Колючкина Елизавета Михайловна : другие произведения.

Victory!!!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Исторически-недостоверные любовные бредни в иронически-куртуазной манере, навеянной Хмелевской и Гастоном Леруа, прошу любить и жаловать - Аскольд и Фрэнсис! так же опубликовано на ресурсе https://ficbook.net/readfic/5479975

Куда вы сходите с ума?

И я туда же, между прочим,

Где горы, реки и дома,

И каждый делает, что хочет.

Куда вы сходите с ума?

То не мое, быть может, дело,

Но я один, и вы одна -

Быть с вами рядом захотелось!

Chapter 1

Знакомство с героями повести

   Она впервые увидела его на званом ужине у тетки ее сестры. Он был высок, подтянут и сух, наружностию обладал приятной и утонченной. Профиль его отличался благородством и чувством собственного достоинства, а седые власа обрамляли сей портрет подобно оправе из старинного серебра. "Как он хорош!" - подумала она. Он разговаривал учтиво с некой дамой средних лет, и был весьма увлечен. Дама отвечала ему вкрадчивой загадочной улыбкой и поводила взглядом исподлобья, туманным и распутным. У Фрэнсис (так зовут нашу героиню) неприятно сдавило горло, сердце сжалось, а на грудь будто камень лег! "Что со мной? Неужели я ревную, еще даже не разглядев его как следует?!" Когда же он случайно обернулся в сторону, где сидела она, ее сердце замерло от радости, но серьезный строгий взгляд из под слегка нахмуреных бровей тут же заставил ее почувствовать себя юной школьницей перед требовательным учителем. Она смутилась и тут же решила - "Нет, он не для меня. Слишком высок и умен, мне до него как до звезды!" - вздохнула, и ей ничего не оставалась, кроме как продолжить наблюдение за ним украдкой. Однако же он проявлял явные знаки внимания этой светской даме, которая слушала его вопиюще рассеяно, а в ее взгляде читалось плотское томление! Возмутительно! Фрэнсис зло вскочила со своего кресла подле раскидистого растения в кадке (что это было за растение, автор вам не скажет, поскольку его героиня названия запоминать не любила, и спутала бы даже березу с кактусом, вследствие своего равнодушия к именам живой природы), из-за которого она и вела свою слежку, и поспешно вышла в гостиную, стараясь никого по пути не задеть пышной юбкой, которую она так старательно приводила в порядок перед этим вечером. Вышла и замерла в растерянности: "Что это со мной?" Вздохнула. Да, куда ей тягаться с этой высокой мымрой, у той ведь светские манеры и распутный взгляд слегка цыганских глаз, а еще такие пышные формы, едва умещающиеся в широкое декольте, а у Фрэнсис что? Плоская грудь и диковатый шустрый нрав, да, она умеет стрелять из пистолета и сбивать 7 бокалов из 10 на расстоянии 20 шагов, и к верховой езде у нее явный талант, но она не умеет обольщать! Куда ей тягаться с этой.. мартовской кошкой? А кошка в это время рассмеялась позади нее где-то там в зале лукавым грудным смехом в ответ, вестимо, на одну из его непременно остроумных шуток (разве у такого мужчины они могут быть не остроумными??) ! Невыносимо. Фрэнсис с негодованием резко обернулась и сделала шаг в обратную сторону с явным намерением ну хоть как, но досадить парочке: например, случайно облить их недопитым вином из бокала, который держала в руке, и о котором совершенно забыла, пока глазела на Него, но вдруг! Столкнулась, а точнее врезалась в чью-то ослепительно белую манишку, бокал вылетел из ее руки и его содержимое выплеснулось на фрак мужчины, а сама Фрэнсис начала было терять равновесие и неминуемо бы упала, если бы в последний момент ее не подхватили чьи-то сильные твердые руки!
   - Ах! - только и успела вскрикнуть она, зажмурившись невольно, а когда открыла глаза... В сей же миг покраснела и была готова провалиться сквозь землю от стыда - ведь прямо перед ее лицом нависло то лицо, которое она никак не ожидала увидеть! Это был он! И он был ужасно недоволен испорченным костюмом! Его глаза пронзительно и возмущенно смотрели на нее, а тонкие губы двигались, произнося что-то, но она никак не смогла бы услышать его слова, поскольку душа ее ушла в пятки, а злости как не бывало, и Фрэнсис стало очень-очень стыдно. Он все еще держал ее на руках, она замерла и едва смогла выдавить лепет: "Что-что?"
  
   - Нельзя ли бегать аккуратнее, леди!? - повторил он, не выпуская ее талии цепкими пальцами. Фрэнсис пришла в себя и мигом высвободилась, отпрянула от него, смелость тут же вернулась к ней:
  
   - Это вам бы не мешало смотреть, куда идете! - дерзко выпалила она.
  
   - Но не я же облил вас вином, а вы меня, - растерянно проговорил мужчина, видимо не ожидавший такой бурной реакции, и только сейчас заметивший в каком плачевном состоянии его одеяние! Заметила это теперь и Фрэнсис, она беспомощно пролепетала:
  
   - Боже, я не хотела... То есть хотела, но не нарочно! - язык подвел ее, и она густо покраснела. Он, занятый оттиранием фрака от красного вина носовым платком (жалкие попытки - вино размазалось по белой шелковой манишке только больше, да к тому же он испортил дорогой изысканный платок!) с внезапным любопытством поднял на нее глаза и даже на минуту замер, прекратив свое бесполезное занятие:
  
   - Неужели? Что вы говорите! - с сарказмом в голосе усмехнулся он. Фрэнсис насупилась и не стала отвечать. Это было фиаско! Он возненавидел ее, не успев даже познакомиться!
  
   - Позвольте представиться, Аскольд, а как ваше имя, милая леди? - с неожиданной мягкостью улыбнулся он, пряча платок в карман, и одергивая фрак.
  
   - Фрэнсис! - сдавленным голосом отвечала она, не веря своим ушам и глазам. Неужто сменил гнев на милость?! Аскольд учтиво кивнул и произнес приятным глубоким голосом:
  
   - Позвольте мне загладить это недоразумение и угостить вас бокалом вина более изысканного, чем то пойло, которым вы меня облили, на вашем месте я бы к этой гадости и не притронулся. - и, не дожидаясь ответа от опешившей Фрэнсис, подхватил ее за локоть и увлек за собой обратно в зал, к столу.
  
   - ...Расскажите мне о себе? - спрашивала уже порядком захмелевшая и расслабившаяся от и впрямь хорошего напитка Фрэнсис. Аскольд, немногим более трезвый, наклонился к ней, внимательно рассматривая ее слегка близоруким взглядом проворных и быстрых как мышки глаз. Он мечтательно проговорил:
  
   - О, я уже не молод, и утомлен любовью. Отношения с дамами так часто перерастали для меня в сущую пытку! Поэтому ныне я питаю надежду отыскать женщину особого склада ума, так сказать, особенного уклада души, коим она должна напоминать меня, или даже повторять меня, затем, чтобы она могла без лишней моей подсказки танцевать прекрасный танец отношений со мной! Видите ли, беспардонное поведение многих особ крайне разочаровывало меня, и я весьма устал, простите, повторяюсь... Иными словами я мечтаю о мире и доброте между мужчиной и женщиной, - он мечтательно посмотрел куда-то вдаль над ее головой и тут же наткнулся взглядом на даму, с которой не так давно кокетничал. Это было досадной неожиданностью, поскольку дама полчаса назад сама дала ему отставку, что, как мог бы уже догадаться читатель, и привело к его столкновению с нашей героиней. Фрэнсис проследила за его взглядом и решилась:
  
   - А та дама, кто вам она?
  
   - Какое милое любопытство... О, просто знакомая, не более! - с легким презрением в голосе поспешно ответил он, махнув рукой, - вы, вероятно, хотели бы еще вина?
  
   - Нет, что вы, мне уже хватит.. Мир и добро между мужчиной и женщиной, но при этом она должна во всем вас повторять? Не будет ли это скучно? А если нет - то возможен ли такой мир? И не важнее ли перед тем бывать в мире с собой? - подхватила Фрэнсис, боясь что не сможет отказаться, если Аскольд протянет ей еще один бокал. Ее немного пугало его странно жадное внимание, инстинкты говорили, что перед ней непреклонный хищник, скрывающий свою необузданную властную суть под маской учтивого молодящегося кавалера. Но это ее и притягивало, потому она бросала ему все эти бессвязные и вполне могшие казаться умными фразы, призванные отвлечь и запутать его, этим она хотела скрыть от него (да и от себя) свое беспокойство и неуверенность.
   Он то ли не замечал этой искусственности в ее словах и тоне, или искренне увлекся разговором:
  
   - Да-да!-в запале подхватил он, - Я тоже об этом размышлял! Быть в гармонии с собой.. Но так ли это возможно, когда человек является плодом общения с близкими и друзьями и в некотором роде зависит, сам того не понимая, от их мнения?! Не беспомощен ли человек на самом деле, милая Фрэнсис? - его глаза полыхнули, - Он беспомощен, и он в плену Игры, навязанной другими, но вот что я хочу сказать... Я решил дерзнуть! Я верю ...- он замер в благородном порыве и закончил фразу, - Верю в то, что построить Совершенные Отношения возможно, подобно тому, как архитектор строит здание, с учетом всех неровностей рельефа наших душ, характеров! Только представьте, милая Фрэнсис, обойти вдвоем все подводные камни в общении, как мореплаватель на корабле минует опасные рифы, и быть всепоглощающе увлеченными друг другом, как археологи, раскопать прошлое друг друга, как сыщики расследовать детективы заблуждений своих, и просто постигать мир душ друг друга до бесконечности, словно первопроходец, открывающий новые земли! Представьте, Фрэнсис, это стало бы лекарством для израненных сердец, как наши, если б такое было возможно, но что там души - да, это все, не говоря уже о теле, это было бы верхом Просвещения! Исключительно гуманные и пронизанные теплотой и вниманием отношения.. - он обессилено выдохнул последние слова и замер с мечтательной улыбкой на лице, будто на мгновение задремав. Фрэнсис, только что узнавшая от него о том, что оказывается у нее израненное сердце, и испуганная его горячностью, пролепетала:
  
   - Гуманные и спокойные, без бушующих страстей? - с робкой надеждой глядя на его горячечно возбужденное лицо.
  
   - Нет! - грянул Аскольд и тут же осекся:
  
   - Ну то есть да, вы правы, слишком интенсивные страсти всегда мешают и.. все начинает идти не по плану, - скорбно умолк он, о чем то видимо вспоминая. Наверное, о страстной недавней даме, которая была почти готова на все, но почему-то в последний миг передумала. Или еще о чем-то, что даже автору неведомо. Фрэнсис совсем запуталась. Мужчина перед ней вел себя странно. Доподлинно явным было следующее:
   1)он явно ей симпатизировал,
   2)у него была великая гуманистическая мечта о по-настоящему высоких идеальных отношениях
   3)но поскольку Фрэнсис ему сильно нравилась, мечта об идеальных отношениях как-то блекла на фоне раскаленного степного ветра, который вихрем закружился между ними.
   Становилось жарко. Чтобы развеяться, Аскольд предложил Фрэнсис выйти на балкон. Они вместе шагнули в душистую, напоенную стрекотом цикад, ночь. Светила Луна. Фрэнсис нервно поежилась от прохлады и остро кольнувшей мысли: "Ну и что мы будем теперь делать? Луна, романтика... Обычно в таких случаях происходят украдкой вольные вольности!" Аскольд повернулся к ней и загадочным голосом произнес, слегка заплетаясь языком:
  -- Милая Фрэнсис... Вы такая милая, я тр... трепещу пред вами! Не кажется ли вам, что эта дивная ночь....мм...таки создана для.....- он приблизил свои горящие глаза к ее и кровожадным шепотом закончил, - безумсссств?
  -- Ой. - пискнула Фрэнсис, не зная, куда отступать, потому что сзади ее стройной дрожащей спинки обнаружились перила балкона. Вот. Этого она и боялась. Аскольд плотоядно облизнул пересохшие губы, что напугало Фрэнсис еще больше. Она вжалась в перила спиной и прошипела:
  -- Вы пьяны! Ни шагу вперед - иначе я прыгну!
  -- Куда!? - вздрогнул ошарашенный Аскольд, озираясь и не вполне понимая, что происходит. Фрэнсис неуверенно показала на перила:
  -- Туда!
  -- Т-туда? - недоуменно вторил Аскольд. - Но почему? Я что, такой страшный?! - обиженно и капризно воскликнул он.
  -- Да! Нет! Я не то имела в виду!!! - Фрэнсис лихорадочно искала слова. Лицо Аскольда вытянулось от обиды, губы задрожали, и он готов был развернуться и убежать с веранды. Такой комплимент он слышал впервые.
  -- Нет-нет! - поспешно залепетала она, - просто я... Вы... Это слишком быстро...!
  -- Быстро - что? - с оскорбленным достоинством холодно процедил он, вздернув голову.
  -- Ну - безумства...
  -- Разве собирать землянику на вон той скале над морем под полной луной - такое жуткое безумство???
  -- Какую землянику? - настал черед Фрэнсис удивляться.
  -- Обычную. - осклабился Аскольд, жестом показывая на темный холм в отдалении от особняка, - вон там!
  -- Ох...- перед глазами Фрэнсис все поплыло. - а я то подумала....
  -- Что?
  -- Что-то подумала. Уже не помню...
  -- Ну вы странная. Не помните, а только что собирались с перил прыгать. И куда? В кусты роз!!!
  -- Ой!!! - Фрэнсис поспешно выглянула за перила и увидала, что кусты роз и впрямь поджидали ее внизу. В этот момент коварный Аскольд воспользовался ее замешательством и обхватил ее за талию, прижав к перилам балкона. Фрэнсис вовсе не прельщала перспектива пьяного поцелуя на первом свидании с объектом ее обожания, по которому по всем правилам полагалось сохнуть по хорошему месяц, а еще лучше - полгода. Нет! Год! Или нееет, лучше два года! И потом..... Наконец.... Он обратил бы на нее внимание... И все случилось бы.... Но не так! Не так быстро!!!
  -- Отпустите!!!!! - Фрэнсис зажмурилась, и ей захотелось куда-то испариться. Аскольд, впрочем, не спешил уничтожать ее мечты. Его голос раздался возле ее уха, но звучал он вполне буднично и спокойно:
  -- Так я и думал. Ваши духи - точь-в-точь как у моей маман. Весь вечер мечтал понюхать, чтобы убедиться. - и он равнодушно отпустил ее трепещущий стан. Фрэнсис, уже готовая быть завоеванной, возмущенно запротестовала:
  -- И вовсе не такие! С чего вы взяли?
  -- Нет, именно такие!... аха-ха! - Аскольд отвернулся и пританцовывая, неуверенным шагом, отправился к залу, полному танцующих кадриль людей. Фрэнсис осталась на балконе одна, имея возможность наблюдать, как Аскольд по косой траектории углубился в зал, добыл где-то бокал вина и, совершенно не замечая ничего вокруг, залез на постамент мраморной статуи в центре зала, сел рядом с ней на краешек мраморной скамейки, приобнял ее за белую талию и, склонив голову на ее плечо, осушил бокал, и философски начал с ней беседовать, взирая на танцующий зал. Фрэнсис опешила - Неужто это такая реакция на ее отказ?! Впрочем, Аскольд невозмутимо спустился с постамента, и пошел в коридор. Фрэнсис поспешила за ним, встревоженная его поведением. Нашла она его в большом резном кресле. Объект ее интереса мирно посапывал, обхватив локти руками, и лицо его было на редкость безмятежным. "Охххх...." - только и могла подумать Фрэнсис. Такого странного общения с ней доселе никогда не происходило! Она застыла напротив спящего Аскольда. В этом виде он был сравнительно безопасен, и у нее появился шанс спокойно его разглядеть его анфас. Спящий, он выглядел более, чем пристойно и солидно - никогда бы Фрэнсис не смогла представить, что мужчина с таким серьезным правильным лицом будет вести себя до такой степени неправильно, вопиюще неправильно и, в конце концов, совсем возмутительно!!! Возраст всегда оставляет на лице нарисованную морщинами карту чувств, которыми живет годами его обладатель. О прошлом Аскольда Фрэнсис могла только догадываться, но именно благодаря нему он выглядел так: благородный рот с тонкими губами, в уголках которого притаились морщинки, кои обычно свидетельствуют о привычке к легкой иронии, маленький подбородок, который можно было бы обманчиво принять за признак кротости и природной скромности, если бы не то, что Фрэнсис удостоилась лицезреть полчаса назад. Красивый орлиный нос с горбинкой. Не менее орлиные брови, серьезные и изящные. Крупные мечтательные веки. Длинные ресницы, озорные морщинки вокруг глаз. Мужчина как мужчина. Вот только что с ним делать?! В смысле, что делать с ним сейчас??? - подумала Фрэнсис, по натуре сердобольная (иногда до глупости). Ничего поделать с собой она не могла, здравый ум говорил: "Брось его тут и беги домой, радуйся, что легко отделалась, и не пришлось собирать с ним землянику на "вон той скале"!" а сердце кротко всхлипнуло: "Ну как его одного тут оставить? А вдруг его...украдут?" - тут ей почему-то представилась очередная дама бальзаковского возраста, с хитрым и вороватым видом утаскивающая бездыханного Аскольда за угол. Даже слишком ярко представилось, как она озирается, не увидел ли кто, а фалды его фрака беспомощно тащатся по полу вместе с длинными ногами, и одному богу видно, с какой целью коварная незнакомка похищает у зазевавшейся Фрэнсис пьяного красавца не первой молодости! Уж точно цель коварная, и лучше не думать о том, что она собирается с ним сделать, когда он очнется... Нет! Фрэнсис этого не допустит! От одной такой мысли девушка раскраснелась, сердце ее защемило от жалости и нежности, и она наклонилась к своему давешнему мучителю и осторожно потрясла его за плечо:
  -- Аскольд... Проснитесь!
   Аскольд нахмурился во сне и что-то буркнул. Фрэнсис потрясла его решительнее.
  -- Маман, полно! Не видите, я опочиваю!.... - чуть более разборчиво пробормотал Аскольд, отмахиваясь от нее широким жестом, будто пытаясь пришлепнуть назойливую муху, Фрэнсис едва успела отскочить. Ну нет, это уже переходит всякие границы!
  -- Аскольд!!!! - завопила она ему на ухо. Он вздрогнул, подскочил, и резко сел в кресле, дико озираясь вокруг.
  -- А? Кто здесь!?
   Фрэнсис испуганно сказала:
  -- Я...
  -- Вы... Кто вы...? - часто заморгав глазами, Аскольд уставился на нее, не узнавая. Но тут же вскинул руки к голове:
  -- Ох! Простите... Вы! Фрэнсис.
  -- Да...
  -- Кажется, мы куда-то собирались пойти... - он потер лоб рукой. - А что случилось потом?
  -- Вы пьяны и вы уснули. - Фрэнсис потупила взор. Аскольд решительно встал:
   Если я и выпил, то самую малость. Ваша красота опьянила меня! - черти опять запрыгали на дне его темных глаз, - Пойдемте же, милая Фрэнсис, невинный цветок - вам не место в этом вертепе! - махнул он ладонью в широком жесте, чуть не врезавшись ею в свою спасительницу (та вовремя увернулась), и, слегка пошатываясь, он сделал шаг к девушке, предлагая ей в качестве опоры свою руку, Фрэнсис робко воспользовалась его предложением, и они вместе направились к выходу, не слишком уверенной походкой, и вероятно даже не совсем по прямой линии, однако вполне были довольны оба.
   ...Невинный цветок, однако, несорванный и неполоманный, решил поломаться сам. Фрэнсис стояла на крыльце своего особняка, куда проводил ее длинноногий Аскольд. Вместо того, чтобы нанять экипаж, он зачем-то пошел с ней пешком, чем несколько смутил девушку. Она была не готова слушать его философские рассуждения о жизни всю дорогу, а он, обнадеженный тем, что она не сбежала от него, пока он спал, решил, что теперь может раскрыть душу Фрэнсис. И это повлекло за собой длинные-длинные рассуждения о жизни, чувствах и еще невесть чем, перепутавшееся с извилистыми улочками города, по которым они шли. Мышление у Аскольда обнаружилось еще более затейливое и извилистое, чем эти улочки, переулочки и закоулки, где в каждом темном углу таилось что-то неожиданное и местами пугающее - то пыльный чулан с голодными пауками, то выпрыгивающий невесть откуда голодный черный волк, то сундук с немыслимо сладкими конфетами. Фрэнсис уже не успевала ни за его быстрым шагом, ни за стремительным бегом его мыслей, устроивших бешеные скачки под луной. Он весь был полон горячих, шипящих как уголь идей, местами взаимоисключающих. Говорил быстро, жарко, мечтательно глядя поверх облаков и луны - куда там бедному светилу! Оно было ниже его устремлений. А они метили не много не мало - в самый черный космос. Фрэнсис со вздохом подумала: "А ведь наверное один живет. И неудивительно..." Но на все ее попытки расспросить его о том, как же он собственно живет, и чем занимается, Аскольд упорно отмалчивался или переводил тему, что наводило на мысли о том, что там тоже все очень непросто!
   Но вот они дошли до окраины, где таился в тени деревьев небольшой особнячок, где обитала Фрэнсис с родителями.
  -- Ах, видимо нам надо попрощаться.. - вздохнул Аскольд, грустно взирая на Фрэнсис, весьма обрадованную тем, что она наконец сможет отдохнуть после этого безумного вечера в мягкой кровати. Сказал, но не уходил. Фрэнсис посмотрела ему в глаза и подумала: "Ох, не пойму, что я чувствую... Никак не пойму. Странный он какой-то. Я уже ничего не соображаю. Не дай Бог целоваться полезет..." Судя по взгляду, именно об этом он и думал.
  -- Да, надо прощаться... - вторила Фрэнсис, берясь рукой за дверную ручку. Аскольд с обидой и недоумением проследил глазами за ее движением. А потом всеже сказал:
  -- И вы хотите просто так...после всего, что я говорил, оставить меня одного, на этом полночном холоде, необнадеженного со сквозняком в сердце? - и придвинулся ближе, в мольбе стиснув руку Фрэнсис. Та испугалась и брякнула:
  -- Неужто так сквозит?
  -- Так. Сильно. - кивнул Аскольд. Фрэнсис усмехнулась:
  -- Ну так закройте дверку!
  -- Не могу. Руки заняты.
  -- Чем?
  -- Вас держу! - Аскольд снова улыбнулся своей немного кровожадной улыбкой, показав неровные клыки. Фрэнсис попыталась высвободиться, но не так то было.
  -- Аскольд, вы опять? Отпустите меня - вам и полегчает.
  -- Ни за что! - страстно прошептал он, - не полегчает мне никогда...! Вы распаляете во мне огонь!
  -- Полно вам!
  -- А когда отталкиваете, еще сильнее распаляете! Может, не стоит сердить старого человека? - он сделал невинное лицо, - А то еще сердечный удар может хватить... Сжальтесь над моим старым сердцем, если не можете пожалеть меня целиком! Вон как стучит - слышите? - и он порывисто прижал ее ладошку к своей широкой груди. Фрэнсис зарделась. Сердце его и правда стучало очень сильно и быстро, что свидетельствовало о нешуточной пьяной страсти. Надлежало бы хоть как-то его успокоить! Но как?
  -- Ну же, Фрэнсис, всего один скромный добродетельный поцелуй, и я буду спасен.
  -- Неужто и вправду спасен?
  -- Я даже попробую уснуть в остаток этой ночи! - пообещал он. Небо с краю уже начинало светлеть. Фрэнсис наморщила губки:
  -- Это навряд ли - уже к рассвету дело.
  -- Тем лучше! Я буду летать окрыленный весь день! - продолжал уговаривать ее Аскольд. "Что же деать?!" - подумалось Фрэнсис. Боязно было ей, что родители услыхают их разговор и откроют дверь, да застанут их вместе!
  -- Аскольд, не стоит, батюшка наверное уже проснулся, что я скажу ему, коли он вас увидит сейчас?!
  -- Скажете, что я ваш навеки, до гробовой доски... Ну же, один поцелуй, всего один!!!
  -- Нет.
  -- С вас не убудет.... Жестокая, жестокая красавица, Фрэнсис, прекратите меня терзать, а то я обижусь и уйду навсегда....! - он сделал шаг назад. Фрэнсис молчала непреклонно. - И вы меня больше не увидите! - еще один шаг. Фрэнсис встревоженно сглотнула. - Все, ухожу...! - он развернулся и зашагал к калитке. Фрэнсис перехватило дыхание:
  -- Так нечестно! - воскликнула она сдавленным голосом.
  -- Что? - равнодушным голосом бросил он выходя за калитку и не поворачиваясь к ней. Фрэнсис не выдержала:
  -- Вы ужасны! Идите сюда!
   Ах! - он с проворством дикой ласки (дикого хорька) развернулся и за два шага подскочил к крыльцу, и порывисто обняв Фрэнсис, приблизился к ее губам своими губами, так что миллиметра не хватало до их соприкосновения (девушка испуганно замерла, глаза зажмурив, ведь ее никто еще никогда не целовал в губы!!!), но Аскольд, передумав, внезапно отпрянул, пал на колено и, схватив Фрэнсис за ладошку, жарко поцеловал ее ручку ... после чего , как ни в чем не бывало, поднялся, откинул прядку белых волос со своего лба и решительно приосанившись, произнес:
  -- Покорно удаляюсь! - грациозно развернулся и зашагал прочь со двора легко и быстро, словно подросток, весьма довольный удачной шуткой, оставляя Фрэнсис в большом смятении всех чувств.
  

