Концевая Евгения Александровна : другие произведения.

Книга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошу по возможности прочесть и прокомментить. я - молодой автор. собираюсь делать первую масштабную публикацию. полагаюсь на ваше мнение!


ГЛАВА 1.

Отречённая.

   А вы никогда не думали, что вампиры реальны? Что они существуют? Что любой человек рядом с вами может оказаться монстром?
   Моя история - это не исповедь древнего вампира. Моя история - это и не сказка о любви девушки к вампиру. Моя история - иная. Мне 21 год. Вот уже пять лет мне 21. И, думаю, ещё не одну сотню лет мне будет 21.
   В первые годы самое сложное - это убить в себе человека. Понять, что у тебя больше нет души, осознать целый ряд вещей: что зеркала - не для тебя, что, подставив лицо солнцу, ты не получишь ничего кроме ожогов, что твоя сила и скорость теперь превышают все допустимые пределы, и - самое главное ,на мой взгляд, - что у тебя больше нет семьи. Прежняя семья - это навсегда забытые призраки, унесённые от тебя восходящим солнцем.
   Взгляд вампира на мир - это абсолютно новый взгляд. Практически все вещи и явления открывают свои истинные стороны, приобретают чёткие грани и очертания: движение ночного воздуха становится осязаемым, а капли дождя на ледяной коже выглядят иначе.
   Живу я в одном из многочисленных пригородных коттеджей. Готический особняк в центре города в наше время не построишь. У нас весьма мило и уютно, но комната каждого оформлена индивидуально. Мы - одна большая семья. Хотя в кланы я пока и не вступала. Думаю, у меня есть время подумать.
   Не знаю, есть ли смысл в моём существовании? Да, мы убиваем людей. Кровь животных я лично не приемлю. Конечно, с телами приходится повозиться. Мы ведь не хотим поднять панику, как это уже было в XVIII веке в Восточной Европе, когда была поднята серьёзная паника по поводу вампиров. В охоту на них втягивали даже государственных служащих. Тогда всё началось со вспышки жалоб на нападения вампиров. Два известных случая затрагивали неких Петара Благоевича и Арнольда Паоле. Согласно истории, Благоевич умер в 62 года, но возвращался пару раз после своей смерти, прося еды у сына. Сын отказал и был найден мёртвым на следующий день. Вскоре Благоевич вернулся и нападал на некоторых соседей, которые умерли от потери крови.
   В другом известном случае Арнольд Паоле, на которого несколько лет назад якобы напал вампир, умер во время сенокоса. После его смерти люди стали умирать и все считали, что это он охотится на соседей.
   Эти два инцидента были очень хорошо задокументированы. Государственные служащие изучили случаи и тела, описали их в докладах и после случая Паоле были изданы книги, которые распространились по всей Европе. Споры бушевали целое поколение. Проблема обострилась из-за деревенской эпидемии о так называемых нападениях вампиров, и местные жители стали откапывать могилы. Тем не менее, уважаемый французский богослов и учёный, собрал всю информацию и в 1746 году отразил её в трактате, в котором, если не подтверждал существование вампиров, то, по крайней мере, допускал его. Он собрал сообщения о вампирских инцидентах и многочисленные читатели восприняли трактат как утверждение, что вампиры существуют. Согласно некоторым исследованиям и судя по второму изданию работы в 1751 году, он был в некоторой степени скептичен по отношению к идее о вампирах как таковой. Он признал, что некоторые части доклада, например, сохранность трупов, могли быть правдой. Какими бы ни были личные убеждения, его явная поддержка веры в вампиров имела в то время значительное влияние на других учёных.
   В конце концов, австрийская императрица отправила своего личного доктора расследовать это дело. Он заключил, что вампиры не существуют, и императрица издала закон, запрещающий вскрытие могил и осквернение тел. Это был конец вампирской эпидемии. Хотя к этому времени многие знали о вампирах и вскоре авторы художественных произведений переняли и распространили идею о вампирах, сделав её известной большинству людей.
   А иногда я думаю: мы - совершенная раса. Мы обладаем немыслимой скоростью и силой, мы - совершенные и самые опасные хищники, мы - верх совершенства и красоты. И лишь только солнце не позволяет нам стать властелинами этого мира. Да, и вопросы продолжения рода - тоже не по нашей части.
   Я люблю сидеть ночью на крыше нашего особняка и смотреть на мир, различая в темноте чуть уловимые силуэты моих собратьев и глядя на огни далёкого города. И тогда я думаю о фальшивости и неискренности этого мира. За свои годы жизни я успела понять и прочувствовать этот мир так, как многие не постигают его и за всю жизнь. Весь мир - это несколько огромных декораций. Вот звенит звонок, звучит голос невидимого режиссёра - и декорации на маленьких колёсиках развозят по специальным рельсам. Так исчезают улыбающиеся лица "друзей", оставляя лишь звериные оскалы недругов, их искажённые ненавистью лица; проезжает мимо тебя удивительный и добрый мир, оставляя перед реальной картиной погибающего человечества и разрушенных городов; уходит нарисованное солнце... а ты стоишь под реальным и промозглым дождём, и иглами впиваются в твои плечи его жестокие удары, и струями стекают по твоим волосам ледяные капли. Вот он - реальный мир подлости и обмана, предательства и ненависти!
   Мы постигаем всё это со смертью. И, конечно же, отрекаемся. Вот только я постигла это раньше смерти, поэтому особенно больно потерять этот мир мне не было. Ну, за исключением некоторых случаев. Всегда есть что-то или кто-то, ради кого мы жили, кому посвятили наши книги и стихи, кому под ноги бросили свои жизни, ради кого каждое утро открывали глаза, пока не закрыли их навсегда...
   Мир вампира - это совершенно иной мир. Мир ночной жизни, полной опасностей и страстей. Мы отрекаемся от мирской суеты, но приобретаем свою собственную, индивидуальную жизнь. Жизнь ночных скитальцев и охотников. Вы даже не представляете, сколько же нас живёт рядом с вами! Абсолютно разных - жестоких и способных чувствовать; тех, кто убивает людей и тех, кто предпочитает животных; любящих вечное уединение и тихую жизнь и ведущих активный образ жизни.
   Возможно, в чём-то я не поборола в себе человека за эти годы. В прошлой жизни осталась моя семья, остался мой любимый... Ночами я сижу у его постели и смотрю на него... я вижу его закрытые глаза, его безмятежное лицо, но я знаю, о чём он думает, думает постоянно, какие мысли сводят его с ума. Я смотрю на него и не могу убить в себе человеческую любовь... мы, вампиры, тоже умеет любить. И любовь наша носит тот оттенок безумия и смерти, познав который, чувства приобретают новый смысл. Мы любим иначе... в нашей любви нет и не может быть сердца или разума, нами руководит страсть, бешеные порывы которой заставляют совершать самые безумные поступки, не жалея, не оглядываясь, не придумывая оправданий. Мы видим вечность, нам практически подвластно время. Так перед кем нам отчитываться? К чему нам живые, людские страхи? Мы выше этого... на вкус вампира, вся наша жизнь - это порыв страсти, продиктованный отсутствующей у нас душой. Если нам плохо - мы кричим. И кричим так, чтобы крик этот выразил наши чувства, разбивая вдребезги стёкла, а не порвал голосовые связки. Если нам больно - мы бежим. И скорость наша такова, что смертные просто не улавливают движения за спиной. Если мы любим... мы отдаёмся этой любви без остатка, мы, очертя голову, бросаемся в этот омут... нам нечего терять. Последнее, что у нас было, наши бессмертные души, мы продали самому Сатане за вечную жизнь, за бесконечную любовь... наша любовь, как и всё существование, граничит с трагизмом и смертью. Любой поступок, любое чувство - всё абсолютно несёт в себе чёрную тень смерти, мы не можем жить, мы не отражаемся в зеркалах, мы не отбрасываем тени... но мы и не лжём, не завидуем, и не мечтаем... просто потому, что нам нечего терять...
   Ночью я смотрю на него и сердце моё, тихо застывшее в груди, разрывается на части... я не рядом с ним, я не могу его обнять, он не доступен для меня, как и рассвет... он помнит меня мёртвой.
   Дать ему это? А хочет ли он? И способна ли я на это? Нет, вряд ли... мне только пять лет... я не знаю, захотел бы ли он видеть звёзды не безмолвными огнями в небе, захотел бы ли он ЧУВСТВОВАТЬ воздух, а не просто вдыхать его, улавливать запах осени, запах весны... запахи, недоступные для человека... Нет, не думаю, что я смогу так с ним поступить. Возможно, он заслужил лучшей доли.

Какая я?

   Ещё находясь в полубреду, я первым делом захотела увидеть зеркало. Вопросы крутились вихрем в моей голове, и я должна была получить все ответы, развеять легенды или найти им подтверждение. Учитель подвёл меня к огромному зеркалу и медленно отдёрнул чёрный занавес.
   - Смотри. Смотри внимательно и запоминай. Ты видишь себя в последний раз.
   Я повернула голову и замерла от восхищения. Неужели это была я? На момент смерти мои волосы были завиты искусственным образом. Теперь же их волнистость сохранилась и не грозила распрямиться, когда бы то ни было. И без того бледное лицо теперь стало абсолютно белым, немного светящимся, но в этом оттенке не было той болезненности, которую можно было видеть при жизни. Глаза... яркий зелёный цвет моих глаз поверг меня в шок. Вынужденная исправлять свою почти слепоту, я носила контактные линзы. Теперь они мне не были нужны, зрение моё восстановилось полностью. Но вот яркий зелёный цвет глаз, подкрашенный линзами - теперь стал моим натуральным. Я моргнула пару раз - нет, линз в глазах нет, это и правда мои глаза, такие яркие и насыщенные. На мгновение я замерла. Глаз? И была абсолютно шокирована: прямо передо мной моя родовая травма исправилась - немного закрытый глаз распахнулся на всю широту, безумно длинные ресницы коснулись изогнутой брови. Я менялась на глазах... Очертания губ приобрели новый изгиб, более женственный, а может и более жестокий. Черты лица заострились. Небольшое родимое пятно на моей шее сначала поблекло, а затем и вовсе исчезло. Я становилась совершенной. Моё тело теперь не походило на тело девушки, это была кошачья грация, сосредоточенность и пружинистость, тело, готовое в любой момент совершить неистовый бросок. И оно становилось прекрасным. Я протянула руку к зеркалу, чтобы коснуться своего отражения. Но внезапно отдёрнула её - по девушке в прошла рябь, будто по воде. Я подошла ближе, думая, что взгляд мой затуманился и особа передо мной начала принимать нечёткие границы. Но нет... независимо от того, где я находилась, на сколько шагов я приближалась к зеркалу или удалялась от него - она исчезала. Немного дрожа, будто на ветру, она бледнела и становилась прозрачной. Пока не исчезла и вовсе. Я на миг обернулась на Учителя, а затем снова уставилась в зеркало во весь мой рост. Оно было пустым. Не помогло даже то, что я коснулась его холодной поверхности. Отражения в нём не появилось.
   Я снова обернулась к Учителю.
   - Почему? Где...
   Я повернулась к зеркалу. Учитель подошёл и встал позади меня. Его в зеркале не было. Он положил руки мне на плечи.
   - Ты не отражаешься. Это был последний раз...
   Его голос был тихим и задумчивым. Будто он сам ещё не до конца осознал эту потерю себя. Хотя, думаю, и я нескоро смогу свыкнуться с этим.
   Чтобы больше не возникало вопросов, он потянулся и дёрнул чёрную ткань на зеркале. С тихим шелестом она закрыла гладкую поверхность, обрамлённую широкой рамой. Я смотрела на чёрный холст.
   - В этом, - он указал перед собой, - больше нашего отражения, чем в зеркале.
   Он легонько сжал мои плечи и ушёл. Я же осталась по-прежнему стоять, раздумывая над его словами. Больше отражения... в чёрном холсте...

Способности.

   При жизни я не обладала никакими экстраординарными способностями. Со смертью изменилась не только моя скорость и сила. Проявилось нечто... Единственное, что я искусно умела при жизни - так это причинять людям боль, в большинстве случаев. Все, кто находился со мной рядом, были несчастны в том или ином, они ничего не могли добиться, не могли построить своё собственное счастье, как не могли помочь и мне. Я делала им больно абсолютно того не желая и не прилагая к этому никаких усилий. Видно, просто одним своим существованием. Да, и ещё одно - приобретать врагов. Этого у меня было не отнять. Люди начинали меня ненавидеть буквально с первого взгляда. А иногда - и по прошествии короткого промежутка времени. В любом случае, рано или поздно от меня отворачивались. Так и закрепилось во мне неверие ни в дружбу, ни в любовь. Дружба - бывает только до поры. Любовь же - явление и вовсе преходящее. Оно наблюдается только в первый месяц знакомства с человеком. Потом либо заканчивается, либо переходит в новую стадию. Чаще всего это - привычка. Люди просто привыкают, что в их мире, в их жизни есть кто-то. Этот кто-то становится просто предметом домашнего обихода. И сразу перестаёт радовать глаз и будоражить сознание. Ко всему этому я пришла по пути встреч и потерь, по дороге крыльев и разбитого сердца. И я прекрасно помню понравившееся мне выражение о том, что любовь окрыляет: один становится птицей, другой - летучей мышью. Была ли я плохим человеком? Нет, я так не думаю. Скорее, это - ещё одна моя способность. Видеть мир реальным. Видеть в людях настоящее. Плохое. Я смотрю на человека - я вижу его обманы, его ложь, предательства и совершённые им проступки. Я не вижу в людях хорошего.
   Я изменилась. Изменилось и это. Только... моя способность причинять людям боль обрела более выраженный характер. Ни один палач и сравниться не мог со мной в изобретательности убийства! Только взглянув на свою жертву, я могу описать десятки способов её умерщвления. И все они были красочнее один другого! Под гнётом моей мысли я вижу, как падают люди. Как я делаю больно, не ступая и шага по земле, на которой мне не место. Врагов я также наживаю ускоренно. Но ввиду моей главной способности, которая вполне проявилась и на ментальном уровне, мало кто решается вступить со мной в спор.
   Но не так давно стала проявляться новая способность... я читаю мысли. Это достаточно просто для понимания. Я будто бы выхожу из собственного тела, и моё духовное призрачное "я" сливается с человеком, чьи мысли я хочу прочесть, сливается вплоть до кончиков пальцев, вплоть до выражения лица и изгиба губ. При жизни я всегда знала, что выражение "поставить себя на чьё-то место" - полная чушь! У каждого из нас свои места. Но вот именно здесь эта фраза приобретала наиярчайший смысл. Стоило лишь слиться с человеком, понять, что ты - это он, прочувствовать ситуацию и место, в которой он находится - и мысли сразу в твоей голове. Пока что я не в совершенстве владела этим. И мои подопытные сразу же замечали чужое присутствие у себя в голове, мгновенно стараясь заблокировать сознание и переключаясь на мысли об окружающей природе. Но, думаю, долгая и упорная практика вскоре принесёт свои плоды.

История с родителями.

