Ponferrum : другие произведения.

Исполин, том 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Артём никогда не знал, кем ему быть в этом мире. Кем бы он ни был - был слаб, как человек. Он не совершал ни большого добра, ни большого зла; от неприятностей уворачивался, как мог, а слово "ответственность", произнесенное в его адрес, вызывало головокружение. Что будет с человеком, пережившем крах всех своих мечтаний и начинаний, всю жизнь копящим в душе злобу на себя и других, когда он попадёт в иной, более жестокий мир, наполненный магией? Поможет ли ему негативный опыт найти нового себя?
  Исполин. Том 1.
  
  Часть первая.
  
  
   Глава 1
  
  
  Сейчас все кажется таким расплывчатым и невнятным. Какие-то шумы, голоса, образы. Очертания и человеческие силуэты сменяются так, что за ними невозможно уследить. Взор судорожно мечется от одного к другому, но, зацепившись, тут же теряет объект, позволяя тому тихо раствориться в Бездне. Это сон. Теперь уже ясно, что сон. Луна снова спит. От осознания сего факта мысли девочки понемногу выстраивались в логический ряд, появлялась концентрация. "Сплю. Да, я сплю. Хм, не могу вспомнить, где. А, это не важно."
  
  Не имело значения, где ты, если ты в безопасности. Лунария ощутила это. Жидкая мысль, не выраженная в словах, на мгновение промелькнула в голове, и девочка сумела на ней сконцентрироваться. "Я просто не могу быть в опасности. Скорее всего сейчас я лежу в своей кровати". Не известно наверняка, было ли это истиной, но Луна смогла получить так необходимое ей спокойствие разума. Теперь она может попытаться выцедить из хоровода танцующих образов нечто более конкретное. Видение.
  
  Послышался лай. Переливающаяся во взоре тьма, показалось, изменила своё течение. Силуэт? Пока рано говорить, разум не увидел ничего знакомого. Где-то недалеко впереди затопали копыта. Астральное тело ощутило порыв ветра. Несильный, но вместе с этим ощущением пришёл и шелест листвы над головой. Все ещё ничего не видно. Концентрируйся, Луна. Ладошки ощутили трение сухой, словно пыльной шерсти. Собачья. Стали появляться голоса. Мягкие звуки катящихся по земле колёс понемногу усиливались, пока не прекратились совсем рядом. Людская речь кажется такой знакомой, но разуму не хватает сил её осмыслить. Громкий и приятный слуху мужской голос приближался. Кто это? Мрачные образы понемногу прояснялись. Луна мысленно подняла голову в сторону голоса. Перед ней стоял огромный, затмевающий темное пространство человек. Сам он был едва ли различим, но нутро подсказывало, что его не нужно бояться. "Папа? Наверное, это папа". Лунария присмотрелась в его лицо. Оно понемногу становилось отчётливее. Щеки и глаза были сильно оттенены. Тонкая линия рта прояснилась. Добродушное, улыбчивое лицо. И такое любимое. Это был точно её отец. Девочка ощутила, как рука легла на её голову и стала гладить по волосам. Луна улыбнулась. Образ начинал приобретать цвет и контрастность. Голубое небо. Серые глаза папы. Бледно-рыжая шерсть собаки. И... - тут взор Лунарии сместился - сзади отца кто-то стоял. Луна напрягла взгляд изо всех сил. Это девушка. Светловолосая и голубоглазая, с правильными чертами лица. Она смотрела вниз, но не на малышку Луну. В никуда. Голос над головой убаюкивающе хрипел, а девочка неотрывно смотрела на спутницу отца. "Она явно пришла с папой и не отходила от него. Может папа привёз её? Она такая грустная." Всем своим видом девушка олицетворяла смирение и покорность.
  Луна пристально разглядывала невзрачное серое платье на ней. "А может быть это..."
  
