Кочарина Светлана Петровна : другие произведения.

О чём поют бабочки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   О чём поют бабочки
  
  ...Кружась в хороводе, маленькие феи пели так прекрасно, что хотелось слушать и плакать...
  Он и плакал - слёзы сами катились по щекам, вымочив ворот летней рубахи. Мальчик протянул руку и одна из фей, покинув хоровод, уселась на его пальце.
  - Ты такая красивая, - шёпотом сказал мальчик.
  Фея благосклонно смотрела, склонив крохотную головку. А потом вдруг взлетела и пребольно укусила мальчика за щёку. И ещё! И ещё!...
  Вздрогнув, он замахал руками, открыл глаза. И понял, что никакая это не фея, а младшая сестрёнка Точи. Держит в руке маленькое круглое зеркальце и смеётся. Это она направила утренний луч солнца в зеркало, а от него на щёку брата. И жгучая точка укусила лежебоку.
  - Хико, вставай! Сегодня! - по губам прочитал он, и тот час же вскочил. Комната, где они спали, уже была пуста - мама и отец поднялись давно. Да и сестрёнка-непоседа открывала глаза с первыми лучами солнца. Один он непростительно разоспался.
  Точи помогла ему скатать и убрать в шкаф постель. Из тощего матраса высыпались короткие соломинки и пришлось идти за щёткой. Сестрёнка знаками показала, чтобы собирался, и ушла, а Хико быстро замёл весь сор, через открытое окно высыпал его на улицу, и бросился следом за Точи.
  Мама готовила в летней кухне под навесом, нож быстро стучал о доску, нарезая морковь на аккуратные брусочки, а над огнём в чугуне что-то аппетитно пузырилось - Хико представил, что он слышит бульканье и от этого стало вкусно во рту .
  - Точи, собери яйца у кур, - крикнула мама, оборачиваясь, и увидела мальчика. Улыбнулась ему, кивая. 'Хико, доброе утро' - беззвучно произнесли губы.
  'Доброе утро' - жестами отозвался он. Потом выудил из нагрудного кармашка листочки и короткий, толстый карандаш. Протянул матери.
  'Ты голоден? Лепёшки на столе, ешь. На обед будет суп с мидиями ' - написала она.
  Мальчик кивнул и вприпрыжку двинулся к столу. Накрытые хлопковой салфеткой, рисовые лепёшки были ещё горячие. Обжигая пальцы, Хико разломил одну и запихал в рот большой кусок. Подошедшая мама поставила на стол кувшин с молоком, и взъерошила волосы сына.
  'Не торопись' - понял он шевеление губ. - 'Подавишься'.
  Улыбнувшись, он шутливо потёрся о руку. Потом схватил листочки.
  'Когда мы поедем за водорослями?'
  'Отец уже готовит лодку. Поешь и поедете'
  В кухню заглянула Точи, уже переодевшаяся в хако - удобные короткие штаны и рубаху с серым фартуком. Помахала брату, кивая на улицу. Они готовы ехать, понял Хико и торопливо допил молоко. Вымыл кружку, краем глаза наблюдая как разговаривают мать и сестра - Точи жестикулировала, кивала, а мама хмурилась. Ему даже листочки не нужны, чтобы понять - мама беспокоится о нём, и велит сестре приглядывать и не оставлять одного. Смешно! Разве это не он старший брат? Разве не он должен заботиться о восьмилетней сестрёнке? А вместо этого... Радостное настроение, навеянное поездкой, поблекло. Если бы он слышал, как все люди!!! Если бы его уши могли различить хоть малейший звук, раздающийся не внутри его головы, а там - снаружи! Если бы...
  Точи дёрнула его за рукав и, помахав на прощание маме, потащила на улицу. Там она внимательно всмотрелась в лицо брата, улавливая настроение, но Хико успел привычно сжать внутреннюю боль в комок и улыбнулся. 'Пошли? Где отец?' - торопливо накарябал он на листочке.
  'Ждёт в лодке' - Точи взяла брата за руку и они, выбежав за калитку, наперегонки понеслись к берегу.
  Было замечательно бежать по пыльной дороге, по бокам которой стеной росли кусты акации. Ветер, прилетавший с моря дул в лицо, солнце ярко светило в голубом небе, и настроение снова улучшилось, горести забылись, уступив место беспричинному ликованию. Они бежали рядом, крепко держась за руки, Точи смеялась и пела. И хотя Хико не слышал её, но знал, что она громко распевает любимую песенку про креветку.
  'Мы поплывём на лодке в море,
  Встретим маленькую креветку,
  Серая креветка - детка,
  Мы тебя не поймаем в сетку.
  Плавай, расти креветка-детка,
  И приплывай потом с семьёю!
  Вместе мы вас покатаем в лодке
  Серых, вкусных, больших креветок!'
  Эту песенку для них сочинила мама. Она всегда сочиняла для них песенки и стишки и пела их, когда они занимались какой-то монотонной работой: помогали шелушить кукурузу, чистить горох или бобы. Зато отец рассказывал им на ночь разные сказки и легенды!
  Хико остановился, чтобы торопливо написать: 'Попросим сегодня сказку?'
  Точи глянула на листок и кивнула. Взяла карандаш.
  'Попросим, если папа не рассердится на нас. Бежим быстрее!'
  
  Отец ждал, сидя на краю лодки. Он курил трубку и рассматривал мелких крабов, пробегающих под ногами.
  Точи и Хико шустро ссыпались со склона на берег, и отец, услышав их, вскинул голову. Поднявшись во весь рост, он приветливо махнул рукой. Дети вприпрыжку подбежали к нему, и Точи на несколько секунд повисла на шее отца, что-то беззвучно вереща. Хико знал - Точи просит 'Прокатить на карусели'. Смеясь, отец покрутил Точи вокруг себя, и усадил в лодку.
  Хико остановился в нескольких шагах перед отцом. Задрав голову, он разглядывал родное лицо, словно подзабыл его за ночь.
  Отец был высокого роста. Намного выше, чем многие мужчины Островов. И глаза его были широкие и серые, а волосы золотистые, будто зёрна молодой кукурузы. Это потому, что родом он был из далёкой северной страны, про которую дети любили слушать рассказы. Хико и Точи внешностью походили на маму, уроженку Островов, и волосы их были чёрные - у Хико короткий жёсткий ёжик, а у Точи длинные, блестящие. Сестра заплетала косу, чтобы волосы не мешались. Зато глаза Точи достались от отца - серые, а Хико унаследовал от мамы карие.
   Отец улыбался, и мелкие лучики морщинок разбегались от его глаз. Он знал, о чём думает сын. Качнув головой, отец указал на солнце.
  Хико тоже кивнул и полез в лодку.
  
  Пока отец выгребал в море, дети чинно сидели по своим местам. Очень хотелось сунуться в воду, перевесившись через край лодки, или вообще поплавать вокруг, вцепившись в свисающую из лодки верёвку, но плеск и радостные визги могли распугать всю морскую живность на много ри вокруг. Тогда местные рыбаки, лодки которых виднеются тут и там, рискуют остаться без улова, и конечно, тоже рассердятся. Так что с купанием придётся потерпеть. К тому же, они едут вовсе не развлекаться, а по делам! Хико переглянулся с сестрой, и они радостно улыбнулись - раньше отец не брал их с собой к дальним островам, считая их ещё маленькими. А сейчас Точи уже восемь, а ему, Хико исполнится десять на зимние праздники. Они выросли! И могут ездить с отцом в открытое море!
  Конечно, рыбы можно было наловить и рядом с их островом, вон сколько лодочек рассыпано по водной глади! Все соседи спозаранку вышли в море на промысел. Но отец неутомимо грёб туда, где вода меняла цвет с лазоревого на более насыщенный аквамариновый. Соседские лодки становились всё меньше и меньше, пока не превратились в крохотные точки и вовсе не исчезли из виду.
  Зато на горизонте появилась серая полоса. Она росла и приближалась, и вскоре лодочка пристала к острову Наго.
   Тут были самые богатые поля морской капусты и все жители острова Акибо приплывали сюда во время прилива на её сбор.
  По сравнению с Акибо, остров Наго совсем небольшой, Хико его даже за остров не считает - так, каменные лепёшки, раскиданные по поверхности моря. Во время прилива Наго полностью скрывается под водой, а с отливом тут и там выглядывают невысокие камни, то образующие причудливые мостики и переходы, то прерывающиеся литоралями разной глубины.
  Хико встал в лодке и огляделся - в отдалении по острову бродили люди. Кто-то собирал в литоралях оставшуюся там морскую живность, кто-то рыбачил, не покидая лодки, бросив камень-якорь в узкую расщелину.
  Отец тоже выбрал расщелину между камней и бросил туда якорь. Потом кивнул детям, разрешая выбраться на сушу и побродить в поисках съестного. Точи радостно схватила припасённое ведро и выскочила из лодки, но Хико покачал головой. Он желал остаться с отцом и помочь вытаскивать стебли морской капусты. Точи некоторое время тянула его за рукав, но быстро сдалась и поскакала по камням, весело размахивая ведром, и то и дело наклоняясь к водоёмчикам - литоралям.
  Отец искоса глянул на Хико, но прогонять не стал.
  Открыв плетёный короб, он вынул небольшой серп и верёвку. Знаками велел Хико размотать верёвку и продеть в кольца на обоих бортах лодки. Пока Хико занимался этим, отец скинул рубашку и погрузился в воду. Глубина оказалась не большая, отцу по грудь. Отлив в самом разгаре. Держа серп над водой, отец побрёл туда, где на поверхности моря лежали красно-коричневые и зелёные треугольнички, издали напоминавшие кошачьи уши. Это верхушки морской капусты, растущей на дне, с отливом распластались по морской глади. Добравшись до них, отец погрузился под воду и Хико увидел, как задёргались и заколыхались кончики 'ушей'.
  Вынырнув, отец медленно вернулся к лодке, таща за собой по воде сноп капусты, срезанной острым серпом.
  Связав стебли, продетой в кольцо верёвкой, он жестом велел Хико следить, чтобы стебли не выскользнули, и пошёл обратно.
   Много раз отец ходил туда-сюда, срезая морскую капусту и притаскивая стебли в лодку. Хико уже сам распределял пучки по длине верёвки, чтобы они равномерно свешивались вдоль лодочных бортов.
  Уже вернулась Точи - Хико видел, как тяжело она дышит, а руки и ноги у неё дрожат. Значит, ей повезло, и в отливных озерках она нашла много полезного. Хико и сам устал - столько капусты подвязал он, что лодка довольно ощутимо просела в воде. Хико уже опасался, что кому-то придётся плыть следом за лодкой, чтобы она не потонула под большим весом, но тут отец решил, что этих запасов капусты им будет достаточно и вернулся в лодку.
  Рубашку надевать не стал, чтобы обсохнуть на жарком солнце. Вытащил якорь и взялся за вёсла - пора было возвращаться домой. Лодка плавно отчалила от острова Наго и отец показал Хико большой палец - молодец, отлично распределил связки капусты, лодку не ведёт и не мотает из стороны в сторону. Хико раскраснелся от похвалы, хотя это было почти не видно на смуглой коже. Точи отец тоже похвалил, и она, довольная, принялась показывать брату свой улов.
  Перебирая крупные раковины гребешков, Хико то и дело отвлекался, чтобы посмотреть на скользящую по дну лодочную тень. Связки морской капусты, привязанные вдоль бортов лодки, мерно колыхались, и Хико казалось, что под водой плывёт какое-то древнее существо с плавниками обросшими бахромой. Это было завораживающе и немного жутко, и Хико ощущал бегущие по спине мурашки. Но Точи не давала задуматься глубоко - тянула за рукав, показывая всё новые и новые съедобные 'сокровища' из своего ведёрка.
  
  Мама встречала на берегу, высматривая их лодку среди лодок соседей возвращающихся со сбора. Рядом с ней лежали плетёные из ивы волокуши, чтобы перевезти морскую капусту домой.
  Точи не стала ждать пока пристанут, прыгнула с лодки и по пояс в воде добралась до берега. Хико видел, как она размахивает руками и явно радостно верещит, рассказывая об удачном улове.
  Хико помог отцу с лодкой, и они вместе принялись перегружать стебли капусты в волокуши.
  Когда добрались домой, Хико чувствовал, что устал просто ужасно. Хотелось лечь, и, закрыв глаза, вспоминать, как плыла, покачиваясь, лодка и скользила подводная тень. Но с кухни заманчиво пахло обещанным с утра супом, и Хико вместе со всеми поспешил смыть с себя пот и морскую соль, и усесться за стол.
  
  После обеда мама и Точи перебирали всё собранное сестрой в литоралях, а Хико с отцом развешивали стебли морской капусты на сушильных жердях. Жерди отец смастерил сам, они были ещё высоки для Хико и поэтому он подтаскивал капусту и подавал, а отец уже сам перекидывал и развешивал пучки для просушки. Когда закончили, солнце уже клонилось к закату. Отец сел на скамейке под окном, чтобы плести ивовые корзины. Жестом он предложил Хико пойти поиграть, но тот покачал головой и пристроился рядом. Ему было интересно, как гибкие прутья в руках отца послушно гнутся, свиваются, и превращаются в круглую корзину.
  Такие корзины плели все жители их острова и постоянно пользовались ими в быту. У каждого были свои секреты плетения: кто-то предпочитал овальную форму, кто-то круглую; одним нравились маленькие корзиночки, другим средних размеров, а некоторые предпочитали исключительно огромные корзинищи, в которые могли бы залезть Хико и Точи вместе. Иные вымачивали прутья в подкрашенной воде, чтобы корзина приобрела какой-то цвет, были любители покрыть готовую корзину воском, а кто-то добавлял в воду ароматические масла, травы или растворы, чтобы от корзины шёл приятный запах.
  Отец на подобные ухищрения не шёл и единственное, что любил - выплести на боку корзины какой-нибудь узор. Такие корзины было очень приятно держать в руках и главное - они были очень крепкие, прочные, и не ломались даже если нагрузить их чем-то очень тяжёлым. Для домашнего пользования отец плёл корзины самых разных размеров, от крохотных, помещавшихся в ладонях Хико и до больших, которые ни Хико, ни Точи не смогли бы поднять в нагруженном состоянии.
  Гнутся и гнутся ивовые прутья, словно живые переплетаются сами по себе, будто из воздуха появляется корзина, парит в сумерках и вот-вот будет закончена.
  Хико смотрел, пока глаза его не стали закрываться, но стоило отцу потрясти мальчика за плечо и сказать, что пора спать, как сон мигом слетел с него.
  'А сказку?' - одними губами попросил он, зная, что отец его поймёт.
  И он понял. Улыбнулся, кивнул, подтверждая - сказка будет, и Хико вскочив, побежал обрадовать сестру.
  
  Как всегда на время сказки циновки постелили рядом, на них - матрасы и всю постель. Отец устроился посредине, а дети по бокам.
  Для Точи сказка велась вслух, а для Хико отец тут же рисовал в большом, толстом альбоме картинки и подписывал их. Раньше отец делал рисунки на простой обёрточной бумаге, но видно их было плохо, бумага сильно мялась и пачкалась, рисунки портились, их невозможно было рассмотреть, из-за чего Хико сильно огорчался. Тогда на одной из осенних ярмарок отец купил альбом, хотя это была очень дорогая покупка. Теперь сказки расцвели новыми красками на белоснежных листах, а плотная обложка надёжно защищала их от грязи, влаги и прочих неприятностей. Хико пуще всяких сокровищ берёг этот подарок. В альбоме уже было нарисовано четыре сказки, которые мальчик любил пересматривать. И вот сейчас чистые листы готовились пополниться новой сказкой!
  Дети замерли в предвкушении, а карандаш в руке отца коснулся бумаги. Штрих за штрихом - начало твориться волшебство!
  'Далеко в море, там, где островам не за что цепляться, и потому их там нет, в самой морской глубине есть чудесная страна. В ней живут морские люди Отто-морэ-химэ. Какие они? Они чем-то похожи на нас: две руки, две ноги, одна голова. Только морские люди очень красивые! Они высокие и статные, их длинные волосы заплетены в прекрасные сложные причёски, подобные тем, что делают знатные люди при королевском дворе. Их одежды похожи на старинные - длинные и с широкими рукавами и поясами. Они крашенные в благородные цвета пурпуром морской каракатицы, расшиты мелким жемчугом и драгоценными камнями'
  Хико ощутил глубокий вздох сестры. Она слушала отца, и рассматривала прекрасные рисунки, сделанные для брата. Хико понял, что сестрёнке тоже хотелось бы такие чудесные одежды как у морских людей.
  - А что они делают там, под водой? - по губам прочитал Хико вопрос сестры.
  - Что делают? Очень многое и разное, - и отец продолжил рисовать.
  'Отто-морэ-химэ разводят плантации редких моллюсков - их мясо полезное и очень вкусное, а из раковин делают разные полезные вещи: пуговицы, гребни, шкатулки. Выращивают всякие водоросли, подобно тому, как мы выращиваем овощи в огородах. Разводят рыб, как мы разводим домашнюю птицу или скот.'
  - А какие у них дома?
  'А что ещё они делают?'
  - А дети у них есть?
  'А они выплывают на поверхность?'
  - А они вообще полезные? - дети засыпали отца вопросами, при этом карандаш Хико соперничал в скорости с голосом Точи. Отец кивнул, давая понять, что услышал все вопросы, и карандаш снова пустился в танец по альбомному листу.
  'Дома морские люди растят себе из кораллов. В природе кораллы растут очень и очень медленно, но Отто-морэ-химэ знают секрет, как заставить их расти быстро. Коралловые дома не похожи на наши хижины, и даже не похожи на дома, которые строят люди в холодных странах. Скорее, такие дома могут присниться вам во сне. Они разноцветные, с высокими, узорчатыми башенками и шпилями, у них круглые или овальные окна, ведь кораллы не растут по квадрату. А ещё - коралловые дома живые! Потому что кораллы, это на самом деле домики для полипов - крохотных морских животных! Благодаря полипам, в доме морских людей нет никаких вредителей, как у нас летом мух или комаров. Полипы ловят их и поедают. Так же они очищают воду, пропуская её через себя.
  Кроме работы по своему морскому хозяйству, морские люди любят развлекаться. Они катаются на дельфинах и гигантских черепахах. А могут даже прокатиться на ките! Они строят из камня подводные статуи, чтобы любоваться ими, подкармливают или приручают светящихся рыб, чтобы в домах и вокруг было светло. Конечно, у них есть дети! Маленькие Отто-морэ-химэ тоже красивы, но не носят роскошные одежды, как родители. Ведь дети такие сорванцы, того и гляди порвут, испачкают, а сшить новые под водой довольно сложно! И да, Отто-морэ-химэ приносят пользу: они следят за подводными течениями и вулканами, и если вулкан начинает просыпаться, и не удаётся остановить его, морские люди могут предупредить жителей того острова, который может пострадать при извержении. Так же раньше бывали случаи, когда Отто-морэ-химэ спасали утопающих или потерпевших кораблекрушение'
  'А почему раньше?' - успел написать Хико опередив Точи. уже открывшую рот для вопроса.
  - Люди земли испортили свою дружбу с Отто-морэ-химэ, - покачал головой отец. - Они стали слишком алчны и жадны до затонувших сокровищ и всех тайн, что знал морской народ. Они стали неблагодарны, чванливы и горды, и к тому же стали без стыда загрязнять морские воды. А когда Отто-морэ-химэ отказались в очередной раз отдать сокровища, рассказать тайны, да ещё пристыдили земных людей за поведение, те разозлились и стали сокровища и тайны воровать! Они пытались ловить морских людей и выпытывать то, что знают они. Они ловили взрослых и детей, мужчин и женщин. Но Отто-морэ-химэ вовсе не были беззащитны. Они пришли в ярость от того, что вытворяли их бывшие друзья и союзники. Они обрушили всю ярость морей и океанов на те острова, где жили самые злые люди, погубившие их сородичей. Острова затонули или стали пустынны. А морские люди ушли в глубину и долгое время не поднимались на поверхность. Шторма губили корабли, проснувшиеся вулканы уничтожали острова, и люди поняли, какую ошибку они совершили. Долгие поколения они просили прощения у Отто-морэ-химэ...
  - И получили его? - шёпотом спросила Точи, и Хико пришлось нарисовать знак вопроса, потому что он ничего не понял.
  - Не совсем, - вздохнул отец. - Много лет минуло с тех пор. Морские люди снова предупреждают об извержениях и штормах и могут спасти утопающих. Но больше они не делятся затонувшими сокровищами и знаниями с людьми суши. И теперь их нельзя видеть.
  - Они что ли стали невидимые? - наморщив нос, спросила Точи. - И как их видеть-то, они же под водой!
  'Иногда Отто-морэ-химэ выходят на сушу перед зимними штормами. Есть острова, куда людям суши нельзя заплывать. Эти острова принадлежат морскому народу. Приплывая туда, они строят красивые тростниковые дома - капи. Никто не знает, зачем они приплывают туда и что там делают, Отто-морэ-химэ тщательно оберегают свои тайны. До зимних штормов они спешат снова укрыться под водною гладью и погибают, если остаются на земле. Но если вы невзначай увидите Отто-морэ-химэ, то участь ваша печальна - никому не позволяют они взглянуть на себя и остаться в живых!'
  - Они убьют, того, кто на них посмотрит? - с ужасом спросила Точи.
  - Так говорят, - кивнул отец. - Так защищают морские люди свои знания и никому из людей суши не дано постичь их!
  - Спать пора! - решительно сказала мама, трогая Хико за плечо, и жестами повторяя свои слова для него. - Будет страху на ночь нагонять!
  
  Хико лёг и долго ворочался в постели. Нет, сказка не напугала его, как напугала младшую сестрёнку. Наоборот, Хико знал, что могут наделать люди в стремлении заполучить желаемое. Он прочитал много книг, которые отец привёз из холодных стран, и там были истории о войнах по самым разным причинам. Иногда, по причинам очень глупым за взгляд Хико. А тут - настоящие чудеса со дна моря! Люди захотели ими владеть, и неудивительно, что морским людям пришлось защищаться!
   'Как жаль мне вас, морские люди Отто-морэ-химэ!
  Живёте вы в глубоком море,
  Проделывая долгий путь,
  До Островов.
  И вынуждены очень рано
  Вы уходить, чтоб разминутся
  С зимними штормами...
  Так жаль мне вас, морские люди Отто-морэ-химэ...' - сочинил Хико, беззвучно шевеля в темноте губами. Улыбнулся и наконец-то уснул.
  