   Но тяжелее всего, наверное, мне было с родителями. Я не могла себе позволить просто пропасть из их жизни. Это было бы слишком больно. Лучше умереть для них, оставив в памяти хоть какой-то свой образ. Поэтому я вернулась домой практически сразу после начала своей новой жизни. Я хочу чтобы вы поняли: жизнь - это светлый день, солнце вашей жизни иногда могут закрывать набегающие облачка или же чёрные тучи. Но оно всё равно выглянет, поверьте, это так. Я пережила тот чудесный миг, когда солнце моей жизни опустилось к закату. Я пережила свои сумерки. И вот теперь идёт моя ночь... ночь - это тоже жизнь, только иная. Теперь моя ночь - это моё служение тёмной стороне Луны.
   Поэтому я вернулась... Не знаю, права ли я была. Поначалу сильно сомневалась. Но Учитель поддержал моё решение и предоставил всевозможную помощь. Поэтому я решилась сделать родителям больно... для их же блага.
   Ссылаясь на плохое самочувствие, я постоянно оставалась в комнате одна. С трудом сдерживая голод... отчего и лицо моё бледнело всё больше и больше.
   - С тобою что-то не так... - мама всегда отличалась чрезмерной заботливостью. Она стояла у моей постели, из которой я не вставала второй день, изображая болезнь.
   - Да так... приболела что-то. Ничего страшного, мам. Я поправлюсь. Я люблю тебя! - почему-то мне как никогда захотелось сказать ей эти заветные слова. Наверное, я просто понимала, что очень скоро она перестанет их слышать от меня. Навсегда.
   Улыбнувшись, она вышла из комнаты. А из моих глаз в тот же миг хлынули слёзы. Мне было больно...это такое человеческое чувство!
   И однажды мне пришлось изобразить свою смерть... Хочу, чтобы вы кое-что поняли: сон вампира очень похож на человеческую смерть. И без того бледное лицо, с тёмными кругами под глазами от голода, отсутствие сердцебиения - мне всего-то и пришлось, что пролежать недвижимо некоторое время. Жаль, что тогда я ещё не убила в себе человека. Самым тяжёлым, что мне пришлось пережить - была истерика родителей. Я не хочу вспоминать крики мамы... не думаю, что она продержится долго на этой земле теперь. Пять лет после моей "смерти" - это уже чудо! Поэтому я иногда подумываю, не предложить ли ей мой тёмный дар. Но заранее знаю, что ответ будет отрицательным.
   Сказать по правде, я боялась своих похорон. Что-то меня пугало, будто...будто... Возможно, это - запах дерева, такой удручающий и напоминающий о неизбежной гибели; или кружевной саван на мне... Но состояние моё постоянно угнеталось, и я не могла дождаться похорон. Когда же это, наконец, случилось, я лежала в темноте и плакала. И успела сотни раз пожалеть о своём решении. Оплакивая не себя, а родителей, дочь которых умерла в 21 год. Для них. Хорошо, что хоть под двухметровой толщей земли я не захотела слышать их криков. Я лежала и думала о том, не рассказать ли им обо всём. Ведь им будет проще жить, зная, что я не умерла, что я не в шкатулке под землёй, что я жива...если моё состояние можно назвать жизнью. Я не знала, что было лучше для них: моя смерть или моё существование в качестве убийцы.
   Но потом пришло время выбираться. На какой-то миг меня охватила паника, что я так и останусь погребённым под землёй вампиром. Но, почувствовав присутствие другого бессмертного, я успокоилась.
   - Учитель.
   Он сидел на соседней ограде.
   - Вставай. Пойдём.
   Я отбросила саван, села в гробу, коснулась тех немногочисленных вещей, которые мама положила мне с собой, а затем забрала их с собой.
   - Зачем они тебе?
   Я сняла погребальный венец со лба, провела рукой по всей длине фаты, оглядела платье на мне. Начинался дождь, но уходить не хотелось, будто бы мой деревянный дом был чем-то последним, соединяющим меня с прошлой жизнью и родителями. Я присела на край.
   - Мои родители мечтали видеть меня невестой... - я тяжело вздохнула, обернулась. - Не лежащей в гробу, а...
   - Я понимаю...
   - Что??? - вопрос прозвучал довольно резко. - Что вы понимаете, Учитель? Как мне помнится, вы забрали меня незадолго до свадьбы!
   - Ты не была....
   - Ах!!! - я резко отмахнулась. - Давайте не будем заводить эту песню заново! Я её уже слышала! И по-прежнему осталась при своём мнении.
   Он неопределённо повёл плечами и отвернулся.
   - Ты жалеешь? - в его голосе скользнули жёсткие нотки. - Не об этом ли ты просила так долго?
   Я молчала. Вот где правда стоит быть осторожнее со своими желаниями. Они всегда сбываются... А ещё - Бог наказывает нас, исполняя наши желания. Это точно.
   Дождь усилился. Платье на мне постепенно намокало, становясь тяжелее, тонкий плетёный шёлк савана давно промок. Я подняла невесомую ткань и после некоторого раздумья набросила себе на плечи, завернувшись в неё.
   - Ну, а это тебе зачем?
   В ответ я лишь посмотрела на Учителя. Думаю, ему хватило моего взгляда, чтобы не докучать мне такими расспросами. Угрозы для него я не представляла, мне и недели не исполнилось, но вот понять он меня мог. Каждый из нас проходил через прощание с родными и любимыми людьми. Мало кто "умирал", в основном все просто пропадали для. Но, думаю, каждый меня смог понять.
   - Пойдём?
   Я сидела, молча, на краю гроба, не решаясь заглянуть в черноту ямы за моей спиной.
   - Им ещё нужно всё прибрать.
   Я подняла голову и посмотрела на терпеливо ожидающих вампиров, которым предстояло создать иллюзию нетронутой могилы. Жаль, конечно, что родители так и продолжат приходить к пустоте...
   - Мне нужно время...
   Я с трудом боролась с подкатывающими слезами. Нет, они ещё долго не поймут случившегося, не смогут поверить. А вот я? Стоило оставить своё прошлое здесь и никогда к нему не возвращаться. Стоило радоваться мыслям о том, что мне никогда больше не придётся очутиться здесь. Все просторы жизни были открыты для меня.
   Учитель встал и, отвернувшись, принялся рассматривать надгробия могил. В прошлой жизни я часто посещала кладбища. В них я находила то успокоение, которого не мог мне дать суетливый мир. И книги мои писались здесь... лучше. Я сидела, не смея разрушить иллюзию пребывания дома, связи с родными и любимыми людьми. Но учитель внезапно повернулся ко мне.
   - Уходим!
   Я недоумевающе посмотрела на него.
   - Быстрее! Твои родители...
   Ледяной озноб пробежал по позвоночнику при мысли о том, что они сейчас вернутся, а здесь... Я резко встала.
   - Пойдём, - учитель взял меня под локоть. - Они здесь всё быстро приведут в порядок. А нам лучше уходить, - он сделал паузу. - Не оборачиваясь уходить!
   - Но ведь они не...
   Я растерянно оглянулась на стоящих рядом вампиров.
   - Да нет же, никто не тронет твоих родителей. Но чем быстрее мы отсюда уйдём, тем лучше это будет. Для них.
   Бросив прощальный взгляд на разрытую могилу, в которую уже опускали закрытый пустой гроб, я двинулась вслед за учителем, прижимая к груди последние подарки мамы - носовой платочек, помаду и небольшую расчёску - всё, что могло бы мне пригодиться на том свете, по её мнению. Почему-то эти незначительные предметы дамского туалета стали самыми дорогими для меня вещами.
   Мы стремительно двигались прочь от кладбища. Обернуться я так и не решилась. Дождь к тому времени превратился в шумящую стену. Но даже сквозь усиленный слухом вампира грохот капель о землю я услышала крик... истерический крик, называющий моё имя. Я замерла... опустила голову, присела на землю. Мы были уже довольно далеко, так что различить в пелене дождя наши силуэты было невозможно для человека. Но вот крик этот, последний, исполненный невыносимой боли и печали заставил меня остановиться.
   Мои спутники терпеливо ждали, пока я успокоюсь, а после подхватили на руки и спешно покинули пределы кладбища.
  
   Вот оно, моё начало. Вот она, моя предыстория.
  
   Если бы Бог понял, что я - всего лишь тряпичная кукла в Его руках... Всё так могло бы измениться. Если бы Бог дал ещё немного жизни... Я бы, закрывая глаза, осознавала, что лишаю себя света этого дня на целых 60 секунд! Если бы Бог дал ещё немного жизни... Я бы целовала розы, чтобы почувствовать вкус боли, вкус крови на губах от шипов... если бы Бог дал ещё немного жизни. Если бы Бог дал ещё немного жизни, я бы успела сказать "люблю" всем тем, кому ещё не успела. Если бы Бог дал ещё немного жизни, я бы смотрела в глаза всех людей, которые идут навстречу, чтобы видеть их душу, чтобы их понять... Ели бы Бог дал ещё немного жизни, я бы поняла, что человек смотрит на другого сверху вниз только тогда, когда хочет поднять его... если бы Бог дал ещё немного жизни...
  

ГЛАВА 2.

Дом.

   Мы вошли в широкий просторный холл. Я озиралась по сторонам, не в силах поверить, что это теперь мой дом, не в силах осознать, что поворачивающиеся в мою сторону лица - моя семья. Учитель мягко направил меня к лестнице.
   - Пойдём, ты ещё успеешь со всеми познакомиться.
   Я обернулась на занятых своими делами людей и ступила на лестницу. В целом, особняк ничем не отличался от обычных домов. Разве что в нём было больше комнат, что напоминало своего рода отель. Двери в каждую комнату были разными. Мы остановились на третьем этаже, у дальней двери. Это была массивная дубовая дверь, покрытая лаком. Учитель легко толкнул её.
   - Проходи. Это - твой дом.
   Я замерла на пороге. Комната могла побить рекорды всех моих мечтаний! Будто бы прочтя мои мысли, Учитель сказал:
   - Прости, я наблюдал за тобой некоторое время. Я знаю твой стиль жизни.
   Я сделала шаг за порог и будто бы очутилась в своей сказке. Чёрные стены, под потолком пробегает кельтский узор, верхнее освещение отсутствует, вместо него - десятки небольших ламп и бра, на окнах - тяжёлые шторы, какие я видела и на окнах первого этажа. Интерьер моей комнаты был устроен просто: чёрная постель внушительных размеров в левом углу комнаты занимала почти половину стены, вторую же половину занимал стол с компьютером, легко изменяющийся в письменный стол, где располагались причудливые письменные принадлежности. Да, видимо, наблюдали за мною долго и основательно, раз успели изучить все мои привычки, увлечения и страсти. Прямо передо мною было окно, у которого стояло песочное кресло, сейчас бесформенное, но готовое принять форму моего тела и в точности её повторить, а также пара на вид очень удобных стульев по углам окна. Значит я могла принимать посетителей и вести с ними беседы, не покидая своего песочного кресла и не отрываясь от вида из окна. Кстати, нужно ещё узнать, куда же оно выходит. По углам комнаты располагались причудливых форм столики, предназначенные для поддержания небольших ламп. Мне сразу понравилась одна, стоявшая около входа в смежную комнату. Она представляла собой тонкую женскую фигуру, на поднятых руках поддерживающую что-то вроде диска луны. Из-под лунного диска лился на пол голубоватый свет. Девушка, запрокинув голову, голову, смотрела на ночное светило. Смежной комнатой оказался просторный душ. А правую стену занимал огромный шкаф. Пол был устлан толстым, на вид очень пушистым ковром. Казалось, пара сувенирных магазинов уместилась в моей комнате. Да, мои запросы были тщательно изучены и выполнены...
   - Ну как?
   Я повернулась к Учителю, пребывая в смятении и не зная, как выразить свою благодарность.
   И здесь я впервые увидела её. За правым плечом моего наставника стояла девушка, очень похожая на меня. Разве что жизни в ней было больше и не такой преломляющийся стан, как у меня. Пышные рыжеватые волосы раскинулись по плечам, в глазах - небольшое неодобрение (или мне показалось?), одета просто, в льняные одежды, выражение лица - заинтересованное. Она могла бы быть моей сестрой или лучшей частью меня, если бы представить нас в виде единого целого.
   Проследив за моим восхищённым взглядом, Учитель указал на девушку.
   - Это Валори. Она занималась обустройством твоей комнаты. Да, гардероб тоже подбирала она.
   Валори весело кивнула мне, губы её растянулись в широкой улыбке. Но не глаза.
   - Думаю, вы подружитесь?
   Этот вопрос Учителя был обращён к девушке. Та лишь коротко на него взглянула.
   - Я помогу тебе, - она посмотрела на меня. Голос её оказался довольно громким и немного гнусавым.
   Учитель ещё немного постоял со мною в пороге моей комнаты, а затем, многозначительно взглянув на Валори, ушёл.
   Девушка вошла в мою комнату, жестом приглашая меня. Дверь тихонько закрылась за моей спиной. Я стояла и не знала, что делать. Не то присесть в кресло, не то спросить у неё разрешения. Всё это время её глаза пристально меня изучали.
   - Ты похожа на неё.
   Я посмотрела на свои руки, будто ища там сходство с кем-то.
   - На твою сестру? - спросила я у неё.
   На лице Валори мелькнуло неподдельное удивление.
   - Откуда ты знаешь? - светлые глаза девушки неприятно сузились.
   - Я не знаю, я... просто когда я тебя увидела, мне показалось, что ты могла бы быть моей сестрой. Или... мною. Только лучшей.
   Не знаю, откуда взялась моя робость. Я никогда не умела сходиться с новыми людьми. Не получалось это и сейчас. Я осторожно присела на край кровати.
   Она ещё некоторое время посмотрела на меня, потом несколько раз кивнула.
   - Значит, так и будет... сестра.
   Я резко вскинула голову. Сестра. Это слово прозвучало как-то необычно, будто было наполнено тайным смыслом. Не думаю, что в этой общине были сестры и братия. Но вот у меня сестра уже появилась.
   - Я зайду позже. Думаю, ты разберёшься здесь со всем.
   Я благодарно кивнула. Но комната была уже пуста. Только дверь осторожно закрывалась сама собой. Я ещё некоторое время посмотрела ей вслед, затем перевела взгляд на то, что интересовало меня больше всего.
   Я подошла к столу, коснулась рукой его лакированной поверхности. Но внимание моё было полностью приковано к письменным принадлежностям. Перо ручной работы, витое и инкрустированное, чернильница изящной формы, наполненная чёрными чернилами - всё это чудо, составленное в небольшую смысловую композицию, располагалось справа на письменном столе. Я коснулась пера. Нет, не золото. Скорее...
   Лёгкий смешок заставил меня резко обернуться. В проёме двери стоял невысокий коротко постриженный брюнет с необыкновенно яркими ореховыми глазами. Его круглое лицо, немного вытягивающееся к подбородку, освещала ослепительная улыбка. Нельзя сказать, что он был необычайно красивым. Но я им невольно залюбовалась.
   - Так вот ты какая.
   Я поразилась скрипучести его голоса. Вот это действительно завораживало. Я подумала о том, что могла бы слушать его часами. И смотреть на его улыбку тоже.
   - Какая?
   Моя смелость начала возвращаться. Или это так действовало перо, на котором я по-прежнему держала кончики пальцев.
   Проигнорировав мой вопрос, он указал на перо:
   - Нравится?
   Я быстро глянула вниз. Змейка с пера касалась моей руки.
   - Шикарно, - коротко ответила я.
   - Владимир специально для тебя его заказывал.
   При имени учителя мои плечи вздрогнули. Да, я знала его имя. Но для меня он всё равно оставался Учителем. Хоть и владел многим, что принадлежало мне.
   - Думаю, я успею его поблагодарить.
   Он снова улыбнулся. Мёртвое сердце в моей груди заныло. Неужели у него такой дар - ослеплять людей своей улыбкой? Глаза его при этом искрились.
   Незнакомец, сложив руки на груди и привалившись плечом к стене, внимательно смотрел на меня. Возможно, его взгляд должен был произвести некоторое впечатление на меня. Но мне просто становилось не по себе от такого явного разглядывания.
   В следующее мгновение он оказался около меня, припал на одно колено и коснулся губами моей руки. Я вздрогнула: всё-таки современное общество, сейчас люди знакомятся иначе. Его глаза посмотрели на меня снизу вверх.
   - Агварес, - сказал он, вставая. И учтиво поклонился. Я просто смотрела на него, пытаясь вспомнить, как нужно отвечать на такие приветствия.
   - Не обращай на него внимания, моя дорогая! - властный голос пронёсся по комнате. Агварес быстро обернулся и, коротко кивнув Учителю, скрылся за дверью.
   Он подошёл ко мне, снял мою руку с пера, сжал в своей ладони.
   - Он...всегда такой?
   Я смотрела на дверь, будто ожидая там увидеть улыбающегося и учтивого Агвареса.
   - Ему очень много...лет. Не одна сотня. И свои манеры он сохранил.
   Я сдержала возглас удивления. Манеры, значит.
   - Думаю, ты со многими подружишься. - Владимир рассматривал мои руки, потом убрал прядь волос с лица. - Как тебе?
   Я обернулась к комнате за его широким жестом.
   - Чудесно! - только и смогла восхититься я.
   - Пообщайся с Валори. Вы действительно чем-то похожи. Я уже говорил: она очень помогла нам в обустройстве твоей комнаты.
   - А сколько ей лет?
   Учитель пристально посмотрел на меня.
   - Меньше, чем Агваресу. И немногим больше, чем тебе, - уклончиво ответил он. На миг мне показалось, будто есть что-то, чего я не знаю о них.
   - Бумагу выбирал я, - Учитель подвёл меня к столу, и только теперь я заметила стопку белоснежных листов, закреплённых в бронзовом держателе. Я перевела удивлённый взгляд на него.
   - Вы и это знали?
   Мне почему-то стало не по себе. Мой писательский талант, если так можно выразиться, я старалась не афишировать.
   - Агварес сказал, что Вы специально для меня заказывали это перо.
   Учитель мягко улыбнулся, снова коснувшись пряди моих волос, затем провёл рукой по щеке. Мне были приятны его прикосновения. Всё же это был мой Владимир!
   - Не стоит бросать свой талант! Думаю... теперь у тебя есть и время, и все возможности.
   Я опустила голову. Что ж... писать так писать!
   Он понимающе улыбнулся и прижал меня к себе. Учитель был намного выше, так что я только уткнулась лицом в его грудь и вдохнула аромат, так поразивший меня при первой встрече. Это было что-то сладковато-мускусное. Руки Учителя сжимали мои плечи всё с большей силой, и я знала, что теперь он просто счастлив. Я принадлежала ему.