  Внезапно раздался сильный хлопок прямо перед носом Луны, от которого она моментально проснулась. Сказать больше - словно упала с небес на землю. В коленях появилась слабость и дрожь, как после долгой поездки в карете, а сердце бешено колотилось. Глаза бессознательно забегали по комнате, пока не наткнулись на Айрин, старшую рыжеволосую сестру.
   - Обед проспишь. Одевайся.
   Голос Айрин был безэмоционален, с легкими нотками надменности. Лунария задвигалась. Села, зевнула и потянулась руками вверх до хруста детских суставов. Старшая хмыкнула и направилась к выходу. Почти скрывшись за дверным проемом она бросила взгляд на всё сидящую Луну.
   - Давай уже, не заставляй маму ждать.
   - Иду-у, - протянула девочка.
   В раскрытое окно ударил порыв ветра, принесший с собой запах пыли. В комнате заметно посвежело. С улицы доносились голоса, пропитанные мирской бытностью.
   - А папа уже приехал? - вдогонку крикнула Луна.
   Откуда-то с коридора раздалось сухое сестринское 'нет'. Судя по голосу, Айрин уже спускалась по лестнице.
   Девочка протерла пальцами глаза и заморгала. Посидела несколько секунд со сложенными на бедрах руками. Затем решительно встала, сняла пижаму и надела синее платьице, висевшее на массивном стуле. Обулась в босоножки и спешно зашагала из комнаты. Ноги казались такими слабыми и непослушными, когда девочка спускалась. Лестница круто сворачивала налево, представляя собой букву 'Г', и вела прямиком в обеденную комнату, расположенную сразу под личными покоями Лунарии. Помещение было оборудовано массивным камином. Сейчас в нем не было пользы. Еще не отпуская перила, девочка заметила свою личную служанку, несущую полотенце из холла и проходящую мимо лестницы. Она остановилась и поклонилась.
   - Доброе утро, мисс Сэйсетт.
   - Да.
   Было людно. Телла, мама Луны, обедала за столом спиной к камину. Рядом в ожидании поручений молча стояла рабыня в черном с белыми кружевами платье. Айрин сидела слегка поодаль, подперев лоб рукой, и смотрела в одно из больших окон. По-видимому, ждала обеда. Спустившуюся Луну она заметила, но не похоже, чтобы это её хоть как-то волновало. В холле, из которого вышла служанка девочки, у парадной двери стоял охранник, держащий правой рукой рукоять полуторного меча и отстраненно наблюдающий за происходящим.
   - Сегодня должен прибыть почтовый караван. Я жду вестей. Тара, это на тебе. Доложишь. Я буду у себя в покоях, - госпожа Телла обратилась к слуге за её спиной.
   - Слушаюсь.
   Луна села напротив Айрин. Та перевела взгляд со стола на младшую сестру.
   - Жениха проспишь.
   - Не просплю. Мне пока рано, - девочка положила руки на стол и опустилась на них подбородком. - Зато я сегодня со-он видела, - протянула она.
   - Твое новое достижение?
   Айрин неспешно стучала ногтями по столу и смотрела то на стол, то в дальнюю часть дома - оттуда должны были подать обед. Запаздывали.
   - Фи! Тебе не расскажу.
   - Больно надо.
   Луна заерзала на стуле.
   - Мам, когда папа приедет?
   - У папы много дел. Недели через две вернется. Хоть я и сама не знаю наверняка. Телла подняла руку, и служанка подала полотенце. Айрин молча смотрела на рабыню, несущую ей обед. Та поймала на себе её холодный взгляд.
   - Простите за ожидание, мисс Сейсетт.
   - Ничего страшного, Дора.
   - О-о, сестренка сегодня добрая.
   - Я всегда добрая.
   -А вчера ты ее отругала. Я слышала.
   Айрин не отреагировала. Смущенная служанка сервировала стол. Телла, изредка отпивая из фарфоровой кружки чай, спокойно смотрела на неё.
   - Что ж.
   Госпожа, вытерев рот полотенцем, встала из-за стола и направилась наверх. Тара указала горничным на использованную посуду и скрылась в помещении. Лунария смотрела на Айрин.
   - А мне покушать?
   - Сейчас принесут, госпожа, - ответила Рин, её собственная служанка.
   Луна вновь рухнула на ладони. Ее разбирала скука, и она тоскливо водила взглядом. Трапезничающая Айри, всегда такая холодная по отношению к ней; незажженный камин и висящие над ним портреты отца и деда по отцовской линии. Тяжеленный дубовый стол, не покрытый скатертью и оттого казавшийся девочке еще больше и массивнее. Казалось, он переживет что угодно, и вообще не подвластен разложению и времени. Вся комната то светлела, то погружалась в тень от проплывающих в небе редких кучевых облаков. Когда свет проникал в комнату, минуя прозрачные белые шторы, фарфор, выставленный на столе, отражал его в глаза Луны, заставляя девочку вновь переводить взгляд. Нутром она ощущала присутствие Рин. Наконец подали обед, и Луна принялась за еду.
   Со двора доносилось щебетание. Негромкая, в основном женская речь. Лунария бесшумно орудовала вилкой, как и требовал от нее дворянский этикет. Держала осанку и поглощала пищу, слегка склонив голову. Даже вновь погрузившись в пучину собственных мыслей, контроль над своим телом Луна не теряла ни на секунду - феноменальная способность для восьмилетней наследницы Сейсеттов, настоящий дар. Девичьей осанке суждено было со временем превратиться в полную женской грации стать. И все же от сидящей напротив Айрин, бросающей на сестру редкие, наполненные скукой взгляды, не ускользнуло задумчивое состояние Луны.
   - О чем мечтаешь? - поинтересовалась она.
   Девочка помедлила с ответом.
   - Мне приснилось, как папа приехал домой с незнакомой девушкой. У нее были светлые волосы и голубые глаза. Она была невысокая. Больше ничего не запомнила.
   - Ты думаешь, папа привезет ее из столицы? - Айрин отложила вилку. По всей видимости, она закончила трапезу. - Это просто сон.
   - Я не знаю.
   - Тогда нечего и думать, - встала из-за стола сестра и направилась к лестнице. Служанка направилась за ней.
   - Наверное... - сказала Луна больше сама себе, чем Айрин. Оставшееся на тарелке картофельное пюре отчего-то не лезло в горло.
   - Рин, а сны взаправду бывают вещими? - спросила она, неспешно ковыряясь вилкой в пище. Молодую рабыню, витающую в облаках, словно поразило током, и она поспешила с ответом.
   - А, сны, мисс Сейсетт, да, иногда сны бывают вещими. Я сама видела несколько раз сон, который потом сбывался. Еще я слышала про людей, которые зарабатывают на жизнь тем, что предсказывают важные события. Хотя по правде... Никто ведь не знает, вещий сон он увидел или нет, и можно ли сну верить. Ведь люди могут увидеть то, что они хотят.
   - Вау, Ри-ин! - Луна повернулась на стуле всем корпусом в сторону рабыни. - Ты столько знаешь о снах!
   - Просто я когда-то тоже задумывалась об этом, моя госпожа.
   - А что тебе снилось? - глаза девочки округлились, и служанка поспешно опустила взгляд.
   - Дом.
   - Твой дом?
   - Нет. Рабский дом Анвари. Мне приснилось, как я попала туда. Потом приснилось, как я попала в ваш дом. Возникло такое ощущение, как будто я уже видела то, что вижу. Но между тем по ночам мне являлись тысячи снов, которые ничего не значили.
   Луна задумалась. Ненадолго.
   - Мне не снилось то, что я хочу. Мне просто снилось!
   - Возможно, вам повезло увидеть вещий сон, моя госпожа.
   Девочка еще смотрела какое-то время на Рин, затем медленно повернулась к столу. 'Тогда кто эта девушка из сна? Папа за ней поехал? А если нет? А если да? Может он знает ее? Или купил рабыню? Она выглядела, как рабыня. Зачем папе рабыня? У нас их много. Ай, голова уже болит, не хочу об этом думать. Будет как будет. Это же просто сон'.
   - Мисс Сэйсетт...
   Луна сидела неподвижно с широко открытыми глазами.
   'Любому дворянскому ребенку положен личный раб. Рорик постоянно это твердит. А сам без рабыни ходит. Интересно, куда она делась? Так. Буду думать, что папа купил служанку. Если папа купил ее, значит, она нужна. Кому? Рорику? Или это подарок другой семье? Или она для нас? Нам-то не нужна! А правда, где Эмили? Рорик мог ее продать...'
   - Моя госпожа!
   Лунария дернулась.
   - А? Что?
   Рин смотрела окно.
   - Вернулся караван из Нанто. Разрешите сообщить старшей служанке об этом.
   - Да, скажи ей...
   Рабыня поспешно скрылась за широким проходом, ведущим из обеденной комнаты в помещение, отдаленно напоминающее зал. Приемная для гостей, обставленная маленькими столиками и удобными креслами. Одну из стен полностью занимал огромный многополчатый шкаф, забитый книгами, шкатулками с сигаретами, изящными бокалами и расписанными керамическими тарелками. Вся мебель была из полированного темного дерева.
   Посидев какое-то время в одиночестве и полном безмыслии, Луна встала из-за стола и направилась к выходу из дома.
   - Скажи, что я во дворе, если спросят, - обратилась она к охраннику. Тот заметно кивнул и на секунду сжал рукоять сильнее обычного. Девочка улыбнулась ему, пройдя мимо.
   На улице было знойно, но и не настолько, чтобы у Луны пропало желание побродить в округе. Прохладный ветер значительно облегчал участь тех, кто вынужден был работать на свежем воздухе. По небу низко и лениво плыли четкие облака, а с земли поднимался искажающий пространство жар. Без привязи бегала большая рыжая собака. Конюх мыл лошадь. Юна развешивала бельё. Бойцы у ворот тоскливо глядели по сторонам и в отсутствии господ перекидывались редкими фразами. За высокой кирпичной стеной царил какой-то ажиотаж - единый шумовой фон из людских перекриков, топота копыт, лошадиного ржания и скрипения повозок не умолкал ни на секунду, хоть и был на таком расстоянии едва ли слышен.
   Мимо девочки прошла, выйдя из поместья, Тара. За ней следовал боец. Женщина определенно имела в голове цель, и двигалась быстрым шагом в направлении гула. Сама Луна не ставила себе каких-либо задач, и просто стояла, подпирая рукой голову. Ветер приятно обдувал лицо и слабо трепал полы ее платья.
   - Лика! Ли-ика! - по-детски ласково позвала она.
   Собака обернулась на зов. Но вскоре продолжила гонять по двору голубя.
   - Значит потом.
   Сегодня был хороший день. Никаких репетиторов и школы. Можно было спать до обеда. Девочка зевнула, прикрыв рот ладошкой. 'А где Рорик? У Раймона, наверное. Не хочу его искать. Почему Крон так долго не приезжает? От него давно нет вестей, он что, забыл про нас? Нет, Крон не мог. У-у, ску-учно как. Ну где ты, Крон?' Луна глубоко вздохнула и с шумом выпустила из легких воздух.
   Мутный взгляд девочки скользнул по перилам и зацепил в паре метров от нее крохотный камешек, покоящийся на выкрашенном в белый цвет дереве. Всю гармонию нарушал. Лунария вскинула руку в направлении камня и вытянула пальчики, слегка выгнув их в обратную сторону. Сконцентрировалась на нем. Затем резко махнула ладонью в сторону двора. Камешек словно ветром сдуло. Девочка продолжила скучать.
  
