Аннотация: Сказка... обычная сказка с неожиданным, на первый взгляд, концом... Потому что считаю, что хоть каждая сказка и ложь, но намек в ней быть обязательно должен. ;)
Худенький темноволосый мальчишка, одетый в домотканую рубаху и короткие холщовые штаны, собирал в лесу хворост. Он набрал уже две большие вязанки, когда на поляну, где стоял ослик мальчика, вышла согбенная седая старуха, опирающаяся на клюку. Одета она была в непосезону теплый шерстяной плащ.
- Не мог бы ты мне подсказать, милый мальчик, в какой стороне отсюда ближайшая деревня? - хриплым каркающим голосом спросила она.
Мальчик вздрогнул от неожиданности и испуганно замер, глядя на сверлившую его маленькими недобрыми глазками путницу, на шее которой висел блестящий черный шар.
"Ведьма!" - молнией пронеслось у него в голове. Он знал о том, что среди таммервильских болот уже многие века живут ведьмак и ведьма, обладающие магическими шарами. Иногда они посещают окрестные деревни и несут мор и напасти всем не угодившим им жителям. Их боялись, и почитали за благо исполнить любую волю.
- Ты что молчишь? Никак язык откусил себе? - старуха раздраженно поморщилась.
- Нет, досточтимая госпожа, - мальчик, наконец, превозмог испуг, - я не откусил язык, просто растерялся от неожиданности. Вы так внезапно появились...
- Так где деревня?
- Какая Вас интересует деревня, досточтимая госпожа? - мальчику очень не хотелось показывать ей дорогу в собственную деревню, которая была ближайшей, и он тянул время в надежде найти способ отвести ведьму подальше от родного дома.
- Ближайшая!
- Смотря для чего Вам туда. Если на ярмарку, то ближайшая, где торжища устраивают - Рузанвиль, та за горой. А если к кузнецу, то - Шаромваль, эта через березняк, налево, а потом по дороге вдоль поля.
- И сколько до нее?
- Миль десять.
- Ты сам-то откуда?
- А для чего Вам это, досточтимая госпожа? - мальчик попятился, а потом резко рванул в сторону в надежде сбежать.
Старуха моментально схватила, висевший на ее шее шар и подула на него.
Ноги у мальчика тут же подкосились, и он осел на землю.
- Бегать от меня не нужно, - усмехнулась старуха. - Все равно не убежишь.
Подойдя к нему, она схватила костлявыми пальцами его подбородок и запрокинула голову, вынуждая посмотреть ей в глаза:
- Звать тебя как?
- Лерон, - мальчик испуганно сжался под ее недобрым взглядом.
- Пошли, Лерон, проводишь меня в свою деревню, и больше не юли и не лукавь. Не люблю я того, - ведьма разжала руку и чуть отступила в сторону.
Мальчик поднялся, нервно облизнул губы.
- Осла что, тут оставить? - спросил он, бросив исподлобья настороженный взгляд на старуху.
- Можешь взять осла, вот на нем и довезешь меня до деревни.
Мальчик не посмел спорить. Тяжело вздохнув, он снял с ослика уже привязанные вязанки хвороста и подвел его к старухе. А после того как та, кряхтя и охая, взобралась на него, взял под уздцы и повел.
Они прошли примерно половину пути. Ведьма ехала молча. Мальчик тоже молчал. Его терзала мысль о том, что сейчас он собственноручно везет в родную деревню ту, которая обязательно навлечет на всех жителей беды и горести.
Проходя по мосту, Лерон решительно остановился и неожиданным сильным толчком спихнул старуху с осла прямо в воду.
Ведьма хрипло вскрикнула и, упав в реку, замельтешила руками, пытаясь справиться с сильным течением. Однако стремнина не выпустила из своих объятий полученную жертву, и скоро силуэт барахтающейся старухи скрылся за излучиной.