Chapter 2

Превратности Судьбы

  
   Аскольд проснулся в своей опочивальне. Голова болела так, будто ее наполнили камнями, и заставили его пропрыгать на одной ноге весь вечер, с грохотом сотрясая эти камни в бедной черепушке, и превращая мозг в вязкую кашу. Именно с этой густой кашей в голове Аскольд и проснулся. Едва смог разлепить глаза. В спальню с высоким потолком и пыльным балдахином темно-бурого цвета стыдливо и кокетливо заглядывало полуденное солнце. Хм, что-то не так! А ну стоять, солнце. Отвечай - почему стыдливо? Почему кокетливо!? Почему не "просто заглянуло полуденное солнце"?. Аскольд изумился эпитетам, которые посетили его. Обычно такое бывало, только если накануне..... и - да! Именно! "Вчера вечером я познакомился с девушкой!" - с немыслимым трудом выкарабкалось слабое воспоминание из каши мозгов Аскольда, согнав с него поэтический бред. Он вскочил с кровати, озираясь. Потому что ОБЫЧНО изредка оказывалось так, что сие воспоминание имело в настоящем подкрепление в виде оной красавицы (не всегда, правда, красоты эталонной, а чаще - того типа, который прекрасен лишь в тумане флера винного, а наутро - обескураживющ и удивляющ не в самом хорошем изо всех смыслов слова сего!), мирно сопящей рядом, и впору было спохватиться, что не помнишь ее имя, и совершенно не знаешь, что с ней дальше делать. Но - уффффф! - шумно выдохнул Аскольд: красавицы рядом не оказалось. Образины - тоже. Его кровать была удручающе пуста. "Ах... Долго я был без женщины" - огорченно подумал Аскольд. "Сейчас даже образина бы не помешала." - он почесал в затылке, потянулся, широко зевнул, как отощавший лев, долго не видавший в своих чертогах лань невинную, то есть дичь сытную, и с прискорбием обнаружил себя в одежде, к тому же столь испачканной, вином залитой, что надлежало ее теперь выкинуть на пустырь, а портному заказать новый костюм. "Ну как же меня угораздило?!"-сокрушенно застонал Аскольд, а сознание услужливо подсовывало уже ему ответ: карие напуганные глазки, вздернутый носик, растрепаные черные кудри, а в тоненькой изящной ручке - предательски разлитый на его костюм бокал с остатками красного вина. "О!" - подумал Аскольд, тут же делая боевую стойку, подобно охотничьей собаке, завидевшей дичь сытную совсем уже рядом. "Это уже интересно!!" И стал вспоминать, что же дальше с нею делал. Пока вспоминал, его лицо то краснело, то бледнело, потом он зажал его руками от ужаса и обессиленно упал в кресло.
  -- Марта! Воды! И наполни мне лохань, я мыться буду! - закричал он противно тоненьким голосом. Да, накануне он вел себя очень плохо, совсем неподобающе для первого знакомства со столь очаровательным существом, которое звали Фр... Франческа? Фрезия? ...Нет, как-то по-другому... Фрэнсис! - осенило его. Он тут же вскочил с кресла, и начал раздеваться, напевая и посвистывая от удовольствия. Имя - это уже что-то! Тут вошла служанка-негритянка с полотенцем в руках, и ойкнула, чуть не уронив полотенце, когда увидала господина совершенно в неглиже, на что тот, весьма довольный произведенным эфектом, еще и развернулся к ней в анфас, чтобы окончательно устыдить бедную бабушку.
  -- Свят! Свят! - запричитала она, краснея и опуская голову, глядя в свеженачищенный паркет. Голый франт, однако ж, довольно хихикнул и надменно бросил:
  -- Возьмите ту грязную одежду и сожгите ее в камине, и постарайтесь еще в мою лохань добавить розового настоя, для запаха, и запомните - полтора флакона, полтора, повторяю, а не как в прошлый раз...П-пфф! - фыркнул он раздраженно, отчитав бедную служанку, и выходя из спальни в другую комнату, где уже дымилась лохань с горячей пряной водой. Здесь мы его и оставим....
  
  
  -- Ах! Утро! - встрепенулась Фрэнсис, вздымая трепетную грудь, просыпаясь. За окном щебетала ласково птичка (имя птички, увы, автор вам не скажет, ибо и к твари любой живущей, окромя человека, Фрэнсис особого любопытства не питала, имена их не запоминая. Может, то был соловей, а может и петух, вылезший случайно из курятника при их имении или попугай, вылетевший из клетки - ей было все равно)
  
  -- Любовь! Любовь! Любовь! - пела эта птица. Любовь! Любовь! Любовь! - вторило сердце Фрэнсис. Он обратил на нее внимание! Он говорил с ней! Он проводил ее за руку до ее дома и ушел к себе! А на прощание он....Он так страстно поцеловал ее руку и каждый пальчик на ней, что теперь Фрэнсис боялась ее мыть, дабы не удалить чувство счастья с каждого расцелованного им пальчика! Пусть до этого он вел себя немножечко непристойно, но своим прощанием он всецело развеял ее подозрения о его непорядочности. О нет, Аскольд - совершенно порядочный серьезный человек! Ну и что, что он выпил лишнего? С кем не бывает! К тому же она его так очаровала, что, быть может, он опьянел именно от ее красоты а не от зелья винного! Ну и что, что уходил он немало пошатываясь и очень сильно зевая... Нет, это явно начало чего-то захватывающего и потрясающего в ее молодой невинной жизни! Невинной... Ах, увы, или не увы - но она еще невинна. Чем сможет она поразить сего кавалера галантного, ежели вознамерится он познать, какова она в любви, а она не знает никаких приемов вычурных, и не станет ли после сего ему с нею скучно до тошноты?! Фрэнсис побледнела, и схватилась за грудь. Нет, надо что-то предпринять! Конечно же, она девушка порядочная, и не станет ничего такого делать перед свадьбой, то есть ДО свадьбы, но знать... Хотя бы знать, что делать после - она обязана! Теперь это ее святой долг! - с этими мыслями Фрэнсис с пылающим взором вылетела из спальни, не вспоминая даже, во что она одета, а платье на ней было вчерашнее, которое она забыла снять, когда вернулась с ужина. (Только зашла в опочевальню и тотчас же упала на белые простыни, без чувств и уснула.) В этом помятом, пахнущем вином и разгоряченным потом одеянии, Фрэнсис вбежала в комнату к служанке, немало ее тем перепугав и, с горящими глазами, схватила ту за руки:
  -- Агнешка! Ты говорила, будто есть у тебя.... - и тут же осеклась, краснея. Агнешка вздрогнула:
  -- Что есть, госпожа, и отчего вы так возбуждены?
  -- Ах.. Я вчера... Но нет - не время для пустого разговора! - мужественно прервалась Фрэнсис, несмотря на страстное желание рассказать о том, как она "вчера встретила Такооого Мужчину!!!", - Скажи мне, милая Агнешка, ведь у тебя, помнится, была такая книжка....
  -- Какая, госпожа? Я мало книг читаю.... - невинно пролепетала Агнешка.
  -- Не делай вид, будто не понимаешь! - топнула ножкой разозленная Фрэнсис. Агнешка изумилась:
  -- Неужто вы имеете в виду....
  -- Да!!!!
  -- Науки...? - Агнешка сделала большие глаза. Книженцию сию она прятала у себя под матрасом, и почитывала накануне свиданий полночных с конюхом. Зачем госпоже могла понадобиться столь неприличная книга, ужели...? Но глаза Фрэнсис метали молнии, а уста процедили едва слышное:
  -- Н-ну даа!!!
   Агнешка, краснея, встала с кровати и покопалась под матрасом, потупила взор, протягивая госпоже брошюрку, на которой напечатано было всего три, но очень стыдных, слова: "Науки Страстныя Любви". Фрэнсис воровато схватила книгу и тут же спрятала ее в складках юбки, обняла служанку и чмокнула ее в щеку, и выбегая из спальни ее, бросила на ходу:
  -- Агнешка, налей мне лохань для омовения, вчера был очень жаркий ужин, я там чуть не задохнулась, столько народу в комнату набилось! - сказано это было нарочито безразличным тоном, чтобы служанка ни в коем случае не подумала ничего лишнего о том, какая могла причина побудить благопристойную госпожу клянчить у нее неприличные книжки. Агнешка растерянно усмехнулась и пошла выполнять приказание Фрэнсис.
  
   Тем временем, Аскольд, почти приведший свой разум и тело в состояние благостного спокойствия посредством теплой ванны, вышел в обеденную залу, немало голодный, в одном шелковом халате, накинутом на голые телеса. Плюхнулся в кресло перед столом и принялся уплетать жаркое. Запил его бокальчиком красного вина, а после приступил к поглощению плюшек с душистым чаем, довольно причмокивая после каждой плюшки, и почитывая свежую газетенку, как вдруг в обеднюю вошла сухая, строгая, высокая и уже совсем немолодая женщина в сером шуршащем одеянии. Ее взгляд изумленно и гневно остановился на Аскольде. Аскольд подавился, и в ужасе бросился запахивать халат, вскочил со своего места, чуть не опрокинув стул и стол, рукавом сбросил на пол пару плюшек и засуетился перед женщиной, хватаясь за другой стул и пододвигая его столу напротив себя:
  -- Маман!? Вы отчего так рано воротились...? - удивленно, и слегка заикаясь пролепетал он. Женщина холодно отвечала, садясь на придвинутый им стул:
  -- Да, сынок, я воротилась раньше, чем предполагала, и следует сказать, что я крайне недовольна увиденным! Что это такое? Где твои манеры! Как ты сидишь? Как ты одет? Как ты ешь!!? Разве этому я тебя учила, разве так должен держаться приличный человек, аристократ в четвертом поколении?!!! - сурово и с презрением посмотрела она на него, скривив рот.
  -- Да...Маман... - покорно опустил глаза Аскольд, и садясь перед нею обратно на свой стул.
  -- Сын! Я сколько раз тебе говорила, что настоящий Аристократ даже наедине с собой, даже один в пустой комнате, никогда не допустит себе выглядеть праздно и расхлябанно...! А ты...... Ты так меня разочаровываешь...
  -- Но ведь мы наполовину разорившиеся аристократы, - попробовал возразить Аскольд, но встречен был громким воплем:
  -- Молчать! - она даже покраснела. Аскольд кротко поправился:
  -- Да, маман, я стараюсь, просто не думал, что вы воротитесь так рано... - с отчаянием в голосе пробормотал он, насупившись. Маман, однако же, не унималась:
  -- Халат на голое тело - что это такое? Как тебе не стыдно! Порядочная состоятельная женщина не выйдет замуж за такого беспардонного юнца!
  -- Маман, вы хотите чаю? - попробовал перевести ее внимание Аскольд на что-то другое, но тщетно.
  -- Чай?! Нет. Я не буду чаю. - ледяным голосом отвечала маман, прикрывая глаза с выражением вселенской усталости. Аскольд подавленно сгорбился и предпринял попытку уйти в недра халата, чтобы спрятаться там от пристального внимания маман к его особе.
  -- Аскольд... Деточка... Тебе уже сорок два года.... - со вздохом и укором проговорила маман. - Пойми, я так хочу найти тебе подходящую пассию, и скольких замечательных богатых женщин ты отпугнул своим ужасным поведением!
   Аскольд скорбно вздохнул, вспоминая каких ухищрений стоило ему отваживать от себя знатных образин, с которыми знакомила его маман. Та не унималась:
  -- Ты же никакой совершенно конкуренции не выдерживашь с другими более знатными господами, и как я могу тебя ангажировать, если ты за столько лет не выучил, что надобно выходить к завтраку при полном параде, и сидеть за столом, не отвлекаясь на птичек за окошком, не хмыкая, глотать тихо, и ни в коем случае не ковыряться в зубах ногтями после того, как закончишь трапезу! И что я вижу.... Прекрати ковыряться в ухе! Нет, ты меня погубишь. Этого не выдержит мое старое сердце! - воскликнула она, хватаясь за грудь. Аскольд вскочил с места и ринулся к ней, вскричав:
  -- Маман, не говорите так! - отчаяние рвалось в его взволнованном голосе. Маман же не унималась:
  -- Нет. Мне не нужно твоей помощи. Самое лучшее, что мог бы ты сделать для меня - это быть чуточку умнее и воспитаннее!
   Чуть не плача, Аскольд уселся обратно на свой раскалившийся от переживаний стул, и сидел на нем как на иголках, пока мать продолжала его отчитывать, а как только она закончила, стремглав выбежал из обедней, под предлогом, что ему нужно в уборную. А потом долго стоял там, разглядывая свое отражение в зеркале, и тихо всхлипывая. Да, ему приходилось вести себя плохо, чтоб избавиться от лишних воздыхательниц, но разве это объяснишь маман? "Вы просто не любите меня и не понимаете....." - с горечью прошептал он, глядя в свое отражение и не видя там себя. А потом, вздохнув еще раз, изобразил на лице привычную бодрую улыбку, которой привык отгораживаться от всего мира и ненужных расспросов. Иногда это даже действовало, и смиряло гнев маман. Вот и теперь он вышел из уборной, улыбаясь, быстро переоделся, и зашел в обеднюю к маман при полном параде:
  -- Вы правы, маман, я хочу быть истинным аристократом. Это больше не повторится, маман. - безликим тоном сказал он.
  -- Вот и славненько, - надтреснуто улыбнулась старушка, и они продолжили пить чай, чинно болтая о последних новостях...
  -- Кстати, Аскольд, - как бы между прочим, проговорила она, - я вчера в гостях у Н рассказала о тебе трем важным знатным дамам....
  -- Кому? - поежился Аскольд, как будто его укусила пчела. Маман умела находить ему "подходящих" по ее разумению пассий, один внешний вид которых вынуждал его спрятаться от них на Луну по лунной дорожке. Маман назвала имена, и Аскольд в ужасе простонал:
  -- И?...
  -- Тебе надлежит быть готовым познакомиться с ними на следующей неделе в обязательном порядке. Я все устроила.
  -- Но маман.... - он закатил глаза в бессилии. Маман строго и удивленно спросила:
  -- Чтоооо? - от ее тона у Аскольда побежали мурашки по спине, и бросило в холодный пот.
  -- Да, маман, - обреченно кивнул он, - Я непременно постараюсь произвести на них хорошее впечатление.
  -- Уж постарайся, - холодно отчеканила маман, и встала из-за стола. - Я пойду опочевать, а ты.... Не вздумай отлучаться из дома без моего ведома! Наш разговор еще не окончен.
  -- Хорошо, маман. - Аскольд злобно подумал: "Ах ты, старая карга, этого тебе мало?!?!... Ну уж нет! Я постараюсь сбежать отсюда еще до наступления ночи, надоело мне слушать эти великосветские бредни!... Я хочу быть свободен и делать все, что я захочу!!!" - с такими мыслями выбежал он в гостиную, одел цилиндр, и поспешно вышел из дому, бросив слугам:
  -- Подать сюда мой экипаж! Да поживее! - и он замахнулся на слугу тростью. Тот убежал. Экипаж подъехал, и Аскольд с удвоенной едкостью напустился на кучера:
  -- Ах ты такой-сякой, почему колеса не чищены?!
  -- Так ведь дождь намедни был, вы только за ворота выедете - они мигом опять испачкаются... - оправдывался кучер.
  -- Подать сюда конюха!!! Кто расчесывал гриву Принцессе?! - разъяренно вскричал Аскольд, понимая, что кучера не пронять (и опасно для себя - этот крепкий мужик с безупречной логикой мог в ответ и крепкое словцо отпустить! Пользуясь своей незаменимостью - никто больше не хотел идти к ним в кучеры - он позволял себе много вольностей, сочетая их с почти отеческой заботой о барине). Тут же возник перед ним испуганно хлопающий глазами конюх, на которого тотчас же и было выгружено все-все, что накипело в душе Аскольда от утренней беседы с маман. ...Со двора он выехал успокоенный, в легком расположении духа, и даже принялся насвистывать любовный романс через щель между зубами, образованную отсутствием одного из них.
  -- Эй, Штефан! Гони в сторону имения графини К.!
  -- Но вы же с нею в ссоре... - попытался возразить хорошо осведомленный в делах хозяина кучер. Аскольд беспечно ухмыльнулся:
  -- О, я не по этому делу... Я к ней по другому вопросу... Надобно мне разузнать о некой юной особе по имени Фрэнсис, с которой я познакомился вчера... - осторожно протянул Аскольд с сосредоточенным видом, - каково ее состояние, есть ли у нее жених....
  -- Да уж, барин, что б не вышло как в прошлый раз, - гоготнул кучер, стегая лошадей, - Н-но!! Пшла!!! - и припоминая историю, в результате которой барин лишился злополучного зуба.....
  

Chapter 3

Аскольд охотится...

  
   Через буераки и редкий чахлый лесок добрался Аскольд к графине Кристине. Та приняла его с большой неохотой, обиженная на него за невнимание.
  -- Давно вы не вспоминали меня! - едко сказала она, впуская провинившегося в свою гостиную. Аскольд сокрушенно воскликнул:
  -- Дела! Дела, мадам, неотложные дела!! И так много! И все сразу! Прямо-таки набросились на меня! И я не мог успокоиться, пока их не решил. А когда решил - примчался к вам! На крыльях любви! И вот я - у ваших ног! - он преданно улыбнулся. Но графиня мотнула головой:
  -- И слушать даже не желаю! Вчера воротился мой супруг, так что не смейте даже заикаться о любви здесь! И вообще, я жалею, что когда-то предпочитала вас ему... Как я гадко обманывала моего Луи... - она закатила глаза. "Уф.. Слава Богу!" - подумал Аскольд. Лишние сантименты могли бы помешать сейчас его делу, и расспросам, которые он намеревался учинить графине.
  -- Что ж, мне грустно слышать это.. - промолвил он с выражением печали и выдержал убедительную паузу, - Но впрочем, мы могли бы остаться просто друзьями, не возражаете?
  -- Да какой из вас друг...! - возмущенно полыхнула графиня. Аскольд умоляюще бросил следующее слово:
  -- Приятелями?
  -- Возможно...
  -- Хорошо! Извольте! И... могу ли я просить вас об одном маленьком приятельском одолжении? - заискивающее спросил Аскольд. Кристина скептически проговорила:
  -- Ну?
  -- Расскажите мне, будьте любезны, о некой особе...
  -- О! Так я и думала! - Кристина захлопала в ладоши. - Это настолько в вашем духе! Ни слова вам не скажу!
   Аскольд предпринял вторую попытку штурма, и попытался ее разжалобить:
  -- Не судите строго... Я ...влюблен....! Я пропал! - обескураженно воскликнул он.
  -- Неужели? - недоверчиво и внимательно посмотрела на него Кристина. Аскольд сжал ее руку в своих горячих сухих ладонях, глядя прямо в глаза честным глазами преданного пса:
  -- Да! Я пропал.... Я готов ради нее на все, мое сердце отныне принадлежит ей, а я даже не знаю, как ее найти.... Мы познакомились на званом ужине у Н.....!....
  -- Похоже, ты не врешь.. В кои -то веки!... - смилостивилась графиня. - Хорошо... Как ее зовут ты хоть запомнил?
  -- Фрэнсис!
   Кристина зашлась слегка истерическим смехом:
  -- Час от часу не легче!!! Наконец-то ты сошел с ума окончательно...
  -- Да! Я спятил... - подхватил он и тут же осекся, - Почему?!
  -- Да она еще совсем ребенок. Ей шестнадцать! А еще у нее знатнейшие родители! Они тебя уничтожат, если с ее головы упадет волосок, а если она лишится невинности без их ведома - виновник будет тотчас же кастрирован.
  -- Боже ж ты мой! - охнул Аскольд. Такого поворота дел он не ожидал. Но интерес к юной особе съедал его, несмотря на обещанные Кристиной ужасы. Та спросила, внимательно глядя на него:
  -- Ты все еще хочешь знать, где она живет, и как ее можно встретить?\
  -- Д-да, - выдохнул Аскольд.
  
   От Кристины он вышел в весьма противоречивом настроении. С одной стороны ему хотелось увидеть Фрэнсис еще раз в трезвом состоянии сознания, с другой - здравомыслие шептало на ушко: "Брось эту затею, пока не поздно...! Иначе лишишься остатков состояния, репутации (хоть она и не слишком хороша) и - самого основного своего богатства... о чем не стоит говорить вслух!". Но тут ему вспомнился утренний разговор с маман. И Аскольд зло сплюнул: "Нет, маман! Не будет по-вашему! Будет по-моему! И будет лучше, чем все, на что вы рассчитывали! Ах, если бы мне удалось склонить Фрэнсис выйти за меня замуж... Это юное наивное создание верило бы мне безоглядно, и не мешало бы мне вести свою жизнь тайком от нее! К тому же я был бы всегда при деньгах.... И маман - о да, - маман бы в меня, наконец, поверила! О, как я вырасту в ее глазах!!! Но - мне нужен план... Как бы обхитрить важных родителей Фрэнсис... Ведь если они узнают, что я не так богат, как им бы хотелось.... Слезы дочери не растопят их сердце, даже если она трижды меня полюбит и захочет удрать со мной на край света! Надо что-то придумать...." - с такими мыслями он неуклюже залез в свой экипаж, чертыхаясь и стряхивая с башмаков куски грязи, которой во дворе имения Кристины было предостаточно после дождя.
  -- Ну что, барин, разузнали, что хотели? - с усмешкой сквозь рыжие усы спросил Штефан. Аскольд скривился:
  -- Разузнал. Теперь вот думаю, что делать...
  -- Может я смогу что посоветовать? - хитро улыбнулся Штефан. Аскольд наморщился:
  -- Да что ты мне можешь посоветовать, мужик неотесанный, - сварливо буркнул он. Штефан возразил:
  -- Я хоть и неотесанный, но у меня котелок получше вашего, барского, варит! Уж сколько раз я вас выручал, припомните?
  -- Хорошо-хорошо, выручал, так уж и быть... Так вот..... - и Аскольд рассказал про Фрэнсис и ее семью. Штефан присвистнул и посмотрел на небо, помахивая кнутом. Лошадки стояли, покорно ожидая его приказаний. Штефан сказал:
  -- На вашем бы месте, барин, я бы еще кое-с кем посоветовался.... Прежде чем встречаться с влюбленной в вас особой...
  -- Я плохо помню, что делал вчера, и не могу быть уверен, что она в меня влюблена.... - смущенно признался Аскольд. Штефан рассмеялся:
  -- Если женщина, после того, как вы спали в подпитии, дождалась пока вы проснетесь и разрешила вам проводить себя до дому - как вы думаете, как она к вам относится?
  -- А и верно, мужик, верно! - хлопнул в ладоши Аскольд. - Но что ты предлагаешь?
  -- А то, что закрутить роман у вас всегда успеется, не мне вас учить этому, вы и так все умеете.... Даже слишком...
  -- Да уж, - согласился Аскольд, теперь тоже вспоминая о своем зубе. Откуда он знал, что у дамы уже есть кавалер? Бесстыжая ему ничего о том не сообщила!
  -- Так вот, сходили бы вы вначале к гадалке, чтобы убедиться в том, что ваша затея имеет перспективы! Схлопотать вы всегда успеете....
  -- Гадалке?! Ты с ума сошел! Они же ведьмы все! - возмущенно вскрикнул Аскольд. Штефан хмыкнул:
  -- Да погодите ж, та, к которой я вас отвезу - она свой человек. Мне много раз гадала, и всегда сбывалось. А между прочим она еще и бывшая актриса. Из скольких сомнительных ситуаций она помогала мне выпутываться! Эта женщина знает толк в актерстве и мистификациях высшего уровня! - Штефан мечтательно окинул лошадей своим философским взглядом.
  -- Так что же ты сидишь!? Гони лошадей!!! - подскочил Аскольд, довольно потирая руки, так что они аж захрустели. Идея, предложенная ему кучером, пришлась ему по вкусу! Ведь Аскольд был авантюристом по натуре.
  
  

Chapter 4

У Гадалки...

  
   В какую жуткую подворотню на задворках города пришлось им протиснуть свой и так небольшой экипаж! Казалось, не нашлось на свете другого места гаже и страшнее для того, чтобы судьба расположила там комнатушку Гадалки, которая занималась в ней своим неправедным делом без малого уже лет пять после того, как ушла из театра и пару лет скрывалась от закона в соседних провинциях!.... Гнилые балкончики нависали над узенькой улочкой, залитой нечистотами, и света в нее проникало сверху - как от свечи глухой ночью. Аскольд вылез из экипажа и в ужасе зажав нос кружевным платком вопросительно посмотрел на Штефана. Тот кивнул на ближайшую к ним дверь и сказал:
  -- Я тут посижу, неровен час - голодранцы лошадей уведут, если отлучусь!
  -- Тут есть цыгане? - закатил глаза испуганный Аскольд, уже чего-чего, а цыган он боялся как огня.
  -- И цыгане, и все, что душа пожелает.. - усмехнулся Штефан, - идите внутрь, если не хотите, чтоб вас заприметили!
  -- Да! - пискнул Аскольд, и постучал в массивную дубовую дверь, а как только она отворилась, проворно юркнул внутрь....
  
