-... Вот адреса, тебе до вечера хватить должно. Так что в контору можешь в принципе не возвращаться.
- Бу сделано, Петрович!
Чекалов принялся собирать в чемоданчик раскиданные по рабочему столу инструменты. После того праздника, едва не ставшего последним, его авторитет резко возрос, несмотря на скромный срок пребывания в должности. Правда, никаких послаблений в работе от начальства не предвиделось, особенно после того, как "временное явление товарищ Валеев", так и не сумев выйти из штопора после новогодних праздников, был наконец с немалыми трудностями и громким скандалом уволен. Поскольку на плане мастерской это никак не сказалось, поворачиваться приходилось всем. Исключение составлял разве что ветеран Степаныч, которого начальник старался по мере возможности освободить от обслуживания на дому - ноги пенсионера уже не те.
Накануне ночью выпал свежий снег, не запятнанный покуда городской грязью, и низко висящее январское солнце отражалось в нём тысячами колких лазерных искорок. Алексей шёл и жмурился, невольно улыбаясь, и встречные девушки охотно улыбались ему в ответ. Всё будет хорошо... всё будет хорошо... ну правда ведь, не может всё время быть плохо... любая война имеет свой конец...
Надо признать, очередной "артналёт" госпожи злобной реальности был силён как никогда. И тянул за собой хвост неприятных, тягостных и в то же время необходимых хлопот. Одни вызовы в милицию чего стоят... Плюс беготня насчёт страховки за раскуроченный автомобиль. Плюс работа. Плюс Юлька, которой вот-вот рожать. Плюс... плюс... Да, случись это прошедшим летом, или даже осенью, и работа была бы надолго приторможена.
Он улыбнулся шире. Поздно, госпожа злобная реальность. Если на то пошло, надо было активней заниматься опасной мошкой. Гоняться за уже успевшей нанести смертоносный укус мухой цеце глупо и недостойно.
Подъезд дома, где обитал первый клиент, был на удивление чист - очевидно, только что имел место косметический ремонт, и местные вандалы-малолетки не успели изукрасить свежепобеленные стены похабными надписями. И только поднявшись до третьего этажа, Алексей вдруг осознал, что не так. Он тихо рассмеялся. Разумеется, здесь есть лифт. Вот только товарищ Чекалов уже настолько проникся логикой войны, что автоматически пренебрёг сим благом цивилизации. Ноги, они надёжнее, и бережёного Бог бережёт. Тесная коробочка лифтовой кабинки рождает чувство беспомощности... М-да. Если вдуматься, он и троллейбусом пренебрёг, хотя вполне мог прокатиться ради экономии времени. Что дальше? Водобоязнь, как у больного бешенством, инстинктивно опасающегося захлебнуться во время глотательного спазма?
Звонок за дверью затрещал требовательно и громко, спустя какое-то время послышались шаркающие шаги.
- Кто там? - раздался старческий женский голос.
- Телемастера вызывали?
Зрачок дверного глазка потемнел - очевидно, хозяйка пыталась разглядеть личность посетителя. Алексей чуть улыбнулся. Эх, бабуля... Не оттуда ждёшь угрозы. Вот твоя казённая дверь из прессованных опилок, если на то пошло, по нынешним временам оберегает жилище ненамного надёжнее занавески. Пни, и заходи...
Очевидно, данные первичного фэйс-контроля оказались благоприятны - замок заскрежетал, дверь приоткрылась на длину цепочки, и в образовавшейся щели возник глаз, не утративший выражения бдительности.
- А документ имеется?
- А как же! - Чекалов извлёк из кармана и раскрыл удостоверение. Ох, кем-то так запугана старушка... или сама себя запугала?
Очевидно, вид красных корочек с печатью и фотографией окончательно убедил хозяйку квартиры в легитимности визита - после пары секунд размышления дверь распахнулась шире.
- Проходите, товарищ.
