Зу-малявка лежала между корней старого пня, на мягкой меховой подстилке и смотрела в небо.
Грустное это было занятие.
Звезды ведь совершенно не изменились. Они все так же висели в бархатной черноте драгоценными каплями и дружелюбно поглядывали вниз, перемигиваясь и перешептываясь друг с другом.
"Им все равно, - говорила себе Зу-малявка, а еще она говорила, - Ну, хоть бы одна упала..." Но звезды оставались на своих местах. И это тоже было очень грустно.
Ведь никому - никому! - во всем белом свете не было дела до самой крохотной малявки, одиноко лежавшей в лесу у старого пня и глядевшей в звездное небо.
"И мне тоже нет до них никакого дела! - думала Зу-малявка, - Подумаешь, уплыли. И не больно-то надо. На каком-то плоту, даже не на лодке. И пускай!"
А звезды расплывались в ее глазах и скатывались ручейками по щекам. И, почему-то, совершенно непонятно почему, эта звездная вода была соленой и горькой и очень невкусной. А ведь это была очень смелая малявка, может быть самая смелая из всех маленьких малявок, которые жили когда-либо в Туманных горах.
Временами она вздыхала и поправляла под головой неудобную книгу. Или подтягивала ноги к животу и пыталась кутать озябшие ступни подолом платья. И ей было так плохо, как не бывало даже в самые тяжелые годы на чужбине.
А когда слабенький предрассветный ветерок потянул по траве и звезды полуистерлись на небе, Зу-малявка решила: "Уйду!" С этой мыслью она повернулась на бок, спрятала руки и ноги под платье и уснула. Старикан вяз уронил на нее свой самый большой лист, и Вяженика - его древесная фея - заботливо подоткнула края листа вокруг спящей Зу-малявки. Древесные феи так не любят, чтобы рядом кому-то было плохо.
Проснулась Зу-малявка оттого, что кто-то громко фыркал почти у нее над ухом. И этот кто-то был очень большой, гораздо больше Зу-малявки, а фыркал он просто страшно. На какой-то момент Зу-малявка уловила запах парного молока. "Это Марта меня ищет, сердится", - подумала она, втягивая голову в плечи, но кто-то вдруг гулко зашлепал лапами по земле, словно отплясывал неведомый танец. "Нет, это не Марта, - решила майклова сестрица, - Марта так не топает. Надо вылезать, а то затопчет".
Она осторожно высунула голову из-под листа и прямо перед собой увидела забавную улыбчивую мордочку Мирмики.
- Привет, - сказала Мирмика, хитро скосив рыжие глазищи, - А я думала, ты - мышь.
- Я не мышь, - сердито ответила Зу-малявка, выбираясь из-под своего "одеяла", - я - малявка!
- Теперь вижу, - как ни в чем не бывало продолжала Мирмика, - Это я раньше думала, что ты - мышь, пока ты пряталась, а теперь я вижу, что ты не мышь. Хотя какая разница - мышь ты или малявка? А зачем ты там пряталась?
И Мирмика попыталась заглянуть в уютную норку, которая осталась под листом после Зу-малявки.
- Я там спала, - вздохнула майклова сестрица, оправляя на себе платье.
Ей не хотелось болтать с Мирмикой. Может, конечно, в другой раз она бы с удовольствием полазала по деревьям с какой-нибудь Мирмикой, но сейчас Зу-малявке было некогда. Ведь она решила уйти. Теперь нужно было решить самую трудную часть проблемы: куда уйти? А Мирмики, как известно, никогда не посоветуют ничего путного. В их смешных, похожих на миниатюрные лошадиные мордочки головках гуляет ветер, и они никогда задумываются над тем, что говорят, и не помнят, откуда и куда они идут. Лишь бы было не холодно, да нашлось, чего пожевать.
Зу-малявка отошла в сторону и, усевшись на мох, открыла книгу, в надежде найти в ней хоть какую-нибудь подсказку, что ей теперь делать. Мирмика тем временем разворошила ее спальную норку, раскидала мох между корнями, а когда ей надоело это занятие, закружилась по полянке, норовя поймать свой собственный хвост. Её розовые ладошки гулко зашлепали по земле, длинная зеленовато-бурая шерсть развевалась по ветру. Закружившись, она едва не наступила на Зу-малявку.
- Перестань! - недовольно воскликнула та, - ты мне мешаешь!
Мирмика застыла, как изваяние, сжав в зубах свой хвост. На ее мордочке появилось изумленное выражение, словно она хотела сказать: "И зачем я это сделала?" Постояв несколько секунд в задумчивости, поводя по сторонам хитрыми рыжими глазами, Мирмика выпустила хвост из зубов и стремительно закружилась в другую сторону.
