Аннотация: Сырой и необработанный рассказ, навеянный одним хмурым дождливым днем. Если за окном нет дождя, и если его даже не предвидится - лучше даже не браться читать. Я предупреждал.
Разрушительная сила
Казалось, небо решило преподать зарвавшимся людям урок, и теперь проливалось сплошным ледяным дождем. Тяжелые капли, падая с серого полотна неба, с силой били по мостовой, взрываясь тучей брызг. Почти вся дорога пузырилась огромными грязными лужами, между которыми пытались пройти спешащие укрыться прохожие, прячась от гнева погоды под хлипкой защитой зонтов.
Среди всей толпы выделялся лишь один человек: с мокрыми свалявшимися темными волосами и опущенной головой. Он шел, чуть сгорбившись, вглядываясь в серые зеркала луж, словно ища в пузырившейся воде причину неудовольствия небесных сил людьми. В отличие от остальных, он не прятался от непогоды - сухой на нем была лишь темно-коричневая кожаная куртка с поднятым воротником, оберегающая хозяина от ветра и дождя. Однако именно из-за нее больше всего страдали джинсы, промокшие настолько, что, казалось, они потемнели от обиды на безалаберного хозяина, не спешащего укрыться в каком-нибудь сухом и теплом месте. Человек был молодым и довольно красивым юношей, хотя сейчас на его посеревшем лице с прорезавшимися на лбу от раздумий морщинами сложно было угадать хоть каплю былой силы. Губы были напряжены, отчего напоминали грубый росчерк бледно-розового мела на сером сукне, а глаза, с нахмуренными дугами бровей, неподвижно смотрели вниз. Иногда его взгляд мутнел, и он начинал что-то шептать себе под нос, забывая следить за дорогой.
Из глубокого размышления его выводило лишь плечо случайного прохожего, изредка врезавшееся в него, либо особо скользкий камень, норовивший увести ногу в сторону. Тогда юноша на несколько секунд приходил в себя, быстро поднимал голову, осматриваясь по сторонам, поправлял воротник, бросал короткий взгляд в небо и вновь продолжал идти вперед. Он не знал точно, сколько времени уже прошло в таких бесцельных скитаниях по городу, да и не хотел знать. Он пытался убежать от самого себя, от мира и, наконец, от... них.
Многие бы сказали, что человек, пытающийся убежать от проблем - глупец, и тут же стали бы приводить нравоучительные примеры из жизни, как сами справлялись с трудностями, а то и приводить в помощь непоколебимые колоссы цитат классиков. Но, в большинстве случаев, никто из них даже не представлял себе, что значит играть в жмурки со смертью, в игру не по правилам: где "водящий" - старуха с косой, а у единственного участника - завязаны глаза. При таком раскладе не сложно понять, чем закончится подобная "игра". Вот и идущий под дождем знал, что скоро эта погоня завершится, и ему уже было практически все равно - он почти свыкся с этой мыслью. Лишь одно не давало ему покоя - что так все и останется. Все будут и дальше пребывать в неведении, а ему уже никогда не суждено будет увидеть вновь ни ее улыбку, ни услышать звонкий радостный смех. Все из-за них! При этих мыслях уши заложило, как если бы в голову ударила кровь, и начал звучать медленно нарастающий набат.
"Прочь! Прочь! - замотал он головой, сцепив зубы, пытаясь разогнать кровь и свести на минимум этот сводящий с ума шум"
Через несколько секунд все утихло, оставив потяжелевшую голову и все ту же тупую боль в висках. Так всегда происходило, когда он начинал думать о них.
Внезапно какое-то непонятное, давящее, чувство отвлекло его от монотонной ходьбы. Остановившись, человек взъерошил рукой волосы, отчего в разные стороны испуганно брызнули холодные капли, и посмотрел по сторонам. Странное дело, но мостовая, еще несколько секунд назад полная бегущих людей, была пуста. Все звуки куда-то исчезли, оставив лишь тяжелый шум дождя, да и тот лил как-то странно. Неестественно, словно в замедленной съемке: вот летит одна из искорок капли, подлетает к земле и сталкивается, вначале приобретая округлую форму, затем сминается чашей и разлетается в разные стороны поблескивающими в ярком свете осколками.
"Да что тут твориться?! - волосы на голове вмиг зашевелились, а тело окатило волной жара, и уже чуть запоздало пришла другая мысль - Свет?!"
Резко обернувшись назад, юноша замер в страхе. В конце улицы прямо в воздухе висел искрящийся шар, размером с футбольный мяч. Он плавно перетекал из стороны в сторону, шипя и роняя на землю ярко синие искры. Любой при виде него, заключил бы, что это шаровая молния. Но то - любой...
В голове же оставшегося один на один с дождем человека пронеслась испуганная мысль:
"Ищейка!"
Уже третий раз ему приходилось сталкиваться с "ищейками", и до сих пор ему удавалось скрыться, до поры, когда начинало замирать время. Однако в этот раз все пошло не так.
"Они давно меня ждали и успели подготовить облаву! Твари!"
Прошло несколько долгих минут, с тех пор как появился шар. Все движения сковал страх. Юноша застыл в нелепой позе, немного отогнув шею, отчего под воротник залетали медленные росчерки дождя и ранили холодом кожу. Однако это мало заботило его, голова уже была забита бессвязными мыслями:
"Нашли? Но... почему же так быстро?! Неужели от них нигде нельзя спрятаться? Почему? Почему?!.."
Под напором мыслей, незаметно для себя самого, он сделал шаг назад. Шар, висящий до этого на одном месте, дернулся и подплыл ближе, развевая оцепенение, в которое впал юноша.
"Бежать! Как можно дальше отсюда бежать! Бежать!! - в воспаленном мозгу забилась мысль, порожденная постоянным страхом, и как гонимый охотниками зверь, не понимающий, что бежит по вешкам с флажками в западню, юноша побежал, завернув в ближайший переулок.
Он бежал и поскальзывался, а "ищейка", не отставая, летела за ним, нагоняя с каждым шагом.
"Где же я сделал ошибку? Почему именно я? За что?! - от былого спокойствия и готовности умереть не осталось и следа, и теперь в голове носились бессвязные мысли отчаяния.
Человек всегда остается человеком. Какой бы у нас не был настрой, мы всегда желаем выжить, для того, чтобы... жить. Да, именно так! Как бы глупо это не звучало. Лишь это желание всегда гнало нас вперед - к эволюции, именно поэтому мы пытаемся придумать эликсир бессмертия и машину времени, стараемся вести здоровый образ жизни и заниматься спортом - из-за желания жить и жить дольше, какими бы высокими целями о всеобщем долголетии и мире-без-болезней мы при этом не прикрывались. Все это ложь! Так художник старается нарисовать лучшую в жизни картину, или фотограф заснять эпохальный кадр, чтобы если и не превозмочь физическую смерть, то хотя бы остаться жить в умах и сердцах людей. Все это - отображение одного лишь нашего желания, самого сильного из всех - желания жить.