Прибежавший в деревню Лерон рассказал матери о том, что утопил ведьму. Мать тут же запричитала и в ужасе схватилась за голову:
- Что ты наделал, глупый мальчишка! Она бессмертна и просто так этого не спустит. Все, погибель наша пришла... Мало того, что прошлым летом лихоманка твоего отца забрала, теперь еще ты такое учудил... Ой, горе горькое... И как тебе только в башку твою бестолковую придти мысль такая могла? Ведь может, она получила бы, что ей надо здесь и ушла бы подобру-поздорову, а сейчас... Что же сейчас-то делать?
Встревоженная, она побежала советоваться с деревенским старостой.
Староста, выслушав Лерона, нахмурился и, тяжело вздохнув, повернулся к его матери:
- Правильнее всего было бы отдать ей твоего сына, может, и обошлось бы все... Но я знаю, что он у тебя единственный помощник сейчас и кроме него у тебя четверо ртов голодных... Только и в деревне его уже оставить нельзя. Так что придется тебе, Марта, продать его кому-нибудь в подмастерья и чем быстрее, тем лучше. Хоть денег получишь, а ведьме скажем: сгинул мальчонка... Так что давай собирайся в город и осла там тоже продай.
В Таммервиле, куда через пару дней добрались Лерон с матерью, она на рыночной площади подошла к седоусому пожилому охраннику.
- Не подскажите ли, милейший, кому тут можно мальчика в подмастерья продать?
Тот мрачно хмыкнул:
- Продать? Да у нас сейчас и задаром учеников не берут - времена тяжелые. Кому охота лишний рот кормить? Вот коли денег дать, то может и согласится кто...
- Да неужто не нужен никому помощник? - всплеснула руками мать. - Он у меня работящий и покладистый.
- Да какой с него работник? - охранник пальцем ткнул в бок Лерона. - Кожа да кости... Хотя, слушай, вчера какой-то странствующий наемник искал на базаре какого-нибудь мальчонку в ученики. Попробуй его найти, он наверняка на постоялом дворе "Солдатский сапог" остановился. Авось не нашел он еще никого.
В "Солдатском сапоге" было тихо, на лавке в углу сидел широкоплечий мрачного вида мужчина и потягивал вино из большой кружки. Мать Лерона шагнула к нему:
- Господин, это не Вы накануне мальчика в ученики искали?
- Ну я, - хмуро проронил тот, даже не повернувшись. - А тебе-то что?
- Может, сына у меня купите? Я недорого запрошу.
Мужчина, оторвавшись от кружки, окинул оценивающим взглядом Лерона:
- Этого что ли?
- Этого, - кивнула мать.
- Хлипковат он больно... - мужчина поморщился. - Я ж воин, к тому ж наемник. Куда мне такой?
- Так недорого, а он жилистый и выносливый очень, - мать руками нервно стала теребить край юбки, - я не отдала бы, но уж больно нужда большая...
- Жилистый, говоришь? - воин недоверчиво хмыкнул, потом обратился к Лерону: - От пола сколько раз отжаться сумеешь?
- Я не знаю, не пробовал никогда. Я больше телегу какую разгрузить или воды натаскать...
- Пробуй, - наемник указал рукой на пол.
Лерон лег и начал отжиматься. Воин, молча, наблюдал. Потом обернулся к его матери:
- Ну и сколько хочешь за него?
- Да сколько дадите, господин... У меня кроме него четверо еще: мал-мала-меньше, а кормилец наш уж скоро год как помер.
- Ну только ради деток твоих, - воин тяжело вздохнул и, вынув из кармана, положил на край стола две золотые монеты.
- Вы истинный спаситель наш, господин, - запричитала мать и, приблизившись, попыталась поцеловать его руку, но тот быстро ее отдернул и отстранился.
- Хватить кудахтать, деньги забирай и иди.
Кланяясь, мать поспешно забрала два золотых и, украдкой осенив Лерона охранным знаком, быстро вышла.
- Голодный? - хмуро осведомился наемник.
- Со вчерашнего дня не ел, господин, - тихо проговорил Лерон.
- Учителем зови, - проронил наемник и тут же громко, на весь постоялый двор, гаркнул: - Хозяин!
Хозяин тут же подскочил к ним:
- Что изволите, Ваша милость?
- Похлебку свою тащи и кусок мяса побольше.