   Внутри было темно и душно. "Свят-свят! Я в аду? Или на том свете? Темно как в небытии!"- испуганно подумал Аскольд, убирая платок от носа. Постепенно глаза начали привыкать к полумраку, и он увидел, что находится в коридоре, в конце которого дверь, по периметру освещенная изнутри. Он сделал несколько шагов вперед и отворил ее. Принюхался и присмотрелся. Он оказался в малюсенькой комнатушечке, даже скорее келье. Пахло в келье свечками. ТО есть воском и дымом. Хлеще, чем в церкви во время воскресной службы! Аскольду стало не по себе. Может убежать? Он огляделся: вся комнатка по периметру была уставлена свечами, горевшими и уже потухшими, воск стекал с них на скамьи, на которых они стояли, и капал на протертый местами до дыр, некогда яркий ковер, потолок комнаты был закопчен дочерна, в углах виднелись образа святых (иконы) в тесном соседстве с густой угрожающей паутиной, висели под потолком какие-то высушенные травы, справа притаилось на столике, покрытом желтой от времени скатертью, какое-то скомканное рукоделие, по полу ползал чумазый оборванец непонятного пола и играл в разорванные бусы, а посередине комнаты стоял стол, за которым и восседала Хозяйка этого аида..... Аскольд сглотнул.
  -- О! Папа! Ты пришел ко мне, наконец-то! Давай обнимемся! - раздался неожиданно молодой голос. Аскольд понял, что убежать не удастся, и еще понял, что безнадежно попал во всех смыслах. Хозяйка вскочила, выбежала из-за стола и сердешно, крепко обняла ничего не понимающего Аскольда. Он не успел даже возразить- хозяйка тут же подставила ему табуретку. Оборванец посмотрел на старого дядьку с выражением искреннего любопытства.
  -- Я не его папа! Вы меня с кем-то путаете! - затрепетал Аскольд. Хозяйка рассмеялась:
  -- Конечно, не его папа. Ты - мой папа.
  -- Что!??!!?
  -- В жизнь после смерти и прошлые жизни веришь?
  -- Я несколько далек от спиритизма.... - пробормотал Аскольд, отодвигаясь.
  -- А, неважно. Потом сам все вспомнишь! Ты - был в прошлой жизни моим отцом! Я тебя сразу узнала! - гордо заявила Хозяйка, придвигая к углу стола чашечку с чаем. Аскольд икнул.
  -- Ты пей, пей, а то скоро ко мне следующий клиент прийдет! - невозмутимо добавила хозяйка. Аскольд затравлено взял в руки горячую чашку, опасаясь, что она наполнена каким-то хитрым приворотным зельем, но оттуда пахнуло всего лишь обычной мятой. Он совершил робкий глоток. Мята была приятной и успокаивала. Теперь Аскольд решился рассмотреть Хозяйку. Она оказалась женщиной средних лет, одетой совершенно по-простому, не увешаной бусами, и без диковинного макияжа, какой был бы в самый раз для Гадалки. Только очень внимательные пронзительные и немного странноватые глаза выдавали то, что перед ним сидит не совсем обычный человек. Аскольд проговорил:
  -- А зачем столько свечей?
  -- Да я тут часто бесов из людей изгоняю, порчи снимаю - как без свечек-то? - будничным тоном отвечала Хозяйка.
  -- Понятно.. - протянул Аскольд и спросил еще:
  -- А как вас, простите зовут....?
  -- В той жизни меня звали Эмили... - вдохновенно отвечала она. - а в этой - всего лишь Лилиан.
  -- Очень приятно, а я Аскольд. - и он слегка склонил голову. Лилиан рассмеялась:
  -- Да ладно тебе, Фридрих, ты нисколько не изменился, даже в этом теле скромничаешь....
  -- Позвольте.... - Аскольд прервал ее:
  -- Вы говорите, скоро сюда придут, давайте сразу перейдем к делу!
  -- Хорошо, как знаешь, только я уже вижу - не один раз ты сюда еще придешь, папочка...! - улыбнулась Лилиан. Аскольд начал:
  -- Понимаете, есть дело, очень деликатного свойства.... Надобно узнать, ждет ли меня успех в неком предприятии....Любовном....
   Лилиан пробуравила его колодцами черных зрачков и уверенно сказала:
  -- Дело это не любовное. Можешь не лукавить. Надобно устроить твое положение, и ты хочешь сделать это как можно быстрее и проще. Дай я тебе погадаю.. - она небрежно раскидала по столу старые обгрызенные карты. Начала их открывать:
  -- Так, вижу - человека для своего предприятия ты выбрал весьма рискованного. Сам не знаешь, чем может дело кончиться. Это раз. Девушку. Влюбленную в тебя. Это два. Родители будут против - это три. Как их убедить - не знаешь, это четыре...
  -- Но погодите, я бы и сам вам это рассказал!! - воскликнул сбитый с толку Аскольд.
  -- Зато теперь ты мне веришь! - ухмыльнулась Лилиан. - Итак ....Не перебивай..... - она достала из стола большую сигару и закурила. - Итак....
   Аскольд закашлялся и долго ждал, пока Лилиан завершит свое гробовое молчание и блуждание странным взглядом по стенам. Наконец, она прервала молчание:
  -- Итак. Я попробую придумать что-то. Вероятность устроить дело выгодным образом - мала, но есть. Если я смогу повлиять - все получится. Только доверься мне.
  -- Смогу поверить только тогда, когда все устроится! - честно ответил Аскольд.
  -- Ах, папаша, ты и в той жизни мне не очень доверял, - рассмеялась Лилиан. - Но ничего. Вначале тебе надо, знаешь ли, одному встретиться с этой девушкой, и оценить ситуацию. Потом, разузнав что и как - приходи ко мне, и мы все обсудим....
  -- Но вы же ясновидящая, и только что рассказали мне уже ситуацию? - удивился Аскольд. Лилиан парировала:
  -- Знаешь, ты не путай - гадать просто так это одно, а устраивать чужую судьбу - совсем другое. К тому же я знаю, кто ты. Ты хозяин Штефана, и поэтому я хорошо представляю с чем придется работать. Ветропрах и волокита, и знают об этом все. Кроме твоей возлюбленной, которая верит, что ты ангел, спустившийся ради нее с небес. А как сохранить ее душу в этом святом заблуждении - знаю только я. Поэтому не перечь! Иди к ней на свидание, а потом доложишь мне все, что она расскажет. И - заодно - расспроси ее о родителях...
  -- Что ж, мне пора, - с облегчением откланялся Аскольд, оборванец улыбнулся ему черными зубами, и Аскольд поспешно вылетел в коридор, а в спину ему прозвучало:
  -- Ты меня не бойся, я строгая, но родных не забываю, пусть и не из этой жизни! Помогу тебе от всего сердца - а там, глядишь, сам поумнеешь!
  
  -- Ффух!!! Кого ты мне присоветовал, Штефан, матерь божья, я такое только что пережил, что едва отделался! - закричал Аскольд, плюхаясь в экипаж, и распугав своей ошалелой физиономией бродяг, которые уже начали скапливаться вокруг в надежде открутить что-нибудь от экипажа, ессли денег выклянчить у кучера не получается. Штефан довольно усмехнулся:
  
  -- А, Лилиан опять нагнала драмы?... Ты ее строго не суди - бывшая актриса все-таки, драматические роли у нее получались лучше всего.... Лучше скажи, что она посоветовала...
  
  -- Ох.... Ноги моей здесь больше не будет! - пытался отдышаться Аскольд. - Вези... к... Фрэнсис.... Может удастся перемолвиться с ней хоть словечком.... А то, знаешь ли.... Гадалки всякие... Что у меня, своих мозгов что ли нет!? - сварливо воскликнул он. Штефан размахнулся кнутом и крикнул:
  
  -- Но!!!!
  
   По дороге в имение Фрэнсис (ей Богу, он много раз проезжал и проходил мимо этого дома, а даже не подозревал, что там растет такой прекрасный юный цветок, и кому суждено сорвать его?) Аскольд грустно призадумался. Шансы его были малы, и оттого - азарта еще больше. Но грусть покусывала за усталое сердце: может пора уже остепениться? Не дерзать подпрыгнуть так высоко, а смириться с судьбой и искать лучше уж синицу в руке, чем журавля в небе. Но куда ему было деваться, коль скоро особняк вырос поодаль слева от экипажа. "Тппрррууу!" - кучер остановил лошадей. Аскольд осторожно выглянул из экипажа, и, убедившись, что никого во дворе не видно, спустился на землю. Он правда не представлял, как искать встречи с Фрэнсис, поскольку хотел остаться незамеченным. Поэтому самое лучшее, что могло прийти ему в голову, было - прогуливаться вдоль ограды взад-вперед, в надежде, что искомое заприметит его с балкона само, да и выйдет во двор, перекинуться парой фраз стыдливых через решетку.
   В этой надежде он обошел особняк три раза, и хотел было уже удалиться, как вдруг, в саду услыхал какой-то шорох и увидел в отдалении девичью фигурку. Она шла задумчиво вдоль аллеи шиповников, и на него конечно же не глядела, потому что не заметила.
  -- Ш-шшш! - не то засвистел, не то зашипел герой-любовник через ограду. Звук вышел похожим на змею, поскольку зуб предательски сбил свист до шипения. Фигурка в отдалении в ужасе вздрогнула, и было хотела бежать, но....
  
   ...Фрэнсис брела мимо кустов шиповника, погруженная в свои мысли. "Ежели увидаю я его снова, что я скажу ему? Как мне скрыть пыл моего сердца и не упасть сразу к нему в объятия, а сделать вид, что я недоступна и холодна?" - мысли путались после прочтения Науки Страстной Любви, поскольку указания относительно поведения юной леди перед кавалером давались там весьма противоречивые, и невозможно было ясно понять, то ли выказывать сразу букет жарких страстей перед ним, либо наоборот играть в холодность, видимо это зависело от типа кавалера, а какого типа был Аскольд, Фрэнсис было крайне сложно определить, поскольку она знала его всего один вечер и кусочек ночи. И то не вполне трезвого.
  -- Пссст!!! - страшно зашипело слева. Фрэнсис отпрыгнула от куста, в коем воображение тотчас же нарисовало ей клубок сплетенных змей, готовых накинуться на нее. Хотела, было, бежать назад, но снова:
  -- Пссссссст! - зазвучало настойчивее, и явно не из куста. Девушка в ужасе обернулась. Шипение исходило от ограды, и с превеликим удивлением девушка рассмотрела за ней знакомый высокий силуэт. Сердце ее, недолго думая. подскочило и убежало туда быстрее, чем тело, последовавшее душевному порыву с небольшим запозданием. "Только не быстро! Идти медленно, чтобы он не догадался, как я рада его видеть!" - с этой мыслью она подбежала к ограде и увидала темные обеспокоенные глаза, прожигающие ее своим взглядом, острый нос и знакомую чуть кровожадную улыбку.
  -- Аскольд!!! - простонала она шепотом.
  -- Фрэнсис!!!!! - торжествующе вторил он ей, а жаркая костлявая ладонь уже сжимала через ограду ее руку, Фрэнсис не стала отдергивать ее, попросту и не заметив движения, она зачарованно смотрела на обладателя этих немножко безумных и таких важных для нее глаз! А он тем временем прошептал с чувством:
  -- Не надеялся уже вас повидать! Какое счастье, что вы были в саду...
  -- Но откуда вы узнали, где я живу? - искренне удивилась Фрэнсис.
  -- Провидение, само провидение привело меня к вам... Случайно проезжал, - со скромной улыбкой потупил он взор. Фрэнсис укололо:
  -- Ужели случайно?
  -- Уверяю вас, случайнейшая случайность! Ехал к давнему знакомому, и вдруг вас через оградку увидал! Как я мог не остановиться?? - он ухмыльнулся, лукаво прищурившись. Фрэнсис обдало волной негодования и радости одновременно, и она выпалила:
  -- Уж коли так, то вы, должно быть торопитесь...? Поезжайте далее, я вас не неволю тут стоять!
  -- Ох, ну за что так жестоко...? - он наклонил голову и исподлобья взглянул на нее. - Не терзайте мое старое сердце - оно не выдержит... Я так рад, что вижу вас!!!! - он сжал ее руку чуть сильнее. Фрэнсис ойкнула и отдернула ее:
  -- Я тоже премного рада... Правда это так неожиданно...
  -- Милая Фрэнсис, мы так и будем переговариваться через эти холодные стальные прутья? - с мучением в голосе произнес Аскольд, делая попытки опять поймать ее ладошку. Фрэнсис испуганно ответила:
  -- Боюсь, что пока да... Я не хочу, чтоб нас застали вдвоем! Вы, конечно, можете... - она окинула его фигуру взглядом с головы до ног, - Да, можете попытаться протиснуться сквозь прутья ко мне, ваша стройность вполне вам позволяет..?
   Лицо Аскольда вытянулось было, но тут он и сам увидел, что зазор меж прутьями достаточно велик, а сам он достаточно худ для того ,чтобы себя вместить в щель между ними, однако ему легко удалось лишь просунуть между прутьями голову и руки, а дальше этого дело как-то не шло... "Прямо как лев в клетке!" - подумалось Фрэнсис, но в душе она была рада, что лев до нее дотянуться не может, если она сама не подойдет. Это дарило ей хоть какой-то контроль над ситуацией. Впрочем, было скорее наоборот - это она была дичью в клетке! Ведь именно ее заперли сегодня в этом поместье, а сами уехали куда-то на ярмарку.... Но Аскольду об этом сообщать она не торопилась, пусть думает, что их вот-вот найдут. Тем более что болтливые слуги...
  -- Фрэнсис, при свете дня вы еще более очаровательны, чем вчера вечером! - воскликнул Аскольд, все-таки ухвативши ее за руку. Увы, но с его внешностью освещение произвело обратные метаморфозы: все едва заметные в мягком свечном и лунном освещении морщинки стали резкими и глубокими в дневном свете. Посему Фрэнсис при всем желании не могла ответить ему таким же комплиментом. Она просто улыбнулась и посмотрела в пол. Теплые пальцы бесстыдно поглаживали ее ладонь, притупляя способность трезво мыслить. Аскольд исхитрился и вывернулся все-таки из прутьев в сад, и очутился прямо перед Фрэнсис. "Это конец, я пропала!" - подумала та. Краем глаза она видела, как он нависает над ней черной тенью, а его глаза опаляют ее жаждущим чего-то взглядом.
  -- Чего вы от меня хотите!? - пискнула Фрэнсис, не в силах терпеть его угрожающее безмолвие.
  -- Того же, чего и вы... - Аскольд склонился к ее лицу и приблизил свои губы к ее, - Или вы этого совсем не хотите? - он лукаво улыбался. Фрэнсис затрепетала. Все-таки он решил нарушить границы рукопожатий...
  -- Хочу ли я прогуляться при луне в поисках земляники? - нашлась Фрэнсис. Аскольд громко расхохотался, на мгновение отпрянув.
  -- Вы - моя достойная ученица! Ах, не ожидал, я пас... Как у вас хорошо получилась, аха-ха.... - восторженно воскликнул он, но тут же посерьезнел:
  -- Ну уж теперь вы меня не собьете, - и снова приблизился лицом к ее лицу, Фрэнсис поняла, что бежать некуда, и тут его теплые губы соприкоснулись с ее губами, и вот сейчас.... Сейчас случится....!... ...И - тут же отпрянули. Его прикосновение было легким, добрым и ни к чему не обязывавшим. Фрэнсис распахнула глаза широко, иного продолжения она ожидала, а он, объект ее страсти, стоял перед ней как ни в чем не бывало, и спокойно улыбался. Видя ее удивление, он произнес, внезапно посерьезнев:
  -- Вы, должно быть, решили, что я злой старик, вознамерившийся сорвать прекрасный цветок одним махом, и остаться безнаказанным?
   Фрэнсис густо покраснела и смутилась. Аскольд продолжал:
  -- О, какого вы низкого обо мне мнения! - его глаза полыхнули яростью, а в голосе послышался металл, но тут же он продолжил ласково, почти по-отечески:
  -- Милая, вы очень способная девушка, учитесь всему, что я показываю вам на лету, и я был бы последним негодяем, если бы решился просто вами попользоваться, как порой бывает принято в светском кругу, тайком от всех, нам на радость...
   Но Фрэнсис замерла и ее ударил озноб: неужели он сейчас скажет, что их отношения окончены, так и не успев начаться? Скажет что-то про ответственность и взрослость, про то, что у каждого свой путь, ну мало ли что он еще может придумать, он ведь такой старый и умный?!!! От этих мыслей ей захотелось исчезнуть. Тотчас же стать меньше песчинки, и исчезнуть навсегда, только бы не слышать этот сухой серьезный голос над ее ухом... Еще отчитает ее, как папенька, за то, что первая его заприметила да начала общаться, да - мало ли еще поводов?! "Тайком от всех, нам на радость...!" Пожалуй, даже на такое она была бы согласна, но виду не подала. Только закрыла глаза. Голос продолжал все-так же сухо и по-деловому:
  -- А посему, любезная Фрэнсис, в наших же с вами интересах имеет место ни что иное, как Женитьба.
   Фрэнсис резко распахнула глаза, вне себя от изумления. Что угодно ожидала она услышать, но только не это, заветное, которого надо было ожидать на третий месяц свиданий! Она не могла поверить в свое счастье... И - что хуже того, она ведь ничего о нем не знала!
  -- Нет, погодите, Аскольд.... - она отпрянула, глядя на него во все глаза. Аскольд стоял и учтиво улыбался. Сразу стал какой-то смирный и вовсе не похожий на хищника, ей вероятно показалось до этого... Фрэнсис продолжила:
  -- Ваше предложение - я не ослышалась? Вы предлагаете мне руку и сердце???
  -- Несомненно, да. - кивнул он своею сединой. Сердце Фрэнсис гулко ударилось об грудную клетку. "Так.... Что же делать... ?!?! Сразу кричать "Да", или...как принято поступать в таких случаях!??!" - в ужасе и смятении растерялась Фрэнсис. И проговорила:
  -- Я, несомненно, была бы вам рада ответить согласием на вашу несколько ошеломляющую и такую стремительную... но желанную просьбу..... Однако, простите, я о вас так мало знаю, и маменька...моя маменька и папенька будут в изумлении...(это было самое невинное слово, из всех, которые она могла бы применить к данной ситуации), А посему, Аскольд, не могли бы вы хотя бы сейчас, на второй день нашего знакомства, рассказать мне о себе чуть более развернуто, чем то, что вы вчера говорили про утомленность светской жизнью и тягу к равному партнерству? - Фрэнсис испуганно умолкла, боясь, что перегнула палку с жесткостью. Но Аскольд благодарно вздохнул и ответил:
  -- И я вас понимаю... О, как я вас понимаю! Я ошарашил вас своим предложением, и вы вправе были мне тотчас же отказать, но вы не отказали, и поэтому, слушайте продолжение. Я конечно же в курсе ваших дел, и хочу заметить - брак наш будет неравным, и поскольку ваши родичи знатнее моей фамилии, я имею сомнения в вероятности создания брака сего на прочной основе, мнится мне, препоны со стороны родственников ваших неизбежны. Я все утро думал об этом, и , признаться, так ничего и не придумал, а посему решил поделиться с вами, ведь кто, как не вы, знает ваших родных лучше, чем я, и вы могли бы... помочь мне придумать план, как нам пожениться!
  -- Я?! ...Погодите, вы опять про себя ничего не сказали! - топнула ножкой Фрэнсис. Слов было сказано много, а нужных среди них оказалось совсем мало. Аскольд вздрогнул и взмахнул руками:
  -- Ах, простите, ради Бога... Сейчас я посвящу вас во все мои дела... - и он спокойно и учтиво начал рассказ, подведя Фрэнсис к какому-то стволу поваленного дерева, куда они и сели рядышком. Она слушала его очень внимательно, и вскоре узнала, что происходит Аскольд из обедневшего, некогда очень знатного рода, и дела его не так хороши, как хотелось бы, но ни в коем случае не подумайте, что он жаждет брака не из любви, а по расчету, отнюдь, он влюбился в Фрэнсис с первого взгляда, но боялся ей сказать об этом, но теперь она об этом знает, а надобно теперь придумать, как представить его ее родителям.... В его распоряжении есть старенькое имение, немного прислуги, старая мать, и небольшой капитал. Да, каясь, он упомянул, что много кутил по молодости, но с кем не бывает? Честность и благородство - лучшее лекарство от дурного прошлого, и самый прочный фундамент для строящихся между ними отношений взаимного уважения и привязанности.... Фрэнсис выслушала Аскольда и грустно вздохнула:
  -- Батюшка и маменька никогда в жизни на нашу женитьбу не согласятся! Они наверняка о вас много наслышаны были и до нашего знакомства.... И единственным шансом, который мог бы спасти ваше положение, было бы.... Хммм..... - она наморщила лоб. Аскольд умоляюще смотрел на нее снизу вверх ( специально для этого наклонился) и гладил ее нежную ручку, мешая думать.
  -- Да прекратите же! - отдернула она руку снова. И просияла:
  -- Да! Знаю!!!!
  -- Что? Не томите же...! - Аскольд прильнул к ее плечу, его глаза разгорелись, но лицо еще оставалось трогательно невинным.
  -- А то! Я у родителей - единственная дочь, любимая.... Если бы вот например со мной случилось что-то плохое, а ты меня спас - вот тогда бы, может, они смягчились бы!!!
  -- О! Какой гений таится в этой маленькой симпатичной головке! - воскликнул Аскольд, гладя ее по волосам, черты его лица вновь заострились, и улыбка стала немножечко кровожадной. - Прелестно! Просто прелестно!!! - он потер руки, так что аж косточки хрустнули. - Решено, Фрэнсис! Вы подсказали мне путь, я обдумаю детали предприятия, и назавтра поведаю свой план вам. Подготовку его я беру на себя, вам надобно будет лишь сыграть роль невинной жертвы... И тогда.... Мы станем навеки вместе.... Два сердца объединятся в одно! - пламенно подытожил он, прижимая ее руку к своей груди. Фрэнсис затрепетала. "Как он порывист... Я боюсь и благоговею перед ним за это!" - подумала она. Аскольд быстро вскочил с бревна и раскланялся:
  -- А теперь я просто не могу сидеть на одном месте, мне необходимо все спланировать и организовать, простите меня, милая Фрэнсис, но я должен бежать....
  -- О, так скоро? А я думала, все самое интересное только начинается.. - Фрэнсис немного осмелев приблизилась к нему и попыталась дотянуться до его лица в надежде на второй поцелуй, но Аскольд внезапно вывернулся из ее объятий, схватил ее за руку, и поцеловал в ладошку:
  -- Дорогая, время не ждет, налобызаться успеем потом, спокойно, в опочивальне! - и был таков. Фрэнсис густо покраснела, представив себе бесстыдные любовные утехи, о правильном проведении которых прочла накануне, отчего замерла, прикрыв глаза, сердце екнуло, а в груди дыханье сперло, так, что она даже не заметила, как Аскольд поспешно пролез между прутьями изгороди, слегка чертыхаясь, и зацепившись своей длинной прической за ветви кустов, обильно росших за и перед изгородью, и побежал в направлении экипажа. Девушка так и осталась стоять, полуприкрыв глаза и грезя о запретном.
  
  -- Штефан! Гони лошадей, гони их скорее...! - гаркнул Аскольд, плюхаясь на сидение экипажа. Штефан даже вздрогнул, увидав, как горят глаза у барина, давненько такого не бывало. Не иначе, как исполнен решимости претворить в жизнь задуманное, но что? Однако, Аскольд некстати вдруг загордился, будто ему медаль выдали, и по дороге к Лилиан ни о чем рассказывать не стал. Не было его битый час, Штефан задремал на козлах, опять побаиваясь, что повозку разберут на части, пока он спит, но на этот раз ему повезло, и проснулся он всего лишь от оклика хозяина. Тот вышел от Лилиан слегка уставший, но очень довольный, неспешно залез в экипаж и сказал Штефану:
  
  -- Ты, верно, хотел бы знать, о чем мы тут говорили? Так вот я тебе скажу... Задумывается, в некотором роде, необычный перфоманс, в котором тебе уготована одна из ключевых ролей! Мужайся, Штефан, в ближайшие несколько дней отдыхать нам не придется!
  
   Штефан вздохнул:
  -- Этого следовало ожидать.... Охо-хо... Попрошу после всего сделать Лилиан мне грандиозный массаж...
  