И сейчас, когда до выхода из узкой улочки, которую спокойно можно назвать подворотней, оставалось несколько десятков шагов, под ноги решила подвернуться мятая пачка из-под сигарет.
Ирония из ироний! Его - человека, в жизни не бравшего в рот сигареты, - подвела чья-то вредная привычка.
Момент полета был настолько быстр, что юноша ничего не понял, а когда пришло осознание, он вдруг вскинулся и оказался в шаге от свистящего и обжигающего жаром, синего шара.
- Да что вам нужно? Моей смерти?! Так давайте, я готов! Вы уже отняли у меня все, что могли! - от холода и страха горло сдавило, и голос получился каким-то неестественным, сиплым.
Шар, не замечая отчаянного крика, продолжал перетекать с места на место и тихо потрескивать маленькими молниями внутри.
- Ну же, убивай! Чего ты ждешь? - вновь прокричал испуганный человек.
Да, бывает и такое, когда страх настолько велик, что начинает придавать силы и притупляет чувство самосохранения. И сейчас юношу захлестнул именно такой страх. Не разбирая, что делает, он резко вскочил на ноги и бросился вперед, к ослепительному свету. Но в последний миг воздух перед ним сгустился и пружиной откинул назад. От резкого удара о землю юноша вскрикнул, в глазах полыхнуло, и сознание на миг подернулось серой поволокой, а когда все прошло...
Он лежал под серым небом, с которого маленькими копьями летели искорки дождя. Они падали ему на лицо и в страхе отскакивали, как от прокаженного, словно зная, какая участь ему уготована.
"Неужели все так и кончиться? Здесь, среди кучи мусора и грязных луж? Так... глупо?"
Где-то в стороне раздались тихие шлепки босых ног, слишком громкие для человеческих ног, и через мгновение над головой раздался скрипучий безжизненный голос:
- Искомый хомо адфектус пойман. Начинаю процесс уничтожения личности.
Юноша попытался приподняться, но голову тут же обхватили холодные длинные пальцы, тело выгнуло дугой, словно от удара током, и сознание разлетелось тысячей осколков...
* * *
Две недели назад...
Утро начиналось просто превосходно: мало того, что будильник заверещал ровно тогда, когда сон подошел к логическому завершению, к тому же, когда открылись глаза, в них хлынул теплый солнечный свет, который уже успел затопить собой небольшую комнатку, обставленную пусть и неброско, но со вкусом. Что ж, раз день начинается так хорошо, то и продолжиться должен не хуже.
"К тому же, в такой день, как сегодня! - пронеслась радостная мысль"
Встав с кровати, юноша с хрустом потянулся и отправился в ванную, где потратил добрые полчаса на душ и прихорашивания у зеркала. Хоть и не пристало нормальному парню торчать у зеркала, однако сегодня подобное позволить можно и даже - нужно. Выйдя посвежевшим, тут же завернул на кухню: остатки сна необходимо было окончательно прогнать, и помочь в этом деле могла кружечка наваристого кофе. Ну, наваристого, это, конечно, сильно сказано. Кофе был обычной дешевой подделкой, ни в какое сравнение не идущий с настоящим, который когда-то варил дядя - единственный, кто оставался у него из родных. Ну, да ничего, скоро все измениться, и он снова сможет попить отличного кофе, такого же, как делал его дядя. Светлая ему память.
Как только был выпит последний глоток, дрема, опутывавшая разум мутной пеленой, наконец, сдалась и уползла назад, в темные закоулки разума, дожидаясь наступления следующей ночи. Мысли тут же потекли ровным ясным ручейком. Теперь предстояло одеть свой лучший костюм и еще разок отрепетировать речь. К слову о костюме, он действительно был неплох: строгий темный цвет выглаженных брюк и пиджака явно выделял белоснежную рубашку, а серая полоска галстука мягко разбавляла это светлое пятно, ну, и конечно же, темные лакированные ботинки, уже давно дожидающиеся своей минуты триумфа. Все это выглядело отлично, но было отнюдь не лучшим и более того - единственным костюмом из всей парадной одежды, имеющейся в этой съемной квартире. Куплены вещи были как раз для собеседования в одну из крупных фирм, куда и собирался поступить, одевающийся сейчас юноша. И потрачена на них была довольно крупная сумма, если учитывать, что наследство, доставшееся после смерти дяди, и без этого было не таким большим. Пусть тот и копил всю жизнь, но, кроме племянника, у него были свои дети, и то, что он вообще что-то оставил ему, уже было большим счастьем.
- Здравствуйте, меня зовут Матвей Данов..., - начал репетировать, одетый в костюм юноша перед зеркалом во весь его - метр восемьдесят - рост.
Уже через пятнадцать минут речь была окончена, а все мелкие складки одежды разглажены.
"Ну, с Богом! - выдохнул Матвей, открывая входную дверь и выходя на лестничную площадку"
Подъезд многоэтажного дома, как всегда, встретил его разрисованными стенами и загаженным лифтом, но на все это Матвей смотрел с какой-то одухотворенностью, с какой художник в момент наивысшего вдохновения смотрит на горсть песка, в которой проглядывается женский силуэт. Улица тоже не подвела: пение птиц, веселые крики детворы, приятный теплый ветерок, сгоняющий с деревьев уже начинающие опадать листья. Осень в этом году явно не желала быть стиснутой в рамки календаря и пришла на пару недель раньше нужного срока. Да и пусть! Все вокруг было настолько красивым и умиротворяющим, что никакая цветущая сакура в Японии и близко с этим не стояла.
Даже вечно ошивавшемуся около подъезда алкоголику Кузьмичу и спрашивавшему у каждого входящего "пятерину", юноша сразу выгреб из кармана ненужную мелочь, припасенную на "всякий случай". Ничего, он все равно собирался пройтись пешком и собраться с мыслями, к тому же, в кармане лежали еще несколько мятых купюр, и переживать из-за нескольких монет не было смысла.
- Что? - удивленно поднял брови Данов. Про собеседование он никогда никому не рассказывал. Знакомство с соседями осталось на уровне простого приветствия при встрече, не более того. Друзья. За последний год, что он живет в этом городе, у него их так и не появилось. Поэтому...