На следующий день Лерон вместе с наемником покинули город и отправились в путь. Они целый день шли по лесу, а к вечеру воин, найдя удобную полянку, приказал Лерону развести костер. Сам же ушел в лес нарубить ельник для ночлега.
Лерон набрал хворост и только разжег огонь, как на краю поляны появилась уже знакомая ему ведьма.
От ужаса у мальчика перехватило дыхание. В вечернем сумраке леса и в пляшущих бликах костра силуэт старухи казался особенно зловещим.
- Думал, что сумел обхитрить и избавиться? - хрипло посмеиваясь, произнесла она. Потом протянула свою костлявую руку и пальцем поманила его:
- Подойди сам, иначе хуже будет.
Зная, что сопротивляться бесполезно, на негнущихся от страха ногах Лерон подошел к ней.
- На колени встань, - приказала та.
Мальчик послушно опустился на колени и почувствовал, как жесткие пальцы старухи вцепились ему в шею, заставляя совсем пригнуться к земле.
- Ах ты, мой резвый жеребеночек... в речку скинул и удрать от меня решил... Думаешь, спущу тебе это? Нет, мой жеребеночек, не спущу. Ты у меня вовек позабудешь, как хоть кого в речку пихать... уж я-то постараюсь, - наклонившись над ним, угрожающим шепотом выдохнула она ему в ухо, еще больнее стискивая пальцами его шею.
Однако ничего сделать дальше старуха не успела. Вышедший из леса воин, отбросив охапку веток, выхватил меч и приставил его к горлу старухи.
- А ну отпустила моего ученика!
- У нее на шее шар, магический шар! Не дайте ей его взять в руки, учитель! - хрипло выкрикнул Лерон, как только пальцы ведьмы чуть ослабили хватку.
- Руки подними, карга старая! - грозно приказал наемник.
- Все равно ведь убить не сможешь... шар не даст, - тихо прошептала старуха, медленно разгибаясь и нехотя поднимая руки.
- Убить может, и не смогу, но изувечу сильно, - усмехнулся воин. - Поэтому лучше клянись, что не будешь вредить ни мне, ни мальчишке, и я отпущу тебя на все четыре стороны.
- Твой ученик сбросил меня в реку. Считаешь, я должна ему это просто так спустить?
- Это правда? - воин испытующе посмотрел на все еще стоящего на коленях Лерона.
- Да, учитель, - потупившись, выдохнул тот.
- Что ж наказание он, может, и заслужил, - воин мрачно скривился, - но калечить я тебе его не дам. Хочешь наказать, можешь выпороть.
- Я не смогу. Силы в руках совсем не стало... Сам накажи. Тогда не стану вам никаких злоключений чинить, - ответила ведьма.
- Поклянись, - потребовал наемник.
- Клянусь, - та подняла руку, а после с усмешкой добавила: - Только ты уж хорошенько накажи.
- Ну, хорошая порка еще никому не вредила, так что довольна останешься, - воин опустил меч и отошел ближе к костру. Потом снял свой ремень и подозвал ученика.
Лерон подошел и склонился перед учителем. Бил его воин долго. Так долго, что в конце от боли Лерон потерял сознание. А когда пришел в себя, ведьмы на полянке уже не было. Он лежал укрытый курткой наемника на ложе из ельника.
Увидев, что он очнулся, воин, сидевший у костра, встал и протянул ему кружку:
- На выпей, полегчает.
- Что это?
- Отвар из трав. И боль снимает и силы восстанавливает. Я потом научу тебя такой готовить.
- Спасибо, - тихо проговорил Лерон и приник к кружке.
Долгих семь лет Лерон был учеником наемника. Воин был суров, но справедлив. Учил жестко, но всему, что знал и умел сам. Время от времени они нанимались охранять караваны и путников, поэтому с деньгами затруднений у них не бывало. Лерон за эти годы возмужал и окреп настолько, что во время тренировочных поединков уже ни в чем не уступал учителю, а в стычках с противниками бился с ним наравне. Высокий, широкоплечий, загорелый, с густыми волнистыми волосами до плеч, он часто ловил на себе восхищенные взгляды молоденьких девиц. Однако ни одной из них пока не удалось заставить его сердце биться хоть чуточку быстрее.
