Князев Владимир Николаевич : другие произведения.

Игра втемную

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда ищешь черную кошку в темной комнате, то хорошо бы иметь при себе фонарик. Поскольку, очень велика вероятность того, что кошка окажется далеко не самым главным содержимым этого помещения. А то, что ты найдешь, может кардинально изменить твою жизнь. Не факт, что в лучшую сторону. Но это в любом случае интереснее, чем монотонно и скучно "плыть по течению". А там... Кто знает... Перемены грядут, и все будет зависеть только от тебя...

   Свидетельство о публикации N11001070549
  
   Настоящим свидетельствуем, что литературное произведение с названием "игра втемную полная версия" было обнародовано на сервере Проза.ру 07 января 2010 года. При этом было указано, что автором произведения является Владимир Князев 2.
  
   Адрес размещения произведения: http://www.proza.ru/2010/01/07/549
  
   Обнародование литературного произведения на сервере Проза.ру путем сообщения по кабелю в соответствии со статьей 1268 ГК РФ было осуществлено на основании Договора, который заключили Князев Владимир Николаевич и ООО "Литературный клуб".
  
   Сервер Проза.ру является зарегистрированным электронным средством массовой информации, свидетельство о регистрации N77-26765.
   Авторские права на обнародованное произведение охраняются законом Российской Федерации.
   Единый номер депонирования литературного произведения в реестре Российского Литературного клуба: 11001070549.
   Генеральный директор
   ООО "Литературный клуб"
   Д.В.Кравчук
   07 января 2010 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   ВЛАДИМИР КНЯЗЕВ
  
  
  

Игра втемную

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Когда ищешь черную кошку в темной комнате, то хорошо бы иметь при себе фонарик. Поскольку, очень велика вероятность того, что кошка окажется далеко не самым главным содержимым этого помещения. А то, что ты найдешь, может кардинально изменить твою жизнь. Не факт, что в лучшую сторону. Но это в любом случае интереснее, чем монотонно и скучно "плыть по течению". А там... Кто знает... Перемены грядут, и все будет зависеть только от тебя...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Действующие лица и события романа являются плодом воображения автора. Всякое сходство с реальностью является не более, чем случайным совпадением.
   2007 год
  
  
  
   Каждый выбирает для себя:
   Женщину, религию, дорогу.
   Дьяволу служить или пророку -
   Каждый выбирает для себя.
  
   Ю. Левитанский
  
  
  
   Пролог
  
   Шесть, едва различимых на фоне предрассветного неба, человеческих фигур, карабкались по, почти отвесной, изрытой ветром и дождями скале. Обычными для таких подъемов приспособлениями не пользовались. Не вбивали крюки, не щелкали карабинами, чтобы не создавать лишнего шума. Посвященный наблюдатель сразу бы отметил, что подобные восхождения для этих скалолазов не в новинку. С ловкостью кошек они лезли вверх, цепляясь за малейший выступ, расщелину. Один из них, не рассчитал движение и сорвался вниз, не издав при этом ни звука. Только небольшая осыпь мелких камней, с легким шорохом сопроводившая его падение, и глухой стук упавшего тела нарушили окружающую тишину. Остальные, лишь проводили его взглядами. Ни один мускул не дернулся на их лицах.
   Цель была уже близка. На не6ольшом плато, до которого оставалось метров десять, горел огонь, и слышны обрывки разговора. Закрепившись на очередном карнизе, тот, кто шел первым, отдышался, посмотрел вверх, потом показал каждому из спутников направление движения. Кивнув, они, как пауки расползлись по своим маршрутам...
   Два индейца сидели у костра, прислонив к плечам ружья, и вели неторопливую беседу. Их бдительность была притуплена рутиной, практически, ежедневного дежурства на страже Талисмана. Уже многие годы никто не покушался на его неприкосновенность. Тропу к храму, идущую от подножия Священной горы охраняли еще четыре пикета. Этот был последним. Другого пути не существовало. По крайней мере, до сих пор.
   Но люди боялись не столько сторожей, сколько самой святыни, и тайны, ее окутывающей. Предание гласило, что любой прикоснувшийся к ней, умрет мучительной смертью. Однако, это обстоятельство нисколько не пугало незваных гостей. Перед ними стояла вполне определенная, лишенная мистических предрассудков задача.
   Неуловимое движение у похожего на спящего медведя валуна привлекло внимание одного из стражей. Он поднял голову. Свет костра мешал что-либо разглядеть. Индеец подхватил карабин, приподнялся и направился к обрыву. Второй, без интереса посмотрел ему вслед. Темная фигура распласталась за камнем и слилась с его поверхностью. Охранник осмотрелся и, не заметив ничего подозрительного, повернулся, чтобы уйти. В этот момент, тень отделилась от скалы и трансформировалась за его спиной в реальную человеческую плоть. Огромная ладонь зажала индейцу рот. Он вздрогнул, и лезвие длинного ножа, пронзив его насквозь, сверкнуло, отражая огненные блики. Напарник резво вскочил, но не успел, даже, передернуть затвор карабина. Еще один нож, с силой брошенный с противоположной стороны, воткнулся ему в шею, перебив позвонки.
   Пригнувшись и стараясь не попадать в поток лунного света, все пятеро, короткими перебежками двинулись по направлению к зияющей чернотой пещере. Согласно полученной ими информации, другой охраны здесь уже не должно быть, но осторожность никогда не помешает.
   В глубине неширокого каменного коридора слабо мерцал огонек. Старший группы оставил у входа одного бойца, остальных направил внутрь. Сам пошел замыкающим. Через несколько метров, стало ярче, а вскоре, сумерки окончательно рассеялись, открыв залитый светом множества факелов объемный грот. Помещение было абсолютно пустым, если не считать небольшой скульптуры в центре, искусно отлитой, по всей видимости, из чистого золота, и, похоже, выполняющей функцию алтаря.
   С некоторой опаской, невзирая на видимое отсутствие суеверия, незнакомцы приблизились к ней, стали полукругом и, уже с интересом, смотрели на фигуру, в виде вставшего на задние лапы дракона с открытой пастью. В передних он держал полированную шкатулку из черного дерева.
   - Мир вам, добрые люди, - ровный, низкий голос, усиленный гулкой акустикой, раздался так неожиданно в абсолютной тишине, что пришельцы невольно вздрогнули.
   - Кто здесь? - стараясь подавить страх в голосе и озираясь, крикнул старший.
   Из неприметной ниши в стене, навстречу незнакомцам вышел высокий длинноволосый, совершенно седой старик в длинном сером балахоне.
   - Я - хранитель Талисмана. Что привело вас сюда?
   - Нам нужно то, что лежит в этой коробке, - главарь уже оправился от испуга, ткнул пальцем в шкатулку и дерзко посмотрел в глаза старика, - Не мешай нам, и останешься жить.
   - Ни один смертный не может безнаказанно прикоснуться к этой реликвии. В неумелых руках она может принести много бед и смертей. Опомнитесь, пока не поздно.
   - А в умелых? - старший усмехнулся, - Все. Хватит разговоров. Где ключ от ящика?
   - Его хранит дракон. Но вы не посвящены и не можете...
   Раздался тихий хлопок пистолетного глушителя и хранитель, с дыркой во лбу, откинулся на стену и медленно опустился на каменный пол.
   Командир бешено вращал зрачками.
   - Васкес! Возьми ключ и отопри шкатулку.
   Васкес подошел к дракону и потянулся к его голове. Чуть помедлив, повернулся и вопросительно взглянул на главаря. Увидев утвердительный кивок, сунул руку в пасть чудовища. Пошарил там и, видимо, нащупав искомое, довольно улыбнулся, но, тот час же, издал протяжный, глухой стон, отскочил в сторону и схватился за кисть левой руки. Через секунду, его тело конвульсивно забилось. Он рухнул на пол. Еще несколько раз, агонизируя, дернулся. Предсмертная судорога свернула его в подобие большого эмбриона, и он затих. Изо рта дракона, с агрессивным шипением показалась плоская змеиная голова. С поразительной реакцией для массивного тела, старший, одним движением выхватил нож и срезал ее, как бритвой.
   Командир подошел к телу Васкеса, наступил ему на запястье и с трудом разжал скрюченные пальцы. Взял ключ, осторожно открыл шкатулку и заглянул внутрь. На дне лежал небольшой бесцветный, прозрачный кристаллик, размером с лесной орех, в форме пирамиды. Командир вытащил его и сунул в кожаный мешочек, привязанный к поясу. Показав на мертвых, велел забрать их с собой и двигаться к выходу. Операция была, практически, завершена. Оставалось лишь "подчистить" за собой.
   У края плато, старший приказал сбросить вниз все мертвые тела и подал знак спускаться на тросах. Когда приготовления были закончены, командир махнул рукой, и три фигуры нырнули в пустоту. Осмотревшись, и не увидев ничего, что могло бы навести на мысль об их пребывании на плато, главарь подошел к креплениям, и одну за другой, перерезал веревки. Раздались короткие, сдавленные крики. После этого, избавился от вбитых в расщелины крюков, сполз без страховки на несколько метров, закрепился в скале и большими прыжками спустился к подножию Священной горы.
   Как и было запланировано, внизу его ждали. Трупы уже увезли. Вскочив на приготовленную ему лошадь, он в сопровождении двух солдат поскакал к лесу.
   На просеке урчали два джипа. Из головной машины вылез лысый, маленький, пухлый человечек в камуфляже и подошел к вновь прибывшему. Молча протянул руку. Тот достал из мешочка кристалл и отдал его.
   Человечек внимательно осмотрел камень и удовлетворительно качнул головой.
   - Благодарю, лейтенант, - человечек сел в машину, и колонна сорвалась с места.
   Благоговейно глядя вслед удаляющимся автомобилям, бывший старший спецгруппы не заметил, как к нему, почти вплотную, подошли два его сопровождающих. Последнее, о чем он успел подумать, было то, что его карьере многие теперь позавидуют: из простых сержантов - в лейтенанты, и за такой короткий срок...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть первая
  