Chapter 5

Сомнения Фрэнсис

  
   Той ночью Фрэнсис совсем не спалось, крутилась она с боку на бок: и так ляжет, и сяк - а сон нейдет. И кто тому виной? Ее внезапный кавалер, без пяти минут жених! Не думала она, что он так быстро придет к этому решению, ах, удивил.... Служанке она говорить ничего не стала о чуде, произошедшем с ней, а так хотелось кричать от счастья на весь свет - ведь он ее любит! Он сам сказал это! Фрэнсис торжествуя улыбалась, ворочаясь в постели. Забылась мимолетным сном, и пригрезилось вдруг его строгое немолодое лицо с этим опаляющим взглядом, закружилась головушка, рассеялось видение как дым, и запорхали на его месте бабочки проворных мыслей, с коими и вскинулась пробужденная каким-то шорохом Фрэнсис. Ах, как странно все это... И вот, на пороге осуществления своей мечты, она задает себе вопрос: "А то ли это, о чем я действительно мечтала? Аскольд... Всего два дня объединяют их, и неужто этого достаточно, быть может следовало бы быть благоразумной, и узнать кавалера получше, о да, следовало бы... Но это так скучно! Некогда теперь!" Фрэнсис плюхнулась обратно на белые подушки с мечтательной улыбкой. В конце концов, ежели он ей не дай Бог разонравится, то его возраст дает ей надежду выйти замуж еще раз.... О,нет, об этом лучше не думать! На ее глаза навернулись слезы... Неужели ей придется увидеть его старым и умирающим?! Нет! Не стоит об этом думать. "Мне все равно!" - убедила себя Фрэнсис, дрожа как осиновый лист. В окно заглядывала белесая луна, сад под окнами томно шумел от полночного ветра, вот-вот жизнь изменится... Навсегда... Засыпать и просыпаться она будет уже не здесь. Уже не одна. А рядом с Ним... Как странно! Девушка закрыла глаза. И провалилась в глубокий чудный сон, без особого содержания...
   А наутро проснулась она с одной только мыслью: "Я знаю, кто развеет мои тревоги и опасения. В городе есть гадалка.... Я должна к ней попасть. Чтобы знать, что ждет меня, если я решу связать судьбу мою с ним!" - приняла она мужественное решение. "Еще не поздно все отменить. Перед тем как сделать окончательный выбор, я должна ЗНАТЬ...!!!" С этими мыслями она поднялась с постели и, в сильном волнении и рассеянности, оделась, спустилась в гостиную. Родители еще не вернулись, однако в гостиной сидела занятая вышиванием служанка. Фрэнсис подбежала к ней с мольбой проводить ее в город к гадалке, ведь она не знала, где та живет, а служанка, бывало, ходила к ней с вопросами по делам сердечным! Она очень удивилась, что хозяйке надобно туда попасть, но расспрашивать ее не стала, а только молча накинула плащ, и девушки вышли с черного хода во двор, прошли к калитке и выскользнули за ограду.
   Занималось самое что ни на есть раннее утро, еще весь мир плавал в легкой туманной дымке, которую разорвали первые лучи солнца, все искрилось росой, пели ликующие птицы, дорога к городу лежала через тенистый овраг, и небольшой лесок, а по дороге поспешно брели две маленькие фигурки в плащах. Слышно было, как они разговаривают:
  -- И что, так и сказал, что хочет на вас жениться?! - изумленно спрашивала одна девушка у другой. Та, в трепете, отвечала (ну не смогла она молчать долго!):
  -- Так и сказал! И теперь я сама не своя, не знаю, как поступить.... Ведь я согласилась!
  -- Матерь Божья! А вдруг.... - служанка аж замедлила ход, и встала, закрыв рот рукой.
  -- Что!? Агнешка, что?! - Фрэнсис испугалась. Агнешка серьезно посмотрела на нее:
  -- Вы, барыня, хоть и барыня, а глупая. Ой, простите!!! Вам не пришло в голову, что кавалер ваш может слабостью страдать, и оттого так поспешил, что между вами еще не было того, в чем вы могли бы удостовериться в его слабости? К чему такая спешка? И - вы говорите, он отказался вас поцеловать на прощанье!... Вдруг ему есть, что скрывать?
  -- Какой ужас! Агнешка, как тебе не стыдно такое говорить! У нас ЛЮБОВЬ! А ты - снова о делах постельных! - воскликнула Фрэнсис. Агнешка упрямо ответила:
  -- Любовь, или не любовь, да только когда в одной кровати с барином окажетесь, а он ничего не сможет, никто вас из замужества обратно не заберет! И придется вам до его смерти в девках оставаться!
  -- Нет, Агнешка, ну как так можно.... - застонала Фрэнсис. Служанка добавила:
  -- Лет ему уже много, как вы сказали, а на мужчин порой это сильно влияет! Особливо, если по молодости за каждой юбкой волочился, да вино попивал!...
  -- Матерь Божья! - теперь и Фрэнсис схватилась за покрасневшие щеки. Такой ужас ей еще на ум не приходил, поскольку в вопросах любовных утех она не была так искушена, как Агнешка, но мыслила служанка вестимо довольно верно, отчего визит к гадалке становился еще более оправданным, потому как уж о такой вещи как любовная сила или слабость, гадалка должна была иметь представление и уметь в будущее заглянуть!
   С этими мыслями девушки вошли на городскую площадь, а с нее повернули в бедные кварталы. Ох и страху натерпелась Фрэнсис, покуда шли они по этим узеньким грязным улочкам, полным беспризорников и бродяг! Спасло ее только то, что она спряталась в плащ поглубже, так, что лишь одни глаза было видно, и шла за Агнешкой, ни на минуту не отставая. Когда же дошли они до большой дубовой двери, служанка прошептала:
  -- Вот! Здесь живет колдунья Лилиан. Идем к ней. Я рядом с вами там побуду, коль вы не возражаете, а то больно страшно на улице-то оставаться одной!
  -- Еще бы! Скорей, Агнешка, идем...! - ответила Фрэнсис. Девушки постучали в дверь, и через мгновение та отворилась. "Входите!" - прозвучал низкий голос из темноты за дверью, и девушки вошли...
   Нет нужды в том, чтобы описывать уже раз увиденное читателем помещение, скажу лишь, что увидала Фрэнсис все то же самое, что имели мы возможность лицезреть во время визита Аскольда к Лилиан. Фрэнсис перепугалась до полусмерти, и оробела, увидав Лилиан, нависшую над стеклянным шаром. Та подняла взор и, увидав Фрэнсис, радостно удивилась, но виду не подала. "Птичка сама прилетела к птицелову, надо же - какая удача! Теперь я сама узнаю, что у птички на уме..." Фрэнсис же робко подошла к ней и пролепетала:
  -- В-вы судьбу ведь предсказывать умеете, верно?
  -- Вернее не бывает. - с улыбкой ответила Лилиан, - не бойся меня, лучше сядь на стул и выпей чаю, ты вся дрожишь...
  -- П-простите, я просто ни разу не была здесь... - виновато пробормотала Фрэнсис, однако к чаю и не притронулась.
  -- Рассказывай свою печаль, чем смогу - помогу, - будничным тоном ответила Лилиан. И Фрэнсис начала:
  -- Ко мне намедни посватался один хороший, но уже немолодой человек, хочу я знать, что ждет меня с ним в замужестве.... - робко сказала Фрэнсис. Агнешка подала голос из темноты:
  -- Особливо, есть ли у него мужская сила!!!
  -- Да отстань ты! - шикнула на нее Фрэнсис. Голос из тьмы буркнул: "Ну что я такого сказала?" Лилиан прыснула в кулачок, в ее глазах запрыгали озорные чертики, а лицо сразу как-то помолодело.
  -- Да, молодец твоя служанка! А то ведь могу упустить животрепещущее! - рассмеялась она, и тут же посерьезнела. Фрэнсис заерзала на своем стуле, ей стало совсем не по себе. А Лилиан взяла в руки большой стеклянный шар, поставила рядом с ним две свечи, и углубилась в разглядывание его тускло мерцающей середины, будто бы войдя в сон. Вокруг было темно, и очень пахло воском от свечей, которые чадили нещадно, потолок комнаты весь был черен, как шахта для добычи угля, Фрэнсис чувствовала себя совсем неуютно в этом странном месте, в котором наверняка каждый день делались совершенно непонятные, темные по ее мнению вещи, и чудились мрачные картины изгнания бесов или привораживания - одним словом, всем тем, что ее ум, склонный в большей степени к реализму, не хотел бы осмыслять, а тем более видать воочию... И уже заронилась в его глубине мысль о том, что зря она сюда пришла, поддалась слабости сомнения, а какая же эта любовь, если в ней сомнение есть? Значит, сие не есть любовь, а только минутной страсти умопомрачение... Пока Лилиан смотрела в свой шар, в душе у Фрэнсис происходила грандиозная борьба разных сил. Фрэнсис спросила свой разум: "Люблю ли я Аскольда? Ведь я сомневаюсь в нем...?" - но разум - на то он и разум, чтобы сомневаться... Она невольно прижала руки к груди, там, где так гулко билось сердце - а оно что скажет? Усомнится ли? Сердце билось часто-часто, живое, жаждущее любви, и жаждущее любовь свою отдать... "Ведь я люблю природу. Люблю травку в саду. Цветы. Люблю деток соседских. Кошечек. Птичек. Люблю родителей... Может ли быть любовь истинной только к одному мужчине, по его особым привилегиям, а к другим мужчинам - ложной? Почему в романах про любовь пишут про Единственного, тогда как любви достойны все существа, на земле живущие, а не только лишь один кто-то..? Не есть ли особой жестокостью присваивать себе любовь только лишь одного человека, заставляя его ради себя забыть весь остальной мир? Не есть ли это самое ужасное надругательство над его свободой и духом, а также самое явное свидетельство нелюбви, неуважения и страха, который и толкает отнимать у любимого все, что ему дорого, оставляя ему только лишь себя взамен мира....? Не есть ли это самое осудительное преступление против любви!?" - на ее глаза навернулись слезы, но поток мыслей, или чувств, было не остановить: "Не есть ли брак самым унизительным для духа действом, свидетельством неверия в настоящую чистую любовь? Ограничением свободы духа? Подтверждением недоверия друг другу? Попыткой присвоить себе друг друга?" - эта ужасная, невесть откуда пришедшая в ее несчастную юную голову, мысль, произвела эффект всполоха, девушка задрожала как осиновый лист, и в полном смятении пролепетала:
  -- Да! Я всего лишь хочу знать, каков он как мужчина, и за ответом на этот вопрос я пришла не к нему в опочивальню, а к вам, Лилиан, потому если я ему честь свою отдам, назад мне дороги не будет....
  -- Но почему бы вам, Фрэнсис, не спросить его самого об этом? - изумилась Лилиан, отрывая взор от шара. - Я тут вашу судьбу просматриваю в целом, на годы вперед, а вопрос, оказывается, так мал?! Вы могли бы изловить любую из его бывших женщин, и допросить ее об этом!
  -- Что вы такое советуете....- Фрэнсис ужасно смутилась. - Ведь все в строжайшей тайне, о нашем сговоре про женитьбу никто не знает, кроме Агнешки.
  -- Я - могила! - пробубнила из темноты служанка. Фрэнсис благодарно улыбнулась. Лилиан развела руками:
  -- Порой я удивляюсь вопросам, которые задают мне люди. Так уж и быть. Скажу вам, Фрэнсис, ежели вы решитесь на замужество с сим типом, вы, вполне возможно, останетесь довольны. Много ли юной влюбленной особе от мужчины надо? Порою даже взгляд его - прекрасней поцелуя... А что до возраста - важнее тут здоровье. Мужчина сей немощью не страдает, здоров как буйвол, пусть на вид он воздушно хрупок. Но... Хотите ли, скажу вам больше... Он был намедни у меня тут...и много о вас говорил.... - Лилиан пришел в голову неожиданный ход и она решила его тут же воплотить.
  -- Аскольд!? - в один голос вскричали барыня и ее служанка. Лилиан усмехнулась:
  -- Да. И я хотела б дать вам наставление. Но вначале, прошу, дайте обет никогда не рассказывать Аскольду о том, что я вам тут сказала? - Лилиан вопрошающе склонилась к Фрэнсис. Та молча кивнула. Ее личико стало серьезным и сосредоточенным. Тогда Лилиан, немного колеблясь, задумчиво проговорила:
  -- Так вот, дитя, послушай.... Я могу гадать, а могу и не гадать, поскольку не первый год живу на этом свете, множество разных характеров я повидала... Связав с Аскольдом жизнь, ты должна понимать, что он не прост, и к нему особенное надо обхождение. Коль был бы он женат по молодости, то было бы одно, а так - нужно иное. Упрям и своенравен он. Будь внешне мягкой с ним... Господь наградил тебя лицом ангела и глазами, чистыми, наивными как у дитя, и я вижу, что душа у тебя добрая. Но ты должна все время помнить, что с этой внешностью, внутри себя ты быть должна предельно разумной, и стойкой духом. Твой Аскольд - он франт, в былом - повеса, это его суть и радость в жизни. Попробуешь сдержать - к тебе он охладеет. Так будь умней его! Не жди простой любви, простых утех от жизни с ним. Будь сообразительной. Придумывай, как его заинтересовать. И замечай, когда начнет он попытки делать неразумные поступки - нещадно пресекай, но не скандалом, а коварной лаской. Немолод он, а по сему нуждается и в материнской опеке, ведь мать его еще старей, и сколько лет ей жить осталось , неизвестно, а он прожил ведь рядом с ней всю жизнь! Попробуй заменить ее. И постарайся не стареть, будь радостным ребенком, готовым принимать его опеку. Если ты сможешь эти роли все сыграть, не ожидая от него пощады своим чувствам, ты выиграешь в тысячу раз больше, чем могла бы. Получишь ты его Любовь. И прочную семью.
  -- Но он сказал, что любит....!
  -- Влюблен - и любит - не одно и то же! Он стар, и оглушен своим же чувством. Послушай, повторяю - если сможешь, все будет хорошо. Но коль будешь думать лишь о любви, без доли перфоманса, тебя ждет в жизни разочарованье, его гуляния, и пьянство, и мало ли, что еще в голову взбредет сумасброду, особливо ежели его матушка скончается.... Он с горя далеко уйдет, поверь мне, детка... И вот скажи, хоть не священник я, но... Готова ли ты...? - Лилиан по-доброму смотрела на Фрэнсис, даже немного по-матерински. Девушка подавленно молчала. Видно было, как сомнения терзали ее.
  -- С чего вы взяли, что так и будет?!
  -- С того, что я хорошо знаю таких людей, как он! - отвечала Лилиан. Фрэнсис насупилась:
  -- А если я откажусь от его предложения... После ваших слов, мне не по себе...
  -- Но тогда ты будешь вечно терзаться, гадая, как бы оно все было на самом деле, верно? - заговорщецки подмигнула ей Лилиан. Фрэнсис задохнулась от негодования. Чувства разом нахлынули на нее, ибо Лилиан попала в цель. Всю осмотрительность как ветром сдуло.
  -- Да!!! - воскликнула Фрэнсис, - Трижды да! Господь поможет мне! А... наш план... он имеет шанс на успех? - робко добавила она. Лилиан усмехнулась. Аскольд накануне имел с ней долгую беседу касательно этого плана... Поскольку о технических подробностях плана никто не имел ясного понятия, предстояла напряженная работа над его деталями, но общая задумка оставалась таковой: надобно спасти Фрэнсис невесть от чего, чтобы завоевать уважение в лице ее родителей.
  -- Все осуществляемое на деле имеет шансы на успех, но в любом деле важен здоровый расчет и наблюдательность. Выбрать то место, и то время, в которое вероятность успеха возрастает максимально... Я вижу, что вам может крупно повезти. - с важным видом видом изрекла Лилиан. Фрэнсис с жаром отвечала:
  -- О да, кажется я понимаю... Тише едешь - дальше будешь, никакой поспешности, и только трезвый расчет?
  -- Именно! - кивнула Лилиан. Фрэнсис вздохнула:
  -- Ах, знали бы вы, как томится по нему мое сердце, и порой так мыслями к нему улетаю, что забываю кто я и где я! Как хочется быть рядом, да поскорее, и обнять... - она порывисто скомкала в руках подол платья, едва сдерживая слезы, но тут же усилием воли сдержалась:
  -- Но я понимаю - кто спешит, тот проигрывает. Стало быть, буду взрослее... Мне бы так надо быть взрослой, но как и где в себе эту взрослость найти? - в отчаянии прошептала она. Лилиан погладила ее по голове:
  -- Поверь, она в тебе есть, просто следуй голосу разума и своей рассудительности, а эмоции - усмирив их, долго ли потом выпускать их наружу- дашь повод, они тут как тут!... Немного ты потеряешь, смиряя их во имя чего-то большего, а выиграешь в итоге очень многое, как минимум повзрослеешь.... И - выгодный обоим союз. А теперь не плачь, вам надо будет встретиться с Аскольдом, быть может, у него уже есть план? - Лилиан похлопала ее по плечу. Фрэнсис благодарно подняла на нее взор, на душе у нее полегчало. Агнешка сказала:
  -- Благодарим вас, Лилиан, и должно быть нам уже пора идти!
  
   ...Фрэнсис вышла от гадалки как в тумане, ее сердце плыло по волнам непонятного, и маленькие вспышки происходили в голове, Агнешка шла молча рядом с ней. На улице стоял жаркий полдень, солнце пекло крыши, по улицам бегала ребятня, бродили торговцы, стоял вокруг шум, гам, обычная дневная суета, и никому дела не было до двух задумчивых дам в плащах, шедших через главную площадь. "Бежать к Аскольду! Тотчас же бежать...Но куда? Где он живет, я ведь не знаю!!!" - в отчаянии встрепенулась наконец Фрэнсис из своего полусонного отсутствия. Агнешка проговорила:
  -- Барыня, помочь вам чем? Пригорюнились вы...
  -- Агнешка, я просто так растеряна... Посуди сама - Аскольд не богач, а моим батюшке с матушкой барона подавай! Как ему завоевать их расположение?
  -- А вы спросите их самих, как бы ненароком, может и узнаете... - заговорщецки подмигнула Агнешка. Фрэнсис воскликнула:
  -- Ох, совсем я от любви разум потеряла! И верно - спросить у них надобно... Выведать.... А потом уже бежать к Аскольду, вот только знать бы, куда бежать... Агнешка, ты у нас дама сведущая во многом - не могла бы ты разузнать как-то, где Аскольд живет, где бывает?
  -- Могу, знамо дело! - довольно ответила служанка, - И как только узнаю, вам сообщу.
  -- Только... Ради всего святого!!! Ни слова про то, что это мой интерес, и все, что я про наш разговор тебе рассказала, и то, что у гадалки было - это все строжайшая тайна!!! - взмолилась Фрэнсис, зная, как Агнешка на язык шустра. Та не преминула пошутить:
  -- Особливо про мужскую силу?
  -- Иногда мне кажется, Агнешка, что тебя черти языком наградили! Ну вот зачем было напоминать об этом? - воскликнула в сердцах Фрэнсис. Агнешка усмехнулась добродушно:
  -- Да будет вам, я же не со зла!...
   На этом оставим девушек идущими по своим делам, и посмотрим, что же происходит в имении Аскольда.
  
   Аскольд носился по гостиной потирая руки и пофыркивая. Быстрая ходьба способствовала мыслительному процессу. Задача была проста: генерировать некую гениальную идею, великолепный план задабривания родителей Фрэнсис, чтобы они отдали ее ему в жены! Поскольку задача представлялась крайне сложной, и даже разговор с Лилиан не сильно помог, Аскольду приходилось ходить в два раза быстрее и больше, чем обычно, когда он пытался что-то придумать. Слуги притаились на кухне, боясь выходить в коридор, чтобы не дай бог не попасться барину под горячую ногу или руку, наученные горьким опытом столкновения с ним думающим, и со скорбными лицами смотрели на часы, думая-гадая, когда, наконец, он успокоится уже и выйдет куда-нибудь, чтобы не мешать их передвижению по дому.
  -- Вспыльчивый сумасброд! - процедила сквозь зубы кухарка, выглянув в коридор, и убедившись, что он и не думает никуда уходить. Конюх почесал в затылке и сплюнул:
  -- Да уж! Простым людям работать мешает, а потом сам же и напустится, будто мы ничего не делаем...
  -- То то и оно, а матушка его - так совсем гроза, однако же справедливая, честь отдать надо - не по делу не налетает, однако же по делу может и розгами отстегать.... - вздохнула помощница кухарки, самая молодая из всех, которой раз пришлось отведать тех самых розг за разбитый кувшин с молоком.
  -- Тихо! Кажется хозяин убежал!!! - скомандовал выглянувший в коридор кучер. - Всем за работу!!!
   Слуги тотчас же прервали свое бездельное уныние, повскакивали с табуретов и разбежались по делам.
   Аскольд вышел во двор в крайнем возбуждении души. Глаза его горели безумным огнев, волосы разметались вокруг головы лучами солнца, тонкие строгие губы сложились в торжествующую улыбку, и с таким видом он ринулся к экипажу.
  -- Пора! Я гений!!!! К Фрэнсис!!! - скомандовал он, но тут увидал, что Штефана нет поблизости. Тут же выражение лица Аскольда резко поменялось на противоположное, глаза метали молнии, и вид был такой, что он готов кого-то разорвать. Аскольд побежал во двор с диким криком:
  -- Штефан! Скотина!!! Куда тебя черти унесли?! - он сотрясал кулаками, бешено жестикулируя, и тут внезапно поскользнулся на грязи и чуть не шлепнулся в лужу, мимо которой степенно проходил выводок утят.
  -- Что, хозяин!? - радостно грянул Штефан, вышедший из хозпостройки, потягиваясь после полуденного сна. Аскольд, балансирующий на краю лужи, выровнялся, и, чертыхаясь скомандовал кучеру везти его к Фрэнсис. Матушка наблюдала всю эту странную сцену из окна в мансарде. "Не иначе, как сына укусила очередная перелетная муха", отметила она по его бешеной жестикуляции. "Когда же из него выйдет толк, и выйдет ли?" - она вздохнула, и задернула занавески.
  
  -- Матушка! - начала Фрэнсис после минутной паузы, собравшись с мыслями. Они сидели на веранде, каждая была занята своим делом: Фрэнсис - рисованием, матушка - вязанием. Рисовать у Фрэнсис получалось так себе, но желание научиться создавать что-то свое по образу и подобию натуры, брало верх над ленью и добавляло усердия. А матушка просто любила вязать и все. Вязала она с самого детства, это успокаивало нервы, настраивало на миролюбивый лад. Именно поэтому разговаривать с ней можно было спокойно, только когда она была вся в вязании. В остальное матушка неистово руководила хозяйством, энергии на это у нее было хоть отбавляй, и оставалось на ссоры, упреки в адрес нерадивой дочери и мечтательного мужа. Фрэнсис порядком устала от этого за свою небольшую жизнь, и уже мечтала побыстрее сбежать из отчего дома под венец, а под венец с Аскольдом, таким взрослым, загадочным и странным - и подавно, это было бы даже интересно!
  
