Кохинор : другие произведения.

Дурацкие игры магов. Книга третья. Часть первая. Главы 1-7

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А вот и обещанное продолжение...

  
  
  КНИГА ТРЕТЬЯ.
  Часть первая.
  Глава 1.
  Встреча.
  
  Великий Олефир сидел за столом в огромном кабинете и смотрел в раскрытое настежь окно. Белоснежное солнце его капризного и изворотливого, как рыба-вьюн, мира уже поднялось над горизонтом, и сияющие лучи вовсю обшаривали Ёсский замок. Впрочем, ничего интересного им обнаружить не удалось - в обители повелителя Камии шла обычная, отлаженная годами жизнь.
  Из окна повеяло холодом. Олефир зябко поёжился, и тяжелые створы со звонким щелчком захлопнулись. Маг же перевёл взгляд на стол, заваленный свитками, толстыми фолиантами, пухлыми кожаными папками, и вздохнул: последняя серия экспериментов, как и предыдущая, закончилась провалом, и нужно было начинать всё сначала. Первым делом следовало отправиться в очередную экспедицию по мирам, чтобы восполнить запасы потраченных "материалов", пообщаться с многочисленными приятелями, ну и немного отдохнуть, развеяться... Олефир потянулся, встал и начал неторопливо разбирать царивший на столе бардак. С помощью магии можно было навести порядок за пару минут, но прикосновение к древним магическим свиткам и фолиантам всегда действовало на мага умиротворяюще, и он решил не оказывать себе в удовольствии. Аккуратно расставив книги на полках и убрав свитки и папки в стеклянный шкаф, Олефир взглянул на девственно чистый стол и сотворил бокал вина. "На посошок!" - ухмыльнулся он, выпил и, уничтожив бокал, хотел было покинуть Камию, но тут воздух в кабинете зазвенел, сгустился тёмным, непроницаемым облаком, которое взорвалось с оглушительным хлопком, выплюнув под ноги Олефиру кричащий и вопящий клубок человеческих тел, окутанный ароматом безумия...
  "Что за шутки?" - повелитель Камии отступил к стене: странная троица источала дикую, необузданную силу, которая могла с лёгкостью разрушить не только Ёсский замок, но и весь его мир. Мелькнула мысль - бежать, но...
  - Магистр! Помоги! - раздался отчаянный крик, и Олефира прошиб холодный пот: сумасшедший гость с безумными шоколадными глазами и взлохмаченной пшеничной шевелюрой явно обращался к нему.
  "Интересно, чем я могу помочь?" - растерялся маг и едва не застонал, вспомнив давнюю встречу с Витусом.
  Несколько лет назад бывший учитель подкараулил его в далёком, заброшенном мирке под названием Лидель, и ни с того, ни с сего пустился в длинный, подробный рассказ о временных магах, затем плавно перешёл к легендам о запретном сыне Хранительницы, правившим когда-то Лайфгармом. Из уважения к наставнику Олефир терпеливо слушал давным-давно известные истории, кивал и обдумывал, как вежливо и корректно отделаться от него, но неожиданно Витус послал ему в сознание весьма живописную картинку и пропал.
  Именно эту картинку он видел сейчас наяву. "Старый лис!" - мысленно выругался повелитель Камии и шагнул к пришельцам.
  - Держи его крепче, болван! - рявкнул он лохматому магу и прикусил язык, сообразив, что обозвал болваном повелителя Времени.
  - Сейчас! - Лохматый изловчился, оттолкнул рыжего коротышку в чёрном, расшитом золотыми солнышками балахоне и всем телом навалился на темноволосого мужчину. Собрав воедино всю свою мощь, он спеленал его магическими путами и отчаянно завопил: - Быстрее, магистр!
  Олефир и сам видел, что в запасе лишь несколько секунд, ибо крепкие, как стальные канаты, путы лопались, словно прогнившие нити. Он коротко взглянул на рыжего коротышку, который с растерянным видом сидел на ковре, подскочил к бушующему магу и изо всех сил надавил пальцами на сверкающие бело-голубые глаза. От истошных криков на миг заложило уши. Олефир отдёрнул пальцы, посмотрел на зияющие кровавые глазницы, поднялся и обернулся к временному магу: прижав ладони к лицу, тот орал едва ли не громче раненого. Владыка Камии недоумённо приподнял брови, присмотрелся к удивительным гостям и мысленно присвистнул: временной маг и его приятель были намертво связаны между собой. Олефир видел простую и в тоже время оригинальную конструкцию наподобие сообщающихся сосудов, только вместо воды в ней плескалась жизненная сила. С любопытством истинного экспериментатора он наблюдал, как временной маг лечит свои повреждённые глаза, а зрение возвращается к обоим. Боль постепенно уходила, крики становились тише и, наконец, смолкли совсем. Поверженный маг открыл ясные, как весеннее небо, глаза и, увидев Олефира, попытался вскочить, однако остатки магических пут удержали его на полу.
  - Что ты наделал, Артём?! - простонал Дима, но временной маг не обратил внимания на его слова.
  Он отвёл ладони от лица, рухнул на колени и преданно уставился на Олефира:
  - Спасибо, магистр! Вы спасли нас. Я преклоняюсь перед Вами!
  Волна любви и обожания, приправленная толикой безумия, захлестнула повелителя Камии, и он в смятении воззрился на временного мага, распластавшегося у его ног. Замешательство, однако, длилось недолго. Почувствовав исходящую от черноволосого приятеля Артёма настороженность и даже враждебность, Олефир мгновенно взял себя в руки.
  - Встань, Тёма, и сейчас же объясни, как ты посмел потревожить меня!
  - Простите, магистр, - проныл Артём, вскочил и заискивающе затараторил: - Я осмелился прийти к Вам потому, что только Вы могли помочь нам. Простите меня, пожалуйста, я готов служить Вам! Моя жизнь принадлежит Вам, магистр!
  - Сбылась мечта идиота, - пробормотал себе под нос Валентин, а Дмитрий страдальчески закатил глаза и, если б не магические путы, схватился бы руками за голову. Спасая их от Смерти, Артём затеял опасную, непредсказуемую игру со Временем.
  Между тем Олефир, до глубины души поражённый словами временного мага, по-хозяйски потрепал его по щеке и широко улыбнулся. Он получил в полное распоряжение самое могущественное существо во Вселенной, и не воспользоваться столь щедрым подарком судьбы было глупо. Повелитель Камии обвёл насмешливым взглядом кислые лица спутников своего всевластного слуги, хотел что-то сказать, но рыжеволосый опередил его.
  - Тебе нельзя было касаться Времени, Артём! - заявил он и ехидно добавил: - Как ты собираешься служить великому магистру, если уже нарушил его приказ - не играть со Временем?
  - Я... - Артём затравленно взглянул на Олефира. - Я... я не знал, что делать, и...
  Шоколадные глаза наполнились слезами, губы задрожали. Временной маг вновь рухнул в ноги Олефиру и зарыдал, вцепившись в волосы и прижавшись лбом к ковру.
  - Что ты несёшь, Валя?! - Дмитрий забился в путах, силясь освободиться, но тщетно, и тогда он крикнул: - Успокойся, Тёма! Сейчас же!
  Но временной маг ничего не слышал. Он бился лбом об пол, рвал на себе волосы и рыдал, захлёбываясь слезами, а запах безумия с каждой секундой становился всё крепче и острее. Олефир недовольно скривился и вдруг во всю мощь гаркнул:
  - Прекратить!
  Магия, вложенная в голос, хлестнула не хуже плети, и Артём, резко оборвав плач, уставился на магистра, как на возникшего из ниоткуда монстра.
  - П-простите, хозяин, - испуганно прохрипел он, поднял голову и поспешно вытер слёзы. - Приказывайте! Я готов!
  И снова Олефир не успел ничего сказать. На этот раз ему помешал Дима.
  - Сними с меня заклинание, Тёма! - потребовал он.
  Артём вопросительно посмотрел на Олефира, но тот молчал, пристально разглядывая приятеля временного мага. Пронзительные голубые глаза, тёмные волосы, тонкие упрямые губы... Маг неуловимо напоминал ему кого-то хорошо знакомого. "Неужели..." Повелитель Камии шагнул к Диме и склонился над ним:
  - Кто твои родители?
  - Не важно, - скрипнул зубами Дмитрий. - Мы должны как можно быстрее уйти отсюда. Вам не нужно знать будущее. Это опасно и может привести...
  - Молчать! Что мне нужно, а что нет, я решу сам. Артём! Отвечай!
  - Не надо! - воскликнул Дима, но временной маг вытянулся по стойке смирно и отчеканил:
  - Отец - Высший маг-экспериментатор Фёдор, мать - Алинор, Хранительница.
  - Так я и знал! Запретный сын. И временной маг. И оба до сих пор живы. Интересно, куда смотрел Совет? - Олефир машинально потрепал Артёма по плечу и скомандовал: - Снимай заклятие, Тёма! Поговорим.
  Путы исчезли. Дима поднялся на ноги и решительно заявил:
  - Спасибо за помощь, магистр, но, боюсь, Ваши труды напрасны. Я обязан стать Смертью, чтобы вернуться в Лайфгарм и разобраться со своими врагами. Верни нас обратно, Тёма!
  - Ни за что! - выпалил тот и с мольбой посмотрел на друга: - Ты говорил, что не должен становиться Смертью! Что это опасно, что мы все умрём, если Смерть вырвется на свободу! Что изменилось, Дима?
  - Поговорим, когда вернёмся в своё время, - строго начал Дмитрий, но Артём упрямо тряхнул головой:
  - Я хочу знать сейчас! Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока ты не соблаговолишь объясниться!
  - Ага, - буркнул Валентин. - И раз уж Тёма притащил нас в прошлое, грех вот так сразу уходить. Я бы пожил в нынешней Камии недельку-другую. Съездил бы в Брадос, Каруйскую долину...
  - Валя... - устремив взгляд к потолку, простонал Дмитрий. - Ты соображаешь, что говоришь? Какой Брадос?! Нам и по этому кабинету ходить опасно! Вдруг ненароком что-нибудь в прошлом изменим и будущее потеряем? Так и будем вечно блуждать по Вселенной, разыскивая свою вероятность! Думаешь, временных магов зря не любят и стараются уничтожить чуть ли не во чреве матери? Играть со временем опаснее, чем с огнём! Неужели Витус тебе не объяснял?
  - Да ладно тебе, Дима, пошутил я насчёт Брадоса.
  - Плохие это шутки, - покачал головой Олефир, с интересом разглядывая Валентина. - Временные маги слишком опасны, чтобы позволять им существовать. Удивительно, что Артёму удалось выжить.
  - Это Ваша заслуга, магистр! Это Вы сделали меня таким, какой я есть. Научили владеть даром и защищаться. А остальные...
  Он всхлипнул, и Дима тотчас оказался рядом. Прижав друга к себе, он поднял его на ноги, ласково погладил по голове и с чувственной мягкостью проговорил:
  - Всё хорошо, Тёма. Я с тобой.
  - Это сейчас! А тогда ты тоже бросил меня! И только великий магистр отнёсся ко мне, как к родному! Он сделал меня принцем Камии, Смертью и...
  - Свёл с ума! - мрачно и жестко закончил Дмитрий. - Если бы я...
  - Замолчи! - взвыл Артём. Он с силой ударил друга по рукам, отпрыгнул в сторону, и в грудь Димы упёрся указательный палец. - Ты хотел, чтобы я оставался слабым и беспомощным! Чтобы ты таскал меня за собой как красивую безделушку: и девать некуда, и выбросить жаль!
  - Тёма, прошу, не надо.
  Дима побледнел, закусил губу и хотел вновь обнять друга, но тот оттолкнул его:
  - Ты предал меня! И собираешься предать снова! Будь твоя воля, ты бы уже мчался в Лайфгарм, наплевав на меня! Что там случилось? На кого ты решил променять меня в этот раз?!
  Артём замолчал, горестно всхлипнул и осел на пол. Плечи затряслись от рыданий, пальцы вцепились в длинный ворс ковра, словно желая выдрать его с корнем.
  - Тёма... едва слышно проронил Дима, сделал неуверенный шаг и почти невесомо погладил друга по спине. - Не плачь, пожалуйста, я всё тебе расскажу.
  Рыдания оборвались. Артём вскинул голову и торжествующе улыбнулся:
  - Давно бы так! А то заладил: нет, нет... Почему ты заставляешь меня всё время впадать в истерику? Тебе нравится смотреть, как я плачу, да?
  - Артём! - не выдержал Олефир.
  Голос магистра заставил временного мага вздрогнуть. Отведя глаза от Диминого лица, он медленно повернул голову и сжался под пристальным взглядом хозяина.
  - Простите, магистр. Не наказывайте меня, я больше так не буду!
  И, словно очнувшись, дёрнулся, рывком поднимаясь на колени. Плечи поникли, голова покаянно упала на грудь, пшеничные волосы завесили бледное лицо. "Покорность и жажда услышать приказ... И ни грамма сомнения. Одно слово Олефира, и я потеряю его... " - с ужасом понял Дмитрий, сглотнул подступивший к горлу комок и прикрыл глаза: как оторвать безумного друга от его любимого магистра и уговорить вернуться в своё время, он не представлял, а смотреть, как Артём пресмыкается перед Олефиром, было невыносимо.
  - Тёма... Встань, пожалуйста... - одними губами прошептал он, но временной маг не шелохнулся.
  Дмитрий слышал, как, мягко ступая по ковру, Олефир подошел к его другу, потом раздался резкий звонкий хлопок, отозвавшийся болью в левой щеке, и тихое, словно шелест трав: "Простите...". Сердце обожгло огнём, руки сами собой сжались в кулаки. "Это нужно остановить! Тёма не должен..." Мысль угасла не успев родиться: почувствовав, что дядя смотрит на него, Дима открыл глаза и наткнулся на знакомый взгляд пронзительных голубых глаз.
  - Ты слишком многое позволяешь ему, мальчик, - сухо заметил Олефир и скрестил руки на груди. - В нашей семье не принято потакать чужим капризам. Даже если это капризы временного мага!
  - Верно, - ехидно поддакнул Валентин. Он уже успел пересесть в кресло перед столом Олефира и сотворить бокал коньяка. - Капризы Тёмы слишком дорого обходятся тебе, Дима. Вчера он едва не убил тебя, да и Маруся погибла из-за него...
  - Прекрати! - взвизгнул Артём, молниеносно развернулся и уткнулся в живот бледного, как воск, Димы. - Прости. Прости, пожалуйста. Клянусь, я найду убийцу, и он пожалеет, что на свет родился! Я отомщу за Машу! Я не хотел.... Я не знал... Я подумать не мог, что кто-то посмеет коснуться собственности принца Камии. Он пожалеет...
  - Хватит, Тёма, хватит... - хрипло прошептал Дмитрий, ощущая горечь и пустоту в душе.
  Стиснув плечи Артёма, он невидящим взглядом уткнулся в светлую макушку и до крови закусил губу. Раз за разом Дима приказывал себе забыть о Марусе, но перед мысленным взором безжалостно вставали картины прошлого. Они пьянили, путали мысли и навылет пронзали душу. Дима видел девушку в сером костюме инмарского воина и в прозрачных одеждах камийской наложницы; всматривался в печальные серые глаза; ласкал взглядом мягкие русые волосы. Он наслаждался счастливой улыбкой на опухших от поцелуев губах и...всё крепче сжимал пальцы.
  Временной маг слабо пискнул от боли, и воспоминания испарились, словно капли воды, упавшие на раскалённый песок Харшидской пустыни. Дима моргнул, ослабил хватку и, облизав сухие губы, выдохнул:
  - Я прощаю тебя, Тёма...
  Повелитель Камии ошарашено посмотрел на племянника и принюхался, проверяя, не сошёл ли тот с ума. Но рассудок мага был в порядке. "Ну и родственничек у меня! - раздражённо подумал Олефир. - Тряпка!"
  - Да уж... Когда дело касается Тёмы, разум меркнет, а здравый смысл падает на обе лопатки и машет в воздухе белыми тапками. А всё почему? Потому что, Тёма это наше всё! - Валентин залпом опустошил бокал и развязано поинтересовался: - Веришь ли ты, Фира, что в твоём кабинете находятся два самых могущественных во Вселенной мага? Только прикажи - они тебе мир одним махом разрушат. Это для них раз плюнуть! А вот собой владеть так и не научились. И, как ни печально тебе это слышать, ни тот, ни другой.
  Олефир удивлённо приподнял бровь:
  - А почему мне должно быть печально?
  - Потому что не такой уж ты великий учитель, как утверждают некоторые, - язвительно хихикнул землянин. - Так, обычный наставник!
  - Да как ты смеешь?! - Временной маг вырвался из рук друга, взвился в воздух и, оказавшись рядом с Валентином, схватил его за шкирку. - Сейчас же извинись! Иначе в порошок сотру! Магистр...
  - Чёрт! - ругнулся Дима, стрелой метнулся к Артёму и перехватил занесённую для удара руку. - Отпусти его, Тёма! А ты, Валя, попридержи язык! Олефир и так узнал больше, чем достаточно. Надо немедленно возвращаться в своё время. Мы уходим, Артём!
  - Уходи! - Временной маг отпустил ворот солнечного балахона, крутанулся на каблуках, разворачиваясь к Диме, и капризно надул губы: - Только, спорим, у тебя не получится?! - Он покосился на Олефира, который напряженно о чём-то размышлял, и с непреклонным упрямством заявил: - Я хочу остаться с моим магистром! На этот раз ты не сумеешь отнять его у меня! И ты тоже останешься! Мы будем вместе служить ему! Ты и я! Всегда мечтал об этом!
  - Чушь! - Глаза Дмитрия угрожающе сверкнули. - Твоя игра затянулась, Тёма! И она грозит куда большей катастрофой, чем выпущенный на свободу Смерть!
  - Нет! Я не пойду туда, где ты собираешься умереть и погубить всех нас! Я хочу жить!
  - Хватит! - взревел Олефир. - Вы оба забыли, что находитесь в моем кабинете и моём времени! И приказы здесь отдаю я! Не так ли, Артём?
  Временной маг облегчённо выдохнул:
  - Да, магистр! Вы мой повелитель, и я буду служить Вам! - Он с благодарностью взглянул на Олефира и вновь посмотрел на Диму. - Давай служить вместе! Прошу!
  Валечка ехидно хмыкнул, и его бокал наполнился коньяком. С наслаждением вдохнув пьянящий аромат, землянин приступил к вдумчивому и неспешному поглощению любимого напитка, искоса поглядывая то на Диму с Артёмом, то на Олефира. Он был уверен, что временной маг добьётся своего, и не ошибся: Дмитрий с тоской взглянул на друга и согласно качнул головой:
  - Хорошо, Тёма. Я сделаю, как ты просишь.
  - Ура!!! - Временной маг с радостным воплем повис на шее друга, едва не свалив его с ног, и восторженно затараторил: - Нам будем хорошо вместе! Нам больше не нужно ни о чём переживать! Великий магистр позаботится о нас! Мы никогда не расстанемся!
  - Спокойнее, Тёма, спокойнее...
  Дима провёл ладонью по спутанным пшеничным волосам и выразительно посмотрел на Олефира, давая понять, что согласился стать его слугой только ради безумного друга. Повелитель Камии слегка приподнял брови, пожал плечами и улыбнулся уголками губ: он понял и принял игру племянника и готов был идти на уступки. Их многозначительные переглядки не укрылись от пытливого взора Вали, и землянин тотчас начал колдовать, ибо, по его мысли, любые переговоры, особенно мирные, должны были проходить в тёплой и дружественной атмосфере - за выпивкой и едой.
  Олефир не стал возражать против Валиного самоуправства. Сейчас гораздо важнее было договориться с Дмитрием, который обожал временного мага и имел на него почти такое же влияние, как и он сам. К тому же от запретного сына Хранительницы можно было ожидать любых сюрпризов, и в глубине души повелитель Камии боялся его больше, чем безумного временного мага. Но выказать страх означало проиграть, и Олефир скомандовал:
  - Садитесь за стол! Я хочу знать о вас всё и слушать возражения не намерен. Ты согласился служить мне, Дима, так что будь любезен выполнить обещание!
  Дмитрий недовольно скривился:
  - Вы совершаете ошибку, магистр.
  Но Олефир лишь отмахнулся и направился к столу. Он не сомневался в том, что визитёры из будущего перевернут его жизнь, и мысленно ругал себя за то, что ввязался в эту историю. "Запретный сын Хранительницы и временной маг", - повторял он про себя и внутренне содрогался, уже зная, что в будущем будет воспитывать обоих и, скорее всего, погибнет от руки одного из них. Такая перспектива не прельщала, но отступать Олефир не привык.
  - Вы совершаете ошибку, - снова повторил Дима. - Знание будущего опасно и...
  - Молчать! - оборвал его Олефир.
  Дмитрий замолк на полуслове, отвернулся и с несчастным видом уставился в окно. Ему ужасно не хотелось рассказывать дяде о будущем, но отказ вновь привёл бы Артёма в исступление, а остановить безумного временного мага мог только Смерть, выпускать которого не хотелось. Отчаяние на лице Димы и его безрадостные мысли, огорчили Артёма.
  - Всё будет хорошо, не беспокойся, - прошептал он, потёрся носом о плечо друга, ободряюще улыбнулся ему и зашагал к столу, который заботами Валентина из письменного превратился в обеденный, обзавёлся белоснежной скатертью и, конечно же, разнообразными напитками и закусками.
  Усевшись на стул с высокой резной спинкой, Артём подмигнул Солнечному Другу, и тот, иезуитски улыбаясь, протянул ему бокал и тёплый, румяный пирожок.
  - Не хочу пирога, - капризно сморщился временной маг и оглядел стол. - Хочу мороженого!
  Валя растерянно хлопнул глазами, а задумавшийся было Дима встрепенулся.
  - Сейчас, - вымолвил он, и перед Тёмой появилась большая хрустальная вазочка с белоснежными шариками, политыми вишнёвым сиропом.
  - Спасибо! - Артём расплылся в счастливой улыбке, отставил бокал и вонзил серебряную ложечку в сладкий шарик. Довольно мурлыкнув, он подцепил кусочек вожделенного лакомства, сунул его в рот и зажмурился. - Вкуснотища... Ты готовишь намного лучше Стаськи! Её мороженое наверняка желчью отдаёт! В общем, дура она, а ты - самый-самый!
  И временной маг принялся поглощать мороженое, сияя как утреннее солнышко. Забыв обо всех и вся, Дима с умилением смотрел на него, радуясь, что друг доволен и счастлив. А Валентин, с минуту понаблюдав за великовозрастным сладкоежкой, решил, что сейчас Артём как никогда похож на беззаботную, жизнерадостную Веренику. Он с таким восторгом уплетал мороженое, что только последний мерзавец посмел бы отобрать у него ложку.
  "Большой сумасшедший ребёнок, - растроганно подумал Олефир и внутренне сжался, почуяв опасность. - С какой это стати я растёкся, как заботливая мамаша? Эдак я вместе с Димой начну ему сопли вытирать! Пора заканчивать представление". И его губы, мгновенье назад готовые растянуться в улыбке, сжались в тонкую строгую полоску.
  - Садись за стол, Дима, и начинай рассказывать! - жестко приказал он и, не удержавшись, добавил: - А то кое-кто мороженого лишится!
  - Не надо, пусть кушает! - мигом отреагировал Дмитрий, сел рядом с Тёмой и, не отрывая взгляда от друга, зачем-то пояснил: - Они с Никой обожают сладкое.
  "Повелитель Времени - ребёнок, запретный сын Хранительницы - нянька. Абсурд!" - Олефир поморщился и укоризненно покачал головой. В ответ на его мысли Валя пожал плечами и пробормотал:
  - Вот так и живём.
  - Что? - Дима отвёл глаза от счастливого лица Артём. - Ты что-то сказал, Валя?
  - Хорошо живём, говорю. Водку будешь?
  - Водку? - изумился Дмитрий. - Я не хочу водки.
  - Ещё один нехочуха, - невесело рассмеялся Валечка. - Чего же ты хочешь? Мороженого? Тортика? Конфетку? Заказывай, князь! Для твоей светлости ничего не жалко.
  - Прекрати ёрничать! - Дима набычился, и в его пальцах задымилась сигарета. Сухой, горьковатый дым прояснил мысли. Маг вспомнил о навязанной ему роли, посмотрел на Олефира и нехотя спросил: - Что ты хочешь узнать в первую очередь, дядя?
  - Начни с истории рождения запретного сына Хранительницы и временного мага. Мне очень интересно, о чём думал Совет, позволяя вам с Тёмой жить. Они рассчитывали как-то использовать вас? Насколько глобальными были их планы?
  Дмитрий выпустил изо рта длинную цепочку колечек и равнодушно повёл плечом:
  - Совет не контролировал ситуацию...
  К потолку поднялась очередная цепочка сизых колец, и в кабинете воцарилась тишина. Валентин мелкими глотками пил коньяк, Дима молчал, не желая ничего объяснять, а Олефир с раздражением и досадой разглядывал бесстрастное лицо племянника. "Если каждое слово придётся клещами тянуть, мы тут до конца времён просидим", - гневно подумал он, и Валя, уловив его эмоциональный настрой, осторожно поставил бокал на стол: атмосфера накалялась, и дело могло закончиться дракой.
  И лишь Артём ничего не замечал. Доев мороженое, он гладил себя по животу, мечтательно улыбался и думал о том, что с удовольствием съел бы ещё одну или даже две, а лучше три порции мороженого, но произнести просьбу вслух не решался, боясь навлечь на себя гнев магистра. Однако затянувшаяся пауза, вселила в его сердце крохотную надежду на новую вазочку с мороженым, и он легонько тронул Диму за рукав.
  - Хочу ещё, - еле слышно шепнул он и тихо застонал от удовольствия - хрустальная вазочка в мановение ока наполнилась снежно-сладкими шариками в тягучих вишнёвых мантиях.
  Схватив ложку, временной маг потянулся к лакомству, но не тут-то было - вожделенное лакомство исчезло. Артём опустил руку, громко хлюпнул носом и мокрыми, блестящими глазами уставился на Диму.
  - Опять издеваешься?
  - Похоже на то, - сочувственно вздохнул Олефир. - Мне очень жаль тебя, Тёма. Дима постоянно глумиться над тобой. Наверное, ему, и впрямь, нравиться смотреть, как ты плачешь.
  Голос повелителя Камии сочился ехидством, но Артёма иронии не уловил. По бледным, дрожащим щекам побежали солёные ручейки, рот плаксиво скривился, а руки задрожали.
  - Ты... Ты... - всхлипнул он, тыкая пальцем в Димино плечо. - Ты...
  Больше Артём не смог выдавить ни слова: разочарование и обида комком встали в горле, и, прерывисто выдохнув, он уронил голову на руки и разрыдался так горько, что даже у свыкшегося с его истериками Валентина защемило сердце.
  - Доволен? - зло взглянув на Олефира, прошипел Дима. - Никакими средствами не гнушаешься, чтобы своего добиться!
  - Я предупреждал. Пока ты не начнёшь рассказывать, Тёма ни грамма сладкого не получит.
  Услышав слова магистра, Артём взвыл, и его горестный, мучительный вой ледяным дождём окатил Диму, а чёрное облако безумия, сгустившееся вокруг друга, показалось вратами в могильный, беспросветный мрак. С отчётливой, пугающей ясностью он осознал, что кроме Тёмы у него не осталось никого на свете и что, если Тёма сейчас окончательно потеряет рассудок, он и сам сойдёт с ума. "Ну и ладно! - в сердцах подумал Дмитрий. - Всё равно всё летит в тартарары. Пусть мы оба лишимся рассудка и будем счастливы в своём безумии!"
  - Дима!!! Возьми себя в руки! - смахнув со стола бокал, истошно завопил Валентин.
  Впервые за суматошное утро он испугался по-настоящему, поскольку два безумных Смерти могли повергнуть в хаос не только Камию или Лайфгарм, но и всю Вселенную. Олефир тоже услышал мысли племянника, но, в отличие от Валечки, орать не стал: провоцируя Тёму на срыв, он знал, что страшно рискует, и был готов действовать: резкий горячий поток воздуха ударил Диму в грудь, швырнул на пол и вонзился в тело сотнями раскалённых игл. Жгучая боль отрезвила мага. Он вскрикнул, задёргался, и Олефир тотчас убрал заклинание.
  - Приди в себя, мальчик, - спокойно произнёс он, поднёс ко рту бокал и, сделав несколько глотков вина, добавил: - И успокой, Артёма! Меня достали его истерики.
  Дмитрий послушно встал, с тоскливой покорностью взглянул на повелителя Камии и подошёл к другу. Как ни мучительно было признавать это, Олефир снова заставил его плясать под свою дудку, поставив перед выбором: либо рассказать о будущем, либо лишиться Артёма.
  - Не хочу, - в отчаянии глядя на дядю, прошептал он. - Я больше никому не хочу служить!
  - Твоё право, - равнодушно заметил Олефир и указал глазами на Артёма. - Ты волен делать всё, что угодно, только времени у тебя мало. Минут пять, не больше.
  Дима повернул голову и содрогнулся: чёрная беспросветная мгла почти поглотила Артёма, и он уже не рыдал, а хрипел и надрывно кашлял: безумие душило его, словно гигантская анаконда.
  - Тёма! Нет! - Дмитрий ринулся в темноту, схватил друга в охапку и прижал к себе. - Прости меня! Я сделаю всё, что ты хочешь! Только не уходи!
  - Мороженого...
  Хриплый, тихий стон прозвучал для Димы набатным колоколом, и, осторожно усадив друга на стул, он сотворил льдистую вазочку с мороженым и вложил в безвольные пальцы ложку:
  - Ешь!
  Артём мутным взглядом посмотрел на красно-белые шарики, потянулся к ним, но ложка выскользнула из слабых пальцев и с печальным звоном упала на стол.
  - Чёрт!
  Дима скрипнул зубами, схватил ложку и принялся кормить друга. Каждый съеденный кусочек рассеивал мглу, шоколадные глаза прояснялись и обретали осмысленное выражение. Временной маг оживал, и, наблюдая за ним, Олефир и Валя чувствовали себя зрителями в диком, абсурдном театре. Обоим магам казалось, что происходящее иллюзорно и фантастично, что Дима и Артём вот-вот исчезнут вместе с мороженым, и пустота поглотит мир. Но минуты хрупкими снежинками летели в вечность, вазочка пустела, а мир продолжал существовать. С последним кусочком мороженого почти прозрачные остатки тёмного облака испарились. Артём поднял сияющие глаза на друга и проурчал, словно сытый кот:
  - Обожаю тебя, Дима. Ты самый лучший! Я люблю тебя также сильно, как и моего магистра! Расскажи ему всё, что он хочет!
  - Как скажешь, - грустно кивнул Дима, погладил друга по волосам, отодвинулся и, не глядя в глаза Олефиру, бесцветным голосом начал: - Истории и моего, и Тёминого рождения просты. Мы оба, так сказать, дети любви: Фёдора и Алинор, Арсения и Марфы, соответственно...
  Дмитрий старался излагать события кратко, без подробностей, но Олефир останавливал его, задавал вопросы, на которые волей-неволей приходилось отвечать, и, в результате, рассказ получился длинным и развёрнутым - за вазочку мороженого повелитель Камии узнал всю подноготную будущих учеников. Дима закончил повествования словами: "Призвав Смерть, я шагнул в Лайфгарм, но Артём перехватил меня и перенёс в прошлое, к своему любимому магистру". В пальцах мага задымилась сигарета. Он с наслаждением затянулся, стряхнул пепел в пустую тарелку и, помолчав, мрачно поинтересовался:
  - Как ты будешь жить со всем этим, дядя?
  Олефир окинул племянника задумчивым взглядом и глотнул вина.
  - Это не твоя забота, мальчик. У тебя своих проблем хватает. Вот и займись ими. - Он перевёл глаза на Артёма: - Значит, ты пришёл ко мне за помощью, чародей?
  Временной маг смутился, покраснел и согласно кивнул:
  - Да, кроме Вас, магистр, никто не смог бы остановить Смерть. И Вы сделали это! Вы величайший из великих, мудрейший из...
  - Брось! Лучше скажи: я сделал всё, что ты хотел?
  - Да! - Артём с благоговейным обожанием смотрел на магистра. - Теперь мы с Димой будем служить Вам!
  - Понятно... - протянул Олефир и лукаво взглянул на племянника. - А ты что скажешь?
  - Ничего. Тёма не хочет расставаться с Вами, а, значит, и мне деваться некуда. Я останусь с ним.
  - Здорово! - Временной маг захлопал в ладоши, снова став похожим на Веренику, и беспечно провозгласил: - Приказывайте, магистр! Нам не терпится служить Вам!
  Олефир снисходительно улыбнулся, поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула.
  - Во-первых, прекрати кривляться, чародей. Не забывай, что ты всё-таки принц Камии, а не шут. А во-вторых, скажи: ты помнишь Димин перстень?
  - Какой перстень?! - искренне удивился Артём. - Дима не придворная дама, чтобы обвешивать себя побрякушками!
  - А ты, Солнечный Дружок?
  - Не помню. По-моему, он не носил украшений...
  - Дима? - Повелитель Камии вперил острый взгляд в племянника. - Где твой перстень?
  Дмитрий машинально потёр палец, на котором когда-то носил кольцо, и растерянно пожал плечами:
  - Понятия не имею, о чём Вы.
  - Ты его потерял, подарил, продал? Куда ты его дел?
  - Не знаю. - Дмитрий посмотрел на свои руки и со вздохом спросил: - Почему Вас так интересует судьба какой-то безделушки? Пропала, и ладно! А если Вы хотите, чтобы я носил кольцо, я не против. Пусть Тёма сотворит мне что-нибудь красивое, как он любит. Или сами сделайте.
  - Хорошо. - Олефир стянул с пальца массивный перстень с прозрачным овальным камнем и показал его Диме. - Посмотри, он ничего тебе не напоминает?
  - Нет.
  - Что ж, диагноз неутешительный: маг, поработивший Смерть, весьма силён и искусен. Ты носил это кольцо, - Олефир помахал перстнем перед носом племянника, - двадцать лет! И вдруг начисто забыл о нём! И, что интересно, никто из вас троих о нём не помнит! А ведь вы очень сильные маги.
  Дмитрий, Артём и Валентин тревожно переглянулись и заговорили разом:
  - Вы считаете, что дело в кольце?
  - Давайте уничтожим кольцо раньше, чем оно попадёт к врагу!
  - А ты откуда знаешь?
  Олефир закатил глаза к потолку и раздраженно помотал головой.
  - О кольце только что рассказал Дима, правда, тут же об этом забыл, как, впрочем, и ты, Валя, и ты, Артём. Скорее всего, Смерть подчинили именно с помощью кольца, но подробностей не спрашивайте - сам не знаю. И отдельно для Тёмы. - Голос Олефира стал жёстким и повелительным: - Я запрещаю тебе использовать свои временные способности без прямого приказа. Моего или... - Он вернул перстень на палец, бросил на племянника суровый взгляд и хлёстко закончил: - или Димы. Ясно?
  - Да, - отчеканил Артём.
  - Значит, прежде всего, мне надо найти это чёртово кольцо, - задумчиво проговорил Дмитрий.
  - Найти и уничтожить! Причём так, чтобы ни одна частичка у врага не осталась, - уточнил Олефир. - И ещё: сиди в Камии до тех пор, пока не найдёшь способ контролировать Смерть, хотя бы частично! Появишься в Лайфгарме с белыми глазками, считай, что проиграл. Твой неведомый враг объединится со Смертью и уничтожит Диму. Как думаешь, кто погибнет вместе с ним? - Дима побледнел, а Тёма испуганно ойкнул. - Да, - продолжил Олефир. - Вы сильно облегчили врагу жизнь, создав замечательную и очень опасную связь между вами. Кто автор этого заклятья? Дима?
  - Ага! - гордо ответил Артём. - Я хотел убить его, а он не дал, связав наши жизни! Здорово, правда?
  - Н-да... - протянул повелитель Камии и озабоченно потёр лоб: - Ты можешь её разрушить, Дима?
  - Я её даже не вижу, - безрадостно усмехнулся тот. - Почти вся моя магия используется как оболочка для Смерти. Маг сейчас из меня никудышный...
  - Но голова-то у тебя по-прежнему на плечах! Думай! У тебя две первостепенные задачи: найти способ держать в узде Смерть и разорвать связь с Тёмой, чтобы обезопасить его. Имей в виду, ваша связь односторонняя: твои раны - Тёмины раны, а вот его боль на тебе почти не сказывается. И повторяю ещё раз: не смей соваться в Лайфгарм бесконтрольной Смертью. Сам сдохнешь и друзей за собой потянешь, и не только друзей - в загробном мире тесно станет. Ладно, о плохом лучше не думать... - Олефир побарабанил пальцами по столу, о чём-то размышляя, и после долгой паузы произнёс: - Вернёшься в Лайфгарм, поговори с Витусом. Возможно, он даст тебе дельный совет.
  - А Вы уверены, что Витус не является моим загадочным недругом? Всё-таки он Высший маг и всегда поддерживал решения Совета. Я не доверяю ему!
  - Что ж, дело твоё, - едва заметно улыбнулся Олефир и подмигнул Валечке. - Но ты-то навестишь, учителя?
  - Конечно, - важно кивнул Солнечный Друг. - Мне необходимо обсудить с ним ряд животрепещущих вопросов, весьма важных для моего дальнейшего развития как мага, а также проведать мамочку. Я ведь просил Витуса позаботиться о ней.
  - Ну-ну. Поцелуй мамочку, обсуди животрепещущие вопросы и передай старому прохвосту привет и огромную благодарность за всё хорошее, что он для меня сделал. Только сообщи ему всё это в начале встречи, а то, боюсь, к её концу у тебя язык ворочаться не будет.
  Повелитель Камии благодушно рассмеялся, а Валентин поджал губы и, буркнув: "Ладно", демонстративно отвернулся.
  - Что ж, Тёма, время служить пришло, - отсмеявшись, заявил Олефир. - Забирай друзей и отправляйся в Камию, в ту минуту, откуда пришёл. Ты должен помочь Диме справиться с его врагом. И ко мне больше не возвращайся. Встретимся в будущем. Действуй!
  - Есть!
  - Спасибо, дядя, - прошептал Дмитрий и приглушённо застонал: он стоял в спальне камийской мечты и смотрел на мёртвую возлюбленную...
  