- Завтра с утра с караваном отправляемся в твои родные места, - вошедший в таверну воин, опустился на лавку рядом с Лероном.
- Это приятно слышать, учитель, - Лерон улыбнулся, - я бы с удовольствием посмотрел, как там теперь.
- Посмотришь, куда денешься, - усмехнулся наемник. - На ярмарку в Таммервиль идем. Доведем караван и четыре дня ждем, чтоб обратно сопроводить. Так что все родные места обежать сумеешь.
Караванщиком был седой старик, который вез на ярмарку восточные пряности и ароматические масла. С длинной бородой и в чалме он напоминал Лерону мага из сказки. Неразговорчивость старика только усиливала это впечатление. За три дня пути он произнес не более десятка фраз.
На четвертый день их караван вошел в степь. Бескрайняя равнина, покрытая жухлым ковылем, простиралась, насколько хватало глаз.
- До чего же унылый и мрачный вид, и мы как на ладони, - Лерон недовольно хмыкнул.
- Зато и противника тоже издалека видать. Думаю, перегруппироваться успеем, - тут же парировал наемник.
- Это если степняки нападут, учитель?
- Они самые. Я здесь еще ни разу без стычки не проходил. Караваны в этих местах - единственная пожива для них. Так что не расслабляйся.
Учитель оказался прав. Не проехали они и пяти часов, как им навстречу вынеслась группа всадников на приземистых мускулистых лошадках.
- Повозки кругом и щиты по бокам выставить! - гаркнул наемник, соскакивая с коня и снимая с плеча лук. После чего повернулся к Лерону: - Стрел не жалей, пока ближе не подскачут, а дальше уж в седло, и мечами помашем.
- Понял, учитель, - Лерон тоже соскочил с коня и вскинул лук.
Пятерых из двенадцати приближающихся всадников они сразили на подступах стрелами. После чего, вскочив в седла, выхватили мечи и ринулись на оставшихся. Наемник первым врезался в отряд степняков, и не прошло и четверти часа, как трех убитых им степняков, безжизненно висящих в седлах, уже несли вдаль испуганно ржущие лошади. Лерон тем временем сразил одного, а второго, ранив, выбил из седла. Двое других развернули коней.
- Не дай уйти! А то приведут подмогу, - закричал наемник, пуская коня следом за одним из них.
За вторым погнался Лерон. Догнал он его быстро и, что есть силы, рубанул на скаку мечом. Череп беглеца треснул, как перезревшая тыква, и Лерон повернул коня к каравану.
Подъехав, он увидел, что раненый им степняк, приставив к горлу караванщика длинный нож, кричит что-то на непонятном языке. Неуловимым движением Лерон выхватил из-за пояса кинжал и метнул. Степняк, безвольно разжав руки, тут же начал оседать на землю. Караванщик обернулся и, разглядывая торчащий меж глаз степняка кинжал Лерона, восторженно зацокал языком: "меткий бросок", а потом обернулся к ученику наемника:
- Ты спас мне жизнь.
- Обычное дело, - пожал плечами Лерон. - Вы для того и нанимали нас.
Он привык, подражая учителю, не хвалиться, но и не приуменьшать заслуг. Чем лучше отзывы о наемнике и громче слава, тем выше гонорар.
Вечером, когда Лерон с учителем сидели у костра, караванщик впервые за весь долгий путь подошел к ним, а затем, испросив их согласия, сел рядом.
- Я понял, что не прогадал, нанимая вас, - тихо произнес он, глядя на танцующие языки пламени.
- Такие слова нанимателя радуют - усмехнулся в ответ наемник.
- Я увеличу вам жалованье, скажи только на сколько. Я соглашусь на любую сумму. Собственную жизнь оценивать трудно, - проговорил старик, так и не отводя взгляда от костра.
- То ни к чему. Сумма оговорена и останется неизменной, - отрицательно покачал головой воин.
- Твой ученик спас меня.
