Аннотация: Закончив монотонно повторяющуюся изо дня в день работу, Раб распрямил плечи, вздохнул глубоко и подошёл к краю холма, куда падали последние, уже прохладные лучи уходящего в завтрашний день солнца.
РАБЫ - НЕ МЫ?
Закат догорал. Зарево, вначале спокойно-красное, потемнело, насытившись уставшим цветом, и зависло над краем земли.
Закончив монотонно повторяющуюся изо дня в день работу, Раб распрямил плечи, вздохнул глубоко и подошёл к краю холма, куда падали последние, уже прохладные лучи уходящего в завтрашний день солнца.
Он присел на склоне, переведя созерцающий взгляд вниз, где у подножия холма заканчивала свою работу жена Раба, а двое его ребятишек - сын и дочь, гонялись друг за другом, весело повизгивая и прячась за мамину юбку. Женщине нравилась возня детей, но время от времени, когда они уже вдвоём повисали на ней, грозя стащить юбку, мать пыталась их приструнить, торопясь завершить до наступления темноты давно начатое дело.
Раб отогревался душой, смотря на беспокойное своё семейство. Но накопившаяся усталость от вынужденной повторяемости дней всё сильнее давила на него. Всё чаще и чаще появлялось импульсивное желание вырваться из однообразия, стать свободным - хоть на время - для осуществления своих желаний.
Приходящее чувство раскрепощения звало в Движение и Созерцание, в Осмысление и Удивление, в Восторг и Ничегонеделание: стать хозяином своего Времени.
Но Раб знал, что должен соответствовать статусу раба - по которому жили и его родители - и не смел переломить расписанную за него жизнь.
Давний знакомый Раба ушёл в одну из ночей Вперёд, раскинув руки навстречу освежающему ветерку, улыбаясь глазами и легко напевая себе возникающую под движение мелодию. С тех пор его уже никто не видел, и только иногда, под вечер, когда солнце бросало свои последние лучи миру, яркий отблеск от ушедшего острой грустью из Завтра пронзал Раба. И он тоже готов был всё бросить, но могучая сила привычки находиться в Настоящем, относительная устроенность и надёжность в повторяемости Вчера-Сегодня, крепко удерживали Раба на крутом склоне холма.
Статус раба давал ему право родиться, просуществовать и умереть, с сохранением этого права по наследству.
Время, на которое жил Раб, заставляя относиться к себе с почтением, проявляло и благосклонность к своим подчинённым, делая мелкие подарки в виде приятных неожиданностей, но при этом, как бы между прочим, с каждым днём навязывало всё больше работы, которая, затягивая в себя, не давала возможности оглянуться на прожитое, стряхнуть с себя накапливаемые недоделки.
У самого Времени не возникало желания смотреть на закат Солнца, дающего и отбирающего жизнь. И дети Времени - звери, растения - росли, не замечая маленьких и простых чудес вокруг и Впереди.
Закат дня сменился сумерками. Сын и дочь Раба, немного угомонившись, сидели рядышком на поваленном стволе дерева, а их ноги болтались из стороны в сторону, постукивая сандалиями.
Дети жили Сейчас, над ними ещё не висело Завтра, но при этом они могли оказываться Впереди, откуда смотрели на своих родителей с озорством и интересом, уважением и нежностью.
Они радовались играм, как и их родители в своём детстве, но могли быть и очень серьёзны в своих делах сейчас, подражая уже не только взрослым, но и самим себе, творя свой мир познания, свою защитную оболочку, которая позволит им вырваться из "статуса раба" и - парить во всё поглощающем свободном полёте мысли и деяний, передавая в Будущее память о своих истоках.