Автор со всей ответственностью заявляет, что всякие совпадения имен, мест действия и собственно действий -- всего лишь плод его буйной фантазии и к действительности решительно никакого отношения не имеет. За исключением приемов и собственно принципов PR...
Черт, это что - будильник?.. Телефон... Какой сволочи не спится? Где ж эта трубка-то...
- Алло!
Сколько хоть времени-то? Ох, елы-палы...
- Ты только не ори. Новости у нас.
- Какие, на хрен, новости в три ночи?!
- Не ори! Матюхин помер...
- И до утра воскреснет? Сколько раз вам всем говорить!?..
- Да не ори ты! Мне велено доложить - я докладываю.
- Ладно - не кипятись. Чего вдруг он помер-то? Здоровый ведь - лось.
- Сердце. Обширный инфаркт. Смотрел футбол, жена по телефону трепалась. Вернулась в гостиную, а он у кресла валяется. И сколько он там валялся, никому не ведомо - сам знаешь, как эти бабы способны языком чесать. Скорая пока до его глухомани добралась - откачивать уже некого было. Вкололи дуре этой успокоительное, жмурика забрали и отвалили.
- Откуда подробности?
- От верблюда. Все - спи дальше.
Короткие гудки. Теперь уснешь, пожалуй...
Матюхин - губернатор одного очень северного и очень перспективного автономного округа. Был, то есть, губернатор. Теперь лежит здоровый сорокапятилетний мужик на столе в прозекторской, и расковыряет его завтра патологоанатом острым скальпелем. Закончилась славная карьера "молодого демократа".
А я таращусь в густой мрак спальни посреди ночи и думаю вовсе не о бренности всего сущего, а о том, что означает для меня эта смерть: не далее, чем через три месяца, предстоят в очень перспективном автономном округе выборы. И бабки там будут крутиться бешеные. И значит, надо срочно лететь на север и охмурять самого жирного кандидата. Потому что я - пиарщик, и выборы - мой хлеб. С икрой и севрюжиной.
Что там в остатке - конституция с хреном? Это меня не касается: мое дело - кампанию провести. Вы хочете пиару - их есть у меня, а дальше ваши проблемы. Никогда не отслеживаю, как потом народные чаяния мой клиент блюдет - себе дороже. Пробовал по молодости - хватило на всю оставшуюся...
Закрутились, забегали в голове привычные шестеренки - азарт потихоньку просыпается. Выборы - это ведь как охота: и выследить надо, и загнать, и не промахнуться. Исключительно увлекательное занятие. Главное - к личности заказчика пристально не приглядываться. Эх, прощай, спокойная житуха!
Надо пойти покурить - похоже, уже не усну. Кофейку выпить, билет заодно заказать...
- Ты куда?
- Спи-спи... Все нормально.
Вот странно: Маринку обычно пушкой не разбудишь - на телефон и ухом не ведет. А стоит мне ноги с кровати спустить, просыпается мгновенно. Неужто так боится, что сбегу? Или привыкла уже к моим срочным ночным выходам? Так трогательно всегда провожает - сонная, мягкая... глаза чуть припухшие... Спи, Маринка. Будут тебе этой весной Канары.
Черт, что-то прохладно, надо было халат накинуть. "Чай, не май месяц", - сказала бы бабушка. Когда же топить-то начнут, изверги?!
- Барышня, билетик мне, пожалуйста... Один. На ближайший рейс.
***
- Слушай, стало быть, внимательно. Все идет нормально - работа есть. Срочно собирай команду - чтоб завтра в девятнадцать ноль-ноль передо мной, как лист перед травой. Степу сегодня навести: не дай, Бог, в запое - он мне живой нужен. Ване скажи, чтоб бумаги с собой взял. Петровне, если опять кобениться начнет, пообещай горы златые. В общем, крутись, как хочешь, но чтобы все были, - дождавшись понимающего "угу" на другом конце провода, я повесил трубку и прикинул еще раз, не забыл ли чего. Да нет, вроде. Ну что ж - по коням! Первым делом, первым делом - самолеты...
Назавтра явились все. Первым пришел Иван - с неизменным черным кейсом и предельно серьезным лицом. Второй была Петровна - Валентина Петровна - дама неприятная, но - увы - пока незаменимая. (Я в сотый раз подумал, что надо бы все же поднапрячься и найти другого спеца - Петровна умудрялась испортить настроение даже мне. "Ладно, в последний раз, - решил я. - Завтра же позвоню Муське, пусть начинает искать нового человека. Глядишь, за полгода, - прикинул примерный срок и сделал пометку в ежедневнике, - кого и найдет"). Ровно в девятнадцать ноль-ноль в дверь позвонили Наташка, Борода и Максим. И в двадцать минут восьмого явился, наконец, сопровождаемый Ильей Степан. Был он небрит, хмур и неразговорчив - самое то: межзапойная середина.
