Весна, солнце, птицы с утра прямо в уши - мы живем в зеленом районе. Измайлово. Общага. Боже, как давно это было!
На первом, в читалке, каждый день забивают окно - окно выходит на козырек, по которому возвращаются ночью загулявшие студенты. Доски крест-накрест, доски параллельно вдоль, доски параллельно поперек - не помогает ничего: утром штатного завхоза встречает нагло распахнутое окно.
На первом - старички, второгодники и армейцы, мудрые эстеты, с печатью уверенности в завтрашнем дне на слегка усталых лицах. Им не нужно окно в читалке, они всегда могут договориться с комендантом. "А ну-ка сделайте мне фото, мсье Жан - меня заделайте, шоб было, как в Париже...". Я так и не удосужилась тогда переписать эту пленку и до сих пор грызу локти, и нигде не могу найти, и по-прежнему считаю "Одесский цикл" лучшим, что сделал с гитарой Розенбаум.
На втором - "козероги", первокурсники, детский сад - штаны на лямке. Они ходят по институту группами - иначе заблудишься, 150 км коридоров - их видно издалека. Они еще не знают!.. Их слегка презирают и чуть-чуть жалеют: половина из вас не доживет и до третьего. На втором - актуальная попса, сверхмодный, дерзкий и пугающе недобрый "Примус": "Была бы баба Люба - она бы дала".
На третьем - девушки. Парфюм здесь редко, но аромат чудесным образом таки витает. Здесь чистенькая кухня и непременная кастрюлька с чем-то кипящим в любое время суток. Здесь вообще как-то удивительно чисто и светло, и глаз почему-то ищет штор на торцевых окнах, но все же не находит - все же общага. Здесь совершенно одинаковые комнаты чудесным образом превращаются то в светские салоны, то в каморки простушек-золушек. И те, и другие одинаково, впрочем, трогательны и одинаково же немного смешны. Но девушки в нашем вузе исключительно редки, и потому обожаемы уже только по факту своего присутствия. На третьем - ну конечно! - итальянцы: в "салонах" - Рикардо Фольи, у золушек - "шоколадное мороженое".
На четвертом - третий-четвертый, середнячки. Круги ада пройдены, сопромат сдан, история КПСС забыта, как страшный сон. Здесь - средоточение фронды, возмутительных мыслей и пьяных дебошей. Здесь после дискотек, проходящих от случая к случаю в общем зале на первом, разбиваются девичьи сердца и случаются нервные разговоры об абортах. Здесь с серьезными лицами слушают "Машину времени": "А он, чудак, не мог понять никак, зачем улетать, зачем его куда-то зовут - если здесь его дом, его песня, его Родина тут...".
На пятом - изредка возникающие в комнатах дипломники и неженатые пятикурсники. Они уже знают о жизни практически все, в том числе - адрес своего следующего места жительства, и это дает им право изображать нечто литературное. Бывали моменты, когда я, поднявшись на пятый, обнаруживала вдруг в коридоре штук пять-шесть Печориных сразу. Серые глаза, стальной равнодушный взгляд - ну чисто Григории Санычи. Они переполнены секретными чертежами, модными спектаклями и тесными связями с фарцой. Они редко тискают иногородних девок - только москвичек - распределения в Мухосранск не жаждет ни один. Здесь слушают бьющие басами рок, тяжелый рок, панк-рок и прочую теперь уже классику.
И только в одной комнате (на первом), даже не комнате - так, конурке метров шести - сидит тихий толстый пофигист Вася, который несметное количество раз отчислялся и восстанавливался, и теперь учился на четвертом, кажется, курсе и оформлен в общаге дворником - за эту вот отдельную конурку. Вася знает все про всех и чудовищно много пьет. Васю часто зовут в гости, еще чаще он приходит сам, без приглашения, обычно - с каким-нибудь дешевым портвешком. В гостях Вася слушает что угодно и хвалит все подряд - и всем кажется, что искренне. Вася любит как-то по-отечески девушек, и если нет желания лезть через читалку, всегда можно воспользоваться Васиным окном. Во время одного такого заползания я и услышала тихое "Letitbe" в ободранных колоночках старенькой Васиной "Яузы". "Ты че, Вася? - искренне удивилась я. - Это же просто "Битлы"!". На что Вася, снисходительно улыбнувшись, погладил меня по голове: "Ты не понимаешь, детка, ты не понимаешь... Но ты (он сделал ударение на "ты") - ты поймешь". Я дернула плечиком, чмокнула Васю в щетинистую щеку и отправилась к себе на третий.
С тех пор прошло больше лет, чем мне (и даже Васе) было тогда. Музыка стала разнообразнее, друзей значительно поубавилось. Высшее техническое училище переименовано в Государственный технический университет, где давно уже не преподают историю КПСС. Да и от КПСС практически не осталось даже и воспоминаний. Одно неизменно: и сейчас, когда я набираю быстрыми пальчиками этот текст, из мощных динамиков моего крутого компа тихо-тихо льется вечное "Letitbe"...