ГЛАВА 3.

Сон.

   - Дальше ничего нет, - говорит Оракул и отступает в сторону.
   За его спиной открывается вид на бьющий поток света.
   - Правда? - спрашиваю.
   - Правда.
   Я медленно двигаюсь вперёд. Но по мере приближения к источнику, решимости моей убавляется. Я оборачиваюсь, чтобы бежать обратно, но ударяюсь о стену. Резко поворачиваюсь - передо мной ничего нет. Впереди - пропасть. Я отступаю дальше от края бездны. Но чувствую её притяжение...
   Только я не одна. У меня на руке птица. Окольцованными лапками она цепко держится за меня, ветер шевелит оперение на её подрезанных крыльях, а я всё смотрю и смотрю в пустые серые глаза птицы. Они мне кажутся такими человеческими... До той поры, пока я небрежно не выбрасываю руку вперёд.
   - Лети!
   Я даже не смотрю, как она камнем падает вниз, и не собираюсь замечать её предсмертного крика. Ибо я знаю: у меня за спиной стоит он. Диктующий все мои поступки, контролирующий все мои мысли, он, посланный мне самой Бездной, этот демон, молох с карими, почти чёрными глазами. Я медленно оборачиваюсь, зная, что языки пламени уже пробегают по моим рукам. И когда он поднимает на меня глаза, я сгораю...
   Говорят, ад - это бесконечное повторение.
  
   Я медленно поднимаю голову с рук и некоторое время обвожу зал невидящим взглядом.
   - Что на этот раз?
   Я поворачиваюсь и смотрю на сидящего рядом высокого мужчину с платиновыми волосами. Его небольшие холодные глаза о чём-то мне напоминают. Вот только о чём? Он продолжает смотреть на меня, не шевелясь, немигающим взглядом.
   - Кристин?
   Я оборачиваюсь на голос. Рядом невысокая девушка, заинтересованно оглядывающая меня. Её интерес тоже что-то напоминает мне.
   Мужчина с платиновыми волосами, на вид ему лет сорок, одет он в деловой костюм-тройку, присаживается передо мною, заглядывает мне в глаза, затем осторожно берёт мои руки в свои.
   - Кристина? - я понимаю, что это он так называет меня.
   Просторный зал, в котором мы находимся, уставлен глубокими креслами, высокий потолок его покрыт плиткой пастельных тонов, а далёкие стены увешаны портретами. Этот зал... сюда я пришла в первый раз 5 лет назад.
   Я резко встаю. Но память, рывком ворвавшись в меня, бросает моё тело обратно в кресло. Я судорожно выдыхаю. И уже нормальным, осмысленным взглядом смотрю перед собой.
   - Вла... Учитель!
   Мужчина улыбается.
   - Ну, вот и всё... - в его голосе слышится облегчение. - Что на этот раз ты видела?
   Я задумываюсь над его вопросом.
   - Изменённое прошлое. Моё прошлое.
   - Изменённое? - Валори села в соседнее кресло.
   Я задумалась.
   - Да, своего рода... несуществующее, но символическое.
   - И что оно символизировало? - Владимир задумчиво разглядывает мои руки.
   Я с тяжёлым вздохом встаю с кресла.
   - А вот этого я-то и не знаю...
   Простояв ещё немного в их компании, я поднялась наверх. Птицы, демоны... бред какой-то! Но проблема в том, что весь этот бред преследует меня уже не первый месяц.
   Войдя в свою комнату, я присела перед окном в песочное кресло, сделав вид, будто не заметила развалившегося на моей постели Агвареса.
   - Опять что-то видела?
   Я кивнула. Агварес не один раз помогал мне растолковать мои иллюзии. Именно с этого и началась наша с ним дружба.
   - Что на этот раз?
   Я резко повернулась к нему.
   - Скажи, а этот вопрос как-нибудь иначе задать можно?
   - Не понял, - он склонил голову набок.
   Я махнула рукой.
   - Забудь. Просто я это слышу уже в третий раз.
   Агварес улыбнулся. По истине, его улыбка завораживала меня на протяжении всех этих пяти лет. Возможно, я даже была немного в неё влюблена. Или в её обладателя.
   - Всё то же, Агварес. Птица...
   - И что?
   - Я её... выбросила, что ли...
   Он замолчал, приложив руки к губам. К Агваресу никогда нельзя было привыкнуть. Его эксперименты над собой порой приводили всех в шок. Каждый день он мог быть новым. Я не знаю, сколько лет ему понадобится, чтобы перепробовать всё, что человек может сделать с собою.
   Я легко поднялась и присела на край кровати около него.
   - Никаких соображений?
   Он покачал головой.
   - Это - твоё прошлое?
   Я кивнула. Да, моё прошлое никак не могло меня отпустить. Или я не могла отпустить его. Будто бы прочтя мои мысли, он поднял голову, посмотрел на меня долгим пристальным взглядом ярких глаз, нагнулся ближе.
   - Отпусти его, Крист.
   Я вздрогнула. Только он так называл меня. И каждый раз это было так неожиданно.
   - Кого?
   - Ты знаешь, о ком я.
   Я сделала вид, будто ничего не понимаю. Агварес подвинулся ближе, взял моё лицо в свои руки.
   - Айвен, Кристина. Отпусти его. Не вынуждай общину...помогать тебе.
   В одну долю секунды я очутилась на другом конце комнаты, вжимаясь спиной в стену. Айвен... Это имя, запрещённое к произношению. Это имя, давно позабытое...чего нельзя сказать о его обладателе.
   Айвен - мой жених. Бывший, конечно...оставшийся в прошлой жизни. Учитель забрал меня совсем незадолго до свадьбы. Теперь, в разгар осени, грусть находила на меня вместе с воспоминаниями о нём. Действительно, я никак не могла оставить это прошлое позади. Очень часто я сидела у его постели по ночам, вглядываясь в его лицо. Думает ли он обо мне? Помнит ли меня? Прошло пять лет. Для меня - будто один день. А для него?
   - Нет, община не посмеет...
   Я судорожно оглядывалась по сторонам, будто ища выход из тупиковой ситуации.
   - Кристин, Владимир задумался...
   - К чёрту Владимира! - выкрикнула я.
   И в тот же миг дверь моей комнаты резко распахнулась.
   - Куда меня? - на пороге стоял Учитель.
   Я гневно взглянула на него.
   - Учитель, - я склонила голову.
   Он мельком глянул на сидящего на моей постели Агвареса, подошёл ко мне, твёрдой рукой подняв мою голову за подбородок. Когда он хотел, рука его могла быть мягкой и нежной. Сейчас она такой не была.
   - Агварес говорит правду, Кристин.
   Я метнула пару молний из глаз, надеясь, что они материализуются и сожгут его. Конечно, это был всего лишь полный обиды и ненависти взгляд.
   - Вы не станете этого делать!
   - Станем. Ты должна перестать жить своим прошлым. Или мы отберём его у тебя.
   Я вырвалась из его рук и метнулась к окну.
   - Как вы уже сделали это с Валори?
   Вопрос прозвучал резко в повисшей тишине. Я краем глаза увидела, что Учитель сделал быстрый шаг в мою сторону. Но мне было уже всё равно - я выпрыгнула из своего окна.
  
   Мягко приземлившись, я понеслась по уже известной мне дороге к городу. В его черте я почувствовала присутствие другого вампира. Валори шла мне навстречу.
   - Куда торопимся? - сегодня она была в хорошем расположении духа.
   - Туда же, - сказала я, медленно останавливаясь перед ней. - Пойдёшь со мной?
   Она подозрительно на меня посмотрела.
   - С чего бы это?
   Я лишь пожала плечами. А затем резко предложила:
   - Давай пока пройдёмся по городу.
   Это предложение ей понравилось больше.
   Неспешно даже для нас мы двинулись в сторону набережной.
   - Что дома?
   - Война. А ты откуда?
   Она сделала неопределённый жест рукой.
   - Оттуда.
   Я лишь кивнула. А затем набралась смелости и посмотрела на девушку рядом.
   - Валори, расскажи мне свою историю...
   Она резко повернулась ко мне. Шаги её сбились.
   - Зачем?
   Я остановилась, сложила руки на груди.
   - Они ведь забрали твоё прошлое?
   Девушка метнулась в сторону, я проследовала за ней. Мы стояли на бетонных берегах искусственной реки.
   - Откуда такие вопросы? - в голосе её слышался гнев. Сейчас нужно было решить: на меня она злится или на свои воспоминания.
   - Они хотят...отобрать моё прошлое, - я опустила голову, посмотрела на водную гладь, подрагивающую от лёгкого ветра.
   - Айвена? - голос её смягчился.
   Я только кивнула.
   - Вот и правильно. Ты пойми: откажись от этого сама, иначе... - она тяжело, глубоко вздохнула. - Иначе они действительно помогут тебе.
   Водная гладь казалась металлической в лунном свете. Я занесла ногу и ступила в воду. Да, такой глубиной только подошвы и намочишь.
   - А другого выхода нет? - я с надеждой посмотрела на неё. Но девушка только отрицательно покачала головой, а в следующий миг уже расхаживала по середине так называемой реки. Я двинулась к ней.
   - Оставь это, Кристина. Ты же сама решила умереть для них. Перестань его посещать. Перестань думать о том, чтобы дать ему это. Он не возьмёт. И общине он не нужен.
   - Не нужен? - я тронула её за плечо.
   - У общины есть...свои правила приёма. Считай, что он не сдаст вступительный экзамен.
   Я нахмурилась.
   - Какой экзамен, Валори? Я же...
   Она перебила меня.
   - Тебя привёл Владимир! А это значит, что никто с ним не спорит. Также это значит, что он рассмотрел в тебе что-то, что нужно нам. Или что-то... чего хотел конкретно он. Тут уж я не знаю. Его мотивы никогда никому не были известны.
   Она замолчала. Я долгое время смотрела на ночное небо. Сегодня оно было высоким и чистым, чёрные облака не закрывали поверхности луны. Валори ушла спустя некоторое время. Я же ещё немного постояла, а затем всё же двинулась к его дому.
   Без труда преодолев знакомый мне маршрут, я тихо опустилась на пол перед ним. Он спал... Его лицо могло бы показаться безмятежным, если бы не глубокая морщина, прорезавшая его лоб и углубляющаяся с каждым годом. Нет, он помнил меня, он думал обо мне. Я положила руки около его лица и почувствовала его тяжёлое горячее дыхание. Оно касалось моей ледяной кожи и исчезало, не оставляя и следа. На какой-то момент мне показалось, что он не спит, а внимательно прислушивается к окружающему миру. Но скоро это прошло - он перевернулся на другой бок, волосы его разметались по подушке. Я нежно коснулась их рукой, провела по всей длине волос. Нет, я не верила в любовь. Я просто привыкла жить, зная, что он есть. И что он - мой.
   Валори опустилась на пол рядом со мной.
   - Ну что ты делаешь? - спросила она. В комнате не раздалось ни звука, но её вопрос, каждую интонацию, я уловила очень чётко. В её голосе было сожаление.
   Я пожала плечами, продолжая гладить его волосы.
   Она бесшумно встала, настойчиво взяла меня за руку и, указав на небо, потянула к окну. Бросив последний взгляд на спящего человека, я последовала за ней.
   Уже скоро мы поднимались по лестнице к моей комнате.
   - Зачем ты делаешь себе больно? Тебе бы...избавляться от этого.
   Я снова пожала плечами.
   - Не могу, Валори. Я по-прежнему человек. Наверное.
   Она резко остановилась, развернула меня за плечи лицом к себе.
   - Убивай в себе человека, дорогая. Убивай, пока тебе не помогли это сделать. Поверь моему опыту - они сделают это самым жестоким образом. Ты не восстанешь против общины. Ты забьёшься в свой угол и будешь тихо скулить от горя. Сохрани ему жизнь. Ведь у тебя впереди вечность. Как сможешь ты прожить её, ненавидя всех нас? И зная, что его не стало только лишь из-за твоей человечности?
   Её речь произвела на меня сильно впечатление. Обычно Вал была немногословна. Но в этот предрассветный час, видимо, давняя обида вышла на волю.
   - Они забрали у меня всё, что я не могла отпустить. Мне, считай, повезло. Некоторые... из моего прошлого... - речь её немного сбилась. Но, сделав глубокий вдох, она продолжила. - Некоторых я успела отпустить. Они теперь далеко, и я даже не помышляю о том, чтобы навестить их. А знаешь, что служит мне наглядным напоминанием? - Не дожидаясь моего вопроса, она ответила. - Обгоревшие остовы домов на другом конце города, да пара-тройка могил в том же районе. Вот эти места я посещаю часто. Дабы не возникало желания...
   Она резко замолчала. Потом довольно сильно сжала моё плечо и направилась к своей комнате. Я некоторое время смотрела ей вслед. Да, Учитель мог быть жестоким. Думаю, ко мне он был бы жёстче в несколько раз. Ведь это он привёл меня. Когда-нибудь мне следовало бы согласиться на его предложение стать ему женой. Но я пока не могла с собою так поступить. Хватит того, что он и так безраздельно владел всем моим вниманием, а также распоряжался на этот счёт.
   Я толкнула дверь своей комнаты. Окинув её взглядом и убедившись, что желающих составить мне компанию на светлое время суток нет, я задёрнула штору и присела на край кровати. Сегодня мне показалось, что с Айвеном что-то происходит. Я не могла точно сказать, что именно. Возможно, он заболел. Это так характерно для людей.
   Я улыбнулась своей мысли. Да, он был человеком. И я, как это ни странно, не могла представить его одним из нас. Он был скорее похож на... Я быстро отогнала от себя сказочные мысли. Вампиры, конечно, реальность, но бросаться в леса в поисках эльфов, или спускаться в горы за гномами, я не планировала.
   Откинувшись назад, я замершим взглядом уставилась в потолок. С рассветом наступало оцепенение. Это нельзя было назвать полноценным сном, но приходила я в себя ближе к закату. Порой мне казалось, что разум мой наблюдает за этим миром из неподвижной оболочки, будто бы я могла я всё воспринимать и осознавать, только ничего не могла сделать. Говорят, чем старше вампир, тем слабее действие оцепенения, тем меньше мы нуждаемся в таком "отдыхе". Но пока что я полностью теряла связь с реальностью.

ГЛАВА 4.