   Глава 1
  
   ...Медленно приходя в сознание, Сергей чувствовал, что в окружающем его мире, что-то изменилось, что-то стало не так. Он приоткрыл глаза, попытался осмотреться, понять, что происходит. Прямой угрозы нет, но, почему-то, его не покидало ощущение смутной тревоги, опасности. Привыкший доверять своей интуиции он решил не шевелиться, выждать. Прошло десять томительных минут. Сергей приподнялся на локте. Голова гудела, как церковный колокол. Нестерпимо ныла правая нога. Он осторожно ощупал ее. Из бедра торчал длинный, острый шип. Липкая, теплая влага пропитала штанину. Видимо, падая, он напоролся на обломок оконной рамы. "Главное, кость цела, а мясо нарастет, - вспомнил Сергей слова своего первого боевого наставника, - Но, что-то надо делать". Он снял с себя брючный ремень, плотно сжал его зубами и одним рывком сдернул ногу со штыря. Резкая, жгучая боль пронзила все тело. Собрав все силы, крепко затянул брезентовый жгут повыше раны. Хотел подняться, опершись на автомат, но в висках вновь застучало, перед глазами поплыли радужные круги, и он опять провалился в небытие. Сколько это длилось - Сергей не знал. Может час, может два. Он потерял ощущение времени. По крайней мере, последнее, что он запомнил перед отключкой: солнце клонилось к закату, а сейчас, на него сверху, немигающим взглядом, смотрели холодные звезды. Нога онемела, стал пробирать озноб. "Надо ослабить ремень и обработать рану, а то не ровен час, гангрена прицепится. А мне, это сомнительное удовольствие совсем ни к чему". Во фляжке еще оставалось немного спирта. "Комбат всегда говорил, что нет лучшего средства для дезинфекции, как для внутреннего, так и наружного применения", - усмехнулся Сергей. Сделал порядочный глоток, обильно полил горячительным все еще кровоточащую рану. Тысячи раскаленных иголочек воткнулись в мозг. Сквозь зубы втянул в себя большую порцию воздуха: "Черт, в таких случаях, впору пожалеть, что не мазохист". Плотно перебинтовал ногу. Достал из "разгрузки" плитку шоколада и стал медленно ее пережевывать, одновременно пытаясь восстановить в памяти события последних дней...
   ...- В общем, так, майор, скажу тебе сразу, задание не из легких, - полковник Зимин пригладил короткий ежик седых волос, - Да что я тебе рассказываю. Для простых операций у меня другие люди есть. Однако, этот вояж, боюсь, им не по плечу.
   - Николай Иванович, ближе к телу, как любил поговаривать Мопассан. В чем суть операции?
   - Значит, слушай внимательно и запоминай. Мне тут нашептали из Центра, а наша местная агентура подтвердила информацию о неких странных вещах, которую тебе необходимо перепроверить...
   Офицеры склонились над картой испещренной красными и синими линиями, стрелочками, условными знаками на фоне сплошной зелени обозначающей, практически, непроходимую сельву. Комбат показывал точки высадки и приема десанта, основной и запасной маршруты движения, возможные места расположения баз противника ...
   - На случай преждевременной отмены приказа, я доложу об операции "наверх" только после твоего отбытия. Где тебя потом найдешь, даже, если последует команда "отбой", как это у нас часто бывает. А проверка этих сведений достойна внимания. На месте - действуй по обстановке. Ты все понял, майор? Конечная задача ясна?
   - Прибыть в точку...
   - Нет, Феникс. Твоя конечная задача вернуться живым. Понял?!
   - Так точно. Вернуться живым.
   - Бери свою группу. Всех шестерых. Ты седьмой. Я хоть и не суеверный, но говорят - счастливое число. В возможностях не ограничиваю. Экипируйся, как считаешь нужным. На подготовку - сутки. На "прогулку" - трое. Вылетаете послезавтра на рассвете. Связь через каждые три часа. По истечении контрольного срока, ждем еще сутки. Ну, с Богом. Не люблю долгих проводов... ..."Вертушка" плыла над "зеленым океаном". Потоки воздуха от винтокрылой птицы раскачивали буйную тропическую растительность, вызывая волнообразные перекаты, что создавало полную иллюзию морского путешествия. Восходящее солнце, ярко-оранжевого цвета, пробивало своими лучами затемненные стекла иллюминаторов, предвещая жаркий день.
   Сергей по очереди осмотрел своих бойцов. На лицах полное спокойствие. Анекдоты травят. Смеются.
   Из-за переборки показалась голова штурмана Кравца:
   - Ну, шо, хлопцы, подходим. Через две минуты сброс. Добрались по графику.
   Его широкое, покрытое застарелыми оспинами лицо выражало полное благодушие. Правда, в глазах... Сергей, наверное, единственный заметил этот взгляд, потому что готов был его увидеть. Штурман смотрел на них, словно прощался. Может, он что-то знал или догадывался. "Да, нет. Вряд ли ему известны подробности. Полностью в курсе операции только я и комбат. Остальные отвечают только за промежуточные этапы". Штурман отпустил какую-то сальную шуточку. Рев двигателей потонул в оглушающем взрыве хохота. Через несколько секунд, машина зависла над точкой десантирования.
   - Попарно пошел!
   Защелкнулись карабины на металлических тросах. Фигуры людей заскользили в неизвестность. Достигнув верхушек деревьев, растворились в листве, образовав единое целое с этим внешне безобидным, но на самом деле - потенциально враждебным миром. Командир спустился последним. Вертолет сделал полукруг и взял направление на базу. "Встретимся через три дня... Если повезет", - Сергей автоматически махнул ему вслед рукой.
  