  
   Глава 2
  
  
   Наверное, это место скучно для нас. На первый взгляд обычный поселок, коих тысячи. Потрескавшаяся и пыльная дорога. Редкие машины и редкие люди. Мы не существуем в этом мире. Мы наблюдаем его. Пролетаем неспешно за улицей улицу, глядя по сторонам. Серые кирпичные дома с крашенными ребристыми заборами, продуктовые магазины, парикмахерская, оптовый (судя по всему) рынок, почтамт, вновь дома, дома, гостиница, снова дома. Если бы мы хотели, мы бы закрыли глаза и вернулись туда, где нам хорошо. Но нет. Здесь должно что-то произойти. Мы это чувствовали. Что-то выходящее из ряда вон. А потому мы продолжали смотреть и выискивать то, что дало бы нам подсказку. Ведь на всё есть причины, и это что-то не могло случиться, не имея никаких предпосылок. Мы искали отчаянно. Вглядывались в каждую мелочь, в лица прохожих, в покачивающиеся на ветру березки; смотрели на брошенные окурки и сигаретные пачки; скользили вдоль усеянного мелкими камешками асфальта и взмывали высоко в небеса лишь для того, чтобы, оглядевшись, пасть резко туда, где мы, казалось, еще не все осмотрели. Наш взгляд был подобен волне, стремительной и подвластной лишь нашим чувствам. Мы то успокаивались, то входили в бешенство, и лишь сильное желание увидеть это заставляло нас продолжать поиски.
   Крохотный сквер. Не чета десяткам тех огромных парков, что мы видели ранее. Пешеходная тропинка и четыре десятка высеянных вдоль неё старых березок. Пять или шесть скамеек - мы уже не считаем, не интересно. В целом, в это знойное обеденное время никого особо и не было. Кто-то, бывало, недолго сидел на скамьях, кто-то проходил в спешке (или без) мимо. Обычные люди, обычная жизнь которых нас не обременяла. Жизнь здесь не кипела, но дышала ровно. Скука. Мы концентрируемся на мужчине, только что присевшем на скамью. Выглядит уставшим и потрепанным. Человек облокотился на колени и смотрел себе под ноги, внимания на прохожих не обращал. Впрочем, они очень старались ответить ему взаимностью - не хотелось связываться с таким грязным оборванцем, что он может выкинуть? Желтоватое, морщинистое лицо. Губы время от времени шевелились. Местами грязная майка и вусмерть замызганные джинсы непонятного цвета. Жалкое зрелище. Но мы не чувствовали жалости к нему - ох, если бы! - сейчас мы чувствовали лишь интерес. И он, непонятно почему, нарастал. Здесь, именно здесь должно что-то произойти. Но что? Мы глядели по сторонам, несколько раз облетели мужчину, рассмотрев того со всех сторон, но никак не могли понять, что в этой до смешного обыденной обстановке может произойти такого?
   Мы поняли лишь спустя мгновение, когда увидели её, идущую в нашу сторону.
  
