Ольдэка разбудили среди ночи. Первым его порывом было схватиться за кинжал, но он вовремя вспомнил, что находится сейчас в гостях у хухтомякских гномов, да и лицо гнома, склонившегося над ним, было таким добродушным, что трудно было ожидать от него какого-нибудь подвоха.
Эльф с изумлением узнал в нём того гнома, который стоял возле трона Руостуса Кователя.
- Пойдём со мной, - позвал гном, таинственно улыбаясь.
- Куда? Зачем? - сонно пробормотал Ольдэк, ему совсем не хотелось выбираться из мягкой постели и из-под тёплого одеяла. Когда ещё удастся вот так уютно поспать?
- Пойдём, пойдём, - гном нетерпеливо стащил с него одеяло. - Ты же просил, чтобы починили твой клинок, ну так вставай.
- А зачем ночью? - жалобно спросил эльф, но гном ничего не ответил.
Он встал и направился к дверям, на ходу оглядываясь и весело подмигивая. Ольдэк неохотно натянул свою одежду и поплёлся следом за этим доброжелательным весельчаком.
Они шли по тёмным коридорам, мимо безмолвных стражей, мимо каких-то дверей, и эльф подумал, что один он отсюда ни за что не выберется. Он старался не отставать от своего провожатого, а тот время от времени оглядывался и ободряюще кивал.
Наконец они пришли в небольшую круглую комнату, в которой было несколько тяжёлых массивных дверей. Гном подошёл к одной из них.
- Послушай, как хоть тебя зовут? - окликнул его Ольдэк.
Гном полуобернулся, перебирая ключи в связке.
- По-разному, - ответил он, улыбаясь. - Можно Лемпи Кователь. Это прозвище перешло к нам от предков. А ещё зовут Лемпи Добрый или Лемпи Бессребренник. Это как тебе больше нравится.
- Мне больше нравится Лемпи Добрый, - ответил эльф. - А Руостус Кователь - твой отец?
- Угу, - кивнул гном, распахивая дверь. - Но это не важно. Входи!
Ольдэк шагнул вперёд и поражённый замер на пороге. Следующая комната была полна всякого оружия. Мечи и копья висели по стенам, луки и стрелы гроздьями свешивались с потолка, груда рыцарских доспехов лежала прямо на полу. И всё это сверкало и сияло в свете факелов. Вещи тончайшей и изящнейшей работы были собраны в этой кладовой. Синеватые тонкие клинки с дивными узорами, вычеканенными по лезвию, копья, древки которых сияли розетками аметистов и алмазов, отполированные щиты, отражающие в себе всполохи огня - всё наполняло эту комнату невиданной сказочной игрой света.
- Ну что же ты, входи! - Лемпи подтолкнул Ольдэка в спину и поднял повыше фонарь в руке.
Эльф послушно шагнул в это поистине гномье великолепие, и Лемпи притворил за ними дверь.
- Дай мне твой нож, - попросил он.
Ольдэк протянул ему обломок клинка, и гном принялся внимательно его оглядывать.
- Это работа Майкла, - как-то странно прошептал он, а потом вскинул на эльфа лукавые глаза. - Зачем тебе этот обломок? И рукоятка у него просто деревянная. Выбери здесь любой, а этот брось, ну хоть вон туда.
Он кивнул в угол, где лежали какие-то ржавые обломки.
- Нет, Лемпи, - качнул головой Ольдэк, забирая у гнома обломок своего клинка.- Мне не нужен другой клинок.
- Чудак! - расхохотался гном, и в глазах его заскакали весёлые бесенята. - Да ты только посмотри!
Он схватил эльфа за руку и подвёл к стене.
- Ты посмотри, какие клинки! Они сверкают как синий огонь. У них золотые рукоятки и они украшены самыми лучшими камнями, от которых светло и днём, и ночью. Взгляни, как они сияют, а какая тонкая работа! Где ты ещё найдёшь такие красивые узоры? Брось свою деревяшку!
- Нет, Лемпи, - прошептал Ольдэк, - я не могу.
- Иди сюда! - широко улыбаясь, гном подтащил его к другой стене. - Смотри, какие копья. Они легки как крыло птицы и остры как жало осы. Возьми любое! Мало одного - возьми два. И клинок. И любые доспехи. Ты можешь взять здесь всё, что хочешь!