- Да ладно, что я не вижу, как ты приоделся! Не иначе на свиданку собрался! - заулыбался щербатым ртом Кузьмич.
- Да я вообще-то...
- Понял-понял, дело интимное, - подмигнул он и, засунув руку куда-то за воротник, вытащил поблескивающую пластинку. - На-ка, возьми. Удачу приносит!
- Спасибо, не нужно, - улыбаясь замотал Матвей головой.
Но старик, не обращая внимания, протянул пластинку ближе:
- Бери-бери, она и мне в свое время помогла, а удача больше шанса может и не дать. Отвернешься один раз, потом жалеть всю жизнь будешь.
Еще немного поупиравшись, юноша со вздохом принял пластинку (иначе бы проклятый забулдыга просто не отвязался!) и, поблагодарив на прощание, завернул за дом, на улицу Красноармейцев.
Улицы, как и любым субботним утром на окраине города, были пустынны. Теплые лучи солнца лениво лежали на домах и дороге. Да, лето уже подходило к концу, и желтому диску с каждым днем становилось все труднее и труднее бороться с сонливостью. Еще немного и пронзительную голубизну неба закроет размытая пелена серых туч, а редкое светило потеряет былую силу до следующей весны. Ну, а пока можно наслаждаться этим теплом, от которого возникало желание начать праздно шататься по улочкам или посидеть на скамье в парке, любуясь затухающей летней красотой.
Но для юноши сейчас куда важнее была встреча с представителями компании. Странно, конечно, что они решили пригласить его именно сегодня - официально суббота являлась не приемным днем. Да и глупости все это! Главное - его позвали на собеседование после почти трех месяцев рассматривания отправленного ранее резюме. От таких мыслей на душе еще больше посветлело, и юноша внезапно для себя, начал напевать мотив одной популярной песни.
Продолжая насвистывать, Матвей завернул в переулок, решив немного срезать путь до главной улицы. Заодно можно рассмотреть "подарок" Кузьмича, чем он и занялся. Вытащив из кармана пластинку, он с небольшой брезгливостью поднес ближе к носу и, убедившись, что никаких неприятных запахов и видимой грязи нет, стал ее рассматривать.
На вид обычная металлическая пластинка около пяти сантиметров в длину, трех в ширину и миллиметров пять в толщину. С одной стороны она поблескивала идеально отшлифованной поверхностью, а вот на другой был нанесен какой-то хитрый рисунок: два круга - один вписан в другой, из меньшего к большему протянуты спиралевидные нити, соединяющие их и делящие пространство на сектора. Как изображение солнца с лучами, которое замкнули в кольцо. Еще одной странной особенностью медальона было то, что каждый сектор-лепесток отсвечивал своим цветом: оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый. Цвета радуги. Не хватало только красного - этот сектор был пустым. К тому же, при повороте в сторону все лучи начинали закручиваться, а грань между цветами размываться - получалась, и вправду, радуга. Лишь из-за недостающего цвета рисунок быстро начинал искажаться и уходить в черноту.
"Впервые вижу, чтобы голографию наносили настолько незаметной"
Поскрябав пальцем сверху, Матвей убедился, что никакого покрытия там нет - просто металл, кстати, сложно сказать - какой. Для стали - слишком легок, для алюминия - прочен. Странно, если держать в руке, кожу словно обжигало холодом. Возможно какой-то хитрый китайский сплав: в стране восходящего солнца много любителей что-нибудь нахимичить.
"На удачу, - вспомнились слова старика. - Надо бы с ней попробовать купить лотерейный билет"
Усмехнувшись глупой идее, юноша спрятал пластинку в кармане брюк, потом немного подумав, все же переложил ее в грудной карман рубашки.
Пройдя пару десятков метров и уже собираясь сворачивать на Ленинскую, за которой шла нужная улица, внимание привлек еле различимый крик. Остановившись, Данов нахмурился.
"Показалось?"
Уже собравшись идти дальше, со стороны вновь прилетел истошный вопль. Теперь сомнений не было - звучал женский голос.
В голове тут же заворочалась темная мыслишка плюнуть на все и пойти своим путем, однако за ней молнией врезалась другая - совесть после такого точно покоя не даст, загрызет так, что одни косточки останутся. Чертыхнувшись и помянув недобрым словом гипертрофированную совесть, юноша повернул в противоположную от нужной дороги сторону.
"Более чем уверен, что молодежь обкурилась, вот и кричат, как сумасшедшие, - утешал себя Данов, хотя под ложечкой уже начало противно сосать"
Эта часть переулка была загаженной, видно, что коммунальщики мало уделяли ей внимание: повсюду валялись какие-то полусгнившие огрызки, темные ошметки тряпок, осколки стекла и битый кирпич. Матвей старался идти быстро, но все-таки поглядывал под ноги. Любой шум мог привлечь внимание, а то, что кричавшая там не одна, уже было прекрасно слышно. Подобравшись к очередной развилке, Матвей осторожно выглянул. Картина, которую он увидел, ему кардинально не понравилась.
Улочка в этом месте немного расширялась, давая пространство нескольким забитым доверху мусорным контейнерам, стоящим перед глухой стеной, которая являлась тупиковой, сбоку был аварийный выход, на двери которого висел изрядных размеров закопченный замок, с торчащим из него смятым бычком. Место это, было видно, давно заброшено всеми и, судя по разрисованным граффити и похабными словечками стенам и разбросанным всюду шприцам, пользовалась популярностью лишь у молодежи, забредавшей сюда покутить да наркоманов. И еще неизвестно, можно ли было отличить одних от других.
Перед контейнерами, опираясь на руки, сидела белокурая девушка в джинсах и легкой белой блузке. Перед ней стоял высокий длинноволосый парень, бросающий сиплым голосом едкие шуточки, и периодически делая пассы правой рукой, в которой что-то поблескивало. Чуть поодаль от них стояли еще двое незнакомцев, роющихся в небольшой бежевой сумочке.
- На помощь! - огласил округу внезапный женский крик, точно такой же, что слышал ранее Матвей.
- Зря стараешься, лапочка. Все равно тебя здесь никто не услышит, - просипел обладатель длинных волос. - Лучше по-хорошему договоримся, и уйдешь ты отсюда живой.
- И довольной! - гулко заржал второй - коренастый детина с заросшим черной щетиной лицом.
- У-до-вле-тво-ренной! - отвлекшись от сумочки, с трудом выговорил третий, - низкорослый, с неприятным сальным лицом и толстыми пальцами, - после чего троица вновь загоготала.
"Разве что не хрюкают от удовольствия, твари!"