- Ну что, любимые, соскучились? - любимые рассредоточились по квартире, в возбужденном предвкушении обмениваясь шумными репликами, только Наташка мирно трепалась о чем-то с Маринкой, уединившись в спальне.
- Все, ребята. Собрались. Собрались! - попробуй, усади их - не виделись три месяца. - Нас ждут великие дела!
- А великие бабки?
- Ждут. Причем, с нетерпением, - ну и сволочь Петровна! Я хоть когда звал ее на пустышку? Все - последний раз с ней работаю. - Значит, так, любимые. Мы имеем чудненький заказ: периферия, электорат непуганый совершенно. Молодежи почти нет, в основном - ваши любимые, Валентина Петровна, пенсионеры да престарелые домохозяйки. Три программы телевидения, свое кабельное, десяток газетенок. Администрация в полном ауте: 90% - ставленники бывшего. Конкуренты тухлые, за исключением одного...
- Оттуда? - Ваня выразительно поднял глаза под потолок - умница, на лету схватывает.
- Оттуда. Но! Не так это страшно, как кажется: административный ресурс они, конечно, отожрут. Да и хрен бы с ним - не особенно-то на северах чужую власть уважают. Тем более что "оттуда" наверняка пришлют чужака, а наша птичка из этих мест - земляк, стало быть. Уже хорошо. И... Есть у меня одна задумка...
Напряглись. Уши навострили. А вот фиг вам! Вы мне сначала в вечной верности поклянитесь, а уж потом...
- Ну, есть желающие остаться дома?
Молчат. Шансы прикидывают. Не все, впрочем: Петровна барыш считает - дочке квартирку выгадывает, да Макс глазки маслит - "Мустанга" в гараж загоняет.
- А что за команда "оттуда" будет?
Хороший вопрос. Грамотный. И ответить на него надо хорошо.
- Сильная, - я назвал несколько имен, вытащенных этой командой на самый верх.
- У-у-у-у, - не понравилось им. Наташка - и та скривилась. Интересный момент - я-то думал, она азартна, и сильный соперник ее возбудит.
- Да, любимые, это вам не в захолустье столичным прикидом старушек пугать. Ладно, не напрягайтесь, платят в любом случае приятными зелеными деньгами, и платят хорошо. Премия в случае удачи...
О, как у них глазки-то загорелись - того и гляди, пешком побегут в перспективный северный округ. Все, родные, теперь вы за мной на край света пойдете. А кто какой процент от общей премии получит, это мы после решим...
***
- На Канары! - орала Наташка. - В Сочи! в Австралию! к черту на сковороду! Срать мне на эти гребаные деньги! на эти гребаные выборы! на всех дебильных кандидатов, вместе взятых! - Наташка вторую неделю беспробудно пьет и сейчас бьется в истерике над золотой текилой, тиская худенькой ладошкой надкусанный лайм. - Мне хо-лод-но!
- Да ладно тебе, Натусь, - привычно поглаживает ее всхлипывающую спину Степан. - Ну, будет уже. Это акклиматизация - пройдет. Привыкнешь. Еще и понравится.
Вот это он зря сказал:
- Нет! Никогда я к этой срани не привыкну! Никогда! Я при такой погоде не живу-у-у-у-у!.. Я здесь сдохну-у-у-у-у!.. - взвыла Наташка, размазывая по щекам кислый сок зеленого экзота пополам с солью, соплями и слезами.
- Ну ладно тебе, Натусь, - он уже понял, что напрасно ввязался, но оставить нетрезвую барышню в кабинете, набитом под завязку супертехникой, никак не может. - Натусь, пойдем, я тебя спать положу. Ну пойдем. Я тебе свое одеяло отдам. Теплое.
Вот так и живем: кто-то пьет, кто-то изучает достопримечательности, кто-то бегает по собесам и злачным местам - знакомится с электоратом. Борода, как водится, пригрелся у крепенькой разведенки и рассказывает ей долгими зимними вечерами душещипательные истории о суровом холостяцком быте. Ваня с Ильей приглядели непротивную бильярдную и торчат там с ночи до утра. Степа с Максом пропадают круглые сутки в сети - благо, заказчик обеспечивает халявный интернет - их работа впереди. Сейчас время Петровны: от социолога на старте зависит почти все.
Мрачный помощник Муравья (заказчика не принято называть настоящим именем - плохая примета; в ход идет прозвище) смотрит на нас косо - за такие бабки, и такие раздолбаи. Подожди, миленький, скоро здесь будет очень жарко. Как в сауне.
- Илья, завтра общий сбор - обеспечь явку, пожалуйста, - мобильную связь тоже заказчик оплачивает. Удобно. И безопасно. Относительно, конечно: если надо, и мобильник прослушают. Но до такого, как правило, не доходит.