- Ну если хочешь его отблагодарить, предложи денег ему иль еще что. А я договор в пути не меняю.
Старик повернулся к Лерону:
- Назови сумму, и она - твоя.
- Я выполнял работу, которая уже оплачена, так что дополнительных денег не возьму, - взглянул тот ему прямо в глаза.
Караванщик долго молчал, потом тихо произнес:
- Тогда скажи, что хочешь.
- Да ничего не хочу, - пожал плечами Лерон, недоумевая, что кроме денег можно потребовать от старика, торгующего корицей и перцем.
- Не люблю ходить в должниках, да видно придется, - грустно покачал головой караванщик и поднялся. - Ну что ж, славный юный воин, найдешь что попросить, с радостью выполню любую твою просьбу, если она окажется мне по силам.
- Благодарю. Может, когда и придется воспользоваться, - не стал обижать старика категорическим отказом Лерон. Он уже знал по опыту, жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, которые и не предугадаешь никак.
Когда они добрались до Таммервиля, учитель тут же отпустил Лерона на четыре дня. Юноша, не мешкая, накупил всем родственникам подарков и отправился в родную деревню. Весь долгий путь он предвкушал, как обрадуется мать, маленький брат и сестры. Как мать накинет на плечи дорогую шелковую шаль, а сестры будут радостно визжать, перебирая атласные ленты, платки и бусы. В кошеле на поясе приятно позвякивали золотые. Хватит и дом отремонтировать, и крышу перекрыть, и даже новую избу для матери справить в случае необходимости.
Добравшись до березняка, что рос неподалеку от родной деревни, Лерон с удовольствием вдохнул знакомый аромат разнотравья. Ему казалось, что даже лес здесь пахнет по-особому - родным щекочущим душу запахом детства. Солнце, выглянувшее из-за тучки, осветило полянку впереди, и Лерон увидел, что она сплошь усыпана ягодами земляники. Улыбнувшись, он сорвал несколько ягод и отправил их в рот.
"Странно, что ребятишки не обобрали, до деревни ведь рукой подать", - мелькнула мысль.
Предчувствие не обмануло его. Деревня встретила его пустотой распахнутых изб, скрипом покосившихся хлопающих ставень и бурьяном, растущим вдоль улиц. С первого взгляда было ясно: деревня мертва. И мертва давно.
Лерон бросился к родному дому. Обвалившийся плетень, заросший лебедой и крапивой двор. Потемневший от дождей сруб с покосившейся крышей и провалами пустых окон. Неужели это его дом, в котором вырос, и его двор, в котором когда-то играл?
Лерон огляделся. В округе царило запустение и безлюдье.
Не веря глазам своим, он обошел все улицы, но не встретил ни одной живой души.
Вот дом старосты. Дверь вывалилась, ставни хлопают на ветру, того и гляди, тоже упадут. Вот дом сапожника Пирта, куда он мальчишкой часто бегал, чтобы залатать прохудившиеся отцовские сапоги - весь покосился, крыша проломлена.
В растерянности Лерон брел по деревне, недоумевая, что могло произойти за время его отсутствия. И тут ветер донес до него запах дыма. Юноша развернулся и пошел в сторону, откуда дул ветер, но вскоре, не выдержав внутреннего напряжения, перешел с шага на бег.
На дальнем краю околицы жил местный дурачок Дрошка. Еще во времена детства Лерон часто с ребятами бегал дразнить безобидного деревенского юродивого и, кривляясь перед его домишком, больше похожим на землянку, выкрикивал вместе с приятелями: "Дрошка, Дрошка, выгляни в окошко!"
Никто не знал, сколько лет убогому дурачку и когда тот появился в деревне. Все привыкли к нему настолько, что казалось, жил он здесь всегда. Тихо пел под нос какие-то малопонятные песенки, питался тем, что собирал в лесу или чем по доброте душевной подкармливали его местные кумушки, считавшие это делом благим и приносящим счастье. Дрошка был на редкость добродушным. Всегда улыбался и никогда никому, даже в ответ на брань, ни одного дурного слова не сказал. Он вообще говорил малопонятными загадками и иносказаниями, а чаще вовсе молчал. Улыбался и молчал.