  На следующий день, после завтрака, Точи позвала брата в сад. Попросив листок и карандаш, которые Хико всегда носил с собой, она написала крупными кривыми буквами:
  'Давай построим капи и поиграем в морских людей!'
  'Из чего построим?' - написал в ответ Хико. - 'У нас в саду не растёт тростник'
  В ответ Точи показала на большую иву в самом углу сада.
  'Мы свяжем ветки верёвкой и украсим цветами'
  'Хорошо'
  Точи захлопала в ладоши, и Хико живо представил этот звонкий плещущийся, как ручей о камни, звук.
  'Ты пока строй, а я придумаю себе наряд!' - важно велела она и вприпрыжку поскакала к дому.
  Хико оглядел иву. Это было самое старое дерево в их саду. Ветви её спускались до самой земли тяжёлым, зелёным пологом, скрывая толстый корявый ствол. Хико подумал и принялся строить капи.
  Верёвки хранились в кладовке, но Хико за ними не пошёл. Верёвки были нужны в хозяйстве, и тратить их на игру ни мама, ни отец разрешения не дадут. К тому же, Хико был уверен, что морские люди не используют верёвок в строительстве своих капи. Поэтому он сходил к забору и принёс оттуда стебли вьюна. Ими Хико перевязал собранные вместе ивовые ветви. Вьюн сейчас цвёл и его мелкие, белые цветочки, казалось, усыпали теперь ветки ивы.
  Сбегав к дому, Хико притащил маленький столик, сделанный отцом для детских игр, пару старых циновок, которые тоже разрешалось брать и несколько колотых горшков. Столик Хико поставил посреди 'комнаты в капи', а циновки постелил рядом, чтобы можно было сидеть. Потом он прошёлся по саду и нарвал у забора сорных растений, до которых мама не успела добраться. Их Хико воткнул в горшки, расставленные по краям 'капи'. Яркие всплески жёлтой сурепки с сиреневыми кисточками горца сделали комнату под ивой нарядной и почти волшебной и Хико остался очень доволен проделанной работой.
  За зелёными стенами мелькнула фигурка и Хико выбрался из под ветвей.
  Вернулась Точи.
  На ней было надето длинное, блестящее платье с широким поясом и сначала Хико не понял, откуда сестренка раздобыла такое, а потом признал в 'платье' тюлевые занавески, которые мама вешала над постелями от насекомых. А поясом служили широкие ленты, из той же ткани. Ими занавески подвязывались на день, но сестра сдёрнула их для своего наряда.
  Волосы Точи собрала в высокий пучок и украсила живыми цветами камелии, очевидно, тайком проредив любимый мамин куст. Кроме того, Точи нацепила все самодельные браслеты и бусы из ракушек и морских камешков. Судя по довольному лицу, сестрёнке очень нравился её наряд.
  Точи повертелась перед братом, безмолвно спрашивая: 'Ну как?'
  Хико покивал головой, несколько раз хлопнув в ладоши, и показал на построенное им 'капи'.
  Прежде чем нырнуть под колышущиеся ветви, Точи отдала Хико его 'наряд морского человека'. Им оказалось старое детское покрывало, подаренное Точи отцом. Покрывало было атласным, ярко-алым, с рисунком прекрасной белоснежной птицы. Точи любила это покрывало и продолжала укрываться им, даже после того как выросла и ноги её стали высовываться, как ни съёживайся. Но как-то зимой до покрывала добрались мыши и прогрызли дыру прямо посредине. Точи долго плакала, но выбросить подарок отказалась, так же, как и не отдала маме нашить из покрывала мешочков. И вот сейчас она принесла своё сокровище Хико, чтобы тот выглядел достойным назваться морским жителем. В дыру можно было просунуть голову, а вокруг пояса, за неимение чего-то другого, замотать вьюн.
   Точи между тем, осмотрела построенное братом жилище и жестами показала, что ей нравится.
  После дети уселись за столиком и, положив перед собой листочки и карандаши, принялись бурно 'обсуждать' сюжет игры. Точи хотела играть в быт морских людей, собирая раковины, приручая рыб и катаясь на черепахах, тогда как Хико предпочитал спасать людей от кораблекрушения или успокаивать проснувшиеся вулканы. В конце концов, утомившись спорить, решили, что будут играть сразу во всё понемногу, чередуя разные события.
  
  Они успели 'развести плантацию съедобных моллюсков', 'поймать и приручить дикого морского коня', 'разыскать затонувший корабль с сокровищами' и 'научить гигантского осьминога делать уборку'. Уже собирались разыскать действующий вулкан и усмирять его, как сестра вздрогнула и повернула голову куда-то в сторону дома.
  'Что случилось?' - торопливо написал Хико. - 'Мама или папа нас зовут?'
  Но Точи отрицательно мотнула головой. Она испуганно посмотрела на брата и шевельнула губами.
  'Староста пришёл'.
  
  Староста.
  И яркий солнечный день, наполненный радостью игры и придуманными чудесами, вмиг померк, выцвел.
  Хико поёживаясь, огляделся. Вдруг показалось, что сад притих, затаился, будто в ожидании чего-то тягостного и нехорошего. Из углов и из-под забора поползли шуршащие, зябкие тени. От них хотелось поджать ноги или вообще забраться повыше. Хико не слышал, но был уверен, что птицы перестали беззаботно насвистывать песенки, и попрятались в гнёзда.
  'Мама зовёт, пошли', - показала Точи, но Хико замотал головой и попятился. Точи жалобно посмотрела на брата, опустила голову, и побрела на неслышимый мальчику мамин зов.
  Хико тут же устыдился своего поведения. Он, недостойно будущего мужчины, сдавался страху и бросал младшую сестру. Разве после этого сможет он продолжить играть в морских людей, которые усмиряют вулканы и спасают во время шторма людей?
  И Хико, сделав десяток быстрых вдохов, побежал за Точи.
  
  Староста острова Акибо был совсем не молод. Люди Островов крепки телом и духом, многие до глубокой старости выходят в море на промысел, сажают сады и огороды, или разводят домашний скот. Староста же позволял себе многие поблажки, и это отразилось на фигуре. И без того не великий ростом, староста Гу не был воздержан в еде, что отразилось на фигуре отчётливо заметным брюшком. Физическими нагрузками Гу пренебрегал и мышцы его стали дряблыми - в беге его мог обогнать любой мальчишка острова. Маленькие глазки пронзительно смотрели со сморщенного, обрюзгшего лица, нездоровый цвет кожи которого указывал на пристрастие старосты Гу к вину.
  В общем, вид старосты острова Акибо не внушал уважения или опасения, зато мог вызвать непочтительный смех, надень Гу обычные рубаху и штаны. Поэтому староста предпочитал свободные нарядные одежды, скрывающие обвислый живот и кривые ноги. Двигался Гу медленно, степенно, важно сложив руки на животе и покачивая плешивой головой в такт своим шагам.
  Так отчего же этот невзрачный человечишко вызывал в Хико такой безотчётный ужас? Мальчик не знал. Но каждый раз, когда староста Гу приходил в их дом забрать ясак, Хико мечтал сбежать - в спальную комнату, в сад, к морю, на край света! Куда угодно, лишь бы не видеть пронзительного взгляда маленьких глаз, которые будто втыкались в мальчика подобно иглам морского ежа.
  - Почему ты боишься? - спрашивала Точи каждый раз, но Хико не могу ответить. Разве страху нужна причина? Боится и всё тут!
  Если Хико случалось увидеть старосту где-то на улице, то он поспешно прятался, чтобы Гу не заметил его, и всё было бы хорошо, не являйся староста к ним в дом почти каждую неделю! После этих визитов Хико отказывался играть, у него пропадал аппетит, и мальчика мучили кошмары. Ни отец, ни мать не понимали причины этого. Отец даже хотел поговорить со старостой, чтобы тот ограничил свои визиты к ним, но мама пришла в ужас - как можно отказать в визитах старосте острова! Ведь он приходит узнать о здоровье детей, особенно, о Хико. Он молится за них в домашнем храме, а это большая честь! И сколько отец не спорил, переспорить маму он не смог. И староста продолжал приходить, а Хико должен был вежливо сидеть рядом с сестрой, пока Гу не покинет их дом.
  И вот сегодня настал день такого визита.
  Мама накрыла стол в кухне новой скатертью, и выставила самое лучшее угощение. Жареный сазан с ломтями картошки и репы - отец поймал рыбу только утром; блюдо, полное устриц в окружении разных соусов - Хико знал, что устриц мама берегла в леднике к Новому году, и, не смотря на страх, разозлился на старосту; чугунок с фасолевым супом и кусочками свинины, а так же различные тарелочки с маринованными, квашеными и солёными овощами и фруктами дополняли общую картину, и Хико невольно проглотил слюну. Заигравшись, они с Точи не обедали.
  Будь обед в любой другой день, Хико бы славно набил живот. Но в присутствии старосты Гу, горло сжималось от страха и мальчик не мог проглотить ни кусочка.
  Зато староста ел не останавливаясь. Руки его сновали от блюда к блюду, самые лакомые кусочки исчезали во рту, и при этом он не прекращал задавать вопросы.
  Конечно, Хико не слышал его, только видел, как шевелятся губы старосты и родителей. Однако он давно научился читать по губам, и многое понимал.
  Сперва староста интересовался домашними делами - хорош ли урожай, много ли рыбы попадает в сети, сколько кувшинов с овощами и фруктами успели засолить, не будут ли они голодать в зиму? Сколько удалось сплести корзин, набить пухом подушек и одеял, свить верёвок и запасти разного масла и свечей?
  Мама радовалась, что староста заботится о них, но Хико знал: жадного старикашку интересовало - собран ли ясак. От благополучия их семьи зависело, богатое ли подношение получит староста Гу в этот месяц. Конечно, мама рассказывала, что ясак собирается в общую кладовую и хранится там, на случай каких-либо неприятностей: неурожая, большого шторма, засухи и тому подобного. Тогда кладовую откроют и каждый возьмёт нужное, но Хико не верил. Он считал, что ясак староста назначает лишь для того, чтобы бессовестно пользоваться богатствами, собранными со всех жителей острова.
  Да и потом - какие могут быть неприятности, если Морские люди давно уже снова защищают сухопутных людей, сообщая о приближающихся бедах? Значит, противный Гу просто пользуется тем, что он староста, и берёт у всех, что захочет! Он и не работает никогда - вечно сидит на крыльце своего большого дома, обмахивается веером, ест фрукты и пьёт рисовое пиво. А иногда принимает гостей и играет с ними в шашки го.
  Хико знал, что отец тоже не слишком доверяет старосте, и потому при разговоре больше молчит и хмурится, подкладывая детям кусочки повкуснее, и видя, как при этом кривится лицо старосты.
  Но вот расспросы о житье закончены. По лицу старосты Хико видит, что тот очень доволен - ясак от их семьи будет хорош!
  А дальше староста начинает спрашивать то, что Хико ненавидит ещё больше ясака.
  '- Как здоровье вашего мальчика? Есть ли улучшения?' - не поднимая взгляда, Хико успевает разглядеть вопрос.
  Впрочем, можно вообще не смотреть. Эти вопросы одни и те же каждый месяц, из года в год.
  Есть ли улучшения у Хико? Не начал ли он слышать? Не стал ли различать какие-либо звуки? Как он спит, ест, чем занимается и где гуляет?
  Вопросы эти, радующие маму, находившую в них заботу о её сыне, пугали и раздражали самого Хико. Зачем Гу знать, где Хико гуляет и чем занимается? И для чего спрашивать, крепко ли он спит? Отцу тоже не нравились эти расспросы. Он считал, что если староста Гу так озабочен здоровьем мальчика, то пусть порадеет, чтобы за ними пришёл корабль и отвёз Хико в ту страну, о которой отец часто рассказывал. Там есть всякие способы проверить слух и, может быть, даже, вернуть его!
  Но староста неизменно предлагал ещё раз показать мальчика островному врачу, и каждый раз находил причину, чтобы не дать телеграмму. Ведь телеграмма это так дорого! Её отправляют только по самым важным случаям!
  А разве он, Хико, не важный случай? Разве не важно, сделать так, чтобы он снова слышал?
  Хико не раз спрашивал об этом у мамы, но она отвечала, что надо потерпеть и что староста желает ему лучшего. Вдруг в пути что-то случиться? Ведь плыть так далеко! Пусть лучше глухой сын, но живой и рядом, чем уплывший невесть куда вместе с отцом... Неизвестно, вернуться ли, помогут ли им? Ведь Хико не раз осматривал врач Маэда, лучший из трёх врачей острова Акибо! Он лечит самого старосту и его семью! Отец был не согласен, и они с мамой начинали спорить, поэтому Хико старался не слишком часто задавать этот вопрос. Он не любил когда мама и папа ссорятся.
  Но вот визит окончен. Староста Гу тяжело поднимается из-за стола, с сожалением осматривая его напоследок - вроде так много вкусного было, куда всё делось? Кивает в ответ на вежливые поклоны матери и тяжело переваливаясь, идёт к двери.
  Там он поворачивается и на прощание обжигает Хико таким взглядом, что у мальчика от страха леденеет затылок, а ноги подкашиваются. Хико бы тоже хотел высокомерно посмотреть на старосту, но страх сковывает тело и он может лишь тупо пялиться в стол. А вот Тоши потихоньку показывает противному Гу язык.
  После визитов старосты играть уже не тянет, поэтому дети оседают рядом с родителями и помогают им с домашними делами. Мама рада, она считает, что это Гу так благотворно повлиял на детей, но отец хмурится и начинает рассказывать какую-нибудь сказку или весёлую историю, не дожидаясь ночи.
  
  После рассказа о Морских людях, дети хотят слушать про них ещё и ещё. Чем ещё занимаются Отто-морэ-химэ, что едят, какие праздники отмечают, чего опасаются и прочее...
  Но послушать теперь удаётся не часто. Лето угасает, идёт на убыль. Надо собрать и заготовить так много всего, чтобы в зиму не беспокоиться о том, что кладовка опустеет, и не хватит того или иного продукта. Поэтому каждое утро отец выплывает на лодке в море, иногда с детьми, но чаще всего один.
  Возвращается он после обеда или под вечер и тогда все срочно разбирают улов, моют, сушат, солят и вообще занимаются заготовками до позднего вечера. После такой работы Хико засыпает, едва голова его касается подушки. Какие уж тут сказки и истории!
  
  Сегодня с раннего утра мама и Тоши красят шёлк. Тонкие полосы красного шёлка уже развешены для просушки, а в тазу замочены синие и жёлтые ткани.
  Хико не любит возиться с покраской, и потому упросил отца взять его с собой. И к радости мальчика, тот согласился! Они уплыли к россыпи небольших островков, на которых во время отлива оставалось много разных морских обитателей. Некоторые островки торчали из воды наподобие каменных бочек, другие имели небольшие песчаные отмели, третьи представляли собой песчано-каменистые возвышения, и если быть внимательным и терпеливым, то на каждом островке можно было собрать хороший урожай морепродуктов.
  И вот теперь Хико старательно собирал раковины моллюсков на одном из каменных островков, и наблюдал за стаей дремлющих на соседнем островке чаек. Обычно чайки вели себя беспокойно - летали, охотясь за рыбой, кричали и даже разбойничали, стараясь украсть что-то пойманное рыбаками. Но сегодня с самого утра было так жарко, что много рыбы вышло к поверхности и чайки уже насытились.
  Хико проверял каждую раковину - жив ли её обитатель - и складывал в ведро. Моллюсков было много и ведро быстро наполнялось. А чтобы как-то разнообразить свою работу, Хико снова сочинял:
   - Начало мая
  И губчатый камень
  Уж полон икры.
  Съездив на остров Баруту,
  Мы с семьёй пробовали её...
  
  - В губчатом камне у жёлтой лягушки
  Вывелись лягушата...
  Много хлопот!
  
  Он жалел, что руки заняты и некогда записать придуманное, и потому старался удержать всё в голове, пока не доберётся до дому. Но до дому ещё далеко - ведро Хико уже почти полное, но в лодке есть ещё корзины, и их тоже желательно заполнить чем-нибудь полезным и вкусным. Например, съедобными корешками - Хико видел на соседнем островке густые заросли сусака. Его корни полезны и вкусны, особенно с жареным салом. Мама обрадуется, если он принесёт корзину, полную корней сусака.
  Решив так, Хико потащил ведро с моллюсками к лодке, оставил его там, а вместо ведра взял корзину и небольшую лопаточку. Перебравшись по мелководью на островок с сусаком, Хико принялся выкапывать корни. Работая, мальчик подглядывал на отца. Тот ушёл на самый крайний из островков и бродил там по колено в воде. Хико знал, что отец ищет лангустов, обычно в это время года их много. Если повезёт, они привезут домой самых крупных!
  Но почему отец постоянно отвлекается - выпрямляется и смотрит куда-то вдаль? Что там? Лодки? Дельфины? А может корабль?
  Вот отец выбрался из воды, подхватил корзину и быстрым шагом направился в сторону Хико.
  'Что случилось?' - взмахом руки спросил тот.
  'Смерчи!' - отец обеспокоенно показал на горизонт. 'Похоже, идёт большой ураган. Надо срочно уплывать, иначе нас застигнет в пути!'
  Смерчи! Хико забеспокоился. Он видел смерчи всего два раза в жизни и достаточно издалека. Один смерч был весной, он хорошо погулял по краю их острова, перемесив все рисовые поля, и оставив жителей без урожая риса. Второй смерч был в сезон дождей, гораздо больше весеннего, но бушевал он в море, и до острова не дошёл. Оба смерча Хико наблюдал от дома, и мог в любой момент убежать и спрятаться в погребе. А тут - если их застигнет в открытом море? К тому же отец сказал - смерчи! Значит, он не один, что опаснее во много раз! Хико вытянул шею, стараясь разглядеть приближающийся ураган, но увидел лишь тяжёлую хмурую дымку. Она наплывала издалека, затягивала сияющую водную гладь, и словно придавливала воду.
  Чайки вдруг поднялись и с тревожными криками ринулись прочь от островков.
  'Скорее!' - замахал руками отец, и Хико побежал за ним к лодке. Он спотыкался, цеплялся корзиной за камни, но даже в мыслях не мог допустить бросить её!
  Они прыгнули в закачавшуюся лодку, отец выдернул якорь, и налёг на весла так мощно, что Хико отшатнулся к корме. Пришлось вцепиться в край лодки, да ещё ногами упереться в дно.
   'Придерживай корзины!' - жестом указал отец. Он без устали грёб в сторону их острова, а Хико подвинул корзины и ведро с собранными дарами моря к себе под ноги, и теперь старался удерживать их все.
  Между тем поднялся ветер. Появились волны, украшенные пенными барашками. Ветер набирал эту пену и швырял в лица сидящих в лодке людей. Небо резко потемнело, потом стало однотонно-свинцового цвета, зато на горизонте чётко обозначились вихри.
  - Пап! Их много! - закричал Хико. Сам себя он не слышал, но надеялся, что кричит достаточно громко.
  Отец вздрогнул, оглянулся назад, и на лице его промелькнули страх и отчаяние. Хико понял, что до дома они могут и не добраться.
  Волны уже не были мелкими и безобидными. Теперь они били в борта лодки с упорством молодых баранов, крутили и вертели, попавшую к ним игрушку. Несмотря на все усилия, лодку стало уносить в сторону. Хико смотрел с надеждой и ждал, что придумает отец. Ведь не может не придумать!
  Отец ещё раз оглянулся на вихри, потом, вытянув шею, посмотрел по сторонам, словно надеялся увидеть в разбушевавшемся море надежду на спасение. Вдруг лицо его приняло выражение мрачной решимости, и он принялся грести куда-то в сторону, куда и сносило лодку. Хико съёжился и ждал. Лезть с вопросами под руку, он не осмеливался, к тому же стоило приоткрыть рот, как он оказывался полон морской пены.
  Теперь ветер и волны не мешали, а наоборот помогали лодке двигаться быстрее, и она стремительно неслась, подскакивая на волнах. И буквально через пять минут, Хико увидел остров!
  Что это был за остров, мальчик не знал, но отец правил именно туда. В какой-то момент лодку подняло на высокой волне, и Хико увидел песчаную отмель, высокие камни, раскиданные по ней, и даже узкую тропку среди зарослей, уходящую вглубь острова.
  В следующий миг их почти вышвырнуло на мелководье, и если бы не опыт и умение отца, лодка бы перевернулась вместе с пассажирами и всем грузом. Но отец сумел развернуть лодку от бьющей в борт волны, и не дать перевернуть судёнышко.
  Они выскочили на песок, и отец потащил лодку из воды. Замахал руками, показывая, что надо выгрузить корзины и прочее.
  'Туда!' - указал отец в сторону одного из больших камней. 'Неси всё туда! Скорее!'
  Ветер едва не сбивал Хико с ног, но тот упорно таскал весь их груз, который отец выставил на песок. Сам он тем временем, схватил за верёвку, привязанную к лодочному носу и поволок лодку к камням.
  'Вон там! - Хико проследил, куда именно указывал отец, и всё понял. Один из здоровенных камней стоял немного накренившись, и рядом с ним рос большой, раскидистый куст. Отец подтащил лодку и опрокинул её на бок, приминая верхние ветки куста. Получился крохотный шалашик - с одной стороны чёрный каменный бок, с другой лодка и куст. В это укрытие Хико с отцом перенесли весь лодочный скарб и залезли туда же сами. Едва они это сделали, как над морем громыхнуло, и хлынул ливень.
  Находиться в шалашике можно было только лёжа, вытянувшись в длину, чтобы не высовывать из-под лодки или из-за камня. Хико прижался к отцу и вздрагивал от пережитого страха, а тот успокаивающе гладил мальчика по голове.
  'Мама плачет, наверное. И Точи тоже', - беззвучно для себя сказал Хико.
  Отец снова погладил его по голове.
  'Не волнуйся', - прочитал Хико ответ по губам. 'Шторм кончится, и мы вернёмся. Поспи пока'.
  Хико думал, что не сможет уснуть - ветер завывал над их крохотным убежищем, дождь с силой лупил в дно лодки, и непримятые ветки куста раскачивались и скреблись, как сотни бешеных мышей. Но усталость и волнение взяли своё, и сон одолел мальчика.
  
  Проснулся Хико от того, что ему было очень жарко. Он открыл глаза и тотчас же зажмурился - яркое солнце светило ему прямо в лицо сквозь потрёпанный ураганом куст. Отец крепко спал, запрокинув голову и негромко похрапывая.
  Подумав, Хико не стал будить его. Всё же отец очень устал, когда они убегали от шторма.
  Извиваясь ужом, мальчик выполз из-под лодки и огляделся.
  Бескрайняя гладь моря была спокойна и безмятежна. От вихрей не осталось и следа. Хико почесал затылок и решил, что сходит проверить - не вынесло ли на берег штормом чего-нибудь интересного. Любопытно было проверить, что это за остров, какие растения тут растут, и какие звери бегают, но Хико не решился уходить чересчур далеко, ведь если отец начнёт звать его, он не услышит! Поэтому Хико просто медленно побрёл вдоль берега, внимательно глядя под ноги.
  Песок уже успел высохнуть и нагреться. Тут и там бегали по нему маленькие шустрые крабы, выискивая что-то в пучках водорослей, вынесенных на берег волнами. Хико тоже стал проверять эти водоросли. Один раз он нашёл большую и очень красивую раковину, а второй - дохлую мурену. Мурену Хико трогать не стал, оставил крошкам - крабикам, а раковину взял с собой. Такая красивая обязательно понравится маме и Точи!
  Дальше кроме обычных водорослей ничего интересного не было, и мальчик уже хотел повернуть обратно к лодке, как вдруг его внимание привлекло какое-то яркое пятно впереди.
  Нечто сверкающее лежало в воде, шагах в пяти от берега и вспыхивало искрами. Хико вытянул шею, но понять, что это не смог. Решив посмотреть поближе, мальчик побежал в сторону этого загадочного и блестящего.
  И увидел бабочек! Но таких бабочек Хико ещё никогда не видел! Они были огромные, каждая с обе ладони Хико! И такие яркие и блестящие, словно их крылья состояли из драгоценных камней, виденных мальчиком на картинках!
   Бабочки сидели на куче водорослей, такой же, как выкинутые на берег, и развернув хоботки, пили морскую воду. Иногда они взлетали, и сверкающие искры с их крыльев заставляли Хико жмуриться.
  - Какие красивые... - зачарованно сказал Хико. Он вытянул руку вперёд и бабочки вспорхнули с водорослей, закружившись над водой волшебным сияющим шлейфом. Но улетать не спешили, снова опустились на водоросли, а пара благосклонно села на открытую ладонь мальчика.
  - Вы, как феи, - шёпотом сказал Хико, боясь потревожить тонколапых красавиц. Бабочки польщено шевелили усиками, раскрывали и складывали крылья. Потом вспорхнули с ладони и вернулись к остальным.
   Хико улыбнулся, счастливый их коротким прикосновением и вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит.
  Обернулся, да так и замер с открытым ртом.
  Потому что на берегу, в нескольких шагах от воды и от самого Хико, стоял Морской человек.
  
  Хико сразу понял, что это именно он!
  Высокий мужчина с очень красивым, печальным лицом. Он был одет в кимоно и Хико не мог оторвать глаз от этих одежд. Окрашенное пурпуром морской каракатицы, и так искусно расшито узорами, будто над вышивкой трудились феи, кимоно было настолько красиво, что ни одна женщина острова, Хико был уверен в этом, не смогла бы с подобающим достоинством носить такое! Оно было слишком красиво для сухопутных людей! Волосы морского человека, собранные в высокую причёску, удерживались драгоценными заколками.
  Морской человек шевельнул губами и нахмурился. И Хико вспомнил, что смотреть на них нельзя. А ведь он уже так долго и невоспитанно пялится на Отто-морэ-химэ!
  Хико испугался. Во рту у него мгновенно пересохло, и не смотря на жару вокруг, мальчик ощутил озноб. Первой мыслью было закричать... Отец услышит и прибежит... Но ведь тогда... тогда отец тоже увидит Морского человека и он... Нет! Кричать нельзя! Нельзя, чтобы из-за глупости Хико, мама и Точи лишились кормильца и главы семьи! Хико сам виноват, а значит, вина лежит целиком и полностью на нём! Он должен понести наказание за то, что рассматривал Отто-морэ-химэ!
  И мальчик выпрямился, и вышел из воды.
  - Извините ничтожного, уважаемый, - Хико надеялся, что говорит достаточно громко и Морской человек слышит и понимает его. - Извините меня, но я не слышу, что вы мне говорите. От рождения я не имею слуха. Я не ушёл вовремя и увидел вас. Возьмите мою жизнь...
  Морской человек некоторое время внимательно смотрел на него... Потом шевельнул губами, будто что-то сказал...
  Голову Хико вдруг сдавило, в ней послышался звон и шум, и тугая вспышка боли полыхнула внутри. Хико схватился за уши и упал лицом в песок.
  