Люблю я это время - начало: политесы, спасибо-пожалуйста, милые домашние пьянки, когда засыпать случается на бильярдном столе, а просыпаться - в Наташкиной постели в совершенном беспамятстве: было ли? Что интересно - Наташка тоже никогда ни черта не помнит. Ну, или делает вид, что не помнит. К сожалению, это приятное время очень быстро заканчивается.
Общий сбор на выезде - не посиделки в моей гостиной, да и подустал народец от отдыха: все на месте прежде назначенного времени. Молодежь копытом бьет - рвется в бой. Подождите, любимые, будете еще с языками на левом плече ползать.
- Ну? Что мы имеем, дражайшая Валентина Петровна?
- Имеем мы следующее, - и Петровна ловко расчленяет электорат на кучки и подкучки и выдает резюме. Ожидаемое, надо сказать, резюме, -...на выборы придут пенсионеры и домохозяйки в возрасте от сорока до бесконечности.
- Спасибо, дражайшая, что не обманули наших надежд. Итак, любимые, - время принятия решения: пойдем по моей схеме, или где?
- Даже не вопрос, - Макс - любитель непроторенных дорог - еще дома повелся на эту идею.
- Угу, красиво должно получиться. Но геморройно-о-о-о... - Степа не поклонник авантюр, но хотя бы объективен.
- Да ладно - геморройно, - Илья уже просчитал на сто шагов вперед, назад и во все мыслимые стороны. - Те же яйца, вид в профиль.
- Те же, да не очень, - Иван способен опустить на грешную землю даже ангелов. - Ты уверен, что Муравей в состоянии доходчиво объяснить народу, что, собственно, он желает этому народу дать?
- Чего там объяснять-то? - у Наташки все всегда просто. - Каждому пенсу по штуке баксов ежемесячно, раз в год - круиз по Средиземному морю, раз в месяц - бесплатная проститутка. Ну что тут объяснять?!
- Слушай, Натусь, а никак нельзя здесь пенсом заделаться? - Борода, похоже, в очередной раз собирается пустить корни.
- Бесплатной проститутки желаешь?
- Боже, упаси! На Средиземное море хочу: по морям, по волнам - нынче здесь, завтра там...
- Все, любимые, хватит языками трепать. Значит, договорились: ведем Муравья под Закон о защите прав пенсионеров. Ваня, рыба готова?
- Готова.
Ваня - человек ответственный: наверняка написал рыбу еще до вылета.
- Давай. К утру полную схему надо Муравью представить...
***
На следующий день мрачный помощник Муравья еле удержал колючие глазенки в тесных орбитах: на стол его босса легла красивая и стройная схема предвыборной кампании, увенчанная совершенно сумасшедшим проектом Закона о защите пенсионеров в красном кожаном переплете. А ты, гад, думал - ты один такой крутой? Мы, знаешь ли, тоже не пальцем деланы.
- Но я это даже прочитать не успею! - Муравей брезгливо листал еще пахший типографской краской Закон и явно хотел немедленно забыть о его существовании.
- Вам и не надо его читать - Иван разъяснит вам основные положения, а Наталья в доходчивой форме преподнесет их избирателям.
- А если они вопросы задавать будут?
Будут! Они непременно будут задавать вопросы. И если ты, сволочь, не усвоишь Ванькину лекцию, гореть нам всем синим пламенем.
- Не беспокойтесь, там нет ничего сложного.
Только попробуй отказаться, сука, - я тебе этот Закон собственноручно в задницу засуну - на нем чуть не вся кампания держится.
- Ну хорошо. Если вы так уверены, что ваша схема сработает, - давайте.
А ты не много хочешь, уважаемый? В нашем деле уверенным ни в чем быть нельзя. Кроме, разве что, традиционного течения времени: во вчера уж точно не вернешься.
- Договорились. Но - одно условие: вы четко следуете всем нашим рекомендациям, какими бы бесперспективными они вам не казались.
- Хорошо. Когда начинаем?
- Уже начали. А в продолжение - вот эти молодые люди сейчас поедут с вами к вам домой на предмет осмотра гардероба.
- Осмотра чего?
- Гардероба. Мы, кажется, договорились, что вы следуете всем нашим рекомендациям? Одежда - это часть вашего имиджа, и она должна быть тщательно подобрана. Так вы едете?..
***
И понеслось: встречи, плакаты, листовки, ролики. Муравей с пенсионным активом, Муравей в детском доме, Муравей в районной больнице, Муравей на городском празднике, Муравей на писчебумажном комбинате. Муравей на улице столицы округа: уверенный шаг, открытый взгляд - "Вместе с городом!". Муравей в полях: "Мой край родной - мое богатство!". Муравей у родительского дома - "Выберем земляка!". И везде в надежных руках Муравья - яркая красная книжица с золотым тиснением крупными буквами "Проект Закона ... пенсионеров". Степан умучился, но "Закон" с "пенсионерами" четко читались на всех фотографиях.