- Лемпи, - эльф высвободил свою руку и прижал к груди обломок клинка. - Ваши мечи прекрасны. Они красивы, они достойны руки любого великого витязя. Но клинок, который сделал для меня мой друг, мне дороже всего вашего золота. Если вы не сможете его починить...
- Хорошо! - воскликнул Лемпи, - Не продолжай! Прошу тебя, в последний раз подойди со мной.
Они подошли к дальней тёмной стене, на которой висел один-единственный щит. Щит этот был сделан из светлого серебра и отполирован как зеркало, но почему-то он отразил в себе только эльфа без его спутника. А потом и это отражение потускнело, и на поверхности щита проступили буквы. Вот что там было написано:
Трижды богатству я слышу отказ,
Трижды правдивый ответ без прикрас,
В тайную кузницу смело входите,
Пану свой дом открывает для вас.
И щит с грохотом упал на пол.
За ним открылся круглый лаз, ведущий и правда в самую настоящую кузницу. Лемпи бросился туда, выхватив из рук Ольдэка обломок клинка.
- Входи! - воскликнул он, начиная раздувать огонь в горне. - Входи скорее! Нельзя упускать лунного времени.
Огонь в горне вспыхнул удивительным ярко-алым пламенем, гном положил туда кусок железа и, пока оно нагревалось, распахнул небольшое круглое окошечко у себя над головой. Из него точно на наковальню упал узкий луч лунного света.
- Я скую тебе лучший клинок в Хухтомяки, - сказал гном, берясь за молоток. - Клянусь, мне никогда ещё не приходилось ковать таких клинков. Ах, жаль, что вы не пришли вчера!
Он выхватил железо из горна, положил на наковальню и быстро застучал по нему молотком.
- Смотри, смотри пожалуйста на свой клинок, - приговаривал он, - а иначе ничего не получится.
Эльф и так смотрел во все глаза. Птицей взлетал в руке Лемпи молоточек, яркие снопы искр освещали его ладную фигурку, а голубой лунный луч струился вниз, и железо словно впитывало в себя этот прозрачный серебристый свет.
- Ах, как жаль, что вы не пришли вчера! - опять воскликнул гном, поднимая щипцами малиновый от распирающего его пламени клинок. - Вчера я сковал бы тебе клинок, равного которому нет в мире! В лунный месяц мы куём лучшие наши клинки, но вчера была первая ночь лунного месяца, вчера свет Луны сливался со светом звезды Торбьёрг, и железо, вобравшее этот свет, становится непобедимым. Лишь один раз моему отцу удалось сковать меч в первую ночь лунного месяца. И с тем мечом никакому не сравниться. Он дал ему имя Рунольв - Рассекающий Скалы. Ты не обидишься, если я поставлю на этом клинке своё клеймо?
- Нет, конечно, - ответил Ольдэк. - Ведь это ты его сковал. Звезда Торбьёрг. Мы называем её звезда Эгиль, а этот месяц месяцем звенящих звёзд. Но почему вам так редко удаётся ковать клинки в лунный месяц?
- Ах, чудак! - рассмеялся Лемпи - он достал свое клеймо, приставил к клинку и лихо ударил молотком. - Да ведь это - заповедная кузница, здесь в огне горна живёт сам Пану, только здесь можно сковать клинок, достойный руки героя. Но вход в дом Пану стережёт зеркальный щит, только тот, кого он отразит, сможет владеть скованным здесь клинком, только перед ним будет открыт вход в дом Пану.
- Ну, тогда он ошибся, - грустно пробормотал Ольдэк, - никакой я не герой.
- Зеркальный щит не ошибается, - возразил Лемпи, опуская раскалённый клинок в воду. - Сколько раз я приходил сюда в лунный месяц, но он не пропускал меня. А тебя пропустил сразу, и если бы вы пришли вчера, я думаю, он бы пропустил тебя и вчера. Возьми.
С этими словами Лемпи достал клинок из воды и протянул эльфу. Ольдэк бережно принял его в свои руки. Да, теперь это стал настоящий меч, хоть у него и осталась простая деревянная рукоятка. Но лезвие Лемпи сковал более длинное и такое тонкое, что стояло повернуть клинок ребром - он становился невидимым, а металл, из которого был выкован клинок, был таким светлым, что сбегающие по нему капли воды казались частью его самого. Он излучал мягкий серебристый свет, словно был обсыпан лунной пылью. И невозможно было представить его в руках, собирающихся творить зло.