В который раз улыбнувшись, Алексей шагнул через порог. Надо же, "товарищ"... обращение, ныне официально считающееся чуть ли не ругательством. Нет, здесь это прозвучало как пароль. "Заседание подпольной революционной ячейки разрешите считать открытым..."
Стандартная однокомнатная "брежневка" была обставлена отнюдь не стандартно. Уж не мемориальная ли это квартира, мелькнула мысль. Фотографии в рамках густо облепили стену, кое-как прикрытую старыми выцветшими обоями. Старая софа, в центре которой явственно обозначилось углубление, образовавшееся от многолетней эксплуатации, письменный стол с древним телефоном времён товарища Сталина, чёрным, как уголь, пара облупленных стульев, ветхое кресло в углу... Наиболее молодым экспонатом являлся цветной телевизор "Рекорд" образца семидесятых.
- Ну, что у нас случилось?
- Не работает, - это было сказано таким тоном, будто сообщалось: "самолёт к боевому вылету не готов"
- Посмотрим-починим, - успокоил женщину Чекалов, разворачивая свой чемоданчик. - Сейчас включим ваш прибор...
Уже через пару минут стало ясно, что обещание насчёт "починим" было непродуманным и поспешным. Экран светился сине-зелёным, без малейших признаков красных оттенков, отчего изображение приняло вид репортажа с морских глубин.
- М-да... Нечем мне утешить вас, хозяйка, - сокрушённо вздохнул Чекалов, откладывая в сторону тестер. - Кинескоп накрылся, красная пушка... Менять надо.
Старуха поджала губы.
- Точно?
- Если не верите, зачем вызывали? - счёл уместным слегка оскорбиться Алексей. - Искали бы мастера, к коему питаете полное доверие.
- А дорого?
- Хм... Дело даже не в деньгах. Дело в том, что эти кинескопы последний раз выпускались в СССР. Сейчас СССР уже нет, если вы помните. И кинескопов таких соответственно. Он с какого года, если не секрет?
- На юбилей Великого Октября...
- Семьдесят седьмой год, стало быть. Итого уже семнадцать. Срок ему вышел. Так что надо бы новый приобретать.
- Нет у меня сейчас таких денег, - голос старой женщины дрогнул. - Тогда были, а сейчас вот нет... Неужто ничего нельзя сделать?
Алексей чуть пожал плечами.
- Можно, конечно, запросить на складе... Только даже если повезёт и найдут такую трубку, это будет временная мера, уж поверьте. Он же у вас ламповый. Будет сыпаться раз за разом. Да и кинескоп сам по себе вещь такая - половина цены нового телевизора... Новый всяко лучше взять.
Старуха отвердела лицом, принимая решение.
- Что ж... Придётся пока так смотреть. В конце концов, первый КВН тоже зеленью отдавал... и экран к тому же маленький был... Я что-то должна?
- Да не надо, - Алексей вновь чуть улыбнулся. - Запишу "отсутствие хозяев", только и делов.
- Ну спасибо, товарищ, - голос хозяйки чуть смягчился. Алексей молча собирал своё хозяйство в чемоданчик. И уже готовясь уйти, не удержался, подошёл к галерее портретов. Фотографии были пожелтевшими от времени, но черты лиц хранили чётко.
- Ваши? Если не секрет...
- Да не секрет, - голос хозяйки ровен, как у робота. Таким тоном говорят, когда боль потери давно похоронена толщей времени. - Мои, конечно. Вот это муж, Иван... А это Ваня, сын...
Пауза.
- Мы двадцать первого на поезд сели, с Ваняткой. В Москву прибыли, а из рупора на вокзале уже Левитан говорит... А Иван там остался, в Гродно.
Новая пауза.
- Ваня, как отец, офицером быть хотел. А вот жениться не успел... В пятьдесят шестом в Венгрию их направили, с частью.
Ещё пауза.