- Помогите-е! На помощь! - девушка вновь закричала, и вправду, громко, но высокие стены и петляющие переулки этой части города быстро проглотили ее голос, не дав ему добраться до людных улиц. Матвей вдруг вспомнил, что неделю назад эти дома закрыли из-за аварийного состояния, и теперь, на радость отморозкам, здесь некому было откликнуться. Кроме, конечно, него - Матвея.
"Плохо дело, - от увиденного по спине пробежал озноб. - Их трое. Попытаюсь добежать до помощи - не успею, а у парней явно заканчивается терпение..."
Словно в ответ на эти мысли первый отморозок просипел:
- Слушай суда, девочка, мне надоело слушать твои вопли! Давай, делай что тебе говорят!
С этими словами он начал медленно подходить к девушке, попутно расстегивая ремень.
- Только попробуйте, козлы! - вдруг громко сказала девушка и резко вскочила на ноги, поднимая кулаки.
- Ты че, осмелела, что ли?! - пророкотал, не сдержавшись, крепыш и сделал шаг в ее сторону, ударяя кулаком в раскрытую ладонь. - Так мы тебя сейчас быстро приструним, паинькой будешь!
- Успокойся, Крен, - остановил того длинноволосый, не оборачиваясь, подняв свободную руку вверх, - я сам разберусь.
По тому, как другие тут же утихли, можно было понять, что длинноволосый в их троице - главный. Бугай и коротышка, принялись вновь потрошить сумочку. Под ногами у них собралась уже изрядная кучка из каких-то дамских приспособлений.
- Я сказала, не подхо..., - сильный удар раскрытой пятерней по щеке прервал ее слова. Она откинулась назад, ударившись головой о контейнер, и осталась лежать без движений.
- Я же сказал, не нужно кричать, - просипел длинноволосый и нагнулся над ней, в руке снова блеснуло, после чего блузка на белом теле разошлась в стороны. - Но так даже лучше, мне нравятся безвольные куколки.
"Черт, да что же эти твари делают?! - юноша сжал кулаки добела так, что захрустели кости"
В следующий момент, потеряв от гнева голову, Матвей вышел из-за угла и громко проговорил:
- А ну, отошел от нее, гнида! - сказал и тут же начал приходить в себя, ругая свою глупость.
Выкормыши улиц резко обернулись, уставившись на незваного гостя. Если двое из них опешили от такого появления, то глава шайки, резко обернувшись, через пару секунд, расслабился, догадавшись - парень - случайный прохожий и пришел один.
- Вот так сюрприз! Привет, паря! Ты, смотрю, решил к нам присоединиться? Уж извиняй, но все места заняты - билетов больше нет, - развел руками отморозок, широко скалясь кривыми зубами.
"Вот черт, кто меня просил лезть суда? Что я буду делать с ними?! - запал смелости и гнева быстро спал, и теперь мозг вновь стал трезво оценивать обстановку. - Черт, черт... Черт!"
- Ну, чего застыл? Уже в штаны навалил, герой? - противным голосом пропищал, держащий в руках сумочку недоносок и тут же ехидно засмеялся.
- Да он, походу, решил посмотреть бесплатное кино. Так ведь? - пробасил второй.
- Ага, только вот у нас одно правило для безбилетников, верно? - медленно проговорил главарь. Он вновь сделал пасс рукой, в которой вновь блеснул метал, и Матвей, наконец, разглядел нож-бабочку.
Двое других медленно начали подходить к нему, осклабив лица в противной ухмылке. Сейчас у Матвея была фора - позади него начинались ответвления переулка, в которых, при должной сноровке, можно было легко оторваться от погони. Но этот вариант был самым крайним, и молодому человеку не хотелось думать о нем - ведь таким образом пришлось бы бросить девушку. Одну. Наедине с этими тварями.
"Ну, уж нет!"
Мысли носились с реактивной скоростью и, казалось, еще немного - пробьют голову насквозь, сердце же громко ухало в груди, снабжая работающий на полную катушку мозг кислородом.
"Так! Так-так! Таа-ак! - от переизбытка адреналина, голова внезапно опустела, зато потом на ум пришла одна идея. - Что ж, нужно попробовать, других вариантов нет"
Юноша прокричал отморозкам ругательство и резко метнулся в сторону развилки. Через минуту он уже был за поворотом. Пиджак уже успел пропитаться потом, словно пленка облепил тело и сильно стеснял движения. Однако отвлекаться на это сейчас, не было времени, нужно было действовать.
Быстро подняв запримеченный еще вначале пути кусок кирпича, Матвей вытянулся у стены, слыша приближающиеся шаги. Как раз, когда, голова одного из шестерок показалась из-за угла, кирпич с силой впечатался в нее. Хрюкнув напоследок, потерявшее сознание тело, мешком рухнуло вниз. Неудачником, чья голова послужила мишенью, оказался низкорослый любитель дамских сумок. Поделом ему!
"Один есть, - облегченно подумал Матвей и тут же отпрыгнул назад, ощущая движение воздуха перед самым носом"
В стену, где секунду назад была его голова, плетью врезалась цепь с шариком на конце, приглушенно ударило, в сторону брызнули осколки штукатурки, и в старой кирпичной стене появилась новая вмятина.
"Чуть не достал! - облегченно выдохнул юноша"
Однако радоваться было рано. Под каблук ботинка что-то попало, и, потеряв равновесие, юноша повалился на спину, ударяясь головой об асфальт. На миг потеряв ощущение реальности, пальцы руки разжались, и осколок кирпича отскочил куда-то в сторону. Вместе с этим из-за угла вышел бугай, ранее составлявший компанию лежащему сейчас в полуметре от него "сумочнику".
- Серый, ты как? - пробасил он, подходя к товарищу. В правой руке он сжимал средних размеров цепь, доходящую ему до щиколоток, конец которой венчал небольшой, приваренный к ней, подшипник. Оставалось только гадать, где он прятал все это добро.
Тот, кого назвали Серым, конечно же, до сих пор пребывал где-то далеко, и ничего не ответил. После таких ударов люди довольно долго лежат смирно. Коренастый с налитыми кровью глазами уставился в сторону поднимающегося парня:
- Ах, ты ж тварь! Убью гниду!
Заревев по-бычьи, он замахнулся цепью и с силой опустил ее на обидчика друга. Точнее, туда, где секунду назад, тот находился.
Матвей, ловко откатился, избегая удара, и быстро вскочил на ноги, отбегая на несколько шагов назад. Костюм сильно стеснял движения, поэтому одним быстрым движением он стянул с себя пиджак, благо расстегнул пуговицы еще при входе в переулок.