   Странная женщина. Она была невероятно, аномально красива. Словно и не человек вовсе. Довольно худая, в черном до колен простом платье. Босая. Ее конечности были полностью черными, будто она только что окунула их в бочку с краской. Но они не блестели на солнце, подобно краске: игра света вообще обходила стороной эту женщину. На уровне плеч тьма плавно переходила в бархатистую бледную кожу. Волосы были нисколько не светлее её рук, и волнами ниспадали на тоненькие открытые плечи, сильно с ними контрастируя. Но больше всего, наверное, нас потрясли её глаза - зеленые и яркие, и такие живые. Сама женщина хоть и казалась не от мира сего, все же очень интересовалась окружающей действительностью. Она улыбалась, и шла как заведённая. Жизнь в ней горела невероятно. Она бодро шагала по дорожке, поворачивая голову то направо, то налево, иногда даже вверх. Странная была она, мы таких раньше не видели.
   Наши взгляды встретились. Она смотрела на нас неотрывно. Как и мы на неё. Неужели она может видеть нас? Как это возможно? Мы не существуем! Но, может... может, и она не существует? Женщина приветственно кивнула нам и прошла мимо. Минуя сидящего на скамье бедолагу, она остановилась и посмотрела на плешивую голову, обхваченную руками. Мы не заметили в её взгляде надменности. Не так смотрят на жалких людей.
   Мы приблизились к этим двум. Настолько, что, казалось, вот-вот станем участниками процесса. Лицо мужчины, растянутое руками, было нам хорошо видно. Когда он жмурился, морщины становились четче и глубже. Иногда человек качал головой - не размашисто, но все ж заметно. Женщина стояла рядом, довольно близко - при желании, он мог до нее дотянуться. Но не похоже, что она привлекала его внимание. Мужчина был полностью погружен в свои мысли, и они были, очевидно, совсем безрадостные.
   Женщина села рядом с ним на скамью. Склонившись и обхватив себя за локти, она заинтересованно смотрела на человека, на его двигающиеся губы и подрагивающие желваки. Незнакомка мягко улыбалась, полуприкрыв глаза. Иногда мужчина будто бы всем телом с силой выпускал из легких воздух, и в эти моменты мы ощущали резкий запах спирта. Женщину это не смущало ничуть. Должно быть, она видела этого мужчину насквозь. Это ощущалось. И это выглядело диким для нас. Что ты пытаешься найти в нем? Кто ты вообще?
  
   Надо думать, впервые мы пожалели о том, что не можем говорить.
  
   Зато мог мужчина. Но его руки безвольно пали на засаленные бедра, и сам он сидел, словно марионетка с оборванными нитями, пустыми глазами смотревшая на свои ладони. Неужели он не видел женщину?
   - Дура. Идиотка. Как же она меня накаляет. Она не знает, через что я прошел. Строит из себя правильную, ну, извините, такой я есть, другим уж не буду. Кто она такая обо мне судить! В следующий раз на место поставлю!
   Мужчина икнул и замолк. Подвигал пальцами.
   - Но по сути она права. Что я могу, ну что я могу? Ничего я не могу. Я тяну Катьку на днище. Человек посидел какое-то время, затем похлопал себя по бедрам и странно рассмеялся. Было больше похоже на какие-то легочные спазмы.
   - Э-эх, жизнь моя жестя-янка! - протянул он. - Когда ж все так получилось-то, а? Всё, как у людей было, нормально шло. Потом абзац. Раз - и ты не человек, ты грязь. Дха-ха, и все тебя топчут. Твари! Бесит, все бесит! Все ж хорошо было... - губы мужчины затряслись и искривились. Мы уже знали, как люди начинают плакать. По щеке скатилась одна-единственная слеза, и человек заморгал.
   - Хорошо было...
   Мы подумали, что он определенно бредит, и посмотрели на незнакомку. Женщина резко оставила скамью и встала перед ним во весь рост. Она безо всяких колебаний заключила в ладони его небритые щеки и посмотрела в печальные глаза. Мужчина почувствовал своим лицом легкое дуновение ветра и поднял взор. Сквозь березовые листья, такие изумрудно-яркие на фоне солнца, он мог ловить взглядом частички света, немного греющие его.
   - Наверное, так всегда было. Ты думаешь, что все хорошо, что крепко стоишь на ногах, а на деле ты еле держишься на плаву, - шептал человек. - Раз - и утонул. На ниточках все держится. И ничего не попишешь. Под ногами не земля, а трясина. Ха-а-ха-кха, тогда я просто ускорил неизбежное.
   Ветер трепал его волосы. Мужчина не сводил взгляда с зеленой листвы.
   - Вот и всё.
   Продолжая смотреть, человек вдруг понял, что никакие звуки до него больше не доносились, и окружающий мир внезапно умер, перетёк в сон. Явь уступила место иллюзии, реальность превратилась в картон, а свет, проникающий через листья, как через церковную мозаику, стал иллюминацией. Глаза мужчины резко расширились, рот приоткрылся, и он в сердцах сдавил руками свою грудь.
  
   Если бы у нас были брови, мы бы их вскинули. Улыбающаяся незнакомка ушла в неизвестном направлении.
  