Именно его увидел сейчас Лерон, добежав до околицы. Дрошка сидел около небольшого костерка, над которым висел то ли кривой котелок, то ли кособокая кастрюлька с ручкой из ржавой проволоки. Дрошка палочкой помешивал варево и под нос приговаривал:
- Ветер-ветерок дуй, подуй, пыль по улицам пустым разнеси. Унеси мою душу грешную, унеси вслед других, безвинно сгинувших. Тошно мне тут горемычному век свой долгий вековать, горе горькое горевать, да души загубленные оплакивать. Не дождаться мне, видать, часа зарочного, часа зарочного, судьбою обещанного...
- Дрошка, - окликнул его Лерон. - Здравствуй, Дрошка.
Юродивый вздрогнул, потом обернулся, и губы его затряслись, складываясь в жалкую и растерянную улыбку.
- Неужели смертушка моя, наконец-то, пришла? - срывающимся от волнения голосом проговорил он, а потом быстро в рифму добавил: - Благодарствуй, молодец, исполни долг, приблизь конец. Пусть час пробьет мой роковой, и жизнь мою возьмет герой.
- Что ты, Дрошка. Не бойся! Я ничего не сделаю тебе дурного! - Лерон приподнял руки, показывая, что настроен миролюбиво.
- Ой, смерть моя, смертушка, как же я заждался тебя, истосковался здесь один-одинешенек, тебя ожидаючи, - не слушая его, стал причитать юродивый. - Гостья ты моя долгожданная, лебедушка ты моя легкокрылая, девица ты моя разлюбезная, суженая ты моя ненаглядная. Ты возьми меня под руки белые, уведи ты меня в дали неведомые, где нет ни тоски, ни печали, где нет ни гористей, ни напастей. Где душа моя, наконец, утешится и навечно с миром упокоится.
- Да не собираюсь я убивать тебя, Дрошка, что ты про смерть песнь завел, - Лерон поморщился и присел рядом с юродивым к его костерку. - Лучше скажи, что произошло здесь? Переехали что ли все куда-то? Куда все ушли?
- Ушли, ушли, - часто закивал Дрошка. - Ушли в дали неведомые, куда солнце к закату клонится, и нет возврата душе, в вечность канувшей. Увела их смерть под белы рученьки, - а потом жалобно добавил: - А я все жду и жду... долго-долго... думал, и не дождусь вовек.
- Умерли что ли все? - сглотнув вставший в горле комок, переспросил Лерон.
Ничего не ответив, блаженный запрокинул голову и, глядя куда-то в небо, речитативом запричитал:
- Ой, утихни ветер в поле, не качай ковыль седой...
Я один сижу в раздолье и качаю головой.
Нет в избе уж ни девицы, ни детей, молчит и пес,
Острый заступ у криницы затупился о погост.
Как смириться с злой судьбою, как кручину превозмочь?
Ведьмы старой злую волю некому развеять прочь.
Сможет ль кто назло судьбине, не жалея головы,
Бросить вызов злобной ведьме, не страшась людской молвы?
Сможет ль выстоять тот витязь, кто наперекор судьбе
Уничтожит зло повсюду, не подумав о себе?
Я молился долго, страстно, чтоб нашелся таковой,
Боги были милосердны, вняли просьбе огневой.
Услыхал я глас небесный: жди, придет тот молодец,
Но увидишь лишь героя, знай: пришел тебе конец.
Дрошка сглотнул, повернул голову к Лерону и, глядя ему прямо в глаза, договорил последнюю фразу:
- Ждал тебя я очень долго и дождался, наконец,
Знаю я, мой путь окончен, это виденье - венец.
- Дрошка о чем ты? Ты хочешь сказать, что всех убил заговор таммервильской ведьмы? - Лерон схватил блаженного за плечо.
Юродивый вдруг захрипел и запрокинул голову.
- Дрошка! Дрошка! - Лерон обхватил его за плечи.
- Исполни долг! - выдохнул тот, и глаза его закатились.