Мелодию - саунд-трэк, как называл ее Степан - искали недолго:
- С чего-о-о-о начинается Ро-о-о-о-одина, - гнусаво вывел Борода, и предложение немедленно было принято: Муравей вышагивал по предвыборным экранам под музыку из любимого старшим поколением фильма "про разведчиков".
- А накануне покажем по кабельному "Щит и меч", и выборы наши! - Макса аж расперло от собственной гениальности.
- Договориться-то с ними можно? - ну не может Ваня без гадостей.
- За баксы даже с Папой Римским можно договориться.
- Ну, с Папой - это ты хватил. А вот с местными кабельщиками - можно. И сравнительно недорого. - Мне вдруг подумалось, что вот как раз Илья и с Папой, пожалуй, договорился бы.
***
- А вот здесь ваша семья, - Илья показывал Муравью только что сверстанную Максом газетную полосу, посвященную стерильно праведной личной жизни кандидата. - Прочтите, пожалуйста, внимательно и посмотрите даты - мы могли где-то ошибиться.
Муравей углубился в чтение. Полоса получилась на редкость симпатичной - ровные колонки текста перемежались с тщательно отобранными из семейного альбома фотографиями: сосредоточенный Муравей за партой, счастливый Муравей с зачеткой ("поди, хвост сдал" - ехидничал Степан), мокрый Муравей на байдарке, потный Муравей в стройотряде, растрепанный Муравей у походного костра, Муравьиха в белой пене свадебного платья с огромным букетом гладиолусов ("ну и веник!") картинно ставит последнюю подпись девичьей фамилией, а Муравей в пошлой бабочке внимательно за ней наблюдает, растерянный Муравей с наследником на руках у дверей роддома, строгий Муравей в рабочем кабинете с телефонной трубкой у уха, радостный Муравей на свадьбе дочери, солидный Муравей в окружении любящих внуков.
Пока Муравей, громко сопя, вчитывался в мелкий "Times", Илья вспомнил, как пару лет назад вот так же выбирал для публикации фотографии одного дремучего партийного деятеля. Выбирал и плакал (про себя, конечно): снимки были сплошь правильные - до тошноты, никаких вольных лиц, никаких улыбок, все строго и четко - галерея активиста-комсомольца. Даже огромного чудного леща держал в руках не молодой деревенский мужик, а стандартный партийный функционер. "Жопа, - в панике думал тогда Илья. - Это полная жопа. Как я с такими мордами буду делать полосу?". Однако сделал. Правда, видел ее только один раз, в гранках, готовую газету не стал даже раскрывать. Рейтинга кандидату полоса, к сожалению, не добавила, но и не убавила - что уже хорошо. А потом основной его соперник глупо "сгорел" на адюльтере, и партийный деятель благополучно выиграл.
- Вот здесь у вас, - прервал его воспоминания Муравей, - вот здесь у вас написано, что...
Наташке, как автору текста, полагается при чтении заказчиком полосы быть - для учета замечаний и предложений. Ее отсутствие в начале разговора напрягало Илью чрезвычайно: обязательная Наташка опоздать могла только в одном случае - если успела где-то надраться. Одного взгляда в сумасшедшие Наташкины глаза ему было достаточно: надралась. Нет, Муравей не заметит - ни ноги, ни язык у нее заплетаться не будут, а к вечной легкой поддатости членов творческой группы он уже привык. Но вот скандал вполне реален. Потому что Наташка не просто навеселе - она пьяна в хлам, и удержать ее ядовитый язычок может теперь разве что чудо. "Этого только не хватало", - с тоской подумал Илья.
- Красиво, - Муравей еще раз окинул взглядом полосу. - Только вот тут у вас написано, что я с женой советуюсь. Несолидно это как-то. И не советуюсь я с ней. Еще чего - с бабой советоваться! Уберите.
- Это нельзя убирать, - Илья старался говорить быстро, чтобы не дать вставить хоть слово уже открывшей рот Наташке. - Газету будут читать женщины, молодые домохозяйки, а им очень важно, что вы советуетесь с женой, они очень щепетильно относятся к собственному мнению. - "Которое никому на хрен не нужно", - добавил про себя.
- Да? - Муравей брезгливо поморщился и переспросил с сомнением, - Думаете?
- Я не думаю, я знаю. Результаты социологических опросов показали, что голосовать пойдут...