  
   ***
  
  
   Трехэтажная школа, выкрашенная в белый. По периметру - зеленый забор. Неподалеку кирпичная остановка. Кое-кто уже ждал своего автобуса, кто-то только спешил ждать. Другие идут пешком. Всем нужен сигнал - побуждение к действию. Люди не сядут в неприехавший автобус. Хороший ученик не покинет незаконченный урок. Хороший завуч не запоздает со звонком.
   И он раздается из глубин здания. Конец субботних занятий. Сигнал к душевной релаксации. Впрочем, кому как.
   Из мрачных, неосвещенных в это время недр раздевалки, выходят первые люди. Обычно они же и самые шумные. В основном старшие классы. На крыльце становится людно. Подростки выходили, дразнились, разговаривали, молчали, ждали друзей, исчезали за углом, собирались в группы и ходили по одному, спешили и шли неспеша - окна школы привычно наблюдали знакомую картину. Сейчас окон хватает даже на то, чтобы осматривать каждого ученика в отдельности - не так уж и много было народу. Одно из них смотрело на высокого паренька в черном костюме. Артем смотрел на него в ответ.
   'Что-то он долго' - подумал подросток и вставил наушник в левое ухо. Включил Gus Gus - Ladyshave. Сознание растворилось в музыке, время нашло новую точку отсчета. Взгляд парня скользил по школьному двору. За углом ребята прижали к стене какого-то задохлика и окружили. Его портфель живописно перемахнул через забор и ушел в свободный полет.
   - Пойдем пообщаемся.
   Скрылись. Девчонка с параллели смеялась и прикрывалась от подруг :
   - Руки прочь от моих сисек! Ха-ха-ха, не трожь! Белая кошка грациозно преодолела решетку забора и стала объектом внимания каких-то учениц, что принялись ее гладить. Двое парней молча прошли мимо Артема. Спускающаяся по короткой лестнице девушка с красивыми ногами остановилась.
   - Бли-ин, подожди, я пакет забыла... Я быстро!
   Её голос утонул в плескавшейся жиже таких же голосов.
   - Народ стоит, автобуса не было.
   - А Лена где?
   - Жесть, наконец-то неделя закончилась...
   - Первая неделя, а ты уже ноешь.
   Артем запрокинул голову. Плыли облака и пели птички.
   Как всегда.
   Какая-то веселая девица в очках неудачно вписалась в плечо Артема, едва не сбив того с ног.
   - Ой! Прости-прости.
   Компания её рядом идущих одноклассниц захохотала еще громче. Парень не обратил внимания. За ними прошла одинокая и безрадостная темноволосая школьница. Милая. Ну да ладно.
   Артем впился глазами в дверь, из которой должен был выйти Виктор. Секунд через двадцать тот показался на свет с портфелем в одной руке и переброшенным через плечо свитером в другой. Вышел неспешно, но, заметив товарища, слегка ускорился.
   - Училка припахала.
   - Идешь?
   Артем развернулся и тронулся с места. Виктор догнал его и пошел рядом. Ребята, пропустив группу старшеклассников, миновали затененную деревьями калитку и перешли узкую поселочную дорогу. Как только они потерялись за ветхими советскими одноэтажками из-за поворота показался долгожданный для многих желтый автобус.
   Парни шагали бодро, время от времени обгоняя какого-нибудь неспешно бредущего школьника. Молчали, но не стеснялись молчания. Обычное дело для знакомых с четвертого класса друзей. До скуки привычные шиферные дома пролетали один за другим, не вызывая возмущений в душах ребят. Когда ты годами ходишь по одному и тому же маршруту дорога, даже долгая, понемногу перестает для тебя существовать. И ты, слепой и погруженный в собственные думы, внезапно оказываешься у порога своего дома. Тогда жизнь снова продолжится. Если дома тебе есть, на что смотреть.
   Как бы то ни было, сейчас Артему не суждено забыться. Далеко позади раздались до боли знакомые девичьи крики.
   - Ребята!! Ребят, подождите!
   Друзья обернулись. Позади торопливо семенила Кристина Королькова. Очень складная брюнетка, одноклассница. Виктор улыбнулся, Артем выдернул наушник из уха. Поравнявшись с ними, девушка заговорила.
   - Куда вы всегда так летите? Вас вообще не догнать!
   Проехала легковушка. Компания двинулась.
   - Особенно Артема. Я вчера тебе кричала, ты чего не обернулся?
   - А. Я в наушниках был.
   - Бли-ин. Чуть не охрипла. Кричу, а ты идешь, затылком качаешь. И это не первый раз. Теперь я буду называть тебя человек-затылок, - хитро улыбнулась Крис. - Так и знай. В мыслях.
   - В мыслях можешь меня даже бить.
   Виктор усмехнулся и спросил:
   - Ты сама-то чего здесь пошла? Еще и за нами бегаешь, нц, всё с тобой понятно.
   - Что-о-о? Ничего тебе не понятно, я на автобус опоздала!
   - Часто опаздываешь, подруга, ай-ай, такое палево.
   Кристина обвила руку Вити и повисла на ней.
   - Ты меня раскрыл, - и рассмеялась.
   Артем шел молча, часто поглядывая то на одну, то на другого.
   - Что ж мне делать-то? Ведь у тебя Оля-я, все дела-а...
   - Ты гонишь что ли, какая Оля, ты о ком вообще? Знать не знаю никаких Оль.
   - А я слышала у тебя девчонка есть, - кривлялась одноклассница.
   - Ну, пока нету. Так что у тебя есть шанс, - подмигнул парень.
   Девушка многозначительно улыбнулась. Из прищуренных накрашенных ресниц она смотрела куда-то далеко вперед, казалось даже, видела мир насквозь. Пребывала в красивой иллюзии. Подумав это, Артем потупил взгляд. Сухая и пыльная дорога хрустела под его туфлями.
   Обойдя огороженную площадь перед Домом Детского Творчества, девятиклассники вышли к белому зданию администрации района. Рядом с ним стояли эти вечные ели. Сколько Артем себя помнил - столько они там стояли. Если пойти направо - можно выйти в мемориал. Если вперед - то есть туда, куда и двинулись одноклассники - попадешь на фонтанную площадь с высокими облагороженными кустарниками, несложным лабиринтом сходящимися непосредственно к фонтану.