  Когда сознание вернулось, Хико некоторое время лежал неподвижно, пытаясь вспомнить, что произошло.
   'Где я?' - вяло думал он. - 'Это не шалашик под лодкой. Может, папа привёз меня домой? Но ведь он спал, когда я пошёл гулять по берегу... Я пошёл и...'
  Ох, точно! Да ведь он встретил Морского человека! И разглядывал его! А дальше - ничего!
  Обмирая от страха, Хико приоткрыл глаза, и увидел вокруг зелёное и колышущееся. Он попробовал пошевелиться, и убедился, что руки и ноги двигаются неохотно, словно слабо связанные или запутавшиеся в... чём?
   Наверное, Отто-морэ-химэ унёс его в море, иначе откуда вокруг всё такое зелёное с голубым, и светлые пятна, как сквозь толщу воды? А запутался он, скорее всего, в морских водорослях, или это Отто-морэ-химэ связал его?
   Хико даже дыхание задержал, чтобы не глотнуть морскую воду, хотя, если он, и правда, утонул - то какая ему разница? Но лёгкие требовали сделать вдох, и Хико осторожно потянул носом.
  Воздух. Никакой воды ни в рот, ни в нос не попало, зато мальчик ощутил запах цветов, свежей зелени и ещё чего-то вкусного, явно какой-то еды. Тогда Хико осмелился поднять руку и потереть глаза, погоняя остатки сна. Потом сел. Он лежал на циновке, подобной той, что плели дома, а сверху был заботливо прикрыт мягким покрывалом. Покрутив головой, Хико понял, что находится в капи. Круглая зелёная комната была построена из длинных стеблей свежего бамбука. Только морские люди могли построить подобное капи. Значит, Отто-морэ-химэ всё-таки забрал Хико к себе! Но почему тогда он жив? Хико задумчиво почесал макушку, да так и замер с поднятой рукой.
  Внезапно он понял, что вместо привычной тишины или мягкого шума в голове, слышит шуршание собственных пальцев о волосы... Слышит шорох одежды, когда двигается... А вот где-то на острове запела птица, и Хико тоже услышал её! Он слышит! Слышит!!! Но как? Неужели, это Морской человек вернул Хико слух? Если так, то нужно непременно отыскать его и поблагодарить!
  Осторожно поднявшись с циновки, Хико подошёл к цветочной завеси, ведущей в соседнюю комнату, немного помедлил и просунул туда голову.
  Соседняя комната была такая же круглая, как та, в которой проснулся Хико. Посреди комнаты стоял низкий стол, а рядом, на пухлых, расшитых подушках сидел мальчик, примерно такого же возраста, как и сам Хико. На мальчике был простой наряд - летняя рубашка и штаны бледно-зелёного цвета. Похожую одежду носили все мальчики Акибо. Только на коротких рукавах рубашки, и на её вороте Хико увидел искусный рисунок, выполненный алыми нитками. А ещё мальчик был красив. Таких мальчиков Хико видел на рисунках, в сказках про принцев и принцесс. Без сомнения, мальчик тоже принадлежал к морскому народу, и Хико засомневался, можно ли смотреть на него.
  - Ты проснулся? - это были первые слова, которые услышал Хико от маленького Отто-морэ-химэ, и сердце его подпрыгнуло от восторга.
  Он СЛЫ-ШИТ!
  - Присоединяйся, - ничуть не смущаясь, тем, что Хико на него смотрит, мальчик приветливо махнул рукой, указывая на подушки. И поскольку Хико не двинулся, чуть встревожено добавил:
  - Ты как? Слышишь меня?
  - Я слышу... - прошептал Хико, с трудом глотая подступившие слёзы. - Я... сейчас.
  Он поспешно опустился на одну из подушек, и на секунду зажмурился, надеясь, что слёзы не покатятся по щекам.
  Мальчик посмотрел сочувствующе и подвинул Хико лист с рубленой рыбой и горкой овощей. Такой же лист лежал и перед ним.
  - Ешь. Ты же голоден?
  Хико кивнул и, не пытаясь говорить - а то всё же расплачется - взял палочки, которые мальчик протягивал ему. Мальчик довольно улыбнулся и принялся шустро таскать с листа кусочки рыбы. Помедлив, Хико последовал его примеру. Рыба и овощи были очень вкусными, хотя и незнакомыми по вкусу, на острове Акибо готовили иначе.
  Хико почти успокоился, как вдруг цветочная завесь на другой стороне капи заколыхалась и в комнату вошёл Морской человек.
  Хико сразу узнал его - это был тот самый, которого мальчик встретил на берегу. В руках Отто-морэ-химэ держал большое блюдо, сделанное из морской раковины.
  Хико метнул взгляд на лист, увидел, что там почти пусто и снова испугался. А вдруг это была порция морского человека, а он, непрошеный гость, всё съел?
  Развернувшись к пришедшему, Хико сполз с подушки и поклонился, почти стукнувшись лбом о пол капи.
  - Я непозволительно много ем. Простите ничтожного...
  - Да уж - непозволительно... Да морской воробей клюёт больше, - фыркнул морской человек, приближаясь и ставя блюдо на стол. - Ну-ка, садись обратно, хватит тут поклоны бить!
  Хико снова заполз на подушку, стараясь не пялиться на хозяина капи, но получалось это плохо.
  - О, ты принёс китэй-сабурэй! - захлопал в ладоши морской мальчик, и кивнул Хико: - Ешь, это очень вкусно! Папа нечасто готовит его!
   - Что? - переспросил Хико.
  - Это блюдо из мелко рубленного маринованного мяса, посыпанное консервированной кукурузой, - пояснил Отто-морэ-химэ. - Очень питательно для мальчиков твоего возраста. Или ты не об этом?
  - Я, в общем, - Хико замялся, отводя взгляд. Неприлично так глазеть, напоминал он себе! Но как не глазеть, если и взрослый и маленький Отто-морэ-химэ были очень красивы. Таких красивых людей, Хико видел только на картинках.
  - Я похож на девчонку, да? - забавно скривился мальчик и с деланной досадой шмыгнул носом. - Весь такой... игрушечный!
  - Неет, - Хико смущённо замотал головой. - Ты такой... Какой и должен быть!
  - Думаешь? - протянул мальчик, насмешливо щуря глаза.
  - Кэзуки, не шали! - строго сказала Морской человек, однако губы его улыбались. Он вовсе не сердился на сына.
  - Не буду, пап, - весело откликнулся Кэзуки и снова принялся за еду.
  Хико тоже несмело улыбнулся. Ему нравилось, что Морские люди дружелюбны друг с другом и с ним.
  Но тут же, вспомнив о своём отце, спавшем под лодкой, Хико подскочил, словно ужаленный.
  - Мне надо вернуться! - он с мольбой и страхом смотрел на Отто-морэ-химэ. Вдруг тот не просто так забрал к себе Хико, да ещё и вернул ему слух? Вдруг, не отпустит его?
  - Не волнуйся, - Морской человек к чему-то прислушался. - Твой отец всё ещё спит. Я скажу тебе, когда он проснётся, и ты пойдёшь к нему. Сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне, как потерял слух.
  - Потерял? - Хико даже растерялся от этого вопроса. - Я не терял... Я не слышу с самого рождения.
  - Вовсе нет, - качнул головой морской человек. - Ты внятно говорил, там, на берегу. Ты умеешь читать по губам, я видел - ты понимал меня. Ведь так?
  Хико кивнул.
  - Ты умеешь читать и писать - я видел листочки с записями у тебя в кармане. Человек, не слышащий с рождения, такими навыками не обладает. Если б дело обстояло, как ты говоришь, то сейчас ты бы не мог сказать ни одного внятного слова. Ты бы просто не знал КАК произносятся слова!
  - Но тогда... я не знаю, - пожимая плечами, пробормотал Хико. - Я думал, что родился такой.
  - А родители ничего тебе не рассказывали?
  Хико помотал головой.
  - Гм, - Морской человек задумался, пристально рассматривая мальчика. - А с какого острова вы приплыли?
  - Акибо, - ответил Хико. - Нас уносило волнами, и отец решил пристать сюда, пока лодка не перевернулась.
  - А он знал, что этот остров принадлежит Морскому Народу?
  Хико уже хотел ответить 'Нет', но вспомнил, как отец рассматривал море и будто решал что-то для себя, и понял, что именно это было за решении.
  - Думаю, да, - медленно сказал он. - Сперва отец не собирался плыть сюда, но увидел, что выхода нет. Прошу вас, не наказывайте его! - тут же взмолился мальчик, испугавшись, что за этот поступок Отто-морэ-химэ покарает отца. - Он просто боялся за меня!
  - Успокойся, не собираюсь я никого наказывать или карать, - махнул рукой Морской человек. - Наоборот, в произошедшем я вижу знак судьбы и должен не упустить его.
  - Судьбы? Пап, ты думаешь это там? - встрял в разговор Кэзуки, от нетерпения подскакивая на подушке.
  - Я почти уверен, - кивнул его отец. И увидев непонимание на лице Хико, спросил:
  - Откуда и что ты знаешь о Морских людях?
  - Отец рассказывал старые легенды о вас, - ответил Хико. - Я знаю, что сейчас вы только предупреждаете о крупных штормах или проснувшихся вулканах, но больше не общаетесь с жителями суши. Отец считает, что больше вы не выходите из моря, или не показываетесь людям суши.
  - Не показываемся, верно, - кивнул головой Морской человек. - Но на сушу всё же выходим, чтобы на островах принадлежащих нам, выполнять определённую работу.
  - Что это за работа? - не утерпел Хико, но тут же устыдился своего поведения. Разве подобает настоящему мужчине высказывать такое нетерпение, к тому же в гостях!
  - Пап, расскажи ему, - широко улыбнулся Кэзуки. - Ведь бабочки пропадали на Акибо!
  - Бабочки? При чём тут бабочки? - не понял Хико.
  - Дело в том, что кроме наблюдения за штормами и вулканами, мы помогаем зимовать на островах морским бабочкам.
  - Морским? - изумился Хико.
  - Ты видел их, - кивнул Отто-морэ-химэ. - Они даже сели на твою руку.
  - Это были морские бабочки? Они очень красивые! - вспомнил мальчик сияющих созданий.
  - Красивые, - согласился Морской человек. - А ещё они умеют петь.
  Хико открыл рот от удивления, и Кэзуки засмеялся, глядя на него.
  - Существует несколько разновидностей морских бабочек, - продолжал рассказывать Отто-морэ-химэ. - Все они могут жить как на суше, так и под водой. Перед зимними штормами морские бабочки совершают дальние перелёты через море, отдыхая на разных островах. В большинстве, эти острова принадлежат Морскому народу, но вот Акибо, расположенный на пути бабочек, принадлежит людям суши. Раньше бабочки останавливались там переждать зиму или просто непогоду. Но потом... - Морской человек замолчал.
  Хико ёрзал на подушке, но не смел торопить вопросами.
  - Потом бабочки стали пропадать.
  - Как это? На нашем острове? - не удержался Хико.
  - Да, на вашем острове. Об этом доложил наш наблюдатель. Видишь ли, раньше наблюдатели работали парой - человек суши и человек моря. Теперь это редко встречается.
  - Люди виноваты, - признал Хико, опуская голову. - Отец рассказывал...
  - Старые обиды в прошлом, - сказал Отто-морэ-химэ. - Но кажется, что копятся новые беды, и одна из них - потеря Морских бабочек.
  - А зачем... Ну что они, для чего... - Хико запутался в мыслях, и замолчал. Но Морской человек понял его.
  - Ты хочешь спросить, для чего губить бабочек?
  Хико кивнул.
  - Видишь ли, морские бабочки умеют петь. И поют они о том, что видели под водой, о чудесах Морских людей, об их тайнах.
  - Но разве люди суши понимают, о чём бабочкины песни? - спросил Хико.
  - Значит, нашёлся тот, кто понял, - вздохнул Отто-морэ-химэ.
  - Но зачем же губить бабочек? Даже если понял, то... - Хико не мог подобрать слова.
  - Вот это мы и хотели бы выяснить, - кивнул Морской человек. - Нам нужен наблюдатель на острове Акибо. Тот, кто сможет разузнать, куда пропадают бабочки и почему.
  - Наблюдатель из людей? - Хико задумался. - Это должен быть достойный человек... Ему же придётся увидеть вас, правильно? Увидеть и не захотеть узнать ваши тайны... Я не знаю, кого на нашем острове можно найти, - немного виновато признался мальчик.
  - Зачем же искать? - улыбнулся Морской человек. - Думаю, мы уже нашли его.
  - Нашли? - Хико опёрся на стол. - Кто это? Раз он с нашего острова, то его знаю?
  - Конечно, знаешь! Каждый день видишь в зеркале! - звонко рассмеялся Кэзуки.
  - Я? - Хико был так удивлён, что едва не свалился с подушки, на которой сидел. - Но я же... просто мальчик! Разве я достоин... разве смогу...
  - Ты можешь отказаться, ведь это не простое дело, - серьёзно сказал Отто-морэ-химэ. - Я даже не уверен, что вправе просить тебя о помощи. Ведь мало ли по каким причинам бабочки исчезают.
  - Нет, нет! - торопливо перебил Хико. - Если вы мне доверите... Я постараюсь изо всех сил... Я справлюсь!
  - Я не сомневаюсь в тебе, - улыбнулся Морской человек. - Во-первых, я видел, что бабочкам ты нравишься, иначе они бы разлетелись едва бы ты приблизился. Во-вторых, и это очень важно - ты не слышал, потому что в ушном канале у тебя был яд редкой змеи сузэй. Я выманил его, и слух к тебе вернулся.
  - Яд? - со страхом в голосе повторил Хико. - Но откуда он взялся?
   - Этого я не могу сказать, - развёл руками Морской человек. - Но змея сузэй водится лишь в пустынях, так откуда же она взялась на вашем острове? Я думаю, что тот, кто повинен в исчезновении морских бабочек, виноват и в твоей глухоте. Кому-то надо было, чтобы ты перестал слышать.
  - Но почему? - жалобно спросил мальчик. - Что я такого мог услышать?
  - Ты что до сих пор не понял? - не утерпел Кэзуки, подскакивая на подушке. - Ты понимаешь, о чём поют морские бабочки!
  Хико сидел, оглушённый новостями.
  Он не только понравился морским бабочкам - он ещё и понимает, о чём они поют! Он снова слышит, и главное - он не был глухим с рождения! Кто-то на их острове ловит морских бабочек и что-то делает с ними... Губит? Держит у себя? Ему, Хико, Отто-морэ-химэ собирается доверить такое важное дело!
  - А почему... - Хико на минуту умолк, пытаясь собраться с мыслями и задать правильный вопрос. - Я хотел спросить: бабочки поют тому, кто их понимает или просто так? А нельзя сказать им, чтобы не пели и не рассказывали ваши тайны?
  - Бабочкина головка маленькая, - со вздохом пояснил Морской человек. - Они переполняются увиденным и, попросту не в силах, удержать всё в своих крошечных головах. А чтобы забыть увиденное и запоминать новое, бабочкам надо спеть.
  - А когда они поют? Есть какое-то определённое время или место?
  - Разные виды Морских бабочек предпочитают разное время и место. Это ты, верно, подметил, - похвалил Отто-морэ-химэ и Хико покраснел от удовольствия. - Если ты согласен помогать нам, я дам тебе памятку о Морских бабочках. С её помощью ты многое узнаешь об этих созданиях, и возможно сможешь их спасти.
  - А если всё получится, то, как я расскажу вам?
  - Ты ходишь к морю? Рыбачить, купаться, собирать водоросли?
  Хико кивнул.
  - Но чаще всего я хожу с сестрёнкой, или с отцом. А может, в помощь вам выбрать не меня, а моего отца? - вдруг спросил мальчик. - Отец чтит и очень уважает вас! И он сильный и смелый и... и...
  - Сперва я так и хотел, когда увидел, как шторм выносит вашу лодку на берег. Но потом я увидел, как на тебя реагируют бабочки и выбор стал в твою пользу. ведь ты, а не он понимает бабочек, - заметил Морской человек.
  - Меня могут не пустить одного к морю, - задумался Хико. - Ну, раньше не пускали, потому, что я не слышал. А сейчас... Ох, мне же придётся рассказать, что я слышу, и вообще...
  Морской человек на некоторое время задумался.
  - А ты как хочешь поступить? - поинтересовался он. - Хочешь рассказать?
  - Да, я папе я всё бы рассказал. Конечно, если вы разрешите! Пусть он не понимает бабочек, но с ним я могу когда угодно и на любое время ходить к морю, и никто ничего не заподозрит.
  - Пап, он прав! - подал голос Кэзуки. - Взрослые могут больше детей!
  - Что ж, ты можешь рассказать отцу про нас. Возможно, вместе у вас и правда будет намного больше шансов узнать, куда исчезают Морские бабочки.
  - Спасибо, - прошептал Хико, у которого от волнения сжалось что-то в горле. - Мне... наверное пора возвращаться...
  - Да, теперь уже пора. Кэзуки, принеси из моей комнаты зелёный свиток.
  - Сейчас! - мальчика, как ветром сдуло.
  Хико поднялся из-за стола и поклонился Морскому человеку, сложив руки перед собой в жесте уважения.
  - Спасибо вам, - он не знал, как бы получше сказать, чтобы Отто-морэ-химэ понял НАСКОЛЬКО Хико благодарен за возвращённый слух, за знакомство и доверие!
  И Морской человек понял.
  - Меня зовут Сэзуму Исао, - негромко сказал он, и Хико едва смог вздохнуть от изумления. Морской человек назвал ему своё имя! Имя! Это тоже знак доверия к нему, Хико, маленькому мальчику суши с острова Акибо! Невероятно!
  - Вот, принёс! - Кэзуки ворвался в комнату и протянул отцу плетёную корзинку, в которой находилось пара небольших предметов.
  Морской человек вынул из корзины один из них и протянул Хико.
  Мальчик взял принесённое и внимательно рассмотрел. Это оказался футляр тёмно-синего, почти чёрного цвета, сшитый из плотного, не известного Хико материала. Скорее всего, из кожи какого-то морского зверя.
  Жители острова, в основном шили мешочки и сумки, или плели корзины и короба, и потому Хико всего раз в жизни видел футляры такой формы - как-то отец взял его с собой в порт острова, где причалил пароход с материка. И староста Гу купил у одного матроса похожую вещь. Только тот футляр был намного больше!
  - Сшито из кожи северной косатки, - пояснил Морской человек. - Внутри свиток с описанием Морских бабочек. Прочти его, пожалуйста, и помоги им. И нам.
  - Я обязательно... Я выучу и помогу! - бормотал Хико, прижимая футляр к груди, словно это было величайшее сокровище. Да собственно, так оно и было!
  - Но как... как я буду сообщать вам новости? Как вы узнаете, что я жду на берегу?
  - Правильный вопрос, - кивнул Сэзуму и достал из корзинки второй предмет. - Возьми.
  - Дудочка? - Хико осторожно взял короткую дудочку, похожую на те, что делали на Акибо.
  - Это фуэ - морская флейта. Когда тебе потребуется связаться с нами, сунь фуэ в воду и подуй. Морская флейта звучит только под водой. Её сигнал услышит любая рыба лоцман - это наши почтовые рыбы, рыбы курьеры. Она и передаст весть нам.
  - Хорошо, - Хико спрятал свиток и флейту в просторный кармашек своей рубашки.
  - Что ж, нам остаётся надеяться на лучшее, - Морской человек вздохнул и поднялся на ноги. - Пойдём, я выведу тебя к берегу.
  
  По короткой тропе, ведущей через глухие заросли, тропе, известной лишь ему, Сузумэ быстро вывел Хико из середины острова туда, где виднелся берег и морская гладь.
  Ещё не покинув тёмно-зелёной растительной прохлады, которую давали высокие узколистные кусты, Хико увидел отца. Тот стоял и оглядывался вокруг, очевидно, ища, куда подевался его сын.
  - Я побегу, папа, наверняка, уже волнуется, - Хико поклонился Морскому человеку.
  - Иди, маленький человек и будь осторожен. Если узнаешь что-то полезное для нас, приходи к морю. Мы будем ждать.
  Хико кивнул, ещё раз поблагодарил Отто-морэ-химэ и вприпрыжку побежал по тропинке, ведущей на берег.
  
  Отец, до этого тревожно осматривающийся вокруг, увидел Хико сразу, едва тот вышел из зарослей. Хико прибавил хода и почти скатился по довольно крутой тропинке отцу под ноги. Тот подхватил мальчика и так крепко прижал к себе, что хрустнули косточки. Испугавшись, что в кармашке сломается футляр со свитком и дудочка фуэ, Хико упёрся руками отцу в грудь и попытался отстраниться. Отец поставил его на песок и с тревогой всмотрелся в лицо.
  'Что случилось?' - отчётливо шевеля губами, произнёс он. ' - Ты ранен? Где ты был? Ушёл далеко и заблудился?'
  - Папа, - Хико смолк на мгновение, глотнул воздуха, собираясь с духом. - Пап... я слышу! Я слышу тебя...
  - Что? - изумлённо переспросил отец. - Ты... как... Слышишь... ушами? Слышишь меня по-настоящему?
  - Я не сам ушёл с берега, - продолжал Хико. - Меня унёс Морской человек. И он же вернул мне слух.
  - Но как же... Хико! - и отец снова крепко обнял мальчика. - Идём, - не выпуская сына из рук, он понёс его к стоящей у кромки воды лодке. - Расскажи мне всё!
  
  Когда Хико закончил рассказ, солнце уже наполовину утонуло в море, и от камней протянулись длинные тени. Отец молчал так долго, что мальчик встревожился.
  - Папа... Ты... ты не рад, что я могу слышать? Ты злишься на Отто-морэ-химэ? Что он дал мне такое сложное задание?
  - Если бы я его увидел, - серьёзно произнёс отец, - Я бы ему в самые ноги поклонился за твоё исцеление!
  - Пап! - Хико едва не расплакался от радости.
  - А что касается задания... Раз нам выпал шанс помочь Морским людям, то мы обязательно должны постараться! Спасибо, что рассказал мне про это.
  - Я рад, что Морской человек разрешил, - Хико посмотрел в сторону зарослей, скрывающих тропинку в глубину острова. - Думаю, один я бы не справился.
  - Вдвоём будет легче, - подтвердил отец. - И я смогу защитить тебя, если что...
  - А что? Пап, ты думаешь... будет опасно? - Хико на секунду запнулся, но продолжал: - Думаешь, Морской человек прав - бабочки исчезают на нашем острове?
  - Всё может быть, - кивнул отец. - Мы с тобой непременно выясним это. А сейчас надо срочно возвращаться домой! Мама и Точи, наверное с ума сходят от беспокойства!
  - Ой! - Хико даже подпрыгнул. Голова его была так плотно занята вернувшимся слухом и разными новостями, что он совсем позабыл, при каких обстоятельствах они оказались на острове! Смерчи!
  - Если мама и Точи видели смерчи, то могут подумать, что мы утонули! - тревожно сказал Хико. - Надо плыть домой! А где наши корзины? - только сейчас вспомнил он.
  - Всё уже готово, - отец кивнул на лодку. - Пока я искал тебя, я перенёс всё обратно. Залезай, и поплыли домой.
  
  Хико показалось, что едва лодка отчалила от острова Морских Людей, солнце сразу утонуло за горизонтом, и над морем воцарилась темнота. Он не знал, как отец ориентируется в темноте, но прошло не так много времени, как вдали показались яркие огоньки - сперва на море, от фонарей тех, кто вышел на ночную ловлю, а затем и огни самого острова - костры на берегу, свет в домах, и фонарики в руках встречающих рыбачьи лодки.
  - Пап, - Хико вдруг встревожился. - А мы... можем не говорить пока что маме, что я слышу?
  - Ты не хочешь её обрадовать? - удивился отец,- Но почему?
  - Я хочу, чтобы мама обрадовалась, но, - Хико замялся, не зная, как лучше пояснить. - Мама расскажет об этом всем... и...
  - Старосте? - понял отец.
  Хико кивнул и вздрогнул.
  - Пап, я не хочу... не хочу, чтобы староста Гу знал! Я... он.. Я боюсь! Почему-то...
  - Ты знаешь, если подумать, то и я не хочу,- после некоторого раздумья признался отец. - Но да, мама так уважает старосту, что непременно сразу же, побежит рассказывать ему об этом чуде.
  - И о Морских людях нельзя рассказывать! - Хико ужаснулся от мысли, что староста Гу узнает, как к нему вернулся слух.
  - Ты прав, - отец, посмотрел на приближающиеся огни. - Тогда сделаем так - пока что не будем ничего рассказывать маме и Точи. Но тогда... Ты сможешь делать вид, что всё как прежде? Уверен, что справишься?
  - Я постараюсь!
  - Хорошо. Будем уходить вдвоём рыбачить, и тогда обсуждать всё. А там придумаем, как преподнести твоё исцеление маме и всем остальным.
  