Зу-малявка обреченно вздохнула и вернулась к книге. Но не успела найти то место, на котором кончила, как книга стремительно вылетела у нее из рук.
- Что ты делаешь! - закричала Зу-малявка, кидаясь следом за Мирмикой, но та уже сидела на нижней ветке вяза, высоко над землей и листала книгу, держа ее, конечно же, вверх ногами. Мирмики так рассеянны. Да и умеют ли они читать?
- А где же картинки? - удивленно спросила Мирмика, кидая книгу вниз, - Ты их спрятала? Хитренькая. Давай полазаем по деревьям?
Зу-малявка молча подняла свое сокровище - единственное, что ей осталось от брата - и поспешила прочь. Она была уверена, что Мирмика ту же забудет о ней, и несказанно удивилась, когда лохматая зеленовато-бурая тень промелькнула над ее головой, и Мирмика плавно, как невесомая, приземлилась перед ней на тропе.
- Погоди, - сказала Мирмика, смешно растопыривая лапы с розовыми ладошками, - я сейчас что-то шепну тебе по секрету.
Но тут взгляд ее упал на беспрестанно подергивающийся кончик собственного хвоста, и она вскочила на ноги, намереваясь кинуться за ним в погоню.
- Ты что-то хотела мне сказать, - сердито напомнила Зу-малявка.
- Я? - удивилась Мирмика, с трудом отрывая взгляд от своего хвоста, - Ах, ну да, я видела филина. Такой, с кисточками на ушах. Это очень красиво, жаль, что у меня нет таких. Правда?
- Ты думаешь? - искренне обрадовалась Мирмика, - И я тоже думаю, что мне надо отрастить кисточки на ушах. Только у меня почему-то ничего не выходит. Я их ращу, ращу, а они не растут.
- А ты почаще дергай себя за уши, - язвительно посоветовала Зу-малявка.
- Вот здорово! - Мирмика тут же схватилась лапами за свои уши, - теперь точно отрастут, я все буду делать, как ты сказала.
- Если не забудешь, - кивнула ей Зу-малявка и пошагала дальше.
- А что я забуду? - недоуменно крикнула ей в спину Мирмика. Вот странная, ведь чтобы что-то забыть, надо его очень хорошо спрятать, а у меня ничего нет, что спрятать, поэтому я его не забуду.
Еще немного посидев на тропинке и поглядев в спину удалявшейся малявке, Мирмика опять дернула себя за уши и пробормотала:
- А если все же забуду? Ведь надо, чтобы кто-то напомнил. Ах, ну, конечно же, я совершенно забыла!
И она вновь кинулась в погоню за Зу-малявкой.
- Постой, - Мирмика плавно перепрыгнула майклову сестрицу и снова уселась перед ней на дорожке, - Я хочу стать твоей Мирмикой.
- Так филин же, - сказала Мирмика и улыбнулась от уха до уха, - А ты все знаешь и все помнишь. И за меня будешь помнить, а иначе, сказал филин, я пропаду. Я ничего за себя никогда не помню. Ну, так ты меня возьмешь?
- Нет, - решительно ответила Зу-малявка, - поищи кого-нибудь другого, а мне некогда.
Мирмика фыркнула, скакнула в сторону и беспечно закружилась, взмахивая хвостом. Она совершенно не огорчилась. Мирмики вообще не умеют огорчаться. А тем более из-за таких пустяков.
А Зу-малявка бежала по тропинке и вдруг сообразила, что бежит-то она прямо к дому дядюшки Укконена. "А ведь я хотела уйти. Вот только куда?" И тут неожиданная мысль пришла ей в голову. Ведь Мирмики очень быстро бегают, они, правда, шумят и топают на весь лес, но зато, умеют лазать по деревьям ловко и бесшумно, как мартышки. Лучшей лошадки ей просто не найти.
Она повернулась и изо всех сил кинулась назад по тропинке. Трава хлестала ее по ногам, колючие елки цеплялись за одежду - Зу-малявка ничего не замечала.
- Мирмика! Мирмика! - звала она, метаясь среди кустов, но лес словно вымер. Только разная мелюзга с недовольным бурчанием и жужжанием брызгала у нее из-под ног.
И вдруг земля исчезла, точнее, она улетела куда-то вниз, и деревья немыслимо закружились вокруг, а потом у нее под ногами оказалась шаткая еловая лапа, и лапа эта пружинисто покачивалась, словно хотела сбросить непрошеную гостью.
Несколько секунд Зу-малявка сидела в ужасе, прижимая к себе книгу и ничего не соображая, но вдруг рядом послышалось:
- Испугалась! Испугалась!