   Я очнулась в тот волшебный миг, когда осеннее солнце скрывалось за горизонтом, разливая по улицам нереальный свет смерти. Через несколько минут Богом этого мира станет мрак...
   Выскользнув из объятий любимого, я лёгкими летящими шагами вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь. Всё поместье было залито светом умирающего солнца, цветом
   (начертай своё имя, начертай его кровью)
   крови... И это не могло не радовать. Я прошлась по коридору, касаясь картин и портретов, проводя руками по стенам.
   (в доме нет зеркал. Почему в доме нет зеркал? Ты же знаешь...)
   Глупые, совершенно бессвязные мысли лезли в голову. Вместо того, чтобы разозлиться, я лишь улыбнулась им и поспешила обратно в спальню, где...
   Я замерла на пороге, не в силах отпустить тяжёлую ручку двери. Постель была
   (где зеркала? Нет ни одного...)
   пуста. И лишь с одной стороны шёлк простыни был примят. С моей стороны. Но с другой он оставался идеально ровным...
   (прекрати!)
   Мысли, воспоминания и реальность опустились тяжёлым грузом на плечи. Конечно же, эта постель была пуста. В ней не было никого, и ни из чьих объятий я не выскальзывала, это лишь
   (как? Как это называется? Ты же знаешь и это)
   Воображение. И, да, в доме не было зеркал. Ни на одном этаже. В этом доме зеркал не было.
   (он же в них не отражается. Не отражается, ты это знаешь. Как и ты?)
   - Не отражаюсь! - тихо прошептала я и стала стремительно собираться.
  
   Я думала, что в этот особняк, где попыталась быть счастливой, не вернусь. Но мысли эти сейчас казались глупыми, тянущими на дно. Поэтому, отбросив их, даже не обернувшись в последний раз, вышла в ночь, плотно прикрыв за собою тяжёлую дубовую дверь, оставив там, позади, свою жизнь (и смерть), своё счастье и разочарование.
   У меня не было конкретного плана. Я просто двигалась туда, где снова ложился спать он. Мне нужно было предпринять какие-то решительные действия, не дожидаясь, пока кто-то сделает это за меня. То ли рассказать Айвену о себе, то ли предложить ему стать одним из нас, то ли попросить уехать из города сегодня же.
   Но далеко мне уйти всё равно не удалось. Ещё не успел расступиться пригородный лес, как я видела стремительно двигающиеся фигуры, мелькающие между деревьями.
   - Владимир! - мой крик пронёсся по лесу. Наверное, впервые я назвала Учителя по имени.
   - Я слушаю тебя, моя дорогая!
   Я стала озираться по сторонам, почему-то не в силах определить, откуда идёт звук. Фигуры в просветах между деревьями замерли. Это радовало.
   - Не нужно, Владимир. Пожалуйста, - внезапно мой голос стал тихим. Но я знала, что он всё равно услышит меня.
   Учитель стоял позади. Я подошла к нему вплотную, коснулась лбом его плеча. Он не шелохнулся.
   - Не делай этого, Учитель. Ты ведь потеряешь меня, - снизу вверх я заглянула в его глаза. Я не увидела там ничего.
   - Ты сама вынуждаешь меня на это, Кристина, - мягко сказал он.
   Я резко замотала головой.
   - Не нужно, пожалуйста. Ты ведь и правда потеряешь меня.
   Он иронично улыбнулся.
   - Как? Тебе некуда идти. Другие дома не примут тебя.
   В его словах была истина. Идти мне было некуда. Скитаться по лесам в одиночестве я не была приспособлена. В кланах я пока не состояла, а значит, защиты у меня не было, как не было и покровителя. Другого покровителя, кроме Владимира.
   - Он важен для меня.
   - Подумай, что для тебя важнее, Кристин. Подумай, чего тебе хочется больше.
   Мне не понравился его тон. Приходилось сдаваться.
   - Для меня важно жить... зная, что он есть в этом мире. Что он по утрам открывает глаза, что его согревают лучи солнца, что мир не потерял такого прекрасного человека, как он. Я хочу, чтобы он был жив.
   Владимир вскинул руку.
   - Жив! Вот оно - ключевое слово. Пойми, мы не живём.
   Я согласно кивнула.
   - Поэтому просто позволь ему жить. Как он и живёт, без тебя. Он не нужен общине, он не тот, кто может входить в неё. Не делай глупостей, милая. Ты должна запомнить: если с ним что-то случится...от наших рук, то виной тому - ты!
   Слова прозвучали так жестоко в вечерних сумерках, что я бесшумно опустилась на землю. Учитель присел рядом, прижал мою голову к своей груди и тихо зашептал:
   - Оставь его, девочка моя. Оставь его в прошлом. Всё это уже не с тобой. У тебя есть мы. Когда же ты это поймёшь? Прошло пять лет, а ты из ночи в ночь посещаешь его. Не делай себе больно. Тогда мы не сделаем больно ему. Хорошо?
   Я безвольно кивала во время его тихого монолога. Гнев и решимость во мне утихали. Действительно, моё прошлое выжжено солнцем. Моё настоящее - теперь в руках Владимира. Я была своим настоящим. Я, такая, какая я есть.
   Учитель поднялся, увлекая меня за собой.
   - Пойдём ужинать? - улыбнулся он.
   Вопрос этот прозвучал так необычно из его уст. Я никак не могла к нему привыкнуть. Точнее, не могла я привыкнуть к скрытому смыслу в нём.
   Переборов в себе недавние чувства, я улыбнулась и кивнула, сильнее сжимая руку Учителя. Постепенно она стала мягче, пока не показалась мне совсем нежной.
   Мы неспешно двинулись по лесу в сторону города. Фигур между деревьями я больше не видела. Но знала, что они разошлись по своим делам. Ведь наш день только начинался! Мы могли быть похожи на влюблённую пару, прогуливающуюся вечером под тёмным небом, если бы не хищные мысли, кружащиеся у нас в головах, и не внимательные взгляды, цепко хватающиеся за каждое движение в темноте.

ГЛАВА 5.

Джейкоб.

   В моей жизни никогда не было Эдварда. Себя я никогда не считала Беллой. Но Моё Новолуние началось в тот самый миг, когда в моей жизни появился Джейкоб...
  
   - Смотри: Джейкоб! - я указала Валори на молодого человека перед нами. Он пару раз обернулся, чувствуя, что мы наблюдаем за ним. Я окинула взглядом его спадающие ниже плеч волосы и совершенно забыла о его существовании, когда за моей спиной закрылась дверца машины.
   - Да, похож, - сказала Валори.
   - Глаза... - я задумчиво обернулась, но та часть дороги уже скрылась за поворотом. Что ни говори, Валори любила быструю езду. Хотя её настоящей страстью были мотоциклы. Но подкинуть меня на моей машине до редакции она не отказывалась никогда.
   - Как дела? - беззаботно спросила она, кивая назад, в сторону редакции.
   Я махнула рукой.
   - Всё по-прежнему. Говорят, пишу не так, как все. Говорят, взгляд на мир у меня иной. Необычный...
   Девушка улыбнулась.
   - И правда. С чего бы ему у тебя таким быть? - она повернулась ко мне. - И всё равно берутся издавать?
   - Ну конечно, - согласилась я. - Ещё бы они не взялись. Они бы закрылись на второй неделе своего существования. А о тиражах книг им и мечтать не стоило бы.
   Кажется, она не слышала моих последних слов. Подруга задумчиво смотрела на дорогу, а потом спросила тихим голосом:
   - А ведь и правда, почему у тебя такой взгляд на мир?
   Мало сказать, что я была поражена её вопросом. И, конечно, с ответом нашлась не сразу. Я посмотрела в окно, где город уже понемногу переходил в пригород, и скоро между деревьями проступят коттеджи.
   - Не я такая, жизнь такая, - отшутилась я старинной фразой.
   Валори пожала плечами.
   - А глаза у парня действительно... - она задумалась. - Будоражащие.
   Я засмеялась.
   - Даже тебя взбудоражили?
   Валори улыбнулась. Машина плавно притормозила у двери гаража.
   - Нет, это не мой тип.
   Прикрыв лицо ладонью и качая головой, я вышла из машины. Владимир уже подходил ко мне с протянутыми руками.
   - Ну как поездка?
   Я приняла его руку, которая тут же обвилась вокруг моей талии.
   - Всё хорошо.
   Учитель коротко взглянул на меня, затем кивнул.
   Я была рада, что Валори не стала распространяться о моей заинтересованности молодым человеком на улице. Ни к чему мне лишние вопросы. Тем более, что случайная встреча на улице ничего не значила.
  
   Увы, я ошиблась. Прошло всего лишь несколько недель, и я поняла это.
   В тот день я ждала Валори около торгового центра, куда она "заскочила за покупками". Гардероб свой девушка обновляла довольно часто. И продукты в холодильнике давно стали источать нетерпимый запах. Конечно, для обычного человека он был пока неуловим, но, думаю, не стоило дожидаться, пока вонь дойдёт до соседнего коттеджа.
   И тогда я совершенно случайно заметила ЕГО. Судьба? Не бывает таких простых совпадений. Люди не пересекаются на улице так просто дважды. Молодой человек снова заинтересованно обернулся. Раз, другой. Мне даже начало казаться, что во мне что-то не то. Конечно, я не могла забыть что-то одеть, но всё же я окинула себя взглядом. Нет, вроде всё было нормально. Правда, рубашка как бы невзначай немного расстегнулась... Я незаметно для людей улыбнулась своим мыслям. Затем нетерпеливо приложила телефон к уху. Сколько же можно копаться в одежде? Длинные гудки сообщили мне о том, что подруга была настолько занята, что не посчитала нужным ответить. Я раздражённо убрала телефон в карман. Нет, нужно было отсюда уходить. Потому что интерес парня скоро обещал перекинуться на меня, а это не могло означать ничего хорошего. Ни для кого.
   Мысли совсем вылетели у меня из головы, когда я почувствовала приближение человека ко мне. Тело моё сжалось.
   - Девушка, а можно задать вам глупый вопрос?
   Я резко подняла на него глаза, зная, какой эффект это должно произвести. Таких ярких глаз, думаю, он нигде не видел. И не ошиблась. Потрясённое выражение его лица доказывает мне это. Мы стоим так близко, что я могу чувствовать исходящий от него жар и аромат его кожи. Почему-то я начала заводиться.
   - ...
   - Вы поёте?
   Мне стало смешно. Более того, мною овладел шок. Я могла ожидать чего угодно, кроме этого. Я уж не говорю о том, чтобы я и вдруг запела. Отрицательный кивок головой.
   - А хотели бы попробовать?
   - Нет, не думаю, - мягко ответила я, делая незаметный шаг назад. Ни к чему ему такое близкое нахождение рядом со мной. Порой я действительно не умею сдерживаться.
   - Почему?
   - Ну, возможно, потому что не замечала у себя особых талантов... - уклончиво ответила я, чувствуя, как по телу побежала опасная дрожь.
   К моей великой радости, я почувствовала, как к нам приближается Валори. Я обернулась к ней.
   - День добрый, молодой человек. Вы пытаетесь украсть мою подругу?
   На ней уже красовался новый костюм светлого тона. И почему она так любила эти цвета? Я одёрнула длинную юбку на себе. Что ж, мы были разными.
   Только парень так и не посмотрел на неё, продолжая изучать меня. Мне начало казаться, что я просто теряю самообладание под воздействием его почти чёрных глаз.
   - И всё-таки?
   Коротко взглянув на ничего не понимающую Валори, я снова отрицательно махнула головой.
   Будто бы почувствовав, что мой интерес к молодому человеку переходит границу дозволенного, подруга вцепилась в мою руку и потащила к соседнему магазину.
   - Ну, тогда нам пора. До свидания!
   Она лучезарно ему улыбнулась. Наваждение с меня начало спадать, как только я оказалась вне воздействия его карих глаз. Мы уже были около дверей магазина, когда я поняла, что... я не могу его потерять! Меня к нему тянуло... И только на следующий день я пойму, ЧТО это за тяга...
   - Ну, и что это за такое? - спросила подруга строгим тоном.
   Я махнула на неё рукой и, беззаботно смеясь, подобрав юбку, нарочито медленно бросилась вслед за ним.
   - Молодой человек!
   Мой Джейкоб обернулся. Я заметила удивление в его глазах. И облегчение на лице оттого, что я не исчезла из его жизни так же внезапно, как появилась в ней. Что у него ещё есть шанс.
   Так мы и познакомились...
   Осень в этом году была красивая. Необычно тёплая, хоть и не солнечная, с кучами опавших листьев, сметённых на обочины дороги. Мы медленно шли по аллее парка, мило беседуя о пустяках. Но тем не менее я слышала, что по дороге параллельно нашему направлению крадётся чёрная спортивная машина.
   - Ваша подруга? - спросил он, кивая назад.
   - Сестра, - коротко ответила я.
   Он немного приблизился ко мне. Краем глаза я видела, что он борется с желанием взять меня за руку. Знал бы он, с каким желанием борюсь я...
   - Я так и подумал. Вы похожи.
   Я улыбнулась. Да, похожи. Только она лет на 50 старше. Или на 80. Ну да ладно...
   Аллея делала поворот. В этой части деревья были посажены чаще и ближе, что придавало этому месту завораживающую атмосферу. Я передёрнула плечами, чувствуя не то блаженство от теперешней ситуации, не то всё ту же дрожь.
   - Замёрзли? - заботливо склонился надо мной он.
   Если бы моё сердце могло биться, я бы сказала, что пульс мой зашкалил. А так мне просто показалось, что я вошла в глубокую подземку. Он был почти одного роста со мной, немного смуглая кожа его источала дразнящий запах, длинные волосы были забраны железным обручем, а карие глаза снова брали меня под свой контроль. Я отступила на шаг назад, лишая его возможности коснуться меня. Или лишая себя возможности броситься на него. Не знаю, кому из нас было хуже.
   - Нет, - беззаботно покачала головой я и продолжила свой путь, направляясь к горке листвы, чтобы разбросать её носками туфель.
   Как назло в вечернем парке больше никого не было. Или же просто не было смельчаков заходить в эту часть в тёмное время суток. Я подумала, что самое время молиться, чтобы Валори решила составить нам компанию и удержать от необдуманных поступков. Вот когда нужна, никогда её рядом нет.
   Он подошёл ко мне, стал в стороне, наблюдая, как листья с шелестом разлетаются из-под моих ног. А я едва сдерживала себя от того, чтобы не взметнуть все листья в парке фонтаном, стоя под которым я могла наслаждаться их бесшумным падением.
   - Любишь осень? - я уловила дрожь в его голосе. И то, как он перешёл на "ты".
   - У меня день рождения осенью, - уклончиво ответила я. Ни к чему ему было знать, какое воздействие имела на меня эта пора года. Осенью я оживала. В это время, ближе к октябрю, воздух наполняется таким ярким ароматом костров, листьев и... безнадёжности, несбывшихся надежд и разрушений, что, конечно, не доступно для ощущения людьми. В мир приходили осенние туманы. Стоя на мосту в сгущающихся сумерках я вот уже пятый раз наблюдала, как мир меркнет, а воздух начинает искриться туманом. Вот тогда со мною лучше было не общаться, потому что я практически не контролировала себя.
   Он подошёл ко мне, взял за локоть, развернул лицом к себе. Я попыталась сделать всё, чтобы рука моя показалась ему мягкой. Вот только холод моей кожи он мог почувствовать и сквозь шёлк рубашки.
   - Когда?
   Задумавшись об осени, я потеряла нить разговора. Но, быстро сориентировавшись, мягко высвободилась и направилась к выходу из парка.
   - Я же говорю: осенью. В октябре.
   Парень проследовал за мной.
   - Увы, мне пора. Сестра, наверное, скупила все магазины! - я попыталась придать своему голосу беззаботность девушки, захваченной шопингом.
   Он кивнул, а затем предпринял ещё одну попытку приблизиться. Я сделала шаг в сторону. Мне даже жалко его становилось, ведь он не знал, к чему стремится.
   - А можно я завтра позвоню?
   Я пристально посмотрела на него.
   - Зачем? - спросила я.
   - Ну, может ты всё же попробуешь спеть...для меня.
   Я удержалась от того, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Я. Спеть. Ну-ну...
   - Нет, не думаю, - я сделала шаг к воротам парка.
   - Пожалуйста, - его глаза взяли меня в плен. В них я видела страсть, в них я видела огонь. Но не видела себя... я, кажется, догадывалась, какое желание берёт над ним верх и, надо сказать, в этом мы были схожи.
   Сделав глубокий (возможно, чересчур глубокий, человеческая грудь не может вместить столько воздуха) вдох, я назвала ему номер своего мобильного. Он быстро набрал его и внимательно посмотрел на меня.
   - Что? - спросила я.
   - Имя? - молодой человек улыбнулся.
   - А, да... - я улыбнулась в ответ, опуская голову. Ну, зачем было пугать его моим оскалом? - Кристина.
   Он кивнул и тихо повторил:
   - Кристина...
   Я уже направлялась к ожидающей меня машине, чувствуя, что он по-прежнему стоит на том же месте и смотрит мне вслед, а губы его называют моё имя.
   Валори молча завела мотор, и машина резко тронулась с места.
   - Тормоза мне сорвешь, - упрекнула я.
   - У тебя их и так нет! - холодно бросила она.
   Я замерла. Так, тучи снова сгущались надо мною.
   - Что-то не так? - я попыталась заглянуть в её лицо.
   Она проигнорировала мой вопрос, следя за дорогой, где кроме нас не было ни одной машины.
   - Валори?
   Тишина. Что ж, потом любопытство возьмёт над ней верх, и она сама обо всём спросит. Я уставилась в окно, где мелькали городские огни в наступившей ночи. Печально, своего отражения в тонированном стекле я не видела. За пять лет так и не привыкла к этому.