  Крики принца и целителя смолкли так резко, что Хавзе показалось, будто он оглох. Камиец потряс головой, потёр уши и неверяще уставился на магов: меч князя исчез, холодные белые искры в глазах потухли, а Валентин и Артём ещё мгновение назад трясшие Дмитрия за плечи и оравшие, как полоумные, в глубоком молчании стояли по обе стороны от друга, точно скорбные каменные изваяния.
  Несколько секунд в спальне камийской мечты царила тишина, а потом бледное лицо Димы исказила гримаса отчаяния. С губ слетел краткий, полный боли стон, и в рукоять кинжала, торчащего из груди девушки, вонзился ослепительно белый луч. Распавшись на бесчисленные сияющие нити, он оплёл мёртвую наложницу и пропал вместе с ней.
  - Прощай, Маша... - еле слышно проговорил Дмитрий и, повернувшись спиной к кровати, зашагал к двери.
  - Стой! - хрипло, словно простуженный ворон, гаркнул Ричард и заступил дорогу побратиму. - Ты не имел права поступать так! Почему ты не дал мне проститься с ней?
  Нереально-белое лицо Димы болезненно исказилось, в глазах заплясали опасные точки. Объяснять Ричарду причины своего поступка не было ни сил, ни желания: едва Артём вернул их в настоящее, в сознание вновь хлынули чудовищные картины пыток, а Смерть забился в стенах своей тюрьмы, требуя кровавой мести. Покосившись на дверь, Дима вздохнул и с бесконечным терпением уставился в грозные глаза побратима.
  - Ричи! - К инмарцу подскочил Валечка. - Оставь Диму, я объясню...
  - Заткнись! - У Ричарда руки чесались дать побратиму в морду, и не будь они заняты спящей Никой, он сделал бы это не раздумывая. - Твоя болтовня мне не интересна! Я хочу услышать Димины объяснения! Иначе...
  - Что, иначе? - не отступил землянин. - В драку со Смертью полезешь? Решил одним махом ото всех избавиться? Имей в виду, если Дима не удержит Смерть, нам всем хана! Понял?!
  Ричард всем корпусом повернулся к Вале и посмотрел на него сверху вниз:
  - Что ты несёшь?
  Воспользовавшись заминкой, Дима обошёл побратима и продолжил спасительный путь к дверям, а Валечка быстро ответил:
  - Объясняю суть дела. Дима не может позволить себе роскошь оплакать Машу, как полагается. И не потому, что не хочет.... Если найдёшь в себе силы успокоиться и выслушать меня, то всё поймёшь. Идёт?
  Инмарец вгляделся в непривычно серьёзное лицо Солнечного Друга и мрачно выплюнул:
  - Я выслушаю тебя, но...
  - Вот и отлично! - обрадовался Валентин. - Давай-ка, для начала, устроим Нику, а потом сядем и поговорим.
  - Ага, - встрял Артём, оторвав, наконец, глаза от опустевшей постели. - Отнесите Веренику в мои покои, и... - Он скользнул быстрым взглядом по лицу спящей девочки и отвернулся. - Боюсь, вам придётся и дальше заботиться о ней. Я должен быть рядом с Димой. Это приказ магистра и моё желание. Я найду вас, если что.
  Артём замолчал, шумно выдохнул и исчез. Ричард огорошено взглянул на то место, где только что стоял временной маг, и с тревогой посмотрел на Солнечного Друга:
  - Причём здесь Олефир? Или Тёма уже беседует с покойниками?
  - И об этом я расскажу. - Валентин уныло вздохнул и обратился к Хавзе, который тенью стоял у стены. - Ты с нами?
  Камиец согласно кивнул, и комната опустела. Мгновение, и в гулкой, безмолвной тишине празднично-яркая спальня камийской мечты стала меняться. В призрачной ряби исчезли картины и гобелены. Словно раны затянулись окна и дверные проёмы. На девственно-чистых стенах вспыхнули магические светильники, каменный пол покрылся лёгкой изморозью. И лишь широкая массивная кровать почти не изменилась: скомканное в изножье покрывало, отброшенное в сторону одеяло, шелковые простыни в грязных бурых пятнах, примятая подушка, а на ней - одинокие угольки красно-оранжевой орхидеи...
  
  Глава 2.
  Лишённый надежды.
  
  Почувствовав тупую, ноющую боль в спине, Витус открыл глаза. Он не заметил, как задремал. "Надо же, как я вымотался", - рассеяно подумал гном, потянулся, расправляя затёкшие мышцы, и прислушался. За те несколько часов, что он спал, в мире ничего не изменилось, и это несказанно радовало.
  - Значит, Фира справился. Великолепно. - Витус сотворил серебряный кубок полный благоухающего хноца, сделал приличный глоток и откинулся на спинку кресла.
  Получив возможность перекроить будущее, Олефир оставил его прежним, и Витус мысленно отсалютовал бывшему ученику, поборовшему соблазн изменить мир. Временная петля затянулась, и действовать нужно было осторожно, тщательно просчитывая каждый шаг, по крайней мере, до тех пор, пока не придёт видение. В том же, что оно последует, Витус не сомневался: Артёма в Лайфгарме не было, и влиять на провидческие способности магов он не мог. А вот на всё остальное... Витус многое бы отдал, чтобы хоть одним глазком заглянуть в Камию и узнать, что там происходит. Тонкая ниточка связи с Валентином восстановилась, но странно пульсировала, словно рыжеволосый пройдоха испытывал постоянную смену эмоций, непрерывно впадая в их крайние степени. "Надеюсь, он не сошёл с ума, как Тёма, для Розы это стало бы ударом. А потрясений в нашей жизни и так хватает!"
  Допив хноц, Витус уничтожил кубок, расслабленно опустил ладони на подлокотники и потянулся в Керон. Мысленно проскользнул по коридорам и залам, пробежался по крылу, где обитали слуги, потом по заднему двору и вновь вернулся в замок.
  - Где же этот проказник? - добродушно проворчал гном, нахмурился и направил взгляд в подземелья.
  От мощных, сотканных из безумия и страха, щитов Хранительницы в каменных тоннелях искрился воздух, и отыскать здесь человека без магических способностей было невозможно. Но Витус смог. Он поймал рыжеволосого мальчишку в двух шагах от смертоносного поля, оттащил к лестнице и наставительно шепнул: "Мёртвый, ты ему не поможешь".
  Алекс запоздало ойкнул и завертел головой:
  - Где Вы?
  "Далеко, - усмехнулся Витус. - Но это не важно".
  - Почему?
  "Потому что я всё равно не в силах помочь Кевину".
  - Но Вы же маг!
  "Именно поэтому я не могу проникнуть в замок, королева тут же почует меня".
  Алекс опустился на щербатые каменные ступени, дрожащими руками обхватил колени и задумчиво уставился в темноту.
  - Кевин умрёт? - после длительного молчания спросил он.
  "Хочется верить, что нет".
  - Знаете, господин целитель, Тан рассказал мне, что в Камии Кевин был рабом, и объяснил, что такое раб... Если бы я раньше знал, я бы... - Алекс смахнул со щеки слезу. - Как ему помочь?
  - Витус! - донёсся из-за двери требовательный голос Розалии, и гном поспешил закончить разговор.
  "Отправляйся к родителям, Алекс. Обещаю, скоро я свяжусь с тобой".
  - Но...
  "Все вопросы потом, мальчик. Ты очень нужен мне и Кевину, так что беги и не дай себя поймать".
  - Хорошо, - кивнул Алекс, поднялся и, перескакивая через ступеньки, понёсся вверх по лестнице.
  Витус поморщился: ему претила мысль использовать мальчишку, да ещё не мага, но выбирать не приходилось. Тяжело вздохнув, он поднялся из кресла за мгновение до того, как дверь распахнулась, и в гостиную ворвалась Розалия.
  - Мне нужен твой совет!
  - Я весь во внимании, дорогая, - улыбнулся маг. Он подошёл к раскрасневшейся жене, заглянул в её блестящие от возбуждения глаза и с тревогой спросил: - Ты поспала хоть немного?
  - Брось, Витус, какой тут сон? - Землянка махнула рукой. - Я всю ночь принимала министров. Ты же понимаешь, что бы ни говорила Станислава, я наместница, годарцы надеются на меня. И лирийцы, и инмарцы тоже. - Розалия уселась в кресло, ещё хранившее тепло мужа, и сплела пальцы на коленях. - Вернулись Корней и Михаил.
  - Знаю.
  - Никак не могу решить, стоит встречаться с ними или действовать за их спиной.
  Витус посмотрел на тлеющие в камине угли:
  - Самое разумное, что ты можешь сделать, Роза, это оставить всё, как есть.
  - То есть? - Розалия недоумённо распахнула глаза. - Предлагаешь бросить Лайфгарм на произвол судьбы? Отдать Годар в руки Хранительнице и позволить Корнею с Михаилом разорить Лирию и Инмар?
  Витус подошёл к камину, присел на корточки и, взяв с подставки кочергу, стал неторопливо ворошить угли.
  - Пока я не могу точно сказать, что нас ждёт, Роза, - не глядя на жену, произнёс он.
  - Это не значит, что жизнь нужно пустить на самотёк.
  Кочерга с громким лязгом скребнула камни очага и замерла:
  - Что бы ты ни делала, всё впустую, Роза. Если события будут разворачиваться, как я рассчитываю, Дима ещё долго не вернётся в Лайфгарм.
  - Объяснись!
  Землянка до боли стиснула пальцы и подалась вперёд, впитывая каждое слово.
  - Я считаю, что это Лайфгарм выбросил Диму в Камию, чтобы он не попал в руки мага, который сейчас контролирует Станиславу.
  - А Тёма, Валя и остальные?
  - Лишний повод, чтобы Смерть не возвращался. Друзья рядом, и в Лайфгарме ему делать нечего.
  - Он король!
  - Опасный для своих подданных, как никогда. - Витус поставил кочергу на место и выпрямился. - Пойми, Роза, мы вступили в игру, на кону которой - существования мира.
  - Ты что-то знаешь! - сердито выкрикнула землянка. - Знаешь и молчишь!
  - Я не хочу, чтобы ты вмешивалась. Поверь, эта ноша тебе не по силам.
  Резко поднявшись, Розалия шагнула к мужу и подбоченилась:
  - Чтобы меня остановить, тебе придётся привести аргументы повесомее! У тебя нет видений, а, значит, будущее туманно. Мы должны этим воспользоваться, Витус! Возможно, нам впервые представился шанс что-то изменить, и я не откажусь от него. Не позволю Станиславе и тому уроду, что прячется за её спиной, разрушить Лайфгарм! Слишком много сил я отдала, чтобы люди и маги чувствовали уверенность в завтрашнем дне. Я не брошу их, Витус!
  - Да, дорогая, - пробормотал гном и отвёл глаза. Когда жена источала воинственность и решимость, спорить с ней было бесполезно.
  Покладистость мужа немного остудила пыл наместницы. Она глубоко вздохнула и заговорила более спокойно:
  - Я не хочу ссориться, любимый, поэтому не заставляй меня просто сидеть и смотреть. Я не маг-наблюдатель. Я привыкла строить жизнь своими руками.
  - Прости...
  - Не уводи разговор в сторону! Что было - быльём поросло. Лучше помоги Кевину, а я... Я всё-таки встречусь с Корнеем и Михаилом. - Розалия с нежностью коснулась ладонью щеки мужа и запечатлела на его губах долгий поцелуй. - Ты подстрахуешь меня?
  - Само собой, - проклиная свою уступчивость, выдохнул гном и сжал жену в объятьях...
  