- Ты дашь ему имя? - спросил Лемпи Кователь. - У всех мечей, что ковали в этой кузнице, есть свои имена.
- Да, конечно, - ответил Ольдэк. - Я назову его Марград - Надёжный.
- Хорошо, - улыбнулся гном. - А теперь идём. Лунное время кончается, тебе ещё надо выспаться.
Они покинули кузницу и оружейную и вновь вышли в тёмный коридор. Но теперь им не нужен был фонарик, так ярко светился в темноте Марград.
Когда они уже почти дошли до покоев, предназначенных гостям, эльф спросил у гнома:
- Лемпи, кто был тот гном, который вчера говорил... что он недоволен?
- Это? - удивился Лемпи Кователь.- Это Ветрикка Тёмные Глаза, его так прозвали потому, что по его глазам никогда нельзя понять, что он думает. Он не наш, не Валимийский, он пришёл сюда полгода назад. Я плохо его знаю, многие говорят, что он очень жаден. А что?
- Я его знаю, - ответил Ольдэк.- Он раньше жил по соседству с нами, и там его звали Фербайт - Длинные Руки, за его жадность. А потом гномы его изгнали. Он предатель, Лемпи.
- Я не верю тебе, - качнул головой Лемпи. - Гном не может быть предателем.
- Лемпи, - чуть не заплакал Ольдэк.- Но ведь я его знаю. Он предатель.
- Не правда! - рассердился гном. - Ты вчера на него обиделся, а теперь наговариваешь!
- Эльфы не лгут! - оскорбился Ольдэк. - Я на этом клинке клянусь тебе, что он предатель!
- Ну, тогда значит, я зря сковал тебе этот клинок! - гневно воскликнул Лемпи. - Старые книги правы, с вами - эльфами, нельзя жить в мире!
И развернувшись, он бегом бросился во тьму коридора.
- За что же тебя тогда прозвали Лемпи Добрый? - прошептал ему в спину Ольдэк.
Он вернулся в свою постель, но никак не мог заснуть и проворочался весь остаток ночи, задремав только под утро.
Разбудил эльфа Майкл. С первыми лучами солнца он бесцеремонно вломился в комнату Ольдэка, прошлёпав босыми ногами по половицам, и растолкал своего друга.
- Просыпайся, соня, я вчера толком с тобой не поздоровался, - проворчал он, взбираясь с ногами к эльфу на кровать. - Я и разглядеть-то вчера вас всех как следует не успел. Ну, чему улыбаешься?
- Да так, - эльф сладко потянулся. - Всему. Тому, что ты нашёлся, что солнышко светит, что гномы...
Он задержался взглядом на своём новом клинке, и улыбка сбежала с его лица. Майкл тоже увидел меч.
- Ого! - восхищенно сказал он. - Ну, рукоятка-то осталась моя, а вот лезвие! Его ковали в лунный месяц.
- Да, этой ночью, - печально откликнулся эльф. - Не принесёт он мне удачи.
- Это ты брось, - ответил Майкл. - Мечи, выкованные в лунный месяц, всегда приносят удачу. А этот меч, я вижу, тебе выковал сам Лемпи Добрый, значит, это будет самый удачливый меч в Хухтомяки.
Ольдэк ничего не ответил. Он молча выбрался из постели и стал одеваться. Чувствуя, что он чем-то расстроен, Майкл-Шотландец перевёл беседу в другое русло.
- Я, собственно, пришёл тебя поблагодарить, - сказал он, откладывая меч в сторонку. - За то, что ты помог мне выбраться с острова Одинокой Маркизы.
- Интересно, как бы я это мог сделать? - сердито отозвался Ольдэк, застёгивая свой ремень.
- Но разве не ты прислал за мной альбатроса? - недоумённо спросил Майкл.
- Альбатроса? Я? - вскричал эльф, поднимая на Майкла изумлённые глаза. С минуту друзья непонимающе смотрели друг на друга.
- Ты знаешь, - произнес, наконец, Ольдэк, - Здесь у вас в Туманных горах происходят странные вещи.
- Ты знаешь, - откликнулся Майкл, - я это тоже заметил. - Он торопливо слез с кровати. - Давай-ка собирайся. Руостус ждёт нас всех к себе для совета. Я сейчас, тапочки надену. Вот там во всём и разберёмся. Успеть бы до пира.