Коренастый бандит вновь замахнулся, и цепь свистнула в опасной близости от лица Матвея, обжигая бровь болью. Еще немного и стальной шарик попал бы в висок. Бровь быстро начала распухать, а по щеке заструилось что-то теплое, заливая и без того полуприкрытый глаз. Бугай, словно почуявший кровь хищник, осклабился и начал усиленно размахивать цепью, тесня жертву к стене.
- Хрена тебе! - выкрикнул Матвей, бросая в лицо противника скомканный пиджак и лишая его тем самым обзора.
Не ожидавший подобного крепыш разом потерял центр тяжести вращающегося шарика, отчего тут же поплатился - цепь захлестнулась вокруг его головы, стягивая пиджак на манер мешка. Бандит, громко матерясь, тряс головой, словно разъяренный бык на корриде, пытаясь снять проклятую тряпку.
В бою любая потерянная секунда может привести к поражению. Зная это, Матвей ринулся к противнику, ухватился за него, и, напрягаясь, буквально слыша, как хрустят кости, провел бросок через бедро. Громко охнув, бугай врезался в асфальт, и теперь, лежа на спине, слабо шевелил руками. Наклонившись к нему, Матвей несколько раз с силой ударил в скрытое под пиджаком лицо. На миг пришла сожалеющая мысль о потерянной вещи, но он тут же отмел ее - жизнь дороже.
Убедившись, что любитель цепей и хардкора надолго "уснул", он потихоньку начал вставать, ощущая огромную слабость, только сейчас накатившую на него.
Несколько лет назад, по совету еще живого в то время дяди, Матвей ходил в секцию самбо. Все это ему казалось наискучнейшим и нелепейшим занятием, однако он честно старался постигать этот вид боев, никогда не отлынивая от упражнений. Лишь после смерти единственного родственника, он бросил все, что его связывало с прошлым, и уехал из города. И сейчас он был благодарен за ту настойчивость дяди, благодаря которой ему повезло сейчас выжить.
"Черт! Остался еще главарь! - в горячке боя он совсем забыл про последнего и самого опасного противника"
Позади послышались тихие шаги, и, не успев обернуться, юноша захрипел - на шею легла и затянулась петля, перекрывая дыхание.
Он уже успел списать со счетов мелкого отморозка, отправленного в нокаут, выходит - зря. Тот оказался крепче, чем выглядел, успел очухаться во время драки с бугаем и теперь, подкравшись сзади, пытался задушить прыткую жертву. Матвей попытался освободиться, подцепляя края тонкой капроновой нити пальцами.
Тщетно.
Тонкая веревка глубоко впилась в кожу, не оставляя шансов хоть как-то ее ослабить. Через пару секунд руки перестали слушаться, в голове открылась Марианская впадина, а стены вокруг закружили хоровод, превращаясь в размытые тени.
В момент, когда сознание почти покинуло тело, грудь внезапно обожгло холодом. Он заструился по телу, впиваясь все глубже под кожу, пока не дошел до сердца. Острые когти впились в еле трепыхающуюся птаху в груди, и сознание взорвалось чистой яростью.
Выгнув руку назад, Матвей ухватился за волосы бандита. Не ожидавший такой прыти от человека, который уже должен был задохнуться, тот испуганно заорал и выпустил удавку из рук, пытаясь освободиться от захвата. Ухватив руку визжащего коротышки, он выкрутил ее и силой дернул. Хрустнуло, и рука плетью повисла вдоль тела, а бандит, захлебываясь, криком повалился вниз.
"Убей! Убей! Убей! -ворвался в голову шипящий, наполненный злобой голос. - Убей эту тварь!"
Не понимая, что делает, Матвей подошел к стонущему отморозку, баюкающему вывернутую руку.
"Убей его! - властный голос вновь резанул сознание, заставляя подчиняться"
Матвей отклонился и с силой пнул коротышку в лицо, отчего тот заскулил. Потом ударил еще и еще раз...
Все это время сознание было покрыто серой поволокой, и единственное, что пробивалось сквозь нее - это довольный шипящий голос.
Когда Данов очухался, у его ног тихо лежал бандит с разбитым лицом. На асфальт набежала лужица крови, в которой желтели осколки зубов. Увидев, что натворил, юноша с испугом отшатнулся назад.
"Что я сделал?!!"
"Все правильно, а теперь добей его! - резанул по сознанию все тот же голос"
- Да пошел ты! - выкрикнул Матвей невидимому собеседнику.
"Разве не он хотел тебя убить недавно?! - завопил в голове злобный голос"
- Это не значит, что я должен становиться как он!
"Я сказал - добей его! Ты должен подчиняться!"
Чувствуя, как волна гнева снова заполняет сознание, одурманивая мысли, Матвей замотал головой, пытаясь прогнать наваждение.
"Это тебе не поможет, -зашипел в смехе голос. - Ты мой!"
Из последних сил, добравшись до лежащего неподалеку осколка стекла, юноша подхватил его и всадил себе в руку:
- Я сам по себе. Ничей. Прочь из моей головы! - с напором сказал Матвей.
"Ты пожалеешь об этом! - прошипел, истончающийся голос. - Мы еще встретимся..."
- Только не в этой жизни, - устало пробормотал юноша и, опираясь о стену, начал вставать. У него не было сил удивляться этой чертовщине. Сейчас нужно было выбираться...
- Ну, не в этой, так не в этой, - донесся над ухом сиплый голос, и сильнейшая боль пронзила правый бок.
Из губ юноши вырвался крик и он дернулся. Вернее, попытался - левую руку обхватили сильные пальцы, не давая пошевелиться.
- Что ж, геройчик, вот и пришла твоя пора, - до носа дошел мощный запах перегара, не дающий потерять сознание от слабости и боли. - Неплохо ты моих друзей помял. Ну, погеройствовал и хватит!
За спиной раздался смех, и рука, держащая нож, потянулась вверх.
Еще одна ослепляющая вспышка боли затопила сознание, а очередной крик застрял где-то в горле. Сил уже не было.
"Эх, думал помочь... Хоть совесть... чиста..."
Внезапно за спиной раздался глухой удар, что-то ойкнуло, хватка ослабла, и земля резко оказалась у лица, приятно холодя асфальтом щеку.
- Как вы? - в поле зрения Матвея попала та самая белокурая девушка в порванной блузке, оголяющей прикрытую лифчиком небольшую грудь. В руке она сжимала пустую бутылку из-под шампанского. Увидев рану, она зажала рукой рот. - Вам срочно нужно в больницу!
"Уже поздно, - хотел сказать Матвей, но губы лишь дернулись слегка, выдавая хрип"
- Тише, не говорите! - из ее глаз закапали слезы. - Это... это все из-за меня!