ГЛАВА 6.

Оборотень.

   Весь следующий день выдался душным. Солнца не было, но совсем не осенний жар висел в воздухе, отчего он казался тяжёлым и вязким. Почему-то мне казалось, что к вечеру я смогу наматывать его на пальцы.
   Мой незнакомец позвонил ещё рано утром, надеясь разбудить. Сославшись на домашние заботы, я договорилась о встрече с ним вечером. Я как раз отложила телефон, когда в комнату вошла Валори. Тихо прикрыв за собой дверь, она подошла ко мне и оперлась о стол.
   - Ну? - такой короткий вопрос, и так много смысла в нём...
   Я пожала плечами.
   - Что мне делать, подруга?
   Плечи её вздрогнули в беззвучном смехе.
   - Ничего себе, ты спрашиваешь совет?
   Я пристально посмотрела на неё. Неужели нельзя было просто что-то посоветовать, не вдаваясь в подробности и обсуждения? Нет, она так не могла. Её конёк был - рассуждения и обсуждения. Она могла выпытывать у тебя все твои мотивы, вплоть до мелочей, пока ты уже не понимал, что не так уж и нуждаешься в её совете.
   - Ну, давай разберёмся... - начала она, присаживаясь на стол.
   Я резким толчком сдвинула её со стола. Такой толчок мог бы сломать пару-тройку костей здоровому человеку. Но подруга лишь, коротко хохотнув, спрыгнула на пол и пересела в кресло. Я обернулась к ней.
   - Во-первых. Нет! Я не пою!
   Она снова засмеялась.
   - Попробовала бы ты запеть в этом доме... - сквозь смех проговорила она. - Иди вон в лесу птиц пугай своим пением!
   Я проигнорировала её издёвку. Что ж, она тоже не отличалась талантом певицы.
   - А во-вторых? - лукаво прищурилась на меня она.
   - А во-вторых, я хочу встретиться с молодым человеком, - с трудом призналась я.
   Девушка медленно кивнула.
   - Зачем? - спросила она.
   Я пожала плечами.
   - Не знаю.
   Она снова кивнула и засмеялась.
   - Чего тебе не хватает в жизни? - уже изменившимся голосом спросила она. Теперь я слышала грусть и напряжённый интерес в её вопросе. И не думаю, что он относился конкретно к данному случаю. Хоть и прошло пять лет с моего появления здесь, мы так и не узнали друг друга.
   - Страсти. И огня. И... жизни.
   Раньше я не задумывалась над этим, но ответ пришёл сам собой, поразив не только её, но и меня саму. Действительно, в моей жизни остался холод и смерть. Я забыла, как горит внутри огонь. С Владимиром я просто тихо умирала, если можно применить это понятие ко мне. Вела обычное существование бессмертного. Не то чтобы жизнь шла по расписанию, каждый день нёс в себе что-то новое. Но всё это было не то, что мне требовалось. Я привыкла жить страстями, привыкла гореть, чувствовать. С ним я этого не могла. С ним я была просто мертвецом, наделённым способностью двигаться и убивать. Без чувств, без сожаления. Последнее, что я могла ощущать, я отпускала от себя вместе с Айвеном.
   Валори подошла к моему столу, взяла белый лист и что-то быстро там написала. Затем она вложила сложенный листок в мою руку и вышла из комнаты. Я посидела некоторое время, раздумывая над своими собственными рассуждениями. Потом положила так и не развёрнутый лист на стол.
   Что могла она написать мне, чего не стала говорить словами? Пожав плечами в ответ своим мыслям, я взяла лист со стола, развернула его и увидела единственную фразу, написанную посреди крупным размашистым почерком:

"Сделай то, чего тебе действительно хочется."

  
   Тихо радуясь, что мы входим в тёмную прохладу подъезда, я перебросила плащ на другую руку. Совет Валори всё не покидал моих мыслей.
   Молодой человек открыл квартиру и гостеприимно распахнул дверь передо мною. На нём были широкие штаны и светлая шёлковая рубашка, выгодно облегающая каждый мускул на груди и руках. Цепь для ключей, висящую через бедро, он убирал в карман. Переступив порог, я оказалась в просторном коридоре, который заканчивался большой комнатой. В квартире витал лёгкий запах. Замок тихо щёлкнул за моей спиной.
   - Проходи, - он улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.
   Повесив плащ на крючок, я, осторожно ступая, прошла вглубь квартиры. Зал оказался почти пустым, если бы не пианино у стены и мягкий уголок у другой. Всю третью стену занимал просторный стеклянный балкон. Я сделала видимость, что заинтересованно рассматриваю цветы за стеклом, не уделяя внимания тяжёлому дыханию позади.
   - Может, чай? - он встал передо мною.
   - А может, я хотя бы узнаю ваше имя, молодой человек? - я прищурилась.
   Он откинул волосы с лица коротким рывком головы и улыбнулся.
   - Да, кстати! Артём, - парень протянул мне руку.
   Я посмотрела на его руку и вложила свою ладонь, стараясь совершенно её расслабить.
   Жар от его тела шёл волнами.
   - Никогда не загораешь? - спросил он, сжимая мою бледную руку. Ладонь полностью скрылась в его большой, смуглой и такой горячей руке.
   - Нет.
   Он улыбнулся. Завораживающей улыбкой...
   - Ты замёрзла? - в его голосе чувствовалась напряжённая забота. Он попытался заглянуть мне в глаза, но я спешно опустила голову. - Давай погрею, - он сжал в одной руке обе мои ладони. Тепло... я впервые за долгое время чувствовала тепло. И оно становилось всё более обжигающим для меня. Что-то было не то... возможно, мне следовало поинтересоваться, нет ли у него жара.
   Он ещё раз попытался заглянуть мне в лицо. Его карие глаза цепко впились в меня, чёрные, с проблесками коричневого, волосы свесились около лица. Он стал таким...
   Я молниеносным движением, незаметным для человеческого глаза, вырвалась из его рук - и уже в следующую долю секунды мои по-прежнему ледяные руки держали его лицо, а бледные губы нашли его, полные жизни и страсти, губы. Тень удивления не успела мелькнуть на его лице, когда я уже чувствовала, как он сжимает меня в самых крепких, на какие был способен, объятиях. Только я этой силы почти не чувствовала.
   - Прости... - он резко отошёл в сторону.
   - Да... - я не могла прийти в себя. Это чувство...такое человеческое. Хотя да, он вовремя отошёл от меня. Моя страсть могла бы и убить его.
   - Ты вся замёрзла, - будничным тоном отметил он, указав в мою сторону.
   - Да? - я притворно осмотрела себя, будто стараясь найти следы инея.
   В ответ он кивнул.
   - Наверное. Погода на улице... - я неопределённо кивнула за окно. Там как раз садилось огромное, необычайно жаркое для осени, солнце.
   - Да, погода, - глухо повторил он, глядя, как кровавые отблески крадутся по моей длинной юбке.
   Я посмотрела на него, стараясь не встречаться взглядом с почерневшими глазами. Его мощный торс часто вздымался, а в рёбра изнутри билось сильное сердце. Какой-то лёгкий запах коснулся меня. Но, не желая думать об этом, не пуская лишних мыслей в свою голову, я резко подошла к нему и приложила дрожащую ладонь к его груди. И ощутила его сердце почти в своей руке. Нет, что-то с ним определённо было не то... и я не думаю, что дело - в первой юношеской любви...
   А потом я просто потеряла голову. Я не знаю, что именно так сильно влекло меня к нему... но мы бросились друг к другу одновременно. Это было похоже на жестокое сражение. И даже не людское. Порой мне казалось, что тёмную комнату, где воздух раскалился до неимоверной температуры, противореча всем законам физики, наполняет звериное рычание.
   Рассудок вернулся так же резко, как и оставил меня. Я оттолкнула обжигающее тело и, метнувшись за плащом, сжалась около стены, готовая к прыжку. Почему-то меня больше не волновало, что секрет моей скорости перед его глазами. А вот что меня вернуло к действительности, так это настойчиво напомнивший о себе запах... чего-то неизвестного. Пока не известного, или просто хорошо забытого. Он некоторое время смотрел на меня абсолютно чёрными от страсти глазами, блестевшими в темноте жаркой комнаты. Я видела, как по его плечам стекают струйки крови. Но... почему-то её запах меня не привлекал. Красная жидкость стекала по глубоким царапинам, будто по желобам. Я быстро посмотрела на свои руки. Ногти были красными. Нет, вовремя я остановилась...
   Боковым зрением я уловила, как он бросился ко мне. Инстинкты взяли над ним верх, отключив здравый смысл. Я успела поразиться красоте его смуглого обнажённого тела, блестящего от стекающего пота, и покрытого царапинами, прежде чем оттолкнула от себя мощным рывком. Странно, он не стал задавать вопросов, откуда в слабой на вид девушке такая сила. Вместо этого произошло другое... Теперь я поняла, что именно случилось, что заставило меня остановиться.
   На это было трудно смотреть. Я, конечно, слабыми нервами не отличалась никогда, но видеть, как человек превращается в волка... не следует никому. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела на то, как он сначала припадает на колени, как смуглые руки превращаются в лапы, покрытые чёрной, с проблесками коричневой, шерстью. На меня смотрели всё те же чёрные глаза, только не с любимого лица, а с огромной волчьей головы... Ужас охватывал меня всё больше. Нет, я боялась не его. Я боялась того, что я чуть не совершила.
   По всей видимости, он сам не понял, что с ним случилось. Это было его первое превращение... Волк бросился ко мне, будто бы всё ещё был человеком, желая увлечь обратно на смятые мокрые простыни. Думаю, у него получилось бы что-то другое, не будь у меня молниеносной реакции. А так я мгновенно выпрыгнула в окно, подняв за собой фонтан стекольных брызг и услышав, как в стену, около которой я только что стояла, ударилось тяжёлое тело.
   Чувствуя на себе взгляд нечеловеческих глаз, я быстро скрылась из зоны его видимости. Конечно, он за мною не последовал. Здесь нам нечего делить. Вот только одежду... из волчьей норы... следовало бы забрать. Ладно, я потом вернусь. Главное - уйти, не оставив после себя жертв.
  
   Как только я вошла в Дом, все, находившиеся там как по команде повернулись в мою сторону. Конечно, я этого ожидала. И знала, ЧЕМ от меня воняет. Но варианты омовения в фонтанах и ручьях или проникновения в собственную комнату через окно меня не устраивали. Что ж, придётся выдержать. Кто-то деликатно прокашлялся за плечом. Будьте здоровы, вампиры не болеют...
   Я громко захлопнула дверь в свою комнату. Она давно была заменена прочной, железной. Приступы гнева у меня частые и неконтролируемые. Деревянные двери погибали первыми, превращаясь в груду щепок. Я присела на кресло. Закрыла глаза. Принялась массировать виски, будто у меня могла болеть голова.
   - От тебя воняет.
   Я почувствовала её присутствие ещё до того, как услышала голос, и даже до того, как неслышно открылось и закрылось моё окно.
   - Знаю.
   Я продолжала сидеть с закрытыми глазами. Проще говоря, мне было стыдно их открыть. Как я могла... не заметить, не почувствовать, поддавшись порыву страсти... нет, всё же нужно убивать в себе человека.
   - Где он?
   Я покачала головой. По-прежнему не открывая глаз. Что я скажу им?
   - Кто это? Он?
   Я снова сделала отрицательный жест. Даже сквозь плотно закрытые веки я вижу, как она улыбается. Но не прекращает пристально следить за мной.
   - Ты же убила...его?
   Тишина ей в ответ.
   - Я надеюсь, ты... получила своё... и убила его?
   - Нет, Валори.
   Она шумно выдохнула.
   - Ну, молодец...
   Я кивнула. И, не в силах остановиться, продолжила кивать.
   Как же я так могла? Я ведь... видела его чуть ли не в первый раз в жизни. Со своими страстями справляться я иногда так и не могу. Но как я не смогла различить запах псины, идущий от него? Не понять причину его жара и его почерневших глаз... Да он же был оборотнем чистейшей воды!!! А я не поняла. Ладно, для себя самой спишем на то, что я их прежде не видела.
   - Может, помоешься?
   Я, наконец, подняла голову и открыла глаза.
   - Поможет?
   Она помолчала секунду-другую.
   - Нет, не думаю. Ты, конечно, вонять перестанешь, а вот остальные надолго запомнят, как ты пришла... такая... благоухающая...
   Я кивнула.
   - У меня будут проблемы?
   Теперь молча кивнула она.
   - Из-за того, что я не убила его?
   - Да.
   Я закрыла лицо руками, потёрла виски. Ладно, с этим мы разберёмся. Некоторое время висела тишина между нами. Я никак не могла собраться с мыслями. Но постепенно молчание Валори стало приобретать какие-то непонятные оттенки.
   - Какой он был?
   Я резко посмотрела на неё. Она улыбалась... такой улыбкой... хм, что ж, думаю, не одна я могла так ошибиться, находясь в компании оборотня.
   - Красивый.
   Она беззвучно засмеялась.
   - Мохнатый...
   - А вот этого уже не надо. Это личные подробности! - она прервала меня жестом.
   Я поняла, что грозовые тучи расступаются над моей головой. С Учителем ещё нужно будет объясниться. А в остальном - буря миновала меня.
   - И что ты теперь будешь делать?
   Почему-то только сейчас я ощутила отсутствие одежды на себе. Немного распахнув плащ, я сказала:
   - Ну, как минимум, вернусь за своей одеждой!
   Её смех мог бы разбить стёкла и зеркала, не звучи он на других, только нам доступных волнах и тональностях.
   Валори скрылась из моей комнаты прежде, чем перестал звучать её смех.
   Зато её место вскоре занял Учитель. Он довольно шумно вошёл в мою комнату и долго и пристально смотрел на меня, стоя у двери. Я не видела одобрения в его взгляде, не знала, что меня ожидает. Поэтому мне просто стало страшно. Недолго думая, я прибегнула к последнему, что могло спасти мою голову.
   Легко вспорхнув с места, я лёгким движением сбросила плащ на пол. Небрежно отшвырнув его к двери (ничего, новый найду, этот же так воняет...) я грациозно пошла в сторону примыкающего к комнате душа, чувствуя спиной испепеляющий и в то же время жадный взгляд. Струи воды побежали по моему телу. Я знала, что он смотрит. Я знала, что он видит. Изогнув спину, я запрокинула голову.
   - Тебе не поможет даже это, - тихий шепот, будто шелест, пронесся над ухом.
   Я невзначай повернулась под душем, переступив с ноги на ногу, и упёрлась руками в чёрные плитки стен.
   - Не старайся, - повторил он.
   Нежное масло скользнуло по телу вниз. Вместе с этим я услышала судорожный вздох. Что ж, всё получилось. Грозовой фронт отошёл и здесь. Крепкие руки сжали мои рёбра.
   - И чем же оборотень лучше меня?
   - Горячее... - ответила я.
   Воздух снова вошёл в его лёгкие с громким звуком. Громким для нас.
   - Мне стоит рассказывать тебе глупые легенды о вражде наших кланов?
   - Нет... - нежно промурлыкала я, как бы невзначай поворачиваясь к нему лицом и открывая глаза, где бегают бесовские огни. Ах, не о нём я думаю сейчас... И в тот же миг оказалась в жёстком кольце рук.
   - Другое говорят твои глаза!
   Он резко оказался в другом конце комнаты. Ещё некоторое время смотрел на меня, а потом, швырнув в мою сторону полотенце, скрылся за дверью.
   Я улыбнулась, пробегая языком по острым клыкам. Что ж, всё было в моих руках. Теперь только осталось решить: что я буду со всем этим делать? Отвращение к волку - это само собой разумеется! Я и при жизни их не очень-то жаловала. А теперь, когда все чувства обострены - и подавно! Но вот к человеку... меня тянуло с невиданной силой. Он будил во мне страсть, невиданную мной до этого, открывал во мне что-то новое. Да, нужно было выяснить, как он справился со своим первым превращением...
   Как только мысль проскочила в моей голове, я мгновенно вышла из-под душа, вытерлась наскоро полотенцем и, одев первое, что попалось под руки, выскользнула в окно. Всё бы хорошо, если бы ещё в полёте меня не поймали "под локоток".
   - Куда?
   Внимательные глаза Учителя пристально смотрели на меня. Сейчас нельзя было отводить взгляд. Это такая игра - если ты сдашься, моргнёшь, опустишь голову - так и знай, быть тебе заброшенной в своё же окно. Это битва воли. Поэтому я рывком подняла подбородок выше и с лёгким презрением посмотрела в зрачки Учителя. Сколько длилась такая немая, безмолвная дуэль, я не успела заметить. Никто из нас так и не отвернулся. Я хотела было прочесть мысли моего наставника, но он лёгким сжатием руки дал понять, что лучше этого не делать. Он не любил, когда я лазила в его голове.
   - Иди, - он разжал руку, но взгляда так и не отвёл.
   Я быстро прошла мимо него, а затем ускорилась, будто в ожидании или предчувствии сладкой встречи.
   И вот оно - я сижу на дереве в парке и смотрю на его окно. Он меня заметить не может. Зато я отлично вижу, как он, так и не удосужившись одеться, сидит на смятых нами простынях, а в руках его моя одежда. Он иногда подносит её к лицу, но мгновенно убирает. Ах, да, конечно, наш запах такой приторный для них... Но тем не менее я вижу, как он кончиками своих нежных пальцев проводит по бархату, как поднимает в своей огромной руке кажущиеся призрачными кружева моей одежды.
   - Красивый!
   Чудо позволяет мне удержаться на дереве. Да, теряю форму. Залюбовавшись им, я не успеваю заметить, как компанию на дереве мне составляет Валори.
   - Учитель послал? - спросила я.
   - Нет.
   Я коротко киваю. Ясно, значит, самой захотелось увидеть его.
   - Он того стоит! - она долго смотрит на меня.
   - Пойдём домой, - я беру её за руку, и мы вместе бесшумно соскальзываем с дерева.
  

