Аннотация: Первое произведение, которое я решил опубликовать.
Жизнь прекрасна, у тех, у кого она есть.
Как много звуков в тишине...
Первое, что он услышал, было ровное, но немного скомканное биение его собственного сердца. В голове сразу всплыли образы колышущейся воды, кольцевые волны от ударов новых капель, падающих неизвестно с какой высоты, но явно с огромной скоростью разбивающихся о водную гладь. В следующий момент он чуть ли не подскочил с дивана от пронзительного визга будильника в сотовом телефоне, это был дикий звук, который давно ему уже надоел, и который давно надо было сменить на что-нибудь другое. Этот визг каждый день заставлял его вскакивать и возбуждал в голове одну только мысль - "как все мерзко..."
Нехотя, непонятно откуда находя силы и перенося их все в руку, он, стараясь сделать это как можно быстрее, дотянулся до сотового телефона и попытался поднять. Странное ощущение, он показался тяжелым как свинцовый брусок, и тут же под действием нестерпимого веса, мышцы руки ослабли, и сотовый упал на стол. По комнате разнесся резкий немного глуховатый звук удара пластмассового корпуса о полированный журнальный столик. Вторая попытка отключить будильник увенчалась успехом, поднося трубку к лицу, он немного поморщился и лениво открыл глаза, стараясь различить предмет, находящийся у него в руке. На лице начала появляться гримаса недовольства, медленно переходящая в отвращение. Он понял, что опоздал, и теперь желание просыпаться окончательно отпало. Но он пересилил себя и попытался встать с дивана. Развернувшись, он с грохотом упал на пол и вышиб себе плечо, по крайней мере, так ему показалось. Эта резкая покалывающая боль не проходила у него еще несколько дней. Оперившись на левую руку, он попытался встать, и чуть было не вскрикнул от дикой боли, которую он тогда испытал.
Он начал понемногу просыпаться, направился в ванную, включил в кране холодную воду и ту же послышался знакомое ему по каждому утру журчание прохладной жидкости. Чувство сна не отпускало, и поэтому он чуть не сломал раковину, пытаясь удержаться за нее. Он начал потихоньку засыпать и его голова все ближе и ближе опускалась к струе холодной воды. В следующее мгновение он уже был весь облит водой и, глядя на себя в зеркало, подметил, что выглядит довольно бодро. Так он просыпался почти каждое утро, этот способ безукоризненно работал, вот уже на протяжении многих недель.
Завтракать времени не было, поэтому он быстро выпил холодного кофе, который показался довольно противным, и почти моментально одевшись, выбежал на улицу к ближайшей автобусной остановке. Как только остановка показалась в поле зрения на расстоянии каких-то ста метров, от нее, издавая радостные звуки гидравлических дверей, отъехал автобус. "И здесь опоздал" - промелькнуло у него в голове. Уже не торопясь, а точнее еле передвигая ноги, как будто сейчас уснет, он подошел к автобусной остановке и уселся на странного вида лавку, заблаговременно покрашенную в непонятный, отпугивающий прохожих цвет. Как назло автобусов не было довольно долго, и он уже свыкшись с мыслью, что сегодня в университет не попадет, медленно погрузился в глубокий сон.
Скрип тормозов и облако пронесшейся пыли разбудили его. Он увидел перед собой полупустой автобус с открытыми дверьми. Пытаясь осознать, где он и что здесь делает, он машинально посмотрел время. "17.40" отображалось на экранчике сотового. Тут же в голове пронеслась одна только мысль о встрече, которая должна была произойти сегодня в шесть вечера на другом конце города. Он, не раздумывая, бросился в сторону автобуса и ели успел проскочить в уже закрывающиеся двери. Автобус тронулся, а он уселся на одно из пустых мест и как бы мысленно пытался подгонять автобус, чтоб тот ехал быстрее. Но как назло весь город был усеян пробками и автобус также лениво, как и он утром, передвигался по городу. Он уже трижды собирался выйти из автобуса и побежать, но тут же осознавал, что так он точно не успеет.
Где-то в пол седьмого, автобус остановился у долгожданной остановки, и он сломя голову, побежал в сторону аллеи, туда, где стояла заветная лавочка, на которой они так любили сидеть вдвоем, не думая ни о чем, кроме как друг о друге. Он несколько раз поскальзывался и, чуть не падая, пытаясь удержать равновесие, бежал дальше. Подбежал к стелле, за которой и находилось место встречи, и решил остановиться и чуть-чуть отдышаться. Он медленно, обошел стелу с правой стороны и увидел перед собой пустую лавку. "Не ужели опоздал?" - пронеслось у него в голове. Одиноко лежавший на лавке, аккуратно свернутый листок привлек его внимание, и он медленно потянулся к нему. На листке было несколько раз написано и зачеркнуто одна и та же фраза. "Нам лучше расстаться. Прощай". В течение целого часа он сидел на этой лавке, не думая ни о чем, а только перечитывая эти четыре слова снова и снова, пытаясь их понять и осознать, но это ему никак не удавалось. В голове не было ни одной мысли, только эти четыре слова и образ человека, написавшего это. Затем остался только образ.
