1363 -1389					1380							1850


		КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ 
		и КУЛИКОВСКАЯ БИТВА

		Внук Калиты стал князем очень рано.
		Он в девять лет на деда сел престол.
		С боярами его связала Вера,
		желание покончить с Игом-злом.

		Так рос физически, морально
		Дмитрий. 
		И набирался сил, мужал,
		в доверие людей входил, 
		во всей России,		
		как будто был ему на то сигнал.
 
		В Коломне свадьбу отыграли,
		скрепили важный всем союз
		Москвы и Суздаля. Все знали:
		Москва за нерушиму Русь.

		Несчастья Дмитрия не колебали:
		пожар Москвы и мор людей,
		усобицы тверских князей
		лишь закаляли
		стремление к единству Руси всей.

		Здоровье Дмитрия отменно.
		Широк в плечах, высок, тяжёл.
		То сила русская его ковала
		для битв, в которых будет он.

		К науке воинской был прыток.
		Старался извлекать урок
		из каждой битвы, из походов,
		задумывал всё делать впрок.

		Он с детства гнев впитал на иго.
		Росли идейно с ним друзья:
		Боброк и Бренко, брат Владимир.
		Кремль строил. Стройка шла не зря!

		Боброк в годах, в боях испытан,
		весь в ранах, борода его
		сребрится сединой, он воин,
		умён и ценится у князя высоко.

		Владимир худощав, но крепок.
		Влитой в седло, сильна рука,
		а борода его лопатой
		любого устрашит врага.

		Бренко пытлив, советник, неразлучник.
		Он с сызмальства к седлу привык.
		Не сдвинешь, не собъёшь. Такой он.
		В боях надежен. Светел лик.

		Княжение всё время неспокойно.
		Вот снова в Нижнем татарва.
		Разграбили, пожгли и многие в полоне.
		Теперь в походе. Впереди Москва.

		Скрипели у телег колёса.
		Стада широкой полосой,
		шли поднимая пыль, отряды
		за ними шли неисчислимою толпой.

		С бельмом в глазу вёл войско Бегич.
		Не знал он поражений. Нет!
		Не стар, не молод, с сединою
		от многих битв, походов, лет.

		Суров, уверен, молчалив.
		Науку войн постиг у Чингисхана,
		в шатрах не спит, он закалён
		походами в степях и в разных странах.

		Внимателен он к каждому кусту.
		К любому звуку степи, леса.
		Нацелен на Москву, где всё
		найдёт для славы, в Орде веса.

		Не любит он Мамая, тот
		уже разнежен благами, шелками
		невольниц лучшими, конями,
		ест, пьёт, не думая о нужной дани.

		Так час настал скреститься с ига войском.
		Попробовать её на вкус.
		Насколько силы в ней ещё остались,
		чтоб диктовать, закабалить всех рус.

		Моголы Вожу-реку перешли.
		Туман рассеялся. Сверкало солнце
		и Бегич ясно различил
		строй русских на холмах, их войско.

		Они стояли неподвижно и спокойно.
		Суровый взгляд как будто говорил:
		- Не страшно нам. Погибнешь под мечами.
		Узнаешь наш напор, удары княжих сил.

		Мурза Кастрюк вперёд помчался.
		За ним вся конница его.
		Должны сломать, топтать и опрокинуть,
		преследовать, рубить...Но что?

		Они остановились перед войском.
		Столпились, закружились второпях.
		На них неслась лавина, но другая.
		Полки Димитрия с мечом в руках.

		Рубили хлёстко с хода, рьяно,
		с охоткой лиц, кто заждался
		отмщения за все утраты,
		за издевательства врага.

		Загнали в реку. Снова били.
		Уже смеркалось. Темнота
		накрыла битву одеялом.
		Враг убегал в свои края.

		Внук Калиты не гнул сам спину.
		Всего два раза был в Орде.
		От деда принял эстафету.	
		Расплаты час был  в августе.

		В той битве Бегич был зарублен
		своим же воином, кого
		рабом он сделал перед битвой,
		срубил тот череп у него.