Илья, краем глаза отслеживающий Наташку, перевел с облегчением дыхание - рот она закрыла. И кажется, даже отключилась от разговора - ее неправдоподобно огромные зрачки подернулись безразличной дымкой и обернулись куда-то внутрь. Кажется, Илья где-то даже завидовал этому ее умению выпадать при желании из реальности.
- А вот это? - Муравей воткнул толстый палец в аккуратную строчку, - Вот это зачем вы написали?..
- Послушайте! - Наташка взвилась на ключевые слова дикой китайской пиротехникой. - Вы чего выпускаете? Консервы? Вот и давайте я вас не буду учить, как делать консервы, а вы меня - как делать пиар!
- Наталья! - рявкнул Илья и больно сжал ее ладонь. - Тихо! Тихо, - теперь надо успеть, пока не очнулся от столбняка Муравей. - Пойдем-ка, я тебя к Степе отведу, у него там какие-то вопросы по верстке были. А здесь мы сами разберемся. Вы пока читайте, - кивнул он Муравью.
В коридоре Илья получил ощутимый удар под ребра острым Наташкиным локотком и порцию отборного мата. На шум выскочил Степан и, мгновенно оценив ситуацию, схватил в охапку рассвирепевшую барышню:
- Натусик! Какими судьбами!? - как будто и не наливал ей час назад. - Пойдем, я тебе чего покажу.
- Степ, эта сука!.. Он мне руку, блин, сломал! Представляешь?!.. Я, блин...
- Не волнуйся, Натусь, - Степан уверенно тащил Наташку в операторскую, опережая развитие ее красноречия, - мы его грохнем на хрен. Я лично его порву, как Бог черепаху! Только попозже. А сейчас я тебе такую штуку покажу...
- Есть! - удовлетворенно констатировал Илья, когда дверь за ними закрылась. Провел ладонью по волосам, поправил галстук и вернулся к заказчику.
- А сколько надо? Пять утра. Давай-давай-давай - быстренько, времени - в обрез.
- Ребята, как вы меня достали... Ну как же вы меня достали, ребята!..
- Потом расскажешь. Вставай давай! Петушок вон уже оборался весь.
- Собаки вы переодетые. Я лег в три... - Макс, кряхтя и болезненно щурясь от яркого света, выбирался из-под одеяла.
- На пенсии выспишься. Ну давай уже, Макс!
- Не ори. Пописать я имею право?
- Имеешь.
Через пять минут взъерошенный и крайне недовольный гений верстки раскидывал забойные Натуськины тексты и крайне выгодные для Муравья Степины фотографии по виртуальным страницам зарегистрированной вчера в срочном порядке на подставное лицо газеты "Край родной". Уже днем отпечатанную немыслимым тиражом ее привезут из типографии, а к вечеру (ну, в крайнем случае - завтра утром) избиратели обнаружат новое СМИ в почтовых ящиках. И всю неделю, изучая программу TV, одновременно будут любоваться светлым ликом Муравья - в различных ракурсах и самых выигрышных позах. Может, заодно и Натуськины опусы прочтут.
- О! Наш-то - прям красавец. Умеет Степа, умеет - ничего не скажешь... А это что за херня? Где файло-то? - Макс готов был взорваться от досады: разбудили ни свет ни заря да еще ни хрена не подготовили. Суки!
Задремавший было Илья встрепенулся, взглянул на экран и выскочил из комнаты:
- Ты пока тут твори, а я Степу разбужу.
- Давай-давай. А я пока кофейку выпью.
На самом деле все, конечно, было готово, иначе Макса не разбудили бы. Ну засунул Степан файл не в ту папку с устатку - с кем не бывает. Тем более - в половине пятого утра.
***
Весело и непринужденно пролетели два месяца. Народец в команде преизрядно измотался: Петровна сделалась совсем невыносима и разговаривала теперь только со мной, Степан все чаще прикладывался втихаря к пиву, Борода посерел и заметно осунулся, несмотря на заботу обнадеженной разведенки, Иван закатывал глаза и проклинал тот день, когда решил отдаться юриспруденции, Макс бродил по коридорам сомнамбулой и клялся, что ни в жизнь больше никуда дальше окружной не поедет. Только Илья был, как всегда, свеж и собран, да у Наташки открылось второе дыхание: "Ой, я б ща еще кого-нибудь выбрала!" "Этого для начала выбери", - остужал ее пыл Степа. "Есть в Сибири один очень перспективный округ..." - подумал я.
Последняя неделя перед выборами - врагу не пожелаешь: самый опасный момент. Основная работа позади, но именно сейчас и нужно ждать неприятностей - пожалуй, это ожидание и изматывает больше всего. А уж когда эти самые неприятности таки происходят...
В операторскую влетела Наталья - лицо ее было белым-бело и несколько кривовато. Ничего хорошего такое лицо принести не могло.