- А теперь вот они и сюда пришли. Дошли-таки... через столько лет.
- Кто? - зачем-то задал ненужный вопрос Чекалов. Старуха, однако, даже не поморщилась.
- Фашисты, кто же ещё. Не так?
Пауза.
- Я сейчас часто думаю... Тогда, в сорок первом, всё было просто и ясно. Не хочешь, чтобы это случилось - бери винтовку и на фронт. А теперь... неужто ничего нельзя исправить?
А ведь это исповедь, подумал Алексей. Исповедь человека, давно и прочно отчаявшегося. Утратившего всякую надежду.
Бедная бабушка... И всё же ей, наверное, жить проще. Меньше сомнений. Весь мир прост и однозначен - здесь товарищи, там фашисты. Чёрное - белое. Кто не с нами, тот против нас. И даже если последний товарищ пал в неравном бою... что ж, на войне как на войне. Зажать в зубах кольцо гранаты... пусть подходят ближе, гады...
Как она будет жить в том, новом мире? И как будут жить люди рядом с ней? Сосуд боли, запертый в четырёх стенах...
- Винтовка тут не поможет, - он вновь чуть улыбнулся, на сей раз виновато. - Тут нужен совсем другой метод.
...
- Привет! Грустим?
Юля выплыла из двери, неся впереди округлый живот.
- Разрешите считать вопрос риторическим? - она мягко засмеялась и, не дожидаясь, покуда супруг скинет громоздкую зимнюю одежду, прижалась к нему. Он в ответ с наслаждением зарылся лицом в ворох её волос.
- Голодный?
- Спрашиваешь... Нормальный мужчина всегда голодный.
- Положим, это сказано про кота, - вновь засмеялась Юля. - Я сегодня сбацала твой любимый куриный супчик.
- Ура!
- Недостаточно выражен восторг. "Ура" должно быть троекратым.
- Это аванс. Остальные два после приёма пищи.
На душе Алексея было тепло и уютно. Лёгкий трёп, обычная пикировка... Пустяки? Как бы не так. Вот из таких крохотных пустяков и состоит счастье.
- Смотрела тебе сегодня куртку, по дороге, - Юля продолжала развлекать мужа разговорами, с удовольствием наблюдая, как он уписывает фирменный куриный суп с домашней лапшой. - Ужас и кошмар... Есть такое ощущение, что цены стремятся в бесконечность. Если б не тот "лопатник"...
- Кстати, насчёт "лопатника"... - Алексей доедал суп, наклонив тарелку. - Сколько там до дна?
- Четыре восемьсот.
- Как? - он даже отложил ложку. - Всего? Уже?
- Увы, - Юля вздохнула. - Если ты помнишь, муж мой, вплоть до последнего времени это был основной колодец, из коего мы черпали. С декретными я пролетела, со свистом. Твоя зарплата... гм... кстати, как насчёт?
- Пока приходится довольствоваться исключительно комсомольским задором. Но есть надежда...
- Надежда в наше время уже неплохо. Ой! - она непроизвольно схватилась за живот.
- Что, что такое?! - всполошился Алексей.
- Да ничего особенного, - вновь засмеялась Юля. - Нетерпение проявляет Юлия Алексевна. Ничего... Теперь уже совсем скоро.
- Вот я и говорю, хватит по рынкам шастать. Выдумала тоже, куртку искать... То ботинки, то рубашки, то свитер...
- Свитер я сама связала, не ври.
- Большое гран мерси, но что это всё мне да мне... А себе?
- А себе я, Лёшик, всё приготовила. Бельё там... И Юлечке приданое.
Пауза. Он вдруг увидел точно свежим взглядом - на горле жены маленький розовый шрам. Привык уже не обращать внимания...
- А всё прочее... вот выйду из роддома, тогда и... Если выйду.
Чекалов сглотнул - так ровно, обыденно это сказано.
- Ну что ты, Юль...
