Море ночи плещется в мое окно. Задувает холодным ветром - дыханьем звезд. Они поют свою странную песню, и она не похожа ни на звон разбитого зеркала, ни на шепот хрусталя, а на колыбельную матери. Долгую песню долгого пути света во тьме. Я перебираю их в руками, держу в горсти, и они смеются. Они что-то такое знают, что неизвестно мне.

И у меня впереди целая ночь. Ночь, которая для двоих. Ночь, которая для горсти сияющих леденцов. На самом деле - эта ночь для романа века. И у меня есть только эта ночь и я сама. И я знаю все, что было, и все, что будет. Я тяну и тяну свои нити, как паук плетет паутину, сквозь звезды, в сторону других. Я все улавливаю и все чувствую, по этим тонко натянутым струнам моей души идут импульсы. И они такие... Похожие на свет, хрупкие на ощупь и пахнут озоном. Меня пробивает до дрожи, и я пишу. И вот уже не осталось тела, не осталось меня, только душа, похожая на пылающий шар, поглощающий весь мир вокруг... Эта душа, она жжет чего-то. Может, колыбельной от звезд. А может, своей темной половинки. Ты и я. Тень и свет...

А я все пишу и пишу роман века. И ночь уже на исходе. Осталась последняя глава. Глава, в которой умрет все и все начнется заново. Змея съест свой хвост, младенец вынырнет в этот хрупкий, колючий мир и заплачет от боли; и засмеется старик, и с хрипом, кашлем и смехом отойдет в мир иной, и так все сначала. Нет конца у времени... Течет себе широкой рекой и принимает в себя все: тьму и свет, ночь и звезды, тебя и меня. Вот только ночь заканчивается, а передо мной до сих пор белый лист с надписью "Роман века"...

И ветер. Холодный, колючий ветер...