   Шагая рядом с увлеченно болтающими знакомыми, Артем, несмотря на свое молчание, нисколько не чувствовал себя обделенным или забитым. Он был из той породы людей, которые все свои проблемы и жизненные неурядицы приписывали на свой счет. Тебя обделяют вниманием девушки? Значит, ты урод. Тебя унижают в школе? Значит, ты слабак, и у тебя нет друзей. Такая точка зрения радовала Артема осознанием того, что вся его жизнь находится в его руках. Уродом парень не был, по крайней мере, не считал себя таковым, и если сейчас он шел молча, думая о подобном под смешки Крис, значит, не очень-то и нужно было Артему внимание этой девушки. А вот Виктор слишком много говорит о них в последнее время. Ну и карты ему в руки.
   Минуя Дом Культуры, узкой асфальтированной тропой школьники вышли в центральную аллею, усеянную березами. Пройдя несколько шагов, Кристина, посмотрев далеко вперед, взволнованно спросила :
   - Что там? Мужик?
   В сотне метров от них определенно лежало тело. Лежало на их привычном пути и грозило неизвестными при контакте с собой последствиями. Артем заметил человека еще до выхода на прямую. Его взгляд из-под прищуренных век был задумчив и серьезен.
   - Да.
   Они приближались.
   - Мы должны помочь... вдруг ему плохо.... - продолжала Кристина.
   - Может, пьяница? - Виктор был растерян.
   - Или бо-о-омж...
   - Надо подойти поближе, так узнаем.
   Казалось, это проблемы приближаются к ним, а не они к человеку. Теперь его видно отчетливо. А в данный момент даже можно хорошо разглядеть. Шаг за шагом вместе с интересом нарастало и внутреннее напряжение девятиклассников. Они замедлялись, пока не подошли к телу на три метра. Человек лежал на боку неподвижно, обеими руками вцепившись в свою грязную рубашку. Своим бледным лицом он был повернут к ним. Из его носа брала начало тончайшая струйка крови.
   - Э, мужик! МУЖИК! Ты че лежишь?
   Реакции нет. Виктор посмотрел на спутников и пожал плечами. Артем подошёл к мужчине и опустился на корточки. Поискал двумя сложенными пальцами сонную артерию. Потом приложил ладонь целиком.
   - Пульс не могу найти. Он какой-то холодный.
   - Может, он... того?
   - И не дышит вроде.
   - Артём, проверь глаза. На ОБЖ говорили проверять глаза.
   Парень раздвинул веки. Расширенный зрачок не среагировал на полуденное солнце.
   - Походу он мертв, - констатировал тот.
   Кристина стояла молча, прикрыв рот рукой. Витя кивнул.
   - Скорую нужно вызвать, - сказал Артем, вставая. - Я сгоняю в магазин, скажу, чтоб позвонили. Подождите тогда.
   - Давай.
   Парень помедлил, словно задумался о чем-то. Постоял несколько секунд, держа на себе озадаченные взгляды одноклассников. Было ощущение, что его кто-то видит - но не они, кто-то другой. Артем обернулся. И сразу понял. За его спиной стояла женщина. В невыходной домашней сорочке, зеленых резиновых шлепках, лет сорока. С застывшем на лице выражением ужаса. Она не двигалась, и просто стояла, опустив руки. Артем сощурился. Сжал кулаки и рванул сквозь неплотный ряд берез в сторону близлежащего магазина, ни слова ей не сказав. Подсознательно он понимал, что она как-то связана с этим мужчиной; но реальных мыслей в голове не было, кроме единственной установки, данной себе несколько секунд назад. Пробежав метров пятьдесят, парень варварски ворвался в продмаг. Молодая полноватая продавщица удивленно посмотрела на его озабоченное лицо.
   - Там человеку плохо, скорую нужно вызвать. Срочно.
   Девушка одеревенело сверлила взглядом Артема, потом, словно опомнившись, крикнула в сторону: - Лю-юб! ЛЮБА! Откуда-то из внутренних помещений звонко прозвучало женское 'Ау?'.
   - Скорую звони!
   - Кого звонить?
   - Скажите, что тут на аллее человек умирает. Вот тут, рядом. На аллее.
   - Секунду...
   Толчок дан, процесс запущен. Артем порадовался про себя. Он не знал всей этой системы, но уже представлял, как диспетчер принимает вызов и транслирует полученную информацию дежурной медицинской карете. Этот мир работает, как часы.
   Девятиклассник вышел на улицу и посмотрел туда, где пару минут назад стояли его знакомые. Сейчас их там не было - рядом с мужчиной, опустившись на колени, сидела та самая незнакомка. Немного левее, в отдалении стояла парочка. Виктор призывающе махал рукой. Парень торопливо зашагал к ним.
   - Там какая-то женщина, она знает его. Сказала, что дождется врачей. Спасибо сказала.
   Артём посмотрел ей в спину. Голову видно не было - сильно наклонена вперёд.
   - Угу. Дальше без нас разберутся, - и развернулся. - Идём?
   - Жалко её очень, - сказала Кристина.
   Артем развернулся и тронулся с места. Виктор догнал его и пошел рядом. Ребята, пропустив группу старшеклассников, миновали затененную деревьями калитку и перешли узкую поселочную дорогу. Как только они потерялись за ветхими советскими одноэтажками из-за поворота показался долгожданный для многих желтый автобус.
   Парни шагали бодро, время от времени обгоняя какого-нибудь неспешно бредущего школьника. Молчали, но не стеснялись молчания. Обычное дело для знакомых с четвертого класса друзей. До скуки привычные шиферные дома пролетали один за другим, не вызывая возмущений в душах ребят. Когда ты годами ходишь по одному и тому же маршруту дорога, даже долгая, понемногу перестает для тебя существовать. И ты, слепой и погруженный в собственные думы, внезапно оказываешься у порога своего дома. Тогда жизнь снова продолжится. Если дома тебе есть, на что смотреть.
   Как бы то ни было, сейчас Артему не суждено забыться. Далеко позади раздались до боли знакомые девичьи крики.
   - Ребята!! Ребят, подождите!
   Друзья обернулись. Позади торопливо семенила Кристина Королькова. Очень складная брюнетка, одноклассница. Виктор улыбнулся, Артем выдернул наушник из уха. Поравнявшись с ними, девушка заговорила.
   - Куда вы всегда так летите? Вас вообще не догнать!
   Проехала легковушка. Компания двинулась.
