Коханский Владимир Александрович : другие произведения.

Конфедерация

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Действие романа разворачивается в вымышленном мире, отдельные абсурдные проявления которого перекликаются с не столь отдаленным реальным прошлым.

  
  
  
  
  
  
  
  Владимир Александрович Коханский
  
  
  Конфедерация
  
  Фантастический абсурд
  
  
  
  
  
  
  Аннотация:
   Роман о скитаниях, странствиях, великих опасностях, батальном сражении, осадном сидении и о коллективном пении...
   Действие разворачивается в вымышленном мире, отдельные абсурдные проявления которого перекликаются с не столь отдаленным реальным прошлым.
  
  
  
  
   книга первая:
  
   Пламень очистительный
  
  
  
   'Крупнейшие центры, особенно столицы, всегда быстрее всего утрачивают национальный отпечаток: здесь раньше, чем где-либо, выделяется круг богатых и знатных людей, которые начинают считать поприщем своей деятельности не одни город, а все государство. Сюда идет вечно сменяющийся поток путешественников, масса людей праздных, преступных, экономически и нравственно обанкротившихся и потому космополитических, сюда стекаются люди и для увеселений, и для преступлений, и для того, чтобы скрываться от преследования закона'.
  
  
   Теодор Моммзен - лауреат Нобелевской премии
   по литературе 1902 года.
  
  
  
  
  
  
  
   Отлично, когда вместо пролога - наличные.
  
  
   Мусорос скучал, скучал не просто так, как случалось скучать вам и нам на предмет, к примеру, выпить, а скучал в огромных размеров кабинете, где вокруг красотища - от единого лишь созерцания которой мы да вы скучать-то, должно, передумали бы. Один вид из окна чего стоил, впечатляющий вид из-под прозрачного купола пентхаузового чердака пока не снесенного наркоманствующими террористами небоскребища! А Мусоросом головокружительный пейзаж воспринимался просто как намыливший глаз фон, на котором странно смотрелась стерилизованная для пущей безопасности, неплодоносящая пальма. С претерпевшей измывательства травы-переростка уж не свалится на голову кокос, и финики не одурманят приторно сладким ароматом, чтобы потом исподтишка брызнуть сиропом на отутюженные брюки. Однако непокорному, не поддающемуся доместикации, вопреки хирургическому вмешательству ботаников, зеленому оперению пальмы удавалось-таки иногда вколоть зазевавшегося Мусороса, когда старикан, щекоча застоявшиеся нервишки, неосторожно приблизившись, пытался получше рассмотреть, действительно ли мимо пролетают чадящие в небе самолеты?
   А напитки-то, а напитки!.. Нет, не знаю как вашу, а нашу скуку, уж точно, как рукой сняло бы. Стоят, знай себе, потеют почем зря (в баре вопиющая наглость происходит), и не подумайте, что стаканов не имеется - в достатке, сияют почище бутылок, потому что свинцовым хрусталем снаружи отделаны. Одна золотистая открывашка чего стоит, будто собачка дрессированная на цепочке взамен поводка болтается, всегда наготове откусить пробочку-другую, а чтоб не увели, к драгоценности как штык, только искривленный, приставлен штопор. Для тех, кто из патриотических побуждений в смутные еще времена перешел на пивко, приправленное водовкой, не стану уж специально вдаваться в разъяснение устройства сего хитрого инструмента, просто прошу на слово поверить - штука заковыристая. В общем, даже штопор в хозяйстве имеется. Бар сияет, напитки манят, одна лишь беда - нефункциональнальная это декорация, интерьеришко, так сказать. Владелец (все они, богатеи - скареды, на овсяном 'туме' зацикленные) давно не употреблял ни многолетних виски с коньяками, ни тонких вин - даже винчика ни-ни - ни когда-то уважаемой водочки. Правда, чего греха таить, предпринималось несколько попыток, взгрустнув по молодости, дерябнуть-таки проклятущей. Но, должно быть, водовка уже не та, или молодость не эта, да и напиток сей, доложу вам, отвечает взаимопониманием лишь в ответ на присяжное постоянство - проверено.
   Итак, потеющие бутылки, хрустальные бокалы, отсвечивающие дорогостоящей жидкостью массивные графины, под тяжестью которых дрогнула бы набитая ручища штатного профессионального вышибалы, являлись, по сути, фикцией, условностью. Условностью еще и потому, что идея поднести чарку-другую алчущему даже в младости Мусоросу в голову не приходила, не говоря уж о нынешнем непьющем периоде биографии.
   Прочая же нам не интересная мебель за видимой незамысловатостью и кажущейся простотой скрывала столь предостерегающую ценность, что, казалось, даже владелец избегает слишком частых соприкосновений с полированной поверхностью, дабы не прогадать на последующих аукционах. Чтоб за примером далеко не ходить - хотя бы багетная столешница, филигранно, сучок к сучку до микрона подогнанная мастерами, унесшими вместе с чеком секреты исполнительского мастерства и на радостях больше нигде изуверским умением не засветившимися, являла собой зашлифованное хитросплетение скрюченных 'бансайских' карликов. Проникающая царапина на драгоценном столе - и крах разорения был неминуем для всякого деляги, но не для Мусороса, любовно осматривающего витиеватый орнамент ненаглядной поверхности.
   Казалось, прибавь к астрономической цене столешницы сущую малость, и хватило бы каждому оголодавшему либертадорцу получить на дармовщинку бесплатное 'сэкендхэндовое' обслуживание, брошюру с картинками о мусоросовой щедрости, плюс услуги проститутки, почетной спидоносицы - последнее, чтоб в другой раз дармовщинкой неповадно было пользоваться. Но напрочь лишен Мусорос сострадания и чужд чаяниям народов мира.
   'Вот сволочная я акула бизнеса,- иногда думалось заслуженному трейдеру,- нет, чтобы загнать столешницу да на вырученные деньги накормить, скажем, 'гыбой' нуждающихся, ан нет. А ни накупить ли мне, паразитирующей на финансовых крахах морде, лучше 'гудочек'?
   Ну да, еще чего - тогда неблагодарные, бесштанные голодранцы всю 'грыбу' повыловят к такой разэтакой. На голодающую прорву никаких столешниц не напасешься- перетопчутся!..'
   Прижимист, чего грешить против истины, но законченной жмотярой финансиста назвал бы лишь самый, что ни на есть, по поводу деньжат комплексующий сребролюбец. Потому как от щедрот своих аж до тошноты, случалось, баловал Мусорос недоразвитых (по официально утвержденному списку и мнению) аборигенов фондами своего же персонального имени, помогая решительно расправляться с гуманитарными проблемами, избавляя взамен от отсталой, общественной на материальные блага собственности. Кроме того, как из рога, для Мусороса изобильного, вываливал на головы доверчивой детворы учебники. В коих черным по белому прописывалось, какие же, на самом-то деле, броклеры-шмоклеры, трейдеры-рейдеры и им подобные существа - удальцы-молодцы, а подстрочно - какие же прочие 'лузеры' есть дерьмецы и подлецы, а то и просто - ничтожества, годные лишь на подстилки подножные. Мыслишка сия из тиража в тираж просачивалась все более и более явственно, все менее и менее завуалировано - народишки привыкали да, взамен непослушания, согласно ме-е-екали, а самые совестливые каялись, что имели ране наглость предаваться ереси инакомыслия, то есть размышлять самостоятельно.
   Надоело Мусоросу пялиться на чадящие, но промахивающиеся по небоскребищу самолеты - глянул вниз на лабиринты промозглых улиц. Лишь на мгновение расслабился и...
   -Уфсс!- зашипел, вшпиленный-таки затаившейся до подходящего момента пальмой.
   -У-у, неблагодарное дитя Ахрики! Вот соберусь как-нибудь да прикажу остричь наголо... а то - пестицидов насыпать, чтоб сдурела окончательно.- Пнул, срывая гнев, неповинную кадку, что совсем уж не причем, и заскакал на неотбитой ноге вокруг явно злорадствующего растения.
   А внизу, меж тем, в отблескивающих неоновой сыростью 'асфальтовых джунглях' мельтешили суетящиеся 'муравьишки'. Водили машины, регулировали движение, вкручивали-выкручивали предписанные энергосберегающие лампочки, продавали-покупали, вступали в общественные или в более интимные отношения, обладали теми или иными мировоззрениями или не обладали вовсе, но не знали для сего мироустройства главного: что и сколько будет стоить завтра - а Мусорос знал! Потому и без помощи небоскреба, пусть даже пальмой уколотый, глядел на жалких, копошащихся людишек свысока.
   Плюнул с располагающего к тому местоположения на обеспокоенных заботами 'муравейчиков' - закаленное гораздо более экстремальными воздействиями стекло стоически вынесло очередное глумление и принялось терпеливо дожидаться последующего 'измывательства'. 'Последующее' являлось прерогативой неопрятных на внешний вид уборщиков, то и дело снующих туда-сюда в одной связке с мокрыми швабрами, недобро гудящими полотерами да корчащих, пока надзирающие не наблюдают, в витражные окна кривые рожицы, будто их собственные более привлекательны.
   -Ну вот.- Мусорос вернулся к милой туго набитому кошельку столешнице.
   'Драгоценное вложение капитала',- непременно с теплотой думалось всякий раз перед тем, как любовно огладить деревяшку, словно невесть по какому разу заштопанную 'надцатилетнюю' девственницу, столь ценил да холил зарегистрированное оценочным каталогом имущество. Но все же случалось периодически пошаркать лелеемую поверхность толстенной ли чековой книжкой, колпачком ли тяжеленного, золотом налитого 'паркера', норовящего выскользнуть из неугасимым волнением трясущихся стариковских пальцев. Происходило то под игривое, в основном, настроение, при редком выписывании скудной даже для скряги суммы якобы на благотворительность. Вот и сейчас, скользя взглядом и нежно оглаживая торчащую углами столешницу, придирчивый по пустякам Мусорос обнаружил царапинку двухнедельной давности.
   'А-а!'- сладострастно припомнилось.- Это когда баловал с девчонками из неприличных кварталов - с такими пакостить поинтереснее. Пришлось выписать чек в помощь подросткам из неблагополучных семейств, дабы избавить чад от опеки социально опустившихся, выпавших из менеджерской обоймы родителей, еврокожих, преимущественно, холуевриканцев.
   -Почему до сих пор не заполировали?!- возмутился зардевшийся Мусорос, вспоминая нечто прилипчиво-гадкое, а потому до жути захватывающее.- А, может, пускай остается на память? Но, все равно, разгильдяи, никак по-хорошему не понимают, пока с работы взашей ни повыгонишь!
   Не хотел,- покривил тем, что имелось вместо совести Мусорос,- но придется оставить лодырей без премиальных. Хотя, вот незадача, куда меня занесло? Когда и кому выплачивал я премиальные? Ладно, пусть остаются, как сами того добиваются, без половины недельного заработка! Или лучше - без четверти? А то половина - это уж слишком...
   Так и быть.- Решился Мусорос пойти на поводу несвойственной в финансовых вопросах мягкотелости.- Что с нерадивцами поделаешь? Пускай остаются без четверти, но только уж заработка месячного...
   Воистину соломоново решение: со своей стороны я пошел навстречу - теперь ни у одного лакейского профсоюза нет повода в чем-либо упрекать меня, как вызывающе расточительного работодателя. Так-то!- Мусорос с наслаждением принялся прикидывать скромненькую выгоду, тем более довольный, что ловко вписался в рамки предписываемого цивилизацией обирализма, а не мордами холуйскими зашлифовал столешницу.
   -Все самому, все самому делать приходится.- Довольно сопел, подсчитывая в уме нехитрые циферки прибыли.- Зачем нужна куча лакеев, если даже дефекты мебели заметить некому? Теперь, что же, чинить-латать имущество собственноручно прикажете?- Самозабвенно принялся Мусорос прикидывать экономию от теоретически допустимой саморучной работенки по обширному хозяйству, но с вынужденной неохотой от приятного занятия отказался: сызмальства никогда ничего путного не делал, не имел столь постыдной для финансиста привычки, а повсеместно загребал жар чужими ручонками.
   -Все сам да сам,- покряхтел в голос по неосмысленной инерции,- этими вот руками,- осмелился погрешить противо истины.
   Ну что Мусорос мог сотвороить своими-то загребалами кроме пакостного да купюрами шелестеть?- ничегошеньки, а если и помышлял в младых годах по наивности о созидательном, то недолго и непродуктивно.
   -Не на кого положиться.- На сей раз не покривил заменителем душонки.- Горящие на работе - или дураки, или прикидываются, что, в общем-то, одно и то же. Те, что посообразительней, лишь жалованье отрабатывают: понимают - солидный куш, как ни парься, не выгорит. А умные? Нет, те слишком опасны, так и норовят под себя подмять делишки-то: не тупицы же, чтобы обогащать постороннего дядю. С этими ухо держи востро,- сокровенно поделился неутешительными соображениями с непроданной за 'гыбу' и 'гудочки' столешницей.- Прямо тупик какой-то, будь я не я, решил бы, что перенапрягся мыслительной деятельностью. И так уж рискую многим (деньги, а вовсе не подставленные чужие шкуры имел в виду Мусорос), чтобы еще с умниками связываться.
   Но без риска нельзя, как без него? Без толики риска в нашем деле никак невозможно: осторожностью нюха на прибыль не заменишь. Чуять надобно, а не размышлять,- перед самим собой лицемерил Мусорос.
   Нужные знакомства, 'дружески' скрепленные отчислениями от прибылей, откаты, круговая порука, квалифицированные аналитики, послушные трейдеры, дрессированные брокеры и прочие платные да подвластные, более того, идейно преданные делу приумножения хряксовой безналичности помощники сводили финансовую деятельность новоявленного 'титана' к малопривлекательному для Мусороса процессу. Процесс заключался в еженедельной выдаче многочисленным прилипалам заработной платы да вызовом на верхотуру небоскреба парикмахера с визажистом для последующего представительского выпячивания провидческого 'я' по телеэкранам обывателей.
   -Ибо предопределено,- продолжая поучать столешницу, тяжко вздохнул Мусорос, придавленный бременем ответственности перед социумом,- мы, избранные, пишем правила вашего послушного существования!- обратился заодно, но с гораздо более проникновенным пафосом к жалким, безусловно пропавшим бы без покровительственной опеки, сновавшим внизу 'муравьишкам', исправно приносящим непрошеным кукловодам верный доходец по процентным выплатам.
   Доходец был, чего греха таить, но в основном благодаря колоссальности вкладываемых сумм, заработанных, увы, в прежние времена, когда все было настоящим: и риск, и мзда, и прибыль. Тоска по лихому времечку, когда Мусорос, авантюрист более по принуждению, чем по призванию, лихо, точно молотком орудуя, сколачивал первоначальный капиталец, временами щемила находящийся под неусыпным медицинским контролем орган, у простых смертных именуемый сердчишком. Потому-то, лишь в силу переходящего уже в неотъемлемую привычку 'щемления' поименованного органа, допустил Мусорос досель весьма редко да почти никем не виданное - слабинку: соизволил предоставить аудиенцию заведомому проходимцу, прикатившему, вдобавок, откуда-то из Восточной Загнипы. Из региона, где честного человека можно встретить лишь в очереди за пособием по безработице, порядочного - увидеть лишь шарящим в поисках медяков, добро бы по своим карманам. Приличные же люди... ну да этих не осталось вовсе, они как липку ободрали всякого, неосторожно подвернувшегося под руку, и когда еще свалили в осененные обирализмом цивилизации.
   Вызывало у Мусороса сомнение, что на встрече-то никто особо не настаивал - попробовали бы только! В подобном случае исход предельно ясен. 'От ворот поворот', как, должно быть, любила говаривать мусоросова бабка, которой, впрочем, финансист никогда не посылал поздравительных открыток, а с годами, вообще, напрочь забыл старушенцию, но все же временами да задним числом ценил в качестве неотъемлемого звена своего чистоплюям непонятного для чего на свет нарождения.
   Дельце жалкого загнипиишки с медяками неизвестно из чьих карманов казалось Мусоросу особым, требующим личного разбирательства, а вот почему, в силу каких причин?.. Не существовало осмысленного ответа колебаниям собственного сознания, утешало лишь следующее соображение: 'В дерьмо я с многолетним-то опытом вляпаться не должен, а если вляпаюсь, то пускай только треклятые хренпузы окажутся неправы, и верная примета не к деньгам - мигом опущу их национальную валютку до положения, граничащего с неприличием!'
   'Ну вот,- вновь испытал Мусорос оживление в предвкушении чужих неприятностей,- встреча еще не состоялась, а попахивает уже золотыми денечками. Ведь не может же тухлое амбре исходить обыкновенным зловонием из туалета - экономил трейдерский гуру на сливной водичке - а пускай даже оттуда: сантехнику тоже не мешало бы жалованье урезать или задержать на полмесяца. У него ведь, кажется, маленькие детишки, истосковавшиеся по подарочкам?'- отрадно подумалось о замерзающих, голодных детях, с надеждой глядящих, ожидая папочку, в заиндевелое от холода оконце.
   -Ух!- аж поежился Мусорос. Возвращалось приподнятое настроение, гений финансовых комбинаций ощутил себя вновь входящим в былую форму, мнилось: чуть ли ни восседал на боевом коне, а не за тривиальной, пусть и 'бансайской' столешницей.
   А запах? Так что ж, на поверку-то Мусорос пребывал в экскрементах постоянно, по самые уши, что и без хренпузских примет приносило колоссальные прибыли. Но рекордно смердящей нечистотой, в которую со вкусом навозной мухи угораздило вляпался, являлся личный секретарь, персонально ответственный за щепетильные вопросы. Лакейская, гаденькая внешность мозгляка, казалось, вопила: 'Держись-ка, братец, от меня подальше, а то не отмоешься!'- и отгоняла, уже в первый момент встречи отталкивала всякого индивида, не мнящего себя полным дегенератом или не имеющего отношения к финансовой деятельности. Где бы ни присутствовал секретаришка - было мерзко, а где отсутствовал, становилось мерзопакостно с его появлением.
   Мусоросу же внешность субъекта, скроенного из изнанок теневых сторон человеческих натур, показалась многообещающей. И, действительно, в кое-каких делишках новый подручный проявился непревзойденным асом: непредсказуем в заметании следов, неординарен в выборе потенциальных объектов приложения деятельности гнусного секретариата и виртуозен в изысканиях невиданных пакостей. На самых отвратительных страницах наипошлейшей желтой прессы не описывалось и десятой доли того, что наполняло сознание этого почти идеального творения тупиковой цивилизации.
   Даже Мусорос иногда задавался вопросом: 'Ну почему как нужный человечек - то непременно мразь, а как полезная в бизнесе вещь - то гадость какая-то?'
   Именно конечный продукт воздействия дурных комиксов на неуравновешенную психику тайного неврастеника, то есть секретаришка предложил устроить аудиенцию доселе никому не известному загнипийцу. Предложил ненавязчиво и, против обыкновения, не вкрадчиво, а как-то нейтрально, словно между прочим, дескать, может выйдет что занятное?
   Предыдущие идеи секретаря, конкретные инициативы, предполагающие в основном нездоровую встряску психики, пока разочарования не вызывали. Претворенные на практике, расшевеливали, создавали видимость новизны ощущений, будоражили притупленные чрезмерной доступностью и переизбытком благ чувства. Даже рефлекс выработался: появление гнусного секретаришки, облаченного в приличный с виду костюм, чтоб окружающих не сразу обпачкать, стало чем-то вроде многообещающего жеста дрессировщика, сулящего по исполнению трюка желанную подачку. Нет, Мусорос, конечно же, по-прежнему никому, ничему и ничего не доверял, даже то и дело прилипающим к потным ладошкам, постоянно теряющим в весе наличным. Но, возможно, именно в силу незыблемой недоверчивости, слишком уж сроднился с мыслью о неизменной, напрямую вытекающей из личного жизненного опыта предусмотрительности, слепо поверил в систему многочисленных, срабатывающих автоматом перестраховок. Поэтому-то иногда расслаблялся, то есть предавался занятию, недопустимому в присутствии столь въедливого гнуса как секретаришка...
  
   На первый взгляд особо осторожничать с посетителем, восточно-загнипийцем, не приходилось: обычный субъект со средне выраженными чертами алкогольной деградации, не молод и не стар, одет во что-то приличное, но явно с распродажи, а то просто позаимствованное с чужого плеча...
   'Ишь, как вырядился! Понимает, плебс: ко мне на хромой кобыле не подъедешь. Спер, должно быть, костюмчик в супермаркете... Хотя, в каком маркете сопрешь эдакий?.. Ага, значит спер в другом, гораздо более солидном 'шопе', проныра.- Критически оглядел Мусорос подозрительного визитера.- Однако уважает, раз приоделся, но все равно подобных типов секретариат безо всяких сантиментов должен отсеивать пачками!'
   Представленная 'овца' блеяла чушь, рассчитанную на средней руки лопоухих идиотов, имеющих, меж регулярными прогарами на бирже, переизбыток досуга. К тому же, предлагаемая сфера приложения капитала находилась далеко за пределами сущностных интересов Мусороса и напрочь отметалась профилем паразитической деятельности. Дальше-больше, нормальному человеку (к каковым у Мусороса иногда возникало вполне демократичное желание себя причислить) ахинея, что нес визитер, могла показаться бредом больного восточно-загнипийского, реваншистского воображения. Налицо имелась явно крамольная попытка чуждого, пугающего мира подняться с колен, того самого мира, что надежно и навсегда загнан в тупик, поставлен в темный угол, в том числе не без помощи Мусороса.
   'В тупике плебеям самое место!- С чувством превосходства 'шмыгнул' Мусорос носом, по отвислости не уступающим лучшим патрицианским образцам Древнего Рима.- Век, сотню лет поголовно обречены кататься на наших 'мусорниках'... и летать тоже'.- Мысленно прикинул бодрящие сводки с биржевых продаж заэксплуатированного до дыр парка 'эйрплейнов'.
   -...новизна и недоступность западному пониманию послужили, таким образом, сохранению новейших разработок!- итожил возмутительный доклад загнипиец.- Использование кажущихся абсурдными, а потому пока за бесценок не проданных технологий позволит основать крупнейшую в мире корпорацию. Созданное с нуля производство окажется вне конкуренции - должно лишь благодарить тех лиц...- тут восточный загнипиец вовремя сдержался, чтоб не матернуться, а просто отпустил неуклюжий, но не лишенный почтительности реверанс в сторону Мусороса,- ...доброхотов, изъявших газ, нефть, за гроши скупившим металлолом, во что предварительно обратили наши морально устарелые индустриальные предприятия...
   'Наши'? Тоже мне, претендент на собственность выискался'.- Недовольно скривился Мусорос в ответ на выказывание сомнительного свойства благодарности.
   -Все это уже не нужно... нам...
   'Да хоть позарез явись необходимым, мне-то какое дело?'- Недоуменно захлопал на наглеца тяжелыми веками совиных глаз Мусорос.
   -Наукоемкость, новаторство в использовании материалов поставит средства связи, транспортное обслуживание, компьютеризацию на недосягаемые даже для... первое - для хренпузов, второе - для холуевриканцев, третье - для жапанцев уровни. Более того, имеются серьезные основания предполагать, что толчок к развитию получит медицина: нетрадиционные доселе методы лечения сумеют, наконец, обрести научное обоснование, послужат стимулом дальнейшего развития, позволят избежать побочных негативных воздействий...
   Мы не постоим за затратами наукочасов и средств, дабы продолжительность жизни, в полной многогранности ее проявлений, необходимых нашей корпорации руководителей, специалистов, не говоря уж о владельцах...
   Восточно-загнипиец скромно потупился и кашлянул в кулачок, пытаясь преданно глянуть на Мусороса, но вышло совсем не убедительно - лучше бы вообще не лицемерил.
   -...увеличить без хирургического вмешательства, исключая вампирские инъекции с вытекающими нежелательными эффектами, лет этак до ста двадцати, а то и долее - по данным предварительных лишь, весьма скупых на обещания, научных подсчетов...
   'Наконец-то, дождался, вот она, рассчитанная на преклонные лета наживка. То-то рожа субъекта сразу не приглянулась, что-то в физиономии настораживало.- Мусорос постарался глянуть на подозрительного загнипийца проницательней.- Ага, вот оно! Порядочные восточно-загнипийцы - люди как люди, поголовно терзаются двумя извечными ворликскими вопросами: 'Где че спереть?' и 'Как бы поскорее вмазать?' А представленного типа столь насущные проблемы, похоже, не занимают вовсе, стекают как с зазнавшегося гусика водичка. Ишь ты, чтоб восточно-загнипиец да без традиционных озабоченностей!'
   'Вот если бы подозрительный субъект издавал учебники или, того прибыльней, приватизировал добывающие отрасли... так нет же! От деструктивно настроенного к устоявшемуся мирозданию индивида ничего прибыльного ожидать не приходится, скорее - наоборот. Хорошо ли смутьяна обыскали? На совесть ли? Нет, что-то здесь нечисто - надо разобраться, что именно?- теперь уж извечно-персональными вопросами озаботился Мусорос.- Да за кого, собственно, мелкотравчатый аферист меня принимает?'
   Поневоле станет обидно, когда тебя пытаются облапошить, а когда, вдобавок, действуют столь примитивным способом - это просто вопиющее проявление элементарного неуважения! Нет, подобного нахальства от задрипанного загнипийца Мусорос не ожидал: затрагивать сокровенное - преклонный возраст не только невежливо и примитивно, но даже как-то нелепо!
   Конечно, предсказуемость подобного шага со стороны просителя виделась очевидной, однако, получив ожидаемое, Мусорос с трудом следовал предписаниям высокооплачиваемых психоаналитиков - не поддавался вскипающему негодованию.
   'Да, попили моей кровушки околонаучные знахари, шарлатаны, даря надежду и забирая взамен пачки купюр с остатками здоровья в придачу. Э-э-эх, бедные пачечки, как вы без меня, целы ли? Э-э-эх, соблазны... Никто ведь не прочь добавить к иссякающим годам упавший с небес сороковник здоровой, насыщенной мудростью жизни. Кто устоит? И нынешний визитер гнет туда же - не только тростью отходить, афериста прибить мало!'- Недобрые чувства всклокотали во впалой от лишения здорового детства и спортивной юности груди, вскипели в весьма прохладном разуме Мусороса. Правда, как у всякого себе на уме финансиста заведено, всплеск негодования носил характер внутренний и внешне ни в чем не проявился, не удостоился даже озвучивания, поэтому-то, напрочь лишенный эмоций, защемил, пробравшись в сферу грудной области, где у 'хомо сапиенсов' бьется-торопится сердечко. Смесь сомнений, на четверть ясных, а на остальные четверти смутных, с понятными на одну лишь осьмушку догадками забередила давно уже трансплантированную селезенку да прочие чувствительные органы, расположенные в области надбрюшия.
   'Нет, не все так просто. Ой, не так, чует моя селезеночка, что-то, ой, чует!- В мозгу Мусороса зазвучали щиплющие, знакомые по детству и отрочеству унгарстанские напевные мотивы под дерущую душу, скрипучую несноснее несмазанных дверных петель скрипку да под переливчатый перестук-перезвон цимбалы.- Ведь проныру секретаришку что-то в прожектерстве заинтересовало. Но что именно?- помимо воли интриговался Мусорос.- Ведь на сумму, достойную подкупа записного прохиндея, целая сотня подобных визитеров не наскребла бы наличности, скребись всем кооперативом, даже вскладчину,- тоже мне нашлись корпоранты. А значит, у секретаришки имеется определенный личный интерес.- Не провести на мякине умудренного афериста.- Почуял, видно, что открывается новая сфера приложения мерзопакостных способностей? Да, определенно, так оно и есть!'
   Однако, вопреки нарастающим подозрениям, дифирамбы геронтократии и околонаучному шарлатанству в исполнении нахального восточно-загнипийца размеренным размышлениям Мусороса нисколько не препятствовали. Более того, даже улавливались суть и ход излагаемого. Дальше - больше, славословия подспудно находили отклик в подсознании:
   'Кто его знает, ведь даже изобретателя зонтиков поначалу не признавали, побивая, в качестве контрдоводов, камнями. А ведь для защиты от весомости сих аргументов новшество явно не предназначалось.
   За первым велосипедистом тоже пытались, насколько помнится, гоняться... с дубинами, но там дело обстояло оживленнее: вот уж отводили душеньки, когда удавалось загнать незадачливого гонщика в канаву...- Несколько повеселел Мусорос.- Взяться, что ли, за предлагаемое колобродство - глядишь, дельце выгорит?- В который уж раз ностальгически защемило в мусоровом подреберье.- Но начать не со слепого финансирования, на что, конечно же, рассчитывает алчущий проситель, а с изучения материалов...
   Кстати, предоставлена ли в секретариат документация?
   С консультаций у специалистов, экспертов соответствующих отраслей или окрестных областей, если вообще таковые в цивилизованных странах сыщутся. Не найдутся - придется шустрить по секретным лабораториям, центрам закрытых исследований... А ведь без выхода на вице-премьерский уровень подобные поиски не осуществить - значит, предстоят дополнительные затраты...
   Нет, каков наглец, осмелиться предположить, что сам величайший Мусорос пойдет на внеплановые расходы?!- Но сконцентрироваться на похвальной для всяк разумного существа бережливости надолго не удалось. Внимание Мусороса переключилось на секретаришку, безответственно стоящего в сторонке с просто-таки независимым, рассеянным видом, будто лично его ничегошеньки не касается, с вопиюще нагло, вдобавок, засунутой почему-то именно в брючный карман рукой.
   Неужели игровые жетоны перебирает?- Мусорос старался не думать о прочих весьма возможных пошлостях.- Совсем, хорек, распустился, неужели не понимает, что к любому многообещающему проекту, как к лакомому ломтю, непременно норовят присосаться прилипалы всевозможных мастей, оттенков и калибров?'- Не смотря на вполне справедливое негодование, легкомысленно непостоянное сознание, увлеченное ностальгическим 'щемлением' в груди, отвлеклось от проштрафившегося гнусного секретаря и романтически припустило мечтать о несбыточном. Забрезжив на горизонте, вмиг отчетливо и явственно представило пред Мусоросом, реализовывающим уникальные, как у всякого гения, способности зреть в даль, недоступную близоруким массам, само его величество могущество! Могуществом же с прилипалами делиться бессмысленно: могущество либо надежно ухвачено руками провидением назначенного избранника, либо не существует вовсе!
   Могущество толпы Мусорос формально и вынужденно признавал, но на деле же не уважал вплоть до презрения, хоть и осмотрительно опасался.
   -...попытка овладения макро-технологиями в недалеком прошлом предпринималась пэррезидентом одной из диковатых, коневодческих республик, но явилась ничем иным как авантюрой чистейшей воды, унесшей, к тому же, парочку десятков миллионов неправедно нажитых денег.
   -Неправедно нажитых денег не бывает - мне это доподлинно, тем более при грядущем могуществе, известно!
   Но разболтавшийся вплоть до непочтительности восточный загнипиец даже ухом не повел - не подумал обратить внимание на реплику задравшего нос хозяина, как тот руку за лацкан пиджака ни засовывай и подбородок дегенеративный ни выпячивай, а продолжал, знай себе, бубнить банальности:
   -Что, спросите вы, позволяет надеяться на успех при сравнительно незначительных издержках?
   -Незначительных издержек не бывает!- Мусорос отчетливо представил, как, добившись вожделенного, в первую очередь избавляется от назойливого восточно-загнипийца, а тот жалобно скулит пред наглухо захлопнутыми воротами резиденции, размещенной в великолепном замке. Нет, не в замке - в царственно-величавом дворце посреди с размахом отстроенной, персональной столицы!
   А пока, и то правда, для достижения предстоящего могущества один-другой миллиард нарезанной в прямоугольничек бумаги - сущий пустячок...
   Будто бы загрузившись в гондолу, поплыл предавшийся грезам финансист по пованивающим экскрементами каналам к заждавшейся достойного хозяина, вожделенной резиденции. Рука же непроизвольно потянулась к чековой книжке, в процессе пользования золотым 'паркером' приятно защекотало во внутренностях, показалось: принесло Мусороса к помпезному 'вайт пэлэсу' или в более призывного цвета заведеньице, но также безотказно и исправно дарующее усладу...
  
   -Половина дела сделана, господин секретарь. Как скоро обналичим чек?
   -Чем быстрее - тем лучше. Тройные пароли, что знать могут только двое, известны, электронная база подогнана. Сейчас у Мусороса весьма кстати приключилась внеплановая сиеста - пока старикан не очнулся, нужно успеть покончить с прочими формальными проволочками. Только прежде необходимо внести небольшую корректировку: мы договаривались 'фифти' на пятьдесят, но справедливее будет 'нинти' на десять. Я рисковал большим - своим положением, а вы... ну, подумаешь, Мусорос, о ваши бока трость-другую обломав, спустили бы с лестницы да потравил собаками, а вот я... мое по-ло-же-ние, тепленькая должность...
   -Перестаньте, 'по-ло-же-ние'. Перестаньте, вам говорят, бросьте баловать коробочкой. Аппаратура дорогостоящая, уникальная - психо-эмоциональный подавитель - ПэЭП-1, один потому, что одноразового действия, Верните-ка лучше от греха, а то запамятуете да от беспамятства толкнете какому-нибудь 'Вилипсу' или 'Замзунгу'.
   Секретаришка даже на оживленной улице не стеснялся тискать некий предмет в брючном кармане.
   -Нужна она мне - возьмите.- Перестал прохиндей судорожно вдавливать кнопочку в портативную панель и извлек из штанины вещицу размером с коробок спичек да в силу привычки, бесперспективной в нынешней недружеской компании, заюлил:
   -Думал потом, как дело выгорит, непременно вернуть, но, раз аппаратурка одноразовая, то забирайте, конечно. А то, знаете ли, столь убедительно действующий на психику агрегат да в чужих руках - штука нешуточная. С меня достало уж примера Мусороса. Неохота, знаете ли, идти по стопам шефа - не с того, не с сего забросить дела, презреть прибыток да заняться бескорыстными пожертвованиями. Хитрая штуковина.- Секретаришка с уважением к технике, конспиративно вернул коробочку благодушествующему и, казалось, ротозействующему восточному загнипийцу.- Лихих придумок с картофельной диеты наизобретали - машинка сработала безукоризненно: столь покладистым нашего старикана давно уже, а, в общем-то, никогда не видел. Та-ак!- Хлопнул да потер ручонки.- Стало быть - в банк!
   -Фьють!- свистнул проносящемуся мимо такси цвета нездоровых анализов и с соответствующим запахом внутри салона. Но лишь у одного из 'охотников за сокровищами' сперло дыхание от подобной мелочи, второй же, как ни в чем не бывало, продолжил недовольно брюзжать, чему, безусловно, способствовала глухая перегородка между водителем и пассажирами, предохраняющая субъектов 'свободного' общества от соблазна взаимных грабежей.
   -Превратили-таки меня в бюро добрых услуг из каких-то жалких 'фифти' процентов, рационализаторы-изобретатели...
   -Постарайтесь на время общения со мной отрешиться от алчности - без того тошнит. В конце концов, что нам еще остается, как ни изобретать, ведь мир безудержной наживы не предоставил истинно цивилизованным людям иного достойного выхода.
   -У неудачников вечно виноват, кто угодно,- не переставал брюзжать секретаришка, расстроенный недополучением планируемой прибыли и конфискацией технической новинки, на которой тоже рассчитывал подзаработать.- На себя бы посмотрели, в каких условиях существуете; Ворликия - место гиблое, особенно в зиму (знаю - по 'тиви' грязных медведей показывали) даже мне временами жутко делалось. Сами не от мира сего: рождаетесь не для жизни, а чтобы совершить путь к смерти, подобно высохшим в мумии египтянам или самураям недорезанным.
   -Из чьих бы уст изливались подобные сентенции: девять из десяти ворликов, по сравнению с типами вроде вас - если первое впечатление не обманчиво - розовощекие, сибаритствующие жизнелюбцы.
   -Не отрицаю да, возможно, я не чужд старой, недоброй мизантропии. А за что любить букашек, копошащихся под ногами? Зато я ценю прелести жизни. Между нашими пристрастиями и вкусами разница, скажу вам, не малая, примерно как между 'фифти' и 'нинти'.
   -Под прелестями подразумеваете пресыщение извращениями, а под пристрастиями - непременное сколачивания капитала?- Восточный загнипиец старался отделываться короткими фразами, деликатно вдыхая амбре салона через носовой платок.
   -Конкретно на данном промежутке существования я бы предпочел иметь долю побольше. А то знаю подобных лицемерных человеколюбцев, если под человеками подразумевать иностранцев с капиталом. Вот и сейчас прибежали к богатому дяде (повезло, на меня напоролись) загрести деньжат, так ведь, все равно, от одного Мусороса финансы перекочуют под крылышко другого, или, в предпочтительном для вас случае, сами в Мусороса обратитесь.
   -Да куда мне - хватка не та, чтобы превратиться в акулу бизнеса, а чутья финансового вообще ни на грош не наскрести. Я уж лучше на 'яблочки' для доморощенных Ньютонов потрачу, чтобы и прогресс налицо, и польза населению.
   -А накормленная толпа рассыплется в благодарностях, как же. Заблуждение, характерное исключительно для востночно-загнипийских схизматиков, прямо тошно делается: все-то на чудо уповаете, все-то во что-то веруете, ортодоксы недобомбленные. Я вот ни на что и ни на кого не надеюсь, рассчитываю лишь на себя. Человек по внутренней сути глуп и слаб, всегда может подвести. Даже относительно умные и сильные рано или поздно ломаются, удачные династии туда же, дают генетический сбой, да что мне династии? Для меня существую один лишь я, самоличной, исключительной персоной. А вас, неисправимых идеалистов, столетиями учили, причем самыми радикальными способами, да все без толку!- Бледное лицо секретаришки раскраснелось от непривычного, когда дело не касалось денег, воодушевления.- Жизнь ни в грош не ставите, а во что превращаете - ни в одном цивилизованном языке подходящих слов не подберешь. Людишки ваши, чисто коты помойные. Поймаешь такого, помучаешь - казалось бы, враги до конца жизни. Он же, сволочь неблагодарная, подуется пять минут, хвостом махнет и опять на 'кис-кис' отзывается, надеясь, что пожрать дадут.
   -Вообще-то известно по детским опытам: коты царапаются. Вы своего, наверное, в перчатках истязаете?
   -Котов уже не терзаю, возрос уровень потребностей, знаете ли. Да не о живности разговор, а о человеческом опыте, который типов вроде вас ничему не учит... что ж, тем привлекательнее чистоплюи в качестве добычи.
   -Спорить не стану, пора бы научиться передавать опыт из поколения в поколение, тем более генная память накоплена вполне приличная - одних войн и революций не счесть, правда, контрреволюция всего одна, но зато кака-ая... страну как мухобойкой прихлопнула,- захочешь - жуть не забудется.
   -Вот я и говорю: вашему положению не позавидуешь, хапнули деньжат, а дальше - тупичок. Советую обратиться к проверенному специалисту: всегда готов проконсультировать, помочь по финансовой части... Рекомендации соответственные имеются: многие, весьма солидные люди обращались - остались довольны. Кстати, в каких авуарах перевод оформить?- Все-то лелеял секретаришка надежду и другой раз в задавшийся денек поживиться - с утра же ведь перло.
   -Нет-нет, сумму полностью - исключительно наличными.
   -Ну и что это, старомодность или вопиющая безграмотность?- Вариант с недоверием к собственной персоне секретаришка из себялюбия и зазнайства нарочито не рассматривал.
   -Купюры предпочтительнее, надежнее, привычнее, нежели виртуальное ничто.
   -Как хотите,- вознамерился было непрошеный доброхот обидеться, но передумал и принял вид оскорбленного достоинства,- только я, если бы даже знал банк с заведующим придурком, согласным обналичить столь значимую сумму, посоветовал бы подогнать грузовик к служебному выходу да загримироваться, чтобы некая нескромная персона не привлекла пристального внимания финансовой полиции...
   -Не надо преувеличивать, какой там грузовик? Вполне обойдемся фургончиком - уже заказан, дожидается. Приятно, знаете ли, начинать стоящее дело с наличных. Кстати, в фургоне точно такой же агрегатик имеется, но неиспользованный.- Восточно-зангипиец продемонстрировал напоследок секретаришке заветную коробочку с красной кнопкой да с мини раструбом направленного действия, что самого Мусороса обратила в покладистого мецената-флегматика.- Так что препятствий с получением хоть всей с потрохами имеющейся в банке наличности не предвидится, единственное - если теперешние 'фифти' вас не устраивают, условия договора недолго переиграть...
   Ну-ну, не пугайтесь. Это я так, к слову об изобретательности: в свое время наклепали образованных, теперь вот плоды пожинаем.
   Секретаришка побледнел, затем лицо приняло цвет столь почитаемых им денежных знаков, потом посерело, будто 'знаки' обратились, чего давно уж заслуживали, в пепел.
   -Нет, нет, не подумайте, лично против вас я не ничего имею и, тем более, против народа, чьим доблестным представителем вы являетесь, народа-подвижника и, я бы сказал, композитора земных симфоний!- Нервно заерзал по негигиеничному сиденью такси секретаришка, лихорадочно соображая, как и чем загладить досадливую несдержанность на язык.- Ах, знать бы, какой я национальности - непременно переписался бы в вашу! Ощущать себя, быть причастным деяниям великого этноса - это ли ни смысл, ни цель... М-м, уверен, что вы вложили в обработку Мусороса не менее моего - полчаса талдычили сущую ахинею. Еще немного и старикан, вполне возможно, расчувствовавшись, по собственной инициативе чек на обед в благотворительной столовке подмахнул бы запросто.
   А народ... простите, великий народ, тоже ни в чем не виноват, просто включает защиту рассудка от навалившихся ужасов, всего-навсего. Это как у тюленей, когда на них касатки охотятся, кого-то не растерзали - повезло, и уцелевшие счастливчики уже через мгновение опять игривы, веселы...
   -...и снова лезут в пасть к хищникам. Вам бы лучше в естественные науки податься, чем в мою национальность: все-то на биологию съезжаете, а теперь еще на морскую ихтиологию. Кстати, к Океанскому ведомству не имеете никакого отношения... знакомства, связи?
   -Эге-ге, а я-то думал, что, по крайней мере, на океаны вы свою деятельность распространять не собираетесь...
   -Увы,- восточно-загнипиец с огорчением пожал плечами,- если до океанов и доберемся, то не скоро.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 1.
  
   Штабные решения страшнее сражения.
  
  
   По безбрежному, затянутому беспросветными, серыми тучами небу гоняла взад-вперед дюжина сумасшедших бакланов, за своеобразие вкусов прозванных буревестниками. В неутомимой оригинальности отчаянные птицы смело могли поспорить с жителями туманного загнипийского острова, что на закате вырождения припустили наперегонки поклоняться эльфам, гномам, гоблинам, троллям и прочей нечисти, должно от того, что, из поколения в поколение упорствуя, пили для сугрева в сыром климате подогретое пиво, а не как практического склада ума человеки - холодную водку. А по утрянке от трескотни в головах далеко ли до эксцентрики?
   Вот и буревестники не отставали, ведь только самые отпетые, вплоть до легких форм шизофрении чудаковатые пернатые могли находить какой-либо смысл или получать удовольствие, рассекая крылами коктейль, сбитый из рваных клочьев туч и брызг вдребезги разбиваемых волн.
   Доселе мирно, привычно резвящийся Пасифик не на шутку возмутился да вполне справедливо вознегодовал, когда обнаружил, что гармонично, ритмично вздымающуюся водную поверхность, вспарывая, точно гнилой занозой, бороздит нахальными кругами инородное тело. Мало того, что тело весьма далекого от маренго, гадкого, мышастого цвета, но и оставляет в относительно чистых водах след мерзко разлагающегося ядерного топлива. Взбеленился Пасифик - послушные волны остервенело задолбили в почти, казалось бы, отодранную от корпуса посадочную да взлетную палубу, рьяно пытались захлестнуть командную рубку, доставая в отчаянных попытках даже до мостика. Зловещие как милитаристские праздники, одиозные как претворение сих торжеств в планетарную жизнь, вертикально вздыбившиеся валы прессовали досадную на океанской груди 'занозу', вдавливая мерзость в глубины вод, но, зияя рваными пробоинами, полные неутраченной мощи, в негодовании прокатывались мимо. Далее уж, за горизонтом, вымещали гнев с накопленной обидой на подвернувшихся, ни в чем не повинных торговых корабликах, на прикидывающихся безобидными, но на всякий случай в ожидании неприятностей прищурившихся жапанских берегах...
  
   Ударный авианосец, огневая мощь которого запросто стерла бы с лица земли, а для пущей гарантии вбила бы под землю все живое на территории в пятьсот тысяч квадратных миль, терпел бедствие, но не сдавался. С виду, как будто в рассеянности, а на самом деле в ожидании подмоги, педантично наворачивал флагман позорные по взбеленившемуся океану круги, попутно снося непочтительное поведение стихии. Помимо несколько однообразного маневрирования, оправдывая гордое название 'Могикан', авианосец то и дело отстреливался от возможно затаившихся в морских глубинах террористов крылатыми 'томашавками'.
   Ближайший из многообразия разбросанных по морям-океанам планеты холуевриканский флот поспешал на помощь. Помощь весьма действенную, так как ударной мощью запросто испепелил бы не жалкие, пусть и квадратной формы, мили, а целые континенты был в состоянии вогнать в небытие на тысячелетия. Спешил, но не в качестве второго блюда, поданного изуверствующим террористам, а на ловлю наглого, трусливого врага, что затаился в темных, непроглядных даже доносчикам-сонарам водах и, несмотря на взрывы глубинных бомб, посылаемых за борт пачками, носа не казал, позорная, трусливая тварь, один против тысячи.
   Флагманскому авианосцу приказано не сбавлять ход, а заманивать в 'окончательную' ловушку клюнувшего и, наверняка, трепещущего от страха противника, осуществляющего неведомым, подлым способом гнусные по отношению к флотским единицам замыслы. Выполнить поставленную задачу представлялось затруднительным, так как ход на одном винте несколько иной, чем на двух, а второй винт весьма некстати срезали. Срезали, как до сих пор на протяжении полугода обкорнали винты у сорока трех субмарин, напоминающих теперь девиц, по первому разу лишенных невинности, и не знающих, что по сему примечательному поводу полагается делать или сказать чего?, и как у фрегата охранения,- не охранник, а срамотища...
  
   На авианосце царил флотский порядок, в том смысле этого слова, что до каннибализма, свойственного экипажам при затянувшихся кораблекрушениях, дело пока не дошло.
   -Эй, парни! Живо кантуйте бочки с керосином! Да нет, бараны, солярку не поджигать и 'барелы' в трюмы к морячкам не спихивать, а заправлять штурмовики: именно штурмовики полторы тысячи миль без дозаправки , почитай, протянуть могут...
   Что истребители? Пилотов истребителей загрузим в бомболюки, все равно ведь перепились не хилее скотлэндцов в компании с бирландцами, болельщикам сокера - теперь асам без разницы, где, на чем и куда лететь? И если врагов по пеленгу полета на предмет бомбометания не встретим, то дотянут до места назначения свеженькие, точно подмороженные 'кукумберсы'...
   А если встретим? Ну, если встретим, парни, не обессудьте, придется бравым соколам свалиться противнику как джек-пот на ошарашенную голову. Да постелите матрасов, что ли, для комфорта,- командир летной группы неустанно проявлял заботу о подчиненных, тем более о цвете и гордости палубной авиации - летчиках-истребителях.- Куда запропастился дипломированный штурман? Вечно что-нибудь выдумает, лишь бы отлынивать от службы. Опять в мониторе увяз по уши, цифирная душонка!..
  
   -Эге-ге-гей! Ребята на баке, живо трави концы! А с концами спускай за борт вельботы, пока пехтура не прознала да не завоняла палубу пропотевшими ботинками!
   -Боцман! Спускай все имеющиеся плавсредства с положительной плавучестью!
   Ребята в подозрительно бело-голубого цвета форменках да, вдобавок, в легкомысленных шляпках с помпонами, расторопно суетились, не зная за что уж кого ухватить в первую очередь.
   Боцман, попытавшийся придать пренаглющим навыкате глазенкам выражение незапятнанно-чистой репутации, с последующим переходом в искреннее раскаяние и восхищение командирским провидением, зря старался: не вышло ничегошеньки.
   -Тут такое дело приключилось: в последнем порту-стоянке все положительно плывущее, вроде как, само-собой спустилось. Нет, деньжата, конечно, кой-какие в загашнике имеются - давно собирался с вами как с командиром плавсостава поделиться соответственными соображениями, да служба отвлекала, проклятая. Нельзя ли снизить нагрузку по моей должности?- прошамкал и заискивающе заулыбался боцман, но только половиной вставных зубов: нижнюю челюсть по тревоге в свою пасть запихнул кто-то более расторопный; кислую же мину должна была скрасить здоровущая пачка купюр, протягиваемая ловким манером - со стороны казалось: исполняются прямые воинские обязанности.
   -'Литл, но вэл'.- Взвесил на ладони, что на безмене, пачку да придирчиво осмотрел метрологическим взглядом командир плавсостава, недавно переведенный в качестве повышения с корвета-лилипута, а потому не в меру ретивый да любознательный.
   -Сойдет в качестве компенсации отсутствия плавающих средств. Знал, что на флагмане служат 'бойсы', заслуживающие доверия, да только на здоровенной лохани пока найдешь толкового парня - быстрее обанкротишься. Дурачье вокруг форменное - норовят работать лишь на собственный карман, а не думать о прикрытии сверху, что с флотской точки зрения - сущая безграмотность. Как иначе отобьешься от налета противника - от ревизий и проверяющих, а? То-то.
   Значит так, потери спишем на штормовые условия. Если хоть что-то из плавстредств на борту сохранилось - разбить в щепы для предъявления вещественных доказательств. Приказ ясен?
   -Оформим мигом!- Ободрился боцман всеобщим списанием.- Капитанский вельбот свесим за борт - из оснастки все равно один лишь проржавелый корпус не продан - пусть расшибает вдребезги.
   -Послушайте-ка, боцман,- поймал себя на неожиданной мысли 'комплавсост',- а в дельце с винтом, гм, вы случайно не в доле? А то смотрите, лучше сразу со мной поде... доложиться, чтоб не иметь неприятностей. Узнаю, что действовали без прикрытия да за моей спиной - будете до конца службы в швартовой команде с лебедкой целоваться, если железяку в порту не загнали...
   -Поди распили эдакую дурищу, попробуй свинти... эва какие храповики, шестерни...- завел было волынку о служебных тяготах боцман, тем не менее дисциплинированно исполняя приказ начальства...
  
   -Ого-го! Живем, братаны! Хвостатые селедки да клювастые воробьи с памперсами взамен туалетов - все как один скачут по палубам, будто придурков взамен поп-корна поджаривают!- браво доложила, как по-боевому распорядку положено, разведка.- В барах лафа: пусто и отпускают без стояночных наценок, а со штормовыми скидками! Айда, морпехи, гроза портовых забегаловок, развернемся вовсю ширь, согласно предписанным традициям!
   -Ва-ау!- воодушевленно заорала толпа татуированных, стриженных здоровяков, самые из которых интеллектуалы с пятого захода провалили тесты за начальную школу, и ломанулась по указанному адресу...
  
   -Что это вы тут мерзкое без меня затеваете, а-а?- Застукал на месте претворяемой в жизнь пакости командир своих же подчиненных, мерзких котиков.- Доложить быстро, но тихо, для конспирации.
   -Да вот морпехов выкурить не мешало бы, а то битком забили бары - к стойке не протолкнуться. Сейчас же не поймешь, какое на судне положение, так что именно котикам в заведениях самое место...- Хитрющий с виду детина рисовано сглотнул от якобы иссушающей мордень жажды и стеснительно спрятал за спину толовую шашечку с занявшимся, предательски шипящим бикфордовым шнуром.- Что дуболомам от малюсенького заряда сделается? А нам, какой ни есть, а тренинг, и в баре станет чище.- Потупилась мордень чуть ли ни смущенно, шкодливо стреляя по сторонам цепкими глазками.
   -Ага-ага.- Согласно закивали головами и мерзко заулыбались прочие 'котики'.
   -Молодцы, операция продумана грамотно, но... но без должного размаха. Даю новую вводную: очистить от кинско-поварского сброда столовку. Это будет база, оттуда начнем действовать - претворять в жизнь более глобальные планы, диктуемые благоприятной для пакостей обстановкой,- вполне соответствующе должности строил тактику командир диверсантов.- Нечего работать по мелочи! А заряд подсунь кому-нибудь, чтоб добро впустую не пропадало.
   -Вот это дело!- обрадовались мерзкие подчиненные столь ловкому ходу, как оставить прочих сослуживцев мало что в дураках да еще без жратвы!
   Котик, что со взрывчаткой, не зря 'зыркал' глазками - сунул шашечку в проползающий мимо, битком набитый подготовленной к эвакуации секретной документацией кар, как ни охраняй объект сопровождающие, надутые будто индюки, воображающие себя судовой интеллигенцией секретчики...
  
   Эскадренный капитан-адмирал держался молодцом и, несмотря на высокое звание, труса не праздновал. Геройствовать отчасти помогали антидепрессанты, срочно мобилизованные из запасов бортовой аптечки, отчасти - 'Жека Дэнельсон', давненько дожидавшийся своего часа в закупоренной, заповедной бутылочке, отчасти - судовой психотерапевт, один взгляд на формы которой моментально отшибал посторонние помыслы, однако не в данной 'безвинтовой' ситуации. Тем не менее, задрав уставную юбку и не отказавшись от стаканчика, психотерапевт исправно выполняла должностные обязанности. Высокочиновный пациент перестал уже рассуждать на темы: удариться ли в панику и орать, бегая по палубам наперегонки с подчиненными, или, проявив мужество, гоняться за злодеями, крушить технику, желательно автомобильную, подставлять собственную и бить в ответ по злокозненным мордам противников...
   По-первому из двух существующих киношных сценариев, какими вдосталь пичкала примерных холуевриканцев голоиудская братия, следовала позорная отставка без пенсиона, выселение из дома, потом жена бросит, кудрявого ребенка через суд заберет. Затем - плавное планирование на дно с разборками в барах, излияние души в беседах с продажными, но понятливыми потаскухами. А то даже самое страшное и унизительное - бесплатный, благотворительный бульончик с булками. Там-то, в очереди за подачкой, непременно встретишься с запропастившимся, единственным, зато успешным шансом.
   По-второму - трогательные до торжественных слез похороны в дождь с залповой пальбой и лихим упаковыванием стробоскопического флага, нервы щиплющее прощание с женой геройски почившего друга. В развитии темы - награды, фуршеты, оставление непонимающей жены с грустящим кудрявым ребенком ради воблообразной журналистки или заляпанной художницы, случается, что вражеской агентши, с последующим прямым попаданием в друзья-советники пэррезидента, а то и в личную охрану. Это как кому подфартит.
   Непреложный факт, что за обоими сценариями как хвост за собакой неизменной оскоминой тащится 'хэппи-энд', на оптимистичный лад не настраивал - адмирал подумывал вернуться к исполнению прямых обязанностей.
   Психоаналитичке в задранной юбке совсем не по вкусу пришлась мыслительная отвлеченность пусть и комплексующего, но мужчины, в конце концов, не до вакуума исчерпавшего внутренние ресурсы... в опытных-то руках да при грамотном дозировании стимуляторов со стероидами.
   -Давайте-ка, капитан-адмирал, дерябнем по стаканчику.
   Вот это,- хлопнула телесно-одаренная аналитичка сперва по пузатому боку бутылки,- да это,- потом - себя по ляжке,- самые действенные средства релаксации! Поверь, я тебе как психов аналитик со стажем предписываю. Пора приступать к делу, а то все бы слюну пускать пациентам послешоковым.- И юбка безо всякого рукоприкладства задралась еще выше, словно дрессированная или на моторчике.
   Обильно сглотнувшего адмирала в который уж раз прошибла испарина, но не зря гардемарином проходил выучку в Бестолоковых Понтах - муштра 'бестпойнтская' дала о себе знать в весьма ответственный для флагмана момент.
   -'Ван секонд, май дира', только заслушаю текущий рапорт.- Плеснул капитан-адмирал служебной даме в жадно протянутый стакан побольше сивушного напитка, чтоб не передумала, тактически грамотно расположился поближе к призывным ляжкам и под шумок да возню срываемой воспылавшей аналитичкой форменной с побрякивающими наградами одежды затребовал у старпома доклад о состоянии вверенной эскадры.
   -Положение удовлетворительное: прочих потерь, кроме левого винта, не имеем!..- радостным голосом доложился старший помощник, бодренький, веселенький, высверливающий дырочки в погонах, уж коль командир столь позорно 'облажался'.
   -Нет, корабли сопровождения не следуют нашим курсом...- так же бодренько, с оптимизмом продолжил отвечать на наводящие, пока еще адмиральские вопросы. Ни сколь не смущало, а, наоборот, обнадеживало, что по связи слышался надрывный, неестественно сиплый голос. Думалось: от волнения, а на деле - от упорной обороны последнего бастиона исподней униформы.
   -Корабли сопровождения свалили - в спешке даже не просемафорили: куда? Решили, что реактор вот-вот бау-бахнет, соляра неграмотная, а на носу просто внеплановый выброс, всего-навсего...
   Так что, настроение команды бодрое и предприимчивое, в соответствии с предписаниями самого Абрама Линкорна.
   -Как держатся летчики?- Адмирал почти капитулировал перед напором психической специалистки, но вовремя применив военную хитрость, выцедив ненасытной игрунье остатки почившего, увы, 'Жеки Дэнильсона', коварным ходом выгадал полминуты для 'доприема' рапорта.
   -Авиация в полной взлетной готовности! Тоже свалить хотели, но передумали: опасаются не дотянуть до ближайшего аэродрома, для чего пришлось выплатить вперед шестимесячное жалование главному штурману.
   -Хоть здесь порядок. А корабельный экипаж?- это последнее, чем успел поинтересоваться заботливый командир перед наступлением окончательной релаксации.
   -О-о! Морячкам на зуб не попадайся, настоящие 'шарки' - за них можете быть спокойны. Находятся на вахтерных номерах, докладывают: шлюпки и катера при столь крутой волне спускать за борт - дело гиблое, плавсредства расшибает в щепы. Адмиральский вельбот, кстати, тоже в металлолом превратился. Героический боцман спас кусочек - принес для демонстрации. Ни поощрить ли служаку за столь бережное отношение к казенному имуществу: во время спасательной операции он потерял челюсть?
   А морская пехота, та вообще ведет себя героически: сейчас опустошат бары, потом грозятся разобраться, наконец, с морячками и с летчиками на этот раз окончательно.- У наушничающего старшего помощника как кингстон прорвало.- Секретчики, вот те перестарались, проявили чрезмерное усердие - уничтожили документацию раньше времени... вместе с каром, чтобы избежать излишней разгласки. Кого-кого, а их наградить нужно обязательно... за служебное рвение: теперь уж документы точно врагам не достанутся, даже рыбы ни полстранички не прочитают, будь хоть трижды выпускницами 'университи', а потому сугубо против военных настроенные.
   А вот командир мерзких котиков, уф, доложил, что заявится в капитанскую каюту собственной персоной, 'фэйс оф фэйс', так сказать,- не мог и особо не старался скрыть радости в голосе подсиживающий, как во флоте заведено, капитана старший помощник.- Мол, вы его несправедливо обошли по службе да в Бестолковых Понтах непрестанно наушничали начальству. Так что по случаю предстоящего визита все ножи в столовке да на кухне конфисковал - мечет в замороженные туши, восстанавливает навык, чтоб уж без промаха...
   -Добро-о!- только и прокряхтел капитан-адмирал, но непонятно кому, мерзкому ли котику с ножами, ябеде ли помощнику, но скорей всего - опытной, дальше некуда, набившей руку в деле релаксации психоаналитичке.
   Тем не менее, старпом командира даже зауважал и, впопыхах заштопывая дырочки на погонах, рассуждал, что рано списывает со счетов столь хладнокровного старикана.
  
   В Центральном объединенном холуевриканском штабе напряженная работа, в который уж раз не принесшая негативного результата, переросла в тягостное ожидание очередных неприятностей.
   Единственным действием, в правильности которого никто не сомневался, явилась подготовка сорок шестой спецкамеры, напичканной новейшими цифровыми детекторами тотального био-психо-лояльного зондирования и контроля (в сорока четырех 'цугундерах' болтались подвешенные на шланго-датчиках капитаны недоброй половины подводного флота Холуеврики и позорного фрегата охранения, а еще в одном - подлый штатский). Капитан-адмиралов в ассортименте пока не имелось, но ожидалась поставка.
   Корректировка действий флота, спешащего на выручку, занимала в штабной деятельности вполне достойное место, примерно как в случае с третьей или четвертой обезвинченной субмариной. Случаи с диверсиями на первой и второй подлодках просто проворонили, списав на расшалившихся нарвалов, ляпсусы же с пятого по предпоследний, приключившийся с фрегатом, решили вообще гордо игнорировать. На ремонт субмарин списывались вполне приличные средства, тогда как на заправку лимитированным, увы, горючим каждой последующей карательной экспедиции средств уходило все больше и больше - достало бы на закладку и доведение до 'ума' новейшего крейсера от клотика до форштевня. При условии, конечно же, жесткой экономии на заклепках, чтобы на прочем, начиная с толщины прокатного листа и вплоть до электронной начинки, интенсивно подворовывать.
   Теперь же стряслось особо чрезвычайное происшествие - посягательство на авианосный флагман и не менее важное сопутствующее обстоятельство - в район бедствия 'ломанулись' ретивые 'зеленые', чьим лидерам более чем за квартал задолжали по выплатам. Корабль озабоченных экологов играючи перехватил бы торпедоносец или торпедокатер с подручными диверсантами, но Пасифик, словно записавшись в поборники гласности да сговорившись с погодой и прочими штормовыми ненастьями, выступил против. Отпор непрошеной общественности да подмогу флагману предстояло оказать весьма действенные, чтобы и 'фейсом' в грязь не ударить, и не 'сетдаум' в очередную лужу.
   Поперву в суетливой панике дело чуть не дошло до перенацеливания действий элитарного флота, квартирующего в Пескидском заливе. Конечно же, на интересы корабельных экипажей, живенько намывающих нефтрехряксы за охрану и конвой туда-сюда снующих танкеров, было наплевать. Однако возобладали интересы хозяев бензозаправок, поэтому решили ограничиться походом одного лишь ординарного флота, оторванного-таки от жапанских берегов, где интересов никаких, а ребята капитал, кроме как на паршивой электронике да на местных скво, ни на чем серьезном не сколачивали.
   Бесперспективный по заработкам флот, торопясь укрепить пошатнувшийся военный имидж, устремился уничтожить злокозненного 'мистера Зло', как с присущим штабистам, искрометным саксо-скотским юмором поименовали трусливое, злобное, копающие под могущество Холуеврики существо и покарать скрывающееся за скрюченной от бессилия спиной главного врага прочие темные силы. Здесь-то, в штабе, козней 'мистера' никто не опасался: комплекс помещений предусмотрительно расположили хоть не в деревенской глубинке, но подальше от морей, в безводной части континента. Тыловые служаки, совершенно напрасно обнадеженные, мол, у них свинтить нечего, ходили в героях, тем более что других, годных для прессы 'хэрроу' в ближайшем будущем не намечалось. Более того, очередная тщетность действий флотских позорников виделась штабным 'героям' столь очевидной, что чуть ли ни материализовывалась, стекая с экранов дисплеев голубоватыми, призывными волнами, и привносила заметное, нездоровое оживление в не столь уж малочисленные ряды офицеров уставной, с недавних пор, ориентации.
  
   Четыреххвостый адмирал (стилизованные рыбьи хвосты заменяли на погонах тривиальные сухопутные звезды), к чести его будь сказано, оживления не испытывал. Привыкший к боям не только кулуарным, но и подковерным, опытный интриган отлично понимал, что очень даже рискует непосредственно собственной обвешанной побрякушками персоной последовать в небытие, то есть в позорную отставку без выслуженного пенсиона, во след за проштрафившимися безынициативностью предшественником. Подобная перспектива энтузиазма не вызывала, но адмирал, твердо взяв себя в руки, сконцентрировал внимание на постановке служебной задачи. Не будучи, в силу занимаемой должности, человеком изобретательным, но зато упорным, беспрекословно верящим в действенность силы, именно крайне радикальным средством пытался воздействовать на мозг. И, не останавливаясь перед робкими протестами черепной коробки да перед предупредительным клацаньем зубов, то и дело поколачивал кулаком по лбу. То ли потому, что кулачище, от регулярного принятия дообеденного и послеужинного бурбона, полновесно оброс тугим мясом, то ли мозгу надоело сотрясаться, но что-то подстегнуло нервно-суетливую умственную деятельность, выдавшую 'на гора' решение, отсрочившее позорное срывание многохвостых эполет.
   Получив приказ к исполнению, штабные встрепенулись. Те из них, кто дозу с утра не принял, ощутили, что хватили таки, но запамятовали. Те же, кто уже 'торчал', посчитали, что переборщили, а один из служак свернул на путь истинный: клятвенно пообещался завязать с героинами, вернуться к травке, виски и в брошенную семью к приемным чадам да к чужой жене.
   Командующий флотом, спешащим на битву с очередным декларируемым всемирным злом, в силу должности не только по поводу получаемых приказов, но и вне строя, в сугубо частной жизни не задавался какими-либо вопросами и не терзался излишними сомнениями. Ведь за годы служебной дрессуры был пройден столь неестественный отбор, что жалкой 'дарвинской' обезьяне и в кошмарных снах не привидится. Хоть в чем-либо, а особенно в полученных приказах сомневающиеся хлюпики остались краснозадыми макаками висеть хвостами на ветвях деревьев, то биш даже до жалких 'колонелей' в оккупированных джунглях им не светило выслужиться.
   Поэтому вверенный жесткому командованию флот исполнительно пустился каперствовать в попутных многоузловому ходу водах, конфискуя с незадачливых сейнеров тралы, сети, корабельные журналы, кассы да прочую рыболовецкую снасть. Случались особо ценные призы, как то: подсветка для кальмарового лова и надежно, казалось бы, упрятанная жапанцами гарпунная пушечка для пальбы по кашалотам да по совсем уж мирным полосатикам. Нашлись специалисты во флоте, что когда-то подвязались на рыбацком промысле - конечно уж, не упустили шанса на сопутствующий службе приработок. Плевать, что эсминцы, отлавливающие маскирующихся под мирных рыбешек в косяках серебристой макрели акул, выглядели до смешного нелепо. Плевать, что крейсера уподобились рыбо-перерабатывающим фабрикам, тоннами принимающими на борт добычу - с привычно погрязших в тупой деятельности холуевриканцев взятки гладки. И, уж тем более, начхать на не одобряющих подобные действия бродяг-дельфинов, до сих пор почитаемых союзными человеку, а тут под одну гребенку постриженных наравне с мерзкими, недоразвитыми хряще-костными хищниками. Чхать холуевриканцы хотели даже на укоризну со стороны серьезных семейных китов и давно уже махнувших плавником на собственный вес касаток, на пытающихся смыться пронырливых тунцов, умыкнувших под шумок у расстроенных акул лакомых макрелей - любые уговоры ихтиологической общественности явились бы напрасной тратой времени. К тому же неуклюжие рыболовные потуги флота сопровождались гораздо более бедственным для морских обитателей бомбометанием в солидном тротиловом эквиваленте. Более того, 'комфлота' решил не останавливаться на достигнутом, а использовать хотя бы часть боевых кораблей строго по назначению, и, вместо конфискации сетей, рассматривать встречные рыболовецкие суда 'призами', брать на абордаж, а там уж пускай тралят из половинной добычи под надсмотром жерл орудий 'айдаайовского' калибра.
   Но в Центральном объединенном холуевриканском штабе инициатива на местах вызвала нешуточную настороженность чертыреххвостого адмирала, чутьем опытного пролазы унюхавшего сильный ход конкурента, стоящего на карьерной лестнице пониже всего лишь на одну хвостатую ступеньку.
   -Недохвостатый адмиралишка метит походить на развоевавшегося Нельсона, только что с ногами пока не переломанными! Не так ли, преданный адъютант?- обратился адмирал к штабному служке, обреченному по лакейской должности неукоснительно выслушивать начальственные бредни.- Нет уж, пускай я прослыву последним позорным либералишкой, но даже не подумаю потрафить прощелыге-авантюристу!
   Каперствовать собирается, негодный выскочка! И это в то время, когда флот всемирно миротворствует! Карьера морган-куковая на уме?! Гм-м. А ну-ка, адъютант, проверить и доложить, с чем в 'шнек баре' хотдогбургеры, опять, небось, со стероидной говядиной?- Не сплоховал четыреххвостый - ловко задумал обернуть нездоровую милитаристскую инициативу к пользе личного служебного упрочения да, попутно, к приросту акционерных поступлений.
   Адъютант с превеликой охотой свалил бы в буфетную, где пускай хоть трижды воняет помойкой да горелыми грязными тряпками, и носа оттуда не казал, но знал наперед: через пять минут вновь востребуют для выслушивания стратегических излияний поддатого солдафона. Мало того, что самодур корчил из себя ретивого служаку, в быту тоже являлся форменным монстром, в свободное от службы время то и дело домогавшимся жены, прекрасной, великолепной, возвышенной женщины, имеющей к тому же идеалы с не менее твердыми убеждениями. Так, к примеру, она считала, что Ницше - полный остолоп, раз отрицательно относился к воспитанию 'белокурых бестий' на основе патриотических порнофильмов с сопутствующей печатной агитацией. Доставалось и прочим продюсерам, но адъютант обычно бывал до того поглощен игрой вытравленного цвета волос да прочими выдающимися формами Мерлиночки, когда та наливала себе выпить, а ему - молока, что напрочь позабыл фамилии дегенеративных киношников, врагов истинно холуевриканского образа мышления.
   -Ты еще здесь?! Впочем, чего было ожидать - кто, кроме законченных, заторможенных идиотов, подается в адъютанты?
   Вновь привлеченный к исполнению служебных обязанностей адъютант по непродолжительному для личных умственных способностей размышлению поковырял ногтем в щербине меж зубов, признаке неизвестно в какой области таланта, и предъявил адмиралу требуемое вещество.
   -Не знай тебя как облупленного - подумал бы, что вчера ты ужрался виски,- понюхал адмирал нечто представленное на анализ,- а, видать, дома зубная паста прикончилась. Именно до-ома!- Ткнул адмирал тщедушного подчиненного в костистую грудную клетку пальцем толщиной с разбухшую, волосатую сарделенцию.- Потому что сопливые хлюпики ночуют только в своих кроватках!
   Нюхнул адмирал анализы повторно, потряс головой и запил мерзкий запах, рекомендованный ко вдыханию лишь в противогазе, недобрым глотком варварского бурбона.
   -Вот какое вопиющее дерьмо вынужден жрать штабной персонал, не говоря уж о гарнизоне, ответственно несущем караульную службу! Как сугубо морскому человеку лично мне противно - а ты, чтоб дожевал!- Анализы вернулись к адъютанту.
   -Пора переходить на обеспечение штаба рыбными продуктами! Об этом соображении срочно необходимо стукануть в Бессистемный резерв - глядишь, контрольный пакет акции обломится? А треххвостому выскочке отбей, чтоб никаких абордажных инициатив - нет на разбои моей санкции, а вот воды вокруг следования флота следует объявлять территориальными, какая бы шваль, кроме нас, туда ни заходила! Пускай ждет прибытия подкреплений. Дожевал? Тогда бегом пшел вонять в центр связи!
  
   Предложение четыреххвостого адмирала о насущной флотской необходимости в закладке нескольких сотен новеньких с иголочки траулеров поначалу списали на врожденную придурковатость заявителя, но потом все же подвергли обсуждению и признали вполне целесообразным. В 'низах' остались весьма довольны:
   'Надо же, форменный болван, а туда же, мыслит, словно в хренаторы выставляться собирается. Теперь ни одна вражья морда не упрекнет Холуеврику в наращивании вооружений, а производство сонма рыболовных судов со снаряжением да с электронной начинкой подхлестнет рост производства, количество рабочих мест, дивиденды, лоббирование, акционирование - словом все, что Рубвельд от кризиса прописал!'
   Спустя непродолжительное производственное время морские обитатели выметались как окурки 'косяков' с заплеванных полов штабных уборных, один лишь планктон проскальзывал сквозь тенета, что вселяло в трепещущие от ужаса сердца 'зеленых' робкую надежду на сохранение в водных глубинах остатка хотя бы наипримитивнейших форм жизни. Иначе под что, на сохранение чего собственно требовать у 'добрых' дядь выделение твердых траншей?
  
   Да, если уж служба в лице начальства выделяет кого-либо из адмиралитета, то по заслугам и безошибочно!- Счастливчик четыреххвостый, с избытком одаренный всеми и сразу достоинствами, притом весьма выдающимися, старательно втянул никакими гимнастиками не сгоняемый живот и пристально вгляделся в пузатую бутыль бурбона, любуясь отражением уродливой, носатой, пузатой персональной фактуры с блестящими побрякушками на груди. Чрезвычайно довольный мурлыкал под нос бодрящий мотивчик, вроде сигнала 'на всплытие' субмарин, и щедро решил поделиться с кем-нибудь приподнятым настроением.
   -Эй, бездельник! Живо разузнай, откуда смердит как из полевого госпиталя в период оказания запоздалой помощи пехотной говядине, неделю как подорвавшейся на минах? Не забудь на обратном пути справься курсом акций 'Фиш инкорпорейтид'!- Адмирал, разумеется, не стал вдаваться в мелкие подробности личного рыбного бизнеса. Зачем доводить до какого-то паршивого адъютантишки, что в акции вбухано - в придачу к предновогодним бонусам штабного персонала - его же двухгодовое жалование.
   -Вы, адмирал, как будто из отсталой в развитии Обломхомы в штаб закатились! Это смрад из пищевого блока служебных кафетериев, где пытаются разморозить слизь, что ловкачи из 'Фиш вонь инкорпрейтид' выдают за рыбное филе.
   Ребята недовольны: ведь поначалу думали, что желе прописано исключительно подвешенным подопечным в качестве дополнительной пытки. Старались, скармливали добавочные порции. И точно, адмирал, допрашиваемые припоминали о сотрудничестве с жапанскими реваншистами и даже называли возможные адреса с запрятанными плазменными резаками для срезки винтов с субмарин. Но самим-то офицерам, стыдно сказать, приходится таскать догбургеры из дома. У семейных по этому поводу осложнения с недоедающими детьми и голодными собаками, а чем прикажете питаться холостякам?- Тяжко вздохнул адъютант.- Приходится покупать стряпню лотошников, что накладно и чрезвычайно рискованно.
   Замер адъютант, прислушиваясь, в ожидании неприятностей, к неодобрительному бурчанию кишечника. Но напрасно опасался оконфузиться: конденсация запашков в кабинете была такова, что проделай он 'все' по-тихому - адмирал ничегошеньки не учуял бы.
   -Крепись, моряк, стойко сноси тяготы - за то тебе идет жалование... хм. А представляешь, каково сейчас 'бойсам' в открытом океане, где за угол в догбургерную, чтоб отлынивать от служебных обязанностей, не сбегаешь: на судах не только в камбузах, в гальюнах повсеместная монополия 'Фиш инкорпорейтид'!
   Чего стоишь, бестолочь?! Живо узнать и доложить текущий курс акций!
   -Уже исполнено! Курс подскочил на пятьсот пунктов и на целые полголовы опередил нефтяные да голубые фишки.
   -Ух ты! Это получается: на почти целую, если стащить фуражку, твою тупую голову - отлично!
   По поводу развеселых в финансовом, а стало быть, в сакраментальном для холуевриканца плане известий 'хлопнул' адмирал бурбона по-простому, из прилипающего к пальцам стакана, даже безо льда, что, впрочем, отличает истого ценителя напитка от дилетантствующих выпивох.
   Если попрет и дальше, то недолго до полного, но неокончательного выкупа хоттиджа в Пикчигане, а потом... почему бы ни податься в Голоиуд, подвизаться рядовым продюсером или баллотироваться в хренсмены - за взятки законодательно лоббировать мерзопакости, в самом-то деле?- Шлепнул адмирал в переизбытке чувств по массивному, но все ж жалостно скрипнувшему подлокотнику.
   -Вот что, адъютант, звякни домой супруге, доложи: буду сегодня пораньше - пусть готовится...
   -Опять? Нет, только не это!- Адъютанту припомнилась возвышенная, нежная, пухлая как булочка, изготовленная под догбургер, адмиралова женушка.
   'За что ей, утонченному созданию, сносить от форменного скота произволы с низменными насилиями?'- пискнула противящаяся мыслишка.
   -Что-о?! Почему не 'это'?! А что же еще?!
   -Вот! Вот оно,- судорожно засуетился адъютант,- вот донесение от внешней разведки. Возможны политические осложнения...
   Адмирал пренебрежительно повертел в руках поданные бланки с тиснеными грифами 'топсикрита'.
   -Ты за кого меня держишь, хлюпик с аксельбантом? Что, сам с бумажной мелочевкой разобраться не в состоянии? А ну, звони жене! И подать к подземному вылазу из штаба персональный бензомобиль, живо!
   Шмякнули адъютантика по носу некоторые из бланков, долетевшие до побледневшего, точно мишень на стрельбище, лица.
   Деваться некуда. Оставалось лишь признать, что дежурные обстрелы, бомбардировки, размахивание над головой у застывшей в ожидании более крупных неприятностей планеты ядерной дубиной - делишки и вправду пустячные. Привычная рутина даже напряжения скудного умишки не потребовала...
   Казалось, наступила пора заслуженного отдыха. Пусть неумолчно, безудержно миссия всемирного миротворца вопиет по штабным закоулкам, призывая неусыпно печься о гегемонии ростовщиков над подогнанным под сквалыжные нужды миром - плевать. Но расслабиться не удалось по более насущным, близким к адъютантиковым лопаткам и прочим частям тела причинам. В Центральном объединенном холуевриканском штабе назрели действительно серьезные проблемы, для разрешения которых пришлось во внеочередной раз обработать фирменным нейродихлофосом обитателей теперь уже сорока шести спецкамер да прочие помещения, потому что от усиленного 'рыбного' питания штабу, по утверждениям санитарной инспекции, угрожало распространение проникающей инфекции, а то и поголовный мор.
   При дезинфекции никто особенно не пострадал, кроме заранее не предупрежденных, а потому потравленных кинцев-поваров, прислуги и уборщиков, да еще непривычный к химобработкам, подвешенный на шланго-датчиках капитан-адмирал переживал, терзался жутко. Все-то не давала покоя психоаналитичка с ляжками, все-то навязчиво всплывал в забитом транквилизаторами сознании призывно манящий образ. Дело, увы, не в чрезмерной влюбчивости, просто назойливо вспоминалось, как он, доверчивый остолоп, вызванный в штаб будто бы за повышением да наградами, опрометчиво не последовал дельному совету собаку на подобных 'поощрениях' съевшей 'вуменки': закатиться сообща по подложным паспортам куда-нибудь под пальмы, прихватив корабельную кассу в придачу.
   Но капитан-адмирал все же отыгрался - оставил с носом допрашивающий персонал, когда после химобработки и выноса тел неповинных поваров с обслугой, ничего интересного в исследуемом подсознании обнаружить не удалось, кроме, разве что, нескольких залеченных в тайне от начальства дурных болезней. Еще всплыли не по назначению потраченные кругленькие суммы казенных денег да связи с экзотическими туземками, которых, даже при самом старательном притягивании за уши, выдать за вражеских агентов возможным не представилось,- никаких следов злого умысла, а лишь, наоборот, стремление угодить по-всякому да выслужиться...
   Вновь, в который уж раз осложнения с допросами бестолковых капитанов пришлось компенсировать 'подлому штатскому', чье досье обрастало бесконечно новыми 'перлами', как днище холуевриканского флагмана - радиоактивными устрицами.
   Штатский явился для штаба подлинным сокровищем, неистощимым кладезем конвертируемой в полновесные хряксы информации. В памяти человекообразного подопытного всплывало столько интересного, что один полный сеанс психовыкачки, с избытком достаточный для всей с потрохами подноготной какого-нибудь экс-капитанишки обезвинченной подлодки, вмещал от силы сотую часть накопленных сим субъектом ценных данных. Каждый раз при обработке обнаруживалось что-то новенькое, очередной откапываемый пласт затмевал изысками непревзойденный, казалось бы, предыдущий. Обрабатывающие штатского типа психотехники, анестезиологи, электронщики в благодарность исподтишка заботились о самочувствии да упитанности затравленного источника конфиденциальной информации. То и дело, с оглядкой на начальство, скармливали подопечному спертые у семей, подгорелые в тостерах 'бургеры' со стылыми, а потому будто сдувшимися котлетами да подмасливали коварно похищенными из школьных ранцев детворы разномастными 'сникербаунтиками'. Но столь тесное общение с подозрительным штатским лицом не могло не отразиться на морально-нравственных качествах военного, в общем-то, персонала. Так что права оказалась санитарная инспекция на счет проникающей инфекции, но только инфекция эта особого свойства и распространялась вовсе не ползучими бактериями да чхавшими на воздушные перелеты вирусами, а паразитом совсем иного рода-племени.
   После тесного общения с подноготной штатского проверенные, засекреченные под 'клерков из офисов' штабисты то и дело скатывались в загульную наркоманию, растления многообразных видов, возрастов да наклонностей или, того пуще, становились лицами в федеральном розыске. Где же было скрываться? - Дневали-ночевали на службе, тянули лямку на глазах начальства год за два, получая продвижения, поощрения, с вытекающими банкетными оргиями. Не обращать внимания на мелкое воровство, на пьянство при исполнении служебных обязанностей стало считаться признаком хорошего тона. Да что там, у самого четыреххвостого свинтили с френча Пурпурные звезды с Отважными сердцами, а он не дал делу хода - вцепился в должность, подавая пример 'не выносить сор' из штаба пред глаза начальства. Ведь миледи, по легенде программистка, стащившая с адмиральских телес не только увешанный медалями френч, но и прочее мало-мальски ценное имущество, прошла проверки на доступ, являлась тренированным специальным агентом, а на поверку-то оказалась заводилой крепко сколоченной штабной шайки.
   Дальше-больше, при плановых обработках штатского субъекта рядом со спецкамерой принялись шнырять темные личности, неумело втиснутые в специально для подглядываний да подслушиваний пошитые мундиры. Особо ценная, выуженная информация тут же переправлялась бывшими в деле связистами прямиком на биржу, а служба безопасности предотвратила несколько десятков покушений на теракты вплоть до подрыва доверия к Центральному объединенному штабу, организованных конкурирующими брокерскими бандами.
   С подлого, но весьма ценного штатского искусными, щадящими тело, но не психику методами слой за слоем соскабливалась, считывалась, местами выжималась информация, судя по которой, подопечный являлся глубоко замаскированным, внедрившимся в общество, но не вражеским шпионом, а доморощенным энергетическим вампиром высочайшего уровня.
   Энергия, с помощь которой выявленная демоническая личность поддерживала то и дело требующие подпитки силы, была негативного качества и злодейского свойства. Не оставалось каких-либо тяжких деяний, во что бы неприглядный с виду штатский ни спускал окружающих, холя низменные инстинкты, понуждая периодически выплескивать накопившееся напряжение в вопиюще неблаговидные поступки. Затягивал в омут порочащих достоинство, несмываемых пороков видных политиков, преуспевающих финансистов, массмедийных звезд... для последующего использования в качестве 'половых тряпок'. Подлый штатский овладевал не только кошельками да вытряхнутыми из 'шкафов скелетами', но с наслаждением упивался жалкими, агонизирующими импульсами, испускаемыми низвергнутыми в пропасть жертвами, осознавшими полноту безысходной обреченности.
   Грязь, запятнавшую столпы общества, впору было соскребать лопатами, а на биржу вывозить вагонами, но какой-либо конкретики о срезке винтов с субмарин разгрести не удалось. Непосредственное отношение к 'милитари' делам имели лишь поставки гнилых солдатских башмаков, бросовых авиационных деталек по цене лимузинов да принудительные, под угрозой шантажа, закупки устарелого вооружения. Подобные пустяковины давно уже ни для кого особого секрета не составляли и даже не дотягивали до газетной сенсации. Но о пресловутом 'мистере Зло' не всплыло, как не всплывало, ни малейшей зацепки.
   Начальство повелело копать глубже - кровь из носу, во что бы то ни стало выявить идеологические убеждения подопытного. Однако смутно различимые в затуманенном подсознании штатского хлюпика следы каких-либо принципов уводили в абсолютно противоположные направления, идеология же сводилась к исключительно одной лишь безоглядной наживе, а стало быть, к лояльности.
   От прозы жанра - и без очков видимого отсутствия политической подоплеки 'винтового дела' - интерес правительственных бонз к заключенным спецкамер угас напрочь, а ведь дело поначалу казалось, ого-го-го, каким перспективным: винты-то срезались по преимуществу левые, ну чем ни прямой след в стан реваншистов лунистического толка?
   Охлаждение руководства к подневольным обитателям штабных застенков пришлось весьма кстати, позволив вольно и подневольно служащим развернуться в полную ширь и мощь. Если данные, скаченные с капитанов, использовались лишь для оптовой продажи военных секретов да розничной торговли тайнами (то и другое по бросовым, явно демпинговым ценам), то информации штатского типа уделялось особое внимание. Отныне воротилы бизнеса, продолжатели финансовых династий, лица, определяющие ход мировой политики - тем самым марающие историю - никто не был застрахован от прямого или косвенного шантажа. Безошибочно точно, с подтверждением свидетелей и фотодокументов указывалось время, место растления ли, приема дозы, наезда в пьяном виде ли, измен мужьям-женам в составе оргий ли, индивидуально... Компромат шел в обмен на лоббирование интересов 'проставившихся' корпораций или конкурентов, если перебьют цену, с последующим 'сливом' по указанным раскошелившимися заказчиками каналам ценнейшего материала. Делишки закрутились-завертелись чрезвычайно прибыльные - наличные приваливали чемоданами, а штатского в поощрение и от истощения организма подпаивали подслащенной шипучкой. Но, увы, недолго лелеяли да холили штабные служаки основной источник поступления доходов, доходов со временем уже не своих, а, по большей части, принадлежащих ненасытным кредиторам, множившим долги штабистов, скупавшим-перекупавшим финансовые обязательства с потрохами по 'льготному' лизингу.
   Засасывание в ростовщический омут продолжалось бы дальше, затягивалось бы все глубже, тихо, мирно, ко взаимной пользе и удовлетворению, но адмирал, по мере роста курса определенных акций, набирающий вес в обществе, возомнил, как у богатеев заведено, о собственной личности невесть что и выступил для начала с предложением: впредь снабжать боевые суда исключительно винтами патриотической правой ориентации. Но нет, очкарики, крысы ученые, будто сговорившись с подпыточными капитанами, мычали несвязное об особенностях аквавихревых потоков, занесения кормы, неэкономичности хода...
   Посрамленный научными кругами адмирал, не выказывающий до сих пор непосредственно личного интереса к заключенному отребью, находясь под впечатлением от непривычной способности к генерации идей, как-то после обеденной выпивки, опрометчиво пытаясь забить досаждающую муху, стукнул себя кулачищем по лбу. И с первого же удара на выходе получил, словно из доломанного банкомата вместо десятки - сотенную, казалось бы на первый взгляд безобидную мыслишку: 'А ни разобраться ли собственноручно со штатским штафиркой, беззастенчиво объедающим 'Фиш инкорпорейтид'?! Да и вообще цивильный 'пиджак' в штабе - явный бардак, чтоб не сказать - непорядок, если только это не пэррезидент собственной персоной, заявившийся с наградной миссией.
  
   -Нет уж, не извините, мне очередной взнос за яхту оплачивать да в 'порш' треклятый нужно дополнительные амортизаторы ставить, а то трясет как в шейкере даже на автобане.
   -Не огорчайся по пустякам, детка! Если запоздаем с очередными выплатами дилерам, то штаб разнесут вдребезги с неэвакуировавшимся персоналом в придачу, и примется на твоей яхте завалящий броклер-шмоклер, закутавшись в сорванный парус, не хуже 'порша' девок амортизировать.
   -Взно-ос, 'по-орш' - размечтались. Тут на пару доз наскрести...- Долговязый электронщик с недобрым, затуманенным точно у задохшейся рыбы взглядом, в тщетной надежде пошарил по карманам, а потом по отделениям непонятно для чего, при столь печальных денежных обстоятельствах, надобного бумажника.
   Кучерявый, пузатенький психотехник дернулся было рефлекторно поделиться с товарищем запасцем травки, но вовремя притормозил, раздумывая, тройную ли цену заломить за оказанное 'благодеяние' или четвертную.
   -Надо быть жестче, а вы, мужики, сентиментальные мямли. Неужели не понимаете: четыреххвостый хочет наложить лапу абсолютно на все приработки. Я уж с этим типом дело имела: за дешевые побрякушки хотел такого... ну как будто тоже из вашей компашки. Сутенером, что ли, до службы подрабатывал? Остановить гетеросексуального извращенца можно только силой. Силой удара!- Проверенный, боевой центрально-штабной спецагент, по легенде - программисточка, скептически оглядела одного за другим парочку визави на предмет решительности. Однако осмотром осталась явно недовольна.- Либо адмирал, присвоив наши законные доходы, волосатую лапу наложит на штатского - либо мы куш заграбастаем. Пора действовать! Или вы оба со мной не согласны?
   Спецагент, недоверчиво прищурившись наметанным правым глазом, будто прицелилась в одного, а потом и другого мужчинку взяла на мушку - те поспешили с заверениями безоговорочной лояльности:
   -Что ты, что ты, Яичница, конечно, мы согласны...
  
   Когда дело касалось битвы за наличные, недостатка в желающих действовать не наблюдалось, ведь штафирка штатская, на кладезь ценных данных которого покусился адмирал, давно уже рассматривался в качестве законной добычи, 'распорционенной' на лакомые кусочки - посторонним в дележе 'приза' места не оставалось. Привычка стричь с заключенного купоны и получать дивиденды впиталась в кровь вместе с трудно выявляемыми, а потому чрезвычайно дорогими наркостимуляторами. Паника же, вызванная решением адмирала лично разобраться со штатским, перешла в настоятельно требующее выхода раздражение.
   Над адмиралом сгущались нешуточные предгрозовые тучи. Опасность оседала с осадком в чашке кофе, нависала тяжестью широкоэкранного монитора, непрестанно на поднятых руках перетаскиваемого с места на место, скользила уклончивостью взглядов, прицеливалась укусом оголенных проводов, накапливалась увесистостью папок с документацией на верхних полках стеллажей - нет, казалось, четыреххвотому разорителю спасения. Но прагматизм, избавляющий от излишних передвижений по провонявшему 'фишем' штабу, плюс везение, могущее столь упорно сопутствовать одним лишь круглым идиотам, помогали адмиралу избегать жизненно опасного контакта со штабным персоналом - даже пустяковой травмы не получил, не говоря уж о ранении на службе.
   Один из утомленных излишней, по его мнению, суетой, отвлекающей от сколачивания предпенсионного капитальца, заплешивевший на штабной ниве аналитик с просветлевшим от глотка старого, недоброго виски мозгом, заметил, мол, от нынешнего самодура потрясений ждать не приходится. Новый же 'полотер' еще неизвестно, как и куда пометет, кого из штаба раньше отставки за выслугой лет выметет. Поэтому, от греха подальше, порекомендовал устроить-таки адмиралу рандеву со штафиркой - пусть попробует до чего докопаться, но...
   К встрече готовились основательно: удлинили на полметра цепь на привязи объекта, чей мозг предварительно задурманили примерно настолько, насколько возможно вообще для полуживого организма, а в затуманенном, подавленном сознании упор решили сделать на агрессивное озверение с периодическим впадением в прострацию...
   Первое рандеву много времени не заняло, но подготовка ко второму затягивалась: некогда золотоносной жиле, штатскому подлюге, восстанавливали деятельность не только впечатлениями от встречи, но и, увы, чисто механическим воздействием потрясенного мозга, а четыреххвостому адмиралу приживляли наполовину откушенное ухо.
   Реакция старого морского волка не подвела, когда на бодрое приветствие: 'А ну встать, сучья морда! Ты что это разлегся в присутствии адмирала?!' существо в серой, полосатой фланели внезапно взвыло, глянуло на штабное руководство недопустимо вызывающим с сумасшедшинкой в расширенных зрачках взглядом и молниеносно метнулось на полную длину цепи. Клацнувшим на ухе зубам не хватило дотянуться до сонной артерии того самого решающего 'последнего дюйма'. Обкорнанный адмирал успел-таки вздрогнуть и чисто рефлекторно отбросил агрессивное, зубастое существо ударом тяжеловесного кулака.
   Перед повторным визитом вопросами персональной безопасности адмиралу пришлось заниматься самолично. Скидки на полную невозможность каких бы то ни было физических действий со стороны 'безобидного' штатского впредь не допускались - цепь вымерили заново. Кроме того, требовалась полная гарантия умиротворенности и наиболее полное просветление объекта. Этим занялись садисты-медики из допущенного, ввиду экстренного случая, в штаб спецподразделения, доукомплектованного вдобавок дуболомами, для которых знание чего-либо, не касающегося непосредственного профиля деятельности, считалось изменой и каралось публичной поркой перед строем. Многие из них, для более успешного продвижения по службе, старались даже забыть, как пэррезидентову псину кличут. Те редкие в спецподразделении, но до жути сообразительные индивидуумы, что для снижения эффекта порки поддевали под форменку хоккеистские трусы на поролоне, то и дело отрабатывали на зазевавшемся без привычного допинга штабном персонале силовые приемчики. Подобное сотрудничество, понятное дело, дополнительного энтузиазма не вызывало, но приходилось до поры сносить измывательства. Зато в кафетериях, куда пронырливые спецы отважились проникнуть - это без должной-то адаптации к запахам да пренебрегая противогазами - штабной народ отвел душеньку, позлорадствовал на скисшие мордени суперменствующих спецназовцев.
  
   -Хоть вы и штатский, мистер, но чувствуется: пальца тебе в рот не клади. Сидите-сидите, давайте-ка без чинопочитаний, чего уж, подумаешь, какой-то четыреххвостый адмирал, многих наград полный кавалер пожаловал с визитом - эка невидаль.- Адмирал покряхтел и, не дождавшись от штатской подлюги ни малейшего признака уважения, вместе с тем и агрессии, набрался-таки решимости подсесть за привинченный вовсе не для пущей устойчивости к полу да к стене столик.
   -У одних все получается - у других, гражданских мозгляков, ничего не выходит! Мы с вами принадлежим к первым.- С некоторым удовлетворением от проделанной работы осмотрел визитер посинелую физиономию штатского. В то же время невольно ощупал здоровущую повязку, не позволяющую окончательно отвалиться от головы ни за что, ни про что пострадавшему слуховому органу.
   Штатский тоже непроизвольно дернулся, подержался за ушибленную левую половину лица. Та, удостоенная внимания, а еще прежде - примочек, выглядела настолько хуже правой, сколько в подростковом возрасте ее носитель задолжал боксеру традиционного цвета кожи до момента, пока нечаянно ни столкнулся с кредитором нос к носу в тупиковой подворотне. Но даже если постараться не обращать внимания на пострадавшую физиономию, хлюпик выглядел не лучшим образом - самый памятливый на долги, объегоренный народец вряд ли опознал бы по уныло-изможденным приметам и прежде весьма далекого от сибаритского блеска, гнусного секретаришку Мусороса.
   Давно уже по мусоросовой наводке выявленный, задержанный, без суда и проволочек на шланго-датчики подвешенный, остался гнус, однако, благодаря привычной изворотливости, существовать далее, о чем впоследствии имел возможность неоднократно, не один десяток раз, пожалеть.
   Ныне же, перевязанный, стреноженный, зафиксированный в позе кокона, чтобы даже плюнуть не исхитрился в сторону чиновного посетителя, напичканный на сей раз антиагрессивными препаратами секретаришка являл собой нечто вроде тикающей бомбы, действия взрывателей которой абсолютно неизвестны: столь мудреный хоровод из предыдущих и последующих психотропных коктейлей замутили как в реторте в многострадальном его организме.
   -Ну, приятель, чего старое поминать? Что было, то было, и если ухо приживется, то обещаю: особо мучить тебя не станут, а лишь - как обычно... На-ка, выпей пока содовой, а будешь правильно себя вести - распоряжусь, чтоб 'хангрид' граммов по 'сэтэди' подносили - удовольствие нынче по карману лишь 'солджерам' с выслугой лет, прочие 'пиплы' от зависти слюной давятся.
   Отходчивый адмирал вознамерился было сунуть стакан в секретаришкину наполовину примотанную к туловищу руку, но заподозрив, что у парня мощный кистевой бросок, влил содовую в полуоткрытый по рассеянности рот прямо из бутылки. Секретаришка закашлялся, и кое-что из слуховых позывных стало доходить до выведенного из строя сознания.
   -...кто, кто может осмелиться вытворять сущие безобразия с покрывшим себя доблестью славы флотом? Лучше отвечай, псина, а то ведь не посмотрю, что к скамейке привязанный, а та привинчена - с одного удара свалю наземь... обоих!- адмиральский голос звучал для секретаришки не грозным, многозначительным рыком, а многократно отраженным словно остекленевшими клетками мозга, беспомощным писком пойманного москитика.
   -Докладывали, что по интересующему 'милитари повер' вопросу ты, штафирка, не в курсе, но раз о надругательстве над холуериканским флотом не известно столь выдающемуся проходимцу, то не известно никому вообще, чего в природе существовать не должно!
   Допускаю: давно сидишь - ни хрена не знаешь, но догадываться-то просто обязан. У тебя башка варит, будь здоров как.- Сменил гнев на комплименты адмирал, но ненадолго.- Кто стоит за диверсиями?! Или может состряпать подобное, или хотел бы сотворить с нами эдакое? Признавайся! Сознаться - твой последний и единственный шанс!..
   -Шя-яньньссззз,- пискнул в предсмертной судороге москитик.
   'Какой - такой 'шяньз'? Не все ли пути давно отрезаны? Не все ли возможности выбраться на волю давно перепробованы, и даже наиболее многообещающие, просто-таки элитные попытки провались с треском?! Не надо тешится иллюзиями - следует примерно висеть на шлангах до конца дней и послушно поставлять информацию, тысячекратно превосходящую бриллиантовый эквивалент, штабным паразитам, ни на что не способному отребью, не рискующему оторвать задницы от насиженных кресел, чтобы честно зарабатывать хряксы на тотализаторе или ночью в неосвещенных переулках!
   А вдруг точно - шанс? Нет, нет, гнать прочь гнилые соломинки. Сколько их протягивали, и все оказались примитивными наживками, к тому же исполненными без грамма фантазии. А он вынужден прикидываться, что верит, откупаясь и послушно позволяя провести себя раз за разом,- чего не сделаешь для послабления режима.
   Сколько он уже здесь дней, месяцев, а может... лет?
   Я должен отсюда выбраться!'- предельно ясно, но, увы, не в первый раз щемящим отчаянием высветилась в сознании секретаришки крамольная в застенках мысль. Мысль не давала покоя и была живуча, как и все гнусное, верткое существо, наделенное стойкостью, неизменное присутствие которой никак уж не заподозришь в жалком, согбенном организме, надежно зафиксированном перед адмиральской тушей.
   -Мне...
   -Нам! Мыслить нужно стратегически, а не по ушам лишь, стригунок, специализироваться.- Адмирал бережно ощупал повязку, мельком подумав, ни выдать ли пришитое ухо за боевое ранение, чтобы хоть одна из многочисленных орденских планок украсилась воинственно перекрещенными мечиками, отмечающими исключительно боевые награды.
   А почему бы нет? Ведь ранение получено на посту, при исполнении, так сказать, служебного долга - бюрократы из Наградного департамента на этот раз, похоже, не отвертятся!- Даже с некоторой симпатией посмотрел пострадавший на штатского штафирку.- Сразу видно - полезный человечек! Не слишком ли я его сильно при самообороне-то припечатал?- ...здесь все принадлежит исключительно нам, а про себя, допрашиваемый, тебе когда еще предписывалось позабыть напрочь. Ответственные за забывчивость не справились и будут заторможены в служебном росте, лишены, смею уверить, увольнительных,- так что не беспокойся, теперь-то лоботрясы примутся за дело с особым рвением. Давай, продолжай: 'На-ам... то есть вам...'- Ну!
   -Вам нужно...
   -Во-о уже правильно, молодец!
   -...вам нужно было снабжать меня информацией.
   -Опять 'меня'.- Адмирал лишь сдержанно, неодобрительно покачал головой.
   -Я оторван от действительности, от реалий текущих событий...
   -Да,- с удовлетворением отметил адмирал,- кое-что удалось даже в отношении столь злостного неприятеля, каким ты, безо всякого сомнения, являешься. Так что - и на сей счет будь уверен - ответственных представлю к наградам... не к боевым, конечно.
   Довольный доблестными успехами вверенного штаба, к коим непосредственно приложил руку, четыреххвостый вновь ощупал ухо да с удовлетворением осмотрел поврежденную половину лица штатского.
   - Не видать им мечиков на колодках как собственных ушей,- потрогал повязку чуть пытливее и стоически поморщился,- ибо мечи даются за особый героизм, а в условиях штабной работы - за вдвойне особый!- несколько последних слов адмирал постарался произнести с наибольшим пафосом, словно опробовал убедительность на незаинтересованном слушателе.
   -Могу назвать тех, кто не отказался бы подложить свинью не только флоту, но самой Холуеврике в целом, да только полный перечень... Какой сегодня день, кстати?..
   Как, уже 'фрайди'?!
   Так вот, начни я озвучивать перечень желающих прямо сейчас, с перерывами на ленч да на вашу выпивку, по времени не уложился бы до 'уикэнда'. Одним словом - многие.- Секритаришка, сколь представлялось возможным, изучал замутненным взглядом блуждающих по орбитам в отупелой рассеянности глаз высящуюся глыбу дюжего адмирала, пока, вроде, настроенного не особенно агрессивно.
   - Я в их числе, причем один из первых,- во фразе, произнесенной сиплым голоском, чувствовалась сила и убежденность, куда до нее наградной репетиции четыреххвостого спесивца.- Другой вопрос - кто может?
   Пауза, наступившая вослед за риторически повисшем в гнетущей камерной тишине вопросом, раздражала адмирала почти как очевидная наглость хлюпика, ссутулившегося перевязанным вдоль и поперек комочком.
   Жаль, но вряд ли можно претендовать на боевую награду за побои, вторично нанесенные ерепенящемуся мозгляку. К тому же, ради дела можно до времени снести, вытерпеть любые плевки, даже вытирание ног о мундир. Добьюсь результата - справят новый, с большим количеством наградных колодок на начинающей от избыточного дородства обвисать как у 'вуменки' груди.
   -Некоторые факторы проявления агрессивности зависят от сезона. Какой, между прочим, нынче на дворе месяц?..
   Ах, уже 'винтер'! Однако меня укатали... Я в том смысле, что раз зима, то весенние обострения отменяются. При нынешних темпах развития кинцы с рисового пережора вполне могли на нечто подобное подвигнуться, но существовало множество отвлекающих факторов. Что, кстати, с эпидемиями перелетного птичьего гриппа? Ни огрипели ли, вашими стараниями, косоглазые за прошедшие полгода окончательно?
   -Кинцам не до нас: как ошпаренные убегают от зачумленных куриц. Именно от пернатой напасти якобы происходит северная экспансия. Вообще-то, мировое сообщество должно беречь их нацию в качестве вымирающего вида, потому что после куриной чумы, по самым пессимистичным подсчетам, от популяции останется всего-навсего полтора миллиарда - так что кинцы отпадают.
   -Когда я состоял при делах, вымирающего вида было на три сотни миллионов меньше... Вы хотите сказать, что...
   Какой по календарю год, адмирал?..
   Не может быть! Ну, это вам зачтется... Гм, в том смысле, что по сто миллионов в год - совсем неплохой результат. Кто их только пересчитывать успевает, а если пересчитывает, то как умудряется отличать одного от другого?- Мрачно задумался Секретаришка о чем-то глубоко личном. Адмирал же без особой задумчивости, но весьма красноречиво то и дело постукивал по столу кулаком.
   -В мое время подобное никому не было по плечу,- то ли под пересчет кинцев, то ли под утери холуевриканского флота, подвел, наконец, резюме секретарик.
   'Ради чего терпел, спрашивается?'- Четыреххвостый заскрипел сжатыми кулаками и во вскипевшем негодовании последующие секретариковы чуть ли ни всхлипы не слушал, но жалкий смысл улавливал; мольбы произносились - куда до былой уверенности - просящим, помимо секретариковой воли, лебезящим фальцетом:
   -...я бы проверил несколько предположений, мыслишек, так сказать, но для этого нужно находиться не здесь. Не надо мне здесь находиться. Прошу-у...
   Бухнулся бы секретаришка на колени, да надежные перевязи не допустили окончательного унижения без того наиподлейшего существа.
   -Какая польза, что я здесь? Мне нужно находиться та-ам...
   Поймите... постарайтесь понять: дело не в выходе из тюрьм... на свободу. Раз уж сумели меня задержать тогда, когда...- смягчил формулировку ареста, сопровождавшегося не жутчайшими из пережитых, но наглыми издевательствами, вымогательством и побоями лица, секретаришка,- ... когда я был на коне, то чего стоит не упустить меня теперь, когда я...
   Секретаришка, подобно профессиональному лицедею, старался раствориться в уничижительном состоянии, в беспомощности мышки перед кошкой, во всецелой зависимости от одиозного адмиралища, отринуть прочь навязчиво прущие мысли о возможностях, что откроются, стоит лишь на миг вырваться на свободу. Ни в коем случае не вспоминать о тайных ходах, проходных дворах с секретами, о прикормленных барменах в барах с черными выходами, об апартаментах с мягкими диванами, оформленными купчей на третьих лиц, о мастерских приемах ухода от слежки со сменой имиджа и гардероба. Тем более не помышлять о подложных страховых свидетельствах с правами на вождение скоростного бензомобиля в один конец до бексиканской границы. Но поневоле перехватило дух, к тому же не столь от нейростимуляторов, сколь от открывающихся перспектив вкупе с нахлынувшими надеждами предательски закружилась голова. Пришлось поболтать-покрутить предательницей вправо-влево, а когда немного отпустило, вроде полегчало, взял секретаришка себя в повязанные руки и постарался отвлечь внимание борова в лампасах:
   -Адмирал, ни дадите ли сельтерской, а то что-то в ушах зашумело,- непреднамеренно, но совершенно напрасно затронул заключенный тему о слуховых органах.
   -Содовой, что ли? Так бы и сказал.- Вознамерился было четыреххвостый в лучших рыцарских традициях напоить контуженного врага, но вовремя спохватившись, злопамятно произнес:
   -Ах, в ушах?- Мнительно потрогав повязку, после нехитрой умственной арифметики с недалекими выводами мстительно прищурился, не преминув прибегнуть к фирменному рецепту всех порешетно застенков без исключения:
   -Содовую заслужить надо.- Смачно высосал полбутылки, отчего в процессе дальнейшего допроса мучился постоянной отрыжкой, что, впрочем, весьма органично сочеталось с затянутой в нарочитый мундир, выпирающей над брючным ремнем комплекцией.
   -Нет. Нет, приятель, акулу, вроде тебя, только и выпускай в мутную водичку. Это ж какую жирную наживку на крюк насаживать придется, чтобы в другой раз эдакую рыбешку выловить - полугодового бюджета не хватит, а ведь на носу оплата миротворческих бомбежек со вторжениями... Так что выкладывай по-хорошему несколько фамилий, явок, адресов - примемся с террористами разбираться. А не сознаются - в крайнем случае у тебя прибавится несколько новых соседей, что тоже неплохо - веселее да не так обидно. Ну?- Давно отвык что-либо собственноручно записывать, но вынул адмирал из кармана вместо фляжки авторучку и требовательно, точно взводимым револьвером, в нетерпении защелкал колпачком.- А потом представь,- решил подсластить пилюлю,- оставят в покое... на некоторое время, поблажки всякие: надувная женщина, немного виски... впрочем, почему немного? Пачку табаку раз в неделю и модифицированные, гербицидные фрукты на завтрак без ограничения как в примерной казарме, ну как, годится? По рукам?- В глазах четыреххвостого от описания прелестей солдафонского рая промелькнуло выражение искренней мечтательности.- Прикажу в камеру штангу притащить, да чтоб стероидами попользовали, а то щуплый какой-то,- от дохляков одни неприятности.
   -Очень признателен, адмирал,- решил ни от чего не отказываться секритаришка, ведь в крайнем случае грифом штанги можно огреть стражника или прошибить на волю стенку,- штанга - именно то, что в моем положении просто-таки необходимо. А фамилии назвать... да сколько угодно. Вон хоть Мусорос, к примеру, чтобы хрякс девальвировать способен на многое; по-прежнему ли коптит небо, не дает ли прохода грязным девчонкам из неблагополучных кварталов?
   -С тех пор, как примерного финансиста не просто обобрали, а пнули по сокровенным чувствам, старик несколько сдал позиции, но ничего, временами пошаливает, по мелочевке, правда, без поползновений в сторону Холуеврики - эту охоту давно отбили. Кто следующий?
   -Хотя бы Гнилтон, тот всегда отличался крепкой нервной системой, пыхал здоровьем, особенно в направлении, предназначенных совсем для других надобностей. Уж он-то себе на уме, обязательно в курсе событий и расколется, если только не помер от легкомысленно подхваченных болезней? А то страсть прямо-таки испытывал заразиться - не пропускал мимо ни одну юбку, кроме жениной, разумеется.
   Или еще один подходящий субъект - Гуж первый, если не надорвался на тренажерах и не отстрелил ответственный орган из любимого 'Вест-Смитсона', обязательно чего-нибудь да припомнит, при условии, что у кормила страны сейчас бубликанцы, а не шваль, корчащая себя запанибрата с подзаборниками.
   -Эти ребята - свои в доску парни, известные факты, соображения давно выложили, даже после допроса детектором расписались в ответственности за дачу ложных показаний.
   -Хорошо, пойдем в другом направлении. Имеется на примете некто Хренасьяноф, умел ладить с шантрапой, снимал-то сущую малость, почти бескорыстные процентики. Или пэррезидент Ворликии... Кстати, узнали, наконец, 'вху ис ин?', а то без точных данных соваться опасно: как бы тоже на шланги не подвесили. Темная лошадка, доложу вам.
   А то Тычер и Олрайт, числились, правда, в 'вуменках', но я в эту байку не очень-то верю, зато нитей в своих руках столько держали, что никак не могли не запутаться. Адреса смотрите в телефонной книге. Жить могут, где угодно, находясь при этом в другом месте, чтобы дома не застали.
   -С большинством из поименованных уже работали, только, к сожалению, не мы непосредственно.
   Вопреки ожиданию секретаришки перечень некогда, а то и ныне высокопоставленных особ, навсегда внесенных в списки 'неприкасаемых', четыреххвостого совсем, вплоть до демонстративно неподавленной зевоты, не смутили.
   -Мемуаристы ценности не представляют. Заважничали, раз про них вспомнили, толку же - 'насинг'. А пэррезидентик-темнила рад бы что-то солидное из себя представить, но не дозволяют - принужден блюсти преемственность. Держат в узде коноводы, больше спецы по высасыванию энергоносителей, их головы не срезанными винтами, а циферками забиты: номерами счетов в банчках, миллиардиками, что на ум пошли.
   Если список кандидатов исчерпан, то, сам понимаешь: не будешь полезен - станешь не нужен, тогда, в лучшем случае, повисишь на шланго-датчиках тройку-пятерку циклов обработки - и в утиль.
   Убедившись, после непродолжительной, но многозначительной паузы, что адмирал нехитрую, зато категоричную мысль высказал полностью и окончательно, секретаришка, опасавшийся, на манер загнанного в угол кролика, хоть чем-либо вызвать недовольство удава в погонах, пискнул из закутка робко, тоненько, но по возможности вкрадчиво:
   -А личностный фактор, адмирал, личностный фактор? При непосредственном контакте я бы знал, на что надавить. А давить-то можно на многое: с девочек зайти, вдарить по мальчикам, по 'циферкам' на завуалированных счетах. А вернее всего вдарить по амбициям 'эксов' - мемуары запретить издавать, к примеру, или наоборот, напутать в опусах, чтоб побольше бельишка грязного всплыло - пускай судятся, а то морду бьют... редактору. Уж грязи-то накопаю - фамильное самомнение не отстирают даже правнуки - придется бедолагам от стыда жить в конспирации под псевдонимами. Но обтяпывать делишки нужно осторожно, с тактом: где полунамеком достаточно обойтись, а где деликатничать шантажиком. Если же предварительный нажим не сработает - штабных садистов на полную катушку задействуем,- рад приветствовать армейское участие.
   Смею уверить, адмирал, запоют птички, зачирикают - не только запропавшие винты отыщите, но и концы уплывших средств на половину недостроенного флота, если начальство разрешит, конечно.
   -Что ты этим хочешь сказать?- Кулаки адмирала, некоторое время пребывавшие в бездействии, вновь пришли в движение, грозя оставить узника если не совсем без мебели, то с проломленной столешницей - это уж точно.
   -Только то, адмирал, что меня нужно использовать в качестве диагноста. Осмотрюсь (под неусыпным, разумеется, контролем, прослушиванием, любым зондированием мозга - не привыкать) встречусь, переговорю кое с кем, хоть с тем же Хренасьяном, или как его? Он-то, конечно же, ускользнул, не привлек к собственной вальяжной персоне должного внимания. А если справедливость все-таки восторжествовала, тем проще скользкого типа отыскать, к тому же затраты на передачи гораздо рентабельней, чем давать на лапу.
   В конце-то концов выйду на интересующего штабное ведомство человечка, а того вернее - на группу или подрывную организацию, так что премного довольны останетесь.
   Меня науськивать, это как терьера пускать по следу подбитой утки: сомневаться нечего - найдет, главное, чтоб не сожрал. Так что пора, адмирал, предпринимать шаги да поторапливаться, а то паленым скоро на всю Холуеврику завоняет; союзнички засомневаются, под тех ли постелились? Глядишь, переметнуться вздумают! А там недалеко до оргвыводов. Желающие же найти виновного или несправившегося (кого - конкурентам без разницы) в очередь выстроятся.
   Вы поможете мне... Нет, нет, о полной свободе не мечтаю, так, поблажки режима, плюс редкие, до минимума короткие увольнительные, желательно с охраной, чтоб от соблазна подальше, да для вашего спокойствия. А в качестве премии - питание, визиты представительниц противоположного пола, знакомство, понимаете, с бутылочкой - ведь даже жирафы иногда напиваются, чего ж отставать сапиенсам?- Словом, средства от хандры, что сами прописывали. А я уж с ревностным старанием, преданно, заметьте, брошусь на раскрутку головоломки. Разгадаем, ей-ей разгадаем ребус, адмиральчик мой драгоценный! За всевозможные концы, до которых дотянуться сможем, ухватимся, глядишь - 'нить Ариадны' махнет хвостиком. Выберемся... распутаем клубок, я имею в виду, при ваших-то возможностях, при моих связях...- Секретаришка толком не вникал, что молол языком, но монолог произносил кристально искренне, впору на 'Золотого Оскала' в номинации 'За лучшую роль раскаявшегося заключенного второго плана' выдвигать.
   Голову кружило, в ушах нарастал звон, в горле пересохло безо всякого притворства, слова же лились непроизвольно, не подчиняясь ни воле, ни мыслям, мелькающим в подсознании бессловесными образами: 'Вот оно, переводят в ординарную камеру, напичканную жирными ахронигерами при заточках, с нормально пованивающей пищей, где шикарно как на курорте отдыхается, а на скрипучих, жестких нарах превосходно восстанавливаются высосанные силы. Надутый же индюк-лампасник, пошевелив извилиной, что просто-таки обязана в мозгу присутствовать, самое позднее - завтра соглашается на увольнительную, пусть даже под тройной охраной. Ведь рановато битюгу об отставке подумывать, тем паче - о позорной и тем более - без выходного пособия! А дальше - дело творческое...'
   Победный звон в ушах нарастал, чувства, подстегнутые 'шаньзом', обострились донельзя. Что ж, тем ужасней пришелся удар адмиральским 'обухом'.
   -Заруби, гнусная рожа, себе на носу: оставь надежду всяк, сюда входящий, а то и вносимый. Заодно с одеждой... гражданкой, то бишь, и прочими штатскими излишествами. В общем, ты понял: отсюда - только в последний путь. В лучшем случае - под пули кровавых повстанцев, в худшем - латать реакторы догнивающих в доках субмарин.
   Адмирал выглядел вовсе не злобно и не разгневанно, а, скорей - разочарованно.
   'Эх, разве за штафирку, блеющую невесть что перед закланием, к боевой награде представят? Всего измочаль и шкуру сдери для вещественного доказательства - посмеются и только,- с грустью подумалось печально рассматривающему наградные колодки без единого мечика четыреххвостому.- Вот она, специфика штабной службы!'
   -И почему вы, штатские мозгляки, считаете: раз адмирал, то обязательно - безмозглый солдафон, раз при погонах - то тупица?- Не удосужился адмирал даже сучить кулаком по столу, чтобы скрыть разочарование.
   Секретаришка рыпнулся было 'проблеять' что-то, типа:
   -Некуда мне деться и на свободе буду чувствовать себя не лучше, чем в застенках! А на счет последнего пути не сомневайтесь: направлюсь, куда пошлете...- но, взглянув на абсолютно равнодушного адмирала, осекся, осознав никчемность в пустоту обращенного словоблудия.
   Оторопь охватила тельце секретаришки, позабыл, что не следует прежде времени предаваться в руки смятению: смекалка всегда придет на выручку сообразительному человеку, а если запоздает, то паниковать поздно, отчаяние бесполезно вдвойне. Оставил, вовсе не внимая наставлению адмирала и даже вопреки совету классика, надежду, но тут, непонятно в силу какого, а по нумерации не менее седьмого чувства, словно по азимуту проследил направление тоскливого, опустошенного адмиральского взгляда и... будто нашатыря вынюхал половину аптекарской склянки. Осенило! Наконец-то!
   'Ну и дубина, где же мои глаза были раньше?! Остолоп...- секретаришка, не склонный ранее к самокритике, оказавшись в безвылазном тупике, несколько пересмотрел взгляды на одаренность личной персоны и не стеснялся отпускать по тому же адресу прежде щедро достающиеся облапошенным простофилям смачные эпитеты: ...и паскудный баран!'- закончил не самым забористым, придя к определенному выводу: 'Мои глаза такие же придурковатые как я сам, бестолочь!'
   -Кх, кх. Простите, адмирал, разрешите в вашей проникновенной речи подкорректировать одну неточность. Вернее будет сказать: 'не пути' и 'не последнего', а 'первой увольнительной'. Дело в том, что старые друзья-компаньоны в Наградном департаменте, очень, знаете ли, лично мне обязанные, давно уж зазывали в гости, а теперь, поди, совсем соскучились... по невыплаченным дивидендам.
   Не знают, наверное, какого высшего офицера, генерала, а то адмирала отметить по заслугам: в очереди к представлению полно оболтусов отирается - толку же с них никакого. А мне указать на достойную кандидатуру - раз плюнуть, если разрешите, конечно.
   Во взгляде четыреххвостого засквозила напряженная работа мысли, когда же осознание завершилось - руки задрожали, а пересохшая гортань настоятельно потребовала шипучки, но прежде адмирал щедро напоил секретаришку и заботливо форменным носовым платком вытер забрызганные лопавшимися пузырьками газа сусала, поинтересовавшись по ходу, ни желает ли драгоценный подопечный высморкаться?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 2.
  
   Надоело благоденствовать - отправляйся путешествовать.
  
  
   Ни добротный зипун, ни тяжеленная меховая шапка, ни разукрашенные псевдо-ворликскими узорами, стеганые для прочности синтетической нитью валенки уже не грели согбенное, трепещущее на пронизывающем ветру, бренное тельце гнусного секретаришки; драная, грязная фуфайка, платочек защитного цвета да великодушно оставленные из прежнего гардероба галоши служили неважной заменой продуманной до мелочей, добротной экипировки. А ведь столь скоро никаких осложнений не намечалось, даже багаж пришел по квитанциям, пусть наполовину облегченный, но все же...
  
   Вместо приветливости аэропорт прихлопнул секретаришку будто под крысоловку приспособленным, чернеющим ящиком зала прилета-вылета - даже присесть, чтобы прийти в чувства да сориентироваться, было не на что.
   -Подскажите, к кому обратиться? У меня недовес багажа, варварски сорваны замки и разодраны молнии.
   -Яа-асно, и зачем вы это сделали?- отзывчиво поинтересовался на загадочно звучащем в его неказистом исполнении холуевриканском служитель аэропорта с приколотыми к форменной тужурке эмблемками крыльев с пропеллерами, но почему-то хлюпающий по полу резиновыми сапогами.
   -Это не я, зачем мне это?
   -Как это зачем, вот чудак, неужто не знаешь? Ведь находятся порой наивняки, ну вроде тебя, на компенсации рассчитывают, это от нашей-то системы страхования! Распихают барахлишко по сидорам родственников, а то - просто попутчиков, потом выплаты норовят выклянчить, простаки, честное слово. А еще потомее попутчиков разыскать пытаются, а то - с родственниками судиться,- куда там. Ха!
   -Мне не нужны выплаты, мне нужны недостающие вещи. Может быть, утерянное прибудет со следующим рейсом?- не понятно зачем и для кого попытался секретаришка выказать робкое предположение, ожидая, что хотя бы обнадежат для приличия.
   -Да-а? Обо всяких безобразных требованиях слыхивал, но чтобы бортом да посеянное барахло доставлять... Не, баяли, конечно, что в старорежимные времена в темных аэропортовых закоулках натыкались порой на придурков, отрывающих от обязанностей да рукава форменок предъявлением необоснованных претензий, но с типами вроде тебя, думаю, даже ветеранам сталкиваться не доводилось!- Служащий аэропорта, вовсе не помышляя скрывать искреннего восхищения, во все глаза пялился, точно на экспонат, доселе невиданный, на изо всех сил старающегося прикидываться предельно вежливым секретаришку.
   -Ты вот что, подарочек, подожди минуту, сейчас другарей позову - им претензии предъявишь, только, чур, точняком как мне, слово в слово.
   Хоть пузырь на спор выиграть, что ли...
   -Мне необходимо увидеться с начальством ом-ом-ом...- успел секретаришка высказать вдогонку и другое, одним лишь эхом завизированное пожелание.
   -А как же, конечно, начальнички прибудут непременно, а то обидятся, что не пригласил; уж потешу их душеньки, глядишь, из туалетоуборщиков в поломои произведут - повышение. Стой тут, как врос - никуда ни шагу!
   Секретаришка, столь легко пока отделавшийся, с наполовину уцелевшим багажом, не понимающий своего счастья, непонятно чего дожидающийся, вместо того, чтобы во все лопатки улепетывать, замер как загипнотизированный. Ожидал ли сочувственного внимания или восстановления то и дело призрачно ускользающей справедливости - не понятно, но, дисциплинированно выполняя наказ, старался не отвлекаться ни на мелочи, ни на посторонние какие-либо беспокойства.
   Первой мелочью представился тщедушный мужичонка младше средних лет в затасканном, но привозном кафтане с торжественными обшлагами, судя по бриджам, заправленным в легкомысленные, в лютую-то стужу, ботиночки, внимательно следящий за прошлосезонной модой местных интерпретаторов.
   -Месье, 'транслатор, сельвупле', с нашим почтением.- Воспитание, впитанное, видать, с иноземными глаголами, не позволяло 'первой мелочи' вцепиться гостю в рукав, а то ухватиться за грудки, но услуги предлагались не раз и очень настойчиво, при этом жалостливо, зато явно антисанитарно шмыгали носом. Последнее не очень-то пришлось по вкусу расстроенному секретаришке - пренебрежительно отверг пускай даже непретенциозные поползновения на наличность бумажника.
   -Жаль, месью, я 'вери квалификайт транслатор'.- Порылся переводяга за пазухой в поисках несуществующей визитки, но плюнул, так как кроме дырищ в карманах, залепленных отработанной, но прилипчивой донельзя жвачкой, уцепить ничего не удалось.
   А 'прилетные пташки', меж тем, таяли как легко да неправедным путем заработанные денежки - переводяга, махнув рукой на репрезентацию, метулся к последним из них, призывая хоть о толике, для затравки, внимания...
   -Эй, туристская морда,- на этот раз вполне откровенно перехватил серетаришку и уже на местном, тунгусском диалекте обратился зловещего вида детина в тулупе до макушки, пованивавший с морозца навозом, с кнутовищем в руках и обледенелыми неопрятностями в бороде,- по-нашему, что, ни бельмеса? Га-а!
   Во, дурила! Ну, погнали?! 'Их бин' ямской таксер!- Детина по громогласному представлению гордо указал на не чищенную, заплеванную, но все же, не смотря на полный набор стараний и средств маскировки, выделявшуюся на фоне шкурного тулупа номерную бляху.
   Секретаришка прищурился, силясь разобрать тускло мерцающие, смахивающие на иероглифы буквы.
   -Вшир-ли-мыр-дье-во,- карябая язык, по слогам, старательно, тем не менее, прочел вычеканенную надпись, как будто в первом классе перед приговором из букваря оказался.
   -Якши! Вот видишь, хоть и мордень иноземная, а по-нашему просекаешь,- явно остался доволен сообразительностью зацепленного клиента мужичище в тулупе.- 'Вуатюр' прозывается, ну это уж для самой из вашего брата тупизны поясненьице. Все вещички-то? М-мда,- на этот раз недовесом багажа остался недоволен совершенно посторонний человек.- За тележку бы с тебя содрать, шкура зажимистая, да ладно, на своем горбу допрем.- Припустил непрошенный доброхот к выходу, не позабыв прихватить наполовину сдувшиеся чемоданные кофры.
   'Каждый несет свой чемодан'.- Вовремя припомнилась секретаришке непреложная для всяк вояжирующего истина.- 'Вайт! Вайт!'- Метнувшись вдогон, ухватился, но только лишь за один кофр, так как вырвать из лапищ здоровяка оба и сразу представилось, по трезвому размышлению, делом безнадежным. Ведь не Геракл же, в самом деле, чтобы голыми руками удушить громилу, размером с титанистого Антея, да в процессе попробовать оторвать того от пола.
   -Якши, просекаю: ватой, стал быть, спекулируешь. А че, бизнес как бизнес, не кисни - стесняться тут нечего. Моей зазнобе, уж точно, для чего сгодилась бы твоя продукция. Чего в баулишко-то вцепился?- С некоторым запозданием обратил ямской таксер внимание на попытку секретаришки сберечь остатки имущества.- У, экономисты загнипийские, уж ни потому ли богато живете, что на грузчиках экономите, а? На, неси, жадюга, чтоб ты ватой своей подавился. Эка невидаль! Нашел чем удивить! Да мы, если хочешь знать, из ватников ее столько выщипаем - мировой рынок завалим как сугробами.- В негодовании вскинув голову, гневно потрясая оставшимся в лапище чемоданным кофром, гордо удалился таксер по направлению ко влажным туманом подернутому выходу из негостеприимного зала прилета-вылета.
   Секритаришка в запоздалом, но недобром предчувствии поежился, однако вовсе не заметался в панике, а твердо решил дожидаться обещанного начальства, которое уж точно должно соблюсти порядок, восстановить целостность багажа, принести извинения, хоть на последнее наплевать...
   -Да вон он, чудило, стоит ротозей, как поставили, а вы не верили. Только чемоданчиков, вроде, вполовину меньше стало...
   -И не мудрено,- солидный господин в мокром фартуке важно подтвердил наличие не ахти какого багажа,- этот лопоухий скоро без последнего сидора останется.
   -Нет, равнодушный, посторонний подход к бывшему пассажиру тоже не годится: мы обязаны печься о лице воздушного флота.- Растревоженный авральным подъемом, но по виду отоспавшийся, с румянцем во всю щеку, молодцеватого вида улыбчивый мужчина уже с первого взгляда производил впечатление типа весьма ответственного. Выряженный в давно не утюженную, помятую разнонаправленными складками летную форму со стреловидными нашивками, золочеными пуговками да под фуражкой с лихо заломленной, необъятной тульей предъявленный начальник именно водруженным на голову форменным аэродромным полем то и дело колыхал, не понятно кому, но сочувственно.
   -'Веа ист бин секонд саквояж?'- Для порядка слегка попинал тупорылым носком форменного валенка уцелевший кофр-чемоданчик и попытался веселому выражению лица придать казенный вид, нахмурив брови, раздув щеки пуще щедро отпущенного природой.
   -Вшир-ли-мыр-дье-во,- старательно выговорил заморский гость примету удалившегося с чемоданом похитителя, которому теперь уж деваться некуда, которого непременно осудят за покушение на имущество столь драгоценной, иностранной персоны.
   -Да, брат, Ширлимырдьево - у нас не зевай да роток не разевай, иначе, того и гляди, какая-нибудь скотина палец невымытый засунуть норовит, а если коронку нащупает - то залезет клешней полностью.- По-прежнему сочувственно покачала голова фуражкой и развела руками, выпустив при этом из щек воздух и утеряв, утомившись затянувшейся официальностью, казенный вид.
   -Все-то им у нас плохо, все-то не хорошо, а сами натоптали как те, из которых тушенку делают...
   -Коровы, что ли?
   -Да нет. Те, что без рогов - скоты, во. Какое после топтания лицо может быть у аэропорта? Ну-кась, прими галоши, рожа иноземная! Раньше хоть жвачкой пол заплевывали, отскребешь - аромат, приятно, а нынче даже пивных банок не дождешься.- Солидный мужчина в фартуке принялся охаживать шваброй галошы секретаришки - тот лишь поспевал подскакивать да через снующее препятствие перепрыгивать.
   -Погодите, мужики, а самое главное-то - вы про багаж расспросите. Во: 'Мусью, се ля ви' багаж мало весит? 'Яволь?'
   -'Я, я, гутентаг'. Объясните своему начальству, что недовес в полбагажа- как минимум, другие полбагажа зачем-то унес мсье Вшир-лимыр-дьево. Возможно, он меня ждет, но я ждал вас. А если нет, преступника необходимо остановить...
   -Ну, что я говорил, братцы?! Иностранец настаивает на взвешивании! Вы об таком фортеле когда-нибудь слышали - где мой пузырь?
   -Слыхом, может, слыхивали, а вот видом... нет, не припомню что-то.- Как ни горестно солидному поломою расставаться с подчистую проспоренным пузырем, но волей-неволей, а приходилось признавать поражение.
   -Да ладно, не огорчайся, бригадир - компенсируем проигрыш. Ни завалялось ли в сидоре чего с ихними прибамбасами, 'шерии' какие или 'бренди'?
   -Нет, зря мы к нему со всей душой: если дальше так пойдет - скоро иноземные привереды совсем на шею сядут.- Фуражка вновь силилась принять казенный вид.
   -'Ю хаве 'смоук андер вотер' ин плайн? Андерстунд?' А после оказания эксклюзивного сервиса, какие могут быть претензии? Мы идем навстречу клиентам с превеликим почтением, но и среди них, оказывается, фрукты встречаются. Отлынивают, таскать вещички брезгуют - загружают честных грузчиков, будто у тех иной заботы нету. Парочку чемоданчиков,- вновь пнул валенком кофр розовощекий начальник,- могли бы запросто захватить в салон в качестве ручной клади. В тесноте, как говорится, но к вещичкам поближе.- Посуровело лицо под фуражкой, щеки надулись теперь уже самостоятельно.- Все-таки подобное безобразие спускать на тормозах не годится - точно, что ли, изъять багаж на взвешивание?
   -Чего тут думать, если пострадавший настаивает? А желание клиента..., вон слышь, в багаже чего-то бренькает, может, 'камю шайка ноль четыре' иль чего заковыристей?- Отзывчивый, через то разаппетитившийся туалетоуборщик попинал исхудавший чемоданчик резиновым, для разнообразия, сапогом и чутким слухом жаждущего организма уловил перезвон парфюмов с дезодорантом для подмышек.
   -Ладно, не хотел, но прямо-таки вынуждают разобраться с претензией - к нам пойдем или завалим в стюардную? У нас, конечно, стаканы почти перебитые, а к ним - тогда уж со стюардами последнего рейса поделиться придется.
   -Да разве мы жмоты какие?- Заулыбался, чувствуя, что выставляться на первых порах не придется, суровый, солидный мужчина в мокром фартуке, по случаю предстоящего ответственного мероприятия снял экипировку и, стряхнув влагу на секретаришку, по тому же адресу навесил.
   -Носи, олух, доверяю - чай, не умыкнешь.
   Преисполненная ответственности тройка, изъяв сопутствующие перелету документы в виде огрызка посадочного талона и аккуратно сложенных багажных квитанций, с сознанием выполняемого долга прихватила уныло обвисший от перепавших на чемоданную долю взломов да пинков кофрик и гордо удалилась в зияющую пустотой нишу лифта, а далее - по стремянке вверх, направо. По крайней мере именно до туда за удалившимися проследил бдительный секретаришка, но, запутавшись в просторном фартуке, чуть было не пострадал от рукояти склизкой, словно намыленной швабры, что сердобольно протянули, должно, чтобы помочь наверх взобраться, ну не огреть же? Это когда стремянку от посторонних поползновений вослед за собой утаскивали.
   Секретаришка всецело уверился, что поступает правильно, то есть вполне целесообразно. Из-за приступа не к месту внезапной принципиальности ухватил швабру цепкой хваткой, чтоб за компанию с уборочным инструментом свалиться обратно в шахту лифта; с фартуком с чужого плеча тоже расставаться не решался, тем более тот стал подсыхать, хоть по-прежнему шибал в нос вонючей сыростью.
   А что, если 'вуатюр' Вширлемырдьево,- выучивался незадавшийся путешественник, меж дел, местным терминам,- власти уже отыскали? А то самостоятельно принять участие в розыске, в качестве пострадавшего свидетеля? Тогда уж совместно прижатый к стенке злоумышленник непременно вернет чемодан. Это было бы совсем неплохо, только непременно необходимо провести контрольное взвешивание возвращенной собственности, кроме того, посмотреть, чего же, в конце концов, не достает, может, пропал-то всего-навсего потаенный передатчик с засекречивающей аппаратурой? Тогда волноваться нечего - катись адмирал вкупе со шпиономанией к растакой-то 'мазери'! Путешествовать налегке, оно сподручнее. И то верно, весят атрибуты разведки ого-го сколько, хоть замаскированы под сплющенный ноутбук с выносной клавиатурой да под дешево сифонящий принтер. А вот если похитили свежие сорочки - это уже посерьезней...
   Пребывание в Центральном объединенном холуевриканском штабе, к тому же в длительном подвешенном состоянии, вгоняло периодами сознание секретаришки в оцепенение, но расстраиваться по пустякам отучило напрочь. Сейчас же облеченный доверием, обнадеженный посулами должностных лиц бодро вскинул на плечо швабру с колышущимся, а заодно изобретательно досыхающим фартуком 'вуаля прапор' и бодро зашагал к выходу. Искусам уже более не подвергался, так как мало что выдавало в нем иноземца, наоборот, секретаришке вполне доходчиво, а по здешним меркам даже приветливо - пинком под зад - указали, в какой стороне находится 'стейшн вуатюров'.
   Ямской таксер, терпеливо восседавший на облучке (а чего ему, счетчик-то тикает) моментом признал запаздывающего клиента.
   -И незазорно ли тебе, иноземная морда, лукавить?! Вечно вы, змии, коварством преполненные, обдурить норовите нашего брата. Накось вот полюбуйся: я туточки все перерыл, тебя дожидаючись, ну и где же здесь посуленная вата?! А?! - С обличительными словами сунул 'Вширлимырдьево' под нос секретаришке окончательно выпотрошенный чемоданный кофр.
   -То-то вытаращился, крыть-то нечем! Нет, отныне разговор короткий: оплату вперед по ночному тарифу или три счетчика в один конец, но тоже с предоплатой - на выбор. Ну, что скажешь?
   -'Вайт плеасе'. 'Ай кхам' то взбе-вши-ва-ни-е.- Секретаришка промеж беседой шуровал по полупустым, объемистым внутренностям кофра. Передатчика, к своему облегчению, не обнаружил, но клятая шифровальная машинка в виде надтреснутой от чьего-то поискового усердия клавиатуры присутствовала на месте.
   Нужно немедленно избавиться от компрометирующей улики, ведь не отправлять же, в самом-то деле, заславшему его в качестве агента придурку-адмиралу шифрограммы!- Попытался было засунуть клавиатурку под заржавелое крыло жапанского 'мусорника', приколоченное к ямским саням корявыми скобами, разрисованное желто-черными шашечками. Однако таксер проявил неусыпную бдительность.
   -То, что ты такой же хам как прочая интуристская шушера, я сам догадался, и что вата накрылась - тоже, а вот раз аванс желаешь внести, то это молодец, это по цивилизованному,- хоть чему-то вас, малограмотных, удалось выучить. Только брось всякие детские цацки подсовывать - хватит, уже натешились.
   На вот взад забери.- Сунул ямской таксер отбракованную клавиатурку обратно в рассупоненный кофр. Взамен же изъял, придирчиво рассматривая на тусклый от коптящих фонарей просвет, пару уцелевших пиджаков со штанами да намотал на руку клубок из остававшихся галстуков.
   -Это моей на бигуди накручивать,- весьма туманно пояснил назначение последних конфискованных элементов гардероба и швырнул в секретаришку багажным местом с одиноко бренчащей внутри клавиатуркой.
   -Взбе-вши-ва-ни-е, взбе-вши-ва-ни-е...- принялся серетаришка внове плести несуразицу, но понят не был.
   -Вот придурочный загнипиец попался! Взвешивание, дурная башка, это когда свои цацки обратно попрешь да икорки в матрешки с полцентнера закатаешь. Так ведь?! Крыть-то нечем, мордень спекулянтская. Дохляки, вроде тебя, одной икрой и объедаются. Верно, специально перед прилетом поститесь, чтоб отожраться вволюшку. А сейчас адрес говори, а не то толмача вызову - ох, и влетит тебе в копеечку!
   -Адрес? О-о, ви-ви,- доперло, казалось, до секретаришки, чего еще требуется Вширлимырдьеву, подсунувшему под зад далеко не худшие из походного гардероба костюмы.
   -'Вуаля'.- Извлек адресок, неосмотрительно при этом продемонстрировав вроде не особо интересующимся, праздно шатающимся типам набитое дензнаками нутро портмоне.
   Ну а таксер, тот впялился, якобы со знанием дела, в протянутую бумажку, силясь хоть что-то распознать в неясном мерцающем свете масляного фонаря, к тому же раскачиваемого пронзающими ветрами.
   -Что?!- Наконец ямской разобрал иноземные шрифты.- Станция 'Бульгонская'? Так это ж надо в караване идтить, с упреждающим конвоем. Вот чудила, чего ж тут со шваброю носишься - караван-то тю-тю. Да я тоже хорош, жду как баран, столько выгодных клиентов упустил... тьму, должно быть.
   Рывком изъял у секретаришки обвисший саквояж, пошуровал во внутренностях основательней прежнего, подсунул под зад обнаруженную пару исподнего с зубной щеткой да помазком, давно уже лишенных компании шикарного несессера, и телесно шмякнулся на конфискованное добро, ароматно пшикнув на прощанье раздавленным тюбиком зубной пасты. Клавиатурка, повнимательней исследованная, но вновь забракованная, и в другой раз полетела на дно смятого кофришка.
   -Без конвойного каравана - только по Дачному кольцу и то лишь отважцы вроде меня решаются. Так что жди завтрава, глядишь, свезу, коль о цене сговоримся.- Ямцкой таксер, припрятав заработанное простойное и неотработанный аванс, уговорив такого же 'бесклиентного' бедолагу присмотреть за транспортом, припустил на поиски какого еще иноземного ротозея. Но ни то, чтобы клиентов совсем не случилось, да расхватали всех...
   Секретаришка, порассудив о судьбе конфискованных пиджаков, решился-таки прибегнуть к помощи 'транслатора': необходимо ведь выяснить, почему погонщик лошади измял костюмы и что, собственно, собирается делать с зубной щеткой этот обладатель всего-то двух клыков, торчащих в противоположные стороны? Но 'транслатор' в навязчивых попытках облапошить самых уж замухрышистых из приваливших загнипийцев, то и дело там да сям мельтешащий несезонными бриджами, когда нечаянно понадобился - перед глазами вертеться перестал, словно отлынивал от верного заработка.
   -'Вера ис транслатор?'- после некоторых мытарств под сенью задубелого на морозе фартука, жестью болтавшегося на швабре, обратился взыскующий разъяснений турист к импозантной леди в меховой шубе до пят, которая, судя по наряду, то ли в оперу собралась, то ли на поход в оперу зарабатывала.
   -Ишь, губешки раскатал - Верку ему подавай, транссексуал хренов! Хотя, если на бабульки раскрутишься, то можно устроить. Лопатничек у тебя мелькал вроде как прикидистый, солидный. А в торбе коверной что? Показывай, чем богат? Ну-ка, ну-ка.- Представительница некогда интригующего мира, а ныне - тривиально-ординарной профессии надломила пуще прежнего треснувшую клавиатурку и потрясла в воздухе.
   -Должно, неможенные товар вытрясли. Чем, бедолага, пробавлялся? Золотишком? Порошочком ли?
   -Что, созрел, голуба? Везет же тебе! Которого уж цепляешь!- Подлетели как мошки на конечный продукт человеческой жизнедеятельности несколько тоже некогда импозанток, причем одна, не смотря на старательно подведенные разномастными карандашами черты пронзительного лица, с грубыми губами и басистым голосом.
   -Да вот клиентик на Верку запал. Ничего, говорит, не пожалею, а самого неможня чуть ни до нага вытрясла - порошку пригоршней пять да золотишко!
   -Там за турникетом беспредел полный, никаких понятий!
   -Федералы совсем распоясались!
   -Ну порошку уж могли пропустить, ведь наоборот, туда трафик уходит, а здесь фарт привалил - оттуда.
   -А чего ему Верка? Пускай прочих девушек разглядит, как следует!- в аккомпанемент басовитому голосу подмигнул всего лишь 'транслатора' заказавшему секретаришке подведенный глаз.- Познакомимся, меня, между прочим, Бертой кличут, а не как раньше по-грубому - Бертольдом.
   -Не-е, ты не подходишь: секстуристик тоже, похоже, трансик, но придерживается противоположной ориентации.
   -Педогомолисбиян, что ли? Ну-у?! Все, девки, я пропала! А впаривали, мол, таких не бывает! Не бывает?! А вон перед глазами-то что?! Дождалась... Какие все-таки шикарные специалисты в Загнипии, глядите-ка, ни одного шва от подтяжки не видно.
   А ну покажи грудь, дура, чего уставилась?! Скажите, пусть грудь продемонстрирует, мне же интересно!- обиженная на отсутствие взаимности забасила Берта.
   Секретаришка решился было совсем не по культурному обойтись с транс-извращенцем, но крепкие руки 'импозанток' уже диктовали иную манеру поведения.
   -Ой, смотрите-ка - бумажничек, вроде полненький!
   -Ну, раз дело портмонешное, кликните-ка Верку, пусть поторапливается.
   -Да это сделаем, чего ни кликнуть-то? Только налика здесь - кот наплакал. Давай, подвалим к банкомату - пусть снимает по карточке.
   -Не, не годится: у аппаратов автоматчики работают - нам ничегошеньки не достанется.- Первая из представителей рода 'импозанток' призадумалась.- Ведь трансик, помнится, говаривал, что за ради Верки ничегошеньки не пожалеет. А прикидик-то у загнипийца стоящий, галоши только не по моде да не по сезону,- ну-ка, девки, подмогните...
   -Все, голубец, ковыляй-ка пока в тепло, когда еще та Верка освободится - застудишь чего ответственное, дожидаючись. Жалко будет, ведь по темпераменту видать: жеребчик норовистый. И чего самые суперовские мужики на эту дурищу западают?
   -'Транслатор',- прошептали губы секретаришки, утомившегося впустую отбиваться от разоблачающих тельце из одежд проворных рук.
   -А-а! Так операцию-то еще не делали!- сообразила басовитая Берта.- Могу специалиста-хирурга присоветовать. Знаю одного - сдерет недорого. Сейчас сразу по верному адресочку и мотанем, чего откладывать? На-ка пощупай, какая работа...
   Но без тулупа и шапки секретаришка стремительно окоченевал, деревенел до бесчувственности - щупать никого не захотел, а отчаянно отбившись шваброй с фартуком от совсем уж впавшей в агрессию Берты, сбежал в помещение...
   -А-а! Вот он - юбилейный гость нашего аэропорта! Хорошо, что объявился, а то пока мегафон починишь, кого выкликать запамятуешь.- Не дали прийти в себя в зале прилета-вылета, где уж встречали секретаришку, пусть без оркестра, но со возможной для делегации из трех человек торжественностью и помпой.
   -Примите багаж. Все в порядке, можете не волноваться: версия о недовесе подтвердилась!- Почти официально, но с теплой душевностью потряс секретаришкину руку мужик в аэродромной фуражке, с блестящими по кителю пуговицами и с явственно обоняемым, однозначно ароматным выхлопом.
   Прочие по 'юбилейному' поводу собравшиеся должностные лица сочли долгом последовать поданному примеру - то и дело тискали давно ни в чем не повинную руку да одобрительно похлопывали секретаришку по свободному от швабры плечу, тоже, должно, от теплоты чувств выдыхая чрезвычайно пристойный амбре.
   -А это, чтоб не забывали почаще прилетать, памятный адрес, писанный силами аэропортовой художественной самодеятельности, а вот квитанция о недовесе - запросто можете получить по пятнашке целковых за каждый недовешенный кило, но только на следующей неделе.
   -Каков молодчина! Видать, онемел от радости, ценит, знать, чуткое, уважительное отношение. Только-только поперву его увидал, сообразил моментом: доверять можно - не подведет. Имущество казенное в сохранности!- Солидный мужчина, чуть ни растрогавшись, изъял задубелый, но просохший фартук да обледенелую на морозце швабру.- Так и есть, будто сдал-принял по описи!
   -Да я тоже еще парой слов переброситься не успел, а вдруг прошибло: свой в доску мужик, а иноземец лишь по недоразумению. Гляди, другой сидор коверный возвернул - прямая дорога молодцу в авиацию! Слышь, турист, я на повышение пошел - вакансия освободилась. Сейчас в отхожих местах красотища - посетили всей честной компанией. Как на духах одеколонных прописано: 'туалет вотер', воду не спустили бы, даже пущай этот клятый водопровод вдруг заработал, потому аромат нынче стоит, благовония... Поломоить одно удовольствие.
   -Что ты про туалеты заладил? - У нас же другая часть багажа нашлась! Это же непорядок: багажное место не взвешено.- Вошел во вкус исполнения служебных обязанностей обладатель аэродромной фуражки.
   -Точно!- обрадовалась прочая компашка и дружненько сунулась в кофр чуткими носами, но, не обнаружив искомой 'туалет вотер', разочаровано поморщилась.
   -А вот это, должно, клавиатурка от ноутбучка со струйным принтером. Имелись декларируемые предметы в клади, имелись, да неможенники их дрелью на предмет поисковой проверки просверлили. Но не торопитесь огорчаться: все равно ведь через нас улетать будете - аэродромные умельцы к тому времени технику подлатают, запаяют или еще чего... экспериментаторы, одним словом. Потому продырявленные предметы в недостающий вес все-таки включили, тоже на всякий экспериментальный... А клавиатурка-то, гляди, какая хитрая, разборная, что ли?
   -Хрясь!- окончательно хрястнул клавиатурой представитель авиакомпании-перевозчика.- А как стыкуется - непонятно? Любители вы хитрые штуковины изобретать на наши-то головы. Ладно, сами разберетесь.
   Доломанная общими усилиями шифровальная техника в который уж раз упокоилась в кофре.
   -А взвешивание... м-м, я полагаю, дальнейшее взвешивание проведем при вылете, чего торопиться-то? Сперва попробуйте по уже имеющимся квитанциям получить причитающуюся компенсацию да к ментонерам обратитесь - документы на пропажу завизировать...
   Эй, шмыгало, чего зря по углам отираешься? Проводи юбилейного гостя в ментонерку - пускай акт на него подпишут... или составят, а нам пора: выходили-то всего на пару минут - как бы в стюардной мини-фунфырики без нас не прикончились.
   -Не, не, не, раз такое дело - повышение, мой черед выставляться!
   -Какой твой, а мой когда? Я ж на спор проспорил!
   -На какой спор? Я ж в другой раз об заклад бился, что у него швабру или фартук отымут, а тут просто раздели, всего и делов,- так что мне выставляться!
   -Нет мне...
   -Мне...!- Под 'спорный' аккомпанемент удалилась должностная компания в нишу лифта и далее по направлению к ресторанной точке, воспитанно с учтивостью поддерживая друг-друга на скрипучих перекладинах шатких стремянок, взамен подъемной кабины приколоченных лесенок...
   Секретаришка вытаращился на пару сникших, будто из них, вдобавок к ревизиям и взвешиванию, самый воздух выкачали, кофров. Понадеялся, что остались сорочки, но даже надень рубахи поверх куцего, по ворликской моде скроенного пиджачка, то за верхнюю одежду наряд сошел бы разве что в Дурции и то не в сезон зимних ненастий. По инерции, в силу въедливой привычки попытался вникнуть в суть документов, распечатанных на кривом принтере таинственными, широкими, затупленными буквами, внешне напоминающими римскую арифметику, ничего не разобрал и побыстрее перешел к понятным цифрам. Попытка конвертировать рубленые целковые по самому лестному курсу в хряксовые центы привела ко столь символичной компенсации, что для сохранения целостности личностного сознания настоятельно порекомендовалось переключить внимание на что-либо иное. В конечном итоге уставился Секритаришка на призванного администрацией переводягу в прошлосезонных бриджах, который во время изучения клиентом документации стоял, непривычно для себя самого, молча, оценивая ощипанного интуриста на предмет: 'А стоит ли с голью перекатной связываться?'
   Секретаришка, находившийся в несколько рассеянном состоянии, да за последнее время кое-чего, в придачу, подрастеряв, при всем при том быстро сообразил, в чем, собственно, загвоздка, а потому с солидным видом порылся по карманам, но единственное, что обнаружилось - мятый, засморканный, застывший на морозе носовой платок. Находку, в подтверждение платежеспособности, вряд ли стоило демонстрировать даже недоразвитому простаку в бриджах. Рассчитывать же на отзывчивость, пусть даже со стороны сущего ничтожества, можно было, лишь прибегнув к помощи многострадальных кофров. Из того, которым на прощание запустили во владельца, извлек отломанную половину клавиатуры. Вопреки конфузу, очевидному даже олухам, напустил на себя барский вид и молвил, будто ни к кому не обращаясь, а просто 'сливая' информацию в воздушное пространство:
   -Контейнерные переброски.- Пощелкал при этом ничего не значащей клавишей, зато как можно многозначительней.
   На замызганном влажной шваброй полу аэропорта в опасной близости от секретаришки раздался шлепок, то переводяга, словно за вихор ухватив стремглав проносящийся счастливый случай, не выдержал равновесия - пал на колени и пошлепал к обманчиво скромно выглядевшему гостю, шепча про себя и приговаривая:
   -Учили же в школе 'транслэтеров', что миллиардеры - сплошь очковтиратели: мешка денег им не надо, а дай босяками поприкидываться. Правильно учили, да я запамятовал...
  
   -Принимай гостей, служивые!- Чуть ли ни левой ногой распахнул обитые железом двери, предупредительно прежде постучав, переводяга.
   -А-а, это ты...- Не стараясь подавить напросившийся зевок, потянулся до хруста в позвонках и по форме, и по выправке, видать, не более чем ополченец беспросыпного полка.
   -Что начальство?
   -У себя, как положено, при делах да причиндалах.
   -А ты чего ж?
   -А мне с каких доходов? Бдю вот, будто не видишь.- С досады шлепнув пачкой пыльных бумаг по конторке, снова не счел нужным скрыть зевоту дежурный по аэропортовому околотку.
   -Порядок,- ободрил переводяга иноземца да одернул куцый пиджачишко, в неубедительной попытке придать солидности новообретенному 'протектору с перебросками'. Но того, как пиджачишко ни оттягивай, даже во вполне отапливаемом буржуйкой помещении с холода знобило вплоть до перекашивания без того не особо фигуристой внешности. Судьба вершилась, а секретаришке ни слова не давали, ни даже адвокату позвонить, подумать толком и то было некогда.
   -С порога и прямо на прием к начальству. Я ж говорил: связи - аэровокзал выпотрошат наизнанку с терминалами, но недовес вещичек компенсируют..., чем смогут.
   Вторые двери, фанерные, болтающиеся на последней не доломанной петле, переводяга открыл с тщанием осторожности, предварительно подсмотрев в образовавшуюся от 'перекособоченности' щель да попытавшись голову втиснуть.
   -Ну, кто скребется?
   -Бум!- вдарило в завибрировавшую фанерную филенку.
   -Никак - ботинок,- почти безошибочно определил переводяга происхождение метательного снаряда: запах портянки, шлейфом размотавшейся вслед за улетевшим сапогом, шибал в ноздри даже через двери.
   -А-а, старый знакомый! Давненько к нам не попадал - в завязке, что ли?
   -Да какой там, если бы, да и... ц-цс, не один я - с работодателем, патроном, можно сказать. Пру нынче в гору, бизнес наладил с заграничной фирмой, контейнерные переброски - солидняк, я те скажу...
   -Ладно, 'солидняки', заваливайте оба - братва на шухерах, так что у меня раздолье!
   Не броской наружности, но уверенный в себе мужчина, на котором положенных атрибутов формы имелось еще меньше, чем на предыдущем ополченце, привычным движением - в мыслях далекий, чтоб протереть - достал из ящика стола пару заляпанных стаканов с далеко не кофейным налетом изнутри и измятую жестяную кружку с запаянной дыркой от пулевой пробоины.
   На манящее звяканье посуды сунулся было за фанерку заспанный дежурный.
   -Приключилось чего, командир? А то по околотку - тишь, одни дежурные правонарушения. Я тоже, вроде, преступлениев не замечал, окромя тех, об которых докладывался.
   -Ты бы да заметил, лимита, продрых, небось, самое интересное. А ну, марш бдить далее, ротозей!
   -Бум!- второй сапог продублировал полетное задание первого.
   -Э-эх, все беды людей не от алчности, а от бездумия! Счас расскажу, чтобы приятелю твоему наука...- Начальственный ментонер, до самой стриженной макушки наполненный полнее, чем спиртяжкой, воспоминаниями о былых боях, нынешних стычках да нескончаемых побоищах, отстегнул от пояса походную флягу и, философски взвесив на многоопытной, привычной не только к 'дубиналу' да затертому до демаскирующего блеска 'макару' руке, без промаха разлил поровну, хоть аптечными склянками измеряй.
   -С прибытием... вас обоих. Двинули.- Лихо 'опрокинул' с переводяжкой круженцию со стакашком.
   Секретаришка, человек тоже не без опыта, однако имел неосторожность нюхнуть поднесенное - аж в глазах засинело, не говоря уж о пострадавших органах обоняния.
   -Что за привычка, опять спиртец не разбавил?- Переводяга внимательно прислушивался к внутренним ощущениям, стараясь не вдыхать ртом, а сиплые звуки издавать сымпровизированным чревовещанием.
   -На службе по-другому не положено - мы-то ведь не противники уставу. А твой приятель разве не офицер запаса?
   -Пейте, пейте, патрон-работодатель - я сей миг водички принесу, а то к закуске в этом офисе относятся весьма пренебрежительно, чтобы не сказать: с предубеждением - особенности профессии, понимаете ли.
   Секретаришка вновь замялся в нерешительности, но переводяга прояснил ситуацию:
   -Выпить необходимо для установления доверительных взаимоотношений. Установите - абсолютно все показания снимут исключительно в вашу пользу, 'андерстанд'?
   Ладно, от того, что махну стакашек, не только мне - никому другому тоже лучше не станет,- сквозь понемногу отпускающую морозную дрожь подумалось все ж таки для успокоения бессовестности секретаришке перед смертельным номером с глотанием огненной жидкости.
   Но с эгоистичной философией вышла ошибочка - лучше стало всем.
   -Ай да удалец! А с виду не скажешь, не зря, видно, имечко боевое, 'Патрон', как ты его величаешь.- Расцвел ментонер, видя, что от гостя пакостей ожидать, вроде как, не приходится: не трезвенник какой подозрительный.
   -Отлично, вам удалось произвести благоприятное впечатление. Я же сказал: немного выпивки - совсем не страшно, даже полезно для дезинфекции. А то вы, небось, в самолетах размороженную рыбку с дохловатой курятиной кушали? Теперь можете быть спокойны - поря-адок в желудке восстановлен. Сейчас за водой сбегаю...- Переводяга, меж тем, оставался недвижим - пришлось секретаришке лишь выделившуюся слюну заглатывать, что иссушенным спиртягой горлом осуществлялось крайне скупо и напряженно.
   -Заграничный патрон, протектор, можно сказать, на него сейчас уповаю, а то сплошной прогар по финансовой части...
   -'Протектор'? Гм, протекторы дырявые бывают и пользованные, не звучит, так себе имечко, хотя, для него подходит. Ты бы, в самом деле, запить принес, а то как бы не заплохело человеку прямо в дежурной части - опять скажут: подозрительного задержанного без адвокатишек допрашивали.
   -Да что ты, когда это было, чтобы у вас кому заплохело? За запить сейчас сгоняю... Что приключилось-то, рассказывай?
   -А, да вот происшествия от ротозейства человеческого. Летит нашим аэробасом... нет, ихним аэробасом, но с нашинской хвостовой размалевкой жлобье. Тут тебе удобства вплоть до баньки и интима в сортире - расслабуха в полетном режиме полная!- Неодобрительно глянул ментонер на периодически сглатывающего слюну секретаришку.- Слюней от удовольствий напускают и ну заказывать эскорт услуги, нет, чтобы секьюрити обеспокоиться - по льготной цене дать подработать охранным по совместительству фирмам. В результате двое разгулявшихся мотов загипсованные в стационаре отдыхают. Протектору растолкуй, пусть ценит, что ко мне попал, в оазис стабильного порядка посреди хаоса жизненного колобродства, да знает: не один он на гвоздь напоролся,- злорадство для всяк потерпевшего, что бальзамишка на свежие фингалы с побитостями.
   - И то правда, эка невидаль - раздели, подумаешь, не до лечебницы же.
   -Та пара легкомысленных транжир - из бывших наших, лет этак с пятнашку назад в розысках числились: захапали куш у подельников, а нынче, с жиру верно, про ностальгию припомнили. Много, говорят, перемен, мало что можно узнать, почти все незнакомо, но кой с чем ознакомиться успели. А травмы, так это кресты нательные сымать не захотели, вот и...
   Переводяга растолковал неразумному иноземцу, в чем, собственно, состоит того счастье, но переводил через пень колода, потому что занят - стакан ментонеру протягивал.
   -Да в цивилизованных странах много истинно верующих, глубоко религиозных людей,- проглотавшись от спиртяги, сразу же принялся за проповедь западных прельщений да за соответствующие поучения секретаришка, чье лицо, подходя случаю, лицемерно скорчило постно-фарисейское, вытянутое огурцом выражение.
   -Вот-вот, кресты по полтора фунта - так что угощаю.- Щедрее, чем в первый раз, но с прежней филигранной точностью разлил присутствующим ментонер при исполнении прямых обязанностей.
   -Сыскал, значит?! Вот ведь, следак! Знал к кому протектора вести надобно!
   -Да куда громилам деваться-то? Сыскал бы, ни поделись бродяги вовремя. Понимают: не с руки в нынешние времена жадничать - сплошные душевные терзания с нерентабельными расходами на адвокатишек... Ну, за взлет и посадку... к нам. Давайте по-шустрому, пока первая не выветрилась.
   Секретаришка и на сей раз вздумал для форсу поерепениться, отказываться от добровольного принятия ядища, но переводяга не столь строптивых обламывал.
   -Выпить необходимо для следствия, иначе ход расследования затормозится как без смазки, 'андерстунд?'
   'Сода ватер, пли-и-иц',- лишь проблеяла иноземщина, будто тащили на заклание.
   -Пускай плюется в другом месте.- Занюхал принятую порцию рукавом видавшего виды камуфляжа ветеранский ментонер.- В дежурке порядок - флоту не угнаться, потому как не укачивает.
   -Может, в самом деле, за водой сгонять?- отвлекся от темы переводяга, но лишь на мгновение.- Вот я и говорю: куда ж за справедливостью податься, как ни к вам? Моего-то патрона протекторного, самое того... Вон гляди: саквояжи пусты, единственное, что на ковровые дорожки не разодраны, вдобавок раздели, хорошо хоть не до медпункта. Должно, креста нет на протекторе этом,- переводяга, сам того не чая, лихо раскусил сущность секритарикову.
   -Можешь не рассказывать: глаз у меня... сам знаешь. А чемоданы впрямь прикидистые - в кабинете на полу неплохо бы смотрелись..., пожалуй.- Опытно оценил кофрный материал ментонер, преследуя не столь шкурный интерес, сколь престиж вверенной службы.
   -Если надо, пожалуйста, с милой душой завсегда навстречу, на том с протектором и стоим!- Запанибрата хлопнул 'протектора' по плечу переводяга да оба на пару закачались.
   -Закавыка за малым - кабинета у меня нет, будто не знаешь, а для дежурки одного баула достаточно грязи разводить. Вот этот, крапчатого колеру, точно в тон подойдет.- Ментонер без малейших сомнений спорол штык-ножом с кофра более не нужные металлические детальки с застежками, будто проштрафившегося бойца лишал знаков отличия, затем опытно вспорол сам кофр, точно освежевал на баконьерстве добытую тушку. Поначалу сымпровизировал было на полу коврик, но по гигиеническим соображениям передумал и щедрой рукой, словно содранную трофейную шкуру, накинул на зашарпанный казенный диванчик.
   'О-у, Май бэг!'- заохал секретаришка в скаредном недомыслии да простер руки к на глазах перепрофилированным в покрывало останкам имущества, но тут же вернул ручонки на место, ухватившись за грудь, за горло, что, казалось, полыхнули иссиним почему-то пламенем.
   -Молодец, между прочим. Все под Ним ходим, и вспомнить о Нем никогда не помешает, особенно в бесчемоданной ситуации. Чтобы пострадавшему психологически восстановиться, предлагаю вдогон по третьей, пока первые не испарились.
   Разливал ветеран ментонерский, по-прежнему ни на йоту не сомневаясь и ни капелькой не промахиваясь, но чуть ни вслепую, так как в ответственный момент на манер тонкого ценителя искусства эксплуатируемых женщин востока залюбовался вдруг высокохудожественно сотворенным интерьером дежурки.
   -Вышивка какова, а витиеватый узор... - предлагаю тост за привнесение культурных ценностей не за границу, а в служебные помещения!
   Секретаришка, вытаращив глаза, наотрез отказался выпускать из захвата горло и грудь, а стало быть, брать стакан, лишь еще разок просипел почти без выдоха:
   'Май бэг'.
   -Миссионер, что ли? Вот зачастили, будто мало им на свете язычников.- Глянул ментонер на протектора переводягиного не без предубеждения, продлившегося, правда, недолго - пока третья, наконец, ни проняла.
   -Не надо вести себя вызывающе, тем навлекать излишние подозрения - держитесь непринужденно, как человек, уверенный в завтрашнем дне.- Сунул-таки стакан в непривычно горячие секретариковы руки переводяга.- Выпить необходимо для разрешения следственного эксперимента в вашу пользу.- Подмигнул и незаметно кивнул на сымпровизированный плед.
   -Полисмену необходимо снять отпечатки пальцев - по компьютеру мигом бы определили похитителей багажа,- попытался робко да под жалкое горловое клокотание возразить секретарик.
   -Ну ты, протектор, должно, кино насмотрелся - давай, пей быстрей, пока я об этой глупости никому не рассказал, да тебя на смех не подняли.
   Незнамо как, одним лишь сокрытым резервам человеческого организма ведомо, но секретаришка судорожными глотками осушил-таки третий стакан. Откуда силы взялись довилять заплетающимися ногами до того самого казенного диванчика, чью жесткость не мог смягчить даже коврик с кофра, что напоследок постарался угодить: не только уголком предупредительно постелился, но и заботливо укрыл хозяина подремать.
   -Э-э, непорядок на посту. Почему подследственный отделяется от коллектива?
   -Мы ему нечета. Вот за что уважаю интуристов - непременно норовят задирать носярники. Их на любую экскурсию зарядить - раз плюнуть, а потом, знай себе, подпихивай, задавай направление, на шпили да маковки ободранные поспевай указывать, а под ноги не посмотрят. Это не наши, что зрят одни лишь недостатки: то доски через грязи не перекинуты, то грязи чрезмерные. А скажешь, мол, глины это из целебных гейзеров, насыщенные редчайшими оздоровительными минералами - опять с претензиями на качество обслуживания набрасываются. Уж недостаточные, видишь ли, грязи, почему малые да мелкие, даже не до самых наболевших органов, а лишь по колено, а на бродах по щиколотку? Никак не угодить, да было бы за что усердствовать, а то за мелочевку.
   -А чего им, загнипийцам пресыщенным? У них, небось, грязи по пакетикам расфасованы, ППМы россыпью не рассыпаны, псины нужду не справляют где ни попадя. Задирай носярник, сколь вздумается, потому чуть что не так, не по уставу... муниципальному - моментом штраф впарят или укатают в цугундер, пока выкупного залога не внесешь.- Потянуло ментонера на мечтания.- Вот тебя, к примеру, за ношение этаких срамных штанов - прямым ходом в кутузку, и меньше чем за пятьсот целковых из участка не выпустят,- ментонерам в тех краях житье-о.
   -В Загнипе переводягам тоже неплохо: клиентура прям в очередь за обслуживанием выстраивается. Некоторые из нашего брата, что позажиточней, глядишь, ментонера наймут, чтобы движение очередников регулировал. Один мордой не вышел, у другого изо рта вонища, а вас, 'муадмазель', прошу прямиком в приемную, так-то. Здесь же возись со всякими алкашами - напьются как скоты, дрыхнуть завалятся, а ты за них проблемы решай.
   -Не, этот мужик еще ничего, вроде понятливый. Другие обобранные обычно грозят, что в осольство пожалуются, прямым ходом полномочному ослу своему, как будто мне на них всех, вместе взятых, не начхать.
   -Начхать,- подтвердил переводяга,- что тебе еще остается делать, языками же не владеешь.
   -Да, хоть в чем-то подфартило - лизаться с болтающимся по миру отребьем не обучен. Ну что, через час смена караула, а у меня за второй крест - непочатая...
  
   Грязная, драная фуфайка, по случаю сдернутая с дрыхнувшего в участке забулдыги, камуфляжных оттенков боевой платочек, пожертвованный ради приятного знакомства на трещащую секретарикову голову самим ментонером, да не отлетевшие ни в чью сторону собственные галоши служили слабой защитой тельцу, трепещущему на ветру, и в другие-то времена года пронизывающему насквозь, а в нынешнюю-то зимнюю стужу - у-гу-гу!
   -Благодать-то какая! Сидим ведь взаперти как сычи на привязи - на природу надо, на природу!- Сладко потянулся и выдохнул отработанный легкими взрывоопасный газовый выхлоп ментонер ветеранский и, подойдя к чуду автобронетехники, обратился к заляпанному маслом механику:
   -Значит так, водила, ставлю боевую задачу: по дороге, чтоб какая бродячая псина да подвернулась - шашлычок на пикничке сбацаем,- все же у нас иностранный гость.
   -Нет, ты не думай,- продолжал мусолить наболевшую тему вцепившийся в ментонеров камуфляж переводяга, что совсем не мешало опытному бойцу, неоднократному участнику разноплановых кампаний уверено командовать - отдавать толковые распоряжения.- Я ж не просто в холопья надумал податься. Протектор, знаешь..., только, ц-ц,- переводяга предусмотрительно огляделся, но средь в доску своих никого подозрительного не выявил,- контейнерными перевозками одной левой ворочает.
   -Все они врать горазды: кого ни спроси - контейнерные перевозки, а прихватишь за жабры - ничего кроме ржавого мусорника да протертых задницей штанов за душонкой и нету. Ну, может,- счел нужным добавить для справедливости ментонер,- стервоза лезбиянистая в съемной хате на расправу муженька дожидается. Вот теперь, вроде, все.- Перестал загибать свободные пальцы на правой руке, а двумя занятыми болтать фляжкой в воздухе, напрасно надеясь в ответ хоть бульк услышать.- То-то. Так что баки не забивай. Тебя подброшу, за ради давнего знакомства, а вот протектора проколотого, гм...
   Слушай сюда: БТР соляром авиационным, естественным путем разбавленным, заправят, а мы-то, почитай, почти без горючего. Как знаешь, где хочешь, но на заправку достань, чтоб как штык, да ребятам из экипажа по пузырю импортного пойла выставить не мешало бы, а то ведь прознают, что интуриста везем - на отечественный продукт,- похлопал ментонер дружески по крутому боку фляги,- смотреть передумают.
   -Все правильно, я понимаю, только как исхитриться? В лизинг взять, что ли, или с патрона пиджак заложить?
   -Пиджак - оно вернее. В лизинг, гм, ну какой, пусть даже самый отсталый остолоп тебе отпустит?
   -И то верно. Ладно. Эй, протектор!
   -Фьюить - свистнул переводяга выспавшемуся паразитине.
   -'Ви маст гоу таке тхе тикет'. Это я ему, чтоб на халяву больше не рассчитывал...
   Продрогший секретаришка, вдосталь наобщавшийся с представителями административных да карательных органов аэропорта, с энтузиазмом воспринял идею оказаться в теплом помещении, а когда увидел, что переводчик задал направление прямиком в 'Такс Фри' обетованный, то, по крайней мере, на запроданной его разнесчастной душеньке моментом потеплело.
   -Ишь ты, 'Камю'! Ух ты, 'Реми Мартена' завались!- Разбежались глаза переводягины, которого в приличные заведения если и впускали, то лишь при деньгах (чего пока не случалось) или в компании с прижимистыми иноземцами, что происходило гораздо реже, чем приключаются обильно сыплющиеся на головы ворликов официальные праздники.
   -Это есть 'хай квалити' марки.- Дрожь упорно не отпускала секретариково тельце, зубы клацали замысловатую морзянку, но мозг уже советовал промыть организм от давешнего яда отравой патентованной.- Не ошибемся, если выберем напитки подороже.
   -Слыхал, что протектор заказывает? А ну живо - 'Курвазья' шесть бутылок!
   И только когда насупившаяся, бровастая, усатая рожа за прилавком выставила требуемое, переводяга счел своевременным поинтересоваться формой оплаты:
   -Выбирай с интуриста, что больше подходит по моде иль по размеру.
   -Что с нэго снымыш, слушэй, э-ээ...- Развел руками продавец, чтобы прежде всего загрести опрометчиво выставленное, но прыткий переводяга к тому времени парой пузырей уж завладел.
   -Под ватником пиджак почти не ношенный,- счел необходимым пояснить действия, дабы усатый не перешел к прямой агрессии.
   -Кэкой с нэго пыджак - на рэбэнка, слушэй, э-ээ...
   -Зато галоши - новье. Отмыть - заблестят не хуже лакированных, последняя балрижская модель.
   -Зачэм мнэ гэлошы? Я тэбэ ымпэрт - ты мнэ ымпэрт, а гэлошы, э-ээ...
   И в другой раз развел труженик прилавка задичалые, волосатые лапиши, целенаправленные уже на переводягу непосредственно, но взгляд орлиных глаз отвлекло нечто постороннее.
   -Э-э, чэго мэлчал, такэй крысывый бахыл, кывер кэк с гор, вах!- Захватил клешнями ручищ последнее багажное место секретаришки. Деликатно не стал копаться в немногом оставшемся исподнем, вытрясенным на стойку, отсортировал лишь пару бельишка, вроде свежего, залетающих на огонек девчоночек побаловать, попытался было соединить головоломку в виде доломанной клавиатурки, но остался недоволен: 'Вах, шайтан!' - и упаковал неподатливые обломки вкупе с прочим отбракованным скарбишком в узелок. Остатками имущества запустил обратно в секретаришку. Тот, чем только ни ученный, ловко отбил бросок головой, что, конечно, не послужило ни чистоте оставшегося бельишка, ни состоянию без того потрясенных мозгов, ни починке клавиатуры. Но секретаришке как-то наплевать стало на подобные мелочи: настоятельно и всепоглощающе требовало внимания непривычное, незнакомое доселе ощущение, прозывающееся проще простого - 'опохмелиться'.
   -В расчотэ, дарагой! Пачэму так рэдко заходыш? Захады почащэ.
   -За баул можно бы еще на поллитровку расщедриться...
   -Какэй пэл-лытровкы, дарагой, ты пасматры, это же нол сэм лытра, ымпорт!
   -Да, и вправду ноль семь! У, алкаши загнипийские, видать, не нам чета - по мелочи не бражничают. Ну ладно, коли так... Э-э?!
   -Чтэ э-э, дарагой, чтэ э-э? Хренпузский кыняк ныкогда нэ выдэл, да-а?
   -А чего он мутный, твой хренпузский?
   -Кэму другому я бы скэзал: 'Э-э, это жэ благародны асадэк - панымат нады!'
   Но тэбэ как другу скэжу: 'А ты пыпробуй в сыром падвалэ эго паразлывай, какэй он у тэба пэлучытца?' Э-ээ...
  
  
   -Молодцы, службу исправно понимаете! Почаще стану определять нарочными.- Допустил в транспорт ветеран ментонерский пассажиров по бутылкам как по билетам.- Гляди ты, хренпузский!- Лихо скрутил хрустнувшую пробочку, чтобы снять пробу, а не сразу травить экипажных.- У-уу, кехе-кехе, гм-м. Что за бурда? Муть к тому же. Опять контрафакцию подсунули!- Насилу отплевался дегустатор.- Вроде трезвый сегодня - где твои глаза были?!
   -Э-ээ...- лишь и ответил переводяга, на чуждый манер разведя да отшибив руки о гулко отозвавшуюся броню транспортера.
   Секретаришка ничего ответить не мог и вовсе не потому, что не владел языком, периодически вгоняющим в трепет мировую литературную общественность, а просто, надеясь подлечиться, тоже отхлебнул из отвергнутой ментонером бутылки, а теперь силился обманутым сознанием определить, сумеет ли организм отраву извергнуть, и где в поданном транспорте плевательница? Но равнодушному БТРу, скрипящему да на различные мотивы бренчащему вкривь и вкось склепанными из раскатанных бочек бронелистами, было не до изысков сервиса. Поданный транспортер добросовестно трясся от напряжения, силясь столь лихо развернуться, чтобы потом неделю или до первого бурана перекресток оставался не просто непроезжим, но непролазным даже для гужевого транспорта.
   -Ладно, что с вас взять, лазутчики позорные...
   Эй, бомбопращник, на-ка хлебани хренпузского, а то совсем я вас разбаловал патриотическими напитками, да с безбашенным стрелком поделись, только водиле ни-ни, ни полглотка: пока не доехали, он живой нужен.
   Куда, между прочим, направляемся?- Разложил ветеран ментонерский на коленке топографическую, в общем-то, планшетку, из которой извлек костистую, высушенную до хруста рыбину и тоже передал бомбопращнику.
   -Бойцы, конечно, орлы хоть куда, но без закуси хренпузскую бурдень даже им не одолеть.
   Ну, оглохли, что ли? Путь куда торить требуется? А то в казарму неохота да обещался ведь - шашлычок с меня причитается. Кстати, под шашлычок, как чуял, кое-чего захватил из энзэшного.- Вытащил хлебосольный ментонер из планшетки очередную, будто пятак неразменную флягу, вослед за неизменной выпивкой - луковку и туристический 'проспект' надцатилетней давности. На обратной стороне завлекающей 'разлапистой клюквой' агитки изображался паучок с растопыренными лапками, в года былые гордо именуемый схемой метрополитена.
   -На, передай патрону отхлебнуть для соображения, а то, кажись, с родного-то пойла бедолага в амнезию ударился. А этим пускай занюхает. Да смотри, чтоб не сожрал, не закуска, чай - для шашлыка пряность.- Доверил переводяге и флягу, и луковицу, а сам с глубокомыслием глянул на затаившегося, под маскировку выцветшего схемного 'паучка' - какой, мол, ждать от того каверзы?
   -Узнай, к каким из хренархов иноземец погостить нацелился, к теневым или к официально оглашенным?
   К теневым, конечно, надежней: при них затихориться можно. Зато у официальных гостевать почетнее: палаты выпендрежистые да на кормление взятые околотки. Выгуливают же визитеров с почетным караулом - оно хоть небезопасно, зато почтительное уважение...
   Секретаришка с прослезившимися глазами отходил от глотка универсального лекарства да, как ментонер и предвидел, уж луковкой закусить вознамерился, но переводяга дело знал и, дразня интуриста деликатесом, иезуитски выпытывал адрес.
   Тот, затерзанный, вовсе не думал по поводу станции назначения секретничать, а потому недоумевал, чего это перед носом водят неочищенным овощем, вместо того, чтобы быстренько состряпать 'салят ля латук'. Но так как чуть ли ни по привычке слюной давился и, стало быть, пребывал не в голосе, то с охотой выудил давно расконспирированную, помятую да заляпанную таксером бумажку с адресом. Вещественное доказательство шпионского промысла давно надлежало уничтожить, но, увы, как обойдешься без шпаргалки, если непроизносимые туземные слова воспринимаются с непониманием, да при этом еще сам лыка не вяжешь...
   -Порядок!- Коварно, под жадным взглядом обманутого в надеждах клиента, упаковал переводяга луковичку в планшетку.- Есть адресок - 'Попэрэкрэжинск?' А-а! Поперекречинск, станция 'Бульгонская'.
   -Ага, что ж, совсем неплохо...- Ментонер, вроде, остался доволен, а проблемный пассажир, приведенный-таки в чувства, удостоился уважительного взгляда.
   -Станция 'Бульгонская' - место хлебное, узловое, а Поперекречинск - престижный околоток, где одних отставных министров в законе штук то ли шесть, то ли восемь почетной ссылкой пробавляются, да разжалованные силовики временами постоем стоят, а еще там...
   -Да знаю,- встрял переводяга, к тому времени тоже поправивший вкусовые рецепторы, травмированные импортным пойлом, пред соблазном чьей этикетки, хоть был предупрежден, устоять даже не пытался,- лакомый кусок, кольцевое дно, золотой перекресток или наоборот... Я, когда протектора узрел как тебя щас...
   -Пум - ткнулся от трясучего виража бронетехники головой в живот ментонеру.
   -Ик - и икнул.
   -...сразу смекнул: солидня-ак. Вот, думаю, переменчива фортуна послала испытаньице... подарочек, хотел я сказать.
   -Кто его знает, может, и впрямь 'контейнерные переброски'? Случай упускать - грех. Допроси-ка подробней, к кому конкретно из искориотов хренарховых путь держит? Если, например, к изгнаннику экс-министру Путей челнокового сообщения, то факт - перевозки,- наш фарт без обману...
   Секретаришку мало заботило, что от тряски голова болталась из стороны в сторону да вперед-назад, точно универсальный маятник неизвестной конструкции. Наклонов да вывертов не подсчитывал, вывихами не обеспокоился - все благодаря бесхребетной, чуть ли ни позвонков лишенной шее профессионального проныры, привыкшей к изворотам, изгибам, а когда поймают, то к неделикатным захватам с попытками удушения. Распарившись больше от внутрижелудочного вливания, чем от пованивающей печурки, размяк секретаришка, рассупонился, отсюда мыслишки непривычно благостные: 'Какие славные ребята, отзывчивые, сразу бы к ним прибиться - половину паршивого такс фри в транспортер загрузил бы, а потом... кинуть бы всех!- Подленько заулыбался прохиндей, но вполне своевременно спохватился.- Не, не в моих это пока интересах - потом как-нибудь, при случае...'- Отложил секретарик приятное на третье, на сладкое, и, рефлекторно потянувшись к флажке, чистосердечно выложил:
   -'Ту тхе' мистер-министер Хреносьяноф.
   -Ясно, можешь не переводить. Тут одно из трех: либо грудь в крестах, либо обдерут как липку, либо ни хренаса не выгорит. Одно точно - контейнерные переброски, раз Хреносьянов в дело затесался, штука вполне реальная, будь я Бен-неладен, потому как часы свои он с Пиг Пэном сверяет, а не с Купантами.
   Вот как бывает: тянешь лямку, тянешь и не знаешь с какого куста скаканет на погон поощреньице. Дай-ка хлебнуть протектору этому, а то как бы не довезти здоровым в целости-то и сохранности.- Ментонер, стараясь пристальней всмотреться в скромнее ординарных приметы секретариковой внешности, заболтал головой в такт бесхребетным телодвижениям обманчиво безликого субъекта, методом дедукции силясь разгадать, что значимое не раскусил в подозреваемом с первого наметанного взгляда.
   Секретаришка, меж тем, на лету улавливающий специфику среды и столь же быстро усваивающий особенности быта, после доброго глотка проверенного напитка, привычно скривившись, стоически не покусился на целостность вновь извлеченной на полумрак БТРа луковки, а, не отрываясь от коллектива, довольствовался малым, лишь занюхав принятое 'на грудь' пожухлой растительностью.
   -Много слышал про ваши дороги, но и представить не мог, что они такие-е-е-е...
   На злокозненном, даже для ворликских трасс рекордном ухабе из последних сил постарался не боднуть проверенную, из добротно проржавелых бочек склепанную броню, но безуспешно, и оставил на обшивке пусть не особо приметную, очередную вмятину.
   -Пардон,- вполне воспитанно извинился секретаришка перед ментонером за повреждение боевой техники, что тот тоже не преминул взять на заметку - в смысле, крепость головы.
   -Правда, врут про дороги-то? Сейчас по шоссе путь держим, а если бы тебе, протектор, скажем, по дачному кольцу требовалось... Тот, не поверишь, автобан даже лучше этого!- больше в силу привычки, чем по необходимости расщедрился на похвальбу достопримечательностям переводяга.
   -'Ноу, ноу', лучше 'ноу' надо!
   Забарабанил гость заморский на ухабищах по обшивке транспортера, побледнел виновато и вновь извинился перед ментонером, что, вроде, сверял заданный маршрут по выцветшему, затаившемуся 'паучку', а на деле ревниво приглядывал за нанесением побоев боевой единице моторизованного отделения.
   -Не боись, лучше не будет: шоссе-то не бесконечное, через сколько-то вест въедем в цивилизацию, а та-ам только держись...
   Неминуемая, что снег с елки на голову, цивилизация встретила, как за ней водится, толчками, швырками и прочими прелестями людского обиталища.
   В ответ на проявления неприветливости экипаж сплотился вокруг души коллектива, переводяги, которому по расчетному номеру доверили ведать флягой. Ментонер, с полнотой ответственности за взятое дело, попытался сунуться в командирскую башенку, но на секретариков манер броню избодав, доверился в высматривании подходящей живности водиле, а сам со спокойной душой вновь влился в теплую компанию.
   БТР не подводил, исправно дребезжа, пер вперед. И там, где колею запорошило, и там, где торосы намело, боевой 'газон', на чьей базе склепан броневичок, отважно скрежеща цепями на колесах, шел на таран с присущей героической технике самоотверженностью.
   -Слышь, переведи патрону, что отечественный автопром хорош, конечно, и захочешь - не придерешься. 'Зеер гуд' - по-ихнему. Но вот какое дело,- замялся ментонер, то ли стесняясь, то ли стыдясь отступничества перед проверенной техникой.- Хотелось бы 'срайслер' заиметь или какую другую бронемашину, чтоб со скоростными качествами да, желательно, на лыжном ходу. Пусть определенно скажет, может подходящую тачку контейнерной перевозкой доставить или нет? А если доставит, то, переведи: обратно не с ветерком, с ураганом домчим, какой даже в ночи не снился, а днем не виделся! Точняком, пускай не сомневается. Да растолкуй: не для себя стараюсь - для околотка аэропортовой обороны, чтобы багаж таких как он ротозеев сподручней на толкучку... выявлять на толкучке. Так и переведи!
   -Да-да, конечно. Об чем речь, сейчас сбацаю. Ты же знаешь: мне это раз плюнуть...
   -Что говорит наш 'каманданте'?- лукавил секретаришка, очень даже соображавший: раз уж назвался богатым дядюшкой - готовься раскошелиться.
   -Да что путного ждать от прожженного солдафона?- Подмигнул и ободряюще улыбнулся ментонеру переводяга.- Сморозил очередную тупость, бред сивой кобылы, а точнее, мерина. В качестве гонорара с него достанет блока сигарет и ящика джина - куда уж больше? Подумаешь, попутных, можно сказать, подбросил. Везет себе и пускай везет, чего еще от приличной компании требуется?
   -А ни лучше ли - ящик виски? Джин, напиток любителей слабеньких коктейлей, не предназначен для сурового климата - употребляется в тропиках...
   -Ну что, организует заморский броневичок?- с затаенной в сердце надеждой ожидал вердикта по разрешению транспортных проблем ментонер.
   -Факт, ему это, что каптеру пару сапог спереть - нарисует запросто. Только вот движок работает на виски: новая модель специально для миллиардеров, а то бензин смердит - обонять, видишь ли, неприятно. А еще уговаривает смотаться в тропики...
   -Не-е, лучше бы - на разбавленном авиационном соляре, а то постоянно у бака дежурить - кому, кроме себя, пост доверишь? Это же какой удар по здоровью! Не-е. Так и переведи, мол, ну его, это виски, не надо. Тропики тоже... катись они... Москиты в штаны поналезут - заскачешь как голозадая обезьяна да зачешешься в неприличных местах как дурок невымытый, а если в строю приспичит... не...- Покачал ментонер обритой под ноль, в следах да шрамах от побитостей головой, избавляясь от неприятных наваждений и воспоминаний...
   -Видишь, не катит твое виски - пускай им скотлэндцы подавятся. Кстати, в позапрошлом 'Некармане', ух, и фасонистые лапсердачки засветились, покрой из шкуры удава - хоть с потрохами пропадай! Вот бы парочку... десятков, а?
   -По каталогу - 'ноу проублем', только сообщить серийный номер и размеры...- Секретаришка особо не задавался вопросами исполнения желаний нынешнего непритязательного окружения:
   'Какой к 'мазеру' ящик то ли джина, то ли виски, какая одежда из удавов? Можно подумать: все вокруг трезвые и раздетые, кроме его самого, в драном-то ватнике - обойдутся. Главное - добраться до станции 'Бульгонской', осмотреться, законспирироваться, отморозить капиталы из амортизационного фонда и банально смыться на тропические острова, а когда жара опротивеет, перебраться в уютное шале под виноградные лозы!'- Радужные планы после восстановительной дозы прописанного ментонером лекарства казались легко, чуть ли ни беспрепятственно выполнимыми. Настроение поднялось настолько, что переводяга предстал вполне приятным в общении молодым человеком, которого объегорить-то зазорно, а ментонер виделся солидным, обстрелянным офицером, для такого даже целого ящика можжевеловки не жалко.
   'А, может, не лишать ребят простых, здоровых радостей в суровой, приполярной жизни - заказать у адмирала, под занавес краткосрочного шпионства, подарков до отвала?- От чрезмерной крепости напитка оттаяло сердце секретаришки.- Себе заодно одежду из шкуры овцы выписать с новыми шерстяными сапогами, а то появляться в видавшей виды фуфайке даже в здешнем высшем обществе наверняка посчитают дурным тоном... или, наоборот, примут за своего?
   Плохо, что передатчик принтерный сперли да антенну ноутбуковую недовзвесили, шифровальную машинку, правда, никак утерять не удалось, но в каком та пребывала состоянии... На жалких обломках ни один квалифицированный агент ни то, что заявки, даже донесения не состряпает. Можно ли аппаратуру склеить, или что полагается делать в подобном случае?'- именно при мыслях о разломанной клавиатуре, растрогавшись, секретаришка прижал к груди узелок со скудным скарбишком как что-то родное и с призывным хлюпаньем втянул носом угарно-газового воздуха, будто намекал человеку, мешкавшему на разливе: 'Ни пора ли повторить?'
   Но внимание к собственной персоне особо кликать не пришлось...
   -Бум!!!- точно киношный коричневый нигер, переширявшись стероидами, саданул кувалдой по БТРу. Миг - и экипаж с пассажирами вылетели прочь наружу, точно вознамерились угнаться за броневыми листами, что упорхнули не хуже перелетных птах, абы куда, лишь бы подальше от исполнения опасных боевых обязанностей.
   -Я ж псину задавить заказал, а ты на кого наехал?!- поинтересовался ветеран ментонерский у оглушенного водилы на повышенных тонах, чрезмерно громким голосом, но довольно вежливо, учитывая ситуацию, в которой оказался, да потому, что не полностью пришел в себя от контузии, но времени на поправку здоровья отпущено не было.
   -Сарынь на кичу!- раздался бескомпромиссный возглас, судя по интонации, требующий гораздо большего, чем просто перевозимое имущество.
   -Грабят,- услужливо перевел воинственный клик переводяга приземлившемуся рядом в сугроб секретаришке.
   -О, 'бютифул', отлично! Я-то думал: террористы.
   -Ну что ты, протектор, с террористами давно покончено - самые квалифицированные состоят на жаловании в этнических спецподразделениях. Вы что, не слушаете выступлений нашего пэррезидента?
   Секретаришке, конечно же, стало неловко за неосведомленность о ворликской миротворческой политике, но любопытства от стыдливого ощущения гнусный тип не утратил, ровно как узелок с последним оставшимся достоянием, поэтому принялся с интересом рассматривать не террористов - грабителей.
   Возле раскореженного бронетранспортера, наблюдая поверженного противника, полукругом расположились 'добры молодцы'. Первое, что бросалось в глаза, рубахи с косым воротом, яркие, всевозможных веселых цветов, едва мыслимых оттенков, напяленные поверх одежд из вывернутых наизнанку шкур животных. Молодцы поигрывали кто топором, кто багром, а кто ломиной, поэтому внешне сошли бы за сымпровизированную сельскую пожарную команду, если бы не дополнительное вооружение непонятного предназначения из отточенных с одного конца бревен - инструмента, вроде бы, при тушении пожаров не применяемого.
   -Колы,- пояснил переводяга,- под горячую руку постарайтесь не подворачиваться.
   В арсенале грабителей имелось также устрашающего вида огнестрельное оружие, весьма действенное, должно быть, в ближнем, а то в абордажном бою - что-то из серии родственников мушкетонов из музея или пищалей, спертых от туда же. Но разряженными как в цирке, играючи манипулирующими ломами да бревнами скоморохами, видимо решившими, что без пустой пальбы предовольно грохоту понаделано, самопалы в ход не пускались.
   Колы над головой не засвистели, пальбы не последовало - полузакопанный в снег секретаришка невольно залюбовался живописностью банды, красочной, словно не из темного леса выскочила, а сошла с полотен некогда задешево - в поддержку разлагающей Ворликию художественной интеллигенции - приобретенных полотен Халявина. На мгновение почудилось, что пестрящая перед глазами банда не грабить тотчас примется, а рассядется вокруг ярко сияющего самовара чай пить под интригующие дырками булочки, чтобы затем, соблюдя ритуал, в пляс пуститься, с бубнами, перескоками, посвистом да удалью.
   Ух! - Зарябило в глазах секретаришки, но уже не от игры воображения с захватывающей дух красками и перспективой, а от сбоя без того пресыщенного событиями мозга, предупредившего о перенапряжении впечатлениями нервным тиком задергавшегося лицевого мускула.
   -Погоди, патрон, ударяться в обмороки.- Поднял да поддержал знакомца, подперев плечом для устойчивости, подоспевший на подмогу ментонер.- Ушкуйники, люд диковатый, но с понятием - за зря кровушку пускать не станут, разве что спьяну иль в буйной горячности. Эти-то почти трезвые: вон как ловко БТР оприходовали, специали-исты - понимать надо.
   Переводяга заверещал было переводными пояснениями, но...
   -Эй ты, тля желтоштанная, говорить только по-нашему! Кто такие?!
   Ага! С ментонерьем разговор короткий: рядовых - в кабальные, с офицерья - выкупные. С вами двумя разобраться осталось!
   Подошел вплотную и от души потряс за грудки особо почему-то привлекшего внимание, щеголявшего непосезонными бриджами переводягу предводитель этнографически примечательного войска.
   -Куда путь держите?!- рявкнул в самое ухо.
   И пока внутреннее эхо ни отбушевало, переводягу шатало сильнее, чем всех упившихся спиртягой секретаришек, вместе взятых.
   -Ну да наплевать - все едино не доехали! Га-га-га!
   -Гы-гы-гы!- подхватили ушкуйники то ли гогот, то ли раздавшийся победный клич.
   -Что везете?!- внезапно припомнив нечто важное, в прежней манере задал ушкуйник очередной вопрос, но только в другое ухо допрашиваемого, от чего из бедной того головушки чуть последние иноязыцые глаголы не повыскакивали.- Ну да об этом ли допытывать? Узрим сами.
   На аборда-аж!- издал клич атаман, по счастью мимо ушей переводяги, заблаговременно пренебрежительно отшвырнутого в снег.
   От зычного клика бандиты, казалось, сперва оторопели, затем, то улюлюкая, то сопя от натуги, дружно кинулись крушить бренные останки бронированной некогда техники. На призывную команду из соседствующего глухого ельника подоспели многочисленные чумазые, в коптильне, похоже, меж налетами подрабатывающие мужичонки наперевес с хитрым инструментом. С треском, грохотом, с прибаутками выламывалось, откручивалось, вышибалось все, что можно увезти на то и дело подкатывающих к погрому дровнях.
   Пленники, видимо, особой ценности в здешних краях не представляли. На сани их, по крайней мере, подобно железному лому, никто не грузил, подбросить иным транспортом не подряжался, а заставили переть пехом по заснеженной тропе, что уводила чрез буйно разросшуюся еловую чащу в сторону интригующе чернеющих вышибленными блоками, не до оснований разрушенных многоэтажек.
   -Ушкуйных дел мастера по рекам озоруют, но зима - реки стали, а эти, видать, решили расширить сферу деятельности - на большак подались,- лишь только звон в ушах затихать начал, презрев запрет атаманов, пустился в пояснения происходящего переводяга.- Оно понятно, традиционные бандюганы БТР ни в жизть не тронули бы, на то существуют межведомственные понятия, потому трасса - место спокойное, тишь, благодать внеудельная. Боляре чиновные со дружинами да хренархишки с ратными подручниками не шалят, не озоруют - на транспорт, следующий по казенной надобности, не напали бы... если только в нощи. А пришлым ушкуйным-то что, ушкуйным раздолье: им беззаконье, чай, не писано...
   -А ну заткнуться у меня, строить заговоры! Сказано, макака желтоштанная, чтоб по-ненашему не слова?! Уж я тебе...- Потряс колом в опасной близости от не полюбившихся ватаге переводягиных бриджей конвойный ушкуйник.
   Секретаришка, вроде бы сориентировавшись в ворликских правилах системы изъятий собственности, решил, что с переводчика последние штаны спустить вознамерились.
   -Послушайте, оговорите с джентльменами одно непременное условие, чтобы одежду на морозе не отбирать, да заодно с бандитским начальством - о выкупе. Так и быть, организую скромную контейнерную переброску, если...- прижал вояжер к груди лишь половинки клавиатурки - узелок с исподним, во что обломки завернуты, сокрылся уж в бездонном кармане одного из ушкуйников, приметного злодейски-обильно прущей из носа и ушей растительностью,- ...если нас сопроводят на станцию 'Бульгонскую'. По прибытии разбойников просто-таки завалят достижениями цивилизации с отснятыми на вашей территории порнофильмами.
   -Протектор, э-э, кормилец, 'миль мерси' за контейнерную переброску - выкупимся,- конспиративно сипел переводяга, вытаскивая попеременно увязающие в сугробах тоненькие как у паучишки ноги, обутые лишь в щегольские, не по зимнему варианту едва до щиколоток достающие ботиночки.- Но 'Бульгонская' здесь не покатит, нельзя ушкуйным туда: подвергнут неотвратимому остракизму - перебьют, как пить дать, потому - чужаки, конкуренты по отхожему промыслу. Лучше об этом не заикаться, а то заподозрят, что заманиваем - порешат на месте, чего доброго. Э-эх, не для здешнего дикарья манна небесная: как татям растолковать, что в лесную глухомань контейнеры бесперебойно не сваливаются? Тут главное что? Чтобы на первых порах ноздри не рвали да каленым железом не жгли, если с переброской накладка случится или промедление.
   А уж до 'Бульгонской' добраться - всенепременное выкупное условие. И ментонера бы прихватить, человек от службы загрубелый, но весьма поднаторел в ратном промысле - в 'Бульгонской', точно, пригодится. Не припомню что-то ментонерам меценатствующих. Кроме нас, кто за шалопая деньгу выкупную выплатит?
   Но секретаришка не успел высказать сомнение о должностном соответствии 'каманданте', который не только завез прямиком в засаду на минное поле, но и всю дорогу безответственно пьянствовал.
   -Было тебе сказано, цапля обезьянствующая: не трепаться по-иноземному?! Бы-ыло! Накось, получи!
   -Хрясь! - колище до нетерпимости принципиального конвойного с хрустом двинул несколько увлекшегося прожектерством, а потому возвысившего голос переводягу аккурат промеж выпирающих лопаток. Прожектер, хрюкнув на принудительном выдохе, зарылся в снег, будто к рекорду по ныркам в сугробы сызмальства подготавливался.
   -Здорово приложился!
   -Уме-ет!- по достоинству оценили профессиональные действия полонянники, водила с бомбопращником за компанию с безбашенным стрелком, да проскрипели мимо, торопясь на каторги, а если выйдет милость особого соизволения, то влиться в ряды ушкуйные.
   -Гляжу, однако, любитель ты вырубаться, не от бражки, так от чего позабористей.- Вытащил из сугроба тело переводягино, чуть не задохнувшееся, напрасно силящееся набрать в легкие воздуху, подоспевший ментонерский ветеран. Не дожидаясь ни восстановления дыхания, ни новых тычков со стороны любителей дрекольем побаловать, забросил руку за свободу слова пострадавшего себе на набитые плечи да потащил вослед за обозом, пропахивая борозду поглубже санного полоза.
   'Остаться без переводчика в столь щекотливом положении?.. Нет, сложившаяся ситуация чревата неприятностями, а то даже - недопониманием. Почему бы ни воспользоваться предложенными услугами чудака-'каманданте', тем более оцениваемые всего-то в ящик джина?'
   Легко развернулся секретаришка на промерзших, лыжами скользящих галошах и облаял ушкуйников, что изготовились уж на свой манер поддать скорости кантующему подбитого доходягу доброхоту. Тявкал отрывисто, от проникающего в пасть мороза сипло, зато на самом командном изо всех незнаемых конвойными языке:
   -'Халт! Хандер грабер! Нихте дивизионен панцер шляфен! Цурюк нах востен шнапсер дранк!'- Пользуясь застывшим смятением агрессивных аборигенов, подхватил переводягу под болтающуюся на весу руку и в тендеме с ментонером набрал вполне приличный ход.
   -И-ишь ты, какую голосистую вражью сыть заполевали. Никак - заезжий тевтон,- сопроводил иноземца уважительный говорок несколько растерявшихся ушкуйничков.
   -То-очно. Плохо: дровни далеко укатили - вот бы впрягли...
   -Все, дальше сам пойду. Я, вообще-то, крепкий да только умаялся...
   -Заткнулся бы, ей-ей - далеко ли до греха? Конвоирам сейчас не с подбитыми калеками возиться - торопиться нужно следы заметать,- поделился полевыми познаниями ментонер.- А патрон-то ничего-о, настоящий орлик - своих не бросает.
   -Ну, так, интури-ист. Я его, знаешь, из скольких желающих переводиться выбирал? У-у...- с уважением к неброским достоинствам секретаришки откликнулся помаленьку оживающий переводяга.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 3.
  
   Куда бы судьба ни забросила, и не надейся -
   о тебе помнит Родина.
  
  
   Предрассветная блеклая тишь, будто вцепившись снежным репьем, повисла на не чаявшем подарочка, в общем-то, крайне положительно характеризуемом, застывшем в безветрии наисвежайшем воздухе, вполне добросовестно, к тому же аж до косточек пробирающем морозцем всяк не ко времени праздно шатающегося ли, странствующего. И ничем лахудру эдакую не растревожить, не пронять, ни карканьем вездесущего воронья, невесть где, в заснеженной-то глубинке, откопавшего мусорную свалку, ни тявканьем шалых псин, что, выслуживаясь за пинок да швырок камнем, на время прикинулись сторожевыми, ни ржанием жеребчиков, нюхом чуявших вкус аппетитной, с заснеженных стрех соломки. Одна надежда: разобьют застывшее безмолвие чудища, мало, что двулапые да в малахаях на меху, но вдобавок бесхвостые, от которых никто, никогда ничегошеньки путного не дожидался и ничегошеньки, кроме загаженности природы, отравы вод и вырубки дерев, не заполучал. На этот раз надежда не обманула.
   -Бух-бух-бух!- скривилась тишь от стука как от зубной боли.
   -Эй, сторожа, хозяева! Ого-го-го!- Разрывая в клочья предрассветный туманчик, что, сберегая, пухлой шубейкой тишь укутывал, некий супостат вздумал в ворота дубасить да голосить и это в самый сладкий сон только-только как следует отогревшихся под овчинами тулупья стражников.
   -Бух-бух-бух!
   Застеснялась оголенная тишь постороннего внимания, не вынесла долбежки да зычного голоса - без следа растаяла в зимнем воздухе.
   -Вот же нечисть. Чего с утра-то честных людей беспокоить, неужто зимней нощи недостает?
   Ну нету, нету, вышла медовуха, первач, почитай, распродался - осталось с четверть для смены караула, так что бизнес прикончился,- заспанный страж почти нечленораздельно пробурчал утреннюю коммерческую сводку в холодом дышащую бойницу, не удосужившись даже отвислый нос наружу высунуть.
   -Бух-бух-бух! - не унимались незваные гости.
   -У-у, настырные нахалюги! Как тут не пожалеешь, что кулевринку всамделешную на 'чермет' сволокли?- ведь иссушат же последнее здоровье.- Исключительно, чтобы поправить драгоценное, страж приложился к четверти, предварительно добросовестно взболтав мутную, как по ингредиентной рецептуре предписано, дрожжевую субстанцию и бдительно глянув на коллегу, спит ли?
   -В самом, что ли, деле, загнать последнее?- Тут уж не до покоя, не до утоления жажды, когда за оконцем металл бряцает, на слух - чуть ни полновесными червонными. Сделал страж добрый глоток - перезвон чистогана в ушах, вроде как, даже усилился и ну подначивать на непродуманные действия.
   -Деньжат загрести, пока начальник в башенной вежи с доброволкой, энтузиасткой караульного дела, дрыхнет, умаявшись?- Алчность все настойчивей, а потом и настоятельней подталкивала к опрометчивости, но караульщик - не простак, сиюминутному соблазну не поддавался.- Наваляют же потом, ох, наваляю-ют...
   -Бух-бух-бух!- двинули в ворота как тараном, пуще прежнего - даже ужратый напарник в углу заворочался, запричмокивал слюнявыми сусалами.
   -А почему бы нет? И из кувшина первачок выкушать могутно, чай, не графья спозаранку-то ломятся. Ну, а что наваляют, так то - не сейчас, да неизвестно кому от кого больше достанется...
   Прародина всего живого, в том числе неблагодарного стражника - вода заботливо подернулась аппетитной по утрянке-то ледяной корочкой, но была из кувшина с пренебрежением выплеснута, а керамическое вместилище нагло занял несравненно более циничный, зато менее щадящий пьющие организмы напиток. Остатки сивухи караульщик по-братски разделил с пребывающем в тяжком, сонном забытье напарником: наскоро отхлебнул, сколько влезло - остальным попрыскал на приятеля для пущего запаху. А, почитай, опорожненную четверть с не растревоженным глотательными потрясениями, стойким, мелового цвета осадком заботливо сунул дрыхнувшему в теплые объятия. Приятель, хоть чего-нибудь стиснув, от накативших сладкой волной эротично-алкогольной направленности сновидений пуще прежнего принялся причмокивать слюнными выделениями.
   Чего с пропойцы взять? Выдул и выдул себе, хоть кол на голове или на другом телесном органе теши - выдутого не воротишь.- Караульщик остался весьма доволен проявленной сметкой и поспешил обслужить настойчивых, при деньгах, стало быть, клиентов.
   -Принимайте выпивон, люди достальные, покоя с вами нету да никакого уважения к фортификационным учреждениям. Официально патентованная торговлишка лишь ночная, а вовсе не утрешняя, так что за неурочное обслуживание не грех накинуть другой, третий двугривенный,- не преминул торгаш набить цену.- Разницу усекли? Вот и гоните рубленый без разговору, а за гнилую полушку продажа только в нощи, в свою тару да навынос. Ясно?
   -Ай да молодцы! Лихо гостей привечают, только, видно, хлебосольство, как традиция, отмирает окончательно - надо будет Этнографический отдел проинформировать. Итак, что же преподносят вместо хлеба-соли?- Придирчиво принюхался один из гостей незваных к поднесенному, тогда как другой, видом порешительней, пригубил, сполоснул рот и выплюнул.
   -Пробирает,- поделился решительный гость вкусовыми впечатлениями.
   -Похоже, горючий материал. В период с потрохами запроданной нефти, это, должно быть, самое дорогое, что могут преподнести жители. Интересно, каким цветом горит поднесенная жидкость?
   -Если судить по крепости, то гореть должна классическим, синим пламенем.- Утер молодцеватого вида баскак щегольские усики и передал приятелям кувшин да бунчук, чьим древком до сего времени, что есть силы, дубасил то в вежу, то в ворота.
   -Примите, други...то бишь, нукеры, огненную воду - глядишь, для чего-нибудь сгодится...
   Нукеры, все как один, заметно оживились и зашмыгали доселе безнасморочными носами.
   -...подпалить чего, я имею в виду.
   -Правильно мыслишь, командир... э-э, нойон. Онголы были знакомы и зачастую применяли горючие смеси не по прямому назначению, а при осадах, штурмах. Так что можем сжечь ворота запросто: подобные случаи не являлись редкостью и впервые отмечены в здешних краях столетий семь-восемь тому назад...
   -Ясно, консультант, но ты бы лучше записал в путевых скрижалях, кто снабжал агрессоров этой жидкостью.
   -Непременно, ведь имеющий место прецедент несомненно достоин внимания! Получается, что у онголо-отар напрочь отсутствовала служба тыла: всем необходимым снабжало автохтонное население, даже горючими, а то и смазочными материалами. Не отсюда ли пошли напалм и огнеметы, не здесь ли истоки зарыты? Ведь горшок можно использовать в качестве метательного, зажигательного снаряда. А если обычай на всякий стук отдариваться горшками - чему мы свидетели - пришел издревле, то понятно, почему с рекордной скоростью и легкостью испепелялись грады, рушились тверди!
   -Если дебош с боем посуды намечаете, то плата за тару отдельная!- В бойницу вместо руки, напрасно ждущей затребованную цену, в негодовании просунулась, потрясая отвислым носом, осоловелая рожа с непродранными, опухшими глазищами.- Рубленый гони, погань алкашная!
   -Погань? Да-да, погань, именно это конкретное определение соответствует дошедшему из веков терминоописанию. Вот, например: 'Да укоришеся погани и побегоша платие все помятоша'. Или вот...
   -Да на кой ляд мне обноски? Налик гони, а то нашинских щас кликну, всех на ноги подыму да с кулевринки затинной ка-ак бабахну - лохмотья от твоего платья и полетят! Ну что, будить?- голосом, полным фальшивой уверенности и осознания невозможности в явь претворить обещанное, все же выдвинул ультиматум караульщик и, во исполнение служебного долга, судорожно пытался нашарить чекан на поясе.
   -Ну-кась, подойди кто поближе, чтоб разглядеть рожу нахальную для последующего в суде опознания.- Вытащил-таки из-за пояса чекан, а теперь старался морду с плечом из капкана бойницы вызволить.
   -Чего, бедолага, заклинило?- Подогнал коня вплотную к башенной веже нойон, не чуждый подозрительной для изуверского чина готовности оказания помощи ближнему своему, да с одного толчка впихнул застрявшего стражника на рабочее место.- Открывай ворота, чего зря томишь?
   - Я тебя потомлю, сейчас, сейчас...- Из бойницы высунулась рука, на сей раз с чеканом, и ну молотком в опасной близости от нойонова носа размахивать.
   -Вот это номер! Ну, брат, ты меня удивил: по началу, вроде, встречал чин-чинарем, а теперь... аль приключилось чего?
   Слышь, все ли мы по правилам делаем?- последний вопрос адресовался консультанту.
   -Да вроде от предписанного ни на шаг не отступаем, действуем по рекомендациям из хроник. Вот: 'Полцы тмочислены прискакаша'? - прискакаша. А гарнизон в местах 'усторожливых на сторожах стояти'? - стояти - ну, к чему можно придраться, чего еще подавай, Чингиз-хана, что ли, из киностудии? Потому как сказано: 'Но токмо имени его бояхуся и трепетаху'!
   -Чур нас, и без ханов вокруг полно нечисти. А этот-то, гляди, размахался, молотобоец, чего доброго Мурзику на копыто железяку обронит...
   -И это верно, потому сказано: 'И разъяришася яко лвы ревущи'.
   -Ага, вроде ревет. Верно-то оно верно, но что делать прикажешь?
   -Определенных советов на случай с молотком нет, но рекомендуется либо 'взлезаша', либо 'отбегоша'.
   -Вот еще, 'отбегоша'...
   Давай сюда-а! Подальше от травмоопасности.- Безапелляционно ловко выхватил молодцеватый нойон чекан из подуставшей вслепую размахивать руки, притомившегося за трудовую ночь, но боевито по утрянке настроенного стражника.
   -Рубленый гони! Чекан казенный возвертай, инструмент, под роспись выданный!- Внове высунулась да в искреннем порыве негодования опять в бойнице застряла рожа.
   -Так что, консультант, нужно ли платить за открытие ворот? Это фиксированная такса или произвольные поборы коррумпированных оборонцев?
   -Очень интересно...Чрезвычайно занимательная мысль, я бы сказал: смелая до научности! Ведь о подкупах в летописях не упоминается, а в данном случае на лицо факт вымогательства. Это... это же настоящее открытие! Эх, жаль, профессора в набеге нет - рвется в бой старикан да на коне застарелый, на археологических раскопах заработанный радикулит растрясти опасается. Но услышанное и увиденное необходимо задокументировать, зафиксировать, по крайней мере, на стервизио.
   Ну-ка, любезный, улыбочку, еще один дублик. Напомните-ка, чего получить желаете? Изложите внятно требования, ведь вы, должно быть, именно из тех, кто 'и не сеяли, не пахали, но дань подымную собирали'? Кстати, из наших никто, часом, курить не вздумал?- Придирчиво оглядел консультант строй нукеров, но демаскирующих дымов в отряде не обнаружил.
   -Рубленый гоните, нахалы кидальные, чекан казенный да алтынную деньгу за бой тары, а то за себя не ручаюсь! И живо у меня, а запоздаете с оплатой - караульщики пробудятся, ох, зададут жару!
   -А я вот что думаю,- не истощался консультант на научные предположения и догадки,- возможно, рука, размахивающая молотом - элементарная рекламная акция, демонстрация предложения подковать коней? Ведь онголы лошадей, по общеизвестному факту, не подковывали. Не являемся ли мы свидетелями распространения достижений прогресса в области коневодства? То есть, ворлики, по широте душевной, издревле выступали культтрегерами даже по отношению к оккупантам. Колоссально! Прав профессор: именно в поле, на практике 'истину увидети хотения'!
   -Консультант, на досуге, на постое займешься изысканиями - сейчас давай-ка решим вопрос с воротами. Сколько платить и за что?
   -Платеж... Уплачивать?..- вопрос требует осмысления. С одной стороны, на лицо категоричное требование, но с другой стороны... о сем факте не повествуют хроники. Одно противоречит другому - нет, ответственности ни в коем случае взять на себя не могу. Более того, вполне резонно возникает вопрос, а всю ли правду донесли до нас хроники, будь они?..
   -Ну ты, хронь, впихни-ка меня обратно. Я, как обещался, кулевринку выкачу - тогда поглядим!- последовали новые предложения противящейся стороны.
   -Если правильно понял, то, с одной стороны, мы вроде бы можем заплатить, а с другой - не обязаны. Что ж, из двух вариантов, как ответственный за экспедицию нойон, выбираю баскаческий - ни фига платить не стану, а молоток нам самим пригодится. Правильно, Мурзик?
   Не какая-нибудь онгольская полулошадь - полулохматая собака, а добрый конь под нойоном подтверждающее захрапел, затряс головой, поигрывая волнистой гривой.
   -Нет-нет, ну по какому вопросу Мурзик может проконсультировать? Разве что поделится информацией о качестве сенозаготовок. Экспонат 'молоток', одна штука, надлежит немедленно сдать на хранение, а потом вместе отнесем артефакт в филиал Оружейной палаты, восстанавливать разгромленные фонды. Даже имена дарителей на табличке выбьют: баскак такой-то под курированием и опекой консультанта, кандидата, а то и доктора, лауреата такого-то...
   -С дарениями разбирайся самостоятельно - рано мне на табличках выбиваться.
   Эй, морда окопавшаяся, отворяй ворота, не то разнесу крепостцу по камешку!
   -Нет, с камешками, похоже, выйдет накладка. Полюбуйся-ка - доски, гнилая ДСП, отлипший шпон, обрывки рубероида... А скреплено-то как прочно - голыми руками не отодрать. Вот что называется 'народный промысел' - без обмана, деревянными шипами сколочено! Вытащу-ка парочку для образца - профессор напрочь о радикулите позабудет от предъявления совсем свеженьких археологически ископаемых предметов.
   -Что удумали, супостаты окаянные, почто вежу рушите, чего плохого вам недвижимость сделала? Стоит себе и стоит - подкатил, затарился и будь здоров. Что, в другом месте подебоширить нельзя? Обязательно где пьешь, там и... след оставить надобно. У-у, а ну вытолкайте меня - не могу хладнокровно наблюдать за форменным разором бизнеса.
   -Утомился уж тебя выталкивать - чего окошко пошире не сделать?
   -Тоже умники выискались, где раньше были, когда тын обустраивали? Тогда бы советовали, а то ши-ире им... Шире - тепло из караулки выдует,- получил лишь попреки вместо благодарности по-прежнему отзывчивый нойон.
   -Нет, извините, но строить, как раз таки, нам ничего не положено, ибо сказано: 'Ни шатра имаша'. Единственное, что положено - кибитки да юрты разбивать в стойбище. Процесс непростой, конструкция сложная, материалоемкая: чтобы набрать необходимые квадратные сажени войлока... это ж со скольких встречных-поперечных валенки содрать требуется? Не забыть отправить запрос...- Полюбовавшись выдернутыми деревянными шипо-гвоздями, консультант бережно упаковал будущие экспонаты в прозрачный пакетик да аккуратно надписал бирочку.
   -Значит, платить напрочь отказываетесь?- уже без особого ожидания положительного решения наболевшего вопроса, больше для проформы поинтересовался стражник.
   -Если через пять секунд ворота еще будут на запоре - подпалю башню со всеми прилагаемыми народными промыслами, честное слово, или вон гвоздей распоряжусь повытаскивать, вплоть до полного разрушения строения. Потому считаю до трех! Счет пошел...
   Консультант, поджог, как помнится, не возбраняется - подпалим укрепление, ну хоть на время? Снега кругом полно - потушим, раз для науки экспонаты требуется.
   -Нет, не вздумайте - запрещено категорически! Где это видано, чтобы нукеры пожары тушили, мы что, по-твоему, пожарники? Профессор бы засмеял.
   А вот в 'непокорливый терем' да 'красного петуха' запустить это, чего ж, согласно науке допускается запросто, так что готовьтесь и поджигайте, а я пока артефактов понадергаю - не пропадать же добру.- Заклацал консультант здоровущими археологическими пассатижами, приспособленными, должно быть, под выдирание клыков саблезубым ископаемым.
   -Караул! Караул!- завизжал почему-то тонким голосом, будто его самого предают огню, а не бесчувственную башню, караульный.- Алкаши с перепоя вежи с воротами подпалить удумали!- И, что было силы, затормошил дрыхнувшего напарника.
   -А?! Что?!- Напарник, в посталкогольном угаре движениями скуп, но резок, первым делом, словно на дворе 'житень' месяц жужжит гнусом и мухами, отшвырнул в сторону тулуп да вопросительно уставился на подсунутую четверть. Вторым же - бессловесно, поскольку не в состоянии осмысленно произносить звуки, взболтнув, как следует, осушил половину в объятиях упревшего осадка.
   -Тревога, что ли?- скривившись и сплюнув мучнистый комок, что даже иссушенной перегаром прорвой не проглотился, смог, наконец, поинтересоваться происходящим.
   -Прогорим сей минут - подпаливают!
   -Ага, тогда оставлять нечего...- Давясь, выхлебал пробудившийся страж четвертку уж чуть ни мелового сивушного остатка и по-товарищески предложил поделиться уцелевшими 'сливками'. Но напарнику, примерно покаранному за проявленное к страждущим сострадание и выказанную отзывчивость было не до выпивки. Отвергнутый приятелем пастообразный осадок не давал покоя 'горящим трубам' пробужденного, тот пытливо прикидывал, как бы 'цимус' со дна бутыли сподручней всколыхнуть да высосать, попутно проявляя заработавшую смекалку на пользу обороне:
   -Только десятского не тревожь - пусть-ка поджарят хорю седалище. А мы, под эдакое приступное дело, из кулевринки шандарахнем. Об заклад заодно побьемся: расколется ли ствол с выстрелу или просто прогорит наскрозь. А?
   -Совсем сбрендил - с перепоя случается. Пушчонка же из бревна, бутафорная.
   -Полезли в подпол. Засыплем зелья, как в инстукции артиллерийской прописано - долбанет голубка не хуже взаправдашней. Ведь не даром из чистейшей дубовой колоды тесана, крепка, что железо в чермет загнанное. Давай на спор!
   -Дерево, какое б ни было, башка твоя колодная, в щепу разнесет... А-а, давай!- Азартно вдарили по рукам спорщики, побившись об заклад по случаю вражеского приступа.
   -Это не моя башка, то болярин распорядился любопытствующим проезжим лиходеям дуб за железо выдавать, дабы проваливали, не задерживаясь. Могет, и с начальством вздумаешь спор зачинать?
   Допьешь, иль мне чуток приложиться!? - Разбередил-таки спорщик (любому бармену занять усердия) остатки желеобразной массы, тщетно надеясь, что ударившийся в панику приятель от дополнительной порции, глядишь, откажется.
   -А-а! Да пропади оно...- Тревожный караульщик глянул на взбаламученную вплоть до известкового состояния жижу, вытаращил глаза и с отчаянья высосал все без остатка.
   Сторонник артиллерийского огня лишь сглотнул горящими внутренностями, но действия партнера одобрил:
   -Правильно, чтоб врагу ни капли не досталось. Теперь порядок, подзаправились, айда к пушкенции! На полную мощу заряжать не станем: не человек - не выдюжит. Хорошо, что чугунное ядро болярин загнать не побрезговал: ольховым запросто выпалит. Башка заодно в норму придет от грохота, а то 'бундит' как бубен, а в норме - как барабан...
  
   -Понимаю: долг того требует, однако памятники крепостного зодчества поджигать не уполномочен; я персонально ответственен перед бдительной культурной общественностью - нет!
   -Да какой же это памятник? Так, дешевая подделка, новоделишка. Чхала на подобные турусы эстетствующая интеллигенция, подожжем - даже Юнеско не зачешется.
   -Понимаю, но рука не подымается.
   -Поджигай, приказываю! Тем более, вряд ли получится: промерзлое по сырости дерево не займется, разве что пропитать спиртосодержащей жидкостью.
   -Нет, займется - научно доказано: на морозе влага испаряется. Не просто вспыхнет - воспылает факелом.
   -Ничего на морозе не просыхает - вода в лед обращается. Ледяшки растопит - огонь затушит, так что ничем не рискуешь. Как ни пыжься до Геродота не доплюнуть и имена... имя свое не запятнаешь.
   -Да вовсе не Геродот храм спалил - того проходимца по-другому звали. Погоди, из головы вылетело... хотя, туда ему и дорога.
   Пускай нукеры поджигают - им все равно нужна производственная практика, а тут очень даже подходящий случай...
   -Так-то оно так, рассуждаешь верно, однако не хотелось бы развращать свой коллектив мероприятиями сомнительного свойства. Раз поджег, два подпалил, потом, глядишь, заделался этим самым, кого фамилию запамятовали.
   -Имечко-то по ходу в памяти восстановится... Погоди, а вдруг я тоже не застрахован от заразы комплекса неполноценности? Во мне, вполне вероятно, дремлет деструктор, во вкус войду - не остановить!
   -О! Видишь, помогло - вспомнил. Тебе, Деструктор новоявленный, поджигания явно идут на пользу. К тому же, научный багаж за спиной не позволит опуститься до дегенеративного состояния - даже если сожжешь что-нибудь, то вовсе не из-за тяги к разрушению прекрасного, а, скажем, чтобы проверить теорию сухости в морозную стужу. Заодно избавишь тумен от пятна вандализма - действуй.
   -Ага, значит тумен - не вандалы, а я...
   -...ставишь эксперимент для грядущей, вполне возможно, диссертации. Я же, не сомневайся, по первому зову предоставлю свидетельские показания, только сообщи, в какой академии наук защита - без конвоя припожалую.
   А ну-ка, нукеры, разуй глаза: консультанту свидетельства очевидцев требуются!
   -Ага-ага-ага!- по-онгольски, как учили, загоготал с десяток специально подобранных, невысокого роста оперативников.- Пусть быстрей поджигает - погреемся, а то засиделись, а кони застоялись.
   -Отлично.
   Сам видишь: ребята рвутся в бой. Дело за малым - за тобой!
   -Раз требуется, против поджигания возражать не стану, даже окажу посильную помощь, но только чтобы с показаниями без обмана, а то в науке самое, что ни на есть, сложное, это откопать в мемуарах достоверные, без вранья источники.
   Консультант выплеснул с полкувшина сивушной браги на створ ворот, на угол вежи, другую же половину, по неопытности - на собственные штаны, достал спички из кармана, но не ко времени призадумался.
   -Для чистоты эксперимента огниво требуется - не найдется ли у кого огнива?
   -Огниво ему... Что мы - этнографический музей на копытах?
   Зажигалка сойдет - в ней кремень.- Чиркнул нойон пьезоэлементом, но, вовремя спохватившись, огонек задул.- Вру - моя другой системы. Эй, у кого кремневая?
   -Зажигалка тут не годится.- Насупился, чего-то соображая, консультант.- А ни добыть ли огонь трением?
   -Я бы с удовольствием, но тогда осада растянется на месяц...
   -На месяц? На месяц... Вот оно! Есть! Точно, на месяц!- осенило консультанта разрешением очередной научной каверзы.- Именно столько продержалась самая стойка оборона. Уж не из-за сложностей ли с добыванием огня?
   -Ну нет, на счет 'удовольствия' беру свои слова обратно: столь долгие задержки только из-за упрямых консультантов случаются - могу свидетельствовать.
   Бух-бух-бух - мощно, будто тот еще бахатур, застучал нойон по башенной веже кулаком в бранной, для контактного боя предназначенной рукавице.
   -Эй, служивый, огоньку ни найдется?
   -Сейчас-сейчас,- донеслось откуда-то снизу, на копытном уровне,- подмогните снежок отгарнуть, а то бойница подошвенного боя ни в какую не отворяется.
   Нойон с парой доброхотов даже с коней соскочили, дабы ускорить процесс сожжения башенных ворот и завершить осаду вообще.
   -Огоньку, это за милую душу, это нам только давай, с превеликим удовольствием.- Высунулась на сей раз чуть ни из сугроба вполне, казалось, довольная рожа стражника.- Заодно ознакомим с кулевринкой прицельного боя под яблочко - сей секунд представится.
   Место сизоносой рожи в бойнице заняло дуло искусно вытесанного, вполне приличного калибра чурбана.
   -А это что такое? Ну и где тут огонек? Консультант, двигай сюда, огонь одним из архаических способов добывать - я в подобных штуках слабовато разбираюсь. Ох, надоели научные условности - вот бы взорвать тут все к такой-то онголькой матери, и порядок.
   -Очень любопытно. Чрезвычайно занимательно. Если бы древесная труба была расколота вдоль, а потом сбита обручами или того лучше - скреплена лыком, то демонстрируемый экспонат являл бы достижения мелиорации, но какое отношение мелиорация имеет к огнедобыче? Однако с очевидным не поспоришь - дымом пахнет. Ну-ка,- засунул пытливый ученый муж руку в выдвинутое дульное жерло,- определенно, внутри что-то имеется, но не вытащить - круглое. Нойон, чего стоишь руки в боки? На раскопках бездельничать не принято, пригни-ка выдолбленное бревно книзу.
   Нойон не решился спорить с приданным тумену научным авторитетом и послушно наступил на ствол импровизированной кулеврины.
   -Вот оно, что и требовалось доказать!- Довольный, далее некуда, консультант перекидывал с руки на руку ядро размером с недоразвившийся, по причине скупости северного светила, арбуз.- Похоже на мяч для боулинга...
   -Не нравится мне все это - засунь-ка шар обратно.
   -Я бы с удовольствием, да в трубу снегу вон сколько набилось. Пусть лучше остается среди собранных артефактов. Отвезу профессору на даче кегли сшибать.
   -Ладно, хоть с этим разобрались. Что с огоньком, мужики, долго еще дожидаться?- Двинул бревно обратно вглубь бойницы подошвенного боя нойон да сам чуть вослед ни сунулся.
   -Ба-а-абах!- бабахнуло в ответ. Часть напыжившейся башенной вежи просела как под невыносимой тяжестью, 'выпендрежистые' резные зубцы верхнего яруса обвалились, а конструкции, с виду пока не пострадавшие, подпаленные искомым, вполне естественного происхождения источником огня, занялись, наконец, жарким пламенем. Лошади без седоков, не будь идиотки, ускакали, а кони под седоками, не будь остолопы, всадников сбросили. Лишь нойонов Мурза преданно остался недвижим, только мордой похрапел, участливо поинтересовавшись, в порядке ли дела у хозяина?
   -Заставь дураков, как говорится, всю вежу развалят.
   Ловить коней! Тушить консультанта! Доламывать ворота! Штурмом брать 'зело сей орех докучлив'!- Более рефлексом, чем тренированной реакцией избежав последствий взрыва, быстро навел нойон должный порядок.
   Из руин башенного фундамента выбралась, пуская дымы да шатаясь точно в шторм на морских широтах с долготами, парочка контуженных да подгорелых оборонцев - пришлось пироманьяков вместе с консультантом в снегу, на манер поспевших булок в кокосовой крошке обваливать да охлаждать для приведения в чувства.
   -Чего учудили-то? Почему безобразия во вверенном карауле?..
   Заодно полонили рохлю, разомлевшего да заспанного, в нагольном тулупе вывалившего из соседней вежи, а деваху, ту не поймали: чесанула голопопая по морозцу - и на Мурзике не угонишься...
   -По коням!- По завершению текущих дел, нойон, гордый победой, подбоченился.- Довершим штурм - немедля загуляем: банька с веничком, как с дорожки честным налетчикам рекомендовано, кваску с помыва...
   -Нет, нет, ни в коем случае - мыться-париться не полагается...- Но подпаленного консультанта, явно перемудрившего с огнедобычей, никто особо в голову не брал.
   -Эй, эй, родимые!- Чуть ни очередной персонаж вновь отвлек изготовившийся к прорыву тумен. Представший в нарочито отороченной богатой шубе, охлюпкой на мерине со стороны селения поспешал, отбивая распаренное сладким спаньем седалище, тутошний, по одежке видать, болярин ли, арендатор. А того вернее - самолично, потому как без порток, пан председатель, наделенный правом порки не токма девок, но и нерадивых трудников.
   -У местного начальства, похоже, мода,- поделился соображениями с нукерами нойон,- без штанов в шкуры рядиться.
   -Вы чего ж наскоком? Хоть бы телеграммку со скороходом прислали или другое извещение, а то хозяйство ни к набегу, ни к налету не изготовлено, как следует...
   -Уф - перевел болярин дух, чтобы набрать дыхания на дальнейшие извинения.
   -...ни кумысу не прозапас - прямо хоть мерина дои, ни девки по подполам не схоронились - прямо хоть без насилий подстилай... Уф... Непорядок.
   -Мы онголы баскаческой ориентации. Зимнее нашествие с инспекций!- Старательно прищурился нойон и постарался придать искреннему лицу несвойственное хитрющее выражение.- Мы без телеграммы.
   -Онголы, вот это да! А то прежде отары с кумыками шастали, очень культурные люди: телеграмму отобьют, потом по мордасам добавят, кумысу по полведерка аккуратненько выкушают, на балалайках своих о две струны побренчат-потренькают, в разлад повоют - заслушаешься, тьфу... Однако, наскок-налет - любо-дорого: ворота не жгли, вежи охранные стояли как вкопанные.
   -У-уф - вздохнуло с укоризной в голосе местное начальство.
   -И вправду, чего было сжигать укрепления? Пяток саженей в какую хошь сторону забрал и проезжай себе,- усомнился в правильности начальственных стратегий необстрелянный, видать, нукер, недовольный долгой погоней по сугробам за дезертировавшей кобылой.
   -Чудак, действия тумена согласованы с исторической документацией и народными традициями; за более подробными разъяснениями обращайся к консультанту, что нас подвел... под ворота.
   -А как иначе? Вы что хотели по полю проскакать и только-то? Что же в памяти народной о гнете останется?- Вытряхивал недовольный консультант набившиеся в процессе тушения снега из-за шиворота.- Нет для тумена иного пути, и впредь надлежит твердо знать: продвижение строится, исключительно исходя из летописной хроники - ни то, что на пять саженей, даже на аршин ни шага в сторону. А вот, что 'заборола' вокруг улуса не наблюдается, есть вопиющее безобразие и разгильдяйство: мало ли какие банды озоруют по окрестностям!
   -Нет! Да! Согласен. Но рамки бюджета, понимаете, ограничения, нехватка стройматериалов. Технику вот пришлось приобрести, здесь же просторы, пока объедешь...- Потрепал с чувством гордости за личный транспорт гриву мерину болярин-председатель, восседавший охлюпкою.- Не сомневайтесь, данные по отчетности сходятся... Разве мелочишка какая куда, того-этого, затерялась. А?
   -Проверим,- нойон вновь принял бразды правления,- уж больно старательно кумысом зубы заговаривал - что-то здесь нечисто.
   -Чистоганом, не обессудьте, ясак выплатить не смогу, потому сам недавно с тропического курорта, а за кумысом нарочный уже послан - не сомневайтесь, пулей слетает к соседям: в ихней конюшне кобылка окобылилась.
   -Тьфу.
   Приятного, так сказать, аппетита.
   -Вот заладил с кумысом, лучше бы распорядился баньку организовать, чтоб веники дубели, простынки хрустели, квасок пенился, а не пованивал...
  