Лерон долго сидел рядом с бездыханным телом деревенского юродивого. Потом нашел позади его землянки вблизи колодца тупой заступ и, вырыв на деревенском погосте, испещренном многочисленными холмиками, могилу, похоронил его до захода солнца.
Вернувшись в Таммервиль, Лерон мрачнее тучи подошел к наемнику, сидевшему в корчме постоялого двора.
- Отпустите меня, учитель. Я отдам все деньги, что накопил, лишь отпустите.
- Что случилось? - воин недоуменно воззрился на него. - Дома что ль беда?
- У меня больше нет дома, - нервно сглотнув, Лерон отвел глаза.
- Кто-то выжил? - учитель не сводил с него пристального взгляда.
- Нет, - качнул он головой.
- Ты знаешь, кто это сделал?
- Да. Поэтому прошу: отпустите.
- Кто?
- Это не имеет значенья.
- Для меня имеет. Кто? - повторил вопрос воин. - Пока не ответишь, не отпущу.
- Таммервильская ведьма, - глухо выдохнул Лерон.
- Месть сладка, но с ведьмой того не испытать, - наемник качнул головой, - и речи быть не может, чтоб я тебя отпустил, - он грузно поднялся с лавки и проговорил: - Пойдем спать, время позднее, а завтра с утра уже в путь.
- Учитель...
- Все! - рявкнул наемник. - Разговор окончен! Завтра с рассветом чтоб лошадей подготовил! - и, не оборачиваясь, ушел.
Лерон опустился на лавку, на которой сидел воин, и бессильно уронил голову на сведенные кисти рук.
К нему тут же подскочил хозяин:
- Что желаете, Ваша милость?
- Вина, - Лерон достал из кошеля золотой и бросил на стол.
- На все? - удивился хозяин.
- Да, на все.
- Как прикажите, - хозяин удалился, а потом вынес несколько больших кувшинов вина и кружку.
Лерон доканчивал уже второй кувшин, однако хмель не приносил облегчения. В голове крутились детские воспоминания, связанные с ведьмой и слова Дрошки.
- Вот ведь гадина, всех извела, никого не пожалела, - Лерон от бессилия грохнул кулаком по столу.
- Что желаете? - тут же к нему метнулся хозяин. В Таммервиле гости нечасто платят золотом.
- Ничего, - буркнул в ответ тот.
В это время в корчму вошел караванщик. Бросив взгляд на Лерона, угрюмо сидящего в окружении кувшинов вина, он подошел к нему и, сев рядом, тихо спросил:
- Помощь нужна?
- Уговорите учителя отпустить меня и можете не считать себя больше моим должником, - Лерон с надеждой посмотрел на старика. - Можете это сделать?
- С чего это ты вдруг решил уйти от него? - удивился тот.
- Я хочу попытаться убить таммервильскую ведьму.
- Она бессмертна, - качнул головой караванщик, - насколько я знаю, магический шар, которым она обладает, защищает своего владельца.
- Не смогу убить, так искалечу!
- О, - тяжело вздохнул караванщик, - тогда ты обречешь на страдания сотни ни в чем неповинных... Представляешь, что сотворит с округой изувеченная ведьма? Шар, кроме бессмертья, дарует возможность творить зло.
- Тогда... тогда... тогда я отберу у нее этот шар! - пьяно выдохнул Лерон.
- Зачем?
- Как зачем? - не понял Лерон. - Чтобы убить ее!
- Ты скорее погубишь собственную жизнь, чем отберешь жизнь у нее - грустно покачал головой караванщик.
- Я все равно попробую. Она уничтожила всю мою деревню. Она извела мою мать, трех сестер и маленького брата. Я жизни не пожалею, чтобы избавить Таммервильские леса от ведьмы.
- Я читал как-то о заговоре, позволяющем снять такой шар. Но вряд ли он действует, потому что таммервильские ведьмаки до сих пор существуют, и время от времени тревожат округу... Хотя, может, шар не нужен был никому... Кроме способности творить зло и бессмертья он не дает ничего, и от старости не спасает... Его обладатель с его помощью не в силах заживить даже собственную рану. На редкость бесполезная вещь.