  Тихий писк, осторожное шуршание, снова писк. "Почему так темно?" - заторможено подумал Кевин и запоздало сообразил, что у него закрыты глаза. Поднять распухшие, омертвелые веки было почти непосильной задачей. Но глаза всё же распахнулись, и юноша увидел мышь. Упитанную, с лоснящейся серой шкуркой и забавными короткими усиками. Мышь сидела у лица камийца, водила чёрным носиком и попискивала, то ли смеясь, то ли сочувствуя пленнику. "Всё-таки смеётся, - решил Кевин и закрыл глаза. - Я бы тоже смеялся, если б мог. Интересно, почему я не чувствую боли?" Юноша напрягся и, по привычке воззвав к великому Олефиру, попытался шевельнуть рукой. Лучше бы он этого не делал! В ушах прозвучал тревожный звон, обезболивающее заклинание лопнуло, как мыльный пузырь, и чудовищная, сумасшедшая боль взорвала тело.
  - А-а-а!!! - истошно заорал Кевин, желая, чтобы крик, выворачивающий наизнанку, выдрал из его тела душу и подарил желанный покой.
  Но умереть пленнику не позволили. Боль неожиданно отступила и затаилась, давая передышку. Юноша судорожно вздохнул и заплакал: на смену боли пришли кошмарные воспоминания - бесконечная череда пыток и торжествующая улыбка на лице королевы.
  - Очнулся?
  Ненавистный голос заставил юношу напрячься и задрожать, как в ознобе: "Не надо, пожалуйста, я больше не выдержу". Рядом прозвучали и затихли мягкие шаги. Камиец порадовался, что не чувствует тела, он боялся повернуть голову и прочесть удовлетворение на лице мучительницы. Он хотел бы вообще никогда не видеть её лица.
  - Кевин, мальчик мой, - приторно-ласково позвала Станислава. - Ты слышишь меня?
  С каким бы удовольствием Кевин оставил вопрос без ответа. Но молчать нельзя. За долгие часы пыток он прекрасно усвоил, что бывает, когда королева недовольна. Юноша разомкнул сухие ломкие губы и с запинкой выдавил:
  - Д-да-а.
  Ответ прозвучал рвано и жалко, но Кевину было наплевать: грёзы о свободе умерли под зазубренным лезвием ножа, оставив в сердце горечь утраты и могильную пустоту.
  - Вставай! - приказала Хранительница, и юноша зашёлся в приступе немого истеричного смеха.
  Большего идиотизма ему слышать не приходилось: "Как можно встать, если не чувствуешь ног? Если совсем не чувствуешь тела? Она издевается!"
  - Прекрати истерику и вставай!
  Повторный приказ прозвучал зловеще, и смеяться расхотелось: "Ну, почему я не умер? Почему она не убила меня? Зачем всё это?" Тонкая струйка животворной магии потекла в тело, но почти сразу иссякла, и, мысленно проклиная мучительницу, Кевин завозился на столе. После нескольких неудачных попыток, ему удалось перевернуться на живот и опереться на руки. Однако стоило опустить ноги на пол, камера закружилась и завертелась. Юноша словно оказался внутри волчка, и, потеряв равновесие, полетел на пол. Удар едва не выбил из пленника дух, но каким-то чудом он удержал сознание, не позволив себе отключиться. Кожа на щеках, груди и коленях горела огнём, из носа текла кровь, противный металлический привкус вызывал тошноту, и волны желчи обжигали горло. "Ну вот, теперь она совсем озвереет", - отстранённо подумал камиец и по-детски зашмыгал носом - кровавая лужица у его лица покрылась рябью и запузырилась.
  Поняв, что мальчишка не в состоянии выполнить приказ, Хранительница смачно выругалась, подобрала подол шёлкового нежно-зелёного платья и склонилась над изувеченным пленником. От прикосновения тёплых рук по телу вновь разлилась живительная магия, и Кевин едва не зарыдал. "Ещё! Ещё!" - хотел закричать он, но, как и в предыдущий раз, магия исчезла, не принеся особого облегчения. Юноша по-прежнему чувствовал себя разбитым и обессиленным.
  - Но встать ты уже можешь, - уверено заявила Хранительница.
  Кевин тяжело поднялся и опёрся руками на стол. Голова кружилась, во рту было сухо, как в Харшидской пустыне, но комната больше не раскачивалась, да и ноги дрожали совсем чуть-чуть. Стася молчала, позволяя ему перевести дух. Она приготовила для пленника множество "приятных" сюрпризов, и он должен был пережить их все. "Я раскрою секреты заплечных дел мастеров, и когда ты попадёшь в мои руки, Дима... Я буду купаться в твоей боли!"
  "Тебе ещё многому предстоит научиться, - насмешливо отозвался голос. - Твой братец не чета этому выродку, он знает, что такое боль. Придётся очень постараться, чтобы удивить его!"
  "Ничего, постараюсь".
  Кевин покосился на замершую королеву. Безразличный взгляд изумрудных глаз скользил по его лицу и телу, пунцовые правильные губы чуть кривились, а тонкие, ухоженные пальцы мягко поглаживали шёлковую ткань платья. "Как есть сумасшедшая", - съёжившись, подумал юноша, опустил голову, и крик отчаяния сорвался с потрескавшихся, обескровленных губ: на нём почти не было одежды, разве что несколько засохших от крови лоскутов, а тело походило на сплошной тёмно-бурый синяк, испещрённый длинными вздувшимися полосами.
  Крик пленника вывел Хранительницу из задумчивости. С лукавой усмешкой она взглянула на его перекошенное от ужаса лицо и проворковала:
  - Замечательно выглядишь, мальчик. А твой братец будет выглядеть ещё лучше! Идём! - Стася развернулась, шагнула к двери и остановилась. - Нет, пожалуй, так будет слишком.
  Повернувшись к Кевину, она поморщилась и сделала нетерпеливый жест рукой, будто отряхивая пальцы. Кожу юноши лизнул ветерок, и на плечи легла грубая плотная ткань. "Ну, хоть не голый", - оглядев холщовую рубаху до колен, подумал Кевин и вздрогнул, услышав весёлый смешок Хранительницы.
  - Прелесть какая! Ты похож на раскаявшегося грешника, Кеви.
  Камиец шутки не понял, а спрашивать желания не было, и как только королева растворила дверь и вышла в мрачный коридор, покорно побрёл за ней. Юношу не интересовало, куда и зачем они идут. "Чтобы она не затеяла, ничего хорошего меня не ждёт. Только боль... До самой смерти. Поскорей бы!" Могильный холод подземелья приятно охлаждал горящие раны и синяки, однако каменные осколки впивались в ступни, не позволяя расслабиться. Кевин морщился, когда особо острый камешек вонзался в кожу, нагибался, выдёргивал его и торопился нагнать королеву. Он не хотел провоцировать её на новые пытки, хотя понимал, что этой женщине повода не нужно. По каким-то причинам Станислава ненавидела свою семью и, не имея возможности отомстить Олефиру и Диме, отыгрывалась на нём. "Прямо как дедушка Фабиан, - горько ухмыльнулся камиец. - Вот бы его сюда, на пару бы надо мной поглумились. Впрочем, покойный дедуля не позволял себе и сотой доли того, что творит эта..." Во взгляде юноши полыхнула ненависть, и он поспешно опустил глаза.
  - Мне плевать на твои чувства, - бросила через плечо Хранительница, и Кевин согласно кивнул.
  За эту ночь он многое понял. И в первую очередь то, что Витус глубоко ошибался насчёт Дмитрия. Человек, сестра которого упивается чужими муками, не отпустит на свободу какого-то раба. Просто потому, что никогда до этого не додумается. "Такие, как он и Хранительница, смотрят на мир иначе, чем целитель. Пусть в Лайфгарме рабства нет, но кто осмелится спорить со всемогущими магами, если они решат позабавиться со мной? Да и кому я, в сущности, нужен. Сдохну - никто не заметит".
  Они дошли до лестницы и стали подниматься по неровным, выщербленным ступеням. На двадцатой Кевин начал задыхаться. На тридцать пятой вернулась боль: то ноющая, то колющая, она казалась нескончаемой и, словно трясина, всасывала мага. Тёмные пятна перед глазами сменялись яркими звёздочками, но, держась за стену, Кевин упрямо заставлял себя двигаться вперёд, до тех пор, пока ноги не подкосились. Рухнув на колени, камиец посмотрел в спину мучительнице и опустил голову: "Сейчас начнётся..."
  В гнетущей тишине гулко простучали высокие каблуки атласных туфель, и перед камийцем, точно из тумана, вынырнуло недовольное лицо Хранительницы.
  - Долго сидеть собираешься?
  Кевин безразлично кивнул и получил звонкую затрещину, от которой противно зазвенело в ушах.
  - Мелкая камийская дрянь! Привык на господских перинах нежиться!
  - Я?
  Из груди юноши вырвался булькающий смех.
  - Ты! Смазливый потаскун!
  "Не спорь! Она же сумасшедшая!" - напомнил себе Кевин и отвёл взгляд от изумрудных глаз, полыхающих презрением и гадливостью. А зря. Хранительница восприняла его молчание, как подтверждение собственным словам, и, вцепившись в ворот рубахи, зашипела:
  - Такие, как ты, зря коптят небо!
  - Так убей меня, - выдохнул ей в лицо юноша, и ухоженные ногти впились в его горло.
  "Ну, давай же! Не останавливайся! - умолял Кевин. - Пусть кошмар закончится!" Но его желанию не суждено было сбыться: по лицу Станиславы пробежала нервная судорога, и, отдёрнув руки, она отшатнулась от пленника:
  - Рано.
  Камиец закашлялся, потянулся к саднящей шее и зажмурился от яркого солнечного света, брызнувшего в лицо. Стена исчезла. Лишившись опоры, юноша завалился на бок и получил сердитый пинок.
  - Не вздумай запачкать полы - весь зал мыть будешь! - грозно заявила Хранительница и направилась к сервированному столу.
  Смахнув с ресниц выступившие слёзы, Кевин посмотрел ей вслед: "Да если б ты, вместо того чтобы бить, полы меня мыть заставила - я б тебе ноги целовал!" Стася услышала его мысль, но всерьёз не восприняла. С царственным видом опустилась на стул, расправила шёлковое платье и постучала по ободку фарфоровой чашки. Служанка, стоявшая справа от королевы, вздрогнула, отвела испуганный взгляд от изувеченного камийца и нетвёрдой рукой наполнила чашку. Кевин отрешёно проследил, как тонкая коричневая струйка льётся из изогнутого носика кофейника, и содрогнулся, осознав, что на него смотрят несколько десятков керонцев. Керонцев, которые знали его совсем другим.
  Кое-как сев, юноша прикрыл колени подолом рубахи, затравленно огляделся, и краска стыда залила лицо: он знал всех людей в зале, и ему было невыносимо больно ловить на себе их сочувственные взгляды. Великая камийская заповедь - сила главное в человеке - раскалёнными буквами вспыхнула в сознании, и, не думая более о ранах и нечеловеческой усталости, маг сжал зубы и поднялся на ноги, вызвав злобное удивление королевы.
  - Вот как? Притворялся, значит.
  Кевин не ответил. Он смотрел прямо в глаза сестре, испытывая странное чувство освобождения. Бедный дрожащий раб спрятался за спину брата короля и ученика целителя, предоставив ему выпутываться самостоятельно. Краем глаза юноша заметил, как взволновано переглядываются керонцы, как поспешно отступает к стене служанка с кофейником, убираясь с пути разъярённой королевы.
  Стася подошла к брату и с яростью взглянула ему в глаза:
  - Как хорошо ты владеешь даром?
  - Я...
  Кевин лихорадочно подбирал ответ, но приходящие на ум слова звучали недостаточно веско - и для лжи, и для правды.
  - Не бойся. - Улыбка Хранительницы сочилась ядом. - Скажи правду. Всё равно тебе не представится случая направить магию против меня.
  - Я и не собирался, - пробормотал камиец и, не удержавшись, добавил: - Но если б захотел, то сумел бы убить тебя.
  С видом заботливой мамочки Станислава отвела грязный русый локон от лица юноши и потрепала его по щеке.
  - А ты наглец... - упоительно ласково протянула она и с размаха залепила брату пощёчину. - Смазливая мразь!
  Кевин схватился за щёку, хотел что-то сказать, но тут боль, охватившая его после пробуждения и "заботливо" убранная Хранительницей, вернулась. Юноше показалось, что его кости крошатся, сухожилия сворачиваются узлами, а голова вот-вот расколется пополам. Он надрывно простонал, повалился на колени, упёрся ладонями в пол и стиснул зубы, запрещая себе кричать.
  - Оставляю тебя наедине с наказанием, Кеви, - словно из-под толстого слоя ваты донёсся насмешливый голос Хранительницы. - Геройствуй, мой маленький упрямец, а когда попросишь пощады, поговорим о хороших манерах.
  Юноше очень хотелось быть гордым и сильным, но он знал, что долго не продержится. "Не хочу, чтобы они видели, как я ползаю на коленях! Не хочу, чтобы она победила! Или не она, а тот, кто за ней стоит! Я не раб! Лучше умереть!" Обжигающая судорога пробежала вдоль позвоночника, руки разъехались в стороны, и Кевин упал лицом вниз. Из носа снова брызнула кровь, но юноша ничего не почувствовал: он захлебнулся в океане боли и покорно опускался на дно, моля великого Олефира о смерти.
  - Какой ты всё-таки глупый и наивный, братец, - проворковала Хранительница, склонившись над распростёртым на полу телом. - Силёнок у тебя для подвига маловато. Да и стойкости явно не хватает.
  Станислава схватила юношу за волосы, рывком поставила на колени и заглянула в мутные стекленеющие глаза:
  - Привет. Очнись, Кеви, боли-то уже нет.
  Камиец громко всхлипнул: боль действительно ушла, тело расслабилось, и даже кровь из носа больше не капала, но ощущение, что это ненадолго, что в любую минуту агония вернётся, не давала юноше успокоиться. Плечи его нервно подрагивали, а полубезумные голубые глаза ошалело бегали по трапезному залу.
  - Не смей отключаться! - Хранительница схватила юношу за подбородок. - День только начинается! - Она провела ладонью по грязным русым волосам, и глаза камийца стали осмысленными. - Так лучше?
  Кевин дёрнулся, стремясь ускользнуть от издевательской ласки, и Стася не стала его удерживать. Выпрямившись, она на секунду прикрыла глаза, а потом погрозила юноше пальцем и, бросив: "Сиди и не двигайся", быстро покинула зал.
  Двери за королевой плавно закрылись, и у камийца вырвался облегчённый вздох - на какое-то время его оставили в покое. "Нельзя терять ни минуты!" - подумал он, зыркнул на застывших у стен керонцев и устроился на полу, натянув подол рубахи на поджатые ноги. Юноша собрался с духом, зажмурился и позвал:
  "Учитель".
  Витус не откликнулся, и Кевин заволновался: "Хранительница не могла справиться с ним. А её покровитель?". Юноша обхватил плечи руками: стало зябко и тоскливо, словно из тёплого трапезного зала он перенёсся в холод и темноту подземелья. Голова закружилось, перед глазами поплыл кровавый туман, и в распалённом воображении рыжеволосая Хранительница предстала огромным многоголовым чудовищем, поглотившим и небо, и солнце. Вспыхнули огненно-зелёные глаза, распахнулись острозубые пасти, и чудовище потянулось к камийцу...
  - Кевин!
  Испуганный голосок, прозвучавший над ухом, заставил юношу сжаться и распахнуть глаза. Но кошмарные фантазии не исчезли: и слуги-керонцы, бесшумно двигавшиеся по трапезному залу, и рыжеволосый, вихрастый мальчишка, стоящий рядом с ним на коленях, показались опасными сумрачными тенями, рабами многоголового монстра.
  - Кеви, взгляни на меня, это я - Алекс! Узнаёшь? Нет? Вот свинство!
  Маленькая ладошка сжала предплечье, в ноздри ударил горьковатый аромат луговых трав, от которого голова стала пустой и звонкой. Камиец дёрнулся.
  - Тише ты, разольёшь!
  В зубы упёрлась какая-то склянка. Кевин попытался отодвинуться, но склянка последовала за ним.
  - Пей, Кеви, времени нет! Ну же! Давай, приятель! - требовал звонкий голос, и, сдавшись, камиец обхватил губами стеклянное горлышко.
  Нёбо точно крапивой обожгло. Кевин закашлялся, утирая рукавом хлынувшие по щекам слёзы, и посмотрел на приятеля:
  - Что это было, Алекс?
  - Ты меня узнал! Замечательно! - Рыжеволосый мальчишка уселся на пол рядом с Кевином и с видом заправского лекаря осмотрел его лицо: - Та-ак... Глаза стали чуть светлей, правильно. С кожей непонятно, уж больно ты грязный, Кеви.
  - Что ты мне дал, Алекс?
  Мальчишка огляделся по сторонам и убедившись, что слуги достаточно далеко, наклонился к камийцу и еле слышно прошептал:
  - Это зелье поможет тебе остаться в здравом уме.
  - Вот спасибо, - буркнул Кевин и замолчал. "Да и что говорить? Рассказывать о пытках? Зачем? Их последствия, то есть, некоторую часть, Алекс и сам прекрасно видит. Вон какой бледный, только в лицо смотреть старается".
  - Алекс. - Камиец успокаивающе похлопал мальчика по спине. - Спасибо, но уходи. Не стоит Хранительницу дожидаться. И передай Витусу, что я благодарен ему, хоть и не понимаю, зачем он это делает.
  - Я тоже не понимаю, - уныло кивнул Алекс. - Я думал, он тебя спасёт или ещё как поможет, а он: рассудок для Кевина важнее всего.
  - Значит, это так.
  Приятели немного помолчали, а потом Алекс осторожно спросил:
  - А, правда, что ты сам королеве сдался?
  - Да.
  - Почему?
  - Она королева.
  - Ну да.... Но всё-таки...Ты ведь тоже не бродяга - принц...
  - Принц? - Кевин нервно хохотнул и, склонившись к приятелю, зашептал: - Даже думать об этом не смей. Я чужак, иномирец. Не приписывай мне того, чего нет - и не будет! И вообще, не приближайся ко мне, Алекс. Я, конечно, рад тебя видеть, но риск слишком велик...
  - А Витус сказал, что королеве до меня дела нет. Она только магов ненавидит.
  - Пусть так, но... - Юноша поднял голову и прищурился: - Она идёт, Алекс.
  Мальчишка мигом вскочил на ноги, но бежать не спешил. Он смотрел на Кевина и морщил лоб, подыскивая слова для поддержки.
  - Иди! - прошипел камиец, чувствуя, что гвардейцы шагнули к дверям, чтобы распахнуть их перед королевой.
  - Я не брошу тебя, Кеви.
  Алекс хотел что-то добавить, но тут высокая сухощавая женщина, сворачивающая скатерть, развернулась на шум открывающейся двери, вздрогнула и опрометью бросилась к мальчишке.
  - Что ты застыл, гадёныш? А ну, живо в прачечную! И чтобы через пять минут здесь была Джес!
  Оплеуха заставила Алекса отскочить от Кевина. Взмахнув руками, чтобы удержать равновесие и не грохнуться на пол, он зло посмотрел на служанку, потом перевёл глаза на Хранительницу, шествующую по залу в сопровождении Высших магов, и, схватив скатерть, кинулся к выходу для слуг.
  Женщина тотчас отступила от камийца, развернулась к королеве и присела в глубоком реверансе:
  - Простите меня за крик, Ваше величество.
  - Ерунда, - бросила Стася, - с детьми всегда хлопот полон рот, особенно с мальчишками.
  Она остановилась рядом с Кевином и добродушно погладила его по волосам. Ласковый жест королевы столь резко контрастировал с лютой злобой в её глазах, что служанку передёрнуло, однако она взяла себя в руки и, состроив непроницаемое лицо, поспешила покинуть трапезный зал, запрещая себе сочувствовать брату короля даже мысленно.
  Хранительница проводила служанку ироничным взглядом, фыркнула и развернулась к Высшим магам:
  - Итак, господа, знакомьтесь: сын Олефира!
  Кевин повернул голову и с недоумением уставился на топчущихся неподалёку мужчин. Один - в замшевых ботинках, простых тёмных штанах, белой рубашке и коротком кожаном жилете; на благородном лице застыло постное, недовольное выражение. Другой - в до блеска начищенных сапогах, зауженных к низу брюках и строгом тёмно-зелёном кафтане с золотыми пуговицами; круглое лицо с маленькими бегающими глазками и немного приплюснутым носом обрамляла широкая окладистая борода. И оба обладали не дюжим магическим даром. "Зачем они здесь?" - растерянно подумал юноша и, нервно сглотнув, перевёл глаза на Хранительницу.
  - Встань, Кевин, - преувеличенно мягко сказала Стася. - Прояви вежливость, лапа, поприветствуй друзей своего отца.
  Лёгкий холодок пробежал по спине камийца. Знакомиться с магами ему отчаянно не хотелось, но делать было нечего. Он поднялся на ноги и слегка склонил голову, приветствуя гостей королевы.
  - Умничка. - Станислава хлопнула его по щеке и призывно махнула рукой. - Не бойтесь, господа, он полностью в моей власти.
  - Странный маг... - протянул Корней, приблизившись к юноше. - Его дар, словно мерцает. Он как будто неустойчив - то есть, то нет. В Камии все маги такие?
  - Он единственный камийский маг, - с гордостью ответила Хранительница. - Уникальный экземпляр.
  Михаил сомкнул лохматые брови на переносице и задумчиво качнул головой:
  - Я не могу определить его потенциал. А ты?
  - Ну... - Помешкав, Корней с опаской коснулся пальцами виска мальчишки. - Его способности должны быть не хуже, чем у отца, но... - Маг замолчал и покосился на Станиславу: - Я не могу проникнуть в его сознание, Миша.
  Миротворец нахмурился, и его губы зашевелились, исторгая беззвучные проклятия. Корней успокаивающе похлопал приятеля по плечу и вновь коснулся виска юноши. Почувствовав лёгкое покалывание, Кевин испуганно отшатнулся:
  - Не трогайте меня!
  - Я не... - начал было Корней, но Хранительница подняла руку, приказывая ему заткнуться, и хищно взглянула на брата:
  - Разве кто-нибудь спрашивал твоё мнение, смазливая мразь? Стой, где стоишь, и не рыпайся!
  Кевин побледнел, робко кивнул и, внутренне сжавшись, посмотрел на седовласого мага. Пятки горели, разум взывал броситься прочь. Только страх перед Станиславой удерживал камийца на месте. Однако стоило Корнею вновь коснуться его лица, юношу охватила паника. Он дёрнулся и отпрыгнул назад.
  - Трус! - сквозь зубы процедила Хранительница и отвесила брату жёсткую оплеуху. - Я приказала тебе не двигаться! Как ты посмел ослушаться, негодяй?!
  От удара в голове зазвенело, перед глазами поплыли радужные точки, по подбородку потекла кровь, но рассудок остался ясным и чистым. "Она устала играться с телом, и теперь ей понадобился разум. Иначе, не подпустила бы ко мне этого урода! - с трудом подавляя желание бежать, подумал Кевин. Он с ненавистью взглянул на бородатого мага, который неторопливо закатывал рукава кафтана, и почувствовал дурноту. - Они объединились, чтобы сломать меня... Да кто они такие, шырлон их раздери?!.. Не важно! Их трое - я один. У меня нет шанса. И всё же, если я сейчас же что-то не предприму - последствия... " Додумать юноша не успел. Бородатый поднял руки, пошевелил пальцами, и к Кевину потянулись тонкие янтарные нити. Они змеились в воздухе, заворачиваясь в тусклые спирали, поднимались и опускались, будто примериваясь, куда лучше ужалить жертву.
  - Это последнее предупреждение, Кевин, - прозвучал за спиной надменный голос королевы. - Одно движение, и вчерашняя ночь покажется тебе синекурой.
  Янтарные нити дотянулись до юноши, изогнулись дугой и атаковали. Но за миг до касания, тело камийца вдруг потеряло ясность очертаний, поблекло и... исчезло. Раздался оглушительный грохот - янтарные нити со всего размаха врезались в пол. От удивления миротворец непроизвольно усилил натиск, и каменные плиты вздыбились и раскололись, обдав магов серым крошевом.
  - Он здесь! Не упустите его! - завизжала Хранительница.
  - Сеть! - одновременно с ней выкрикнул Корней и вскинул руки.
  Золотисто-огненный купол накрыл трапезный зал. Воздух потрескивал и искрился от мощи тройного заклятия, и Кевин помимо воли уставился на невиданное колдовство. И почти сразу его тело вернулось в нормальное состояние.
  - Вот он! - визгливо воскликнул миротворец.
  Ругнувшись, юноша рванулся в сторону. В полуметре от него пронеслась и врезалась в стену бледно-зелёная молния, следом, с секундным опозданием - снежно-белый сгусток, последним - кособокий малиновый диск. Удары пришлись в одну точку, и посреди огромного гобелена с изображение морского берега зазияла чёрная дыра.
  - Встань на колени и покорись! - рявкнула Хранительница.
  Кевин обернулся: маги стояли плечом к плечу. Руки их были подняты для следующего удара. Юноша задрожал от ужаса, и вдруг осознал, что умирать он не хочет. Но и боли ему хватило с лихвой. Кевин взглянул на раскинувшийся под потолком золотисто-огненный купол: "Нужно было сразу бежать!.. И какая разница - куда! А теперь... Если бы снова стать невидимкой..."
  - Считаю до трёх, Кеви. Раз!..
  В глазах защипало. "Осталось только расплакаться, как девчонка!" - мелькнула досадливая мысль, и камиец шмыгнул носом.
  - Два!
  "Ну, почему всё так?.. Почему отец не нашёл меня?.."
  - Три! - выкрикнула Хранительница, и, дико взвыв, Кевин ринулся к магам.
  
  Глава 3.
  Правосудие временного мага.
  
  Дмитрий брёл по коридорам Ёсского замка. Шаг, другой, поворот. Сменялись интерьеры, яркий дневной свет, лившийся из распахнутых окон, перетекал в ровное сияние магических ламп. Мимо проходили люди. Они кланялись магу, но он не реагировал на почтительные приветствия - разум раздирала оглушительная какофония образов и звуков. Дима пытался отгородиться от неё щитом, однако сил было недостаточно: щит выходил слишком тонким, чтобы даровать тишину. Хотелось подумать над словами Олефира, выстроить логическую цепочку и понять, когда именно он попался, а вместо этого приходилось сдерживать себя, подавляя мучительно-острое желание шагнуть в Лайфгарм.
  - Как ты? - мягко спросил Артём, и Дима вздрогнул: он не заметил, как друг появился рядом.
  - Нормально, насколько это возможно.
  Временной маг сердито тряхнул головой:
  - А связь говорит обратное. Ты устал, Дима. Я провожу тебя в твои покои.
  - Не думаю, что это хорошая идея.
  Дмитрий поднял голову, страдальчески улыбнулся и зашагал дальше. Выплюнув ругательство, Артём поплёлся следом. Очередной коридор закончился лестницей и, на секунду задумавшись, Дима стал спускаться вниз.
  - Я всё понимаю, но это чистой воды мазохизм! - не выдержал временной маг. Он в два шага нагнал друга и схватил за локоть. - Позволь мне помочь!
  - Я сам.
  - Ну, почему ты отталкиваешь меня? - Артём едва не выл от бессилья. - Мы же больше, чем друзья. Я тоже Смерть, и могу...
  - Я сам, - упрямо повторил Дима, осторожно разжал побелевшие пальцы временного мага и продолжил путь.
  На миг губы Артёма капризно скривились, но сейчас же разгладились. В шоколадных глазах вспыхнули ледяные огоньки, и он размазанной тенью устремился наперерез другу.
  - Так не пойдёт! - Временной маг положил ладони на Димины плечи, чуть наклонил голову и поймал взгляд усталых голубых глаз. - Я не могу просто быть рядом. Мне тяжело смотреть, как ты мучаешься. - Дмитрий хотел ответить, но Артём нетерпеливо тряхнул волосами и заговорил быстрее: - Ты столько раз спасал меня. Защищал даже тогда, когда я обижал тебя. Я так виноват перед тобой, Дима.
  - Ты...
  - Неужели ты никогда не простишь меня?
  Кривой зазубренный нож мелькнул в воздухе, Кевин зашёлся криком, и Смерть ликующе заулюлюкал. Покачнувшись, Дима мутным взглядом впился в лицо Артёма и непроизвольно вцепился в чёрный, расшитый серебром плащ.
  - Ты ни в чём не виноват, Тёма.
  - Покажи, что ты видишь!
  - Нет! - Дмитрий отвёл взгляд. - Стася...
  - Опять предала тебя?
  - Она не сама.
  - Кого ты обманываешь?
  Дмитрий подался вперёд и обессилено уткнулся в плечо друга. Видения измотали его. Он больше не мог видеть садистскую улыбку на лице сестры, её шёлковое платье, забрызганное кровью ни в чём не повинного мальчишки... Да ещё собственная память то и дело подсовывала облик мёртвой возлюбленной. "Я сойду с ума..."
  - Обойдёшься!
  Артём растянул губы в холодной, решительной улыбке, и даже не видя его лица, Дмитрий почувствовал, как возвращается принц Камии. Но он слишком устал, чтобы помешать этому. Несмотря на истошные крики жертвы и буйный хохот Смерти, глаза мага слипались, а тело требовало отдыха. "А вдруг, когда я усну, Смерть пробьёт барьер?" Дима тряхнул головой, силясь прогнать усталость, и поднял тусклый взгляд на друга.
  - Значит, добровольно принять мою помощь ты отказываешься. - Шоколадные глаза вспыхнули серебром и погасли, крылья носа задрожали от гнева. - Тогда помощь будет принудительной!
  Артём вдруг хихикнул, обнял Диму за плечи и игриво взъерошил тёмные волосы. Дмитрий не успел ничего предпринять: мощный кокон оплёл его тело, отрезав от кошмаров Лайфгарма, и Смерть за барьером разочарованно умолк. Воцарившаяся в голове тишина многопудовым прессом навалилась на мага, и если б не поддержка Артёма, он, скорее всего, упал.
  - Легче? - снова хихикнул временной маг.
  - Убери щит. - Язык заплетался, колени подгибались, глаза заливала тьма. - Я должен знать...
  - Узнаешь. Но сначала поспишь. Сколько ты уже на ногах?
  - Не важно, - пробормотал Дима, пытаясь сопротивляться.
  - Всё, что творится, касается не только тебя, друг мой. Вспомни об этом, и не мешай мне заботиться о тебе.
  - Тёма!
  - Да здесь я, - ехидно хохотнул Артём. - Ложись уже!
  Лёгкий толчок в грудь, и Дмитрий повалился на кровать. Взгляд скользнул по цветным обоям. "Мои покои... И когда только перенеслись?" - заторможено подумал он и провалился в глубокий сон.
  - Вот так бы сразу. - Принц Камии выудил из воздуха длинную коричневую сигарету, повертел её в руках, придирчиво осматривая со всех сторон, и слегка затянулся. - Иногда ты прям как малое дитя, Дима. Хоть бросай трон и воспитанием твоим занимайся! - язвительно заявил он спящему другу, уселся на край постели и нахмурился. - Но прежде чем в отставку подавать, я должен свершить правосудие! - Артём с подозрением покосился на Диму. - Да только, когда я начну, ты почувствуешь... Значит, придётся словчить!
  Коричневая сигарета растворилась в воздухе. Маг легко поднялся на ноги, заботливо укрыл Диму одеялом и, тихо вздохнув, исчез.
  
  Буйство красок в гостиной принца Камии заставило Ричарда поморщиться - празднично-радостная обстановка не соответствовала его мрачному настроению. Инмарец недовольно хмыкнул, положил спящую Веренику на оранжево-красный диван и обернулся к Валечке.
  - Рассказывай!
  Но, вместо того чтобы начать говорить, Валентин нахмурился и исчез.
  - Куда это он? - удивился Хавза, с трудом оторвав взгляд от золотой волны занавесок. - Обещал же всё объяснить. Или опять что-то случилось?
  - А я почём знаю?!
  Ричард в сердцах махнул рукой, огляделся и направился к низкому столику, на котором в окружении изящных бокалов возвышался тонкогорлый серебряный кувшин. Наполнив бокал золотистым вином, инмарец уселся в широкое плюшевое кресло, вытянул ноги и кивком указал Хавзе на точно такое же по другую сторону столика.
  - И то верно. Неизвестно, сколько нам ждать. А, как говорит наш целитель, в ногах правды нет. - Камиец налил себе вина, сел в кресло и, сделав глоток, восхищённо улыбнулся. - Вкусно. С таким вином я готов ждать Валентина хоть весь день.
  Инмарец скривился, но промолчал, чувствуя, что если заговорит, обязательно сорвётся, наорёт на Хавзу, а потом будет корить себя за несдержанность. "Буду молчать, и точка! Пусть это невежливо, но лучше чем кулаками махать", - кисло подумал Ричард и уставился на золотистое вино в бокале.
  Краем глаза взглянув на хмурую камийскую мечту, Хавза недовольно поджал губы. Он не считал смерть любимой наложницы такой уж тяжелой утратой. "Какой бы замечательной ни была эта женщина, замену ей всегда можно найти, - размышлял камиец, потягивая вино. - В Камии полным-полно красивых, воспитанных наложниц, и горевать из-за потери одной из них - глупо! Я бы даже принял это за слабость, но, в данном случае, назову это капризом. Скорей бы Солнечный Друг вернулся. Пожалуй, он самый понятный и вменяемый из приятелей Ники".
  И тут, словно в ответ на его мысли, в гостиной появился Валентин. Он подошёл к столику, сотворил себе кресло и, уютно устроившись в нём, как ни в чём не бывало заговорил:
  - Винцо повиваете? Ну и правильно! Всегда считал, что беседовать надо исключительно за бокалом...
  - Куда тебя носило, Валя? - перебил его Ричард, и хмурый взгляд стальных глаз вонзился в лицо Солнечного Друга.
  - Руки мыть ходил, - огрызнулся тот, с трудом сдерживая нервную дрожь.
  Труп Сабиры, который он обнаружил в купальне принца Камии, явно не был свежим, а значит, Тёма нарушил запрет Олефира и прогулялся в прошлое. "Хочется верить, что он ограничился только убийством, а не пошёл бабочек топтать..." - расстроено подумал Валентин, однако взял себя в руки, потряс в воздухе маленькими пухлыми ладошками и ехидно обратился к Ричарду:
  - Теперь я о каждом своём шаге докладывать должен? Или ты моим телохранителем заделаться решил? Только имей в виду, на оплату твоих услуг у меня средства не запланированы. Будешь таскаться за мной на общественных началах. Согласен?
  - Заткнись, балабол! - зло выплюнул инмарец. - Рассказывай, что обещал!
  - Так заткнуться или рассказывать? - Валя с деланным недоумением почесал затылок. - А может, ты хочешь, чтобы мы поговорили мысленно? Но тогда...
  - Валя!!! - завопил Ричард и с такой силой сжал бокал, что тот раскололся.
  Острые осколки впились в кожу, и ладонь воина обагрилась кровью.
  - Какой ты, однако, неуклюжий. - Лёгким щелчком восстановив бокал и залечив порезы друга, Солнечный Друг покачал головой и строго произнёс: - Дима не должен становиться Смертью ни при каких обстоятельствах. Он потерял контроль над своей второй ипостасью, и явление Смерти грозит катастрофой всем нам, ибо бесчувственная машина, в которую превратится наш друг, не задумываясь, убьёт любого (даже Артёма!), а потом отправится к тому, кто сумел подчинить её. Поэтому и магией Дима почти не пользуется - все его силы уходят на то, чтобы удерживать Смерть. Убийство Маруси стало для него ударом, но он выстоял, и тогда хозяин его второй ипостаси услужливо показал то, что твориться в Лайфгарме... Я тоже видел первую серию этого "кино".
  Валентин замолчал, чтобы глотнуть вина, а Ричард, холодея от дурных предчувствий, хрипло прошептал:
  - Он захватил Стасю?
  Землянин утвердительно кивнул, вгляделся в серые, больные глаза воина и опустил голову:
  - Под его чутким руководством Хранительница пытает мальчишку, которого Дима спас в Бэрисе.
  - Но она же не сама... - простонал Ричард. - Он заставляет её... Стася не могла...
  "Очень даже могла, - мысленно возразил ему Хавза, вспомнив, как рыжеволосая ведьма гонялась за ним с тесаком. - Эта женщина на всё способна!"
  Солнечный Друг с интересом взглянул на камийца, улыбнулся ему уголками губ и обратился к инмарцу:
  - Выпей вина, дружище, и слушай дальше. Ты же хотел знать, почему Дима отказался от похорон Маруси. Так вот, мёртвая возлюбленная, пленённая сестра и мальчишка с раскалённым прутом на животе разрушили тюрьму Смерти. Дима уже шагнул в Лайфгарм, навстречу собственной гибели, но Артём перехватил его. Он перенёс нас на пятьдесят лет назад, прямо в объятия своего любимого магистра. И Олефир остановил Смерть. Он спас всех нас, Ричи. Более того, только благодаря Фире мы вернулись в настоящее, потому что Артём, увидев любимого магистра, собрался служить ему верой и правдой до конца дней своих! И Диму уговорил. В общем, если б не Олефир, мы до сих пор сидели бы в прошлом, и, неизвестно, как это повлияло бы на настоящее. - Валентин горько усмехнулся, обвёл глазами ошарашенные лица Хавзы и Ричарда и продолжил: - Повелитель Камии приказал Диме рассказать о своей жизни, и тот выполнил приказ. Честно говоря, я думал, что Артём вернёт нас в совершенно другую реальность, ведь у Олефира был шанс изменить ход событий, но он не сделал этого и прожил остаток жизни, играя уготованную ему роль. Жуть! Я бы обязательно сорвался и сотворил что-нибудь такое-этакое...
  Солнечный Друг залпом допил вино, поставил бокал на столик, и в его руках появилась широкая коньячная рюмка. Он вдохнул аромат любимого напитка, сделал маленький глоток и задумчиво уставился на золотой водопад штор.
  - Хочешь сказать, что Фира герой? - презрительно фыркнул Ричард. - Зная, о том, что всех нас ждёт, он мог бы, например, не развязывать войну в Лайфгарме, не издеваться над Димой, не сводить с ума Тёму, да и смерти своей мог избежать! Слабак и трус твой Фира!
  Хавза задумчиво потёр подбородок и неуверенно заметил:
  - Но если бы повелитель Камии стал вести себя иначе, чем рассказал ему Дмитрий, они бы не смогли вернуться к нам...
  - Верно, - кивнул Солнечный Друг. - Подумай об этом на досуге, Ричи. Тёма ухитрился подставить любимого магистра так, что на его месте я бы прибил паскудника ещё в колыбели, как, впрочем, и положено поступать с временными магами. И теперь я понимаю - не зря!
  - И это говоришь ты? Тёма твой друг! Он...
  - Он опасен, как никто из магов! Олефир, кстати, запретил ему пользоваться временными способностями, и я - маг и атеист - молю Бога, чтобы Тёма послушался своего любимого магистра!
  - Не понимаю, - замотал головой Ричард. - Объясни!
  - Представь, что к тебе являются люди из будущего и что-то рассказывают о нём. И они знают, что будет именно так, а не иначе, поскольку эти события уже произошли. В их будущем! А ты решил избежать каких-то грозящих тебе неприятностей, и в решающий момент поступил не так как должно, а как тебе захотелось. В результате, реальность изменилась, и твои визитёры вернулись невесть куда. Зато ты как сыр в масле катаешься! А, может, и не катаешься, а спокойненько лежишь в уютном гробике. Ведь неизвестно, к чему привело твоё вмешательство. Вот и Фира попал как кур во щи. Тёма с порога заорал о любимом магистре, о том, что будет служить и тому подобное... А от самого безумием несёт, точно дерьмом от выгребной ямы. Олефир ещё хорошо держался - ситуацию из-под контроля не выпустил, ну а просьба "рассказать всё", сумасшедшая на первый взгляд, была просто необходима. Фира должен был точно знать, как вести себя в будущем, чтобы сохранить существующую реальность без изменений. И у него получилось! Мало того, он ещё пару дельных советов Диме дал. Например, о кольце напомнил.
  - О каком кольце?
  - Помнишь Димин перстень?
  - Нет! - поджал губы Ричард. - Дима на побрякушки не падок. Вот у Тёмы, помнится, было кольцо с жёлтым бриллиантом. Но он, в отличие от Димы, обожает всё красивое и блестящее. Как сорока!
  - Значит, не носил Дима перстня?
  - Сказал же: нет! Ни перстней, ни брошек, ни серёг!
  - А вот и ошибаешься, дружок! Фира подарил воспитаннику кольцо, и тот лет двадцать таскал его, не снимая. А потом оно исчезло - и с пальца, и из памяти всех, кто о нём знал. Олефир считает, что Смерть поймали с помощью этого кольца.
  - Ясно... - протянул Ричард, наполнил бокал и, сделав несколько глотков, нехотя заметил: - И всё же Марусю надо было похоронить по-человечески...
  - Идиот! - Валентин вскочил с кресла и забегал по гостиной, словно заводная игрушка. - Нет у нас времени на похороны! Надо в Лайфгарм идти! Мальчишку спасать, со Стаськой разбираться, врагов мочить! Диме надо срочно придумать, как Смерть обуздать, а не слёзы лить! Не может он на мёртвых отвлекаться, когда живые в опасности! Дошло?
  - Ну... Ему и не обязательно было самому похоронами заниматься... Слуг вон целый замок и...
  - Хватит!
  Валя рубанул рукой воздух и хотел выдать что-то резкое и грубое, но с дивана донёсся тихий стон и несчастный детский голос.
  - Пить...
  - Ника! - хором воскликнули мужчины и бросились к принцессе.
  - Тебе плохо?
  Ричард осторожно усадил Веренику себе на колени, рядом с ним уселся Хавза, а Валентин сотворил стакан с водой и поднёс его к губам девочки.
  Ника выпила воду, облегчённо вздохнула и тотчас завертела головой:
  - Где мы? В доме Стаськи таких комнат не было!
  - Куда ей до принца Камии, дорогая. - Валя с ухмылкой указал на золотые занавески, погладил яркую шёлковую ткань дивана и заговорщицки подмигнул подружке. - Теперь это и твои покои, Ника. Можешь что-нибудь изменить, если хочешь.
  - Позже. - Девочка сладко зевнула, потянулась и спросила: - А куда делся Тёма?..
  