Она отбросила ненужную бутылку и укрыла лицо руками, всхлипывая и ругая себя.
"Что ж, хоть кто-то по мне плачет... Хоть кто-то будет меня вспоминать, - текли в голове тягучие мысли"
По телу начал расходиться холод, от чего Матвею подумалось, что еще немного и сердце откажет, переставая снабжая кровью органы, мозг без кислорода проживет еще несколько минут прежде, чем окончательно умрет.
"Интересно, что там, - вяло подумал Матвей, - за чертой жизни и смерти?"
Его мысли прервал звонкий металлический звук, а через секунд, услышав его, ойкнула девушка, заплаканными глазами глядящая на Матвея.
Попытавшись проследить за ее взглядом, Данов с удивлением понял, что может двигаться. Приподнявшись на руках, он обнаружил окровавленный нож, каким-то чудом, выпавший из раны. Быстро закатав рубашку, он с удивлением смотрел, как края глубокой раны подрагивая, затягиваются. Прошло несколько долгих секунд, когда последний миллиметр раны затянулся, оставляя после себя тонкую белесую ниточку рубца.
Взгляды двух людей встретились. Показалось, что время остановилось, давая им, насладиться встречей друг с другом.
- Вы знаете, кажется, что я знаю вас много лет, - вырвались тихие слова из ее уст.
- Мне тоже, - ответил Матвей, завороженно глядящий в ярко голубые глаза.
- Вы колдун? - улыбнулась она.
- Вряд ли, скорее очень счастливый человек, - потрогал Матвей лежащую в кармане, обжигающую холодом пальцы, пластинку. - Чертовски счастливый.
- Ах, да, - поправила девушка свисающие волосы и протянула руку, - Светлана.
- Матвей, - пожал юноша руку, ощущая тепло, с которым не хотелось расставаться.
* * *
Сейчас...
Он плавал в пустоте.
Вокруг не было ничего, если, конечно, не считать редких вспышек света. Они появлялись неожиданно, кометами проносились мимо него, обдавая каким-то странным, давно забытыми воспоминаниями и исчезали во тьме.
Иногда он пытался поймать комету за хвост, но та лишь фыркала и улетала прочь, осыпая все вокруг цветными искрами. В эти моменты он почти вспоминал забытое. Почти...
"Кто я?.. Что это за место?.. - задавал он себе вопросы вновь и вновь. Сознание на миг озаряла догадка, но тьма вокруг тут же гасила все чувства, и вновь накатывало безразличие ко всему.
...адфектус погружен в индиффирентиум... скоро будет достав...
До слуха донесся далекий неживой голос.
"Кто это? - всплыла ленивая мысль. - И это слово...
Где еще он слышал это слово?
Мимо пронеслась голубая комета.
Адфектус...
Еще две - зеленая и желтая - шипя и роняя искры, пролетели вблизи, обжигая кожу холодом.
"Это... холод?! - новые чувства словно брызги холодной воды отрезвили, и сознание стало выбираться из беспамятства"
Хомо адфектус...
"Точно! Именно эту фразу я слышал! - обрадовался он"
Три искорки, что пролетали мгновение назад, вновь появились на горизонте. Они приблизились к нему и стали кружить вокруг хоровод, а мгновение спустя с силой вонзились в него. На миг все вокруг озарила вспышка света, а в памяти проявились смутные образы.
Пустота исчезла, и окружающая картина сменилась. Перед глазами встала стройная фигура, окруженная слабым сиянием. Она стояла в конце улицы и махала рукой.
"Что это за место? - оглянулся он, делая шаги по мощенной камнем улице"
Все вокруг было до боли знакомым, и в то же время - неизвестным.
"Дежавю, - всплыло в сознании подходящее слово"
По бокам дороги ютились различные магазинчики и кафетерии. Подойдя к окнам одного из заведений, он увидел сидящих за маленькими столиками людей. Кто-то из них смеялся, другие - ели, третьи - просили официанта принести счет, но все они были словно куклы с застывшими лицами, черты которых все время плыли и искажались. Ни одного движения, ни единого порыва воздуха не присутствовало в этом месте. Казалось, время навсегда ушло отсюда, обидевшись на людей, так глупо растрачивающих его силы.
Чем дольше он находилсяздесь, тем больше поддавался этой силе забвения. Окружение вновь стало плыть, меняя очертания и искажаясь до неузнаваемости. В голове появился легкий шепоток, от которого по телу начало расползаться оцепенение. Захотелось просто лечь и уснуть.
"Зачем мне куда-то идти? Ведь можно побыть здесь еще... Так хорошо..., - мысли становились все гуще и гуще, словно застывающий на холоде мед"
- Матвей! - резкий окрик, как хлесткая пощечина, привел чувства в порядок, снимая наваждение.
В конце улицы все так же стояла мерцающая фигура, зовущая его дальше.
"Матвей... Кажется, это мое имя. Да, это точно мое имя! Теперь вспомнил!"
Вместе с этим в голову словно влили расплавленного свинца: она потяжелела и начала раскалываться, грозя взорваться ворохом воспоминаний, что нахлынули так внезапно: беззаботное детство, глупая юность и первые шаги во взрослую жизнь с неприветливым миром и, конечно же, родители с дядей... которых уже никогда не будет рядом. А потом была Она, Та которую он спас от бандитов. Было счастливое, пускай и не продолжительное время, когда они были вдвоем. Однако Матвей не помнил ни Ее лица, ни последующего времени.
"Что же было дальше? И... Черт! Никак не могу вспомнить Ее лица!"
От накативших и смешавшихся воедино эмоций хотелось одновременно рыдать и смеяться, прыгать от счастья и свернуться калачиком, умирая от набросившейся хандры. Боясь, что не справиться с ними, Матвей усилием воли отделил грустные воспоминания и спрятал их в дальний угол памяти. Когда-нибудь нужно будет разобраться с ними, но не сейчас. Главное, теперь онвспомнил всю прошлую жизнь. Однако, что это за место и какон в нем очутился - все еще было загадкой.
Открыв глаза, Матвей обнаружил себя стоящим на коленях и сжимающим руками голову. Незнакомка стояла перед ним, и теперь ее можно было рассмотреть лучше: горящие огнем волосы, милое лицо с такими же плывущими чертами, как и у всех обитателей этого места и легкая белая накидка, закрывавшая тело и мерцающая серебристым светом. Встретившись взглядами, она печально улыбнулась и, повернувшись спиной, зашла за угол дома. Емуничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Мысли не покидало ощущения родства, словно они уже встречались раньше, давным-давно, но как ни старайся, вспомнить не получалось. На секунду задержавшись, онобернулся назад. Улица плыла и закручивалась, дома и магазины превращались в темные смерчи, а его шаги словно разъедали здешнюю землю, оставляя в ней черные расплывающиеся следы.