- Сама не хочу, - она чуть улыбнулась, но глаза под мохнатыми ресницами оставались абсолютно серьёзны. - Добрая хозяйка обязана быть запасливой, на всякий пожарный случай. Вот осталось куртку тебе прикупить, и пару брюк.
- Юлька! Ты соображаешь?..
- Всё я соображаю, Лёшик.
Её глаза вдруг налились слезами.
- Ох, Лёша... Кончится когда-нибудь эта война?
...
-... Ты в курсе, что сейчас в Москве развивают эту... как её... сотовую связь?
- Ха! Сравнил! Сотовая, это для бандюков и притом особо богатеньких. Не, Лёха правильно решил, спасение утопающих дело рук самих утопающих. Радиолюбители всегда УКВ связь мастерили для собственного пользования...
Чекалов, улыбаясь, слушал трёп коллег по работе, руки же делали своё дело. В самом деле, как-то незаметно повелось это - стыдно вроде стало делать что-либо своими руками... Слово "самоделка" приобрело некий оттенок ругательства. Рукоделье не в чести, зато в моде бандиты всех мастей... А, какое ему дело! Важно, что с Юлькой будет непрерывная связь
Закончив, Алексей осмотрел готовое изделие. Да, за такой репитер и Володька не нашёл бы ехидных слов. С виду - труба и труба, и лишь приглядевшись, можно обнаружить, что четыре покрашенных "под ржавчину" сегмента разделены коричневыми, в тон, изолирующими шайбами-вставками. Вся электроника упрятана внутри - в качестве монтажной платы Чекалов употребил длинную пластмассовую линейку. Пришлось, правда, здорово повозиться с двусторонним монтажом, зато маскировка идеальная...
- Слышь, Лёха, твоя-то когда рожать намерилась?
- Как только, так сразу.
- Не, ну на этой неделе или на той? Мы ж примерно знать хотим, когда готовиться к обмыву и прочее...
- Внимание всем!
Зав "ремонтно-сервисным центром" Александр Петрович стоял в дверях, и голос, и выражение лица у него были такие... Уж не войну ли объявили, пока мы тут сидим, пронеслась в голове шальная мысль.
Рядом с Петровичем, сохраняя казённо-вежливое выражение лица, пребывал отутюженный молодой человек в галстуке. Алексей напрягся - товарищ явно не походил на нового коллегу-телемастера. Скорее на...
- Здравствуйте, - не дожидаясь официального представления, развеял все сомнения молодой человек. - Разрешите представиться - Эйхман Всеслав Валерьевич. Директор этого вот ремонтно-сервисного центра.
- Пока просто директор, - господин Эйхман счёл возможным изобразить улыбку, но глаза оставались цепко-внимательными.
- А Петрович?.. - задал риторически-глупый вопрос Стас, моргая.
- Александр Петрович счёл целесообразным расстаться с нашей фирмой, хотя ему было предложено место, - новоиспечённый директор изобразил на лице некое подобие казённого сожаления.
- Ну вот... - Петрович развёл руками. - Всё сказано. Вопросы ко мне? Напоследок...
- Вопросы есть, само собой, - откликнулся "аксакал" - Но все они... гм... приватные, так скажем. Вот разве что насчёт зарплаты. Долгонько ждём, однако.
- Зарплата? - Петрович покосился на преемника-узурпатора. - Зарплата отныне при увольнении и через суд, так полагаю.
- Ну-ну, не нужно муссировать, - голос нового директора изменил тональность, из безлично-казённого став напряжённым. - Зарплата будет... несмотря на сложное экономическое положение. Разумеется, если мы все её заработаем. Да, рынок, это когда зарплату приходится зарабатывать.
Да, это будет трудно, думал Алексей, исподволь разглядывая новое начальство. Опять выходка госпожи злобной реальности против него, Чекалова А. Б., лично? Или это общий тренд - от плохого к худшему?