В свете нового взгляда на тексты рун, рассказывающих о Сампо, казавшиеся абсолютно мифическими, события могут интерпретироваться достаточно реально.
События, связанные с Сампо, начинаются с поездки Вяйнямёйнена на санях. Согласно тексту "Калевалы", он едет по "хребту моря" в тот момент, когда поджидавший его в засаде Лаппалайни подстреливает его лошадь:
"Jo ajoi meren selälle,
Ulapalle aukealle
..." [174]
"На морской хребет приехал,
На открытые просторы,
..." [175]
Большинству читателей эта формулировка рисует картину горного хребта у морского побережья. Далее Йовкахайнен подстреливает лошадь Вяйнямёйнена, в результате чего тот оказывается в водах моря. Казалось бы, это уточнение либо накладывает серьёзные ограничения на возможные места попадания Вяйнямёйнена в море, либо является просто вымыслом. Для разъяснения этого вопроса обратимся к текстам самих народных рун. И вот какие варианты там есть:
"...
Selvällä meren selällä,
Ulapalla aukialla." [176]
"...
По хребту морскому едет,
По равнине вод открытых." [177]
Или
"Vaka vanha Väinämöini
Otti olkisen orihin,
Herneh-vartisen heposen
Meren jeätä juokšomahe,
Šomerta širehtimähe.
...
Männä luikeroittelouve
Šelvällä meren šelällä,
Ulapalla aukiella." [178]
Верный старый Вяйнямёйни
Взял мерина цвета соломы,
Лошадь в яблоко,
По морскому льду ехал трусцой,
По Шомеро с хрустом.
...
Теряется, мелькая растущей [точкой] с юго-запада,
На ясном морском хребте,
На открытом месте моря. [179]
Казалось бы в этих двух описаниях есть явное противоречие. Но оказывается, в карельском языке словосочетание хребет моря или хребет озера не имеет никакого отношения к возвышенности. Это - фразеологизм, означающий открытое водное пространство, в отличии от заливов, проливов, прибрежных вод. Т.о. Вяйнямёйнен подвергся нападению, будучи на льду в открытом озере или море.
В одной из рун есть объяснение мотивов поездки Вяйнямёйнена, в результате которой он попал в Похьёлу.
"Vaka še oli vahna Väinämöini,
Läksiheän kehen käkesi
Luotoilahko, lankoilahko,
Emoho šisarihinsi." [180]
"То был старый Вяйнямёйни,
Обещал к родному зятю
В Луотолу он приехать,
К матери, к своей сестрице." [181]
В отдельных рунах уточняется, что Вяйнямёйнен поехал на санях:
"Lappalainen kyyttösilmä
Piti viikosta vihoa,
Kaukausta ylen kassetta
Päälle vahnan Väinämöisen.
Vuotti illoin, vuotti aamuin
Tulovakse Väinämöistä,
Soavakse Umentolaista,
Sillon vanha Väinämöinen
Rekehensä reutosihen,
Korjahan korentelihen,
Orihilla olkisella,
Hernevarrella hevolla
Ajoa karetteloopi
Selvällä meren selällä,
Ulapalla aukialla.
Lappalainen kyyttösilmä
Niin päivänä muutamena,
..." [182]
"Остроглазый Лаппалайни
Был озлоблен, зло таил он,
Отомстить ему хотелось
Вяйнямёйнену седому.
Ждал он день, прождал он вечер,
Что проедет Вяйнямейни,
Что проедет Ументолайни.
Вот уж старый Вяйнямейни,
Он в свои уселся сани,
Что украшены узором,
На лошадке светлой масти,
На лошадке пёстрой едет.
Проезжает путь поспешно,
По хребту морскому едет,
По равнине вод открытых.
Косоглазый Лаппалайни
Ждёт его и днём, и ночью
..." [183]
Судя по этим рунам, Вяйнямёйнен отправился в гости к родственникам на санях. Поскольку в рунах говорится о том, что его вынесло к берегам Похьёлы, то до озера Самро он точно добрался и даже выехал на его лёд. Ближайшая к озеру Самро деревня, выделяемая саамами как чудская, или, в определениях эпоса, калевальская, это Чюдка (в XIX веке - уже Чутка). Но для того, чтобы попасть в неё, выезд на озеро был бы излишним. К тому же, судя по особому отношению саамов к озеру Самро, существование калевальской деревни почти на берегу этого озера крайне маловероятно до времени создания Сампо. Скорее всего, поселение возникло уже после сооружения плотины как форпост саамов для контроля их богатства в месте стока воды в реку. Наиболее вероятно, что чудским это поселение стало уже в результате борьбы за Сампо. В начале же истории для посещения Вяйнямёйненом больше подошла бы д. Чудиново, что в 12 км на северо-восток от оз.Самро.