  Тонкий светло-жёлтый шёлк легко соскользнул на пол, и Сабира затуманенным взором окинула своё отражение в огромном напольном зеркале. Синяки, кровоподтёки и ссадины - следы мерзких игр разгулявшейся свиты принца Камии - нещадно ныли, но боль меркла перед грандиозной победой наложницы. Изящные пальцы потянулись к медальону с головой волка, нежно коснулись прохладного металла.
  - Моё!
  Сабира стиснула медальон, прикрыла глаза и прерывисто выдохнула. Почти забытое, болезненно приятное возбуждение охватило тело: так восхитительно она ощущала себя, пожалуй, лишь с мечом в руках. "Победа..." Откинув ногой окровавленную жёлтую ткань, наложница медленно направилась к бассейну, невесомо ступая по мозаичному мраморному полу.
  - Если боль, то от его руки, - прошептала Сабира и улыбнулась, впервые за последние дни.
  Ароматная тёплая вода лизнула раны на ногах. Наложница вздрогнула и застонала. Откинув голову, она немного постояла, привыкая к боли, и по мраморным ступеням спустилась в бассейн. Вода приняла наложницу в свои жгучие объятья, лаская, как возлюбленную, и превращая боль в щемящую истому. Мысли улетучились, тело стало расслабленным и податливым. Сабира с ленивой грацией опустилась на ступени. Длинные волосы чёрными змеями закружились вокруг головы и плеч, и замерли, чуть подрагивая. Подняв сверкающий триумфом взгляд к зеркальному потолку, наложница облизала потрескавшиеся губы:
  - Я прекрасна...
  Из груди вырвался звонкий, как весенний ручеёк, смех. Сабира раскинула руки и прогнулась, словно умоляя невидимого возлюбленного о ласке. Глаза затянула поволока вожделения, кожа раскалилась и покрылась мурашками, и медальон на груди стал казаться обжигающе-холодным. Словно наяву перед Сабирой возникли яростные шоколадные глаза, для которых наслаждение и смерть были неотъемлемой частью любовного экстаза, и она затряслась от безудержной похоти.
  - Почему? - требовательно спросил Артём.
  Напряжённую острую грудь сжала властная рука, и Сабира вскрикнула. Её голова дёрнулась, лицо искривила болезненная гримаса, а в широко распахнутых глазах заплескался страх.
  - Я задал вопрос.
  Стремительная волна ужаса окатила Сабиру, смыв похоть и сладость победы.
  - П-повелитель... - с запинкой выдавила она и замолчала, растерянно глядя на принца, который прямо в одежде сидел рядом с ней на ступенях бассейна.
  "Мокрый и бледный... Он невероятно красив", - забыв о страхе, подумала наложница, потянулась к щеке хозяина, но руку тут же сковал холод. Сабира замерла, отрешённо наблюдая, как её кожа покрывается ледяной коркой, как прямо на глазах застывает вода в бассейне. Она не могла шевельнуться, не могла вздохнуть. Она врастала в лёд, словно насекомое в смолу, и только губы по-прежнему оставались тёплыми и живыми.
  Красивое лицо в обрамлении вечно спутанных пшеничных волос склонилось над жертвой, и тихий вкрадчивый голос кинжалом резанул по сердцу.
  - Ты покажешь мне всё, каждую мелочь, и я выберу для тебя достойную смерть.
  - Да... - счастливо выдохнула наложница.
  Ледяные оковы пали. Сабира почувствовала, как принц вошёл в неё, заполнив собой каждую клеточку тела, каждый вздох, каждую мысль. Это было невыносимо больно и страшно: бывшая кайсара неотвратимо растворялась в чужом сознании и это было хуже смерти...
  Сабира очнулась на полу в тёмной комнате, до омерзения пропахшей кровью и потом. Тело занемело: она долго лежала распластанная, как морская звезда. "Но, по крайней мере, рядом никого нет", - отстранённо подумала наложница, со стоном повернулась на бок, села и привалилась спиной к стене. Виски ломило, по рту расползалось что-то отвратительно липкое. Притянув ноги и обхватив их руками, Сабира обречённо уставилась в темноту. Дрожа от ужаса и холода, она вспоминала дикие, непристойные картины прошедшего дня. "Прошедшего ли? - горько усмехнулась бывшая кайсара. - Они могут вернуться в любой момент, и снова... - Из глаз потекли обжигающе горячие слёзы, и Сабира резкими мазками стёрла их со щёк. - Поганые животные! Ненавижу!" Вцепившись зубами в запястье, она завыла от отчаяния и жалости к себе. Сын великого Олефира отобрал у неё всё: сначала власть и свободу, а теперь и медальон с головой волка - маленький самообман, позволявший ощущать себя не последней вещью.
  - Это всё из-за неё! Грязная подстилка камийской мечты!
  Сабира до крови закусила губу - собственный голос напугал её до полусмерти. Сжавшись в дрожащий комок, она лихорадочно огляделась, словно могла что-то увидеть в темноте, и прислушалась. Не уловив ни звука, наложница облегчённо выдохнула и расправила плечи. "Что от меня осталось? Почти ничего. Ни капли силы. И что теперь? Развлекать свиту принца, а, если выживу - солдат и пьяниц в каком-нибудь грязном борделе?" Сабира потёрла ладонями влажные глаза и пошарила рукой по полу, отыскивая одежду. Но обнаружила лишь окровавленные обрывки.
  - Ещё одно унижение, - простонала она, поднявшись на ноги. - Идти голой через весь замок? Или остаться здесь и ждать? Чего? А вдруг обо мне забудут? Вдруг принц хочет, чтобы я сдохла?
  Сабира обхватила плечи руками и захныкала. Ей хотелось зажечь светильники и найти простынь или одеяло, чтобы немного согреться, но она боялась двинуться с места без приказа. Зажмурившись, наложница переступила с ноги на ногу, громко шмыгнула носом и вдруг ясно представила гордую Милену Маквелл с украденным медальоном на груди. Голова волка на фоне кожаного мужского костюма выглядела уместно и правильно, и Сабира ощутила прилив ярости. "Я тоже была такой! Почему он растоптал меня, а не её?!" Словно в ответ на гневную мысль перед глазами возникло лицо Дмитрия. Спокойное и непроницаемое. Он ухитрялся оставаться независимым, даже будучи рабом...
  - И всё-таки я победила его! - зло рассмеялась Сабира. - Мага, брата принца Камии! Бросила в каменный мешок, посадила на цепь, как собаку, и замуровала! И Артём оценил это! - От избытка эмоций наложница сжала кулаки и потрясла ими над головой: - Это мой медальон! Моя награда! А ты украла её, Милена!
  Сабира уронила голову на грудь и утробно зарычала, чувствуя, как под напором лютой ненависти отступают страх и отчаяние. "Я верну его или умру в схватке! Я докажу моему принцу, что он может гордиться мной! Гордиться силой лучшей женщины Камии!" По телу пробежала дрожь. Метнувшись к стене, наложница ударила по ней кулаком и заслонила ладонью глаза - яркие магические светильники вспыхнули, как огненные шары. Сабира смахнула с ресниц слёзы, развернулась и хищным взором обвела комнату.
  - Ты хорошо устроился, Кристер, но я буду жить лучше!
  Она небрежно вытерла ноги о свою рваную одежду и направилась к шкафу. Распахнув дверцы, женщина осмотрела костюмы и халаты, брезгливо поморщилась, но всё же достала светло-жёлтую накидку из шанийского набивного шёлка. Накинув её на плечи и подвязав тонким золотым шнуром, Сабира скрутила волосы жгутом и завязала в узел.
  - Теперь главное!
  Над камином в изящной асимметрии было развешано разнообразное оружие, и, неторопливо осмотрев каждый клинок, наложница остановилась на коротком, чуть изогнутом мече, напоминающим харшидскую саблю и кинжале с удобной витой рукоятью. Оружие всколыхнуло в сознании давно забытое ощущение уверенности и силы, и Сабира громко засмеялась. Она больше не опасалась, что кто-нибудь услышит её.
  - Я убью любого, кто встанет у меня на пути!
  Наложница подошла к напольному зеркалу и с удовлетворением оглядела себя: воинственный блеск в глазах, точёная шея, гордо вздёрнутый подбородок. "Я могу всё!" Пальцы до боли стиснули рукояти, и, печатая шаг, бывшая кайсара направилась к дверям.
  Стояла глубокая ночь. Почти все обитатели Ёсского замка спали, а если кто-то из рабов или припозднившихся гуляк-аристократов и встречался на пути Сабиры, то, завидев маниакальный блеск в её глазах, спешил убраться с дороги - схватка с сумасшедшим не говорила о силе. Разве что о глупости.
  Сабира же, как никогда в жизни, алкала крови. С каким наслаждением она прорубила бы дорогу к покоям камийской мечты, но противники трусливо прятались, и бывшая кайсара уповала на схватку с Миленой Маквелл. По слухам, наложница Ричарда мастерски владела мечом, и, при мысли об этом, в ушах Сабиры завораживающей музыкой звучал звон стали... Но действительность оказалась до омерзения прозаичной. Когда, сгорая от нетерпения, Сабира ворвалась в спальню камийской мечты, оказалось, что ненавистная женщина, укравшая у неё положение особенной наложницы, просто-напросто спит. Причём настолько крепко, что ни крики, ни пощёчины не разбудили её...
  Отступив от кровати, Сабира подхватила меч и кинжал и глухо рыкнула. Она жаждала схватки, а перед ней лежало вялое, безразличное ко всему тело. Наложница едва не разрыдалась от огорчения, но стоило ей взглянуть на медальон с головой волка, слёзы высохли, а к горлу подкатил горький ком.
  - Зачем воевать, если я могу получить награду без боя?
  Сабира выронила оружие, одним прыжком взлетела на кровать и потянулась к медальону. Пальцы обожгло огнём, и, вскрикнув, она отдёрнула руку.
  - Магия... - с горечью выплюнула наложница, точно само слово было напитано ядом, и слёзы отчаяния хлынули из глаз, смывая остатки разума.
  Всё, к чему стремилась, о чём мечтала бывшая кайсара оказалось запертым за семью печатями. "И что теперь? Умереть? Но почему я? Почему не она?" Сабира наотмашь хлестнула по лицу спящую женщину и скатилась с кровати. Вцепившись в волосы, она ударилась головой об пол, потом ещё и ещё... Дикий хохот раздирал горло, злые слёзы и кровь застилали глаза. Сабире хотелось рвать и метать, крушить и ломать, лишь бы избавиться от удушающего бессилия. Вскочив на ноги, она безумным взглядом обвела спальню:
  - Убью! Сначала её, потом остальных!
  Наложница стремительно подняла кинжал, развернулась и с рыком вонзила его в грудь Милене Маквелл. По самую рукоять. Глаза волка на миг зажглись серебристым огнём, раздался едва слышный щелчок, и медальон, будто живой, соскользнул на простыни. Сабира заворожено уставилась на не чаянную добычу.
  - Мой, - сорвалось с дрожащих губ.
  Несмело коснувшись холодного металла, наложница ликующе улыбнулась и закружилась по комнате. Цепочка мерно покачивалась в окровавленных пальцах, волк скалился и, казалось, кивал головой, поздравляя Сабиру с победой. "Теперь надо дождаться принца и всё ему рассказать! Он оценит мою силу и вновь приблизит к себе! Я поступила так, как завещал великий Олефир: убила сильного и заняла его место! Я самая сильная женщина Камии!" Наложница остановилась, накинула цепочку на шею и опрометью помчалась в покои Артёма. Она не знала, когда принц соизволит вернуться в Ёсс, а, значит, нужно было спешить, чтобы встретить его во всеоружии...
  Временной маг с интересом взглянул в затуманенные глаза Сабиры:
  - Сила... Всё дело в силе, да? Для тебя, как и для остальных камийцев, она наркотик, - певуче-ласково прошептал он и грустно улыбнулся. - Ты действительно считаешь, что сила приносит счастье?
  - Да.
  - Тогда почему я, принц Камии, несчастлив? Почему я не могу просто жить и радоваться? Почему моя жизнь разваливается на куски?
  Горечь и отчаяние в голосе Артёма заставили наложницу распахнуть глаза в растерянном изумлении.
  - Вы несчастны, принц? Но...
  - Не важно! - Пшеничные волосы взлетели и опустились на плечи. Временной маг склонился над жертвой, опаляя её лицо дыханием. - Хочешь узнать, что было дальше? После того, как ты покинула спальню камийской мечты?
  - Но я и так знаю... Я пришла в Ваши покои, разделась и вошла в бассейн.
  - А дальше?
  - Дальше?
  Сабира нахмурилась, пытаясь понять, что имеет в виду принц. По телу наложницы скользнули тонкие пальцы и застыли на животе. Из-под ногтей мага заструился блестящий серебряный свет. Он разливался по коже, лишая её чувствительности, и тёк дальше, в ароматную воду бассейна. Вода посветлела, загустела и вдруг с треском распалась на мелкие ледяные кристаллы. В тот же миг рука мага прошла сквозь кожу жертвы и утонула в тёплых внутренностях. Сабира ничего не почувствовала: принцу хотелось поговорить с ней, и его магия заставила наложницу отрешиться от всего, кроме разговора.
  Артём немного жалел, что не слышит криков, но стремление рассказать о проделке со временем пересилило желание "играть".
  - Я вернусь в замок только к полудню, - доверительно шепнул он на ухо женщине и, не удержавшись, лизнул её теплую, покрытую капельками воды щёку.
  - Ничего не понимаю...
  - Ясное дело, - хихикнул Артём. - Видишь ли, дорогая, я не хотел, чтобы мой брат убил тебя сам. Он сделал бы это быстро и неинтересно. Дима сейчас слишком занят, чтобы растягивать удовольствие, и я пришёл один. По Времени.
  - Как это?
  - Сейчас объясню. Это просто, милая. Я скользнул на несколько часов назад. Димы ещё нет в замке, и он не сможет вмешаться в мою увлекательную игру.
  Артём вытащил руку из живота наложницы, взглянул на окровавленные пальцы и улыбнулся. Взгляд скользнул вниз, на тёмно-красные ручьи, стекающие в ледяное крошево.
  - Ты прекрасна, Сабира, и мне будет необычайно приятно убивать тебя, - простонал он и хихикнул. - Правда, здорово, что я прогулялся по времени, иначе бы мы не встретились, и ты умерла бы не от моей руки...
  Наложница вслушивалась в слова принца, гадая, бредит он или говорит серьёзно. Впрочем, это было не важно: смысл разговора всё равно ускользал. Путешествия во времени и магия - всё это было за гранью её понимания. Почти не дыша, Сабира всматривалась в довольное лицо Артёма и покусывала губу: "Лучше бы не болтал, а взял меня, прежде чем убить".
  Артём нахмурился. Его дыхание стало острым и частым, в глазах появились и пропали серебряные искры.
  - Я не хочу тебя! - капризно заявил он, почти коснувшись губами щеки наложницы. - Ты доставишь мне иное наслаждение. - Принц Камии стремительно погрузил руку в живот жертвы и прикрыл глаза. Дразнящий аромат крови пьянил, заставляя разум туманиться и плыть, но маг пока не желал отдаваться на волю чувствам. И, справившись с дрожью, он заговорил быстро и жарко: - Хорошо, что я пришёл к тебе первым, милая. Ты не представляешь, какое облегчение я испытываю, при мысли, что Вале не придётся мараться кровью. Я ведь обещал защищать его. А ему было так неприятно убивать тебя. Но он не мог иначе.
  - Я не...
  - Знаю, что не понимаешь, но я всё равно расскажу. Ты лежала на моей кровати, обнажённая и прекрасная. Ты ждала меня, а я всё не шёл. Ты нервничала, сходила с ума от желания продемонстрировать трофей и стать моей жертвой! - Артем захихикал, нервно всхлипывая и пофыркивая. - Но появились они. И, увидев мою жену, ты пришла в ярость. Ты ведь спятила, когда мои спутники развлекались с тобой, не так ли?
  - Нет!
  - Да-а-а... Именно поэтому ты убила Марусю... - Временной маг болезненно прикрыл глаза, проскулил что-то невнятное и неестественно ровным голосом продолжил: - Ты набросилась на Нику, и Валя одним махом снёс тебе голову. Бр-р... Жуткая была картина.
  - Ложь! - не помня себя, выкрикнула Сабира и осеклась, затравленно глядя в лицо принца.
  - Это правда. Точнее, твоё несостоявшееся будущее.
  Артём отстранился, быстро прошептал заклинание, и лёдяное крошево растеклось ароматной тёплой водой. Желание "играть" становилась невыносимым, и он перестал противиться ему.
  - Но не волнуйся, родная, это будущее уже не грозит тебе. Я всё исправил. Валя никогда не узнает, о том, что сделал, а ты... Ты проиграла, Сабира! Тебе не стоило даже касаться моей Милены, ибо её смерть едва не стоила жизни моему брату! Ты заплатишь за его горе!
  Ледяные оковы пали. Мучительный, ласкающий ухо крик сорвался с губ Сабиры, и Артём жизнерадостно рассмеялся. Он снова чувствовал себя блистательным принцем Камии, гордостью своего великого родителя, и знал, что нужно делать, чтобы не разочаровать его.
  - Вы останетесь довольны, магистр, - сорвалось с губ, и временного мага окутало ледяное серебряное пламя...
  
  В покои Дмитрия Артём вернулся мокрым, перепачканным кровью, но невероятно счастливым. Он плюхнулся на край постели и с любовью взглянул на усталое лицо друга. Тёмные круги под глазами, бледная кожа, между бровями залегла упрямая складка. "Интересно, что тебе снится? - подумал временной маг, но коснуться сознания друга не решился. - Пусть отдохнёт, неизвестно, что будет дальше". Однако терпения Артёму не хватило. Он изнемогал от желания поделиться с Димой историей о свершившейся мести и, напряжённо потерев лоб, скользнул в утро следующего дня.
  
  Глава 4.
  Тайна каруйского графа.
  
  - А куда делся Тёма?..
  Голос Вереники прозвучал сонно и чуть хрипловато, и в первый момент Валечка порадовался, что капризная, своенравная девчонка ещё не до конца проснулась и не собирается предпринимать решительных шагов. Но, уразумев смысл её слов, растерянно хлопнул глазами и быстро осмотрел замок. Артёма в Ёссе по-прежнему не было. Валентин расширил поиск, и в глубине души начала зарождаться паника: присутствия сумасшедшего принца в Камии не ощущалось. О том, что Тёма ушёл в другой мир, речи не шло, и Валя безнадёжно застонал: их неуравновешенный сумасбродный друг всё ещё шлялся по Времени.
  - Так где мой муж? - требовательно повторила девочка, и Валентин распахнул глаза.
  Вереника, поджав ноги, сидела на диване, скользила настороженным взглядом по лицам мужчин и хмурилась. "В этой маленькой прекрасной головке таиться катастрофическая масса неприятностей!" - подумал землянин и подошёл ближе. Места рядом с Никой были заняты: с одной стороны сидел Ричард, с другой - Хавза, поэтому Валя остановился перед девочкой, тотчас удостоившись самого пристального внимания: Вереника подняла голову, прищурилась и цокнула языком:
  - У тебя очень серьёзный вид, Валя. Что-то случилось?
  - Пока ты спала? - зачем-то уточнил землянин, и девочка нетерпеливо забарабанила пальцами по коленке:
  - Тёма опять влип?
  Хавза с беспокойством посмотрел на целителя, умоляя взять ситуации под контроль, однако тот проигнорировал взгляд камийца, обдумывая совершенно иное, кардинальное решение. Смущало мага лишь то, что в любой момент мог появиться Артём. Не то, чтобы Валя собирался сделать что-то из ряда вон выходящее, но даже пустяковое прикосновение к сознанию Вереники могло вызвать совершенно непредсказуемую реакцию временного мага, забывшего о приказе любимого магистра и игравшего сейчас со Временем... "Труп Сабиры выглядел очень показательно, - кисло размышлял Валентин. - Тёма, видимо, окончательно и бесповоротно сбрендил. И меня как-то не греет мысль пополнить его "игровую" коллекцию".
  - Почему вы молчите? - потеряв терпение, воскликнула Вереника.
  Ричард заметно вздрогнул, с осуждением посмотрел на землянина и, шумно вздохнув, взял девочку за руку. Рассказывать о смерти Маруси, об опасном состоянии Димы и расстроенном вдрызг Артёме откровенно не хотелось, но предотвратить истерику малолетней волшебницы, последствия которой не взялся бы предугадать никто из них троих, было жизненно необходимо. Ричард осторожно сомкнул пальцы вокруг хрупкой ладошки и снова вздохнул. Дипломатию он не любил в принципе, и искусством запудрить мозги владел куда хуже своего отца, но, если возникала острая необходимость, мог, приложив некоторое усилие, говорить нудно и витиевато.
  - Видишь ли, Ника. Пока ты спала, события развернулись не совсем так, как предполагалось, и, в результате, нам пришлось срочно покинуть дом Станиславы и возвратиться в Ёсс. Государственные дела не могли больше ждать. Присутствие Артёма, его влияние на мировую ситуацию...
  - Что за бред ты несёшь, Ричи?!
  Ника отдёрнула руку и выразительно покрутила пальцем у виска.
  - Господин Ричард не так уж не прав, - рискнул вставить Хавза. - Наше возвращение в Ёсс было действительно несколько... неожиданным. Принц...
  - Да и чёрт с ним, со всем! - выпалил Валентин, змеиным движением выбросил руку и ткнул пальцами в лоб не ждавшей подвоха девочке. - Спи!
  Без единого звука Вереника сомкнула веки и завалилась на плечо инмарца.
  - Какого лешего?! - точно разозлившийся гусь, зашипел Ричард. - Чем тебе помешала Ника?
  - Тем, что маленький, разъярённый до чёртиков боевой маг нам сейчас совершенно не к месту!
  - Она будет очень недовольна.
  Инмарец кисло поморщился, представив, как расшумится Вереника, когда узнает, что Валя усыпил её, чтоб не путалась под ногами, но дело было сделано, и, взяв девочку на руки, он направился в спальню.
  - Пусть уж в кровати спит.
  - Правильно, так будет удобнее, - задумчиво кивнул землянин, провожая друга взглядом.
  Ричард на секунду обернулся, с подозрением зыркнул на Валентина, хотел что-то сказать, но передумал и толкнул дверь ногой. Ника умильно причмокивала во сне, видимо, ей снилось что-то приятное или сладкое. "Дитя. Какая из неё принцесса Камии? Тёма рехнулся, втягивая ребёнка в местный бедлам!" Инмарец в очередной раз вздохнул и подумал, что когда-нибудь, когда, наконец, их жизнь станет размеренной и спокойной, он обязательно женится вновь и заведёт детей. И, возможно, у него будет такая же прелестная дочка, как Ника.
  Бережно укрыв девочку покрывалом, Ричард присел на краешек постели, мягко провёл ладонью по вьющимся золотистым волосам и вдруг широко зевнул. Благодатная сонливость разлилась по телу, расслабляя и нашёптывая: "Усни. Усни". Инмарец попытался встать, но ноги, ватные, словно, лишившиеся костей, отказались принять на себя вес тела.
  - Магия... Ты... Гад... - сорвалось с онемевших губ, и, неуклюже завалившись на бок, Ричард отключился.
  - Долго же он сопротивлялся. Интересно, дело в инмарских корнях или в чём-то ещё? - деловито пробормотал Валентин, подёргивая рыжие волосы у виска. - Всё страньше и страньше... Сфинксова загадка, блин!
  - Сфинксова? - оторопело переспросил Хавза.
  Землянин моргнул, возвращаясь в реальность, повернул голову и рассеяно взглянул на камийца:
  - Ты тоже спи.
  Хавза беззвучно повалился на диван. Валя щёлкнул пальцами, отправив бесчувственное тело в спальню к Ричарду и Веренике, сотворил пузатый бокал с коньяком и рухнул в кресло.
  - Итак, подведём итог. Окровавленные тела убраны, маги-дети и немаги-взрослые устранены, теперь можно и загадками заняться. - Землянин сделал большой глоток, подождал, пока животворная влага осядет в глубинах желудка, и, прикрыв глаза, потянулся к цветущей долине, на краю которой, в Айрийских предгорьях, возвышался гостеприимный замок. Он нашёл графа в большой, уютной библиотеке. Полулежа на низкой кушетке и подперев голову кулаком, Бастиар читал книгу.
  "Басти! Пришло время поболтать по душам!"
  Граф оторвал взгляд от страницы и поднял голову. Он не выглядел ни растерянным, ни удивлённым, точно ждал, что землянин обратиться к нему.
  "Ты перенесёшь меня или подождёшь, пока я приду?" - бесстрастно поинтересовался Бастиар, захлопнул книгу и отложил её в сторону.
  "Хитрый каруйский лис!"
  "На лиса больше похож ты - рыжий и изворотливый!"
  "Не обзывайся!"
  "Так что произошло?"
  Валечка хлебнул коньяка, посмотрел на соседнее кресло, и в нём мгновенно появился граф. Закинув ногу на ногу, он уставился на землянина лукавыми, смеющимися глазами:
  - Выкладывай!
  - Я кое-что понял, Басти. - Валентин повертел в руках бокал и обхватил его пальцами. - Вся эта история со свитой... Олефир ведь не просто так собрал банду головорезов, не так ли, Басти? Камийцы верили, что эти отморозки - люди, которые помогают Артёму вершить справедливость, поддерживать законы. На деле же спутники принца служили ширмой, прикрывающей кормёжку и обучение безумной Смерти. И ты, Басти, играл в этом не последнюю роль.
  - Может, и мне коньяка предложишь? - усмехнулся граф. - Под звон бокалов твоя история будет звучать куда интригующе.
  Землянин хмыкнул и протянул приятелю широкий, суженый кверху бокал с крепким янтарным напитком.
  - Я должен был догадаться сразу, Басти, как только услышал, что ты не принимал участия в, так сказать, конкурсном отборе. Но меня смутило то, что ты не маг.
  - Понимаю. - Бастиар откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. - Мне самому порой это кажется странным.
  - Ещё бы! Так влиять на самое опасное магическое существо во Вселенной и при этом не иметь возможности защититься, если что-то пойдёт не так. Крайне рискованное задание! Хотя, именно такие эксперименты были по душе покойному Олефиру. Пожалуй, что и удивляться здесь особенно нечему, разве что, каким образом он переделал тебя в... нечто.
  - Понятия не имею, - пожал плечами граф. - Я почти ничего не помню. Только каменный свод, яркие вспышки и какие-то слова. Бормотание, часами льющееся в уши.
  Валечка пригубил коньяк, беспокойно провёл ногтём по тонкому стеклянному боку и, поставив бокал на стол, зарылся пальцами в рыжие волосы:
  - Он опасался, что сумасшествие поглотит Артёма целиком, и тогда никто, даже Дима, не сможет повлиять на него. Он забрал Артёма в Камию, заставил признать себя учителем, а когда процесс обучения начался, понял, что светлый мальчик Тёма не готов меняться. И никогда не будет готов! Слишком взрослый, слишком избалованный, слишком ранимый... Одно сплошное слишком!
  - Великий Олефир никогда не объяснял свои действия, только приказывал....
  - Догадываюсь. - Валечка досадливо отмахнулся и продолжил: - Контролировать временного мага мог лишь Дима, но призывать его в Камию Фира не стал. Если бы Дима появился в Ёссе, на обучении Артёма можно было ставить крест. Но ученик постепенно сходил с ума, и Фире задействовал тебя. - Валя бросил короткий взгляд на графа, глотнул коньяка и твёрдо заявил: - Если я прав, а я прав, то ты, Басти, лекарство для принца Камии. Некий психотропный препарат, помогавший Артёму балансировать на краю пропасти. Я не видел тебя в действии, но... Это должно быть так!
  - Так и есть. - Бастиар вдохнул терпкий аромат, чуть смочил губы и иронично взглянул на землянина. - Но это в прошлом, Валя. С тех пор, как в Камии появился Дмитрий, необходимость в моих услугах почти отпала. Конечно, приказ Олефира никто не отменял, и я по-прежнему буду рядом с принцем, но...
  - Ошибаешься! - Валентин подался вперёд, едва не уронив бокал. - Ох, как ты ошибаешься, Басти! Твои услуги нужны сейчас, как никогда! Прямо в эту минуту, твой, если можно так выразиться, подопечный играет со Временем!
  - А Дима? - Граф побледнел до синевы на губах. - Он...
  - Спит! - отрезал Валентин, выпрямился и откинулся на спинку кресла. - Не более чем полчаса назад, я обнаружил в купальне изувеченный труп Сабиры...
  - Идиоты! Как вы допустили?
  Бастиар вскочил, словно собрался немедленно бежать к принцу, но потом одумался, рухнул в кресло и залпом опустошил бокал, который, впрочем, тотчас наполнился коньяком. Однако больше граф пить не стал. Он отставил бокал, и в лицо Солнечного Друга вонзился тяжёлый, пристальный взгляд.
  - Ты можешь найти Артёма, маг?
  - Тёма ещё не вернулся, а когда появится... Мы сидим на пороховой бочке, Басти!
  - Понимаю. И не только мы. Вся Камия! Временного мага необходимо остановить, иначе...
  - Прежде чем остановить, его найти надо...
  Валя тяжко вздохнул, сообразив, что, несмотря на то, что его догадка насчёт роли каруйского графа подтвердилась, свести вместе "лекарство" и пациента будет весьма непросто, а, скорее всего, невозможно.
  - Похоже, Тёма окончательно свихнулся, - тоскливо заметил он и, не в силах смотреть в потемневшие от гнева глаза Бастиара, уставился в бокал. - Тёма нарушил прямой приказ любимого магистра, а Дима, единственный, кого он слушается в любом состоянии, пребывает под воздействием магии, которую я не то что трогать, дохнуть на неё боюсь. В любой момент мы можем просто исчезнуть, превратиться даже не в пыль, в ничто...
  - Прекрати ныть, маг! - резко перебил его граф. - Лучше расскажи, почему принц обезумел. Ведь рядом с Димой он был почти нормальным, по крайней мере, вменяемым. Что произошло, Валентин?
  По-прежнему избегая смотреть на Бастиара, Солнечный Друг скосил глаза на пол, почесал затылок, раздумывая с чего начать, а затем резко вскинул голову и решительно произнёс:
  - Я расскажу тебе всё, что знаю, Басти, но откровенность за откровенность: потом ты откроешь мне всю свою подноготную!
  - Ладно, - согласно кивнул граф, взял в руки бокал и приготовился слушать.
  Сначала Валентин планировал вкратце пересказать приятелю события последних дней, но постепенно увлёкся, и его повествование получилось красочным и подробным. Бастиар слушал не перебивая, в нужных местах улыбался или удивлённо качал головой, отзываясь на эмоциональный рассказ землянина. А когда Валентин замолчал и приник к бокалу, уточнил:
  - Значит, в Камии появилась принцесса?
  - Ну да. Ника обожает Тёму, а тот без ума от этой проказницы. Если с девочкой что-то случится... В общем, виновнику я заранее сочувствую!
  - Ясно...
  Каруйский граф поднялся, подошёл к окну и, отодвинув занавески, задумчиво уставился на панораму Ёсса. Некоторое время в гостиной принца было тихо, а потом Валентин, которому надоело ждать, пока Бастиар начнёт исповедоваться, требовательно произнёс:
  - Рассказывай! Я честно выполнил своё обещание, пришла твоя очередь.
  - Конечно, Валя. Ты обязательно услышишь мою историю, но позволь спросить: что конкретно тебя интересует? Или я должен подробно описать свою жизнь с момента рождения?
  - Вряд ли ты помнишь своё рождение, - ехидно заметил Солнечный Друг. - Хочу знать, почему лекарством для сумасшедшего временного мага Олефир сделал именно тебя.
  - Повелитель создал меня для этой цели. Сорок лет назад, после долгого ожидания, одна из любимых наложниц моего отца родила сына. Я был единственным ребёнком предыдущего каруйского графа.
  - А причём здесь Фира?
  - Если бы не он, отец так и остался бы бездетным...
  - Постой, но ты говорил, что Олефир наложил родовое проклятие на деда! Ты вообще не должен был родиться!
  - Верно, - улыбнулся Бастиар. - Однако мой родитель обладал латентными магическими способностями, и повелитель решил использовать его семя для своих генетических экспериментов. Опыт оказался удачным.
  - Так ты маг?! - Валентин круглыми глазами уставился на приятеля. - Такой же как Маша?
  - Ну что ты. Милена Маквелл - шедевр генетической деятельности повелителя Камии. Очень жаль, что эта пустышка Сабира убила её. Думаю, что великого Олефира крайне расстроила бы её смерть, у него были большие планы... Впрочем, что теперь говорить! Присутствие Димы сыграло с нашим безумным принцем злую шутку: он почувствовал свободу, перестал советоваться со мной и, как результат, уничтожил не только лучший эксперимент своего магистра, но и возлюбленную друга... - Граф взглянул на всё ещё не оправившегося от шока целителя, пригубил коньяк и продолжил: - Великий Олефир знал, что умрёт и завещал мне присматривать за своим сумасшедшим сыном. Но, увы, когда рядом с Артёмом Дима, я не могу влиять не него...
  - Влиять... - оторопело повторил Валентин. - Ты можешь влиять на Тёму, даже когда он безумен?!
  - Ты сам назвал меня психотропным препаратом, - едва заметно улыбнулся граф. - Это одно из моих немногих магических умений.
  - А другие?
  - Я слышу мысленную речь, обращённую непосредственно ко мне, и могу, вернее мог, связаться с повелителем, даже если он находился в другом мире.
  - Даже так... - пробормотал Валентин, и тут его осенило: - А другие маги? Ты можешь влиять на них или мысленно связаться с ними?
  Граф улыбнулся во весь рот:
  - Ну, тебя же я услышал! А что касается влияния... Кажется мне, ты и так слишком много узнал, Валя. А лишнее знание порой бывает весьма опасным. До поры до времени тебе лучше не вспоминать о нём. Согласен?
  - Согласен, - послушно откликнулся землянин, тряхнул головой и деловым тоном заметил: - Нам остаётся только тупо ждать, пока появится Артём, разбудит Диму и... Короче, будем действовать по обстоятельствам. - Солнечный Друг залпом выпил коньяк, вальяжно развалился в кресле и хитро подмигнул приятелю: - А не скрасить ли нам вынужденное безделье маленькой вечеринкой?
  - Почему нет? - ухмыльнулся граф, донельзя довольный тем, что сумел перехитрить Солнечного Друга.
  
