Двухосная цистерна была снабжена буферами и к тому же имела колёса со спицами - ни дать ни взять экспонат какого-то музея. Колёса довольно глубоко ушли в землю, поскольку никаких рельсов под вагоном не наблюдалось. Горчаков обошёл древний подвижной состав, рассматривая при помощи самодельного осветительного устройства - стеклянной бутылки, набитой кусками зеленовато светящейся адской плесени. Держать "фонарь" приходилось за толстую стальную проволоку, крюком просунутую в горлышко, поскольку даже сквозь стекло эта гадость ухитрялась как-то высасывать жизненную силу, и если держать бутылку за корпус, то спустя некоторое время начинали деревенеть пальцы... Алексей поднёс "фонарь" вплотную к железному боку цистерны и прочёл дату : "1873 годъ". М-да... Действительно реликт железнодорожной техники. А впрочем, всё необходимое имеется - замкнутое железом пространство, недоступное порождениям Хаоса, и толстая стальная крышка... интересно, можно ли запереть этот люк изнутри? Если можно, то цены нет этой бочке на колёсиках, не хуже любого танка... Словом, ночлежка хоть куда.
И в этот момент внутри цистерны послышался всплеск. Да, совершенно отчётливый звук. Что там за хрень затаилась? Надо уходить... постой... а может, там уже имеется постоялец-бедолага?
Он поднимался по ступенькам медленно и осторожно, каждую секунду готовый спрыгнуть с лесенки, ведущей к горловине бочки. Взялся за ручку люка дрожащей рукой... А, наплевать!
Люк отвалился со скрежетом, открывая тёмный зев, пахнувший затхлой сыростью и ужасом. Да, обострившиеся до предела чувства буквально ощущали ток этого запредельного, всепоглощающего ужаса.
- Кто тут? - негромко спросил Алексей. В ответ раздался новый всплеск. Помедлив, Горчаков опустил "фонарь" в горловину - в бочке на дне оказалась вода. - Покажись, если человек!
- Дя...дя...день...ка... - прерывающийся, явно детский голос. Ребёнок?! Здесь?!
Как ни скуден был поток информации, выжатый Горчаковым из прошедших миров, он уже успел уяснить, что в Агр просто так не попадают. Во всяком случае, для этого недостаточно карманных или квартирных краж. Для этого необходимо настоящее, полноценное "мокрое дело". Чего такого мог натворить пацан?
- Ты тут один?
- О... один...я... Дяденька... не бро... не бросай меня!
Отставив колебания, Алексей полез в цистерну. Захлопнул люк, просунул во внутреннюю ручку монтировку - единственное своё оружие.
- Ну давай, рассказывай.
...
Никогда раньше Марина не подозревала, что человек может столько бежать. Кажется, тот, древний гонец, что пробежал без отдыха сорок вёрст от Марафона до Афин, упал и умер... а отчего они не падают?
"Во-первых, теперь даже в Энрофе бегунов-марафонцев полно, и не так уж мало тех, кто бежит сверхмарафон. И во-вторых, здесь не Энроф, и это тело черпает энергию отнюдь не из собственной печени"
Злополучная адская Ока давно осталась позади. Там, в светлом и тёплом Энрофе, мире живых, в этих местах расстилались поля и луга, шумели густые леса... Здесь же была пустыня, холодная, чёрная и мёртвая. Лишь редкие скелеты мёртвых деревьев, очевидно, репликация сухостоя из Энрофа, зловеще белели голой древесиной, лишённой не только листьев, но и коры. Светящиеся кое-где прожилки и пятна плесени, да кочки адского мха не оживляли пейзаж, наоборот, придавали ему какую-то безнадёжную унылость. Изредка попадались строения - в основном деревенские избушки, раскиданные поодиночке и в беспорядке. Репликация на такую глубину вообще не отличается системностью, и ничего удивительного, если от целого села в Агр попадают лишь несколько домиков...
Двое бежали по пустыне ногами, третий, крылатый мальчик, летел на крыльях, перейдя в "призрачное" состояние. Летать наяву Агиэль опасался - иные драконы могут обнаружить в воздухе одинокого ангела вёрст за тридцать, если не больше.