Мирмика весело скакала по ветке, размахивая хвостом.
- Глупая ты, - пробормотала еловая фея, недовольная тем, что ее потревожили, и поспешила убраться на верхушку своей ели.
- Разве я глупая? - спросила Мирмика у Зу-малявки, усаживаясь напротив нее.
- Нет, что ты, - ответила майклова сестрица, - только ты все забываешь, и я подумала, может, ты захочешь быть моей Мирмикой? Только тогда тебе придется меня слушаться.
- Конечно! - радостно завопила Мирмика, и не успела Зу-малявка опомниться, как оказалась на ее спине, и они уже мчались по лесу с несусветной скоростью и совершенно непонятно - куда.
- Стой, стой! - вскрикнула Зу-малявка, из последних сил цепляясь за длинную шерсть Мирмики, - Стой! Ты же обещала меня слушаться!
- А разве я не слушаюсь? - оглянулась Мирмика, зависнув на ветке дерева.
- Ты не туда бежишь, - серьезно сказала ей Зу-малявка.
Мирмика разжала пальцы и плюхнулась на землю.
- А разве не все равно, куда бежать? - удивленно спросила она.
- Нам с тобой надо бежать к морю.
- Морю? - Мирмика чуть склонила голову на бок, вслушиваясь в звуки незнакомого слова, - А что такое мо-о-ре?
- Это когда много-много воды, - объяснила ей Зу-малявка.
- Много воды! - Мирмика восторженно закружилась на месте, - Я очень люблю, когда много воды. Побежали!
- Ах, да постой же! - Зу-малявка села на землю и устало подперла подбородок рукой, - И впрямь, мне придется все помнить. До моря ведь далеко.
- Ну и что, - Мирмика тоже села на траву, - я быстро бегаю.
- Но нам надо взять хоть немного еды и еще... - Зу-малявка хотела сказать: "Предупредить Марту", - но подумала, что если она это сделает, то Марта ее, конечно, никуда не пустит. И даже, может быть, запрет.
"Придется уйти тайком, - огорченно подумала Зу-малявка, Марта будет волноваться, но что же поделаешь. Я не могу тут сидеть, сложа руки. Надо спешить".
К долине они подкрались тихо и незаметно. Мирмике очень понравилась новая игра в разведчиков. Она изо всех сил старалась не шлепать лапами и не цепляться за кусты. Правда, вот несчастье, из-за того, что они шли медленно, Мирмика замечала всю мелкоту, шнырявшую в траве. Она то и дело отвлекалась на какого-нибудь особенно красивого жука и забывала, куда и зачем они направляются. Но все же до дома дядюшки Укконена они благополучно добрались никем не замеченными.
Кошка дядюшки Укконена спала прямо на кухне. Она, наверное, тоже пробродила где-то целую ночь и очень устала. Она даже не шевельнулась, когда Мирмика и Зу-малявка поднялись на крыльцо, впрочем, они сделали это очень тихо.
Сборы были недолгими. Зу-малявка упаковала в рюкзак много бутербродов, мешочек муки, бутылку масла и еще бутылку с клюквенной водой и нагрузила все это на Мирмику. И совсем не заметила, как Мирмика, улучив минутку, сунула во внутренний карман рюкзака что-то тщательно завернутое в мох и сухую траву. Потом Зу-малявка решила оставить Марте записку.
Вытащив из камина уголек, Зу-малявка с трудом накарябала на каком-то листочке бумаги:
ДАРАГАЯ МАРТА. НИСЕРДИСЬ Я УШЛА ИСКАТЬ МАЙКЛА. ДАСВИДАНИЯ! НИВАЛНУЙСЯ! ЗУ-МАЛЯВКА.
Листочек она положила возле стула, сидя на котором спала Марта. Теперь оставалось только так же тихо и незаметно уйти. Но разве с Мирмикой можно было это сделать?
Грохот разбившегося кувшина, наверное, привлек внимание всей округи, а белая молочная лужа потекла прямо под лапы Марте. Кошка дядюшки Укконена проснулась и начала тереть лапами глаза. Мешкать нельзя было не секунды.
Зу-малявка вскочила на спину Мирмике и крикнула: "Бежим, а то поймают!" И они понеслись. Ах, как они понеслись! Только деревья мелькали по сторонам. Зу-малявка не успела оглянуться, как они оказались уже у излучены Исойоки, там где жила бабушка Болотница.
Мирмика остановилась передохнуть.
- Вкусное, белое, очень люблю, - пробормотала она, переводя дыхание и облизывая с мордочки остатки молока.