  Мама уложила в корзину последние отрезы ткани, а поверх прижала корзинкой поменьше - в той лежали нитки и пухлая игольница. Взвесила всё на руке и с сомнением посмотрела на сына.
  'Донесёшь? Не тяжело?' - написала она на листочке и показала Хико.
  Тот принял корзину у матери, покачал в руках, поднимая вверх и вниз. Замотал головой, торопливо проглатывая слова, так и рвущиеся с языка.
  'Лёгкая,' - одними губами сказал он, тщательно следя, чтобы не сказать вслух. А потом почти прокричал: - Я донесу!
  Мама даже вздрогнула, закивала. Порывисто обняла мальчика и подтолкнула к двери.
  Хико помахал ей рукой и торопливо вышел из дома.
  На улице стояла жара. Листья деревьев поникли, зато вовсю верещали кузнечики.
  Хико шагал по дороге и вертел головой, как делал и раньше, дополняя отсутствие слуха увиденным. В это же время он старался вести себя максимально спокойно, чтобы не показать, что он слышит.
  Слышит! До сих пор Хико не мог поверить своему счастью. Он слышит! Морской человек вернул ему слух!
  Ах, как хотелось мальчику во всё признаться маме! Он так и видел, изумление на её лице и слёзы радости, бегущие по щекам. Больше не надо беспокоиться о сыне, не надо отправлять никаких телеграмм и ехать в далёкие края, чтобы вылечиться. С ним всё в порядке! А как бы обрадовалась Точи! Они могли бы вместе петь песни и рассказывать стихи, играть без надоевших бумажек...
  Но нельзя!
  Морской человек надеется на Хико. Он ждёт помощи, и Хико обязан помочь, в благодарность за то, что Отто-морэ-химэ вернул ему слух! А для этого надо сохранять всё в тайне и внимательно слушать происходящее вокруг. Ведь все знают, что Хико не слышит... Значит, при нём люди будут не сдержаны на язык, не будут стесняться в выражениях. Вдруг да услышит он что-то важное и нужное?
  Размышляя таким образом, мальчик добрался до берега моря.
  Тут царила суета. Причаливали и отчаливали лодки, все бегали и суетились.
  Вихри, от которых три дня тому назад спасались Хико и его отец, прошли мимо острова Акибо. Зато все пять разноразмерных ураганных хоботов вдоволь нагулялись по соседнему острову Сино.
  На острове Сино разводят тутовых шелкопрядов. Весь остров занимают посадки тутовых деревьев, а между деревьями там и тут расположены домики, разных форм и размеров. Это ферма шелковичных червей, и каждый домик служит для определённой цели. Каждый житель острова Сино с малых лет и до глубокой старости трудится на шелковичной ферме. Кто-то сажает и выращивает тутовые деревья, кто-то привозит с материка новые виды бабочек. Одни ухаживают за куколками шелкопряда, другие собирают готовые коконы и делают из них нить: кипятят, моют, разматывают, отбеливают и красят. Готовую шёлковую нить тщательно упаковывают и отправляют на материк, получая за это очень хорошие деньги.
  Смерчи прошлись по острову Сино, нанеся огромные разрушения. Большая часть деревьев была вырвана с корнем и просто поломана, разрушены фермы - домики и оборудование. А сами бабочки вместе с готовыми шёлковыми коконами просто усыпали землю по всему острову. Жители тоже остались без крыш над головой и практически без личных вещей - до сих пор по морю сновали лодки, вылавливая из морских вод брошенные вихрями 'игрушки'.
  Жители Акибо узнали о катастрофе, когда с острова Сино стали приезжать те, кто имел родственников или друзей на Акибо. Кто-то просил приютить детей, кто-то - дать нужные инструменты.
  У семьи Хико не было на острове Сино ни родных, ни знакомых, но когда отец узнал о случившемся несчастье, то предложил жителям Акибо получить у старосты разрешение на вырубку деревьев, растущих на их острове. Из них можно было построить для потерпевших бедствие соседей новые крепкие дома и фермы. Ведь приближалась зима, а с нею и новые шторма и ураганы. Простые бамбуковые хижины, которые успеют построить жители Сино, снова могут разрушить зимние непогоды, да и тепла в таких домишках не сохранишь.
  Староста подумал... И отказал! Мол, жителям Акибо надо иметь про запас эти деревья на всякий случай! А вдруг в следующий раз вихри пройдутся по их острову? И останутся щедрые люди, раздавшие всё другим, с голой... в общем ни с чем!
  
  Хико видел, что отец ужасно рассердился на старосту Гу за такое решение. Ведь жители Сино - ближайшие соседи, разве можно им не помочь! Хико тоже так думал, и Точи и мама, которая всегда уважала старосту - на этот раз все были расстроены и недовольны им. Но отец не стал долго раздумывать и страдать. Он поговорил с соседями и со всеми, кто имел родственников на Сино, и собрав группу, они поплыли на остров Баруту.
  Зачем, Хико не знал - детям не пристало лезть во взрослые дела. Но вернулся отец очень довольный, и на следующий же день, на Сино началось восстановление домов и ферм.
  Помогали все желающие. Потерпевших снабжали вещами первой необходимости, вот например, мама постоянно отсылала на Сино ткани и нитки, чтобы сшить всё нужное.
  Хико донёс корзину к нужной лодке, передал её сидящим там людям, вежливо поулыбался, сделав вид, что не услышал слова благодарности и вопросов, и пошёл обратно.
  По дороге его остановила Точи, которая суетилась на берегу с женщинами, готовившими обед для рабочих.
  'Помоги с рыбой' - написала она на листочке и с виноватым видом протянула его брату. Хико снисходительно посмотрел на сестрёнку и кивнул. Он знал, что Точи терпеть не может отрезать рыбе голову и чистить кишки.
  'Где?' - безмолвно спросил он, имея в виду рыбу.
  Точи обрадовано замахала руками и потащила его к ивам, под которыми стояло несколько корзин с окунями.
  Там же на два больших камня была уложена доска для разделки рыбы, лежала пара острых ножей и стояла глиняная корчага с солью. Рыбу следовало почистить, выпотрошить, и натерев солью, повесить сушить.
  'Ты чисть, а я буду натирать', написала Точи, скорчив страдальческую рожицу.
  'Я сам сделаю, иди', - отмахнулся Хико, боясь, что задумается и начнёт разговаривать с сестрой.
  Точи так обрадовалась, что не надо возиться с этим делом, что даже не стала ничего спрашивать. Быстро обняла брата, и убежала к воде, где раскладывали вытащенные из воды сети. А Хико взялся за работу. Руки его делали знакомое дело, а мысли вихрями крутились в голове.
  Каждую свободную минуту мальчик читал свиток о морских бабочках, стараясь запомнить каждую мелочь. Память у Хико была хорошая, а чтение увлекательным, и потому Хико уже почти наизусть знал все виды бабочек, время их миграций, привычки и прочее. Было ужасно интересно увидеть хотя бы ещё какой-то вид, кроме того, что был на острове Морских людей. Хико раздумывал, как найти бабочек на их острове и понять, кто именно ловит их.
   Закончив самую грязную работу, Хико нанизал окуньков на ветку ивы для просушки, и аккуратно закрепил её меж стволами, среди других таких же веток. Серебристые рыбки слегка покачивались от ветра, поблёскивая боками. Издалека сохнущие рыбки напоминали флажки, развешенные для праздника Карпа. Хико полюбовался на дело своих рук, и принялся собирать корзины одну в другую и убирать всё вокруг.
  Шаги он, конечно же, услышал, но не подал вида и не поднял головы.
  - Хико, это я, - раздался над головой мальчика голос отца и Хико быстро выпрямился.
  - Привет, пап, - шёпотом сказал он, подтверждая слова взмахами руки. На всякий случай. Вдруг кто смотрит...
  - Воды у тебя нет? - отец присел под деревом на камень. - Просолился я весь, не хуже твоих окуней, - он с улыбкой кивнул на иву. - Пить хочется.
  - Есть, есть! - закивал Хико, подавая кувшин с остатками чистой воды. - Пап, как там дела? На Сино? Вам дали деревьев на острове Баруто?
  - Лучше, - отец в несколько глотков выпил воду. Отёр рот тыльной стороной ладони. - Ты знаешь, чем занимаются на Баруто?
  Хико пожал плечами. Он не знал.
  - Они делают кирпичи. Половину острова - это залежи глины, и жители Баруто добывают её и делают всё для своих нужд. Кирпичи, как раз одно из того, что им отлично удаётся.
  - И они дали вам кирпичи? Просто так?
  - Во-первых, Баруто тоже соседи с Сино и нашим островом, и мы все должны помогать друг другу. Ты так не считаешь?
  - Считаю! - кивнул Хико.
  - Во-вторых, мы договорились об обмене между всеми островами. Сейчас мы помогаем жителям Сино, а когда у них будет готова шёлковая нить, они в первую очередь обменяются с нами и Баруто. А мы в свою очередь, отдадим на Баруто и Сино урожай персиков и риса.
  - Я читал про такое, - важно сказал Хико, наморщив лоб. - Это называется бартерный обмен, да?
  - Умный ты у меня не по годам, - тихо рассмеялся отец, слегка щёлкнув Хико по кончику носа. - Про бабочек выучил?
  Мальчик кивнул.
  - Пап, а почему Гу отказался дать дерево? Ему жалко, что ли? Или он, правда, заботится, что мы останемся...
  - Да вовсе нет, - сердито ответил отец. - Просто староста Гу давно хотел наложить лапу на производство шёлка на Сино. Даже предлагал свою кандидатуру в старосты острова. Мол, буду главенствовать над двумя островами. Но жителям Сино не нужен староста, у них есть совет старейшин, который и управляет делами острова. Так что Гу обижен и мелочно отыгрывается при всяком удобном случае.
  - По моему, он гадкий, - тихо, но твёрдо сказал Хико.
  - Согласен, - отец поднялся с камня. Взъерошил волосы мальчика и, обняв его за плечи, посмотрел в сторону острова Сино.
  Лодки всё так же курсировали от острова к острову, но теперь Хико знал, что лодки плавают и по другую сторону - от Сино до Баруто. Возят кирпичи и строят дома.
  
  Ночью Хико проснулся от шума дождя.
  Сперва он лежал тихо и не мог понять, что же такое его разбудило. Но вдруг понял и широко заулыбался в темноте. Сколько раз, глядя на идущий дождь, он мечтал услышать его звуки - мягкое шлёпанье капель по листьям, звонкий стук по крыше и садовым дорожкам, сплошной шум по водной глади. И вот сейчас он слышит это! Какие прекрасные звуки, думал Хико, усаживаясь в постели, чтобы лучше слышать дождь.
  И тут он вспомнил одну из глав свитка.
  Морская бабочка 'ЙориноХиме - Ночная принцесса'. Днём спит в тёмных местах, активна в тёмное время суток, опыляет ночные цветы.
  Сейчас в саду мало что цвело, но Хико почему-то сильно забеспокоился и решил на всякий случай пойти проверить. Тихо выбравшись из под тонкого одеяла, Хико прокрался на кухню и нашёл в корзине под вешалкой отцовский фонарик. Потом он надел старую отцовскую куртку. На рукаве она была продрана, отец её не носил, но если не считать этого рукава, то куртка была удобная. Большая и непромокаемая, она укрыла мальчика до самых колен. Хико сунул ноги в резиновые шлёпанцы и вышел на улицу.
  Пахло чудесно - дождём, травой и немного, издалека - морем.
  Включив фонарик, Хико отправился в сад. Он не разбирал дороги, шёл по лужам и мокрой траве, получая от этого немалое удовольствие. Прогулявшись вдоль забора и осветив его, Хико ничего не увидел, кроме разросшегося вьюна. Слегка разочарованный, мальчик повёл фонариком по растущим рядом кустам, по камням дорожки и вдруг замер. В тёмном небе громыхнуло, и, вздрогнув, Хико едва не выронил фонарик. И в метнувшемся отблеске увидел как вдалеке, не стволе старой ивы сверкнуло нечто.
  Бабочки! Сердце Хико забилось так сильно, что пришлось задержать дыхание и зажмуриться. Крепко сжимая фонарик дрожащими пальцами, мальчик потихоньку стал подбираться к дереву. Только бы это оказались бабочки! И только бы они не улетели!
  Это были они. Пара Ночных Принцесс сидела на иве, сложив влажные крылья и крепко прижимаясь тельцами к стволу дерева. Бабочки имели совершенно белую окраску, но на крыльях в свете фонарика вспыхивали и гасли невероятные узоры. Белые веретенообразные тельца, покрытые густым пушком, а на крошечных белых головках росли пучки золотистых ворсинок, напоминавшие короны, из-за чего бабочки и получили своё название.
  - Не бойтесь, не бойтесь, - с мольбой шептал Хико. - Я не трону вас.
  Бабочки водили усиками, повернувшись к свету фонарика, и пробовали развернуть крылья, но видно было, что дождь всё же успел намочить их, и крылья сникли под тяжестью воды.
  Хико пытался сообразить, что же ему придумать. Дождь постепенно усиливается. Хико знал осенние ливни, они были долгими и сильными. Вскоре даже густая крона ивы не сможет защитить бабочек от сплошной ливневой стены. Надо было что-то предпринять, и Хико побежал обратно к дому.
  Сбросив мокрую куртку на пороге, он рылся в хозяйственных корзинах, пытаясь найти большой кусок плёнки, в которую заворачивали мешки риса, чтобы они не отсырели. Хико старался не шуметь, но его всё же услышали. От руки на плече, мальчик подскочил и едва не вскрикнул. К счастью, это оказался отец.
  - Что случилось? - присев рядом с Хико, шёпотом спросил он. - Что ты ищешь?
  Торопясь и путаясь в словах, Хико шёпотом рассказал о бабочках в саду.
  - Подожди, - отец встал и открыл верхний шкафчик. Вынул что-то и протянул мальчику.
  Зонт! Это был огромный тёмно-синий зонт, купленный отцом на одной из летних ярмарок. Точи и Хико гордились этим зонтом. Они называли его 'Настоящий мужской зонт!' Он принадлежал только отцу, и никто даже подумать не мог взять его для своих нужд. И вдруг отец предлагает отдать его бабочкам?
  - Пап! Твой зонт? Но ведь... а как...
  - Поставим его над табуретом, тем, что без сидушки, - отец прошёл в угол кухни и поднял табурет. - Зонт как раз закроет его почти до земли. А когда дождь кончится, бабочкам хватит места, чтобы выползти из-под него.
  - Надо поставить под зонт светильник, - торопливо дополнил Хико. - Только такой, чтобы бабочки не обожглись. Тогда они высохнут и смогут улететь.
  - Хорошо, поставим светильник, - согласился отец, натягивая куртку. Хико тоже подобрал и надел куртку, в которой ходил по саду. Отец не сдержал улыбки, глядя на него. Свисающие длинные рукава и падающий на лицо просторный капюшон, явно мешали мальчику, но лицо его выражало решимость. Они взяли всё необходимое и вышли в сад.
  Пока шли к иве, Хико успел придумать, что бабочек не окажется на дереве, что они переползли куда-то и Хико их больше не найдёт. Конечно, отец поверит, что они были, но было бы очень досадно зря потратить время на подготовку и ничем не помочь. Отец и так устаёт за день, а тут ещё Хико с бабочками не даёт спать по ночам! К счастью, морские гостьи никуда с облюбованного места не делись. Сидели, поводя длинными мохнатыми усиками и, как показалось мальчику, дрожали от холода.
  - Это Ночные принцессы, - с гордостью сказал Хико, будто сам и был владельцем бабочек. - Видишь, будто корона на голове?
  - Вижу. Красивые, - отец раскрыл зонт над сыном, чтобы тот мог снять капюшон. - Давай перенесём их отсюда. Где ставить табурет?
  - Пусть тут под ивой и останется, - решил Хико. - Ветки будут дополнительно защищать.
  Отец кивнул.
  - А вот под табурет нечего постелить, - запоздало расстроился Хико. - Трава высокая и мокрая...
  - Стели свою куртку, - велел отец, и когда Хико послушался, поставил табурет поверх куртки. Сверху крышей встал зонт, а посредине этого маленького шалаша установили светильник. И отец обернул его рукавами, чтобы тот не упал.
  - Как теперь пересадить бабочек? - спросил он.
  - Сейчас! - Хико подошёл к стволу совсем близко.
  - Хорошие, хорошие, - шептал он, медленно протягивая руку к бабочкам. - Идите... идите сюда... Посажу вас в тепло...
  Какое-то время бабочки сидели неподвижно, и вдруг, когда Хико уже хотел попробовать взять их сам, шустро переползли на ладонь мальчика. Забыв, как дышать, Хико опустился на колени и сунул руку с бабочками под зонт. Одна из ночных принцесс сразу покинула временный насест, подсела ближе к светильнику, и принялась чистить усики. А вторая... не слезая с ладони, вдруг запела тонким тихим голосом, слышимым только Хико.
  Он так и стоял на коленях, сгорбившись и боясь пошевелить рукой, чтобы не прервать это волшебство. Стоял, пока бабочка не допела и не уползла к подруге.
  - Хико? - встревоженный его поведением, отец поднял мальчика из травы и укутал в свою куртку. - Ты что? Что случилось?
  - Она пела, - ошеломлённо сказал тот. И вдруг начал смеяться.
  Испугавшись, отец схватил его на руки и побежал к дому, а Хико взахлёб хохотал, не в силах удержать врущийся смех.
  И только на крыльце кухни, ему удалось справиться с собой и понять, как это выглядело со стороны.
  - Пап, прости! - тихо пошептал Хико. - Я в порядке... Просто... - у него снова вырвался смешок, и Хико с трудом справился с собой. - Бабочка спела мне... рецепт морского салата!
  Сидя на полу кухни и закрывая рты руками, они ещё долго смеялись вдвоём.
  
  Ещё два дня жители Акибо помогали потерпевшим бедствие людям с острова Сино. А потом природа решила, что все чересчур напрягаются и дала передышку - разразилась продолжительными ливнями и сильным ветром.
  Берег опустел. Кто-то остался помогать в уже отстроенных домиках на Сино, другие поспешили переделать свои дела, отложенные на потом.
   Все два дня, пока шли ливни, Хико был напряжён и взволновал. Он боялся выдать себя маме и Точи, и очень переживал за бабочек. А вдруг они снова прилетят в их сад? Хико тайком вбирался под дождь, и обходил территорию, проверяя каждый куст. Разумеется, Точи заметила это, но отец строго запретил ей мешать брату. Девочка надулась, обиделась, но запрет не нарушала. Хико, хоть и расстроился из-за ссоры с сестрой, но с другой стороны испытал облегчение. Ведь иначе пришлось бы рассказать ей про бабочек и Точи захотела бы тоже искать их везде. А это уже привлекло бы ненужное внимание. Хико не мог так рисковать.
  А ещё мальчик очень хотел сходить к морю и встретиться с Кэзуки. Рассказать про встречу с Ночными принцессами и спросить, что же такое амурай-тэси, про который пела бабочка.
  На второй день, после обеда немного распогодилось, и отец, от которого не укрылось состояние Хико, жестом попросил у него листочек и, написав, показал сыну.
  - Мы сходим на берег, посмотрим крабов. Должно быть много после такого дождя, - озвучил он написанное для мамы и Точи.
  - Одевайся, - велел он сыну, жестами показывая свои слова.
  Хико закивал и убежал собираться.
  Точи, которую мама учила писать поздравления к празднику тушью на алых лентах, хмуро посмотрела в их сторону, но гордо отвернулась. Проситься, чтобы её взяли с собой она не стала. Всё ещё была обижена.
  
  На острове Акибо очень много удобных пляжей, отмелей и пологих берегов, где так хорошо купаться и загорать, ставить лодки, раскладывать сети для просушки, отдыхать и жечь костры. Но отец с Хико пошли в старую бухточку, зажатую между невысоких скал. Берег тут был каменистый, с острым щебнем, вместо ласково скруглённой морем гальки. Вода, большую часть времени скрытая тенью от скал - холодна и неприветлива. Зато и народ здесь бывал очень редко, что сейчас и требовалось Хико.
  Отец сел на камень у тропинки, чтобы видеть, если к бухточке кто-то приблизится, а Хико спустился к самой воде.
  Осторожно вынув из-за пазухи дудочку фуэ, он встал на колени, и сунул один конец дудочки в воду. Набрал в грудь побольше воздуха и подул. Дул, пока не кончился воздух в лёгких. Ведь Хико не знал, есть ли поблизости рыбы-гонцы и как скоро они услышат зов дудочки, и сообщат об этом Отто-морэ-химэ.
  Но, то ли рыбы крутились неподалёку, то ли плавали они с огромной скоростью, но прошло едва ли больше пяти минут, как вода неподалёку всколыхнулась и над ней показалась голова Кэзуки. И вот уже он сам выбрался на берег, приветливо помахав рукой Хико и вежливо кивнув его отцу.
  Мальчики уселись в тени скалы и Кэзуки, радостно улыбаясь, пожал руку Хико.
  - Надо было взять для тебя полотенце, - обеспокоился Хико. - Ещё простынешь на ветру.
  - Не простыну, - рассмеялся морской мальчик. - Мы крепкие! Кому же я могу согнать воду - вот так! - он повёл руками по одежде, и она тут же стала сухой.
  - Давай, рассказывай, что у тебя случилось? Ты что-нибудь узнал?
  Хико принялся рассказывать, стараясь в подробностях вспомнить всё произошедшее.
  - Значит, бабочки на вашем острове всё же есть, - подытожил Кэзуки. - И ты действительно их понимаешь.
  - Да, но кто их ловит, я так и не узнал - виновато ответил Хико. - Хоть я и хожу везде и слушаю разговоры. Не знаю, что тут поделать, - и он расстроено опустил голову.
  Кэзуки тоже помолчал.
  - Есть одна мысль, - негромко сказал он. - Но мой папа считает, что это опасно.
  - Что надо делать? Скажи! - подскочил Хико. - Скоро же зима, и если я правильно помню записи - через наш остров полетит три роя бабочек! Орора - Северное сияние, Гороховая мизутама и Кицуне-но-шиппо - Лисий хвост.
  - Верно, - вздохнул морской мальчик. - Орора мы уже теряли в прошлом году, их мало осталось, а Лисий хвост вообще редкость!
  - Вот видишь! А ты говоришь - опасно! - упрекнул его Хико. - Для бабочек во много раз опаснее!
  - И всё же, - Кэзуки покусал губы, раздумывая. - Тогда не решай один. Зови отца и я скажу вам обоим.
  - Пап! - негромко крикнул Хико. Призывно помахал рукой, едва отец повернул голову.
  - Мой папа считает, что тот, кто ловит бабочек, ничем себя не выдаст, пока он уверен, что Хико не слышит, - начал Кэзуки, когда отец Хико сел рядом с ними. - Папа думает, что ловец выдаст себя, только если почувствует угрозу. Ведь именно он лишил Хико слуха, едва понял, что тот знает, о чём поют морские бабочки. А сейчас ему нет смысла выдавать себя, он уверен, что в полной безопасности.
  - Вы считаете, что Хико должен раскрыть себя? - отец прижал сына к себе.
  - Я и говорю - это опасно, - пожал плечами маленький морской человек. - Ведь неизвестно на что пойдёт ловец, узнав, что у Хико вновь появился слух. Вдруг снова попытается навредить ему?
  - Но иначе его не поймать, - уверенно сказал Хико. - А бабочки снова пропадут во время зимнего перелёта и отдыха на Акибо.
  Кэзуки промолчал.
  - Пап, мы ведь подозреваем Гу, так? - подбирая слова, начал Хико.
  - Всё же думаешь на него? - уточнил отец.
  - Ну... Да! Не зря же он всё время спрашивает обо мне. Как моё здоровье, слышу ли я хоть что-нибудь, как сплю и даже где гуляю! Ведь про Точи он так не спрашивает!
  - Ты прав, - согласился отец.
  - А раз предупреждён, значит, вооружён, ты сам так говорил, - улыбнулся Хико. - Надо просто держаться от Гу подальше, или наоборот повести себя так, чтобы он испугался и сделал глупость.
  - Главное, чтобы эта глупость не принесла тебе вреда, - нахмурился отец. - Хотя не думаю, что Гу пойдёт на крайности - если с тобой что-то случится второй раз, это будет слишком подозрительно!
  - Тем более! Значит, всё получится, - уверено сказал Хико, и отец, грустно улыбнувшись, взъерошил ему волосы.
  - Значит, вы решили? - уточнил Кэзуки. - Хико скажет, что слух вернулся?
  - Нет, просто сказать - будет глупо, - отец задумчиво потёр подбородок. - Надо сделать так, чтобы подозрение не пало ни на кого. Тем более на Морских людей. Думаю...
  - Что, пап? - не вытерпел Хико долгого молчания.
  - Думаю, надо привнести в это чудо.
  - А как?
  - Скоро праздник - День Открытых Дверей, так? Все пойдут в Храм... и вот там мы всё и устроим!
  - Отличная мысль! - Хико даже похлопал в ладоши. - Вот лицо будет у старосты Гу, когда сами Боги Островов вернут мне слух!
  - Потом расскажете мне? - спросил Кэзуки.
  - Конечно!
  - Хорошо. Тогда мне пора возвращаться, - морской мальчик встал с камня. - А вы всё же, будьте осторожны!
  - Будем. Ой, Кэзуки, подожди! Скажи, что такое амурай-тэси? Мне спела про него бабочка.
  - Про это? - Кэзуки рассмеялся. - Это просто приправа в салат из морского винограда, замаринованного в жире касатки. Принести тебе попробовать?
  - Нее, - подумав, замотал головой Хико. - Иначе мама спросит, где я это взял!
  Они попрощались, и маленький Отто-морэ-химэ скрылся в волнах, а Хико с отцом пошли собирать крабов, которых обещали принести домой. Заодно, они придумывали, как будут действовать на празднике, придумывали чудо, вернувшее Хико слух.
  
