Впервые не жизни, а казни
 желаю, пророчу, молю
 тебе, моя память,- опасней,
 чем омут, твой давний приют.

 Смертельней, чем голод и жажда,-
 чем смерть,
             эти ночи без сна.
 И день проживается дважды,
 и в каждой минуте - вина.

 Вот имя дождем прозвенело,
 октябрь головою мотнул, -
 по каждой безделице
                    мелом
 кресты, - и на плаху тяну.

 И только укором, 
                  уколом
 сжимается сердце в груди,
 и, как на коленях
                   по полу
 перед палачом:
               "Пощади!"