ГЛАВА 7.

Каймира.

   Дела в редакции шли из рук вон плохо. То ли я не понимала, что мешает издателю решить его проблемы, то ли он не понимал, чего я от него хочу, теряя челюсть и самообладание на второй минуте моего пребывания в его узком кабинетике. В любом случае ясно было одно - как только я появлялась в маленьком здании почти в центре города, ближе к концу рабочего дня, высокий представительный человек в деловом костюме совсем терялся передо мной. Слова его начинали путаться, а сом он только и мог, что разводить руками, указывая на залежи бумаг и папок.
   - Значит, ещё две недели? - спросила я, снимая совершенно бесполезные очки и картинно закусывая губой дужку. При этом кадык человека нервно дёрнулся вверх-вниз. Я подавила в себе издевательский смешок. Конечно, волосы мои сегодня были забраны в высокую причёску, а фигуру стягивал деловой костюм, позаимствованный из запасов Валори. Это она любила такую одежду. Что ж, есть с чего потеть.
   - Ну... Вы понимаете... Наши корректоры... - он привстал и снова развёл руками.
   - Что ваши корректоры? - чуть громче, чем следовало, спросила я. - То, что я вам принесла, не нуждается в корректировке!
   Издатель сел обратно в своё кресло. Не дожидаясь его оправданий, я резко развернулась и вышла из кабинета, с трудом удержав себя от того, чтобы не разнести дверь в щепки. Оглядевшись и не заметив ни единой живой души в здании в такой поздний час, я моментально оставила позади лестничный пролёт.
   Вечер на улице был довольно тёплым, даже не глядя на моросящий дождь. В городе зажигались огни. Порой я находила что-то чарующее в этой картине. А может, всё было из-за моей способности видеть мир иначе.
   Я открыла дверцу машины, когда надо мной раскрылся зонт. Не дожидаясь невесёлой встречи, я быстро скользнула в салон, намереваясь захлопнуть дверцу. Но её удержала смуглая рука. А в следующий миг лицо Артёма поравнялось с моим.
   - Нам нужно поговорить, - его горячее дыхание легло мне на губы. А в нос ударил удушливый запах мокрой шерсти, хоть он и был сейчас человеком.
   - Не о чем! - резко сказала я, захлопнув дверцу и сорвав машину с места, больше не заботясь о её тормозной системе.
   На какой-то момент мне показалось, что о задний бампер что-то ударилось, но, прибавив газ, я выбросила это из головы.
   Только подъезжая к Дому, я начала успокаиваться. Мысль о том, чтобы бросить машину среди города и через две минуты оказать в его руках не давала мне покоя. Но это было бы чистой воды глупостью. Я уже не первый год не живу, пора бы справляться с пагубными страстями. А то так и курить начать недолго... Поднимаясь по лестнице к комнате, я улыбнулась глупой мысли. Сердце у меня не бьётся, без дыхания я могу обойтись, лёгкие, наверное, мертвы, это как же я буду пустоту внутри себя дымом заполнять? Пожав плечами в ответ своим мыслям, я вошла в комнату.
   Приняв душ и переодевшись в длинный халат, я уселась за стол. Страсть к горячему душу я не могла изжить в себе. Не в том дело, что нам необходимо было что-то смывать, а в том, что ледяной кожей мне иногда хотелось почувствовать тепло. Вода иначе ощущалась мною... И, конечно, легенда о том, что вампиры боятся текучей воды, автоматически переходила в разряд вымыслов и фантастики.
   Конечно, издатель забывал о своих прямых обязательствах, но если и я позабуду о своих, то о выходе третьей книги мне и мечтать не стоит. Как же это так я оставлю мир без очередной правды о нём и населяющих его людях?
   Я положила перед собой несколько листов бумаги, взяла перо и...замерла. Вот он, ненавистный момент. Перед тобою нетронутая белизна листа, на кончике пера дрожит едва уловимая капелька чернил, а глаза твои смотрят сквозь лист, будто бы пытаясь хоть под ним найти ответы на извечные вопросы. Из своей жизни в книги переносить мне было практически нечего, опрашивать других вампиров я бы не стала и под страхом смерти. Конечно, они проделали долгий жизненный путь, некоторые из них - через два, три, четыре столетия... но всё это - их жизни, и я не имею права превращать их историю в беллетристику на глянцевой бумаге под яркой обложкой!
   В дверь несильно постучали. В комнату вошла девочка-подросток лет 15ти. У неё были светлые коротко стриженые волосы и щуплое угловатое тело. Порой мне становилось страшно, глядя на неё, ведь я узнавала в ней ещё недавнюю себя. Конечно, смерть изменила её, но лишь придав телу черты более подростковые, нежели детские. Я никак не могла понять, кто и зачем так рано лишил её жизни и возможности превратиться из гадкого утёнка в прекрасного лебедя. Но в Доме не принято было узнавать чужие истории. Каждый и так помнил собственную смерть. Как жилось ей, зная, что её угловатость никогда не превратится в мягкие округлые черты девушки? Возможно, всё это девочка скрывала за постоянно озаряющеё её лицо широкой улыбкой.
   Тем не менее не стоило её недооценивать. На ещё детском лице ярко горели бесцветные глаза убийцы. Каймире было больше 200 лет.
   - Привет, дорогая! - она подошла ко мне и крепко обняла. Такой захват легко мог бы переломать кости взрослого мужчины. Для меня же это были "тёплые" дружеские объятия. Каймира любила меня и Валори, находя в нас то ли несбывшиеся надежды, мечты и ожидания, то ли старших сестёр.
   - Привет, - я улыбнулась ей, отбрасываясь на спинку стула.
   Каймира не так и часто заглядывала ко мне, и когда это случалось, на то были веские причины. В руках у девочки был зажат небольшой розовый заяц - любовь к мягким игрушкам росла с годами в геометрической прогрессии. Чем больше, ярче и красочнее их выпускали, тем больше она скупала их. Повсюду.
   Откровенно говоря, я немного побаивалась её визитов. С Каймирой никогда нельзя было понять, где реальность, а где выдумка: она в совершенстве владела искусством гипноза. Лишённые зрачков глаза легко подчиняли своей воле. Я не знаю, что это было: болезнь, или что-то, случившееся с её глазами ещё при жизни. Тем не менее, со смертью она стала видеть, но вот в глаза ей так никто и не решался смотреть.
   - Как пишется?
   Я махнула рукой в ответ. Каймира посмотрела на нетронутую белизну листов и улыбнулась.
   - Вот, - она протянула руку и аккуратно посадила зайца около бронзового держателя бумаги, - это тебе.
   - Мне? - я с трудом выдавила из себя удивление, старательно пряча страх и подозрительность. - Спасибо, солнце!
   Она звонко засмеялась. Иногда я называла её так. Она была яркой, весёлой и очень жестокой убийцей. Вот только нужно было знать момент, когда можно было применять такие смелые речевые обороты. Иначе уже в следующий миг ты спокойно мог отрезать себе пальцы под действием её влияния.
   - Да, пускай он будет у тебя! - Каймира наклонилась, легонько поцеловала меня в щёку и быстро вышла из комнаты.
   Что ж, пищи для размышлений теперь было предостаточно. Я плотнее вжалась в спинку стула и уставилась на игрушку, будто ожидая от неё опасности. Но мягкий зверь смотрел на меня чёрными пластмассовыми глазами, зажимая в лапках красное сердце. Нельзя было просто так отпустить факт прихода Каймиры. Теперь нужно было проанализировать каждое её движение, каждую фразу. Конечно, много у кого в комнате стояли мягкие игрушки, подарки девочки. Никто не знал, почему она это делает и списывали просто на её безграничную любовь ко всем и щедрость. Но только не я. Так просто это быть не могло...
   Я снова начала прокручивать события в голове. Вот она постучала в дверь, легонько. По стуку всегда можно было определить пришедшего. Когда приходила Валори - она просто бесцеремонно вламывалась в мою комнату. Агварес не раз сносил дверь с петель, особенно - в хорошем настроении. Оно, к слову сказать, никогда его не покидало! Так что... дверей пришлось поменять в моей комнате очень много. Учитель предпочитал просто бесшумно проскальзывать в комнату, сообщая о своём визите крепкими объятиями. И только Каймира легонько стучала... Вот она наклонилась ко мне, обняла. Спросила об успехах в написании. Посмотрела на нетронутые листы...
   Мои размышления были приняты распахнувшейся и ударившей в стену дверью.
   - Агварес! - я хмуро посмотрела на него.
   - Не говори, что напугал! - засмеялся он.
   - Не дождёшься... - я немного отодвинула стул от стола. Точнее, от игрушки на нём. Агварес подошёл ближе, положил мне руку на плечо.
   - Каймира? - спросил он, указывая на пушистый подарок на столе.
   Я кивнула.
   - Скажи, Агварес, зачем она это делает? - я снизу вверх посмотрела на него. Что-то шевельнулось внутри. Глаза у него были притягивающие... а улыбка, почти никогда не сходившая с губ, завораживала.
   Он коротко пожал плечами.
   - Не знаю. В моей комнате уже не один подарок от неё.
   - И что ты с ними делаешь? - спросила я.
   - Играю. День напролёт, - он насмешливо посмотрел на меня.
   Я снова уставилась на игрушку.
   - Уж не думаешь ли ты, что девочка пытается наколдовать чего-нибудь тебе? - подмигнул Агварес и присел на край стола.
   - Нет, конечно! Тоже мне куклу Вуду нашёл...
   Вампир громко засмеялся заразительным смехом, похлопывая себя по бедру.
   - Конечно, вы так похожи!
   Я улыбнулась. Его смех никогда не оставлял меня равнодушной.
   - И что всё это значит? - спросила я, по-прежнему улыбаясь.
   Он лишь пожал плечами.
   - О чём она тебя спрашивала?
   - О том, как мне пишется. - коротко ответила я.
   Агварес медленно кивнул. Подумал о чём-то, глядя на игрушку. Но прикоснуться к ней не решился. Я наконец решилась задать волнующий меня вопрос:
   - Ты... она когда-нибудь применяла свой дар на тебе, Агварес?
   Он быстро повернул голову и пристально посмотрел на меня.
   - Не спрашивай, Кристина, - сквозь зубы прошептал он.
   Я, не опуская взгляда, смотрела на него в надежде на продолжение.
   - Каймира была пленной. Ей через многое пришлось пройти. Её глаза... - он быстро коснулся своих век. - Сила воли была так велика у неё, что тот, кто её создал, сам не ожидал проявления таких способностей. Но она смогла видеть и вылила всю свою злобу на мир через глаза, которых её лишили... - Агварес задумчиво посмотрел на мягкую игрушку и, будто желая оказаться подальше от её пластмассовых глаз, пересел на кровать. - Создаваемые ею иллюзии так явственны...
   - Подожди! - я встала со стула, только теперь почувствовав, как прогнулась спинка под давлением моих плеч, и пересела к нему. - Какие иллюзии? Я думала, она умеет гипнотизировать людей!
   Агварес невесело улыбнулся.
   - Если она скажет, что вокруг солнечный день, ты начнёшь хвататься за лицо, укрываясь от солнца! - его взгляд был устремлён куда-то в прошлое.
   - Так уже было с...тобой? - осторожно спросила я, наклоняясь ближе к нему.
   Но Агварес только покачал головой.
   - Я же говорю: не спрашивай! Я... видел, как она это сделала.
   В комнате повисла тишина. Думаю, теперь визитов Каймиры я буду опасаться ещё больше. Но вот подарок её постоянно будет напоминать мне о маленькой гостье.
   Агварес откинулся на подушки, настойчиво притянул меня к себе. Я с радостью скрылась в его руках, уткнувшись лицом в грудь.
   - Пойми меня правильно, Кристи... - тихо начал он. - Не то чтобы в этом Доме нет доверия... Просто здесь все очень настороженно относятся друг к другу. Случись здесь... битва...
   Я подняла лицо к нему и вопросительно изогнула бровь.
   - Лучше бы ей не случаться... - со вздохом ответил он.
   - Но что мы можем не поделить? - я по-прежнему смотрела на него.
   А потом потянулась к его губам и легонько поцеловала. Агварес настойчиво вернул поцелуй и, сжав крепче кольцо рук, продолжил:
   - Лучше бы нам тогда быть на стороне Каймиры!
   - Но ведь среди нас есть наделённые талантом... - начала я задумчиво, пряча лицо у него на груди. Прохладная ткань его рубашки скользнула по моей щеке.
   - Конечно, ты легко сможешь заставить её корчиться в болевых судорогах, не выходя из своей бронированной крепости, - я почувствовала, как он кивком головы указал на дверь и улыбнулась. - Владимир зажжёт все свечи в доме и взорвёт все лампы огненными осколками. Адолен и Рона попытаются разорвать её голыми руками. Пария разнесёт дом в щепки. Пауло нарисует пару десятков картин за несколько минут... Ну, а я смогу рассмешить её до смерти и тем самым спасти всех вас, - моя улыбка стала шире. Агварес умел находить весёлое даже в плачевных ситуациях. - Но, думаю, Каймира успеет внушить всем нам такое, после чего никто из нас и шага не сделает.
   Он замолчал на некоторое время. Потом я почувствовала, как губы его прижались к моей макушке.
   - Почему здесь нет доверия? - спросила я наконец.
   Агварес пожал плечами.
   - Все видели, как Каймира "сожгла" одного из нас прямо в этом доме. Если один из нас решился на убийство другого на глазах у всех, то где гарантии, что не начнётся беспредел?
   Мне стало как-то не по себе от этих слов.
   - Агварес, но ведь мы тогда живём в полной анархии? - я подняла глаза на него.
   - Нет, Модеус смог всё наладить, установив относительный... но всё же порядок.
   - А Каймира?
   Агварес коснулся губами кончика моего носа.
   - А что Каймира?
   - Ну... - я попыталась развести руками. - К ней что-то... применили?
   - А как по-твоему? - с улыбкой спросил он. - Думаешь, кто-то решился хотя бы с места сойти пока она не покинула Зала?
   Я повернула голову и задумчиво посмотрела на игрушку.
   - Не думай о ней, Кристин. Это же просто игрушка. По крайней мере, постарайся так думать. А девочка - всего лишь девочка.
   - Она же старше меня на 200 лет! - возразила я.
   Агварес только легонько погладил меня по плечу. Так он и продолжал меня гладить, пока я не почувствовала, что за окном наступает рассвет. Глаза мои замерли в одном положении, уставившись в одну точку. И больше я ничего не чувствовала.