  
  
  
   Глава 2
  
   В полнейшей тишине отряд продвигался строго по намеченному азимуту.
   Они шли уже третий час после высадки. Скоро сеанс связи. Вот первая контрольная точка.
   - Десять минут на перекур, - Андреев присел на поваленное дерево, - Саид, вызывай полковника.
   - База, База, я - Феникс. Вышли в пункт "В". Пока все спокойно, идем по графику. Продолжаем движение.
   - Феникс, усилить внимание. Есть информация со спутника. В вашем районе зафиксировано передвижение небольших групп людей. Отбой.
   Окружающее спокойствие было слишком подозрительным. Сергей осмотрелся.
   - Всем тихо. Слушаем лес...
   Лес молчал. Даже птицы не щебетали.
   - Лысый - налево, Слон - направо, Мельник - сто метров вперед. Осмотреться.
   Минут через пять щелкнула рация.
   - Командир, похоже, все чисто. Можно идти дальше... Черт!.. Ах ты...
   В наушнике послышались звуки борьбы, сменившиеся шипением. Связь прервалась.
   - Слон, Слоняра, мать твою... Ответь... Слон...
   - Лысый, что там у тебя?..
   Ответа не последовало.
   - Мельник! Назад!
   - Я уже здесь, - Мельник выкатился из кустов, - Их там человек шесть-семь.
   "А нас, похоже, уже пятеро, - подумал Сергей, - плохое начало".
   - Работаем на живца, ребята, - бойцы рассредоточились по периметру. Каждый занял свою позицию и знал, что делать, - Ждите. Я скоро.
   Зеленые заросли лишь слегка колыхнулись за спиной майора Андреева. Лес опять погрузился в зловещую тишину.
   Сергей не сразу заметил крадущихся боевиков. Они передвигались по сельве достаточно умело. "Ага, попались. Сколько вас? Семь, восемь? Нет, вон девятый за деревом. Хлопотно придется. Ну да ладно, посмотрим еще у кого холка крепче".
   Мягко переступая по прелой листве, змеей уворачиваясь от нависающих веток, Сергей подкрался к ближайшему кандидату в трупы. Им оказался рослый детина, вооруженный "калашом" и увешанный гирляндой гранат. "Что ж, старик, считай, что повезло тебе. Будешь первым и сдохнешь быстро... Впрочем, зачем откладывать на завтра того, кого можно убить сегодня. Вон тот, с усиками. Красиво стоит и в очень удобной позиции. Итак, господа, на арене - смертельный номер. Исполняется в первый и последний раз". Молниеносный взмах руки и, с легким свистом разрезая воздух, мачете устремилось к намеченной усатой цели. Пока летел клинок, Сергей перехватил здоровяка за подбородок и резко дернул его голову в сторону. Детина обмяк и завалился на бок. Но, не успело еще тучное тело расположиться в неудобной позе на земле, как две гранаты разорвали тишину сельвы. Майор не стал любоваться на произведенный им фурор. Эффект наверняка должен быть ошеломляющим в прямом и переносном смысле. "Искупаться в лучах славы можно и в другое время. Сейчас, главное - больше шума, четкий след и бегом к своему ополчению...".
   Как ни странно, особой паники во вражеском стане не проявилось. Методично и осторожно преследователи продвигались по следам Андреева.
   "Если не все, то половина из них, точно - профи. Но, еще не вечер. Все равно, даже вам, подготовленным, осталось жить метров пятьдесят". Все. На месте. Кувырок. Упал. Застыл. Осмотрелся. Все здесь, и свои, и, пытающиеся оставаться незамеченными те, чужие. "Крадутся. Что ж, добро пожаловать на вечеринку, хоть я вас и не звал. Сами пришли". Лис показал два пальца и направление. "С левым флангом ясно. Что справа? Мельник делает одного. Толстяк и Саид тоже своих присмотрели. Где же еще парочка? Может осколками посекло? Ладно, через минуту разберемся". Сергей поднял сжатую в кулак ладонь. Внимание! "Эх, пингвины бестолковые, заслужили вы смерть лютую своим неразумным поступком, убив моих людей. Вините в этом только себя. Правда, боюсь, покаяться вы не успеете. Мертвые, ведь, даже не потеют. Что ж, приступим, помолясь". Рука майора резко опустилась. Приглушенные выстрелы, практически, не нарушили природную идиллию. Со стороны могло бы показаться, что небольшой порыв ветра тронул заросли кустарников...
   ...- Так, бойцы, с одной проблемой мы справились. Следующая задача: похоронить Слона и Лысого. Полчаса на все, и двигаемся дальше.
   - Командир, есть подозрение..., - снайпер, прищурив глаза, внимательно смотрел в зеленую чащу.
   - Да, Толстяк.
   - Я не уверен, но мне показалось, что...
   Внезапно он схватился за шею и повалился в заросли.
   - Черт! - Андреев подскочил к упавшему снайперу. Под его левой скулой торчала короткая отравленная стрела от духового ружья, излюбленного оружия местных аборигенов, - Рассыпались и застыли... Сука, откуда ты взялся? Где же ты, гад?.. Лис, ты что-нибудь видишь?
   - Нет, командир.
   - Мельник?.. Тихо...Кажется что-то есть... Мельник, сделай рывок вправо. Готово!!! Попался. Мельник, он идет за тобой, а я - за ним. Уводи его. Пусть раскроется... Всем на дежурный прием.
   В эфире наступило затишье. Сергей всматривался в заросли. Мельника практически не было видно. Зато, проявился "охотник" за ним. Видимо, в азарте погони, он потерял осторожность. По движению веток, его можно было легко вычислить.
   ...Древний папоротник еле держался на своих корнях. Достаточно было легкого толчка, чтобы он рухнул... И он рухнул. Сергей рассчитал точно. Ствол прошел по касательной к "охотнику", и на время его оглушил. Майор подскочил и ногой отбросил выпавший из рук противника "Узи". Осталось сделать только один выстрел... Но Андреев не спешил, растягивая удовольствие заслуженной мести.
   - Вставай, сволочь... Мельник, не дергайся. Я сам. Он мне должен... Буэнос диас, амиго. Как дела? Или ты другими языками владеешь? По виду - европеец. Кто ты? Немец? Француз? Англичанин?..
   - Хватит парить мозги. У нас с тобой, майор, одна родина, только цели в жизни разные. У тебя - идея, ха! Вера в светлое будущее человечества. А у меня... Я даже не знаю уже, к чему стремиться. Денег - на две жизни хватит, дом в Европе, вилла в Майами, автомобили, яхта... Впрочем - знаю. Для полной остроты ощущений, мне нужен хороший бой с достойным противником. Но, одно условие: если я побеждаю, то твои бойцы меня отпускают. Все честно.
   - Не в твоем положении ставить условия. Но я согласен. Как тебя зовут - не спрашиваю. Все равно, памятник ставить не будем. Есть вопрос: откуда ты знаешь, что я майор и вообще, кто навел на нас? Это ведь не случайная встреча?
   - Ты прав. Возможно, Господь отсчитывает последние минуты наших жизней. Если твоей - то эти знания тебе не пригодятся... Если моей - тем более, переживать нечего. Поэтому отвечу на твой вопрос, майор Андреев Сергей Сергеевич. "Крыса" у вас штабная завелась. Точнее, "крот". Кто - не знаю... В общем - хватит сопли на кулак наматывать. Пусть теперь наши клинки пообщаются.
   - Легко. Тем более, что это последняя просьба осужденного на смерть.
  
