Аннотация: Алармическая антиутопия в японском духе.
КАЙСЯКУ
То, что лишь немногие в состоянии умело отрубить голову,
ещё раз показывает, что смелость мужчин пошла на убыль.
Ямамото Цунэтомо. ХАГАКУРЭ
Чёрт меня дернул записаться на эту долбанную "миротворческую операцию". Это нито-рикусо (звание в японских Силах Самообороны, приблизительно соответствует сержанту) Такэда Сёсабуро, сволочь, мне посоветовал.
-- Поедем, Ёсио, в Россию, - говорит, - Девки - Во! И дешёвые. Бабла отвалят - немеренно. И практически безопасно, американцы, держат наши части только в тылу.
Одно радует, - всё-таки его убили. А я ещё живой. Пока.
В общем, сначала было примерно так, как мне Такэда и расписывал. Сидели мы в Хабаровске. Платили нам, - будь здоров, и на поиск партизан и зачистки особо не бросали, и местные русские, нас, в отличии от американцев, не ненавидели, а скорее, даже уважали, так как боялись китайцев.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, - такая вот подлянка. На Дальнем Востоке появился "убитый" два года назад Родион Павленко - Red Paul, или Blood Rodion, как его прозвали пиндосы. Короче, один из самых, если не самый хитрый сукин сын на просторах бывшей России (или даже бывшего СССР, но тут можно поспорить). По постоянно меняющимся слухам он получал деньги то ли от Китая (что похоже на правду), то ли от Северной Кореи (откуда у них деньги?), то ли от самого Усамы Бен Ладена (он что, ещё жив?). Короче, наша относительно мирная жизнь закончилась.
Ну, в конце концов, нашу роту бросили, чтобы уничтожить банду примерно из десяти человек, - кажется даже из РА, а не НРА. Скинули нас с вертолета и стали мы прочёсывать эту грёбанную тайгу. И тут нашего командира - итто-рикуи (капитана) Одзаву застрелил снайпер, потом откуда-то стали бить пулемёты, большую часть моего взвода убили, а остальные разбежались. Помню, что и сам бежал куда-то, а потом почувствовал резкую боль в плече. Позже оказалось, что меня легко ранило, но тогда мне это отнюдь не казалась. Потом меня схватили солдаты с красными звёздочками на кепках и куда-то поволокли. Дальше, судя по звукам, наши подогнали вертолёты, но мне было уже всё по барабану. Мне вкололи какую-то дрянь, и я уснул.
Очнулся я в какой-то яме. Рука была перевязана и почти не болела. Рядом сидели трое американцев. Я начал было с ними говорить, но тут спустились двое солдат, завязали мне глаза и потащили на допрос. Сначала пёрли меня какими-то ходами, потом по земле, потом снова под землю и, в конце концов, притащили в какой-то бункер. Снимают с меня повязку, я глаза протираю, гляжу - Ё-моё за раскладным столиком сам Red Paul сидит и пялится на меня. Вообще у гайдзинов выражение лица - хер поймешь, а он, типа вообще под нас подделывается, чтоб вообще никаких эмоций. Гляжу и я на него. Прям, как на плакате: "Разыскивается" за 1,000,000 $. Волосы - светлые, прическа - короткий ежик, виски сняты напрочь, глаза - серовато-зеленые, как лед весной. Взгляд нехороший, чувствуется - человека ему замочить - как муху раздавить. Одет в обычный полевой камуфляж, кажется китайский, на вороте - по два красных ромба. Смотрит он на меня, значит, и говорит с жутким акцентом:
-- Конничи-ва.
-- Конничи-ва, - отвечаю.
-- Имя, звание, часть, - уже по-английски.
-- Рикуситё (ефрейтор) Ёсио Кадзио. 17-ая отдельная бригада сил самообороны. Больше, согласно конвенциям, я не обязан говорить, - говорю, и балдею от собственный наглости.
-- Мне больше и не нужно, - говорит, - пока, - и скалит зубы в крысиной усмешке. - А вообще, говорит, я люблю вашу страну, книг много читал - Кендзабуро Оё, Мураками, Мисиму Юкио. Вообще, присаживайтесь, поговорим.
-- Вот урод, играет со мной как кошка с мышкой, - и вспомнился мне родное Токио, особенно красивое ночью, когда всё в огнях, я иду со своей девчонкой, - Эх, Томоэ, где ты сейчас? А я вернусь туда, Красный Убийца, вернусь, а ты никогда там не будешь, сдохнешь где-нибудь в болоте.
-- Ну, - говорит, - чего молчишь. Можешь, конечно, не разговаривать, вернёшься в камеру.