   Прошла неделя, в которую жители всех остров напряжённо и без устали трудились, торопясь закончить как можно больше дел перед праздником.
   И вот наступила предпраздничная ночь!
  Хико так волновался всё это время и так плохо спал по ночам, что иногда дремал на ходу, путая сон и явь.
  Например, когда Точи сказала, что знает о вернувшемся слухе брата, и ему незачем претворяться, то Хико испугался и обрадовался одновременно. И сразу же проснулся разочарованным.
  А когда на подоконник комнатки, где спала вся семья, опустилась в предрассветных сумерках прекрасная бабочка, Хико решил, что это сон. Он лежал и улыбался, а бабочка запела. Она пела об удивительном морском жемчуге, таком крупном и чистом, какого нигде и никогда не видели жители Островов. Этот жемчуг выращивают Отто-морэ-химэ на подводой плантации недалеко от острова Морэ. Плантация не глубоко, до неё не так сложно добраться...
  Хико слушал и хмурился, и вдруг понял, что не спит! Бабочка действительно сидит на подоконнике и поёт про жемчуг!
  Где находится остров Морэ, Хико знал. Остров принадлежал Морским людям, и никто из жителей суши не рисковал соваться туда. Но что если кто-то... Тот, кто ловит бабочек, узнает про плантации жемчуга? Если этот человек ловит бабочек или даже... убивает их! Значит он жадный и плохой, размышлял Хико. А значит, он непременно поплывёт к Морэ и попытается украсть жемчуг у Морских людей. Это может значить новые обиды и неприятности для жителей Акибо. Ведь этот человек и сам житель Акибо! Встревоженный этими мыслями, Хико поднялся и бесшумно выскользнул из дома. Успел как раз тогда, когда бабочка полетела с подоконника в сад. Хико бродил по мокрой от росы траве и следил за полётом морской красавицы. И только когда бабочка из сада устремилась в сторону моря, успокоенный мальчик вернулся в дом. Осторожно забравшись обратно под тонкое одеяло, Хико отбросил все сомнения - ему надо сознаться, что он слышит! Иначе ловец не выдаст себя, и бабочки будут по-прежнему пропадать! Решив так, Хико успокоился и уснул.
   Когда он проснулся второй раз, в окошко ярко светило солнце, а в комнате никого не было.
  'Опять проспал!' - с досадой подумал Хико и кинулся убирать постель.
  За завтраком, следуя придуманному плану, ел плохо, и несколько раз хватался за уши, закрывая их ладонями, тряс головой.
  - Хико! Что? - мама испуганно кидалась к мальчику, а он писал на бумаге:
  'Не знаю. В голове шумит и в ушах. И стучит ещё'
  - Может, сходить к доктору? - с тревогой спрашивает мама отца.
  - Сегодня все заняты. Доктор Роро уехал на Сино, у него там родня. Маэда дежурит при Храме, ведь там сегодня столько народа, - отец успокаивающе обнимает маму, украдкой показывая Хико большой палец, мол, молодец. Он видит, каких трудов стоит мальчику не накинуться на жареную рыбы, маринованные креветки с кусочками фруктов, рис со свининой и прочие лакомства, которые мама выставила на стол в честь праздника.
   - Не поведём же мы Хико к Анзусу...
  Доктор Анзусу совсем не пользовался уважением на их острове. Всё потому, что он пьёт слишком много рисового вина, и пациентов лечит исключительно с помощью клизмы и рвотных трав. К нему обращаются лишь в крайних случаях или не обращаются вообще! Что, кстати, совершенно не смущает самого доктора, и он бродит по острову, читая жителям нотации о правильном питании, и пишет трактаты о своих открытиях в области травяной медицины.
  - Нет, конечно, - мама всплёскивает руками, выскальзывает из объятий отца и опять склоняется к сидящему за столом Хико. Трогает лоб, осматривает уши и глаза, и заставляет высунуть язык.
  'Где болит?' - жестами спрашивает она.
  Но Хико мотает головой, что уже всё в порядке, и в доказательство торопливо засовывает в рот самую крупную креветку. Надо не переиграть, а то, и правда, поведут на осмотр.
  - Может ему стоит остаться дома? - жалобно спрашивает мама, когда вся семья уже переодевшись в нарядные одежды, стоит на пороге, чтобы идти в Храм.
  Хико кидает на отца испуганный взгляд, ведь останься он дома и всё сорвётся!
  Но выручает Точи. Она обещает присматривать за братом и при первых же признаках боли вести его домой, и вообще быть рядом целый день. А остаться дома слишком обидно - ведь сегодня на острове будет так весело и интересно!
  'Я в порядке! Ничего не болит!' - торопливо корябает Хико на листочке. 'Я хочу на праздник! Мам, пожалуйста!'
  - Не волнуйся, мы все будем рядом, и если что-то пойдёт не так, я лично отведу Хико на осмотр, - говорит отец. - К тому же, в Храме будет доктор Маэда! Он сразу окажет помощь!
  И мама сдаётся. Взяв приготовленные с вечера корзины - взрослые несут ясак, а дети корзинки с подношением Богам - они отправляются в Храм.
  
  Точи права - на улице сегодня интересно и весело. Дома украшены шёлковыми лентами с пожеланиями удачи, добра и богатства, здоровья и счастья, а бумажные фонарики развешены не только на верандах домов, но и деревья в садах и даже перед воротами. Ворота и двери домов распахнуты настежь, везде расставлены столы с угощением и те, кто ещё не ушёл в Храм, зовут проходящих мимо отведать яств.
  Ведь известно - в этот день с гостем в дом приходят добрые духи, и чем больше гостей посетит вас сегодня и угостится с вашего стола, тем больше духи будут благоволить дому весь следующий год! А от злых духов висят на углах домов и створках дверей обереги и ленты с отгоняющими надписями.
  Пока Хико с семьёй шли в центр Акибо, к Храму, их так много раз позвали в гости, что мальчик с трудом не выдал себя. Он знал, что после посещения Храма, они с Точи побегут по ближним и дальним соседям, и до отвала наедятся самых разных вкусных вещей. В прошлом году им даже удалось отведать настоящее мороженное - доктор Моро привёз его с материка. Хико навсегда запомнил холодное, сладкое, молочное лакомство, разложенное в маленькие бумажные стаканчики. Даже без сиропа оно было гораздо вкуснее фруктового колотого льда.
  Но сперва надо было выполнить то, что они придумали... И Хико с трудом удерживался, чтобы не бежать к Храму со всех ног.
   Храм Акибо располагается в центре острова, на вершине горы Номорэ. Гора не слишком высокая, но всё же выше остальной местности, и к Храму ведут целых двадцать пять ступеней! Храм острова Акибо самый старый из всех Храмов на других островах. Говорят, его строили жители острова вместе с Морскими людьми ещё до большой вражды, и поэтому он ко всему прочему самый большой и красивый. Уже с первой ступеньки видны лазорево-золотые крыши Храма и слышен мелодичный звон маленьких колоколов. Это звонят пришедшие на поклонение жители Акибо.
  Преодолев все ступени, Хико с семьёй прошли через каменную площадку к Храму. Массивные двери Храма, как и все двери на Акибо, были сегодня распахнуты настежь. Перед самыми дверями находилось морэ-ками-дойдзе - площадка со статуями богов. Жители ставили корзину с дарами перед тем богом, которого считали своим покровителем, зажигали сэнко - палочку с благовониями, три раза звонили в малые колокола, висящие рядом, и просили благословения своему дому и семье.
  Мама всегда ставила корзинку с дарами перед фигурой Рюдзи-Ками - Богом Моря. Вторая корзинка была для Азуми-Ками, Бога Морских берегов, третья и четвёртая предназначались Инари-Ками и Аматерасу-Ками - богиням Солнца, плодородия и изобилия. Остальным богам, чтобы не обидеть и не оставить без внимания, мама воскуривала сэнко и оставляла мелкие монетки и чашах для подношения.
  Хико и Точи почтительно молчали, смирно стоя рядом с отцом, во время всего ритуала. Правда, с прошлого года им разрешалось самим устанавливать корзинки с дарами и даже звонить в колокола. 'Колоколить' - писала на бумажке для Хико сестра, и прятала, чтобы мама не увидела и не наругала за неуважение к Богам.
  'Мам, можно я сам зажгу сэнко?' - написал Хико, боясь, что мама откажет. Но мама разрешила, и обрадованный мальчик поспешил к чаше с горючим камнем, из которого все зажигали свои палочки.
  Устанавливая палочки, Хико мысленно молил Богов, чтобы всё задуманное получилось, чтобы присутствующие поверили в чудо, и Хико удалось помочь Морским людям. Точи почтительно замерла около брата, и едва дышала от волнения. Закончив с последней палочкой, Хико повернулся к ней и улыбнулся.
  '- Колоколим?' - безмолвно спросил он, жестом показывая будто сжимает шёлковый шнур от малого колокольчика.
  Точи просияла и кивнула. Она уже не обижалась на Хико и была рада, что сегодня они могут праздновать вместе.
  - Длиинь-боом! Длиинь-боом! - мелодично зазвенел потревоженный колокольчик, и брат с сестрой одновременно хлопнули в ладоши, призывая милость Богов.
  Мама с отцом тоже звонили в малые колокола, а закончив, позвали детей идти к главному входу, где на дзё-донкой - большой террасе с колоннами, жители Акибо выставляли корзины с ясаком. Там же ровно посредине между двумя главными колоннами, напротив входа, висел большой храмовый колокол - Умино-кое - Голос Моря. После того, как все пришедшие ставили ясак, служители Храма - хошичи-морэ, возносили Богам Моря и Острова Главную Молитву, называемую 'Омона инори Морэ'. Все желающие пели вместе с ними, кто вслух, кто шёпотом или про себя. И с последними словами молитвы начинал звонить Голос Моря.
  Именно этого момента дожидался Хико.
  Едва колокол ударил четвёртый раз, Хико вздрогнул и крепко сжал руку матери. Посмотрев на сына, она увидела встревоженное и удивленное лицо мальчика.
  - Хико, что? Болит? - испугалась мама.
  - В голове, - с усилием выдавил он, хватаясь за уши. - Звон! Громко!
  - Врача! Где врач Маэда? - закричала мама в рухнувшей на площадь тишине - Голос Моря едва только смолк.
  Хико тем временем упал на колени и вжал голову в плечи, по-прежнему закрывая уши ладонями.
  - Я здесь, здесь! - островной доктор быстро пробрался через расступившуюся толпу. - Что случилось? Что с ним?
  - Хико? Хико?- мама попыталась осторожно поднять сына с храмовых плит, но он вдруг выпрямился и встал сам.
  - Где болит? - испуганно тормошила его мама. - Хико?
  - Нигде, - тихо и отчётливо произнёс он. И посмотрел удивлёнными глазами прямо матери в лицо. - Мама, нигде не болит... и я слышу!
  - Хико? - отец схватил его за руку. - Что я говорю - раз, два, три...
  - Трава гори, - закончил Хико начало поговорки из их детской игры. - Пап, я слышу теперь... почему-то...
  Мама громко ахнула и заплакала. Следом громко заревела Точи и сразу прыгнула обниматься, так, что Хико едва устоял на ногах.
  Вокруг заклубился и заволновался пришедший в Храм народ - на их глазах случилось настоящее чудо! Глухой мальчик обрёл слух! Боги Островов вернули его!
  - Нужно осмотреть мальчика, - сказал доктор Маэда, про которого от радости уже все забыли. - У него может быть шок от внезапного возвращения слуха.
  - Нет-нет! Я хорошо себя чувствую! - взволнованно замотал головой Хико и вцепился одной рукой в руку мамы, а второй в отца. - Я лучше домой пойду!
  - Но это не правильно, - мягко настаивал Маэда. - Возвращение слуха после стольких лет... я, как врач, просто обязан провести осмотр!
  - Не волнуйтесь, - отец решительно притянул Хико к себе. - Всё же сегодня праздник и вы не можете отлучаться из Храма. Хико отдохнёт дома, придёт в себя, а если он почувствует себя хуже - Точи мигом примчится к вам!
  - Конечно! - воскликнула девочка, размазывая по щекам всё ещё бегущие слёзы. - Примчусь, как ветер!
  - Что ж, хорошо, - Маэда развёл руками и улыбнулся. - Тогда я загляну к вам после службы.
  И Хико покинул храмовую гору, обнимаемый с двух сторон мамой и Точи, а люди позади всё ещё с волнением обсуждали произошедшее на их глазах чудо, которое сразу приписали Морским и Островным Богам!
  
  Точи болтает, смеётся, поёт и радостно кричит без умолку, но Хико лишь улыбается. Он так рад слышать голос сестрёнки и не притворяться. Он так рад слышать!
  Мама то хватает Хико за руку, за плечи, начинает целовать в щёки и лоб, то плачет, шёпотом восхваляя Богов, осчастлививших сына и всю семью. Она подкладывает Хико самые вкусные кусочки всего, что стоит на столе, будто объевшись, Хико уж точно не оглохнет вновь.
  - Мам, я больше не могу, - смеётся он. - Мы же ещё хотели погулять везде с Точи!
  - Дааа! - хлопает в ладоши сестрёнка. - У Мокото пряные колбаски, а мама Сэйко-чан готовила моти с крабами! А у дедушки Такахамы, говорят, огуречная лапша с телятиной! Вот мы наедимся! Идём скорее!
  - Ох, стоит ли? - пугается мама. Сейчас она боится хотя бы на несколько минут выпустить сына из виду... Вдруг... а вдруг?!
  - Всё будет хорошо! - вступается отец, ободряюще обнимая маму за плечи. - Ведь праздник! Пусть повеселятся. Да и мы можем сходить к семьям Суоси и Дакоцу - когда вы последний раз болтали с ними?
  - Но Хико... - тревожится мама.
  - Отлично себя чувствует, так? - подмигивает отец. - А вечером заглянет врач Маэда и осмотрит его.
  - А если...
  - А если что, Точи прибежит к нам!
  - Я прибегу! - важно подтверждает Точи. - Мам, всё же хорошо! Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйстаааа!
  И мама сдаётся. Сказав не меньше сотни наставлений и напутствий, она, в конце концов, отпускает детей из дома, вручив им корзинки со сладостями.
  - У тебя там что? - Точи сразу проверила содержимое своей корзинки. - У меня дорояки с разной начинкой.
  - У меня роти-бой, - Хико принюхался. - Ага, пахнет кофе. Где только мама его взяла?
  - Наверное, с прошлой ярмарки хранит, - предположила Точи. - Папа тогда покупал большой пакет. Ух, и дорогучий же он!
  - Ага, - согласился Хико. - Но совсем не вкусный. Ну что, к кому пойдём?
  - Да всё равно! Давай просто вокруг по острову справа налево? И к кому захочем - будем заглядывать!
  - Давай, - радостно согласился Хико. Он был так счастлив, что всё получилось, что не стал занудствовать и поправлять сестрёнку. Он так рад слышать её голос и любые придуманные или просто неправильные слова!
  
  - Температура в норме, зрачки не расширены, лимфоузлы не увеличены, кожные покровы чистые, живот мягкий. Дыхание тоже в порядке, хрипов нет. Состояние хорошее, - заключил доктор Маэда, и к облегчению Хико прекратил вертеть его во все стороны, давить и ощупывать в разных местах.
  - Значит, волноваться не о чем? - с надеждой спросила мама.
  - Надо понаблюдаться, понаблюдаться, - задумчиво протянул врач, разглядывая Хико. - При любых болях, даже самых лёгких, сразу идите ко мне! Даже если болит не голова или уши, а допустим, заложило нос, расстроился желудок и так далее.
  - Конечно, конечно! Мы обязательно! - торопливо заверила мама. И хотя она волновалась, голос почти звенел от радости, скрыть которую мама не могла.
  - Что ж, тогда хорошего вечера, и с праздником, - Маэда раскланялся и покинул их дом.
  А дети принялись радостно скакать, распевать и просить сказку.
  
  - Хико, а ты пойдёшь со мной в школу? - неожиданно спросила Точи за обедом. - Теперь ты слышишь и можешь заниматься вместе со всеми!
  От неожиданности Хико едва не выронил ложку, которой гонял в мисо супе кусочки тофу и половинку перепелиного яйца. Он совсем не думал о возможности посещать школу Акибо, ведь пока не было слуха, приходилось учиться дома. Его учили мама и отец, а Точи рассказывала о пройденном материале. Но теперь то слух вернулся и Точи права - Хико может ходить в школу вместе с другими детьми!
  - Мам, я могу, правда же? - спросил Хико.
  - Ох, не знаю, - сразу заволновалась мама. - Рановато, наверное, так сразу... надо ещё понаблюдаться у доктора Маэды...
  - Мам, да он уже неделю к нам ходит! И всегда говорит, что всё в порядке! - возмутилась Точи. - А занятия начнутся через восемь дней! Хико как раз успеет подготовиться, у меня-то много чего ещё с того года осталось, я поделюсь. А чего не хватит - купим на ярмарке - она уже скоро!
  - Через четыре дня, - бледно улыбнулась мама.
  - Я таких красивых браслетов наплела, - похвасталась Точи. - Их наверняка сразу же раскупят! Я все-все деньги отдам для Хико, мам, правда! Тётушка Ши сошьёт ему форму, и мы будем вместе ходить! Мам, будет здорово!
  - Ты же хотела купить на вырученные деньги новый гребень или покрывало, - мама ласково погладила дочь по голове. - А сама уже готова отдать всё брату.
  - Гребень мне папа выточит, если что, - заявила Точи. - А без красивых ракушек, которые принёс Хико, я бы таких браслетов не наплела! Как ему повезло выловить такую бутылку!
  Хико слегка покраснел и принялся торопливо есть суп.
  Бутылку он не вылавливал. Это Кэзуки, при очередной встрече, принёс своему сухопутному другу красивую черепаховую шкатулку, полную разных раковин и мелких монеток. Таких ракушек Хико не видел никогда - Кэзуки сказал, что этих моллюсков Отто-морэ-химэ выращивают сами, в дикой природе подобных не встретишь. Шкатулку Хико взять не посмел, а ракушки и монетки перемешал с песком и водорослями и высыпал в бутылку, которую ему отдал отец.
  Как было обещано, Хико рассказал, что происходило перед храмом на празднике Открытых Дверей. Кэзуки восхищённо хохотал над ловкостью Хико и торжественно пообещал, что Морские люди не забудут такой самоотверженности при помощи им.
  Сам Хико не считал, что пока что сделал что-то полезное. Один раз спас бабочек от дождя, но пока что и всё!
  Может быть, во время учёбы удастся услышать и увидеть больше? Ведь Хико будет бегать в школу Акибо почти через весь остров! Главное, чтобы мама отпустила его. Ведь если она запретит и станет расстраиваться, то отец не станет спорить с ней и Хико снова придётся заниматься дома!
  - Маам, - умоляюще протянул он. - Я же хорошо себя чувствую! Уже целую неделю!
  - В школе будут нагрузки, - мама всё ещё была убеждена, что Хико следует почаще сидеть дома.
  - Если что, я сразу буду уходить домой! - пообещал Хико.
  - Не знаю, я подумаю. Ещё с папой поговорю, - мама подхватила кастрюльку с мисо, и поставила подогревать. - Ешь! Ешь давай, добавки положить?
  Хико кивнул, чтобы маму успокоил хотя бы его аппетит, и принялся за еду, надеясь, что папа примет его сторону.
  
  Осенняя Ярмарка, на которую все жители Акибо возлагали большие надежды, устраивалась на каменном плато, на юго-восточной стороне острова. Именно там был построен удобный причал для больших судов с материка.
  Во время Осенней Ярмарки жители острова продавали на материк урожай рисового и персикового вин; свежие, маринованные, сушёные и консервированные персики, а так же рис. Мешки белого, коричневого и редкого полупрозрачного риса наперегонки покупали прибывшие с материка предприниматели и частные лица. Кроме оптовых продаж фруктов, вина и риса, жители острова продавали что-то своё, собранное, накопленное и приготовленное специально для Ярмарки.
  Тростниковые циновки с красивыми узорами, корзины, глиняную посуду, черепаховые шкатулки и расчёски, украшения из ракушек и бусин, натуральную косметику и средства по уходу за лицом и телом, саженцы островных растений, самодельные игрушки, копчёную свинину, жареных уток и кур. Или, к примеру, вино, секрет которого хранился в семье. И конечно, ни одна Ярмарка не обходилась без палаток с различной едой. Иной раз на Ярмарке можно было попробовать что-то более редкое и вкусное, чем даже на праздник Открытых Дверей.
  Семья Хико тоже участвовала в Ярмарке. Отец продавал винные настойки с травами, которые изготавливала мама, и корзины разных размеров и видов. Мама к Ярмарке красила шёлк и делала платки на голову, а так же украшения из платка с бусинами. Их можно было носить, как на голове, так и на шее или поясе. Точи и Хико тоже старались внести свою лепту: Точи искусно мастерила браслеты и бусы из природного материала, а Хико вырезал из дерева свистульки в виде рыб и птиц.
  Кроме продажи, на Ярмарке приветствовался обмен. Жители Акибо сами решали, что равноценно их товару, и часто приплывшие на остров гости были согласны с ними.
  Между самими жителями Акибо обмены случались чаще, чем продажи, а уж дети менялись своими поделками сплошь и рядом.
  Но в этот раз Точи и Хико твёрдо решили превзойти самих себя, и распродать свои нехитрые поделки среди гостей с материка. А на вырученное - подготовить Хико к школе.
  Кэзуки, узнав о решении Хико посещать школу, и о Ярмарке, притащил со дна морского кораллы. Коралловых полипов внутри уже не было, просто пустые, окостеневшие домики, и Хико согласился взять этот подарок.
  Из кораллов отец сделал настольные сувениры - миниатюры островов и подводного мира, и Точи надолго застряла возле них, рассматривая это чудо, и не желая смириться с мыслью, что сувениры придётся продать. Чтобы утешить сестрёнку, Хико пообещал ещё 'поискать' коралл, чтобы сделать похожее специально для неё.
  С каким нетерпением Хико и Точи ожидали Ярмарку! Наверное, даже больше, чем любого праздника. Ярмарка и сама была для них своеобразным празднеством, с красочными зрелищами, музыкой, новыми людьми и разными событиями. Да ещё приятным дополнением являлась возможность продать свои поделки, и приобрести что-то новое и интересное для себя.
  Впрочем, родители ждали этого события не меньше детей.
  Отец без устали плёл самые разные корзины, а мама суетилась, подготавливая старенькую палатку. Эту палатку семья Хико приобрела только год назад. Сосед Ювей предложил её в обмен, когда уезжал к дочери на остров Баруто. Палатка много повидала на своём веку, и маме приходилось штопать её и ставить заплатки. Но всё равно, это было намного лучше, чем бродить по Ярмарке с лотками или сидеть на табуретке под зонтиком.
  - А номер-то приписать! - вдруг ахнула мама, когда они с Точи убирали вымытую посуду по местам. - Про номер мы забыли! А Ярмарка послезавтра!
  И верно, все, у кого имелись палатки для торговли на Ярмарке, должны были получить номер у старосты Гу.
  - Завтра с утра пойду! - решила мама, и Точи сразу же напросилась вместе с ней.
  Хико задумался. Он боялся приближаться к старосте, но с другой стороны... Вдруг Гу в разговоре чем-то выдаст себя? Словом, выражением лица или чем-то ещё... Ведь Хико должен помочь Морским людям, а до сих пор не сдвинулся с места ни на шаг!
  - Я... я тоже пойду, - стараясь придать голосу решимости, промолвил он. - Можно, мам?
  - Давай! Здорово! - захлопала в ладоши Точи. - А потом сбегаем к близнецам Юки, они обещали показать, что для Ярмарки приготовили!
  - Ты уверен, что хочешь пойти? - внимательно посмотрел на Хико отец.
  - Конечно, пап, - голос мальчика дрогнул, и Хико поспешно откашлялся. - Я хорошо себя чувствую... и я же буду с мамой и Точи...
  - Ну, смотри, - с сомнением протянул отец.
  Ему было страшно отпускать Хико, но он понимал, что чувствует мальчик. Сам отец пойти не мог - подготовка к Ярмарке достигла пикового момента, и на плато торопились устроить всё к встрече кораблей с материка.
  Хико в свою очередь видел, что отец волнуется за него. Прошептав одними губами: - я в порядке! - Хико ободряюще улыбнулся отцу, чтобы хоть немного умерить волнение обоих.
  
