Человек познаёт мир в опыте своего восприятия, а не в реальности мира. Истинность познания подтверждает реальность восприятия, но не реальность мира. Изменится восприятие - изменится и реальность.
2.
Вера, которая определена вне зависимости от психической конституции личности, имеет отношение только к стаду, но не к личности. Человек использует, подчас даже не подозревая того, коллективные представления о должном - для локализации или, напротив, для повсеместного распространения в социальном пространстве инстинктов своих, отчаянья, страха и злобы. Поэтому нет ничего странного в том, что Торквемада, Инститорис и Медичи полагали себя христианами точно так же, как Швейцер, Кузанский и Бёме. Запах собственного пота и крови своей впечатляют гораздо сильнее, чем даже
смерть Христа.
3.
Когда общество стимулирует только определённое поведение, мышление и чувствование - это всё равно, как если бы в своём теле человек способствовал развитию только одной части, но не тела в целом.
4.
Всё позволено, но не всё полезно. К сожалению, о своих возможностях человек знает гораздо больше, чем о пользе. Не умея проследить причинно-следственных связей своих поступков, человек утешается чистотой помыслов, находя в своём незнании оправдание для ошибок - не только вчерашнего, но и сегодняшнего дня.
5.
Чтение - это тоже работа. Чтобы понять сочинения Кьеркегора, Ницше, Кафки или Рембо - мало одного любопытства, нужно почувствовать, пережить то, что пережил автор. Но кто осмелиться пережить чувства Ницше, зная, что в итоге придётся сойти с ума?
6.
Разница между жестокостью и беспомощностью не так уж и велика, как может показаться на первый взгляд. Пытаясь выбраться из-под обломков вчерашних снов, вчерашних надежд и сказок, человек не может ничего противопоставить догме общественной морали, кроме собственной воли и власти. Конечно, было бы наивно думать, будто своими кривляниями, с кровью или слезами, человек способен что-либо изменить. Это не только маловероятно, но совершенно нереально. Но кого интересует реальность? Важнее реальности ужас.
7.
Смысл жизни /или чего бы то ни было ещё/ определяется в зависимости от границ пространства и возможности использовать это пространство в личных интересах. Поэтому: человек, находящийся внутри пространства, внутри пространства некоторого кувшина, будет определять смысл жизни иначе, чем тот, кто находится снаружи. Но отличие одного смысла от другого вовсе не предполагает абсолютную правильность одного из них. Темнота внутри кувшина ничем не отличается от темноты снаружи.
8.
Человек - существо глупое, сентиментальное и жестокое. Каждый свой поступок он считает Благодеянием, каждую мысль - Откровением. Время от времени признавая свои ошибки, человек не может обойтись без кокетства, находя даже в неудачах, пороках и преступлениях повод к самолюбованию.
9.
Любая мечта, определяемая как единственно возможное благо, рано или поздно потребует жертв. При этом: в процессе реализации мечты человек теряет возможность контролировать средства и способы достижения цели. Более того: появляются как бы две цели - одна умозрительная, другая практическая. К примеру: идеи господ Вольтера, Сен-Симона и иже с ними, реализуясь в практике 1789 года, привели не к просвещению, а к тому, что глупость сконцентрировалась до размеров ножа гильотины. Поэтому: диктат мечты, как бы эта мечта ни была названа - Адом или Раем - человека свободного превращают в раба, способного умереть или выжить, но не способного жить.
10.
У всякого государства и всякого народа своё начало. К примеру: истерический скандал, устроенный декабристами на Сенатской площади в 1825 году, послужил точкой отсчёта в развитии идей, способствующих делу создания всеобщего сумасшедшего дома России. Конечно: если бы для самолюбования человеку достаточно было бы только сойти с ума, никто не стал бы участвовать в строительстве сумасшедшего дома. Но человек хочет сходить с ума в коллективе, по определённым правилам, в соответствии с распорядком дня и с оглядкой на некоторые ценности, главным образом ценности нации и веры. Ради сумасшедшего дома, такого именно дома, в котором каждый человек смог бы сходить с ума в соответствии с определёнными представлениями о должном, многие готовы пожертвовать жизнью. Именно так: торжество глупости имеет для человека гораздо большее значение, чем даже страх смерти.