- Кривицкий отказался Муравья поддерживать, - выплюнула Наташка и упала в кресло.
Кривицкий - роскошный джокер в нашей сложной партии - крупный общественный деятель, боевой генерал, красавец-мужчина, уважаемый и нежно любимый всеми поголовно избирательницами далеко забальзаковского возраста. После народных артистов, знаменитых спортсменов и одного космонавта, искренне и вдохновенно рекомендовавших электорату Муравья с экранов телевизоров и газетных полос, Кривицкий был если не козырным тузом, то уж королем козырным - точно.
- Как отказался? Рехнулась?! У меня эфир с ним вечером! - Степа стремительно багровел, и это тоже ничего хорошего не предвещало. - А где Илья?
- Илья в Совет ветеранов рванул - замену искать.
- А если не найдет?
- Молчи! Если не найдет, сам Муравья поддерживать будешь. Скажем, что ты - великий деятель науки. - Похоже, Наташкино второе дыхание уже на исходе.
- Какой к е****й матери деятель?! Это тебе не Мухосранск, здесь такие штучки не пройдут! Здесь фамилия нужна! Известность! Регалии, бл***!
Дальнейшую дискуссию я, пожалуй, опущу - из цензурных соображений. Да и смысла в ней, в общем-то...
Илья появился через полчаса:
- Значит, так. Есть один очень уважаемый старик - ветеран Сталинградской битвы, орденов - иконостас, и так далее. Но! Дедуля нетранспортабелен, придется ехать к нему домой.
- Да ты что, охренел? У нас вечером прямой эфир - мы его что, из дедовой конуры вести будем?!
- Спокойно, Степ, не ори ты так. Сейчас тихо-мирно соберемся, поедем, запишем эфир, а вечером пустим в записи.
- А потом конкуренты нам в глаза наплюют?
- Спокойно! Нехай плюют. А мы им про ветерана расскажем - обезноженного: как наш заботливый Муравей пожертвовал ради его спокойствия прямым эфиром. Давай-ка собирайся, - Илья быстро взглянул на часы. - Его как раз сейчас в божеский вид приводят, где-нибудь через полчасика можно будет снимать.
- Ну, Кривицкий, ну гад! Убью суку! - Степан в бешенстве швырял в походную сумку операторские прибамбасы.
- Убьешь-убьешь, - пообещал Илья, - потом только. А пока не забудь ничего: не дай Бог, возвращаться.
***
Накануне выборов Петровна, распихав по карманам гонорар, укатила домой - в ее услугах больше не было нужды, а премию, если выгорит, я ей на дом доставлю. Остальные, предусмотрительно выспавшись, сползлись в муравейник (ну как еще мы могли называть предвыборный штаб Муравья?) к обеду и тихонько напивались припасенной кандидатом водкой. Трезвыми до последнего момента оставались Иван и Илья, собиравшие по долгу службы информацию о ходе процесса с избирательных участков.
Не было только Бороды - он показывал дочери местные достопримечательности. Большое и дружное его семейство, состоящее из жены и четверых взрослых детей, однажды чуть не лишилось кормильца: влюбчивый Борода тогда решил остаться в глухой провинции и начать новую жизнь с прелестной вдовушкой. Не дождавшись супруга и убедившись, что вся команда давно вернулась, его бедная жена отрядила на поиски блудного отца старшего сына. Долго искать не пришлось - Борода был изъят из жарких объятий провинциалки и возвращен в лоно семьи. С тех пор кто-нибудь из детей всегда приезжал за ним - во избежание, так сказать.
Наташка воодушевленно строила глазки муравьевскому шоферу: глубоко затягиваясь, курила и выпускала кудрявый дым вдоль красивого запястья. Шофер млел и зачарованно смотрел на бесстыдный Наташкин рот.
- Натусик, а слабо сейчас текстик строк на триста зафигарить? - Максу тоже было скучно просто пить - предвыборный адреналин все еще жег его неустойчивую психику.
- Иди, пожалуйста, на х**, - расслабленно и как-то по-доброму посоветовала Наташка, не отрывая глаз от объекта своего сегодняшнего вожделения.
Макс, тяжко вздохнув, отправился в компьютерную. Наташка способна написать любой текст любого размера в любом абсолютно состоянии. Однажды он даже был свидетелем того, как ее разбудили через час после глобальной пьянки, совершенно невменяемую посадили за комп, строго заявили тему и размер - в ответ Наташка только вяло кивала - говорить она уже просто не могла, и еще через час готовый материал уже везли в типографию, а она благополучно дрыхла на клавиатуре. Но сейчас, когда все кончилось, Наташку лучше не трогать: тот же бурлящий адреналин может сделать ее тонкую руку очень тяжелой.
