Кокоулин А. А. : другие произведения.

Сеанс окончен!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   И был пляж. Было море, лениво пытающееся лизнуть ступни. Был горизонт с белыми треугольниками яхт.
   Голубев снял рубашку, раскатал плед, лег на правую половину. Сощурившись на солнце, пыхтя, освободился от брюк. Остался в плавках, белый, с куцей растительностью на груди.
  -А хорошо, да?
   Наталья села рядом, прижала панамку, что-то высматривая из-под нее в море. Закусила губу. Отставленная в сторону пухлая рука заслонила Голубеву солнце.
  -Эй-эй! - вскрикнул Голубев.
  -Что?
  -Я вообще-то загораю.
   Наталья улыбнулась, косясь. Подвинулась.
  -Ну, загорай, загорай.
   Метрах в десяти играли в волейбол. Метались по песку стройные, загорелые фигуры, слышались хлопки ладоней по мячу и азартные вопли.
   Голубев отвернул голову. Потом вообще закрыл глаза.
  Жар придавил, мягко покусывая тело. Наталья, судя по шуршащим звукам, распаковывалась, доставала из сумки лимонад, завернутые в газету помидоры, бутерброды, плюхнулась книжка, бок Голубеву щекотнуло полотенце.
  -Масик, а, Масик...
  -Какой я тебе Масик?
   Масик! Что я - животное какое? - недовольно подумал Голубев. Масик, барсик, котик... И взяла ведь откуда-то...
  -Ну, Ма-асик...
   Голубев открыл глаза.
  Перед носом плавала ладонь. На ладони лежал тюбик с кремом. Требовательно так лежал. Типа, возьми меня.
   Несколько секунд Голубев сверлил спину отвернувшейся к морю Натальи тяжелым взглядом.
  -Что, намазать?
  -Да, Масик, - Наталья приспустила лямки купальника. - И плечи.
  -А сама?
  -Ну, пожалуйста.
   Голубев скрипнул зубами. Вырвался, называется. Позагорать!
  Представляя Натальино горло, он с силой стиснул тюбик. Белое брызнуло на пальцы.
  -Не двигайся.
  -Ма-асик, - простонала Наталья, когда Голубев принялся резко втирать крем в ее красную, с пятнышками родинок спину.
  -Это... терпи...
   Сука. Сука. Сука!
  Слово скакало в голове в такт движениям кистей.
  -А я так люблю море, слышишь, Масик?
   Под Голубевскими руками Наталья слегка клонилась вперед. Волосы из-под панамки липли к шее.
  -Слышу.
  -Меня в детстве раза два и возили всего. Но я запомнила. Акации, белые набережные, мороженое. Ах, какое было мороженое, Масик!
   Голубев скрипнул зубами.
  Пальцы как-то сами оставили спину, пробежались по плечам - к горлу, к горлу.
   Что мне детство твое?
  -Все слышу.
  -А море было светло-синее. И продавали леденцы на палочке. И было шумно. Арбузы, финики. Музыка.
   Голубев замер.
  Что это я? - подумалось ему. Он отдернул руки от шеи.
  -Масик! - обернулась Наталья.
   Темный овал солнцезащитной линзы, нос, подбородок в профиль.
  -Все, все, намазал, - Голубев торопливо подал тюбик.
  -Ну, весь выдавил...
  -Все.
   Голубев упал обратно на плед.
  Наталья, обиженно поерзав, посопев, поднялась:
  -Пойду искупнусь.
  -Иди, - сказал Голубев.
   Он проводил фигуру жены неприязненным взглядом.
  Спокойно, одернул себя, мы - пара. Мы уже год живем вместе. Она мне нра...
   Черт! Нравилась!
  Наталья зашла в воду по колено.
   Голубев нащупал бутерброд. Слопал его, не чувствуя вкуса. Что там было - колбаса, огурцы? Пальцы замаслились.
   Наталья осторожно плескала море себе на грудь.
  Голубев скривился. Чтобы крем, что ли, не смыть? И какого тогда...
   Рядом, брызнув песком, приземлился мяч.
  Расплывчатый от солнца волейболист, весело дыша, пришлепал за мячом. Высокий, коричневокожий.
  -В волейбольчик?
   Голубев отмахнулся.
  -Загораю.
   Волейболист нагнулся. Сверкнула улыбка.
  -Как знаете. - Он выпрямился и крикнул: - Подаю!
   Шлепок ладони прозвучал как выстрел.
  Мяч взмыл в небо. Голубев раскинул руки. Вернувшаяся Наталья потопталась, рассыпая капли, затем все же легла.
  -Масик, а, Масик...
  -Что?
  -Скучно, Масик.
   Голубев резко сел.
  -Ты мне позагорать дашь?
  -Ну, давай хотя бы в "города"?