  Наутро Дима выглядел значительно лучше: кожа порозовела, круги под глазами исчезли. Артём мурлыкнул от удовольствия и, не замечая, что оставляет бурые пятна на простынях, потянулся к другу, провёл окровавленными пальцами по его щеке, игриво дунул в ухо и шепнул:
  - Ау.
  - Тёма...
  Дмитрий нервно сглотнул, ощутив аромат крови и безумия, и Смерть встрепенулся, с силой врезался в барьер и вновь затих, бормоча проклятия. "Уймись, не до тебя". Голубые глаза распахнулись и тут же наполнились страхом. Резким движением Дима сел в постели, поймал руку друга и рывком притянул его к себе.
  - Что ты наделал, Тёма?!
  - Я играл. - Временной маг сполз вниз, положил голову на Димины колени и потёрся о них щекой. - Сабира мертва. Ты рад?
  - Да, но...
  - Не нуди. Лучше улыбнись и скажи спасибо.
  - Спасибо. - Дмитрий осторожно погладил друга по влажным волосам. - Почему я не почувствовал?.. Наша связь...
  - Я хотел, чтобы ты отдохнул.
  - Ты не должен был касаться Времени, Тёма.
  Откинувшись на подушки и уставившись в потолок, Дмитрий выудил из воздуха сигарету и глубоко затянулся. Но терпкий горьковатый дым не принёс облегчения. Артём ослушался приказа любимого магистра, нырнул во временной поток, и безумие поглотило его без остатка. "А ведь в последние дни он был почти спокоен. Чёрт!" Дима притянул друга к себе, и тот зажмурился от удовольствия.
  - Она умирала долго, как и заслуживала.
  - Не нужно подробностей, Тёма!
  - Почему? Я думал, тебе будет интересно.
  - Лучше сними шит. Хочу посмотреть, что творится в Лайфгарме.
  Артём подскочил, навис над Димой и сердито взглянул в лицо:
  - Зачем? Пусть идёт, как идёт! В конце концов, стоит ли переживать из-за какого-то мальчишки? А Стася...
  - Щит, Тёма!
  - Ни за что! - Шоколадные глаза полыхнули яростью. - Ты больше ничего не увидишь! Магистр хотел, чтобы ты разобрался со Смертью, вот и разбирайся! - визгливо воскликнул он и замотал головой: - Я не позволю тебе погибнуть!
  - Тёма!
  - Не позволю! - повторил временной маг, упал на постель и стиснул ладонями виски. - Зачем загонять себя в ловушку?
  Вздохнув, Дима уничтожил сигарету и вновь обнял друга.
  - Что бы ни случилось, пока мы вместе, мы справимся, Тёма. Только обещай, что больше не будешь касаться Времени.
  - А ты не проси убрать щит.
  - Тёма! Это важно!
  - Вот так всегда! Ты невыносим!
  Артём отпихнул друга, спрыгнул с кровати и направился к дверям.
  - Постой!
  - И не подумаю!
  - Не вынуждай меня, Артём!
  Временной маг замер.
  - Только не говори, что выпустишь его! - Он обернулся и возмущённо посмотрел на друга. - Ты же просто пугаешь меня, правда?
  - Стася моя сестра, а мальчик... Он сын твоего любимого магистра.
  - Что? - Артём в мановение ока оказался рядом с кроватью и обвиняюще ткнул пальцем Диме в грудь. - Ты это сейчас придумал!
  - Я догадался об этом, когда ты притащил нас к Олефиру. Кевин очень похож на отца.
  - Пусть так. Но Олефир не воспитывал мальчишку, значит, ему не было до него дела! - сбивчиво пролепетал временной маг и качнул головой, словно уверяя себя в собственной правоте: - Он не нужен магистру, а, следовательно, не представляет ценности!
  - Магистр умер, и мы не можем узнать, что он думал о сыне.
  - Почему ты не спросил его?
  - Не захотел.
  - Чокнуться можно. - Артём уселся на кровать и озабоченно поскрёб ногтями щёку. - Выходит, мы не знаем, нужен ли он магистру.
  - Именно, - терпеливо кивнул Дмитрий. - Так что, снимай щит, Тёма.
  - Издеваешься? Пусть этот мальчишка трижды сын Олефира, ты мне дороже! Не позволю тебе наделать глупостей!
  - Тогда...
  Дима потянулся к барьеру, чувствуя, как дрожит от предвкушения свободы Смерть.
  - Нет! - выпалил Артём и умоляюще посмотрел на друга. - Ничего хорошего из этого не выйдет, я чувствую. Ну, хочешь, я отправлюсь в прошлое и вытащу для тебя мальчишку. Хочешь, верну сестру, и ничего страшного не произойдёт. Я даже могу оживить Марусю, только скажи!
  - Не смей! - Сердце Дмитрия взорвалось невыносимой болью, глаза заблестели, и он стиснул кулаки. - Даже не заикайся, - еле слышно закончил он и попросил: - Просто сними свой чёртов щит.
  Артём сжался, точно друг накричал на него. Щека лихорадочно дёрнулась, губы задрожали.
  - Как скажешь.
  Лёгкий взмах, и щит исчез. Смерть издал чудовищный рёв и, как полоумный, забился в "тюрьме". Но Дима не обратил на него внимания. Он во все глаза смотрел на хищное лицо сестры, чувствуя, как что-то обрывается у него внутри. Прошли всего сутки, а он не узнал Станиславу. Жёсткий, маниакальный блеск в изумрудных глазах. Бетонная тяжесть жестоких слов. Нежная улыбка, за которой прячется звериный оскал.
  - Стася...
  Артём вцепился в руку друга:
  - Ты ни в чём не виноват!
  Дима не ответил. С трудом оторвав взгляд от сестры, он брезгливо посмотрел на Высших магов и перевёл глаза на Кевина. Измученный, покрытый ссадинами, синяками и кровоподтёками подросток стоял посреди трапезного зала и затравленно смотрел на врагов. В глазах - страх, обречённость и нежелание сдаваться без боя. Знакомый букет чувств заставил Дмитрия улыбнуться. От отпрыска Олефира он ждал чего-то подобного, и юноша не разочаровал его. Однако положение Кевина было критическим. Ему нечего было противопоставить троим магам. "Четверым! - напомнил себе Дима. - Невидимку не стоит сбрасывать со счетов!"
  - Я считаю до трёх, Кевин. Раз! - холодно произнесла Станислава, и Дмитрий очнулся.
  Он посмотрел на Артёма, с силой сжал его руку и прошептал:
  - Мы должны вмешаться. Дай мне Ключ!
  - Что? - Временной маг растерянно захлопал ресницами. - Ты шутишь, Дима. Ты же знаешь...
  - Два!
  - Нет времени на споры, Тёма! Дай Ключ!
  - И не проси!
  - Три! - выкрикнула Хранительница, и, дико взвыв, Кевин рванулся к магам.
  Время тянулось, как растопленная карамель. Потемневшими до иссиня-жгучей черноты глазами Дима смотрел на брата, и каждый его шаг набатным колоколом отдавался в душе. Теперь он знал, почему так настойчиво требовал убрать щит, почему торопился увидеть брата. Видение отчётливо говорило, что если Кевин приблизиться к магам, то умрёт.
  - Хватит смертей! Я больше не позволю...
  - Дима! Нет! - то ли выкрикнул, то ли проскулил Артём и зарыдал, царапая пальцами щёки.
  Дмитрий хотел бы утешить друга, но времени не было. Он лишь ободряюще улыбнулся ему и, мысленно раскинув руки, кинулся к барьеру. Свою магию он впитал почти мгновенно. Сила наполнила тело, и, поймав в объятия Смерть, Дима почти не почувствовал боли. "Ты моя половина. Теперь мы вместе. Навсегда! - выкрикнул он и намертво сомкнул руки за призрачной спиной Смерти. - В Керон!"
  "В Керон!" - повторил Смерть.
  Голоса слились воедино, и маг покинул ускользающий мир.
  - Один ты не пойдёшь! - взвизгнул Артём и, подвывая от бессилия, ринулся вслед за другом.
  Словно разогнавшийся до предела локомотив, маги врезались в мощное защитное поле, что больше полугода успешно охраняло Лайфгарм от их вторжения. Защита Мира дрогнула, прогнулась и рухнула, не выдержав напора. Торжествующе вспыхнуло жестокое белое солнце, непонимающе моргнуло оранжевое светило.
  "Без Ключа обошлись!" - в сердцах воскликнул Лайфгарм.
  "Не повезло тебе", - усмехнулась Камия.
  "Зря смеёшься. Они поймают тебя за ускользающий хвост!"
  "Возможно. Но первым будешь ты. Удачи!"
  Голос Камии смолк. Рубиновая чаша полыхнула тёмным, багровым заревом. Водная гладь вздыбилась, застыла бесформенным уродливым валуном - Лайфгарм обратил свой всевидящий взор в Керон, в замок мага, который должен был покориться ему, стать верным послушным слугой, а вместо этого творил, что хотел...
  Высшие маги и Хранительница не успели даже испугаться. Они были спокойны, потому что свершалось неизбежное: магические снаряды стремительно приближались к взбесившемуся мальчишке. Но за миг до столкновения за спиной камийца появился Смерть. Одной рукой он поймал Кевина за шкирку и вздёрнул в воздух, словно тот ничего не весил, а другую - выбросил ладонью вперёд. Магические снаряды кроткими овечками замерли в сантиметре от кожи мага, а потом медленно опали на пол и втянулись в каменные плиты. Но Корней, Михаил и Станислава этого не заметили: их взгляды пригвоздило лицо Смерти, точнее его глаза, поделённые на две половины - матово-белую и сине-голубую. Их рассекала узкая, неестественно-яркая серебристая черта, словно на границе снега и моря кто-то разлил ртуть и, вопреки всем законам природы, заставил её пламенеть.
  
  Глава 5.
  Дома.
  
  Смерть разжал пальцы, и Кевин шлёпнулся на пол. Подняв голову, юноша взглянул на спасителя и почувствовал неимоверное облегчение: брат-хозяин пришёл, остановил боль, и всё, что может случиться дальше, стало мелким и неважным.
  - Господин... - благоговейно выдохнул он и распластался у ног Дмитрия, израсходовав на это последние крупицы сил.
  - Какой интересный малыш.
  Артём почесал расцарапанную щёку, присел на корточки и стал с любопытством разглядывать измождённого камийца. На молчаливое противостояние магов он внимания не обращал, интуитивно ощущая, что пока другу опасность не угрожает. Дима же во все глаза смотрел на сестру. Эту женщину он не знал. Куда подевались безграничная нежность и понимание, желание бороться и любить, мечты о тихом семейном счастье? Холодный рассудок Смерти подсказывал, что всё это утеряно не сейчас, не день и не месяц назад, что маг упустил момент, когда сестра начала меняться. Теперь в душе Станиславы жили ненависть, злоба и страх - безграничный, беспросветный страх перед братом. "А ведь я обещал, что никогда не причиню ей вреда. Но она не верит. Да и верила ли когда-нибудь?"
  - Стася...
  Тихий, едва слышный голос мага взорвал тишину. Корней и Михаил задрожали, как в ознобе, и подались назад, точно хотели вдвоём укрыться за узкой спиной Хранительницы, а Станислава сжала кулаки и гордо вскинула подбородок.
  - Стася...- повторил Смерть.
  Прекрасное лицо дёрнулось, будто собственное имя стало для Стаси пощёчиной, и в изумрудных глазах вспыхнула лютая ненависть.
  - Явился! Так и знала, что ради мальчишки ты пробьёшься в Лайфгарм!
  - Я пришёл ради вас обоих.
  - Ложь! Я тебя не волную! Кто угодно - но не я!
  Ярость подавила страх, и Хранительница шагнула вперёд. Вытянув руку, она наставила указательный палец на грудь брата и заорала так, что Михаил и Корней брызнули в стороны.
  - С самого начала ты лишь изображал заботу! И я купилась! Я пожалела тебя! Мне понадобилось время, но, в конце концов, я поняла: тебе не нужна жена! Интриги, магия и придурочный Тёма - это всё, что тебя волнует! Мразь и извращенец! Убирайся отсюда! Я...
  - Но-но! - Артём вскинул голову и кровожадно оскалился: - Не забывайся! Лайфгарм принадлежит Диме, и не тебе...
  - Ненадолго! Я верю, что и на Смерть найдётся управа!
  - Подожди, Стася. - Дмитрий поднял руку, призывая сестру замолчать. - Даже если я не нужен тебе, это не значит, что ты должна кому-то служить. Позволь мне помочь.
  - Ни за что! - взревела Хранительница, и вокруг неё вспыхнуло призрачное пламя.
  Прозрачный огонь взвивался к рыжим волосам, опадал до пола и вновь поднимался, заслоняя хрупкую фигуру от Смерти. Дмитрий мог бы пройти сквозь щит сестры, но не стал, понимая, что Стася оттолкнёт его, и будет только больнее.
  - Как хочешь.
  Рука мага упала, а бело-голубые зрачки подёрнулись розоватой дымкой, словно глаза Смерти готовы были излиться кровавыми слезами.
  - Я виноват перед тобой, Стася. Мне нет оправдания, но не губи себя ради мести. Когда-то я говорил тебе: это тупик. Даже если я умру, легче тебе не станет. Хочешь, я верну тебя на Землю и помогу всё забыть?
  - А ты, значит, небо коптить будешь? Дудки! - Станислава вскинула глаза к потолку и, стиснув кулаки, закричала: - Да забери ж меня, наконец! Видеть его не могу! Или ты тоже трус?!
  "Ну, почему сразу трус?" - прозвучало в голове Хранительницы, и временной маг вскочил, как зверь, учуявший добычу:
  - Он здесь, Дима!
  - Не вмешивайся!
  - Ты рехнулся? - Временной маг крутанулся на каблуках и оказался нос к носу с другом. - Засунь своё милосердие куда подальше и...
  - Они ушли, - ровным тоном произнёс Дмитрий.
  Артём обернулся и недовольно скривился: ни Стаси, ни Корнея с Михаилом в зале не было.
  - Ну и зря!
  - Абсолютно с тобой согласен, Тёма, - раздался мрачный голос Солнечного Друга. - Видимо, у половинчатой Смерти и мозгов половина осталась.
  Дмитрий поднял взгляд на землянина, но объяснять ничего не стал, а Валентин укоризненно покачал головой, скользнул глазами по расцарапанным щекам временного мага и склонился над бездыханным мальчишкой.
  - Это из-за него тебе крышу снесло, Дима?
  - Я спас его в Бэрисе.
  - Разговоры потом, - отмахнулся Валечка. - Сначала я его подлатаю.
  - Не здесь! - прозвучал уверенный голос, и три пары глаз внимательно уставились на гнома, а тот, ни на йоту не смутившись, подошёл к Дмитрию и твёрдо сказал:
  - Нам надо поговорить.
  - Говори.
  Холодный, безразличный тон заставил Витуса поморщиться:
  - То, что я скажу - только для твоих ушей, Смерть.
  - Я тоже Смерть! - встрял Артём, и гном, одарив сумасшедшего мага удивительно ласковой улыбкой, покладисто согласился:
  - Конечно, Тёма.
  Артём застыл с открытым ртом: он считал Витуса угрюмым и невероятно серьёзным типом, не способным испытывать простые человеческие эмоции, а тут... улыбка. Временной маг нервно хихикнул, перевёл взгляд на друга, который на фоне доброжелательного целителя выглядел мраморной статуей, по недоразумению воздвигнутой посреди трапезного зала, и капризно поинтересовался:
  - Ты же не прогонишь меня?
  - Тёма!
  - Что Тёма? Я тоже люблю всякие тайны!
  - Никаких тайн нет, - усмехнулся Витус. - Мы будем говорить о Годаре.
  - Фу... - разочарованно протянул временной маг и хлопнул Валечку по плечу. - Пошли скорее, а то увязнем в политике - не отмоемся.
  Валентин хотел возразить, но Артём пресёк его попытку решительным взмахом руки, и в зале остались лишь Дмитрий и Витус.
  - Слушаю.
  В Диминых пальцах задымилась сигарета.
  - Ты должен вернуться в Камию и загнать Смерть за барьер.
  Непререкаемый тон позабавил мага: краешки губ дрогнули в подобие улыбки, а бело-голубые глаза насмешливо прищурились. Глубоко затянувшись, Дмитрий выпустил изо рта длинную цепочку сизых колечек и снисходительно бросил:
  - Я не собираюсь прятаться.
  - И рискнёшь своими друзьями? - сердито возмутился гном. - Ты ничего не знаешь о маге, который тебе противостоит. Да и находиться сразу в двух ипостасях долго не сможешь.
  Дима вновь поднёс сигарету к губам. Насмешка исчезла, теперь лицо Смерть было холодным и непроницаемым:
  - Любопытно... Похоже, я недооценил тебя, Витус. Ты знаешь куда больше, чем положено. Может, просветишь: с кем я собираюсь бороться?
  - Понятия не имею!
  - Ой ли? Почему ты врёшь, Витус? Боишься?
  - Скорее опасаюсь. Но не за себя.
  - Вот как? Высший маг не трясётся над собственной шкуркой? Ты удивляешь меня всё больше и больше.
  - Хватит выпендриваться!
  - Тогда назови имя!
  - Зачем? Чтобы ты ринулся в битву и проиграл? Если забыл - напомню: ты на коротком поводке! Один неверный шаг, и о свободе можешь забыть. Ты уже с трудом контролируешь Смерть! А что будешь делать, если во время схватки твоя вторая ипостась обернётся против тебя? Уходи в Камию и займись собой!
  - И отдать ему Стасю?
  - Которая ненавидит тебя.
  - Она моя сестра!
  - Она ушла добровольно!
  - Потому что не понимала, что делает!
  - Великовозрастный олух! - Витус остервенело дёрнул густую пышную бороду. - Ты же боевой маг! Как можно быть таким наивным? Разуй глаза: Хранительница никогда не была белой и пушистой! Она фанатично мечтает о простом человеческом счастье! Ни ты, ни Артём, ни Валентин, да и Ричард с Никой - никто из вас не вписывается в её схему. А, значит, вы враги! Оставь Хранительницу там, куда она смылась, и уходи! Ты должен подумать о себе. Хоть раз! - Гном замолчал, взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, и уже обычным, спокойным голосом продолжил: - Понимаю, орать на тебя бессмысленно. Но иногда ты меня ужасно раздражаешь, Дима. Вот как сейчас. Не хочешь думать о себе - ладно. Подумай об Артёме. Что станет с ним, когда ты окажешься в руках врага, лишённый возможности принимать собственные решения? Что если тебе прикажут убить его?
  Сигарета в пальцах дрогнула:
  - Нет...
  - Наконец-то понял! Забирай Валю, Артёма, Кевина и уходи!
  - Не сейчас. Я должен подумать.
  - Подумаешь в Камии.
  - Не дави на меня! - Бело-голубые глаза опасно блеснули. - Я сам решу, что и когда делать.
  Витус шумно выдохнул и помотал головой:
  - Ты безнадёжен.
  - Возможно, - буркнул Смерть, сотворил кресло и, усевшись в него, закинул ногу на ногу.
  Гном скептически взглянул на новую сигарету в руках мага и, буркнув: "Ремня на вас нет", исчез. Дмитрий равнодушно пожал плечами. Втягивая горьковатый тёплый дым, он думал о том, что в словах гномы есть резон. История с Кевином и Стасей была явной и грубой ловушкой, нацеленной на то, чтобы выманить его из ускользающего мира. "Только он просчитался - мне удалось сдержать Смерть. И что теперь? Последовать совету и уйти в Камию? Но кто даст гарантию, что история не повториться?.. Нет, не так! Она повториться, и будет повторяться до тех пор, пока я не сорвусь и не выпущу Смерть... Ты ведь этого хочешь, невидимка? Не дождёшься!" Маг стиснул пальцы, не замечая, что сминает сигарету. Рассеченные ртутной полосой глаза наполнились ненавистью, и Смерть забился в Диминых объятьях, требуя крови.
  - Не сейчас. Мне нужно немного времени, а потом я накормлю тебя. Обещаю! - прошептал маг, откинулся на спинку кресла и устало смежил веки...
  