Завернув за дом, он очутился в узком переулке, которому, казалось, нет конца. Стены по обе стороны уходили вдаль, и, в конце концов, сливались в одну темную линию. Вместо неба в этом мире был светлый, с фиолетовыми прожилками, покров.
"Кто же она? - теперь он был уверен, что раньше они уже встречались, но где и когда, сказать не мог. - Может быть, это все-таки Она или же нет? Ничего не помню..."
Память понемногу восстанавливалась, но в ней было все еще много пробелов. Вот и сейчас Матвей чувствовал, что забыл что-то важное, что-то - что нужно вспомнить. Но как ни пытался, недостающей мозаики собрать не удавалось.
За мыслями он не заметил нового изменения мира. Теперь небо посерело, роняя маленькие грязные снежинки. Под ногами начал попадаться мусор, а бескрайний переулок сжался до обычных размеров. Теперь в конце можно было разглядеть несколько контейнеров с мусором и лежащий рядом серый полупрозрачный силуэт. Ко всему прочему, тело стал пробирать холодный, дующий в лицо, ветер.
- Что это за место? - решил спросить он. - Ответь, где мы?..
Матвей и дальше пытался спрашивать у незнакомки об этом месте, о ней самой, о себе, но ни одного ответа получить так и не смог. По мере того, как они приближались к концу переулка, ветер усиливался все сильнее и сильнее. Снег сменился холодным дождем, бьющим долгими струями по успевшим собраться на земле лужам.
"Что же там впереди? - из-за бьющего в глаза ветра с дождем было сложно что-либо разглядеть"
Озноб становился все сильнее, а лежащий впереди полупрозрачный силуэт стал более осязаем, и теперь в нем можно было угадать человеческое тело.
"Да что же здесь происходит?!"
Девушка дошла до лежащего без движения человека и, склонив голову, замерла. Матвей тоже приблизился к ней и резко выдохнул. Перед ним на спине лежал юноша, одетый в кожаную куртку и насквозь промокшие джинсы. Рядом с ним плыла непонятная бесформенная тень, от которой к голове человека протянулись два серых отростка. Дождь маленькими каплями стекал с лица человека. Вот только это лицо ему было знакомо до боли. Это было его лицо!
Он в ужасе отступил назад. Страх, словно ожидая удобного случая, копьями вонзился в тело, разрывая спокойствие на клочки.
"Почему? Почему там лежу я? Этого просто не может быть!"
Девушка обернулась, печально улыбаясь, и впервые проговорила:
- Здесь все решиться, Матвей. Здесь ты должен принять выбор.
- Что? - не поверил своим ушам юноша. - Откуда ты меня знаешь? И... какой еще к черту выбор?
- Ты вспомнишь, но чуть позже. Позволь, для начала, я расскажу про этих существ, а точнее - одного из них...
Когда-то давно на далекой планете в ином мире, таком чуждом и в то же время неуловимо похожем на наш, обитала удивительная раса. Они были разумными и развивались, как и мы, но их прогресс был скорее магическим, чем техническим. Да, именно это и было в них удивительного - умение колдовать. Каждый житель того мира обладал силой магического характера. Хотя наши ученые дали бы свою формулировку этой способности: их словами, они могли черпать силу в своих эмоциях, будь то любовь, радость, вдохновение или простая забота. Этих эмоций у них было бесчисленное множество, но всех объединяла одно - они были положительными, и направлялись на осуществление лишь добрых целей. Благодаря этому их мир процветал. Нет, конечно же, у них было и ограничение по пользованию этой силой: каждый мог раскрыть силу лишь одной эмоции. Из этого следовало, что они не могли быть универсалами во всем, и для решения одной проблемы требовалось несколько существ, обладающих разными гранями эмоций. Это была сплоченная цивилизация, жившая коллективами.
Но однажды среди них появился одиночка, что мог раскрывать силу нескольких эмоций: сначала двух, затем трех, а после - все больше и больше. Поначалу его никто не понимал, ибо он всегда ходил один и никогда не заводил друзей, так как и сам мог справиться с любой задачей без помощи кого-либо, поэтому для всех он был изгоем. Однако со временем, как и с ростом его силы другие начали признавать то существо. Позже его прозвали Гением, и это имя, и вправду, подходило ему. Он был ученым и врачом, поэтом и художником, музыкантом и строителем - любая профессия давалась ему легко, и во всех них он был поистине талантлив. С каждым годом его сила росла все больше и к середине своей жизни - хотя жили они, по нашим меркам, очень долго - он раскрыл силу почти всех эмоций, что были даны ему на тот момент. Лишь одна не давалась ему - любовь, ибо Гений не стремился сближаться с кем либо, и чем старше он становился, тем больше отдалялся ото всех. И вот, спустя еще много лет, на краю мира он создал Башню, высокую и величественную, отдаленную ото всех, где он сутками изучал свои возможности и проводил эксперименты. Его тянуло к новым, еще неизвестным граням эмоций. Уже тогда, не сознавая того, он был поглощен алчностью.
Проходило время, Гений открыл почти все грани, даже такие неведомые и темные как гнев, ужас и страх, но одну любовь так и не удавалось постигнуть ему, и тогда он стал пылать ненавистью ко всем остальным, что могли любить. Он желал уничтожить тех, кто своим существованием напоминал о неподдающейся ему силе. Однако одного он не знал: все эмоции были связаны, из них и создавался облик того мира. Мощь одинокого существа была так велика, что сила его злых эмоций стала менять окружающий мир. Солнечный свет сменился нескончаемым ледяным дождем, деревья и цветы потеряли былую красоту, а бок-о-бок с ними стали расти уродливые ядовитые кусты. Сам воздух пропитался ненавистью, и постепенно души жителей начали поддаваться этой тьме. Так среди них появились насилие и убийства - события, никогда не происходившие в этом мире. Испугавшись подобных перемен, остальные существа догадались, кто был виновником всех бед. Собравшись вместе, обливаясь слезами горя, они решили уничтожить Гения. Из тех, кто принял силу злых эмоций и сумевших ее обуздать, было создано войско.