   Глава 3
  
   ...Легкий шорох заставил его встрепенуться: "Кто? Да, собственно неважно. Здесь, куда ни кинь гранату - везде враги. Так что, еще повоюем. Хоть сейчас воевать мне не с руки, точнее не с ноги. Бедро, по-прежнему, чертовски болит", - Сергей перевернулся на живот и прислушался. Тихо, как в могиле, но ощущение присутствия тех, кто может ампутировать тебе уши, вместе с головой, оставалось. Боковым зрением, он заметил справа какое-то движение. "Не шустри, Андреев. Спокойно. Прикинь, сколько их и где. А то, не ровен час, попадешь под перекрестный огонь. Расстреляют в упор со всех сторон, и поминай, как звали. Вякнуть не успеешь". Снова, смутные, призрачные тени скользнули за соседние развалины. "Черт, ничего не разберешь. Темнота - друг нападающих. Придется действовать экспромтом. Впрочем, как и в большинстве случаев". Сергей поднял обломок кирпича и бросил его в сторону. Реакция крадущихся фантомов оказалась, очень, даже, неплохой. Застрекотали автоматы. Свинец защелкал по камням именно в том месте, куда упал кирпич. "Неплохо, - констатировал Сергей, - но спецы так не работают. Им, по крайней мере, не надо объяснять неписаные правила войны: от одной спички могут прикурить только двое. Третий - легкая мишень для снайпера. Не кучковаться всем в одном месте. В отдельную цель сложнее попасть, чем в толпу. А уж тем более, смертельно опасно дважды стрелять с одной точки". Пары секунд хватило майору, чтобы сорвать с гранаты чеку и забросить ее туда, откуда раздались выстрелы. Следом полетела вторая. Оглушительные взрывы и последовавшие за ними крики и стоны разорвали ночную тишину. Когда шум камнепада и визг осколков затих, Сергей услышал слабые звуки, напоминающие горловое клокотание, вперемежку с хрипами. "Значит, кто-то еще жив. Пойду брать интервью. Если, конечно, успею. А успеть желательно. Даже очень". Андреев пополз в направлении неприятельских позиций. По мере приближения, он все явственнее понимал, что впереди его ждет только разочарование.
   Четыре развороченных взрывом тела были разбросаны в радиусе десяти метров. Пятый член команды, прислонившись к полуразрушенной стене, судорожно дышал, булькая кровью. Одной рукой придерживал вываливающиеся из вспоротого живота внутренности, другой - пытался нащупать автомат. Его глаза, не мигая, смотрели на Сергея. В них не было ничего, кроме животного страха и боли.
   - Да, не повезло тебе. Лучше уж сразу, как они... Ты кто, боец? Откуда?.. - спросил майор по-испански.
   Взгляд боевика затуманился. Он пустил еще одну порцию кровавых пузырей, дернулся и затих.
   "Что такое не везет и, как с ним бороться... Впрочем, раздумывать сейчас некогда. Наверняка, взрывы слышны были далеко. Скоро сюда прибудет "кавалерия". Надо "лечь на дно", хотя бы до утра. Здесь не будут долго искать. Скорее всего, бросятся за мной в погоню". Андреев осмотрелся. Недалеко у стены, в полу зияла черным провалом узкая щель. Сергей подполз к ней, посветил фонариком. "Похоже на какой то подвал. Что ж, на дно, так на дно". Он протиснулся внутрь. От стен веяло сыростью. Сильно воняло плесенью и еще очень знакомым, неприятным сладковато-приторным запахом разлагающегося мяса. "Наверное, крыса сдохла...". Майор отсел подальше от лаза и вернулся к своим мыслям...
  
   Глава 4
  
   Сверкнули ножи, и два пса войны начали свой молчаливый хоровод. Никто из них не решался сделать первый выпад. Малейшая ошибка грозила молниеносной контратакой, неминуемый результат которой - смерть. Пошла игра на нервах. Оба знали, что настоящая, боевая схватка отличается от киношно-показушной своей скоротечностью. Два-три удара и все - сливай воду. Или пан, или пропал. Эффектов, с "открытием второго дыхания", после получасового избиения, не предусмотрено.
   Неожиданно, Сергей наступил на что-то скользкое. Не удержав равновесия, он упал на спину.
   В ту же секунду, враг одним прыжком набросился на майора. Андреев успел перекатиться в сторону. Нож врага вошел в мягкую почву по самую рукоять. Ногой, обутой в тяжелый армейский ботинок, Сергей глухо и мощно врезал под ребра наемника. У того перехватило дыхание. Не медля, майор перескочил на спину поверженному. Широкой ладонью схватил его за лицо и поднес нож к горлу.
   - Ну, вот и все, друг. Game over. Это получилось даже быстрее, чем я думал. Если тебя ждут праотцы - отправляйся к ним. Счастливого пути, извини, не желаю.
   Лезвие, отточенного, как бритва, ножа рассекло противнику шею от уха до уха. Он не успел издать ни звука.
   - Мельник! Ты где? Уходим, - Сергей вытер окровавленные руки о траву, - Возвращаемся к ребятам. Через полтора часа связь с "базой". А нам еще надо выйти в контрольную точку.
   Перепрыгивая через поваленные деревья, тесаками проделывая путь в зеленых зарослях, через десять минут, они с Мельником прибыли на место.
   - Ну, как вы тут? Не скучали?
   - Командир, ну нельзя же так. Бросил нас, можно сказать на произвол судьбы. Оставил одних в лесу. Мы плакали, плакали. Аукали, аукали. Никто не отзывается. Никто не хочет прийти на помощь бедным, заблудившимся сироткам... Как прошло, майор?
   - У нас - все в ажуре. Даже лучше. "Мне отмщение аз воздам!" А что у вас?
   - Ровным счетом - ни-че-го.
   -Тогда не будем терять времени. Сверяемся с картой... Все, вперед...
   Снова кросс по пересеченной местности с полной выкладкой. "Пейзаж за окном" не меняется. Все те же непролазные кустарники, Вековые деревья, закрывающие своими кронами небо. Всевозможная живность - летающая, прыгающая, ползающая. Под преющей листвой, что-то шевелится. Мартышки с громким визгом носятся по лианам...
   - Стоп, привал. Саид, давай связь...
   - База, База, я - Феникс. Вышли в пункт "С". У нас "минус три". Ждали в гости. "Флагман" дал течь.
   - Феникс. Я - База. Понял Вас. Следуйте по маршруту. Отбой.
   Разговор прервался.
   - Ну, что. К следующей точке дойдем часа за три. Есть время на отдых. Можно поспать минут пятьдесят. Я подежурю. Всем на боковую. Колыбельную петь не буду.
   Бойцы, привыкшие использовать для сна каждую минуту, почти сразу отключились. И то верно. Когда еще придется всласть подремать. Сергей занял удобную позицию для наблюдения.
  