Рисунок 29 Возможное направление планируемой Вяйнямёйненом поездки
В оптимальный путь из Вейно в Чудиново прекрасно вписывается пересечение оз. Самро, начиная от залива Пятка (у болота Жиры) и заканчивая проходом в горном хребте на восточном берегу озера. Представители земледельческих народов путешествуют обычно зимой, когда урожай собран, земля под снегом, и наступает сезон передышки. Вероятно, удобным временем для путешествий на санях является поздняя осень, когда снег уже выпал, но ещё не лежит непроходимыми сугробами, а на реках, озёрах и болотах встал лёд, способный выдержать и сани и коня. Это удобное время для езды на санях: водоёмы и болота становятся дорогами, и в лесу снег ещё не глубок. Как известно, осенью лёд на водоёмах начинает вставать сначала у берегов, распространяясь затем к центру. Итак, возможно, для поездки было выбрано время, когда вдоль берегов лёд уже встал, а середина озера Самро ещё была свободна ото льда. Об этом же варианте говорят и отдельные руны:
"Vaka vanha Väinämöini
Otti olkisen orihin,
Hernehvartisen heposen
Meren jeätä juokšomahe,
Šomerta sirehtimähe;
Lamp' oli suuri lautasella,
Vesi šelvä selkäluulla,
Tuosta noiat vettä lakki,
Lappalaiset lainuol'i.
Lappalaini küütösilmä
Piti viikoista vihoa,
Ijankaikista katsetta
Peällä vanhan Väinämöisen.
Yöt istu ikkunan korvissa,
Valvatti vajojen päissä
Tulovakše Väinämöisen.
Keksi mustasem mereltä,
Sinervöisen lainnehilta,
Jännitti tuliset jouset,
Vasamoitah valmisteli;" [184]
Верный старый Вяйнямёйни
Взял мерина цвета соломы,
Лошадь в яблоко,
По морскому льду ехал трусцой,
По Шомеро с хрустом.
Озеро было большим и круглым,
Вода открыта посредине,
Оттуда края [заливало] водой поверху,
Лапландцы в долг давали.
Лапландец , приглядывающий за перегоном, [185]
Очень долго, целый век высматривает
Старого Вяйнямёйнена.
Ночью сидит у окна,
Торчит утомлённый днём,
Поджидая Вяйнямёйнена.
Кем окажется черная точка в море,
На фоне синевы волн,
Натягивает калёный лук,
К стрельбе готовит. [186]
Но примерно в то же время и саамы могли перегонять свои стада на зимние болота. Их пути могли пересекаться на прибрежном краю болота Жиры. Вероятно, до поры они не пересекались в этом месте во времени. Возможно, они пересекали лишь след саней Вяйнямёйнена. Но след этот чётко указывал его путь и при желании позволял подготовить засаду в будущем, чем и воспользовался Йовкохайнен. Руны говорят о том, что конь Вяйнямёйнена был подстрелен на открытом пространстве вод, т.е. уже не в заливе Пятка. Для того, чтобы оставаться незамеченным, стрелку нужно было оставаться на берегу, среди деревьев. Руны также говорят о том, что Йовкохайнен поджидал Вяйнямёйнена, сидя дома. Из древних саамских поселений на его пути было только Велетово. Возможно, в те времена поселения как такового там и не было, а была лишь временная стоянка. Важно, что в памяти местных жителей место засады позднее было соотнесено с саамским поселением у побережья.
Тогда расстояние этого выстрела должно было составить 300 - 400 м. На карте жёлтой пунктирной линией обозначен оптимальный для пересечения озера путь из Вейно в Чудиново. Альтернативный путь вдоль южного берега был явно менее безопасен, поскольку проходил мимо главной лапландской деревни. Синей пунктирной линией обозначена возможная кромка льда. В северной части озера, у истока реки, ширина прибрежной полосы льда осенью должна быть меньше из-за течения, создаваемого стоком воды в реку. Оранжевым квадратом обозначено наиболее вероятное место подстрела коня Вяйнямёйнена и падения его самого из саней, треугольником - место засады Йовкохайнена. Зелёной линией указывает вероятный путь перегона осенью оленьих стад на зимние пастбища.
Рисунок 30. Возможный маршрут планируемого Вяйнямёйненом пересечения оз. Самро
Остаётся резонный вопрос: почему Вяйнямёйнен из саней упал в воду? Если он ехал по краю льда, то лёд мог быть тонким, и не выдержал бы и вес коня ещё до его подстрела. И зачем ему было нужно ехать по кромке льда? Если он упал на лёд и провалился, то как лёд выдерживал вес коня, приходившийся в беге на площадь под двумя копытами? Возможно, лёд был просто мокрым. В руне, описывающей нападение на Вяйнямёйнена, говорится о том, что лёд озера заливало водой с открытой середины озера:
"Lamp' oli suuri lautasella,
Vesi šelvä selkäluulla,
Tuosta noiat vettä lakki,
Lappalaiset lainuol'i." [187]
Озеро было большим и круглым,
Вода открыта посредине,
Оттуда края [заливало] водой поверху,
Лапландцы в долг давали. [188]
"Лапландцы в долг давали" - скорее всего, образное выражение, определяющее направление ветра, гонящего на лёд волны - со стороны селения лапландцев, т.е. Похьёлы (или д.Самро).