   После удачно завершенного приступа, какой ни есть, а все же крепостцы, настроение нукерам не испортила ни чадящая баня, ни невесть чем пахучее жаркое, ни заявленный квас, чуть не дотягивающий до исправного уксуса..., но тут за дело взялся пан-председатель болярского звания. Не на шутку тревожили назначенца сомнения, основанные на богатом опыте сборщика оброка с податями и исправного данника. Не отшибло проверенный нюх ни морозами будней, ни жарой заслуженного отдыха, ни кислятиной подносимого угощения - не чуял в заявившейся компании существ одной с ним обоймы.
   -Что кумысы мало кушаете, оне ж оздоровительные для организмов и прочих потребностев, не зря ж посылал нарочного-то?- Попробовал жадюга-болярин отхлебнуть расхваленной 'полезности', но свело челюсти, что разжались лишь сполоснутые в спасительном первачике.
   -Не обессудь, мы уж по-простому, по чароч...
   -Правильно! Ибо сказано: 'Кто пьет с охотою, тот почитает хозяина!'- встрял консультант, как ни кривило, ни перекашивало судорогами лицо после принятого деревенского кумысу. Нукеры же, стоило нюхнуть подношение, навсегда отвадились от кисломолочного столования.
   -Дохловат твой кумыс, не настоялся еще.- Пытался скроить прищуренную онгольскую мину при плохой игре нойон.
   -Не мой этот кумыс, уж говорено. Свой бы изготовил по рецептуре проверенной, на лимонной корке настоял для пущей кислотности. Отары и не лучшего качества уминали за обе щеки да нахваливали,- а на вашу компанию не угодить.- Заерзал по лавке председатель, так как в процессе организации гостеприимства ожгли-таки, недоверчивого, и не поверх богатой шубы карающей ногайкою.- Чего-то не похожи, не дотягиваете до тумена ордынского: те отары, баскаческой ориентации, кумыса выжрут, девок сыщут, попортят и ну меня за бороденку дергать да за грудки трясти, куда, мол, упрятал драгоценности со окладами, с икон, в смысле, содранными? Пока не предъявишь пук ломбардных квитанций - никак не захотят, озорники, на покой расположиться. Суетливые чертенята - не вам чета.
   А тут баню с дороги подавай, рушники чистые, битую зайчатину да перины на полоти. Не-е, и сам ты, незваный гостюшка, пускай чином аж в нойоны вышел, и компания твоя - подозрительны. Баскачествуете не по правилам: девок по подполам не ищите - уж истомились кралечки, дожидаючись, вона дурищи добровольно в сенях очередью выстроились, кумысом брезговаете, будто угощение кем другим заведено, да ногайками ни одного холопа-лодыря не запороли до конвульсий конечностей. Что это за налет, что за иго оккупационное - курам на смех? Нет, никакие вы не онголы, вы даже до отар не доплюнете. А самозваным ясак выплачивать - ни жирно ли? На всяческих праздных желающих не напасешься!
   -Это кто самозванец, голова садовая?!- Польстив плешивости, потряс в негодовании от бестолковости поселкового болярина русыми кудрями подозреваемый в подлоге онгол и потщательней прищурился.- А про ворота уже забыл?! А про вежу, напрочь снесенную, да про разгром караульного войска? Все-то не угодить! А раз неймется, сейчас же велю нукерам заарканить да исполосовать некоторых недоверчивых для острастки ногайками, вот тогда поспоришь, на собственной шкуре отведаешь, коков настоящий онгол...
   -Оно конечно, вежа башенная, ворота в полный разор приведены - это вам плюс преогромнейший. Но все ж таки лучше дело иметь с прежними отарами, как-то привычней, спокойнее: мытья не нужно, бельишко свежее отродясь не нюхали, к тому ж мыслей мятежных не сеют в головах девичьих.
   -А ты прикинь с хозяйской точки зрения, какая преогромная выгода именно с онгольского ига-то - ни под каких других отар больше не потянет: я же не каждый десятый сноп требую!..
   -Да хоть бы требовал - покажи, где снопы видывал? Это ж культуры экс-тен-си-ивные, у нас же - одна репа с капустой да картопля, по подвалам проросшая. Попробуй-ка заставь морд лошадиных картошку жрать - морковку, вишь ли, подавай! Сам бы витаминчиками полезный овощ трескал за милую душу заместо сникерса оскоминного, на печи-то лежучи - а где взять?
   -Я же не каждую сотую скотинку угоняю!
   -Эк, размечтался, со-отую, да если с полсотни скотин в бесхозяйстве насчитаешь - угоняй половину! Только чур собак не считать... А-а, а, может, псинами оголодалыми дань выплатить? Сколь ни изловишь - забирай всех подчистую. Мех в нынешнюю зиму знатный - онголок порадуешь, укутаешь - носы кнопочные не отморозят.
   -Я ж с панской неволи не каждого десятого человека из закупов ослобождаю!
   -Да хоть бы каждого пятого, а то второго-третьего, только чтоб трудоустроил в надежных местах: на каторги, а то евнухами или наоборот - на строительстве. Неровен час возвернутся с отходничества - поди, пропой-прокорми ихнюю прорвищу. Навозу стоящего и того не дождешься, а самогон хлестать горазды-ы... По мне - прибыльней свиней разводить, чем людишек.- Рожа болярская посуровела и, не смотря на мордатую упитанность, приобрела бескомпромиссное, волчье выражение.
   -А свиньи-то куда попрятались?
   -Причем тут свиньи? Это я к примеру, к том ж не в онгольком обычае свининкой разговляться. Ну как, угоняешь в орду голов бестолковых, стриженых хоть с десяток-другой? Обнадежить народишко доброй вестью?
   -Возможно, но выборочно, на конкурсной основе. Ты бы меж делом на счет свининки распорядился - по паре отбивашек на брата осилим запросто. Как на счет отбивных, консультант, дозволяет ли нукерский устав, или предпочитаешь кумысом питаться?
   Консультант честно прикидывался заправским онголом - потому челюсти страдальца намертво свело судорогами, а от глаз, после кумысной дегустации, остались одни щелочки, так что не доставало более моченьки соответствовать предписанному имиджу да названных нукеров подбивать следовать геройскому примеру, мол, сплошные витамины и через то - долголетие. Голод - не тетка...
   -В командировке свинина допускается, потому что в баскачестве как на фронте, а война все спишет. Тем более, необходимо восстановить энергобаланс, ибо в скрижалях летописных прописано: 'Вечерять... дабы порядок учинить!' Но тогда уж не по парочке, а хоть по три отбивных да поувесистей, с лучком поджаристым, румяненьким...
   -Что за напасть, час от часу не легче! Чем же вы, морды онгольские, от уездных свинокрадов отличаетесь? У тех хоть лицензия выправлена и работают цивилизованно - из половины поголовья, потому как остаток свинячьего стада угоняем в чащобу... волчар порадовать.
   Нашествие на хозяйскую голову! С луком жарь... будто в столовку закатились разгул учинять! Терпенье народное испытывать вздумали, а оно не беспредельное!- ко всякому привычный, но не к форменному же беззаконию пан председатель от негодования чуть ни в патриотический бунт изготовился вдариться.
   Не до 'отбивашек' стало нойону - пришлось, морщась, зубами от квасу поскрипывая, просвещать упертую сельскую администрацию:
   -Не кипятись, дурила, лучше прикинь выгоду: подзаправимся, подобреем, отбор кандидатов проведем соответственный - глядишь, алкаши в кабале останутся, да девок много на потребу не понадобится, с набитым-то брюхом достанет по одной на брата... Не знаю уж, каков доброхот слух пустил, что к дуркам балетная студия набирается - теперь по двору не пройти, от балерин чуть ни отбиваться приходится.
   Другой болярин радешенек бы остался столь выгодному баскачеству, а не задавался пустыми подозрениями. Может, я самых никчемных людишек выберу - для тебя же, куркуля, облегчение, может, неугодных смутьянов, что администрации житья не дают...
   Отвечай, неблагонадежные имеются на подозрении?! Подать список челобитных - разбираться станем!
   -Нет,- ни в какую не хотел продуктивно сотрудничать с честным баскачеством заартачившийся председатель, прямо хоть в самого, вплоть до полного бесчувствия, кумыс закачивай,- неблагонадежные в хозяйстве пригодятся. Как в нынешние времена без смуты-то? Народишко поколобродит, подпалит чего, и опять тишь да гладь. А если непроверенных неблагонадежных со стороны приглашать - себе дороже станется, неприятностей не оберешься; прахом пойдет хозяйство - в трактире, чего доброго, спустят или, того пагубней, под кредит заложат.- Втянул болярин, в сердцах увлекшись негодованием, полпиалы кислятины, от чего настроение далеко не улучшилось, а нрав вовсе дичал на глазах.- Нет!
   Зато кумысом брезговавший нойон казался покладистым за двоих одновременно.
   -А имеются ли в хозяйстве 'на все руки доки', изобретатели, которые, скажем, не лопатой картошку для самогонного заводишка копают, а норовят агрегат, специально предназначенный, из металлолома сляпать-стяпать?
   -Я им 'состяпаю' металлы расхищать ценножелезистые - живо в батога! Расхитят - из чего прикажешь змеевики да цепные кандалы выковывать? Это же конец сельской индустрии, экономическая диверсия! Покусители на собственническое достояние в узде по струнке ходят в пожизненных кабальных с потрохами да с потомством!
   -Вот и гони 'покусителей', помеху кустарному производству, ко мне на собеседование. Чего станешь от них дожидаться, разве что пакостей в налаженном быту да вил в мягкое место?
   -Верно подмечено, хоть косоглазишь временами донельзя, но глазастый, и откуда в Онголии таковые народились? Видно, с девками вас объегорили - кинок в гаремную среду внедрили, но тогда почему с кожи не желт? Подозрительно... Ну-ка, покаж еще разок ярлык на баскачество.- Очень уж не лежало сердце болярина отбивать филей на всю кочевую банду, да не зазря же свиней по студеным, голодным лесам прятали? От волчар резни меньше, чем от баскаков нескончаемых.
   -Ярлык уж замусолил, руки бы мыл перед просмотрами.- Покрутил нойон тесненной под пергамент, принтерными чернилами да золотыми курицами изукрашенной лицензией на баскачество перед носом председателя, по нему же шлепнул.- Реки, волчара, овечкой прикидывающийся, как обстоят дела с 'покусителями'?
   -Ох, не знаю даже, лучше бы, в самом деле, каждого другого забирал, а то жисть чему учит? И покусителя к делу приспособить можно.- 'Жаба' душила боляришку.- Вот ведь яму достопримечательную показывал?..
   -Хвастал уж, как напился - чуть сам туда не брыкнулся.
   -Во-от, демонстрировал. Кирпичом да битым кафелем отделана, с водным нужником специалишным, с бассейном и залой для посетителей. Наилучшая яма в целом уезде, примерно-показательная - для дорогих гостей содержу. Тебя, к примеру, могу прописать по сему адресу, если на поверку с ярлыком чего не заладится...
   -Шмяк - вновь получил подозрительный не к месту и не ко времени председатель старательно выделанным документом по носярнику. Обиделся, но виду не подал, а продолжил с похвальбой сказывать:
   -А ведь с чего красотень начиналась? С пустяка сущего - один лоботряс вздумал водяную помпу учудить, что бы, стало быть, лодырю хребтину не гнуть, ведра не таскать, а, вроде меня, начальника, свысока на подл люд поплевывать. Лоботряса, как заведено - в батоги да для назидательного примера в гнилую ямищу бросили,- чего в местах заключения кандальник начудил, сами уж видели. К тому заверенная грамота от ревизии по кутузкам имеется, а вот - от выездной комиссии заплечных дел мастеров...- Отяжелелый приемом незваных гостей чинный болярин не поленился достать из ларца подтверждающие документы да, предовольный самохвальством, жирно плюхнулся на лавку.- Мало того, умелец, должно с тоски по водице, изыскал минеральный источник. Вода-а чудодейственна: любого подозрительного в смердищу окуни - через полчаса грешки осознает да покается. Для здоровьишка способственна: печенку излечивает - стакан рюмашкой кажется, простатит отшибает как пинком, напрочь - после процедуры ни на кого, даже на баб не позаришься. А раз аппетит на свининку имеется, к тому же на зажаристую, могу прописать от язвенных болезней - по стакану взамен обеда. Но самое верное средство - нос заткнуть да с концами... с головой бултыхнуться. На запоры кутузку замыкать не стану, милости просим поправить здоровьишко - не жалко,- по въевшейся привычке лукавил лживый по чину да в силу должности болярин.
   -Каков интересен человек! Умельца, по ямам мастера, без собеседования взамен дани взял бы да тебя, скупердяя прижимистого, более не беспокоил. А?- Оживившийся нойон расплылся в искреннейшей улыбке да позабыл, вновь выйдя из образа, щуриться.
   -Эка хватился! Ныне умелец нарасхват. В гору пошел интересующий человечишка: по представлению начальству досрочно произведен в рецидивисты, мотать срок в уездной яме. А тамошная ямища - не чета тутошней: пока разгребет, пока обустроит... Потому впаяли пятнашку с конфискашкой, а коль в строк с обустройством не уложится, видно будет.
   -Думаю: не уложится.- Не захотел дожидаться окончания 'пятнашки' нетерпеливый нойон.- А что за ямища в уезде, проект типовой? План набросаешь?
   -Чего ни намалевать, помним, мы ж не без понятиев. Шесть разбоев с приводами, пять грабежей с поличным да с десяток заказных душегубств при свидетелях, упокой их душеньки. А засадили за растрату... будто я в одиночку общак раздербанивал - несправедли-иво. Так что планчик изображу в лучшем виде, начальник. Это не по свинарникам озоровать, в ямищу-то милости просим...
  
   Кто и к чему склонил земную ось - неведомо, но из-за осевой покладистости зимние дни, не в пример летним, коротки, зато ночи... Ух, ночи теплы, сладки как на пасеке взамен меда патока, а-а...- Невольно сквозь дрему насторожился нойон, ощупывая под периной одиноко остывающее пространство.
   -Анжелина-Ефросинья, куда подевалась - божилась ведь, что навеки?..
   -Насилу выпроводил, влюбилась, наверное, но сейчас не до этого. Быстро одевайся, собирайся - я во дворе с нукерами,- сухо, вместо нежнейшей пышечки Анжелинки, непререкаемый тоном объявился, ух, надоевший уж консультант.
   Нойон не воспитан медлить, а тревожная служба в Кадровом отделе приучила не вопросы задавать, а стремглав действовать. Минута, и он из расслабляющего негой уюта - на колючем холоде, при гнетущем чувстве несправедливости выслушивал, вдобавок, консультантские бредни:
   -Дело, отлагательств не терпящее - зреет заговор: хозяин прикинулся овечкой, а за нашей спиной плетет изощренные интриги...
   -Нет, на этот раз ты точно перемудрил. Вполне образцовый болярин, без малого кандидат на воеводство, душегуб, растратчик - не вижу причин не доверять столь примерному администратору. По-моему - прямой, искренний человек. Сказал ведь, что не верит ярлыку и не поверил. Не захотел отбивными потчевать - накормил хрящеватыми антрекотами, зато от кумыса хваленого в животе урчит, аж наружу выворачивает. Девахам рявкнул, что набор в балет за границу отменяется - мигом поостыли, даже не всех нукеров растащили по гумнам да сеновалам - их-то зачем разбудил? Завтра наскок на яму уездную - сил поднабраться следует, так нет.
   Ты бы с мое в источниках порылся да по архивам покопался: дробление на уделы ли, уезды с улусами всенепременно приводит к заговорам, без козней и происков коназям, болярам, премьер-ворам, воеводстующим губинаторам житья нету напрочь. Не зря предки заповедывали: 'На оных надлежит бодрое око иметь!'.
   Пан-председатель того же поля ягода, пусть даже на первый взгляд, действительно, внушает доверие, но ведь первое-то впечатление, производимое лицемером, почти всегда обманчиво, а потому надлежит, как предписано, 'быть в твердой осторожности'.
   -Не знаю, от кого другого услыхал бы подозрения - послал бы, а ты все-таки с воротами здорово выручил да кумыса более других на грудь принял. Так что, кабы не довлеющий авторитет специалиста, спал бы сейчас под периной, а-а-а,- упоительно сладко зевнул нойон, а немногочисленное воинство, выбракованное местными привередливыми Пенелопами по причине низкорослости, дружно поддержало командира.
   -Кончай зевать - конспирацию порушите. Соблюдать тишину, чтоб слышно было, как, к примеру, страницы моногомудрых рукописей перелистываются, - не отмеченный дамским же выбором за чрезмерное 'умничание', неугомонный референт никому не давал слабинки.
   Нукеры, по команде дисциплинированно прекратив позевывать, недоумевая, переглянулись, но впредь даже снегом старались скрипеть в такт приветливо зачинающейся пурге, обходя тревожным дозором несомненно зреющие тайным заговором, сметанные из здоровущих бревен болярские хоромы...
  
   -Тише, караульщик называешься, хорош по сугробам перетаптываться, как бы подозрительных гостей не разбудить!
   -Не я это...
   -Цыц у меня, болярин лучше знает, кого в каталажку укатать и насколько. Не погляжу, что ты герой, за оборону пострадавший, а посажу для острастки прямиком на кол, да подумаю, ни заменить ли наказание вертелом?
   -Виноват, болярин.
   -Уф, каков приятный запашище, всю бы жисть вдыхал. А говоришь: не ты четверть выжрал, такой-то матери сын. Подельник с горе десятским дали признательные показания...
   -Не погуби!- Бухнулся караульщик на колени, опрометчиво скрипнув настом.- Что мне, тоже в пыточную, за че-етверть-то?
   -Да погодь, буйна голова, они за четверть сознались и в пьянстве на рабочем месте - поутру примерно выпорю. Для тебя ж другой урок имеется - в столицу маханешь, развеешься, себя покажешь да на кое-кого донесешь по ходу командировки-то.
   Слухай, значитца, сюда: как прикатишь в уезд, будто барин (чуешь, морда беспросветная, гонор какой выпадает?) тут же, не мешкая, по ярманкам не ротозея, прямиком двигай в острог - по нынешним мутным временам в сей резиденции заглавные люди обретаются. Скажешь, мол, по делу неотложному от болярина такого-то - в остроге-то меня каждая собака знает - а чтоб поверили, на дыбу не вздернули - хоть давно пора, ну да успеется - покажешь почетную грамотку; гляди, не помни, а то так рожу намну, что... Ну-ну, не пужайся прежде времени, это я за ради красного словца.- Заскрипел кулаками от почти 'непереборимого' соблазна болярин.- Пускай встречают гостей непрошеных, что по-онгольски в набеги шастают - без телеграмм да глашатаев. А приманкою - затейник с минеральными водами, точняком сырок бесплатен на лов мыша промыслового. Мчи, что есть мочи, к утрям должен поспеть, а то..., ну да премиальные по возвращению выпишу.- Болярин, мысленно претворяя в жизнь недосказанное, вновь похрустел кулачищами.
   -Не прикаж на вертел насаживать, болярин-батюшка,- стражник из погорелой вежи дрожал вполне искренне, недобром поминая соратников, что плечом к плечу ничуть не крепче 'бишася' и столь легко, прилюдной поркой лишь отделавшихся,- пехом не поспеть да заплутать долго ли, стаи собачьи голодющие - тоже не гостинец санта-клаусовый...
   -Пе-ехом?! Тоже мне, посланец нарочный, а в посольствах ни бельмеса не мыслящий! Кто сказал: пехом?
   Попрешь, как в райцентровый град полагается, на представительском транспорте. Э-эх, чем для общакового дела ни пожертвуешь. Гляди, разобьешь иль уведут - шкуру спущу, выпорю как козу сидорову - до хребтины с ребрышками. Вот ключи... от конюшни. Смотри у меня, чтобы на онголах окаянных капкан защелкнулся! Мерину же, чтобы овса в уездах задали за казенный кошт, а то заправки нынче дороги...
   -Фьють - просвистел в воздухе звуком, похожим на налет ночного филина, первый аркан.
   -Фьють - просвистел более шустрым макаром, точно дневной балабан на жирного сусляка спикировал - другой. В свете масленого фонаря заговорщики чуток потрепыхались, но больше для проформы, без особого усердия.
   -План острога, ряха болярская, изобразил красивый, угля не пожалел, но план - это что? Так, свиная шкура.- Нойон шмякнул по носу стреноженного председателя-информатора свернутым в рулон пергаментом.- Вернее станется посетить острог в сопровождении опытного гида.
   ________
  
  
   Со студеных вод - даром, что без малого субтропики - в зимнее время года задувало ревматизмом, простудой и промозглостью. Однако, не до заботы о здоровье, не до самочувствия дюжим хитпым, которые пятаки сгибали бы пальцами, если бы не поспевали мелочь на горилку разменивать.
   Разработка дерзкого плана по азам науки воинской продвигалась не шатко не валко, зато основательно, к тому же для любопытствующих, кто испытывает трудности перевода с хитповского на ворликский, с соблюдением сугубой секретности:
   -Ретрашминты, гивиришь, какий-то илименты, притворяющиеся зибулдыгами, заняли. Н-нда, ни на тиго напали, знийшли простика. То, должно, янычари в секрит засили, чтоб вдирить с тилу, на пирвом жи итапе ипирации. А зи стиной, гивиришь, нит никиго: ни те кираулов, ни дизорных, идня свилка мусиря? Н-нда, ти и пивирил?
   Киго в ризвидку писылать? Примо никиго, хить сим отпривлийся. А ты мусир ризгрибал? Ти-то, гилова кавунья, мабудь тамочки сиглядатаи из сираскирова вийска засили...
   Смирдить? Надо било поглыбжи кипать, вонь ина тольки пи вирху, а слой снимешь, тим уже и нирмальный зипих, здировий, хить табиром стиновись ди пикник устриивай. Но бачу я, шо с тикой ризвидкой дийствовать остаитси лишь лихим нилитом, но шянси исть. Исть шянси, чиго ж им ни бить. Иль ни тик що хлопци, иль ни склидно, иль ни слидко баю?
   -Слидко, ой слидко, кишивий, як горилки з пирцим, з мидом дирибнути!- одобряюще да с аппетитом в один голос крякнули да чубы покрутили дюжие хитпые.
   -Дибро дило, так що ж, киль прийшла тика идея, то дерябнимо, ито утече к тикой-то митири, потомочки не докличешься.
   - От цо вирно! От то кишивий, всим кошам кишивий!
   -Тихо, хлопти, мабудь зисада? Оглядайтеся.
   И пока 'хлопти' тревожно озирались, кишивий со вкусом приложился к горилочке, по-товарищески оставив половину чубатым подчиненным.
   -Ой, и смично пишла, хлопти, ви ж мини ни пивирите, ой, и смично...
   Чубатые хитпые в предвкушении неземного блаженства чуть ни наперегонки потянулись к 'заповедной', но спокойно да со вкусом позволить хлопцам прикончить остатки, чтоб 'пивирили', кишивиму не позволили воинские принципы: как же, командир о тактической разработке операции печется, а подчиненные - лишь об выпивке.
   -Слухай сюды! Пипришу вниминия, потомочки горилку дипьете.- Спохватившись, кишивий вновь, завладел бутылкой.- Да и скильки туточки ие осталося, тик, тильки дли зипаху - ничиго тривить душиньки.- Взболтнул горилку, чтоб 'пириц зачипился з мидом' и, пока остальные цепенели от внезапного огорчения, словно по необходимости, но деловито исполнил командирские обязанности.
   -Ак, хироша ж, зираза, а чипляить-то, як чипляить, ух!- Распространился терпкий дух по помещению походного штаба, замаскированного для конспирации да отпугивания праздношатающихся дурок под дырявый шатер диковатых дервишей.
   -З одним дилом спривилися, хлопти, пигоняемо дильше. Якое-тикое виинство знайходится в сералии и исть ли у сих бисовых отродьев артиллирия?
   -Нит, кишивий, артиллирии не обниружино.
   -Я иппирит, чи ни иппирит, а, може, ирудие кикое виискал, бильно уж зло ино кипятким плюится, и шипить ню як ничисть, Викулой-ковалем спиймання.- Не был бы хитпой хитпым, если бы не стремился выслужиться.
   -Ой ди молодиц, хлопец, зразю бачу, гарный такий и ладный, ню ни миньш чим на ифрийтира выглядае. Усе на ус мотае, ой, молодиц! То иппирит ще пращурам извистин, зело гиряч, таки и спалил, окоянний, коназево вийско Игориво...
   Хлопцы вздохнули опечалено... по горилочке.
   -Ди ни кручинтиси: в тим вийски хитпых не було - видни мискили. Нихай горять ясним пламиним, а хитпые булы бы, тик утекли, но ни сгирели: вони ж ни дурни,- успокоил воинство кишивий на счет угрозы со стороны таинственного аппарата.
   -Ню чти, хлопти, по киням! Пира ризгримить то дурецкое уродьство, сералий по-нишему.
   -С тилу вдаримо, чи мистними громодзянями прикинимси?
   -Пущай актерки прикидываютси, а ми с пирадного хиду,- чиго ним стыдитси - чи ни маемо конвертируемые гривни?!..
  
   Там, где зимние воды Освора свинцовой гладью сливаются со столь же неприветливого цвета водами Раморного моря, где бугристые холмы гигантскими, горбатыми китами замерли в последнем броске уж лучше утопнуть, но сбежать от опостылевших дурок, где величаво простирается ландшафт, достойный лишь древних титанов - в тех краях держи ухо востро. Плутая по узеньким улочкам, заглядывая в щелочки неба меж нависающими террасами скученных, скрюченных домишек, пробиваясь сквозь мусорные свалки дворов, решительный кишивий со столь же бескомпромиссно настроенными сподвижниками помнили, в чьем стане находятся и не позволяли себе ни слабинки, ни поблажек, воротя нос даже от винных лавок.
   Становился рассвет - трудовое население, почесываясь в нескромных местах, торопилось торговать, зазывать и жарить 'кебабы', что исхитрялись поглощать приторностью горелого запаха даже многообразие 'ароматов' помоек.
   -Оть погани Бамбул, зинисля нилегкая. И по що тиго Игоря вийско спалили?! Мабудь и здись билябь вильна Хитповина: зи битилкой мидовухи ворлики в пидирунук итдали би.- Проснулись было в кишивим союзнические настроения, но окончательно пробудиться братской солидарности не позволили.
   -Оть ин, сиралий,- доложилась разведка, выведя курень по более-менее расчищенной улочке ко входу в занюханный отель.
   -Ню тякий сиралий ми рисщилкаемо як спилый пидсилнюх...
   Но в сералии дела протекали не столь гладко, как хотелось бы: дурецкий толмач, напускавший старательный вид, что, мол, вовсю пытается разобраться с размещением, не получив схода на ракию, чхал на происходящее. Нагло прямо в глаза позевывая, по давней традиции 'стыда в корысти не имея', то и дело тщетно нашептывал кишивиму на ухо заветное, как представлялось, слово - бакшиш. Кишивий же к подобным незапланированным тратам был категорически туг на ухо и в ответ, исправно демонстрируя кукиш, твердо стоял на своем:
   -Нит, бисова пичинька, ты мини обисни, дибрий чиловик, почему дивить пирсонь в трихмистный мижно, а в дабле не пимистютси?
   -Кишивий, нис жи бильши,- решился поправить командира неопытный кандидат в ифрийтиры.
   -Циц, ти, кляти дурки тильки гроши считять умииють, а в ниших чубитих гилових вриз зипутаютси.
   ...пимистются як миленькие,- продолжил кишивий в адрес 'рецепшена'.- Чиго скижити, хлопти - пимистимси?
   -Пимистимси, кишивий, чиму ни! Хай вони скизятся, ти копчены дурки.
   В 'рецепшене' отнеслись к нечаянным постояльцам с почтением да пониманием, но заветный 'бакшиш-ш-ш' вновь то и дело по-змеиному зловещим шипением повисал в приторно-сладковатом воздухе. Однако не таков годами уж не парубок, а гарный молодец, чтоб не урезонить поползновения форменного аспида на кровное - толмача оборвал безо всяких околичностей:
   -Кили пи дибру ни размистите - всим хлопцим с вильной Хитповины закажу ни истанивливаться в сим сералии! Чи наши гривни не потрибны? Чи шо?
   Гривни оказались, ох, как потребны, но и от 'чи вшо' тоже решили не отказываться - пришлось за 'дабл' раскошелиться на доплату.
   -С заказанных мест была снята бронь, но не беспокойтесь, за двойную цену разместим, или все-таки бакшиш-ш?- вновь зашипел толмач, словно гад недодавленный.
   Кишивий с хлопцами решили не отступать, тем более что за номер недопетревшие дурки гривни вперед лишь за трое суток стребовали...
   -А що, це гарный номир! И биз окнив - супостат ни заползе, чи шо?
   'Дабл то бив или твин який', никто разбираться не стал - весело, с прибаутками расположились на век 'непылесошенном', войлочном полу. С пары раздолбанных, скрипучих кроватей изъяли подушки с протертыми до просвета одеялами, а бельишка на постелях и до вторжения постояльцев не водилось - табор, одним словом, получился на загляденье, и воцарился в курене здоровый, дразнящий из разворачиваемых узелков аппетитный запах цибули.
   -Достивайти хлопти сило - поснедаемо, чи шо? Плихо: горилки з пирцим да мидом бильш ни маемо.
   -А шо чо такэ?- Без пяти минут ифрийтор ради официального представления к званию поделился личными запасами: тяжкая баклага, любовно наполненная горилкой под пробочку, в срочном порядке переместилась из котомки запасливого 'гарного' хлопца в ловкие руки и, разве что не на блюде, преподнесена кишивиму.
   -О це золото! И хлопец - золото, и баклага-а...
   Баклага, впрямь, нечета заводской бутылке, да кишивий размышляя о дальнейшей диспозиции, для чего голова какая-никакая требуется, больше трети за одни прием не оприходовал.
   -Приникновение в стан врижьиго звиря пришло як шмат сила, шо я зараз зьимо.- Обстоятельно закусил кишивий. Когда пережеванный ком проглотился, продолжил знакомить курень с ходом прояснившихся мыслей:
   -Зараз симый швидкий пирубок визмит усе сило и пидет до риципшину визнать, гди в сим гадюшники угнетаютси ненаглядни одалиски, шо уси кари вочи по нам виплакали?
   -Дак инти ж дурки неразумны, вони ж, поганци бусурманова отродья, сило ни на понюх ни тирпють! Тик, можа, им пирцивки с медовухою пиднисти?
   -Для того и сило дадено, шо ни стануть иго исти ни в жистю. То як ладаном поганих окропити - спугаютси, як дивки миший, сполохуютси, як крякви пид киршуном - тутички тримай их без руковициу гилыми рутцами, выпитывай пидниготни ди пидлючи сикриты!
   А горилькой их биловать - потим з пьянью тильки ниприятности, а мороки скильки, пока усю шийку обизиружишь от ятаганиу да пивяжишь кушакими - умаишси,- развеял кишивий соображения 'швидкого' кандидата на повышение, что звания заслуживаются одним лишь заискиванием перед начальством.- Вот тоби и пошлим по приизводствинну приктику ди приизвидимо в ифрийтири, шоб сим сибой кимандовил.- Навесил кишивий золотистые лычки, по ширине не уже фельдфебельских, на плечи без устали выслуживающегося хлопчика.
   -А другим хлоптим дизвиляю остигримиться,- тренированно, за второй прием осушил кишивий баклагу больше, чем за первый, а остатки пустил-таки по кругу,- ди вздримнуть в пилглазя, и шоб уси думку думали, а ни зидяром дрихнули!
   Со спокойным сердцем, под сивушно-медовые пары, каковым улетучиваться-то некуда, кроме как в ноздри передыхающим на таборе, кошевой хладнокровно предался размышлениям о дальнейшей стратегии.
   Проснулся довольно скоро: и размышления зашли в тупик, и налитое тяжестью плечо заворошили, 'як грушу в сиду трясли якии окоянци'.
   -Шо, шо, шо? Шо зробилось?!
   -Вот грамотку раздобув журнальну, туточки вси прописяно: гди хто стиить пистоем, в яким сералии угнетаитси.- Но, несмотря на очевидный успех вылазки и представленный командиру трофей, лицо новопроизведенного 'ифрийтира' не выражало былого энтузиазма, не лучилось задорной улыбкой, будто без слов красноречиво изрекающей: 'Шо ни прикижишь, батько, усе спилню!'- а, наоборот, тускнело кислой миной.
   -Шо, шо зробилось, хлопче? Гуторь, ни втоми душу.- Силясь гнать прочь худшие предположения, кишивий собрал волю в кулак и с явной тревогой в голосе вопросил о сокровенном:
   -Гди сило?
   -Басурман пиджариу и исть...- Сглотнул набежавшую слюну в осознании собственной промашки и свершившегося непоправимого факта ифрийтир.- Тикя падлюка пипалась, как вципится зубими, тик чуток с пильцими ни откусив. Пока ен чаукал, я грамотку и взил,- не виртаться жи с пустими рутцами.
   -Бий набат! Сило треба возвертати.
   -****но. Вин тикии мае чилюсти, що мабудь уж остатню шкварку доедае.
   -Так вин наш паек пиджариу? У-у, супостатня хиря!
   -Там их цила шайка пиджаривила, як таракани зо всих щилеу пивипилзали. Зараз, нибись, пислали гинца за ракией, а-а...- Огорченно вздохнул о вражьей радости донельзя опечаленный ифрийтер.
   -Ладни, нихий пидивятся. На пистуй жилудик хитпой, вин тильки злии стинивитси. Пира братьси за дило, дивий сюды свии цидули - будемо шукати, а як знайдим - пидемо вызволяти.
   Хлопти, пидъим!..
   -Антонеску, Малдованеску, Чаушеску... у, у, у, о, о, о, о-о, це наши пившли! Вот цо дило! Нукась, нукась, о-о, я свию, кижись, знийшел. Хлопти, шукайти и ви.
   Кишивий по-хозяйски огляделся в тесном дабле, обнаружив искомое, приосанился, намотав чуб на палец - причесался. Попытался разглядеть себя в заляпанное раздавленными насекомыми да отпечатками пальцев в бараньем жире настенном, некогда овальной формы, с давно оборванными бронзоватыми висюльками зеркальце. После критического осмотра весьма довольный неотразимым, фатальным для дам образом поцокал языком и, повинуясь исключительно порывам нахлынувших чувств, отважно ринулся в лабиринты тесных для телесной комплекции коридоров, почти непролазных, цепляющихся перилами за нерационально широкие васильковые шальвары лестниц.
   -'Уч уз дорт',- разобрал номер на двери.- Тя самия. Во яки свилочи, на замик запирают полонянок, эксплуататиры!
   Кишивиму любое препятствие чуть ни в радость - все готов снести на пути к отраде бьющего как в бубен 'сирденька', а заодно для снятия напряжения неизвестности.
   -А вить такиго гопака не бавчила?
   Хрясь!- вдарил каблуком 'по-кикбоксингски', чему на тренировке гопака поднатаскивали - дверь покоробилась.
   -О, це гарно.- Проник внутрь 'сералия' и, громыхая подвернувшейся на пути, без околичностей раздавленной тумбочкой, подошел к окну да сорвал плотную, пропыленную не одним поколением дурок с дурчанками занавесь и, прочихавшись, залюбовался представшей 'пред кари очи' картиною: Разметав скомканные простыни, подушки и не только лишь постельные принадлежности, в 'волнах' играя, что нимфа, на просторной кровати возлежала искомая полонянка. Распушив раскрашенные в призывный цвет волосы, не скрывая за лицемерной стыдливостью прочие достоинства, дева, казалось, призывным своим существом дожидалась вызволителя, чтобы тут же нарумяниться, поднести с поклоном чарку горилки и налепить 'вириникив з чиришнию'.- На глаза кошевого прочувственные слезы навернулась от растроганности.
   -Ксюха, вставай, чи шо?- Умильно потормошил по-домашнему уютно похрапывающую деваху.
   -Га! Гди я? Хто такив?! Фифти баксив!- Руки, уверенно пошуровав под койкой, извлекли на 'билы свит бутилку с ликарствим', после принятия которого Ксюхе чуток полегчало, и частично вернулось соображение.
   -Стап?! Шоп ты сказиуся!- Натренированно заграбастала в объятья кишивиго - тот не смел даже пикнуть, не говоря уж о попытке вырваться,- лишь кровать обреченным скрипом привычно пискнула.
   -Якая нилигкая тоби сюды занисла? Али дивки в Хитпивини повкончалися? Ню коли-так, слухай сюды: женитьси мижешь мини ни сулити - в здишних сифилизациях то нивмодно. Зробимо усе пи контрактю: вилька половина твиго усиго скарба, дибра буде моий, смекаишь? Воть и добре! Для почину нась титьки питискай, потим контракт пидмалюимо, и я с тоби тик шальвары спищу, що ни на хвылинку не пижалиишь!
   -Ксюха, ти шо? Ти в своим уми: до свадьбы ди гулянки лизть в шальвары? А мало хто убаче, ди ще в здишний гиблой Дурции ославють на вись свит! Подумають, что уси ниши дивчины таки.
   -Да вони туть отродясь ни думають, тилки руки распущають. Тик шо, контракт пидписюимо? У мини и бланки исть зигитивлины... про всикий случий, як пиджидяла, чти коги-нивбудь принисить нилигкая..., тоби чекала.
   Кишивий расчувствовался столь трогательному проявлению верности, притиснул Ксюху не за предложенные прелести, но крепко-накрепко, чтоб от радости на близкой дистанции рукам волю не давала.
   -Я за тобий приихал, мия ненагляда! Сбирайси, поидимо в ридну, вильню Хитповину. Будя тоби балитом в сим лютим заморьи заниматьси, отвикнишь туточки и от гусиу, и от пирося, и от хаты.
   -Ты шо сказиуся, чи вшо? Я, звизда в варьити, возветратьси в Хитповину?! Да ни в жись! Здись кирьира, може, до примы адалиськи допляшусь окинчатильни, чим я ни Роксалана?! А там я хто?
   -Мужнина жонка, во хто!
   Кишевой с натугой, но пока удерживал руки карьеристки, хоть те и начинали в негодовании, вызванном отсталым непониманием кавалера, ходить паровыми поршнями.
   -Добром ни пийдишь - силком скручу!
   -Я тильки-тилички раскрипистилась, а ты меня зноу в ярмо впригить! Ах, пивень разряжиний!- Руки без малого состоявшейся адалиски в самом деле уподобились шатунам с кривошипами, остановить ход которых - все равно, что с паровозом бороться.
   -Ксюха, Ксю-уха! Ти шо...
   -Трах-тарарах!- вышибло кишивим двери, но уже в наружном направлении, лишь щепа с мусором разлетелась по тесному коридору в противоположные стороны. Но грохот никого не разбудил, даже не потревожил: по тесным переходам, набрав с низкого старта скорость, носились полуодетые, перепуганные будто бы облавой клиенты вперемешку с требующими оплаты неумытыми умынками. Шумную компанию возглавляли хитпые из кишивиго воинства, а на парубков, преследуя по пятам, наскакивали адалиски, истосковавшиеся, видать, в сералии по кулачным боям с ненаглядными Тарасами, Стапами да лукавыми Андриями, а посему, пускающие в ход все подряд, что ни попадет под руку.
   -Всих вяжи, хлопти! Силком до дому доставимо!- Не растерялся кишивий в царящем вокруг хаосе, ухватив в сумятице первое, что подвернулось под руку, но умынка, скользючая от регулярного неумывания, шмыгнула грязным ужиком, цапнув на прощанье за палец гниловатыми зубами. Зато ксюхины 'поршни' не заставили себя ждать и настигли прямо-таки неотвратимым возмездием.
   -Вит жиних, тильки погляньти, дивки! Чуть за двирь - и ужи лапае киго ни пипадя!
   -Вси они такии! В бой их, дивчины!
   -Вот тоби! - Хрясь...
   Парубки не заметили, как проскочили 'рецепшн', где загипнотизированные дурки, выкатив перезрелые маслины глаз, зачаровано пялились на аппетитно шкворчащие на крышке кофейного аппарата, разрумянившиеся шкварки и коллективно вдыхали чарующие заморские ароматы...
  
   Кишивий приходил в себя недолго: сказались боевая сноровка, выучка и выручка хлопцев, да только релаксация происходила уже на берегу Освора, 'гди в холодни води добро вижимать примочки пид кари очи'.
   -Сказились дивки! Да разеш тик мижно? Чить шо ни по им - шась примо в мирду.
   -Бизнись у их, а вин требуя хариктиру. Балит - то ни легкимислинни тинцульки пид миндалину. А гди ифрийтир? Чи, мабуть, маем питири?
   -Ифрийтир в дивчинах ризочаровалси - пирешил с отчаяньи в жинки умынку взяти. Ух, и страшна умынка, ты б бачиу. И як ин ни боитьси?
   -Питому - отчаяний хлопец! Тиким Осфор пи килино. Вон поглядайте, в лютый холодь нивисту отмыть питаитси.
   -Ох, и черна с лица, питому, видать, в плин сдилася диброволькию, шо в баню шибко хотиля.
   -А видайти, хлопти, зробилось вси, як в диброй писни поеться: 'Ифрийтир моральни и стийки вжонилси на плинний!'- а, хлопти, як? Заспиваемо?!
   -А як же, кишивий, заспиваемо!
   И по широкой длани Осфора, над студеными 'чоуно-блакитными', столь отрадными некогда христианским душам 'вилнами' поплыла чудо-'писня', про то, 'що' рано дуркам успокаиваться, так как придется в довесок к умынке расстаться аж с 'целым мешком пряников'.
   ________
  
  
   -З-з-з-з - в потаенном кармане бахатура-радиста сработал зуммер вызова.
   -Ц-ц, други-нукеры, начальство вызывает, однако.- Пришлось радисту стаскивать, к облегчению натруженных плеч, вещмешок, распаковывать портативный стервизор.
   -Вот-вот,- оживился уличенный в злокозненности, от дальнейших интриг полоненный болярин,- давайте-ка мне ваше начальство - доложусь чин-чинарем о вопиющем самоуправстве, о самосудном произволе над личностной неприкосновенностью тоже не запамятую!- старался с оглядкой, но как можно громче пошуметь подневольный провожатый. Обнесенный дрекольем острог да полувкопанные в землю сырые срубы ям, хоть не 'Ласкало' с солирующим Паваротти, но тоже не без акустики, для звукового резонанса место далеко не самое гиблое. К тому же одного из сторожей, спустившего в картишки вечернюю выпивку, от огорчения даже в предрассветный сон не клонило - вот и принялся со скуки на полном серьезе возмущаться:
   -Эй, буяны полуношныя, счас как подыму на рогатину, тогда пошумите ужо! Пошто на часах дрыхнуть не дозволяете?! Какия такия права имееете?
   -Ай, ля-ля-ля-ля! Бывали дни веселая - гулял я, молодец...- нойон, не отмечен выдающимся вокалом, но дерзнул выступить с сольной партией.
   -Забить кляп провожатому - пусть соплями давится, морда коварная. Правильно про тебя консультант предупреждал, да я сдуру решил взять на поруки...- и молвил уж более приятное возмущенному слушателю слово:
   -Прими, служивый, для бестревожного караульства, а мне довольно - всю напролет турпоездку без просыха.- Сунул в онемелые с мороза руки караульщика, даже не потрудившегося колом укорить виноватого, без малого не початую четверть - у того не просто челюсть отвисла и выроненное оружие брякнулось, сам чуть в мякину не присел от нечаянного подарочка.
   -Вот это дело! Вот это я понимаю!- Сшибло со сторожа остатки дремы заодно с должностной спесью.- Оставайтесь, добры молодцы, разопьем приятной компанией по уставу караульному. Потом провожатого по острогу разбудим - покажет гостям столь радостным достопримечательности да растолкует об старине, об привиденческих приданиях и об нонешней лютости - заслухаетесь. А то,- видя, что устное творчество туристам не привлекательно, пошел караульщик от широты душевной на нарушения служебных обязанностей,- лавку сувенирную взломаем, для подарочков на память об странствиях, а? В гостевую землянку проводим,- продолжал прельщать подогретым четвертью гостеприимством,- мне ведь с заспанными сонями выпивать нет ну никакого удовольствия.
   -Это кто сони?- На запашок из откупоренной бутыли продирали глаза прочие стражники, досель вполне мирно похрапывающие под телегой. Продрав же, потребовали:
   -Заваливай в караульню, а то на дворе ветрено - хлестать из горла студено.
   -Проснулась-таки алкашня, нет, чтобы дать пообщаться с культурным населением. Теперь внове ужирайся, бражничай безо всякого интеллектуального удовлетворения. Вот что, братцы,- спровадил сторож стребованную четверть под телегу а на свет выудил смахивающую на оглоблю жердину,- держите рогатину, сойдет взамен входного билетного пропуска,- чуть что не по вам, пользуйтесь на здоровьице.- Сам же, суетясь да потягивая носом, попинав торчащие наружу лапти, на освободившееся от оглобли место, с таким же примерно хрустом, еле втиснулся.
   -Правильно, что консультанта на стреме оставили, а то тоже под телегу нырнул бы за экспонатами,- води потом пьяного по достопримечательностям... Что со связью?
   -Когда еще установлена. И начальство ждать не любит.
   -А то я не знаю. Ну-ка, двигаем за угол. Прикройте позорными шкурами, что вместо порядочных плащнакидок по баскаческой форме одежды полагаются...
   -Командир онголов баскаческой ориентации, эмиссар Кадрового отдела по совместительству на связи!
   -Не онголов, а онгол, не командир, а нойон..., легенду разрабатываешь, разрабатываешь, а вы... Координатор Зелено-синей зоны на связи,- сочло необходимым представиться начальственное лицо, что, если бы ни отливающие изумрудной зеленью выступающие черты, как живое мерцало в стервизионном изображении.- Где тумен, между прочим, находится?
   -Сейчас в остроге, следуем в яму.
   -Опять натворили чего-нибудь, а ведь я предупреждал: дисциплина, особенно в проведении баскаческих набегов, должна быть железной. Докладывайте быстро, пока надзиратели не засекли, что за острог, какие ямы сравнять с землей?
   -Нет-нет, мы здесь вроде как на экскурсии, даже билет купили. Вызволим уникума-умельца, специалиста по минеральным источникам, и порядок.
   Да, вот еще, боляре за прошедшие столетия от онголов поотвыкли: не очень-то уважительно относятся - сплошные подозрения на уме. Не лучше ли под ординарно баскачествующих отар работать? Безопасней, пиетет и довение...
   -Странно, уж об инициаторах-то ига должна жить память народная - профессора консультировали... Но ладно, под вашу ответственность разрешаю временно маскироваться под отаро-онгол, но смотрите, чтобы не закормили данническими банкетами...
   К тому же поторопитесь, командир... нойон: с сегодняшнего утра начинается акция по обмену опытом - предстоит срочно перебросить ваш оперативный тумен в Желто-красную зону. Тамошний координатор, новичок, погряз в авралах, выкарабкаться не может - помочь нужно. К тому же колоритные личности, говорят, в степных краях водятся, перспективней некуда, с размахом, удалью, не то, что в деклассированных центральных регионах. Законтрактуете столько ценных кадров - в Конфедерации как в кинском Шанкае станет не протолкнуться.
   -Отлично, люблю с пользой для дела путешествовать! Высылайте винтокрыл - мы мигом...
   ________
  
  
   -Эх, сливно спиваемо хлопти!
   Ифрийтир, скимандюй умынке, шоб ни вила, а то як помылася, дик думаить: ий мижно писню пиртить.
   -Дик ито я дивно скимандивил - мовчить, по-нашиму не гуторить, но вси кудатось кличе, вись рукив ибирвила, дилжно гипака стинцевати хоче,- огинь, а ни дивчина!
   -Можа и ничиго,- на дипломатический манер деликатничал кишивий,- тильки скижи, нехай рить ни рискрывае, а то як улыбнетьси, тик мини аж в дрожь брисае, бидто на пяток башибузукив биз булави вишил.
   -Тик, можа, то писля купаня и с мирозу?
   -С кикого мирозу? Нима ни якиго мирозу, ни снигу, ни льди, идна грязюка... Тьфи.
   Хлопти, признивийтися, коли умынка мовчить, тик кти ж тогди вое?
   -Мабуть, дурки, як шкварки пискинчали, в пигиню наладилиси?
   -Чти шкварки пискинчали, те поганим иродям во вик ни зибиду, а чти в пигиню, тиже, мабуть, мигут, но вот выть тик противни даже им ни пид силу. Ню, хлопти?
   -Заспеваемо?!
   -Ни-и, пивмиучимь. Вси слухамо.
   У кишивиго не только отваги вдосталь, но как у каждого хитпого голос - кочета по утрянке перекукарекает, а слух музыкален, ни на цимбалах - на ксилофоне с закрытыми очами без единого сбоя 'Реве да стогнет...' оттренькает, он-то 'хутчее усих' уловил источник докучливого, постороннего шума.
   -Ифрийтир, ни твий ли то сидор пище?
   -Да то ни мий сидор, то упикованний стирвизир, шоб динно и нощно бить на свизи!- бодро, четко доложился явно бьющий на очередную лычку хитпой.
   -От то дибрий хлопиц! А я уж гришним дилом подумив: ти паршучка якиго у дуркив уныкив, а нам не скизав. Ню и лидно, распиковивай тий стирвизир, а то пивщить як кимар визли уха на привизи...
   -Хитпый кишивий на Осворе слухае.
   -О, хилиря ясьня! Гди ж ти стильки годин пропадау?!- В лучах стервизора замерцал очередной координатор, только что гладкий, довольный как после неурочной чарочки-другой принятой под моченого-то 'гарбуза'.
   -Ни, 'Хилиря ясьня' то в другий разь бив пизивни. А типирь ми на викендих итьдихаемо. Бачишь, мире плище - а хитпый гуляе!
   -Ни до пизивних: у нис зираз обмин кидрими з зилини як груши во твоим сади, блакитним як вочи москалинок сикторим. Киирдинатир тим, лопих лопихим, з пустякими совладити ни миже. Тик ти с хлоптими в иго риспиряжении пистюпиишь. Пикажишь, шо пи чим, и як працують хитповиски опиративники! Чуешь, чи шо?
   -Чуемо, чуемо, батько. Зираз, мабуть, пидимо.
   -Хутчее чухайтись, сидайти в якую на води чийку, а тамочки и винтикриль ни подлити. Кланийтись тимошниму киирдинатиру и дистивти полвидри от мини горилочки.
   -Кх, ди у нис...
   -Знаемо, що у вис уся вишла - дви видри в винтикриль зигружини. Ди, вит чуток ни забыу, дурень: сила шматоу дисять обизвиженниго пи космичиским тихнологиим тож...
   -О, цо дило! Хлопти! Хутко шукайти яку чийку: зилини-блакитним трибо пидмигнути.
   _________
  
  
   -Говорыть 'Кыиу'. Говорыть Кыиу'.
   -Що 'Кыиу' надоть? Оператор на связи.
   -Докладаю готовнисть: брыхада шуткого развиртывания пи икизанию швидкой пидмиги в гитивность за нимиром риз привидена!
   -А, вы те самые, что с шефским концертом? Или нет... самые те, что по обмену оперативным опытом?
   -Пи обмину, пи обмину, хлопче. Стивь задичу, яку будимо зараз працевати.
   -Придется 'трохи почекать, хлопти', нечего хитпым поперек онголов 'у пикло лизти'. У наших онгол, между прочим, готовность днем и ночью не ниже номера зеро.
   -Оть, мискальскя пирода - отари да мульмани, а типирь ще онголы, а ми ж чиго?!- 'Кыиу' явно вознамерился оскорбиться.- Яку цильну годину в пидмоги, а ще ни идних шальвиров ни сносили, ни идних чоботоу ни стиптали...
   -Ух ты, в шальварах да в Имки!.. Очистить эфир, 'Кыиу'! Ваше снаряжение проверит координатор, но вряд ли допустит до дела.
   -Зипустят, зипустят, на ти ми и хитпии! А гди ти кляти Инки, можа то супостатне плимя з пидь симой Хитповины?
   -Вот видите, информационно бригада не подготовлена, так что, пока я на смене, хоть за уши друг дружку тяните - Имков вам не видать. А вот для отаро-онгол баскаческой ориентации Имки - дело привычное,- дань, набеги, полон..., глядишь, мирком разойдутся. С хитпыми же, чего доброго, биться вознамерятся, а зачем плодить в секторе излишние эксцессы? Вы же специализируетесь по хапказким гаремным сералям да по караван-сараям, а в нашей глухожути дела намного прозаичней.- Невольно вздохнул оператор с завистью.
   -Що ти, хлопче, в гаримих ризумишь? А Хапкиз - дило, ох, и горичо, в смисли, биз огнимиту ни шигу. Ладни, скильки годин вилишь прибивати в готивнисти?
   -Галушки стынут или вареники?.. Ждать распоряжения координатора! Конец связи.
   -Сим ти вирин-и-ик...- донеслась до оператора часть ответа, но обстановка не располагала к 'кулинарным поединкам'. Текущая работа за стервизионным, размерами во всю стену планшетом и рядами стервизионных же окон со свежей, каждую секунду меняющейся информацией только на первый взгляд казалась скучной, рутинной обыденностью, на самом же деле постоянно развлекала многообразием то и дело назревающих проблем.
   Новейшие данные по Имкам буксовали - пришлось задействовать архивы.
   Угораздило же объект влезть в райончик, запутанный не хилее Миноского лабиринта, заваленный руинами, будто очередная гульба перепроектировщиков вдоль и поперек раскромсала жилые массивы бронированными от возмущенного населения бульдозерами. Лучше бы подался в сельву с анакондами или в саванные пампасы с необъезженными, бодливыми буйволами - живо отыскали бы. Угоди даже в непролазные джунгли к каннибальствующим элементам - сменяли бы по бартеу на гвозди в носярники, а тут... С имок станется - заезжим прощелыгам не очень-то хлебосольствуют: доморощенных предостаточно. Резидентура отсутствует, потому что какие простаки подадутся на шпионские заработки в безнадежно гиблый регион?
   Возможно, у хитпых ума достало бы, но зашлешь - наверняка выявят по тем же чубам, да из демаскирующих шальвар упрямцев не вытряхнуть.
   Да-а, имки кому попадя секреты не поведают.- Уж в который раз вздохнул оператор в тягостных раздумьях перед туманно мерцающим планшетом.
   Вот они, Имки...
   Крошечный сегментик планшета увеличился в масштабе до вполне различимых, детализированных контуров руин и плавал, казалось, перед самым носом оператора.
   Борьба за выживание, включенные на полную мощь инстинкты самосохранения - дичайшая доцивилизованная жуть.
   -Что же нам остается? Ввязаться в бой - пускай разнимают?- бурча под нос, прошелся оператор по клавишам.- Посмотрим, какие имеются рекомендации к действиям:
   'Посылка разведгруппы' - 'необходима, но побьют - как минимум'. Н-да. Далее: 'Силовые воздействия' - 'возможны потери!'
   -Я же говорил: имки не лыком шиты.
   'Степень защиты не ниже второго уровня, а если действовать без тяжелой техники, то даже первый уровень лишним не окажется'.
   -Что еще?
   'Взаимодействие на основе даточного сотрудничества'.
   -Ага, к кому же спешить с подношениями?
   'Парочка никчемных боляр - контроль за спиртоторговлей'. 'Несколько судейских заседателей - подмяли контроль над оборотом 'дури'. Один завалящий хренархишко, которого вот-вот 'сдадут' - если уже не 'сдали' - на заклание, во искупление вялотекущей аппаратной деятельности, навлекшей неестественный прирост народонаселения'.
   -Ого, случай неслыханный, что ж он так оплошал?
   Далее: 'Негативные последствия необдуманной внутренней политики - нехватка продовольствия по доступным ценам, недостаток хлорированной воды, отсутствие лицензионного топлива, болезни, пожары... наводнения?!', а-а, 'в половодье'.
   -Уф, хоть землетрясений не наблюдается, но если хренархишко за ум возьмется, то любые напасти не за горами - садминистрируются запросто. Зачем же понадобился рост народонаселения? Банду сколачивает на соседей в полюдье хаживать, для чего же еще? А раз так, то разговаривать с доморощенным завоевателем нужно с позиции силы, поэтому останавливаемся на силовом же воздействии, и точка!- Оператор невольно представил, как живописно смотрелись бы на заснеженных руинах Имок хитпые в просторных ярко-лазоревых да васильковых шальварах, с застывшими на морозном ветру чубами.
   -Нет, явный перебор, мероприятие по обмену опытом отменяется, достанет обычного псевдо баскаческого налета с нукерами, арканами, при поддержке тяжелых обалдраспулителей. А для блезира да скорости хода пересадить десант с коней на мотонарты; подумаешь, жируют отары, кого нынче удивишь шикарными тачками? Все!- Оператор вздохнул и отправил посылку к координатору едва уловимым, но быстрым, решительным движением безымянного пальца, а также приложил заявку - проверить готовность группы хитпых, а то старались ребята, шальвары гладили - не в пустую же...
   -Координатор Зелено-синей зоны на связи.
   -Оператор на связи.
   -Оператор, не нужно постоянно заниматься тем, что тебе чересчур легко дается - превращать увлекательную административную деятельность в рутину.
   -Прошу уточнить...- Оператор, судя по голосовым интонациям, не говоря уж о внешних проявлениях, выглядел даже не растерянным, а просто-таки удивленным, ведь пальма первенства по рутинерству и педантизму неизменно удерживалась самим координатором. Неужели негативные качества руководства, напрямую воздействуя на психику, трансформируют характер подчиненных? Недаром ведь даже невзыскательные девчонки из модельных агентств 'крест поставили' - в чем оператор, увы, имел возможность убедиться - на нестерпимых занудах из администрации сектора.
   -Уточняю: в посылке напрочь отсутствует фантазия - сплошь изъезженные, забитые штампы. У кого только набрались опыта столь прозаично, неизобретательно разрабатывать операции, ведь по распределению поступили из вполне престижного ПТУ, пусть и окончили училище без отличия. Непонятно, следует навести справки среди преподавательского состава: ни прогуливали вы, часом, лекции? Напомните как-нибудь при случае.
   Так вот... На каком пункте дискуссии мы прервались?
   Ага, фанта-азии, вот-вот, вы не хуже меня знаете, к чему должно стремиться и чего избегать - рутины допускать нельзя.
   -Вроде бы надежно акцию соперировал, по оптимальному раскладу...
   -Надежно? Тоже мне, перестраховщик. А где задор молодости? Этому ли учили? Что для имков приготовили? Ну, баскаки, ну, за данью - эка невидаль, просто-таки зевоту вызывающая обыденность со скукой. Требуется, чтобы у имок глаза на лоб повылазили, чтоб рты не закрывались, чтоб, м-м...
   'Удивить- победить', одним словом, как верно подметил кто-то из моих предшественников на ответственном посту. Сработаем именно по этому принципу - готовьте к переброске группу хитпых. Моточайки у них с собой, паек тоже - я проверял...- Чересчур прочувственно втянул носом воздух координатор и в нехарактерной для себя манере крякнул на выдохе.- Добрый паек, кое-чего из компонентов не мешало бы взять на вооружение.
   Что остается за нами?
   Техническая поддержка - легких обалдраспулителей вполне достаточно,- на этом все.
   -Настаиваю на поддержке распулителями тяжелыми: только радикальное вооружение соответствует уровню опасности данного сегмента сектора.
   -Ну и педант же ты, оператор, должно быть, в своем ПТУ ни одного занятия не прогулял, даже в картишки на задних рядах аудиторий не перекидывался - все-то лекции конспектировал...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 4.
  
   Обидно, когда встречают негостеприимно.
  
  
   Престарелые елки, таинственно именуемые елями, по манерам поведения оставались неразумными, шаловливыми переростками, норовя стряхнуть зазевавшемуся ротозею c разлапистых ветвей вдосталь скопившегося снега сперва на голову, а потом за шиворот. Но не из неженок происходили имки, чтобы капитулировать в борьбе с природой. Машинально отряхнули замерзшие осадки с шапок-ушанок, выгребли из-под воротников и продолжили пребывать в лирическом настроении.
   -Вот ведь, кажется, чем ни жизнь?!- В поэтическом упоении от оптимизма, свойственного молодости, вдохнул полной грудью колющего морозцем воздуху имка юного возраста, но уже с желтоватым от традиционно-промысловых химических опытов лицом и с потрескавшимися по той же причине очками, ловко скрепленными скрученной проволочкой.- Жил бы да радовался!
   -Пока ротозеи радуются, сметливые человеки приходят да предмет, от чего радость происходит, уворовывают.- Другой имка, добросовестно замшелый, согбенный многолетним потреблением реагентов-реактивов, с философским видом взболтнул пузырек, прихваченный на природу из задымленных, напаренных лабораторий, и придирчиво осмотрел содержимое на просвет.
   -Зелени маловато - не напутал ли чего в пропорциях с шишками?
   -С шишками... тоже мне, в книге читывал: люди по заграницам иными медами опиваются, огузами какими с оранжадами, а мы все-то меды шишкоингредиендные гоним да перегоняем - сплошное торможение в развитии. Что ведь обидно: новый глава администрации, экс-вице-премьер, человек, вроде, с образованием, кем-то, где-то уважаемый - слова дурного супротив нет. Казалось бы, прогресс продвигай в производственную практику, а вор-батюшка как по расписанию, знай себе, каждую деньгу заныканную цельные ночи напролет обмывает да празднует, с утра, похмелимшись, ухрюкивается, днями дрыхнет с порчеными девками - когда ж потолковать о науке, подискутировать. Я-то думал обогатиться с вице-премьера рецептами, если не медов, то хоть зелья огненного.- Искреннему разочарованию пытливого к наукам имки, щурящемуся сквозь ловко починенные очки да шмыгающему от обиды носом, оставалось лишь посочувствовать.- И как столь далекого от исследовательских интересов человека занесло в Имки на воеводство - не понятно?
   -Живет с соблюдением жизненного режима, потому научный, стал быть, муж, самим пэррезидентом по разнарядке с верхов спущенный. Кого попало спускать не станут: чем нахальнее мурло, тем большее почтение с прилагаемой должностью.- Пуще прежнего взболтнул продукт во флаконе замшелый имка - возогнанная жидкость отзывчиво позеленела до искомой, вроде, насыщенности.- Нет,- все же остался недоволен имка,- кондиция не та, нету былой консистенции. Куды подевалась? Э-э-х,- вздохнул да потряс козлиной бороденкой.- ОТК как назло упразднилась за спимшестью - проводи-знай дегустации на свой страх, риск да на совесть, с ущербами для самочувствия,- непорядок...
   -У прежнего болярина чему-чему, а качеству продукции уделялось внимание - самолично не брезговал выкушать стопарик-другой поднесенного первачу.- Не рискуя дегустировать полученный продукт, млад да грамотен имка предпочел возможный производственный брак заболтать.- Заботлив об научных изысканиях - одного мусора отбросного с заграницы на сжигание навозил - горы,- ходи, ройся, откапывай полезности, сподручные для лабораторного оборудования. А ныне ничегошеньки, вопиюще отстаем от веяний времени.
   Не понятно, всем хорош прежний болярин: и статен, и неговорлив, не растратчик, кубышечник - зачем отставили?
   -Здоровьишко, медами совсем уж было восстановленное, подвело-подорвалося, да в добавок с нарочным повестка прокурорская, мол, не делишься - просим милости в цугундер. А раз таков диагноз - знающие люди лекарство присоветовали.- Покривился имка замшелый, решившись понюхать нагнанное зелье - нюхнув, поморщился.- Хоть и горька пилюля, но проверена - швейцский острог под неподкупной охраною в два-три месяца поставит на ноги. Пусть неволя да колоться непотребностью требовательно, зато посторонних не допускают - нервишки оттого на место устанавливают. И коль на адвокатишек не поскупишься - половину угроханных бабок отобьешь по причине невинной компенсации,- не в шибких прибытках, но самочувствие дороже.
   От ведь я, примерен производственник, дожил до старости, а на достойный отдых в санатории не заработал: ни прегрешений тебе, ни темного прошлого - все кристально, как дистиллирована слеза.- В который раз пытливо сквозь флакон глянул на просвет имка и, отбросив сомнения, подал пригубить, предварительно перекрестив, юноше.- Отведай, племяш, а то с годами вкус у рецепторов притупляется... Ну-у куда ты, сразу глотать, сперва роток ополаскивай. Это ж, известно, опытная партия - последствия непредсказуемы!- окоротил отважившегося, а от того зажмурившего глаза племянника.- Никто в лечебницу на дровнях не помчит, даже если бы медички клистирами забесплатно пользовали.
   -Эх... А вот в швейцком остроге,- аж зажмурился имок от воображаемого удовольствия,- красотища: бронеповозка с эскортной охраною. Хата одиночная, то бишь персональная, с ночными обысками да круглосуточным надзором - внимание. От тамошних прелестей болярина таперича не оторвать, небось, за уши.
   Вот, племяш, по какой линии с перспективою расти надобно - по чиновной! А ты за зря увлекаешься литературою: книга да книга - говоришь. Не посмотрю, что дурища толстенная - у меня опыта супротив ней столько, что на избу-читальню достало бы.- Имка с неодобрением, но уважительно попытался вытащить из-под мышки поучаемого молодого собеседника непонятно под каким номером энциклопедический том.- Тоже мне - клопедия. Коли книжка сия мудра, как сказываешь, то зачем слова все до единого на букву 'о' начинаются? Неужто других слов нету? Выучился ты, племяш, на свою голову. Эх, мурло-то в детстве какое было - другим на зависть, а теперь и очки, и худющ как елка, в неурожайный год ощипанная. У племенного же костра взамен, чтоб непотребствами похваляться со скабрезностями для юмора, людям на потеху - себе к авторитету, ан про оцелотов несусветных читать удумал да про опоссумов. Зауважали по началу, чего ж, думали: нау-ука, течение мыслительного процесса. А оказалось - котище! Об котище в книге прописано, для чего? Будто кошар под ногами мало шмыгает для мышиного промысла? Ходи - пинай, коль интересуешься. Ну, то куда ни шло. А тут вдогон - крысища! Фу, мерзость дикая да огромадная - котищу пожрет за ни понюх, запросто. Оно, без спору, для промысла охочего добычливо, но кому интересно-то? Тьфу.- Решился-таки имок самочинно продегустировать продукт, нагнанный под личным неусыпным курированием образованным племянничком - скривился и выплюнул.
   -Раньше твои меда на славу выходили, а это ж сплошное непонятство. Разве что экс-премьер вору на опохмелку выставить - все равно не разберет спросонья-то бодунного.
   -Ничегошеньки вы в продвинутых технологиях бездрожжевого брожения не понимаете. У меда вкус делается тонкий - с другого, даже с третьего глотка едва улавливается...
   В Имках как и в прочих известных цивилизациях присутствовало набившее оскомину, традиционное взаимонепонимание поколений, но, что свойственно высокоорганизованному обществу, антагонизм носил характер не конфронтационный, а родственный, предрасположенный ко взаимному просвещению, пониманию да терпению.
   -Поучи меня, молодь безопытная! Счас ка-ак...- Замахнулся имка клюкой-суковаткой на ослушника.
   -У-у-у!- внезапно, прервав процесс передачи опыта, загудело-задудело, будто сирены непрошеные припожаловали вытьем да воем конкурировать с женской половиной имкиного общества. Брагоперегонщикам же почудилось: гул самогонишных аппаратов нарастает и вот-вот войдет в безостановочное, аварийное состояние. Но отчего гудеж не в становище, а за руинами да за ельником?
   -Никак - караван с оцелотами трубит - подманивает опоссумов,- по неопытной склонности сводить происходящее к познанному из вычитанного, предположил молодой имка и принялся листать том энциклопедии, изыскивая грядущим напастям оптимальный отпор на букву 'о'.- Отбиваться ли самим - другие ли окоротят нагло трубящих охальников?
   -Э-эх, пропадай регламентирована дегустация!- Имка-наставник развел руками в возмущенном негодовании и, махнув костыликом на технику безопасности, додегустировал изумрудную жидкость до донышка, покривившись вопиющей профанации племянничка.
   -Куда глядел, бракодела воспитывая?
   Караван... Не забредают караваны на паровой тяге в минированную глубинушку! Для доступа к прогрессу железные пути торить надобно. Ишь, пыхтит. А дымы-то, дымы, черны на загляденье, на чистом, небось, бомбасском угольке кочегарятся,- не чета кострищим отопительным: горбыль-то в шахтах не лежал, не пачкался.
   И точно, над дальними порубежными елками, что первыми, противясь интервенциям, точно часовые на заставах, несли караул на подступах к Имкам, вполне явственно проступали три как из домен дымины.
   -Нет, то не отары припожаловали,- порывшись в книге и прибегнув к методу исключения, пришел к научно подтвержденному выводу имка в очках.- А значит, счас рванет,- свершив невесть какое в Имках открытие, раскрыл рот пошире, заткнул одно ухо, а к другому бережно прижал толстенный кладезь познаний и премудростей.- Вы бы, дядь, тоже уши прикрыли, а то барабанные перепонки коль не прошибет, то закупорит: подрывники меры в зелье не ведают, оттого перерасход.
   -Ишь, грамотей, словесов-то понабрался, 'пе-ре-пон-ки', вроде не на букву 'о'?
   -Про отоларинголога припомнил, много чего достопамятного прописано. Если бы не в науку решил пойти, то по медицинской части подался: носы, уши, гланды - очень любознательно.
   -Час от часу нелегче! Завязывай с крамолою, племянничек, а то на вконцемесячном костровом собрании спалю прилюдно книжицу-клопедию к такой-разэтакой. Уши-то ладно, а вот 'голанды'?! Не хватало в нашем роду позорища...
   -Бу-у-бух!- протяжно, точно с надломом рвануло за леском - на месте одного из дымов возникла туча сажи да копоти.
   -Огненное зелье прошлогоднего припасу. Нынешнее крепче заварено - рвет чисто, без надрыва.
   -Отсырело зельеце,- об том же больше вслух подумал, чем согласился с племянником замшелый имка, потому как одно из ушей все же заклинило, а шум из второго никак не выходило вытрясти продезинфицированным по медицинской науке в остатках экспериментального напитка пальцем.
   Взрывной волной с руин сорвало некоторые упорно цепляющихся за многоэтажность блоки да с таинственных елей сыпануло, в том числе за шиворот, когда только поспевшими нарасти со вчерашней 'страды' снежными осадками.
   -Айда будить коназюшку беспутного, ибо дело с дымами весьма подозрительно - воеводская голова требуется..., добро бы по нее гости пожаловали.
   -Для чего будить?- Молодого имку, пусть энциклопедией на 'о' ученого, как магнитом тянуло пустым любопытством к месту горячих событий.- После подрыва проснулся уж, очухался.
   -Эка невидаль, кого нынче разбудишь пустяковинами - грохотом, ни даже малых дитех.- Зевнул имка, отчего слышимость восстановилась и без вмешательства незваных, срамных отоларингологов.- А вот от доброго тумака али затрещины пробуждаются без обиняков даже беспробудные коназишки в тех числех...
  
   -Разворачивающееся зрелище, не хуже широкоформатного фильма отображенное трехмерным планшетом, представлялось захватывающим, впечатляло и предназначалось явно не для слабонервных, особо чувствительных натур да и, вообще, не для досужих зрителей. Поэтому полуфиоп со шваброй, заглянувший в операторскую на предмет: 'может здесь чисто, и не нужно никакой уборки?', зачарованный застыл перед экраном. Швабра истекала водой, когда образовалась небольшая лужица, с точным попаданием в центр прибыл второй полуфиоп, впряженный в ведро на колесиках. Вверять в одни полуфиоповы руки оба инструмента влажной уборки сразу почли делом чрезмерно рискованным - решились лишь использовать поломоев тендемом да под опытным присмотром.
   -Билета покупать не надо - мы с уборка.- Вместо денег оператору, согласно инструкции не обращающему внимания на отвлекающие мелочи, честно попытались продемонстрировать швабру, от чего лужа растеклась маленьким прудиком. Очень скоро полуфиопам тоже стало не до пустых, мелочных формальностей, позабыв про билеты, зачарованные, уставились на экран.
   -Блокбастера,- авторитетно заявил новоявленный первооткрыватель синематографа, тот, что со шваброй.
   -Тириллера,- полностью согласился с ним второй, выпрягаясь из постромков.
   -Вот вы где!? Почему залу до половины только вымыли, в сачки записаться вздумали!?- Уже в годах, сухощавый мужчина с обвислыми усами, но в парадной треугольной шляпе почетных членов Конфедерации, украшенной несколько потускневшим, тоже обвисшим плюмажем, многоопытно, по непросохшим следам разыскал нерадивых уборщиков.- Недаром комендант наказывал за вашей парочкой приглядывать, знает, видать, в лицо лодырей, которым ответственная приборка доверена. Как не стыдно дело бросать недоделанным? Какой недотепа обучил грязь разводить? Рано меня выпер... перевели из боевой разведки, я бы живо диверсии на чистую воду выявил. На том и стоит Конфедерация, что доверия друг к другу не подводим да слову данному хозяева! Что сказал - то сделал! Я, в пример, ни в жизнь не откажусь от обещанного. Велел: полы помыть до стерильности, а вы антисанитарию разводите. Ясно?!
   -Ага, вот где скрываетесь! Хорошо, хоть голос громкий, а все остальное, знаете ли, под большим вопросом. Вы когда обещали пройти повторное медицинское освидетельствование? И почему в администрацию не поступают результаты анализов? Кто их по пути перехватывает?..
   Ах, не знаете! Ну так я сама назову имя 'перехватчика' - далеко ходить да искать не придется...
   Взрослый человек, ветеран Конфедерации - как не стыдно? Неужели планируете в качестве дальнейших обязанностей гоняться за двумя уборщиками?- Внешностью хищницы дамочка из Корпуса администрации бескомпромиссно, разоблачительным взглядом уничижительно прищурила глаза и, казалось, готова презрением прожечь ветерана-конфедерата, застывшего виноватым видом, с поникшими плюмажем да усишками.
   -Нама третий обещали швабра отжимать - за третий гонятися будета,- расширил круг подчиненных ветерану уборщиков наименее безответственный полуфиоп со шваброй.
   -Неужто всю Ахрика собираются перевезти на мою голову?- Встряхнул плюмажем, боевито подкрутил усы конфедерат дабы обрести хотя бы внешнюю показную бодрость.- Безобразие форменное - так и передай в администрацию да пойми, дамочка, давно бы отсюда сдернул, но никак медицину не одолеть: то у одного внук - у другого свадьба, а как у другого дочь - у третьего развод, четвертый в командировку - пятый из... - сплошь кунаки,- мрак. Занесла нелегкая с полевых работ в Конфедератцентр - не чаю, как вырваться.
   -'Алкозельцер' принимайте. К тому же алкоголем злоупотреблять вовсе не обязательно, даже если засасывает пьющая среда, ведь в общении меж людьми это не главное.
   -Да, конечно, правильно, но опять же, смотря какая компания. Мои-то кунаки новостями театра, балета да синематографа не очень-то обеспокоены,- кстати, что за фильм показывают? Эй, мужики, что за киношку крутят, про Ермака Тимофеича, что ли?- Не столь стремясь отвлечь внимание представителя неумолимой администрации, сколь искренне с интересом уставился конфедерат на стервизионное изображение.
   -Ц-ц, не шуметь: планшета сказка показывать 'Деда мороза и снегурка дочка'.- Наиболее безответственный полуфиоп, тот, что из ведра выпрягся, с замиранием сердца следил за разворачивающимися на экране событиями, не очень-то интересуясь препирательствами начальства, однако не любил, когда посторонние шумы отвлекают от просмотра.- Тихо молчал, а то миного синега - сюжета непонятна.
   -Кошмар: вдобавок к диагнозам - непреоборимое невежество. Чувствуется: хронически сверхсрочно пребывали в полевых условиях. Это же планшет - отслеживаются события в одном из секторов зоны ответственности. Очень хорошо, что я вовремя выявила очередной пробел в подготовке - придется направить вас на углубленные курсы пользователей стервизионной связи.- Что-то категоричное холодно, неумолимо процарапала ногтиком на оформленном под изящную сумочку планшете представитель администрации.- Не беспокойтесь, всего-навсего восемьдесят 'пар' аудиторных лекций, десять часов практики, два зачета и сертификационный экзамен - для специалиста с богатым полевым опытом - сущий пустячок. Но прежде нужны результаты медосмотра, иначе - никаких учебных занятий.
   -Опять зубрежка... Вот незадача, у меня же на ответственной уборке расширение штатов - народ подтвердит. Пока новенького, необстрелянного, к тому же из самой Ахрика в курс дела введешь, пока из оболтуса человека сделаешь, сколько же здоровья растратить потребуется? А еще медкомиссия нервы портит - ну до каких же цифр подскочит давление? Об анализах вообще молчу.- Эгоистично отвлекая от кинопросмотра, привлек конфедерат в свидетели нелегкого своего положения подчиненных.
   -На новенького не Ахрика, на новенького офицер в форма - мой сам видеть,- наиболее ответственный полуфиоп с неохотой оторвался от разворачивающегося действа, чтоб доложиться да завизировать начальственные тяготы.- Такой пока воспитать, долго надо.
   -Вот, а я что говорю, лютует медицина! Знать, не меня одного произволом доконала - добралась до кадров действующего ополчения, а то и до цвета конфедератского - Морского корпуса. Слышь, надежа уборки, а мундир пополнения какого цвета?..
   Дверь в операторскую робко отворилась - в отсвете стервизионного планшета взору собравшихся на 'кинопросмотр' явился щуплого вида юноша. Увы, форма оказалась самой прозаичной, пусть и торжественно-черного сукна, зато со споротыми лампасами и разжалованными, вплоть до обрывания прочь, эполетами. Сам же носитель, явно алчущий не столь трудоустроиться, сколько чьей-нибудь поддержки в нелегком плутании по головоломному жизненному лабиринту, со света оказавшись в сумраке, походил скорее не на штрафника, а на слепого котенка.
   -Никак - кадет? По-очему не на занятиях?!- Наметанным глазом мигом разобрался конфедерат в войсковой принадлежности прогульщика.
   -Кто проник в операторскую да, вдобавок, набрался наглости шуметь?!- глас раздавшийся силен и резок, поскольку специально смикширован для приказов начальственным тоном с командной интонацией. Не только безбилетники, но и действующие лица 'киношки' встрепенулись, а личность самого колоритного персонажа поинтересовалась прямо с экрана:
   -Шо зробылось? 'Кыйу' на связи.
   -Уборка. Швабра-мойка!- отмазали начальство донельзя находчивые, когда не требуется, полуфиопы.
   -Потише, уборка, со своими метлами, раз уж пробрались в служебное помещение, а то даже оперативников от поставленной задачи отвлекаете.
   -Действительно, зачем толпиться в неподходящем помещении? Давайте-ка заглянем в администрацию - разберемся, кто прогульщик, кого - на курсы, кого - на медкомиссию, и кто какой квалификации уборщик?- Плотоядно, недобро улыбнулась дамочка, не на шутку встревожив уборщицкий в полном составе цех.
   -Да чего разбираться-то, дело ясней ясного: кадет по живому делу истосковался, наскучило в аудиториях да лекториях штаны зазря протирать? Вот тебе шваберка - разомнись...- Совершенно напрасно попытался отобрать швабру у ответственного полуфиопа конфедерат.
   -Тогда принимай ведерко.- С тем же успехом попытался завладеть ведром менее сознательного, но тоже вполне добросовестного, на поверку-то, уборщика.- И за дело... Инвентарь потом выдам.
   -Временно переведен младшим уборщиком с испытательным сроком,- решился, наконец, на доклад юноша, зардевшись румянцем под чересчур уж пристальным взглядом дамочки.
   -Отчислен из кадетов не временно,- вынужденно, под разоблачительным взором почти всю подноготную из биографии да без утайки выложил юноша.
   -Ладно, паренек, не тужи и особо не огорчайся, я ведь, как тебя без лампасов увидал, моментом сообразил - наш человек: на уборку ведь кого-либо запросто так с улицы не пошлют, первого встречного...- конфедерат постарался хотя бы приветливым голосом несколько ободрить явно расстроенного бывшего кадета.
   -Да-да-да припоминаю - отчисление за систематические прогулы и неуспеваемость, нерадивость и ротозейство, вот-вот, а еще письма в стихах преподавательскому составу...
   -Преподавательнице, одной только.- Покраснел пуще прежнего, можно сказать: до корней волос, под ноль остриженный юноша.
   -Вот-вот, семейной женщине, которая старше вас в два раза.
   -В полтора всего, и муж ее не понимает.
   -Нечего подходить к мужьям с завышенными требованиями и претендовать на взаимопонимание, если ты преподавательница латыни.
   -'Латыни' я в прошлом семестре писал, в нынешнем - 'математике'...
   -Тем более... А-а, невыявленный случай! Рецидив!
   -Нет-нет, я перепутал...
   -Отставить! Что за разговорчики, юноша, во вверенном мне подразделении?!- Мигом преобразился конфедерат, по-боевому расправив плечи да приосанившись.- Отставить пререкания с делегатом администрации! Раз говорят: 'латынь', чтобы пошел и выучил, раз говорят: 'в два раза старше', значит, чтоб нашел и приударил,- ясно?!
   -Эй, уборка, пошли бы в другое место отношения выяснять, здесь покамест не мусорная подсобка с ведрами, а операторская - без малого командный пункт! А то и поответственней...
   -Тихо-тихо. Ничего, кадет, не расстраивайся,- покровительственно похлопал конфедерат юношу по плечу,- видишь, теперь не до поисков. Оставайся на месте, потом сходим, поищем инвентарь и... Знаю парочку-другую разведенок как раз в твоем вкусе. Эх, молодость... Мне так много не надо - поделюсь, а вот латынить - это уж без меня, извини,- конфиденциально, вроде бы, нашептывал конфедерат новому подопечному текущую разнарядку, но дамочка, даром, что чиновница, без особого напряжения слуха уловила смысл сказанного.
   -Вопиющее безобразие! Необходимо поставить вопрос в администрации: пусть штрафников распределяют исправляться по другим подразделениям, а то ваша 'уборка'- прямо-таки вертеп какой-то...
   -Ц-ц - убедительно приложил конфедерат палец к губам и указал на разворачивающееся планшетное действо:
   По заснеженному простору неслась, пыхая дымами да вздымая буруны снега, кильватерная колонна чаек. Атласными переливами полоскались на ветру просторные шальвары бдительных хитпых, щурящих очи, присматривающих придорожные кустики, будто имели привычку под горилку неумеренно пивком баловаться. Когда же эскадра уперлась в чащобу, на ищущих лицах означилось явное облегчение.
   -Вси! Пидигнали до леси, дали тильки тропочка,- доложился с планшета герой первого плана...
  
   -Ты, дамочка, раз из администрации, должна знать, что за цирк представляют - разешь то оперативная работа?- Крякнув с досады, конфедерат предосудительно дернул головой, отчего видавший виды плюмаж на не к случаю используемом парадном головном уборе заболтался в такт, тоже неодобрительно.
   -Если администрация в курс событий не введена - значит, опять творится вопиющее безобразие.- Дамочка, вовремя отвлеченная очередным возмутительным поводом, позабыла, казалось, о выявленном моральном разложении отделения уборщиков.- Оператор, будьте любезны доложить, прочему на снегу, по кустам в лесу твориться загрязнение природы? Кто инициатор происходящего? Кого привлекать к ответственности за содеянное?!- громким, хорошо поставленным, начальственным голосом, не допускающим ни только возражений, но и каких-либо сомнений в правомочности совать нос не в свои дела, вопросила в полумрак зала деятельная администраторша. Зловеще, точно в предвкушении добычи, многообещающе неприятности по тому же неясному адресу улыбнулась, продемонстрировав два ряда безупречных фарфоровых уничтожителей богатой не одними лишь витаминами и углеводами пищи. Но хищнические повадки осталось, на его счастье, вне видении опрашиваемого.
   -Экстренная операция по классу 'террор захвату' проводится по распоряжению координатора Зелено-синей зоны,- неохотно, но отвлекся на непререкаемый голос оператор от выполнения прямых обязанностей.- А, вообще-то, я ни перед кем отчитываться не обязан,- добавил в форме самоутверждения, однако, спохватившись, засомневался: не слишком ли громко продекларировал независимость.
   -Цирк да и только.- Обеспокоено присмотрелся и вновь на неодобрительный манер покачал плюмажем воинственно наматывающий ус на палец конфедерат.- Хитпые при полном параде да в ворликском лесу - давно котлет 'по-пожарски' из оперативников не делали?
   -'Удивить - победить',- заученно, а потому совсем не убедительно в оправдание несуразицы повторил оператор выдвинутую координатором аксиому и вновь с головой погрузился в исполнение обязанностей.
   -'Кыиу'! 'Кыиу', продолжить движение. Тяжелое обалдраспулители перевести на автоматический взвод - на всякий случай, мало ли, места темные, почти не разведанные...
   -Пока удивить - насмешить получается. Слышалось: какого-то координатора к теплым морям в спасатели направляют - куражится напоследок...
   -Главное - администрацию о планируемых художествах не поставил в известность, а, вообще, полное, вопиющее безобразие,- в присущей воинственной манере согласилась с выводами конфедерата дамочка.- Странно, до сих пор казалось, что координатор - мужчина, в поступках взвешенный, вполне аккуратный, а тут, действительно, развел циркачество,- необходимо непременно ускорить смещение властолюбивого авантюриста. Тем более это всего лишь четвертый или пятый должностной перевод - пусть привыкает к ротации.
   -Зря на координатора набросились.- Вновь отвлекся оператор, благо, временное отсутствие на планшете динамики действия - пока хитпые не по сезону орошали кустики - предоставило досуг.- Происходящее вписывается в рамки утвержденной программы 'по обмену опытом', так что полный порядок - учитесь, а возмущаться нечему.
   -Проходили похожие порядки - тоже в лес забросили по системе выживания. Думали: медведи, волки - хищники, а нарвались на племя чучельников-шабашников,- чуть шкуры с нас не содрали. Не до выживания - пришлось отступать до водной преграды,- отчисленный кадет, по голосу распознав в операторе чуть ни ровесника, счел вполне возможным поделиться не весть сколь тяжелым багажом полевой практики.
   -Если заброс в Ахрика,- особый интерес к опыту кадета, коль разговор скатился до близких по духу агрессивности аборигенах, первыми выказали полуфиопы,- надо нам спрашивать - чучел от конкурента спасать.
   -Что с водной преградой-то?
   -Форсировали, а на другом берегу - племя одичалых фермеров, но тоже к конвенциям по правам человека не присоединившееся.
   -Не преувеличивайте, отчисленный кадет. Администрация в курсе - ничего страшно не произошло. Вполне мирные, тихие племена, тем более сочувственно относящиеся к проверкам на выживаемость. Полоняников, в конце концов, обменяли по живому весу на железные топоры, табак и на сверхпрочные расчески для бород; большинство пострадавших даже в оздоровитель направлять не пришлось.
   Кадеты, между прочим, должны не только письма в стихах сочинять, но и проходить полевую практику, как в бытность Лермонтов Михаил Юрьевич, Лев Толстой и Грибоедов.
   -Верно, правильно рассуждают в администрации. Только из плена самостоятельно вырываться следовало. Я ведь тоже однажды в полон угодил, на Камне. К месту встречи, что 'изменить нельзя', пробирался через руины гастронома, двухсот метров не дотянул - заплутал в гористой местности. Ох, и намаялся в подкидного на волю отыгрываться. С завтрака до ужина и ночи без сна, пока мухлевать ни выучился. После знакомства с разведенками обучу...
   -Нет, в отделение по уборке отныне допризывников переводить воспрещается - вертеп с моральным разложением новоприбывших!- Дамочка, негодуя и поигрывая гибкими формами под тонкой туникой, вновь решительно что-то выцарапала ноготком в планшетке для злопамятности.
   На экране, меж тем, вновь загудели чайки. По ходу продвижения суденышек буйство еловых зарослей волнорезами прореживало массивы руинных завалов-надолбов, с виду - под мрамор, на деле - блочно-щебневого происхождения.
   -Оператор, в каких краях кино снимается, уж больно руинки маячат знакомые, ни Катькин ли Бугор?- Нахлынули, похоже, на конфедерата не столь уж тягостные воспоминания о пленении.
   -Не-е, на Катькином Бугре завалы гораздо основательней, руины же на порядок пониже. Имки - темное пятно на планшете, горячая точка по инфравизору.
   -Ишь ты, да-а края нешуточные - заезжим циркачам в шальварах лучше не соваться. Народ проживает серьезный. Попадись под горячую руку даже баскачески ориентированные - по шеям накостыляет. Хотя, у хитпых чубы крепкие, глядишь, выдюжат.
   -Претворять в жизнь самодурства - никаких причесок не хватит.
   -Признается лишь конструктивная критика администрации. Давайте-ка, отчисленный кадет, направим вас, вместо дальнейшего разложения в нездоровом коллективе, на курсы парикмахеров-визажистов...
   -Да я уже, вроде, при деле.- Попытался ухватиться сперва за швабру, но, получив по рукам, столь же безуспешно - за ведро отставной кадет.
   -Своя иметь надо, потома за хитпых защищаться,- безапелляционно отверг притязания на уборочную технику счастливый обладатель ведра на колесиках.- Чубов новый отрастить - чего хитпых жалей?
   -Они не виноват, раз хитпый быть, а не Ахрика бабушка. Твоя отар тоже мог стать - ехай папа к ним учитеся!- отчитал коллегу за неотзывчивость к ближнему своему другой полуфиоп. Вздохнул и, так как склонялся в пользу фатализма в предопределении 'происхождения видов', все ж таки допустил юношу подержаться за вверенную швабру.- Твой будешь пол терети, конфедерата показывай - где, мой показывай - как.- Ввел в строй, по ходу дела, новую уборочную единицу, заодно с правильными движениями швабры демонстрируя некие задатки организатора.
   -Нет, его пускай ведро катай, мой показывать - куда!- Не столь ответственный полуфиоп, не желая отставать в карьерном росте от товарища, подкатил означенный рабочий инвентарь и накинул на юношу постромки.
   -Нет, мой показывать - как!
   -Нет, мой показывай - куда!
   -Нет, мой - как!
   -Нет, мой - куда...
   Задергали бы полуфиопы юношу, так как прямое начальство, в свою очередь, весьма отвлеченно от прямых обязанностей диспутировало с представителем администрации:
   -...какое моральное разложение? Паренек ознакомится с жизнью без прикрас - моментом глупости из башки вышибет!
   -Вы должны заниматься наведением чистоты, а вместо этого засоряете юные умы пошлой плесенью!
   -Мой - как...
   -Моя - куда...
   -Тише! Работать мешаете!- прервал воодушевленно спорящих оператор,
  не вникая, не удосужившись разобраться, кто над кем и чем начальник.
   На миг воцарилась тишина, лишь задерганный, к ведру принайтовленный кадет зашатался под тяжестью швабры, по вдолбленной привычке пытаясь стать по стойке 'смирно'.
   -Вы не на турнире штангистов в шахматном клубе! Это же, без малого, командный пункт, узел управления... все нити сходятся!..- Заявил по инерции оператор, важно приосанившись да включив больше для блезира, чем по надобности, потаенный, мертвенно-бледный, синюшный свет, и, пользуясь некоторым замешательством в рядах спорщиков, заявил погромче, но отнюдь не убедительно:
   -И вообще неплохо бы посторонним очистить помещение!
   Робкий намек на конфуз царил в операторской недолго.
   -Сынок, это кто посторонний?- После соблюдения кратковременной паузы седовласый обладатель парадной треуголки с побитым плюмажем, казалось, готов был всерьез обидеться.- Да я операторил, когда с Камня голодающих цинготиков эвакуировали! Да я...
   -Может, я посторонняя?!- В негодовании, поигрывая щедро наделенной грацией, презрительно прищурила яркие глазки хищницы дамочка. За самоуверенную, пугающе притягательную фигуру постарался задвинуться с глаз долой юноша, лишь только швабра с ведром выдавали присутствие кадета: уж больно неохота раньше времени уходить со стервизиосеанса, хотелось поболеть почти за своих, считай, хитпых.
   Полуфиопы, люди, вообще, вполне воспитанные, поэтому даже мысли не допускали, что где-то могут оказаться посторонними, только лишь последовали за шваброй с ведром как на привязи.
   -Очистица, очистица,- заверили, по ходу растаптывая натекшую лужу, очередного на головы начальника.
   -А ну вас! Координатор застукает - пеняйте на себя!- Оператор вновь погрузился в динамику разворачивающихся на стервизионном экране действий, не отвлекаясь более на эмоциональные комментарии и озвученные переживания незваной публики.
  
   Чаща несколько проредилась. То ли по нетореному зимнику, то ли по заснеженной просеке неслись чайки. Легкокрылые суденышки несведущий посторонний наблюдатель принял бы за архаичные самодвижущие экспонаты, угнанные из музея романтичной эпохи первоначальных экспериментов с паровыми движителями. Длинные утонченно-стройные корпуса ладных лодок вместо мачт с легкими лоскутиками парусов венчали неуклюжие, зловеще дымящие трубы, а по бортам бешено вращаясь, жадно захватывая, подминая, отшвыривая за корму снежные завалы, гудели в напряжении, будто с пращуров пароходных свинченные, двухсаженные гребные колеса. Экипажные оперативники, стараниями координатора Желто-красной зоны доукомплектованные аж до полуроты численного состава представительными, дородными тыловиками, выглядели сообразно транспортным средствам - столь же живописно: в ярких шальварах, при надраенных булавах да самопалах с утиными зарядами. После того, как 'схидили до витру', дерзко взирали по сторонам: 'Где ж неведомый супротивник 'сховалси пид кустим'? И смотрели, надо сказать, не зря: впереди по курсу таинственно замаячили рекордные по высоте руины. Ельник же, вопреки приближению к периферийным остовам раздолбанных строений, вновь напирал столь плотно, что на колесном ходу особо не попрешь. Но не робкого десятка кишивий труса не праздновал.
   -Ить вить клята судьбина, кидиж мини пизибрисиля...
   Хлопти, тремайсь крипчи зи борти!
   Чайки, осыпаемые с дерев чуть ли ни сугробами, рисково, с хрустом сучьев ломанули напролом, под хлест упругих, колючих ветвей, находя да едва втискиваясь в прогалины, в запорошенные санные пути, лихо разворачиваясь, чтобы избежать тарана крепеньких стволов сучковатых еловых стражей да благополучно миновать чернеющие колонны древесных бабушек, незыблемых как некогда постамент в шинели до пят. Стробоскопическое мельтешение дерев сбивало с толку - чайки продвигались хаотично, несогласованно, рывками.
   -Тремай кильватирни стрий, хлопти!
   Команда, поданная кишивим, вопреки пыхтению труб да вою загребных колес, донеслась до адресатов, и чайки, стремясь подравняться, задергались пуще прежнего.
   Возможно, рваный темп продвижения или лютый мороз, сковавший в скрюченных проводах даже само пронырливое электричество, но вернее - замедленная похмельным синдромом реакция ответственного на подрыве имки спасла головную чайку от полного разрушения, а кишивиго не до полной оголенности вытряхнула из шальвар - 'тильки лишь ди чиривикиу'.
   -Бу-у-бух!- рявкнуло запоздалым взрывом отсырелого огненного зелья за кормой чайки. Суденышко исполнило замысловатый кульбит, причем колеса с трубой, засвидетельствовав свое почтение и категорично заявив о полном суверенитете, кружа, с сепаратистским воем разлетелись в разные стороны. Дымящая с независимым видом труба на расстоянии казалась невинно отшвырнутой папироски по сравнению с чернотой удушливого облака, застлавшего обзор не только болельщикам в операторской, но и авторам подрыва. Имки, все как один передовики пиротехнического производства, терпеливо сидели в засадах на макушках насквозь прокалывающих портки елей. Из-за ерзаний и отсутствия обзора залповый огонь броским гравием, каменьями да подтянутым на ветви замороженным мусором велся не прицельный, а скорее предупредительный. С чаек, оставшихся при колесах, тоже не преминули несколько раз пальнуть самопальным боем для острастки невидимого пока противника, а главное - для поддержания боевого духа отъевшихся тыловиков, которым ружьишком побаловать да на внеплановой экскурсии побывать - сплошное развлечение.
   В дыму, ломаном лапнике да в снежных хлопьях разобрать что-либо почти невозможно - действовать приходилось вслепую, по твердым, четким командам кишивиго:
   -Ратуйти, хлопти!- раздался грозный рык аккурат средь сумятицы.- Нихто ни бачиу маив штанив?!
   Не соображая, что творится в сумятице хаоса и перестрелки, но 'чуя' команду, на подмогу подорванному флагману устремилась лишь одна, зато беззаветно отчаянная чайка. За штурвалом стоял бравый, при сияющих, прошитых латунной нитью лычках-регалиях ифрийтир. Сохраняя спокойствие, хладнокровно правил в бурлящую купель неразберихи, а раз в дымах 'як в бирщи с клицками' ничегошеньки не разобрать, то потрафил самолюбованию, покосившись на погоны.
   Команда торпедированного флагмана, сверх разумной пропорции разбавленная объемистыми тыловиками, тоже 'труса не праздновала': место приземления уплотняла задами да утаптывала, вытаскивая друг друга из сугробов. Изготавливались к весьма вероятной обороне, оставалось лишь снег из самопалов вытрясти да собрать разметанные булавы, тут и сям торчащие из-под развесистых ветвей, точно поспевший урожай подъеловиков.
   Подбитое судно гордо вздымало нос из снежного тороса, а кишивий в справно под кушак заправленных уж шальварах, оседлав сию командирскую позицию, надсажено-сипловатым голосом подавал команды деловито суетящимся тыловому и споро вооружающемуся оперативному воинству:
   -Оправилися, хлопти! А типирь, геть имков! Геть!
   -Геть! Геть!- бойцы дружно слились в едином кличе, праведном для всякого хитпого, тем более из тылового ведомства. И, разобрав булавы по табельным номерам, кинулись сбивать да стаскивать имков со хмурящихся на непрошенных чужаков елей.
   Засадники, очень даже не просты, ну отругиваться да столь метко отбрасываться, что многие из тыловиков, разучившиеся по причине комплекции увертываться да карабкаться по ветвям, зато ввязавшиеся в матерные диспуты, крепко пожалели о склонности к дипломатическим переговорам. Много голов под чубами хитповскими затрещало не столь от гравийных огрызков, сколь от забористого 'обложения'. Но не к лицу оперативникам относиться всерьез к оскорблениям в адрес тылового пополнения и, уж тем более, к телесным 'подбитостям' да сотрясениям - штурм ельника продолжился. Настоящий же успех пришел вместе с прорвавшимся на подмогу подкреплением.
   -От ти золото, хлопиц!- Облапил кишивий рапортовавшего по уставной форме ифрийтира, который пробился таки чрез дымно-снеговую завесу на выручку.- Зариз чайкий таринь по илкам: вини, чи злии имки, тиж килючи, ну дя зярас як груши пиибсиплютси.
   -Кирмий чи, мавбуть, носим таринить?
   -Хто ж кормий таринить? Тильки носим!
   -Исть!
   Ифрийтерова чайка, сбросив в группу захвата балласт переизбытка собственных тыловиков, принялась методично одну за другой таранить здоровущие, с ледком, примерзшим к разлапистым ветвям, ели, а когда на подмогу решилась подойти вторая чайка, то судьба арьергардного боя была предрешена. Чайки, то и дело, по очереди или вразнобой таранили приглянувшиеся деревища - с сотрясающихся здоровенных елок в руки хитпых сыпались злобные, матерящиеся, дурно, застарелой сивухою пропахшие плоды. А самых цепких да упрямых, до черноты прокопченных человечков приходилось отрывать чуть ли ни с ветками.
   -Ты сюда залезь, вымя хитповское, тогда посмотрим, кто кого!- Кое-где на макушках дерев упорствующие имки оборонялись до последнего.
   -Огонь, братцы!
   Тиу-у, бум!- мерзлый, но от того не менее гадкий ком вонючести раскололся рядом с отважно вращающим штурвал ифрийтирим.
   -В понидилэк, ты казала, пидэм разом на висилэ...- Забило снегом да колющей хвоей 'вись зишивирит', но мужественно презрев опасность, не прикидывая шансы 'быть или не быть' подбитым, шкипер с прибаутками на устах шел на таран.- Зараз я тоби, сичье вимя, зилизу!- пообещался в задоре и долбанул ель так, что чайку аж с верхом завалило ломаным лапником, битыми сосульками да вездесущими снегами, а вместе с еловыми осадками судно визитом удостоил искомый гость, один из матеро упорствующих упрямцев.
   -Вот тебе - стругами бодаться!
   -Хрясь!- ифрийтир только-только из захвата еловых лап выпутался да высунулся осмотреться на местности - и угадал под раздачу. Хорошо, что имка, по дедовой традиции, норовил именно 'глаз' подбить, а у большинства хитпых разрез зрительных органов сызмальства с хитроватым прищуром,- так что командный состав отделался минимальными потерями.
   -А ну, хлопти, аркань итого дикиго индийця! Видни: сий икояниц исть зигливний чиловик на тутошним майдани.
   Поднырнул ловкий парубок под следующий размашистый удар и лихим пинком спровадил свалившийся на голову подарочек прямиком за борт к тыловому воинству, для упражнения в ударной практике.
   -Бийтися, а мини пира к кишивиму до докладу.- Ифрийтеру, после общения на Осфоре с умынскою полонянкой, ни то, что забубенный имка, никакой ужас не страшен, но возможности лишний разок доложиться начальству о боевых успехах не упускал.
   -Врешь, не возьмешь!- Шустрый имка попытался ускользнуть от мощных комплекцией, но медлительно-нерасторопных тыловиков, однако по ходу не избежал искуса отвесить кому из аппетитно подставившихся туш пинка под зад. На сем хулиганстве злобную бестию и повязали.
   -Все равно наша возьмет! Не бывало такого, чтоб ваша брала!- завопил в допустимую мощь продымленных легких, толком не разобравшись, особо не интересуюсь с визитерами какого ранга да профиля деятельности, собственно, дело имеет, самолично не представившись, неподдающийся имка.
   Столь категоричный, боевой настрой определенно требовал выхода, а что оставалось крепко по рукам уж повязанному полонянику? Дабы утверждения не являлись голословными, да для пущего звукового эффекта впился гнилозубьем зазевавшемуся тыловику в палец.
   Даже одеревенелые ели на вой откликнулись, одобрительно покачав задумчивыми, прореженными, будто неосмотрительно отдались на волю визажисту, макушками. Многие тыловики с облегчением вздохнули, приняв сирену за сигнал 'отбоя' - перестали мутузить имков и принялись позировать для фотографирования, откровенно гордясь проявленной в бою доблестью. Лишь разобравшись с 'сиреной', спохватились, да чтобы впредь пальцам ничего не угрожало, от души отдантистили гнилозубика.
   Бой длился недолго, каких двадцати минут хватило, чтоб одну часть сшибленных с дерев имок повязать, другую, буравясь в снегах, драпающую, заарканить, третью, взъерепенившую, опутать сетями да всех скопом к корме оставшейся без ходовых агрегатов чайки принайтовить.
   -...тик що, у плин заглавниги чиловика прищучиу! Вонь тий, що в пильци впиваитси...
   Кишивий рассеянно выслушал рапорт отличившегося, без одной лычки младшего командира, задорным оптимизмом которого ну никак не мог заразиться, рассматривая раскореженный флагман и пытаясь прикинуть, далеко ли укатились колеса, чьих следов не наблюдалось даже по периферии побоища, поэтому невесело подытожил:
   -Тик шо, маем потири.
   -Тик биз потирий, шо цо за ристанищи?!- Не грустнел, согласно карьеристскому уставу, ифрийтир, даже заплывшим глазом постарался похитрее прищуриться.
   -Пидстрахивични риспилители цили,- доложился, выбравшийся из трюма подбитого суденышка хитпой техник, судя по пристальней обычного прищуренным глазам, тоже не на словах познавшийся с боевитыми имкиными качествами.
   -Пиригрузий на цильну чийку, тудыж - флягминьский вимпил, и впирид! Будимо имкив брять типлинькими...
   -Выходи один на один! Один на один биться!
   Что, сдрейфил, морда в штанах?!- Накрепко заарканенный да к чайке принайтовленный, все-то не угомонился имка, на чей боевой пыл никаких ифрийтирив не напастись. Орал, в запале клацая гниловатыми обломками прореженных жевательных зубов, и оскорбительно плевался.
   -Выходи, давай один...
   -Хитишь дибивки? Ни!
   -Хрясь - расшиб об имкину прокопченную, задубелую, щетинистую ряху здоровенный, но пухлый кулак один из тыловой десантуры.
   -Ага, получил?!- торжествовал имка, ничуть не огорченный, что клычков, почитай, не осталось в ротовой полости - нечем вцепиться да куснуть супостата как следует.- Кто еще на очереди? Я вас и повязанный достану! У-у!- озверело обещался, безуспешно пытаясь впиться в кого-нибудь зубными огрызками - тыловики шарахнулись прочь чуть ни в ужасе, а злокозненные ели, воспользовавшись сумятицей неопытного воинства, снежку - будто не доставало - всем без разбора, и героям, и малодушным, засыпали за шивороты.
   Прочих полоненных тоже привели в порядок: зубы 'не чистили', а рассортировали по росту, по злобным наклонностям да стати. Потом, как чумазые имки из-под бровей колючими, в большинстве подбитыми глазенками злобно ни стреляй, впрягли в подорванную, без колес да трубы чайку и погнали вперед, вглубь ельника, к зловеще чернеющим блочными бойницами вздыбленным руинам.
   Свиих пидрывати ни станють,- чересчур уж позитивно, исходя из непонятно где приобретенного чистоплюйского опыта, подумалось об аборигенах кишивиму.
   Через каких-нибудь четверть часа настороженного, а потому замедленного продвижения 'моторизованный' отряд продвинулся к околице обширного, по ворликским масштабам, поселения. Несколько окраинных зданий служили, по совместительству с жилыми функциями, пограничными вехами племенного стойбища, поэтому предстали до неприличия обезображенные не столько зияющими пробоинами, сколь яркими, пошлейшего содержания рекламными слоганами, которые в процессе десятилетий обвальной деградации носили уже исключительно этнически-ритуальный характер.
   Постеры, исполненные в ярко-алом колере с добавлением белых сальных прослоек, а то и тухловатой синевы или в тонах зачахшей, несвежей зелени, к тому же с голубизной, гласили: 'Спартак'- где же он?', 'ЦСКА' не стоит свистка!', 'Не победив, ушел 'Локомотив', 'Зенит' не звенит'... Смысловое же содержание надписей уходило корнями в столь древнюю архаику некогда успешных клубных выступлений, что детишки даже с вопросами не приставали, а, знай себе, долбили мячом в стену, мешая денному отдыху папаш, ночных дел тружеников...
   Меж тем проезд средь руин необратимо приобретал приметы лабиринта. Обвалившиеся с верхних да со средних этажей корявые блоки, точно противотанковые надолбы, то и дело торчали на пути, препятствуя осмысленному продвижению по наикратчайшей прямой, принуждая кильватерную колонну лавировать, а местами - плутать. Дальше - больше, отдельно торчащие, наподобие имкиного прореженного кулачьем гнилозубья, блочные огрызки, переходили в хаотичные завалы. Завалы перерастали в натуральные баррикады, суживающие без того с трудом нащупываемые даже не проезды, а пролазы до критической для чаек ширины.
   -Ню, визи к хринирху, вилчья сить! Ню! Пишли!- покрикивал возница с передовой чайки, тыча трофейным колом повязанных, до кого мог дотянуться, имок - тем уж ничего иного не оставалось, как только бодать впереди постромки тянущих сородичей. Так, не шатко - не валко, процессия, словно нехотя, плелась по лабиринту под разными углами переломанных, под всевозможным градусом торчащих арматурно-бетонных нагромождений. А темные глазницы руин, изувеченных более стараниями агрессивной цивилизации, нежели стихийными катаклизмами, провожали колонну обманчиво безучастными взглядами - путь к победе в студеных, еловых краях редко усыпан лепестками роз и приправлен лаврами.
   Едва лишь наметился простор межруинной проплешины, весьма возможного места проведения вечевых отчетно-перевыборных собраний, как натужно громыхнуло уже чуть ли ни привычным взрывом. Замыкающей чайке понадобилась вся заложенная конструкторами прыть и проворность движителя, чтоб избежать 'блокопада', сопровождаемого лавиной сопутствующего, хлещущего градом гравия да прочего строительного мусора, во что обратилась наполовину снесенная, некогда гордая многоэтажка.
   -Опиратир, що ти бачиу?! Яка опиритивня обстинивкя?- поневоле обратился за информацией шибко уж самостоятельный, со времени начала боевых действий, кишивий.
   -Все в порядке, нечего прежде времени полошиться... А-а - чуть было не зевнул оператор.- Степень опасности вполне допустимая, впритык к оранжевому уровню угрозы. На правом фланге - с десяток биообъектов, на левом - вдвое больше, с тыла вообще пустяк - с пяток человечков перекантовывают неодушевленный, вне инфракрасной шкалы обнаружения, предмет - похоже на бочку со взрывчатым веществом. А вот по фронту... по фронту возможны осложнения: на площади группируются крупные по инфроиндикации силы предполагаемого противника, примерно до полусотни пеших единиц. Вооружение традиционное: колье, дубье, самопалы водотрубного производства,- так что попугать могут.
   -Опиратир, коли ти уси тик бачиу, чаму об зиминировани ни гуториу - ми б сполоховалиси?!
   -Чрезвычайно сложно распознать безоболочные заряды, но зато силу взрыва, пожалуйста, определить могу: рвануло с пяток пудов черного пороха. По непроверенным разведданным, имки напропалую химичат огненные припасы, даже приторговывать начали, выходят на внешний рынок, прогрессисты доморощенные,- рано заграница списала ворликскую индустрию, так-то.
   -Що мини их тиргивля, нихяй воня скизится. Опиратир, по инозимни гуторя, 'физир твию мизир!', ти мни об минях яких порискизиу би, чи що?!
   -Вынужден начислить подразделению штрафные очки за засорение эфира недопустимыми выражениями, подрывающими этически-культурный уровень конфедератского межобщения!
   А мины, как их обнаружишь? Бочонки да кадки, горшки примитивной шнуровой керамики - сырье натуральное, не тебе пластида не даже вторичного пластика. Не выявляют заряды, тем более под снег закопанные, ни молекуловизор, ни отраводетектор. Уголек, серка... селитру, правда, можно зафиксировать спектроанализатором, но окрестные руинные подворотни да, почитай, каждая встречная елка обселитрены - не разберешь, бомба высветилась или продукт, выделенный естественной надобностью?
   В сложившейся ситуации рекомендую держаться подальше от руинообразных строений - занять круговую оборону на площади. Там-то сюрпризов не предвидится: под снеговым настом спкектрозонд показывает утоптанный до плотности бетона мусор вперемежку с асфальтовым крошевом, не в меру токсичным грунтом и перемолотым щебнем.
   -Опиратир, туточки ни Азив гирод, а имки - ни дурки, ни мульмани, тик якиго шийтаню мини ви осади сидети?!
   -В переговоры вступите: так мол и сяк, предоставляй с хренархом аудиенцию! А тому - или в лобешник, или побрякушки да ритуальную мзду в обмен на интересующий нас объект,- чего непонятного?!
   -Ладни, совитчики, кавунни гилови. Що у нис опиратир, що вид нис - ни якиго сиобрижинии. Дистивий, ифрийтир, билий прапорь - будемо с имкими размовляти.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 5.
  
   Заела рутина обывателя - сходи на концерт обязательно.
  
  
   Чайки чуть ни парадно, своим ли ходом, подневольной ли помощью, но вкатили на оживленную, будто в базарный день, площадь.
   То, что с форштевня командного суденышка ифрийтир размахивал переговорно-капитулянтским прапором, вовсе не явилось помехой полету комьев смерзшихся нечистот да плетению витиеватой нецензурщины, но ведь колышущаяся портянка белой могла называться тоже лишь нечисто условно.
   -Гей, имки, геть вашу! Виходь гуторить!
   -Че разорался спозаранку?!
   -У нас хитпые помалкивают, а допускаются лишь в очередь за дозволением кирпич, честно спертый, по дачному кольцу укладывать!
   -Чийки в криг! Плинних в тил! Тримать обироню!
   З видкиля здись ушкуйники?- Осмотревшись на месте, не на шутку встревожился кишивий, к удивлению которого, да прочей хитповой братии, грязный фон площади 'ярчал' на глазах. 'Як стипь пи висни макивим цвитом ризукрисилясь' - то важной поступью, степенно, без суеты в движениях выступали, словно на становой круг, вальяжные, что бубновые короли, розовощекие, патлатые ушкуйные. Молодцы - не то, что прокопченные, чумазые имки - по случаю посольского приема разоделись в парадное: в престижнейшего, переливчатого сукнеца рубахи, кто в дегтем отполированных кирзачах гармошкой со фасонистым скрипом, кто в валенках, размалеванных в ал да малинов цвет со народным бисерным узорочьем. Не дубье, презрительно отринутое, сжимали в мощных дланях, а исправные кистени безотказного действия, топоришки-кровопиюшки ухватистые, пару-тройку багров, весьма способных стаскивать с ладей нагло заявившихся охальников, редко у кого - колы, не абы какие, а парадные, искусно отточенные да художественной резьбой изукрашенные. Столь солидное представительство противоборствующей стороны подразумевало ведение переговорного процесса в манере как осмотрительной, так и весьма достойной. Ифрийтер, соответствуя моменту, вознамерился было произнести нечто решительно-героическое, чтобы потомство занесло сказанное в скрижали ' як цидулю к дурецкому султаню', но, вдохнув по неосторожности полной грудью, задохся духом портяночным и, пустив 'петуха', закашлялся.
   -Хитпым слова не давали!- изложил, по ходу развертывания строя, бесхитростное резюме предшествующего диалога атаман.- Кто посмел голос на вече возвысить, ни ты ли, сморчок, портянку проветривающий?!
   -А ним дивать ничего ни надоть - ми, що хотимо, сими биримо!- достойно ответствовал взамен поперхнувшегося, несостоявшегося прапорщика кишивий, заносчиво подбоченившись.
   -Уж вижу: в достатке добра по дороге насобирали. Да только кому такое потребно?- Атаман пренебрежительно кивнул в сторону впряженных в чайку полоняников.
   -Я предлагал по-честному, один на один, а вражины по-хитповски, на одного гурьбой - впрягли, а вослед - колом, у-у-й!- лишь один из имков, удостоенный за геройство персональной упряжи, пытался за позор оправдываться, пока нагайкой по хребту ни заработал.
   -Каким растаким ветром в Имки хитпых занесло? Какого разэтакого промысла ищите, под кем ходите?
   В ответ на традиционный вопрос-приветствие, бывшее в обиходе кочевых ушкуйных да прочих добычливых бригад, кишивий, обнажив чубато-стриженную, круглую, что шар, но шишковатую, видать от смекалистого ума, голову, вдарил папахой оземь - о палубу чайки - и, прокашляв горло, во всеуслышание заявил:
   -Ми - хитпии ни конфидиритивим довирии, а шукаемо нишего паня гетьмана кума закадичниги, що туточки в Имьках сгинул биз привита и висточки. Вилино нам, сирым, с хринирхим мистним погуторить ди из полоня кума тоги визвилить дибром ли, силой. О, цо так!
   А ви, вильны ушкуйиники, що здись робити и пид ким хидити?
   Атаман в точности повторил приветственный жест хитпого, оземь вдарив разлапистой ушанкою, что без того, лихо сдвинутая, чудом держалась на темечке - нечесаные патлы цвета прошлогодней аржаной соломы пыром заторчали в разные стороны.
   -Подались на зиму лютую - чтоб морозами прощелыжных злыдней выморозила - с вольных мест к экс-вице-премьеру, вор-министеру в беззаконе Плесиню. Подрядились в зимнее полюдье хаживать, рекламную деньгу с егоных клиентов-абонентов вышибать честным боем. Ну и пробавляться мелочишкой по ночной разнарядке. В доле мы!- с солидностью в голосе, но словно бы оправдывался атаман в ответном слове.
   -Иксь-пример-вор - тиже ниплихо, но гди ж хринирх мистний, с ним би погуторить?
   -Эка, проснулись. Да уж, почитай, с первых снегов нету на Имках болярина. Здоровьишком совсем заплохел. Первач не помогал, даже у реестровых знахарей с лицензированными шарлатанами руки опустились, а хренархишко начхал с причмоком, знай себе, на платную медицину да подался с повинной на загнипийское излечение. Так что таперича туточки да по окрестности экс-вице-премьер-вор верховодит. А раз мы под ним - с нами, значитца, и гуторь.
   -Ить, низадича, вилино с хринирхим... Ню ди чтиж, кличь сюды свиго Плисиня, чи як иги тим - бийку рузмивляти будимо. А с тобий... да хти ти такий? Оп чим мини, вильниму хитпиму, с пидхолуниким министирьским гуторити?
   -Занят Плесинь. Над рекламными прожектами ночно бился, днесь же косяк барский забивает да на толстомордых хитпых поплевывает. А вот за подхолуйника, ряха чубатая, ответ держать будешь!- Не имел привычки атаман терпеть от кого бы то ни было, а уж тем более от заезжих обожрато-откормленных хитпых произнесения в личный ли адрес, в ватаги ли малопочетного, а в устах заезжего кишивиго вовсе презрительного титула, пусть хоть трижды соответствовавшего нынешнему положению вещей. В силу сего принципа решительно засучил рукава лазоревой, ухарской косоворотки - не спускать же столь вопиющего поношения.
   -Геть, ушкийникив! Геть!- забасили дорвавшиеся до свободы помахать кулачьем, застоявшиеся в курилках да засидевшиеся за кабинетной рутиной тыловики, в чьих мозжечках мигом проснулась генная память со глухой обидой за оккупацию ли, за вызволение ли, но то и другое с непременным гнетом да ассимиляцией, 'чи мабуть ще за чти, тильки нинавись жутькя'. Под призывные клики кишивий, по-хозяйски подтянув шальвары, чтоб сподручней 'отпискать пиджипники', деловито осведомился:
   -Идин ни идин иль стинькя ни стинькю?
   -Стенка на стенку! Стенка на стенку!- В патлатых ушкуйных головах мигом проснулось задремавшее было, стойкое презрение к преемственным последователям 'искориотов', возведшим сию манеру 'братского' поведения в ранг государственной политики.
   -Лады! Быть по сему - стенка на стенку!
   -Стинькя ни стинькю! Стенка на стенку!- с воодушевлением подхватили клич оба воинства, прямо хоть выездную модель Убанского хора организовывай.
   -Оть цо дило! А чумази пидсибники?..- Кишивий по предыдущей стычке не очень-то брал в расчет имок, но, учитывая непрестанно нарастающее численное их присутствие и, тем паче, навыки во взрывотехнике, по-хитповски счел не лишним благоразумно подстраховаться. Поступил правильно: по периметру пустыря нетерпеливо переминавшиеся аборигены, то и дело хрустя сжатыми до судорог кулаками, с завистью наблюдали за красочным, захватывающе разворачивающимся 'концертным' действом. Давно уж не прочь были переместиться из разряда безучастных зрителей в строй действующих лиц: раз выпадал счастливый случай, чего ни принять участие, хотя бы массовкой, в намечающемся побоище? Тем паче сродственники заарестованы, а никто баять не думает: выкупать ли полоняников, иль совсем наоборот - приглянулись дорожные работнички новым хозяевам, и те в кошель лезть готовы, чтобы подкинуть близким людям отступного да на харчишки?
   Неопределенность терзала сознания непонятностью и настоятельно требовала разрешения, а потому накапливались имки вокруг вечевой средь руин проплешины грязнеющей на снежном фоне, пока не замкнутой дугой полу-окружения. Деятельные - с кольем для более продуктивного боя, дальновидные - с бабьем для воя заунывного, для перевязочной да утешительной, конечно же, потребности.
   Детишек в зрители приглашать не требоватлось - снуют под ногами, полы заплетают, а прогонишь - в ступицы вороговых паром пышущих телег залезть норовят,- пущай уж средь своих шныряют-шмыгают. К тому же наглядным обучением пренебрегать не след: когда еще в школах практические для жизненного обихода предметы введут в обучение?
   Воцарилось на поляне, одним словом, оживление.
   -Имок наше дело не касательно,- рассудил атаман в меру понятий о справедливости,- в сторонке постоят, отведут душеньку - пофанатствуют, а то билетишками торгонут из долевого участия,- видать, не пропало даром общение с прижимистым местным хренархишком Плесинью.
   -В стиринки? Знаемо ми вишю ворликскю натюру. Тильки из-пид тишка и напидаемо, кигдя билети вси разийдутси. Нихай дають яку стришню присягу, чщоб ми бачули.
   -Слыхали, имки?! Чтоб хитпые труса не праздновали, присяга требуется! Так вот, зарубили на носах: это только наша стенка на стеку, иначе зарубок для памяти понаделаю - носярников не напасетесь! Стой себе тихо-смирно, лузгай семечки да шелухой поплевывай - получай удовольствие.
   -Тоже мне удовольствие! Срамно: хитпых око видит, а зуб неймет!
   -Чай, не чумазохисты какие, тоже желательно поучаствовать!
   -Хотя бы во втором раунде выступить, на победителя!
   -Не будет вторых раундов, но за присутствие боевого духа хвалю. А поклясться придется! Давай, повторяй за мной, не то гости незван-непрошенные отчалят - концерт-то и прикроется.
   Значится так,- прокашлялся для пущей колокольной зычности без того басовитого голоса атаман.- Повторяй, имки:
   'Коль в чужую влезу стенку-
   Не вскочил чтоб на соседку!
   Коль в чужую влезу драку-
   Век без доли, пива, раков!'
   -У-уф!- прошумела тяжким стоном, необдуманно поддавшаяся на произнесение атамановой присяги, осознавшая жуть заложенного в немудреных словечках смысла толпа имков.
   -Круто берешь, атаман - как же без соседки?!
   -А как без доли-то?! Как без доли? Меня, к примеру, супружница из подвала вытурит: у нас же ипотечный кредит за стиральное корыто не выплачен - разор форменный!
   -Атаман, а где ты в нашей химии раков видывал?! Без них-то уж точно смогем обойтись!
   -Цыц, вертопрах! Может, где водятся, сам-то ловил?..
   То-то, потому не видывал. А под пивко раки... у-у! Об деликатесе от деда слыхом слыхивал, а тот, должно, от пращура.
   -Э-э, мужики! Сбрендили, что ли? О чем это вы?!
   Да как же без пи-ива?! Вдруг футбол приключится не ко времени - тогда что, пропадать?!
   У-у-уф!- вновь прошумела толпа, на этот раз тяжким выдохом, должно, затосковав вдруг по футболам в стужу-то лютую да по зимнику.
   - Где радость жизти? Э-эх. Отымают последние удовольствия...
   -Ну вот, теперь порядок!- Довольный атаман разминал плечи вплоть до хруста в косточках.- Ну что, чубатые, слыхали? При грозящих санкциях да лишениях ни один здравомыслящий имка в стенку не сунется, хоть завлекай чемпионскими званиями.
   Вы-ыходи!
   Ватага яркорубашечников отошла шагов на десять, предоставив супротивнику возможность для построения. Отбросили от греха подальше кистени, несколько традиционных багров с топоришками, парадные колы да прочее и, построившись боевой линией, изготовились. Атаман занял место в центре позиции, рослые, обстоятельные, кудлатые, с бородами поокладистей ушкуйные расположились по правую руку, не столь кудлатые за юным возрастом, но примерные задиры - по левую.
   Кишивиму, конечно же, сомнительно, что 'здравомыслящие' имки не соблазнятся из зрителей превратиться в лиц, действующих кулаками, но воистину страшную клятву народ в целом воспринял всерьез, что несколько обнадеживало на соблюдение нейтралитета - статус-кво без особой гарантии невмешательства.
   -Хлопти. Зараз набиемо мирди ушкийниким, питомь ихниму Плисини - и объикт в кирмани. Но туточки дийствивить питрибни с умим.- Прищурился кишивий, будто на 'вириники з вишнию' нацелился.- Прищучим, як нишим куриньнимь пращурим Эпиминонт... э-э, Эпиминончинко зиповидине! Тиловий дисанть, оть гарни биивики, пидити сприва и вь аккурати посередки, с миньшими кудлаткими биться. Я си пристими хлоптими ди ифрийтирим тихиньки-тихиньки создаемо дивлении на ливим флинги. От цо дибро дило вийдит, хлопти, побачите у мини!
   -Геть подхилийникив! Геть!- Другой раз заорали в сытые глотки застоявшиеся тыловики, полагая мощными комплекциями враз сплющить злобно зыркающих из-под недобро насупленных бровей ушкуйных. Оперативники же вели себя скромнее, трезво оценив возможности и свои, и противника, прикидывали, как бы с меньшими потерями сокрушить атаманов правый фланг.
   -Кичиргий пидемо,- уточнил боевое построение кишивий, и добрая полусотня хитпых, разогретых предыдущей победой, отбросив булавы с самопалами, ринулись хитрой стенкой на ушкуйников, сосредоточенно застывших, со смурым видом предвкушающих предстоящее удовольствие...
   Потасовки в имкиной среде не редкость, но давненько мрачное, елово-руинное захолустье не упивалось столь красочным 'концертом' со вполне достаточным для хита сезона количеством исполнителей.
   Яркий стробоскоп мельтешения рук, ног и тел по началу, чуть ли ни заворожил любопытствующих зрителей, тосковать позабывших об обидном неучастии в набирающей обороты круговерти. На пространствах арены тычки, удары, падения, грамотные перемещения замелькали многообразием броских по преимуществу красок, переливчатыми цветами, перемигивающимися как новогодние елки световыми всполохами. Тут и шальвары синхронно с развевающимися хозяйскими чубами лихо выплясывают гопака, и просторные косоворотки, радуясь каждому телодвижению, поблескивают, отмечают бликами всяк размашистый, устарелый якобы хук хозяина.
   Боевой энтузиазма представился настолько заразительным, что даже утоптанный грязноватый снег площади захрипел простуженным соловьем, словно вспоминая совсем недавнее прошлое, когда витал в облаках да на всяк люд свысока, знай себе, шлепался. Клял ли снег падшую биографию иль судьбину тяжкую, что на попрание обрекла да бросила, но жалостливый скрип созвучно вписался в рокот глухого удара первоначальной сшибки, когда без малого сотня великих практиков драки и теоретиков спарринга единоборств схлестнулись в яростном порыве, немедля покарать зарвавшегося противника. Дробь кулачных градин забарабанила, точно добросовестный оркестр при исполнение 'Болеро' в ударные. Однако спустя полторы-две минуты, длившиеся, казалось, чуть ли ни вечность, гулом пошел хрип сорванного, сбитого дыхания. Залпы, будто пулеметные очереди тумаков постепенно перешли в более рациональные, серийные, а у выжидающих хитрованов или малоопытных бойцов - в одиночные удары.
   Не вышедшие росточком, но крепко сбитые, задиристые левофланговые ушкуйники сшиблись с преимущественным в массе тел и количестве чубов тыловым десантом. От явно перевеса фактур противника у задир аж патлы дыбом встопорщились, а обиходная ярость переросла чуть ли ни в бешенство; удары, пусть не правильно поставленные, били жестко до чрезвычайности, мелькали неуловимо для зрительного восприятия, не говоря уж об ответной реакции. Затрещали чубы тыловиков, физкультурой с гимнастиками периодически пользуемых в тренажерных теплых залах под музычку - не в жестких же реалиях боевой обстановки. Попытались грамотно 'хайкиками' отпихиваясь, удержать противника на дистанции, что вызвало у ушкуйников форменное остервенение.
   -Ага, гады, ногами... теперь пощады не давать - будто раньше оделяли кого не тумаками, а пряниками - получай!
   -Фу-уф - просвистела кувалда кулака над темечком вовремя пригнувшегося, не смотря на брюшко, хитпого.
   -Хлопти, мабуть кти пидиржить итого лихиго кудлаткю, пики я будю бивти, а ти бильно виртки?
   -На, иудина, вдаряй, только потом, чур, под кулак не подныривать! Нет резона в напраслину руками размахивать, чай, не мельница.
   -Да ня, коли присишь, ни жилько!
   -Хрясь!- получилось мощно, но не хлестко, а потому, чтобы сбить с ног раззадорившегося ушкуйного - недостаточно убедительно: брюшко помешало как скорости, так и технике исполнения тычка, во что удар, в общем-то, выродился. Но хитпой не прогадал, потому как изрядно уж притомился от уклонов да вывертов, когда же ответная, вмазанная ушкуйником с подскока зуботычина приземлила-таки на пятую точку, с облегчением принялся пинаться из сидячего положения.
   -Пидивись, хлопти, як пидсички испилняти!- подбодрил правофланговых хитпых, что храбрились для пущей стойкости, но, несмотря на очевидное преимущество в массе тел, потихоньку сдавали позицию. Вдобавок атаман, которому теоретически отрепетированной 'мавашей' в технике 'гипику стинцивати' заехали по уху, издал озверелый рык, вогнав противника в оторопь, да ломанул трескучими кулаками вносить смятение в центре позиции, где оборону держал цвет тылового воинства, бойцы с опытом, которым в молодости случалось на рингах полотенцами размахивать. Сокрушение элиты явилось для хитпых неприятным сюрпризом, чуть ли ни крахом тактики ведения побоища.
   -Э! Э! Кти тик диритси-ти? Ито жи по иким-тиким привилам?- один из хитповских, чтобы дыхалку перевести да разорвать дистанцию ближнего боя, коварно прикинулся, что пропустил удар ниже шальварного пояса, но не тут то было.
   -Ребяты, инвалида срочно добить, чтоб зря не мучался!
   -Бум, бум, бум, бум...
   -Шмяк!- на этот раз заехали по-настоящему и окончательно.
   -Во так, теперича страдальцу облегчение.
   -Р-р-р!- Атаман, не обращая уж внимания на докучливые пинки да тычки, копил обиду - как пружину взводил у медвежьего капкана и всяк подвернувшегося наказывал основательно, чтоб не возиться по второму разу, не мараться в соплях, в юшке не пачкаться. За шальвары не захватывал - уж больно склизкие, как сами хозяева - а вот за форменные полутулупы, прошитые для красы да крепости нейлоновыми рантиками, то и дело заграбастывал - не вывернешься. Сперва тряс уловленным супротивником, дабы обреченный, вполне осознав уготованную участь, заверещал по-заячьи в неминуемом преддверии ужаса, затем хрястал с замаху, тут уж без промаха, точнехонько в зубы.
   -Хрясь!- с первого же, максимум со второго удара супостат на грязноватые снега пускает вдобавок негигиеничные слюни, отплевываясь как огнетушитель на пожаре. Если бы столь продуктивную боевую систему удалось поставить на поток - в пять минут баталия разрешилась к ушкуйному удовольствию, а хитпым оставалось бы лишь очухиваться, а как очухаются - в ярмо впрягаться да за похлебку 'гастарбайтарить' в скотских условиях кабальными полоняниками. Но те, впрямь проныры склизкие, позорно не давались, увертывались, а то по двое-трое с пинками из гопака наскакивали. Тут даже атаману поневоле приходилось менять победную тактику, переходить на ответные удары ногами, чего толком делать не умел, а лишь сбивался с дыхания да, с ущербом для ручного боя, переходил на беззамашистые зуботычины,- а какой удар без замаху-то? Поневоле приходилось дожидаться, пока подмога отметет насевших ворогов, потом уж кулачишком во всю ширь размахиваться.
   -Хрясь,- отлетел фонтанировать, что исправный огнетушитель, очередной подвернувшийся под руку супротивник.
   -Эй, мужики, не мельтешить! Чего в пузо тычешь?! О такое пузо оглобли впору переламывать. По башке не шибай - кулаки отобьешь!- использовал атаман недолгое время передышки для вполне уместных наставлений, пока вновь ни насели двое хитпых в телесах, силясь запинать 'наставника', самим же под удар молодецкий не подставиться. Одного атаман достал-таки, отведя душеньку, и вновь воспользовался заминкой для производственного обучения.
   -Вот здесь-ка ратоборствуй.- За шиворот передвинул не вышедшего росточком ушкуйника на собственное место в стенке, чтобы поделиться опытом.- Во как надобно кулачиться...
   Вдохновленный отступлением одиозного противника уцелевший хитпой тыловик распрямил подушечные плечи и оглядел бьющееся хитповство, видят ли боевое отличие бойца, перед чьей удалью самолично атаман спасовал? На манер заправского боксера отработал пару ударов руками впустую, по 'тени', чтоб знал ушкуйник: на скорую да жесткую расправу обрекается, коль рискнет нарисоваться пред фронтом столь серьезного противника! Попытался даже подбородок прикрыть плечом, мощным, но дебелым - тот, тройной, ну никак в предназначенную нишу не вписывался.
   -Главное в ударе - замах,- адресовал атаман наглядную практику скромному росточком бойцу, которого возомнивший невесть что тыловик вновь принялся пинать 'киками', пуще прежнего рисуясь эдаким профессионалом, позабыв уж опасаться за сохранность колышущейся складками челюсти.
   -Хрясь!
   Последнее, что осознанно увидел пред прищурены карие очи не ко времени и не к месту претворяющий теоретическую подготовку в уличную практику хипой, это вновь нарисовавшуюся патлатую рожу явно не в спортзалах познавшего особенности кулачного боя наглеца, что без техники, а туда же, прет в чемпионы.
   -А?!- Взглядом же лишь безотчетно сфотографировал налетевший 'метеор', мигом развеявший мечты о покорении тыкийских и лас-беговских рингов. Как-будто вышвырнутый за борт взбрыкнувшей на стремнине шаловливой чайкой вписался в утес-великан.
   -Результат налицо - продолжать в подобном духе!- Остался предоволен атаман, что позволили, наконец, люди добрые провести коронный размашистый удар, и поспешил на подмогу другому ушкуйному. Бедолага, побитый в неравном противостоянии, ухватив одного из супротивников за ногу и, как захваченный ни вой, как подельник кулаками ни сучи, не выпускал конечность из захвата, а добросовестно старался объект приложения накипевшей злобы вывернуть.
   -Кти жи тик мордуитси?! То ни по привилям! Ий воть пане атимане зараз разбирится!- Подельник, виновато спрятав натруженные кулаки за спину, сунулся к разгоряченному бойцу с надеждой на апелляцию.
   -Вит побачти: цей нирушитиль ухвитильси зи киничнисть и ню вивинчивить - никикиго пинятия обь бое.
   Пострадавшему же хитпому не до подачи устных жалоб: утомившись молотить по костистой ушкуйной хребтине и натрудив распухшее колено, пытался ужом вывернуться из захвата, пусть даже ценой потери драгоценных шальвар.
   -Во, фарт попер!- обрадовался атаман негаданному раскладу.- Почему жалоба не по уставу кулачно-боевой службы?! Где бумага? Куда штемпель плюхать?
   Хитпой, ровно как прочие представители сего племени, ох, как не прост, но на счет бумаги сплоховал, чуток растерялся, зашарил было по карманам, судорожно соображая, сойдет ли для подачи апелляции в изобилии прихваченная прозапас туалетная? Но из потерянного состояния атаман выводил быстро, радикально и надолго...
   -Хрясь!
  
   -Дивий зихвит! Вит тик, итлично! Ну, ушкуйня хиря, ни скиро типирь куликими пимишишь.
   -Ни визись, хлопти! Тиливий дисинт тримиитси ись пислидниго!- Кишивий, стоически перенося соблазн самолично ввязаться в славную сечу, зорко оглядывал топографию побоища.
   На правом фланге да атамановом центре позиция представлялась проигрышной, но в целом положение вырисовывалось смутное. А вот единоборства, на которые разбилась стенка на левом фланге, особых опасений не вызывали, однако затягивали процесс и выматывали воинство.
   -Ни, цо ни дило. Ифрийтир!
   Ифрийтир к тому времени разобрался с ушкуйником, не на шутку размахавшимся забойными ударами, приложившимся-таки боковым к профилю оперативника, излишне самонадеянного после пленения добро бы одной умынки, а то боевитого, 'заглавного' имки. Зато распухшее ухо для пущей слышимости оттопыривать не приходилось.
   -Слухаю, кишивий!
   -Тримий пирю хлопций ди пискручивий тих упримцив, що ни сдиются. Гуртом нивиливийтися...
   О-о, це гарно!
   'Хлопти' принялись вытаскивать из сумятицы боя да скручивать разогретых, молотящих кулачьем направо, налево да в белый свет как в копеечку ушкуйников. Те молчаливо, злобно сопели, пытались вырываться - приходилось неподдающихся взапуски в шесть кулаков пользовать. Трещали ребра ушкуйные, и в бессильной злобе мечталось пострадавшим лишь о мести, пускай до поры откладываемой, зато попахивающей крепенькими, березовыми по хитповским-то загривкам колышками.
   -Ди до кили ж мижно идноги и тигожи мувтузить?! Другиго подивий, а цего я сибствинирични отлюпцую,- тактически грамотно торопил левый, ударный фланг кишивий, подгоняя увлекающихся межличностными разборками парубков. В тылах оставляли не присмиревших, не смотря на побои, зато надежно обработанных, в драных рубахах, с расквашенными, не разберешь уж какой формы носами, оглушенных да для гарантий по рукам-ногам повязанных лоскутьями ушкуйных. Продвижение вперед с охватом ломанного фронта противника требовало времени и потерь, добро бы средь ко всякому обхождению привычных оперативников, а то ведь и среди мобилизованных тыловиков, людей, зачастую, солидного положения, портить с кем отношения у кишивиго никакого настроения не было.
   -Вить набьють зираз мирду икому ничильнику кидров - вик питим ни пишлют ни в ику зигриницю. Ню, а ик мини ди с тикими добрими ди ливкими хлопцими ни процевати пи киминдиривкям?- Почудилось на мгновение кишивиму, что в штормовых странствиях крепко сжимает в руках вырывающийся штурвал 'чайки' и столь 'непереборимо' потянуло на 'живое' дело, что не удержался, провел супротив в отчаянном, сольном рейде прорвавшегося да размахавшегося кулачищами ушкуйника 'мильницу як ни тринировци'. Потом из гражданской жизни привиделось, будто кладет надежную, саманную хату - и шмякнул по матерящейся роже 'як шматом кизика пи риствиру' кулачищем. На манер самоварной трубы распалившемуся противнику полученного, конечно же, показалось мало, но тут подоспела без осечек работающая команда во главе с ифрийтером...
   -Вси, хлопти! Бросаемо добивати цих упрямцив, вони, мабудь, и пилгодини ни вчухаютси. Зариз строимси и ви флинг вдаримо, оть цо тамочки нис ни чекають.
   Геть! Геть ушкийникив!
   -Геть! Геть!- порадовались заходу во фланг оперативники, что по правилам тактики сулило расклад втроем, как минимум, на одного ушкуйника, в предпочтительном же варианте - вчетвером.- Геть! Геть ушкийникив!..
  
   -За ногу не хватай, отпусти. Вишь: без того уж хитпой в одной, до колена содранной шальварине скачет!
   Хитпой, пытаясь отскочить в сторону и по склизкой материи шальвар выскользнуть из захвата, почти осуществил бесштанное, неуважительное к противнику намерение, но запутался в простынных размеров атласе да, в завершение, кувыркнулся аккурат атаману под ноги.
   -Вот привалил подарочек, на ногах не держится. Стой, волчья сыть, а то никак не прицелиться!- Набрал атаман воздуху для замаха, опричь отстранил на требуемую дистанцию трепыхающегося супротивника, одесную же отвел, точно пружину рессорную, ударный кулачище.
   -Отпусти ногу, дурачина, в мою уже вцепился - отвлекаешь же!- Попытался атаман стряхнуть никчемного помощничка. Глядь, а то, при ближайшем рассмотрении, уж не ушкуйник, а ловко подкатившийся хитпой и, гад, будто жилы выкручивает.
   -Ну счас шелобана заработаешь, прилипала борцовая!
   Руке на взводе не вхолостую же распружиниваться. Но тут на ударном, без того натруженном 'инструменте' повис мощной тушей очередной борец из прищуренного племени.
   Во нынче урожай на хитпых попер, а вроде немного их было, неужто не всех еще уложили?- Попытался атаман стряхнуть вцепившихся клещами, выматывающих силы супротивников да заодно рассмотреть баталию: почему да какие в бою упущения? Но тем лишь усугубил положение - подсекли, переведя для дальнейшего выяснения отношений в 'партер', где, уж точно, кулачьем вволюшку не намашешься.
   Кинулись бы на подмогу ватажные - ох, и чубов трофейных навыдирали, да незадача - позиция дала слабину, не в поджилках, конечно же - в тактике. Вослед за атаманом побороли да одолели центровых, почитай, ушкуйников.
   -От цо дило, хлопти, от це разумию! Ифрийтир, якой миишь ризрид пи вильний бирьби? А то туточки спиртивни сбиры ни нисю, тик тоби в коминду гиривикив зицидулю! Добре?
   -Ни. Ню який я, уф,- попытался по ходу борцовского действа отдышаться ифрийтир,- гиривик? Я ж мистир в киндидати пи гипаку ди пи ноди-рутипишниму бию ризрид мию, уф. А ци гирии таки нискладни, ну цо з ними ни зробишь, тик усе ни тик, усе на чоботи ниривят шлипнутьси.
   -Уф!- Победно, не без подмоги кишивиго покончил возиться с зубастым ушкуйным, что на полном серьезе, озверев, по примеру профи пытался вцепиться в распухшее уж без его участия, пострадавшее ухо.
   -Жилки кушака пиривидить на зюбастю бистию, а писть ни зиткнишь - всих пирикусае. Мабудь, вин спривку мае о биззаризности, тик пиский вкусив би якиго тиливика, дли пиднития биевигу дюху?
   -Ни. Зипихивий кушак,- щедро распорядился имуществом подчиненного кишивий.- Дисинтни тиливики дило знають - ни побигли сь ристинищи, а тильки трошки видступили.
   Типирь в тиль ушкуйним вдаримо! Слухамо хлопти?!
   При обещании в тыл вдарить, у подуставших оперативников точно крыла повырастали.
   -От це любо, от це тяка плискя, що и трифиями пидризжиться мижно ди трийним пиривисим усих ворогив в сниги пи пличи повбивати! Види, кишивий!
   -Впирид, ирои - нис ждит пиримога!
   Но встречи с героями дожидалась не только победа. Стоило хитпым полукольцом насесть на относительно боеспособный левый фланг ушкуйников, стоило лишь тыловому, изрядно поредевшему десанту дух перевести и начать привычно давать указания, как раздался невероятно долго фибрами души сдерживаемый, вырвавшийся все же на волю вопль вместе с выдохом спирающего горло кома обиды:
   -А ну давай один на один! Давай один на один, харя хитповская-а-а!
   -А-а-а!- точно эхом отозвалось не впервой уж прозвучавшее предложение в нескольких десятках глоток...
  
   У имков давно уж кулачье в кровь расчесалось - еще когда кинулись бы в круговерть потасовки, позабыв про разнесчастную долю, про пиво, а про раков даже не вспомнили, но тучами нахмурившиеся соседки смотрели за поведением бдительно, чтоб налево ни шагу.
   -Вы, ироды, надежу оставьте, что теперь только по женам бегать станете! У-у, схимники-надомники, рыпнетесь в стенку - хозяйства-то вмиг оприходуем да на елки закинем за дальнейшей ненадобностью!
   Вошедших в азарт имков предупреждения на счет сохранности мужеского достоинства со стороны не особенно охочих до шуток соседок, особ, весьма конкретных в исполнении посуленного, несколько отрезвляли. Поневоле, но пришлось сдержать порывистые намерения, заодно со словом даденным. Зато постромками принайтовленные к чайке полоняники, по большедорожным понятиям принадлежащие ныне к подневольному, гужевому сословию, вовсе не считались, в силу подлой должности, ограниченными какой бы то ни было клятвой. Единственное же, чем были связаны, исподтишка пытались, челюстями размочаливая, пережевать-перекусить и преуспели бы, кабы ни зубы, межплеменной грызней да отсутствием витаминов источенные, к тому же прореженные выяснениями межличностных отношений. Капрон постромков редкозубью поддавался с трудами превеликими, была бы сыромятина, а то не вкуса, не калорийности, одно слово - синтетика.
   Увы, далеко не самым зубастым, зато оборотистым по части освобождения из позорного плена оказался произведенный ифрийтиром в 'зиглавные чиловики' забияка. Ко столь счастливому случаю неугомонный имка не тянул бурлацкую лямку, а волочился вослед за суденышком почетным трофеем, копя не только злость, но и энергию.
   -Братцы, подкинул бы кто засопожничка! Во как надобно посчитаться с пятком хитпарей, а особливо с изворотливым прохвостом при лычках!- то и дело напрасными к землячкам стенаниями прерывал задира попытки непригодной ротовой полостью надкусить в путах хоть ниточку. Но недосуг зрителям отрываться от захватывающего представления да в какой-то мере завидно: некоторые, мол, вдосталь уж наразвлекались, а тут стой, к соседкам привязанный - ни малейшего удовольствия, несправедливо это.
   -Свой иметь надобно,- нехотя откликались наиболее отзывчивые. А менее душевные ворчали, недобро содвинув брови:
   -Не мешай концерту смотреть: отвлекаешь от действа пререканиями. Впрягся в сани - тяни.
   -Эй, пацан, позычь на минутку ножичка - я тя потомочки с производства ведром брагоотстойной сахарной свеклы одарю.
   -Ведро-ом?!- Посуленное вдесятеро превысило потребности урчащего пустотой детского желудка - почти подскакавший к представлению верхом на обломанной жердочке пацаненок резко затормозил, даже успел представить, как распорядится привалившим сокровищем - чуть ни мелочный бизнес учинит по торговлишке сластями! На пути к примерному преуспеянию одна лишь загвоздка явилась незадачею.
   -Да откуда ножичек-то? Будь у меня ножик, разве стал бы я без интереса по вечевому пустырю рыскать - я бы на большаке подрабатывал стажером у дозорного.- Вздохнул лишь пацан, рассуждающий вполне по-взрослому.- Некогда мне, дяденька, вы вон вроде при извозном деле состоите, а я что? Поскачу, хоть на концерт поближе посмотрю, чтобы в лицах представить бабушке.
   -Ладно, паря, уговорил - слажу тебе ножик на загляденье, из чистейшего огрызка арматурного - окрестное пацанье обзавидуется!
   -Да по мне пущай не завидуют, лишь бы в шайку приняли.
   -С ножиком не то, что в шайку - прямиком в подрывную бригаду подавайся...
   -Не, мне в шайку... сперва.
   -Ладно - веревки из меня вьешь - возьмут. Сынишка шурина двоюродного швагера верховодит в шайке Сопливых подгузников - замолвлю словечко. Давай, ищи чего острое, может, горлышко бутылочное, крышка консервная...
   -Сопливые подгузники!..- У пацана аж дух зашелся от мечтательности, но скудность жизненной реалии безжалостно взяла верх, не позволив даже помыслить о кружащей голову романтике.- Да откуда взяться горлышку? Будь у меня горлышко бутылочное, разве я без интереса скакал бы на жердочке?..
   -Вываливай все из карманов, придурочный, я уж соображу: что сгодится!
   -А в шайку устроите?
   -Постараюсь, ведь сам посуди: придется договариваться, чтоб без вступительных экзаменов приняли, потому что тормоз, вроде тебя, по соображалке точно двойку схлопочет, а то и кол!- Столь низкую оценку потерявший уж всяческое терпение имка вынуждено выставил, увидев средь вываленного имущества осколок опасной бритвы сантиметров этак в четыре-пять, для резьбы по капрону самый, что ни на есть, приспособленный.
   -Бритовку подай, быстро! А то без меня хитпых отдубасят, что тогда всю трудовую биографию за чайкой на поводу болтаться заместо якоря и это бражному гонщику четвертого разряда, сидельцу дорожному разряда третьего?! Нет, не выйдет по-хитповскому, а как по-нашему выходило, так и выходить будет!
   Пали путы хитросплетенные. Пацана, за беспробудную тупостью, имка, устремившийся на ворога, отблагодарил одной лишь скупой затрещиной - на вторую не доставало времени. Не видать пареньку больше осколка бритвенного, главного, может статься, достояния из накопленного имущества.
   -Держите, братцы!- Щедро чужим добром распорядился имка, поделившись с прочими впряженными в чайку полоняниками ключом к пьянящей свободе - вновь беспрепятственно кулачьем действовать.
   -Поспешай, а то хитпари, мордени отъетые, верх брать начали. Эх, не тех бойцов атаман на поле выставил! Все-то мода на легионеров, а свои кадры простаивай...
   -Факт, с нарушением правил, с нарушениями хитпые бьются! Сказано ведь: сте-енкой - а они чем прут?
   -В старые времена давно бы дисквалифицировали... колами по чайникам! А сейчас, тьфу, разве кто правила соблюдает?!
   Принялись имки, проявляя прыть, сноровку да рабочие навыки, выпрягаться, а самый тертый калач, бросив сетовать на несоблюдения правил, опыту подучивал:
   -Погоди, братцы, не гони поодиночке, тотально биться надобно, всей дорожной заставой ка-ак навалимся - не совладать хитпым.
   -Наваливайтесь, а у меня личный счетец имеется!- Понесся-таки вперед задиристый забияка - лишь клич призывный слышался:
   -А ну давай один на один! Давай один на один, харя хиптовская!
   -А-а-а!- Не устояли перед искусом, презрев, как водится, науку, тем паче поучения, прочие имки: кто с перерезанными путами, а кто с недорезанными, срывая и размахивая на ходу постромками, мешаясь в упорных капроновых стропах, спотыкаясь, падая и подымаясь, вдогон заскакали...
  
   Никто из странствующих, сиднем ли отдыхающих, а, тем паче, ратоборствующих, за долгую, многомудрую жизнь, а чаще - бестолково с понедельника за ум берущуюся, нигде и никогда, ни при каких обстоятельствах не радовались удару с тыла.
   Не по вкусу подобные неприятности пришлись, несмотря на соответствующее весьма для данного случая подходящее наименование, и тыловикам. Тут уж моментом, внося в ряды сумятицу, потянуло 'героев' на передовые позиции. Повезло, что удар с привязи сорвавшихся имок, пусть внезапен, но нанесен был вразнобой. Вдобавок, распалившийся, алчущий схлестнуться с достойным противником авангардный имка да несколько вскипевших энтузиазмом 'ударников' шальной картечью просвистели сквозь отсутствие плотного строя к эпицентру событий, призывно горланя: 'один на один!', хоть перли хаотичной 'кодлой'.
   Наскочили аккурат к завершению раздачи, когда патлатые да кудлатые ушкуйники из последней мочи отбивались от чубатых хитпых, что наседали, против правил обыкновенного боя, со всех сторон.
   -Вот где, гадина, упрятаться порешил?! Не выйдет, рожа хитрая, я тя даже из-под завала руинного выковыряю!
   -Хрясь!- даже не за спасибо, на голом бескорыстии, подскочив, засветил-таки прыткий имка и другой фонарь ифрийтиру для симметрии, чтобы тому сподручней, безо всякого напряжения лицевых мускулов на оба уже глаза прищуриваться. Собственно, вот и все, что могло послужить забияке утешением, потому что опять не вышло разделаться с неподдающимся хитпым, ну никак не желающим соблюдать правила, а норовящего злым обманом действовать.
   -Руку! Руку оторвешь, чем потом фитили подпаливать?! Уй!
   Ифрийтеру получать по скулам, а потом возиться с одним и тем же беззубым чумазиком надоело окончательно - вот и отправил 'зигливниго чиловика' - хоть ценен трофей да уж больно ершист - на длительный бюллетень по травмированию.
   Поймались прорвавшиеся передовые имки на провокацию - оказалось: кинулись не в стоящий бой, а под подлые приемы быстро нашедшихся да оправившихся от первоначальной неожиданности хитпых оперативников. Но все же вмешательства пары десятков не особо искушенных в классических бросках да захватах, низковатых да хлипковатых, зато застоявшихся, донельзя озлобленных имков оказалось вполне достаточным, чтобы заколебались, терзаясь сомнениями, чаши весов ристалищных.
   Пускай, сообразно 'стеночным' обычаям, не правильный, но вполне доселе благополучный строй хитпых был прорван - единого фронта не наблюдалось. Упрежденные имкиным воем тыловики из практической неопытности 'сгарбузовались' в два полукольца, тешась мыслью о действии мобильными группами; на оперативников же навалилась напасть в виде освободившегося атамана, который при помощи единственного тактически грамотного имки, как античный титан-Прометей на пару с дохловатым, но в душе Геракликом, разодрал оковы.
   -Пшли, прилипалы!- Едва отойдя от оглушения, встрепенулся и первым делом отряхнулся атаман от парочки нависших хитпых, что вновь пытались злокозненно действовать хитрыми приемами. Невзрачный же, лукавый имка уцепился по опробованной методе одному из противников за ногу. На сущую, казалось бы, мелочь опрометчиво отвлекся хитпой от глухой супротив атамана защиты...
   -Хрясь!
   -Нит, тик вить ни чистни, воны ж, ити имки, уж полоняники! Що мини ихь пи дви ризи у пилинь зихвитать, чи що?! Ни, то ни пи уговиру!- напрасно взывал кишивий к справедливости, к тому же в кульминационный момент баталии. Взывать было не к кому: как с одной стороны, так и с другой воцарился сплошь да рядом исключительный произвол в довесок к насилию, а искомая справедливость решила на сем ристании не присутствовать. Нипочем мордобитие - подалась для разнообразия не иначе как на заседание судейской коллегии, где по ней, вплоть до неверия в существование, пуще прочих мест соскучились...
   -А, собственно, на кой ляд сдались соседки?- пустились в крамольные меж собой рассуждения обидно обделенные разудалым развлечением прочие, низведенные до разряда зрителей имки.- С женами вроде вернее: пощупал - завсегда на месте да при деле.
   -К тому ж жены не опостылели... почти...
   -А соседки каждый день меняются, что ли?
   -Факт, одни и те же, прям надоели рожи их кислые!
   -Что-то пивко зимой не очень-то катит...
   -Факт, не катит, одно в горле першение с хрипотой - до весны на медах перекантоваться долго ли.
   -А коль с футболом какой супостат заявится - без пива наподдадим, не будет знать за какие ворота прятаться!
   -А-а! Пускай последнее корыто забирают в придачу, пропади оно вместях со льготными лизингами - невтерпеж, братцы!
   И напрасно до жути ревнивые к отвлечению мужеского пола посторонними предметами соседки взывали к оставшимся клятвенным 'ракам' и 'доле', напрасно угрожали бойкотом, интимными санкциями - имки, завистливо пялясь на боевые успехи некогда простых своих другарей, наплевавших на позорный статус полоняников, ни в какую не могли устоять пред накатившим искусом.
  
   К слову о географических и бытовых достопримечательностях:
   'В последующем уездный Имкин край славился угрюмой нелюдимостью соседок, которые уставятся, будто должен чего и не отдаешь. А чего именно - даже при строгой суровости напомнить деликатничают.
   Так же известен край постоянными перебоями пивных завозов, особенно в зимний квартал, а в летний - скисанием сего продукта прямо на глазах, к вящему удовольствию абстинентов (трезвенников, считай) всевозможных мастей, каковым достается за злорадство да за прошлые грехи по мордасам, не жалеючи.
   А каково пивко, таково к футболу отношение. Закатись, скажем, к, в общем-то, гостеприимным имкам подискутировать болельщики 'Звенита' или, того пуще, 'Иевского динамо' - те и другие с плакатами подозрительной раскраски - что за безобразия с ними учудят? - то никакому кишивиму вкупе с поколоченными хитпыми не привидится.
   Раки же чрезвычайно редки, доставляют деликатес из регионов весьма отдаленных, а то из иноземщины да дерут втридорога. Ну, а долю желанную имеют лишь единичные индивиды. Те, должно, кто не отвлекался от брагогонного производства да большедорожного патрулирования на концертное-то легкомыслие или в ямах сиживал за прежде даже в имкиных краях почитаемое неприглядным поведение...'
  
  
   -А-а-а!- раздалось отчаянное, вырвавшееся из недоброй сотни раззявленных глоток 'спортивное приветствие', и, 'подпалив мосты', чмокнув на прощание взасос, что духу оставалось в продымленных легких, попавшихся под руку своих ли, чужих соседок, черной, 'сажистой' массой хлынули имки.
   Не дождавшись отклика справедливости, кишивий как раз пробился к атаману, чтобы в подкате хитрой подсечкой утихомирить разошедшегося вояку на срок гораздо продолжительнее предыдущего, но, отвлеченный воем накатывающей нестроевой лавы, вместо проведения приема лишь развел руками.
   -Подивись, итамане, що цо витворяють окаянны имьки? Разешь це пи уговиру, разе це пи привилям?!- развел руками еще шире, чтоб ухватить разом за 'шкварники' налетевшую чумазую парочку да хрястнуть друг о дружку лбами как для доисторического искровысечения.
   Недобро оглядел атаман набегающую толпищу и хоть изрядно помят да запыхался, но нашел силы не воспользоваться положением подставившегося кишивиго, а по возможности красноречивей выразить неодобрение да чуть ни извиниться перед обреченным противником:
   -Вот ведь нарушили-таки присягу: видать, помылили, что ваша берет. Ну да все равно - теперь не остановить.
   Куда прешь в чужую стенку?!
   -Привильни ришиимо,- совсем уж неожиданно заступился за имков кишивий.- Ниша би и взиля. Вси рязи ниша биреть и биреть будя - тильки дивай!
   -Ах так, ну счас заполучишь!- Принялся атаман расчищать простор для замаха.
   -Ди погидь ти, торипиля, заряз вси обрязуемо. Стий на сим мисти и побачишь, чи ни ниша визметь?
   Атаман даже длань опустил, заинтересовавшись, какое новое хитповство учудит лукавствующий переросток-парубок?
   -Фьють - свистнул кишивий из силков вырвавшимся кречетом.
   -Хлопти, еднайтесь до кучи - к чийкам пробивиимси!
   -Нашел чем удивить!- Атаман выглядел разочарованным.- Неужто вправду думаешь: получится свалить? Думаешь: шкуру твою на колесных лайбах не достанут? Может, кишивий из тебя и толковый, но на поверку-то - наивняк-наивняком...
   Имки бурно захлестнули пространство вокруг атамана. Их селевой поток, конечно же, не смогли затормозить судорожно плещущиеся в океане грязи островки 'не сдернувших' по причине тучности тыловых десантников да отделение отчаянных хлопцев во главе с ифрийтиром, самоотверженно прикрывающих тактическое отступление кишивиго во главе немногих дееспособных оперативников.
   Ифрийтир геройствовал не на пустом месте, а заплутав шальварами в настырном имке, что хоть с растянутыми связками, но не давал шагу ступить, путаясь под ногами, и как заведенный приставал с совсем уж неуместным предложением 'тет а тета'.
   -Дипригиешьси у мини! Вит пизникимлю си свиий умынкою - вись вик идинь ни идинь ни з ким ни остинишьси!- Силился отцепиться от прилипалы ифрийтир, но напрасно. Прочие бойцы заградотряда не покинули предводителя примерно по сходной причине, тут тоже не обошлось без помощи поверженных, но хватких ушкуйных ли, имок, что вцепились как репей - не отодрать. 'Ни биз штинив жи бигти'.
  
   -Опиратир! Бачимо, як хлопти стараемо? Гарни яки хлопти и ифрийтир гарний, чи ни? Даваемо, опиратир, синкцию на обилдриспилитиль - ти едино, чти остаемо.- Кишивий, не считаясь потерями ни в личном составе, ни в собственном гардеробе, навесу поддерживая шальвары, так как кушак, похоже, никто возвращать не собирался, мужественно первым пробился да взобрался на борт и сразу - к пульту связи.
   -Да вы что с Диканьки свалились, необразованные? Это же, как минимум, санкцию координатора запрашивать требуется!- От мысли о подобном запросе с непременно последующим нотационным нравоучением, оператора аж дрожью пробило.- Не так уж страшна ситуация: корабли пока противником не захвачены. Предпримите что-нибудь, на то вы оперативники, в конце концов, чтобы выкручиваться.
   -Ни, ми тольки другив викручивиим. Их, опиратир, ни пробитимо хлопцям к чийким - итсикають ковирни имьки,- идня надиждя ни обилдриспилитили.
   На стрервизионном планшете без излишних пояснений отчетливо виднелось, как темный рой облепил и вот-вот поглотит островки тыловиков да сажень-другую не дотянувший до чаек, героически отходящий отряд кишивиго; как хитпые ни отбрыкивайся, но стало предельно ясно: 'выкаблучиванием' не проймешь, а лишь раззадоришь противника.
   -Неужели распулители придется задействовать? Меня же потом из операторов, ровно кадета какого-нибудь проштрафившегося, отдадут под команду уборщикам!- Пусть временами зазнавался возложенной ответственностью, пусть общался с забредшими на огонек посторонними свидетелям происходящего без должного уважения оператор, но не постеснялся обратиться за советом в 'момент истины'. Точно с инопланетного марсианского блюдца свесился с подвешенной перед планшетом кабины управления и, чуть не позеленев от напряженной нервности, замер в вопросительном ожидании.
   -Коль отдадут, юноша, то не пожалеете! Из моей команды, знаете, какие люди выходили, кто куда выбился, кто вырос?..
   Такие деятели повырастали, что без предварительной секретарской записи даже по сто пятьдесят сообразить нету никакой возможности! То-то. Так что действуй смелее, а в случае чего ссылайся на мой авторитет. Вот и представитель администрации, думаю, нас поддержит, а?
   -Да, тем мужчинам в странных брюках сейчас, действительно, нужно помочь. Просто бесформенное безобразие, неужели нельзя было перед выполнением задания выдать спецодежду защитного цвета? Тогда, возможно, десант не привлек бы излишнего внимания - поставленную задачу выполнил бы, и теперь не приходилось бы штаны руками поддерживать.
   -Видишь, брат, какое дело - возмущенная администрация целиком на нашей стороне: не одобряет эротики, чтоб не сказать - порнографии при исполнении обязанностей...
   -Моя тоже поддержат!- Малоответственный полуфиоп вынырнул из-за вверенного, а после передоверенного кадету ведра.
   -Мой думать: помогать!- Более ответственный полуфиоп, по случаю торжественного заявления, изъял у разжалованного кадета швабру. Произвел что-то вроде ордера 'на караул', оросив негигиеничной влагой окружающих. Ну да тем не до предъявления претензий - даже не до утирания.
   -Пора заканчивать с бредятиной, а то в плен попадут - от педикулеза месяц лечиться, по себе знаю.
   -Вот молодец!- Дружески хлопнул по плечу отчисленного кадета конфедерат, сам с солидным багажом негативного опыта за плечами.- Знал: кого попало не пришлют, а лишь отборных практикантов, что через тернии - как по накатанному...
   У нас все 'за'.
   Но, увы, воочию убедившись в дальнейшей нерешительности оператора, это несмотря на поголовное одобрение решительных действий, подкрутил усы конфедерат и, как бы невзначай, по лестничке подобрался к 'блюдцу' кабины.
   -А поведай-ка, юноша, к чисто теоретическому примеру, как будущему слушателю многочасовых лекций, какая кнопка ответственна за обалдраспулители?
   -Да вот эта, зеленая, а синяя - координатора вызывать...- Вознамерился уж оператор перестраховаться, но не тут-то было.
   -Погоди-ка, оператор, что за безобразия? В мою практику самые решительные кнопки окрашивались исключительно в красный колер!
   -Не сомневайтесь - цвета подобраны по науке, чтоб глаза не утомлялись и...
   -А ребятам сейчас легко? Думаешь: не утомились?- Конфедерат решительно отстранил руку оператора.- Не время докладами заниматься!- Безо всякого налета нерешительности и уж, конечно, без терзания сомнениями вжал зеленую кнопку аж до клацнувшего упора.
   На экране не особо отчетливо, но можно было разобрать, как над бушующей черной толпой с колышущимися островками цвета незабудок да анютиных глазок засеребрились выпущенные с чаек, похожие на второразрядый туман, неприметные в сравнении с отопительными дымами паровые с умильно вихрастыми завитушками облачка. Призрачная дымка клубилась недолго, сообразуясь с цейтнотом временем, и, словно притомившись, быстренько опала интригующе-переливчатыми осадками...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 6.
  
   Наконец-то, секс и эротика... вперемешку с экзотикой!
  
  
   -Пуф!- на дно глинистой, склизкой, гнилой ямы шмякнулось не менее мерзкое тельце представителя существ, некогда безраздельно оккупировавших руинные подвалы. На совесть прокопченное, по недосмотру подпаленное блюдо в окружающих сыростях показалось явно не лишним гастрономическим изыском.
   Из тройки полоняников, что только к середке ночи забылись бредовыми кошмарами, на подозрительный звук откликнулся лишь секретаришка, не столь как прочие привычный к 'беззатейливым' обычаям спохозастольницкого гостиничного сервиса. Во многих местах перебывал тщедушный, но многоопытный тип, в том числе в трущобах, откуда даже клопы и мыши за компанию с двуногими обитателями безуспешно пытались дать деру, а вот о ямном зиндане досель слыхивать не доводилось, не говоря уж, чтобы непосредственно по указанному адресу прописаться да сиживать. Секретаришка с заведомым предубеждением принюхался к витанию новых запахов: кроме уже привычной гнилости да затхлости соломенной подстилки явно пованивало животной пригарью.
   'Наверное, с какого-нибудь простака шкуру спустили, ободрали как секвойю на местные плетеные мокасины - туда простофиле и дорога, нечего жалеть лопоухих. Но зачем, с какой целью обобранного бедолагу коптить и излишне усердствовать с термообработкой? Вопиющее варварство! Ну вот, так и есть',- уверился в нехитрых умозаключениях, уставившись на непритязательно валяющуюся посреди ямы да дымком исходящую, обугленную, явно пережаренную тушку.
   'Должно быть, беднягу сунули в жертвенный огонь, а затем подали нам на завтрак, а может, уже на обед... а если это на троих и на целый день?'- зашмыгали в секретаришкиной черепушке суетные, проголодавшиеся размышления. Мыслишки бы и футбольный матч сыграли, если бы вовремя ни призвались к порядку, будто судьей со свистком, остатками брезгливости. Поданное на трапезу блюдо вовсе не вдохновляло чересчур мнительное, гадливое отвращение, так как могло оказаться вовсе не сусликом и даже не хорьком, а, вполне вероятно, наиболее неаппетитным вариантом из мира обитателей помоек.
   'Нет, нет! Охотятся же аборигены на белок или даже на кроликов,- при невольной мысли об ушастом, жирненьком шустрике, сочненько похрустывающим морковкой, чуть ли ни голова пошла кругом,- не все же свободное время переводят на подрывы транспортеров с заезжими полициантами? Мех у белок, пусть даже у сусликов, пушистый, теплый... или нет, не носят здесь одеяний из беличьего меха?'- Поежился секретаришка: яма, вполне комфортабельно расположенная в подвале одной из не до основания порушенной многоэтажки, не отапливалась. Видимо, по недосмотру гостиничного сервиса. Но мелкая мстительная мыслишка, что в столь непрезентабельном отеле никогда не дождутся оплаты по счету, а о чаевых пускай даже не мечтают, не согревала. Дрожь проняла теперь уже не только от окружающей промозглости: заезжему гостю в силу ехидности въедливого характера припомнилось, что местных индианок, щеголяющих роскошными меховыми манто, что-то не примечалось. Секретаришка вновь поежился, поневоле восстанавливая в памяти расплывчатые очертания теней, скользящих вдоль стен в неясных серых одеяниях и с нескрываемым любопытством стреляющих из-под грязных косм диких причесок пронзительными, жадными, а то и голодными взглядами неестественно-ярких глаз.
   'Чей же мех идет на пошив бесформенных балахонов?'- От того, что образ животного, услужливо представленный воображением, целиком и полностью совпал как с прежними подозрениями, так и с наиболее отвратительным представителем многообразного мира обитателей помоек, секретаришку замутило, а желудочный сок позорно сбежал в недра кишечника. Блюдо, поданное без согласования меню, организм отвергал напрочь.
   'Интересно, можно ли заказать хотя бы пованивающее углями барбекю по-отарски, пусть даже за отдельную плату, но с условием предоставления льготно кредита? Завозят ли на местную кухню фасованную конину? А вдруг в патриархальной глубинке царит продовольственная скудность, извечная спутница застоявшейся депрессии, и не разводят даже индеек, чтобы цивилизованно перебить домашних пернатых на День Благодарения?'
   -Уф-ф! Ну и вшпилил гад!- Попытался почесаться секретаришка, но от необдуманного, резкого движения жутко заныли запястья накрепко скрученных за спиной рук. Нестерпимой болью мигом отшибло ругательные мысли о низком уровне обслуживания. На смену заступили нелестные размышления об плотно заселенном мире насекомых, привольно да вольготно обитающих в комьях полусгнившей соломы, преспокойно, знай себе, эволюционирующих в направлении тучности - не будь дураки, да вредности - не будь беззубые пацифисты.
   -И-и-и!- Потерся секретарик прокушенным местом, не жалея новообретенного гардероба, о гнилистый, чуть ни вертикальный скат ямы.
   'А не разносчики ли какой-нибудь экзотической заразы - здешние насекомые?- Весьма некстати припомнилось секретаришке, будто бы в растащенном багаже имелась аптечка с антивирусными да противобактериоцидными нашлепками.- Раньше надо было, впрок на уязвимые места организма поналепить дезинфицирующие пластыри!'
   Мысль же о том, что кровососущие паразиты, по сути, родственные секретаришке организмы, если бы пришла в голову, то вряд ли утешила.
   -Бу-у-уф!- дно глинистой ямы дернулось чувствительной мембраной и как исправный телеграф оттранслировало эхо сколь отдаленного, столь же основательного взрыва. А затем, после весьма учтивого, предупредительного уведомления, прокатив по гравийно-земляной да асфальто-грязевой, плотно утоптанной субстанции, подземелье мощно захлестнула взрывная волна. От сотрясения даже гнилостная, прошлогодняя соломка завоняла с пущим остервенением. Копоти прибавилось, обитатели, предметы быта, что нетрезво стояли или шатко держалось, повалились да опрокинулись: и котел с общинным хлебаловом изо всякой всячины, и заржавелые, прислоненные к стенам трофеи, и караульная старушенция лет этак тридцати шести, боднувшая при падении пирамидку боевых, отбалансированных колов...
   Наверху в подвале на манер растревоженных насекомых 'завошкались' обитатели, раздались гортанные, по мнению непросвещенного в нюансах могучего языка, а потому вдвойне гнусного секритаришки, клики. Неуглядевшую караульщицу шмякнуло разок о бетонную стену. Когда от блока отлипла, племенной коллективчик принудил бабулю, безо всякого уважения к старости, посудным черепком собирать да сливать в братину хлебалово. Заставил оружие подбирать как 'новобранку неопытну', бережно с матюгами оттирать да вязать в уставные козлы. Один, не самый ближний к краю, но суковатый, в батальных делах обтрепанный колище, поколебавшись, решился от оскомину набивших служебных обязанностей дезертировать и брыкнулся прямиком в ямищу, скатившись со служилого статуса в арестантскую компанию.
   -Шмяк!- вышел кол из пике плашмя на посадку точнехонько по загривкам переводяги да беспробудного ментонера.
   -Ну вот, опять тревога.- Недовольный ментонерский ветеран вознамерился потянуться, но не удалось, спросонья не с первой даже попытки сообразил, что именно мешает привычной процедуре.
   -Значит, утро уже.- Бодренько перевалился на бок переводяга.
   -Должны обеспечить горячим завтраком, раз уж решили аки позорных мзды неплательщиков в яму засадить,- чуть ни провидчески порешил ветеран и чутко потянул носом.
   -Ну и чем тут кормят?- В полумраке ямы, освещаемой лишь костровыми бликами, весьма скудно отражаемыми прокопченным потолочным перекрытием, ведомый безошибочным нюхом, перекатился переводяга по направлению к обгорелой тушке.
   -А что, совсем неплохо - свежачок, дичь и это на завтрак! Я имею ввиду, почти как 'лапэн аджиле' в утекшем соку. У нас, чтоб вы знали, протектор, не в пример хренпузам, долго крольчишкой-крысишкой через племенной костер не попрыгаешь - быстро прищучат.
   -Ага, поставили на довольствие.- Подкатился на призывный запах ментонер.- Хорошо хоть не консервы.
   -О чем речь? С пылу-с жару, обслуживание по экстра-классу со сменой белья: соломку тоже, небось, свеженькую раз в месячишко подбрасывают.
   -А что вилки с ножами в шалмане не предусмотрены?
   -Нет, в здешней 'бразерии' в ходу зубообслуиваение.
   -Ага, так может, пока суд да дело, ты бы перегрыз лыки-то, а то зубами по подстилке дичинку извозим - твой патрон, глядишь, питаться побрезгует.
   -Эка беда - нам же лучше. Пускай не думает, раз уж свалился на мою голову, что стану этакого цацу кормить с ложечки.
   Но с другой стороны,- не был бы самим собой переводяга, чтобы тут же ни пойти на попятный,- не исполнишь пожелание клиента - в момент накропает кляузу, куда не следует,- только и видал я ширлимырдьевскую лицензию. Несправедливо, едва лишь мзду за документишко отбивать начал. Э-эх, подавай свои лыки, а то руки в самом деле затекли, хотя подобный дискомфорт для профессии переводчика - не препятствие, все равно особо грабастать нечего.
   -А на чай хапать слабо?
   -Нам не положено! По иноземному статуту приравниваемся к творческому люду: к художникам, ваятелям, артистам... Хорошо, если сердобольная душа алтынишку в кармашку подбросит,- пробавляюсь на суровой сдельщине.
   -Ладно, бедолага, мои-то руки ослободи, а с собственными - как пожелаешь...
   Пришлось переводяге впиться не столь уж крепкими зубами в грамотно повязанные за спиной ментонера лыки, свеженькие, в отличие от подстилочной соломы, крепенькие, не измочаленные, так что борьба длилась недолго - челюсти позорно капитулировали.
   -Не огорчайся, для перегрыза опыт нужен, путы запросто да сразу первому встречному не даются. Мой черед испытать казенные фиксы. Говаривали, что из легированной стали - вместо кусачек можно использовать для пролаза в колючей проволоке.
   -Да я по другому поводу огорчаюсь: 'аджиле' ведь совсем остынет, а потом претензии протектора, мол, кормил холодным...
   Но и разрекламированная зубная сталь забуксовала в хитром сплетении да в прочности натурального материала.
   -Вот ведь узлы вяжут!- поневоле восхитился ментонер.- Должно, кто из флотских опыт передал. В ментонерии узлы не в ходу, а зря - перегрызть ну никак.
   Эй, караул! Неплохо бы руки развязать, а с ногами уж как-нибудь разберемся. Прикиньте - куда отсюда деться-то?
   -Цыц там!- Наверху бытовая сутолока перерастала в нешуточные походные сборы, гремела амуниция, то и дело раздавались бодрые смешки да шлепки - подбадривание, а нерадивым копухам - подзатыльники.
   -Ребяты, признайтесь, кто кола приписного позычил? Ей-ей, вереда не причиню, ничего не сделаю.
   -Ты-то... как же...
   -Плюнь - потом отыщешь. Остальным - кончай прихорашиваться, на развлечения опаздываем! Ямским сидельцам, чтоб тихо! С представления заявимся - может, развяжем, если в арестантский адрес без нареканий обойдется. А ты бди, бабуля, да не обессудь: мы, чай, не с носильного цеха - нести тебя некому, а пока своим ходом доковыляешь - концерта и прикончится.
   -Фьють!
   -Айда, кореша, проветримся!
   Подвальная банда полным составом, в парадной спецодежде мусорного цвета, да матерясь грязнее поганого, всеохватывающим потоком устремилась наверх и выплеснулась наружу как ведро помоев, с таким же хлюпаньем да запашком.
   -Кехе-кехе.- Над краем ямы свесилась нездорового, пьяничного оттенка старушечья морда незадачливой караульщицы с накрученными на папильотки остатками местами окрашенных охрой лохм.
   -Це-це-це, ить, касатики, от меня не убежишь!
   -А нам и не надо. Чего бегать от приличного общества? Вот и протектор очень уважает бальзаковских женщин, но без приборов завтракать не обучен - не найдется ли у вас, мадам, столового ножичка?
   -Увлажает, ить ты! Да кто счас, милок, в увлажениях толк понимат? Э-э, не то воспитанье. Кхе-кхе, а ножичек... Да коли у меня был бы ножичек, разешь я здесь сидела? Э-эх, я бы со внучком да промыслом по окрестностям... а так - никакого интересу в жизти...
   -Наверху поищи, я имею в виду - в подвале, пилу какую или хоть гвоздь, а за отзывчивость подарок тебе к женскому дню подогнали бы, а протектор в заграницу бы свез, и вся оттудова прикатила бы разэтакая, как в паскудных журналишках... отретушированная.
   -Эх, милок, коли б у меня была пила, разешь я здесь сидела? Это же золотое дно: подпилили бы со внучком мосток и дожидались своего часу. А с протектору что? Пустяковина, тушируй ее, али нет, страмотища одна предохранительна...
   -Эй, карга старая, кола строевого не видала ли?! Не твой ли внучек-переросток проявил здоровую инициативу? А?! И как упер - не надорвался, тыловая бестолочь?!- Не с добром с дороги вернулся безоружный имка.- Все артельные как люди собрались, при полном параде, один я, что штатный дезертир, в голых рукавицах, будто в снежки баловать собираюсь...
   -Тьфу, страмотища.- Неодобрительно глянула на субъекта, предъявляющего претензии, карга старая.- Утерял имущество - и на маго внучка... Вот погоди, до барина, хошь заплесневелого, доберусь - ужо те задаст!
   -Наплевать. Тоже мне прислали болярина, как прореху заткнули: в химии не петрит, засадного дела не ведает, стены токма нощами напролет замалевывает, граффити-самовыскочка!
   У-у! Был бы кол, знал бы об кого обломать во вторую очередь!
   -А в первую об кого?
   -Не сыщешь сей минут кола - об тебя и обломлю, табуретка колченогая!
   -Для кого мебеля поломана, а кому вполне подходяща...- Не торопилась караульщица кинуться на поиски.- Туточки сулились протектор в полное пользование предоставить да оттушировать по иноземному методу - красотища!- Пусть со скрежетом, но сдвинулись-таки в заданном соблазнителем-переводягой направлении мысли старушенции, тоже ведь, в конце концов, женщины.
   -Пока мужи на промыслах, значится, на производствах, с культурой ли знакомимся, это кто же до наших красатулек прыток выискался?- Имка с подозрительностью заглянул в яму, но там кромешность полная. Изобретательно обронил сперва ветку горящую, а потом поленцем из костерка расщедрился точнехонько угадать по стиляжьему переводягому гардеробу. Тот заелозил, заползал как гусеничка, заверещал чуть ни по-совиному.
   -Ишь каков голосист, уж ни этот голихвост подбивал клинья-то?
   Чего отпираться с поличным застуканной старушенции?
   -Он, касатик, самый из полоненных мужичков разнаряднай, прытка-ай..., аж во цвет вогнал, соблазнитель обольстителен.
   -Ага, вижу, что прыток: вона колище-то сей субъект и оприходовал! Когда только стащить поспел? Надо ж исхитриться! Вот ведь пришлецы каковские выискались, кто бы сказал - не поверил!- Вполне искренне восхитился имок арестантской квалификацией.- Ц-ц-ц. Нам до ихней сноровистости пехом за неделю не допереть,- по приметам - хстрасенсы какие, заезжие. После концерта проверим. От досада: проруби померзли. Ну чего ж, спытаем на огненную правду - головни, кажись, сей братии не по вкусу приходятся...
   А ты, чтоб ухо востро, ни на какие воровские посулы ли, прельщения не поддаваться!- Осыпая узников подножным суглинком, по сброшенной узловатой веревке спустился бдительный имка в склизкую ямищу с ревизией.
   -Не подумайте чего плохого, ведь имелось ввиду, что мы могли бы помочь в бытовых затруднениях: деньжат из забугорья подбросить, в освоении подрывных наук поспособствовать. Грантами, так называемыми, зашвыряли бы, взамен на содействие махнуть до 'Бульгонской'. А уж на месте расчетик произведем по полной программе...
   -Эге,- взамен посуленных грантов вышвырнул из зиндана отлынивавший от обязанностей сучковатый кол имка,- этот и есть прелестник: сыпет словеса мятежна вплоть до головукружениев. Таким макаром и справную для службы бабулю до греха довести долго ли, а-а?!- засмущал переводягу пошлыми намеками.- Ан нет, не бывать по-твоему, сирен медоустый!- Оборвал решителен имок безо всяких сантиментов с перерводягиного наряда обшлаг и, забил соблазнителю, как тот протесты ни выражай, кляп до упора - пока сопли со слезами ни потекли.- Нашинских гранатами не застращаешь, как ни зашвыривай - дело привычное!
   -Зачем же этаким варварским обычаем с военнопленными обращаться? Не положено - мы должны обладать правом переписки и подачи рапортов в письменной форме, а руки связаны...
   -Молодец - подсказал. Сейчас и проверим, а то дело с умыканием кола как-то не стыкуется. Живо, предъявить вещественные алиби!- Как дотошный ревизор ни торопился, как на концерт ни опаздывал, но добросовестность соблазн перевесила - не поленился внимательно осмотреть путы заключенных.
   -О, в яблочко! Так и думал. Один лишь басурман из нечестной компании зарекомендовал себя примерным ямским сидельцем, а вы, значит, не успели прописаться, а уж погрызли путы новые, почти не надеванные?!
   Здесь дельце, похоже, не одним лишь прельщением попахивает, туточки до подкопа дойти могет, ежели бдителен страж прытких полоняников не остановит!- Решительный имка без дальнейших разговоров с безжалостным треском оборвал с гардероба переводяги второй обшлаг да законопатил, как тот ни мычи про рапорты, рот ментонеру.
   -А вы, иноземнай блародь, чувствуйте себя преспокойненько да на всяких дурней, вроде этих,- пнул какого подвернувшегося под лапоть проштрафившегося заключенного,- знай себе, поплевывайте. А чтоб веселее лежалось, погрызите-ка копчатинки - оно и времечко скоротаете за приятною закускою, и нарушителям режима кукиш без маслица достанется.- Шустро вбил не лишенный чувства справедливости имка в рот секретаришке тушку да столь удачно, что тот по рассеянности чересчур раззявленными челюстями ни откусить 'копчатинки' не мог, ни прожевать за предрассудочной брезгливостью, ни даже выплюнуть.
   -Во, всего-то делов, глядишь, аккурат ко второму действу на заезжую концерту подоспею.- Довольный наведенным порядком и воздаянием по заслугам, споро выбрался из ямы по веревочным узлам имка.- Слышь, замычали бычары похотливые - прельщайся далее, Прокопишна.- Поощрительно, 'понижеспинно' похлопал старушенцию, застывшую по стойке 'на караул' да глаза выпучившую от усердия.- Могет, в соблазн ввести сподобятся...
   - М-м-м-мы.- Как в воду глядел обстоятельный имка: едва оклемавшийся переводяга даже в немом состоянии попытался воззвать к сердоболью караульщицы, но та, к искусам уж изготовлена, увы, по достоинству оценить бессловесную галантность не смогла: отвлеклась на неуместную, постороннюю суету на входе в охраняемое помещение.
   Ко многому привычный ментонер, да изготовившийся, чтоб избежать 'огненной правды', к дальнейшим прельщениям переводяга чувствовали себя, в общем-то, неплохо, не столь комфортно, как до обидного обрыва обшлагов с поношенного, правда, но представительского кафтана, однако вполне терпимо. А вот секретаришка претерпевал воистину танталовы муки: пришлось все же бочок тушки зубами измочалить да, чтоб освободить заклиненные челюсти, прожевать вплоть до заглатывания выделившегося 'соуса'. Гастроном как раз усиленно отплевывался да неблагодарно отфыркивался, когда в подвале внове раздались мало чего хорошего предвещающие варварские клики.
   'Видно, чуждое племя, пока хозяева в отлучке, налетело разбойничать,- успокоительно решил секретаришка.- А то - квартплату выколачивают? Интересно, сколько дерут с квадрантного метра задымленного подвала низвергнутого строения и предоставляют ли помещения под офис? Любопытно, летом здесь тоже дымом воняет, или местные индейцы лишь зимой подвалы кострами отапливают? В курортный сезон, наверное, иной раз случается потепление. Да, но тогда аборигены должны мигрировать на елки, ведь снега растают, и подземное убежище затопит, а в первую очередь - яму!..
   А еще интересней, какие конкретно правонарушения ему вменят в вину, чего преступного можно натворить, не совершая вообще ничего, или безделье в здешних краях столь люто карается? Верно, оказывается, говаривали предки: 'Кто стоит на месте, тот сползает в яму!' Нет уж, пускай перетопит на здоровье подвалы с обитателями, но только его бренные останки не должны достаться половодью!
   Где эта сволочь, местный административный функционер? Добыча сама фактически прикатила, в руки просится - куй 'голд', пока горячо - а вождь племени даже не чешется! Будь я на хренарховом месте - контейнер уж с загнипийским барахлом потрошил бы, а то и два...
   Хотя нет, уж лучше иметь дело с откровенным лопухом - с простаками разговор не короткий, но запросто можно обойтись одной лишь болтовней; перед доверчивыми олухами расточать подачки - все равно, что метать бисер перед грязный 'пиг'!'- Секретаришку в наполняемой вонючим теплом яме аж дрожь пробрала от негодования и обиды на отсутствие хоть сколь-нибудь достойного внимания к весьма значимой личной персоне...
  
   Экс-вице-премьер-вор Плесинь занимался трудами дневными, а стало быть, неурочными: до зарезу, притом срочно назрела нужда в 'бабках' - тут уж не до заслуженного отдыха. Недостаток наличности давно уж миновал хроническую стадию и навис над администрацией дамокловым мечом карающего банкротства. Требовалось предпринимать экстренные меры - отсюда проистекали отчаянные рейды на большак, отсюда - вогнанные в подлое состояние полуголодные имки, клянущие дохловатую коназеву компетенцию в научных вопросах и зажравшуюся прижимистость. Отсюда же произрастали уши неустанных попыток вышибить с окрестных дровосеков и копателей мусорных свалок да со всяк по неосмотрительности забредших в плесенев удел пеших ли, конных рекламные отчисления. Топоришком махнул, лопатой копнул - размещай у Плесиня объявление о трудовой деятельности! Занесла нелегкая прошмыгнуть мимо броско расписанных невнятными призывами остатков стен, покореженных плетней да прошибленных оград - плати рекламную деньгу за полученную информацию!
   Полюбоваться было на что: размалеванные яркими красками окрестные руины как магнитом тянули охочих на что ни попадя поглазеть, неустанно любопытствующих ворликов. Ротозеи на броско оформленные, продвигаемые в массы непотребства пялиться-то пялились - чего греха таить. Однако с оплатой выходила загвоздка. Мошной тряхнуть не торопились - раскошеливались лишь под прицелом самопала или когда уж совсем деваться некуда. Так что вовремя подвернулись ушкуйнички - кряхтя, да почесывая в затылках, пошли-таки в подхолуйную дружину. Но не за просто так, не за сидение за барским столом, не за подносимые 'наркомовкие' терпели, по своим понятиям, унижение. Лишь половинная прибыль, равная барской доля в какой-то мере оправдывала утерю вольного статуса как в глазах собственных, так и пред обществом.
   'Ишь, лихомань, как хапают, сколь заграбастают!- прикидывал Плесинь недополученные медяные червонные да черного металла сребреники, прислушиваясь к хреноватому самочувствию и вкусу горечи во рту.- Прям хоть самолично в полюдье хаживай. Глядишь, отложить чего удалось бы для последующей красивой жизни, а то сплошь затраты, выплаты, да, вдобавок, прежнему хренарху, уступившему околоток на кормление, пенсион отсылать приходится. А в благодарность бессовестный казнокрад грозит: вернется, мол, проверит бухгалтерию!
   Ну да чхать на ревизию - эка невидаль! Но вот то, что на несквознячное имкино местничество чиновная очередь желающих ручонки погреть выстроилась, это хренархишко прав. Эх, опять придется адвокатишкам заморским переводить цельное состояние: нашими-то доморощенными Падлами с Бурчеренами швейцы моржоворотные брезгуют, токма заморские стряпчие горазды вышибать для подследственных палаты каменные со прислугою лакейскою, персональным унитазом при нужнике да видом на Цурюкское озеро сквозь окошко, столь затейливо искусниками зарешеченное, что без единой ржавчинки. Эхма, да за столь художественной зарешеченостью кто бы ни посидел, но прежде труды свершить требовательно тяжкие, чтоб наружность даже в Швейции в превеликом почете обозначилась, чтоб всяк чиновный люд личину по прилету аж в аэропорту заприметил. А потом пошло-поехало: почнут честь великую оказывать: наденут браслетки, не чета лыковым, а из чистейшего, благородной закалки железишка, с превеликим почтением попросят печатки с десницы приложить на гербовую и, ценя достойное хренархово злородство, со всенепременным караулом, со огнями проблесковыми да фанфарами сиренными в острог препроводят.- Плесинь вздохнул разок, вздохнул другой, еще более завистливо.- На каждом шагу почтение-уважение, об делишках былых да нынешних расспросят - надо ж еретикам соображения понабраться, а тут случай, подфартило, пред тупоголовыми - да ума палата! И от радости великой - полный пансион на - не хочу, и неусыпное внимание: вокруг прислужники шмыгают, дохтуры ощупывают да обстукивают, на горшок в ночи запросись - не отказывают; можешь об жизти, за неблагодарный, подлый народишко положенной, поплакаться - не только поймут, а в прессе пропечатают. Выступаешь важно, ходишь гоголем: возжелал - дал интервью, передумал - послал, откедова во век не выбраться,- подогрел интерес - возросло уваженьице...'- как видно, мечтательные устремления вице-премьер-вора весьма созвучны простонародным имкиным восторгам и восхищениям - не зря, видать, мудрость верховной власти именно кандидатуру Плесиня утвердила на наместничество.
   ' ...за год - за парочку здоровьишко подправят, нервишки подщекочут. А ежели на клятых, дорогущих адвокатишек деньги неумытой, не жалеть - глядишь, отстиранной, чистенькой полну шапку насыплют. На контейнер, на другой переброски за глаза достанет, а это почет со превеликим уважением - всяк гостевать нос кажет, сам пэррезидент, батюшка, глядишь, про опалу с немилостью позабудет, да со первой леди егоной да со чадушки поинтересуются затейками контрафакцийными, яствами, ажно язык проглотными, заедками да загнипийскими выпимками и, непременно, мудреными прикидками сплошь жапанскими. А уж какие-растакие штуковины сучьи дети косоглазые измышлять горазды - век бы кнопки-клавиши вдавливал, не отрывая от насиженного местечка натруженного седалища! Вот это жизнь! Опять в фаворе! Вот это да!'- Обвислое лицо вор-вице-экса расплылось в кисловатой, мечтательной ухмылке, а рачьи глазенки навыкате покрылись пеленой отрешенности от бренных, для часто битой башки утомительных, докучливых делишек.
   Отчет подхолуйного бухгалтера о трудах мздоимных протекал вяло, без энтузиазма в голосе и проблеска алчности в интонациях. Плесиньская-де идея-фикс с рекламою внедряется в сознание масс туго: прибытков - шиш, одни лишь вышибленные зубы неликвидные, бескороночные...
   Внове закручинился Плесинь о бесприбыльности предприятия.
   -Ушкуйники беспутные вместо того, чтобы втихаря на отхожем промысле ямских таксеров с пассажирами при объемистых лопатниках бомбить, с ментонерьем поцапались. А с тех взять-то чего, кроме заржавелого ствола да нечистой совести? Хотя...- прищурился рачеглазьем Плесинь, дабы просекал подл люд: себе на уме болярин - в делах имеет соображение:
   '...Какой-то загнипиец ли, холуевриканец в тенета все ж таки угодил, да больно плюгав, хлипок, в драной фуфайке, пропитый мордою - сплошь отребье в гости жалует. Приличным-то загнипийским солиднякам в родных краях дело сыщется, а этот голодранец, верно, травки халявной приперся всласть курнуть да дурными бактериями честных передовиц панельного производства попользовать. На кол посадить, что ли, как международного преступника да для обеззараживания окрестностей, но прежде харю паскуднику примерно начистить? Вот это дело, аккурат по масштабу начальственной личности!'- от злостной мыслишки потеплело на душе экс-ворминистеровой, тело приятно заломило спортивно-раздевалочными воспоминаниями о потливых мордобитиях. Жадно затянувшись пару раз косячишком и небрежно оставив чинарик слюнявиться в углу расползлого рта, экс-вице-премьер поплыл - сполз с рабочего, соломой набитого мешка, чтобы блаженно растянуться на предусмотрительно подстеленном идентичной набивки тюфяке...
  
   -Нет, у прежнего батюшки-кормильца делопроизводство по-ротозейски не обтяпывались - чин-чинарем канцелярщина функционировала: учет, контроль, поощрения... За добрую работенку, бывало, премировал ногайкою, торжественные дегустации проводил, порки парадные.- Ностальгически почесывал седалище словно туча нахмуренный, допущенный, наконец, до аудиенции замшелый имка.- По объему выгнанного да с учетом качества и получи, одним словом. А тут непрошеные гости жалуют да невесть сколь добра тарабанят - никакой встречной акции, полное отсутствие организации приема!- Пнул в сердцах не ко времени отключившегося Плесиня пимой в подреберье, но в ответ, вместо распорядительности да указаний к действию, дождался лишь невнятного бормотания.
   -С этим лопоухим липодралом каши не сваришь, эдак по миру пойдем... с кольем, дубьем, наперевес с самострелом - чует мое сердце.
   -По миру хаживать - то лю-убо, да только в среде лихих людей нарастает конкуренция, а пути торговые, супротив, на глазах оскудевают, мимо транзита изгибаются, прямо хоть на севера подавайся, к энергоносительным трубам присасываться. Но не в зиму же лютую врезками баловать. Гиблое дело: санный след не запорошит - мигом вычислят,- бесплатно раздавал профильные профессии консультации прикомандированный к Плесеню, а потому донельзя скучающий по живому делу ушкуйный.- Дай срок, забрызжет лето красное, проконопатим струги легкие - только нас и видели, уж пощиплем отар да мульманов-коршунов, что по улусам, в удел не даденным, добычу склевывают, будто просторы вольные - неумытков вотчина! Ух!- Пнул в свою очередь фасонистым, штабным сапожком малинового сафьяна Плесиня в другой бок, не столько из подозрений в мульманской принадлежности, сколь из эстетических соображений - для симметрии.
   -Не, что ни говори, на воле хорошо, а дома лучше,- поддержал беседу ученого вида имка в очках,- у нас наука, а зелья огненного сколь в бочки закатано - не сила, силища! Любых супротивников подорвать можно, пусть лишь припожалуют, к тому же стены родные служат подмогою! Конструкция, это ж не в землянках гнить! Вона!- Демонстрируя преимущества многоэтажной руины, ученый имка в наплыве избыточного патриотизма, с доступной невеликой мощью пнул не пузыри пускающего Плесинь, а давно уж лишенный мобилизованного на дровишки косяка дверной проем - тот гниловатой штукатуркой обсыпался.- Что и доказать требовалось: кого не подорвем - прицельно прихлопнем блоками, потому - обсервация полная.
   -Тьфу, ведьмак ученый! За ради эксперимента домостроение учудил обрушить?! Ну вас, двину-ка лучше к ватаге гостей незван-непрошенных потчевать - тамочки безопаснее. А чем ученость по-напрасному растрачивать, коназишку-заступничка в чувства бы привели. Добром не очухается - вона кадушка имеется...
   -Хрусь - проломил ледок в заиндевелой кадке ушкуйник, чтоб испить пованивающей тиной водицы, после со смаком крякнул да утер о рукав бороду.
   -Другой уж день никаких указаний по размещению рекламы - че мне в резиденции высиживать да задарма выкаблучиваться?
   -Погоди-ка, ушкуничек, хоть ты - дуболом-дуболомом, но сдается, что на сей случай верно кумекаещь: нечего маяться праздношатанием - без тебя имеются, кому гостей приветить да бока намять. Давай-ка, подхватывай коназишку непутевого за ту подмышку, а я за эту сподоблюсь. Племяш, кадку удерживай - проведем-ка вытрезвительные погружения с задержкой дыхания...
  
  
   Секретаришка, меж тем, тоже с заминками на вдохах, прислушивался к подвальным шумам, что нарастали, сопровождаемые дикими воплями:
   -Я те покажу, брынза залежалая, как специалистку не пускать по профессиональной-то надобности! Мигом кликну сопроводителей - впарят, аж зенки окрест по окулистам поскачут за прописанными рецептами!
   У караульщицы и от переводягиных авансов голова кругом идти не переставала, а здесь, вдогон, разэтакое соблазнение... Но служебные обязанности перевесили один за другим накатывающие искусы:
   -Не могу, кралечка, уж поверь каргище на слово: оставили меня на страже хоть без документа, но с пайковым обеспечением. Никак нельзя впущать посторонних, даже пусть щеголят в одном исподнем под салопами.
   -Какая я посторонняя? Эскорт-услуги - это же, бабуля, для прилетных жиропузов штука, наиболее из полного ассортимента сервиса близкая, безотказно оказываемая - а ты передовой ударнице препоны чинить! Где ж поддержка местной производственной предприимчивости? Гляди, старая, узнают об подрыве малого бизнеса - на конюшне выпорют...
   У караульщицы от вновь посуленного в глазах зарябило, лишь запричмокивала мечтательно:
   -Пущай признают, чего уж, я согласная...
   Воспользовавшись утерей старушенцией бдительности, опытно дособлазняла ту, размечтавшуюся, передовичка 'производственная':
   -Пойми, уж кому, а тебе прямая польза от посещения: когда еще в заплеванном, вонючем подвале наглядно продемонстрируют, как по высшему разряду клиентов обрабатывать? Справлюсь мигом - заказчик почесаться не успеет, а каргам скрипучим любопытственно, к тому ж, в науку и поучение. Глядишь, переймешь чего для опыта - ублажишь квалифицированно старикашку-то на завалинке.
   Ну пропускай, хватит уже салоп мусолить да вынюхивать: весь парфюм нафталинный носярником всосешь - вошь заведется, вот уж тогда клиентура завертит задами, заерзает, а это непорядок с недоплаченным перевыполнением заказанного сервиса.
   -Ой, уж не знаю, кралечка-касаточка, лежит к тебе сердеченько - ничегошеньки с собой, старой, поделать не могу: уж больно напоминаешь мою беспривязную молодость! Я ведь тоже не в имки рвалась, а в бортпроводницы вагоновожатые, вот и допровожалась с внучком на руках да без надежного инструмента режущего...
   -А-а?! Так ты 'одна и без оружия'? Чего ж я времечко перевожу драгоценное?! А ну кыш с путей, примочка протертая, а то заеду в лобешник - мозги окулисты местные не соскребут даже микроскопами!
   Карга, устыдившись выявленного проницательной нарушительницей позорного обезоруживания, готова уж на попятный и лишь по инерции хваталась за гнилые соломинки:
   -А может, краса-девица, ты подвалом ошиблась, аль - районом и местностью?
   -Довольно чушь молоть, старушенция: эскортная служба никогда не ошибается! А если не к тому клиенту направили, тем лучше - сшибем деньгу неучтенную ко взаимному удовольствию: от нежданных услуг на своих двоих никто не уходил - не уползал, пусть даже поначалу ерепенился!
   В который уж раз поднабравшаяся опыта молодость взяла верх над утратившей сноровку старостью: тренированная телом, разбитная деваха при соответствующей амуниции да в ботфортах до середки полноватых бедер как укротительница шагнула в полутьму, сбросив салоп на попечение прям сомлевшей от удовольствия подержаться за сокровище старушенции.
   -Эге-гей!- пронесся громогласный, призывный клич, резонируя подвальными сводами.- Кто из интуристских харей Верку заказывал на горячее?! Так я поспела! Эге-гей!
   -М-м, м, м - продудел ментонер, а далее по цепочке - переводяга, подползя к секретаришке, затыкал того законопаченной мордой и закивал набедокурившей головой куда-то вверх, словно геликоптер предлагая к погрузке по безбилетному вылету.
   -У-у-у, у...
   'Похоже, объявился посланный на розыски представитель осольства, ведь адмирал, хоть и тупица непрошибаемая, но других погонять с него станется, дипкорпус - не исключение. Запросто заставит чинуш побегать, пошелестеть бумажками. Возможно, это единственно-реальный шанс выбраться из ямы, лишь бы опять на шланги не подвесили...'- терзаясь подобными сомнениями, секретаришка решился подать голос:
   -'Хелп, хелп! Веа ар юу?'
   -Ну, здесь я, туточки, скромняга стеснительный!- На краю ямы показалась представительница сервиса.- Это ж надо, в какую глухомань от неудовлетворенности забрался-забился пылкий отчаянец.- Пинками посшибала передовичка в яму всяческое барахло, подвернувшееся под горячую ногу, рассчитывая, ни покажется ли под мусором лестница.- Вот ведь изолировался, недотрога недоступная, никак к сладенькому - ам! - не подобраться. А это что такое? Никак оглобля. О-о! Гладкая - сойдет взамен стремянки, на шесте-то я кренделя по прежней специальности выделывала...
   Мига не прошло, как заказанная Верка оказалась на нераспаханном, чуть ни целинном поле предстоящей деятельности.
   -'Хелп, плиасе. Вере ай эм?..'- Если кого и ожидал перед собой улицезреть секретаришка, то только не леди из стриптиз клуба. От удивления осекся, словно язык прикусил, и лишь глаза на фигуристую деваху зачарованно вытаращил,- одно слово, командировочный.
   -Ишь, обрадовался!- прокомментировала, с края яма свесившись, секретариковы приветствия болеющая за любовь да по случаю примерившая салоп караульщица.- Ведь дожидался, вспомина-ал, не как прочие потаскуны, что даже ко мне клинья подбивать развратничали да не на такую нарвались. Мужик обстоятельный только об тебе помалкивал, видать, страсть как прикипел!
   -Ах, мой чупа-чупсик! Ты уж изготовился? Стригунок какой прыткий выискался. Правильно, никакого нет резона оплаченное время терять попусту, да мне тоже в краях с грошовой клиентурой не с руки задерживаться. Ну-кась перевернись на животик, вот так, лакомый муча-мупсик.- Почмокала Верочка пухло раскрашенными губками... и пнула секретаришку в живот подкованным ботфортом.
   -Живо спускай штанишки, мазохистишка подлюченький. Вот так!
   Решительным рывком аж до колен сдернула брюки заодно с исподним, заломила руки, чтоб не мешали засопожную плеть по назначению использовать, кавалерийским каблуком впрессовала клиента в подножные суглинки, и ну лупцевать обнаженное седалище с энергией, доступной лишь любовной страсти. Войдя в азарт, держала марку: в экстазе постанывала да извивалась, будто в судорогах - не придерешься к недостатку чувственности, ни нареканий, ни жалоб не подашь на формальный подход к телу да на остаточные неудовлетворенности.
   -Вот око ка-ак.... Вот это дело! А я, дуреха старая, думала, что с мужиками по-другому надобно - скалкой или по старинке - сковородью...
   Хотя, чего ты, он же, вроде, непьяный? Опять же, чичас тверезый - в другой раз напиться долго ли...
   -А-а-а!- вопил и елозил прижатый, точно раздавленный скорпион, не знающим жалости сапожищем секретаришка.- 'Хелп, эдмирэл! Бетер ис' шланги...
   -Ах, какой ненасытненький попался, не иначе - сексуальный маньяк на выезде: Берту ему подавай! На, получи авансом от нее тоже, да не сомневайся: адресок с заявочкой передам, так что жди, Берта два раза звать не приходится - непременно заявится. А с меня довольно: совсем утомил, половой гигантище!- Вновь, от переизбытка чувств, пнула ботфортом примерная ударница секретаришку в подреберье.
   Популярность приходит не даром - Верка, едва переведя дух, припомнила про необходимую на рабочем месте добросовестность:
   -За щедрую аэропортову оплату можно учудить чего поизбивательней, только чтоб по-быстрому,- ну, какие поступят дополнительные заявочки?
   Переводяга будто бы немым прикинулся - затаился и лежал ошарашенный внезапностью вторжения в протекторову биографию совсем посторонней женщины.
   -Ы-ы-ы, м-м-м...- лишь приученный бороться со страхом ментонер пытался привлечь внимание кивками и мычанием.
   -Вообще-то с двумя клиентами за один визит работать не положено, но что поделаешь с разохотившимися страстенами? Ладно, уговорили.
   Эй, старуха, гляди в пол-уха - прикрой глаза-то, чтоб без свидетелей, а то меня с работы запросто попереть могут за излишнюю отзывчивость.- Попинала Верка ботфортом под микитки безуспешно старающегося если не ускользнуть, то хоть увернуться ментонера и припустила орудовать плетью по накатанному сценарию, но уже не отвлекаясь на художественные вариации имитации экстаза. Хлестала по очередной оголенной заднице без былой чувственности, словно лишь гонорар отрабатывая, то есть без затей, поперек седалища, а не наперекосяк, не захлестывая,- но у набившей руку профессионалки любая порка выходила на совесть.
   -У-у-у!- Попытался ментонер ерепениться, но лучше бы не пробовал.
   -Что, мало?! Каков потаскун темпераментен, всю уж разбередил. На, на, получай добавочку!- Зашлась Верка, не утерпела-таки, не избегла экзальтации, пустилась требовательного клиента охаживать, изгибаясь в страстности, с оттягом и захлестом, искренне вкладывая в удары да расходуя на трудовую ночь припасаемые пылкость с темпераментом.
   -М-м-м... - на выданной полуноте переводягу прошибло, что мычать нынче рискованно - пополз подальше от взбеленившейся Верки под крылышко протектора. Закивал головой, закрутил у того под носом кляпом. Соображение секритаришки от внепланового интимного обслуживания просветлело, мысли заскакали суетливей, чем по статусу разнеженного интуриста полагается - впервые с момента приземления в Ворликии удалось сориентироваться в верном направлении. Вместо проявления интереса ко всяческой праздности, типа: 'сколько нынче дают за избиение иноземца и не звонкой монетой, а годов?' лишь, коротко кивнув, хрустнул челюстями в прикусе. Сопя носом, тоже силился что-то произнести-промычать: 'У, угу, у...'
   Но мычал с оглядкой, прикрыв посеченную задницу ладошками и намертво вцепившись зубами в торчащий из пасти гида по достопримечательностям смятый обшлаг, тряся головой в противоположных направлениях, словно коктейль взбивал из непропитых остатков переводягиного мозга.
   -Уф, упарилась. Хватит, довольно, жеребчики, надо ведь и себя чуток соблюсти, не одни вы, заводилы эдакие, приходится помнить о заказах толстопузых традиционалов, что надоели уж донельзя... Ну-ка, ну-ка, кому еще добавочка требуется?- Чутко среагировала ударница-многостаночница на призывное, как повсюду мерещилось, мычание-пыхтение, а тут аж двухголосое.
   -О-о! Ребята, да я вам вовсе не нужна: раззадорились - перешли на самообслуживание!
   Но прежде чем засунуть плеть в раструб ботфорта оделила-таки вниманием очередного мычащего из последних сил извращенишку, однако вовсе не эротично, даже штанов не спустив, а в качестве жеста прощания.
   -Чау!- Удалилась отведшая душеньку Верка, грациозно по восходящей спирали завертевшись на столбе и оставив переводягу, как тот в самозабвенном порыве головой ни дергай, как с протектором ни бодайся, по сути, не обслуженным.
   -Тьфу!- выплюнулся, наконец, на совесть вбитый кляп.
   -Эй, эй! Эскорт-сервис, куда вы?! Подождите - у нас заявка...
   -Все, мальчика, все. На сегодня сеанс закончен! А Берте приветик передам обязательно. Ох, и обрадуется: он... она в аэропорту на интуриста жуть как запала!- Мелькнула волной салопа да пахнула относительной свежестью наружного сквозняка стахановка - только ее и видели.
   -...ру-уки развязать!
   -Ать-ать-ать...- лишь безучастное подвальное эхо на вопиющий глас откликнулось.
   -М-м-м!- Пускай без фантазии, но весьма действенно обслуженный ментонер прямо-таки вскипел от переводягиного неоперативного промедления, в негодовании попытался вскочить да штаны подтянуть самостоятельно. Ничегошеньки путного не вышло - повалился на бок, будто бессильной злобой подстреленный.
   -Я недоволен вашей работой!- первое, что заявил привередливый иноземец, еще обидных слез не утерев да не отплевавшись от обшлаговых лохмотьев.- В мой адрес допущено насилие над личностью, что непременно вызовет осложнение с выплатой премиальных, если вы, вообще, рассчитываете быть премированным...- Голозадость не мешала секретаришке наглеть на глазах и на иноземный манер выпендриваться.
   -Ну-ка, ну-ка,- переводяга находчиво заглянул в рот чересчур уж придирчивому протектору,- зубы у вас, босс, на загляденье, такой металлокерамике лыко, что бисквит, на один прикус. Э-эх, мне бы такие - давно бы мчали в Бульгонскую.
   Грызи!- Повернулся к работодателю не совсем приличным местом и протянул, насколько мог, руки, не смотря на потуги освободиться, по-прежнему наикрепчайше связанные.
   -Прекратите дикарские выходки! Неужели вы на самом деле вообразили, что я стану грызть это-о?!
   -Дело, конечно, хозяйское, но дама, которая, гм... удалилась, обещала прислать на смену какого-то Брута или Бурту...
   Я так понимаю, что ты, сексуал дорвавшийся, должно, ее или его в аэропорту тоже заказал. Тут одной плеткой не отделаешься, привереда иноземная, за все заплатишь, экономист на премиальных!- Многозначительно глянул переводяга на секритариковы оголенности.- Так что выбирай...
   Секретаришка быстро смекнул, во что выльется очередной визит, хоть и новых, но нежелательных подружек...
   -И когда было успеть завязать столько знакомств? Я, конечно, подозревал, что вы человек чрезвычайно общительный, но следует быть чуточку поразборчивей и на время обуздать дикий темперамент,- с весьма доходчивого, жесткого варианта общения, когда речь зашла до урезания материального стимула, переводяга плавно перешел на вариант вежливый.- А то ведь нам как людям, ответственно не отступающим от взятых обязательств, приходится принимать на себя часть ударов, а потом еще выслушивать несправедливые претензии на недостаточный уровень обслуживания. Ладно, в другой раз будем умнее, подставляться-то...
   -Потерпи чуток,- обратился переводяга к раскрасневшемуся, все-то вскипающему в негодовании ментонеру,- протектор - мужик правильный: вишь, лыка грызет, что бобер из зубной рекламы, так что никакой Бурта тебе не страшна будет... пусть и голозадому.
   Казалось уж, вопросы утряс, доволен остался переводяга, как новая напасть - оглобля, использованная гостившей Веркой - хорошо лишь в качестве лестницы - зашаталась на краю ямы да попыталась скрыться с глаз долой.
   -Эй, эй, бабуля, погоди, ты же не шестовичка - зачем тебе жердина?
   -А это чтобы клиенты неблагодарные после обслуживания побега не совершили, а то Бертий какой обещался нагрянуть - ну никак не могу пропустить столь полезного на старости удивления. И где это внучок без дела шатается - тоже, шалопутный, просветился бы?
   -Бабуля, ты это брось шестом баловать, нам он для дела... по надобности требователен, только на двор сходить, а потом возвернем, в чем расписку выдадим.
   -Нетушки, после сраму да стыдобушки, что узрела, нету более моего доверия! Сходить под себя могете - эка невидаль для таковских извращенных! А вот в обман ввести бедную старушку - это уж выкусите, мазохистишки выпоротые!- Почти уж утянула оглоблю караульщица, но тут переводяга не оплошал и, лишь почуяв ослабление пут, дернулся, что было мочи, подскочил и затекшими, но освобожденными руками успел-таки ухватиться за ускользающую 'соломинку', сымпровизировав с неподдающейся старушенцией нечто вроде качелей.
   Пока переводяга раскачивался на опрометчиво оставленной интимсервисом оглобле, ментонер по опробованной уж методе, безо всякого стеснения задействовал секретарикову металлокерамику, затем помог самому 'зубастику' сбросить впившиеся лыки. Пользуясь отвлечением охраны, по-прежнему не спрашиваясь, забрался по плечам послушного иноземца и ухватил конец узловатой пеньковой веревки, чуть ни сброшенной в яму зашедшейся в чувствах, экзальтированной Веркой. Оба, маскировочно замаранные глиноземом, вскарабкались наверх и, как предписано в науке воинской, зашли в тыл противника.
   -Ага! Попалась, старая!
   -Зашибу, натуралы непокорливые!- Не на ту напали ментонер с секретаришкой, последний, и вовсе неприученный к налетам-наскокам на никчемное с виду, пожилое население.
   -Э, э, бабуля, зачем тебе эта суковатая дуби-ина?
   -А чтоб выпорцев обрат в позорные ямы загонять!
   Мало, что окруженная, с тылу прижатая старушенция, вдохновившись веркиным примером, с тем большим пылом ринулась в наступление, не допуская даже мысли о возможности переговоров, тем паче - капитуляции.
   -Вот те, получай!
   Первому досталось секретаришке, который таращился на эку невидаль, на старуху с клюкой наперевес. Повезло, что под размашистый удар успел поднырнуть, а то бы претерпел всенепременный ущерб красоте, а так всего-то по горбу схлопотал; другой бы радовался, этот же - вновь огорчаться пусть и грубоватому со стороны местных женщин, но знаку внимания.
   -Уй-й!- некультурно взвыл (чему только заезжих джентльменов учат в ихних колледжах?) и пнул старушенцию, что тоже ни на пенни не отдавало благородными манерами, зато пришлось весьма кстати, а то ведь карга ветерану ментонерскому в палец впилась остатками кариеса, и затяжной прокус гарантировал гниение раны с проникающим заражением.
   -Бабушка, кто эти люди? И почему именно сегодня, в праздничный день, всем, почитай, подряд дяденькам приспичило обижать нашу семейку?! У-у-у!- заревел неокрепшим голосом для одних некстати, а на подмогу точно вовремя вернувшийся внучек и, размахивая отбитой четвертинкой кирпича, ринулся в гущу событий. Неизвестно, кто кого первым спихнул бы в яму, да только переводяга, не осилив подъем по скользкой, словно шлифованной жердине, не мудрствуя, воспользовался веревкой и вовремя выкарабкался на подмогу.
   -Вот те, пострел!- Полновесной, на какую лишь способен, щедростью отвесил юноше затрещину да, чтоб впустую руками не размахивать, пояснил для приобретения опыта:
   - Прежде чем вперед бросаться, по сторонам осмотрись!
   А потом, на веркины выкрутасы вдосталь наглядевшись да кое-что переняв, непедагогически оседлал пострела и ну отпускать щелбаны, не болезненные, отчего вдвойне обидные,- ох, и тяжко доставалась в Имках жизненная наука подрастающему поколению.
   Старуха взъярилась пуще прежнего - ринулась, дубиной размахивая, освобождать надежу на продление достославного рода.
   -У-у, зашибу растленца!
   А вот это уж никуда не годилось, ни в одни ворота не вписывалось (видать, проявилось семейное головотяпство) оставлять в тылах ментонера да иноземца, мало, что мстительно озлобленного, но и зарекомендовавшего себя запросто могущим лыки перегрызать.
   -Шась!- получила бабка подножку да растянулась, не дотянув до цели, лишь дубье шишковатое в переводягу метнула последней судорогой и то не прицельно, отбив мишени всего-навсего рудиментарный кобчик.
   -У-у, старая колдобина! Заполучи-ка щелчка за бабулю да за паскудное ее воспитание!- Щелкнул на этот раз внучка переводяга по носу так, что у того аж слезы обиды из глаз брызнули.- Ну, какого выкупного выплатишь, чтоб отпустил? Видел, как один проныра-пострел терся средь добытчиков, когда трофейные вещички перетряхивали, уж ни ты ли?
   -Да хоть все заберите, только бабулю не особенно ударяйте: у нее несварение с коликами, как чего жареного стрескает.- Не думал уж на волюшку вырваться пацаненок, а помышлял лишь побыстрей подрасти, чтоб отдубасить лживых взрослых дылд, от которых одни лишь неприятности, да деньжат из обманщиков вытрясти бабуле на платочек с василечками по оборочке.
   -Не вздумай, внучок, не отдавай супостатам научные ценности, через что жизть светла представится да образование! В люди выбьешься - станешь простофиль по интернету обкладывать да чихать на пользователей вирусами! За меня не переживай: мне от ворогов отбиться да вкусить кого не в тягость, а гимнастика поразмять косточки...
   -А-ам!- пыталась караульщица прокусить тряпье, предусмотрительно ментонером намотанное на запястье как от служебной, с неделю не кормленной собаки, но редкозубье подкачало - увязло в лохмотьях безвылазно.
   -Вяжем злыдню, а то по добру не отцепится!
   Секретаришка, живо обучившийся без переводов понимать сообщника, самоотверженно пытался бороться с когтистыми лапами, что запросто могло привести к нанесению травм в виде заразных царапин. В конце концов совладал - захлестнул, скрутил клешни лыковыми огрызками.
   -Значит так, имущество - в обмен на старушенцию, и чтоб без фокусов, а то знаю вашу братию - мигом сдернешь созывать на подмогу бандень недоростков!
   -Давно бы созвал, да разешь откликнутся: на вечевой площади товарищеское с заезжей командой побоище. Сам тоже, если бы не обидели, стал бы по подвалам ошиваться...
   Дяденька, а ножичка у вас, кстати, нету ли?
   -Будет тебе ножичек, дай только из Имок выбраться.
   -Все так говорите, обманщики взрослые. Никому нельзя верить в мире врунов и нечестных обещальников,- бубня под нос слова прозрения, отпущенный под залог бабули внучок, озираясь, ковырялся в темном углу, пока ни извлек на свет утихаренную ценность - разломанную надвое секретарикову шифровальную клавиатуру.
   -Вот, пожалуйста, ваше имущество, нате получите!- Брякнул пацан клавиатурку об грязевой пол и, пока старшие не остановили, нанес хрупкой на вид конструкции несколько ударов бетонным огрызком.
   -А ничего, нормально,- не стал даже на подзатыльники размениваться переводяга, словно находил действия подростка вполне уместными,- только клавки местами поосыпались - придется недостающее брать шкурами да мехом.- С многоопытным видом подмигнул ментонеру.
   -Эх, внучок, перетерпели бы гонения, а теперь что? Ведь я, дурища старая, думала пристроить тебя на курсы компьютерной грамоты - со принесенной-то техникой с руками оторвали бы. Специальность не ахти какая, но на кусок бутерброда с колбаской пожирнючее заработал бы... для хозяина да меня не забывал бы.- Завздыхала карга, заохала, умудрилась, по рукам повязанная, подолом утереть пареньку сопли и прочие огорчительные выделения - весьма опечалилось неполное семейство изъятию аппаратуры.
   -По столь решительному обращению с тонкой механикой прямая дорога внучку в подрывники-диверсанты. Военную профпрегодность определяю безошибочно: уж на что, а на предрасположение бойца к специальности глаз наметанный.- Поершил понурую голову подрастающей смене большедорожных сидельцев ментонер.- Так в точности чтоб и передали племенному совету ветеранское, служебное представление.
   -Ох, благодетель! Да почто меня, неразумную, лыком повязали?- я бы те в ножки бухнулась, невзирая на прострелы радикулитные!
   Слышал ли, оболтусина, какую протеже составляют люди уважаемые? Так мол и так скажем: подорванный ямской сиделец, девахой срамно без порток выпоротый да дряхлеющей старушенцией за палец вкушенный, самолично рекомендацию прописывает! Ох, заживем припеваючи - напропалую завлачим существование! А ну, пади в ноги меценатствующему благодетелю да проводи чин-чинарем дорожкой, мало топтаной, чтоб мастеровые, с дегустаций бодунных отошедшие, не приметили. Да клюку, дубину фамильную прихватить не запамятуйте!
   А мне,- шлепнулась старушенция, преполненная удовлетворения от столь удачно сложившихся обстоятельств, на костлявую, увы, пятую точку да ноги принялась лыком драным перематывать,- и взаправду, лучше быть повязанной. Потерплю уж ради светлого внучкова будущего, чтоб не подпортить родственную биографию нелояльностью. Кехе-кехе, до чего трухлява сделалась. Подкантуйте, касатики, поближе к огоньку, погреть промеж делом старые косточки, да на ус мотайте... кто ж руки спереди-то вяжет?! Ух, сынки, всему-то учить надо...
   И когда беглецы, в спешке покончив со сборами, заскрежетали отворяемой дверью, бравая старушенция в осознании исполненного пред потомством долга отвечала на прощание лишь заливистым храпом...
   -Вот, дяденьки, далее по этой тропочке нет ничегошеньки страшного, разве что силки медвежачьи под снегами замаскированы, да самострелы, лосей убойные, с острогами зазубренными взведены, а более ничегошеньки - не заплутаете.
   -А что, паренек, других путей-выходов из сих благодатных мест не имеется?
   Паренек после отзывчивого и заботливого отношения чуть ни сдружившийся с ветераном ментонерским, прильнул, обеспокоенный безопасностью, будто к отцовскому камуфляжу.
   -Нет, туда нельзя, дяденька: уж если не споймают, то подорвут. Наши ведь мастера-пиротехники самые передовые в уезде околоточном по 'капсоревнованиям'.
   -Это известно, потому в соответствующие кадры тебе, пострел, рекомендация дадена: в нынешние времена иметь подходящую, востребованную профессию - самое надежное обеспечение будущего... Нам бы карту с минными полями для ориентации на местности, а?
   -Эх, дяденька, были б у меня картишки, разве я в казино подгулявших дегустаторов опосля получки ни обыгрывал бы...
   -Ф-р-р-р, иго-го - заржало конями, из-за руинного угла пред компанией беглецов, важно вырулив санями, предстал мужичища в тулупище с заиндевелой бляхой на груди и незастывающим матом на устах:
   -Ага! Вот где шляешься, мордень иноземная! Ну и сколько можно тебя ждать?! Караван ушел - догонять надобно, тудыть твою сюдыть!..
   -О-о, Вшир-ли-мы-рдь-ево!
   -Якши, морда несуразная, у нас, коль втридорога, то без обману! Это ж понимать надо, а то 'вуатюров' назаказывают, сами же шасть с девками баловать по услугам интим-сервиса - поди сыщи тя, похотливую прохвостину!- Постарался ямцкой таксер напустить вид как можно более предосудительный.- Жду-жду, от таких-сяких - народ соврать не даст - наивыгоднейших рейсов отнекиваюсь! Прямо сейчас, на месте подряжали гнать за каким-то Бертою - а я в отказ!- Мужик попытался гордо скрестить руки, но тучность да обширное тулупье не позволили.- С этим делом строго - без аванса шиш вам, а не вызов.
   Прощевайся со приятелями и двигаем, а то конвой когда мимо проснежил - догоним ли?
   -Чего раскомандовался, не видишь: мы с протектором не разлей вода, без малого почти закадычники!
   -А лицензия на извоз у тебя выправлена?
   Точно сговорившись, насели с двух сторон на повинного лишь в излишней обязательности извозчика переводяга с ментонером.
   -'Их бин' ямцхой таксер!- Гордо как щит в ответ на претензии продемонстрировали оттертую бляху.- 'Ах бен манер либер песенджир!'- Ткнул таксер в секретаришку пальчищем диаметром со стародавнюю - когда колбасу из мяса крутили - краковскую, такого же цвета, но не запаха.- А коль в попутчики набиваетесь, то чего ж ни извести, но каждого за отдельную таксу, а прилипалов в сани вуатюрные не пущаем: дармового перегрузу для коней не полагается,- у меня строго!
   -А ну-ка дыхни в трубочку и прогуляйся-ка с закрытыми глазами вот по этой прямой ли-ни-и!- Не собирался идти на поводу таксерного произвола ветеран ментонерский, тем более, когда уважительно лупоглазенький чужой внучок пялился.
   -Пока будем по линии гонять - заново переповяжут лыками! Тебе, может, в кайф, а я знакомиться с Буртами не в настроении.- Капитулянтски зашуровал переводяга в мешке с присвоенными подвальными ценностями.
   -Чего уж сразу - в трубочку. Я ведь припомнил, начальник, как вы на ямскую стоянку совались со непрошенными порядками...
   -И навел бы, если бы не начальство!
   -Так что ж, я не против, навели бы, конечно... если бы успели до увольнения...
   Садитесь, гм... присаживайтесь, чего уж, только прилипалу с мешком не повезу: личина уж больно знакомая - все-то норовит примазаться, что б на халяву да с ветерочечком. А то, что нагрузка на дышло, сами понимаете, перерасход топлива - это никого не волнует,- бомбись, как знаешь...
   -Так я не против, раскошелюсь...- готов был тряхнуть трофейной мощной переводяга, но вовремя спохватился,- ... по приезду, когда в 'Бульгонскую' доставишь. Протектор не просто рассчитается - озолотит тебя, сквалыгу, если захочет... в том смысле, имею в виду - если заслужишь.
   -Видишь, и-ме-ешь, а платить на потом откладываешь?
   -Ну и жадюга! Не стану впредь протекторов в твои раздолбанные сани запихивать - других полно...
   -Славно, на том и порешили: ищи другие 'вуатюры', а нам лясы точить некогда - счетчик тикает. Садись, морда интуристская, чего переминаешься? Боишься снегу занести, так вон веник привязанный - отряхнись, как положено всяк воспитанному 'песенджиру',- присылают неучей, извозить невеж замучаешься...
   В процессе торга переводяга опасливо озирался окрест да чутко прислушивался и хоть кроме нарастающих кровожадных воплей сотни глоток да топота, будто массово приближающейся погони, ничего тревожного не уловил, решил судьбинушку лишний раз не испытывать.
   -А, ладно! Опять за всех расплачивайся! Не имею права бросить босса в сложный момент биографии: куда без квалифицированного специалиста совладать с контейнерами? Получи, куркуль проглотный, палантин тончайшей крысиной выделки,- сносу нет!- Извлек серое, таксеру с жадных глаз показавшееся серебристым, коряво сметанное, местами погрызенное меховое покрывало и щедро швырнул на сани.
   -А ни синтетика ли поддельная?- Ямцкой даже торопиться позабыл от алчности, придирчиво заперебирал шкурки пальцами да на зубок пробовал, пока ни успокоился на счет возможной контрафакции.- Вроде производство натуральное.
   -Натура-альное? Натуральнее не бывает! Производителями сего меха нас на завтрак кормили, до отвала...
   -Так и есть - паек-то позабыли...
   -Я сейчас, дяденьки, принесу, а заодно и задачку подскажете, как решить интегральну-ую...- Скрылся в зеве подвала старательный паренек.
   -Интегра-альную?- Почесал в затылке ментонер.- Ты как, просекаешь, а то я лишь - дифференциал, развал, схождение?..- Очень уж не хотелось в грязь лицом удариться пред воспитуемой молодью ветерану.
   -До образовательной реформы как орешки щелкал, только в памяти восстановить...- что-то силился припомнить переводяга, но, по-видимому, без особого успеха.
   -Ну и сколько будет семью восемь?
   -М-м...
   -То-то, не до науки сейчас, не до учебников...- Завидев паренька с завтраком да с тоскливого, сиреневого цвета книжицей, ментонер вослед за прочими спутниками быстренько сиганул на сани.
   -В другой раз задачки порешаем, сейчас некогда.
   -Да я уж перерешал.- Пацаненку больше внимание ценно, чем подсказки требовались.- Возьмите на дорожку, дяденька, чтобы скучно не было.- Сунул книжицу в ментонеровы руки, тушку - в переводягины.- Подкармливайтесь на здоровье.
   -Это ж надо, видать, в гору пошли имки, жиру-уют.- Покосился не на книжку, конечно же, таксер.- Н-но, каурые!
   Разномастная, вопреки призывному обращению, тройка мотанула сперва вразнобой и налево, потом - вразброд и назад, уж в третий напряг - слаженно, прямо, невзирая на опасности и вероятные погони, по основной магистрали, оставляя позади пытливого юношу с не осуществленными пока мечтами в застывшем взоре лупоглазеньком.
   Сани, мало что с подстилкой из наисвежайшей, с сенным запашком соломки, а теперь под крысиным пологом (пяток минут назад эдакий комфорт представился бы пустой фантазией) уверенно набирали обороты счетчика, а что встречные забулдыги, по вполне оправдательной причине опаздывающие на 'концерт', как ни торопились, но не отказывали себе в удовольствии во след поулюлюкать, снежок, а то мерзость какую вдогон метнуть, так то не к расстройству, ведь не со зла чудили - от чистой зависти, с материальной невозможности шикануть таксотройкой на глазах пешеходного простонародья...
   -Э-эх!
   -Н-но, залетныя!
   -На большак, на большак скорее надо, конвой караванный встреним... не разминуться бы.
   -Чтоб потом с караванщиками делиться контейнерными богатствами? Скор ты протекторовым имуществом распоряжаться, как я погляжу!
   -А что, и скор. Пока от патрона одни убытки терпим: подчиненных в дезертиры законтрактовали - это раз, ствола при себе более нет - два, потери в обмундировании имеются - уже три...
   -Да, с последним согласен.- Переводяга печально глянул на модернизированные, без обшлагов уж рукава некогда вызывающего гардероба и, в надежде компенсировать оборванность, нырнул с головой в набитый богатствами мешок, сноровисто покопавшись да смачно чихнув, выудил кем только и чем ни битую, зато с алым как зад у макаки верхом папаху. Собрался было примерить, но забраковал. Ментонер же ветеранский, ревниво следивший за беспардонным распоряжением совместно, считай, нажитым имуществом, мобилизовав давненько не используемое чувство такта, намекнул, насколько мог, прозрачнее:
   -Кх, вообще-то, головной убор уставного покроя больше обер-офицерскому составу подходит, чем унтеру толмаческого корпуса.
   -Да, пожалуйста, я не как некоторые, не жадный.
   Нюхнул зачем-то напоследок папаху сомнительного облезлого меха переводяга, вновь на сей раз коротко чихнул и с позволяемой неровностью дорогой торжественностью со второй попытки водрузил на подобающее место.
   -Вот это дело, будто вновь в строю! Держи взамен книжицу, на досуге задачки пощелкаешь,- вещь полезная - бумага мягкая.
   -Бум!- меж обменом подарками отбил ментонер сучковатой бабулиной клюкой очередную брошенную в адрес таксосаней ледяшку ли, ком ли мерзлой гадости.
   -Подбавить газа! А ты переведи патрону, если дорога путем пойдет, скоро доставим его в целости,- поерзал выпоротым задом и поморщился командир ментонерский,- да в относительной сохранности, как подряжались. Только долю увеличить бы надо, а то папаха - хорошо, а вот за ствол из жалования вычитать станут... год, а то два.
   -Ты на батюшку протектора еще виру за развалившийся БТР навесь! На вас, поживиться желающих, никаких перебросок контейнерных не напасешься. А ну, возвращай папаху, 'отдавай-ка родимую в зад', слыхал, небось, как в народной песне сказывается!
   -Сиди-и,- осадил ментонер приятеля,- чего взъерепенился? По БТР никаких претензий: от боевых потерь техники ни страховки нет, ни гарантии - штука на марше неизбежная,- кто на мины не наскакивал? А вот пистоль, в лизинг выданный, за собственные сбережения снаряженный, осечку лишь на каждом третьем патроне давал, при том, что каждый второй с отсыревшим капсюлем да трижды при хранении просроченный.
   -Пистоль, не спорю, хорош... был, но босс тут не при чем. Персону в одном количестве рядились доставить по указанному адресу, а что вышло? Теперь кормилец убытки подсчитывает - сосчитать не может. Вишь, дергается, на месте не сидится, должно, от переживаний.
   Несмотря на мягкость соломки, ментонеру тоже не сиделось, неприхотливый ветеран то и дело пытался поудобней пристроить особо пострадавшую в вынужденном заточении часть тела.
   -Какие ж убытки у загнипийца? Все при нем, даже фуфайка дареная, хоть и изорвал... полог трофейный для мягкости подстилает, неженка. Другой, будь на его месте, в ус не дул - радовался.
   -Фуфайка! Какая фуфа-айка? Да кормилец контейнерами одной левой ворочает, как захочет, а ты про ватники драные!.. Стрелка забита - понимать надо. А теперь чего делать прикажешь? Неустойку отстегивать - никаких стволов вкупе с БТР не напасешься.
   -Это ты напраслину гонишь: стволом да в надежных руках, как 'градом', многое покрыть можно,- строго безапелляционно заявил ментонер, нежно поглаживая вверенное бабулей, ублюдочного вида сучковатое оружие, коим, отчасти подтверждая сказанное, по ходу накрепко отшиб желание за сани цепляться у пары-другой имок, решивших то ли на шармачка прокатиться, то ли, за безнадежным опозданием на развлекательное мероприятие, тормознуть транспорт для поживы.
   -Плотно заселен райончик - до большака нападений с наскоками натерпимся, да на большаке... мы же не на транспорте силового ведомства. А вообще-то, места знатные, приветливые, народ уравновешенный, порою даже обстоятельный, не только о себе думает - о пользе общему делу печется.- С тонким знанием специалиста осмотрел ментонер, нет ли на дубине повреждений от соприкосновения с агрессивными попытчиками за чужой счет счастьица.
   -Сюда бы участковым загреметь взамен выхода на пенсию, но это ж сколько мздишки начальству поднести требуется... тц, тудыть их коромысло.
   -Большак, бронетранспортер... не боись, начальничек, домчим в лучшем виде, главное - не заплутать, к каравану поспеть причепиться. Да ведь, как назло, знаки дорожные непонятные, вон кобыла вверх копытами намалевана, а вроде туда требовательно.
   -Вот и правь в этом направлении!- сполна оплативший проезд переводяга обнаглел, стал маршрут указывать.
   -Ну уж нет, потом на месяц в ремонт становиться, мне беззаработный простой не нужен. Вот если бы на знаке мешочник, на тебя смахивающий, вверх тормашками изображался - другое дело. Хорошо бы, начальник, кого на разведку послать, хотя бы платника - глядишь, сойдет за мерина. Коль вверх тормашками не скопытится, то, станется: кони проскочат и мы с ними. А?
   -По нынешней тактической ситуации подразделение должно быть в полной боевой готовности, даже переводяга, о лошадях уж помолчу - правь в объезд!..
  