		Та битва на реке, как отголосок,
		за два набега Арапши
		на Нижний, на Рязань, на Новосилье,
		за поражение тогда Москвы.

		А время всё катилось к измененью
		соотношенья сил сторон.
		Орда, как в бытность Русь,
		жила в сомненьях:
		кому в Орде доверить ханство,
		кто в битвах будет всех силён.

		Москва же постепенно богатела,
		стекался люд со всех краёв,
		копилась сила, осмелела
		и к битве князь уж был готов.

		Однажды на охоте Дмитрию предстала
		картина -
		сокол, а над ним 
		кружится стая птичек малых
		он падает,
		а был непобедим.

		- То добрый знак, - Боброк заметил, -
		чтоб иго сбросить нужно нам,
		князьям Руси, объединиться
		и иго свалится к ногам.

		Олег, рязанский князь, завидовал Москве.
		Её он недолюбливал, считая,
		что он сильнее, выше чем Москва,
		в душе её, нередко, проклиная.

		Мамай привык к садам и птицам,
		к плодам и к играм острого ума,
		к одежде шёлковой, к беспечной жизни,
		вот только он не хан, мурза.

		Был щупл, мал ростом, кривобок.
		Был зол, жесток к врагу и ханам.
		Их убивал, чтоб сесть на трон,
		но этого всего для ханства мало.

		Нужны победы, дань, рабы.
		Нужна, по-прежнему,  Русь, но другая.
		Узнав о Воже, Мамай встал
		и в гневе прокричал, пылая:

		- Москва заплатит мне за всё. 
		Её я снова покорю.
		Давить и жечь войною буду.
		В плен Дмитрия возьму	,	
		он будет кизяки мне жечь, 
		за Вожу отомщу я.

		Мамай приехал к хану,
		чтоб испросить себе поход.
		Хан, ставленник Мамая, был согласен.
		Орда пошла на Русь, вперёд.

		Шли быстро. Вот уже и Вожа.
		Здесь остановка. Услыхал,
		что в войске страх,
		оно боится,
		что в битве под Москвой
		все превратятся в прах.
		
		Мамай умён. Мамай всё понял.
		Нужны победы, и тогда
		войско пойдёт и завоюет
		Москву, забыв о Воже навсегда.

		Он повернул орду к Рязани.
		Бой был коротким. Город пал.
		Был разорён, глаза горели,
		не страшен им московский вал.

		Весною вновь в поход собрался.
		Союзников всех известил,
		чтобы они готовы были 
		к Москве идти,
		соединившись с ним.

		Олег Рязанский, князь Ягайло,
		пехота генуэзская. Все шли
		к устью реки Воронеж,
		чтоб соединиться, 
		чтоб бить 
		московские полки.

		С Мамаем шли двенадцать орд.
		Семьсот три тысячи ордынцев,
		неисчислимы племена
		кочевников и их стада,
		верблюды, бабы, крымцы.

		Армада эта шла вдоль Дона,
		неспешно, поднимая пыль.
		Стоял сентябрь. Сухой, как летом,
		как высохший степной ковыль.

		Москва узнала о походе
		Мамая 
		и поднялась вся.
		Гонцы во грады.
		Собирали войско.
		В движение вся Русь пришла.

		Благословляла церковь войско.
		Молились все и стар и млад,
		чтобы Господь им даровал победу.
		Нельзя Мамаю уступать!

		Нельзя вновь возвратиться в рабство.
		Нельзя предать огню дома.
		Нельзя всех дев отдать в потребство
		Нельзя в сынах растить раба.

		Нельзя предать Русь избиенью.
		Землю её пришельцами топтать. 
		Веру предать, народы уничтожить.
		Нельзя, нельзя рабами стать!

		Прощалась с мужем Евдокия,
		заплаканная вся,
		послушной, кроткою казалась,
		Великая княжна.

		Прощаясь, жёны горевали.
		Не все мужья вернуться с брани.
		Да, и вернуться ли они!
		Моголы очень уж сильны.

		Коломна. Август. Все собрались.(21-е число)
		Всё приготовлено. Пошли.  
		вверх по Оке, в три перехода
		к намеченному пункту подошли.