  Временной маг и Солнечный Друг заканчивали третью партию в дурака, когда Кевин зашевелился и сел в постели, испуганно оглядывая комнату.
  - Привет, - улыбнулся Артём и помахал веером карт с полосатыми, сине-белыми рубашками. - Как самочувствие?
  Юноша скользнул взглядом по чёрному, расшитому серебром плащу, и губы его задрожали.
  - Принц Камии... - с искренним благоговением пролепетал он и, скатившись с кровати, распластался на полу. - Пощадите...
  Недовольно скривившись, Артём швырнул карты на стол и рявкнул:
  - А ну, поднимись!
  Кевин вскочил, точно получив пинок, но тут же упал на колени и смиренно склонился. В голове бедняги билась всего одна мысль: "Я труп! И это будет страшнее, чем с Хранительницей..." Солнечный Друг мысленно "поблагодарил" Диму за назначение на должность няньки запуганного подростка, хлебнул добрый глоток коньяка из пузатого бокала, больше смахивающего на пивную кружку, и, толкнув Артёма в бок, язвительно заявил:
  - Твой авторитет неоспорим, Тёма. Но все кумиры рано или поздно валяться с пьедесталов.
  - Это ты к чему? - нахмурился временной маг.
  - Хочу рассказать мальчику, как ты жульничал во время последнего кона?
  - Я жульничал? Это ты наколдовал себе два бубновых туза и пытался доказать, что так и надо! Я сейчас отмотаю Время и покажу ему...
  - Ладно, проехали, - мигом сдался Солнечный Друг. Он сунул в руку Артёма бокал с коньяком и миролюбиво добавил:- Подумаешь, два туза, в конце концов, ты не корову проигрываешь.
  - А при чём здесь корова? - Бокал застыл возле губ мага. - Мы же ставок не делали!
  - Сыграем на деньги?
  - Не сейчас. - Артём всё-таки сделал глоток и покосился на камийца. - Нужно решить другую проблему. Мальчишке необходимо доходчиво объяснить, что к чему, пока не появился Дима. Не думаю, что он сейчас в состоянии заниматься братом. Придётся самим.
  Услышав слова принца, Кевин всхлипнул и проворно пополз к изголовью кровати, подальше от опасных магов, на ходу стараясь стать невидимым. Но спрятаться целиком не получалось: голова, руки и правая нога упорно отказывались исчезать. Юноша дрожал, с ужасом оглядывался на принца и полз, полз, полз, почти ничего не соображая от захлестнувшей сознание паники.
  - Какой шустрый малыш, - ухмыльнулся временной маг, с удовольствием наблюдая за мытарствами Кевина, а слегка захмелевший Валентин расправил плечи и с видом умудрённого опытом мага благодушно заметил:
  - Только заклинание произносит неверно. Одно слово - ученик.
  - И хорошо, что неверно, а то ищи потом невидимку по замку.
  Солнечный Друг кивнул, поставил на стол опустевший бокал и вальяжной походкой приблизился к камийцу:
  - Не дрожи, паренёк, мы тебя не обидим.
  Он протянул Кевину руку, но тот шарахнулся в сторону и сжался, затравленно глядя на великого камийского целителя:
  - Не бейте меня, пожалуйста.
  - Да никто не собирается тебя бить! - в сердцах воскликнул Артём, подскочил к камийцу и рывком поставил его на ноги: - Ты - брат Димы! Не смей ни перед кем становиться на колени!
  - Да, господин, - жалобно проскулил Кевин и покачнулся.
  - Ты до смерти его напугал, Тёма, - хихикнул Солнечный Друг. - Предлагаю, сначала накормить беднягу, а потом учить жизни.
  Кевин издал булькающий звук и стал рваться из рук временного мага, но тот не обратил внимания на его жалкие попытки освободиться. Без особых усилий удерживая худого мальчишку за шиворот, он посмотрел на Валентина и насмешливо произнёс:
  - Так за чем дело стало? Накрывай на стол, и не забудь, что...
  - Всё должно быть красиво!
  - Вот-вот. - Артём тряхнул Кевина и стальной хваткой обнял за плечи. - Смотри, как наш Дружок старается, небось к ресторанному бизнесу себя готовит. А что, для сведущего в спиртных напитках - самое оно.
  Юноша притих и с обречённой тоской уставился на стол: изысканный фарфор, тонкий и прозрачный, как слеза, хрусталь, изящные серебряные ножи, вилки и ложки. И хрупкие широкие вазочки с букетиками свежих белых роз. Артём склонился к уху камийца:
  - Нравится, малыш?
  - Да, господин, - покорно отозвался Кевин, и с его губ сорвался приглушённый всхлип: он не понимал, что затеяли целитель и принц Камии, и от этого становилось всё страшнее и страшнее.
  Артём тем временем оглядел простую одежду юноши, которую, закончив лечение, сотворил для него Солнечный Друг, что-то прикинул в уме и лёгким взмахом руки облачил его в тёмно-синий, щедро отделанный золотом костюм и мягкие кожаные сапоги. На Кевина богатый наряд впечатления не произвёл, зато временной маг остался весьма доволен собой.
  - Отлично! - со счастливой улыбкой воскликнул он и почти волоком потащил несчастного юношу к столу. - Садись, дорогой, ешь, и ни в чём себе не отказывай! - Усадив мальчишку за стол, Артём плюхнулся на соседний стул и жадно потёр руки: - Так где моё меню, Валя?
  Солнечный Друг склонился над столом и с ехидцей взглянул на приятеля:
  - Кажется, мы Кевина собирались кормить, а не принцев Камии.
  - А зачем тогда три тарелки поставил?
  - Для компании.
  - Вот и пожрём за компанию!
  - Сначала Кевин.
  - Предлагаешь его с ложечки кормить? Вроде бы большой мальчик. - Артём повернулся к камийцу, хотел что-то сказать, но так и замер с открытым ртом: юноша сидел на стуле, сжавшись в комок и втянув голову в плечи, и трясся, как в лихорадке. - Ты его точно вылечил, Валя?
  - Говорил же: он тебя как чумы боится.
  - Меня? - Принц Камии озадаченно почесал затылок и хлопнул юношу по плечу: - Да ладно тебе, Кеви. Мы вроде бы как родственники.
  - Да, господин, - через силу выдавил камиец и стиснул пальцами колени.
  В голове бедняги билась единственная мысль: из жестоких рук королевы он попал в хищные лапы принца Камии, и тот вот-вот начнёт мучить его.
  - Зачем ты так? - прочитав мысли камийца, с досадой сказал Артём. - Разве я обидел тебя?
  - Господин...
  Юноша хотел сползти со стула и шлёпнуться на колени, но временной маг удержал его.
  - Нарядную одежду испачкаешь, - осуждающе проворчал он, сдувая невидимые пылинки с камзола камийца.
  Кевин нервно заскулил и сжался ещё больше, не понимая, как выразить свою покорность, и Артём начал потихоньку закипать.
  - Да, хватит уже трястись! Теперь с нами, и бояться абсолютно бессмысленно!
  - Очень веский аргумент, - хихикнул Солнечный Друг и постучал пальцем по виску: - Может, голову включишь, Ваше камийское высочество?
  - Чего ты от меня хочешь?
  - Напрягись, и найди для ребёнка пару утешительных слов. Иначе, нам его покормить не удастся.
  Временной маг одарил землянина скептическим взглядом, подёргал мочку уха и, повернувшись к юноше, растянул губы в жизнерадостной улыбке:
  - В общем так, Кеви. Не парься! Подумаешь, Хранительница поиздевалась! Так Валя уже всё залечил! Проехали, одним словом. - Он склонился к камийцу, отчего тот стал белее мела, и доверительным тоном прибавил: - Меня тоже били. Я пережил, и ты переживёшь. Ешь!
  И жестом ярмарочного фокусника Артём наполнил тарелку мальчишки сочными кусками жареного мяса. Кевин вдохнул упоительный аромат жаркого и, забыв обо всём, накинулся на еду. Дрожащими от волнения руками он запихивал в рот тёплое мясо, давился, кашлял, глотал, почти не жуя, и снова тянулся к тарелке. Артём неотрывно наблюдал за мальчишкой, понимающе кивал и незаметно "подкладывал" в его тарелку новые и новые куски.
  - Ему станет плохо, - сухо заметил Валентин, и, словно в ответ на его слова, камиец схватился за живот и согнулся пополам.
  Чертыхнувшись, Валечка вскочил, обежал вокруг стола и участливо погладил юношу по тёмно-русым, чуть вьющимся волосам:
  - Сейчас пройдёт.
  Боль действительно ушла, и Кевин с восхищением посмотрел на великого камийского целителя, не смея произнести слов благодарности.
   - Да ладно, чего уж там, - буркнул землянин, наполнил бокал вином и протянул мальчишке: - Выпей, и станет совсем хорошо.
  Камиец послушно отправил вино в рот, поставил бокал на стол и помотал головой. По телу расползлась блаженная слабость, скрученные от ужаса мышцы растеклись, как нагретый воск. Стало легко, даже ужасный и жестокий принц Камии показался милым приятным человеком. Кевин поднял голову и бессмысленно улыбнулся сначала Артёму, а потом Валентину.
  - Ты его напоил! - возмутился временной маг.
  - Для пользы дела!
  Валечка приосанился и поднял указательный палец, но сохранить наставительную позу не удалось: камиец покачнулся и стал заваливаться на бок, так что землянин едва успел подхватить его подмышки. Он усадил Кевина ровно и, придерживая за плечи, обратился к Артёму:
  - Ты бы не мог ненадолго выйти?
  - Зачем?
  - Видите ли, Ваше высочество, общение с Вами вызывает у обычных людей приступ неконтролируемой паники, так что, прежде чем продолжить обед, нужно втолковать нашему малышу, что бояться некоторых принцев совсем не обязательно.
  Артём покосился на Кевина и обижено надулся:
  - По-твоему, я монстр какой-то.
  - Ну, почему какой-то? Временной.
  - Вот спасибо. - Временной маг поднялся со стула, гордо вскинул голову и решительно заявил: - Я Диме пожалуюсь!
  - Только не сейчас. Он спит.
  Артём прищурился, посмотрел в трапезный зал, и лицо его разочарованно вытянулось:
  - И правда... Ну, пусть спи. - Он нервно провёл ладонями по тёмной, блестящей ткани плаща, переступил с ноги на ногу и тихим, каким-то виноватым голосом произнёс: - Тогда я схожу...
  Маг оборвал фразу на полуслове и исчез. Валечка на секунду замер, раздумывая, не совершил ли он глупость, отпустив временного мага в свободное плаванье, но, обнаружив приятеля в Белолесье, успокоился.
  - Уж Лес его в обиду не даст, - сказал он вслух, вздохнул и хорошенько встряхнул пьяного камийца: - Ау! Ты меня слышишь?
  - Ага. - Кевин помотал головой из стороны в сторону, хмыкнул и с шальной улыбкой воззрился на целителя. - Слышу.
  - Обнадёживает.
  Валентин огляделся, прикидывая, куда транспортировать подшефного мага, а потом плюнул на всё, превратил стул в кресло и отпустил плечи камийца. Кевин тотчас закряхтел и завозился, устраиваясь поудобнее.
  - Вот задачку мне задали. Пьяный, ты дурак дураком, а протрезвеешь - на колени падать начнёшь.
  - Не буду. Принц запретил, - икнув, сообщил юноша, склонил голову на подлокотник и закрыл глаза.
  - Поздравляю, ты заговорил. Процесс пошёл.
  Валечка несколько секунд понаблюдал за спящим камийцем. Вылечить он его вылечил, а со всем остальным мог разобраться и Дима. "Только вот будет ли? Вряд ли в новом состоянии ему есть дело до мальчишки. А смотреть, как он дрожит и бьётся в истерике... Ладно!" Землянин закатил глаза, призывая небеса в свидетели, что всё это он терпит только ради дружбы, и протрезвил мальчишку.
  Ощутив прикосновение магии, Кевин дёрнулся, распахнул глаза и ошеломлённо уставился на целителя.
  - Я... - пролепетал он, осёкся и в мановение ока оказался на ногах. - Простите, я... Господин.
  Юноша стушевался и замолчал. В голове царил полный кавардак: рабское прошлое, ученичество у Витуса, пытки, устроенные двоюродной сестрой, явление хозяина... Кевин не знал, как себя вести и что делать, а главное - кто он такой. "Раб? Брат короля?.. Что им всем от меня надо?"
  - Перво-наперво запомни: не нужно называть меня господином. Зови меня просто - Валентин!
  - П-просто по имени?
  - Фамилию мою тебе знать не обязательно, - отмахнулся землянин. - Бог с ней, с фамилией, давай побеседуем.
  - Как прикажете, Валентин.
  Камиец помялся и на всякий случай поклонился, отчего Валечка поморщился и собрался высказать всё, что он думает о церемониях и раболепстве, но тут в дверь спальни постучали, робко и неуверенно.
  - О, нет... - хрипло протянул юноша и с мольбой взглянул на целителя.
  - Я похож на серого волка?
  - Что?
  - Проехали! - Валечка плюхнулся на стул, закинул ногу на ногу и крикнул: - Прошу!
  Дверь бесшумно отворилась, и на пороге возник ладный вихрастый мальчишка лет десяти в льняной рубашке и широких тёмно-коричневых штанах, заправленных в начищенные полусапожки. Мальчишка бросил короткий взгляд на камийца, видимо, проверяя, всё ли с ним в порядке, и опасливо посмотрел на сына всемогущей наместницы короля.
  - Простите, господин Солнечный Друг, но я узнал, что Кевин снова свободен. Можно с ним поговорить?
  Тонкий, звонкий голосок, в котором сплелись отчаяние и надежда, умилил мага. К тому же, охочий до сплетен и тайн Валентин тотчас смекнул, что благодаря мальчишке может узнать о Кевине много нового и интересного, поэтому он состроил благодушно снисходительную мину и сделал широкий приглашающий жест:
  - Конечно, мой юный друг, проходи. Я и не знал, что у нашего Кевина такой славный приятель. Садись. - Маг указал на соседний стул и, сотворив плитку шоколада, протянул гостю. - Это тебе.
  - Спасибо.
  Алекс принял подарок, сел и улыбнулся камийцу:
  - Рад тебя видеть, Кеви. Знаешь, ребята тоже хотели прийти, но мы решили, что сначала я. Кликнуть их?
  Юноша печально вздохнул и уткнулся взглядом в пол:
  - Я не могу принимать гостей. Наверное.
  - Почему это? - возмутился Валентин. Он с важным видом развалился на стуле и подмигнул Алексу: - А ну-ка зови всех сюда!
  Коротко кивнув, мальчик сорвался с места и метнулся к дверям.
  - Сюда! - крикнул он, высунувшись в коридор, и в комнату ворвалась шумная ватага детей и рыжий лохматый щенок с острыми ушками и загнутым колечком хвостом.
  Валентин оценивающе взглянул на сына Олефира, который так и стоял возле кресла, понуро глядя в пол, наклонился и потрепал собаку по шее:
  - Как зовут это чудо?
  - Рони! - с гордостью сообщила темноволосая девочка и вцепилась в руку камийца. - Кевин спас его.
  - Вот как? - усмехнулся землянин. - А что ещё делал Кевин?
  - Он играл с нами. Мы ходили в лес и на рыбалку. Правда, у Кевина не всегда было время, он же учился у Витуса. Но всё равно было здорово!
  - Понятно... - протянул Валентин, выпрямился и забарабанил пальцами по колену: "Пожалуй, разговор лучше отложить. Чует моё сердце - детишки растормошат нашего малыша лучше любых психотерапевтов".
  Между тем, дети окружили камийца, усадили его в кресло и стали наперебой делиться последними новостями. Лохматый Рони развалился на полу, пристроив голову на сапоги Кевина, а Тина взобралась на колени юноши и обняла его за шею. Сначала Кевин походил на деревянную куклу. Он не шевелился, лишь взволнованные синие глаза то и дело стреляли в сторону великого камийского целителя. Но постепенно болтовня маленьких друзей расслабила юношу, и уголки его губ тронула счастливая улыбка.
  "Что и требовалось доказать! - мысленно рассмеялся землянин. - Стоит признаться, что я гениален по сути! И раз моё дальнейшее присутствие не требуется, самое время нанести пару нужных визитов. Но сначала - мамочка!" Маг в последний раз взглянул на беззаботно воркующих детишек и исчез.
  
  Белолесье встретило Артёма ласковым, едва уловимым шелестом крон, сладким ароматом цветов и тишиной. Ни пения птиц, ни шороха ветвей... Даже кузнечики не стрекотали. Временной маг растерянно покрутил головой, взглянул на безоблачное синее небо, на невозмутимое оранжевое солнце и побрёл к дому. Встречаться с матерью расхотелось, однако неясная, смутная тревога упрямо толкала вперёд.
  - Лес, - тихонько позвал Артём, но Белолесье не откликнулось на призыв своего любимца.
  Сердце болезненно сжалось, и маг остановился, часто и тяжело дыша.
  - Да что же это?!
  Он чувствовал: случилось что-то страшное и непоправимое, однако воспалённый рассудок отказывался связывать молчание Леса со свершившейся трагедией.
  - Не хочу! - взвизгнул Артём и в ту же секунду осознал, что произошло. - Мама...
  Шоколадные глаза полыхнули серебряным светом и погасли, став чёрными и пустыми. Маг стоял на тропинке, смотрел прямо перед собой и не мог понять, что чувствует. Боль утраты или безразличие, сожаление о беззаботных днях детства или запоздалую обиду на мать за опасливые и тоскующие взгляды, которыми она потчевала его весь год, пока не было Димы. Наверное, светлый мальчик Тёма, всё ещё живущий в глубинах израненной души мага, свернулся бы сейчас калачиком и зарыдал, но принц Камии не умел плакать. Жестокий, сумасшедший наследник великого Олефира алкал мести. Он желал окунуться во временной поток, узнать имя убийцы и разорвать его на клочки.
  "Не надо, - шепнуло Белолесье. - Останься со мной, будем скорбеть вместе".
  И Артём послушался. Он всегда верил волшебному лесу, почти так же, как Диме. Маг опустился на жёлто-коричневую землю, поджал ноги и закрыл глаза. Сознание поплыло, подхваченное лёгким тёплым ветерком, закружилось над верхушками вечных деревьев, согрелось в лучах полуденного солнца.
  "Что бы ни случилось, ты снова дома, - нашёптывал Лес. - Я помогу тебе успокоиться. Не нужно рваться, спешить. Здесь ты можешь быть самим собой".
  - И кто я? - спросил маг и горько рассмеялся, почувствовав, как вокруг сгущается плотное мягкое облако.
  Серебристый Волк вскочил на ноги, отряхнулся и большими прыжками понёсся прочь от родного дома. Свернув с тропы, он углубился в лес, опасно лавируя между белоснежными стволами деревьев, пока не выскочил на поляну с высокой, в человеческий рост, травой. Зверь остановился, запрокинул голову и издал трубный гортанный вой, вместе с которым ожил волшебный лес. Запели птицы, застрекотали кузнечики. Над мордой Волка закружил деловой и ворчливый шмель.
  "Вижу, тебе лучше", - ласково проворковало Белолесье.
  "Мне хочется жить! Хочется быть нужным, что-то делать!"
  "Не спеши, ты только пришёл".
  "Но Дима вот-вот проснётся. Знаешь, Лес, я готов к великим свершениям. Хочу сделать что-нибудь невероятное. Что-нибудь, что заставит Диму гордиться мной! Сюрприз! Точно! Я сделаю ему сюрприз. Что-нибудь правильное и полезное!"
  "Тогда оставайся со мной. Это правильно и полезно".
  "Нет, не то! Я хочу, чтобы он удивился!"
  "Жаль..." - прошелестело Белолесье, но Артём уже не слушал его. Успокоившееся было сознание вскипело и забурлило идеями. От избытка чувств Волк присел на задние лапы, а потом вскочил, подпрыгнул на месте и растворился в воздухе. Он не услышал, как тяжёлый, разочарованный вздох прокатился по траве, деревьям и разбился у берега маленького лесного озера - Белолесье сокрушалось об уходе своего любимца, отказавшегося хоть немного ослабить бремя безумия...
  
  Лучи полуденного солнца играли на картинах и гобеленах тронного зала Литы, ласкали бока напольных вазонов, прыгали по золотым стрелкам массивных настенных часов. Восседая на кресле, специально установленного для временного правителя Лирии, маршал Крейн внимательно слушал доклад о внезапном наводнении в прибрежном районе Вирэля. Министр по чрезвычайным ситуациям оглашал сухие цифры потерь и разрушений, а стоящий рядом с ним казначей делал пометки в маленьком блокноте. Наконец, доклад был закончен, и маршал уже собирался высказать своё мнение по вопросу ликвидации последствий наводнения, но стены тронного зала дрогнули, и с громким хлопком в шаге от кресла возник огромный серебристый Волк.
  Казначей и министр попятились и исчезли, а Крейн поднялся из кресла и церемонно поклонился:
  - Счастлив видеть Вас в добром здравии, Ваше величество. С тех пор, как Вы покинули нас, Лирии пришлось пережить трудные времена. Правление Корнея подорвало...
  Громкий рык Зверя заставил маршала замолчать. Серебристая шерсть встала дыбом, в больших шоколадных глазах засветилась ярость.
  - Ваше величество, Вы не дослушали...
  "Развалили страну! Гады! Вон!!!"
  "Умываю руки! Пусть мадам Розалия сама с ним разбирается", - подумал маршал и поспешил убраться, пока цел.
  А Волк отдышался, ударом мощной лапы сбросил кресло наместника с постамента и с независимым видом разлёгся на ковровой дорожке. Вот теперь он был готов к встрече с бывшим учителем. И, не иже сомневаясь, выдернул его прямо из директорского кабинета УЛИТа.
  Корней поправил кожаный жилет, поднял глаза на временного мага и криво улыбнулся:
  - Привет, Тёма, опять сходишь с ума?
  "А ты скучаешь по утерянной власти? - подмигнул ему Волк. - Вижу, что скучаешь. Ничего, сейчас повеселимся!"
  - Собираешься убить меня? Так ты обычно веселишься?
  Равнодушный голос Высшего мага озадачил и расстроил Артёма. Он ожидал оправданий, обвинений или на худой конец воплей о пощаде, а Корней не выказал ни страха, ни раскаяния. Волк почесал задней лапой за ухом и недовольно фыркнул:
  "Да, что сегодня за день! Никакого удовольствия! У всех такие лица, словно вы вот-вот уснёте вечным сном. И, что обидно, без моей помощи!"
  - Хватит играться, Тёма! Лучше займи лирийский престол. Может, ответственности научишься.
  "Не хочу!"
  Маг-учитель неодобрительно покачал головой, хлопнул в ладоши, и Артём сердито поморщился.
  - Волком мне было удобнее! - заявил он, поднимаясь на ноги. - И, вообще, я не собираюсь тебя убивать. Двух раз вполне достаточно. Так что, несмотря на проблемы Лирии, я не держу на тебя зла.
  - А ты изменился, - осторожно заметил Корней.
  - Конечно, - ухмыльнулся временной маг. - Меня предавали, ломали, научили убивать и, наконец, свели с ума. Странно было бы, если б я остался прежним.
  - Сказать, что мне жаль?
  - Только соплей не хватало! - Артём развалился на троне, закинул ноги на подлокотник и насмешливо посмотрел на бывшего учителя: - Ты был мне отцом, Корней. Ты вырастил меня, научил азам магии, а потом предал. Ты такой же, как мои родители и прочие Высшие маги.
  - Что ж, откровенность за откровенность. Ты всегда нравился мне, Тёма, но в тебе есть один недостаток, с которым я до сих пор не могу смириться - ты временной маг. Твоя мать...
  - Моя мать умерла!
  - Когда? - опешил Корней.
  - Пока не знаю. Недосуг было по Времени ходить. Но это дело поправимое. Давай лучше о политике поговорим. Или о лирийской экономике. А ещё лучше расскажи, что за представление вы с Михаилом устроили в Кероне? Хранительница попросила или сами мальчишку прибить решили?
  - Он сын Олефира, и неизвестно, что из него вырастет! Кевин необычный маг и...
  - В чём его необычность?
  - Он - полукровка, а сочетание магий двух Миров всегда опасно и не сулит нам ничего хорошего. В Лайфгарме и так предостаточно странных магов: ты, Дима, Хранительница и этот непонятный Солнечный Друг...
  - Ещё и королева Мария. Я видел её магию. Невероятное зрелище!
  - Она - маг?
  - Да.
  - Час от часу не легче. Значит, за исключением Ричарда, в вашей компании все маги, - задумчиво произнёс Корней. - Это неправильно, что вы собрались вместе.
  Артём откинул голову и зло расхохотался:
  - Ты верен себе, Высший маг. Почему ты против нашей дружбы?
  - Я бы хотел, чтобы вы поубивали друг друга. Особенно ты и керонский выродок!
  - Спасибо за откровенность, но зачем тогда вы растили нас? Убили бы детьми, и все дела.
  - Ты прав. Жаль, что мы этого не сделали - вздохнул Корней и скрестил руки на груди: - Значит, так: если не собираешься меня убивать, я, пожалуй, вернусь в УЛИТ. Пока, Тёма.
  Маг-учитель исчез, а Артём потянулся, встал и враждебно посмотрел на трон:
  - Вот так погулял... И что теперь делать? Не самому же править! - Временной маг смущённо посмотрел по сторонам, словно надеясь отыскать кандидата на лирийский престол, чертыхнулся и заорал: - Дима!!!
  Дмитрий появился мгновенно.
  - В чём дело?
  Взгляд бело-голубых глаз замер на лице Артёма, и тот невольно поёжился: от друга исходила взрывоопасная смесь агрессии и симпатии.
  - Что случилось, Тёма? - с нажимом повторил Дмитрий, и, тяжко вздохнув, временной маг ответил:
  - Я тут Лирию правления лишил. Нечаянно!
  - Доигрался. Зачем ты сюда пришёл?
  - Сюрприз хотел тебе сделать.
  - Вот спасибо!
  - Не ворчи, пожалуйста. Я же не знал, что так получится. Я пришёл - а они разбежались. И Корней.
  - А что Корней?
  - Тоже ушёл. - Артём склонил голову к плечу и улыбнулся. - Сделай что-нибудь, а? Ты же не оставишь меня в Литте?
  - Только это на ум и приходит.
  - Не надо! Подумай о лирийцах. Зачем им сумасшедшая Смерть на троне?
  - А ты держи себя в руках, и всё будет в порядке.
  - Я не могу! Я безумец!
  - Симулянт! Пользуешься моей добротой, - с досадой покачал головой Дмитрий. - Так и быть, выручу.
  - Вот спасибо! - возликовал временной маг, подскочил к трону и рукавом плаща протёр сидение. - Садись, пожалуйста.
  - Стань невидимым и стой рядом! Запомни, один звук, и ты - царь Лирии! - Артём нервно кивнул и растворился в воздухе, а Дмитрий рявкнул: - Маршала Крейна ко мне!
  - Кто это?
  - Идиот! Ты же правил страной целый год! Крейн был моим наместником в Лирии, когда твой великий магистр сбежал в Камию, а ты - следом. А сейчас заткнись и позволь позаботиться о судьбе лирийского народа. Кстати, доклады маршала будешь выслушивать ты.
  - А какие цветы любит Розалия? - озабоченно поинтересовался Артём.
  - Даже не думай!
  - Прости, но я не царь, я - убийца...
  - Я тоже, ну и что?
  - У тебя есть Розалия, а я один-одинёшенек. - Временной маг жалобно всхлипнул. - И с малым ребёнком на руках!
  - Это ты про Веренику? Лучше молчи!
  - Молчу, молчу, - быстро сказал Артём, но через секунду снова заскулил: - Дим, а Дим, можно я хоть проконсультируюсь у Валечкиной мамы?
  - А может, вернём на трон Веренику и избавим тебя от возни с ребёнком?
  - Это запрещённый приём! Вечно ты применяешь ко мне силу. А я, между прочим...
  - Заткнись, Крейн идёт, - шикнул Дима, и временной маг умолк.
  
  Глава 6.
  Брат Смерти.
  