   Плотно утопанная снеговая трасса быстро сменилась торным путем, а тот - запорошенной, двуполозьевой колеей, что, как ни вилась меж развалин, но, похоже, не думала сворачивать прочь в сторону от докучливой, приставучей цивилизации. Наконец, блочные завалы уступили место трогательно разрытым мусорным холмикам, заматерелые ели сменились кокетливыми елочками, а дальше - робким березнячком. Колея, словно от радостной встречи с новенькими, свеженькими ландшафтами, ох, завиляла-заплутала. Когда же болтанка довела пассажиров до тошнотворного головокружения, тем неожиданнее, прямо-таки точно из раскрученной пращи, выпулило тройку на долгожданный, белоснежный простор, в натуральное 'молоко' мимо 'яблочка'. Плутание в лабиринтах неизвестности, вопреки нытью скептиков, не привело к 'заблуждению'.
   -Большак - не большак? Вроде не похож...
   Ух ты! Гляди, кормилец - на хранилище, кажись, вынесло? Эка ширь, эка гладь да Божья благодать, так бы, кажется, и одел окрест берега мрамором розовых тонов с балюстрадами!
   -Большак, хранилище - скажете тоже, переть до тудова о-го-го сколь. Неверно сориентировали, эх, начальнички! Так и втолкуй мордени заграничной, чтоб подумывал об доплате, потому как всякие непутевые блатники объезд заказали.
   Переводяга не преминул воспользоваться возможностью просветить протектора на счет окрест лежащих достопримечательностей:
   -Так что, мистер заморский гость, это пока не хранилище, катись оно, чего там интересного? Зато скоро выберемся на цивилизованную дорогу, какие на западе именуются автобанами. Но, выпади на автобанах вершок снега, мигом объявляется национальная катастрофа всенародного масштаба вкупе с дефолтами, мы же со снежной напастью научились достойно бороться...
   Секретаришка, в общем-то, напрочь лишенный чувствительности, когда дело касалось чужих седалищ, а не собственного, с непривычки ерзал, стараясь расположиться покомфортней. Меж неустроенностью, не забывал почаще оглядываться: беспокоился, как бы ротозеи-спутники ни проворонили погоню во главе с самим Бертой, а то с кем поодиознее. В экскурс по достопримечательностям явно не вникал, но счел неудобным показаться высокомерным снобом хотя бы на время совместного, недлительного, как надеялся, путешествия, а потому снизошел поинтересоваться:
   -И кто побеждает в борьбе?
   -Мы, конечно, иначе чего было рассказывать? Видите, катим по сей напасти, ветер в ушах свистит, и ничегошеньки не приключается.- Позабыл гид поплевать через левое плечо.- А скорость-то какая, при всего-то трех лошадиных силах! Очень экономичный, экологически чистый вид транспорта - ноль литровок бензина на полста с гаком верст!
   Одновременно, точно по команде, пара пристяжных кобыл задрала хвосты. Кормили лошадок, видать, прелым гнильем, а не сенцом с золотистой соломкой, потому бедолагам как-то не до пиетета перед иноземщиной, невмоготу следовать приличным манерам - на скаку да сдерживаться.
   -Не беспокойтесь, протектор, у транспорта даже выхлоп вполне экологически безвредный; наоборот, вдыхайте полной грудью, это же натуральный продукт скотоводческого производства.- И пока 'протектор', вытаращив глаза на задержке дыхания, соображал, чем отфильтровать отравляющие вещества, экскурсовод пенял вознице:
   -Эка раззява, чего позоришь транспортное средство, не печешься о имидже родного сервиса?! И вообще, босс велел хода прибавить, а то зябко становится.
   -Ход не нравится?! Будут шаромыжники экипаж охаивать! А вот сейчас за шиворот - да в сугробище! Чеши пешедралом! Коль на десятой версте не околеешь - разогреешься! А за транспорт не боись: техосмотр проходил, метановыхлоп проверили - соответствует норме.
   -Полный порядок, протектор, сейчас подбавим скорости - полетим как рангу 'птицы-тройки' бессмертным классиком предписано!- Переводяге представилось весьма сподручным в безобшлаговых рукавах изобразить полет невиданного, но уже ощипанного пернатого.
   От вдыхания галлюциногенного метана иноземца подневольно чуть ли ни затянуло во внезапно распахнувшийся мир сюрреализма, с размахивающим тощими руками, приподнявшимся над болтающимися санями переводчиком, однако, вовремя себя одернув, сконцентрировал секретаришка внимание на конкретике и мигом отыскал повод для придирок:
   -Что это за бетонные зубочистки торчат из-под снега, наследие милитаризма в области ракетных технологий, а-а?- Проницательно прищурившись, пожурил проныра переводягу, что явно пытался за пустой болтовней скрыть агрессивные намерения прежней супердержавы.
   -Не, осколки милитаризма потом покажу, можете даже на Гарбате по дешевке секретные планы приобрести - имеется закоулок с выносными лотками распродажных штабистов, а это дело посерьезней - недочеты строителей.
   В одну мятежную зиму снегу на мост навалило, да, вдобавок, бронетехнику вывели по заведенной традиции помочь парламенту решить спорные вопросы о пэррезидентских полномочиях. С людей-то, как с гусей вода, а железобетон не выдюжил, но некоторые опоры уцелели. Мужички пытались, было, приподнять пролеты аки атланты доморощенные да восстановить транспортную артерию, но финансирование перенацелили...
   -О-у, да-да, это случай с появлением сотенки ваших лишних миллиардиев в некоем городском банчке, что, впрочем, не спасло банкротов от финансового краха с разорением.- Кривой ухмылкой осклабился секретаришка, припоминая некоторые из гораздо более удачно складывавшихся миссий, чем нынешняя.- Да, очень приятно. Но, все равно, сваи необходимо демонтировать и разрезать, а то вдруг вздумаете переоснастить обломки в стратегические локаторы. Мы пришлем специальные ножницы... и счет за эксплуатацию... за обучение персонала, за доставку, страховки, перелеты, неустойки... Да-а - за консультации! О-у, непременно, а то без платных советов от рук отобьетесь, чего недоброго.
   -За подсказку, протектор, особое спасибочко! Ведь точно - непорядок, ландшафтный диссонанс - чего на просторе торчать обгрызенным сваям? Вот, что значит свежий глаз, незамыленный.
  
   Гладь замерзшей реки, на которую из холмистого перелеска вышвырнуло тройку, не таит, казалось, никаких опасностей, кроме, разве что, неприятностей с наметенными торосами да припорошенными снежком промоинами.
   Беспокоен люд тоже не оставался в стороне от преобразования природы, отмечая деятельное присутствие выдолбленными любителями 'моржевания' да заброшенными иорданями, а то просто пакостями в виде воткнутого в сугробы дреколья. И то ведь, не позволять же заезжим саночникам вольготно вояжировать. Но ямской таксер, не забивая мелочными препонами голову, волю потешил душеньку да расстарался - пассажиры вытаращились да вцепились, кто в кого да куда горазд, чтоб с саней не смело да в придорожные напасти не сбросило. Газовал, пока теплилась надежда примазаться к караванному конвою, на всю мощь, на полные коняшкины силушки и крепость желудочную, дабы во красе блеснуть, воочию продемонстрировать, на что способен трехлошадный двигатель внутреннего переваривания!
   -Если вас, сэр-протектор, опоры интересуют, то впереди по курсу замаячил мост действующий, по недогляду сторонников укрепления пэррезидентской власти оставшийся целым. Каков красавец! Подпереть бы архитектуру капителями дорического ордера да пилястрами обвешать - загляденье, взгляд бы не оторвали. А то стоит голо-бетонное чудище урбанистским чучелом... Хотя,- взыскательно прищурил в критическом взоре наметанный глаз переводяга,- очень даже ничего, в манере борьбы за аскетизм на уровне утилитарного модерна. Как считаете, мог бы сей шедевр зодчества украсить одну из загнипийских столиц?
   -Я думаю, что реликт прежних тоталитарных времен несомненно необходимо уничтожить. Ни к чему сохранять напоминание об одиозном прошлом, ведь давно уже изобретены паромные переправы. Напомните к случаю - замолвлю словечко, чтобы по сходной цене продали современный колесный пароход, плюс страховка, гранты на обучение кадров, транспортировка, неустойка, проценты... Тогда установится полный порядок - пошагаете в ногу с дозволенным прогрессом. А чтобы не тратиться на взрывные работы, на мосту необходимо расширить полномочия приемника пэррезидента еще шире, ведь не всю же пригодную для разгона парламентов бронетехнику расплавили на импорт металла?
   -А то как же. Не думайте, что на подорванном БТР броневойска прикончились! Кроме того, завидными темпами на подножном корму возрождается кавалерия, артиллерия имеется - салюты в честь тезоименитства каждый год фейверкают...
   -Бабах!- вздыбившийся столб снега завалил ту часть саней, где секретаришка все-то понапрасну поудобнее обустраивался, а переводяга напропалую раскрывал государственные секреты чередом с военными тайнами.
   -Видите, достопримечательность натуральная, без обмана, впору щупать да на зуб пробовать.- Вопреки рекомендации к употреблению переводяга принялся старательно стряхивать снег с оглушенного клиента.
   -Большак,- прокомментировал экстренное торможение таксер, натягивая, что есть сил, поводья.
   -Под охраной, как положено, кхр!- аж крякнул от удовлетворения исправной службой ветеран ментонерский.
   -А раз так, замолви словечко, чего своих шугают - впустую бомбежками балуют? На счет каравана разузнай...
   -Свои не мои, это альмеговцы - им боеприпас израсходовать, что те подпругу подтянуть. К мосту, вообще, имеют право не допустить, потому - объект большедорожного значения, связующая артерия. Пристрелят за не понюх,- сплюнул ментонер с многозначительным видом,- коли начнем ерепениться. Правильно, между прочим, сделают: очень даже, если со стороны присмотреться, транспорт подозрителен.
   -А че, тройка не хуже других - и крыла от 'мусорника', и шашечки, и бляха.- Протер заляпанную медяшку засаленной рукавицей таксер да осмотрелся, нет ли на санях беспорядка, все ли перечисленные атрибуты присутствуют в наличии?
   -Согласно принятой на вооружение инструкции по терроризму, следует вступить в переговоры. Хорошо, что специалист языком молоть имеется. Эй, переводяга, чего перестал верещать по-иноземному, барские бабки, что ль, пересчитываешь?
   -Не, я альмеговским языком не владею - ляпну чего ни попадя, а коль боеприпасов не берегут - вряд ли станут вникать в смыл сказанного... Как бы неприятности ни приключились на международном уровне, без переводчика-то.
   -Для неприятностей охрана и поставлена, будь по-другому, что от большака осталось бы?- Указал, не оглядываясь, куда-то за спину ментонер, где на снежной глади, в отдалении призрачно виднелись ранее осмотренные останки архитектурных достопримечательностей.
   -Вот-вот, на большак проскочить требовательно. Давайте, парламентарии, добазаривайтесь, а я поближе подъеду, по-тихому, гладишь, не заметят.
   -Не на тех напал, мордень ямская, хитрая, эти на вверенный объект даже в нощи, не средь бела дня, не допустят - дрессированная выучка. Отсель одна дорога - на хранилище прорываться надобно, под мостом на авось проскочить. Тут уж как на службе: не мы выбираем, а матушка судьбина влечет по пути, чреватому злоключениями, а то и заключениями, тьфу-тьфу...
   Переводяга, раз в переговорщики не ходок, патрона предупреди, не робкого, кажись, десятка, но чтоб знал: могут выйти осложнения с безответной перестрелкой. На счет оплаты словцо невзначай вставь: за 'боевые' прибавить не мешало бы - под огнем ведь ходим.
   -Конечно,- согласился размякший в финансовом плане ввиду предстоящих 'перестрелочных' напастей переводяга,- надбавит, никуда не денется. Небось, не слепой, видит, как радеем, живота не жалеючи, за ради сохранения шкуры иноземной. У, прилетают вражины на нашу голову...
   Ерзающий секретаришка без путаного объяснения словоохотливого переводчика в который раз убедился: легкого пути на станцию 'Бульгонскую' не предвидится, а остававшиеся на сей счет робкие сомнения мигом развеяло ненавязчивое посвистывание поверх саней, увы, вовсе не местных морозостойких пташек семейства снегириных-воробьиных.
   -Тешатся альмеговцы. Им-то что, за несданные гильзы не отчитывайся, за перерасстрел не штрафуют, патроны выдают пачками - не под штучную роспись.- С запозданием пригнулся ментонер, что оставалось проворности в скрипнувшем позвоночнике. Сняв, придирчиво осмотрел папаху и среди проплешин обнаружил явно недавно прибавившееся отверстие. Нюхнул папаху для проверки - пахнет тухлятиной, значит - свежее, просунул в дыру палец и продемонстрировал застывшему в немом недоумении секретаришке.
   -Если бы на полвершка ниже, то... Да постой, чудила!- Лишь понапрасну вырвал клок из фуфайки - в инстинкте самосохранения метнувшегося в сугроб интуристишку даже собачья цепь не удержала бы.
   -Без паники! Сидеть и не рыпаться - это пока игрушки. Но как бы не перешли на крупный калибр.- Ветеран ментонерский в рисковый момент экспедиции принял не только командование, но и проявил инициативу, сиганув с саней да приветственно замахав папахой с примеченным снайпером 'макакозадым' верхом.
   -Ребята, мы ж свои! Диверсантов на борту не имеем. В наличии один загнипиец, может и засланный, но коллективом характеризуется положительно, парень надежный,- а оружье только холодное!- Продемонстрировал клюку-суковатку, на всякий случай постучав об облучок, но вместо подтверждающего глухого звука тот возьми да предательски звякни.
   -Вот напасть не ко времени...- выругался ментонер в полголоса.- Нам бы проехать, а потом ни мы вас не слыхивали, ни вы нас не видывали! А!?
   Во, отлично!
   Первый номер расчета, грузи гостя в сани, второй номер, врубай форсаж двигателям: видишь - подзывают.
   -А если подманивают?- Скептически настроенный таксер едва прищелкнул вожжами.- Содрать бы вперед на амортизационные фонды, продырявят ведь технику, а запчасти нынче на вес цветного металла,- бурчал, недовольный заниженной таксой да благотворительными, почитай, тарифами.
   Не по сезону обряженный в болотно-зеленого цвета маскировочный зипун альмеговец, тучно перегнувшись через перила, сквозь прорези черной маски пристально уставился на подкатившие сани. Затем с моста деловито спустили конец парашютной стропы с привязанным против ветра, явно больше среднего калибра глушителем. Неприступный охранник вновь ожег ездоков рентгенистым взглядом и коротко рявкнул:
   -Мзду!
   У переводяги дух перехватило, но тут же наружу выпустило, однако недосуг принюхиваться к вырвавшемуся на волю дуновению...
   -Сейчас, это мы мигом.- Засуетился, спрыгнув с саней, забегал вокруг, вытрясая из трофейного мешка усеянную останками компьютерной клавиатурки рухлядь. Противу стараний мелочь лишь да отчаянное рванье подворачивалось под руку, однако хват-взяткодатель недолго пребывал в растерянности.
   -Вот, специально охранному персоналу предназначено! Для себя сберегал, но вам на неусыпном дежурстве, конечно же, нужнее - палантин 'Серые ночи' называется.- Сдернул с саней мышастый полог да аккурат к рекламе обнаружил посередке подгнившую за небрежностью хранения прореху.
   -А-а?
   -А-а! Работает по принципу пончо из пампасов: набрасывается поверх зипуна, и не одна собака от вымахавшей больше средних размеров крыски не отличит. Натуральная маскировка получается. Руки не заняты, размерчик с запасом.- Незамедлительно продемонстрировал окрыленный вдохновением манекенщик-пропагандист преимущества пусть и пастушьего, но иноземного покроя платья - заскакал, размахивая ручищами на манер залетного Бэтмэна.- Хоть пулемет с бомбометом прячь. Штучная работа, тончайшая выделка. Уф!- Наскакавшись да упарившись от рекламной деятельности, привязал, ни дать ни взять - коммивояжер, дрожащими руками подношение, что стремглав упорхнуло ввысь.
   -Вира, вира помалу!- Ямской таксер подобострастно примазался к подношеньицу.- Господин регулировщик, нельзя ли на большак проскочить соизволением вашей милости? Саночки вон там,- заискивал истончившимся голосом, указывая на обрывистый, заснеженный откос, на порядок преувеличивая физические возможности пассажиров,- наверх перетянули бы и лошадушек...
   -На большак пущать не велено!- безапелляционно-грозно заявил оставшийся вроде довольным палантиновым пончо мздоимец.- Проваливай, а не то...- с краткими словами прощального приветствия потряс в воздухе сжатой мощной дланью поясной бомбой.
   -Но! Но-о!- Судорожно защелкал вожжами ямской таксер - застоявшиеся за человечьим мельтешением лошадушки с места будто брызнули. Переговорщик в макакозадом головном уборе да данник, цацкающийся с мешочным имуществом, едва успели сигануть на сани, столь споро понеслась тройка в карьер под мост, а затем - по распахнувшемуся неоглядному снежному простору.
  
   -Вот оно, Хранилище! Ширь! Гладь! Простор и вдохновение. Небось, в Загнипах, сэр протектор, эдакого приволья не осталось - урды с дурками заполонили территорию. Ничего, у нас вдосталь упивайтесь безоглядным раздольем и свободой...
   'Хранилище? Где? Вот это? А разговоров-то...'.- Секретаришка, грешным делом, чуть ни напраслину возводящий на коварных ворликов, схоронивших тайные сокровища, успокоился. Сомнения легко разрешились к обоюдному удовольствию.- Теперь понятно, какое у ворликов хранилище, это где нет ничего, кроме льда и снега - замерзшей воды. Таким добром пускай владеют. В крайнем случае, если станут нос задирать, организуем экстренный сброс сточных вод с тринитротолуолом диоксида натриевой кислоты, вот тогда попляшут - живо заткнут задранные носярники!'- мстительно в напускной пренебрежительности насупился секретаришка на чужые богатства и ничегошеньки переводяге не отвечал. А тому посторонних восторгов вовсе не требовалось: мысленно представлял, как розовые мраморы по отдаленным берегам живописно смотрелись бы колоннадами да сводами речного вокзала, прогнувшимися на плечах грудастых, статных кариатид.
   Тройка не бренчала в скупку металла сданными, предательскими бубенцами, не тренькала, по столь же уважительной причине, заливистыми колокольцами, а лишь зловеще клокотала лошадиным храпом да хрустела топотом. И то ведь без предупреждающих эффектов куда как способнее сокрыто да внезапно наскочить из-за поворота, чтоб как грязь брызнули в разные стороны пешеходы валенкостопные!
   -Эх, удовольствия!- Заломил треух набекрень ямской таксер и ну вожжами крупы разномастным 'каурым' охаживать да хлыстом из шкур морозец выхлестывать. А тем лишь подавай хозяйского внимания - припустили пуще прежнего, оставляя за давно нечесаными, загаженными хвостищами тучи снеговой пыли.
   -Щас бы по сто пятьде-еся-ат перва-ачика,- мечтательно, нараспев высказал не только сугубо личное пожелание ветеранский ментонер. Грубая служба да грязная работа по той же специальности не смогли полностью вытравить тонкую поэтику из чувствительной к прекрасному души, хоть и заложила по тому же адресу предостаточно, саперной лопатой не выгребешь, негативного.
   Прочие 'троечники', в лице переводяги, взглотнули от инстинктивно подкатившей из глубин организма неотступной надобности.
   -Дзинь-дзинь-дзинь - ни на что не намекая, но призывно постучалась бабкина суковатка по предательски зазвякавшему облучку.
   -Ох, давненько такие веселые 'песенджиры' не попадались! Да-а, тц... Думал потребить после рейса... от простуды лекарство, но, видать, судьба - с приличными людьми оприходовать...
   Ширь да гладь снежного простора не таила и таить не могла никакой опасности. Ни что, казалось, не помешает резвому поскоку гривастых коников да разухарившемуся кучеру.
   -Эх-ма, пропадай моя телега! Фьють, залетныя!- гикнул ямцкой таксер и извлек из-под облучка заветный штоф, взболтнул, как следует.- За вожжами - не за баранкой, прав, чай, не лишат...- гикнул другой раз для прочистки глотки заодно с голосовыми связками. Не выпуская вожжевого управления, долбанул дозу, что кобылищу с копыт повалила бы, а остатки препоручил ментонеру, поощрив за весьма к месту пришедшуюся лирику.- Смак! По снежку да по морозцу, а там, глядишь, на большак в подходящем месте вырулим - караван конвойный упредим. Доставим интуристскую морду - пить-гулять седьмицу, не менее!- внес лепту возница в мажорные настроения общества, чутко уловив отраду момента, после принятого.
   Сколько уж планов порушила с извечного бодуна вздорным нравом Ворликия, но не отучила блудных сынишек ли, дочурок от неустанного, мечтательного строительства.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 7.
  
   В период экспромтного 'обуревания' прячьтесь заранее.
  
  
   -'Кыиу'! 'Кыиу'! Ответьте оператору! 'Кыиу'!
   -Куда там, хлебанули ребятки - когда теперь оклемаются. Помнится, случилась на Поясе схлестка с унгусами, у-у! Оперативников теперь в те края калачом не заманить.
   -Нашли, что вспоминать, это же история. Из курса этнографии не припомню, даже в 'Родоплеменном планшете' не найти, думается, унгусскую народность,- не совсем вежливо, но с научным подходом к использованию отрывков недополученных знаний притормозил пожилого конфедерата отчисленный кадет.
   -Унгусы? Кто такай? Нам не сообщить.
   -Мой слышать от бабушка, этот до нас быть. Дедушка с ним трубка мира отбирать.
   -Какие унгусы, выдумаете тоже? Не знаю, ни разу не встречала.
   -Говорю ведь: схлестка случилась. Где ж их встретить?- прячутся. Но если интерес имеется, то в лупу, конечно, разыскать возможно. А тебе, юн человек, надобно знать, что вспоминать требовательно именно историю, от того уму польза, разуму интерес да предкам почтение, но главное - вреда меньше будущему, которое по науке, мало что хрупко, но и многовариантно. Вам, уборщику выше средней квалификации, (а ниже разрядность оформить лицу с начальным отчисленным образованием запрещено циркулярами) по статуту надлежит думать, прежде чем отпускать чреватые замечания в адрес старших по должности.- Конфедерат многозначительно, но вовсе не обиженно насупился и вновь нацелил внимание на действия оператора.
   -'Кыиу'! 'Кыиу'! Доложите обстановку. Оператор на связи. 'Кыиу'!
   -Вот заладил. Сейчас тебе и отозвались. Дай хлопцам в чувства прийти.
   -Действительно, хамство форменное. Где вас обучали чуткости в работе с кадрами? Тоже мне, унгус выискался!- дамочка из администрации, раскрасневшаяся от болельщицких переживаний, с блеском азарта в глазах, вознегодовала на операторское жестокосердие. Тираду же произнесла с невольно вырвавшимися интонациями трепета в голосе - присутствующие невольно подтянулись да приосанились, даже, показалось, далекий, невесть чем припорошенный хитповский десант, вздрогнув, проявил признаки жизненной стойкости.- Мужчины приведут себя в порядок и ответят...
   -Координатор Зелено-синей зоны вызывает оператора. Оператора вызывает координа...
   -Оператор на связи, давно уже...
   -Доложите о степени готовности опергруппы хитпых. Присутствует ли, вообще, таковая при ближайшем рассмотрении?
   -Из беспристрастного анализа обстановки явствует: у поименованной группы наличествует полное отсутствие какой-либо готовности,- витиевато, но, как представилось, мстительно и предельно точно доложился оператор.- Я все-таки остаюсь при мнении: кроме специалистов-строителей да бурлаков в сезон навигации - прочим хитпым в Ворликии делать абсолютно нечего. Учитывая сложившуюся обстановку, предлагаю отменить мероприятия 'по обмену' как чисто формализованные и, ввиду туманной ситуации, рекомендую осуществить первоначальный план, включающий посылку опергруппы онголо-отар по легенде ордынского баскачества.
   -Оператор, по большому счету, вы - всего лишь работник коммутатора, вот если займете мое место, тогда направо и налево рассыпайте рекомендации, а пока обеспечьте контакт с опергруппой.
   -Связь с хитпыми неустойчива - ждите.
   'Кыиу'. 'Кыиу',- завел оператор старую шарманку, и согласно его собственным, но вопреки оптимистическим ожиданиям собравшихся в зале любопытствующих, на экране замерцала лишь прежняя сплошь безотрадная картина.
   Развернувшаяся панорама побоища не отличалась изысканной живописностью, лишь местами пестрела вкраплением буйных красок. Это где на фоне грязного снега вперемешку с чернеющими валами имок хаотичными пятнами разбросало яркие лоскутья рубахо-шальварного разноцветья. Фокус камеры стервизионного наблюдения нервно передернуло, и во весь экран предстал кишивий.
   -Слухаю, свизь добрая.- Подавленность оперативника, не смотря на показную бодрость, проскальзывала в пришепетывании из-за пары совсем не лишних, но все же выставленных зубов, в периодическом всхлипывании голосового тембра из-за всмятку расквашенного носа, в неверном пошатывании, сбивающим непредсказуемостью даже автоматическую фокусировку оптики.
   -'Кыиу', о ситуации на местности и боеготовности докладывай самому координатору - соединяю.
   -Да що докладать, батько, вси добре!- далекие от уныния слова доклада кишивиго, возможно, полностью разделялись соратниками, большинство из которых с блаженными, выражающими полное удовлетворение жизненными перипетиями улыбками, растянулись вперемешку с поверженными противниками.
   -'Кыиу', что за гастроли шапито вы учудили? Командировать подобную выездную труппу можно лишь в Голоиуд, сниматься массовкой второго плана! Почему присутствует свалка, причем в центре населенного пункта, до нашествия опергруппы, похоже, вполне благоустроенного?!- диссонансом недовольства проскрипел голос координатора.- И где, в конце концов, интересующий нас объектм, докладывайте?
   -Тик что, маим виспилнимие питири, батько! Пришлись шугинуть мистних парубкив, так шож вони и ни притив, вона як билдиють.
   -А оперативники почему тоже 'билдиют', это в рабочее время, когда необходимо выполнять поставленную задачу? А-а! Так-так. Чувствую, нюхом чую несанкционированное использование обалдраспулителей!
   Оп-ператор?!
   -Тик обиктю що зробится? Хлопти, що на ногих, шукають...
   -Фьють - невольно просвистел кошевой в недостающий резец. Из благодарности за выручку очень уж не хотелось, чтоб начальство взгрело оператора, ведь не прояви тот в критический момент решимость, ни то что без резцов, без жевательных недолго было остаться.
   -Спиймили двих-трих минтинирив, що к имким прибилися - гуторють, шо быв обикт, быв типленьки ик грилькя. Но яка ж холеря иго умикнуля, ти вони ни видають.
   -Ладно, что хоть кто-то на ногах держится. Налаживай погоню. Да, а-а сколько штыков дееспособны?
   -Мабудь, булавив с пилдюжини маемо. Ни вси, исобливо тиливики, пидумили обь риспиритирах, от цо и зробилося.- Развел кишивий руками, уступая место на стервизионном экране панораме общего плана, с постепенно нарастающим шевелением: то привычные, а стало быть, стойкие к химикатам с сопутствующими отравлениями имки выкарабкивались из-под телес дородных хитпых да дюжих ушкуйников и, тряся головами, безуспешно пытались сконцентрировать внимание на чем-нибудь, достойном опохмелки.
   -Хорошо... гм, хорошего мало, между прочим, но даю время на передышку,- в конце концов, куда объекту деваться? Не такси же ему подадут. Ха-ха-ха,- коротко и делано рассмеялся координатор, тогда как прочие отнеслись к сложившейся обстановке да к незавидным обстоятельствам хитпых с некоторой настороженностью и вовсе без юмора.- Да, вот еще, пестрорубашечники да эти, с одежды и с лица прокопченные, не померзнут ли? В Имках тоже зимы случаются, даже снег, вижу, местами проглядывает. Рекомендую для обогрева населения подпалить что-нибудь невзрывоопасное, а если из-за вашего головотяпства народные массы уже простыли, то раздать лекарственные средства.
   -Пидпилить то нидолги, да маю якии описиния: це дурнии имьки тик приспиртивини, чти ни к кому запилкив ни пидниси - полихнуть як скажинни кирисинки. Ди вонь вини очихивиютси.
   И точно, двое-трое доходяг предприняли первые похвальные для всяк разумных существ попытки с остойчивых четверенек перейти к шаткому прямохождению, но, пока ноги в поджилках слабоваты, вынужденно то и дело приседали для роздыху на похрюкивающих в обалдении хитпых да на ушкуйных союзничков, тут уж без разбора.
   -От, цо я гутарю: мабудь, сивухя ихня стиль мицня, що шибче нашиго синного гизу! Прибу снить - от цо било би дило...
   Яку вельку пиридишку маемо, батько?
   -Такую, чтоб привести себя в порядок и ни на что постороннее не отвлекаться! На алкашей лекарства не переводить: для пьяни в снежку поваляться - одно удовольствие. Глядишь, протрезвеют - вот уж удивятся непривычному состоянию. Остальным перестраховаться не помешает - принять по порции профилактического аспирина, а если останется лишний, то поделиться с противником. Ясно?
   - Ди як ни ясни, уси ясни. Прифиликтику организуемо нидижно, зираз кистиприв хлоптиу на ноги пистиви - и припише по прифиликтики, як водится, потим имким сипли пидтираимо. Тильки маю симнинии, а як супритивник аспиринь тий клятий пити не взхочи, мавбудь, щоб биз дильнийших иксцисовь, доризбивить дли мискиривки бригию?
   -Только не переусердствуйте, чтоб не притупить медикаментозное воздействие.
   -Мии хлопти миру зниют - усих продире от мицности. А, батько, опосля аспириний прифиликтики, мабудь хлоптиу, що ни нигих, отридить ни чийкю, объикта того клятиги пошукати пи околицям мистнисти?
   -Нет, одна чайка в Имках - не воин.- Как о чем-то досадном задумался координатор, но, спохватившись, поспешил облечь мысль в должную форму:
   -Отставить! Чайке без прикрытия действовать запрещаю! Занимайтесь, чем приказано, постарайтесь как можно быстрее восстановить оперативную готовность, наладьте контакты по сбору информации о местонахождении объекта. Полученные данные доводить до оператора незамедлительно. Конец связи!
   -Добре, киниць свизи, тик киниць! От цо гарно...
   Что хитпым, кроме расквашенных физиономий, представлялось 'гарным' - осталось за кадром.
   -Та-ак, оператор, отвлекаемся на мелочи, в то время как здесь, прямо в центре управления, имело место быть нарушение по использованию специальных средств!
   -Зеленый у нас оператор, практического пороха не нюхавший. Все бы из мух слонов лепить, по пустякам беспокоить да ставить в известность начальство, что, какое ни есть, но вечно занято. Здесь же работа оперативная, стал быть, решительная - рассусоливать некогда. Пока по инстанциям согласуешься - с хитпых сдерут последние шальвары. Пришлось обеспокоиться старшим товарищам, прийти на помощь - поделиться опытом, сноровкой, знаниями...
   -Э-это что такое? Это кто вмешивается в оперативную работу?!- Противно пшикнув, на стервизионном планшете взамен хитпово-ушкуйного пестроцветься во всю высь, но далеко не ширь, вырисовалось злобой бледнеющее лицо добровольно отказывающегося от послеобеденного коньячка аскета.- Та-ак, та-ак да тут целое вече, в операторской! Похоже на бесплатный кинопросмотр закрытой планшет-информации конфиденциального пользования! Хотя, почему бесплатный? Оператор, ты случаем билетами ни сообразил приторговывать, а то ведь это совсем другая профессия? Можем обсудить соответствующий перевод в билетеры - в кинокассах вакансий предостаточно...
   -Гм, гм. По Конфедерации слуховые данные, между прочим, имеются, что кто-то из координаторов - тоже из строгих с подчиненными - на юга всерьез да надолго собирается.- Не столь суровые виды видавший конфедерат, упорно вызывал огонь начальства на себя.- Почему бы ни покуражиться напоследок с безответственными 'обменами'? Для некоторых подобный фортель - что мне стопку в рабочее время жахнуть - запросто.
   -Почему мне слова сказать не даете? Я отвечаю за свои... за действия в операторской.
   -То-то, что за 'свои', сынок, а не за чужие!- не уставал конфедерат напутствовать молодое поколение.- Знаешь, что умные люди предпочитают всему прочему, окромя бриллиантов?
   -Кто их знает, умных? Женщин, наверное, или деньги?..
   -Почти угадал - молчание, не взамен, но котируется на вес золота. Так что помалкивай, а говорить буду я.
   Координатор, несколько опешивший от вопиющей наглости со стороны нарушителя конфиденциальности, мстительно сощурил глаза, будто прицелился, но все же пока в оператора, а не в тряпку на швабре, которой а запале, прикрывая командира, размахивал перед планшето-экранным носом полуфиоп, воспринимающий брюзжащее, все-то недовольное изображение в качестве досадливой помехи дальнейшему кинопросмотру. На подмогу разгонять 'помехи' поспешил второй полуфиоп - точно боеприпасы на передовую, подкатил к собрату брызгающее пеной ведро на колесиках.
   -Кого-то, возможно, на юг сошлют, да только вакансий в тропиках переизбыток, особенно для поломоев, суфлерам тоже местечко подыскать не долго,- запрос, считайте, подан. Вот дружной компанией на новые места и отчалите. Оператору заодно по несоответствию занимаемой должности подыскать замену - пускай билетером в другом месте киноиндустрию развивает.
   -В операторской лишь свободные от смен и разжалованные. Чтоб зря не болтались, решил ознакомить персонал с особенностями проведения нестандартной полевой операции,- опыт может когда-нибудь пригодится.- Замялся, покраснел раздосадованный оператор, ничуть не прельщенный явственно замаячившим на горизонте перепрофилированием деятельности.
   -Спасай Бог от такого опыта. А вот подсказать юношеству, на путь наставить завсегда готов, на том основании здесь и нахожусь.- Субординация для пожилого конфедерата вовсе не означала подавления в угоду начальству собственного эго, тем более что не только в операторской, но даже в координаторской да и везде на просторах Конфедерации вел бы себя вольготно, не смущаясь придирок руководства любого уровня.
   -А у меня, наоборот, опыта недостаточно,- выдвинула весьма спорный тезис дамочка; укрывшийся за ее фигурой разжалованный кадет, дабы не прожгло суровым начальственным взором, постарался следовать движениям изгибов негодующего тела,- только не вижу достойной кандидатуры, у кого поднабраться практики. Сотворенное в Имках - сущее безобразие и бездарная профанация. Думаю: в администрации неприятно удивятся, ведь вы до сих пор числились на примерном счету, планировалась аттестация на более высокую должность...
   -Не нужно... не надо никакого повышения,- казалось, координатор побледнел пуще прежнего,- давайте-ка не отвлекаться на посторонние темы и заниматься каждый своим делом. Продолжим, итак, представитель администрации, подозрительный анархист преклонных лет и, судя по манере вихлять да за чужие спины прятаться, на днях отчисленный кадет - персоны, понятно, при исполнении конфиденциальной миссии не лишние, но чем занимаются в операторской полуфиопы? Куда лезут со шваброй? Зачем они здесь?
   -Моя знай языка, тогда быть начальника старши уборщика!- ответственный полуфиоп, отставив инструмент, гордо скрестил на груди руки и вызывающе глянул на изображение координатора.- Твоя кто против учитеся?!
   -А мой дедушка сама Лени говорили: учитися. Мой завещать нарушать - нет!- Второй полуфиоп стремился ни в чем не отставать от приятеля, а кроме того, нигде не чувствовал себя ни чужим, ни лишним.
   -Дожили, кто только к 'Лени' ни норовит примазаться, ну да сам виноват, интернационалист, доцацкался. Ладно, с переводом в билетеры пока повременим, однако факт нарушения режима работы в служебном помещении замять не могу, не имею права. Соответственное замечание автоматически внесено в персональное досье... каждому,- решил никого не обходить вниманием, чтоб не прослыть чересчур отходчивым координатор.
   -Знамо, конечно, как не внести. Папка с моим личным делом - марай его всяк досужий интендант каракулями - на грузовике, разве что, из кабинетов в нынешние офисы перемещалась, а на столы водружалась тельфером.- Вздохнул и выдохнул в негодовании конфедерат, словно слой пыли сдул с архивных манускриптов, в подтверждение сказанному даже расчихался...
   -А на любой объект,- утерев нос, продолжил,- первейшее средство - науськать кочевой оперотряд онголо-отар, заарканят, как миленького.
   Не огорчайся, новик.- От щедроты душевной похлопал по согнутому хребту разжалованного юнца конфедерат, чем окончательно нарушил никчемную того маскировку и заставил предстать перед начальством.- Помнится, на Поясе тоже выговоры сыпались, когда в мордобой вражины лезли - пруд пруди. В такую вот обстановку податься на практику - развернулся бы, соколом воспарил!..
   Все, кроме непосредственных подчиненных, уставились на конфедерата в некотором недоумении, а по окончании тирады, вздохнули с облегчением.
   Оператор, после непродолжительной паузы, взятой для осмысления услышанного, принялся канючить старое:
   -Про то говорить уже надоело. Знаете, координатор, хоть в билетеры списывайте, но верните в операторское распоряжение положенный по разнарядке тумен онгол баскаческой ориентации! Довольно 'обменов' этническими группировками...
   -В этом вопросе паренек неправ,- по недоступной для прочих логике конфедерат чуть ли ни заступиться решил за осуждаемого абсолютным большинством голосов координатора:
   -Скучновато без 'обменов'. К тому же нечего постоянно по Спохозастолью баскачить, пускай новых людей посмотрят, если сыщут, себя покажут, если есть интерес на косоглазых пялиться. Пребывать в одном и том же регионе - текучка заест с обывательщиной, не с чем сравнить быт, нравы, прочие окружающие напасти. Лично я выступаю за 'обмен'. А ты, кадет?
   -Я, ну, если за взаимовыгодный...
   -Эх, паря, многому тебе предстоит научиться. Где ж ты взаимные выгоды видывал? Уж на что островные загнипийцы - на шахер-махерах собаку съевшие прохиндеи, а утверждают, что хороший обмен - сделка по ихнему- это когда каждый, пусть хоть чуток, но остается внакладе. В том правы, шельмы себе на уме. Недалеко за примером хаживать, коль перед носом вырисовывается соответственная картина: поменяли шило на мыло. А как нашим на чужбине баскачится - тоже вопрос? Небось, разукрашены нынче юшкой, хитпым и не снилось. Потому я, по здравому рассуждению, за 'обмен' - впечатлений поднаберутся, поколобродят по путям, полных неясности да насилия, но с пользой для дела... дальнейшей... для дальнейшего...
   Невольные слушатели вновь - теперь даже полуфиопы, отставившие поломоечные инструменты - не столь внимали конфедерату, сколь посматривали с некоторым опасением.
   -...одно зря - допустили оперативников до аспирину, теперь держись, нааспиринятся...
   Слушатели нескрываемым вздохом облегчения согласились со вполне очевидными опасениями.
   -Верно, грамотно подмечено.- Почуял координатор нечаянного сочувствующего.- По 'обмену' договорено, что опергруппы должны сохранять мобильность. Однако наши приписные онголы ввязались в стычки местного значения с токсичными осетрами да с подозрительными мальками спутались, завязли в рутине, одним словом. Вот отбили телеграмму... Сейчас, куда то помнится положил...- координатор впервые за время общения проявил себя вполне по-человечески - принялся нашаривать по карманам затерявшийся 'синий листочек'.
   -Надо же, смотри-ка, вы оказались правы - я о 'дальнейшей пользе'.- С некоторой долей уважения поглядела на конфедерата дамочка из администрации.- Наконец-то наведут порядок с рыбопоставками, а то ведь, действительно, я уже забыла, когда последний раз заказывала на ужин парную осетрину, да икра в ассортименте упорно одна лишь красная, будто стыдится отсутствия в меню разнообразия. По конкретно непреложному факту скудности меню в администрации проводится расследование. А с 'мальками', на месте оперативников, я бы действовала весьма осмотрительно.- На всякий случай сделала представительница администрации шаг в сторону, оставив по-прежнему за спиной маскирующегося, обогревающего ей лопатки прерывистым дыханием юношу в неловком положении.
   После, пускай косвенного, но зато вполне аргументированного выступления в пользу 'обмена' дамочка заиграла фигурой, словно изготавливаясь востребованным осетриком полакомиться, но все же не преминула неблагодарно отметить:
   -А вообще-то, охота и рыбалка - сущие пережитки гнусных патриархальных традиций.- Поморщилась пренебрежительно.
   -О, с бегемота бить палка - моя понимай!
   -Мой тож уважай. На живец дедушку мой бабушка крокодилка как наживка няма-няма. О-о!
   Уважительно, с пониманием закивали головами полуфиопы.
   -Нас только морским окунем да прочими костистыми породами рыб кормили. А охоту я совсем не люблю, еще с кадетских времен. На экзамене по выживанию лосиху солью угостил, а тут лось откуда ни возьмись... По деревьям лазать тоже, конечно, интересно, но сидень на ветвях до ночи...- поспешил чересчур эмоционально поддержать дамочку вновь нырнувший за прикрытие кадет, но выявленного без обиняков отпихнули в сторону, пусть и цеплялся за уборочный инструмент сплотившихся вокруг коллег-уборщиков.
   -Эй, переросток со шваброй, пристраивайся к кому-нибудь другому! То-то слышу пыхтение с невнятным мычанием. Надо осветить его фонариком: подростковый возраст, знаете ли, лишний контроль не помешает,- ввела дамочка отчисленного кадета в окончательное смущение.
   -Теперь что ж, коль баскаки наведут порядок на рыбном фронте, то вобелка в буфете объявится! А то все с перебоями,- не стал светить фонариком конфедерат, отвлеченный совсем иными помыслами.
   -Вобела, вобела? А, импорта!
   -Бабушка, когда учитеся отпускать ехать, крокодильца вобела сушить.
   Конфедерат, конечно же, с легкостью втолковал бы подчиненным, как отличить настоящую воблу от крокодильей контрафакции, но помешали - с 'синим листочком' подоспел координатор:
   -Вот она, телеграммка...
   _______
  
  
   Солнцу ничто не мешало болтаться по необозримым небесным просторам, однако не ведающее границ светило упорно зависло на горизонте. Ни виной ли тому неусыпный контроль со стороны пограничных служб и коррумпированность начальников паспортных столов да визовых отделов? Шаталось же светило по небосводу издревле, еще задолго до разграничения подлунного мира на сектора хаотичной формы, именуемые государствами, и с чего это во времена ренессанса капитализма застеснялось вдруг пользоваться миллиардолетними привилегиями? Уж которое десятилетие бьются над разрешением проблемы, ломают головы энтузиасты-астрономы, меряют земную ось, 'гонят' на смешение полюсов, а ответ прост: На осевших в субтропиках махинаторов, вырождающихся отпрысков, прихлебателей всевозможных мастей светило, следуя продажной конъюнктуре, трудится добросовестно, с полной отдачей, на заповедные сорок градусов. Будто раньше времени стремится заживо изжарить кровососов, погрязших в незадекларированном грехе стяжательства. А для трудящих людей да на 'северах' маячит как тусклая плошка, освещает болотную тундру вопиюще недоброкачественно, не грея ничуточки. Такое же отношение к солончаковым степям... Потому неудивительно, что подмывает подцепить манкирующую обязанностями, примазавшуюся к камарилье звезду да вытянуть на белый свет как на блюдечко для вынесения всеобщего народного порицания-поругания. И выудили бы, раздобудь необходимых планетарных размеров удилище на выветренной да выметенной, как крошки с послеобеденного стола, окрест лежащей земной поверхности!
   'Степь да степь кругом' в унылой безотрадности выглядела закоренелой противницей сколь-нибудь пригодных для осмысленного созидания материалов; в непримиримой категоричности даже в компромиссную лесостепь переходить не собиралась. Те оголенные проплешины территории, что постеснительней, занеслись снегом, а что побесстыдней - торчали неприкрытым нагишом да поигрывали хрустящим, подмороженным ковылем, будто подманивая какого очумелого верблюда или заблудшего сайгака, порвавшего со стадным, скотским, в общем-то, образом жизни. Иногда, правда, накатывали переездами склонные к бродяжничеству, непоседливые перекати-поле. Бывало, самые цепкие да хваткие приставали к проплешинам - ух, те и радешеньки. Но вскоре сказывался ветреный характер 'ухажеров' - ни привязанности, ни корней пускать не собирались, а все-то перекатывались прочь в поисках новых впечатлений да приключений, чтобы угодить, в конце концов, на растерзание в верблюжью пасть, где измочалиться вплоть до полного влаги выжимания.
   Игривых лошадок перекати-поле - на взгляд двугорбых лакомок, ах, какие аппетитные - не впечатляли, от неотложных дел особо не отвлекли. И то ведь, безотлагательно требовалось покусать друг дружку за гривку, а коль повезет - за ухо, всласть полягаться, залезть мордой в карман чужого, отвлеченного беседой наездника, ведь у собственного захребетника рафинаду ни фига не допросишься - сам все сгрызет, харя наглая, онгольская, на холодеющее светило сощурившаяся.
   Нойону, у которого когда-то в двунадесятом колене, в череде предков, возможно, имелся охальник-онгол, степь начинала потихонечку, заодно с колючим морозцем, западать в душу, но уверенности, должной передаться генами, все-то никак не придавала. Чувствовал он себя неуютно, даже потерянно и с видом заплутавшего путника ищуще оглядывался по сторонам. Невольно замечталось нойону о продрогших березовых рощицах, внезапно обрывающихся уютными, глинистыми скатами оврагов, а потом - об овинах под соломенными стрехами - идеальном укрытии от пронизывающего ветра, а дальше-больше, повлекло продрогшего всадника по южной географии: Вспомнилось задаром отданное, вполне понятно, что мразью, но неясно в угоду чьему интернационализму, плещущее теплое море, чужие благоухающие акации с заграничной полупрозрачной тенью, где некого опасаться, кроме дружинников, ответственных за соблюдение в публичных местах нравственности.
   'Э-эх, что нам теплые моря, если есть родимая сторонушка!'
   -Здесь бы осесть,- отринув обволакивающие негой воспоминания, патриотично, полной грудью набрал нойон холода,- а то все кочуем, кочуем. Вот она, благодать! А воздух какой - дух захватывает! Прямо хоть аэрологический санаторий закладывай.- Вновь вдохнул даже коняшек прошибающего морозного воздуху.- Места, вишь, какие знатные! Акаций насадить, рощицы березняка. Как думаешь, консультант, почему в степи деревья никто посадить не удосужился? Это же сколько парков на всеохватной территории разбить можно!
   -Лес - традиционное прибежище разбойного люда. Вот мы, когда налет планируем, откуда прицеливаться да прицениваться начинаем?.. Правильно, из лесу...
   -Ты хочешь сказать: раз в здешних краях нет леса, то криминогенная обстановка отсутствует напрочь, а нас прислали оживить вяло протекающую провинциальную жизнь, так что ли?
   -Нет, с криминогенными показателями полной порядок: не снижаются даже скудностью почвы с недостатком влаги, столь губительной для древесных насаждений. Просто местный подвид бандюганов мимикрировал под среду обитания - научился обходиться без леса.
   -Порядочные деревья как раз таки влагу в почве и накапливают, я ж не про эвкалипты интересуюсь, а про дубки, сосенки, березки-кленики, акации, в конце концов, хоть уже не наши, э-эх...
   'Работа в Кадровом отделе штука, конечно, ответственная, увлекает, не оставляет свободного времени, но ни податься ли на заочное отделение в Лесотехническую академию?- Нойон, вполне соответствуя должности примерного кадровика, то и дело терзался выбором профессии.- Лесничествую: избушка в чащобе, черника-брусника за кирзачи цепляются, жена с подойником... А ведь подобную сказку можно создать своими собственными руками - насадить лесу вековечного'.
   -Согласен: платановые чередой с каштановыми аллеи, изгибами пролегающие меж этнографическими музеями, смотрелись бы неплохо.
   -Вот-вот, а то винтокрыл приземляется на виду у всей округи. Где же скрытность подхода, внезапность рейда - чему обучали. За столь неграмотное десантирование полагается понижение в должности с нойона до рядового башибузука, а то в пехоту, в затинные ратники, между прочим.
   -Дикое поле, отаро-онгольское наследие.- Вздохнул консультант, будто в силу привычки извиняясь за очередную научную пакость, не имеющую к лично-родной кафедре ни малейшего отношения.
   -Наше, стало быть.- По-хозяйски оглядел нойон ширь бескрайную, простор нескончаемый.- И как давно наследие владельца дожидается?
   -Если со скидками на историческую погрешность, то этак половину тысячелетия,- гордясь вековечно пустующим пространством, заявил, сверившись с походным справочником, консультант.- Здесь же сплошь архаика, любая кочка, что ни пни, запросто окажется капищным курганом культурно-исторической ценности!
   -Ух ты, здоровско-то как! Надо будет наведаться на летних вакациях - весьма способное времечко курган-другой для музея раскопать. У тебя, случаем, во вьюке не найдется ли книжицы по полевой археологии - стоящее, на мой взгляд, дело. А чтобы раскопы даром не пропадали, саженцев прихватим, ведь надо же, в конце концов, приканчивать вопиющее пустынное безобразие.
   -Да, археология - это вещь! Одно обидно: все-то опережают 'черные копатели', самое ценное выгребают как бульдозером. Оставляют одни лишь трупоположения с трупосожжениями... конкурентов вперемешку с доисторическими бригадирами. Оттого пошли сплошные путаницы: уже доподлинно известно (научные догмы опровергнуты и посрамлены) что легкие скифов поражались табаком задолго до открытия Христофором Холуеврики, а разбавленный спирт-ректификат, ровно как пол-литровая тара, были в ходу у сарматов эпохи Александра Великого, - представить - голова кругом...
   -Гм, раз такое дело - на курганы повышенный спрос, то ни насыпать ли новых, в пример грядущим поколениям. Нельзя, мол, быть эгоистами - только о себе думать? А вот кого бы достойного закопать, чтобы грядущие ученые головы пообломали над диссертациями?- В пытливом поиске кандидатов оглядел безотрадные окрестности нойон, но, как назло, окрест ничего подходящего не прошмыгнуло, хоть шаром покати.
   -Я не против. Курганы - вещь надежная, на века, но с посадками зеленых насаждений могут возникнуть сложности: к саженцам придется приставить сменную вооруженную охрану.
   -Да нет, ты что, без того с кадрами туго, а тут - сменную. Неужто расхитят? Для чего?
   -Будто не видно, проблема с дровишками налицо даже для хронически невнимательных нойонов. Местных обитателей вполне можно понять: кому не надоест всю жизнь кизяком отапливаться?
   -А если завезти торфа?
   -Доставить можно, только вряд ли поможет. Рефлекс выработался: чуть что деревянное узрят - прут и в печь засовывают, не остановить.
   -Подобная въевшаяся привычка огорчает по-настоящему, потому что нет на свете ничего безнадежнее, чем пытаться искоренить дурные нравы да обычаи - в ответ категоричное отчуждение. Ну, раз здесь столь варварски обходятся с насаждениями, то пускай пионеры какие-нибудь или неблагозвучные скауты озеленяют территорию, а я на каникулы отыщу более благодарное да признательное занятие - тоже консультантом в экспедицию пристроюсь,- помыкай, кем вздумается, критикуй, никакой ответственности - чем плохое времяпровождение? Пореференчу себе на здоровье, а потом пускай другие расхлебывают.- Оглядел родные просторы уже более критическим взором нойон и, чтобы избавиться от накатившего уныния, усилием воли встрепенулся да решительно перешел к исполнению прямых обязанностей.
   -Что поделаешь, раз с лесом заминка, то айда отлавливать динамитчиков. Обидно, что работа впустую - не из подрывной же среды контрактовать перспективные кадры!
   -Можно начать и с забубенного контингента, но ведь именно этого от тумена-то и дожидаются - на дно, должно, залегли, затихорились...
   -Бабах!- раздалось в отдалении, на восточном горизонте замаячило сизое облачко.
   -Бабах, бабах!- вслед да грохотом заклубили дымы, тянущие габаритами на недобрую тучку.
   -Отлично, теперь ясно, где встала Олга-матушка, искомая кормилица баконьерствующих элементов, в каком направлении действовать, а то пока распакуешь 'глонасовский' компас да на не упавший спутник сориентируешься - не напасешься никакого терпения, не говоря уж об оперативности.
   -Нет, на баконьерство не похоже, это что-нибудь другое, шумы посторонние. Потому что любой здравомыслящий человек на месте динамитчиков точно затаился бы, выяснил сперва, что на уме у баскаческого десанта? Ведь преступники - не слепые котята, винтокрыл видели, а значит, должны насторожиться.
   -Бабах! Бабах!- не мудрствуя, привычным приветствием ответили подрывники рассуждениям консультанта, ни в коей мере не считаясь с планами каких-то прилетных прощелыг.
   -Напоследок куражатся, запасы тротила уничтожают, заметают следы, чтобы, когда повяжем, сдаться без поличного. А вот теперь затишье, кажется...
   -Ба-абах!
   -Нет, это просто вопиющее нарушение цепочки логических построений! Я - специалист, конечно, но нахожусь в затруднении мотивации столь неоправданного проявления взрывной активности, а потому полагаю: нужно проконсультироваться о местной специфике у краеведа... отыскать бы такового.- Посрамленный в предположительных прогнозах консультант, дабы скрыть проступивший румянец досады, якобы ответственно погрузился в изучение карты, что заполоскалась на ветру, стремясь вырваться да улететь прочь, будто изучалась представителем фабрики целлюлозы на предмет макулатурной пригодности.
   -Та-ак, клубные избы-читальни вычеркнуты - или погромлены, или под винокурни перепрофилированы. А-а, вот она! Означена вполне научная лаборатория рыбоводного предприятия,- там-то уж разрешат сомнения - не отвертятся. Главное - прихватить лаборантов тепленькими! Осталась одно - привязка к местности.
   -Значит, компас прикажешь все-таки распаковывать?
   -Не я - наука требует...
   -Слышь, мужики, для чего меня из гнилой ямы вытащили, чтоб окоченел в натуральной пустыне да на холоде?- вмешался, не имеющий нукеровой привычки стойко сносить да мимо ушей пропускать начальственные бредни, освобожденный кадровой политикой Конфедерации из острога, неблагодарный минеральщик.- На кой ляд туточки кампас? Если бы предки, доисторические проточеловеки, по стреловой указке хаживали - до сих пор племя людское кружило бы по Курской магнитной аномалии. Чудачье все ж таки!
   Вон тама,- покрутил носом сметливый мужичок, вынюхивая окрестности,- знамо дело, восток,- уверено ткнул чем только ни потравленным, ни зашибленным пальцем в самую студеную сторону света,- а по азимуту наискосок забрать требуется, если карта не вреть. Погнали!- Не уважал трофейный минеральщик беспредметных разговоров, а жаждал, заскучав без дела, конкретики, к чему руки приложить, источник или родник в голой степи откопать, а то осуществить мечту детства - пробурить скважину.
   -Слыхали, други... э-э, нукеры, никак не запамятовать. Не зря сидельца острожного выручали, на ведерную четверть выменивали, а ведь кому-то было жалко...
   -Не-е, чего суррогатом травиться - перетопчемся.
   -Разок пожалели, когда за сенную конезаправку пришлось чистейшей протирочной жидкостью расплачиваться, вот тогда да...- Даже среди одичалых за перманентным кочеванием нукеров нашелся один, что не покривил совестью.
   -Ладно, чего старое поминать,- сейчас вызволенный умелец прямиком к лаборатории выведет. Обходной маневр задуман, чтобы не с наскока накрыть баконьеров, а предоставить возможность одуматься, дать время на осознание наносимого ущерба, на возможное исправление. Глядишь, в среде забубенных головушек найдутся люди ответственные, не баскаческой, конечно, ориентации, но все же...
   Вперед! А ты, трофей, подсаживайся на круп и сказывай, куда править.
   -Бах! Бабах! Бубух!- раздалось после недолгого затишья. Но определившиеся в направлении деятельности баскаки на мелочевку не разменивались. Не шибко растянувшаяся, но донельзя уверенная в правильности - подальше от динамитчиков - курса, кавалькада, не отвлекаясь, под участившийся аккомпанемент нарастающих громоподобных взрывов поскакала по азимуту на северо-восток - традиционное место прибежища самых, если не передовых, то одухотворенных и совестливых представителей человечества.
  
   -А-а, дорогие гости наконец-то пожаловали, а то ни проверки, ни инспекции с ихтиозаборами век уже не объявлялись! Последних отважных контролеров старший лаборант - пенсионер, самоотверженно подрабатывает на полставки - накормил ушицей - только тех и видели.
   Весточка пришла - запрос из инфектологической клиники... выслать образцы супчика. Но ушицу выхлебали вместе с добавкой - высылать нечего. Так и канули... Ваша же компания, смотрю, по наружности более к запеченной во фритюре осетрине под лимонным соусом тяготеет? А-а?..
   Во-во, аж прищурились. На морозце, небось, волчий аппетит нагуляли - угадал? Мигом организуем, кликну старшего лаборанта, и считайте ревизию до отвала закормленной деликатесами. Задерживаться долго не рекомендую - отваливайте сразу после обеда, так как туалет в лаборатории всего один, а в аптечке медикаменты с пяток лет как просрочены да с десяток - не обновлялись.
   -Нет, нет, вы нас не так поняли, отряд обеспечен сухим пайком, и не голодны мы вовсе...- консультант, не являясь 'ихтиофобом', а даже наоборот, тем не менее неукоснительно соблюдал рекомендуемые учебниками приличия межэтнического общения, а потому на пустой желудок манерничал.
   -Слышь, командир,- дернул за рукав нойона давешный острожный сиделец,- этот паря, рефрент твойный, в сухомятку, похоже, питаться надумал. Дозволь по случаю изыскать целебный источник - людям для здоровья, раз без аптечки бедствуют, нам в удовольствие...
   -Знаю твои водные предпочтения, нюхал.- Нойон нехотя отвлекся от гастрономических словопрений референта с мужиком в некогда белом, а ныне грязнее любого географического атласа причудливыми пятнами заляпанном халате, по статьям внешности: длинному, сизоватому носу, общипанной козлиной бороденке, рассеянно нацепленными очкам в роговой оправе... вполне соответствовавшим профессорскому званию.- А нельзя ли откопать источник, чтоб не смердело за километр?
   -Могем, но максимум за полторы старомерных версты, далее на здешнем безгорье никак не возможно: воды не столь насыщены минералами, а с сероводородами лучше не перебарщивать. Мне бы на Хапказ податься... Таянье снегов, горные пласты - раздо-олье...
   -По рукам! Откопаешь вонючие воды - сбагрю по горам скитаться, пока жигиту на шампур не угодишь.
   Выдать шанцевый инструмент - все при деле человек состоять будет...
   -...как-нибудь в другой раз. Вот проголодаемся, как следует, тогда уж непременно фритюра откушаем, а сейчас не обессудьте...- продолжал, меж тем, выкобениваться в соответствии этнографическим рекомендациям консультант, напрочь игнорируя потребности выстуженных на морозе желудков баскаческой компании.
   -Значит, столоваться наотрез отказываетесь?! Проявляете неуважение гостеприимным хозяевам! Та-ак, из сего напрашивается лабораторно апробированное заключение, что вы не ревизия с инспекцией?! Мда, по-до-зри-ительно.
   -Нет, не ревизия...
   -Думаете, раз ученые, то непременно далекие от жизни чудаки - поверят на слово? Ведь не всегда практика стыкуется с теорией, случаются, погрешности! Нашли простака.- Профессоровидный хлебосол, задрав кверху, презрительно отвернул в сторону от лгунишек сизоватый, отвислый нос.- Пока не отведаете осетра - объявляется бойкот и абсолютное игнорирование прибывшей комиссии.
   -Якши-бакши, курултай-бишбармак!- высказался в сердцах да подал неприметный знак одному из нукеров нойон, не довольный результатом зашедшего в тупик диспута вокруг меню да, вдобавок, столь явно выказываемым недоверием к выездному представительству. Поскольку шлепок тыльной стороны одной ладони о внутреннюю поверхность другой являлся не пустым жестом, а содержал вполне определенный смысл, то коренастый нукер вытащил из-за пояса ногайку. Не раскланиваясь, без излишних уведомлений хлестнул сим аргументом профессора по заляпанному халату чуть пониже отвисшего хлястика.
   Подпрыгнувший ученый муж без того соображал быстрей гроссмейстера в цейтноте, а подстегиваемый 'стимулом', чуть ли ни на лету подскакивая, засоображал вдвойне против прежнего. Сориентировался мигом - пришлось кривоногому нукеру гоняться за светочем науки по простору холодных, но объемистых помещений, шикарно, к тому же, отделанных выщербленным кафелем, чьи достоинства не всегда радовали глаз, так как стены, местами чуть ни до потолка, драпировал искрящийся дистиллированной опрятностью мерзлый иней.
   -Прения на текущий момент считаю законченными. Победу в диспуте присуждаю консультанту, а посему отобедаем сухим пайком, к тому же разносолы кажутся чересчур хлебосольными с отягчающими желудок последствиями. Уж ни от чрезмерного ли рыбного довольствия берет начало таксиловичес... токсический мор аборигенов, как полагаешь?
   Консультант, важничающий после присужденной в диспуте победы, решил снизойти до посрамленного ученого мужа, не последнего, судя по мыслительной реакции, человека в науке:
   -Априори оппонент, высказывающий мнение с заслуживающим внимания упорством, подозрительный гостеприимец лишь по душевной простоте, но не по злому умыслу. Знаете ли, мы, ученые, иногда весьма непосредственны и чрезвычайно далеки от жизненных условностей. Поэтому полагаю, что таксикола... гический всплеск происходит не из лаборатории: истинные ученые не способны на злодейское коварство!
   -Не согласен: приведенный тезис представляется спорным. Каждый мало-мальски сведущий конфедерат обязан из курса литературы помнить, какой профессор музыки отравил композитора Моцарта, а из курса истории - фамилию академика, третировавшего генетиков. Так что от версии 'маньяк-профессор' отказываться преждевременно, ведь с какой стати подозреваемому набрасываться с угощениями? Его счастье, что по бокалу вина не предложил, а то разговор с подобными краеведами короткий... Вот, кстати, обсуждаемый субъект скачет аллюром - глядишь, по свежим следам сознается в содеянных да вынашиваемых преступлениях?
   -О-о! Да он не один - ни имеет ли место быть сговор злоумышленников?..
   Сюда, сюда, профессор, прибивайтесь-ка к нашей компании!
   Не столько исполнительный, сколь заскучавший в безделье нукер с честью выполнил поставленную задачу - нижняя, задняя часть неопрятного халата приведена в негодность, исполосована вплоть до свисающих лохмотьев. Но распалившийся нукер к поручению подошел творчески - вдобавок пригнал лаборанта, обнаруженного похрапывающим за ретортами да колбами где-то в районе первого полукруга ознакомительного экскурса.
   Спросонья не разобрав, население ли за просвещением припожаловало, долгожданная ли ревизия - за подношениями, лаборант исправно принялся информировать посетителя:
   -...вашему вниманию представлены емкости с оплодотворяющейся отметанной икоркой, а в этих резервуарах - то, чем она... ай! Зачем вы хлещетесь?..
   Ой! Расскажу все без утайки - не надо меня плеткой охаживать? У-ух!..
   Хорошо-хорошо, уговорили, бежим дальше, если этот стенд вас не интересует. А вот здесь... профессор рассказывал, да только я позабы-ыл!..
   Вспомнил! Профессор, проведите вместо меня экскурсию! Куда вы?!..
   Ах! Хорошо, уговорили, мне нетрудно. Здесь, в хищной среде обитания, мальки обучаются зубатиться за существование. Вы бы палец туда опустили... у-ущ!..
   Уговорили, я сам. А-а-а!..
   Гад окаянный, своих кусать!- Еле отбил у полуаршинного малька собственный перст указующий лаборант и сунул в рот для обеззараживания, что мешало по ходу дальнейшего осмотра достопримечательных экспонатов полноценно проводить экскурсию и означать воплями нагаечные действия.
  
   -...вот вы, эксплуатируемый научной средой человек, признаетесь чистосердечно?
   -Да во всем, в чем прикажете!- Для внятного произношения и дальнейшей дезинфекции переместил лаборант пострадавший перст изо рта в район потливой подмышки да чечеткой припустил отбивать ритм пульсирующего прокуса.
   -Нет-нет, уважаемые гости!- Мужественно, опасаясь чрезмерной открытости и чистосердечности подчиненного, преградил доступ, заслонил пострадавшего профессор в исхлестанном халате.- Не знаю, с какой ревизией припожаловали, но частично вину с себя не слагаю и не собираюсь перекладывать ответственность на пособников... подсобников.- Принял ученый муж академический вид, кашлянув и сунув руку за борт халата на место выдранной пуговицы.- Для того заведовать лабораторией и поставлен, чтобы оберегать рыбный запас и улучшать популяцию!
   -Профессор, чего сознаваться-то раньше времени?- пенсионный лаборант тут же воспользовался перерывом в порке для проявления наглой неблагодарности, и это после выслушивания нукером крайне сбивчивого, в спешке торопливого экскурса.- Гости ненаглядные, а ни отведать ли вам с дорожки ушицы фирменной?! Обернусь мигом.- От чрезмерно старательно проявляемого, отвлекающего сознание лукавства, от благодатного воздействия микрофлоры подмышки даже палец лаборантский отпустило пульсировать.
   Запыхавшийся в экскурсионной беготне нукер сурово, исподлобья, как учили, вдобавок скривившись, чему способствовала легкая форма наследственного косоглазия, глянул на доброхота да со значением поиграл ногайкой. Потом вопросительно посмотрел на нойона, тот, в свою очередь - на профессора.
   -В том-то и закавыка - трапезничать наотрез отказываются, я уж так и этак,- поделился ученый хлебосол с подчиненным персоналом малоутешительным результатами пустых прельщений и красноречиво пощупал исхлестанный халат, ничуть не жалея, что перестраховался от лабораторной промозглости ватными штанами. Сказалась вездесущая научная прозорливость и того же поля предвидение, когда в запрошлом году у заезжих аэродромщиков выменял летный полукомбинезон за обильную рыбную закуску. Больше авиаторы в гости не жаловали, хоть обещались, да самолетный гул перешел в разряд неслыханных диковинок. Видать, не спасла бедолаг даже выторгованная в придачу половина ведра дезинфицирующей жидкости.
   -Дела нешуточные,- обеспокоился лаборант.- Что делать?
   -То, что начал - проводи экскурсию.
   -Только чтобы ногайкой перестали хлестаться - с мысли сбивает, без того от сверхурочных опытов да недосыпания с памятью туговато.
   -Ладно, вместе проведем. Что питомцы, ни вернулись ли с речной прогулки в тихую, домашнюю заводь?- Профессор с виду глубокомысленно задумался о кое-каких лабораторных опытах, на глазок прикидывая массу тел непрошенных визитеров.- Аппетит зверский, небось, нагуляли.
   -Не проверял, мне сейчас нельзя: мальковая травма с кровоточащим прокусом.- Продемонстрировал лаборант палец и со сноровкой, говорящей о въевшейся привычке, принялся перебинтовывать тряпицей, служащей по совместительству носовым платком.
   -Давай сюда - продезинфицирую.
   -Лучше не надо, само как-нибудь срастется. А?
   -Обеззараживание не помешает, чтобы рыбную горячку не подцепить. Ясно?
   -Ох, прости, Господи, грехи тяжкие раба твоего...
   Профессор, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения и излишние уговоры, выудил из кармана фляжку, взболтал, опасливо, издали нюхнул, фыркнул по-лошадиному, потряс на таков же манер головой. Резко, чуть ли ни борцовским захватом зажал лаборантскую кисть и выплеснул на свежую перевязку немного жидкости.
   Лаборант, пока мог контролировать сознание, лишь скрежетал зубами, но когда дезинфекция взяла верх, заскакал козлом, запрыгал чуть ли ни до потолка, сшибая непокрытой головой взращенные на конденсате сосульки. Вопить не оставалось сил, к тому же дух сперло, да и чего ни претерпишь ради научной должности, зато размахивал шипящей в воздухах тряпицей, будто в придачу на семафор по отборочному конкурсу на полную ставку устраивался.
   -Мокрый бинт сними, профан, пальцы сожжешь, а они необходимы лаборанту... для точности подсчета пробирок.
   -Бздынь!- сшиб со стеллажа нежданно энергичный пенсионер кое-что из стеклянных принадлежностей.
   -Вы - свидетели! Чтоб передали туда, откуда прикатили, в какие стесненные условия поставлена лаборатория! Нечем заманить толковых работников - приходится беречь неквалифицированные кадры, гораздые лишь колбы в бой обращать, чтобы беспрепятственно сдавать в прием стеклотары...
   Ни желаете, часом, продегустировать?- Попытался неуемный в злокозненности профессор попотчевать онголо-отар баскаческой ориентации, с морозца вроде бы оттаявших, готовых, казалось, взамен неприступной суровости пойти на дружеский контакт.- Настоечка, родимая, и от простуды профилактика, и от кашля с насморком-гайморитом, и от...- Призывно похлопал гостеприимец флягу по пухлому бочку, но попытка по-прежнему оказалась тщетной.
   -Нет, муж зело ученый, нельзя нам притуплять чувство долга, не положено иметь дело с...- Не устоял, нюхнул консультант для анализа парок, затейливыми кудряшками вьющийся из горлышка - замутило моментом. Будучи, однако, человеком ответственным, силился договорить:
   -...химическими реактивами да настойками повышенной октановой квинтэссенци-и-и...- Пытался вдохнуть консультант свежего воздуха, но где тому взяться средь отсырелого кафеля? Да попробуй забористый парок прежде выдохни.
   -Ага, проняло!- искренне обрадовался профессор.- Так бы и сказывали: токситоманией увлекаетесь. У меня про сей случай кое-что позаковыристей имеется - внюхайте на здоровьице...
   -Довольно! Выучили специалистов на головы простых тружеников аркана да арапника. А ну живо провести экскурсию по местному краеведению, а ни то...
   Вновь вознамерился нойон хлопнуть на определенный манер в ладоши, но сбился с весьма конструктивной мысли не без участия консультанта, метеором пронесшимся на застуженный двор проветриться.
   Тут уж профессор задний ход давать начал:
   -Ах, так... привередничайте на здоровье. Ничегошеньки предлагать не стану - уж больно вкусы взыскательные - не угодить: это не так, то не этак. Идемте, ознакомлю с цепочкой самовоспроизводства, если интересуетесь, только экспонаты, чур, по карманам не рассовывать и на месте не жрать - икра предназначена исключительно для репродукции. Гостевая, коль возжелаете, покрупнее да просоленная. Ясно?!
   Но нукеры с нойоном неопределенно промолчали, будто размышляли вовсе не о яствах, а о постороннем да в потолки, приветливо искрящиеся подтаивающим от дыхания инеем да каплющими сосульками, задумчиво поглядывали. Не в меру же сознательного консультанта профессор выбил из строя собственноручно. Тот уж, педант, непременно проследил бы за сохранностью репродуктивного материала.
   -Пойдем с конца - с начала, можно сказать, уже пробегали, чего повторяться-то?- Удерживал-таки экскурсантов подальше от икры недоверчивый профессор, да лаборант, к которому самосознание после дезинфекции не успело толком вернуться, туда же - бдительно занял позицию, блокируя коридор, никого ни на шаг не подпускал к особо оберегаемым экспозициям, на корню пресекая попытки тычками скрюченного, пованивающего разложением пальца.
   -'Хрящекостус бланкас акулас зубастас', а если с латыни перевести, то... У вас свой переводчик, или услугу за отдельную плату предоставить?
   -Переводчик с этнографических диалектов временно выведен из строя, нейтрализован не без помощи некоего профессора, поэтому об откате, мзде... о прочих пережитках эпохи бандитствующего феодализма лучше не заикайтесь. Вообще-то, давно пора вернуться к системе бескорыстного удовлетворения здорового любопытства представителей человеческого сообщества - в этом ключе и действуйте, выкручивайтесь, как хотите, но чтобы перевод был!
   -Пока ваша власть да сила деваться некуда, переведу, так и быть, даже не за деньги. Вот они, научные звания! Зачем получал, спрашивается, если от багажа познаний одни лишь тяготы, никакой отдачи? Все-то уходит на сторону, служит во благо ротозеям...
   -Ух! - аж передернулся профессор в негодовании, что от навязываемых обязанностей отлынивать не получается.
   Значит так, 'бланкас акулас хрящезубас' по-нашему - бледная акула, из семейства 'уайтовых', подвид кусачих, адаптированный к пресноводной среде обитания, - река-море, так сказать. Предъявить к осмотру не смогу: в акванариуме особи отсутствуют, шулюз открыт - уплыли на прогулку. Свежая, знаете ли, водичка со льдецом закаляет, бодрит, пропадает хандра, а тяга к родному питомнику, наоборот, возрастает. Акулы, как лицам, получившим ихтиологическое образование известно, существа хладнокровные - в пустячных ситуациях в панику не впадают, не подвержены эмоциональным терзаниям, смятениям, а действуют расчетливо, жестко, стремительно. Покормятся мальки, чем придется или под плавник кто попадется, и-и в родимую гавань за поощрением да обогревом,- стоячая вода в резервуаре все же теплей, чем в открытой акватории. Пока питомцы данного подвида достигают росточка незначительного: питание, сами понимаете, скуднова-ато.- Оценивающе, будто обмеряя да взвешивая, оглядела профессура докучливых посетителей.- Так что, некоторые особи страдают рахитом, искривлением хрящиков, что на аппетите, правда, не сказывается, а это для достижения нашей цели - главное...
   На сем месте трогательного повествования о страдающих организмах вода в бассейне цилиндрической формы, ловко скроенном из срезанной цистерны, вспенилась и забурлила коричневатыми всплесками. Затем, когда волнение вроде бы улеглось, последовала серия ударов, заставившая акванариум содрогаться; с прилегающих стен в такт трясению, хрустально звякая, осыпались отлипающие осколки кафельных плиток.
   -Вернулись, мои барабульки! Цып-цып-цып, очень уж быстро сегодня пообедали.
   -Смотрите, встревоженные какие, как бы бронированный океанариум не разнесли.- Лаборант вышел из невольного оцепенения.
   -Что за наглец напугал ненаглядных селедочек? Цып-цып-цып. Кто посмел?!- от перемены тона в профессорском голосе даже нукеры во главе с нойоном вздрогнули и, вытянувшись, замерли по стойке смирно, опоздало соображая, к ним ли обращены выказанные претензии?
   -Будто сами об наглецах не знаете...- Потыкал лаборант скрюченным пальцем в неопределенном направлении.
   -Неужели осетрищам опять нереститься приспичило, это в зимнюю-то пору?!
   -Сами же выращивали породу 'всепогодно икорку метающих'...
   -Значит, цыпочек обидели, золотые мои рыбоньки?.. Лопату!- Непререкаемым голосом и жестом хирурга, проводящего неотложную операцию, потребовал профессор.- А вы, гостюшки, полюбопытствовали бы, какие гонения терпят мирные водные обитатели от представителей промысловых пород.- Недобро зыркнул злобным глазом по сторонам себе на уме профессоришка.
   Нукеры, народ, в общем-то, нелюбопытный, но не без исключений - вот уже кто-то попытался заглянуть в глубины тухловато-загрязненных вод; инстинкт, однако, сработал вовремя - включил задний ход, и метнувшиеся на приманку из темных глубин челюсти щелчком вхолостую сработавшего капкана захлопнулись на пустом месте. В результате обитатели бассейна остались без вполне заслуженного осмотра, как ни старались интригующе сотрясать лабораторию, как ни гоняли по водной поверхности смрадные волны.
   -Опять инструмент понадобился. Вы, профессор, должно быть, думаете, что по соседству открылась лопатная фабрика, заваленная неликвидной продукцией.- Лаборант покряхтел, но отодрал от погромленного пожарного щита да обреченно подал руководству совковую с длинной, ухватистой рукоятью лопатищу.
   При помощи сего зондирующего инструмента профессор увлеченно ставил опыты: на манер весла загребал воду - та вспенилась пуще шампуня для перхоти. Нащупал кого-то и принялся тыкать рукоятью, будто ломом долбить прорубь, но ту-ут - хрясь!- двух с половиной дюймовый черенок перекусили напополам, как мало кто в ресторации, раздразненный салатиком, с зубочисткой расправится. Вослед за анонсом на свет высунулась жуткая морда, бледная, как обещано, со столь недвусмысленным оскалом, что многим геройским нукерам настоятельно потребовалось вослед за консультантом проветриться.
   -Что, зубики чешутся? Расте-ошь. А как же, всего неполных три метрика росточек-то.- Размахнулся профессор и треснул, не экономя силушки, по мерзкой роже оставшимся в руках лопатным совком. Шлепок удался на славу, показалось даже - если подобное на акульей физиономии возможно - будто мордень заулыбалась от удовольствия.
   Тут же еще морд пять, а то все шесть из мутных, коричневатых вод высунулись и ну к профессору ластится, так что пришлось оставшегося совка не пожалеть да погнать лаборанта за очередной лопатой. Когда с ног до головы забрызганный, хоть халат выжимай, зато ни одну тварь не обделивший вниманием 'дрессировщик' отошел от цистерны, никто из питомцев не смог бы пожаловаться на недостаток 'отеческой' заботы, ласки и внимания.
   Нойон, качая головой, почел себя для занятий ихтиологией чересчур впечатлительным.
   Нукер, что гонял профессора по кругу местных достопримечательностей, заметно занервничал, судорожной рукой задвинул нагайку поглубже за пояс, чтоб не высовывалась, да малахай с лисьим хвостом на брови надвинул, чтоб поменьше без того сумеречного света на приметливые черты лица падало.
   -Опять на два месячных бюджета лопат перевели - доставать замучаешься. Где по нынешним отопительным временам крепкого, надежного черенка раздобудешь?
   Хоть бы лес кто посадил,- восстанавливая убогую комплектацию пожарного щита, просительно обратился лаборант с пожеланием от имени научной общественности почему-то к нойону.
   -Да, согласен, в насаждениях поросли явно чувствуется недостаток. Я тоже размышлял о лесопосадках - хорошее, здоровое начинание!- искренне обрадовался тот.- А вы саженцы на рукояти для лопат не пустите?
   -Я? Да за кого вы меня принимаете?
   -А на дрова?
   -Что?! Ценный черенковый материал - на дрова? Как только в голову могло прийти такое обо мне подумать?!
   Нойон, чтобы не извиняться за пустые, ничем не оправданные подозрения, решил от вопроса о лесе отвлечься и вновь вернуться к профессору со мерзопакостными тварями. Те поминутно высовывали отвратительные хари да в стену бассейна у ног пестуна тыкались, рассчитывая, очевидно, что металл даст, наконец, слабину, и воспитатель поплещется с ними рядышком.
   -К сожалению, наш научный консультант временно выведен из строя,- в сложившейся ситуации не стал нойон уточнять показавшуюся излишней подробность - кем,- но вы уж ответьте на чисто теоретический вопрос: на кой... то бишь, зачем переводить науку на этих, чтоб помягче выразиться, ровесников динозавров?
   На обзывание питомцев околонаучным термином ученый муж не обиделся, по виду даже призадумался, ни прибавить ли ко 'бланкасам зубастасам' дополнительную родословную заковыристость? Ответил же рассеянно и не совсем учтиво - вопросом на вопрос:
   -А когда конкретно последний раз случалось ревизору сталкивались нос к носу с промысловым осетром?
   -С живым? В аквариуме гастронома сталкивался, давно уже...
   -Вот-вот, было, да быльем поросло. Нынешние осетры ни в один гастроном, ни даже в гипермаркет целиком не поместятся! Мутация, плюс принудительная инволюция - ничего из ряда вон выходящего, с научной точки зрения. В процессе перманентного забоя, потрошения и прочих измывательств, уцелели самые стойкие, к неприятностям среды обитания, вплоть до глубинных бомб, приспособленные особи, те, что сети на плаву рвали, лодки, катера таранили, заодно не брезговали обидчиками,- чего с растяпами церемониться? Добавьте влияние на генетику изотопных элементов с заброшенных маяков Аспидского моря, нефтеотходов из скважин, гербицидов, смытых с полей грязевыми селями... Что, кроме перечисленного, в мутации нахромосомило? О том остается лишь строить предположения.- Вздохнул профессор, разведя руками.- Никто не в силах справиться с осетровой напастью, даже промысловые динамитчики вхолостую да почем заря воду баламутят. Одна надежда на подрастающих питомцев, хрящекостусов...
   -Если нынешний осетр никому не по зубам, тогда откуда в здешних краях проистекает да люто свирепствует токсический мор населения? Нам, баскаческой миссии... ревизии, поручено разобраться и ликвидировать источник.
   -До людского безумства даже мутационному подвиду осетра далековато, пусть даже икрищу размерами с утиные яйца мечет точно из картечницы. Кстати, как на счет дегустации?- Но в который уж раз не дождавшись гастрономической заинтересованности, профессор продолжил:
   -Исхитряются некоторые закостенелые в упорстве традиционалы добывать белорыбицу. Для начала человеческую жертву принесут, чтоб осетрища из глубин выманить, потом вопящим кагалом со дрекольем навалятся; стыдно за примитивных дикарей, чья научная мысль за тысячелетия не продвинулась далее остроги с гарпунами. Чаще верх берут осетры, но когда удача улыбается промысловикам - загарпунят, забьют рыбину, мясища горы, и береговое поселение, которому промысловый фарт привалил, автоматически обрекается на токсикологическое вымирание. Получается, что мор происходит от въевшегося инстинкта во что бы то ни стало питаться блюдами, насыщенными фосфором, не все же людишкам в картофельный неурожай на подножном корму сидеть,- дорвутся, и... как бы деликатней сформулировать...
   -Нет уж, шпарьте с первой попытки, ближе к повседневной действительности: где конкретно фартовые промысловики обретаются, кто состоит в пособниках? Эх, внезапно бы нагрянуть, чтоб не распространили среди населения зараженности!
   -Ага, понятно, ситуация проясняется. Ревизией зубы заговариваете, а на самом-то деле чистоплюи припожаловали из санитарной инспекции!
   Зря вы это, напрасно, с научной точки зрения - нецелесообразно: не весть сколько осетрищ забойщики добывают, но хоть какое-то подспорье. Мои питомцы пока лишь на мальков подросткового возраста рассчитаны, а взрослые особи их нервируют, вгоняют в панику. Полюбуйтесь-ка, с выгула какие бледные возвратились - не узнать.
   -Против подспорья малькам на выгуле не возражаю, но как вы, ученый специалист, допускаете распространение мора среди населения?!
   -С одной стороны, конечно, присутствует негативный фактор, зато, если взглянуть на проблему под иным углом, достигается, несомненно, положительный результат. Чем больше в текущем времени потребителей осетрины, тем меньшее количество потомков примется угрожать рыбной популяции в будущем. Посудите сами, когда возмужавшие питомцы сначала вытеснят, а в перспективе на корню истребят мутагенов, водную стихию заселят исконные обитатели. И что? Внове выстроится очередь забивать, истреблять, вспарывать брюхи беззащитным рыбкам, чтобы примитивно нажираться от пуза! Ненасытным элементам испокон веков не хватает закуски, так что пусть канут в лету вослед погубленным нерестилищам!
   На данном этапе представленная в моем лице ихтиология уничтожением баконьерства, как образа мысли и существования, заниматься не собирается, более того, до поры до времени пойдем рука об руку, а 'шаг в сторону' и на попутчиков управа найдется. Пусть только попробуют покуситься на 'бланкасов зубастосов' - всех без разбора схрумкаем, недаром на лопатах касатики упражняются...
   -Хрясь!- вполне приветливо хрястнул по высунувшейся морде измятым совком лопаты профессор, а потом им же поскреб чудищу загривок да 'пошуровал' в пасти меж пирамидальными зубищами.
   -Вот, вкратце, какова директивная позиция лаборатории!- Профессор, насилу содрав с зубищ питомца на манер сита продырявленный совок и отбросив ни на что непригодный металлолом в сторону, гордо вскинул голову да скрестил на впалой от превзойденных наук груди истерзанные опытами руки. Но в горделивой позиции пребывал недолго, дернулся тиком, сник и, словно очнувшись, обратился к текущим, суетным делишкам.
   -Лаборант, достаньте-ка с ледника полпуда отборной паюсной икорки, той, что сорок пятого калибра: экскурсанты, притомившись с дороги, просветившись впечатлениями, взбодрившись духом,- невольно нащупал упорствующий хлебосол неразлучную флягу под исхлестанным, замаранным халатом,- воздадут должное трапезе - деликатес оценят по достоинству. И нечего смотреть на меня с укоризною: многие - на опытах проверено - перед уникальной закусью устоять никак не в состоянии, прямо самосознание у гурманов отключается, а рассудок заволакивает помрачением. Имею я, в конце концов, право на эксперимент? Глядишь, даже у санинспекторской шайки приключилось бы помутнение разума!- С наглостью, помноженной на диоптрии оптики, воззрился ученый муж на нойона, осуждающе лишь качающего головой.
   -О-о! Досточтимый дегустатор возвернулся, здоровехонек!- как родного приветил неугомонный профессор шаткого походкой консультанта.- Вам, уважаемый, предоставляется уникальная возможность еще раз удовлетворить досужее любопытство, коль уцелели после первой попытки. Сей минут икорку подадут - непременно снимите пробу. Незабываемое ощущение, подобного яства даже в заморских краях не отведаете. А для пущего аппетита нюхните-ка из фляжечки - не жалко, - с одного-то вдоха, вишь, не пробрало, как следует...
   -Послушайте,- вновь озаботился нойон не свойственными, в общем-то, кочевой натуре научными интересами (вот что значит, пообщаться с обладателем ученой степени),- а каким образом вы планируете избавиться от зубастых бледных 'бьянкасов'? Ведь заполонят же аспидскую акваторию - никакой лоцией не отобьешься.
   -Ничего страшного. Покамест добычливым людишкам изящного экстерьера 'бланкасы' не докучали. Никто, если на акватории с 'хрящезубасами' встречался, претензий не высказывал. В перспективе же нудистам мужского пола лучше бы оберечься - голышом заплывать за буйки не рекомендуется, а лишь в кольчужных плавках. На утлых лодчонках на глубину загребать тоже опрометчиво - придется осваивать заброшенную ледокольную технику: броневую обшивку 'зубастосам' нипочем не протаранить. А вот на заматерелого мутагенного осетра я даже на ледоколе идти поостерегусь...
   -Бредятина...- в безуспешной попытке просветления затряс нойон забитой ученостью головой.- Недаром в адъюнктуру не прошел по конкурсу - туго, должно быть, соображаю. Выручай, консультант, раз отдышался: картина безотрадная, посоветуй что-нибудь, а то от научного хода мыслей оторопь пробирает, руки опускаются, ногайка вываливается. Еще полчаса общения с профессурой, и я сопру телескоп да удалюсь подальше от мира пялиться на небесные светила: со звездами все ясно... в безоблачные ночи.
   -Тут на свежем воздухе пораскинул я, кх-кх, историческими прецедентами, а похожие, кх, случались, пусть не связанные с торговлей рыбой, а с захватом и продажей невольников, и не с браконьерством, а с буканьерством, куху-куху. Вот проняла, проклятая.- Консультант моргал воспалившимися, слезящимися глазами да периодически хватался за сдавливаемое спазмами горло, но в целом держался молодцом.- Под тактически грамотно организованным напором криминогенные - разбойничьи ли, пиратские - структуры сыплются, как карточные домики. Главное - локализовать очаг и выявить снабженцев. Первым этапом действий представляется именно локализация, потому что процесс выявления затянется на годы: агентура, внедрение, дешифровка, перехват - процесс длительный и кр... кх, кропотливый...
   -Решительно действовать нужно, как в лаборатории...- Шустро обернулся лаборант с икоркой, но скрывал поданное блюдо за интригующей, относительно стерильной салфеткой.- Вышел на берег да накрыл баконьерствующих элементов с поличным,- куда денутся? Слышь, стекла дребезжат - взрывчаткой балуют. Небось, недогоревший артиллерийский склад раскопали - теперь угомонятся не скоро,- да только зря стараются.- Лаборант в сердцах да по ходу дела вознамерился нюхнуть из откупоренной профессором фляжки, но вовремя получив 'по рукам', хлюпнув носом, опомнился и продолжил вводную лекцию по тонкостям осетрового промысла:
   -У последней волны мутагенных осетров складываются слуховые перепонки - хотят - слушают, а не желают - фиг заставишь, проклятущих - тупиковая ветвь инволюции...
   -Как раз наоборот, именно выключающее слух направление мутации лично мне представляется весьма многообещающим, перспективным для применения в научных диспутах... Ух!- Чтобы умерить вскипающий от дилетантизма лаборанта гнев профессор краешком ноздри нюхнул из фляженции и в унисон консультанту заморгал мигом воспалившимися глазами.
   Воспользовавшись некоторым отвлечением начальства, лаборант вновь выказал претензии на лекторство:
   - Кроме того, двойная черепная коробка с промежуточным наполнителем из ворвани любую взрывную волну амортизируют - субмарина обзавидуется. Осетры могут долбиться башкой, как дятлы - не проймешь рыбин отсырелым пироксилином!
   -Шикарно!- вряд ли об ораторских способностях подчиненного одобрительно отозвался профессор и, подобрев, допустил лаборанта до фляжечки. Пока тот в свою очередь тряс 'просветленной' головой, позволил некоторое отступление от экскурса по ихтиологическим тонкостям:
   -В нынешнем взрывоопасном, общечеловеческом быту мутагенное направление в строении черепа вовсе не представляется излишним, но нужно иметь в виду, что перекрой черепов неумолимо приведет к увеличению размеров головных уборов: касок, шлемов..., да о притолоки чаще придется стукаться...
   Представляете теперь, с каким ихтиологическим антагонистом предстоит битва 'бланкасам зубастосам', жертвенным героям, зубы обломать готовым, лишь бы очистить акваторию, устье и... прилегающие плавни с баконьерствующими лоботрясами от нашествия мутантов! Это ли ни благородство - добровольное заклание во имя очищения пород осетровых?!- Глаза увлекшегося профессора отблескивали маниакальными огоньками.- Так что динамитчики - сущие детишки, пускай озоруют, глядишь, хвост зверюге разлохматят или брюхо ненасытное разорвут - все, какое ни есть, питомцам послабление. Но... но что это мы все за пустыми разговорами - пора бы уж об закусить подумать. Ну, кому икорка по нутру да по вкусу? На-алеета-ай!- движением фокусника сдернул хлебосол интригующую салфетку с принесенной лаборантом шайки, что в бане гарантийный срок когда еще отработала, о чем клятвенно свидетельствовал полусоскобленный номер. Но вновь предпринятая попытка подбить-таки 'ревизоров' на дегустацию закончилась полнейшим крахом и очередным разочарованием: никто не кинулся оттирать соперников да отталкивать, в рот, по пакетам, карманам переливающееся бликами, манящее яство набивать да запихивать. Напротив, публика культурно, будто в Баскаческом Иго-Ордынном закрытом лицее воспитывалась, принялась уступать места около явленного взорам угощения, даже на 'вы' перешла да на 'отнюдь', на 'нет, что вы, только после вас',- никакого сладу с экскурсантами-привередами.
   -Знаете что?!- В сердцах, фляжкой раззадорившись, махнул профессор рукой на неподдающихся.- Ни пошли бы вы... прямым ходом в неможню - на месте очаг уж точно локализуете, обагентурите и непременно выявите. Мзда, подношения, транзиты липовые... А если даже на неможне избежите искусов, то вашу компашку впору в книгу 'Рекордов Сдвинеса' записывать.
   Лаборант тоже выглядел огорченным, что зря, оказывается, в ледник хаживал да фасовал икорку-то.
   -Эх, не пропадать же добру!- Нацелился выпростать шайку с яйцевидными, фиолетово-угольными, что отборнейший чернослив, манящими икринами в водную вольеру 'бланок зубастосов' побаловать, но профессор был начеку:
   -Стоять! Харя негодяйская! Рыбий расхититель!- Выхватил лакомое блюдо.- Давно, видать, к моим чадушкам подбираешься, отравитель полуставочный. Выбирай, вражина, или сразу все сожрешь, или пиши объяснительную, да чтоб с запятыми и прочими препинаниями. За каждую ошибку - ложка икорки!
   -А... а, может, лучше щелбан?
   -Гм- соблазн перевесил.- Или по щелбану, на выбор,- предусмотрительно по-научному не обговорил профессор условие, на чей выбор именно и, довольный, принялся подглядывать, как лаборант кропотливо вырисовывает каракули, вслух проговаривая усердное, бумагу маркое кропательство.
   Но нукеров не захватило увлекательное грамматическое действо, к тому же морды 'бланок-бьянок' отвлекали - то и дело из вод высовывались, демонстрируя характерные для подвида 'зубастосов' жуткие оскалы. Соображение, что на сегодня питомцы профессорские оставлены без обеда, отнюдь не красило уютную, в общем-то, обстановку лаборатории...
   -Чтоб не возбудить излишнего недоверия, следует непременно отбить подробную на много слов телеграмму, а то получится как с паном-председателем.
   -У нас же стервизор... вроде пока не утащили.
   -Телеграмма нужна для придания экспедиции авторитета в кругах местной общественности и чтоб всполошить бесчинствующие массы. Анахронизм, конечно, но отправление казенной депеши, равносильно получению официального мандата. Тогда неможню да прочих, подвернувшихся под руку субъектов, возьмем тепленькими, к тому же на полном основании - никто даже пикнуть не посмеет, потому мы, по терминологии профессора родной кафедры, станем вроде как 'при делах'. Кроме того, телеграмма - это документ, а экспедиции не мешало бы, в конце концов, кое-что задокументировать для дальнейшей диссертации...
   -Разве что - документ, к тому же профессор со вполне солидной кафедры, а не из рыбной лаборатории...- Не имелось пока у нойона сколь-нибудь веских причин пренебрегать советами консультанта.- Валим, ребята, то бишь, нукеры, на эту самую... Профессор, где у вас почта?
   Профессор, смуро насупившись, как-то неприветливо, исподлобья оглядел застывшую публику, а потом, будто впав в прострацию, не обращая внимания ни на кого и ни на что, даже на вопиющие синтаксические ошибки лаборанта, принялся не отмытыми перстами пасы выделывать и забасил нараспев фальшиво-нарочитым, но внушительным голосом:
   -Повинуйтесь, холопы, зову взыскующему и чего страждете да обрящите! Потребное ревизиям заполучите в сем направлении!- Ткнул пальцем, в каком именно, и возвестил далее:
   -Очи в гору, шагайте в ногу! Ать-два...
   Но нукеры в указанном направлении, сломя голову, не ломанулись, более того, шагу не сделали, заодно консультанта, послушно в усердии аж зажмурившегося, придержали.
   Напрасно ученый муж из-под кустистых, насупленных бровей глазенками, козни строящими, зыркал - никто в указанную, предусмотрительно не огороженную бассейновую вольеру, пускай даже в поисках почты с телеграфом, не плюхнулся. Дело в том, что склонных поддаваться гипнозу, ровно как чуждому влиянию, а также лунатиков и лиц, предрасположенных к мистицизму, при трудоустройстве в онголы баскаческой ориентации немилосердно отсеивали.
   _____
  
   '...токсичность осетровых подтверждена тчк мальки кавычки бланок зубастосов кавычки тире не выход тчк не всяк кавычки зубастос кавычки от осетра ускользнет зпт а если смоется зпт то недалеко тчк согласно полномочиям по локализации и упразднению зараженности выявим и реорганизуем баконьерствующих элементов и их работодателей тчк с сим шлем привет от доблестного баскаческого коллектива онголо тире отарской ориентации воскл знак приложение два тчк научно-изыскательный отчет референт тире консультанта зпт приданного оперативной группе быстрого реагирования зпт на кафедру народных промыслов и музыкальных инструментов...'
   -Гм, тут еще... но остальные тридцать бланков не нам адресованы.
   -Нет, нет, отчего же, зачитайте: кафедра занимательная - 'Народных промыслов', к тому же отрадная для слуха,- против музыки никто ничего не имеет. Вот покончу с текучкой - тоже кафедру сколотить удостоюсь. Уж что-что, а способности имеются, и персоналии вокруг - даровитей не сыскать! Эк, гвардейцы, да и только!
   Уборщики попытались отсалютовать да взять 'на караул', но одной швабры на троих оказалось маловато.
   -Молодцы, ребята! И кадет, удалец, не тушуется, что отчисленный, и правильно, между прочим, делает: про нарекания и штрафы в моем подразделении никто не заикнется. Отныне по званию - юный конфедерат, и пред тобой все просторы да двери нараспашку - выбирай, чего душенька алчет...
   -...я бы прочитал - информация не засекречена, да только до вечера не управиться,- наспех изучил приложение координатор,- как только у баскаков многостраничную телеграмму приняли?
   -Да вбухали, небось, в цидулю половину бюджета экспедиции - вот и приняли.
   -Безобразие какое, действовать в обход стервизионной связи! Мы бы мальков 'бланкасов зубастосов' рассмотрели поподробнее. К тому же непонятно, что теперь с осетриной и черной икрой?- Дамочка из администрации выглядела несколько разочарованной.
   -Да какая нынче квалификация у оперативников? Разбили, небось, а то в трактире заложили стерворацию, если того не хуже...
   -Что же может быть хуже должностного преступления?- Насторожился координатор, прекратив шелестеть телеграммными бланками.
   -Раззявы - у них спереть могли запросто.
   -А-а, а вот это - должностная халатность, это - вопиющее, непростительное нарушение. Оператор, наладьте-ка связь с онголами или отарами, как их теперь величать? А то ведут себя как мальчишки с телеграммами... Хотя, если рацию 'сперли', выражаясь терминологией уборщика, то...
   -Не выражаюсь я, чего возводить напраслину? Подмогу высылать требовательно, а не по штабам прохлаждаться!- Внезапная, а потому всепоглощающая мечта о собственной кафедре как на мозоль наступила конфедерату, пробудила от сна рутинной повседневности. Нахлынувшая жажда деятельность до жути подмывала куда-нибудь спешить, бежать, тащить, опаздывать, словом - путешествовать. Полуфиопы выпятили на до сих пор весьма благодушно настроенное начальство черносливы глаз и судорожно соображали: не зря ли променяли благополучные карьеры сборщиков фруктов на родине и без малого балетмейстеров-экзотанцоров в спохозастольницком кабаре на непредсказуемую работу уборщиков.
   Юный же конфедерат выглядел вполне довольным складывающимися обстоятельствами: давненько уже, с яслей, наверное, никто столь снисходительно не относился к проявляемой нерадивости и неуспеваемости, а тут прямо-таки у ног разверзшиеся перспективы отчаянного рейда - будто окрыление одухотворило:
   -Хитпым подмога опытных специалистов тоже не помешает, иначе заплутают в лесных краях - угодят в полон заложниками.
   -Всем поможем, и хитпым, и отарам, и 'бланкасам' - не привыкать стать!- не на шутку разухарился конфедерат.- Без портков, чай, не останемся.
   -Довольно шуметь! Непонятно, кто в операторской командует? Нам с координатором необходимо посоветоваться конфиденциально.
   -Втихоря от трудового коллектива? Не выйдет!
   -Действительно, хватит безобразничать, наведите-ка, наконец, порядок, чтобы с чистой совестью, спокойно можно было вернуться в администрацию... Хоть меня туда совсем не тянет. А координатора Зелено-синей зоны обязательно запишите на конфиденциальное собеседование к психологу, пусть специалист что-нибудь дельное присоветует о предпочтительной профориентации,- а то по координации, похоже, грозят сплошные выговоры...
   -А-а? Пожалуйста, я готов.- Всполошившись, вновь оторвался координатор от, видать, увлекательного, совсем другому ведомству адресованного телеграммного приложения.- Хм, смотри ты, вот интересно: казалось бы, выплавка металла еще когда по контрактам запродана Западу, но нет, умельцы не унывают - наловчились из дубовых чурбанов плотничать орудия... Пока, правда, с точностью боя не очень...
   Да-да, я преотлично помню о поставленной задаче, хитпые, отары, поиски, как его... объекта. Точно.
   Оператор, надлежит сфокусироваться именно на 'объекте', иначе провалим выполнение задания, а на Зелено-синюю зону падет тень территории сомнительной репутации,- подмоченное реноме следует незамедлительно высушить.
   Так, что нам требуется?- вовсе не мнением случайно собравшихся, но все ж таки конфедератов поинтересовался координатор, а принялся прикидывать в уме, точно клацая по клавишам калькулятора:
   -Первое - если хитпые искомое не обнаружат, что весьма вероятно при 'контактном' подходе к тонкой операции - то объект придется засекать при помощи агентуры и датчиков-индикаторов наблюдения,- последние не только экономичнее в использовании, но и надежней. Второе - если хитпые вновь обнаруженный объект опять проворонят, что, скорее всего, произойдет, то понадобится группа захвата. Третье...
   -Вот поэтому я официально требую вернуть приписных, баскачески ориентированных онголо-отар - проблемы решим в одночасье...
   -Отставить отар! Оператор, вы вроде бы меня слушали, но абсолютно ничего не осознали. Обмен, осетры, зубастосы, комплектации мальками и прочая. Освободятся - немедля поступят в твое распоряжение даже без увольнительных в город прогуляться по злачным местам. Так что на третье предоставляется неплохой шанс не только реабилитироваться за досадные промахи и имевшие место недоразумения, но даже отличиться!
   -Да зеленый оператор, разве он понимает в полной ответственности, что с каким-никаким, но начальством пререкаться не след: долго ли чинодралу рапортишко накатать об несоответствии, стукануть наверх, кто есть 'вху', говоря по-простому, так сказать - и милости просим в уборщицкое отделение.
   -В самом деле, безобразие какое-то, только и делает, что препирается со старшими! Подобное отношение к руководству, поставленному администрацией, недопустимо - непременно улучу минутку просмотреть личное дело подростка, по недоразумению, скорей всего, допущенного за пульт оператора.
   -Мой бабушка даже дедушка так не грубится.
   -Потому тот как живца няма-няма, без воспитание.
   -Почему, как отчислять, то неплохих, в общем-то, ребят, а как на самые интересные места назначать, то обязательно тыловых пролаз?
   Оператор порозовел от чересчур пристального внимания к своей без того затерзанной сомнениями и многовариантными колебаниями персоне. Не раз и не два уж пожалел, что вовремя не выставил из операторской чересчур докучливую компанию. Мысленно давал обещание, гнать впредь посторонних взашей неукоснительно, без малейшего снисхождения, пускай хоть в глаза величают самодуром - все лучше, чем сносить незаслуженные попреки с назиданиями.
   Координатор никак не прореагировал на замечания в адрес подчиненного, а счел лишь удобным поводом - как вполне могло показаться - взвалить на бедолагу текущую работу заодно с ответственностью,- и то, какие иные известны методы приучения к самостоятельности?
   -Оператор, в вашем распоряжении пятнадцать минут. Через четверть часа, не позже, жду доклад по изысканию внутренних оперативных резервов для формирования группы захвата заодно с данными о местонахождении и состоянии объекта. Проявите изобретательность! Вам должно быть присуще экспромтное обуревание, в конце концов, иначе для чего вообще операторская должность предназначена?!- 'Умыл' координатор 'руки', о чем пренебрежительно поведали зеленоватые искорки, пшикнувшие во след растаявшему изображению.
   Раскрасневшийся оператор приуныл, но ненадолго, недаром, видать, на 'собачью' должность не назначали и за планшет не усаживали каждого встречного, а только тех, кому иногда удавалось проявить находчивость и чуть чаще - изобретательность. Понурый взгляд, машинально скользящий по притихшему залу, внезапно ободрился, в глазах будто сверкнуло искоркой контактного замыкания, а присный, сочувствующий, но сторонний наблюдатель, недостаточно знающий конфедератов, мог бы заподозрить в выражении лица оператора некоторую мстительную злокозненность, а то и злорадное коварство.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 8.
  
   Выбирай: удавка или контейнерная поставка?
  
  
   Кто не мчался на тройке, тот не мчался вообще и даже не скакал. Брызги пенной слюны, едкий запах конского пота, из души льющийся перемат возницы, застывающий на студеном ветру заодно с соплями, накрепко примерзающими к заволосатевшему подбородку бренчащими сосульками - незабываемые впечатления. Остроту новизны экстремального способа перемещения в пространстве несколько смягчали подстеленные шкурки рухляди трофейного происхождения, недавно выпавший рыхлый снежок, не препятствующий гнать во всю удаль, а лишь послушно приминавшийся к жесткому насту накатанной колеи, и обходительная, вплоть до навязчивости, предупредительность переводчика:
   -Ну, ни говорил ли я, батюшка протектор, ширь-то у нас... а-а?! В какой иной державе столь необозрим простор сыщется?!
   'Вроде бы говорил или нет, какая разница?'- поскрипел отмерзшей памятью секретаришка и поерзал выпоротым седалищем.
   -Ширь, это чего ж, если другого ничего не осталось, то ни обустроить ли здесь в прозапас несколько взлетно-посадочных полос. Учитывая изношенность 'милитари' авиапарка, лишние аэродромы не помешают, ведь надо же 'эйроплэйнам' хоть куда-нибудь приземляться, не все же валиться на головы налогоплательщикам.
   -Кукиш выйдет у вас с аэродромами - не те настали нынче времена. Это же хранилище! Хра-ни-ли-ще. Понимать надо.
   -Да, хранилище мерзлой воды. Удалось сохранить только то, что не умеете продать. Вода... А-а, вода, конечно, загрязненная?
   -А то как же, чай, не дикарье первобытишное под кустами нужду справлять, порядки зна-аем - еще как загрязненная! С дачного кольца фекалиям куда деваться-то? Все тут, родимые, в хранилище сохранные. Так что не сомневайтесь - подтает ледок, и по весне аккурат с перелетными птахам вернется в здешние края запах цивилизации, а то, небось, подумали: в деревню какую прикатили занюханную?
   -Вот и отлично, воду откачивать не придется, потом разливать по бутылкам, вывозить, нет, возни много - доходу пустяк. А для посадок 'эйроплэйнз' место чрезвычайно подходящее: простор - 'аль-аидцам' со 'стингерами' укрыться негде. Так что вместо бутилирования запросто можно сколотить солидный капиталец на аварийных приводнениях бомбовозов, к тому же на бетонировании экономия, о чем акционерам сообщать совсем необязательно. Как это у вас говорят: 'Концы в воду',- и еще мне особенно нравится: 'Шито - крыто'.
   -А-а, где наша не пропадала! Раз фекалийная водичка не в почете - пускай плюхаются, разве жалко? Как шустрые времена настали - так и не прикончились,- лишь бы платили.
   Слышь,- потревожил переводяга ментонера, размечтавшегося в состоянии покоя да под дорожную дрему о новом шпалере,- кормилец-батюшка предлагает в долю войти на беспаевом участии,- бизнес прибыльный, но посадочный.
   -Если посадочный, то надобно адвокатишками запастись да пяток штабных из генералитета подсадить на побочное жалование, а уж их толстобрюхие аппетиты никакой бизнес не выдюжит.- Поежился ветеранский ментонер от воспоминаний об отцах-начальничках и поглубже нахлобучил папаху, точно опасаясь быть опознанным.- Самая, что ни есть, прибыль для такого бизнеса - обанкротиться.
   -Да я в том же направлении соображаю, вот и протектору сейчас мозги вправлю, а то раскатал губешки на родимое приволье. Думает: наскочил на мысленно далеких от просекания момента. Одно слово - басурман. Невдомек чудаку: богатства растаскали когда еще до его пришествия, ныне же поди расхить чего, если харей в рейдеры не вышел...
   Все в порядке, кормилец, бизнес-проект утверждение прошел. А вот если с контейнерной переброской новый ствол переправить, при кобуре да шомполе, ментонер берется организовать полное прикрытие. Вздумай кто ерепениться - пересажает весь с потрохами летный состав почетного оккупационного корпуса за безвизовое приводнение. Будешь как плесень в банке с черешенкой жировать-пировать - выпускать на волю нарушителей под залог импортовых комбинезонов да за наличные. А-а?!
   -Оружие переправлять нельзя, но если очень необходимо, то можно попробовать... в разобранном виде.
   -То-то и оно, что виды уже не те, да все стоящее разобрали. Поздновато заявился, чуток пораньше - пристроился бы в серьезный бизнес, это не аэропланы топить в фекалиях - на стройку пристроился бы! С твоим капиталом да моим деловым чутьем горы свернули бы... Воробьиные.
   -Раньше я был занят... работал на военных... подрядах.
   -То-то, смотрю, выправка... даже под фуфайкой не утаишь, так и прет. Военная, выходит, косточка. Ну, тогда прикинь, чего потерял, пока на подрядах прохлаждался. Одних гранитов выкорчеванных, сфинксов фальшивой породы да груд кирпичных - об асфальтах выдолбленных уж лучше промолчу - мимо нас на кольцо дачное вывезено-переправлено... у-ух, не меряно сколько, не сочтено!
   Ладно, не переживай, не расстраивайся - неустойку, учитывая примерное поведение, так и быть, выставлять не стану...
   И вообще,- вновь переключился переводяга докучать добродушно подремывающему ментонеру,- вот едем себе, едем, а ведь не знаем, что судьбинушка уж не впервой всех нас разделила...
   -Как?!- Встрепенулся встревожившийся ментонер и на всякий пожарный, бдительно оглядевшись, стиснул суковатую дубину.- Неужто опять - на 'живых и мертвых'?!
   -Если бы...
   -Ну, тогда... - за что внове напасть - на белых и красных?!
   -Бери выше, служивый.
   -Неужто, на генералов и 'адъютантов их превосходительств'?
   -Эх, до чего ж тягостно воздействует служба на подпогонное воображение. Слухай сюда: На дачников!- возвысил голос по столь представительному определению переводяга вплоть до торжественности.
   -На дачников? Ух, ты!
   -И неудачников!- был он безжалостен.
   -Эхма, ничего не попишешь,- тяжко вздохнул ментонер.- Твоя правда. Нам тоже на отделение обещали участков нарезать... за двести верст отсель: ближе фекалии сплавлять некуда, водоемы облеплены дачами, как мухами навозными, вот беда. Но обещали...- не сдавался ветеран, не желая с концами отчаливать в безбрежное море неприспособленных к жизни неудачников.
   -Ничего, я тоже, меж нами будь сказано, без дачи и не комплексую, хотя отстроил бы, ух, контрфорсами в семь этажей из коих пять подземных,- развернулся бы! Руинка подходящая на примете имеется, что рванули всего в позапрошлом году; обломки богатейшего розового туфа пропадают почем за зря - на землянки несознательным народонаселением растаскиваются. Досада берет. Протектора подписать, что ли?
   -Факт, пора бы иноземцу посолиднеть, сколько уж времени в нашинских краях обретается, а все-то без дачи - непорядок.
   -Правильно, а то прилетел да шась прямиком в белые вороны. Пусть как прочее народонаселение будет дачей озадачен!
   Обстановка прямо-таки способствовала риелторской агитации: холодил пронизывающий ветерок, в ушах от стремительной скачки посвистывало, беспокоило чересчур тесное соседство - неудобства, конечно же, не могли не навевать мысли об обзаведении уютной недвижимостью.
   -Эй, протектор, а тебя в наши края на какой срок упекли? Если надолго, то, как всякий с первого взгляда внушающий доверие субъект, обязан обзавестись дачкой. А то ведь прознают про бездачность - из приличной компании взашей попрут, после того как по шее накостыляют. Пекусь исключительно о вашем же представительстве да о дальнейшей безопасности, потому у нынешних хозяев жизни что заведено: наедет болярин, поозорует, покуражится над даточным населением избирателей, а потомочки шась на дачу. А с дачного кольца выдачи нету - поди вытури без запрещенной-то конфискации. То-то и оно. Мотай на ус да благодари меня за предусмотрительность!
   Я тут по случаю достойнейшую руинку заприметил, почти свежачок, с сохранившимися элементами украшательства; лепнина есть, 'что не можно глаз отвесть': и плоды полей, и виноград, и почти сфинксы, типа дружбы народов, но тоже с отбитыми носами-руками - все как положено. Без должной скромности заявляю: под псевдо Элладу сляпано. Проект собственноручно разработаю, с тебя же всего-то причитается - застолбить местечко под солнцем на бережку питьевого водозабора, ну и на доставку стройматериалов, а олдаване с айджиками лопатами да кайлом почти задарма орудуют.
   Слышь, ямской, сколь нынче ломовые перевозчики за доставку стройматериалов с версты дерут?
   Завороженный упоением лихой скачки ямской таксер на наболевший вопрос о тарифах отреагировал, не торопясь, солидно, с расстановкой: сперва зачерпнул полную горсть снежка, исправно поставляемого подкованными копытцами, утер с лица наваждение и, лишь отрешившись от чар заснеженной колеи, ответ держал весьма взвешенно, чтоб заломить таксу просто безбожную:
   -Оплата строго по счетчику... двойному, плюс ночные, плюс неурочные, дармовые харчишки, по стакану первача на грудь... в час, а если погрузочно-разгрузочные работы, то подъемные с опустительными, плюс на залечивание грыж, плюс радикулитные, плюс...
   -Вот, а я что говорил - в дачестройном предприятии сплошные плюсы! Транспорт, почитай, дармовой, ыргизы, те, что не перемерзли от климата, но цене штрейкбрехеров, требуется на разлив определить опытного человека; ментонер, думаю, подойдет, тем более со стволом в разобранном виде, потом и дачу охранять не всякому забулдыге доверишь, а только проверенному 'компанией' - прибытки гарантированы.
   Держись меня, партнер,- ощутил себя переводяга, втянувшись в прожекты, как в трясину по уши, запанибрата с работодателем,- до тысячи процентов прибыли обеспечу - с учетом чаевых за неуплаченные налоги!
   -Тысяча для Ворликии - это есть не очень много.- Секретаришка в торгах завсегда держался молодцом, ныне же, вообще достоин был двойной похвалы, так как к веркиному обслуживанию и прочим сомнительным удовольствиям, не видя вокруг ничего, кроме белизны перед глазами, убежденный, что подхватил, вдобавок, снежную болезнь, стоял на своем, настороженный посуленными 'плюсами', до последнего:
   -Велики риски подхватить неприятное экзотическое заболевание, ведь процент летальных исходов в среде туземных предпринимателей зашкаливает данные любой статистики. О-оу!- При каждом качке саней напоминали о себе уже состоявшиеся осложнения.- А вот за полторы тысячи можно попробовать рискнуть.
   -Да врут все! Опасности, риски остались в прошлом, когда сырье углеродистое неприбранное под ногами валялось, а как прибрали - тишь, гладь и сплошное любование.
   Чего греха таить, случается, накатывает порой потребность пощекотать нервишки, ан нет, развернуться-то негде: повсеместно сплошные приличия с ментонерьем в оцеплении - приходится дебоширить по заграницам, где, конечно уж, инфицируемся - куда деваться-то? От того процент преждевременных исходов, действительно, великоват - не скрываем. Зато, не сомневайся, создается весьма подходящая социальная обстановка. Когда, к примеру, загнипийца, вроде тебя, отсталый от биения пульса жизни в политике привлечения инвестиций и создания благоприятного менталитетного имиджа киллер по неграмотности обслужит, то душегубу тоже недолго вносить сумятицу в уклад общества - мигом умотает скрываться на Хренары с Хипрами. Так что беспокоиться не о чем. А тысяча процентов...- из осторожности по минимальной прибыли проект просчитан; фарт попрет - полторы набегут запросто, за вычетом безналичных платежей.
   -Если полторы - я склонен согласиться принять предложение, ведь рано или поздно придется где-то обретать тихую гавань...
   'Почему бы нет?- рассудил секретаришка.- Легальный бизнес - остепенюсь. Пора брать судьбу в свои руки, а то кто только мной ни помыкал в последнее время...'
   -Не волнуйся и не переживай, гавань, как положено, на совесть загрязненную, а еще речку, яхту в придачу - имущество оформим через опробированных нотариусов - прокурор, носа не подточив, обойдется по минимуму!
   Будет и на нашей улице дачка, слышь, ментонер, в семь этажей с охраной. Просекаешь, на что намекаю?
   -А ствол?
   -Вот заладил. Будет... в разобранном виде - протектор железно обещался, а слово его, знамо какое...
   Прожекты кружили не только шальную переводяжкину голову, люди, гораздо обстоятельней, степенней, с накатанным бизнесом, будто заразившись эйфорией на манер приставучего вируса, изготовились с головой кинуться в омут наживы да шальной прибыли:
   -Ты, паря, поинтересуйся: личный водитель ни требователен ли, не абы какой, а с опытом вождения по пересеченной местности? У меня, между прочим, верная кандидатура на примете имеется.- Уж коль подвернулся многообещающий случай, ямской таксер счел возможным вновь отвлечься от оболванивания лихой скачкой для совсем необязательного пояснения:
   -Состоять при даче - не ночами бомбить, это - стабильность, престиж. Хоть и стремнее...
   -О чем речь! Конноводила обязательно потребуется, а саней заведем не один выезд - к лешему прожиточный минимум! - а два-три да на пешеходных топтунов поплевывать расположимся с седьмого этажа, включая неучтенные подземные!
   Переводяга уж виделся благоухающим, напомаженным управляющим в полуфраке с манишкой от кутюрье из бутика. В момент привалившей удачи, беззаботный как чирикающая птичка-оляпка, оживленный, непосредственный, рад был весь мир осчастливить лакейской щедростью - не просто отдельно взятого, хмурого таксера. А скуксившийся, подозрительно прищурившийся мало что различающими глазками, непоседливо ерзающий седалищем секретаришка величаво представал в никакими драными фуфайками несмываемом блеске сановитого дачевладельца.
   -Посолиднел протектор. Ах!- Вполне искренне залюбовался переводяжка секретариковой статью.- Пустяковая деталь осталась - исправить аморальное поведение, а то с бухты-барахты заказывает сервис измывательских женщин или того пуще... Оно, конечно, о вкусах не дискуссируют, но тень порока с прочими сопутствующими неприятностями падают на весь коллектив в целом...
   -Верно,- согласился ментонер.- Не мешало бы патрону остепениться, а то бобыль бобылем... Не солидно как-то сносить побои от посторонних женщин.
   -Приемной дочкой морде иноземной обзавестись, четырнадцати годов, чтоб при пачпорте! Кандидаток тьма - на вызовах подрабатывают,- не смог, конечно, не скатиться на пошлость прожженный таксер.
   -Дочки - вчерашний день, даже по ориентировкам не проходят. Вот тещу бы подыскать точно не помешало.
   -Порекомендую оба варианта - и то, и другое требовательно. Раз дачный бизнес затеваем, нечего экономить на мелочи...
   -Еще один нюанс, партнер.- Не знал, как деликатней затронуть щекотливую тему переводяга и потому, воспользовавшись подскоком саней на торосе, навалился на секретаришку и тайно задышал прямиком в ухо:
   -Раз ты - представительское лицо фирмы, извини, но придется поменять имидж. Больше никаких извращений - настоятельно требуется остепениться. Ведь на дачу ходоки косяками с подношениями примутся хаживать - не отвадишь, важняки наезжать на коннолимузинах. Чтоб нужных людей приветить, ублажить да упоить не распоясавшаяся Верка с невесть какой напастью - Буртом, а душевная теща с добротной дочуркой требуются. Поэтому спрашиваю, разумеется, конфиденциально: ты полигамен мазохист по вкусовым пристрастиям или по принуждению?
   -Да, да,- морщась, припомнил Верку с хлестким бичом секретаришка,- так получи-илось, не оставалось другого выхода...
   -А вот и хорошо, ладушки! Стал быть, пока на 'дочке' оженишься, тем временем тещу подыщем по объявлению. По нынешней конъюнктуре порядочная теща да чтоб с рекомендациями да с гарантированным результатом наработанной практики проедания плеши в превеликом дефиците...
   Секретаришка стерпел вопиющее вмешательство в личную жизнь и решил пока не лезть в бутылку из-за вызывающего поведения переводяги, что по шкале оценки наглости не достигло еще предела, за которым следует устранение объекта чужими руками.
   'А если не прекратит наглеть,- решил для себя секретарик,- договорюсь с бескомпромиссно хмурым типом, что украл гардероб из кофра, а сейчас занят избиением лошадей,- вряд ли дорого запросит за докучливого переводчика'.
   -Послушай, приятель, как я могу жениться на дочери, которой, вдобавок к прочему, скорей всего не имею? Как?
   -Нету - сделаем, не проблема. С дочерьми полный порядок. У всяк уважающего себя человека жену должны принимать за дочку, иначе подвергнут пренебрежению состоятельной общественности и непониманию со стороны деловых партнеров - это ж азбука. В Загнипии разве не так? К тому же дочек можно заводить сколь заблагорассудится,- очень удобно, плюс - дотации за многодетность и послабление в налогах.
   Секретаришка, припомнив назойливых, прилипчивых жен кинутых, в финансовом смысле, знакомых, вынужденно с переводягой согласился:
   -Да одни и те же жены, потом разводы - очень дорого.
   -Вот видишь: между культурами разных народов много общего. Недаром лет с десяток другой назад пропаганда талдычила, что холуевриканцы тютелька в тютельку вылитые ворлики, и не надо бояться, что нас объегорят, а если нагреют, то лишь во имя торжества демосаобократии над темным прошлым.
   Значит, с дочкой, которую путают с женой, вопрос решенный...
   -Нет, я вовсе не намереваюсь сочетаться браком - потом раздел детей, имущества, адвокаты, морока...
   -Слушай, партнер, сколько уж вместе скачем, ну покажи, где ты видел хоть одного адвоката, пусть даже самого по сугробам с пьянки-гулянки завалящего? Даже если специально отыщут ихнюю братью в тусовках по забегаловкам или по кутузкам, ублажающих уголовников, то замучаются статью подходящую отыскивать. С четырнадцатилетия - это, заметь, по документам, ха! - учреждено совершеннолетие - закалымил и порядок. Твоя с потрохами, чеши в хвост и в гриву!
   -С четырнадцати лет...?- Весьма кстати припомнивший пакости Мусороса секретаришка тоже взыграл пошалить, тем более что спецы из Объединенного штаба бромосодержащими таблетками многострадальный организм на дорожку не напичкали.- Я подумаю,- непонятно для чего понадобилось поломаться в глубине отморозка души решившемуся заняться очередным извращением залетному загнипийцу.- А слово 'калымить' означает, наверное, похищать, предварительно перестреляв из 'калашников' семью 'герл'?
   -Подобные обычаи прежде состояли в обиходе, к тому же вовсе не у нас. Перестрелять же полное право имеешь лишь тявкающих домашних животных, а родственников - только если глаза мозолить начнут, то и дело приползать за подачками. Ну да сутенеры - семья понятливая, злоупотреблений с их стороны ожидать не приходится. Отступные заплатим скромные, но справедливые. Закалымим деваху из тех, что пошустрее. Растормошит - позабудешь хмуриться. Поступит протектор, в полную, нераздельную твою собственность, пока кто другой цену ни перебьет. Житуха по рыночным заповедям - приятно, весело, не привыкаешь к однообразию.
   -Оу, собственность мне по вкусу! Это как раньше с негроидными братьями-сестрами. Но-о, но Островная конвенция седьмого года 'эйгхтин сенчьюри' отменяет рабство, категорически запрещает работорговлю. Неужели Ворликия до сих пор не присоединилась к договору? Вопиющее варварство...- Мало заботила секретаришку конвенция, тем более само рабство, но раз уж весьма к случаю подвернулось, то не мог отказаться от удовольствия на псевдоцивилизованный манер фарисейски повыпендриваться.
   -Как было не присоединиться? Я даже подозреваю, что именно наша сторона конвенцию учредила, чтобы возглавить и по сложившейся традиции заблудить. Сам посуди, над кем прикажешь плодовито размножившимся господам владычествовать? В отклик на вопиющие чаяния столпов незыблемости общества отзывчиво создан институт холопства, чтоб народишко загнать в подлое состояние, а прежде - в сознание,- без того грош цена господству-то. Тьфу, и растереть, схлопочешь в зубы, и вся не долгота. Так что не беспокойся, собственник, закон завсегда на барской стороне; знай себе чаи гоняй с коньячишком на запивку, семечки лузгай да в окружающее пространство шелуху на голопузых сплевывай...
   -Тьху.
   -Ну, ты, совсем зачумел, морда толмаческая!- пуганул переводягу вплоть до угрозы применения не по назначению кнутовища ямской таксер, для проформы соблюдения порядка возмущенный фривольным обращением тоже ведь с собственностью.- Сперва свой выезд заведи, потомочки харкай. Ух!- Погрозился плетью для пущей острастки, так что переводяга, оробев, и утереться позабыл, потому как никуда не долетевший плевок ветром пригнало обратно к отправителю.
   -Конечно заведем, непременно, как обещано... Погоняй, знай... холоп...
   -Чего-чего?- не расслышал переводяжкиного бурчания таксер.- Чего воняй?!- Совсем уж вознамерился хлестнуть переводягу вместо лошади, да застывший массив тулупа не позволил развернуться бочкообразному корпусу.
   -Батюшка протектор требует газу подбавить - погоняй, знай... и свое место... заодно.- Поежился переводяга, не ведая уж, как извернуться от вполне реально замаячившего перед носом кнутовища.
   -Ужо погодь, безбилетник, домчим до Бульгонской - я те задам и за 'воняй', и за 'погоняй', и за полог, и за прочее...- тешась столь отрадными мыслями, принялся таксер нахлестывать коников пуще прежнего.
   -Вот как с ними надобно, протектор, чуть какие неясности - мигом ставь на место, и порядок,- поделился опытом переводяга конфиденциально, с оглядкой, чтоб до ямского кнутобойца не долетело ни полсловечка, ни даже интонация сказанного. Но, видя, что вполне заслуженная экзекуция откладывается, осмелел и внове принялся за прожекты:
   -А вот тещу выбирать нужно тщательно, по рекомендациям, возрастом лет двадцати, ни в коем случае не моложе - со стажем трудовой деятельности. На тещах домострой зиждется: регулярная уборка, чистка карманов, нытье с извечными претензиями на невнимание, профилактика с зуботычинами, вопли со скандалами - аксессуары, потребные для налаживания домашнего уюта. За толковой тещей, братуха, как за каменной стеной!- чуть ли ни в родственники набивался переводяга.- Не даром нынче в моде, хит сезона - толковую поди сыщи, придется объявление в рекламу подавать, чтоб на не спиленных столбах расклеивали.
   -А-а!- Сориентировавшись, соображал секретаришка.- Тещу тоже предстоит калымить.- Жадно блеснули глазенки хапуги-собственника.
   -Ох, и алчная же ты, протектор, зараза! Все бы калымить...- чуть ни восхитился деловой хваткой работодателя переводяга.- Я к тому, кормилец, ну какая из тещи раба? Это скорее зять добровольно в кабалу обрекается, хоть понимает, чем дело обернуться может. Но против моды не попрешь, чтоб от других не отстать, исподнее в заклад отдашь..., со холопов сдернутое. Вот и вешают на выи ярмо, идут в кабалы даже степенные хренархи со обиралисимусами, самочинно обрекаются на измывательства. А что поделаешь, чай, не дикари, не мульмане - пока многоженство не узаконено, приходится соблюдать приличия.
   Тещи, знамо дело, изводят, пилят с утра до ночи, непрестанно жен, дочек супротив зятька настраивают, а самые примерные, те плешь проесть за две седьмицы поспевают, во как!- Загордился достигнутыми внедрениями наиболее гигиеничных причесок переводяга.- Ты личины хренарховы видывал? Не вживую, упаси Господь, на портретах предвыборных? Те, что с тещами - плешивы как на подбор! А народишко по серой бездумности полагает, мол, сия прическа приключилась от неусыпного бдения в примерном воровском мышлении. Где там, не до мыслей уж...
   -Неужели вы по-прежнему подозреваете меня в мазохизме?- насторожился секретаришка, не желающий распрощаться с последними, жиденькими волосишками, чующий инстинктом самосохранения, что его загоняют в хитросплетенную ловушку, из которой без ощутимых материальных потерь не вырваться.- Нельзя ли на первых порах, временно обойтись без тещи?- попытался чуть ли ни заискивать, разумно предпочитая получать не сполна, не все сразу ворликские удовольствия 'в одном флаконе', а хотя бы порциями.
   -Ишь ты, а мужик-то не дурак: на тещу ни в какую не подписывается. Озолочу, говорит, но только чтоб без тещи.
   -За версту видать: у иноземца губа не дура - за пустой модой как некоторые придурочные не гонится.- Припомнив памятливыми рецепторами вкусовые особенности чужого обшлага, недовольно покосился на некогда модняцкий, а ныне безжалостно оборванный переводягин наряд ментонер.- Лично я с остолопом дело бы иметь не стал.
   -Ничего, так просто не отделается - сей минут какую другую закавыку, загогулину выищу...- напустив форсу, чуть ни куражился переводяжка.
   -Разве что в спорт тебя, протектор, пристроить, коль не любитель с тещей по вечерам скандальничать. В теннис пустишься холопов проигрывать. В прежни времена иной болярин, ни на минуту не просыхаюший, за выигранный гейм с больной башки миллионы единоплеменников в бесправное состояние иноземцам поспевал переоформить, лишь бы признали вражины его персону в пэррезидентском звании.
   -О-оу! 'Лау' теннис - очень хорошо, полезно... для налаживания нужных деловых знакомств. О-оу! В Холуеврике 'симпле традишн', то же самое.- Не запугать подобными пустяковинами уберегшего от одиозной тещи остатки прически, а посему воспрянувшего духом секретаришку.
   - Погоди, не встревай. На теннисе лишь разомнешься - вид спорта нынче не актуальный - а вот потомочки прямиком на татами, потому борьба теперь в фаворе хренарховом, друг другу подножки подставлять. Коль освоишь приемчики, то в иерархической тусовке не пропадешь, отмечен будешь вплоть до получения разряда вице-премьер-спикера и так далее. Чем ни житуха?!- Вдохнул полной грудью чуток подпорченного лошадьми, но по-прежнему даже ворликский дух леденящего воздуха переводяга и к огорченью чуток отрезвел.
   -Но с тещей надежней - дорожка проторенная, а в большом спорте велика конкуренция, препоны чинят, загвоздки, подводных рифов, как булыг на дачном строительстве.
   -Стараниями цивилизованного мира Ворликия отныне - могучая сухопутная держава,- с подводными рифами как-нибудь без вас разберемся.- Не взирая, что непосредственно на практике ознакомился с некоторыми из неестественных местных препятствий и преград, все-то продолжал нахальничать секретаришка, даже нос вздернул, демонстрируя цивилизаторское того сизое превосходство над закаленной, дикарской розовощекостью. С неприступным видом - пока в носярник мороз по-серьезному не вцепился - пребывал в полном довольстве уготованной участью, хитроумно и цинично прикидывая:
   'Нет уж, главное - не подпасть в кабалу к зловредным тещам: зависимость от ворликиянок, как я заметил, печально сказывается на толщине бумажника, а находясь под каблуком у женщины, получаешь болезненные физические повреждения. Подножки же, рифы, иерархии, с моим-то опытом - дело пустячное...'
   От оптимизма в разговоре да лада в мыслях тройка помчалась шибче прежнего. Окончания недожеванных в исполнении переводяги иноземных глаголов за компашку с пережеванными секретаришкой останками существительных, срываясь с уст, уносились в задок саней. Мороз-батюшка безжалостно корежил иноземные словеса, заставляя периодически впадать в недоумение и сомнения: насколько реально сказанное, и куда подевалось произнесенное? Те из словес, что улавливались, а ни, тренькнув на прощание, рассыпались на холоде, переводяга, подбадривая притихшего, повесившего нос ментонера, толмачил на свой лад, как Господь на душу положит, или как на отсутствие ума взбредет.
   Опытный ментонер поначалу ревниво косился на переговорные успехи новоявленного партнера по бизнесу. Мнилось уж, будто преводяжка, взаправду из чердачного этажа дачки нагло высовываясь, свысока положения оплевывает шелухой ощипанного подсолнуха проходящих мимо, в том числе старших по званию приятелей. Но непривычный, вопреки профессии, предаваться пустым подозрениям придремал ветеран, усыпленный булькающими звуками чуждой нормальному слуху, а потому с натугой поддающейся осмыслению иноземной речи.
   Ямской же таксер на облучке целиком без остатка отдался, словно работодателю с безразмерным 'лопатником', всепоглощающему процессу скачки. Воображал уж себя за вожжами почетных бронесаней в набеленных белилами, по случаю парадного выезда, рукавицах, охаживающим охальников кнутом да подмигивающим заинтригованным молодкам, что завсегда готовы красиво с шиком прокатиться за надежной спиной лихого кучера. Глаза от погруженности в мечтания потускнели, точно оловянные плошки, в мозгу - кисельная релаксация, не одной напрягшейся извилины, целиком ушел в скорость: в ушах свистело, в голове сквозняк, рот до ушей от удовольствия.
  
   Бродяги, в поисках заработка пришлые, по сути, посторонние, не на словах уж ознакомленные с Ворликией, из опыта знают: рассупонившимися, давшими слабину слюнтяями зачастую питаются, а недотеп, потерявших бдительность, пожирают прямо-таки пачками.
   Рожденные и вскормленные в благославенной земле, самосохраненно проспиртованные и выжившие, фартово, как ловкий кур, избежавшие 'ощипа' счастливцы ни на минуту не помышляют пребывать в расслабленном состоянии, твердо помнят: блаженство длится не долго, а обходится чрезвычайно дорого. Даже отсутствие совести, компенсируемое каждодневным принятием водок, не служит гарантией безопасности, иногда подводит, дает сбой и в критический момент может не спасти.
   На многое горазды изворотливые ворлики, как иначе миллионные племена изловчились выживать десятилетиями, не свершая ничего путного, кроме, разве что, пакостей друг другу да обществу в целом, контрафакции да знатного первача. Отполированный добротно перегнанной брагой мозг, конечно же, особенно изощрен в придумках, чтобы блага земные прямиком в рот заскакивали, а сам с усам ворлик и в ус не дул.
  
   -Кр-р-р- заскрежетало под полозьями, будто шутник дорогоустроитель не по сезону усугубил колдобины торного пути запорошенным гравием.
   -Но, но! Ух и дороги, ну и ремонтнички! Как станешь работать в таких условиях?! Ни ходу нет, ни скорости...- пытался пожалиться на нелегкую, профессией обиженную судьбинушку ямской таксер да не поспел.
   -Шух!- раздался морозный хруст. Снег, точно динамитом подледного лова подброшенный, вздыбился белой стеной - пробужденные от мечтаний пассажиры вцепились кто во что горазд, глаза необдуманно вытаращили, будто не надоело пялиться на путевые достопримечательности.
   Прерванный в жалобах возница успел еще матернуться да завопил, клаксоня глоткой на прощанье:
   -А на чай-ай-ай-ай!..
   Все-то мало было прорве таксерской, что, захлестнутая вожжами, уносились прочь вослед за переломанными оглоблями да радостными лошадушками, не чающими уж послабления режима, а потому припустившими во весь опор по случаю вышедшего манифеста 'О свободе коникам'.
   Но безответственно брошенным клиентам недосуг строчить кляузы, выцыганивая компенсацию за недобросовестное обслуживание: на застрявшие, покореженные сани со всех сторон как праздничное конфетти из хлопушки посыпалась труха из замерзших огрызков коры вперемешку с осколками леденистого наста. Обильные, вездесущие тут как тут снега в поисках уюта забивались, куда не требуется. Вздыбились колья со сплетенными в крупноячеистые сети пеньковыми канатами, ощерились сучковатые крючья со прочей примерзшей мерзостью, норовя вцепиться да разодрать последние нательные одежды. Не успели, пускай временно неплатежеспособные, но почитающие себя в гиблых краях не последними людьми путешественники обменяться впечатлениями от пережитого всполоха, как оказались упакованными, словно подарки к тезоименитству престолонаследника, на их счастье липового...
  
   -И это называется - подарочки к тезоименитству?! Получше ничего перехватить не удосужились? Какие-то оборванцы, у одного, неправда, шапка, достойная высочайшего внимания,- ну-ка подайте сюда.
   Попытался ментонер вступиться за сохранность почти уставного головного убора да где тут - скрутили, навалились, с колен не подняться.
   -А-а-ачхи!
   -Будьте нездоровы, вашество престолонаследничество!
   -Апчхи!
   -Да пошел бы ты! Недаром в гоноровых компаниях говорится, что на всякий чих не наздоровкаешься.
   -Ух, и побитая молью вещица,- нисколько не смутился 'тезоименинник' замечанию общественности,- с виду же ярка на загляденье,- жа-аль. Может, попробовать верх ободрать?
   Но алая 'макакозадость' расползлась под загребущими пальцами подобно затхлой ветоши.
   -Жалко-то как. Ну да пусть знает темен люд, что я не жадюга большедорожная, а справедлив: хочу - милую, хочу - жалую! Жалую самому хваткому!- Вознамерился чествуемый вновь чихнуть вдогон отшвырнутой в прихлебателей забракованной вещице, но, припомнив должные престолонаследнику манеры, передумал и смачно чих проглотил.
   -А-а - чхи!- высморкал-таки заглоченные сопли мимо поданной тряпицы, но точно на затейливое с широченными лампасами галифе услужившего доброхота.
   -Я ведь не какой-нибудь паршивый катала, а исторически сложившийся вор Ушинский - что мне папаха?! Тьфу, и растереть.- Помимо вышеозначенных знаков внимания неопрятно растер выделения грязной подошвой фасонистого сапожка.
   -'Напой! Напой!'- принялись вокруг чуть ни наперегонки восклицать гоноровые приспешники, по достоинству оценив широкий дарительный жест главаря, резко возжелавшие по столь примечательному случаю выпить.
   -Вой, вой, вой - послушно отозвалось эхо в когда-то цельнометаллическом, мерзлом ангаре, где происходила церемония подношения даров.
   -Неладно, что с вами поделаешь. 'Хэпи берздей ту ми, хэпи берздей ту ми...' Чего уставились, козлы? Подпевайте, раз песенку заказывали!
   -Вот, бестолковый барашек, чем горланить, 'напою' лучше бы налил!
   Престолонаследник липовый давно уже созрел и, конечно же, не противился прихлопнуть рюмашку-другую. Щелкнул персами - засуетились, зашмыгали служки меж гоноровыми панами, наполняя чаши бражкой.
   -'Напой! Напой!'- Никак не желало униматься сборище, пока с прокопченного ангарного свода ни сорвалась растревоженная коварной реверберацией сосулька размером со сталактит. Даже прицелившись, точнее бы не попала - аккурат заехала по хребтине одному из горлопанов. Но, увы, в антипод, в терпеливо помалкивающий сталагмит, крикуна не обратила. Привеченного отпихнули в сторону под сани, чтоб не докучал сеймику да не перебивал праздничного настроя надсадными хрипами да натужными стонами.
   -С оборванцами вроде бы разобрались,- подытоживал неутешительность подношений вор Ушинский.- А вот третий одет пристойно, но видно: человек не нашего круга - с выдранными-то обшлагами. Негоже неряху допускать в приличное общество, разве что лакейскую должность доверить: в рукава стибренное не запихнет. Да ведь, должно, не отесан, раз водит компанию с позорными босяками, понабрался, небось, дурных манер - год батогами выколачивать придется. Нет, чтобы не мараться суетливой работенкой, лучше уж сразу в быдло определить - без него на порку очередь по записи.
   -Меня к быдлам?! Да я столькими языками владею, что сосчитать пальцев на обеих руках не хватит!
   -Неладно, уговорил - ну-ка, расплющите кто-нибудь наименованные пальцы, раз подлый сознанием хлоп набрался наглости заявиться ровней гоноровому шляхетству. Только паны язытцы разумеют, а на персональное самозванство одни лишь я имею преференцию, аферистам же без обшлагов, пока не спросят, должно помалкивать! А когда чем поинтересуются - прежде ответа по политесу надлежит раскланяться да угодить подношениями!
   Здоровущий битюг в фартуке, по совместительству, вполне вероятно, то ли зубодером, то ли молотобойцем подрабатывающий, исполнительно приволок кувалду, да походную пуда на три наковальню, одним махом ухватил переводягу за заявленные конечности и, приноровившись, нацелился исполнить повеление престолонаследника.
   Зажатый, будто в тисках, переводяга, судорожно извиваясь, позабыл ерепениться и козырять неуместной, как оказалось, образованностью - взмолился о помиловании, превосходно понимая, в чью компашку занесла нелегкая:
   -Не надо! Нам, переводчикам, без пальцев никак нельзя: вдруг попадется интурист-ротозей, а из кармана торчит бумажничек...
   -Оправдать, что ли, приговоренного?- задался нелегким, полным противоречий вопросом вор Ушинский.- Где нынче темнила бессветочный, обладатель Соробормотского диплома размышлениями об углублении недр экасперлики мается? Разыскать, в каком на сей час клозете мудрствует, да представить в прокурорской должности! А ты, подпыточный, раньше времени не переживай: соробормотец не в одной лишь экасперлике пробуксовывает, в качестве прокурора - тоже сущая бестолочь. Потому, если сольешь... как на духу выложишь 'информэйшн' про интуристские бумажники, так и быть, оправдаю за недоказанностью незлого умысла,- не сомневайся. Ну, а если темнила за аргументацией в чужой карман не полезет да в прениях сторон убедительней самого меня окажется - а он, пачкун, чего скрывать, силен каверзами да закавыками башки пудрить - то просто помилую в честь тезоименитства: выпорю и временно, пока без клеймения, определю в быдловое сословие с шансом на реабилитацию.
   Как видишь, я сегодня гуманен, а тебе фарт валом прет... потому, пока в приличном обществе находишься, ни перекинуться ли в картишки на прикидистый лапсердачок - обшлага потом сам приметаю - всего-то делов, годится?
   -Нет, нет, только не с тобой!- Побледнел с лица переводяга, обреченно осознав очевидное: на сей раз ни увильнуть, ни ускользнуть не удастся; будто окончательно приговоренный, добровольно, аки в пример несознательным ворликам из Древнего Рима выписанный жертвенный Сцевола возложил трясущиеся руки на наковальню.- Премного наслышаны про набор тузов в рукавах да за обшлагами, не потому ли именно этой части сюртука уделяете столь пристальное внимание? С тобой играть - уж лучше оставаться без пальцев...
   -Сколько же можно развращать народную безнравственность?! До каких же вопиющих заблуждений доводят простолюдинов средства массовой дезинформации?! Ложь, поклеп и наглые инсинуации...
   Нет, не подумайте хорошего: я - преданный сторонник массмедийного бизнеса, поборник вседозволенности слова, неукоснительно выступаю за возведение журналюг в ранг священных рогатых животных, но зачем же наглеть, для чего гнать напраслину? Набор тузов - надо же выдумать!- Вжившись в роль оскорбленной невинности, липовый престолонаследник, он же - вор ушинский, не удержался от трагичной жестикуляции непонятого в лучших намерениях неоинтеллигента, неосмотрительно выразив тем самым переполненность огорчением. Досада тут же усилилась втрое, так как из обшлагов предательски дезертировали и запорхали в разоблачительном свете костра парочка темных тузов с краплеными валетами, выпадая по зимней-то поре непредвиденными хлопотами.
   -Вот, пожалуйста, еще одно подтверждение, что я незыблемый поборник точности отражения непроверенной информации - не одних лишь тузов,- констатировал выявленный факт пренаглющий липовый престолонаследник, вовсе не намериваясь, не смотря на раскрывшуюся вопиющую мухлевку, предоставить переводяге послабление.- Неладно, раз ты так, а ну колись, харя чистоплюйская, куда путь держали, каким барахлом челночили?! Щебечи, пока фарт выпал, не испытывай обирального терпения, а то в Ушино заведены одинаково свободные права на пользование не только кувалдой, но колом да дыбою - пальчиками не отделаешься!
   -Ц-ц, цыц, секретов не выбалтывай.
   -А куда деваться-то, на дыбу?..
   -Хоть про дачу не расколись, а то, видишь: рецидивисты в общаге ютятся - уж они не откажутся за чужой счет обустроиться.
   -Не, про дачу ни за что, только под пыткой...
   -Хорош шушукаться! А то всех подряд переплющим и начнем с бомжа в драном ватнике, по прикидкам, видать, дегенеративного придурка из неликвидированных лунистов. Доходягу даже к быдлу не припишешь - обидеться могут; тлю расплющить, это как злодеяние оказать, чтоб не мучился...
   Битюг, отпихнув зажмурившегося переводягу в строну, тут же исполнительно подобрался к секретаришке. Избранная жертва с любопытством уставилась на поднесенный к носу железный предмет, выражая недоумевающим существом полнейший идиотизм недопонимания происходящего. Последнее окончательно утвердило липового престолонаследника в мучительских намерениях - уж и платочком вознамерился взмахнуть на манер венценосной персоны, только что дамского роду-племени.
   Секретаришка, вопреки недавнему похвальному намерению - взять судьбу в собственные руки, особо не ерепенился. С некоторых пор - после незаслуженной порки и прочего - воспринимал череду пертурбаций биографии как нечто должное, поэтому с непогасшим интересом вновь выпялился на зловеще, будто для контраста с кристальной снеговой равниной, чернеющее прокопченной сажей да добротно сальным налетом покрытое окружающее пространство.
   -Патрона не трожьте, а то весьма вероятны международные бомбардировки с осложнениями по дипломатической линии!
   -Ха-ха-ха! Я сам - индивид, не чуждый остроумия, поэтому всегда готов по достоинству оценить нездоровый юмор, пусть даже исходящий от ничтожества.
   -Протектор заслан с тайной миссией - ведать контейнерными перебросками с доставкой заявившему адресату...
   -Ишь ты, не прост бродяга, а на вроде меня - престолонаследник, конкурент по 'подбиранию оброненных в грязи корон'!
   -Ха-ха-ха!- постарался, манерами поведения походя на Бонапарта-императора, гомерически хохотнуть сам-вор ушинский.- Придется плющить обоих, а до кучи прибавить третьего юмориста, который стриженную черепушку не склоняет пред моим величием, чтоб шапку, какая ни есть, не возвертать. В картишки, видишь ли, не играют, чистоплюи, антиигроманы выискались...
   Должно, сановный оборванец по-холуеврикански 'шпрехает' - рот не заткнуть? Ни на помойках ли выучился?- Пренебреженным перекипающим презрением липовый престолонаследник окатил, казалось, незадачливых странников с обувки аж через край ворота.
   'Хау ар ду-дую, сэр?'- проскрипел, что ржавым гвоздем по форточному, оттертому ради экзаменационного случая макулатурой стеклу обученный на народные головы иноземному словоблудию вор ушинский. К удивлению, отребье в драном ватнике набралось наглости пытаться ответить, правда с жутким акцентом, но все ж...
   Так и поскрипели оба на пару без смазки и переводягиного вмешательства, но зато с комментариями:
   -Протектор толкует, мол, за способствование в поисках спиленных 'винтарей' (что еще за напасть?) контейнер сообразить, оно, конечно, можно. Да просит, чтоб натурализоваться. А хорек бесоглазый об 'винтарях' не в курсах, об 'натуре' просекает, а уж на счет контейнера рад радешенек - даже распорядился об выпимке.
   -Винтарей? Гляди-ка. Стал быть, торговец стрелковым оружием... Концы сходятся. То-то гляжу - экий решительный.- Размышлял вслух ментонер с выражением многозначительности как в проницательном взгляде, так и в сипящем шепотом голосе.- Изловчись да втолкуй патрону, чтоб слову проныры не доверял: на демосаобократское отребье даже холуевриканцы рукой махнули, хоть поначалу о-го-го каковскими авансами одаривали - кредитами, что ныне с концами, и не сыскать. Прежде пущай выделят с пяток персональных возов для контейнерного добра, а охрану... За ради серьезного дела ментонеров кликнуть долго ли - мигом отзовутся, глядишь, нам тоже чего-нибудь перепадет.
   -Вот обида, ворюга ушинский, пентюх пентюхом, а стоило к западленцам примазаться, моментом по-холуеврикански выучился калякать,- ох, и подпортит малину... Как к протектору-то проюркнуть?
   -Западленцы из хитпых самые вреднючие, а придавить, на поверку, должно, и говнючие, а ушинские воры - продукт доморощенный, скрещенный с прибившимися эмиссарами-вестарбайтерами. По многим крупным хищениям проходят, но не прищучишь: иноземное общественное мнение целиком на обокравшей стороне. Сам пэррезидент неслухам не указ: чуть что не по им - стуканут депешку на запад и ну в унисон хай подымать,- об посадить даже не мечтай. Э-эх!- Нарисовал силой воображения ветеран ушинскую компашку зарешеченной, в каторгах уворованное да порушенное отрабатывающих, и от сердца, вроде как, отлегло.- Ушинские воры нахрапистей хапказо-зиатов станутся: с тех довольно даннического подношения, а мимо этих на шармака не проскочить, с потрохами шкуру сдирают.- Невольно почесал ментонер отшибленные санной ловушкой и прочими неприятностями телесные побитости.- Рискуем - я отвлекаю, а ты просквози как-нибудь...
   Особой изощренностью ментонеровы методы не отличались - вырвался ветеран из ослабевшего захвата да заехал в рожу битюгу-экзекутору, что в ожидании распоряжений застыл с кувалдой да ручной наковаленкой на весу.
   От вопиющей, а потому неожиданной наглости наковальня возьми да обронись - а на какой предмет было шмякаться?
   Ментонер ветеранский, к баталиям по служебной необходимости приученный, уже с другим, с третьим сцепился, а битюг все-то скакал-отплясывал, пусть без музыки, на одной лишь ноге, но вдохновенно-искренне, покуда кувалда, тоже приличной тяжести, с рассохшейся рукояти возьми да ни соскочи. А куда приземляться, не на бетон же загаженный? Пришлось битюгу с танцами 'завязать' да, плюхнувшись на заднюю точку опоры, перейти на вокал, судорожно потрясая в воздухах добро бы просто сплющенными, а то прогнившими валенками. Увы, за простонародностью исполнения не произвела хореография под аккомпанемент вопиющей матерщины должного впечатления - на ментонера же гурьбой накинулись. Но пока имел место быть отвлекающий маневр, переводяга пару-другую сокровенных словец протектору таки шепнул:
   -За ради долевого участия в прибылях страдания принимаем. Вишь, звереют, сволочи! Поосторожнее в переговорах, кормилец, ушинским не верь: на воровскую прорву лишь поспевай контейнеры перебрасывать, дашь палец - считай, повезло, коли без четырех уйдешь, а уж руку подашь - аж до копыт оттяпают. Не верь...- пришлось и преводяге отбиваться от сгребающих рук,- проси, чтоб 'квалификайт' толмача предоставили, четыр... нет, с пяток возов в свой удел да чтоб с охраной проверенной. Эх, запропадешь без меня в сем криминальном захолустье! Прохиндеев ушинских даже в Спохазастольной прописывать не велено - ужо в столицах отметились, у-у, рожи удемосаукратские!- Обычно смиренный в повседневном, среднеподвыпившем состоянии переводяга не устоял отказать себе в удовольствии заехать кому из оттаскивающих по откормленной харе.
   -Что, вражина, закучерявилось?!- Оставался доволен до чрезвычайности, даже заполучив сдачи, точно при расплате за кредитный заем под залог отбиваемых органов.
   -Чего и следовало ожидать, досточтимое панство, ситуация протемнилась как кромешная ночь, окончательно - чуждые элементы выявлены: разве может быдло держаться пристойно в гоноровом-то обществе?- нет, а потому беспородную сволочь - дебоширов в холодную для острастки и осознания сущей скотской ничтожности!
   Подать гостю шубу... с плеча отставной фаворитки, а то ведь до сколь подлого состояния довели природного иноземца!
   Однако,- покровительственно потрепал липовый престолонаследник по плечу хлопающего глазенками секретаришку,- над произношением тебе следует поработать, а то, будто из воригонской глухомани припожаловал, а мы ить привыкли к гостям со столичным лоском да выговором,- в основном со Швальтон Кич прилетных привечаем.
  
   Шубу ни с отставных, а тем паче с действующих фавориток содрать не удалось, пусть те и пребывали в состоянии перманентного алкогольного поправления самочувствия. Но зато вышло разжиться кунтушом с весьма охотно присоединившегося к компании загулявшего шляхтича, который для гонорового куражу да за поднесенную 'бутельку' медовухи даже последних кальсон бы не пожалел, если бы не спустил прежде заодно с тесемками в подкидного престолонаследнику липовому.
   -Ох! Ах! До чего же видный наряд!- Деланно залюбовался секретаришкой воришка ушинский.- Теперь не зазорно доблестному пану руку пожать!- Вознамерился уж потискаться, но переводягино предупреждение бдительно всплыло в памяти настороженного секретаришки, как ни кажись незнакомая обстановка по-домашнему радушной, чуть ли ни праздничной. Так что ни тискаться, ни руки подать, чтоб 'до копыт не оттяпали', ни даже пальца от иноземца было не заполучить, не допроситься. Избег тесного контакта с престолонаследником, каким чопорным поведением окончательно укрепил веру в загнипийское, по меньшей мере, свое происхождение, а карманы доставшегося кунтуша - от неизбежной ревизии.
   -А теперь, паны гетманы да прочее ушинское низкородство, прошу до резиденции откушать первачу!- гостеприимно пригласил престолонаследник липовый продравшую к тому времени заспанные глаза толпу прихлебателей в разукрашенный яркими заплатами фальшивых гербов шатер, что властно возвышался посреди задымленного тлеющими бивуачными кострищами, набитого санями с добром, промозглого ангарища.
   После того, как панство надышало выхлопами перегара, в шатре сделалось довольно-таки тепло, а по сравнению с ангарным кавардаком показалось даже уютно. Неприглядность грунтового пола скрашивали солидных размеров тряпки, за чьей грязью проглядывало благородное ковровое происхождение, а по красным углам, чтобы прорехи в глаза не бросались да не сквозило, песьи шкуры вперемешку с рогатыми трофеями навешаны - чем ни достойная обстановка обиталища рыцаря с большой дороги, к тому же лишенного наследства?
  
   -Какую же гадость приходится пить дофину, оттертому от трона недостойными выскочками!- Вцедил, попеременно наслаждаясь запахом и любуясь цветом напитка, содержимое кубка стеклодувного производства из сплавленных бутылок со вкрапленной для роскоши медяной проволокой вор ушинский. Для подтверждения же нынешнего уничижительного состояния пыхнул на секретаришку сивушным дурманом - того, как противогаз к мерзким отравлениям стойкого, с гостевого кресла, из упаковочных ящиков сколоченного да для блезиру пищевой фольгой обляпанного, чуть не сдуло.
   -Это я к тому, чтобы вы, мусью или сир, знали с чего начинать заявку на контейнерную переброску,- никак не мог прямо, а, стало быть, по-хамски упрощенно продекларировать питейную нужду липовый наследник.- А еще поизносилось шляхетство в ожидании призыва на царствие - уж который год дожидаться приходится. Заокеанская заслуженная помощь не регулярна и скудна, а к налоговой кормушке да на большак не допускают, мотивируют, мол, раньше шустрить надо было, теперь же пусть другие кормятся - приходится заниматься предпринимательством в стороне от накатанных путей. Местность пересеченная, парадные уборы рвутся в клочья - так чтоб позумента, златого шитья, бархата с разводами по камуфляжу не жалели. Да вот еще...
   -Детали бы к технике: хомуты, удила с подпругами и подков побольше, а то на выковку очередь...- сунулся с подсказками рачительный гетманюга, на манер таракашки шевеля рыжими усами, хитро щурясь да щедро подливая сивуху потенциальному поставщику-иноземцу.
   -Вот-вот, это я тоже хотел заказать. Очередей быть не должно, а то не понятно, против чего боролись? Да особо отметь в заявке, чтоб дисков по лицензии с порнухами, ужасниками загрузили. Сами горазды на выкрутасы, но только тянет шатию-небратию на иноземные страшилки, в качестве примера к подражанию, взамен учебного пособия пялиться, а порнухи - вроде руководства по семейной нравственности, парных, непарных, много и монополых да прочих конфигураций... Худющи заголенные тетки, но фантазерки донельзя - пущай доморощенные коровищи протемняются. Потому, видать, в Холуеврике регресс по всем швам и направлениям, что к органам тела подходите нестандартным образом...
   И чтобы записи свежие, а то даже отборнейшим, что ни на есть, лояльным компрадорам обрыднуло пялиться на голоиудскую бредятину прошлогодней давности. Ведь супротив контрафакции, согласно полученных указаний, боремся с беззаветным отчаянием! А к чему приводит бескомпромиссная борьба...?
   Правильно - к отсутствию новинок. До чего дело дошло - некоторых подрывников морального духа, отступников от идей обирализма за воспрещенными просмотрами слезливых ретро-записей застукали. Стыдно сказать, до чего докатились: за полтора часа прокатного времени ни одного зомби, ни одного разложения - мерзость!
   Ренегатов караем, конечно, со всей несправедливой суровостью, вплоть до публичного аутодафе плейеров, но разве санкциями чего-нибудь добьешься? С притягательными запретами недалеко до массовой измены идеалам. Так что хотя бы на закрытые просмотры проверенным идейно-преданным особям,- на этот раз без рисовки, с неподдельной гордостью вдарил липовый престолонаследник в грудь хозяйствующему гетману, а потом, но уже не столь рьяно, себя не пожалел,- пускай расстараются с продукцией для тех, кто 'любит погорячее'!
   -О-оу, новинки - это 'ошень дорогоу'!- исхитрился секретаришка вставить реплику, едва лишь от поднесенной бурды деликатно под стол отплевался.
   -Лучше моего терпения не испытывай! Хорош задешево продаваться - у гонорового шляхетства гордость тоже имеется!
   А?!- обратился к бражничающим за поддержкой воришка ушинский - те завопили в ответ о перебоях с достойной выпивкой и закусью.
   -Вот чаяния продвинутого, шагающего в ногу со временем населения! Консервов подогнать из 'совковых' некогда крабов, анчоусов из кильки, каперсов из 'кукумберсов' и ананасов с дырками. Да чтобы без пепсей кольных, мерзких - опротивели слащавостью, губы не разлепить, когда приспичит на кого оскалиться.
   -Бутики-бутики...- услужливо нашептывал гетманюга очередные меркантильные упования.
   -Да не лезь ты с бутиками - нынче не по окладу. Пусть лучше доставят наложницам сукнеца с блестками да тюли на кружева, да стеклярусу: собственный бизнес развивать требовательно, продвигать текстильное кустарничество, выходить на рынки модельного бизнеса! Привнесем в массы то, чего сирые цеховики полустолетиями алкали, что раньше запрещалось и каралось злоключениями, а благодаря людям с широкими взглядами наконец-таки стало возможным! Отныне поголовно всему гоноровому шляхетству соответствовать фирменному имеджу: серьги в ноздрях-языках да пупки булавками чтоб проколоты - проверю! Скоро самих их,- ткнул липовый престолонаследник в нечающего секретаришку невымытым пальцем с давно нестриженым ногтем, точно перстом разоблачительным,- загнипийцев пресыщенных, завалим пошивочными изысками, что 'кардьям' с 'арманями' в кошмарной бредятине не привиделись!
   Напрасно пытался секретаришка отнекиваться от грядущего потока благодеяний: деться, словно от засасывающего омута, было некуда.
   -Довольно уж накомандовались, мод надиктовали - бабье в штаны позалазило! Возжелаешь, разоблачишь - не отличишь от кавалериста с ногами, будто с бочки разливной не слазила,- ухватит как клещами, фиг потом вырвешься. К тому же само женское население челом било, добро бы только оземь: размеры тесные расширять - морока сущая.
   -Оу, вумеская мода ошень слоужны вещь...- Вновь, деликатничая, вынырнул секретаришка из-под стола.
   -Вякать станешь, когда спросят. Я, конечно, не бесцеремонный нахал, как некоторые, но желательно, чтобы там,- ткнул на сей раз воришка под стол в ковровые загаженности, то ли имея ввиду противоположную часть поверхности земного шара, то ли местечко гораздо потеплее,- регалии мне, как престолонаследнику, соответствующие справили с подложными родословными. Тогда да при грядущих богатствах... У-у-у, неизвестно, устоит ли Спохозастольная пред нахрапистым молодцом-удальцом с кошелем, под завязку набитым пенензами?! Как полагаете, шляхетство?!- На залихватский манер осушил самозванец ушинский и не поморщился услужливо наполненный кубок, по привычке пыхнул на гостя, подмигнул гоноровому обществу, а главное - самому себе, фартовому, да подбоченился.
   -Не устоит!
   -Падет ниц!
   И точно, после газовой атаки секретаришка теперь уже не по собственной инициативе, а словно наглядное пособие чуть под стол не брыкнулся - гетманюга бдительно удержал иноземца в рамках приличия.
   -Куда устоять-то?- В унисон невоспитанному секретаришке зашатался гоноровый шляхтич, следом - другой, поправляя здоровьишко, чрезмерно принявший на вчерашнее. Боднулись лбами, кувыркнулись и, будто на 'забитой стрелке', в подстолье встретились, чтобы, вполне соответствуя духу времени, выяснить отношения сперва в брани, а как взашей прочь из шатра выпихнули - в потасовке.
   -Кстати, о поставках - ни пожелал бы уважаемый загнипиец разместить капиталец в воровстве ушинском, вложить, скажем, в игорный бизнес? Я лично присмотрю, чтобы даточные несмышленыши обыгрывались с бухгалтерской регулярной отчетностью.- Напрягся липовый престолонаследник, что есть силы да выдержки, шальными с блудной поволокой глазами глянуть искренне, но напрасно пыжился. У секретаришки без того забот полон рот: от препаршивого, одно слово, что первача, першило в горле, а когда отпускало, то как в пустыне высушивало - пришлось пробовать откусить кусочек от поданной на блюде, пискнувшей и ловко ускользнувшей твари.
   Бдительные служки вернули недожаренную закуску на место, а внимательный хозяин в восхищении приметил:
   -Да, не ошибся я с определением: саксо-скотская натура из вас так и прет за версту прошибает - отдаете предпочтение мясу с кровью?! Похвально!
   Не закусивший организм уже натренированно умудрился выработать глоток слюны, что спасло жертву застолья от окончательного прожигания голоса.
   -А как быть с гребными винтами? Вам необходимо напасть на след,- докучливо вернулся к изложению условий контейнерного изобилия дотошный, прижимистый скопидом.
   -Все-то холуевриканская братия норовит досужими пустяками подпортить праздник! С винтами полный порядок - цидулю Дрянькину намалюем в лучшем виде. Губинатор вполне продвинутый, в ногу со временем, при делах - одним словом,- отыщет железяки, если уже ни сыскал да кинцам в скупку металла ни втюхал. Так что давай, шевелись с перебросками!
   -Пошевелиться можно, но только мне в личное распоряжение требуются 'фиве',- продемонстрировал преисполнившийся от выпивки наглости секретаришка, чтоб избежать разночтения в произношении, целые пока пальцы левой руки, так как в правую опять липкий стакан втиснули,- саней под охраной.
   -За охраной дело не станет - народ надежный, за неимением своего ни щепоти чужого не упустит, а вот с пятью санями... эка хватил, брательник! На столь широкий жест дарения необходима санкция советника по экасперлике, а то выслушивай потом попреки, что внове престолонаследие профукал.
   Где референт с соробормотским дипломом?
   -Найден!
   -Обнаружен!- засуетилось с отчетностью панство, услужливо спеша заложить нерадивого советника.
   -Оне никак не разродятся идеею, второй рулон уж размышляют, а все не впрок.- Откуда-то из под локтя вора ушинского выскользнул, шевеля рыжими усами, вездесущий, донельзя прищуренный гетманюга в петлюровке. Поиграл шишковатой булавой, под золотишко на манер кресел фольговой амальгамой отделанной, точно на глазок прикидывая расколоть тыкву зарвавшемуся гостю, но ограничился пока лишь устным несогласием:
   -Пять саней, факт, многовато.
   Подмочь бы дурню дипломированному,- хищно сощурился, выискивая применение вертящемуся в руках ударному доводу,- а то на теоретическую прорву никаких бумажных припасов не напасешься.
   -У референта авторитет в самой Холуеврике, не говоря уж о Загнипах, а тебя, дурила, как ни щурься, даже от 'можа до можа' никто в грош не ставит, куда там до международного признания.
   -Это меня не ставят?- Затопорщился усишками тараканчик-гетманюжка.- Это тебя, бездарь, со всех постов отфутболили - даже за губинаторское кресло не зацепился!
   -Это я не зацепился, при моей хватке-то?! Да я...- Выяснение личностных характеристик, деловых качеств могло бы продолжаться, судя по заскучавшим лицам стольников, долго и занудливо, но вполне светское высказывание мнений неучтиво прервал секретаришка:
   -На меньше пяти саней не согласен, и охрана, чтоб моя!- обнаглел в торге до невозможности, попытался даже стать в 'позицию', так как внезапно осознал полное отсутствие технической возможности претворения в дикарскую жизнь контейнерной переброски. Последняя остававшаяся надежда на связь с Центральным холуевиканским штабом утопла где-то в снегах ворликского водохранилища вместе с обломками шифровальной клавиатуры.- Кроме того, прежде вы обязаны вернуть похищенное имущество!
   -Что делать, гетманюга? Упрямый саксо-скот мяса кровяного нажрался, сил поднакопил - уперся и ни в какую.
   Защурился гетман да злобно перешел на гадючье шипение:
   -То разумию, не за зря в зуитской семинарии обучался как раз по надувательствам. 'Верба, нон рекс', как до нас говаривалось, то есть обещать можно многое, а делать малэнько-малэнько. Ты, вот что, дозволяй иноземной псине, чего тявкнуть ни удумает, а душенька-жадюшенька возжелать ни соизволит,- потом все едино в ангар доставим и сани, и поклажу, и кого ни запросит в охрану. Поверит, дурень, куда денется? Не каленым же железом жечь, не опущать же в прорубь таку червону рыбульку. Пускай напоследок поерепенится.- Зло зыркнул волчьим глазом сквозь прищуренные рыжие ресницы гетманюга и вновь многозначительно взвесил булаву, судя по обшарпанности, неправым делишкам изрядно уж недостойно послужившую.
   -Мы согласные, пан контийнирный чумак,- заверил секретаришку усыпляющей бдительность фразой прищуренный доброхот к тому же на лживом, змеином языке, гораздо более походящем на холуевриканский, чем в исполнении сам-вора ушинского. И даже пальцами для большей убедительности прищелкнул.
   На поданный знак послушно, на нетвердых ногах пошатываясь, явились два престарелых, с подорванным годами да спиртяжкой здоровьишком сидельца при прожженных, дымящихся фартуках. Наименее трезвый в подрагивающих руках нес ту самую многострадальную клавиатуру, только подправленную, состыкованную да грязно-матерчатой изолентой обильно скрепленную. Так что предстоящие удары судьбинушки преподнесенной технике вроде были нипочем.
   -Как видит темновельможный пан, наши слова не расходятся с делом.- Лукаво прищурился гетманюга.- Получите имущество в целости и сохранности.
   -Прикажете приступать?- Второй сиделец брякнул на замызганный, усеянный разметанными яствами стол походный передатчик, склепанный для более чистого прохождения сигнала на ретроспективных радиолампах.- Антенну наладили и навели, коды перекодированы, а непредсказуемо наложенный сигнал прошибет любые глушители с переменно-частотными помехами - гарантируем!
   Секретаришка придирчиво осмотрел представленную аппарату.
   Мистика. Неужели вогнанные в разбойничий феодализм, диковатые ворлики, старательно, к тому же, прикидывающиеся непрошибаемыми бестолочами, способны еще творить технические чудеса?- Напавшая оторопь довольно долго не отпускала потрясенное сознание засланного агента, прочие же стольники со вкусом наслаждались - хоть вида не казали - иноземным замешательством.
   -Почему? Откуда? Как вам удалось?- Нервишки явно оказались неподготовленными к нескончаемым сюрпризам - вопросы задавались дрожащим, срывающимся голосом - впоследствии в разудалой компании секретаришка эдаким козлетоном то ли блеял, то ли разговаривал, но больше помалкивал в тряпочку.
   -Еще бы не удалось! За полбанки сивухи оборонщики, отребье, голь перекатная, что хошь, изобразят! Остро начинает сказываться нехватка неподкованных блох.- Зачесавшись, выудил сам-воришка из одежных мехов означенное насекомое. Осмотром остался доволен и под жадные взгляды умельцев рачительно сокрыл имущество.- Шляются, подзаборники, попрошайничают, антибазарники, а у самих не на понюх табаку нездорового духа предпринимательства. Знают, презренные технари, мою слабинку - патриотичен я по имеджу - пользуются. Плесните умельцам по чарке - и взашей, нечего при гоноровом застолье распространять дурно-смердящие запахи!
   -Мы, вообще-то, за полбанки подряжались...
   -А вонь - это канифолька из пенька сыроватая...
   -Пшли вон, быдло неблагодарное! Ишь, полбанки наливай, разохотились! Из гнилого пня с ненаглядной Нифолькой и похлебаете!
   -Ату! Ату, неблагодарнцев!
   -У-лю-лю-лю!
   -Псами потравить или беззатейливо отделать арапником?!- разохотились зложелатели из гонорового шляхетства.
   -А передатчик, а антенна, а поправить, подключить, питание, кабели...
   -Верно, кобелями потравить!
   -...отладка, подпаять, вне модулированного диапазона ничего передать не получится...- больше о деле пеклись, чем о целости шкур беззаветные оборонщики, даже об полбанки не заикаясь,- ни нахалы ли форменные?
   -Так связь не налажена?!..
   Вот уж наглы, вот охальники! Не тебе раскаяний, не слезных просьб о милости, а сразу, с кондачка грозятся неприятностями!- Недовольно прищурился на не сладивших под 'аккорд' оборудование трудников гетманюга.- Ишь, морды лукавые, у кого только вымогательству обучились, когда поспели-то?!- засквозило в голосе чуть ли ни уважение.
   -Видал, холуевр загнипийский, каким народишком приходится понукать-помыкать да распоряжаться? Так на Запад и доложись, а то недооценивают деятельность по умиротворению остатков населения. Это ж шантажисты грязнейшей воды из канавы минерального источника! Досада: пана церемониймейстера до того расплющило, что на 'маэстате' в медпункт ускакал - неужто придется бунтарей, чтобы от дел не отвлекали, всего лишь ординарно выпороть? Какие у панства не сей счет созрели предложения?- Все-то нетерпелив вор ушинский, хоть через то не раз фиаско перетерпливал.
   -Сядайти, сядайти, паны оборонщики, тить вашу мить-то, хряпните по стакану от трясу в руках да от голов протемнения.- Прохиндейской роже гетманюги удалось прищуриться похитрее даже самой ряшки престолонаследника.- Пороть-то що, не тебе воспитания, не развлечения,- погодим, плющило отойдет...
   -А бунтовщики за мой счет нажрутся-напьются, и ищи-свищи...
   -Эти ли, другие подзаборники, велика ли разница какой интеллект плющить. А пока для дела не скупись - выставляйся, чтоб мастера связь наладили. Довольно на пустяковые развлечения размениваться!
   -Это - не пустяки, это - основа обиральных принципов!
   -Тебе что, опять перспективный прожект профукать приспичило?! Гляди, за мной не заржавеет - стукану, куда следует...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 9.
  
   'Если ранили друга, сумеет подруга...'
  
  
   В Объединенном центральном холуевриканском штабе как в котле, переваривающем подлунную ойкумену в тошнотворную бурду, что даже 'оймяконой' назовешь лишь с натяжкой, и то предварительно подавив тошноту да брезгливое отвращение, вяло побулькивала обыденная, еженощная рутина:
   Вспузырилось вдруг обстрелять побережье, более тысячи лет назад без спросу у Холуеврики заселенное неугодным племенем; извернулись ловко - обстреляли залпами престарелых орудий айдаайовского калибра, не зря, как оказалось, реанимированного крейсера.
   Потом через край пованивающей пеной вскипело разбомбить половину нагло мнящей себя независимой страны, чтобы на уцелевшей территории в благодарность за предусмотрительную капитуляцию отстроить очередную военную базу, будто сего ингредиента в 'оймяконском' вареве не доставало.
   Следом ультимативно забулькало загнать в сымпровизированный котел заведомо уморительных, нежели опасных для врага союзничков. Затем, чтобы приправить хлебало пряностью, настоятельно потребовалось подбросить подконтрольным мульманам рецептуру наиболее продуктивного культивирования маковых насаждений и снабдить покупателей опия подробными картами безопасных торговых путей - минующих Холуеврику, естественно - да залежалыми хряксами в придачу...
   В процессе не забывалось ежечасно тявкать на приверед, кому готовка не по вкусу, а то и половником охаживать, дабы не вздумали лезть, куда не след, да с иными поваренными рецептами. Прочих же по мордам поощрительно пошлепывать, чтоб не забывали руку хозяйскую, а лояльно лизались, скулили да радостно виляли хвостиками.
   Рутинная деятельность никого не вдохновляла. Среди персонала штаба царило уныние и безнадега: уж больно быстро привыкаешь к избытку наличности, а отвыкать от жизни на широкую ногу, увы, нелегко и не каждому по силам. Требовательно сосущие пиявками сибаритские привычки усугублялись нарастающими суммами заведомо неоплатных долгов. От повальной предательской продажи холуевриканских военных тайн заодно со стратегическими секретами Объединенный штаб спасало лишь отсутствие у вражеских разведок хоть сколько-нибудь значимых денежных сумм.
   По последнему поводу четыреххвостый адмирал все-то не мог нарадоваться:
   -Это же надо, какими предусмотрительными, прозорливыми оказались предшественники на командном посту, не говоря уж о дальновидности управителей супердержавы, вбивших в беспросветную нищету как явных, так и потенциальных противников, не уставая при этом корчить из себя благодетелей человечества.
   Убогие представители вражьих разведок вечно толпились в приемной, устраивали в очереди перекличку, но вовсе не потому, что приспичило ознакомиться с 'топ сикритной информэйш', а просто за голову каждого выданного предателя холуевриканские спецслужбы обещали шикарные премиальные. Так что в 'атташе кейсах' многих резидентов наготове имелись вербовочные бланки, сулящие баснословное жалование с заоблачными бонусами, а так же разбухшие от пересчета пачки разляпистых банкнот, обменять которые на деньги удалось бы разве что в темной подворотне, да и то предварительно приставив нож к горлу жертвы.
   В общем, возможность подзаработать имелась, штабная обслуга сей непреложный факт прекрасно осознавала и не упустила бы ни своего, ни чужого, но упрямец адмирал решительным образом не разменивался на мелочи, а сделав решительную ставку на секретаришку, упорно гнул зашоренную, тупую линию.
   Результаты были налицо: одну, пока только, из орденских планок украсили воинственные мечики, а от агента, почти сразу вслед за внедрением, поступили весьма ценные сведения. В основном полученные разведданные касались контрабандной поставки через неможню антиквариата, художественных ценностей и бриллиантов (сообщение пришло непосредственно с неможенных терминалов Ширлимырдьево). И хоть передатчик работал без кодера и шпарил в открытый эфир прямым текстом конфиденциальную информацию, не доверять сообщениям адмирал счел контропродуктивным. Тем более, вдогон заработала антенна направленного действия: пусть в сторону противоположную предписываемой инструкций, но упорно долбила тайные расписания взлето-вылетов и посадко-приземлений раздолбанных 'воингов', что представлялось чрезвычайно занимательным, так как чередовалось с пиратски вскрытой информацией порносайтов. Адмирал незамедлительно отрапортовал 'наверх' - получил кучу благодарностей, два недельных оклада да пачку акций 'Дженерал ведерс', с выплаченными кому-то другому дивидендами.
   График полетов незамедлительно поставили на контроль, а переправляемые из Ширлимырдьево матрешки с закатанными произведениями искусства, бриллиантами нечистой воды и ювелирными раритетами тут же обложили налогами, что заставило многих обитателей Швальтон Кич подыскивать еще менее респектабельные места обитания. Но без осложнений не обошлось...
  
   Адмирал гоголем вышагивал по бронированному полу кабинета, когда без предварительной записи и доклада, оглушив или подкупив ординарца, к командованию вломился кучерявый, пузатенький психотехник, таща за собой, точно худющую гончую на поводке, долговязого электронщика.
   -Вот полюбуйтесь, что накопал этот недотепа из последней партии прибывшей на архивирование 'документейшн'.- Скалясь злорадной ухмылочкой, протянул не терявший времени на отдание чести наглец постер с изображением стюардесской шапчонки занимательного покроя на прическе заголенной, протыкающей, в придачу, земной глобус шпилькой каблучка длинноногой девахи.
   Адмирал сам не ожидал, что растрогается:
   -Вот уж удружили, славные ребята...- Шмыгнул мясистым насярником.- Не будь я четыреххвостым адмиралом, непременно сказал бы 'синькью', а то ведь с самого первого причастия никаких подарочков не перепадало. Обязательно повешу красотку в кабинете перед портретом, сами знаете кого, чтоб не скучал старикан на стене пылиться в одиночестве. Только что это у 'герлы' за корявые тату на пупке да по всему остальному?- Прищурился адмирал пристальней.- Ах, я старый болван, это же тату!
   -Вот уж точно, болван,- не постеснялся в голос поделиться с приятелем соображениями на счет адмиральской личности пренаглющий психотехник.- Это заявленное вами секретным расписание того самого Ширлимырдьево, тиражом в сто тысяч. Расписание, конечно, соблюдается крайне редко, но к 'топ сикритам' отнесено может быть лишь по прихоти распоследнего остолопа.
   Адмирал уставился на пышность форм дареной красотки с еще большим вниманием.
   -Противник понял, что без толку пытаться скрыть 'информэйшн' и обнародовал тайные секреты. Если бы не своевременное вмешательство доблестной разведки, не демократично угнетаемый 'пиплс' и далее улетал бы не известно куда и во сколько...
   -...и, вдобавок, не знамо на чем и почем...
   -Над девахой предстоит поработать аналитическому отделу - уж ни подброшенная ли это 'деза'?- уныло пробубнил поджавший один из хвостов четыреххвостый, пропустив колкость мимо ушей, соображая, как же выкрутиться из щекотливого положения, так как, при кропотливом изучении в лупу, дареный плакат оказался отпечатан задолго до внедрения 'успешного' агента.
   -Не утруждайтесь излишними размышлениями.- Нагло ухмыльнулся психотехник и заговорщицки подмигнул долговязому приятелю.- Недотепа, откопав 'шпионское' расписание, наработал как раз на адмиральское недельное жалование. В противном случае, сами понимаете, подача рапорта по инстанциям неизбежна. А сколько понадобится трудов и затрат на перехват...- не проще ли договориться на месте?
   -Проще,- понуро согласился адмирал.- А, может, возьмете акциями 'Дженерал ведерс'?- но поинтересовался просто так, для проверки бдительности подчиненных, что вызвало в ответ лишь дополнительные издевательства вперемешку с презрительными ухмылками.
   Подпорченное в глазах руководства реноме стало бы гораздо дороже - пришлось четыреххвостому делиться частью 'заныканых' от коллектива средств, что, однако, не мешало строить козни: 'Обоих спроважу во вражьи шпионы! Толкутся в приемной несколько весьма подходящих, потому что решительных противников Холуеврики с мало обнадеживающими, зато плотно набитыми атташе-кейсами,- сторговаться, приплатить по демпинговой цене - пускай негодяев подловят и завербуют насильно ...'
   -А на непредвиденный случай у надежно купленного адвоката в запечатанном конверте оставлено разоблачение...
   'Вот сволочи, выкормыши детективного жанра!'- адмирал, конечно же, не поделился подобными эпитетами со слухом подчиненных, а с нарочитым энтузиазмом, выспренно, чеканным голосом произнес:
   -Вижу, 'бойсы', на службе ни труса, ни лодыря не празднуете! Получите из поощрительного фонда 'За перерасход боеприпасов при точечных бомбардировках'.- Но после вручения требуемой суммы пробурчал со зловещей многозначительностью в голосе:
   -Погодите, грянет военная година - упеку под трибунал за вымогательство!- Заскрежетал под конец зубами для устрашения, на что трепещущий, должно быть, от нахлынувшего ужаса психотехник, смачно сплюнув через плечо, прихватил со стола початую бутылку вонючего бурбона. Отхлебнув и задрав голову в приступе зазнайства, удалился, утащив за собой начавшего трястись то ли от ломки, то ли от желания заехать четыреххостому в лобешник долговязого электронщика.
   -То-то, негодяйская банда, попомните, узнаете, как нижестоящим по должности связываться с вышестоящим по званию!- Весьма доволен остался адмирал проявленной героикой, но на всякий случай, стиснув в кармане остаток наличности, прямиком направился к сейфу, куда загрузил от греха подальше и прочие ценности, как то: портмоне, наручные часы, висячие медальки, заколку галстука в виде субмарины, запонки... да код доступа поменял для пущей сохранности.
   Предосторожность явно своевременная: не всяк штабной службист обладал сметкой психотехника, подрабатывающего невинными, в общем-то, шалостями. Другие, что прямолинейнее, оставшись без верного приработка, не простили адмиралу употребления подлого штатского секретаришки мимо собственных карманов и в злопамятстве изготовились пойти на меры воистину отчаянные. Задабривая неблагонадежную банду, адмирал отдал великодушный приказ помогать подсевшим на стимуляторы антидепрессантами из аптечки, но запас соответствующих препаратов не безграничен, а восполнение, опять-таки, требовало финансовых вливаний.
   Над головой адмирала вновь сгущались тучи. Не чувствуя уюта в штабном климате, а подкожным нутром чуя скрытую опасность, опытный служака даже подумывал о смене рода деятельности - начале политической карьеры:
   'А ни разбомбить ли - пока наделен полномочиями - придравшись по наглому поводу, с полдюжины попавшихся под руку стран, из тех, что не дадут сдачи? Политиками со столь решительным характером и заслугами перед отечеством не разбрасываются - любая из безграничного разнообразия двух партий будет рада протежировать бескомпромиссного 'хэрроу' на должность хренсмена, а то даже усадит в комфортное кресло хренатора! Но, с другой стороны, добровольный уход с поста..., ни сочтут ли подобный шаг признаком слабости? К тому же должность жаль оставлять: только-только карьера заладилась. Бросить, передать какому-нибудь неблагодарному выскочке штурвал в руки, в придачу с перспективнейшим агентом?!'
   Чтобы успокоиться, адмирал вновь проник в недра сейфа и извлек непочатую, а потому пока не воняющую бутылку бурбона да пухлую пачку акций 'Фиш инкорпорейтид' и, вмазав для укрепления задерганной нервной системы двойную порцию, принялся, успокаивая бестолково мятущееся сознание, капитал пересчитывать.
   'На штабную аптечку отжалеть, что ли, парочку?- Со смаком перебирал пухлые как дебелые блондинки в жестких солдафонских руках акции, но крамольная мысль, шедшая в разрез со вдалбливаемыми с синтетических памперсов идеями индивидуализма, типа: 'В этом мире каждый выкарабкивается, как умеет!'- недолго засоряла мыслительные процессы.
   Предложение поделиться, отвергалось весьма опрометчиво, адмиральская же решительность более отдавала безумством, чем героикой и вполне реально могла привести к пагубе. Но, будучи человеком, не лишенным духа предков, геноцидников автохтонного населения, четыреххвостый ограничился лишь тем, что засунул сзади за брючный ремень 'кольтовый' револьвер, рискуя с пьяных глаз подпортить френч в неприличном месте, а в случае точного попадания, расширить 'выходное' отверстие.
   'Нужно непременно дождаться 'главного' сообщения от агента и объявить выявленному врагу беспощадное истребление, тогда каждодневная рутина сдвинется с места, зашевелится, шестеренки прокрутятся..., а под шумок провести эвакуацию штаба. Вымогателей-крамольников замуровать в заброшенном тупике подземки вместе со служебным вагончиком,'- размечтался адмирал, тщательно обдумывая детали возможной операции вплоть до приятных подробностей агонии антилоялистов. Чуть ли ни размурлыкался от предвкушаемого удовольствия и спохватился лишь, когда пролил лелеемый бурбон на лампасные брюки мимо 'порта' назначения.
   'Ни рано ли я расслабился?- Встрепенулся адмирал.- Ценные акции, с растущими на глазах котировками оставлять в штабе, в запертом кабинете, в патентованном сейфе с тройной защитой - ни чересчур ли это беспечно и ни слишком ли рискованно?- С отрадным для алчного слуха хрустом переломил пополам пухлую пачку и постарался запихнуть в потаенный, под фляжку с виски приспособленный карман, куда ценные бумаги с трудом, но поместились, только что пуговка не застегивалась.- Тут-то надежней. Да и 'вайфе' Мерлиночка не заподозрит, подумает - бурбон, что из того, не выдует же: сама ведь специализируется исключительно по скотчу'.- Несообразно занимаемой должности умиротворился адмирал, вновь погрузившись мыслями в отрадное планирование штабных операций и семейных взаимоотношений.
   -Донесение! Донесение!- Вышколенный адъютант, без того вечно вертящийся под ногами, выискивающий, какую пакость сотворить начальству, понимающе принюхался к бурбоновой вони, с пренебрежением глянул на залитые штаны алкаша при четыреххвостых погонах и, нарочито чеканя шаг, попытался достучаться до адмиральского сознания:
   -Донесение!
   -Вечно принесет тебя в неподходящее время.- Адмирал, отвлеченный от мечтаний, встрепенулся, внимательнейшим образом осмотрел конверт, запечатанный да заклеенный от любопытствующих проныр с особым, секретным тщанием, затем, не скрывая подозрительности, оглядел адъютанта - осмотром остался недоволен. Сочтя конфиденциальность недостаточно обеспеченной, отвернулся и принялся вполне подходящим для бумажной работенки походным тесаком вскрывать 'топ-топ сикрит информейшн'.
   Неужели то самое, долгожданное?!- сознание адмирала прошибло догадкой, пальцы дрогнули - чуть не оттяпал.
   -Шифровальщики велели донести до вашего сведения, что очень удивлены...- загнусавило за спиной фальцетиком адъютантишки.
   -Еще бы, буквоедам да не удивиться: мой агент, должно быть, уже половину Ворликии уложил наповал, чтобы добраться до подлых врагов, затаившихся от идущей по следу решительной справедливости!- Повертел в волнении донесение адмирал то вбок, то вверх тормашками.
   -...донесение закодировано шифром, принятым на вооружение час назад.- Вытянув на чрезмерную длину шею, адъютантишка из-за плеча адмирала уставился в текст, но не на того напал - адмирал ловко прикрылся несвежим номером 'Таймса-войса', что, будто дрессированный, исправно отпугнул, как облаяв да слюной оплевав, мерзкими инсинуациями даже по самым придирчивым меркам наилояльнейшего к линии правительства, назойливого пролазу.
   -Дурачье, это же суперагент, собственноушно (невольно пощупал адмирал накрепко пришитое ухо - на месте ли?) персонально мною проконсультированный - секреты за мили улавливает; натаскан по индивидуально-подобранной программе! Ему шифры, что орешковый арахис из пакетиков - не заметит, как перещелкает. Буквоеды, цифрогрызы лишь только думать начнут жирными задницами - а агент уж в курсах предстоящих криптокодировок! То-то. Моя школа!
   Но адъютанту не до восхищений адмиральской агентурной деятельностью: после 'войса' мутило и поташнивало. Отвлекшись от служебных обязанностей, тут же заполучил в поджарый живот сжатым в мощном кулаке стаканом, но не прицельно, не с намерением прибить, а в чисто гуманистских целях напоить жаждущих.
   -Живо - двойную порцию!- не отрываясь от внимательного изучения изнаночной стороны донесения, потребовало начальство дозу, для прояснения соображения, в общем-то, минимальную.
   Едва не задохнувшись, стоически разогнулся адъютант и с презрительной неохотой принялся отмерять начальству слоновьи порции. Адмирал же вытаращенными глазами гипнотизировал мудреное донесение. Уж было вознамерился машинально запить, не разобрать какие новости, но вовремя осекся.
   -Гм, попробуй-ка виски, адъютант. Как на твой вкус, достаточно ли вонючести?
   Адъютант, сущая раззява, не прихвативший с собой яду, а всего лишь слабительное, зато како-ое, трусливо принялся отнекиваться, что, мол, на службе ни-ни, не пьет, все-то печется об агрессии Холуерики, а дома не жены, не маленьких детей - осуждать некому, полный дисбаланс межличностных взаимоотношений,- пить нет никакого интереса...
   -Ага,- смекнул адмирал,- чтоб вдул стакан до дна, иначе ни то что детей, но и 'хоума' не станет, а будет лишь набитая пылью пополам с клопами палатка в оккупационном корпусе при температуре сто двадцать по Фаренгейту, а об Цельсии даже мечтать не придется!
   Обреченный адъютант принял стойку 'смирно', приложил свободную руку к 'пустой' голове и мужественно выполнил приказ. Простоял, вытянувшись стрункой с полминуты, не выдержал, под суровым-то взором, сложился пополам да в столь стесненной позе, даже не испросив разрешения, направился, набирая скорость, к выходу, потом посеменил на цыпочках дальше по коридору до конца служебного дня оккупировать наиболее часто посещаемое штабное помещение.
   -Ух, тыловая крыса, на кого руку поднять удумал?!- Адмирал подозрительно обнюхал, а потом на пробу лизнул оброненный стакан.- Надо же, какой дрянью травиться приходится.- Не пожалел бурбона на обеззараживание.- Вот бы таким же маккартуром с тыловой шелупенью разделаться - завести для начала дружбу со штабным барменом... Одно плохо - когда приспичит по нужде сходить, в кабинку не протолкнешься.- Стратегически натасканное соображение заставляло адмирала мыслить на несколько ходов вперед.
   -С остальными строптивцами тоже разделаюсь - не забыть перед сном позаимствовать из 'тиви' ужасника способ покровожаднее -, но сейчас главное - разобраться с донесением.
   От оперативно 'вмазанного', а потому не в полную мощь развонявшегося бурбона почти моментально включилось соображение, и донесение, наконец, развернулось, как надлежит - читабельно.
   -Та-ак. Ни 'мазер тудезер' себе! Заявка: напитки, поп-корновая закусь, синтетика с узорчатыми противомоскитными сетками...
   -Ага!- По мере дальнейшего прочтения осенило адмирала финансовой, как надлежит примерному холувриканцу, перспективой.- Вот оно, продвижение на туземный рынок да, вдобавок, второ и третьесортной видеопродукции! Уж порадуются голоиудские поденщики, ох, уж с кое-кого запричитается: наконец-то объявились поклоннички, а то впору шарашкину контору прикрывать. А 'у-шин-ски-е', видать, ничего, стойкие ребята, с крепкими желудками и железной безнравственностью, раз до сих пор привержены нескончаемой тошнотворной пошлятине, штампуемой киновурдалаками. Столь рьяных поборников холуевриканских жизненных ценностей впору, право, к двухступенчатым выборам допускать да в наемники записывать вне конкурса, на половинном жаловании.
   А это что за бредятина: позумент, аксельбанты, регалии, кутасы, галуны, какие-то газыри, подко-овы...? Неужели придется отмобилизовать экспозицию военного музея да разорить ипподром, а заодно обрушить тотализатор? Нет, науку и игорный бизнес трогать нельзя: очкарики примутся доносы строчить... под диктовку букмекеров, потом подключатся защитники животных - потребуют лошадиным мордам, забитым кровожадными ворликами, дать новые клички да, по программе 'защиты свидетелей', сменить места конюшен, а расходы, небось, за счет Объединенного штаба!
   Хотя, чего жаться-то: вот какой-то Дрянькин за 'бабки' обязуется сыскать винты, а нет - обезвинтит прилегающие к зоне персональной безответственности акватории.
   Донесение составлено по всей форме - не подкопаешься, одно настораживает - не достает убедительности. То ли профессионализм агента хромает, то ли... 'скверные парни' переманили на свою сторону? Вот, к примеру, для чего могли понадобиться сотни ярдов галуна? Уж ни армию ли бананово-республиканскую собираются сформировывать без холуевриканской санкции? Ни объявился ли на снежком прикрытых, загаженных просторах очередной Бонапартишка?- Затерзали адмирала нешуточные сомнения о возможном воскрешении милитаристской конкуренции.
   -Определенно, для проверки необходимо заслать дельного специалиста с набором смертельных ядов на любое вкусовое пристрастие: секретаришка слишком много знает, чтобы оставаться живым в руках военно-политического авантюриста. Правда, контейнерная переброска не предусматривает доставки пусть ограниченного, но воинского контингента...- Заматерелые пальцы стиснулись на далеко не хрупком горлышке.- Бутылки с виски перегрузки выдерживают - чего ж плохого станется с 'солджером'? Снабдим на всякий случай баллоном с кислородом да запломбируем в челюсти ампулу цианистого калия - подобные меры предосторожности агента взбодрят, придадут уверенности.- 'Затрендел' довольный четыреххвостый что-то из репертуара духового оркестра, для натуральности звуков булькая стаканом со вполне заслуженной добавочной порцией.
   -Осталось подобрать достойную 'мишн' кандидатуру. На кого в нынешнее мутное время можно положиться?- Перед адмиралом в тупиковой неразрешимости предстала задача, воистину достойная мозгового штурма - тут уж не захочешь, а прибегнешь к более солидной дозаправке...
   -С одной стороны - 'солджер' лояльный командованию, а с другой - требуется успокоить то и дело впадающих в нервные срывы - вплоть до форменного грабежа с шантажом - штабистов, а то далеко ли до 'бунта на корабле'? К тому же прыщу, вскочившему на ровном месте, новоявленному Клаузевицу-Бонапартишке не мешало бы потрафить, чтобы принял агента, как следует, рассупонился, раскрылся, подставился под неминуемый удар...
   Ага! Вот именно, удар!- Смутно различимая, призрачная кандидатура отдаленно замаячила в подсознании. Для придания четкости размытым контурам адмирал отполировал изображение уже не слоновьей, а мамонтовой дозой. Но просветление, упорствуя, все-то запаздывало - пришлось прибегнуть чуть ли ни привычно, не жалея головы и кулака, к насилию над неподатливым мозгом. Тот, как выдрессированный, не дожидаясь вторичного сотрясения, тут же выдал искомое:
   -Вот она, вот! Как бишь ее? Сара... или Рахиль? Рахиль... или Ребекка? Ребекка или все-таки Сара?- замельтешили в терроризируемом мозгу имена-шаблоны героинь, не сползающие с голоидуского экрана, и когда адмирал склонялся уже остановиться на традиционной Саре, мозг насилу развернул течение забурбоненной мысли в точном направлении - в памяти восстановился не только зрительный образ, но и связанные с ним воспоминания о физических ощущениях.
   Вот, да, так и есть! Агент да какой - ярко выраженная блондинка, хоть по легенде - всего лишь программисточка, чья алчность уже стоила адмиралу утери оригиналов орденских знаков 'звезд' и 'сердец', не говоря о расчетных карточках и категорически молча о бумажнике.
   -Сузи, сузи...- Расплылось, заодно с мечтательной мордой, по памяти четыреххвостого похабника сладострастие.- Сюзета, Сусанна или Сюзанна? Нет, нет, нет...
   А-а! Вот оно - Сюзи! Сюзи! Как я мог позабыть? Сю-узи.- Прочувственно вздохнул адмирал, в ком долгая, усердная служба, вопреки оголтелости устава и измывательствам начальства, не уничтожили мужское начало. Однако стоило лишь в интимных подробностях припомнить решительность действий представленного агента, как лицо перекосила гримаса боли и отчаянья.
   Не до бурбона - выплеснулось пойло из оброненного стакана, а ладони машинально прикрыли сокровенное.
   -Сюзи, больше известная в штабных кругах под псевдонимом Я-иш-ни-ца,- просипел адмирал, продолжая морщиться в досадных воспоминаниях о болевых, чтобы не сказать шоковых, ощущениях.- Кандидатура подходящая: в коллективе пользуется авторитетом, а командованию, чьи определенные чувствительные органы уже подвергла карательным действиям, известна целеустремленной бескомпромиссностью ...
   _______
  
  
   Трудно преувеличить восторг, вспыхнувший в необузданной, дикой толпе, чью безудержную вакханалию щедрые дяди, к непрестанным удовольствиям, сдобрили женским обществом. Нежданный 'подарунок' панство, подлое гульбище бандюганов, первым делом ужравшееся заморского бухла, а уж потом обратившее внимание на прочее содержимое контейнера, оценило вдвойне. Задрапированная в униформу болотной окраски, со спрятанной в кепи копной светлых, без сожжения перекисью, волос, представшая не на шиповидных шпильках-каблучках, а в грубых ботинках 'панека' с пьяных глаз казалась 'пенктной' на загляденье. Сюзи, накинь на нее хоть три паранджи, явилась бы сброду образом совершенства и, соответственно, вожделения.
   То доблестное обстоятельство, что налакались напитков из затейливой формы бутылок, возвело погромщиков, в их собственных глазах, чуть ли ни в ранг рыцарствующих сэров- джентльменов, а псевдо-военные позументы да побрякушки, которых после контейнерного погрома на подпаленных бивуачными кострами, молодцеватых кунтушах заметно прибавилось, располагали к галантности. И вот уже ушинский гоноровец, из самых прытких, предварительно унизив достоинство Сюзи патриархальными обхождениями, ухватил пани под руку, не преминув ущипнуть за напрашивающееся место для пробы плотности тела да ради не исключительно личного удовольствия.
   Вполне понятная злость, не покидавшая Сюзи на протяжении служебной командировки, да традиционно пренебрежительное отношение к ворликам, в какие бы изукрашенные шкуры те ни рядились, отношение, впитанное в детстве с обязательным молоком из холодильника матери, как к агрессивным, непредсказуемым, вечно пьяным туземцам - все вложилось во впечатляющий, добротный хук справа.
   -О-о!- с восторгом встретило заворовавшее панство грамотно поставленный удар, сочтя, за боксерской безграмотностью, смачной оплеухой, от которой переусердствовавший 'галант', мало что повалился как подкошенный сноп, но вдобавок укатился прочь, словно кочан, подрезанный с чужого огорода. Международный инцидент сошел за разудалую шутку и не прервал гвалт всеобщего веселья. Полушутливо подобралась было к воинственной красотке еще парочка желающих полюбезничать - вновь полученные от женщины, а потому вдвойне, втройне обидные зуботычины одобрило панство зычным гоготом, очередных же неудачников спровадили нещадными пинками к откатившемуся приятелю, чтоб под ногами не путались.
   -'Бардзо пенктна' паненка гонорово представилась! Красотулю передать в долю сам-вора ушинского!- Решительно настроенную 'паненку' ухватили-таки под крепки рученьки, но уже не по-хамски, как предыдущие соискатели 'галантсва', а, памятуя о нынешнем джентльменстве, учтиво, но крепко. Деликатно пыхая в сторону терпким выхлопом сивушного виски, подвели 'приз' к самому липовому престолонаследнику, восседающему на санях в окружении нескольких пышнотелых красоток, разодетых, естественно, в шубы из таких же, только что меховых хищников. Хоть фаворитки и утопали в перине противомоскитного тюля, периодически под шубами опрыскивая трофейным же парфюмом потеющие от жадности подмышки, но плотоядные нравы сей факт отнюдь не смягчил. Опытно определив весьма вероятную конкурентку, пробуравили ту настороженными, звериными взглядами; тогда как пара приближенных, разряженных в бархат с золоченым шитьем гетманов приветили пани не утратившими от замутнения алкоголем ни хитрости, ни алчности взглядами маслянистых глазок.
   Свалившиеся с неба, ничем, кроме похвальных для всякого предприимчивого ворлика ловкостью и плутовством не заработанные, несметные, казалось, богатства множились. На лицах вожаков, даже на временами туповатой вплоть до наивности физиономии сам-вора-предводителя явственно проступало желание захапанное оградить да уберечь от тьмы прочих повсеместно кудиярствующих охотников до шальной наживушки, просыпавшуюся же 'манну небесную' поставить на нескончаемый поток, именуемый в тоталитарную пору конвейером. Посему пребывали главари в состоянии алчного возбуждения и чрезвычайной настороженности одновременно. Чтобы успокоиться, машинально, не веря глазам, ощупывали штуки синтетического, сходящего за бархат 'флока', теребили, испытывая на стойкость, позумент, а самое ценное из нескончаемых подношений пробовали на зуб.
   -Эка привалило!- торжествовал сам-вор ушинский по преподнесению довесочка - представителя стороны, разбазаривающей 'манну', да, к тому же, при ближайшем рассмотрении, женского пола.- О! 'Бардзо пенктна!'- Наметанным взглядом высоко оценил скрытые камуфляжем сюзины достоинства и, прикинув на глазок утехи, что справная пани предоставит - никуда не денется - чуть ни смакуя предстоящие ощущения, заколыхал опухшим от регулярных попоек лицом.
   Почуяв заинтересованность посторонним объектом, звериные взоры тучных фавориток вновь хищно впились в нежданно свалившуюся на перманентные завивки, благополучие и уверенность в завтрашней ночи конкурентку.
   Рыжеусый проныра-гетман, прицениваясь к обстановке, особо старательно прищурился и, вынырнув из-под локтя, шустренько припустил что-то нашептывать вору ушинскому - тот, сосредоточившись лицевыми помятостями, непонятливо соглашался.
   -Шубу - паненке!- Переварил, наконец, сам-вор тезисы о сохранении да преумножении с неба свалившихся сокровищ и перешел на озвучение внедренных в сознание конструктивных мыслей:
   -Бивуак свернуть! Добро в сани под охрану! Головой ответите! Возвертаемся, паны, до резиденции!
   Приближенные гетманы согласно колыхнули надерганными у последнего закланного питомца прогорелой страусиной фермы перьями на петлюровках, взмахнули булавами, шестоперами да в охотку пустились, раздавая пьяненьким панам зуботычины, сворачивать развеселое гульбище, что принялось суетно, бестолково, невпопад забрасывать сани измятым, затоптанным добром, уцелевшим от погромного осмотра контейнерной переброски.
   Шуба из грязных шкур вонючей выдры, в которую слишком уж плотно и вопиюще нахально упаковали Сюзи исполнительные доброхоты, нещадно тиская да лапая непривычно-стройное тело, сменила на своем веку около полудюжины осчастливленных воровских избранниц. А на санях, куда агента не менее заботливо, не забыв потискать, усадили, разместился уж вальяжно, на сколько позволяла теснота, хитроглазый шептун-гетман со несколькими подручными.
   -Теперь пани на спокое расскажет для чего, не заказанная, туточки приземлилась? А на счет панства имейте надежу: мы ж не дикари какие - в тонких материях разбираемся, поспособствуем да от быдла обороним, при взаимной, выгодной договоренности.
   Пшел, пся-крев,- команда, поданная осипшим на морозе голосом, не возымела должного действия - гетман ругнулся и пнул червленым сапожком зазевавшегося, нерасторопного возницу.
   _________
  
  
   -Ну и наглые здесь рожи! Я уж на всяких насмотрелся: и по Шырлемырдьево судьба швыряла, и по отелям да саням экскурсионным, но столь наглющих, скопидомных сволочуг, что без услуг переводчика, трудами сообразительными на кусок булки с запивкой зарабатывающего, обходятся, не встречал! Если где видывал, укажи - морды сволочам набьем!
   -Уже вроде набил, герой, куда больше? С непривычки, чего доброго, сотрясение мозга приключится - языки из памяти повыскакивают, а куда ты без них?
   -Да куда угодно. Вон протектор стройку затевает - подамся в проектировщики, а то дизайнером по закардонам раскатывать, выставки эскизов представлять. Прославлюсь - обо мне еще почитаешь в... 'ньюспапирах'.
   -Ерунда полная. В макулатуре тиражируют сплошное разложение общественного мнения да насилуют сознание по программе, разработанной в добиблейском Содоме... Вот если бы ты растлил коллектив начального класса средней школы дрессировщиков ездовых собак вместе с их питомцами, или наоборот - традиционно переспал, а потом бы спер драгметалл с поддельными ожерельями у безголосо воющей стервы - об этом непременно пропечатали бы, от известности не отмылся бы.
   -Почему в Содоме-то?- С остальной частью тезиса переводяга, вроде как, согласился.
   -Разве не слыхал - нас ведь определили в быдло. В стойла поставили стреноженных. Жди, когда баре вздумают потешиться скотоложством - с них, сдвинутых, станется,- тяготясь путами, да от скуки очередного заключения периодически возобновлял попытки застращать приятеля ветеран ментонерский.
   -Кончай накликать неприятности, а то впрямь содомиты заявятся - чем да как прикажешь отбиваться?- Переводяга, мигом растеряв решительность, заметно занервничал.- Протектора как назло из коллектива вырвали - кому путы перегрызать-то?
   -Вот-вот, о чем и толкую, заявятся - а мы повязаны...
   -Хорош каркать! Если бы как прошлый раз, просто Верка с плеткой - я бы вытерпел...- Подрагивая, прислушался переводяга к застенному шороху и, успокоенный отсутствием поползновений на неприкосновенность личности, вновь расхрабрился:
   -Подумаешь, всего-навсего располосовала задницу, а эти... ух...
   Ну ладно, давай руки, что ли. Видать, грызть придется: пока протектор отсутствует - я вместо него. Только чур друг друга в обиду не давать, а то ведь 'сотрясение, оно память отшибить может',- забудусь да ляпну в Ширлимырдьево про кое-чьи с Веркой шашни...
   -Грызи-грызи, шантажист выискался...
   Бечева - нечета добротным имкиным лыкам, больше походила на трухлявые лохмотья, чем на путы, достойные серьезных узников со стажем.
   -Тьфу, гадость, неужели нельзя хотя бы веревки вить из добротного материала, а не из гнилого да, в придачу, вонючего тряпья?- отплевывался переводяга.
   -Здесь по-другому не умеют, за что ни возьмутся - все-то смердит да разит нечистью, от сего подозрения на счет воров Ушинских очень даже крепкие...
   -У-у- припустил переводяга грызть с двойным усердием, но долгой челюстной работы не вытерпел и, чтобы отрешиться от пошлой обыденности, отвлекся на мечтания:
   -А протектор наш, должно, на санях, на пяти, а то и более рассекает, приоделся в модерновое... чего ж про охрану запамятовал? Уж мы бы пригодились, при богатствах-то.
   -Дзинь-дзинь-дзинь - точно в аккомпанемент меркантильным размышлениям раздалось позвякивание презренного металла.
   -Чу! Грызи быстрей, кажись, возле ворот трется кто-то подозрительный.
   -Вот уж свалилась напасть, добро бы хоть на голову.- Впился вовсе нестойкими - после потасовки с ушинскими мордоворотами - зубами в воняющую трухлявость переводяга. Лохмотья полетели как на чесальной фабричке, грызун аж носом зачихал, но не потрафил терять время на сморкание, потому что ворота вполне явственно, многозначительно бренча ключами отмыкали..., а с какими намерениями, то уж секретом для переводяги не являлось.
   -Эге-гей!
   -Слышь, своих созывают...
   Переводягу дрожь пробила, а челюсти от перенапряжения свела судорога.
   -Эге-гей!
   Одна из створок ворот проскрежетала ржавыми петлями, и в полосу света глянула обритая, круглая рожа предполагаемого содомита с кукишем вместо носа.
   -Эгей, здесь ли супротивники престолонаследника обретаются? Коли нет, я в другой блокгауз подамся.- Рожа силилась что-то разглядеть в сумраке догнивающего, давно уж пустопорожнего склада, весьма сообразительно обращенного в столь же опустошенный хлев, но заключенные затаились и даже грызней себя не выдали.
   -Чирк-чирк - подозрительная мордень зачиркала спичками.
   -Что за дерьмо? Хипрское производство - называется, а ведь обещались наладить выпуск по загнипийским стандартам,- сплошь буржуинское лукавство да надувательство.
   -Чирк - запалился весь коробок - мордень обожгла пальцы, но зато осветила сумрачное пространство.
   -Ну вот, никого нет, а чьи тогда торчат копыта, раз, два, одно и второе?- Опять раздался перезвон металла, а брови мордени взметнулись вопросительным домиком.
   -Я, как степениант математики, уверен: ошибки быть не должно даже с учетом погрешности - в помещении кто-то присутствует. 'Степениант' уверено вошел вовнутрь хлева и безо всяких опасений, по-хозяйски пнул одно из выявленных коленок, но ожидаемого вопля не дождался - переводяга, будто пенькой недогрызенной подавившись, стоически замычал, но не расконспирировался.
   -Эгей-гей! Чего не отзываетесь? Мне, как профессору экономик, не пристало в прятки играть с супротивными арестантами.
   -Нету здесь никаких супротивных! Не на таковских нарвался. Тьфу - отплюнулся переводяга трухой для пущей весомости сказанного.- Ишь, пакостный содомитина, ноги раскорячил! Ни на что не рассчитывай и лучше не подходи! Я, если хочешь знать, и покруче хлюстов обламывал - даже самой Верке не поддался!
   -Крепка, видать, деваха. Знатно харю начистила в отместку, должно, за неотзывчивость. А, может, не деваха расстаралась вовсе, а с престолонаследником липовым разошлись по идеологии? Похоже, налицо следы социального столкновения двух миров, что в который уж раз подтверждает мою, как докторанта исторических наук, правоту, заодно с теорией общественного антагонизма.
   -Вот-вот, хотелось побольше заграбастать, а оппоненты не согласились - весь куш, мол, в общак. Но мы не в обиде, чего мелочиться: контейнером больше или мимо - какая разница?- Переводяга боязливо подобрал ноги, так как ментонеровы путы, увы, не перегрыз и решился, в случае чего, отбрыкиваться самостоятельно.
   -Ага, воры, стал быть. А чего, собственно, ожидать при столь печальной внутригосударственной политике, которую я когда еще отразил в неоднократных публикациях научных монографий? Ожидать нечего - на каковую тему я отпечатал десятитомник в типографии собственной партии.- Огорчилось лицо мордени, отчего нос еще явственней представился кукишем.- Печально, а то уж решил: разыскал единомышленников, ну вроде меня, авторитетного, повсеместно известного смутьяна на доверии.- Визитер для представительской наглядности зазвякал ножными кандалами, вполне комфортно накованными на обутые в галоши валенки.- Думал пригласить на демонстрацию, а то нынешние прикормленные пенсионеры больно тяжелы на подъем; молодежь же, не успеешь в пионеры принять, глядишь - норовит пролезть на секретарские должности,- вы подвернулись весьма кстати: могли бы восполнить нехватку демонстрантов среднего поколения.
   -Нет, знаете ли, не восполним, лучше со своими геронто и педофилиями демонстрируйтесь, без нас как-нибудь, пожалуйста.
   -А-а, а ни предложить ли вам спичек? Очень располезная в заключении вещь. Совмещаю, понимаете ли, идеологическую работу с производственной практикой. Не я - так другие... Полный мешок. Качество - высший класс. Вот...- Зачиркал коммивояжер ломающейся продукцией и с десятой попытки вновь подпалил коробок, по-пионерски матернулся и потряс обожженными пальцами.
   -Брать будете?- вопросила мордень безо всякой надежды в голосе.
   -На хр-на нам твои спички - лучше бы нож предложил!
   -Еще чего, оружие! Мы идеологически против вооруженных выступлений, о чем мной растиражирована целая лунистическая библиотечка. Принципиально действуем лишь в рамках цивилизованной оппозиции. Долой радикализм и насилие!
   -Ну и пшел отсюда, что с тебя, болботуна, толку?! Я уж думал: отбиваться придется, а тут, тьфу, идеолог. Струхнул только по напрасному...
   -Ах, вот как! Наблюдается расхождение позиций - пускай вас другие кормят.- Обижено зазвякала бритая мордень на сей раз уже не бутафорскими кандалами, а крышкой котелка, пыхающего, исходящего ароматным, не говоря уж об аппетитности, паром.- Скоро прикатят, о единомышленниках всенепременно побеспокоятся: кого приплющат, кому по шее накостыляют...- Визитер, приоткрыв интригующую крышку, нюхнул нестерпимо манящий проголодавшегося ворлика запах щец.- Отнесу-ка харчишки рядовым однопартийцам - мало бойцов в строю осталось, зато как по мировоззрению и положено: все как один голодющие.
   -Э, э, погоди, этот растяпа-ротозей за себя говорил, что вор и супротивник пионерской организации, а я совсем наоборот - из ментонерского сословия, вон остатки формы на мне, а еще папаха была, но потасовке стибрили, и повязан, видишь?- Продемонстрировал скрученные за спиной руки ментонер, но надгрызенная трухлявость совсем некстати возьми да разорвись.
   -Эге, вона какие фокусы ментонерские? Всякое сказывали... А ну-ка, зубы покажь!.. Та-ак, фиксы присутствуют, клыков не наблюдаю, ну на то вы и оборотни замаскированные. А погоны есть?.. Ага, приметы сходятся. Покедова.
   -Да погоди, лучше бы на волю помог выбраться.
   -Состояли бы в гонимых смутьянах - чего ни помочь, а как воры взаправдашние да при погонах оборотни, да за решеткой...
   Ух, ты! Однако...- Бритая мордень задумалась, но пребывала в столь полезном для всяческого соображающего организма состоянии совсем недолго.- А я когда еще о неминучем торжестве справедливости говаривал, писал, научно обосновывал! Прям претворенная в жизнь 'борьба с коррупцией и воровством на местах'. Так что присутствующим предписываю оставаться в стойлах!
   Один иноземец замухрышистый, плевком перешибить, уже припожаловал, глядишь, возжелает совершить экскурсию: больно падки импортовые гости на эксклюзивные диковины пялиться, а тут, пожалте, маршрут к достопримечательностям протоптанный. Вор да оборотень за решеткой - чем ни диковина?! Глядишь, турбюро основать сподоблюсь, почему бы нет? Не я - так другие.- Овеяли смутьяна на доверии примерные мыслишки предпринимательской направленности.- Не все ж торговать спичками...- Перестав впустую переводить товар да обжигаться, мордень удалилась. Вослед захлопнулась, неприступно скрипнув ржавостью петель и засовов, створка ворот, отрезая заключенным поток света и морозного, бодрящего воздуха свободы, ровно как надежду подкрепиться горяченьким супчиком.
   Переводяга застыл раскрытым ртом, соображая: столь ли велики были идеологические разногласия, чтобы оставаться в заключении да в придачу без ужина. Ментонер же, рванув в порыве да в силу привычки за удаляющимся гешефтмейстером, лишь оземь шлепнулся, стреноженный.
   -Опять не в струю. И кто за язык тянул? А если приспичило, лучше бы лопотал по-иноземному! Как теперь отсюда выберемся? Контейнер дербанят, а мы в стойле завязли.- Спешно избавлялся ментонер от прочих пут, особо вычурно матерясь в адрес приятеля, но без самокритики тоже не обошлось. Развязавшись, принялся метаться от стены к стене, пока ни зашиб ногу о заржавелый шкворень; находке обрадовался настолько, что даже матерщину позабыв, переключил внимание - принялся долбить стену. От насквозь пропитанной сыростью кирпичной кладки железяка отскакивала, что от дикого камня. На осклизлой поверхности оставались лишь несерьезные отметины. Ровно с такой же пользой для побега можно было полдня 'Маня плюс Хрюня...' выцарапывать.
   -В лунистические времена строили - не прошибешь. Недаром авторитарные годы клянут в прессе да склоняют по телеящику... за приличные зарплатки. На кой дорогущим кирпичом впустую было разбрасываться? Взяли бы пенопласт, фанерки, дээспушки - и ударять не пришлось бы: само давно развалилось бы, рассыпалось,- перепало под горячую руку 'лунистам', которые никак не чаяли быть помянуты недобрым словом за качество и добросовестность.
   -Лунизм для грядущих поколений строили - вот и мучайся теперь.
   Слышь, чем зря помещение крушить, развязал бы партнеру руки. Другие вражд6ебные идеологи припожалует - ты-то к встрече вооружился, а со мной что?
   -Тише, опять разголосился не ко времени. Чего загадывать? Что будет, того не минуешь.
   Слышишь?
   Оба узника, притихнув, напряженно насторожились.
   -Куний зверь, похоже, по чердаку озорует?
   -Эх, в приличных странах чердаки именуют мансардами, и живут на них таланты... непризнанные, впроголодь, зато с неодетыми женщинами. Изобразят на картине бедолагу, посинелую от холода - и прямиком в историю искусства. Вот у людей житуха.
   -В наших условиях талантом стать невозможно: попробуй не корми, не одевай женщину - живо с чердака выпрет. Ошивайся потом по судам да тычь в носы заседателям паспортом, доказывай, что на мансардах прописанный...
   Нет, куний зверь шумит по-другому. Кабан, похоже, на чердак залез, слышишь, хрюкает?
   Чердак, и в правду, гудел как скандал соседей в блочной многоэтажке. Вдобавок с досчатого потолка просыпались добротно со времен светлого линистического прошлого прогнившие опилки. Но настораживало не это - гвалт и хрюканье сменились то ли зловещим рычанием, то ли недовольным чихом.
   -Об одном прошу - руки развяжи, не дай сгинуть...
   -Тише, молчи, вдруг это не по наши... гм, головы, может, забредшему шатуну втемняшилось, что в хлеву коровы отогреваются?
   -А когда убедится, что не коровы, уйдет?
   -Прикинешься дохлым - шатун на падаль не набросится, хотя... чего тебе особо прикидываться?
   -Фиг с маслом стану следующий раз путы перегрызать!- обиделся переводяга и демонстративно вознамерился закопаться в гнилую солому, но пытливая натура и минуты не выдержала томления неизвестности, а обоняние - зловонного смрада. К тому же несколько досок чердака, натужно скрипя добросовестными от ржавости гвоздями, вдруг поддались и, с хрустом оторвавшись, провисли как раз посреди узилища, окончательно запорошив неприветливый интерьер веселящимися по случаю производства в чин вольных конфетти опилками.
   Сверху свесился, а потом, взамен обещанного шатуна, в гости к встревожившейся компании плюхнулся то ли перезрелый, голенастый переросток, то ли недозрелый мужчина.
   -Эй, командир, не стреляй - свои... а-ачхи!
   Не узнаешь? Это же я, второй нумер с правого фланга берданку заряжающий.
   -Заряжающий?- Если сразу не припомнил ветеран зеленого ментонерика, то для приличия притворился, что узнает:
   -Ты что здесь-то? В заложниках?- Повнимательней сквозь темень присмотревшись к подозрительному визитеру, признал того окончательно:
   -А-а, заряжающий! Вот где довелось свидеться. Я-то думал: тебя на Хапказе в зинданах держат, а оказалось - почти под носом,- совсем обнаглело преступное сообщество! До сих пор совесть мучает, что необстрелянного, почитай, зеленого бойца командировали сопровождать помпотыла да еще с ответственным грузом. Начальство, приказ - я бы не допустил.
   -Об том позабудь. Чего переживать-то? Затем и командировали, что барин продулся вору ушинскому в подкидного. А с возом тушенки да тулупов - потому как барин отыграться пробовал.
   -А помпотыл чего же? Ведь отстреливался до последнего, дырявый доломан демонстрировал, и побои на лице присутствовали? Сказывал: еле вырвался - его к медали за геройство...
   -Да кому здесь нужны помпотылы? Без них ворья - пруд пруди. По добру ни в какую убираться не хотел, водовки требовал, магарыч, говорит, гони. Еле взашей вытолкали, не без побоев, конечно, но патроны пропить успел, факт, а вот где продырявился? Должно, со стаей голодющих псин не разминулся или еще что...
   -Погодь-погодь,- соображал ментонер.- В карты, говоришь? А что за барин у официально законтрактованного ментонера? Служба, оно конечно, подневольная, но все же в холопьях не ходим.
   -Так ить, в ментонерство определен через барина. Тот, как в Спохозастольную по служебному росту перебрался, законтрактовал... ой...- засмущался визитер, будто выболтал невесть какую служебную тайну.
   -А барин, говоришь, кто?- У взявшего след ветерана взыграли сыскные потребности.
   -Барин не из каких простых, а потомственный отарин,- захвастал холопствующий ментонер.- Ты же его знаешь - зампом по идеологической части, не кто-нибудь - алко-овник.
   -Ага.- В голове ментонеровой замкнулась логическая цепь построения фактов - стало предельно ясно, почему всякий раз о сколь-нибудь, пусть мало-мальски значимой, заныканной деньге всенепременно становилось известно начальству.- Поня-атно.
   -Что понятно? Понятно что? Протектор на воле с привалившей добычей совладать не может, а вы заладили: то холопы, то кабальные алковники. А ну развязывай руки - я сам, один, со контейнерными богатствами управлюсь!- Нахраписто запрыгал-заскакал на неопытного ментонерика переводяга, но тот, ввиду начальства не приучен действовать без приказа, труса не праздновал:
   -Развязать, что ли?
   -Лишний раз рисковать не стоит: этот тип и связанный умудряется ущерб наносить, а развяжешь - непременно жди неприятностей.
   -Я - тип? Да кабы не я, интурист давно уплыл бы на сторону, кому бы тогда достались богатства несметные?! От меня сплошные дивиденды, и чья вина, что некоторые из службы доставки налаженный бизнес прошляпили?!
   -Ну вот, раскричался, и с чего - я же правду говорю, к тому же не прошляпили, а пропапахили.
   -Ничего, пускай покричит напоследок. Скоро паны прикатят, тогда не пошумишь - вмиг выпорют,- счел нужным проинформировать переводягу в отношении соблюдения местных правил приличия необстрелянный, а потому запросто в подкидного дурака проигранный ментонерик.
   -За контейнерами укатили - про нас не вспомнили! Слышь, а не было ль загнипийца в их компании, такого всего из себя... плюгавого?
   -Вот-вот, с пятью санями, а то с целыми семью?- Не смотря на полную по рукам-ногам 'повязанность', упорно не утрачивал оптимизма переводяга.
   -Не, не видал, но какой-то плюгаш в ангаре при безлошадных сидельцах да невыездных фаворитках отирался. Кто хлюпику доверит сани-то, а тут цельных пять - куда там. Дашь щелчка плетью - сморчок с саней и кувырнется. Даже меня, хоть при конях состою, на кучерскую должность не назначают.- Гордо воздел нос к проломленному потолку, похоже, в конюхи переквалифицированный заряжающий.- Взять, к примеру, конский навоз, что выгребаю, очень полезная штука, не просто удобрение, но от ревматизма средство верное, нос прочищает...
   -А-а-а-апчхи!.. Правда, значитца. Вот и вчерась разгребаю себе навоз, аккурат как затинщики улов к тезоименитсву доставили, гляжу, глазам не верю - командир...
   Переводяга и ветеран ментонерский по ходу нехитрого повествования конюха молча смотрели друг другу в опечаленные очи, взаимно выражающие отсрочку благополучию и задержку роста благосостояния.
   -Стал быть, облапошили патрона твоего.
   -Обставили протектора - не совладал с ворами. Я ведь сразу говорил: нельзя его одного оставлять.
   -Кабы нас про то спрашивали. Теперь другая диспозиция: сначала нужно на оперативный простор выбраться, потом уж составим план дальнейших действий. Слышь, коллега-сослуживец, куда чердак выводит?
   -Протектора, протектора вызволять нужно...
   -...гляжу, никак командир живой персоной, только осерчавший донельзя... Э-э, на конюшню подаваться надобно, схорониться в сеннике, пока воры не нагрянули. А из лабаза выберемся, не сомневайтесь, только чердак до жути чихательный.
   -Это мелочи... Нас через ворота выпустить могли да стараниями некоторых языкастых запертыми оставили...
   Переводяге крыть нечем, смущенный, перестал даже повязанные руки призывно протягивать.
   -Через ворота выпустить? Уж ни смутьян ли на доверии?
   -Он самый, кандальный...
   -Где воры, там, как водится, смута сеется - вот смутьян и пристроился.
   -Видать, паря за дело страдает?
   -Не без того - за должность ловчего да загонщика по совместительству. Поставщик дичи ко двору липового престолонаследника, по наречию иноземному егермейстером прозывается.
   -Ого,- ментонер заинтриговался.- Вот уж не думал, что в округе дичь не перевели, и откуда, казалось бы, взяться местам заповедным?
   -Это ж какой шкурный бизнес в руки просится!- Несколько воспрянул духом переводяга.- Непременно сообщить протектору: у него деловая хватка, будь здоров - банкирствующих загнипийцев на псовые охоты выписывать станем. Доходища неимоверные! За один прокорм да за постой...
   -Какая дичь, откуда? Только, что обзывается на иноземен манер да для блезиру - сафари. Тут бы крыску завалящую рад заполевать, да панове грызунов перетравили для барских забав да столования. А егермейстер таки смуту посеет, драпануть доверчивого простака подобьет - и объявляют открытие охотничьего сезона. Ушинские завсегда радешеньки поразвлечься, а если с травлей в придачу, то у-у...- всех перетравят. Смутьян тоже не в накладе: от конкурентишек избавится и щеголяет то в секретарях, то в председателях.
   -Вона как...- Ни привычки не было у ветерана, ни времени на смущение.- Давно пора уж развязаться, а то валяешься в грязи, будто никаких дел больше нет. Давай руки сперва... Помогай, заряжающий, видишь, у партнера ноги связаны - знают, гады, с кем дело имеют, какую-нибудь пустельгу двойными узлами скручивать не стали бы.- Принялись ментонеры избавлять от пут заключенного.
   Переводяга чуть ни развязываться передумал от перспективы быть заполеванным, но, припомнив уплывающий контейнер, преисполнился решимости.
   -Довольно болтаться по сараям! Обо всем за вас думай, ментонеры - называется,- не замедлил понаглеть освобожденный от пут арестант.- Протектора выручать, живо!
   Молодой ментонер глянул на командира: что, мол, за штатское выступление? Но тот стоически промолчал - лишь поморщился. Тогда, недолго думая, по привычке - раз получена команда 'действовать', служивый, не смотря на деструктивную помощь переводяги, вскарабкался на плечи ветерану, а затем - на чердак. Через несколько мгновений ветеран последовал весьма своевременно поданному примеру - ухватившись за провисшие доски, с трудом протиснулся в пролом. А все-то командовавшего толмача втаскивали вдвоем; хорошо, что тот не отличался избыточным весом, а то вослед за оборванными обшлагами и прочий ущерб нанесли бы лелеемому гардеробу.
   Спрыгнув с чердака, разметав для уничтожения следов кадки, по которым не задолбанный службой, а потому сообразительный заряжающий совершал восхождение к ломанным шифером покрытой кровле, перманентные беглецы оказались в полусонном дворовом царстве.
   Пользуясь отсутствием воровских захребетников, низвергнутый в состояние быдла люд еле передвигался; то и дело позевывая да почесываясь, исполнял порученные уроки. Чего усердствовать? Все едино выпорют. В затравленном сознании преобладали замордованность с тупой обреченностью. Непонимающими, а то осуждающими взглядами провожали подневольные трудники улепетывающих заключенных: давно уж отучились проявлять да поддерживать здоровые почины, не касаемые набивания желудков объедками с барского стола, а карманов - оттуда же просыпавшейся шелухой недолузганных семечек.
   -Свои - не выдадут, не беспокойтесь, главное - на загонщиков не напороться,- догнать не догонят, но затравят запросто. Ну да смутьян - не дурак, на партсобраниях чай с водовкой попивает,- охота была морозиться.
   А конюшня вон там.- Подрагивая от холода в обрывках куцей, новобранческой шинельки, необстрелянный заряжающий направление к главной, по его глубочайшему убеждению, достопримечательности помнил точно, так как душой болел за копытных животных.- Эх,- мечтательно втянул ноздрями навеваемый с указанного адреса унавоженный, конюшенный смрад,- щас на сенничке как отогреемся-а...
   -Сначала протектора вызволим, а то уж одну контейнерную переброску профукали. Все-то у нас промеж пальцев течет,- одернул расслабившегося ментонерика на ходу приобретший привычку командовать переводяга.- Веди к протектору - времени, почитай, не осталось.
   Зеленый ментонер вновь вопросительно глянул на командира, но тот лишь неопределенно мотнул головой.
   -Да я что, пожалуйста, это ж вам на конюшню приспичило...
  