-- Чего, - говорю, - извините, не расслышал, - и головой трясу, типа дурочка изображаю.
-- Читал ты Мисиму Юкио? Хороший автор, и погиб достойно.
-- Это что, намёк. Типа мне нужно харакири делать. Вообще, он вроде был пидор. Может и этот... Не, вроде не похож...
-- Не, не читал. Я вообще манга увлекаюсь. Чё те нужно от меня, урод?
-- На журналиста, - говорю. Какая сука тянула меня за язык?!
-- Отлично, - прямо расплылся в улыбке, сволочь, и стал похож на кота, поймавшего, наконец, птичку. - Ёсио, ты патриот своей страны?
-- Да. К чему ты клонишь, ублюдок, купить меня хочешь?
-- По-моему, нашим странам нечего делить. Курилы разве что, но даже после победы мы сможем их вернуть лишь спустя десятки лет. Но ваше правительство продолжает поддерживать Америку. Но есть два способа вывести вашу страну из войны. Первый - убивать японцев, как можно больше, и как можно более жестоко, чтобы ваши граждане испугались, и потребовали у правительства прекратить войну. Второй путь - наоборот, не нападать на вас, вести пропаганду, чтобы вы прониклись к вам симпатией. Понятно, что первый путь гораздо надёжнее, но он потребует жертв и с нашей стороны. А после войны мы всё рано останемся соседями.
-- К чему вы клоните, командир? Игра в дурачка продолжается.
-- Не старайся выглядеть глупее, чем ты есть, Ёсио.
-- Давайте, перейдем к делу. Ща узнаем, что ему от меня надо.
-- Хорошо, - командир встал и начал ходить по комнате.
-- Блин,он же ниже меня. Завалить? Не, вряд ли получится.
-- Ты должны написать серию репортажей, где правдиво опишешь картину войны.
-- Настолько правдиво, как вы захотите? Мозги, значит промывать?
-- Ты действительно не дурак. Старайся писать правду, напирая на ужасы войны, которую вы ведёте. Поверь, их более, чем достаточно. Эти репортажи мы пошлём через наших людей в Японию, где они получат широкую огласку. Этим ты спасёшь жизни тысяч солдат.
-- А если я откажусь? Ты меня, конечно, замочишь?
-- Отправим к прочим пленным. И, может быть, потом обменяем, - в его словах звучал лёд, - Но всякое может случиться...
-- А если соглашусь? Ну и сколько дашь?
-- Оплата по ставке командира батальона, плюс надбавки, плюс премии за каждый репортаж, плюс новые документы. Всего получится пять тысяч баксов в месяц. Я сам, чтоб ты знал, получаю около двух тысяч.
-- Оно и видно. Дешево покупаете. Десять, - говорю и фигею от собственной наглости.
-- По рукам.
Машинально жму ему руку. Вот так и продают душу дьяволу.
Вот так я и стал корреспондентом Народно-Революционной Армии. Предателем Японии, если говорить начистоту. Но войны я насмотрелся, по самые помидоры. Всего, конечно, сразу не упомнишь. Что особо запомнилось?
Первый бой, конечно. Разгром Уссурийского полка Сил Самообороны Демократической Дальне-Восточной Федерации (вот уроды, у нас название передрали). И как пытались захватить эту грёбаную сопку, и сколько положили, и только ночью, скрытно ударили и всех вырезали. Мне покойники, потом, месяц, наверное, снились.
Что еще? Тюрьму в Благовещенке, где СБ ДДВФ держало политзаключенных. Что там было? Сами, что ли не знаете? Это просто, полный звездец. Бля, как я блевал! Союзники такой работой брезговали, всё это делали местные эсэсовцы. (Да, так их прозвали. По-русски сокращённо Силы Самообороны - СС.)
Как я к нему относился? Сначала конечно зверски ненавидел. Горло рвать был готов, я ни хера не преувеличиваю. Раздобыл даже пистолет, хотел застрелить. Не застрелил, потому что жить захотелось? И это в том числе. Но не только.
Потом я его зауважал. И как он командовал своими партизанами. Весь Дальний Восток на своих двоих исходил. И ел то же, что и солдаты. И пьяным я его ни разу не видел, вообще нет, один раз видел, но об этом потом. И с бабами тоже. И мародёров и дезертиров он расстреливал без всякой жалости. А как он на переговорах с Русской Армией держался? У атамана Игнатьева - наверное рота охраны, забайкальские казаки в папахах. А он с одним охранником и со мной проходит, спокойно так. Ну, звидец, думаю. Какая-нибудь сволочь, да стрельнет. Но обошлось, договорились они.
