Жить в лесу тёплым летом, очень хорошо - тепло (днём), ну и если плащ есть то и ночью. Проблема заключается в таких замечательных вещах, о которых обычно не пишут в книгах, всё тело чешется от грязи, волосы свалялись и вместо своего белоснежного оттенка стали грязно-серыми и приняли вид замученных макаронин, что вызвало во мне просто зубовный скрежет. Да и этот хуманс рядом раздражал с каждым днём всё больше и больше. Запах... запах давно немытого человеческого тела просто выводил меня из себя. Дело дошло до того, что я стал держаться от Сергея подальше и на моём лице самопроизвольно выскакивало такое многозначительное выражение - от которого красноармеец моментально пытался прикинутся ветошью. А, прикопав на всякий случай продырявленную тельняшку, я в добавок остался только в Гилли, что было не очень удобно. Когда я, пошатываясь, всё же прибрёл на место стоянки, то обнаружил довольно приятную картину - вернулись наши казаки разбойники - старшина с бойцами.
Заросшие, чумазые как трубочисты, но в глазах всех светятся радостные чёртики и на лицах до такой степени ехидные выражения, что мне в этот момент, несмотря на небольшую контузию, стало завидно. Увидев меня шатающимся и измазанным своей же кровью, меня стали тормошить и пытаться искать раны. Кое-как отбившись и объяснив, что уже подлечился и шатает меня просто от контузии, присел рядом с ближайшим деревом и прислонившись к стволу произнёс:
- Ну, воины, рассказывайте, как провели время и почему у вас лица такие довольные?
Валерий Сергеевич с довольным видом начал хвалиться своими свершениями - выходило довольно неплохо. В общем, судя по рассказам перебивающих друг друга солдат пошумели они знатно - разобрали и утащили в лес вдоль железного полотна около пятнадцати рельс, взорвали две стрелки и как самое приятное, оставленное на последок -поведали, что умудрились расстрелять разъезд немцев на мотодрезине, прибарахлившись при этом ещё одним пулемётом.
Вообще сводное вооружение нашего отряда уже начинало доставлять нам проблемы - три пулемёта на пятерых человек, не учитывая остальной переносимый груз, серьёзно снижали мобильность. К тому же запасливый, как сурок, старшина подразграбил брошенную в придорожных кустах эмку, разжившись при этом немалым запасом обмундирования, кипой довоенных газет на самокрутки и ценнейшей в нашем положении вещью - свёртком с восемью кусками мыла. Как рассказал надувшийся от собственной хомячности старшина - сперва он думал, что ему повезло и они наткнулись на взрывчатку - ведь по размерам и окраске толовые шашки от кускового мыла не особо отличаются. Но потом, по маркировке, они с бойцами сошлись на том, что это всё же не менее дефицитный в военное время продукт - мыло. Буквально, как только было произнесено это волшебное слово - мыло - у меня начала чесаться вся кожа. Поэтому временно плюнув на военные действии я объявил банно-прачечный день и самолично отправился на разведку подходящего места, с дополнительной мыслью о необходимости охоты или похода в ближайшую деревню за едой , ибо к этому времени мы успели полностью подъесть все припасы оставшиеся от мотоциклистов и обнаруженные в бронеавтомобиле. К слову говоря эсесовцы на еду оказались гораздо беднее чем первые - каких-то несчастных пять банок тушёнки и одна банка сгущённого молока, на четырёх человек - как в таких условиях жить бедным партизанам. Мы то с Сергеем периодически перебивались содержимым сухарных сумок перетаскиваемых трупиков немцев, хотя один раз это содержимое чуть не довело меня до нервного приступа - в обнаруженном белом пакетике, безо всяких надписей, находился белый порошок, чуть сладковатый на вкус. Покумекав и посовещавшись с 'глубоким знатоком' земных вещей - Сергеем - мы пришли к выводу, что это какой-то вид немецкого сахарозаменителя и как подсластитель для кофе он пойдёт. Тем более тут и кофейничек так удобно организовался - в комплекте. Сварив из последних запасов кофейку, мы уконтропупили каждый порядка полулитра и блаженно растянулись на земле....
