После того, как я сдал зачёт по немецкому языку и отправился из Университета на заслуженный отдых, я по Правобережной ветке метрополитена доехал до конечной станции - 'Рыбацкое'. Все пассажиры высыпали из вагонов и дружно устремились к выходу. Лишь трое человек задержались киоска, находящегося внутри метро, где продавались спиртные и безалкогольные напитки, сигареты и, кажется, расчёски.
Я, задержавшись у книжного магазинчика, где колоннами вздымались интересующие меня литературные труды, невольно посмотрел на этих людей. Двое из них были так называемыми выходцами с Юга, загадочного для меня. Они что-то оживлённо обсуждали на своём малопонятном языке. Один в руках держал огромную сумку, другой не держал в руках ничего. Метрах в десяти от этой пары стоял бдительный гражданин. Вернее не просто бдительный гражданин, который заботится о нашем городе и его жителях, а памятник Бдительному Гражданину. Во плоти, прямо как живой. Едва молодые люди неприятной ему наружности, ожидавшие, видимо, пока спустится вниз основная масса медленно идущего народа, как и я, кстати, тронулись с места и двинулись в сторону выхода, памятник сорвался с места и, обгоняя их, устремился вниз. Я не утерпевший бросил книги и помчался вдогонку: было очень интересно, чем всё это закончится. Ведь явно назревала не просто банальная драка, а сложная коллизия, драматический конфликт, ждущий своего Шекспира. Я всегда завидовал Шекспиру белой завистью, хотя сбросить его с корабля истории не хотел.
По узкому проходу 'мечта агарофоба', который, вероятно, проектировал тот же человек, что и скотобойню, по крайней мере, ту часть, где корова или бык идёт на верную смерть от разряда электричества, двигалась масса и я вместе с ней.
У выхода памятник уже беседовал со стоящим у станции метро милиционером. Несмотря на резкий ветер и сыплющийся снег страж порядка не уходил со своего поста и даже заставлял себя слушать речи сошедшего с пьедестала памятника. Я постарался реконструировать их диалог по тому, что успел услышать, и вот каким он мне представляется.
- Гражданин милиционер!
- Сержант Пастухов, - отвечает страж, отдавая честь и предъявляя своё удостоверение, как и положено в таких случаях. - Чем могу?..
- Я заметил в метро двух необычных людей. Они явно замышляют террористическую акцию.
- Чем же они необычны?
- Они - чёрные, гражданин сержант Пастухов, как уголь. У одного - сумка, - очень взволнованно восклицает памятник. Он нервно закуривает и жестом предлагает сигарету Пастухову, но тот отклоняет его предложение, чтобы не быть заподозренным в получении взятки и просто как честный служитель закона. - Я прошу, чтоб вы их немедленно арестовали, а я вынужден идти: меня ждут дома жена и трое детей.
- Гм, - сомневается сержант. - Дело в том, что нам нужны свидетели. А вы, как раз, и являетесь непосредственным свидетелем преступных намерений.
- Свидетелей - полно, - возражает памятник. - Вот они бегают туда-сюда. А меня дома ждут. Найдите неженатого свидетеля и допрашивайте его ради бога, только меня не трогайте. Я просигнализировал исключительно с целью, чтоб они не взорвали меня в трамвае. Вдруг они поедут на том же, что и я, трамвае?
- А вы что, торопитесь? - спрашивает без всякого злого умысла сержант.
- Да, знаете ли! - не выдерживая, взрывается памятник. - Я, как вы заметили, может быть, оторвался от террористов, но ненамного, на три минуты, которые истекли. Сейчас они выйдут и убьют меня. По законам кровной мести.
- Но вы должны хотя бы показать мне тех террористов, - не сдаётся Пастухов.
- А у вас глаза на что?!
- Ладно, - произносит сержант, вынимая из-за пазухи чёрную маску ОМОНа РА. Он протягивает её памятнику. - Оденьте. Впоследствии для защиты, как вашей безопасности, так и безопасности вашей семьи, будет выделено соответствующее подразделение.
Памятник пытается убежать, но сержант Пастухов крепко держит его руку и вновь предъявляет спринтеру своё удостоверение. Поняв всю бесперспективность своих поползновений и завидев вдалеке чёрные, как уголь, лица врагов, памятник напяливает на себя маску. Сначала - наоборот, по ошибке, потом - правильно.
Я наблюдал за этим в течение заветных трёх минут. Конечно, не собираясь некуда уходить, хотя одно важное дело в этом районе было. Но, рассуждал я, если мне будет предоставлена возможность убедиться, что, либо террористы обезврежены, либо это никакие не террористы, то я буду чувствовать себя более защищённым и уверенным. А это, безусловно, пойдёт мне на пользу.
Снежинки, как белые трупные мухи, садились на землю, дома, на прохожих. 'Мухе, - подумал я, - и той доступно сесть на мраморное чудо рук Джульетты...'
Кивком сержант показал на приближающихся подозреваемых. Памятник яростно закивал головой в ответ, подтверждая догадку собеседника.
-Попались, голубчики! - в исступлении заорал памятник. Явно накачивал себя, как боксёр перед боем, убеждающий себя, что он порвёт сегодня Клея.