   Гигантский по ворликским меркам ангар, когда-то слыл цельнометаллическим, теперь же многочисленные дыры в насквозь проржавелом железе - те, что не служили дымоходами - на халтурный лад законопатили. Из горбатой поверхности охапками в разные стороны торчали некондиционные веники, наломанные для строительного дела в кустарнике, на ветвистую свою голову произраставшем недалече, отчего само приземистое сооружение напоминало распластанного ежа, изготовившегося отстаивать заполеванную добычу, а чтоб не отняли, хищно ощетинившегося колючками.
   -Туточки бивуачат воры ушинские да награбленное добро хоронят.
   -А чего без охраны-то?
   -Караульщики были, как без них, да разешь устоишь, раз контейнерная переброска? Снялись всем, как есть, мобильным табором. Но престолонаследник, может липовый, а дело знает: пансион с лежбищем отставных фавориток любую охранную фирму переплюнет. Потревожишь не по назначению - особо злющи делаются, повезет, если ноги унести поспеешь. Но визгом все равно достанут, в стократ супротив ментонерских сирен - контузия неминучая. А если не унесешь - располосуют когтищами, пантеры леопардовы обзавидуются, аж до кости да челобитную вдогон подадут, мол, со стороны потерпевшего имело место быть насилие. А то, что от когтей заражение да мало ли какая инфекция, и пока заживет - все не в счет.
   Говорят: конский навоз здорово помогает. Я пробовал - всего третья неделя пошла, а вот гляди, затянуло.- Закатал рукав зеленый ментонер продемонстрировать нагноившиеся борозды, даже не думающие притворяться царапинами.- На другой руке, правда, похуже, но хорошо до лица впиться не дотянулись - от лежанок поленились оторваться. А всего-то хотел бретельками для сбруи разжиться да гребень одолжить, гривы с хвостами расчесывать, а то нечесаны...
   -Ого, запоры солидные!- Одобрительно поклацал амбарными замками ветеранский ментонер.- Без тротила не вскрыть, хоть минера-подрывника выписывай, а если просто ломом орудовать, то на час работы, не менее.
   -Шуметь нельзя: выдры, небось, дрыхнут - не смерклось еще. А всполохнем - визжать начнут..., честно говорю: не отобьемся. Опять же сидельцы безлошадные с перепоя первым делом хвать за дубье; их же специально на замки заперли, чтоб не попортили рабочую скотину, а то дворовых со злости издерут, перебьют с дури-то. И чего в этом ангаре? Кони в налете, а пешедралом куда ускачешь да сколько утащишь добра? Мелочевку. Охотничий сезон вместе с сафари объявят - пропадем. Говорил: в конюшню на сенник подаваться надобно...
   -Нет, пробиваться требовательно к протектору, без малого чуть кормильцем ни ставшему, а выдры что? Твой командир с одной из подобных фурий, хоть и связанный, чуток, что не разделался.
   -А-а, ну командир совладает, конечно, только если в ангар отчаялись, то прежде обучите меня каким приемчикам антиналожницким, а то когтищи у них, у-у...
   -Ладно, дружненько все помолчали.- Опытным глазом да богатым стажем практической деятельности приценился ментонер к ангару, будто, по меньшей мере, танком таранить вознамерился.- Лаз копать требуется...
   Первая часть предложения - долбиться в мерзлоту, не вызвала в подразделении ни малейшего энтузиазма, не вдохновила даже переводягу, прямо-таки маниакально рвавшегося к общению с иностранщиной.
   -...или искать подходящую отдушину.- Указал многоопытный ветеран на корявые отверстия в верхней части ощетинившегося ангара, ни шатко - ни валко испускающие вялые, тягучие да вонючие дымы.
   -Не, высоко - лезть боязно, ну как провалишься да в кострище? А тамошние проглоты во вкусах неразборчивы - подмены блюд не распробуют, что тогда?
   -Совет держать станем. Слушай сюда,- продолжил ветеран, машинально простукивая на крепость бок ангара.- Без коней далеко не уйти, что верно, то факт...
   -Вернее верного, командир, а я о чем...
   -...а без патрона уходить - тогда зачем в дело вообще ввязывались?
   -Точнее точного,- с любым всплывающим аспектом с готовностью соглашался переквалифицированный заряжающий, лишь бы в деле задействовать коников,- как же без патронов от погони отстреливаться.
   -Да я об этом 'открытии' битый час толкую. А мы ни стену не взорвали, ничего...
   -Значит так,- ноль внимания обратил ментонер на кипятящегося партнера по прогорающему на глазах бизнесу,- мы с переводягой пробиваемся в ангар: не мешало бы с протектором о побеге добазариться, потому что каждый удачный побег начинается с продуманного порядка действий и основательной подготовки, это я в качестве специалиста имею заявить официально. Потому, ко времени как пробьемся в ангар, должен выкристаллизоваться четкий план, с ним патрона и ознакомим. Ну а ты, - хлопнул ветеран зеленого некогда сослуживца по далеко не крутому плечу,- как и мечтал, заляжешь в засаде на сеннике. Лишь только разорители нашего законного контейнера прискачут - высмотришь лошадок для тройки,- вот и вся транспортная подготовка.
   -А какие коники потребуются, ломовые тяжеловозы-битюги или беговые рысаки в яблоках?
   -Хотелось, чтобы ломовые, но, видимо, придется ограничиться рысаками.
   -Оно верно: скоростники в цене. Отберу наилучших, с поводу, не запаленных, да дрожки с упряжью им под стать...
   -Как знаешь, но снаряжение должно быть пригодно для полевых условий, для преодоления полосы как мало, так и большедорожных препятствий.
   -А-а, дрожки, пожалуй, не подойдут...
   -Да каната иль бечевы веревочной попрочнее - а то в вашем хозяйстве на поверку одна труха - пригляди саженей десять на предмет обзаведения,- пригодится. О готовности доложишь. Понял?- Кивнул ментонер в направлении по-прежнему воняющих нездоровым дымом ангарных пробоин.
   -Конечно, как скажете, то есть... так точно!
  
   Глаза гнусного секретаришки не просто воспалились и горели, а полыхали, как два куска раскочегаренного угля, драпанувшие из паровозной топки. Несмотря на подобные для окулистов радости, далеко отходить от тлеющего нестерпимой гарью кострища бессовестный узник 'совести' не отваживался. Крутился рядышком, не подавая вида, щурясь сквозь нестерпимую резь, пытливо обозревал внутренность вместительного помещения, потому как преотлично, обойдясь без переводягиных разъяснений, осознавал: ничего полезного от ушинской компании не заполучить, а толкового ожидать не приходится. Поворачивался то и дело к источнику не одного лишь смрада, но кое-какого тепла то передом, то, вследствие одностороннего обогрева, продрогшим задом, а то лелеемыми печеночно-почечными боками. Но внутриангарная сырость в сочетании с наружной холодрыгой создавали просто-таки уникальную промозглость. Существу неадаптированному, однако упорствующему в желании не превратиться в истекающую соплями сосульку, одних лишь вращений с поворотами недоставало - приходилось чуть ни поминутно подскакивать да подпрыгивать, юлить да вертеться, что, в общем-то, для прохиндея являлось делом привычным, давно усвоенным.
   Когда же, рискуя окоченеть окончательно, набрался заключенный решимости шагнуть в неизвестность 'тьеры', как говорится на мидетеранском отдыхе, 'инкогнито', то даже в пугающей тьме, вполне натурально разминаясь от холодящего озноба, размахивая руками да кряхтя или с пользой для застывших членов организма приседая, внимательно изыскивал пути побега. Не только чутким на пакости нутром, но и надрессированным инстинктом чуял мельчайшие щелки да потаенные лазейки, способствующие помочь ускользнуть из лап вымогателей.
   По прикидочной оценке в ангаре никого из дееспособных объектов не оставалось: всяк люд, могущий утаскивать, кантовать, загружать привалившие богатства, словно ветром сдуло. Осталось несколько десятков вздорных, задиристых забулдыг, которые тут же перепились, передрались, сгребли кучи рванья да завалились по промерзшим углам дрыхнуть, наплевав, что из залатанных разнообразными материалами и способами шатров доносились храпы женской интонации с призывными посвистами. Забулдыг секретаришка вполне понимал и оправдывал: 'супервуменские' источники шумов на тесное знакомство ни просто не настраивали, но даже на безопасной дистанции, сбивая с мыслей, раскалывали голову.
   Не смотря на климатические, звуковые, дымовые препоны на пути мыслительного процесса, секретаришка, в который уж раз осознав, констатировал, что, увы, влип. С раздражением думалось о кинутом, мягкотелом, нерешительном штабе:
   'Находись на месте четыреххвостого адмирала, болвана форменного, распоследний дебил, снятый с учета, чтобы призваться в рейнджеры, даже тот вместо контейнера не пожалел бы нескольких кассет залежалых бомб и сровнял бы резиденцию вора ушинского с землей, пусть последняя хоть под снег закапывается. Разбомбил бы, не взирая на былые заслуги, на неизменное холуйство перед Холуеврикой.
   Гады, ведь обещались - пять саней с охраной! Нет, здесь не как в остальном мире, где в придачу к богатству получаешь авторитет и пусть условные, но гарантии безопасности, то есть уверенность, что с тобой начнут считаться. В странах иных культур поведения, умело пользуясь и тем, и другим, можно, вволю натворив мерзопакостей, вполне комфортно дышать не загазованным воздухом свободы. Здесь же на каждом шагу доят мелкотравчатые мошенники, а грязнейшей воды проходимцы норовят запереть в клятом замкнутом пространстве!'
   -О-у! 'Клин вотер!'- Пытался секретиришка выработать хотя бы слюну, но высохшая глотка саднила, капризничала, отказывалась исправно действовать. После давеча принятой в ушинской компании бражки ломило не только голову - в горло будто загнали один из оструганных 'биг пенсилов', какие в ходу у аборигенов вместо холодного оружия. Без малейшего удовольствия прочувствовав напрасные спазмы кадыка, продолжились невеселые размышления:
   'Я предоставил целую контейнерную переброску, но не достиг ни богатства, ни свободы, ни гарантий, ни даже исполнения тупейшего адмиральского поручения. А вот разживись я пятью санями столь ценимого туземным населением барахла да при собственном охранном предприятии, вот тогда впору было призадуматься о виде на жительство, что открылся бы из седьмого этажа загородного 'хоттиджа'!- Пронял-таки секретаришку местный вирус дачной озабоченности.- А, может, мсье ушинский вор - прирожденный идиот, возьмет да выделит причитающуюся долю? Ведь внешне владетель мерзлого ангара если и походит на интеллектуала, то лишь в приложении убористо исписанной страницы оговорок да пояснений с извинениями. Но внешность обманчива, к тому же в имиджмейкерах сам-вора числится пронырливый пособник, явно прошедший зуитскую выучку, а потому старающийся извратить да вывернуть наизнанку даже клятвенные договоренности. Ведь именно по заверениям рыжеусого хитрюги меня, плененного, будто бы облагодетельствовали, беспардонно прервав накатанный путь к намеченной цели, а сани не предоставили за неимением прав на вождение.
   Жаль, что не удастся отыграться на наглецах по-настоящему - пока доступно лишь контейнерное 'поощрение'. Пусть щеголяют в залежалых дешевках, травятся неочищенной алкогольной бурдой, пусть опускаются ниже животного состояния, впитывая голоиудскую садисто-извращенческую бредятину!'
   'Ничего,- утешался отрешенный от обогащения арестант (что еще оставалось обездоленному?)- хоть печенку им для начала подпорчу, как следует, потом доберусь до другого, гораздо более в здешних краях ценимого и сокровенного!- конечно же не о совести да не о нравственности подумалось секретаришке.
   Зато с моими странными спутниками, вроде бы, дело иметь можно: стараются, наивные простаки, до того искренне, что впору объявление об уникумах в 'ньюспапир' подавать да за деньги недоверчивым ротозеям показывать. Только чем они помогут в столь безнадежном 'ситуэйшене'?'
   Но барские замашки в краю холопской зависимости приобретались легко до чрезвычайности, и по мере нарастающей промозглости, от которой даже резь в прокопченных глазах не отвлекала, гнусный секретаришка изготовился негодовать: куда, мол, запропастились 'рядовичи', которых ничем, кроме неприятностей и вспоротого кофра, пока не одаривал? Почему не вызволяют из полона протектора, не избавят от дискомфорта заключения? А то, что у партнеров имеется право на личное время, свободное для получения обильно сыплющихся от судьбинушки подзатыльников да тумаков, об этом как-то позабылось и не думалось, чувство же признательности, едва-едва обозначив робкое, смутное присутствие, стеснительно забилось куда-то глубоко в тайники подсознания.
   Промерзлый до каменного состояния ком грязи с торчащим нелепым пучком веток, а потом приглушенный голос, на излете едва достигшие секретаришкиного вжавшегося загривка, а затем - настороженного слуха, вывели из пессимизма и взбодрили гораздо сильнее многих ранее до сего момента слышанных посулов. Встрепенулся узник, позабыв про едкий дым, зорко глянул по сторонам вмиг прозревшими, а благодаря покраснению, особо въедливыми глазками. Сориентировавшись, шустро юркнул в дальний от ворот угол, где, обогнув несколько драных, отталкивающе чернеющих шатров местной знати, обнаружил пару торчащих из дыры в покатом ангарном своде чумазых, усталых, но довольных рож, как в данный момент подумалось, 'френдов'.
   Довольные, улыбающиеся до ушей морды исчезли, а появившиеся вместо них три руки и кулак со ржавой, на подобии допотопного ломика, железякой попытались расширить отверстие, что зияло, знай себе, на высоте в добрых четыре, а то и в пять человеческих ростов. Попытка завершилась весьма относительным успехом. Но, услыхав нечто вроде: 'енишиво, он худэнкие', секретаришка вновь улицезрел столь отрадное не ведающему возвышенных чувств клубку мышц, вместо сердца, появление знакомых физиономий, которые принялись вещать сперва бестолково, вразнобой, а потом со смыслом и по очереди...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 10.
  
   Ву смерть упиться да на нелюбимой жениться.
  
  
   По местным меркам обратный путь представлялся приятным, расслабляющим и как всякое триумфальное, после удачного налета, шествие сладко согревал загубленные души, кружил забубенные головушки. Нечаянное обстоятельство, что дело обошлось без подрывов, стрельбы да прочих проявлений докучливой активности ввело матушку-природу в заблуждение - та, доверчивая, чуть ни застыла в морозном недвижении, благодарно не сопровождая кавалькаду метелью с буранами, а лишь овеяла попутным ветерком. Налетчики столь щепетильного метеорологического отношения не ценили, мысленно давая зарок отыграться на полную катушку при следующем 'скачке'.
   Сюзи, поначалу брезгливо распахнувшую засаленные меха да опрометчиво отринувшую шубу подальше от ворота утепленного камуфляжа, настолько пробрало стужей, что даже без лихих подскоков на ухабах в дрожь бросило. Вонь же на трескучем морозце вроде прибилась, а мягкое тепло жирноватого меха обволакивало, надежно защищало от коррозийного ветерка, со свистом проносящегося мимо - пришлось кутаться в шкурную одежду.
   Пентюх-адмирал, недостойно мужчины прикрываясь стулом, успокаивал, уверял, что командировка продлится не дольше... целой недели: 'Только на 'севен дейс', радость моя, а потом ни мотануть ли нам на Аваи... бизнес классом, попутным бомбардировщиком...'
   'Больно нужна синюшная морда растяпы на Аваях. Лучше бы за яхту взносы выплатил, развратный скупердяй! Ух, если бы не стул...- Сюзи, несмотря на пощипывающий да покалывающий сквозь спецзащитную помаду мороз, лукаво улыбнулась, представив тушу корчащегося у ее ног ненавистного четыреххвостого.- Самого бы сюда на недельку. И чем плохо служится растленному негодяю? Как сыр, выуженный из бургера, в анчоусном соусе катается, по-серьезному не наказывают, махинации сходят с рук,- но нет, неймется брюхатому сластолюбцу!'
   'Овчимнка стоит выделки',- примерно в этом роде туманно выразился негодяйский выпивоха тупой ворликской поговоркой.
   'Интересно, кто эта бедная Овчимнка? Наверно, такой же козел отпущения, как несчастная, невезучая Сюзи. Знать бы про адмиральские пакости заранее - прихлопнула бы старикашку принтером, а лучше - папкой со сводкой оперативной информации: та поувесистей. Как муху навозную с хрустом размазала!'- то ли недостаточно высокое звание, то ли гнев за претерпленные неудобства, переполняющий универсального агента, мешал мыслить стратегически и печься об интересах Холуеврики в холодющей, той самой, должно быть, степи, битком набитой скуластыми кочевниками. В силу привычки представительниц 'слабого' пола Сюзи шла по наименьшему пути сопротивления - обвиняла в нынешнем своем сомнительном, а возможно, незавидном положении да заодно в свалившихся неприятностях, конечно же, мужчину. А тут совпало, еще и начальство, хама, набравшегося наглости прикрываться... служебным долгом. Хотя, львиную долю извечной вины мужиков, с вытекающими последующими осложнениями следовало бы свалить на приставучего гетмана. С какой стати хитрюга донимает Сюзи подозрительными расспросами, будто вовсе не шаромыжник с большой дороги, а является, по меньшей мере, начальником антишпионского отдела контрразведки? Тупая адмиральская легенда, вычитанная в специально для холуевиканского восприятия адаптированной, заумной книжке, не очень-то убедила прохвоста, но, кажется, вполне устроила, о чем можно судить по самодовольному хмыканью в усы да слащавому прищуриванию монголоидных глазок.
   -Значитца, женишок 'пенкной' паненки из Монтексманов происходит, а сама - урожденная в застойном девичестве Капулетенберг, и лишь по сей причине в родимой сторонушке, Холуеврике, брак вам заказан? Вот что вытворяют буржуи недорезанные...- Воровато осмотрелся по сторонам гетман, чтобы не застукали за тьмотатственными, невольно вырвавшимися аки пострел-воробей словами.
   -Кх, чей-то не в то горло попало. Кх, то есть удемосавсеукратосы, имел я их... в виду, такие же как мы, но в двунадесятом колене, потому, видать, с жирка нагулянного взбеленившиеся.
   Не волнуйся, устроим девичью судьбу в наилучшем виде: не доросли до продвинутого цинизму, чтобы из-за пустячного бракосочетания резню учинять. Только, помнится, какая-то наводка на Монтексбергов с Капулетманами проходила - то ли общак заныкали да не поделили, а то ли, того пуще, в общак не отстегивали,- так, что ли?- Не дождавшись ответа от недоуменно хлопающей заиндевелыми ресницами Сюзи, пожамкал гетмаюга закушенный рыжий ус и с легкостью, не смотря на тяготу подозрения, залетную красотку амнистировал:
   -С тех пор водочки уж много утекло, а потому чтобы вы с женишком ни натворили, брачные аферы включительно, все едино с десяток поголовных амнистий состоялись, так что не беспокойся. Раз невеста - а делишки по сему профилю престолонаследник страсть как уважает,- щель гетманской хищной пасти, отплюнув размочаленный ус, растянулась в похабно-слащавой ухмылке,- то долго в сем звании не засидишься. У нас, в пример заскорузнувшим ортодоксам, брачные вопросы решаются быстрей, чем сани мчат 'бардзо пенкну' паненку к счастью. Резвей лишь обтяпываются делишки с разводами да с дыбой для крысятников, то бишь для тех, кто разбойную добычу утихорить задумает,- щедро обнадежил соседку гетманюга, то и дело подмываемый совместным вояжем на выпытывание подноготной.
   -И который год в невестах состоите да женихаетесь?- Ухмылка мигом слетела с гетманских подозрительных губ, ощерившиеся зубы вновь закусили ус, а рысьи глаза пристально буравили испытывающую стойкое отвращение к окружающим предметам, кроме вонючей шубы, Сюзи, попытавшуюся, правда, изобразить недотрогу, сымитировать невинность, но больше для проформы и напрочь без энтузиазма:
   -Помолвлены недавно, но зато тайно, а за конспиративностью помолвки даже позабыла где и когда, к тому же с тех пор столько произошло событий...- Поиграла Сюзи глазками и легкомысленным выражением лица.- А вообще, у меня по отношению к жениху очень серьезные намерения,- заключительная фраза в ее исполнении прозвучала неподдельно искренне.
   -Словечко престолонаследнику шепну,- покровительственно пообещал гетман,- с сего часу недолго красотуле в девицах маяться.
   Погоняй, 'пся крев', шутчее, не видишь - у панночки коленки змерзли!- Но вместо того, чтобы пнуть, как следует, нерасторопного возницу, после подскока на очередном ухабе не преминул 'покровитель' влюбленных сердец поплотнее притиснуться к аппетитненькой спецагентше, задрапированной в задубелую шубу, как лакомый марципанчик - в хрустящую обертку.
   'Пустячный товар забрасываем в контейнерных перебросках,- подумалось Сюзи.- Сюда бы заслать сотню шлюх из третьесортных борделей - озабоченные варвары попали бы под полный контроль, словно под каблучок'.- Двинула гетмана вожделенным коленом, в место уставом рукопашного боя предписанное, чтоб хоть на время отвязался.
  
   Догорал закат, пятнистые как леопарды, багрово-цируленовые волны мощно накатывали на крупнозернистый, цвета перезрелой охры пляжный песок. Под пальмами неспешно, без заниженной самооценки суетились грудастые, рюмочно-приталенные силуэты приветливых аборигенок, туземная прислуга добросовестно, с чувством возложенной ответственности, зажаривали самых, что ни на есть, дураков из семейства лангустов, угодивших в бесхитростные, примитивные, образца Каменного века ловушки.
   Призывно клекотали павлины, под певчий аккомпанемент сексапильно рассекал тропическое пространство припомаженный бриолином блондин со сверкающими зубами и стероидными плечами под блестящим белым смокингом. В одной руке уверенно держал, конечно же, бутылку 'Дома Переньона' в ведерке со льдом... нет, лучше пусть безо льда, просто в ведерке... с подогревом. А в другой - два затуманенных от жары, призывно позвякивающих бокала и... погашенный вексель за яхту.
   Как приятно, расслаблено чувствуешь себя на несколько десятков параллелей южнее места популяции оголтелых трудоголикчек, которые в процессе зарабатывания на хотбургер насущный не только в глотку, но в прическу норовят вцепиться, потакая рыночной конкуренции.
   Но почему это дурачье, лангусты, несносно завоняли, клекот павлинов сделался просто нестерпим, а блондин явно злоупотребил белковой диетой - экая тяжесть?!
   Сюзи встрепенулась и весьма опытно, не подавая виду, осмотрелась на местности. Неоглядные просторы натурально по-хамски, антидемократично не поинтересовавшись мнением пользователей, неотвратимо завоевывались сумерками. Гетман, превосходящий нахальством даже накатывающую мглу, навалился да сладко, шляхетским присвистом похрапывал в самое ухо. Барабанная перепонка устала прогибаться под не заказанным к конно-саночной скачке с препятствиями аккомпанементом и настаивала немедля покарать хама, дабы впредь неповадно без спроса музицировать. Сюзи, сдержав себя, но не конфетничая, отпихнула наглеца да так, что перезрелый сластолюбец чуть с саней не кувыркнулся; избавившись от 'панского гнета', огляделась уже не таясь, пристально, но ничего полезного для шпионажа не обнаружила.
   Три-четыре десятка саней да столько же охламонов-всадников растянулись жидкой кавалькадкой, а на сколько миль - определить без диверсантского дальномера со встроенным инфравизором представлялось невозможным. На глаз казалось: и животные, и люди плыли в снегах, прежде успев до полупрозрачности раствориться в сгущающемся, мглистом, едком как кислота, морозном воздухе.
   'Растягивают коммуникации, не опасаются нападений со стороны противоборствующих фирм-конкурентов! Что это, бравада или полнейшая безграмотность?'- Тактически подкованная Сюзи машинально, со въевшимся в сознание автоматизмом прикинула, как сподручней нанести удар по банде, рассечь, смять да разогнать по снегам мародеров, а не приобщать недостойных к завезенным благам цивилизации.
   Вдоль кавалькады поигрывал шаловливый ветерок, в просторечии ласкательно нареченный 'Сиверко', вгоняющий в озноб не только людей, даже древа раскалывая холодом. Попутно стелился едко воняющий диоксидом дым с порхающими хлопьями сажи, носящими явно химическое происхождение.
   'Ага, все без исключения предметы, содержащее хоть крупицы наукоемкости, попав из внешнего мира за границу наглых территориальных притязаний Ворликии, должны самоликвидироваться или подвергнуться уничтожению в принудительном порядке с наибольшим ущербом для окружающей среды и ерепенящихся режимов. Тупица-адмирал остался бы доволен столь исправной работой штабных химиков. Лучше бы, придурки, на что-нибудь приносящее верный доход реактивы переводили'.- От нарастающей концентрации серо-угарной примеси в колющем морозом воздухе сморщила Сюзи недовольный носик.
   'Правильно нахимичили,- редкий случай, когда агент в чем-то согласилась с начальством и уставными параграфами,- оставь контейнер в целости - дикие аборигены мигом откроют секретную формулу и заполонят рынок одноразовыми жилищами. Тогда - полный крах ипотеки и кредитного хозяйствования! Ох уж, эти ворлики!
   Плохо, что парашютная ткань прослужит несколько недель, прежде чем разложится на вторичные пластмассовые составляющие: за отпущенное время шустрые здешние кинцы успеют соорудить десяток пошивочных фабрик и на дармовом материале заполонят рынок нижнего белья контрафакцией. Но из-за предусмотрительного эмбарго на ворликские товары - кроме нефти, шлюх, горючего газа да антиквариата... - цивилизованному миру не грозит опасность заработать в определенных местах зуд и чесотку'.
   -Що паненка вполохнулася? Ох, и задремалося сладко - то не годится...- Потряс головой гетман, зыркнул по сторонам прищуренным, подмечающим малейший непорядок волчьим глазом, обнаружив чрезмерную дистанцию, исправляя упущение, вновь притиснулся к Сюзи, правда, в этот раз особо не наваливаясь.- А ну, подать команду, чтоб не растягивались! Свернут налево - поди проследи, сыщи дезертиров ввечеру да с галантерейным товаром!
   Подобные соблазнительные мыслишки - смыться с заморским барахлишком - попеременно то возникали, то, в процессе тягостных сомнений, покидали вводимых в искус ушинских. Стемнело пока не достаточно, чтобы решиться на столь похвальный поступок - вот и притормаживали ход саней многие из возничих, пытливо да нетерпеливо всматриваясь в набухающие свинцовой теменью небеса, ссылаясь при том на прозаичное: мол, лошадуха прихромала, подпруга... хомут...
   С немногочисленными конными вряд ли кто из саночников поделился бы умыкнутой мануфактурой, а потому всадники пребывали начеку, поспевая примечать: какой тюк, с каких саней, в какой сугроб, кто именно, надеясь по утрянке отыскать, втихоря сплавил. Наскакивали на 'крысятников', грозили нагайками, а то секли, не дозволяя даже малой нуждой пометить сокровенное место, так что о сколь-нибудь массовом побеге да на груженных под завязку санях оставалось лишь планы радужные строить. А когда впереди зачернела резиденция, маня призывным запахом пьяной жрачки, предвкушением застольного хвастанья да повизгиванием переполненных трудового азарта, отоспавшихся красотулек - это в пику замерзанию в сугробе пусть на заныканных богатствах, зато за компанию с оголодавшими волчарами - тогда преданность товариществу уверено начала брать верх. Контейнерная бражка из буйных голов повыветрилась - чаши весов окончательно перестали колебаться и, прекратив донимать позывами героизма, настоятельно потребовали возобновить возлияние, но оставшийся припас 'бухла' разместили просто-таки изуверски предусмотрительно - на санях приближенных к престолонаследнику гетманов.
   Куда деваться? Порушились 'левацкие', примерные для всяк оборотистого ворлика планы - подтянулся караван, поспешил к родимому стойбищу, растеряв по дороге самую малость, списанную на бой тары да на прижимистость скопидомов-холуевриканцев.
   С дороги, немедля отогрелись горилкою, и, оживившись, развернулись в полную ширь ангарного пространства. Воцарившееся в резиденции феерическое паскудство захватило и восхитило гоноровое общество, поглотило с потрохами, без малейшего исключения отлынивающих индивидов. Теперь-то, при пересчете заморских отбросов, с похвальбой при лукавом дележе, каждый добытчик норовил козырнуть, будто удалью, пронырливым ловкачеством да воровским фартом, выдаваемым за сопутствующую храбрецам удачу. Некоторые из ушинских даже пожалели, что скинули-таки тайком в 'верном месте' пару-тройку скромных тючков да узлов совсем уж неприметной в снежных сумерках оранжевой парашютной материи: со столь заразительным пафосом бахвалилось панство добычей, словно на медведя-шатуна скопом с рогатиной хаживало.
   Затоваренные счастливцы, на чьих санях не просто гора добра навалена, а, в пример прочим, самовосхваление выходило велеречивей да забористей, чье представление заграбастанных сокровищ вызывало пронзительное взвизгивание дам полусвета, незамедлительно премировались разухарившимся вором ушинским. То, что потчевали, сливая в премиальную чашу остатки из недопитых бутылок - уж само собой, а вот, что иноземные подковы, перевязанные яркими лентами различных степеней подлости, торжественно на выи вешали, то привнесенная из-за океана новация. Возгордились отмеченные да награжденные, ведь при всеобщем нарастающем подпитии да в неверном освещении, награды, интригующе играя бликами, запросто сходили за всамделишные рыцарские ордены. Торжеству и гвалту восторгов не виделось предела. Кострища, что до поры клокотали дымами подброшенной хвои, полыхнув пробудившимся пламенем, как вспышками стробоскопа выхватывали из ангарной темени рожи с вытаращенными глазищами да орущие в балаганном вопле раззявленные пасти.
   Яркая, стоящая на морозе колом синтетика под бешеный, восторженный вой обертывалась поверх замызганных, задрипанных зипунов, добавляя одеяниям - в глазах счастливых обладателей заморских сокровищ - светского лоска, сановной величавости.
   Объемистых размеров прелестницы, не чуждые игривого кокетства, кутались в противомоскитные шали и по сему поводу напускали флера таинственности, не препятствующего, однако, выхватывать из куч дележа приглянувшееся диковины да охаживать кулаками противящихся спорщиков. В дамских рядах царила строгая иерархия - хрустящие, в разноцветье блесток упакованные наряды почти всегда становились добычей исключительно сам-воровской прихотью избранных фавориток. Примадонны не ограничивались, вопреки статусу, единичным представительством, а гурьбой дородных телес накидывались, чуть где что лопнет, хрустнет, блеснет, чтобы с нечистой совестью материться, когда полусферы пониже спины ни в какое тряпье, под бутик пошитое, влезать даже не подумает. Кляли, костерили да склоняли на витиеватые лады выродившихся кутюрье, предпочитающих голенастых моделей фактурным женщинам, самые решительные представительницы которых, окончательно остервенев, пытались сесть на диету с неизменным риском и опасностью злобной расправы над мимоходом пристающими и даже над мимо проносящимися.
   Нераспечатанные упаковочные картонки с уцелевшей бражкой подносились сам-вору на дегустацию, а тот милостиво одаривал дву-трехсанные гетманства бутылками, чье содержимое показалось недостаточно смердящим. Подобную милость встречали скулящим гиканьем, сопровождавшимся, ко всему, долбящим уши, многократно резонирующим эхом.
   Особый восторг собравшейся публики вызвали несколько тюков полиграфической продукции. Правда, извлеченным в задымленный ангарный чад срамным журнальчикам угрожала скорая и неминучая гибель: столь резво и решительно вырывались пресса под не вполне упившийся, пошлый гогот из одних сальных рук другими, заскорузлыми.
   Распечатав бордового с золотом колеру упаковку, вор ушинский остался вполне доволен квинтэссенцией сивушного запаха. Зажал бутылку, как в переносном, так и в прямом смысле - под мышкой, к разочарованию очередного алчущего, плюгавенького гетмана, соискателю же, чутко отреагировав на чаяния масс, да чтоб поощрением обделенный не особо расстраивался, отпустил, ко всеобщему веселью, пинка под костляво хрустнувший зад. Отмеченный тут же, повинуюсь инстинкту чинопочитания, не снижая приданого темпа, в полуминутный секунд, нещадно тарабаня, приволок саженной высоты с жесткой 'ортопедической' спинкой, изрезанной ножами в понятных каких выражениях, неотличимое от царского сидение. Так что человек со стороны, незнакомый с придворным обиходом, не говоря уж об этикете, запросто принял бы плюхнувшегося на 'трон' престолонаследника липового за саму пэррезидентову персону - не менее.
   Пребывающий после контейнерного фарта в ударе вор ушинский прямо-таки взлетел на вершину самодовольства: глазки постреливали искорками, кудряшки барашисто поблескивали, нос, вопреки заявкам на благородную породу, курносился, рот же снисходительно расплылся в размазанной, пьяной ухмылке. Не забывал о величии - приосанился престолонаследник обликом, стиснул бутылку взамен скипетра, а вместо державы ухватил, заграбастав за козлиную бороденку, услужливого, но малодобычливого гетманишку. Восседал гордо, за самодовольством да спьяну казалось, будто незыблемо.
   Одесную вора ушинского, освободив, по случаю удачно протекшего контакта с Западом, общественную уборную, расположился малопьющий, а потому страдающий обостренным самомнением теоретик экасперлического толка. В кабинке с газетными вырезками, взамен иссякнувшей соответствующей бумаги, до того 'зареферентился', что продолжал по инерции жаждать духовной пищи.
   -Любопытно, что о нас печатают в просвещенной прессе свободомыслящего мира?- Стибрил пальчонками с обгрызенными коготками, сызмальства, а не только от посещения туалета, до жути прилипчивыми, пару журналишек и уставился, не позабыв слюной причмокивать, на страничку, где как собачки.
   -Опять стереотип мышления.- Насилу пришел в себя от возможной оценки Западом персональной деятельности, выучившийся на народные головы да на соответствующие же средства соробормотец.- Разве доступно беспристрастно оценить сдвиги духовности в просвещении масс восприятием не выше уровня приматов? Как следствие - ход преобразований подменяется форменной порнографией!- Осознал-таки теоретик, что вновь остался непонятым и, как следствие, недооцененным. Он, реформатор, жаждущий моральной поддержки и материального одобрения - а лучше бы наоборот - вынужден утешаться всего лишь поучением не ценящих сей факт туземцев да дармовым углом в престижном становище. Жалкая юдоль после беспрецедентно глобального привнесения обиральных ценностей, повсеместного насаждения продажных отношений да круговой поруки! Неужели грядет закат всеудемосаукратии?!- Однако, не смотря на духовное уныние, на лице теоретика, мало чем отличающемся по форме, по лоснистости кожного покрова от блина масленого, недовольство оценки трудов пресловутым Западом едва улавливалось, потому как уходило на второй план пред играющими на сальной поверхности разноцветными бликами всепоглощающего внутриангарного разгула...
   Ошуюю лженаследника, что-то непрестанно нашептывая, расположился хитрющий, прищуренный гетманюга, закаленно в ангарной стужи снявший петлюровку, а потому, как следовало ожидать, представший лопоухим пронырой с рыжим хохолком на макушке. Закончив наушничать, с одобрения сам-вора подозвал хромающего на обе ноги, но по-прежнему бугая нравом да телосложением, пана 'плющилу' и, вновь нашептав, отдал распоряжение. Призванный церемониймейстер громким, зычным как 'трубный зов' рыком, перекрывшим гвалт похвальбы, дележа, споров да дегустаций, рявкнул аксиому, утвержденную указом ушинского предводителя:
   -Панове! Мы - не быдло!
   -О-о-о!- чрезмерный восторг прокатился волной под завибрировавшим сводом и сорвал, чтоб проредить докучливо вопящую толпу, парочку-другую сталактитовых сосулек. Гоноровое шляхетство взяло паузу, перестав лупцевать друг дружку за неделимый аршин сукна аль недопитую 'бутельку', а живенько прикарманив имущество кряхтящих поверженных, выпило на брудершафт и ну целоваться.
   -Приступаем к придворным церемониалам!
   Ритуал 'намбер ванн'! Гы-ы-товьсь!
   По поданной команде гульбище на время поутихло, пьяное панство облизало зажиревшие от взаимных чмоканий губы, утерлось наэлектризованной синтетикой да накрутило усы, чтобы залихватски на тараканий манер топорщились, при дальнейших же поцелуях искорками постреливали. Выпятив, что представилось возможным, а особенно то, что до недавних пор выпячивать считалось неприличным, с комментариями, болельщицкими посвистами, подмигиванием, сальными шуточками выпялились на действо вытаращенными глазищами:
   Повально вся, без скидок на головные боли, на прочие нюансы физиологии, женская половина ушинской банды выстраивалась посреди пространства, очищенного от пьянчуг, жертв сталактитов, прочего мусора, в неровную, разномастную шеренгу. Застыли, будто многопудовые свечи, колышась от переедания в такт нестройным кликам восхищения, размалеванные, кому какая досталась косметика, надушенные за сажень сшибающими с ног китовыми половыделениями, именуемыми 'парфюмом', задрапированные в наипестрейшее, что удалось урвать, тряпье.
   -А-а-а-х!- От нестройного, но донельзя куртуазного парада у некоторых нестойких кавалеров дух захватило вплоть до потери дыхания - замахали руками, удерживая равновесие, хватались за горла, за приятелей, приятелей за горла... пришлось симулянтов спасать - отпаивать.
   Предводитель, взыскательный ценитель зрелищ, с пренебрежением отбросив регалии, на галантный манер приосанившись, в сопровождении старательно 'играющей' престолонаследника лебезящей свиты занял исходную позицию у правого фланга выстроившейся шеренги. Именно здесь, сообразно ранжиру, располагались осанистые, гренадеристые, статные представительницы наипрекраснейшего, из немногих возможных вариантов, пола. Нарочито прищурившись, втиснул по случаю предстоящего ритуала в наиболее наглый глаз парадный монокль. Капризная оптика от периодического как нервный тик вздергивания впечатлительной брови то и дело выпадала, словно приговоренная повисая на огрызке бельевого шнура, но придавала хозяину некий заимствованный у заморских господ, стереотипный налет аристократизма.
   -Ритуал 'намбер тво!'- рявкнул бугай да пребольно ожег кого ни попадя, подвернувшегося под руку, извлеченным для более натурального изображения невольничьего рынка хлыстом.
   -Уй!- завопил избранный, однако скулить драпанул за шатры, дабы не привлечь ни ко времени внимание распалившегося престолонаследника.
   Представительницы вышепоименованного пола как дрессированные споренько да дружненько выполнили команду, выставив напоказ вышепоясные прелести. А так как большинство дам, чтя 'топлесcкие' традиции, преспокойно обходились без тесных бюстгальтеров - особых проволочек с оголением не возникло.
   С видом знатока, истинного ценителя зрелищ, щуря наполовину ослепленный моноклем глаз, покровительственно ухмыляясь, сам-вор ушинский, смакуя удовольствие, не торопясь, продвигался вдоль шеренги, выказывая тем самым, к отраде подданных, постоянство в привычках и неизменное пристрастие к культурному времяпровождению. Пусть и случались уже из-за сходных шалостей неприятности, вплоть до отрешения от замаячившего было престола, ну да горбатого... разве что еловой дубиной исправить попробовать. Востренький глаз несостоявшегося властелина, распираемый оправой фасонистой оптики, сперва подернулся распутной поволокой, а вослед принялся в сластолюбивом предвкушения блудливо замасливаться...
   Вдруг встрепенулся, точно за мухлеж бутылкой по кучерявой бестолковке шандарухнутый, взбрыкнул сам-вор по-жеребячьи и неподдельно оживился, демонстрируя, не смотря на забулдыжество, вдобавок к шмякнувшемуся на бюст, запотевшему моноклю, незаурядность памяти.
   -Но-овенькая!- Насилу оторвался от приковавших внимание, очередных чрезвычайно притягательных форм, переведя взгляд похотливых глазенок на лицо обладательницы прелестей.
   Сюзи, привлекшую к некоторым деталям собственной персоны столь неподдельный интерес, гаремные обитательницы, не осведомившись мнением о фасоне, а следуя местным традициям, вкусам да сообразуясь царящими в ангаре понятиями о мире моды и красоты, задрапировали в 'шелка с бархатами'. А далее по ритуалам 'ван', 'тво' - исключение ни для кого не составлялось.
   -Вижу, пани освоилась. Нарядное платье с рюшками явно к лицу - это не отстойный 'милитари' стиль.- Вновь прикрыв особо наглый глаз, через беспардонный монокль уставился липовый престолонаследник на сюзины прелести, упорно, благодаря гимнастике да гигиене, сохранявшие манящий да притягательный вид свежести. Напялившись вплоть до очередного ускользания из-под захвата брови истекающего капельками пота монокля, с хитрой улыбкой на отупевшем от привалившего подарочка лице сам-вор ушинский промокнул прошибшую испарину рукавом не успевшего ускользнуть придворного. Отступив на шаг с видом истого ценителя, перешептываясь о чем-то с хитрованом, прищуренным гетманом, ни на миг не спускал с Сюзи бараньих глазенок.
   Не вышедший росточком гетманюга, вытянувшись в струнку, привстал на цыпочки, чтобы из-за плеча дотянуться до давно не мытого, поросшего черным волосом уха престолонаследника и, уже по второму разу усердствуя, пытался что-то сам-вору, от медовых мыслишек сделавшемуся типичным болваном, втолковать,- доходило с трудом.
   -А-а...
   -Так-так...
   -Невеста?
   -А-а, невеста, понимаю. Ну и что?..
   -Мое право?- слюнявые причмокивания, перемежающиеся туповатыми вопросами, будто бы транслировали нашептывания неустанно наушничавшего хитрюги.- Право мое?- С нарочито платонической заинтересованностью все-то пялился сам-вор на Сюзи, которой, в общем-то, плевать было на барашка-воздыхателя, а гораздо больше беспокоило, что без провонявшей засаленностью шубы не на шутку начинало пронимать холодом.
   -Когда же это я добровольно отказывался от собственных прав?!- 'Доперло' наконец до соображения.- Гей, панове! Не мои ли воровские права отстаивались на мусорных баррикадах, а потомочки кулуарно узаконивались?! Не похреним же завоеванные достижения!- Сам-вор горделиво, с видом владетельного собственника подбоченился.
   -Гей! Гей-гей!- вдохновенно заорали пьяные глотки, будто вместе с санями в нестандартно ориентированный клуб по ошибке занесла нелегкая.
   Но, смутно припомнив, что не один лишь он состоит в шайке на разбойном довольствии, липовый наследник счел уместным добавить:
   -Наши, панове, выстраданные привилегии превыше... да, превыше загнипийских, даже важнее холуевриканских формализованных законодательных догм!
   -Превыше! Выше-выше!- с энтузиазмом поддержала упившаяся бандень шапкозакидательские, неблагодарные поползновения предводителя на, немного-немало, юридически застолбленные холуевриканские обиральные прерогативы.
   -Фарт тебе выпал, девица,- продолжил вор ушинский на безнадежно исковерканном иноземном диалекте, с привнесением туземных ляпсусов,- прибыла прямиком по адресу. Именно в ушинском логове-е... м-м, в прибежище свободомыслия, раздолья бескрайних дозволенностей, именно здесь воплощены в быт все, что ни на есть, права без обязанностей! Партия 'ун либерта', говоря проще. Свободы повсеместно внедрены в нравы, в обычаи, в привычки, неукоснительно обязательны к исполнению! Это как у вас, к примеру, после чаепитий в бридж принято гостей объегоривать. 'Либералите' блюдется превыше дележа и не ниже заныкивания добычи. Твой случай, что без прикупа дублетный туз!
   Коль эдакий расклад выпал, если завзятые лицемеры - загнипийцы, чванливо на мировое сообщество поплевывающие холуевриканцы препятствуют по каким бы то ни было отсталым клановым предрассудкам двум голубкам, любящим сердцам соединиться, то они услышат... Весь мир содрогнется... Узнают, что... Что мы выше надуманных формальностей с пропиской. Пускай смотрят, набираются ума-разума, учатся на недобром примере! Пусть цивилизованный мир замрет, завидуя незамедлительной несправедливости, забесплатно вдыхая витающий воздух вольности...
   Кехе-кехе - запершило в горле сам-вора от внутриангарной смрадной копоти.
   -О-о! Мы - не они - по мелочи жаться не привыкли! Не жалко, пусть без лицензии по телевизионной трансляции пялятся на торжество всепобеждающей любви, на широту принимающей стороны и отзывчивость!- Шмыгнул носом расчувствовавшийся липовый престолонаследник, и не один. Многие из наложниц да фавориток-примадонн, панство из тех, что попьянее, даже, вопреки, казалось бы, невозможному, хитрован-гетманюга вроде вдруг сделался непривычен к костровому смогу и задымленности - помаргивал донельзя прищуренными, повлажневшими глазенками.
   -Повелеваю - свадьбе быть! А чтобы не расстроили матримониальные планы организованно преступные Капулетштерны да Монтексманы, тоже с рыльцем в пушку, бракосочетаться немедленно!
   Не совсем взявшее в толк суть происходящего ушинское панство к полноте понимания, впрочем, особенно не стремились: сознанию с лихвой доставало, что праздник жизни переходил во всепоглощающее торжество. Столь нехитрому озарению разума сопутствовал искренний взрыв эмоций, выразившийся восходящими по нарастанию воплями, метанием петлюровок да малахаев в темнеющий неизвестностью свод ангара. Паны словно беспроигрышной лотереей Ее Величество Фортуну поддразнивали. 'Призы', как в ушинском логове водится, не заставили долго ждать - сообразно розыгрышу, весьма прицельно сорвалась потревоженная пара наименее терпеливых, почернелых от копоти, до гигантских размеров взращенных сосулек, что лишь раззадорило участников действа.
   -Виват!
   -Гей-гей, панове!
   -Напою, напою, пан престолонаследничий!- Возможно, восторженные проявления не были бы столь нарочито бурными, если бы горлопаны не пребывали в уверенности, что гулять предстоит на очередной свадебке сам-вора ушинского. Столь эпохальное, хоть нередкое событие приравнивалось к государственному, соответственно, празднику и сопровождалось тремя ночами предписываемого ритуалом беспробудного гульбища, а вослед - прочими, катящими 'паровозиком' буднями ординарного бражничанья с агитационными налетами на отложившиеся от удемосаукратии окрестности.
   -Многая лета престолонаследнику!
   -Гей-гей, сам-вор - всем разор!
   На последнее, лестное, безусловно, восклицание адресат, наклюкавшийся сам-воришка, брезгливо поморщился. Дернул за полу неопрятного кафтана неотступно одесную примазавшегося, будто насмерть въевшаяся в гардероб, прицельно выплюнутая жвачка, подельника, ответственного за теоретическое обоснование перманентного грабежа, как образа существования общества, и, не скрывая пренебрежительной гримасы, презрительно заметил:
   -Уж больно много шантрапы в последнее время прибилось к становищу.
   Стоически крепящийся от соблазна вновь санузел оккупировать, лоснящийся масленой, блинолицей мордой теоретик играючи протемнил сложившуюся ситуацию:
   -Вполне справедливо замечено, в соответствии с присущей столпам общества конгениальностью. Увы, на протекающий временной промежуток где сыщешь истинных, идеологически подкованных обиралов? Сплошь ворье кругом да изменники. Но раз уж нам по пути, то вполне допустимо, по завещанию картавого пророка моего родного дедушки, якшаться даже со швалью, сообразуясь имманентным дуализмом меритократии, неестественно.
   -Ну, разве что монетным. Ить мы - милита... ирита... монета... монетаристы, тить твою...- под весомыми аргументами советчика со ссылкой на авторитета смирился сам-вор с неизбежностью иметь дело с хамами.- Но неужели невесть что мнящим из себя плебеям трудно вполне приличное слово 'дофин', наконец, вызубрить?
   Гетман, конечно же, не допустил сколь-нибудь длительного общения руководства с должностным идеологом без личного назойливого вмешательства:
   -Так запоминали же,- давно перестав чувственно помаргивать, прищурился волчьим прицелом в масленоликого конкурента по влиянию на властителя,- да все-то через пень колода выходила: то 'павлин', то 'графин', а пуще - 'хрен с ним' получалось. Сами, помнится, пренедовольны были-с. Не мешало бы теоретику пореже посещать удобства - почаще быдла образовывать.
   -А где прикажешь мыслительным процессам пропитываться вдохновением, не в твоей же примитивной компании?..
   -А-а, 'пся крев', погоди ужо, ночью темненькой нужник-то запру, об...ся - за ключом на коленках приползешь как миленький!
   -Э, э, а как со свободой времяпрепровождения? Это же форменное попрание с запиранием... оковы, замки, решетки...
   -Хорош перелаиваться!- Вновь недовольно поморщился престолонаследник липовый.- Не могу я один сразу все дела разруливать: и свадьбы гулять-праздновать, и воспитательно-просветительскую работу контролировать заодно с сортирами! А от вас помощи...
   Командуй парадом!- самолично приказал бугаю-церемониймейстеру.
   -Ритуал 'намбер сри'!- рявкнул тот, не задумываясь, вполне гуманно на сей раз обойдясь без кнута, а лишь звезданув первого, подвернувшегося под руку, для порядка да привлечения внимания.
   Дамы, прочие придворные, кто стоял на ногах или просто не утратил возможности передвигаться без постороннего участия, бросились по гардеробным чуланам: по шатрам, по саням, набитым барахлом, по кибиткам, тащили куда-то невесту и, по гетманской наводке, разыскивали стремящегося затеряться скромнягу-жениха.
   Ушинские, что тоже из панства, но не магнатского сословия, а рангом пониже, составляли из ящиков, пустопорожних бочонков, из выломанных досок, остовов несезонных телег, из когда еще сорванных с петель дверей взятых на абордаж хибар, из фрагментов проломленных плетней, приспособленных под оборонительные щиты, из прочих принадлежностей быта нечто вроде длиннющего, повсеместно востребованного, средствами культмассовой информации растиражированного, вездесущего подиума. Для готовки же да освещения, просто ради пущего огонька подбрасывали в костры вперемешку с лапником спертые у зазевавшихся другарей хомуты да переломанные о быдло оглобли. Дело того стоило: над занявшимися сымпровизированными очагами, усилиями прислуживающего 'быдла', аппетитно побрызгивая подпаленным жирком, на вертелах с натугой проворачивались глобального размера, непонятного скотского происхождения туши живности. По приличествующему случаю шикующий престолонаследник липовый, будто дразня аппетиты и прививая вкус к иноземной роскоши, повелел выкатить заморские жестянки с консервированными заедками; под бдительно прищуренное око гетманюги, чтоб до времени не выдули, а то не перестреляли задиристые паны друг друга пробками, выставлялось шипучее вино. Праздник обещался потрясти воображение не только из 'гудежей' не выползающих бражников, но даже запятнать замаранные уж, неопрятней некуда, страницы светской хроники.
   Ушинских ворликов явно вдохновили заверения лжепрестолонаследника, что свадебка устраивается в пику зажравшимся барчукам из ставшей препоной на пути любящих сердец мировой общественности. Так пусть цивилизованный мир, к которому, безо всяких сомнений, панство причисляло себя во первую голову, завидки аж до кондрашек проберут! Пускай чванливый в высокомерии 'золотой миллиард', прозрев, позеленеет от скаредности, мумифицируется в изъедающей зависти!
   Подвыпившая публика выкладывалась полностью, без остатка: не жалела ничего своего, не щадила чужое, но особливо доставалось, почитай что общему, в толчее да без догляда оставленному добру да скарбу головотяп-ротозеев.
   Пример к подражанию в высокомерии задавало погрязшее в вождизме руководство:
   Напыщенное самодовольство престолонаследника являлись олицетворением полного и окончательного триумфа обкрадывания демоса в данном месте, по текущему времени в недобрый час.
   Чрезмерные блики маслянистости на морде лица Соробормонной дипломированного советника тоже выражали довольство, но, поскольку действие разворачивалось вдали от индивидуальной кабинки, в недостаточной степени сосредоточенное.
   Рысий блеск пуще обыкновенного сощуренных глазок шептуна-гетманюги, направо и налево закладывающего провинившихся нерадивцев, подстегивал энтузиазм организаторов пуще плети, злобствующей на пару с арапником.
   Опоясанные яркими шарфами паны магнаты в грязь лицом не ударили - ваксы для напомаживания усов не пожалели. А с гордых лиц гетманов ко столь достопамятному случаю нетвердые на руку брадобреи в кое-каких местах подбородков соскребли щетину.
   Задрапированные в броские, 'попугаечного' цвета ткани ангарные куколки не экономили на немыслимых, граничащих с безумием оттенках пылящей, щекочущей обоняние пуще нюхательного табаку пудры. Расчихавшиеся же носы задирали-и, словно проверяя, все ли звезды попадали с ангарного небосклона при блистательном явлении истинной красотищи?
   Невесту в кажущемся белым, по отношению к заляпанному донельзя окружающему пространству, платье, декольтированном чуть ли ни до пупка, да с шикарным, гораздо ниже переднего, вырезом сзади наперсницы вели под далеко не белы рученьки завсегдатая соляриев. Ведомая то и дело спотыкалась, но вовсе не жеманничая в волнении-стеснении или из непривычки к брачным церемониям - просто туфли на толстенной подошве да на высоченных каблуках являлись не лучшим вариантом обуви для передвижения по раздолбанному половому покрытию.
   -Любишь, дурища, терпи!- напутствовали не понимающую привалившего счастья девицу подруженьки, то и дело подхватывая нестойкую пассию, пытаясь меж сим занятием подвывать, петь, а то, в соответствии с невесть кем и когда учрежденным сценарием, навзрыд стенать рыданиями. Первое выходило лучше второго, а от третьего, насквозь шибающего фальшью, с души воротило.
   Жених являл собой воистину жалкое зрелище: бледный, худосочный, в сознании, под завязку наполненном неприятием происходящего, с затравленным взором шакальчика, мало что угодившего в капкан, но, вдобавок, окруженного матерыми, голодющими волчищами. Обреченно пошатывающегося франта облачили в нечто черное, неоднократно прожженное папиросками, в то, что свадеб двадцать тому назад можно было с натяжкой именовать смокингом. Украшала одеяние разлохмаченная, скрученная из тафты хризантемка, на века пришпиленная гнутым гвоздем к отливающему бликами жировых пятен лацкану. Зеленоватый лицом секретаришка в окружении здоровенных, полнокровных дружков, возбужденных, разряженных, что хвост павлина в брачный период, казался последним клерком из прогорелого офиса, вместо выпивки привычной чашки чая за 'брекфестом' очутившимся в команде жаждущих крови пиратов галеона, прущего на абордаж. Более того, чем ближе к делу, тем неувереннее становилась походка, женишка подкашивало, и дело вовсе не в привычной галошной обуви, просто, по мере приближения к насильно навязываемой суженной, секретарик с каждым шагом все явственней опознавал старую знакомую по совместному пребыванию в холуевриканском штабе, одну из особо рьяных мучительниц-вымогательниц. Кроме шаткости в шаге, открытие прибавило однотонной палитре лица женишка панической бледности и вызвало отторгающее содрогание организма. Последний симптом новоявленные приятели встретили одобрительно:
   -Эка заиграл жеребчик! Что, 'уж замуж невтерпеж'?! Га-га-га...- загоготала развеселая компашка.
   Голосить дружкам со подруженьки долго не дозволили, а скорым шагом, чтобы декольтированная невеста не замерзла окончательно, и брачующихся, и шаферов со товарками скопом погнали под венец - прямо по задрипанной ковровой дорожке к сметанному из дощатой тары возвышению, призванному изображать нечто вроде алтаря в походном варианте. Завыла, аккурат под секретариково настроение, захлебывающаяся в хрипе, а оттого патетичная музыка - то многофункциональный конферансье-церемониймейстер, пострадавший от кувалдочки, вымещая злобу, от полноты физической одаренности наяривал на продрогшей шарманочной фисгармонии. Глубина продуманности музыкального оформления брачной церемонии придала пущую торжественность разворачивающемуся действу. Но хриплые всхлипы-завывания, прошибающие в публике сентиментальные чувства, увы, какофонили недолго. Едва жених с невестой поднялись на пару ступенек вверх к алтарю, ка-ак...
   -Бух-ух-ух!- бабахнувший выстрел отозвался эхом и рикошетировал барабанящими по черепушкам сосульками - повалились немногие, но один из дружков взвыл несообразно церемонии матерно и колченого заскакал по направлению к, почитай, накрытому столу-подиуму. Видимо, понадобились дезинфицирующие огнестрельные ранения лекарства. Невеста недолго, но интенсивно поразмахивала руками, затем, предусмотрительно ухватив одну из подружек - ту, что попухлее - постелила под себя, опрокинув избранную фрейлину навзничь. Уцелевшие шаферы, оттерев в сторону не особо ретивого женишка, с опозданием подхватили да, основательно измяв и засалив без того далекое от стерильности, откровенное платье, подняли несколько озадаченную, почти целехонькую Сюзи. Те, кому невесту потискать не досталась, довольствовались подстеленной, кипятящейся, а от того особо темпераментной подружкой.
   -Вот это выстрел!
   -Попал точно в яблочко!
   -Как ножом срезал!- наряду прочих восхитился самый шустрый из панства, кому выпала удача пробиться к лодыжке и повыше, а потом - к обувке невесты.- Гей, сам-вору!
   -Гей-гей!
   А тот, будто бесенок - стоило помянуть не к месту и не ко времени - выскочил довольный, сияющий как медяной свежесрубленный провод из электрораспределительного щита. Перебросил свитским берданку солидного калибра да под овации, довольный донельзя, весьма артистично раскланялся,- промазал бы - тоже не слишком огорчился.
   -Не нами заведено - не нам реформировать!- понесло престолонаследника липового в противоположном от заданного теоретиком направлении, но советник был на чеку - безо всякого почтения шмякнул занесшегося выскочку по темечку не за зря, видать, полученным соробомотским дипломом-то.
   -Ты что, полудурочный, мозги, которых отродясь не было, тоже в картишки спустил?
   -Ах да!- спохватился консультируемый, но не сконфузился.- Подвела формулировочка. Это проклятые ксенофобы виноваты и... маргиналы!- свалил с больной головы неприятности на левацки настроенных супротивников.- Так что, нареченная мадемуазель, салют в вашу честь - древняя панская забава, традиция, задушенная красно-коричневыми лунистами да махровыми шовинистами, которую удалось реанимировать безо всякого, заметьте, на сей раз членовредительства...
   С трудом соображая, что же собственно произошло, Сюзи терпеливо сносила измывательства отставных фавориток, немилосердно выворачивающих ступни, мстительно переобувая невесту в сапожные валенки, обувь запредельно не престижную, но наиболее приемлемую в ангарной промозглости. А вот пана подстреленного долго отпаивали всяческими, по выбору пострадавшего, 'напоями', чтобы угомонился и позволил наложить швы, а не хвастал прилюдно полученным увечьем, обрызгивая сочувствующих заодно с поданными к столу закусками никому непотребной, перенасыщенной алкоголем кровищей. Отстреленный каблук разыскали и с церемониальными поклонами, торжественно преподнесли стрелку; тот, повертев, оценил гладкость среза да милостиво запустил трофеем в гурьбу почитателей, долго еще крутивших перед носами, рассматривавшими ценный экспонат, не забывая лестно выражаться да восхищенно цокать языками.
   -Во все ли мишени мистер престолонаследник столь метко попадает?
   -Просто - дофин, без мистера, чего уж чиниться меж своими. А попадаю,- туповато уставился сам-воришка на Сюзи перезрелыми черешенками выкаченных в обожании глаз, что означало неотступного ярость, без скидок на отсутствие предохранительных средств, флирта,- в любую, с первого раза, иногда даже по взаимной заинтересованности. Интересуюсь же не только женской обувью, но и многим прочим.
   -Не так уж много этого прочего, к сожалению.- Насилу отбивалась без того задерганная Сюзи от наседавших фрейлин, норовящих привнести в гардероб невесты одним им ведомые модельные нюансы.
   -'Вы зна-аете' (редко кому из обиралов-демосаобократов удавалось в обиходной речи обходиться без сей ненадобной присказки) многообразие мишеней от фантазии зависит.- Не зря вор ушинский почитал себя не менее чем наполовину сложившимся джентльменом, поэтому не мог уступить даме в пошлости, а блестящие глазенки подтверждали наличие в кучерявой черепушке наваленной кучи выкрутасов соответственной направленности.
   Галантная светская беседа на время прервалась. Сюзи привели-таки в порядок, измятую же, придавленную фаворитку, чтобы не скандалила да не порывалась 'залетной лахудре зенки выцарапать', спровадили к подстреленному пану на брудершафт 'откушать шнапсу'. А тут поспевший переоблачиться в тогу до пят бугай-церемониймейстер, ныне замещавший то ли духовное лицо, то ли чинушу из загса, забасил луженым горлом невнятное песнопение, мигом переключив внимание публики на дальнейший ход брачного процесса. Когда иерихонская труба дала, наконец, сбой, многие из публики расчувствовались вплоть до слезливости, настолько лихо принялся бугай обкуривать растерявшихся участников церемонии чадящим кадилом, будто задался недостижимой, но благородной целью повывести из ангара паразитов, к сожалению лишь насекомовидной принадлежности. Немилосердно задымил на брачующихся, вплоть до полуобморочного чихания дохловатого, на поверку-то, женишка. Затем, педантично следуя предписаниям ритуала, приступил к окроплению, начав с полуголой невесты и вплоть до рядов, до каких сумел достать, оживившейся публики, но уже без излишних затей с кропилом, а просто окатив из корытца. Настал черед неадаптированной Сюзи чихать да сморкаться. Но церемониймейстер смилостивился - допустил брачующихся отхлебнуть из бутылки, не воды, разумеется, по два раза - по третьему сам прикладывался.
   После сего, опять же на совесть проделанного ритуала, доверив жениху подержать кропило, размером с добрую метелку, а невесте - опустошенную бадью, чтоб посторонние не сперли, бугай принялся основательно рыться за пазухой. Откуда извлек сперва заводную рукоять от шарманочной фисгармонии, затем карманную кувалдочку, что вновь шмякнулась не ко времени, но по прописанному адресу, и, наконец, искомый документ. Почесав 'репу' для восстановления памяти, принудил молодых, то и дело в такт размахивая перед носами литым чугуном рукояти, повторять тарабарщину текста, более походящую на клятву верности липовому престолонаследнику, чем на брачное соглашение.
   Потом случилась было заминка. Дружки с ноги на ногу переминались, будто приспичило, да смущенно взоры тупили. Но тут уж сам-вор расщедрился, звякнув богатым содержимым кармана, отсортировал совсем недурной чей-то в прошлом перстень, каковой торжественно, под звуки очнувшейся, завизжавшей, словно балаган обвалился, шарманки, водрузил на перст невесте; жениху тоже палец стиснули отнюдь не дешевым, а цветного металла огрызком скрюченного в сушку провода.
   -Вам - от меня по символу верности!- весьма далекий скромности напыщенно произнес щедрый даритель, смачно чмокнув Сюзи, будто еще не поданная команда 'скрепить брак поцелуем' дошла не по адресу.
   -Ой, а мне колечко велико...- Далеко не полностью войдя в курс местных обычаев, иноземка необразованная, брезгливо утершись, привередливо покрутила на пальце смарагд, пусть не чистых вод да отливающий болотной несвежестью, но на половину невыплаченной яхты, уж точно, потянувшего, потому как размером с двугривенный.
   -Могла бы ободок ниткой обмотать, ну да что взять с прилетных несоображал...- Конфисковал липовый престолонаследник дареный перстень и, недобро озираясь на любопытствующих, предусмотрительно предпочитая определять искомый размер на ощупь, а не на людях, вновь принялся рыться в объемном кармане...- На, носи пока, привереда.
   Колечко с сомнительным рубинчиком в обрамлении никчемных стразов хоть и пришлось впору, но не потянуло бы даже на оплату покраски бушприта штрейкбрехерами в период забастовки судостроителей. Сюзи, вроде довольная, невзначай глянула на престолонаследников кармашек, будто бы рассеянно, чтобы не сказать: задумчиво.
   -А ну, целуйтесь!- Вновь взмахнул сорвавшейся от усердия рукоятью шарманки увлекшийся значимостью исполняемых обязанностей универсальный церемониймейстер.
   Скупое лобзание не затянулось. Молодая жена, не смотря на тренированное лицемерие, ничуточки не сумела сымитировать восторг, а застывший изваянием жених, отныне почти мгновенно муж, под влиянием чувств... самосохранения - в виду угрозы мелькавшей перед носом рукояти - чмокнулся с 'избранницей', словно со змеей, к тому же зажмурившись. Унять пронявшую при этом дрожь даже пытаться не пробовал.
   От некоторых жаждущих сменить ангарную обстановку или просто разнообразить быт, к тому же весьма глазастых да чрезвычайно внимательных дам местного полусвета не скрылось столь нерешительное, сочтенное за робость поведение. Принялись наблюдать за брачующимися с обостренной заинтересованностью, по верным признакам определив, что иноземец, вдобавок к прочим достоинствам, стеснительный девственник и, следовательно, вдвойне 'лакомый милашка', пригодный не только к матримониальному облапошиванию.
  
   В Ворликии даже для исконных обитателей путь к летальному исходу весьма разнообразен, но гораздо более богатый выбор возможностей преждевременно 'сыграть в ящик' открывается перед иноземцами. Ведь ни в сытой Загнипии, ни в обожравшейся Холуеврике мыслящие существа не проходят закалку организмов и не выковывают характеры в столь агрессивно разъедающей здоровьишко среде обитания.
   Принимают же 'на грудь' беззаботные загнипийцы зачастую каждый день перед обедом да после ужина за лживой газетенкой или за полощущим мозг телеэкраном - и ничего. Когда же приключаются стрессы - не одни же поносы медицинской страховкой покрывать - тогда экстренно, по рецептуре психованных аналитиков, в качестве крайнего средства дозу убавят, перейдя с Бордо и Рейнского на бренди с кальвадосами. А вот в Ворликии дела обстоят по-другому - ничто не обходится без соответствующего жизненным реалиям неестественного отбора. Те, кто предрасположен к циррозу печени, едва-едва дотягивают до половозрелого возраста, чтобы успеть напоследок сожительницу в ближайший абортарий сплавить без алиментов и прочих устарелых формальностей.
   Холуевриканцы жрут, знай себе, стероиды пачками со гормонами, да пестицидно-гербицидные продукты со антибиотиками - авоськами, и ничего, только потрясут необъятными брюхами, расширят кресла в офисах под немерные задницы, прежде чем на двойное сидение в педальный мобиль втиснуться, чтоб укатить далее, к следующему супермаркету, если покрышки не полопаются, выдержат. А вот те из ворликов, кто на свою беду обладает деликатным желудком, кончаются со внезапной скоропостижностью, зато в страшных мучениях, не успев за короткую биографию даже воздух гастритом попортить, как следует.
   Чего скрывать, случается: в Холуевриках с Загнипами рождаются детишки со странностями - впоследствии даже многолетнему, продуманному воспитанию вкупе с образованием не удается прикончить в отдельных индивидах чувство порядочности. Наиболее решительные из возмужавших оригиналов подаются в антиглобалисты, чтобы раньше или позже сложить буйну голову в боях с полицаями, а соглашательски настроенные - в священники, выбирая конфессии, 'не портящие', в частности, мальчиков,- то есть тоже находят ниши в укладе общественной жизни. А вот в Ворликии субъекты, страдающие обострением чувства порядочности, лучше бы вообще на свет не являлись: всем было бы легче, а самим чудакам в первую очередь. Ободранные до нитки, по-всякому оскорбленные, не вписавшиеся в воровскую круговерть, а потому подвергнутые немилосердному остракизму с поруганиями, скитаются никчемные бедолаги, отгоняемые даже от мусорных контейнеров наглыми псинами и на премию бьющими дворниками-айджиками.
   Таким образом, секретарик оказался в компании инволюцией отобранных индивидов, просеянных чрез зубодробительное сито, прошедших закалку горнилами кострищ, промытых струями вод, весьма далеких от дистилляции. Потому за обильным праздничным столом новобрачному приходилось туго. Пить заставляли - само собой, чего привередничать? Целоваться с одним из палачей - в этом плане хорошо хоть женщину тупица адмирал прислать додумался. И то, и другое куда ни шло: закаленный проходимец пьянел туго, а ради выгоды расцеловал бы даже осклизлую рептилию - мелочи, а не напасти. Зато дилемма, с голодухи ли загнуться или от дизентерии окочуриться, замаячила весьма явственно.
   Настолько жуткий аппетит успел нагулять в злоключениях секретаришка, что даже, помимо воли, скатывался на воспоминания о 'хлебосольных' имкиных угощениях. А тут перед носом почти состоявшиеся блюда дразнят обоняние первобытными ароматами жареного, шкварчат вскипевшим на кострах жирком, прельщают глаз румяной корочкой... Чтобы устоять, Танталом надобно родиться, скрещенным с Зеноном, известным стоиком. Но, увы, антисептические средства защиты организма когда еще изъяли в злополучном Ширлимырдьево. Поглощать же полусырое мясо с лохмотьями обгорелой шкуры или мерзкие по качественным параметрам, местами позеленелые просроченные консервы пока не хватало ни решимости, ни отчаяния,- не столь ужасающей представлялась секретаришке собственная кончина. Очевидные терзания точно на лбу холуевриканскими прописными буквами пропечатались, и не для того засылали универсального спецагента в Богом позабытую разбойную глухомань, чтобы позволить бывшему подпыточному отлынивать от обязанностей, не для того, чтобы иссякнуть рогу изобилия ценнейшей информации и идей гнусного приработка. Поэтому, после очередного, не слаще чем с ящерицей, поцелуя, сопровождаемого воплями и призывами непонятно чего желающих, все-то неугомонных ворликов, побледневший пуще прежнего молодожен обнаружил во рту капсулу.
   -Не беспокойся, тебя приказано взять живым; а пилюля, чтобы понос не пробрал,- с игривостью анаконды, изготовившейся проглотить трепещущего крольчишку, нашептала новоиспеченному благоверному заботливая женушка обнадеживающие новости.- В первую брачную ночь, дезертир, тебе не до гальюна будет - гарантирую.
   Мобилизовав мужество, напрочь отключив воображение, секретаришка постарался не забивать голову 'анакондиными' обещаниями, а, запив бражкой из очередного, наполовину выплеснутого под стол щербатого бокала дезинфицирующее снадобье, осмелился вкусить пропахшего дымным духом мясного блюда, каковой кус потом полчаса с переменным успехом пережевывал, не останавливаясь даже в процессе целования.
   -О! О! Погляди, во дает!
   -В засос да с привкусом!
   -По последним балрижским модам галант действует - от вас, мужланов, разве дождешься подобного обхождения?!- Не скрылись от восторженных дам утонченные манеры новобрачного и тут же, с укоризной в интонациях, были поставлены на вид прочим, присосавшимся к бутылкам, не отлипающим от стаканов кавалерам. Те, обильно размазав жиры по сусалам, с горячностью ринулись доказывать, что вовсе не чужды модам, а если от последних веяний отстали, то лишь немножечко и с лихвой искупят профанацию темпераментом. Но тщетно - пылкие старания явились просто грубой, неотесанной подделкой. Неудовлетворенные жеманницы завздыхали об иноземных изощрениях, как испокон веков повелось, в угоду привнесенной извне фальши пренебрегая отечественной добротностью.
   Жеманничать долго не позволили: оглушительные требования затяжных, словно прыжок с недобросовестно уложенным парашютом, поцелуев постепенно переросли в громогласно изъявляемые заявки на танцы, что капельмейстеру только и требовалось. Грянула бескомпромиссная, будто заимствованная у бравурной карусельной шарманки музычка. Неволей, но пришлось секретаришке в паре со Сюзи закружиться в вихре зажигательной пляски, чем-то едва уловимо напоминающей незабвенный полонез мятежного автора с примесью лезгинки и гопака одновременно. На сколь-нибудь длительную хореографию, требующую не просто сил, но и натренированности, молодоженов не хватило. Пользуясь всеобщим несусветным столпотворением, вместо того, чтобы, выбрасывать замысловатые коленца да дергаться под гортанные выкрики, прижались 'голубки' друг к дружке и заворковали:
   -В штабе недовольны бездеятельностью - сложилось впечатление, что вы решаете личные, мелкие, пакостные делишки, а не отстаиваете глобальные интересы Холуеврики. Но даже на подобные вольности в определенных штабных кругах готовы закрыть глаза, если ты, гнусный дезертир, предоставишь пару наводок на примерно полмиллиарда хряксов.
   -Я выполняю 'сикрит мишен', возложенную руководством. 'Еще немного, еще чуть-чуть...'- пустился, было, выражаться от ментонера приставшими песенными словами секретаришка, но локтевой сустав, стиснутый тисками болевого захвата, не позволил развить героическую тематику, а пульсирующие от боли мыслишки суетливо заскакали в направлении: как бы извернуться да выскользнуть.
   -Ты за кого меня держишь, мозгляк? Думаешь: стану разводить церемонии? Плевать на придурочного адмирала! Не будет наводок - считай: с тобой покончено. Навек замурую в гнилом ангаре.- В порыве алчности ухватила Сюзи вздумавший ускользнуть 'кошелек' захватом безжалостней прежнего. Секретаришка, без того прильнувший к палачуге интимнее некуда, робко семеня ножками, обвис в предконвульсивном состоянии на нежданно обретенной женушке. Судорожно попытался перебрать в памяти, кого же из воротил теневого холуевриканского ли, загнипийского бизнеса подставить под удар наркоштабистов с наименьшим ущербом для собственного материального процветания, но ситуация к расчетам не располагала. Совсем уж созрел женишок пожертвовать первым на ум взбредшим Шмитшильдом, выложив, как сподручней докопаться до компрометирующего порнодосье, но не успел: темп 'вяло' протекающей, нагоняющий сон музыки не мог сколь-нибудь долго устраивать разгоряченных ворликов.
   Разжались смертельные объятия, а жертва, к превеликому облегчению, уже в первом такте взрывной волной вдарившего по ушам краковяка заодно избавилась от палача. Спецподготовка универсального агента рассыпалась подобно фанерно-пенопластовому, миллионной стоимости хоттиджу на берегу 'курортствующей' Фаунриды при крепчающем ветерке с океана - желающих отплясать под пронзительный шарманочный визг зажигательный танец с чужой, из-под носа свежеиспеченного муженька умыкнутой, нездешней красоты новобрачной объявилось не меньше, чем штормовых волн, обрушившихся на одноименный полуостров.
   Дам недоставало - имеющихся в ассортименте уволокли на пляски наиболее прыткие да проворные, крепконогие да наглющие, вертлявые танцоры. Среди раззяв же развернулась ожесточенная конкуренция: несколько ушинских ворликов, с перепоя прикинувшись шляхтичами, уже рубились за неимением сабель на шампурах, меж выпадами, запоздало парируя туше, закусывали прямо с оружия, умудряясь при этом нерационально расходовать силы на неучтивые ругательства. Но вопли дуэлянтов слышались неотчетливо, так как громогласно проявляла эмоции недобрая половина пирующих, в то время как другая их часть, столь же неладная, переводила дух, чтобы в подобном же ключе поддержать ведение светских ли бесед, куртуазных ли разборок.
   Как бы то ни было, но секретаришке, будто нежданный приз в надувательскую лотерею, выпал шанс взять тайм-аут, чем проныра с охотой воспользовался, рухнув на скамью перед полуобглоданным окороком да пузатой бутылью с напитком местной возгонки и разлива. Стойкий сивушный запах пойла перебивал даже зловоние консерванта из десятилетие тому назад просроченных жестянок да тяжкий смрад подпаленной шкуры горячего блюда.
   Вдохновенный, развлекательный энтузиазм не покидал ворликов даже в ординарном столовании, превращая трапезу в занятие, вне сомнения, увлекательное, но, одновременно, небезопасное. Лишь только принюхался оголодавший, отринувший опасения секретаришка к мослу, решаясь: не предпринять ли отчаянную попытку зажевать-таки кусочек, как блюдо моментом смело в сторону. Вместо полусырого, обгорелого, звякнувшего на прощанье расколотой посудой угощения перед секретаришкимым носом замаячила столь же подозрительная, не сулящая ничего, кроме расстройства, если не желудка, то прочих органов, рожа местного хлебосола.
   -Ну, вы и прожорливы, холуевриканцы! Хватит! Довольно, я сказал, жрать, морда иноземная! Ты чего брюхо набивать к нам приперся? Давай-ка по-мужски в армрестлинг сыгранем, а то небось думаешь: в резиденции сплошь дикарство, отсталое от культуры времяпровождение?!- Ухватил толстомордый спортсмен секретаришку за грудки да подтянул на ближнюю дистанцию, чтобы сподручней побороть.
   Силенки у новобрачного без реслингов подорваны, весовые категории далеко не равны, но даже если бы дела обстояли наоборот, стал бы он заниматься подобными глупостями? Разве что сыгранул на сани да охрану до 'Бульгонской' и то в покеришко, а так... Но согласия никто не спрашивал.
   -Хрясь - стукнулась стиснутая 'тисками' кисть занемевшими костяшками о заляпанный стол, но скромного эффекта победителю показалось мало, тем более что к месту ушинского триумфа над иноземным спортом подтянулись прочие застольные патриоты - пришлось секретаришке бряцать костяшками о стол не один и даже не пять-семь раз подряд.
   -У-у, супостат, признаешь поражение?!
   Увы, секретаришка вовремя не сообразил, чего, собственно, требуют, и по неосмотрительности - видать, мало учила ворликская практическая реальность - вздернул голову вопросительно.
   -'Фонт юу фонт?'
   -Ах, наглюга! На понт, говоришь, взял?!- Движение секритариковой головы показалось ослепленному внезапно нахлынувшей яростью ворлику сугубо отрицательным.- Держись, гад! Вот так я разбираюсь с заезжими понтярами!- Ухватил ворлик нехилой ладошкой секретаришкин затылок и саданул непокорной башкой о стол - та аж рикошетировала. Хрястнул бы еще, да чья-то сострадательная душа смилостивилась. Нежданный самаритянин, выходец, должно быть, с глубоко-провинциального, благодушествующего Безволжья, пододвинул для амортизации блюдо с недожеванными ошметками. Стол удалось уберечь от порчи, а по уши увязшего в сельди секретаришку - от чрезмерно назойливого внимания 'армрестлингиста', утратившего к вырубившемуся в иваси алкашу всяческий интерес, лишь замаранную руку утершего о свадебный смокинг.
   -А ну, давай бодаться, кто кого перебодает!- на спор предложил утершийся победитель столь некстати сунувшемуся с блюдом сердобольному провинциалу. Не будь тот ворликом, если бы отказался, тем более отъевшейся мордой вовсе не уступал, а то превосходил претендента на победу в застольных игрищах,- ух, как затрещали черепные да прочие косточки.
   Секретаришка, встряхиваясь да отплевываясь от ошметков, невольно дегустируя ржавый, едкий маринад, отлично осознавал, что пусть даже ангарный, но бивуачный по сути быт прививает нравам обитателей простоту и грубость, но в любой среде должны обитать рационально мыслящие люди, в чьей компании не мешало бы безопасно переждать нарастающее буйство. Ослепленному самообольщением незадачливому единоборцу показалось, что разыскал-таки искомое:
   Несколько вислоусых панов с не напускным презрением, а действительно с неподдельным равнодушием взирали на охватившую недобрую четверть застолья эпидемию бодаться да меряться силами прочими весьма разнообразными, но столь же травматическими способами.
   -Сядайте, пан иноземец, побалуйтесь горилкою да рассудите кондотьеров, про шо мы споримо.- Мрачно, как из могилы глянул на, видимо, оппонентов самый радушный из необщительных спорщиков, чьи претензии на знание холуевриканского относились к сам-воровской, маловразумительной интерпретации языка. Однако сбежавший новобрачный да, в придачу, ретировавшийся борец настолько обрадовался нежданной приветливости, что не отличал корявой речи от гнусавого, аристократического выговора чопорных потомков пилигримов с Восточного побережья.
   Налил спорщик, представившийся наемным воякой, обрадованному секретаришке щедро наполненный выщербленный стакашек, себя не забыл, да прочие приятели не отстали - обслужились самостоятельно, столь же степенно, без суеты. Никто с кондотьерами не бодался, силой меряться не предлагал, а напротив, даже наиболее упившиеся, неспокойные забулдыги обходили, обползали сей островок затишья стороной.
   -Поспорил с панами, что с пяти саженей рассеку секирой банку тушенки, а они об заклад бьются, якобы на дистанции лишь пикой мишень достать можно, а то булавой...
   -Пикой с десяти саженей монету пригвозжу, не то что банку,- хладнокровно процедил сквозь жгучую восприятием секретаришки, прочим же представляющуюся нежнейшей перченую самогонку костистый как изголодавшаяся рыба, суженный в скулах как той же рыбы фас спорщик, точно дедушкой-чудесником Мичуриным самоличной персоной скрещенный с шипастым терновником.
   -Пригвоздить можно с двенадцати, но тут вопрос скорости,- терпеливо пояснил спорщик степенный, неторопливый, потому как выпивал, смакуя до капелюшечки, и пока не выкушал стакашек, обстоятельного участия в препирательствах принимать не торопился.- Кто возразит, панове, что булава - из метательного оружия самая быстролетная?
   Оппоненты лишь чрезвычайно скупо улыбнулись, но без обиды, уважительно, видно, не на словах, на опыте ознакомленные с возможными траекториями полета заявленного снаряда.
   -Видите - замкнутый круг получается, а ведь столь многоопытный, путешествующий гость иноземного происхождения мог бы запросто разрешить спор, тем более выдержки, хладнокровия вам не занимать.
   -Вот-вот, уважительно отметил пикинер, вынужденный под давлением фактов согласиться с 'секирщиком', - не всякий сдержится, когда окунут мордой в иваси..., а вы - запросто.
   -Потому промеж собой порешили, что именно человеку, весьма далекому от постыдного холопского бодания, ответственно можно доверить разрешение спора...
   -'Уез, уез', господа ворлики. Я бы с удовольствием: саморучно в молодости по неопытности баловал стилеткой, но то в далеком прошлом,- после перцовки мгновенно цепляющее за горло жжение прямо-таки принудило секретаришку к откровенности, а прошибающая сознание крепость напитка настроила на воспоминания о трогательных ошибках юности.- Но как я смогу здесь, в ограниченном пространстве рассудить столь серьезную полемику? Вот если бы метались простые, пускай даже столовые кинжалы,- уставился на разбросанные по столу, будто по разделке туш скучающие тесаки,- тогда куда ни шло, а результаты сравнили бы по продуктивности бросков в мишень!- Чтобы не огорчать категоричным отказом столь вежливо к нему отнесшуюся компанию, отзывчиво выковырял счастливый, что может оказаться полезным, молодожен из наваленных на столе продуктов затасканную банку консервов, без наклейки, но здоровенную.
   -Вот это самообладание!- не сдержался от восклицания более прочих приветливый секирометатель.- Что я говорил? Кремень!
   -Похоже на то...
   -Так и есть. Эти холуевриканцы как лягухи хладнокровные - не даром в Холодной войне верх взяли. Под булавой должны с особым смаком пфукаться...
   -Нет, при нашей высочайшей квалификации подобный исход исключен, хотя булава, гм...
   Значит вы, гер-р иноземец, рекомендуете состязание 'зоркости глаз против быстроты рук' с применением излюбленного оружия и лично готовы выступить в качестве рефери? Правильно ли истолковано поступившее предложение?
   Секретаришка в столь ответственный, решающий момент не нашел ничего лучшего как безмолвно, но красноречивее любого согласия протянуть спорщикам блеснувшую серебром, замасленную банку, надеясь, что дальнейшие действия явятся делом чисто техническим, непосредственно его персоны не касающимся.
   В первой части аспекта расчетливый иноземец, конечно же, оказался прав, а вот во второй - фатально заблуждался. Но прозрение осенило не сразу, а только когда по ходу стянутыми с бельевых растяжек, неоднократно дранными колготками вызвавшегося 'рефери' накрепко привязывали к толстенному столбу да сияющую, словно польщенную столь пристальным вниманием банку тушенки водружали на оцепенелую макушку.
   Вокруг мигом скучковалась стайка не задействованных в прочих увеселительных мероприятиях, не лишившихся пока способности по-болельщицки переживать, восхищенных ушинских ротозеев, то и дело сыплющих советами да от никем не спрашиваемого сотрясения воздуха пребывающих в весьма отрадном состоянии самоуважения.
   -Панове, начинаем разом по счету 'тши'.- Отошли спорщики на скрупулезно вымеренную дистанцию.
   Секретаришка застыл широко раззявленным ртом, и взглядом примерно столь же вытаращенных глаз силясь отыскать легкомысленно упорхнувшую новобрачную ветреницу - возможно, у нее в сумочке 'Смит-Стетсон' с набитой разрывными патронами обоймой завалялся и скучает без употребления?- Но средь всеобщего ангарного коловращения поисковая попытка оказались тщетной.
   -Мистер иностранец,- уловил 'добровольный' рефери, чуть не проскочивший мимо паникующего сознания голос глубокого, баритонистого тембра, что, не принадлежи женщине, прозвучал бы довольно приятной интонацией.- Мистер молодожен,- голос доносился из-за мигом, не от жары, конечно же, пропотевших лопаток,- верхние колготки я покромсала - на соплях держатся, сейчас передеру нижние. А вы, как почнут метать булавы, ничком падайте. Знаю этих Монтесумов индействующих: столько мужичья подвыпившего, но к делу вполне пригодного, перекалечили - страсть. Нечего стесняться - храбреца без бравады видать, только очень уж вы застенчивый.
   'Лей зе тейбел. Андерстанд?' Ан нет? Ах, не то все... вот - 'Даун, даун тхе бед! Андерстанд?'
   Секретаришка, отойдя от оцепенения, очередями 'застрелял' по сторонам ополоумевшими глазами и, от натуги похрипывая горлом, пытался, в поисках обещанной кровати, повращать головой, пока предательская банка с тушенкой капризно ни возжелала шлепнуться на землю. Бдительные на подхвате ворлики потщательней приплюснули беглянку на место последней прописки, отцентровали для аккуратности и поднесли к подергивающемуся в тике лицу рефери пару недвусмысленных, давно зудящих кулачищ.
   -'Андерстанд?'- уже не за спиной, а перед носом поинтересовались у секретаришки.
   Беспощадные колготки, казалось, по-прежнему впиваются в тело, легкомысленная Сюзи вытанцовывает с кем ни попадя, вор ушинский беспробудно пьянствует, позабыв о драгоценном госте, напропалую сыплющем контейнерными перебросками, а хитрюга гетман витает в облаках паро-винного происхождения, подсчитывая грядущие доходы, которые прям свалятся на рыжую голову...
   Непримиримые спорщики, меж тем, прицелились...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11.
  
   Спасут от напасти любовные страсти.
  
  
   В погожий, плавно переходящий в ненастную ночь вечер Владычица-Судьба предначертала опровергнуть целых две аксиомы. Ниспровергателем первой из них избрала не чаявшего столь великой чести, совсем уж недостойного типа - секретаришку.
   Питие в Ворликии - не смотря на древнекняжеское заверение - безусловное веселье, на поверку, не для всех, а кому-то натурально 'выходит боком'. Привязанный к пыточному столбу невольный рефери двумя руками за исключение из правила подписался бы, лишь бы освободили, а еще лучше - позволили смыться. Впоследствии, в эмиграции, весьма вероятно, занявшись писательством, поведал бы, смакуя пережитое, сколь не впрок приключается пьянство индивидуальное, какими межличностными осложнениями чревато бражничанье общественное.
   То, что шаловливый Купидон стреляет наобум, попадает в кого не следовало, промахивается, путает, забавляясь, цели - до читающей публики доносят иноземные, из уважения к летам не требующие доказательств источники. Но, видимо, досель не случалось нежащемуся в поросшем виноградниками Средиземноморье божеству гостевать в северных широтах по прокопченным ангарам, ныне же не вытерпел, поддался любопытству лицезреть брачующихся да заодно ознакомиться с больно уж затейливой церемонией. Гардероб подкачал - невесело в период безудержного буйства, именуемого разудалой свадебкой, от пронявшего холода дрожать оголенными ягодицами,- не до стрельбы, когда деревенеешь на морозце. Тут-то и подвернись мишень, по которой захочешь - не промахнешься, пустишь стрелу именно в достойную кандидатуру, точнехонько по назначению даже не слушающимися руками, не гнущимися пальцами - вот и другое случилось прибавление низвергнутым постулатам.
  
   'Зачем да отчего как гоголек представительный, глазками постреливающий, то всенепременно женатый? А тут юридически не закольцованного прямо на глазах захомутали, и кто? Была бы представительна женщина - не так обидно, а то кикиморка - соплей перешибешь. А ведь голенаст уховерткий, головешкой все вертел - как не скрутилась только?- вправо-влево поворачивал, должно, меня высматривал; два раза приметно глянул мимо заголенной выдорки да прямо в мою сторону и еще один разок - в противоположную.
   Нет, не люба ему кикиморка - расчетный этот брак, как знамо у холуевриканцев по контрактам заведено, а души да сердечной привязанности ни на ломаный грош, один секс на уме да зады голые, а сиськи пластмассовы - срамотня! Нет, приглядный на меня мужчинка не к тому стремится - галанту чувства требовательны, потому возвышенное имеет понимание. Разве правильно, что человек, по верным приметам видать, деликат, до представительных женщин гурманистый, другой достанется? Будто у лахудре драной не сыскать в заграницах мужичья подходящего? Все-то мало авантюристке - к нам приперлася отбивать командировочных!
   Спасать мужичка требуется: пропадет в несчастном браке, сопьется с горя, забулдыжится, как вон приставалы задрипанные,- до нетерпежа уж обрыднули!'- Дородная, а по ушинским стандартам наливная, как яблочко, экс-фаворитка, интригами завистниц да сам-воровым непостоянством во вкусах низложенная до ранга наложницы, заскучала за надоедливыми танцульками. Осмотрелась, будто прозрев, на окружающее убожество.
   -Шмяк!- опрокинула оплеухой досаждающего да отвлекающего от возвышенных мыслей пошлым лапаньем чубатого ушинского, но на смену тут же заступил другой навязчивый ухажер, со схожими манерами поведения.
   'Что мне здесь? Хоть молода, но давно созрела расширить жизненные горизонты. Ведь уж доподлинно известно: 'за морем житье не худо', а с иноземным миленком рай даже в пятизвездочном бунгало-шалаше под ободранными до заголенности пальмами; пущай зной и хищники маниакальные, но на то любовь жертвенна, чтоб превозмочь лишения. Все блага отрину, пропадай положение в обществе да честь девичья!'
   -Шмяк! - другой развязный ухажер, не прочувствовавший дамского настроения, покатился вслед за номером первым.
   -О, то браво! Паненке надоели пошляки, хамло, быдло! Давно пора сменить неотесанных мужланов на гоноровых кавалеров, что знают тонкости обхождения!- Напустился лапать лакомую девицу один из прищуренных гетманюг в залихватски сбитой на макушку петлюровке.
   -Ищу пана рыцаря, который избавил бы знатну девицу от приставучего племени пьяных бабников. Вот этим двоим надобно бока намять, а то позволяли себе вытворять, хамы натуральные, с девушкой то же самое, что вы.
   -О, 'пся крев'! Да как хлопы посмели?!
   Зашибленные, навязчивые ухажеры, меж тем, придя в чувства и объединив усилия ради достижения общей цели, подступили к записному волоките на полном серьезе, без каких-либо сомнений в агрессивности намерений.
   -Зараз, пани, пошукаю секундантов. Куда запропастилися, когда потребны? Ведь такие же храбрецы как я... трошки, разве что, поменее. Хутко знайду и тогда-а...- Смылся, чуть до обидного не протрезвев, волокита от кулачья наступающих единым фронтом противников - только мелькающую в толпе петлюровку и видели.
   -А вы, козлы бодатые, зарубите на носах: группавухи не дождетесь! Сами разбирайтесь - с кем...- Продемонстрировала кулак молотобойца одновременно обоим соискателям разжалованная фаворитка.
   Навязчивые ухажеры ни только за секундантами не улепетнули, но даже послать за ними никого не удосужились...
   -Ну вот,- брезгливо отпихнула от деликатной персоны решительно порвавшая с наложничеством, раскрепостившаяся женщина завозившийся у ног ком борющихся тел,- отныне со спокойной душенькой предаюсь одним лишь истинным чувствам!
  
   Преследуемого роком секретаришку по неосторожности угораздило запасть в души многим прелестницам. Но в большинстве случаев сердобольный Вакх проворно дезинфицировал любовные раны жертвам отогревшегося у костерка да вновь безответственно расшалившегося Амура. И то ведь редко кому по силам устоять - не накачаться ни местным бухлом, ни, тем более, заморской бражкой, заливаемой по общепринятой кондиции чуть ни 'до уровня', вплоть до помутнения рассудка, отполированного к тому же крашеным, газированным суррогатом. Не чая галлюциногенных последствий с сопутствующими осложнениями, жертвы коктейлей и сердечных ран смутно припоминали, что по уши втюрились, но вот в кого именно? Пришлось заниматься поисками 'предмета' проверенным методом 'проб и ошибок'.
   Но сыскалась-таки среди сам-вором приближенных фавориток относительно трезвая упрямица, отличающаяся не соответствующим профилю основной деятельности постоянством в пристрастиях к исключительно заграничному,- чем еще можно объяснить избежание искуса быть страстно желанной в упившейся компании?
   Уж в чем, а в исполнении прихотей, в материализации капризов ворликские женщины настойчивы до маниакальности. Вот и упрямица, привыкшая добиваться своего, а на чужое набрасывающаяся с воистину сущим остервенением, вынашивала коварные замыслы. С характерным в достижении цели циничным лицемерием, ужаснувшим бы заглянувшего на гулянку со склянкой яда за пазухой Макиавелли, то и дело потаенно выплескивала, что наливали и подливала сама, за шиворот весьма кстати выключившемуся да прикорнувшему гоноровому ухажеру. Взалкав разнообразия в сфере приложения интимного труда, светская львица неотступно следовала поставленной цели. Вздорный каприз зашкалил за отметку фанатизма, иначе почему не последняя дама света, одна из исправно действующих фавориток без боя сдала позиции возле сам-воровой персоны прочим товаркам, даже рожу никому не расцарапала, не говоря уж, чтоб в волосья вцепиться, вплоть до выдирания шиньонов с накладными локонами.
   Но 'не забиваешь ты - забивают тебе'. Это к тому, что фаворитку с одного теплого бочка удачно прикрытую упившимся паном, с другого - ревностным приступом, точно при штурме саней с рухлядью, осадили несколько приставучих пока лишь с выпивкой гетманов. Теперь уж отлынивать от всенепременной, чуть ли ни ритуальной накачки сидрами, выдаваемыми за благородный 'шампань', представлялось невозможным.
   '...а то опять потеть на танцульках принудят. Нет уж, не на изголодавшую вузовку навалились - отыщутся занятия позавлекательней',- прожженной интриганке минуты не понадобилось на составление плана действий по обезвреживанию зарвавшихся ухажеров.
   -Доволе, паны магнаты, сливать в бокал, что ни попадя со стола сивуху, к тому же вязкую, будто отрава для мушиных липучек. Как потом расцеловывать того, кто удалее да задиристей?
   Гетманюги, видя, ох, нешуточный оборот флирта, подбоченились один краше другого и пронырливей третьего да из-под закрученных усов, криворото, словно раскритикованную сивуху отдегустировав, ощерились.
   -Пора испытания на лихость, на молодечество - вот чистолатунный злотый. Рискуйте, панове, но побыстрее, пока в будуарный шатер посторонние не завалились - потом же не выгонишь,- подбодрила замявшихся было неофеодалов радикально настроенная дама.
   -Решаемся, гоноровство, кто наиотважный рыцарек застольного пьяньства?!
   -Я таков без остатку в рисках, 'пся крев'! Чего терять окромя гетманства?!- Бесповоротно, без отступного шибанул оземь куцей петлюровкой наиретивейший из претендентов на молодечество.
   -Герба пан выбирает или личину самого ого-го?- поинтересовалась парочка конкурентов на благорасположенность истомившейся, казалось, ожиданиями дамы.
   -Герб!- без чинопочитаний, не заикаясь о злонадежности и преданности липовому престолонаследнику, последовал легкомысленный выбор нетерпеливого гетмана.
   Монетка сверкнула в продымленном воздухе, точно притягательная в мутных водах наживочная блесенка, и в подставленной петлюровке обернулась личиной 'самого'. Будто вправду из 'куцовейки' глянул на неудачника, поблескивая лукавыми глазенками, под барашка причесанный липовый престолонаследник.
   -Панове! Пано-ове!
   -Гоноровство! Гоноро-овство!- Прочие довольные соискатели милостей фаворитки насилу стерпели, не вступая в дальнейшие диспуты, на прощание даже ни пинком, ни оплеухой не удостоили ретираду конкурента, лишь бы скорее от неудачника отделаться.
   -Теперь-то уж точно герб выпадет.- Состроил рожу провидца подрагивающий от предстоящего торжества над соперником да близившейся услады гетманюга, умишка, по заявленной ставке видать, недалекого. Облизался, косясь на 'фам фаталь', но, глянув на предмет вожделения повнимательней, заметил капризно надувшиеся губки да похлопывавшие опахалами клееных ресниц, куда-то призывно указующие глазенки. А когда допетрило проследить направление упорствующего взгляда, то уткнулся соискатель в затейливо развлекающуюся сам-ворову персоналию.
   -А?- Вопросительно застыл раскрытым ртом и получил немое, но весьма красноречиво подмигивающее подтверждение самым прозорливым, на какие был способен, предположениям.- Личина? Личину выбираю!
   -Другой на паненку слюнки пускающий гетман, хитрован да проныра, сообразно натуре прищурился и лихо закрутил 'злотый', что заиграл уже не блесной, а золотой пчелкой, если бы таковые в прокопченном ангаре не повывелись.
   -Шпок - уловила монетку хваткая петлюровка, мимо которой ни то что пчелой - комаришкой подвальным не проскочишь.
   -Тьфу - сплюнул проныра совсем не почтительно прямо на барашистую 'личину', лукаво, казалось, подмигивающую окосевшим глазом.
   -Вот, значит, каков удалец! Достойнее кандидата, пожалуй, не сыскать, чтобы 'утратить, наконец, иллюзии'.- Разыгранная в орлянку мадам развернула за плечи вытаращившегося на привалившее счастье, чуть ни задохнувшегося от чувств гетманюгу и пожрала пока лишь страстно полыхнувшими глазами.
   -Вина возьми. От неутолимой страсти жажда иссушила,- произнесла сиплым, томной интонации голосом в такт проглатыванию гетманом слюны заработавшим, точно поршень, кадыком и изъяла из дрожащих рук монету.
   -Вина? Никак не менее, пани, чем шампанского!- Запасливый счастливчик, возжелав 'красоты' обхождения, действовал по эталону рекордсмена-соблазнителя - с апломбом выставил извлеченную из кармана кунтуша бутыль прокисшего сидру.
   Мадам мельком обронила наметанный взгляд на выпивку и поняла, что с выбором кандидата не ошиблась.
   -Прошу пана до будуара...
   В шатре, пускай штопанном и драном, но сметанном по индивидуальному проекту, дама выказала нетерпение, граничащее с невоспитанностью:
   -Ну, скоро ты там?- Будто не видела: старательный кавалер от волнения в завязках кальсон запутался.
   Рассеянный взгляд светской львицы, метущейся в опостылевшем однообразии, обратился сперва к монетке, затем к бутылке.
   Тлинь-тирулинь - зазвякал поддельный злотый, оброненный вовсе не от небрежности в обращении с деньгами.
   -Кавалер, подыми-ка злотый, что принес счастье дамского благоволения, а то от сексуального раздевания рассеянная стала - из кошеля выпадают ценности...
   Раскрасневшийся от тесемочных стараний гетман, безо всякой задней мысли принялся шарить по протертым половикам, но занимался сим низменным делом не долго, зато злотый, вертя в руках да подозрительно щурясь, пристально разглядывал - тот ли? В качестве решки личиной в профиль красовался нахальной персоной сам-воришка, он же оттиснут на аверсе, с которого, вместо 'крылов' герба ушами хлопая, пялился на любопытствующего простофилю ни стыда, ни совести не имущим фасом.
   Навязчивость гетманов, а особенно 'удачливого' простака в кальсонах невнятной расцветки настоятельно требовала от взыскательной паненки смены обстановки, ощущений, а главное - компании.
   Оценивающе разглядывала бутыль.
   'Перекисшей бурдой только лахудр из обоза опаивать.- Ко всему прочему в напитке разочарованная 'львица' пренебрежительно сморщила носишко, чуток скривилась, прицеливаясь.- Пробкой, что ли, отстрелить доставале сокровенное? Нет, зачем какому ни есть, но мужчинке мучиться? Тем более в напитке сплошной осадок,- встряхнула 'шампанское',- переборщили с выдержкой - неизвестно: выстрелит ли?'
   -Орлянка, пан гетман - вполне светское развлечение, но не выход из коллизии и ведет в давно утративший новизну тупик межполовых отношений.
   Опытно прикинула на руке бутылочный баланс.
   -А? Что ще пани кце? Злотый я знайшел...
   -Пум!- всклокотавшая пена пузырящим облаком укутала незадачливую, взалкавшую привнесения 'красоты' голову, явила достойное внимания зрелище, но не настолько, чтобы отвлечь упорствующую фаворитку от навязчивой идеи приобщения к заграничным ощущениям.
   -Надо же, неплохое вроде винцо, выдержанное. Зря впустую растранжирила - могла бы опрокинуть пару бокальчиков, чтоб перед иностранцем в грязь лицом не удариться.- С наслаждением вдохнула недобродивший ароматец, отдающий гнилым яблочком, попудрила носик, сердито фукнув в трофейную пудреницу, и, почти не напрягаясь, перевернула носком бального сапожка гетманские телеса.
   Жертва любовного наслаждения с раскрытыми от удивления, бессмысленно, точно в необъятном космосе, блуждающими глазами да с облизывающейся пастью, предстала образцом невменяемости.
   -А кавалер небезнадежен. Гляди-ка: кальсоны в крапинку, тесемочки фасонистые... однако переросла я здешний уровень. Лучше запьянею от иноземщины, тем более что шампанское уж пролито...
  
   Меж тем, экс-наложница, пусть менее изощренным способом, но гораздо быстрее отделавшись от воздыхателей, получив фору, безошибочно, едва ни верхним чутьем вышла на след секретарика. Но предстала перед почти неразрешимой задачей - как, богато одаренной комплекцией, исхитриться подкрасться да затаиться за пыточным столбом?
   'Хорошо иноземцам: от бескормицы щупленькие. Мой, вообще стройняшка - из-за столбища вовсе не видать, а тут то грудь подбирай, то живот втягивай, а с выпирающим в противоположную сторону тылом чего поделаешь? Расконсперируют, как пить дать!'- Но не из таковских происходила раскрепостившаяся наложница, чтобы убояться сложностей, и с пилкой для ногтей да природной зубастостью набросилась на капроновые узлы. На счет 'конспирации' беспокоилась зря: болельщики, на то искренние почитатели спорта, чтоб не отвлекаться на посторонние, пускай даже выпирающие детали, а чтоб об заклад биться да подбадривать замахнувшихся на рекорд чемпионов.
   Едва отплевавшись от растерзанного капрона, предусмотрительно проинструктировала избранника, чтобы не волновался, а изготовился к свободе да к приятному, для разнообразия, сюрпризу.
   -'Даун тхе бед!'- припомнила-таки кое-что из ликбеза 'модельных курсов' самоотверженная спасательница, опустив из деликатности - 'фор мании'. На этом месте общения случилась заминка с тушенкой.
   -'Андерстанд?'
   И в ответ донеслось, казалось, в унисон: 'Андерстанд'.
   'Понятливый мужчинка достался: из забугорья, а мигом 'андерстендает', что личных интересов касательно'.
   К тому времени, как секретарикова избавительница перешла к ножным путам, спорщики замерли: кто, прищурив мешающий глаз, кто, развернув плечо в решительном ракурсе, а банка притягательно заиграла бликами, покачиваясь на подрагивающей макушке.
   -У-ух!- раздался в смрадном воздухе одновременный, по условному счету, выдох.
   -Фьють - просвистело смертельно распарывающее пространство острие.
   -Пуф! Хрясь! Бух! - то с выхлопом просроченной годности в жирный бок сорвавшейся с почетного места, едва успевшей пролететь вершок, распертой от самодовольства банки сперва впилась пика. Затем ни булькнуть толком, ни даже разгневанно пошипеть не успевшие консервы без излишних сомнений в надобности вскрытия немилосердно рассекла секира. Потом же, спустя полмига, дело расконсервации прикончила булава, измяв в смачном шлепке и банку, и приколовшую тушенку пику да вогнав секиру чуть ни по рукоять в тривиальный пыточный столб, без того изувеченный несчетными зазубринами. А едва уцелевшее, трепещущее тело секретаришки, заметая следы шлейфом разодранных колготок, постыдно уползало на четвереньках по направлению к драным шатрам да переломанным кибиткам.
   Но принципиальным спорщикам не до драпанувшего ничтожества.
   -Я первый пронзил цель! Что тем более почетно, раз мишень, по недосмотру судейства, оказалась движущейся...- Пикинер чуть ли ни в отчаянии, безутешно осматривал пришедший в негодность наконечник.
   -Ты хоть десять раз зубочисткой швыряйся, а тушенка была бы как в неприкосновенном запасе сожрана без нашего участия. Ясней очевидного: мишень поразила под бритву отточенная секира.- Силился вытащить глубоко врубившееся в дерево орудие 'секироносец'.
   -Оба вы - тюфяки! Если бы ни мой коронный бросок, банка вообще ускользнула бы, распавшись на половинки. А что столб поцарапали, это не в счет - именно я прикончил мишень на совесть и окончательно!- С чувством выполненного долга осмотрел жирнеющее на столбе пятно 'булавометатель'.- Жаль: рефери при разрешении спора отсутствовал, потому что без протокола результаты победы считаются лишь неофициальными.
   -Да, с рефери мы бы живо результаты определили, а с дерева чего взять - чурбан чурбаном.
   -Вот-вот, а говорят: 'Заграни-ица, ответственно подходят к порученному делу!' Ну и где ответственный? Разве годится подводить вверивших арбитраж спортсменов?
   -Чистота судейства сорвалась потому, что колготки драные - следующий раз нужно новые использовать.
   -Раньше и драные не рвались... А кто тебе новые даст-то?
   -Мне кто угодно даст, а мазиле, вроде тебя, рванье лишь достается!
   -Это мне - рванье? А ну вытаскивай секиру, сейчас испробуем, так ли хорош кривой топоришко в полете, как пустомеля-хозяин похваляется!
   -Да я бы давно на бестолковом болване, вколотившем результаты пари в проклятое бревно, голубу мою опробовал!
   -На каком болване?!
   Пикинер, кое-как выдравший да подправлявший незамысловатое, но стремительное оружие, раздосадованный напрасными попытками выпрямить о колено смятое тупой булавищей острие, не удержался от разъяснений и ответил за пыхтящего возле секиры товарища:
   -Поскольку штатный молотобоец упражняется на шарманке, то представляется: ввиду имеют аккурат тебя.
   -Что? Он? Во гад! А ты и доволен распространять гнусные слухи да про кого, про победителя, который обоих мазил сделал, как хотел!
   А-а, получите-ка!- Без зазрения совести воспользовался отвлечением приятелей 'булавишник', но чтобы оружие не марать, смазал сперва по запоздало пытавшейся увернуться роже 'секироносца', а заодно пикинеру в узкую скулу заехал и, распалившись, набор скелетных костей, как на ксилофоне, только что кулачьем принялся пересчитывать.
   Стало не до мелочных претензий к драпанувшему рефери, а азартно по-настоящему, по-спортивному. Многие 'освобожденные' от танцев, выбракованные к тому же армрестлингом, а потому по-болельщицки настроенные ушинские резво занялись букмекерской деятельностью, принимая ставки на 'булавишника' один против полутора, а на оппонентов - два к одному:
   -...против шикарных, трофейных кружев из Плюселя ставь на кон ржавый палаш, что из ножен вытаскиваешь лишь по случаю с какой дурой-вороной разделаться. Вдобавок пять раз под столом прокукарекать, чтобы все слышали.
   -Ни фига! Против кинского разлохмаченного тюля, что ты примерно-показательно утихорил, но извозил в грязи, как половую тряпку, выставляю по нынешнему курсу... вот смотри, запоясную кость от окорока - и догрызть можно, и точно кистенем по пустым башкам стучать сподручно. Шик! Да разгерметизированную, походную флягу. Знаешь, какая веселуха простаков подначивать? Сдашь напрокат лопоухому обормоту, а тот, баран доверчивый, нальет во фляжку виски, бренди и прочие заморочистые шнапсики. А когда минут через пяток намерится приложиться, простофиля, ан выпивка уж на штанах - дубина же трясет флягою... Ну как, идет?
   -По рукам! Только прибавлю от щедрот пару зуботычин! Вона понюхай, чем шальвары смердят!- Ухватил обмишуленный букмекер за горло хитрована-игрока и ну мордой в неприличные места тыкать.
   -Галлон доброй картофельной браги перевел на твою веселуху, пустобрех придурковатый!
   Игрок, не смотря на приятные в общем-то для обоняния запахи, нюхательному процессу изо всех сил воспротивился. Что делать - пришлось перейти к обещанным зуботычинам...
   В оценках ценности своего да чужого имущества не сошлась ни только разгоряченная парочка - никто не сошелся. Поэтому споро прочь на четвереньках улепетывающий секретаришка поддал ходу - забеспокоился, как бы ни принудили, с вытекающими насильственными последствиями, обслуживать в качестве рефери за лопатками да прочими частями тела набирающую обороты коллективную потасовку. Ободрав коленки, запыхавшийся беглец отважился было, привстав, переждать лихость разбушевавшегося застолья за драными шатрами да покосившимися возами, но сия бравада приключилась явно не ко времени. Царящая в 'спальном районе' табора обстановка, с многоголосьем интимных стонов, возбуждала неистовые фантазии ворликиянок, без того вовсе не страдающих отсутствием живого воображения.
   Цепкий, натренированный неусыпным подглядыванием в шатровые дыры взгляд, слух, чуткий к интригам, затеваемым на подворье, безошибочный нюх, натасканный на скандалы да на чужие неприятности - столь выдающиеся качества не могли пропасть втуне и с точностью до суконного аршина определили направление ретирады предмета вожделения. Прекрасная ориентация на местности, шустро семенящие пухлые ножки с весьма способствующей смертельному захвату кривизной, как-то с пьяных глаз запримеченные липовым престолонаследником, весьма способствовали светской львице в погоне за новизной ощущений выйти на финишную прямую. Оставалась какая-то пара шагов до завершающего броска с последующим безжалостным зажимом и неминуемой расправой...
   Но надо же, что за вопиющая наглость?!- С презрительным негодованием впилась чаровница свинячьими глазками в неожиданно выросшее на пути препятствие.
   -Ты что здесь? Низложенной фаворитке по ранжиру понижения в должности, согласно регламентированного этикета, место в обозе - ублажать забулдыг-подпанков, обслуживать прочее отребье, кого в приличные круги пускать не велено!
  
   В гонке, мало того, что с преследованием, но с препятствиями, скромная секретарикова спасительница немного от конкурентки поотстала: в себя приходила, оправлялась от потрясения, потому что не ясно - пал ли запавший в душеньку, трогательный замухрышка от рук окосевших наемников или же успел последовать спасительной рекомендации? Чуток отойдя, с замирающим от нахлынувших чувств, с защемившим от переживаний сердечком, набралась мужества раскрыть накрепко зажмуренные оченьки.
   -Ах!- вздохнула с облегчением, утерла изгрызенными лохмотьями колготок волнительную испарину и, не обнаружив желанного миленка пригвожденным ко столбищу клятому, поняла, что не время рассупониваться да терять драгоценные мгновения попусту. Раскрепостившаяся наложница вновь зажмурилась, целиком уйдя в обуревающие чувства, стараясь определить, куда, в каком направлении влекут трепещущие, до сель не ведомые позывы. Затем, безошибочно наметив курс, припустила по свежему следу растаявшего в туманном дыму, убереженного от напасти иноземца.
   Отставная фаворитка, а ныне раскрепостившаяся наложница общественного некогда пользования соображением понимала, что не след перебегать дорогу фаворитке действующей, но даже ни единой мыслью не подумала сдержать пылкую натуру - сердцу девичьему не прикажешь. К тому же допекло, что какая-то булка с выковырянным изюмом встревает в решение ее персональной судьбы да в столь волнительный момент первого свидания. Нет, не стерпеть измывательства!
   -Я миленка от секирометания уберегла - я и полюблю! По-любому. Поняла?!
   -Полюбишь, кого велят, аль кто возжелает! А гость иноземный в женщинах толк понимает, потому от вульгарных особ скрывается. Я, видно, пришлась по вкусу да не только ему...
   -Это потому, что не разглядел тебя, как следует, да поди разберись в прелестнице, коль та в штанины рядится. Но мой избранник с понятием, не проведешь - не из забулдыг, которым хоть с крокодилицей, только побыстрее тыкнуться. Вишь, тачанка, каким местом развернулся: сразу раскусил, каков грозит 'подарочек'. - Указала распалившаяся в пылу полемики наложница на застывший, полусогбенный, подрагивающий тыл секретаришки.- А сам-вора ты впотьмах облапошила - с пьяных-то глаз не увидал, каков заполучил 'подарочек',- а разобрал бы - из фирменного захвата разве вырвешься? На свету да на ясную голову живо погнал бы по обозам отираться. Плохо: тверезым лишь к обеду просыпается, когда не до интима - опохмеляться требовательно. Иноземца же не проведешь, за просто так не окрутишь: оне, чай, ужрамшись, в отношения не вступают, а прежде истомят заигрышными обхождениями...
   -Прочь с дороги, каланча непотребная! Удерет ведь - другим достанется! Знала бы, что за жертвы принесены ради сего лакомого кусманчика! От соблазнов отказалась, какие простухам вроде тебя во сне не привидятся...
   Принявший под нарастающий шумок диалога наиболее рациональную позу для ретирады секретаришка, припустил бы дальше по темным углам ползать, но чувствительность сбитых колен да исцарапанные ладони дали о себе знать - вновь приподнялся и настороженно, в позе прямоходящего проточеловека, только что дубину ни у кого не спершего, замер. Затаился, чутко принюхиваясь и прислушиваясь к запаху опасности, к гвалту буйства да постороннему, как думалось, женскому на несколько повышенных тонах разговору, случившемуся чуть ли ни за... задней частью тела. Но даже от ненавязчивых выяснений отношений меж дамами решил на воду с некоторых пор дующий, осторожничающий иностранец держаться подальше, ошибочно полагая, что 'вуминз' превосходно обойдутся без его скромной персоны,- не оглядываясь, на цыпочках вознамерился с глаз долой, за очередную шатровую неопрятность скрыться.
   Действующая захватническими методами фаворитка, не признающая отказа ни в чем, а тем более в сфере межличностных отношений, в зарвавшемся высокомерии не ожидавшая попрания неотъемлемых прав, хищно, насколько поросячьи ножки позволили, метнулась за ускользающей добычей. Но не тут-то было.
   Решившись идти до конца, простая труженица гарема плевать хотела на социальную градацию заодно с ее подружкой иерархией: для экс-наложницы эра субреток миновала - оберегая суженного, 'заступила путь' надежней песенных мужчин.
   -Осади, матреха! Повороти оглобли ко шляхетской клиентуре, тебе на потребу, что на закланье отданной, а то ведь подпорчу физиономию! Хоть че особо портить-то?- Без обиняков ухватила за шиворот экс-наложница семенящую на подобии табуретки конкурентку.
   Та, от обиды за оскорбление действием, вознамерилась было специально подточенные когти распустить, но дать ход потаенному оружию пока временила: въевшееся в кровь интриганство пересилило.
   -Орлянка! Пусть спор орлянка разрешит. Тут уж без обмана, коль судьба нам в девках-вековухах коротать дни-ноченьки, что ж поделаешь, подруженька. Оха-оханьки,- повздыхала лицемерка в зашкаливших, но пока не изобретенных единицах измерения коварства и хитрости да незаметно из захвата выскользнула.- Я, по положению своему - а куда от доли-то тяжкой денешься - выбираю личину постылую, ну а ты?..
   Но непреклонная экс-наложница не собиралась ставить на кон ни 'горьку судьбинушку', ни, тем паче, будущность суженного, что вот-вот, после долгих-то мытарств, поисков, преодолев версты километровые, обретет-таки долгожданную, единственную суженную, а потому лишь презрительно глянула на суетившуюся полульвицу, полукошку полудраную в сползающей шубейке палантиновой.
   -Твой пусть герб будет, не ребро же, а то было бы нечестно.- Не доаукавшись до азарта соперницы, фаворитка тем не менее подбросила в дымную затуманенность сверкнувший лукавой рыбкой, не подводящий до сих пор латунный злотый. Сама же ловко и словила.
   -Ага, личина образинная!- Продемонстрировала подтверждающий правоту, чуть ли ни ушами для наглядности хлопающий монетный аверс.- Вот уж выпала судьбинушка - за что мне с шаромыгой иноземным мыкаться? Зато тебя определю хоть в приближенные фрейлины... А?
   Но предъявленное непреложное доказательство не возымело ни малейшего убедительного воздействия.
   -Плюнуть на личину да растереть!- Решительно вышибла монетное достоинство презревшая заодно с орлянкой всяческие отступные посулы экс-наложница, не признающая колебаний на пути к заветному.
   Но преполненная коварством фаворитка и не столь прытких соперниц облапошивала: метнулась было вполне естественно за наличностью, но потом, будто на форварда у Гаринчи залетного выучилась, плюнула с разворотного дриблинга обидным плевком в очи. А чтоб утереться некогда - царапнула супротивницу за что дотянулась и заложила колченогий вираж в противоположном, в секретариковом направлении.
   Редко бывает, когда в человеке на первый взгляд не имеется ничего привлекательного, но даже если так, то на второй - всегда найдется, скажем, картуз иль пиджачишко, из которого нелицеприятного типа не мешало бы вытряхнуть. Вот и у фаворитствующей свиноножки наличествовала прическа натурального волоса товаркам на зависть - изготовителям париков на умиление. В рачительном хозяйстве подобную прическу на тетивы лишь пускать, а обрив - на арканы.
   Как устоять пред мстительными соблазнами? Вскипела от царапок экс-наложница, встрепенулась и, презрев раны - слюной не продезинфицировав - ринулась за соперницей.
   Та - вновь царапаться, но сила на сей редкий случай оказалась за справедливостью. Хвать - ухватить супротивницу за ухоженную, расчесанную гордость явилось лишь вопросом реакции, а уж накрепко обмотать порушенной красой одну из уцелевших оглобель перекособоченной, становищной кибитки было делом проворства да парикмахерской техники,- тому, другому да третьему не захочешь, но, маркитантствуя по бивуакам, обучишься.
   -Нет, как над тобой ни бейся, булка ты и есть выковырянная - опять не достает изюминки!- Придирчиво осматривала дело рук своих раскрепостившаяся наложница, отвесив прежде набатом загудевшую в ушах фаворитки пощечину, чтоб не визжала свиньей, сбивая с художественного образа.
   -Красителем, разве что, для макияжу попользоваться? А чего, сойдет для обозницы.- Приметил ищущий взгляд по зиме непотребное ведерко дегтя, скромно притулившееся к раздолбанной ступице.
   Тут уж судьбой было предначертано, наглядно, в век зазнаек не лишний раз подтвердится воистину бесспорной аксиоме, что не место красит человека.
   -Эва, вот и последний штрих!- Не преминула полюбоваться на сотворенный шедевр творческая, как оказалось, натура, с гордо поднятой головой непонятого, а потому близкого к общественному признанию визажиста удалившись по свежему следу, оставляя позади жалкие всхлипы и вопли, что таки растревожили наповал вырубившееся обозное отребье; так что светская львица, толком на сей раз конкуренции сопернице не составив, за новизной ощущений, пусть не иноземных, но все же добегалась.
  
   -Ах, мусью, какая приятная, неожиданная встреча!
   Не удалось за очередным драным шатром затихориться - задрожал секретатишка, попытался в полон рост приподняться, чтоб если пропадать, то не с придавленным хрипом, а гордым воплем о помощи на устах!
   Разораться-то как раз особо не позволили - прикрыли роток ладошкой размерами с совок для камина - не с лопату же для паровозной топки - а кажущийся знакомым баритон мягко, но настойчиво продолжил развивать тему, прямо вытекающую из внезапного рандеву:
   -Вижу, вижу, что радехонек, но погоди, голубок, не ори пока от восторгов-то - успеется.- Экс-наложница сочла возможным пококетничать:
   -И чего это вы, мусью, не танцуете? Неужто краковяк не нравится? Я бы на месте новобрачной завидного молодца да без пригляда далеко не отпускала: за вами, шалун эдакий, глаз да глаз надобен...- за подобными вводно-успокоительными присказками, умаявшись от затянувшихся прелюдий, отважная наложница перешла к решительным, бесповоротным действиям. Сперва возложила оробевшую секретарикову руку, чтоб поискал талию, потом - повыше, на то, что искать особенно не приходилось. Тут уж по секретаришке да по обретшей трепетного воздыхателя даме, по обоим, будто зыбь прокатилась тропическими волнами. А далее робкого ухажеришку, как жалкую щепку, опрокинуло накатившим штормовым валом и утянуло прямым ходом в бездну. Заодно с жалким тельцем не просто смяло, но разодрало вплоть до каменистого грунта половину подвернувшегося шатрового покрытия. По этой-то жесткой субстанции принялось на совесть извозить да измочаливать секретаришку безудержным, что на парах прущий локомотив, темпераментом.
   Не устает природа являть чудеса: чуть ни до полного иссушения выжатого холуевриканской системой допросов, угнетаемого непутевыми странствиями, еще в большей мере - неприхотливым гостеприимством, закомплексованного принудительным браком с палачугой, которой предпочел бы анакондищу, скрещенную с гремучником, разогрели, распалили молодожена пышущим, что передвижная доменка, жаром неподдельной страсти. Подстегнутое сыровато-мясной закуской, чрезвычайно подвижным в последнее время образом жизни и, главное, продолжительным воздержанием естество взяло свое. Когда воспылавшая страстью натура созрела донельзя - острогали сверху как... Если бы прежде ознакомили секретаришку с технологией деревообработки, то сказал бы: '... как электромеханическим рубанком', да только слова ему не давали. Через полчаса знойного по темпераменту действа красавица для контраста перешла к нежности, позволив партнеру-избраннику передохнуть, а себе - чуточку размякнуть.
   -С иностранцами все по-иному. Нету у наших мужланов, хоть в пух и прах вырядись да не выхлещи, а надушись одеколонами, ни обхождения, ни нежности, ни чувств, а об любви взаправдашней и вовсе помолчу!- С пугающей сумасшедшинкой в сияющем взоре глянула раскрепостившаяся дева на притихший объект безудержного влечения - секретаришка застыл без шевеления, опасаясь спровоцировать очередной акт насилия. Но рассчитывать на послабления не приходилось - стоило, судорожно восстанавливая сбившееся дыхание, приоткрыть рот, как в иссушенные губы тут же плотоядно впились и, присосавшись, точно помпой высосали из легких последние остатки прокопченного, угорелого ангарного воздуха. Инстинкт самосохранения заставил извоженное о гравий снизу и измочаленное сверху тельце встрепенуться напоследок, что незамедлительно вызвало ответный наплыв чувств с последующими санкциями, но дышать дозволили.
   Необходимо срочно отыскать штабистку: у нее в аптечке должно найтись соответствующее средство, чтобы избежать нежелательных последствий. Ведь, судя по кряхтению, многие из местных разбойников пи-пи делают далеко не с облегчением, а совсем наоборот... А со спиной что? Страшно подумать. Похоже, наброшенное поверх жениховского смокинга полупальто из шкур темпераментная в необузданных порывах особа разодрала в клочья, иначе чего так жестко и мерзло лопаткам да прочим точкам опоры? Надо перехватить инициативу, пока не сместились позвонки, не разбил паралич...- Но предпринять что-либо спасительное оседланный, чуть ли ни взнузданный секретаришка явно затруднялся, к тому же неуемность партнерши захлестнула новой волной экстаза и уволокла в бездонную пучину...
   -Все, милый, нельзя дольше: хватятся меня, искать станут... Позже сама приду.- Вновь высосала воздух из легких, всего-то едва коснувшись онемелых губ возлюбленного, да игриво улыбнулась кокетка на прощание.
   Знай и понимай по-ворликски, то последняя угроза вогнали бы секретаришку в нешуточную панику. Кинулся бы, чего доброго, искать пятый угол, подогревая распаленные горилкой, жаждущие травли инстинкты подгулявшего панства - обрекся бы тем самым на форменное, безо скидок на иноземную родословную растерзание. А пока блаженное неведенье выдавило, чтобы дама не заподозрила неладное, лицемерную, жалкую ответную улыбку. Но, как только статная обладательница заморского принца, набивая цену, удалилась на перерыв - коварнейшим образом уполз неверный кавалер с места происшествия, опрокидывая подворачивающийся хлам и расплескивая подозрительно воняющие дрожжами емкости, чтобы не только со следа, но и с нюха сбить без устали домогающихся жалкой персоны преследователей и преследовательниц.
  
   Кроме удалившейся ненасытицы да поверженной в прах, не одним лишь дегтем опозоренной фаворитки о канувшем в ангарную неизвестность молодожене никто, чтобы не портить настроения, даже вспоминать не думал. Празднество безудержными позывами неуемной жажды развлечений катило по накатанному пути. Ушинские ворлики без устали мусолили новобрачную, точно в жертву принося темпераментным, периодами переходящими в лиричное прижимание пляскам, но по издревле заведенным, а ныне реанимированным, стадным традициям приоритет во всевозможных непотребствах застолблен за вожаком.
   -'Вите дансер'. Белый танец!- рявкнул, словно каждому в персональное ухо, церемониймейстер да хрястнул в зубы одному-двум недопетрившим недоумкам, радикально покончив с докучавшим бедолагам кариесом. Прочие танцовщики, дабы не навлекать внимания, добровольно брызнули в стороны, а сам-вор, напротив, выскочил кучерявым бесиком и давай выкобениваться: кренделя с коленцами вокруг Сюзи выделывать да выкидывать. Агент, по простоте патриархального, 'салунного' воспитания, заподозрила, что нахал этаким манером напрашивается на приглашение, и решила послать беспардонно навязчивого 'барашка' куда подальше. Но 'белый' танец на поверку оказался непрост, потому как сам-вор ощущал себя на не столь уж редких свадебках не только женишком, но, весьма похоже, невестой. Без дальнейших околичностей, усыпив бдительность Сюзи отвлекающими пассами, приступил вплотную и ну тискать в интимнейшей пляске под дружные хлопки в ладоши выстроившихся в кружок пропойц, под одобрительное в ритме 'ламбады' похрюкиванье.
   Башка у лженаследника на 'бухло' оказалась крепкая; тем более что избегал, памятуя о личной исключительности, мешать застольную бурду без разбора. Выкушивал лишь из царского штофа с курицыными гербами специально, чистоты ради, перегнанную бражку да отборные заморские напитки, жженым сахарком, чтоб сивухой не отдавали, приправленные. Потому настроение, сообразно самочувствию, взыграло штурмовое, готовое подмять под нескромную персону если не престол, то заграницу в лице отчаянной эмиссарки - запросто.
   -Помнится, миледи отметила точность моего попадания? Нынче же сможете убедиться: бью без промаха - опочивальня ждет!- Сам-вор, не зря почитаемый человеком действия, плевать хотел на прелюдии да на прочую, заодно с ними, любовную лирику.
   'Жених на чужой свадьбе...- оригинальность, граничащая, при скидке на въевшуюся вульгарность, с вопиющей безвкусицей.- Спецагент, донельзя измятая да залапанная нескончаемым тисканьем, вовсе не выглядела растерянной.- А чего, собственно, следовало от дикарья ожидать? Вон сколько вокруг свихнувшихся павианов выпячивают спьяну персональные, сомнительного качества, достоинства. Неужели, на самом деле думают, что коль скоро поувозили на заработки модельных девок, то настанет черед экспорта оставшегося отребья: подлечат, да вперед по проторенной дорожке под красные фонари? Размечтались, гиганты замухрышистые'.- Сюзи не испытывала ни малейших признаков тошноты от понимания точно на лбах прописанных скоромных мыслишек, бережно лелеемых надеждишек. Общение с коллегами в лабиринтах Объединенного холуевриканского штаба приучило к пошлостям всевозможных уровней похабщины. Сейчас же предстояло выполнять задание, сопутствующее, тем более, соблюдению личных интересов, поэтому нужно поменьше вникать в чаяния местных самцов, а если вникать, то... в своекорыстных целях.
   -О-оу! Я тотчас поняла, что мистер наследник кресла на ножках настойчив, а кроме того, галантен, внешне же импозантен донельзя. Нужно непременно послать ваше фото в Голоиуд к тамошним тортометателям. Физиономия бы приглянулась - можете быть уверены: крем размазанный по лицу знойного брюнета, будто сбежавшего с плантации моего прадедушки-южанина, это что-то. Не состояла ли чья-то бабка в шалостях с заезжими по направлению коминтерна интернационалистами из знойной Ахрика? Не отпирайтесь...
   Престолонаследник липовый чуть ни засмущался - что доселе являлось неслыханным - даже потупил нахальные, бараньи гляделки навыкате.
   -...не скромничайте. Еще в момент первой встрече поняла: без тесного контакта нам не разминуться. Придется обработать вас по полной программе,- или имеются возражения?- Сюзи в свою очередь стиснула сам-вора и не как-нибудь, а пытливо, словно зондируя местонахождение определенных, реагирующих на сжатие органов.
   От заполученных ощущений, от конкретики слов, не расходящихся с делом, плутовские, бараньи глазки вмиг поглупели, заплыли слащавым самодовольством. Подтверждение высочайшего самомнения из уст посла оплота цивилизации 'дорогого стоит' - казалось, крыла сквозь 'прикид от кутюр' прорезались да в тулупе завязли, чуток не достало, чтоб взлететь да упорхнуть на Шагалов манер до Балрижа и далее. Закружил сам-вор Сюзи в затянувшемся интимном па, на многие такты опережая повисающие в прокопченной сырости, всхлипывающие ноты шарманочной, разухабистой музычки да припевы разномастной толпы, походящие на причитания.
   Прищуренный гетман, не удостоенный чести прикладываться к царскому штофу, лакал со 'общакового' стола, но, словно наплевав на самоуважение, в силу привычки машинально лукавствуя, до дна не допил ни разу, а потому старательно подмечал пикантные подробности происходящего, что, если подсуетиться, могли поспособствовать росту долевого участия в грядущих прибылях. Дело гетман разумел и несколькими тумаками быстро привел в чувства отвлеченно накручивающего шарманочную рукоять да цедившего по ходу дела бухло из бездонной баклаги церемониймейстера. Битюг с видимой неохотой отлип от бухла. Натужно сообразив, что требуется заказчику, с еще меньшим желанием оторвался от взвизгнувшей тоскливой разлукой шарманки и врезал по столу-подиуму кулачищем для пущего грохоту, необходимого требованию захмелелого видения дальнейшего протекания брачного ритуала. От внепланового сотрясения дотянувшая до кульминации гульбища, редкая, что птица, подстреленная лишь на середке Днепра, не перебитая, не опрокинутая посуда тренькнула прощальным 'звяком' и разлетелась в стороны. Решительность действия не могла не привлечь внимания некоторых из бражников, не утерявших приличия поведения, выдернувших носы из блюд с капусткой и прочая...
   -Эй, плющила, чего расшумелся? Давай выпьем!
   -Чем горшки колотить, лучше бы налил!
   -Да чего взять с церемени... меницери... мейстера, при песьей-то должности? Давайте-ка, паньство, сами себя попотчуем...
   Отзывчивой на призыв, но немногочисленной аудитории оказалось для действа недостаточно. Церемониймейстер рявкнул горло-дыхательной прочисткой смачно-нечленораздельное да звезданул подмастерье-педальщика, что, обеспечивая 'живую музыку', вентилировал инструмент; фисгармония, как до нее шарманка, напоследок трогательно пискнула, а возмущенные танцоры загалдели не без матерщины, будто школьники с довыпускного вечера. Гвалт недовольства нарастал, так как не все желающие по шатрам да по скрипучим кибиткам успели обслужиться, а шустрилы, кто обернулся, заскочив на танцульки по второму, по третьему кругу, тоже возроптали, оторванные от поисков свеженьких пассий.
   -Даешь танцы до упаду!- принялись визжать фригидно скроенные тетки, чьи придурковатые партнеры все-то никак не наплясались до состояния созревания.
   Прочистившись горлом еще разок, не обращая внимания на поднявшийся 'хай' с метанием огрызков, объедков и тщательнейшим образом высосанных бутылок, плющило звезданул по столу в другой раз. Вышло на совесть, чуток бы сильнее - порушил превеликими стараниями, имущественными жертвами возведенное строение. Довольный эффектом, зычно скомандовал:
   -Ритуал 'намбер секс'!
   -У-у-у!- гул недовольства переключился на гвалт весьма одобрительной тональности. Для всеобщего лицезрения столь значимого светского мероприятия повсеместно предпринимались дружественные попытки реанимировать - отпоить да поднять хотя бы дух у павших в неравной борьбе с Бахусом индивидуумов. Тех, кто подавал надежды вместе с нечленораздельными репликами, упорно старались поставить на ноги, пускай отобранные особи даже на четвереньках стойку держать не в состоянии. И вот незатейливые, простые подстольники, облеченные доверием товарищей, осознавшие редкими проблесками напрочь стертого сознания степень возлагаемой ответственности, свершали невозможное - строились в две неровные, шатающиеся шеренги. Стоическими стараниями сих безвестных героев образовывалось нечто вроде прохода - как ни усердствуй, все же извилистого - к шикарнейшему из шатров, украшенному по предстоящему случаю блестками, лентами, бантами, тафтяными помпонами...
   Церемониймейстер перестал избивать не в чем не повинный стол, а наоборот принял вид нарочито значимый, но чуткий ко всеудемосаукратским чаяниям, и пробасил на грани вызываемого эхом сосулькопада:
   -Господин престолонаследник липовый, сам-вор пан-батюшка, катала разрядный, экс-губинатор в изгнании и про-очая-а, обирализмом обеспеченное неотъемлемое право первой ночи реализовать желают! Ибо в том привилегия безотступного свободомыслия - за что и боролись!- закончил придворный глашатай пояснением, впрочем, излишним для зигзагом выстроившихся приверженцев безграничных вседозволенностей. Плеснул бухла на три добрых порции в раззявленную от полученного тумака пасть подмастерья, отчего ноги реанимированного пострадавшего самопроизвольно, независимо от сознания, фисгармонию запедализировали,- полилась завывающими содроганиями какофония, опережая композиторский темп на десяток нот в каждом такте.
   -Даешь 'либералите'!
   -Ура, привилегиям обократии!
   -Учись, Запад! Мы не стесняемся того, чего ты не афишируешь...- вовсю мочь испитых до медного гудения глоток скандировали лозунги ушинские ворлики. Дамы бросали окосевшие, от того лукавые, вплоть до потребности закусить, взгляды на триумфально проходившую к шатру парочку, посыпали остатками слежавшейся в карманах конфетти из фантиков. Самопальщики, у кого порох не от рассола отсырел, а от наикрепчайшего первача, пальнули несколько раз салютом с последующим лотерейным отрывом сосулек, воплями 'выигравших' да окончательным повалом под стол от ствольной отдачи. Те же паны, что остались без пороха, лишь слюнки сглатывали, провожая хищными взглядами из-под носа уплывающую к вожаку добычу, что словно аппетитная лебедушка покорно лишь подрагивала торчащими из-под шубейки пышными пуфами затасканного брачного одеяния.
   Из представителей мужеского пола, способных к мыслительной деятельности, меньше других, из-за увода новобрачной, переживал, подглядывая за очередной церемонией из-за гиблых кибиток да почти опустелых ради парада шатров, окрученный молодожен; среди испытываемых чувств доминировали следующие: злорадство - не ему одному могут понадобиться антисептики, облегчение - тягостный контакт с представительницей ненавистного адмирала откладывался, возможно, навсегда, и окрыление - теперь уж никто не в силах помешать предстоящему побегу. Оскорбленное же достоинство и мимо не пробегало: со столь анахроничным чувством секретаришка ни то чтобы не был знаком, а просто ни разу за нетрудовую биографию не сталкивался. Поскольку утирание розовых сопель не отвлекало, по всякому уж ублаженный ушлый иностранишка не предавался неге постсладострастия, а действовал споро, со свойственной проныре прыткой сноровкой, пусть и не без оглядки. Убедившись, что дееспособная публика отвлечена, со знанием дела придирчиво отобрал из невменяемых кандидатов ворлика подходящего размера, чей зипунок пришелся как раз под замухрышистую стать, да пошарил на предмет кой-какого оружия для верных приятелей, чтоб оберегали на сей раз персону гостя драгоценного не шаляй-валяй как, а с еще пущим рвением.
   Когда с экипировкой было покончено, дело оставалось за малым - предстояло выйти на связь с сообщниками да дождаться всеобщей 'отключки' с поголовным 'отрубоном' бражников. Сущая мелочь, казалось бы, но с последним пунктом программы предвиделись проволочки, даже осложнения: очередной церемониал подхлестнул энергию неугомонных ворликов, взбудораженное эго требовало всеобщего признания или, по крайней мере, внимания к персональным достоинствам, что приводило к повсеместным конфликтам интересов. Хвастанье и бахвальство взывали к демонстрации доказательств, затем дружеские тумаки самопроизвольно перерастали во взаправдашние размашистые затрещины. Прежние небеспричинные, но эпизодические потасовки из-за внимания дам или несогласия с результатами дележа добычи приобретали спонтанный, а потому повсеместный характер. Развертывание боевых действий потребовало расширения площадей, и секретаришка не без оснований опасался, что бушующая волна вот-вот докатится до уютно неосвещенного пятачка под расковырянной рядовичами отдушиной. Разгул угрожал успеху тайного мероприятия - беглец судорожно искал выход:
   Может, поджечь что-нибудь для отвлечения буйно-помешанных? Интересно, дежурит ли здесь пожарная команда, ведь если не потушат, не ликвидируют источник пламени - угоришь за компанию...
  
   Вряд ли удалось бы застращать разгулявшихся ворликов угаром, наплевать и на пожары, на многое другое, пятое-десятое, но... но не на квалифицированный взлом с проникновением...
   -Бах!!!- гулкий грохот немедленно перерос в скрежет рвущегося металла, а затем - в немелодичное звяканье. В запертые по ночному, налетному времени ворота долбануло так, что с завитой стружкой сорванных петель вбило вовнутрь ангара. Щелкая гигантским капканом створок, заскакали ворота по многострадальному, некогда бетонному покрытию, сминая и перемалывая дреколье ощетинившегося табора; вослед ворвалось нечто невообразимое, распаленное морозцем, вооруженное, освещаемое факелами, до дикости озлобленное, секретаришке отчасти по неприятным воспоминаниям уже знакомое.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 12.
  
   Вспомнят в ненастную ночку про 'Капитанскую дочку'!
  
  
   -Ничего не скажешь, горазды хитпые озоровать по окрестностям! Айда к нам в коназюшкину дружину: чайки самоходны, опыт боевой какой-никакой теперь имеется.- Атаман уважительно поглядывал на колесную технику с чернеющими даже в сумраке вечера трубами.- Ишь, волчья сыть, торчать как бревнища в засечной черте! Вот бы из труб такошного калибра да ядрами пулять - кулевринам цены бы не было.
   -Факт, техника - зверь. Паровой котлище с трудами превеликими вдесятером из бурелома выперли, сейчас племяш, техническим премудростям зело грамотен, мною по книге-клопедии обучен, ход шатунный налаживает.- Гордый родственником да работной бригадной сноровкой замшелый имка подбоченился перед тем, как с важным видом вцедить стопочку хвойной, всяческую хворобу отшибающей настоечки.- Вот ведь как, хитпые в прогрессе способны, а поди почини да без должной сноровки-то запусти таку махинищу!
   -Ди зипристи, тильки дикиментиции не маемо, а биз сий клятий дикиментиции якой-такий риминт? Пичнишь чийку будовати - який винтикрил зробиться, а у мини прив на виждиние нима. Ифрийтир, а у тоби е?
   -Ни, ни е.- Швидкий на всякое дело ифрийтир, прилежно поправил здоровьишко опробированной хвойной, а потому все-то порывался погонять 'тиливикив', что старались косить под контуженных, а потому от восстановительных работ отлынивали. Хорошо хоть имки, проявляя интерес к прикладным достижениям науки, с энтузиазмом накинулись на собственноручно подорванный механизм. Очумелые от воздействия обалдраспулителя, пошатываясь, но перли из лесной чащобы: одна толпа - трубищу, другая - загребные колеса выкатывала вместе с третьей, а четвертая муравьиной 'кодлой' облепила ладный корпус сухопутного суденышка и гудела ровно растревоженный улей, что-то лишнее отбраковывая, что-то не устраивающее совершенствуя, а что-либо недостающее привнося извне, в частности - таран железобетонной конструкции.
   -Гляди у меня,- выкарабкавшись из недр возрождаемой чайки, важно напутствовал мастеровых ученый имка, пытаясь поправить сползшие на нос очки занятыми измерительным инструментом руками,- чтоб дифферента не случилось. Зароется техника в снега и выйдет на поверку землеройная машина, что без надобностей: край перерыт, будто жилу кабельно-медяную до сих пор разрабатываем.
   -Не к чему, факт!- соглашались с розмыслом, из молодых да авторитетным, имки, для противовеса загружая корму булыгами.- Моща будь здоровская - чего хошь, попреть...!
   -Эхма, стал быть, знатен убег трофей - полоненный плюгаш, а глянешь - плевок плевком, токма и растереть.
   -Коназюшка совсем сделался без понятия, нанюхается привозной дури, а деревскими медами брезговает - не до чутья на оптового рекламодателя, что самовольно, почитай, в руки сунулся.
   -Тьфу. Никакого чутья,- поскрипели на жизнь, через пень колдобину, атаман в унисон с замшелым имкой.
   -Ни горюйти, хлопти, ни идним вим нигиняим дидуть пи шапци. Коли ни спиймаемо тиго триклитоги нимцу, то, чуит сирдинько, мабудь и с коша мини сгинют, ик цапив клятих ит кипусти! Ну щож я буду робити, чийки вись вик будовати?
   -Ни горюй, батько кишивий, усе зробится у нийлипшим бачиньи. Зирас зиглавниго чиловика побачимо...- собрался было подбодрить кишивиго особо не огорчавшийся после невесть которого уж стопарика хвойной бравый ифрийтир, но тут на сымпровизированный фуршет, стоило лишь помянуть не ко времени, припожаловал гость непрошеный.
   Плесинь чинно шествовал, пошатываясь, вжимая голову в то и дело повисающие от сановной устали плечи; слюнявый косячок в углу рта на последнем издыхании, а придворная прислуга заодно с подвластным народишком невесть куда запропастились - не тебе прикурить, не поднести выпить, не говоря уж об исполнении прочих административных обязанностей. Чуть ли ни носом уткнувшись в восстанавливаемую чайку, бездумно вытаращил на чудо невиданное рачьи глазенки и осмотром, как по чину положено, остался премного недоволен.
   -Беспредел, бардак на каждом шагу! Ничего, я вам покажу, я при... привю... воспитаю серьезное отношение к рекламному бизнесу, ротозеи бестолковые!- Достал чинуша из отвислого кармана двубортной тужурки с казенными пуговицами, подбитой шкурной, стриженной под барский куний мех собачатиной, баллончик с флуоресцентным красителем, а из другого - трафаретку и ну прицеливаться, как броско да сподручней рекламку на борт нечаянно забредшего в гавань суденышка тиснуть.
   -Ни зимий кизиннего имиществу, супистатня хиря!- Кишивий без того пребывал далеко не в приподнятом настроении, чтоб стерпеть надругательства над вверенной техникой, тем паче со стороны забредшего на дымок недоширявшегося граффити. Не поленился покинуть место возле уютно согревающего костерка, чтоб садануть по упорствующей в пачкотне, рефлекторно вжавшейся башке ракообразного, точно клешнями неразборчиво цепляющегося за любые пакостные заработки. Коназюшка и растянулся внове не на кушетке, а в неподходящем почивать месте, аккурат под ногами расторопных имок, даже в инерции падения мешая производственному процессу.
   -Вот паразитина окончательная!. Вечно прет, куда просят, мешается. Ну чего под ногами развалился?- Пнул в сердцах замшелый имка Плесинь в подреберье.- От иной вражины больше полезного, чем от насланного управителя,- спихнули 'подарочек' на наши головы!- Пнул имка блаженно пускающего слюнявые пузыри рекламщика еще разок да заботливо постарался оттащить в сторону, чтобы не затоптали коназюшку работные людишки, снующие туда-сюда по суетливой трудовой надобности.
   Но 'насланная' напасть не думала успокаиваться - полученные пинки с оплеухой пробудили приобретенные в юности навыки мордобития - неблагодарный Плесинь принялся на имку чуть ни с кулаками наскакивать.
   -Ить неймется гаду. Дай-кась, приложусь по-нашенски: задолжал ватаге деньгу рекламную, малейшее копье норовит заныкать, ни разу расплаты по-честному не было... Вот те, гадина, чтоб впредь к доле ушкуйной имел справедливое отношение!
   -Хрясь.
   Не поспел имка оборонить коназишку - отлетел Плесинь в кусты, без его участия уж ломаные-переломанные.
   -На большак в рисковье хаживаем, а этот пентюх шутейно цельную контейнерную заброску, что воду скрозь пальцы. И как вы, имки, прощелыгу терпите?- Нацелился атаман окончательно покарать властно уполномоченного представителя.
   -Ди будя, будя с тиги доходятини. Мабудь сти гримив иму дли пипривки?
   -Будя? Прибить мало коназюшку задрипанного!
   -Какой ни есть, а сверху спущенный, это как гнет, на манер ига онголо-отарского - кара за грехи наши тяжкие.- Вздохнул пожилой имка, но остограммить коназишку наотрез отказался:
   -Ему, хитпой гостюшко, те сто грамм - на один секунд успокоение, а потом почнет буйствовать, права качать, бутыль загребет да в придачу на дурь наотдалживается... Ох, гнет тяжек... он и есть - гнет...
   -Тик сий смирчик и исть више ничильство? Вить який фикус! Здоровиньки булы! Слихил, ифрийтир?- Кишивий, не смотря на внешний как у подбитого танка вид развеселился, то и дело на радостях подпихивая ифрийтира локтем, а тот все-то упорно отказывался верить очевидному:
   -Ни, чиловики шуткують, а ви як хлопчик малы пивилися...
   -Коназь взаправдашний, даже документ на кормление имеется - если на раскурку не пустил - так что не сомневайтесь. А был бы какой задрипа меньше болярского чина - стали бы с ним цацкаться. Без болярства-то никак. Что за дорожный промысел без 'крышевания' на верхнем уровне?- Атаман выглядел, будто Восточный вал штурмовал после переправы через Днипро на подорванном понтоне, однако относился к побитостям как к неизбежным издержкам избранной профессии - со спокойствием, свойственным людям степенного склада характера.- Слышь, кишивий, туточки предложение созрело: ты, в придачу с тыловиками да в сих пересеченных местностях - разве то поисковая партия? Вряд ли совладаешь с поимкой лукавствующего загнипийца. А вот мои орлы с опытом, со знанием географических ландшафтов могли бы подсобить и всего-то за полконтейнера галантерейной мануфактуры. А, как, годится?
   -А що, кик ризимиишь, ифрийтир? Коли пи ринжиру ни докладать, ти, мижить, проскичимо? Ди тиловики уси ик идинь тривмировани...
   -А що? Я сиглисин. Тиловики - хлопти гарни, но наилепше их ди хати отправляти. Ушкуйники - килачи терти, с тикими милидчикими зариз дурня-нимця спиймаемо!
   -Чего это ты, атаман, с достославными, конечно, но безрегистрационными бандюганами упреж должностного лица выкатился? Я, могет, тоже с подрывничками да засечниками хотел предложиться, да ты наперед норовишь, все-то не терпится! Покедова коназюшка в отрубонной отключке пребывать соизволют, я порешу, кому по полконтейнера мануфактуры-гарнитуры причитается, а кому четверти за глаза достанет и уж тем паче - кому в поисковики подаваться, вот так-то,- быть посему!- Вызывающе скрестил руки над брюшком имка и непререкаемо вострым подбородком с куцей бороденкой нацелился на выскочку.
   -А-а, а твоим-то куда в поисковую партию? Вам бы, имкам, добычи дожидаться, на елках сидючи, а не скакать по дику полю да в рисковье за три моря хаживать. К тому ж, потому как от клятвы отступники - в чужую драку да последними сунулись - более всех и заполучили,- вон до сих пор шатает. Куда калечным подаваться на отхожий промысел?
   -Шатает от меньшей массы тела,- авторитетно заявил ученый имка, спрыгнувший в сугроб с задранной кормы чайки, чтобы доложиться о ходе восстановительных работ.- Обалдетель на нашинских сильнее действует, потому что на грамм веса пришлась большая доза, а шатает потому, что поправились лечебной хвойной, дух прошибающей, вот. Зато с ремонтом относительно оптимальный вариант: бетонных глыб да булыг загрузим - баланс уравновесится, кочегары пары разведут, и путем опытной опробации определим очевидное - почнут ли загребала ворочаться? Только народ интересуется, можно ли для ученой библиотеки в контейнер энциклопедию заказать? Сей премудрой штукенции много места не потребуется: букву 'о' уже превзошли, одни лишь прочие буквы остались.
   -Все то вы, ненасытные имки, под себя загрести норовите: и обалдетеля насосались сверх нормирования, а на какую-то 'массу' сваливаете, теперь книжонками контейнерное пространство завалить норовите,- прищучил было атаман имок разоблачением, но невольно посочувствовал:
   -Очухались бы сперва, а то вон доходяга ползет,- какой из него добытчик иноземного 'языка'? Так, место на чайке занимать. А с перегрузом пойдем - для контейнерного добра тоннажа недостанет.
   Доходяжка, что донимал ифрийтира единоборствами, по мере приближения к представителям административной верхушки, подобрался, поправил повисшую на перевязи выкрученную руку, а другой, зачерпнув антистерильного, сероватого снежка,- на время утер с лица то и дело проступающие следы боевых побоев.
   -Так что, начальнички-захребетнички, котел в полной исправности, давление нагнетаем - самое времечко приступать к проверке механизмов.
   -Добро. Я - на ходовые испытания. А если с энциклопедией для ученой библиотеки заминка произойдет, то с шатунами да загребалами тоже долго ли случиться обструкции...
   -Это племяш по-ученому выражается, однако не сумневайся - заминки не приведется: даром харч администраторский поедать не приучен - чай, не коназь какой, замухрышистый.
   Ученый имка вместе со вновь зашатавшимся, за борт подопытного судна более-менее здоровой рукой кое-как цепляющимся работным поспешили к котлу. Атаман же, всяческих диковин в здешних краях навидавшийся, все-то недооценивал имкины технические способности:
   -Ну чего путного глушенный-контуженный с котлами начудить в состоянии - пшик один на поверку выйдет. Зря вы, хитпые, тонкий механизм пьянчугам доверили: ничего-то не заработает, потому как чайку, что лодью - подвижное средство налета - чуять, понимать требуется,- науке судно не по зубам! Это не огненным зельем баловать, подрывать транспорты! Специалисты...
   -Ни, тихникив виписывати - то тикя кинитиль с киминдиривичними ди пистиим, що ни нидилю ристинитьси, ни. Мабудь имки спривятси?
   -И разговора быть не может - объект сдадим до строка, с перевыполнением, по-другому не приучены!
   -Лады, по рукам! Если твои чудилы с чайкой совладают - вдогон возьмем, в погоню за загнипийцем,- даже на энциклопедию подпишусь! Да только не бывать этому: махина с места не сдвинется, разве что половодьем смоет, а что вернее - с бодуна не проспамшись, сами же кораблик подорвете.- Двинул набитым кулачищем по корпусу чайки все-то скептически настроенный к техническому прогрессу атаман. Потом, чтоб не отстать от имки, скрестил на груди руки, выставил, притопнув, ногу вперед, соответствуя высокомерию третьей позиции, да воздел голову с патлами цвета аржаной соломы, не смотря на перипетии, во все стороны света упрямо торчащими.
   От приветливого удара чайка будто содрогнулась, обнадеживающе в ответ гуднула, но, чихнув дымным выхлопом, застопорилась.
   -Ну, что я говорил?!
   -Ий, не знаимо, хлопци, який-такий кинтийнир ви дилити збириитись, а тильки киль запустимо чийку, тик усих до кучи маемо. Имки змисто кинтужиних тиловикив - тиж дило. Тикии пидривны илиминти ни шляхих ни вилииютси,- постарался, как умел, подбодрить ремонтную бригаду кишивий,- мабуть, тильки пи обичиням.
   -Да куда им - запустить?- По-прежнему пребывая в гордой позиции, прислонился атаман плечом к корпусу чайки - но та, недотрога, вдруг как взбрыкнет, как ухнет:
   -Пух!
   Загребные колеса провернулись на четверть оборота - нехитрое, бивуачное угощение прибило, запорошило снегами.
   -Пух!- пухнуло в другой раз, уже мощнее.
   -Пух! Пух! Пух!
   -Бутыль, бутыль держи - сметет же!
   -От це дило!
   -Пу-ух!
   -Тримий атимана! А ните унисе в нипривлинии Кыиуа!- Вцепился ифрийтир хваткой, на какую лишь способен, в проносящегося мимо - с попутным снежным выбросом - скептика, чтобы за компанию долететь до далеко не первой встреченной в полете группки колючих дерев.
   Застоявшаяся чайка, истосковавшись в ремонтах по крейсерскому ходу, понеслась в противоположном направлении и успокоилась лишь, выкорчевав на дровишки пару елей да вызвав взрыв восторга детворы, дорвавшейся до безбилетного катания. Женки же имкины даже разборки с то и дело 'поправляющими здоровьишко' мужами отставили, лишь несколько чумазеньких, но ничего себе молодочек все-то медицинское внимание хитпым тыловикам оказывали. Что им чайки? И калачом не отвлечь от столь человеколюбивого, гуманного занятия.
   -Ню що, якую такию думку маишь, ифрийтир?- Отплевывался и выгребал набившиеся повсюду, даже в шальвары, снега кишивий, выудив из сугробища атаманова попутчика.
   -Рутци у тих имкивь червиниго зилату, а прив ни вождине ни мають. Ктиж тик водить!?- Уже ифрийтер принялся отплевываться да вытряхивать снег, набившийся под гардероб вперемешку с неуживчивыми еловыми иглами.
   -Вить, ифрийтир, и нибири соби икипиж ди ибучи симих приткик виждиню. А тиловикив...
   -Можа, в лизирит сдаимо - пищай пиотпиивиють тривами ди ивикуиции? Вини, кижись, ни притив, ди и мидпирсинил е.
   -Е! Дибрий жи пирсинил! Сим бы в тикий лизирит сдилси ди нимижне - спирвя дило.
   Успешное ходовое испытание вдохновило трудящихся. Имки вновь, на подобии мурашей, облепили боевое судно - стуки, звяки, гомон одобрения стоял вокруг. К шустро подкравшейся ночной темени механизмы перечинили, подправили, повязали надежными лыками, а тендерный бак под завязку заправили елово-пильными, трескучими дровишками.
   Тем временем ифрийтор, сообразно судовому уставу, приступил к комплектованию экипажа - придирчиво отбирал из злодейски выглядящих кандидатов наиболее тверезых, наименее кровожадно настроенных рекрутов.
   -А ну, пропусти, братцы! Да не цепляйся - всю уж поддевку рассупонил!- Распихивал землячков, противящихся пускать без очереди, нетерпеливый имка.- Говорю: место у меня забронировано!
   -Куда прешь, безрукий?! Тебе впору - под самогонишный компресс, а не во флотскую службу.
   -Много понимаете! Под компресс на гражданке успеется, а в экипаж когда? Я же с младых ногтей мечту лелею - помариманствовать.
   Но не допускали эгоистичные имки, подначиваемые подоспевшими 'драгоценными половинами', раненого собрата до записи: вакантные места шли нарасхват, на вес срезок медяного провода, а тут блатники прут всякие...
   -Эй, кореш! Кореш! Че, не признаешь?- В отчаянном рывке почти протиснулся к столу записи имка-поединщик, которого ифрийтир, памятливо прищурившись заплывшим глазом, распознал бы желательно с более дальней дистанции.
   -Припистить! Чиливик сий мни извистин - дистоин дивирия.- Поморщился на доставалу командир контрактуемого экипажа, но имеющийся на лицо факт знакомства отрицать счел невозможным.
   -Что же это выходит?- с места в карьер пустился 'качать' права неугомонный имка.- Дискриминация - вот что! Как рубиться - рубись, а как в загранку - на-кося выкуси! А?- Уставился забияка-правдоискатель на ифрийтира чуть ли ни разоблачающим взглядом.
   -А с руцой що? А-а, ито ж ристижиние...- неуютно почувствовал себя ифрийтир, неудобно стало за травматизм щупленького, дальше некуда, имки.- З идной здиривий руцой примия дирига тильки в бицмани. Зиписить! На дюдкю - дюди! Слидующий!
   Тут уж многие 'просекли' такое-сякое дело - принялись руки импровизировать под перевязь, что упростило и облегчило последующий отсев кандидатов...
  
   -Признаю,- не разминувшийся ни с одной встречной елкой, исхлестанный лапником, набитый под завязку хлынувшим из-под загребных чайкиных колес мерзлым снегом атаман не дожидался подначек,- иногда имки могут кой-чего толково натурусить. Но все равно, чтобы ни натворили, подрывать да рушить у вас лучше получается.- Вытряхнув последний сугроб из-за шиворота, со вздохом удовлетворения обозрел освещаемую отсветами костров панораму, весьма смахивающую на город Перлин, которому не на пользу пошел отказ от безоговорочной капитуляции.- Кораблик обмыть полагается - хотя только по сухопутью прет, но все ж вроде мореходной лодии.
   -А то без тебя не сообразили.- Имка замшелый когда еще послал верных людей за отвальной выпивкой. Но за хребтами возвернувшихся 'гонцов', будто живым щитом прикрываясь, внове нарисовался оклемавшийся коназюшка, на сей раз не с баллончика пакостить, а впрок заготовленными транспарантными плакатами наглядную агитацию народишку навязывать. Простаков, подрядившихся в дилеры, подначивал да к чайкам, делово чадящим трубами, подпихивал размещать рекламное творчество. Сам-то уж учен - от бортов держался подалее.
   В связи с нечаянным вводом в строй выбитой единицы самоходной техники Кишивий старательно не замечал неуместно размещаемые на боевых судах художества. Вынырнув из чайки, удовлетворенный осмотром, в душе сияющий как гривна начищена, не подавая виду, первым делом к чарке с горилкою прицедился, чтоб, мол, не думали дремучие имки, 'шо хитпий дивится их смекалке'. Лишь после 'приема на грудь' одобрительно покряхтел, но для пояснения добавил:
   -От це дибря горилькя, пи хитпивскиму, мабудь, рициптю зроблиня?
   -Еще чего! По дедовскому рецепту - деревсковый мед прозывается - нечего хитпым к фамильной выгонке примазываться.
   -Вить я гуторю: горилька з мидомь и биз пирця. У нис на тю придюкцию автирьски приви випривлини, лицинзии миются.
   -Пущай далее неймется твоим липовым лицензиям, а только рецептуру никому не запродали, так что пей да помалкивай.
   -Мед хорош, спору нет - сравнить бы с горилкою. Интересно, шибче ли прошибает да проберет ли?- Размечтался атаман для пущего, после снежной-то купели, сугрева подвизаться дегустатором да не на тех напал.
   -Вин ифрийтир, ен у нис битилир каптинирски, уси ключи ить пихидногу бару мае, ди зираз шибко зинит...
   -Уж вижу, как занят.- Уяснил атаман, что не разжиться у прижимистых хитпых горилочкой.- Но все равно, по обычаю непременно надлежит о нос ладьи бутыль пенно-бражного вина разбить вдребезги: сколь дребезг - столь кораблику носить по волнам вольную дружинушку!
   -Эк разухарился!- На смену не охочему выставляться кишивиму заступил избегающий напрасных трат замшелый имка.- Бражничать - бражничай, а дебоша разорительного не допущу! На вот,- придирчиво осмотрел несколько бутылей,- эту с выщерблиной - для боя самая, что ни есть, подходящая.- Потряс ущербной тарой над жестяной круженцией, даже из щербатой выжав-таки несколько капель фирменного деревского меда.
   -Пущай пацанье боем тары балует, а токма пути судну не будет - и нога моя не ступит на палубу сей лодии.
   -Пережитки. А все потому, что далекий ты есть от науки человек. Надо будет два экземпляра клопедиев выписать - другой для просвещения от суеверий.
   -Пережитки?! Мореходные факты штормами проверены - суеверия?! А раз так, то тебе на лохани и хаживать... по оврагам с буераками. Видавший виды человек, а таковски не уважающий традиции...
   -И пойду, что я племяша одного в скитания по чуждым пределам отправлю? Только как на слюнявца волость без догляда оставить? Порушит хозяйство, годами да горбами наработанное!..
   Плесинь старался держаться посолиднее, как подобает коназю удержавному: то и дело путался под ногами, выклянчивал опохмелиться, клятвенно обещаясь выплатить поквадратно-метражные премиальные за рекламные размещения. Веры ему и в помине не было, но рекламными плакатами суда заляпали на совесть - лишь бы досужий репей отцепился.
   Это уж спустя недели-месяцы сказительницы у племенных костров да доморощенные Баяны нараспев поведают доверчивым потомкам:
   'Коназь-батюшка на несметную вражью рать исполчался, с женами-красотулями прощался, мудростью народишко от него просвещался...'. И далее многое, что на 'лся' оканчивается на головушку отбитую коназеву просыплется-прольется, но ни обкурился, ни нализался, ни облажался со сладкозвучных уст не сорвется, потому что историю приканчивают победители, они же песенные тексты заказывают, а, подвыпив, к словам еще и музычку вкупе с под 'фанеру' голосящими, почитай что, стриптизершами.
  
   Экипажи чаек, учитывая несоизмеримость габаритов хитпых тыловиков со скромной комплекцией сгорающими на химии имок да, в первую очередь, ифрийтирову рьяность к службе, укомплектовались с резервной достаточностью.
   Соседки, прочий медперсонал, что пожалостливей и потемпераментней, отнеслись к страданиям контуженных тыловиков не просто отзывчиво, а со страстной сердечностью - чуть ли ни пинками гнали постылых чумазиков в рекрутчину:
   -Почему чубы не забриваете?! Коль забреете, глядишь, хоть на месяц с глаз долой, а то оголодают - шась, в самый неподходящий момент дезертируют. А при излечении идущим на поправку раненым не только заботливое обхождение - покой требователен.- Старались ядреные молодки пропихнуть в рисковую экспедицию каждая своего кандидата. Прочие пассии, поопытней, не уступая ни в каких других качествах, мигом конкуренткам ход притормозили:
   -Куда прете, коровищи, без очереди?! Не видно, что ли, ожидающие культурно в толпу сгрудились, а вы беспорядки затеваете!- Самые вспыльчивые созрели зенки нахалкам повыцарапать, но ограничились лишь порчей причесок да гардероба.
   Ифрийтир, ничуть не смущаясь скандальными воплями, а даже наоборот, вдохновившись значительным повышением в должности, с павлиньей важностью свысока на суету поглядывал и не выбраковывал, разве что, каждого двунадесятого:
   -Ну и куди ти тикико сивилипиго, бизь ибризивиня мини придстивлиишь? К тими ж имиить мисто бить гимитима ни правимь нидброви.
   -Так вы ж сами его отметили. Не персоналично, конечно - чего начальству мараться - тыловики расстарались, а, может, который на излечение да на постой уже согласный,- поди разбери в потасовочной сумятице.
   -А ню, раззивь писть! Ди ни ти, дирища, чиловик твий!
   Ти-ик, чиму пиловини зибив ни достиеть? Ни, то ниспривни рикруть - брикую. А ню, дивий слидющий! Ише маю дви, чи идню викинсию.
   -По зубам не он виноватый! Сама сгоряча прикладывалась, как поддатый пропивал ползарплаты. Кто ж знал, что гнило-дырявые клыки когда понадобятся? А-а?!- не сдавалась рядовая, ординарная имчанка, да другим невтерпеж слушать разбирательства: у большинства с шалопутными муженьками подобные же истории. Где напастись здоровья да крепких челюстей, если жизнь штука полосатая, случается милым повздорить перебранками, межличностные отношения выяснить.
   -Не задерживай!
   -Пропускай следующих на медкомиссию!
   -Бабоньки! Где в иноземный легион вербуют? Мне бы своего паразита пристроить годика на три, без возврата, с пенсионной выплатой?
   -Размечталась, просоня!
   -Вон там, в край толпы становись. А то если каждый желающий поднапрет, колесный корабль раздавится. Тогда вообще последние вакансии накроются медяным тазиком...
   -Ой, слыхали, бабы, жалованье чистоганом цветного металла выплачивают!
   -А то, слыхали уж, по полнехонькому тазу на брата!
   Прослышав про неравноправные безобразия, когда одним - по тазику, а другим - мужья постылые да беззубые, толпа жен наперла нешуточно. Ифрийтир со спешно эвакуированным призывным пунктом вынужденно укрылся на чайке, зато оттуда здорово раскомандовался - отобранный десант, гордый привилегированным, без малого морским статусом, мигом оттеснив несправедливо обойденных призывом женщин, твердой рукой навел порядок.
   -Что ж стоите, ироды?! Жен с соседками бьют-забижают, а вы - руки в боки?!
   Но остающиеся на гражданке, ловко откосившие от службы имки только лишь тишком зубоскалили, меж собой похваляясь, чьей жинке больше на орехи перепало, да беспокоились, к тому же, воистину животрепещущий вопросом: когда же грянут проводы, кому по торжеству момента надлежит выставиться?
  
   -Пи чи-ийким!- Скомандовал кишивий, чтоб от настырного атамана горилкой не отмазываться.
   Долгие проводы с прелюдиями вмиг оборвались, как струна на балалайке гастролирующего, а потому перманентно поддающего скомороха. Жинки зашлись в вое, причем те, чьи недостойные половины оставались в дому, перевывали солдаток вкупе с матросками.
   -За что такая горькая судьбинушка?! Почему, ирод, ты меня, сиротинушку, на поправку выхаживаемого хитпого не покинул?! Видно на роду написано век коротать с прокуренным забулдыгою!
   На всхлипе честные имчанки то и дело прерывали стенания, злопамятно припомнив о зубных обломках в пастях некондиционных муженьков, пытались возобновить военные действия. А мужья, довольные-предовольные оказанным вниманием, когда удавалась увернуться от зуботычины, с чувством превосходства поглядывали на призванных приятелей, отверженных нерадивыми женами, отчаливающих без призору, интересу и внимания.
   -Пы-ы! Пы-ы!- подала гудок флагманская чайка,- капитан на корме - кишивий.
   Плесинь приосанился и, припомнив, как гоняли на 'партизанских' сборах, щелкнул пятками сбитых всмятку, некогда пижонистых валенок, козырнул, вывернув ладонь, словно сборы проходил в атовцами недовооруженной умынской армии. Ответно на приветствие в рожу полетел ком сорванных рекламных плакатов. Со второй чайкой произошло в точности то же самое, только атаман не преминул матернуться на прощанье. Третью же чайку провожали с неподдельным восторгом, искренней трогательностью, почетным посвистом. Непривычно побледневшие от волнения имки, принайтовленные к бортам, дабы за неопытностью к путешествиям не брыкнуться под загребущие колеса, восседали чинно, вид имели строгий; на жен, оставляемых при лазарете пользовать хитпых, внимания не обращали, а лишь на пригорюнившихся соседок косили неприступным взором. Жены же, ох, и зело призадумались, при столь впечатляющем параде, о выгодности обмена боевитых муженьков на изнеженных рохлей.
   -Пи-и! Пи-и!- починенный гудок оказался не столь басовитым как у впереди пыхтящих чаек. Но с родимого, собственными руками подорванного, а после восстановленного, налаженного судна даже в Плесинь никто плакатом не запустил, рекламкой о харю не шмякнул: к делу коназеву да к личности отнеслись с полным вниманием, сплюнув прицельно за борт по пару раз каждый, за себя и за экипажных, несущих вахту по левому борту.
   Задымившие на полную катушку, заскрипевшие снастями чайки на прощанье забросали провожающих снегами и, выстроившись кильватерным ордером, унеслись в лабиринт блочных руин по давно остывшему следу неблагодарно скрывшихся, не рассчитавшихся за столование да за постой беглецов.
  
   Замшелый имка, вопреки заверениям, не пошел на арьергардной, не по правилам обмытой чайке, но вовсе не из-за пережиточного суеверия, а по призыву на флагман лоцманом. Вот только напрасно кишивий пытался добиться от провожатого толку: карту имка не признавал напрочь - тыкал пальцем в одну лишь живую географию, что казалась вернее, надежней квадратиков, размалеванных на трепещущей от любого порыва ветерка газетенке. Даже изукрашенные детворой под водительством Плесини руины представлялись более достойными доверия. И нюх не подвел подавшегося в следопыты старожила - за пределами Имок выскочили на почти не тронутый наст. А на снежной глади, то в зыбком свете подружки странников Луны, то в нервно трясущемся электровспышками свете прожектора вырисовывался местами обманчивый, но преимущественно четко очерченный тенями санно-троечный след.
   -Добудем, заполюем красного зверя!- Имка с азартом охотника метнулся было к кочегарам, чтоб ходу прибавили, но, вовремя спохватившись, ответственно оглянулся, ни отстает ли племяш на замыкающей, перегруженной балластом чайке?
   На простор хранилища прорывались с боем: ночью альмеговцы к мосту, а тем более под мост, никого близко даже за двойную мзду не допускали.
   -Вит ни спиться бисивим дитямь - зусим слюжбю ни ризюмиють. Миниврирюй, хлопти!
   Передовые, отчетливо видимые на снегу чайки, юрко закладывая виражи, ловко уходили от огня охранения. Но когда подтянулась неподъемной массой чайка последней модели, тут уж о маневрировании даже мечтать не приходилось.
   -Симифирь: 'Усим стивимо димню зивисю!'
   Ни проривь пидимо! Кик гуририл Ипимиденчинько: 'Лепшь пиримо впиридь, чим стиимо ни килиних!'
   По сигналу с флагмана из труб повалили клубы дыма, от зависти к которым паровозные собратья от кривошипов до храповиков с шатунами позеленели бы окислениями не спиленных деталей. Капризная, непостоянная роза ветров на сей раз благоприятствовала. Уносимая завеса, едва догоняемая чайками, заставила экипажи - кроме привычных к копоти имков - прочихаться да прокашляться, но вероятность попаданий снизилась, а прицельный огонь, будто томимый жаждой, то и дело отправлял посвистывающие пули за молоком. Зато пошли в ход поясные бомбы - по ушам долбануло громыханием 'карманной артиллерии'.
   -Вот, молодчаги! Узнать бы, кто таков ихний мастер огненного зелья да зазвать спеца в командировку, обменяться опытом...- по достоинству оценил имка ровно как мощь зарядов, так и меткость бомбометания.
   -Правее забирай! А то чую: аккурат долбанет по фарватеру!
   Кишивий доверился чутью ветерана подрывного движения и не прогадал: чайка проскочила под мостом между вскинувшимся грибом очередного взрыва и внезапно, словно выскочившей из дыма мостовой опорой.
   -Прискичили! Пипирло, хлопти, мабудь и дилии тик пийдит!?
   Но 'дилии тик ни пишло'.
   -Бу-бух!- раздавшийся за кормой грохот перекрыл мощью даже барабанящие по ушам разрывы. Прорвавшийся лидер аж подбросило на заходившем волнами, вздыбившемся ледовом панцире.
   -Ифрийтир!- Взамен унесшегося прочь оптимизма почуял кишивий недоброе.- Свизь с ифрийтирим, хутчии!
   Но связь - штука капризная, резких перемен, тем паче потрясений не выносящая, а потому не отзывчивая.
   -Сарынь на кичку!- В дымовой завесе да в накатившей с тыла копоти разобрать что-либо становилось невозможным напрочь, но атаман действовал решительно, пусть и не бесповоротно.
   -Закладывай заднего руля!- Попытался самочинно крутануть штурвал, но опытный, из хитпых, кормщик не допустил вопиющей вольности на вверенным судне.
   -Исть зидни хид! Ни видпустишь штирвил - будимо издить биранькими, чи шо?- Врубил реверс, и чайка, напружинившись да издав скрип чуть ли ни от форштевня до клотика возмутившейся конструкции, затормозила на громоздящихся, вздыбленных торосах, затем, загребая лопастями ледяное крошево, послушно сдала назад, повинуюсь приказанию безумца, которого на снегопутную милю нельзя подпускать к капитанскому мостику.
   -Ничиго ни бачимо.
   -Пойдем на автопилоте!
   -А чи ен у нись е?
   -Е, вот где!- Постучал атаман в лобешник под аржаными патлами.
   -Пистрилиють жи усих!
   -А на это не наплевать ли?! От столь добротного подрыва прогарелым пищальникам небось не до нас - узнаю имкину работу! Право руля! Товсь к приему гостей с левого борта!
   И точно, тренированный 'автопилот' не подвел атамна: слева по борту завиднелись шатающиеся, глушенные, что промысловая в пруду рыбешка, чумазые более обыкновения, неисправимые подрывники. Вверенной чайки не видать, зато из боевых дымов выбирался бравый ифрийтир с бортжурналом подмышкой да с ученым имкой - под другой. Имка слегка контужен, но волочил, не выпуская, за собой мешок зело ценной, видать, поклажи. Последним же из копоти вынырнул пораненный боцман, геройски не утерявший вверенную дудку, к тому же обмотанный корабельным знаменем.
   -Чего стряслось? Бомбой подорвали?
   -Ди ни, в тим клятим диму с битонний кинструкциий ни ризминулись. Вит, дюрни ляхи, пинитиркали стилбив ни шляхе, ни прийти ни приихити!
   -А что в ватаге, потери большие?
   -А-а, якие тим питири,- геройский, но утомленный таки подвигами ифрийтир, подсаживаемый контужеными имкой с мешком да инвалидом со знаменем, насилу перевалился через борт,- уси ж булы пристигнуты.
   -А вот это ладно! Молодцы! Уважаю соблюдающих правила движения.- Радушно принимал атаман с ватажными потерпевших 'чайкокрушение'.
   -Стал быть, выходит: мостовую опору протаранили?
   -Опиру, опиру, кляти ляхи. Мни б кишивиму диклисть...
   -Успеется! Грузи народ! Смываемся! Ку-уда с мешком? Без того перегруз, а ты с багажом прешь!
   -Не багаж это - научное оборудование!- От родственничка, должно, унаследовал ученый имка прижимистость - ничего не разбазаривал попусту.- Для того взято в экспедицию, чтоб завсегда быть наготове к изыскательным опытам.
   -Ладно, при с сидором. Внавалку гостей штабелюй, хлопцы... тьфу, причепилось, ватага! Отваливаем, а то пищальники очухаются - пальбу учинят...
   Дымовая завеса, меж тем, развеивалась, клубы снега да бетонной пылищи рассеивались. Пара пролетов моста за кормой чайки ушли вбок и вниз веером, уцелевшая меж ними опора дала крен и, казалось, раздумывала: стоит ли одной за двоих нести неподъемное бремя ответственности? Альмеговцы, преотлично понимая, что в переговоры вступать бессмысленно, как с горки скатились с подорванного моста на ледяную гладь и уже изыскивали, кто за крах, за разор, в просторечии именуемый диверсией, ответ держать должен? Сначала по горячим следам сунулись к пошедшей на таран чайке, но та, добросовестно нагруженная балластом, демонстрировала полнейшую безответность: из образовавшейся полыньи лишь трубу высунула да, преданно сбивая со следа - хоть впору, булькая, пузыри пускать - пыталась дымить повонючее.
   Атаман, не со слов помятуя о мощи снеговыброса, подал команду:
   -Поддать пару!
   -Пы-пы!- гуднула чайка.
   -Полный вперед!
   Снеговыброс не подвел - сработал без сбоя, на отлично, и пускай сквозь разлапистые ели альмеговцам пролетать не пришлось, но снегу с ледяным крошевом в камуфляжи набилось - впору 'переформированный' отряд в снеговики записывать.
   Перегруженная чайка сугубо морскими галсами, заваливаясь то на левый борт, то на правый, не отвлекаясь даже на семафор с флагмана, на флажки, сгоряча во тьме вывешенные в вопросительном цветосочетании, рванула со всей клокочущей в котлах мочи на соединение с эскадрой. Кишивий перестал беспокоиться не раньше, чем заполучил на флагман самоличную персону ифрийтира с подробной записью в бортовом журнале о нечаянной катастрофе в туманных метеоусловиях да, в довесок, половинный комплект оглушенных имков.
   -От це дибро дило зробили, хлопти: типирь уси мости спалини, ик рикиминдивил Ипимидончинько, и хиду ибритни ни будя - тильки впирид!
   Альмеговцы, вытряхивая снега из капюшонов да из-за шиворотов, не тратили энергию на напрасные матюги, прекрасно осознавая, что как диверсии ни совершай и снегом ни забрасывайся, от расплаты еще никто не уходил. К тому же, по вероятному наводчику имелась весьма приметная ориентировка...
  
   Стремительность плавного хода ничто не тревожило. Уцелевшие чайки мчались, знай себе, по заснеженному простору хранилища, будто вправду настоящие птицы, впору крылатые паруса распускать взамен пыхающих дымами движителей.
   -Молодец, племяш, сидор не посеял. В дороге ведь всяческие неприятности приключиться обещаются, а мы без припаса - это не дело.
   - Скажете тоже. Утерять никак не можно: даром, что ли, за подпиской энциклопедической странствуем.- Ученый имка любовно подправил оберегаемый вещмешок, лишь затем о себе обеспокоился - с образованным видом очки протер да принялся с картографическим интересом примечать окрестности.
   На пыхтящей чайке-лидере от тесноты не продохнуть, но народ, что оперативники, что имки, ко всякому привычен. Многие пытались подзакусить харчишками - к тому располагала обстановка, гудящая, точно в набитых под завязку ресторанах вседоступной, заповедной лунистической эры,- об одном лишь оставалось неусыпно беспокоиться - как бы в неверном свете не сбиться с зимника.
   -Ты вот что, слышь, ифрийтир, не спи. Передай по начальству: места здесь гиблые. Туточки сам-вор ушинский озоровать соизволят. От пакостника одних паскудств лишь дожидайся, а каких, то даже нам, имкам, всяко дело сведущим, не ведомо.- Боцман, как прапорщик при стяге, рисково содранном с канувшей чайки, чтоб понадежней упаковать пораненную руку, с горящими под кровоподтеками, воспаленными глазами, расшибленным, тряпицею перевязанным лбом, что в треух не втиснулся, держался недавнего знакомца, по привычке не давал покоя, рассуждая вполне резонно и логически:
   'Оно, конечно, хитпой, но, по всему видать, человек степенный, женатый - вон кольцо на безымянном персте - с таким чего не водиться, хлопец добычливый'.
   -Гиблие,- согласился ифрийтир.- Шо с итим прижикторим убачишь, пики льбим ни стикнишьси.- Накрепко, видно, запомнился таранный опыт прохождения препятствий.- Впиридь, мабудь, смитрищи трибовань, опитьны.- Оглядел имку, что из-под опухших глазниц тьму будто прожигал агрессивными зенками, ни составить ли знакомцу очередную протекцию? Но к предъявленным визуальным средствам наблюдения отнесся скептически.
   -Кишивий, киминдирь, слишь, мабудь атаминя тиго в ивиньгирд пишлим? Слидипити якие в витаги имиютси, чи що? Зариз пущий диглядяють.
   -Ой, ти и дибро дило гуторишь, ифрийтир! Симифирь атимину: нехий в ризвидку вискоче. А ми будимо иги прикривити.
   -С тилу, чи с флингу?
   -А ти якжи, тикиго гирия тильки с тиги мистю...- не успел уточнить кишивий, с какого места именно, как очередная подлянка сам-вора сработала: огромный, отесанный ствол, на манер морской торпеды, с сухопутным тараном скрещенной, вырвался из приметанного снега и со всей мощи долбанул в загребное колесо.
   -Хрясь!- чайку тряхнуло, точно полным ходом на риф наскочили. Повезло - попадание пришлось в десятку, в ступицу, если бы долбануло по ободу - о комфорте передвижения можно было позабыть напрочь. А так, глядишь, люфт устранило бы, если бы колесо ни сорвалось с полуоси и ни унеслось прочь в темноту, где благополучно зарылось в снеговой купели. Примерно в том же направлении, будто в погоню за сбежавшей частью механизма, с чайки смахнуло половину палубной команды - на десантное пополнение пристяжных ремней не доставало.
   -Ни успили итьсимифирить! Ню що цо зи крий тикий злющи?
   -Усе ляхи кляти!
   -Якие ляхи? Ти давни утикли, ни будь дурни.
   Чайка круто накренилась на правый борт, и под треск проламываемого льда на наст посыпались редкие не 'улетевшие' имки да хитпые, даже пристегнутые не желая разделить судьбу вероятного 'Титаника'.
   Атаман не уступал в сноровке министерству Спасения на водах - действовал без промедления, и не суетясь: распорядился маневром подогнать корабль да кормой подпереть судно, терпящее бедствие.
   Давший трещины лед многозначительно кряхтел, но чайку, избавленную от палубного груза, вытерпел.
   -Эй, станишные! Пока чинились, а я уж со следопытными людьми да местознатцами путя бы торил, а то, как бы последних ладей не лишиться.- Приглянулись атаману ладные снегоходные кораблики.
   -Дибре, тильки ифрийтир с вими пийдит дли свизи... и дли кинтрилю,- добавил кишивий последнее не для постороннего слуха.- Диглядий, а ти шийкя якая бизь дисциплини, накилють дривь - питим ни синях с конякими ни вивизишь.
   -Дибро, битько, уси зробимо. Ню, хлопти, хти зи мний в ризьвидькю?!
   Но хлопцам, хоть оперативникам, но новизны впечатлений на текущий момент трудовой биографии с избытком достало и без разведки - старательно напустили вид чрезвычайной занятости, блуждали вослед за деятельными имками, пыхали в затылок, отчего не польза, а лишь инструмент корявым делался, да прикаченным колесом мастеровитых трудников едва не придавило...
   -А че, я пойду! Мне больш по нраву жизть налетная, чем в секретах засадничать да подрывами маяться.- Побитый, пораненный охотник до единоборств и в рисковом деле не оставил ифрийтира.
   Разведывательная партия, подкрепленная столь основательным пополнением, отважно двинулась в дерзкий рейд по территории, подконтрольной разбойному сопредельщику. Продвигались с тщанием осторожности, чуть ни на ощупь, при одной лишь скромной лунной освещенности, справедливо полагая, что свет факелов приманит охотничков до добычи, а сами-то разведчики как на ладони - остается лишь прихлопнуть любому желающему. Опасения вовсе не напрасные: ушинские - знатные мастера на ловушки да гораздые устраивать дорожно-приманочные капканы, но ушкуйные следопыты не уступали в ловкости козней на большой дороге - нюхом чуяли замаскированные в снегу каверзы, то и дело проверяя торный путь колом ли длинною вагой. Но от многообразия напастей уберечься сложно до неимоверности. Пару раз заметелило-таки поисковую партию сетями да мусором, хорошо - не костедробильными таранами...
   -Ого-го! Поберегись!
   Таранное бревнище на подобии того, что чуток чайку не ликвидировало, как локомотивный экспресс пронеслось сквозь цепочку охотников - те только что успели, кто в стороны брызнуть, кто в снега нырнуть, а кто рот раззявить, вроде имки с ифрийтором. Повезло, ротозеи в тылах передвигались, а то бы пришлось чайкам к 'Склифу' аль к другому знатному костоправу ого-гошный крюк закладывать.
   -Неспроста туточки эдакое коромыслище балует, а, хлопцы? Вот привязалось. Ватажники?!
   -Ох, атаман, не за зря, недаром...
   -Никакой иноземец не проскочил бы по здешней гиблости да в безаварийном состоянии, а?
   -Да куда несмысленышу. Даже на имок напороться умудрился, а здесь, гляди, те-ехника...
   -...отсталая, баз достижения науки,- едва отойдя от удивления - не от испуга же - обидчиво заступился за единоплеменников единоборец с перевязью из знамени,- бревнища таранные да тенета потаенные - эка невидаль, это же вчерашний день. А вот мы шагаем в ногу со временем, без обману. Ка-ак долбанем - любая вражина заречется переть противу прогрессу!
   -Кто ж станет спорить? Мы туточки и собрались, чтоб прогрессу потрафить,- на свой лад перекроил атаман понятие о развитии, в том числе - нравственном.- А то куда годится: куш из-под носа уводить? Полнейший крысятнический регресс получается. Поэтому спрашиваю, как авангардный человек технически развитого, что ты, между прочим, думаешь об забугорнике? Ведь не проскочил бы через здешний препон? А?
   Имка, важно одернув знаменную перевязь, сдвинул тесноватый, косматый треух на пораненный со подбитыми бровями лобешник, в многозначительных раздумьях, будто подряжался на диспуты, а не в разведку хаживать, заскреб в превшем под повязкой затылке.
   -А-а прикинь, атаман, припомни: ох, ведь пронырлива бестия этот полонянник, все-то держался молчком да тишком, другие бы в бутылку лезли, а этот себе на умишке, проскольз склизкий. Знаешь ли, может, и проскочил...
   -Так ведь не с санями же?
   -Ну, нет, куда дохляку с санями совладать? Я для сравнительного примеру...
   -Атаман! Ху-у,- запыхался кудлатый ушкуйник.- Следознатцы недалече другой торный путь обнаружили. Сказывают: не прост здешний зимник, а саннострада двустороннего движения.
   -Должно, со следа сбились, когда из-под моста выскакивали. И не мудрено. То-то гляжу, бревнище слева выскочило, а ведь должно ударять по предписанию 'правой руки' - мозжить в водилу. По приметам - на полосу встречного движения занесла нелегкая, вот и результат, отсюда аварии неправильные. Верно я говорю, хлопти?!
   -Ой, и вирни гуторишь, батько!
   -Вот прилипло! Ватажники?
   -Тебе виднее, атаман!
   -А мне все едино, с правой мозжить аль с левой! Что нам делов до дорожных премудростей?- Обросший дурным волосом детина зверски, в такт раскручиваемому кистеню, вращал недобрыми глазищами, будто схоронившегося ворога изыскивал.- И где ты, атаман, постигал 'правильные' хитрости? Неужто корпел на экзаменах, а не купил права по заведенному обычаю?
   -До тех, кого мозжить, сперва добраться надобно, безаварийно, соблюдая правила движения, а то чего думаешь: загнипийцы через пень колода на санях катаются? Зато у нас сплошная стыдобища: по числу ДТП с первого места не сползаем, как приклеенные.
   А ну, выводь ватагу на верный путь?! Скоро уж чайку починят, а вы в снегах барахтаетесь, нарушители!
   Навострив снегоступы, ватага гуськом, уже не опасаясь затинных каверз, двинулась на попутную полосу правостороннего движения.
   -Главное в навигации - это проложить наикратчайший, желательно наветренный курс.- Доволен остался атаман выходом партии следопытов на искомый зимник.- Следуй правилам, и результат на лицо гарантирован!
   Как в воду глядел атаман. После недолгого, но напряженного перехода, то и дело проваливаясь в снега через дыры в халтурно сплетенных снегоступах иль увязая, кто с колеи сбился, по пояс в торосах, путепроходчики наткнулись на следы плодотворной человеческой деятельности: на трассе пыром торчало явно постороннее дубье, сплетались обрывки гнилых сетей с размочаленными концами пеньковых канатов. А вокруг-то истоптано, замусорено, словно стадо футбольных фанатов пробежало,- только что окурками не заплевано да не замарано красками из баллончиков.
   -Что за примитив? Каменный век!- Торжествующий по поводу очередных доказательств отсталой техники конкурентов двинул имка по еловому горбылю, так что тот шмякнулся позорной, плоской лыжей, мстительно отшвырнувшись в отместку неиспользованным тенетом.
   -Эй, хорош баловать! Ослободите, ребята!- Плюхнулся подкошенный, барахтающийся критикан в снег и завозился с доставшей таки ловушкой самостоятельно - все равно ведь на призыв никто не откликнулся, не отвлекся от мероприятий гораздо более ответственных.
   -Вот на этом самом месте беглых голубчиков и накрыли. Так ли, ватажники?
   Те из разведки, что поопытней, внимательно осматривали следы, труху руками перебирали, истирали пальцами, а то на зуб пробовали, поглядывая друг на дружку со значением.
   -Кажись похоже, атаман. Туточки заполевали, навалились - скрутили полонянничков, а вот куда увезли?
   -Не мелочатся - на торном пути озоруют, плевать хотели на засадные запреты да правила, это не Плесинь робкого десятка, что на колодезную воду дует!
   -Не, эти воры непросты... А откедава здесь елки?- Один из следопытов, будто правду выпытывая, скрутил в руках пару обломанных еловых лап.- Ась?
   -Да полным-полно елей в краях нашинских, будто не знаете, то ж не Олга-матушка, тут вам не сте-еп!
   -Пуфф...- осерчав, почти вырвался из тенета имка, но с выплеском злости потерял равновесие и не только душевное, опять в обильные снега 'пухнулся'. Сугроб же, словно распоротая подушка из надерганных перьев, даже не хрустнул, а удовлетворенно злорадствуя, взмыл облачком да с головой накрыл задиристого забияку.
   -Вот я и говорю: следы татьбы елками заметали - видать как на ладони. Выпал бы снежок - век не сыскать. А-а, только его нам не хватало - накликали...
   Во мгле чернеющей ночи закружились как балеринки в пачках, белые, недотрожливые, казалось, снежинки. Нежных созданий становилось больше и больше, а потому, в виду нарастающей конкуренции, прочь отбросили жеманницы кокетничать и со страстью, от, почитай, ледышек неожиданной, мигом накинулись на зазевавшихся мужчин, навязчиво прилипая к губам, а кому не доставало места - к глазам, носам, даже проникали к телу за шиворот...
   -След занесет - поспешать надо!
   -Вперед, ватажники! Вешками путь метьте, вешками!- Выкорчевал атаман одно из ловушечных бревен да сунул в руки зверообразному ушкуйному, будто призывая кого из нерадивцев по башке огреть.- Не уйти ворюгам ушинским от возмездия! Где кишивий, чего ремонтнички прохлаждаются? Давай, ифрийтир, пали ракетою или по балакалке тараторь, только чтоб чайки в минут сюда домчали!
   Снежок, как в краях ворликских заведено, поначалу прикидывался эдаким пыжиком, а потом - ну валить сугробами! Не верь после этого мемуаристике, по которой в давние времена заезжие хренцы опосля буранов к маковкам церковным - прям по культуре поведения - еретики, похабней погани - лошадей, будто в коновязях, привязывали.
  
   -Не видать ни зги!- Замшелый имка по случаю пурги да возрастной дальнозоркости перебрался на нос чайки, в темноту пялился, но безуспешно, а тут еще прожектор погас.
   -Че, фонарь перегорел?- с пониманием сложности освещения в переменчивых метеоусловиях обратился к хитпому прожектористу.
   -Тиж сгуторил: 'Ни зги!' А я щожь, нимиц який, чий ни разюмию?
   Собрался было имка высказаться по поводу отсутствия взаимопонимания в экипаже к тому же в столь ответственной обстановке и для начала поискал, какой бы довод использовать, чтобы поувесистей да в руке поукладистей. Но тут в темени, словно блик средь пурги, шась - блеснуло неверной зарницей.
   -Хитпуша, дорогой, видал?! Племяш, ты-то хоть видел чего правее носа, да не твоего, чайкиного?
   Но хитпой с трудом ворочал толстой шеей, а племяш, не смотря на ученость - полную на букву 'о' образованность - не изобрел 'дворники' на очки смастерить, так что впередсмотрящими лучше бы на заработки не устраивался.
   -Право за борт... как его, давай, крути баранку вправо вон туда!- Метнулся проворный, когда прижмет, имка на корму.
   -Кикий вприво - зиплютаемо, зиблюдимси!
   Хорошо, что кишивиму, насилу отбивавшемуся от снегопада, распоряжавшемуся от перегруза сметать докучливые осадки за борт, тоже за корабельными делами почудилась 'якия зирниця':
   -Приво?! Чи що, мабудь бучиу ифрийтиря?
   -Да где его 'убачишь', коль сослан в разведку? Но в правой стороне полыхнуло - это точно. Должно, ребята неравный бой ведут и опять без моего участия?! А ну приказуй, что есть духу, переть вправо!- раскомандовался шустрый имка, не на шутку распаленный проволочкой со стороны чрезмерно степенничающих в деле хитпых.
   -Бий? Тиж вони мигуть, тиж вони сиибризять шибчи, чимь шмит саля с цибулею ди килачом зъисти. А ну, хлопти, приво риля! Пильни впиридь!
   Чайки рванули, что сил припасено в паротурбинных движителях, прям взвывших от удовольствия. Снегу навалом - поспевай-загребай.
   -Дорозю, дорозю смитри, хлопти, а ти який овриг килдибиний...
   -Какой овраг, кишивий, ты что сбрендил? Это же хранилище!
   -Тирмизи! Який чиловик пришмигнул з ливиго бортя!- Приставленный к прожектору фонарщик все же крутанул тучной шеей, провожая взглядом смутную фигуру, вроде бы машущую руками да неслышно в пыхтении движителей матерящуюся, потом еще одну, уже не вроде бы, а вполне прицельно запустившую в чайку отстрелявшей уж свое ракетницей.
   -Зидни ходь! Якись зибиякя выглядае.
   Тормознули, отчего возомнившие себя чуть ни морскими волками, а потому на залихватский манер в раскоряку стоявшие на ногах имки создали дифферент на нос, набежавшей толпой придавив фонарщика, будто благодаря того за бдительность.
   Замыкающая чайка, что без догляда атамана плелась в кильватере, попыталась избежать столкновения, но слишком поздно распознала габаритные огни да сигнал заднего хода... хорошо хоть сугробов навалило, чья пуховая перина не сократила путь торможения, зато смягчила удар. Чайки на пару как подружки, подгулявшие на веселье, вычертив крутой зигзаг, бесповоротно прикончили бы экспедицию, но зарылись в сугробы, намолотив лопастями колес двухсаженные торосы, словно боролись за почетное звание наилучшего снегоуборочного комбайна.
   К своей чести кишивий не стал пенять да выговаривать за столкновение, а прежде обеспокоился делом.
   -Ий, чиловичи! Гдижь туточки дорозя и ни бачиу ли гарного тикиго ифрийтира?- обратился к заметаемому метелью, по грудь в снега ушедшему сторожевому. Мрачноватого вида фигура с явным неодобрением из-под залепленных назойливыми снежинками бровей взирала на свалку чаек.
   -Вот я и стою на дороге, а ифрийтер всего-то горазд, что палить из ракетницы,- не те связи, не корректировки, не наводки... Правила движения не соблюдаете, дистанция где?!
   -О, цей чиловиче знайшол ифрийтиря! А дили куди пить диржяти?
   -Попрем по вешкам: за зря, что ли, люд в сугробах увязает? Эхма!- Атаман не филонил на чайке, а честно, неколебимо как вехавой столбище служил в снеговой купели указателем. По скинутому трапу грузно взобрался на хитповскую 'ладью' и с недовольным видом оглядел разгребающих снежные завалы экипажных.
   -В заповедные годы, при императрице-матушке, за дорожно-указательные дела заячьими полушубками жаловали, а теперича даже спасибочки не дождешься!
   -Не до зайцев сейчас, не досуг гоняться за дичью. Да когда в запрошлую зиму последнего косого заполевали, то худющий оказался, хоть три шкуры с него спусти - на рукав не достанет.- Недовольно закряхтел замшелый имка, но от 'императрициных' обычаев не отступился.- Вот те крысячий со племянникова плеча - вырос, жердина, из сего гардероба.
   Пулушубок, пускай отменного крысиного качества, но на атамановых плечах по заведенному обыкновению расползся по швам. Однако, возможно, именно соблюдение предписанного классиком ритуала поспособствовало спорому приведению в порядок чаек и дальнейшему продвижению со сбором 'вешников', будто подснежников перед женским мартовским праздником, только что матерящихся да дубьем призывно размахивающих.
   Последняя 'веха' без боя решил не даваться, а отмахиваясь от докучливых имок, все-то ноздрей фильтровал воздух - учуял, видать, неладное,- и пурга не помехой.
   -Эй, атаман, вели имкам, чтоб не замали да не коптили трубищей - нюх отшибает.
   -Ничего не чую. Чем смердит-то?
   -Подышал бы с мое здешними атмосферами - мигом бы учуял иноземную вонищу.
   Атаман, вновь при ладье, не поленился - надавал рьяным кочегарам по рукам, чтоб не запихивали в топку полуфабрикатное сучье вперемешку с некондиционным лапником. Скинули за борт трап, и в компании прочих купер-зверобоев спустился принюхаться к подозрительному смраду.
   -Ну-тка, дай-кась нюхнуть разок - заморскими джинами, небось, да заманивающими висками пованивает.- Обнюхал сперва ершистого следопыта, но ничегошеньки обнадеживающего не обоняв, настроил нос по ветру, чтобы втянуть полную грудь отфильтрованного снегопадом, но все-то упорно приторного воздуха. Привычные к ветру и простору легкие вонь принимать отказались - атаман с непривычки закашлялся.
   -Точняком, мужики, иноземщиной пованивает. Живо - на ладью, а ты, нюхач - со мной к румпелю, заместо компаса веди по запаху. Пускай не помышляет вражья сыть, что ватагу с путя сшибить возможно!
   Просемафорить флагману - в хвосте плетется,- закапитанствовал атаман на лидере,- 'Последнюю вешку на борт принял. Чуток забираем влево - пускай не отстают'.
   Кишивий ничегошеньки не разнюхал, потому как нос был короток да картошкою вышел, но доверился чутью атамана и поступил правильно.
  
   Даже пурга не сумела с концами замести следы вопиющего, вакханального разгула. Разбредшиеся по покинутому стойбищу варнаков имки, находя пустопорожнюю, а то с отбитыми горлышками тару, прельстительную даже в использованном состоянии, от безысходности пытались носы вовнутрь засовывать, но ничего кроме нюхательного удовольствия в ответ не аукалось. Пытались в отчаянии выжать из раскопанных в снегах банок хотя бы чуток содержимого для дегустационного анализа, но лишь воздуха оглашали неблагозвучными, огорчительными вскриками. Атаман же с ватагой, конкретно сориентированной на абордаж, ринулись к испускающему смрад разложения, иностранной конструкции контейнеру. Тот лишь стенками зашатал да на подобии обоев, упившимися в доску клейщиками наляпанных, сложился, подламываясь, как тех же специалистов ветхая стремянка, да окончательно изошел на миазмы, подобно клею, когда еще протухшему в кастрюле с отбитой эмалью и трухлявыми от ржавчины ручками. Ватага, никого не растерзав, аж рыкнула на подобии осерчавшего тигра. К тому же самые рьяные да добычливые успели-таки вляпаться в разлагающееся контейнерное месиво, чтобы с нецензурщиной на устах безуспешно пытаться оттереть загубленные ярко-красочные косоворотки.
   Окутывающая экспедицию вонь нарастала, то запрограммированный на самоликвидацию контейнер, дабы не открыли в его стенах ушлые ворлики производство типа отеля со многими звездочками, выполнив подрывную функцию, подобно любой другой традиционной 'помощи' запада, на прощание загаживал атмосферу.
   Поисковики по инерции, вроде как потерянные, а на самом-то деле сосредотачиваясь, бродили, опустив руки, понурив головы, скрипя зубами или тем что от них оставалось, по на глазах заносимому снегом достопримечательному месту. Иногда машинально выковыривали выпотрошенные да растоптанные, но по-прежнему даже в пургу яркие упаковки, а уж воображение радо было стараться, унося под пальмы в края ананасные, где даже элементарная брага доходит на цитрусовых, потому что перебои с картофельными корнеплодами случаются. Вновь вдыхали попеременно одной-другой ноздрей улетучивающиеся, чуждые ароматы, а неустанная фантазия щедрой палитрой малевала знойных красоток со втянутыми животами, с прочими же параметрами - выпирающими.
   -Ух!- прошибала испарина.
   Лишать командировочных законного удовольствия!
   Смурнели имки, плотнее тисков сжатыми кулаками хрустели ватажники - техногенное пепелище ввергало умы в состояние отчаянное, а решительности налетному коллективу занимать никогда не приходилось.
   Не стерпели, выплеснули эмоции - аж метелица застыла в робком недоумении, чуть ни в боязни, чтоб не тронули, потому как ни вой имок, обманутых в исканиях, ни рык ушкуйников, отчаявшихся добраться до супротивника, не предвещали перехватчикам чужого добра ничегошеньки хорошего.
   -Нить, ито ж ни пиридок! Нить, чтибь слидь шукать, а вони виють ик письи дити.
   -Ни тушийся, ифрийтир, зярясь слидь знийдиться, ихь и знийдиться - чуить мое сирдинько!
   Сосредоточенная злость накапливалась, распирала сознания, пока не раздался на смену вою, истошный вопль, подкативший до клапанной крайности:
   -Добычу захапали, беспредельщики поганые!
   -Веди, атаман! Сторицей заплатят вороги, нигде не скроются: из-под снега достанем, из-подо льда выковырнем! Ух, лихоимцы бессовестливые, как только белый свет окрысившуюся сволотню носит, а тьма покрывает делишки обтяпывать?!
   У-у!- вновь глас народен на вытье скатился, дружным унисоном перекрывшим бы гудок любого парохода.
   Осознанная в полной мере, жестокая, несправедливая реальность требовала немедленных, стремительных действий, которые хоть частично поглотили бы выброс распирающей негативной энергии. Не до разведок, когда самозванцы расправляются с законной, легитимной, по праву первой руки имкиной контейнерной переброской. Поэтому, невзирая на пургу, не разбирая дороги, только вперед! Начхать на ловушки да засады, на прочие незначительные неприятности. Отплатить за обиду немедля, за оскорбление, за попрание основ большедорожного кодекса, наконец!
   Чайки рванули со всего пара, нагнетенного в не одушевленные, но пылкие вплоть до горячности, весьма чуткие велению человечьей руки с совковой лопатой, металлические внутренности. Флагман кишивиго шел ведомым, зато атаманов лидер пер без рекогносцировки на местности, без указаний вешек, без ориентации на запорошенные пургой звезды. Ориентировались по наитию, по нюху на утащенные из-под носа иноземные штукенции, по злобе да лютой ненависти, что притягивались станом липового престолонаследника сильней гвоздей - магнитом, алкашей - дармовой выпивкой.
  
   -Так и есть - ушинское логово! Ишь становище захапали, базарники поганые, потаенное, скрытное,- пока не накроешь - не догадаешься. А хоть копье в пэррезидентский общак вносят ли? Фиг, за сей офшор честные трудники шкурами расплачиваются!- выдал неутешительный ответ на свой же риторичный вопрос замшелый имка.- А ну, ответствуй, тля, чуждым бухлом налитая, куда попрятали заграбленные сокровища?!- Подступил, плотнее некуда, к полонянику, что из караульного возка на 'поветше' как по заказу вывалился морозиться в полной 'упимшести'.
   От сомнений, вызванных вопросами, и от случившейся прежде времени нужды припомнилось, что, вроде, он есть часовой на посту, а потому плевать на допросы, даже, что в морду получил, не портило хорошего настроения.
   -У-у, ты моя красотуля...- Попытался полоняник смягчить крутой имкин нрав заигрыванием, но не на такого нарвался.
   -Ответствуй, супостат, а то окуну в сугроб - мигом хмель отшибет вплоть до тверезости! Давай, братцы, за шиворот его...
   Но дремавший до поры инстинкт сохранения в организме необходимых 'промилле' дал о себе знать и не допустил над пьянствующим субъектом измывательства - как вызубренный пароль до сих пор невнятно шепелявящими устами выпалил:
   -Хабар в ангаре. Одних напоев - выпимки, по-вашему - возов с десяток. Только опохмелиться оставьте...- И с чувством выполненного долга инстинкт вновь покинул часового в приятном состоянии исполнения необременительных служебных обязанностей.
   Горячие головы, имки, стремглав кинулись ангар на взлом пробовать, да куда с кольем супротив ворот прокатного железа? Хорошо хоть супостата не всполошили, не отвлекли от развлечений ворюг ушинских.
   -Не налегай, мужики, не наваливайся! Всем отойти на тридцать шагов и залечь вот так.- Имка ученый, дорвавшийся, наконец, до научных опытов, распотрошил неразлучный, объемистый сидор и убедительней полетной стюардессы уговаривал донельзя разгоряченных единоплеменников прикрыть-таки руками буйны головы.
   -Не учи ученых, профессор!
   -Мы в подрывы хаживали, когда ты, сопля, с горшка не слезал...
   Кабы не сознательная подмога хитпых да трезвомыслящих ушкуйников в количестве двух человек, считая атамана да следопыта с обостренным обонянием, нюхом чующего, чем дело обернуться может - то распаленные налетчики ни просто головы не прикрыли бы, но даже в снег не зарылись бы.
   -Мабуть, пидмичь пидпилить?
   -Ничего-ничего, справимся. Пелемяш и не в такую непогодь толстобрюхов под откос пускал!- Щуплый телом имка пытался прикрыть многоученого, ответственно искру на трут высекающего родственничка от порывов шального ветра.- Перепорции зелья-то соблюл? Как бы в грязи лицом не удариться перед честным обществом.
   -Пропорции объективно-оптимальные, а вы бы отошли, честное слово, фитиль займется - отбежать успеем ли? Ведь запал убыстрен против сырости.
   -Поспеем, племяш, не сомневайся - я шустер, когда паленым попахивает, еще тебе самому подмогну улепетывать.
   Атаман, отгонявший жаждущую возмездия толпу, запыхавшись, подбежал к воротам.
   -Что, скоро ли, а то за народ я более не ответчик: рвутся в бой - как бы без ваших колдовских премудростей амбар не разнесли.
   -Ризнисют, якже, тиж жилизе!- Саданул кулаком в ангарную стену кишивий - та возьми да со ржавым хрустом проломись.- Гм, мабуть, и ризьнисли би, а тильки чиризь воротци надижний.
   -Опыт вступил в заключительную стадию.- Подул на занявшийся трут, потом - на фитиль ученый имка.- Ходу!- Ухватил пожилого родственничка за ветхие одежды и рванул прочь, будто детство с юностью прогонял центральным форвардом, а над энциклопедией корпел в перерывах между таймами.
   Не дали экспериментатору развернуться в полную силу таланта - не загрузили в чайку пару прикаченных к погрузке бочонков, а то не устоять бы ангару - сложился бы примерней холуевриканского контейнера да прихлопнул бы гулящую публику заодно с не уступающим заморской химии смраду разложения.
   Грохнуло - не то слово. Громыхнуло по-настоящему - закопавшиеся в снег сорвиголовы не пожалели, что под принуждением, но последовали совету уж больно ученого собрата, а те, кто не последовал, отлетели, точно букашки, сдунутые в тыл наступательной позиции.
   Пробил час расплаты! Наконец-то вскипевшей злобе не препятствовали на волюшку вырваться. Тут уж главное, чтоб под горячую руку свои не подвернулись, не до сантиментов - зачастую в самый последний момент спохватывались, а то и с опозданием...
   На стороне нападавших извечной покровительницей коварных агрессоров выступала внезапность, против же действовали чрезмерная горячность за компанию с жаждой наживы. За оборонявшихся играло пьяное презрение к опасности, скрещенное с давно созревшим стремлением подраться, а предательски орудовало игнорирование даже самого отдаленного намека на порядок и воинскую дисциплину.
   Будь хитпые с ушкуйниками чуточку хладнокровней да расчетливей, то ни преминули бы воспользоваться хаосом в стане врага и покончили с противником первым же отчаянным натиском. Но полутысячелетняя, ставшая одним из основных инстинктов хитпых ненависть к занесшимся, гоношистыми панам да чуть ли ни маниакальная жадность ушкуйников до добычи, тем более ускользнувшей из-под самого носа, застлали глаза всепоглощающей злобой и алчностью. Вместо того, чтобы тучей ринуться вперед, первые принялись крушить табор, вторые - хапужисто, без разбору прибирать всякое добро, что ни повернется под руку.
   Тех неосмотрительных ушинских, которые по социальному статусу или по упившейся надобности расположились вблизи холодка ангарных ворот, смяло да истоптало вмиг. Сначала досталось от взрывной волны да от галопом проскакавших по раскореженным саням ворот, потом не отошедших от неожиданной ударной тактики пострадавших попрали неделикатной обувью, вбив в подножные грязи окончательно. Добро бы просто затоптали, а то норовили прицельно пинать тех, от кого несло импортной выпивкой, а от кого разило отечественной - те вызывали особое подозрение и получали в рожу дополнительно. Напрасные, неуместные, наивные взывания к милосердию со ссылками на конвенции лишь усугубляли вину, навлекая дополнительный гнев и кару от второго эшелона, от толпой нагрянувших имок.
   Хитпые, позабыв в запале про заветы 'Ипимидончинко', действовали на левом фланге, но без хитрого строя, сгрудившись хаотичной массой. Однако, несмотря на неорганизованность, продвинулись, было, вперед вплоть до захвата шатрового хозяйства престолонаследника, но пришлось закрепляться на занятой позиции - назревала опасность окружения.
   -Ифрийтир, хутко ди атиманя, ди тиго клятиго имки: хай вдирють сь флингю, а те голозядо паньство, ишь, холиря ясня, брикиютьси!
   -Ди итиманиви гийдюки, вони вонь бирихильщики, пи визямь визються, чигись шукиюити. Нипьютьси ди гирячки. И дли чиги ним тики сиюзьнички?
   -Якии исть - дригих ни маимо. Вонь пиньство сгуртивилось - зирись вдирять. Хлопти! Зирись ни до цицкив - уси в булави!
  
   Пара гетманов, изгнанных юбками по причине постылости, презрев в отместку женский пол, возомнили себя лихими рубаками. Вскочив на опустелые бочонки, кликнули призыв - собрали ударный кулак из задир всевозможный мастей: из еле державшихся на ногах спорщиков-кондотьеров, из вздорящих забулдыг, спьяну порешивших, что именно отчаянная сечь привнесет полное удовлетворение от задавшегося вечера. Для комплектации 'рыцарского рушенья' реанимировались даже безнадежные пропойцы, которые, врубая 'автопилот', очищали в задоре от недогрызенных ошметков шампуры, исправно служившие как кухонной утварью, так и холодным оружием. На скорую руку подзакусив, скакали очумелыми петухами, сбежавшими с постановки 'танца с саблями'. А тут мало пьющий, блиноликий теоретический идеолог подлил масла в без того полыхающий пламень презрительной ненависти новохозяев к извечным 'передельщикам':
   -Бунтовщики отнимут у общества достижения духовности! Истопчут устои привнесенной оттуда,- указал большим пальцем куда-то за пованивающий зад,- аморальной этики! Варварски разграбят ценности, легитимно изъятые по Западом признанному законодательству. Карать! Карать беспощадно! Расстреливать, сжигать вплоть до газовой атаки!- не пустым посулом, а за обильными яствами стола накопленным потенциалом грозил заявившимся 'рейдерам'.- Никому не давать пощады! Восстановить институт комиссарских трибуналов! Во имя плодов контрреволюции не медлите - вперед, в контратаку!
  
   Имки, за криво да коротконогостью не поспевшие в первые ряды, не прогадали: пусть меньше рож начистили, зато просто-таки утопли в роскоши. Шатровые да кибиточные сокровища потрясали, манили, опьяняли умы, кружили головы просто-таки радикально меняющими жизнь прибытками, возносящими обывателей на потрясающие, заоблачные высоты.
   Ушкуйные, соответствуя избранной специальности, тоже не избежали искуса. Атаман, конечно, соображал: 'ох, не делом ватага занимается', но встать препоной на пути собственнических инстинктов не посмел: инстинкты вырабатываются столетиями, передаваясь с генами вороватых предков - куда всего лишь с кистенем переть супротив генетики? Должность к тому же выборная, и если не потрафить, не поспособствовать заграбасть привалившее, то... кому нужен недобычливый атаман? А потому, вдоволь попинав податливых супротивников, писка, будто бабьего, наслушавшись, пустился наматывать на локоть ткани переливчатые, сдирать с подбитого панства расфранченные одежды, шатры подрубать, чтоб короба с пожитками сподручней утаскивать...
   Вдобавок материальным соблазнам, привычно быстро сориентировавшись, жены ангарные, не жалея стараний накатившего вдохновения, внесли в ряды напавших агрессоров телесное разложение - смекнув, что к чему, сочли случай вполне уважительной причиной для внеплановой капитуляции, сменили возмущенную тональность визга на падшие частоты в диапазоне, вполне доступном для широкого круга пользователей, да, завлекая, призывно забрыкались... Чтоб устоять, кремнем нужно родиться да извращенцем выпестоваться.
   В стойком смраде ангара, потеснив сам-воровского хозяина, воцарились три духа. Первый - дух битвы, завывая, носился под сводами, осыпал по недосмотру противоборствующих сторон уцелевших бойцов сосульками. Другой - дух наживы, с воплями вырывал из рук особо ценимое имущество, в ослеплении сдирал с трепещущих телес даже рвань непотребную. И третий, запросто уживавшийся со старшим братьям дух насилия, вторя, подвывал из каждого мало-мальски пригодного для срама закута-закоулка...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 13.
  
   Если прет осетрина, то и в зиму путина.
  