   Пели птички, душисто распускал свои жадные объятия летний вечер, жаркий ветерок слегка покачивал кроны деревьев, было лениво и хорошо. Доски, из которых была сколочена веранда, пахли сушеным деревом.
   Фрэнсис решилась:
  -- Маменька, вы порой так на меня серчаете, что мнится мне, будто вы и вовсе меня видеть не хотите! Не сочтите за дерзость. Но хотела бы я знать, ежели со мной что-то станется....
  -- Чтоооо?! - матушка резко оторвалась от вязания и пристально посмотрела на дочь. - Ты что задумала?
  -- Я? Ничего! Просто знать бы хотела, насколько я вам дорога.... - шмыгнула носом Фрэнсис. Врать она умела плохо, и сейчас ей было как-то не по себе, что приходится такие вещи выведывать у собственной матери, да еще и не просто так, а для дела, и не просто дела, а дела с Аскольдом... Но матушка, конечно же, ничего не подозревала об этом, а потому отвечала:
  -- Я строга с тобой, ибо так положено! Иначе из тебя не вырастет ничего путного. Девушка обязана получить хорошее воспитание смолоду, чтобы в зрелом возрасте ей было легче справляться со своими обязанностями.
  -- Ох... - Фрэнсис покраснела, не привыкла она к материнским похвалам. Даже и не ожидала, что ненароком услышит такие слова. Тут же убегать расхотелось. Но она дала слово! И поэтому продолжила:
  -- И вы непременно хотите меня сосватать кому-то влиятельному, невзирая на то, люблю я его или нет?
  -- Опасные вопросы задаешь, дочь моя. Сдается мне, что есть у тебя кто на примете? - мать внимательно посмотрела на Фрэнсис. Ее проницательности оставалось только позавидовать. Фрэнсис раскраснелась еще больше и соврала:
  -- Нет, что вы, маменька... Просто волнуюсь за свое будущее, ибо не хотелось бы замужем оказаться за каким-то страшным богатеньким стариком. - и тут же закашлялась, вспомнив лицо Аскольда, по которому можно было дать ему лет за пятьдесят. Ведь никто кроме нее не знал, как моложаво он держится и ведет себя! Матушка строго отвечала:
  -- Порядочным должен быть кавалер, и знатным по возможности! На примете у меня есть два графа, но я собиралась тебе об этом сообщить на следующей неделе, удивительно, но ты меня опередила. Неужто я так громко думаю?
  -- Да просто подумалось, и все.... - сердце Фрэнсис похолодело. Значит, им нужно поторопиться!
  -- Маменька, а кто они? И что будет, ежели я откажусь...? - с замиранием сердца спросила она. Матушка отвечала:
  -- Граф Н. И граф Ф. Состоятельные, надежные, приятные в обохождении. Я не нахожу никаких причин, по коим ты могла бы им отказать. - отчеканила она. От имени первого графа у Фрэнсис дыханье в горле сперло, от второго - в животе заныло, а от последней фразы - в голове от ужаса помутилось. Все это она героически постаралась не показать лицом, но громко чихнула. И во все глаза уставилась на матушку:
  -- И когда сватать будете..?
  -- Я же сказала - на следующей неделе. Так кто тебе больше по душе?
  -- Я не знаю... Надо подумать....- честно ответила Фрэнсис. Матушка подозрительно посмотрела на нее искоса:
  -- Ну, думай... не понятно, что у тебя в голове... Любовь приходит со временем, это не то, что в браке главное. Я вот к твоему папеньке первые пять лет привыкала...
  -- Так вы же ссоритесь каждый день!!! - пылко воскликнула Фрэнсис, не сдержавшись. Матушка уставилась на нее:
  -- И что?
  -- Да нет, ничего, - вздохнула Фрэнсис. - Наверное, я чего-то не понимаю в этой жизни.... Как можно любить человека, ссорясь с ним каждый божий день? Где в этом всем любовь?
  -- Вырастешь - поймешь! - неожиданно истерично вскрикнула мать и резко отвернулась, будто дочь обидела ее своим вопросом. Фрэнсис не глядя продолжила скрести рисунок грифелем, мать, насупившись, углубилась в вязание. Разговор был исчерпан.
   Уже сумерки начали опускаться на сад, когда расстроенная Фрэнсис, со смятением в сердце, вышла в сад и увидала батюшку неподалеку от конюшни. Он стоял, задумчиво куря трубку, и глядя на своих любимых лошадей в конюшне. Вид у него был умиротворенный. Фрэнсис подошла к нему и осторожно спросила:
  -- Батюшка, скажите, а вы матушку мою любите?
  -- Кхе! - отец резко закашлялся и уронил трубку, тут же поднял ее и ошалело посмотрел на Фрэнсис:
  -- А почему ты интересуешься?!
  -- Да так, просто пытаюсь понять смысл отношений в браке... Матушка меня сосватать задумала.... На следующей неделе.
  -- А! Вон оно что... - отец ухмыльнулся, - Матушка в таких делах сведуща. Ее выбору можно довериться. Что до меня - мы уже так давно вместе, что я научился не обижаться на ее придирки. Покричит - перестанет, все равно знаю, что она не со зла.
  -- Но а чувство... Любовь... У вас была? - отчаянно допытывалась Фрэнсис. Папенька напряженно задумался:
  -- Не понимаю, о чем ты говоришь... - и тут просиял, - А! Ты вестимо в виду имеешь влюбленность?
  -- А в чем различие?! - удивилась Фрэнсис. Отец подумал еще и сказал:
  -- Влюбленность - это то, что вначале. Когда очень радостно. А любовь - то, что остается потом, после того, как влюбленность пройдет, знаешь, мне сложно это объяснить, лучше у матушки спроси.
  -- Она и того меньше сказала! - обиженно надулась Фрэнсис. Отец улыбнулся:
  -- А... Ладно. А ты что, влюбилась ли в кого?
  -- Я...? - Фрэнсис замешкалась, папе она доверяла чуть больше, ведь не он же затеял эту историю с женитьбой, и не сильно откровенничал с матерью, когда Фрэнсис в детстве порой говорила ему сокровенное. Поэтому она решилась.
  -- Папенька, я вам скажу, если вы никогда матушке этого не передадите!
  -- Ого. - отец почесал в затылке. Пожевал трубку. Прикинул, насколько он готов к откровениям выросшей дочери. И кивнул.
  -- Клянусь!
  -- Нравится мне один человек, который об этом правда не знает, - слукавила Фрэнсис. - имя его Аскольд.
   Отец вытаращил глаза и дико закашлялся. Когда он наконец поднял трубку с земли во второй раз, вид у него был ошарашенный.
  -- Доченька, ты уверена, что у тебя с головой все в порядке? Ведь он же старый повеса... И ни гроша почти за душой.... И чем он тебя очаровал?! Сединой что ли?
  -- Так я и думала, папенька, что вы меня не поймете! - топнула ногой Фрэнсис, немало обижаясь. Слезы сами собой брызнули из ее глаз. - А я люблю его и все!
  -- За что?! Дочь моя, я тебя пойму, если ты попробуешь мне это обьяснить, но покамест я ничего не понимаю.... - отец яростно раскурил трубку. - Никогда бы тебя за него не отдал! Знаешь, сколько у него было пассий? Гуляка, беспринципный гуляка...
  -- А что, кого-то он сделал несчастной? - оробела дочь. Отец мотнул головой:
  -- Нет, дам, которых он подбирает, в особой добродетельности нельзя упрекнуть, они такие же как он - циничные и пустые, для них - кавалером больше, кавалером меньше - вопрос настроения, а кого этим всем он делает по-настоящему несчастной, так это матушку свою! Она так мечтает женить его на порядочной девушке, а он назло ей кутит, пристает к женатым дамам, и ведет себя в высшей степени неподобающе!
  -- Так может он просто не нашел свою любовь? - робко сппросила Фрэнсис. Отец осекся:
  -- Меня изумляет твоя наивность...
  -- Но папенька, откуда вы знаете, почему он так себя ведет?
  -- А откуда тогда ты, дочь моя, это знаешь?! Признавайся, этот старый черт и тебя окрутил?!!!! Вы общались!?! - папенька в негодовании навис над ней. Фрэнсис испугалась. Она готова была съесть себя за свою ненужную откровенность, ее душу жгло каленым железом, и страх больше не увидеть Аскольда затмил очи. Она попыталась отбиться:
  -- Нет, папенька, не виделись, не общались, просто я увидела его раз, и так запал он мне в душу, что я у подружек начала расспрашивать про него, а они мало что знают....
  -- Ужели? - отец внимательно глянул ей в глаза, стыд захлестнул бедную девушку с головой, она хотела провалиться сквозь землю за свое вранье, за начало этого разговора и за то, что вообще имела неосторожность появиться на свет, уже и лицо Аскольда забылось на фоне гнева отцовского и ярости, которой заслонил он в ней все ее нежные чувства! Будто пожар полыхнул вокруг нее, и сжег все, о чем она грезила, все, что она любила до этого. А ведь папенька был такой спокойный! И зачем она сказала ему!? Теперь он ей жизни не даст....если узнает.... Фрэнсис, не выдержав душевного смятения, разрыдалась, и пала пред ним на колени:
  -- Папенька! Вы мне не верите?! Ах, зачем я вам сказала.... Вы теперь думаете про меня невесть что....! - она спрятала лицо в ладонях, а как хотелось ей закричать: "Разрешите мне бежать к Аскольду, я люблю его, я жить без него не могу, не запрещайте мне, умоляю, не запрещайте с ним видеться, я умру, если вы запретите....!!!" - лучше бы он ударил ее, наотмашь, обозвав дрянной девкой, но только не так, как сейчас - он стоял над ней, внешне спокойный, только глаза метали молнии, и не было ничего страшнее его ледяного спокойствия.... Это уничтожало ее и обессмысливало все ее существование до этого мига. Любое ее чувство. От страха и ужаса душа ушла в пятки, и Фрэнсис замерла, даже не рыдая. Всей спиной она ждала удара. Или слова. И слово прозвучало:
  -- Хм, ну зачем так плакать... Я удивлен, но думаю, это просто временное умопомрачение, дочь моя, и скоро ты придешь в себя, осознав как заблуждалась. Такой человек тебя никогда не полюбит. - он сказал это без давления, просто и спокойно, и вновь углубился в изучение лошадей. Но последние слова топром упали на бедное сердце девушки. Фрэнсис поднялась, совершенно уничтоженная. Ей казалось, что она умерла, и неясно, какая сила движет сейчас ее телом - ведь ее в нем нет. "Наверное, я слишком эмоциональная..." - подумала Фрэнсис и побрела прочь от конюшни, поглубже в сад. Ей не хотелось думать и не хотелось чувствовать. Она опустилась на деревянную лавку, уронила голову на ладони и замерла в скорбной позе. Где-то вдалеке пел соловей. Стрекотали кузнечики в траве. Шелестел ветер. Ничему и никому в природе не было дела до ее горя. Так может и горя-то нет? Ее дыхание выровнялось, сердцебиение приходило в порядок, и вдруг в шелест травы вплелся еще какой-то звук, смутно знакомый.
  -- Пссст! Тсссс! - шелестело со стороны забора. "Где-то я это уже слышала..." - лениво подумалось Фрэнсис, и тут она подскочила, вспомнив все, заметалась, озираясь и увидела знакомую фигуру за оградой, тут же ее сердце забилось гулко и быстро, и чувство ужаса от разговора с батюшкой смело лавиной радости и любви, Фрэнсис ринулась к забору, забывая о всех правилах приличия. Она поймала руки Аскольда через прутья, сжала их, как только могла, и взглядом полным счастливых слез устремилась к его усталому, но довольному лицу.
  -- Аскольд! Ты так вовремя.... Ты пришел! .... - она не могла больше ничего вымолвить, дыхание сбилось. Аскольд тепло улыбнулся:
  -- Да, пришел, а в чем, собственно дело, с тобой что-то случилось? - он встревоженно вгляделся в ее бледное личико.
  -- Н-нет, все хорошо.. - поспешно отвечала Фрэнсис, в страхе, что ей нечего сказать ему, ничего она не выведала, только сердце свое подставила под молот и наковальню. Аскольд погладил ее ладошки своими пальцами, успокаивая:
  -- Ну и хорошо, что все хорошо... Милая, я... Я по тебе скучал....!
  -- Я тоже, ты не представляешь как! Минута заточения здесь без тебя - веку подобна! Как уже хочется быть вместе...!
  -- Тише, тише, сколько пыла... Успокойся... Я же не убегаю, я пришел, почему ты так странно говоришь? - немного оробел Аскольд от ее порыва. Фрэнсис закрыла глаза, и, не выдержав, разревелась как девчонка:
  -- П-папенька сказал, что ты гуляка и повеса, что ты никого не любишь, и вообще, что никогда бы не отдал меня тебе в жены!!!!!!!! Зачем ты так испортил себе репутацию, а? - она открыла глаза и серьезно посмотрела на ошарашенного Аскольда. Тот стоял перед ней, не зная, куда деться. На его лице читалось крайнее разочарование. Кажется, его игра провалилась. Карты были раскрыты. Впечатление, которое он так старался произвести, рассыпалось в прах. Теперь она никогда не полюбит его, и с женитьбой ничего не выйдет, и матушка.... Одним словом, конец всему. Аскольду хотелось пискнуть "Извините, может, я пойду?" но его держали крепкие ручки Фрэнсис, держали уверенно, не отпуская. Аскольд зажмурился, ему захотелось спрятаться или стать маленьким-маленьким и исчезнуть. Но тут прозвучал голос Фрэнсис, неожиданно глубокий и добрый:
  -- Да ладно тебе притворяться, даже если папенька прав, и мне нечего ожидать от тебя ответной и верной любви...Ты мне все равно очень нравишься!
   Аскольд неуверенно приоткрыл один глаз, немало изумленный. Без своей игры он чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке, и ему непривычно было быть настоящим, но этой краткой фразой девушка вытащила из него его самого, робкого, напуганного, забитого, и поставила перед собой. Аскольд заморгал, глядя на нее. Ожидаемого удара не последовало, девушка смотрела на него спокойно и лукаво, будто видела насквозь. Аскольду стало немного стыдно, и немного радостно. Он виновато улыбнулся, не зная, что сказать. Только и нашелся:
  -- Да, я такой... Ненадежный.... Тебе почти уже достался... И что, тебе правда нравится?
  -- Да... А куда я без тебя денусь? Посуди сам, дорога мне либо в жены к графу Н, либо к графу Ф, а дома - строгие родители, нет мне пути назад! А с тобой так забавно и весело, что кажется, чего еще можно желать? Пусть кто-то любит, а кто-то дружит, разрешая себя любить, какая разница, ежели вместе уютно и тепло? - просто отвечала Фрэнсис. Аскольд оглушенно кивнул, теряя всякую свободную волю. Мир рассыпался на кубики и покатился во все стороны. И тут Фрэнсис снова превратилась в обычную маленькую Фрэнсис, и наивными глазами посмотрев на него, проговорила:
  -- Но может все-таки хоть один поцелуй....? Прежде чем я погибну окончательно...
  -- Нет! Нам нельзя этого делать, - страстно прошептал Аскольд и прильнул губами к ее губам. Ноги Фрэнсис подкосились, и миры, рассыпавшиеся на кубики, внезапно собрались вновь, воедино в один целый мир, вцепившись один в другой железными объятиями, наполненными нежностью и добротой. Как будто добрый отец качал ее на руках, и как цветок она тянулась ввысь, навстречу этим теплым нежным губам, целовавшим ее лоб, глаза, щеки, губы... так, что она теряла разум от его нежности... Не таким она представляла их первый поцелуй, да и представляла ли? Могла ли она представить, что это может быть ТАК? Мог ли, имел ли право сам Аскольд на эти искренние объятия, готов ли был испытать что-то, о чем сам не имел никакого представления доселе...!? Независимо от игр, ситуаций, возраста, всех ограничений, которых было так много, что начинала болеть голова, если перечислить их все, и вдруг....ЭТО...! против правил. Когда ОНА ДОЛЖНА БЫЛА УЙТИ! КИНУТЬ ЕМУ В ЛИЦО ПЕРЧАТКОЙ, ЗАЛЕПИТЬ ПОЩЕЧИНУ, УПРЕКНУТЬ В ХИТРОСТИ И УЙТИ! Зачем она осталась!? Аскольд был в тупике, он не понимал ничего, и ему оставалось только целовать ее, разметая остатки логики в разные стороны, и наслаждаться этим чистым-чистым безусловным чувством, которое вело его губы по ее шее, его ладони - по ее плечам, и дикой яростной нежностью заставляло желать его, безумно желать вторгнуться в ее доброту, непорочность, теплоту, чтобы.... Хотя бы на мгновение обрести Рай и покой, то, чего ему так не хватало все время, в жизни, в отношениях с матерью, женщинами.... Обрести, а потом мстить, уничтожать, не верить в то, что этот Рай настоящий, и снова и снова находить его, мучаться, и наслаждаться.... И мир вокруг стал пронзительно реальным, они словно очнулись от спячки и ... ничто уже не могло стать прежним. Ибо дух воспрял! ...Еще много ночей Аскольд будет мучаться вопросом: "ЧЕМ я это заслужил!? ЧЕМ?!!!" и мучаться оттого, что ничего толком и не сделал для того, чтобы заслужить блаженство, но.... Так никогда и не понять. Только чувствовать и все. И пытаться заслужить. И ненавидеть ее за доброту. И вновь тянуться к этой доброте, чтобы веруться в свой потерянный когда-то Рай.... Давным-давно, когда-то, быть, может, в детстве....
  -- Аскольд!!...- прошептала Фрэнсис, тот молча поцеловал ее в шею и отпустил, взбудораженно дыша, девушка пыталась унять сердцебиение и желание сойти с ума прямо здесь и прямо сейчас. - Господи, я готова....
  -- Нет, Фрэнсис, не сейчас, мы должны... - он смятенно обтер лицо рукой, чтобы прийти в себя, - Вначале - план. Потом все остальное. Если ты действительно этого хочешь, - лукаво улыбнулся он, надевая на себя вновь личину остроумного ловеласа. Фрэнсис отдышалась и вторила:
  -- Да, план.... Конечно... Но я... - и тут она снова пришла в смятение и слезы навернулись на глаза:
  -- Аскольд, я ничего не смогла выведать....! Все очень плохо! Меня хотят сосватать на следующей неделе, маменька непреклонна, папенька и того хуже, он тебя ненавидит.... Я не говорила, что мы общаемся.... И как их всех задобрить.... Непонятно.... Я вне себя от ужаса... Я не выдержу! Мне кажется, я умру раньше... Ох, если бы ты меня украл...!
  -- Конечно, и тогда мы потеряем все, и погибнем, к примеру, от голода.. Или холода.... В каком-нибудь лесу, где сдохнет от усталости наша загнанная кляча, - саркастично нахмурился, а потом улыбнулся Аскольд. - Это план для 20 летних юнцов, они пусть и убегают, а мы умнее, правда?
  -- Я младше 20... - напомнила Фрэнсис, оскорбившись. - А между прочим в книжках...!
  -- ...В книжках, дорогая, не жизнь описывают, а пишут всякое, что в голову взбредет со скуки! - прервал ее строго Аскольд. Фрэнсис покраснела, вспоминая "Науки Страстныя Любви" и кивнула. Зачем спорить со старшими? Аскольд с умным видом произнес:
  -- Ну что ж, если у тебя плана нет, то у меня есть немного. Лилиан посоветовала мне вот что. Надобно, чтобы тебя украли разбойники, и потребовали выкуп у твоей семьи. Выкуп такой непомерно большой, что он бы не нашелся.
  -- Это вряд ли, у батюшки большие связи.
  -- Ладно, пусть найдется, тогда я вызволю не только тебя, но и денюжки, которые станут твоим приданым, - довольно потер руки Аскольд. Фрэнсис передернуло:
  -- Ах ты, старый плут, и даже не скрываешь...
  -- ...А чего тут скрывать, ты же разрешила мне не лукавить! - невозмутимо ухмыльнулся он. - Мы же собираемся жить, ни в чем себе не отказывая, верно? Фрэнсис поморщилась, подумав, что возможно не была готова к таким открытым играм. Это немного убивало романтику. Но... Аскольд продолжал:
  -- Итак! Я, отчаянный влюбленный человек, ринусь спасать тебя из лап кровожадных бандитов, которые будут тебя мучать и пытать (понарошку), постарайся сыграть этот момент реалистично, а я, тем временем, во всеуслышание объявлю, что люблю тебя от всей души и готов пожертвовать собой ради твоего спасения. Придется для пущей убедительности инсценировать мне какое-то неопасное, но страшное и эффектное ранение...
  -- ...Ой! - Фрэнсис в ужасе обняла его, - может не надо!?
  -- ...Ногу прострелить, или там руку.... Или саблей царапнуть... - с наслаждением продолжил Аскольд, довольный произведенным эффектом.
  -- Ты изверг! - обиделась Фрэнсис, отворачиваясь. Аскольд чуть-чуть встревожился:
  -- Милая, ты что, правда обиделась?
   Ответом было молчание. Аскольд коснулся ее плеча:
  -- Ну не надо, ну солнышко, не обижайся на старика...
  -- Я тебя люблю всей душой, а ты такие гадости про себя придумываешь.... - надулась Фрэнсис еще сильнее.
  -- Ну ладно, просто поцарапаем мне руку, и все. Согласна?
  -- Несильно?
  -- Совсем чуть-чуть!
  -- Ладно. И дальше?
  -- А потом я вытащу тебя из их логова и привезу торжествующим родителям. Вопрос второй - сколько времени держать тебя взаперти, чтобы они начали сходить с ума от паники, тебе лучше знать их?
  -- М-мм.... Я думаю, не больше недели. Матушка и на первый день в панику впадет, а батюшка опасен, может сам полезть вызволять, поэтому долго тянуть не следует. Ты должен успеть до того, как в дело полезет он! - рассудительно сказала Фрэнсис. Аскольд хлопнул в ладоши:
  -- Отлично!
  -- А потом? Когда мы поженимся. Ты ведь не любишь меня, но обещай мне...
  -- Что, радость моя?
  -- Ласкать и целовать меня каждый день утром и вечером, иначе я лишу тебя моего приданого! - заявила Фрэнсис. Аскольд изумился и расхохотался:
  -- Милая моя, да я бесплатно готов это делать круглые сутки! Ты же такая милая. Не спрашивай меня про любовь, но ласки - без них никак!
  -- Ах, ты ведь будешь убегать на сторону, верно...? А вдруг ты влюбишься? - вздохнула Фрэнсис. Аскольд хмыкнул:
  -- Какие наши годы... Посмотрим.
  -- Нет, он еще говорит "Посмотрим"!!! Вы гляньте на него! - вскрикнула Фрэнсис, картинно отпихивая его кулачком от себя. - Какой ужас. Торгуемся как на рыночной площади.
  -- А что в этом плохого? И так игра вне всяких правил, чего уж тут... - вздохнул Аскольд совсем как-то по-взрослому. Фрэнсис подумалось, что не так он легок и прост, и то, что о нем говорят другие, это далеко не вся правда, и может быть, вполне возможно, что есть в нем что-то по-настоящему верное и серьезное, вопреки ее ожиданиям. Но, чтобы не очаровываться, чтоб не разочаровываться потом, Фрэнсис отогнала эту мысль и подытожила:
  -- Хорошо, с этим разберемся позже, если все получится. Но! ГДЕ, во имя всего святого, где мы найдем этих самых разбойников?!
  -- Предоставь это дело мне и Лилиан.
  -- Так вы в сговоре!!! - Фрэнсис дернулась, но тут же успокоилась. - Хотя, ладно, мне все равно... Главное, что бы все получилось!
  -- Несомненно! - Аскольд улыбнулся. Фрэнсис не унималась:
  -- А когда мы начнем?
  -- Я утрясу с поиском людей, и, думаю, через сутки, двое. Я предупрежу тебя, уж не забуду!
  -- Уж не забудь! - Фрэнсис жадно посмотрела ему в глаза выразительным взглядом, и шепнула:
  -- Ну, может ...еще разок...?
  -- Нет!
  -- На прощание? - умоляюще проговорила она. Аскольд задрал нос повыше, сказал:
  -- Не проси....! - и обхватил ее большими ладонями, и прижал к себе так, что аж кости хрустнули, Фрэнсис благодарно прикрыла глаза и получила еще немного поцелуев, но ровно столько, чтобы не захотеть большего, однако и получить приятное. На этом они расстались в саду.
  
   "Где достать устрашающих головорезов?" - ломал голову Аскольд, глядя и не видя пейзажи, мелькающие за окном экипажа, покуда Штефан вез его в город. Сказать-то сказал, а как осуществить, пока еще не думал. Он сказал вслух:
  -- Эй, мужик, скажи мне, где достать головорезов, которые украдут Фрэнсис?
  -- А слуги ваши на что?
  -- Да какие из них головорезы! Только кур во дворе пугать!
  -- За атамана ваша матушка бы хорошо сошла, - усмехнулся Штефан. Аскольд запустил в него носовым платком:
  -- Штефан! Скотина! Не смей плохо говорить о моей матушке!!! - он искренне оскорбился. Штефан парировал:
  -- А, значит только вам ее ругать разрешено.... Ладно, хозяин барин.
  -- Да! Именно так! - надулся Аскольд. - Именно так! И если еще хоть раз услышу...
  -- Хорошо, хорошо, только не серчайте!!!
   Аскольд не ответил, мрачно глядя на свои туфли. "Наверное, в самый раз просить совета у Лилиан..." - вздохнув, решил он, о чем и сообщил Штефану. Тот согласился, и они направились к гадалке.
  

Chapter 6

Матушка Аскольда

   Тут надо написать некоторое описание матушки Аскольда, как она делает рукоделие, и глядит в окно и думает про судьбу своего непутевого сына, размышляет о своей жизни и воспитании, и желает, ему, несомненно, только самого лучшего, совершенно не пытаясь понять, что вообще из него такое выросло, но это большая занудная долгая глава, для которой у автора пока нет материала, потому что нет никакого желания вставать на место матушки Аскольда, похожей на безвкусный кефир, удобренный непонятными пуританскими принципами.... Несомненно, она хорошая женщина, которая просто не поняла, кого она произвела на свет и вырастила, и какой подход к нему нужен.

Chapter 7

Разбойники.

   Головорезов Аскольд испугался. По правде говоря, он совсем не ожидал, что Лилиан отыщет таких всамделишних страшных головорезов! Потому что это были настоящие разбойники. Из леса. Которые почему-то были в хороших отношениях с Лилиан, и теперь ему, Аскольду, предстояло с ними сотрудничать, и - желательно - не злить. Их грязные бородатые морды с выбитыми зубами в кровожадных ухмылках пугали с расстояния 30ти шагов. Говорить с ними Аскольд едва мог себя заставить - мешала противная дрожь в коленках. У главного громилы были такие громадные волосатые ручищи, что Аскольду ярко представлялось, что ежели тот возьмет его вот этими ручищами, то может одним движением и в бараний рог скрутить! И какой тогда толк будет Аскольду от его мероприятия - неясно. Хотел уже пожурить Лилиан - мол, зачем таких опасных людей к делу подключила, да поздно уже метаться - разбойники получили четкие инструкции как себя вести и общениание вознаграждения за проделанное дело. Сим вопросом предлагалось озаботиться Аскольду, и он, скрипя зубами, согласился, в надежде, что удастся незаметно выдать за вознаграждение часть выкупа за Фрэнсис. Кстати о Фрэнсис! Ей, в свою очередь, тоже предлагалось познакомиться с подельниками заранее, чтобы обговорить порядок действий! Аскольд очень боялся, что она, увидев этих немытых горилл, испугается, и тогда все прогорит. Признаться, он трепетал в предвкушении снова сжать ее в своих жестких объятиях, поскольку в их последнюю встречу испытал нечто совсем неожиданное, и даже немного опасался, что предстоящая операция окажется не операцией по выкраданию Фрэнсис из отчего дома, а похищением его собственного сердца ею, но так просто сдаваться он из гордости не хотел!
   Ранним утром они встретились на окраине города, она была одета в темный плащ, а он был на экипаже. Фрэнсис, завидя его, затрепетала, но виду не подала, вскочила в карету, и страстно прошептала:
  -- Поехали! Хочу их видеть!
  -- Ты не боишься?? - Аскольд виновато пробормотал. - Они правда страшные!....
  -- Я хочу поскорее уже действия! - воскликнула Фрэнсис, - не пугай меня, это я и сама сделать успею....
  -- Хорошо, - Аскольд смущенно улыбнулся, впечатленный ее запалом.
   Фрэнсис нетерпеливо ерзала и барабанила пальцами по сидению кареты, расспрашивая Аскольда о деталях операции. Тот рассказывал ей все, что знал. Девушка внимательно выслушала его, ее лицо было очень сосредоточенным, даже носик побелел, и по окончании его речи, сказала:
  -- Да... Впечатляет... Ну где уже они, скоро мы доедем?! - вспыхнула Фрэнсис на мгновение, видно было, что внутри нее горит вулкан страсти и желания действовать. Аскольд опешил, девушка начинает удивлять его все больше и больше. Но то ли еще будет... Они остановились возле опушки леса, спустились на землю, и подошли к деревьям. Штефан залихватски свистнул (Аскольд свистеть не умел), и вскоре из чащи появились уже знакомые Аскольду ужасные головорезы. Он с опаской посмотрел на Фрэнсис - как она отреагирует. Фрэнсис вначале изумленно распахнула глаза пошире, а потом на ее лице заиграла озорная улыбка, и она обернулась к Аскольду с шустрым выражением лица:
  -- Страшные какие! Прямо такие как надо! Как настоящие бандиты...!
  -- Вообще-то они и есть настоящие бандиты, - растерянно проговорил Аскольд, - я разве не сказал?
  -- Ой! Так это даже интереснее! - воскликнула Фрэнсис, и потащила его за руку вперед. Через несколько минут она перезнакомилась почти со всеми грозными разбойниками, бесстрашно пожимая руки и восхищенно восклицая:
  -- Приятно познакомиться! Ваш грозный образ выше всяких похвал! А кто меня будет похищать, скажите мне пожалуйста? - с интересом спросила она, обводя оборванную и бряцающую оружием толпу бородатых загорелых беззаконников. Вперед вышли трое, старший отчитался, изобразив неуклюжий реверанс:
  -- Михай к вашим услугам, мадемуазель! Завтра ближе к полудню вы выйдете до калитки, и мы вас схватим, не забудьте погромче кричать и отбиваться, - ухмыльнулся он. Его сообщник неуверенно проговорил:
  -- Она такая миниатюрная, как бы не поломать ненароком чего!
  -- Уважаемые разбойники, я не такая хрупкая, как вам кажется! - обиженно воскликнула Фрэнсис и сказала:
  -- Предлагаю сейчас потренироваться - сыграть эту сцену, Аскольд со стороны посмтрит и скажет, насколько правдоподобно выглядит похищение!
   Мужчины, немного растерявшись, согласились. Фрэнсис отошла к деревьям и сделала вид, что выходит из-за них. Головорезы направились к ней расхлябанным шагом, обступили и начали ловить, но не тут то было - Фрэнсис проворно уворачивалась от них, изображая дикий испуг и вереща во все горло, растерянные мужчины никак не могли ее поймать, но потом она поддалась, и была схвачена, скручена веревками, закинута на плечо к главному и унесена в направлении края поляны. Аскольд стоял, глядя на это, и удивлялся себе еще больше: с волнением и гордостью он наблюдал, как девушка уворачивается от бандитов, а когда Фрэнсис схватили, что-то в его франтоватой душе дрогнуло, и он почувствовал дикое желание ринуться вызволять свою миниатюрную невесту из лап негодяев, и всю оставшуюся сцену простоял как на иголках.
  -- Ну как, похоже было на настоящее похищение?!!! - подбежала к нему восторженная Фрэнсис. Аскольд удержался, чтобы не обнять ее, прижимая к себе в порыве облегчения, но решил, что не стоит показывать чувства, и сказал в восторге:
  -- Да! Превосходно сыграно! И не отличить!!! - и взял ее за руки, восторженно глядя ей в глаза. Фрэнсис с детской радостью восклицала:
  -- Я ведь никогда прежде не играла в театре, это мой бенефис, боже, какое чувство восторга!!! Никогда бы не подумала, что это так увлекательно - играть!!!
  -- Да-да! - Аскольд все-таки не удержался и поцеловал ее в улыбающиеся губы, отчего Фрэнсис едва слышно ойкнула и обмякла от удовольствия в его руках. Когда ошалевший от своего счастья Аскольд подумывать начал, чтобы оторваться от нее, оба уже были мыслями далеко от похищения. Они даже не заметили, как толпа разношерстных головорезов окружила их, внимательно наблюдая сей долгий поцелуй, и оба очнулись от громких резких аплодисментов. Фрэнсис и Аскольд покраснели и смущенно стояли, не зная, куда деваться. Главарь бандитов - тучный мужчина под два метра ростом, с устрашающе рыжей бородой, подошел к Аскольду и треснул его по спине, так что Аскольд поперхнулся от этого покровительственного жеста:
  -- Молодец, парень! Так держать!!
  -- Да... Стараюсь... - прокряхтел Аскольд, потирая спину. Фрэнсис сверкнула взглядом на главаря:
  -- Что вы себе позволяете!
  -- Ох, леди, виноват...Не рассчитал силу... - испуганно пошел на попятную бородач. Фрэнсис сурово процедила:
  -- Надеюсь, что вижу это в первый и последний раз!!
  -- Да, конечно.
  -- И, позвольте! - Аскольд встрепенулся: - Во время похищения Фрэнсис - если хоть один волос упадет с ее головы......!!!!
  -- Ну вы оба даете. Никто вам вреда из нас не причинит!!! - заверил его главарь, немало удивленный. Штефан, наблюдавший события со стороны, усмехнулся в усы: "Да, пропал барин. Крепко втрескался. Сам даже не знает, как крепко. Да со стороны-то оно всегда виднее!!!" Аскольд тем временем взявши Фрэнсис за руку, повел ее назад к карете, детали плана были обсуждены и довольные головорезы направились обратно в чащу. Фрэнсис взволнованно говорила, пока Аскольд подсадил ее на карету:
  -- Ах, тревожно и радостно так! Головорезы твои славные ребята!
  -- Только бы все прошло гладко....- вторил Аскольд. Штефан добвил с козел:
  -- Главное - не допустить никакому герою опередить вас,хозяин, дабы всамделишней пальбы и кровопролития не вышло....
  -- Ой, - Аскольд подавился, представив во что может вылиться их игривая затея. Фрэнсис в надежде сказала:
  -- Но вы же встанете пораньше, засветло, чтобы всех обогнать! Верно?
  -- Дааа, - протянул Аскольд, морщась, ибо любителем был поваляться на мягких перинах до полудня. Фрэнсис успокоено откинулась на спинку сидения, и задумчиво глянула в окно. Аскольд сжимал ее маленьку ручку в своих больших ладонях, и не по себе ему было, насколько они стали ближе после этого дня. Тем временем экипаж подъехал к задворкам имения Фрэнсис, и пришла пора прощаться двоим соучастникам грядущего "преступления". Аскольд трепетно проговорил, ощущая в себе заботу и ответственность за ее юную жизнь:
  -- Фрэнсис, будьте поосторожнее там завтра, с этими разбойниками! Ведь я не смогу все время быть рядом с вами и контролировать их поведение... Обещайте если что дать им отпор!
  -- О, вы так обо мне приятно беспокоитесь, - покраснела Фрэнсис, - да, я постараюсь... Каждую минуту думая о вас, моем будущем спасителе, я становлюсь смелее! Никогда бы не подумала, что попаду в такое удивительное приключение! Вы - мой покровитель мечтаний девственной души!
   Аскольд удивленно посмотрел ей в глаза.
  -- Красиво сказано и неожиданно, - не удержался он от назидательного тона, - Вы, барышня, делаете успехи в изящной словесности! Кто бы мог подумать?
  -- А вы - в неуклюжей иронии, - парировала Фрэнсис не менее едко. На том и разошлись без лишних сантиментов, дабы не рвать душу.
  