Степан азартно насиловал чужую дорогую технику:
- Блин, мне бы такой монтажный стол! Я б!.. блин!.. да я б!.. Смотри, какую хрень нарыл обалденную! - он активно размахивал банкой пива, заливая роскошный пульт и экраны мониторов; у кресла валялась пустая бутылка "Смирноффа" - пьян был Степа преизрядно. Гениальный оператор, суперфотограф, но пьет, скотина, хлеще того сапожника.
Макс завернул было к Ивану с Ильей, но те только отмахнулись, вернулся в компьютерную, рухнул в кресло и врубил очередную кровавую стрелялку. Мутный все же это день - выборы.
Назавтра мы с Илюхой, с трудом растолкав стонущую с перепою команду, запихали ее в поезд и отправили домой. Ваня, как всегда, полетел самолетом. Со мной остался только Илья.
***
Выиграл Муравей конкретно - 48,3% голосов. Никакие пересчеты на окончательный результат повлиять уже не могли - остальные кандидаты не добирали и двадцати. Мы со спокойной душой получили премиальные и улетели домой.
Из аэропорта поехали на Илюшином Lexusе, оставленным перед вылетом на стоянке. Машину, конечно, пришлось откапывать: снегу навалило - будь здоров. Ничего не поделаешь, не переносит Илюша ни такси, ни - тем более - общественного транспорта. А я этим с удовольствием пользуюсь.
Говорить после трех месяцев плотного общения особенно не хотелось, и я почти уже задремал, когда Илья, до того полдороги смурно молчавший, вдруг спросил:
- Скоро в опять в командировку?
- С чего ты взял?
- Меня возьмешь?
- Ты о чем?
Илья странно напрягся и, не отрывая глаз от дороги, ответил:
- О сибирских морозах.
- А что там с морозами?
- Не держи меня за болвана. С морозами все нормально. Губернатор там кончился.
- Ну что ж, все там будем...
- Именно! Именно, что - все. Будем и выберем сибирякам нового губернатора - лучше прежнего. И ты, Стас, заработаешь на этом хорошие деньги.
- Не понял... С каких это пор тебя интересует чужой карман, а, Илюша? Между прочим, ты тоже заработаешь и тоже некисло. Если, конечно, не откажешься. Ты что - решил сменить работу? Или во мне сомневаешься? Что-то я не понял...
- Все ты понял.
- В смысле?
- В смысле вертолета.
- Опять не понял - я-то тут при чем?
- При том...
Нехорошо как ты это говоришь, Илюша, - ох, нехорошо... Да, действительно, разбился вчера в одном очень перспективном сибирском округе вертолет - так они сейчас, как груши, сыплются. А что губернатор в вертолете сидел - так он не один сидел, их там человек пятнадцать было. Включая, между прочим, прессу. И что - всех сразу хотели ухлопать? Нет, милый, здесь чистый несчастный случай. Вот увидишь. И эксперты тебе подтвердят.
А мы поедем на выборы и хорошо заработаем. И, в общем-то, ничего в этом особенного нет. Кроме твоего, Илюша, тона...
Илья съехал на обочину, остановился, но двигатель не выключил и ко мне не повернулся - так и остался сидеть, вцепившись в руль и уставясь в лобовое стекло.
- Это твоих рук дело, Стас. Это все - твоих рук дело. Я не знаю, как у тебя это получается, но... Но это точно ты. И тот жлоб в Краснодаре, и юродивый с Урала, и этот придурок с севера, и сибиряк, - ты же всегда узнавал первым, и всегда получал самый жирный кусок, и ни разу не проиграл. Четыре ох*ительных кампании за полтора года - четыре! И все - твои. Так не бывает, Стас! Так не бывает!
Илья судорожно тискал одетый дорогой кожей руль и, казалось, был близок к истерике.
- Еще когда Васька утонул, я задумался. Потому что слишком много совпадений. Потому что Васька был мастером спорта - он плавал лучше, чем ходил. А ты давно положил глаз на Степана - тут и получил его, чисто и без предоплаты. А заодно - и Макса. И команда Васькина рассыпалась. А ведь не чета нашей была команда.
- Бред. Скажи еще, что я Ваську утопил. Я вообще тогда с Маринкой в круизе был. Ты хоть думаешь, что несешь?
- Думаю. Я очень давно и очень много думаю. Потому что не бывает такого везения. Ну не бывает! А вчера ты о Сибири обмолвился. А сегодня вертолет этот разбился. И все у меня в голове сложилось - знаешь, как паззл. И стало мне страшно, Стас...
Да, милый... Вот что в тебе всегда восхищало - редкая, филигранной точности аналитика. И безупречная исполнительность. И врожденная дипломатия. Мне будет не хватать тебя, Илюша...
