Возвращаясь с огроменным пакетом, она решила сделать привал у ставка, который не так давно почистили от ила. Бросив свою ношу рядом, она тяжело опустилась на лавку. Не потому что устала, а просто потому что д о л ж н а была сделать здесь остановку. Она откинулась на спинку лавочки, за которой были невысокие перила, ограждающие узкую пешеходную дорожку. А еще дальше за ней пролегала ровная пустынная трасса, соединявшая село с городом.
Протянула ноги, рассматривая ребристую подошву высоких зимних сапог. Боковым зрением заметила, как лавочка поблескивала изморозью. Уже начались морозы... Два ряда каменных плит под ногами кое-где отражали в замерзших лужицах свет с высоких фонарных столбов. Как-то чудно это всё... Посмотрела на ставок, на тонущую во мраке воду, до которой не дотягивались фонари. Где-то справа из воды торчало что-то похожее на знак железнодорожного переезда.
«Кто-то пьяный на машине въехал и сбил его», - подумала она, слушая музыку в наушниках.
«Но здесь же нет железной дороги», - добавила запоздалая мысль.
Слева дорогу осветили автомобильные фары, а справа показался велосипедист. Поворачивая голову, она проводила взглядом обоих, пока каждый не скрылся за своим поворотом. Из-за наушников, не слышно, что происходит в темноте, потому не хотелось пропустить какое-нибудь спонтанное нападение со спины. Убедившись, что трасса снова пустынна, глаза вновь приковались взглядом к прямоугольнику ставка.
«Тут ведь раньше была LED-подстветка посреди воды? Три столбика выглядывали и полностью освещали небольшой водоем. Разве нет?»
Глаза снова пристально вглядывались в темноту. Луч прожектора, выглянув из-за колышущихся верб, больно резанул по зрению, - это всего лишь освещение в конце улочки у чьего-то дома.
«Нет, здесь не было и нет никаких фонарей посреди ставка. С чего их вообще тут ставить?» - Вновь подумалось ей и она повернула голову влево и вправо, словно пытаясь понять, где находится.
«Хотя с ними было бы живее... А еще бы фонтанчик какой-то... Или ларек с кофе, чтобы в этой нелюдимой тиши можно было поговорить с баристой и выпить вкусного кофейного напитка... Но здесь ведь не станция какая. Всего лишь ставок у дороги. Три лавочки, два фонаря, берег, уложенный каменными плитами, да пешеходная дорожка с перилами...»
Как странно... Глаза снова уставились на казавшуюся смолой воду. Помнится, еще раньше, она несколько раз порывалась прийти сюда, на окраину города, вместе со своим парнем — теперь уже её мужем. Хотела и брата взять. Вот только зачем? Здесь ведь ничего нет. Ничего интересного, чем можно было бы их развлечь. Даже ларечка с кофе... да что там... она даже не помнит, чтоб кто-нибудь, когда-нибудь, кроме неё, вообще сидел на этих лавочках, поставленных здесь на берегу у дороги. Это место ненормальное.
Она, словно в спешке, снова обернулась по сторонам и мысленно повторила:
«Это место ненормальное.»
Зачем делать переход, по которому никто не ходит? Зачем ставить резные лавочки, на которых никто не сидит? Зачем эти два высоких фонаря, которые освещают только этот берег с каменными плитами и померзшей травой у кромки воды? Так, словно...
Так, словно... Она резко повернула голову влево, будто услышала какой-то гудок.
«Так, словно это место лишнее в этом мире. Да, точно. Оно совсем не вяжется с окружающей обстановкой. И я... точно так же. Я, одна, темным вечером, и этот тяжеленный пакет... Не парадоксально ли? Мне тоже нет места в окружающем меня мире. Может, потому мы друг друга и нашли? Пожалуй, этим мы и похожи...»
Взгляд неспешно снова пробежался по ровным освещенным каменным плитам и лавочкам. Словно сам собой в голове возник ответ:
«Место ожидания. Оно ждет своих людей. А я жду своей отправной точки... Словно это перрон.»
Слева, сквозь музыку в наушниках, снова пробился гудок. Бледно-зелёный поезд с тусклым фонарем во лбу, пробирался по превратившейся в туман изморози. Клочья тумана поднялись над ставком, достигая каменных плит, так что стало даже непонятно: есть ли у поезда колёса или он передвигается по туману. Три фонаря ярко светили посреди ставка. Поезд остановился, раскрыв свои раздвижные двери.
Всё смотрелось так естественно... Этот перрон, этот ставок и зависший над его водной гладью поезд...
Она встала с лавочки, достала телефон и посмотрела на время. 20:00.
Подошла к раскрытым дверям. Поезд то призрачно светился, открывая взгляду скопившийся под ним туман и ставок, то снова становился плотным и непроницаемым.
Нога ступила на узорчатую подножку. Опора была твёрдой, настоящей. Попыталась заглянуть в вагон — но щелочка двери была затянута светящимся желтым туманом.
Ступила назад на перрон... В 20:00 заканчивается рабочий день мужа... Будет ли он её ждать?
Дверца вагона захлопнулась и поезд, провожаемый взглядом, уволок за собой пелену тумана и скрылся в темноте за последним фонарем... В уголках глаз блеснули слёзы восторга, а в груди всё рвалось и ликовало от радостного ощущения пережитого чуда. Она взяла с лавочки свой огромный пакет и не спеша поплелась к дому, оставляя за спиной три лавочки, освещенные фонарями.