На самом деле, после той тюрьмы, будь она проклята, во мне чего-то перевернулось. Как сейчас помню. Стоим во дворе, и оттуда выносят трупы. Не спрашивайте, .. вашу мать, какие там были следы пыток! Ладно, успокоился. Удар по морде - это, конечно, самый убедительный аргумент. И стоит, значит, Павленко. Лицо, вроде спокойное, но белое-пребелое. Чую, вот-вот на кого-то кинется. Я как раз отблевался и прохожу мимо него. И он мне говорит тихо.
-- Ёсио, это что будет, когда мы победим! Я ж ни одного эсэсовца, *****, в живых не оставлю.
Я молчу.
-- И какого *** вы сюда полезли?! Эта кровь - тоже на вас! Мы же побеждали, когда вы стали поддерживать эту мразь. Мы всё равно победим, и будем жить так, как решим сами, а не как нам приказывают американские ублюдки.
И согласитесь, не так уж он и не прав. Какие такие "стратегические интересы"? Я таких и слов не знаю.
Ну а что случилось потом, вы сами прекрасно знаете. Пиндосы разрешили Китаю "временно" ввести "миротворческие" войска на приграничные территории, а те в обмен прекратили поддерживать партизан. Политика, блин.
Война продолжалась, но нам пришлось херово. Потери всё больше, боеприпасов всё меньше, но держались пока, держались, не давали восторжествовать их грёбаной демократии. (Да, я знаю, что такое синдром заложника.)
Тем не менее, дела шли под откос, и тут взбунтовался гарнизон Иркутска, - это, правда, уже бело-зелёные, а не СС. Мятеж поддержали и РА и НРА, и Родион понял, что это его последний шанс переломить ситуацию. (Хоть прекрасно знал, чем это всё могло обернуться).
И, конечно же, обернулось Варшавой-44. Город оцепили, жителям позволили выйти, и начали штурм.
Короче, начался звиздец с большой буквы П.
Кончилось тем, что нас отрезали в груде развалин, бывших когда-то супермаркетом. В общем одну атаку отбили, вторую отбили... Его ранили в правую ногу, патроны почти закончились. (Нет, я не сам стрелял... А откуда синяк на плече... Это на плечо кирпич упал. Не верите... Ну и хрен с вами.)
Ну сидим мы в этих долбанных руинах, и тут он меня и спрашивает:
--
Ты "Повесть о Доме Тайра" читал?
Я охерел. Ну думаю, совсем с катушек съехал.
--
Нет, говорю, - и от чего-то мне стало стыдно.
--
А "Хагакурэ"?
--
Один раз, - отвечаю.
И тут он смотрит мне в глаза и спрашивает:
--
Ёсио, ты будешь моим кайсяку?
И тут я офигел, как ещё никогда не офигевал. Даже слова вымолвить не могу.
--
Ну, что смотришь, - говорит, - Да, или нет?
А, думаю, - Подыхать так с музыкой!
-- Да, - говорю, - Вспомню секцию кэндо. Только если херово отрублю, не обижайся.
Как он заржал, и я вместе с ним.
-- Не волнуйся, не обижусь!
Итак, начали все приготовления: вместо сакэ - немного медицинского спирта, вместо вазикаси - его охотничий нож, катана нашлась настоящая, - даже думать не хочу, с чьего трупа он её снял.
Выпил он спирта, и накарябал чего-то в блокноте.
Потом расстегнул камуфляж и всадил себе в живот нож. Начал вести его в себе, ну тут я ударил, так что он не успел дорезать полностью. Странно, давно не тренировался, а удар получился чистым, голову снял прямо как в фильмах про самураев, только, это всё, блин, в реальной жизни.
Вот и всё, так закончил свой путь комбриг Родион Павленко.
Что он написал в блокноте? Сейчас вспомню:
Кровь пролилась и
Ударила в чёрную землю
Вырастет Знамя!
Всё, собственно говоря. А что со мной делать - решать вам.
Запись окончилась.
-- Тай-са (полковник императорской армии), как Вы думаете, это правда?
-- Не знаю, тю-са (подполковник императорской армии). Перебежчик клялся и божился, что диск подлинный.
-- Как интересно всё обернулось. Значит именно комбриг Павленко стал первым из нас. Интересно, а что стало с рассказчиком?
-- Скорее всего, расстреляли американцы, - ответил тот.
-- Как Вы думаете, надо послать запись русским?
-- Во-первых - они всё-таки отобрали у нас Курилы, во-вторых - подлинность ещё предстоит проверить.
-- Надо будет как следует прижать этого предателя. Например отрубить ему кое-что...
-- Тю-са, спешка не приводит ни к чему хорошему. А пятнать свой меч кровью этой твари не достойно Красного Самурая.