  
   Пересменка на неможне проходила степенно и вальяжно. Суетливые даточные мешочники, покорно дожидавшиеся окончания ритуального обмена последними чиновными сплетнями, сгоняли, уже не раз, в принеможенный ларек за печеньем-шоколадом, за вафлями. Каждый задарил лиц, состоящих при должностях, чаем 'наилучших' сортов в отдающих целлюлозой пакетиках, 'арабиком', пахнущим немытыми, по причине пустынного проживания, арапами. Но в первую-то очередь преподносили, с многозначительностью в заискивающих взорах, ярко изукрашенные 'фунфырики', при одном лишь взгляде на которые печень, будь у нее глаза, зажмурилась бы от ужаса. Но ни одного из расстаравшихся несунов не удостоили ни малейшего внимания, за исключением презрительного, не говоря уж о приглашении в альковы и не мечтая, чтоб за стол усадить. Бумажки же, документишки, ненавязчиво мусолимые в руках, игнорировались полностью.
   И то сказать, запоздалое утро драло горло, недовольно бурчащие желудки требовали наполнения, мочевые же пузыри - наоборот, но на улице стужа - носа не высунешь. Так что кому приспичило по нужде, проявляли на службе стойкость и примерную выдержку, чтоб если уж морозиться, то не по мелочи, а тут еще навязчивые 'челноки' без понятий о чиновной ответственности снуют до ряби в глазах...
   -Вы чего декларантов столько оставили? Бухали, что ли?
   -Да-а, если бы. К утру приберегли, отложили на опохмелку, но решили притормозить - слушок нехороший прошел: то ли комиссия, то ли проверка, а, может, комиссия с проверкой или наоборот, но на рыбозаводскую лабораторию уже нагрянули. Ничегошеньки им не обломилось - теперь в отместку срывают или смывают заведение... Во как, просек?!
   -Лихо! На рыбзаводе - и ничегошеньки? Чтобы профессор не спровадил ревизию куда подальше фирменной-то ушицей... - редкий случай. Круто. Как прикажешь челом бить в наших краях? Только рыбой... А, может - икрой?
   -Так вот, ввиду нагрянувшей чрезвычайности, всей сменой порешили: не жаться - даточных вам передать. Будет чем дорогих гостей потчевать - глядишь, проверяющие захотят вывозные декларации собственноручно оформить с вытекающими прибытками. Ы-ы?!
   -Ы-ы! Вот это молодцы! Так и надо коллегам промеж собой держаться да выручать, случись чего. А за нами, сам знаешь, не заржавеет.- Заступающий на 'вахту' неможенник чуть ни прочувственно, крепко пожал бескорыстную руку сослуживцу. По крайней мере, на пухловатом лице отразилось что-то наивное, детское, до слез трогательное, а голубенькие, чуток на выкате глазки, казалось, за взаимовыгодную дружбу готовы хоть в огонь, хоть в воду.
   -Да чего уж меж своими, сочтемся. Принимай смену, что ли.- Зазвякал старшой не без суетливой спешки наполненными стаканами.- Когда чай, наконец, подадут, а то что, всухомятку закусывать? Нет, на этой работе одни лишь лентяи желудков не испортят - зато клиентуру проспят.- Прихлебнул поданным парящим чайком, но, спохватившись, подозрительно к источающей макулатурные ароматы целлюлозе принюхался.
   -Не-е, в наших с тобой сменах даже лодыри не филонят. Все как на подбор ударники труда, впору на 'доску' вывешивать. Не задерживаются в неможенном деле ленивые да не пунктуальные: в верха рапорта засылать по расписанию надобно. А без подношений - взашей в два счета.
   -Верно, хотя в параллельной смене ошивается пара сынков высокопоставленных чинуш, смотрящих из главка. Вот те - форменного, беспробудного просыпа,- долю им наделяй, а в ответ лишь кривятся.
   -Видал мурла, водочьем откормленные, а из разговора уразумел, что наглые хари даже ко мне за долей подкатить собираются.
   -Не вздумай, не хватало заводить беспорядки. Хари-то, чай, не безразмерные, ни полопались бы.
   -И не вздумаю,- пытливо пощелкал пальцами лупоглазенький неможенник, выискивая, чем бы поизбирательней закусить,- но куда денешься?
   -Стой на своем - нет, мол, указа, чтобы обирать коллег по департаменту! Пускай сперва папахены ихние циркуляры подмахнут об том, как 'ворон-ворону...', да попробуют протащить через властные комиссии - в мумии иссохнут от затребованных презентов. Пусть знают: не страшны неможне беспредельщики! Вот как с ними надобно!- геройствовал сменяемый начальник.
   Подчиненные с нескрываемой гордостью за собаку на службе съевшего командира, все как один браво втянули носами воздух, потом на выдохе крякнули и, не сговариваясь, словно по поданной команде приговорили по стакашку, что свидетельствовало о сработанной слаженности трудового коллектива.
   Сменяющие же, напротив, посматривали друг на друга исподлобья, с некоторым стеснением, даже не зная наверняка, уместно ли вмазать по стопочке в компании столь отчаянных парней да состоящей при универсальном кофейно-чайном аппарате дивчины, незадействованным в основных обязанностях мизинчиком документацию на клавиатуре 'шпокающую'.
   В двери робко поскреблись, потом с видом смущенного извинения просунулась башка незваного просителя.
   -Ой, звиняйте шо побиспокоили, а толечко к вам заезжие ревизионисты с комиссией. Наши уже их видели - типы жуткие! Так что желаем удачи. Мы уж за вас кулаки подержим, но только в другом месте, где безопаснее.- Ретировался отряженный представитель взяткодателей.
   -А ну стоять!- Начальник геройской смены попытался, было, ухватить наглеца за ворот дабы представить 'ревизионистам' на заклание, но на чересчур верткого нарвался.- Эгей, куда вы все?! Погоди у меня! На брюхах обратно приползете - никуда не денетесь!
   -Мы-то не денемся, а вот вы...- лишь донеслось в ответ от не распознаваемого в драпающей массе, а потому набравшегося смелой наглости неблагодарного провокатора. В накаляющейся обстановке не до выявления личности охальника; даже в согретом, пусть и казенном, но хлебосольном помещении в одночасье сделалось неуютно, будто ознобным сквознячком подуло, вдобавок кто-то втихую распространил дурной запах, должно, от волнения.
   -Все-все, орлы, полетели! На ходу дозакусишь.- Хлопнул начальник по согбенной спине не ко времени столующегося коллегу.- А вам - держаться, чтоб не допустили на шею пришлых захребетников! Подумаешь, ре-ви-зи-я, всяких уж видели-перевидели. Ходу-ходу! Да бросай ты, дурища, чайник, бросай печенье! Унесем ноги - на торты заработаем, а она - печенье... Будешь копаться - на сухари перейдешь.
   Геройскую смену как ветром сдуло.
   -Слыште, начальник, пока вы за прием дежурства роспись не поставили - ни лучше ли нам тоже того?.. В сторонке переждем - целее будем.
   -Не расписался, так распишусь: смена-то наша - нечего юлить да елозить.
   Некоторые пожалели, что не подались в пограничники - у погранцов, за почти равные с неможней деньги, как-то спокойнее - или не перевелись в другие смены, где пропуск товара меньше, зато доходы стабильнее, на рожон не лезут, а когда не надо, вроде не у дел оказываются. Но начальство, как и жен, не выбирают: они - кара за содеянное, крест, что предстоит нести до выпирающего из квартирки развода или до позорного, взамен 'посадки', увольнения.
   Шустро смели со стола по карманам остатки закуси: мало ли в каком заведении к концу смены окажешься, где, может статься, баланду подают взамен второго блюда и десерта на третье. Для бравого вида и показной бодрости выцедили небрежно, с барского плеча предыдущей сменой оставленные 'фунфырики'. Постарались привести в божеский вид чем ни попадя заляпанную документацию да, впопыхах, чего вдогонку для солидности подпечатать.
   -А что, вроде порядок, нос подточить не к чему!- Начальник неможенной смены, после одного-другого принятого стакашка, службой оставался вполне доволен.- Пошлина собирается исправно. А как обстоят дела с финансовой составляющей?- С трудом приоткрыл скрипучую дверцу сейфа, давненько уж за ненадобностью пребывающего в запустении, и ничего кроме пары заморенных паучков, нечистого блюдца да клочка высохшей шерстки не обнаружил.- Неужто недостачу на нас повесят?
   -Нет, что вы,- регулярно, с неизменным усердием строила нарисованные глазки, бутончиками надувала губки сменная неможенница, приставленная к чае-кофейному обслуживанию,- финансы изымать должен банк.
   -Что? Опять банк открылся?! Это после стольких-то разорений да налетов? Отчаянные, видать, ребята, одно слово - финансисты!
   -Нет, чтобы открылся - не видела, но справки-то об уплате пошлины приносят.
   -Уф, справки могут пригодиться, а то в сейфе жуть что происходит, а точнее, произошло.- Пытливо изучал начсмены клочок рыжеватого меха, но открытий не свершив, продемонстрировал подчиненным.
   -А-а, припоминаю... А-а, вот оно где завалялось! Это ж скока лет тому назад случай произошел: нарушителя неможенного режима с поличным споймали,- прищурившись на меховой комочек, припомнил давно минувшие славные будни согбенный подношениями ветеран.- Так вот, кажись, тогда и заарестовали хомяка полевого в одном экземпляре, провозимого без прививочных медсправок. В наши времена бдительно работали, справно несли службишку, а щас что, кехе-кехе, э-эх...
   -Так чего ж в сейф-то? Других мест не нашлось?
   -Кутузок для хомячков как не было, так и поныне нет - отсутствие порядка, конечно. Вот об чем надобно ревизионистам комиссионным доложить, потому с кавардаком пора разобраться.
   -А почему нет? Доложу, раз дело требует...
   -Пу-ух!- двери без дозволения-приглашения распахнулись, и сопровождаемая студеным туманцем на неможню ввалилась - распознаешь без представления - ревизия: в малахаях, тулупах-япанчах, при нагайках. Но, самое главное, в глазах визитеров проглядывало нечто вкрадчивое, будто не за мздой припожаловали, а подноготную не вытьем под калеными щипцами, так 'катаньем' неимоверных сроков выпытывать.
   -Как служба идет, чиновнички?!- пришлецы чуть ни с порога, даже не поздоровкаясь, моментом полезли с допросами.
   -Да вот,- не придумал ничего более приличествующего случаю отрапортовать начсмены и, продемонстрировав сейфовую неопрятность, доложил о наболевшем,- кутузок для хомячков не хватает.
   -Эко сурово с грызуном обошлись. Что инкриминировалось?
   -Перевоз через границу таможенной зоны без медицинского освидетельствования.
   -Ишь, ты. Не стану спрашивать, что сотворили с хозяином живности, даже представить жутко.- Ни то чтобы струхнул главный ревизионист, но пребывая в неподдельной оторопи, решил от подобных ужасов перестраховаться.- Пожалуйста, ознакомьтесь - документы, виры на баскачество, заверенные... а вот о прививках от гриппа, и прочего...
   -Нет, нет, что вы, что вы... Это вам вот документация по сменной работе. Все в порядке,- поспешила на выручку начальству ответственная за заварочные чаи-кофеи.
   -А-а, раз такое дело... Ну-ка, ну-ка, любопытно..., хотя без документации ясно видно, что неможня в полном ажуре: вон карманы какие набитые.- Искрошил нойон сложенной от преждевременных избиваний ногайкой загруженное прозапас близ оказавшимся неможенником печенье и смял без того сморщенные огурцы соленые.- По вашим откормленным особям точно кутузка плачет и не хомячковая. По всем, кроме тебя.- Переключившись с изничтожения закуси, ногайкой же развел полы форменного синего цвета кителя поднадзорного, выставляя на обозрение жалкие подтеки.- Потому что вижу: осознаешь!
   Неможенник, сконфужено переступая начинавшей хлюпать обувкой, смущенный, зарделся, не со стыда, а в качестве поощрения отмеченный руководством.
   -Ознакомься, консультант, ни заинтересует ли кафедру изъятая документация? А ты, реабилитированный, хорош журчать фонтанчиком - марш в нужник! Документалисточка, завари-ка нам чайку покрепче, а то с самого хмурого утра во рту - ни росинки не было.
   Это ни икра, случаем?- Подозрительно глянул нойон на несколько яиц, конфискованных из беспардонно вывернутых карманов.- Не, вроде в шелухе. Яйца не осетровые,- вздохнул с облегчением, безошибочно определив принадлежность съестного, хоть явно ни на ихтиолога, ни на орнитолога не обучался,- и на том спасибочки.
   О, печеньице! Несвежая выпечка - ребята... нукеры, налетай! Я, как смену мордатую улицезрел, сразу понял: на столь откормленных морских львов можно положиться... в деле кормления. Вы - не те жалкие трусы, что в кусты драпанули от ответственности - не с концами потеряны для общества... гм, в смысле, для сферы общественного питания.
   Ребят уламывать не пришлось - 'конфискат' расходился споро, с хрустом, единственно - от чая некоторые особо разборчивые морщились.
   -Контрафактный чай, из газет пожелтелых нашинкованный? А оно и понятно: до Цейлона пылить запыхаешься.
   -Нет, что вы - самый лучший, сорта 'Прилиптон' на ниточках!
   -До чего народ довели, бечевки с бумагой заваривают. А нельзя ли просто кипяточечку...
   -Не слушайте дурищу, больно молода - ничегошеньки не смыслит в угощениях,- вполне уместно и своевременно вмешался в споры о вкусовых пристрастиях согбенный старожил службы.- А то 'арабика' какого от усердия зажарит - хоть с неможни убегай. Давайте-ка, лучше из бутылочки подолью - любые макулатурные запахи отшибает.
   -На службе из бутылочки, юморист, из термоса, что ли? Валяй...
   -Да, бесспорно, документы чрезвычайно любопытные, но нуждаются в научной обработке с последующей интерпретацией трактовок,- отвлек трапезничающего нойона занудливо-докучливый консультант, заодно попытался, под аккомпанемент жующих челюстей, задурить головы прочим сотоварищам.- Послушайте, интересно же! О чем, к примеру, может поведать факт, что торговый обоз из десятка саней вез - согласно пошлинной декларации - фунт осетрины да кадку икры исключительно для личного потребления. Сам собой напрашивается нешуточный вывод о переориентировании торговых путей. Не из Аспидского региона, оказывается, течет в Спохозастольную поток караванов с балыками, рыбьим зубом и даже ворванью для парфюмерии, а, вероятно, рынок, вослед за прочими, захватили кинцы и штампуют подделки под исконно ворликские промыслы. Есть над чем поломать голову, но я уверен: задача кафедре по плечу!- Консультируемые вновь дружно заработали челюстями, обнадеженные, что кому-то другому придется 'контрафактчиков' обезвреживать.
   -Приложу-ка неможенную документацию к отчету о полевой практике - вот профессор обрадуется: подобное открытие сравнимо лишь с первопрохождением Великого шелкового пути Марко Поло и перевернет вверх ногами караванную картографию! По крайней мере, в историю географических открытий наша экспедиция войдет с парадного входа.
   -Печеньем угощайся, а то совсем отощаешь на собачьей нукеровой работенке, тогда меня профессор по головке не погладит, а, чего доброго, пропишет народные инструменты штудировать.
   -Для начала поступить нужно, а у нас конкурс... один кома два кандидата на место... разве что по рекомендации...- Отвлеченно витая мыслями в научных изысканиях, не морщась, прихлебывая подозрительным чайком, захрустел консультант черствыми угощениями.
   -Чего скромничаете, неможня? Налегай! А то когда еще подношениями подзаправитесь, разве что - передачами...
   У неможенников аппетит отшибло напрочь, кроме, разве что, туговатого на ухо ветерана да начальника смены - те как-то в ус не дули, а мирно закусывали. Начсмены даже подумывал: вот бы предложить столь покладистым проверяющим под коньячишко с чайком и водочки, а то полным-полно оставалось замусоренных крошевом огурчиков. Одно плохо - запасец 'беленькой' при пересменке, как на грех, до донышек, почитай, выхлебали.
   Хоть бы занес кто, в самом-то деле.- Ерзал неможня на пятой точке, переживая за скудность угощения. Тут еще коньячишко, подливаемый ветераном, растворился в чаях до капельки.- То отбоя нет, а то как столбняк со ступором в неподходящее-то время напал на даточных.
   Пу-ух!
   -Во! Опять, видать, опоздал, снова последний!- В казенное помещение без стука не просто вошел, а ввалился ухарского вида, не первой свежести да с помятостью заспанного лица, по всем статьям - купчишка третьей гильдии.- Смотрю: на входе - никого. Ну, думаю: некруглогодичный юбилей у начальничка приключился - коллеги конкурирующие проскочили налегке да на подарочках. Что, угадал? Юбилей? Поздравляю!- Радушно потряс руку и, вытащив из-за пазухи ведерную четверть, одарил, как тот ни возражай, как ни отнекивайся, почему-то не обрадовавшегося исполнению желаний неможенника.
   -У него не юбилей, но проводы тоже сгодятся для причины праздничного застолья,- уточнил нойон, примеряясь к соблазнительной бутыли.
   -Как, уже выпроваживают на пенсию? В твои-то не полные... Не припомню какие уж годы. И с кем теперь прикажешь работать: другие-то смены по три шкуры с саней дерут. Трудничаешь, взад- вперед катаешь, а на круг выходит, будто благотворительностью занимаешься. Хотя, молоток, одобряю: что наша суетня в масштабе мироздания? А на пенсии другое дело - запросто засядешь за мемуары,- вспомнить-то е-есть что!- Дружески похлопал по брюшку неможенника общительный, чуть ли ни самолично выявленный конбандист.
   -Вот-вот на счет 'засесть' и 'вспомнить' предстоит разобраться,- не удержался от реплики нойон.
   -Во, молоток, коллега! Да только чего разбираться-то, кто предоставит такую возможность? А тут человек - на заслуженный отдых, а мы от кого дождемся, не пенсиона, хотя бы благодарности? Окромя налика - не чего, не от кого. Собачья работенка. Ну, вздрогнули. Не забывай, юбиляр, если шмотки модняцкие со Спохозастольной требовательны - катай заявку за полгода вперед, пока туда и обратно обернусь. Штанцы красотуле модняцкие или чего посрамнее, из исподнего...
   -Очень хорошо, что вам не по вкусу конбандистская деятельность. Консультант, не сочти за службу - сверь-ка номера саней, похоже: на гужевой транспорт уже имеется данные в документации, возможно, именно припожаловавший гость один фунт на десяти санях перевозит?
   -Да что вы, ребята, я не наглею - на каждых санях по полпуда числится, как договорено! Слышь, скажи им.- Затеребил конбандист подельника.- И поклажа задекларирована соответственно.
   -В самом-то деле, чего придираться к примерному перевозчику? Полпуда на каждые сани - это 'опт', не мелочь, за которую у бабули на рынке часы с кукухой только и выменять. Крупная партия - у промысловиков затовариваться надо. Так ведь?
   -А-а, уф... Сразу бы и говорили, а то в чужих декларациях копаться - нашли занятие. Баконьер надобен? Знаю одного - мужик-молоток, не стоит на месте, использует прогрессивные технологии лова, не сквалыга - не прогадаете. Только почему без саней? Налегке, на вьючной тяге работаете? Это зря, ну сколько навьючить выйдет - пустяковина. Хотя...- молодчик, точно распахнутый всем ветрам и течениям, над чем-то, казалось, непривычно призадумался - его не отвлекали и до времени деликатно не тревожили ход мыслей.
   -А-а! Доперло! Ай да ловки, ай да выдумщики! По классу мотороллеров проскочить думаете. Не тебе очередей, не шмона, и добазариться - сущая пустяковина. Что ж, свежо, ново, молодцы - хороша идейка. А я вот по старинке: тяжело перестроиться, хоть и заело перевозочное однообразие донельзя - сплошная рутина, отсутствие новизны, кроме конских хвостов да пьяных рож ничегошеньки не увидишь.
   -По сему поводу можешь не печалиться: разнообразие в быт привнесем - скучать не придется...
   -Да нет, ни то что бы скучно...- конбандист, наконец, насторожился, впервые всерьез обратив внимание на мины, исподтишка строимые лупоглазым неможенником, а то думал: перебравший по утрянке приятель желудком мается от того и корчится.- Вообще-то я зашел поинтересоваться, какие на текущий день пошлины? Если высоки да неподъемны, то пережду, пожалуй, до завтрава.- Уставился запоздалый конспиратор на нойона, прилагая напрасные старания выглядеть невинным и не моргать ни в коем случае. Один глаз от рутинной, но нервной работенки подергивался предательским тиком, а другой то и дело норовил подмигнуть на предмет взаимной договоренности.
   -Высоки - не поднять ни сегодня, ни завтра. Оказывается, прав консультант,- не отвлек нойон ученого мужа от очередного удивления, вызванного неосторожным погружением в захватывающую почище 'дамской беллетристики' документацию,- умеючи потянув за ниточку, целиком вереницу токсикологической напасти выявим.
   -А-а, ребята, так вы из санинспекции! А чего раньше молчали? Тоже мне делов-то! С санинспекцией на пункты конечной реализации подаваться требуется, халаты чтобы белые, уши-руки мытые, зубы вставные без кариесов, а ко мне какие претензии? Перевожу, что нагрузили! Со всеми подряд желающими ручонки нагреть добазариваться - никакой меркантилизм не выдюжит, одни убытки с прогарами. Так что, не по адресу обращаетесь...
   Допекло нойона - вознамерился в ладоши хлопнуть, чтобы настроить опрашиваемых на искренность, но развернуться на тесноватой неможне да с ногайками не представлялось возможным. Ведь если уж охаживать, так всех подряд, чтоб без обид да длительной очереди на обслуживание, а тут только бестолковая давка получится.
   -Значит, запираетесь. Ладно, в душе я давно выступаю за мир без границ, препоны же на пути просто претят эстетическому восприятию окружающего пространства, поэтому приказываю покинуть помещение! Разрешаю взять по одной личной вещи каждому.
   -А шапки можно, а то они с кокардами?
   -Служебная одежда к личным вещам не относится.
   -Стал быть, нельзя,- пришли к неутешительному умозаключению неможенники и приготовились зябнуть на ветру, а для сугрева клясть собачью службу.
   -Оденьтесь, дурачье - уши обморозите!- Полетели вдогон ушанки.
   -Консультанту - изъять представляющие интерес для науки документы! Огнеметчику - подпалить, испепелить дотла логово коррупции!
   Последней поданная команда по обыкновению исполнилась в первую очередь. Так что куцые форменные бушлаты надеваны были дымящиеся, а весьма скромную документацию удалось собрать не полностью, а уж уберечь от пламени того меньше, но тем большую ценность представляли полуобгорелые, спасенные раритеты, наука же получила очередную возможность обогатиться версиями на основе домыслов.
   -Полагаю: дополнительных разъяснений не требуется. Неможня отныне упразднена.
   -Вот это дело! Всем бы санинспекторам - такую решительность!- конбандист, единственный, возликовал неподдельной радостью и принялся в благодарность трясти нойонову руку.- Ничего, не печалься,- не забыл о приятеле - попробовал утешить.- Айда ко мне в ездовые, пути торить. А границ с препонами без прогорелой неможни предостаточно - на наш-то век с избытком хватит. Слышь, санинспектор... пардон, конечно, инспектор сан,- уважительно поклонился конбандист, как с подсмотренной где-то чайной церемонии,- давай с нами маханем? Коль ты при огнеметчиках - работенкой обеспечу!
   Согласен, маханем, пожалуй, но для начала к продвинутому баконьеру заскочим: уж больно охота поглядеть на прогрессивные методы лова.
   -Да куда мне сейчас, груженому? Разве что, на обратном пути, когда с товаром обернемся, а? Доходец поделим чин-чинарем, неможня соврать не даст, подтвердит: не сквалыжничаю.
   -Ах да, у нас ведь товар...- С легкой досадой на забывчивость, будто запамятовав о незначительной, но неприятной мелочи, хлопнул нойон под малахаем себя по лбу.- Ну-ка, ну-ка... Породы все больше осетровые, икорка, небось, отборная?- Догадывался уж, с каким ассортиментом дело придется иметь, потому был весьма далек от удивления.- Так и есть, знакомый калибр - с гусиное яйцо.- Не церемонясь, отбросил одну-другую дерюгу-мешковину и уважительно обозрел взваленный на сани сегмент рыбьей туши в сажень охватом да кадку крупнокалиберной икрищи.- На полпуда потянет запросто.- Похлопал нойон окаменелый на холоде нуклеидо-токсинный обрубок рыбины, под тяжестью которого полозья саней выгибались арбалетными луками.- Где, говоришь, декларации?
   Держи, консультант. Накладные на груз должны прояснить казусы торговых путей.
   Коней выпрячь. А-агнеметчик...
  
   Со степи надувало морозищем, с ног до головы зашвыривало всяк стоящего ли, улепетывающего непоседливыми перекати полями, но Олге-матушке то было нипочем: катила плавные воды, не возмущаясь подобной мелочью да прочими безобразиями, только по берегам замерзла по версте с гаком да в плавнях застыла холодильными студнями. Окрест в бестревожии, в нерушимости первозданного покоя выли донельзя поджарые волчары, проклиная разгоны коллективных хозяйств, и в оголодавшем отчаянии шастали поредевшими стаями туда-сюда в безысходных поисках хотя бы одного посуленного властями жирующего фермера.
   Но, чу, занесенный снегом ковыль взъерепенился, бег перекати полей застопорился, волчары поперхнулись воем, а уши, обкорнанные клыками сородичей, поприжали да заодно прикрыли драными хвостами пренаглюще выставляемые 'достоинства' - всколыхнулась застывшая гладь, раскололся смерзшийся воздух, хрустнул лед, вздыбился, точно ледоколом вспоротый...
   -Тяни! Толкай!- завопили, заулюлюкали в камышах до времени затаившиеся добытчики.
   У вдарившихся в панику волчар клочковатая шерсть встопорщилась и забыла пригладиться, когда в поисках красных флажков заметались бедолаги, изготовились ни просто из родных мест в бега податься, но из последних шкур выскочить. Не узрев же ни толком обустроенной облавы, ни даже шатких от бражки загонщиков, оскорбились за пренебрежение к собственным особям, недобро оскалились и ну наблюдать взором ржаво-зеленых глаз за творимыми на Олге-матушке, привычно сносимыми бесчинствами...
   -На мелководье, на отмель выводи!- ором, что было в легких испорченного воздуху, крикнул командным голосом, по ухваткам видать, наиглавнейший на промысле человек.- Погоняй доходяжку конскую - совсем живца не утаскивает! Умыков вперед пущай да чтоб без багров - с арканами! Привыкли шкуры добыче дырявить, а за потерю товарного вида с кого взыскивать?!
   Точно с привязи спущенные умыки, отбросив в сторону несколько недорешенных, забористых шахматных задачек, с посвистом вращая арканами да улюлюкая, кинулись, сломя голову, туда, где с жутким скрежетом, будто взаправдашним тараном, вспарывало припай. Тренькающие звоном, сверкающие переливами ледяные осколки сыпали картечью, но ловкачи поспевали на бегу увертываться.
   -За хребтину, за хребтину аркань! Заглотит живца - возвернуть не допросишься - не выплюнет!
   Но живец и сам молодец - чесал по насту пятками проворнее снегохода 'Бурана' доперестроечного года выпуска,- на трусящей рысцой кобылке не поспевали слабину троса вытравливать.
   Арканы, прицельно просвистев, захлестнули несколько спинных наростов, но наглая осетрина если бы умела, то чхать хотела на подобные помехи продвижению, наоборот поперла пуще прежнего, заподозрив, видать, неладное: что кто-то посторонний на законную поживу позарился. Усатая, мутагенная морда в последнем, решительном рывке, рванув за приманкой, пробилась на поверхность ледового панциря. Необъемная туша, изгибаясь, заелозила, с мощным треском подминая ледяные пласты и обдавая артель фонтанами водицы, не смотря на мерзлость, воняющей гнилой тиной. Казалось - кранты! Не спасли бы живца ни прыть, ни чесотка по насту пятками, ни упиравшиеся умыки, ни даже доходяга лошадушка. Но осетрище, не рассчитав, сгоряча лишился главного козыря - глубины погружения, весьма способствующей маневрированию.
   -Кантуй, братва! Вишь, на отмель выскочил!
   Вполне резонно не подписывающийся на 'крантование' титанический осетрище с ледяным хрустом и скрежетом трепыхался на мелководье, отшибая безжалостным хвостищем даже у самых отважных промысловиков робкие поползновения на решительность.
   Фьють - отлетел в проторенный водоканал один из пришлепнутых умыков. За ним, фьють - другой, на счастье третьего аркан облезлого конского волоса вовремя лопнул, а четвертый, гораздо успешней предыдущих приятелей решающий шахматные задачки, аркан на пилообразную хребтину вовсе не набрасывал. Хитрован, просчитав ситуацию вперед на пяток всего-то ходиков, захлестнул петлей саму клинообразную морду водного чудища. Уж очень-то не по нраву пришлось осетрищу подобное обхождение - зверина аж глазенки размером с тележные колеса на нахального паразита вытаращила. Не на того нарвалась: умыка невозможно смутить укоризною, к тому же на помощь да исправлять подмоченную репутацию приспели разметанные собратья; вымокшие до макушки, чтоб не зябнуть, старались с двойным усердием.
   -Поспешай, артельный, забивай, а то аркана не волосяной, капроновый - натяга не выдержит!
   -Чего не спешит, не видит: мы от унта до малахай насквозь мокрый?
   -Ничего, зато кумыса попьем вдосталь - заработали, а с кумысом да под конинку не до простуда - шахмата играть, до гроссмейстера разряд доходить!- подбодрил приятелей весьма рассудительный четвертый умык, и, просчитав сложившуюся ситуацию всего-то хода на три, решил вновь проявить инициативную деятельность.- Вы постой пока, придерживай, я за другой аркан принести.
   -Да, да,- успели согласится приятели, прежде чем, фьють, разлетелись прочь, кружась, точно фанерные сегменты развалившегося планера. Вымокшая пара - в одну сторону, наиболее же цепко ухватившийся за лассо - в другую. То осетрина, мобилизовав силенки, не собираясь за просто так 'забиваться', всенепременно вознамерилась память по себе напоследок оставить как об озверелом да неласковом мутагене, память недобрую.
   -Бух! Бух! Бух! Хрясь! Хрясь! Хрясь!- колотился мутаген об лед хвостищем - паровой молот в сравнении - ничтожество - да освобожденной пастью щелкал - любая лесопилка зубищам обзавидуется. То ли реверс заложить вознамерился, то ли нулевой клиренс увеличить, а что вернее - мстительно достать кого из обидчиков. Но рисковый живец - не будь совсем уж простак - давно из-под молотильного прессования, тем более от клацающего капкана челюстей прочь учесал. Отстающие в сообразительности от дальновидного товарища умыки тоже занятой в распределении обязанностей нишей оставались вполне довольны: из-за камыша, что намяли при посадке, открывалось панорамное обозрение, вполне ясное даже для от природы прищуренных зрителей. Так что никому ничего не угрожало, промысловики, вроде как, в безопасности - знай, любопытствуй: уйдет ли осетрина оголодавшей или кого таки на прощание схрумкает? Да только артельный баконьер не из таковских, чтобы выжидать в сторонке, впустую любопытствовать: задохнется ли рыбина в ярости иль на большие воды свалить соизволит. Не привычен, в силу характера, полагаться на волю случая, а, что твой матадор, только без барахольного позумента да булавочных бандерилий, вышел на левиафана один на один, глаз в глаз почти без оружия, лишь с холодом стали поблескивающей, отточенной, длинножалой острогой. Для точности боя прочь отбросившая обледенелую рукавицу пятерня до хруста, до побледнения суставов стиснула древко орудия.
   -Шась - морда, хлестнув усищами да недожеванными остатками аркана, мотнула в одну сторону - баконьер хладнокровно оставался недвижим.
   -Шась - в другую - баконьер твердо не менял позицию.
   Убедившись, что нахально торчащая перед носом мелюзга на испуг не подается - ни в пасть не прыгает, не улепетывает - осетрище поднапрягся, напружинился и, позабыв о ретираде, заелозил на брюхе к хладнокровно для верности прицела прищурившему глаз баконьеру.
   -Шух - в последнем рывке как на исправной дыбе растянулись рыбьи хрящики, бронезащитные окостенелости от напряжения вздыбились.
   Баконьер сделал всего один шаг, зато в сторону - морда хищника вспахала снега левее артельщика.
   -Пуф - удар вышел на славу, прочим забойщикам на загляденье. Острога даже просвистеть не успела, а мигом впилась жалом, куда следует, в заголовный нерв, единственное уязвимое место на черепушке, до которого можно добраться без предварительного артобстрела бронебойными болванками. Вытянувшись во весь товарный вид, застыл осетрина красой скального монолита, точно ихтиобронтозавр, в заповедные времена добытый пещерными охотниками.
   Как истый художник, оценивая итог промысла, отошел баконьер без излишней суеты, размеренно на приличествующее осмотру добычи расстояние. Отрешившись от суетного, эстетически взглянул на плод трудов своих. Скрестил руки на не очень-то широкой, но, по делам видать, решительной груди, голову набок склонил, глаз другой, чем для остроги, прищурил и выдохнул в восхищении:
   -Эхма! Заглядение! Плохо, подвод не изобрели, чтобы чудище одним куском да на рыбный ряд - вот подивились бы красотище потребители.
   Тоже и остальные: умыки, живец, кобылка, истинные ценители прекрасного, а не просто истые стахановцы рыбодобычи, не взирая на промокшее состояние, прямо-таки застыли, откровенно любуясь шедевром, словно ваятельным мастерством эллинов в дар Посейдону.
   -Где ж недоумные киношные продюсеры ошиваются? Нет, чтоб носярники с Голоиуда высунуть да оглядеться по плавням, по гирлам - какие кадры пропадают незаснятыми?!- От творческого вдохновения позабыл зубами клацать вымокший до последнего шкурного волоска, продрогший до крайнего кобчика живец.- Где еще найти подобную натуру? А квалификацию?.. У голоиудских каскадеров трюки так себе, зато ста-авки-и... запредельные да отчисления на примочки, на лечение...
   -Какие нынче продюсеры? Аэропорт-то когда прихлопнулся заодно с обожравшимся икрой авиаторами - не те ввоза по воздуху, не иммиграции. Так что продюсер нынче пошел мелковат, оптовиками и то повеличаешь с натяжкой.- Баконьер, отхлебнув из манерки да живца попотчевав, вздохнул за компанию.
   -Великолепный ракурс! Замерли! Снимаю! Нет, нет, эй, вот ты, который похож на мормышку, сместись ближе к центру композиции. Внимание! Приняли серьезный вид, будто в моментальном кредите ссуду на баркас под залог шалаша оформляете. О, хорошо. Эй, тип с веревкой без белья, тебя что, заклинило? Размахался. Не скакалка, зацепишь кого... Чего прищурился? Для хитпого, вроде, щупловат. Че, паря, зрение подсело, или думаешь: здешнее солнце тропическое? Нет, не кадр выйдет, а загляденье. На фоне рыбки, персоналии колоритные... Есть!
   -Никак, живец, накликали - киношники явились-не запылились. Прикрылась спокойная рыбалка: всюду примутся носы совать, досаждать досужей пьянкой...
   -Ничего, неудобства перетерпим, зато каскадерские пойдут, перевязочные, гипсовые, а то и простойно-дождевые...
   -Дождь в зиму-то? Совсем ополоумел, давай-ка гони дармоедов отсюдова, а не свалят подобру, то понездорову недолго икоркой попотчевать - сразу бы концы вводу.- Разошлись баконьер с живцом во мнениях по поводу дальнейшего обустройства киносъемочной, думалось, группы во главе с оператором.
   -Отлично, а теперь позируем в профиль, будто на флюгеры Самум налетел, или Борей залютовал вместо зимнего ветерочка. Нет, нет, не в разные стороны, а по направлению к чахнущему светилу, чтоб обойтись без подсветки. Ну-ка, освещенность удовлетворительная, застыли...
   -Мало-мало застыли,- отрапортовали подмоченные умыки.
   -Мало не годится! Замерли - снимаю!
   -Почему это киношники удумали рыбалку в профиль щелкать? Чего доброго отпечатки пальцев потребуют... Погодь, а если то вовсе не киношники припожаловали, а переодетый рыбнадзор?!- Баконьера от догадки аж передернуло, умыки же остались недвижны и хладнокровны, так как даже в зинданах да кутузках шахматы заключенным умыкского роду-племени выдаются безоговорочно, по первому требованию, живец же в запале от зряшных подозрений артельного вожака из кадра таки выскочил.
   -Не, ты что? Натуральные киношники! Надзоры по четвергам лишь облавы устраивают и то в страдную летнюю пору, а чтоб в зи-иму... Не.- Живец скакнул обратно в кадр, развернулся и замер требуемым профилем, но, не в силах сносить неопределенности, завопил холодом светящему в глаза, расплывчатому в морозном тумане светилу:
   -Эй, киношники, у нас, чтоб знали, такса за съемкочасы твердая, без скидок на незадавшиеся дубли! И съемочные дни расписаны меж Спербергами с Тарою Тинною, что денно и нощно шастают, отбоя нету,- чуток приврал для затравки поклонник кинематографа.- Прямо скажите, будете каскадерские выплачивать, или опять таланты с потрохами запродавать Западу?
   -Вы бы лучше осетров на Запад сбывали - глядишь, воздух стал бы чище: меньше вонизмов оттуда доносило. А то ведь травите родной народишко почем зря. Из вас, к примеру, кто осетриной питается?- Мигом проявилась хватка киношников, что, не поспев толком ни заснять ничего, ни массовке съемочные выплатить, уж озаботились закусью.
   -Ты че, оператор, напраслину гонишь? Мы как все - зарабатываем, чем могем!- Баконьер вида не подал, что насторожился, а лишь просипел живцу на ухо:
   -Так и есть - не киношники. Это тебе, придурку рисковому, режиссеры за каждым кустом мерещатся. Как только малахайцы объявились - в плывуны сваливать надо было.- Баконьер, пусть пути отступные уже отрезаны, пытливо из-под бровей зыркал по сторонам глазищами, тропки-лазейки отыскивая, попутно просвещая внезапный рыбнадзор в кулинарных тонкостях:
   -На деле не так уж страшен осетрище, как малюют. Умыки, те в уксусах кислотных филей отмачивали, шашлычок перший сорт получается - ели-нахваливали.
   -Вправду ели? И каковы последствия?
   -Наш к рыбам народ закаленный. Мой в отлучку ходить - шахмата турнир победить, а другой, третий и один,- ходы наперед просчитывающий умык резанул правду-матку про товарищей,- отлучка кумыс пьянствовать.
   -Понятно. А дегустаторы, стало быть, сегодня выходные?
   -Какой выходной - частный сектор каждый день работать! В юрте госпиталь, кумыс отпаивать. Живы станут - опять за промысла в артель ходить.
   -Ну вот, а говоришь: нахваливали.- Посмурнел самозваный кинооператор и подозвал ассистента с недобро шипящим ранцем за спиной да длинным раструбом в руках.- И какая степень отравления рисковых шашлычников?
   -Че мне врать-то? Живец, подтверди.
   Тот, огорченный, что вроде бы снялся, но не понятно в каком кино, вздохнул лишь, однако доложился:
   -Нахваливали, говорили: на кобылятину по вкусу смахивает, попробовать предлагали, но я на конину как-то не налегаю, понюхал лишь,- живец непроизвольно передернулся,- это уж потом, к ночи парней замутило...
   -И ничего, часа не прошло - скорая прикатила, сам тепленьких на сани забрасывал. Умыки - народ живучий, коль не окочурились, глядишь, пойдут на поправку, новую рецептуру выдумают, маринады изобретут. От чего - от чего, но от поисков умельцы не отказываются - кулинарными методами совладают даже с осетриною. Сдвиги налицо...
   -С деградацией не поспоришь. Консультант, устраивайте, как наука требует, очные ставки задержанным, а меня увольте. Эй, ребята... баскаки, кто хочет у трофея напоследок сфотографироваться - двигай сюда!
   Нукеры с охотой соскакивали с лошадок и с некоторой опаской, кривоногой походкой не подходили, а подкрадывались к забитому левиафану.
   -А чего напоследок? Неужто съемочная группа укатит, ничего толком не отсняв, не рассчитавшись за трюки?- Прямо на глазах рушились связанные со звездным будущим надежды расстроенного живца.
   -Не сомневайся, рассчитаемся. Видишь, сколь у консультанта бумаг припасено? Пока фактологический материал для прикладной кафедры запротоколирует - наснимаемся вдосталь. Творим, правда, в сугубо документальном жанре.
   А-агнеметчик! При-иготовиться!
   Консультант, меж тем, пустился с непреклонным видом то и дело чуть ли ни на каждом слове уличать в даче ложных показаний неможенника, конбандиста, баконьера скопом и в розницу, сверяя выпытанные цифры тоннажа с прогоревшей документацией. Сначала тыкал в страницы пальцем, потом, видно в запале диспута, декларациями - в носы отпирающимся; аж нюхательные органы от сажи почернели, что никак не способствовало обелению недобровольных респондентов в глазах дознавателя.
   Пока желающие фотографировались, огнеметчик скучал. Зато, когда дошел черед применить вооружение, многострадальный осетр зашипел, зашкворчал, забрызгался во все стороны, на собственных рыбьих жирах зажариваясь да заволакивая небо копотью. Обошлось без столпотворения: никто не прибежал с кастрюлькой-сковородкой или скромно - с ложкой-вилкой, настоль миазматические испускались запахи.
   -Как дела у науки? Разобрался, сколько тумен остался должен за угощение честным труженикам деликатесно-икорной промышленности?
   -Наконец факты прояснилось, туман неведенья рассеялся, только одно пока не выяснено - почему очевидцы событий, творцы исторических прецедентов грешат самооговором, какие фальсификационные цели преследуют, вводя науку в заблуждение? Ведь ничегошеньки из показаний не согласуется вот с этим!- В запале потряс консультант подгорелыми накладными, словно желая свою ученую, а заодно голову нойона посыпать пеплом, добавляя в насыщенный копотью воздух клочьев сгоревшей бумаги, запорхавших угольного цвета бабочками.
   -Спокойно, консультант. Кх, кх...- Нойону, старавшемуся поменьше принюхиваться к повисшему в воздухе смраду, недосуг показалось разбираться в хитросплетениях отношений изобличенных фальсификаторов с представляемыми консультантом научными интересами.- Кому, как ни тебе знать, что истина проясняется через столетия, когда равнодушным потомкам глубоко наплевать на старые проблемы, потому как одолевают новые. Достигнуто главное - звенья одной из цепей токсикологического мора разорваны! Поворотим коней в становище профессора, к трофейному минеральщику, а то на длительный срок оставлять без присмотра творчески одаренного субъекта чревато непоправимыми осложнениями... такого накопает - даже паленая осетрина аппетитной покажется.
  
   Острожный сиделец, вырвавшийся на волю, души не чая в вызволителях, расстарался во полную моченьку отпущенных природой способностей. Первым делом выискал в складских дебрях водонасос, затем решительно и бесповоротно послал доставучего лаборанта вместе с икоркой к такой-то матерной. А чтобы тот за зря на все едино не получаемых ставках халат не протирал, а прочие ответственные органы не просиживал, приставил к вентилю - и погнали!
   Замывку по недоразумению не стыренных труб, что сыскались в покореженной ограде рыбозаводского хозяйства, проводили не просто под высоким напором, а по водознацкому наитию. Песку намыло - впору карьер открывать, но жила потаенная оказалась заковыристой: нюхом чуялась, но в скважину не перла; прям руки опускались, хоть с секатором на ивняк подавайся да с вырезанным прутком как оглашенный на потеху ребятне, домочадцам и прочей общественности по солончакам в лаптях разгуливай.
   -Раз жила столь заковыриста, еще один ржавый водоотвод на дело порешим - пустим скважину веером. Чует загублена печень: должно туточки проистекать отово народных хворей исцеление!
   -Знамо дело, обязано, да уж больно зябко по стылым лужам скакать в лют морозище - не хоккейщики, чай, при договорной зарплатке с битыми рожами.- Кряхтел лаборант, но баскака, самим нойоном поставленного, без остатков жалости тиранствующего, покорно слушался, не свергал, даже ярлык на водобурение показать не спрашивал: дело новое, глядишь, че и выгорит. Не все ж некачественными рыбопродуктами на гостевых добровольцах экспериментировать, почему бы ни попользовать фирменной минералочкой, чтоб долго не мучились.
   -Часто в жизти складывается: не понимает люд, когда Фортуна в дверь ломится. 'Никого нету',- говорит в замочну скважину. Что мне, кого другого приставить к вентилю? Кликну - отбоя не будет, на конкурсной основе, при дипломах, степенях, не говоря уж о разрядах, выстроятся,- бурчал больше для проформы вполне довольный сноровкой подневольного помощника минеральщик.
   -Образование, оно конечно... квалификация... Однако главное ведь хватку проявить, соображать в нужном направлении. Чего посторонних кликать, панику с давкой на рабочих местах создавать? Вентиль - дело непростое, всякому встречному-поперечному доверишь - такого навентелит: всем коллективом развентелять придется,- бормотал в ответ, по ходу перенацеливая крутку вверенного агрегата лаборант.- Даю напор. Пошла, родимая!
  
   Бурение по веерной схеме предвидения минеральщика оправдало полностью.
   Нойон на подъезде к лаборатории за добрую конную версту с подозрением принюхался ко вполне уловимым запахам и поинтересовался у консультанта, каковы прогнозы по грядущим неприятностям? А за полверсты нужда спрашивать уже отпала. Даже непривередливые коники морды воротили, стремясь подскакать к научному заведению с наветренной стороны.
   -Командир, надо бы сидельца обратно в острог заточить, зря поторопились с амнистией. Чую, не досидел минеральщик заслуженного срока,- поводя туда-сюда носом - чувствительной, оказывается, курносой пуговкой, предложил один из баскаков, судя по очень уж подходящему для должности злобному виду, веривший, подобно профосу, в перевоспитание шпицрутенами, а не по методе гуманного Макаренко.
   -Меня еще упрекают, что циферки не сходятся. Какая разница - пару ноликов туда или оттудова?! Мелочь, по сравнению с потравой заповедных мест... загадили природу родного края!- Разобиделся неможенник, без того недовольно восседающий на конфискованной из саней, неприветливо взбрыкивающей по сему поводу лошади.
   -Факт, кореш, как бы временами хреновато делишки ни обтяпывались, но никогда не смердели столь пронзительно.- Конбандист брезгливо морщился, старался поглубже закопаться носом в пижонистое кашне, сымпровизированное из порядком замусоленного шарфа.
   -Тоже мне, деятели, рыбалку не уважают! Теперь-то понятно, чего вам по вкусу.- В пику пренебрежению к сожженной добыче, исподлобья глянул на баскачество баконьер, тогда как умыки наоборот расцвели и аппетитно принюхались, будто поджидало впереди родное, кумысно-гостевое угощение.
   На консультанта же будто повеяло сокрытыми многовековьем, истинными причинами низвержения трехсотлетнего ига.
   -Фу, ну и мерзопакость, терпеть просто невыносимо!- в кратком резюме чрезвычайно близко подобрался он к одной из исторических разгадок.
   -А-а, наконец-то гости дорогие припожаловали, где ж вас носит? Вместо того, чтобы незаинтересованной стороной подтверждать чистоту эксперимента - шляетесь, хрен знает где!- Профессор, выскочивший навстречу растянувшейся, в зависимости от дыхательной стойкости лошадок, кавалькаде, в неподдельном радушии отставил даже 'хлебосолить' отравами.- Давайте-ка быстренько на эксперимент, сперва засвидетельствовать, а потом - на соискание Пульце-шмульцеровской премии!- Гнал задыхающихся прибывающих баскаков без разбора и спроса - желают ли?- в апартаменты с ободранным кафелем.
   Баскаки к запашку вроде уж притерпелись, но из помещения шибануло подлинной вонищей в первозданном, неразбавленном состоянии,- пехотой отважные наездники оказались неважной - на ногах устояли немногие.
   -Оперативным уставом предписано укомплектовываться респираторами,- по ходу пожурил подчиненных нойон, изъяв сию дыхательную принадлежность у консультанта.- А вам, напротив, надлежит находиться как можно ближе к первоисточникам, а не отгораживаться от исторических реалий средствами фильтрации - в крайнем случае на воздух, не столь свежий как прежде, вынесут.
   Чего раскисли? Отставить позориться перед аборигенами - галопом марш!- голос нойона из-под дыхательной маски звучал невнятно и приглушенно, но умыков, чуть ли ни ломанувших в помещение, в пример поставил вполне справедливо. Баскачество обреченно, с повисшими во след за носами ногайками зашагало как под конвоем по направлению к научным открытиям да к далеко небезобидным достижениям гидравлики.
   Баконьер же, напротив, подходил к неприятной для обоняния лабораторной обстановке искательно и пытливо, наизготовку с отточенной острогой.
   -Слышь, живец, а че в бадьях двунадесятибочечных квасится, не спытать ли тухлый омут на промысел?- Смел бахилой в бассейн оставшееся от совковых лопат крошево, и показалось или от спертого духа почудилось: взбодрились темные воды, заиграли многообещающими проблесками.
   -В незнакомых местах лучше не хозяйничать,- старался, как ни в чем не бывало, общаться с сообщником с потрохами сдавший поставщика 'товара' конбандист.- Тебя бы все равно вычислили,- счел необходимым добавить несколько слов в собственное косвенное оправдание.
   - Как же, вычислили... тоже мне конспиратор выискался. Я ж не шумлю, тротилом не балую, соблюдаю экологически чистое, безвредное производство - к алиби - прокурора науськивай - не подкопаешься. Эхма, из-за подсыла дрефлявого во такущего артельного осетрика спалили.- Пытливо шуровал в водах острогой баконьер, как бы нехотя отвлекаясь на оправдательные доводы того еще подельника.
   -А вот тут ты неправ. Именно, что не шумишь как прочие, динамитом не балуешь, не только навлекает подозрения, но и усугубляет ответственность. Не впишешься в коллектив, станешь выделяться - добра не жди - доподлинно известно из личного опыта. Я, к примеру, из кожи вон лез, старался, чтоб как человек с людишками, а не чинодрал с просителями, и на тебе - вычислили. Как прикажешь теперь быть? Надо ж случиться, чтоб именно в мою смену неможня дотла прогорела...
   -А видел бы, как багаж, по правилам декларированный, полыхал! Осетрик хорош, спору нет, но в сравнении с караваном саней - сущий пустяк,- утешили баконьера, как могли, прогорелые заединщики. Мол, тоже пострадали - должно же от того проистечь другарю облегчение. Но голову добытчика заняли мысли совсем иного направления:
   -Да пошли бы вы оба... эксперимент свидетельствовать - не мешались бы под руку. Как полагаешь, живец?
   -Шли бы... только чтоб вернулись с кинокамерой: после фото-сессии я в популярности, так что без съемок никаких трюков!- Скрестил живец, развращенный вниманием кинематографа, руки на груди, нос задрал, что старикашка Ван-Дамыч, только росточком поменьше.
   -Да, кадры испортить недолго. Разложили трудовой коллектив, а самим по экспериментам шастают. Ладно, съемку организуете, так и быть - прощу заложничество.
   -А че, сделаем: баскак при аппаратуре свой, вроде, в доску - договоримся.
   -Если случится заминка, то под мое поручительство на прокат оформим...- удалились свежеиспеченные продюсеры по направлению к экспериментирующим лжекиношникам.
  
   -Вот! Вот смотрите, это же поразительно! Перед нами типичные мутагенные мальки с амортизационным черепом.- Точно перевыполняющий план на разливе гарсон, распорядительно бренча склянками, сновал профессор меж садками с молодью.- Ну-ка, врубить вентиль!
   Лаборант, от чьих многочисленных ставок уже в глазах рябило, малехо помедлил, будто маститый актер на паузе, и на полный напор врубил вверенную технику...
   Присутствующих повело-зашатало. У кого дыхалка незакаленная, тех пришлось вынести.
   -И вот, что видим... вернее, наблюдали бы через всего-то пару часов условно-лабораторного времени - это практически мальки полноценных осетровых, только крупнее, гораздо головастее сородичей. Частичная мутация налицо, в смысле - на морду, но уровень токсинов вполне допустим, одобрен последним циркуляром Минздрава пищевой промышленности двунадесятилетней давности. Минералы сотворили биологическое чудо! Наука чествует героев-первооткрывателей! Где он, в недалеком будущем признанный гений рыбной селекции?!
   Лаборант, чуток для приличия помявшись, вышагал нахальным образом перед сбившимся строем баскаков. Однако импульсивный профессор даже взглядом не удостоил презренного самозванца, а, пренебрежительно отпихнув прочь, вытащил из балдеющей от миазмов толпы, ни в чем неповинным прикидывающегося, в простонародной фуфаечке, в ушанке набекрень, насквозь промокшего, но от простуды чего-то уж перехватившего минеральщика.
   -Да мы че, мы ни че... Коли б трубы с резьбовой унификацией да вышку хотя б треножную... могло бы лучше сладится...
   -Скромный новатор пока не осознает, не понимает, свершенного переворота в мире ихтиологии, а то и во всеохватном познании мироздания! Теперь дело за малым - оплодотворить икринки, возродить... нет, улучшить популяцию! И тогда одним осетром, без малейшего риска интоксикации, прокормится население, равное по величине... да хоть волостному Итилю! А если учесть всесезонный заплыв на рыбинститутские фермы, в качестве нерестилища, то промысел возрастет соизмеримо, разве что, росту числа академиков! Потрясающе!
   А что для этого требуется? Как вы говорили, уважаемый коллега, резьбовая унификация на вышке? Вот извольте обеспечить, иначе не вижу смысла в вашем здесь пребывании, и вообще в связи с расширением производства понадобятся с десяток лаборантских ставок!
   Нойон обреченно вздохнул - в отличии от спутников под респираторным-то прикрытием мог себе позволить подобную роскошь.
   -Куда денешься? Раз вляпались - придется ставить дело на поток,- консультант, оформите заявку.
   Консультант зеленел, бледнел, шатался, но вида не показывал, а лишь щурился и, расширяя цветовую гамму, пожелтел с лица, так что за умыка, если б в тех дефицит вдруг обнаружился, сошел бы запросто. Произнести что-либо не решался, опасаясь рот раскрыть, но знаками, одному ему ведомыми, вполне компетентно принялся изъясняться с минеральщиком.
   -А вот с вербовкой лаборантов, как мне представляется, возникнут сложности.- Нойон пытливо оглядел ряды свидетелей эксперимента: баскаков мутило, задержанные конбандисты-баконьеры, должно, за привычкой к свежему воздуху, вообще отсутствовали, умыки... Умыки, как ни в чем не бывало, игрались с рыбками, примечая да по очереди указывая друг другу на отличия исправленных мальков от мутагенов.
   -У?- Большим пальцем, словно решая судьбу забитых гладиаторов, указал на потенциальных ихтиологов.
   -У, у,- профессору вроде как согласился.
   -Вот и отлично. Но в довесок подброшу на перевоспитание несколько личностей с криминальными наклонностями - Кадровый отдел подобных типов все равно забракует. На этом шабаш! Приказываю заняться подгонкой труб, разгрузкой винтокрыла, когда тот припожалует, подготовкой снаряжения к последующим командировкам, баскаческим наскокам... приступить к прочим организационным мероприятиям.- Под последним нойон подразумевал бестревожный, наконец-то, досуг.
   -Стоп-стоп-стоп! Вы же понимаете: понадобятся дополнительные площади - мегокубометровые расширения бассейнов, чтобы по весне обеспечить взрывной выброс осетровых. Теснота лаборатории не позволит развернуться в полном объеме запланированного. Отсутствие свободных площадей, оборудование из прошлого века - отставание материальной базы от научной мысли на каждом шагу...
   -Пока придется экспериментировать в прошлом веке, достигнете положительных результатов - считайте: заработали пропуск в нынешнее столетие. Так что дерзайте! А строительство корпусов с бассейнами - дело рутинное: пока олдаван с айджиками выпишешь, пока материалы утрясешь со снабженцами, согласование проекта с проектировщиками, сметы - со смежниками...
   Скрывать не стану, близки обходиться без рутины, местами уже обходимся - к примеру, конюшни стойловые для непривередливых маштачков отгрохали. Коней вовнутрь не запускают - одних лишь платных экскурсантов. Но когда еще грандиозное по размаху зодчество до здешних краев докатится? В общем, трудитесь...- Донельзя надоела рыбная суетня, однако напрасно найон надеялся отделаться от профессора не пустыми, но всего лишь обещаниями.
   -Обеспечьте хотя бы дополнительными емкостями! Не прикажете же зубастосов изгонять на улицу? Наука реалистична и прагматична, а, стало быть, жестока до крайности. То, что тормозит прогресс, должно отсеивать, сметать без сентиментов жалости, но к плодам рук своих все-таки прикипаешь. К тому же в популяцию бланкосов столько трудов вложено...
   -Факт,- на поддержку руководству пришел преданный научно-экспериментальному делу лаборант,- одних лопат переведено - снегоуборочную компанию второй сезон срываем.
   -Ни удастся ли подыскать питомцам приемных родителей... с отдельной акваплощадью или отдать в воспитательное учреждение... для демонстрации безнадежно трудновоспитуемым?
   -Не отвергаю ни одного из ваших предложений, но это вопрос, по большей части, к консультанту, к тому, которому отраву по должности нюхать приходилось.
   -О-о, чрезвычайно удачно: поднесу-ка нюхнуть бальзама отборнейших сортов - питомцев вмиг пристроит.
   Лаборант, когда освободитесь у вентиля, попотчуйте-ка доверчивого простака, что нос сует, куда не следует, отравкой позабористей...
   Консультант, помимо диаметров труб и шага резьбы отвлеченный от помыслов о вечном, в частности о пользе родной кафедре, ни преминул бы нюхнуть травящего порошка или жидкотекущего яда. Однако, послужило бы то комфортному обустройству 'бланкосав зубастосов' - осталось невыясненным. Сделать шаг навстречу очередным обонятельным экспериментам не позволили шум да чрезмерно матерная брань, услужливым эхом отсканированная выщербленным, будто в бане вспотевшим кафелем:
   -...твою! Ракурс, ракурс направляй!.. ...твой! Чего камеру в воду суешь?! Вымокнет... твой тоже!
   -Ку-кус! Являй-ляй-ляй! О-оду-оду! Еру-еру! Ежнет-ежнет!- донеслось до круга лиц, погруженных в производственные диспуты да научные размышления.
   -Эге, гляжу: баскаки икорки отведали. А ведь вас как близкого к ихтиологическим изысканиям специалиста предупреждали, чтоб с дегустациями поосмотрительнее!- в весьма субъективной интерпретации предпочел профессор трактовать утреннее 'хлебосольство'.- Если тумен перетравятся - кого ж я на икорное оплодотворение брошу?
   -Нет, ребята-баскаки, кроме тех, кого вынесли проветриться, присутствуют на местах, не перетравились ни чуточку. Не люди - кремнии, ни экскурсией, ни экспериментами не прошибить.- Собрался уж нойон перечесть вверенный состав, но чтоб не запутаться в скривившихся физиономиях, смекнул вовремя:
   -А-а, это, должно, бунтуют задержанные. Неплохие парни, с инициативой - дисциплинки бы им... Но под авторитарным руководством живо перевоспитаются.
   -Как же можно оставлять людей без присмотра, будто они зверье безобидное?! Нет, чувствуется: в вашем образовательном процессе вопиюще недостаточно внимания уделялось ихтиологии ...логии ...огии,- долетело отсканированным кафельным эхом вослед умчавшемуся, развевая по сырости фалды неопрятного халата, обеспокоенному ученому мужу.
   -Ошибаетесь, профессор, по прикладной ихтиологии зачет сдал с первой попытки,- запоздало оправдывался от обвинения в профессиональной профанации нойон.- Пять карасиков из камышистого пруда за полчаса выудил - это, я вам доложу, не всякий профессор... Э, эй, куда вы?!
   -А-а! Алы-алы! Оты-оты!- донеслось в ответ официально не признанными междометиями.
   -Что-то стряслось, похоже: в спешке да сгоряча к зубастосам бултыхнулся! Кончай возиться с мальками! Распулители наперевес! За мной!
   -Вандалы! Арнауты! Хорваты! Башибузуки! Пьяные бургунды! Беренд... Готы! Вестготы! Гунны...
   -Извините, профессор, а в здешних степях саксо-скоты случайно становищем ни располагались, когда из индоевропейцев эмигрировали?
   -Подождите, молодой человек, не отвлекайте,- возможно, останавливались, почем я знаю?
   -Это к тому, что если остовы жилищ обнаружены, то вполне правомочно поименовать провинившихся скотами...
   -Спасибо, молодой человек. Следующий раз всякую дрянь, что предлагают, не нюхайте - берегите здоровье для науки.
   Вот именно, скоты!
   Ругаемые, меж тем, на профессора - ноль внимания. Живец вообще в ус не дул, не до того: вновь с ног до головы вымокший, старательно позировал у заваленных туш 'бланкосов' щелкавшему позаимствованной фотокамерой конбандисту, разевая пасти добытым рыбинам, тыкая кулаком в свиноподобные рыла. Баконьер острогу на глазок подправлял, неможенник плавники ценносуповые в стопку складывал, замерял да в пастях резцы зубастые норовил пересчитать, но все-то на седьмом десятке со счета сбивался.
   -Примите соболезнования, профессор. Зубастосов, конечно, жаль, но взгляните на прискорбное событие с позиции науки: неизбежные жертвы эволюции освободили место в водном нерестилище следующей волне питомцев. Теперь смело можно запускать первую заводскую линию прямо при лаборатории. К тому же состоялось знакомство с новыми перспективными кадрами, знаете, на что способны, чего от них ожидать приходится. Народ опытный, работящий, попусту времени не теряет, в чем имеем возможность наглядно убедиться...
   Но на злокозненного профессора угодить не так-то просто, а зубы заговорить - тем более.
   -Лаборант! Подать ядищу! Собственноручно скотов-живодеров увольнять стану... по состоянию здоровья!- Задумал вплоть до злодейства злопамятный поборник ихтиологии месть безжалостную, а потому неприступно насупился - с кадровыми предложениями близко не подходи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 14.
  
   Не показалось мало, когда свадебка гуляла.
  
  
   Противоборствующие стороны сосредотачивались - от двух нахмуренных туч гул стоял в ангаре, гул, предшествующий не просто обыденному, а решительному, крайне радикальному сражению, гул, по шумовым эффектам уступающий эпохальным Бородино и Ватерлоо, но с успехом заткнувший бы за пояс дюжину растревоженных ульев за компанию с недовольно зудящим пасечником. Кроме того, отовсюду доносился шорох, словно стадо сообразительных грызунов, наплевав на тучевое противостояние, конфетки в массовом количестве развертывало из несъедобных, но шуршащих фантиков. То споро снующие под ногами имки, выполняя функции легкой пехоты, шныряли по щелям и, взвалив вдобавок тяготы интендантских обязанностей, перли прочь уже вовсе не 'ценности', а откровенно неприкрытое барахло. Через сущий чуток времени плотно набитые чайки ничем не отличались мусорной свалки, возведенной аж до высот пирамид, только что с вершин не мраморная облицовка, а шмотки-манатки, срываясь, скатывались. Безответно молчаливые боевые суда, утрамбованные в снега по ступицы, не чаяли уж из наваленных пожитков на свет выгрести, сносили измывательства, иногда лишь, от натуги откашливаясь, дымами возмущенно пыхали.
   Даже ученый имка, человек, вроде как, рассудительный, тоже поддался чарам нахлынувших сокровищ - с головой ушел, что в воду канул, в подрывающую чистоту нравов, растиражированную паскудненькими журналишками срамотищу, но отвлек, выудил из омута разложения старший родственник:
   -Нет, ты попробуй, племяш, какая бурда выгоняется на хваленом импорте: добро бы только дух вонюч, к тому же стоек, но и привкус соответственный, зато дури... даже по стандартам тройной перегонки, с избытком. Но разешь за сей надобностью продукт потребляется? Как порассудишь за смыслом жизненным да об высоких материях при одурелости-то? Очумелым токма стенки башкой прошибать гораздо.
   Зато стеклотарное оформление - красотища! Умеют напускать форсу! Тут уж критику в адрес стервецов не выскажешь. Отвезу-ка стеклодувам - глядишь, схожую продукцию на поток поставить сподобятся.- Щедро вылил имка из графинной бутылки хренпузские бренди на лопатки уползающего с передовой ушинского дезертира, попросил у племянничка кресало и чиркнул для разжигания паники в рядах супротивника.
   -А-а!- раздался со противной стороны вопль негодования, когда осветилось погромное безобразие.
   -Ах, воры-мошенники, как посмели, рабское племя, посягнуть на плодотворные сношения с Западом?! А ни придать ли кощунников международной анафеме?!- по-прежнему накалял страсти да особо глумился над разумом теоретик по экасперлике, подзуживанием комплектуя кадры защитников поруганных идеалов и удобств персональной кибитки, невесть какими рыночными налетами сколоченной да под завязку набитой рухлядью.
   -Ай да голосист теоретик! А мы-то думали: только добытчиков обжирать горазд да при дележке обжуливать.
   -Еднайтесь, панове, загоним быдло в стойло!
   -В плети хлопов, в батоги, по три шкуры спустим!..
   -Стоп! Перестать заниматься конфронтационной профанацией! Где это видано, чтобы проводить карательные акции без привлечения мирового общественного мнения, чей перевес завсегда сформируют на стороне попранных свобод, супротив умыкания собственности! А ну-ка, живо собраться на митинг протеста! Идеологически разгромим недоцивилизованных, левацки настроенных антиглобалистов-варваров! Про транспаранты не забудьте, про плакаты, еще картонные короба под сбор пожертвований от холуевриканцев, ровно как мы в поте лиц на рынке трудящихся... в банчках, политике, на телевидении да в прессе!- Развернулся вширь организационного гения теоретик, пуская слюни не по собственному лишь подбородку, но доставая, в удачные периоды экасперлических захлебов, даже до ближайших приспешников, как ни укрывайся те друг другу за спины.
   -Опять пачкотня!
   -Очумели уже с производством коробов для подачек! Сотни переклеили, а внутри не хрена, сколь теоретик мордой в них ни тряси да пальчишками прилипчивыми ни ковыряйся! Видать, прикончилась пора злободатная набитых на вынос коробок из-под ксероксов...
   -А ну-ка, цыц, соглашатели! Сочувствие мировой цивилизации дороже материального вспомоществования, что, не сомневайтесь, всенепременно приспошествует. Кому, как ни вам, беззаветным адептам привнесения идеалов обирализма в подлые слои населения, должно ценить зарубежное опекунство!? Уверуйте в незыблемость повсеместного расхищения, и из клокочущих серой недр просыплется магма контейнерная - поспевай лишь увертываться! А если подфартит обрести статус неумеренных сепаратистов, даже убежище предоставят с видом на побирушество! Неужто ради темного завтра порадеть не желаете - водворить в массовое сознание визуально воспринимаемые идеи вражды, неравенства и отчуждения?!
   Устыженная толпа притихла, самые же расчетливые принялись взвешивать плюсы с минусами:
   -А паненки в убежище имеются?
   -Платный обслуживающий персонал гарантируются, в случае нехватки и перебоев в сервисе - поставим на экспорт.
   -А выпивка?
   -Сухой закон, насколько известно, в заморских заграницах отменен напрочь. Более того, возникает справедливое предположение - уж ни в угоду ли доносящимся чаяниям элиты, олицетворяемой присутствующим здесь обществом?
   - Вот это дело!
   -Прислушались отсиживающиеся за нашими спинами сволочи к гласу привырезаторов, ведь один за пятерых-восьмерых надрывается!
   -А как на счет подраться?
   -У-у, м-м-м. Вопрос о потасовках, неуважаемые, м-м-м находится на стадии согласования, хотя в отдельных районах, неблагополучных...
   -Панове, пока в убежище да в отделение не упекли, отведем-ка бездушеньки! Грех не попользоваться возможностью!
   -Точно! Ну их, плакаты с коробками - в рожу без пачкотни засветить можно!
   -Вперед! Доколи пялиться, как бесчестно уворованное посторонние хапуги с концами да забесплатно заграбастывают!
   - Верно! Фонарей напоследок навешаем - отвальная в убежище выйдет на загляденье.
   -Бей! Круши!- Не из лопухов происходили ушинские, чтобы упустить шанс поразвлечься, а то заокеанские покровители вот-вот лишат привычного удовольствия, вставив в рамки чванливого приличия. Взбалмошная толпа хлынула неудержимо, пихая впереди, вместо недостающего транспаранта, блино-масленоликого теоретика обирализма. Тот агрессивно сучил коротенькими, пухлыми ручонками, совсем уж не утирал слюну на подбородке, обильно оделяя выделениями приближенных идеологических единомышленников, и силился произвести впечатление вождистской возвышенности над массами, это когда услужливыми пинками под седалище, чтоб не пятился, наверх подбрасывало.
   Не особо затянувшийся, а потому не успевший привлечь поощрительного одобрения запада митинг принес, тем не менее, необходимый результат - ушинский контрналет подоспел вовремя:
   Ушкуйные да имки, из тех, что побесхозяйственней, по-походному, на скорую руку пресытились изнанками жизненных ценностей, те же, что домовитей, оставив баб и выпивку на второе, завалили уж чайки барахлом, превратив в форменные Монбланы с пыхтящими от натуги трубами. Словом, удовлетворив первоначальные чаяния, объединенное воинство вновь изготовилось к мобилизации, а на пешей боеспособности печальное положение техники не сказывалось.
   Кишивий со командой проводить атаку временил и, поджидая резервы, завяз в месиве из пьяни, что не столько билась, сколь докучливо, не раз уж в мурло заполучив, липла, прельщая честных парубков изменой перейти в гоноровое сословие; мотивировали ренегатство прецедентом, ссылаясь на шляхетство некоего Андрия, клятвенно обещались познакомить с преуспевающим переветником, лишь только возвернется с побывки от родственников.
   -А воне ито мни потрибне?- отложнически задумался было кишивий, у которого пред помутившимся взором словно замелькали хитро подоткнутые юбки, завлекающие в тенета изменничества.- Да нихай сказитси тий объикт призриннеги кичиству!
   -Ти ште, кишивий?!- Вдарила по затуманенной головушке боевая, дружеская рукавица ифрийтера.- Одинь удир, и пивлини бизхвостии риссиплютси! Няши дивчини гирнии, чим ити ангарни пигинки. Одня мия умынка чиги стиимо, воня обищилясь пидригу виписить - пизникимлю.
   При неосторожном напоминании о чумазой умынке кишивий содрогнулся да опомнился. А тягу к гоноровству да к юбкам, точно при неосторожном обращении с булавой, отбило, аж поморщился.
   Заминка с прельщением позволила хитпым оперативникам дух перевести, благодаря чему сдержали наскок взъерепенившихся 'ляхов' до прибытия восстановившего боеспособность ополчения.
   -Пидий-ка ифрийтир мни пилицю. А ню, хлопти, вдиримо, шиб ти пиньски виридки скизилися!
   -Тримийтись, кляти ляхи!
   Аккурат митинговая толпа подкатила под горячую руку. Но задиристые ушинские махались задорно, потому как напились вовремя; пренебреженные же женским вниманием гетманы, то и дело, вдохновляясь не им адресованным, вовсе не к баталии относящимся одобрительными взвизгами, геройствовали напропалую,- дело обещалось быть горячим.
  
   В ходе передислокации и маневрирования резервами вырисовалась диспозиция: по праву руку бился атаман со ватагою, по леву - кишивий со командой, в центре же, разрезая линию фронта, вздымался огромный, длиннющий праздничный стол, со вполне пригодными для поживы выпивкой да объедками. В застолье-то прочно да стойко, как ни выкуривай - ни выбивай, обосновались имки. А ведь со стороны ушинских, чтоб покрасоваться на подиуме, блистали удалью и статью в длиннорукавных кунтушах при наградных лентах через плечо наиболее изощренные в поединках, многоопытные бойцы. Имки же, вооружившись трофейными вертелами, тыкали, не дотягиваясь выше, в ляжки противнику, подсобляя очередной отважной четверке, выставленной супротив пары отчаянных ушинских головорезов. Чтобы выглядеть представительней да иметь возможность долбить противников не только в корпус, но и по верхнему уровню имки предпочитали сражаться в 'конном' строю.
   -Шустрей, племяш, тычь в морду палицей! Во, молодец!- Имку замшелого нисколь не смущало, что 'палицу' заменял костистый масел, а сам он, взнузданный на манер кавалерийского пони, не только поспевал давать уроки фехтования, но и бодать супротивника головой в отзывчиво булькающее брюхо, хватать за черевики да, по ходу, со стола зело пахучих заедок откушивать.
   -Иго-го!- заржал, в азарте войдя в образ, сосед замшелого имки по застолью и ринулся в кавалерийский наскок, но, промахнувшись, вместе со всадником, сопровождаемый пинком под круп, выписал кульбит в подстолье.
   -Ага, вдвоем на двоих, гады! Ну, держись!- Встал на дыбы имка, чтоб сподручней размахивать прихваченным со стола, не до кости обглоданным окороком, но племянник, науками, видать, отвлеченный от занятий в школе выездки, с загривка возьми да кувыркнись. Как потом замшелый имка ни шмякал по пузам зарвавшихся ушинских, те, стоически морщась и держа на дистанцию, спихнули-таки супротивника вослед за незадачливым наездником с парадного подиума.
   -Шенкелями, шенкелями работать надо, а то я не знаю за валенок ли ботфортный ухватывать стилягу, вилкой ли ткнуть, а то и боднуть в промежность - не до церемоний. Про шенкеля позабыл, эх, племяш...
   -Да разве обо всем упомнишь? Пока два-три удара парируешь - пальцы отшибут напрочь...
   -Пригнись, племяш!
   Шмяк - рядом совсем не мягко приземлился очередной выставленный поединщик, что продержался, не в пример имке ученому, совсем ничего, потому как норовил атаковать с нахрапа, вопиюще пренебрегая ездовой и фехтовальной теорией...
  
   На левом фланге с затуманенными прельщением головами, изрядно, к тому же, пресыщенные неутихающими боями хитпые действовали без энтузиазма и особого рвения. Будто тяжестью на плечах повисла расправа с пьянью да искушающими подсылами. Пытаясь избегать прямых наскоков на бранную толпу, держались от противника подальше: в ближнем бою сказывалась нехватка кислорода - приходилось вдыхать перегары пыхавших ушинских,- явись у тех соображение почиркать перед пастями зажигалками - испепелили бы оперативников запросто.
   -Уф, ифрийтир, типирь ди мини дипирло, що цо зи мицна силя - гизиво орюжье.- Ввязавшись-таки в рукопашную, кишивий отвернул харю особо наседавшего ушинского, поморщился и, словно на закуску огурцом хрустнув, добил кулачищем,- теперь не раз вражина подумает, прежде чем злопыхать на незнакомых парубков.- Мабудь, в приписях остилась кипля гирилки?
   -Мабудь. Ди дижь ии пишукиишь? Ити кляти имьки бирихлем чийки завилили - дли иткипок хить шихтирив зь Димбасю виписивий.- Ифрийтер ловко уклонялся от докучливых попыток навязать красивое, с фортелями фехтование, в ответ пребольно тыкая наседавших в подреберья трофейной спинкой с вензелями да шипастыми грифонами, обломанной у высоченного тронного кресла.
   -Це ни дило - це дивирсия пи ризлижиню тиля...
   -Ди ризви те вони ризимиють?
   Куди пришь!?- Меж ратными делами ухватил ифрийтир все-то снующего взад-вперед мешочника.- Тьху ти!- Узнал в задержанном на мародерстве, это в момент сражения, 'доставучего' поединщика.- Я думил: ти чиловик сирьизний, ибстоятильний, а ти - хипуга! Тьху!- Брезгливо отерев руку, сплюнул ифрийтир, а ошалелый мешочник, с сумашедшинкой в глазах, дребезжа скарбом, умчался на выход...
  
   На правом же фланге атаман, очнувшись от гипноза меркантильности, не марал кистеня, а подряд хрястал в рожи, кто ни подвернись под руку. Прочие ватажные, уж без потасовки предовольные результатами набега, смаковали брань с утонченностью эстетов, стараясь подловить да продлить самые лакомые моменты и нанести супротивнику ущерб, чтоб как клеймо памятливое, завсегда, стоит лишь с бодуна неосторожно глянуть в помутненное зеркальце, напомнит о визите ушкуйников. А потому гоноровому шляхетству доставалось в зубы или по лбу, а самым аристократичным особо не рекомендовалось выставлять длиннющие, с горбинами носярники. Но именно здесь на правом, для себя же непривычном левом фланге решился нанести по неприятелю сокрушительный удар теоретик обирализма.
   -За все заплатит красномордая сволочь (ушкуйные к тому времени от полученных удовольствий вправду раскраснелись, будто кирпичом надраенные пузатые самовары): за поругание погромное - по прейскуранту, за экспроприацию законно уворованной наличности!..
   Вот тебе, презренный люмпен, по заветам дедушки!- Шмякнул идеолог одного-другого ушкуйного по мордасам непонятной публике, а потому вызывающей уважение книжицей.- За разоренный пропойцами, вроде вас, шинок предков!- Хрястнул по третьей-четвертой мордени.- За столетие ненасильственного противления глумлению!- Разогнался, войдя во вкус, хрястнуть по роже уж пятой, но неосмотрительно, в силу врожденной наглости, нарвался на атамана, кое-что про 'плохишей' да 'кибальчишей' припомнившего, а начитанного человека филькиной грамоткой не прошибешь, не застращаешь.
   -Покажь сюда книжечку!- Атаман придирчиво пробежал суровыми глазами содержание.- Пятерок-то почти нет, а туда же - наводить беспорядки! Выучился бы сперва, погань, как следует, испражнение извечное на народную голову!
   Напрасно теоретик экасперлики пытался прикрыться стойко не подводившим соробормотским, но не одобренным атаманом дипломишкой, напрасно взывал ко мнению просвещенной общественности, выдавив напоследок чревовещательный перл - нечто-то вроде: 'Фортес Фортуну одевант!', прежде чем кулак размерами и твердостью с кирпич ни впечатал соробормотскую грамотку в масло-блиноликую морду.
   -Меня 'одевант', а тебя 'раздевант'!- не замедлил с ответом один из тоже, видать, образованных ушкуйников, содрав с напропалую пускающего слюнявые пузыри, поверженного теоретика богатую парадную шубейку...
   Баталия, лишившаяся не просто вожака, а, по сути, ушинского знамени, казалось, затормозилась, но лишь для того, чтобы исподтишка подступить к завершающей кульминации. А пока подкрадывалась, задорный порыв гонорового панства иссякал: со стороны подданных сам-вора с безнадежной очевидностью ощущалось отсутствие значимого лидера.
   -Где же он, прохиндей шустроокий?!
   -Где кулак, наказующий за отлынивание от демосаобократских обязанностей?!
   -Где звезда фарисеева на темнеющих горизонтах отступнической пагубы?!- задались нелояльными вопросами, возопили не какие-нибудь рядовые ушинские варнаки, а сплошь приближенное панство до гетманов включительно.
   -Неужто панское шляхетство на право первой ночи променял?!
   Несколько простаивающих гаремных дамочек, из тех, что посознательней, с самоотверженностью, достойной древних римлянок, ради общакового блага пожертвовав притягательным зрелищем побоища, поспешили в опочивальню заодно полюбопытствовать: какими разэтакими прибамбасами интимные делишки иноземками обставляются?
   Увы, патриотический порыв оказался тщетен - липовый престолонаследник являл собой воистину жалкое зрелище: на великолепном некогда ковре, как тот ни топчи, ни загаживай, стойче хозяина сносившем тяготы походной жизни, сам-вор, скрючившись в три погибели, пыхтел, что пылесос прогорелой фирмы 'Хрюндик', судорожно всасывая, через нутро отфильтровывая пыль, годами да сапогами забившую ворс напрочь. Кроме того, вполне подобающе низменночтимому положению корчился подбитый бедолага, пытаясь ухватиться за нечто искомое пониже пояса, но тут же, жутко гримасничая, прочь шаловливые ручонки отдергивал. Но даже испускаемые в процессе до жути неприятные клики не подвигли бы вора ушинского, в нынешнем состоянии, на роль предводителя гонорового 'рушенья'.
  
   Сюзи расстаралась на славу, и дело вовсе не в сам-воровой персоналии - встречались на пути агентки особи гораздо гадостней, а кучерявый барашек пусть навязчиво неприятен, но ведь не до степени омерзения. Что же до нравственности, то устарелому рудименту не нанесли ни малейшего ущерба. Подумаешь, право первой ночи, даже не групповое надругательство и, по меркам служащей Объединенного холуевриканского штаба, приравнивалось бы по невинности, при использовании двойного презерватива с обеззараживающей прослойкой, к обыденному знакомству в стрипбаре и, конечно же, на милю не дотягивало до служебного ночного дежурства. Но принуждать небескорыстную сюзину натуру за какой-то паршивенький перстенек заниматься чуть ли ни благотворительностью явилось фатальной ошибкой, а вернее, очередной сам-воровской глупостью. Именно натура потребовала большего, причем вовсе не в сфере интимного ублажения проходимца, возомнившего себя оплотом обиральных ценностей. К тому же, Сюзи, находясь на службе, блюла как свои, так и интересы штабных компаньонов по бизнесу, упускать же надолго из виду прохиндея, вроде секретаришки, не без основания представлялось чреватым финансовыми потерями. Кроме сих факторов натасканные рефлексы выдрессированного спецагента даже помимо воли не могли упустить подходящий случай для очередного оправдания красноречивого прозвища - Яичница, а престолонаследник липовый подставился. Возгордившись бесспорным успехом у дам, решил похвастать гимнастическим долголетием и напрочь позабыл о бдительности - основополагающем принципе поведения главаря любой ворликской банды. Вместо того, чтобы конкретно придушить 'трепетную лань' в тисках объятий, а затем употребить по назначению, несмышленыш решил покрасоваться:
   -А заведено ли эдакое в холуевриканских-то опочивальнях?- Скинул сам-воришка большую часть напыщенного под стать хозяину гардероба да на павианий манер, только что не визжа и не гукая, сиганул на присутствующий в шатре, ни к месту, ни к мебели, турник. Провис на совесть, до хруста в косточках, чтоб без халтур блеснуть пред заморской пташкой безупречными подтягиваниями. Э-э, одно слово - несмышленыш...
   Неспособность противиться адреналинами вскипевшим в крови рефлекторным действиям прямо-таки принудила Сюзи воспользоваться подходящим случаем - не возиться же с захватами да удушением - поразить как на ладошке раскрывшуюся мишень без промаха бьющим ударом подъема стопы в шоковое место. Что и ввело сам-вора в продолжительную пылесосную прострацию.
   -Видно, нам и в правду не суждено разминуться. Сам же, милашка, восхотел познакомиться поближе - вот я и представилась...- Потрепала Сюзи по щетинистой физии пыхтящего сам-вора, которому не могутно ни ответить, ни даже разогнуться. А раз так, то, не тратя времени на реверансы, на формально звучащие оправдания, совершила агент обстоятельный экскурс по примеченному давеча карману с многообещающим содержимым перстней да колец и, избавившись от передаваемого по эстафете подвенечного наряда, была такова.
  
   Без присутствия занятого всасыванием подножной пыли вождя сражение, для агрессоров благополучно - для оборонцев неизбежно катастрофически, приближалось к логической развязке. Как ни храбрись гетманы на подиуме, как ни пинай, ни швыряй растоптанными остатками яств, чуть ли ни до вакуума высосанными бутылками да щербатой посудой, но на флангах силы агрессоров нагнетались и нависали над ушинской позицией фатальной неизбежностью.
   -О, пся крев, вот вам, холопье, подавитесь!- Не тратя время и силы попусту один из гоношистых панов пинком отправил в алчущие морды противника что-то из сервировки чрезмерно жирное и, заскользив следом, самоличной персоной угодил в лапы захватчиков.
   -Загоним быдло в стойло, панове!- Подсек боец из кондотьеров профессиональной подсечкой 'конную' группу, но цепкие имки, не спеша завалиться, ухватили супротивника в четыре руки, прикусили в две пасти да в падении сволокли под стол, а уж там, насев вплотную, довели до конвульсивных судорог.
   -Ви-и!- в унисон задыхающейся имкиной жертве, призывая на подвиг, бравурным маршем полонеза взвизгнули шарманка с фисгармонией. На беду музыкальных инструментов хитпые давно уж думку думали об обзаведении походным оркестром - выдранную из рук шарманку придирчиво забраковали да нахлобучили бугаю-церемониймейстеру на голову, а потом, развернув битюга, пинками спровадили бодать ряды шляхетства; следом и фисгармония разладилась, тут уж по причине банального битья фальшивящего музыканта мордой о клавиши.
   Именно визжащий аккомпанемент озвучивал агонию обреченных на поражение воров ушинских. Захватчики мало того, что овладели недоброй половиной сокровищницы, мало, что закуску смели со стола и даже блюда окончательно опустелые не вернули - завоеватели брали верх повсеместно. Как показания безошибочного барометра, подтверждающего сей непреложный факт, не давал соврать женский визг: возмущенная, заинтригованная поначалу тональность сменилась сперва перепуганной, затем - покорной, томящейся в ожидании интонацией,- уж веками-то настраиваемые приборы, верней любой шкалы со стрелками указывали на полную викторию вторжения.
   Не доставало лишь двух завершающих факторов: решительного прорыва и окончательного удара.
  
   -Слышь, племяш, под столами-то сидючи, сражение без нас прикончится. Давай-ка, проявляй смекалку - окружим да по тылам вдарим супротивника...
   -Мы ж в центре позиции, а охваты с окружениями - по науке доподлинно известно - происходят исключительно с флангов,- уж об обходах неприятеля читано...
   -То премудрости книжные, а для живого дела экспериментального сметка дадена! Мне тоже на политзанятиях когда еще талдычили... А что сказывали-то? А-а. Ага: 'Нельзя теорией подменять практику!'- во как, на ус мотай, когда вырастут. В тылы без флангов заходить даже сподручнее. Вона гляди, каковые перспективищи!- Имка, все-то не угомонившись, затащил племянничка в зев подстолья.- Кличь нашинских минеров - вмиг ворогу в тылы пробуравимся! Разрядные ведь специалисты, а ушинские кто? Шелупонь пузатая, летчики-налетчики - куда им устоять супротив подрыва-то!
   -Верно. Коль перевести с иноземного, 'мИнеры' как раз требуются...
   -Нечего переводить честных тружеников - тонких специалистов беречь надобно, к примеру - в тыловую атаку бросить.
   Для кого минеры, а кому 'мИнеры' подобрались как на подбор - щуплые, низенькие, впалые грудью, с руками, повисшими ниже коленных чашечек, зато из ушей, из ноздрей волос дик вьется, глазенки по сторонам зверствами зыркают.
   -От это молодцы! Недаром, племяш, расстарался - будто самолично мной отобрана гвардия.
   Слухай сюда, братцы. Какая ставится задача - говорить не стану, но вы ж знаете: берусь за дела токма самые ответственные, а, стало быть, прибыточные, так что, как положено, на первый-второй рассчита-айсь! И живо кодлою за мной!
  
   -Панове, ще паньство не сгинело, еднайтесь до кучи!- Прищуренного гетмана, неустанно до сей поры подначивавшего резервы да высылавшего на передовую подкрепления из в дупель пьяных рекрутов, осенило: наконец-то пробил звездный час самолично поименоваться не менее чем Петлюрой Мазепою, воздеть гору падшие булавы отступников с баконьерскими трезубцами.
   -На себя возлагаю чин маршалка и без сеймика принимаю над хоругвями рушения командование! Пора возвертать паньские дидины, мискилями налетными отторгнутые!
   Последние из рекрутчины, самые, что ни на есть, беспросветно беспробудные обозные сердюки, аж головами в петлюровках затрясли-закивали, должно, от отрады реанимированной бредятины.
   -А достанет ли в пане благородной крови для маршалковского чину?- поинтересовался один из панов, от внеочередных претензий на самозванство чуток протрезвевший.
   -Гоноровсто мое родовитое - потомственный петлюровец да мазепинец сызмальства по призванию, наглость же с нахальством по заветам предков перенял.
   -А-а!- зауважили самовыдвиженца в компании.
   -Это ни тех ли предков, что подстилалися под владетельный 'маэстат'?
   -Нет - тех, что гордо 'падам ниц'!- Бухнулся на четвереньки самоназначенный маршалок.- Кровь предков взыскует - за мной, панове!
  
   В подстолье склизко, гадко, смердит разлагающимся гнильем, сквозит сырой прохладой - благодать, словом, какую минерам лишь только и подавай. Вмиг, почувствовав себя в родной лохани, споро пробирались специалисты меж древесными несуразностями, кольем, пустопорожними бочонками, меж цепляющимся за одежды хламом, служившим столу опорами с претензией именоваться не менее чем резными ножками. Другое дело хитрюге прищуренному, гетману, да нескольким уверовавшим с пьяных-то глаз в звезду выскочки забулдыгам - те в подстолье, вроде привычном, испытывали крайние стеснения. Пролаза в маршалки, то и дело брезгуя, от зловонья платочком отмахивался, но перемещался довольно прытко, не обделенные же телесами клевреты протискивались меж дрекольем с трудами превеликими, старательно, но безуспешно животы втягивали. Не по тихому 'травя' скопившиеся газы, то и дело вздымали столище буграми да волнами, будто без сейсмического предупреждения началось вулканного происхождения столотрясение. Однако средь луж оттаявшей слизи порой удавалось передохнуть да дух перевести, но лишь на упившихся, храпящих, не смотря на окружающий дискомфорт, 'оазисах', по счастью встречающихся гораздо чаще, чем даже в самой орошаемой пустыне.
   Мысль о проникновении в тыл или в стан противника по потаенному лазу ли, по поддельному паспорту с переодеванием, а то в чреве конского чучела была не нова уже во времена средневековья и могла кого-то удивить разве что в троянской античности. Поэтому нет ничего странного, что осенились схожими идеями одновременно два индивидуума, настроенных на творческую волну объегоривания уж если не ближнего своего, так хоть противника. Еще менее удивительно, что, по ходу претворения в жизнь одной и той же задачи, пути индивидов пересеклись. А когда два потока творчески струящейся мысли встречаются в одном и том же русле, но текут в противоположных направлениях - тут вспыльчивым самородкам, мнящим себя гениями, нелегко разойтись без диспута, с охаиваниями, поливанием друг друга грязью и, зачастую, гораздо менее гигиеничными веществами.
   -Хто такия?- Подозрительно чиркнул кресалом чуть ни у самой хитрющей гетманской морды недоверчивый к случайным прохожим имка.- А ну покажь на пролаз документы! сошлись
   Для хитрюги-гетмана подобный оборот дела явился полной неожиданностью, к тому же грамотку на маршалковство за спешкой рейда в канцелярии не успели выправить. Но даже с исправными бумагами выглядел бы маршалок подозрительно растерянным: нелегко ведь смириться с мыслью, что сыскался кто-то пронырливей, а в понимании гетмана - умнее самого его, пройдохи со стажем и колоссальным опытом.
   'Ах, я такая-то 'старая, топтаная птица', неужто не выкручусь?'- мелькнула мысль под петлюровкой, явно по наследству переходящая из поколения в поколение рода иудиного.
   -И-и... а какие панове кце документы?- успел лишь вымолвить гетманюга, выгадывающий минуты, чтоб подползло толстобрюхое подкрепление.
   Имка же мигом сориентировался на местности, вернее, на тесном отсутствии пространства.
   -Подай, племяш, аркан, а лучше арапник. Добыча добровольно приползла, в руки просится - никак енерал званием, не менее.- Чинопочитание не помешало мертвой хваткой вцепиться в гетмана. Тот лишь заверещал по куропаточьи да в отместку впился вострым редкозубьем в заскорузлый, травленный химопытами палец.
   -У-у, псина, огрызаться!
   -Бум-м-м!- словно в тамтам двинул имка гетмановой башкой о пустую бочку.
   -Бум- бум!- ударял, пока челюсти ни разжались, да из раззявленной пасти ни выпорхнули прочь по очереди вослед за маршалковством панское гоноровство.
   Прочие минеры тоже времени не теряли - проползали в подстольные щели и узловатыми, длинными руками с загрубелыми пальцами щипали сердюков за рыхловатые телеса как кусачками, словно на взвар отбирая по пухлости. Кому, кроме извращенных, по вкусу придется подобное обхождение? Брызнули клевреты панически из подстолья, чтоб тут же нещадно подвергнуться затоптанию подкованными чеботами хитпых, немилосердными бахилами ушкуйников да фасонисто пришпоренными сапожными валенками ушинских.
   -На прорыв! На прорыв пошли, нечего по пьяницам мародерствовать! Кого поймаю - на месте покараю арапником!- Для наглядности ожег замшелый имка плетью единственного лишь в сем согрешении не повинного гетмана, повязанного уж вокруг шеи бечевой на манер ошейника, чтобы не вырвался.- А ну, бери след, псина - по каковскому пути в тыл падлюг ушинских выбраться?!
   Оглушенный, ошалелый гетман, чутко принюхавшись, взяв верный след - будто ходы альтернативные имелись - исполнительно пополз на четвереньках, бодая, в рвении даже сшибая столовые опоры.
  
   Ушинские дозрели до капитуляции и словно лишь из приличия ждали, когда же, кто вдарит по воровскому воинству окончательно. Плевать на низкорослую щуплость имков, пусть невелико их количество, не говоря уж об весьма неубедительном вооружении: приличия соблюдены - смело можно ударяться в панику.
   -Тревога по панству! Враг с заду!
   -С тыла зашли!
   -Так то ж не по-гоноровски!
   -То не турнирные правила, панове, то карикатура на поединство!
   -Сами виноваты - нечего затевать с сиволапыми ристание, перепороть бы плебеев плетями! А-а! У-у-у!- Умчался прочь в ангарную темень автор последнего предложения вдогон за предыдущими ораторами, так же прикрывая руками место, которому будто анатомией предначертано сносить не просто справедливые, но вполне заслуженные наказания.
  
   Секретаришка не являлся бы гнусным типом, если бы не присмотрел парочку тулупчиков, неосмотрительно скинутых с плеч разгорячившимися по право-имущественному спору ушинским да ушкуйником.
   'Пригодятся: на улице морозище, а провожатым... компаньонам не мешало бы приодеться, а то без обшлагов компрометируют, оборванцы, мое общество'.- Успел проныра по ходу ретирады, в сторонке от разворачивающегося столпотворения посновать по табору да обозреть, не подвернется ли чего особо ценимого в полевых условиях? 'Шустрил' не зря: попалась-таки на глаза знакомая вещица - ментонеру весьма подходящая.
   -Давай-давай!..- оказавшись под расковырянной преданными спутниками отдушиной, прибег к заученному слову заветному, по которому бизнес будто сам собой делался, но чаще терпел крах, как на прогорелой бирже.
   На этот раз заклинание сработало исправно.
   Серетаришка придирчиво дернул за прочную с вида, приличной толщины веревку из пеньки и беспрепятственно переправил сообщникам ловко стибренное имущество.
   -Во протектор дает! Вишь - дивиденды загребаем лопатою! Молодчага!- умилялся талантами подопечного интуриста переводяга.
   -Находчив, глаз остр, быстро ориентируется на местности,- сделал соответствующие выводы ментонер с боевым стажем, безошибочно признав беспардонно спертую сам-вором макакозадую папаху.
   Поощряемый словом секретаришка, чуть ни затылком чующий рокот накатывающего побоища, прикидывал, как сподручней ухватиться за колюче лохматившуюся пеньку. Поплевал уж в ладошки, нацелился, но тут без пяти минут беглеца бесцеремонно оттолкнули, и освободившаяся от текущих обязанностей первой ночи вездесущая агентка нагло проинформировала, что, мол, в здешних нецивилизованных краях по отсталому недомыслию дам принято пропускать вперед. Сунула серкретаришке кулак под нос и, накрепко ухватив канат предусмотрительно зачехленными в спецперчатки, тонкими, но по цепкости не уступающими щупальцам спрута ручками, дернула пару раз, что наверху истолковали как сигнал к подъему. Ментонер с переводягой толком не разобрав, что за напасть налипла, не теряя драгоценного времени, утащили наверх примазавшуюся 'вуменку'.
   -Вот те раз, ни вошел ли протектор во вкус после Верки-то?
   -Не знаю, но как бы дело не запахло международным военным конфликтом,- рассуждал ментонер под какофонию внутриангарного сражения.- На поднятом наружу субъекте маскируемый шубой камуфляж, причем, весьма похоже, холуевриканской принадлежности.
   Сюзи не позволила уточнять происхождение личного гардероба, быстро запахнув шубку, и вовсе не из-за боязни возможного конфликта, а из-за пронзительно задувающего на ангарном скате знакомого уж шалунишки Сиверко.
   -Вы чего тут, бабами балуетесь?- полюбопытствовал зеленый ментонер, не хуже цепляющегося за что ни попадя альпиниста взобравшийся на подмогу.- На озорство нету времени: тройка готова, кони отборные, храпят, скотинки эдакие, от нетерпения. Услышит кто - вмиг уведет.
   -Если бы,- вздохнул переводяга,- куда нам. Это протектор на полную катушку оттянулся, развлекается.
   Сюзи, собравшаяся уж было спихнуть каблучком нового любопытствующего, повременила, рассудив, что лишний приверженец - отребье, каких поискать - холуевриканскому делу не помеха. Тем более за канат в этот момент столь призывно дернули, что обмотанный веревками основательней революционного матроса пулеметными лентами ветеран чуть не улетел в отдушину.
   -Подъем-подъем!- скомандовала Сюзи на освоенных азах языка наиболее вероятного противника, но 'руки вверх' и 'шагом марш в резервацию' добавлять повременила, а потому ментонеры с переводягой, не чуя подвоха, по-бурлацки, что оставалось силушки, налегли на бечеву.
   -Вот уж отъелся протектор на харчишках ушинских.
   -А может, оружьем разжиться догадался, боеприпасами?
  
   'Теперь все мыслимые препятствия позади!'- Секретаришка накрепко вцепился во вновь сброшенный конец, но тут паровым катком наехало немыслимое: сперва нахлынуло, потом оттеснило и запыхало жаром:
   -Ах, май либер! Я знала: ты не оставишь меня брошенной! После чувств, меж нами пережитых, поняла: мы созданы друг для дружки! Ну, давай же, похищай меня отседова, умыкни, принц-царевич, лорд-барон - по-вашему!- Успевшая накоротке познакомиться с секретаришкой экс-наложница надежно ухватилась и игриво дернула за пеньку.
  
   Недоумевающие ментонеры да запыхавшийся переводяга - по-прежнему без обшлагов, потому как не до примерок - натужно пыжась, кряхтели и пыхтели, но багаж продвигался с трудами превеликими. Пришлось Сюзи, больше от удивления, чем от искреннего желания помочь, экстренно поспешить на подмогу. Наконец, после долгого маневрирования, так и этак рискуя провалиться сквозь обветшалую ангарную кровлю, под скрежет трухлявого металла еле протиснули в отверстие и вытянули наверх нежданно обретенное 'сокровище'.
   -Ух, ты, должно, модель суперстаровская!- У переводяги от восхищения дух перехватило.- Во протектор, во дает!
   -С ними поосторожней: 'суперстаровки' уж больно горазды царапаться,- не преминул предупредить товарищей ученый опытом зеленый ментонерик и, пока переводяга замирал в восхищении, взамен шинельного рванья отобрал тулупчик поразмернее, чтоб не стеснял движения на козлах.
   Растревоженный не лишенным иронии любопытством ветеран сунулся в отдушину посмотреть, какие новые сюрпризы ожидают добровольное сообщество лифтеров на доверии.
   Проняло даже Сюзи: 'В этой проклятой Ворликии сумасшествие распространяется быстрее, чем в порядочных странах - гриппозная инфекция!'
   От кого угодно, но только не от секретаришки ожидала агентка подобных выкрутасов, но у того сценарий побега никто прочесть не спрашивал, согласовать да роли распределить не удосуживался, а потому бедолага сам едва поспевал 'запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда'.
  
   Сминая драные шатры, застопориваясь на санях, набитых барахольным скарбом, да на бесколесных кибитках с не задействованными в капитуляциях, а потому крайне редкими женщинами налетел шквал атаки. Самые алчные из захватчиков с упоением купались в роскоши, наиболее страстные невесть уж по какому разу интимно обслуживались, а неутомимо агрессивные все-то гоняли пьяно вопящее панство в хвост и в гриву. Расчетливые же или верные служебному долгу не ленились сновать тут и там в поисках затерявшегося 'объекта', планомерно, тщательно прочесывали запутанные лабиринты.
   Атаман пинал вырубившихся забулдыг, внимательно вглядывался в черты отзывчиво мычащих морд, но взору являлись мерзкие, пусть не чуждые иноземщине, но весьма далекие аскетизму разыскиваемого трофея рожи. Решил на противоположный контингент перекинуться, что все-то смущал призывными взвизгами, но такового не занятого под рукой не оказалось, а потому, хмурился поисковик в непривычной растерянности.
   Кишивий с расторопным ифрийтиром подгоняли не выбитых из строя хитпых, пребывающих в боеготовности не столь благодаря завидному здоровью, но больше - упрямству. На пути розыска расшвыривали хламье, развешенное на ребристых возках, срывали шатровые палатки и плевать хотели на возмущение продолжающих загребать барахло имок да запоздало срам прикрывающих поклонников падших наложниц. Творимый кавардак лишь препятствовал скорейшему продвижению к невидимой, увы, цели.
   Дальнозоркий, жадный до сбежавшего из зинданного острога состоятельного на поверку-то иностранишки замшелый имка чисто псину на поводке тащил, попеременно пинал и науськивал плененного, прищуренного оглушенным состоянием, но более чрезмерной хитростью гетманюгу. Требовал, чтобы указывал дорогу к 'ясновельможному пану благодетелю', которого ушинские не только обобрали, но и упреж нагло похитили. В очередной раз ушибив о гетмана ревматичную стопу, взвыл имка злобой и прибил бы таки собачатину, но цепкий взор, внезапно впился в болтающуюся, в дымах подвешенную тощеногую фигурку.
   -Огня! Огня подайте, бестолочи!- При свете чадящего факела вгляделся в барахтающегося человечишку повнимательней.
   -Так и есть!- Всполохнулся, чуть не задохнувшись от негодования.- Вот! Вот по закону наш тапереча интендант по снабжению! Внове выкрадывают ироды клятые!- Не удержался все ж таки, пнул гетманюгу дополнительно, выплескивая накатившие от радостной находки эмоции:
   -Люди добрые, что это деется?! Из под носу уводят! Добро коназишкино расхищают! Держи-хватай!
   Проследив направление, куда тыкал корявым пальцем свободной от поводка руки согбенный в жизненных треволнениях, но в гневе распрямившийся имка, поисковая партия сообразила, что ищет птицу иноземного полета совсем не на тех гнездовьях да на чрезмерно приземленных уровнях и с кликами прозрения метнулась к мечущемуся концу каната. Увы, тот, дразня, поиграл хвостиком и скрылся вослед за ногами секретаришки в темноте отдушины, демонстрирующей, взамен ночных звезд с планетарными перемещениями, сплошную, как в ненастных широтах водится, небесную запорошенность. Но пребывать в огорчительной растерянности оставшимся вне астрономического просвещения налетчикам долго не позволили. Звезды прямо-таки заплясали перед глазами, когда отдельные 'счастливцы' заполучили на любопытствующие головы ментонеров шкворень. Железяка - железякой, однако недолго размышляя в полете, выбрала, самую для не мягкой посадки привлекательную, округлую что кавун, чубатую башку и, звонко рикошетировав, дуплетом довела целых двух хитпых до госпитального состояния.
   -Вперед! На абордаж... в погоню, братцы!- заорал, что было мочи, живо сориентировавшийся атаман.
   -Ратуйти, хлопти!- громко, но на сквозняках, от волнения с сипотцой в голосе поддержал соратника чудом избежавший шкворня кишивий.
   Под прочие не столь корректные в адрес беглеца клики искатели бросились вон из ангара. К ним присоединились несколько ушкуйников, уступивших нагретые места очередникам, да внезапно осознавшие бренность вещизма, пресыщенные роскошью человек пять имок. Но пополнение лишь затормозило преследователей: то у одного, то у другого ушкуйного подпоясанные в спешке штаны спадали, имки же некстати роняли под ноги особо ценное, наиболее объемистое из добычи - погоня путалась, увязала, то и дело заваливалась на кучи барахольного хламья.
  
   -Понимаю, ты, протектор, оттянулся, конечно, по полной, но надо ж соображение иметь - столько женского внимания за короткий промежуток времени, тут даже сексопатолог упарится. А партнеры по бизнесу настаивают прибавить темпа: погоня наладится - последствия станут бесповоротно-бесконтейнерными.- Переводяга, на совесть утомленный непривычными обязанностям лифтера, с каждым шагом отставал и, чтобы секретаришка окончательно не лишился ценных услуг толмача, намертво вцепился в рукав интуристишке.- Ну, где же транспорт обещанный?
   -Не отставать! Удалось уйти в отрыв - надо использовать выигрышное положение в диспозиции. Партнер, взбодрись!- Но, видя, что дыхалка переводягина совсем расклеилась, ментонер, словно очередную секретарикову пассию, опоясал того спасительной пенькой и, будто заразившись примером Холуеврики, потащил к свободе точно к скрещенному с демократией либерализму - на привязи.
   -Вот красавцы! Мои коники! Как один рысаки, орловские серые, но, будто спер кто, без яблок. Отбирал из сам-воровой упряжки, полетят - только нас и видели.
   -А примадонну модельную вывезут?
   -Перегруз нежелателен, конечно, забуксовать можем, если на санях поместимся...
   Кроме очевидного перегруза, беглецов, казалось, ничто задержать не в силах: наладившаяся, но увязшая в препонах трофейного хламья погоня явно запаздывала. Кони же храпели в нетерпении сорваться вскачь, но разместить на санях секретариковы приобретения оказалось не так-то просто: дамы меж собой не поладили, пихались, учиняли борьбу, где на одной стороне выступала техника, на другой - абсолютная весовая категория. Так что на санях разместился лишь конюшенный 'берданку заряжающий', и то на облучке, боязливо сжавшись в комочек. Но это еще куда ни шло...
   Точно йети, не к ночи будь помянуты, перед мордой гривастого коренника из порошившего глаза с ресницами снега, явившись вдруг, замаячили две вплоть до черноты темные личности и ну отвлекать лошадку от предстартового настроения - сухарями закармливать.
   -Стоять, серный зебра!
   -Серный зебра, кушать!
   Зеленый ментонер чешущимися пятками почуял, что пропал. Еще миг и вслед за чернеющими призраками заявится конюшенный - прикажет по утрянке пред сам-вориными очами для наилучшего аппетита да просветления кучерявой до отупелости головушки властителя торжественно выпороть провинившегося.
   Страхи конюха в нощи - это ладно, но из пороши выскользнули прочие подозрительные личности и, пользуясь отвлечением беглецов, покусились на самый ценный, как тот ни упирайся, груз - на компаньона-протектора. При этом наиболее активный похититель почем зря крыл иноземного гостя по-загнипийски:
   -'Арэтэ! Арэтэ!' Бестолочь! Какого лешего приперся, коль языка не понимаешь?! 'Сильвупле дэпозэ', вот напасть...
  
   ________
  
  
   -Снижайся, тебе говорят. Разве не видишь: в составе особой десантной группы под моим опытным началом присутствуют женщины?! Куда им в буран да сигать за борт?
   -Ручаюсь, командир, отсюда до грунта не более двух-трех саженей. Не веришь - на локатонометр погляди.
   Конфедерат с полной ответственностью за вверенное подразделение да за дело порученное глянул на прибор, пытаясь по непонятной шкале датчика разобрать обещанные сажени, но безуспешно.
   -А я говорю: снижайся!
   -Посадка не запланирована. С оператором договорено, что подброшу отряд попутным грузом. У меня ответственный рейс - не левацкий чартер.
   -А как на счет плавного пикирования?
   -Да никак. Думаешь, раз винтокрыл, то летает, куда ни заблагорассудится? У нас четкий график полетов строго по заданным направлениям! Так что, либо десантируетесь с двух сажен, либо набираю высоту, и точка.
   -Да пойми, наконец, я бы запросто, но женщины...
   -Конфедерат, сколько можно ждать? Мальчики готовы к высадке, а из люка морозом со сквозняком задувает - лицо обветривается...
   -Да погоди ты! Не видишь, с человеком договариваюсь?
   -Я все понимаю, приятель, но раз набрал в группу юбок, то нечего обижаться. В крайнем случае - сигай за борт без них.
   -Каких юбок? Совсем незачем оскорблять шотландцев! Из женщин я лишь одна прикомандирована к группе захвата и намерена со стороны администрации контролировать ход операции. Вот вы, летчик, почему зависли на одном месте? Кто учитывает перерасход горючего? Почему задерживаете десантирование?
   -Я-а?
   -Погоди, представитель администрации, сейчас добазаримся на счет кратковременной посадки - плюхнемся на снежок, как на перину...
   -А почему вы мне тыкаете? С каких это пор...
   -Так ты ж... вы ж... в моем спецотряде в подчине... гм, числитесь.
   -Понимаю, приятель, с такими десантничками ни то, что с двух саженей сигать, даже загружаться в винтокрыл рискованно, ведь приходится весь рейс оставаться с глазу на глаз в клаустрофобии герметичного помещения. Но ждать некогда - горючее, между прочим, расходуется из сэкономленного фонда и то по дружбе да по старой памяти.
   -С каких двух саженей? Проясните ситуацию, тем более, здесь в кабине тепло и уютно, не то, что у распахнутого люка.
   -В пилотской, между прочим, посторонним находиться... ну да администрация... Вот по локатонометру три... нет две сажени и пять аршин... ага, уже и того меньше выходит, так что, либо десантируетесь, либо... Хоть бы площадка утоптанная была, а то здешних снегах завязнешь по пропеллеры.
   Дамочка придирчиво изучила показания прибора.
   -А каковы погрешности на девиацию?
   Пилот, вздрогнув от неожиданности, с уважением посмотрел на 'представителя'.
   -Показания железные, плюс-минус два процента в диапазоне вершкового эквивалента. Эх, жаль, стюард после ревизии напитков завалился на боковую - не поверит же, чтоб дама да разбиралась в летной технике!
   -Стюардов, пока наотдыхаются, ждать не станем. Конфедерат, командуйте! Приборам верить можно: аппараты не настроены как некоторые против администрации, не спят и видят, как бы от контроля избавиться.- Прожгла дамочка конфедерата взглядом: промазала бы - обшивка оплавилась.
   -Кто знает? Будь я на их месте... А ну, живо на высадку!- Дольше затягивать дело не представлялось конфедерату возможным.- К десантированию товсь! Сгруппироваться! Кому не по себе - разрешаю зажмуриться. Первый, пошел!
   К распахнутому люку по вдоволь набившемуся внутрь винтокрыла снегу решительно шагнула дамочка.
   -А ты куда?- успела по дороге окоротить юношу.- За мной не пристраиваться! Становись вон за этими, ответственными уборщиками. Конфедерат, наведите в строю порядок!
   Дождавшись, пока конфедерат, ухватив за шиворот, отведет докучливого, отчисленного кадета в конец очереди, представитель администрации успокоилась и, как не в чем ни бывало, шагнула в зев люка, чтобы примерно для прочих растаять в забортном снежном вихре.
   -Слышь, приятель, ни забрать ли по попутному ветру на пару верст в сторону, чтоб от беспокойных юбок подальше,- по-товарищески предложил пилот, пока конфедерат с натугой выпихивал первого полуфиопа.
   -Спасибо, друг, но поздно: отряд уже десантируется.- Несколько поторопился переоценить собственные силушки конфедерат, потому что отделаться от цепкого полуфиопа оказалось не так-то просто.
   -Да не правильно! Во как надо...
   -Пум!- поддал опытный в делах высадки пассажиров пилот упрямцу коленом под зад.
   -Следующий!
   -Мой сам, без 'пума'.
   -Молодец!- Хлопнул по плечу геройского полуфиопа пилот.- Надоест тянуть лямку в десантуре - двигай к нам в авиацию!
   Но быстрее остальных десантировался юноша, опасающийся, как бы вправду винтокрыл ни отнесло от дамочки на обещанные версты.
   Конфедерат, следуя неписанной инструкции, зажмурил глаза, на ощупь пытаясь обнаружить выход.
   -Подмогни, дружище, по старой памяти.
   -Пум!- десантировался тоже вполне успешно и без промедления.
   -За вами на обратном попутном рейсе залечу, не скучайте!
   Винтокрыл, знай себе, вздымая снежные смерчи, улетел, а десантники принялись по роду службы выкапываться.
   -Сейчас азимут возьму, мигом сориентируемся!- убедившись в наличии и целости дамочки, юный конфедерат первым делом решил проявить себя ревностным, опытным навигатором.
   -Бери, сынок, не жалко, главное чтоб не во вред казенному имуществу,- щедро распорядился вынырнувший из сугроба конфедерат.- Только чего туточки ориентироваться? Чайки искать надобно. Труболокатор засек всего лишь два суденышка, третье, должно, пустили на запчасти, как при осадах да в боевом походе заведено. Чайки рядом, хитпые при них, а, стал быть, объект сыщется.
   -Не понимаю столь вопиющего хладнокровия. Вы, видимо, не осознаете ответственности возложенной на группу миссии. Вокруг снегу больше чем... по пояс, вихри, складные лыжи никак не собираются...
   Отчисленный кадет, позабыв вспоминать неподатливые азимуты, на энтузиазме исхитрившись не буксовать в метеоосадках, моментально погреб в заданном направлении, воспринимая любые затруднения дамочки, как именно лично к нему обращенный призыв о помощи.
   -Не приближайтесь, подростковый переросток! В полевых условиях недосуг составлять соответствующие акты об аморальном поведении, а вот лыжу эту, неработающую, я об тебя обломаю!
   Юноша затормозил, но вовсе не из опасения лыжной экзекуции, а все ж таки увязнув в снегах настолько, что насилу сумел лишь пару словечек пропыхтеть в оправдание:
   -Складная лыжа, между прочим, так наименована не для того, чтобы складываться, а как раз наоборот...
   -Этого не может быть - явное противоречие логике! Чем вводить в заблуждения, лучше бы снабдили отряд письменными памятками! Если написано: 'складывающаяся', то как еще прикажете пользоваться техникой?- Вопреки здравому смыслу да чтобы досадить мужской безграмотности, дернула дамочка лыжу в противоположные от складывания направления - та приобрела надлежащий снегоступный вид.- Безобразие. Приходится экспериментировать вместо того, чтобы взять и сразу разложить по инструкции...
   -Ох, синега! Синега посылка бабушка Ахрика!
   -Холодильника посылай, мой тоже положить.- Наиболее рассудительный, временами решительно действующий полуфиоп не постеснялся щедро поделиться с приятелем обильно окрест наметенными богатствами: подкравшись, завалил того сугробом по самую макушку, одни уши от шапки торчали, да те тоже заносило снежными хлопьями.
   -Прекратить баловство! По азимуту выдвигаться собираемся, а вы - закапываться, будто в лесах партизаните.- Конфедерат старательно держал нос по ветру, от чего вытянутая шея стыла и щекоталась снежинками, но разве в состоянии подобная мелочь отвлечь служаку от исполнения командирских обязанностей?
   -Все верно, с десантированием промашки не случилось. Пилот, ас их асов, кореш мой, не подвел - тут никакие лыжи не понадобятся.- Принюхивался чутким на бивуачные костры обонянием и не зря, оказывается.- Чую: до объекта полверсты не наберется: на примерную дистанцию смердит дымовою завесой. Кабы не насморк, точнее определил, а так... Двинули!- Не утрудился конфедерат раскладкой лыж, а преспокойно пошагал торить путь, то и дело сшибая не по назначению используемым складным снаряжением снежные шапки с чересчур уж заносчивых снеговых барханов.
   Когда выбрались на более-менее утоптанное место, дамочка без инструкций, но на верно собранных снегоступах оказалась в лидерах, а потому первая удивилась представителям местного мира животных:
   -Посмотрите только: настоящие живые лошадки и не убегают никуда! Какие милые... В администрации, между прочим, подымается своевременный вопрос о переводе наземного транспорта на экологически безвредную гужевую, конно-собачью, и даже, возможно, на ослино-верблюжью тягу. Я - бесповоротно 'за'! Какие мордашки чувственные, а глаза-то, глаза...- без вступительных экзаменов можно принимать в реальное училище, а без выпускных - вручать диплом бакалавра гуманитарной специальности, и то будут выглядеть образованней иных заочников. Знаете что, давайте свяжемся с администрацией: отменим заказ на винтокрыл, а обратно на конях заявимся! Это будет так романтично... и подаст своевременный, если не опоздаем к обсуждению вопроса, пример перехода на экотранспорт.
   -На каких конях?- Теоретическая подготовка не помогла - запутался в хитрых лыжах юный конфедерат, еле дотащил снаряжение волоком, чуть обогнав полуфиопов, но отстав, наконец, от дамочки.- Зачем кони, они же храпят? Гораздо комфортней - на чайке; на борту, вполне возможно, даже каюты отдельные имеются...
   - Я соглашусь, пожалуй, если на 'чайке' из гаража администрации, не на тех же утлых суденышках, коптящих грязными трубами, в самом деле...
   Поощренный интересом, проявленным хотя бы к части выдвинутой идеи, юноша вдохновился описывать прелести парового хода с призывно манящими гудками в тумане да сиренами, но, увы...
   -Нет, отчисленный кадет, если 'чайки' с дымом да угарным чадом, то зря стараетесь с агитацией. Езда в дымах, знаете ли, это форменное антиэкологическое безобразие, и без нас достаточно желающих засорять атмосферу.
   Ох, мои коники! Не нужны коптилки: на вас, милашки, поскачем, а то стоите в пургу одинокие...
   -При конях что, хозяев не было?- насторожился конфедерат, едва лишь дух перевел после торного пути.
   -Думаете: я кого-нибудь могла отпугнуть?- Приняла вызывающую позу дамочка.- Лучше бы на лыжах тренировались, тогда сами убедились бы, что кони беспризорные, а потому имеем полное право хоть в винтокрыл лошадок загрузить, дабы разрешить наболевшую проблему с токсичными выхлопами.
   Полуфиопы тоже из сугробов выбрались и уважительно, с опаской подошли к похрапывающим, паром пышущим животным. Тот, что поосторожнее, церемониально поклонился, а тот, что поотчаяннее, подумывал, ни скормить ли зверям 'энзэшный' запас сухарей, чтоб не залягались да зубищами загрызть не вздумали.
   -А в сани, значит, рысаки собственнокопытно впряглись? Не бывает беспризорных лошадей, иначе откуда браться колбасе 'любительской'?
   -Почему вы, пусть и командир, все время спорите? Если говорят: беспризорные, то прекословить совершенно нечего, а нужно выполнять задание: обнаружить объект, захватить, вызволить и прикрыть отход. Я, как представитель администрации, именно так считаю.
   -Считать прежде времени не стоит. Сани взялись не случайно, и кони неспроста тоже, к тому же симпатевые... плохо, что не в яблоках. Дело, пожалуй, обстоит тоньше - не как в штабах планировали. В чем же здесь закавыка?- Наморщил конфедерат лоб, склонил сосредоточенно голову и, сдвинув теплого фетра конфедератскую парадную, не четырех, вопреки отложенческим традициям, а треугольную шляпу с обледенелым плюмажем да с побитым молью некогда страусиным пером, в глубокомыслии собрался было почесать поределую шевелюрку, но спохватился - не пристали нынешней должности столь несолидные манеры поведения.
   -Погодим пока с прикрытием - думается... Все по местам! Рассыпаться в засаду.- Сам же командир, казалось неуверенно, застыл на месте.
   По направлению к десантной группе продвигались с подергиванием, странными подскоками смутные в снеговой купели тени. И потому, как две из них матерились вполголоса, но вполне явственно, одна переводила, а еще одна выглядела растерянно, конфедерат живо смекнул: что-то здесь не так, не о загородной конной прогулке речь идет, пусть даже украшает мужскую компанию парочка женщин тоже явно не мирного, не прогулочного поведения.
   -Команду, между прочим, вы подали: 'рассредоточиться', а не 'растеряться'... если не забыли...
   -Ты вот что, надежа конфедерации, доставай-ка личину объекта, словесный портрет или, что нам вручали для опознания. А кадетским премудростям обучать станешь вон их, когда на привале почнут бить баклуши.- Неопределенно указал ветеран конфедератского движения куда-то в темень, где даже в исправный светловизор с непользованными батарейками ни за что бы не различишь затаившихся полуфиопов.
   -Что ж, рожа приметная.- Силился хоть что-то разглядеть на когда-то аккуратно сложенной, а ныне смятой, с размазанными подтеками четвертке бумаги да сравнить смутное изображение с кем-либо из весьма подозрительных, запорошенных снегом путников.- Мимо подобного субъекта без угрозы для наличности не проскочишь. Конвой у него хорош - строем идут, попарно, стал быть с подстраховкой, да из женского батальона еще... Ну, не числом, а умением. Брать будем на сани, как на наживку...
   Толком разместиться на санях-приманке у подозрительной группы как-то не заладилось. Зато благодаря возникшей заминке, сверить 'личину объекта' вышло безошибочно.
   -'Этву либрэ, мюсье сетъевьен, этву либрэ!'- Конфедерат при поддержке отчисленного кадета, кое-что из борьбы припомнившего, выскользнув из-за снегового занавеса, ухватил объект самым надежным будто бы образом - не вырваться.
   -Переведите, что ему, раз уж поймать велено, только добра желают - пойдет без сопротивления.- Усердствовал в то и дело соскальзывающем, недоученном борцовском захвате юноша.
   -Тут переведешь, если он брыкается. Как слово 'тройка' на ихнем загнипийском-то произносится? Месье, 'вуаля вуатюр труа' першего класса, 'вуатюр' люкс, бизнес шик, одним словом.
   Но у секретаришки, имевшего некоторый опыт пользования местным такси, пусть даже не водилось уже в имуществе набитых добром кофров, выработалось стойкое предубеждение к типам, предлагающим услуги подобного сервиса. Поэтому добровольно проследовать к 'вуатюру' наотрез отказывался, более того, по непонятным конфедерату причинам стал отбиваться отчаянней прежнего.
  
   -Кто такие, неужто загнипийские родственники?
   -Нет, вроде не похожи, да по-нашему местами вставляют.
   -А-а, должно, эмигранты второго поколения. Из 'серебряного века' с ностальгией вернулись на родину - язык вспоминают,- ситуация по аэропортовому КПЗ знакомая.
   -Не, протектор их не признает, отложился от заграниц окончательно - прибился к нашему берегу, привольное житье приглянулось. Вишь, не дается, брыкается.
   -А-а, так то, должно, гражданская жена в сторонке. А пожилой - папашка со брательником в загс патрона тащат, а то прямиком - в алименты,- он ведь, шустрила, гиперсексуал по женскому полу известный.
   -Да, с протекторовым темпераментом я бы не удивился. И когда поспел только? Выручать надо, компаньон все ж таки - пропадет.
   -Не законно это...
   -А ему адвокатишку предоставили? Тоже нет, да неизвестно еще - жена ли? У нас вон целая пара точно таких же приблудных под санями брыкаются - а мы молчи?
   Оставили бесполезное занятие - разнимать боровшихся в партере секретариковых соискательниц ментонер с переводягой.
   -Сам посуди: две против одной - на чьей стороне перевес?
   -И то верно, уместись 'модель' на весах Фемиды, всех самозваных родственничков вкупе перевесит. Ладно, раз намечается попрание справедливости - атакуем!- Подкрепившись юридическим обоснованием, ментонер, ничтоже сумняшеся, бросился патрону на выручку, переводяга - за ним, как был на пеньковой привязи.
   -Папаша, вы не один такой, давайте-ка удовлетворять брачные иски по очереди!
   -У нас тоже жены... ик...- Переводяга, малость струхнув в конфликтной ситуации, на свой манер в спорный процесс все же вмешался: неосторожно одернутый за опоясанную пеньку плюхнулся на четвереньки, будто нарочно, чтобы втиснуться меж недоумевающими полемистами да зазевавшихся конфедератов в кучу малу завалить. А ведь ничто так не убивает время как излишняя суета, путающаяся под ногами у целеустремленности - драгоценные секунды были потеряны.
   В хаосе разборок меж достойными мужами - кто с чьими женами сочетается узами Гименея в первую очередь?- спорщиков настигла волна пусть выдохшихся, но по-прежнему решительных в действиях преследователей.
   Первым делом мало что понимающие, но к погоне по привычке примкнувшие ушкуйники, раздающие тумаки направо и налево, под визг и гогот окончательно оттащили от саней свежую перемену женщин..., чтоб внепланово получить по мордасам и прочим шоковым местам.
   -Объикт! Объикт!- сипло силился кричать кишивий, хватал за плечи, вглядывался в лица конфликтующих субъектов, но в сумятице поди распознай кого не помнишь, потому что в глаза не видел.
   -Валим всех!- скомандовал ушкуйникам да прочим, в потасовке участвующим, подоспевший атаман.- Разбираться потом станем...
   В замешавшемся винегрете первую значимую для дела выручки товарищей победу выковал зеленый ментонер в сговоре с коренником. Гривастик явно благоволил новому хозяину и ради того расположения готов был пойти на истинно лошадиный подвиг. Схрумкав большую часть предложенных темными личностями сухарей, что на вкус показались чересчур пресными, конь с геройской стойкостью отверг подачки и ну кусать 'руки дающие', агрессивно храпеть, дерясь неблагодарной мордой. Возница к тому времени припомнил, что у скорого на расправу конюшего всяко разные подручные водятся, однако столь чумазых даже в палаческой среде не сыскать. Очнувшись по сему отрадному случаю, встрепенулся, а пушенный в дело кнут да оскаленные зубы коренничка позволили высвободить упряжь и путь расчистить, как ни цеплялись за постромки подлизывающиеся невкусными подачками самозванцы.
   Затем ковать победу выпало переводяге, что за видимой никчемностью не привлек ничьего внимания, а попросту выполз из хаоса и также неприметно влез на сани.
   -Погоняй,- прохрипел конспиративно, чтоб матерые забулдыги, получившие от агрессивных дам и если бы только по мордасам, не вздумали на кого другого переориентироваться. Пробрался к возничему, развязал с пояса да подернул, слабину вытравливая, пеньку, попытался опутать сперва дырявый валенок кучера, что справедливо показался ненадежен, а потом, сориентировавшись - облучок.
   -А наши где? Где же наши? Не, без командира я не ездок. Сам погоняй, коли таков, без друзей драпаешь.
   -Погоняй, а то сорвется!- Потрясая бечевой, в сердцах возвысил голос переводяга, все ж таки навлекая нежелательное внимание с нездоровым интересом бандюганов многообразных мастей и оттенков.
   Но проявлять интересы раньше надо было. Возница, проследив взглядом тянущуюся с саней пеньку, чего-то, казалось, сообразил. Рассмотрел заодно, как здорово в сумятице разборки командиру достается, но тот от своего не отступает ни на шаг - не отпускает никчемного иностранишку, даже от тумаков не увертывается.
   -Но! Но, гривастые! Выручайте, соколики-орлики геройского начальничка, преданного делу ментонерову, беззаветного!- Ожег кнутом не коников, и без того сообразительных, а подозрительных темных личностей, что приставуче чуть ни под копытами путались.
   Кони рванули, словно вознамерились обрушить ипподромный тотализатор. Понеслись в карьер. За санями же, вздымая снеговую пыль, волочился захлестнутый пенькой ментонер, за ним - секретаришка, а за секретаришкой, вцепившись мертвой хваткой - стар и млад оба конфедерата. У юного хватка послабей, отчисление, видно, пагубно сказалось на цепкости, а вот пожилой аж до первого ухаба продержался, с которого на елку придорожную незадачливого преследователя и забросило вместе с очередным опрометчивым, на устах застывшим предложением угнанного уж 'вуатюра'.
   Бескомпромиссная схватка с хаотичной свалкой, меж тем, пусть и напрочь лишенные предмета разногласий, не прекращались.
   Сюзи, отвлекшись от прямых обязанностей, с увлечением чередовала некоторые из полюбившихся приемчиков с ловкими уходами от массивных противников; особенно задался в 'брачную' ночь коронный удар. Дамочку, не наведя справок об административных полномочиях, тоже задействовали в круговерти нескромных предложений, следующих за неуклюжими попытками покусительств. В ответ на нахальства, словно на заявления об увольнениях штампуя печатные оттиски, отвешивала 'представительница' звонкие пощечины, зло и сосредоточено.
   Лишь экс-наложница поначалу благодушествовала - всего лишь рвала и метала, подвернувшихся под руку ухажеров непрошенных.
   -Да пустите, ненасытцы лапающие, не до вас!- В другую пору не преминула бы пококетничать со столь настойчивыми обожателями, которые, должно, презрев ангарные соблазны, пустились по пятам именно за ее особой, но не сейчас, когда сердечко трепетное чуть ли ни скотчем к галантному загнипийцу приклеено.
   -Куда, миленок, без меня?! Я здесь! Я, твоя суженная!- Метнулась трепетная дева за уносимым неведомой силой секретаришкой, ломая руки... лапающим. Но, видя, что чиста девичья мечта, волочась за стремительными санями, отдаляется, а то на веки вечные уносится прочь, приставалы же все-то домогаются, не допускают за милым хотя бы в погоню последовать, осерчала. Вцепилась, чем только можно, а по щадящим 'аагским' конвенциям, цепляться настрого возбраняется, в рожу ну самому доставшему ушкуйнику. Взвыл тот - любая дикообразина обзавидуется - однако от мстительного захвата высвободиться можно было лишь клешнями в гигантском исполнении сего инструмента, но никак неподачей голоса пускай даже самой жуткой тональности.
   Неприятности ушкуйникам доставила также парочка, с виду не представляющая разгулу ватаги никакой опасности, к тому же неблагодарными конями покусанная, кнутом исхлестанная, санями чуть не раздавленная, но попасть в темных, вертких личностей пудовыми кулачищами оказалось, ох, как не просто. Те ускользали, а потом, наскакивая со спины, хлестко пинались по чувствительным органам. Но тут подоспел замшелый имка со взявшим след гетманом на поводке, с ученым племянником, чьи очки снегом то и дело заляпывало, да с кодлой осерчавших сородичей. Огляделся имка и ну гетмана на чумазиков науськивать, а неблагодарная псина, почуяв воздух свободы да надеясь взять реванш за позорное подстольное поражение, возьми да накинься на хозяина...
   Один лишь кишивий со немногими хлопцами бросился вослед за ускользнувшим почти из самых рук объектом, но на придорожной ели обломились ветви - на чубатую голову в сопровождении снеговой лавины свалился, судя по бескомпромиссным охотничьим повадкам, лесовик, 'дриадус хомо агрессивус' - в одном сугробе лицом к лицу и встретились.
   -Ух - могучий вдох сопроводил решительный замах булавой, дабы разом покончить с опасным хищником.
   -Кишивий?- Уставился продувший от наледи усы конфедерат в карие очи.
   -Тик тичне.- Кишивиго вовремя остановили начальственные нотки голоса.
   -Мне поручено принять командование операцией по добыче объекта. Быстро подгоняйте чайки - по свежему следу живо беглецов догоним, от нас не скроются.- С достоинством выудил конфедерат пригоршню снега, в переизбытке набившегося под кашне да за шиворот.
   -Ди пики ти чийки иткипиишь! Оть, клятя судбиня!- В сердцах шмякнул кишивий в услужливый сугроб папахой.
  
   Буран стих, как не бывало, умчался, словно оплаченным заказом в иное отдаленное место вызвали. По сочно залитому лунным светом полю невесть куда, обалдев да сломя головы, летела тройка.
   -В отрыв ушли!- порадовался не чуждый спортивному азарту ментонерский ветеран, будто родное 'Динамо' обставило-таки претендента на 'выживание' в премьер лиге, такого же аутсайдера.
   -Слабо сам-вору сыгрануть в догонялки: сбрую я за сенник забросил - пока найдут, пока распутают... Коники, опять же, самые, что ни на есть, добрые изо всего завода.
   -Ю-ю!- залился кучер в упоении от отрадной душеньке работенки.- Жалко: добычу пришлось бросить. Коняшки суперстаров как пушинку вынесли бы.
   -Да, патрон-то даром времени не терял!- Подмигнул преводяге ветеран и любовно встряхнул чудом в потасовке не стибренную, не утерянную макакозадую папаху.
   -Я ведь абы с кем знакомства не завожу. Оборотист протектор, о-го-го. Где нынче сыскать столь знатных кралек: одна, уж определенно, импортовая, а другая тоже не худшей наружности, отечественная, зато, не дать - не взять, звезда модельного бизнесу - втроем в отдушину еле протиснули.
   -О чем разговор, я-то в момент просек: патрон - не промах.- И для понятливости 'чествуемого' ментонер с уважением похлопал по настрадавшейся хребтине начинавшего после снежной купели очухиваться секретаришку.
   -'Зиер гуд фрау!' О!- На манер пресыщенных римлян оттопырил вверх большой палец.
   -Что ты, что ты, медведь, зашибешь! С протектором-батюшкой обходиться надобно по-деликатному, по-нашему они не разумеют вовсе.- Ревниво поспешил заявить на интуриста право первой руки переводяга и принялся услужливо стряхивать с опекаемого налипшие снега, не забывая по ходу интересоваться: ни прихватил ли вызволенный с пиршественного стола водочки, категорически необходимой вспрыснуть удачный побег да обмыть дорожку, а иначе пути не будет...
   Но переводягу секретаришка слушал в пол-уха.
   'Нет, что-то здесь не так: не похожи последние из череды похитителей на обычных ямцких таксеров. Да, навязчивы до неприличия, но в глазах-то ни на хрякс не приметишь алчности...'- Пытаясь в деталях припомнить мельтешащие в памяти подробности недавних событий, хмурился секретаришка.
   -Кончай, протектор, из-за телок расстраиваться! С орликом вроде тебя любая встречная за радость почтет, бляхен-мухен, если выражаться по-вашему. А вот вспрыснуть отвальную, точно, не мешало бы...- И на иноземном языке понял ментонер красноречивое переводягино пощелкивание пальцем под кадык.
   -Нет, не ориентируется протектор в окружающей обстановке, как следует - с праздничного стола ни поллитровки не прихватить... Э-эх, не означены на околоточной карте края, в коих подобное ротозейство видано.
   'Бляхен, бляхен... Точно,'- сообразил наконец секретаришка,- 'блях-то на таксерах-самозванцах навешано не было, и по-хренпузски вроде бы изъясняются...'- Многими загнипийскими языками секретаришка кое-как владел не в совершенстве. Хромал в основном произношением, но не по занудности репетиторов, а вследствие неблагополучного детства с учебой урывками, вот знания и налипли, как репей к лохматой дворняге, накрепко, однако не эстетично.
   'Может, это не случайное такси, а по вызову присланное из 'Бульгонской'? Предлагали воспользоваться транспортными услугами фирмы - да, но не слишком ли темпераментно? Видимо в сфере обслуживания большая конкуренция. А если бы сервис оказался точно таким же, как предыдущий: полное отсутствие соображения о комфорте и никаких гарантий по доставке? Нет, верить рекламным посулам ворликов - себе дороже станется!'- успокоился секретаришка вполне разумной мыслью. А затем, устремив взор в набегающую, непроглядную, с точки зрения обывателя пестрящего неоновыми рекламами полиса, темень, высокомерно скрестил руки на хрустнувшей набившимся снегом груди.
   -Не переживай, командир со товарищи, как без отвальной-то?! Не отступники, чай, реформатские!- Зеленый ментонер, по заведенному у транспортников обычаю, уверенно извлек из-под облучка бутыль с мучнистого цвета жидкостью, что вызвала неподдельный восторг спутников.
   -Вот так-то, протектор-батюка, теперича вояж пойдет как по накатанному!- авторитетно заверил замявшегося в сомнениях секритаришку переводяга.- Принять стопарь на дорожку железно требуется!
   Нездорово оживились не только переводягины глазенки, организмы прочих 'троечников' как иссохшие губки просто-таки потребовали антидепрессанта - насильно вливать брагу ни в кого не пришлось. Пилось на ходу, по-походному, но основательно. А потому дрожжами пахнущая жидкость чуть ли ни скорости саням прибавила, будто литерные прогонные до 'Бульгонской' выписала. Одолевающие сомнения, привычно махнув 'совиными крылами', отлетели, подобно плохому сну, 'прочь в ночь', куда им и дорога. Впереди поджидало одно лишь сплошное 'прекрасное далеко', а как до него добраться - не имело ни малейшего значения.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 15.
  
   Препоны, банька, 'миски' и 'хотдоговые' сосиски.
  
  
   Пурга, видя, что никому не досаждает, не докучает, от предписанного метеорологией огорчения утихла, невостребованная, да улеглась почивать до следующей насущной надобности. На смену непогоде припожаловали скромные, не слишком-то полагающиеся на собственные силы и способности, а потому никуда не эмигрировавшие птахи, патриотично в предрассветной стуже кормившиеся на родине. Чирикали настороженно, в полписка, дабы не привлечь внимания взъерошенных, бескрылых существ, что явно пребывали не в духе и разбрасываться крошками, жмотяры, не собирались. Лишь одно из чудищ вроде как находилось в приподнятом настроении. К нему-то попытались прибиться представители подотряда воробьиных - безуспешно. Тот, порывшись в карманах, извлек лишь несъедобный мусор, щедро сыпанул куда подальше, чтоб не мешались пернатые попрошайки в преддверии налаживания связи.
   -Ну как, скоро ли? Что за оперативная связь, которую два часа устанавливать приходится?
   -Регламента получаса - только минута пальца руки не достать.
   -У-у! Откуда только терпение берется, сам себе удивляюсь?- Конфедерат придирчиво осмотрелся, привел мундирный тулупчик да прочий внешний вид в надлежащее состояние - встряхнул оледенелый плюмаж на парадной шляпе, что частично, за ветхостью, облетел за компанию с тренькающими сосульками, затем переключил внимание на бойцов, старательно выстроившихся нестройной шеренгой. Подпортить нахлынувшее боевое настроение не удалось ни перебинтованному полуфиопу, схлопотавшего таки от ушкуйников по уху, ни дамочке из администрации, тщательно гримирующей пострадавшую половину лица, ни юноше с запрокинутой к предрассветно сереющему небу головой да со снежком, охлаждающим пострадавшую переносицу. В боевом энтузиазме вдохнул конфедерат морозного духа, чтобы тут же выкашлять.
   -Кх. М-молодцы. Орлы! Так и доложусь по инстанции: мо-ло-дцы!- Конфедерат внове на этот раз умеренно вдохнул подпорченного копотью ангарного погрома, но вольного, а от того невыразимо сладкого воздуха боевой практики, будто не до конца веря, что вырвался, наконец, на раздолье из рутины коридорных уборок, подотчетных швабр, преследования медкомиссиями и курсами переквалификации.
   'Благодать! Все как прежде - сам себе голова, делай, что на ум взбредет! Никто не угрожает анализами, не требует сдачи по невесть чему зачетов с экзаменами,- воля!'
   Вдобавок гвардия подобралась отчаянная, беззаветно настроенная геройствовать.
   'С эдакими орлами командиру почет, ответственность, ширь для тактической инициативы! Вот уж нежданно удача выпала тряхнуть стариной! Есть ведь чему молодежь поучить, передать полевой опыт-то. Рано списываться на взвешивание моющих средств, на закапывание в мыльных порошках, на посыпание седин хлоркой от угнетенного душевного состояния - рано'.- Неудержимо возжелалось конфедерату, чтоб боевой дух передался вверенному подразделению, и столь сильна охватившая отрада, что по случаю подходящего настроения щелкнул в ножны шпажкой, позаимствованной с парадного мундира, да браво скомандовал:
   -Рота! Песню запе-евай!
   Бойцы, кто во что горазд, вытаращились на 'ротного', нежданно выискавшегося на шею коллектива, особенно красноречиво выглядел перебинтованный белеющей чалмообразной повязкой полуфиоп, чьи глаза, казалось, с орбит готовы прямо-таки в космос вырваться. Зато от неожиданности у юного конфедерата поврежденный в разбитом носу капилляр перестал истекать кровавыми каплями, удивленная же дамочка пылящую пудру в сугроб обронила, что в создавшейся ситуации послужило вящей красоте строя.
   Да, личный состав некоторое время пребывал в замешательстве, но не в правилах десантников отступать, тем более - не выполнять приказы...
   -Слышать победны шаг: тум-тум-тум - это звучать тамтамы...
   -Ты не любишь меня, ла-ла-ла, ла-ла-ла. Без тебя, без тебя, ла-ла-ла, ла-ла-ла...
   -Что за безобразия вытворяете? Нашли время для художественной самодеятельности! Мы, между прочим, на секретном задании. Вы что, забыли? Я поставлю вопрос на администрации...
   -Хлопти, здись спивиють!
   -Ти кизяла вь пинидилик пидим ризимь ни висили...- примазались к нестройному пока хору немногие хитпые, отлынивавшие от разгрузки заваленных рухлядью чаек.
   -Ой, то не ве-ечер, то не ве-ечер...- басисто подхватил атаман, присевший рядышком на пенек в качестве военного наблюдателя союзников.- Мне малым-мало спало-о-ось...- несколько преувеличил певец время, отпущенное прошедшей ноченькой на роздых.
   Залилась, зазвучала разносложная, но от искренних душ льющаяся песня...
   -Куба - любовь мой навек, тум-тум!- первым прикончил репертуар перебинтованный полуфиоп, а потому решил на звучном, но непознанном языке кое-чего добавить - как из автомата выпалил: 'Патрия ун либерта, компанерос!'- И с чувством превосходства глянул на не поспевающих товарищей по оружию. Те отстали ненадолго.
   Последней нерифмованный речитатив доголосила административная дамочка:
   -...поставим вопрос, кто здесь должен командовать? Так ли правомочны ваши полномочия без соответствующего согласования по инстанциям?!
   -Пока не слаженно, зато громко. Не все дается сразу, но присутствует главное - пели искренне. От лица службы объявляю благодарность!
   -Есть связя, какая говорить, что твоя и моя запоздать на выговор.
   -Отлично, новости одна лучше другой: на проводе, стал быть, начальство не ниже уровня координатора - ценят. Чего томишь? Врубай картинку.
   -Оператор на связи. Доложите обстановку. Что с объектом? А то уже сколько раз оттуда интересовались...- Утомленно ткнуло пальцем в пепельные небеса вырисовавшееся на фоне леса, манящего на зимнюю охоту, операторское изображение, представшее в походном - один к четырем - формате, а потому не придавшее скромно выглядящему труженику тыла ни малейшей значимости.
   -Докладываю об успехах вверенного оперативного подразделения:
   -Пущай не беспокоятся: обстановка складывается, как нельзя более кстати - перегруппировываемся...
   -Прошу подтверждения со стороны администрации вверенных докладчику полномочий...- пыталась вклиниться в рапорт дамочка, недовольная не только лыжами, пудрой... но и пением,- да разве ж конфедерат кого-нибудь слушал.
   -Значит так, выведено из строя: имок - один, почти беззубый, но въедливый донельзя. С ним на поводке особь, с виду - человек, но кусачий как обкорнанная кобелина. Друг дружку чуток не загрызли - еле разняли. Далее по списку...- достал конфедерат нацарапанную с педантичным тщанием шпаргалку и, отдалив от носа на приличное расстояние, принялся зачитывать:
   -Ушкуйников - две штуки, еще трое выведены из строя сочувствующими делу конфедератскому гражданками. Гражданочки пока неопознанной принадлежности, но выражаются с акцентами,- воночки где стоят.- Указал рапортующий в качестве визуального подтверждения на женскую группку.- Одному выведенному оказана неотложная помощь в виде наложения швов на мордень,- досталось бедолаге.
   -Нечего без спроса на женщину набрасываться. Она, вероятно, теперь переживает,- заступилась дамочка за совсем непохоже, чтобы раскаявшуюся воительницу.
   -Очень нужно было набрасываться - кавалерам нашего пошиба, прям, проходу не дают, а тут цацы выискались. У-у...- Атаман, пошатнувшись, вновь присел на пенек, ухватившись обеими руками за аржаные патлы, словно из опасения, что забубенную головушку напрочь снести может. Но не раскаяние с нечистой совестью бередили буйну голову, а всего-то полуоглушенное состояние, в котором ушкуйник пребывал с переменным просветлением после попытки в суматохе схлестки саморучно полапать строптивую чиновницу.
   Дамочка же ничуть не сожалела, что с момента поступления в ряды администрации отдавала предпочтение игровым видам спорта, пляжному волейболу в частности, а вовсе не навязываемым бальным танцам да художественной гимнастике. Поскольку же недавнее фривольное поведение главаря банды отнесено было не на счет рассеянности, а на преднамеренный умысел, то заполучил атаман хлесткую, боковую, скрытную и размашистую, не говоря уж о звонкости, пощечину.
   -Каких манер можно ожидать от подчиненных, если руководство туда же? Сидеть на пне, когда дамы стоят!- От пренебрежения администраторша даже перестала интересоваться подтверждением полномочий конфедерата, а тот, знай себе, продолжал перечень боевых заслуг:
   -...и вот эти сучьи... пардон, 'сельвупле', блудные сыны тоже в ряды неприятеля затесались!- Кивнул конфедерат в сторону нескольких сачкующих, а потому кажущихся особо виноватыми хитпых.- Пока разберешь, кто - вражина, а кого заставили - увязнешь в проволочках. Налицо полная утеря оперативности. Но виновные осознали, словом, что повозиться из-за них пришлось... Выходят на путь истинный... и так далее...
   -Как же, осознали, хамы первозданные! Ушкуйники, уж на что дикарье, и то в поведении деликатнее.- Дамочка отбитой пощечинами ладошкой неосознанно потрогала почти загримированную, от 'хамов' пострадавшую половину лица.
   -На своих набрасываются! Где это видано? Я о таком даже не читал нигде.- Обиженно хлюпнул носом юноша.- А после говорят: в штрафниках недобор - в спасатели посылать некого.
   Хитпые пожалели, что отлынивали от разгребания чаек, почесывая в тучных, складчатых загривках, папахи поближе к носам для затруднения опознанию передвинули, заманеврировали, избегая ракурса обзора.
   В общем-то, не рассчитывающему на особые успехи своих протеже оператору с одной стороны стало совестно, но с другой - было спокойнее: общение с докучливой публикой проходило через стервизор - громкость, контрастность можно регулировать. А результаты... что ж, сдвиги в поведении наметились: пока обходилось без критиканства. Однако неосторожное упоминание о вакансиях в рядах спасателей вновь вернуло оператора к жесткой как обломок тропического коралла в заднем кармане шорт действительности.
   -Где объект?
   -Эх! Чего тут скажешь? Промашка, из-под самого носа объект увели, умыкнули, можно сказать, с помощью лассо. За такое бы в прежние годы... У-ух!
   -Объекта слабый была, так убежала.
   -Не слабый - легкий,- не согласился с товарищем перебинтованный полуфиоп,- по морозцу пушинка полететь - фига догнать.
   -Не морозцу, а синегу. Не догнать - сикользко.
   -Да,- на этот раз поддержал оправдание единоплеменника полуфиоп перебинтованный,- сикользко, провались в синегу вот по сюда.- Стесняясь озвучить наименование соответствующего органа, тягостно вздохнул и показал 'по куда' на юном конфедерате, по-прежнему не рисковавшем опустить голову. Но, поскольку зубы при демонстрации так и сияли в непроизвольной улыбке рафинадами, оправдание не возымело на оператора, ну, ни малейшего действия, а даже наоборот, отмело попытку войти в положение.
   -Не наблюдаю в действиях опергруппы ни порядка, ни дисциплины: неприличные жесты, зубоскальство, женщины посторонние присутствуют! Как бы ни пришлось доложить о моральном разложении подразделения.
   -А я уже добровольно рапортовал: имеются, вроде как, сочувствующие, но очень уж на враждебные действия настроенные гражданочки, одна из которых, должно, иноземного полу, но задержать нарушительниц пока не удалось. Вот и стоят, индепендентки суфражистской манеры поведения - не подступишься.
   Неприступный дуэт, как и положено, состоял из двух особ, тонкой и тучной. Одна персона с пытливо впившимся в горизонт взглядом, а другая - с заломленными в отчаянии, на этот раз собственными руками, со взором, наполненным тоской несбывшихся надежд. Фигурки овевалась холодющим утренним ветерком, заметались поземкой, но, отвлеченные более насущными жизненными проблемами, не откликались на досужие мелочи, что придавало композиции традиционный ворликский трагизм положения женщины в разлагающемся, паразитирующим на сырьевых ресурсах постиндустриальном обществе.
   -С целью сохранения личного состава мной принято решение: силу не применять...
   -Царапаться, как пантер из Ахрика...
   -Как рыська зоопарка...
   Сочувствующие якобы Конфедерации, посторонние гражданки, догадавшись, о ком зашла речь, на глазах переменились, превратившись во враждебных, заезжих эмигранток неопределенного рода деятельности, что тоже не улучшило настроения оператора.
   -Докладывать должен старший авральной группы, а не все подряд, кому ни вздумается!- перенимал-таки оператор у начальства жесткость манеры общения.- Состоялся ли контакт с объектом, и в каком направлении, как вы выразились, его 'умыкнули', 'увели'? Доложить точно, кратко и определенно!
   -Вот, лукавый, коварный негодяй! Перед кем распинаться приходится?! Его же шкуру выручаем, не щадя ни себя, ни противника.- Опять потрогала возмущенное лицо дамочка.- Достает же у наглеца низости читать нотации, выступать с нравоучениями. Уж ушкуйники с хитпыми на что... иногда несдержанны в поведении и то стали на путь осознания!
   -Мы-то ладно,- вторил пылкий, юный конфедерат, переставший, наконец, хлюпать носом,- мужчины, а дам в форменную мясорубку посылать - это уж я не зна-аю...- Пользуясь обстановкой, нарушив строй, пытался юноша передвинуться поближе к дамочке.
   -Дам?- оборвали заступника, презрев любые союзнические пакты.- Недоставало от сопляков оскорбления выслушивать! Да если бы не мы, некоторые подростковые переростки давно бы уже вон в той компании валялись!- В негодовании указала распалившаяся леди из администрации на небольшую ушкуйно-имкину кучку особо пострадавших, что, вздыхая, лишь охали при попытках сколь-либо активного перемещения.
   -Штабелями,- присовокупила, несколько преувеличив.
   Полуфиопам внести посильную лепту в доклад, помешал лишь авторитет конфедерата, решительно тряхнувшего остатками плюмажа на шляпе и резко оборвавшего подчиненных воспрещающим жестом.
   -Меня, юноша, даже сам Верховный координатор ничему не учит!
   'Потому что это безнадежно',- мелькнула у оператора благоразумно не озвученная мысль.
   -Да меня сам вице-владелец вот по этому плечу хлопал да молодцом величал!
   'Вице-владелец небезгрешен: случается ему выпивать в неподходящих компаниях',- вновь не в слух, зато максимально цинично отметил оператор.
   -А на Камне меня до сей поры поминают добрым словом, когда шахты затопленные откачивают, а заваленные отгребают!
   'Ну вот, а до сих пор техногенные напасти на хренархов списывали. Каким только образом столь выдающемуся экономическому диверсанту удалось осесть в конфедерации?'- Пообещал себе оператор: лишь только случится свободная минутка, навести подробные справки о не ко времени разухарившемся конфедерате, будто на собачьей работенке подобная передышка случается.
   -А ты... такой-то,- будто не вслух, но понятно по чьему адресу произнес конфедерат явно нелестное,- кого вздумал учить докладать?!
   -Мы думать: старших уважать - патриархат называется. А вы как голод - пустыня прогонять! Это как называет? Педоархат? Мой, как швабра вернуть, гонений искоренять.
   -Да, мой слышать: сама координатор такой не одобрять!- мудро прикрывшись авторитетом начальства, не замедлил с помощью перебинтованному собрату полуфиоп, приставленный к связи.
   -Цыц! Недоучки образованные. Ишь ты, патриархат, пережитки, координатор... Начальство впутывать! Кто учил сор из избы выносить?!
   -Сор?
   -Сор?- недоумевали полуфиопы, но недолго.
   - А-а, уборка! Мой командировка. Зиатцы есть - сор чистить.
   -Не каждый раз пол мыться бацилла вредно - наука последний говорить,- весьма кстати проинформировал присутствующих об открытиях в области санитарии полуфиоп, что на связи.
   -Да, вода много уходить,- добавил рациональных выкладок перебинтованный собрат.- Лучше ананаса вырастать.
   -Чертушки на мою голову,- пробурчал в обвисшие усы конфедерат, но, ощущая живую поддержку и одобрение коллектива, отойдя душой, продолжил рапорт:
   -Так что контакт... в прямом смысле, состоялся. Вот этими самыми руками объект держал да пытался, 'мон ами', просветить неразумного, надоумить на самом, что ни есть, загнипийском втолковать: по чью душеньку заявились, но тип попался какой-то непонятливый.
   -Разве сообразишь в эдакой карусели,- встрял на этот раз нетерпеливый юноша.- Одно, другое, третье.- Указал по очереди на со спокойной совестью, раз дело их не касалось, сачкующих хитпых, на разминающуюся кучку подбитых ушкуйных да на независимо-безутешную женскую группку.- По утру мирными обывателями прикидываются, а как темно да снегопад - носились, точно одичалые варвары наперегонки с валькириями - явно намеривались взять заложников!
   -На мне вина, чего уж. Это потом догадался: объект по-хренпузски не кумекает ни бельмеса. В Загнипах языков этих, у-у - чтоб превозмочь, хоть в полиглота обратись,- а кому охота?
   Фу!- скривились полуфиопы, представив антисанитарное пылеглотание.
   Оператор тоже невольно припомнил далеко не блестящие отметки по языкознаниям и без прежней уверенности высказал предположение:
   -Может, по-холуеврикански с ним надо было...?
   -Эк, хватил! Да разешь это язык?! Эт как гвоздем по стеклу. Пытались обучать - да словеса ихние, что о стенку горох.
   -Вырабатывать наилучшее произношение необходимо в процессе живого общения, рекомендуется класть что-нибудь в рот,- не замедлила поделиться опытом плотоядная администраторша, припоминая процесс, в рассеянности машинально облизнув губы.
   Пылкий юноша, перестроившись, подобрался к временно утерявшей неусыпную бдительность дамочке чуть ни вплотную, но, призадумавшись над прозвучавшим советом, прекратил передвижение, застыв от внезапно осенившей смутной догадки. Собственный же рот раскрыл, должно быть, от забитости носа.
   -Не спорю, но методы с общением не по моей части: встречи-саммиты, обмены-приемы, расшаркивание... - челюсть от зевоты вывихнешь. А вот в каком направлении объект умыкнули?- Решил конфедерат покончить с языкознанием да вернуться к главному.- Думается: в юго-восточном шатья-братья сдернула. Куда ж подаваться похитителям - исключительно в криминогенные регионы.
   -А мы сей миг спытаем субчика-голубчика, что не только до чужого имущества охоч, но и горазд кусаться!- Имка замшелый, долго присматривающийся к стервизионной связи под научные комментарии племянника: 'Отсутствие обрамления, оптический обман, никак не иначе...', решил-таки встрять в пустопорожние размышления. - Щас плетью-то вытяну - как на духу подноготную выложишь, собака неблагодарная; я-то к нему как к человеку отношение менять начал, а в ответ клыки показывать. Ух, гляди у меня!- Вытащил на свет божий как будто застеснявшегося незнакомого общества хитрюгу-гетмана, затихорившегося в тщетной надежде, перегрызя, сорваться с поводка и замести под шумок лисий след в окружающих окрестных дебрях.
   -Ответствуй, гадюк подстольный, куда подевался хлеб, ротозействующим коназишкой на волюшку упущенный?! У-у, вражина,- замахнулся на съежившегося гетмана имка свободным концом поводка,- всыплю - мало не покажется, а привидится небо с овчинку и то остриженную да обкорнатую!
   -Я уж иноземца унюхаю, пся-крев, от меня не сбежит, мешок денежный, р-р...
   -А-а, ага, чем ни псина: рычит, гавкает, при ошейнике - на след выведет...- Не избежал соблазна, перетянул-таки имка веревочным, узловатым поводком низложенного 'маршалка'.
   -В 'Бульгонскую' наивный простофиля податься намеревался!- Вжал голову в плечи гетман в предвкушении следующего удара, прищурился вплоть до полного ослепления.- Кумовья, вестимо, в краях бульгонских у придурковатого загнипиеца, вот куда упорхнуть мечталось. Тут-то мы его, то есть, ему... полными олухами надо быть, чтоб не попользоваться!
   - Ах, шелудивая шельма, об нашем коназюке тявкаешь! А ну, шавка, цыц! И без брехни дело ясное, как это, племяш, называется по-научному?
   -Ориентировка.
   -Во-во, она самая дадена и получена. Че стоим? Можем двигать.
   Пах-пах-пах, пух- пух-пух - проломилась сквозь мерзлый березняк чайка -теперь и кишивий явился пред оператором во доблестной красе, периодически прикладывая снежок поочередно к обеим подглазным побитостям.
   -Идню чийку ризгризили, у другий рисери пидломилиси пид окиянними трифиями. Будь вони нилидни! Тьфу ни них!
   -Не оперативность, а сплошной лом техники - в подразделении на ходу всего одна чайка. Меж тем 'Бульгонская' - дело серьезное, нахрапом с наскока не возьмешь; подозреваю, что в краях бытуют партизанские традиции - за милую душу под откос пустят... Придется доложить, затребовать подкрепления - массированный воздушный десант баскаческой ориентации, чтоб партизанские тропы стороной обскакать.- Вздохнул оператор, неизобретательно возвращаясь к неоднократно уж отбракованной тактике.- Действия оперотрядов оценим соответственно...
   -Погодь-ка горячку пороть с заниженными оценками. Одной чайкой 'Бульгонскую' брать, коль партизанствует, или двумя - все едино под откос. Потому действовать надобно наверняка, расчетливо, подразумевая привлечение старых дружбанских связей, которые кой у кого имеются. А на счет десанта, твоя, пожалуй, правда, только сотворим-ка десантирование совсем наоборотным следованием...- осенился конфедерат идеей, аж с лица просветлел да пуще прежнего приосанился.- Так что не горюй - добудем объекта, как во сне не привиделось - не воздушным путем, а скрытным подходом возьмем супротивников, тепленькими. Отборные, геройские бойцы да чтоб не заполевали какого-то замухрышку... Но, ввиду возможных потерь, отряд придется пополнить. К тому же хор сложился - на походе с песней завсегда веселее. А, че скажете, бойцы?! Как мыслишь, оператор?
  
   _________
  
  
  
   Видно и впрямь вовремя принятая стопка на дорожку никогда лишней не окажется. Тройка, ведомая не столько зоркостью опытного возницы, сколь инстинктом да верным чутьем коренника-гривастика, благополучно пронеслась, минуя препоны, ловушки, завалы, капканы ушинских и прочих дрыхнувших в предрассветной, сладкой неге, убаюканных атмосферой винных перегаров со отрыжкой громил-налетчиков, элементов, побирающихся разбойными мародерствами. Ведал зеленый ментонерик заповедь коногонов - не обгонять по 'встречке', не лихачить на таксерский манер, чтоб сквозняком мозги не выветрило, главное - не мешать лошадушкам, те уж придержутся правил бездорожного движения.
   Не успели экипажные насладиться заслуженным покоем и роздыхом, под завывание ветра в ушах отойти от дурманища ураганной бражки, как сани чуть ни прямым ходом вынесло аккурат к искомому большаку, под шлагбаум, на заставу препонную,- никуда от игогодэшников не денешься.
   -А ну, эсады! Эсады, кэму гэвэрат?!- Придорожный заставщик супротив обыкновения не дрых, и это в самое для сна сладкое времечко, а значит, в полном объеме настроен был на поборы мздоимные, без снисхождений и скидок на выпимшисть кучера - на шармачка не проскочить.
   -Кудэ эдышь? Выдыш, я стэять! А ну выхады из тэчка, гаварыть будэм да-а рэзгаварыват.
   -Слышь, чиновен человек, мчим по срочной международной надобности. Ждут нас, а по дороге все-то берут да хватают в заложники, уж надоедать начало, честное слово. Ты б пропустил, а с 'Бульгонской' столь мздишки пришлем, что на возу не уместится, а?- робко, безо всякой в голосе надежды на успех, попытался сунуться переводяга с переговорами.
   -Курулды-мурулды, тра-ла-ла тры рубла! За аскарблэный далжнастнэга лыца, за нычтожнэст взаткы, за нэ владэный мый азык с тэбэ шкура спустыт мэло. Ты чтэ думэышь, мой аыл здэс дорога пакупат ПэПэПэ стэвыт, чтэб такэй кык ты взэд впэрэд каталца? Вах, какэй бэзмэзглы!
   Цвэтмэта эст?- Придирчиво оглядел экипажных придорожник - результатами беглого осмотра остался явно неудовлетворен.- Нэту - канэй забэрэм!
   -Фьють - свистнул хриплым посвистом, выпрягая коней да по ходу на глазах изумленного зеленого ментонера опровергая известную аксиому об 'посошке на дорожку'. На призывный посвист из врытого, раскрашенного на манер сторожевой будки разметочными полосами, с наглухо заколоченными окнами кузова внедорожника выскочил другой игогодэшник и недобром газом зыркнул на проезжающих. Злой с растревоженного сна пуще обычного, ни слова приветного не вымолвив, озверело за упряжь дергая, принялся выпрягать пристяжную.
   -Ребята, господа нехорошие, коренничка хоть оставьте: мы бы на нем одном доскакали, а?
   -Слышэй, у тэба ны азык - пэмэло. Зэчэм напрэсны гаварышь? И бэз канэй даэдыш. Саны нэ забэрэм, так и быт: мы тэлка на джыпсых катээмса.
   -О-ох, вот вам и на том спасибочки....
   -Давэй, слэзай - лычны дэсмотр дэлат будэм.- Переглянулись друг с дружкой придорожники - подобия недобрых улыбок озарили хмурые, синильной щетиной покрытые фасы.
   Никто добровольно и упорно слезть не отваживался, потому стащили первого подвернувшегося, водилу с облучка.
   -Братцы! Братцы, не выдайте! Братцы...- не сопротивлялся, но все же пытался возразить выбору тонким, трескучим голосочком ментонерик, в то время как придорожники, дружно проявляя бдительность, обшаривали самые потаенные места, не концентрируя внимание на одной лишь одежде.
   -Нычэгэ ны эбнэужэна. А ты, Вахы?
   -Пух - вытащенный палец был придирчиво осмотрен.
   -Нычэго нэту. Вах.
   Взоры, сделавшиеся из просто злых, пламенно злобными, обратились на прочих, осмотру не подвергнутых.
   -Чего они хотят? Что им надо? Чего делают? А имеется ли на обыски конституционное право?- пытался допытаться у переводяги секретаришка.- Это кто, притесняемые, мстящие за геноцид местные албанцы?
   В ответ переводчик лишь покрепче судорожно вцепился в сани, надеясь, что пронесет, судьбинушка не выдаст, но, не смотря на волнение, ответственно не манкировал обязанностями, туманно проясняя происходящее:
   -Должно, экстренные меры на транспорте опять предпринимаются, 'Ухарь-антигерой' прозываются... за превышение скорости, чтоб пробок не было...
   -Шы-шы-шы! Ну, ты, быстра слэз! Выгладышь нэ кэк всэ, и пачэму ноз сыный?- Прожигали угли бдительных глаз секретаришку, а волосатые клешни принялись выявленного оригинала отдирать от саней да сгребать в охапку, как тот ни таращился от стараний да натуги во что-нибудь вцепиться, как ни пытался вполне разумно перевалить напасть на компаньонов-подельников:
   -'Айм нот дравер! Айм нот дравер!'
   -Нэ валнуйса, дарагой, ы твэй дыравэр правэрым. Что-та казэшса падазрытэлным. Можэт, ты хапказкий тэрарыст? А-аа?
   -Нэт, эсли тэрарыст - нам бы саапчхили. Можэт, тэрарыст бэпрэдэлщик, нэзарэгэстрырованы? А-аа?
   -Нэт, навэрно, дарагой, ты замаскырованы чэрны вдов. Нада правэрыт - сам панымаэш.- Принялись придорожники оглаживать секретаришку в четыре волосатых лапищи, словно на фисгармонии наигрывать.
   -Какэй худэнки... вах!
   -Нэт, стройны. Слэдыт за фыгурый. Э-э!
   -Ну, ыдом в ПэПэПэ. Нэ упрамса - кон пэтом дадым...
   -По адын штук кажды...
   -Га-га-га! Юмыр!..- От бездуши веселившись, подталкивали секретаришку к заколоченному джипсу, а бедолага все-то лепетал по-иноземному, что лишь раззадоривало придорожников.
   -Кэк красыв гаварыт, кэк птычк щэбэчэт...
   -'Хелп! Хелп!'- Поняла жертва, что влипает в неприятности из разряда тех, в каковые низвергала, стоило зазеваться, богатых придурков, чтобы впоследствии демонстрировать соответствующие 'фотки' адвокатишкам жен, из долевой прибыли, разумеется.
   -'Хелп!'- пискнул еще разок, когда полосатый джипс замаячил уж перед самым носом, вполне явственно.
   -Следующий - ты. У-ху-ху.
   -А почему я? Может, совсем наоборот?
   -Не видишь - предпочтенье отдается худеньким.
   -А что делать? Они же на посту, при исполнении, на страже... Ты же сам против закона идти не советовал!
   -А-а, чем сносить таков порядок, по мне лучше - неподчинение. Было б толковое оружие, глядишь, отбились бы. Шкворень за зря обронил...- Перебрал ментонер то немногое, что удалось сохранить из секретаришкиных трофеев. Выдал переводяге ублюдочный обрез, от которого тот шарахнулся в ужасе, а другую 'стрелялу' без заряда презрительно отбраковал:
   -Нет, не разбирается твой патрон в оружии.
   -Дай мне, командир, отмщу... за коников,- зеленый ментонер, обиженно шмыгая носом, казался после обыска переполненным негодующей решительности.
   -А тебе какой резон встревать, уже вроде как проверенному. Ну да держи, смотри только своих не зашиби под горячую-то руку.- Перекочевала некондиционная 'стреляла' в дрожащие, неопытные руки.
   -Хороша посудка.- Любовно оглядел ментонер сбереженную, но, увы, опустелую четверть.- Жаль, досуха успели вылакать - оглушающее действие снижено, да помощнички те еще. Ох, чует мое сердце неладное: в розыск нас огласят, никак не менее...
   -Правомерная оборона от произвола властей, те напали на мирную, конскую демонстрацию, а..? Нарушили права свободы передвижения, а?..- словно на преждевременной разборке оправдываясь, канючил переводяга, но от боевого коллектива не отставал.
   -Хоть и подельник по бизнесу, но недостает тебе геройского начала. Вон гляди, люди добровольно идут на конфликт с законом (зеленый ментонер и вправду изготовился опрометчиво перешагнуть на сторону криминала, только не знал с какого конца подступиться к уродству выданного оружия), а тебе все бы юлить да перестраховываться. Вот поменяют патрону ориентацию - тогда уж другого плана склонностей примется партнеров подыскивать. Понял?
   -А-ах, вот чего гады удумали - подорвать налаженный бизнес! Не выйдет, а ну, братаны, чего стоим, вперед!- Решительно ринулся к джипсу переводяга - лишь только дверца за упирающимся протектором захлопнулась.
   Отворили ее гораздо решительнее.
   -Пух, дзинь, пух-пух...- почти слились в обманчивой не только для зрения, но и для слуха предрассветной ночи выколачиваемые звуки. Разбитая четверть, прежде чем звонкими осколками осыпаться на покрытое содранными с проезжающих шкурами днище джипса, исправно сослужила последнюю службу.
   -Вот тебе, гад, за поругание... коренничка, вот те за пристяжную...
   -Получи-ка за протектора, изувер!
   -За глумление над службой я тебе счас фоторобот-то подпорчу...
   -Всо зыбырай, зачэм абижат?! А-а? А-а...
   По голове деморализованного придорожника, стащили с полупридушенного серетаришки, только штаны подтянули последнему - и сызнова готовы в путь, осталось лишь впрячь коников, о чем вновь осторожничающий переводяга не преминул поспорить с зеленым ментонериком:
   -Коней изъяли на вполне законом основании. Незачем усугублять вину - впрягай одну пристяжную, а то прямо рецидив преступности получается. Партнер, скажи, ведь за имущественное преступление конфискацию влепят запросто.
   -А у меня кроме коников за душой - ничегошеньки, так что пускай влепляют, лошадушки все равно вроде не мои, хотя жалко будет, если достанутся зверью дикому. Какая коняшек ждет судьбинушка, че с ними вытворять примутся? Как потом животинушкам в глаза смотреть? Не, всех впрягу - будь, что будет!
   -Сколько ж можно юридически неграмотных типов подковывать, в счастье свое не верите, что ли? Отменен конфискат, хапнул - твое, пока кто нахрапистей ни отцапает...
   -Фото, фото...- как отдышался, будто забредил секретаришка компрометирующими документами, напрочь позабыв, что уж ему-то не грозит алчность натравленных женой адвокатишек, по причине отсутствия легальностью засвеченного имущества да матримониальных обязанностей вообще.
   -Однако, нервишки у патрона! Придорожный препон - всего-то достопримечательное приключеньице! Кремень, а не мужик! Ну, нет у нас фотоаппарата. Наше 'Ломо' Хлебало переломало. А твой фотик, небось, на неможне вытрясли - нечего зевать. Так и переведи, а то, вишь, в 'Плейгей' что ли на обложку выставиться захотел, гигантуля?
   -'Нон фото. Нон, нон фото'.- Досадуя на техническую отсталость, развел руками переводяга.- Но в следующий раз непременно запечатлеем в лучшем виде 'фор ю коллекшн'.
   Фу, вроде успокоился. Ну и работенка. Когда накоротке с привычными иноземцам нравами ознакомишься, иногда прям оторопь пробирает,- добавил для ментонерового слуха.- Наш-то, вроде, по сравнению с прочими ничего, а туда ж, примыкающий к извращениям. Совсем, что ли, разложились на Западе? Вот уж, с кем дело ни заимеешь ради бизнеса...
   Слыште, партнеры, а ни сжечь ли препонный пункт к разэтакой, тогда бы концы в воду? Никто ведь не узнает, если только протектор не расхвастается.- Не давало переводяге покоя вопиющее нарушение законодательства, метало из крайности в крайность, подмывая на наиболее чреватые преступления.
   -Нет, не годится, большаку надлежит состоять под присмотром, а то повадятся, кому не лень, нарушители туда-сюда шастать - окончательно порядок прихлопнется, не говоря уж о торжестве законности.- Настороженно осмотрелся на местности ментонер, проверяя, все ли в порядке, то есть, нет ли свидетелей.- Делай после этого поблажки - не заарестовывай отчаянных переводяг на месте вопиющего злодеяния - тут же вину усугубить норовят.
   -Сам же в сговор вовлекал, на групповуху подначивал, а теперь на меня одного ответственную вину свалить думаешь?! Вот не ожидал... А-а, от грядущих барышей отстранить захотел! Фиг я тебя выгораживать стану! Вот ка-ак дам признательные показания - объявят-таки должностное несоответствие, тогда попляшешь.
   -А чего, я согласен: да, в кое-каких случаях превышал служебные полномочия, но в отличие от несознательных граждан за торжество законности да наведение порядка пострадать готов. Пускай объявляют... хоть выговор, зато тебя, общественно опасного налетчика, за решетку точно упрячут...
   Бизнес на глазах пер в гору, успехам коммерческого предприятия не нарадоваться - самое времечко приключиться межпартнерским трениям: друг с другом перелаяться, настучать взаимообразно по мордасам, а самому прыткому - спереть уставной капиталишко.
   -Хорош ругаться - коников морально травмируете! Не повезут матерщинников, и все тут!- То обстоятельство, что на придорожно-препонном пункте не нашлось ни штофа, не говоря уж о четверти, а одни лишь залежи вонючего порошку, даже против клопов бесполезного, настроения зеленого ментонера не улучшило.
   -Докатился, мало от ментонера, еще и от дезертирующего конокрада-рецидивиста нотации выслушивать...- переводяга вознегодовал, но не поспешил прочь от неподходящей компании из саней выскакивать.
   -У чучмекскоского воинства даже стопарем на дорожку не разжиться,- пожаловался возница.- Нет, командир, толкового пути не будет, за зря скачем на 'Бульгонскую'. Гривастик тоже не к добру ушами прядет. Может, у патрона какой другой адресок в запасе имеется?
   Компаньены вопросительно глянули на секретаришку - тот, хоть на счет фото и обнадеженный, сосредоточенно съежился. Ознобленно подрагивая, упрямо вперил взгляд в не предвещающее ничегошеньки хорошего, по утру сыроватое, морозное пространство - пришлось гнать по прежнему адресу.
  
   ________
  
  
   -...верь после этого в пережиточные приметы.- Умиротворенный непривычной сытостью, окончательно удовлетворенный переменами в судьбе переквалифицированный в кучера 'берданку заряжающий' с прилипшими к телу склизкими листочками неправильно распаренного веника в избытке удовольствий смаковал каждое со вкусом произнесенное слово, будто глаголы, перемежаемые восхищенными междометиями, на немчурский бутерброд заместо масла пластами намазывал. Слово в не утертых от закуси устах посолиднело, обрело вес вместе с возросшей значимостью персоны беглого конюха.- Извозом займусь - дело верное.- С многозначительным видом на почти достаточно выпившем лице выудил склизкий хвощ из трехлитровой маринадной баки, оглядел с непониманием и, отбраковав, шмякнул о стол, точно плетью погоняя небрежно остроганную, колченогую меблировку.
   -Мчму, но-о, залетные!
   Переводяга ко всем без исключения выпивкам, в коих заподозрить можно было намек на иноземное происхождение, сперва выборочно, а потом подряд присасывался, но даже в задуренном состоянии посмотрел на зеленого ментонера с недоумением.
   -Молодой еще, зеленый, не понимает, сызнова впрячься в кабалу норовит,- извинился за неопытного коллегу ментонерский ветеран.
   -Извозом!- упрямо подтвердил лошадиный специалист, закусил отбитый о доски столешницы хвощ на манер удила и попытался во взнузданном состоянии 'поигогокать'.
   -В самом деле - дурень.
   Но разве в состоянии порушить 'громадье планов' уничижительный отзыв стриженого, в некоторых местах сшито-продырявленного, ничегошеньки в ямском деле не смыслившего ветерана? Зеленый ментонер попытался напустить форсу да осанистости, для чего пришлось хлюпающий по лицу, неподатливый хвощ изжевать и, давившись, проглотить окончательно.
   -Даже если гривастика отберут - у отар коников прикуплю, а простонародные сани местным барам-господам без надобности,- за чем же дело стало?- не замедлил поделиться бизнес-планом, едва поспев запить неподатливый ком да откашлялся.
   -И припустишь всем подряд, кому встрянуть не лень, мздишку отстегивать, в конце же концов принудят горбатить на хозяина.
   -Отстегивать? Никому...
   -Каждому встречному-поперечному. Мне вот, к примеру, коль приспичит похмелиться. Выйду, тормозну, и дело в фуражке... папахе или берете - в зависимости от формы одежды, метеоусловий да времени года. Однако, не в моих правилах пробавляться поборами,- с сожалением в голосе закончил просветительскую работу ветеран. Но вовремя спохватившись, чтоб не приняли в компании за излишне совестливого чистоплюя, без понятия как в жизни обустроиться, добавил:
   -Уж больно в придорожной сфере велика конкуренция. Игогодешники меж собой перекрестки на кормление нарезали - посторонним, пусть хоть трижды силовикам, не взирая на чины, по шее накостыляют запросто.
   -Вот послал Меркуриус напарничков! Да не об том базарите, не об том!- Эмоционально вмешался в разговор скривившийся от приторного арманьяка, запитого горьковатым декларируемым элем, переводяга. Щупловатое, интеллектуальной конституции тело скрючилось вопросительным знаком, как бы удивляясь выпитому, но еще больше - услышанному. Мол, куда это столько яств уминается, напитков вливается, да что за недостойное дурачье затесалось в мою компанию?
   -Копеечные поборы - мелочь на семечки. А во сколь станется кабальное крышевание, ведь без него 'башни' сносит, что у таксера, что у придорожника и вовсе не от смердящего двенадцать лет к ряду виски.- Любовно похлопал по бочку пузатой бутылки с вензелями да нашлепками.- Специально настаивается в немытых бочках, чтобы башку отшибать напрочь, элитное питье, простым смертным недоступное. Вот войду в силу - объявлю покусительтво на благородные напитки со стороны плебеев уголовно наказуемым деянием, тем более, если распитие в составе преступной группы,- пображничаете у меня!
   Оперся, было, патрицианствующий по фартовому случаю переводяга локтем на замусоренный стол, дабы пофилософствовать об исключительном месте плебейских пролаз и выскочек у помойки, но, скользнув мимо, шмякнулся отяжелелой головой в аппетитно смердящую тухлятиной селедочку. На счастье в виду банкета сельдь традиционно вывалили из востро торчащей краями банки на общее блюдо со брезгливо скуксившимися от неприятного, должно, соседства, опятами. Стряхнув навязчиво налипшую рыбину, но не отплевавшись от кружевного лучка, переводяга выпятил нижнюю губу, вызывающим видом под влажно набухшей простыней чрез плечо демонстрируя, сколь высоко, не ниже сенатского кресла, взлететь вознамерился.
   -На досуге пораскинул умишком, поразмыслил,- отлепил шибающее уксусом луковое колечко, что болталось под ноздрей, как серьга из мира моды ахро-негроидов,- капиталы размещу в турбизнесе. Ведь сколько же достопримечательных мест... даром пропадает.
   -А с этим согласен. Вот за что уважаю, потому как оба мы за Отечество!- Прочувственно чокнулись партнеры пустыми стаканами.- Не-е, в ментонеры я боле не ходок - службишка хлопотная. Пока начальничков подношеньицами обнесешь, пока прокормишь - быстрей загнешься, чем пойдешь на повышение. Кто мне теперь командир, кто начальник? С будущим капиталом сам себе голова. С разэтакими средствами горы свернуть можно Хапказские! Во как...
   Эй, таксер припаркованный, хорош витать в конюхах на сенниках, очнись и наливай. Нет, не отравищи - мне водовки.
   Зеленый ментонер заодно сунулся с простонародной выпивкой к переводяге да так шустро, что тот еле стакан уберег от осквернения.
   -Я те что, плебей?! Ух, конюшня неотесанная, а ведь подумывал в личные кучера определить...- Рисуясь, пригубил патрицианской принадлежности субъект виски, тоже древнего, из немытых бочек происхождения.
   Зеленый ментонерик, выкушивая водочку, усиленно оттопырил мизинчик, безуспешно пытаясь скопировать аристократичную манеру поведения за столом, но до переводяги аж на старомерную версту не доплевывал.
   -Если дело поставить на должный уровень - а уж маркетинг организовать сумею - от интуристов как от клопов не отобьешься.- Небрежно кивнул новоявленный, только что горбатым носом не вышедший патриций, на отключившегося на лавке, завернутого в мокрую простыню секретаришку и непроизвольно, интенсивно зачесался.- Вот лютуют, сволочи...
   -Не, отбой-то как раз необходим, иначе сплошной прогар по выплате медицинских страховок с неустойками.- Ментонер изредка тоже порывался витать в мечтательных облаках, но богатый боевой опыт вкупе со стажем дежурств в околотке вечно-то приземляли на грешную землю. Ни удачно завершенный вояж, ни забористые напитки, дегустируемые в приятной компании, оказались не в силах окрылить тяжкий балласт прежде виданного да пережито.- С одним залетным закочевряжились, ноги еле волочим. Хорошо хоть добровольно 'отбился' и дрыхнет - никаких претензий к принимающей фирме. Передохнуть чуток - навкалывались...
   -Так ведь было за что...- Пред воображением переводяги, величаво покачиваясь, чинно проплывали по воздухам контейнеры, плотно набитые ликвидной всячиной, к тому ж истекающие аппетитно шибающей лучком амброзией. Облизал, до куда сумел заплетающимся языком дотянуться, с губ, даже с подбородка селедочные останки, принюхался, но 'приятственный' запах не улетучивался, потому, налив темного эля, утоп в шоколадной пене до уровня самозабвения, пузыри лишь носом пуская на выдохах.
   -За что - пока не видно, зато под статьи за побег да за погром уже подставились. А вы хороши, партнеры называется, не успели 'налик' получить, тут же намылились капитал разбазаривать, о чем прилюдно горлопаните в общественном месте - а ну как здесь жучки повсеместно натыканы? А?!
   -Уж чего, а этого добра довольно.- Вынырнул из пены, чтобы вновь зачесаться, переводяга.- Никак паразитов не выпарить - жаростойкие. С гуманитаркой, должно быть, через тропики засланы - закалились.
   -То-то, понимать надо, а ты - турби-изнес... 'Нал' вбухать - дело не хитрое, а вот отбить...- напустил ментонер туману таинственности.- Шпионство вокруг, потому частным сыском заняться следует - жучков выковыривать,- при-ибыльная эт-то штука.- С видом превосходства над окружением, не доросшим до понимания реалий действительности, придал ветеран лицу многозначительное выражение. Хватив стакашек, крякнул для прочувственности, прицепиком осушил кружечку пивка, предусмотрительно разбавленного беленькой, выудил из таза раззеленевшийся, что пальма, склизкий, что водоросль, веник и, придирчиво встряхнув, степенно прошествовал в парную.
   Товарищи со значением, будто в преддверии озарения, переглянулись, оперативно приняли по стопарю, запили идентичными приблизительно коктейлями да уважительно направились следом.
   -Нет-нет,- засуетился по ходу шествия переводяга,- куда ж без охраны в туристическом бизнесе? Как самому завалящему, полоумному интуристу втюхаешь осмотры красот с прелестями без вооруженной-то охраны?- и тут же поспешил на заданные вопросы ответствовать:
   -Даже самому замухрышистому охрана да извоз требуются, так что предлагаю продолжить плодотворное сотрудничество. А на счет поставки жучков-паучков, прочих вреднючих насекомусов могу подсобить - в этой бане прописалась целая коллекция, доставучие донельзя.- Точно на заклание во имя партнерства растянулся жертвенно на верхнем полоке, пока ментонер опытно 'обстреливал' последние шипящие пятачки в каменке.- Не протектор какой-нибудь, меня в четыре руки не исхлестать, не вырублюсь.
   -Ну-ка, поддадим, браток!- Ветерану ментонерскому явно надоело слушать переводягину браваду, а потому с помощником - шух-шух-шух - припустили мочалить о прожектера веники, пока остатки ветвей ни сделались весьма далекими от зеленеющих кущ, а у парильщиков уши гореть ни начали, ни сперло дыхание, да сердца ни загрозились наружу повыскакивать.
   Переводяга киселем стек на нижний полок, освободившееся место, предварительно очистив осыпавшимися розгами от окончательно опавшей листвы да отключившихся-таки 'насекомусов', бестревожно занял ветеран.
   -Парку поддать не мешало бы...
   Нового желающего хлестали уже на пределе возможностей. Переводяга, пока силенки не оставили, норовил шлепать веником с оттягом, чтоб хоть оголенными хвостами пронять тушу ментонерову, на что жертва лишь одобрительно покрякивала. Переквалифицированный кучер парок нагонял вполне добросовестно, но на конюшнях растерял, видать, боевые навыки, так что пришлось ветерану допариваться самостоятельно, пока жару ни почувствовал, да сердце вновь в барабанные перепонки ни забарабанило.
   -Кранты, братцы!- Однако, не смотря на нахлынувшее блаженство, не позволил дать себе слабинку. Как во всяком человеке, наделенном душевной широтой и щедростью, в боевом ментонере жила потребность: коли уж настали, вопреки ожиданиям, времена довольства, пора преуспеяния, то непременно разделить привалившее с другарями, пускай даже с недавно приобретенными.- Патрона сюда, а то попарился разок да брык на боковую. Пар уйдет, а главарь предстоящего бизнеса так и останется невымытым грязнулею - что об гостеприимстве раструбит по иноземщине? Скажет, совсем, мол, не привечали, достопримечательностей не показывали - вспомнить нечего. Тащи сачка, пока у меня силенки не поизрасходовались!- Перестал ветеран веником размахивать, чтоб передохнуть да в грязь лицом пред иноплеменником не удариться.
   Тело 'патрона' исправно, словно снаряд в казеннике, заняло предназначенное место, 'заряжающие', упарившись, поспешили раздаться в стороны. Ментонер, придирчиво осмотрев останки веников, скрутив напрочь оголенные хвосты, что хлестались совсем уж без понятий о гуманности, да саморучно, невзирая на обильно стекающие по телу ручьи, принялся пользовать гостюшку. Не останавливался, когда секретаришка пытался кряхтением имитировать признаки кончины или когда надеялся дезертировать на полку пониже - робкие попытки самосохранения пресекалось на корню до той самой спасительной поры, когда каменка наотрез отказалась шипеть да брызгами кипятка отплевываться.
   -Все, хана пару. Ладно, для второго захода хватит, а к третьему, глядишь, жар восстановится.- По глубоко въевшейся ворликской привычке - наследить на местах пребывания - окатили не чающее тельце шайкой талой, загустелой чуть ли ни до минусового градуса водицы, смывая обильно выделившиеся, многогрешные продукты распада заодно с чуть ни последним гнусным выдохом. Бессловесный секретаришка из-за въевшейся привычки вредничать, не только мычать, но и дышать после оздоровительной процедуры наотрез отказывался. Неизвестно, вернулся бы иноземец к столь необходимому существованию организма занятию, но опекунствующие партнеры пропасть не дозволили - заботливо выволокли тело в сыреющий углами, пронизываемый сквозняками, как кинжалами, предбанник. От промозглой свежести ерепенящемуся дыханию стало не до капризов. Сопарильщики помогли интуристу принять сидячее положение да, укутавшись в традиционно влажные простыни, расположившись стайкой бедуинов на привале вокруг магнитом притягивающей выпивки и скуксившейся на остальной мир, закланной на растерзание закуси, с успехом продолжили начатое:
   -Между первой и второй, чтоб на третью ножку не спотыкаться... за дружбу!- 'отцицеронил' ветеран под молчаливое одобрение собравшихся.
   Привычно хлопнули по 'полторашке', не забыв предварительно чокнуться далеко не хрустально звякавшими, зато универсальными, ко всякому обращению привычными, свет радикальнее бриллиантов как о колено преломляющими, граненными на загляденье стаканами.
   Как не поверить, после лицезрения наяву дива дивного, в безотказную действенность лекарства: 'полтарашка' до того оживила секретаришку, что бедолага за компанию с очнувшимся инстинктом самосохранения под шумок после тоста попытался втихаря увильнуть от следующего, прицепиком накатившего стопарика, но, вовремя уличенный, был пожурен да вновь водворен в недра коллектива.
   -Ку-уда? Как не стыдно? Отныне и довеку шагать нам по одной дороженьке, не разлить... не разлучить компанию лютым ворогам! Ну, по крайности, корешовать завсегда станем вместе...- под разливное бульканье втолковал коллектив сломавшемуся на половине дистанции 'слабому звену' прописные застольные истины. А следом пошли разговоры-воспоминания: кто, кого, как приложил, почему да по чьей промашке бабцов умыкнуть не вышло, зато каких ладных коников захомутать сподобились,- последним подвигом коногон зеленый хвастался.
   То ли от жгущей гортань водки, то ли от сводящего рот судорогой, насмерть просоленного огурца или от обреченности отравиться столь же резкими, преядовитейшего вида грибочками, но потихоньку секретаришка начинал приходить в чувства. И немудрено: прежде влитый алкогольный суррогат оставил многострадальный организм, выпарившись заодно с продуктами распада, а то и просто был вытеснен из организма новой порцией более качественных горячительных напитков. Напрочь позабыв о прошлых и не особенно рассуждая о грядущих неприятностях, смутно, но осознавал иноземец окружающую, в очередной раз неприглядную действительность.
   -'Стэйшн 'Бульгонская'?..- пытаясь сфокусировать на ком-нибудь из собутыльников или на чем-либо из предметов сервировки расплывающийся, но, по собственному убеждению, проницательный взгляд, то и дело вопрошал благодушествующих бражников.
   Переводяге, целиком погруженному в прожекты, ровно как в хрустящую, пахучей закваски капустку, ибо без родимой от иноземного-то пойла органы послипались бы, не досуг отвлекаться на постороннее возле уха жужжание. Наименее из прочих столующихся утративший концентрацию внимания ветеран, притянув за голову зеленого коллегу по необходимой, но зачастую сволочной профессии, конспиративно просипел на ухо:
   -Патрону переведи, чтоб знал: в нашем лице дело имеет с серьезными партнерами, а не с алкашами подзаборными, вон как этот, добро бы просто из лохани не вылазил, а еще чавкает.- Ткнул ментонер пальцем в лоб переводягу, но явно недостаточно энергично, чтоб отвадить от хрустящей, тминной ароматом капустки.
   - Рассол не выхлебай, дурень. Нам-то ладно, а вот деликатному интуристишке наверняка понадобится.
   -Якши.- Припомнив не без помощи ногаек усвоенную иностранную речь, приосанился, осознав важность возложенной миссии, молодой ментонерик:
   -Якши, 'Бульгонская', урюк шиш-кебаб, сер-мистер. Башка-оглы курулдык.- В свою очередь тоже ткнул пальцем в чавкающего переводягу.
   -Паша-ага тешакюр бешбармак!- Отвесив почтительный поклон бритому ветерану, поглощенному созерцанием выстроившихся строем бутылок да, чтобы в счастливую явь поверить, то и дело проверяющего тарное содержимое, доложился:
   -Перевел, командир. Ишь, патрон-то - голова, не успел просохнуть, а уж об деле печется,- отметил примерность секретарикову.
   -Пусть не сомневается: за нами, как за каменной стеной.- Кивнув молодому, чтоб переводил, без суеты закончил ветеран смотр строя.
   -Известно, уважаемый мистер, со сранья делишки не оптяпываются: упреж отдохнуть требовательно, силенок понабраться, мыслишек кое-каких осмысленных... Мы ж - не вы, спозаранку в компьютеры пялиться да, знай себе, обдирать, как липку, ближнего своего, протирая пиджаками и прочими частями тел стулья в офисах, будь те неладны. У нас дело суеты бежит, а требует размеренности.- Выбрал ментонер вполне подходящую данной теме бутылку.- Выйти из строя!- скомандовав, до дна, не пролив мимо ни капли, выпорожнил в изрядно натрудившиеся стаканы.
   -Между первой и-и... седьмой-восьмой перерывчик небольшой!- втолковал секретаришке перевод новоявленный толмач, не уверенный в точности подсчета, но не сомневающийся: иноземец без излишних толмаческих заковыристостей сообразит, чего требуется, и уверует в неограниченные возможности человеческого организма. А чтоб отринуть недопустимые колебания, убедительно покивал, зажав ладонями, мокрой того головой, прочь от закуски разгоняя отогревшихся сонных мошек. Затем, стараясь добиться полной концентрации подопечного на поставленной цели, поводил наполненным стакашком перед рассеянным взглядом да поневоле принюхивающимся к выпивке носом заморского гостя.
   Степень угасания рефлексов иноземца оказалась удовлетворительной, то есть вполне достаточной, чтобы, ухватив дрожащими руками стакан, поправить самочувствие выпивкой да прежде не преминуть натренированно чокнуться.
   Переводяга под влиянием столь примерного поведения, облизав налипшие закуски, удосужился даже вернуться к профессиональным обязанностям:
   -Пей до дна! Пей до дна! Не сомневайся, партнер: скороходов, должно уж, по твоим насущным надобностям выслали, так что грех успех не обмыть!- Полез, не утершись, лобызать протектора.
   'Компанию пора менять',- неожиданно трезвое размышление посетило отравленный мозг секретаришки. Однако, не смотря на то, что дальнейшее общение с так называемыми 'корешами' представлялось чреватостью летального исхода, сознание не успело вцепиться в спасительную мысль, моментом смытую вмазанным под дружеским давлением алкоголем. Ничтожные же остатки инстинкта самосохранения робко лишь надеялись, что не противящееся принуждению бренное тело оставят, наконец, потеряв интерес, в покое, а потому безропотно пытались сносить измывательства,- но не тут-то было.
   Озабоченные впечатлениями гостя доброхоты, под угрозой проткнуть нос или выколоть глаз, запихнули тому в ротовую полость чрезмерно пряной сельди, ослизло свисающей с перемазанной, остро отточенной, людоедского размера вилки, вослед принудили 'махнуть' кружечку пивка. Потом велели зажевать выпитое до жути соленой, в тостере, очевидно, высушенной, костистой рыбой трудно произносимой породы. Когда же остатки инстинкта чуть ли ни святотатственно попытались пережеванную бурду под стол выплюнуть, секретаришке, не в первой уж уличив и выявив, попеняли:
   -Ты что?! Вот не понимает человек, это же самый цимус! Жуй, давай, или с костями проглатывай. Попомнишь потом, когда халява обломится, от чего отказывался!
   -'Сей, плеасе', а не могла ли мисс 'халява' 'обломиться' простым хот-догом с сосиской?
   -Молодца, протектор, скоро по-нашему залопочет, хоть в разведку засылай!- восхитился переводяга прямо-таки прилипающим к секретаришке словесным мусором.- Моя школа!
   -Чего ему еще требовательно? И так уж, кажется, стол от яств ломится?
   -Привередничает, известное дело. Себя показать хочет - собачатины, говорит, подавай с пылу с жару, и все тут!
   -Суро-ов! Ну, суров - не ожидал. Недаром патроном назвался, материще,- зауважал ветеран ментонерский секретаришку.- Шашлычок сбацаем, когда в другой раз на пикник соберемся - потерпи, братуха.
   Под надзором насилу проглотив недожеванное, отчаянно запив чем-то шибающим в нос и отключающим конечности, секретаришка осознал, что адмиральские технократы-палачи, то и дело подвешивающие жертв на шлангодатчики, в некоторых аспектах изуверств от нынешних 'френдов', пожалуй, поотстали.
   'Сюда бы, в гнилую нору загнать штабных сусликов! Ух, поизмывался бы, собственноручно исхлестал мокрыми ветками, пасти набил бы рыбьими костями - теперь-то уж точно знаю, как надобно живодерствовать. В простыни мокрые закатал бы... и на сквозняки...'- В переживаниях заливал гардеробную хламиду выпивками, ну да терять-то нечего: без того столь на простыне налипло да размазалось, что секретаришка чуть ли ни уподобился порядочному человеку, к которому всяческая грязь, дурноты незамедлительно пристают, стоит лишь по душевной отзывчивости, в неподходящей зачастую компании позабыть про умеренность да хватить лишку.
   Под дружеские разговоры не заметили, как шпокнули по очередной, а тут, аккурат к созреванию публики, 'вуменки' (в интерпретации переводяги) припожаловали, наиболее широкой деталью гардероба которых являлись пестрящие громкими титулами ленты через плечо. Врубился долбящий по ушам, докучливый 'музон'. По паутинкам, нависшим с облупившегося потолка, застреляло режущими глаз стробоскопическими вспышками. 'Вуменки', недружно пискнув, пустились кренделя ногами выписывать, жадно в процессе эротического танца на стол с закусью поглядывать, что поддавшей до окосения публике сходило за взоры, полные позывов страсти и любви.
   Тут уж у секретаришки дух сперло окончательно, заколотило в груди, озноб прошиб, точно вновь талой водицей окатили, чуть ни до судорог.
   -Ну ты смотри! Ну гляди, как наш герой на бабсиков реагирует - рвется в бой, аж брыкается. Пусть еще кто вякнет, что в забугорье мужики повывелись - в лобешник закатаю без предварительного следствия!
   -Послушай.- Вцепился 'герой' в локоток переводяги.- Эти женщины...
   -Да-да, приятель, не сомневайся, приемчик организован по высшему классу...
   -...почему такие страшные? Позеленели и костистые как, что принудили меня проглотить, 'рыбьешка-воблелка'. У нас в стриптиз-барах выступают совсем другие девушки.- Скривился секретаришка, заделавшийся в командировке, от разочарований в женщинах, чересчур уж привередливым.
   -Дела обстоят, как всегда - очень просто. Ты, протектор, будто с Луны, на какую лукавые холуевриканцы отродясь не летали вовсе, свалился: наши-то девахи, что в теле да при рожах, когда еще свалили в забугорье. Потому добра стриптизного по холуевриканским захолустьям перебор вышел - пошли забастовки локаутные, кризисы энергоносительные, возросла безработица; словом, чего там, приютили по-соседски, не дали пропасть искусству! Предъявленные к просмотру красотули - твои землячки, 'вестарбайтерки', 'миски' на любой вкус, год производства и штатовскую географию - выбирай к какой сердце ляжет,- за ними не заржавеет - все твои! А то пустился по ангарам женихаться. Не, это не дело... Вот дело!- По-барски снисходительно зааплодировал переводяга персонально пред ним изголявшейся сизоватого оттенка скелетине, поощрительно сунув в символические трусишки прелестницы заместо денежки без малого до косточки обглоданный бройлерный окорочок.
   Судорожный озноб в панике отступил - на сей раз секретаришка застыл в ужасе, уставившись на наборы пляшущих, визжащих костей с то и дело сползающими, куда не положено, силиконовыми полусферами. Чтоб переполнить чашу терпения многострадального организма большего не потребовалось - подурнело, 'повело' незакаленного застольника на сей раз окончательно.
   -Эх, 'не пуля сгубила солдата...'. Не стесняйся, приятель, травани, как следует. Подмогните, ребята, видите: допекло патрона.
   Еле до санузла дотянули, где в затейливо растрескавшемся фаянсе секретариков мятущийся желудок обрел, наконец-таки, упокоение...
   -Увлекается партнер, нормы не знает. Надо иметь это в виду, и как внове потянется стакан подставлять - наливать вполовину или какого компота, чтоб не обиделся...
   -Нельзя ему сейчас компота - развезет.
   -Верно, к тому ж где сыскать сие заморское яство?
   Ну давай, приглашай девчат к столу, довольно махать ногами - сквозняка без того в достатке...
   -Вот так прием!..- Жмурящий от приваливших удовольствий глазки зеленый коновод собрался было сопоставить нахлынувшую усладу с каким-либо отрадным воспоминанием о кабале у алковника-отарина, но промолчал, совершенно напрасно застеснявшись в обществе 'мисок' употреблять лошадиные сравнения.
   -Уважают, стал быть, протектора!- восторгался переводяга щедро накаченным в непотребные места силиконом костистых девиц, тиская за выпячиваемые прелести, пока танцорки, не ощущая ничегошеньки, отвлеченно над снедью, сельдью да прочей закусью учиняли форменное растерзание.- Какую, думаете, к нему подсадить, чтоб на унитазе не зациклился, эту зеленоватую, или ту как с морозца засиневелую?
   -Согласен, подобная дневка самим альмеговцам, небось, не каждый день обламывается. Э-э, а-а это... Думаю, подсунь ту, что смахивает на обмороженную - быстрее в чувства придет по вытрезвительной-то рецептуре...
   Нашествие девиц из развлекательно-обслуживающего персонала, давно уж отученных жеманничать всякими 'ноу-ноу!', или 'вера ис ю-у медикл поли-ис?', имело одно неоспоримое, благотворное для самочувствия компаньонов последствие: дорвавшиеся до барского стола леди смели, перемололи искусственными зубищами и выдули со стола да в предбаннике все, кроме, разве что, зеленеющей листочками воды в шайках, но даже ту не преминули на вкус попробовать.
   Компанейское поведение девчат поспособствовало приятному совместному времяпровождению вплоть до полной 'отключки' в потребном даже ворликскому организму роздыхе.
  
   Увы, блаженство сонной бессознательности продолжалось всего ничего. Не успели наступить скорые в спохозастольницких широтах сумерки, как в дышащий храпотцой, сизым паром да запахом перевариваемой оргии предбанник ввалились трое дюжих, одинаково мощных, морщинистых загривками молодца, обряженных, опять же, в схожие, чернее бандитствующей ночи кожаны. Не доставало к униформе лишь 'товарищей маузеров', но и без комиссарских атрибутов понятно: заявились приемники по кривой троцкиствующих душегубцев. На кожанах, словно в утешение за мелкотравчатое, вырожденческое вооружение, спереди, а особливо с заду вышиты серебряной вязью замысловатыми зигзагами скрещенные, разящие молнии, снующие тут и там, вплоть до подмышечной потливой области.
   На звук вышибленных дверей первым продрал глаза ментонерский ветеран и, не обращая внимания на пару наборов цепляющихся костей (второй добросовестно для патрона приберег почти девственным), принялся расталкивать не чующих нагрянувших неприятностей приятелей.
   -Кого? Чего?- Еле отклеился увязший в силиконе переводяга. А когда отлепился полностью, то грохнулся на негостеприимно жесткий пол, моментом попав под неумолимый прицел тяжеленных как кирпичины взглядов.- Счетец за банкет принесли?!- Бросило в дрожь от нехорошего предчувствия, пришлось вновь поспешил увязнуть в силиконе, прижавшись поплотнее к сперва хрустнувшим, а потом от передавшейся дрожи забряцавшим костяшкам.
   Зеленый ментонер - будто 'подъем' сыграли - хаотично заскакал, спотыкаясь, опрокидывая лавки, чудом пока устоявшие табуреты, пытаясь попасть ногой во вторую штанину, чтоб если на двор для расправы выволокут, так хоть в портках,- через штаны не порка - сущие цветочки. Зато ментонер ветеранский нащупывал, и не только взглядом, что бы использовать пожелезистей в случае вполне возможных разногласий по прейскуранту, но руки увязали в эротичной органике.
   -Га-га-га!- заржали кромешники, заиграв вышитыми, заблиставшими как в взаправдашную грозу молниями, явно довольные эффектом наведенного трепета. Разжав крепко сжатое пудовое кулачье, молча указали по полной программе расслабившимся, костлявым подружкам на выход, а встревоженным парильщикам - на здоровенный мешище, что швырнули посреди предбанника. Несмотря на прельстительные объемы, мешок предупреждающе пованивал лагерной дезинфекцией не стиранного с момента выдачи бельишка.
   -Живо облачиться в цивильное! На ассамблею вас, приблудных, требуют!- Не шутя, насупленными, хмурыми тучами уплыли суровые кромешники, погоняя перед собой подопечную стайку 'шоу-герлс', кому другому представления закатывать.
   Досужий любопытством переводяга не утерпел, первый к мешищу принюхался.
   -Нешуточной аудиенцией попахивает.- Развязал узлы, в нетерпении когтями, иногда зубами впиваясь в бечеву, да вывалил содержимое.- Ишь, барахлишко-то - рухлядишка ненашинская, иноземного крою.
   -Где ты, дубина, сейчас нашинское, добротное увидишь, окромя, разве что, камуфляжа из кинского замаранного брезента?
   -И то верно.- Слишком уж поглотила сортировка шмоток переводягу, чтобы на прозвища, по трезвянке, может, вполне обидные, отвлекаться.- Эх, сколько добрища-то пропадет!- Отбирал, что поярче, с несоразмерными, будто нашлепанные заплаты, вопящими о синтетическом качестве лейблами.- Бросать жалко.- Изобретательно изыскал выход из тупикового положения - одной парой брюк не ограничился.- Ничего, тепло костей не ломит, а это ж сплошная 'фирма'! Видать, в самые, что ни на есть, верха пойдем, а там уж, если штаны сдерут, так, чай, не последние...
   Надо бы протектору парадный прикид подогнать, а то щеголяет драной фуфайкой иль под засаленным тулупом - оборванец, голь перекатная,- стыдно рядом в одной компании на людях показываться...
   -Неужто сподобились? Вот фарт попер!- Урвал-таки зеленый ментонерик из-под переводягиного носа куцый, клубный пиджачишко канареечного цвета с вызывающе поблескивающими, дорогущего, видать, металла пуговицами. Теперь же одобрительно осматривался в подгнившем амальгамой, запотевшем от волнительного дыхания зеркале, то и дело одергивая явно коротковатые фалды, но пуще - рукава. На вмиг отупевшем лице настоль незыблемо воцарилось окончательное, бесповоротное удовлетворение жизненной устроенностью, что низвергнуть самодовольство не удалось даже, когда командировали отлепить патрона от унитаза.
   -Гм, слышь, переводяга, а у тебя личностные данные не спрашивали? Кто, мол, гости дорогие, будете, откуда путь держите, какого роду-племени?..- Облачившийся в привычные грязно-серо-коричневые тона ветеран ментонерский довольно, по ходу примерки мурлыкал под нос бравурные мотивчики.
   -Ты меня совсем за дурака принимаешь или как? Даже если спрашивали - разве я без допроса сознался бы?
   -Это к тому, что данные для наградного листа могли понадобиться, хотя запрос, должно, в отдел кадров Вористерства муторных беспредел отослали. Направили, конечно, вот незадача: оттуда уж доложат... ох, до-ло-жат.
   -Неужто награды вручат?- Уронив прочистившегося, всласть в прохладительной обстановке покемарившего секретаришку на ворох одежды, зеленый ментонерик постарался поджать удлиненные от работы с вожжами руки да в который уж раз оттянуть скромно съеживающиеся рукавчики клубного пиджачишки.- И то верно - заслужили.
   Но ментонера ветеранского из витания в мечтах вновь притянуло к будничным реалиям как ржавым якорем тяготами служебного опыта.
   -Эх, молодо-зелено, кто ж по заслугам награждает-то? Не азахские ведь пэррезиденты, чтоб с бухты-барахты Первозванных на выи вешали. Коноплю не взращиваем, мак не сеем, даже кумыс не употребляем, да напившись, ничего беспутного не удумаем - куда нам. Тут гляди востро, как бы нашему брату, совсем наоборот, на шею пеньку не накинули за сотворенные доблести...
   -Да, не позавидуешь: потеря БТР, ствола табельного, а где вверенное, откомандированное на халтуру подразделение? Дезертировало? К усугублению на иностранных языках общались с неместным населением...
   -Будто через толмача общаться - не подозрительно?
   -Вот именно, свидетельство незаинтересованного лица запросто может послужить оправданием. Держитесь меня - не прогадаете, в обиду не дам!- Задрал нос расфрантившийся переводяга.- Но чтоб помнили, кому благоденствием обязаны. То-то. Так что давайте, обряжайте протектора по классу люкс - глядишь, от него тоже какая польза выйдет.
   Заробевшие от вопиющей наглости ментонеры принялись на секретаришку, что ни попадя, подряд в срочно напяливать, пока ветерана вдруг ни прошибло:
   -Ах, тля, кем помыкать удумал?! Да я тебя в тряпье зарою! А ну, отворяй пасть!
   -Зачем это? Я ничего такого, я даже наоборот...- Суетливо сунулся переводяга облачать секретаришку в отбракованные гардеробы. Но ментонер, пусть не злопамятен, забил-таки на манер кляпа в болтливый рот размалеванный паскудными изображениями галстук, отчего не иноземные словеса с языка переводяги соскакивали, а сплошная голозадость, что может статься поприличней иной холуевриканской лексики...
   Все бы хорошо, да с интуристом хлопот прибавилось: то ему не так, это не этак. Секретаришка после полубредового бдения в оздоровительном холодке и избавления от отягчающих желудок нездоровых излишеств ощущал легкость приподнятого сознания. Порой пошатывала слабость, но поблажки ни себе, ни тем более другим не давал - то и дело допытывался у переводяги, отвлекая от важного примерочного процесса, где, мол, прежняя одежда натурального меха, почему взамен предлагается дешевое убожество? Не понимая своего счастья, пялился на подносимые наряды с откровенно выражаемым омерзением.
   -У-у-у, вот приставала. Никак не угодить. Тут вона сколь привалило, а он шмотками брезгует!- С оглядкой, но осмелился переводяга выплюнуть галстук, что от жевания смялся, не имел уже прежнего шика, но стойко не утерял претензии на пикантную импозантность.- Вот, жертвую, лично отбирал - последний писк из забугорья. Кутюрьешки, небось, неделю над созданием фасона головы да прочие ломали органы, а тут нате вам забесплатно от друга в подарок - носи и помни.
   Стянул шею секретаришки, чтоб не шипел почем зря, чистого искусственного шелка галстуком, подправил обвисший на плечах, твидовый, с нашлепками на локтях пиджак, что ментонеру оказался широковат. Одернул едва прикрывающие щиколотки штаны и, в целом, осмотром остался доволен.
   -Если ты, протектор, случаем знакомый с Клавдией Шиферовой, столкнись с ней на подиуме, в этом наряде не признала бы - настолько хорошая вещь преображает человека!
   Любую ассамблею сразим наповал!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 16.
  
   И от счастия немея, посетили ассамблею.
  
  
   На станции 'Бульгонской' с пяток годов как не сновал, не торопился посланный на извечные побегушки за денежкой простонародец, не тренькала вразнобой одна-другая балалайка с мандолиной на прицепе - даже музыкальные инструменты робких предпринимателей пали жертвами непомерной коррупции должностных лиц на местах. Но встречались положительные моменты - не все же накопившийся негатив выплескивать - никто не втюхивал газетенки, одна пошлее другой, вперемешку с паскудными журналишками, последующий аляповатее предыдущего, да в 'красной шапке' никто не требовал очистить от личного, никчемного присутствия обросший свалочным мусором эскалатор. Сиди сиднем день-деньской с прихваченной ноченькой и по фигу, что доскрипывает техника бренное существование последними уцелевшими гайками, зато на лицо полное торжество упившегося безоглядной свободой обирализма. Если усиленную охрану удовлетворит пропуск, по давно заведенной традиции именуемый 'блатом', а, пуще того, угодишь подношением, то сутками в охотку болтайся взад-вперед по переходам-перронам с одного на другой да лупоглазься на отставных кумиров умыкания сонма богатств, уведенных, уволоченных, загруженных, утопленных, в конце концов.
   Печально, потеряно, словно песики с оборванных поводков без позабывшего о существовании питомцев хозяина, то и дело бродят 'кумиры' у поездных путей да всматриваются в никуда не ведущие тоннели, из которых в лучшем случае смрад навевается. Но ждут, вздыхая тягостно не от миазмов запашков, а от злобы, взамен заслуженных дивидендов накопившейся. Клянут простонародных недоумков, в недоразвитости не постигающих, а в силу убожества не ценящих по достоинству упиральное подвижничество.
   Ждут упорно, хоть литерный-то когда еще укатил, но не оккупировали вовремя вагоны с широкими, вместительными полками, плацкартой забронированные. Все-то думалось: 'маловато нахапано, загрузиться всегда усеется', будто лафа предстояла бесконечная. Даже на самую последнюю подножку не впрыгнули - умчал драгоценный состав, 'Золотой эшелон'.
   Упорно ждут, настойчиво пытаясь дозвониться в одни им ведомые то ли справочные, то ли прачечные, откуда обнадеживающе чего-то сулят да обещают, капиталишки же тают на глазах - не приумножаются. Зато злость нарастает ядовитая, требующая непрестанного выплеска, пересиливающая даже инстинкт сбережения пожитков; наливаются ожесточенные существа гневом пышущим, рыщут, выискивают на кого злобу выплеснуть. Так что, бдителен будь, 'товарищ', на экскурсиях в сих паноптикумах, зри в оба, когтистым лапам не подставляйся ни передом, ни другим местом, а то мучиться придется гораздо дольше да значительно страшнее, чем если сумку приблудившуюся у твоих латаных сапог оставят с тикающим внутри будильником.
  
   Катает зловонный сквознячок по переходам 'Бульгонской' мусорные бумажонки на манер листовок периода отрадных злобным натурам 'рево' и 'контр' свирепых 'люций'. Злыдни же, в тоске по смутному времени, ждут, поджидают своего часа, брызжа ядами на зазевавшихся, а коль кто по наивности посмеет возмутиться, то, сговорившись, сворой облаивают. Но пообвыкли ворлики к подобным обращениям - даже не утираются, улыбаются лишь, а че, мол, 'брань на вороту не виснет'.
   Потому тешатся обитатели паноптикума злорадными мыслишками: 'Где еще, в каком планетном месте безнаказанно да всласть лютовать дозволяется? Какое другое народонаселение, хотя бы из элементарного самоуважения, допустит столь изуверские, циничные над собой измывательства? Здесь же ничего, жуть любая, какую ни возжелаешь сотворить, с рук сходит, возопи лишь об угрозе обиральной демосаобократии - закроют глаза на пакостные художества, позатыкают уши, открестятся даже от дедин предков, от жен, пестуемых чадочек и, в придачу, уберутся из недвижимого имущества.
  
   Можно, конечно, с осторожностью да оглядкой, поглазеть на залы с колоннадами, с отсутствующими - после переплавки на легко ликвидный металл - скульптурными группами, допустимо также с нелишними предосторожностями попытать удачу в поисках нахапанных да в неопрятной бесхозности затерянных сокровищ. Но, увы, ничего, кроме натащенного, некогда казавшегося столь нужным и ценным хлама, как быльем поросшего слоями пыли вперемешку с плесенью - в зависимости от сезонной периодичности протекающих осадков - вряд ли удастся обнаружить. Зато тоскливого воя по с бухты-барахты приваливавшим да сквозь пальцы просочившимся шалыми миллиардиям наслушаетесь предостаточно, а как же, ведь феерии прежних лет с какофонией танковой пальбы да одиозной ораторией крушения промышленности, к единобездушному огорчению местных обитателей, в Лету канули. Но не тот у экс-властителей жизни характерец, чтобы смириться с бездоходным, невостребованным прозябанием; пепел прожженного, по ветру пущенного народного достояния стучит в грудь, ломится: 'Бум-м! Пусть растащены, но не окончательно развалены созданные чужими руками творения!
   -Бум-м! Пусть оболванен народишко до помутнения сознания, но дышать-то да землицу топтать пока осмеливается!
   -Бум-м! Так что видны горизонты дальнейшей злодеятельности! Произрастут семена на ниве злокозненной! Бум-м!..'
   Солидарны меж собой 'обитатели' в предметах гордости: ведь не банкротятся же бутики, торгующие продукцией кинско-етнамского рынка, нефтянка исправно из недр выкачивается, а взамен дурь по расписанию да чуть ни караванами поставляется, шавки-соседи, точно моськи науськанные, тявкают, чтобы их содержание оплачивала терпеливая Правопреемница. Мало! Необходимо, чтоб при сем уничижении покаянно каялась! А сколько межнациональных фитилей тлеет у бочек с зельем огненным, предусмотрительно про запас подпаленных? У-у-у...
   Но, увы, пасторали в обиральной среде не всегда столь гладки, без ухабов с кочками - не всякий раз обходится солидарное тявканье мирком да без поножовщины. Порой срывается накатанная жизнь на взаимные скандалы с истериками, а коль припомнят спорно приворизированное да мимо праворазгромного общака заныканное... такого демосаобократского разбора лучше избегай: 'черный передел', в привычки въевшийся, устроят с ликвидациями да привлечением мировой общественности... каждый на свою сторону...
  
   Сейчас же на 'Бульгонской' - географически вымеренном месте 'равноудаления' от верховной власти - нарастало позабытое уж всеобщее оживление, поименованное не менее чем съездом, ассамблеей.
   -Неужто опять востребовались? Призывают ли во структуры властные?
   -Не могут бестолком не сделать ничего-нибудь беспутного!
   -Куда им, кишка тонка! Мягкотелые флегматики, немочи бледные, хотят и нашим, и ихним услужить, недостойные приемники.
   -Не верно, господа! Не согласен! Ворликию не изжаришь, не разбив в яичницу, а нынешние популисты на радикализм не решаются, презренные последователи бесславных предшественнико-о-ов!..- подвыл, запоздало поморщившись от неловкого телодвижения сам-вор ушинский, что присутствовал на месте сборища собственной лукавою персоной, но голос-то подать 'равноудаленные' персоны особо не позволили:
   -Зато, какие мы герои!
   -Бери ниже - молодцы-удальцы!
   -Правда, кое-кто - указывать не станем - с кое-чем всмятку.
   -Ха-ха-ха...
   -Хи-хи-хи...
   С быстротой мора распространялись по 'Бульгонской' светские новости, но вор ушинский старательно притворялся, что пошлые намеки ниже достоинства липового престолонаследника и вообще невдомек.
   -Внимание! Господа, обирально озабоченные, от пэррезидентушки равноудаленные, прошу рассаживаться на перронах. Места занимать согласно заслугам пред тем еще отечеством!
   -Куда прешь, дурища?!
   -Дам вперед пропустите! Да пропустите меня, кому говорят!- заскрипело ржаво-пильным голосом.
   -Да кто на тебя позарится? Размечталась, оскомина!
   -Я тебя, хамская морда, к суду привлеку за оскорбление! Все видели, как боров-увалень меня, независимую женщину за неприличные места лапал?!- заскрежетала на нестерпимой тональности выискавшаяся недотрога.
   Многие вынужденно поторопились с подтверждениями, лишь бы сирена заткнулась, а лучше - пошла бы вопить куда подальше, предпочтительнее вовсе в другое место.
   -А раз куча свидетелей - пускай женится!
   Кто сообразительней - позатыкали уши, чтоб мозг фальцетом не разжижило, а флегматичного вида увалень, не оглядываясь на соискательницу руки и в придачу отдельных апартаментов с вентилятором наружу, как поршень припустил гот греха подальше протискиваться занять местечко, где воплей поменьше, а обзор панорамнее.
   -Мэдэм, чем зря скандалить, приберегите голос для собрания: персонально под вас забронировано тепленькое местечко в президиуме!- раздался с авансцены непререкаемым призывом голос устроителя.
   -Все видите?! Вот это правильно, потому что остальное неверно!- Удалилось скрежетание, к облегчению собравшихся, по направлению к президиуму.
   -А вы, 'жених', тоже поближе размещайтесь...- устроитель не оставил без внимания увальня.
   Тот, недовольный привлеченным интереса публики, протискался, наконец, в первые ряды, чтобы моментально подвергнуться опросу с пристрастием:
   -А вы слышали: в предбаннике, говорят, прибыло?
   -Слышал, конечно, но не верю, что в нынешние времена находятся наивные простаки...
   -Вот-вот, наконец-то подфартило! К нашему прибытку выискиваются...
   -А к чьему еще? Не к прибытку же доверчивых олухов!
   -Хи-хи-хи...
   Отрадная для хренарховых ушей, а стало быть, зловреднейшая весть собрала на ассамблею отборнейших из недостойных. Паноптикум тускнел разнообразием особей, начиная с подосланных лоцманов, правящих на мели фальшивых маяков политической ориентации, и заканчивая прогорелыми, лживыми пророками долгосрочных финансовых обязательств.
   Во главе президиума сиятельной персоной восседал сам Хренайз, чья излучающая довольство морд... лицо, казалось, оправдывала фамилию: мол, хрен чего хорошего от меня дождетесь, даже не увидите, зря только зенки пялите. Председательствующий то и дело с гордостью поправлял наискось пересекающую подушечную грудь, отливающую попугаечными цветами орденскую ленту, бренчал наградной побрякушкой, нацепленной на выю вроде петли иудиной - признательный знак от иноземных зеленых этнографов, дабы исправно вел стадо на заклание. Редко кто за границей удостаивался сего отличия, потому что заключенным в тюряги диверсантам награды вручать не полагается. В Ворликии же и теплое тебе местечко, и награды сыплются...
   'За полномасштабные отключения!'- значилось в сопутствующей наградной грамотке. Точечные, что залп картечи, повальные, сравнимо обстрелу стратегическими зарядами, вырубания рубильников с сопутствующим сносом распределительных подстанций, по мнению восхищенных хренайзовых почитателей из слюнявых этнографических обществ и разгульно бандитствующих шаек зеленых, превращало Ворликию в первозданный заповедник.
   Вернувшись к первобытности нравов, народ вспомнил не только лучину, но и дубину, при этом, к сожалению, презрительно игнорировал занятия шнуровой керамикой, наотрез отказывался отковыривать из кремня сувениры отжимно-ударным методом. То есть экспериментальным путем низвергаемому в первобытное состояние этносу до каменного века было пока далековато, но вгоняли туда настойчиво, из года в год последовательно, хитро продуманными способами. Так провозглашена да всячески поощрялась эра повсеместной борьбы с плохо лежащим ли, висящим металлом, что принесло доселе невиданные плоды по вбиванию в кромешность сельских территорий, а то целых регионов во главе с полисами. Вырвавшиеся на волю из техногенного общества заезжие придурки в шляпах-кепках, с фототехникой в обнимку просто не знали, куда выплескивать восхищение. Ходили-бродили прямо-таки распертые, надутые как индюки, недобросовестно фиксировали достигнутые результаты, подрывая в процессе экскурсов здоровьишко спиртовой бражкой да дохловатыми супротив ворликских вирусов предохранительными средствами.
   Так бы вояжи надсматривающих и продолжались ко взаимному доходцу да удовлетворению, но уездные коназюшки - не будь простофилями - цены на этно-экотуры принялись взвинчивать, а когда наличности у дорвавшихся до экзотики загнипийцев не доставало, то не брезговали выкупами. Одна группа 'гринписовских' экскурсантов до того увлеклась достопримечательностями, что вовсе канула в неизвестность: к лесу следы привели, когда из вполне приличного зиндана, даже ночным горшком обеспеченного, драпануть вдруг привередам приспичило. Что приключилось далее, то покрыто мраком неизвестности, но только в тех лесах капризулям бы просто повезло, если их всего-навсего медведь-шатун заломал.
   На сем массовый туризм прикончился, но ленту-то наградную не отберешь, фиг назад воротишь. Вот и щеголял Хренайз в президиуме, выгодно выделяясь на фоне сопредседательствующих.
   Справа от недостойнейшего, окатывая собравшихся недоверчивым, холодящим взглядом водянистых глазенок, застывших в глубине черепа, по форме смахивающего на цилиндрическую, дурно отштампованную болванку, расположился насторожившийся ниспровергатель тоталитарных режимов, некто Хренбулис . По официальной версии - пестун кафедры околонаучного лунизма, а по приватной - неизвестно из какой лабораторной пробирки вылупившийся Франкенштейнишка, чье наглое присутствие в президиуме, за ничтожной никчемностью индивида, вводило собравшуюся публику в недоумение. Слухи об этом субъекте ползли гадко-страшные, даже существовало нечто вроде негласной договоренности: немногочисленным нарождающимся детишкам ужастики из биографии Хренбулиса на ночь не рассказывать, разве чтобы унять шаловливых неслухов.
   Слева от Хренайза как чернеющая, плюющаяся кобра, блистая с каждой презентацией все более заголенной стрижкой да умножающимися прицелами диоптрий, маскирующих змеиные глазки, выползла и свернулась смертельным клубком, выискивая на кого накинуться, Хренизада.
   Кто-то, возможно, задался вопросом к имени: 'Почему, собственно, из столь жуткого места?'
   А потому как оттуда вышли, так там же сгинут без упокоения сонмы язычников, осмелившихся попирать сбрендившую в очередной раз Ворликию.
   Если Хренбулис слыл специалистом кромсать по-живому, то Хренизада страсть как любила в течение сего процесса дискутировать. Ее голосок, что крупнозернистая наждачная бумага по стеклу, довлел над психикой, заставляя, если оппонент не мыслил столь же абсурдными категориями, теряться от скрежетания произносимой бредятины и, вместо вполне здравой кулачной аргументации, стремиться поскорее заткнуть уши. Что поделаешь: когда разумом включается инстинкт самосохранения, то автоматом изолируется принципиальность - становится не до контрдоводов?
   Рядышком скромно, точно грибок из-под пенька, притулился Хренмашкин, то и дело в несуществующие усы дуя да тщетно напуская на личное ничтожество многозначительность. Уж он как полномочный представитель вездесущего клана 'семьи' имел на позорное место полное право.
   Далее, удивленно взирая на присутствующих бараньими гляделками, выскочивший чертенком из табакерки, периодами кривящийся то ли на Хренизаду, достающую скрежетаниями, то ли от прочих неприятных ощущений, присутствовал - пострел везде поспел - сам-вор ушинский. На груди лжепрестолонаследника болталась скромная, но натруженная медалька 'За отрицание надобности индустрии'.
   'А не нужна Ворликии промышленность!'- казалось, прямо в лица интересующимся заявляли пренаглючие бараньи глазенки.
   На ассамблею прибыли прочие не менее недостойные, лишь чуток не столь принципиальные демосаобократы в компании заматерелых обиралисимусов. Последние по въевшейся привычке вознамерились оседлать президиум, но, завидев в составе очковую Хренизаду, предпочли занять менее опасные места в партере.
   Председательствующий с пристрастием оглядел желающих выпендриваться и с удовлетворением отметил, что президиум-то не поредел, за исключением, разве что, одного, словно зуб об покореженный асфальт вышибленного, пустующего кресла.
   -Почему отсутствует теоретик обирального движения, авторитетнейший советник по экасперлике, без чьей масленоликости президиуму явно не достает присущего лоску? А? Как думаете, не переполз ли, гаденыш, под пэрризидентское крылышко? Давно примечаю: малоактивен стал, словно подметили...
   -Или перевербовали...- Нахмурил без того на колун смахивающее лицо акулоглазый Хренбулис.
   -Не может теоретик пока присутствовать.- Сам-вор скромно пожался да поморщился, коряво привставая, будто на колченогий стул усадили.- Слыхали небось, какие баталии в Ушине во имя всеудемосаукратии провели да осады со штурмами вынесли?! Не-ет?! А где же с потрохами закупленная пресса? Почему спит?! Зачем невежд не протемняет?!
   -Перекупили...- Хренбулис, вопреки казавшемуся невозможным, сделался, помрачнев, угрюмей прежнего.
   -Всех не перекупите! Но попробовать следует... - передайте пожелание зажавшимся жмотам из правительства...- проскрежетала Хренизада, заглушая робкие возражения журналюг о том, что протемняют по мере поступления финансирования. Продолжила бы далее, но Хренайз курдюком подбородочным на индюшачий манер заклокотал да глянул взором расплывчатым недобро, предупреждающе - ораторша на время пресеклась, поперхнувшись ржавым голосом.
   -Повторяю вопрос: 'Почему?'. Получим ли, наконец, полный, темный ответ? Не забывайте: предстоит не просто укомплектовать президиум, а провести ассамблею,- продолжил 'голготать' Хренайз, негодуя на особо непонятливых.- Заняться же перепродажей прессы времени достаточно, если найдется дурачье, желающее перекупить...
   Публика в поисках ответа уставились на хронически безответственного, прирожденно нагло, не смотря на травму, в зал поглядывающего, словно плевками целился, престолонаследника липового, медалька на чьей груди 'За отрицание надобности...' тоже, казалось, хамела на глазах: бросив тускло отсвечивать, засияла сомнительным достоинством забугорного прессованного металла.
   -Ответствуй, самозванец из рода отребьевых!- Из президиума один Хренбулис относился к сам-воришке без скидок на придурковатое легкомыслие, а потому не поленился подняться да встряхнуть опрашиваемого за шиворот.
   -Консультант по экасперлике из обоймы временно выбит: в диспуте подкачал.
   -Как, опять обмишулился?!
   -Не выдержал весомости аргументов оппонента, продул, одним словом.
   -Ах! Ой!
   -Неужто столь сильны были контрдоводы?!
   -Двойной нокаут, не сходя с места, да пинками побитая задница, это когда светоч, ответственно отстаивая попранные идеалы, пытался уползти на четвереньках. Диплом соробормотский не признали, вбили в пасть - придется проходить переаттестацию.
   -Возмутительное нарушение международных конвенций об иноземном за казенный кошт образовательном праве!
   -Не беспокойтесь - стипендиатские вакансии никому не уступим. Но непонятно другое,- 'заголготал' Хренайз теперь уже на липового престолонаследника.- Куда подевалась примерная до сих пор сам-воровская позиция? Сам-то где был? Почему допустил надругательство не только над теоретической мыслью, но и над зад... гм... лицом нашей идеологии?!
   -Переметнулся...- взведенной гильотиной повисло в напряженном воздухе более утверждение, нежели предположение колуноликого Хренбулиса.
   -Да вы что? Я же в передовых рядах! Да у меня всеудемосаукратский стаж, особливо по картишкам, такой - никто и не поверит! Я по подпольным 'блатхатам' простым 'каталой' на идею вкалывал, когда прочие вполне легально на лунистов лаборантствовали... припеваючи. В конце концов, я на релаксации, даже справка медицинская имеется... настоящая. Да, именно так,- развел сам-воришка руками и покаянно поморщился,- пострадал от излишнего доверия Западу...
   -Что за ахинею он несет?!
   -Сущая бредятина!
   -Господа, это явная провокация!..
   Хренбулис, нездорово оживившись столь явно подворачивающемуся случаю поизуверствовать, просверлил сам-воришку из бойниц немигающим акульим взглядом и возвестил выспренне:
   -'По разуменью моему - крест следует ему', но прежде - кол осиновый!
   -Ату его, ату за дискриминацию западничества!
   -Заслуженным медаленосцем прикидывался, барашек...- на вертел!
   -Провокатор в президиуме! До-ожили!
   -Эк куда понесло. Соображай, остолоп, что мелешь!- без микрофона, но не только первым рядам предостаточно слышно ругнулся Хренайз и порозовел как болванчик разрисованным фаянсовым личиком, водруженный на вскипающий самовар.- Доверие к Западу никогда, ни при каких обстоятельствах не может быть излишним, а для членов президиума является непременной к исполнению обязанностью! В силу сего незыблемого постулата тебе, пока не осознаешь, самое место в партере. Да заруби на носу: за вопиющую крамолу из зала вообще можем вытурить, если умишка хоть чуток не прибудет, где, про что помалкивать.
   Призывно щелкнул Хренайз пухлыми пальцами, словно примочками - по хозяйскому сигналу из темноты, как по званию положено, выросли отборные кромешники, 'геройскими' наградами 'За разор трансформаторных будок' заместо прежних собачьих морд с метелками отмеченные. Шась - по указке аккурат за сам-воровой спиной оказавшись, подхватили невольного крамольника под микитки, а когда дошвырнули до партера, то доброхоты и щелбанов отсыпали простофиле по носу.
   -Предлагаю на освободившиеся места избрать нынешнего нашего гостя, Сапога Евновича: человек при портфеле, но не зазнается, уму-разуму регулярно у международных валютных ростовщиков поучается. А также без излишних словопрений ввести в президиум Хреноха, кадра многоопытного, но, вопреки личному преуспеянию, критически настроенного.
   Не дожидаясь голосований или хотя бы гула одобрения, Сапог Евнович, поджавшись, наклонив бодучую, точно козлиную голову, с охотою сиганул на руководящее местечко набираться дальнейшего ума-разума. Хренох же, на чью свободу с апартаментами Хренизада внове кровожадно прицелилась, особенно не торопился, а, рассудительно поохав, отметил как бы нехотя:
   -Во-первых, 'не вопреки', а 'благодаря', а во-вторых, на меня и в партере не каплет.- Даже не удосужился, будто прищепился чем, с неоструганной лавки приподняться.
   -Неладно. В конце концов, не только в президиуме - в низах обирализма тоже вполне предостаточно: каждый сидит, куда пристроится.
   На вакантное место предлагаю Хрениенко - старый, пусть и молодой, но кадр в деле проверенный. Вывез разок - припоминаете?!
   -Молоток! Так держать!- раздалось одобрительное слово из зала.
   Покладистый, вроде как без обид Хрениенко с неброской на скромной груди биркой 'На Безволжьи и этот 'бест', отзывчивый на чаяния, всегда готовый в дележе примирить спорщиков, улыбчиво раскланялся. Не Хренох - не пристало ему отнекиваться, что велят, то немедля, в наихудшем виде выполнит...
  