   Глава 5
  
   Петру Игнатьевичу Благоярову, химику по образованию, всю его долгую жизнь, а ему уже перевалило за 75, не давали покоя лавры Шлимана, нашедшего Трою и мнимый, как считают многие, "клад Приама". В детстве, прочитав, невесть откуда, попавшую ему в руки, затертую до дыр, книгу "Итака, Пелопоннес, Троя", Благояров загорелся желанием отыскать какие-нибудь древние, несметные сокровища и, тем самым, прославить свое имя в истории. Казалось бы, детское, романтическое увлечение должно было со временем пройти, как у большинства подростков. Ан, нет. Петр Игнатьевич упорно шел к своей цели, роясь в библиотеках, полуразрушенных монастырских подвалах, подлежащих сносу старых домах. Окончив школу, стал регулярно наниматься разнорабочим во всевозможные археологические экспедиции. Поначалу, его мечта носила абстрактный характер, но по мере взросления, она стала обретать более конкретные очертания: золото инков. Вот уж тайна, так тайна, покрытая мраком и пылью веков.
   Когда в 1532 году, испанец Франсиско Писсаро взял в плен последнего вождя инков Атаульпау, то он потребовал от аборигенов, в качестве выкупа за него, столько золота, сколько могла вместить огромная зала дворца, в котором жил. К удивлению Писсаро, такое фантастическое количество драгоценного металла индейцы собрали. Это были тонны золота: слитки, ритуальные скульптуры, посуда, мебель, украшения... Испанец подозревал, что это была лишь часть сокровищ, хранившихся в столице инков Паитити, но найти город, так и не смог. Легенды гласят, что затерянная в непроходимой сельве, древняя столица до сих пор хранит свои богатства.
   Благояров педантично и ревностно собирал любые упоминания о "золотом городе", существование которого подтвердил документ, обнаруженный в римском архиве ордена иезуитов. Специалисты изучили эту рукопись, составленную в конце XVI века, и единодушно пришли к выводу, что она подлинная. В манускрипте были сведения о монахе Андреа Лопесе, директоре коллегии иезуитов в Лиме, который стал первым белым человеком сумевшим побывать в Паитити, "...где стояли храмы, сверху донизу покрытые золотом...".
   В то время, когда Петр Игнатьевич еще был полон сил и здоровья, ему не удалось, даже, попытаться стать членом одной из многочисленных экспедиций, рыскавших по Южной Америке, в поисках легендарного города. Работа в "почтовом ящике", то бишь, секретной лаборатории, обязывала быть "не выездным". Приходилось довольствоваться кабинетными исследованиями. Сейчас, Благояров, еще тешился надеждой, хотя бы теоретически вычислить место расположения Паитити. В этом, неоценимую помощь ему оказывал старинный друг, который, несмотря на свои 60 с гаком, до сих пор работал в архиве, некогда КГБ, а ныне, перешедшем в ведомство культурного фонда. Кеша, как называл его Петр Игнатьевич, был незаменимым архивариусом. Никто, кроме него, так хорошо не разбирался в документах, хранящихся на многочисленных полках. Обладающий феноменальной памятью, он всегда, без картотеки, мог точно сказать, где находится та или иная бумага, папка, коробка. Аналитический склад ума, позволял ему квалифицировать, комплектовать документы, принадлежащие к одной категории, даже, если внешне, по своему содержанию, они разнились, как чулок и атомная подводная лодка. Еще не было случая, чтобы он ошибся. Благодаря Кеше, были найдены и возвращены в запасники столичного музея несколько работ Фаберже, вывезенные из России во время Второй мировой войны, выведен на "чистую воду" очередной "наследник Романовского дома" и многое другое. Одним словом, свой хлеб он ел не зря, на пенсию не торопился, да его никто и не гнал.
   Благояров познакомился с Кешей Буровым на заре своей юности. Они сошлись на одном диагнозе - страсти к раскопкам и поискам кладов. Правда, впоследствии, Кеша, к этому делу охладел. Как он говорил, в связи с переходом на новую работу. Что это за работа, Петр Игнатьевич, мог лишь догадываться. Официально, она называлась: председатель инспекционной комиссии по изучению исторических ценностей. Но встречались они часто, и кроме дружбы их еще объединяло деловое партнерство. Благояров выполнял Кешины разовые, мелкие, реже - серьезные заказы, используя свои производственные возможности, нисколько не интересуясь, зачем это тому нужно. Кеша же, по своим каналам, организовывал Петру Игнатьевичу допуски в исторические архивы, где тот мог копаться сколько душе угодно. При необходимости, сам помогал в поисках необходимых документов. Позже, когда Петр Игнатьевич вышел на пенсию, то стал завсегдатаем Кешиной святой обители. Друг был не против и, даже, поощрял эту целеустремленность.
   Однажды, Петру Игнатьевичу несказанно повезло. Сдувая пыль с одного из рядовых рапортов резидента советской внешней разведки в Париже за 1931-й год, он наткнулся на странную приписку красным карандашом на полях: "Информировать Инку. Перепроверить!". Благояров перечитал документ. В нем говорилось о сумасшедшем боливийце, дезертире-наемнике из французского Легиона, который неделю не сходил с первых полос всех местных газет, утверждая, что скоро, кара небес постигнет каждого, кто обратит оружие против ближнего своего. В подтверждение этих слов, он рассказывал легенду о некоем вожде индейского племени Гордом Туре и его Талисмане, состоящем из двух частей. Одну из них, вождь оберегает сам, а вторая - надежно скрыта от людских взоров, находится под строжайшим табу и охраняется воинственными и кровожадными племенами индейцев-покопакорис, что означает "стражи золота". Если соединить эти части, то их владелец обретет абсолютную власть и сможет вершить свой жестокий, но справедливый суд над всеми и каждым, кто отступит от законов человеколюбия. "Бред какой-то, - подумал Петр Игнатьевич, - но, на всякий случай, надо проверить". Он отложил листочек на край стола, за которым работал и, поскольку уже достаточно хорошо ориентировался в архиве, не стал беспокоить Кешу. После нескольких часов поиска, Благояров нашел коробку, на которой значилась соответствующая дата рапортов и регион: Южная Америка. Скрупулезно изучив каждый лист докладных записок, он наконец-то нашел, что искал. В одном из сообщений, агент Инка докладывал, что действительно, существует такая легенда. Кроме того, имеются карты места расположения обеих частей Талисмана. Одну ему удалось добыть в старом католическом приходе, куда, якобы, перед смертью, ее отдал на сохранение старый индеец, обращенный в христианство. Вторая, по рассказам, вовсе не карта, а словесное описание: "Застывший над головой Великой Змеи взгляд орла, ожил в ее хвосте. Там, где сойдутся в равной доле реки, ты с трех вершин увидишь то, что смертному постичь не суждено". Полученная схема, согласно примечанию, прилагалась, но фактически, почему-то отсутствовала. В документе, мелким почерком, имелась приписка: "Есть большие сомнения в правдоподобности этих легенд и подлинности карты. Дополнительные проверки это подтверждают" и резолюция красным карандашом: "Рассмотрению не подлежит!".
   "Ну, дела! - восхищенно, про себя воскликнул Петр Игнатьевич, - В Шамбалу, тоже мало кто верит, но если ее никто не видел, это не значит, что ее нет". Бережно свернув заветный клочок бумаги, он положил его во внутренний карман пиджака. Затем, еще раз тщательно пересмотрел содержимое ящика, но искомой карты так и не нашел. Поставив картонку на место, Благояров попрощался с Кешей и поспешил домой. Надо было срочно проверить мысль, внезапно возникшую в голове.
   Через час, хозяин архива закрывал свое хозяйство и пред уходом обошел владения. На полу, у стола, где сидел Благояров, лежал пожелтевший листок, видимо случайно упавший, когда тот собирал документы в коробку. Кеша поднял его и, пробежав взглядом, нахмурился.
   - Странно, я никогда не видел этот документ...
   Потом немного подумал и усмехнулся. "Вот фанатик. Никак не может успокоиться. Впрочем, может только этим и живет". Положил бумагу на место, сдал помещение на сигнализацию и отправился по своим стариковским делам.
  