Первым почувствовал недоброе я - в животе что-то недобро взбулькнуло и организм экстренно запросил маскировки в ближайшей растительности, формата - куст обыкновенный и погуще. Итогом данного происшествия стала очень осторожное отношение к вещам, стыренным у вероятного противника.
В связи с этим, прежде чем удалится на поиски ближайшей укромной заводи, я уточнил у старшины:
-Валерий Сергеевич - вы точно уверенны, что это мыло?
-Командир, что ж я мыло не отличу - да и мылится оно - мы с ребятами в придорожной луже один кусок попробовали - точно мыло!
-Ну, тогда Ллос с тобой хуманс - вон у Сергея спроси, как мы тут тоже обманулись....
....
Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич 07.07.1941
'Хорошо сходили, мало того, что железку попортили, так ещё дрезину немецкую сожгли. Да и оружием запаслись знатно - это какая ж мы теперь силища - целых три пулемёта. Нам бы ещё патронов поболе, да и народу ещё человек десять - мы бы и на дороге посерьёзнее пошуметь смогли бы. А когда гранаты да еда закончились, двинулись на соединение с Сергеем и этим беловолосым. Он ведь, как по учебнику всё расписал, всё тихо прошло, даже странно - никаких разъездов на железной дороге, никто нас даже ловить не пытался - видно пошумели они там с Сергеем замечательно. Как и договаривались, вернулись на место лагеря, а там Сергей с карабином сторожит и сразу к нам с вопросом - вы, мол, командира не встречали? А то пошёл он, как всегда немцев пощипать, часа в два ночи и до сих пор не появился - хотя уже утро давно наступило. Тут мы ему небольшой допрос устроили, как они тут без нас действовали. А он и давай рассказывать - да по его словам командиру памятник конный при жизни ставить надо - мол, он тут уже немцев совсем запугал. Как трупы они в промоину почти каждую ночь таскали, как глушитель самодельный к винтовке делали. Только разговорился, как из кустов Ссешес вываливается и, причём не бесшумно, как обычно, а напрямик - ветки ломая. Да и шатает его - буквально вензеля ногами выписывает и одежда его лохматая кровью измазана. Мы его сразу уложить попытались, да и с ранами разобраться - перевязать там, а он руки наши стряхнул, сполз по сосне спиной и сказал, что уже вылечился, а шатает его потому, что миной оглушило. И что немцы около моста вообще с каких-то дварфов скоро пример брать будут - окопались по самые уши, мин понаставили, честным дроу и не пройти теперь спокойно....
...
Всё же лёгкая контузия замечательно прочищает мозги - пока я медленно передвигался по лесу в сторону реки, в моей голове наконец-то заработал мозг - я только сейчас понял, что избегал провала только волей Ллос. Начать с той самой тельняшки, так не вовремя попавшейся на глаза старшине - а закончить можно содержимым карманов - если это содержимое попадёт на глаза ближайшего сотрудника НКВД, то быть мне английским, немецким, и вдобавок китайским шпионом. Хотя нет - скорее всего объявят каким-нибудь зулусским - вроде бы как вспоминается из уроков истории у германии и Англии были владения в Африке, так что надо поосторожней. Отойдя от места стоянки примерно три километра и не обнаружив за собой хвоста, я сделал небольшой крюк в сторону и принялся проводить инспекцию содержимого карманов разгрузки.