   Прозвучала вступительная речь председательствующего - неказиста, зато напыщенно-хвалебна:
   -Неуважаемые единомышленники, поздравим друг друга с очередной победой над красно-коричневой чумой - с укомплектованием президиума! И пусть не клевещут некоторые злопыхающие завистники, что обиралами Ворликия уже переболела, иммунитет выработался, ряды редеют, а привырезаторские идеи - отработанный пар. Мы вечны! Кто, как ни мы, Юпитербург костями вымостили?! А, спрашиваю?!
   -Чьими?..- настороженно поинтересовались из партера.
   -Не своими же.
   -А-а, так то в семнадцатом!- прошибло кого-то догадкой.
   -Мы! Мы!- восторженно отозвалась аудитория.
   -Кто, как ни мы, крестьян избавляли от закрепощения земельной собственностью?! Чай, свободные - пущай проваливают!
   -Мы! Мы!
   -Нам избавлять - лишь подавай!
   -Даешь секуляризацию под спекуляцию!
   -Но не станем вдаваться в прошлое: скромно умолчим об Абраме Линкорне, об хренпузских адвокатишках-якобинцах, о финансировании краха абсолютизма в Саксо-скотии. Умолчим о благодарных оландцах, которые, как от наркоты очухаются да воду со дворов мельницами повыгонят, так с гордостью вспоминают, чего у них начудили с голодранцами гезами да с безобидными на непросвещенный взгляд тюльпанными луковицами.
   А инквизиция?.. Поджав хвост, кровавые притеснители свободомыслия скрываются от бесправосудия за невинной вывеской 'Кондрегации доктрины веры'. Как будто нас что-либо способно остановить на нескончаемом пути возмездия!
   Да что по мелочи поминать... Мы наследили даже в Епипте еще до того, как оттуда... гм, а так, ох, налепили бы 'пирамидок' под залог недвижимости - исход епиптян был бы неминуемо предрешен.
   Чего там... много наделано! ...но недостаточно. Без излишнего преуменьшения заявляю: мы - это все, и все - это мы! Над семьюдесятью народами - священники, 'замполиты, политруки, но по-прежнему - комиссары!'. Гм, политтехнологи - по нынешней терминологии. Листайте, одним словом, переизданную историю. Туда же отсылаю всевозможных скептиков: пора бы уяснить, что чехарда спекуляций не закончится, пока всех ни прихлоп... при...
   -Ах, да!- Хлопнул себя по лбу, будто нечто важное припомнив, Хренайз.- При-иятное известие при-ишло из правительства. Предоставим-ка слово примерному упиральному обиральцу - Сапогу Евновичу.- До корней волос зардевшись от ораторского удовольствия, Хренайз скромно полупоклонился злодарно 'авацирующим' слушателям, еще скромнее - должностному лицу, не брезговавшему связываться с подозрительной компашкой.
   -Я - для тех, кто не в курсах - при портфеле Министерства профукивания и регресса без лести состою,- счел нужным для пущей солидности представиться Сапог Евнович.- Каждый ручонки греет, к чему примажется.
   Не смотря на мундирный сюртук да бодливую голову, походил докладчик физиономией, ни дать - ни взять, на сапог вылитый.
   -Приветствую торжественную ассамблею от имени пэррезидента преданно-преемственного...
   -Фьють да фьють - из зала раздались неуместные посвисты.
   -А где сам-то, чего не пожаловал?
   -Учителями брезговает?!
   -...велел кланяться. Полиглот высокодолжностной занят до чрезвычайности, язытцы загнипийские превосходит. К тому ж нынче Великий пост, так наделенный безответственной верховной властью муж по монастырям монахов смущает...- безо всякой задней мысли заинтриговал эдаким эпатажем Евнович слушателей.
   -А-а, это другое дело!
   -Молодца, преемничек - причина отсутствия уважительна!
   -Ну-ка, ну-ка, поподробнее, пожалуйста!- Партерную публику охватил неподдельный интерес (а некоторых - зуд), перестали, распространяя несвежие сплетни, шушукаться, а жадно прислушались к последним, многообещающим злоречиям.
   -Языков в Загнипии тьма тьмущая, а пэррезидент, невесть зачем, пытается уж другой вышколярить...
   -Про монахов... про монахов доложись, башка сапожная!
   -...вот-вот, повадился монахов в искус вводить: за постным столом рыбешку за обе щеки трескать. А рыбы в монастырских прудах, что загнипийских языков - немеренно, потому безделье пэррезиденту до конца срока отсидки не грозит, в том с полной ответственностью уверяю низменночтимое собрание.
   -Ры-ыба,- вздохнули в партере пренебрежительно - традиционно не оправдал ожиданий Евнович.
   -Вот, башка тупорылая, обнадежил, называется!
   -Нет, нет, не скажите. Если рыбу да с баклажанчиком... М-мчму, пальчики оближешь.
   -Фьють, фьють - раздались реденькие посвисты.
   -Злодарю вас.- Довольный неподдельным вниманием Сапог Евнович растроганно бочкообразной спиной раскланялся.- Теперь о главном...
   -'Старые песни'!
   -Фьють, фьють.
   -Нет, напротив, ничего старого. Теперешнее правительство - правительство новаторов. Ныне же нашими заслугами, наконец-то, услышано чаяние народившегося правящего класса Ворликии!
   Собравшиеся, все без исключения, принялись нескромно с многозначительностью во взорах переглядываться.
   -Поздравляю! Отныне не только заносчивые саксо-скоты или легкомысленные хренпузы, пузатые хренцы или гордые оборванцы - шпанцы имеют право щеголять торжественными фамильными приставками типа 'фон', 'сир', 'сер', 'дон' или, вообще, каким-то обкорнанным 'де'. Отныне вполне официально за индивидами, сподобившимися причислиться к макрособственникам, закрепляется наша гордая, ворликская...
   -А что, 'ворликская' уже наша?- Кто-то в партере заробел от глобальной широты мыслей выступающего.
   -Попрошу не перебивать докладчика! Не смотря на то, что массмедийными стараниями доподлинно известно, чьим последним прибежищем является патриотизм, мы - патриоты... своего дела. Кроме того мы - правые, то есть всегда правы!- вздернув подбородок, поиграв индюшачьим зобом, позволил себе немного патетики Хренайз.- Куда нас ни впусти - там все наше! Гм, не прерывать выступающего! А то...- На этот раз уж за спиной Евновича вынырнули из мрака, бликуя вышитыми молниями, кромешники, но, повинуясь жесту повелителя, вновь растворились в темени.
   -Да я что, против? Пускай наша...
   -Так вот, продолжу: Чаяния услышаны - закрепляется приставка...
   Подумайте, как, к примеру, зачастую выражается простой, подлый народец, когда прихватизированное, у демоса упертое не воротить, потому что делишки провернуты да по воровскому закону обтяпаны? Ну? Не припоминаете?
   -Хорош тянуть нервы, стоматолог!
   -А говорят вот как...- Махнул рукой на президиум, и другой раз, чтоб не обделить вниманием, на партер Сапог Евнович и произнес, будто в сердцах, с выражением: 'Да и хрен с ним!'.
   Отныне можете спать спокойно: хрен навсегда с вами, даже с хренархами женского полу, окончательно, без пересмотров и апелляций. Причем, особо отличившиеся оглашаются 'хренами' потомственными, запросто передающими гордо звучащую приставку по наследству вместе с неблагоприобретенными капиталами да прочим имуществом.
   Застыл зал в раздумьях.
   -Скажите, а нельзя ли изобрести титул позлозвучнее, а то грубовато как-то получается?
   -Ничего грубого правительство здесь не усматривает. Не надо путать отличительную приставку от, действительно, примитивного, похабно-простонародного корнеплода. Сколько же можно стесняться? Довольно таится по углам... дворцовых особняков да шушукаться! Давно пора называть вещи своими именами! Я вот, Евнович, и не скрываю, а с вами - хрен!
   -Браво! Решительная последовательность нынешнего правительства лично мне импонирует!- Прочувственно пожал, даже потряс руку Сапогу Евновичу до сентиментальности растрогавшийся Хренайз.- Не понятно одно - жидкие аплодисменты зала!
   Хренбулис глянул на публику, словно примечая, ни наладился ли кто в переметчики - партер зааплодировал более-менее добросовестно.
   -По инстанциям протащен согласованный указ об узаконивании отличительной, почетной приставки в качестве признака принадлежности к высшему ворликскому сословию!- Вдохновленный одобрительной поддержкой Сапог попытался во время проникновенной речи выглядеть ни то чтоб торжественно, а просто-таки монументально.- Более того, мы не просто принадлежим, но самыми неестественными способами - кто к чему имеет склонности - составляем сливки общества...
   -Без тебя знаем, что составляем и кому принадлежим. Мерзко, чтоб завтра указ обнародовал! Садись на место!
   Вознамерился Евнович чего-то пояснить, хотя бы напоследок раскланяться, да мелькнувшие молниями кромешники процесс посадки ускорили.
   -Поздравляю присутствующих 'хренами'!- Хренайз поприветствовал публику демонстрацией определенного жеста, позаимствованного из холуевриканских киношек.- Но весьма приятное сообщение - всего лишь скромный повод для проведения собрания. Вы, полагаю, уж осведомлены, что имеется действительно недостойная причина, по которой сегодняшний слет правопогромного движения объявлен ассамблеей: ожидаются прибытки из-за рубежа!
   -О-о!
   -А-а!
   -Наконец-то!
   -А потому слово предоставляется еще одному гостю.- Хренайз указал на кого-то в партере, а публика засвистела столь неистово, что прокопченная штукатурка потолка сажей просыпалась на головы.
   Некто, вальяжно расположившийся в персональном, гостевом, некогда сиреневого бархата кресле, без излишней торопливости повертел по сторонам гордо посаженной на шею, будто вычеканенной головой. Не обнаружив присутствия контролирующих органов, с кем пришлось бы делиться, встал и обстоятельно, не обращая внимания на неподдельный интерес публики, а лишь кося глазом, чтобы чем не 'кинули', развернулся вычеканенным же туловищем.
   -Прошу, прошу,- Хренайз попытался зазвать гостя в президиум, а публика, опознав в красавце вышедшего в тираж экса, которого хозяева из забугорья велели экстренно политически реанимировать для последующего безоглядного компрадорства, как по команде прекратила посвисты и разродились натуральными аплодисментами, на этот раз как никогда согласованными, будто кто дирижировал.
   -Нет, нет, уж лучше подай реплику с места.- Убоявшись соперничества, передумал Хренайз 'возвышать' над толпой столь на поверку популярного, а потому весьма возможного конкурента.- Слово для реплики с места предоставляется некогда неуважаемому Хреносьянову.
  
   -...так что, давненько к нам с низменных сфер столь значимых посланцев не засылали,- закончил Хреносьянов весьма поверхностный ввод собравшихся в суть дела, при этом обвел застывшую раскрытыми ртами публику весьма красноречивым взглядом, будто призывал последним рубленым поделиться-скинуться на очередное злодеяние.
   -А теперь для прессы,- не обделил экс вниманием щелкающую камерами, суетящуюся, шмыгающую под ногами братию, оделив таинственной улыбкой, любая выставляющаяся Джоконда обзавидовалась бы, и произнес набор стандартной белиберды - уж лучше бы просто выругался:
   -...что говорит о дальнейшем упрочении связей, углублении отношений, развитии взаимопонимания...
   -...и о получении незаложенного в бюджете, а главное, не учтенного финансирования. Одно плохо - не в форме государственного займа: эту лавочку прикрыли, надеюсь, временно,- счел возможным разбередить незаживающую рану праворазгромных сил да, вдобавок, сыронизировать обычно сдержанный в эмоциональных проявлениях Хренох.- Это не для прессы, разумеется.- Ничуть не постарался скрыть видимого удовлетворения, лицезря трагическое разочарование на кисло вытянувшихся, прикормленных журналюгских лицах.
   -Хренох, неуважаемый, мы собрались не для того, чтобы шутить над нечистая-нечистых - над кредитами. А подобное высказывание вполне могло быть отнесено к проявлению типичнейшего нечистотатства и навлечь подозрения, если бы мы с вами по прежним делишкам не того этого...- не уточнил председательствующий по каким делишкам именно, а уж распиловкой чего занимались, то для публики секретом не являлось.
   -Не-е, пускай даю-ут. Взаймы или так, нечего отказываться, раз дураки выискались!- проскрежетала Хренизада, хлюпая обильно выделившейся от одного лишь слова 'кредиты' слюной.- Да путь вернут прежнюю должность в правительстве, а то, как с малого бизнеса выперли, не прошу извинить за выражение, халтур не стало, ни одной халупы в центре не привырезировала - позор!
   -Это не по моей части - за выбиванием из ваших бывших подопечных пособия по бедности обращайтесь в криминалитет. А на счет кредитов... когда я премьерворствовал, сами знаете, как финансовые вопросы обтяпывались...
   -О-о!
   -Браво, брависсимо!
   -Финансы-финансы!
   Зааплодировала злодарная публика во вспотевшие ладошки, к которым, ух, сколько небескорыстных подачек Запада прилипло-приклеилось.
   Хреносьянов, растрогавшись признательностью аудитории, постарался даже, при несогбенном-то туловище, артистично раскланяться, затем величаво совершив полуоборот, обратился непосредственно к председательствующему:
   -Нынешние лишь отдавать мастера, в особенности то, что другими одолжено - не темнит им постичь беспринципы комерции. По предмету же - как хапать, брать да урывать, лучших специалистов, чем в 'Бульгонской', не сыщется, поэтому прибыльный проект подпадает под ваше ведомство.- Представительно поднявшись к президиуму, передал экс бразды правления в виде нескольких замаранных принтером листков и о чем-то совсем для зала неинтересном, так как с полной очевидностью ведомом, зашептался с Хренайзом:
   -М-м, три...
   -Какие три?! Ты что в персональном дворце о колонну звезданулся? Какие три, когда всегда два было? Ты ж не при делах вовсе, а тут, вдобавок, невнятные винты висяком подвешены! Прикажешь разыскивать?!
   -Наплюй - три, и точка!- Хренасьянов от непонимания обидчиво заиграл стриженым волосом прически.- Разве не понимаешь? Треха процентов - не пустая с бухты-барахты блажь: должен сдержать слово, народу данное - достигнуть уровня благосостояния Ругалии! К тому же по материнской линии меньше брать никак не велено.
   -Кого другого стращай по матери, подумаешь, ругалец выискался. Плевать, по твоему совету, на слово, тем более отставного премьеришки! Плюнуть да растереть, говоря промеж нами, потомственными интеллигентами!
   -Неладно, в самом деле. Хорош торговаться. Холуевриканцы, точняком, должно, от гербицидных попкорнов сбрендили: чего-то требуют,- нашли с кого... Так и быть, ради давнего, прибыльного знакомства понижу таксу - два с половиной. Только чур, об уступке никому, ни-ни, а то заподозрят в мягкотелости вплоть до пересмотра ставки на фаворита от оппозиции.
   -Разве что за ради знакомства. По рукам!
   -Тогда я двое саней с бричкой к дележу-то подгоню.- Хренасьянов, не теряя апломба многозначительности, грациозной, чуть ни бальной походкой, словно опасаясь не донести до санузла нечто исключительно-эксклюзивное, скупо на прощание кивнув собранию, удалился.
  
   Выступление некогда высокопоставленного чинуши заметно оживило публику. Самые нетерпеливые, потирая ручонки, прикидывали какие миллионишки перекинуть на рептилиевые острова, а сколько на откат муниципалам, чтоб вышвырнуть на улицу жителей 'сталинки', приглянувшейся до невозможности терпеть соседей даже нижних этажей. Другие, осторожные индивиды, прагматики - как жаба ни души - в мечтаниях не забывали, учитывали грабительские банковские проценты за, увы, необходимую в Холуеврике отмывку денежных средств. Зато оголтелые радовались уж тому, что о них просто вспомнили, точно заброшенные псины, готовые восторгаться хозяйскому плевку да пинку,- главное - не обделили вниманием.
   -Ах, всенепременно заведем хоттиджы во Хрениде, бунгало с яхтами на Аваях!- вопили в уши самые нетерпеливые.
   -Наконец-то детишек перетащим из трущоб Швальтон Китча в ахронигерские 'дистрикты' поприличнее - может, когда прижмет, переночевать пустят...- чуть потише делились планами обустройства индивиды-прагматики.
   -Налик на бочку! Вперед, на свержение режима! Даешь поминутную оплату протестующим, построчную - прессе, послоговую - новостным агентствам!- требовали оголтелые-третьи, как тявкали на радостях, обнадеживая прикормленных журналюг, усердно 'тискавших' фотки да изречения горлопанов в светскую хронику.
   -Спокойно, спокойно, господа обиральные демосаобократы! Привалившее поделим по заслугам, по незабвенной преданности руке дающего да поводок предержащего!- Хренайз, вздернув нос, любовно огладил на подушечной груди попугаечных расцветок ленту.
   После твердого заверения председательствующего оживление в перронном зале лишь нарастало, будто загудел, застучал прибывающий, вопреки отсутствию расписания и спертого рельсового хозяйства, долгожданный состав с пульмановскими, запломбированными вагонами, с крахмальными простынями, с хрустящими полотенцами, обреченными быть загаженными собравшейся публикой.
   Ажиотаж, по примеру чихательного вируса, перенесся в президиум.
   -Пожалей, кормилец! Ибо с длани твоей, аки вороницы, немирно пасущиеся, кормимся! Нечестиво клянем всуе, как заповедано, поминаем, уповая. А уж ты всенепременно на зов объявишься! О, солнцебликий светозатмитель, к грешная-грешных тьмотатственно приближенный!- в пример прочим пав на колени, взмолился Хренбулис, ритмично ударяясь в пол цилиндрической, без проблеска гуманистических мыслей, подобной помеси тарана с буром головищей, чуть не врубаясь в доски помоста колуномордым фасом.- Совсем оскудели сирые! Никто из злодетелей о незыблемых заслугах не помянет, а ведь удар-то по черни неблагодарственной первой волне привырезаторов довелось вот этими руками выместить!- Последовала демонстрация рук настолько мясницких, что субъектов, впрок обожравшихся перед ассамблеей, замутило вплоть до тошноты - впредь хоть постись.
   -Кехе-кехе, позвольте, прошу слова,- рискнул привлечь внимание к собственной никчемной персоне скромняга Хрениенко.- Не время сейчас да не место в своем же кругу упражняться в риторике... Кому ты, обрубок чурбанный, лапшень на уши навешать стараешься?! Уж мы-то об вымещенных вами 'ударах' с точностью до 'копья' осведомлены, в хряксовом эквиваленте, разумеется. Кто вымещал, как и куда - помним, поминаем регулярно.- От неприятных воспоминаний Хрениенко аж передернуло.- Если бы не безоглядные хапуги, как бульдозером бюджеты по карманам сгребающее, я до сей поры ошивался бы у кормила!
   -Кто ошивался!?- Хренбулиса более изумила, чем возмутила выказанная наглость - именно удивление спасло чирикающего птенчика от неминучей, мигом настигающей расправы.- Да если бы не мы, первоволновцы, типчики вроде тебя при самом фартовом раскладе на Швальтон Китче торговали бы пельменями... в розницу, цыпленок неощипанный! Счас башку-то откручу-оттяпаю!- после неуместных оправданий вознамерился Хренбулис приступить к привычным, вполне соответствующим накалившейся обстановке действиям.
   -А ну, не забижать хлопчика!- возвысил Хренох из партера глас в защиту слабейшего.- Правильно тебя, цилиндрину, отчехвостил: соображать нужно, а не профукивать спертое да умыкнутое по крокодильим банчкам сомнительной репутации.
   -Так за отмывку сколько отваливать... у-у!- вновь весьма некстати, на сей раз за допущенную опрометчивость, попытался оправдаться Хренбулис.
   -Думать надо, научный лунист хренов. Ну да, понимаю, сия процедура не по твоей специализации. Тебе бы в разделочную, а не финансы окучивать. Фу, мерзость, с кем дело иметь приходится...- Вздохнул лишь Хренох да пренебрежительно поежился.
   -Правильно-правильно!- большинство собрания поддержало Хреноха.- Первоволновцы, свое уж загребли - пришла пора другим нагреть ручонки-то!
   -Правильно!- чуть ли ни предательски для Хренбулиса заскрежетало за спиной из президиума.- Боляре со магнатишками из последних сил корчатся... на особнячном строительстве, можно сказать, места рабочие создают под жутким руководством тьматоча нашего!- Хренизада безуспешно попыталась на кобриной морде изобразить в адрес председательствующего почтительное уважение, но для иного ошибкой природы предназначенная с гораздо большей естественностью заплевала ядищем:
   -А тут колуняка задрипанный выискался, хабар под себя загрести норовит! Уж ни противник ли обирально-подрывной деятельности?! Да я собственноручно тормозу перестрелочному амбразуры повыцарапаю в качестве показательного образца индивидуального предпринимательства!
   -Это я-то тормоз?!- возмутился Хренбулис.- Да без меня какай достигли бы масштабности, шинкари плюгавые, что за перестрелки устроили бы? - так, пальбу шутихами! Готовься, пиявка приставучая - прихлопну как муху, дерьма обожравшуюся!- Ухватил Хренбулис стул за подломанную ножку, к шлепку по оппоненту приноравливаясь - Хренизада когти выпустила, ощерилась, зашипела предупредительно...
   -Ну вот, что и требовалось доказать! Неуважаемое собрание имело возможность воочию убедиться - за примерами далеко ходить не требуется - какими подлыми приемами действуют потомки по прямой недобитых кавэдешников! Так что соблюдайте спокойствие, господа. Эксцессы, имеющие место быть в обиральной среде инспирированы извне, спровоцированы спецслужбистами... - это для прессы, заметьте - Хренайз покровительственно кивнул в сторону придворно-журналюгской братии, претенциозно выпячивающей на грудях бирки с построчными ценниками. Те по команде борзо принялась строчить в пухлые блокнотишки, фиксировать слепому даже очевидные факты, лояльно демонстрируя непримиримым видом крайнюю признательность, в предвкушении поклевки хряксовых крох с барского стола слюнки сглатывая.
   -...так вот, повторюсь, нескончаемые эксцессы - происки спецслужб и ничего более! Нам угрожает диктатура, правовой беспредел, безобразия, начиная от коррупции с кумовством в футболе, до энергобезопасности дражайшей Загнипы... Прочие страсти сами припишите. Красно-коричневая чума изготавливается захлестнуть цивилизованный мир; знайте: во дворцовых особняках никто не отсидится!
   -Вот-вот, никак не угомонятся, клятые!- авторитетно подтвердила разоблачительные сентенции председательствующего Хренизада.- Даже сейчас, когда делишками вплотную заняться не мешало бы, встряли без приглашения. Рассудите, вы все, свидетели, кто виноват, что дела правопогромные не клеятся? Ведь я, в частности, ночи напролет бдею с бестолочью, что мужьями по недоразумению лишь обзываются, соображаю, чего бы, откудова, чтоб с концами... Так спецорганы клятые даже в интимную сферу вторгаются провокации устраивать: мужей филонить, уклоняться от обязанностей, храпеть склоняют под принуждением; с мыслями не собраться - разлетаются, как наличные, изъятые с кредитных карточек!
   Присутствующие загалдели, зашумели неодобрительно, пеняя в адрес спецслужб, сочувственно относясь к разнесчастной Хренизаде. Той вечно, как у тех еще танцоров, не к месту объявившиеся 'органы' препоны строят, всячески мешают самореализации на ниве обогащения, и уж - самым простофилям понятно - на ниве насаждаемого малого предпринимательства. Пожалели удемосаукраточку, неутомимо, несмотря на сдувшиеся обстоятельства, стремящуюся порадеть, а ей-то все препоны строят с кознями. Прям измочалилась, бедолага, мужей джипсами обеспечивать.
   -Нехорош, нехорош, не успокойся, цыпа...- Попытался проникновенно расчувствовавшийся Хренайз на ватном плечике прикобрить расстроенную донельзя Хренизадку, но та, не для ласк предназначенная, предупредительно зашипела. Не рискнул он проявить участливую заботу, а потому вновь на деловой лад перестроился.
   -А что, Хренбулис, инструмент-то с собой прихватил? Нюхом чую: ох, сегодня потрудишься, напрактикуешься во вящее поганство правопогромного движения! Ведь долю тебе, ныне никчемному, придется как-то отрабатывать, а уж с инструментом управляться горазд - видели, наблюдали...- Причмокнул председательствующий с аппетитами.
   -Га-га-га!- весело подтвердили обсервацию в партере.
   Заплеванный брызжущей хренизадовой слюной стоический первоволновец не отвлекался на утирания, а, наконец-то, обнадеженный словом приветливым, бодренько восстал с колен, на которые то и дело перед Хренайзом бухался, и с миной конфиденциальной многозначительности распахнул полы выездного, заляпанного липкими пятнами плаща с палаческим капюшоном.
   -А-а-ах!- в партере успели ахнуть в восхищении, прежде чем от того же зрелища дух ни перехватило.
   А под плащом желающим любопытствующим, а особенно председательствующему наглядно демонстрируемый, бережно подвязанный на тесемочке висел мясницкий разделочный тесак, отмытый по случаю парадного представления; играл бликами так же самодовольно, как и хозяин - рожей, на колун смахивающей.
   -Не сомневайтесь, Хренайзович, низменно презираемый, дело знаем - разделаем, на кого укажете, за проданную душонку да с нижайшим беспочтением. Обязанности-то привычные.- Любовно похлопал Хренбулис безотказный инструмент по выщербленному лезвию.
   -Уж в твоей-то квалификации никто не сомневается...
   -Недоверчивые пускай попробуют ознакомиться,- сыронизировал скептически к происходящему настроенный Хренох, единственный, будучи с председательствующим на короткой ноге, позволял себе весьма многое, в частности, иметь личное мнение да иногда высказывать вслух некоторые нюансы соображений, выходящих за рамки лояльной ортодоксальности.- Только, думается: пускать в ход топор - чересчур радикальный подход к деловым переговорам.
   Хренайз лишь одобрительно ухмылялся, что являлось верхом проявления веселости.
   -Нет, ценю все-таки Хренбулиса за молодечество, уж сколько лет, а он, не дать, не взять, ландскнехт на службе обиральных ценностей,- не гнут удальца ни годы, ни скудное финансирование. Иметь же под рукой безотказный инструмент воздействия никогда не помешает, как то рубильник или вот...
   А на счет предстоящих переговоров..., как бы даже радикального средства маловато не оказалось: данные об эмиссаре Запада не могут не настораживать. Ведь так, престолонаследник липовый?
   Барашек из партера вдобавок еще с носом, распухшим от обидных, потому как не проигранных в подкидного щелбанов, чуток приподнялся, поморщился и лишь виновато развел руками, даже в уничижении то и дело выпуская наружу бесенка лукавящими глазками.
   -'Настораживать-настораживать...' С каким-то жалким эмиссаришкой сюсюкаться, ух... Оставь меня с ним наедине - одна разберусь! Зачем ассамблею было созывать?!- теперь уже на все общество скопом зашипела непримиримая Хренизада.- Делиться с паразитами - самим ничего не достанется! Собрались здесь, бестолочи, пустое место! Без многих обойтись могли бы запросто!- Забрызгала фурия ядищем в сторону нескольких принципиальных правопогромцев со стажем, которые, уж точно, на самые лакомые кусманчики претендовать вознамерятся.
   Но погромцы не той закваски, чтобы, разобидевшись, взять да уйти, а принялись прицельно отплевываться, от чего брезгливому Хреноху сделалось омерзительней обычного.
   Хренизада же, с младых когтей грешно уверовав в силищу ржавопильного фальцета, не желая ни с кем делиться, упорствовала, готовая броситься затыкать затычками голодные пасти прихлебателям, а потом в одиночку растерзать вожделенный загнипийский денежный мешок, нежданно, а, стало быть, весьма кстати свалившийся на головы.
   -Подайте его сюда!- Забилась в исступлении.- Я, слабая женщина, выпотрошу загнипийского борова, наизнанку выверну этими вот дамскими ножничками!- Выудила взбеленившаяся бестия из ридикюля ножницы габаритами с садовые, потому как прочие, поменьше номером, от когтей зазубривались - и ну с угрозой для окружающих размахивать маникюрной принадлежностью.
   -А ну, подходи! Кто вступит в прения по предельно ясному вопросу?!- зашлась Хренизада окончательно, представляя очевидную угрозу не только в ответ плюющимся из партера правопогромцам, но и уважаемому президиуму.
   У ошарашенного Сапога Евновича аж ротовая подметка отклеилась, будто профессиональный боксер его тушу вновь в качестве 'груши' использовал. Хрениенко клювик раззявил, а понятно за какие заслуги наградную бирочку бережно прикрыл. Хремашкин, в тараканьем рефлексе глазенки выпучив, крепко пожалел, что до сих пор не отрастил усы: те мешали бы, конечно, в примерной семейной жизни лезть с поцелуями, но пригодились бы, во что дуть при столь отчаянном положении. Хренбулис более прочих тяготел к делам практическим, поэтому, прикидывая дистанцию да прицеливаясь глазными бойницами, любовно оглаживал отполированную рукоять тесака.
   -Кто на меня?! Кто-о!- наждачила Хренизада, нескончаемо брызжа слюной, агрессивнее прежнего пощелкивая ножничками, будто из политики переметнулась в пластические хирурги, специализирующиеся по носовым да ушным излишкам.
   Хренох, нетерпимо морщась, с укоризной кивнул на фурию председательствующему. Хренайза уж самого проняло донельзя - не мудрствуя, окатил зашедшуюся даму тухлой водицей из графина без спертой кем-то из присутствующих лиц пробки.
   -Окснись, Хренизада!- С явным опасением показаться неделикатным или, не упаси нечистый, назойливым, осторожно подергал за рукав подмоченную, словно ее же репутация, не дать - не взять, чумичку, вылезшую под ливень из задымленной яранги.
   -Точно сказано - пускай окснется, а то обкорнает авторитет низменного собрания...
   -Не по чину встреваешь!- пресек на корню робкое хриниенково чириканье Хренайз.- Вона они,- окинул мертвецки-водянистым взглядом притихший, послушно внемлющий партер,- не встревают. Стал быть, знают свое место, что весьма похвально. Тебе же надлежит помнить: как выдвинули, так и дефолтануть недолго! Уразумел?!
   -Как, опять, еще раз?! Нет, нет, пожалуйста, не надо! Я окончательно потеряю лицо, реноме, не вынесу обструкции!- Выпучив глазенки, затрясся в панике хлопчик мелкой, ровной тельцу хозяина осиновой дрожью.
   -Дефолты пацаненок уже проходил. Вот только дурака учить - зря время терять,- скучающе позевывая, с ленцой в голосе проинформировал Хренох замшелый паутинами потолок.
   -И то правда,- согласился с репликой Хренайз.- Место!- скомандовал давно вожжей не получавшим членам президиума.
   Расселись чинно, мирно, по ходу даже Хренизаду промокнули ветошью, чтоб не особенно расстраивалась фиаско с ножничками. Хрениенко, убедившись, что вроде на сей раз пронесло, заюлил и ну чего-то исподтишка Хренмашкину нашептывать, а тот с согласным видом то в один отсутствующий ус фукал, то в другой. Отарские глазенки загорелись алчностью - чувством, доступным даже самым, что ни на есть, ничтожествам...
  
   -Напрасно пытаются 'товарищи' вставлять палки в колеса выездным 'бентлиям'! Мы на неправильном пути, господа! Чего далеко ходить, а тем паче вдаваться в дебри истории, коль мертвый пример перед глазами: не существует больше под землей нонсенса в виде элекропоездов - не расходует бездумное железо электричества. Сей непреложный факт - не только всемирно признанная лепта в борьбу с потенциальным полем приложения сил терроризма, но и вполне овеществленный вклад в погромное дело процветания обирализма. Нынче никто не сомневается: карали, караем и карать будем поголовным отключением всех еретиков, противящихся регрессу, тормозящих на путь к стагнации!
   К тому же зальчик попутно совсем неплохой под сборища освободился, прямо хоть филиал 'Метрополитен опера' открывай, нечестное слово. Солистка уж имеется.- Вдохновившись укрощением взбеленившейся Хренизады, Хренайз не был бы самим собой, упусти возможность 'повитийствать' пред внемлющей публикой.- Кстати, если где-либо, не только под землей, но даже на поверхности, обнаружите уцелевшую по ротозейству исполнителей элекродвижущуюся повозку любой модификации - стукануть незамедлительно! За мной заржавеет - наждаком не отскребут,- знаете, небось.- Скромно, на наполеонов манер, заложил председательствующей пухлую ладошку за борт пиджака.- Но это пустяки, а вот нынешнее дело, по прикидкам видать, нешуточное, без преувеличений - капитальное. Кого попало, с кондачка в эт-ту страну больше не засылают...- покончив с диэлектрической пропагандой, вздохнул Хренайз с тягостным огорчением.- Господа, не поддадимся же на провокации маргиналов из спецслужб и доставучих органов - продемонстрируем внемлющему на застывшем дыхании цивилизованному миру сплоченность в дележе привалившего!
   -У-у-у!- откликнулся перрон гудком запрещенного поезда - знамо дело, мол, не сомневайся.
   -Слышу, не лишний раз убедился: хватки и стремления к наживе у низменночтимого собрания никому не отнять!
   Именно сейчас настала пора провернуть весьма прибыльное дельце, финансовую операцию, так сказать.- Хренайз, позабыв в азарте 'наполеонствовать', распорядительно хлопнул в пухлые ладошки.- А-а ввести-ка в перронно-торжественную залу многоценного спонсоришку, надежу уперукратского движения, маяка западного курса с закромами прилагающимися, из коих грести-загребать без скончания, драгоценного гостюшку со товарищи!
  
   -Ой, вы гой еси недобры не молодцы, по каким чудным весям, далям странствовали-скиталися, каким сяким промыслом пробавлялися, раз докатились до обнищалого состояния, и каким эдаким мытьем-катаньем к нашему добычливому шалашу прибиться приспичило?!- Неприветливые слова, часть обрядовой встречи иноземных искателей легкой поживы, председательствующий произнес с кривой ухмылочкой, а вроде не цепкий, зато всепроникающий взгляд, словно ненароком, но как рентгеном прожег карманы гостей вкупе с бумажниками, коли б последние с собой имелись по неосторожности.
   -А ты, Хрен ваше величество, карга старая, баньку истопила ли? Под белы рученьки молодцев за стол посадила ли?- следуя заведенному, восстановленному по сохранившимся хроникам ритуалу, автоматом поинтересовался переводяга, пусть и сознавал чистую риторичность никчемных вопросов.
   -Истопила. А что касается посада, то посмотрим на ваше поведение, на прибытки в общак... то бишь в казну отечества, о коем нощно радеем, денно печемся на Хренарах с Хипрами, не щадя, ни живота, ни последней шкуры, от вредоносного загара с лопаток облезающей.- Глазки хренайзовы подернулись туманной мечтательностью, пухлые же пальцы одной руки указали в вероятном направлении вожделенных островов, а другой - принялись самопроизвольно где-то на желудочном уровне оглаживать попугаечных расцветок ленту, чтобы унять призывное в предвкушении жирного, смачного куса бурчание.
   -Ишь, цену набивает, проглот. Не знай, с кем имеем дело, то пухляка, по представленной аттестации, впору прямым ходом к патрону в гарем определять на службишку смотрителем,- поделился с партнерами первыми впечатлениями от речей гостеприимца бдительный ментонер.
   -С чем припожаловал иноземец - то ведомо.- Поразмахивал председательствующий перед собственным носом зажатыми в пухлом кулачке замаранными листками.- К тому имеются верительные грамотки. Смею заверить: над назревшими международными проблемами соответствующие властные институты в секунд будут задействованы. Но, чтоб делишки клеились...- Предвкушение поживы подгоняло, заставляло комкать, сводить официальный протокол к минимуму, не возиться же с излишними формальными напыщенностями, в самом-то деле, когда обстоятельства дела без того темнее темного. А потому приветственная речь выразилась в простом, до каждого ворлика доходчивом резюме:
   -...не подмажешь - не поедешь - сами, небось, понимаете!
   -Растолкуй иноземщине,- оказали недостойное внимание переводяге.- Я бы, конечно, сам мог, но надо, чтоб присутствующая удемосаукратия, тонкость языка попечителей не превзошедшая, понимала, что переговоры без 'кидалова'. Неверно я говорю?!
   -Да куда неправильней?
   -Ложней уж некуда!
   -Деньги на бочку! Наличными да побыстрей! Иначе такую баньку истопим - пятым-десятым закажете по пустякам тревожить барское общество, чернь неблагодарная!- явно не по терпению сколь-нибудь продолжительное время придерживаться дипломатических манер отсыревшей после графина, но дрожащей не по сему пустяковому поводу, а в предвкушении несомненно грядущих прибытков Хренизаде, что из-под диоптрий прищуренными щелками гадючих глаз жалила, казалось, визитеров ядами, а перекошенным, брызжущим слюной ртом пережевывала с косточками.- Бабки гони-и-и!..- успела не только пощелкать вновь выхваченными ножничками, но даже интенсивно повизжать напоследок, пока, исполняя команду председательствующего, лодырничающая бригада чернокожанных кромешников ни сволокла отбрыкивающуюся гарпию в дальний угол и ни принялась увещевать по-своему. От воплей хренизадовых на слушателей накатила временная, непродолжительная, благодаря эмоциональной закалке, оторопь, а с остатков лепнины, некогда обильно украшавшей перронные своды, отслоились амальгамные ошметки и запорхали жалкими лохмотиками фальшивой позолоты, навевая на присутствующих отрадные, меркантильные мечтания...
  
   -Ну, что сам-то?!
   -А чего ему?
   -Почему молчит, спрашиваю? А то, вишь, уставился, будто по Загнипам ни разу не протемнялся в террариумах.
   -Видать, не так прост, как хотелось бы. Свою думку кумекает - как бы не объегорил, не надул собрание. Ц-ц, нюхом чую: придется помаяться с этим фруктозою - хоть сразу, без ультимативного предупреждения Хренбулиса науськивай.
   -Да не-е, не вишь разве: глазенки маслянистыми сделались - поплыл загнипиец. Ку-уда ему до титулованных хренов-то. Этаких залетных молодчиков прям пачками на сдобную булку намазывай и продажу открывай оптовую, догбургерную.
   -Ну вот, а говорили, мол, загнипиец нынче не тот, да зело грамотен холуевриканец пошел. Нет, всем им, сквалыгам, за наш счетец нагреться охота, а тут накося выкуси - бабульки отстегивай!..- Оскалились, вроде как в улыбке сидельцы партера, даже из мрака, производимого упразднением электроэнергии, с последних рядов изобильно постреливали бликами хищнические зубищи.
   Секретаришка, впрямь после баньки несколько чудаковатый, переводяге почти не внимал, на глаголющую из президиума рыжую образину - чуть ли ни ноль внимания, а все-то в перронный зал на оскалы, знай себе, глазел, пялился чуть ли ни до кружения в голове, до шатания на нетвердых ногах.
   -Эх, нестоек патрон! Видать, не подрассчитал силенок-то - хватил-таки лишку. А вурдалакам того и подавай: размякшего да покладистого, мигом вопьются-вцепятся - стволом не разожмешь челюсти. Да откуда взяться 'макару-то', чай, не выдадут?- не дождался ментонер ни ответа, ни, тем более, 'ствола'.
   Молодой коновод, донельзя гордый клубным пиджаком, возомнил себя отныне с барами накоротке да запанибрата, пущай хоть пред хозяином, отарином по идеологической части, представят для награждения - не заробеет. Но пред очи солнцебликого энергосносца замялся и лишь из-за спины ветеранской выглядывал, когда председательствующий переводил дух для дальнейшего изречения. Тут еще Хренизаду показательно призвали к порядку, а ну как до гостей, чего невпопад вякнувших, доберется расправная очередь? Нет, ни на того напали - лучше помалкивать.
   Единственное, чем зеленый ментонер оправдывал пораженческую позицию, так это, что служит опорой ветерану, и если того сшибут - обязательно подставит плечо дружеской поддержки. Не набравшись храбрости, но чтобы уж совсем не выглядеть законченным трусом, предложил для отчета перед совестью:
   -Ша-ша-шатает патрона. Может, его тоже по-по-подпереть?
   Секретаришка точно, поплыл. Не интересовался толмаческими толкованиями, в пространном же отчуждении представлялось:
   'Вот сам он, один из многочелюстной аудитории, столь близкой и понятной общности существ, словно трутни, в противоестественный рой сроившихся. Это же близкие по духу, кровные по интересам братья и сестры! Он должен быть вместе с ними, на их стороне, в сплоченной, монолитной массе'.- Впервые за посвященную примерному делу нечистоплотной наживы биографию почувствовал себя прохиндей не шакалом-индивидуалистом, а сиротливой гиеной, прибившейся, наконец, к потерянной стае.
   'До сих пор маскируемые низменные чувства да гадостные помыслы пребывали в вечно угнетенном, подавленном состоянии одиночества, зато сейчас - совсем другое дело! Ух, уж развернется в кругу единомышленников! Заблещет в злодатной среде ярче карбункула, спертого с ротозейской выставки, заиграет непотребным цветом под лучами столь отрадного для поганой душонки чувства предвкушения поживы, барыша, неизбежно следующего за нечистоплотными манипуляциями-махинациями'.
   Столь созвучной чаяниям, резонирующей трепету организма, мощной энергетической подпитки секретаришка до сего волнительного момента не ощущал ни разу. Словно пенными, пьянящими один за другим валами накатывало из застывшего зала, мазохистскими спазмами бередило не только бессовестное сознание, но и 'пожамканое' в передрягах тело. Очередная горьковато-сладостная, гнилостная волна накрыла с головой, зачарованный иноземец отрешенно поплыл, погрузившись в отрадные подлому сердцу, проистекающие из партера флюиды.
   Чудилось: 'Мчится в стае нагулявших аппетит единомышленников, а вот жирный олененок, робко перебирает копытцами. У-у!'- Секретаришка даже пожалел в охотничьем азарте, что приложил руку к безжалостному банкротству крокодильих банчков, к потрошению счетов многих, безо всякого сомнения, здесь присутствующих, достойнейших представителей воровского все же, как ни величайся 'хренами', сообщества.
   'Эх, раньше бы прозреть, догадаться о наслаждении, каким с ног до головы окатит пребывание в сей достойной всяческого поругания среде, тогда... тогда, вполне возможно, даже протемнил бы профанов, как сохранить хотя бы часть спертых кредитов, изъятых из бюджета денежных средств. Да, несомненно, чего ни протемнить... на взаимовыгодных условиях...
   Во что бы то ни стало внедриться в общность безоглядных стяжателей, надышаться вволюшку одним с ними тухлым, спертым, пропитанным столь притягательными запахами корысти и безоглядной алчности воздухом, переживать, волноваться одинаковыми, низменными терзаниями, пускай не далекими, зато о чистогане - это ли ни отрада существования?!'
   -Пум - передернулся секретаришка, поневоле выйдя из состояния сомнамбулы.
   -Очнись ты, грязнейшей воды басурман на нашу голову, еще патроном прикидывался!- Совсем уж непочтительным пинком под зад вернул к неприглядной действительности зарубежного компаньона ветеранский ментонер. Столь активное вмешательство явилось просто необходимым: на деликатное подергивание за рукавчик, на словесные призывы переводяги протектор категорично не реагировал.
   -Не в баньке туточки дело - охмурили, как есть, благодетеля, не обошлось без заговора шаманского,- дельно консультировал ветерана молодой коллега, по-прежнему опасливо выглядывая из-за спины.- И кафтаны, что выдали, парадные,- не преминул заробевший конюх огладить на груди клубный пиджачишко,- и роздых с непотребствами неспроста подстроены...
   -В ухо не зуди да кончай тереться за лопатками, а то подумают чего - моментом определят в соответственный клуб для альтернативного прохождения службы.
   Одного непочтительного действия показалось недостаточно - поворошил патрона за предплечья ветеран - аж зубы секретаришкины затренькали, да немедля, прямиком чуть ли ни в барабанную перепонку принялся нашептывать консультации:
   -Не верь, ни одному слову: обчистят, надуют, по миру пустят! В сей компании не одну уж рожу, по оперативным ориентировкам знакомую, приметил. Пусть сначала условия все выполнят, а контейнерную переброску - только-только под контролем... контрол, якши, чтоб в указанном месте, да не соглашайся на определенный нечистью ночной час...
   Ментонер не сомневался: патрон отлично поймет указания, пусть не обучен, с одной-то баньки, языку ворликскому. И того точно, будто вразумило да не потому, что в другое ухо примерно те же речи, сбиваясь в волнении, переводяга нашептывал. Нет, просто флюидные валы схлынули и, словно при отливе в отвратительной неприглядности обнажилось дно, усеянное бренными останками закланных жертв - то наступило вбиваемое в сознание безжалостными гвоздями прозрение. Лишь миг назад ощущал секретаришка себя в доску своим, чуть ни вожаком средь родственных гиен, травящих аппетитного олененка, а тут - бамш!
   'Совсем не похоже, что бы здешняя публика принимала меня в 'стаю', и какого 'оленя' скалозубы травить изготовились?'- Машинально ощупала потенциальная жертва черепушку под слипшимися волосиками. Рога пока не пробивались, но подобный недостаток не ввел многоопытного загонщика в успокоительное заблуждение.
   'Выпотрошат! На изнанку вывернут - что не преминул бы самолично сотворить, окажись на месте хищников.
   Кто я для них? Не собрат, не компаньон по очередной гнусности и даже не конкурент - добыча, объект приложения непереборимых сил, устремленных вектором к поживе, 'хлеб, пущенный по водам', 'агнец на заклании', 'оскорбление, в виде пухлого бумажника в чужом кармане'. Не признают за своего, даже если с потрохами выдам не только чужое, даже кровным пожертвую, спертым настолько давно, что успело прирасти, прикипеть, с чем чуть ли ни сжился, ни сроднился, ни сблизился!
   То обстоятельство, что наивную, алчущую пристанища душонку прибило именно к разбойному берегу, тем более порадует упырей, упьются нечаянной удачей, располосуют, растерзают, и недостанет прибытков, любой откуп малым покажется - вырвут заповедное! Средь стаи он - именно дичь, добыча, овечка заблудшая, не прибежище обретшая в стаде трогательно блеющих барашков, а жертва, предоставленная волчарам на пропитание.
   Подставил, клятый адмирал!'- понял, что влип, секретаришка- пытался в тщете ухватиться за заведомо гнилую соломинку:
   -А где ж Хренасьяноф, давний знакомец, неужели забыл, как грязишки простирывали в банчках-прачечных? Где ж носит подельника нелегкая?..
   -Га-а! Чичас вечерять уж изволют, потомочки непотребства посетят и баиньки. Оне реномишку не марают - черную работенку на ассамблею спихивают,- ответствовал на заикающийся в волнении переводишко расчленения по-живому жаждущий Хренбулис, глумливо скалясь да оглаживая под заляпанным выездным балахоном повисший на трогательно узловатой тесемочке мясницкий разделочный тесак.
   -Вот именно, дело целиком передано под юрисдикцию собрания, ровно как получение аванса, так что деваться вам некуда. Призываю не отвлекаться от дела.- Вновь потряс, словно смрад от носа отгоняя, замаранными листками Хренайз.- Хотелось бы вплотную приступить к расчету по заявке...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 17.
  
   Какие тут споры?- 'Бена вента', синьоры!
  
  
   -Поспешай, поспешай, приятель!- Конфедерат в надвинутой на уши да по самые брови фетровой, когда-то фасонистой шляпе с развевающимся на ветру, прочищенным снежком остатком плюмажа то и дело шпынял кишивиго, который, реабилитируясь, без того гнал чайку почем зря. Недовольная техника быструю езду уважала, но перенапрягалась давно уж за пределом заложенных конструкцией и перезаложенных эксплуатацией возможностей: швы вибрировали, заклепки вылетали пулями, пар даже на трубных гудках экономился. Казалось, вот-вот подобно вольному прототипу взовьется суденышко в низко нависшее, сереющее непогодой небо, падет камнем да растерзает безжалостно, точно зазевавшуюся килечку, пешехода, неосмотрительно из лесополосы нос высунувшего, сколь тот дрекольем ни отбивайся, ни отмахивайся.
   -Засветло поспеть надобно, а то вляпаемся в ночное житье большого города - по ступицы увязнем в трясине соблазнов прожигания жизни!
   -Тик сими ж бачили який пиригризь бив у чиик, що риссири пипивигнулись. Дибро ище, чи тик вискичили из тий кучи. Оть, кляти имки, я ж гутирил, шиб биз пиригризя...
   -Самому надо загрузку контролировать или ифрийтира приставить - все при деле был бы хлопец, а то вон глядит за борт, тоскует.
   -Ти винь по умынки свиий гиринитьси - привирижиля хлоптя, а зи ний глиз ди глиз питрибин: тимпириминт жгючий - ни ти, чтиб вищипнуть, ни притринишьси - ибижжит ик плиминим.
   -Да, среди умынок встречаются темпераментные особы, но, по личным наблюдениям, реже, чем среди хитповушек.
   -Рижя-рижя, тя клятя умынка, ик ни свибидю вирвится - ню усих парубкив, кинипитяя, пугити. Як пугнить, тик у хлоптя нидилю думок об прикрисним пили нима ничутички.
   -Ниту? Неделю? Седьмицу значитца, эка, это даже для меня чересчур...
   Да чего ты мне баки забиваешь?! Что за рессоры у чайки? Куда повыгнулись?! Неужели это пассажирская модель повышенной комфортности?!
   -Дик коли билы, тик, дилжно, пивигнулися...
   -Конфедератская техника не выгибается! Погоняй, давай! Эй, ифрийтир, нечего плевать за борт, поддай пару - еле тащимся!
   Вздохнув украдкой, влюбленный парубок, дабы отвлечься от грустных дум, ну турбинную топку раскочегаривать, невзирая, что перегретая техника выла по-честному, предупреждающе, чтоб, от греха подальше, лучше не трогали. А стыдливый пейзаж, интересный одному лишь тоскующему ифрийтеру, воспользовавшись бесконтрольностью случая, постарался скрыться с глаз долой за упорно из-за руин выползающими сумерками, которые умело драпировали неприглядность окружающего пространства полной вдобавок непроглядностью.
   Пускай турбина выла, что за себя не ручается, однако чайка на воздух не взлетела, перенапрягшееся загребные колеса не сорвались укатиться прочь, а ответственно на последнем моменте сумерек лихо подкатили к аляповато в цвета лазоревые разукрашенным, приведенным в относительный порядок по случаю, видать, встречи гостей, каменным нагромождениям.
   -Кажись, прикатили по адресу - не верь после этого картам.- Сверился на всякий перестраховочный случай конфедерат с распакованным все ж таки компасом да со схемкой метрополитена, оттиснутой на обратной стороне календарика десятилетней давности.- Тепереча, с моими-то навыками в ориентировании, прямиком геофак заочно измором бери, коль не спасует при решительном штурме.
   -Ни-ни, ни яких гиив факив! Що цо мия чийкя тильки ни винисля, но тиго тично уж ни снисе. Сримитищя, тьфу.
   -Да, пожалуй, сейчас не до учебы. Покончим с хренархией - вот тогда засядем... за учебники.
   Группа! К десантированию-у товсь!
   Но разномастная группка в голову особо никого не брала - безо всяких команд приступила к выгрузке.
   -Ух, ты! 'Фра-ер-на-я'! Кто б вчера сказал, что в такую глухомань занесет - не поверил бы!- юный конфедерат прочел плакатную надпись, венчающую каменные груды и, полный энтузиазма, изготовился восхититься нахлынувшими впечатлениями.
   -Название провинции могли бы не указывать,- пренебрежительно отметила хищная дамочка из администрации, обозрев с выражением неодобрения на лице броские, в стиле имкиного коназюшки Плесени, буквы. Под надписью столпилась разряженная в пух и прах, то ли усиленно под олухов косящая, то ли, действительно, питающая надежды на прикатившую халяву местная общественность. Пялились на вновь прибывших, точно на диво дивное, увы, нынче редко заезжее, вытаращенными 'лупоглазками', не забывая в процессе пошире раззявить 'варежки'.
   -Да, судя по реакции, чаек последней модели не видывали. Эх, отсталость сельповая.- Снисходительно отнесшись к ротозеям, проворно сиганул с крутого борта в глубокие снега атаман, потом из сугроба, по внезапно накатившему наитию припомнив вдруг забытую в налетах хитрую штуковину, светские манеры, протянул чего-то, казалось, дожидавшейся дамочке руку, более все ж походящую на медвежью лапищу, чем на орудийный казенник. Но дамочка деликатно предпочла не обращать внимания на подобные физические особенности и, как само собой разумеющимся, предложенной услугой воспользовалась.
   Подручник атаманов, вытаращившись на новоявленного кавалера, чуть багор с топоришком не обронил на головы выгружающихся. А ведь стойкий боец, единственный, кого не отбраковал конфедерат из ватаги ушкуйников ради устрашающей, злобной физиономии с нестриженным, гуще бороды прущим из носа и ушей диким волосом.
   Трепещущий от негодования юный конфедерат, второй и последний из команды, придавший джентльменскому жесту атамана какое-либо значение, в порыве ревности отчаянно сиганул за борт, чуть было не оседлав Сюзи.
   Спецагентка, сообразуясь заданию, старалась ничего и никого 'не упускать из виду', тем более, ни в чем, ни от кого не отставать. Поэтому проворно, будто в пятидесятиметровом бассейне при полной выкладке сдавала тест на выживаемость, разгребала на пути сугробы, прозорливо понимая, что от цивилизации, тратящей на подобные занятия целый сезон в году, можно ожидать любого подвоха, какой угодно непредсказуемости, и не ошиблась. Реакция не подвела - агентша проворно увернулась от возможных осложнений, связанных с травмой позвоночника, а незадачливый, отчисленный кадет попал прямиком в руки влюбленной и покинутой, а потому разъяренной до крайности экс-наложницы, поспешающей, как думалось, за прыткой конкуренткой, стервозой той еще.
   -Ах, пострел окаянный, порешить меня удумал?!- Вцепилась давненько не выплескивающая излишки темперамента дама в опрометчиво выскочивший из-под сбившейся набекрень ушанки русый чуб юноши - паренек взвыл не только от болевых ощущений. Одолевала обида: на скорую руку не получалось сообразить, какой из разученных контприемов применяется в столь постыдной ситуации. Нежданно, но объективно вполне оправданно, растерявшегося юношу выручил споро кряхтящий вслед наложнице замшелый имка, поперву охолодив из домостроя вырвавшуюся бабу арапником, а после науськав на охальницу прищуренного гетманюгу на поводке. А тут из любопытства подоспевшие на вопли полуфиопы помогли юноше, кроме ущерба для прически, почти без видимых потерь выбраться из заварушки. Походя же, отзывчиво пришли на помощь ученому имке. Тот по-хозяйски никак не желал расставаться со вновь приобретенным околонаучным багажом: увяз в снегу, но от увесистого сидора не отодрать.
   -С таким сумка какой оперативность?- справедливо заметил уцелевший в предыдущей заварушке полуфиоп, буксуя в снегу под тяжестью тюка со снаряжением.
   -Ничего, запас... м-м... никогда лишним не бывает,- несколько смягчил для слуха, по чумазистости видать, иноземца присказку интеллигентный имка.
   -Пампас - веща хороший: синегу много мало меньше.- Полуфиоп перебинтованный оказал первую неотложную помощь, натерев снежком лицо пострадавшему. Уверившись в безопасности для окружающих пылкого юноши, с опаской, глубоко увязая, по окружности обогнул пыхтящую как паровозный котел, негодующую экс-наложницу, теребившую оглушенного, но упорно не разжимающего бульдожьей хватки, выдрессированного-таки гетмана.
   -Вот прилип, песье племя! Сколь можно повторять: не люб ты мне боле, постылый?- Раскрепостившаяся экс-наложница безуспешно пыталась стряхнуть приставалу с подола, но пыхтела дальше, обреченно волоча за собой докучливую обузу, как тягостное напоминание о небезгрешном прошлом.- Проходу нет от поклонников - то на голову сигают, то цепляются... У, паскудина зубатая! Но что мне в них, коль пребываю в разлуке, а-ах, с суженным...
   -Прекратить разговорчики! А ну-ка всем - построение!- Конфедерат в виду глазеющей фраерной публики попытался привнести дисциплину, придать более-менее регулярный вид разномастному воинству, торившему путь сквозь снежные наносы к небольшой, утоптанной средь каменных огрызков площадке, единственному пока свидетельству какой-либо осмысленной человеческой окрест деятельности.
   -Разобрали-ись. Рвняйсь! Смирна!- оптимистично скомандовал и, лихо развернувшись, бодренько протопал, печатая шаг в хрустящий наст, к одному из любопытствующих зевак.- Вашество! Так что, сводный отряд отборных спецсил для встречи с высоким гостем построен!
   -С высо-оким? Это кто ж такой?- недоумевал кругленький из себя предводитель олухов.
   -С вы-со-ким, вашество, гостем!- упрямо гнул свою линию, не изменял терминологии конфедерат, только усы подкрутил для пущего молодечества, а для вящей убедительности, тряхнув реденьким плюмажем - не дать, не взять, Казанова, из канавы венецианской выплывший - заученный пароль выпалил:
   -Тольяно балермо, Ла-скала брависсимо!
   Щелочки глаз кругленького предводителя, при всем к себе уважении, никак не рассчитывавшему на звание 'высокого', начали сужаться в подозрительной недоверчивости, но миг спустя, к облегчению присутствующих, вдруг широко раскрылись - заиграли двумя скачущими зайчонками, символизируя воскрешение в памяти чего-то ностальгически-доброжелательного, дружеского, доверительного, а потому до архаичности древнего.
   -Да, да, 'высокий гость', э-ге-ге, бывало, че таиться-то, вояжировал - ни одна псина про вид на жительство не тявкала.- Растрогался, даже соплей захлюпал в ностальгической рассеянности предводитель, глянул на конфедерата этак душевно, признав лицо, то ли за охрану в вояжах отвечающее, то ли за столование...
   'О! Франческа!'- С распростертыми объятьями двинулся к замершему по стойке 'смирна', а потому не смевшему, уберегаясь привычек хозяина, драпануть конфедерату. Трогательно обняв педанта-служаку, на совесть 'обсусалив', изготовился пуститься в согревающие душу воспоминания о былых парадных подвигах.- Эх, кабы знать чуток поранее, что именно тебя встречаю - я бы своих охламонов вышколил, как следует. А, ничего, сейчас тоже караул построю!- Кивнул предводитель на раззевавшихся олухов, бойко толпящихся под вывеской 'Фраерная', будто штучно бубликами или семечками на развес, а то чем иным торговлишку завести изготавливались.
   -Да что ты, Дружок сердешный. И так вижу - не бойцы...
   -Не бойцы-ы?..
   -Просто звери натуральные!- ради старой дружбы покривил душой конфедерат и, подведя таки местного предводителя к построившемуся воинству, отрекомедовал:
   -Дружбан, кунак мой давешний, Дружок из рода Сусалиных. Корешовали, значится, в загранкомандировках. Спохозастольную знает от и до, что свои пять пальцев - проверено. Проводником подряжается.
   Дружок, слыша хвалебные речи, припустил сусалить всех подряд бойцов, кто не успевал увернуться, особо перепало разрумянившейся на морозе, ядрено выглядевшей, по расторопности затесавшейся в первые ряды спецагентке, от непривычки к радушию возомнившей: ни вновь ли к ней женихаются? От сюзиной расправы уберегло Сусалина, что даже на приглянувшейся персоне тот конкретно не зациклился. Предприняв попытку приступа к каждому из сборного коллектива, не очень-то расстраиваясь, когда засосное чмоканье приходилось в пустоту ли, в не предназначенные под поцелуи участки лиц или просто тел, никого не обделил вниманием, не убоявшись даже волосатого, зверообразного ушкуйника. Покончив привечать, Сусалин широко, вновь аккурат перед Сюзи, развел руками - жест заставил ученую уж агентшу ловко уклониться в сторону - да рек хлебосольно:
   -Гости дорогие, как говорится, в ногах правды нет, семеро с ложкой - один с поварешкой, мирком-пивком да за свадебку!..
   'Свадебка?'- уловив производное слово из усвоенного на собственном опыте ворликского обряда, Сюзи поняла, что опасалась не напрасно. Неужели опять предстоит брачная катавасия? Похоже, у туземных главарей мания - лишь завидят путешествующих женщин, непременно тащат под венец? Непонятно, если в сей глуши столь чтим ритуал создания семьи и не наблюдается недостатка скво, то почему вымирает ворликская нация, а нарождающиеся детишки сплошь беспризорные? Вон сколько набежало чумазиков...
   Толпу олухов проредили симпатевые, вопреки тяготам быта натурального хозяйста, девахи и любопытствующая ребятня мал мала меньше, смолящая вонючие чинарики.
   -Милости прошу к нашему хорошу!- А что бы даже на международном уровне стало понятно: речь идет о банкете, рек Сусалин по-образованному:
   -'Вилкам', серы с ледями!
   'Серы', в лице полуфиопов, подтянулись, чтоб наречению соответствовать, впору по моноклю каждому в глаз вставлять, ибо, именно глядя на них, Дружок про серов-то брякнул.
   -Не серый мы - просто загорелый от дедушка,- устал уже объяснять любопытствующим полуфиоп перебинтованный персональные цветовые особенности. В то время как его собрат за рукав теребил дамочку, робко интересуясь, уж не их ли персонально Сусалин, обманчиво казавшийся вполне миролюбивым, вилкой тыкать собирается?..
  
   Славно потыкали вилками. Хлебосольный хозяин на радостях, что хоть кто-то вспомнил о позаброшенной его персоналии, бочку пенной браги выкатил для веселья простонародного да бочонок сертифицированного, с узаконенными акцизами, перегнанного зелена вина, гремящего некогда брендом 'Кристалла' выставил застольникам. К тому ж харч квашен, солен да копчен, для хранения и производства которого условий лучше, чем подземелья при костровом-то отопительном сезоне захочешь - изобрести не придумаешь.
   Угощения пошли на ура, как у гостей, проголодавшихся от схлестывания с противником да от полевых маневрирований, так и у местных обитателей, говевших от юбилея к празднику. Но конфедерат, подвыпив да капусткой чередой с хрустящими, пупырчатыми нежинскими подзакусив, памятуя про белковые необходимости организма, однако осторожничая, не очень-то налегал на мясное.
   -Слышь, Дружок. Ты уж по старому дружбанству признался бы (секрет сохраню - аппетиты не испорчу) как на счет мышек-крысок, не докучают ли?
   -По заготовительным вопросам - вот моя правая рука, на молодца как на себя полагаюсь, об чем ни разу жалеть не случалось. В компьютерах не силен, но снабженец примерный. - Похлопал хлебосольный хозяин по крутому плечу монолитом представшего, фундаментально восседавшего помощника.
   -Попалась бы какая - далеко не ушла, на то служба котяр охотничьих выдрессирована. Мы же поставлены интерес народен блюсти, обеспечивать продуктовую корзину потребителя, сосиски-сардельки жуть как уважающего, а соя в подвальном климате произрастать отказывается!- 'Монолит' резанул глазами, точно стеклорезными алмазами.- Так что не обессудь: за скудным промыслом приходится крольчатиной разговляться, да на горячее козу забьют, коли дурищу окаянную, по руинам, что скалолаз, скачущую, охочие людишки таки добудут.
   -А-а,- в гастрономическом сознании конфедерата поданные блюда расположились, будто под графами меню,- то-то гляжу, у мяска душок специфический.
   -Во-от, что я тебе говорил? За сим спецом, будто за сносимой, потому как несущей, стеной себя чувствую, есть на кого опереться! А как юбилеи города обставлять умеет... м-мчму, картинка - залюбуешься. Заранее знать - к визиту праздничек подогнали бы. Землекопы находок нараскопали... у-у. На пару сотен юбилеев предостаточно, каждый новый древнее предыдущего,- не я - углеродистый анализ соврать не даст. Уж притомился, устал, не хочешь, а отмечаешься! Куда деться-то от почитания исторической памяти предков? Ну-ка, Шанец, распорядись, чтобы из последнего иль грядущего юбилейного концерта номер изобразили с флагами, лентами, радостными лицами, а то поголовная обжираловка - про духовную пищу запамятовали!
   Пока безукоризненно исправный в исполнениях начальственных причуд Шанец старательно пыхтел-распоряжался, Дружок задушевно чокнулся стаканами с конфедератом.
   -Вишь, ведут покамест стези в Спохозастольную, не проскочить мимо торных путей ни воздушно, ни посуху, не транзитом задекларироваться, не-е!- Загреб хрустящей со ледком капустки на закусь, тогда как конфедерат, отважившись да распробовав, приналег на пахучую крольчатину.
   -Помнят, уважают...- явно блаженствуя, затянул хлебосол заздравную по персональному адресу, попеременно чокаясь с гостями да норовя рассусалить всякого зазевавшегося,- ...и не за зря: вона кругом удобства обустроены.- Широко, щедро махнул руками в стороны, имея, должно быть, ввиду отсыревшие, прокрытые плесенью, в особо же парадных местах - слизью стены с добросовестно прокопченными потолочными сводами. С последних то и дело норовило усердно налегающим на закусь застольникам капнуть за шиворот природными, на основе сажи чернилами.
   -Раньше-то обстановочка в паутине пребыла, в мусоре - запустение, а нынче... вымели. Отсюда я ужо никуда, ни табором, ни другим стойбищем, а то уж отовсюду выжили, выжиги проглотные - не шагу более!- гордо и смело обнадежил Сусалин главным образом самого себя.
   -Ничего, Дружок, утрясется. Не хуже моего ведаешь, что в Ворликии худое от двух зол происходит - видать, опять дурачье чего с дорогами напортачило...
   -Э-эх, кабы так... На сей раз дело серьезнее: повинны в бедственном положении,- переменившимся взором, наполненным горечью, оглядел Дружок обступающие со всех сторон неприглядности,- грамотеи и география!- В искреннем негодовании потряс вилкой с квашеным овощем, выявленных виновников запустения, казалось, разметывая.
   -Шибко много умников развелось, до самой докопались, до картографии или, того пуще, до... как его матерь... курвиметра, что ли...
   -Да разве ж это беды? Наоборот совсем, по моему-то разумению, просвещение!
   -Ага, вот ты, человек образованный,- попытался рассусалить весьма кстатейно, как Дружку представилось, задумавшегося конфедерата, но тот не сплоховал - увернулся,- должон соображать, от чего кому вред, а то и польза происходит?
   -Многообразие окружающей действительности относительно, уровень образовательный тоже... этого самого...- попытался припомнить из таки с грехом пополам превзойденных университетов что-либо философское, приличествующее случаю конфедерат, но за большее благо почел налить по чарке.
   -Но потому как ты человек, вопреки образованности, порядочен, то не суешь нос в клятую географию. А они, вражьи души, первооткрыватели топографические (сдал бы грамотеев инквизиции на истопку по описи!) умничают: подсмотрели по планшеткам, небось подметным, что гнать нефтянку мазучую да газище, смердючей не сыщется, по трубопроводам-то, минуя Спохозастольную, не просто в тыщи верст короче, но на миллиардии безоткатней станется!
   Вот те грамотеи, вот те география - наэкономили: вдесятеро ближе! Вона, что нынче на дворе-то делается, выйдь, поглянь!
   В послезакусочной истоме упустивший нить разговора конфедерат взбодрился и, убедившись, что Дружок по-прежнему именно с ним задушевно разговаривает, пошарил взглядом по тускло освещенному родовыми костерками помещению, ухватил было факел с треножника, чтоб по темнеющим сторонам потыкать в поисках искомого обзора, но Дружок остановил по-дружески:
   -Не суетись: то я брякнул, не подумавши. Для панорамного обозрения морской перископ имеется, конверсионный, от гильотинки насилу уберег - в благодарность оптическая техника верой и правдой служить готова, да только осматривать окрестные безобразия нету ни малейшей охоты - настроение портится.
   -Ну, краски ты несколько сгустил. Бывали, должно, времена более лютые. Профессора знающие сказывали: потоп, мор, а то - метеорит...
   -Про последний ничего не знаю: не случалось на моей памяти, но первые два - плюнуть да растереть по сравнению с грамотеями, что на нашу голову прикинули рентабельность строительства домов, пущай даже олдаванами с айджиками на пару с дурками стяпанными-сляпанными... - самим же строить западло!
   -Вам же? Да западлее не бывает: раствор месить иль сопроматы просчитывать, не доставало еще...
   -Вот видишь, а грамотеи прикинули да сравнили с хапказским проектом... Тот, гадина, оказался выгодней, и знаешь во сколько? Во сто крат рентабельней! На дворе же, как-никак, рыночные отношения. А-а на базаре да за такие бабки... Кодынку - под сурдинку, Нойку - в помойку, Тиверскую - в ливерскую, один Гарбат уцелел и не рад... Не рад, потому что убереженное от динамитчиков, ох,- горько вздохнул Дружок,- за ни понюх табаку прикончил неистовый Нодар Прикончелия, чья архитектурка оказалась с истекающим сроком годности, точно у прокисших мандарин с Хапказких гор. Э-э-эх... оправдал фамилию.
   -Не кручинься, Дружок, нельзя же предаваться сплошь негативными мыслям, должно же сыскаться в нынешних незавидных реалиях что-нибудь положительное... аль нет?
   -Вот-вот, нет худа без добра - зато теперь первые места брали бы по этой, как ее матерь?.. Ну?
   -Гм, инсоляции,- пришел на выручку подоспевший, с виду не сказать, чтоб энциклопедист, Шанец.
   -Инсоляциям! Слыхал? Потому как одни семиэтажки времен пережитков культа личности устояли - уж больно много взрывчатки потребляют - нерентабельные. Брали бы места и призы (коль дают, чего отказываться?), но стоит комиссии по этим самым соляциям заявиться... Нашим обалдуям разве что объяснишь? Перетерпи, казалось, два-три денька, соблюди лицо муниципальное! Так нет, то обогреваться приспичит, то пожрать охота, да не абы чего - горяченького подавай, копоть костровую разведут... кхе-кхе, ни одна комиссия дольше получаса не выдерживает. Потому поклепы напраслинные возводят, как прокашляются по легочно-лечебным санаториям: загазованность, мол. Сами же носы платочками прикрывали да в воротники прятали - как за платочком почуять: внюхаешь загазованность иль всего-то дымок от стерьвья тухлого, санитарно сжигаемого?! Что смыслить могут в 'дымах отечества' выдры очкастые на пару с хорями пижонистыми?!- Не понятый комиссиями Дружок обижено насупился, но ненадолго: хозяйственная энергия так и подергивала, словно шибала несильным электричеством.
   -Слышь, конфедератушка, я гляжу, в ворот ты не кутаешься, под кашне носярник не прячешь, стал быть, без предубеждений к загазованностям. Так ответь, как в вашинском хозяйстве обстоят делишки с инвестициями в шатко-валкое строительство под хапказскую сопроматику, а то в заказной адресный подрыв, чтоб долго не чикаться с выделением площадей паевому кидалову?- на ушко допытывался Дружок Сусалин о капиталовложениях...
   -Никак? Тогда хоть со вспоможением подмогни?
   -Оп чем речь, корешок?! Про то душа пущай не болит, не сомневайся.- Многообещающе похлопал себя по отнюдь не оттопыренному карману расщедрившийся с крольчатинки гостюшка.- С авансами порядок полный, командировочные, ночлежные, постельные... А ну, где представитель администрации бражничает? Пора бы бумажной натуре делами заняться. Да вон разгульничает без оглядки.
   -Ух ты, какая! Без ушанки, так вообще...- не один Дружок во 'Фраерной' восхищался заезжими женщинами.
   -А твоя где, опять ускакала?
   -Беспокойная - только и поспевай жеребцов сменять. А в табун свой как все тя-ане-ет... без оглядки,- я ведь хозяйственную выбирал.
   -Администраторша, как раз наоборот, зануда и формалистка, навязали на мою голову, ну да сейчас убедишься, что за место маркитантки форменную педантку подсунули...
   И убедились: не прошло нескольких минут, как увлеченный, довольно губешками хлюпающий Дружок уселся с дамочкой особнячком да ну в упоении шелестеть солидными с виду бумагами с вензелями, печатями, лохмотьями свисающих купонов, разукрашенными яркими то ли жар-птицами, то ли петухами гербовыми... только и слышалось:
   -А какие гарантии по проводке?
   -Зуб дам! Ну-у, хошь, два?
   -А по отмыванию?
   -Падлой буду...
   Сие дейстсво не могло укрыться от выпученных в уважительном трепете глаз обитателей 'Фраерной'. Затрапезные стольники, прикидываясь прожженными хитрованами, принялись многозначительно перемигиваться, пытаясь придать простоватым лицам выражение нарочитой важности. А окрест кучкующиеся простонародные олухи, те перешептывались-перешептывались да организовали нечто вроде очереди по записи с номерами на замусоленных, прокопченных ладошках, чуток оттертых от копоти по случаю ответственейшего в жизни выбора.
  
   Время окончания взаимных расчетов с туманными для большинства, а потому производящими впечатление солидности подсчетами совпало с окончанием трапезы, затягивать которую явилось бы преступным умыслом по отношению к выполнению поставленной перед сводным отрядом задачи. И так уж крепкие ушкуйные головы кружились, а хитпые, 'хить и ни сиськали на столи сила', но кушаки все ж распустили. Зато кадровые члены опергруппы старались угощениями не злоупотреблять, пусть чуть ни на каждом тосту подвергаемы соблазнам:
   -За развитие спорта!- чокался с перебинтованным полуфиопом подозрительный тип в бутсах, то и дело шаркая шипами по подстольному битому гравию, и интересовался как бы ненароком:
   -А вот вы голову повредили случаем ни на футбольном матче? А то с лица очень уж походите на форварда нашей клубной команды. Если же 'свободный агент', то контрактик составим - пальчики оближете!..
   Еще один дружков стольник, при усах да с рачьими глазами навыкате, провозглашающий тосты больше по культурной части, то и дело приговаривал полуфиопу с неподпорченной внешностью, что, мол, по тому кинопроба какая-то сохнет. Сам же полуфиоп, как есть, типичный герой окаянного времени, и что внезапно созрел предками заповеданный замысел, а потому срочно требуется сдернуть на натуру в Ругалию...
   -Зиму с широкой масленицей по талой весне доснимем!- Хлопнул 'культурал' полуфиопа сперва по загривку, покровительственно, а потом гораздо ниже - для пробы, отчего тот огурец пупырчатый целиком заглотил, хорошо - при закусывании вилкой не пользовался.- Так что не сумневайси, голубок, готовься к 'съемке'...!
   Но полуфиопы искусов избежали.
   Сложней дела обстояли с вольнонаемной женского пола парочкой. Обе дамы за иноземок сошли вполне успешно: одна таковой по незадачливой планиде являлась взаправду, а другая на полном обосновании после, почитай, помолвки с закордонным принцем мнила себя не здешнего поля ягодой. Когда стакашек приговаривала - оттопыривала мизинчик размером с сардиленцию, от огурцов простонародных с груздями отнекивалась, прочими мочениями брезговала, капустку, вот ту поедала с уважением, но в процессе обзывала квашенный деликатес на гурманный, загнипийский манер 'ля саляткой',- подпив же, устриц затребовала.
   Слизней насобирать не за труд почли - за развлечение, а вот с 'ля селянкой' лишь к утрешнему времени поспеть обещались, когда со столов объедки в котел сметут.
   -Вустрицы свежачок, прямиком со щавелевой оранжерейки, где редисточку вырастить бьемся-пробуем, но зря пытаемся.
   -Вот спасибочки, хозяева, уважили!- С неподдельной искренностью обрадовалась поднесенному блюду экс-наложница - видать, крепко стосковалась по иноземному угощеньицу.
   -На, кикимора заморская, для тебя старалась - питайся, а то ишь как с наших-то грибочков скривило худобищу. Соленья трескать - это не чужих женишков под венцы заманивать! А то обрадовалась - думала, я зазевалась да суженного прошляпила! Ан нет, не на простуху каку напоролась.
   Жри, тебе говорят!
   Подсуетившиеся со слизняками да прочие зрители замерли вокруг в почтительном восхищении: вот-вот свершится невиданное, об чем люд знающий когда еще баял - да не верили на счет устриц-то. Скривились любопытствующие, предвкушая нюансы вкусовых ощущений доброволки подопытной.
   Сюзи вопросительно, но хладнокровно оглядела подношение - почти не выщербленное керамическое блюдо ручной лепки с примитивной росписью интимных сторон быта на ободке. Слизни не заинтересовали: у агентши и сложнейшие формы жизни не вызывали жалости, разве что - сожаление, а чего уж говорить об простейших. А вот блюдо показалось, словно спертым из музея - слишком ценным, чтобы использовать для выяснения отношений, потому зачерпнула пригоршню слизняков (у наблюдающих зрителей дух захватило, отвисли варежки) да наложнице в рот, чтоб почем зря не разевала, угощение отправила. Пока та, забыв приличествующий иноземке этикет, отплевывалась, Сюзи вдогон наподдала раза-другого. Но противником выступал не изнеженный сам-воришка ли, какой другой похотливый мужичок, а закаленная женщина - поди, совладай в первом-то раунде.
   -Ага! Так-то ты 'на доброту ответная'?!- Наложница ухватила чуть ни музейное блюдо да с дискобольного замаха запустила в супротивницу - та увернулась, но раритет спасти не удалось: об башку одного из любопытствующих зевак разбился вдребезги, разлетелся на черепки, весьма занимательные для лиц, интересующихся 'пазловыми' головоломками.
   'Возможно, скупщиков музейный экспонат заинтересует и в склеенном варианте, только сдать удастся уже за меньшие премиальные?'- Ох, не ко времени погрузилась поборница исторического процесса в археолого-этнографические изыскания. Экс-наложнице рассуждений лишь подавай - как туча, нависшая на нежнейшей фиалочкой, накинулась на варяжскую гостью и ну таскать за порушенную прическу вроде как тоже приемчиком фирменным. У Сюзи от шампуней тути-фрутьевых с кондиционерными полосканиями да блондинистого травления волосы, хоть в достатке присутствовали, были не канатной прочности. Когда же частично сократились, взвыла, как даже в школе агентской обучать не пробовали, добро бы лишь пребольно пинаться принялась, но и невоспитанно царапалась, подбираясь к ответственному участку тела - лицу супротивницы.
   Припустили 'танцовщицы' на пару канкан отплясывать, что Шанцу с подручным по культуре не снился да к юбилеям не режиссировался, а оживи вдруг старина Тулуз-Лотрек, то непременно вдохновился бы на ренессанс 'Мулен-ружного' творчества...
  
   Фух- удовлетворенно хмыкнул конфедерат в усы, встопорщившиеся от яств и развлечений.
   -Спасибочки, хозяин, за хлеб, за соль!- Поднялся из-за стола, отяжелелый, тоскливо глянул в донышко опустелого стакана.- Пора и честь знать, утро вечера... семеро одного... как говориться, делу время... стал быть 'ауфидерзейн' - отправляемся в путь-дороженьку.
   -Что ты, другарь, почетный гостюшко, а концерту вашинскую доглядеть да мою следующей поставить?- Бумаги, полученные от дамочки в качестве авансовых платежей, с вензельками да жар-птицами на заглавных шапках приятно согревали душу, волновали напористо бьющееся под парадным, упрелым тулупчиком сердечко, вдохновляли на прямо-таки бесконечное хлебосольство.
   -Нет, нет, собираемся, радушный гостеприимец, пора. А концертов в дороге предостаточно насмотримся...- Помимо воли внимание конфедерата сфокусировалось на кем-то из доброхотов наполненном стакане.
   -А на посошок?!
   -Разве что по одной на дорожку - и в путь.
   -Бррр - конфедерат сперва занюхал, прежде чем закусить подозрительным корнеплодом.
   -Пора!- И присел...
  
   -Просто бред какой-то! Чего мы на 'Фраерной' потеряли? Что здесь делаем? Чем занимаемся?- все-то допытывался юный конфедерат у сидевшего рядом за столом кишивиго.- Нам ведь совсем в другом направлении.- Хрустел недоучка-кадет под столом разложенной на коленях педантичной картой, которую, за недостатком салфеток да окладистых бород, соседи-сотрапезники исподтишка, стесняясь неподобающих манер, изрядно замарали.
   Кишивий с упорной многозначительностью отмалчивался, наблюдая то за конфедератом, то за атаманом, не пропускавшими ни одной здравицы и наливающих чарки до краев, выпукло, с бугорком - старался не отставать...
   -Ладно, девушки, хорош развлекать публику,- обратился конфедерат к спарингисткам, извозившим подруга подружку сначала по столу, а потом и вовсе по сущей антисанитарии.- Ничья!- Выхватил из блюда столовый прибор - здоровенную ложку с не облизанными сморчками, что прям напрашивалась какого неслуха по лубу треснуть, и затренькал на манер рефери по одной из редких не опорожненных по недосмотру бутылей, выставленных 'не жмущимся' Дружком вослед за когда еще почившим бочонком. Сошло вместо гонга - боевитые женщины отступили на шаг и, переводя дыхание, насупившись, исподлобья уставились друг на друга.
   -Ну что... ух-ух...
   -'Хау... ху-ху...'
   -Получила?
   -'Таке'?
   -Еще хочешь?
   -'Вил вона?..'
   -Развоевались не ко времени - с эдакими агрессивными привычками экспедицию на распыл пустите! Уже позабыли, кто, в качестве представительниц иностранного пола и раскрепощенной ангарной общественности, добровольно вояжировать напрашивался - из чайки не выпереть - и какой теперь пример подаете? Стыдно... должно быть.
   Между прочим, на посошок выпиваем, а вы, вместо дела, чем занимаетесь?! Диверсией? Хотите, чтобы пути не было?! Налить драчуньям по штрафной с прицепом - будут знать, как надо хулиганствовать в общественном месте!
   Желающих попотчевать раскрепощенных иноземок набралось столько, что Сюзи с экс-наложницей стало не до противопоставления индивидуальных капризов насущным интересам общества - насилу отбились, пришлось-таки за стол усесться и долбануть за компашку по особо ударной дозе, хорошо хоть по одной, а то в партере под столом довелось бы бодаться...
   -'Ин тхиз территори вери дангероуз китчен, ням-ням, ферштейн?'- Оклемавшись да подправив остатки прически, Сюзи вдруг почувствовала себя ответственной за самочувствие соседки по застолью, дамочки из администрации, скрестила для наглядности руки под подбородком, закатила глаза и втянула щеки.- 'Плеасе', пилюлья - 'хелп' от 'вэриос дангероузов', то, что 'дактэр врайт'. 'Ван' пилюлья на 'ван глаз вотер'.
   -О-о! Чувствуется пэтэушно-колледжовое воспитание вместе с начатками образования - вы конкуренток не только пинками да тумаками мутузите, а призываете на помощь науку-химию. Мерси, конечно. А это вот вам порошочек, очень, знаете ли, способствует пищеварению, избавлению от лишнего веса, немодного целлюлита да быстрейшему восстановлению волос!- освободившаяся от бумажной канители дамочка с удовольствием ответила предупредительностью на любезность.- Словом, гарантируется самочувствие, будто заново на свет родились.
   Сюзи с приветливой фальшью заулыбалась экс-наложницей по недосмотру не выставленными стоматологическими под жемчуг изысками и сымитировала безграничное доверие руке дающего, якобы проглотив порошок да браво запив водочкой. У дамочки столько мастерски проделать глотательные имитации не вышло: лицемерных школ не проходила. Потому попросту игриво чокнулась со страхолюдным атамановым подручником, при этом подмигнув со значением, отчего у привеченного ушкуйника даже ноздревые волосья торчмя встопорщились, а глазища более обычного выпучились. И пока подручник старался прибавить многообещающей внешности пущей завлекательности, без затей булькнула в стакан 'галанту' дареную пилюлю, чтоб неповадно было в другой раз смущать эстетические чувства администрации неостриженной неопрятностью. Сама же, будто лекарство приняла, старательно до дна, под одобрение конфедератово выпила налитую бурду.
   Порошок, мастерски зажатый меж сюзиных пальчиков, тоже не пропал даром: зря отравы переводить агенты не обучены, к тому же как по заказу разрумянившийся по случаю приятного соседства ифрийтир вовсю принялся ухаживать, набив на умынке руку по общению с иноземками, занимал Сюзи светской беседой - назойливо докучал, в общем...
   -Их, милодо-зилино,- опрокинув посошок с прицепом сжалился над ломавшим голову в картографических изысканиях юношей кишивий,- ни всик примый пить киричи виходя. У ушиньских ти ужо пибивау? Пибивау,- смущение юноши, особо пока в боях не отличившегося, истолковали как стыдливое подтверждение непреложного факта.- Дилие що шибче - мистя гиблы. А тутички, пичитяй, биз сучки, биз зидиринки, шляхь никитани.
   -Да как же так,- за служебное дело кипятился подрастающий конфедерат,- ведь карта-то...- Решился, явил, наконец, из-под стола пред мерцающий свет огарков да потрескивающих факелов упрятанное от Дружка, нетерпящего географию, сокровище и смолк, в недоумении уставившись на нечто мятое, по краям заляпанное сальными оттисками.
   -Как же так? Ведь это карта...- удивился юноша объявившейся массе новых топографических объектов. Затем по очереди подозрительно оглядел соседей, как бы раздумывая, стоит ли приглашать в соучастники открытий кишивиго да замшелого имку, последний, к тому же, принял само собой разумеющийся вид, что походные картишки непременно должны быть засалены.
   -Ни кручиньси, хлопиць, бумягя, иня уси стирпить. Вить, пимниться, диды дурицкиму силтяню цидулю писили... Воть це бумягя бува, усимь бумягям бумягя! А цо що?- пренебрежительно ткнул кишивий пальцем, то ли вознося один из районов на холм, то ли топя в пруду: в неверном свете неотчетливо виделось, пятном какого оттенка удостоилась карта на сей раз.- Квидритули идни, тьфу, биз нихь доидимо...
  
   Пауза в действиях оперотряда, свято завязанная на посошке да прицепчике, продлилась, увы, недолго. Напрасно Шанец бил кулаком в грудь специалиста по культуре, а тот - Шанца, анонсируя зрелища: не смогли завлечь заезжих зрителей эпохальностью концерта, даже за границами не виданного по причине, что доморощенным продюсерам в иноземщине развернуться не позволили, испугавшись конкуренции.
   -На своем стоять надо было! Чересчур много значения придаете дозволениям... Вот я из кабаре 'Латина' не вылезал вовсе - на шоу пялился, пока не выносили вдрабадан...- бурчал под нос лидер конфедератов, в сборах осматриваясь - не забыть чего в спешке.
   -Оу, спохозастейбловый 'Кэтс', 'уейес, тхис ис бютифул дангероус',- Сюзи мимоходом проинформировала о личных вкусовых пристрастиях наряженный в шкуры сверстанный кордебалет заодно с отчаявшимися хоть чем иноземку удивить организаторами самодеятельности. С гораздо же большим интересом смотрелась в зеркальце, предложенное дамочкой - не много ли лишних 'феников' заработано?- при этом кося глазом на новую 'подружку' - ни бледнеет ли та с лица, ни ищет ли глазами какого общественного заведения?
   -'Сэкэнд' раз 'лук - нон интересинг',- зарубежной критикой аки дуплетом добила-таки привередливая эстетка навязчивого импресарио да концертного устроителя.
   -А вот это, девка, молодца, хоть происхождением иноземного сословия. Сразу видать: толк в службе понимаешь,- не осталось сюзино пренебрежение досужими развлечениями без внимания конфедерата.- Так что, задание сполнять требуется, потому не до концертов, не до праздных отвлечений!- Командир, напитанный быка бы свалившей выпивкой, чуть ни маниакально ведомый мало кому известным чувством долга, бодро тряхнул детворой вдобавок пощипанным плюмажем. Безуспешно попытался прочистить горло и гикнул, пустив на волю петуха:
   -Эскадрон, по коня-ям!
   Кишивий по команде встрепенулся.
   -Риспригийти, хлопти, кониу...- отозвался эхом.
   -На абордаж! Сарынь... отставить,- отдал команду атаман страхолюдному подручнику, который бодро зашевелил ноздревым волосом, развернул было сутулые плечи, но вдруг удивленно завращал вытаращенными глазами, затравлено осмотрелся по сторонам да принялся оглядываться. Кабы не состоял на примерном счету, заподозрил бы атаман, что гвардеец драпать собирается...
   -Айда, племяш, пока собак не навешали за подделку картографических принадлежностей.
   Племянник не возражал, так как, то и дело отлучаясь от застолья, изучил уж местные научные достопримечательности, но интересующих энциклопедических томов не обнаружил.
   -Ифрийтир, а чиго б тоби с чийкий ни возвирнутьси: отгинишь, хлоптив пизбириишь, диломаню пичинишь... пи ничильству диложишси,- последнее предложение кишивий произнес вкрадчиво, чуть ли ни заискивающе глядя на подчиненного.
   -Ни, батько, ни хочу.- Ретивей прежнего засобирался ифрийтир в дорогу, но, дернувшись, застыл на месте, прислушиваясь к нежданному, несвоевременному позыву кишечника.- Я лепш зи вси-ми...- на ущкуйников манер повращал по орбитам только что карими очами.
   -Ди пийми ти, бийня гиловя, мни биз ибъикту визврита нит: зибриють в списитили - ди пинсии из листь ди скифинрдя ни вилизю. А тоби ште? Спилняу прикиз, и тичкя - взитки глидки. И опиргрюппя з доглядим, и ти ни виду у ничильствя... блигидирнистив тоби пиобъивлие, ц-ц-ц, цильни кишиль.
   -Ни, я зи вси-ми-и...- Опять к чему-то, казалось, прислушался примерный службист, категорически не прельщенный перспективой рапорта начальству о провороненном объекте, о распыленной опергруппе да о бое вверенной техники,- не соблазнился даже посуленным кошелем, битком набитым, кишивиго 'послухай', благодарностями.
   Кишивий посмурнел, покряхтел, почесал чубатую голову, но иные 'прелестные' доводы против ифрийторовой тяги к боевому походу изобретать перестал, утешившись мыслью, что из подземелий 'Фраерной' не скоро на нежелательный рапорт выберешься, а там, глядишь, другой кто-нибудь проштрафится, сам же он, почему бы нет, отличится доблестью.
  
   Тем временем взнузданные под снаряжение бойцы сводного отряда пестрой, нестройной цепочкой потянулись к зияющему в таинственном мраке, притягательному, точно разверстая пасть голодного удава для зачарованного корольчишки, тоннелю.
   -Родимые! Батюшки-кормильцы!- терпеливо дожидающаяся манны с прокопченных сводов очередь олухов со старательно выведенными порядковыми номерами на ладошках, отчаявшись соблюсти порядок, преобразовалась в толпу и выплеснула представительницу, отчаянно-боевитую, а потому уполномоченную. Та ну челом бить, в усердии поклоны отвешивать - заступила путь отряду, прочие очередники, видя безнаказанность народного волеизъявления, поспешили на поддержку:
   -Не велите выпороть, а соблаговолите вашей милостью в доле с грядущего прибытку поучаствова-а-ать!..- заголосили, подвывая представительнице. Вскорости пронумерованная общественность окончательно костьми полегла, преградив дорогу экспедиции.
   -Э-это что такое?! Чего они?..- Конфедерат, весело, знай себе, марширующий со Дружком Сусалиным да размышляющий воспоминаниями об былом да пережитом, чуть ни споткнулся о добровольно распластанное тело.- А ну, кыш с пути отрядного следования!
   -Не серчай,- добродушием постарался смягчить командирские замашки кореша Сусалин.- Даточные людишки,- кивнул на толпишку,- в долю просятся, акций сперинвесторских прикупить или чего другого... Уважь, откликнись на чаяния. Канитель недолгая: не много уж,- вздохнул Дружок ностальгически,- в долевое на паях участие искренне верующих осталось. Берегу доверчивых уникумов в память о былом, о канувшем.- В другой раз вздохнул чуть ли ни удрученно.
   -Разве что, память - дело уважительное, когда склероз одолевает - ценить начинаешь по-настоящему, это мы завсегда...- Засуетился конфедерат, раздавая соответствующие распоряжения да потирая ладошки, дабы унять предательски мелькающий в глазах блеск азарта.
   Юноша с перебинтованным полуфиопом споро разобрали кое-что из багажа, а полуфиоп, пока невредимый, задирая то и дело нос бубликом, под пытливыми взорами ученого имки принялся настраивать оборудование, тыча невпопад отверткой, отчего попеременно то искрило, то постреливало, то пованивало дымком. Дамочка командовала сооружением из подручных средств и материалов некого подобия собачьей конуры с оконцем соответствующего размера. Даже конфедерат расстарался: намалевал над мигом сымпровизированным конторой фосфоресцирующей в полутьме краской броскую, призывно, словно мошку на огонь влекущую надпить - 'Офисъ'.
   Открытие финансового отдела не обмывали, поскольку долгое его существование не предусматривалось походным регламентом, но зато мигом, без волокиты, началось приемное время. Полуфиопу, при имкиной смекалистой помощи, удалось запустить агрегат, что застрекотал, будто пулеметной лентой, в качестве походного ксерокса выплевывая симпатевые, в добрую портянку размером бумаженции. Полуфиоп перебинтованный кромсал листы алмазонапыленным резаком, юноша курьерствовал, конфедерат отдавал распоряжения да с осознанием полноты ответственности, плюхал на печатную продукцию штампы, то и дело 'хукая' на разномастные, разнообразной формы печати для наисолиднейшего оттиска. Дамочка же, отдуваясь за весь коллектив, во всю мочь усердствовала за конторкой на приеме клиентов...
   Сусалин довольно заулыбался, расположился рядышком и, не чураясь скромных подношений, принялся добросовестно страховать добровольные взносы. Обнадеженная толпа даточных людишек дисциплинированно в соответствующем порядке построилась, а нахалюг, что норовили прошмыгнуть без намаранного на ладошке номерка, дружно да с позором изгоняли в самый хвост очереди, обрекая на бесперспективное стояние да топтание на месте. Дело пошло: из-за пазух, шибающих затинными штофами, из залатанных чулочков извлекались не тусклее конфедератовых печаток размалеванные дензнаки, что бы тут же сквозным потоком обмениваться на примерно такого же качества бумагу, разве что меньшего объема и количества.
   Когда неэквивалентный обмен близился к концу, одна из подслеповатых старушек пытаясь хоть что-то вразумительное разобрать на разукрашенном листе акции, протиснувшись к конфедерату как на прием без предварительной записи, подергала зицпредседателя за локоток, сбив прицел у штампования.
   -Сыночек, а как ваша хфирма обзывается, чего-то не разгляжу?
   -Не мешай, бабка, ответственный процесс тормозишь. Ну, кому я теперь косой документ втюхаю?- Придирчиво рассмотрев, остался недоволен скособоченным оттиском конфедерат, вознамерился было изорвать гарантию неизбежного получения дивидендов, но потянуло на благотворительность.
   -Вот, бабуля, бонус тебе! Привалило - радуйся! Оттяпала, стал быть, по компьютерному повелению, выигрыш!- Прервал 'председатель' на короткий миг производственный процесс конторы, чтоб всем коллективом подняться и вручить от счастья души да в придачу остеохондрозов не чующей старушенции вышедшую неказистой, но призовую бумаженцию. Контора со прочими пайщиками заплодировали - расцвела бабулька, совсем уж от нечаянной радости запамятовала про закравшиеся сомнения, но, глянув в дареную бумажку, вновь попросила, чтобы растолковали иноземное речение.
   -Да неужто дело в названии? Главное - доходы прибыточные!
   -А все же, сынок...
   -Ну и клиент пошел, недоверчивый. Вот, чтобы ты, карга безверная, знала, торговый дом 'Синьоры бабули сперли' прозывается, а то совсем уже прохода не дают всяческими подозрительностями.
   Шабаш, сворачивай агитацию! Пора, отчаливаем, по коням!- видя, что в кассу поступают уже сущие крохи, а исполнять служебный долг никто не почешется, скомандовал конфедерат.
   -Как же так, сыночек, неужто обманешь? А ведь, кажись, не из иродов клятых - не похож.
   -Что ты, мать, если б я хотел чего спереть, то разве фирму поименовал бы столь искренне? Словесами распивал бы завлекательными - вы с полседьмицы галлюцинировали бы от объегоривания. Ясно? Обманывать?! Какой резон, рассудите?- обратился конфедерат к насторожившимся вкладчикам.- Нету резона.
   Опытные даточные одобрительно загудели, а кое-кто решился прикупить бумаг на последние: подсмеиваясь над глупой бабкой, решительно расправлялись с семейными кубышками.
   Через чуток времени конфедерат, неприметно 'отстегнув' Сусалину солидную пачку остатка неликвидных акций за аренду помещения, пусть без 'крыши', зато со сводом над головой, бодренько перекинул через плечо туго набитый, опечатанный вещмешок и прикрыл лавочку.
   -Поработали - теперь должно прогуляться. Прощевайте, люди добрые!
   -Вы уж не пропадайте - возвертайтесь с прибытками!- напутствовала толпа на прощанье. Бабульки трогательно, то и дело промокая уголки глаз, замахали платочками, а мужички на 'ротфронтовый' манер, демонстрируя солидарность, мужественно сжали кулаки.- Эх-ма, какие люди уходят, всех бы скопом да в Думу выдвинуть - жаль прикрыли лавочку для золотых, потому беспартийных голов-то.
   -А фасонистый-то, что за финансового директора, ничего мужчинка, даром, что плешив - выглядит молодцом. Жаль, не успели поспрашать на счет семейного положения?
   -Формарлизмы нам без разницы, по носу видать: не упустит ни своего, ни чужого.
   -Ох, бабоньки, какого кавалера проморгали...
   -Что мы ему? Видать, отстали от времени - не слишком ли скромны да застенчивы?
   -Эх ты, дожила до вставных челюстей, а того не понимаешь: если скакать впереди паровоза, то приличные кавалеры 'Фраерную' за версту обходить станут - прибьется одно отребье. Не сомневайся: главное - мужчинку завлечь неприступностью. Заинтригованный, никуда не денется, покамест не разоблачишься-то - там уж хватай, чтоб не сбег подальше от ужаса.
   -А ты что, заинтриговала?
   -Не без того: в сутолоке локотком под реберки заехала да фиксой оскалилась - он аж вытаращился. Плохо - Дружок отвлек, а то б верняк, девки, наш был...
  
   Цепочка отряда, меж тем, споро вбурилась в тоннель. Конфедерат, столь счастливо избежавший пленения застоявшимися чаровницами, не ценя выпавшей фортуны, придирчиво то и дело к воздухам принюхивался.
   -Слышь, Дружок, что за запашки туннельные? Уж ни фабричка ли по производству дезодорантов из органических отходов жизнедеятельности?
   -Это трофей наш, 'Пся крев', навалял со страху в подштанники, нюхом чую. От меня, скунсяра, под землей не скроешься - из любой норы вытащу!
   По-напрасному обвиненный гетманюга с алчно разгоревшимися от обнадеживающего запашка да от на халяву выхлебанной горилочки, но по-прежнему прищуренными зенками, натянул поводок - еще чуть и умчал бы замшелого имку в передовые, не по возрасту, разведчики.
   -Подмогни, племяш, а то терьер бесхвостатый в конец опсинел - впору намордник заказывать.
   -Со здешнего озону, видать, взбеленился.
   -А ежели, вправду, племяш, унюхал хлебушек, по водам упущенный?
   -Объективно судить - дело вполне возможное. Вот ведь обструкционисты со столь полезным в розыске служебным животным на чайку пускать не хотели, хоть октаэдром псине прикидывайся!- Вознамерился взгреть гетмана ученый имка, чтоб в запале преследования с поводка не срывался.
   -Не горячись, для начала погуманней надоть, а то и впрямь полезного нюхача лишимся.
   А ну, коль вызвался псиною - след бери!
  
   Кто в Новейшей истории бьется с открытыми забралами? Нет, нынче львиная доля боевого действия - сплошная диверсия, поэтому у скрытно маневрирующей воинской единицы потери, зачастую, больше, чем у откровенно позевывающих в амбразуры, обленившихся фронтовых пехотинцев.
   Вот и звенья из отрядной цепочки начали выбиваться задолго до непосредственного соприкосновения с противником. Первым сломался страхолюдный ушкуйник, и напрасно атаман клял проверенного бандюгана, на чем свет стоит, чтоб не позорил вольное товарищество,- отстал бедолага к вящей славе холуевриканских провизоров.
   -От це яких слибикив нибрили, нить чтиб ниших опиритивних: нис хить гилушкими, хить вириникями триви, усе як гирих иб стиньку. Чи що, ифрийтир?- Не дождался кишивий от ретивого служаки подтверждения правоты заявления, ибо надежный помощник, сложившись пополам, да на подогнутых коленках, настежь открытым ртом жадно втягивая неприятный воздух, оттягивая сзади подальше от порчи бережно хранимые форменные шальвары, засеменил пингвином в потемки вослед да ушкуйником.
   -Дигиню, батько, дигиню-у-у,- вот, собственно, и все, к чему свелось обсуждение предложенной кишивим темы о галушках, варениках... о слабаках с деликатными желудками.
   -Ни дигинишь, тик примиким пидишь к ничильствю ни рипорть!- Погрозил в сердцах кишивий темноте, сокрывшей ифрийтира.- Що зи хлипци пишли? Усеж вмисти идимо и пиимо?- Попытался перед конфедератом оправдаться за граничащее с дезертирством поведение подчиненного.- Маю димку, те ни биз умынки якой дило ибишлось,- командирское чутье разгадало ход очередной вражьей пакости, но что из того?
   Вонизмы, меж тем, возрастали опережающим этапом даже по отношению к соответствующему звуковому сопровождению в два 'ствола' бомбивших туннельное пространство дезертиров. Первой жертвой дурных запахов пало галантное отношение к дамам конфедератского юноши: тот, надышавшись отравленных воздухов, не выдержал испытания - не нашел в себе достаточно мужества предложить дежурный респиратор чуть ли ни паникующей Сюзи, судорожно пытающейся соорудить из элементов гардероба нечто вроде фильтрующей маски, но явно проигрывая в неравной борьбе со всепроникающим смрадом.
   'Придурковатый адмирал! Для выполнении конспиративного задания не предусмотреть в снаряжении столь жизненно необходимую вещь как противогаз! Уж этого дуболому в лампасах никогда не прощу!'- С досады сплюнула Сюзи совсем неженственно, прежде чем чуть ни с головой утонуть в задранном вплоть до обрыва воротнике.
   Оба, и атаман, и кишивий, тоже плюнули во след то ли отставшим, то ли с концами выбывшим отрядным; особенно расстарался атаман, чье походное снаряжение, аналогично холуевриканскому, по легкомыслию не предусматривало респиратора.
   -Может, нагонят еще?- лишенным былой уверенности голосом постарался себя обнадежить, прикидывая, оставшись без подручного, не переоценил ли собственных недюжинных силенок - допрет ли в одиночку добычи на целую ватагу?
   -Ничиги, ни мийдани плиткою поучимо - всик жилудочно ристрийство повулитае як птушка-пирипеличка...
   Ко всяким, казалось, жизненным оборотам привычный конфедерат перекинул вещмешок с одного плеча на другое и, прежде чем решиться на карболочную фильтрацию, неодобрительно, в свою очередь, сплюнул во след невольным дезертирам.
   -Не бойцы,- резюмировал он.- На передовой, небось, редуты клозетами для деликатных организмов не обустроены.- Подозрительно глянул на Дружка - ни злоупотребил ли тот груздями вперемешку с капусткой?
   -Это первую версту спирает дыхалку-то, потом привыкаешь,- ободрил компанию неунывающий Сусалин, тоже, по ходу, до глаз обматываясь припасенным впрок шарфиком,- и для здоровья, говорят, полезно, вона как дух захватывает...
   -Тьфу - сплюнул в свою очередь.
   -Вот уж гиблые здешние места.- Щурился конфедерат в гнилостной шахте туннеля.- Как прикажешь верную дорогу определять в полной дезориентации?
   -Дык, по нему, родимому, по запаху...
   -Надо же, по моровому поветрию ориентироваться - молоток! Знал, что ты мастер своего дела, но что столь рисковый мужик, не ожидал. Веди далее, итак уж столь времени угрохали,- одно утешает - не зазря.- Весьма одобрительно похлопал конфедерат по плотно набитому мешочку.- А кому невмоготу - прямым ходом в тыл на дезинфекцию!
   Если в составе отряда имелись немогутные, то стойко не признались, а командованию выявлять слабых духом охоты не было.
  
   Путь проходил по зоне необитаемости, хотя чем, казалось бы, ни место укрываться отдельным вольнолюбивым ворликам от гнета хапказко-мульманского, а пуще - от самого безжалостного, господского? Повсеместно под ногами шмыгали оголодавшие крысеныши, принюхиваясь к нагло ареал обитания попирающей потенциальной добыче родителей. Со свода то и дело капало водицей за шиворот, а значит: никаких перебоев с водоснабжением. Пыром торчащего, заржавелого 'чермета' - завались, пусть не легок хлеб по выкорчевыванию, но от сдачи металла сплошь прибыток и довольствие. Однако делишки не процветали: даже титаническому ворликскому духу невмоготу сталось длительно выносить здешние атмосферные особенности.
   -Без должного-то пригляду достояние порушили,- сетовал домовитый Сусалин.- Пути накатанные обустроены, не поверишь, железу чистого, а сколь арматуры вбухано - то не перечесть.
   -Э-эх! - То и дело сокрушено вздыхал крепкий хозяйственник, с искренней душевной болью вглядываясь в торчащие из гравийной почвы огрызки бетона. Шпалы перекрошило, словно зубищами питающегося булыгами ископаемого чудища. Печально и горестно обходил замысловато изогнутые в дикие конфигурации гигантские стружки, что могли представиться рельсами лишь в бредовом ужасе. В мерцающем свете походных фонарей, в играющих всполохах сымпровизированных факелов зрелище приобретало причудливые очертания фантастической чащи, вопреки воле, власть предержащей, не под корень порубленного, техногенного леса. Злобствующая чащоба, чтоб не казаться отвлеченной фантасмагорией, то и дело цепляла путников за гардероб, за неплотно подогнанную амуницию, препятствуя продвижению, но, вопреки чаяниям, способствуя сплочению выпутывающегося из тенет коллектива да творческому подбору выразительных словечек.
   -До 'Сходняка' как-нибудь дотянем, а там уж порядками подземен флот заправляет,- сквозь несколько слоев шарфика, не защищающих от вони, зато мешающих издавать членораздельные звуки, не забывал обнадеживать спутников добросовестно справляющий службу проводника Сусалин.- Загогулинами не поцепляешься, не побалуешь - на флоте соблюдение ранжира, равнение...
   -Чур, чур меня,- вознамерился было поплевать через плечо конфедерат, но не рискнул хоть на миг расстаться с респиратором.- Век живи - век учись. Обо многих чудачествах человеческого творения слыхать доводилось, но об эдаком... Ладно, готов допустить существование подземного флота: до него от 'конных матросов' один шаг, но чтоб во флоте - порядок... Это ты, брат, загнул.
   -Раз флот, значит, присутствует море, поэтому запах... на гниющие водоросли смахивает,- вполне резонно заметил юный конфедерат и галантно устремился на подмогу дамочке. Та опрометчиво пыталась преодолеть очередную преграду, торчащую раскидистыми крючьями арматуры, закрученную в спирали хрустящими от ржавчины стружками рельсов. Препятствие на манер затаившегося паучишки запутало попавшуюся жертву вплоть до беззащитной неподвижности.
   -Море? А цепляющиеся железки - раздевалки на нудистском пляже?!- Раздраженно отреагировала на навязчивую любезность администраторша, дав неуклюжему помощнику по рукам, что без злого умысла оказались, где не дозволено, и расстегивали пока незапутанные части гардероба.
   -Девалки?
   -Ляжут?- подобно заблудившемуся эху, наперекрест отозвалась парочка полуфиопов, выскользнув из темени дебрей, чтобы распутывать дамочку уже невесть во сколько пар рук.
   -Странствия с путешествиями, племяш, по рассуждению, не без пользы, особенно по молодости. Но на поверку-то страны, пущай и разные, ан, что наверху, иль здесь, в месте, вроде, заповедном, а все-то как в домашних условиях - руины да крошево. Но разе ж тутошний смрадище с духом еловым в сравнении? Нет, нету краше родимой сторонушки...
   -В Имках по подвалам дегустационной брагой пахнет, иль ингредиентами огненного зелья прочищает дыхание, а тут...- Оттянул ученый имка воротник тулупчика дабы принюхался, ради научного определения готовый пожертвовать здоровьем.- Не знаю, каким термином определяется. Озон - всего 'О три' по классификации, но здешний за 'О десять' зашкаливает.
   -Ямищей выгребной смердит, вот что,- просветил замшелый имка племянничка.
   Остальным же упорно и молча сопящим членам поредевшего сводного отряда - не до анализов. Запахи миазмов вновь вызвали прежнее друг к другу недоверие. Однако, пусть не давнее, зато тесное, упроченное застольем знакомство преодолело завесу дурных запахов, и боевой коллектив, точно в канифоль расплавленную, погруженный в газовую атаку, упрочил спайку на совместном походе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 18.
  
   Мечтаете об отдыхе? Пожалуйте - ассамблея на свежем воздухе.
  
  
   -Свой я, братцы, в самую, что ни на есть, доску рубаха-парень! В энтом деле выступаю с вашей шатьей-братьей заединщиком: тоже (а что ж себе думаете?) не отказался бы от прибыточного откатишка, к тому ж с людишками служивыми пора расчесться, а то задолжал неимоверно за исправную-то службишку,- шустренько да борзо, на свой лад толковал секретаришкину речь переводяга.- Поймите же, сердешные, будем заодно - сторицей добра загребем, а коли супротивником меня чаете, то в штабе холуевриканском 'ситуэйшн' просекут - что тогда получим на выходе? 'Насинг!'- последнее слово переводяга перевести не удосужился, а попросту для пущей наглядной убедительности плюнул в кукиш да холуйствущими придурками лишь чтимому собранию продемонстрировал.
   -Накося!- Торжественно-эмоционально поставил жирную риторическую точку.
   -А вдруг, в самом деле - свой. Как с бухты-барахты распознать?
   -Что?! Кто свой?! Скоро со всей округи шелудивых псарей да подлых конюхов скопом в свои зачислять приметесь!- Очередная взбучка в который уж раз не пошла в урок Хренезаде. Импульсивная, что высокочастотная амплитуда, соскочившая с осциллографа, напустилась на кого-то сомневающегося, оплевав оппонента слюнным ядищем, потыкала, обличая, когтистым пальцем почему-то именно в высунувшегося не ко времени, оробелого зеленого ментонера и, блюдя корыстен интерес, попыталась оседлать президиум, как от фурии ни отпихивались, из графина ни окатывали.
   -Ух, ты! Откудова только подноготную прознала, злыдня клятая?!- Завороженный ведьмищей, переквалифицированный берданку заряжающий вытаращился на неустанную воительницу. В застывшем взгляде самозвано воцарилась одна лишь паника.
   -Да, разведочка поставлена на высшем уровне,- уважительно рек ментонер со стажем и, приводя в чувства, тычком локтя взбодрил коллегу.- Держись, браток - супротв ихнего шпионства агентура имеется. Знаешь, к примеру, какие фортели кобрища со своими мужьями вытворяет? Нет? Ориентировку не получали? Оно к лучшему: рано тебя информировать про этакие непотребства. Жуть натуральная, если привлечь за дискриминацию по половому признаку - потянет на пожизненное отселение на выселки. Ведьмища же при делах, в стольном граде да на свободе - все потому, что неусыпно состоит при партстроительстве,- попробуй хоть пальцем тронь.
   Но видя, что приятель упорно остается в ступоре, решился ветеран нанести-таки удар по нравственности:
   -А, ладно, пока спорят да мутузятся, расскажу, чтоб знал: ни одному тебе на орехи перепало, другим по орехам достается...
   Оторопело заслушавшийся зеленый ментонер, по ходу дальнейшего повествования, принялся непроизвольно с ушей до кончика носа наливаться пунцовым цветом...
  
   Диспут в среде единомышленников, меж тем, продолжался:
   -Может, свой или чужой...- меланхолично рассуждал Хренох.- Чего ж воду на голову льете? Бесполезно: с Хренизады ж, как с гуся...- одним графином не прошибить. Лучше за шиворот - действенней. Во-во, вот так...
   Хренайз, если следовал советам уважаемого Хреноха, никогда потом не сожалел, поэтому не всегда следовал: осознание собственной неправоты представлялось досадней любого промаха. Но сейчас произошел тот самый редкий случай, когда прогорклая водица потекла в заданном подсказкой направлении. Хренизадка, позабыв прикрыть пасть после очередного скрежетания, казалось, прислушивается не к доводам оппонентов, а к нахлынувшим, конечно же, ощущениям, что на время выбили вопящую сирену из обоймы спорщиков.
   -Определенно, похож на своего.- Сморчковая плюгавость секретаришки безусловно импонировала хрениенковой воробьиной худосочности.
   -Со своих и спрос вдвойне,- мрачно рек Хренбулис, для придания пущего веса выданному на гора скупому афоризму, сунув руку под полу выездного балахона, судорожно нашаривая безотказный инструмент. Нащупав же, многообещающе, вплоть до хруста костяшек стиснул.
   -А ни самозваный ли заявился аферист? Проверить да выявить!
   От выкликнутой из зала чудовищной мысли, рушащей планы на непосредственно на местах мгновенное, халявное обогащение, лица многих собравшихся перекривило да перекосило отчаянием сверх дарованной природой мимики; порадовался же вовсе один лишь Хренбулис:
   -Самозваных быстренько гильотинизировать топ-п-пори-ишкою!
   -В том-то проблема и состоит, что не самозваный...- Озабочено вздохнул редко за всепоглощающей самоуверенностью предающийся сомнениям Хренайз, у которого вновь вода в графине кончилась - жди теперь хренизадовых фортелей.- Нельзя ли подать водички в президиум-с, чтоб похолоднее, но такую же протухлую?
   ...не самозваные они-с, тому имеются подтверждения очевидца. Эй, свидетель!
   -Фьють - присвистнул, словно песику.
   Престолонаследник липовый, вынуждено поморщившись, подняться с места.
   -Хоть и оригинал, но подлинник, уж в подделках я разбираюсь, да только никакого с иноземишки прибытка - совсем наоборот,- вывернул пострадавший очищенные на совесть карманы,- не прибыло обогащеньице, а отъехало. Я бы посоветовал рассмотреть предложение Хренбулиса - ну их, подачки Запада. А-а?- Сам-вор вновь поморщился и, прежде чем устроиться на далеко не почетном месте, предохранительно сложился телом.
   -Правильно... правильно, что пораженцев из президиумов вышвыривают!
   -Какая наглость - 'ну их'! На отступника натравить Хренбулиса, а не на иностранишку! Во, чуете, взаправдашними попахивает доходцами - не спроста самозванишка ушинский обделался!
   Сам-воришка, точно, занервничал, что не скрылось от обоняния окружающих.
   -Простофиля! Ворона! Зевнул прибыток, а теперь низменночтимое собрание барышей лишить вознамерился!
   -Кто зевнул прибыток?
   -Да престолонаследник липовый, кто, кроме него? Позор приличного общества!
   -В картишки, должно, по обыкновению спустил капитал, вплоть до исподнего, а на парадную ассамблею в одолженных портках заявился,- с охламона станется.
   -Чего мы уши развесили, кому верим? Тоже мне, свидетель выискался, липовый!
   -Понимаю озвученные сомнения, более того, целиком разделяю. Но приходится учитывать заслуживающие доверия доносы: до 'Бульгонской' пешедралом дочесали несколько бегунцов из Ушино - очевидцы в ужасном состоянии. Именно сейчас, сообразно процедуре, в допросной камере подтверждают вышесказанное.- Хренайз развел руками.- Показания совпадают тютелька в тютельку, как если бы вилку засунуть в розетку и молоточком - хрясь!- Сперва закатил, следом зажмурил глазки от удовольствия, будто в детстве на переменке втихую от приятелей давился за углом плюшками. Но прочувствовать, в полной мере насладиться, будто воочию представшим моментом не позволили: подсохшая Хренизада вновь проявила активность, покушаясь непосредственно на колченогое кресло председательствующего. Пришлось прибегнуть к дежурным кромешникам, что, оторванные от ответственного дела закусывания, хрустя не прожеванным лучком, сволокли строптивицу в самый темный уголок президиума и там пожалели еще меньше прежнего.
   -В допросной, что хошь, подтвердят...- от раздающихся воплей очнулись наглые скептики в лице ироничного Хреноха.
   -Тем не менее, факт, что субъект приложения грядущего предпринимательства наделен полномочиями, сомнений у президиума не вызывает, другое дело: перепроверить не мешает, ни 'казачок' ли в друзья набивается?
   -Про-тес-ти-ировать...
   Предложение многообещающе повисло в воздухе, собрание со вкусом принялось обмозговывать подкинутую председательствующим мыслишку, пропитываться, насыщать разнообразием исключительно на наживе зацикленное воображение. Близоруким отчетливо виделось, тугоухим вполне внятно слышалось, очевидным было даже туповатым: попахивает грядущими развлечениями - недаром в партере воцарилось нездоровое оживление. И то ведь, давненько предводители не баловали сборище общественно значимыми потехами типа расстрела из засады супротивников режима, попрания сапожищами протестующих да лупцеванием манифестантов дубинами. Скукотища вплоть до зевоты - разве что подбитого сам-воришку по полной программе за чуб оттаскать во искупление прежних мухлежей да авансом в счет будущих, или позабавиться оскоминой доставшим, заунывным воем Хренизады... но за обыденностью подобные потехи не радовали, представлялись докучливым времяпровождением.
   Отделавшись от навязчивой претендентки на теплое местечко председателя, Хренайз вздохнул с облегчением и, прочувствовав чаяния публики, вплотную занялся секретаришкой:
   -Стало быть, соискатель на хренаршество выискался? Что ж, по неверному адресочку припожаловали: без нашей нижайшей рекомендации ход в низменное сословие заказан даже иноземным выскочкам.
   -Предоставляя налаженные контакты и связи, протектор алчет лишь равноправия - рассчитывает на взаимоотдачу...
   -Дача, дача,- подтвердил секретаришка, в робкой надежде предположивший, что треволнения, наконец-таки, позади - тотчас его, тепленького, разместят в загородном особняке с джакузи и выгребной канализацией.
   -Если тестирование пройдет, Хренизаду в штаны запустим - вот уж отдачу заполучит!
   -Га-га-га!- развеселился да не один собственному рацпредложению Хренох.
   -Равноправия, несчастные идеалистишки, не случается даже при рождении, не говоря уж о последующей биографии! Пустыми мечтаниями заниматься не по нашей части, а если уж гореть в вечном огне, как вашим апостолом Иудой напророчено, так за вещи гораздо более приятные...
   -Ха-ха-ха!- Лицедействуя на манер демона, скрестил на подушковидной груди загребастые ручонки да напустил надломленными бровями гротеску Хренайз.- Посему в повсеместном хождении безоглядный обирализм со всевозможными вытекающими вседозволенностями. Коль пропишитесь - пообвыкнете, а облом выйдет - за Хренбулисом не затупится, а за мной - не законтактится!
   Пока суть да дело, а на дворе стемнело, предлагаю в 'найт клабе' ординарно пображничать, опрокинуть по маленькой за то, что бы вовек не испытывать нужды в промышленности и, вообще, в подлых, лишних людишках: мельтешат у ног, подачки выклянчивают.- Потянулся Хренайз мечтательно.- Всхрапнуть тоже не мешало бы. Тестирование - штука ответственная, подходить к процессу рекомендуется отдохнувшими... Да заткнет кто-нибудь эту гарпию, возомнившую себя валькирией, или дождемся, пока ни перекусает собрание собачьим бешенством?!
   Натурально покусанные кромешники утроили старания, но борьба пошла неравная, так как Хренизада, прослышав про 'ординарную выпивку', удесятерила усилия. К тому же многие из присутствовавших по той же уважительной причине малость размякли: сколь магнатами себя ни обзывай, какими нечистоплотностями ни похваляйся, но ворликские привычки прилипли накрепко - не опохмелившись, не отмажешься. Ввиду предстоящего мероприятия, созрели простить скандальные вопли, скрежетания и оплевывания, а ради сплочения рядов пошли на стоическое примирение с отдельными бытовыми неудобствами - в умах воцарилась идея амнистии. Принялись наперегонки друг перед другом краснобайствовать да злодушествовать, лишь Хрениенко, настороженно, с оглядкой, возобновил наушничать Хренмашкину, безмятежно щелкающему отарской мордой, но, по мере доходящих соображений, настороженно задувшего то в один выбритый ус, то в другой:
   -Сборище придурков, что угодно, профукают...
   И если б кто посторонний прислушался, до него донеслось бы: 'Ты 'вхож'- тебе и картишки тасовать... В деле лидер нужен, личность, а не альбиносы зазнаистые...'
   -Так мне что, к бать-башке?..- Интенсивней прежнего защелкал Хренмашкин лицевыми мускулами.
   -Ну, наконец-то, доперло! К бать-башке, к бать-башке, милок, к кому ты еще подкатиться можешь, гений?
   -А банкет?..- чем другим поинтересоваться Хренмашкин умишком не докатывал.
  
   Бражничание ровным счетом ничегошеньки не приобрело и не потеряло от отсутствия ни то что безликого, а вообще никакого Хренмашкина, Хренмашкин тоже от отсутствия на ординарном бражничании лишился немногого, а вот кое-что приобрести рассчитывал не без оснований.
   Мероприятие протекало обыденно, блекло, хоть впрямь Хренизаду растреноживай да выпускай концертировать ножничками 'танец с саблями'. На закрытую корпоративную вечеринку не допустили даже лицензированных жиголо. Бесплатным же кавалерам томящиеся почем зря бабищи, телесами поднакопившие жиров для очередной пластической 'релаксрезки', казались непривлекательны, а без достаточной заправки водовкой вообще на скалившихся к ушам подтянутыми оскалами гомункулов смахивали. Пришлось невостребованным 'чаровницам' для мужского завлекания в очередь к столбищам выстраиваться. Шесты, бедолаги, треща предсмертными хрустами, давно бы уж по некондиционным сучкам треснули да раскололись от страстных зажимов смертельных тисканий, не будь происхождением из видавших виды оглобель, что из пихт умельцами выточены да конфискованы подымным налогообложением.
   Мужики, то и дело опасливо на жуткие выкрутасы поглядывая, держались в сторонке, укрываясь за столиками, сымпровизированными интерьерными дизайнерами из битком набитых, за не вывозом, мусорных бачков да пустопорожних, перевернутых ящиков из-под канцерогенных чипсов. Для прикрытия посасывали коньячишко подпольного качества, зато в бутылях, смахивающих на оригинальные. Выпивая, переживали, что на ассамблею тещам гимназического возраста вход воспрещен, поскольку мероприятие официальное, со строгими ограничениями по разгулу: без педо, гомо, содо изысков и прочих сексуальных усовершенствований.
   Как кто из упаренных, отыгравшихся на столбах 'бабочек' за мусорный контейнер, припорхнув, подсаживался - тут же потчевали, чтоб жажду пробило, соленьями да выловленными со дна банок анчоусами. Распаленное их вожделение заливали паленым коньячишком 'до уровня', чтоб поскорей, как пиявки насосавшиеся, отваливались и, желательно, куда подальше, с глаз долой сваливали.
   Верным поневоле подругам круг потенциальных знакомств представлялся весьма ограниченным. Принцев с виллами, бунгало, ранчо, а, пуще, со скважинами, сполна возмещающими отсутствие прочих достоинств, не прибывало. А без привлекательных кавалеров отдых не в охоту, развлечения пусты. На горизонте: не тебе круизной теснотищи, не ахриканской жарищи, не обслужливых зиатов - поутру вспомнить будет абсолютно нечего. Не с 'конюхами' же, в самом деле, позориться? Лучше уж изголяться на столбищах: и не зазорно, и задищи мускулистей становятся - фиг прошибешь без взаимной заинтересованности. Но некоторых особо разбитных да компанейских матрон однообразие предмета приложения страсти явно тяготило.
   -Танцы! Танцы!- громогласно требовали, воображая, что походят на нескольких девиц, давших деру из 'Шоу герлз' от бескормицы. Худющи, задержанные на выходе да, в назидание прочим, чтобы о побеге не мыслили, к потолочному своду в зарешеченной клетке подвешенные, до закуси не дотягиваясь, извивались по-всякому, прочим бабцам на зависть, клиентуре на удивление.
   Какой-то и без выявления личности явный психопат в жокейском наряде, запиливая пластинку, хвалился в микрофон заезженной музычкой: протемнял тусню меж пилением винила, какие нынче 'стары' да почем, а после, что якобы в других клубах фиг сыщешь столь подходящих кавалеров и партнерш для углубленного времяпрожигания. Дабы внимала публичка, все-то себя, несравненного, нахваливал, мол, ординарная выпивка задалась, как никогда исключительно злодаря диджейской 'квалификейшен', сам же бахвал нарасхват, ведь удостоен импортной 'сертификейшн'.
   Зажавшаяся публика в большинстве своем, нос воротила, похвальбу сопровождала свистом, улюлюканьем, еще менее звучными словестными выкриками. В отместку запиленный, растиражированный винил сменили гораздо более призывной музычкой - задудела-заджазила дудка холуевриканская. Теперь-то магнатишкам деваться стало некуда, за мусорными бачками не отсидеться, не захочешь, а пришлось выплясывать: повертеть-покрутить ожирениями, животинами поколыхать-потрясти, прислушиваясь к хитрым вывертам мелодии, чтоб мимо такта не промахнуться с вытекающими негативными последствиями.
   Из-под хозяйской-то дудки и гульба пошла напропалую.
  
   Троица дачных соискателей, партнеров в призрачном предпринимательстве туманного бизнеса, в придачу с пренебреженным 'конюхом', перебивалась без пристального дамского внимания. Выпивку непрезентабельной компании выставили, согласно провозглашенному мероприятию, самую, что есть, ординарную - водовку. На столь бесхитростное угощение шестовички клевали лишь в самом крайнем случае да критическом состоянии, и то, чтоб красноту лиц, вплоть до неприличных испарин, на ни в чем не повинный напиток, со присущим женщинам коварством, свалить.
   -О-о, кабаре 'прогримм вери интирисинг'!- отойдя от банных процедур, несколько обнадеженный видами на будущее секретаришка попытался завести светскую беседу с одной из накачавшейся как на шесте, так и за столом леди. Та в ответ, хоть не трезвела, но соображала вполне рационально-мысляще: 'Не хватало с тестированным путаться. Вдруг - инфицированный. Выбракуют - позорища не оберешься. Обвинят в низменности вкуса, в отсутствии стиля - несмываемое пятно на последующей репутации'.
   -Ы-ы!- светская львица показала секретарику впечатляющих размеров язык и, в отместку за весьма сомнительную состоятельность ухажера, как под паровоз, бросилась на недостаточно для бесспорной солидности обрюзгшего, первого встречного господина; повисла на обреченном бедолаге, обвила мертвой хваткой и пустилась изливать девичьи тревоги да сомнения - не отцепишься. Избранный в жертву столько с досады коньячишка споил навязавшейся пассии, сколько сам выдул бы не менее чем за неделю и то в лучшие деньки здорового самочувствия.
   -Не огорчайся, патрон. Если к женщинам подходить с душой, в ответ к тебе развернуться совсем другими органом. Полюбуйся-ка...
   Мускулистость определенной части тела привередливой леди, без передыха дующей поддельный суррогат, выглядела весьма красноречиво, в дальнейших пояснениях не нуждалась.
   -Потому-то на баб - ноль внимания.- И точно, ветеран ментонерский в перерывах между чоканьем, больше времени уделял смотру строя бутылок, бряцанию стаканом да разлохмачиванию красноверхой папахи, чем мельтешащим перед глазами, оголтелым шестовичкам, на что танцовщицы не снисходили даже отвечать столь же презрительной взаимностью.
   -Много ты понимаешь! Светское общество, сливки. Надо пользоваться случаем, заводить партнерские знакомства, связи, если повезет. Отныне, почитай, это наш еженощный круг общения...
   Налейте побыстрее! Вон какая цаца изнывает по достойному обществу - после столба на всех подряд прощелыг без разбору таращатся. Подкачу, пока не поздно, во мне-то сходу признает записного щеголя!- Взглядом, переполненным самодовольства, осмотрел переводяга тщательно подобранный с банного пола 'прикид'. Подтянув верхние штаны да прихватив поспевшую выпивку, ринулся, пока 'сокровище' не перехватили, налаживать связи.
   По дороге в предательски спустившихся штанинах запасных брюк запутался - растянулся, не дотянув до прелестницы каких-нибудь считанных аршин, зато с ног до головы окатив предмер вожделения подносимым напитком, последнее - к великому огорчению зеленого ментонерика, ради случая с заявленным знакомством, наполнившего стакан от души - без бугорка, но до краев.
   -Хам!- безошибочно классифицировав, смачно отвесила шестовичка не успевшему с колен подняться переводяге оплеуху, да такую, что чуть полбашки не снесло. От второй, не менее справедливой, но гораздо злобней сконцентрированной затрещины уберегло, что прочие 'львицы' из светского прайда подозрительно принюхались: каким самогонным 'туйлит вотером', а не принятыми в обществе китячими феромонами смердит подружкино декольте? А ведь та до сих пор не замечалась ни в чем безвкусном, а, стало быть, в предосудительном!
   Что оставалось распаленной женщине, раз в столь щекотливой ситуации вульгарными оплеухами не пожеманничаешь? Окаченная вхолостую переведенным 'дезодорантом', лишь с напускным легкомыслием погрозилась переводяге пальчиком и скрылась отмывать репутацию в розовеющем квартале общественных уборных.
   -Видали? Вот это леди! Не из тех, что по предбанникам шастают, эта... э, эх,- проводить бы, да разве вас одних оставишь? Опять в неприятности вляпаетесь.
   -Молодец - стакан не разбил. Плесни-ка ему. Давайте по последней и на роздых: надо восстановиться силами, а то кто разберет хренаршью публику, какой подлянкой одарят по протрезвлению?..
  
   На излете ночи, пображничав по ворликским меркам скромно, без нездоровых излишеств, взаимопрезираемое хренаршество предалось недружному храпу. Лишь немногие из самых прислужливых, пошатываясь на предательски подкашивающихся ногах, коленцы под хозяйскую дудку да саксофоны выкаблучивая, лояльно продержались засветло.
   По утрянке, на несвежую голову, всем кагалом, за исключением позорно по-простонародному опохмелявшихся, снялись, как были, налегке - в шубах с тулупьем, в салопах под телогрейками - да ломанули наперегонки к пешедральному подъемнику, культурно, без матюгов, как порядочные, лишь локотком под ложечку норовя заехать соседушкам, чтоб местечки занять 'випперсонистые', попредставительней.
   Опять же, сколь ни называйся хренархишки магнатами, от извечной ворликской тяги к развлечениям да зрелищам никуда не денешься, не укроешься даже в подземельях. Будто клеймо на лоб наложено, а вернее как в штаны при бомбежке, сколько ни бегай - нет спасения от напасти - тяга к показухам лишь невыносимей становится да наглядней проявляется. А тут халява - притягательные кровопролитием ристания, что не только хренархишек - империи завлекали на последующую погибель. Не устоишь, коль контрамарки как с куста, за одно лишь уважение к социальному статусу!
   -Говорят: заезжие звезды на ассамблею припожалуют, отцы-основатели, 'Семидесятник рок-н-роллу', с сольником да инструментарием выступят.
   -Тьфу, полный отстой...
   -Нет, тех уже не эксгумировать даже за наличные, а вот 'хард роковые' классики всенепременно объявятся. Как раз золотой юбилей направления - полтинник долбануло! До сих пор стариканы дергаются, будто шнурами от гитар к ударными привязаны, а из синтезатора током шандарахает!
   -Вот это фарт! Мы же выросли на 'Блацк шабате' и глисту 'Вайт снайковую' взасос облобызать готовы...
   Где запись на расцеловку? Кто за мероприятие безответственный?..
   -Помните, недаром, видать, распевалось: 'Невозможное станет возможным - нам открыты иные миры!' Да только я, не будь дурак, не верил в светлое грядущее, партийцем лишь прикидывался по конспиративной необходимости. А ведь свершилось!
   -Факт. Кто бы сороковник тому назад вякнул, что 'стары' самолично в нашем отстое бренчать станут...- в партячейку непременно стуканул бы...
   Охота до зрелищ прямо-таки взашей вытолкала пуще деликатесных барсуков в подземельных закромах окормленных хренархишек на пропахший извечным дымом да витающими смрадностями морозец.
   Вовремя не уведомленное поле ристалищное предстало пред руководством в заповедной загажености. Более того, даже не старалось скрыть прочие гнусности, обыденные на ходящей под чучмекам площади, когда власть не занимает ту парадными мероприятиями. С показной пренебрежительностью фукали на простонародные запахи, кутали носы в воротники и, пользуясь случаем да массированной охраной кромешников, исподтишка жадно всасывали, полной грудью вдыхали хренархи на дармовщинку перепавший, колючий, чуть ли ни снежком хрустящий воздух. Открытое пространство трезвило, а потом по новой пьянило переизбытком, не смотря на хозяйственные запахи, кислорода.
   -Вона, красотища какая!- Со спертого, подвального-то духа вырвавшись, радовались, как детишки без разумишка , с любопытством и самодовольной гордостью взирая на дело личного подвижничества: руинные остовы некогда высоток, фасады упорно держащих оборону, во времена тоталитарного ужаса отстроенных восьми да семиэтажек с заколоченными глазницами окон, утыканых щетиной коптящих жестяных труб.
   -Эва, жива Спохазастольная! Мы уж и так, и сяк - а она стоит! Ничто граду не делается!- подбадриваясь да вдохновляясь на дальнейшие подрывные подвижничества, обменивались хренархишки впечатлениями.- Почаще надобно выходить на люди, а то народишко зажирел без присмотра: чистой дровяной щепой, небось, хоромы отапливает,- а морозец не так чтобы силен.- Прятали злыдни посиневшие, отвислые носы в некогда лохматых, но за трудами обогатительными да лакейской нерадивостью вытертых, замусоленных воротниках, кутали отяжелелые загривки с колыхающимися подбородками в засаленных шарфах.
   -А деньгу-то отопительную по коммунальным платежам крохи ведь за истоп собираем! А налогов-то подымных нам, сирым, отстегнуть... Ан нет, ни ефимка, ни полушки, ни грошика. Куда только Дума смотрит?! Отстает законодательная база-то!- стенали жалобами кровожадины, чтобы погодя с еще большим остервенением наброситься на опрометчиво обогревающийся народишко.
   -Эх, доведет нас доброта... дообиральничаемся до паперти,- недружно сетуя, зыркали окрест жадненькими глазенками, как бы где, чего, с кого урвать, хоть лоскутик, хоть шматок, хоть клочочек... Скаредничали не из ослепления жадностью, а дабы ценили пигмеи неблагодарные заботы неусыпные, свободы, без конца крайние, да возможность предоставленную кутаться в лохмотьишки, пока не содранные заодно со шкурой бесповоротно и окончательно.
  
   Хренайз, памятуя, что наиболее мудрых правителей народ не замечает, выездную ассамблею посещением не удостоил. Хренох тоже побрезговал панорамным спохозастольным любованием и не почтил действо самоличным присутствием. Поручили организовать репортаж с места событий на две персоны, под заразговорный коньячишко, прямиком в бункер с 'кондишеном' да побитыми изголодавшейся молью коверишками, благо, не всех лихих репортеров извели нескончаемые 'горячие точки' в сговоре с редакционными интригами. Хренизаду же попросту не допустили на ответственное тестирование, чтобы сохранить чистоту эксперимента, благозвучие эфира и неприкосновенность противоборствующих сторон. Опрометчиво амнистированная оппозиционерка, взъерепенилась и, забывшись, оголтело кинулась выяснить отношения в партийных прениях, но Хренох с Хренайзом собственноручно мараться побрезговали, а вернее, не отважились. Занялись неуемной егозой на этот раз вплотную, засучив рукава и прочие одежды, натасканные кромешники, стремясь поквитаться за ядовитые, а то просто бешеные покусы да за изодранные униформы. Поквитавшись, заточили в стриптизную клеть, одну, вместо скопа 'шоу герлсных' худющ. Тех, стоило лишь Хренизадке многообещающе в улыбке оскалиться, только и видели,- как сквозь прутья просочились беглянки неблагодарные.
   За банкетной да выездной суматохами никто ни малейшего внимания не обратил на отлынивание от обязанностей Хренмашкина, чье персональное наличие редко когда оставалось замеченным, отсутствие - тем более. К тому же Хрениенко постарался прикрыть приятеля ужимочками, стыдливыми улыбочками,- да разве уследишь за всеми хренами...
  
   Всласть надышавшись морозцем со смрадным отопительным привкусом, вдосталь настроив очередных пирамидально-меркантильных планов по объегориванию окружающего пространства, коему не подфартило обратить на скромную персоналию внимание воинствующих хапуг, хренархишки со магнатишками порешили, не без препирательств, приступить к предписанному тестированию.
   -Быть по сему...- просипел сорванным на морозе голосом Хренбулис.
   Переводяга с ментонером в выделенном углу условно означенного ринга обмахивали пока не взопревшего, а даже совсем наоборот, секретаришку стянутой из баньки, не первой свежести, но почти просохшей портяночкой; ментонер зеленый то и дело интересовался у зевак, который есть час со секундами?..- хлопотали по прописанным секундантам должностным обязанностям. Гнусный секретаришка зачем-то пару раз присел и неожиданно для себя, на манер заявленного к поединку бойца, сымитировал несколько выпадов, хоть спроси его - никому харю чистить непосредственно своими собственными пакостными ручонками не собирался. Но такова уж атмосфера ристалища: не захочешь, а взыграет петушиное.
   -Ты, батюшка-протектор, не побрезгуй - обувку, пускай смердящую, но первым делом сдери: хитер народишко норовит в онучу аль в лапоток заныкать заначку-то, бывает - цельный алтын, аль другу каку денежку.
   -Прежде за пазухой пошуруй, досмотри - не скарбишко, не кистень, но каменюка для глушения уж точно прозапас имеется. Обезоружить поперву требуется - потом бери голыми руками!- вставил деловое предложение в напутственное переводягино слово ветеран ментонерский, с чем - с чем, а с подлыми повадками досконально на практике ознакомленный.
   -Который час со секундами, не подскажете?!- ухватив за котомку, зеленый, разоблаченный Хренизадой в принадлежности к конюхам ментонер ошарашил бредовым вопросом очередного зазевавшегося ворлика. Тот, самосохраняясь, поспешил от сумасброда вырваться да, по инерции отмахиваясь, с матюгом на устах прочь в толпе затерялся.
   -Что за народ, без понятий о пунктуальностях,- посетовал ретивый секундант.- Как станешь исполнять обязанности?
   А-а,- осенило,- пущай патрон отарином прикинется, что по мелочевке баскачествует.
   -Каким отарином, голова дурья? Разве супротивника заарканит - держи карман шире!? Ни навыков, ни сноровки - не потянет патрон на отарина, раскусят, крестом пометят да устроят травлю арфоломеевскую.
   -Совсем оба сбрендили. Какой из протектора ордынец, он же ни слова ни по-нашему, ни по-ихнему не толмачит? Подлог распознают - хорошо, если просто покалечат, а начнет жвачку жевать холуевриканскую да пищать как кошка мартовская - самого, тьфу-тьфу, обчистят вплоть до исподнего. А-а...- Махнул рукой на бестолковое ментонерье переводяга и ну вновь портянкой воздуха нагнетать на совсем уж закоченевшего протектора.
   -Я ведь об том же: патрону хоть по-простому экзаменишку спихнуть - не до театров нынче с переодеванием,- невпопад, совсем непоследовательно оправдывался зеленый ментонер.
   -Вона голубчик, стоит себе, в ус не дует.- Пристально глянул ветеран на утвержденного хренарховой комиссией оборванца.- По виду - ротозей-обыватель. Я б такому сразу: 'Паспорт?! Документы?! Прописку-регистрацию?!' Бац - по шапке, запазушность вывернуть, в онучи глянуть, и дело в папахе.
   -Ты-то, конечно, а протектор иной конституции - не может с наскока да по-хамски. Ух. Ну, пусть хоть попробует.
   Так что не запродай, батюшка-надежа, не жалей охламона этого...
  
   Во всенародной, обывательской обрыдлости появление магнато-хренарховой процессии да под усиленной охраной вызвало праздничное оживление общества. Лишь разумное ничтожное меньшинство, ученое уж не чуждым опытом, попряталось от греха, чтоб ни с фонарем не сыскать, не собаками вынюхать. Зато сторицей доставало наивных оптимистов, слепо верящих, что терять, мол, уже нечего, по сему радостному поводу во весь оскал дефектные зубы скалящих да в охотку ротозействующих. Со смаком да любопытствами примечались богато отороченные замызганными мехами наряды франтов, величаво выступающих павлиньей поступью. Обсуждали личину каждого, от безбрачных связишек на стороне до подарков десятым на счету, двадцатым без счета невестам, до откупных позаброшенным женам с детенышами. Крепко жалели, чуть ни кручинились об отсутствии эпатажной Хренизады, Хранайза же не поминали вовсе, из суеверий опасаясь накликать неприятности...
   Встречались средь зевак запропало-забубенные, а то окончательно дурью зачумленные головушки, в недоумье примитивно мыслящие - за хренарший-то счет поживы чающие,- ни вершина ли общественного недомыслия и деградации?!
   К каковой же категории принадлежал на конкурсной основе отобранный судейской коллегией субъект - с кондачка не определить.
   Противник стоял скромненько так, потупившись, шапчонку, донельзя драную, то и дело заламывая, гнусавил под нос, должно, выпрашивая подаяние, а в промежутках, необходимых для проглатывания набежавшей, голодной слюнки, призывно потряхивал измятой жестянкой с робко, но явно фальшиво позвякивающими грошиками.
   Наглец форменный: рассчитывать на милостыню в зипунишке не добротном, конечно, но почти залатанном, в обувочке дырявой, но не насквозь же,- какого... еще подавай паразитине? Чего не достает для полноценного вовлечения в активную общественную жизнь в качестве сторожа ли, разбойничка? Недаром, видать, на столь срамного бесстыдника пал выбор хренарствующий.
   -Ну-с.- Вальяжный магнат, внешностью из себя - квадратный куркуль доперестрелочный, в шубейке домиком, ухватившийся за должность рефери, многообещающе вытащил из-под полы нечто вроде блюда серебристого металла, на которое у прочих наблюдающих наметанные глазенки мигом блеснули неутолимой алчностью.- Приступим! Раунд 'ван'!
   Одна из вездесущих хренарховых обслужниц, ощущающая себя длинноногой молодкой, потому как то ли шейпингом, то ли шопингом - чтоб не сказать срамного - вплотную интересовалась, споро и привычно скинула ватные штаны. Гордо задрав полы измазюканной, клочковатой шубейки да курносое личико, кокетливо поскрипывая галошными валеночками, прошлась по втоптанным сугробам перед толпой доморощенных нуворишей, исхитряясь, для полной сложности манипуляций, махать куском картона, размалеванным иноземной цифирью 'ван'.
   -Рефери, полюбовавшись красотулей, со вкусом, заодно со многими ценителями прекрасного, почмокал губешками, но про дело не позабыл - снял лопоухую шапченцию и долбанул в блюдо самым твердым, что оказалось под рукой - башкой стриженной, монолитной, как и ее носитель.
   На призывное 'бам!' импровизированного гонга секретаришка, отважно вытолкнутый ментонерами с переводягиной помощью, заскользил по утоптанной обледенелости прямиком в заданном направлении. Нищенствующий субъект насторожился, тревожное чутье изгоя, особо обострившееся на хренаршей тусовке, послало сигнал в противящийся мыслительным процессам, задурманенный, чем ни возбраняется, прополоснутый питейными ядищами мозг, что жестянка для подаяний в складывающейся ситуации вряд ли понадобится.
   Секретаришка выступал молодцом - наскоком на добычу ринулся, коршуном когтистым распотрошил 'запазуху' просящего, завладел кирпичным огрызком, каковой, искомый, с торжественностью не замедлил болеющим секундантам продемонстрировать.
   -Вот молодца! Не за зря этакого хвата секундируешь: на лету соображает, приемчики усваивает! Я - тоже ничего, правильно предупреждал. Давай, дави! Довершай начатое! Не посрами-и!- Переводяга замер, не зная, верить ли победному предвкушению, аж дух захватило - поперхнулся кликом приветствия.
   За него расстарался ментонер конюшенный:
   -И-и-го-го!...- не мог да не пытался подавить выплеск накатившего упоения.
   А восторгаться было чем. Секретаришка расстарался на славу: не смотря на действенный отпор противника то кулаками сучащего, то лапающего по непотребным местам, стащил-таки с момента имущественного краха не мытой, а посему не фиалками пахнущей ступни лапоть с онучею. Победно потряс очередным трофеем в воздухах, моментом приобретших пораженческие запахи. Но преждевременная демонстрация успехов пришлась на руку сопернику. Тот, что обутый, что разутый, нетвердо ощущающий себя на ногах, злокозненно перевел борьбу в партер - возиться в снегу, но более в смерзшемся продукте, сопутствующем лишенной санузлов цивилизации.
   Несмотря на козни да на отчаянное противление, и со второй онучей совладал секретаришка, изрядно при сем подвиге запыхался, чуть ни до головокружения дойдя от напряженности. Но за геройством последовало вознаграждение: посрамленный неприятель бежал прочь с ристалища, позорно волоча за собой расхристанные обноски. Победитель же, гордый одержанной викторией, не взирая на учащенный пульс и дыхание, с переполняющим чувством собственного достоинства сунул под нос очумевшему от внезапной концентрации дурного запаху рефери онучи да нищенскую обувку, не обнаружив посуленных переводягой сокровищ, зато козырнув поверх тряпья кирпичным огрызком.
   -Убери! Убери с глаз долой сию мерзость! И подальше от органов дыхательных... Уф, ну и смердища!- Стойкого к послеобеденным газовым атакам, далеко не деликатной конституции магната прошибло, проняло терпким духом до едва не состоявшегося обморока.
   -Оформим как гуманитарку и раздадим нуждающимся... в лизинг...
   -Нда-а!- отойдя чуток да отсморкавшись, но воротя носярник по-прежнему, вынес рефери вердикт, критически, по ходу, оглядев секретаришку:
   -Обмен явно неэквивалентен.
   Боевой запал поугас, секретаришка, жалко понурив лишенную шапчонки голову, переминался с ноги на ногу, а потупленный взгляд недоуменно застыл на кальсонах с цветастыми тесемочками. Даже по-прежнему сжимаемые в опущенных руках, убийственные запахом трофеи солидности фигуре не придавали: гардеробу явно недоставало штанов.
   -Неэквивалентен!- повторил полюбившееся словцо магнат под дистанционные попытки кромешников вырвать из секретариковой хватки вонючую добычу и под одобрительное кивание голов соседей по уютным апартаментам в 'Бульгонской', нынешних коллег по выездному судейскому корпусу.
   -Эх-ма!- Вдарил раздосадованный осечкой 'берданку заряжающий' шапкой оземь.- Первый раунд вчистую продули!
   В это же время ветеран выяснял отношения с переводягой:
   -Онучи, портяночки, лапотки?! Ты что же, вражина, патрона не надоумил печься прежде о собственном имуществе?!
   -Да кто ж басурмана протекторного разберет? Это ж, вроде, само собой разумеется, на счет имуществ-то... к тому ж иноземец хватким представлялся...
   Но, тем не менее, секунданты заботливо отряхнули да обтерли незадавшегося грабителя от мерзости, что непременно прилипнет, стоит малость расслабиться да утерять бдительность. Переводяга, осознав, но не повинившись в промахе, по-товарищески поделился с протектором предусмотрительно, как оказалось, в несколько слоев напяленными штанами. А ментонер зеленый готов был пожертвовать ради дела поединочного шапку, да ветеран не допустил:
   -Коль человек к аккуратности не приучен, то нечего на него ушанки переводить!- Делом не расходясь со словами, напялил на расстроенную секретарикову голову папаху с призывно алеющим верхом, а себе из секундантской портянки соорудил на манер чалмы 'бандану', отчего приобрел наполовину контрактный, на другую половину янычарский вид, а потому готов, казалось, как в уставе прописывается, за мизерное жалованье - на предприятия, сопряженные с непредвиденными рисками.
   -Раунд 'тво'!- торжественно возгласил магнат, вытаскивая блюдо. На этот раз уже другая обслужница, отважно скинув не только штанцы на вате, но и байковые до колен трузера, грациозно завертихвостила бикини пред жирком заплывшими хренарховыми зыркалами, задрав шубейку так, чтоб обеими ручонками еще и цифирку 'тво' над головой демонстрировать,- будто прочей показухи недоставало.
   - Бум!
   Объект приложения грядущих усилий приковылял сам, добровольно. В почти не греющих ни то чтоб тело, но и душу обносках, изодранный да обшарпанный, опираясь на сымпровизированные, сучковатые клюки, пренебрежительно волоча мешающую передвижению, отбитую ногу, упорно продвигался к месту исполнения жизненного предназначения. Охочий как и всяк исправный спохозастолец до городских празденств не устоял перед искусом, откликнулся на призывный гул народишка. Набат гонга окончательно оглушил уже изрядно отколошмаченного в нежалостливых меж обитателями руин разборках доходягу.
   -Вона!- Ткнул в калеку перстом указующим с нанизанной золотой болванкой магнат и, разохотившись, повторно долбанул башкой в звонкоголосое блюдо.
   -Костыли отымай - он и завалится. Потом этими же деревяхами противника отделаешь, разукрасишь, что Бог черепаху.- За просто так расставшемуся с одними из штанов, это после первого же профуканного раунда, переводяге стало не до сантиментов.- Подсечку - р-раз и готово...
  
   -Черепаха-то здесь вовсе не причем, но завалить молодца, кровь из носу, надо. На, передай патрону.- Протянул ветеран заботливо прибереженный огрызок кирпича, только и оставшийся в трофей от 'обобранного' нищего.- Пускай подбежит да со средней дистанции зафинделит в лобешник - глядишь, оглушит. А иначе...- произнес почти провидчески вослед отважно, но с оглядкой удаляющемуся секретаришке,- ...иначе с тертым калачом не совладать.
   -Ну!- возмутились в один голос прочие секунданты.- С калекой-то?!..
   'Кирбуль' просвистел мимо головы, чей мозг давно уж существовал в основном рефлексами, а потому, зло-трезвый по утрянке, реагировал на внешние раздражители с особой обостренностью. Правда, избегая тесного контакта с метательным снарядом, объект неприкрытой агрессии заскользил на единственной опорной ноге и с хрипом да кряком растянулся во всю дистрофическую худосочность организма на обледенелой заснеженности, однако костылей из судорожного захвата не выпустил. Попытался секретаришка, целя из-под то и дело сползающей на нос папахи, примерно попинать распростертого противника, но в ножном бое не очень-то преуспел. Телесная костлявость ни в какую не желала поддаваться, тем более проминаться под ударами, а лишь переваливалась бренчащей грудой, злобно огрызаясь палочными уколами, в отличие от пинков секретаришки, точными и весьма болезненными. Понимая, что столь малоубедительными ударными аргументами очков не наберешь, секретаришка, изловчившись, вцепился в один из костылей хваткой, какой случалось цепляться в шантажируемых простаков - не оторвать, да принялся за дубье дергать под одобрительные клики пары секундантов, под предупредительное ментонерово: 'Осторожно, с правой!'
   Увы, распростертому на скользкой почве доходяге уберегать имущество было куда сподручней, чем супостату чужыми пожитками завладеть. Как ни пыжился секретарик, но вырвать хоть сантиметр древка из цепких рук поверженного не удавалось. То и дело поскальзываясь, дергал, вырывал из последних сил за ускользающее дреколье, но в результате лишь перетаскивал упакованный в лохмотья набор костей с места на место.
   Секретаришка тянул к себе костылину с неизменным отсутствием результата. Перевел дыхание да, собравшись с силами, пригнул корпус для резкого, мощного, решительного рывка, расконцентрировав внимание лишь на миг, на провалившееся в осознании мгновение - и тут же пропустил реверсивный боковой с правой.
   Перекантованный убогий ловко перехватил свободную от захвата суковатку, на оттяжке замахнувшись, чуть ни со свистом описал сымпровизированной дубиной крутую дугу. Не будь ментонерова папаха кудлатой да просторной - секретариковы проблемы разрешились бы самым радикальным образом, раз и навсегда, вчистую уже во втором раунде, с наименьшим ущербом для потенциальных жертв финансовых махинаций в частности, для чистоты окружающей среды вообще.
   -Раз, два, три, раз, два, три, раз, два, три...- отсчитывал рефери нокаут то ли секретаришке, то ли роскошным временам, когда на вечеринках имели хождение бальные танцы.- Аут!
   Если не шикарные времена, то секретаришка уж точно представал безнадежно утраченным для общества. По случаю столь очевидного нокаута судействующий магнат не избежал соблазна вновь в гонг долбануть. На звон тут же выпорхнула очередная обслужница и давай заголяться - еле прекратили преждевременные безобразия да назад в толпишку загнали отбрыкивающуюся несуразицу этакую, абсолютно в спорте ничего не соображающую.
   -Нет! Нет! Никакой это не аут!- запротестовали, как должности положено, не понятно на что рассчитывающие секунданты.- Мы портянку не выбрасывали!- Подняв, удерживали на весу 'плывущего' на ватных ногах протеже. Более того, пинками исхитрились довершить дело, на корню загубленное секретаришкой: терпеливо снося тычки дреколья, изгнали-таки не ко времени развоевавшегося, сущего хромоногого Тамерланища - по крайней мере, хоть с ринга ристалищного выпихнули столь неуживчивого упрямца.
   -Наш боец, орел, на своих двоих держится! А противник совсем никакой, уползает с поля сражения,- попытались апеллировать, оспорить решение рефери.
   Наиболее громко в пользу секретаришки подавал голос ветеранский ментонер, опытно сочетавший слова с делом: отправил пинком вслед за калекой (тот счел за благо улепетнуть, так как удовольствий на текущий день заполучил вдосталь) злополучный, общими усилиями все ж таки из клешни выдранный костыль.
   -Место битвы за нами, а значит - победа!
   -Так и быть, где только ваша ни пропадала!- свеликодушничал блюдечный магнат, обрекая, тем самым, иноземную особу на третий круг тестирования.- Доставим публике потеху для удовольствия!
   Подозвав дюжих кромешников, повелел собрать с народишка, рты раззявившего, тарифную деньгу за просмотр представления:
   -Бесплатные концерты кончились. За нескончаемой благотворительностью в разор впасть долго ли?!
   Наступила пауза, вызванная вовсе не сложностями со сбором средств. Заглотившие наживку ворлики за досмотр ристалищного действа не жалели ни давно растраченного собственного достояния, ни чужого последнего, за свое почитаемого. Сложнее дело обстояло с разгоном толпы желающих попасть на кастинг участника третьего раунда. Напрасно оголтелому люду втолковывали, что подойдут лишь несовершеннолетние, юные дарования - перли все подряд, особо напирали слабополые, чуть ни сминая на пути к популярности даже жуткое, кромешное оцепление.
   -Опять малолеток подавай мордам извратительным!
   -А мне, дяденька, четырнадцать только в позапрошлом году исполнится!- Прорвала-таки мужичка гренадерского росту цепь кромешную, чтоб бухнуться в ноги поигрывающему гонгом магнатишке, тем самым аккурат сравняться с рефери росточком.
   Магнат, предовольный всеобщим почитанием, доходной должностью и поголовным раболепством широких масс общественности, с выбором не торопился, тем более, по редкостному недомыслию ни одной из сторон не подкупленный, подыскивал примерно равного секретаришке по бойцовым качествам соперника. Выставлять же прорвавшуюся гренадерину можно было, разве что, против секундантской команды скопом и то с набором пополнения, если бы желающие в камикадзе вызвались. Кромешники, лишь навалившись полной силой да разрядив пару аккумуляторов на удары электрошоками, еле-еле выперли недовольную соискательницу прозябать в безвестности. Захлестнуло мужичку омутом конкурирующей толпы, изгалявшейся над незадачливой соискательницей славы, не утомляясь по ходу напропалую 'балалаить':
   -Гуляй, народ, радуйся!
   -Конкурсы кастинговые - 'Ищут таланты' обзываются!
   -Налетай, торопись, покупай - не скупись!
   -Неужто сподобились?! На нашей улице 'новые песни' об одном и том же!
   -Факт! Гони прослушку!
   -Это любо-о-овь! Это любо-о-овь...- заголосил прыщавый претендент на признание со стороны недоразвившихся субъектов общества - запереживала расчувствовавшаяся публика..., но на беду нарвался на критикана, пускающего сопли, как оказалось, не розовые.
   -Сколько же можно про любовь голосить?! Никакого разнообразия! Вот, слушайте - новация, внемлите - трагичность: 'Это нелюбовь! Это нелюбовь, нелюбовь...'
  -Правильно!- подхватило тематику очередное, на сей раз девичье дарование.- Смотрите, как я умею: 'Ля-ля-ля-ля, ты не любишь меня-а-а-а-а,- не люблю я тебя, ля-ля-ля, ля-ля-ля-а...'
   -Не слушайте клушу фальшивящую - у меня лучше выходит: 'Ей-ей-ей-ей, ты ей больше не верь, молотком е прибей, ей-ей-ей-ей...'
   -Дура бесталанная!
   -От дурищи слышу!
   -Нет, про погоду петь надо: 'Лето-зима, лето-зима. 'Зима, холода'. Лето, жара. Жара-холода, осень, дожди, меня завтра не жди...'
   -Не забивай слушателям головы интеллектуальным репертуаром! Самое на аудио рынке востребованное - лирика: 'Осень-весна, осень-весна, слякоть-капель,- ты мне больше не верь,- пшла вон за дверь. Вновь я одна, потому и грустна!'
   -А-а-а, плагиат! Контрафакция! Все свидетели! Почему правительство тормозит с карательными законами?!..
   Как ни пытались ухватить за петушиный хвост недостижимое сольфеджио соискательницы со претендентами на звездность, но хилые голосочки, лишенные ударной технической поддержки, пищали неубедительно, пусть даже исполняли популярнейшие хиты из начала десятки второй половины недели. Тут уж не захочешь, но для привлечения к собственным персонам внимания, придется скатываться на скандалы.
   -Кончай тянуть волынку! Скоро уж день - пора прятаться в тень, ля-ля-ля...- Поневоле заразился песенным жанром мрачно созерцающий представление, сносящий дозволенную гульбу до поры-до времени Хренбулис. Сделал заодно замечание и рефери, но старался пока не очень-то постреливать из подбровных амбразур водянистыми глазками, чтобы тот не запаниковал раньше времени и не смылся вместе с гонгом, столь притягательным для расчленения с последующей сдачей в скупку цветного металла.
   -Мальчика подавайте! Мальчик нужен!- привередничал, чуток струхнувший, но более польщенный начальственным вниманием магнатишко.
   -Да-а!? Пристрастия продюсеров известные, само...
   -...собой, потому-то мы не приглянулись.
   -Пойдем, подруженька, споем - может 'папика' найдем...
   -Только, что бы не нахал...
   -...и нефтянкой торговал!
   - Эх, только где нынче найти не извраще-е-е-енца?- пропищали писклявые претендентки, вылетая из кастинга.
   Парочка, сопливеньких да прыщавеньких соискательниц, пытались ерепениться, пища, что де мальчики, но их валом накрыло да смыло последующими талантами.
   -На-кась тебе мальчика, если отличишь его от девочки!- Выдвинула общественность очередное звездное дарование.
   Дарование встряхнуло жиденькими патлами и пропищало фальцетом, не дотягивающим до полутенора:
   -Ты пришла-а-а-а-а, я пришел ол-ол-ол-ол, ничего не нашел ол-ол-ол-ол,- ничего не нашла-а-а-а-а,- так пошла ты пошла-а-а-а-а...
   -Как это пошла?! Ах ты, пошляк негодяйский!
   -Значит, искать нечего было!
   -В шею пошляка!- возопил глас женского народа, а потом, как заведено, всякий смог обидеть артиста, пользуясь случаем.
   -Вот он, вот, принимайте!- восторженно завопили в толпишке юные почитательницы.- Сам въехал с фамилией по бабкиной матери.
   -На ком въехал?
   -На бабуле въехал!
   -Йех,- затянул, было, очередной претендент песню, но прежде не забыл представиться, чтоб наперед заткнуть пасти привередничающим критикам,- я - Вьеха!
   -Отлично, паренек, теперь знаем, к какой бабуле тебя послать в провальном случае!
   -Гуляй - не хочу!- Въехал Вьеха по гитарным струнам, что без электрической подачи брякнули пустой сковородкой.- Ой-ой-ой-ой, мир наполнен тоско-о-ой! Мы растались с тобо-о-ой! И теперь сам не свой, этой жуткой зимой, ой-ой-ой-ой...
   -Ой-ой-ой,- заойкала толпа обожателей, поеживаясь не столько от мороза, сколь от эстетического ужаса.
   -Заткните ему пасть и поджопниками - к бабуле,- пускай по заднице ремнем выпорет!- Лопнуло терпение магнатишки.
   'А был ли мальчик?'- недолго задавались в толпе вопросом, нагнав в ответ целую стайку на этот раз не переростков, а наоборот, выходцев из промыслового, цехового народца.
   -Другой коленкор.- Принялся сквозь вислые лоскутиками лохмотья прощупывать худосочности претендентов рефери, но вовсе без задних мыслишек, а чисто на предмет профессиональной пригодности, чтоб не сразу секретаришку в аут отправить, а продлить прелести состязания. Видать, выходцем происходил из болельщиков, не даром гонг в подкидного упорно сам-вору не просаживал, сохраняя для пущего спортивного азарта.
   -Раунд 'сри'!- завершил придирчивый выбор и возвестил столь привычную для ворликского произношения цифирь, свершив, наконец, долгожданное движение головой.
   -Бум-м!
   Под гонг первой на ринг выскочила та самая оголтелая обслужница, скинувшая по случаю презентации даже шубу с поддевкой, вплоть до символического, не свежего, но ажурного до оторопи бельишка, кружевного, точно взбитая пенка на желанном лакомстве. Но красоваться довелось недолго: попорхав чуток, как снежинка заиндевелая, зашлась-таки на морозе пигалица, лишь чирикнула замерзшей на лету синичкой, прежде чем спикировать в руки раздразненных хренархишек, пикантно прикрывшись при этом картонкой, размалеванной не совсем уместным в нынешнем случае призывом.
  
   -Этому щелкуну, палец в рот не клади - лучше отвесить подзатыльника,- глядишь, подавится. Потом - по хребтине, пока ни отрыгнет проглоченное,- изложил тактические соображения ветеран ментонерский, окинув настороженным взором ребятенка, даже по весьма заниженным ворликским меркам не вышедшего росточком, щуплого под лохматостью обносков, оборванных настолько, что, казалось, насквозь пронизывается ветерочком.
   Пацаненок безо всякой задней мыслишки лупоглазенького пялился на суетящихся вокруг взрослых дяденек.
   -Прежде поначалу попинать с дистанции, для верности,- опасливо предложил ментонер зеленый,- вона какой, щекастый.
   -Хватит, в прошлый раз уж допинались,- переводяга тоже не отставал напутствовать подопечного, но, в отличии от прочих секундирующих, наполненными оптимизма, боевыми рекомендациями. К тому располагал внешний вид оправившегося секретаришки - вполне боевитый, решительный. Шишка от хука костылем раздалась настолько, что папаха аккурат пришлась по размеру - не наезжала на нос, а грозно топорщилась на месте удивленно вздернутого, набухающего надбровья, придававшего взгляду орлиное выражение.
   -Отвесь, значит, протектор, подзатыльник... Тьфу ты, как это по-вашему?..- Вознамерился на молодом ментонере продемонстрировать действие, подпадающее под определение, да не на того нарвался. Получив прицельную, ответную оплеуху, переводяга, ничуть не смутившись, не отвлекаясь от пояснений, деловито добавил:
   -Примерно так должно выглядеть - под-за-тыль-ник, 'андерстанд'? Пацану станет не до сладостей - подавится.- Заботливо поправил на протекторе папаху, для придания большей зверовидности.- Тут ты, батюшка, хвать добытое - и в карман, пока прочие лакомки не налетели.- Опасливым жестом указал советчик на оборванную, изголодавшуюся ребятню, жадными глазенками следившую, как один из дюжих кромешников наделяет сластями избранного Фортуной счастливчика.
   -Бум-м!- вдарился магнатишко в гонг повторно, а потом еще раз для пущего звона в ушах и мелодичности.
   -Ну, не подведи, протектор-батюшка, а то за самозванство на исконные хренаршьи привилегии суд нынче скор, да расправа уж больно жуткая.- Кивнул переводяга в сторону осанисто-квадратных в тулупье шубейном магнатишк, на иже с ними бугаистых кромешников.
   Благодаря пропущенному костыльному ударищу, вопреки основательным, несколько противоречивым напутствиям секретаришка пребывал в состоянии отрешенности от неприглядной действительности.
   'Где я? Зачем я? Кто это меня? Во имя чего?!'- Спохозастольная, на манер влияния заштатной Океании на мировосприятие хренпузского постимпрессиониста, не преминула разлагающе подействовать на сознание, принудив задаться чуть ли ни философскими вопросами, граничащими с пораженческими настроениями.- 'Что делаю на Богом обиженной, промерзшей до корней происхождения территории? Зачем набрасываюсь на жалких людишек, с кого поживиться-то нечем? Отчего горлопанящие придурки принуждают меня заниматься опасной для жизни бесполезностью, на кой это нужно?'- Каруселью, роем по кругу проносился в голове секретарика сонм вопросов. Но натренированное гнусностями, закаленное пинками судьбы и зуботычинами биографии духовное неестество не капитулировало в тупиковых ситуациях, а приспосабливаясь, совало нос в малейшие спасительные лазейки. Два-три мига сомнений пронеслись мимо - секретаришка выглядел не рассеянно, а наоборот, казался расчетливым, решительно-собранным, предельно осмотрительным.
   На сей раз поостерегся оголтело ринуться в атаку, а затеял кружить вокруг пацаненка, подобно опытному бойцу выискивая слабые места противника, выжидая удобный момент для решительного броска, смертельного захвата. Но юный оппонент, соображая, что дело здесь нечисто, опытно пренебрег карманами, тем более что необорванных да недырявых в гардеробе не наблюдалось. На глазах у честной публики уверено и нагло запихнув в необъятные, как оказалось, объемы ротовой полости внезапно свалившиеся сокровища, пострел тоже избрал выжидательную тактику, позволяющую безмятежно наслаждаться недоступными до сель, лишь едва знакомыми по отдаленным отголоскам памяти вкусовыми ощущениями.
   -Быстрее! Смелее!- подбадривал противников рефери.- А то за пассивное ведение борьбы обоих сниму с дистанции!
   Секретаришка мало что понял, но уяснил: пора, отринув прочь сомнения, действовать. Одно не заладились - подзатыльники: ни то чтобы смущала кажущаяся беззащитность противника (не водилось за секретаришки позорной привычки не обижать детишек, тем более хиленьких) однако рост противника уж слишком неподходящий - подзатыльники проскакивали поверху над то и дело подныривающей макушкой. Но тот же росточек сладкоежки аккурат пришелся впору, чтобы боднуть распалившегося, на миг позабывшего об осмотрительности дяденьку под ложечку. Не однократно битый по молодости в сомнительных компаниях подлыми завистниками да в зрелые годы - за всплывающее временами шулерство гнусный секретаришка даже с нарушенной дыхалкой, с застилающим взгляд сиреневым туманом, крепясь, перешел к контактным действиям. Изловчившись, ухватил пацаненка за шиворот да попробовал вытрясти искомое, но безуспешно. По недолгим размышлениям шиворот сменили ноги - секретаришка перевернул ничего, казалось, против не имеющего дитенка вниз головой и принялся трясти, как за стойкой бара творят бурду, взбивая головоломные коктейли - действие, вызвавшее бурное оживление в среде завистливой ребятни: оказывается, не одни лишь сласти перепали счастливчику - вдобавок еще карусельные развлечения!
   Однако изобретательные усилия развоевавшегося агрессора оставались безрезультатны. Тогда, вновь ухватив упрямца за шиворот, не мудрствуя, бесцеремонно попробовал разжать смертельно захлопнутые челюсти противника - как ни странно, попытка увенчалась успехом.
   -Давай, добивай!- возликовали переводяга с зеленым ментонером.
   -Не лезь! Руки береги. Пальцы не суй!..- попытался предупредить внезапно назревшую катастрофу ментонерский ветеран...- но поздно.
   Непродуманность поступков, опрометчивая торопливость исполнения, конечно же, не в секретариковом стиле, но избежать соблазна не удалось: чересчур уж настойчиво поманила лицемерная самозванка, посетившая ристалище да прикинувшаяся по весьма подходящему случаю Викторией,- сунул-таки длинные, по-воровски ловкие персты, куда не след. Челюсти сомкнулись с жутким хрустом и не разомкнулись даже от застывшего на пронзающей ноте визга проигравшего.
   Неподатливые челюсти не смогли разжать даже все секунданты скопом. Не удалось из них ничегошеньки вырвать и торжествующим болельщикам, неимоверно довольным победой выходца из низов супротив хренархового ставленника, возжелавшим незамедлительно качать героя с последующим командированием на чемпионат 'К-1' в 'петушиной' весовой категории.
   Ровно как большинству 'суперстаров' слава не пошла пацаненку на пользу - характера не улучшила. Возомнив невесть что, поддавшись мании величия, порешила свежеиспеченная знаменитость: весь мир ополчился - покушается на недососанную собственность.
   Сопел с натугой сквозь носовые мокроты, но разжимать хватку не думал, даже наоборот....
   Наконец, в среде коромешников нашелся один, не сердобольный, разумеется, а просто не болельщик, кому волынка с состязаниями надоела, дальше некуда. Просунул меж рядов гниловатых, но цепких до крайности резцов с клыками вороненый рычаг именного рубильника, только стальным инструментом удалось вызволить не потерянные, может быть, окончательно пальцы легкомысленной, безбашенной, по ворликским оценочным критериям, ни к чему путному, как оказалось, непригодной иноземной личности.
   -Знает кто, батюшка наш на фортепианах ранее ни музицировал?
   -С него станется: от сего фрукта только и жди неприятностей. Э-эх, я же командовал, а он куда?.. Форму лишь позорить горазд - без папахи обойдешься!- Возвернул негодующий ветеран в собственность макакозадый головной убор, но все же повязал бестолковую, на морозе стынущую голову подопечного лоскутьями портянки, оставшимися после оказания неотложной помощи.- В гипс бы да принять чего для дизентерии от обеззараживания... от дезинфекции для заражения...
   -Может, нальют? После ординарного бражничания чего-то оставалось...- Сам понимал, сколь маловероятен столь призрачный вариант переводяга.- А пальцы ничего, глядишь, прирастут, надо к дощечке привязать, чтоб не потерялись...
   -В конский бы навоз - вмиг затянуло...
   -Вот-вот, в навозе разэтакому патрону самое место.
   -А чего, если смилуются, то местечко завалящее чай найдется... при конях. Это, вам доложу, как ментонерство, почти как при бандюганах состоять, тоже глаз да глаз требователен, понятливое обращение...
   В простодушевном народе, меж тем, назревало гуляние: парнишку, от посторонних предметов в зубах освобожденного, качали, подбрасывали, вознося вверх над толпой обывателей, все, кроме тех, кому боевитый подросток в патлы сумел вцепиться и кого успел тяпнуть за руки. По подписным листам собирались пожертвования на дальнейшие сласти, и поговаривали о направлении героического пацаненка в раздетский корпус или, того почетнее, в дюнкерское училище для дальнейшего обучения избранной специальности - универсальному бою.
   -Труба дело. Сейчас руку сопляка подымут - и кранты...
   -Раз так, то давайте, пока не поздно, смоемся, а? Я лошадок бесприглядных присмотрю...
   -Куда скакать-то, к кому? Вроде именно здесь квартирует последняя инстанция, хотя...- Ментонер чуть ни затравленно, исподлобья огляделся, решился, было, на проверочный шаг в сторону и... наступил на ногу кромешнику.- Опоздали. Раньше соображать надо было.
   -Да что вы, в самом деле, паникуете? Чего стряслось, собственно? Протектор - не гладиатор, а финансист ого-гошного полета. Тутошние воротилы должны понимать столь очевидное положение вещей,- я же понимаю.
   -В том-то и дело, что мы - не они. Если бы хренархи кумекали простонародным сознанием, то сейчас не в шубах с тулупами выступали барами, а за гроши поденничали, за хряксы поночничали. Что им в мозжечек втемяшится, какая очередная афера взбредет в головы, об том останется лишь догадываться да и то когда без штанов - при самом благоприятном вердикте - в исподнем пустят по миру.
   -Слышь, а как по-ихнему беззаконию, если из одних штанов вытряхивают, другие остаются в собственности?..
   -Так что же, сдаваться?- Зеленый ментонер без году неделя как из камуфляжа вылез, приодевшись по-человечески, жизнь прочувствовал и, в отличие от переводяги, морально не созрел капитулировать.
   -В любом случае портянку на ринг не выбросим - можно попробовать свалить поражение на предвзятое судейство, на наличие допинга, превышение нормы глюкозы в крови противника...
   -Наш ведь тоже вроде как выпивал...
   Но подвести неутешительные для секретариковой команды итоги состязания прямо на месте, по горячим следам с произведением соответствующей расправы магнаты со хренархами к огорчению своему и к вящему неудовольствию 'обилеченной' публики не поспевали.
   Увы, зрелище поучительного возмездия над подлого сословия самозванцами не просто откладывалось, а переносилось в уютно-альковные подземные помещения. Повинно в сем промедлении планетарное явление - наступал день, как назло, не пасмурный. За кастинговыми да спортивными развлечениями прояснилось да просветлело настолько, что магнатишки заметно занервничали, почувствовали себя в атмосферной прозрачности неуютно, неуверенно, не как хозяева. Мнилось, будто робким, низко висящим солнышком просвечивались подпольные счета с информацией к получению спертых денежек - потянуло хренерхишек в уют сумрачных подземных хранилищ, поближе к нахапанному.
   Эвакуация в подземелья станции 'Бульгонской' проводилась в экстренном порядке, но завуалированная чинным ходом да зычными хвалебствованиями в адрес капитал предержащим - ритуал необходимый, дабы не зародились в народишке крамольные мыслишки о слабости властно-финансовой структуры.
   В силу пэррезидентского повеления беззаветно верящие в неотвратимость наказания наглецов, осмелившихся дурить им головы, хренархишки во перву очередь повелели отконвоировать по этапу незадачливый квартет. В тыл, почитай, приговоренным бдительно пристроился Хренбулис, буравя взглядом обреченные затылки, отчего переводягу трясло мелкой дрожью, ментонеру зеленому живот свело - точно перед атакой опорожниться приспичило, ветеран же лишь кулаки сжимал, прикидывая, кому из вражьего окружения сподручней бы засветить напоследок. Но чинное шествие вскоре сменилось подталкиванием, окриками, торопливостью, смахивающими на панику - стало не до личных переживаний и уж, конечно, не до поноса.
   Выход на арену солнышка да наступление ясного денька возымело на народную толпу совершенно противоположное действие - ударились людишки в гульбище, без указующей-то руки неорганизованное, а потому широкое, искреннее, с непредсказуемо вытекающими последствиями.
   Крик, свист, гогот покрыли пространство поля ристалищного - хренархишки морщились, зябко кутаясь, ускоряли ход к убежищу, переходя со спортивного шага на якобы полезную, рекомендованную холуевриканскими гуру семенящую трусцу.
   Скорей-скорей в подземелья бульгонские - не зря ведь говорено: 'Денежки любят тишину', а окрест разгул с некультурными воплями.
   Отрыв верхов от народа, неприятие людских чаяний - извечная беда Ворликии. Чем же подпитываются столь печальные общественные традиции, ведь никто на личности хренаршьи не покусился? Конечно, чего скрывать, лезли оголтелые почитательницы за автографами, упрашивали вместе сфотографироваться, перед самым кадром выпячивая прелести и тискаясь с кумирами, но не компромата же ради - для похвальбы перед подружками.
   Без сувениров на память тоже не обошлось, но ведь событие из ряда вон выходящее: кто поверит о самоличной, прямо на улице встрече со столь значимыми особями, если не отщипнуть на память клок шубейки, не оборвать ухо, другое от ушанки базарных идолов.
   Правда, встречались средь простонародья чересчур навязчивые идеалисты. Докучливые наглецы не давали прохода, лезли с наказами, пожеланиями, с садами для детишек, будто те - яблоньки, с яслями, будто - некормленые травоядные. Предъявляли претензии к скромным, по их мнению, окладам училок и прочих бюджетных очкариков. Вопиющих наглецов лупцевали кромешники, но разве со всеми желающими управишься?
   Эвакуация пошла гораздо шибче, когда в толпе замелькали иссиня-небритые лица хапказской принадлежности, что давно уж смотрели на оживление и радость ворликов, как на личное оскорбление, на удар по клановому достоинству,- в лазе, ведущем в 'Бульгонскую', назрела ничем не прикрытая паника:
   -Куда прете, дезертиры позорные? Вы назначены блюсти интерес касты хренарховой, а не пихаться...
   -Пум!- заработал локтем в область носа 'правдолюб', не ко времени возмутившийся поведением кромешников. Оглушенный, не приученный пертурбациями 'держать удар' не выдюжил скорости потока, в силу чего неестественным отбором жестко оттертый в сторону, безжалостно отброшен на обочину жизни. С хлюпика-правдоискателя, чутьем пронюхав 'слабое звено', с первого содрала шубу толпа, разохотившаяся до сувениров; хапказцы тоже не обделили вниманием: в сторонку отволокли, чтоб прозондировать на предмет дальнейшего использования.
   Кромешниками, памятовавшими о кастовой исключительности, а потому драпанувшими в передовых рядах, недовольны остались многие, но заполучить в нос прочих желающих не выискалось, локотками лишь заработали с тройным усердием. Теперь уж если удавалось толпе заполучить очередного кумира на растерзание, то не из-за нерадения индивидов, а чисто по воле случая. Жертвы сами повинны, что народились под несчастливой звездой со слабосильными гороскопами, поэтому вчерашние подельники, чтоб не подхватить вирус неудачника, усиленно не узнавая, от вляпавшихся в неприятности приятелей отворачивались.
   В целом, выездная ассамблея закончилась полным триумфом: хренархишки, отделавшиеся легким испугом, вели себя геройски, о чем поведала внимающей общественности журналюгская братия. А что десятки шубного тулупья отстегнули, дабы в спасительный лаз протиснуться, да сотни поклонников, деля добычу, перегрызлись меж собой к вящему прибытку клыкастых хапказцев, то - свидетельство мастерства маневрирования, насаждения в простонародье духа инициативы и предпринимательства.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 19.
  
   Что за приключение без кораблекрушения?
  
  
   Просочившись сквозь лес покореженных шпал с замысловато наструганными рельсовыми спиралями, сквозь прочие заостренно под всевозможными углами торчащие дорожные неприятности, отряд вырвался на оперативный простор.
   -Уф!- Утер обширно распространенную залысину Сусалин выбившимся из сымпровизированной маски концом провонявшего шарфа и подвел итог этапу неустанной 'продвижнической' деятельности:
   -Кажись до 'Сходен' довел в целости, глядишь, и дальше, как по накатанному... поплывем...- Заверение прозвучало бы вполне обнадеживающе, если бы в тоне уверяющего ни угадывались потаенные нотки сомнения, даже нерешительности,- и не мудрено...
   Общему экспедиционному взору предстало зрелище противу материалистического мировосприятия воистину демоническое: зловеще переливаясь кровавыми бликами, мерцал испускаемый струйными факелами зыбкий, красноватый пламень горящего метана. Огни неверным светом освещали огромных размеров грот, художественно оформленный некогда истекающими по сводам, ныне застывшими явно неестественного происхождения отложениями в виде сплетенных, точно вены агонизирующего организма, жгутов, обрамляющих кроваво-переливчатыми судорогами спазмы трепещущего пространства.
   Несколько вполне человеческих, в своей ничтожности, привнесений, как то традиционно ветхие, по укоренившимся вкусам облупленные, подобно недоочищенным пасхальным яйцам, хижины, уползающий вдаль, будто спьяну покосившийся пирс, двойка кривобоких ладей, недвижно дремлющих на глади канала, который зловонной Венеции в бредовом кошмаре не привидится бы - вполне мирные детали в меру скромных сил несколько смягчили первоначальное впечатление, производимое жуткой фантасмагорией.
   У пирса на 'баночке' в немой многозначительности присел, не дать - не взять, то ли сам хозяин - местный демон, то ли всего-навсего доморощенный Фауст. В черных одеждах, в развесистом, подобно парусу, головном уборе, застыл монолитом в позе, изваянной Роденом, размышляя, по меньшей мере, об обреченности мироздания. И если бы экспедиция хоть чуточку догадывалась, о сколь глобальных стратегиях проистекали мыслительные процессы под парусообразным головным убором, то не тревожила бы никчемностью, не отвлекала незнакомца от грандиозных помыслов.
   -Как у Данте...- отметил завороженный потусторонностью подземного пленэра глава экспедиции,- ...Алигьери.
   -А ты без респиратора попробуй! Эффект, доложу, дух захватывает - закачаешься,- нахваливал Дружок подорожные достопримечательности.- Маринжуть - одним словом обзывается.
   -Жуть, точно на берегу Стикса,- блеснул эрудицией начального образования в основном перед дамочкой юноша и, пока атаман не опередил проявлением галантности, ревностно поддержал под руку: в неверных всполохах света показалось, что отвлекшаяся на зловещее зрелище представительница администрации имела неосторожность покачнуться. Но та, зачарованная воплощенной в явь безусловной метафизикой, чувства реальности происходящего вовсе не утратила.
   -А значит, Цербер поблизости выгуливается. Надеюсь, на недоучек псина набросится в первую очередь.- Отринула предложенные услуги навязчивого переростка.
   -Данти? Данти... дантиста?- обратился насторожившийся полуфиоп за разъяснениями мудреных сравнений конфедерата к перебинтованному собрату, опасливо держась за челюсти.
   -Не дантиста,- снизошел земляк с начитанного высока до уровня отсутствия элементарных познаний,- Дантис - тот, кто меткий стреляться.
   Полуфиоп, пока не пораненный, оробел дальше некуда. Ведь когда еще конфедератом было подмечено да на вид подчиненным поставлено, что, согласно статистике, неприятности с подчиненными происходят строго по очереди. Завистливо поглядывая на перебинтованную голову товарища, кляня непререкаемо грозящую науку-статистику, понурив голову, обреченно направился чумазик навстречу неизбежному. Подойдя к чернеющей складками плаща демонической личности, полуфиоп нарочито расхрабрился, пытаясь скрыть предательски выпирающую из трепещущего существа нерешительность.
   -Мой тоже уметь хорош стрелять.- Но под мало что выражающим взором таинственного незнакомца поспешил поправиться:
   -Луком стреляться, в Ахрика. Тута лука совсем нета.- Для отчета продемонстрировал раскрытые, до румянистости стертые на уборках ладошки.
   -Куда, чертушка, наперед батьки в пекл... ах, да, пардон, мсье...- Вовремя притормозил носитель шляпы с выщипанным плюмажем, поистертой епанчи да бутафорской шпажки на боку - останков парадной конфедератской формы, прикинув: мало ли как в здешней потусторонности отнесутся к определенной терминологии.- Нам бы со старшим переговорить, гм, словцом перемолвиться.
   Таинственная личность в черном величественно промолчала, лишь перевела маловыразительный взгляд в мглистую даль мерцающего ядовитыми оттенками нечистот канала.
   -Да наши это, свои! Меня-то хоть признаешь?- Вовремя, чтобы не дать зловещей фигуре с концами, как бултыхнуться, погрузиться в омут бездонного глубокомыслия, вмешался Сусалин.
   Демонический образ, по счастью не успевший окончательно кануть в прострацию, встрепенулся, обретая отдельные черты человечности.
   -А-а, тебя опознаю. Пущенный под воду ракетный крейсер 'Спохозастольницкий', как же помню, помню... кажется,- потревоженный то ли витающий в творчестве Данте, то ли, к полуфиоповой робости, разыскивающий в кого бы пульнуть заезжий Дантес понемногу возвращался к осмыслению окружающего пространства.
   -Да ладно, крейсер, подумаешь, двумя-тремя больше, двадцатью меньше,- чего проворова... провороненное поминать-то? Сегодняшним днем существовать надоть. Вот как раз морская оказия: добрых людей переправить чуть ни до 'Баррикад Заплесненских'. А? Как на сей счет стратегически соображаешь?
   -Тебе что тут паром законопаченный? Хочешь флот опозорить штатским перевозками?
   -Нет, ни паром, ни цивильные тут не причем - дело намного серьезнее, секретное, можно сказать, предприятие. Кого попадя, протежировать не стал бы. Ратных людей переправить надобно, ну, как миссионеров, чтоб тебе понятней было. Задание выполняют, миссию. Ясно?
   -А-а, так бы и рапортовал!- Многозначительно, словно передвигая мыслительные глыбищи, кивнула фуражкой, что опахалом, докучливых шмелей отгоняющим, черная личность.- Десантную операцию провести, значит? Та-ак... Ага... Точно...- Поколыхалась фуражка, развеяв смрады прежде, чем застыть в решительности.- Для чего ж флот как не для службы на довольствие поставлен?! А ты путать меня начинаешь, плешь сухопутная.- Без малейшего почтения обошлась личность с Сусалиным. Встала, распрямив плечи, скинула беспроглядную плащ-накидку, явившись заробевшим экспедиционерам - особенно дамам - в серебряном позументе величественно-строгого адмиральского мундира.
   -Действовать, не медля ни мгновения!- Воинственно поиграл разоблаченный адмирал цепочкой боцманской дудки, до кучи прочих регалий навешенной на выю.- Победить, чтоб никому не навредить! Сами должны понимать: нынешняя политика, м-м-м, определяет стратегию. Так что подавайте заявление в Ценробанк для выделения финансирования - это раз, два - в Минфин, три - челобитную в администрацию пэррезидентстующего флотского покровителя - авось об нас, сирых, вспомнит-позаботится. Четыре... э-э, должен, помнится, еще кто-то, что-то, где-то быть? А-а, точно!- Приподнял фуражку, будто с женским полом здоровкаясь, а на деле, чтобы по лбу прихлопнуть, адмирал, сыскавшийся на отрядные головы.- Дозволение а-атовского флота соиспросить не мешало бы, а то ведь за немилую душеньку на дно спровадят, озорники таранного типа, даже как звать, не поинтересуются.
   -Вот что, гофмаршал, соизволение а-атовское - вещь, конечно, для вашего брата наипервейшая, да только оперативному отряду за ненадобностью, потому как десантируемся на самофинансировании!- Гордо похлопал конфедерат по плотно набитому заплечному мешочку.- Уяснил?
   -Ага.- Быстро засоображалось, когда речь зашла о наличности.- Только если потопят - чур, я не причем... чтобы потом не всплыло... ответственность, понимаете ли...
   -Да за что и когда ты отвечал, припомнить-то можешь?
   Адмиралу четко, ясно как наяву во внезапно нахлынувшей образности представилась разбитая на кухне миска, хорошо хоть с уже выкушанными макаронами по-флотски и гневное выражение на лице жены, причем столь натуральное - аж голова, избегая черпака, рефлекторно вжалась в опогоненные плечи.
   -Не такая уж у командующего флотом безответственная служба, как может показаться со стороны, или как рассуждают некоторые сухопутные...
   -Ладно, дуди - нечего терять время попусту.
   Адмирал увлеченно залился трелью боцманской дудки, выдувая рулады, да какие, хоть в Гнесинке новый класс обучения открывай.
   -Ишь, музыкант. Разбазариваемся, да что там, разбрасываемся талантами, сколько раз об том говорено, докладных настрочено... Слышь, служивый, а ни отчалить ли тебе прямым курсом солистом на кларнете в джаз-банд? Я пристрою. Задудишь в полное удовольствие - все безвредней, чем флот продувать.
   Зря адмирал оставил предложение без внимания, но на призывную трель из-за покосившихся, облупленных избенок бодро вымаршировал пухленький, не столь высокого звания адмирал, и другой замаячил, покачиваясь в дверном проеме, для остойчивости корпуса то одним бортом, то другим опытно к косяку пришвартовываясь.
   -Адмиралитет флота в полном составе готов держать секретный морской совет!- с явной неохотой перестав дудеть, отрапортовал адмирал спонсору. Тот же по столь парадному случаю приосанился, даже респиратор отважился отбросить за спину, но лишь на минутку.
   -Торпедомейстер Ужратов!- Представил 'дудец' отважно от косяка отлепившегося адмирала, словно в шторм на манер морского волка удерживающего равновесие на широко расставленных ногах.
   -Вице-флотамейстер, адмирал Потопов!- Полненький флотоводец, блеснув безупречной выправкой, браво козырнул по представлению.
   -Флотамейстер, адмирал Утопедов!- Щелкнул каблуками дудочник да пуще прежнего опахнул нечаявших заказчиков аэродромным веером головного убора, всего лишь рьяно боднув головой, отчего нагнанный прибрежный бриз усилил вонизм до невозможности, а спонсорская команда, будто смущенная флотской представительностью, прямо на глазах сконфузившись, укрылась за респираторами.- К вашим услугам. Пока при должностях да на постах держимся, предлагаю приступить к совету.
   -Четверть.- Приступил конфедерат, скинув с плеча пухлый мешочек.
   -Нужды флота взыскуют...- половину.
   -С пониманием отношусь ко флотским чаяниям - треть.- Конфедерат принялся щедрой рукой доставать пухлые пачки, так что противной совещательной стороне крыть стало нечем...
   -Недобор юнг во флоте.- Моментом погрузившись в тягостные размышления, вновь взгрустнул после пересчета купюр и покивал фуражкой Утопедов, рассчитывая, видно, даже под респиратором достать конфедерата и подвигнуть на дополнительные спонсорские вливания, но не того опахивал.
   -Вот вы, юноша, юнгой ненароком ни служили на корвет-мишени 'Максимке'?- обратился на этот раз к по-прежнему робевшему полуфиопу, пристально вглядываясь в лицо, будто припоминая нечто былое, смутно затерявшееся в фарватере памяти.
   -Нет, в Ахрика флота расиста заниматься, а как тот заманделил - флот нет совсем,- пришел на выручку растерявшемуся товарищу полуфиоп перебинтованный, а потому, в силу конфедератовой статистики, отважный донельзя.
   -Значит, перепутал.- Вновь собрался погрустнеть адмирал, в преддверии приступа меланхолии предупредительно закачав фуражкой.
   -Ничего,- не допустив погружения в прострацию, вовремя обнадежил конфедерат Утопедова решением кадровой проблемы, категорично мотнув в ответ плюмажными останками, словно обратно отгоняя потоки дурного воздуха.- Не служили - послужат! Живо разманделю лодырей - приставлю безо всяких скидок на расизмы к флотской выучке!- Потряс ретивый в службе командир на морской, как понимал, манер стиснутым кулаком перед носами представленных юнг.- А что, адмирал,- продолжил со вспыхнувшей надеждой в голосе,- не имеется ли во флоте Подхимовых или Глушаковых в ассортименте? Вот бы кому экипаж отдать в обучение! Ну, хотя бы Слинявиных?..
   -Как не бывать, числились в плавсоставе да состояли на довольствии!- бодро пришел на выручку запамятовавшему начальству адмирал Потопов.- Да уж в больно велик разор вводили флотское хозяйство. Расхода одной парусины - штанов с тысячу пошить можно, а уж огненного припасу... у-у - фейерверков праздничных с пару тыщ устроить - запросто. Пришлось списать на берег: не из своего же кармана рейды, походы, причуды с пальбой оплачивать. Далеко ли до банкротства флоту, ведомому пиротехническими маньяками?
   -Печально, жаль, что сим морским соколам служить довелось в нынешнее лихолетье, когда забесплатно с линкоров лишь чихать дозволяется, а пальбу из пушек по снарядному лизингу оплачивать...
   Что суда, не утлы? А то бойцы рвутся в бой - врагу спасу нет - не хотелось бы охладить пыл прежде времени.
   -Тьфу-тьфу-тьфу- поплевал символически конфедерат через положенное левое плечо, но не далее респиратора, с опаской осматривая немногочисленные ладьи, будто предоставлялся выбор.
   -Ишь, привереда, да на все-ем побережье надежней бортов не сы-й-искать,- периодически икая, кося залитыми сверх уровня глазами, верно подметил сложившуюся корабельную ситуацию адмирал Ужратов, вразвалочку добравшийся, наконец, до десанта, столь примерно для прочих вооруженных формирований перешедшего на самофинансирование.- А для безбоязненной, и-ик...- подмигнул по-свойски, с пониманием,- ... навигации торпедку на борт эсминца выставлю. Отлажена донельзя, работает как часи-ик-ики, гм... даже тикала, пока ни того, ни выкрутили механизм на профилактику.- Поиграл торпедомейстер набрюшным, цилиндрическим хронометром.- Вот так ти-ик-икала.- Щедро предоставил любопытствующим имкам возможность послушать четкий ход механизма.- Сейчас модернизирована, снабжена запальным шнуром, что придает надежности-и не в ущерб мощности подрыва. Заодно и-испытания плановые проведете. Ик...
   -Не сомневайтесь: лично мной в научно-изыскательских трудах не раз уж доказано,- выудил из обмедаленного кителя листки, исчерканные чернильными планами да расчетами Утопедов,- с опровержением, заметьте, выявленных оппонентов: во флоте важно, не на чем плавать...
   -Гм- деликатно подкашлянул командованию Потопов, тогда как Ужратов просто, но красноречиво сплюнул 'за борт', накренившись как от отдачи главного калибра - под критическим градусом.
   -...ходить, конечно же. Именно ходить! Главное - не на чем, гм, а почем, что весьма натурально отразилось в достижении морского паритета.
   -Вижу, куда заплыли-зашли с хвалеными авторитетами.- Заявление Утопедова вкупе с научными выкладками не произвело на конфедерата должного впечатления. В нагрузку к скепсису добавлялось гнилое подземелье, зловещий грот с явно прошибающей фильтра метановой опасностью, прочий дурной запашок, прущий из затопленного тоннеля, адмираллитет с утлыми лайбами на приколе, зато с аэродромами вместо головных уборов...
   Слаженный боевой коллектив проявил солидарность в выказанном пессимизме. Обыденные, казалось бы, флотские дела упорно не клеились, не складывались в малейшей проблеск энтузиазма по поводу предстоящего плавания по канал-океану. Разве что атаман не утерпел, осмотрел, какого типа предлагаются струги: каторги ли, ушкулы? Опробовал на прочность, остойчивость, многоопытно покачал патлатой головой. Да имки, об чем-то научном перешептываясь, приноравливались к выкаченной таки Ужратовым торпеде. Трофейный же гетманюга, пусть на надежном поводке как на привязи, но все-то норовил секреты подслушивать для какой-нибудь возможной диверсии.
   Остальным деваться некуда - пошла суета с комплектацией экипажей, с корабельным оснащением.
   После осмотра огненного 'наряда', единственные, пожалуй, из десантуры довольные имки, найдя общий язык со взаимными интересами, потихоньку удалились с Ужратовым в одну из хибарок, и кабы не суматошная беготня на погрузке, до пирса непременно донеслось бы призывное позвякивание стаканов, бульканье... последующий утяжеленный багаж имок тоже непременно привлек бы внимание. Но не до того...
   По настоянию конфедерата, с одобрения довольного дармовой контрактацией Утопедова дуэт полуфиопов разлучили: определили юнгами на разные суда, чтоб по справедливости равномерно распределить меж экипажами угрозы и риски предстоящему плаванию. Ребята не унывали, а быстро проникнувшись флотской гордостью, наперебой похвалялись достоинствами именно своего корабля, тогда как прочие 'борты' иначе как жестянками, дуршлагами да корытами, согласно неписаного устава, не именовали:
   -Твой консервный банка восемь дырка, моя линкора только один - твой больше черпать того, что здесь вода.
   -Эта восемь дырка на мой крейсера специальный, что б за место вода за борта стекать, а твоя будет ведер таскать как на старой работа...
   Зачарованные посеребренным позументом барышни все-то донимали Утопедова по поводу надежности корабликов. Хоть каждая перед самим морской владыкой Посейдоном, бородатым, вооруженным трезубцем, не спасовала бы, но педантично и обстоятельно выспрашивался год постройки, дюймы главного калибра, уточнялся курс... Разнюханные сведенья тщательно стенографировались Сюзи в специально для шпионства предназначенный блокнотец то и дело дающей якобы сбои ручкой. Лишенная женишка экс-наложница, не только для пущего успокоения, но чтоб не огорчить суженного печальными известиями, интересовалась прежде всего тоннажным водоизмещением:
   -Прямо скажи, вертихвост лукавящий, под какую весовую категорию корытца предназначены, выдюжат ли временно в круизы вдарившуюся представительницу модельного бизнеса?..
   -Прежде, чем отправиться в плавание, ознакомьте нас с условиями страхования, и вообще подозревают ли сэр Ллойд с Ингосстрахом хотя бы о существовании подземной флотилии, если о скрытой эскадре даже в администрации ровным счетом ничегошеньки не известно?
   -Поймите, народ во флоте ни разу не грамотный,- адмирал, защищая флотское достоинство, грустить позабыл,- вдумайтесь, ну с чего линкорам тонуть: ведь на вооружение нет ни ракет, ни снарядов, ни даже патронов - мы застрахованы от случайно отданного приказом выстрела! Экипаж вербуется из надежнейших, допущенных к каботажному плаванию кандидатов - тонуть абсолютно не с чего! Что по возвращению в порт приписки всенепременно найдет отражение в научной работе, посвященной проблемам экономии и усилению безопасности при перевооружении...
   -'Тел ми, эдмирэл',- щелкнув в соответствующем направлении ручкой, пустила в ход обаяние Сюзи, коварно воспользовавшись утопедовскими зачатками знаний одного из загнипийских языков,- какова 'реалити павер' - мощь непотопляемого флота, сколь сильна угроза всеобъемлющим интересам и военно-морским силам Холуеврики?- Щелкнула, прицельно прищурившись, пару разиков расшалившейся самопиской, но уже по направлению к утлым лайбам.
   -'Реалити'- не то слово, мадам. Необходимо-достаточная мощь, научно обоснованная лично мной, одобрена даже там.- С многозначительной миной указал адмирал пальцем на уходящий в непроглядную тьму свод грота, имея в виду, должно быть, разгулявшиеся на просторах Спохозастольной разноэтнические банды да вверх лапами приклеившихся ушастых летучих мышей.
   -'Оу, хау интересинг!'- восхитилась Сюзи комментарием выутюженного, при тугом галстуке адмирала, упорно не обращающего внимания на попытки экс-наложницы и дамочки встрять в разговор на не представляющем интереса, простонародном ворликском наречии. Не до пустячных отвлечений флотамейстеру, до самозабвения погруженному в военно-морские изыски.
   -Чего далеко ходить, тем более плутать вокруг да около: именно ваш покорный слуга - разработчик новейших тактических стратегий не за горами грядущих флотских побед!- 'поскромничал' адмирал и опахал дам, не столь подтверждая правоту сказанного, а дабы не посмели усомниться, фуражкой, что у авианесущего крейсера палуба.- Вот подумайте и выскажите сугубо гражданское мнение: чего флот должен опасаться превыше всего?
   'А разве флот обязан бояться?'- задались было вопросом женщины, но под навеваемой газовой завесой не рискнули озвучить недоумение, а лишь носы зажимали и фукали.
   -Правильно - потопления. Решение оказалось просто, как и все гениальное - достаточно флота не иметь, и тогда ни один корабль никто ни в каких водах не потопит... Флотамейстер, разумеется, пожнет заслуженные лавры. Вдумайтесь только: 'Непобедим на море!'- сколь бравурное звучание, музыка, словно прощание ворликиянки! Но, увы, с претворением передовых научных мыслей случаются досадные проволочки. Уцелевшие по недосмотру, по исполнительскому головотяпству суда потребовалось упрятать со всяческим тщанием, дабы враг - хоть он и друг - не проведал о непобедимости флота, тем более - о существовании. Для соблюдения столь секретного служебного режима требуется, чтобы кораблей оставалась научно мной обоснованная, разумная достаточность, то есть как можно меньше, да чтоб экипаж состоял из членов проверенных, профессионалов - из адмиралов, к примеру. Между прочим, получается солидная экономия средств, если не на жаловании, то на обслуживании, эксплуатации и, конечно же, на вооружении. Что поощрительно отметили там же!- Вновь ткнул адмирал в направлении ничуть не потревоженных, вверх тормашками дрыхнувших летучих тварей.
   -Оу! 'Гениалити!'- не уставала восхищаться Сюзи.- 'Эдмирэл' непременно должен читать лекции в 'университи'! Из подобных, одаренных новым мышлением экономистов, получаются наиболее высокооплачиваемые лекторы!
   Воодушевленные глаза адмирала блеснули, но, вновь погрустнев, безнадежно погасли
   -Мадам, я флот ни на что не променяю...- сглотнул на трагичной ноте,- даже на лекции.- Для пущей убедительности непоколебимой позиции произнес на не лишенном патетики ворликском:
   -Флот не продаем!
   -Плавали - знаем,- авторитетно подтвердила весьма спорную аксиому многоопытная экс-наложница, дабы отвлечь флотское командование от разбалтывания секретов.- Авианосишки в забугорье задарма, что ли, переправляете? Крейсеры в бардаки переоборудуют, адмиралишки, вроде тебя, тоже в галунах при лампасах, на входах двери распахивают.
   -Наветы! Вражьи инсинуации и клевета!- налился Утопедов гневом праведным.- Кто распространяет позорящие флот слухи?! Вам, девушкам, негоже внимать провокаторам, доверять, тем паче, злостным инсинуациям! Нужно охватывать молодежь патриотическим воспитанием на примерах... э-э, из прошлого.
   -Чему не верить? Эка невидаль - сутенерствующий адмирал!
   -Хорош трепаться!- По-серьезному отнеслась к флотским делам представительница администрации и подозрительно, будто впервые встретившись, оглядела Сюзи.- Интересно, имеется ли у иностранки аккредитация, чтоб задавать провокационные вопросы разоблачительного содержания? А вы, адмирал-либерал, еще бы в открытом эфире по стервизору выступили с тайными доктринами.
   -А я интервью давал неоднократно... Ну, знаете ли, политику открытости, в конце концов, никто официально не отменял - рот не затыкайте, пожалуйста.
   -Нет, в экипаже этого остолопа я не поплыву,- в полный голос якобы шепнула дамочка экс-наложнице.
   Но та, утвердившись в патриотических чувствах, еще громче, прямо-таки горячо 'зашептала' в ответ:
   -Ты что, их же ни на секунд нельзя наедине оставить: вертихвост, шибко грамотный, иноземной стервозе морские таинства, как есть, выболтает. С видными мужиками вечно одно и тож: главное, чтоб в рот гляделками зыркали да поддакивали. По сей рецептуре - все б мои были!- Гордо приосанилась экс-наложница.- Да только я не така, как эта выдра выволочная.
   Дамочка, колеблясь и раздумывая, покачала головой: стоит ли соблюдение секретов утопедовского флота столь сомнительной компании? Но сомнения развеялись мигом в виду категоричного отказа, выраженного в непреклонной форме адмиралом Потоповым:
   -Баб пущать на борт?! Да ни в жизть! Ох, и неминучая это дурная примета, доложу вам, столетиями проверенная, собственным хребтом подтвержденная.- Похлопал в качестве вещественного доказательства себя же по плотно наетому загривку.
  
   Меж тем суетные, но не продолжительные сборы близились к завершению. К вящему удивлению конфедерата, за компанию с кишивим мнящего себя знатоком морского дела, да ушкуйного атамана, таковым являющимся на самом деле, ладьи оснастили парусами.
   -Не сомневайсь, братва, в шхере задувает по первому разряду! Шторм не обещаю, но балов, этак, пяток гарантирую,- раза в четыре приврал торпедомейстер Ужратов, после поправки здоровья шатучий пуще прежнего. Однако даже столь авторитетное, безапелляционное заявление доверия у скептиков не вызвало.
   Тут уж адмирал Утопедов, которого, точно 'кампас' магнитом, прямо-таки притягивало к раскрытию секретов да, будто нескончаемыми цунами, подмывало на рассекречивание тайн, с многообещающей значительностью поплевал на указательный палец правой руки и с загадочным видом повертел оплеванным перстом в присутствовавшей вместо воздуха субстанции.
   -Шриптограмму серии 'газовая атака' Газсмраду отправили?
   -Не поступало распоряжений.
   -Хорошо, сам займусь, потому столь важное дело поручить некому!
   С хлопком, вызвавшим в спертой атмосфере ассоциацию определенного направления, вытащил флотамейстер из раструба уходящей с пирса и тонущей в фекалиях трубы плотно пригнанную пробку. Затем пристально глянул в разверзшийся зев, осмотром остался недоволен, но, не взирая на непорядок, дунул внутрь трубопровода, затем внимательно прислушался, пока оттуда ни пукнуло в ответ.
   -Связь в порядке,- уведомил окружающих, в том числе опешившую от столь иезуитски тайной, ворликской изощренности в средствах сообщения Сюзи.
   'Уес', подобную 'топ сикритную' связь никакой электроникой не прошибить - мерзким котикам необходимо ввинтиться в трубу, а подслушивающий шланг вывести в осольство...'- мысленно набрасывала спецагент текст донесения проворачиваемой в уме комбинации-операции - как к потаенной коммуникации подключиться, да скольким аквалангистам, изъеденным реактивными нечистотами, изодранным корявым металлом да покусанным мутировавшей живностью, навсегда придется распроститься со здоровьем.
   -Але, але!- заорал в трубу коварный, на поверку, 'эдмирэл'.
   Раструб выплюнул в ответ нечто нечленораздельное.
   -Качество связи отличное!- Утерся весьма довольный Утопедов.- А вы чего стоите, руками лампасы поддерживаете? Живо за рекламой! Во флоте немыслимо пренебрегать исполнением основных служебных обязанностей!
   Адмиралы аж с лица побледнели от как нарыв назревающей напасти - сыпанули прочь к хибаркам с прытью от 'лампасни' совсем неожиданной.
   -Але! Газсмрад? На трубе флотамейстер Утопедов. Докладываю: метаносодержащая концентрация достигла указанной в договоре консистенции! Але! Достигла кон-си-стен-си-ци-фи-фу-и!- Утопедов чуть ли ни ухом приложился к раструбу, откуда через некоторое время донеслись одобрительные плевки и хрюканье - премного довольный адмирал снова утерся.
   -Порядок, через пару минут задует попутный зюйд-вест - пассат из розы ветров наиблагоприятнейший для хода под парусом.
   -Как?! Вы скрываете от мировой общественности негативные воздействия законспирированного флота на атмосферные явления! Не связана ли деятельность подпольной эскадры с участившимися тайфунами над Охламоной и Восточной Нищелиной, с обострившимися торнадо в Хренинадо? Неужели подобные действия сообразуются с декларируемой политикой открытости?!- Сунула Сюзи диктофон универсальной пишущей ручки прямо под нос Утопедову, рассчитывая поживиться дополнительной информацией стратегического характера.
   -Действия флота носят исключительно подземный, а не подпольный, как вы выразились, характер и оказывают ничтожное влияние на атмосферные процессы, а вот на подвижки земной коры с последующими тектоническими изломами...
   'Наиценнейшая 'информейшн'!- Глазки агентши жадно блеснули, пред мысленным взором серебристыми, точно бока сардин, переливами заблистал залив с целиком от долгов, словно от пожара, погашенной яхтой, зазолотился пляж с дочерна загорелыми массажистами, на подобии хрустящей банкноты разминающими прилипчивыми пальцами настрадавшееся сюзино тело... Но прискакали прочие адмиралы с рекламными тряпками, и Утопедов от разглашения тайн переключился на исполнение прочих обязанностей.
   -И-и раз-два-три!- Взмахнул будто сразу двумя стибренными у дирижеров палочками - адмиралитет затянул осипшими голосами вполне слаженного хора:
   -Газсмрад, Газсмрад - нету для тебя преград!- После бравого выкрика хвалебного слогана кинулись надевать расписные футболочки с изображением то ли примуса, то ли керосинки на оторопевших полуфиопов, поздравляя тех юнгами; Утопедов для вручения рекламной одежки облюбовал юного конфедерата, которого в ходе торжественного процесса неоднократно поименовал гардемарином.
   -Газсмрад, Газсмрад - тебе каждый ворлик рад!- внове проскандировали речевку адмиралы. Но словно не дешевой агитацией по ушам оттарабанили, а выкликнули взаправдашнее, заповедное метеорологическое заклинание старых морских волков - потянуло свежим, насколько в подземельях возможно, бризом, обвисшие паруса заполоскались,- настала пора отчаливать.
   -Вот какова космогония: попутным сквознячком, действительно, как исправным пассатом, погонит аж до 'Баррикад Заплесненских', где квартирует газсмрадовская засосная станция - ГЗС,- прозаичным голосом разъяснил механику парусного хода Потопов.- Так что галсами особо не попрактикуемся.
   -А в пути следования сквознячки или засасывания противоположного направления не намечаются?- размещаясь рядом с адмиралом, отдав предпочтение незатейливому кораблику, а не флагману под весьма сомнительным утопедовским началом, поинтересовался конфедерат.
   -Не должны. Однако, конечно, хватает охотничков присосаться к метанозаборнику - врезку ввинтить. Но у Газсмрада с этим делом строго: конкурирующие фирмы - оверштаг и на дно; потом банкротов на аукционах хоть пачками скупай - не хочу. Так что, зубы пообломают, пока засасывать докопаются...
   -Вот и отлично. Ну их, эти засасывания, хотя понимаю: по полгода в автономках, но по мне - срамотища.- Несколько успокоился конфедерат, тем не менее поплотнее запахнулся в походную епанчу, не от сквозняка, а так, на всякий случай да от сырости.
   -Отдать концы!- взяв под козырек, лихо скомандовал Утопедов, окончательно успокоив конфедерата на счет ориентации и пристрастий флотоводцев.
   Ужратов, остающийся старшим на рейде, зарядил патефон заезженной пластинкой, и пока хрипело-шуршало ностальгическое прощание, ногами в непромокаемых бахилах ладьи прочь, как ни путайся, ни цепляйся те швартовами, отпихивал. Завизжал прощальный гудок - то адмирал, за повальной распродажей рынд, крепкой, но нетвердой рукой придушил остатки воздуха в метеозонде, чтоб не замышлял улететь в гости к лопоухим 'бэтмэнам'.
   Крепчал обещанный пассат, в том смысле, что подземельные атмосферы приобрели почти нормальные для дыхания параметры, а возведенные в ранг движителей латанные, чуть ни тряпичные паруса, важничая, раздулись грязными подушками. Забортная субстанция забурлила за кормой кильватерной струей, забулькала разноцветными, лопающимися пузырями, пытаясь злопыхать дурным запахом, но экспедицию подобной мелочью не остановить,- эскадренная флотилия устремилась вперед, не зная страха и сомнений.
   -Ого-го-го!- прокричала парочка провожающих фигурок, повадкой встревоженных гусиков выскочив из туннельной тьмы на причал, маша одной рукой каждая, а другой, недостающий для полноценного размахивания, то штаны, то сползающие шальвары поддерживая.- Подождите - пичикийти! А мы как же - як жи?!
   -Мирш ни чийкю - в ватагу!- на прощание в два зычных голоса, неприветливо ответствовала флотилия, а особо услужливое в подземельях эхо даже против ветерка домчало столь неутешительный вердикт до незадачливых бедолаг.
   Растрогавшись под прощальный марш, Ужратов шмыгал отвислым носом, но службу блюсти не забывал.
   -Нюх-нюх-нюх - подозрительно принюхался к возможным дезертирующим элементам и поморщился от недвусмысленно смердящего даже в зловонной гавани запаха.
   -Старшинский состав,- ввела торпедомейстера в заблуждение зауставная по ширине ифрийтерова лычка,- а в гальюнах прописались! Позор флота! Пораженчество! Непорядок, согласно устава, подлежит искоренению! Живо схватить по зубной щетке в руки и шагом а-арш, штрафники, чистоту надраивать! Отхожих мест как раз достанет до возвращения флотилии! А там разберемся...
  
   -Уф - носом затянул атаман литров пять воздуха.
   -Раздолья вдохнуть на ширь полную!
   -И мислать висля нипотрибно.- Вынул из уключины безо всякой на то команды кишивий загребной инструмент. Атаман не прочь поразмять затекшие в безделье члены, но праздность - дело заразительное,- ничего не оставалось, как последовать дурному примеру.
   Адмирал Потопов, не страдающий склочным характером, вовсе не пенял филонящим гребцам: сквознячком задувало - чего экипаж нагружать ради лишнего узла хода. Тихо-мирно уселся на капитанскую 'баночку' и обстоятельно принялся обучать юнгу премудростям парусной канители, пока тот в вантах ни запутался и ни повис, стреноженный, меж единственной реей и палубой, что лишь улучшило без того приподнятое в походе настроение вице-флотамейстера.
   Ничто столь не привлекает людей, не видавших виды, как путешествия. На вершину же всевозможных туров уверенно взгромоздились морские плавания. Именно в круизах любителей острых ощущений, вояжеров, набившихся как безголовые кильки в тесную жестянку, поджидают впечатляющие приключения: на риф ли наткнется посудина, на форштевень ли безответственного контейнеровоза, на айсберг, или попросту будет захвачена пиратами... Как человека с опытом за плечами, конфедерата подобные фортели со сменой обстановки не устраивали:
   -Помнится, один из видных флотоводцев сказывал: 'На флагмане командованию не хаживать!', но и на старуху бывает... В общем, из-за расхождения, как водится, слов с делом, выпали адмиралу, чтоб помягче в морском походе выразиться, крупнейшие неприятности. Флагман, чтоб не накаркать, булькнулся...- брякнулось в балласт судна грузило из бездонного кладезя жизненных познаний настороженного конфедерата.- А случилось то в первую жапанскую,- с тех пор, вроде, ученей стали, лишь во флоте - без перемен.
   -Что за флагман без командования... На лидере тоннаж - будь здоров, в парусе прорех меньше да штурвал...- Вздохнул по корабельному атрибуту Потопов, глянул с тоской на кормило, у которого по неизгладимой привычке рулить, по-домашнему расположился Дружок Сусалин.- Потому ход не чета нашему, комфорт...- не на штопанной же галоше вымпел держать флотамейстеру?
   -Ничего, адмирал,- обжился на судне Дружок,- кораблик не шаток, не валок, зато крепенький, надежно склепанный. Ты, главное, не забывай командовать, куда курс держать, а мы уж вырулим, не сомневайся.
  
   На флагмане, меж тем, пофилонить не удалось ни гардемарину, ни трофейному гетману: первый - стараниями адмирала, второй - пожилого, замшелого имки столь усердно налегали на весла, что залатанному парусу делать стало просто нечего. Но дамы, с максимально возможным комфортом расположившиеся на 'шканцах' потому, что 'юта' с каютами не обнаружили, категорично потребовали прекратить безобразие, ибо от взбаламученной забортной жидкости выходило возмущение атмосферы, беспокоящее внезапно проснувшееся обоняние. Утопедов, почитая гребной ход наиболее надежным и, главное, безопасным, все же смилостивился над галерниками.
   -Так держать!- отдавал команды возгордившийся пред пассажирками флотамейстер юнге. Рулевой от переполнявшей ответственности выпучив без того глазенки навыкате, потными в волнении ладошками сжимал, что есть силы, штурвал, в волнении едва ли осознавая, куда и чем правит.
  
   Увы, потоповский юнга не мог похвастать столь безоглядным доверием начальства, однако, стоило атаману сердобольно выпутать незадачливого салагу из снасти, тут же решил сойти за опытного морехода:
   -Дедушка рассказывать: в Ахрика тоже большой море иметь - Сиси-кака обзываться!- Гордо воздел перебинтованную голову к корабельному вымпелу, словно бороздил тропическое море на фрегате из наломанного тростника и чистейшей воды папируса.
   -Неужто в Ахрика? Я, может статься, чего запамятовал, да только мнится: поименованное безобразие то ли чуток западнее, то ли намного восточней находится.
   -А я оп чем! Картознатцы, наглые рожи, вожжи в руки загребли - что в башки дырявые взбрендит, то и вытворят. Ладно бы ординарная перегонка сырья с востока на запад, традиционно, по устоявшемуся торному пути... ан нет, так и норовят прошмыгуть мимо кассы...- сволотня!- Дружок, не скрывая вновь вспыхнувшее негодование, продолжил бы бичевать да крыть в выражениях столь не полюбившихся, насоливших географов-топографов, но юнга, припомнив информационные детали, решительно отбросил не приличествующие моряку сомнения, став на защиту поруганных и оскорбленных:
   -Ахрика! Ахрика - мой сам стервизора не сволотня - аборигенцев видеть.
   -Не знаю, какая по стервизору 'сиси', не говоря уж об прочем, но до этого,- конфедерат решительно сдернул респиратор, но лишь для того, чтоб пренебрежительно сплюнуть за борт,- далековато будет. От куль столь добрища поднавалило?
   Потопов, тревожно вглядываясь в горизонт вослед удаляющемуся кормовому огоньку флагмана, не удосужился обстоятельным ответом:
   -Напрудили за столько-то лет. Клоака, одним словом.- И, не суетясь, велел ушкуйнику с хитпым, чтоб совсем уж про службу не забывали, подтянуть парусок под самый туннельный свод, где, по морскому разумению, сквознячок 'понаддувестей'.
   -Клоака,- Сусалин с охотой пояснил корешу,- конечный продукт властной безответственности всеудемосаукратов. Обиралы позорные как ни подряжались фортели вытворить, сколь изощренные бы рецептуры ни назначали, на какие бы вопиюще-грабительские кредиты-займы ни подписывались, ничего иного, на поверку-то, произвести не способны,- не выходит у них. Зато Газсмраду раздолье, ведь к чему удемосаукраты ни прикоснутся - любой продукт именно в смрад обращается. Так что за бортом имеем плоды пребывания на вершинах власти обиральных политиков.- Ткнул Дружок 'перстом указующим' сперва в мерзко булькающую жидкость, а затем - в темнеющий непонятными каверзами свод туннеля, тоже не преминув сплюнуть за борт.
   -Тьху на них. Но к испражнениям на головы обществу со временем привыкаешь, вроде даже почитаешь за должное. Я вон без чуда противогазного обхожусь, и ничегошеньки, даже польза: запашок нос прочищает, излишние сопли вышибает, да флоту, худо-бедно, акватория - плавает, что по накака... накатанному фарватеру.
   -Ох, сухопутье на руле. Надо бы вахту сменить от греха: во флоте ходят!- не сдержал-таки бравый адмирал негодования.
   -Картина 'Приплыли' называется. Ежели всякой в верха пролезшей швали дозволять испражнения себе на головы вываливать, то останется лишь по клоакам ходить-бродить аки диггеры...- пришел конфедерат к нехитрому умозаключению.- Эка, до чего ж довели 'второго союзника'!
   На, Дружок, отдышись очищенным от идеологической заразы, подрывающей общественные устои, воздухом,- жертвенно напялил на приятеля респиратор,- может, пересмотришь взгляды на 'пользу' да на навязанные привычки...
   Но тут прочие экипажные, потравленные, видать, дурными запахами, чуть ли ни в стан соглашателей припустили переметываться:
   -Не, все ничего...
   -Фикт, вильны плищуть...
   -Ахрика тоже слона когда туалета ходить - у-у... респиратора не спасай...
   -...но простору не хватает,- вот бы вырваться на волюшку. Э-эх, махануть на Олгу-матушку...
   -...коли б в ридну ниньку, ди ни пи клятий клиаки, а пи Днипрю, тик плил би и плил соби.
   -...жирафа со слоны отдельно сиси-какать - люди не мешай...- Вроде осознали, отставили, под конфедератовым строгим взором, поддаваться разлагающему духу пораженчества.
   Так бы шли себе или плыли степенно, благостно, как в старину, гонимые не первой свежести, попутным, однако, ветерком по аммиачной, без малого, глади. Миновали бы зловещие гроты, лишь призывно аукая для эхолокации да сдирая стойкой мачтой гниль с нависшего свода в особо глубоких омутах, где туннель, казалось, просел под тяжестью путеводной ответственности. Но не таков увлеченно к делу флотскому относящийся Потопов, чтоб предаться умиротворяющему настроению пасторального плавания.
   -Удвоить бдительность! Впередсмотрящий, что виднеется на линии горизонта?!
   -Зонта не взять - думать: только синега падать!- браво отрапортовал юнга и вновь впялился в чернеющую привычной тропической ночью темень.- Линий - кто такая?- Не успел, как следует, поломать Потопову голову над не представленной незнакомкой, потому что, хоть никто не расслабился, а, наоборот, подтянулись, но напасть приключилась неожиданно:
   -Жух!- Полыхнуло огненным 'светом в конце тоннеля', будто шахтеров, любителей посмалить косячок, 'порадовало' внеплановым метановым выбросом.
   -Ложись-ись!- в один голос проорали Потопов с конфедератом. Скомандовали мигом, но с опозданием: из прогнившей туннельной дырищи так долбануло грохотом, что те, кто стоял на палубе, повалились, а кто лежал, от навалившейся тяжести поморщились. Хорошо, пусть драный да латанный, но преданный корабельной службе парус не соблазнился попользоваться дезертирским случаем - не сорвался, а, словно оберегая от напасти, обернулся вокруг грота, обратив мачту в голоиудскую по виду мумию, 'сдернувшую' из растиражированного ужасника.
   -Держаться, ребята! Сейчас его величество девятый вал припожалует,- немногие, кому не заложило слуховые органы, услышали представление Потопова.
   -А где же предыдущие семь?- Даже обстоятельному Дружку стало не до точного подсчета и прочей арифметики.
   -Не переживай, одного девятого за глаза достанет.
   -Не надо за глаза, пускай за палец кусай - мой потерпеть... Не хотеть знакомить никакой Линия...
   Но о наличии или об отсутствии желаний никого не спрашивали. Воцарилась зловещая тишь, за которой, словно прикрываясь видимой безмятежностью, к прыжку изготавливалась затаенная напасть.
   Подземная цунами даже не хлынула, а накатила столь неудержимым напором, что кораблик подкинуло бы как скорлупку, расплющило о свод запросто, к грязям прилепило бы - не отодрать, если бы ни прочность выдюжившей, геройской мачты, которую при подскоке суденышка добросовестно заклинило в коррозийной расщелине. Вал прокатил, накрыв мощной вонючестью вцепившийся в палубу, добросовестно попытавшийся укрыться в заведомо отсутствующем убежище экипаж.
   Но 'морская косточка' моментально среагировал на происходящее. Стоило нечистотам еще не полностью, но схлынуть - Потопов, не отсморкался, не прочистился, а уже командовал:
   -Вахтерные - на весла! Подвахтерные - воду, или как ее, вычерпывать! Остальным - рассчитаться, нет ли человека за бортом?!
   Первый-второй, первый-второй...- принялись от непривычки к миазмовым ваннам пересчитываться Дружок с конфедератом, а прочие - грести да вычерпывать, но шнява ни с места - мачту как заклинило, так на волюшку не отпускало.
   -Рубить концы, что ли?
   -Еще вздумайте! Не столь ужасное положение вещей, чтобы заниматься членовредительством. А ну-ка, дружно подпрыгнули, и раз, и два...
   -Пум!- Шнява плюхнулась, выскользнув из ловушки, лишь верхушка мачты облупилась, да конфедерат по инерции считать не переставал, что задало гребле темп почти на олимпийском уровне.
   -...и раз, и... уж ни имки ли без пригляда худо учинили? И еще раз... и-и... как мыслишь, атаман?
   У загребающего за добрую распашную двойку и на ответ силушки набралось на выдохе:
   -По почерку - запросто, а вот по мощи - слабовато, и-и, уф!
   -Все равно, вот доберусь... Нашли, где баловать - во взрывоопасных, замкнутых морских условиях!
   -По лоциям видать: опять октябрята расшалились.
   -Неужто озорует детская подпольная организация?
   -Нет, действуют легально, в соответствии с гласностью, публично,- разве не слышно? Вполне официальные выкормыши, подрастающая, так сказать, смена правящей партии, так что роток не разевай. Пока в стесненной обстановке обретаются, пробавляются по мелочишке налетами, ждут, когда в верха призовут. Неймется настырному поколению - уж и засосную Газсмрад руинами обезопасил, но от пролазящих вместе за раздолбанными завалами не убережешься. Куда не хочешь, проскользнут. Оно понятно: школа соответственная, воспитание, в партократы готовятся, на вакансии, глупыши, рассчитывают.
   -А флотамейстер, адмирал хренов, куда глядел-пялился? Почему ни провести предупредительную артподготовку, а если орудия спилены да кинцам по обыкновению запроданы - высадку десанта, наконец? Ведь на флагмане лучшие представители доблестной десантуры, есть даже из администрации, эти в плен брать не станут - на месте пролаз опортфелят вплоть до полной невменяемости... к народным чаяниям.
   И хоть за Потопова - как он есть благороден офицер - сор из избы денщик выносил, а сам адмирал берег чистоту мундира, но тут, оглядевшись на повсеместную, в том числе форменную, от цунами загаженность, махнул рукой и, скрипя сердцем, пробубнил под нос:
   -Флотамейстер в научных трудах пребывает, позабыл уж с какого конца лоцию читать надобно, с акваторией знаком понаслышке - заштурвалил, небось, куда не следует,- и, чтобы затушевать смущение, рыкнул во весь голос:
   -Полный вперед! Мощней загребай! Юнга с подвахтерным - расправить парус!- заодно решил погонять конфедерата, дабы отвадить от неуместного критиканства.
   Дюжие вахтерные гребцы и без команды старались, загребали, точно сивучи в заплыве за килечкой, Дружок, передоверивший Потопову ради ответственности момента кормило, совком выгребал добровольно не схлынувшие неприятности.
   -Вот так всегда,- резюмировал стоически,- дилетантишки напрудят, а я разгребай да вычерпывай?
   Размотанный, благодаря стараниям конфедерата, не допустившего юнгу в снастях запутаться, парус не просто провис, не поспевая за весельным ходом, а даже наоборот, выдулся пузырем в противоположном направлении.
   -Тяги не стало, когда теперь воздуходув наладиться? А ну на подвахте, надуть паруса!
   Запыхавшись, принялась, было, на последнем дыхании выполнять приказ, но конфедерат, не отваживаясь набрать полные легкие зловонного воздуха, невольно призадумался.
   -Ха! Вот уж морские штучки...- Погрозился пальцем довольно ухмыляющемуся сквозь грязевую маску, какая самым требовательным посетительницам косметических салонов в мечтах лишь привидится, Потопову.- Даже когда от флота один спиленный якорь останется, все-то будете подначивать салаг точить 'лапы' рашпилем.- Лишь головой покачал, опамятовавшись, и поощрительно похлопал по плечу юнгу, у которого глаза от натуги чуть на загаженную палубу не повыпрыгивали, старайся, мол, сынок, о прочем за тебя начальство позаботится.
   Благодаря героическому духу, в том числе, может статься, полуфиопа, кораблик пошел на подмогу столь экстренной скоростью, что любая крейсерская обзавидовалась бы, авианосцы же, под бордели списанные, фонарями соответственными обвешанные, вообще покраснели бы окончательно.
  