-Документы, пожалуйста, - услышал я спокойный голос сержанта Пастухова.
-Пажайлуйста, - с сильным акцентом произнёс тот южанин, что стоял перед милиционером с пустыми руками.
Сержант держал документы как змею двухметроворостую. Страницы он рассматривал очень внимательно, а вот нетерпеливый памятник явно хотел понюхать паспорта, посмотреть каждую страницу на свет и, наверное, попробовать на зуб.
-Ну что ж, - сказал сержант, - претензий к документам нет. Живёте вы в одном доме, в одной квартире. Так... адрес... - когда Пастухов говорил улицу, дом, квартиру, южане переглядывались, а потом вопросительно посмотрели на сержанта. Он кивнул, мол, так надо, всё в порядке.
Стоило ему назвать адрес, как памятник затрясся, причём не от холода, а от страха. Однако и на этот раз скрыться ему не удалось.
-Но вот гражданин имеет сомнения. Я полагаю, надо съездить в отделение. Там выясним по базе данных, кто вы, чем занимаетесь, не задерживались, не привлекались. Настоящий ли паспорт. Так, знаете ли, на глазок не определишь, хотя сделан качественно.
-Да там же... Я на трамвай опаздываю, - прошептал памятник. - Вот, - искривлённый палец он протягивал куда-то в сторону Невы.
-А вы, почему молчите? - обратился Пастухов ко второму южанину.
-Он нэмой.
-Немым прикидывается! - взвизгнул памятник.
-Значит, мы сейчас поедем в отделение. Там разберёмся.
Сержант прокричал в рацию несколько слов. Ровно через пять минут подъехала машина. Памятник за это время успел второй раз побледнеть, посереть и позеленеть.
-Обыщите сумку, - предсмертным шёпотом просил он.
-Не положено. В отделении произведём обыск. В присутствии.
-Я спешу!
-Что вы, вы должны помочь следствию. Это долг каждого гражданина, - невозмутимо возражал сержант. Гости с солнечного Юга, хотя и мёрзли, претензий не выдвигали.
Когда подъехала патрульная машина, памятник не стоял на ногах. Его поддерживали под руки подозреваемые, а он нёс какую-то чушь.
Когда подозреваемые уже залезли в машину, Пастухов и приехавший сотрудник органов, по-моему, лейтенант начали запихивать памятник в машину. Он уже не пытался оказать сопротивления, но он закоченел, и представители власти столкнулись с той же проблемой, что и убийцы предводителя Свободных Британцев. Этот субъект тоже был в некотором роде предводителем. Предводитель чувствовал, что он скоро будет коченеть не на улице, а в помещении.
-Сержант! - закричал он. - Я не поеду рядом с этими террористами...
Предсмертный хрип.
-Почему вы решили, что они ...
-Да ведь по этому адресу я лично прописал 200 человек!
Так, дождались. Я напрягся, и Пастухов тоже.
-Значит, вы утверждаете, что прописали 200 человек по этому адресу.
-Да! - бесстрашно срывая маску, давал показания памятник. - Я работаю в паспортном столе. Я прописал 234 человека на этих восемна... адцати квадратных мет ... ра ... ах!
Он захлёбывался в нахлынувших на него слезах.
-Судите меня! Только не сажайте вместе с ними, они же убьют и меня! И себя! И вас...
-Спасибо, - обратился (по недосмотру всё ещё) сержант Пастухов к южанам, - за помощь в задержании особо опасного преступника. Валериан Кузьмич Подберёзный, так ведь вас зовут? Не беспокойтесь, подозреваемый, они живут не по тому адресу, по которому вы прописали 234 человека на 18 метрах. А вот завтра я лично наведаюсь к вам на работу.
Памятник закивал, судорожно сглатывая.
-Непременно приду на ваши лекции в Университет, - обратился сержант к немому.
-А, - одобрительно сказал 'немой', - студент. Приходите, - добавил он, причём на чистом русском языке.
-Вы уж извините...
-Всё нормально, - возразил человек с сумкой. Он расстегнул её и предъявил пару боксёрских перчаток, лежащих в сумке.
-Это всё? - удивился лейтенант.
-Да. Вы понимаете, открывали сегодня зал борьбы. Пришлось на себе тащить, всё - в одной сумке. А вот одна пара осталась лишняя.
-Бдительность - прежде всего! - изрёк лейтенант. - Ещё раз спасибо вам.
-Это же долг каждого гражданина, - ответил преподаватель.
Памятник расплющил нос и губы о стекло. Почему-то он печально посмотрел, как мне показалось, именно на меня. Наверно, и меня он считал частью плана, который позволил вывести на чистую воду. К большому сожалению памятника, вывести на чистую воду не депутата, не прокурора области, а именно его, скромного работника паспортного стола, пламенного поборника чистоты славянской расы.
Чтобы не вызывать подозрений своим долгим присутствием у станции метро, я тронулся в путь. Пришлось долго идти, чтобы увидеть новый мост, который был перекинут с одного берега Невы на другой.
Под ногами лежал серый асфальт. Мост поднимался вверх, и ветер дул с Невы, обветривая лицо. Ветер протягивал мне свои руки, и я протягивал свои ему. Пики пролётов впивались в пасмурное небо. А на пиках этих горели яркие красные огни.