   Глава 6
  
   Петр Игнатьевич, как мальчишка, скакал по квартире и был счастлив, до безумия: "Кажется, получилось! Удалось! Неужели такое возможно, и так просто?".
   Всю ночь он трудился над разгадкой таинственной фразы: "Застывший над головой Великой Змеи взгляд орла, ожил в ее хвосте. Там, где сойдутся в равной доле реки, ты с трех вершин увидишь то, что смертному постичь не суждено". Идея, которая пришла ему в голову еще в архиве, была незатейлива и очевидна. Великая Змея - конечно же, Амазонка. "Застывший взгляд орла" - вид с высоты птичьего полета. Иными словами, аэрофотосъемка или карта дельты Амазонки. "Ожил в ее хвосте" - изображение этого рельефа, наложенное на участок начала реки. В результате его перемещения вверх по течению, где-то рельеф должен совпасть, скорее всего по речным притокам. В геометрическом центре полученной фигуры, в данном случае - треугольника и будет расположена искомая точка.
   Благояров нашел крупномасштабную карту северной части Южной Америки, скопировал на кальку рисунок устья Амазонки и долго корпел над поиском желаемого совпадения. Глаза слезились от напряжения. Дышать было нечем от дыма выкуренного "Беломора". По одному градусу, по одному миллиметру, Петр Игнатьевич передвигал кальку по карте. Он полностью абстрагировался от географии и переключился на геометрию. В конце концов, его упорные старания увенчались успехом. Маленький, почти, идеальный треугольник совпал из двух отрезков излучины Амазонки и русла ее притока, реки Маранон. Центр фигуры определился в Андах. Более точные координаты можно было получить, используя, непосредственно план именно этой местности. Его, у Благоярова не было. "Ничего. Главное сделано. Место, кстати, вполне подходящее для такого тайника, кажется, найдено". Петр Игнатьевич подбежал к телефону и набрал номер друга. Трубку подняла его дочь.
   - Наташа! Наташенька! Папа дома? - заорал Благояров, когда на другом конце провода подняли трубку.
   - Нет. Вышел погулять с Гердой. Она всю ночь скулила.
   - О... Уже утро... Да и не важно. Наташенька! Я нашел! Нашел его...
   - Кого Вы нашли, Петр Игнатьевич? Не кричите так. Перепонки лопаются.
   - Нашел место, где спрятан артефакт древних инков...
   - Поздравляю. И что дальше?
   - Дальше... - растерялся Петр Игнатьевич, - дальше - не знаю... Но, главное, я его нашел!
   - Дядя Петя, спокойно. Вы, как я понимаю, ночь не спали. Устали. Поэтому - ложитесь. Отдохните. Я скажу папе о Вашем открытии. Он с Вами свяжется. Все. Приятных сновидений.
   Из трубки раздались короткие гудки. Но Петр Игнатьевич не обратил на это внимания. Он был полон восторга. Как завороженный вернулся в комнату. Лег на диван, не раздеваясь, и одурманенный своими мыслями, незаметно заснул. Сон его был крепок и долог. Сказалось переутомление и нервное напряжение последних часов...
   ...Благоярова разбудил настойчивый звонок у входных дверей. Петр Игнатьевич потянулся, сел на диване и влез в мягкие домашние тапочки. Часы показывали 15:10. Настроение было прекрасным. "Хорошо вздремнул, - подумал он, - главное - заслуженно. Эх, где мои шестнадцать лет... Махнул бы, не глядя, в экспедицию. А сейчас... Зачем такой старик нужен... Да кому же там неймется?". Звонки не прекращались. Петр Игнатьевич, кряхтя, встал и проковылял в прихожую. Посмотрел в "глазок". За дверями стоял прилично одетый, интеллигентной внешности, молодой человек, которого Благояров никогда раньше не видел.
   - Вам кого? - спросил он.
   - Мне нужен Петр Игнатьевич Благояров. Я сотрудник государственного музея, - незнакомец показал в окуляр свое удостоверение, - хотелось бы переговорить на взаимно интересующую нас тему.
   "Что бы это могло значить? - удивился Петр Игнатьевич, - заинтересовали мои исследования?". Он щелкнул замком и впустил гостя.
   - Здравствуйте. Я - Благояров.
   - Здравствуйте. Очень рад. Моя фамилия Чернов. Зовут Игорь Михайлович. Можно просто - Игорь.
   - Проходите. Так что Вас, собственно, интересует? - спросил хозяин квартиры, когда Чернов уселся в старое кожаное кресло.
   - Видите ли, наш отдел специализируется на наследии инков в любых его проявлениях. Нам стало известно, что Вы, наверное, один из лучших в России специалистов по этим вопросам...
   - Вы преувеличиваете, - смущенно пробормотал польщенный Благояров.
   - Отнюдь. О Вашем увлечении, нам рассказал общий знакомый...
   - Кеша?
   Визитер неопределенно кивнул и продолжил:
   - Так вот. Поскольку мы уже использовали некоторые Ваши материалы в наших разработках, то Вам, за сотрудничество, полагается... - Чернов залез во внутренний карман пиджака, достал небольшой конверт из плотной бумаги и протянул его Петру Игнатьевичу, - ...некоторое вознаграждение.
   Благояров бережно принял пакет. Он был внушительной толщины.
   - Кроме того, - добавил гость, - мы готовы продолжить наш совместный, плодотворный труд...
   - Может чаю? Кофе? Коньячку?- засуетился Петр Игнатьевич.
   - Нет. Благодарю. У меня очень мало времени. Через два часа - самолет. Командировка.
   - О, понимаю, - благоговейно произнес Благояров, - так что от меня требуется?
   - На данном этапе, нас интересует незначительный, я бы сказал промежуточный этап исследований. Некий Гордый Тур и его, так называемый, Талисман. Через него мы хотим выйти на эпоху стремительного развития империи инков. Вам что-нибудь известно об этом? - небрежно спросил Чернов
   Благояров прикусил язык. Он понял, что это посещение не случайно. За ним следили и, когда, наконец, он вышел на что-то стоящее - сразу взяли в оборот.
   - Кое-что я слышал, - осторожно проговорил Петр Игнатьевич, - Но это, так - неподтвержденная информация. Ничего конкретного. Может быть, я смогу этим заняться, но не обещаю.
   - Петр Игнатьевич, подумайте хорошо, - в голосе незнакомца звякнули металлические нотки, - Вы, наверное, забыли или не придали значения какому-то документу? Заранее могу сказать, что в случае положительного исхода дела, я имею в виду документальные материалы о Талисмане, ваша доля участия составит пятьдесят тысяч долларов плюс, при необходимости, накладные расходы. Надеюсь, я не дал причины сомневаться в нашей платежеспособности и честности, - Игорь Михайлович многозначительно кивнул на конверт с деньгами, который Благояров сжимал в руках.
   - Нет-нет. Все свои разработки я помню, как "Отче наш", - Благояров едва справился с собой, услышав предложенную сумму, - Не было у меня подобных бумаг. Да и вряд ли они вообще существуют. Слишком уж фантастично все это... Как Шамбала.
   - Что ж, на "нет", как говорится и суда нет, - Чернов пристально посмотрел в глаза Благоярову, - Вам, позвонят завтра утром. И если вдруг, Вы измените свое решение, - Игорь Михайлович сделал ударение на последнем глаголе, - то мы будем Вам весьма признательны. Ну-с, - гость встал, - за сим, спешу откланяться. Дела, знаете ли. Надеюсь на ваш здравый смысл.
   Благояров проводил гостя до двери. "Что он хотел сказать, упомянув о здравом смысле? Это что - угроза? А может то, что второго шанса может и не быть? Хотя, какая разница, - Петр Игнатьевич сразу же решил продать добытые сведения, когда услышал о сумме, но боялся, что может продешевить, - Все равно мне никогда не воспользоваться этим знанием. А так - хорошие деньги и без особых хлопот. Если они сразу предложили пятьдесят тысяч, значит им это очень нужно. Следовательно, где пятьдесят, там сто или, даже, сто пятьдесят. Надо поторговаться".
   Вернувшись в комнату, он достал из старинного буфета графинчик с коньяком и порезанный лимон. Налил себе рюмочку и залпом выпил, закусив кислым цитрусом. Поморщился. Потом блаженно улыбнулся: "Хоть и на старости лет, но мечты сбываются. Наконец-то и я стал кому-то нужен".
   Чернов вышел из подъезда Благоярова и направился к черному "Мерседесу". Заднее затемненное окно машины опустилось. "Сотрудник музея" наклонился к нему и тихо сказал:
   - Старик определенно, что-то знает, но либо не хочет говорить, либо набивает цену.
   - Ну, что я тебе говорил, - сказал один из пассажиров седана, - не надо было с ним рассусоливать, и еще "бабки" давать. Проще вытянуть из него все вместе с жилами и грохнуть. И дело с концом.
   - Тебе бы все "грохать". Не девяностые годы. Ладно, поехали к Угрю, доложимся. До утра время есть, а там посмотрим, что шеф скажет.
  