Итогом сей операции явилось разложенное на плаще богатство, в виде огнива, распотрошённой упаковки ваты, двух бумажных упаковок со стерильными бинтами, лейкопластыря, двух пачек китайских макарон (ну просто много места не занимают, а кушать хочется всегда), упаковки галет, двух сникерсов, натовского армейского котелка ( благо без маркировки и давно уже украшенного псевдоэльфийской гравировкой), рыболовного набора (самодельного и без надписей), пары горстей кубиков 'Маги', упаковка сублимированного мяса (очень удобно,кстати, мало весит и при наличии воды всегда можно поесть горячего бульончика) и пакетика сублимированного картофельного пюре - в общем передо мной лежал мой стандартный походный набор на два дня. Переворошив раскиданное богатство, я добрым словом помянул разбитый накануне игры сотовый телефон (могли бы посчитать ещё и корейским шпионом) и принялся со слезами на глазах потрошить упаковки. Кубики вместе с мясом пересыпал в кожаный поясной кошель, не испортятся, галеты немного подумав засунул туда же. Упаковку бинтов вместе с самыми вкусными частями шоколадок - враплей (как говорил один жутко продвинутый хакер - Вини-Пух), закопал под аккуратно приподнятым дёрном. Потом с большим удовольствием заточил оба батончика и принялся спарывать многочисленные бирки, находящиеся на одежде. Также с большим сожалением прикопал завернутый в пластик плеер- батарейки в нем все равно сели. Где-то через двадцать минут, на небольшой полянке стоял идеал шпиона - при обследовании моих вещей вопросы теперь может вызвать только металлическая молния разгрузки и находящиеся на ней липучки - но тут я решил валить на гномов и держать морду кирпичом - слишком удобная вещь, чтобы от неё избавляться.
И уже с лёгким сердцем отправился к реке, чуть притормозив от промелькнувшей на краю сознания мысли о том, что проще было бы вообще не связываться с этими хумансами. Всю дорогу до реки я с затаённой тревогой прислушивался к себе, но больше подобных мыслей не появлялось, хотя где-то на горизонте сознания мелькало слабое, расплывчатое недовольство сложившейся ситуацией. Искомая заводь нашлась быстро - небольшой обрыв, с правого бока поваленное в воду дерево и замечательный, хотя и маленький песчаный пляж. В принципе идеальное место для небольшой постирушки - с учётом того что старую форму, на ходу распадавшуюся на плесень и липовый мёд, старшина просто предложил выкинуть - грузовичок с обмундированием попался просто как по заказу.
Перемещение всего барахла, вместе с бойцами заняло порядка полутора часов. Поэтому к банным процедурам приступили уже почти в полдень. Поговорив со старшиной, договорились использовать для собственных нужд только два куска мыла, а остальное использовать, как обменный фонд для торговли с селянами. Воткнув тесак в дерево, я повесил на него лук, колчан и продолжил раздеваться, слушая восторженные вопли, с которыми ребята с разбегу прыгали в реку прямо с обрыва. Рядом сидело боевое охранение в виде старшины с МГ, осторожно осматривающего окрестности. С ним договорились очень просто - после помывки я его заменю и в свою очередь посторожу ребят. Раздевшись я медленно вошёл в воду, чёрт его знает, как новое тельце отреагирует, вдруг с удержанием на воде проблемы будут, развязал шнурок на волосах и принялся с наслаждением намыливать свою гриву....
...
Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич
Сижу я значица с пулемётом - народ караулю. А сам одним глазом на командира посматриваю, всё же не оставляет меня мысль проверить этого 'инопланетянина'. Да и одежда его странная, теперь хоть полностью посмотрю его экипировку, может, что необычное увижу. Да и нижнее бельё о человеке много сказать может.
В принципе ничего особо странного при осмотре вещей не обнаружилось - подробно осматривать не было времени, а запомнившуюся мне тельняшку в этот раз я не увидел.
Но всё равно ведёт он себя странно - ребята от воды просто на седьмом небе от счастья - носятся ныряют. А он с видом английской королевы в воду зашёл и своими волосами занимается, причём с каменным лицом - блин как будто не мужик, да и волосы в распущенном виде почти до копчика. А вот уши при намокших волосах над головой выступают - у жеребенка и то поменьше будут. Особых шрамов на теле не видно - да и кожа то тёмная не разглядишь. А вот что не обрезан то точно - значит точно не мусульманин и не еврей. Правда что-то странное промелькнуло - нет точно - точно инопланетянин!