Начинало потихоньку смеркаться, на улицах стали загораться фонари, ему казалось, что загорались они из-за него, потому что когда он проходил мимо очередного фонарного столба, тот, издав странный жужжащий звук, загорался. Так было до самой дороги, дойдя до которой, он увидел приближающийся автобус. "Первый раз повезло за день", подумал он, подошел действительно во время. Светофор загорелся зеленым цветом, и юноша такого же приблизительно возраста, как и он, медленно, смотря себе под ноги, побрел к автобусу; чем-то этот юноша напомнил ему себя. Возле него, шагах примерно в пяти, находился киоск с хлебными изделиями. Запах свежего хлеба, и тот факт, что он не ел весь день, разбудили в нем аппетит. "Все равно, день пропал, лишние пять минут ни чего не изменят". Он подошел к ларьку. Тут он услышал визг тормозов и обернулся. Ему показалось, что все затихло вокруг и неслышно ничего, кроме биения его собственного сердца, причем билось оно все медленнее и медленнее. На противоположной стороне дороги, прямо на белых полосах зебры, в свете зеленой лампы светофора лежал окровавленный молодой человек, мгновение назад, стоявший возле него. Сейчас же он лежал как кукла на столешнице у мастера - неподвижная, спокойная, не живая. Он стоял как вкопанный и смотрел на этого юношу, что-то сжалось у него в груди в этот момент и надавало ему нормально дышать на протяжении всего его дальнейшего существования. Мысль о том что, это он должен был быть там, на его месте, что это его судьба лежать там, на мокром от крови асфальте в свете ночных фонарей никогда не исчезала из его головы.
Переходя дорогу, он старался не смотреть на лежащего на земле человека, но все равно понимание того, что он там, все сильнее и сильнее сдавливало ему грудь. Он даже не понял как сел в подъехавший автобус. Начинался дождь.
Сидя, прислонившись к окну в рейсовом автобусе, он мог чувствовать каждый удар капель дождя о стекло. Крупные капли, по отдельности не представляющие ничего, сейчас, все вместе были похожи на зловещую барабанную дробь. Он сидел и думал, ни о чем конкретно, просто о жизни, и каждая капля напоминала его, она так же появлялась ниоткуда, ничего не понимая, как по велению кого-то, разгонялась на пути своей непродолжительной жизни, и затем с грохотом падала, разбиваясь о стекло. Такой была его жизнь, раньше он постоянно куда-то бежал, спешил, у него были мечты, идеи, цель; теперь же он понимал, что скоро придет и его удар, который закончит его и так бесполезное существование. Автобус встряхнуло, и он медленно поднял глаза и осмотрелся. Полутемный, кажущийся забытым давно и надолго, салон представлял собой что-то действительно мрачное. Несколько лампочек горели, причем на каждой новой колдобине они начинали подмигивать друг другу, заставляя вспомнить фильмы ужасов. Почти никого не было, только один пьяница, уснувший на одном из сидений и выронивший полупустую бутылку на пол, да девушка сидевшая около передней двери, явно дико испуганная, она постоянно озиралась по сторонам, и когда ее взгляд падал на него резко отворачивалась. Автобус медленно начал притормаживать и остановился. Двери открылись и он нехотя, преодолевая усталость прошелся по салону, и, достав мелочь, расплатился с водителем и вышел. Двери резко захлопнулись за его спиной. Очутившись на мокрой улице, он поднял глаза, и в этот же миг крупная капля упала ему на лицо и заставила сморщиться. И снова его не подвел его инстинкт, это была, наверное, самая знакомая ему остановка и он безошибочно, даже не задумываясь вышел именно здесь и побрел в сторону дома. По пути, его привлек одиноко стоящий фонарь, резко выделявшийся на общем фоне. В свете этого фонаря, капли дождя казались еще более крупными и бесстрашными. Еще шаг и нога, не ощутив земли, потянула все тело вперед, и он чуть было не упал. Он быстро вытащил ногу из лужи и, даже ничего об этом не подумав, что было на него не похоже, побрел дальше, причмокивая наполненным водой кроссовком. Невдалеке уже виднелся его старый дом, в который он так не хотел возвращаться. Дай волю, он остался бы на улице и бродил бы так всю ночь или уснул бы где-нибудь, где его бы никто не трогал. Но сейчас он заставлял себя идти вперед, не понимая точно почему и зачем. Наверное, потому что он все еще был жив.