ГЛАВА 8.

Разговор.

   Вечер встретил меня необычным для октября холодом. Улицы города пустовали. Но я прогуливалась просто для того, чтобы не сидеть в Доме, где Владимир не переставал докучать мне вопросами о подарках. Что ни говори - День моего рождения приближался, по человеческим меркам мне должно было исполниться 22, если не считать тех пяти лет, которые я не вижу солнца. А так... мне наступал 28-й год. Я передёрнула плечами от этой цифры. Почему-то мне казалось, что это старость. Агварес обычно убеждал меня, что после сотни я перестану волноваться о возрасте. Но мне всё время становилось страшно от больших цифр: как буду чувствовать я себя в 70? А в 98?
   Передёрнув ещё раз плечами, я осознала истинную причину для паники: район. Я находилась в ЕГО районе. Более того - я стояла напротив ЕГО дома. И, что самое ужасное, свет в окнах горел, выдавая присутствие жильца в нём.
   Я не стала давать себе поводов для совершения ошибок. И уже через несколько минут подходила к Дому. Скорость выветрила ненужные мысли из головы.
   Учитель ждал меня в моей комнате.
   - Как прогулка?
   Я пожала плечами.
   - Наверное, холодно.
   Он сидел в моём кресле, так что я переоделась в халат и присела на свою постель, проигнорировав приглашающий на колени жест. Учитель встал с кресла и сел рядом со мной.
   - День Рождения, - мягко напомнил он.
   - Да, знаю... - я отвела взгляд в сторону.
   Учитель быстро оказался перед моими глазами.
   - Какой подарок ты хочешь получить? - спросил он настойчиво.
   Конечно, подарки я любила почти маниакальной любовью. Первые пару лет я каждый день что-то получала от Учителя, так он старался выполнить любую мою прихоть и скрасить тяжёлое для меня время. Но теперь...моя фантазия просто была исчерпана. У меня было абсолютно всё. Мне нечего было желать.
   - Вы же... не подарите мне то, что я действительно хочу.
   Учитель посмотрел мне в глаза тяжёлым взглядом прищуренных глаз.
   - Если ты снова о... - он запнулся, и я быстро кивнула, не желая, чтобы он произносил это имя вслух. - То тебе уже всё объяснили. Или... ты нашла себе новую игрушку?
   Его вопрос застал меня врасплох, заставив вспомнить о месте, из которого я только что сбежала.
   - Может, тебе животное какое хочется? Вроде как кот у Валори, - он кивнул на дверь.
   Я пожала плечами. Заводить домашних любимцев я не решалась. Человек и человеческие чувства были живы во мне. А короткие жизни зверюшек - слишком частые утраты для меня.
   Но я всё же нашла в себе силы и резко подняла голову.
   - Волка! Хочу волка!
   Голос мой прозвучал капризно. Правда, не знаю, кому я сделала больнее: себе или Учителю. Он никак не отреагировал на мой выпад, а вот мне стало не по себе.
   Я встала, прошлась по комнате и присела в своё кресло.
   - Ну, тогда расскажи мне, о чем ты мечтаешь.
   - Мечтаю? - удивленно повторила я.
   - Ну да, у тебя ведь есть мечты?
   - Мечты? - я задумчиво провела ногтем по щеке, затем так же задумчиво посмотрела на острый ноготь. - Не понимаю.
   Я давно запретила себе такую роскошь. К чему она мне? Всё материальное я могу получить. Всё духовное, что ещё не постигла - пойму со временем. Того, что остаётся за гранью возможного, не получишь и в День рождения.
   - О чем ты думала, когда уходила сегодня? - спросил Учитель.
   - О том, что я вернусь сюда.
   - И все?
   Я кивнула.
   - Чего же ты хочешь, Кристиана? - спросил он после долгого раздумья.
   А вот в мыслях его я прочла совершенно иное.
   "Кто же тебя столько обижал в твоей жизни, дитя, что ты с таким остервенением рвёшься к смерти, к изучению всего того, что не несёт ничего кроме неё? Кому же ты так мстишь?" - хотел спросить он. Но не хотел увидеть в ответ мои глаза: холодные, жестокие, цепкие и циничные.
   - Не делай этого, Кристин! - Владимир резко встал и подошёл ко мне, намереваясь поднять с кресла. Я легко отстранилась.
   Его мысли повергли меня в шок и заставили задуматься. Почему он видел меня такой? Неужели я не была той, кого он ожидал привести в этот дом 5 лет назад?
   - Почему? Почему, Владимир? Почему ты видишь меня такой? - я резко встала и вплотную прижалась к нему, задавая свой вопрос. Моё холодное дыхание ложилось отголосками на его лицо. Наверное, я впервые назвала его так смело по имени.
   Он молчал.
   - Почему? - шептала я буквально в его губы.
   Он легко отстранил меня на расстояние вытянутых рук.
   - Я вижу тебя такой.
   Я снова плотно прижалась к нему.
   - Подари мне жизнь, Владимир! Подари мне её. То, что ты забрал у меня.
   Учитель отошёл к столу.
   - Тебя что-то не устраивает? - в его голосе звучал металл. Холодный и прочный. Но нет того металла, который я не могла бы сломать.
   - Чем ты недовольна, Кристин? - в его голосе я слышала упрёк.
   - Почему? Зачем Вы забрали меня, Учитель? - я бросилась к нему, заглядывая в глаза и цепко хватаясь за рубашку на его груди. - Ведь у меня всё было...
   - В том-то и дело! - резко выкрикнул он, отрывая мои руки от себя, но не выпуская их из своих. - У тебя было всё, но... ПОЧЕМУ ты звала меня? Почему ты желала смерти? Почему просто не могла быть счастливой?
   Я опустила голову. Ответов на эти вопросы у меня не было. Более того - я хотела, чтобы именно он дал мне их.
   - Ты не любила Айвена?
   - Любила.
   - Ты не хотела замуж?
   - Хотела.
   - Так почему? - выкрикнул он снова.
   Внутренне я сжалась в комок, будто от удара. Учитель притянул меня к себе, прижал к груди. В этот момент мне очень хотелось, чтобы она оказалась тёплой.
   - В моей жизни не было огня и страсти. В моей жизни просто не было смысла... - очень тихо прошептала я.
   - А сейчас он есть? - так же тихо спросил он.
   В ответ я только отрицательно покачала головой.
   Владимир направился к двери, выпустив меня из объятий.
   - Выбери себе подарок, моя дорогая.
   - Вы хотите устроить пир? - с болью в голосе поинтересовалась я.
   - Нет, я лишь хочу дать тебе то, чего у тебя ещё нет.
   Я грустно улыбнулась, обнимая себя за плечи и отходя к столу.
   - Может быть, ты примешь моё предложение?
   Я покачала головой:
   - Владимир, узы брака - это ведь навсегда. Смерть не разлучит нас.
   - Тогда...
   Его мысль коснулась меня. Видимо, он не хотел говорить об этом вслух. Или не мог. Но я в ужасе посмотрела на него.
   - Ребёнок? Младенец, обращённый в бессмертного? Вечная игрушка?
   Он молчал, пристально глядя на меня и отчаянно блокируя свои мысли.
   - Прости, Учитель, это слишком жестоко. Даже по моим понятиям.
   Он развёл руками. Действительно, ни машин, ни домов мне не нужно было, побрякушек и так хватало. Что ж, тяжело делать подарки вечности.
   Я резко вскинула голову.
   - Владимир!
   Он обернулся ко мне, отпуская ручку двери. Она с тихим звуком закрылась.
   - Подари мне день человеком! День без вас! Отпусти на целый день и ночь, дай снова почувствовать в себе человека, побыть там, где я хочу и с теми, с кем я хочу. Пообещай, что ни один из вас не сунется в город! Пускай в этот день и в эту ночь не будет смертей, а? - я посмотрела на него снизу вверх. - Пожалуйста, лишь день!
   Он посмотрел на меня взглядом очень уставшего человека.
   - Тебе убивать в себе человека нужно, а не чувствовать его! - в голосе слышалась грусть. Конечно, ведь я готова была променять целую семью бессмертных на двух-трёх человек и простой мир.
   Конечно же, он согласился. Владимир быстро кивнул.
   - Я попрошу наших не соваться в город.
   Я благодарно улыбнулась ему. Но затем резко вспомнила.
   - И...ещё... - он вопросительно посмотрел на меня. - Можно сделать так...чтобы...я провела и день?
   Учитель на миг призадумался.
   - Обратись к Алайну.
   - Спасибо, Учитель! - я постаралась вложить в свой голос и взгляд максимум радости, на которую была способна. - Это - лучший подарок для меня!
   Не сказав ни слова, Владимир вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собою дверь. Что ж, это был плохой признак. Будь я в том же настроении, что и он, дверь разлетелась бы фонтаном щепок.
   Алайн был нашим зельеваром. Конечно, такая профессия в наше время не была востребована. Но он пришёл из других веков (а, может, и миров), так что путём долгих экспериментов, проб и ошибок, Алайн изготавливал некоторые составы. До сих пор я не обращалась к нему за помощью. Но искренне надеялась, что это будет не зря.
   Алайн был, пожалуй, единственным, чья история была известна каждому. Он её не скрывал.

История Алайна.

   Деревня горела, усеянная трупами и наполненная предсмертными криками. Дым плотной стеной поднимался и разносился по округе, неся с собою страх. Поток страха, поток боли, поток смерти. Умирали повсюду, а конные отряды уничтожали любого, кто пытался скрыться. Из селения не скрылся никто. Так, небольшая деревня перестала существовать...
   - Здесь последний - мальчонка!
   К ногам командующего вампира был брошен мальчик лет десяти - двенадцати. Он дрожал от страха. И была на то причина. Вампир взял в руки небольшой кинжал.
   - Ну, что, дитя?
   Звериный оскал прорезал искажённое ненавистью лицо. В хищной улыбке мелькнули клыки, длинные, острые, с которых ещё капала кровь убитых родителей мальчика. Первый порез кровавой линией прошёлся по детской щеке. Ребёнок закричал. Кровь струйкой потекла по лицу, её словил быстрый язык вампира.
   - Тиш-ш-ше... - он перешёл на свистящий страшный шёпот. - Ты плачешь кровавыми слезами?
   Порезы один за другим начали испещрять лицо уже заливающегося рыданиями мальчика. Он дёргался в сильных руках, пытался хоть как-то освободиться. Но безжалостный монстр никогда добровольно добычу не отдаст... Вампир наслаждался, упивался исходящим от ребёнка страхом. Дитя била одна из последних его конвульсий, когда к ним подошёл брат вампира.
   - Остановись. Мы должны уходить.
   Вампир поднял горящие глаза на подошедшего. Ещё раз махнув ножом, при этом отрезав ребёнку часть уха, с громким рычанием он отшвырнул от себя изнемогающее тело, которое встретило преграду на своём пути, напоровшись ногой на торчащие вилы.
   - Ему по-любому не выжить. - вампир утёр губы. - Уходим!
   Он вскочил на коня, резко дёрнул поводья, подняв лошадь на дыбы, и со всем отрядом галопом пустился прочь от деревни, прочь от того места, где всё же выжил изуродованный, измученный им ребёнок.
  
   ††† (40 лет спустя)
  
   Водная гладь сменяла сама себя вот уже которую неделю. Воздух был холодным, а простирающиеся покуда хватало глаз, реки делали его невыносимо влажным. Небо отражалось в воде, и уже просто невозможно было отличить, где небо, а где вода. По реке скользила одинокая лодка, в которой фигура, закутанная в длинные одежды, сидела в лодке и вела беседу с перевозчиком.
   - Мне сказали, что я могу найти его в таверне.
   - Да, госпожа, Вы легко его узнаете. Он очень заметно хромает, лицо сплошь испещрено шрамами, а часть правого уха просто отсутствует.
   - Как ужасно! Спасибо за информацию.
   - Да, ужасно... Но он дал страшную клятву когда-то, и говорят, что он не собирается умирать, покуда не добьётся своей цели. Но что за клятва - ведомо лишь ему одному. - человек важно поднял руку вверх.
   Вскоре лодка остановилась у берега, на котором довольно близко к воде располагалась таверна. Рассчитавшись с перевозчиком, молодая женщина направилась к ней. Как только она очутилась внутри, первым кто попался ей на глаза, был уродливый человек с бледной кожей, сплошь заросший волосами, с обезображенным лицом. Она прямиком направилась к нему и села за стол.
   - День добрый, мастер...
   Человек вскинул на неё взгляд печальных глаз, один из которых пересекал глубокий порез.
   - Желаю здравствовать, госпожа.
   - Мне весьма рекомендовали Вас, мастер...
   Он отвернулся, окинул взглядом помещение. Женщина тронула кулон на шее и продолжила свою речь.
   - Мне необходимо зелье, мастер.
   На лице его на секунду мелькнул интерес. Но быстро сменился злым выражением и полной незаинтересованностью.
   - Подробнее. - голос его был каким-то скрипучим и довершал весь образ человека, до безобразия не понравившегося женщине.
   - Моему близкому срочно, повторяю, очень срочно, понадобилось зелье. В кратчайшие сроки.
   Он лишь кивнул в ответ. И тут же перешёл к главному вопросу.
   - Зелье, которое Вам требуется, практически уникально. Во всяком случае, ко мне за ним ещё никто не обращался. Так что...сами понимаете...с меня - огромные усилия, а с Вас, госпожа, - их оплата.
   - Ваша сумма, мастер, - моя оплата.
   Он посмотрел на неё пару минут.
   - Хорошо. Но дело не только в сумме. Прежде всего - материалы, которые мне нужно будет достать. Это: особые травы, которые я буду закупать, а также мне нужна Ваша кровь. Ведь вы говорите, что тот, для кого нужно это зелье...
   - Это мой отец.
   - ...так вот, мне необходима Ваша кровь... Так что, сумма будет в принципе, баснословной.
   Женщина немного раздражённо щёлкнула клыками. Но быстро убрала раздражение и сжала кулаки.
   - Сумма, мастер, сумма!
   Немного подумав, просчитав все расходы, человек назвал цифру. Женщина, не задумываясь, вынула кожаный мешочек с монетами и бросила его на стол. Золото тяжело ударилось о деревянную крышку.
   - Давайте пройдём отсюда.
   Они встали и двинулись вглубь таверны. Мастер заметно хромал на одну ногу. В глубине таверны оказалась небольшая комната, где зельевар, по-видимому, договаривался о заказах. Человек только успел достать необходимый сосуд для крови, когда женщина, немного приподняв рукав чёрного платья, клыками вскрыла себе вену на запястье и наклонила руку к сосуду. Отдав требуемую часть крови, она поднесла руку к губам, слизнула кровь, и рана сама по себе с неимоверной скоростью стянулась так, что не осталось даже рубца от вскрытия. Только увидев кровь, зельевар отвернулся и долго не мог повернуться к ней. Наконец, он стал медленно поворачиваться, и она увидела, что верхняя часть уха у него отсутствует.
   - Что с Вами могло произойти, мастер? Это ужасно!
   - В детстве меня обезобразил один...одно существо. Я знаю, где оно находится, и клянусь не уйти из жизни, раз уж я выжил после его лап, пока от моей руки не падёт последний, в чьих жилах течёт его проклятая кровь!
   Немного поёжившись от его слов, договорившись о следующей встрече, когда она будет забирать зелье, женщина поспешила двинуться прочь из таверны.
  