Скажу сразу, что война была страшна и длилась много лет, однако победить Гения жителям так и не удалось, все они были слишком добры. От всего населения планеты осталась лишь небольшая горстка. Выжившие собрались вместе и отправились к Башне, чтобы попробовать достучаться до доброй части Гения, надеясь, что он одумается, когда увидит последствия своих деяний. Никто не подозревал, что в Башне подошло к концу создание страшного устройства. Гений вышел к остаткам своего народа и стал слушать их мольбы. Убедившись, что они из последних сил держаться на ногах от голода и холода, а в их сердцах осталось лишь отчаяние и страх, он зло ухмыльнулся. Его уже давно переполняла жажда большей силы. Подняв в вверх сжатый кулак, хозяин Башни выкрикнул гортанную фразу, служившую ключом к механизму. В ту же секунду мир погрузился во тьму, на миг из него исчезли все краски. Когда все прошло, на земле остались стоять сгорбленные серые существа, некогда бывшие счастливыми и жизнерадостными, а теперь лишенные своих эмоций - проявлений души. Лишь один Гений зло смеялся, сжимая в руках сверкавшую серебром пластинку с изображением лучистого солнца, заключенного в круг...
С окончанием рассказа, картинка перед глазами Матвея стала блекнуть, оставляя в мыслях прогорклую тоску и яркий образ пластинки с рисунком. Той самой, что когда-то спас ему жизнь, и который он продолжал носить с собой все это время.
- Но как же они смогли..., - голова грозила взорваться от вороха новой информации, да еще и такой немыслимой.
- После всех событий Тот мир стал умирать, как если бы жизнь выпили не из жителей, а из него. Возможно, так оно и было, как я уже сказала - мир был связан со своими обитателями, и смерть одних повлекла за собой гибель всего остального, - отвечала незнакомка, словно читая его мысли. - Тогда Гений и решил отправиться на поиски нового мира.
- Но ты же сама говорила, что жили они не только на другой планете, но и в другом мире! Тогда как они смогли попасть к нам?
- Благодаря собранной силе, - тихо промолвила девушка, - Он смог прорваться в эту вселенную - наш мир, благодаря миллионам душ, что были отняты у жителей планеты. Переход отнял у него много сил, и хотя он был вынужден погрузится в глубокий сон, перед этим все же успел отдать приказ о поиске.
- Поиске? - спросил севшим голосом Матвей. Перед глазами все еще стояли сгорбленные серые фигуры.
- Да. Они ищут таких же, как их хозяин - тех, кто может открывать все эмоции.
- Это глупость! В нашем мире нет никакой магии! Они никогда не найдут таких людей!.. - юноша внезапно осекся, увидев поникший взгляд девушки.
- Видишь, ты уже догадался...
- Да о чем я должен догадаться?! - зло выкрикнул юноша, в глубине души уже знавший ответ.
Девушка, словно не замечая его реакции, продолжала:
- Догадался, что они уже нашли искомое. Это ты, Матвей.
- Но...я же совсем ничего в себе не чувствую. Совсем, - он смотрел на свои руки, не зная, где искать эти изменения в себе. Где же те силы, что ищут эти существа, а точнее - тот помешавшийся на силе Гений? Где?
"Где? - мысленно проговорил он"
Девушка, подняла руку и робко прислонила ее к груди Матвея:
- Здесь. Вся твоя сила здесь.
Юноша взял ее руку, ощущая знакомое тепло, с которым отчего-то не хотелось расставаться. Смутные сомнения маленькими коготками заскреблись в душе. Ветер хлестал и нещадно разбрасывал по округе мусор, пытаясь, отвлечь людей друг от друга.
- Ну, вот и пришла пора прощаться, - поежилась девушка, хотя капли дождя пролетали сквозь нее, от чего по ее силуэту пробегала рябь.
Внезапно ее тело засветилось ярче, и, подойдя ближе, она прижалась к губам Матвея в долгом поцелуе.
Это было похоже на озарение. Словно ослепительная вспышка света, разгоняющая весь мрак по углам и закоулкам памяти, возвращая все воспоминания. В первую очередь о Свете. О тех первых месяцах, что они были вместе после злополучного происшествия в том старом переулке. О попытках разгадать тайну пластинки, ни разу больше не показывающей своих способностях. И то время, когда за ними начали охоту "ищейки", как они прозвали их. Последнее нападение на них, и... Ее смерть, девушки, что подарила ему счастливые дни. И после - бесцельные скитания по улицам то ли в попытках убежать, то ли - поскорее найти смерть. А еще вместе с последним поцелуем, подаренным Светой, пришло знание, как управлять этой силой. До того простое, что этому мог бы научиться даже ребенок.
Когда сияние стихло, его кожу все также холодили маленькие капли дождя, врезающиеся в его лицо. Да еще длинные пальцы, обхватывающие его голову. С кряхтением, Матвей поднялся, не обращая внимания на забегавшее рядом высокое, чуть сгорбленное, существо с серой кожей и безносым лицом. Оно то и дело делало пассы руками, с которых срывались то молнии, то серые сгустки уплотненного воздуха. Но все они, натыкаясь на тело юноши, взрывались беззвучными вспышками света, оставляя лишь едва уловимый запах озона.
Юноша неспешно подошел к безмолвному серому призраку, продолжавшему метать молнии, и ухватил его за руку. Внезапно все смолкло, существо застыло в неуклюжей позе. С руки Матвея соскользнула искорка, змейкой перебравшаяся на серую фигуру и исчезнувшая где-то в районе груди. Мягкий свет озарил округу, и на месте сгорбленного призрака, проявилась высокая, чем-то похожая на человека с синеватой кожей, фигура. Прижав сжатую в кулак руку к груди, оно поклонилось, губы беззвучно что-то прошептали, и освобожденная душа бесследно растаяла, оставляя в воздухе запах фиалок и чего еще. Далекого и неземного.
- Ну, а ты, - указал Матвей на дрожащий под ветром синий шар, уменьшившийся, как минимум вдвое, - Давай, показывай дорогу к своему хозяину.
Искрящийся шар, спустя секунду, взвился в небо, превратившись в тонкую, едва заметную молнию. Проводив её взглядом, Матвей приложил к груди руку:
- Спасибо тебе, Света. Я помогу всем душам. И тем, кто уже умер. И тем, кому только предстоит родиться.
Дождь уже успел закончиться, но по его лицу все еще продолжали катиться маленькие ручейки. Слезы.
С вызовом он посмотрел в небо и вытянул руку, сжимающую серебристую пластинку, с играющим всеми цветами радуги солнцем.
- С Богом, - прошептали еле слышно губы.
И с этими словами в небо метнулась большая фиолетовая молния, вгрызаясь в тугие серые тучи. Те не выдержали и в страхе отпрянули в стороны, медленно расползаясь и открывая пронзительно синее небо, над которым вставала радуга - вестник новой эпохи.