   Что авианосцы? Даже флотамейстер Утопедов, не практике, как следовало, лишь теории зело учен, сообразил, что не ко времени рассупонился с разговорчиками, во все уши выслушивая наводящие на выбалтывание морских секретов комплименты поднаторевшей в шпионстве Сюзи. Допетрил, что перед иностранной журналисткой да прочими дамами не столь словами, сколь удалью флотской щегольнуть требуется. Потому против устава к штурвалу приставленному юнге подавал ухарские команды: столь разухабистые кренделя с предельными кренами во встречных гротах выписывать, что фигуристам не исполнить, пусть даже на чисто-ледяной до стерильности поверхности.
   Очередной грот порадовал обитателями.
   -Оу, какие милые 'вери наис' хобиты! А наша тупая разведка считает эти существа выдумкой ополоумевших островитян.- Защелкала авторучкой глазастая Сюзи.
   -О, 'уес, уес',- не перечил иноземщине флотоводец.- 'Дас ист' хобичи - аббревиатура от 'хочу быть чиновником'.
   Не устоял Утопедов перед соблазном пролаз-октябрят шугануть, как следует, что повадились в вотчины газсмрадовские озоровать на предмет молодежного долевого участия.
   -А ну, кыш из плавательного сектора, салажата, фарватер не соблюдающие!- гикнул на пригревшихся возле теплой клоаки бесприглядных чумазиков в коротковатых для переростков штанишках да в лапсердачках, не сходящихся на отъетых брюшках. Гиканье от прорезавшегося петушиного фальцета удалось на славу, аж в ушах зазвенело. Этот-то звон помешал адмиралу расслышать свист гнилой брюквы, прилетевшей в ответ точнехонько прямиком в натруженный размышлениями лобешник.
   -Пумш!- фуражка запарусила сама по себе, а Утопедов (чего морскому теоретику с одного попадания сделается?) устоял, только в румпель вцепился, чтоб не сбили с цели, одному ему, как всякому гению, видимой.
   Пока в не озвученном на сей раз негодовании, словно полудохлый карась, хватал адмирал ртом субстанцию, несущую самую малость восстанавливающего соображение кислорода, да тщетно пытался отдать разэтакую команду, чтоб поняли непочтительные октябрята, с кем, собственно, дело имеют да присмирели в робости. Те еще ребятки решили времени на согласование действий со старшими 'товарищами' в напрасную не переводить - толку чуть, а добычей заставят поделиться - взамен совместного топтания на месте заорали слоганами:
   -Из октябрят - правителей ряд!
   -Не дашь портфели - посадим на мели!
   -Черный передел, раз мы не у дел!
   -Бей золотопогонную сволочь, бюджетных нахлебников!- вторили застрельщикам политически подкованные активисты, в переизбытке набежавшие на берег по случаю замаячившего промысла.
   -На абордаж!- Движимые вопиюще-скудной должностной бескормицей, вдохновившись лозунгами, спихнули хобичи в клоаку хаотичную конструкцию на подобие обширного плота, сляпанного из подручного мусора, для непотопляемости перемежаемого ржавыми канистрами да сморщенными пластиковыми емкостями из-под дешевого пивного сусла да винного бухла.
   -Э-э, 'эдмирэл', а не является ли пещера хобитов законспирированным морским училищем? Уж ни достойную ли смену себе готовите?- подозрительно допытывалась у окончательно опешившего в виду предстоящего антинаучного абордажа Утопедова Сюзи, то и дело ловко увертываясь от долетавших с берега комьев мерзости - действие, напрочь не удающееся флотамейстеру.
   -Опять переростки! Что за поколение вымахало, начисто лишенное устоев нравственности! Уходить надо на всех парах-парусах - не хватало, чтобы какие-то сопляки взяли 'груз и женщин' в качестве приза! Как отразить подобное безобразие в командировочном отчете?
   Гардемарину, с пребольшой охотой выполняющему, даже пытавшемуся предвосхитить любые пожелания дамочки, да гетманюге расстаравшемуся, потому что с молодыми пролазами невмоготу конкурировать, удалось на веслах развернуть судно кормой к противнику, уменьшив, тем самым, сектор обстрела. Удалось, не смотря на противодействия юнги, тот зачаровано таращась на морскую невидаль, в штурвал вцепился бесповоротно, мертвой хваткой. От осуществленного под огнем противника маневра польза состояла в том, что экс-наложницу, обсыпающую гряземетчиков за подпорченную шубу отборнейшими матюгами, укрыло парусом, а прочих дам - несогбенно застывшим Утопедовым.
   Глядишь, ушли бы от подрастающих пролаз, да парус поник от непочтительного, мусорного к себе отношения,- сквознячок в отстойном гроте почти не присутствовал - в штиль попали. Имки же, вместо подмоги в гребле или в управлении судном, о чем-то, посторонних не посвятив в таинства, шушукались:
   -Вона какая солидная, недаром адмирал-батюшка нахваливал.- Содрав промасленный упаковочный брезент, оба замерли в восторге пред бомбообразной, пухлых объемов торпедой.
   -Помнится, Ужратов спытать оружье наказывал - туточки аккурат подходящая оказия приключается.
   -А-а торпедка, случаем, ни хапказская?- Опасения, граничащие с постыдной для всякого экспериментирующего имки осторожностью, не ко времени посетили ученого племяша - сквозь протертые по случаю постановки опыта очки силился разобрать выцарапанный на боку бомбочки текст:
   -'Маде ин Малокала'. И подпись - 'Джиргад' какой-то. Точней не разобрать. Ну?
   -У адмирала справимся: в торпедном деле уж они-то знающие...
   Флотамейстер, пусть от комьев грязевых не единыжды пострадавший и, главное, без опахала на голове в виде фуражки, охотно вошел в образ солидности, собираясь над вопросом поразмыслить, но решительность боевого командира взяла верх - отдал-таки приказ:
   -Нет, поймите меня правильно: я не правомочен взвалить на адмиральские погоны всю полноту ответственности. Это прерогатива командования рангом пониже, в соответствии с занимаемой должностью. Где Потопов?!
   А-а, как всегда, запаздывает. Вахтерный гардемарин, бросайте пустяковой греблей заниматься - срочно зафиксируйте в судовом журнале безобразнейшее положение вещей, отсутствие козла отпущения... вице-флотамейстера!
   -Если 'Мало кала', то, возможно, кал уничтожает? В сложившейся обстановке подобное действие не помешало бы, даже наоборот, ведь весло в заводи не провернуть,- новопроизведенный гардемарин оперативно выдвинул спасительную версию, так как с докадетского отчисления писанину терпеть не мог - писанина отвечала взаимностью.
   -Ведь верно! Тогда 'Джир гад' - 'держи, гад' получается. Чего и требовалось расшифровать.- Замшелому имке столь невтерпеж испытать неведомый заряд - аж под ложечкой засосало, как перед приемом чарочки 'деревского пользительного'.- Не томи, племяш, подпаливай: дистанция больно подходящая - не промахнемся!
   Октябрята чуть ли ни доплюнуть могли до флагмана, но не совершали столь хамского действия по причине пущей сохранности грядущих трофеев.
   -Решено - эксперименту быть!- Поджег ученый имка фитиль, пытливо прислушался к исправному шипению и при помощи замшелого родственничка спихнул торпеду за корму.- Ступай-ка за борт Ойкумены!- трогательно сопроводил заряд напутствием.
   Аппарат, многообещающе булькнув, скрылся, на манер батискафа, от любопытствующих глаз в беспроглядной клоаке и, пузырясь из глубин, поставил в немыслимых воздухах едко-дымную завесу кислой пороховой зловонности. Хорошо, что противник к тому времени приблизился на расстояние колющего весла - рвануло так, что октябрятам тоже не поздоровилось. Сперва мертвая зыбь пошла по клоаке, потом вместе со страшным грохотом, вздыбившись, клоачный выброс разметал прочь все и всех, ненадежно принайтовленных.
   -Не спытаешь - как поймешь...- прокаркал на прощание пытливый исследователь, замшелый имка, улетая в темень во след за сорванным парусом. А за ним, точно гусик в кильватере стаи, ученый племяш с багажом в придачу решил прервать круизное путешествие.
   Пробитое судно непременно дало бы дифферент на корму, но выручили вышибленные переборки, а потому погружение проистекало плавно, без излишней акробатики.
   -Я говорил? Я говорил. Я предупреждал? Я предупреждал...- заклинило флотамейстера, которого, как за нактоуз ни цепляйся, вполне справедливо огрело гафелем.- Гардемарин, запись в журнале... вы сделали запись в журнале? Запись в журнале успели сделать?..
   Но расхристанные странички, словно обретшие свободу пташки, порхали в неуловимом отдалении, а юноша, избавленный писчей работы, осчастливленный донельзя, оказался в объятиях дамочки да не одной, так как из мужской составляющей экипажа только и подавал надежды на дееспособность. К расстройству дам прочие мужи рассеялась: имки поулетали, внезапно обретший сим обстоятельством свободу гетманюга одурел от радости и, вопя да обрывком поводка размахивая, скакал по останкам палубы, что вопреки судовой роли явно не способствовало борьбе за плавучесть. Правда, полуфиоп да Утопедов подавали голоса. Первый - откуда-то из-за борта, где, барахтаясь, проверял на непотопляемость то обломок кормы, то сорванный штурвал, то испытания на плавучесть не выдержавшую, вверенную его попечению стервизионную рацию. Утопедов же, отбеливая честь заляпанного мундира, 'закладывал' направо и налево должностных лиц, повинных в крушении флагмана, всячески выгораживая высшее командование, в чем требовал подтверждения у сторон во флотской карьере абсолютно не заинтересованных.
   -Вот же нечисть поганая!- Не вытерпела в момент испытания крайне патриотично настроенная экс-наложница форменного адмиральского пораженчества, даже гардемарина, чтобы немедля спасал 'на водах', прекратила тискать.- А еще аковником прикидывался! Вона к кому за алибями обращайся!- одарила 'словом прощальным' надеж не оправдавшего флотамейстера и-и пумш - спихнула без дальнейших околичностей да уважения к великим чинам за борт, к массе барахтающихся октябрят, что цеплялись за склизкие бочонки да гнилые бечевки, за бутылки-банки, которых и без Утопедова на всех не доставало.
   Прибавление в узкопартийных кругах постороннего элемента встретили без одобрения:
   -Куда? Почему к нам?! Спятил что ли, переросток?
   -А ну, плыви отсюда, какашка черноштанная - самим плавсредств не достает!
   -Ах, тебе еще алиби подавай? До чего же наглые эти старперы, ни малейшего проблеска совести перед молодым поколением! Со своим проблемами - да в наш садок!
   -Сдал бы флагман на привырезацию - заработал бы и алиби, и долевое участие на паях, да на митинг в поддержку правящей клики пригласили бы, а так - фиг тебе! А ну погреб отсюдова!- отказались наотрез поспособствовать заслуженному адмиралу доморощенные 'хобичи', засучили ногами по клоаке, стараясь подальше отплыть от вопиющего об оправданиях наглеца да 'зафонтанить', чтоб не баламутил чистоту партийных рядов издержками изжившей бюрократии. Настырный Утопедов не отставал - пришлось октябрятам вырожденчески не пытать счастья в 'чуждых пределах', а позорно ретируясь, загребать к обжитому берегу.
   Но даже после обращения противника в плавучее бегство положеньице на флагмане, не смотря на наличие дееспособного гардемарина, представлялось аховым: раскореженная корма уверенно погрузилась во вспенившуюся жидкость, затопившую не только трюм, но булькающую уже под полубаком. Юноше не до переживания счастливого момента, а как бы дыхание сохранить в тисках объятий экс-наложницы, вернувшейся к исполнению обязанностей терпящей бедствие женщины.
   -Отставить обниматься!- на судорожном выдохе отдал команду новоиспеченный гардемарин. Женщины, почувствовав 'твердую руку', перестали тискаться, долгожданно вверившись мужскому началу.
   К чести заложивших кораблик судостроителей, а не перезаложивших суденышко адмиралишек, флагман отличился остойчивостью: как ни швыряй, ни болтай клоачное волнение, идя ко дну, почти не кренился. Крепость мачты тоже не подкачала - уцелев при взрыве, выдержала даже нагрузку лучшей половины экипажа, что есть сил карабкавшейся вверх по вантам. Дамочка, чтоб дистанцироваться от подростковой навязчивости, взобралась выше всех, от нее опытно не отставала Сюзи, отложив выведывание как инфузории плодящихся адмиральских секретов до более подобающего утопедовского состояния. А экс-наложницу ванты невзлюбили: с противным треньканьем перетянутых струн принялись лопаться - пришлось вновь предпочесть юношу, чем доверяться весьма сомнительной крепости оснастки.
   -Нет уж, паренек, я с понятием, конечно, что невтерпеж меня по рукам-ногам повязать веревками да моментом попользоваться, только не така... тапереча стала.
   Но когда клоачность захлюпала-зачавкала непосредственно под ногами, сомнительными веревками не побрезговала.
   -Давай, Сузя, подымайте меня, подруженьки, под белы рученьки, а то молодец только щупать горазд, а на поверку-то сморчок сморчком оказался. Вот когда меня миленок, принц заграничный, похищал, честь честью на канатище до небес взметнули, аж дух захватило! Ох, умеют же, ироды заморские, страмотищи организовать да шиком обставлять...
   Нет, мой не из таковских - с серьезными намерениями, но все ж приятно...
   Мачта заскрипела, будто Гварнериусы со Страдивариусами с гондолы высадились и ну мореное дерево на скрипки с виолончелями распиливать, поддалась было, но даже сверхпроектный напор выдюжила, более того, не согбенно продолжала выдерживать запредельные нагрузки вплоть до подхода спасательной экспедиции.
   Несгибаемым флагштоком торчало из окружающей клоаки перекрестье грот-стеньги, где как перезрелые плоды болтались женщины, да как недозрелый стручок - допущенный в альковы юноша, вокруг бултыхались прочие претендующие на спасение кандидаты.
  
   -Ну вот, пригодился-таки спасательный кораблик, а то чуть ни за хрякс сторговали судно Хренаник утопший обсматривать,- теперь, глядишь, сделку отложат? Как думаете?
   -Даже если отсрочат - чудо свершится диковинное, прямо не уставай удивляться многообразию жизненных пертурбаций! Слыхал, Дружок, чтоб кораблик в забугорье не запродали - это же в скрижали исторических гордостей незамедлительно занести требуется!
   -Брось - в скрижа-али... В цене сойдутся, хрякс накинут - и адью, так ведь, адмирал?..
   Вот вцепилась-то! Да отпусти снасть, окаянная, а то вдогон и наш корабль потопишь.- Дружок для личной спасательной операции избрал кандидатку поосанистей, что висела пониже - привеченная же дурища в ответ раздумывала: пасть ли?
   -Администрация, прыгай - поймаю,- расхрабрился конфедерат спасательной операцией...
   -Чего в цене не сойтись? Начальству лишь бы успеть сбагрить, пока при должности. Но в иноземии публика привередлива - комфорт, видишь ли, подавай,- куда там. В деле бы нас видели - с руками оторвали...
   Отцепляйтесь пассажирки, тоже, вишь, капризули выискались. Тьфу, тьфу...- суеверно заплевался Потопов.- Куда деваться-то, придется брать на борт, но оформить в качестве груза пенькового, что ли?
   -Нет, нет, разрешите, я поймаю спасенную дамочку - пусть меня даже придавит!
   -Уважаемый конфедерат, уберите прочь распускающего руки подростка, вашего, между прочим, подчиненного. Командир несет ответственность за поведение и моральный облик...
   -Я - ответственность?! Ты что же, пострел, в очередные алименты вогнать меня собираешься?!- конфедерат к предостережению отнесся на полном серьезе - чуть ни закатил провинившемуся непедагогического подзатыльника, но вовремя вспомнил про другого, канувшего, увы, с концами подопечного.- Где полуфиоп, за связь ответственный, не видели?
   Атаман, приспособив к веслу багорный наконечник, обшаривал забортные акватории - лишь сор попадался в виде обломков и цепляющегося, кусачего гетмана.
   -Где чумаза в темени разглядишь-то? А имок, в самом деле, след простыл.- Свято помня о союзническом долге, потыкал поисковик в кучу плавучего мусора.
   -Ай! Моя кричать - твоя не слышать!
   Багор уперся во что-то податливое...
   -Ловите меня!- Не преминула воспользоваться услугами юноши не столь щепетильная в вопросах обнимания, решившаяся, наконец, на падение, экс-наложница, отчего, действительно, едва не протаранила палубу спасательного судна.- Я лечу-у!- доложилась из образовавшейся на месте мягкой посадки кучи малы.
   -...где чего услышишь, как разберешь в авральном-то кавардаке? А ты, случаем, не чужд ли воинский человек?- Подтащил багром зацепленного субъекта атаман.- Не хлюст ли, ворогом подосланный?- допрос справлялся по бескомпромиссной строгости антипиратской компании. Даже перебинтованного юнгу, что по другому борту единственный спасал флотское начальство, отозвали на опознание, отчего сорвавшийся Утопедов вновь бултыхнулся в клоаку, а багром подтащенному подозрительному типу пришлось отвечать на каверзные вопросы:
   -За сколько авокад твой дедушка покупать мой бабушка страуса?
   -За фигника покупать и ежика вынимать для деликатеса из заезжий цирка.
   -Гм, откуда знать?- поделился сомнениями с атаманом перебинтованный полуфиоп.- Подозрительный это - мой бы утопить.
   Атаман исполнительно окунул забагренного. От процедуры память допрашиваемого обострилась, дальше некуда:
   -Помнить: твой проспорить десерта - персик, сливка, пять щелбан и не отдать?
   -Чужд хлюста! Мой сразу понимать, но сомневайся.
   -Так что, того?..
   -Твоя проспорить или мой?- предоставил подозрительному типу шанс на спасение не по чину великодушный юнга.
   Атаман изготовился к погружению, но как в большинстве жизненных ситуаций ценность человеческой нравственности не выдержала торга с жаждой существования.
   -Моя проспорить - твоя щелбанить...- Понуро втащился опознанный полуфиоп на борт.
   Дамочка, меж тем, благополучно минуя юношу, приземлилась на пострадавшего при спасении экс-наложницы Дружка да на подмятого хитпого с не уберегшимся таки конфедератом. А вот со Сюзи возникли проблемы. Угорев от вдыхания миазмов, к тому же морально не подготовленная психобработчиками к низвержению в клоаку иноземка, как кошка одичалая, вцепилась в шток мачты, наотрез отказывалась выпустить когти из шпангоута и хоть на дюйм приблизиться к хлюпающей под ногами спасателей, засосавшей судно трясине - пришлось сдирать со снастями.
   -Та-ак, а этот мусор тоже на борт вытаскивать?- Неодобрительно глядя на барахтающегося флотамейстера да на повизгивающего гетмана, явно брезговал атаман.
   -Один из них - командующий флотом, как-никак,- словно оправдываясь за столь непопулярное в экипаже действо, обреченно вздохнув, дал добро Потопов.
   -Лучше бы имок поискали. На ладье теснотища, а тут лампасня забортная прется командовать!- Не в первую очередь, но представил недовольный атаман не по уставному прудящего лужи адмирала пред нестройной, хлебнувшей лиха командой и вновь зашарил багром по заборному мусору. Единственное, что выудил - флагманский штурвал, который вручил Потопову в надежде на санкцию продолжить спасательную операцию.
   Выуженный адмирал на переполненном кораблике заполнил нескромной персоной последнее свободное пространство. Большинство клоакоплавателей вплотную уже ознакомилось с местными купелями, но Утопедов, похоже, заплывал в места самые 'клеевые' - извозился до такой степени, что при командирской поступи экипажные раздвигались да носы прочь воротили. Адмирал же впрямь набрался наглости отдавать команды:
   -Смирно! На гюйс равняйсь!- гикнул фальцетом, застукав Сюзи за непочтительным к флотским регалиям занятием. Та, угорелая, и не заметила, как с прочими снастями сцарапала корабельный вымпел, которым пыталась пользоваться не по назначению - оттереться от вонючих брызг, но не тут-то было.
   Экипаж, заткнув носы, расступился, а Утопедов, браво хлюпая ботинками, отчеканил шаг, отчего переполненная шнява чуть ни бортами клоачность зачерпала.
   -За подвиг по спасению флага досрочно произвожу вас в подмичманы и награждаю памятной медалью 'За спасение утопающих'! Вот.- Защепил адмирал на груди спецагента медаль из личного обширного арсенала.
   -А туть тильки висле мислаишь - нить шоб хить в припирщики приизвили, тады я бь тижи, мабудь, спис кий-чиго...
   -Имки где-то бултыхаются - не ко времени парады устраивать.- В то время, как кишивий отошел от передряг и даже на карьерный рост настраивался, атаман хмурился да смурнел, ох, недобро поглядывая на Утопедова.
   -Ди, миже, втипли?
   -Дождешься от них. Эти спецы еще всех нас перетопят... и не по одному разу.- Помятый, но не до конца раздавленный свалившимся 'подарочком' юноша отскоблился от палубы и даже позабыл искать глазами дамочку, настоль тяжело далось контактное общение со слабым полом.
   -Утопли или нет, спасать надо: без союзников, сами знаете, как без рук.- В голове у конфедерата зародилась, какая только могла возникнуть в нечистотах, несвежая мысль: 'Может, в здешних акваториях дрессированная на поиск имок живность водится?'
   -Эгей, молодое поколение, у вас дельфинов нету ли?
   -А кто это?- поинтересовались совсем уж юные голоса, с темного берега тянущиеся к знаниям.
   -Нечего слушать маргинальную пропаганду! Уши заткнуть! А ну, огонь по противнику!
   В поределую эскадру вновь полетел мусор, на этот раз без былого энтузиазма, со статичными недолетами.
   -Враг бессилен перед немощью флота! Я давно доказал доктрину в набросках к профессорской диссертации на звание академика. А что?..- Обратил внимание Утопедов на скепсис в женских, с некоторых пор недоверчивых взглядах.- Главное - теоретическое обоснование подкреплено практикой. Уже сейчас, на первых порах, одержан верх, и сколь ошарашивающие победы грянут в будущем! Не представляете?- Озадаченный отсутствием в лицах вдохновенного энтузиазма Утопедов искренне удивился.
   -Неужто хлюст припадочный внове нас топить вознамерился?- поинтересовалась встревоженная экс-наложница у дамочки.- В случае чего только шепни - живо напасть спроважу за борт, а то куда подальше...
   Твой-то пострел так себе, костлявенький, не то что мой суженный, только с виду - шкилетинка, а гладок...
   -Предлагаю во ознаменование победы грянуть флотский марш!- все-то не угомониться Утопедову.- Внимание! Начинаем с си-бимоль мажора.- Выдул адмирал из булькающей дудки немузыкальную струю нечистот, а потому продолжил в вокале:
   -Трум-пум-пум-пум! Трум...
   -А ну, заткнуться на струге!- не сообразуясь с уставом, обратился к вышестоящему по званию атаман да погрозил кулаком с зажатым багрищем.- Поднавались на весла! А кто без дела - хоть в парус надувай, но чтобы не шуметь! В дальней заводи, кажись, знакомые голоса перематюгиваются.
   И точно, пока весла не захлюпали, особо чуткие да ушастые расслышали познавательные комментарии о бомбах, запалах, припасе и прочей всячине:
   -Я тебе, племяш, сколько раз говорил, того-этого, чтоб запал хоть на полвершка да присутствовал, а здесь, этого-того...
   -Так, того-самого, запал-то присутствовал, но уж шибко запалистый, тудысь того-этого. Палец обжег, вона волдырь... за грязью не видать.
   -Этого-того, старшим все равно внимать надобно! Ведь кого слушать не к чему, те уж давно того... ничему не научат.
   -А я разве не слушаю - вон мешок с припасом при нас, хоть вы-то сами налегке улетели, а если бы не мешок, за что цепляться? - утопли бы.
   -Молодец, за припас не виню - не сдетонировал. У-у, того этого, а может, он тоже, неверно заминированный? А ну-к покажь, какие запалы, чай, неправильные?
   -Станем проверять - на дно пойдем.
   -По мне уж лучше сразу на дно, чем плыть с непроверенным припасом, я ж не адмирал какой, шибко грамотный...
  
   -Не понимаю, что вы собираетесь делать? Мест на борту нет, минного вооружения тоже... уже нет - зачем подбирать с судовой роли за борт списанных минеров?
   -Флота тоже больше не наблюдается, а лишь утлая лодия.- Забугрил атаман, как те на счет запалов ни спорь, имок, а начальство, наоборот, решил подвести под сокращение.- Так что одного адмирала за глаза достанет,- место бы освободилось, ходу прибавилось. Замаху не достает - как приноровишься к гребле-то?
   -Я, между прочим, на резервный эсминец перенес вымпельный стяг, что по морскому уставу означает именно место командного пребывания. На борту вообще может никого не быть, но флотамейстер присутствовать обязан! Э, э, э, это не по уставу хвататься за шиворот...
   -Отставить! Отставить вышвыривать за борт! Отпустить адмирала - каков ни есть, а подрядчик, нынче других не сыскать...
   Чего? Подумаешь, прока нет. Если по эдаким завышенным критериям да за борт - совсем без руководства останетесь...
   Ладно, ладно, пускай гребет за двоих - я не против. А ты, адмирал, чтоб уставными измышлениями десант не разлагал, а то мне самому с отрядом скоро и языков брать, и минные поля разведывать, и бомбометания проводить... заграждения прокусывать, окапываться...
   Вот и ладно, строчи потом рапорты... когда мозоли залечишь...
   Эй, имки, чего это удумали?! А ну отставить баловать взрывчаткой в тротиловом эквиваленте!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 20.
  
   Суд вершить - не баню топить.
  
  
   В Центральном объединенном штабе воцарилась тишина, свойственная прайду изголодавшихся львов, подкрадывающихся к своенравному, непредсказуемому буйволу.
   -Пум - чтобы не погибать всем сразу, вперед, в качестве приманки, пинком под костлявый зад выслали переговорщика. Поскребся тот в наглухо захлопнувшиеся двери - деваться некуда, отряхнулся после падения, навел на брюках складку...
   -Сэр мистер адмирал!- вышколенный адъютант, явно наслаждаясь переменой в голосе, залился назойливым тенорком, внезапно прорезавшимся из-под цыплячьего фальцета после внепланового, но от того не менее основательного потрясения.
   Однократного обращения оказалось недостаточно, и лебезящей походкой на цыпочках адъютантик подкрался прямо к уху четыреххвостого, дремавшего в витающих ароматах бурбона, столь смердючего, что напитком впору башмаки для маршировки по плацу смазывать.
   -Депеша!- пискнул адъютантик в оставшуюся после драпанувшего тенорка хилую мочь саднившего горлышка. Не докричавшись, попросту растормошил высокое начальство, депешку же передавать не спешил, а крутил-вертел перед собственным любопытствующим носом, норовя, по неискоренимой привычке штабных прихвостней, ранее адресата проникнуть в тайну запечатанного содержания.
   -Только вот многие несознательные служащие очень даже сомневаются, будет ли прок от передачи конверта именно в ваши руки? Босс, разбазаривший наиболее прибыльного заключенного, не достоин занимаемой должности...- так считает подавляющее большинство офицеров!- Адъютант самодовольно воздел голову, попытался категорично выдвинуть нижнюю челюсть, насколько позволил далеко не бульдожий прикус дегенеративного подбородка. Но, несмотря на нарочитый апломб, поглядывал на безвольного, как хотелось бы думать, четыреххвостого дармоеда с неким опасением: ну как тот не посмотрит на вверенные примерному службисту полномочия от штабного коллектива и легкомысленно отнесется к поручению добиться определенности: 'Будет ли возобновлен поток халявных бабок, или пора сводить со стариканом счеты?'
   -На, допей.- Буднично потянулся адмирал и, как ни было жалко, сунул в подрагивающую руку подчиненного стакан с излюбленным напитком, предварительно прокашлявшись да смачно сплюнув в заляпанную, негигиеничную посуду.
   -'Синькю, сэр', а это вот вам.- Вручил дисциплинированный адъютант депешу начальству, отдал к 'пустой' башке честь и выцедил, лихорадя дохловатыми членами, коктейлик. Не дырявиться же, в самом деле, по пустячному поводу из кольта, приставленного предусмотрительным адмиралом ко впалому, благодаря соответствующим очистительным процедурам кишечника, животу? После выпитого к горлу вновь подкатили тошнотные спазмы, но адъютант, следуя долгу, попытался отрапортовать о давно уже заложенных штабных антилоялистах:
   -Это все они, адмирал, психообработчик с долговязым прихвостнем в исполнителях, бесповоротно-решительным, потому что с раннего 'морнинга' мечется по штабу без дозы. Меня подговорили, пообещали, заставили...
   Адмирал озаботился было вскрытием депеши, но писклявый голосок явно не ко времени напомнил о никчемном присутствии постороннего.
   -А-а! Ты еще здесь, штафирка балетная?! А ну-ка, все из карманов - на стол, живо!
   В надежде дернулся адъютантик к адмиральскому френчу, но в порыве был пресечен:
   -Из своих карманов, недоумок!- По случаю досмотра внимательный к чужому имуществу командир убрал кольт от чуть ли ни до позвоночника втянутого живота подчиненного.
   На стол просыпалась кучка лекарств из давно прогорелой бы без адъютантишкиных хворей аптечки за углом. Лекарства пришлепнула безнадежно затертая обертка презервативов. Сверху приземлился относительно чистый, зато явно дамский носовой платок, который тут же проткнул недавно запропавший, уже без золотого пера адмиральский 'паркер'. Выявились еще: недостойный за худосочностью упоминания бумажник и краткое, прощальное письмо сбежавшей два года назад невесты, но адмирал решил нос в конфиденциальную переписку не совать, а со смаком прочесть на досуге.
   -Отлично!- Четыреххвостый самодур остался доволен осмотром вываленного имущества.- Не хочу, чтобы меня считали совсем уж изувером, потому разрешаю медикаменты распаковать - складывай в стибренный сопливчик...
   Ах, подаренный... Тем лучше: подарок до конца жизни запомнится. Вот-вот именно так...
   Ку-уда? Э-э нет, гондоны туда же, как без них? Когда имеешь дело с медициной, благоразумнее предохраняться. Ты занюханную киношку про обрюхаченного, коричневого нигера смотрел? То-то. А потому должен знать, что в армии, тем более при штабе, подобные дела средь 'мэнов' уставом пока не предусмотрены, так что не мечтай, штафирка, не выйдет командование скомпрометировать...
   Все выпотрошил?- Адмирал, по представившемуся случаю блеснуть в роли провизора, не поленился - скрутил платочек узелком и на совесть расплющил содержимое подкованным на сухопутный манер каблуком флотского ботинка. Затем, выбрав стакан пообъемистей, залил сымпровизированное снадобье, не пожалев 'всего лишь субалтерну' излюбленного бурбона выдержки повонючее, сверх того приправил полученный эликсир чернилами из бесполезного 'паркера' да проверенной горлоочистительной процедурой.
   'Ку-клуц-клан' - безо всяких сантиментов щелкнул взводимый кольт.
   -Не-не-не-ет!
   -За тяжелое ранение в живот при отказе от выполнения служебных обязанностей тебе даже пособие на содержание вшей в камере общего ареста не светит...
   Содержимое стакана объемом с недобрую пинту проглатывалось судорожными глотками. Адъютантик зажмурил глаза, прищемил от дурного запаха брезгливый нос канцелярской скрепкой, но все равно, в процессе дисциплинированно выполняемого приказа покрывался аллергическими цыпками, испариной вкупе с прочими неприятностями. Кроме того, дергался лихорадочной дрожью, судорожно силясь припомнить: ни затерялось ли в прочих принимаемых лекарствах радикальное средство от тупоголового начальства - прихватил ли сегодня на службу крысиного яду или, как водится, впопыхах запамятовал?
   -Молодец! Вижу: могу рассчитывать на твою преданность и исполнительность. Ку-уда! Стоя-ать, смирно! Медикаменты должны усвоиться, а то взяли за моду, чуть что, сортиры оккупировать - даже в персональную кабинку не попасть. А ну, приседания, раз-два, раз-два...
   -Но, но-но мне надо...
   -А мне, думаешь, не надо? Но я ж терплю! Потому что, в отличии от желторотиков, ответственно нахожусь на службе, где обязан сносить тяготы, не щадя здоровья... подчиненных, если потребуется; храбро идти навстречу врагу, ведь за дверьми бронированного кабинета от штабной швали, сплошь состоящей из придурков, ничего более прибыльного ожидать не приходится.
   Осознания собственной персоны в качестве последнего истого блюстителя воинского долга взбодрило адмирала окончательно, поэтому за примерную стойкость и долготерпение вознаградился стаканчиком терпкого, отдающего дегтем бурбона да набрался-таки решимости распечатать начальственную депешу.
   Сначала послание обнюхал, а поскольку 'награды' за воинскую доблесть принимал со вчерашнего вечера, то никакого сколь-нибудь настораживающего запаха не учуял даже от явно утерявшего армейскую выдержку адъютанта. Однако из-за притупившегося обоняния адмирал потерял немногое: чем, кроме очередного прогара, могло нести от сообщений Бессистемного резерва? Адъютант тоже благоухал не хризантемами.
   Поморщившись после обнюхиваний, решительно вскрыл конверт, затем, зажмуривая один глаз, потом другой, предпринял титаническую попытку вникнуть в текст послания.
   -Дослужился - называется! Вызывают на предмет аттестации соответствия должности! До чего другого докатишься с нерадивым штабом? Упечь бы дармоедов в психлечебницу, а на тепленькие местечки набрать мульман, косящих от службы по диагнозу бешенства,- эти парни мигом бы врагов Холуеврики под орех разделали. Начальству - сплошное загляденье, благодарности, чины, пакеты акций с растущими на текущий момент котировками! А с дегенератами, чья фантазия продвигается не дальше наркобарделей да 'викендов' с оргиями, даже паршивого поп-корна не сварганишь!
   Адъютант, будто в служебном рвении выпучивший глаза от совершенно напрасного уже напряжения, набрался-таки решимости:
   -Я доложу служебному персоналу об материально неподкрепленном, а стало быть, несмываемом оскорблении, и посмотрим, как дальше вы посмеете распоясываться?- Утерев проистекающие сопли, тщетно надул щеки от переизбытка бушующего метеоризма, что вовсе не придало ни весомости, ни солидности слюнявому заявлению.
   -Это ты на что намекаешь - 'распоясываться'? Вы что же, до непотребств уже докатились без соответствующего распоряжения?! Я те пораспоясываюсь! Завтра же во флот сошлю обслуживать мерзких котиков, а лучше - на субмарину; за какие-нибудь полгода плаванья без права на всплытие тамошние 'бойсы' на всю оставшуюся жизнь отучат воздух портить!
   -Даже ваш произвол не бесконечен: оставшиеся в строю субмарины на приколе, а те, что не прикололись, без винтов простаивают в очередях за буксирами!- Адъютант гордо воздел шатаемую хмелем голову, руки же вознамерился скрестить на уровне желудка, но орган, бурливо усваивающий нераспознанный коктейль, дисциплинированно фрондирования пред начальством не допустил - взбунтовался, будто принимал не лекарства, а в жутчайший шторм вахту на одной из обезвинченных субмарин выстоял. Адъютант, мобилизовав выдержку, против потребностей естества заартачился, но желудок - не промах, выдал симптомы безнадежного переваривания добротно спрыснутых эмульгаторами, гербицидных бобов да мутагенной, в пятом поколении модифицированной говядины, что незамедлительно отобразилось на позеленевшем лице упрямца.
   -Разрешите, я на минутку...- Спасовал, не выдержал, сдал позицию адъютантик - только и заболтались двери на петлях за трусливо наплевавшим на дисциплину, поправшим армейскую субординацию субалтерн-офицером.
   -Не разрешаю! А если опять запрешься в адмиральской кабинке - то прямым ходом под трибунал: обвиню в дезертирстве и пренебрежении служебными обязанностями!- донеслось во след адъютанту, когда тот, приобретая на ходу все более неестественную гамму цветовой окраски лица, проносился мимо строя как на плацу замерших штабных, тщетно дожидающихся хоть каких дивидендов от самодурствующего начальства.
  
   'Не на кого положиться: Сюзи канула при десантировании - на связь не выходит. Не с кого спросить: от подлюги штатского ни шифрограммы, ни криптограммочки! Неужели проныра-секретаришка решил переквалифицироваться в старьевщика - заполучил контейнер барахла и был таков?- Четыреххвостый адмирал с грустью глянул на мундирные регалии, на погоны, словно проверяя, прочно ли пришиты, стараясь суеверно хвосты не пересчитывать да гоня прочь пораженческие мысли, типа, с каким из четырех расставание представилось бы наименее безболезненным.- Нет, одним содранным хвостом от Бессистемного резерва не отделаться. Если заявлюсь в логово с полнейшим отсутствием результатов, то недолго расстаться даже с собственной шкурой - пустят на пергамент под печатанье стотысячных купюр'.
   -Эй вы, скунсы затаившиеся!- рявкнул в неприкрытые двери.- Тому, кто первый выудит хоть какое-нибудь донесение из Ворликии - премиальные в два оклада да амнистию по грядущим прегрешениям аж на месяц вперед!
   Штабные затравленно - доконало скаредное финансирование - переглянулись и, сломав стой, сыпанули по загончикам в мониторы пялиться.
   -А ты куда, тоже в позорные лоялисты решил записаться?- Психотехник ухватил за болтающийся, как на вешалке, халат донельзя исхудавшего без подпитки стимуляторами и вливаний энергетиков элекронщика.- Нас не то что двойной, четвертной оклад не спасет - пойдем-ка, обмозгуем это дельце в адмиральской кабинке, а если застукаем гадящего в начальственный унитаз адъютантишку - оберем до нитки (недооценивал пройдоха сноровку адмирала) от хлюпика все равно никакого толку.
   -А как же...
   -Для настоящих друзей кое-что по безналичному расчету, в лизинг найдется,- похлопал по довольно таки отощавшему кармашку пухленький да по-прежнему кучерявый психотехник,- а адъютантишку из сортира по-любому выпрем - пускай в мониторы косоглазится.
   -А-а как...
   -Пообещаем поделиться премиальными, которые ему не светят: за поругание адмиральской кабинки - рейнджером в пустыню или, как минимум, во флот, поближе к тепленькому месту у реактора, это уж смотря под каким соусом заложить нарушителя дисциплины. Ты же знаешь: мои ходы наперед просчитаны, делишки под контролем - я рулю 'ситуэйшеном'.
   _______
  
  
  
   В операторской Зелено-синей зоны ответственности приветливо перемигивались маловразумительные индикаторы, мерцал разряженным туманом пустой стервизионный планшет, а посреди недомытого пола одиноко маячила швабра, со скуки прислонясь к ведру на колесиках.
   -Как дела, дежурный?- оператор, подзаправившийся обедом с фруктовым десертом чувствовал себя до того благодушно, что даже налившуюся соком грушу прихватил, дабы практиканту вахта не показалась сугубо горькой и сухой.
   Но тот, по возрастному легкомыслию безоглядно безответственный, и не думал за пультом кручиниться, а, знай себе, пытался вскрыть сайт, что предназначен исключительно для взрослых, причем, особо озабоченных.
   -Не, у вас дежурить можно, не заскучаешь; одно только - какие-то упрямцы на связь выйти порываются, отвлекают. Ну да я зуммер заблокировал: не сообщать же всем подряд любопытствующим, что оператор с борщом да котлетами второй час разобраться не может...
   -Да хоть докладывай. Ничего зазорного в обеденном перерыве для себя не вижу: с проголодавшегося оператора толку - чуть, злость лишь одна.
   На, жуй, дежурный, грушу и шагом марш пол домывать! А еще раз вздумаешь чего заблокировать, то имей в виду: освободилось несколько мест уборщиков - рекомендацию с направлением запросто выпишу.
   -Так я же...- похлопал глазами встревожившийся молодец, но, поскольку в дежурные совсем уж раззяв старались не назначать, то его мигом как ветром сдуло, и план по помывке полов в разы был перевыполнен, так что в последующем особых рекомендаций по профилю дальнейшей деятельности пареньку не понадобилось.
  
   -Оператор! Почему не отвечаете? Кто я, рядовой полевик, чтоб на связь не пробиться, или все-таки координатор?
   -Да, обедал, понимаете...
   -Вот-вот... хотя, правильно сделал - не хватало мне оператора, страдающего гастритом. Понимаю также, что вокруг сплошь одна бестолочь, и в оперативный курс никого ввести невозможно, но если благополучных вестей от десанта ополченцев не принято, то лучше бы тебе на обеде задержаться...
   -Пойти, разве что, пополдничать? Ведь пока не поступало ни весточки, как сквозь землю...
   -Видно, пробиться не могут, по личному опыту знаю: вечно со связью случаются перебои.
   -Нашли с кем сравнивать! Там же люди какие! Кадры сам подбирал. Похоже, закрутило, завертело в круговерти, опять схлестнулись с врагами или вновь - со стихиями...
   -Размечтался, оператор. Где это видано: на каждом шагу враги и стихии? А люди... Да, приходится иногда прибегать к массовой мобилизации, кстати, хорошо, что напомнил - с чьей именно подачи. Жалко будет, если с концами... в том смысле, если провалят задание, жалко будет с тобой расставаться...
   -Типун кое-кому на язык, координатор. С подачи... Ну, сосватал штатских, так потому что онголо-отар кто-то из начальства сбагрил в сопредельную зону, а зачем? Тем более в сектор чужой ответственности...
   -Не отрицаю, оперативников командировал по обмену, но такова специфика собачьей работенки, потяжелей, чем самому - на амбразуры да в штыковую. Я уж свыкся, а тебе привыкать не придется: чувствую, отдохнем скоро на солнышке...
   -Как?.. А меня-то за что?
   -Операцию провалим - отдыхать придется, не отсидишься, даже прикрываясь неопытностью. Э-эх, сам понимать должен.
   -Я же в дело входить только начал... только что... уборочные вакансии открылись... с перспективой дальнейшего роста, между прочим.
   -Ага, значит для прикрытия собственного тыла идей предостаточно, а для основательной обработки объекта, кроме принудительного призыва добровольцев, ничто другое не осеняет! А ну-ка, приказываю поднапрячься, изобрести чего-нибудь!
   Гм, а на счет вакансий уборщиков... ты вот что, придержи парочку мест на всякий случай, а я онголов баскаческой ориентации, как освободятся, разрешу задействовать. Коллегам надлежит стремиться ко взаимодействию, а разобщений избегать. Ясно?
   -Ясно,- буркнул под нос недовольный оператор и злокозненно насупился. Не увидел отключившийся координатор, как недобро заиграл тот желваками, а то запросто мог бы заподозрить столь редкое для конфедерации явление как неблагодарность за преподанную науку и коварство в ответ на здравое предложение.
   -Кадровый отдел?- Проигнорировал оператор несколько 'повисших' вызовов.- Открылись три штатные вакансии - работка, прямо скажу, антипыльная, связанная с использованием нехитрой техники, так что высококвалифицированные специалисты, типа отставных координаторов, не подойдут - дело запороть могут. Как поняли?..
   Что? Уже подобрали достойных кандидатов?! Быстро работаете...
   А-а, это чтоб я не беспокоился. Отлично!..
   Не надо благодарностей - я для Кадрового отдела всегда готов...
   С такими способностями к интригам, как бы меня самого в кадровики не забрили. Вот теперь со спокойной душой не грех и потрудиться...
  
   -Однако у тебя аппетиты, оператор - с полчаса как без толку тренькаю.- В полную ширь стервизионного экрана заулыбалось лицо не очень-то служебными делами озабоченного, но словно к чему-то подозрительно принюхивающегося нойона.- Жаль, связь запашок пересылать не обучена, а то самородок из острожных сидельцев минеральный источник откопал... очень, уверяет, для пищеварения положительный,- осетровую мутацию отшибает напрочь, а чего вытворяет с нормальными существами, то на словах не передать...
   Слышь, чего беспокою: мои ребята, то бишь нукеры, очень, знаешь ли, недовольны...
   -Мы ради дела даже кумыс жрать готовы,- не по чину встрял один из приверед,- но чтоб травиться газами,- втиснулась в экран прищуренная вовсе не от соблюдения баскаческой легенды, а от спертости дыхания рожа,- это уж за пределами терпения. Отравления ни в одном контракте не прописаны!
   -Надо же, педант выискался. Нечего воду мутить. За кого нукеров принимать станут, будто контракты читаем, когда подписываем?
   Вот что, оператор,- погнал нойон из ракурса вздумавшего права 'качать' баскака,- дела на здешней местности налажены. Так что, либо тумен отзывай, либо борт высылай со свежими респираторами, а мы пока откочуем против ветра верст на тридцать: уж лучше скитаться с перекати-полями, чем...
   -Отзываю-отзываю, я уж давно собирался, да начальство...
   -...клали мы на твое начальство...- опять не по чинам встряла сморщенная морда,- ...с кибиткой!
   -Вот-вот, и обязательно проинформируй Кадровый отдел: имеется несколько кандидатов на трудоустройство. Во-первых, рекомендую направить острожного минеральщика на безопасный завод химической индустрии, желательно расположенный в безводной пустыне. С эвакуацией специалиста нужно поторопиться, пока полностью не оздоровил окрестности вплоть до повального бегства народонаселения...
   Во-вторых, прибились к тумену коррупционер и пара правонарушителей, но ума не приложу, к какому делу оболтусов приставить...
   -Вот незадача, только что три места, считай, даром подарил - работа с несложной техникой, для людей, я бы сказал, педантично относящихся к обязанностям...
   -Не-е, подобным типам на столь ответственные должности пока рановато: даже на рыбзавод не принимают... теперь уже.
   -Ага,- чего-то сообразил оператор,- в зоне ответственности объект нарисовался, скользкий, как селедка, верткий, точно угорь - никак в сети не попадается. Я уж самых матерых зубров на ловкача напустил - а все-то не выудить...
   -Гляди ты, похоже мадемуазель Удача про нас вспомнила! По части лова это как раз таки незаменимые спецы: кого хочешь, выудят, отоварят, запакуют да переправят!
   -Так прикомандируй неприкаянных, раз уж больше ни на что не годятся, к опергруппе на испытательный срок... Только чтоб с контрактом не очень привередничали,- а я начинаю пробивать чартер винтокрыла.
   -И то правда - будут ребята при надежном, обстоятельном деле, нечего по плавням мыкаться! Слышь, оператор,- совсем уж развернулся на ниве комплектации кадров нойон,- еще один каскадер с опытом мечтает о большом кино, любитель работать с водным зверьем...
   Оператор на радостях, что в распоряжение вновь поступают долгожданные онголы, весьма востребованной в ворликских пределах ориентации, из-за одной-другой вакансий не препирался:
   -Хорошо, отзвоню в ихтиопарк: касатки, вроде, захандрили без живого развлечения - пускай каскадерит на здоровье, глядишь, угодит на съемки.
   -А минеральный сиделец?
   -Минеральщика - прямым ходом в Химический институт!- Ничто не могло подпортить боевого настроения вдохновленному на дальнейшие свершения долгожданным подкреплением оператору.- Сегодня за обедом я дочке тамошнего декана блузку модельного покроя борщом забрызгал - так есть торопился,- пришлось познакомиться.
   -Ух, ты! Адресок подскажи, где забрызганные деканские дочки борщи трескают? А то я сколько ни обедал, даже в самых неприличных местах, как узнают про баскаческую ориентацию - даже младшие лаборантки водоканала номерами стервизиончиков обменяться отказываются.
   -Кто ж говорит правду женщинам? Я ведь тоже не напрямик заявил, что оператор, а приберег сюрприз на крайний случай. Если ее папаша вздумает в женихи захомутать, тогда представлюсь - как минимум спустит с лестницы.
   А местечко для обедов великолепное, я потом покажу, Столовая номер семнадцать называется. До связи. Пакуйте чемоданы!
   ______
  
  
  
   Камера для подследственных на станции 'Бульгонской' особыми удобствами не отличалась: ни зарешеченного оконца, ни скрипучих, жестких нар - не к чему забубенных обреченных баловать излишним шиком размещения. Для осознания глубины падения и тяготы содеянного из многовариантной меблировки доставало, как уж повелось, мелко-нащипанной гнилостной соломки...
   -...э-э-эх, протектор, подкача-ал.
   -Ничего не скажу: патрон всем хорош, душа-человек, но не поединщик.
   -Чего ж сразу на мужике, пущай иноземном, крест ставить? А как надысь придорожникам не давался, чуток еще, и без нашей подмоги совладал бы с вражинами, любо-дорого...
   -Там-то понятно, вдвоем на одного накинулись, а потом четверо на парочку... на ристании же не исподтишка, по-честному надобно, по-спортивному.
   -Протектор - человек культуры, а не мордобоец кулаками размахивать.- Отвлекся от обсуждений секретариковых достоинств, но больше недостатков переводяга.- Вы бы лучше напрягли общую извилину, как ноги унести от греха подальше. А то ведь обкорнают под одну гребенку и правого, и виноватого.- По-холопски, безо всякой почтительности пнул измотанное, битое, местами даже надкусанное, мятущееся в кошмарном бреду, вместо сна и отдохновения, тело работодателя.
   -И то правда, иноземцу что, спит, как в ночном на стреноженном жеребчике, а нам с этими вон битюгами поди совладай.- Осмелился зеленый ментонер с предосторожностями, затравленно глянуть в сторону матерых кромешников. От злобных, невыспавшихся караульщиков панический страх перед начальством, точно погромным вихрем, электричество по корпоративному уставу выметающим, прочь отогнал истомную, по дневной-то поре, дрему. Даже чуток прикорнуть не склоняли накаченные загривки.
   -Службу понимают - не задарма, видать, тянут лямку. Не имки, чай, оголтелые, не вакханальные ротозеи ушинские, прямо хоть обратно к лопухам-гостеприимцам возвращайся.
   -Э-эх, конюшенка ушинская - раздолье,- взгрустнулось беглому конюху,- дух здоровый, а здесь одни, должно, туннельные вирусы. Нас бы, народец конюшенный, за такую соломку - на правеж недоимковый, запросто.- Пренебрежительно отфутболил привереда в секретариковом направлении ком полусгнившей, слежавшейся дряни, который тот, точно ждал дарения, моментом подмял для пущей мягкости тревожного забытья.
   -Да, напортачил протектор, а все почему - к переводу не прислушивался. Ведь твердишь неумытку, парку до знакомства со мной не ведающему: 'Прислушивайся, что опытен народ толкует!'- Пнул переводяга протектора еще разок, но более для проформы, не перемещая пригревшегося сидячего положения.- Нет, все по-своему норовит...
   Уберегся очередного холопского пинка секретаришка - вырвался, наконец, из тягучего, как трясина, жуткого кошмара и протер глаз (второй в подобной услуге не нуждался, дня этак на три надежно прикрытый наползшей со лба шишкой). Окружающая действительность представились ненамного краше приснившегося ужаса, но, приметив в сумраке рожи заединщиков, секретаришка, сам того и не ведая, расплылся в улыбке нечаянной радости.
   -О-о, 'май дира френдз!'
   -Чего опять хочет?- насторожился ветеран.
   -Должно, по барской привычке похмелиться требавают...
   -Говорит, что хоть мы ему друзья, но очень уж дорого обходимся,- дождались благодарности.
   -Да, на орехи патрон загреб немало - может, для него это дорого? А чего, пущай привыкает: после глупости и женщин другари, уж как водится, по наносимому ущербу держатся на почетном третьем месте.- Исключительно из вежливости постарался в ответ улыбнуться нахмурившийся ветеранский ментонер, но вышло вполне искренне.
   -А как палец-то... ох, комедь!- Повеселел 'берданку заряжающий'. Будто на самом деле засунул в рот замызганную пятерню, хрумкнул челюстями да продемонстрировал четверню. На что секретаришка сквозь не сходящую с лица улыбку покривился, опасливо ощупывая одно из полученных ранений.
   -А как хренархишке-то магнатному онучей в нос тыкал. Того чуть обморок не хватил!- Теперь уж развеселились оба ментонера да переводяга за компанию.
   -Газовая атака - это дело! Грамотный ход - не оценили.
   -Вот тогда бы и драпануть...
   -Да-а...
   -Куда удерешь-то? Везде достанут, не хренархи, так отары завалящие или еще кто.
   -Под отарами, промежду прочим, не совсем уж невтерпеж: в хозяйствах ко-они заведены.- Как бы исподволь подготавливался к неминуемой кабальной доле зеленый ментонер.
   -В зинданах хапказских чем не жизть, но когда обкурятся, лучше на глаза не попадайся - обойдутся как с бараном.
   -Обстригут что ли?
   -Не, мелюзгу, вроде тебя - исключительно на шашлык, или чего живодерам придется под настроение,- вмешался, чтоб подбодрить зеленого ментонера, переводяга, будто бы намного опытней.
   -Шашлык или нет, но башку потом долго искать придется. Это примерно как в теперешнем случае, только быстрее да без журналюжных репортажей в газетенках.
   -Тверже надо быть, протектор. Груздем мало называться, не грибом расползлым, а гвоздем заржавелым в хренархов вшпилиться, чтоб неделю потом присесть не вздумали,- высказал запоздалое пожелание переводяга.- Теперь грозят серьезные неприятности: запродадут, чего доброго, кому ни попадя на развлекательную секирьбашку, а то собственноручно учудят измывательства,- с них станется.
   -Слышь, спроси: может, попробует иноземец-батюшка откупиться? Нас бы в закупы взял, уж отработали бы, а?
   -На хренаршью ораву никаких откупов не напасешься. Разве что волынку потянуть, чтобы дольше помучаться,- вполне даже здраво рассудил ментонер со стажем.- Эти ведь, точно воры ушинские, веруют, что контейнерные переброски с неба задарма валятся, поспевай лишь нагибаться да подбирать. Привыкли делишки по-воровски обтяпывать, нет чтоб как трудящие люди, мы, например, вон сколько вкалываем - а хоть бы чем поживиться, так нет.
   -'Въез, въез', 'айм' уполномочен запросить контейнерную переброску, если это нас выручит и придаст определенный, не столь низкий статус.- Пораненными, примотанными к дощечке пальцами поковырял секретаришка весьма подозрительную подстилку - качеством сервиса и медицинским обслуживанием остался премного недоволен.- Но здесь же не с кем сотрудничать, никаких надежных договоренностей. Я сюда напросился не в качестве использованного выжатого лимона или подопытной... кролика (хотел сказать 'крысы', но почему-то передумал из-за внезапно нахлынувшей брезгливости). Возложенную 'мишн' никак не выполнить, а это есть необходимое условие для доставки контейнеров. Иначе - 'импосибле'.
   -Непосильно, стал быть.- Ветеран понурил голову, а вслед - и молодой сослуживец.
   -Не знаю уж чему надоумить протектора, горе наше луковое?- не утрудился разъяснить вполне ясный смысл сказанного переводяга.- Во хренаршью прорву контейнеры забрасывать - что в омут: проглотят и не подавятся, и не поделятся...
   -Ладно, чего уж, переведи патрону: на месте сориентируемся.- Подбодрив, подмигнул секретаришке ветеран.- Не сразу же нас - в пыточную. А сейчас соснем часок. Скоро ночь, нечисть очнется, вновь лютовать почнет - к неприятностям готовыми надо быть. 'Предупрежден - значит: вооружен'.
   -'...омниус парадус',- сквозь навалившуюся зевоту растолмачил переводяга, но секретарик без лишних слов уяснил ситуацию.
  
  
   -А ну-ка, всем оторвать задницы!
   Ну что, что учудить надумали, дурачье? - пока только от скамеек. Суд, как-никак, это вам не заседание занюханного Госсовета?- дородный магнат, 'надежно' запрятавший гонг-блюдо, а от того возомнивший пуще прежнего, продолжал по инерции командовать.
   Принципиальные хренархишки в симбиозе с продажными политиканишками, не отойдя от сонного отупения, ох, с превеликой неохотой отлепили от пригретых, как медом намазанных насиженных местечек натруженные телесные органы, чтоб поприветствовать судей.
   -Ладно, садитесь... тьфу. Неладно, присаживайтесь.- Поискал взглядом во что вдарить взамен гонга магнат, но ничего сияющего, кроме довольной рожи главного судьи, не сыскал. А сей объект задействовать - равносильно собственной персоне приговор подписать. Потому без затей двинул первому встречному, кто подвернулся под руку. Избранник, молодчага, не сплоховал - взвизгнул в высокой тональности, прежде чем наземь брякнуться, что не преминул отметить председательствующий в мантии, подав магнатишке одобрительный знак и поманив, видать, для поощрения.
   -Слишком пискляво - не впечатляет,- нашел-таки к чему придраться судия.- Не видал, кстати, кто дощечку спер кругленькую такую - запамятовал, как называется - на столе вот туточки лежала, неприметная,- никого, дура, не трогала?
   -Не было такой, ей-ей, я бы уж заприметил...- Сунулся с досмотром магнат, от усердия даже под стол заглянул, где ни-то что дощечки, ни одного завалящего забулдыги не обнаружил - ничего, кроме кукиша от злорадствующего Хренбулиса.- Нету. Должно, укатилась, раз круглая...
   -С полгода как лежала,- пропустил мимо ушей Хренайз, сам-четверг собственной персоной, неуместные пререкания,- вот местечко в столешнице гладенькое, с углублением.- Любовно огладил пухлыми пальцами грубо струганные доски.- Пощупай, убедись.- Улыбнулся до того милостиво, что магнатишко подумать не мог особо манерничать, не задумываясь, даже в придворные 'миньоны' подписался бы, лишь бы вдосталь состоять фаворитом при администрации. Тоже начал куртуазно выемку оглаживать, приближаясь пятерней к пухленькой длани повелителя.
   -Чуть поближе, вот та-ак, чувствуешь, как гладенько?- Вроде бы нежно сжал Хренайз пятерней средний палец ощупывающего.
   -Угу...- Смачно сглотнул набежавшую слюну тяжеловесный магнатишко, зачарованно уставившись в водянистые глазки вопрошающего.
   -Вот так-то лучше, а то отпираться...
   -Хрясь - внезапно взвившийся молоток, по размерам со спертую у столяров киянку, будто штампом вмазал пятерню в столешницу.
   -А-а-а!- не вдаваясь более в сладенькие фантазии, завопил магнатишко, заскакав меж притихшими рядами, а где публика пригибалась или не вышла туловищами - то и через головы.
   -О, теперь в самый тон!- с чувством музыкального эстета отметил Хренайз басистую голосину дородного, не состоявшегося 'миньона'.- Далеко не ускакивай - можешь понадобиться...
   На то и безэкономическая политика, чтобы не пренебрегать охраной собственного имущества да карать за расхищения! Это не паршивые заводишки привырезировать!- Еще миг назад ровно как прочие заспанный главный судия до того остался доволен экзекуцией, что взбодрился и, с аппетитом зевнув, встрепенулся подушечным туловищем, воссиял медноликостью; отставив киянку, потер, в предвкушении приятного времяпровождения, пухлые, до жути прилипчивые ручонки.
   -Думаю: теперь даже до самых тупоголовых дошло, что судебное заседание объявлено открытым. Ну-с, введите-ка подопытных... подзащитных... нет, обвиняемых!
   Кромешники, не напрягаясь вовсе - чай, не с заковыристой Хренизадой дело имели - впихнули в перронную с облетающей позолотой залу робко упирающееся трио потенциальных страдальцев да натерпевшегося, потешая публику, но вполне пригодного для продолжения развлекательных зрелищ иноземного индивида. Появление последнего снисходительно приветствовалось жиденькими аплодисмешками и гораздо звучнее раздающимися пронзительными свистами.
   Тщедушный тип, не смотря на подбитую внешность и телесные ушибы, держался спокойно: безысходность ситуации вроде бы пока его не волновала, а лишь занимала, как исследователя, смакующего определенное состояние сознания. С головой уйдя в самопогружение, серетарик казался недоступным, словно моллюск в раковине с захлопнутыми створками, откуда предусмотрительно не высовывался - по сей примете собравшимся 'гурманам' мнилось, что на закуску подана смачная устрица. Геройская же отрешенность никого не занимала, а для удовлетворения зрительской потребности доставало пока наличия шишки на лбу да прочего очевидного травматизма. Остальные же материи ни то, чтобы чересчур тонки для восприятия, а просто незанимательны - ни руками не пощупать, ни калькулятором не пересчитать. Ценители же эфемерных изощренностей заседали в сей неурочный час в каком-нибудь другом гораздо менее комфортном подвале и уж, конечно, за пределами суматошного мегаполиса.
   -Та-ак...
   Взяв многозначительную паузу и проформы ради шурша протокольными бумажками, подвел неутешительный для секретаришки итог явно злорадствующий Хренайз:
   -Подопытный тестирования не прошел!
   В зале воцарилась предвкушающая множество грядущих забав, улыбчивая тишина. Подернутые наплывшим жирком взгляды пытливо вперились в незваного визитера - чем разэтаким заезжий клоун вновь позабавит публику?
   Лишь встревоженный Хрениенко поглядывал то на часы, у швейцев кинцами 'сконтрафакченные', то на секретаришку,- на последнего с досадой, а на часы с алчностью, потом наоборот...
   Напрочь лишенный зловредных эмоций Хренох взирал на разворачивающееся представление иронично. Хренайз же свысока положения одаривал с потрохами зависимую от персональных повелений публику небрежным презрением. Зато, компенсируя послабление зарешеченного режима, вовсю расстаралась Хренизада. Пусть без конфискованных 'ножничек', зато с испытательным сроком амнистированная, вымерила прожигательной ненавистью, помноженной на показания змеевидных очковых диоптрий, дистанцию и в кобрином броске скользнула к вопиюще нагло - без непосредственного участия гарпии - пострадавшему иноземцу. С неприкрытой агрессией, традиционной по отношению к сквалыгам, не делящимся содержимым бумажников, нацелилась отточенными когтями грудь разодрать заезжему равнодушному индифференту.
   Тот пискнуть бы не успел, как без намека на дезинфекцию был бы зацарапан до заражения - это лишь для затравки, в преддверии дальнейшего безудержного эротического действа. От немедленной расправы жертву спасло лишь, что досадующий на самовольство выскочки Хренайз вновь распорядился ужесточить режим содержания поднадзорной фурии. Не дремали натасканные кромешники - по новой упрятали неисправимую рецидивистку в зарешеченную, предназначенную для выпячивания голых задов клеть. Заметалась, царапая прутья на крепость металла, узница бессовести на манер принципиально антигуманно настроенной пантерищи...
   -Итак, что мы имеем?- Потряс Хренайз в воздухе протоколами.- Раунд первый - куда ни шло. Хоть тоже, по оценке результата - провал полнейший. Подобное обирание нищего, гм... воронам на смех. Даже оценочную экспертизу провести не удалось по причине... потому что амбре изъятой обуви даже через двойной слой вторичного целлофана насквозь прошибает стенки мусорника. А ведь имели место быть неадекватные утери выданного в аренду имущества...
   Да-а, если этаким манером заниматься традиционным промыслом, обирализмом, что ж прикажете щеголять в одном исподнем? Нет, не годится, на нашу прорву никакого полагающегося по статусу имущества не напастись будет!
   Публика в нарочитых шубах да парадном тулупье, не желая оставаться, почитай, голышом, отреагировала в адрес секретаришки, как и ожидалось, только что плевки не долетали.
   -Раунд за нумером 'тво',- педантично, после некоторой паузы, необходимой, чтоб неправеден гнев успокоился, прочел Хренайз уже со следующего запротоколированного листка.- 'Тво' значит, грамотеи, ну да неладно... Похожая картина: не смотря на захваченную инициативу и некоторое первоначальное преимущество, результат, так сказать, на лице...
   Довольные хренархишки с удовлетворением, будто их рук дело, осмотрели представленное лицо, тупо заулыбались и даже, в рамках дозволенного президиумом неприличия, в охотку поржали.
   -Смеяться не над чем.- Когда Хренайз счел смешки вполне достаточными, публика послушно заткнулась. Теми же неосмотрительными, кто вовремя не спохватился, вплотную занялись, размахивая шахтерскими кулачищами, кромешники. К рядам экзекуторов примазался киянкой меченный магнатишко, желающий в глазах руководства реабилитироваться, а потому орудующий внове из тайника извлеченным, звонко-ударным блюдом направо и налево, пусть одной лишь левой, но с двойным усердием,- мигом призвали публику к порядку.
   -Смеяться не над чем,- не поленился повториться Хренайз на этот раз с артистической печалью в голосе, что не осталось незамеченным в наученном уж чутко реагировать на подаваемые команды зале, отзывчиво завздыхавшем в тон начальственным переживаниям.- Вдумайтесь только, если субъект, стремящийся затесаться во хренаршьи ряды, не в состоянии избить калеку, то какое мнение о нас сложится в среде даточного народишка, я уж умолчу об утрате наработанного авторитета у опоры нынешнего общества, у лихих людишек? Это же полнейшее пренебрежение прямыми, можно сказать, обязанностями! Нет, дело спускать на тормозах не годится никоим образом!
   -Призвать к ответу!
   -За все, гад, заплатит!
   -Кто рекомендовал недотепу, тех тоже на дыбу!
   -Легко отделаются - прямиком на кол...
   Сам-воришка ушинский, внимая решительным лозунгам, пытаясь затеряться на первых рядах, чуть ни под лавку сполз и, вопреки потребности выпендриваться, самосохраняясь, носа наружу не казал.
   -Претензии предъявляются правильные, я бы даже сказал, с точки зрения беззакония, легитимные,- скромно, тихо, со значением в голосе, чтобы внемлющая аудитория замерла в ожидании назначения виновных, произнес фразу Хренайз, но, не приканчивая интригу, с вердиктом повременил.- Однако к поступившим с мест предложениям вернемся позже.
   Теперь о главном - о работе с молодежью! Кого и для чего, в конце концов, мы растим? Чтоб прилетали-приезжали всевозможные прохвосты да напропалую разлагали подрастающее поколение?!
   Нет, господа загнипийцы, портить молодежь не позволим! Слышите?!- Привстал оратор со стула и осуждающе, в разоблачительном порыве потыкал пальцем в грудь исправно подтащенного кромешниками секретарика.- Не поз-во-лим!
   В зале раздались овации, переходящие в свист и улюлюканье. Амальгама, все-то норовящая отлепиться со сводов, моментом воспользовалась случаем, чтобы с утонченным изяществом закружиться конфетти, покрывая экзальтированных борцов за отечественную педагогику вполне заслуженными, фальшивыми блестками.
   До поры тлеющему вожделению непреклонно мрачного Хренбулиса словно поддув включили. Вновь судорожно нащупывал под выездным балахоном мясницкий топоришко. Дремавший же, холодный огонь во взгляде вспыхнул прожигающим пламенем, сварочными дугами затмив ироничность, досаду, даже гнев, сменивший пренебрежение во взгляде витийствующего судии.
   -Недопустимо потакать капризам, а главное - безмерным аппетитам юношества!- В разоблачительном запале председательствующий потряс в золотящихся воздухах рукой секретаришки с набухшей, что перезрелая груша, перевязкой.
   -Представьте только, во что выльется неспособность регулировать режим питания подростков! Это надо же взамен лобызания грызть-кусать руку дающую! Какое вырастет, если допустим, распущенное, развязное поколение?!- вопросил у осознавшей, ужаснувшейся глубине пропасти, к краю которой докатились, публики.- Сначала покусятся на пищевые излишества, а потом на что? Над нами же станут насмехаться известнейшие цивилизации мира, когда, на ворликский манер, ушами прохлопаем присвоенное достояние! Вы-то хоть дело поправить успели?- С надеждой в суровеющем взоре уставился Хренайз на виновато понурившихся кромешников, дружно, но отрицательно закачавших головообразными отростками.
   -Видите, дело дошло до разложения в наших собственных, охранных рядах. Я даже самолично себя, собственной персоной ловлю на закравшихся сомнениях: все ли из присутствующих лиц, после приключившегося конфуза, по-прежнему способны отнять сласти у ребенка?!- Почему-то особо вопросительно и недоверчиво глянул председательствующий на невинно помаргивающего совиными глазенками Хрениенко.
   -Завтра, слышишь?- обратился Хренайз непосредственно ко вновь припрятавшему блюдо магнатишке, перекосившемуся лицом то ли в почтительности, то ли от ноющей травмы.- Завтра же устроить переэкзаменовку, да чтоб по полной программе триатлона: ограбить нищего, поколотить калеку и, самое на текущий политический момент актуальное, отнять сласти у ребенка! К последней дисциплине рекомендую подходить творчески: взамен сластей сунуть порно-брошюрку, пакетик 'экстэзи', талон в 'найт клаб' или самое пакостное - контрамарку на завлекательный голоиудский блокбастер...
   Экзаменовать поголовно всех согласно списку и строго по алфавиту - начнешь с буквы,- вновь пали на Хрениенко подозрения в несостоятельности,- 'ки'! О результатах доложить мне лично. А теперь вернемся к нашим, так сказать, баранам!- Водянистым взглядом концлагерного надзирателя осмотрел Хренайз оробевшую четверку.
   -Так мы... так он... так завсегда... мистер Твистер...- что-то неосмысленное попытался пролепетать переводяга.
   -Весь век верой и правдой...- стянув со стриженной, поникшей головы макакозадую папаху, обреченно бубнил под нос ментонер со стажем,- век верой...
   -Я бы за кониками ваших милостей присмотреть мог в случае надобности. А то даже за скотинкой маркой отскрести, клети очистить...- в счет погашения набежавших недоимков не очень-то определенно попытался предложить бесхитростные услуги трудовых навыков зеленый ментонер. На что чутко настороженная Хренизада, брызжа слюной из-за зарешеченного от дальнейших поползновений, но почетного, в общем-то, места заключения заскрежетала воплями:
   -Это кто скотинка харкая?! Председательствующий! Эй, позорный соглашателишка, я попросила бы оградить присутствующих интеллигентных дам от оскорблений со стороны недоношенных конюхов! А то как плюну - никому мало не достанется! Уу-у, капитулянты охлократистые!
   Отныне решено! Выбор окончательный - у меня теперь своя партия!- Потрясла 'рептилиовидная' оппозиционерка решетки, проверяя на прочность и, вроде бы, надежностью осталась довольна.- Долой отстойный балласт! За мной последуют рецидивные обиралофилы, беззаветно правые в перманентном ворликофобстве! Перед выборами готова даже покаяться в ошибках, только не решила в какой именно, потому что никогда ни единой не совершила! В ножки поклонитесь, пораженцы!
   Это вы во всем виноваты-ы-ы!- так как металл клетки никак челюстям не поддавался, взвыла 'партстроительница' дурным голосом, окончательно и бесповоротно мешая ходу судебного разбирательства. Может, выла бы, знай себе, мерзкозвучною сиреной, но следящие за регламентом кромешники окатили зашедшуюся индепендентку на сей раз безо всякой экономии - прям из ведра. После оздоровительной процедуры Хренизада натурально стала походить на лидера оппозиции - выглядеть не обойденной вниманием, но обиженно-непонятой. С молчаливой мстительностью истой подпольщицы пыталась расшатать прутья решетки для дальнейшего употребления не по прямому назначению.
   Тем, кто по неосторожности или спросонья расположился чересчур близко от места хренизадиного заключения, не до записи в новую партию: припустили в панической спешке оттаскивать прочь колченогие сиденьица, позабыв утираться от вод да от слюней - не до того, рады были, что не покусанными ноги унесли. А то ведь как освободят по настоянию Запада политическую заключенную, куда потом от нее спрячешься, и не известно на кого первого накинется фурия, недовольная ортодоксальными воззрениями на дележ наживы ли, портфелей...
   Достигшая на пике полета прямо-таки отчаянности, очевидная храбрость зеленого ментонера, предложившего услуги в столь дерзком предприятии, как очистка клети, возможно даже от самой Хренизады, увы, не вызвала ответного благородства. Дело в том, что разношерстных собравшихся отмечало, отличало, даже объединяло именно полное непонимание и, соответственно, неприятие сего понятия.
   -До чего дошло! Значит, подрядившиеся холуи потешаться отныне над нами вздумали: не просто оскорблять дам в их незлобивой кротости, а издеваться над хренаршьими куртуазными идеалами?!
   -Вы кого пред очи досточтимого собрания доставили? Кого привезли?! И за себя и за него ответ держать будете!- Вновь потыкал взыскательный судия долбящим перстом в щуплую грудь секретаришки.- Зарубите на носах: мы никогда, ничего не забываем!..
   М-м- по ходу обличительной речи припомнилось-таки Хренайзу кое-что из школьной классики, а потому молвил выспренно да напыщенно:
   -А ты,- перст ткнул костлявую грудь разоблачительно,- ты не вор, батюшка, а са-мо-званец!!!
   Сакраментальные слова, после которых, в соответствии со старинными недобрыми традициями, воспетыми древними сказителями более в прозе, нежели в поэтике, повинных незамедлительно волоком тащили на дыбу, плаху или виселицу, на худой конец, где под барабан на таком же конце вздергивали, слова были произнесены. Сказанное возымело незамедлительное действие: в трепете пали ниц обреченные, кроме мало чего понимающего секретаришки - непонятливого глупыша без малейшего почтения грубыми толчками свалили кромешники.
   -Всех порешить к такой разэтакой!- после неправедного оцепенения раздались клики кровожадного содержания.
   -Разодрать самозваных!- некоторые радикальные выкрики, подразумевающие моментальность исполнения, отличались, по сути, мягкостью требований.
   Хренайз, будто растрогавшись чуткому общественному пониманию, взмахнул было платочком, но тут Хрениенко, все-то досадливо косящийся то на часы, то на запертый парадный выход, подсуетился с новыми листочками - знал, шельмец, чем отвлечь ответственное лицо от исполнения непосредственных обязанностей - и ну с Хренайзом шептаться-перешептываться, шелестя финансовыми бумажками.
   -Так-так, кастинговая постановка, массовка, выездные, прогонные, командировочные... А это что? Подкуп судейства... По последнему вопросу прямым ходом обращаться ко мне - с рефери я рассчитаюсь...- Проверил председательствующий на месте ли киянка.- Оплата охраны, обмундировка, выпивка, интим, который не предлагать... Да осади, осади, куда выперся?! Не видишь: дело важное, финансистское...
   Хренбулис, печенками чуя приближение звездного часа, твердокаменно впившись в рукоять подправленного, отточенного, до селе не подводившего инструмента, уж выдвинулся на передовые позиции, но под взглядом начальственным осекся, сник да ушел на второй план, будто в тени растворился до времени.
   -...почасовые трудозатраты сбродища? Какого сбродища? А-а, это приписка что ли?- понимающе в полслуха поинтересовался Хренайз у лукаво ухмыльнувшегося Хрениенко.
   -Нет, описка. Сборища читать следует, вот этого...
   Сборище или сбродище даже не подумало возмутиться подобному обращению, а лишь, нутром проверенным чуя, о ком начальство разбазарилось, любопытствовало, ни зайдет ли разговор о дивидендишках?
   -Ага.- Огляделся Хренайз внимательней, будто впервые имел возможность ознакомиться с компашкой приближенных особей.- Описку не исправлять - с определением согласен, что там еще? Сласти? Вычеркнуть! Не хватало за собственные средства заниматься разложением молодежи. А это что?! Ха-карак, каракак... а-а?!
   -Характеристики с места работы... службы.
   -Ну-ка, ну-ка...- уткнулся председательствующий в бумажки,- любопытно:
   'Бестолочь с отвратительно поставленным произношением... специализируется на обслуге незначительных клиентишек. В сервисе нерасторопен, ротозей, не чист на руку...'
   -О, хоть что-то отрицательное. Но этот плебей нам без надобности, потому как мы - клиенты значительные!- Подбоченился Хренайз, пренебрегая переводягиными услугами.
   -Так, другой лоботряс. Ого, тут информация позанятнее: '...подозревается в самовольном дезертирстве, безынициативен, простофиля, нежно относящийся к животным'.- О, а кто не без слабостей? Что ж, это куда ни шло. Эй, придурковатый, какие животные тебе больше по вкусу?
   -К, к, ко, кони-ники.
   -М-мда, не могу сказать, чтобы наши вкусы совпадали. М-мда, позывы юноши грубы, конечно, но искренны и вполне понятны. А вам?
   -А че, позывы как позывы.
   -Чего не учудишь в самоволке-то...
   -Серьезный мужик, без разминки сразу на коней...
   -А то впрямь с Хренизадой совладает?
   -Давай его сюда, обиралишки слабосильные, сама с конюхом разделаюсь, коль в стойбище джентльмены повывелись!- Разаппетитившись на зелененького ментонерика, сепаратистка зарешеченная впилась в прут, что прямо зашипел под выделяемой слюной и, скрипнув, дал-таки слабину.
   -Смотрите-ка, а по следующей персоналии совсем интересно: 'Замешан в угоне и подрыве казенной бронетехники!'
   А? Чем не молодец?
   '...хищении вооружения, сколачивании банды с вытекающим грабежом на большаке, а как не вышло - внове подрывом!' 'Опытный наводчик - уничтожитель жизненно-важной транспортной артерии...'
   Вот нездорово! Данные вполне обнадеживающие: подрывной элемент, что очень даже близко и понятно.
   О-о! Тут еще перл: 'Налет на ППП, придорожно препонный пункт, с хищением транспортных средств...'
   Расхититель, подрывник, наводчик, угонщик, налетчик...- примерный каков оборотень, прямо хоть в личную охрану записывай с испытательным стажем по обесточиванию!- Хренайз покровительственно похлопал представленного, засмущавшегося от похвал ветерана по крутому плечу.- Не тушуйся, не переживай. Уж кому-кому, а нам преотлично известно: стоит объявиться неординарной личности - моментом по пустякам да в розыск. Так ли, магнаты?!
   -Так есть, батюшка! Полнехонько страдальцев, вопреки розыскам, неофициально, через подставных лиц жарок загребать принужденных. Хорошо хоть пэррездентишка разродился конфискационным послаблением, ведь вкалываем до седьмого пота, а тут бац - на кого, оказывается, горбатили?! На чинушу - оби-идно-о...
   -То не пэррезидентова заслуга - куда несмышленышу вникнуть в чаяния элиты общества?- сами знаете - чья!- Задрал нос порозовевший от зазнайства Хренайз - нижайше признательная публика согнула выи в раболепном почтении.
   - А ты, лихой молодец, на счет налетов и подрывов особо не переживай. Свои люди повсюду расставлены - прикроют в случае надобности. Примерные же темные делишки на кого другого, совсем бесполезного, навесим. Пущай отдувается, ротозей, на каторгах. Только вот приметы сменить - через чур броско, ухарь, выглядишь. Подсуетись-ка, Хрениенко, должна же от тебя происходить хоть какая-то вредность, тем более, чай, не привыкать под своего мимикрировать - всю нетрудовую биографию только и подстраиваешься, подделываешься. Расстарайся, а то понимать должен: переэкзаменовка по профпригодности на носу - дело нешуточное.
   Хрениенко, суетливо сверившись с листочками, подскочил к ментонеру, не спросив, ловко прямо из рук стибрил заломленную папаху да напялил макакозадую красавицу, опять же без спроса, взамен фирменного картуза, на переводягину бестолковку. Потом принялся старательно подправлять писульки, смущенно при этом, словно извиняясь, на переводяжку поглядывая.
   -Большаки подрывать, конечно, случалось,- почесал в затылке под нестроевым ныне головным убором ментонер, более уязвленный похвалами должностного лица, чем объявлением в розыск,- но не наши же...
   -Да, факт весьма печален - большак уже не наш. А причина в чем? Затем, что ротозействуем на лаврах вместо решительных акций устрашения! Хотя...
   А ну-ка,- в чем-то, казалось, усомнился Хренайз,- скидывай картуз! Ага, так и есть! Гляди у меня, если в ходе следствия всплывет принадлежность к скинхэдам - без разговоров загремишь на пятнашку с конфискашкой.
   В целом же, гляжу,- несколько отошел за финансистскими подсчетами от всплеска гневливости председательствующий,- персонишки-то ваши весьма сомнительны, в силу чего не окончательно потеряны для приобщения к злокозненному сообществу. Думается: достанет умишка меж расправой неправедной да контейнерной переброской предпочесть последнее! Только, чтоб без фуфла барахольного! Мы не простаки ушинские: нажрались уж бус с зеркальцами.
   Налик гони! Чего скажете, хренархишки? Не мешало бы расплатиться гостям по прейскуранту!- На официантский манер, но без учтивого поклона, а, наоборот, колыша задранным подбородком, Хренайз, как счет ерепенящемуся с оплатой забулдыге, сунул листки под нос секретаришке.
   -Верно! Долой барахло! Закрома уж забиты, теснотища, развернуться-разгуляться негде!
   -Все на борьбу с вещизмом! Даешь право самим покупать, что втюхивают!
   -Только пущай купюры без серийных номеров - намалюем, какие надобны!
   -Точняком! И чтоб без номинала - тоже изобразим в худшем виде, кому сколь потребно. Специалисты найдутся - не оскудела да не оскудеет Ворликия талантами - не дождетесь!..
   -Ну что, слыхали чаяния ненародные?!
   Публика, лишь разговор зашел о наличных, будто от Хренизадки вирусную чуму подхватила: зашлась в экстазе, алчно воя до пределов раззявленных пастей, вытаращила глазенки, точно от душащей 'жабы', вот-вот удавится...
   Вновь зашелестела хлопьями, запорхала отслоившаяся от лепных сводов позолота, а тяжеловесность строительной конструкции, казалось, готова принять участие во всеобщем гвалте ликования - резонируя, пуститься в не предусмотренный проектировщиками пляс, пускай даже с вытекающим обрушением на азартное гульбище.
   Магнатишки, восторгаясь персональной неизменной значимостью, купались в амальгамном дожде, словно в полновесных червонных, упивались торжеством набитых кубышек, подрисовывая в мечтаниях до бесстыдства не разумное количество купюрных ноликов. Пускались то и дело, забыв о толстобрюхости, в плясовую, скакали на несолидный, блошиный манер галопами, в стяжательном нетерпении чечеткой отбивали с пола последние плитки кафеля...
  
  
   -Ох, и лихо навалилось, ребята, ох, и лишенько. А протектор-то на полном серьезе в писульки ихние уставился, словно чего подсчитывает - ну ни простак ли?
   -Все едино порешат - не давать оголодалым волчарам, что супротив коников, ничегошеньки!
   -Это меня - в налете на большак... меня - в оборотни... Да ведь я погоны забыл, когда на тулуп нацеплял от стыдухи-то: в мои годы, а все в обер-офицерах...
   -Правильно, кукиш им с маслом, а не контейнерные переброски, так и переведу протектору, а то, вишь, произношение не устраивает...
   -Не, пущай сперва тройку возвернут с коникам да припасу на три дня скока, а там сбросить на хренаршьи головы контейнерную порну со жвачкой на закусь - пожалте, давитесь на здоровьице! Пока порнуху пролистают - наш и след простыл. А?
   -Тутошних злыдней похабством не удивишь. У них житуха - сплошь стыдобища, куда до нее порнографии. Вот призовут пытошных людишек - не выдюжит патрон...Ты тоже молод пока лишаться здоровьишка...
   Здешние по подноготным дознаниям спецы известные, ничего не скажешь... в смысле - выпытают. Обложили, гады.
   -Ничего, выдюжу, не из слабосильных, пущай пытают - за правду страдания приму, ничегошеньки не выдам.
   -Не напрягайся - запросто секреты выбалтывай, в особенности как правильно отарским коням хвосты расчесывать...
   Чу, мужики, протектор, кажись, прочухался...
   Секретаришка опустил листочки, будто выронил.
   -'Импосибле', столь 'колоссаль лядюсьон' не выставляют ни в Долдоне, ни в Балриже, ни даже на моей, как я догадываюсь, вероятной родине...
   -Привыкай, протектор: Cпохозастольная по прейскурантам в лидерах... А что за родина-то, Холуеврика?
   -Почти, но чуть ближе и южнее - только выходец их тех краев мог в столь обильное 'мэрдэ' вляпаться. Надо быть совсем уж полным дегенератом с атрофированным мозгом, чтоб прислать такую уйму наличных, сколько запрашивают эти припадочные полоумные!- Зашатало секретаришку, и листочки из ослабевших, пораненных пальцев упорхнули.- Даже при моих весьма разнообразных, обширных связях не могу припомнить знакомств с востребованными идиотами, потому что не посещал до сих пор психлечебниц да в Хренгресс с Хренатом не избирался.
   -Не зарекайся, а лучше сплюнь.
   Вослед за суеверным переводягой дружно отплевалась компания от нежелательных визитов и лицемерных, пусть даже прибыльных должностей.
   -Вот я им забракованным произношением, о кукише взамен переброски и растолкую. Теперь одно удовольствие - напоследок увидать, как рожи-то их сдуются.
   -А-а, валяй, уж лучше принять муки от вражин, чем под трибунал, в самом-то деле, за верную службу!
   И переводяга с не особо тщательно скрываемым злорадством да не без удовольствия, воспользовавшись интервалом средь волн штормящего буйства, довел до собрания чрезвычайные по поводу преждевременного веселья сомнения секретаришки.
   Морды, точно, не только 'сдулись', но будто скисли. Некоторое время, по инерции, не стихал гвалт на галерке, но, прислушавшись к тягостному молчанию да напряженному дыханию передних рядов, сплошь состоящих из 'солидняков', смолкла и 'шушера'.
   -Совсем обнаглели холуевриканцы клятые!- вырвались у Хреноха давно вынашиваемые, в глубине сознания утаиваемые, тщательно скрываемые от неуважаемого собрания мыслишки.
   -Думается: подопытный... тестируемый соискатель хренаршества глубоко заблуждается касательно своего незавидного положения, ровно как в отношении наших безграничных, полномочных возможностей,- Хренайз, в отличие от приятеля, стойко не скатился до проявления нелояльности к хозяевам.- Да если мы скажем 'нет'- там,- указал пальцем почему-то вниз, а не на запад,- задохнутся без утечки мозгов, без поставок 'больных' детишек и потаскух на экспорт!
   -Вот уж перекроем каналы - каково будет?!
   -Про вывоз ценностей забыли...
   -А сырье...
   -Заткнись, дурак! Кому без сырья мы вообще нужны?..
   Хренайз пренебрежительно не прислушивался к гневно-справедливому возмущению, вызванному коварством Запада, а счел более приличествующим назревающему крушению надежд, снизойдя до партера, пошептаться с Хренохом,- с полуслова пришли к устроившему обоих выходу из тупиковой ситуации.
   -Мы имеем дело с обыкновенным саботажем. Более того- с элементарной неблагодарностью,- на этот раз скромненько, без излишнего апломба подвел Хренайз итоги.- Вы - свидетели: абсолютно по всем вопросам принимающая сторона шла навстречу пожеланиям гостя - хотели решить вопрос полюбовно, цивилизованно, так сказать, но с нами не хотят, отказываются плодотворно сотрудничать.- Псевдотрагично, на манер рыжего клоунишки из задрипанного балаганчика, развел руками председательствующий, а по завершению прогоревшей репризки еще и раскланялся.
   -Да,- затемнил Хренох,- таким образом дают понять, что, несмотря на даже слепому видимые подвижки, в ходу по-прежнему двойные стандарты. Вот, к примеру, заслуженные гонорары за опусы более не выплачивают,- наглеют - оспаривают авторство. Нам просто не оставляют выбора.- Флегматик тоже развел руками, только что на манер впадшего в уныние Пьеро.- По-прежнему приходится действовать проверенным способом - самим о себе заботиться.
   -Правильно - в пытошную самозванца!
   -Нечего канитель разводить - на кол супротивника обогащения!
   -На кол?! Легко хочет отделаться! Примерно покарать требовательно, неповадно чтоб было охальничать!
   -Закласть жертвенно с прибамбасами - глядишь, контейнеры с неба, аки манна просыплются!..
   Секретаришка, словно позабыв с кем, собственно, дело имеет, встал, хоть пошатывало пуще прежнего, в позицию да, безуспешно пытаясь руки на груди скрестить, набрался наглости для очередного заявления:
   -В предъявленном счете 'герлсы' значатся. Заявляю: интимными услугами не... на 'стейшн' 'Бульгонская' не пользовался, и впредь попрошу оградить меня от сумасшедших 'вуменок', что взяли за моду набрасываться на холуевриканцев, стоит лишь из 'айрплейна' нос высунуть...
   -Ах, он сволочь! От девочек, с партией мерзлых окорочков завезенных, нос воротить!
   -Противник культурного обмена - опять опускает 'железный занавес'!
   -Башку с плеч противнику малого бизнеса!- Забилась в истерике на доисторическом, припадочном уровне, слюной зайдясь да харкая, Хренизадка, задергалась, забилась в прутьях столь темпераментно, что у любого кузнеца слеза на глаз навернулась бы от столь варварского обращения с творчески выкованными предметами. Но на этот раз гарпия нисколько не докучала достонечтимому собранию, возмущенно вопившему, визжавшему вплоть до хрюканья: проблемы назревали общие, поэтому какофония выходила вполне в унисон несдержанной на проявление эмоций, зарешеченной узнице.
   Во всеобщем разбушевавшемся гвалте робко утонул голосок Хрениенко, тщетно пытавшегося остудить накипающие страсти:
   -Неуважаемые сэры и редкие в хренаршьей среде, а потому особо неуважаемые миссис, не стоит торопиться с решительными действиями, прежде необходимо послать парочку-другую запросов патронирующим органам,- над нами же не каплет.
   -Шлеп - плюхнуло конформисту, не по чину встрявшему поперек общественного настроения, на проплешину обильным сажным конденсатом - сделался он донельзя похож на неудачнейшего пэррезидента всех времен и народов. Мало что уличенный в пораженчестве - отныне марко помеченный, смутился, сник, затравленный, под недоуменными, но преимущественно возмущенными взглядами соподвальников.
   А в гвалте нарастало, все отчетливей слышалось скандированное, в силу несправедливости всецело преобладающее требование: 'Ату его, ату!'
   -Я не сторонник жестких мер (тому неоднократно давались свидетельские показания) но в данном случае без примерной карательной акции не обойтись.- Щелкнул Хренайз пухлыми пальцами, по ходу стараясь состроить претендующую на 'медалеликость' мину оскорбленного достоинства.
   Кромешники исполнительно насели на страдальца-секретаришку, заломили руки за спину - тащить к пыточному столбищу. Но ментонер ветеранский не собирался в сторонке отсиживаться, а вовсе напротив - отличиться напоследок по-примерному.
   -Заполучи-ка, боров!- Долбанул-таки одного из заплечников по зажиревшему загривку, достал другого, третьего, да ведь навалились пятые-десятые и ну крутить, выкручивать - кулачьем долго размахивать не дозволили. Изловчился ментонер напоследок, уже локтем в поросячьи пятаки сплющил носярники парочке желающих - и все... заломали кромешники, озлобленные, как медведищи, из берлог по зиме на готовку пельмешат растревоженные. Совсем уж напрасно пытались зеленый ментонер лягаться, а переводяга из-за его спины цапнуть кого зазевавшегося - по шеям лишь заполучили, но куда деваться от душевного порыва да духа товарищества?
   -Нет,- по примеру утомленного бесконечными разочарованиями провидца покачал перезрелым кочаном головы Хренайз,- знаю ведь: нельзя население эт-той страны осыпать милостями - в ответ лишь неблагодарности, обусловленные скудным интеллектом непонимания. Вали заодно и холуев на расправу по счету неоплатному!
   Скрутили компаньонов да сволокли кучей пред стопы секретариковы, подобно жертвам бестолковому, но все же иноземному идолу, чтоб не в одиночку тому принимать муки беззаконием определенного наказания.
   Из низменночтимогое собрания, которые сидели - замерли, если скакали - застыли с вытаращенными глазищами в ожидании неотвратимого возмездия за поругание темных надежд и алчных чаяний.
   Ушедший на время в тень, неутомимо чутко настороженный Хренбулис уловил дозволяющий кивок имеющего намерение, но не располагающего возможностью работать 'по-цивилизованному', а посему испытывающего личностное неудовлетворение, к прочим же индивидам - обиходное презрение Хренайза. Тонкости духовных терзаний руководства Хренбулиса не занимали - ринулся палачуга на авансцену, будто на лабораторную практику, беспардонно протискиваясь, то и дело одергивая развевающийся, цепляющий застывших магнатишек балахон. Когда полы предательски распахивались, отдельным счастливцам, любителям острых ощущений с другими приключающихся неприятностей, улыбалось-таки улицезреть плоский, шириной с два нескромных доцентских галстука, томно поблескивающий, отполированный нежными поглаживаниями, щербатый зазубринами мясницкий тесак, трогательно подвязанный к жилистой шее узорчатой тесемочкой. Зловещую одиозность исполнителя гнева неправедного ни сколь не умаляли ни майка в робких заплатах и в новых, просвечивающих под тесаком потертостях, ни растянувшиеся, некогда голубенькие в полоску подтяжки, ни костлявость сложения, явно требующая постановки на имевшее в прошлом место быть спецпайковое довольствие - столь решителен, непреклонен взор, четки, лишены суеты до автоматизма выверенные телодвижения. Жесткий, не знающий терзаний, заполучивший, наконец, в холодные руки стоически ожидаемое, в развевающихся фалдах возникнул Хренбулис перед жертвой, как посланец великой в неизбежности судьбы, демон, чуждый человеческим чаяниям, страданиям и чувствам, как рок расплаты за единственный гордый поступок изо всего предшествующего гнусного существования.
   Зажмурился секретаришка, отдавшись на волю ужасу. Из преданной тройки сподвижников лишь ветеран не отвел глаз от остекленелого, акульего взора Хренбулиса, один он провожал секретаришку в последних того мучительных трепыханиях, один, понимая неизбежность скорого воссоединения в заоблачных кущах, пыхал гневом и жаждал отмщения.
   Зеленый ментонер рыдал, уткнувшись в плечо командиру, а переводяга бился пожалованной папахой оземь, безнадежно портя ментонеров трофей заодно с заморскими шмотками, исступленно повторяя:
   -Не уберегли, не уберегли протектора...
   -Вона он каков!- Рванул на теле секретаришки одежды Хренбулис, выставив напоказ, в общем-то, ничего выдающегося.
   В мерцаниях канделябров сверкнул кровавой молнией высоко занесенный над головой тесак. Магнаты со хренархишками набрали воздуху, не позволяя напрягшимся телесам шелохнуться.
   -Щупловатые что-то пошли,- с некоторым сомнением просипел Хренбулис, ткнув секретаришку пальцем в подреберье, как посинелую курицу на базаре, и не ко времени чуть ли ни трогательно уставившись на вопиющую худосочную костистость, будто на себя собственного в паноптикум наблюдать заявился, готтентотски тем самым руша драматичность момента, варвар бессовестный.
   -У-у-у-м!- вылетело на волю спертое дыхание хренархишек.
   -Отпустите меня, не лапайте!..
   Никто даже подумать не смел удерживать вырвавшуюся на волю, окончательно взбеленившуюся фурию, к тому же на 'нутчакский' манер вооруженную выломанными таки из решетки скривленными прутами - пущай чешет куда подальше фуроры наводить ужасами.
   -Отупелому недоумку ничего доверить нельзя!- Прорвалась в передние ряды Хренизада.- Тоже мне нашли отставной козы потрошителя, кому доверить экзекуцию! Вот учитесь, как делишки обтяпываются!
   Миг - и очутилась перед страдальцем с занесенными над головой, точно нацеленными, на манер вертелов, прутьями.
   Ментонер ветеранский, хотя стоило это дополнительной седины в остриженных волосах, с детства памятуя о примерном Матросове, пытался грудью заслонить товарища, но пал к ногам подпыточного - тугие путы не способствовали героическому свершению.
   А тут - бу-бух!- беспардонно, в самый ответственный момент, точно тараном громыхнуло в створ парадного вылаза.
   -Бу-бух!- эхом прокатился отзвук и другого удара, как бы специально для тугих на ухо, решивших, будто померещилось.
   -Дзынь - звякнул один из прутьев, оброненный Хренизадой.
   -Ну и как прикажете в несносных условиях заниматься политической деятельностью?- растерянно проскрипела безголосой сиреной агрессорша, однако, собравшись, тут же вознесла оставшееся верным оружие, ядовитой слюной из решетки прозапас выжженное, но на замахе оцепенела за компанию с прочими магнатишками...
   Вновь громыхнуло, потом еще, сильнее, раскатистей прежнего.
   Хренархишки раззявили рты в едином, близком к робкой панике недоумении.
   -Раскрыть ворота!- скомандовал тоненьким, но приказным голоском невесть откуда набравшийся наглости восстать у места председательствующего, неприметный доселе Хрениенко. Правда, храбрости набрался лишь после того, как в створ громыхнуло столь мощно, что надежно не подводившее до сих пор железо уступчиво заскрипело, посыпалось трухлявой ржавчиной.
   Ошалелые кромешники выполнили приказ. Хренайз с Хренохом не трепыхались вовсе, заранее готовые пренебрежительно и иронично встретить приползновение кого да чего угодно, прочие же насторожились, сметливо изготовились, чтоб при любых обстоятельствах, во всяческих ситуациях хоть клок состричь в свою пользу.
   Ожидание затянулось ненадолго. Прыткий хлопчик продолжил так же бодренько, как начал - надтреснутым, от того чуть ни фатальным фальцетом провозгласил:
   -Хренебень из Хренихи!
   Бздынь, дзинь-дзинь - отозвались предательски онемевшими пальцами оброненные тесак вослед за выломанным прутом.
   Хренизада с Хренбулисом лишь переглянулись со взаимным сочувствием да замерли по примеру столь новоявленными барами презираемых рабочего с колхозницей до демонтированного еще периода, только что со спиленными трудовыми инструментами; будто проскользнула меж взглядами искорка - ни зародилось ли чувство, сопутствующее встречам-расставаниям, удовлетворениям-терзаниям?
   -Пади ниц, люди недобрые! Собственной персоною грядет...- пискнул Хрениенко, прежде чем от перенапряжения голосовых связок судорожно ни схватился за гланды.
   -Скр - надломились-распахнулись на полную ширь ворота, чтоб протиснуть дуболомную, таранную телегу со восседающим, что Рубенс с мясной выставки, чудищем. Массивность студнеобразных телес да сведенные до крайней степени невиденья щели набухших век подтверждали оригинал четче печати на паспорте. Так что в подлинности предъявленной персоны никто не усомнился - только бы попробовали. Телегу с 'самим' толкала согбенная свита, которой понукала парочка разновозрастных крыскообразных с узкими амбразурами колючих зыркалок, примерно столь же прищуренных как у хозяина. Сюда же затесался смывшийся с ассамблеи Хренмашкин. Щелкая отарскими приметами, имитируя старательность, угодливо подставлял то утомившимся крыскооброазным, то под натужно скрипучую телегу услужливое плечико.
   -Чего так долго-то? Эти придурки опять чуть дело не запороли...- По примеру Хренмашкина пытался угодничать метнувшийся к почетному кортежу Хрениенко.
   -Да этого...- Хренмашкин лишь отарские лукавые глазки решился воздеть к восседающему над головами чучелу,- как раньше от бутылки не оторвать, так теперь не оттащить от придорожных абортариев с выжимками. К тому же пробки... сам знаешь, какое нынче движение.- И, словно окрылившись нахлынувшим вдохновением, встрял перед 'виповским' транспортом.
   -Вот! Вот они, бать-башка, расхитители недостойные!- Указывая, расчищал пинками - дерзостью ранее от него невиданной - путь телеге, подгоняемой крыскообразными.- Не укрыться ротозеям бесхозяйственным ото взора удержавной немилости, ото очей ажно до лжесущности проникающих!- Елозил лукавый глазенками доносчик, щеками щелкая, дуя в грязь подносную.- Вот как хлебами, холуевриканцами упущенными, расточительствуют, лупозрение теша, а тебя, самого-ого-го бать-башку ввергая в разорение лютое, разметывая достояние, потерями здоровьев нажитое!- Приблизившись под устрашающим прикрытием на достаточную дистанцию, затыкал разоблачительным пальцем в ничем не прикрытую, цыпками покрывшуюся от холода да от обреченности грудь секретаришки, на кого все-то пялились оторопевшие Хренбулис с Хренизадою. Только вот кровожадность во взорах неуловимо сменилась чуть ли ни лилейным выражением, и держалась парочка рука об руку.
   Крыскообразные, прильнув к надтележным телесам, попискивая нашептывания, на кого-то науськивали, словно задавая направление, правя прицел дремлющего таранища.
   Хренархишки со магнатами, отошедшие от оцепенения, из почтительности да из чувств самосохранения, чтоб под прицел не угодить, кто пал ниц или тишком попрятался под скамейки, наиболее же пронырливые да прыткие метнулись толпищей к вязнущей широкими колесами телеге и ну подталкивать-подпихивать, чуть ли ни на руках нести, 'бать-башку' раскачивая. А тот сидел, налившийся усталостью, во парадном от трудов посильных отяжелении, в удовлетворении чувством выполненного долга; небось, от Хренихи до Бульгонской все встречные-поперечные колеса пометил-уделал - притомился.
   -Бать-башка, немилостивец, какое там достояньице...- Куда уж как заметней занервничал до недавнего времени председательствующий.- С заезжего замухрышки толку-то, как молока с козлища, тулупишко с петушища. Не карай преданных назначенцев, батюшка!- Взвизгнул, не следуя логике, без малейшей напоследок солидности, бухнулся на колени вослед многим прочим присутствующим и... заткнулся.
   Ничто не пронимало Хренебня - восседал по-прежнему отрешенно, с миной многозначительной злобы похрустывая плотно сжатыми губами, что в рядах трепещущих, коленопреклоненных 'поклонников' начинало вызывать шоковую панику, зачастую приводящую к обморокам. Но тут окованное колесо персональной давильни накатило на нерадиво суетящегося с нехитрым бизнесом хренархишку - то ли от хруста великого, то ли от вопля предагонишного, то ли что нашептывающие крыски многопудовый монолит исподтишка принялись пощипывать да шпилькой незаметно покалывать, как бы то ни было, телесная студнемасса всколыхнулась, а в мозговой застылости наметились подвижки деятельности.
   -Ааааааммааммммтттккккххх,- проскрежетало чудище.
   Накрепко привязанному к пыточному столбу секретаришке возможность пасть ниц и столь нехитрым способом укрыться от валом накатывающей жути не предоставили. Застыл обреченный бедолага в оцепенении, точно загипнотизированный. На теле же, вслед за цыпками, волосики встопорщились, а потом, как одушевленные, попытались выскочить, чтобы прочь от накатившего страха дезертировать. Да что там, даже ветеран ментонерский взор отворотил от грядущего ужаса.
   Мозговая масса чудища, меж тем, провернулась - наконец-то всплыло в дурманно-сонном сознании, что ихний наилюбимейший литературный героишко вовсе, оказывается, не поэт с бравой артиллерийской фамилией...
   -Аааа ааатвааааарриииите мне веееекиииыы!
   И ни один солнечный лучик не пронзил глухой свод подземелья, ни одна заспанная петушиная сволочь не прокукарекала.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 21.
  
   На распутье портки не забудьте.
  
  
   -Значит так, девушка,- обратился конфедерат к приемщице ЗГС, явно по совместительству злоупотребляющей занятиями борьбой 'сумо' да разменявшей под столь уважительное дело даже не четвертый, а, похоже, следующий за ним десяток,- мы проездом, на ответственном, сугубо секретном задании, торопимся, поэтому - обслуживание по полной программе. Как дела с парком, веничками? Педикюрчик дамам не мешало бы обновить, сушка, глажка, укладка...
   Приемщица, опытно прищурившись, поначалу оценила персону конфедерата да соответственно подобранную компанию весьма скептически, но плюхнула все ж таки на стойку прейскурант, так как посетители не матюгалась в полный голос, а главный мужчина попахивал, конечно, напропалую зашлюзовой гадостью да лицом, будто из грязей неделю не вылезал, зато представился обходительным кавалером.
   -Оплата вперед,- деликатно предупредила силачка, чтобы не вышибать потом дух из забредших джентльменов с применением приемов, треском ломаемой мебели, не говоря уж об опасностях, в ходе процесса, для герани да лелеемого под мертвенно-люминесцентным освещением рододендрона.
   -Что вы, девушка, с ценами... банька - дело святое, не постоим... кх, кх; это в каких дензнаках, в деноминированных?..
   Душа на скорую руку достаточно - ограничение по времени, сами понимаете, ответственность. Стирка - это само собой, но без глажения: люди служилые - все равно перемнемся, и без сушки можно обойтись - в походе пообсохнем, потому как продвигаемся форсированным маршем. А, как, орлы?
   'Орлы', лишь бы скорей грязь смыть, даже под душ рады, но не 'орлицы'.
   -Вы, конфедерат, совсем заскопидомились? Как зимой совершать рейд в мокром камуфляже?
   -Ничего, пока в закрытом помещении - не замерзнем, а средства надобно беречь для расчетов с местным населением - ведь не мародеры - за постой, фуражировку, вольнонаемным, за данные о противнике...
   -Какая фуражировка? Мы же - не кони! А известно ли вам, хотя бы отдаленно, что в мокром обмундировании вести оперативную работу уставы не советуют вплоть до переэкзаменовки по ведению тактических действий? Придется, видно, освежить знания - выпишу-ка направление на курсы с зачетами да аттестацией.- Дамочка, ответственно наморщив грязный носик, сделала вид, что извлекает мини планшет, предусмотрительно упакованный в походный герметик.
   -Да-да, сейчас-сейчас, как же, конечно, припоминаю. В мокром, ну никак. Это ж... точно, вроде аккурат за разделом приемов рукопашного боя прописано?- Конфедерат с надеждой посмотрел на серьезную, далее некуда, администраторшу - та отставила шуршать герметиком.
   -Вот видите, устав помните, а на вверенном подразделении экономите. И чтоб салон парикмахерский, ногти привести в порядок, хотя бы маникюр...
   -Да-да, как же, в разделе гигиены личного состава прописано, припоминаю, кажется... Так что, девушка, нам на полную катушку: бойцам женского пола - душ от души...
   -Ванны... с экстрактом хвои и с тонизирующей океанской солью.
   -Ванны? Будто не накупались еще... Ну да ванны, всенепременно, раз по уставу. Стрижка, ногти на руках... Прочим - парная и один, нет, обойдемся двумя веничками, что, по цене видать, в антарктических парниках выращивают. Стирка - да, просушка согласно уставу, глажку отставить - излишняя роскошь! А то, чего доброго, за бойцов принимать перестанут, и придется для полной экипировки долдонских денди приобретать цилиндры да парадные, из отлаявшей лайки, перчатки. Только...- убедился конфедерат, что дамочка отвлеклась прочими проблемами,- чтобы ногтевой лак непременно маскировочного цвета, а то с уставом, вишь, как строго.
  
   -М-мда-а, ц,ц,ц...- конфедерат в выстиранной, утратившей по сему случаю, вместе с остатками плюмажа, малейший намек на форму шляпе цыкал зубом, взвешивая на руке заповедный заплечный мешочек,- мда.
   Помывочный сервис при засосной газсмрадовской станции обошелся дороже услуг адмиралов-перевозчиков. Зато приведенное в порядок подразделение весело, да у командира настроение весьма далекое от печального. Не избежал-таки искуса парной с духмяным веничком, с последующим пивком, а предбанник, обставленный колоннадами под мрамор, лепными девами в купальниках, взамен весел снабженных газовыми баллонами, располагал поблагодушествовать. К тому же зелень... пластмассовая, очажками натуральная атмосфера, будто на скамейке в парке культурного отдыха расслабляешься. Однако, даже несколько размякнув, не забывал конфедерат о важности возложенной на приятную, в общем-то, компашку миссии, а потому, пообсохнув, но не поостыв, никому поблажки не давал:
   -Подогнать снаряжение, оправить экипировку! Ну-ка, кто у нас самый молодой да любознательный?... Бего-ом марш... в женское отделение! Поторопи. А то уже по последней кружечке приканчиваем, а чем боевые подруги занимаются - непонятно? Узнать и доложить! Помочь, если потребуется...
   Ко прочему из гардемаринов отчисленный юный конфедерат примерно для дисциплинированного оперативника не стал отнекиваться, тем более - стучаться в двери. Застигнутые, должно, за чем-нибудь к службе не относящимся женщины развизжались, чуть ли ни зашвырялись лифчиками, а то просто кокетничали, чтоб коллектив осознавал, ценил да помнил, какие сокровища в один ряд с мужланами неотесанными построил генерал Счастливый Случай.
   -Ну как там?- проявили любопытство многие.
   -А, ничего интересного: все, уже почти одетые, скандалят с маникюршами.
   -А ну, живо скомандуй барышням: 'на выход!', в противном случае запишу в дезертиры - мало не покажется! Остальным строиться! Неужто позабыли, зачем мы здесь обретаемся?- стерев пену с усов, раскомандовался конфедерат.
   Увы, многих стойких бойцов охватило уныние от невольного сравнения гнилостной подземки с газсмрадовскими кущами. Кто-то даже вознамерился разложить дисциплину - Утопедов, с разгулявшимся, непотопляемым гетманюгой потребовали продолжения банкета:
   -Не в матросской привычке выходить из заведения на своих двоих - не допустим нарушения флотских традиций!..
   -А-а, пся крев, один раз живем, панове! Выставлятесь-ка еще бокалом добжего пенного, а потом с паненками польку покраковячим!..
   -Ага, свежая мысль - не забыть отразить в академической монографии.- Отвлекся от халявной выпивки флотамейстер для тисканья убористых строк в весьма смахивающий на стукаческий блокнотик.
   -За свой счетец гуляй хоть от клотика и до пропитого форштевня, с меня же достало баловать флот поблажками да пичкать подачками.- Изъял конфедерат из-под адмиральского носа недопитую кружку, чтобы заботливо оросить засыхающий в углу хлорвиниловый бамбук.
   Гетманюгу же утихомирили подкравшиеся полуоглушенные, а потому по-особому строгие имки - вновь затянули шею в ошейник,- будет, мол, выкобениваться.
   -Это, чтоб не гавкал, пока команду не подали!
   -Нечего было псину допускать в банный оазис, пущай ходил бы, как вон адмиралы некоторые почти неумытые...
   Не повезло Потопову: Утопедов приказал дежурить по флотилии да, разгулявшись, с вахты не сменил, вот и дневалил вице-флотамейстер, невесело бродя по пирсу то в одну сторону, то в противоположную, не помышляя службу нарушить.
  
   Наконец-то, состоялся выход дам, расфуфыренных, с прическами, глазищами, губами, но обозлено сжавших ручки в кулачки, а экс-наложница - в кулачищи, но вовсе не потому, что непременно восхотели выяснить отношения с матросами ли, с десантниками.
   -Что за дикие порядки? Неужели дальтоничкам разрешают работать маникюршами?- снизошла дамочка, пожаловалась конфедерату.- Надо доплатить за ацетон, и пусть перекрасят...
   -Ну-ка,- придирчиво осмотрел, еле разжав пальцы, дамские ногти командир,- длина неуставная, уж это точно определяю.
   -А цвет... не смущает? Где вы цвет такой видели?
   -Тьфу, тьфу, тьфу, спаси Господь увидеть... Окраска маскировочная, а значит: для боев самая подходящая, и точка. На перекраску не отпущено времени.- Глух, как никогда, остался конфедерат к чаяниям подчиненных.
   Отмывшаяся команда принялась осматриваться да разбираться, кому за кем строиться, а вдохновенный дармовой выпимкой флотамейстер - бойко вербовать на флотскую службу, в первую голову агитировать героическую Сюзи:
   -Вижу - а глаз у меня на кадры наметанный,- скосились адмиральские расплывчатые глазенки куда-то в бок и в сторону,- вы, человек флота, достойны служить чином не менее капитан-лейтенанта. А уж флот молодого офицера жизненно-насущными нуждами прям так и обеспечит. Предоставит комфортабельное, казенное жилье - хибарка по случаю освобождается...
   Вице-флотамейстер Потопов, ко мне!
   Потопов примаршировал, вознамерился рапортовать, но, не позволили.
   -Потопов, вы производитесь в экс-вице-флотамейстеры с правом ношения мундира, но с уменьшением парусности фуражки, а также выселяетесь с занимаемой жилплощади! Жилье для флота - вопрос выживания на суше и существования вообще!
   Не мальчик - сами должны понимать, что за потопление флагмана, за проведение запоздалой спасательной операции кто-то должен ответить. А кто?- вопросов быть не может: сравним-ка незапятнанность наших мундиров! А?- С золотом на пуговках, с серебром в шитье, с умытой гордостью осмотрелся очищенный от последствий незадавшегося плаванья Утопедов.- Вас, видно, эдакая мелочь вовсе не беспокоит, но флотский экипаж нуждается в незамаранных кадрах!
   -Вот, гад какой!- воспылала гневом скорая на праведную расправу экс-наложница.- Нас на дно спровадить чутка не хватило, теперь дружка своего топит - звездануть, что ли, в лобешник?
   -Бесполезно, претворение военных реформ в жизнь не остановить,- умудренный опытом Сусалин смиренно лишь пожал плечами.- В потопные да распиловочные дела лучше не соваться, разве что с шефской помощью...
   -И маникюру жалко - оцарапаться может. Миленок, небось, по своим заграницам такого не видывал - обрадуется.- Попыталась самопровозглашенная невестушка полюбоваться на красотищу, но от лака болотного цвета лишь поморщилась.- Визажисткам оно виднее.
   -Отряд, по коням!- скомандовал пивком до зычности прочищенными голосовыми связками конфедерат, ностальгируя, видимо, о конных рейдах по степным умыкским просторам, к тому же запашок окрест, как Газсмрад миазмы ни фильтруй, дух захватывал не хилее, чем в кочевом стойбище.
   Сюзи, стараясь не привлекать внимания, быть как все, не нарушать местных традиций отрывом от коллектива, завилась, ногти стоически окрасила в танковый цвет и, на всякий маскировочный случай, медаль не отцепляла, хоть наглые полуфиопы все-то без зазрения совести пялились на выпяченную грудь. Поэтому скрытно втиснулась в строй с остальными, непреклонно отвергнув весьма лестное предложение флотской карьеры.
   Услышав звонкую команду, поразмыслив: 'Кавалерия, конечно, не флот, но и не пехтура',- к левому флангу скромно, чтоб не позорить войско замаранным мундиром, пристроился Потопов.
   -Сми-ирна!- Пропечатал шаг да, прищелкнув каблуками, отдал конфедерат честь морщащему лоб под фуражкой, а попутно мучительно размышляющему над вывертами стратегии флотамейстеру.
   -От лица службы выражаю благодарность за морское десантирование! Желаю попутного ветра к причалу базирования флота!
   -Вот-вот как раз - ветер... какой тут?.. В подводной акватории по розе ветров задувает лишь в одном, в газсмрадовом направлении. Не верите - хоть у юнг спросите. А отсюда не малейшего к родной гавани попутного норд-зюйда,- озадачился адмирал метеорологическими проблемами,- лишь неблагоприятный, встречный ост-вест... Ага, вот когда в полной мере проявится торжество науки над догмами! Вот когда найдут применения новации по преимуществу весельного хода перед парусным!..
   Э, э, ку-уда загребной экипаж уводите? Отставить! Всем юнгам, гардемарину и капитан - не произведенному пока - лейтенанту приказываю вернуться на флагман! Неподчинение, по прибытию в порт приписки, буду рассматривать как неявку из увольнения по неуважительным причинам, вплоть до заключения на гауптвахту!
   -Эка с пары-то кружек повело!- даже не возмущенно, скорей озадаченно уставился на наглеца конфедерат.- Да, не отрицаю, подрядились ребятушки на один рейс порулить-погрести, а ты, щучья морда, даже пузырь не выставил, барракуда тебя искусай с канализационными пиявками! Не испытывай терпения, а то имки вмиг последнюю шняву в лучшем виде оприходуют!
   -Ась?- даже после пропарки замшелый имка от контузии отходил с трудом.
   -Хотели вместях с бельишком припас в печи подсушить - так нас взашей. А подвзорвать чего не мешало бы: давненько уж без практики - навыки утерять долго ли?- ответствовал за себя да за родственника имка ученый.- Могем отсырелый спытать, да только полмощи на копоть изойдет.
   -Ась?! Рвануть? Ты, племяш, только пальцем ткни - я уж мигом прикумекаю, чего да как.
   -Слыхал? Столь обстрелянных асов минного дела на ином эсминце не сыскать! Так что готовься, Утопед, в газсмрадном банно-прачечном комбинате адмиральствовать, если швейцар на ворота потребуется.
  Так и быть, отрекомендую, потому как на более ответственную должность я за лампасню не поручик,- покончил с кадровыми вопросами конфедерат.
   -Ну, тогда пусть форму возвернут,- промямлил Утопедов, размышляя попутно о предложении конфедерата.- Будет форма - юнги завсегда сыщутся... А здесь вакансия точно имеется?
   -Предположительно...
   К утопедовским ногам как стяги сдавшегося флота полетели газсмрадовские на совесть в срочной химчистке обесцвеченные футболочки с полуотбеленными изображениями зажигалок.
   -На пра-аву!
   -Куда? Отставить! Как же я без гребного-то экипажа?- Ускоренным темпом почесал репу на глазах прогорающий флотамейстер и прямо-таки внове расцвел морской гордостью от неожиданно удачной мыслишки,- не даром, видать, в правящих сферах утвержден стратегом, провозглашен новатором.- Экс-вице-флотамейстер Потопов! От имени командования предлагаю вернуться во флот на основе контракта со сдельно-премиальным гребковым жалованием.
   -Меньше чем на лоцмана не соглашайся! А балласт пущай саморучно веслами гребет,- поднаторевший в галерных плаваниях ушкуйный атаман, возможно из сугубо личного предубеждения, но весьма скептически относился к флотоводческим способностям Утопедова,- по-другому мели пересчитывать замаетесь.
   Новоиспеченный контрактник обернулся, горько потупился.
   -Да хоть так, пусть в загребные.
   -Наплюй на него.
   -На него давно уже плюнул, а вот без флота мне никак нельзя,- объявил о тягостном решении.
   -Это флоту без тебя - от парового котла крышка!- с пониманием отнесся к самоотверженному шагу конфедерат, подошел да расцеловал бравого адмирала на прощание.- А то бы лучше с нами. Живы будем - такой кораблик отгрохаем, линкоры на его шлюпбалках болтаться будут!
   -Спасибо, друг, но поздновато в иные флота перевербовываться, и кавалерист из меня, если честно, никакой.- Кивнул адмирал на молодцевато подобравшийся отряд, пожал бойцам руки на прощанье да удалился вслед за браво шагающим во мрак, ведущий к клоаке, Утопедовым.
  
   -Ну-с, братцы, а особливо, сестрички, не все препоны преодолены, не все круги, нечестивцами навороченные, пройдены, невесть что поджидает впереди за поворотами - потому приказываю: за зря не подставляться, быть строго начеку! легкость
   Клоака избавила экспедицию от излишнего, отягощающего на походе снаряжения - марш продолжили налегке. Одним лишь имкам невесомость поклажи пришлась явно не по нутру - ни за что не захотели расставаться с подмоченным огненным припасом, пусть и навевающим миазмовые воспоминания о частично неудавшемся торпедировании. Не всякий из досточтимых шерпов-переносчиков, окажись в подземке да будь трижды непривередливым к запахам, подписался бы переть сидор на горбу. Даже на гетманюгу, которого вполне справедливо невзлюбили в боевом коллективе за склочную злобу характера, эдакий продукт навьючить руки не подымались,- но не бросать же. Вот и пытались имки - больше по трудовой привычке, чем для серьезного дела - транспортировать упакованный припас волоком в арьергарде, бечевой на бурлацкий манер.
   А вот кордебаталия вышагивала задорно, весело: атаман делился воспоминаниями о прочих баньках, в которых перебывал, а случались шпарящие без пара и дровишек, кишивий же - об галушках, что к пивку 'наилепшию зикискою'; экс-наложница с нежелающими в сем деле отставать дамочкой да Сюзи, распушив прически, красовались, каждая, прежде всего пред подружками пышной волосистостью, это несмотря на сырой сквозняк и сметание по ходу, точно метелками, вислых паутин.
   Давно уже не кадет, а ныне не гардемарин пиво, по недостаткам воспитания, не пил, а потому с принятой 'на грудь' злобно шипящей газировкой проникнулся духом критиканства, недовольно относился подряд к чему ни попадя. Мол, бань видывал перевидывал, и нигде в женских отделениях полуодетыми сидеть не принято, подземелья тоже неправильные, без лабиринтов, даже сталактитов нет, хоть все равно каплет за шиворот...
   Полуфиопы терлись в мыльне мочалами пуще прочих, но как есть остались чумазыми. Один шел по-прежнему важно-перебинтованный, со спертым вафельным полотенцем взамен бинтовой перевязки. Второй тоже вышагивал гордо, так как после взрывных мероприятий получил легкую контузию. В силу нервного потрясения считая персональный вылет за борт непосредственной причиной потопления одиозного плавсредства октябрят, без устали, чтобы собрат получше слышал, допытывался то у дамочки, то у старающегося поближе к объекту воздыхания пристроиться юноши, ни вручает ли Конфедерация такие же медали как у Сюзи, за особые заслуги в морских баталиях? Вконец уверовав в персональную отличность, подкатил с запросом к командиру.
   -Ужо награжу медалькой, дай на свет Божий выбраться, достичь родных апартаментов, награжу - что не унести!- погрозив, наобещал конфедерат, раздосадованный прерыванием обстоятельной беседы с Дружком Сусалиным.- Принайтуешь двухпудовую к швабре и коридоры отполируешь до блеска, как зеркальной фабрике не снилось...
  
   Примечательность подземельной местности компенсировала отсутствие впечатляющих, захватывающих красот неожиданностями таинств, запросто дух способных захватить, а потом не выпустить, на данный же момент ландшафт скромно побаловал трудно преодолимым препятствием:
   -Вот они, братцы, 'Баррикады Заплесненные'. В давние времена, четвертинку этак столетия назад, доставало попытчиков пообломать Челумбеев, согнать кровососин, прочих захребетников, но с тех пор баррикады заброшены, заплесневели - не тишь, зато не благолепие воцарились в Спохозастольной. Скучновато, конечно, но мы - людишки смирные, тем более, заповедный бронепоезд когда еще к кинцам на переплавку укатили...
   -Это тот, что на 'запасном пути'?
   -И путь сплавили по тому же адресу...
   -Все-то не научитесь беречь исторические ценности.- Сокрушенно покачал головой конфедерат. Придирчиво оглядев, с немалым риском для чистоты отстиранной формы совершил несколько добросовестных попыток преодолеть препятствие, то и дело соскальзывая по обильно покрытому плесенью баррикадному скату.
   -Вот ведь в какую мерзопакостность недолго обратиться полезным вещам без должного применения.
   -Пирамидку построить надо.- Юному конфедерату припомнились дилетантские занятия акробатикой.- Я бы на самый верх забрался, а потом остальных подтянул... сначала женщин...
   -Эх, сынок, не в том направлении устремляешь молодую биографию. Здесь потому заплесневело, что баррикадчики соблазнились пирамидками - конфигурациями хитрыми, на макушке место лишь для одного, и того, прощелыгу, с виду не потеснить, не скинуть - монолит, но свалит - не заметишь, когда, зато с нахапанными у народа средствами, в известных направлениях: либо в хренархи, либо в управители.
   Ничего, чую,- втянул конфедерат носом весьма сомнительного качества воздух,- арьергард подтягивается. Уж кто-кто, а имки с препонами разобраться сумеют, потому: народ зело научен, в том числе пирамидальными кидалами.
   Юноша, в силу положенного по годам легкомыслия, вникать в суть возражения не удосужился, однако, подобно воспитанному, за отдельными пробелами и вычетами, человеку, смущенно потупился, якобы в раздумьях от осознания. Но в постижении жизненных истин не задержался, а, видя затруднения женской половины, невинным тенорком поинтересовался, не подсадить ли дамочку на баррикаду?
   -От солидных кавалеров отбоя нет, а тут мелюзга лезет. Пшел, охальник, помогать имкам, вона ужо упарились динамиты перетаскивать!- Чтобы избавить от назойливости приставалы новую подружку, с которой, шутка ли, пройдена укладка-завивка в парикмахерской, не поленилась задать молодому нахалу соответственный вектор движения экс-наложница.
   -Пум - Юноша стремглав полетел, а затем бросился к пыхтящим в бечеве имкам - порыв немедля отмеченный, вызвавший одобрение конфедерата:
   -Может, зря с парнишкой столь сурово да в строгости? Инициативу проявляет, выказывает рвение к службе. Нет, не потеряна отдельная молодежь для разумного сообщества!..
   -Вот какое дело, имки, баррикада сия совсем не к случаю. Содержалась бы фортеция в исправном состоянии - куда ни шло, а эту... начнешь разгребать - увязнешь в плесени, боевую задачу исполнять позабудешь. К тому ж негоже окапываться... в виду отсутствия противника. Одним словом, соколы рвутся в бой - а на пути никчемное препятствие.
   -Говорил тебе, племяш: не зря сидор прем - что-что, а припас завсегда стребуется!- Отошел потихоньку от оглушения вновь чуток в бурлацкой бечеве замшевший имка.- С отсырелого заряду один пшик только выйдет - достанет ли мощи для заброшенной рухляди?- Пытливо потыкав корявым пальцем баррикаду, опытен специалист с видом фокусника извлек из-за пазухи моток бикфордова шнура, конспиративно, видать, просушенного заодно с одеждой.
   -Посторонних просим раззявить рты, заткнуть уши, а тем, кто меня слышит, отбежать на приличное расстояние. Не кино снимаем: на взрывной волне на шармачка не прокатишься - моментом в кисель размажет. Разъясни, племяш, проблему с научной точки зрения, а я пока запал подпалю.
   -Всем попрятаться и залечь, а то башки снесет - поймать не успеете! Взрыв не подводный, не баловство, а на полную катушку вполне подземный, а потому опасный вдесятеро!
   Залегли, деваться некуда, кто, где с кем устроился.
   -Пшшш - шикнуло что-то на баррикаде. Женский пол, не охочий валяться в дорожной грязи, порешил, что анонсируемое действие свершилось - принялся отряхиваться, прихорашиваться. Опытная в подрывном деле Сюзи - туда же, пусть смутно подозревала очередной подвох, но не рискнула, чтоб не заподозрили, выделиться да оторваться от коллектива.
   -Ложись! Кому сказано?- Конфедерат в прыжке еле дотянулся до первой подвернувшейся горе-воительницы, до экс-наложницы.
   -Увидев, что себе позволяет начальство, решили не отставать прямо-таки налету дурные привычки перенимающие полуфиопы и на совместно поваленной Сюзи столь усердно лбами треснулись, что даже перевязочное полотенце не спасло от высечения искр из глаз, от прочих травматических эффектов. Юноша, конечно же, тоже не упустил своего, но дамочка бесхитростный ход предугадала:
   -Пумш - наткнулся юный конфедерат лишь на запрещенный удар подставленным локтем.
   -Вы меня не так поняли, надо лечь...
   -Лягу, когда отползешь подальше, молокосос.
   -Подумаешь, я тут рискую...- Поднялся было на ноги, от огорчения позабыв о предосторожности, отчисленный кадет.
   -Ложись! Вот балбесина!- Конфедерат из захвата польщенной столь пристальным вниманием экс-наложницы вырваться не сумел, но умудрился дотянуться, ухватить незадачливого воина за стопу да вывернуть.
   -Ух, ты! Ишь, темпераментен! Думала уж: внимания не обратишь - все командуешь. Суженный мой тоже таков, прикажет, пусть даже по-иноземному - сразу сполнять готовая!- Стиснув конфедерата не уступающим тискам объятием, взяла-таки верх в партере экс-наложница. Когда исход неравной борьбы, казался, предрешенным, ка-ак громыхнет...
   -Та-та-тах - заскакали по туннелю обломки трухи вперемешку с осколочным гравием.
   -На прорыв!- Освободился, вырвался конфедерат из ослабевших от растерянности 'тисков' и увлек рассекать дымовую завесу послушную, потому что как рыба глушенную, без малого соблазненную девицу с прической, развевающейся на манер переходящего из рук в руки знамени.
   -Говорил же: ложитесь, а вы не слушались. Команды выполняются, не раздумывая.- Понадеялся юноша на ошеломление дамочки, но обольщался совершенно напрасно.
   -А ну, руки прочь!- Погрузившейся в макияж да приводящей в порядок внешность женщине не хватало только приставаний докучливых шалопаев.
   -Сюзи совсем уж было вознамерилась цинично избить потенциальных насильников, однако, боковым зрением наблюдая, сколь милостиво обошлись с напавшими прочие леди, решила с расправой повременить. К тому же зачем накликать излишние неприятности - потом ведь не отмоешься от обвинений в сегрегации...
   Ладно, пускай уж прыгают на спецагентку, раз приспичило. Видно, сюда тоже их предков вывезли из процветающей Ахрика для занятия рабством, поэтому морально травмированным потомкам дозволяется сигать не голову кому ни заблагорассудится. Почему только обратно в 'фазерленд' возвращаться не торопятся ни из Холуеврики, ни даже отсюда...?
   -Ура!- послышалось впереди. Знамя, сымпровизированное из всколоченной прически экс-наложницы, заколыхалось в центре развала.
   Растолкала Сюзи оглушенных полуфиопов и пинками задала направление атаки...
  
   -Уф - запыхался Сусалин, догоняя конфедерата.
   -Для чего штурм затевать, ведь оборонцы давно уж по ларькам разбрелись или на пенсиях?
   -Необходимо отработать согласованность действий отряда. Чую: впереди бои, а слаженности никакой, полное отсутствие взаимопонимания! Хорошо хоть взаимовыручка налицо, но для 'Бульгонской' одного этого фактора может оказаться недостаточно.
   -Какие бои в здешних спокойствиях? Окрест тишь, порядок,- все-то недоумевал Сусалин.- Ну, что я говорил, воночки даже указатель дорожный имеется. Хорошо, что скорость до знака превысили, а не после - от штрафов не откупились бы...
   -Ух, ты!- выказали восторг неспешно подтянувшиеся атаман с кишивим, уважающие предметы крупномасштабные, того паче - мегалитические. Вослед юный конфедерат интерес проявил:
   -Неужели болид залетел? Я таких громадных даже в Музее опасностей из космоса не видывал. Необходимо изучить, взять пробы, анализы...
   -Я те возьму! Раз чего не в порядке, обратись в поликлинику,- заступился Дружок Сусалин за встреченную достопримечательность.- Перекрестный указатель представительный да тяжеленный специально, чтоб не укатили, а то ноги приделают - с собаками не разыскать. К тому же на меньших габаритах ознакомительную информацию никак не высечь. Ведь, почитай, всяк проходящей интересуется: куда далее пешедралом версты отмеривать. А туточки нате, пожалуйста - зубилами выбито полное описание...
   -Неужто - собрание энциклопедии?!- Восхитившись, ученый имка принялся благоговейно 'болид' осматривать, одно, что не перелистывать.
   -Про версты с аршинами сами знаем - карта имеется.- Зашелестел, сверяя маршрут с формалистскими бумажками, любопытствующий юноша.- Жалко все же, что не болид...
   -Эх, молодь, учись ценишь, что в наличии имеется. А здоровье потерять - дело недолгое... особливо при изучении географии...- тихонько подкравшись на цыпочках, попытался вырвать Сусалин карту из рук подрастерявшегося юноши, но реакция отчисленного кадета не подвела...
   Грубо стесанный одинокой гранью, огромных размеров валун, прикаченный к перекрестку неведомым способом безымянными титанами, на суету вокруг собственной персоны не реагировал - сохранял исходящее из глубин, прессовавших гранит миллиарды лет, презрительное молчание.
   -Сейчас разберемся.- Сунулся вперед, не ожидая уж более подвохов, легкомысленно уткнувшийся в заляпанную карту, по-прежнему самоуверенный юноша, тогда как прочие отрядные, достаточно уж ученые, а потому не особо пытливые, прикрывшись Сусалиным, замерли в тревожном ожидании, готовые ко всевозможным вывертам, в особенности - к неприятностям.
   -Стоять! Не заминировано ли? Проверь, племяш: огненный припас тапереча повышел - пополнить не мешало бы, а то ведь по вине ротозеев переведется за здря, и всего-то делов.
   -Не, чисто - мин нет.- Ученый имка вздохнул с сожалением, не обнаружив в валунище ни кладезей премудрости, ни потаенных боезарядов, и, любопытствуя, тоже уставился в карту.
   -Мы теперь тут... или уже здесь.- Нашел, наконец, благодарного слушателя юноша.- Но в любом случае - нужно повернуть налево. А?
   Имка ученый насупился вроде даже обиженно и отшагнул в сторону.
   -Не понимаем мы этого, ты б лучше с кем другим картинки разглядывал...
   -Сейчас уточним. На валуне присутствуют надписи - рунические письмена... или пиктографические!? Неужели мы - открыватели древнейшей архаики? Пощупай, сколько палочек...
   Имка, зело учен в науках иного профиля, потому сплюнул да вообще отошел прочь от срамоты, невольно войдя в сферу конспиративных действий Сюзи, все-то пытающейся сфотографировать очередной наисекретнейший объект не только в фас, но и в профиль портативной, замаскированной фотокамерой. Имка с любопытством изъял из неумелых женских рук столь тонкую технику и тут же на месте принялся увлеченно развинчивать - универсальная агентка от неминуемости разоблачительного провала покрылась, как заведено, натуральными мурашками.
   -Щелкаю-щелкаю, а 'пен донт вритер' не пишет, - дрожащими губами, судорожно мешая языки с диалектами, пожаловалась натуральная шпионка на жизненные осложнения.
   -Угу.- Вроде разобрался уж в хитрой механике имка, но дальнейшего хода делу пока не давал.
   Меж тем переполненный энтузиазма юноша попытался оттереть надпись комом подножной грязи, тем самым окончательно превратив текст в не разборчивую шифрограмму, однако читать все-таки принялся:
   -Ага, кофейня какая-то, приобретения... бить собираются, а кого?- Некоторая часть былой уверенности покинула самозваного пиктографа, а неудавшийся лингвист вопросительно глянул на Сусалина.
   -Шибко грамотный народ нынче пошел - читать толком не умеют. Это ж вязью начертано - понимать надо!- Чрезвычайно довольный, что выискавшийся молодой да прыткий выскочка сел в лужу, Дружок Сусалин не поленился самолично подойти к валуну, плюнуть, не экономя слюны, и тщательно, рукава не жалеючи, оттереть надпись - потому привык к личным жертвованиям в пользу обществу.
   -Внимайте!- сначала по слогам, по ходу уверенней и нараспев, с ответственностью в голосе, нарочито велеречиво забасил Сусалин:
   'На-пра-во пой-дешь - хле-ба-ло по-бъешь.
   Нале-во пой-дешь - кофею попьешь.
   А прямо пойдешь - шедевр приобретешь...'
   -Гм, вот... Все ясно, 'панове туристично'?- загадал-таки, на то и Сусалин, головоломку гостям спохозастольницким.- Так что, сами видите, беспокоиться нечего: ни про болото, ни про чащобу беспролазную ни полсловечка не высечено - невозможно заблудиться с указателем-то. Раскумекивайте, боляре, куда вам далее податься, а я в отказ - ничегошеньки боле не скажу, даже если чего припомню.- Дружок Сусалин, зачарованный, вытаращился на глыбищу, скрестил руки поверх живота и, отказник, в упор ни на кого не обращал внимания.
   -Ты что, Дружок? Какие 'панове' да 'боляры', чай, не на балете с оперой присутствуем, или ты нас за неумытых умын да гоношистых ляхов держишь? А за это, знаешь, что бывает?- Потряс давшего пробуксовку, закадычного приятеля конфедерат по-товарищески, что есть силы.- На-ка отхлебни из заветной всамделишного зверобоя для восстановления рассудочной памяти, а то, небось, опять озонами надышался вплоть до помутнения соображения. Всем отойти - не видите, человеку воздуха не хватает!
   Сковырнул пробчонку с верной фляги конфедерат да влил в Дружка, не особенно-то противящегося лечебной процедуре, добрую половину содержимого.
   Поморщившись от пробирающего 'всамделишного', занюхал Дружок такое дело замаранным рукавом сыромятного тулупчика.
   -Как самочувствие, подействовало?- с неподдельным беспокойством, поглядывая на будто отощавшую фляжку, поинтересовался конфедерат.
   -Ух, что за напасть лихоманистая навалилась? Видно, придорожным заклинанием память предков прошибло на генном уровне. Уф, в голове, вроде, проясняется... но... не до полного просветления...- Дружок поискал глазами фляжку.
   -Вот и ладно, зачем нам излишняя полнота в тесноте подземелья-то? Оставайся-ка, брат, самим собой, а много лекарства в одни руки - это тоже, того... с панталыку сшибет запросто.- Вздохнул конфедерат, прикидывая фляжечную остаточность - не таскать же с собой полупустую пустяковину, что вздумает, чего доброго, в неподходящий момент, демаскируя, переплескиваться.
   'Нет, шалишь, бульканье, в ситуации подкрадывания к супротивнику, выдает месторасположение отряда, даже на засаду навести может'.
   Вздохнул конфедерат на сей раз с облегчением, взболтнул да, под жалостливый дружков взгляд, отправил остатки зверобоя по прямому назначению.
   -Куда ж тепетеча вести грамотеев?- отыгрываясь, не без ехидства поинтересовался Сусалин, частично оздоровленный процедурой, у восседавшего, точно у разбитого корыта, юноши.
   -По карте - налево, а по местности...- Обескрыленный пиктограф не рискнул взвалить на себя тяжкую ношу ответственности в выборе направления.
   -Так и ходят не по карте, а по местности,- резонно отметил конфедерат.- По моим данным,- повертел в руке замусоленную, в прачечной вытравленную схемку подземного паучишки с давненько простроченным календариком на обороте,- тоже, вроде, налево выдвигаться надлежит.
   -Вот и идемте налево,- решительно заявила дамочка с преданно вослед поддакивающим юношей, разом покончившим с мудреными пикто-картографиями.- А то когда еще в кромешном подземелье кофе угостят?- аргументировала представитель кабинетной администрации причину выбора левого пути.
   -Слухами подземка полнится - былины о витязях, пивавших означенный кофей, глаголили забредшие странники, да только, сказывали, отчаянных дегустаторов точно след простыл, как в омут канули...- словно магнитом притянутый, вновь уставившись на валунище, велеречиво забубнил Дружок песенными распевами, но конфедерат стоял на страже - мигом Баяна растормошил. К тому же впрок принятое лекарство не утеряло действенности, бдительно не позволив Сусалину увязнуть в трясине генной предрасположенности.
   -Припоминается: в одном из туристических сказаний,- на вполне осмысленной, не отрешенной ноте продолжил экскурс опамятовавшийся проводник,- указывался маршрут по достопримечательным местам, мол, сперва за живописным шедевром завернуть надобно. Но на картинки не пялиться, ни-ни - покупать без разбору, какой предложат - все одинакового воздействия. Сувениры, чего с них взять? Вот.
   -Пусто.- Досадливо глянул конфедерат на опустевшую фляжку.- Почитай, за зря лекарство переведено: стану я вырученные средства,- встряхнул обвисший, облегченный вплоть до скудных объемов котомки вещмешок,- на сомнительные шедевры к тому же вслепую просаживать. Ты бы доходчивей разъяснил, толковее...
   -Кто толком чего знает?- Руками лишь развел Сусалин.- Воротившиеся ходоки - более не рассказчики.- Вздохнул и многозначительно покрутил пальцем у виска.
   -Не знаю уж почему, но верю...
   -А я, кажется, разгадал, как безошибочно определить нужное направление!- внове встрял юноша, словно токовым разрядом подзарядившийся от недвусмысленно выказанного намеренья дамочки 'свернуть налево'.- Нужно действовать методом исключения. Кому, к примеру, по хлебалу...- опрометчиво указал на атамана.
   -Чего-чего?
   -Это чисто теоретическое допущение - не беспокойтесь,- спохватился юный конфедерат и перенес внимание на все-то алчущего медаль на грудь полуфиопа.- Вот тебе хочется, чтобы хлебало побили?
   -Подавать чохохбили?- обрадовался предложенному угощению, но на всякий случай переспросил опрашиваемый, не отойдя еще после группового завала Сюзи от контузии, и полез за ложкой.
   -Ну вот - не хочется!- подвел итог юноша, старательно игнорируя проявляемые протесты.- А вот тебе неужели необходимо шедевр приобрести?- с несколько меньшей надеждой на отрицательный ответ поинтересовался интервьюер у полуфиопа перебинтованного, но контуженного ничуть не меньше единоплеменника.
   -Жирафа пасти? Дикий зверюга - мой пока не уметь, но мог научиться...
   -Не на-адо!- Столь же уверено подвел итог опрашивающий.
   -Наша племя Ахрика никто не уметь,- спохватившись, попытался было оправдаться опрошенный, но метод 'исключения' уже ускакал дальше.
   -А вот от чашки горячего кофе, в уютной обстановке,- уверено подбил итог юноша, галантно следуя дамскому пожеланию,- никто не откажется.
   -Только чтоб не очень черный. Без того в темной дырище замурованы, ни простору нет, ни волюшки...- не замедлил последовать заказ от атамана,- а то лучше - чаю самовар...
   -Да моя черный, как дырк, тоже не любить...
   -...и молок белых больших, сладкий...
   -...как тростник из сахар,- предались полуфиопы заочному гурманству.
   -Это после того, как медальку вручу,- пообещал конфедерат.
   -Дались эти кофеи! Одно верно - раз по картишкам выпало 'налево', значит, так тому и бывать,- нечего из себя недотрог корчить. Командуй, страстена, как ты умеешь.- Сцапала приведшая прическу в относительный порядок экс-наложница конфедерата железной хваткой, не оставляя никакой возможности ретирадного маневра.
   -Решено,- взбодренный боевой подругой командир тряхнул неунывающей, все-то бедовой головушкой, а то, что плюмажа на шляпе недоставало, нисколько не уменьшило категоричности приказа,- идем по кофей!
   -Единственное, что настораживает,- лишь в усы пробурчал влекомый вперед опытный путешественник,- совпадение заданного маршрута с картографическими показаниями - уж больно гладко путь стелится...
  
   Продвижение, не смотря на серьезность намерений любителей бодрящего напитка, проходило, однако, не шатко - не валко. В местах незнакомых, осторожливых, на тропах нехоженых провожатый Дружок осмотрительно особой прыти не выказывал. Ландшафт местности к скоростному продвижению тоже не располагал: путь в рытвинах, с застывшей в лужах мерзопакостной грязью, свод над головами затянут агрессивными паутинами, то и дело норовящими вцепиться в неуставные прически. А вездесущие, точно фугасками покалеченные шпальные останки торчали ежами в самых неподходящих местах, во всевозможных направлениях - бездорожная особенность, правда, уже привычная, почти недокучливая.
   -Грызли!- с уважением отметили полуфиопы следы, вполне возможно, клыков на растерзанных железобетонных бренностях.
   -Не, куда ему - мелко плавает,- если не с путем-дорогою, то с местной фауной Дружок казался ознакомленным.- По силенкам Грызли лишь оппонентам, что супротив президиума рыкают, микрофоны откусывать.
   -Страхи какия! Грызли озорует - словца супротив не вымолви. Хорошо, что ты ко мне прилип, приставала, а то вона подружки, должно, дрожат от страстей да от одинокой сырости.
   Конфедерат, точно бочарным обручем стиснутый объятием по месту бывшей талии, счел заявление об грызучем зверье вполне достаточным поводом, чтоб с помощью рычага, сымпровизированного парадной шпажкой, освободиться из захвата.
   -Мадам, 'сельвупле' прошу 'мерси', но долг повелевает пришпилить злобствующего хищника, пока грызун с вульгарными нескромностями не накинулся на дамские прелести!- Куртуазный миннезингер галантно каблуками прищелкнул, словно проверяя наличие подкованной обуви, прежде чем смыться.
   -Пущай попробует, коль хоть в четверть твоего напорист...
  
   Расконспирированная, позорно, как новичок, с поличным на съемке секретных объектов засветившаяся Сюзи стыдливо отстала от отряда, внимательно высматривая, в какой бы боковой лаз метнуться прочь от позорища, пока не объявили персоной 'нон грата' с канительными обменами по весу на колониальные товары или на преференции во въездных отношениях.
   -Вот чудная самописка!- Будто подкравшийся, вынырнувший из сумраков туннеля ученый имка протянул, возвращая, конфискованную фоторучку.
   -А-а!- всполохнулась агентша, даже не сообразив 'вау!' замаскировано воскликнуть.
   -Вы уверены, что 'ит ис май ис'?..
   'Ничего не скажешь: слежка поставлена на высшем уровне - затеряться не удалось'.- Судорожно соображала бедная Сюзи об иных каких возможных способах заметания следа.
   -Не знаю, что за модель, да только иноземные умельцы перемудрили: напихали всякостей - чего не разобрать. Разве ж с посторонней канителью самописка надежно заработает?
   Но не беспокойтесь, больше сбоев не будет.- Сунул пытливый в механике имка, как проколовшийся агент ни отпирайся - ни отнекивайся, усовершенствованную самописцу в подрагивающую руку владелицы.
   -'Таке' себе 'зет пэнписку',- в последней надежде избавиться от улик попыталась шпионка пойти на подкуп разоблачителя, лихорадочно волнуясь, осматривалась по сторонам - не снимают ли поличное разоблачение на скрытую камеру. Но, похоже, столь обыденное событие, как выявление очередного засланного агента, принимающей стороне было до фонаря, мелькающего уже где-то в отдалении.
   -Не подумайте, что подарком брезгую, отнюдь,- повел себя чрезвычайно воспитанно ученый имка - ни понятых не кликнул, ни команду арестовывающих - просто для ваших ученостей самописка нужнее: небось, в Охсфордах Овидием зачитываетесь, а то опусы Олеария превосходите - как без конспективной-то записи? А в Имках что? Так, постановка опытов по мелочи...
   'Неужели контрразведка вскрыла нашу резидентуру - знают агентов по кличкам и по фамилиям в поддельных паспортах?- Сюзи не спешила ударяться в истерику, но к панике была близка как никогда.- Глотать яд сейчас или отложить до ленча? И наступает ли здесь когда-нибудь ленч?..'- затерзалась универсальная агентша безответными, как в Ворликии водится, вопросами.
  
   В длительных скитаниях по подземельям мечтать на свет выбраться пока не приходилось, поэтому несказанно обрадовались, когда туннель расширился, внезапно преобразовавшись в зал, пусть даже весьма зловещего вида, с нависающими справа и слева изгрызенными кручами. Вдохнули экспедиционеры полной, или у кого какая имелась, грудью и настороженно перевели дух.
   -Разведку бы провести для верности - в дефиле, как-никак, входим,- поделился тактическими соображениями конфедерат, не решаясь кого достойного выслать поединщиком со вполне вероятной неведомой напастью ли, грызуном-зверюгой.
   -Его пойдет!..
   -Его хотеть!..
   -Мой первый сказать...- зашумели полуфиопы, взаимно обеспокоенные служебным ростом, выслугой друг друга.
   -В разведку нужно посылать бойца опытного, проверенного.- Скромно шагнул вперед конфедерат юного возраста.
   -Я бы пошла,- высказалась приобретшая привычку в административных перерывах к пустопорожнему кофею дамочка,- но паутина мерзкая... за кем-нибудь следом идти - еще куда ни шло.
   -Точно, никаких перманентов не напасешься,- подтвердила весомость довода администрации экс-наложница, вытаскивая нескончаемую, прилипчивую гадость из загубленной прически.
   -А-а,- махнул рукой конфедерат, на корню пресекая разномыслия,- все равно толку ни с кого не будет.
   -И то верно, топнуть, так на миру, всею ватагою,- рассудил атаман, в силу привычки к коллективному налетному творчеству пренебрегая индивидуализмом.
   -А-а!- Вновь махнул рукой конфедерат.- Веди, кореш!- обратился к бессменному, под шумок в тылы переместившемуся провожатому.
   -Ц-ц, тихенько, тихенько пивмаучим...- По складу характера да по причине комплекции не рвущийся в разведчики кишивий, почуяв недоброе, предостерегающе замахал руками. Скорчив многозначительную мину, подал знак пригнуться, а лучше - стихнуть и прислушаться.
   Впереди - если ухо к изгрызенной шпале приложить - все отчетливей слышалось: нечто злобно завывало и периодически ухало. Потом, словно захлебнувшись, ненадолго замолкало, похрюкав, клокотало и завывало вновь.
   -Ну вот дошли, кажись, до кофейни,- подвел итог услышанному конфедерат и, сосредоточенно сопя, даже от паутинных лохмотьев не отмахиваясь, двинулся вперед.
   Сначала как в примерных, со злобой обустроенных подземельях заведено, завоняло паленой гарью, потом забрезжили костровые блики, вослед же предстали обозрению прочие неодушевленные достопримечательности:
   По периметру обширного огнища с полыхающим по центру пламенем на карачках ли, на корточках расположились жирноволосые неумытки, из-под мощных надбровных дуг под невеликими лбами друг на дружку, окрысившись, поглядывали - ждали, пока забитая туша, непонятного происхождения, дойдет до кондиции кровавого ростбифа. То и дело, нетерпеливо повизгивая, подскакивали к огненным всплескам, тыкали в дозревающее блюдо жестким когтем, ожегшись, отскакивали, пошипев на соседей да огрев одного-другого ржавым прутом, жадно, со смаком слюнями причмокивали. То там, то сям с покореженных арматур, как с вешалок, свисали дурно выделанные шкуры существ, павших в междоусобных разборках, чреватых задиранием слабейшего клыками, когтями... иными арсеналами. На шкурках, что ценники в занюханной комиссионке, прицеплены пояснительные записки: кто, когда пал жертвой привнесения на скудную ниву неблагодарной страны невесть чьих, но знамо откуда насланных плевел.
   Кофеем не пахло ни под каким соусом, зато от прикостровой братии, как от скопища гробокопателей, несло патологическим смрадом морального разложения.
   -Славная компашка, ничего не скажешь. Это что же, организаторы нонполитической выставки прикладного к забойному цеху поп-арта?
   -Не, думается, того пуще: ни святотатствующие ли оравойпогромцы в свальном соитии с иконопильцами? Видать, в самое гнездовье угодить угораздило, на съездной шабаш.- Сусалин аж поежился от неприятного чувства изморози, холодящей позвоночник. Конфедерат же сурово нахмурился, машинально ощупывая, на месте ли хоть какое оружие.
   -Прям паноптикум составляй из нечисти. Ишь, сколь наплодилось. Условия, небось, создали благоприятные, тепличные - никто цыкнуть не смей, не говоря, чтоб пальцем тронь.
   -Лишь прикоснись - хай подымут, повезет, если ноги унести успеешь не заплеванный. Зато паскудникам запросто дозволяется, хоть на кого, лишь слово поперек вякни, сворой накинуться да загрызть до косточек. Так что, ни повременить ли с кофеем - ни прицениться ли лучше к шедевру? Коллекционирование, меценатство - дело почетное...
   Однако торопливый, импульсивный юноша, далекий от начальственных, обстоятельных размышлений, но близкий чаяниям дамы сердца, уже вышагал из маскирующей тени вперед нестройного, но сплоченного фронта и, прокашлявшись для придания голосу более солидного тембра, ненавязчиво, вроде бы между прочим, поинтересовался:
   -А что, люди добрые...- всмотрелся в субъектов, корчившихся у костра, недовольно отвлекшихся на чрезмерно воспитанное обращение от гастрономических планов по отношению к тушке,- ...кх, кх, извините, то есть я хотел сказать: недобрые нелюди, не найдется ли у вас кофейку, как на перекрестном постере рекламировано?...
   -Кофейку-у, кофейку-у-у,- завыла прикостерная нечисть со злорадной ноткой истончившихся от регулярных упражнений в воплях голосовых связок,- у, у, у-у, у, у, у-у...- Встрепенулась свора, клыки со когтями навострившая.
   -Что я вам, ку-у-ухарка? Разве сами гостей непро-ушенных, от того особо доро-угих, а что нежда-унных, так зато весьма цени-умых, попо-утчевать не мо-ужете?- из недр провальной темнотищи прогнусавил, как прогудел, басистый голосище.
   Сусалин в недобрых предчувствиях поежился вплоть до легкого озноба со трясучкою.
   -Так и есть, аккурат на шабаш угадали. Слухом слышал, присутствовать не доводилось - Бог миловал.
   -Опять туману напускаешь, а кому доводилось-то?
   -Тому, кому теперь слухалы без надобностей.- Получил конфедерат, по заведенному у спохозастольницких провожатых обычаю, мало проясняющий ситуацию ответ.
   Из темного туннельного зева тем временем выплывало нечто громоздкое, всклокоченное, в кофты-юбки с бахромой обряженное, шалями с выщипанными боа перемотанное, в галоши необъемные, будто раздутые, обутое. Выплыло и мощными диоптриями прицелов, на юного конфедерата направленных, уставилось.
   -Ну-у кому-у ту-ут кофейка кофе-уечечка?- посюсюкало чудище тем же гнусавым басищем.- Уж ни лунякам ли, в кровопи-уйствиях не покая-увшимся?
   -Неужто сама... самоличною персоною... Дворопогромская?!- Совсем уж неприкрыто явственно затрясся от нервности видавший виды да, по-всему, не эдакой степени ужаса, проводник и бочком-бочком переместился-перекатился на арьергардные позиции.
   -Тебе-у, касатик, кохфею како-увского? Мазильянско-уго, аль Арабвийско-уго с шардомо-уном?- Колыша юбками, точно жертву убаюкивая, подбиралось поближе чудище.
   -Кому, какой заказывать?- поинтересовался чересчур по неопытности доверчивый, чтоб не сказать - простодушный, клиент, приметив в ручищах замотанной юбками кухарищи исходящий парком, огромадных размеров жестяной кофейник. Мало того, к друзьям-попутчикам обернулся, подставился - называется. В следующий миг разнесло-расфасовало бы кофемана на мелкие кусочки, неинтересные даже шабашу всепроглотного сбродища, кабы ни наметанный глаз, ни мощные, ухватистые руки ушкуйного атамана, перебросившего наивного юношу в позиции второго эшелона, прямо в объятья укрывавшегося от напасти Сусалина.
   Громыхнуло знатно. Уж на что имки, в подрывном ремесле подвизавшиеся знатоки, даже те лютейшей завистью обзавидовались. А вообще-то сложилось удачно: экспедиционная компания, дивясь на невиданную разносчицу-подавальщицу, рты усиленно разинула - барабанные перепонки не вышибло.
   -...добавка тростника сахарны...- Застыли немой скульптурной группой сунувшиеся с кофейными заявками полуфиопы, не ожидавшие, казалось, от остального населения планеты ничего, кроме гостеприимного радушия да угощений.
   Дамам - что не способствовало улучшению настроения - опять выпендрежистые прически подпортило,- хорошо хоть - не характеры.
   -От, це клятя дивчина...- Кишивий вытащил из-за кушака булаву да любовно утер, прежде чем пустить в дело.
   Предназначенный же юноше заряд кофейника достался шпально-бетонному огрызку, о каковой правопопиратели промеж темными делишками имели обыкновения клыки на новые жертвы натачивать. Импровизированную стоматологическую технику разнесло, не смотря на арматурные ухищрения, в мелкий щебень, которым картечью долбануло по сводам, очистив подземелье от невесть скольких, рисковавших на свой страх и риск обходиться без прописки 'бэтмэнов'.
   -Как есть - Дворопогромская... По ухваткам судить - всамделишная!- не ожидая дальнейших подтверждений подлинности оригинала, констатировал свершившееся изобличение Сусалин и по-хозяйски обстоятельно, без суеты изготовился в дальнейшую ретираду.
   Недостойная леди, меж тем, самонадеянно в один мах выплеснув содержимое кофейника, досадуя на промах да на слабость заряда, 'огрызнулась' громыхнувшей 'кофейной гущей'. Убедившись, что боеприпасы закончились, колыша негодующей копной юбок, кипятясь в негодовании, убралась, ох, не подобру-поздорову, пропустив во фронт натасканных на нескончаемой грызне энтузиастов оравойпогромного движения.
   Те и накинулись...
  
   -Держать строй! Ни шагу назад! Своей земли ни пяди... искать удачи во вражьем стане!- браво командовал, не забывал подбадривать ратников в боях проверенными наставлениями конфедерат, ловко выхвативший не великих размеров, но уж больно шуструю шпажку.- Малой кровью, таранным ударом...
   Справа да слева от командира вольготно, с простором для замаха заняли позицию атаман с кишивим - в общем-то, все немногочисленное линейное воинство. Нехватка тяжелой пехоты компенсировалась поддержкой артиллерии: полуфиопы, обманутые в гастрономических ожиданиях, имки, отошедшие от восхищения вражьей взрывной мощью, женское подразделение с окончательно загубленными прическами - с брезгливым презрением к наседавшим тварям вели действенный огонь подручными да подножными сколотыми, свалявшимися боеприпасами.
   Досадуя, что не сбег вовремя, гетманюга бросился подносить 'снаряды', но, почесав за ухом, опамятовался, на имков оскалился, решив выждать, чья возьмет? В крайнем случае, запросто сойдя за своего, переметнется в стан тварей окончательно: 'Що паньство, що кусачие злыдни - едзин дьябол.'
   Но с клянущими окружающую темень и прочих повинных, что не сберегли на сей способный случай огненного припасу, запальчивыми имками шутить не рекомендовалось.
   -Патроны подавай! Расселся, прищуренная морда! А ну, до одного считаю - после подвешу на ошейнике...
   -Нет, не годится на отступников воздействовать сим ортодоксальным способом! Это же вчерашний день, устарелая отсталость, научно опровергнутый воспитательный метод! Обструкцию надо проводить по-обиходному, цивилизованно: где-то колище видел подходящих размеров - вот уж шагнули бы в ногу со временем...- не отставал в кровожадности от родственничка ученый племянничек. Потому-то да после пары пинков вдогон гетманюга даже Дружка Сусалина уволок огрызки шпал подносить. Провожатый и без понуканий исправно снабжал камнеметчиков, хоть, преотлично осознавая на какого матерого монстра угораздило напороться, верил в грядущую победу без малейшей искренности.
   -Ой, пустите меня подруженьки! Внове постылые негодники заступили путь-дороженьку к ненаглядному милому!- Никто даже в мыслях не рисковал удерживать экс-наложницу - та рвала на подворачивающихся под руку полуфиопах одежды вплоть до нательного и хлестала рваньем по мордасам редких прорвавшихся нападающих.
   -С дикарями не в снежки играть - вот.- Протянул вхолостую расходующей силы воительнице одну из пары сучковатых дубин подоспевший с прикладным оружием, ничего надежней в царящем хаосе не сыскавший юноша.- Вдарим на подмогу с левого... э-э...- припомнив, как немилосердно союзница тискала конфедерата, торопливо поправился,- ударим для полной неожиданности с двух флангов, полумесяцем. Устроим нелюдям Канны, раз не умеют посетителей обслуживать! Вы с левого - я с правого...
   Шмыгнула экс-наложница носом с тоски в продолжающихся разлуках с суженным.
   -Ну, разве что с левого...- Опробовала дубину - оружие под напором хрустнуло гнилой трухлявостью.- А-а,- отбросила прочь негодную суковатку,- не надо мне палицы: сволотню голыми руками...
   -Вперед!
   -За миленького маго!
   Сунулись юноша с экс-наложницей на передовую, успели-таки кого оглушить, но более ворогов придушить, капитально, до судорог, но мелькание да посвист ушкуйного кистеня на пару с хитповской булавой уплотнить строй боевой линии не позволили - пришлось на вторых ролях добивать-'дотискивать' изворотливых ворогов. Тех, что проскользнув сквозь фронт, извернулись от скорой, давненько заслуженной участи.
   Нечисть напирала со страшной силой. Казалось, уж браться неоткуда, а мерзость все-то множилась, будто плодясь скороспелым почкованием. Одни твари, точно бакланы бездумные, со личинами птичьими, другие с рыбьими мордами голавлей, глаза таращили в очумелом помутнении, третий подвид просто с 'поха' как их бездушеньки мелкого, свора еще щенков, без разбора тявкающих, по дурости случалось - на хозяина Парового, что, вопреки кликухе, баню вовсе не жаловал, а лыбился иудиной ухмылкою. Забулькали кисельманы, закамланили, хари рыбьи заголавлили, профилями запричмокали. Паровой, лыбясь, подзуживал да науськивал - поперла погань оголтелая пуще прежнего.
   Бились ратники, шибали наскакивающую вражину, но силы небезграничные... к тому же сказывались недостатки линейной тактики да отсутствие резерва.
   -Запасы снарядов на исходе!
   -Слышь, командир, пулять нечем - каменюки больше не отколупываются,- доложился по цепочке замшелый имка конфедерату, когда тот шпажкой очередного наседающего рыбемордого насилу отогнал от личностной неприкосновенности.- Нам бы с племяшом рейд по тылам сообразить на предмет промысла огненного зелья.- Не соответствуя профилю основной деятельности метнул подрывник насилу отодранный огрызок шпалы в настырную баклановидную, клювастую башку - та и обрадовалась, хоть что-то содрав с человека трудящего, заклевалась с прочими, себе подобными, уволокла добычу в свитое гнездовье.
   -Отставить рейд. Труби отход! Только не драпать, держать строй!- нехотя скомандовал конфедерат отступление, тыкая острием раззявившего пасть еще щенка и звезданув эфесом в рожу похмельно мелкую.
   Звенел кистень, гудела булава, рикошетя да отскакивая от непробиваемой стены черепов оравойпогромцев, питающих силы в пышущей чрез край злобе, в нескончаемой к инородным элементам лютой ненависти. Разорвать, изничтожить противников этнопреференций, осмелившихся не то что стать на пути, а хотя бы робко обозначить присутствие! Отовсюду из протухших, кислятиной разложения смердящих щелей перла, грозя неизбежной карой ослушникам, оголтелая толпа, напирала мерзкая масса отребья, всколыхнутая да оседлавшая гребень волны смутного времени.
   Уже дамочка наперевес с медицинской сумкой, да Сюзи с натренированной сноровкой оказания первой помощи бинтовали атамана, ехидной укушенного. Уже на место кишивиго, аккурат в чуб бакланоголовой гарпией клюнутого, поначалу нерешительно заступил юноша, хаотично размахивая тяжеленной, по эстафете переданной булавой. Уже полуфиопы, выломав по куску ржой изгрызенной арматуры, пытались достать кого из вражин, с попеременным успехом прикрывая воинство, чей отход с каждым неуверенным шагом готов был перерастал из отступления в убегание.
   -Держать строй! Крепись, ребята!- Ловко управляясь шпажкой, ощипанный, как в радужных мечтаниях не виделось трамвайным карманникам, да слюной ядовитой с ног до головы оплеванный не унывал конфедерат.
   Но тут расползлась-расступилась, повинуясь рыку властному, жуть мерзко-пакостных нечестивцев, пропуская пне-колодообразного вожака с под завязку на сей раз заряженным, пышущим жаром кофейником. Безобидная в обиходе посуда клокотала гейзером, бряцала крышкой, а сизый пар разрушительного гремучего состава клубился безошибочно грозу предсказывающей тучей.
   -Полундра, братва! Спасайся, кто может! Ноги в руки - бежим!- по уставом не предусмотренному скомандовал конфедерат, позволив себе для прикрытия дисциплинированно улепетывающего подразделения обернуться и, невзирая на ядовитые уязвления, прицелиться. Метнул верно послужившую шпажку в галошное, юбками замотанное чудище и более уж не оборачивался...
   Шпажка мимо не пролетела - сбилась мушка Дворопогромской...
   После того, как сзади весьма для бега ускорительно громыхнуло да завоняло пироксилиновой гарью, воинство припустило проворней прежнего, ни о прическах не помышляя, ни даже о медалях не спрашивая, тормозя лишь, чтоб помочь эвакуироваться раненым.
   Нечисть гремучим кофеем разметало да по стенам размазало, но натура оравойпогромцев не угомонилась на достигнутом - прибывшее во след 'юбошному' вожаку пополнение все-то наседало на пятки отступающему арьергарду, ни огрызка шпального не думая уступать из заграбастанных бенефиций. Свежая погоня добро бы наседала на пятки, но покусывала притомившихся, для кросса чрезмерно тучных, ко прочим неприятностям пораненных атамана с кишивим. Когда совсем уж стало не до галантности, прибегли бы к помощи медсестричек, но ведь тем приходилось насильно эвакуировать экс-наложницу, которая наотрез отступать отказывалась, а лишь норовила прищучить до бездыханных судорог какую из наседающих гадин, чтоб в другой раз не попадалась под руку. Одно удачно складывалось - по пути бегства прекратился снарядный голод, и имки, выручая, поспевали прицельно отстреливаться.
   В назревшей критической ситуации Сюзи перед пастями-клювами преследователей распылила из 'энзэшного' баллончика то ли запретный горчичный газ, то ли одобренный - перечный. Но нечисть пшиканье не проняло: погань, принюхавшись, в экстазе зашлась воем, защелкала клювами, а после взбеленилась пуще прежнего, столь на пользу пошла да по вкусу пришлась даже отрава заморская...
   Драпали аж за дорожно-указательный валун, а далее не прекращали бег для создания тактического отрыва от противника и для тренировки второго дыхания. Нечисть за глыбищу не сунулась, пошатавшись вокруг да около, с опаской указатель обнюхала, на клык, несъедобный гранит попробовала и, пометив, уползла в гнездовье. Где закатила победное пиршество, вместо похвальбы изливая недруг на недруга злобный ядище, за обильно набитой каннибальской закусью дожидаясь следующих доверчивых простаков, на кого бы оравой накинуться.
  
   -Уф, насилу ноги унесли,- облегченно вздохнул взапревший Сусалин, утирая прошибшую испарину под блиновидным головным убором.
   -Да, батенька, завел,- констатировал неутешительный, свершившийся факт запыхавшийся, без уцелевшего места на мундире конфедерат.
   -Классику читать надобно, а лучше - эпос народен,- как по должности положено, так и завел.- Вознамерился Сусалин оскорбиться в ответ на выказанную неблагодарность, но, будучи человеком отходчивым, особо обижаться передумал.
   -Провожатый прав оказался,- заступился за Дружка юноша, с трудом крепящийся, чтоб не уронить доверенную тяжеленную булаву,- в корпусе преподавали, что сказительное, бытоописательное наследие сохранило имена лишь проводников, заводящих исключительно в непролазные чащи, топкие болота да в безвыходные, безнадежные тупики, так что, можно считать: нашествию, закончившемуся бегством, просто-таки повезло...
   -Это у вражин нашествие, а у нас столкновение глубокого рейда с непреодолимым препятствием. Что теперь ждать прикажешь, пока нечисть сменит ареал обитания, то бишь, добровольно эмигрирует?..
   Вознамерились конфедераты в подходящем месте да весьма ко времени провести историко-философский диспут, но были прерваны:
   -Давай мой подержать,- завистливо поглядывая на солидную, шипастую, что каштан на голову, булаву, предложил юноше заведомо невыгодный обмен тяжелого вооружения на гнутый арматурный пруток перебинтованный полуфиоп.
   -Потом ему отдашь.- Кивнул юноша на заклеванного хитпого, еле переставляющего ноги в изодранных черевиках да драных шальварах и с облегчением распрямил спину. Тогда как согбенный под выменянной тяжестью полуфиоп гордо воздел голову.
   -Ты же слушать не хотел,- пенял в свою очередь Сусалин конфедерату.- Тут дело не простое, на шедевре повязанное - слыхом слухи кое-какие слыхались.
   -Россказни...- неодобрительно бурчал конфедерат.- Что ж мне теперь вместо командирского оружия арматуриной размахивать?- Прицелился было чего и где пообломать, но тут юноша, не нашедший призвания в баталии, облегченно расстался с выменянным оружием, на этот раз в пользу начальства.
   -Вот держите - штука проверенная...- воздержался от более детального описания достоинств полуфиопова вооружения, а поспешил к дамочке, без присмотра возобновившей оказание атаману перевязочной помощи.
   -Это ж на кого я походить стану с арматурой да без рукояти? Любой встречный патруль заметет на 'губу' за нарушение формы одежды на старости лет позориться.- Огляделся конфедерат в поисках накарканного патруля, будто с того подмога выйдет, а не сплошь неприятности.
   -Сказывай теперь, где твоей милостью оказались? Куда впереди всех прибежал?- без надежды на толковый ответ, больше для проформы вопросил провожатого, настороженно разглядывая незнакомые, а потому кажущиеся чуждыми человеческому обиталищу туннельные своды. Даже безрельсовые огрызки шпал, чуть ли ни постоянные подземные спутники экспедиции, не успокаивали и не умиротворяли, более того, настораживали: походили вовсе не на противотанковые ежи, а на жестковатые сиденья из чиновного дворца, по нескончаемым анфиладам которого взад-вперед мыкаешься по просительной надобности. Грязевые лужи сменились буро-зеленой, на манер ковровых дорожек, плотной плесенью. То там, то сям, взамен паутины из щелей покореженного бетона торчали обрывки борзо исписанных казенных бумаг со гербовыми печатями да шнуровой вязью невразумительных подписей.
   -Оф, нафонефстфо, а то я уф зафдафся. Все неф и неф нифого,- не громко, но довольно-таки радушно приветствовал ощипанных, поклеванных экспедиционеров, по повадкам видать - хозяин очередного подземелья...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 22.
  
   Недалеко до брезгливости от чинимой справедливости.
  
  
   Несмотря на пессимистические прогнозы гороскопа на текущий день (а на ночь лучше бы вообще не читать) четыреххвостый адмирал пребывал в благодушии, не объяснимом никакими разведданными. Щелкал по пузу подтяжками, цедил сивуху, именуемую бурбоном, из любимого стакана и любовался то на френч, почти аккуратно повешенный на спинку стула, то на увеличенную через ксерокс фотографию адъютанта, забранную в траурную рамочку. В первом случае прикидывая:
   'Вот если бы, к примеру, разрешалось по пятому хвосту навешивать, нужно было бы старые погоны продырявить или, по весьма вероятному повышению, новые заказывать'.
   Во втором же - рассуждая:
   'Вот если медицина все-таки окажется бессильной, что прежде всего отразить в скорбной речи, дабы прочим штабным пошло в науку да в назидание: беспрекословное повиновение начальству, верность долгу перед контрактом, заключенным с вербовщиками, или неразборчивость в напитках загремевшего в госпиталь без сколько-нибудь обнадеживающего диагноза паршивца-адъютантишки?
   Нет, прежде всего отражу пристрастие задолиза к дармовому пойлу, заодно рассекречу парочку рецептов коктейлей, опробованных в Бестолковых понтах, а то нынешние извращенцы совсем без понятия в настоящей выпивке, зато нюхают мерзкую дрянь по углам, хотя последнее тоже приносит несомненную пользу службе,- не уставал адмирал беспричинно благодушествовать,- закутки в штабе чистые, будто пылесосами каждые полчаса высасывают. К тому же выправка персонала налицо: как нанюхаются - таращатся, точно живого адмирала в глаза никогда не видели, что можно принять за чинопочитание, за трепет пред командованием...'
   Как сладко помечтать, тем более, когда ни один внутриштабной подрывной элемент не осмеливается беспокоить дурными известиями...
   -Пуф-ф...- задрапированная картами проведения мироуничтожительных миссий и насильственно развращающих акций потайная дверь едва слышно, конспиративно тихо, без предварительных уведомлений и сирен распахнулась - уж кто, а электронщик запросто обходил сигнализации, если не взломом с отключениями, то пожарным выходом. Адмирал все-то благодушествовал, когда взопревший от отрадного времяпровождения затылок почувствовал неладное - засквозило. Обернувшись закрыть ведущую в пожарную шахту форточку для плевания, он сперва бурбон не расплескал, а потом излюбленным напитком не поперхнулся, хладнокровно справившись с дрожью в пальцах да со спазмами в луженой глотке.
   -Ты что здесь?... А-а... заговор за спиной штабного руководства! Коллективный...- Обнаружил адмирал выглядывающую из подмышки электронщика кучерявую башку психотехника, и рука, поначалу потянувшаяся к 'красной кнопке', заскользила в направлении более радикального средства избавления от незваных гостей и доставляемого беспокойства - к кольту.
   -Да будет, адмирал, чего поминать давние обиды, тем более штаб ставить в известность о приватном визите доброжилателей,- заискивающе проблеяла башка, словно пыталась дилетантски блефовать в покеришко.- Может выгореть совсем неплохой бизнес, только обтяпать дельце надо по-тихому, конфиденциально - к чему здесь посторонние? Ведь не хуже меня знаете психотехнику, человеческую натуру - чтобы вам понятней было: если массы пронюхают о поживе, то накинутся, хоть по рукам лупи - не отлипнут, пока добычу ни растаскают по невыкупленным хоттиджам.
   -Это не дельце, а махина вроде компьютера наведения, из которого блоки, чтоб хэллоуин как следует спрыснуть, в заклад сплавили...- осекся восторгающийся электронщик не без помощи дружеского удара локтем под ложечку.
   -Ц-ц. Ты что? Старый тюфяк не в курсах.
   -Какой тюфяк?- настороженно поинтересовался адмирал.
   -Да это так, проблемы квартирмейстерские, к делу не относятся...
   -Так вот, если к делу подойти по-серьезному - штабной персонал аж до пояса выползет из трясины долговых обязательств!
   -Видите, с какими придурками приходится делишки обтяпывать, то есть служить, адмирал, зачем же прочих недоумков вводить в курс последних событий? Кажется, я начинаю понимать, чего стоит командовать подобными кретинами,- вам срочно нужно запросить прибавку к жалованию.- Скорчила адмиралу сочувственную мину лицемерная мордень психотехника и с совершенно противоположным выражением глянула на долговязого приятеля.- Какое тебе дело, болван, до полунищего персонала? Что нам занюханный штаб? Ведь верно, адмирал? Да под предстоящее дельце первый встречный банк отвалит кредит, что не вывезешь транспортерами!
   -Кредит?!- Вновь оживился одернутый, а потому смуро глянувший на подельника электронщик.- Вы же не станете возражать против займа денежных средств, адмирал?- Вперил экзальтированный нонконформист в опрашиваемого тягостный, не допускающий прений на животрепещущую тему взгляд. Ведь предмет затронут нешуточный, фактически глобальный, с лихвой восполняющий всяк встречному холуевриканцу отсутствие возвышенных идеалов, чести и, конечно же, правдивости.
   -Вы в своем уме? Заявились обвинять меня в государственной измене? Да чтобы я против кредитов... станового хребта повсеместно насаждаемых идеалов потребительского общества?! Где наша конституция с многофунтовыми поправками? Прикатите-ка сюда на тележке - я незамедлительно, возложа руку, поклянусь, что всегда был, есть и буду за дисконты, ипотеку, ссуды, страхование с обязательными форс-мажорами, словом - за безраздельную свободу финансового диктата и произвола!- Адмирал, по столь торжественному случаю, словно для присяги, протянул ту, что с недопитым бурбоном, 'клешню'.
   Электронщик, находящийся на пике переизбытка чувств, выхватил протянутый стакан и уж намерился поднесенное дерябнуть, но к собственному упущению обратил внимание на подергивание за локоть.
   -Простофиля, про адъютанта уже забыл?
   -Ах, да! Благодарю за выпивку, адмирал, но я в завязке.- Дошло до адресата предупреждение психотехника, и - случай в штабе неслыханный - стакан благополучно вернулся в длань владетеля столь же наполненным, каким был утащен.
   Адмирал, не доверяя глазам, нюхнул барматушный бурбон, но, чтобы окончательно поверить в явь, долив из бутылки, прихлопнул-таки мерзопакость и за себя, и за спасовавшего электронщика.
   -Сам ты простофиля. Вон смотри, как пошло!- Лишь оставалось, что горьковатую от выделившейся желчи слюнку сглатывать долговязому штабному.
   -Неизвестно, как выйдет... А ты чего про долговую трясину понес? Пускай каждый остолоп со своими проблемами разбирается самостоятельно. Делиться захотел? Простофиля и есть!- вспылил, возмутился кучерявенький психотехник тупостью приятеля.
   -Это я к примеру, чтобы сумма наглядней выглядела,- силился защитить пошатнувшуюся деловую репутацию критикуемый партнер.- А с никчемной шантрапой делиться, хоть не подсчитывал, но самим ничегошеньки не останется, так ведь?
   -А вот это верно подмечено, ребята, кое-чему служба все-таки обучила!- Адмирал прикинул на глазок, много ли в бутылке бурбона, ревизией не удовлетворился - налил полный стакан, а остатки, взболтнув, выдул по-походному, прямо из 'ствола'.- Если такие грамотные, то доложите, за сколько секунд рейнджер обязан зашнуровать левый армейский ботинок взводному лейтенанту?- И, пользуясь, что штабные дисциплинированно принялись в уме прикидывать да перемножать дырки башмака на дюймы шнурков, надпил бугорок со стакана, чтоб не расплескать в процессе решения прочих обиходных флотско-армейских примеров с задачками. Обезопасившись подобным образом и не дождавшись ответа, поинтересовался:
   -А правый?
   -Гм... быстрее, чем левый...- Собрался уж привести кое-какие научные выкладки электронщик, но замолчал, застыл, соображая, чего это его опять одергивают?
   -Адмирал, мы здесь не за этим...
   -Ботинки, значит, шнуровать не обучены?
   -Столь приятным делом займемся на 'уйкэнде': все равно ширяться не на что,- до чего довела служба...
   -Желание послужить в 'уйкэнды' похвально - не забудьте довести почин до остального штаба, а сейчас разрешаю закрыть вентиляцию.
   -Вот это правильно, адмирал, что верно - то верно! Нечего до посторонних ушей доводить 'топ-топ сикриты',- впервые, может статься, за непрерываемую порочную службу согласился с командованием психотехник и округлой фигурой покатил задраивать пожарный ход да прочие отдушины.
   -Врубай глушилку!- по ходу отдал распоряжение погрязшему в 'шнурковых' вычислениях электронщику.- Нужно перестраховаться от чужого прослушивания - сами понимаете, адмирал, в какие нелегкие времена приходится нести службу... особенно вам. 'О, времена, о, нравы!'- как говаривал кто-то из совета штабных попечителей. Каждый ведь норовит присосаться к военным подрядам, к выделяемым на бомбежки средствам - только торт шоколадный не про всех. Вот!- Протянул пузатенький психотехник распечатанное донесение, разукрашенное, соответственно, вдоль и чуть ли ни поперек грифами повышенными секретности.- Удалось перехватить прямо на выходе из дешифратора, так что будьте спокойны: кроме нас троих... а, точнее, двоих,- пренебрежительно махнул на долговязого приятеля,- об этом - никому... и никто...
   -Угу,- пробурчал лишь в подтверждение доложенного специалист по взломам информационной электроники, все-то прикидывающий количество дырок в армейских башмаках да параллельно отвлеченный постановкой завесы от 'прослушек' лишних любопытствующих.
   -Как видите, 'информейшн' удалось перехватить, а дойди 'топ сикрит' официальными каналами - прилипалы в очередь бы выстроились. Необходимо срочно реализовать запас во времени - пока не прознали посторонние 'голодные рты', обтяпать дельце конфиденциально, кулуарно, так сказать,- зачем набивать бумажники сонмам олухов, а?
   Адмирал, уставившийся в бланк донесения, с уважением глянул на пусть и взломанные, но по-прежнему чрезвычайно солидно выглядящие 'грифы'. Растрогавшись лицезрением, удовлетворившись мощным могуществом 'милитари повер' Холуеврики, запив приятное впечатление бурбоном, дисциплинированно попытался разобраться в полученной информации:
   -Так,- пробубнил под нос,- '...десять контейнеров зпт набитых доверху хряксами зпт необходимы для хода дальнейшего поиска террористов тчк сбросить зпт поспешая зпт на спохозастольную тчк рэад зпт блу зпт вайт фонари цепочкой тире ориентир дефис метка тчк.' Та-ак?..- Постучал четыреххвостый, соображая, кулаком в собственную голову, но пока не очень настойчиво.- Кто такие 'тчк' и 'зпт', я, может, по роду службы догадываюсь, но разглашать не стану и с 'рэад' фонарями знаком не понаслышке, а типчики вроде вас, должно быть, знакомы с 'блу'...
   Психотехник на глубокомысленные умозаключения адмирала лишь растеряно похлопал ресницами, липнувшими от вгоняющего в потливость нестерпимого возбуждения.
   ...и все мы при этом - 'вайт', что идет вразрез с уставом. Лучше одному из вас быть ахронигером, а другому - ахролатиносом - чтоб учли на будущее - а пока, ладно, я готов закрыть глаза на столь вопиюще-несообразное упущение.- Глянул адмирал сквозь окрасившие подчиненных в уставные цвета остатки бурбона поочередно сперва на психотехника, потом удостоил внимания электронщика. Осмотром на этот раз, вроде бы, остался доволен.- Но кто такой 'Дефис', и почему выискавшийся выскочка отдает распоряжения Центральному штабу? Известно ли хотя бы, в каком он звании? Узнать и доложить!- В негодующем отупении уставился на неуставных 'вайтов', которым немедля надлежало разобраться не только в 'блу' фонарях.
   -Совсем упился старый ублюдок,- поделился с долговязым приятелем диагнозом, выведенным из пристального наблюдения, психотехник.- Вколоть бы ему для бодрости стимулятора...
   -У нас же ничего не осталось... Ты же клялся независимостью штата Бесконьсвин, что на абсолютном нуле, а морально готов опуститься и того ниже!
   -Припас чуток для особого случая - от себя, понимаешь, оторвал; да наплевать на зависимость штатов, когда на кону десяток полновесных контейнеров, под завязку набитых хряксами.
   -Нечего на борова добро переводить - вколи мне, а я током в триста восемьдесят шандарахну адмиралишку, чтоб золотые фиксы повыскакивали - мигом придет в себя, и нам хоть какой прибыток.- Не расходясь словами с делом, немедля принялся электронщик выдирать из-под плинтуса кабель заявленного вольтажа.
   -Да,- очнулся адмирал в наирешительный для продолжения благополучного существования момент, когда с одного фланга подкрался безжалостный медик со шприцем, а с другого - долговязый палач с искрящим кабелем,- славные вы ребята! На, допей.- Щедро сунул обслюнявленный стакан электронщику - тот поневоле на время отвлекся от притязаний на кабинетное электричество.- Перед нами стоит ответственная задача.
   'Начхать на твою дебильную задачу, придурок в эполетах!'- почти вслух проорал в адмиральскую морду мизерную толику беспристрастных мыслишек донельзя разгорячившийся психотехник, но вслух озвучил более рациональное:
   -Адмирал, нужно срочно менять место сброса и параметры ориентиров!
   У тебя ведь есть загородная вилла, 'Ко-ко'?- Почувствовав себя с начальством на паях да в одном деле, а потому - на одной ноге, прирожденный наглец не замедлил с проявлением панибратства.
   -Ну-у, особнячишко на берегу Пикчигана имеется.
   -Вот туда пускай контейнеры и сбрасывают. А чтобы спутниковую навигацию не сбил с толку дублирующий ориентир, подправим в донесении метки из цепочки в треугольник, всего-то и делов, цвета даже подтирать не надо - пускай совпадают! Ну как, адмирал?!- Пытливо поиграл в руке шприцем да прищурился, словно пациента брал на мушку, психотехник, в то время как томимый жаждою сообщник жадно давился на халяву поднесенным бурбоном.- Решайся, ведь миллиардии наликом на загородный хоттидж не каждую, небось, ночку валятся.
   -Сперва под залог переброски кредит оформим - дело верное...- После выхлебанного бурбона разаппетитился, аж облизнулся психотехник, еще со времен несовершеннолетия накрепко привыкший одалживаться.
   -'Вери вел, бравые бойсы'. Пришла тут в голову мыслишка, как дельце обтяпать вернее верного...- корча из себя чуть ли ни оставленного без выпивки, а посему ударившегося в рассуждения Сенеку, напустил адмирал туману загадочности в кабинете.- Живо, оба, станьте-ка вот на диэлектрический коврик.
   -А это еще зачем?
   -Когда в руках триста восемьдесят, предосторожность не помешает.- Не выпуская из цепких пальцев искрящий кабель да опорожненный стакан, послушно расположился на коврике электронщик. Психотехник, нервно дергаясь с риском проколоться заряженным шприцем, нетерпеливо последовал примеру приятеля.
   -Чего еще удумал старый дурень? Блажит вместо того, чтобы ковать приваливший 'голд', пока тот 'хот'.
   -Допил? Давай стакан, а то к посуде привыкаешь - неохота расставаться.
   Вот вы говорите: подключились, заглушили... Я же как рассуждаю: мега-электроника вместе с прочими несуразностями, чего руками не пощупать - обман начальства и отлынивание от служебных обязанностей, фикция, тогда как безотказная механика - штука надежная, в нее ни один паршивый 'дог' ни вирус не запустит, ни жучка не подсадит.- Адмирал, изъяв, неодобрительно осмотрел сверх меры обслюнявленный, заляпанный потными лапами электронщика стакан, но, проявив присущую высшему офицерскому составу выдержку, не вспылил, а со спокойствием, вальяжно, еще поудобнее развалился в монолитном кресле.
   -Нечего тянуть резину...
   -Верно подмечено, вовремя сказано...- Словно на прочность опробовал четыреххвостый один из подлокотников.- Ага, так и предполагал, значит - другой.- Припомнив нечто важное, ухватил двумя руками второй подлокотник, потянул вверх - тот хрустнул и поддался.
   -Ау-у-ууу!- Соискатели хряксовых контейнеров сгинули столь стремительно, что, казалось, дематериализовались сквозь диэлектрическое покрытие.
   Довольный адмирал сплюнул вослед провальному посольству в разверзшуюся у ног шахту и проворно, не совсем чтоб без навыков, замкнул 'триста восемьдесят' на ручку пожарного выхода. Вдавил кнопку селектора.
   -Приемная! Через две-три минуты в кабинет попробует прорваться пара придурков из штабного персонала, оба в замызганных халатах, а у одного, долговязого, выхлоп настоящего бурбона из наглой пасти, волосы торчат дыбом как от удара электричеством. Вы, вот что, вызовите наряд дуболомов из 'милитари полице'- пускай на совесть отлупцуют беспокойную парочку дубинками.
   А мне - срочно подать бронекадилак и оформить заявку на прием 'неотложней экстренного' к главе Бессистемного резерва!
   Четыреххвостому за всю, казалось бы, успешную карьеру, подвернулось всего-навсего несколько удачных случаев, когда он, учуяв фарт да уверовав в свою планиду, пер напролом, в то время когда прочие, упуская момент, задавались трусливыми, никчемными вопросами. Сегодня, именно сейчас представилась та самая возможность отличиться, с последующим 'хвостопадом' на погоны, превознесением в прессе и поощрениями непрогорелыми акциями в карман...
  
   Недаром с самого утра, будто нутром чуял адмирал, что любые жизненные неурядицы сегодня не страшны и будут нипочем. Уверенность в самосохранении не покидала его и когда, хлопнув обрыдлую жену по заколыхавшейся, пухлой заднице, схлопотал сковородкой с недожаренной яичницей по вполне готовой под фуражку прическе, и уж тем более, когда на службе, под злорадные ухмылки штабных, узнал о чуть ли ни дежурном обезвинчивании очередной из немногих самодвижущихся субмарин. А ведь та, казалось, надежно скрывалась под предательски растаявшими льдами Арктики. Не огорчился адмирал, даже когда прощелыга электронщик выхлестал столько бурбона, что хватило бы напрочь отделаться от двух пар хлюпиков-адъютантов; твердо уверовал: зря да неспроста судьба пинки не разбазаривает. Сносил напасти, словно тестирование у высших сил проходил на допуск к избранности.
   Не терял присутствия духа и в нелегком пути, когда 'кадиллак' увязнув в природно-катаклизмовом сугробе, не допер до Кознихольской резиденции Бессистемного резерва каких-то пару десятков миль, и пришлось, насилу сторговавшись с краснокожим каюром, добираться на упряжке попутных, тявкающих собаках. Даже к дикарскому транспорту отнесся адмирал в соответствии с рекомендацией одной из философских школ - стоически, ровно как снес сюрприз от метеорологов, преподнесенный слякотным циклоном, периодически впадающим в аллергию почему-то именно над Холуеврикой. Ведь не виной же тому ядовитые выбросы заводишек, производящих пищевую отраву, по какому случаю коптящих небо примерно такой же, но лишь газообразной мерзостью.
   Ни взбеленившейся природе, ни дорожным осложнениям не по силам было поколебать превосходное настроение адмирала, столь категорично верил он в сегодняшнюю удачу, в благоволение судьбы, в нехитрое солдафонское счастье!
   И вот!- Нащупал бережно упрятанное в нагрудный, пованивающий дезодорированным потом карман донесение.- Вот - взлет карьеры, дождь наград с мечиками! Вот - не приведи 'май год', пара ведер акций вытягиваемой за уши из банкротства 'Дженерал ведерс', чьи котировки стабильно катились в пропасть, не подскакивая даже на ухабистых кочках. Но даже на биржевой курс стало начхать адмиралу: сегодняшний день с лихвой покроет огрехи да неказистости последних месяцев незаладившей службы. Даже перевод винто-гребных флотов на колесно-паровой, а то на парусно-весельный ход - все спишется!- в это адмирал уверовал наверняка, как и в то, что надерется к вечеру до охряковения да уж никак не закатится под бочок к вечно борющейся с целлюлитом спутнице жизни, а найдет приключеньице позавлекательней!
   Фривольные мыслишки подстегнули подъем тонуса - адмирал впервые за службистскую биографию не вполз, трепеща в подлой ничтожности, а прямо-таки влетел в хмурые своды 'пэлэса' Бессистемного резерва.
  
   -Стоп! Допуск?
   -'Топ-топ-топ сикритный!'- Чуть ли ни чечетку заставили отбивать адмирала на входе.
   -Сегодня допуск 'топее тот-топа топ сикрита'! Так что осади, приятель, куда разогнался?
   Тебя, вроде, только на 'тумороуный' завтрак заказывали... на утренний прием, гм... по несоответствию должности.- Величавый, мрачнее обычного хмурящийся мажордом-дворецкий широкого профиля прислужнической деятельности растопырил перед носом визитера пятерню в недавно смененной, а потому стерильно чистой 'коттоновой' перчатке. Неторопливо сверился со списками.- Ну, так и есть, согласно составленному меню, завтра подать велено! Ты чего примчался - подачу блюд запутывать? Распорядок дня, я имею ввиду, нарушать?- уточнил управитель. Скорее негодующе, нежели вопросительно, не моргнув ни единым из недобро, на василисков манер застывших глаз, вперился в совсем некстати проявившего инициативу четыреххвостого.
   -Нет, нет, ошибка исключена: я на прием 'неотложней экстренного'- из штаба должны были направить запрос, прислать заявку!- До зашкалившего в эйфории сознания адмиралишки с трудом, но доползало отрезвление: куда, собственно, занесла нелегкая, и что радоваться в сем 'пэлэсе' дозволено лишь избраннейшим из нобилитета, а не подневольным, пусть и отборным назначенцам. А так как его угораздило принадлежать последнему племени, то страстный пыл пришлось укоротить да постараться выглядеть покорно, вплоть до обреченности, что незамедлительно по недостоинству оценил мажордом:
   -Значит, сообщение где-то затерялось: антициклон на дворе, неужели не заметил?
   -Циклон...
   -Что-о?!
   -Антициклон да, а то как же. Вот вернусь в штаб - метеорологов со связистами мигом сдам в 'милитари полице' на профилактику... для повышения 'квалификейшна'...
   -Раз приперся не ко времени, с пока не продегустирова... не рассмотренным несоответствием, то с возвращением придется повременить, а то и насовсем отставить,- теперь уж кому другому предстоит со штабными глупышами сюсюкаться...
   Поинтересуюсь. Если сам глава недовольны остались ленчем, то тебя примут, не сомневайся. Только уж чур не рыпаться, а прямым ходом на стол... к столу...- Величественно прошествовал вперед мажордом.
   Потому адмирал и достиг четыреххвостости, что чуял, когда необходимо затаиться, подобно легшей на илистое дно субмарине, а когда таранить айсберги на манер отчаянного 'Титаника'. Вот и сейчас, оказавшись в самом логове столпов холуевриканской власти да, вдобавок, после неудачного, может статься, ленча, ан ничего, держался молодцом, лишь подмышки со хребетником потели, но больше от томительного ожидания, чем от терзающей нервы настороженности.
   'Быстрее, резвее... времечко-то тикает - а ну как несмышленые ворлики передумают?!'- будто матадор бычару, подгонял, только что мысленно, мастодонтистое передвижение мажордома по лестницам, переходам, коридорам, анфиладам...
  
   К удаче ленч оказался, точно, нехорош, или просто захотелось финансами воротящей публике поразвлечься чьим-либо растерзанием вместо моционной пробежки по неуспевающим очищаться от набухших влагой снеговых заносов дорожкам. Как бы то ни было, но визитера, набравшегося смелости подогревать аппетиты главы Бессистемного резерва, зазвали в наиглавнейший, представительский холл с задрапированными тяжелым черным бархатом готическими окнами, где бывать-то адмиралу доводилось лишь по случаю представления к получению третьего да четвертого хвостов на погоны.
   'Вот фарт!- Аж дух сперло от восторженности.- Угодить прямиком на низменночтимое собрание да со столь стратегически многообещающим докладом!'- Прямо-таки заиграл адмирал, как свеже-отловленный зеркальный карпишка, переливами мундирных висюлек, чьи блестки пусть в полутьме, но доставали не просто до амфитеатра, даже в бельэтаже резали глаз хренсменам с хренаторами, ковыряющими в резцах да клыках зубочистками, а то без затей - ногтями. Особенно нестерпимо на световые блики щурился глава заведения, что на момент подачи внепланового блюда чуток расслабился и пока не решил, сыт ли окончательно или лишь промежуточно.
   -Адмирал о четырех хвостах, командующий Объединенным центральным штабом с докладом, в качестве послеленчевой добавки для желающих!- рявкнул мажордом да поспешил с несвойственной дородными телесам прытью удалиться от греха подальше.
   Козырнул к 'пустой голове' адмирал, не забыв в процессе учтиво поклониться главе Резерва. Не столь рьяно, но козырнул парочку раз партеру с бельэтажем, раздумывая: поклониться ли публике на галерке? Силился чего-нибудь припомнить из этикета, но бестолково-понтская муштра с последующей службой в обер-офицерских чинах безнадежно отбивали приличествующие светскости манеры поведения, поэтому допустил лишь неуместное приветствие, помахав пятерней.
   -Не ждущее, не терпящее, уровня 'стратегической интервенции' дело подвигло меня побеспокоить низменночтимое собрание в неурочное, пищу усвоительное время!
   -Какое там 'стратегической', адмирал, бросьте - нам бы чего-нибудь легкого, десертного, для лучшего пищеварения... Впрочем, готовы потерпеть, вы ведь в курсе, я надеюсь, что превышевсегостная Холуеврика, начав поход за повсеместное привнесение всеудемосаукратских ценностей, давно превратилась в единый стан рейнджеров, наподобие лагеря скаутов - граждане поголовно обязаны охотно сносить лишения и невзгоды...
   Кстати, вы сами-то завтракали?
   'Неужели накормят?'- Отчего-то припомнилась адмиралу не по назначению последовавшая утренняя яичница с ароматным, дразнящим запашком соевой ветчинки.
   -Никак нет,- выпалил вполне искренне,- но это такая честь...
   -Да погодите со своей честью. Раз подобный рудимент не вытравили - значит недостаточно муштровали... Неужели служите на пустой желудок?
   -Ради службы готов сидеть на одном 'бира' без дозаправки...
   -Заткнись, дурак! Нет, иногда сносить хамство солдафонов просто невыносимо. Ты что, не знаешь, с кем разговариваешь?- Прицыкнул зубом глава - адмирал, мобилизованными силами придушив прямо-таки выпирающий апломб, сделал вид, что задрожал от ужаса.
   -А если знаешь, тогда замри и внимай, а пасть раззявишь, когда разрешат.
   -Солдафонство невоспитанное. У-у-у,- прокатилась ленивая гласная по лишь наполовину заполненным хренаторским местам. После столь неэмоционального проявления, нобили, все как один, тяжко выдохнули набитыми пузами.
   -Как он посмел?! Осудить негодяя выездным трибуналом и, не разбираясь, тут же покарать на месте!- Мелкотравчатые, желчные хренсменишки, раззадоренные выделившимся после ленча кислотным желудочным соком, возжаждали крови - весьма активно вскакивали с мест, порывались на адмирала наброситься, коль на расправу последует соизволение главы. Но тот, не уделяя ни малейшего внимания шумному выказыванию лояльности, продолжил в размеренном темпе, с соблюдением, в отличие от невоспитанных невеж, приличествующих должности манер и соответствующего тона:
   -Поймите нас правильно, адмирал, ведь если не подпитывать организм калориями, то в крови снижается содержание глюкозы, природных, органических сахаров, начинают играть, как с цепи сорвавшиеся, триглицериды, неустроенные жиры, а само тело становится неподатливым, жестким,- кому подобное безобразие может прийтись по вкусу?
   -Не, не, не, не...- единобездушно поддержали главу прочие собравшиеся, даже горячащиеся, почем зря, хренсмены,- неподатливое тело никому не понравится.
   -Вот видите, во вкусовых пристрастиях я не одинок. Может, хоть парочку-другую бутылок 'Шато Брюньен' сеписят всемого года вдуть по утрянке соизволили? Ведь от хорошего винца, доложу вам, никакого вреда не делалось. Организм становится эластичным, податливым, доставучие триглицериды убираются прочь, жиры разжижаются и... и, в конце концов, мне просто нравится, когда человек весел.
   -Га, га, га, га,- как по команде развеселилось собраньице, но мигом осеклось, когда глава подчеркнуто уточнил:
   -Я говорил о плебсе, о простых людях породы выпестованных трудяг или дрессированных 'солджеров', горбатящих спины, сносящих лишения за возможность влезть в долги и получить пособие по инвалидности. Неужели никто не удосужился следить за ходом мысли?!
   В зале воцарилась тягостная тишина осознания провинности.
   -Разрешите доложить?- набрался дерзости четыреххвостый служака.- В адмиральский доппаек 'брюньены' не включены, а вот бурбон...
   -Фу, какая мерзость, еще бы чесноку наелись! Бурбон... Вы что, не знаете: от плебейского 'попкорного' виски сужается капиллярность сосудов, а кровянистые тельца мечутся, как угорелые? В следующий раз, перед вызовом на прием, лично распоряжусь выслать в штаб 'Шато Брюньена' сиписят всемого года... так и быть, аж нецелых пол-ящика.
   -У-у,- у хренаторов дух перехватило в предвкушении грядущего адмиральского приема.
   -Но возникает резонный вопрос: если без вина да натощак, то зачем, собственно, вы околачиваетесь в Бессистемном резерве, особенно, знаете ли, после не на должной высоте состоявшегося полдника?
   -Вот,- адмирал понял, что политесы в его исполнении, как ни старайся реверансы отвешивать, никаких дивидендов не принесут, а потому рубанул напрямик,- сверхсекретное донесение от моего... кх, от лучшего холуевриканского агента!
   -Ага, ну и как поживает доблестный 'хэрроу'? Много ли угнетарных режимов подорвал экономически и политически дискредитировал?- Глава с проснувшимся любопытством уставился в поднесенную бумажку.- Ах, вот как! О-у, размах рыцаря плаща и кинжала виден за мили. Этому джентльмену кредит под залог жен, приемных детей, их родителей и даже пенопластовой недвижимости я бы не предоставил - лихо действует! Кто теперь осмелится заявить, что Джеймс Понт - досужие выдумки?! Подлиннейший факт - в сценариях нет ни малейшего измышления! Вот документально подтвержденное примерное олицетворение образцовой службы его величеству хряксу!
   В Бессистемный резерв, помнится, подкатывались по вопросу финансирования новой серии понтомании? Ведь так?
   -Так-так, подкатывались прощелыги киношные, голоиуды с юнайтартистами!
   -Как не подкатываться...
   -Цыц! Впредь не рекомендую фривольно выражаться в адрес моих вполне вероятных родственников!
   Доселе исправно тявкающие хренсменчики втянули в загривки головы, прижали уши, будто ожидая шлепков по холкам хозяйским поводком или указкой ментора.
   -А то, что кинопродюссеры столь упорно голоиудствуют и юнайтартствуют, представляется весьма кстати да ко времени. Усердная преданность не должна оставаться втуне без поощрения! Общественное мнение, как никогда, созрело воспринять героику борьбы ростовщичества с инакомыслием!
   Но не станем отвлекаться на идеологическую мелочишку - воспитанием масс займемся на досуге. Ныне же на Бессистемный резерв возлагается одиознейшее проявление глобализации - полномасштабная хряксовая интервенция! Слыхали?! Каково, а?! Находятся же в мире 'хот' точки во главе с наивными пэррезидентами, где бумажная полиграфия не просто котируется, а в ходу наряду с полноценными дензнаками!
   Завалим же недоумков хряксами!..
   -Но подобный шаг противоречит идеям гуманизма!- выискался чистоплюй в притихших рядах хренсменишек.- А как же конвенция о защите прав вымирающих этносов?
   Где угодно, но не в низменная-низменных, не в Бессистемном резерве ожидал адмирал услышать подобную ересь. Удивленно, словно чего-то недопонял, уставился на главу. Тот чуть ли ни опешил, но, к своей бесчести, лишь на весьма непродолжительное время и, даже не успев рассвирепеть, хлопнул в ладоши - мажордом с прислужниками быстренько разобрались с прениями: хренсмена, оцепенелого от ужаса, едва подергивающегося уже без подачи несмышленого голосишки, только и видели.
   -Столько внимания уделяем работе с кадрами - и вот... неприятные сюрпризы,- чуть ли ни оправдываться вздумал глава, но спохватившись, окинул оцепенелую публику испепеляющим взглядом.- Если хоть раз подобная пораженческая выходка повторится - я подумаю о возрождении в проштрафившихся рядах старой, недоброй децимации!- Вновь с подозрительностью оглядел сжавшихся в комочки хренсменчиков, будто прочесал ликторским топориком. Однако сдержался, лишь окрысился в негодовании, да прическа на затылке встопорщилась, а прорезавшиеся от возмущения когти чуть ли ни стружку со стола содрали.
   -Но о внутреннем обустройстве тоже поговорим после, а пока не станем отвлекаться от главного. Значит так, перво-наперво следует награда. Хвостов у вас, адмирал, на погонах под завязку, орденские мечики на месте... Неладно, одарю-ка со присущей мне щедростью: на 'тумороуный' завтрак можете не приходить - приглашение отменяется.- Щелкнул глава, величественный в милости, когтями - за спиной хозяина моментально вырос хмурый мажордом.
   - Слышал?
   Тот лишь молчаливо поклонился да вычеркнул кое-кого из меню в папочке с злотым обрезом.
   -Так что подыщи другого кандидата на главное блюдо.
   Теперь о материальном поощрении. По имеющимся сведениям во владении некоего высокопоставленного воинского чина находится контрольный пакет акций 'Фиш инкорпарейтид'. Засланный специалист пошуровал не в фанерном хоттидже, конечно же, а на служебном месте, доложил, что выкрасть стратегические 'сикриты' из дохловатого сейфика начальника Объединенного штаба - раз плюнуть, но искомого не обнаружил.- Вздохнул глава в интонации огорчения.- Пораженческие акции, напрочь лишенная патриотического 'спирита' компания: вместо того, чтобы за спиленные винты врагов карать, накинулись в планетарном масштабе на безответную рыбешку. Нет, долевое участие в постыдном бизнесе не к лицу столь доблестному 'херроу'. Так что, адмирал, выворачивай карманы, а занятие ловить рыбку в мутной водице оставь-ка финансистам. Взамен получите пачку... да чего мелочиться, контрольный пакет 'Дженерал ведерс'! А-а?- вкрадчиво вопросил зачем-то глава, будто у противной переговорной стороны имелся выбор отказаться или хотя бы поразмышлять - пришлось обреченно лезть в секретный карман где раньше столь отрадно, без посторонних покусительств побулькивала фляжка недоброго бурбона.
   -Отлично!- Пошелестел глава ценными бумагами.- Теперь, когда с поощрительной стороной дела покончено, адмиралу необходимо широкомасштабно навалиться на хряксовую интервенцию. Казначейству столь титанический объем работы не по плечу, поэтому наделяю начальника штаба дежурными полномочиями мобилизовать и швырнуть в атаку типографские силы проправительственных 'мэгэзинов' с 'невспапирами'!
   -А водяные знаки?- на этот раз из рядов более обстоятельных, хренаторских, донеслось совсем неуместное, а потому пустословное сомнение.
   -Воды не жалеть!
   -А пятнадцать декларированных степеней защиты, из которых аж восемь действенных?
   -Для Ворликии достаточно трех... четырех - в крайнем случае.
   -Свежая покраска без просушки размажется, а то и сойдет.
   -Вот именно, для Ворликии свежая - слишком жирно, добавьте несвежей и протухшей, тогда уж точно сойдет!..
   Адмирал, переваривая шок от 'поощрения', соображал туговато, а как сознание прошибло - сразу влез с предложением, облегчающим обязанности:
   -Предлагаю в целях ускорения интервенции сократить количество контейнеров с десятка до...
   -Отставить! Интервенцию надлежит провести не только молниеносно, но главное - полномасштабно, безоговорочно, по примеру образцовой капитуляции! Отправим-ка дюжину... нет, слышите, господа, перебросим на растерзание алчным ворликам две дюжины полновесных контейнеров!
   У кознихольцев аж дух захватило от размаха возможных злоупотреблений.
   -И чтоб заказчики проглотили доставленную сумму полностью до распоследней купюрки, тогда уж до скончания веков не сорвутся с крюка хряксовой зависимости!- Продемонстрировал глава импульсивный жест, словно кого на взаправдашний крюк насаживал.- Будут в узде как шелковые!
   Адмирал, во имя интервенции мобилизуйте, кого сочтете нужным, о субъектах, вздумавших уклониться или замеченных в безынициативности, сообщать незамедлительно, напрямую мне лично. Отличившихся поощрять... акциями 'Ведерс' - дело верное, к тому же в Бессистемном резерве их завались. Все понятно? Все слышали? Смотр-р-р-ри у меня!..- перешел на рык глава в завершение выступления.
   Случалось туговатые, когда не пахло выгодой, на ухо хренаторы да по аналогичной причине бестолково суетящиеся хренсменишки теперь уж точно указания услышали. Повскакали с мест, сыпанули на мобилизацию столь же усердно, как до этого сидели - полдник переваривали, чуть ли ни рядами да колоннами, оказывая по ходу посильную, инициативную, добровольную помощь:
   -Адмирал, у кое-кого из наших, вот у него, склад на Шорт-айленде под завязку забит целлюлозой...
   -А у тебя самого - пять составов с бумагой для ксерокса да столько же цистерн с оливковой краской...
   -Необходимо остановить металлургическое производство да соскрести сажу из труб...
   -Не раньше, чем избавимся от акций...
   -...да скупим по дешевке металл...
  
   ________
  
  
  
  
   На морозце краска прихватилась и выглядела совсем как подсохшая, а с почернелых, пэррезидентских портретных воротников сажу вовсе не соскоблить. Ледяное же сердце главы Бессистемного резерва, не смотря на трескучие ворликские морозы, глядишь, чуток бы оттаяло, настолько автохтонные туземцы выглядели оживленными, сказочно довольными, словно ее величество Фортуна на дармовщинку одарила с разломившихся саней дырявыми бубликами. Но не перенесся в пространстве глава, чтоб окунуться в атмосферу неведомой душевной отрады - так с ледышкой в груди и остался.
   Из контейнеров, как из рогов изобилия, хлынули потоки гиблодати: не какого-то задрипанного тряпья, электромычалок да обрыдлых плейеров, дурной, башколомной бражки да занюханных флаконов китячей вонючести, а вываливался самый, что ни на есть, исходный продукт, ничем, не смотря на смрад прокисший целлюлозы и тухлой типографской краски, подтверждая циничное изречение, не пахнувший. Осчастливленные хренархи буквально купались, самозабвенно утопали в потоках вожделенных хряксов.
   Напрасно беспокоились некоторые хренархи с еще более редкими хренсменишками: степени защиты никто не пересчитывал, зато с трогательным умилением 'пинджин' хряксы разглядывались на масляно-фонарный просвет, любовно находилась поперечная целлулоидная полосочка с кривоватыми циферками, а размытая клякса водяного знака невесть чьей копне подобной образины и вовсе обмуслена - перецелована. Купюры представлялись прямо-таки одушевленными, в них, чуть ни физически воплотившись, олицетворялись само время, мысли, поступки, желания. Ведь именно о хряксах постоянно, не часами, а десятилетиями усилено думали, мечтали, их дожидались миллиарды людишек, а заполучили - единицы. Чувство избранности пьянило, вполне реально кружило головы, будто на Эверест занесло, а спуститься лифта не оказалось.
   Явись на то половая возможность, хренархишки на хряксах переженились бы и по позыву страсти немедля вступили бы в совокупление.
   Времечко для контейнерной переброски выпало распрекрасное: бурные ночные тусовки с непредсказуемыми выходками новых хозяев жизни, утомившись, расползлась по свальным ночлежкам, а паскудная утренняя свежесть, с неизменной горечью во ртах, с трескучестью в головах, самосохраненно просыпаться пока опасалась.
   Холуеврика одарила грудами наличности - чего больше? Ан нет, алчная привычка сильнее любой сквалыжной натуры. Хаотично разбросанные фешенебельные контейнеры не давали покоя. Неопытные к 'переброскам' дачники - прыткие апологеты зла с кулаками, грызней, подкупами и подлогами, но заняли-таки шикарные помещения под элитный коттеджный поселок - ЭКП, как водится. Однако избыточная недвижимость отягощает, более того, конкретно в данном случае начинала внушать новым владельцам серьезные опасения. Легкомысленно утеряв кипы дензнаков, крупно прогадали: не успели провести канализацию, но даже не снабженные сим коммунальным удобством контейнеры засмердели по причине полного разложения. Хорошо хоть на курсе хряксов провал 'дачестроя' не сказался - деньги-то не воняют.
   Но уж забрезжил предательский рассвет, кроме того, мощная волна предупредительного смрада подстегнула хренархишек шустрей обтяпывать делишки. Засуетились, засновали хапуги с купюрными охапками туда-сюда, схлестываясь противоположными потоками. Но средь клокочущего, матерящегося, бурлящего финансового моря незыблемо, как колос неподрубленный, возвышаясь на руинном пригорке в персональной телеге-давильне, уж по оси заваленной хряксовыми подношениями покорных злодарцев, тяжко и самолюбовно восседал эдаким одиозусом Хренебень из Хренихи. А ведь было от чего возгордиться: уважили лукавые холуевриканцы хренебеньскую непрошибаемость: не десяток затребованных перебросок, а ажно не счесть на пальцах да на прочих органах сколь на алчущие головы скинули контейнеров. Нынче же там и сям, подобно насаженной вседозволенностью безнравственности, разлагалась недолговечная гуманитарка на заснеженной, но все-то в колдобинах поверхности. Помимо иноземного смрада из окрест торчащих, обшарпанных, но стойко не подрываемых семи-восьмиэтажек тянуло паленой дрянью. То не дикий подмерзающий чумной народишко, а благоустроенные, оквартиренные спохозастольцы, вопреки воле властной, конспиративно в нощи отапливали жилищные метры. Коптили, почем зря, начинающие просыпаться, не повинные в мерзостях небеса энергоносительными отбросами, криминально транжиря сырье не по внешнеторговому назначению.
   Но даже смердящей будничности не по силам принизить патетику хренебеньского торжества.
   -Мо-оло-одежь... э-эх... всему учить надо.- Хренебень неодобрительно, с укоризной попытался покачать головищей - Хренайз же с
  Хренохом, осознав, стояли пред колоссищем, понурив головы, никчемными существами трепетно выражая восхищение возвышающемуся над пространством идолищу, признав пред одиозусом личную деловую второсортность, а телесную вообще сортность третью.
   -Все себе, якши бакшиш, все се-е... а-а, шайтан, нет, нет, твоя мой не понимай, все тебе, все тебе, бать-башка!..- вхожий Хренмашкин в прохватившем от макушки до дрожащих коленок волнении чуть на родной отарский не съехал да не разоткровенничался. А потому на всякий случай раболепно побился круглой башкой об таранный тележный передок и выпростал карманы да пазуху тулупа, вытряхивая хряксы пред зловеще насупившимся циклопищем.- Все тебе... а-а, шайтан...- аж слезу прошибло, столь жалко расставаться с захапанными денежками.
   -Ах, мой Челумбеюшко!- в порыве нежности, подкрепленной финансовой удовлетворенностью, прильнула к самолюбовным телесам старшая по возрасту крыскообразная спутница да что-то занаушничала, зыркая окрест прищуренными глазенками. В то же время другая крыскокобразная, не в силах совладать с динамичностью молодой натуры, носилась, очумелая, по полю ристалищному, стремглав, без предупреждения наскакивала на хренархишек, изымала нахапанные купюрные пачки и так же шустро смывалась запрятывать богатства в норы потаенные, ей одной, якобы, ведомые.
   -Хорошо, хоть младшенькая у нас деловая,- поделилась радостью с колоссищем возрастная крыскообразная.
   Хренархишек со магнатишками периодические налеты, усугубляемые потрошениями, ничуть не смущали - динамичные личности неутомимо, раз за разом бросались на штурм сдувавшихся контейнеров, растаскивая, растаптывая наличность по поверхности поля ристалищного, вознаграждаясь за неудобства и незначительные потери тысячекратной, по обыкновению, прибылью.
   От саней к бричке, от брички к саням прямой спиной, вальяжной походкой, проигрывая в расторопности конкурентам, расхаживал Хреносьянов: загрузит бричку - расхитят поклажу с саней, загрузит сани - растащат налик с брички, загрузит сани и бричку - разворуют другие сани...
   Несколько выбиваясь из всеобщей сумятицы хаоса, особнячком, что свойственно недавно обретшим друг-друга существам, действовали Хренбулис с растягивающей в оскаленной, кокетливой улыбочке пасть Хренизадой - хапали наличность на дальнейший совместный жизненный путь организованно, в четыре руки:
   -Куда, бестолочь чурбаноголовая, вываливаешь мои нечестно не заработанные хряксы, мордень застылая? М-му-чму, клопик таракашистый,- то и дело чуть ни любовной лирикой скрежетала Хренизадка, позабыв даже ядами от повсюду снующих конкурентишек отплевываться.- Сюда подавай, под юбки запихивай - зря я, что ли, женскую одежду вместо обиходных штанов напялила?!
   Не всегда Хренбулис, зачарованный неведомыми доселе ощущениями, поступал сообразно желаниям ново-обретенной половины, так как в чувствах предпочитал действовать категорически бесповоротно, а не куртуазить под юбками. Но, зачастую, отдающая суровым мужеством радикальность партнера, отраднее решительной женской натуре, чем любые приставания с клятвенными заверениями в составлении выгодного брачного контракта:
   -А ну, тля захребетная, куда купюры прешь через накромсанную в мой удел территорию? Выгружайся живо!- Не дожидался Хренбулис от зазевавшейся жертвы мекающих, блеющих оправданий, а, скорый на расправу с потрошением, располосовывал на очередном хренархишке наличностью набитую шубейку, на следующем, что из магнатишек попроще - нагольный тулупишко,- повергал трофеи к ногам возлюбленной.
   -Куда опять вывалил, недоумок шпалообразный, тупость беспробудная?! Опять не туда, снова не так! М-му-чму, лошачок мой добычливый...
  
   В сей неурочный час в заспанном мире, заселенном разумными, едва продиравшими глаза созданиями, нигде было не встретить существ, столь вакханально упоенных, карнавально разгулявшихся. Хряксы, сполна заменившие прочие чувственные удовольствия, торчали у хренархишек отовсюду. Отпихивая недруг недруга от своих да чужих пирамидальных куч, путались с подсчетами, сбиваясь, крыли матюгами, отвешивали пинки и зуботычины, переходили на борцовскую возню... одно только - пока не пускали в ход клыкастые челюсти, потому что каждый норовил закусить пачку-другую из соседской кучи, завсегда представлявшейся аппетитней собственной. Наиболее осмотрительные, не чуждые дальновидности особи, попытались перетаскивать 'манну' типографскую в надежные подземелья 'Бульгонской', но при виде стремительности роста пирамид конкурентов вполне уместная рациональность прямо-таки пасовала пред деструктивной алчностью - бросались обрушивать чужие пирамидки или, окончательно ошалев, складывать собственные, превращая поле ристалищное в бушующее море хряксовое.
   Лицезрение обогатительного апофеоза не могло не прийтись по вкусу надтележно высящемуся колоссу, довольному до чрезвычайности не только признательными подношениями, но гораздо более - рабской муравьиной возне, развернувшейся вокруг персональной, величавой утесообразности. Однако в бушующей стихии, воплощающей претворение в жизнь сокровенных желаний поработителей Ворликии, в оживленной суете радостной приподнятости встречались островки печали. Это во время, когда 'челумбеюшкины' потребности возжелали торжества, довольства, повсеместного поглощения погоней за хряксами последних оплотов инакомыслия.
   -Ну-у, дура-ашка-а...- обратилось чудище не знамо к кому, невесть куда, но опытные, поднаторевшие в безадресных посылах подтележные угодники мигом определили востребованную на расправу жертву и швырнули на кучу поднесенных хряксов пред стопы повелителю недавнего пыточного секретаришку. Тот пока дышал, но отличался весьма вялыми признаками жизнедеятельности организма, заторможенными вплоть до анабиозного застывания,- но кого волновали симптомы коматозника...
   -...упрямился, не в каку-ую... Вот!- сжал Хренебень заскрежетавшее кулачье и скорчил мину, по собственным диким понятиям - многозначительную.
   -Вишь? По-мня-ат ме-еня-а!- процедил медленно, не разжимая челюстей, словно изготавливаясь получить в морду.- Но ты - молодец.- Распорядительно мотнул кулачищем - в тот же момент исполнительные 'доброхоты' щедро, купюрами помельче, набили 'челночных' размеров, весьма способный для поборов в полюдье хаживать мешок.
   Безнадежно не очухивающийся, а сравнительно недавно полноценный, по параметрам гнусности, член общества, стоял, по случаю фавора приподнятый, в обнимку с неподъемным для нормального, не зачумленного стяжательством человека мешищем, покачиваясь, ловя макушкой с почти дезертировавшими волосиками снежинки, и улыбался столь искренне счастливо, как могут скалиться лишь полные кретины или лицемерные холуевриканцы, когда здороваются.
   -Ишь, дово-олен,- чуть ли ни умилился даритель.- Молодчина, долю заслужил нече-естно.- Поднял поучительно перст указующий, но позабыв, что вытворить далее - то ли у виска покрутить, то ли в носу поковырять - продемонстрировал секретаришке уже другой перст, средний.- Служи безверой и неправдой - в обиде не останешься: я щедрый... сегодня, милую.- Хренебень мало того, что разговорился, но попытался состроить на сей раз мину заговорщицкую, с претензией на выражение хитрованства, косясь куда-то в сторону крыскообразной наушницы. Заявление же о сегодняшних милостях вызвало гул одобрения и новые потоки подношений, что уж с верхом телегу завалили, покрыв стопы Челумбеюшки.
   По купюрному-то кургану к владетельным коленкам споро заскакала невхожая ко двору, но прыткая 'блошка'.
   -Не вели казнить, о, существо щедрейшее, по заслугам почитателей алчущих одаряющее!- вопила 'блошка', отбрыкиваясь от запоздало среагировавшего, заспанно на поле ристалищное нагнанного ментонерского оцепления. При ближайшем рассмотрении неопознанное существо обернулась переводягой, порешившим сгоряча в арестантской компании: 'или пан, или пропал', потому катапультированным партнерами на аудиенцию как самый прикидистый, легкий да языкастый.
   -А это кто?- Силился зачесаться Хренебень в недоступных за тучностью местах - столь убедительно вызывал переводяжка ассоциацию с докучливым насекомым.
   Крысонька, в растерянности от представшего у стоп опекаемого повелителя сущего ничтожества, ума не приложила, что в нелепой ситуации наушничать. Моргнула лишь не шибко усердствующим ментонерам: прочь да с глаз долой никчемца вышвырнуть. Хренайз, замещенный на председательстве, злорадно помалкивал, мол, меня сам четверг какого не ценили, так заполучите подарочек да разбирайтесь-ка сами.
   Что-то скромненько попытался профальцетить Хрениенко, но дохленький тембрик не доходил до слухового восприятия телес одиозуса. Лишь то немногое, что оставалось от прежней дееспособности секретаришки, скупо, на гамлетовский манер улыбнулось уже не скачущей, а пойманной 'блошке' и приветливо помахало не высоко поднятой, тут же обвисшей ручонкой.
   -А-а,- дошло до соображения Хренебня во внезапно накатившей, всеохватной прозорливости.- Вас тут целая иностранная делегация. Ну, давай сюда...
   Ментонеры из оцепления с неохотой - зря, что ли, старались, заламывали - но послазили со скрученного переводяги, подтянули почти сползшие, но, к достоинству запасливости будь сказано, не последние на задержанном штаны и даже помогли быстрее достичь призывающего владетеля, пнув для ускорения в малокостистое место.
   -Вашество! Сотоварищи напраслинно маются в ошибочных репрессиях. Во-оночки...- указал на затурканных кромешниками ментонеров ответственный, вопреки ожиданиям, компаньон, робея остаться пред грозно прищурены очи один на один.
   -А-а, - сообразили повеселевшие телеса,- так ты и по-нашему разговари-вари-варива... умеешь. Это даже лучше. А то остальные иностранцы...- скривился Хренебень как после круто засоленного, закусочного огурца,- пока с ними тыр-пыр...
   А-а, подавай сюда всю делегацию... и прессу - пускай загнипийская общественность на улице... м-м, улицезрит возросший уровень достатка. Вишь, эвон, как поднялись!- Попытался разыгравшийся да подобревший от нескончаемых подношений Хренебень раскачаться на телеге, но в затее не преуспел, а лишь придавил нескольких пискнувших подхолуйников.- Знают, кого подсылать - разговору выучились. Не зря туды клал... труды... Поощрить!- вознамерился по-барски разгуляться Челумбеюшко. Что потребовало определенной решимости, даже выдержки, так как претворялось вопреки строгим нашептываниям, досаждающим щипкам бдительно стоящей на страже семейного бюджета крыскообразной.
   Полоненные ментонеры, к вящей досаде Хренайза со конвойными кромешниками да под завистливыми взглядами некогда коллег, что о фаворе у 'самого' даже мечтать не пробовали, тоже предстали пред возвышающимся посреди купюрного кургана в кулачье все держателем.
   -О, одиожество, взываю к вашей прозорливости и всезахватности! Это же мы,- вдарил переводяга себя в грудь, что аж хрустнула от истого усердия,- мы,- компанейски обнял предъявленных метонеров за плечи,- протектора в низменночтимое собрание доставили - нам бы, стало быть, дольку, как у кормильца подряжались. А то чуть ни на дыбу, руки ломают, стращают лютостями. Спаси, о, отступник злорадетельный! Век помнить будем, ренегат-батюшка!- Пали ниц, как стояли, втроем на приятно хрустнувшие банкноты.
   -Ну и как там у вас... в Загнипе, тоже помнят меня?!- более утверждаясь в самомнении, чем интересуясь иноземщиной, Хренебень, внезапно посуровев, невесть кому погрозил кулачищем с булаву размерами.
   Уж на что переводяга за словом в карман не лез, но даже его заклинило недоумением, а ментонеры сперва на Хренебня уставились, потом друг на друга вытаращились, силясь припомнить, чтоб возведению в новые чины соответствовать, словеса какие иноземные. У беглого конюха даже раскрытый от усердия рот свело онемелой судорогой, в пору грязно-купюрной пачкой затыкать.
   -'Ууезз'.- Вцепившегося в спасительный мешище секретаришку качнуло сильнее обычного.
   -'0-оу, май диер фрэ-эндз!'- Вновь улыбнулся приятелям и с тупым выражением, умильно уставился на занесенный над головами партнеров кулачище.
   Повисшая вслед за смелым высказыванием и, казалось, ничего хорошего не предвещающая, подбулавищная тишь разрядилась сначала робкими, потом нарастающими прихлебательскими хвалебствованиями, типа: помнят, чтят вашествую одиозность...
   -Сю-сю-сю,- спутница занаушничала успокаивающе, чтоб реноме пред иноземными гостями лишний раз не подпортить.
   -То-то! Как им забыть? Ны-ы!- предовольно констатировав, скорчила очередную мину надтелесная головища.- А раз ко мне так, то я... разэтак!- Выражение скорченной морды посуровело пуще прежнего, а телеса внове потрясли кулаком, указуя на сей раз приспешникам путь выхода из назревающего кризиса в международных отношениях.
   Холуйчики исподволь, без прежней сноровистой ухватки, чуть ни испод палки, давясь скупостью, обреченно принялись не шибко плотно набивать еще три мешка, жалея, что тары меньших объемов в хозяйстве не заведено.
   -Понравилась мне ваша делегация,- разродился Хренебень редкостной для себя словесностью, будто в компашке с эксгумированным Цицероном ночь напролет бражничал,- чувствуется выучка, ц-ц,- приложил конспиративно пальчище к скривившимся сусалам,- цээсрушная.- Уставился на счастливо обалделую, обмешоченную троицу и с кожным скрипом поджал губы, точно соки последние из кого зазевавшегося иль на властный алтарь закланного высасывал.- Но моя школа не хуже будет.
   Представить кадровых выслуженцев!- еле разжевав губную складку, призвал в исполнители взбредившей фантазии почему-то именно сугубо гражданского Хрениенко, чей черед настал в удивлении на Хренебня вытаращиться. Но рефлексы не подвели - посланный повелителем хлопчик метнулся сперва к кромешникам - у тех на униформе для недостойного представительства явно не доставало медалей. Удумал альмеговцев задействовать, но те, неся неприметную службу, лишь кулаком погрозили. Кинулся к оцеплению ментонерскому - тоже послали: недосуг с хлебного поста срываться, а сами пачки, крохи отлетевшие, сапожками, словно ненароком, снежком притаптывали для последующего 'вещдокового' обнаружения с изъятием, не призывая понятых, зато без описи. Но послали недалеко, а к брюхатому начальству, которое, как фрегаты на взлете, парусило фуражками.
   -Приказ, уважаемые алковники, извольте-ка строиться. В караул, что ли, приглашают, в парадный, наверное...- четко, примерно как премьерствовал, распорядился взопревший от беготни да раскрасневшийся в усердии Хрениенко.
   Алковники лишь телесами поколыхали, переваривая поступившую вводную информацию.
   -Караула? А-а, якши, курултай!- исполнительно отозвался лишь один из начальников, неокончательно пока службишкой при штабах вырванный из тенет дисциплины.- Виходы строиться, уфашаемы!
   Нехотя, но потянулось кучковаться начальство, в достатке наградами обвешанное, а потому явно затмившее в глазах Хренебня скромную 'цээссрушную' делегацию, как та промеж собой ни обнимайся, как ни пускай навернувшуюся трогательную слезу, восхваляя одиозность гаранта обирального режима привырезаторов. Переводяга даже затянул 'многая лета' и 'на страхи нам - на славу врагам', но от переизбытка верноподданнических чувств задохнулся - насилу по хребтине отстучали.
  