- А после пира как-нибудь нельзя? - уныло спросил Ольдэк.
- Ты что, есть хочешь? - рассмеялся Майкл. - После пира гномы позабудут, как их зовут, не то что откуда они родом. Здесь умеют варить хорошее пиво.
Спустя некоторое время они втроём - Стен, Ольдэк и Майкл (Зу-малявку оставили досматривать десятый сон) - вошли в тайную комнату совета, где их уже ждали Руостус, Лемпи и ещё несколько важных гномов. При всём простодушии Майкла ему не пришлось быть очень проницательным, чтобы заметить, что Ольдэк и Лемпи не поднимают друг на друга глаз и вообще норовят забиться в противоположные тёмные углы. "Уже успели поссориться. Ох, эльфы-гномы, и чего они вечно делят?" - со вздохом подумал он.
Так как эльф упорно молчал, Майклу-Шотландцу пришлось самому рассказать и его, и свою истории. Когда он дошёл до боя на вершине горы Кутсувамяки, Стен не на шутку обеспокоился.
- Как же они могли вас выследить? - воскликнул он, ёрзая на стуле.
- Очень просто, - ответил Майкл. - Хоть я совсем недавно об этом догадался. Про грот и подземный ход они, конечно, знали. А в той пещерке, где мы всегда отдыхаем на середине пути, появился новый выход. Там был сильный сквозняк, какого раньше не было, и я должен бы был догадаться, да вот не догадался. У того выхода верно и сидел на страже ниелунт, а когда мы курили, до него донёсся запах табачного дыма, и он предупредил своих, что по подземному ходу кто-то идёт.
- Не могли они успеть так быстро предупредить, - возразил Лемпи, - Я знаю этот ход, он короткий.
- Гномья недоверчивость, - пробормотал Ольдэк.
- Перестань, - остановил его Майкл, Лемпи сердито засопел. - Лемпи, ниелунты вооружены пращами, с помощью летящего камня можно очень быстро передавать любые известия.
- Хорошо, хорошо, - прервал его Руостус, - ты лучше рассказывай, что было дальше.
- Дальше мы расстались, - ответил Майкл. - Где дядюшка Укконен, я и сейчас не знаю, меня захватили ниелунты, а что было с тобой, - он повернулся к эльфу, - ты, может, сам расскажешь?
- Стен расскажет, - буркнул Ольдэк, не поднимая глаз.
- Ты расскажи до конца всё про себя, Майкл, - заметил Стен, - А я потом расскажу про нас.
И Майкл рассказал дальше о своём пленении, и о том, как ему удалось бежать. Когда он говорил о своём спасении с помощью эльфийского талисмана, лицо эльфа немного просветлело, но потом он опять нахмурился и просидел весь рассказ Майкла, глядя в пол.
- Ну вот, а когда альбатрос перенёс меня на берег, он сказал мне, что вы у гномов, я нашёл вход в один из подземных ходов и пришёл сюда, - закончил малявка. - Стен, теперь твоя очередь.
Рассказ Стена был намного короче, да он и не умел так складно говорить, как Майкл. Когда он кончил, Ольдэк сказал:
- Ты ничего не рассказал про сосну, про камнепад и про тот камень, что вылетел неизвестно откуда у скалы Кяситайвааллэ.
- Ну, такие пустяки, - отмахнулся Стен.
- Это не пустяки, - возразил эльф. - Каждый раз, когда у нас уже не оставалось надежды, нам словно кто-то помогал. И каждый раз я видел в небе альбатроса, но ведь сам альбатрос не мог свалить сосну, вызвать камнепад или бросить камень. И за Майклом он бы сам не полетел. Мне почему-то кажется, что всю дорогу за нами кто-то шёл, пока мы не очутились в безопасности.
- Эльфийская подозрительность, - пробурчал Лемпи.
Ольдэк обиженно захлопал ресницами.
- Лемпи, - укорил сына Руостус, - не говори глупостей. Лучше вспомните-ка ещё, не случалось ли с вами чего необычного?
- Я так, хоть убей, ничего не помню, - ответил Стен. - Вот разве что твоя сестрица всё вопила, что лису видела, а какие лисы в здешних местах?