   Ночь перед Похищением стояла душная и лунная, спалось всем плохо - Аскольд ворочался в постели, не мог уснуть, все посматривал на часы и за окно - вот вот начнет светать, так уж лучше и впрямь не ложиться... Хотел он краем глаза подсмотреть похищение. И - как ни странно - предался мечтаниям телесного свойства о том, какая награда ждет его после их венчания, а может быть и до, в зависимости от согласия спасенной невесты... Всяких цветов он рвал в своей жизни, но такой дикий прелестный цветок попался ему на глаза впервые, и сам не понимал он, какого подвида и семейства это растение, чего ожидать от него, и чем все это закончится. Поэтому на всякий случай он методично представил по нескольку раз, что и как будет делать со спасенной во имя обучения ее науке любви.
   Фрэнсис же упала спать, ног под собой не чуя, поскольку впечатлениями был настолько насыщен сей день, что иного финала для него и не подошло бы. Снился ей доблестный Аскольд на белом коне, спасающий ее, связанную, от полчища суровых разбойников. В конце следовал жаркий поцелуй, и лобызания иного свойства среди павших на земь ее пут. Проснулась Фрэнсис засветло, раскрасневшаяся и вся в трепете после столь откровенного сновидения. Куда там ее тайной книжке до такого! В реальности все ведь намного интереснее!!!
   Штефан спал без снов, выпив бутылочку вина перед сном.
   Мама Аскольда дремала в кресле с вязанием, сама не заметив, как уснула, в раздумьях о непутевом сыне.
   Родители Фрэнсис спали спокойно в своей опочивальне, даже и не подозревая, что уготовил им день грядущий.
   Ну а Лилиан не спала. Она гадала на картах. Просто так. Для себя. И раздумывала о смысле бытия. Ибо чем еще могла бы заняться такая экзальтированная особа, как Лилиан?
   А Агнешка дремала в объятиях конюха. Потому что они любили друг друга и собирались пожениться.
  
   Ку-кареку!!!! - заорал ошалевший петух, взобравшийся на забор.
   Тотчас же двор имения Аскольда начал просыпаться. Захрюкали свиньи в свинарнике, куры закопошились и закудахтали, выбираясь из закутка на улицу, гуси лениво повернулись в сторону ора, и лошади в конюшне сонно заржали в ответ. От этого шума и гама проснулась Аскольдова матушка в мансарде - Тьфу ты опять уснула за вышивкой! - чертыхнулась и встала, разминая затекшие руки и ноги. Штефан не проснулся, поскольку вино крепко усыпило его. Аскольд подскочил, сдирая с себя одеяло, - Ах! Сколько времени!? Успел или нет!?! Проспал ли?!?! - и вылетел в коридор в неглиже, чем немало удивил спускающуюся в обедню матушку. Скорее даже возмутил. Но что она сказала ему в ответ на его вид, мы здесь цитировать не будем, чтобы не портить приличную книжку старческой руганью. Да и чего еще можно было от нее ожидать. Аскольд вбежал обратно в спальню, накинул халат, и ринулся во двор, будить Штефана.
  -- Штефан, скотина пьяная!!! Как ты смел надраться, когда такие события предстоят!!?? - возмущенно орал Аскольд, тряся Штефана, и не в силах поднять его с кровати в пристройке для слуг. Кучер нехотя приоткрыл один глаз:
  -- Вы, барин, не серчайте, я ж не пьяница какой. Так, глотнул во имя успеха мероприятия! - буркнул, и глаз закрыл обратно. Аскольд взвыл, стукая лбом в стену:
  -- Боооожееее мой!!! - и пнул кучера коленом. - Уволю! Выгоню к чертовой матери!!!
  -- Это вы зря. Другого такого дурня как я не найдете, - пробормотал тот. - Еще пять минут....
   Аскольд выбежал во двор и швырнул в гусей тростью, чтобы хоть как то выместить на чем-то свою ярость. Пнул пролетающую мимо курицу, на что она возмущенно закудахтала, а петух недобро закосил на хозяина и стал бочком к нему подбираться, чтобы отомстить за обиженную, но его коварным планам не суждено было сбыться, потому что дверь пристройки скрипнула, и заспанный Штефан как ни в чем не бывало, потирая глаза кулаками, вышел к Аскольду, и невозмутимо прошествовал к экипажу. Матушка в это время высунулась с веранды и крикнула:
  -- Аскольд! Сын мой бестолковый, куда едешь, к кому, когда вернешься!?
  -- Матушка, полно вам - мне не семь лет! Вернусь, когда вернусь! - рявкнул Аскольд, вскакивая в экипаж, как устал он от постоянного контроля со стороны матушки! Та со злыми слезами в голосе погрозила ему кулаком:
  -- Ты меня в могилу сведешь, грубиян такой-сякой!!!!
  -- А вы за мной не следите, а не то запру в доме и ключи с собой заберу! - едко бросил Аскольд, и захлопнул дверцу экипажа. "Достала... Старая карга!!!" - буркнул он, насупившись. "Сколько уже можно!!! Я не ребенок! Когда она поймет, что я взрослый человек и сам за себя отвечаю!?" - он закашлялся от злости. Штефан лениво проронил:
  -- И не поймет.. Вы ж ее сын.
  -- А ты не подслушивай! - взвизгнул Аскольд, посчитав свои переживания слишком личными. Штефан невозмутимо ответил:
  -- Жаль вашего батюшку. Был бы жив, не допустил бы этого бабьего скандала.
  -- Да как ты смеешь!!! Бабий скандал, значит!!!??? - нервы Аскольда начали сдавать от волнения, он сжал кулаки и толкнул кучера в плечо:
  -- А ну пошли поговорим по-мужски. Мне надоело, что ты обвиняешь меня в таких возмутительных вещах!!!
  -- Эээ... Барин, вы чего...? Так ведь и опоздать на дело недолго! - растерялся Штефан. Но Аскольд, раззадоренный своей яростью, упрямо выпихал его из экипажа, и между ними завязалась непонятная потасовка, в ходе которой совершенно непонятен был ее исход, поскольку Штефан старался уклоняться, и не бить хозяина со всей силы, дабы не убить его одним ударом на смерть, а сам Аскольд, принимая эти действия за чистую монету, возомнил, будто сильнее Штефана, и принялся его лупить с удвоенной яростью, может не слишком сильно, но назойливо, то напрыгивая, то отпрыгивая от того на своих длинных ногах, будто кузнечик. Штефан порядком утомился, и решил больше не церемониться, одно резкое движение рукой, и Аскольд перелетел через его голову и упал сзади на спину сразмаху в придорожную грязь. Все это произошло настолько быстро, что сам Аскольд не понял, что случилось, только что он прыгал на Штефана, а теперь перед его глазами голубой небосвод, а за шиворот течет что-то ужасно холодное и неприятное!
  -- Штефаааанннн!!!! Зараза...!!!! - прорычал бедняга, маша рукой в поисках помощи, чтобы подняться. Помощь подоспела, крепкая мозолистая ладонь Штефана вытащила Аскольда из грязи, он встал, оглушенно отряхиваясь, и горестно взвыл: "Мой камзол...!!! Штефан!?!?! Время!!!!!!"
  -- Что делать!? Как успеть! - метнулся он к воротам, вбежал во двор, перепугав гусей и прислугу своим грязным всклокоченным видом - а выглядел он как никогда колоритно: грязный белый камзол, торчащие во все стороны измазанные грязью волосы, перекошенное от ужаса лицо, и отчаянная жестикуляция. Он так разнервничался, что не смог сразу объяснить горничной, что ему нужно, та шарахнулась от барина и хотела было скрыться побыстрей, но тот поймал ее рукой, и через пять минут она переспросила:
  -- Вам переодеться принести?
  -- ДА!!!! - он горестно закатил глаза, - Сколько вам объяснять!!!! И побыстрей!!! - а сам обессиленно облакотился на стену дома. Кажется, никогда прежде он так не волновался, и не делал столько порывистых лишних движений. "Глупец!! Идиот!!! Что ты творишь!? Вместо того, чтобы ехать к Фрэнсис, подрался со Штефаном, измарал костюм, теперь вот ждешь новый пока принесут, Господи, ну почему у меня не получается ничего без этой кучи лишних действий!!!? Кошмар!" - он схватился за голову. Дело в том, что ему категорически воспрещено было нервничать, потому что когда он нервничал, то есть волновался по-настоящему, он начинал творить подряд все, что приходило в голову, а приходило ему всегда что-то неожиданное и не всегда логически оправданное предыдущим действием, так что с некоторых пор Аскольд зарекся искать острых переживаний, дабы не травмировать всех окружающих своей реакцией. Как правило, он начинал хаотично носиться в разных направлениях, изводя своими нервами всех остальных, и себя самого в первую очередь.
   Поэтому, когда служанка принесла-таки камзол, Аскольда уже надо было отпаивать мятным чаем, поскольку он пришел в столь глубокое замешательство, что его уже била нервная дрожь.
  -- Наконец-то! За смертью посылать! - гаркнул он, выхватывая из рук служанки новый костюм, поспешно содрал грязный пиджак, бросил его прямо на землю, поверх рубашки накинул чистый, зажал штаны в охапку, и побежал обратно к экипажу. Служанка неодоумевающе покрутила пальцем у виска, глядя ему вслед, и со вздохом подняла брошенную одежду. Опять стирки прибавилось, - подумала она меланхолично, заходя обратно в дом.
   ... Аскольд лихорадочно переодевался, изогнувшись в совсем непонятную, но единственную подходящую для этого позу на сидении экипажа, бросая на спину Штефана настороженный взгляд: а то как повернется, скотина? Но Штефан благоразумно не поворачивался. Так что сгорать со стыда Аскольду не пришлось, да и оделся он довольно быстро. Грязные вещи были затолканы туфлей под сиденье, Аскольд кое-как восстановил дыхание. Проговорил:
  -- Ты меня того... Прости... Нервы шалят...!
  -- Знамо дело - вы еще ни разу пистолета и сабли в руках не держали, а придется научиться за сутки, вам красавицу вашу еще вызволять!
  -- Ой.... - Аскольд судорожно сглотнул, потому что об этом он и вовсе не подумал, и если бы Штефан не напомнил... Пока он думал только о том, как бы успеть попасть в сцену похищения, чтобы достойно отыграть свою роль..
   .....................................................................................................
  
  -- Подонки! Вы за это заплатите!!! - истошно закричала Фрэнсис, схваченная бандитом, который поволок ее к повозке, прочь от калитки отчего дома. На крыльцо выбежали слуги, привлеченные громкими воплями сопротивляющейся девушки, кто-то в ужасе крестился, кто-то побежал в дом звать хозяев, а еще пара человек устремились к отчаянно дерущейся Фрэнсис, но конечно же не успели. Фрэнсис была запихнута в душную карету и дверца захлопнулась, отделяя ее от творящегося снаружи безумства: она успела увидать, как выбежал на крыльцо батюшка, как полотно побледнел и зашатался, а потом глаза его налились кровью и он ринулся к калитке, но карета уже набирала ход и вскоре не было ничего видно. Фрэнсис вскочила на сиденье и выглянула назад: к ее имению подъезжал знакомый экипаж, ах, чуть-чуть опоздал! Аскольд выскочил из кареты и столкнулся лицом к лицу с батюшкой. Больше ничего увидать она не успела, поскольку ее карета свернула на проселочную дорогу и понеслась к лесу. Фрэнсис взволнованно перекрестилась. Все мысли ее были сейчас рядом с напуганным трепещущим Аскольдом. Только бы не потерялся, только бы нашелся, что сказать, мужество и решиьтельность вызволить красавицу показал! Только бы...
  
  -- Что случилось, сударь!? - воскликнул Аскольд, едва сдерживая бег сердца стремительный, вылившийся в одышку и неспособность говорить. Нечеловеческим усилием он сохранял на лице спокойствие, а в душе у него бушевал ураган. Перед ним стоял отец Фрэнсис, наиболее влиятельная в городе фигура, которой ничего не стоило раздавить его, Аскольда, как букашку, если вдруг.... Отец Фрэнсис был настолько встревожен, что до него не сразу дошло, кто перед ним.
  
  -- Похитили!!! Сволочи!!! - застонал он, вцепляясь руками в свою шевелюру, - Мою дочь похитили!!!! Кто?!?!
  
  -- Господи!! - подбежала матушка, бледная как призрак, по ее щекам стекали слезы, - Господи Иисусе! Разбойники.... Что делать!?!?!
  
  -- Ах! Черт! - Аскольд изобразил сопереживание. - Черт побери, окажись я на этом месте минутой раньше, я , быть может, смог бы предотвратить это!
  
   Безутешные родители только тут заметили, что рядом с ними стоит человек. Отец изумленно вскинул брови:
  -- А вы здесь какими судьбами очутились!?
  -- Ехал по делам, да вот.... - Аскольд обескуражено развел руками. - Кто мог отважиться на такое? Зачем ее похитили!!?
  -- Не знаю!!! - сокрушенно воскликнул отец. - О! Черт! Коня !!! Коня мне!!! За ними, скорее в погоню!! - он встрепенулся. Аскольд услужливо предложил:
  -- Почему бы вам не воспользоваться моей повозкой, раз уж я здесь оказался... Коня вам будут подавать дольше...
  -- А вас не затруднит? - в надежде спросил отец. Аскольд воскликнул:
  -- Умоляю вас, девушка в беде, мои дела подождут!
   Отец с благодарностью посмотрел на него и запрыгнул в экипаж, Аскольд плюхнулся рядом. Штефан стегнул лошадей, и повозка понеслась.
  -- А вы не видели, куда они повернули? - спросил отец. Аскольд, стараясь не выдать себя ничем, сказал:
  -- Нет, не видал, но, быть может, Штефан...
  -- ...Барин, я и впрямь видел - повернули куда-то налево... - отвечал Штефан с козел.
  -- Так гони же лошадей!!! - вдохновенно и немного картинно воскликнул Аскольд, махнув рукой в повелевающем жесте.
   Отец сурово нахмурился:
  -- Подонки.. Они за это ответят... Знать бы еще, что им надо....
  -- Успокойтесь, на нашей стороне время, мы еще можем их догнать...
  -- Ох, я один, надо было дать слугам приказание ехать следом, вместе бы мы их одолели...
  -- Обижаете! А мы со Штефаном на что? - изумился Аскольд. Отец, не менее изумленно воззрился на него:
  -- А вы, сударь, позвольте, разве умеете драться и при вас есть пистолет?! - Аскольд вздрогнул при слове об оружии, но невозмутимо отвечал:
  -- Низкого же вы обо мне мнения, раз думаете, что я завсегдатай лишь светских вечеринок. Я, да будет вам известно, и фехтованию обучен и стрельбе из пистолета - с десяти шагов в цель попадаю! - с достоинством закончил он. Отец изумился:
  -- С чего вы взяли, что я такое думаю!!
  -- Об этом все говорят, насколько мне известно, грязная молва, порочащая достойное имя в наши времена порой бежит впереди безыскусной скромной правды! - вкрадчиво отвечал Аскольд. - Вы изумлены? Да... Мне и самому так часто хочется отсюда уехать, до того эти слухи уже допекли... Ведь ни один их автор не подходит ко мне, дабы уточнить детали выдуманного.... Общество... Бездельников! Что с них взять!? Чешут языками, вместо того, чтобы работать, творить, устремления высокие питать к искусству! - яро воскликнул Аскольд, внимательно следя за реакцией отца Фрэнсис на свои слова. Похоже, они попали точно в цель. Мужчина был обескуражен и вслушался. Аскольд продолжил:
  -- И сколько таких сплетников решатся вызволять вашу дочь, ежели бросить клич? Кому есть дело до чужой беды?!
  -- А вы решились бы полезть в гущу разбойников один без оружия, чтобы ее спасти? Ужели смогли бы? - отец Фрэнсис скептично наморщился. Аскольд прикрыл глаза и полушепотом с достоинством проговорил:
  -- Да. Решился бы. Даже если бы это стоило мне жизни!
  -- Поговаривают, милостивый сударь, что... - отец Фрэнсис угрожающе приумолк, - что вас с ней видали....
  -- Мы пару раз сталкивались на званых вечерах, да. Но суть не в этом. А в том, что женщина - какой бы она ни была - молодой ли, старой ли, нуждается в этом жестоком мире в надежной защите, крепком плече рядом, и я, как подобает истинному мужчине, не мог бы оставить в беде нуждающуюся! - мягко парировал его удар Аскольд. - Знаком я с ней, или нет, я в любом случае не смогу пройти мимо....!
  -- Что ж, коли так, беру вас в свои союзники, - задумчиво отвечал отец. - А потом посмотрим... Так ли вы хороши в бою, как себя расписываете. Каков вы человек, Аскольд. - и он отвернулся глядя в окно. Тем временем они подъезжали к роще.
  -- Тпррррууу!!! - заорал Штефан и повозка резко остановилась. Они чуть не наехали на большой валун. Мужчины вышли и молча замерли, глядя на валун. На нем чернела надпись сделанная углем: "Выкуп за Фрэнсис - ... золотых. Завтра в 10 на этом же месте." Аскольд присвистнул. Разбойники постарались от души, и присовокупили к конечной цене вопроса еще немного, видимо, чтобы никому обидно не было в итоге.... Отец Фрэнсис озирался кругом, засучив кулаки, но тихо шелестела на поле рожь, пел соловей в кронах деревьев рощи, и нигде - ни души. Повозка похитителей как сквозь землю провалилась, оставив после себя четкие указания к действиям. Аскольд наморщился:
  -- Что будете делать?
  -- Канальи.... Так вам это с рук не сойдет...- процедил сквозь зубы отец Фрэнсис. Но тут же безвольно опустился на землю рядом с камнем и закрыл лицо рукой.
  -- Что с вами, все хорошо? Нужна помощь? - встревоженно тронул его за плечо Аскольд. Отец простонал:
  -- Это все мое состояние... Нет, я найду деньги, конечно же... Если это поможет обойтись без кровопролития! Если они вернут мою доченьку... Но тогда я буду разорен.... Господи..... Кому понадобилось.... Опорочить мое доброе имя? Или...отнять честь у моей единственной дочери!?!? - он яростно сжал кулаки. Аскольда передернуло. "Только после свадьбы, если она будет!!!" - подумал он.
  -- Погодите! Быть может, нам удастся, забрав вашу дочь, наказать преступников! Нужно просто грамотно спланировать засаду... - предложил Аскольд. Отец встрепенулся:
  -- Верно! А и верно говорите!
  -- Если позволите, я сейчас отвезу вас назад в имение, а вечером заеду к вам, и мы придумаем план засады, а завтра все осуществим! - вкрадчиво сказал Аскольд. Отец Фрэнсис угрюмо кивнул.
  -- Везите... Вот это позор... - он залез в экипаж и в бессилии откинулся на спинку сидения, закрыв лицо рукой.
  
   ...Аскольд привез страдальца к воротам имения, где того встретила заплаканная жена, общими усилиями ему удалось немного успокоить безутешных родителей, после чего с облегчением направил экипаж к лесу обходной дорогой, чтобы увидать Фрэнсис. Аскольд весьма был встревожен, особенно на фоне тревоги отца Фрэнсис за ее девичью честь. Вовсе не хотелось Аскольду, чтобы украл ее, не дай Бог, кто-то другой насильно... В порядочности разбойников быть убежденным никто его и не заставил бы, поскольку это разбойники с большой дороги - пусть и подкупленные, но кто их знает, что у них на уме. Поэтому Штефан лошадей гнал нещадно, а Аскольд весь извелся, дико переживая в преддверии встречи. Да, самое страшное в виде знакомства с отцом Фрэнсис уже состоялось - не так оказался страшен черт, как его малюют, однако полного спокойствия относительно исхода мероприятия Аскольд все еще не имел. Признаться, никогда доселе в жизни ему не приходилось так нервничать!!!
   Но где же милая Фрэнсис!? Они подъезжали к стану разбойников...
   Представьте: угрюмый дремучий лес, тенистые ели обрамляют неприветливую маленькую полянку, громко пахнет хвоей, спокойно и сумрачно на ней... Здесь, именно здесь, на этой неприметной сквозь листву полянке, раскинулся лагерь отъявленных головорезов - грозы тех мест! И именно там, в одном из грязных походных шатров, спрятана (связана, замучена) невинная девушка по имени Фрэнсис, наверняка уже из сил выбившаяся звать на помощь! Да, именно поэтому здесь так тихо! К горлу Аскольда подступил комок, а кулаки сами сжались, он решительно и бесшумно устремился к лагерю. Что-то еще здесь изменилось с его последнего визита.... Неуловимо изменилось, но вот что? Он никак не мог понять... Тишина прутом каленым колола в уши, нервы его были на пределе, его подбрасывало над землей от нетерпения, и тут, на мгновение остановившись и всмотревшись в окружающий его пейзаж, он внезапно понял, что не так! О, Боги - между шатрами были натянуты веревки, на которых мирно сушились разноцветные тряпки. Пахло вкусной едой. На воздухе не было ни души, однако раздавался довольный храп из некоторых шатров. Аскольд в недоумении оглянулся еще раз, и его боевой пыл начал спадать. Да, зловещая картина постепенно превращалась в, как это называют, "интимный портрет" кисти голландских живописцев - абсолютно бытовую уютную сценку, в которой места не было всем тем ужасам, которые только что пришли Аскольду в голову. Он тихо позвал:
   - Фрэнсис! Ау???
   Зашуршал полог одного из шатров, и проворно выскользнула наружу маленькая стройная фигурка. В груди у Аскольда все затрепетало, и он устремился к ней с объятиями, она с благодарным тихим стоном повисла у него на шее, обхватив ее руками крепко крепко, и готовая к поцелую, но Аскольд зарылся лицом в ее шею и стоял так долго, не решаясь разжать объятия. "Слава богу, с тобой все в порядке!" - не то думал, не то прошептал он. Фрэнсис громко сопела ему в ухо. Наконец, оба решились отстраниться и посмотреть друг другу в глаза. "Ура! Кажется, он стал выглядеть намного живее и моложе!" - отметила про себя Фрэнсис, видя его горящий деятельный взор. "Сколько в этой маленькой, в дочери мне годящейся девчонке, огня!" - благодарно изумился Аскольд. Они держали друг друга за руки, и никто не решался сказать первое слово. Фрэнсис обмирала, боясь спросить о том, как продвигаются дела. Аскольд проговорил первым:
   - Батюшка твой, признаться, прелюбопытный тип, кажется, я его уже даже уважаю, он так распереживался, когда тебя выкрали!!!... С ним я беседу имел удачную, кажется, все идет как надо. А ты, я вижу, тоже времени не теряла? - и он кивнул в сторону развешенных постиранных вещей. Фрэнсис довольно рассмеялась:
   - Да, скучать мне тут совершенно некогда, они славные, эти твои разбойники, им ведь в хозяйстве тут никто не помогает, стирают одежду раз в месяц, а тут я..... Я их суп научила вкусный готовить, всей бандой мне помогали, кто-то лук чистил, кто еще чего... И такие послушные, ты бы видел!
   - Ты - прелесть! - восхищенно выдохнул Аскольд, а его руки сами потянулись поглаживать ее по спине. Фрэнсис тут же покраснела и проборомотала, отводя взгляд:
   - Вы, Аскольд, меня смущаете.... Дождемся ли свадьбы?
   Аскольд внезапно смутился тоже, тряхнул шевелюрой и будничным тоном воскликнул, убирая руку:
   - Итак, завтра днем состоится твое вызволение из лап кровожадных разбойников!!! Ты готова?
   - А у меня есть какой-то выбор? - лукаво рассмеялась она.
   - Тогда давай немного погуляем по окрестностям, а позже я поеду к твоему отцу, продумывать детали мероприятия... А завтра...
   - Да, завтра...- вторила она....
  