На очередном сухостойном дереве светился огненный шар, точно шаровая молния присела отдохнуть. При звуке шагов в глубине "молнии" протаял огромный чёрный зрачок, превратив порождение Хаоса в один громадный глаз. Не обнаружив источника звука, тварь соскользнула с ветви, точно громадная капля, и поплыла на звук, выбрасывая на ходу ложноножки, словно амёба.
Агиэль спикировал сверху, по телу эфирного посланца пробежала волна света - "квантовое совмещение". Щелчок пальцев, и глаз-амёба исчез бесследно, как не было.
- Что-то совсем пусто тут, слушай... Даже тварей Хаоса и то мало.
- Ты недоволен? - Йорген, казалось, даже не запыхался от многочасового бега.
- Наоборот. Вот бы так до самого места...
- И не мечтай. Ближе к Стиксу все они нас ждут... Однако, пора и в самом деле передохнуть, Марина права. Вёрст двести отмахали с гаком... с большим гаком...
- О, а вон и избушка! - ангел ткнул рукой чуть в сторону от маршрута, углядев во тьме смутное пятно. - Я слетаю, разведаю...
- Зачем ты? У нас же имеется исполняющий особые функции!
Герр рыцарь полез за пазуху и извлёк оттуда угревшегося кота, держа за шкирку.
- Но-но, я попрошу! Мряу!
- Матвей, есть работа. Вон, видишь домишко? Разузнай, можно ли нам там вздремнуть хоть часика три.
- Понял... Пфффф... Но зачем же за шкирку? Вот если вас с Агиэлем за шкирку поднять?
- А как? - выражение лица Йоргена в темноте различить было невозможно, но голос был чрезвычайно серьёзен. Слишком серьёзен, чтобы не заподозрить подвох.
- Поясняю для непонятливых! За шкирку имеет право носить только кошка своих котят! Взрослых котов поднимают под мышки! Руки для чего? Пфффф...
- А, так вот как поднимают взрослых котов? Учтём, учтём непременно! Ты давай уже, беги, время идёт!
По шерсти Матвея пробежала волна света, и кот-привидение растворился во мраке.
- Ты Динку не потеряла? - вдруг тихонько спросил ангел. Девушка пощупала за пазухой тёплый комок.
- Нет... со мной собачка...
- Ну и отлично. Любопытная, очень любопытная игрушка... Есть одна гипотеза, пока не ставшая теорией...
Какая именно гипотеза пока не стала теорией, Марине узнать не удалось. Из темноты вынырнула довольная котячья морда.
- Пффф... - едва материализовавшись, довольно сообщил Матвей. - В доме пусто. Даже волграми не воняет, что большая редкость для строений Агра, прошу заметить. Так что вполне, вполне...
Глаза девушки уже слипались, и голоса доносились, как из бочки. Всё, похоже... даже для бессмертного эфирного тела есть некий предел...
...
-... Папка мне велел топить котят... Ну, я сперва топил, а потом... потом... бензином их облил... и поджёг...
Мертвенный зеленоватый свет адской плесени, заключенной в бутылку, освещал шмыгающую мордочку пацана лет десяти. Алексей изучающее разглядывал маленького злодея. Обычный лопоухий пацан... не ведающий, что творит?
Вот только было ли легче тем котятам, сгорающим заживо, от того факта, что этот мелкий п...здёныш не осознавал, что именно он творит? И теперь ему, как выясняется, незнание не служит оправданием.
- Но ты что-то понял? - прервал он рассказ пацана. Тот вновь зашмыгал.
- Нельзя... было... Надо топить, как папка велел... или в кипяток, чтобы сразу...
Горчаков отвёл глаза. Вот ведь как бывает... Вот этот пацанёнок прошёл уже три круга ада, прежде чем попасть сюда, в круг четвёртый. Его сбила машина, и он не сразу умер там, в Энрофе. Его заставляли грузить стекловату в Скривнусе - работа, от которой невыносимо зудит всё тело. Его подвергали гавваху, долго и с особым тщанием - ещё бы, дети такой деликатес... И в Ладрефе, и в Мороде ему досталось покруче, чем иным взрослым. И сейчас стоит по щиколотку в воде... Но так и не понял человек, что такое чужая боль.