Из этого можно заключить, что упал Вяйнямёйнен на достаточно крепкий лёд, а не в воду. Но упал он на руки. Если кто-то, катаясь на велосипеде, по неопытности резко нажимал на передний ручной тормоз, то, наверняка, вспомнит, каково падать на руки, а затем получать велосипедом по спине. На Вяйнямёйнена вместо велосипеда могли упасть сани. Подытоживая рассуждения, легко придти к выводу, что повредить руку он мог с большой вероятностью. Что стал бы делать при виде крушения саней Йовкохайнен? Он ведь долго ждал случая отомстить за что-то, и намерения его были совершенно определённы - убить Вяйнямёйнена. Очевидно, он побежал бы удостовериться в результате или довести начатое до конца. Теперь представьте картину: Вяйнямёйнен с травмированной рукой вылезает из-под саней. Видит, что к нему бежит человек с той стороны, откуда его только что чуть не убили. На озере перепутать человека в санях со зверем невозможно. Следовательно, происшедшее с ним не случайно, и бегущий человек едва ли хочет ему помочь или поговорить. Стрелок он, судя по дистанции стрельбы, исключительный. Тут Вяйнямёйнен хватается за лук, и понимает, что травмированная рука не позволит ему им воспользоваться. А может быть, всё было ещё проще: например, лук сломало упавшими сверху санями. Что остаётся мудрецу? Вероятно, попытаться убежать. И, естественно, в противоположном от стрелка направлении.
Предвижу законные возражения: мол, в рунах ничего подобного нет.
А разве могло бы быть, даже если было именно так? Ведь руны рассказывают историю с точки зрения калевальцев. Лапландцы в рунах - отражение зла, неизбежного в силу того, что к ним приходится ездить за невестами. Могли ли руны с этой позиции повествовать о бегстве главного калевальца от молодого лапландца? Конечно, нет. При этом рунопевцы не могли совсем обойти молчанием начало истории Сампо. Поэтому и появилось странное описание с противоречащими друг другу фактами.
Возможно, Вяйнямёйнен быстро сообразил, что убежать от молодого лапландца ему вряд ли удастся. Тогда упоминаемое рунами "падение в волны" могло быть просто единственно остававшимся у Вяйнямёйнена вариантом: без крайней необходимости его преследователь в ледяную воду вслед за ним не полез бы. Дальше руны помещают Вяйнямёйнена либо на остров у Похьёлы либо на берег за речкой. Йовкахайнен остаётся где-то в прошлом.
Почему он прекратил преследование? Вариантов может быть множество. Например, на морозе открытая вода могла парить, что резко ограничивало видимость, из-за чего невозможно было увидеть, в каком направлении ушёл Вяйнямёйнен. Возможно, Йовкахайнен просто решил, что у Вяйнямёйнена и так нет шансов выжить в ледяной воде.
Для Вяйнямёйнена единственным шансом на спасение было как можно скорее вылезти из ледяной воды, но уже вне зоны видимости Йовкахайнена. Следовательно, Вяйнямёйнену имело смысл не пересекать озеро, а дойти до прилежащей кромки льда, например, у северо-восточного побережья озера. Оказавшись же на льду, Вяйнямёйнен, вероятно, понял, что шансов согреться в насквозь мокрой одежде на морозе у него нет. Отсюда и отчаяние замерзающего на холоде промокшего человека. Руны говорят о том, что отношение к нему хозяйки Похьёлы было доброжелательным. Возможно, Вяйнямёйнен знал об этом. Поэтому и пошёл в Похьёлу отогреться.
Рисунок 31. Карта возможного пути Вяйнямёйнена по оз. Самро
Рисунок 32. Белый камень у оз. Самро
Оранжевой прерывистой линией обозначен возможный путь Вяйнямёйнена после падения на лёд. Чёрным треугольником на карте обозначен самый крупный валун на побережье, известный как "Белый камень". Он представляет собой пирамидальный, треугольный в плане валун с подобием седловины на вершине. Его размеры в направлении Север-Юг - 6,5м, Запад-Восток - 6м, высота 3м. В нескольких десятках метров к Северо-Востоку находится валун размером около 2,5м. [189]
В рунах море выбрасывает Вяйнямёйнена к "пёстрому камню" и "огромной скале":
"...