- Ну хватит, Илюш. Ты просто устал. Я понимаю - после такой гонки уже везде враги мерещатся, но это пройдет. Правда пройдет. Съездишь к теплому морю, отдохнешь, расслабишься и будешь еще смеяться над этой чушью. Давай, Илюш, поехали, меня Маринка ждет, ужин стынет. Поехали!
- Стас...
- Все! Хватит. Я устал не меньше, и желания выслушивать твой параноидальный бред у меня нет совершенно. Все. Поехали.
Илья молча вывернул руль, нажал на газ и выехал на трассу. Вторую половину пути мы проделали в полной тишине, и даже прощаясь, он только чуть приподнял от руля руку.
***
Команда у Васьки и правда была боевая: Степа с Максом - это так, семечки. Какой у него креативщик был - наш Борода и рядом не валялся. Слоганы выдавал пачками, хоть ходи и записывай за ним. А какие мастырил ролики! Электорат плакал! А он взял и ушел в монастырь. Прямо посреди последней их кампании. Васька чуть не поседел, бабки дикие игумену ихнему отвалил, а тот ни в какую - бесовство все и отвалите за ради Бога. Вообще-то он всегда не от мира сего был...
А Васька психанул тогда конкретно: "Все, - говорит, - сейчас до конца доведу и больше я на это дело не подписываюсь". На выборы в смысле. Тихой жизни захотел - жениться, детишки, все дела. Да еще девица у него шибко нервная была: как Вася на выезд, она - в депрессуху. Таблетки, укольчики... Приехал, а она аж прозрачная: "Жить, - говорит, - без тебя не могу - натурально, помираю". Это он сам рассказывал, когда команду свою мне сватал. А потом повез ненаглядную свою в Карелию - здоровье укреплять активным отдыхом. И утонул.
Девицу его сразу с похорон в психушку отправили, а команда разбежалась потихоньку. Степан чуть не полгода пил беспробудно - они с Васей с детского сада корешились. Потом зашился, потом кухонным ножом швы расковыривал и опять пил. Жена его бросила, шмотье все пропил. Осталась одна квартира с голыми стенами. Тут я его и взял - тепленьким. Накормил, обул-одел, кое-какую мебелишку подвез. Работа как раз подвернулась - а в работе Степа азартен, что твой Достоевский за картами. Так я его в команду и заполучил. Пить, правда, не бросил, но в божий вид привести его всегда можно - хотя бы на время выборов. Степа - человек совестливый, благодетелей никогда не подводит.
Макс помыкался по редакциям, погрыз горьких сухариков безденежья, помучился даже пару месяцев где-то с восьми до пяти. И пришел ко мне. Сам.
Вот с креативщиком Васькиным у меня не получилось. А жаль - он мне больше всех нужен был. Уж и Илью я туда засылал, и на митрополита выходил, и монастырь обещал взорвать к чертовой матери - ни в какую: трясет бороденкой жиденькой да крестится, зараза.
Куда остальные подевались, не знаю, да и неинтересно мне это. У меня к тому времени уже и Борода был, и Наташка. Петровна вообще дольше всех спину грызет, с самых первых выборов. И Илья с Ваней работали задолго до того звонка.
Кстати, не думаю, что стал бы я так обхаживать Степу, если бы не тот звонок - месяца через три после Васькиных похорон. Ведь был тогда у меня оператор: звезд с неба не хватал, но ремесло знал крепко, - крайней нужды в Степиных услугах я не испытывал. Но - пришлось. Потому что погиб в глупейшей автокатастрофе краснодарский губернатор. А за неделю до этого я получил предложение (как там у Пьюзо?), от которого не смог отказаться. С приглашением на предстоящую в Краснодарском крае кампанию. И с настоятельной просьбой задействовать Степу.
У меня не было выбора.
***
"Жаль, - думал я, открывая дверь подъезда. - Действительно жаль. Такого помощника искать и искать - и хрен найдешь. Да и мужик не сволочной - вот что обидно. И... и просто - жаль, но...".
Вызвав лифт, я набрал на мобильнике номер, сказал два слова и тут же дал отбой.
"Ну зачем ты, Илюша, такой умный!? Вот и получится у тебя теперь горе от ума, - думал я в просторной кабине лифта. - Ну зачем тебе вся эта статистика - кто, когда, почему?.. Зачем?! Зачем тебе было лезть туда, куда я сам с жутью заглядываю? Ты же не дурак, Илюша, ты же все понимаешь. Жил бы себе припеваючи, на Канары бы мотался... Меньше знаешь - крепче спишь. Ох, и крепко уснешь ты теперь, Илюша...".
Дверь распахнута - Маринка на пороге, ждет. Когда я уже перестану удивляться этой ее способности чувствовать мой приход?..
- Здравствуй, девочка.
- Привет. Что так долго? Я тебя полчаса назад ждала.