И над берегом реки раздался удивлённый голос старшины:
-Сешес, а что у тебя с яйцами? Бандитская пуля или их действительно три?...
Нет тому неведомому генетику надо срочно оборвать все щупальца! Мало того, что старинная хохма про эльфов оказалась правдивой, так ещё и дроу оказывается от смущения не краснеют, а сереют - причём очень заметно. Так что картина маслом - стоит по колено в речке дроу - весь серый от смущения, и значит из под мокрых волос глазами на ржущих хумансов стреляет. И причём, как ни странно, трупов вокруг не наблюдается.
Ну не ожидал я от своего нового организма такой подлянки, не ожидал - да ещё старшина этот глазастый до невозможности. Я значит уже вторую неделю и почти каждый день в туалет хожу, и не заметил, а он видите ли с одного взгляда углядел. Ржач поднявшийся над рекой спугнул с соседних деревьев всех птиц. И привёл меня в состояние бешенства. Нет ну какого ляда! Кто они такие, чтобы надо мной смеяться?! Да ещё сволочи так заливисто хохочут. Но при плохой игре надо всегда делать хорошую мину, поэтому развернувшись к старшине, я абсолютно спокойным голосом спросил:
- Нет, не пуля, у нас, дроу, так организм устроен.
-Ну ёрш твою медь! Значит, у всех ваших мужиков так?
-Да. А что, завидно, хуманс?
Надо было видеть физиономию старшины. Как он не свалился с обрыва - это можно объяснить только божественным вмешательством. Во всяком случае, пулемёт он уронил и стал цвета хорошо проваренной свёклы. А вдобавок с реки раздался голос Сергея:
- Товарищ старшина - зависть плохое чувство - да и девушки, я думаю, не поймут!
Старшина в ответ на это поперхнулся и окончательно выпал в осадок. Последней каплей был задумчивый голос рядового Онищенко, звонко прозвучавший во внезапно наступившей тишине:
-С другой стороны - зарядов наверно больше...
Тут уж как говорится - легли все...
...
Закончив мыться, народ с помощью офицерского несессера, доставшегося нам как комплектность к офицеру, начал приводить себя в порядок. Как говорится, борода - это признак настоящего партизана, но летом в ней жарко. Глубокомысленно посмотрев на главного брадобрея в лице старшины, вооружённого опасной бритвой, я погладил свой подбородок, покрытый идеально гладкой кожей и ухмыльнулся с видом глубокого превосходства. За что сразу был подколот бойцами:
-А что, борода у вас не растёт? Так до гроба как молокососы без бороды и усов, и ходите? А для баб хорошие усы это ж первое дело! Ничего командир, ты не переживай. Я после войны тебя со своим знакомцем сведу - волосы подстрижём, а усы он тебе такие сделает - от настоящих не отличишь. Красавцем станешь, а то сейчас тобой наших баб тока пугать можно. Вот тогда дополнительный боезапас-то и пригодится.
Громко помянув на тёмно-эльфийском наречии этих хумансов, я отвернулся в сторону от происходившего действа и принялся расчёсывать волосы. Руки буквально сами собой заплетали сложный узор из белоснежных волос сходящийся в одну толстую косу, переплетённую кожаным шнурком. В это время мой взгляд блуждал по стене прибрежных кустов, то и дело выхватывая мельчайшие подробности лесной жизни. Пара сломанных веточек - видно кто-то из ребят развешивал на них бельё. Греющаяся на соседнем листике маленькая, нежно-голубая, почти прозрачная стрекоза. Широкий ствол дерева покрытый тёмно-зелёным мхом и мелкими вьющимися растениями. И составленное из этого мха и листьев лицо, с ехидцей подмигнувшее мне...