Она бежала в платье босиком по воде. Ни тени грязи и пошлости не было на ее лике, во всем ее образе, во всей ее душе.
Я ее любил. Она была предназначена мне в невесты. Она любила меня, очень любила. Она смотрела на меня с такой улыбкой, детская улыбка - такая светлая и чистая. Глаза ее улыбались. Говоря "улыбка", я подразуме-ваю ее глаза. Она была такая светлая. Ни грамма надуманности, чопорно-сти, предсказуемости, пошлости. Всюду считала свое, на все у нее было свое мнение, и не так, как бывает, не взбалмошно, не как испорченный ре-бенок. А с сознанием, с осознанием чего-то. Серьезно. Очень.
Помню, как она говорила - так серьезно, и еще у нее появлялась склад-ка меж бровей, и дергался лоб, и глаза становились такие темные, но свер-кали, и так болезненно, с такой болью она говорила:
- Я хочу чистоты. Чистота - это все, что может быть, все, без чего ни жизнь, ни существование мои невозможны. Я осознаю и понимаю, что для меня это не надо... физического, - с трудом выговаривала и далее говорила со злостью. - Я не то, что эти девственницы, словно искусственные расте-ния или тепличные растения, иногда такое ощущение - будто вся жизнь их - подготовка к этому, такие на вид изнеженные, падают в обморок при виде первой крысы или от подмигивания какого-нибудь "джентльмена", и в му-жья им достается крыса, и первая брачная ночь как языческий ритуал. Мне противно. Они гадки. Чистота - это все, что может быть. Чистота мне необ-ходима.
Я помню - целовал ее. Я любил. И я испытывал к ней влечение, физи-ческое. И не мог его преодолеть или не очень старался. Я помню, как мои... жесты доставляли ей муку, видел и не останавливался. А она не могла меня отринуть - она любила и отдавалась. Ей было больно. Но я не доводил до конца. Она не хотела. Я не... ну вы понимаете. Я знал, что это ей причинит ужасную боль, но я забывал об этом и пытался подвести к этому. Я не хотел ей зла. Просто... Не знаю.
Ей было плохо и грязно. Душа ее это отвергала. Она бы себя наверно возненавидела, если бы я был более напорист, и она не успела бы, не смогла бы оттолкнуть меня. Она плакала. Я нарушал что-то в ней. Я... мне жаль. Без ощущения чистоты она не мыслила жизни.
И однажды я вышел на берег. И она была там. Она не видел меня. Бе-жала по воде и радовалась. Она была так чиста. И у меня был револьвер...