  На следующее утро мама нарядила детей, будто на какое-то торжество. Обычно все дети острова летом носили хако - свободную летнюю рубашку и шорты, или лёгкие штаны до колен. Изредка девочки одевались в сафо - платье с широким подолом и красивым поясом. Но в хако было удобнее играть, бегать и лазать по деревьям, а девочки Акибо ничуть не уступали в этих забавах мальчишкам.
  Для Точи и Хико мама шила простые хако светло-серого цвета и этой одежде сносу не было.
  Но сегодня мама решила, что не слишком прилично идти в дом старосты в пусть чистых, но таких простых нарядах.
  Она достала для Точи новое сафо - красное с широким поясом и золотыми бабочками вышитыми по подолу. Точи радостно хлопала в ладоши, а Хико усмотрел в узоре знак - не зря он попросился вместе с мамой и сестрой!
  Самого Хико мама переодела в летний костюм, сшитый тётушкой Ши несколько месяцев назад. Хико уже и забыл про него! Костюм состоял из длинных, свободного покроя шорт и рубашки с широким отложным воротником. Папа называл этот костюм - матросским.
  В завершение мама велела обуть новые сандалии, в которых ходили в Храм на праздник, и с удовлетворением оглядела обоих детей.
  - Вот теперь выглядите прилично, - с удовольствием сказала она, и Хико с Точи переглянувшись, захихикали.
  
  Дом старосты Гу один из самых больших и красивых на острове. Дорога в школу проходит как раз мимо него, и Точи, пробегая туда и обратно, вытягивает шею, рассматривая происходящее в саду или на просторной веранде, а после, дома, рассказывает об увиденном. Однажды Хико спросил, хотела бы она такой же большой дом, как у старосты, или как у доктора Маэды. Или хотя бы как у местной портнихи острова тётушки Ши.
  На это сестрёнка смешно наморщила носик и заявила: - Представляю, сколько там делать уборки!
  Мама всегда учила Точи помогать по дому, и девочка знала цену чистым полам, окнам и прочему.
  Хико тогда тоже посмеялся. Сам он владельцам таких домов не завидовал. Его устраивал их небольшой, но уютный домик, и старый сад, разросшийся вокруг.
  Но бывать в разных домах, особенно больших и богатых, считать комнаты и рассматривать их обстановку, мальчику нравилось. Например, когда отец шёл беседовать с кем-то из работников с персиковых садов, Хико обязательно упрашивал взять его с собой, и пополнял свои впечатления.
  Конечно, в доме старосты Гу Хико уже бывал, но не дальше просторной прихожей. Именно там и на широкой веранде Гу принимал ясак от жителей острова. И Хико было любопытно - станет ли староста раздавать номера прямо на веранде или же будет делать это в какой-то из комнат дома?
  Он спросил мнение сестры и они поспорили. Точи утверждала, что всякие дела с бумажками богатые люди делают в кабинете. У старосты должен быть кабинет и там он и будет выдавать номера. Хико же считал, что Гу не станет проводить в дом всякого, а так как за номерами пошло много народа, то скорее всего, староста устроит их раздачу прямо перед дверями. На веранде.
  Оба не угадали. Номерки раздавала мадам Хина, жена старосты. И делала она это в саду перед домом.
  На аккуратно подстриженной лужайке был выставлен большой стол и несколько стульев. Одну сторону стола занимали стопки бумаг, а вторая была накрыта для чаепития. Там стояла вазочка с конфетами и большой запотевший кувшин, по виду с холодным персиковым чаем.
  Точи, разумеется, больше заинтересовалась именно второй половиной стола, но мадам Хина восседала за той, где разложены бумаги, и мама подошла именно туда.
  - Пришли с ребятишечками получать номер для Ярмарки? - слащаво улыбаясь, спросила мадам Хина сюсюкающим голосом.
  Мама вежливо покивала, а Хико и Точи, как и полагается детям при взрослых, молча и скромно потупились.
  - Заполняйте, - мадам Хина подбородком указала маме на стул, и придвинула лист.
  Хико успел увидеть, что лист сверху донизу исписан вопросами насчёт Ярмарки.
  Мама взяла карандаш и вздохнув, устроилась на стуле.
  - Деточки пока могут поиграть в саду, - растягивая губы в улыбке, почти приказала мадам Хина.
  - А я бы... - начала Точи, но Хико поспешно схватил её за руку и потащил в тень ближайшего дерева. Ещё не хватало, чтобы сестра без устали трескала конфеты, нервируя и расстраивая маму своей жадностью, и зля жену старосты, которая, скорее всего, выставила угощение для себя, а не для посетителей.
  Под деревом Хико присел на корточки. Будь он в обычном хако, то сел бы прямо на траву, но сейчас опасался испачкать костюм. Прислониться к стволу тоже не рискнул, хотя удерживать равновесие в таком положении было затруднительно.
  Точи так и осталась стоять, повернувшись в сторону покинутого стола и вытягивая шею.
  - И долго нам тут сидеть? - уныло спросила она. - Там так много вопросов, я видела!
  - Ничего, мама быстро всё напишет и мы пойдём домой, - попробовал успокоить Хико, хотя сам не был уверен в сказанном.
  - Ааа, вдруг мама забудет что-нибудь? Я бы помогла!
  - Не забудет, - вздохнул Хико, оглядывая сад.
  Раньше он часто бывал тут, и сейчас смутно вспоминал, что и где находится и какие в каких местах растения произрастают.
  - Ты же ходил сюда раньше, правда? - вдруг спросила Точи, перестав гипнотизировать далёкий стол с недоступными конфетами. - Ну, по выходным...
  - Да... ходил, - Хико вдруг отчётливо вспомнил некоторые моменты из 'выходных посещений'.
  По выходным дням, а если дело было перед праздниками, то и по обычным, староста Гу собирал у себя в доме небольшую группу ребятишек. В основном это были мальчики из младшей школы и несколько дошкольников. Всего таких групп было три, и собирались они в разные дни, чтобы не устраивать столпотворения.
  Хико приходил с группой из шести мальчиков постарше в середине недели и в один из выходных. Усадив всех за низкий столик в одной из комнат, Гу учил с ними песни, стихи и рассказывал историю острова Акибо. Делалось всё это, чтобы на празднике дети могли выступить на концерте в честь какого либо праздника, или посещения острова важными персонами с материка.
  Два часа было отведено для занятий, а потом Гу раздавал детям нехитрые поручения - прибрать то и то по дому и саду. После работы староста поил детей жиденьким чаем или витаминным напитком с твёрдыми пряниками или несладким печеньем. Заканчивалось сие действо тем, что дети благодарили старосту за заботу о них и расходились по домам.
  Хико помнил, как собирал опавшие листья большими тяжёлыми граблями, и как чистил небольшой пруд от заполонившей его ряски. И хотя мальчику не нравилось выполнять поручения старосты, однако приходить и учить песенки и стихи он любил. С потерей слуха эти посещения прекратились.
  - Ну почему мы не можем тоже посидеть за столом? - снова захныкала Точи, прерывая мысли брата. - Мадам Хина же все конфеты не съест, что ей, жалко поделиться?
   Хико вздохнул, собираясь пояснить сестрёнке, что выпрашивать сладости неприлично, что мама рассердится и что... но не сказал ни слова. Сбоку мелькнуло яркое пятно и Хико, вздрогнув, уставился туда.
  Бабочка. Она сидела на кусте, росшем неподалёку и Хико отлично видел, что бабочка очень крупная, гораздо больше обычных. Морская?
  - Знаешь, Точи, ты права, - ощущая себя последним вруном, сказал Хико. - Надо сходить и посмотреть - вдруг мама забыла про наши с тобой сувениры для Ярмарки? Тогда их не разрешат продавать!
  Точи возмущённо охнула. Она так готовилась, и, вдруг, не разрешат?!
  - Ты иди, но сразу ничего не выпрашивай! - продолжал брат. - Будь вежливая и скромная. Просто стой рядом и подсказывай маме. Может быть, тогда мадам Хина угостит тебя чаем с конфетами.
  - Думаешь? - просияла девочка, - Хорошо, я буду! Я попробую!
  И она вприпрыжку поскакала к столу, но тут же опомнилась и расправив сафо, пошла мелкими шажочками, сцепив руки на поясе и склонив голову.
  Убедившись, что сестра занята, Хико шагнул к кусту. Бабочка словно дождавшись его приближения, вспорхнула и полетела дальше. Хико ещё раз оглянулся на маму - Точи стояла рядом и что-то тихо подсказывала, как он и советовал - и пошёл за бабочкой.
  Шаг, и ещё шаг - бабочка неторопливо порхала то кругами, то зигзагами, мельтешила на расстоянии вытянутой руки, и вдруг улетела за угол дома.
  Хико забеспокоился - вдруг увидят, что его нет, но всё же свернул туда.
  Бабочка никуда не делась. Она сидела на пышном кусте гортензии, росшей прямо около стены. Стараясь не шуршать травой, Хико приблизился к кусту. Бабочка не шелохнулась. Она была крупная, хотя и меньше виденных ранее. Ярко - алая, с вытянутыми 'хвостами' по низу крыльев и короткими пушистыми усиками. Золотые точки выпуклых глаз смотрели в небо.
  - Какой же ты вид? - шёпотом спросил Хико.
  Бабочка не ответила, зато прямо сверху раздался голос, и Хико подпрыгнул от испуга. Он завертел головой и увидел открытое окно недалеко от того места, где растёт куст. Оно располагалось на стене, выше роста Хико, и потому он сразу не обратил на него внимания. Голос шёл прямо из окна, похоже, в той комнате Гу разговаривал с кем-то из своих гостей.
  - Мальчишка слышит! - визгливо злился невидимый из сада староста. - Ты же говорил - это навсегда!
  - Так и должно было быть, - хрипло отозвался собеседник. - Порция яда была достаточная.
  - Значит, недостаточная! - не успокаивался Гу.
  - Более сильная, попросту убила бы мальчишку, - тот, кто разговаривал со старостой глухо закашлялся, по всей видимости, прикрывая рот платком.
  Хико стало трудно дышать - он понял, что речь идёт о нём. Уйти стало невозможным, не смотря на все заверения взрослых, что подслушивать нехорошо.
  - И что же теперь делать? - Хико было слышно, как Гу ходит туда-сюда по комнате, шаркая ногами. - Он может всё испортить! Он же... он...
  - Да не мельтеши ты! - раздражённо и сипло отозвался гость.
  Хико напрягся, но так и не смог узнать голос.
  - Ну, слышит... Возможно, из-за возраста. Мальчишка повзрослел, а травили то его маленького. Ну да ладно, пока же он ничем не помешал. А там придумаем что делать.
  - Снова яд? - в голосе старосты прозвучала надежда. - Я опять приглашу...
  - Нет! - прервал собеседник. - Если всё повторится, то может вызвать подозрение.
  - Не обязательно, - возразил Гу. - Можно объяснить, что возвращение слуха было временным явлением, а теперь всё вернулось в норму... тьфу ты, то есть снова настало ухудшение.
  - Обдумаем, - говоривший с Гу снова закашлялся и староста раздражённым тоном предложил ему воды.
  - Завтра Ярмарка, - справившись с кашлем, продолжил собеседник. - Будет много народа, шумиха, корабли с материка.
  - И что нам это даст?
  - Там видно будет, - уклонился от подробностей незнакомец. - Ладно, мне пора. Дел ещё по горло.
  - Не надорвись! - староста тонко и противно захихикал, и голоса отдалились от окна.
  Хико выпрямился - всё это время он сидел, скрючившись под кустом, и почти не дышал. Не рискуя больше оставаться в этом месте, Хико прокрался вдоль стены к углу дома, и незамеченный вернулся под дерево.
  Точи уже не стояла за маминым плечом - она устроилась на стуле с дальнего края стола и, придвинув к себе вазочку с конфетами, упоённо перебирала их.
  Хико с тревогой оглянулся на дом. Сейчас староста и его гость выйдут. Они увидят Хико и тогда... Заподозрят ли они, что Хико всё слышал? Мальчик не был уверен, но решил не рисковать.
  Почти бегом приблизившись к столу, он наклонился к маме.
  - У меня немного разболелась голова, можно я пойду домой? - скороговоркой пробормотал Хико.
  - Конечно, - та встревожилась, бросая взгляд на исписанный лист. - Я ещё не закончила, но Точи проводит тебя!
  Сестрёнка скорчила жалобную гримаску, но послушно вскочила и пошла за братом. Фантики от съеденных конфет она предусмотрительно забрала с собой, чтобы мама не увидела, на какое количество сладостей обеднела вазочка.
  
  Домой Хико почти бежал, и Точи едва поспевала за ним, но рот не закрывала ни на минуту.
  - А представляешь, мама и правда забыла про сувениры! Не про все, но некоторые... Их бы не продали. Вот ужас! А конфеты вкусные, жаль, что ты не пошёл со мной! А мадам Хина чуть не подавилась чаем - там лепесток попался прямо в горло, представляешь? Я чуть не стала смеяться, но мама бы рассердилась...
  Хико угукал, не поддерживая разговора, и обратил внимание на сестрёнку лишь тогда, когда та вдруг замолчала и отстала от него.
  - Что случилось? - Хико обернулся, увидев, что сестра сошла с дороги и зачарованно смотрит куда-то поверх кустов акации.
  - Смотри! - ткнула пальцем Точи.
  Хико смотрел внимательно, но так и не понял - была ли эта бабочка той же самой, из сада старосты, или всё же другая, такая же? Если такая же, значит, это всё же морская бабочка, и они прилетели на Акибо. И совершенно точно подвергаются опасности! Может, постоять и подождать - вдруг она запоёт? Тогда он будет уверен, к какому виду бабочка принадлежит - сухопутному или морскому.
  - Жаль, нет сачка, - тихо вздохнула Точи, и Хико понял, что ждать пения бабочки не придётся. - И что мы не в панамках.
  - Вовсе не жаль! - довольно грубо ответил он, испугавшись, что сестра полезет в куст. - Мало тебе кузнечиков? Придумала ещё...
  - Чего ты злишься? - удивилась Точи. - Это же просто бабочка!
  - Я не злюсь, - Хико сбавил тон и попытался примирительно улыбнуться. - Я просто... не хочу, чтобы ты её ловила.
  - Я и не собиралась, - презрительно наморщила носик сестрёнка. - Подумаешь! Она и не такая уж красивая вовсе! Я вот видела и получше! Какие тебе и не снились!
  - Совсем необычных? - с волнением переспросил Хико, но увидев хитрую усмешку, подпустил в голос безразличия:
  - Ну, где ты могла их видеть? Ты просто выдумываешь.
  - А вот и нет! - яростно взмахнула ладонью Точи. - Я видела! Они были огромные! Вооот такие! - она растопырила пальцы, показывая размер бабочек. - Они ярко-жёлтые и на крыльях разные кругляшки нарисованы! Пятнышки! Красные и коричневые!
  У Хико сжалось сердце - он узнал по описанию Гороховую Мизутаму. Так значит, этот вид бабочек летел через их остров и попался... кому?
  - А где ты видела их? - стараясь не показать особой заинтересованности, спросил брат. - А, знаю! У старосты Гу!
  - А вот и нет, - снисходительно усмехнулась Точи, радуясь незнанию брата. - Я видела их у доктора Маэды. Помнишь, когда я простудилась, и мама водила меня к нему пить витамины? Пока он размешивал лекарства, я заглянула в открытую дверь, а там маленькая комнатка со всякими бутылочками. И бабочки!
  - Они были живые? - с надеждой спросил Хико. - Сидели где-нибудь?
  Но Точи покачала головой.
   - Они были на подушках и приколоты булавками. Доктор Маэда сказал, что собирает коллекцию бабочек. Он этот... как его? Нотомолог! - переврала Точи малознакомое слово 'энтомолог' - Сказал, что изучает их.
  - Ясно, - пробормотал Хико. Опустив голову, он медленно побрёл домой.
  - Эй, ты чего? - не поняла Точи. - Ты обиделся?
  - Нет, - Хико не повернулся к ней. - У меня просто... голова ещё сильнее разболелась. Ты иди, скажи маме, что я дома буду. Полежу.
  - Я доведу тебя, - встревожилась девочка.
  - Да не нужно, - Хико через силу улыбнулся. - Близко уже. А ты иди, может, ещё успеешь пару конфет съесть... или мне принесёшь.
  - Точно сам дойдёшь? - на лице сестры отразилась нешуточная борьба - опасение за брата и желание набрать побольше конфет.
  - Точно дойду, - успокоил Хико. - Ты топаешь сильно, мне так хуже.
  Точи фыркнула позволила себя уговорить.
  - Аккуратнее иди! - напоследок велела она и с нарочито громким топотом унеслась обратно, к дому старосты.
  
  Возле дома, отец разговаривал одним из рабочих с персиковых садов. Хико вежливо поздоровался и бочком проскользнул в дом, хотя ему не терпелось рассказать об увиденном и услышанном.
  На кухне Хико залпом выпил два стакана ледяной воды и сел на табурет, уткнувшись в сложенные на столе руки.
  И почти сразу вошёл отец. Он заметил напряжённое лицо сына и поспешно окончил разговор с рабочим.
  - Что случилось? Где мама и Точи?
  - Они ещё в саду старосты, заполняют список товаров. Я ушёл раньше.
  - Голова болит? - забеспокоился отец.
  - Нет. Я увидел бабочку, а потом... - Хико сглотнул шершавый комок страха, снова возникший в горле. - Я слышал, как Гу разговаривал с кем-то про меня...
  - И что же они говорили? - отец сел за стол напротив сына и Хико рассказал обо всём, что произошло в саду.
  - Кто был второй человек, ты не узнал?
  - Нет, он постоянно кашлял и говорил хрипло. Пап, - Хико морщил лоб, пытаясь собраться с мыслями. - Я всё хотел спросить и забывал... когда я перестал слышать? И как?
  - Тебе только исполнилось шесть, - помолчав, нехотя сказал отец. - Ты должен был пойти в школу в том году, и вы собирались у старосты, разучивая стихи и песни к Празднику Осени. Обычно, позанимавшись, ты сам возвращался домой. Но в тот день прибежали испуганные близнецы Юки и сказали, что во время чаепития ты упал в обморок. Когда я пришёл за тобой, в доме старосты уже был врач Маэда. Он осмотрел тебя и сказал, что ты просто крепко спишь. Возможно, ты потерял сознание от волнения и переутомления. Я унёс тебя домой... - отец на минуту замолчал, пытаясь справиться с волнением. - А когда ты проснулся... оказалось, что...
  - Что я уже не слышу? - дрожащим голосом уточнил Хико.
  Отец кивнул.
  - А почему я этого не помню? Ведь я был уже не маленький?
  - Не знаю, сын, - отец покачал головой. - При сильном страхе, мозг пытается вытеснить плохие воспоминания. Возможно, так было и с тобой.
  - А потом?
  - Потом... мы учились жить так. К счастью, ты уже умел читать и писать, мы с мамой многому успели научить тебя. Поэтому особых проблем в общении с тобой не было. Мы только ощущали бесконечную вину, за то, что не уберегли тебя, - отец поспешно отвернулся, но Хико успел заметить блеснувшие на глазах слёзы.
  - Пап, - дрогнувшим голосом сказал он и сам едва не разревелся, Всё ведь уже хорошо. Я слышу! Только вот...
  - Я пойду к старосте и сверну его тощую шею, - глухо сказал отец, сжимая руки в кулаки. - Он ответит за то, что с тобой сделал!
  - Не надо! - Хико испуганно вскочил. - Пап! Тогда мы не узнаем, кто был второй! И не поможем Морским людям! А мы же обещали!
  - Как я могу спокойно сидеть, зная, что какая-то гадина отравила моего сына?
  - Вот сначала надо узнать - какая, - попытался пошутить Хико, хотя бледные губы плохо слушались его. Всё же он был достаточно напуган.
  - Давай подождём до завтра, хорошо? Ведь Ярмарка... Не будем портить маме и Точи праздник. А после этого...
  - Я прижму этого сморчка к стенке и хорошенько расспрошу! - мрачно пообещал отец. - Он трусливый, и вряд ли станет долго покрывать своего сообщника!
  Хико кивнул, соглашаясь с планом, и хотел спросить о чём-то ещё, но тут вернулись мама и сестра, и разговор пришлось завершить.
  - Как ты себя чувствуешь? - мама сразу кинулась к Хико. Принялась ощупывать его лоб, заглядывать в глаза и проверять, не опухло ли горло.
  - Мам, я в порядке, - успокаивал Хико, радуясь, что успел рассказать всё отцу. - К тому же, видишь, папа был дома! Тебе не о чем волноваться.
  - Какая жалость, что доктор Маэда заболел, - продолжала сокрушаться мама. - Я бы попросила его осмотреть тебя.
  - Заболел? - Хико почему-то напрягся.
  - Ну да, он приходил к старосте Гу, чтобы обсудить Ярмарку. Ведь завтра он должен дежурить там на всякий случай, но он так простужен...
  - Он спрашивал о тебе! - влезла Точи.
  - Что? - у Хико пересохло в горле.
  - Ну, когда я пришла обратно, доктор Маэда разговаривал с мамой. Он спросил, почему мы не вместе и я сказала, что у тебя заболела голова, и ты ушёл домой.
  - А ты... сказала, что мы сидели под деревом и ждали маму?
  - Нет, я забыла, - пожала плечами Точи. - Я же там почти не сидела... А что?
  - Нет, ничего, - криво улыбнулся Хико. - Это хорошо... Пап, а когда мы пойдём рыбачить? - без перехода спросил он.
  - Да прямо сейчас и пойдём! - понял отец и встал из-за стола.
  - Стоит ли? - переполошилась мама. - Как же голова?
  - Мне уже совсем нормально, - заверил Хико. - А от морского воздуха станет ещё лучше!
  - Я тоже пойду! - подскочила Точи, но мама строго оборвала:
  - Ты будешь помогать мне готовить обед! Всё утро прогуляли, и дома ничего не сделано!
  - Ну-у во-оот, - надулась Точи. - Как самое неинтересное, так я!
  - Напомни, сколько конфет ты съела? - сердито прищурилась мама, и Точи умолкла.
  Хико с отцом быстро собрались на выход, пока мама не передумала и не уложила сына в постель с компрессом на голове.
  В последний момент, всё ещё обиженная сестрёнка сунула Хико принесённую в кармане конфету.
  