   Глава 7
  
   - Бойцы, прежде чем отправимся дальше, я хочу, чтобы вы знали, зачем мы здесь, - Андреев внимательно посмотрел на своих проверенных временем и испытаниями сослуживцев.
   - Так знаем же, командир. Уничтожить базу повстанцев со всеми и всем содержимым. Все, как обычно. Ничего нового.
   - Не перебивайте меня... Та задача, которую нам официально поставили, всего лишь прикрытие для заброски сюда. Главная цель состоит в следующем: нам нужен генерал Гонсалес, предводитель повстанцев. И это еще не все ...
   Андреев коротко изложил суть дела, особо не вдаваясь подробности. Но основное, судя по выражению лиц, ребята, поняли. Хотя, по всей видимости, до конца не осознали всей сложности предприятияжеперед.махнул в сторону пепелища.
   - Что ж, майор, воевать, так воевать. Надо будет, и дьяволу дадим пинок под зад.
   - И то хорошо. Поднялись, встряхнулись и вперед. Через семь километров населенный пункт. Там наш связной. Скорректирует дальнейшие действия.
   Оставшийся путь, группа, с удвоенной осторожностью пробиралась по сельве. Близость к неизвестному поселению означает все, что угодно: засады, мины... Впрочем, это может быть и обычная мирная деревня. Но, как говорит комбат: "Лучше перебдеть, чем недобдеть"...
   - Командир, что-то паленым потянуло. И, кажется, не от костра.
   - Разошлись. Из поля зрения не выходить.
   В просвете между деревьями показались еще дымящиеся остатки ветхих хижин. Саид поднял руку: внимание! Осмотрелись. Никакого движения. Майор показал в сторону пепелища. Вперед. Медленно подошли к границе леса. Да, зрелище не для слабонервных. На большой поляне, в хаотичном порядке разбросаны трупы мужчин, женщин, детей, стариков, изрешеченные пулями. Разорванные осколками гранат, их обожженные тела представляли собой жуткую, фантасмагорическую картину художника-садиста, которую можно было бы назвать "Апокалипсис в отдельно взятой деревне". Но дым, кое-где еще пробивающийся огонь, запах паленого мяса - все это возвращало в реальность. Реальность того, что здесь произошла настоящая бойня, о причинах которой можно лишь только догадываться. "Если нас "пасли" изначально, то, возможно, знали о связнике, - подумал Андреев, - и, скорее всего, этот халахост - неспроста. Поэтому, нашего информатора мы вряд ли, когда-нибудь увидим".
   - Давайте-ка ребятки неспешным аллюром - по деревне. Может, кто-то еще жив, ранен. Попробуем узнать, что за кровавый смерч тут прошел, а заодно и свои перспективы на будущее: "Надеюсь, оно у нас есть".
   Аккуратно перешагивая через трупы, опасаясь мин-ловушек, Саид, Мельник и Лис пошли осматривать местность. Андреев немного приотстал, для подстраховки.
   Почти на самой окраине, когда возможность найти какого-нибудь свидетеля этой "мясорубки" сводилась уже к нулю, в небольшом отдалении слева послышался стон.
   Приблизившись к источнику этих болезненных звуков, команда замерла. На дне неглубокой ямы лежала молодая девушка. На первый взгляд, ей не было и двадцати лет. Вся в крови и почти без одежды, она тщетно пыталась приподняться и выбраться наверх.
   - Лис, Мельник, помогите ей.
   Когда ее вытащили, стало понятно, что она в глубоком шоке, и поговорить, сейчас, не удастся.
   Девушку уложили на подстеленные Саидом пальмовые листья. Она по-прежнему издавала тихие стоны. Кое-как, использовав остатки ее одежды, прикрыли израненное тело. Мельник вколол ей дозу обезболивающего. Через несколько секунд, ее дыхание выровнялось, стоны прекратились.
   - Все, привал. Ждем-с, до первой звезды. Ситуация - форс-мажор.
   Прошло около пятидесяти минут...
   Сухие, потрескавшиеся губы найденыша дрогнули. Она хотела что-то сказать. Однако, все усилия ни к чему не приводили.
   - Кажется, она хочет пить.
   Сергей приложил фляжку к ее рту. Вода тонкими струйками потекла по щекам. Сделав первый судорожный глоток, девушка уже не могла остановиться, жадно поглощая живительную влагу. Наконец, она открыла глаза, черные, бездонные глаза, в которых в иной ситуации можно было бы запросто "утонуть". Но сейчас они с ужасом смотрели на Андреева. Рывок в сторону, стон и обессиленная аборигенка вновь упала на землю. Да, она действительно была мила. Даже грязь и запекшаяся кровь, не могли скрыть ее природной красоты. Волнистые, цвета воронова крыла, волосы, небрежными прядями спадали на смуглое, с правильными, нехарактерными для местных жителей, лицо. Опахала ресниц казались неестественно большими. Тонкий, с легкой горбинкой нос. Чувственные, слегка приоткрытые, манящие губы. Маленький, с небольшой ямочкой, подбородок. Бисеринки пота на лбу, придавали ей особое очарование. Фигурка юной "принцессы джунглей", как будто бы была выточена искусным мастером-резчиком. Осиная талия. Стройные, длинные ноги Лоскутки ткани на груди не столько скрывали, сколько подчеркивали ее прелесть. Майор заворожено смотрел на эту, невесть откуда взявшуюся лесную нимфу.
   - Командир, она приходит в себя, - вывел его из ступора голос Саида.
   Веки незнакомки вздрогнули. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. В них вновь промелькнула искорка страха. Тело напряглось. Пальцы сжались в кулачки. Андреев прижал палец к губам.
   - Т-с-с, девочка. Мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы не бандиты.
   Спокойный взгляд Сергея, его тихий, внушающий доверие голос, могли усмирить кого угодно.
   - Как тебя зовут?
   - Селесте.
   - Се-ле-сте... - протянул Андреев, - Лазурная. Какое красивое имя... Еще хочешь пить?
   Девушка отрицательно качнула головой.
   - Хорошо, подожди минутку. Саид вызывай Базу.
   - Есть связь, командир.
   - База, База, я - Феникс. Вышли к "пасеке". "Ульи" пусты.
   - Феникс, меняй маршрут. Вариант - "Дельта". Связь только в экстренном случае. Отбой.
   Разговор прервался. Вариант "Дельта" означал "автономное плавание", но цели экспедиции не менял. Сергей посмотрел на ребят. "Что-то неладно в Датском Королевстве. Не иначе, как мы "под колпаком" у Мюллера. Хорошо бы знать, кто этот Мюллер...".
   - Все, привал. Кстати, Мельник, ты какую марку вина предпочитаешь в это время суток?
   - Не понял, начальник, но думаю - "Шато ля Монжи".
   - Тогда придумай к нему закуску и организуй нам поесть. Лис, Саид на вас возлагается самая благородная миссия - оберегать покой подразделения и приданного гражданского лица. Заодно, изучите местные достопримечательности...
  