11.
Чувство расового и национального превосходства, всякого рода избранность в любви - к детям своим, к отечеству, вере, и пр., пр., и даже стремление быть лучше всех - в спорте, бизнесе или искусстве - есть не что иное, как проявление стадного инстинкта, когда "своё" всегда предпочтительнее "чужого". Чувство преданности своему дому, будь то дом нации, семьи или конфессии, не меняет свою природу при перемене места жительства: всякое "своё" человек видит как некоторое ограничение, а природа ограниченного обусловлена жаждой мести и стремлением выжить любой ценой. Но если так, тогда почему о любви к расе говорят либо вызывающе, либо с оглядкой, опасаясь обвинений и плевков окружающих, а о любви к родине, нации или семье - с гордостью? Даже в собственной низости нужно быть последовательным до конца.
12.
Любое ограниченное пространство существует за счёт уничтожения окружающего пространства. И человек, который ограничивает своё собственное Я либо рамками тела, либо рамками нации, либо как-то иначе, существует за счёт уничтожения достоинства и жизни окружающих. Возможность поступать иначе существует, но для всякого ограниченного Я выбор только один: между сумасшествием и глупостью. Сохранение самодостаточности личного Я требует жертв: кто не унижает других - будет унижен сам.
13.
У каждого свои игры. Один любит плакать, другой молиться, но больше всего человек любит играть в прятки с собственной Тенью. В этой игре невозможно понять - кто от кого прячется: то ли человек от Тени, то ли Тень от человека. Суть этой игры состоит в умении искать соперника там, где спрятаться невозможно, а прятаться - на самом видном месте.
14.
Поступки и стиль жизни взрослого человека - суть продолжение взрослых игр, когда важно только звучание собственного имени и сила власти. Отличие лишь в том, что поражение называется у взрослых преступлением, а победа - добродетелью.
15.
В состоянии ли человек распоряжаться своею Судьбой? Прежде, чем ответить на этот вопрос, надлежит уточнить, что такое воля и к чему она имеет отношение - к "хочу" или к "надо". Если воля - это усилия, которые требуется приложить для выполнения желаний, то как быть в тех случаях, когда выполнить желание невозможно? Если воля имеет отношение к необходимости, то что же такое необходимость, если её можно регулировать силой воли личного Я?
16.
В состоянии ли человек распоряжаться своею Судьбой? Здесь следует уточнить: что такое Судьба? Если предположить, что Судьба - это некоторое движение человека от рождения до умирания, тогда умение распоряжаться своею Судьбой ничем не отличается от умения водить автомобиль или умения готовить котлеты: всё зависит от потребностей, интеллекта и опыта. Если предположить, что Судьба - это некоторое движение не только в жизни, видимой глазу, но и за пределами её - тогда распоряжаться своею Судьбой, а именно: распоряжаться волевым усилием личного Я невозможно. Потому невозможно, что для всякого изменения требуется определённость, определённость места, но никак не причины.
17.
Если необходимость позволяет регулировать психические и физиологические процессы организма - с тем, чтобы оберегать Я от страданий
и гибели, то как быть со смертью? Она оберегает Я от гибели? Если нет, то что же такое необходимость? А если смерть - для личного Я только благо, то что же такое Я?
18.
Попытки рационального обустройства мира, такого именно обустройства, когда за понедельником всегда следует вторник, создают потребность в диктатуре. Не желая подчиняться вселичностным и неопределённым законам природы и экономики, человек оказывается перед необходимостью подчиниться определённой воле - личности, нации и государства. Логически обоснованная рациональность оставляет человеку только две возможности: задохнуться от ужаса или кричать "хайль".
19.