   В назначенный день она была снова в таверне, где её ждал зельевар.
   - Вы превзошли мои ожидания, мастер! Я поражена той скоростью, с которой вы выполнили мой заказ. Ну, а причин сомневаться в его действенности, я, конечно же, не имею. Спасибо Вам.
   Зельевар, обезображенный хромой человек, лишь пожал плечами. Он никогда не гордился своей работой. Возможно, жизнь его и прекратилась бы на отметке десяти лет, если бы его не подобрал другой зельевар и не обучил из жалости этому делу, ибо с его положением, мастер больше никем не мог бы стать.
   - Позвольте же мне, госпожа, узнать Ваше имя.
   Вместо ответа дочь чудовища, сломавшего жизнь юному мальчонке, бросилась к старому зельевару.
   - Это лучшая плата, зельевар. Будь одним из нас! - это были последние слова, которые Алайн услышал в своей жизни.
  
   Конечно, не стоит и говорить, что Алайн ненавидел себя с самого первого дня своего существования. Ту молодую женщину он больше никогда не видел. Никто ничего ему не объяснял, всё приходилось познавать самому. Лишь одно он принимал с благодарностью - уродство и хромота навсегда покинули его тело. Как бы то ни было, Алайну просто пришлось смириться с тем, кем он стал.
  

ГЛАВА 9.

День рождения.

   Я выскользнула из дома незадолго до рассвета. Чувство предвкушения, чувство чего-то нового росло и крепло во мне с каждой минутой, с каждым шагом, который отделял меня от Дома. Сегодня был мой День рождения, и я имела право на подарок. Я получила его и, как бы то ни было, это было лучшее, что я могла получить. Намного лучше очередной порции ярких коробочек, которые, не сомневаюсь, очень скоро заполнят мою комнату. Этот день был моим. И только.
   Город оживал. Город просыпался. Небо, которое больше не было ночным, но по-прежнему оставалось тёмным, заволокли низкие густые тучи. Странная в этом году осень. Холодная. И необычная. Но я не собиралась портить себе настроение такими мыслями. Сегодняшний день я собиралась запомнить надолго.
   Я легко проникла в свою квартиру через небольшое, плотно завешенное окно. Только очутившись в комнате, бывшей некогда моей, я поняла, что сюда не заходили все пять лет. Обстановка осталась нетронутой, будто здесь ещё могла присутствовать моя душа. Всё осталось таким, как я оставила, уходя из дома пять лет назад, ни единая фигурка не была сдвинута с места, ни одна картина не была снята со стены. Моя комната ждала меня...
   Я присела, а затем прилегла на свою постель. Меня буквально накрыли запахи моей прежней жизни. Я глубоко вдохнула, стараясь не закричать. Волна боли прошла по моему телу. Боль эта прочно устроилась где-то между рёбер, где, наверное, должно было биться сердце. Но оно молчало. Уже пять лет оно молчало.
   Молчала и эта комната. Она немым фильмом показывала мне картинки моей прошлой жизни, не издавая ни звука. Пока я не услышала шаги за дверью. Закусив губу, я уставилась на дверь. Да, конечно, рабочий день только начинался. И мои родители проснулись... Я сидела на своей постели, сжав в руке край одеяла и боялась сделать малейшее движение. Они были там, так близко от меня. Я не видела их пять лет. И даже не представляла, как они выглядят. Наверное, сильно изменились. Всё это время я оберегала себя даже от искушения увидеть их. Это не принесло бы никому из нас ничего хорошего. Я знала, что рано или поздно их не станет. О моём подарке им не могло идти и речи... так что оставалось только молча наблюдать за тем, как идут годы, как природа берёт своё от каждого человека, пока не заберёт его целиком. Наверное, лучше было отпустить их ещё в самом начале. По крайней мере, теперь мне было не так больно.
   Так я думала, пока не услышала их голоса... Тишину раннего утра прорезали тихие слова. Это были воспоминания обо мне. И о том, какой сегодня день. Потом я буквально почувствовала их слёзы. В эти минуты я как никогда была благодарна Учителю за выполнение его обещания. Я знала, что никто из наших не сунется в город. Иначе не оставалось и сомнений, что Валори уже была бы рядом, обнимая меня за плечи и пытаясь говорить что-нибудь утешительное. Сейчас мне никто не был нужен, хотелось полностью окунуться в атмосферу своей прошлой жизни, какой бы она у меня не была.
   Я легла на постель, уткнулась лицом в подушки и напряжённо слушала их. Говорили они немного, у каждого в голове роились свои мысли. Но все они неизменно касались меня. Спустя некоторое время, хлопок входной двери и поворачивающийся в замке ключ известил меня о том, что квартира пуста. Я перевернулась на спину и долго смотрела в потолок. Желание увидеть свой дом пересилило мою тоску и я, легко наступая на доски пола, вышла из комнаты. Яркий свет буквально ослепил меня после сумрака моей комнаты. Я ещё раз мысленно поблагодарила Владимира за предоставленную мне возможность. Затем вспомнила про Алайна и, вознеся хвалы и ему, пообещала себе больше никого из наших не вспоминать, почувствовать себя просто человеком, не знающим, что все кошмары самых страшных ночей - это не выдумка, а то, что мы можем встретить в любую минуту на ночной улице.
   Обстановка моего дома ничуть не изменилась. Всё было по-прежнему, что несказанно меня удивило. Узкий коридор вёл на кухню, где всё ещё витал запах кофе, а на плите стоял остывающий чайник. Я подошла к нему, медленно протянула руку и коснулась блестящей поверхности. Он был тёплым... Я улыбнулась и вышла из кухни, запрещая себе заострять своё внимание, что в блестящей поверхности чайника ничего не отразилось.
   Зал тоже ничуть не изменился. Я стояла в пороге и смотрела на яркое небо за окном. Я уже и забыла, как это - голубое небо, естественный свет, лёгкий воздух осеннего дня в этой комнате. Впервые за пять лет я не впадала в своё оцепенение, так похожее на смерть. Я прошлась по комнате, наслаждаясь каждым моментом своей жизни, вбирая в себя каждую секунду, чувствуя абсолютно всё, изучая всё новым зрением. Потом осторожно опустилась в кресло и просидела так, просто вбирая в себя эту комнату, долгое время. Мне уже начало казаться, что я теряю связь с реальностью, когда на стене я заметила острые углы рамки, на которую была наброшена чёрная ткань, заинтересованная, я медленно встала с кресла и подошла к стене. Будто бы боясь нарушить какую-то тайну или коснуться чего-то неведомого, для меня не предназначенного, я провела пальцами по тёмным обоям. Но понемногу подбираясь всё ближе, наконец взялась за край лёгкой материи и стянула её вниз. Резкий выдох вместе со слабым вскриком вырвался из моей груди, буквально отбросив меня к противоположной стене. Из рамки на меня смотрели большие глаза за стёклами очков в серебряной оправе, глубоко посаженные на узком лице. И хоть цвет этого лица был немного бледным, всё же в нём чувствовалась жизнь, а глаза, хоть немного и подёрнутые искажением толстой линзы очков, принадлежали живому человеку. Накрашенные губы были растянуты в искренней улыбке, руки касались кончиков прямых волос.
   С огромной фотографии в рамке со стены на меня смотрела я сама, образца пятилетней давности.
   Я медленно подошла к окну и невидящим взглядом уставилась на листья каштана под окном, которые налетевший ветер трепал из стороны в сторону. Небо затянули низкие густые тучи. Вид из этого окна не будоражил моё сознание с самого последнего раза, когда я стояла здесь.
   И только звук медленно поворачивающегося в замке ключа вывел меня из задумчивости. Я быстро набросила ткань на рамку, не желая больше встречаться с собой взглядом, и скрылась за дверью своей комнаты. По всей видимости, я совершенно потеряла счёт времени. Фигура подошла к рамке, у которой ещё секунду назад стояла я, протянула руку и сбросила ткань на пол. Я аккуратно прикрыла дверь, не дожидаясь душеразрывающей картины. И замерла, стоя у огромного зеркала на двери моей комнаты. В зеркале никого не было.
  
  
  
  

Мир без него.

   Я так изменилась за последнее время! Открыв дверь с зеркалом, я всем телом прислонилась к его ледяной поверхности и посмотрела в собственные глаза. И ужаснулась. Кем я стала? Я даже глаза свои не узнала. Изнутри моё сознание смотрело на чужое лицо, на чужое тело, через чужие глаза! Они светлели...приобретая цвет болотной тины в пасмурный день. Я подняла руку (чужую, такую чужую!) и коснулась лица в зеркале. Холод. Гладкая твёрдая поверхность. Только разум мой смотрел в чёрные провалы чужих глаз. Кем я стала? Чьё это лицо? Оно постарело и совсем не выглядит на 21... Эти глаза... Что за морщины прорезали себе путь над моей переносицей, что это за глубокие вмятины, образующие треугольник около носа и губ... губы! Почему углы моего рта почти касаются подбородка? "Почему?" - в ужасе спрашиваю я сама себя. Что случилось со мною? Что убило меня? Я смотрю себе в чужие глаза. И мне страшно. Я не вижу там жизни. Я не вижу там себя. Там ничего нет. Я умирала...
   Дрожащие пальцы коснулись зеркального лица ещё раз, провели по зеркальным волосам. Что за причёска, что за цвет? Это была не я. Из зеркала на меня смотрела потрёпанная жизнью, побитая ветрами и дождями, уже практически неживая, отчаявшаяся и потерявшая всякую надежду...я.
   Почему я умирала? Чего не было в моей жизни? У меня была семья, я собиралась создавать свою. У меня было всё.
   Кроме жизни. Её у меня не было. Я просто умирала. У меня не было смысла. Не было того, чего ради можно просыпаться по утрам. Я просто тихо умирала, будто угасающий осенний день. Я - зеркальная была собственной осенью. Я умирала.
   Со мной не было ЕГО.
  
  
   Я судорожно обернулась в поисках Каймиры. Только она могла создать такую живую картинку моего прошлого. Но для этого ей хорошенько пришлось бы покопаться у меня в голове. Комната была пуста. Никакой Каймиры в ней не было, никто не дарил мне эту иллюзию. Это память, наша совершенная память, наша такая жестокая память, играющая с нами в игры по своим правилам, с которыми она не собиралась нас знакомить.
   Я увидела своё прошлое, свои последние дни, начало, когда я только начала приглашать смерть в свою жизнь. Не желая копаться во всём этом, я осмотрела свою комнату и, не найдя там ни одного следа своего пребывания, мысленно простилась с ней и скрылась за окном.
   Я медленно брела по улице. Ноги сами несли меня навстречу шуму и грохоту, с которым проносились через окраины этого города поезда. Место моего уединения, место моих долгих размышлений - здесь я не была со времён своей прошлой жизни, встретило меня неизменным бескрайним пространством, закованным в железные тиски рельс. Я глубоко втянула запах поездов и дыма, не спеша прошлась по шпалам путей. Всё было как и прежде, ещё до того, как моё сердце перестало биться.
   Я резко остановилась. И сразу даже не могла сказать, что заставило меня сделать это. Если бы не низкое чёрное от туч небо, я бы сказала, что выглянуло солнце. Если бы не шумящие в нескольких метрах от меня поезда, я бы сказала, что очутилась в церкви. Чувство было таким ярким и неприятным, что я мгновенно сошла на платформу и принялась оборачиваться по сторонам в поисках раздражителя. Его шаги я услышала ещё издалека. Он медленно брёл по тому же пути, где недавно была я, но на значительном расстоянии. Я бросилась к дальнему пути, на котором стоял состав, не собирающийся пока двигаться с места, и спряталась за ним, выглядывая украдкой.
   Айвен нисколько не изменился. Всё те же длинные волосы, которые золотятся в солнечных лучах, всё те же одежды, бряцанье ремней на куртке. Только лицо его задумчивое сейчас и сосредоточенное на мыслях... Я выпустила своё внутреннее "я" наружу, лёгким духом скользнула к нему, слилась...и в первые секунды почувствовала какую-то преграду. Но вскоре она поддалась, и поток мыслей обо мне влился в мою голову. Он скучал. Он грустил. Он помнил, какой сегодня день. Потому и пришёл сюда, на место моего обычного уединения.
   Предательская мысль выйти из своего укрытия скользнула в моей голове лёгким пером и тут же пронеслась дальше. Конечно, нет, конечно, я не сделаю этой ошибки. Всё то, что для меня так долго строил Владимир (хотя не так уж и долго это для него), всё то, к чему и от чего себя приучала и отучала я - всё это не могло быть разрушено вот такой глупой выходкой. Поэтому я крепче ухватилась за края вагона, но когда заметила, что под моими пальцами его стенки прогнулись, быстро отпустила такое хрупкое железо и заставила себя уйти прочь. Уйти так, чтобы он не заметил. Уйти так, как ушла уже однажды. Уйти тихо.
   Я заставила себя остановиться только тогда, когда нас разделяла, по меньшей мере, половина города. Я замерла в парке, подняв голову к низкому небу и вдыхая запахи осени, чувствуя всем телом, как осенний воздух проходит сквозь меня, наполняя новой жизнью и смертью, отбирая печали и те малые радости, какие я могла себе позволить, наделяя новой надеждой и стремлением, которого я обязательно должна была добиться. Я стояла просто так, отключившись от этого мира, отпустив себя выше этих деревьев, легче этого воздуха... Мысли, мысли... уходили от меня, проносясь со скоростью ветра, гоняющего золото кровавой листвы под ногами прохожих. Наверное, я могла бы так стоять бесконечно, пока мимо меня проходили бы столетия и сменялись цивилизации. В эти минуты я не хотела ни о чём думать, никого видеть, никого пускать в свой день. Я не могу ответить, почему именно этот день рождения стал для меня таким особенным. Может, потому что пришло время что-то отпустить, от чего-то отказаться, принять что-то новое, что-то доселе неизвестное впустить в своё существование. А может...просто пришла пора умереть. Почему-то внутри я оставалась жива. Я оставалась человеком.
   Его приближение я почувствовала намного раньше, чем его тень мелькнула на границе парка. Я стояла, закрыв глаза, и ждала его приближения, ледяной кожей ощущая каждый его шаг и учащённое биение сердца. Не открыла глаз даже тогда, когда он коснулся меня. Но абсолютно потеряла чувство реальности, когда он наклонился ко мне и поцеловал...
   - Артём... - только и выдохнула я, открывая глаза, где играли адские огни, и чувствуя, как жажда захлёстывает чувства.
  
   Мы снова сидели в его комнате, и я знала, что это именно то завершение дня, о котором я мечтала. В его руках горячая чашка кофе. Забавно, он не единожды предлагал мне его. Я сходила с ума, глядя на него...в его карие глаза, на его подросшие волосы... Я смело могу сказать одно: с Артёмом я оживала.
   - Что со мной? - спросил он.
   Я лишь пожала плечами:
   - Не знаю.
   Он кивнул, отставил чашку и протянул руку мне.
   - А кто ты?
   Я снова пожала плечами. Ощущение deja-vu захлестнуло меня, когда я вложила свою бледную и холодную руку в его большую и горячую ладонь. Я позволила ему легко подхватить меня и усадить себе на колени. Почему-то так легко было оставаться с ним простой, весёлой...необычной. И, наверное, я даже забывала, что мертва.
   - Что с нами? Мы ведь не люди. Мы...
   - Сказки? - резко спросила я, присаживаясь рядом с ним.
   - Монстры, - коротко отрезал он. - Кто ты?
   - Вампир.
   Не знаю, какой реакции я ждала от него. Но он медленно кивнул.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   42
  
  
  
  
  
   42
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"