  - Думаю, я выскажу общую мысль, - произнёс Сэзуму, когда они с Кэзуки явились на зов дудочки фуэ. - Сообщником вашего старосты является островной доктор.
  - Доктор Маэда, - кивнул отец.
  Он сидел на камне, обнимая Хико и придерживая большую куртку на его плечах - в бухточке, где они встретились с Морскими людьми, было ветрено. - Я тоже подумал об этом, едва жена сказала, что он был в гостях у Гу и кашлял. Уверен, Хико слышал именно его!
  - Точи видела у доктора Маэды Гороховую Мизутаму, - медленно произнёс Хико. - Она говорила об этом, когда мы шли домой.
  - Живую? - с не меньшей надеждой, чем ранее сам Хико, спросил Сэзуму, но мальчик был вынужден расстроить его.
  - Я думал, что Гу отдал убитых бабочек доктору Маэде, раз тот изучает их... Но теперь я думаю, что это не Гу... Бабочек ловит и убивает сам доктор Маэда.
  - И он же, как врач, имеет доступ к различным ядам, - мрачно дополнил отец. - Вероятно, они со старостой вместе придумали план, как лишить тебя слуха. Подлили яд с чай или что-то в этом роде. Или натравил змею, чтобы она ужалила тебя.
  - В ушном канале мальчика была пробка из затвердевшего змеиного яда, - пояснил отцу Морской человек. - Так бывает, если тёплый яд налить прямо в ухо. Загустев, яд образует что-то вроде заслонки или тромба, а от температуры тела от тромба идут испарения, влияющие на головной мозг. Скорее всего, сперва в чай подсыпали снотворного, а когда Хико уснул, то влили приготовленный заранее яд. Но вам ещё повезло - испарения могли не только лишить слуха, но и развить слабоумие или парализовать. В любом случае мальчик больше не представлял бы опасности для ловцов бабочек.
  - Как можно поступить так с ребёнком? - отец с силой сжал подобранную ветку, и она переломилась пополам. - Каким нелюдем надо для этого быть?
  - К сожалению, люди суши часто ставят материальные блага превыше человечного отношения к себе подобным, - мягко сказал Сэзуму. - К тому же на кону стоят необыкновенные морские богатства! Надо иметь очень сильную волю, доброе сердце и бескорыстный характер, чтобы устоять перед ними.
  - А мне интересно, откуда этот ваш староста или доктор узнали, что Хико слышит бабочек? Что понимает их? - спросил Кэзуки. - Хико, они у тебя это спрашивали? Ты сам им сказал?
  Хико медленно покачал головой.
  - Я не говорил... Я... только что вспомнил, что один раз произошло...
  
  ...После очередного разучивания песенки и нудного рассказа старосты про добычу морской соли вокруг острова Нурэ, мальчикам раздали всякие дела по дому и саду. Хико досталось прополоть дорожку, ведущую от пруда к кустам роз.
  Уже вечерело, и на траве блестели мелкие капельки росы. Встав на колени, и не срывая листьев, Хико осторожно слизывал росинки.
  - Зачем ты делаешь это? - вдруг прозвучал над мальчиком резкий голос старосты и Хико подскочил от неожиданности. - Кто тебя научил? - маленькие глазки впились в испуганное лицо Хико словно буравчиками сверлили его. - Это они? - теперь голос падает до еле слышного шёпота, Хико с трудом различает слова. - Они тебя научили делать так? Для чего? Что это даёт? Отвечай мне, мальчишка? - вдруг взвизгнул он так, что с ветвей ближайшего абрикоса вспорхнули воробьи.
  Хико попятился, глядя на искажённое злобой лицо, и староста понял, что перегнул палку.
  - Ну, что ты, что ты, - забормотал он. - Просто скажи, чему тебя научили, ты же хороший мальчик... ты понимаешь, что я должен знать, я же староста! Мне нужны эти знания... я применю их во благо всего Острова!
  - Я играл, - пробормотал Хико. - Я же ничего... Пить захотелось...
  - Так пришёл бы и попил, - с досадой сказал Гу, желавший видимо, услышать не это. - Там ещё остался сок, допалывай и приходи.
  - Я закончил, - Хико вытер руки о штаны. - Можно, я пойду домой?
  - Иди, - кисло согласился староста, впрочем, не спуская с мальчика внимательно взгляда...
  
  - Я ушёл, но всю дорогу казалось, что за мной кто-то следит, - закончил Хико.
  - А ты действительно играл? - уточнил Сэзуму. - Или бабочки напели тебе про росу?
  - Я уже не помню, - с сожалением покачал головой Хико. - Я вообще не помню - видел ли я раньше Морских бабочек. И тем более не помню, слышал ли, как они поют. Думаю, что-то было, а после того случая староста или кто-то ещё следили за мной.
  - Скорее всего, это кто-то из группы, с которой ты занимался, - вмешался Кэзуки. - Староста мог попросить его следить за тобой и докладывать ему. Кто ещё ходил к этому Гу на занятия и с кем ты играл чаще всего?
  - Много с кем, - пожал плечами Хико. - Близнецы Юки, Харутани, маленький Бо... и ещё другие...
  - Доносить мог любой, сам не зная, что причиняет вред, - нахмурившись, сказал отец. - Староста умеет лестью и ложью заставить действовать в своих интересах, особенно ребёнка. А дети могут быть внимательнее взрослых. Вероятно, произошло что-то, что уверило старосту и доктора в твоих способностях.
  - Скорее всего, так и было, - согласился Морской человек. - Но ещё это означает, что оба этих человека и раньше знали о бабочках. Не просто же так они начали их ловить.
  - Мне как-то разузнать это? - нерешительно спросил Хико.
  - Ни в коем случае! - возразил Сэзуму. - Это может быть слишком опасно! Думаю, этот врач и так что-то подозревает, поэтому будь осторожнее.
  Хико пообещал.
  - Давай-ка я научу тебя сигналу тревоги, - сказал Морской человек. - Надеюсь, не пригодится, но лучше, если ты будешь его знать.
  - Хорошо, - насторожился Хико.
  - Если что-то случится, если будет угрожать опасность или понадобится помощь - суй дудочку в воду другим концом и резко подуй три раза. Запомнил?
  Хико кивнул.
  - И всегда носи её с собой! - напомнил Кэзуки. - Ну, мало ли! Правильно, пап?
  И оба папы - и морской и сухопутный - сурово закивали.
  Возвращаясь домой с полной корзиной кореньев и рыбы - Кэзуки притащил целую связку морских синих лилий, а Сэзуму приманил и отдал сухопутным друзьям пять крупных палтусов - Хико ощущал вину перед отцом. Он понимал, как тот волнуется, как боится, что с Хико произойдёт что-то плохое. Они с мамой и так винят себя, что не уберегли его в первый раз от потери слуха... а если произойдёт повторная трагедия... Кто знает на что способны староста Гу и Маэда? Если у них уже один раз поднялась рука отравить его, то может ли второй раз стать для Хико последним?
  Когда мальчик думал об этом, то по спине его ледяной волной проходил почти первобытный ужас. Хотелось закричать и завыть, но Хико упрямо стискивал зубы. Он справится! Морские люди поверили ему! Нельзя их подвести! Люди острова Акибо всегда были стойкими и выполняли обещания!
  - Завтра старайся быть у меня на виду, - попросил отец, когда они подходили к дому. - Или постоянно будь с Точи и мамой.
  - Не волнуйся, мы с Точи будем продавать наши сувениры, - успокоил Хико. - Я не буду никуда отлучаться.
  - Ярмарка большая и полна неожиданностей, - со вздохом покачал головой отец. - Если вдруг что-то пойдёт не так, постарайся, чтобы как можно больше народа знали, куда ты пошёл и чем занят. Обещаешь?
  - Конечно! - закивал Хико, чтобы отец не волновался.
  Они замолчали, и, крепко взявшись за руки, пошли домой.
  
  Обычно Ярмарка начиналась с десяти утра, когда солнце полностью вставало над верхушками персиковых деревьев и освещало всё плато. К этому времени начинал подтягиваться народ, а к полудню Ярмарка разворачивалась вовсю.
  С утра на Акибо приплывали лодки со всех ближайших островов: Сино, Баруту, Нарэ и Окинами, и даже кое-кто добирался с дальних Морморэ и Додо.
  С материка на Ярмарку приходили три корабля.
  Первым причаливал 'Набураки'. Он привозил ярмарочное оборудование: две карусели, большой цирковой шатёр, и мини-зоопарк, всевозможные качели и ещё всякую всячину. Например, большой аппарат, делающий разноцветную сахарную вату, и небольшую палатку с тиром. На этом же корабле приплыли артисты шапито и обслуживающий персонал для всего привезённого. Они занимали место посредине плато, чтобы посетителям было невозможно миновать развлечения при обходе Ярмарки.
  Вторым приплывал 'Лапландец' с представителями торговых компаний для покупки вина и риса.
  Третий корабль назывался 'Мария-Росса' и привозил он в основном туристов, желающих посетить осеннюю Ярмарку Акибо.
  Обычно плато не могло вместить всех желающих продавать и развлекать и потому цветные полосы веселья выплескивались далеко за его пределы, расстилаясь по ведущей к плато дороге.
  Уже издалека была слышна музыка и весёлый гомон, а пахло так вкусно и разнообразно, что даже у самого сытого человека начинало урчать в животе, и рот наполнялся слюной. А от предвкушения веселья ноги сами выделывали танцевальные кренделя.
  Чтобы собраться на Ярмарку, родители поднялись ни свет, ни заря. Детей они не поднимали, но Хико и Точи услышали тихую суету по дому, и подскочили сами.
  Наскоро позавтракав жареными моллюсками и салатом из морской капусты с варёным яйцом, Хико и Точи принялись проверять и перепроверять приготовленное для Ярмарки накануне. Убедившись, что ничего не забыто, они вышли из дома и влились в шумливую толпу соседей, тоже идущих на плато.
  К десяти часам папа уже поставил палатку на отведенном для них месте, и они с мамой принялись красиво раскладывать, развешивать и расставлять товары.
  Хико с Точи тоже разложили свои поделки на лотках. К лотку крепились широкие ленты, чтобы надев лоток на шею, можно было ходить по Ярмарке и продавать свои товары. Почти все дети Акибо, желающие что-то продать, носили такие лотки.
  У Точи лоток зелёный, у Хико красный. Оба новенькие, свежепокрашенные к Ярмарке, с широкими лентами, чтобы сильно не натереть шею.
  - Ну что, пойдём? - Точи приплясывает от нетерпения. Ей хочется быстрее распродать товар и начать веселиться. Хико же понимает, что это не такое быстрое дело.
  - Ещё же не пришла 'Мария-Росса' с туристами, - говорит он. - Кто будет покупать наши сувениры? Надо подождать.
  - Уу, - Точи куксится. - Я хотела покататься на каруселях, они уже работают!
  - Так денег то ещё нет, - пытается объяснить Хико.
  - А потом туда не пройдёшь, - мрачно отвечает сестрёнка.
  Хико понимает, что она права. Как только плато наводнят туристы, очередь на карусели и прочие развлечения станет длиннее гигантского питона хао, что водится в джунглях острова Морэ.
  - Но ведь мы пришли продавать, а не развлекаться, - говорит Хико. - К тому же, мы можем дождаться, пока корабль с туристами уплывёт обратно и тогда покататься.
  - Агаа, а если тогда и карусели соберут и уплывут? - дуется Точи и мама не выдерживает:
  - Вы можете сбегать и покататься сейчас. А потом уже продавать свои сувениры.
  - Правда?! - Точи радостно хлопает в ладоши, а Хико вздыхает.
  Он тоже хочет на карусели, но считает, что сначала надо распродать свои товары. А то начнут гулять и покупать всё, тратя деньги семьи! А как же потом в школу? Да и к зиме надо докупить многое полезное.
  - Ты иди, катайся, а я пока с лотками похожу, - мужественно говорит Хико.
  - Не хочешь кататься? - удивляется сестра.
  - Ты мне потом купи сахарной ваты, а на карусели я схожу позже, к вечеру.
  - Хорошо, - Точи даже не спорит, так велико её желание поскорее сесть в расписную лодочку и взмыть под небеса. Крепко сжимая в кулаке мелкие сэны, Точи бегом устремляется к каруселям.
  - Я потом принесу тебе вату и сахарное яблоко! - кричит она, обернувшись к брату.
  - Ты точно не хочешь прокатиться? - ласково спрашивает мама и Хико прикусывает язык, чтобы не сказать 'Очень хочу!'
  Вместо этого он мотает головой и улыбается маме.
  - Я пока попродаю, а потом уже сбегаю. Надо же подготовиться к школе!
  Мама молча гладит сына по жёсткому ёжику коротких волос, и вздыхает.
  Она гордится им - настоящий маленький мужчина. И в то же время ей хочется, чтобы Хико был более... мягким? Хотя бы иногда. Если бы на его долю не выпало таких испытаний... Если бы...
  Когда у мамы становился такой задумчиво-горький взгляд, у Хико тоже 'горчило' на сердце. Потому он шутливо боднул мамину руку, гладившую его по голове, и, подхватив оба лотка, поспешил отойти от палатки.
  Пока не было туристов, на удачную торговлю рассчитывать не приходилось, и потому Хико просто сделал пару нешироких кругов по Ярмарке.
   Здоровался с соседями, смотрел, кто и что продаёт. Подарил свистульку в виде птички маленькой Янаси Го, и браслет из бусин и ракушек её старшей сестрёнке Моа. В обмен получил цзунцзы - бамбуковый конвертик с начинкой из варёного риса и свинины в остром соусе, глиняный домик - подсвечник и глиняную расписную тарелочку.
  Со стороны качелей-каруселей доносились радостные визги. Ребятишки с соседних островов, приехавшие с родителями на ярмарку Акибо, подобно Точи не стали ждать пока Ярмарку наводнят туристы с материка или пока родители распродадут привезённый товар. Билетик стоил всего три сэна, и каждый из взрослых предпочёл наскрести мелочи по карманам, а не смотреть в грустные глаза ребёнка и слушать его жалобные вздохи.
  Хико тоже вздохнул и вернулся к своей палатке.
  И замер в нехорошем предчувствии - у палатки стоял староста Гу и что-то визгливо говорил отцу. Страх на секунду овладел всем телом Хико, ноги словно приросли к земле, а по спине прошла ледяная волна, заставляя кожу встопорщиться гребнем ящерицы.
  Захотелось побежать прочь и затеряться в толпе. Но Хико решил, что это будет подозрительно и глупо с его стороны. К тому же мальчику вдруг показалось важным узнать, что же Гу понадобилось от его отца, и стиснув зубы, Хико подошёл к палатке.
  Вежливо наклонил голову, здороваясь со старостой.
  Гу кисло скривился, будто лимон разжевал, но выдал подобие улыбки. Потом снова повернулся к отцу.
  - 'Лапландец' причалил полчаса назад, - продолжил староста прерванный появлением Хико разговор. - Пока я уговорил всех прогуляться по палаткам с едой, подкрепиться и отдохнуть. Но после господа пожелают обсудить покупку вина и риса!
  - Но за это отвечаю не я, а мастер Лао, - нахмурился отец.
  - Так его сегодня нет! - всплеснул руками староста. - Я обегал весь остров, пока не узнал, что Лао уплыл на Баруто - дочь у него там заболела! Ты старший после Лао, кому, как не тебе заменить его при поставках?
  - Я старший по работам в садах, а не при винном заводике, а тем более ни на рисовых полях, - попробовал упереться отец, но мама умоляюще тронула его за руку. Она слишком уважала старосту Гу и желала помочь.
  - Дорогой, ну что тебе стоит? Вряд ли это займёт много времени, - ласково сказала она. - Ведь господа с материка желают скорее завершить свои дела, а значит, не станут задерживаться.
  - Верно, верно! - обрадовавшись поддержке, яростно закивал Гу. - Посчитаем, подпишем, и пусть плывут восвояси! Всего делов-то! - и он мелко захихикал, тряся плешивой головой.
  Отец брезгливо поморщился, но заметил это лишь Хико.
  - Хорошо, я помогу с поставками, - неохотно сказал отец, и староста расплылся в широкой улыбке, ощеривая мелкие желтоватые зубы.
  - Хико, ты пока что не уходи с лотками, маме помоги, - велел отец, и Хико послушно кивнул.
  - Хорошо, пап.
  Отец и Гу удалились.
  - Хико перевяжи ленты на тех корзинах, а то висят кучей, - попросила мама, но едва Хико потянулся к лентам, прибежала Точи.
  Она была весёлая, раскрасневшаяся и быстро дышала после бега.
   Смеясь, протянула Хико большой комок невесомой сахарной ваты.
  - Спасибо, - Хико принялся отщипывать губами таявшие во рту куски.
  - Быстрее бы эти туристы приехали и уехали! - притопывая ногами, сказала Точи.
  - Опять хочешь на карусели? - усмехнулся брат.
  - Нее, просто после ярмарки доктор Маэда обещал показать нам бабочек! - радостно откликнулась сестра.
   Сахарная вата приторно-стеклянным комком встала в горле у мальчика.
  - А кому это - нам? - осторожно спросил он.
  - Мне, близнецам, Харутани и ещё может с нами кто пойдёт.
  - Он... покажет вам, как ловить бабочек?
  - Он уже поймал. Покажет, как их усыпить и приколоть булавками, - не замечая взволнованного лица брата, беззаботно ответила Точи.
  - И ты хочешь на это смотреть? - Хико даже рассердился. - Это жестоко!
  - Но ведь доктор Маэда этот... собирает их! - жалобно протянула сестра. - Мне интересно же... Пойдём с нами?
  - Нет! - отрезал Хико. - И тебе не стоит на это смотреть!
  - Вот ещё! - надулась Точи, отворачиваясь. - Я хочу увидеть этих бабочек! Доктор Маэда сказал, что они огромные и просто прекрасные! А если мне не понравится, как он их сушит и станет жалко, я просто попрошу их отпустить!
  - Дети, не ссорьтесь! - взволновалась мама, услышав их. - Хико, ты зачем кричишь на сестру? Что с вами обоими?
  - Извини, мам, - тут же опомнился мальчик.
  И правда, чего это он? Он же этими криками выдаёт себя с головой!
  - Ладно, не обижайся, - как можно тише и спокойнее сказал Хико сестре. - Ты... посмотри на них, и попроси выпустить, хорошо? Разве тебе самой их не жаль? Не надо убивать, если они такие красивые.
  - Хорошо, - мигом повеселела Точи. - Я попрошу!
  - А когда вы пойдёте смотреть их?
  - Как народ станет расходиться, - наморщила лоб сестра. - Ну, в конце Ярмарки уже, а то сейчас доктор Маэда очень занят.
  - Ясно, - Хико прикусил губу, обдумывая услышанное. - Точи... А ты можешь походить пока с лотками? А я сбегаю домой.
  - Зачем? - изумилась сестра.
  - Я вспомнил, я делал ещё сувенир и всё-таки забыл его. А его можно дорого продать!
  - Ну, беги, - не пожелала упускать выгоды Точи. - Я постою с лотками, только носить твой не буду! А то мне тяжело!
  - Не носи, - согласился Хико. - Мам, я до дому сбегаю, - повторил он. - Забыл кое-что...
  - Один? - слегка встревожилась мама. - Может, Точи пойдёт с тобой?
  - Зачем же? Только покупателей упускать? - стараясь выглядеть спокойным, возразил Хико. - Я быстро приду.
  Очень неохотно, мама опустила его.
  - Если что, скажите папе, что я пошёл за морскими сувенирами, - попросил Хико и пошёл прочь с Ярмарки.
  Сперва шёл спокойно, а когда вышел с плато, то побежал.
  Дыхание сбивалось в груди, а лицо и уши полыхали. Хико было ужасно стыдно, что он обманул маму и сестру. И ужасно стыдно за то, то он собирался сделать... Но иного выхода Хико не видел.
  
  Где живёт доктор Маэда, на острове знал каждый ребёнок, поэтому Хико добежал быстро. Так же ему не составило труда пробраться к дому - позади участка не было ни забора, ни ограды, а только живая изгородь из плотных мелколистных кустов, через которую мальчик беспрепятственно пролез.
  Пролез и остановился в раздумьях.
  'Не делай глупостей', - тут принялся нашёптывать внутренний голос. 'Нельзя проникать в чужой дом! Расскажи всё отцу, и вы вместе решите!'
  'Отец занят!'
  'Дождись, пока он придёт'.
  'Но к тому времени доктор Маэда тоже может освободиться от своих дел, и помешает нам!'
  Хико и сам подумывал дождаться, пока вернётся отец и уже вместе с ним придумать, что же делать. Но... Доктор Маэда нипочём не отдаст бабочек! К тому же, если Хико заявится к нему с такой просьбой, это будет прямым признанием, что бабочки - Морские, а Хико понимает их.
  'Кто знает, что Маэда решит сделать со мной тогда?' - подумал Хико и мурашки страха снова побежали по его спине. - В прошлый раз он лишил меня слуха. А в этот? Решит убить?
  'Что за ерунда?' - снисходительно усмехнулся внутренний голос. - 'Доктор всё же не настолько глуп, и он не преступник!'
  Именно, что он не глуп, с горечью думал Хико. Он не станет открыто конфликтовать с нами, а просто тихо избавиться от меня. Или сделает так, что я больше не смогу слышать бабочек... Или... или заставит рассказывать ему, о чём они поют!
  Продолжая спорить сам с собой, Хико обошёл дом. Как же ему проникнуть внутрь? Не ломать же двери! Да он и не сможет... Разве что повезёт и какое-то из окон окажется открытым?
  И ему повезло! Небольшое окно, выходящее в сад, порадовало Хико широко распахнутыми створками.
  Хико перевёл дыхание, стараясь унять бешено стучащее сердце, оглянулся вокруг и полез на дерево, росшее под этим окном. Ветка дерева очень удобно протягивалась прямо к окну, словно мост!
  Хико прополз по ветке, прогнувшейся под его весом, и не удержавшись, свалился в распахнутое окошко, больно ударившись коленями об пол.
  Поднялся, мотая головой, в которой шумело от волнения и страха. Огляделся.
  Комната, в которой он оказался, была совсем небольшой.
  На стенах жёлто-серые обои, а пол гладкий и немного скользкий. Линолеум, вспомнил Хико. У жены старосты, мадам Хины были журналы про красивые дома с материка, и там Хико прочитал это слово. Справа от мальчика всю стену занимали полочки, и на них было столько всего разного, что времени рассмотреть всё подробно точно бы не хватило. В левом углу Хико увидел стол с разными штуками, названий которых он не знал. Разве что знакомы были весы с большими медными чашками.
  Где он? Что за комната? Кабинет Маэды? Его ла-бо-ра-то-рия? И где бабочки? Где Маэда прячет их? Точи говорила - видела бабочек в небольшой комнатке. Это она? Или в доме доктора много подобных комнаток? Если бабочки не здесь, то хватит ли у Хико времени осмотреть дом и найти пойманных?
  Хико приблизился к столу и бегло осмотрел приборы. Вытянутые стеклянные трубочки назывались колбы и пробирки - у Хико была большая книга с картинками, называвшаяся 'Юный химик'. Пакетики с порошками, ещё неизвестные приборы... Но бабочек нет. Ни живых, ни засушенных.
   Теперь полочки. Хико сделал пару шагов, желая внимательнее всё рассмотреть, но тут дверь скрипнула и отворилась.
  На пороге стоял доктор Маэда.
  
  Десяток разных мыслей, одна другой страшнее пронеслись в голове у Хико.
  Сейчас доктор начнёт орать, что Хико вор и залез обворовать его дом... соберётся народ и семью Хико будут оговаривать и позорить на весь остров... Сейчас Маэда схватит Хико за ухо, отведёт к маме и будет долго стыдить, рассказывая какой у неё плохой сын, обманщик, вор и пройдоха... Вот Маэда хватает Хико и закрывает в чулане, пока тот не расскажет ему про бабочек... Накинется и начнёт бить... Будет уговаривать рассказать про бабочек и угрожать снова лишить Хико слуха...
  Но доктор Маэда не заорал. Не кинулся хватать или бить Хико.
  Он даже не рассердился.
  Шагнув в комнату, где в ужасе замер Хико, Маэда вздохнул и покачал головой.
  - Ну, вот и ты, мальчик, - сказал он немного печально. - Ну, вот и ты...
  