Oalto ranalla ajauve
Pimieh on Pohjol"ahe,
Tarkkahan Tapiolahe,
Miehen šyöjähän kylähe,
Urohon upottajahe,
Kiven kirjavan šivulla,
Poajem pakšun lappiella.
Šoarehe šelällisehe,
Mantereh on puuttomahe." [190]
"...
Кинула волна на берег
Прямо в тёмную Похьёлу,
В сумрачную Тапиолу,
В сёла, где мужчин съедают,
Где героев в море топят,
К камню пёстрому попал он,
Угодил к скале огромной,
На прибрежный голый остров
И на землю без деревьев." [191]
У оз. Самро эти два крупных валуна стоят на прибрежье в болоте. Других крупных камней, по утверждению местных жителей, на побережье озера нет.
"Kanto vanhan Väinämöisen
Pimiähän Pohjolahan,
Kiven kirjavan sivulle,
Paaen paksun lappehille." [192]
"Вяйнямёйнена относит
В тёмный край Похьёлы мрачной,
К камню пёстрому относит,
К одинокому утёсу." [193]
Вероятно, калевальцы уже неоднократно ездили этой дорогой к соплеменникам и прекрасно знали эти камни. В силу своих выдающихся размеров прибрежная скала могла быть для них ориентиром в пути. Возможно, этим валуном руны указывали направление экстремального пересечения Вяйнямёйненом вод озера, а не обозначали реальную точку его выхода на берег в том драматическом случае.
Руны прямо указывают на положение Похьёлы на берегу моря:
"Jo šormin merehen šortu,
Käsin keänty lainnehella.
Šiinä kulki kuuši vuotta
Šeiso šeiččemen kešöä.
...
Tuli tuuli luotehelta,
Ajo vanhan Väinämöisen
Pimiähä Pohjoilaha,
..." [194]
"Всадник в море пал на пальцы
И руками пал на волны.
Там он целых шесть лет плавал
И стоял семь лет на волнах.
...
С запада на юг дул ветер,
Старца Вяйнямёйнена гнал
Прямо в тёмную Похьёлу
..." [195]
Т.е. руны говорят о том, что в Похьёлу Вяйнямёйнена пригнало северо-западным ветром. Следовательно, руны распологают Похьёлу на юго-восточном берегу моря. Обратите внимание, что и деревня Самро расположена на юго-восточном берегу озера Самро.
[174] Э. Лённрот, эпос "Калевала" в переводе Э.Киуру, А.Мишина, с. 66, руна 6, строки 19-20
[175] Э. Лённрот, эпос "Калевала" в переводе Э.Киуру, А.Мишина, с. 66, руна 6, строки 19-20
[176] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.142, руна 20.2
[177] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.2, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.122, руна 20.2, перевод В.Я.Евсеева
[178] Записал Борениус от М.А.Перттунена в 1871 г. в д. Ладвозеро. "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.151, руна 20.4
[179] Перевод - мой.
[180] Записал Борениус в 1872 г. от Теро Кормилайни в с. Ухта, "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.157, руна 20.5
[181] Записал Борениус в 1872 г. от Теро Кормилайни в с. Ухта, "Карело-финский народный эпос", т.2, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.137, руна 20.5, перевод В.Я.Евсеева
[182] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.142, руна 20.2
[183] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.2, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.122, руна 20.2, перевод В.Я.Евсеева
[184] SKVR, I 1, 58 a). Latvaj;rvi. Borenius III, n. 11. - 31/8 1877. Arhippain;i Miihkali.
[185] Kyytiv;li (фин.) - перегон (отрезок пути). Вахрос И., Щербаков А., "Большой финско-русский словарь", М., Живой язык, 2007, с.226
[186] Перевод - мой.
[187] SKVR, I 1, 58 a). Latvaj;rvi. Borenius III, n. 11. - 31/8 1877. Arhippain;i Miihkali.
[188] Перевод - мой
[189] Лапшин, "Археологическая карта Ленинградской области. Часть 1: Западные районы.", Л., 1990
[190] Записал Борениус от М.А.Перттунена в 1871 г. в д. Ладвозеро. "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.153, руна 20.4
[191] Записал Борениус от М.А.Перттунена в 1871 г. в д. Ладвозеро. "Карело-финский народный эпос", т.2, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.133, руна 20.4, перевод В.Я.Евсеева
[192] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.143, руна 20.2
[193] Записал Лённрот от Василия Киэлевяйнена в 1834 г. в д. Войница. "Карело-финский народный эпос", т.2, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.123, руна 20.2, перевод В.Я.Евсеева
[194] Записал Борениус в 1872 г. от Теро Кормилайни в с. Ухта, "Карело-финский народный эпос", т.1, "Восточная литература", РАН, 1994г., с.158, руна 20.5