Волна мораны навалилась, туманя сознание, глуша не хуже хлороформа. Спохватившись, Алексей зашептал молитву-освобождение. Удалось - беспамятство медленно отступало... Вот только рассказчик уже лежал на спине, прямо в луже. Ладно... Завтра придётся обучить шкета этой молитве. Авось пригодится ему...
Снаружи послышался приглушенный толщей железной стенки характерный звук - будто треск высоковольтных изоляторов под дождём. Надо же, только прошла морана, и уже тут как тут... явилась, гадина...
Порождение Хаоса бессильно тыкалось в металл, но преодолеть преграду ей не удавалось. Ни одной щели... Спустя какое-то время треск снаружи утих. Очевидно, тварь удалилась, разочарованная недосягаемостью лакомства. Наконец-то можно отдохнуть...
... Ему снился странный сон.
Гора, покрытая зеленью, круто вздымалась в небеса - настолько круто, что подняться по тропинке, ведущей на гору, казалось, немыслимо без альпинистского снаряжения. Однако подниматься оказалось неожиданно легко, тело точно было невесомым, и в то же время крепко стояло ногами на земле, ощущая босыми подошвами нагретую солнцем, мягкую почву. Он шёл, и душа наполнялась радостным волнением ожидания. Что-то должно... что-то вот-вот должно произойти...
"Ну здравствуй, Алексей свет Сергеевич" - он не заметил, откуда на тропинке, вьющейся меж виноградных лоз, возникла женщина, которую язык во сне не поворачивался назвать голой. Нагая? Может быть...
"Здравствуй... матушка" - во сне Горчаков точно знал, как её зовут, но имя вслух произнести не смел. - "Как долго я к тебе шёл..."
Мягкий, грудной смех.
"Положим, не ко мне, а к ней ты стремился. И ещё более она к тебе. И не сам шёл, а вели тебя... Но случилось то, что случилось. И вы оба придёте ко мне, когда минет срок"
Она шагнула к нему, взяла его лицо в горячие ладони.
"Осталось продержаться совсем немного. Помощь близко, совсем близко. Надо продержаться. Береги себя!"
Взрыв в голове!
Он проснулся разом, будто и не спал вовсе. Голые мужчина и мальчик сжались на относительно сухом краю, прислонившись спиной к железу. Ржавую цистерну освещал тусклый свет "фонаря", подвешенного к люку на проволоке. Что такое?
Грузные шаги, от которых вздрагивала вода, скопившаяся на дне. Волгр? Если да, то какой же он здоровенный...
Между тем ночной охотник уже взбирался на бочку. Вот он уселся верхом, вот пробует люк... Коротко лязгнула оторванная ручка, тварь утробно хрюкнула - не рассчитывала встретить тут препятствие. Уйдёт?
Однако, похоже, ручка была не слишком нужна волгру, ищущему добычу. Монтировка медленно изогнулась, и Алексей запоздало вспомнил, что у волгров имеются присоски. Одна присоска размером с тарелку может развить усилие в сотни килограмм...
Люк с грохотом распахнулся, не выдержав напора, и через пару секунд в цистерну опустился глаз на стебельке.
- Уйди... - хрипло произнёс Алексей, нашаривая свалившуюся на дно погнутую монтировку. Как будто это оружие против такого монстра... - Уйди, тварь!!!
Удовлетворённо хрюкнув, чудовище запустило в бочку сразу три щупальца, вылавливая узников, как раков из ведра. Горчаков изо всей силы ударил по первому приблизившемуся, но удар второго свалил его навзничь. Третье просто ухватило пацана за ногу и поволокло... с вещами, на выход...
- Оставь его, тварь!!!
- Сиди тихо, - проурчал монстр. - Мне ты пока не нужен. Этого хватит.
- Оставь, говорю!!!
Алексей уцепился за мальчишку, словно это был его родной брат... или сын?
"Береги себя!"
- Сидеть! - уже в полный голос рявкнул волгр. - Мне хватит его, чего непонятно?!