  Хико перевёл дух. Он ничего не понимал - почему доктор ведёт себя так, словно... ждал его? И в ту же минуту стало ясно!
  - Бабочек у вас нет, так ведь? - тихо сказал Хико. Сейчас он был уверен в этом.
  - Нет, - покачал головой Маэда.
  - Зачем тогда вы сказали Точи, что покажете их?
  Маэда молчал, склонив голову к плечу, мол, догадайся сам, ты же умный мальчик. И Хико догадался.
  - Вы знали, что она скажет мне... И что я приду... приду их искать!
  - Твоя сестра на удивление болтлива, - со вздохом сказал Маэда. - Я с трудом уговаривал её не рассказывать о наших с ней маленьких секретах.
  - Каких секретах? - затылок у Хико заледенел от дурных предчувствий.
  - О всяких, - любезно сказала Маэда. - Как ты думаешь, кто сообщил мне о том, что ты понимаешь морских бабочек?
  - Точи? - не поверил мальчик. - Но откуда... Вы врёте! Точи не знает, что я понимаю их!
  - Не знает, - подтвердил Маэда. - Зато она рассказывала мне о том, как ты себя ведёшь, что делаешь и какие видишь сны. Я убедил её, что так она помогает тебе выздороветь.
  - И... и что из этого? - не понял Хико.
  - Видишь ли, мальчик, - доктор рассматривал Хико будто диковинную обезьянку. - Люди, понимающие морских бабочек, видят во снах фей. Ты видел и рассказывал сестре. А она говорила мне.
  - Разве просто так феи присниться не могут? - буркнул Хико, не желая верить, что практически сам открыл свой секрет Маэде.
  - Возможно. Но не так часто. Я должен был проверить, услышав о твоих снах. И я проверил!
  - Откуда вы вообще узнали о бабочках? - сердито и расстроено спросил мальчик.
  - От старосты Гу, разумеется, - усмехнулся доктор. - Свитки о них хранились в его библиотеке, но самому Гу не хватало ума и смекалки воспользоваться этими знаниям. А я понял, какую выгоду и пользу они могут принести нам! К сожалению, пришлось посветить в свои планы и старосту... Ни в какую не желал отдавать мне свитки, старый дурак, - тихо и зло добавил Маэда.
  Хико лихорадочно раздумывал, что ему делать. Что сказать, чтобы отвязаться от доктора и убежать к отцу... Какой же он был глупый, что не стал сразу просить отца о помощи! Вдвоём бы они непременно справились.
  - Не надейся сбежать, - вдруг сказал Маэда, внимательно наблюдавший за мальчиком. - И не жди помощи, в ближайшее время твой отец занят гостями с материка.
  - Это тоже был ваш план! - понял Хико.
  - Конечно же, - кивнул Маэда. - И пока они заняты, я думаю, мы с тобой договоримся.
  - Нам не о чем договариваться! - гордо вздёрнул голову Хико. - Я не стану переводить для вас песни бабочек!
  - Уверен? - спокойно осведомился доктор.
  - Да!
  - А теперь подумай ещё раз, - с этими словами Маэда сделал шаг назад, к двери, и широко распахнул её.
  - Точи! - Хико вскрикнул и хотел кинуться к замершей сестре, но доктор предупреждающим жестом вскинул руку.
  - Стой на месте, мальчик! Ты же не хочешь, чтобы твоя сестрёнка пострадала?
  - Что с ней? - Хико тревожно вглядывался в бледное, словно восковое лицо Точи. Рот девочки был слегка приоткрыт, неподвижный взгляд устремлён вниз. Руки безвольно свисали вдоль тела. Точи выглядела словно кукла, у которой кончился завод.
  - Я угостил твою сестрёнку витаминкой, - мерзко хихикнул доктор и Хико едва не кинулся на него с кулаками.
  - Вы отравили её!
  - Умный мальчик, - удовлетворённо кивнул сам себе Маэда. - Верно, отравил. Но ещё не полностью. В течении часа ей надо дать противоядие, и тогда всё будет в порядке. А дам ли я это противоядие полностью зависит от тебя!
  - Вы сумасшедший! - дрожа от бессильной ярости, сказал Хико. - Вы готовы убить детей ради собственной наживы!
  - Я совершенно нормален, - усмехнулся мерзкий доктор. - Каждый нормальный человек хочет лучшего для себя! Какое мне дело до чужих глупых детишек, один из которых может, но не хочет спасти себя и свою маленькую сестру?
  - Нам помогут! А вас будут судить!
  - Не смеши меня, мальчишка! - прошипел Маэда, сузив и без того узкие глаза. - Кто поверит ребёнку, слух которого недавно был нарушен из-за болезни? Он обвиняет островного доктора в болезни сестры? Так у вас это семейное - сперва был болен сын, теперь дочь... Твоим россказням о поющих бабочках никто не поверит! Как врач, я поставлю тебе неутешительный диагноз - сумасшествие! И староста Гу это подтвердит!
  - Чего вы хотите? - на глазах Хико закипали злые слёзы.
   Он чувствовал, что сейчас придётся нарушить слово и предать Морских людей. Ведь если он не сделает этого - Точи умрёт! И неизвестно, что сделает Маэда с самим Хико...
  - Ты отлично знаешь, - утомлённым голосом, будто устав от спора с ним, сказал доктор. - Мне нужны сокровища, о которых поют Морские бабочки. Позови их и расскажи, как достать драгоценности, и я вас отпущу.
  Мысли Хико полетели с огромной скоростью...
  Если тянуть время, то их с Точи обязательно хватятся.. отец начнёт их искать и прибежит сюда... А если не сюда, а на берег моря? Вдруг, он решит, что Хико ушёл к морю? А если к тому времени Точи станет хуже, или... Маэде нужны бабочки... Но Хико не умеет звать Морских бабочек, они прилетают сами! Хико всего лишь понимает, о чём они поют! Только Маэда вряд ли поверит ему! Если Хико обвинит Маэду в болезни Точи... кто подтвердит его слова кроме отца? Морские люди, вот кто! Но это означает, что Хико выдаст тайну, предаст Морской Народ! Но разве Маэда не знает о Морских Людях? А если нет... если ему известно только о бабочках...
  - Думай быстрее, мальчик! У твоей сестры не так уж много времени, - поторопил его Маэда, искоса поглядывая на Точи. Она тяжело дышала, привалившись к косяку. Ноги плохо держали её. Нет, доктор вовсе не сочувствовал ей, но было бы очень неприятно потерять такой замечательный рычаг давления на мальчишку.
  И Хико решился.
  - Хорошо, - подпустил он слезу в голос. - Я позову вам бабочек... Только... я же не знаю, когда они споют про сокровища! Вдруг они будут петь про другое?
  - Ничего, мы подождём, - довольно отозвался Маэда. - Хотя в твоих интересах, чтобы они спели побыстрее.
  - Тогда пойдёмте.
  - Куда это? - насторожился возжелавший сокровищ похититель.
  - К морю, конечно, - удивился Хико. - Бабочки же Морские, их звать надо с берега, или даже из лодки!
  - Конечно, конечно, - забормотал доктор. - Теперь ясно, зачем ты таскался с отцом на берег! Пока тот рыбачил, ты слушал бабочек!
  Хико не стал разубеждать его.
  - Точи мы возьмём с собой или вы оставите её здесь? - спросил он с такой надеждой, что Маэда заколебался, не зная, какое решение будет правильным. Могут ли их увидеть по дороге к морю? Маловероятно, все на Ярмарке. А если девчонку станут искать и придут в дом? А если по дороге мальчишка попытается убежать, освободит сестру и вместе они созовут народ на помощь?
  - Вместе идём! - решил Маэда и вздёрнул безвольную Точи за руку. - Быстрее, шевелитесь!
  
  К берегу пробирались садами и огородами. Ярмарка ярмаркой, а лучше не попадаться соседям на глаза.
  - Скорее, скорее, - шипел доктор, волоком таща за собой уже почти не двигавшуюся Точи.
  Хико торопился и без понуканий Маэды, почти бежал, стараясь не оглядываться на сестру. Боялся сорваться, заорать и порушить свою задумку. Он торопился не ради обогащения Маэды, а ради Точи.
  Вот и море. Бегут пенные барашки, дует свежий солёный ветер. Хико любил море, и рад был видеть его... Вот если бы ещё не такой жуткий повод...
  Эх, вот схватить бы сейчас камень и этому уродскому доктору по голове!
  - Чего копаешься? - зло прикрикнул Маэда. - Быстро в лодку!
  Тычками и пинками он заставил мальчика столкнуть тяжёлую лодку в воду, почти зашвырнул в неё Точи и запрыгнул сам. Принялся выгребать на глубину.
  - Тут хватит?- в нетерпении спрашивал Маэда и грёб дальше, когда Хико качал головой.
  Впрочем, мальчик не рискнул долго испытывать терпение жадного мерзавца. Точи лежала на корме лодки и не шевелилась, больше похожая на куль с вещами, чем на человека.
  - Тут можно, - сказал Хико и Маэда сразу бросил вёсла.
  Лодка закачалась на слабых волнах. Берег уже едва было видно.
  - Зови! - приказал Маэда. - И без глупостей!
  Стараясь унять колотящееся сердце, Хико сунул руку за пазуху и вынул дудочку фуэ
  - Что это? - моментально насторожился Маэда. - Дай сюда!
  - Дудочка, - Хико протянул ему ладонь. - Её надо сунуть в воду и подуть.
  - Просто подуть?
  - Можно просто, - согласился Хико. - А можно сунуть другим концом и резко дунуть три раза. Это сигнал, что есть угощение, тогда бабочки прилетят быстрее.
  - Откуда тебе это известно? - недоверчиво прищурился доктор. - Откуда дудка?
  - Я сам сделал! - гордо сказал Хико. - Бабочки спели про неё, и я выточил.
  - Ясно, - расслабился Маэда. Всё же мальчишка дурачок. Нашёл, что повторять из песен летающих козявок! Ну, главное, чтобы для него, Маэды, они спели не такую ерунду!
  - Зови! - Маэда протянул Хико дудочку, но тут же передумал:
  - Нет, я сам! Этим концом и резко три раза?
  - Да... Давайте лучше я! - взволнованно сказал Хико. - Это же моя дудочка! Вдруг бабочки вас не послушают!
  - Откуда они знают, кто в неё дует, идиот? - самодовольно рявкнул Маэда. Желание мальчика отобрать дудочку убедило его в правильности своих поступков. Ишь, хитрый. Небось просигналит им, чтобы не высовывались! А впрочем, нет, не рискнёт! Помирающая девчонка - отличная гарантия послушания!
  Маэда наклонился к воде.
  Хико едва мог дышать. Ему было страшно... Жива ли Точи? Вроде дышит... Маэда сказал - час... сколько времени прошло с тех пор, как они покинули его дом? Сигнал прозвучал... А если Маэда увидит Морских людей и... то он сделает тогда? Ведь бабочки точно не прилетят! Фуэ звала не их...
  Не их... И потому, когда поверхность волн внезапно засветилась, и на поверхность выпорхнули бабочки, Хико едва не выдал себя радостным и удивлённым возгласом.
  - Прилетели! - шёпотом сказал Маэда, следя за полётом десяти огромных бабочек.
  Глаза его блестели от жадности. Он уже ощущал себя первым богачом на Акибо. Да к чертям морским этот Акибо - на всём материке!
  Одна за другой бабочки подлетели к лодке и закружились над ней. Хико протянул руку, стараясь унять дрожь, чтобы не напугать их. Пара морских красавиц уселась на предложенное - одна на ладонь, вторая на сгиб локтя. Остальные сели на борт лодки и расправили влажно блестящие крылья.
  - Поют? - торопливо прошептал Маэда. - Почему ни не поют?
  - Молчат пока, - едва шевеля губами отозвался Хико. Он почти не смотрел на бабочек. Взгляд его блуждал по волнам.
  - Заставь их петь! - зло потребовал доктор. - Время идёт! Потеряешь сестру и сам будешь виноват!
  - Им надо отдохнуть и тогда... - сочинил Хико.
  Как он мог заставить бабочек петь? Он и понятия не имел, почему они вдруг прилетели!
  Недалеко от лодки, за спиной Маэды вода вспухла лазоревым горбом. Из неё медленно показалась черноволосая голова и, увидев это, Хико едва не закричал от радости.
  Однако Морской человек не спешил полностью покидать водяное укрытие, поняв, что в лодке творится неладное.
  - Куда ты уставился? - вдруг спросил Маэда и собрался повернуться, и в этот момент, будто спасая Хико, одна из бабочек запела.
  - Поёт? Поёт, мать её морскую! - восторженно зашипел доктор. И сейчас же велел Хико: - Переводи!
  - Поёт про сбрую для осьминогов, - сказал Хико, краем глаза следя за Отто-морэ-химэ.
  - Дура морская, - обозлился Маэда. - Заставь другую спеть, может она что полезнее...
  Будто услыхав, вторая бабочка тоже запела и Хико побледнел. Потому что пела она про мраморные статуи, такие прекрасные, что увидевший их не забудет это никогда. По словам дальше, Хико понял, что место со статуями находится прямо под скалами их острова, с восточной стороны.
  - Ну! - шёпотом рявкнул Маэда. - Эта что поёт?
  За спиной Маэды над водою взмыла рука в широком рукаве и помахала Хико. И он решился.
  - Не скажу!
  - Что? - вытаращил глаза Маэда. - Ты что это, спятил? А ну переводи!
  - Нет! - и Хико дёрнул рукой да ещё и ногами затопал.
  Сияющим вихрем бабочки сорвались с места и ринулись прочь.
  - Верни их! - взвизгнул Маэда, подскакивая в лодке так, что она едва не перевернулась. - Верни немедленно!
  Вместо ответа Хико сделал то, за что мог бы получить пару подзатыльников от мамы. Он соорудил из пальцев известную фигуру и сунул Маэде под нос.
  - Это твоё окончательное решение, мальчишка? - прошипел доктор, подаваясь назад, словно Хикина фига могла укусить его за нос. - Ну, смотри же!
  С этими словами он схватил безвольное тело Точи и швырнул его в воду!
  Но к удивлению Маэды мальчишка не раскричался и не расплакался.
  Засмеявшись подобно безумцу, Хико прыгнул в воду!
  
  Воздух сотней мелких пузырьков ринулся к поверхности от одежды Хико. На секунду он зажмурил глаза, а когда открыл, то увидел, что на него несутся три оскаленные серые морды.
  Акулы!
  Сердце пропустило удар, но страшные пасти вильнули в сторону, будто Хико был досадной помехой, а вслед за ними перед мальчиком появился Морской человек.
  Огромный воздушный пузырь окружил Хико и он смог вдохнуть, а Сэзуму, потому что Морским человеком был именно он, одним движением увлёк пузырь с маленьким сухопутным другом за собой.
  
  'Спятил!' - понял доктор, едва голова мальчишки скрылась под водой. И торопливо схватился за вёсла, чтобы уплыть с места преступления. Пусть он не получил сокровищ, но никто не свяжет его имя с исчезновением пары детей! Никто! Пошли купаться и утонули! А он тут ни при чём!
  Маэда успел сделать пару гребков, как весло вдруг вылетело из рук от мощного рывка. Дальше последовал такой удар в борт лодки, что доктор едва не перелетел через край в воду!
  - Что за черти морские? - заорал он и увидел, как разрезая морскую гладь, к лодке двигаются чёрные акульи плавники.
  Побледнев, Маэда схватился за второе весло, но едва сунул его в воду, как новый рывок лишил его последнего средства гребли. Разве что руки совать или плыть позади лодки, ногами изображая пропеллер! Ага, с такими-то попутчиками!
  Между тем акулы сделали несколько почётных кругов около лодки и резко развернувшись, ударили головами в корму. И ещё, и ещё!
   - Чего привязались?! - заорал доктор, дико оглядываясь вокруг. - Вон там у вас молодое мясо плавает! Идите, жрите!
  Но акулы продолжали толкать лодку и Маэда вдруг понял - они не стараются перевернуть её! Страшные морские рыбины целенаправленно двигали лодку куда-то прочь от Акибо.
  - Куда... куда вы меня волочете? - бормотал Маэда, озираясь. - Я же вам... Я вас не звал!
  Мальчишка! - вдруг понял он. Этот мелкий паршивец позвал не только бабочек, но и акул! Вот гадёныш!!!
  - Чтоб тебя там на тысячу кусков разорвали! - заорал взбешённый Маэда. - Надеюсь, тебя уже жрут! И твою сестричку тоже!
  И тут, словно желая добить доктора, потерявшего такое близкое богатство, позади лодки всплеснул высокий фонтан. И посреди него поднялись из морских пучин три фигуры. Высокий мужчина в роскошном кимоно и двое стоявших перед ним ребятишек. Мальчик и девочка.
  Выпучив глаза и открыв рот, Маэда увидел, что стоят они на спине громаднейшей черепахи. Мальчишка, в котором доктор узнал Хико, издевательски помахал ему рукой и акулы с быстротой молнии погнали лодку всё дальше в море.
  
  Хико услышал разъярённый вопль доктора, которого лодка на акульей тяге увозила прочь.
  - Они съедят его? - поворачиваясь к Сэзуму, спросил Хико.
  - Тебе его жаль? - приподнял бровь Морской человек.
  - Не знаю. Нет, - Хико мотнул головой. - Он лишил меня слуха. И едва не убил Точи. И обязательно убил бы меня, если бы вы не появились! Нет, не жаль!
  - Ты позвал нас, вот мы и пришли, - улыбнулся Сэзуму. - Но нет, наши стражи не съедят этого сухопутного. Они отвезут его на отдалённый остров, принадлежащий нам. И будут охранять, чтобы не уплыл. Охранять всю его жизнь...
  - Хорошо, - кивнул Хико.
  Обнял за плечи молчавшую Точи.
  Отто-морэ-химэ, наблюдавшие за происходящем в лодке, приняли тонущую девочку, и окружили её воздушным пузырём, таким же, в который попал сам Хико. К тому же они нашли для Точи противоядие, избавившее её от действия 'витаминок' доктора Маэды.
  Теперь Точи была полностью здорова, но молчала, расстраивая этим брата. О чём она думает? Испугалась? Разозлилась?
  - Нам надо срочно вернуться домой, - тревожно сказал Хико. - Мы ведь пропали с Ярмарки! Нас буду искать!
  - Уже ищут, - подтвердил Сэзуму, указывая на берег рукой.
  И Хико увидел маленькую фигурку человека, бегущего вдоль кромки моря. Он узнал отца.
  - Не волнуйся, там на берегу Кэзуки. Он скажет, что с вами всё в порядке. А через несколько минут ваш отец убедится в этом сам.
  И Морской человек скомандовал черепахе плыть к острову.
  На берегу Точи наконец-то отмерла и расплакалась. Она сильно перепугалась тогда, и кроме того, ощущала свою вину за то, что поверила Маэде и рассказывала ему про Хико. Отец и брат едва убедили девочку, что её вины тут нет. Взрослый мерзавец оказался хитрым и обманул её. Но теперь он далеко и больше не сможет причинить никому вреда.
  После люди суши и Отто-морэ-химэ тепло распрощались, пообещав и впредь помогать друг другу. И Хико с отцом и Точи вернулись на Ярмарку.
  Пока шли, Хико рассказал отцу, как поверил в пойманных бабочек, и сделал глупость, побежав в дом Маэды. Прямо в ловушку.
  Услышав это, Точи начала плакать. Ведь это она рассказывала доктору о снах брата, докладывала куда и когда тот пошёл. И в этот раз она поверила, что Хико зовёт её, приняла из рук Маэды витаминку, а дальше... дальше она не помнит. Она будто спала плохим, тяжёлым сном, и очнулась только в воздушном пузыре под водой! Вокруг плавали рыбы и почему-то летали бабочки. Точи даже решила, что всё ещё спит.
  - Мама, наверное, бегает по Ярмарке и ищет нас! - сказала Точи и слёзы опять покатились по её круглым щекам.
  - Не волнуйся, - отец поднял девочку на руки, и она уткнулась ему в плечо, шмыгая носом. - Я сказал маме, что повёл вас смотреть корабли. Она станет волноваться, только если мы не вернёмся к концу Ярмарки.
  А если бы с нами что-то случилось? Тогда бы что рассказывали маме? - с запоздалым испугом и горечью думал Хико.
  Отец думал о том же самом, и то и дело крепко сжимал руку сына. Что было бы, если бы он опоздал, не ушёл с корабля вовремя? Если бы Морские люди не успели добраться до лодки и спасти детей?
  - Всё уже в порядке! - твёрдо сказал вдруг Хико, тряхнув головой. И это утверждение разогнало тревожные мысли отца. - Мы справились! Теперь всё будет хорошо! Правда, пап?
  - Конечно! - спокойно подтвердил отец. - Теперь некому вредить нам!
  
  Они вернулись на Ярмарку к немного взволнованной маме, и Точи едва не начала снова плакать. Пришлось срочно сделать вид, что объелась сахарной ваты и карамельных яблочек, и у неё разболелся живот.
  День угасал, и Ярмарка стихла, смолкла усталая, поблекла, будто выцвела за день на ярком солнце. Один за другим уплыли дельцы и гости с материка, и на плато опустились мягкие сумерки.
  
  А на следующий день вдруг объявили общее собрание в саду старосты Гу. Недоумевающие жители Акибо собрались, предполагая самое разное - от увеличения ясака, до визита самого Бога Моря.
  Но вместо этого, человек с материка, стоявший на веранде старостиного дома, назвался поверенным и пояснил, что староста Гу вместе с мадам Хиной, ещё вчера уплыл на одном из кораблей на материк. А его, поверенного, оставил на острове, чтобы продать мебель и дом, и разобраться с остальными делами.
  Несколько дней жители Акибо недоумевали и спорили по поводу поспешного отъезда семьи Гу, не понимая, что именно сподвигло бывшего старосту так поспешно покинуть дом и остров. К тому же вдруг выяснилось, что пропал и доктор Маэда. А так как семьи у него не было и жил островной доктор почти что затворником, то предстояло решить, что же делать с его домом и садом.
  Никому не хотелось брат на себя серьёзных решений и делать вообще что-то, и потому жители Акибо срочно выбрали голосованием нового старосту.
  Единогласным решением все проголосовали за отца Точи и Хико!
  Как же гордилась этим мама! Как верещала от радости Точи! И Хико тоже был счастлив! Он считал, что отец самый лучший староста для их острова! Ведь он знаком с Морскими людьми! А значит, Акибо всегда будет в безопасности от разных бед, и дружба с Отто-морэ-химэ приведёт остров к процветанию! И не только их остров! Отец, это не жадный старикашка Гу! Он поможет и другим островам! И возможно, со временем, они смогут рассказать всем о Морских людях. Тогда дружба станет общей, и Морские бабочки будут беспрепятственно летать через их острова. И петь им свои сказочные песни!
  Сам отец от такой великой чести долго, но безуспешно отнекивался, но всё-таки сдался.
  По секрету он рассказал Хико, что тогда, на Ярмарке, гонимый нехорошим предчувствием, ушёл с корабля и кинулся на поиски сына. А староста Гу пытался его задержать. Тогда отец сказал ему пару ласковых, намекнул, что все их грязные делишки скоро будут раскрыты и тогда негодяям не поздоровится. Гу понял, что дело идёт не так, как хотелось бы им с Маэдой. И вовсе даже идёт плохо лично для них. И поспешно принял решение сбежать! Пусть не получится разбогатеть на песнях морских бабочек, но хотя бы своё сберечь! Ведь если жители острова узнают, что Гу способствовал потере слуха мальчишки и помогал Маэде в его преступных планах... Не сносить ему головы!
  - Сам виноват! - сурово проговорил Хико, поставив этим точку в истории бегства старосты.
  Отец и Точи были с ним полностью согласны.
  Точи пришлось посвятить в тайну о Морских людях. Как иначе, ведь она видела их - и тогда сильно перепугалась, что они Точи за это утопят! А узнав всё, сестрёнка принялась боготворить Отто-морэ-химэ за спасение и исцеление брата, за красивые подарки, которые без устали таскал девочке Кэзуки, и просто за существование сказки ставшей явью.
  
   ...Садовый светильник разгонял клочок мрака и вокруг него кружились бабочки...
  Хико стоял неподвижно, ожидая когда Ночные Принцессы напьются сладкого сиропа, налитого в высокую чашу-поилку.
  Сзади неслышно подошла Точи.
  - Пели? - шёпотом спросила она.
  - Ещё нет, - так же прошептал Хико. - Пьют сироп. О, одна запела!
  - Ты мне расскажешь про что? - с надеждой спросила сестра. - Я честно, никому!
  - Расскажу, - в темноте улыбнулся Хико. - Пошли спать, ты уляжешься, а я буду рассказывать!
  Они побрели к дому по мокрой от росы траве, а бабочки вслед им пели об отважных героях, подружившихся с Морскими людьми и спасших от злодеев прекрасных Морских Бабочек.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"