		Перешагнули чрез Оку.
		Земля рязанская чужая.
		Димитрий войску приказал,
		не высекать огня из края.
		- Не трогать ничего!
		Чтоб ни один волос с рязанца!
		Народ рязанский с нами. Заодно,
		он будет также бить поганца.

		Он не ошибся. Добровольцы
		влились в полки, чтоб воевать.
		Мамаю мстить за город, разоренье,
		которое досталось им. И много раз.

		Дошли до Дона. У Чернавы встали.
		В избе собрал всех прибывших князей.
		Их двадцать. Все представляли
		свои уделы Руси всей,
		из той, что выставило войско,
		чтоб защитить Руси детей.

		Вопрос один поставил Дмитрий.
		Идти за Дон, там защищать страну
		или стоять и ждать приход Мамая,
		отдав пальм первенства ему.

		Решили все шагнуть за Дон.
		там встретить и дать бой.
		Сражаться там, не отступать,
		идти к победе, напролом.

		Седьмого, конница, пехота
		вошли в Задонщицу и там
		расставили полки в порядке
		давно задуманном, лицом к врагам.

		Учли, как действует Орда в бою.
		Оврагами прикрыли фланги.
		Сторожевой, Передовой полки
		встречали грудью тяжесть "штанги".

		С утра России трубы заиграли.
		В движение пришёл Мамай.
		И вот уж всадник показался,
		то Челумбей пред русскими предстал.

		Громадный рост. Огромны руки.
		В доспехах, сталью отливал,
		грозил, срамил и призывал сразиться
		кто смерть свою в нём увидал.

		Монах, что Сергием был прислан.
		Без панциря, открыта грудь,
		в плаще, расшитом белыми крестами,
		с копьём наперевес помчался: "Живи, Русь!"

		Столкнулись. Врезались копьями.
		Конь Челобея поволок.
		Конь Пересвета гордо возвращался:
		- С победой! Тихо произнёс.

		Князь Дмитрий в воинской одежде,
		в первых рядах полка,
		сражался с генуэзскою пехотой,
		её мечом вокруг круша.

		Мечи, щиты, да длинны копья
		звенели, падали, лилась
		обильно кровь и горла крики
		поднялись в небо, как стена.

		Орда, зажатая в оврагах,
		теснила русские полки
		своею массой, оставляя
		в ногах погибшие тела свои.

		Мамай давление усилил в центре,
		где знамя Дмитрия звало
		войско сражаться смело, отражая,
		удары орд, несущих ига зло.

		Димитрий видел Бренко, знамя.
		Как Тюлябек его сразил,
		к нему пробился и с размаха
		мечом татарина срубил.

		Полк левый дрогнул под ударом
		несметной конницы Орды,	
		попятился назад к Непрядве,
		подставив под удар центра полки.

		Мамай в ту брешь ордынцев бросил,
		чтоб завершить большой разгром,
		в Непрядве утопить противных русских
		и праздновать Победы гром.

		Но что случилось? Почему?
		К нему на холм бегут ордынцы.
		За ними гонятся, их бьют.
		Победа упорхнула птицей.	

		То полк Засадный в тыл ударил.
		Рассёк Орду, бил по частям,
		удар внезапен был, не ожидали,
		Российский клич был, как таран.

		Боброк преследовал Мамая 
		до речки,  до его шатра,
		оттуда вынес чашу с Калки,
		на Русь вернулась.
		Той битвы такова цена.

		В Непрядве и в Красивой Мече,
		во Птыне, в Смолке плавали щиты,
		тела погибших в них ордынцев,
		всё как на Воже, вспомнили бойцы.

		Битва закончилась Искали князя.
		Нашли живого  у реки,
		возле берёзы, оглушён он,
		меч сжат в руке, убитых три.

		Придя в себя, объехал поле.
		Свою победу оценил.
		Она ещё землёй стонала,
		но Русь спасла, лишившись сил.

		Надолго ли? Нет, не надолго.
		Но сделан первый важный шаг.
		Монголов иго можно сбросить,
		соединив усилия в сто крат.
			25.09.2011 г.
Дизайн Давыдова Наталья