- Мне он и не нужен. Я хочу лишь искоренить зло, и все. Вы скажете мне заговор?
- Скажу, куда ж деваться, - вздохнул караванщик. - С долгами принято расплачиваться, а ты, я чувствую, не отступишься от задуманного. Так что и заговор скажу, и учителя твоего уговорю тебя отпустить.
На следующее утро Лерон попрощался с учителем и ушел в Таммервильский лес.
Больше месяца он плутал по лесу, изредка выходя к деревням, чтобы купить провиант и расспросить местных жителей: кто и где последний раз видел ведьму. Однако ни ведьма, ни ведьмак уже долгое время не тревожили округу.
Наконец, ему улыбнулась удача. В одной из деревень жители рассказали, что они уже несколько лет кряду раз в неделю оставляют для ведьмы в лесу небольшие подношения, чтобы она не трогала их.
Лерон понял, что ведьма живет где-то поблизости, и углубился в лес. Через некоторое время лес стал перемежаться обширными топями. Однако Лерон с малолетства знал, как надо ходить по болотистой местности. Он выломал длинную прочную палку и шел, проверяя ей каждый следующий шаг и ориентируясь на виды трав, раскинувшиеся ковром по болотным кочкам.
Через три дня он вышел к поляне, на которой стояла небольшая избушка. Ведьма сидела на завалинке и ела из стоящего рядом с ней лукошка лесную малину. Лерон осторожно подкрался и, не раздумывая, бросился на старуху. Лукошко опрокинулось, алые как кровь ягоды рассыпались по траве.
- Кто ты? - испуганно забившись в его медвежьих объятиях, выкрикнула ведьма. - Что тебе надо?
- Тот, кто когда-то пытался тебя утопить. Сейчас я пришел завершить начатое, - сжимая ее еще сильнее, прошептал он ей в самое ухо.
- Все равно не убьешь, шар не позволит, - судорожно хватая ртом воздух, проговорила та.
- Я отберу его!
Нащупав на морщинистой шее старухи шар, Лерон потянул его на себя и стал читать заклинание. Ведьма в его руках сжалась, наклонила голову. Веревка, удерживающая шар, соскочила с шеи, и тот тут же запульсировал в руке Лерона, заискрился, переливаясь всеми цветами радуги.
- Не отберешь, - хрипло выдохнула дрожащая в крепкой хватке Лерона ведьма, - пока на шею себе не наденешь, не отберешь...
- Врешь, карга! - зло пробормотал Лерон. - Вот выкину его сейчас в трясину и прикончу тебя!
- Шару хозяин нужен. Пока не найдется другой, я его хозяйка! Или себе на шею надевай или отказывайся от своей глупой затеи и отпусти меня подобру-поздорову, - прохрипела она прерывающимся голосом.
Лерон не поверил - почувствовал: не врет ведьма. Отшвырнул ее от себя и трясущимися руками надел шар на шею. В то же мгновение в голове у него вспыхнула яркая вспышка, и его сознание погрузилось во мрак.
Очнулся Лерон от холода и ломоты во всем теле. Открыл глаза - полуденное солнце освещает полянку, где он лежит. Тогда почему же ему так холодно? Пошевелился - каждое движение дается с трудом и отдает болью во всех костях. Что за напасть! Мысли путались в голове. Неужели ведьма обманула? Обманула и заманила в какую-то ловушку? Ничего, главное - не убила. Раз жив, все равно прикончит ее рано или поздно. Кстати, где шар?
Лерон ощупал шею, и рука ощутила приятный холодок магического шара. Ах вот он... Выходит, все-таки сумел отобрать его у старухи. Значит, теперь точно сможет ее уничтожить. Он поднес шар к лицу, чтобы разглядеть, и его взгляд упал на собственные пальцы. Вздрогнув от неожиданности, он тут же разжал их, не узнав собственной руки. Рука была старческая, вся в морщинах, высохшая, и пальцы мелко дрожали. О небо! Что сделала с ним проклятая ведьма?
Лерон в ужасе приподнялся и стал ощупывать себя. Точно - старик. Дряхлый немощный старик.