   Наталья смотрела на молчащего Голубева с прозрачной обидой. Вокруг губ собрались морщинки. Глаза потемнели.
   Ну что за дура?
  Голубев вздохнул, сдерживаясь, потом, отвернувшись, произнес:
  -Архангельск.
  -Калуга.
  -Архангельск.
   Наталья стукнула по плечу.
  -Было уже.
   Голубеву захотелось стукнуть в ответ.
  Как же я ее... Душа бурлила, вызывая черные мысли об убийстве. Надо было горлышко-то...
  -Антананариву!
  -Нет такого!
  -Есть.
   Волейболисты с воплями, толпой ринулись в воду.
  Наталья приподняла панамку.
  -Ах, какие мужики! Масик, хоть раз бы спортом занялся!
  -Да иди ты... - тихо, в нос, сказал Голубев.
   Наталья не услышала.
  -Ты бутерброд уже съел?
  -Один.
   Голубев снова упал навзничь. Над ухом зашелестела газета. Наталья зачавкала, задышала шумно, прерывисто, зафыркала, глотая, поплыл запах жареной курицы, захрупали кости на зубах.
  -А потише? - спросил Голубев.
  -Прости, Масик...
   Наталья извинительно коснулась его жирной ладонью.
  -Ай! - Голубев заизвивался от отвращения. - Ты что?
   Пятно на животе, сгусток куриного жира показался ему проказным - ни больше, ни меньше.
  -Прости! - От испуга Наталья уронила еще и помидорный кружок. - Я не хотела.
  -Да что ж ты! - рыдающим тоном произнес Голубев.
   Он рванул из-под Натальиного зада полотенце.
  Сука. Сука! Нарочно ведь! Еще и извиняется, типа. "Прости"...
   Не прощу, подумал Голубев, с остервенением обтирая живот, на всю жизнь не прощу.
  На какое-то время Наталья затихла. Волейболисты повыскакивали из моря и скучковались в отдалении.
   Голубев задремал.
  Волны шумели колыбельную. Покачивался сквозь слипающиеся веки горизонт.
  -Масик, а, Масик...
  -О-о-о!
   Тонкую пленку сна продырявило лицо жены. Голубев сжал кулаки.
  -Масик, массажик мне сделай, пожалуйста.
   Что-то внутри Голубева натянулось и лопнуло.
  -Ложись.
   Наталья перевернулась на живот. Панамка слетела. Голубев сел верхом. Вздохнул. Долго смотрел на свои ладони.
  -Мас...
  -Ш-ш-ш, - прошипел Голубев. - Помолчи.
   Он огладил круглые плечи жены, легко вдавливал пальцы, отпускал, и снова вдавливал, потом просунул их к подбородку.
  -Ма...
   Наталья заколотила о плед руками. Пятки ее небольно стукнули в поясницу.
  Голубев посмотрел на волейболистов - все хорошо, не обращают внимания, все хорошо. Шея под пальцами сжималась и дергалась.
  -Ма...
  -Я тебе не Масик, - зло сказал Голубев. - Не Ма-сик!
  
  -Стоп! Сеанс окончен!
   Голубев заморгал.
  Исчез куда-то пляж. Исчезли волейболисты. Исчезла умирающая, хрипящая Наталья. Серая стена встала перед глазами.
   Чувство катастрофы овладело Голубевым.
  -Что, я опять? - он завертел головой.
  -Да.
   Кто-то ловко вынул иглу из вены. Зачмокали, отлипая, датчики. Последним сняли стягиваю-щий лоб обруч.
  -К сожалению, - сказали Голубеву. - К сожалению.
  -Но почему?
   Голубев попробовал заглянуть через плечо, но у него ничего не получилось - у кресла оказалась широкая спинка, а руки, как обнаружилось, были прихвачены к подлокотникам ремнями.
  -Потому что вы - предатель.
   Голубев почувствовал дыхание говорившего на затылке.
  -Ваша любовь к Родине - миф. Вот погрузили вас опять в тестовое пространство, а вы тут же Наталью, проекцию Родины, и того...
   Твердые пальцы сомкнулись у Голубева на горле. С неохотой разжались.
  -Я не думал... - Голубев сглотнул.
  -Ничего, в камере подумаете, - пообещал голос. Потом добавил с удивлением: - И откуда вы такие беретесь? Все вам не так, все вас раздражает, и забота, и внимание, и сами-то вы ничего не хотите... Хорошо, вовремя профилактику ввели, сажать и сажать вас... А через годик снова на проверочку, вдруг вы все-таки Родину нашу полюбили...
   Из глаз Голубева покатились слезы.
  -Но я же не знал, что Наталья...
  -О, это подсознание! - сказали ему. - Опасная штука!
   Голубев ощутил, что чужое дыхание переместилось к уху.
  -В волейбольчик?
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"