  Покинув гостевые апартаменты, дабы не мешать детишкам "лечить" Кевина, Валентин уверенной походкой направился к покоям матери, а в голове, сама по себе, без натуги и напряжения, складывалась вдохновенная речь о целительских подвигах в Камии. Валечка даже припомнил пару особо сложных случаев, что без сомнения могли заинтересовать кардиолога с многолетним стажем. Правда, пользовал больных он при помощи магии, но Розалия Степановна никогда не чуралась новаторских методов, так что, блудный сын надеялся произвести своей речью фурор. И, в кои веки, получить одобрение мамочки.
  Валентин кивнул проходящему мимо слуге, кажется, его звали Вальтер. В бытность шутом землянин пару раз распивал с ним вино, а собутыльников, с которыми встречался хоть единожды, он запоминал. Вальтер ответил на приветствие сдержанным кивком и с достоинством прошествовал мимо, на что Валя лишь пожал плечами и толкнул сразу обе двери, ведущие в покои матери. Он хотел обставить своё появление с особой торжественностью и, переступив порог, громко воскликнул:
  - Я вернулся, мама!
  Валентин вскинул руки, словно, выйдя на сцену, приветствовал публику, по инерции сделал несколько шагов и замер, растерянно хлопая глазами: серьёзная и неприступная Розалия Степановна сидела на коленях у Витуса, нежно обнимала его за шею и что-то нашёптывала на ухо.
  - Вот те раз... - только и смог выдавить Валентин и сделал непроизвольный шаг к распахнутым настежь дверям. - Вы это... Извините за вторжение.
  Розалия Степановна чмокнула гнома в щёку, поднялась на ноги и медленно повернулась к сыну. Лицо наместницы Смерти выражало сдержанное негодование.
  - Валентин! Разве можно так врываться? Что подумают люди о твоём воспитании? Разве я не учила тебя стучаться, прежде чем войти?
  Валя покраснел, как варёный рак, и перевёл взгляд на невозмутимого гнома, молча обещая ему предоставить весь спектр услуг гиены огненной. Но напугать Витуса игрой в гляделки было невозможно. В ответ на мечущиеся в глазах Валентина молнии, он лишь хитро улыбнулся и заявил:
  - Ты просил позаботиться о матери? Я забочусь.
  - Вижу... - проворчал Валентин и сделал ещё шаг к дверям: нужно было немедленно ретироваться с поля боя и осмыслить происходящее, желательно за кружкой доброго вина, а лучше - водки. - Я, пожалуй, зайду позже.
  - Подожди! - Требовательный голос Розалии пригвоздил Валечку к месту. - Раз уж ты пришёл, хочу сообщить, что мы с Витусом поженились.
  - Уже?
  - Ты отсутствовал почти год, так что твоё "уже" - не уместно!
  Щёки Валентина приобрели свекольный оттенок, а веснушки стали оранжевыми, как лайфгармское солнце. Витус впервые видел пройдоху-землянина скованным и смущённым и веселился от души.
  - Можешь звать меня папой, - дружелюбно сказал он, чем вырвал у Валентина стон подстреленной птицы:
  - Мама...
  - Что мама? - возмутилась Розалия. - Ты всё время в разъездах, должна же я о ком-то заботиться!
  - Но...
  - Никаких "но"! Витус стал твоим отцом, и, будь любезен, относиться к нему с почтением!
  - Хорошо, - поспешно кивнул Валентин и, как ошпаренный, выскочил из спальни матери.
  "Ну и дела, - думал он, мчась по коридору. - Витус - мой отец! Дожили! Нужно срочно выпить! Но с кем?.. Ричи!" Валечка остановился, зыркнул по сторонам и потянулся в Камию, благо стараниями Дмитрия ускользающий Мир теперь был открыт, впрочем, как и Лайфгарм. Прорываясь в Керон, Смерть смёл защиту обоих Миров, и теперь они тихо приходили в себя, или просто-напросто затаились, не желая гневить опасного мага, приятельствующего с сумасшедшим повелителем Времени...
  Дотянувшись до ёсских покоев Артёма, Валентин "вытащил" инмарца из-под бочка Вереники, попутно умилившись тому, как сладко и беззаботно девочка причмокивает во сне пухлыми губками, и перенёс его в Керонский замок.
  - Ну, ты и гад! - Были первые слова Ричарда, когда он протёр слипшиеся ресницы. - Какого лешего тебе понадобилось меня усыплять?
  Но землянину было не до праведного возмущения друга. Душа его сгорала от несправедливости и требовала залить "пожар" вином, поэтому он пропустил слова инмарца мимо ушей и сразу же перешёл к делу:
  - У меня трагедия, Ричи! Мамочка вышла замуж!
  - Ого! И какой же смельчак рискнул сделать ей предложение?
  - Витус!
  Несколько секунд Ричард хлопал глазами, переваривая сногсшибательное известие, а потом согнулся пополам от хохота:
  - Вот это да! Вот так гном! Ай да молодец!
  - Да ты хоть представляешь, каково мне?! - взвыл Валентин. - Знаешь, что он мне заявил: "Зови меня папой"?!
  - Папой? - Ричард аж хрюкнул и закатился так, что из-за дверей стали выглядывать обеспокоенные керонцы.
  Они смотрели на дико хохочущего инмарцского короля, на пунцового от негодования Солнечного Друга и недоумённо пожимали плечами. Со времени воцарения Дмитрия, керонцы видели немало странного и непонятного, но они были людьми разумными и не задавали вопросов. "Если государством правит маг - странности в порядке вещей", - рассуждали они и принимали сложившееся положение вещей как данность.
  - Ладно, - отсмеявшись, сказал Ричард, - думаю, ты разбудил меня не просто так. Выпить захотелось?
  - Зришь в корень! - Валечка мгновенно забыл обиду и улыбнулся. - Коньяка?
  - Ну, не в коридоре же! - Инмарец огляделся, хмуро сдвинул брови и посмотрел на друга: - Мы в Кероне. Но как?
  Землянину не хотелось пускаться в объяснения, и он постарался высказаться кратко:
  - Дима увидел, как Стася пытает Кевина, озверел и прорвался в Лайфгарм.
  - А кто такой Кевин?
  - О, чёрт! - Валентин хлопнул себя по лбу. - Я совсем забыл о нём!
  - Стоп! - рявкнул Ричард. - Не увиливай от ответа! Я требую, чтобы ты немедленно мне всё объяснил! Где Дима?
  - Спит.
  - Опять?
  - Да. - Валечка схватил друга за руку и настойчиво заговорил: - Мне поручили заботиться о мальчике, так что, поговорим в его покоях. Лады?
  И, не дожидаясь ответа, землянин вместе с инмарцем переместился в спальню Кевина. Юноша сидел на кровати в окружении своих маленьких приятелей, а рыжий наглец Рони, свернувшись калачиком, дремал прямо на шёлковых подушках. Дети смеялись и что-то наперебой втолковывали камийцу, так что, гвалт в покоях стоял неимоверный.
  - Всем привет! - жизнерадостно воскликнул Солнечный Друг, подошёл к кровати и стал вытаскивать из карманов джинсовой куртки шоколадки, зефиринки и конфеты в ярких красочных обёртках.
  На миг притихшие дети радостно загомонили и начали расхватывать угощение. И только Кевин не прикоснулся к сладостям. Он во все глаза смотрел на могучего воина в чёрном кожаном костюме, пытаясь понять, для чего целитель привёл его с собой.
  Когда конфеты и шоколадки исчезли в карманах и ртах детей, а довольные перепачканные мордашки засветились бесконечным сытым счастьем, Валентин чуть сжал ладонью плечо подшефного мага и радушно произнёс:
  - Заходите почаще, дорогие мои. Кевину скучно со взрослыми занудными магами, и ваша компания как ничто скрасит его жизнь. - Фраза получилась так себе, но Валя слишком спешил выставить маленьких визитёров из комнаты, и продолжил: - А сейчас вам пора домой, время обеда!
  Ребятишки дружно вздохнули и слезли с постели, лишь Тина чуть задержалась, чтобы обнять камийца напоследок. Алекс растормошил пса, и шумная компания, наконец, покинула спальню, оставив Кевина наедине с Солнечным Другом и королём Инмара. Едва дверь за последним гостем закрылась, юношу вновь охватила паника. Хотелось сорваться с места и бежать за приятелями, куда угодно, лишь бы не ощущать на себе цепкие, внимательные взгляды. Не зная, как себя вести, камиец сполз с кровати, вытянулся в струну и уткнулся взглядом в пол.
  Ричард приподнял брови и озадаченно посмотрел на друга, но Валентин лишь дёрнул плечом - мол, я на это уже насмотрелся - подошёл к столу и наколдовал огромный графин лирийского вина, стаканы и бутерброды с сыром. Предоставив землянину право - действовать на своё усмотрение, инмарец уселся на стул, жалобно скрипнувший под его весом, и стал молча наблюдать за происходящим. Валентин же, закончив приготовления, развернулся к мальчишке и добродушно произнёс:
  - Кеви! Ну что ты, как неродной? Иди сюда.
  Настороженно взглянув на мага, камиец бочком приблизился к столу и опустился на краешек стула. Весь его вид говорил: если что - дам стрекача. Солнечный Друг хмыкнул, наполнил гранёные стаканы вином и вручил один из них камийцу:
  - Выпьем за знакомство, Кевин.
  Ричард и Валентин парой глотков расправились с вином, а юноша осторожно пригубил душистый терпкий напиток и поставил стакан на стол.
  - Э нет, так не пойдёт! - встрепенулся землянин. - Чтобы компания сложилась, нужно выпить до дна!
  Он почти насильно впихнул стакан вяло протестующему камийцу, дождался, пока тот выпьет вино до последней капли, и удовлетворённо кивнул.
  - Вот теперь можно и познакомиться. Это, - Валя подошёл к инмарцу и хлопнул его по плечу, - знаменитая камийская мечта, а в миру - король небольшой, но воинственной страны Инмар!
  - Очень приятно, - пролепетал юноша, чувствуя, как спасительное тепло разливается по телу, заглушая страх и примиряя с действительностью.
  - За знакомство! - провозгласил землянин и хотел наполнить стаканы, но Ричард перехватил его руку:
  - Погоди. Что-то знакомство у нас однобокое. Может, прежде чем пить, и молодого человека представишь?
  - Да тут и представлять нечего, - пробормотал Валентин. - Кевин, сын Олефира.
  - Что?!
  Инмарец развернулся, едва не сломав стул, и вытаращился на камийца, точно перед ним возникла ядовитая гадина. Кевин втянул голову в плечи и вцепился в стакан, как в спасительную соломинку: "Ну вот, сейчас начнётся!"
  - Спокойно, Ричи! Мальчишка Фиру в глаза не видел! Всю жизнь в рабах провёл!
  Ярость на лице инмарца сменилась грустью и сочувствием, отчего Кевину стало совсем нехорошо. Он предпочёл бы, чтобы в нём видели угрозу, а не жалкого слабого сиротку. А ещё юноше очень хотелось понять, за что все эти люди так ненавидят великого Олефира.
  - Хочешь знать, так спроси, - мягко предложил Валентин, и Кевин побледнел:
  - Вы читаете мои мысли.
  - А ты не выставляй их напоказ, - назидательно заметил землянин, разлил вино по стаканам и насмешливо поинтересовался: - Так будешь спрашивать или останешься прозябать в неведении?
  - Буду. - Юноша схватил стакан, жадно опустошил его и уже уверенней произнёс: - Расскажите мне об Олефире!
  - Нашли тему, - проворчал инмарец. - Фира, Фира - и чего с ним так носятся? Помер, и ладно!
  Кевин с надеждой заглянул в пустой стакан и поднял на Валентина слегка затуманенный алкоголем взгляд:
  - В Камии Олефир был великим, а в Лайфгарме, откуда он родом, о нём стараются не вспоминать, а если вспоминают, то недобрым словом. Чем он обидел королеву Годара?
  Валентин залпом выпил вино и тяжело вздохнул:
  - Олефир принёс нам много горя. Особенно "повезло" Диме, Артёму и Стасе. Именно он свёл с ума временного мага и сделал его принцем Камии. Впрочем, он не мог иначе... Что же касается Стаси... Твой отец воспользовался моментом и... Хотя ты камиец, и не поймёшь, в чём тут трагедия, так что, оставим это.
  - А Дима?
  - Олефир вырастил его и сделал Смертью.
  - Что значит Смертью?
  - А вот этого тебе лучше тебе не знать, - наливая камийцу вино, наставительно сказал Валентин. - Мне не хочется говорить о воспитательной методике Олефира. Лучше выпьем!
  Шумно выдохнув, Ричард опрокинул стакан в рот, а вот Кевин медлил. Он и так чувствовал себя далеко не трезвым, и усугублять ситуацию не хотелось. Наконец он решился, сделал маленький глоток, и Валентин, уговорившись свою порцию одновременно с инмарцем, рассердился:
  - Ты пьёшь так, словно стакан тебя сейчас укусит! А, ну-ка, до дна! Смелее, ученик!
  Кевин зажмурился, залпом опустошил стакан, и Валечка тут же наполнил его вновь:
  - Между первой и второй перерывчик небольшой! Впрочем, как и после второй. И, вообще, долой перерыв!
  Юноша тяжело вздохнул и покорно выпил вино.
  - Вот и умница, - оценивающе глядя на раскрасневшегося камийца, сказал Солнечный Друг и вложил в его руку бутерброд: - Главное, вовремя закусить.
  Ричард скептически хмыкнул, а юноша послушно откусил кусок хлеба и стал жевать, пытаясь унять головокружение. "Клиент готов", - ухмыльнулся про себя Валентин и поинтересовался:
  - Почему тебя волнует Олефир, Кеви?
  - Я хочу выяснить, кто ненавидит его сильнее всех. По чьему приказу мстила мне Станислава? И кто следующий получит приказ? Ты - маг, ответь мне.
  Солнечный Друг поперхнулся вином:
  - Что за глупый пессимизм? Дима не даст тебя в обиду!
  - Станет он обо мне заботиться. Как же! - с горечью воскликнул камиец. - Почему он не подарит меня Витусу? Он сильный! Он учитель самого великого Олефира! Он заботился обо мне! Обучал магии, а дети играли со мной. И то, и другое случилось в моей жизни впервые. А потом появилась королева...
  - Дальше я знаю, - оборвал его Валечка и покосился на мрачного, как туча, инмарца. - Не сейчас, Ричи.
  - Но от разговора ты не уйдёшь, и не надейся.
  Валя кивнул, подлил камийцу вина и задушевно произнёс:
  - Всё будет хорошо, Кевин. У тебя есть брат. Он поможет тебе справиться с любыми неприятностями.
  - Нет, - Юноша икнул, и на его лице появилось отчаяние: - Я умру!
  - Не говори ерунды!
  Камиец склонился к Солнечному Другу, почти завалившись на него, и громким доверительным шепотом сообщил:
  - Я боюсь.
  - Это я понял. Но чего?
  - Ни чего, а кого. - Кевин затравленно огляделся и одними губами произнёс: - Диму.
  Ричард нахмурился ещё больше, а Валечка приобнял юношу за плечи и так же доверительно поинтересовался:
  - Почему?
  - Он меня убьёт, - вздохнул Кевин и залпом выпил вино.
  - Ты что-то натворил?
  Юноша отстранился от мага, упёрся локтями в столешницу и, уткнувшись в опустевший стакан, жалобно шмыгнул носом:
  - Я - сплошное недоразумение!
  - Только не реви. Слёзы - последнее дело для настоящего мужчины!
  - Не утешай. Дима убьёт меня!
  - За что? - раздался с порога растерянный голос короля Годара.
  Увидев своего "убийцу", Кевин проворно юркнул под стол, а Дима дружелюбно кивнул Ричарду и с укором посмотрел на Валентина:
  - Зачем ты спаиваешь ребёнка?
  - Я?! - возмутился Солнечный Друг, вытаскивая камийца из-под стола. - Он первый начал. Сидит, понимаешь ли, в гордом одиночестве и талдычит, что ты его убьёшь. Почему ты хочешь убить ребёнка, Дима? - ехидно спросил он и подмигнул топчущемуся в дверях Артёму.
  Временной маг прыснул в кулак, а Ричард, собравшийся было спросить побратима, что у него с глазами, страдальчески закусил губу, понимая, что без шумной перепалки не обойдётся и он опять не получит ответов на свои вопросы.
  Тем временем Дмитрий шагнул к столу и удивлённо посмотрел на брата:
  - А ну-ка, выкладывай, что ты там себе напридумывал!
  Кевин рванулся из рук Валентина, но тщедушный на вид маг держал его на редкость крепко, и, смирившись с тем, что разговаривать с братом всё же придётся, юноша зажмурился и выпалил:
  - Я - сын Олефира!
  На лице Дмитрия отразилось искреннее недоумение. Пару секунд он таращился на Кевина, пытаясь уяснить смысл его глубокомысленного заявления, а потом бело-голубые глаза впились в Валентина, и возле носа землянина замер стиснутый до белизны в костяшках кулак:
  - Вот оно твоё влияние, алкоголик! Посмотри на ребёнка, он же до белой горячки допился!
  - Я - сын Олефира, - уже не так уверено повторил Кевин.
  - Да, слышу я, - отмахнулся Дима. - Валентин! Сейчас же протрезви мальчика, иначе, я за себя не ручаюсь!
  - Я же говорил, что он меня убьёт, - пьяно рыгнув, простонал камиец и уткнулся в плечо Солнечного Друга. - И за что? За папу!
  - Валентин! - взревел Дима. - Даю тебе три секунды! Раз...
  - А вот фиг!
  Землянин расхохотался, разжал пальцы, и Кевин сполз на пол.
  - Мама! Убивают! - пискнул он и загородился стулом.
  Тут уж и инмарец не выдержал. Повалился на стол и загоготал так, что стаканы задрожали. Дмитрий растерянно взглянул на побратима и скрипнул зубами. Он собрался было разметать друзей по разным покоям Керонского замка, чтобы, наконец, обрести тишину и покой, но его отвлёк язвительный голос Артёма.
  - Дима! Оставь ребёнка в покое! Что ты на него взъелся? Ты же добрый и ласковый, так покажи это!
  Дмитрий обернулся и умоляюще посмотрел на друга:
  - Хоть ты помолчи, Тёма!
  - Ни за что! Как я могу молчать, когда на моих глазах свершается акт несправедливости? Изверги вы все, господа! Что с мальчиком сделали! - Временной маг метнулся вперёд и рывком выудил Кевина из-за стула. - Не бойся, дружок, я не дам тебя в обиду. Слово принца Камии!
  Юноша осоловело взглянул на сына великого Олефира и расплылся в улыбке:
  - Правда?
  - Правда, - с абсолютно серьёзным видом кивнул Артём, пристраивая камийца на стул рядом с Валентином.
  Дима заторможено проследил за манипуляциями друга, скользнул взглядом по Ричарду, который, нервно хихикая, утирал рукавом выступившие на глазах слёзы и вновь посмотрел на хохочущего Валентина.
  - Я, конечно, могу и сам протрезвить мальчика, но тогда...
  - Понял, не дурак!
  Оборвав смех, Солнечный Друг отсалютовал Дмитрию и в мановение ока привёл несчастного камийца в норму. Но вышло только хуже: Кевин отшатнулся от Артёма, встретился с бело-голубыми глазами брата, охнул и трясущимися губами зашептал заклинание невидимости.
  - Вот поэтому я его и поил! - сообщил Валентин, бросив укоризненный взгляд на Дмитрия, обнял дрожащего камийца за плечи и участливо произнёс:
  - Не бойся, Кевин, они дурные, но безобидные.
  Дмитрий отвёл глаза от бледного лица брата, опустился на возникший за спиной стул и устало вздохнул:
  - Наливай, Валя. Может, хоть пьяным я смогу отдохнуть. Ты не представляешь, что за денёк сегодня выдался. А всё этот обормот. - Он ткнул пальцем в Артёма. - И чего ему в Кероне ни сиделось?
  - Но всё же закончилось хорошо, - заискивающе проныл временной маг, сотворил себе стул и уселся рядом с Дмитрием.
  - Ты так считаешь? А то, что вместо того, чтобы разбираться с магией Смерти, я почти час проторчал в тронном зале Литтийского дворца, а потом восстанавливал разрушенный район Вирэли - это, по-твоему, нормально?
  - Я тебе помогал!
  - Да уж... - Дмитрий снова вздохнул и перевёл взгляд на Валентина: - Наливай уже.
  Землянин кивнул, сотворил бурдюк и с провизорской точностью разлил вино в стаканы. Не дожидаясь приглашения, Кевин схватил стакан и, мигом осушив его, преданно уставился на хозяина:
  - Так Вы не будете убивать меня?
  Дима глотнул вина и усмехнулся:
  - Конечно, нет, дурачок. Я рад, что у меня появился брат.
  Кевин заметно повеселел и, расхрабрившись, на одном дыхании выдал:
  - Спасибо. Я тоже рад, что у меня такой добрый хозяин!
  - Снова-здорово, - буркнул Ричард и протянул опустевший стакан Валентину. - А всё ты! Вместо того чтобы о Фире болтать, лучше бы объяснил мальчишке, что и как!
  - Я объяснил! Только он ни черта не понял.
  - Да и ладно, - потягивая вино, противным голоском произнёс Артём. - Вот воспитаешь малютку, как надо, Дима, и будет он тебя звать великим магистром. Красота!
  - Не дождётесь! - буркнул Дмитрий и залпом допил вино. - Что ты там говорил, на счёт первой и второй, Валя?
  - Понял, Добрый Хозяин, - не удержался от сарказма Солнечный Друг и лихо наполнил стаканы. - За гуманизм!
  Друзья чокнулись, выпили, и Дима, решив уничтожить историю с рабством на корню, обратился к Кевину:
  - Я - твой брат, а не хозяин. Запомни это - раз и навсегда!
  Кевин кивнул и опустил глаза. Спор с хозяином грозил непредсказуемыми последствиями, но и молчать было невмоготу, тем более сейчас, когда появилась возможность узнать свою дальнейшую судьбу из первых рук.
  - Я не понимаю... - запинаясь, прошептал юноша и с опаской взглянул на Дмитрия. - А я кто?
  - Ты - мой брат, - терпеливо ответил маг. - Что здесь не понятного?
  Камиец стушевался, и, сжалившись над беднягой, Валентин пояснил:
  - Я тут на досуге прочёл его мысли, Дима. В Камии Кевин с рождения был рабом родного деда. Так почему бы, ему не быть рабом брата?
  - Бред какой-то! - Дмитрий потёр переносицу, чувствуя, что ещё парочка таких откровений, и у него заболит голова, и категоричным тоном заявил: - Значит так, Кевин! Я дарую тебе свободу! Делай, что хочешь!
  - Круто! - ухмыльнулся Ричард, и Валентин согласно кивнул:
  - Ещё бы! Полный карт-бланш. Высшие маги удавятся. Те, что остались.
  - Главное, не увлекайся, Кеви, а то Дима тебя на какой-нибудь престол посадит. - Артём склонил голову на плечо друга и хмельно улыбнулся. - Например, в Лирию. Ты умеешь управлять государством, Кевин?
  - Нет, - очумело пролепетал камиец.
  - Я тоже, но Дима так и норовит пристроить меня в цари Лирии.
  - Далась тебе эта Лирия, - проворчал Дмитрий. - Вопрос решён, что о нём говорить?
  - А что вы всё-таки сделали с Лирией? - заинтересовался Валечка.
  - Ну... - Артём отвёл глаза и покраснел. - В общем-то ничего.
  Дима бросил на него короткий взгляд, насмешливо улыбнулся и, подражая вредному тону временного мага, сообщил:
  - А ничего и не нужно было делать. Видишь ли, Валя, твоя мамочка всё уже сделала, а глупенький Тёма, не разобравшись в ситуации, чуть было не развалил страну. Вот и пришлось назначать уже назначенного наместника! Большим идиотом я себя не чувствовал никогда! А потом, в Вирэле...
  - Хватит! - Артём подскочил на стуле и вцепился в руку друга. - Все уже и так поняли, что я сглупил. Дальше не интересно.
  - Почему же? - встрепенулся Ричард. - Лично я, будучи в Камии, досыта наслушался о подвигах принца Артёма, и ни за что не упущу возможности услышать что-нибудь новенькое. Так как же ты оконфузился, Тёмочка?
  Временной маг нахохлился и исподлобья взглянул на Диму:
  - Только попробуй!
  - И что?
  - Я... Я... А, фиг с вами, сам расскажу! В общем, когда мы переместились в Вирэль, там царил кавардак. Все были такими унылыми, сновали туда-сюда, что-то таскали. Ну, я и подумал, что раз у них неприятности, нужно отвлечься.
  - И вместо того, чтобы помогать людям, устроил грандиозный фейерверк! - встрял Дима. - Представляете, что там началось? Такой паники я даже во время войны не видел! Пришлось всё бросить и успокаивать народ, чтобы не передавили друг друга!
  - А когда все успокоились и получили назад свои дома, мы вернулись в Керон, - быстро закончил Артём и, состроив невозмутимую мину, протянул Вале стакан. - Не зевай!
  Давясь от смеха, Валентин налил ему вина. Землянин изо всех сил старался не захохотать в голос, зато Ричард оказался менее сдержан. Лукаво взглянув на временного мага, он громко загоготал:
  - Всё должно быть красиво, да, Тёма? На этот раз ты превзошёл себя!
  Артём поджал губы и мстительно посмотрел на инмарца:
  - Я-то хоть показался в Лирии, а ты об Инмаре даже не вспомнил. Когда ты собираешься сообщить своим драгоценным подданным, что их королева мертва? Да и о Стасе, похоже, ты не волнуешься.
  - Замолчи! - Ричард побледнел и стиснул пальцами стакан так, словно хотел его раздавить. - Ты нарываешься, Тёма!
  - В самом деле? - оскалился временной маг.
  Он весь подобрался, готовясь броситься в драку, но Дмитрий предупреждающе глянул на побратима и сжал запястье друга:
  - Извини, Тёма. Я не хотел тебя расстраивать.
  Шоколадные глаза встретились с бело-голубыми, а потом Артём медленно кивнул и отвёл взгляд:
  - Проехали.
  Ричард недовольно поджал губы, решив для себя, что не появится в Заре, пока Дима не разберётся со своим неведомым врагом, а Валя и Кевин облегчённо выдохнули, радуясь, что опасность миновала, и одновременно потянулись к стаканам. Вино потекло рекой, и вскоре собутыльники улыбались, забыв о недавней размолвке. Пьянка постепенно набирала обороты: Ричард и Артём хлопали друг другу по плечам, заверяя в вечной любви и дружбе, Валентин и Дмитрий завели бессмысленный спор о состоянии керонских погребов, а упившийся в зюзю Кевин мирно дремал, склонив голову прямо на стол.
  Компания была настолько пьяна, что не заметила, как в спальне камийца появился Витус. Гном громко кашлянул, привлекая внимание к своей персоне, но ни маги, ни инмарский воин даже не вздрогнули.
  - Вот балбесы, - пробурчал Витус, подошёл к столу и, состроив благодушную мину, поинтересовался: - Что празднуем?
  Четыре пары затуманенных глаз уставились на Высшего мага.
  - Папуля! Какая встреча! - осклабился Валентин и вскинул стакан, расплескав вино на рукав рубашки и скатерть: - А мы теперь родственники, ребята! Этот храбрец женился на моей мамуле!
  - Круто! - Артём с искренним благоговением посмотрел на гнома. - Лирия вручит тебе орден! За мужество!
  - Спасибо, - усмехнулся Витус и посмотрел на Диму: - Так что празднуем?
  - Воссоединение семьи и свободу Кевина! Неужели так трудно было ему объяснить, что я не рабовладелец? А, ладно! Я ему свободу дал!
  - И разрешил творить, что вздумается, - радуясь непонятно чему, сообщил Ричард. - Хорошо ещё, что мальчишка тихий, беспроблемный. А то, что маг, даже хорошо. Будет людям помогать. Как Тёма!
  - Цыц! - беззлобно шикнул на инмарца Дима и протянул гному стакан вина. - Выпей со мной, Витус. Нравишься ты мне - серьёзный маг, принципиальный. Садись, поболтаем. А то эти товарищи меня скоро до инфаркта доведут своими выходками. Я правильно говорю, Валентин?
  - Насчёт инфаркта? Это точно! - закивал Солнечный Друг. - Эти могут.
  Витус сел за стол, не спеша выпил вино и посмотрел на спящего камийца.
  - Ребёнку давно пора в постель, а вы устроили пьянку в его комнате, - строгим тоном заметил он и, не спрашивая разрешения, перенёс Кевина в другую спальню.
  - С мальчиком что-то не так?
  Дима моментально подобрался.
  - Его магия, - спокойно ответил Витус. - Она другая. Не знаю, может для Камии это нормально, но в Лайфгарме таких магов нет.
  Дмитрий поставил ополовиненный стакан на стол и выудил из воздуха сигарету:
  - В Камии вообще нет магов. Что же касается Кевина, главное - он не попал в руки моего дядюшки. А с магией, какой бы странной она ни была, мы разберёмся.
  Гном помолчал, сделал глоток вина и тихо спросил:
  - Что ты собираешься с ним делать?
  - Делать? - удивился Дмитрий. - Ничего. Пусть живёт, как живёт.
  - Я хочу остаться его учителем.
  - Нет!
  - Будешь таскать его за собой? - возмутился гном. - У тебя своих дел невпроворот!
  - Я больше не оставлю его без присмотра!
  - Ему нужно учиться, Дима!
  - Не спорю. Вот разберусь с делами, и буду учить! - Дмитрий глотнул вина и глубоко затянулся. - Понимаю, что ты беспокоишься о Кевине, но я сумею о нём позаботиться. Сам!
  Витус мрачно усмехнулся, допил вино и поставил стакан на стол:
  - Как хочешь. Но запомни: твой брат очень наивный, несмотря на пережитое, и в то же время свято чтит силу и всегда готов служить сильному.
  - Сильный всегда прав, - сквозь зубы процедил Дима. - Прямо в соответствии с заветами великого магистра. Именно по ним живут в Камии, Витус, а Кевин - дитя своего Мира.
  - Он разберётся! - уверенно заявил Солнечный Друг. - Мальчик просто не видел нормальной жизни.
  - Надеюсь, - вздохнул гном. - Я был учителем Олефира и догадываюсь, на что способен его сын. И тот, кто подсунул его тебе, Дима, тоже знает это.
  - Считаешь, он может убить меня?
  - Я могу только предполагать, и мне бы не хотелось, чтобы мои гипотезы подтвердились. Но одно я знаю наверняка: Кевину рано становиться убийцей.
  - Ничего не могу обещать!
  Дмитрий треснул кулаком по столу, и стаканы, жалобно звякнув, рассыпались на куски.
  - Хватит говорить о неизвестном будущем! У нас такая тёплая компания, так давайте выпьем! - воскликнул Валентин, уничтожил осколки и сотворил очередной бурдюк и стаканы.
  - Ты, как всегда прав, Валя, - поддержал его Ричард, а Артём поднялся на ноги и, раскачиваясь из стороны в сторону, звонко провозгласил:
  - Выпьем за нового папу нашего Солнечного Друга, без которого жизнь была бы скучной и пресной! Пусть нашему дорогому гному хватит сил воспитать из пасынка трезвого человека!
  - Сволочь ты, Тёма! - прошипел Валентин и тут же улыбнулся неожиданному родителю. - Извини этих оболтусов, папочка. Им чужды простые житейские радости.
  Друзья выпили и вновь наполнили бокалы. Они пили не останавливаясь, а бурдюк всё не пустел и не пустел. Устав разливать вино, Валентин решил взять тайм-аут и предложил спеть. Единого репертуара компания не имела, и тут же ударилась в бурную дискуссию: песни какого Мира лучше идут под лирийское вино. Голоса пьяных друзей звучали всё громче, а когда Артём и Валечка разом затянули каждый своё, отчаянно фальшивя и стараясь переорать друг друга, в комнату влетела разъярённая Розалия:
  - Опять?!! Да, что же это делается?! Стоило вам собраться вместе, так сразу пить? Витус! Куда ты смотришь? Дети спиваются, а ты и в ус не дуешь! Потворствуешь пагубной страсти! Так ты заботишься о подрастающем поколении?!
  Маг-целитель нервно хихикнул и исчез, а Розалия накинулась на Диму:
  - А ты? Только вернулся и тут же за бутылку! Знаешь, как это называется?
  - Алкоголизм, - услужливо подсказал Артём и со счастливой улыбкой повис на шее Дмитрия. - Ты алкоголик, Дима!
  - Вот именно! - уперев руки в бока, кивнула Розалия. - Немедленно прекратить! Отправляйтесь спать, и чтобы до утра я никого из вас не видела!
  Валентин покосился на окно, за которым занимался рассвет, и осторожно заметил:
  - Уже утро.
  - Молчать! - рявкнула Розалия. - Быстро по постелям!
  - Лично я предпочитаю не спорить, - заметил Дима и посмотрел на Артёма.
  Временной маг согласно кивнул, расцепил руки и поднялся.
  - Спокойной ночи, мадам, - вежливо сказал он и нетвёрдым шагом направился к дверям.
  Дима помахал рукой землянину и поплёлся следом.
  - Предатели, - прошипел Валентин и с любовью взглянул на мать: - Я больше не буду.
  - Чтобы в последний раз... - начала Розалия, но Солнечный Друг не дослушал: он поспешно кивнул и исчез, прихватив с собой тихого, как мышь, короля Инмара.
  
  Глава 7.
  Обида.
  
  Дмитрий и Артём молча брели по коридору замка. Несмотря на бурно проведённый день и гуляющий в крови алкоголь, спать не хотелось, а разговор не клеился. Артём не желал рассказывать другу о смерти матери, о том, что струсил и не показался на глаза отцу, а Диму тревожил Смерть - время шло, и ярость второй ипостаси росла. Дмитрию необходимо было накормить бьющегося в его "объятьях" зверя, пока он не обезумел и не вырвался на свободу. Но при Артёме маг и подумать об этом боялся. Уж кто-кто, а сумасшедший принц Камии не преминул бы поучаствовать в охоте, а в его состоянии это было равносильно самоубийству. Тёма веселящийся, обиженный, скандалящий или ругающийся - Диму устраивало любое состояние друга кроме агрессии, потому что мысленным взором он постоянно лицезрел безумствующую Смерть, и не хотел, чтобы Артём становился таким же.
  - Ну что, правда, спать? - нарушил тишину временной маг.
  - Правда, - кивнул Дмитрий, чувствуя себя предателем. "Так надо. Так правильно. Так лучше для Тёмы" - мысленно повторил он и улыбнулся другу: - Спокойной ночи.
  - Ага.
  Артём уныло качнул головой, развернулся и зашагал к своим покоям. Дмитрий смотрел ему вслед, понимая, что друг только и ждёт, чтобы его окликнули. Но он промолчал. Временной маг свернул за угол, а перед глазами Димы продолжала стоять ранящая душу картина: удаляющаяся худощавая фигура в чёрном, расшитом серебром плаще.
  - Так нельзя, - пробормотал маг и хотел броситься за другом, но Смерть, почуяв, что "кормёжка" снова откладывается, зашёлся в истошном крике.
  Диму тряхнуло, глаза резанула острая боль, и маг понял, что мешкать больше нельзя. Ещё чуть-чуть, и он сорвётся. И полетят головы - все подряд, без разбора. Кровь в висках застучала бешеной дробью, крылья носа затрепетали, улавливая запахи человеческих тел. Их было много, очень много, и Смерть жаждал убить всех в замке, одного за другим. Дмитрий поднял блестящее от пота лицо, издал приглушенный, страдальческий рык и ринулся в Камию, чувствуя, как рвётся из глаз холодное белое пламя.
  Смерть оказался в сердце Тхарийского леса, среди кряжистых уродливых деревьев с бугристой, морщинистой корой. Толстые, искорёженные ветви, усыпанные широкими, лилово-сизыми листьями тянулись к чистому небу, словно хотели замарать его нежную голубизну. Смерть принюхался как голодный хищник, на секунду замер и побежал, продираясь сквозь заросли колючих кустов. Сломанные ветки шипели, их бледно-жёлтая мякоть сочилась ядовитым соком. Тягучие капли яда падали на жесткий фиолетово-бурый мох и разъедали его, обнажая влажную глинистую землю. Острые шипы цеплялись за одежду, царапали кожу, и с пальцев мага полетели молнии. Он мчался к логову шырлона, оставляя позади выжженную полосу леса.
  Смерть выскочил на скалистую поляну и остановился. Стаи мелких чёрных птиц испуганно вспорхнули в небо, прервав жуткий пир: среди обломков скал и громадных валунов валялись обглоданные полуразложившиеся трупы людей и животных, жёлтые черепа и разгрызенные кости. Воздух наполнял удушливый запах гнили и жужжание несметного количества зеленоватых мух. Смерть глубоко вздохнул и оскалился, предвкушая веселье.
  Из глубины тёмного логова послышалось злобное рычание, и наружу вылез громадный шырлон. Свалявшаяся колтунами шерсть стояла дыбом, могучие когтистые лапы скребли по каменистой земле, высекая искры. Раздался оглушительный рёв, по мохнатой шее потекла склизкая розовая слюна, и шырлон стал медленно наступать на чужака, сверля его угольками маленьких красных глаз. Маг блаженно улыбнулся и в неестественно-затяжном прыжке взлетел на загривок чудовища. Шырлон взвыл, заметался среди скал, стремясь скинуть седока, и, дико захохотав, Смерть стал руками рвать мохнатую, жесткую шкуру. Чудовище завизжало от боли и покатилось по земле, в надежде придавить мучителя, но тот соскочил на камни, взглянул на окровавленные руки, и холодный белый свет в глазах стал разгораться всё ярче и ярче, вырываясь наружу и окутывая мага с головы до ног.
  Истекающий кровью шырлон вскочил на ноги и остервенело ринулся на врага. Он совершил отчаянный скачок, навалился на мага своей исполинской тушей, и тут же издал душераздирающий крик боли и ужаса, напоровшись на острые раскалённые пики. Шырлон испустил протяжный предсмертный стон, дёрнулся и обмяк. Маленькие глазки подёрнулись пеленой и закрылись.
  Несколько минут тишины, и стаи чёрных птиц вернулись к прерванному пиршеству, в воздухе вновь закружились зеленоватые мухи, и возле логова тхарийского шырлона продолжилась повседневная, размеренная жизнь...
  
  Временной маг дошёл до своих покоев, остановился перед высокими бело-золотыми дверями и с досадой пнул их ногой. Спать не хотелось категорически, особенно после того, как Дима фактически прогнал его. "Если в постели видеть не желает, я бы в кресле подремал, мне не трудно. Знал же, что я не хочу оставаться в одиночестве", - кисло подумал Артём, скользя невидящим взглядом по изящной золотой окантовке дверей.
  Неожиданно шоколадные глаза прояснились и сразу же наполнились негодованием: по связи докатилось волнение, слабый отголосок боли, и вдруг Дима исчез из Керона.
  - Это нечестно!
  С пальцев временного мага посыпались чёрные искры. Ударяясь о белоснежные створы, они оставляли грязно-серые точки и полосы, замирали тёмными уродливыми цветами на концах золотых завитков. Полыхая ледяными серебряными глазами, Смерть смотрел, как его друг бежит по Тхарийскому лесу, и скрипел зубами.
  - Почему, Дима? Почему ты отталкиваешь меня? Я мешаю? Ты же знал, как я мечтал поохотиться вместе с тобой. Две Смерти, играющие жизнями, испуганно бьющиеся сердца жертв, тёплая кровь на ладонях...
  Жажда крови гнала Артёма в Камию, но обида удерживала на месте.
  - Думаешь, я буду молча сносить твоё пренебрежение? Если я не нужен тебе, так бы и сказал! Только и можешь стонать: "Тёма, я люблю тебя!" Враньё! - распаляясь всё больше, прошипел маг, и чёрные искры посыпались с его пальцев сплошным потоком. - Ну, и ладно! Не нужен, так не нужен!
  До боли закусив губу, Артём треснул кулаками по дверям, и белоснежные створы пересекла надпись: "Ненавижу". Огромные тёмные буквы, выпуклые и неровные, сочились кровью. Багровые ручейки сползали на пол, растекаясь тусклой, мутной лужей. Смерть отступил, не сводя сияющих глаз с надписи, шумно выдохнул и перенёсся в Белолесье.
  