Одни говорят о несовершенстве мира, другие - о несовершенстве своего знания мира. В первом случае мы имеем преступление по причине глупости, когда самодостаточность личного Я утверждается силой власти над всем окружающим пространством. Во втором случае мы имеем преступление по причине сострадания, когда самодостаточность личного Я утверждается силой власти над пространством собственного организма. Но если кто-то предполагает совершенство - либо мира, либо знания о нём, то здесь мы имеем сумасшествие, когда возможность и право утверждения личного Я передаётся другому человеку или стаду.
20.
Любая точка пространства находится на одинаковом расстоянии от Бога. Почему? - Как части нашего тела, будь то глаз, нога или сердце, находятся на одинаковом расстоянии от тела - так и в пространстве - любая точка, в своём существовании или в не существовании, находится на одинаковом расстоянии от Бога, который не может быть определён как Имя, Место или Причина.
21.
Как любая прямая - только часть окружности, так и жизнь, чередуясь со смертью, создают одно непрекращающееся движение Судьбы. Поэтому то, что отдано миру - возвращается обратно, и возвращается с ещё большей силой: страх рождает Ужас, злоба рождает Ад.
22.
Как устроен наш мир? Конечно, можно говорить о том, что Земля - это планета, что она вращается вокруг Солнца, можно говорить о силе всемирного тяготения и скорости света, и пр., пр., но мне больше нравится другое объяснение. Наш мир - это плоский диск, который держится на трёх слонах, три слона стоят на панцире огромной черепахи, а черепаха покоится на спинах трёх китов, которые плавают в бескрайних водах мирового Океана. Время от времени киты начинают резвиться, тогда в нашем мире происходят потрясения и всевозможные катаклизмы. Да: вот так устроен наш мир. Почему бы и нет? Говорить о том, насколько это объяснение "правильно" не имеет смысла, никакое "правильно" не существует как внеличностная объективность. Поэтому я не думаю, что Эйнштейн, Коперник и Планк позволили нам увидеть мир "правильнее", чем его видели Сократ, Патанджали и Нагарджуна. Суть не в том, чтобы видеть и знать "правильно", а в том, чтобы знать своё.
23.
Что такое познание? Можно ответить с учётом двух обстоятельств. Первое - изменение частоты колебаний модусов влияет на понимание смысла всякого знака. Второе - знак не имеет самодостаточной природы. Поэтому:
познание - есть модуляция пустоты.
24.
По своей природе пространство смерти ничем не отличается от пространства жизни. Можно говорить о реальности, можно говорить об иллюзорности одного и другого, но в конечном итоге - всё решает страх: что человек чувствует - то он и получает.
25.
Пространство жизни диалектично, пространство смерти метафорично. Отличие одного от другого обусловлено возможностями познания. Диалектика - это познание через подобное и "другое", метафора - через магически реализованное представление о мире и собственном Я. Протяжённость и длительность пространства, видимого нашему глазу, приобретает иное
значение в тот момент, когда человек лишается тела. В смерти нет ни расстояний, ни времени, но только ожившая метафора - как плоть страха, злобы и зависти: чем сильнее человек ненавидит - тем скорей наступает Ад.
26.
Всякий человек заслуживает благодарности, вне зависимости от социальной пользы своих поступков. Даже убийцу можно и нужно благодарить за то, что в сегодняшний день он убил одного человека, а не трёх, как в день вчерашний. Трудность в том состоит, что страх рождает не благодарность, но только ненависть и проклятия: никто не хочет быть на месте этого одного.
27.
Так или иначе, но эгоизм и альтруизм, как некоторые штампы поведения, есть не более, чем попытка оправдания личных притязаний на власть. Эгоизм - это явная попытка утвердить истинность собственного восприятия и мировоззрения, альтруизм - тайная, когда собственные представления о должном преподносятся как единственно правильный и достойный подражания выбор стиля жизни - для всех и каждого. И в том, и в другом случае мы имеем некоторые ценности, образованные личными потребностями, но объявляемые следствием всеобщих /или естественных/ законов. При этом ограниченность восприятия как бы не принимается к сведению, поэтому человек получает возможность говорить "объективно", не замечая, что определяемое следует из уже определённого.