- Ничего, попыталась утешить ее Зу-малявка- доберемся до моря, я угощу тебя чем-то еще повкуснее.
- Да? - Мирмика хитро скосила глаза, - тогда побежали!
Дальнейшего путешествия Зу-малявка не запомнила. Она даже ничего не смогла разглядеть, с такой скоростью окружающий мир пролетал мимо них. Мирмика то неслась по земле, то скакала с ветки на ветку, не останавливаясь ни на минуту. Казалось, она не уставала.
А Зу-малявка уже совсем ничего не соображала. У нее кружилась голова, и слипались глаза. Пальцы постоянно разжимались, и ей казалось, что она вот-вот упадет.
И вдруг... Такой родной, такой знакомый запах коснулся ее ноздрей. Запах воды и солнца, прокаленного песка и осоки, йода и водорослей - запах моря. Деревья расступились и, бесконечно огромная, бесконечно прекрасная, ослепительно синяя безбрежная водная гладь легла перед ними. Пахнуло свежим ветром, и пронзительный гомон чаек наполнил воздух.
- Вода! - радостно завопила Мирмика и, сбросив Зу-малявку вместе с рюкзаком, помчалась к морю. Белый песок летел во все стороны из-под ее лап, длинная шерсть развевалась и блестела на солнце.
- Вода! Вода! - вновь и вновь выкрикивала она, и сварливые чайки вторили ей пронзительными воплями.
Взметнулись фонтаны брызг, и Мирмика с разгону врезалась в прозрачную зеленую волну, беспорядочно плеща лапами. Белые гребешки пены окружили ее забавную мордочку, словно замысловатая прическа. Ах, как ей было весело! Мирмики ведь так любят купаться.
А Зу-малявка ничего не замечала. Ни восхитительной прозрачности морской воды, ни теплых красок приближающегося вечера, ни нежного ветерка, треплющего ее волосы - ничего.
Потому что у горизонта белел парус. А над парусом красным лепестком в ярко-голубом небе реял такой знакомый ей вымпел.
О, Покровитель малявок! Ведь этот самый вымпел реял на мачте их лодки, когда они плыли из Шотландии. Ведь она сама его вышивала, разве могла она его не узнать.
И не осталось никакой надежды. Кричи, не кричи - из такой дали никто не услышит. И не догонишь, даже Мирмика не доплывет, а уж тем более она сама.
Зу-малявка улеглась на песок, обхватила коленки руками и зажмурилась.
Мирмика выбралась из воды и, счастливо подскакивая, подлетела к ней.
- Ты обещала что-то вкусное.
- Отстань, - горько и глухо сказала Зу-малявка, - уходи. Ты - глупая и болтливая, как воробей. Убирайся, мне не нужна никакая Мирмика.
Мирмика склонила голову на бок и недоуменно похлопала ресницами, потом встала и послушно поплелась прочь. Ведь она обещала слушаться. А Мирмики всегда выполняют свои обещания, если, конечно, не забывают о них.
Мокрый хвост Мирмики волочился по песку, оставляя влажную дорожку, и Зу-малявке стало очень жаль ее. "Какая я глупая, - подумала она, - прогнала Мирмику, а ведь она ни в чем не виновата. И опять я совсем одна".
Мирмика тем временем скрылась за песчаным холмом, поросшим бледно-зеленой осочкой. Зу-малявка свернулась клубочком на песке и тихо заплакала. Постепенно ровный шорох прибоя убаюкал ее, и она сама не заметила, как уснула.
А Мирмика вернулась, когда уже совсем смеркалось. Багряная полоска пролегла по воде от заходящего солнца. Угомонились чайки, и только разбойник-ветер свистел над дюнами, перебрасывая с места на место белые чаячьи перья, сухие водоросли, пустые истертые раковины. Сизая дымка наползала с моря. Похолодало.
Мирмика немного посидела на песке, пытаясь понять песни ветра. Чем-то очень тревожили они ее обычно безмятежную и спокойную душу. Мирмика не знала, что над просторами морей гулял ветер дальних странствий - прекрасный ветер, способный разбередить самую сонную душу. А так ли много надо, чтобы разбередить душу Мирмики, ведь все Мирмики от рождения - непоседы и бродяги.
Мирмика слушала песни ветра и улыбалась. В рыжих глазах ее тлел закат, чуткие ноздри втягивали запах моря, и она была самой счастливой Мирмикой на свете.
А потом, когда солнце угасло, она съела бутерброд, выпила с четверть бутылки клюквенной воды (Ах, наверное это было то самое вкусное, что ей обещали!) и улеглась спать, свернувшись пушистым калачиком вокруг Зу-малявки. Ей снилось море.