Ватерлоо

Из адского пекла, из красной жижи
Извлек стеклодув эмбрион сосуда
И радостным спазмом творенья выжал
На свет единицу стеклопосуды.

Потом отделил пуповину трубки,
Скроив акушерскую злую мину,
А я на глазах становился хрупким,
Навек пораженный морозом мира.

Родиться прозрачным - нашли вы хохму!
Внутри ни записки, ни даже джинна.
Молочная кухня с тоскливым вздохом
Мой голод заполнила содержимым.

Флаконы и склянки, друзья-подружки,
Рыдая, меня проводили в школу.
Я разом превысил объем чекушки
И нехотя вырос из пепси-колы.

Премудрость читали для малолеток
Бутылки мозельского и кларета.
По вычурным буквам их этикеток
Я выучил азбуку этикета.

От них я постиг, что в терпеньи сила,
Без выдержки в жизни тебе ни шагу,
И время свой смысл в мой объем вносило
И жгучую в душу вливало влагу.

Прозрачность утратив, я стал зеленым,
Пускай и не молод - ярлык не клейте! -
И в общество вышел Наполеоном,
Вложив свою руку за борт наклейки.

Уверен манерой, широк в походке,
Под гроздью медалей упрятав норов,
Я шествовал мимо бесцветной водки
И приторных родственников-ликеров.

Но все же сошелся с одной вдовицей,
Сухою на вид, но в душе игривой,
И стол объявил я своей столицей,
И белую лошадь поймал за гриву.

И в праздник, до блеска начистив бляшку,
Я винным рядам проводил поверку.
Лучились восторгом глаза-стекляшки,
Но молнией нечто сверкнуло сверху.

Забился звенящей холодной дрожью
Мой двор - от графинов до постных стопок.
Серебряный ангел в деснице Божьей
Вошел надо мной в сумасшедший штопор.

Пронзила мой пробковый мозг догадка,
Но тщетно пытался я крикнуть: "Бей их!" -
По чьей-то команде с ухмылкой гадкой
Валила навстречу толпа плебеев.

Горячая жидкость пошла из носа,
Плеснула из горла по пастям рюмок,
И кровь мою сердце гнало насосом
До капли наверх из пустого трюма...

...

Несчастная память, к чему уловки?
Помилуют свыше, так стукнут с тыла.
С тех пор и валяюсь, забыт в кладовке
Меж хлама и пыльных пивных бутылок.