   - Особенно Артема. Я вчера тебе кричала, ты чего не обернулся?
   - А. Я в наушниках был.
   - Бли-ин. Чуть не охрипла. Кричу, а ты идешь, затылком качаешь. И это не первый раз. Теперь я буду называть тебя человек-затылок, - хитро улыбнулась Крис. - Так и знай. В мыслях.
   - В мыслях можешь меня даже бить.
   Виктор усмехнулся и спросил:
   - Ты сама-то чего здесь пошла? Еще и за нами бегаешь, нц, всё с тобой понятно.
   - Что-о-о? Ничего тебе не понятно, я на автобус опоздала!
   - Часто опаздываешь, подруга, ай-ай, такое палево.
   Кристина обвила руку Вити и повисла на ней.
   - Ты меня раскрыл, - и рассмеялась.
   Артем шел молча, часто поглядывая то на одну, то на другого.
   - Что ж мне делать-то? Ведь у тебя Оля-я, все дела-а...
   - Ты гонишь что ли, какая Оля, ты о ком вообще? Знать не знаю никаких Оль.
   - А я слышала у тебя девчонка есть, - кривлялась одноклассница.
   - Ну, пока нету. Так что у тебя есть шанс, - подмигнул парень.
   Девушка многозначительно улыбнулась. Из прищуренных накрашенных ресниц она смотрела куда-то далеко вперед, казалось даже, видела мир насквозь. Пребывала в красивой иллюзии. Подумав это, Артем потупил взгляд. Сухая и пыльная дорога хрустела под его туфлями.
   Обойдя огороженную площадь перед Домом Детского Творчества, девятиклассники вышли к белому зданию администрации района. Рядом с ним стояли эти вечные ели. Сколько Артем себя помнил - столько они там стояли. Если пойти направо - можно выйти в мемориал. Если вперед - то есть туда, куда и двинулись одноклассники - попадешь на фонтанную площадь с высокими облагороженными кустарниками, несложным лабиринтом сходящимися непосредственно к фонтану.
   Шагая рядом с увлеченно болтающими знакомыми, Артем, несмотря на свое молчание, нисколько не чувствовал себя обделенным или забитым. Он был из той породы людей, которые все свои проблемы и жизненные неурядицы приписывали на свой счет. Тебя обделяют вниманием девушки? Значит, ты урод. Тебя унижают в школе? Значит, ты слабак, и у тебя нет друзей. Такая точка зрения радовала Артема осознанием того, что вся его жизнь находится в его руках. Уродом парень не был, по крайней мере, не считал себя таковым, и если сейчас он шел молча, думая о подобном под смешки Крис, значит, не очень-то и нужно было Артему внимание этой девушки. А вот Виктор слишком много говорит о них в последнее время. Ну и карты ему в руки.
   Минуя Дом Культуры, узкой асфальтированной тропой школьники вышли в центральную аллею, усеянную березами. Пройдя несколько шагов, Кристина, посмотрев далеко вперед, взволнованно спросила :
   - Что там? Мужик?
   В сотне метров от них определенно лежало тело. Лежало на их привычном пути и грозило неизвестными при контакте с собой последствиями. Артем заметил человека еще до выхода на прямую. Его взгляд из-под прищуренных век был задумчив и серьезен.
   - Да.
   Они приближались.
   - Мы должны помочь... вдруг ему плохо.... - продолжала Кристина.
   - Может, пьяница? - Виктор был растерян.
   - Или бо-о-омж...
   - Надо подойти поближе, так узнаем.
   Казалось, это проблемы приближаются к ним, а не они к человеку. Теперь его видно отчетливо. А в данный момент даже можно хорошо разглядеть. Шаг за шагом вместе с интересом нарастало и внутреннее напряжение девятиклассников. Они замедлялись, пока не подошли к телу на три метра. Человек лежал на боку неподвижно, обеими руками вцепившись в свою грязную рубашку. Своим бледным лицом он был повернут к ним. Из его носа брала начало тончайшая струйка крови.
   - Э, мужик! МУЖИК! Ты че лежишь?
   Реакции нет. Виктор посмотрел на спутников и пожал плечами. Артем подошёл к мужчине и опустился на корточки. Поискал двумя сложенными пальцами сонную артерию. Потом приложил ладонь целиком.
   - Пульс не могу найти. Он какой-то холодный.
   - Может, он... того?
   - И не дышит вроде.
   - Артём, проверь глаза. На ОБЖ говорили проверять глаза.
   Парень раздвинул веки. Расширенный зрачок не среагировал на полуденное солнце.
   - Походу он мертв, - констатировал тот.
   Кристина стояла молча, прикрыв рот рукой. Витя кивнул.
   - Скорую нужно вызвать, - сказал Артем, вставая. - Я сгоняю в магазин, скажу, чтоб позвонили. Подождите тогда.
   - Давай.
   Парень помедлил, словно задумался о чем-то. Постоял несколько секунд, держа на себе озадаченные взгляды одноклассников. Было ощущение, что его кто-то видит - но не они, кто-то другой. Артем обернулся. И сразу понял. За его спиной стояла женщина. В невыходной домашней сорочке, зеленых резиновых шлепках, лет сорока. С застывшем на лице выражением ужаса. Она не двигалась, и просто стояла, опустив руки. Артем сощурился. Сжал кулаки и рванул сквозь неплотный ряд берез в сторону близлежащего магазина, ни слова ей не сказав. Подсознательно он понимал, что она как-то связана с этим мужчиной; но реальных мыслей в голове не было, кроме единственной установки, данной себе несколько секунд назад. Пробежав метров пятьдесят, парень варварски ворвался в продмаг. Молодая полноватая продавщица удивленно посмотрела на его озабоченное лицо.
   - Там человеку плохо, скорую нужно вызвать. Срочно.
   Девушка одеревенело сверлила взглядом Артема, потом, словно опомнившись, крикнула в сторону:
   - Лю-юб! ЛЮБА!
   Откуда-то из внутренних помещений звонко прозвучало женское 'Ау?'.
   - Скорую звони!
   - Кого звонить?
   - Скажите, что тут на аллее человек умирает. Вот тут, рядом. На аллее.
   - Секунду...
   Толчок дан, процесс запущен. Артем порадовался про себя. Он не знал всей этой системы, но уже представлял, как диспетчер принимает вызов и транслирует полученную информацию дежурной медицинской карете. Этот мир работает, как часы.
   Девятиклассник вышел на улицу и посмотрел туда, где пару минут назад стояли его знакомые. Сейчас их там не было - рядом с мужчиной, опустившись на колени, сидела та самая незнакомка. Немного левее, в отдалении стояла парочка. Виктор призывающе махал рукой. Парень торопливо зашагал к ним.