Удар щупальца, будто толстым кабелем в резиновой оболочке. Как больно...
- Оставь его, тварь!!! - Алексей вцепился зубами в омерзительную, вонючую плоть.
Не тратя более времени на уговоры, монстр извлёк обоих из цистерны, и с размаху ударил бывшего сержанта головой о колёсную буксу - так рыболов бьёт крупную рыбину, чтобы не трепыхалась.
И всё исчезло.
...
Ей снился странный сон, странный и тревожный.
Гора, покрытая зеленью, круто вздымалась в небеса - настолько круто, что подняться по тропинке, ведущей на гору, казалось, немыслимо без альпинистского снаряжения. Однако мужчина, нагой, как и все праведники в Раю, поднимался к сияющей вершине без особого напряжения. Лица мужчины было не видно, но там, во сне, Марина знала твёрдо - это он, Алёшка Горчаков.
Волшебница Элора возникла из ниоткуда, как и положено настоящим волшебницам.
"Вы оба уже у цели. Осталось совсем немного. Поторопись!"
В этот миг земная тяжесть, до той поры неощутимая, навалилась, как космическая перегрузка. И Алёшка, её Лёшик, покатился вниз, стремительно теряя набранную высоту...
И вместо горы, уходящей в сияющую высь, перед глазами уже расстилалась унылая плоская равнина, покрытая кочками фосфорически светящегося мха.
"Ещё чуть, и он окажется в Буствиче. Надо спешить!"
Взрыв в голове!
Марина распахнула глаза, выныривая из толщи сна. Три фигуры в чудесных маскирующих костюмах висели под потолком, сбившись в кучку - мужчина, девушка и крылатый мальчик. За пазухой Марины уютно свернулся клубком Матвей, весомо налегая на живот. Огненный мотылёк, больше похожий на лист писчей бумаги, сложенный пополам, тыкался в невидимую границу, не в силах достать вожделённый источник жизненной энергии.
А за порогом выбитой двери шумно топталась какая-то грузная тварь, и характерная вонь лезла в ноздри. Волгр...
"А? Что?" - проснувшийся Агиэль зевнул. - "И здесь достают, ну ты подумай..."
Щелчок пальцев, и "мотылёк" исчез. Следующим движением ангел соскользнул вниз, точно с верхней вагонной полки, и направился к выходу, разбираться с непрошенным гостем.
Волгр взвыл коротко и страшно, как будто попал под пресс. Яркая вспышка!
- Ну что такое? - теперь проснулись все члены экспедиции. Йорген протирал левый глаз. - Ага, нельзя ли поаккуратнее?
- Успел-таки вякнуть, - сокрушённо признал свою ошибку Агиэль. - Ну да ладно, это ж не в городе... Это дикарь, явно. Но я слетаю, посмотрю, вдруг кто в округе слышал...
- Мурм... значит ли это, что мы можем продолжить отдых? - осведомился Матвей, высовывая из-за пазухи пригревшей его девушки заспанную котячью морду.
Рыцарь вдруг насторожился. Резким движением выдернул из-за пазухи амулет-кулон, и в воздухе возникло изображение - лицо самой Элоры.
- Неприятное осложнение, детишечки мои. Он уже в Буствиче.
- Ну так и чуяло моё сердце! - расстроенно произнёс Йорген.
- К Пуповине не рвитесь, идите через Тамбов. Выходите к реке у Сызрани. И всё это надо делать быстро. Очень быстро, Йорген!
Изображение погасло. Воцарилось молчание.
- Ну что, Агушка... - рыцарь говорил совсем негромко. - Теперь выбора у нас нет.
- "Глаз дракона" - так же тихо произнёс ангел.
- Да. Другого глубокого ввода в пределах нашей досягаемости тут не существует.
- Йорик, а может...
- Не может, Ага. Предлагаешь оставить вот это, - Йорген ткнул себя пальцем в грудь, - в какой-нибудь избушке? Прогуляться и назад? А Марина? Не смешно, право.
- Да не слушай меня, Йорик... это я так. За соломинки хватаюсь, перебираю.