Chapter 8

Героическая

  
   - Аскольд! Куда ты?
   - Мне надо срочно бежать по делам! - недовольно бросил Аскольд, накидывая сюртук. Маман изменилась в лице:
   - Делам? Неужто ты забыл, что сегодня званый ужин, куда приглашена графиня Н.!?
   - Дьявол! Это разве сегодня?! - вскричал Аскольд со злым изумлением. Так и думал - просто так выйти из дому ему не дадут. Маман скорбно закатила глаза:
   - Мое старое сердце не выдержит твоих издевок, да, мой непутевый сын - именно сегодня вторник, и через четыре часа гости будут здесь!....
   - Маман, отчего вы не напомнили мне об этом вчера? - с досадой огрызнулся Аскольд.
   - Да ведь ты за полночь воротился! - всплеснула руками мать, - Будить я не решилась!!
   - Вам бы только придраться! - Аскольд мучинически скривился, о если бы маман знала, куда и зачем он отправляется!!! На мгновение ему захотелось стать очень-очень маленьким, обнять ее и заплакать ей в подол, потому что сейчас в нем очнулся маленький испуганный мальчик. Он дрогнул, и это движение мать уловила, встревожено глянула ему в глаза с немым вопросом, но усилием воли Аскольд выпрямил спину, приосанился, отвел взгляд и проговорил:
   - Все хорошо, маман, к вечеру вернусь. Могу припоздниться, но думаю, что не надолго. - "Ты же мужчина, взрослый мужчина, сам взялся за это рискованное дело - самому и отдуваться теперь!" - сказал он себе, выходя из гостиной. Мать внимательно посмотрела ему вослед. Что-то происходит, но что? - подумала она.
  
   Погодка на улице была бурная и мрачная, опять слякоть, редкий но тяжелый дождь бил деревья по листьям, взрезал дорогу своими ледяными копьями, колеса экипажа чавкали и застрявали в грязи, но он ехал вперед. Взмыленные крупы лошадей, горячие, дымились под холодным проливным дождем, кучер, закутавшись в плащ, угрюмо смотрел на дорогу и гнал лошадей, что есть силы. Медлить нельзя было ни минуты! Аскольд, бледный и решительный, прислонился лбом к окну экипажа, и его лоб прорезала глубокая продольная морщина. Сейчас ему было не до шуток. Если до этого история напоминала залихватский авантюрный роман, то теперь начала приобретать очертания мрачной английской баллады. "А если меня ненароком убьют?" - подумал Аскольд, и дрожь пробежала по его телу. Он закрыл глаза, представляя, как кучер несет его хладный труп, вода смешивается с кровью из раны, а Фрэнсис дико рыдает у него на груди. В английской балладе, его изможденному призраку надлежало бы в полночь прийти к дверям Фрэнсис, и пригласить ее на променад в царство мертвых и... все это сказки... "Вот черт!!!!" - Аскольд вздрогнул и сердце его сжалось от невыразимой жалости к Фрэнсис. Хотя он знал ее так мало, но участи столь печальной не пожелал бы ей! Ведь убиваться будет, крошка, и долго... Первая любовь - она, знаете ли, самая сильная.... Но Аскольд никогда не спасал прежде дам. Скорее дамы спасали его от своих ревнивых мужей, прятали в шкафах, спускали с балкона по веревке, давали лошадь, или же Аскольд спасал сам себя от ненужных ухаживаний, отталкивая иных своим расхлябанным нарочито поведением. А здесь - спасать... Самому....? Но назад дороги нет!!! А предательская дрожь в пальцах давала о себе знать. "Ну же, соберись, Аскольд! Думай о награде.... Молодая жена, из которой можно воспитать себе достойную избранницу, состояние, благая репутация, уважение матери... Разве мало тебе этого?" - он чуть повеселел. Зашевелилась разбуженная гордость, давно уже ему так не везло, и если сейчас удастся правильно использовать шанс, данный ему судьбой, то дальше дела пойдут в гору!!! К тому же, таких молоденьких пассий у него давно уже не было, признаться честно, в последние годы и немолодых то было совсем мало.
   Ветер, однако, разгулялся не на шутку, Штефан остервенело кутался в плащ, но уже промок до нитки, а чертов ветер добавлял приятных ощущений. Они ехали по полю, игравшему волнами травы, дождь немного утих, но было ужасающе сыро, и вот впереди замаячила знакомая тень. Это был придорожный валун, возле которого надлежало оставить выкуп. Аскольд высунулся из экипажа, внимательно озираясь по сторонам. Где же отец Фрэнсис? По уговору, он должен был появиться здесь с минуты на минуту... Аскольд взволнованно крикнул Штефану:
   - Не видать?!
   - Не видать, барин. Но скоро будут....
   Аскольд нервно почесал в затылке. Достал из карманов пистолет, покрутил его в длинных суховатых пальцах, к оружию не привыкших. Указательный палец болел. Вчера весь вечер в роще неподалеку от имения, Аскольд со Штефаном тренировались в стрельбе. Стрелять Аскольд конечно же не умел, поэтому надобно было сию науку постичь в рекордно короткий срок! Через полчаса он уже заметно оглох от пальбы, Штефан прятался в кустах, когда барин начинал стрелять по импровизированным мишеням из веток и листьев, однако сам Аскольд спустя некоторое время вошел в раж, и ему с горем пополам начало удаваться попадать именно в цель, а не налево и направо. В состоянии веселого кровожадного неистовства Аскольд изрешетил старую яблоню, дуб, и еще несколько деревьев, потом довольный и усталый, швырнул пистолет в руки Штефану и небрежно бросил: "Такое чувство, будто я родился с пистолетом в руках... Я гений стрельбы по мишеням! И чего ты, простолюдин, спрятался? Пффф...!"
   Но сейчас ему было не до шуток. Тревожно подумал: "Не убить бы кого ненароком...."
   - Вы барин, того, в небо стреляйте! - обеспокоенно повернулся к нему Штефан, будто в ответ на его мысли. Аскольд угрюмо буркнул:
   - И без тебя знаю....
   - Вон уже, подъезжают..!
   Аскольд вскочил, выпрыгнул из экипажа на раскисшую дорогу. Дождь унялся, но было очень промозгло. К их экипажу подъехала повозка, с которой поспешно спустился отец Фрэнсис, он был решителен и бледен, в руках сжимал мешок с выкупом. Аскольд в полголоса спросил его:
   - Вы кого-то еще взяли с собой?
   Отец прошептал:
   - За холмом. Ждут условного сигнала.
   - А что за сигнал, позвольте узнать?
   - Свист кучера.
   Аскольд незаметно подал знак Штефану, сие означало, что тому придется каким-то образом предотвратить подачу сигнала, пока они будут разбираться с разбойниками. Аскольд решительно произнес:
   - Пустите меня вперед, я хочу сам положить выкуп перед камнем....
   - Нет, сударь, доверьте это дело мне! - возразил отец. Аскольд сварливо возразил:
   - Ну как вы не понимаете! Вы стрелок лучший, чем я, мнится мне, и совершенно вернее было бы вам послать меня вперед, дабы я отвлек похитителей от внимания к вам, а сами бы помогли мне, если я не буду справляться с негодяями! Меня потерять - особой печали не будет, а ежели Фрэнсис лишится любимого отца- вообразите себе ее горе!
   - Хм.... - Отец Фрэнсис насупился и нехотя процедил:
   - Ладно... Ежели вы так настаиваете, вот вам мешочек с выкупом, так уж и быть. Я буду рядом. Несите его.
   Аскольд благодарно взял мешочек и решительно направился к камню. Положил его перед ним и встал поодаль, вглядываясь вдаль. И вот показались вдали всадники. Их было трое. Как и условились. Только бы отец Фрэнсис не начал пальбу раньше, чем Аскольд справится с ними...
   Нервы Аскольда были на пределе, он дрожал мелкой дрожью, сжимая в кармане пистолет. Всадники приблизились. Угрюмые заросшие лица не показывали виду, что они знают Аскольда, за спиной у одного из них восседала испуганная девушка, завидев Аскольда она тихо вскрикнула, на что головорез шикнул на нее с устрашающим видом, и она безвольно опустила голову. Это было сыграно так натуралистично, что Аскольд на какое-то мгновение поверил в их игру, и в его груди что-то ужасно вздрогнуло, и захотелось броситься вызволять ее тотчас же! Но вот они подъехали к валуну. Аскольд двинулся им навстречу, сжимая в руках мешочек. Головорез и Фрэнсис спешились, и направились к Аскольду. Все три фигуры шли на сближение медленно, в напряжении. Отец Фрэнсис побледнев наблюдал за их движениями, готовый на все.
   Но вот Аскольд вопросительно посмотрел в глаза головорезу. Тот угрюмо кивнул на валун. Аскольд медленно опустил под него мешок. Головорез сделал жест товарищу, который, спешившись, проворно подбежал справа и подхватил мешок, развязал его, заглянул внутрь, и довольный повернулся и отошел к лошадям. Тогда угрюмый грубым движением вытолкнул из-за спины связанную по рукам Фрэнсис, ее волосы спутались, грязное личико выражало бессилие и усталость, она, застонав сделала два шага по грязи, но тут ноги ее подкосились и она, пошатнувшись начала падать, Аскольд успел подхватить ее. И тут же, в мгновение ока совершил быстрое движение, усадив Фрэнсис на землю, ринулся вослед развернувшимся к нему спиной похитителям и выстрелил в воздух. Тут и началась потасовка. Похитители развернулись и бросились на него, а тот, у которого был мешок, хотел запрыгнуть на лошадь, но "выстрел" помешал ему, и он, изобразив ранение, упал из седла в грязь. Аскольд дрался врукопашную с верзилой, который отдал ему Фрэнсис. Увы, но "изобразить драку" у верзилы не получилось. Он просто дрался. Причем, довольно болезненные удары отвешивая. Аскольд, кряхтя и ойкая, все-таки заставил его "сдаться" и упасть на землю, после чего ринулся к лежащему раненому с мешком, тут на него сзади налетел третий бандит, и все бы хорошо, все шло по плану, и через минуту тот бы оказался тоже поверженным храбрым Аскольдом, но тут случилось страшное. Раздался громкий свист, после чего открылась оглушительная пальба. Аскольд успел расслышать досадливую ругань Штефана, видимо, тот не успел предотвратить подачу условного сигнала. Аскольд в невероятной панике зашипел мужику, с которым дрался: "Уносите ноги! Идиот вас перестреляет!!!" - но было уже поздно, пули свистели совсем рядом, Аскольд поспешно схватил мешок, мужик - попытался поднять "раненого", но тот решил времени даром не терять, и вскочил с земли сам, за считанные секунды похитители оказались на лошадях, Аскольд изобразил несколько выстрелов им вслед, и они, вроде бы целые и невредимые, пустились галопом прочь, Аскольд торжествуя, высоко подняв мешок с отвоеванным капиталом, развернулся, и тут с ужасом ощутил жалящую боль в предплечьи, ударом шальной пули его отбросило назад, и пока он падал, ...да, ему показалось, что падал он целую вечность. Плашмя распростерся на холодной мокрой земле. А тучи-то дождевые начали расходиться, - довольно отметил Аскольд.
   - ААААА!!! - раздался громкий девичий крик.
   - Аскольд, вы ранены?! - мужской голос.
   - А погодка сегодня обещает быть хорошей, - блаженно пробормотал Аскольд, улыбаясь, перевел взгляд на свое плечо, но увидел только что-то красное и рваное, и тут его сознание отключилось.
  
   Очнулся он в полумраке незнакомой комнаты. Свет проникал в нее через большое, но занавешенное тяжелыми гардинами окно. "Дышу. Жив." - подумал он. Хотел пошевелиться, но острая боль в плече заставила его замереть и осторожно скосить глаза, дабы рассмотреть, где он находится. И тут возле его уха раздался тихий радостный голос:
   - Очнулся...
   - Фрэнсис? - простонал Аскольд, пытаясь на нее посмотреть, но она сидела слишком близко. - Скажите мне, Фрэнсис, я буду жить?
   - Очевидно, да. Разрешите, я вас поцелую?
   Аскольд кивнул. Фрэнсис робко прикоснулась теплыми губами к его лбу и тут же отстранилась, смутившись. Аскольд вздохнул:
   - Да. Некрасиво как-то вышло с этой пальбой... Насколько я понимаю, это люди вашего отца стреляли? Разбойники невредимы???
   - Все остались целы, только вам не повезло.
   - Почему же не повезло, еще как повезло! Я, наверное, самый везучий человек на этой земле! - воскликнул Аскольд, здоровой рукой сжав ладошку Фрэнсис:
   - Ведь я теперь ваш почетный раненый гость, не так ли?
   - Да, и похоже батюшка весьма впечатлен вашим геройством. Я уж расписала им там, как меня держали на хлебе и воде, как измучали.... И тут - избавитель.... Сами понимаете, они теперь с вами как с хрустальной вазой будут обращаться... - Фрэнсис грустно улыбнулась. - Да только я боюсь...
   - Чего боишся?
   - Вдруг все усилия тщетны, и меня все равно сосватают кому-то другому!! - Фрэнсис сжала кулачки, - Я не спрашивала еще, но никто и не говорил об этом. Поэтому.... Аскольд.... Ежели вы мне разрешите, я приду к вам этой ночью, что бы ни ожидало нас в грядущем, я хочу, чтобы честь моя отдана была именно вам, и никому другому! - доблестно подытожила она. Аскольд кашлянул. Он был совершенно беспомощен, и не привык, чтобы молодые дамы сами его завоевывали. Он почувствовал себя не в своей тарелке.
   - Нет, Фрэнсис! Нам не нужно этого делать... - он осекся. Фрэнсис вздрогнула, ее лицо вытянулось:
   - Почему? Вы же...
   - Вы слишком поспешны. Это может повредить делу! - нашелся Аскольд. - И, кроме прочего, видите, как я слаб, потеря крови, мне сейчас необходим покой... Чтобы скорее выздороветь....
   - Вы не хотите меня!? - Фрэнсис села прямо перед ним на кровати и посмотрела ему прямо в глаза:
   - К чему лгать? Вы меня не хотите. Так зачем же это все... было... с похищением... - она внезапно расплакалась, негодование и беспомощность слышались в ее голосе, она сжала лицо руками. - Зачем!?!
   Аскольд в ужасе не знал, что и ответить. Необходимо было срочно успокоить ее, чтобы не навредить делу.
   - Фрэнсис! Ну же... - он погладил ее по лицу здоровой рукой, - Не плачьте, вы перенесли большое потрясение, ваши нервы растерзаны, вам тоже необходимо отдохнуть, как и мне, и я думаю, вопрос с женитьбой решится сам собой...
   - Ага, сам! Выдадут меня за какого-нибудь...Плешивого графа!!! И тогда будет уже поздно! - горячно воскликнула Фрэнсис. Она вся пылала. Приблизила глаза к его глазам и прошептала:
   - Если я не приду к вам сегодня ночью, я умру. Так и знайте. И это будет на вашей совести.
   - Умрете!? Нет, Фрэнсис, не смейте ничего с собой делать!!! - Аскольд задохнулся от ужаса. Фрэнсис горько и презрительно возразила:
   - Вы решили, что я намереваюсь совершить суицид? Фу, как глупо. Какого вы низкого обо мне мнения... Нет. Отчего я умру, вам бы следовало догадаться. От страсти, и только от нее... А вы - старый глупец!!! - она встала и выбежала из комнаты, громко и оскорблено хлопнув дверью. Аскольд только и мог присвистнуть. Вот это да... Подфартило ему... Норов у девицы ему суженой оказался огненным, и как представилось ему, что будет дальше, так и страх напал впервые на старого ловеласа. Испугался он, что не сможет совладать с нею, и доведет она его до беспамятства. Но куда деваться? Аскольд нервно облизнул губы. Хотелось пить. Немного болела голова. На столике рядом с кроватью он увидал кружку с водой, припал к ней и осушил одним махом до дна. Тут в дверь постучали.
   - Входите! - машинально ответил Аскольд, и тут же пожалел. Ибо в комнату вошла не кто иная, как матушка Фрэнсис. А как на зло, дар красноречия покинул Аскольда из-за выходки его будущей невесты, именно сейчас, когда надлежало признаться ее матери в бурной любви к девушке, он от обиды не желал вымолвить про это ни слова. Мать Фрэнсис села перед его кроватью на большой дубовый стул и, внимательно рассматривая его лицо, произнесла:
   - Так вот вы какой, спаситель моей дочери... Словами не описать, как мы вам благодарны.... Вы спасли не только ее, но и наше состояние. За это вы можете просить у нас что угодно... В разумных пределах, конечно же. - она выжидающе умолкла. Аскольд мысленно взмолился: "Помоги мне, Боже!" и через силу процедил:
   - Я п-прошу....р-руки вашей дочери... - его немного передернуло, ибо слова "старый глупец" все еще громко звучали у него в ушах. Мать Фрэнсис изумленно (из-за его странного тона) переспросила:
   - Что-что?
   - Руки вашей дочери прошу! - скороговоркой выпалил Аскольд, скривившись. Мать встревожено пощупала его лоб:
   - Вы не бредите? У вас такой странный голос... Рана сильно болит?
   - Не брежу, я прошу руки вашей дочери, - устало повторил Аскольд в третий раз. Ему уже не хотелось ровным счетом ничего, только бы замять эту неловкость, покончить с формальностями раз и навсегда, и приступить к ночному обдумыванию, как быть дальше... Мать Фрэнсис растерянно всплеснула руками:
   - Внезапно! Не ожидала от вас такого... И когда же, простите, вы решились на такое заявление, и что послужило для вас поводом ...?
   - Я.... Очнулся.... Увидел ее.... А она меня.... Вы верите в любовь с первого взгляда? - Аскольд изобразил невинный взгляд. Мать Фрэнсис окончательно запутанная нахмурилась:
   - Но, с вашего позволения, это разве первый взгляд?! Насколько я поняла, вы Фрэнсис еще давно видали, и вызволять ее поехали, уже будучи с ней лично знакомы....
   - Откуда вы об этом знаете? - Аскольд растерялся. Мать сурово пояснила:
   - Вас видели вместе....
   - Где? - Аскольд еще пытался обороняться.
   - На балконе. Не припоминаете? Званый ужин. ...
   - Н-не... - Аскольд побледнел. Кажется, он пропал. Мать продолжила как ни в чем не бывало, каждым словом будто всаживая в него очередную пулю:
   - Вы были пьяны. Пытались приударить за моей дочерью. Уснули. Затем она разбудила вас, и вы проводили ее до дому. Теперь припоминаете?
   - К-кажется, да, но поверьте, я никоим образом не.... - но мать прервала его строго:
   - Вы вели себя неподобающе. Если бы я была рядом, я бы не подпустила вас и на шаг к моей дочери...
   - Понимаю... - Аскольд чувствовал себя растоптанным. Уничтоженным. Отчитанным и похороненным. Так его не принижала никогда даже его матушка. А эта... Холодная мегера.... Ее он чуть не сделал своей тещей!? Но теперь все потеряно. И состояние. И упрямая Фрэнсис. И ...словом, вообще все. Аскольд уныло прикрыл глаза. Ему хотелось плакать от бессилия. Столько нервов - и все потрачено зря... Все даром....
   - Аскольд! Очнитесь... - послышался ее голос. Аскольд упрямо не стал открывать глаза и лишь издал скорбный вздох:
   - Я безмерно виновен, и не смогу искупить свою вину. Что ж, вы теперь все знаете. Да, я давно уже неравнодушен к вашей дочери.... И вел себя плохо... И прощения мне нет.
   - Аскольд! - мать коснулась его руки и сказала:
   - Да, вы вели себя просто отвратительно. Вас видели в нашем саду. Я и об этом знаю. И я имела бы право выгнать вас прямо сейчас из своего дома за те вольности, которые вы в саду позволяли себе с моей дочерью, но.... Знаете, я этого не сделаю. Потому что вы спасли ее. Не знаю, каким образом, но вы совершили благородное дело. А наша семья высоко ценит благородные поступки. И...
   Аскольд тотчас же изумленно распахнул глаза. Мать Фрэнсис чуть заметно улыбалась, но тон ее был все еще твердым:
   - Вы знаете, я не удивлюсь, если даже все это похищение было вами подстроено. Но с какой целью? Очевидно, попросить руки ФРэнсис. Скажу больше, я знаю в каком положении ваши дела, и что вам грозит разорение. Поэтому смею предположить, что данным поступком вы намеревались поправить свою репутацию и состояние. И за это я могла бы сдать вас в руки правосудия, но я не собираюсь этого делать. Вы спросите - почему? Я отвечу. Я могла бы сказать, что меня глубоко потрясло то, какой масштабный перфоманс вы затеяли ради этого. Но для меня важно другое. Я вижу, что моя дочь вас любит. Вот и все. Вы могли бы не затевать все эти подвиги, а просто попросить ее руки, и я бы не отказала. Я строга только с ней. А так - я желаю ей счастья больше, чем высокого положения в обществе. Но. Вы, Аскольд, о, как хорошо я знаю таких мужчин, как вы! Ветреных! Ненадежных! И я бы не хотела, чтобы моя дочь страдала в ваших руках.... Я не в праве заставить вас любить ее, хотя в вас я вижу достаточно доброты и благородства, чтобы полюбить, но я прошу вас, прошу как мать, от всего сердца, уважать и беречь ее. Моя Фрэнсис - наивное дитя, и ее сердце так легко растоптать, когда оно раскрыто вам навстречу как цветок. Она немного порывиста, и не слишком воспитана, но прошу вас, не судите ее строго. Она еще совсем ребенок. В этом возрасте нежном - либо все либо ничего, помню себя. Цените ее...
   - Ваша дочь очень смелая и великодушная. - немного смягчившись, произнес Аскольд, вспоминая как она повела себя в лагере у бандитов. - Я думаю, она сумеет на меня благотворно повлиять, - он учтиво улыбнулся. Мать Фрэнсис тоже потеплела, и ее тон из тревожного стал немного веселым:
   - Временами она бывает немного капризной и несносной, вот ума не приложу, как с этим бороться, но с этого момента это не моя больше задача, я думаю, вы разберетесь, как ее воспитать. - и мать Фрэнсис рассмеялась, видя как вытянулось лицо Аскольда. Он закрыл ладонью лоб и поморщился от боли. Мать увидела это и поспешно сказала:
   - Что ж, вы утомились. Ваше ранение - очень сожалею, что так вышло, и это немного облегчает вашу вину в моих глазах, так что отдыхайте, а завтра обговорим детали скорой свадьбы.
   - Чем я заслужил такую милость! - искренне удивленно воскликнул Аскольд, на мгновение забыв о том, что собирался скрывать чувства. Мать Фрэнсис строго повторила:
   - Исключительно отношением к вам моей дочери. Опочевайте.
  
   Оставила Аскольда в глубоком раздумии. Никогда прежде ему не приходилось воспитывать юных барышень. Как это делать, он не знал. Чего ожидать конкретно от барышни - не знал тоже. Покуда длилась их авантюра с разбойниками, чувства цвели буйным цветом без оглядки на приличия, но к тому располагала ситуация, теперь же - предстояло ужиться друг с другом на одной территории, светских правил не забывая. У Аскольда уже был сложившийся образ жизни и не привык он его ломать ради кого-то.... Ему сложно было представить, как он воспримет вторжение в свой мир этой дикой живой женщины. Одним словом, этой ночью Аскольду не спалось. Да еще плечо ныло непонятно как, сильно ныло и не давало повернуться на другой бок, чтобы забыть мысли гнетущие! Фрэнсис, благо, так и не пришла под покровом ночи, то ли сама образумилась, то ли так обиделась, что решила не приходить, то ли матушка отговорила - одним словом, дали Аскольду долгожданный покой. Но сны ему снились беспокойные, убегал он от Фрэнсис и большущей оравы своих детишек, а матушка его и матушка Фрэнсис стояли поодаль, улыбались и говорили: "Поделом тебе!" Проснулся он до такой степени растревоженный, что уже сам пожалел, что на свет родился, а про торжество от удачного разрешения вопроса женитьбы позабыл вовсе.
  

Chapter 9

Как и положено, развязка....