  Белое камийское солнце наполовину выбралось из-за верхушек деревьев, и мёртвое чудовище шевельнулось. Смерть вылез из-под растерзанной, покрытой бурой коркой туши и сладко потянулся. Он утолил жажду, и был чрезвычайно доволен собой. С наслаждением оглядев рваную, пропитанную кровью одежду, Смерть не стал ничего менять. Он был спокоен и умиротворён. И когда голубой островок, мерцающий в глубине его сознания, растёкся в широкую линию, точно приглашая в объятья, не стал противиться. Довольно урча, Смерть скользнул вперёд, позволил ласковым "рукам" обхватить себя и задремал до следующей трапезы.
  Дмитрий облегчённо улыбнулся: ему удалось обратить неистовую силу второй ипостаси против чудовища, а не людей. Теперь он мог возвращаться в Лайфгарм. "Надеюсь, пока я отсутствовал, Артём не разрушил Керон". Бело-голубые, разделённые тусклой ртутной полосой, глаза впились в камийское солнце, и маг мысленно потянулся к другу. Артём обнаружился в Белолесье. "Что ж, это неплохо. Правда, раз он не лёг спать, скандал обеспечен. Но, ничего, переживу". Дима улыбнулся, представив умильно обиженное лицо временного мага, привёл в порядок одежду и шагнул в Керон. И тотчас почувствовал знакомый запах. Нахмурившись, маг повернулся спиной к своим покоям и зашагал по коридору. Свернул за угол и застыл, ошарашено глядя на неровную багрово-чёрную надпись.
  "Ну, что за капризы, - с досадой подумал Дима, уничтожил яростное послание друга и большую кровавую лужу, развернулся и отправился обратно. - Неужели так трудно хоть немного пораскинуть мозгами? К чему эти выкрутасы, Тёма? Ты ведь, лучше, чем кто-либо, должен понимать, почему я поступаю, так, а не иначе! Ты такой же, как я!"
  Дмитрий вошёл в спальню, вытянулся на кровати, ухнув сапоги на белоснежное покрывало, и закрыл глаза. Он очень устал, нужно было поспать хотя бы пару часов, прежде чем встречаться с другом. "Извини, Тёма, но я пока не готов слушать твои излияния", - мысленно вздохнул маг и провалился в глубокий сон.
  
  На этот раз волшебный лес встретил любимца гулким низким шумом. Стенали белоствольные деревья, пугливо перекликивались птицы, взволнованно жужжали пчёлы и шмели, с надрывом стрекотали кузнечики.
  "Уйми Смерть, Тёма. Его магия не для моих мирных границ".
  - Тоже гонишь меня? - взвыл временной маг и, как большой капризный ребёнок, топнул ногой, но глаза его, выполняя просьбу Леса, вновь стали шоколадными.
  "Я люблю тебя..."
  - Вот только этого не надо! Я больше не верю вам!
  Артём бросил тоскливый взгляд на оранжевое зарево, разгорающееся над макушками деревьев, и твёрдым, злым шагом направился к родному дому. Словно в пику ласковым словам Белолесья, он разбрасывал сапогами ровные круглые камешки, сходил с тропы и давил цветы, а Лес лишь вздыхал, глядя на своего любимца, изнывающего от бессильной ярости. Чертыхаясь и костеря Диму на разные лады, временной маг пересёк ухоженную поляну, взбежал по каменным ступеням крыльца и ворвался в холл.
  - Папа!
  - Я здесь, сынок, - донёсся усталый голос наблюдателя, и Артём поспешил в гостиную.
  Мирно потрескивали дрова в камине. Приглушённое пламя магических светильников освещало красочные пейзажи на стенах. Тяжёлые, плотные гардины были наглухо зашторены, отрезая обитель скорби от живого, цветущего леса. Арсений, сгорбившись, сидел в кресле и отрешённым взглядом смотрел прямо перед собой. Выглядел он так, словно тоска по умершей возлюбленной поглотила его целиком. Спутанные волосы блеклыми прядями падали на плечи, исхудалое, бескровное лицо с впалыми щеками покрывала сеточка морщин, карие глаза запали и потускнели.
  - Папа... - протянул Артём, подошёл к отцу и опустился на ковёр у его ног.
  - Тёма.
  Наблюдатель протянул руку, вяло погладил сына по пшеничным волосам, и временной маг громко шмыгнул носом.
  - Прости, что так долго тянул. Мне жаль, что мама...
  - Знаю. Марфа очень любила тебя. Обидно, что в последние годы вы мало общались. Но она понимала... Она всё понимала.
  Закрыв лицо ладонями, Арсений прерывисто вздохнул, уронил руки на колени и откинулся на спинку кресла. Артём, не мигая, смотрел на отца, отмечая, как тот постарел. Привычное, надёжное родовое гнездо разрушилось. Мать умерла, а отец, всегда весёлый, бодрый и жизнерадостный, превратился в разбитого старика. Стало страшно и невыносимо одиноко. Захотелось уйти, отыскать Диму и уткнуться в его плечо. Спрятаться в объятьях Смерти от всего мира, от реальности, бьющей по нервам и изматывающей рассудок. Но друга охотился в Камии... Без него! Тёма даже не стал смотреть, чем занимается сейчас Дмитрий. Наверное, потому, что боялся увидеть его довольным и счастливым. Этого бы он не перенёс.
  Спасаясь от горечи, цепкими щупальцами оплетающей сердце, временной маг придвинулся ближе к отцу и склонил голову ему на колени. Сухие, чуть подрагивающие пальцы тотчас запутались в пшеничных волосах, поглаживая и успокаивая.
  - Как она умерла?
  - Не знаю. Меня не было в Белолесье, - тихо ответил Арсений. - А когда я вернулся, она лежала в этом самом кресле, словно на миг задремала. Такая красивая...
  Временной маг всхлипнул, и горячие слёзы потекли по щекам.
  - Я всё пропустил, - прошептал он, сминая пальцами мягкую брючную ткань. - И Дима меня бросил.
  - Вы поссорились?
  - Он ушёл, ничего не сказав.
  - Он вернётся.
  - И сделает вид, будто ничего не случилось. А я не хочу так... Раньше мы никогда не лгали друг другу.
  - Так поговори с ним.
  - Разве он станет слушать? Дима считает, что должен ограждать меня от всего. Но ведь я тоже Смерть, и могу справиться с чем угодно. А он не верит в меня!
  - Ты преувеличиваешь.
  - Нисколько! - Артём поднял голову и посмотрел в глаза отцу. - Я чувствую себя ненужным.
  - У тебя есть друзья.
  - Им плевать на мои сомнения.
  Арсений вздохнул, положил ладонь на плечо сына и чуть сжал пальцы:
  - Попробуй изменить свою жизнь. Забирай Диму, Валю с Ричардом, Кевина и перебирайся сюда, в Белолесье. Этот дом пуст, верни ему жизнь, Тёма. И, уверяю, всё наладится. Хочешь, я поживу с вами немного, поговорю с Димой и остальными...
  - Нет! - Временной маг отшатнулся и замотал головой. - Ничего не наладится! Ты не понимаешь! Никто не понимает! Дима меня не простил! Он любил Марусю, и я обещал, что с ней всё будет в порядке. Я сделал её наложницей принца Камии, но она всё равно умерла! И Стасю я выкинул в Лайфгарм! Мог же убить или в тюрьму посадить, так нет же - вышвырнул в Керон! Откуда я знал, что она к врагу переметнётся?!
  - Успокойся, Тёма! - испуганно воскликнул Арсений, но сын не услышал его.
  Артём вскочил на ноги и заметался по гостиной, то вцепляясь пальцами в волосы, то хлопая себя по щекам, а то и вовсе останавливаясь и сгибаясь пополам, точно у него начинались колики. И при этом без умолку говорил:
  - Всё правильно. Дима хороший. Это я плохой. Я всё время его обижал и требовал сладкого. Вот он и не выдержал! Он бросил меня, потому что не в силах больше терпеть рядом недоумка. Ещё бы! Я же всё время делаю всё не так. Хотел показать величие Олефира, а напоролся на обезьяну. И она всё испортила! Я точно выглядел глупо. А потом, в лесу, нужно было самому прибить гвардейцев. И Диме не пришлось бы втыкать в себя кинжал. И со Стаськой... С ней особенно гадко вышло... А Маруся?.. Он не простил... Он только говорит, что простил... А на самом деле... У-у-у... Никчемное глупое существо... У-у-у... Он терпит меня из... из...жалости... У-у-у...
  Временной маг стал запинаться, перемежая слова жалобным подвыванием, и по гостиной пополз тяжёлый, удушающий аромат безумия. Вжавшись в кресло, наблюдатель испуганными глазами следил за сыном, понимая, что ни уйти, ни прекратить его истерику он не в состоянии. Артём медленно, но верно, скатывался в пропасть, и удержать его было некому.
  "Дима!" - мысленно воззвал Арсений, и, конечно, Смерть не услышал.
  Зато услышал Артём. Резко замерев на месте, временной маг развернулся к отцу и шальными глазами уставился сквозь него.
  - Не зови! - истерично взвизгнул он и вжал голову в плечи. - Он опять станет возиться со мной, а я этого не заслуживаю. Я обуза! Я делаю ему больно! Мешаю жить! Я хочу, чтобы он был только со мной! Всё время! А он не хочет! Но он будет стараться, потому что правильный. А я так не могу! Не хочу!
  Шоколадные глаза стали совсем безумными, и Арсений стиснул подлокотники, изо всех сил стараясь не отводить взгляда от перекошенного лица сына. Он чувствовал, что если отвернётся, Артём перестанет видеть в нём слушателя и мгновенно убьёт. На лбу и висках наблюдателя выступил пот. Холодные бисеринки стекали по щекам, щипали глаза, но маг упорно смотрел на сына, стараясь даже не моргать лишний раз.
  Внезапно временной маг осел на пол, словно ноги перестали держать его, и срывающимся голосом, тихим и обречённым, забормотал:
  - Я должен его отпустить. Я умру, исчезну, растворюсь во Времени, как вилины, и он будет счастлив.
  Он замолчал, глубоко вздохнул и неожиданно улыбнулся, отчего Арсений едва не потерял сознание. Наблюдатель решил, что пришёл его смертный час, но Артём легко поднялся на ноги, отряхнул плащ и, прошептав: "Скажи Диме, что я люблю его", исчез.
  Несколько минут Арсений сидел, тупо глядя на то место, где стоял его сын, а потом вскочил, провёл ладонью по лицу, стирая следы скорби и морщины, и грозно тряхнул волосами.
  - Это была самая идиотская затея из всех возможных! Найдёт какое-нибудь очередное Безвременье, и поминай как звали! - прошипел он сквозь зубы и бросился вон из комнаты.
  
  Дима вздрогнул и сел, заспанно хлопая глазами. В первую секунду он сообразил, что же его разбудило, а когда понял, что Артём покинул Лайфгарм, разразился громкими проклятиями.
  - Что ж ты творишь, Тёма?! Куда тебя понесло?!
  По связи доносилось шальное удовлетворение и злость. Видимо, не дождавшись друга в Белолесье, временной маг решил форсировать события и подтолкнуть его к действиям.
  - Надеешься, что я помчусь за тобой и, как всегда, стану просить прощения? Но почему я должен вечно извиняться? К чёрту всё! Хочешь шляться по мирам - пожалуйста! Вернёшься, тогда и поговорим!
  Дима скатился с кровати и бросился в ванную комнату. "Горячая вода, много ароматной пены и тишина. И никакой нервотрёпки! В конце концов, я его чувствую, и если что - вытащу. И выскажу всё, что думаю, не стесняясь в выражениях! Тёма должен понять, что сейчас не время для капризов!"
  
  Ослепительно-голубое солнце, сиреневое, как распустившаяся фиалка, небо и фиолетовая луговая трава казались причудой шального художника, воплощённой на холсте в припадке гениальности. Солнце, небо и трава сливались в монотонное пятно, вызывая зевоту и желание закрыть глаза и больше никогда их не открывать. "Идеальное место, чтобы умереть", - с мрачной решимостью подумал Артём, обернулся Волком и понёсся вперёд, туда, где обитали аборигены.
  Миновав луг, он промчался по редкой рощице с ветвистыми разлапистыми деревьями, чьи прямые дымчато-синие стволы и васильковая, с розоватыми вкраплениями листва гармонично вливались в общий фон мира. За рощицей начиналась прямая, вымощенная багровым булыжником, дорога, по обеим сторонам которой тянулся высокий индиговый забор. "Загоняют добычу, не меньше". Волк презрительно фыркнул, выскочил на дорогу и, сбавив темп, потрусил к виднеющейся вдалеке усадьбе. Испытывая дикое, противоестественное желание похулиганить, зверь легко перемахнул через ограду, пробежал по стриженной сапфировой траве, и одним прыжком вернулся на дорогу. Так, перепрыгивая то туда, то обратно, он незаметно приблизился к распахнутым настежь воротам и, приняв человеческий облик, вошёл в поместье. Чистый ухоженный двор был пуст.
  - Гостеприимство, похоже, здесь не в чести.
  Артём надменно вскинул голову, поднялся на крыльцо и, распахнув дверь, зашагал по широкому коридору с тёмно-синими стенами и унылым лиловым потолком. Многочисленные двери мага не интересовали. Он слышал сердцебиения обитателей дома и уверено шёл на звук. У нужной двери маг остановился, глубоко вздохнул, словно готовясь к затяжному прыжку, и с искромётной улыбкой вступил в гостиную.
  - Добрый день! - громко поприветствовал он хозяев и бегло осмотрел безвкусную обстановку: стены - струи сиреневого шёлка, потолок - гладкий, отполированный аметист, мебель - огненно-фиолетовые костры. На полу, выбиваясь из общей цветовой гаммы, был расстелен пушистый бледно-зелёный ковёр, на котором двое прелестных малышей в одинаковых бирюзовых платьицах старательно возводили башню из костяных кубиков. Их родители в роскошных, даже по меркам принца Камии, нарядах сидели в мягких широких креслах и с отстранённым умилением наблюдали за своими крошками.
  Голос гостя нарушил благостное созерцание, и хозяева обернулись. Артём невольно вздрогнул: чёрные смоляные волосы, бледные фарфоровые лица, пухлые алые губы, большие карие глаза - сходство с вилинами было поразительным. Оно стало бы совсем полным, если б одежды местных помещиков перекрасили из тёмно-синего в красный цвет.
  - Этого не может быть, - пробормотал временной маг, попытался понять, что подвигло его забраться именно в этот дурацкий мир, но быстро одёрнул себя: "Не важно. Случилось так, как должно было случиться".
  Тем временем хозяева внимательно оглядели гостя и одновременно поднялись из кресел.
  - Здравствуй, путешественник, - душевно улыбнулась женщина, продемонстрировав ровные жемчужно-белые зубы. - Меня зовут Мэлла Тир, а это мой муж - Бэлин Таг. Мы рады, что ты посетил наш мир. Садись, отдохни с дороги.
  - Благодарю.
  Артём покосился на ядовито-фиолетовое кресло, поморщился и, сотворив простой коричневый стул, уселся на него верхом. Если хозяев и шокировало поведение гостя, то виду они не подали. Стояли и улыбались, как два фарфоровых болванчика. Временной маг немного помолчал, ожидая вопросов, но, видимо, любопытством аборигены не страдали, поэтому, наплевав на этикет, спросил сам:
  - Как называется ваш Мир?
  - Лант, - ответил Бэлин Таг и залился соловьём, словно вопрос гостя прорвал невидимую плотину, удерживающую его уста на замке. - Наш Мир прекрасен и удивителен! Мы не знаем ни войн, ни болезней. Мы живём в любви и согласии...
  - Я слышал подобные речи. Вам не удастся зачаровать меня! - перебил его временной маг и насмешливо поинтересовался: - Так в чём подвох?
  - Подвох? Почему ты решил, что мы собираемся обмануть тебя?
  - Однажды, я побывал в Вилине. Его жители тоже пытались обольстить нас красивыми речами, а потом выяснилось, что они хотят нашей крови. Вы - живые портреты вилинов!
  - В самом деле? - Звякнув драгоценностями, Мэлла Тир шагнула вперёд, и в карих глазах засветилось искреннее любопытство. - Может, они и вправду наши сородичи? Давным-давно наш Мир раздирали войны магов, и, казалось, им не будет конца. Нас становилось всё меньше и меньше. Мы бы вымерли, но вмешался Лант. Он выкинул самых сильных магов, и с той поры мы живём в мире и согласии. Правда, считалось, что изгнанники погибли, но, похоже, это не так.
  - Они погибли, - усмехнулся Артём. - Их убил я!
  Супруги взволнованно переглянулись:
  - В одиночку?
  - Можно сказать и так.
  - В тебе столько силы?
  Глаза Бэлина загорелись хищным огнём, но Артёма это только позабавило.
  - Я же Смерть! - криво улыбнулся он, и Мэлла оживилась, словно ответ мага был для неё ясен и понятен:
  - В самом деле? Ты слышал, милый? У нас в гостях Смерть!
  - Да-да, дорогая, - закивал лантиец, и в его руках появился поднос с хрустальным кувшином и высоким бокалом.
  Наполнив бокал тёмно-красной жидкостью, Мэлла Тир протянула его гостю. Артём понюхал напиток и прикрыл сверкнувшие ледяным серебряным светом глаза: запах крови Смерть не спутал бы ни с чем.
  - Пейте. - Мэлла Тир очаровательно улыбнулась. - Это лучший мальф на всём Ланте.
  - Мальф? - переспросил Артём и расхохотался, едва не выплеснув кровь на ковёр.
  Маленькие лантийцы вздрогнули, с недоумением взглянули на гостя и вернулись к строительству башни. "Либо они каждый день видят пришлых магов, либо это самые странные дети, которых я когда-либо видел", - рассеянно подумал временной маг и посмотрел на Бэлина:
  - Вы называете этот напиток мальфом?
  - Именно, почтеннейший Смерть. - Слова лантийца сочились мёдом. - Мальфом наполнены все реки Ланта, но наша - самая полноводная в Мире.
  Терпкий запах тревожил и дразнил. Смерть с трудом удерживался от желания убить гостеприимных хозяев и броситься на поиски ближайшего водоёма, чтобы проверить, правду ли ему рассказали. Но, вспомнив, что он пришёл в этот мир не развлекаться, маг судорожно стиснул ножку бокала и вкрадчивым шёпотом уточнил:
  - Так я должен это выпить?
  - Пейте, и не сомневайтесь, Вам понравится.
  Смерть кивнул, поднёс бокал к губам, но, прежде чем сделать глоток, понюхал напиток ещё раз - к крови было что-то подмешено. "Вот и подвох... Впрочем, какая разница, как умирать". И он залпом выпил мальф.
  - Правда вкусно? - счастливо воскликнула Мэлла Тир и, склонившись к гостю, внимательно посмотрела в пылающие серебром глаза. - Вы оценили послевкусие?
  - Ещё бы! - Смерть лучезарно улыбнулся. - И что дальше? Вы уж расскажите, а то я не буду засыпать. Поверьте, мне ваше снотворное, как мёртвому припарка. Я желаю знать, как вы будете меня убивать! Расчлените и съедите? Или перережете горло и прикопаете в милом фиолетовом садике?
  Карие глаза лантийки наполнились негодованием и укором.
  - Глупость какая. Мы любим чужаков.
  - Так это будет изнасилование с последующим удушением? - вяло хихикнул Смерть. - Я не против. Ты, конечно, не такая трогательная и красивая, как моя Ника, но тоже ничего.
  - Молодой человек!..
  - Оставь его, Мэлла, - вмешался Баллин. - Разве не чувствуешь? Он сумасшедший.
  Хозяйка оценивающе оглядела гостя, и на её лицо вернулось добродушно приветливое выражение:
  - Спите, господин Смерть. Мы Вас не тронем. Теперь Вы принадлежите нашему миру. Вы - пища Ланта.
  - Значит, всё-таки убьёте... Что ж, для этого я и пришёл, - прошептал временной маг, уронил голову на руки и заснул.
  
  Кевин смотрел на мозаичный потолок и счастливо улыбался - свобода! Юноша пока не знал, что будет делать дальше, но он проснулся вольным человеком, и всё было иначе: оранжевое солнце светило особенно ярко, его лучи непривычно нежно ласкали кожу, постель необыкновенно приятно пахла лавандой, и комната казалась волшебной. Стояло раннее утро, Керонский замок только начинал просыпаться, а Кевину хотелось рассказать всему миру о том, что с ним случилось. "Свободен!" - в который раз повторил он, быстро оделся, выбежал из комнаты и вприпрыжку понёсся по коридору. Камиец выскочил во двор, пересёк его и оказался в парке. Помахал рукой садовнику, ровняющему кусты, с удовольствием умылся у маленького фонтанчика, но прохладная вода не остудила пылающие щёки, и Кевин помчался по гравиевой дорожке, подставляя раскрасневшееся лицо свежему ветру.
  Выбившись из сил, он переместился на побережье и, скинув одежду, нырнул в море. Юноша долго плавал, любуясь иссиня-чёрными скалами, потом лежал на тёплом песке и бессмысленно пялился в бездонное небо. Наконец, Кевин поднялся и с сожалением посмотрел на восток, туда, где вдали виднелись шпили Керонского замка. Ему нравились люди, которые пришли в Годар: его задумчивый брат - странный маг с бело-голубыми глазами, взбалмошный Артём - великий принц Камии, забавный целитель по прозвищу Солнечный Друг и немногословный, суровый король Инмара. Однако, находясь рядом с ними, он испытывал какое-то непонятное чувство тревоги. Стать своим в этой необычной компании хотелось безмерно, но вряд ли неумелый маг мог рассчитывать на искреннюю дружбу этих загадочных личностей.
  Камиец отряхнул одежду, переместился в замок и стремительно направился в трапезный зал, но чем ближе он подходил к цели, тем медленнее становилась походка. Бочком проскользнув в дверь, юноша бесшумно приблизился к столу, устроился с краю и замер, стараясь не привлекать внимания.
  Валентин и Ричард выжидающе посмотрели на юношу, но поскольку тот молчал, словно воды в рот набрав, Солнечный Друг менторским тоном сообщил:
  - Вот типичный образец камийского мага: прокрался потихоньку и сделал вид, что его здесь нет.
  - Мог бы и поздороваться, - весело заметил инмарец.
  Кевин покраснел, вцепился в чашку и пристыжено промямлил:
  - Здравствуйте.
  - Ну, здравствуй, здравствуй, стеснительный ты наш, - ухмыльнулся Валентин, встал и, отобрав у камийца чашку, наполнил её горячим кофе.
  Юноша приподнял голову и настороженно огляделся. Отсутствие слуг настолько поразило, что он забыл о смущении.
  - Вы завтракаете сами?
  Ричард непонимающе вытаращился на мальчишку, а потом громогласно расхохотался. Валечка же с сочувствием посмотрел на Кевина:
  - Если я хочу есть, то не прошу пообедать за меня друга.
  - Я не то имел в виду.
  - Ага. - Валентин поставил чашку перед юношей и потрепал его по плечу. - Ты, конечно, к такому не привык, но мы-то люди простые, непритязательные, сами себя обслуживаем.
  - Не слушай его, Кевин, - отсмеявшись, вмешался Ричард. - Просто Валя у нас языком почесать любит, а наличие посторонних ушей чревато проблемами. Самыми разными и непредсказуемыми. Ведь никогда не знаешь, до чего наш прохиндей доболтается.
  Камиец с интересом посмотрел на целителя, но моментально отвёл взгляд: Валечка подбоченился, поджал губы и негодующе сверкнул глазами. Назревал скандал, а скандалов юноша не любил, поэтому вновь предпочёл стать тихим и незаметным.
  - Так вот, значит, что ты обо мне думаешь? - воскликнул землянин, наступая на Ричарда. - Балабол-пустомеля? Спасибо!
  - Пощади, о, могучий и страшный маг! - Инмарец хихикнул и вскинул руки, словно защищаясь от удара. - Ой, боюсь, боюсь! Спасите-помогите!
  Скрючившийся на стуле воин выглядел уморительно, и Кевин, не выдержав, рассмеялся. Валечка обернулся и удивлённо приподнял брови: хохочущим он видел мальчишку впервые. Раскрасневшиеся щёки, блестящие глаза - обычный подросток, и не скажешь, что в голове полно тараканов. "Таким он мне нравится больше", - подумал Солнечный Друг и продолжил наступление на Ричарда с большим энтузиазмом.
  - Сейчас я тебя заколдую! - сообщил он рокочущим голосом и вскинул руки. - Будешь три дня по замку бегать и керонцев доставать! Посмотрим тогда, что запоёшь!
  - Всё, всё, всё, беру свои слова обратно! Ты самый мудрый и разумный маг во Вселенной, Валя!
  - То-то же. Хотя нет, не прощу.
  Солнечный Друг, отступивший было к своему стулу, хлопнул в ладоши и с детским умилением взглянул на инмарца, кожаный костюм которого преобразился в розовый камзол и такого же цвета штаны. На голове короля красовалась широкополая шляпа с длинным пером канареечной расцветки и большим ярко-красным бантом.
  - Светский лев! - язвительно констатировал Валентин, уселся на место и, как ни в чём не бывало, стал намазывать масло на хлеб.
  Кевин закатился от смеха, а Ричард потерял дар речи: отупело таращился на кружевную бело-розовую манжету и хлопал глазами.
  - Валя! - наконец, выпалил он и хрястнул кулаком по столу, чудом не перебив посуду. - Немедленно верни, как было!
  - Так было не интересно.
  - Валя!
  - Да я почти тридцать лет Валя. Скажи что-нибудь новенькое. А не можешь - молчи!
  Ричард побагровел, вскочил и разъярённой горой навис над субтильным землянином. Но тот и ухом не повёл. Откусил бутерброд, прожевал и хлебнул остывший кофе.
  - Ну, ты нарвался! - проревел инмарец и потянулся к вороту Валечкиной рубашки.
  Оборвав смех, Кевин приоткрыл рот и вытянул шею, надеясь увидеть, как воин справится с магом голыми руками, но за миг до того, как пальцы Ричарда должны были коснуться клетчатой ткани, Солнечный Друг издал короткий смешок, и инмарец оказался на своём стуле.
  - Гад ты, Валя!
  - С кем поведёшься, - едко заметил тот и продолжил трапезу.
  Инмарец набычился и притих. В перепалке возникла пауза, и, улыбаясь от уха до уха, Кевин решил поесть, тем более что желудок давно и требовательно урчал. Юноша положил в тарелку немного паштета, яичного салата и кусочек сыра, взял вилку, но съесть ничего не успел: двери распахнулись, и в трапезный зал вступил его царственный брат. Дмитрий был одет, как Высший маг Корней: тёмные брюки, белая рубашка и чёрный кожаный жилет. Кевин мысленно скривился и, опасаясь, что недовольство отразится на лице, уткнулся в чашку и стал сосредоточенно пить кофе, краем глаза наблюдая, как брат подходит к столу.
  - Доброе утро, - поздоровался Дима, опустился на свободный стул и с любопытством оглядел Ричарда: - Решил сменить имидж?
  - Валя постарался. - Инмарец бросил раздражённый взгляд на землянина и вновь посмотрел на побратима. - Ты не мог бы вернуть мне нормальный вид?
  Дмитрий кивнул, и Ричард довольно крякнул - привычный костюм вновь обтянул натренированные мышцы.
  - Вот спасибо!
  - Пустяки, - хмыкнул Дмитрий, налил себе кофе и поинтересовался: - А что вы не поделили?
  Солнечный Друг неопределённо пожал плечами, отложил недоеденный бутерброд и задал волнующий его вопрос:
  - Где Тёма?
  - Гуляет.
  Аппетит пропал. Дмитрий выудил из воздуха сигарету и выжидающе посмотрел на землянина. Он знал, что ответ не удовлетворил дотошного Валентина, и терпеливо ждал продолжения допроса.
  - И где же он гуляет?
  - Тёма ушёл из Лайфгарма.
  - И ты отпустил его? - возмутился Солнечный Друг. - Мало он по Времени шлялся, теперь за миры взялся? Он же не в себе, да ещё пьяный!
  - Не кричи.
  Дима поморщился. Вариантов было два: либо исчезнуть, либо остаться и всё объяснить. Маг предпочёл не ругаться с другом, а поговорить. Глубоко затянувшись, он выпустил изо рта цепочку серо-белых колечек и с безмятежной сдержанностью произнёс:
  - Тёма дуется. Чтобы накормить Смерть, мне пришлось ненадолго отлучиться, и он обиделся.
  - Ты ему ничего не сказал! - обвиняющее воскликнул землянин и забарабанил по столу. - Что за детские игры? Знаешь ведь, как остро он реагирует на всё, что связанно с тобой!
  - У меня не было времени на уговоры и увещевания.
  - И что теперь?
  - Погуляет и вернётся.
  - Ты не забыл, что он временной маг? Думаешь, разумно отпускать его одного?- помрачнев, спросил Валентин, и Дмитрий упрямо поджал губы:
  - Я буду ждать его в Лайфгарме.
  - Оставь, Валя, - вмешался Ричард. - Разве не видишь, он же дуется, не хуже Тёмы!
  Солнечный Друг окинул Дмитрия насмешливым взглядом и криво улыбнулся:
  - Молодец!
  - Ты меня не переубедишь.
  - И не собирался.
  - Вот и отлично, - буркнул Дима, испепелил сигарету и потянулся к чашке, однако на середине пути его рука замерла.
  Бело-голубые глаза растерянно распахнулись, и маг вскочил на ноги: "Этого не может быть!" Чувствуя, как тело покрывает испарина, он потянулся к Артёму, но нить связи обрывалась, словно её придавила невидимая плита. Связь не пропала, да временной маг и не стал бы её обрывать. Дима знал, что сумасшедший друг не собирается исчезать из его поля зрения. Наоборот, Тёма всячески привлекал внимание, посылая по нити импульсы обиды и нетерпения. Что бы ни произошло, в дело вмешалось очень могущественное существо. "Только новых врагов нам не хватало. Что ты наделал, Тёма! И что натворил я?! Чёртово упрямство! Валя прав: нашёл время в позу вставать! Идиот!"
  Ричард и Кевин с тревогой следили за Дмитрием, а Валечка, мигом сообразив, что самонадеянный друг таки прозевал загулявшего временного мага, нахмурился и скрестил руки на груди:
  - Так куда отправляемся?
  - Я не знаю, как называется этот мир, - машинально ответил Дима, но тут до него дошло, что землянин говорит во множественном числе. - Я возьму с собой только Кевина! Ему опасно оставаться в Лайфгарме.
  - Чушь! Без меня ты пропадёшь! - уверено заявил Валентин, и маг с интересом взглянул на друга:
  - Почему?
  - Потому что!
  - Понятно, - кивнул Дима и слегка прикрыл глаза, чтобы продолжить поиски Артёма, но грозный рык побратима заставил его вздрогнуть и обернуться.
  - А я? - Инмарец смотрел на Дмитрия, в качестве аргумента демонстрируя увесистый кулак. - Даже не думай уйти без меня! Я всегда был рядом с тобой и Артёмом! Я должен...
  - Хорошо, - понимая, что спорить бесполезно, согласился маг. - Заканчивай завтрак, Кевин. Нам пора!
  Юноша счастливо улыбнулся, вскочил и, вытянувшись в струну, отрапортовал:
  - Я готов!
  "А я, кажется, нет", - мрачно подумал Дмитрий, и трапезный зал Керонского замка поглотила белоснежная вспышка.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"