- Ну, может, и видела, - отозвался Майкл. - Я ведь тоже видел, пока искал подземный ход. И лису, и оленей, и вообще много кого, только странных каких-то. Словно не настоящих. А уж ниелунтов за ними гонялось так просто ужас сколько. Я никогда и не встречал столько ниелунтов зараз, если не считать той памятной битвы у горы совета. Я так думаю, нам теперь на Кутсувамяки пройти будет сложно. Вот если бы ты, Руостус, согласился дать нам провожатых и провести тайными подземными ходами?
- Конечно, - кивнул верховный гном. - Лемпи проводит вас.
Лемпи вскинул удивлённые глаза, но промолчал. Руостус продолжал:
- А я сегодня же прикажу начать разбирать завалы в тех тоннелях, которые мы завалили, когда малявки покинули Туманные горы. И можешь не сомневаться, Майкл-Оружейник, в час великой битвы дружины гномов выйдут к вам на подмогу. А теперь, я думаю, можно готовиться к пиру. - И он собрался встать из-за стола.
- Ах нет, постойте! - воскликнул Майкл.- Я совсем забыл.
Он начал торопливо задирать подол своего платья. Остальные смотрели на него удивлённо и растерянно.
- Ну что вы так смотрите, - возмутился Майкл.- У меня не было бумаги. Прошлой ночью, когда слились свет Луны и звезды Торбьёрг, на эльфийском обруче вдруг проступили эти буквы, я их срисовал, а вот смысл мне не понятен.
Все склонились над расстеленном на столе подолом Майклова одеяния, внимательно разглядывая непонятные знаки. Верховный гном вопросительно посмотрел на своих советчиков.
- Похоже на магические буквы, - сказал один из них.
- Или на каббалистические формулы, - поддакнул другой.
- Их нельзя прочесть без Чёрной Книги, - вставил третий.
- Это руны, - тихо возразил им эльф. - Это старинные руны, созданные прежними жителями Светрена. Я не могу их прочесть, но я знаю, кто может это сделать. Это хорошо, что ты срисовал их вместе с узором, без него они бы ничего не значили. Погодите, я перепишу их на бумагу.
- А этот рисунок похож на наковальню и молот, - сказал Руостус, ткнув пальцем в самый конец надписи.
- Да, - кивнул эльф, торопливо переписывая знаки. - Это герб древних кузнецов, но они не гномы.
Лемпи что-то нечленораздельно пробурчал, эльф бросил в его сторону хмурый взгляд.
- Ну вот, а теперь можно и пировать, - воскликнул Майкл, стягивая со стола свой подол. - Слава покровителю малявок, теперь мне не придётся беспокоиться, что моя одежда промокнет или испачкается.
Они чинно по очереди вышли из комнаты - гости первыми, потом хозяева. Когда Ольдэк выходил, ему показалось, что в темноте коридора мелькнул край необычайно пёстрого плаща, но на этот раз он решил никому ничего не говорить.
Трудно, да наверное и невозможно, описать настоящий гномий пир. Ведь если описывать все наряды и всё убранство пышного зала, то у любого земного короля от зависти потекут слюнки. А если перечислять все те блюда и яства, что подавали на столы, то бумаги потребуется втрое больше, чем для этой книги.
Гномы и их гости веселились вовсю. Столько бочонков пива, сколько их было откупорено в этот день, давно уже не доставали из погребов в Валимийской долине. На праздник собрались все от мала до велика. Приковыляли и самые старые, а малышей принесли в люльках, обвешанных серебряными колокольчиками - то-то звону стояло в пиршественном зале.
Все весело смеялись и громко шутили, и, пожалуй, только двое были печальны на этом весёлом сборище.
- Ну, чего ты куксишься? - спрашивал Майкл-Шотландец у Ольдэка. - Из-за чего вы поссорились с Лемпи?
- Мы не ссорились, - качал головой эльф, развозя еду вилкой по тарелке. - Просто гномы и эльфы, наверное, никогда не научатся понимать друг друга.
- Ох, горе ты моё, - вздыхал Майкл и смотрел на противоположный конец стола, где Верховный Гном в свою очередь расспрашивал сына:
- Лемпи, ну чего вы не поделили с этим синеглазым эльфом? Сидите на весёлом пиру, как на похоронах.
- Ничего мы не делили, - отвечал Лемпи, выковыривая изюминки из сладкой булочки. - Просто эльфы и гномы никогда, наверное, не смогут жить рядом.