  
   Но Фрэнсис не пришла ночью не по каким-то особым причинам, а по одной - самой обыкновенной - она просто крепко уснула. После треволнений последних дней молодой организм потребовал долгого отдыха, и Фрэнсис не смогла противиться этому требованию. Засыпала в расстроенных чувствах, что Аскольд ее оттолкнул, рыдала в подушку. А наутро очнулась - и как вспоминать начала события последних дней - изумилась безмерно, а под конец устыдилась своего жаркого порыва к Аскольду. "Прости меня Господи, совсем я с ума сошла... Он ведь действительно слаб сейчас, и плечо у него болит - мне это не представить, меня никогда пулей не ранили, а наверное, очень больно!" - отчитала Фрэнсис саму себя. Но как совладать с трепещущим сердечком, которое нисмотря ни на что пело: "Он здесь. Он в доме. Я могу зайти к нему, видеть его в любой момент, его родное лицо, глаза - он здесь и он жив..." В порыве страстном благостном Фрэнсис упала на колени перед распятием, висевшим на стене, и начала молиться. Жар в крови немного остыл, и девушка смогла убедить себя в том, что спокойна и возвышена в своих порывах. Она поднялась с колен, подошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался пронзительный чистый воздух. На улице щебетали утренние птицы, благоухал сад, и нежные, ласкающие ненавязчивым теплом лучи только что поднявшегося над горизонтом солнца коснулись разгоряченных щек Фрэнсис, ободряя и успокаивая ее. Быть может, все не так уж плохо. "А теперь я пойду к нему в опочевальню, но видит Бог - и пальцем его не коснусь! Не посмотрю лишний раз на его лицо даже." - решила Фрэнсис. Она бесшумно выскользнула в корридо и на цыпочках подкралась к двери в спальню Аскольда. Заглянула внутрь - там было темно. Вошла. Он спал к ней спиной. Спина его была худая и стройная, может даже слишком худая и узенькая. Аскольд свернулся калачиком, будто ребенок, которому одиноко без мамы, и он пытается спрятаться в тепло. Здоровой рукой он обхватил колени, седые волосы разметались по подушке, все еще завязанные в хвостик. Во тьме даже не видно было, что они седые - просто светлые. И если бы Фрэнсис не знала, кто это, она со спины приняла бы его за ровесника. Зачарованно, Фрэнсис обошла кровать, опустилась на колени перед ним и замерла, разглядывая. Полумрак был густым ровно настолько, что бы разглядеть лицо спящего. Какой контраст - фигура подростка и лицо старика, умное, усталое, прорезанное морщинами, и будто даже во сне размышляющее над чем-то важным! И - грустное. Фрэнсис невольно вздохнула. "И как я могла его старым глупцом вчера обозвать! Обидела ведь... А как можно на него так злиться? Стыдно, Фрэнсис, стыдно! Не имела ты никакого права так себя вести!" - отчитала она сама себя, как вдруг Аскольд приоткрыл один глаз. Фрэнсис тут же захотелось спрятаться куда-то под кровать! Аскольд еще спал и взгляд его не был осмысленным, глаз снова закрылся, и его обладатель продолжил мирно сопеть чувственным красивым носом. Фрэнсис с облегчением выдохнула. Она еще не была готова с ним разговаривать после всего, что происходило эту неделю. Странно было вспоминать, что еще накануне они бурно целовались в лагере рабойников, а теперь между ними встала каменная стена холодности и непонимания. Бедная девушка болезненно переживала это состояние, и корила себя почем зря, не понимая, что она сделала не так, и что делать дальше. Она склонила голову на простыню рядом с Аскольдом и закрыла глаза. "Боже, не имею я никакого права от него требовать ничего, он столько пережил ради меня! Какая же я глупая! Я не коснусь его пальцем, пока он мне не разрешит... Но, Господи, как я хочу стать ближе, научи меня, Господи!!!" - взмолилась она. В это время Аскольд осторожно открыл глаза и обнаружил, что рядом с ним склонилась на кровать Фрэнсис. Он подумал, пугаться ее или нет, но решил понаблюдать за ее поведением. Девушка будто спала. Аскольд с любопытством разглядывал ее кудрявую шевелюру, хрупкие плечи, маленькую девичью грудь, которая спокойно вздымалась от дыхания. Но волосы его занимали больше - таких милых очаровательных кудряшек никогда не видал он вблизи. Все дамы, которые попадались ему, истязали свои локоны различными завивками, чтобы добиться такого результата, которым Фрэнсис одарила природа. Зачарованно он протянул руку и коснулся ее головы. Погладил по волосам. Девушка едва заметно вздрогнула. Но не подняла голову. Аскольд продолжал ее нежно гладить. Коснулся украдкой маленьких ушек, а потом и плеч, и Фрэнсис осторожно подняла лицо, и посмотрела на Аскольда с изумленной улыбкой, боясь и не веря в свое счастье. Аскольд чуть придвинулся к ней, стараясь не растревожить больное плечо, и ненавязчиво прикоснулся губами к ее щеке... Последующие полчаса он самозабвенно целовал ее лицо, а она, замерев от наслаждения, лишь глубоко и прерывисто дышала. Все происходило в безмолвии и молчаливом согласии. Фрэнсис боялась прикоснуться к нему сама, и потому он совершенно расслабился и ласки его постепенно становились все более вольными.... Но тут снаружи комнаты послышался шорох. Возвращаясь с облаков блаженной нежности, они тут же нехотя отпрянули друг от друга, и тут в комнату заглянули. То была служанка. Увидав, что и Фрэнсис здесь, она хотела выйти, но Фрэнсис остановила ее жестом:
   - Агнешка! Который час?
   - Уже к обеду дело! Я зашла узнать, не принести ли вам чего, чаю, яств, барин нуждается в помощи? - пробубнила Агнешка. Аскольд со вздохом отвечал:
   - Все хорошо, вот разве что воды бы.
   - Хорошо! - Агнешка тотчас же закрыла дверь. Аскольд потер ладонью лицо, словно снимая с него остатки сна. Фрэнсис, зардевшаяся, сидела напротив него на стуле, и ожидала продолжения ласки. Аскольд немного смущенно посмотрел на нее. Начало утра удивило и его самого. Он не решился продолжить свои невинные прикосновения, дабы они не стали чересчур провокационными, ибо все еще чувствовал себя достаточно скверно, а посему решил-таки начать разговор. Он слегка прокашлялся и прошептал:
   - Фрэнсис... Вы ведь уже все знаете? Оттого вы так спокойны сегодня.... И неудивительно, иной реакции я бы и не ожидал. Наверное, хорошо, что так вышло....
   Фрэнсис вопросительно расширила глаза, сердце ее начало падать в бездонную яму. Что-то случилось вчера, пока она спала!!! Что-то ужасное!!! Ее видимо сосватали! Так вот почему он был так непривычно нежен, видимо это прощальные ласки! Фрэнсис побледнела и прошептала в ответ:
   - Все кончено....?
   Настал черед Аскольда изумляться.
   - О! Так вы не знаете....? Не кончено, милая Фрэнсис, отнюдь не кончено! - и с воодушевлением, глядя в ее расширившиеся от изумления еще больше глаза, продолжил:
   - Все только начинается! Ваша матушка, Фрэнсис, зашла меня вчера проведать и - верите ли - дала согласие на ваш брак мимоходом!!!
   - Вы лжете!? - вскричала Фрэнсис, вскакивая со стула.
   - Нет!
   - Не может быть!!- Фрэнсис начала ходить взад вперед по комнате, не в силах сдержать бурного волнения, на ходу роняя слова:
   - Нет, не может быть, моя матушка никогда бы не согласилась на этот союз так легко! Вы надо мной подшутить решили... Не стыдно вам издеваться над влюбленным в вас сердцем? - с укором посмотрела она на него. Аскольд обиделся:
   - Уж коли считаете, что я вас надуваю, простите покорно... Делать мне сейчас что ли совсем нечего! Я не в том положении, чтобы над вами глумиться, я ранен и я целиком в вашей власти.... Фрэнсис, говорю же вам, это правда! Истинная правда!!!
   Девушка замерла и посмотрела на него с недоверием. А потом с возгласом: "Нет, я обязана спросить обо всем матушку!" - поспешно выбежала из комнаты, оставляя Аскольда в удивлении ее поведением, большем, чем накануне. "Я же должен был ее обрадовать... Почему она расстроилась!" - Аскольд тут же обиделся. Развернулся навзничь и зажмурился. "Какой кошмар, какое дикое недоверчивое порывистое поведение!!! Никакого воспитания... Где ее манеры?! Кажется, теперь я начинаю понимать, что чувствует моя матушка, общаясь со мной!" и хотя дивные кудряшки все еще стояли у него перед глазами, а рука все еще ощущала мягкость ее кожи, оттого Аскольд решил обидеться еще глубже - ведь нравилась она ему в той же мере, что и отталкивала своим диким поведением.
  
   Фрэнсис вбежала в спальню матушки невероятно смятенная. Когда же получила она ответ на волновавшие ее вопросы, была немало поражена, и в еще большем смятении от восторга выбежала в коридор. Дальнейшие полчаса она творила невесть что, чем еще больше напугала бедного Аскольда. Она бегала вокруг его кровати, порывалась обнять и расцеловать, и вносила всяческое смятение в его робкие попытки подремать. Подошла Агнешка, и на нее Фрэнсис излила весь шквал радостных эмоций, да так, что та чуть не разлила чай, принесенный для господина Аскольда. Тот молча, в крайнем удивлении, наблюдал за сценой общения девушек.
   - Агнешка! Веришь ли - ОНИ СОГЛАСИЛИСЬ! Они - да! Они - согласились! Ты не поверишь. ОНИ.
   - Да кто ОНИ и на что согласились?! - попыталсь прервать ее Агнешка. ФРэнсис нетерпеливо топнула ножкой:
   - Неужто не ясно! Родители мои!!!
   - Не может быть!!? - возопила Агнешка. Фрэнсис воскликнула:
   - Да! Да! Я тебе об этом и толкую!!! Они согласились на мое замужество!!
   - С кем!??!!!
   - С ним! - Фрэнсис жестом указала на кровать, где съежился вконец смущенный Аскольд, он не привык быть объектом столь живого разговора девушек, да еще и производимого при нем самом. Поэтому на всякий случай, он натянул на голову одеяло, так, что видно стало лишь глаза, и даже этого дамы не заметили, занятые столь жарким обсуждением. Они стрекотали наперебой:
   - И что теперь?! Ой, мамочки, это же теперь подготовка....Гостей пригласить...Дом прибрать..А священник...! Ах, какой кошмар! Как это все успеть..!Господи,скорей бы!
   - И что матушка действительно согласна? Она точно при памяти!? Как они накануне барина-то шерстили, страшно сказать!
   - При памяти! Господь явил чудо, и она согласилась! И батюшка тоже!
   - Матерь Божья! Что же делать, на какое число назначена свадьба! Приготовления..! Ой, что делать, что делать!? Надобно ведь еще ...платье!!
   - ОЙ!!! Да!!! Платье....!! Белые кружева или розовые.... Какой ткани... - и тут их разговор стал для Аскольда совсем уж непонятным, поскольку пошло обсуждение одежды и быта, однако девушки так увлеклись, что забыли, что он их слушает, и он, с некоторым облегчением, отвернулся к окну и попытался уснуть под их щебет. Но уснуть ему не дали! Фрэнсис то и дело дергала его за руку, спрашивая, какой цвет ей больше к лицу, и множество других невинных вопросов, на которые Аскольд не успевал придумывать ответы. Под конец обсуждения он так иссяк, что понял, что еще один вопрос - и он выпрыгнет в окно, несмотря на слабость и боль в плече!
   - Воды и врача! Мне надо перебинтовать плечо! - возопил он с отчаянием в голосе, изображая нечеловеческое страдание. Девушки осеклись и испугались, но это помогло, и они выбежали из комнаты, звать врача.
   Аскольд на несколько минут остался один, в блаженной тишине.....
  
   Нет нужды утруждать читателя описанием свадьбы, которую отыграли Аскольд и Фрэнсис, однако стоит упомянуть, что почетным гостем на ней стала Лилиан, а после свадьбы молодые тайком от всех поехали в лес, нашли там лагерь разбойников, и произвели торжественную дележку приданого, дабы отплатить головорезам за чисто провернутое дело. Собственно, празднование продолжилось там, с ромом, лихими песнями, кулачными поединками и всеобщим весельем, до того бурным, что молодожены переглянувшись, незаметно для всех сбежали в лесную чащу и предались там буйным усладам страстных объятий, не дойдя правда до их логического завершения. Лилиан и Штефан занимались примерно тем же самым через полянку от них, но обе парочки и не подозревали об этом соседстве. Позже, к утру, усталые но невероятно довольные Аскольд и ФРэнсис решили вернуться в его имение, дабы завершить начатое в лесу. И, да простит меня мой скромный читатель, не лишним будет все-так подробнее остановиться на этом моменте, поскольку это Первое Появление Фрэнсис в доме ее обожаемого Аскольда!
  
   В блаженном полумраке они заехали на двор, распугав неприкаянных сонных кур своим экипажем. Куры возмущенно закудахтали. Молодые, чертыхаясь, и стараясь передвигаться как можно тише, вылезли из экипажа и пробежали к дому. Аскольд прошептал:
   - Зайдем с черного ходу. Не хочу будить маман! К тому же, я, остолоп, пропустил званый ужин.... На той неделе....
   - Какой еще ужин? - изумленно прошептала Фрэнсис, пока Аскольд возился с замком. Тот ехидно рассмеялся:
   - Как это какой - меня ведь мечтают женить....
   Укол ревности заставил Фрэнсис измениться в лице, и Аскольд довольно поддел ее:
   - Ну да, позвала матушка страшных старых теток, и хотела, чтобы я к ним замолаживался! А как иначе! А я, подонок такой, взял и удрал тебя спасать от разбойников, невоспитанный хам, ужин пропустил, да еще и не ночевал дома неделю! Вообрази, как меня встретят, если обнаружат сейчас дома?!
   - Ну, вообще-то мне сложно это представить.... - Фрэнсис робко взяла его за руку. - И - кажется, я уже боюсь твоей матушки!
   - И не напрасно! Старая карга умеет кровь портить! - скривился Аскольд. - Умоляю, хватит уже о ней, сейчас важнее всего мы и то, что мы намереваемся сделать!
   - Ах, да! - Фрэнсис затрепетала мелкой дрожью. "Что делать!? - в ужасе подумала она. - Я же ничего не умею! Как себя вести!? Срочно - науки страстныя любви необходимо вспомнить!!! Ах как хорошо, что я хоть немного подготовилась...." Они прошмыгнули мимо кухни в Аскольдову спальню. И вот, наступил миг его торжества. Аскольд гордо стоял перед ложем, которое с минуты на минуту обещало стать брачным, Фрэнсис робко опустилась на простыни, одетая. Аскольд смотрел на нее сверху вниз, и вид лица у него был гордым и демоническим, торжество переполняло его, а так же удовольствие оттого, что девушка на его территории и в полной его власти, и теперь у него есть возможность научить ее всем премудростям искусства любви. Он смаковал эту минуту, глядя в ее испуганные жаждущие страсти глаза, и улыбка на его лице играла весьма кровожадная, пугая и распаляя девушку еще больше. И вот он уже готов был броситься на его жертву, как вдруг Фрэнсис пискнула:
   - Отвернись!
   - Зачем!? - недоуменно вопросил Аскольд.
   - Ну отвернись же!!! - Фрэнсис нетерпеливо повторила. Аскольд нехотя отвернулся. Настрой был испорчен. "И что она там придумала?" - недовольно подумал он.
   - Можешь поворачиваться. - раздался из-за спины ее голос. Аскольд развернулся, и остолбенел. Его красавица лежала перед ним почти неглиже, но не это было страшно, хоть он и мечтал посрывать с нее одежды сам, страшнее было кое-что другое.... То, от чего его лицо вытянулось от отвращения. На ней были одеты совершенно чудовищные вульгарные кошмарные панталоны и страшенные чулки, хуже которых и представить было нельзя! Даже шлюхи в публичном доме одевались скромнее! Откуда его невеста взяла эту похабнейшую деталь гардероба, оставалось только гадать, но один вид этих чулок вызвал у Аскольда приступ тошноты, попутно напоминая ему об одном инциденте годичной давности, который он с облегчением было уже позабыл, а тут ему о нем напомнили, и кто - не лютый враг, а его обожаемая Фрэнсис, невеста, да еще и в первое брачное утро!!! Бедный Аскольд понял, что пока она не снимет эту дрянь, он не сможет испытать к ней никакого влечения, поскольку его переворачивало от отвращения. Фрэнсис, уверенная в своей неотразимости (ведь она сделала все так, как советовалось в книжке!) сделала обольстительный вид (кривая похотливая улыбка и закатывание глаз. Девушка хотела удивить супруга в первую брачную ночь!) и произнесла томным грудным голосом (сдавленным от волнения, наигранным басом): "Ну иди же ко мне!" Выглядело это кривляние поистине жутко, отчего Аскольду совсем поплохело, ибо второго напоминания о шлюхах он вынести уже не мог, и когда ФРэнсис неумело раздвинула ноги и попыталась неуклюжим жестом его досооблазнить, Аскольд схватился за голову и взвыл. Закрыл глаза и взвыл в голос. Сколько всего он повидал на своем веку, но такого не видел никогда! Ему хотелось плакать и смеяться одновременно. Но все, что он мог сделать, это издать протяжное: "У-у-уу-у--уууууууууу!!!!!!!"
   Такой ответной реакции Фрэнсис от него не ожидала, и поэтому не знала, как реагировать.
   - Аскольд? - тревожно и робко окликнула она его.
   - Не мешай! У-ууууууу!!!!! - продолжил выть Аскольд, не открывая глаза.
   - Аскольд, что ты делаешь? - переспросила она его еще более встревожено. Тот отвечал:
   - А что, не видно - я вою!
   - Но что случилось...? Я...тебе не нравлюсь?! - робко и обиженно проговорила девушка. Аскольд попытался открыть глаза, но как только бросил на нее взгляд, его опять перекосило и он застонал. Фрэнсис попыталась не терять самообладания и применила новый вульгарный жест, похлопав себя по бедру: "Ну же..,!" - после чего нервы Аскольда сдали окончательно и он возопил, строго и яростно:
   - Так!!!! Брысь из моей кровати! Снять эти кошмарные чулки и панталоны! Живо! Оденься!
   - Что-что? Снять панталоны и надеть платье без нижнего белья?! - оторопела Фрэнсис.
   - Дааааааааа!!!!!! - исступленно воскликнул Аскольд, жмурясь, чтобы не смотреть на нее.
   - Бред какой-то... Но что я сделала не так...? - растерянно всхлипнула оскорбленная ФРэнсис, медля. Аскольд не выдержал:
   - Если ты все еще рассчитываешь на что-то с моей стороны, не перечь! А ну быстро надела платье! Иначе я вытолкаю тебя за дверь!!!!! ...Меня не интересует, где ты подцепила эти манеры, но если ты скажешь еще хоть слово так, как ты это делала только что, между нами никогда ничего не будет большего, чем отеческие поцелуи с моей стороны! Я не шучу! В угол! Одеться!!!! - рявкнул Аскольд и повернулся к ней спиной. Фрэнсис ошарашенная выскользнула с брачного ложа и, рыдая от унижения, бросилась одеваться. "Что я не так сделала!?! Я старалась как лучше...." - всхлипывала она. Аскольд с перекошенным лицом, пылая от ярости, стоял к ней спиной. "Ну как я могу ей объяснить!? Бедная девочка где-то начиталась или наслушалась, как правильно себя вести в постели, но конечно же откуда ей знать, что я ненавижу проституток!!!!" - Аскольд закатил глаза, сделал глубокий вдох и выдох, пытаясь побороть отвращение, и проговорил через силу, пытаясь быть терпеливым:
   - ФРэнсис, милый мой ребенок, вам никто не объяснял, что означает слово "вульгарно"?
   Девушка, полностью уже одетая, но без панталонов, боясь выйти из угла, ответила, хлопая глазами от удивления:
   - Н-нет.....
   - Так вот, милая Фрэнсис, эти ваши.... Чулки.... - он закашлялся, - Они ...очень вульгарны, и никогда больше при мне....Их не надевайте!!!!! - он чуть не перешел на крик, но вовремя осекся. Фрэнсис прошептала:
   - Хорошо....Мне ... м-можно выйти из угла?...... - в ее голосе звучали страх и покорность. Аскольд кивнул, стараясь на нее не смотреть, поскольку все еще был неприятно потрясен ее внешним видом минуту назад. Фрэнсис подошла к кровати и застыла над ней растеряно, не зная, что теперь делать. Аскольд очень напугал ее своей реакцией. Она готова была провалиться сквозь землю, только бы не слышать этого строго сухого отчитывающего тона!!! Аскольд нехотя повернулся к ней, и, боясь что отвращение снова нахлынет на него, посмотрел на девушку. Но она стояла скромная, простая, и ничто в ней не напоминало того ужасного поведения, которое она демонстрировала минуту назад. Аскольд облегченно вздохнул и добавил:
   - И хорошо будет, если вы не будете совершать жесты и говорить фразы, назначения которых пока не знаете, очень умоляю вас, Фрэнсис, будьте естественной, вы не соревнуетесь в мастерстве с моими предыдущими любовницами.....
   - Правда? Я хотела выглядеть лучше... Мне говорили, что у вас были многоопытные дамы.... - пробормотала девушка. Аскольд схватился за голову снова, и опять взвыл.... А потом отнял руку от лица и устало, но серьезно произнес, глядя ей в глаза:
   - Запомните раз и навсегда, когда я общаюсь с вами, я общаюсь с вами, а не сравниваю вас с какими-тто другими женщинами! Нет нужды быть лучше. Будьте собой. И тогда мне не придется выть и выпрыгивать с балкона от вашего поведения....
   - Хорошо... - склонила голову Фрэнсис. Аскольд постарался улыбнуться:
   - Вот и хорошо... Совсем запугал бедную девочку, какой же я плохой старик! - сокрушенно покачал он головой, видя ее покорность. - Вы меня простите?!
   - Попробую.... Правда, испугали... - всхлипнула Фрэнсис. Аскольд невольно мягко обнял ее, ему стало ее очень жалко, и как-то само собой так получилось, что они оказались лежащими на простынях, и вот тут-то сыграло свою роль пикантное отсутствие белья на девушке. Аскольд решил даже не раздевать ее, чем немало удивил Фрэнсис, и в последующие полчаса ее стыдливое стеснение всяческими способами в различных позах довольно по-деловому и обстоятельно искоренялось, методично и расчетливо. Бедная девушка никогда не представляла себе, что это произойдет так, совершенно непохоже на все любовные романы, прочитанные ею, и непохоже на рассказы Агнешки про утехи на сеновале. Но кто мог знать, что у педантичного аристократа подход отличается от подхода неотесанного конюха. Фрэнсис была немало удивлена, какими играми можно забавляться в постели, а стремительность, с которой Аскольд их перебирал, вскоре заставила ее отключить удивление и всякие попытки оценить происходящее, и когда она перестала думать, все слилось в единый поток восторга и наслаждения, бесконечный и волнующий, в котором перестали существовать и она, и Аскольд, и не было ничего, кроме движения любви. И когда жаркая волна первого экстаза накрыла ее (их) с головой, уже ничто не было важно, кроме этой самой волны. Она была ими, они были ею...
   Так и свершилось важное. Фрэнсис стала женщиной.
   Когда они, усталые и довольные, лежали на простынях, переводя дыхание, и то проваливаясь в томную дрему, то выныривая из нее, лаская нежно друг друга, и снова засыпая, Аскольд грустно прошептал:
   - Фрэнсис.. Ты такая красивая... А я такой старый... Еще пять лет, и ты уйдешь от меня к какому-нибудь горячему юнцу....
   - Не смей так говорить! - горячно воскликнула девушка. И посмотрела ему в глаза серьезно-серьезно:
   - Я не шучу. Как ты не понимаешь.... Глупый, глупый Аскольд... Я буду тебе верна, потому что я тебя люблю.... А ты глупый....
   - Хорошо, я глупый, - покорно закрыл глаза он, - Иди же сюда... - и они забылись в поцелуе....
  
   Как вдруг громко скрипнула дверь! И тут раздался пронзительный вопль:
   - Аскольд!?!?
   - Маман!? - прорычал с удивлением и негодованием Аскольд, отрываясь от Фрэнсис.
   - Это кто еще такая?!! Опять девку в дом приволок!! Когда ты уже за ум возьмешься!!!! Негодяй! Я ради него стараюсь, партию ему ищу, а ему хоть кол на голове теши! Довел ты меня! Званый ужин пропустил, невесть где неделю тягался, что ты за ирод, отлупить бы тебя хорошенько!!!!! Что это за малолетка с тобой такая?! - мамаша Аскольда разглядела Фрэнсис получше, и завопила еще громче, - совсем ты с ума сошел!? Позор на нашу голову! Тебя в острог посадят за совращение малолетних!!!! - она схватилась за сердце и опустилась на кровать без сил.
   - Маман!!! - встревожено метнулся к ней Аскольд, не обращая внимания на то, что не одет. Фрэнсис испуганно закуталась в простыню. Она была в состоянии глубокого шока. Мать Аскольда стонала:
   - Мое бедное сердце не выдержит этого позора......
   - Маман!?!?!
   - Не трожь меня, бездарный отпрыск.... - отстранила его руку мать. - Ты убиваешь меня!
   - Но маман, я сейчас все объясню! - чуть не плакал уже Аскольд.
   - Нет....! Не надо ничего объяснять, мне уже все равно.... Ой бедное мое сердце, как оно болит ...
   - Я правда хочу тебе кое-что сказать!!!! - отчаянно вскрикнул он. Мать слегка осеклась и посмотрела краем глаза на сына. Аскольд быстро выпалил:
   - Мама, познакомься, это Фрэнсис, моя жена, Фрэнсис, это моя мама Хелена.
   - Что...? - Мать не верила своим ушам. - Какая еще жена? Эта малолетка?
   - Я не малолетка, - обиженно возразила Фрэнсис. - И мои родители - НН и ЛЛЛ.
   Лицо маман вытянулось.
   - Аскольд, ты меня разыгрываешь!? Я не потерплю больше такого издевательства.....! - грозно налетела она на него. Аскольд вскочил с кровати, подбежал к стене и ударился об нее лбом молча. Мать недоуменно посмотрела на Фрэнсис:
   - Чего это он? Что я такого сказала?
   - Я не знаю!!! Просто вы мне не верите, а я правду говорю. Мы поженились вчера вечером. А до этого он жил у нас, потому что спас меня из плена разбойников, но его ранили в плечо, и он не мог к вам приехать, потому что доктор порекомендовал ему постельный режим.
   Аскольд перестал биться лбом об стену и подбежал к матери, показывая ей уже почти затянувшюся рану на плече. Матери стало дурно, и она чуть не упала в обморок, Аскольд тут же прикрылся простыней, и, когда мать пришла в себя, выжидающе посмотрел на нее.
   - Так это все правда? - проговорила она, вставая с кровати.
   - Да!!! Мы вам об этом и толкуем уже полчаса! - терпеливо ответила Фрэнсис. Хелена нетвердой походкой направилась к двери. Аскольд испуганно подбежал к ней, но та отстранила его властным жестом.
   - Не трогай меня, сын, я должна это осмыслить. Не беспокоить в ближайшие два часа. - и она вышла из комнаты. Аскольд устало закатил глаза и осел на пол, рядом с дверью. Фрэнсис подбежала к нему и обняла его. Видно было, что он очень переживал. Девушка не стала его расспрашивать, но он сам простонал:
   - И она всегда так.... Я просто не знаю, что с ней делать.... Нельзя так грубо врываться без предупреждения... Кошмарная невоспитанность!!!
   - А по моему ты за нее переживаешь.... - возразила Фрэнсис.
   - Ну ладно. Переживаю. Удар ведь хватит, не дай Бог.... Ах, зря мы все это затеяли..... - сокрушенно ответил он. Фрэнсис изумленно воскликнула:
   - Зря!!?!? После всего, что только что совершилось между нами - и это - зря?!?!?!
   - Ах, прости, прости.... Маман все настроение мне изгадила... - досадливо скривился Аскольд. - Только пожалуйста, не приставай ко мне сейчас. Давай просто полежим и подремлем.
   - хорошо. Как скажешь..... - пожала плечами девушка, стараясь не выдавать своего недовольства....
  
   Сутки спустя маман все-таки успокоилась и смирилась с мыслью о том, что у ее сына все-таки завелась незаметно жена, и с этим фактом уже ничего нельзя было поделать, а значит увлекательная игра "найди Аскольду невесту" закончена раз и навсегда! Какая жалость. Мать лишилась своего основного развлечения, или же своей основной работы, кто знает, и ей ничто не оставалось делать, кроме как уйти в рукоделие.
  
   Но бразды правления хозяйством теперь надлежало взять в руки Фрэнсис, не привыкшей к тому, чтобы это делать. Однако, с трудом и переживаниями, девушка начала учиться нелегкой науке домоуправления. Ей приходилось координировать работу слуг, досуг своего рассеянного супруга, утешать переживающую свекровь, развлекать ее, да еще и следить за собой. Срочно пришлось выписать к себе из поместия Агнешку, присутствие которой во многом скрасило бытность ФРэнсис. Катастрофически быстро она ощутила, как взрослеет. ....
  
   На этом моменте, мы оставим читателя и героев сией повести в раздумии, а если нам придумается что-то дальше, мы вам об этом обязательно напишем.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"