   'Минута славы' на то и быстротечна, чтоб не превращаться в часовую четверть. Безмерно упились почетом, хвалебствованиями да чествованием компаньоны-подельники - не сдернули вовремя под вполне уважительным предлогом осмотра ларьковых палат с прочими достопримечательными заведениями,- глядишь, на кураже проскочили бы. Теперь же, отрезвев от эмоционально захлестнувшей эйфории, благоразумно со склона кургана хренебеньского спускаться не торопились, опасливо озираясь, то на кромешников, то на обмедаленное начальство, то на слюнки сглатывающее ментонерство, а кто поопытней - на прочих личностей, прикидывающихся словно бы случайными прохожими, газетенки дырявые почитывающими, иль парочками, ненасытно целующимися под несезонными зонтиками.
   По чью душеньку прикидываются? Не вынашивают ли злодейских помыслов с налетными намерениями? Поди разбери.
   Один лишь секретаришка, ничтоже сумняшеся, улыбался, пореже посмеивался, должно, мыслишкам скабрезным и беспечно, знай себе, в обнимку с мешочным баулищем на ветрах покачивался. Пинки по рассудку сделали свое дело, но добили сознание вовсе не кровожадная парочка с разделочными навыками да инструментом соответственным, даже не веприный, буравящий ужасом взгляд нечестивого, миллионы душ росчерком культяпы губящего Хренебня. Прикончил секретаришку, сам того не чая - не ведая, четыреххвостый адмирал, осуществивший таки хряксовую интервенцию.
   Десятки, а то, на вскидку, недобрая сотня миллиардов наличностью - столько дензнаков, сваленных в одной месте, даже в бредовой горячке не почудились бы, не привиделись в розово-'гриновых' мечтаниях ни одному холукевриканскому ли, загнипийскому казначейству! Где уж было совладать пускай напропалую бессовестному, но человеческому все же мозгу с навалившейся фантасмагорией, выдаваемой за действительность, когда после отправки, даже с точки зрения секретариковой гнусности, наглой заявки, вместо плахи угодить под нескончаемые хряксовые потоки? На глазах рушилось циклопическое здание мироосознания, точно неведомые ловкачи из-под строения фундамент утащили. Закоротило, будто искрящим замыканием, разум секретаришки - выключился, наотрез отказавшись верить в действительность происходящего и, отрешившись, отлетел куда-то далеко-о, чтобы обрести успокоение в нирване взявшего таки верх идеалистического субъективизма, в не зависящей от бренных телес, от творящихся окрест несуразиц самодостаточности.
  
   -Вот они, грачи-соколы, 'левы-куропатки'. Молодцы!- Потряс одобрительно кулачищем Хренебень, сурово насупившись, но довольно поглядывая на нестройное, матрешечное воинство, вразнобой промычавшее что-то вроде: 'Кормлением довольны, вашство-нижство'.
   -По избранным от народишка из танка-ав пли!- весьма гордый несгибаемым постоянством в обыкновениях, отдал любимую команду Хренебень. Кося глазом на истерическую радость задрожавших приспешников, на прислужников, задергавшихся в тике нетерпения - произведенным эффектом остался весьма доволен. На сей раз над 'избранными' смилостивился:
   -Отставить! Больно жирно на партийных назначенцев снаряды переводить,- удовлетворенно промычал 'милостивец', но хряксами на этот раз никого не одарил - домовитая бережливость, со скрипом выдравшая из груди крыскообразной вздох облегчения.
   Алковники, впрочем, особо напрягаться не думали, а лишь, кому удалось, чуток подобрали брюшки и чуть ни залпами скучающе зевали на объявившееся начальство. Все, кроме одного, невзирая на незаслуженный, солидный чин, самого исполнительного, не ленившегося собственноручно пошустрить на счет доходного промысла. Невеликого росточка, подвижен был, словно перекатывающийся шарик, с жадно прищуренными зыркалками, кривыми ножонками, загребастыми хапалками, свисающими до раскоряченных коленок.
   -Ых ты! Так и эсть, он самый, з бастурма мэня съэшь!- Принялся сангвиник в звездатых погонах коллег тормошить да на кого-то указывать, радуясь как мздишкой откупившемуся, потому не задержанному преступнику. Заскакал блошкой прищученной, тем самым окончательно порушив нестройную шеренгу исполчившихся алковников.- Он, якши-бакши, сын ышака и блудлывой ослыцы!- Будто кегли сшибая, махнул доколенной рукой на туго от выслуги лет соображающих сослуживцев да метнулся к подножию непрестанно растущего денежного кургана.
   -О, всэх захватывающый! О светыло, нэ всходящээ на восходэ! О всэслышэц тараноподобный! Ага-паша-башка всэкомандная, дозволь пролыть ыстыну на нэсворачываэмый ход мыслэй твоых дулоподобных?!- заковыристо, по-восточному завитийствовал деятельный алковник, коленопреклоненно елозя пред злобны очи Челумбеюшки, чем навлек на себя не пристальное внимание.
   Подал приспешникам знак 'допустить' непривычно долго пребывающий в состоянии неполного, далекого от ясности, но хоть частичного осознания окружающего пространства, а потому начинающий тяготиться и утомляться количеством принятых решений Хренебень.
   -Только чтоб не замарал здесь ничего харей неумытой.- По-хозяйски простер клешни над купюрами - категоричный жест, своей рачительностью вызвавший довольное попискивание крыскообразной.
   -Этот вон ныкчэмный мэнтонеришка, от щедрот твоих отмэченный - раб мой холопскый, в картышки с дальным прыцэлом спущэнный. Всо, что нагэройствовал-назаслуживал, то по моэму прыказу спецыальному, чтоб тэбя аг-пашу-башку, вэдро за один присэст выдувающэго, потэшыть!- И выискавшийся начальничек, точно коршун хищничающий на гусика, ну наскакивать на ментонера зеленого.
   -Ой, батюшки, запропала моя головушка!- Обреченно поник парнишка не только головой, но и прочими, с истинно ворликской покорностью, членами.- Это ж барин, отарин по идеологической части.- Зашатался примерно на манер секретаришки: уж больно резкой явилась перемена статуса из горести позабывшего, осчастливленного богатея вновь в ярмо рабское впрягаться.
   -А-а, обрадэвался, сын собачый! А ну, шапка долой!- Первое, что сделал барин отарский, внове обретший утерянное имущество, это одарил раба подзатыльником.- Молодэц, однако, доволэн тобой: хорошо ыспэлнял то, что я, нэ зная - нэ вэдая, задумал - награжу по-барскы!
   А, якши-бакши, гдэ моя нэ пропадай! Ходил ты в младших помощниках старшэго конюха, а тэпэрь...- закатил отарин прищуренные глазки - должно, дух поганый перехватило от непривычной щедрости.- Тэпэрь быть тэбэ старшым помощныком... конюха младшэго!- Замер алковник в ожидании холопских проявлений преданности, доколенные руки, будто придушить раба изготовился, протянул для лобызания.
   -Нет! Нет! Я на службе! Службу справлял, и мое это!- Попытался охватить мешище неблагодарный, хоть отныне - старший помощник.
   -Ах ты, раб 'лэнывый и лукавый', так-то об добрэ моэм пэчэшься, так-то за мылости аг-паша-башки платышь - неповыновэниэм?!- Принялся ответственный за идеологию алковник охаживать неслуха заголенищной ногайкой. Когда же для воспитательного процесса воздействия поркой показалось недостаточно - тыкать проштрафившейся мордой в мешок с наличностью.
   Ментонер со стажем смотрел на служебные отношения, терпел, сносил, а потом решился плюнуть да растереть субординацию. Размахнулся в обиде за напарника, чтоб враз расколоть тыкву отарскую, но уже чьи-то прилипчивые загребала ухватили его самого за шиворот, принялись шарить, как по собственному, по мешочному да по карманному достоянию. То иные алковничьи чины, воочию лицезря материальное поощрение проявлению инициативы, порешили службишкой, коль прибыльна, не побрезговать.
   -Дозволь, вашество, надначальная повелительность, рапортишко молвить, порадеть за имущество удержавно-казенное,- без малого в пояс поклонившись, молвил всего-навсего двуподбородочный ментонерский начальник. Другие алковники тоже попытались смиренно поклоны отвесить, но столь эффектно не вышло, так как по числу подбородков да по портупейной ширине превосходили сослуживца от полутора раз и более.
   Хренебень нехотя отвлекся от отрадного, в частности, созерцания нескончаемо подносимых даров, а вообще - от греющей тушу вместо душонки базарной суетни во всю 'джоновскую' торжествующих рыночных отношений. Но, улицезрев столь приятные сощуренным глазенкам алковничьи дородства, к тому же в усердиях преклоненные, помягчал и даже промычал одними гласными сугубо нечленораздельное, в тонах одобрительное.
   -Вашество, за этим вот,- подал знак двуподбородочный прочим - те показательно, как котяру нашкодившего, потрясли ветерана ментонерского за шиворот,- числится утеря казенной собственности: камуфляжу бушлатного - пять аршин, ствола табельного с затвором - одного экземпляра, да использование подведомственной бронетехники в коммерческих перевозках с последующим безвозвратным подрывом оного... оной.
   -А-а, понимаю - кон-вер-сия.- Хренебень пока рапортишкой оставался доволен.
   -Дозволь, надначальственное вашество, компенсировать потери казенного имущества! К тому ж настоятельно требуется покрыть недостачу средств великих - растрат, выплаченных в виде премий ответственным работникам за сыск спойманного сего еретика, повсеместно практикующего уставные отношения!- молвил слово двуподбородочный да застыл в полупоклоне, то ли не в силах разогнуть телесные тучности, то ли взор оторвать, вплотную впялившийся в отрадное многокупюрное созерцание.- Уф.- Насилу хапужистую натуру превозмог.- А расхитителя недостойного,- с трудом чрез подбородочность удалось мотнуть головой в сторону ментонера, которого, как по команде, немилосердно растрясло в восемь алковничьих рук,- упечь на пяток лет в горячую точку с целью перевоспитания. Там-то БТРы не поугоняет, за полнейшей подбитостью техники!
   -Га-га-га - в унисон гоготнуло алковничье воинство.
   Хренебню тоже смехоты возжелалось - по сему поводу скорчил мину, страшней вместе взятых предыдущих. Старательно 'играющая короля' свита усердно принялось подхихикивать, но чинопослушно, чутко осеклась, когда повелитель внове соизволил напустить на злобный лик туповато-хитроватую многозначительность.
   -Не все же миловать - перевоспитать и доложить!- Погрозился колоссище не ведомому, но заклятому ворогу кулачищем.- Порядок... я всегда говорил,- поощрительно скривил якобы понимающую мину ментонерскому начальству,- надо преследовать...
   Взыскующие алковники, взбодренные поощрительным одобрением со стороны столпа удержавной в кулачище власти, по-уставному раскланявшись, сколь брюхоносность позволила, уволокли, никому не доверяя, и набитые мешища, и проштрафившегося служаку, и холопа беглого к неровному строю оцепления, демонстрируя заодно потенциальным нарушителям дисциплины, что от гнева да кары начальственной даже помышлять скрываться нечего.
   Тем временем обманутому в искренних бесчувтвах на счет персон 'делегации' Хренебню вздумалось, для разнообразия в настроении, переменить благорасположение к иноземщине на немилость. С обидой за злоупотребление доверием глянул на отрешенно покачивающегося секретаришку, отвернулся, недовольный, в сторону и, по накатившему капризу, никчемного иностранишку игнорировал полностью, даже не замечал.
   Ну да секретаришке наплевать, мыслишками ли какими - по обыкновению чужими - Хренебень руководствуется, или одна лишь немотивированная блажь у того над отсутствующим разумом превалируют. С тоской поглядывал бедолага на тающее количество компаньонов - находился бы в дееспособном состоянии - даже мешищем пожертвовал, лишь бы оставили 'френдов' в покое, больше не мучили. Но у кого найдется время вникать в суть человеческих переживаний, когда как на сковороде аппетитно шкворчит да попахивает 'жареным' - поспевай лишь переворачивать, чтоб не подгорело, да подхватывай, чтоб алчные соперники не сожрали горяченькое.
   Попытался, было, к чему-то невнятно воззвать невменяемый секретаришка, когда, с фланга обойдя пошатывающуюся помеху, подозрительные типы, отбросившие дырявые газетки да несезонные зонтики, ухватили под микитки переводягу.
   -А этот субъект, под макакозадой папахой, наш!- категорично кратко подали заявку словно из-под земли выросшие альмеговцы. Жертва еще до оказания столь пристального к своей скромной персоне внимания погрустнела, понурив голову, сникла.
   -Да-да я тоже, небось, коней ваших не допас или БТР доломанный загнал скупщикам?- Несостоявшийся предприниматель перешел даже на самоиронию, весьма хладнокровно строя версии очевидной неудачи.
   -Эй, другари, меня тоже заметают!- отзывчиво успел напоследок вскрикнуть переводяга, чтоб не совсем уж обидно ментонерам пропадать в одиночестве.- Плохо, в разных кутузках сидеть будем!
   Видя, что на вопль нехотя от актуальных, должно, наушничаний отвлекся сам Челумбеюшко, альмеговцы сочли возможным пояснить захватнические действия на более доходчивом уровне с наглядной демонстрацией вещественных доказательств:
   -Подозревается в соучастии диверсии: разрыв стратегической артерии - большака в Ширлимырдьево,- соответствует ориентировке.- Помахали перед застывшим хренебневым взором листком со словесным портретом и прочими данными.- Наводчик!
   Недаром Хрениенко старался - подтасовка примет сработала безошибочно, ведь хоть в чем-то хренархишко или просто существо, должно же быть мастером.
   -Улика на лицо!- Потрясли у носа Хренебня сорванной с переводягиной головы драной папахой с призывно алеющим, не смотря на перипетии, верхом.
   -А средства пойдут на восстановительное строительство подорванного моста.- В довесок прихватили мещище.
   -А-а апчхи!- проняла-таки папаха, кем и чем только ни битая, всколыхнувшуюся хренебнемассу.
   -Стройка, это я по-ни-ма-ю,- одобрительно набычился очнувшийся Хренебень на переводягу.- Инвестируешь деньги в строительство?!
   -Во!- оживленно потряс большим, выгнутым из кулачища пальцем, чуть не проткнув наушницу.- Видишь, я и строи... стройиндусри... и ...ительство сегодня развил.
   С этого, из иностранной делегации, налогов не брать! Поработаешь на стройке - поймешь, каково это... в обкомах секретарствовать.- Внове в энтузиазме затряс большим пальцем, так что телега-давильня, а вослед купюрный курган заколыхались, точно в катаклизме землетрясения.
   Сволокли в строители самим Хренебнем посвященного переводягу, как тот ни упирайся, как ни стой на своем, мол, не строитель, и точка. Напрасно отбрыкивался, рискуя потерять предпоследние штаны, тщетно пытался доказывать что-то оправдательное об иной профориентации - и не таковских отказников обламывали.
  
   Не лояльный, в сговоре с властями не состоящий, а потому не замаранный, ясный рассвет заявился, меж тем, как того заспавшееся простонародье ожидало, без опозданий. Уйма банкнот заклейменным, но, как приспичило, то реанимированным стахановским методом из булькающих разложением контейнеров выгрузилась. Кое-как наспех, не без дискуссий с доводами в виде расквашенных носов поделенная, предстала поутру купюрная уймища чуть ни географически значимым, холмистым массивом с хаотичными гребнями, грядами, пирамидальными взгорками, буграми да отдельными пиками особо хапужистых хренархишек. Настала пора поторапливаться завершать делишки недостойные, пора не только созрела, а переспевала прямо таки на глазах.
   Не до развлечений переводяжкиными воплями - впору самим орать хоровым ревами.
   Уж отдельные представители подлого сословия скапливались окрест, на чудо дивное таращились, но, ошарашенные, инициативу проявлять временили. Уж прешлецы отаро-хапказкие пока лишь в 'эдынычных' экземплярах, но разведывали поле ристалищное, что меж кланами делили, под собой держали да внове то и дело 'переделивали'. Рыскали по периметру, подобно шакалью оголодавшему, с пробными, якобы случайными проникновениями без соответственной регистрации. Промаргивали от удивлений смущенные глазенки, косые иль миндалевидные. Но скромность их известная, до поры - до временная, пока властная охрана не рассеялась, а рассеянной та делается без рыка начальственного да от бескормицы.
   -Убрать посторонних от привырезированного достояния!
   -Где министр Вористерства муторных беспредел, куда смотрит?!
   -Разве это оцепление? Где оплачено-обещанное прикрытие?!- завопили возмущающиеся хренархишки, то вразнобой, а то вновь заладившимся хором. Но смекнув, что криком делу не поможешь, а лишь привлечешь излишнее внимание, заткнулись и с нездоровым, больше на панику смахивающим мельтешением принялись нахапанные доли в подземелья Бульгонские перетаскивать-переваливать.
   Лаз в надежные, наподобие швейцкого банчка, безопасности когда еще, пресекая двухстороннее движение, забился хронической захламленностью, ныне же, проторенный хренебневой телегой-давильней, обеспечивал, пусть с колдобинами, зато вниз во мрак бесперебойное скатывание. Однако о налаживании сколь-нибудь осмысленного подобия эскалатору или хотя бы о передаче наличности из рук в руки по цепочке в сообществе, сплошь состоящем из недоверчивых индивидуалистов, даже речь не заходила, к тому же, не в хренаршьих повадках передоверять, а более пристало капиталы заимствовать. Потому торопились новоявленные носильщики как можно быстрее обернуться, сделать максимум ходок, попутно заваливая лаз купюрами, а где падали с ног в изнеможении - торосами, коль не подымались - курганами. Разминуться нагруженным мешками, баулами да прочей приспособленной под инкассацию тарой нуворишам - каждый встречный поперечный - являлось делом нешуточным. Путаница со грызней усиливались, а взаимные претензии с выяснениями прав на собственность представали делом обыденным, не привлекающим ни малейшего внимания, ни, тем более, вмешательства.
   Макулатурный массив, покрывая холмами да горами ухабы, рытвины поля ристалищного, будто величавый айсберг, муравьишками облепленный, к судорожной суете сберегательных чаяний относился весьма прохладно, сдержано, лишь как магнитом притягивал посторонние поползновения на весьма спорно приватизированную собственность, словно бы насмехаясь над тщетой усилий хренарховых: 'Ну-кась, попытчики, пробуйте загребите, вычерпайте океан-море неохватное!'
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 23.
  
   Шедевры гения страшней землетрясения.
  
  
   -Сразу в сию гавань загребать надо было.- Искусно, с привнесением изящества перебинтованный атаман непочтительно прервал разговорчивого хозяина подземелья, не совсем учтиво схватив за горло, потом грубым пальцем, пропахшим почему-то хренпузским, после дамских перевязок, парфюмом, исследовал разверстую ротовую полость.- Не, вроде не гарпий - кусаться не должон.- И лишь придя к успокоительному стоматологическому заключению, перешел к личным, а потому не столь насущным, зато не менее неприятным процедурам - чесанию зудящих под повязками укусов.
   -Фикт ни лице, и киптюрей нима.- Кишивий столь же малопочтительно, но более методично обследовал вполне вероятный клюв, щелкнув по подозрительному носу, и аккуратно подкусанные ногти гостеприимца. Не известно, расценила бы коллегия герольдов весьма далекое от светскости поведение неизбежным поводом к сатисфакции, но поняла бы и одобрила полностью: уж больно крепко досталось ребятам на предыдущем маршруте от клыкастых пастей да ядовитых клювов, от цапающих, отточенных когтей завсегдатаев кофейни 'У Дворопогромской'.
   -Чисто в одеоне каком или в обсерватории присутствуем...- зато со вполне воспитанным пиететом к окружающей обстановке, особенно к торчащим из щелей, как в библиотеках, должно, полагается, бумажным клочкам да исписанным листочкам отнесся ученый имка, питая надежду разжиться одним из недостающих томов энциклопедии, и робко попытался устроиться на шпальном сидении, словно дорвался-таки до бесплатного лектория.
   Конфедерат же не мог сдержаться да нужным не счел скрывать чувство досады:
   -Вот 'бляхен' - по выражению хренцев - 'мухен', влипли, кажись, а ведь как неплохо поначалу экспедиция складывалась. Шла по-накатанному. И вот загребли, называется, а куда? Толк-то с нового пути следования выйдет?- Вопросительно поглядел сперва на Сусалина, усиленно напрягающего капризные воспоминаниям памяти в поисках презираемой топографии, потом - на неизвестный человекообразный организм, выряженный в рекламную, на флотский манер оформленную футболочку, на коей не особо убедительно значилось: 'Тхе бест он тхе норт энт тхе вест?' Организм к тому же, наморщив уходящий погостить к темечку лобешник, все-то, не переставая, лопотал:
   -Куфать? Царафать? Эфо не наф мефод. Проходифте, проходифте. Прифазыфайтесь,- предложил хозяин обломки шпал в качестве сидений, и точно, если присмотреться, походящие на кресла.- Чафефку кофефку...
   -Нет, нет, знаете ли,- обеспокоился юноша,- нас уже угостили - достаточно.
   -...префлофить не сфмофу за нефимефниемф, но,- продолжал, знай себе, 'фуфукать', не обращая никакого внимания на юного конфедерата, хозяин,- зафрос уфе фысфлан. Фаю-фаюфки...
   Не менее юноши озабоченная и оттого выглядевшая гораздо решительней, чем в уютной административной обстановке дамочка, оглядев покусы, синюшные щипки, кровящие царапины потрепанных ратников и соизмерив с ранениями содержимое единственной оставшейся вне поглощения клоаки аптечки, обеспокоено поинтересовалась:
   -Как у вас обстоят дела с перевязочными материалами, антисептиками? Можно ли рассчитывать на предоставление медикаментов?
   -Конефно!- ответ последовал незамедлительно, оперативней успокоительного в пилюлях.- Мы эфто дефло фейфас фрафсмофтримф. Фаяфка фафа уфе нафрафлена. Но дефло не сиюфминуфное - фрефмини тфрефуетф. Фаю-фаюфки...
   -А не подскажешь ли, приятель, как на 'Бульгонскую' пробиться? Объект, должно, заждался, а мы все-то плутаем...- с некоторым сомнением в голосе, с неподдельной самокритичностью обратился к хозяину подземелья конфедерат.
   -А какфе, конефно! А фы каф дуфмафли? Обяфатфельно софдафдифм кофмифсию - офна фофрофсофм и файмефтфся.
   -Сам-то вроде из местных - ужели пути тебе неведомы?- Надеясь на путное напутствие, все-то не сдавался конфедерат, но уже не с прежним напором, насилу сдерживая позывы зевоты.
   -Фы сафми дофны пофнифмафть, фто фофрофс фафш фтрефуефт дафнефшнефго фрафсмофтрефния, а фейфас я не ф кофпефтенфии дафть офредефлефнный офтфефт. Фаю-фаюфки-фаю...
   -Слышь, дружбан тебе отарин, а где в склепу можно водицы испить?
   -Мофно-мофно!- радостно сообщил утомленному атаману скоро отзывчивый подземный обитатель.- Тофко фсуфмифруефм дафные геодефзичефскиф ифыфканий и софпофстафифм иф с рафнее пофлуфчефными мафтефриафлафми, и тофда буфет яфно фде... Фаю-фаюфки...
   -А-а-а...- атаман раззевался, а в подземелье воцарилась тягостная тишина, прерываемая лишь звуками скребущего затылок Сусалина и раздираемой, не во вселенском масштабе, материи - то прекрасная половина отряда от безысходности, но в энтузиазме реализовывала извечную женскую привилегию - рвала для перевязки бойцов белье с кружевными оборками.
   Пользуясь паузой в подаче заявок, замшелый имка растревожил ученого племянничка - отвлек от прослушивания невнятных лекций. О чем-то пошептавшись, подошли подрывнички со спины да подергали за рукава чрезвычайно отзывчивую личность, на свой лад обнадеживающую всех без разбора вопрошающих.
   -Эй, хозяин, нам бы серой какой завалящей разжиться да угольку древесного ведерко. Селитры-то у тебя вдосталь,- кивнули на поблескивающие разложением органических выделений стены подземелья,- наскребем, а вот без прочих ингриди... иди... Напомни, племяш, а то в клоаке остатки памяти вышибло напрочь.
   -Ингредиентов.
   -Во-во, без гредиентов гребаных ну никак несподручно.- Чуть ли ни на колени бухнулись имки.
   Фто фы, фто фы,- ни дал пасть подрывничкам отзывчивый гостеприимец,- фрафумеетфя, буфет фам и фугль буфет фам и фера, тофко нефнофечко офофждафть фридефтся, фока рефшефние о фыдефлении федофмстфенные орфгны фрифмут. А фотом, пофжафлуйстфа, хофть фять фефдер... Дофафарилиф?..
   Фот и фаеньки...
   Ну, имки, ясное дело, столь многообещающему обороту обрадовались. Не интересуясь нюансами подземных ведомств да прочей бухгалтерией, в пояс с благодарностью поклонившись, раззевались оба донельзя. Но не в привычке деятельных натур переводить время на сон - превозмогая назревшие потребности, вновь принялись шептаться да отскобленную селитру подносить гетманюге на вкус пробовать, то и дело одобрительно покачивая головами в ответ на проявляемую посторонним организмом реакцию отторжения.
   -Крепка, хороша! О-ох, ядрена! О-ох, хо-ро-ша...- некоторое время доносились, по мере увлечения исследованиями, удаляющиеся голоса в нисходящей тональности.
   -А мы, а нам дозволяй?- пользуясь того неизменной благожелательностью, с энтузиазмом наскочили на хозяина полуфиопы с одной булавой на двоих, после демонстрации каковой, подземельник опасливо попятился.
   -Фто фы, фто фы, эфто ферефчур фосфешфное рефшефние фофрофса! Фам фто, тофе фофдифчка нуфна? Фон тафм иф крафнифка кафпаефт.- Заметно занервничал и дрожащей рукой указал 'Тхе бест?..' путь к живительному источнику.
   -Нефт, нефт,- музыкально одаренные, потому что от природы лопоухие полуфиопы налету схватывали особенности произношения,- нафмбфы фофт факиф булфафешек дфе фштуфки ефще.
   -Тофко фотяфелее.
   -Нефт, пофрасифее,- разошлись в некоторых нюансах поданные заявки.
   -Фну фонефно, фруфзья, фну фонефно, с фрефелифким уфофольсфием. Нефремефно офратифмся с зафрофсофм к сфефциалфифтам - офни фрифмут рефшефние. Пофтофм фафу фаяфку фофшлефм на дафлейфшее рафсфмотрефние кофмифсии, фсе ф иф кофпефтефции...
   Ккишивий, убаюканный хозяйскими посулами, дреманул, было, на одни глазок, но как сказ пошел об оружии - инстинктивно встрепенулся.
   -Виртай булавю,- с заспанной обидой в голосе потребовал клюнутый в чуб, а потому на геройский манер перебинтованный хитпой.
   -Нефт! Мой сказать хотеть - нет!- взмолился, по примеру ранее пострадавшего единоплеменника тоже перебинтовавшийся полуфиоп.
   -Ефе мифнуфтофку, намф нуфно кофпию снифмафть ксерую!- Вцепились оба полуфиопа в булавищу и ну не отпускать.
   -Ню и скизило вис хлопти,- удивился полуфиоповому выговору хитпой.- Дивий, ни билуй!- Рванул булаву безо всяких сантиментов, так что перебинтованная троица стала походить на группку повздоривших из-за бакшиша обтюрбаненных дурков.
   -Хорош галдеть!- Продрал от навалившейся дремоты глаза растревожненный атаман.- Это вам не цацка, а именное оружие - понимать надо!- укорил полуфиопов, а те, чтоб вину загладить и прослыть лихими разведчиками, отрапортовали скоренько:
   -Наша вода найти, вон тама крана булькать.
   -А вот это молодца! Чего стоите? А ну веди!
   -Ф кофмифсию, ф кофмифсию на фафсфмофтрение, функфиональфно дофефти и рефифть до конфца...- донеслось во след собратьям по ратному цеху, удалявшимся утолить жажду лютую да отогнать налипающую дрему,- ...фсе ф иф кофмфетефции... Фаю-фаюфки-фаю, фсе фафися на фраю...
   Но хитпого, вновь завладевшего верным боевым оружием, словно в удовлетворении от сытных галушек с десертом из 'сила с цибулею', разморило - погрузился, сладко посапывая, в 'смачные' сны. Рядышком окутанный уютными, воспоминающими маршрут на 'Фраерную' думками, свернувшись калачиком, посапывал Дружок.
   Отзывчивая на проявление внимания экс-наложница, взявшая с некоторых пор под опеку уж больно решительного командира, клюя носом, насилу закончила перевязочные работы на ныне притихшем, чрез силу дрему превозмогающем конфедерате.
   Дамочка за компанию со Сюзи, в унисон зевнув, прикорнули на далеко не богатырской, ребристой груди пользуемого лекарствами юноши. Увы, пылкий некогда кадет не смог оценить ситуацию по достоинству - вполне насладиться пронявшими таки женщин ухаживаниями, поскольку позорно дрых. А растормоши да расспроси - ничегошеньки эротичного не припомнил бы, кроме приснившегося кошмара, будто его во время шефской помощи завалило на овощной базе арбузами.
   -Фот и офлифно, фоф и фаеньки. Фаю-фаеньки-фаю, фсе фашися на фраю... Фрифет ференький фофчок и уфусит за фочок...
   Хозяин подземелья, на наивный манер перемигиваясь осоловелыми глазенками, чутко длинным носом принюхался к аппетитно попахивающим, весьма любезно, самочинно заявившимся угощеньицам. Сквозь умиротворяющую личину хищно ощерился, невеликая нижняя челюсть подалась назад, из пары клычков телескопически выдвинулись коровососные отростки. Первоначальный гастрономический выбор предопределить было несложно: изголодавшись, кто вздумает предаваться утонченному гурманству? Вот и подземельник предпочел блюдо калорийное, привлекающее гигантской порцией...
   -Ушшш! Вот вшпилил, гад!
   -Хлоп!- как комаришку прихлопнула экс-наложница разаппетитившегося хозяйчика, в засос присосавшегося к месту, где у менее защищенных от домогательств женщин расположена шея.
   -А эфто ф фафшей кофпефтефции?- поинтересовался дамскими полномочиями доморощенный сын Сумрака и Тени, полуоглушенный, а потому не скрывшийся под покровом родной, должно быть, бабки, Кромешной Тьмы.
   -Кто ж так целуется, харя негодяйская?!- вдобавок к эротическому разочарованию, вскипевшая, застоявшаяся невеста, утершись, обнаружила пару капелек проступившей кровушки.- Заколебал уже своей 'кофпефтефцией', фарек гадофтный! Тьху! Хорек гадостный! Слыхала про таких - девки сказывали - никчемушка, одним лишь языком чесать гораздый!- Ко прочим неудовольствиям оглядела пострадавший гардероб, бранным рейдом порченный, частично изодранный на перевязи.
   -В каких нарядах я таперича предстану перед суженным, а?! Один разор из-за вражины! Говорили: бинты давай, а ты медицину на слабый пол взвалил да на 'кофпефтефцию'!- взбеленилась невеста на выданье окончательно, так как бельишка на общественные нужды, точно, не пожалела, решив щегольнуть на удивление товаркам мини одеяниями.- Вот тебе, колебало, от меня 'фадарочек' - по вкусу ли?!
   -Хрясь - щедро с богатырского плеча заехала неустанно талдычащему подземельнику кулаком по ускользающему к темечку лобешнику.
   Но того, к битью, похоже, привычного, одиночным тумаком не прошибить.
   -Фы яфно фрефыфаете кофпефтефцию...- в попытках подняться, елозя пятой точкой по смягчившему шлепок грязноватому мху, упорно продолжал подземный обитатель гнуть прежнюю линию.
   -А-а-а...- свежая перемена женщин, насилу разомкнув очи, стряхнули навалившееся сонное оцепенение.
   -Действительно, негодяй! Из-за него вместо антисептиков хренпузские духи пришлось до капельки израсходовать - теперь мало ли какие у ребят могут случиться осложнения? Закуртуазят напропалую - впору в Балриж откомандировывать.- Очнувшись, решительно подступила поднаторевшая в пляжном волейболе дамочка да отвесила от имени обеспокоенной администрации едва поднявшейся на ноги 'кофпефтефции' звончайшую из когда-либо отзвученных удивленным подземным эхом пощечину. Адресат зашатался, пусть на этот раз на услужливый мох не присел, но талдычить перестал, заткнулся окончательно, заинтересованно прислушиваясь к мелодичному перезвону слуховых органов.
   Сюзи, придя в себя, по машинальной агентской привычке безнадежно попыталась нащелкать ручкой шпионские кадры, но 'пенписка', будто впрямь для письма предназначенная, оставила на руке одни лишь пачкающие росчерки. Вовремя спохватившись, что пустяками занимается, самокритично отнеслась агентша к предыдущей разведывательной деятельности: 'Хватит прокалываться! Я здесь как неправильная 'вайт берд' во-ро-на с засвеченной фотокамерой. Не хватало, чтобы меня разоблачили еще и женщины!'.
   Посчитав действия названных подружек соблюдением давней традиции, связанной с исполнением таинственного племенного ритуала, не желая хоть чем-то выделяться и тем привлекать излишнее внимание, решилась привнести последний штрих в совместно составляемую композицию. Поэтому, как бы между делом подойдя к силящемуся очередные посулы наобещать субъекту, пробила точно поставленным, сравнительно недавно на сам-воре нелишний раз опробованным, фирменным ударом в общеизвестное шоковое место. Пришел черед подземельника, согнувшись в три погибели, жадно пытаться втянуть в легкие наибольший объем подножной растительности с привнесенным перегноем казенно-бумажного мусора.
   -Вот это по-нашему, Сузя, а то уж подозревать начала, что в проверенную компашку затесалась подозрительная недотрога!
   Удалось Сюзи верным, как оказалось, ходом развеять всяческие на свой счет сомнения.
   -Вестимо, мой миленок не таков, чтоб в браках сочетаться с первой встреченной лахудрою. Только чур уговор: ты с ним уж поженихалась - теперь мой черед.
   -'Оу, ноу проблем'.
   -Вечно у вас, иностранцев, проблемы какие-то! Ну, гляди, кого суженный изберет - той и достанется, да чтоб соперница в другом каком уделе иноземного женишка подыскивала. Идет?
   -'Оу, уез, кам-кам.'
   -Что у вас 'кам-кам' - то у нас 'по рукам' называется.- Затрясла экс-наложница сюзину руку.
   Тут под шумок примирения из забытья вынырнул Сусалин и ну скрести затылок для быстрейшего осознания происшедшего. Раскумекав, чем же, собственно, отлична очередная подорожная достопримечательность, выудил из небогатого походного снаряжения исследовательскую лупу и принялся на предмет научного обследования разглядывать поверженную особь.
   -Ах, вот оно ка-ко-ое!- Хлопнул себя по лбу новоявленный натуралист-дарвинист.- Давненько об сем экземпляре ни слуху - ни духу не доносилось - не слышалось. Думали: сгинул, а он туточки оказывается, цел... почти целехонек, обретается в паноптикуме.
   -У кого целехонька?..- еле справляясь с подавлением бурной зевоты, с непреодолимой сонливостью, усугубленной приемом во внутрь капельного из аптечки эликсира от чихания, проявил заинтересованность происходящим конфедерат. Осмотревшись, машинально попытался вверх выгнуть обвисшие поля шляпы, чтоб на аристократичный манер соответствовали многочисленным кокетливым кружевам да рюшкам перевязок.
   -Дело изве-естное,- смаковал открытие Сусалин.- Я едва лишь 'колебало' услыхал, моментом сообразил,- несколько преувеличив быстроту догадливости, наслаждаясь кульминацией разоблачительного момента, произнес проводник со зловещей ноткой в голосе:
   -Хлебало, которое всех заколебало!
   -Ух, ты! Воно оно, зверь каков! Ну-ка, ну-ка...- отставив выгибать поля многострадального головного убора, живо заинтересовался представленным экспонатом конфедерат, прочие тоже не отстали, кто-то даже опасливо потыкал бок чудо-юда каблучком сапога.
   -Хлебало-заколебало!- опасливо передавалось из уст в уста.
   -А как же,- вспомнил юноша, на приснившейся овощной базе проспавший самое интересное,- по предмету выживаемости о паразитическом подоторяде лекции читались, про Хлебало упоминали персонально...
   -Хорошо хоть кофею не заказал - глядишь, через две-три седьмицы усох бы, дожидаючись.
   -Да я что? Другие отрядные на производство горячего-холодного оружия заказы размещали, и то ничего,- свалил юный конфедерат ответственность за утерю бдительности на имок да полуфиопов, аккурат подоспевших с подмогою.
   -Размещали? Н-н-да, считай, повезло вам, братишки - вовремя гарпия-баюна разоблачили.- Конфедерат замерил вершками размеры поверженной особи.- Хор-рош экземплярчик! Эдакой секач разными фэ-фэ-фэ да фу-фу-фу целое подразделение заколебал бы вплоть до полного изнеможения. На то и Хлебало, чтоб питаться не чем попало, а доверчивыми, вроде вас, заблудшими простаками.
   Отрядные, в общем-то, остались нечаянной добычей довольны, лишь полуфиопы пригорюнились, обезоруженные, да имки пребывали в сомнении: соскребать селитру-то, станет ли кто заявленную серу отвешивать, да придет ли состав угольный?
   -Как бы то ни было, но с одним из посулов перекрестного указателя справились,- удовлетворенно подвел итоги действий вверенного подразделения конфедерат.- 'Направо пойдешь'- а мы, смею заверить, на том самом 'праве' находимся - 'Хлебало побьешь'. И сей факт отрицать не имеет смысла: особь присутствует воочию, налицо, на прочие другие органы. Прошу сомневающихся лишний раз удостовериться.- Потыкал с видом лектора арматурой взамен указки потихоньку приходящего в отдаленные предвестники чувств Хлебало.
   -Молодцы, девушки! А особенно ты, краса заморская!- Обнял конфедерат Сюзи поощрительно и расцеловал троекратно в кораллово-помадные уста под дружные клики 'Ура!', 'Многая лета!' и 'Славься!' остальных бойцов, что лезть к чествуемой с поцелуями, кроме Дружка Сусалина, опасливо поостереглись.
   -Золото, а не девка! Я не какой-нибудь адмирал с парусящей фуражкой - чемодан медалей в багаже не таскаю, но в приказе отмечу, как в боевом деле особо отличившуюся! Всех отмечу... девиц,- уточнил довольный, но вовсе не безоглядно личный состав балующий конфедерат.
   -Вот это правильно! Верно! Мне бы тоже не запамятовать...- насилу отлип от не сумевшей увернуться Сюзи Дружок и порылся по карманам,- записать...
   -'Пен, плиасе',- едва веря подвернувшемуся счастью, сбагрила агентша выведенную из строя улику, но вздохнуть с полным облегчением явно поторопилась.
   -О! То, что надо! И вправду, умница-разумница! Везет же на кадры некоторым. Дай-кась я тебя отблагодарю по-нашему...- Бессовестно воспользовался Сусалин расслабленностью агента: чмокнул в губы - жертва аж ресничками захлопала, точно порхающая бабочка. А пока моргала, еще двукратно обсусалил.
   -Теперь не позабуду. Выберемся отсюдова - благодарность объявлю дорожной службе за точность указателей!- как по ответственной должности полагалось, проявил неусыпную заботу об обустройстве если уж не вверенного града, то хоть подземелья Дружок Сусалин, кропотливо зафиксировав шпионским инвентарем старательность исполнителей.
   -С глушенным гадом чего делать станем?- басовито вопросил испивший водицы, а значит внове готовый к боевым действиям атаман.- От словоблудов добрым людям сплошная морока вечная.
   -Ди прибити сию вишь, пики не упилзля?- Кишивий, прозевавшась как следует, не отказался испить доставленной живительной влаги, но разве водичка в силах заменить 'вишнивку, чи гирильку' - лишь взбаламучено забурчала в пустом животе, что никак не поспособствовало миролюбивому настроению. Вместо зарядки поиграл успевшей по делу стосковаться булавешкой.
   -Может, пощечин отвесить, чтоб больше не приставал к прохожим... женщинам.
   -На курсах выживания учили, что опасных пресмыкающихся надо обезвредить. А в каком потайном месте жало спрятано?..
   -Ах вот оно что... То-то с поцелуями лез, тварь ядовита! Я б его своими руками придушила...- Сюзины лавры не давали покоя экс-наложнице, но понимая, что столь же лихо, с одного удара прибить гадину, скорей всего, не получится, предпочла грязную работенку переложить на джентльменов кистеня и булавы.- Просто не хочется молодчиков лишать удовольствия.
   Так как командир экспедиции что-то легкомысленное то ли из кавалерийского марша, то ли из галопирующего тальянского гимна насвистывал и тактично, будто внезапно заинтересовала плесневелая гниль, отвернулся кладку подземелья рассматривать, то, весьма вероятно, участь Хлебало-Заколебало за сим была бы предрешена.
   Атаман уж в ладоши поплевал, кишивий прищурился...
   -Да вы что! Что вы? В своем ли уме на беззащитное существо набрасываться?!- в отчаянном порыве, растопырив короткие ручонки, прикрыв зверюгу собственным телом, внезапно проявил неуместный гуманизм Сусалин.- На кого руку поднять вознамерились? А? Как не стыдно? А ведь считаетесь представителями Конфедера-ации...- усовестил непрошенный 'гринписовец' кишивиго, что, засмущавшись, принял сосредоточенный вид, будто на неустойчивый баланс булаву испытывал, но атамана не пронять увещеваниями, пришлось перейти к нотациям:
   -Что за люди такие?! Только бы разрушать, лишь бы уничтожить налаженный быт! Труд чужой не цените! А то, что хлопот потом не оберешься - никого не интересует. На распутье указатель перетесывать, к тому же вязью, кириллицей, ручная работа - ох, влетит в копеечку!
   Теперь даже не представители конфедерации устыдились неприкрытой агрессии при столь жертвенном порыве Сусалина. Смущенный, с поличным застуканный атаман принялся носком сапога фигуры какие-то вычерчивать, а экс-наложница бурчать под нос про грамотеев, что за камнеписчую работу дерут в три дорога.
   -Коли дальше так пойдет, что прикажете после каждого вояжа все подряд перекрестные ли, дорожные знаки переиначивать? К тому же, если указания станут недействительны, кому благодарности объявлять? А? Что, дорожно-устроительной службе и впредь влачить жалкое существование без профессионального-то праздника?- закончил увещевать Дружок Сусалин явно расстроенным голосом, озадачив бойцов многими животрепещущими вопросами бурлящего жизненной суетой мегаполиса.
   -Ладно, не кипятись, горячая голова, уговорил,- решил не огорчать Дружка конфедерат,- возьмем грех на душу - оставим Колебалу занудного, как есть. Пускай в другой раз народ крепко подумает, прежде чем направо свернуть, какие монстры напустятся байками усыплять да соки высасывать.
   Бойцы вроде погрустнели от мрачных перспектив, подстерегающих доверчивые, заблудшие массы путников, но много времени на уныние не отпускалось.
   -Отставить вешать носы! Р-р-равняйсь!
   Хвалить никого не стану - без похвал знаете: отличились, молодцы! Пора, братцы да сестрички, продолжить экспедицию. По шедевр пойдем, чему бывать - того не миновать! Держать ухо востро, на фуфло, что начнут втюхивать, не накидываться. В случае чего вызывать оценочную комиссию во главе с экспертом... в моем лице.
   Веди, Дружок!
  
   Боевая колонна, окрыленная пусть неокончательной, всего лишь промежуточной, но одержанной победой, бодро зашагала к каменно-тесанному указателю, лишь запасливые имки замешкались, бережно пересыпая в походный сидор отскобленный с поблескивающих сыростью стен селитровый припас.
   Путь к шедевру, как ко всякому в той или оной области совершенству, проходил чрез тернии, в данном случае обставленные витиевато оформленными глыбами, порожденными, не исключено, местно-направленными взрывными терзаниями творчества исполинского гения. То там, то сям высвеченные неверным светом факелов являлись из темноты, не на шутку пугали путников застывшие в трепетных порывах, не успевшие, казалось, улепетнуть от ваявшего скульптора те самые, возможно, посуленные, но по исполнительскому уровню не дотянувшие до аукционных распродаж плоды неведомого искусства. При ближайшем рассмотрении произведения оказались творениями пока не состоявшимися, а то вовсе столбами соляными... или каменными, не ведомой доселе геологической породы, неизвестной, проще говоря, субстанции.
   -Мор-экспрессионизм какой-то.
   -Нет, пожалуй, представленное направление напоминает пост-авангардизм, я даже пыталась применить нечто подобное в интерьере квартиры - в гости теперь никого не зазвать.
   -Гостей-то понять немудрено... да тебя тоже: из подобного интерьерчика в рисковый поход даже не шаг надо сделать - полшага и то в обратном направлении...- обменивались получаемыми от искусства впечатлениями конфедерат с дамочкой.
   -Бесспорно, перед нами не заезженный поп-арт, а направление явно новаторское, чтоб разобраться в замысле авторов, нужно обладать вполне отвлеченным, к тому же живым воображением,- незамедлительно встрял юноша.- Например, вот эта фигура напоминает по непонятной причине убегающую от Аполлона Терпсихору... или другую нимфу, точнее из античной истории не припомню, но... а-а, Мнемозину, наверное. Факт, что в результате панического бегства девушка-недотрога свалилась с обрыва. Именно момент трагизма падения отображен просто-таки мастерски!
   -Похоже на то, и, видать, многие сваливались вдребезги, вон обломков-то сколько валяется. А на счет Аполлона... гм, зная женщин, не думаю, чтоб кто-то убегал. Скорей - достали мужика... ну и не вытерпел...
   -В женщинах вы разбираетесь примерно так же, как в скульптуре,- заступилась за осколки антики дамочка.- А если сердце женщины уже кому-то принадлежит?
   -Спорить не стану: на бессердечных тоже доводилось нарываться.
   -Не свободно - я хотела сказать.
   -Искоренять, изживать из сердец рабские путы...
   -В нем просто не осталось места...
   -Редкое явление: женщины с просторными сердцами встречаются гораздо чаще...
   За отвлечениями на пустые разговоры, вроде как легче стало через битые осколки-обломки перебираться, а непонятые шедевры, примелькавшись, перестали смущать импульсивными порывами да не успевшими толком сформироваться проявлениями дикого ужаса. Один лишь Дружок Сусалин внимательно пялился на тот ли, иной столбище, обходил с опаской, а то, тяжко вздыхая, скинув головной убор, стоял по недолгу то у одного, то у другого творения - видать, пронимали эстетическую, открытую искусствам натуру произведения воистину, если судить по производительности труда, ваятеля-передовика. Силился Дружок, в столбища вглядываясь, скребя в затылках, что-то или кого-то припомнить, напрягая не только отказывающуюся приходить на помощь память, но и воображение. Увлеченно 'вернисажил' бы далее, но заиграли вдали - так в обустроенных подземельях заведено - таинственно влекущие блики. Отвлеченный призрачным сиянием проводник с очередным из столбищ не разминулся - завалился шедевр с грохотом, раскололся на составные части для потехи грядущих во главе толпы дурков-землекопов Шлиманов. Туточки забывчивость-то отшибло. Почесав на сей раз лоб, а не затылок, в ущерб однообразию, и пощупав, ни будет ли заметна под картузом набухающая шишка, скомандовал Дружок привал.
   -Ну, сокол, туннелей проходческий, чем порадуешь компанию?
   -Уж больно творческие потуги представляются знакомыми. - Кивнул Сусалин на очередной, трепещущий в свете факелов недовершенный шедевр.- Как бы впереди ни поджидала встреча с муниципальным субподрядчиком, одной левой монументальности ваяющим. Водились совместные делишки по мелочишке, чего скрывать...
   -Ладно тебе, не прибедняйся. Станешь ты по мелкоте замарываться.
   -В давние-то года без стартового капитала начинать приходилось...
   -Не темни, Дружок, глаголь, как есть, правду-матушку. Нечего щадить трепетные чувства ценителей художеств, от них недалеко до 'искусственного' раболепия. В конце концов, разочарование в чьем-либо творчестве сгубило куда меньше людей, чем преклонение пред кумирами.
   -Да так, пустое, было и быльем поросло,- явно скромничал Сусалин.- Только если здесь именно субподрядчик собственной персоной озорует, то палец в рот... ну, это само собой...
   Вот что,- собрался, наконец, Дружок мыслями,- во-первых, с шедеврами обращаться чрезвычайно осторожно.- Огляделся проводник с опаской по застывшим столбищам, будто сочувственным станом расположившимся вокруг совещающихся.- А во-вторых, звать его, значится...- замялся Сусалин, будто уличенный в неблаговидности, вздохнув, чуть ни обреченно вымолвил:
   -Статуэлли.
   Лица, в сферах искусства просвещенные, пробурчали нечто весьма неодобрительное, а просто рядовые ценители прекрасного, не мудрствуя, сплюнули.
   -Эх, сколь ни помню, вечно ты, Дружок, с каким-нибудь шарлатаньем спутаешься! Ладно,- не стал особенно журить приятеля за предосудительные знакомства конфедерат,- чего уж теперь - веди! Но если личность окажется та самая, то как бы мои, гм... знатоки живописи и ценители ваяний указатель дорожный таки ни подпортили...
  
   Выйдя на освещенное хаосом огненных всполохов, тесно заставленное натворенными произведениями пространство мастерской, экспедиционеры с черного хода вошли, может статься, в историю искусств - сподобились свидетельствовать муки творческих терзаний высокооплачиваемого гения. На сей раз хозяин очередного подземелья, плотно обвешанный золотыми побрякушками, что неподъемной массой уволокли бы даже кашалота на дно Марианской впадины, предстал изощренным эстетом, утончено творя кистью десятого номера. Грубятина, как то: зубила, молотки, муштабели, электросварка... ради передачи чувственных нюансов, без излишних сантиментов отвергнутые, валялись в углу. Краска, жирными кирпичами покоящаяся на коряво обтесанном постаменте, примерно такими же батонами пастозно ляпалась на холст, по профессиональной обреченности вынужденный безмолвно сносить форменные надругательства над бессловесной личностью. Увлеченный творческим порывом смиренный раб искусства, поросший диким волосом, способствующим, видать, чуткому духовному восприятию окружающего мира, вроде не замечал робких паломников, чающих прикосновения к истокам прямо-таки брызжущей по сторонам от шлепков кисти гениальности.
   Но внутренний мир художника, богатейший, судя по бряцающим в такт шлепкам амулетам, браслетам да цепям, увы, все-то оставался таинственной загадкой, подобно не взломанному сейфу, за кованым металлом скрывая содержимое от чающих приобщения к сокровенным ценностям.
   -Кехе-кехе,- робко намекнул о присутствии Сусалин, но Статуэлли, окончательно выявленный по размашистой манере претворения в явь циклопических замыслов, отвлечься не соизволил, а, как ни в чем не бывало, продолжил шмякать красочными кляксами да, подобно призраку в заточении, перезванивать отрадными утонченной натуре массивными финтифлюшками.
   -Видно, перевернисажил паря по Балрижам, коль своих не признает,- предположил неопознанный Дружок.- Должно, в гору пошел Монмарт... ртовую.
   -Коль в гору, то конечно, старого друга кто признает?- 'утешил' кореша конфедерат.
   -Друзэй я-а нэ прызнал? Это кровный абыд! Да-а?!- Как порох вспыхнул Статуэлли, от импульсивных щедрот обильно уделав визитеров краской, хорошо, вполне для подземелий маскировочной - охрой.- Вах, Дружок! Здравствуй, дарагой! Пачэму нэ пысал? Я б барашка по шей, чик, зарэзал,- хачилани, алапури, чохохилли...- Вознамерился хозяин нарочито радушно, в укоризну конфедерату, далекому от знойного, горского гостеприимства, облапить Сусалина.
   После объятий, начались расспросы запросные, в первый черед о заказах, небо скребущих монументальностью, да заявки на расширение студийной площади: 'Развэрнутца савсэм нэгдэ, вах!'
   Дружка же впору прямиком в дипломатический корпус без соответствующей аттестации записывать:
   -Дело с заказами поправимо. Уладим, не сомневайся в нашей 'кофпефтефции', а если сомневаешься, сосед, Хлебало, не даст соврать, подтвердит (по неосторожном произнесении памятного имени, как по призыву, вперед выдвинулось женское подразделение) наше слово с делом не расходится - впустую не треплемся. А что касательно контрактов на умопомрачительные прожекты, заявки подавай по их адресу...- Дружок указал на весьма скромно пока держащихся, потерянной толпишкой провинциальных зевак по сторонам пялящихся экскурсантов мужского пола.
   Статуэлли, глянув цепко наметанным глазом на потенциальных заказчиков, ничего обнадеживающего не обнаружил: ни вызывающего хамства, ни наглости во взорах, ни барственных замашек вчерашних лакеев, ни ухмылок перманентных палачуг беззащитного народа. Дамы тоже удостоились неодобрительного внимания: на притихшую стайку приходилась всего-то пара задрипанных шуб в налипшей паутине, а притягательное художественному вкусу золотишко и вовсе не проблескивало.
   -Аны, эты?- Получив повторное подтверждение, сморщилась творческая натура в окончательном разочаровании.
   -Что ты...- Дружок вроде бы по секрету принялся нашептывать - в туннельных сводах эхом откликалось нарочитая конспирация: 'Странники с оковских пределов... важняки... отцы-учредители... акционеры беспрогарные...'
   А в ответ гнусаво, зато с уменьшаемой пренебрежительностью:
   'Рван, брадаг ныщый... лахудр выщэпаны... да растэрэт мнэ ых - раз плунут...
   А-а, сразу и нэ скажэш... да ну?..
   Ну, ладнэ. Раз учрэдытэлы з акцыонэрамы, так и быт, прыму заказ, но расчэт будэт кэттэджамы, вылламы мрэморнымы, па-другэму нэ твару'.
   -Будут тебе расчет и коты да пижамы, и особливо вилы - уж на что, а на радикализм в отношении нечисти горазды,- пробурчал конфедерат, но уж погромче озвучил:
   -Не сомневайся - для расчета наличность имеется.- Потряс не очень-то убедительным, отощавшим мешочком.
   -Ну, что я говорил, вишь, каковых клиентов подогнал - ни мысли об поторговаться! Пользуйся моментом, ступор.- Подмигнул Дружок Статуэлли, мол, куй железишко статуйное, пока Фортуна чуток, что ни молотобойцем подряжается.
   -Другэй рэзгавор.- Несколько отошел от скептицизма титан художественного промысла.- Ркацихбили, чтохохтэли...- рисовано-радушно, широким жестом пригласил гостей не званных, но, видать, прибыльных за импровизированное застолье.
   Те неохотно, с опаской, неуютно расположились на жестких, каменных обломках, пребывая в неусыпной настороженности: не поднесут ли внове 'кофейку' на угощеньице? И точно, в руках шедевриста замаячил подозрительного вида кувшин с привычно не вызывающим доверие побулькиванием в объемистом чреве.
   -Мерси, конечно, но мы народ не пьющий...- скромно, дружно, чрезвычайно категорично вослед за конфедератом, безо всякого намека, одергивания, не говоря уж о приказе, принялись экспедиционеры отнекиваться от угощения. Один Дружок, памятуя давние деловые отношения, да чтоб Статуэлли не вознамерится в 'кровный абыд' удариться, на отчаянный шаг все ж таки отважился.
   -Эх, пропадай моя телега лимузинная,- 'опрокинул', было, булькающую стопку.
   -Пагады, дарагой, шутка нэ панымаэш?- В последний момент выхватил чарку из рук доверчивого гостя, словно из демонического состояния на миг вырвавшийся Статуэлли.- Я жэ нэ зладэй какэй.- Выплеснул содержимое на один из грубо отесанных каменюг - тот, аж поморщившись от омерзения, пошел трещинами.- Какой ркацихбили, слушэй? Подвалны условый такый: выно кысныт, адын уксус астаэетса. Что, не нравытса?- Горделивым взором окинул незадавшийся винодел возмутившуюся публику.- Это напыток дла настоащих мужчын!
   -Ни силя тют нима, ни горильки,- поделился новостями о скудности столования с заскучавшей по делу булавищей кишивий.
   -Что, путезнатец, сызнова прикажешь спускать злодеяния?- давно уже кипевший, как позабытый чайник, только взамен огня перегревшийся от негодования, в последних терпениях стискивающий кулачища атаман дисциплинированно востребовал санкцию на радикальные действия.
   -Ну, скажи, для чего, зачем учудил фортель-то?- отходчивый Дружок постарался смягчить ситуацию, вновь растопырил руки, пытаясь задержать поступательное движение менее терпеливых, не терзаемых излишними вопросами застольников, но с опозданием осознав последствия от чуть не случившейся дегустации, побледнел, дрогнул... и уже не выступил в защитных действиях столь же убедительно как в случае с Хлебало.
   -Хатэл правэрыт, можно лы вам давэрат?- Действовал, оказывается, Статуэлли по лишь хапказскому племени известной логике.
   -Это уж точно, не впервой убеждаюсь: чужие души - потемки.- Пришла пора конфедерату сдерживать искренний порыв не на шутку исполчившихся соратников.- Давай-ка, непонятый иноплеменник, предоставляй шедевр, пока камни скручивающее угощеньице кое-кому за шиворот ни вылили.
   -Давай... всу жызн давай - вэт бэры, сам выбэрай!- благоразумно отставив кувшин в сторону, широко взмахнув руками, предложил Статуэлли обширный выбор неподъемных окаменелостей, выглядевших, словно застывшие в последнем порыве останки органики, безнадежно спасающейся от непредсказуемых порывов гения.
   -Монументализм не подойдет. Присмотреть бы что-нибудь легкое, в смысле, переносное, чтоб на одного-двух бойцов навьючить. Да хоть мазню твою - глядишь, не замараемся.
   -Я логкый статуй не выяю, а картыны нэ продаю! В том возвышенам смыслэ, что ыскуссво нэ прадаэтца!- гордо скрестив руки, непреклонно заявил выходец с гор.
   -Нэ прадаэш или нэ пакупают?- Конфедератово терпение тоже имело пределы - перемигнулся с кишивим, а тот - с атаманом...
   -Позвольте, чем же тогда искусство на протяжении сознательной своей биографии занимается? Продаваться - первейшее его предназначение, а 'вторейшее' - перепродаваться,- с охотой вступила в полемику, не смущаясь авторитетом представителя артистического мира, дамочка, ради завязки диспута прибегнув к максимально возможному цинизму...
   -Понимаю, понимаю, но силой решать проблему не годится,- сдержав первый, а потому наиболее искренний порыв, счел нужным прояснить ситуацию нетерпеливым спутникам конфедерат.- Коль в путеводителе указано: 'приобретешь', то давайте уж строго следовать высеченным скрижалям, чтоб от греха подальше...
   -Вот напасть на мою должность!- Вошел лицом во малинов цвет, отойдя от уксусного шока, Дружок.- А ну, подь сюды!- Оттащил Статуэлли для пущей конфиденциальности в наиболее темный угол сумеречной студии, откуда по подземелью предательски зарезонировало:
   -Слушай, баран подземельный! Не бесконечно же я смогу на вверенной территории размещать невостребованные безобразия? Ведь народное терпение небезгранично! А тут привожу людей... Да какой полоумный тебе еще цену даст? Зашибай деньгу, пока я добрый, а то, помятуя угощения с проверками, взашей полетишь из мастерской в страну с жарким горным климатом! Посмотрю тогда, найдется ли какой другой меценат, дозволяющий расширять художественные студии до размеров футбольного поля?..
   Даже в темноте увиделось, как в неизмеренную ширь развел Дружок руками.
   -А чэм ты, Дружэк, какый мэжду намы можэт быт недаразумэный? Это всо завистныкы...- Будто бы не слышал Статуэлли направленной в свой адрес критики.- Прэдаставлу, так ы быт, адын пэрл маего творчекага працэсса, для таго, чтабы ым плэнылысь и застылы от патрэсэныа!
   Воздев голову на манер датского принца, не понятого презренным окружением, только что колющими предметами не размахивающего, Статуэлли удалился в альковы. После некоторого промежутка времени, наполненного эхом забористого чихания, предстал неприступным Очаковым пред Потемкиным, неся распятый на подрамнике, чуток больше средних размеров холст, таинственно прикрытый на совесть пропыленной дерюжкой.
   -Этат дла всэх падайдэт, патаму вас многа, да-а,- довольно молвила творческая личность и, придавая вещи товарный вид, сдула с тряпицы уже не первый да не третий, видать, культурный слой пыли.
   Дружок, в нетерпении ухватившись за наконец-то предложенный холст, особо придирчиво товар не разглядывал.
   -А сматрэт, а прэдаватса вэстыргам кагда, а-а?
   -Действительно, приобретаем первое попавшееся произведение искусства, даже не рассмотрев, как следует! Где в галерее освещение? Не видно же ничего!- Дамочка пытливо принялась изучать пространство мастерской на предмет экспонирования шедевра.
   -Нэ вылнуйса, дырагэя: мой шадэвр ы бэз свэта выдат.
   -Давайте-ка, я сниму холстину.- Поспешил на помощь дамочке юный конфедерат, стремясь отшить приставучего хапказца да раскритиковать живопись в пух и прах, чтобы подвальный созидатель не больно перед дамами зазнавался.- А в какой манере письма исполнена картина?
   -Тэк ыспэлнына, кэк ты нэ выдыл до и нэ увыдыш послэ...
   -А ну стоп! Руки прочь! Дружок, придержи-ка шедевр.
   Сусалин от чуть не налетевшего юноши проворно упрятал картину за спину.
   -Что на туристском проспекте, на каменюке перекресточном высечено, а? Ведь ничего об осмотре приобретенного холста не сказывалось, верно?
   -Нет, об том ни полслова - я до конца дочитал, и службам - благодарность, как отсюдова выберемся, сразу же, моментом...
   -Поня-атно. Значит, говоришь, верный твой указатель?
   -Спрашиваешь... точнее не бывает. Прознали бы ацтеки с иноземными майями - календари сверять командировались бы, факт! Одно слово - гранит!
   -Вот и ладно, стал быть, нет нужды чрезмерно усердствовать, а всего-навсего надлежит точнехонько следовать дорожным предписаниям, исполнять лишь, по сути, инструкции.
   -Но это же нелепо, все равно как приобретать кота в мешке, вдобавок в драном!- Пренебрежительным взглядом окинула дамочка пропыленную тряпицу, неопрятно примотанную гниловатой бечевкой.
   -Конечно, непременно нужно хотя бы одним глазком взглянуть на живопись, а картину я потом сам упакую.- Ради удовлетворения досужего любопытства не сложившийся пока в мужа юноша изготовился действовать в совершенно бесперспективном направлении,- так бы за партой усердствовал - из отличников не выкарабкался бы.
   -Моя тоже хотеть смотреть.- Встал сначала одни полуфиоп в очередь на вернисаж за юношей, за ним - другой, по-настоящему перебинтованный, но с оглядкой на начальство - дозволяется ли?
   -А-атставить!- прозвенела беспрекословная команда.- Поход покажет, про кого писан сей шедевриус?- Отогнал конфедерат наиболее настырного полуфиопа, попытавшегося хоть сквозь тряпичные дырки, но на живописный перл таки глянуть.- Про нас ли?
   -Нечего любопытствами гневить да дразнить судьбинушку. Коль испра-авный дорожный указатель сюда завел, то давайте-ка следовать предписаниям, авось и выведет! Гм...- Дружок не преминул акцентировать слово 'исправный'.- А потому, ни пора ли раскошелиться?
   Конфедерат нехотя изъял из заветного вещмешка увесистую, едва уместившуюся на ладони купюрную пачку и протянул Статуэлли.
   Тот, зачарованный назревающим моментом демонстрации представленного перла, счел возможным ради гонорара очнуться, причем, очнувшись, явно не обрадовался:
   -Тэк чтэ, сматрэт нэ будэш?- гасла в голосе едва теплящаяся надежда, заодно с прочими признаками зазнайства в выражении лица, в фигуре.
   -Нетушки, хозяин, в туристическом проспекте осмотр сей достопримечательности не значится. Без того уж насмотрелись, что из безответных каменьев ваяешь - экскурсионной группе впечатлений предостаточно.
   -А эта чтэ, дэнгы-ы-ы?!- разочарованный в надеждах на художественное признание Статуэлли, негодуя, прямо-таки зарычал, презрительным жестом отвергнув непривычные, не доросшие до хряксов купюрки. Пренебрежительный порыв представился столь вызывающим, что атаман аж потянулся до сладостного хруста в косточках, а потом - к кистеню.
   -Деньги народные!- гордо, правдиво и непреклонно отчеканил конфедерат.- Людишки по 'копью' собирали, откладывали! А коли твоей прорве мало, то вот, не обессудь, весь остаток.- Вывалил незадавшийся финансист к ногам кипятящегося шедевриста весьма скромную заначку, рассудив, что мешочек сподручней использовать для транспортировки приобретенного полотна: уж слишком ненадежной выглядела оберточная дерюжка.
   -И эта всэ?- Статуэлли, вполне искренне недоумевая, уставился на нищенский, в привычных масштабах, гонорар в 'отвычных', вдобавок, для восприятия денежных единицах.- Тэкой мызэр?
   Сюзи, наблюдая за мало понятным, до абсурда, как показалось, нерациональным действом, поняла: с приобретением 'пикчерза' случилась заминка, и вознамерилась, для сговорчивости очередного подземельного монстра, прибегнуть к коронному приемчику. Но недоумевая, уставилась на названных подруженек, которые вопреки здравому смыслу не проявляли ни малейшей агрессивной активности.
   'Что-то здесь не так?'- призадумалась агентша. А когда стало понятно, что волосатого 'минера', которого поначалу приняла за обыкновенного голоиудского персонажа фильмов-ужасов, цена не устраивает, вновь вопросительно глянула на товарок. Но те все-то надежд не оправдывали: дамочка стояла задумчивая возле опекаемого Дружком пыльного, древнего, видимо, редкого 'постера', а экс-наложница в компании имков уксусы из кувшинов зачем-то нюхала и по очереди с дегустаторами морщилась. Сюзи, раздумывая над дальнейшими действиями, принялась перебирать в кармане трофейные колечки.
   'Если по неведомым причинам именно в этом пункте следования принято расплачиваться по завышенным расценкам, то почему бы ни помочь незадачливым спутникам, растранжирившим наличные 'манеи', материально?'- Неведомо, какими путями проникла в голову бредовая для пусть даже не самой примерной холуевриканки несуразица, но через некоторое время Сюзи удалось совладать с незнакомым доселе порывом. К тому же на миг почудилось, что драгоценности сгодятся для чего-то другого, для гораздо более важного в жизни предприятия.
   Конфедерат, в примы не метя, и вообще, не будучи актером по натуре, не привык долго держать паузу.
   -Кыш отсюда!- Вновь отогнал от шедевра любопытствующую полофиопову братию.- Держи, Дружок - упакуй, как следует.- С облегчением на душе, окончательно и бесповоротно расстался с мешочком, как с символом обременительной собственности.
   -Маловат будет...
   -На вашу прорву спохозастольную ни мешками, ни деньгами не напастись! Вон приятеля твоего тоже плата не устраивает, маловата кажется. А, может, место здесь заколдованное? Мне сразу не приглянулось, как чуял недоброе - недаром же хожу в ярых противниках внедрения поп-монументализма в жилищные, культурные да в индустриальные строительные массивы.- Со внезапно нахлынувшей подозрительностью осмотрелся конфедерат по сторонам повнимательней, точно с опозданием решившись провести рекогносцировку на местности.
   -Слышь, Дружок, а ведь в указателе не сказывалось, в какую цену здешние шедевры?
   -Не, нынче ценники на камнях не вытесывают, не те времена - высечениям за инфляцией никак не угалопировать.
   -Вот и я об том самом: раз цена в прейскуранте не значилась, то предначертанное исполнили - пора двигать по маршруту далее. Покедова, хозяин.- Лишь помахал конфедерат рукой на прощание остолбенелому, по примеру мертворожденных выкидышей собственного творчества, Статуэлли, который, казалось, вот-вот трещинами пойдет от переизбытка негодования, точно от воздействия скисшего подвального уксуса. Тут даже Дружок спасовал - не рискнул обсусалить приятеля на прощание.
   -Экспедиционный корпус, вперед!- скомандовал конфедерат, и колонна дружно двинулась назад, ибо, вопреки приказу, именно в сем направлении лежало дальнейшее продолжение боевого пути,- не подавать же правильную команду при Статуэллях всяческих.
  
   -Эх, указатели! Последнюю наличность выложил,- пенял по дороге Дружку конфедерат, чтобы кореш не скучал и не ударялся в меланхолии.- Теперича лишь командировочные, суточные с пайковыми остались, но чтоб на сей Н.З. никаких покушений, ни поползновений... одно только, если встретится в пути подходящая ресторация.
   Выкладывай, в какой еще разор ввести собираешься экспедицию?
   -Вот-вот, вслепую, не глядя, выбрасывать административно собранные деньги. А где уверенность, что с приобретенным шедевром наш отряд впустят обратно в Конфедерацию? А если на холсте в циничной неприглядности запечатлены аморальные разложения отдельных податливых членов общества?
   -Поэтому предлагаю - посмотреть. Ответственность готов взять на себя, чтобы всему коллективу краснеть не пришлось. Проверим на всякий случай, глядишь, в самом деле картина безнравственна,- из кадетов ведь отчислили, а за что - вспомнить толком нечего.
   Без того, не испытывающие недостатка в энергии Полуфиопы, все-то не теряющие надежду сунуть нос, куда не следует, оживились пуще прежнего и настойчиво, но во вполне этических рамках, принялись поддерживать неудовлетворенных в любопытствах дамочку и юного конфедерата:
   -А если картинка крокодила?- размечтался одни из них.
   -Нет, портрета бабушка?- не отставал другой, но вовсе не в буйстве фантазии, а в тяге к жутким зрелищам.
   -Как вы их только друг от друга отличаете?.. Кишивий!
   -Туточки, батько!
   -Взять шедевр под караул, а то Дружку в одиночку не совладать с распоясавшимися эстетами!- От греха подальше определил конфедерат к статуэльеву творению блюстителя из самого неохочего до живописного жанра контингента.
   Видно, такова уж судьба Статуэлли - завсегда к его творениям охрану от народа приставлять приходится.
  
   -Артиллерия, присматривайте подручные боеприпасы, а то без поддержки огоньком нынешние схлестки не обходятся,- распорядился конфедерат, но запасливые имки без приказаний невесть чего полные сидоры наковыряли, женское же отделение презрело на сей раз метательные снаряды, а, вдохновленные победой над Хлебалом-Заколебалом, вооружались чем посерьезнее.
   Несмотря на увеличившийся багаж да на продекларированную конфедератом нехватку денежных средств, экспедиция по торному пути продвигалась уверенно и бодро, потому состояла не из платных наймитов, а из истых поборников: сквозь тьму на свет Божий, наконец-то, выбраться. Наиболее решительно настроенные бойцы поторапливались, опережая кордебаталию. Так атаман, по всем статьям тяжелый пехотинец, подался чуть ли ни в разведчики, кишивий тоже не позволял Дружку с дорогостоящей ношей в арьергарде задерживаться, и статуэлльевый шедевр находился на почетном месте отрядного знамени. Так что, действуй в Конфедерации прежний устав 'Табели о рангах', произвели бы кишивиго, как пить даль, в подпрапорщики, а Дружка Сусалина, и того круче - аж в самые прапорщики,- вот уж на складах да в каптерке развернулся бы.
   За шедевром ускоряли ход неутомимо любопытствующие полуфиопы, рядом запыхался отчисленный из линейного строя по причине недостатка здоровья, кадет, считающий исход прежней стычки чисто случайным недоразумением. Позабыв усталость и неудачи, горел юным пылом пробиться в на передовую, вновь в рукопашной схлестнуться с оравойпогромцами, дабы видела дамочка, что силен не только в искусстве, не в одной лишь пиктографии разбирается, но и как фехтовальщик труса не празднует.
   -Братцы,- выстраивал ударный строй конфедерат, пытаясь чуть ли ни силой направить дам во второй перевязочный да огневой поддержки эшелон,- на этот раз никакого кофею не заказываем - нападаем дружно, внезапно и, стал быть, молча, без 'ура', раз уж проштрафились. Да строй, чтоб держать у меня!- Конфедерат без офицерского вооружения, пускай всего лишь на рядовой полуфиопов манер вооруженный заржавелой арматуриной, не утратил тактического мышления.- Напасть эту - кофейную паузу разнесло, должно, взрывчаткой, а коль нет, то бить по юбочному чучелу прицельными залпами - в ближний бой не вступать, не подставляться, на дистанцию выплеска из кофейника страхолюдину не подпускать!
   Дружок, в пекло не лезь, а то знаю тебя, горячую голову! Находись с шедеврищем на подстраховке, чтоб не повредить в суматохе произведеньице - потеря для мира искусства невосполнимая - зачем тогда столько деньжищ вбухали? Береги и лишь в самый ответственный момент с купленной мазней нарисуешься, - испуг во вражьем стане великое подспорье любому воинству! Отныне переходишь в стратегический резерв ставки - ученые уж, каково действовать в кульминацию баталии да без подмоги...
   Дружок, в общем, супротив ничего не возражал, со скромностью бывалого воина принял на себя основную, может статься, ответственность за исход сражения. Только шедевр с плеч скинул, от лямочек мешочных освободил да нюхнул через тряпицу - узнать хоть, чем резерв попахивает, но, не распознав, не ко времени расчихался.
   -Первый этап боевой операции: для порядку реноме восстановить надобно, показать 'вху ис вхо', то есть рожи пакостникам начистить,- счел на сей раз нелишним провести более детальную проработку наступления конфедерат, уделив особое внимание теоретической подковке воинства.- Потом, значится, развивая достигнутый успех, на вражьей хребтине прорываемся через расположение и крушим тылы. Сей премудрости никого учить не требуется, это уж, коль природой заложено, не сомневайтесь - всенепременно проявится.
   Вот, такова диспозиция,- завершился немногословный инструктаж.- Теперь, думается, только самым тупицам чего-нибудь непонятно. А потому спрашиваю: вопросы есть?
   В виду боевых действий никто не хотел запомниться товарищам по оружию неопытным несмышленышем, кроме того руки прямо-таки чесались блеснуть доблестью.
   -'И с такими молодцами все отступать!' Ни на что иное как на геройство не рассчитываю, но помните: 'Голова хвоста не ждет!', и чтоб 'каждый понимал свой маневр!'- покончил с военной теорией конфедерат окончательно.- Вперед к победе, неустрашимо воинство!
  
   Славно, дружно ударили - дрогнули силы оравойпогромные. Еще щенки с похмельно мелкими тварями первыми, как ни шипи на них Паровой, попятились, во след, елозя на брюхах, потянулась прочая погань, отклевываясь, шипя, челюстями клацая, плюясь ядовитой слюной, злобной породой в изобилии накопленной.
   -Вот тебе кофею!- Нещадно гнул трухлявую арматурку конфедерат о бока, а то об мордени, на крови народишка наетые.- Вот тебе бразильянского, а вот кардамонишного, спесипотамского!..
   Много поклали мерзопакостной нечисти, еще более разогнали молодецким натиском, но только шваль нюхом чутким, что сколь ни крутись, ни изворачивайся, как у флюгеров, по ветру держится, почуяла нечто для драных шкур спасительное, словно по команде подвывать начала:
   -К-кофею-у-у, к-кофею-у-у-у!- И со вновь прилившими злобами принялась по гадючьи шипеть да клеваться.
   -Несу-у! Несу-у, чаду-ушки мои-и, без пригляду-у оставленные. У-у-у-у,- долетело в столбняк вгоняющей известностью, будто из туннеля паровозище накатывал. Взбодрилась нечисть, почала пускать когти в ход да кусаться, а взамен каждой снесенной башки, по заведенному у нелюдей обыкновению, по два, по три раскосоглазых, клювастых да клыкастых черепа выклевывалось.
   Не одолеть тьму поганую: прет из щелей, словно на дрожжах растет. Вновь попятились ратоборцы, но тут, пусть на некоторое время, но попридержали напор сил погромных имки со второго эшелона; в статуэлльевых закромах особо не 'вернисажа' да не привередничая, разжились несколькими бутылями камень разъедающих уксусов.
   -А накось гостинца выкушай!- С присущей дальнозоркому глазу верностью метнул в наползающих, наседающих вражин зелье, на вкус забористей 'молотовского' коктейля, замшелый имка.
   -Отведайте одоранта, по скусу ли?!- Перед броском ученый племяш не преминул для дегустации нюхнуть продукт метания - не выветрился ли? Прошибло - на месте не устоять, чуть самолично не кинулся вослед за бутылкой. Пришлось дяде приводить родственничка в состояние равновесия - пользовать заветным лекарством, глоточного применения.
   Нечисть же, поперву отвлеченная непривычным, завлекательным запахом, быстро сориентировалась и друг с дружки да с прочей пакости со вкусом уксусы послизывала, оттого взбеленилась пуще прежнего, видно, войдя в аппетит, на добавку рассчитывала. Но тут подоспел собственный заправщик, шаркающий заразмерными, будто раздутыми галошами, от предыдущей незадачи вроде как особенно не пострадавший, только в драные юбки да шали с бахромой чуть ни до носа замотанный, однако, не смотря на усиленную драпировку, по-прежнему отвращающий омерзением.
   И уж вопросил в боях взращенный, битвами закаленный кишивий:
   -Тикаемо, батько?
   -Рано пока. Ни шагу назад!?- громко, но небезапелляционно скомандовал ватаге, в которую сбился строй воинский, конфедерат.- Должно сыскать ключ от сего Шлиссельбурга!- Осмотрелся критически, оглянулся пытливо по тылам...
   -А-а, вот оно! Дружок, подтянуть резерв! Взять наизготовку, товсь! По кофеварке огонь!- Метнул гнутую-перегнутую арматуру в чуть ли ни раскаленный кофейничеще, но ученая Дворопогромская на сей раз была начеку - собственной персоной заслонила подносимое угощеньице,- самой-то что с булавочного укола станется?
   Резервы же, как всегда, запаздывали.
   -Дружок! На тебя одна надежа, распеленывай... тьфу, расчехляй!- крикнул конфедерат, что оставалось голоса, кулачьем уж отбиваясь от очередной наскочившей гадины.
   Пока Дружок возился с подгнившими тесемками, расступилась, жадно сглатывая слюни накатившие, погань мракоподвалищная, изготовилась, в ожидании недоброй кончины упрямых супротивников, растерзать, склевать ошметки, что уцелеют лишь от дворопогромского потчевания.
   -Так это тебе, колу-уняка, кофейку-у - кофеечечку-у-у нестмоккастого, ароматейного отве-удать приспи-учило?- Втянула Дворопогромская хлюпающей ноздрей запашок из бурлящего, клокочущего гейзером кофейника, беспромашно впялив прицельные диоптрии прямиком в конфедератову фигурку, оробевшую, но виду тому не кажущую.
   -Резервы к бою готовы,- с натугой прохрипел Сусалин, с помощью в искусствах преуспевшей дамочки, но более - экс-наложницы, не питающей к живописи ни малейшего почтения, а потому работавшей зубами, как кусачками, покончив, наконец, с тесемками и с нелишним тщанием предосторожности установив шедевр к осмотру, будто крупнокалиберную гаубицу на позицию выкатил.
   -Вправо-влево разда-айсь!- У порядком утомленного конфедерата достало сил решительно распихнуть плотно сбившийся ратный строй, но сам отскочить в сторону не поспевал - бухнулся наземь, в порыве самосохранения как можно глубже натягивая на голову бравую конфедератку.
   -Пли!- скомандовал из последней мочи.
   По получению команды скинул Дружок дерюжную мешковину, то ли шедевр от взоров уберегающую, то ли неподготовленных зрителей от непредсказуемых последствий вернисажного осмотра. Подрамник, очнувшись от невостребованного забытья, вздрогнул в руках, затрепыхался нарастающей дрожью, все отчетливей да явственней завибрировал, будто придумка извращенческая, заскакал зайчишкой, на выдергивании морковки за уши пойманным. Почитай, лучшая половина второго эшелона, как за орудийным щитом укрывшись за предъявленным к обозрению полотном, в три пары рук еле-еле в боевом положении перл искусства удерживала.
   -Ага!- узрев поверженных врагов, возопила гиблым басищем Дворопогромская.- Я на вас, недо-у-умков непоко-урливых, узду Теряймиро-Уздальской Ворликии-то набро-ушу!- зловеще наобещало чудище капитулянтские привилегии да для разящего замаха сподручнее перехватило кофейнище, но внезапно замерло, уставившись, точно дурным зельем привороженное, на заигравшее фосфоресцирующим светом статуэлльево произведеньице.
   А с шедевра-то как полыхнет, словно огнем металлорежущим, да прямиком по кагалу оравойпогромному, во пошлой мерзости, будто на ладошке для прихлопывания, освещенному.
   -Никому не глядеть! Глаза позакрывать! Долу очи, долу!..- орал, что оставалось в легких мочи, конфедерат, к которому люминесценция, даже через фетр невесть во сколько раз отфильтрованная, но пробилась-таки. Большинству ратников команда не понадобилась: когда еще пали ниц, следуя примеру конфедерата, ну, а особо любопытствующим достало и бокового зрения, чтобы ошалеть до полуконтуженного состояния да в трепете отворотиться прочь.
   Шедевр тем временем чуть ли ни инфраволны щедрыми пастозными шлепками раздаривал, жаром окатывая спины и прочие подставленные места залегшим ратникам, а с конфедератовых подметок аж дымок вился сизыми струйками. Оравойпогромные же особи обмерли, наподобие соляных столбов, окаменелыми истуканами.
   -Вот это прет! Настоящий талантище! А народ не понимает - серость сиволапая...- неравнодушный к воистину тектоническим творениям ваяния, а отныне еще и живописи в восхищении залился Дружок хвалебной одой патронируемому шедевристу, еле удерживая жуткими частотами вибрирующий подрамник.- Вона чем напасть беспрописную пронимать должно - как заповедано: 'волшебною силой искусства'!- попытался приобщить к собственным весьма сомнительным вкусам добровольных помощниц. Но дамочка, не прислушиваясь к посторонним рекламным комментариям, с риском для зрения на прищуренный глазок пыталась определить внешние воздействия шедевра и довести беспристрастные наблюдения до прочих ценителей живописного творчества:
   -Изначальная экспрессия агрессивного нападения притупилась. Резкие, выпирающие черты и прочие члены, утеряли рельефность, приобрели общую свинообразность; то есть наружу всплывает потаенная суть, раскрывая внутреннее содержание образов...
   Делишки поганого воинства вполне соответствовали описанию, лишь Дворопогромская, подобная нетленному идолищу, застыла в одиозности ужаса, уберегая в самозабвенном порыве заветный кофейник. Видать, не до конца проняло монстра шедевром, сотворенным всего-навсего скромной кистью - в данном случае резец да зубило с приложением кувалды средней тяжести требовались.
   -Тоже мне, иску-усство, подумаешь.- Рискнула выглянуть из-за подрамника экс-наложница, заботливо прежде подмяв Дружка, чтоб не пронимала того доставучая вибрация, и вообще, чтоб мужичок, пустившийся в скитанья, без пригляда не простаивал.- Вот в запрошлом годе на подворье ушинском проживала Горгонишна. Бывало, как на клиента выпялится - тот не просто чурбаном бесполезным каменеет, а моментом бабки отстегивает. Во какова силища!
   Потом, правда, другим за нее отдувайся да отбрыкивайся.- Вздохнула застоявшаяся невеста более с ностальгией, чем тягостно - Дружка поосновательней тиснула, чтоб поменьше занимался бесполезными отвлечениями.
   Проистекающее с шедевра действо длилось недолго, но оказалось продуктивным до чрезвычайности, и когда мазня с холста целиком схлынула, то свору оравойпогромную в расчет можно было не принимать.
   -Прикончилась собачья свадебка!- подвел итог опаленный, а с задних мест малехо подрумяненный конфедерат, сбивая с мундира дымы более прочего пострадавшим головным некогда убором.- Ну и шедевриус! Не зря цену дали, не пожалели почти последнего!
   -Вот видишь,- находчиво выскользнул из тулупа упарившийся Дружок, оставив экс-наложнице взамен собственного тельца лишь верхнюю одежку на растерзание,- главное - следовать указателям,- и без аварий, и не заплутаешь.
   -Твоя правда. Эх, недооценили Стауэлли-то - стратегического масштаба деятель! Знать бы заранее, сколь убойного действия картина окажется - не пожалел бы командировочных, суточных с пайковыми да прогонными, но прозапас хоть завалящую миниатюрку выторговал бы... для самообороны без оружия! А служба дорожная... верно подмечено - молодцы, дело знают! Не в службу, а в дружбу, объяви им благодарность от имени Конфедерации!
   -Спасибочки, конечно, но суточным с прогонными дорожники тоже порадовались бы...
   -Чего ни порадоваться, знамо дело. Командировочные - такая штука, как заполучишь, невмоготу потомочки вне ресторации с денежками распрощаться, так что своих орлов не очень-то балуй финансами: не совладать потом с буянами. Уж лучше неприхотливо, на подорожном корму пущай взрастают, при дорогах столуются,- тебе и хлопот меньше. Не отвлекай меня, Дружок, лезешь с суточными, а у нас, видишь, вроде как потери наметились,- одним лишь непрошеным советом отделался конфедерат от завлечения в бескорыстные меценаты.
   -Как, бойцы, самочувствие?- внезапно озаботился командир, очень уж отзывчиво поинтересовался делами, пуще сбережения здоровья проявивших любопытство полуфиопов, пострадавших, пытаясь на шедевр глянуть, да Сюзи, предпринявшую аналогичную попытку по профессиональной надобности: шутка ли, стать свидетелем испытания подземного оружия, вероятно, что 'возмездия', и не заснять ни единого кадра.
   -Эх, хвалить никого нельзя, пока дело не сделано, а я в прошлый раз запамятовал. Прости меня, краса-девица - куда без спросу полезла-то, будто без тебя в дурищах недостаток имеется?..
   Пострадавшие поначалу как очумелые не вязали лыка. Однако продвижение отряда не тормозили: на поверку оказались вполне транспортабельными, только под ручку вести надо было, к тому ж в живучести не уступающих четвероногим друзьям человека полуфиопов, тех вообще - только первые полтораста шажков, а далее 'дети природы' сами кого не хочешь, куда не требуется завели бы.
   Вперед продвигались с тщанием осторожности: мало ли где, какая тварь затаилась, чтобы накинуться с реваншистскими намерениями. По ходу основательно свитые вражьи гнездовья, хитро переплетенные, повязанные липкими паутинами, разведывали. В норах, будто в коконах, свернутых гадостными нитями, то и дело виднелись тенетами утащенные, некогда многосуммные купюры взяточные, от жабы затихоренные да в труху крысами изъеденные. Так что даже имки для не взрывного, простого финансового подрыва деноминированными дензнаками брезговали - внимание отставшей двоицы отвлекли дела, гораздо более в перспективе многообещающие...
   Под ногами любопытствующих, кто выработал осмотрительную привычку не в облаках витать, а по землице многогрешной хаживать, в небрежении плотно-утоптанным ковриком валялись паспорта с тройными, пованивающими, что достопамятный одеколон, гражданствами. А уж бумаг перемятых да загаженных, наделявших политико-финансовыми безответственными полномочными да сопутствующих ярлыков на высокие посты с властными правлениями - не счесть.
   -Ишь сору-то в логовище поганое натаскали, ироды кровопийные!- без устали возмущался конфедерат, примеряясь то к одному документишке, то к другому.- С десяток бы годков назад все это!- В сердцах отшвырнул собранный мусор в паутины.- Теперь, что в сих бумажках толку: в верхах нынче без произволу - забота об народе, не понять о каком, да об дружбе, не знамо с кем...
   Тем не менее, обследование высокодолжностного, под гербовыми печатями мусора сняло с бойцов 'послебоевое' напряжение: отвлеклись, развеялись, дивясь несуразным фантазиям, по разрушительной мощи сравнимым, разве что, со статуэлльевыми шедеврами, но уже не в подземельном, а в планетарном исполнении.
   Полуфиопы же, едва отойдя от вскользь мазнувшего вернисажного шока, на радостях забавлялись как в подростковом возрасте. Документишками обменивались, козыряли то к перебинтованной голове, то к избавившимся от 'чалмы' кудряшкам, будто соревнуясь, кого по той или иной карьерной кривой вывезло в наиглавнейшие начальнички. Что-то попытались вручить конфедерату, но тот вновь отправил макулатуру в паутинный мусоросборник.
   -Лучше бы шпагу сыскали, охламоны, а то со стороны и не разобрать, кто из нас командир? Нет, ничему вас оперативная работенка не выучила - застряли на уровне ответственных уборщиков под контролем проверяющего. Э-эх,- укорил полуфиопов да сам за неуспешное обучение огорчился, но ненадолго - отставшие от отряда, но подтянувшиеся имки порадовали.
   -Вона чего под лохмотьями юбошными у Дворопогромской обнаружили.- Протянул замшелый имка конфедерату тускло поблескивающий в ожидании работенки клинок утерянной шпажки. Проверенный металл несколько оплавился, точно горнило по новой прошел для пущего закаливания.
   -Фу-у, пакостники какия! Нашли к кому под подол лазить-заглядывать,- возмутилась экс-наложница.- Ко мне, чтоб ни на шаг, срамники!- Подпихнула деваха нешуточным локотком дамочку - обе рассмеялись набатом да бубенчиком, а еще колокольчиком, это когда непонимающая, но сообразительная Сюзи не замедлила присоединиться, потому что даже в полусознательном после контузии состоянии из коллектива не выделялась, строго блюла конспирацию.
   -Иногда и для дела заглядывают, а не по одной лишь прямой надобности,- пояснил замшелый имка несколько странные действия, хоть понимал: кривотолков все равно не избежать, и без досужих домыслов не обойдется.
   -Правильно, вот это молодцы! Верно, для дела чего ж не слазить. Значится, точно метнул!- Чрезвычайно доволен остался конфедерат возвратом шпажки, любовно огладил да о колено выправил памятное оружие.- Ведь сей клинок чем дорог: изъят у взбаламученного шпанца, которому уж больно по нраву приходилось измываться над крупной рогатою скотинкой.
   -Догадливые на счет оружия, сообразили,- не замедлил поощрить имок Дружок Сусалин,- а я прошляпил: надо было знак на тушу подвесить 'Осторожно, обольет!'. Случаем ни догадались?
   -Да мы, того,- довольные зарделись имки,- попользованный шедевр нацепили, на манер знака 'объезд', чтоб люд обходил стороною...
  
   Благодаря всеобщей душевной приподнятости и соответствующим в имкин адрес шуточкам, отряд прибавил шагу, вразнобой исполнил даже несколько строевых, различного репертуарного жанра песенок. А потому бойцы не очень-то поначалу огорчились, когда запаутиненный путь уперся в беспролазный тупик.
   -Что это?- спустя довольно-таки продолжительное время после визуальной констатации непреложного факта, невесть у кого поинтересовался конфедерат, что бы самому же ответить:
   -Полный провал операции - даже безо всякого дорожного знака видно. Дружок, почему отсутствовал указатель?
   -Убрали по распоряжению сверху,- развел провожатый руками,- не иначе.
   -Эх, это все я, раззява,- конфедерат, скрипя сердцем, смял славное боевое настроение - перешел на самокритику, постучав себя в грудь для полного осознания ответственности.- Всякому дураку понятно, куда путь оравойпогромцев завести должен! Тут и знака тупикового вовсе не требуется!
   -Классический вариант: если живешь распоряжениями сверху, то оказываешься в тупике.- Взял за моду юный конфедерат поучать старших, но, уловив недобрый взгляд начальства, отошел от греха подальше, но, при этом, поближе к дамочке.
   -Может, иные торные пути разведать?- не очень-то убедительно предложил проводник, герой недавней баталии, успевший, однако, с тех пор проштрафиться.
   -Ты уж разведывай, провожатый, а то душа в подземельях гнилостных по простору шибко истосковалась!- непроизвольно исторглось из недр атамана, угнетаемого замкнутыми сводами, сам же ушкуйник, как бы в поисках выхода, инстинктивно ухватился за неразлучный кистень.
   Дружок спазматически сглотнул, обратив полный надежд на поддержку и понимание взор к конфедерату, но тот, уж отвлеченный, следил, чего это имки в тупике ковыряются.
   -Порядок!- Ученый имка важно поправил очки на носу.- Все почти как Олеарий описывал - не тупик это...
   -Не может быть! По выкладкам да прикидкам - ни к чему другому оравойпогромный путь вывести никак не должен!- казалось, конфедерат даже несколько огорчился за подкачавшую теорию общественного регресса.
   -Погодь ты - дозволь зело ученым людям слово молвить! Любопытно ведь, куда ж это я завел?- приободрился несколько обнадеженный Сусалин.
   -...не тупик - полный завал,- квалифицированно констатировал обследованный факт ученый имка, в то время как замшелый сродственник бережно снимал поклажу с навьюченного гетманюги,- хоть какая-то от взбеленившегося маршалка польза.
   -Хрен редьки не слаще,- мрачно молвил атаман, пребывающий в опасном для некоторых из присутствующих настроении, и вкрадчиво поинтересовался у Дружка:
   - А ты, дяденька, случаем, не из шахтерской ли среды выходец будешь?
   -Не... не, я из дворян, конечно же... наверное... как все...
   -А в детстве шахтером стать ни мечтал ли? Завалы разгребать...
   -Рвать будем!- категорично констатировал разрешение неутешительного диагноза ученый имка, угадав момент судорожных воспоминаний Сусалина о бездолжностном пребывании в невинном возрасте. Судя по нешуточной решительности атамана, именно изыскательные подвижки имок избавили проводника от перепрофилирования рода деятельности, заодно с социальной принадлежностью и классовым происхождением.
   Замшелый подрывник бережно распаковывал тщательно укутанное наследство, как оказалось, Дворопогромской.
   -Насилу из клешней выдрали, во как вцепилась,- кряхтел минер над добытым кофейничищем, присовокупляя к заряду куркульный с виду сидор.- Для взрывной крепости селитрочки подбавим,- самозабвенно, в упоении пытливой натуры, делился восторгами с прочей публикой.
   -Давайте, ребятушки - на вас одна надежа!- одобрил конфедерат действия добровольно выискавшихся 'шурфмейстеров', опасливо косясь на усиленно, во взрывоопасном режиме после ознакомления с селитрой забулькавший гигантский кофейник.- Всем, к минному делу посторонним, брысь отсюда. Чую: громыхнет, как до сих пор в подземельях не слышалось!
   И громыхнуло...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 24.
  
   Только 'промокашки' пашут без бумажки.
  
  
   Громыхнуло, как ни одной грозе в сугубо пасмурных мечтаниях не пригрезится - содрогнулось поле ристалищное! Купюры, вырвавшиеся в сумятице дележей из пачек на волю, взмывали вверх, что сизари с крупяных рядов сенного рынка, разогнанные метлой бородатого дворника. Доморощенное землетрясеньице действенней, чем стопарь, принятый с утра за вчерашней недопитостью, взбодрило прибывающую публику, суля ну никак, ни в какую не надоедающую беспокойному ворликскому сердцу остроту ощущений. Окрестные отары со мульманами из стойбища да наглющие, перевозбужденные, словно не с гор, а с просмотра рекламы прокладок сбежавшие хапказцы таранами прошлись по реденьким цепям ментонерского оцепления. Вослед перли ободренные бесцеремонным нахрапом незван-непрошеных гостей простонародные обитатели, коль не приобрести, то хоть поглазеть воочию на хапужество, пущай чужеродное, но примерно-завидное. Совсем напрасно, вводя в полный разор, рвало оцепление на сухеньких от водочного горения, давненько в баньках не пареных тельцах зипунки да фуфаечки последние, а то у соседей по коммуналкам, пока те зенки не продрали, одолженные. Возжаждавший на сей раз не примитивной выпивки, а взалкавший красивой, будто из голоиудских дебилок позаимствованной жизни народишко ни затормозить силовикам не по силам, ни остановить.
  
   -Не верю, не верю, братцы! Ущипните! А-а-а!
   Ну ты, гад, кто ж так щипается?!
   Эка привалило, неужто обещания сдержали... всеудемосаукратосы?
   -Как же, сдержат они... Это отец-кормилец пэррезидентушка компенсации выплачивает.
   -За что же? Вроде уж убытков навозмещали - не упереть.
   -Не, те, что не упереть, когда еще сперли.
   -Про то понятно, а вот нынче кому привалило?
   -Да не тебе же, дурень! Ущипните его кто-нибудь еще разок, а то нету моих терпеньев - как бы не прибить, а в разэтакий-то праздник это, должно, грех... а, как думаете?
   -Хорош щипаться, братцы! Вон купюрка полетела залетная. Лови, хватай! Эх, обмишулились... Улетела и почему именно к хапказцу? Неужели мало им моей Манюньки?- пригорюнился на вид мужик, вроде, справный, не с концами на брагу изошедший. Но не время задаваться неутешительными вопросами: толпа увлекла ротозея вглубь событий, где только нагибайся-подбирай, повезет - не растопчут, глядишь, чего заныкаешь, коли не отберут да не оделят побоями по процентным выплатам.
   Дружные промеж собой, когда дело происходит в Ворликии и, в силу непреложной географии, автоматически не касается территориальных, религиозных, клановых междоусобиц, разноэтнические мульмане пытались заявить нерастащенные купюрные залежи наследными улусами. Народные массы доводы выслушивали с пониманием, жалостливо входили в претерпленные репрессии, религиозен да национален гнет, случалось, соглашались, потому у заявителей, похоже, право соответственное имеется, раз уж который год окрест сплошной сабантуй вопит да улюлюкает.
   Права правами, но как устоять - обойтись без ущемлений? Тащили исподтишка, а кто нахальней - просто в наглую, платя ясак хозяевам улусов всего-то в три четверти положенного.
   Хапказцы, те вели себя нетерпимее: как кто из даточного народишка посолиднел, раздался в талиях - тут же налетят коршунами, мигом нутро, купюрами набитое, выпотрошат да с кинжалищем у горла папой-мамой да прочими сродственничками интересуются на предмет дальнейшего выкупа - не магнатишки ли? Все никак не нахапаются - поди, напасись вдосталь на озорников народной кровушки да долготерпения - недаром иго хапказское вдесятеро супротив отраро-онгольского короче было.
   А в общем потехи - хоть отбавляй, народ развлекался - карусели не надо.
  
   ______
  
  
   -Ребята... ах да, нукеры. Нет, отставить, из безлошадных- то какие нукеры? Теперь мы - силы быстрого реагирования с воздушным, никак не менее, развертыванием, поэтому действовать предстоит в пешем строю, а не конем всех подряд давить да лягать, тут самим думать надо. Уф...- нойон, не силен в пехотной тактике, переведя дух, подавлено осмотрелся в непривычном, неуютно-замкнутом пространстве.
   Винтокрыл гудел деталями вплоть до последнего винтика, но эдаким шмелем в клевере, успокаивающе. В просторном салоне не то, что один тумен, два в полной экипировке разместились бы, даже для яслей подходящее место имелось, к тому же набитое угощениями - аккурат за стойкой бара...
   'Почему же лошадушек транспортировать запретили?..'
   -Прошу зарубить на носу, как устав кавалерийской службы... Э-эх - вздохнул нойон, припомнив каурого Мурзика.- Какой теперь устав, так, несуразица... На позиции выдвигаться заблаговременно, потому что скорость переброски увеличилась, зато быстрота маневра уменьшилась пропорционально отношениям массы ползущего тела к скачущему. Вот какие предстоят боевые действия, но не беспокойтесь, не переживайте: за конями обещали присмотреть и доставить экстренным транспортом, так что соскучиться не успеете. Вопросы о ведении боевой операции есть?
   -А как с рационом? Мой, к примеру, всякой подножной колючкой питаться не привычен.
   -А мой, чуть что не по нем, лягается с правого копыта, а если промажет, то стену прошибет запросто...
   -...кобылке рафинадика бы...
   -... морковки...
   -А моему...
   -Условия содержания обговорены. Чтоб коникам стресс разлуки легче перенести, особым пунктом предусмотрено усиленное питание - отрядный Н.З. я лично передал лаборанту, согласившемся на полставки подработать конюхом. Человек надежный, ответственный - присмотр обеспечит в наилучшем виде... надеюсь.
   Если еще вопросы имеются, то в тумен на испытательный срок приняты сугубые пехотинцы - за консультацией обращайтесь к ним напрямую.
   Конбандист с неможенником скромно потупились, а баконьер попытался возразить, что, мол, не сухопутный, а сугубо речной, без малого морской пехотинец.
   -Вот и отлично, если кадровая ротация пойдет по нарастающей, то быть нам в следующей командировке на море, тогда твой опыт тоже потребуется, боевой товарищ!..
   -Приготовиться к высадке!- Из закрытой на переучет кабины буфета решительной походкой промаршировал стюард, разрумянившийся, точно на морском бережку обветривался.- Кто, чего из предпосадочного остограммливания предпочитает? Водка, виски, джин, порто прямо из Ругалии, или вот рекомендую... а-а нет, коньячишко-то прихлопнулся.- Глянул работник сферы обслуживания на нойона через донышко непритязательной, опустевшей бутылки наглым глазом, но вопросительно.
   -Почему всего лишь 'остограмливание', ведь до сих пор 'наркомовских' по сто пятьдесят подносили?
   -Полтораста - для подразделений привилегированных: артиллерия, кавалерия, соколам из авиации, само собой разумеется. А ваше дело пехотное - пей, что нальют, да помалкивай...
  
   Когда у окраины ристалищного поля, мощно загребая воздух тремя гигантскими винтами-пропеллерами - по габаритам более чем у иных списанных в утиль вертолетов - пухлый, как пирожок, винтокрыл мягко на брюшко шлепнулся, то робко порхающие доселе на шальных ветерках купюрные стайки сизарей обратились прямо-таки в угодивший под торнадо несезонный листопад. Выходцы из простонародья, что побойчее да посноровистей, мигом заскакали улетавшее от хренархишек да прочих национальных меньшинств богатство ловить, а ротозеи (как только простофили в инволюции не повымерли?) застыли на чудо винтокрыльное пялиться,- оказалось не зря. Будто для придания пущей динамики завораживающему олухов действу из авиационного чрева при полном экипировочном параде, при шпорах с ногайками, сохраненными от прошлой элитарной службы, высыпали жадные до активных действий теперь уже пехотинцы и ну разведывать на местности да 'языков' прельщать подачками за информацию...
   Те из хренархов, которые подальновидней да порасторопней, плюнули в сердцах каменных на несметные богатства, да прикарманив, что влезло-впихнулось в баулища, злоразумно попытались унести ноги. К их отчаянным сожалениям туннель в спасительное чрево бульгонское после внепланового взрыва, а главное - благодаря мешочным завалам, купюрным закупоркам, превратился ни просто в непроходимый, но почти в непролазный лабиринт. К тому ж в лазе повадками матерящихся минотавров во всю ивановскую шуровали кромешники - торили путь вовремя сматывающимся начальничкам,- ни те, ни другие не терпели постороннего ни присутствия, ни вмешательства.
   Пришлось хренархишкам со магнатами, подобно ишакам, в угаре носиться нагруженными, искать местечко, где припрятать, заныкать хоть крохи из нахапанного. Никогда до сих пор и ни разу после цены на недвижимые туалеты с уцелевшими, но бездействующими бачками в окрестных ночлежках не взлетали до столь умопомрачительного, к торжеству риэлтерскому, уровня, и даже в самых зажиточных краях не встречались уборные, столь щедро набитые бумагой для подтирания.
   Те же из хренархов, в ком над прочими инстинктами превалировала одна лишь слепящая алчность, сберегая капиталы, вцепились паучьем в ускользающую, не по зубам добычу. Лишь глазенками вытаращенными провожали стаи непостоянных дензнаков, как в стародавнем синематографе, 'уносимых' если бы только непрошеными 'ветрами'.
  
   После подрыва, когда шибающие чадом дымы развеялись, а град осколков щебенки утомился рикошетировать, сквозь откашливающиеся туманы, из образовавшейся на месте подземного завала воронки на волюшку первым, на всякий случай от ворога неведомого кистенем отмахиваясь, выбрался атаман.
   -Фу!- вдохнул, было, полной грудью, но тут же откашлял добротно пованивающий 'кофеем' от Дворопогромской да прочей мерзостью воздух.
  - Вот пакость окаянная,- молвил, обозрев, вдобавок к первому впечатлению, окрестности.- Стоило выбираться: не поймешь, где больше нечисти водится, на белом свету аль в беспроглядных подземельях?
   -Да, панорамка, прямо скажем, не обнадеживает. Редко кому по силам учудить столь несусветную сутолоку, а на текущий момент, кроме объекта, больше некому - недаром паря в розыске, но поди, сыщи, выяви в активно-агрессивной среде субчика. Не станешь же нечисть просеивать или, чего доброго, фильтровать.
   -Ни, липей проридить, штиб ни зри придирить шировири...- кишивий в давно загубленных, а теперь в насмерть пропыленных шальварах, вскарабкался вслед за конфедератом и тут же взял наперевес вновь заскучавшую по 'делу' булаву.
   -Я, братцы, не против, но времени, как на грех, в обрез - эвакуатор уже подали.- Кивнул на все-то пыхтящий пропеллерами винтокрыл конфедерат, тоже в добротно пропыленном, требующем капитальной, как минимум, починки мундире, но не отвлекавшийся от порученной миссии на гардеробные и прочие мелочи.- Видать чего?
   Важно подбоченившийся юноша обозревал хаос поля ристалищного в будто специально для столь ответственного случая припасенный, размером с театральный биноклик.
   -Что можно рассмотреть в сущем балагане?- Пренебрежительно пожал недоучившийся кадет плечами, неохотно расставаясь с предметом командирской атрибутики - помимо воли уступая оптику командованию.
   -Давай быстрее, чехол можешь себе оставить.- Второпях отбрасывал, но безуспешно, конфедерат лишние, цепляющиеся, к делу отношения не имеющие второстепенные детали.- Ну, приятель, помаши хоть шапочкой, платочком...
   Был бы у объекта флажок красный, как у демонстранта, или жилет оранжевый дворницкий припасен, а лучше бы... Хорошая мысль, и чего в карман при встрече ракетницу сигнальную не подсунули?.. Вот незадача. Неужто вслепую искать придется? Это ж провал операции, к тому же иноземец в кутерьме выживет ли? Погибель верная... без ориентации на местности самим сгинуть не долго.
   -А дрессированная псина на что? След возьмет запросто!- высказал на сей раз лишь околонаучное утверждение очкастый имка, еле сдерживая прямо-таки рвущегося с поводка гетмана.
   Но как замшелый имка ни улещивал, сколько раз племяш ученый ни подавал команду 'след' - ничего не помогало. Трофейный гетманюга не понимал хорошего обращения - возлагаемых надежд не оправдывал. Ошалев от купюрного изобилия, взбеленился бесповоротно, окончательно опсинев, на своих наскакивать начал, челюстями лязгал в неприкрытой агрессии - пришлось спустить с поводка, чтобы выгулялся.
   -Ничего, набегается - вернется,- утешил родственничка замшелый кинолог...
   Экс-наложница, как ни торопилась, а, возможно, именно вследствие чрезмерного старания, вырвалась из подземелий на волюшку одной из последних. Для чего дамочке пришлось подругу вытаскивать, а Сюзи, чересчур осторожничающей после которого уж подрыва, в образовавшийся лаз телеса соперницы поршнем проталкивать, а потом с единственными отзывчивыми, по причине контузии, мужчинами вместе протискивать.
   -Уф - облегченно вздохнула заневестившаяся деваха, заботливо ощупав изрядно примятые, но неповрежденные прелести.
   -Вроде все при мне. Ну, и где суженный?!- Претенциозно, уперев руки в боки, подступила к конфедерату.
   Тот несколько смутился, осознав, что невольно, незлонамеренно, но обманул надежды девичьи. Словно бы извиняясь, в качестве слабого утешения протянул неубедительный биноклик.
   -Да воночки мой миленький! Зажда-ался небось. Ишь, тоскует.- После даже не четвертьминутного - всего лишь пятисекундного, непродолжительного обзора, безошибочно, словно на 'геофаке' заочную практику по поисковому ориентированию на заморских принцев проходила, задала невеста азимут к давильне хренебеньской. У подножия кургана обильных хряксовых наносов и впрямь, если поднапрячь зрение, различалась от внешних факторов отрешенная, флегматично, мерно покачивающаяся, тщедушная фигурка.
   -Ненагля-адный, не как эти,- пренебрежительно кивнула экс-наложница пухленьким, но вздернутым от гордости за избранника подбородком на бушующую в азартном ажиотаже, точно взбаламученное море, безбрежную ораву,- стоит, меня дожидается.
   -Ай да молодец, краса-девица! В другой раз, коль будет в отряде женское отделение, наберу в поход, ей-ей, медалей поболее!- восхитился конфедерат на сей раз невестушкой, что, вопреки одному шансу на многие тысячи, нацелила женишка иноземного в обезумевшем купюрном хороводище.- Гип-гип, ура! Ура, героическим барышням!
   -Ура!- задорно рявкнуло построившееся клином, изготовившееся на прорыв, а заодно - к дальнейшим подвигам воинство.
   -Теперь цель не только ясна, но и видна! Вперед, братцы, не посрамим!
   Воинство решительно, без накопительных терзаний, почти не отвлекаясь на стяжательство, пустилось торить путь сквозь разгульные толпы разномастных хапуг.
  
   -Слушай сюда, как скомандую - шибай отарина по тыкве, и ноги в руки.
   -А куда сбегать-то? Везде одно и то же,- прогресс был на лицо - глотнувший воздуха свободы помощник конюха даже не возразил снести башку барину-эксплуататору!
   -Куда - сориентируемся на местности. Отстреливайся от проблем по мере их наступления, зелень...
   -А ну у меня... прекратить разговорчики в строю!- несколько преувеличил двуподбородочный алковник мощь подразделения: ни шатко, ни валкая шеренга ментонеров давно уж рассыпалась. Самые предприимчивые - промышляли купюрами, кто поумней - сшибал деньгу с мульман за аренды наделенных улусов. Отчаянные, напрашиваясь в долю, братались с хапказцами. Кто же попроще, а потому дисциплинированный, тот, блюдя присягу и погоны, пытался с переменным успехом заняться крышеванием магнатишек со хренархишками. Так что в строю остались лишь брюхатые начальнички, ни к чему путному непригодные, разве что со штрафниками соблюдать равнение.
   -Вот видишь, они же, алковничья банда, сами напрашиваются. Двигаем. Давай!- не только подал голословную команду ветеран, но с приложением наглядного руководства к действию, призвав на помощь прямое неповиновение зажравшемуся командованию, двинул в пузо двуподбородочного, что доставало силушки.- Получай, гад, за гнилую обмундировку, за ствол заныканный, а это - счел уместным добавить раза,- за транспортер с БТРом! За дисбат гребанный!- Попытался ментонер сгоряча пробить подвернувшегося под руку трехподбородочного.- Вот! Вот! Вот!
   Но для столь представительного начальничка всего трех ударов оказалось явно недостаточно - пришлось добавить пинками.
   -А это тебе за...- перешел добросовестный вояка к следующему в очереди - принялся опробовать удары на совсем уж многоподбородочном начальничке, но безуспешно - завяз в наетых белках и жиромассе. Начальник же, словно разбереженный кисель, ну ветерана ругать, крыть почем зря по матерной части да хватать размякшими от штабной работы, но прилипчивыми, вследствие той же специфики, ручищами.
   -Вот прилип, гадина, на тебе!- Коротко подсек телеса алковничьи ветеран.- Ходу!
   Но у отставного 'берданку заряжающего' потасовка проходила далеко не столь гладко, как у более опытного товарища - баталия не задалась. Отарин по идеологической части, хоть и подставился, раззявив рот от удивления на неуставные ветерановские действия, но, увы, 'убить в себе раба' зеленый ментонер оказался способен лишь теоретически. Взамен решительных действий, вместо, чтоб врезать, как следует, робко, словно извинения просил, отпихнул барина и столь же неубедительно попытался дезертировать.
   Прихватить, заложить, захомутать, удушить - дело для карьериста привычное. А отарин - надо отдать должное - хват не из последних, недаром подвизался по безответной идеологической части, с бесчестью вышел из казавшейся тупиковой ситуации: и мешище с хряксами умудрился не выпустить, и холуя, в бега намылившегося, в отчаянном прыжке ухватил за голенастую лодыжку.
   -Ты куда, моя-твоя, раб нэпослушный, бунтарный, своего паша-башка бэз услуженый аставлат?! Так-то ты отплатил за доброту бэспримерную, холоп нэблагодарный и бэспамятный?! За такой-сякой твоя башка сэкир будэт! Тпру-у! Кому сказал?!
   Вконец оробевший ментонерик из последних сил старался не подвести старшего беглеца-подельника и в попытке вырваться на столь приглянувшуюся, но недолго длившуюся волюшку, волочил за собой вцепившегося волчьей хваткой отарина в придачу со словно прилепившимся мешищем,
   -Пусти, хозяин, слышь, ослободи! Я уж давно чужие заимки кредитные оттрудничал, а своих отродясь не было! Нет моченьки моей более! У-у, сво-олочь!
   -Даже хуже, хапуга загребастый, все, что на глаз попадет, подмять норовит.- Ветеран аккурат ко времени спохватился отсутствием напарника и, не видя вослед погони, решил вплотную поинтересоваться стесненными того обстоятельствами.- Вот тебе, гад, за Терек!
   И хоть не куражился, не измывался идеологически подкованный отарин над рабами в зинданах за Тереком, но кто станет под горячую-то руку разбираться? Хрустнула тыква отарская - разжалась хватка на лодыжке, но денежный мешище идеологический барин не выпустил даже в бессознательном состоянии.
   -Ну что, на воле!- Обнялись на радостях ментонеры.
   -Ходу?!- вновь предложил окрыленный успехом ветеран.
   -А переводяга? А патрон? Как без них?- Вновь ощутившему за спиной колыхания крыльев свободы зеленому ментонеру возжелалось, чтобы как в поэме 'вольготно' да 'весело' зажилось не ему одному, раскрепощенному, но и друзьям перепала бы толика счастья.
   -Эх, паря, чтобы без потерь да всех другарей за раз выручить - такого не бывает. К переводяге не пробиться: в больно серьезную влип компанию. Глухо - поди сунься.- Указал ветеран ментонерский на старающуюся выглядеть неприметной группу альмеговцев, пусть замаскировано, но явно прикидывающих дальнейшие планы действий.- А вот патрону, твоя правда, поможем, наш человек оказался - не эта вот мразь.- Врезал ментонер еще одному трехподбородочному алковнику, что в служебном рвении попытался ухватить дезертиров, но не преуспел, потому что от 'жабы' тоже мешища из рук не выпускал даже во время потасовки.
   -Переводягу жалко: он ведь для дела, случалось, предпоследние штаны жертвовал.- Терзался совестью зеленый, окончательно теперь, должно быть, из рядов отчисленный ментонер, опасливо протискиваясь вслед за ветераном сквозь начинающую вскипать до шкалы лютости толпищу.
   -А мне, думаешь, не жалко? К тому же партнер, оказывается, высококлассный подрывник - по виду ведь не догадаешься...- Но, поставив поредевшему подразделению конкретную задачу, на прочие факторы, даже на корешей, ветеран уже не отвлекался...
   У то и дело подтягивающего оборванные штаны переводяги дела, в правду, не заладились: получив зуботычин, даже 'базарить' с альмеговцами не пытался, не то что на волюшку вырваться, лишь бормотал себе под нос сквозь разбитые губы:
   -Ну какой я строитель? Какой строитель из меня? Какой я на... строитель?..- но чистосердечность признания никого не впечатлила, не растрогала и даже не насмешила.
   -Значит так,- подвели тем временем итог детального планирования альмеговцы,- одним - эвакуировать строителя, другим - пень трухлявый выкорчевывать, пока не завалило по маковку.- Последовало указание на хренебеньскую курганную возвышенность. На том и порешили.
   -Братцы, обороните! Помогите! Не строитель я-а-а...
  
   'Грех жаловаться, совсем неплохая новая должность.- Заняв местечко поукромней, в обороне обустроился отчисленный с неможни начальник смены, а сориентировавшись в обстановке, лишь поспевал подгребать долетающие купюры.- Это не на ветер с морозом в заиндевелое оконце пялиться, а то копаться в канцелярщине с чаем под паленую 'распутинку', потом на поклоны к начальству - кофе под сомнительный 'хенеси'... да отстегивать... Нет уж, лучше, знай себе, на природе, почти на свежем воздухе, а деньжата...- Поднапрягся, разом поймал стайку из нескольких неосторожно приземлившихся купюрок.- Деньжата капают потихоньку. Ветерок бы посильнее... да не мешало бы отсортировать мелочевку'.
   Натруженные на прежней, ответственной перед наполнением собственных ли, начальственных карманов должности глаза в сумрачном рассвете отказывались исправно трудиться.
   -Ну-ка,- чиркнул неможенник зажигалкой кинской выделки,- сколько, к примеру, у тебя, голубка, весьма кстати припорхнувшая, ноликов? О-о! На прежнем месте работы самое большее два встречалось, а ту-ут... ну, а у тебя?
   Но чахлый огонек 'контрафакта' едва осветил достоинства очередной 'голубки' - пришлось встряхнуть пиротехническое, по сути, изделие да поставить на максимум; а к экстремальным режимам работы кинские подделки не приспособлены...
   -Пу-у пух - полыхнуло газовым пламенем...
  
   'Нет, разве это дело? Одного из самых, можно сказать, опытных пехотинцев с передовой чуть ли ни в тыл направили, к тому же неприятельский. Тут уж, как водится, возьми да приключись неприятность не ко времени. Ладно, хоть перебоев со снабжением на месте выброски не наблюдается, а вот туалетная бумага из боевого комплекта затерялась, где-то позабытая'.- Конбандист растеребил для размягчения жестковатые листки хряксов, вполне дружелюбно посмотрел на овальный портрет заморского пэррезидента, поскреб старомодный воротник.
   -М-мда.- Не вычищалась из-под ногтя сажевая краска.- Ну и дерьмо печатают - даже на подтирку не годится. Но выбирать не из чего.
   -Уф - наконец полегчало. Выбравшись из облюбованной руины да застегнув ремень на одну дырочку потуже, конбандист вновь изготовился к выполнению поставленной задачи по блокированию вероятного противника и деблокированию сиволапых ополченцев. Но мысли, к нынешнему месту службы не относящиеся, то и дело одолевали непостоянную натуру, отвлекали от служебных обязанностей.
   -Ну и ради чего?...- задался вопросом конбандист, собрав пачку недобром пованивающих хряксов, что растащенные да приступами безумств от приваливших богатств разметанные, тут и там перекатывались да упархивали с поля ристалищного.- Ради чего гробил здоровье?- Подпорченный желудок вновь заурчал, требуя сочувствия, напоминая о бдениях в ночи, перевалках, накладках, вымогательствах, клятых форс-мажорах с подставами...
   -Это из-за вас, бумажек мусорных, в стужу, пургу, зной, дождь, слякоть пути торил, надрывался, шкурой рисковал да под статьей хаживал, а чтоб переварить нервотрепки без ущерба для психики, желудок гробил не в меру выпитым!
   Окрест бесновалось одичавшее в частнособственнических инстинктах, некогда цивилизованное общество. Мельтешащие, не в силах 'объять необъятное', а потому ошалевшие ворлики, словно масла третьего отжима, выдаваемого за оливковое, подлили в огонь души прозревавшего конбандиста.
   -Не стоит ради макулатуры нашинкованной вот так... выкобениваться. Ничего вы, бумажки мусорные, не стоите, ни полчеловечка, из-за вас загубленного, ни даже мизинца, ни вот столечко!..
   И, словно лицезря вдохновенно вжившегося в монолог театрального премьера, некоторые ворлики, отвлеченные на время от стяжательств, даже зааплодировали, а женщинки, те носами пошмыгали, но тут же погнали мужичков на приработки.
   Поискал конбандист по карманам зажигалку, давно уже кому-то по поводу, а скорее по привычке подаренную, взамен нащупал расплюснутый коробок, но впитавшие внешнюю промозглость спички лишь тренировочно чиркали, вместо огня натурально пованивая сыростью, хряксы же как заговоренные упорно не подпаливались. Тогда ухватил фальшфейер, по сходной цене у прищуренных кинцев, чего только штамповать ни поспевающих, купленный, чиркнул - фальшфейер обернулся натуральным 'фаером'...
  
   -Куда вы меня? Не строитель я, ребята. Да вы чего?..- все-то канючил, противился перепрофилированию профориентации неподдающийся переводяга, которого гнали сперва пинками, толчками, а потом волоком, ровно как и мешище с долей да прикипевшим по дороге приварком, транспортировали в одном альмеговцам ведомом направлении, но то, что на стройку - однозначно.
   -Братцы! Помогите!- ни на что уж, ни на чью выручку, в общем-то, не рассчитывая, больше по инерции возопил неугомонный отказник мосты возводить, периодически получая ленивые зуботычины.- Прощай, протектор! Прощайте, братцы ментонеры! Прощайте, люди православныя-а-а...
   -Совсем обнаглело зверье поганое: почитай, посредь сера утра христианов в полон уволакивать! Уж на что наши края дики да далеки, а соблюдаются приличия: полонянников в орду лишь в нощи умыкать... Ни оборотилась ли в натуральную орду сама Спохозатольная?- Оценил засадник наметанным взглядом бесстыдников:
   -Не, на погань, вроде, не смахивают - статные. А-а, так то, должно, ренегатствующие переметчики! Вот ведь наплодилось отступников!- Воспылав праведным негодованием, баконьер, засевший в подходящем для промысла секрете, с широким сектором обзора, подправил планку и уже сквозь прицел более конкретно рассмотрел ближайшую группку позорных мешочников.
   -Точно, они и есть. Основная примета налицо - знатные мастера лупцевать соплеменников!- Прищурил глаз баконьер - пусть команды 'открыть огонь' не подано, но подпалить переветников запрета тоже, вроде, не поступало. Поправил одноразовый, но прицельно-точного действия огнемет и выпалил пламенной струей поверх голов припавших к земле, застывших альмеговцев. В основном досталось полю ристалищному, но на оказавшихся под обрезом прицела конвоиров тоже брызнуло - заскакали те, по-прежнему дисциплинированно, но уж без былой обстоятельности, и ну сбивать языки пламени,- стало не до полоняника, будь тот хоть трижды прораб и каменщик по совместительству.
   Переводяга, тоже слегка подпаленный, не особенно сим обстоятельством обеспокоился, а со всей мочи припустил, подобно горящему истребителю, дотянуть до 'своих' - до друзей верных, что если не выручат, так схоронят... в совместной камере, да к не обделившему долей протектору - за заступничеством, за оказанием адвокатской помощи.
   -Хороша работенка!- остался предоволен проделанным баконьер.- Пускай по одной лишь душеньке в день-деньской из тенет ослобождать - глядишь, об утерянном промысле тоска гнетущая рассосется? Вот это дело, будто отпущение грехов зарабатываешь, а то ведь сколько перевел отборнейшей белорыбицы и ради чего? Взамен сущей помойки!..
   -Это из-за подножного мусора губили мы осетровые породы да семговых,- озарило горькое прозрение.- Получай, сволочуги!- Собрал огнеметчик хряксовую презренность в кипу и швырнул, негодуя от брезгливоси, в разгорающийся нешуточными размерами пожарчик.
   -Ты что, ирод рода пенсионерского, надумал вытворить?!- Попытались на баконьера наскакивать, добро коль с одной укоризною, а то наперевес с костыликами дисциплинированно по утру радикулиты на променаде разминающие старички в компании бодреньких старушек.- Утяша наш, пэррезидентушка, видать, подкинул пенсионную надбавочку, а этот выжига...
   -Горим! Где пожарные?!..
   -И куда только уважаемый МЧС смотрит? В дым ведь уйдут прибавочки выплатные!..
   -Что мы на голову больные - с эмчээсовскими генерал-лейтенантами делиться-то?!..
   Чуть ни в огонь отважно шагнули, подпирая друг дружку, за локотки придерживая, представители огнеупорного, закаленного в трудовых да бранных горнилах поколения.
   -Что вы, люди заслужо-онные, куда прете, степенныя-а, ведь, чай, не огнищане, аль не видать вам творимого буйства безоглядного гульбища? На дурновзгорье хряксовом Спасу нет - лихоманкой лютует инфляция!- Пытался заступить дорогу баконьер, но, на свое счастье, нестерпимого жара не выдержал. Это да вид прогорающих на глазах пенсионных надбавок спасло его от прямо на месте покарания решительными старичками, не говоря уж об боевых старушках. Инстинкт самосохранения, выработанный каждодневной борьбой за выживание, заставил ветеранов позабыть о финансовом еретике и вновь набивать кузовки со авоськами подгоревшими хряксами, как мало к чему пригодными, расползлыми, позднеосенними подосиновиками.
  
   Встревоженные наддувом винтокрыльных пропеллеров да за компанию на призыв слетевшимися любителям пошалить - утрешними ветерками купюрные 'сизари' стаями взмывали над полем ристалищным. Однако, совсем как в обыденности окружающей урбанистской среды, вытеснялись мирные птахи из ареала обитания мерзким, грязным вороньем. Купюрное 'воронье', не в пример пернатому, вело себя недокучливо: не каркало, вымогая подачки, не клевалось в ответ на демонстрацию кукишей, зато подпаленными хвостами разносило не заразу с инфекцией, а языки пламени, явившиеся для бушующей на поле толпы страшнее морового поветрия.
   -Во дела-а!- Заморгал не верящими в явь глазами зеленый ментонер, глядя на занявшееся огнями поле ристалищное.
   -Подфартило - дымовая завеса! В кутерьме да не смыться, это позорнее, чем без злого умысла попасться на месте преступлении. Давай-ка патрона очухивай, совсем человека доконали стервятники хренарховы.
   -Может, снежком натереть?
   -Да хоть скипидаром - надо чтобы своим ходом шел, а то долю далеко не упрем: тяжеленная, наши обе перевесит запросто,- одобрительно похлопал тугие бока добросовестно набитого мешища экс-ментонер.- Эх, подмогу бы...- 'накаркал' не ко времени.
   -Ага, ну держись, изверги! Над женишком ненаглядным измываетесь?! Уморить, изуверы, надумали деликата маго долгожданного?!- Кипящая негодованием, запыхавшаяся невеста отпихнула проводящего оздоровительную процедуру зеленого ментонерика шагов этак на пару десятков. Незадачливому лекарю повезло, что воительница притомилась, пробиваясь через орды озверелые, а то пришлось бы бедолагу реанимировать, как и многих других, подвернувшихся под руку, ныне устилавших безответными телесами тернистый путь влюбленной женщины к суженному.
   Невестушка прорвалась бы раньше: '...да разешь это помощнички: конфедерат со игрушечной шпажкой да охочий до купюр атаман? Хитпой с булавешкой ничего, правда, мужчинка, зато остальные, вообще, не в счет - людей смешат, разрешения пройти спрашивают'.
   И точно, юноша с дамочкой да Сусалин все больше действовали на подхвате - поддерживали не оклемавшихся от поражения искусством, под ногами путавшихся пулуфиопов да помогали разъяснениями Сюзи, чересчур уж старавшейся выглядеть самостоятельной, якобы знакомой с дикими нравами, порождаемыми хряксовым изобилием.
   Имки без припасу огненного, а теперь еще без неблагодарного, с поводка сорвавшегося гетмана заскучали. Не утешало даже изъятие у людишек, со вздору препон чинящих, потому невестушкой без жалости поверженных, купюрных заначек, что при всяком подходящем случае исправно для приобретения подрывных компонентов в сидор замшелому имке откладывались. А уж коль дензнаки не в радость, то о какой скорости может идти речь - так, унылое перемещение в пространстве...
  
   -Шустер здешний народишко, мигом в иноземных натурах ориентируется: вона женишка умыкнуть вознамерились! Была б разлучница - зашибла бы на месте, а эта сопля зеленая почти не в счет.- Отпорошила невестушка суженного от снежка, щедро набитого за шиворот ментонериком, и бережно, чтоб ничего прежде времени не выдавить, приобняла.
   -Погодите... О-о, старые знакомые!- цепкой на прегрешения административной памятью опознала дамочка подозрительных лиц, на этот раз ни в чем, кроме избиения алковничьего начальства, не провинившихся.- Именно эти субъекты красивых лошадок угнали, теперь вновь на пути стоят!- Проявила администраторша чуть ли ни агрессивность и, машинально держась за когда-то пострадавшую половину лица, на сюзин манер попытала ветерана ментонерского. Но тот, и с подобными делами, и с прыткими правонарушительницами имея неоднократный опыт общения, ушел от прямого попадания.
   -Вот что, гражданка, уймитесь!- повел ментонер себя вполне по-джентльменски, в виду безвыходной ситуации и численного превосходства наседающего противника не решаясь огреть представительницу нежного пола.- На вас же свидетели смотрят...
   -Да?- Одернула форменку дамочка и, посмотревшись в походное зеркальце, подвела карандашиком миг назад пылающие агрессией глаза.- Подумаешь... пусть смотрят...
   -Так мы патрона угоном вывозили от воров ушинских, и впредь вызволять будем, а вы думали... эх!- Махнул рукой на экс-наложницу да на прочую непонимающую компанию зеленый ментонер, поднявшись, от налипших хряксов отряхиваясь.
   -Спасите, братцы! Не выдайте! Помогите! Протектор!..- Бухнулся, на лету подтягивая предпоследние дымящиеся штаны, в ноги секретаришке, а стало быть, невестушке, местами тлеющий, по приметам явно нервничающий переводяга, как зайчище на полувздохе прочесавший полполя с препятствиями да на столь рекордной скорости, что даже с доброжелательными, попутными пинками народ запаздывал.- Куда хотите, забривайте, а-ха, а-ха...- мучился бегун дыханием,- хоть в задрипанную Холуеврику пожизненно толмачить, только не в строители!
   -А вот это совершенно напрасно, юноша. Чувствуется пылкость натуры, исходящее неординарное горение - как наяву вижу: выйдет из вас видный зодчий в стиле пламенеющей готики! А то ведь беда: красоты рушим - китчестрой возводим,- сменив торжественность речи, скорбью отметил нынешние архитектурные особенности несколько утомленный рейдом, а потому на философский лад настроившийся конфедерат, выгибая на колене прогнутую в нескольких местах, верно послужившую шпажку.
   -Да не строитель я...- переводяга на вполне искренней ноте чуть не расплакался.
   -Тоже зря. В ваши-то годы, молодой человек, приобрести полезную обществу профессию - это же раз плюнуть...- Непочтительным плевком отметил конфедерат улетающие хряксы. Не ко времени включившееся воображение представило возведение дворцовых комплексов, амфитеатров под стадионы, но, узрев в направлении плевка долгожданного, даже в объятиях невестушки покачивающегося секретаришку, с прожектов оперативно переключилось на реальную действительность.
   -О, мусье, сколько 'винтер' - 'хау мач саммер'!- Радостно похлопал конфедерат очередную жертву привнесения хряксов в денежный оборот отдельно взятой местности по свободным от экс-наложницы участкам тела.- 'Ля багаж'?- Кивнул с пониманием на неподъемный мешище.
   -'Эксжедан ля багаж'? Придется переть - 'нон вуатюр' таперича. Исключительно вам 'ля авион' подали,- приглашая, указал на бухтящий в отдалении пропеллерами винтокрыл. Более того, специально для туго в предоставляемом сервисе ориентирующего иноземца помахал руками взлетающей птицей.- В 'лявьон этиресаж, сильвупле',- для тех немногих контуженных, кто ничегошеньки не понял, разъяснил:
   -Мусью полетать приглашаю, самая пора сматываться... в смысле - эвакуироваться.
   И точно, бушующие волны алчных орд сквозь копоть, сажу, дым активней и агрессивней перли на прорыв к подножию кургана. Не помогали робкие попытки 'добазариться' и уж тем более - увещания пришедших в себя от побоев ментонерских начальничков, которых вновь подвергли, по выражению ученого имки остракизму с обструкцией, шельмованию - одним словом с изъятием не успевших поступить мимо бюджета министерства на насущные нужды дачестроя средств. Что прорванное оцепление... уже на мешище секретаришки самые прыткие особи пытались наложить лапы.
   -Ничего, отобьемся!- Конфедерат вновь выстроил воинство, но отдельные пренаглющие, алчностью пышущие сребролюбцы даже сквозь строй умудрялись просачиваться.
   -Вах! Баландынка!- Индивид то ли в шубе, то ли, перещеголяв в густоте поросли шкуру подстреленного в морозную зиму волчары, густо поросший дурным волосом, бряцая подобно Статуэлли браслетками да цепями, точно 'сдернувший' от кайла каторжанин, без зазрения того, чего отродясь не водилось, воспользовался некоторой рассеянностью Сюзи. Ухватил зазевавшуюся агентшу поперек туловища и точно неодушевленный сверток сунул подмышку. Сводной рукой, с легкостью орангутанга отпихнув вновь на свою голову на пути оказавшегося зеленого ментонерика, попытался захапать денежный мешище, в чем почти преуспел.
   -Да окоротит ли кто окаянца?! Остановите распустившееся зверье, что лишает меня приданого!- Экс-наложница с легкостью разрешила бы назревшую проблему да не рисковала более ни на миг расстаться с суженным.
   -Сейчас мигом отучим пренаглого диверсанта прямо на глазах вырывать из строя самого примерного бойца!- Нацелил иглу шпажки в нужном направлении конфедерат, а добить, если понадобится, атаман подоспел, которому надоело мараться по мелочи.
   -Стоп, остановитесь, граждане! Это какое правонарушение вы собираетесь совершить? А ну сложите-ка холодное оружие пока не поздно, а то предъявят сеяние межнациональной розни с разжиганием расовой нетерпимости - укатают на полную катушку!- Заступил ментонер путь возможной вспышке ксенофобии, замешанной, чего доброго, на отягчающем вину с последующей отсидкой национализме.
   -Сеяние?..
   -Разжигание?..- Атаман с конфедератом на многое бы пошли, не отступили и стояли бы до конца ради спасения боевого товарища, но пред наиодиознейшей статьей кодекса, побледнев, едва не спасовали.
   -А вы, господин из сопредельного государства, поставьте-ка женщину на место: она тоже имеет право на персональную одушевленность!
   -Какой пастав?! А гдэ правэ на свабэду выбара? Это тэбэ что, голый бамажка, да-а?!
   Я баландынка выбыраю!- Постарался вновь 'выбрать' вдобавок еще мешище этносубъект, поросший все ж таки не шубой, при ближайшем рассмотрении, а волосом, да гордо воздел голову.
   -Ну что ж, согласно имеющим хождение конвенциям и международно-одобренным кодексам совершаемое деяние вполне вписывается в рамки закона - реализуется овеществленное право на собственность.- Развел руками ментонер.- Права же, тем более законы, какие бы ни были, должны выполняться, иначе воцарится повсеместная анархия, а это уже непорядок!
   -Что же делать прикажешь в разэтаких ситуациях - стоять и смотреть?!
   -Становиться свидетелем не обязательно. Советую - сейчас многие так поступают - отвернуться да сделать вид, будто ничего, из рамок вон выходящего, не происходит. А то, еще лучше, притвориться, что происшествие вам, вроде как, приятно, пришлось по вкусу. Со временем попривыкните - будет выходить вполне натурально, рефлекс выработается.
   -Ух, какие спохозастольницкие напасти, будто внове гнет под ордынцами - 'Нет дитя - жену возьмет...'. При столь постыдных обстоятельствах одно лишь, как из историй ведомо, остается - повязаться веревками, чтобы капитулировать без сопротивления...
   -Вота за баландынка по лбу батынка!- С трудом обнаружив соответствующее место на башке волосатого монстра, перебинтованный полуфиоп 'зафиндилил' в цель весьма кстати подвернувшейся, чьей-то в ажиотаже утерянной обувкой, предварительно, для придания большей убедительности действию, запихнув вовнутрь полкирпичины. Потом попытался самоотверженно из подмышки выдернуть Сюзи.
   От неминуемого растерзания отважного полуфиопа спасло, что вторая рука хапказоида по-прежнему цеплялась за мешище. А тут вовремя подоспела вдохновленная примером решимости подмога - собрат не гоняясь за рифмами, действовал облюбованной, на сабельный манер выгнутой арматуркой, которую с замаха искривил в обратную сторону аккурат по рельефу профиля чудища.
   Монстр замер, казалось, от удивления, расслабив, наконец, цепкую хватку, так что Сюзи, благодаря очередной встряске почти пришедшую в сознание, удалось-таки вытащить, да мешище с проминающимся хрустом оземь хлопнулся.
   -Оу, 'май хелпмен'!- Обняла перебинтованного полуфиопа непривычно растроганная, освобожденная от захвата полудикого Востока блондинка Запада, шмыгнула носом и чмокнула в щеку, одну да другую, почему-то лишь два раза - все под растерянным взглядом не менее награду заслужившего второго освободителя.
   -Вот уж наделали делов, ребятки! Все-то без команды по-своему действовать норовите!
   Теперь нам, чтоб без отсидки обошлось, всех свидетелей убирать или только совершеннолетних?- обратился за консультацией к ментонеру не на шутку обеспокоенный дальнейшей судьбой подчиненных отчаянцев конфедерат.
   -Да что вы, какой убирать? Налицо присутствие глубокоуважаемого мировой общественностью межэтнического конфликта, для погашения которого (если враждующие племена с гор да пальм удастся постаскивать) требуется посадить инициаторов...
   -Ишь ты, прям сразу за решетку?..
   -...за стол переговоров, с последующим предоставлением министерских, премьерских постов, портфелей, кресел, соответственно в конфликте заслуженных. Так что, с правовой точки зрения, дело чистое - не подкопаешься.
   -Вот уж спасибочки тебе, учен человек! А то в законах столько закавык понатыркано, чтоб человечка, не так выдохни аль, упаси Всевидящий, другим способом воздух подпорть, прямым ходом упечь в каталажку - тьма тьмущая.- Вздохнул конфедерат с облегчением.- Ну чего стоите, неучи необразованные, в ножки бы бухнулись, а то материально отблагодарили юридическое лицо за консультации: не будь сего специалиста - в два счета замели бы по статье разжигания, тьфу...
   Не успел конфедерат сплюнуть ни то что третий, даже другой раз, как над ухом непререкаемо прозвучало:
   -Не с мета, 'пи-и'! Всем, 'пи-и', руки в гору, 'пи-и'! Стоять, 'пи-и'!
   Пойманный за шиворот с поличной арматурой полуфиоп временно перестал завидовать собрату - затрепыхался, точно покоричневелая плотвичка, из очистного водоема выуженная.
   -Предъявить, 'пи-и', документы, 'пи-и', разэтак, 'пи-и', и разтак, 'пи-и'!
   -Стыдно, гражданка!- начальственный альмеговец осуждающе глянул на с трудом после хапказских тисков переводящую дух Сюзи. Присмотревшись же к трепещущей на груди медали, глянул еще разок, напротив - с одобрением.- Заслуженный человек, медаленоска, а якшаетесь со всяким сбродом!- Покривился с явно выраженным патологическим предубеждением альмеговец на полуфиопов: одного - в самой за себя говорящей чалме, другого - в воздухе дрыгавшего ногами, пытающегося, вопреки незавидному положению, насквозь фальшиво улыбнуться.- В нынешнее время нужно осмотрительней подходить к завязыванию знакомств: эти двое - наглядные, прям, образчики нелегальных наркокурьеров с неблагополучного юго-востока!
   А вы, черномордое отребье, глядите у меня! Нечего скалиться - поберегите зубы для баланды. Ну-ка, обыскать задержанного субъекта со всем тщанием! Уверен, что десяток килограммов порошку точно обнаружится. Если меньше - направить голубчика на промывку кишечника: успел проглотить, с их брата станется.
   Исхитрились задрать руки 'в гору' даже поросшему диким волосом чудищу, качавшему отростком головы, нечленораздельно каркающему на представителя власти, но почти равнодушно, даже без выдвижения встречных, вполне обоснованных претензий.
   -Та-ак...- рассматривая задержанных, подытожил операцию захвата один из внезапно нахлынувших, еще дымящийся, а потому весьма разгоряченный альмеговец,- и вот э-эдак?!- Поднял выпавший из дрожащих рук обыскиваемого, фигурным способом отрихтованный инструмент приложения.- Арматуркой, значит, гражданина сопредельного, недружественно государства привечаем?
   -Произошел межэтнический конфликт - участников за стол хотя бы усадить, для начала... по закону...- Конфедерат с подтянувшимися заслонщиками попытался выступить защитником.
   -Усадим - не переживай. А это что такое?- Альмеговец, припожаловавший не с дымящейся партией, но от того не менее внимательный, шустро выхватил из рук притупившего бдительность хитпого настоящий, ни дать ни взять, раритет.- Наблюдается наличие холодного оружия,- и, подозрительно оглядев сводный отряд конфедератов, добавил,- в массовом количестве...
   Установилась зловещая тишина.
   Столпившийся вокруг народец, что уж вознамерился возмущенно погудеть, мол: 'Пожар бы тушили, а то взяли за моду проходу не давать! Не в обход же переть к курганищу!',- затаив дыхание, на ристалищный процесс вытаращился, словно зачарованный. А тут как у дымящихся, так и у неприкуренных альмеговцев в руках вороненые стволы с глушаками привычно встрепенулись. Лица же застыли, глаза уставились куда угодно, но только не на нарушителей околоточного правового беспредела.
   -А это, похоже, упаковка от порошка... Ух, ты!- Лишь один непосредственного вида спецслужбист без отвлечения занимался выполнением неприятных, не столь высоко, как прочая 'работенка' оплачиваемых обязанностей и выудил из полуфиоповых карманов помятые гербовые бумажки.
   -Мой документа получать, потому так лежать...- попыталась оправдаться жертва теперь еще и невинного, как в оравойпогромных подземельях думалось, баловства.- Что мой еще могла брать?- Жертва уже не трепыхалась, а лишь с высоты вздернутого положения взирала на обыскивающего субъекта чуть ли ни предосудительно.
   -За подмогой чесать надо. Как дымком повеет - прикроем, а ты дуй к винтокрылу,- кривя рот в шепоте, поставил боевую задачу юноше конфедерат.- Вызываем огонь на себя - пускай обалдраспулителем на полную мощь долбанут.
   Замшелый имка с ученым племяшом подобно конфедератам тоже искали выход из создавшейся коллизии:
   -Про такой случай завсегда припас иметь надобно. Сберег ли, племяш, как я учил?
   -Имеется 'спасатель',- примерный ученик исподтишка продемонстрировал смолистого вида бомбочку,- но про всю наездную компанию мощи не хватит.- Прикинул на вскидку не только гранату, но и плотность группы крепко сбитых альмеговцев.
   -Э-эх, сей хлопушкой, лишь одного, что в документишках ковыряется, прошибить можно - от остальных отскочит. И то ладно, как дымком маскировочным повеет - подпаливай...
   Но дымы, на сие время уйдя в жар, приостановились, да непосредственному альмеговцу, к самосохранению от взрывной бомбочки, икнулось как-то по уставом не предусмотренному:
   -Ик - локотком подтолкнул начальника, потом икнули оба, чуть ни носами уткнувшись в изъятые у подвешенного бумажки.
   -Кх, кх...- раскашлялся главенствующий альмеговец.- Прекратить обыск! По-по-подумаешь, десяток всего-то кило при таких должностных чинах... Там,- почтительно воздел очи,- в верхах всяк вправе тешиться, как душеньке зазлорассудится.- Щелкнул каблуками и, пропечатав пару шагов ко вздернутому полуфиопу, отдав честь, доложился:
   -Так что выполняем поставленную задачу! Прикажете опустить или желаете обозревать события с высоты положения?
   -Моя как все, скромно брать без одолжений...
   -Ясно, в народ пошли, так сказать, хорошо, что с охраной.- Командир альмеговцев с некоторым уважением окинул взглядом полуфиопову, как понял, свиту.
   -Вы обронили,- подбадривающе улыбнулся полуфиопу весьма довольный прояснением конфликтной ситуации непосредственный альмеговец и протянул, изъяв у растерянного, подпаленного коллеги, арматурную кривулю,- желаете продолжить.
   -Дурак!- зашипел на подчиненного вытянувшийся в струнку начальник.- Что за хреновину ты откопал? Вот рекомендую - лучше этим.- В полупоклоне извлек и протянул полуфиопу именную, телескопическую дубинку,- сим инструментом ни то что хапказцев, рыбу глушить можно. А неотесанного грубияна уж извините: на службе недавно - не пообтесался еще.- Неодобрительно покачал головой, глянув на непосредственного подчиненного.
   Полуфиоп молча принял поднесенный дар и сперва с удивлением, а потом с интересом приступил к изучению: сложил, выдвинул с видом знатока подобной механики, опробовал на своей же руке, но с шипением тут же заскакал, тряся ушибленной кистью.
   -Что, хороша?- поинтересовался начальник.- Какие последуют указания, вашество?- Вновь вытянулся, на этот раз уже не один, по стойке смирно.
   -Моя арматурка больше привыкать.- С запоздалым опасением отнесся к подношению полуфиоп.
   -Погодите-ка, минуточку, какое еще 'вашество', вы что? Это же курам на смех - посмотрите, каким чувырлом бумажки подписаны!- Попытался ценящий справедливость пуще собственной шкуры конфедерат пробиться к предъявленным документишкам, но альмеговцы преданно заступили пути к почитаемому отныне не менее командования, министерствующему полуфиопу.
   -Кем бы ни подписаны,- сориентировался по направлению к кургану начальствующий альмеговец и честь полуокутанному дымами, доморощенному Челумбею отдал,- вы, должно быть, с Луны свалились, раз не в курсе, что, наконец-то, во власти воцарилась долгожданная преемственность! Вот.- Гордо в неприступной справедливости скрестил руки.
   -Позвольте, преемственность какой власти, узаконенного воровства, жути да безоглядного ужаса?!- Но возмущавшегося конфедерата только свои и слушали.
   Начальственный же альмеговец отныне чуть ли ни с подчеркнутым почтением вновь обратился к полуфиопу, наделенному невесть какими, зато понятно уже кем, полномочиями:
   -Какие последуют распоряжения, приказы, если пожелаете?
   -Вот объекта моя тоже забирать!- Указал на секретаришку начальственный полуфиоп, по-хозяйски пряча в карман поднесенную дубинку, и покосился на собрата: понимает ли с каким, возможно, наследным принцем терся бок обок плебейской шваброй, в полной ли мере осознает свою никчемную личную ничтожность?
   Конфедерат плюнул взывать к рассудку, а заодно на попытки добиться справедливости или докричаться до осмысленности, словно в приступе отрешенного лунатизма, не веря в реальность происходящего, нерешительно подал команду к построению. Хитпой, столь же нерешительно, но изъял раритетную булавищу, прикрываясь авторитетом знакомца: то и дело кивал на радостно сияющего полуфиопа. Опергруппа, как-то неуверенно переминаясь да переглядываясь, вознамерилась по-островитянски, не прощаясь, удалиться.
   Окрыленной встречей с ненаглядным женишком экс-наложнице вопиющие безобразия со слепым чинопочитанием до фонаря масленого. Никому не доверяя вновь обретенное сокровище, без видимых усилий не упускала из рук суженного, с интересом, но без проблеска сознания разглядывающего окружающий сюрреалистический пейзаж. Но в любовном отвлечении деловой хватки не утратила - по-хозяйски распорядилась, чтоб приблудившиеся ментонеры прихватили приданое, мешище денежный:
   -Это на свадебку, да миленок обещался на Хренары с шиком прокатить в круизы младоженные - чтоб доперли в сохранности!- повелела, не допуская в мыслях даже тени неповиновения.
   -Нет, господа, со всем уважением, но отпускать на волю беглых преступников не наделены полномочиями: эта парочка - арестанты ментонерского ведомства,- разъяснил препонную ситуацию альмеговский начальник. Нагруженные, притихшие под мешком ментонеры, приуныв, ход застопорили.
   -Вот те раз, в кои веки встретился юридически подкованный человек - ан сразу арестант. Нет, это не дело, живо выручайте, раз уж груздями прикинулись - грамотные юрисконсульты на улице не валяются, ну, разве, чуток перебрав, шибко выпимшие,- попенял и заодно задачу поставил полуфиопам конфедерат.
   Пока начальственный полуфиоп с важностью, приличествующей высоте положения, размышлял, другой полуфиоп, не даром, видать, Сюзи отмеченный да, вдобавок, неравнодушно отнесшийся к прямо-таки на глазах карьерному вознесению собрата, тоже решил козырнуть отборной документацией и, ничтоже сумняшеся, извлек из-за пазухи пару измятых, но по-особому солидно разукрашенных бланковых бумажек.
   -Мой их отпускать, а нет - так сама нести!- Высокомерно, боднув чалмой-повязкой, указал начальнику на мешище, колышимый согбенными ментонерским спинами.
   -Пронеси, нелегкая...- только и прошептал конфедерат, инстинктивно ухватив эфес шпажки.
   -Гм.- От волнения у командира альмеговцев чуть ли ни дыхательные спазмы сделались. Лицо пунцово налилось, а просматриваемые бланки в набитых руках предательски дрогнули.
   -Прикажете упаковать или сойдут в самодвижущем варианте?
   -Больш упак нет надо - этот пока не донести.- Важно кивнул перебинтованной головой полуфиоп, словно на верблюде белой масти раскачиваясь, поправил съехавшую на нос чалмообразную повязку и столь же повелительно подал знак выдвигаться. Наглости хватило, памятуя раннефеодальные фиопские традиции, даже в Ахрика давно канувшие в лета, протянуть руку для верноподданнического лобызания, на что начальник подобострастно склонился, но длань руководству лишь пожал.
   -Может, заодно этот чурбан заберете?- с робкой надежной в голосе вопросил альмеговец, неодобрительно указав на монументально возвышающийся над курганом, овеваемый дымными ветрами да опахалами пролетающих подгорелых купюр, статуйный соляной столбище Хренебня.- С нас бы, как гора с плеч.
   Конфедерат, никогда от трофеев не отказывающийся, за исключением после раздавленной с побежденным мировой, засипел:
   -Бери, не привередничай. Наверняка знаю: в зверинце рядом с дурным шатуном клетка свободная имеется, аккурат под сей экспонат приспособлена.
   Но игнорирующий со своего высока неуместные заботы о проблемах зоопарка полуфиоп отрицательно покачал головой.
   -Кто такой тумба нести станет? Твой?- Хитро прищурился на альмеговского начальника.- А-а! Не-ету!- блеснул прозорливостью.- Мой дадут,- доверительно поделился информацией.- Твоя лучше дать тоже дубинка вот сюда.- Милостиво оттопырил карман, производя, несомненно, выгодный с любой точки зрения обмен. Да и конфедерат особо не настаивал, а просто в который раз сплюнул в известном направлении, пожав плечами пренебрежительно,- итак трофеев полон воз.
   -Двинули, ребята!
   -А ты куда, щучий хвост, собрался? Уж ни утаиться ли вздумал? Улизнуть вознамерился?!- Принялись выволакивать норовящего под мешищем схорониться ли, обрести ли убежище переводягу итак уже предостаточно дани отдавшие чинопочитанию, ныне же блюдущие собственные интересы альмеговцы.
   -Это наш строитель,- с охотой пояснил самый из их братии непосредственный, чтобы не огорчались захватными действиями, в общем-то, вполне компанейских новых знакомых.
   Полуфиопы поглядели друг на друга вопросительно и, пытаясь изобрести чего-нибудь спасиетельное, вздохнули - жалко им стало явно угнетаемого аборигена, из последних сил вцепившегося в мешок, как в соломинку.
   -Я понесу, один справлюсь,- доносилось из-под мешища к облегчению ветерана ментонерского, утирающего испарину, да напарника зеленого, весьма к месту поминающего вьючных коников.
   -Я не строитель, честное слово, правда, не верите? Вот у них спросите,- давно уж ударившийся в отчаяние, но не сдающийся переводяга силился призвать в свидетели непричастности к благородной профессии протектора, словно в люльке покачивающегося в объятиях названной невестушки, от уюта да неги чуть ли ни пузыри пускающего.
   Последняя надежа на спасение отзывчиво, вполне доброжелательно улыбнулся взыскующему покровительства, но вышло как-то не веско, совсем неубедительно. Прозвучавший же пароль 'дача-дача' с потрохами рассекретил бы гораздо изощреннее законспирированного зодчего.
   -Да пускай несет, раз приспичило, не все же нам с напарником хребты надрывать, переть неподъемные тяжести,- дрогнуло сердце ветерана ментонерского.- К тому ж строитель из переводяги, как сами знаете из чего пуля.- Предпринял отчаянную попытку впихнуть обратно под тяжеленный багаж почти выковырянного, словно из спасительной раковины, приятеля.- Ребята, по личному опыту знаю: свяжетесь с этим типом - пожалеете.
   -Сам пойми,- снизошли альмеговцы до разъяснения,- он же мост, артерию дорожную, восстановить должен. Вон смотри, трудоспособность какая - спеца сразу видать!- Одобрительно похлопали по шевелящемуся тяжеленному багажу.- Кто, как не он?!
   Полуфиопам стало жаль переводягу пуще прежнего. А тут конфедерат принялся вполголоса, но весьма категорично информировать, что строители во как нужны. Специалиста сего, кровь из носу, но непременно переманить надобно!
   Да надо, но запас бумаг из коллекции оравойпогромцев исчерпан полностью, сколь карманы ни выворачивай.
   -Вот старый дурень!- самокритично вдарил себя по лбу раздосадованный конфедерат.- Все-то мнится: эра бумажкина прикончилась - ан, нет!
   -Я ведь тоже кое-что полезное для муниципалитета раздобыл, глядишь, про сей случай сгодится,- потряс весьма огорченного конфедерата за локоток да одарил надеждой запасливый Сусалин.
   -Ну-ка, ну-ка, знаю, Дружок, что ты по мелочи не работаешь, не как обалдуи некоторые бумагами вдосталь запастись и то не сообразили, а ведь под ногами валялись, бери - не хочу...- Обнадеженный конфедерат уставился на невзрачный документишко.
   'Подряд на вывоз мусору...'
   -Гм, знаешь, Дружок... вот для этих двоих твоя бумажка, может, сошла бы,- глянул на ментонеров, явно рисковавших испытывать терпение альмеговцев, прикрывая переводягу не только мешищем, но и личными персонами,- а вот для самого строи-ителя...
   -Давай попробуем: бумажка хоть неказиста, но дорогого стоит, это уж доподлинно известно.
   -Что ж нам остается, отчаянец ты этакий, как ни спытать удачи...
   Но граничащую по дерзости с безрассудством попытку опередили:
   -Значита, твой без отпуска?- уточнил у начальника альмеговцев перебинтованный полуфиоп дальнейшую участь многострадального переводяги, а вовсе не интересуясь отдыхом у дурков под пиво с гриль-курицей и брюхом кверху.
   Тот откозырял, но кивнул вполне категорично.
   -Точно так!
   -Тогда упаковать вот эта!- подал команду другой начальственный полуфиоп, не желающий долго оставаться в тени собрата, и указал на мычавшее волосатое чудище, что, едва продрав набухшие веки, пустилось обещаться: всех, мол, перережу, кто стал на пути к 'баландынка', да возмущаться вопиющим попранием прав и свобод:
   -В аагский трыбунал жалабы напышу. Тэбя ы тэбя,- пальчищем толщиной в лом тыча в полуфиопов, произнесло даже ребятне понятный международный приговор,- павэсат как расыста на дэрэвэ за мой ущэмлэний, вах!- Вновь принялось чудище тянуться к Сюзи, при этом недобрым глазом кося на мешище, на месте ли? Ну да альмеговцы 'телескопом' быстро заявленное имущества упаковали, скрутили, повергли к стопам заказчиков.
   -О, красив какой!- одобрительно отреагировал на подношение один из них.
   -Да,- согласился другой,- только ощип много надо.
   -Нет,- возразил по предстоящему методу обработки трофея полуфиоп первый,- шерсти не ощип, а остриг.
   -Что вы про 'ощип' заладили?! Строителя вызволяйте - да драпать, ретироваться, если по-военному, а то вон...- Взмахнул конфедерат рукой, очищая замутненный властью взор полуфиопов на реальные перспективы безотрадной внешней панорамы.
   Во предъявленной, беспокойным морем бушующей несусветности лишь пятачок с альмеговцами да оперативниками оберегался организовавшимися от произвола безудержной толпы ворликами, самые расторопные из которых исхитрялись приторговывать контрамарками, бойко нахваливая неурочное ристание. Маниакальная тяга к зрелищам на время пересилила даже всепоглощающую алчность - недаром билетики шли нарасхват да втридорога.
   Счастливчики, загодя занявшие бельэтаж, полулежали, подперев ручищами забубенные головушки, вслед за ними, напустив на себя самодовольства и взаимоуважения, гордецами восседали на хребтах у подряженных простецов тоже далеко не последние ворлики. Тем же, кто оказался вне лож, на балконах, приходилось простонародно, на своих двоих перетаптываться, а самым фартовым - с опорой на костылики, не на собственные, разумеется, а по случаю подвернувшиеся. Галерка и вовсе громоздилась на загривках наплечными сидельцами по очередной взаимной договоренности; комфорт, в отличие от обзора, не гарантировался, потому что захребетник, стоило слова не сдержать (а кто его держал-то), засидеться дольше положенного, сбрасывался наземь под одобрения многих других желающих взобраться на освободившееся место. Да из прочих зрителей, зазевайся кто, тот час, за ноги, аль за шиворот утягивали прохладиться в фойе, а на теплое еще местечко стремглав устраивались по двое-трое, а то четверо.
   Сымпровизированный амфитеатр живо реагировал на мизернейшее оброненное слово, на незначительнейшую реплику, потому как чуткие зрители, вне сомнений полагая, что воочию лицезрят действо из разряда достохвальных разборок ристалищных, следили за происходящим с замиранием сердца. Особы, на поверку оказавшиеся представительницами женского пола, даже слезинки роняли, растрогавшись незадачливой судьбинушкой строительской. А еще пуще всхлипывали, сопереживая, искренне радуясь за обретшую счастье девичье экс-наложницу.
   От аплодисментов пока воздерживались, но некоторые сценки, как то упаковка хапказца, например, вызвали дружное одобрение, и театральное общество таким же макаром упаковало еще нескольких подвернувшихся под руку особей...
   -Мой документа нет - сменять будем.- Точно каверзу какую удумав, хитро подмигнул конфедерату перебинтованный полуфиоп.
   -Правильна.- Не преминул спереть у товарища идею другой полуфиоп и надавил ступней на колыхающееся, заросшее брюхо хапказца.- Такая красивый - на одна дымовушка!- безапелляционно заявил, указав перстом, будто из гуталина выуженным, на дошедшего до крайности от безнадеги и прогорелой участи переводягу. Тот, возможно от оказанного внимания, задымился пуще прежнего.
   -Да,- поддакнул опередившему собрату полуфиоп перебинтованный,- тот совсем догореть будет, а наша новый, только отщипать.- Выщипнул-таки для наглядности клок волосатистой, только что без опушки поросли, каковой сунул в руку начальствующему альмеговцу. А чтоб тому веселее мех разглядывать, передал заодно начальственные, заверенные солидными печатями полномочия.- Мой сказал: теперя твоя здеся на место портфель Министра за муторный беспредел отвечать! Все слышал?!- Воистину звездно-актерский жест позволил явно кураж поймавший полуфиоп, воззвав к амфитеатру, без того ловящему тишайшее слово, малейшее движение.
   Зритель замычал-загудел, видя воочию, что даже от хапказцев может выйти какая-то польза, подспорье в хозяйстве. Не выдержал-таки, зааплодировал да как - прямо зашелся овациями! И, скоренько на практике опробовав рецептуру ощипа, полученным сырьем остался премного доволен.
   Полуфиоп галантно раскланялся, потом, взяв за руку командира альмеговцев, вывел авансцена и уже в дуэте поклонился на бис. Поддалось, не выдержало сердце железное всенародной признанности.
   -Ух, вашество,- в чувствах облобызал-таки новопроизведенный министр не руку, конечно, дающую, но уж полуфиопу досталось от щетинистой небритости,- да я чего... только приказать изволите!
   Туточки второй полуфиоп, не позволявший себе отстать от собрата более чем на половину того перебинтованной головы, ну тоже проявлять инициативу:
   -Эта теперь на место твоя,- отметил застеснявшегося, даже зардевшегося непосредственного альмеговца, чей незакостенелый вид внушал некоторые надежды на принесение пользы обществу.- Вота документа!- Театрально потряс перед публикой бумажками и вручил назначенцу.
   Народ, несколько отвлеченный на ощип, даже на менее значимую кадровую перестановку прореагировал достаточно бурно, в надежде придать действу больше динамики, со стрельбой и, желательно, завалом действующих лиц, всех поголовно без разбору.
   -Раз пошла такая... в смысле, дела, махнем, ну его, пускай забирают!- разухарился, будто на состоявшемся уже банкете, новоназначенный министр.
   -А мостострой как же?- Не отступались от переводяги остальные, обойденные в служебном росте альмеговцы, которым попросту (вполне можно понять) стало завидно.- Ну какие, на этот самый, из хапказцев строители?! Когда-то был один, да и тот - Давид!
   -Оценили бы лучше шикарный обменный фонд, что сам в руки просится!- Оправдал полуфиоповы надежды непосредственный, расторопный и, главное, находчивый начальничек.- Экземпляр не менее как на клано-родового пахана потянет: цепей одних навешано - в любом водоеме, в случае чего, даже в луже забулькает!
   -И вправду, если по уму, то одного этого красавца на целую строительную артель сменять - раз плюнуть,- незамедлительно поддержал вполне здравое предложение 'ньюминистр'.- В розысках да пропажах ого-го сколько специалистов, пруд пруди, числятся - отберем самых подходящих, а то маются без квалифицированного труда, под заказ в одних лишь зинданах роются.
   -Точно сменяешь?- Начали призадумываться альмеговцы.
   -Клык даю!
   -Га-га-га, тебе ж последний на захвате с неделю как вышибли!- развеселились, помягчали, наконец, служивые, потому как банкетом от начальства за версту попахивало, от переводяжки отступились, но...
   - А квартирки? Сколь жилплощади обещанной дожидаться? Жены пилят - хоть из командировок не вылазь!
   -Обещаю! Слово даю,- Дружок не утерпел, не избежал искуса привлекающей всяк публичного деятеля авансцены. Для пущей же убедительности заявления размахивал в прокопченных воздухах подрядом на вывоз мусора,- позабочусь об ваших женушках - премного довольны будут, не сомневайтесь!..
   Театралки дамского полу от столь трогательной мелодраматичности рыдали на плечах забубенных соседей, что весьма кстати в зрительских рядах подвернулись и тоже не скрывали восторга:
   -Смотри ты, вроде без стрельбы, а как за душу дерет.- Старались без зазрения остатков совести, пользуясь растроганностью соседок, заполучить гораздо большие знаки внимания.- Потому - драматургия, понимать надо...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 25.
  
   Ром под кофе, водка в чай - наливай и привечай.
  
  
   Координатор Зелено-синей зоны явно переживал, скрытно нервничал, а потому непрестанно вдавливал кнопку вызова на селекторе.
   -Нет связи, нет...- уже вяло, но по-прежнему категорично, чуть ли ни заучено произносил донимаемый оператор и повторял бы автоматом, даже объявись вдруг та, неладная.
   Сигнальные маячки исправно отсвечивали на планшете индикаторами, стало быть, группа захвата барахталась где-то в чудовищной купюрной купели, подпаленной, к тому же, безвестными доброхотами,- барахтались, но предусмотрительно отмалчивались.
   -Нет, дольше ждать недопустимо - срочно вызови на связь нойона, пусть прояснит обстановку...
   -Сколько же можно терзать человека при исполнении? Не стану от дел отвлекать: будут новости - сам доложится.- Оператор демонстративно уставился не в натуральную - в компьютерную всего лишь 'стратегию', не сравнимую по степени занудности с назойливым координатором.
  
   Нойон в сторонке от гоняющего на холостом ходу сквознячные ветры винтокрыла уже целую площадку, если не для хоккея, то под пинг-понг вытоптал. Напрочь запамятовав последнюю инструкцию по цветовому обозначению, безнадежно не припомнив предыдущую, то и дело пулял в прокопченные небеса из ракетницы. Послушно одна за другой взмывающие ракеты попеременно окрашивали клубящиеся над площадью дымы то в мертвенно-зеленоватые, то в зловеще-лиловые, то в кроваво-багряные оттенки.
   -Э-эх, каурого бы Мурзика под седлом - давно бы прочесал близ лежащие окрестности!- Нойон, недовольный отлучением конского состава, чувствовал себя не в своей тарелке. Ведь посылать спешенных нукеров в океан сумятицы - дело гиблое. Одна надежда на кадровую пехоту, пускай отпетую, но, по повадкам видать, собаку на ловле в мутной водице съевшую.
   -Правофланговому доложиться, не вышел ли кто из ополченцев на связь?
   -Не, молчат, как осетрик языком слизал. Из достойных уважения людей никто не примечен: ни с неводом аль острогой, даже с удочкой ни одного не видывал.
   Прошу разрешения на заплыв в бушующую толпищу, а то вверенный фланг прогорел подчистую, чего тут споймаешь?
   -Отставить заплыв! Находиться на подстраховке...
   Кто у нас следующий?
   Доложить наблюдения из оперативных тылов, может статься, неприятеля.
   -У подножия купюрного курганища наблюдается суетня. Ни оперативное ли ополчение чего учудило? Пробиться бы поближе, а то глаза щиплет от высматривания, к тому ж скукотища по тылам ошиваться, словом перекинуться не с кем: народ не задерживается - к кургану прет караванами.
   -Да уж чего-чего, а кашу заварить мобилизованные гражданские горазды. Хотя, с другой стороны, им сейчас не до этого. Может, в самом деле, пробиваться навстречу, на воссоединение?- Никак не отпускала очутившегося вне кавалерийского строя нойона командирская неуверенность.
   -Отдайте приказ - выполним!- в один голос отозвалось в пластуны преобразованное онголо-отарское баскачаство.
   -И что, думаете: не отдам!?
   Были бы об конь - давно бы отдал. Усилить охрану винтокрыла!- Предпочел нойон действовать несколько непоследовательно.- А то раскрутят, растащат, расплющат на наконечники да на шкурные фибулы. И консультанта ко мне, где его носит в момент кульминации возложенной на тумен миссии?
   Застоявшиеся онголы чуть ли ни в сей момент представили консультанта, изобильно обвешанного горшками, кашпо, вазонами, витиевато вырезанными местными орнаментщицами из пластиковых бутылок. А коллекцию ажурных пепельниц из пивных банок прежде успел на борт загрузить.
   -Винтокрыл, к вашему сведению, с перегрузом не полетит! Это не лошадь, на которую дозволялось всякий хлам навьючивать. Ясно?!
   -Экспонаты - вовсе не хлам! Для родной кафедры научный материал по народным промыслам,- профессор, знаете, как обрадуется? Я лучше сам пешком пойду, лишь бы ценные раритеты долетели в сохранности.
   -Вот со стюардом и договаривайтесь. Еще не известно, какой тяжести объект предстоит принять на борт, а тут прутся с хламом. Впредь запрещаю отвлекать подразделение посторонними изысканиями! Консультируйте, почему ополчение не выходит к винтокрылу и не отвечает на получаемые сигналы?
   Кстати, не припоминаешь, что означает ракета цвета бордо?- Пальнул нойон в небеса, к приумножению торжества ворликского разгула, ракетой заявленного колера.
   -Могу предположить, что - общий сбор, может быть... Я учил - надо бы уточнить по справочнику...
   А не выходят, потому что не пробиться. Ведь конкретно сейчас наблюдается весьма распространенное в мире, но почти несвойственное Ворликии явление: массы явно подвергнуты центростремительному движению, потому что в том направлении купюры менее подгоревшие. Чтобы запустить обратный процесс, уже центробежного свойства, возникающий в Ворликии периодическими эпидемиями, надо поджечь центр денежного массива - рекомендуемое безотказное средство.
   -У меня в баскачестве, тьфу ты, в пехотном подразделении служат бойцы, а не смертники!
   А все же, какое возмездие ожидало бы отчаянного поджигателя?
   -Вы хотите знать, какая камикадзе уготована участь? Да, любопытно - вот бы заснять обряд жертвоприношения, только чтоб не особо кровавый и не вопиюще жестокий...
   -Эй, командир! Это я, из оперативного тыла. Возле высоченного курганища нарастает оживление, может очередной контейнер с мусорными хряксами вывалили. Непонятно, руки ли пожимают или боксируют, а то по плечам хлопают. Похоже на братание - знать бы кого с кем.
   -Братание? Что ж, наши всякое учудить могут. Как мыслишь, консультант?
   -Случались подобные исторические коллизии, прецеденты на фронтах с хренцами.- Вздохнул консультант от недоброго предчувствия.- Как бы после сего обряда опять аж до Юпитерсбурга драпать не пришлось...
  
   Давно назрела пора прощаться, но словно специально для жадных вниманием, каждое слово впитывающих, малейший жест ловящих зрителей продолжало разыгрываться на вдохновенном кураже, как на импровизации гениев построенное, будто театрализованное действо.
   Предовольные альмеговцы и скромные бойцы сводного отряда жали дружески руки, похлопывали по плечам, а Сусалин таки обсусалил кое-кого из зазевавшихся. Имки не преминули поделиться подрывным опытом - бомбочку последнюю, как ни жаль, но в действии продемонстрировали. Атаман с кишивым обучили безотказным приемам обращения с кистенем и с булавой, а альмеговцы поднатаскали их на освобождении заложников, для пущей натуральности в качестве террористов используя отдельных, по народному недосмотру не упакованных хапказцев, а то кого из зазевавшихся театралов, привнося в оживленные ряды партера интригующей сюжетной непредсказуемости.
   Довольный столь удачно складывающейся на новом месте службы карьерой непосредственный уже начальник в порыве искренних чувств, по-братски помяв в объятиях облагодетельствовавшего полуфиопа, как слова присяги произнес:
   -Век помнить буду! Вот,- вытащил из-за пазухи помятого, растрепанного, но молодцеватого на вид голубя,- до внеочередного повышения я в связистах числился, так что этот почтарь тебе, щедра душа, в память!- Протянул бьющую крылом птицу донельзя обрадованному полуфиопу.- Случись чего - пиши.
   -Точняком, парни, если чего, где - за нами не заржавеет!- авторитетно заверил нечаянных друзей чуть ни ликующий по поводу стремительного карьерного взлета 'ньюминистр'.- Черканите адресок - оформим мигом.- Откозырял с явным удовольствием...
   -Тоже в ощип?- уточнил разохотившийся до навязчивого действия перебинтованный полуфиоп, заинтересованно глядя на дареную приятелю птичку.
   -Нет, рука прочь!- категорично пресек поползновения гурмана голубятник.- Сторожевой птиц след брать, хозяин добыча нести!- С явственно начертанным на чумазом лице превосходством глянул на расстроившегося, незадачливого соплеменника.
   К тому времени Сюзи, пользуемая дамочкой нашатырем из альмеговской аптечки да заботами хлопочущего в том же направлении юноши, отойдя от жарких хапказских объятий, пришла в себя, но, видно, не окончательно, так как вспомнила о деле, до сель для шпионской натуры невиданном, о благодарности 'хелпмену'. Подошла растрепою к расстроенному же полуфиопу, со всевозможной торжественностью, какую только позволяли мешковатый комбинезон да расхристанная шуба, отдала честь и растерянному, во все глаза вытаращившемуся чумазику нацепила на грудь утопедовскую медаль. От потрясения полуфиоп лишь рот раскрыл, не в силах слова ответного вымолвить, чем Сюзи не преминула воспользоваться для произнесения поучительно-назидательного, без закуси-выпивки, но спича.
   -В пример, значит, прочим ставит, чтобы спасали заезжих холуевриканок от 'вумендеппинга', тогда воздастся, стал быть...- вновь, встрепенувшись, ожил переводяга, припомнив о исполнении прямых профессиональных обязанностях.
   -Опять, паря, за старое.- По-отечески хлопнул доброхота-переводчика по плечу конфедерат, выбивая сноп искорок.- Бросай дурные толмачские привычки: об другом, об зодчестве думать надобно. Тебе ж великие дела предстоят, чай, заждались уже, точно графа заспанного из учебников...
   Далее, как ни жаль расставаться, отдал конфедерат команду подразделению:
   -Пора, братцы, и честь знать - загостились.
   Вновь обменявшись рукопожатиями, с улыбками на лицах да добрыми пожеланиями распрощались с альмеговцами. Только полуфиоп, тот что с голубем, все-то завистливо поглядывая на грудь возгордившегося приятеля, при прощании то и дело интересовался у новых знакомцев, не имеется ли в запасе медали поблестящее? Увы, к огорчению своему получал категоричный, правдивый ответ: 'На задания награды не берем'.
   Совместными усилиями удалось раздвинуть наседающую толпу поклонниц с театралами, что совсем обнаглели в требованиях - протягивали банкноты, просили поставить автографы, будто недоставало уже имеющихся.
   Преодолев сей препон, альмеговцы помянув о державных интересах, принялись торить путь к задымленной, туманнее стародавних 'Памира' с 'Казбеком' в пачках по десять-четырнадцать копеек, курганной вершине, а конфедерат, теперь уже без дамской помощи, задал азимут к винтокрылу.
   -Орлы, последний рывок, немного осталось, строй держать!- подбадривая, следил за слитностью рядов. Сплоченность, действительно, представлялась необходимой: во след за мульманами, хапказоидами да наиболее активными выхоцами из автохтонного населения на поле ристалищное потянулась вторая волна - совсем уж откровенные прощелыги, прослышавшие об невиданной халяве, а за компанию - людишки заспанные, по характеру каждодневно замордованные, весьма пассивные, а потому податливые на женины тычки скалками.
   Первые со злобным опасением да бессильными челюстными оскалами сторонились боевого клина, лишь на мешище завистливо пялились.
   Вторые же, не продрав зенки, из-за семейной размолвки не приняв положенного 'лекарства', то и дело норовили докучливо прилипнуть:
   -Слышь, братишки, жены сказывали: без купюр, какими соседки похваляются, в двушки с тещами в придачу, не впустят. Ни подскажете, где туточки, хряксишки подпаленные раздают, а?
   -Верным фарватером гребете - на дымы. А теперь кыш с дороги, не ровен час, зашибу!- Уверенно торил путь атаман, заменив на острие клина в интимную лирику ударившуюся экс-наложницу.
   Докучливые сони, обнадежено улыбаясь, сворачивали на обочину, чтоб без толкотни 'перетереть' такие-сякие новостишки. Вместо них чередой налипали следующие...
   С третьей волной паломников, едва не увязнув, насилу справились: то на подходе ковыляли доходяги, и в мыслях не имевшие наброситься, к примеру, на денежный мешище или в отчаянном порыве наскочить на кого, пока не прибитого, выяснять отношения с карманной наличностью. Эти из последних сил хватались за амуницию, цеплялись, стелились под ноги, сопровождая навязчивость, что похуже иной агрессии, мольбами со стенаниями.
   Растрогавшийся юноша вознамерился облагодетельствовать кого-то из братии прилипал одной из припасенных про всякий случай пачкой хряксиков, но конфедерат проявил бдительность:
   -Отставить унижать человеческое достоинство подачками! Об призрении государство должно беспокоиться, а коли нет, то цена такой державе соответственна... Ни к чему это!- резко, без жалости пресек конфедерат неуместный порыв юности.- Давай-ка сюда.- Решительно разодрал упаковку и сыпанул купюры за фланг, подальше от строя.
   -Налетай, народ голодующий!
   Сирые да хворые, угнетенные да облезлые вмиг охорошились, будто, опохмелкой здоровьишко подправили. Вполне осмысленно сориентировавшись в обстановке, ну пинаться, недруг недруга отпихивать да за каждую бумажку давиться, пока ни изодрали добычу в обрывочные клочья. Но подобные страсти уже потом приключились, когда отряд стремительно, без прежнего увязания пронзил разверзшуюся массу побирушек.
   Забрезжила другая напасть - окрест рыскали, точно падалью привлеченные, этногруппировки да землячества, пробавляющиеся грязной, пакостной, но в обществе стяжателей овеянной ореолом героики и престижа, не говоря о само собой разумеющейся романтике, разбойной работенкой. С превеликим усердием доставшиеся людишкам купюрные огарки, просеивались, как сквозь сито. Все, сколь-нибудь достойное внимания, без малейшего намека на снисхождение, зато со щедрыми побоями, витиеватыми матюгами изымалось да распихивалось по бездонным карманам, в не иллюзорных намерениях из сегментов трех-четырех купюр сляпать одну целую, а то компенсацию выклянчить по сохранившемуся номеру.
   -С пачкунами общаться не жалеючи: другому языку прощелыги не обучены!
   Не вступая в переговоры, отряд клином прошибал одичавшие стаи шакалящих по мелочи ублюдков. Атаман за напряженной работенкой рассеялся настолько, что даже купюры запазушные позабыл изымать у встречных - поперечных злотворителей. Хитпой же о булаве всерьез обеспокоился - как бы ни перекалилась от горячей-то работенки. Имкам без огненного припасу да боевой пиротехники своих бы отощавших сидоров не лишиться. А тут еще ментонер ветеранский решил сойти за джентльмена - больше дам прикрывал, виня себя за каждое не отбитое на них поползновение. Пришлось имкам со Дружком конвоировать мешище, что насилу перли на загривках ментонер зеленый со старательным, но на излете уж энтузиазма переводягой.
   Для юноши, внимательного по отношению к опекаемой дамочке, ментонерова галантность долго секретом не оставалась. Паренек, естественно, тоже на оборону прекрасного пола ринулся, но, вовремя ухваченный за шиворот, водворился на предписанное место в строю, однако то и дело косил ревнивым глазом, что не замедлило сказаться на получении производственных травм средней тяжести. Легкие побои в счет не шли, а от тяжких коллегу, как самих себя, из трудовой солидарности оберегали полуфиопы.
   Наконец-то в зачумленном 'наликом' скопище забрезжили просветы, толпа разрядилась и боевой клин, точно фрегат, по инерции от вражья огрызающийся залпами, вышвырнуло на отмель. Без преодоления привычного уже сопротивления, как из бомбарды подбитый строй распался на обломки, а отдельные звенья, лишенные спайки, повалились на истоптанную наледь и передохнуть, и жадно надышаться вместо копоти прогорающей валюты относительно чистым воздухом. Бойцы, не избалованные долговременными передышками, чутко ловили настороженным слухом шум опасности, призыв товарища, но более - глас командирский.
   -Подъем! А то расстелились как барышни... Пардон... Я имел в виду, что разлеглись, и барышень имел других... гм, тоже в виду...
   -Ладно, чего уж там, все кругом свои... теперь. С понятием, так что особо в выражениях не деликатничай. Нам с миленком посаженный как раз бы кстати на свадебку...
   -Эй! Стой, не с места! Кто такие?!- для порядка поинтересовался выдвинутый в бесконный разъезд бдительный нукер.
   -Да свои мы, свои!- с долгожданной радостью в голосе закричали в ответ отрядные, кто-то на иноземном языке, а секретаришка без звука, лишь радостно заулыбался всеобщему оживлению; принялись размахивать руками да головными уборами, даже находившиеся, не смотря на приказ, в неподъемном состоянии.
   -Оно, конечно, свои, но пароль бы не мешало...
   -Вот те незадача, об пароле, кажись, договорено не было...
   Эй, служивый! Я ж с пилотом винтокрыла - не разлей вода. Обещался на оборотном рейсе груз попутный подкинуть, вот исполняю обещаньице!
   -Конфедерат, забыли пароль - так бы прямо и сказали, нечего воду мутить. Раз - свои, то поймут... пускай даже с последующим выговором.
   Часовой! Ответственному работнику администрации необходимо поговорить с вашим главным... полномочия подтвердит координатор Зелено-синей зоны,- пусть только попробует меня не узнать.- Невольно прихорошилась, размазав сажистую копоть по лицу, дамочка.
   -Э-э нет, знакомства, связи, служебные положения - это бросьте. Мне пароль нужен. Так положено и точка!- Чего было со скуки караульщику ни поразвлечься?
   -Приятель, а ты назови сперва отзыв - глядишь, пароль бы припомнили. Сам понимать должен: сборы, расставания, за суетой чего упустил из внимания... десантирование, выброска...
   -Эк, какой быстрый, отзыв прямо так сразу... Сейчас, справлюсь у начальства.
   Дубль зет, дубль зет, я - уно эпсилон, отвечайте,- забубнил под нос бдителен часовой греческим алфавитом.
   -Эй, нукер, сигнал на общий сбор прозевал! Двигаем к винтокрылу!- будто на подмогу досужему бездельнику нарисовалась парочка строевых пехотинцев.
   -Поторопись! Нечего всяким подряд шаромыжникам разъяснять устав караульной службы...
   Отряд конфедерата, точно, не блистал экипировкой, выправка оставляла желать лучшего, но слаженности не занимать - действовали синхронно, дружно, без команды. Отступающие с поля ристалищного конбандист с неможенноком не успели даже по тумаку напавшим отвесить, а уже не по канонам классической борьбы, но весьма убедительно поверженные на лопатки, не помышляли даже рыпаться. Вдобавок, каждому по колену к горлу приставили, конбандисту дамаское досталось, помягче, а неможеннику - вообще труба дело.
   - А ну выкладывай пароль, живо!
   -Не, не, не знаю,- еле просипел бедолага.
   -Громче шипи! Ватажников охаивать голосу доставало!
   -Разрешите, лучше я скажу, а то приятелю продохнуть не даете - сообщит с перепугу, чего не знает - под 'дружеский огонь' вместе угадим. Тем боле от дам секретов, увы, за всю незадавшуюся поездку не накопилось...
   -Говори пароль, живо, а то не посмотрю, что я из администрации!- Ухватила дамочка боевито окрашенными ноготками за кадык явно не ко времени да не к месту предавшегося куртуазности конбандиста. Если бы ни бдительность ментонера, постаравшегося смягчить хватку, глядишь, исцарапала бы.
   -Не сообщали пароля, забыли, наверное, так что секретов пехотных выдать не можем даже особам, решительно настроенным эмансипироваться.
   Нет, с этой новой военной профессией совсем разучишься находить общий язык с женщинами. А у вас как с этим?
   -Я и на старой должности никогда их не понимал,- воспользовался неможенник для произнесения вразумительного ответа ослаблением хватки атамана,- разве что к кофеварке приставленную...
   -Это уж точно, такого заварят - не расхлебать. Подумаешь, что понял, а выходит шиворот навыворот - то бросай за борт в волну набежавшую, то вылавливай-выуживай...- Поднял атаман подмятого супротивника, с плеч снежок с налипшим мусором отряхнул в знак солидарности.
   -Из опыта знаю: понять лучше не пытаться,- поделился выстраданным, должно быть, соображением конфедерат, подоспевший весьма кстати, чтобы помочь ментонеру справиться уже не только с дамочкой, но, вдобавок, с нежелающей хоть в чем-нибудь отставать от подружки Сюзи.- Сплошная головоломка да непонятности. То ли в трудах суетных постарел раньше времени,- насилу освободил конбандиста из захвата,- то ли всю жизнь на свой счет лишь обольщался?
   -Вот и мни себя после эдакого приемчика дамским угодником.- Огорченный конбандист, поспешил, сторонясь женского пола, прибиться к не столь ценимой прежде мужской компании - сугубо из товарищеских побуждений, разумеется.
   -Эй, караульный! Нету никакого пароля, не один я такой забывчивый!
   Ну, будет-будет, чего ты, в самом-то деле? Не расцарапала сейчас - в другой раз получится...- конфедерат заодно дамочку, в переизбытке напряжения да от нахлынувших чувств уткнувшуюся ему в плечо, успокаивал.
   Подружки, вроде как, определились, состояли при 'деле'.- Сюзи, вновь опасаясь выделиться, осмотрелась по сторонам.- Кого бы приспособить под маскировку?
   Первым под руку подвернулся трогательно вздыхающий, явно конфедерату завидующий юноша - его-то, растерянного да рассеянного, Сюзи притянула, что бы по дамочкиному примеру уткнуться в формирующееся плечико.
   -Все верно - нет пароля, так что проходи!- Пробился по связи к начальству нукер, донельзя удивленный - как же так, в пехоте без пароля? - но весьма довольный, что не придется связываться со столь горячими да отчаянными, судя по ухваткам, рубаками.
   -Отлично. Прекратить уныние! Рассчитаться! Все ли на месте?
   -Мие дибро усе при мни,- любовно отер кишивий булаву, смотрясь в полировку, что в зеркало из комнаты смеха,- а дригии нихай скизятьси.
   -Я те скажусь, морда хитповская!- Чуткий на ухо, при том неудовлетворенный весьма скромной добычей атаман, подобно пороху, готов был вспылить по любому, тем более, мнилось, по наболевшему этническому, поводу.
   -Р-р-разговорчики!- пресек конфедерат дискредитирующие сплоченность коллектива высказывания.- Но за боевой дух хвалю: не навоевались еще, удальцы! Живо строиться, как положено, по ранжиру. Равня-айсь! Вот теперь похоже на боевое подразделение, а то не хватало, чтоб грязнопузая пехтура насмехаться вздумала.
   Ать-два, ать-два...
   Воинство не в ногу, но уверенно зашагало без препон, преград и препятствий, прямиком к винтокрылу. Конфедерат невольно залюбовался уверенной поступью отряда да, чтоб соответствовать, посбил с мундира приставшую копоть окончательно изничтоженной шляпой, не забыл шпажку, вновь от щедрых шлепков по супротивникам изогнутую, подправить, а после взять на караул.
   Экс-наложница, кому в соответствии с ранжиром строиться прямиком за атаманом, чтоб не тревожить миленка, не оспаривала законное место у хитпого. Маршировала с усердием, то и дело оборачиваясь да по-хозяйски посматривая на поклажу, что из давно прикончившихся сил, но под суровым оком тащили на горбах ментонерик с чадящим переводягой, всякий раз оставалась довольна усердием носильщиков. С перекинутым для удобства переноски через плечо, вроде нащипанного из пернатых боа, секретаришкой, проходя мимо цепью выстроенных нукеров, небрежно указала на навьюченных подрядчиков и покровительственно отрекомендовала:
   -Эти со мною.
   У нойона, с опытной завистью поглядывающего на потрепанный в боях, подтянувшийся, словно вбивающий молотом чеканный шаг отряд, камень - с души, да гора - с плеч - попереобнимал бойцов, а конфедерату руку тряс так долго, что тот после отдачи салюта шпажку в ножны лишь с третьей попытки задвинул.
   -Наконец-то, молодцы вы эдакие! Сами координатору рапортуйте: последнее время не от вражья, от начальства лишь отбиваюсь. Какая за непрестанной болтовней боевая практика? А вы, гляжу, в самом, что ни на есть, вражьем логове побывали, из пекла вырвались...
   -Э-эх,- вздохнул нойон с завистливым придыхом.- Что объект, при вас? Не слишком ли тяжел, а то тумен из-за ограничений грузоподъемности даже с лошадьми разлучили?
   -Не переживай, сколько бы ни весил, а мой кореш с любым багажом, всевозможной тяжести борт вытянет. Так ведь!?
   -Факт!- Для встречи давнего приятеля пилот винтокрыла рискнул оторваться от приборов, хоть преотлично понимал, что на попечение стюарда, который, стоит хлебнуть лишка, все-то выказывает намерения на пилота выучиться, штурвал лучше не оставлять.
   -Объект в надежных руках, не волнуйся.- Довольный радушной, пусть не сообразной уставу встречей, конфедерат представил приемщикам экс-наложницу.- Прыткий типчик оказался - ожениться успел.
   -Мы с миленком состоим покамест в гражданском браке,- встряхнула невестушка ношу,- только суженый венчаться клятвенно обещался. А это,- кивнула с рисованным равнодушием на трудами превеликим влекомый мешище,- приданое.
   -Доля это,- из-под баулища просипел справедливости ради переводяга.
   -У нас с миленком все обговорено. Капиталы несметные спустим на свадебку да на круизы младоже-онные.- Невестушка попыталась под мешком достать вздумавшего ерепениться носильщика - тот лишь неуклюже прикрывался задыхающимся зеленым ментонериком.
   -Так что, грузить?- чтоб отвлечь от собственной персоны внимание, не решаясь сбросить ношу при столь активных невестиных действиях, вопросил переводяга, не сказать чтоб озадаченного, но несколько удивленного пилота.
   -Перегруза бы не случилось,- деланно озабоченно засомневался тот,- багаж негабаритный.
   -Ну вот,- на сей раз оборот дела не по вкусу пришелся нойону,- зачем тогда тумен обесконили - налегке летели, специально для грузоподъемности!
   -Перевозкой коней многие оставались недовольны - сплошные осложнения вкупе с вытекающими неприятностями. Поэтому впредь - о чем подан соответственный рапорт - живность станут транспортировать специально оборудованным бортом, в сопровождении ветеринаров и дрессировщиков, а меня увольте!
   С этими лошадьми... пока их ремнями безопасности пристегнешь...- посвятил конфедерата в сложные нюансы чужих обязанностей несколько разгорячившийся пилот,- да конфет месячный запас скормишь, чтоб барабанные перепонки, видишь ли, не заложило... А еще стюард докладывал: кони для нервных успокоений коньяку потребляют неимоверное количество - не поспеваешь наливать! Иначе звереют трезвые и лягаются с риском для целости обшивки салона. Так что теперь исключительно грузовыми винтокрылами непарнокопытных перевозить станем, а я уж лучше - знакомый десантный отряд, пускай даже с негабаритным перегрузом, зато со спокойной душой.
   Когда тебя, старина, да твою компанию перебрасываю, самые, что ни на есть, спокойные рейсы выходят,- сообщил пилот тет-а-тет конфедерату личные соображения о чартерах.
   Пип-пипси-пип - призывно запищало в стервизоре.
   -Нойон! Координатор на связь голограммит - готовьтесь, ребята!- дал о себе знать оператор, не докучавший подразделению, насколько хватало сил - пока ни просадил компьютеру последний замок в придачу с угодьями, а напоследок остатки наличности ни спустил в старомодный покеришко на раздевание.
   Забрезжило стервизионное изображение - координатор Зелено-синей зоны самолично засветился в цветовой гамме, соответствующей сугубо суровому настроению.
   -Ага, значит сводная опергруппа уже в точке рандеву! Почему не доложили?! С каких пор ставить в известность непосредственное руководство считается необязательным?
   -Ну вот, теперь все жилы вытянет, прямо хоть в баскаки определяй со столь склочными наклонностями,- все-то нойон беспокоился вопросами кадровой комплектации.
   -Не вытянет, теперь, небось, имеется о чем докладывать.
   -Рявня-айсь!- Браво вышагал вперед разбредшегося строя конфедерат.
   -Смирна-а!
   Один лишь ветеран ментонер автоматически вытянулся по струнке, да полуфиопы тщетно попытались следовать образцовому примеру.
   -Докладывает командир сводной опергруппы, так что поставленная задача...
   -Я спрашиваю не о задаче, а почему не доложили о действиях отряда, тем более - о выходе на место рандеву? Считаете: именно координатора необязательно вводить в курс происходящего? Считаете...
   -Разрешите...- Вперед сбившегося строя, упорно не собирающегося равняться, тем более стоять по стойке при подобном к себе отношении, боевито вышагала дамочка из администрации.- Действия отрада мной абсолютно проконтролированы - с беспристрастной точки зрения никаких нарушений не выявлено.- Как бы вполне равнодушно глядела на трехмерного координатора, который на глазах несколько размяк, сделался ближе к людям, отзывчивее.- А что касается стервизионых приемопередатчиков, то необходимо непременно поставить на ближайшем административном совете вопрос о придании технике связи плавучести не только в воде, но и в жидкостях с меньшей плотностью или, чтобы хоть на мачту могли в автоматическом режиме карабкаться.
   -Вы же... Мы же с вами должны доклад по вверенному нам... мне сектору готовить... А вы там. По чьему приказу? Кто распорядился? Оператор!..
   -Я - доброволец! Так что попросила бы быть повежливее и с оператором тоже: он лишь, не забывайте, выполнял распоряжение начальства.
   -Нет, я что, только поощрить. Но если бы... так я...
  Значит, задача, вы говорите...- насилу оторвав от дамочки, перенес координатор внимание на конфедерата.
   -Докладывал уж - выполнена!
   -Что ж, раз все на месте...- Координатор вновь упорно смотрел лишь на дамочку.- Вольно, зачем излишне напрягаться... Хвалю... благодарность, то есть... Подразделение непременно будет отмечено в приказе. Список особо отличившихся - прямиком ко мне на стол. Поощрим по высшему разряду. Возможно, удастся пробить заслуженный отдых...- обратился координатор к рассеянно внимающему подразделению и лицемерно заулыбался.
   -Стоп! Уж ни загорать ли в странах с сухим, жарким климатом? - подозрительно насторожился конфедерат и не он один. Атаман же да имки, вникающие в суть поощрений, внимательно прислушивались к сбивчивым разъяснениям хитпого, что от непонятого волнения утер проступившую на морозце испарину.
   -Не беспокойтесь,- цинично на сей раз ухмыльнулся координатор,- награды последуют пропорционально заслугам. Представлю всех отличившихся - не сомневайтесь, а решать руководству. Что еще делать прикажете - сам месяц на чемоданах сижу...- Теперь чинуша исхитрился выглядеть искренне расстроенным.
   -После выказанных геройств должно пронести...- попытался двусмысленно подбодрить начальство конфедерат.
   -Действительно, чего раньше времени огорчаться?- с видом кислее кислого, без особой надежды в голосе посочувствовала административная дамочка.- Со всяким случиться может...
   -Ну что, пехота, пора в винтокрыл загружаться. А то скоро злаки с полей свозить начнут - как долго еще прикажете изображать ветряные мельницы?!- Высунулся из люка после утренней дремы да неурочной ревизии бара разрумянившийся стюард.
   -А ведь точно,- спохватился не ко времени взгрустнувший координатор,- коль скоро задача выполнена, разрешаю приступить к погрузке. Разъезды приказываю снять.
   -Снимать толком нечего - одни недоразумения с заставами. Пароли еще выдумали...- пришел черед нойона выплескивать огорчения.
   -Слышь, начальнички, санинскектор, ребята интересуются: ни подпалить ли макулатуру окончательно, к такой-то разэтакой... начисто? Мы, к примеру, с неможней огнеметы в руках держали, в дело же пускать не доводилось, на своих шкурах, можно сказать, оружие не опробовали, а кое-кто уже успел...
   -Как полагаете? Вы ведь были там, в логове,- вместо того, чтобы отдать решительный приказ, координатор поинтересовался мнением знающего конфедерата.
   -Конечно, коль дело затеяли, и командировочные с прогонными выписаны, должно приканчивать безобразия!- одобрительно отнесся конфедерат к предложению конбандиста.- Только основательно, без баловства со зряшной копотью,- кивнул на исправно чадящее поле ристалищное,- да с наветренного края заходить, потому о народишке помнить надобно, чтоб было куда драпануть, а то как бы нас самих не подавили.
   -Будто мы без понятия. Прикажете исполнять?!- Конбандист с притянутым для увеличения числа желающих огнеметом побаловать неможенником да парочка скучающих без дела нукеров, по повадкам - натворить готовых дел без малейшего намека на приказания, только чтоб насолить, а то доставить неприятности тыловому начальству, замерли в ожидании.
   -Приканчивайте! То есть да, приказываю! Быстро, оперативно, а то вправду на винтокрыл набросятся,- обеспокоился координатор.
   - Есть, приканчивать! Не успеют накинуться, по сквознячку от пропеллеров и подпалим! - Обрадованный конбандист, сопровождаемый поспешающим неможенником, чесанул за шустрыми огнеметчиками на облюбованную позицию.
   Тем временем утомленные, но в приподнятом настроении оперативники вкупе с соратниками-ратоборцами да с трофеями приступили к погрузке.
   -А ты чего, Дружок?- Видя нерешительно мнущегося в сторонке от суеты Сусалина, подошел конфедерат к корешу.- Нет уж, двигаем с нами. Проводники с опытом, знаешь, как нужны? Во, до зарезу!
   -Да нет,- скромно потупился Дружок,- я уж здесь как-нибудь. Привык.- Словно извиняясь, развел руками.- Да как без меня Спохазастольная-то?
   -Да, без тебя - никак,- нехотя согласился конфедерат.
   -К тому же подряд на вывоз мусора,- припомнил Дружок и, порывшись по карманам, вытащил оправдательную бумагу,- исполнять должен.
   -Ты уж выполнишь,- не засомневался ни на секундочку конфедерат. Давай хоть до 'Фраерной' подбросим, а то, поди, притомился.
   -Да я что, дело привычное, на своих двоих оно вернее, заодно работу дорожной службы проверю, знаки, указатели... ну, ты же понимаешь.
   -Теперь даже знаю.- Вздохнул конфедерат.- Вот держи на память - инструмент верный, в дороге точно пригодится.- С приличествующей случаю торжественность вручил Дружку многострадальную шпажку. Тот перекрестился, благодарно принял оружие да облобызал, как водится, и клинок, ну и дарителя.
   -Память о путешествиях, толедского металла. Штука проверенная - в умелых руках быка одним ударом с ног валит, сам видел. Да вот еще, хотя бы хряксов возьми - порадуешь компаньонов-вкладчиков, а то уж с концами, должно, распрощались, панихидствуют по акционерно-вложенным бабулькам-то. Эй, кто хряксами богат?!
   Отрядные чуть ли ни в очередь выстроились набивать некогда конфедератов мешочек, что без наличности прямо-таки сдулся, даже тесемочки болтались обвисшие.
   -Привычка. Это я по старой памяти, машинально или что-то вроде того...- Внес, засмущавшись, изрядную лепту атаман, освободив пазуху от излишнего мусора, да так, что мешочек будто хрюкнул в переизбытке удовольствия.
   -Нет, я не как деньги собирал, а для коллекции.- Засмущался смотреть в глаза конфедерату юноша.- Хобби... с детства... нумизматическое.
   -Хорошая привычка, главное, что полезная. Станет нужда, не приведи Всевышний , знаю куда на коллекционный просмотр напроситься.
   Место смущенного юноши возле походного мешочка заняли запасливые имки да нагрузили сидор, больше, кажись, некуда.
   -Думали припасу огненного прикупить, да, все едино, в ероплан, племяш говорит, со взрывчатым веществом пущать не велено.
   Ментонеры на сие действо смотрели, помялись да распаковали долю протектора, переводяга от компаньонов не отстал - в прорезавшейся душевной щедроте запустил руки в сокровищницу. Тут уж экс-наложницу просто-напросто вынудили к исключению из воцарившегося меценатства - сдала суженого, как тот ни хныкай, под присмотр Сюзи. Потом, ухватив за двойные портки, задала трепку застуканному на месте расхищения охальнику - окунула в мешище вверх тормашками, чтобы неповадно чужим добром распоряжаться, но после проведения воспитательной процедуры тоже внесла вклад в общее дело:
   -Без ведома миленка не вольна капиталы растранжиривать: муженек в семье главный по денежным финансам-то, только счас чуток притомился,- будто извинилась за скромную охапку хряксов.
   -Вот вам какие спасибочки! Наши-то прибытку завсегда рады,- умилился прочувственно Дружок, но, чтоб виду растроганного не показать, взвалил на плечи набитый донельзя дареный мешочек, поморгал чуток, да носом лишь шмыгнул.
   -Донесешь ли?
   -Так своя ноша не тянет - ты ж знаешь.
   -Ну, прощевай, брат.- Обнял конфедерат Сусалина.- Даст Боженька - свидимся.
   -Франческа!- Не удержался-таки от обсусаливания растроганный Дружок и проделал ту же процедуру, почитай, со всеми отрядными, из деликатности не успевавшими увернуться. А потом ладно сбитая фигурка затерялась в заснеженных руинах, одному лишь Сусалину, может статься, доподлинно ведомых.
   -А-а...- защемило на вздохе конфедерата, но не дал себе поблажку не ко времени расчувствоваться.- Всем живо на погрузку с посадкой!- вновь закомандовал, приметив бегущих трусцой к винтокрылу огнеметчиков, а за ними пузатенького, с довольным выражением лица неможенника.
   Мешище еле впихнули, следом затащили запыхавшегося неможню. Винтокрыл, меж тем, наращивая обороты, мощными воздушными потоками сметал с некогда серебристого покрова насевшую, прилипчивую гарь, пока ни добрался до искомой белизны, завихрились снега залежалые...
   'Поехали!'- традиционно закричало несколько опьяненных завершившейся лихой операцией, осипших голосов.
   Винтокрыл послушно завибрировал набитым брюшком, вертикально на взлет направленные - согласно авиационным терминам - инжекторы крыльев под мощными пропеллерными винтами заиграли, чуть ни замахали консолями, как будто оправдать вздумали происхождение от птичьего прототипа. Хвостовой винт расстарался пуще прочих - задрал вверенную часть, подобно четырехлапым созданиям, никакого отношения не имеющих к авиапромышленности. Пухленькая, как кулебячный пирожок, машина, торжественно гудя, довольная, словно объевшийся майский жук, оторвалась от грешной, извечными страданиями невесть чьи провинности с лихвой искупающей землицы.
   Винтокрыл в неторопливом полете заложил обстоятельный, для круга почета, вираж над полем ристалищным, с которого кто приветливо махал или грозил, в процессе гадко матерясь, кулачьем, но никто не разбегался - все жадно отлавливали взмывавшие в продымленные небеса купюрные огарки. Турбулентные потоки мощно загребающих воздух винтов поддали расползающемуся огоньку тяги.
   -Продуктивней огнеметного выжигания действует! Надо передать пилоту, чтобы подольше над помойкой барражировал.- Конбандист со товарищи прильнули к иллюминаторам, интересуясь качеством проделанной работенки.
   Зрелище, казалось, заворожило даже ко многому привычных конфедератовых отрядных, поэтому за всеобщим увлечением никто внимания не обратил на негромкий механический голосок да игриво помигивающую проблесковую лампочку. Подумаешь, пристегнуться позабыли - соответствующим сервисом никто даже не подумал воспользоваться. Обратили внимание, когда из пилотской кабины, уже безо всякого индикаторного уведомления, раздались матюги, да пробкой из шипучки стюард, согласно бортовой роли, выскочил в маске для 'дайвинга' да со здоровенным баллоном наперевес.
   -Пожар в салоне, а вы сидите, как летучие рыбы, безответно поджаренные!
   В салоне, конечно же, дымы пребывали в достатке.
   -Должно, со двора натянуло,- догадался атаман, вдосталь в свое время насладившийся чадящим имкиным бытом,- проветрить бы.- Приступил ко входу, прикидывая, какие, куда рукояти скручивать.
   -Ничего не трогать, а то самого на проветривание утянет - птичкой упорхнешь... орлом,- уточнил стюард, даже в дыму распознав атаманову кряжистость, и с вящей бдительностью принялся осматривать салон. Принюхался через фильтрацию к не внушающему доверие переводяге, хоть потушенному, но в чересчур подозрительных, прогорелых обносках.
   -Ага... террорист-угонщик. Подъем! У нас в авиации с типами, вроде тебя, разговор короткий! А ну к стенке, гад!.. вон к той,- выбрал стюард переборку наиболее, с его точки зрения, пожаробезопасную.
   -Братцы! Не выдайте!- Чуть ни привычно бухнулся на колени переводяга, но доковылять, ни до ментонеров - укрыться, ни до безжалостного палача - за помилованием, не успел. Отброшенный мощной струей в угол там же затих, бедолага, окончательно и безвылазно, увязнув в обильной пене по маковку.
   -Пожар с источником диверсии ликвидированы!- лихо доложился стюард, стягивая прилипчивую маску да отбрасывая доходящий брызгами баллон в переводягоном направлении.
   -Фиг, чтоб помягче выразиться, ликвидированы! Датчики зашкаливает по-прежнему. Расширить, углубить поиск! А то что, прикажешь из-за пустякового возгорания заходить на посадку? Я те зайду!- Не потрафить пилоту, оставшемуся недовольным даже столь решительным, бескомпромиссным пожаротушением.
   -Всем осмотреться! Да не в иллюминаторы, а на местах!- Пилотское нарекание напрочь отшибло настроение подшучивать над непонятливыми сухопутными пассажирами.- Оглядеть ручную кладь! Это вот чье багажное место? Какой осел разрешил с негабаритным грузом - да в салон?!- вознегодовал стюард, наткнувшись на подозрительный мешище.
   -Пилот разрешил! Мужчинка обходительный, не как некоторые, что только руганью обзываться обучены, безо всякой к интересным особам отзывчивости,- не собиралась за просто так отдавать в обиду совместно нажитое имущество экс-наложница.
   -А-а, разве что.- С уважительностью обошел стороной багажное место стюард, но запашок все-то казался подозрительным.- До чего ж горяч, как печка, да пахнет... Котов в мешке, случаем, ни перевозите?
   -Приданое мое!..- не уставала повторять легенду невеста, пытаясь отстранить от богатств да прочих приличествующих даме достоинств очередного, мнилось, назойливого соискателя.
   -Доля это,- вновь не стерпел попрания справедливости булькающий да барахтающийся в пене переводяга, принужденный чуть ни до отбеливания отстирывать безнадежно загубленную заморскую одежку.- Решит протектор милостью своей да одарит: наши-то пожитки расхищены, а то прогорели вовсе...- весьма туманно для стюарда прозвучали жалостливые предположения выявленного источника возгорания все-то силящегося приподняться, но вновь соскальзывающего в отведенный угол.
   -Значит, багаж спорный или, того хуже, бесхозный!?- вполне закономерно пришел стюард в озвученном умозаключении к настораживающему выводу.- А вы хоть приблизительно представляете, что это означает?! Что там внутри может находиться?!
   Нет, вроде пока не тикает.- Опасливо приложился ухом к брюхастому мешищу.- Пока не поздно, действовать надлежит решительно!
   Стюард беспардонно, при помощи универсального штопора, под стенания насилу удерживаемой добровольной общественностью экс-наложницы, поборол-таки завязки, сунул, было, любопытствующий нос в подозрительное багажное место, рассчитывая, по меньшей мере, на встречу с путешествующим зайцем моджахедом. Но в сей 'момент истины' из мешища ка-ак полыхнет пламенем - бдительному стюарду аж бакенбарды опалило, не говоря уж об холеных, подконьячных усиках.
   -Люк... двери отворяй!- Рванул мещище к выходу тот еще пожарный да, чуть не надорвавшись, осекся на месте, а тут экс-наложница...
   -Разорители! Не допущу! Бесприданницей оставить вознамерились - опять в полюдье вкалывать?! У-у, зверь беззазренческий!- Кинулась разъяренная невеста, точно львица, вырвавшаяся из лап дрессировщика, на выручку детенышу, вцепилась в очередного расхитителя мертвой хваткой. Из стюарда, еще чуток поднажми, закапал бы принятый перед вылетом коньячишко, а сам бедолага изошел бы на выжимки.
   -Обезвредить багаж!- вознамерился нойон на борту покомандовать, но конфедерат даже в воздухе оказался начеку.
   -Спокойно, ребята, без лишней паники! Наш багаж - нам и обезвреживать!
   Кишивий, видя явные затруднения атамана в освоении новой техники, с нежданной прытью ринулся на помощь. Имка ученый не отстал, не преминул воспользоваться возможностью изучить хитрую механику - куда да как заковыристые дверные запоры выкручивать... Ментонеры обреченно, точно к дыбе приговоренные, с застывшими лицами, чуть ни со 'слезами на глазах' вцепились и, скрипя сердцами, будто рыдающими виолончелями, поперли вовсю уж полыхающий мешище к выходу.
   -Пух!- вопреки имкиной логике, против его же усилий входной люк удалось, наконец, открыть вовнутрь салона, а на поток воздуха да с сопутствующей тягой пламя ответило столь приветливым всполохом, что огнем занялась даже владелица багажа. Экс-наложница сама виновата. Просто бы победно оседлала покушавшегося на приданое члена экипажа, ан нет, попыталась на перенятый хапказский манер уцепиться за уволакиваемые, на глазах прогарающие 'сокровища'.
   -Сюзи, помоги!- Безуспешно пыталась дамочка затушить подручными средствами не на шутку, вовсе не обиходными страстями воспылавшую подруженьку.
   Спецагентша, в действиях ни на шаг не отставая от наперсниц, прекратила душить в объятиях, только что не стюарда - какового другого на борту не оказалось - а конфедератского юношу и, по примеру дамочки, кинулась гасить хотя бы экс-наложницину прическу,- о спасении шубы тема даже не затрагивалась. Находчиво пощекотав подружку для расслабления смертельной хватки, сперва с упирающейся упрямицы стащили будто в наилучшие продажные деньки переливающийся огнями меховой салоп, затем, при участии решившихся на подвиг полуфиопов, насилу отодрали агрессоршу от распростертой жертвы да спровадили за компанию с переводягой бултыхаться в обильной пене.
   -Плюх - брызги хлопьями разлетелись в разные стороны.
   -Пух!- пыхнуло в ответ севшей в лужу владелице, то мешочную диверсию, как ни прикрывайся та гордым именем 'багажного места', утянуло потоком забортного воздуха.
   -Пух-пух-пух - вослед за горящим мусором засосало некоторые личные вещи да опрометчиво скинутые верхние одежды пассажиров.
   Денежный мешище, подобно пороховому картузу, разорвало огненными брызгами - запорхала за бортом подпаленная наличность, опадая на редкие не занявшиеся пока пятачки поля ристалищного зажигательными брандерами.
   Пилоту зрелище прицельной бомбардировки пришлось по вкусу, и, то ли для более пристального обзора панорамы, то ли для пущего поддува, заложил он крутой вираж, потом еще один, круче первого.
   А панорама, в самом деле, разворачивалась на славу - пехотные нукеры даже отвлеклись от лицезрения противопожарного представления, чтобы вновь уставиться в иллюминаторы.
   Занялось поле ристалищное, заполыхало нешуточно - утекал народ прочь грязными селевыми потоками, но не из опасения подпалить шкуру, хребет да иные ответственные органы, нет, люд простонароден - не неженки. Причина - 'ловить' на поле стало нечего: концертные труппы разбрелись-разъехались, хряксы прогорели окончательно, лишь столбы дымов стояли над бывшими хренарховыми пирамидками, но шибче прочего коптил смрадом курган идолища поганого.
   -Все путем!- порадовались нукеры плодам огнеметной деятельности.
   -Слышь, нойон, а с этими отрядными ополченцами каждый раз такое кино, или просто нам подфартило?- не только сугубо личное любопытство выказал конбандист, с видом знатока и тонкого ценителя, улицезрев на десерт коллективную борьбу с запиранием люка. Зрелище все более становящееся достойным внимания, потому что к упрямящейся технике подоспели освободившиеся от экс-наложницы полуфиопы с утягиваемыми за борт потоком воздуха женщинами. Вдобавок, по не писанному грамматикой костерящийся замшелый имка подвязался на выручку непрошеными консультациями. Когда же, наконец, вопреки разнонаправленным усилиям, люк удалось затворить, подполз полураздавленный, хорошо хоть расседланный стюард проконтролировать запоры в соответствии с летными правилами.
   -Во житуха в пехоте - раньше бы кто порассказал, а то конбандистишь без передыха на развлечения.
   -Не, когда неможеннишь, тоже концертов насмотришься...
   -Тоже мне развлекуха - никакой остроты, даже пустячной опасности нет ну нисколечко,- один лишь браконьер сделал вид, что остался недоволен представлением.
   -Девчонки, спасибо!- с трудом поднявшись, стоя на своих двоих, но дрожа в коленках, расчувствовался измятый член летного экипажа перед избавительницами от взбеленившейся форменной валькирии.- Выручили.- Не зная, за какие места попеременно хвататься, то ли за горло, то ли за расплющенную область таза, старался выглядеть молодцом стюард.
   -Орлы ваши тоже не подкачали - прямо так пилоту и доложу. Да сам я - не промах,- не забыть отметить. Словом, с меня причитается...
   -Очаг возгорания лично мной ликвидирован! Террористы-смертники обезврежены!- отыскав слетевшие в неравной борьбе средства связи, стюард тут же отрапортовал, не вдаваясь в прочие декларированные подробности.
   -Молодчина, красивый фейерверк устроил! А теперь, как на счет кофейку? А то не хватало за штурвалом заснуть от монотонной-то работенки, а-а...- динамик исполнительно озвучил вполне натуральный зевок.
   -Глядишь, пилот тоже чего учудит: он ведь, вроде, якшается с ополченческой компанией? А то, вправду, скучновато становится,- поделился надеждами с баконьером да неможенником конбандист.
   - Вряд ли, незадекларированный багаж выявлен - что еще может произойти интересного?
   -Факт, чего возьмешь с воздушного-то пространства? Летучих-то осетриков природой не создано,- убедили конбандиста приятели позевать в унисон пилоту.
   Экс-наложница про летучих осетров не слыхала да не очень-то рыбными делами интересовалась, а вот из пены приходилось как-то выкарабкиваться. Обрела, было, точку опоры, но заподозрив неладное, принялась проминающийся фундамент прощупывать более основательно, пока, наконец, ни выудила подмятого, затихшего, давления терпеливо сносящего, памятно знакомого субъекта.
   -Ах, вражина, в уютном местечке схоронился!- Словно не веря в удачу, внове ахнула да ощупала обнаруженный предмет пострадавшая погорелица, прежде чем приняться переводяжкой палубу драить да раздирать из простой мокрой тряпки в разметеленную швабру. В процессе приговаривала с мстительной сладостью, со зловещей, сугубо для личного пользования громкостью голоса, чтоб общественность не беспокоить прежде времени:
   -Это ты, выжига, богатства наши с женишком несметные в дым пустил. Это ты, гад, приданое круизное в воздуха выветрил. Это ты, супостат, терроризм учинил поджигательный!- Не избежала невестушка искуса - перешла к более решительным действиям с соответствующе возросшим тембром голоса. Сюзи поглядывала на дамочку - ни пора ли присоединяться к подружке, а то, если обождать, ни клочка на дальнейшее растерзание от переводяги не останется?
   Тут уж конфедерат, как ни крепился, не выдержал и ну укорять нарушительницу правил поведения на транспорте:
   -Кто ж так палубу драит, а еще боевая ударница, да чем? Тоже мне, изобрела уборочный инструмент. К тому же пред молодым человеком раскрыто светлое будущее - беззаветно рвется в строители. Нечего перспективные кадры в грязях замарывать: повкалывает - самолично извозится...
   Однако голословные заверения в том, что переводяга достаточно юн для исправления загубленной биографии, что изготовился уж свернуть со скользкой дорожки на путь истинный, показались разбушевавшейся экс-наложнице недостаточно убедительными. А раз увещевания не подействовали - пришлось на непреклонную воительницу, как на хитрой, взятый на абордаж люк, наваливаться всем дееспособным коллективом...
   Посрамленный в познаниях воздушного пространства баконьер прямо застыл на месте, не помышляя ни критиковать, ни комментировать происходящее действо, возможно даже, из робости. Но приятели ни в чем профана не упрекнули - демонстрируемый реслинг переваривали.
  
   Винтокрыл, меж тем, загребая морозный воздух винтами-пропеллерами, взмыл на орлиную высоту, откуда ристалищное пожарище представлялось не более чем походным костерком, разожженным неумехами из сырого валежника. С удовлетворением от проделанной работы, врубился высотный реверс тяги. Крылья, перестав трепетать, развернулись в естественное, горизонтальное положение, скорость возросла - машина, не уступая ширококрылой птице, перешла в плавное парение, столь располагающее к неге, отдыху и размышлениям. Из кавалеристов, низведенных в пластуны, кое-кто уже похрапывал, другие в картишки, позванивая алтынами, перекидывались, а чрезмерно впечатлительные - для успокоения метущихся натур интересовались 'наркомовскими'.
   Но поползновения на горячительные напитки категоричный стюард на сей раз пресек окончательно:
   -'Наркомовские' - исключительно перед атакой, и вообще, дармовая выпивка лишь люксовым пассажирам положена, а вы значитесь на стойловых местах. А какая у коней выпивка? Это только пилот, по биологической необразованности, полагает, что лошади коньяк пьют ведрами. Я однажды пробовал дурищу-кобылу угостить - лягнула, чуть переборку не прошиб, но, как в авиации полагается, в полете. Так что лучше не напоминайте да помалкивайте, а то на борту и с минералкой перебои могут случиться!..
   -Что будете заказывать?- Вновь помятый докатился стюард кубарем до дам. Но разве сравнишь робкие действия возмущенных нукеров с недавно пережитым натуральным ужасом?- Рекомендую коньячишко, не какой-нибудь бросовый, а рецептурно возрожденный - Шустовский. В полете - милейшая вещь, и кофейку с пенкой налью, не пожадничаю...
   -Нет-нет,- тут же рефлекторно отозвалась дамочка,- никакого кофе! В нашем отряде кофе пить как-то не принято.
   -Вот это дело! Правильно. Сразу видно настоящих знатоков и ценителей продукта: кто ж коньяк кофе разбавляет - майся потом весь полет бессонницей. Я вот что порекомендую,- выудил заботливый стюард пакет конфет да не леденцов для сосания, а шоколадных, с натуральными цукатными изысками.- Самая наимилейшая закуска - на безлошадном экономклассе сэкономил. Не стесняйтесь, кушайте и подружку угостите - может, помягчает характером. Только, чур, не говорить от кого угощение, а то опять приставать начнет с объятиями...
   -Кофе с ромом, чаек, водочка! Люксовым пассажирам - положено,- предупредительно обратился к остальным отрядникам.
   -А как на счет коньячку?
   -Был, но, что поделаешь, как с лошадниками свяжешься, будто высыхает - кончился.
   -Ничего страшного, дружище. Кофе...
   -В курсе - вы чай предпочитаете.
   -Вот и молодец, налей-ка нам, будь добр, да присовокупь чего-нибудь для крепости,- высказал общее пожелание конфедерат.
   Предовольные отрядные приступили чаевничать, вдыхая сладковатые ароматы доброго, старого, как парусный, скрипучий флот, грога,- у кого ром в чашке греется, у кого - напиток попривычнее. Один лишь замшелый имка, заправленный чаек прихлебывая, не забывал критиканствовать. Мол, в роме аромату духмяного не достает, видать, не на тех шишках настаивали, а водовка вовсе дистиллированная, ее бы, родимую, чрез древесный уголек да на ключевой водице...
   -Вот ужо до лабораторий с племяшом доберемся - настоящий продукт возгоним - отведаете.
   -Чего ж, продегустируем...
   Но долго конфедерату поблаженствовать не позволили.
   -Операторишка на связь просится. Сказать, что заняты, или послать по-простому, беззатейному... от вашего имени?- притащился стюард со стервизором.
   -Ты вот что, паря, сгоняй-ка за чайником да прихвати чего для крепости и не позабудь вязанку баранков-бубликов. А с посылами разберемся...
   Полуфиоп, с недавних пор состоящий при голубе, тут же пустился гадать, какие переключатели, куда перещелкивать, так что связь установилась аккурат к бубликам, когда загруженный стюард по нечаянности ни запнулся об искомый тумблер.
   -Оператор на связи...
   -Да, приятель, излагай, кому какая помощь требовательна - десантная группа завсегда наготове!- Конфедерат после стакана подкрепляющего бодростью чаю беззаветно изготовился на подвиги, прочие отрядные застыли бубликами хрустящими закусывать, а замшелый имка, тот напрямую поинтересовался у стюарда о наличии на борту зелья огненного.
   -Шартреза? Вот ведь разведка - прознали о припасах! Подам, конечно, но уж больно напиток заборист...
   Мерцающее операторское изображение оглядело отряд взглядом, прямо-таки до краев наполненным удивления.
   -Нет-нет, я не за подмогой - самое заковыристое задание уже выполнено. Просто скоро дежурство сдавать - хотелось бы в вахтерный журнал поподробнее живоописать объект, ну тот, за которым я вас... вы меня... послал...
   -Ладно, чего уж старое ворошить...
   -Где ж объект, показали бы?- не сдержался по молодости любознательный да порывистый оператор от проявления досужего любопытства.
   -Заруби на носу да по вахтам передай: объект в надежных руках и под присмотром! Ныне же недосуг отвлекаться от прописанного по уставу процесса релаксации - до связи.- По импровизационному наитию, с первой попытки вдавил нужную клавишу стервизора конфедерат и обстоятельно прихлебнул чайку. Потом с чувством удовлетворения посмотрел на дородную, пеной до бела с румянцем умытую, женишка заботливо убаюкивающую экс-наложницу.
   -Ой, пальчик поранетый. Это ж какая сучка тебя тяпнула?- невестушка с педантичным тщанием проводила ревизию доставшегося имущества.- Небось приставал к кому, ирод?! Ишь, какой шустрый - уследить, глаз да глаз требователен.
   -Ни предложить ли мсье чайку с водочкой - средство проверенное?- Подсел к парочке конфедерат.
   -Разе что чуток, потому деликат мой суженный не пьющь вовсе, не как прочие.- Заботливо влила кружку грога, весьма кстати после мыльни пришедшуюся, сперва в себя, для дегустации, не поморщилась, вслед отправила другую поднесенную порцию, а что осталось - в послушно раскрытый рот суженного.
   Секретаришка, зачмокав ссохшимися губами, сначала один глаз открыл, потом - другой, посмотрел на конфедерата, улыбнулся непонимающе. Отважился еще на глоточек и еле слышно, будто извиняясь, вымолвил: 'Мишн импосиблэ'.
   -Да ладно, чего там.- Конфедерат заскромничал.- Дай долететь сперва, потом 'спасиблы' говорить станешь.
   Эй, на разливе, смикшируйте ка мсье чего-нибудь покрепче: че ему наш чаек - баловство. А вообще-то...
   Огляделся конфедерат повнимательней, охватил заботливым взглядом и своих, и пришлых - всех помощников. Атамана ушкуйного с кишивим, что словно в новой ладье иль чайке осматривались да приноравливались, где, к примеру, булаву да кистень с наибольшим комфортом разместить. Сюзи с дамочкой, оперативно приводящих в порядок бровки с ресницами, делящихся только им ведомыми косметическими секретами, да юношу, во все глаза теперь уже на оба предмета воздыхания уставившегося, машинально прихлебывающего забористый, шибающий стойким запахом напиток, то и дело в пустеющую чашку заботливо подливаемый имками. А те, в свою очередь, после безуспешных попыток чего-нибудь в научных целях отковырять, открутить, категорично усовещенные, пресеченные вплоть до изъятия бдительным стюардом засопожников, блаженствовали, став обладателями почти непочатой бутылки 'Шартреза', все-то гадали, из каких неведомых шишечных ингредиентов нагнан сей чудной продукт?
   На геройский манер травмированный полуфиоп взамен засосанного коварным люком полотенца, разорив бортовую аптечку, в который уж раз соорудил чалмообразную повязку. Вел же себя нарочито скромно, как пристало рядовому трудяге будничных сражений, только грудь выпячивал, чтоб собрату глаз резал блеск принародно врученной медали.
   Другой полуфиоп, против обыкновения, пытался выглядеть равнодушным, даже безучастным, мол, истинных героев награды завсегда стороной обходят. С рвением, достойным иного пернатого, прививал сизокрылому почтарю не свойственные стайным птицам бойцовые навыки, задирая нос перед приятелем, но затаенно вздыхая да невольно косясь на переливчатый медальный отблеск.
   Ветеран ментонерский охотно дозволял себя чайком потчевать, с сознанием выполненного долга расслабленно благодушествовал, понимающе прислушиваясь к боевым разговорам, с интересом разглядывая экипировку да снаряжение нукеров. Последних все ж таки допустили к потреблению, правда лишь чая зеленого, туго у стюарда расходившегося, зато, по велеречивым заверениям, наиполезнейшего средь прочих известных лиственных произрастаний.
   Молодой ментонеров напарник сиял, как бляха надраенная, будто не мешище денежный с его натруженных многострадальных плеч свалился, а очередное ярмо отарское. Переводяга же единственный из компании источал уныние - с сожалением, близким к отчаянию, перетряхивал бесповоротно пришедший в негодность гардероб, всякий раз, обнаружив очередную прореху от прожженности, то и дело опасливо косился на экс-наложницу. Но та, прогорев на меркантильном поприще, отрешилась от забот суетных. Предавшись чувствам возвышенным, сообщала молча соглашающемуся секретаришке в каких растаких загнипийских фазендах с бассейнами джакузьевыми им предстоит жить-поживать, в каких отелях с колоннами да под пальмами - век коротать. Так что переводяга, несколько успокоившись, облегченно вздохнул и со вниманием извлек местами подпаленную, а в прочих, точно финансовая репутация владельца, подмоченную, когда еще дареную книжицу по тригонометрии; разлепив, уставился в страницы да с увлеченным злорадством принялся отмечать ошибки... составителей.
   -...а вообще-то...- отхлебнув чайку, конфедерат неизвестно кому, а вернее разом всем соратникам скромно улыбнулся,- ...а вообще-то,- высказал-таки мысль после вдумчивой, продолжительной паузы,- добрым людям мы завсегда рады.
  
  
  
   Конец первой книги.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 3.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"