И Руостус тоже тяжко вздыхал, не зная как примерить этих двоих упрямцев.
Но был на празднике и ещё один гном, который сидел с мрачным лицом, но этого почти никто не замечал, потому что он специально сел в самый тёмный угол. Когда же все немного угомонились, и двое гномов-песнопевцев принесли кантеле, он встал и незаметно ушёл.
- Ты бы спел? - ткнул Майкл локтем эльфа в бок. - Может, развеселишься?
- Кто, я? - испугался Ольдэк. - Я же на этом играть не умею.
Но сидевшие вокруг гномы дружно заголосили "Просим! Просим!" и захлопали в ладоши. Кантеле уже передавали по рядам.
- Поздно, - сказал Майкл, беря кантеле у своего соседа и ставя его на колени к эльфу. - Теперь не отвертишься.
Эльф тихонько вздохнул. Перебрал пальцами струны. Грустная это была мелодия, и голос певца нежно и чарующе зазвенел под каменными сводами.
Зарницей тлеет небосвод
Над сумрачной землёй,
И вновь рога трубят поход,
Зовут и в путь, и в бой.
А сердце тянется домой,
Где в майский день цветёт сирень,
Суля тебе покой.
Куда же должен я пойти,
Вперёд или назад?
Вперёд - где нелегки пути?
Назад - где нет преград?
Но есть зато камин и сад,
Уютный дом и где, притом,
Мне каждый будет рад?
А мрак крыла свои простёр,
Укутал тьмой восход,
Над дальней гранью Синих Гор
Померкнул небосвод,
И темнота стеной встаёт.
И нет преград, но путь назад
Велит идти вперёд.
Может быть, слова этой песни показались гномам и не совсем понятными, но исполнение было выше всяческих похвал, поэтому они встретили её громогласными воплями восторга и бурными рукоплесканиями. Смущённый эльф робко улыбался своим восхищённым слушателям.
- Может, и ты споёшь? - спросил Руостус у Лемпи.
- Не хотелось бы, - ответил тот. - Получится, что я с ним соревнуюсь.
Но гномы, сидящие вокруг, тоже закричали "Просим!" и даже затопали ногами, так хотелось им послушать его песню. Пришлось Лемпи взять в руки кантеле. Вот какую песню он запел:
Под сводом вековечных гор,
В пещерах, в глубине,
Живёт таинственный народ
Во мгле и тишине.
Куёт мечи, гранит гранит,
Искусство древнее хранит,
И клад премудростей сокрыт
В подгорной той стране.
Но древний не угрюм народ
И не знаком со злом.
Чертог подземный свой убрал
Он светлым серебром.
И всюду факелы горят,
И о минувшем говорят
Певцы, когда присядут в ряд
За праздничным столом.
Владельцы сказочных богатств,
Умельцы-мастера,
От злобных глаз и жадных рук
Укрыла их гора.
Но свет полдневный им знаком,
Восход на берегу морском,
И звёздный звон, и шорох волн,
И песни до утра.
Эта песня тоже очень понравилась гномам. Уж в ней-то они поняли все слова, ну может быть, кроме последнего куплета. Тут уж ничего не поделаешь, не все гномы понимают, как можно любоваться восходом или закатом вместо раззолоченных украшений и слушать соловья вместо серебряного колокольчика.
А пир в доме Руостуса шёл своим чередом. Произносились заздравные речи и откупоривались новые бочонки с пивом, распевались весёлые песни и рассказывались интересные истории. Кое-кто даже был уже не против пуститься в пляс, но некоторые считали, что для этого, пожалуй, ещё маловато откупорено пивных бочек. И всем было очень-очень весело.
Даже эльф начал улыбаться, а Лемпи затянул с певцами какую-то смешную песню, но исподтишка они по-прежнему бросали друг на друга хмурые взгляды. Жаль, что глазам их ни разу не удалось встретиться, а то - кто знает? - может, всё вышло бы иначе.
Поздно вечером, когда веселье во дворце ещё продолжалось, и отчаянные плясуны отбивали ноги о каменные плиты пола, а пиво по-прежнему лилось рекой, и из кладовой достали уже шестой сундук со свечами, малявки с эльфом, а с ними и гном Лемпи, начали собираться в дорогу к горе Кутсувамяки.