   - Там какая-то женщина, она знает его. Сказала, что дождется врачей. Спасибо сказала.
   Артём посмотрел ей в спину. Голову видно не было - сильно наклонена вперёд.
   - Угу. Дальше без нас разберутся, - и развернулся. - Идём?
   - Жалко её очень, - сказала Кристина.
   - Ничего не поделаешь. Смерть есть смерть.
   - Я всё понимаю, Вить. Просто... Я не знаю, конечно, кто для неё этот мужчина, но мне... так жалко. Боюсь представить себя на её месте...
   'Сострадание' - пронеслось в голове у Артёма.
   - Зачем тебе представлять себя на её месте? - спросил Виктор.
   - Не знаю. По-моему это просто необходимо. Как воздух.
   Группа некоторое время шла в напряженном молчании. Каждый молчал о своём. 'Витёк прав. Смерть есть смерть. Смерть - это трагедия, вызывающая сострадание у хороших людей. Не похоже, что Кристина притворяется. Ей правда жаль. И она умеет чувствовать боль других. Приятное открытие.
   Но что чувствую я сам? Сочувствие есть, да, оно ощущается, особенно к той женщине. Но это не всё. Есть что-то другое. Думай, блин...'
   Артём тысячу раз видел смерть за экраном, смерть не обходила его ни на страницах школьной литературы, ни на уроках истории (где её было особенно много); он слышал о смерти своих дальних родственников и родственников своих друзей. Газетные некрологи никогда не пустовали, хоть и не читались им, а ящик время от времени подкидывал сводки крупных аварий, стихийных бедствий или даже терактов. Смерть всегда была и везде. Но сегодня Артёму довелось почувствовать её холод собственной ладонью.
   Не известно, кем было тот человек, но ясно одно - если по нему плакали, значит, он был этого достоин.
   'Богатые и обделенные, сильные и немощные, добродетели и злотворцы - каждый из них в один погожий денёк станет кормом для червей' - расшифровал свои чувства Артём. Человек не может знать кем он будет через год, или, даже, месяц, но он твердо уверен в том, что когда-нибудь придёт и его время. Вернее, пройдёт. Если не дурак, конечно - дураки вечны. Мы можем забыть о неизбежной кончине, но смерть никогда не забудет о нас. И это здорово. Потому что смерть - колоссальный компенсатор всего на свете! Противопоставляясь нашим интересам, желаниям и чувствам, она придаёт им огромную ценность.
   'Может, поэтому я сейчас так воодушевлен? В отличие от этого мужика, я всё еще стою на стороне живых. Я могу чувствовать и желать. Сейчас я счастлив'.
   - Знаете, что хочу сказать... - начал Артём под монотонный звук шагов.
   - А? - заинтересованно открыла рот Кристина. Витя посмотрел на Артёма.
   - Мы сделали то, что смогли. Мы хорошо постарались. И нас не будет грузить совесть за то, что мы прошли бы мимо.
   - Верно...
   - И ещё я вот что подумал. Смерть заставляет нас ценить то, что мы имеем. Вот мы с вами дружим, и это имеет цену только потому, что на другом конце стоит смерть. Не знаю, как вы, а я считаю, что в этим мире всё правильно и так, как надо. Мы должны продолжать жить и радоваться, что мы живы. Вот что я думаю.
   Артём показательно широко улыбнулся.
   - Ну-у... да...
   Девушка была грустна. Парень ущипнул подругу за плечо. Та, вскинув голову, зашипела, втягивая в себя воздух сквозь зубы.
   - Ну давай, ну улыбнись! - весело продолжал Артём. - Жизнь - классная штука!
   - Конеш! - подыграл Виктор, толкнув бедром Кристину.
   - Да вы офигели оба! - рассмеялась девушка.
   - Жить - значит чувствовать! - Артём принялся гладить одноклассницу по прямым волосам.
   - Истину вещает, - его друг стал в этом помогать.
   Кристина вжала голову в плечи, как черепаха, и сильно зажмурилась. Смущалась.
   Троица вышла на перекресток, который сулил расставание. Девушка вырвалась вперед на пару шагов и обернулась:
   - Всё, ребят, до завтра. Ну, то есть до понедельника.
   - Что, и не обнимешь даже? А я-то ду-у-умал... - с чувством иронизировал Витя.
   - Ну, иди ко мне.
   Пара постояла в объятиях несколько секунд. Артём поперекатывался с носков на пятки.
   - И про меня не забудь.
   Кристина обнялась и с ним. Сквозь одежду парень смог почувствовать прикосновение бедер и живота девушки, упругость её груди. От темных волос, касавшихся его подбородка, приятно пахло шампунем. Или духами. Артём совсем не торопился отпускать одноклассницу, даже после её попытки освободиться от объятий.
   - Ну как, чувствуешь, что жива? - полюбопытствовал он и задорно поиграл плечами.
   - Я чувствую, что ты грязный извращенец. И пошляк.
   - Ну, ну...
   Они прервали объятия. Крис отошла.
   - Но мне это нравится. С вами весело. Пока-пока!
   - Увидимся!
   Парни проводили блестящими глазами девушку и пошли своей дорогой. Через пару минут они приблизились к дому Артёма. Виктор спросил:
   - Ты придёшь сегодня?
   - Да ну да, наверное.
   - Ага. Ну тогда бывай, - поднял в прощальном жесте руку приятель.
   Девятиклассник скрежетнул калиткой и вошёл.
   Дома убиралась мама. У стены в несколько куч было свалено белье, сортированное по цвету. Пахло сыростью. Воздух был пропитан рутиной. Пройдя по коридору, юноша увидел в кабинете отца младшую сестру, проверяющую фломастеры на бумаге. Поздоровался и прошел в свою комнату.
   Хотелось поскорее сбросить форму, но всё же Артём раздевался неспешно, наблюдая за своими ощущениями. Чувство самодисциплины, которое вызывали у него классический пиджак, штаны и рубашка, растворялось с каждой снятой вещью, уступая место блаженной и долгожданной расслабленности. Повесив одежду, парень бессильно упал на кровать. Да, вот теперь можно отдохнуть.
   Мысли не шли - он не пытался их думать. Умиротворение заполнило его тело и разум.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"