   Глава 8
  
   Импровизированный обед проходил в полном молчании. Ели быстро, не ощущая вкуса, с одной лишь целью - пополнить запас сил и энергии. То и другое может понадобиться всем в полном объеме и в ближайшее время, судя по тому, что рассказала Селесте...
   ...Часа за три до появления группы Андреева, в деревню, с разных сторон вошли вооруженные люди. Похоже, это были бойцы, так называемой Освободительной армии Гонсалеса. По крайней мере, одеты в их униформу.
   Они громко кричали, стреляли в воздух, собирая жителей в центр поселка. Тех, кто пытался сопротивляться, избивали прикладами автоматов. Гнали, как скот. Жених Селесте, сбив одного из боевиков с ног, бросился бежать, но пуля, выпущенная из пистолета главаря, пробила ему голову. Голосящая толпа на миг стихла, онемела от ужаса. Такая смерть была для них редкостью. Умирали от укуса змеи, от клыков и когтей ягуара... В конце концов - от старости. Но, вот, чтобы так... Произошедшее повергло всех в шок. До этого момента, война всегда обходила поселение стороной. Оно никогда не представляло собой стратегический объект, захват которого мог явиться переломным моментом на пути к победе той или иной стороны. Кроме того, здесь любой, всегда мог найти себе пищу и жилье...
   Оглядев застывших в страхе аборигенов, командир отряда приказал старейшине подойти к нему. Приставил ствол пистолета к его виску и сказал:
   - Старик, не хотелось бы лишать тебя твоей никчемной и никому не нужной жизни, но, видит Бог - придется, если ты мне не скажешь, кто из них, - он показал на сбившихся в кучу, как стадо овец, людей, - Гомес, по прозвищу Почтальон?
   - Я не знаю такого. В нашей деревне нет ни одного Гомеса.
   - А все ли на месте? Может, мы кого-то упустили или кто-то еще не вернулся с охоты?
   Чуть помедлив, старейшина утвердительно кивнул:
   - Да, все на месте. По одному мы на охоту не ходим.
   Благородный старец не раскрыл бандиту всей правды. Действительно, все жители деревни были здесь, за исключением одного, появившегося неделю назад незнакомца. Он пришел с севера. Сказал, что ждет друзей. Попросил приюта и добавил, что не доставит никому хлопот и о нем никто не должен знать. Но, уже два дня, как он исчез неизвестно куда.
   - Дед, я так понимаю, что, дожив до седин, ты не достиг порога благоразумия. Ты не оставляешь мне выбора. Я мог бы пристрелить тебя прямо сейчас, но, это не даст должного эффекта. Все мужчины, так или иначе, всегда готовы к внезапной смерти, если, конечно, они настоящие. А тебе, тем более, терять нечего. Не сегодня-завтра, сам подохнешь. Так что, часом раньше, часом позже, от пули или от дряхлости - не имеет значения. Совсем другое дело - дети, которые могли бы стать воинами или охотниками. Опять же, женщины. Когда, у всех на глазах, перед тем, как убить, мои бойцы с ними позабавятся, надеюсь, ты поймешь, что не всегда ложь во благо.
   Он махнул рукой, и озверевшие головорезы бросились в толпу. Это напоминало массовое помешательство. Крики, визг, стоны от боли... Между извивающимися телами, в клубах пыли полз, кем-то брошенный маленький ребенок. Он неистово орал. Но, в суматохе, на него никто не обратил внимания. Одна из женщин заметила малыша и бросилась к нему, но удар широкого ножа в грудь, остановил ее навсегда. Толстое, лысое животное, в человеческом обличье, вытерло лезвие о штанину, криво ухмыльнулось, подняло ногу, и тяжелый, кованый ботинок едва не опустился на спину ребенка. Раздался выстрел, и толстяк завалился на спину. Окровавленная женщина стояла на коленях и держала в дрожащих руках, кем-то оброненный револьвер. Главарь банды успел подскочить до второго выстрела и мачете разрубил несчастной голову. Жестокий Молох принял очередную невинную жертву.
   Из глаз сгорбленного годами и горем старейшины, брызнули слезы. Но, он этого не замечал. Они стекали по его морщинистому лицу, и, казалось, соленые струйки, как кислота, прожигают кожу до костей. Он молчал. Он дал слово и обязан его сдержать. Возможно, от этого зависела судьба многих сотен людей, живущих в этой проклятой стране.
   - Стойте! Остановитесь! - раздался истошный женский крик, - я знаю, где тот, кого вы ищете.
   Вожак дикой своры, услышав это, несколько раз выстрелил в воздух. Его подручные, с недовольным бормотанием оторвались от своего пиршества плоти.
   - Всем заткнуть свои пасти! Говори, женщина.
   - Был у нас чужак. Недолго. Два дня назад ушел в сторону реки. Больше мы его не видели.
   - Он что-нибудь говорил?
   - Да, он как-то сказал, что хочет увидеть древний храм, который в нескольких милях отсюда...
   - Спасибо, женщина. Ну, вот и все. Вы нам больше не нужны, - вожак повернулся к бандитам, - Сравнять это место с землей!..
   Последние слова Селесте проговорила заикаясь и сглатывая слезы. Ей повезло дважды. В какой-то момент она потеряла сознание - видимо сочли мертвой, и избежала выстрела в затылок: накрыло чье-то тело. Очнувшись, нашла в себе силы отползти в сторону от горы трупов. Скатилась на дно ямы, где ее и нашли ...
   - Все. Хватит набивать бурдюки. Меняем маршрут. Идем к реке. Может там появится какая-нибудь определенность. Селесте, пойдешь с нами. Тебе нельзя здесь оставаться. Да и помощь твоя не помешает. Джунгли ты знаешь лучше любого из нас.
   Девушка и сама хотела уйти, как можно дальше от этого жуткого места. Другая мысль, которая настойчиво лезла в голову и, которую она, столь же настойчиво, пыталась отогнать, состояла в том, что ей хотелось быть среди этих спокойных, сильных мужчин. С ними Селесте чувствовала себя в полной безопасности. Но и это была не полная откровенность перед собой. Она не знала, как определить свой душевный порыв, но, если бы тот, их старший, с завораживающим взглядом, приказал ей разворошить гнездо с дикими пчелами, девушка, не задумываясь, сделала бы это.
   - Кстати, Селесте, как ты считаешь, мы успеем попасть в храм раньше банды?
   - Думаю, да. Ночью им туда не пройти. Вокруг - болота. А завтра, пока они будут их обходить, я проведу вас напрямик. Знаю тропинки.
   - Отлично! Все готовы? Тогда марш-марш. Чувствую, скоро нам скучать не придется. Саид и Селесте - вперед. За вами - Лис и Мельник. Я - замыкающий. Дистанция - три метра. Пошли.
  
   Глава 9
  
   До реки, группа добралась без приключений, то и дело, встречая по пути следы пробежавшей стаи двуногих шакалов. "Глупые обезьяны. Может и неправ был старик Дарвин, утверждая, что можно примата сделать человеком, зато в обратном процессе, я убедился на практике. Вы - зверьки, к тому же зараженные бешенством. В этом случае, ветеринарная медицина настоятельно рекомендует усыплять животных, что мы не преминем сделать при возможной скорой встрече. Очаг инфекции должен быть уничтожен любыми способами, - Андреев шел и думал об этих ублюдках, как о тараканах - неизбежном атрибуте грязной квартиры, - Если хозяева не в силах сладить с этой напастью, то на помощь приходит санэпидстанция. В данном случае - специалисты в нашем лице".
   Мутная вода широкого, грязного потока напоминала жидкий кисель. Неторопливое течение несло в океан коряги, мусор, тину из заводей. Иногда, большую площадь поверхности покрывала радужная пленка отходов химического комбината расположенного в тридцати километрах выше. То тут, то там, над водной гладью выпрыгивали мощные рыбины и, с громким всплеском возвращались в родную стихию. Им явно не хватало кислорода...
   Саид подал знак остановиться.
   - Они ушли совсем недавно. Трава еще не распрямилась. Да вот и свежие следы от двух моторок.
   Тонко пискнула рация. Это было неожиданностью. Неужели, тот самый, экстренный случай?..
   - Феникс на связи.
   - Говорит База. Что у вас?
   Сергей коротко обрисовал обстановку.
   - Ясно. Видимо Гомес почувствовал опасность и ушел. Вероятное место вашей следующей встречи - развалины древнего монастыря, в двенадцати километрах на юго-восток.
   - База, что происходит? Почему мы в центре событий?
   - Могу, пока, только догадываться. Но, судя по моей информации, каша заваривается такая, что ложку не провернешь. Поэтому и вызвал тебя - убедиться, что все в относительном порядке.
   - Что по поводу "крота"?
   - Не сейчас. Но дело гораздо серьезнее, чем можно себе представить. Все, конец связи. Без особой необходимости, в эфир не выходить.
   Долгий жаркий день подходил к концу. Сумерки неожиданно быстро накрыли сельву прозрачным серым покрывалом, постепенно сменившим тон на матово-черный. Только яркие звезды призрачно мерцали в бездонной небесной вышине.
   - Заночуем здесь. Лис, обеспечь безопасность по периметру. Арсенал не жалей. Не тот случай. Саид тебе поможет. Мельник, - займись костром, а Селесте приготовит что-нибудь из местных разносолов.
   Отдав распоряжения, Сергей, подсвечивая себе фонариком, склонился над картой. До намеченной цели не так уж и далеко. Правда, не исключены столкновения с бандитами. Но не это сейчас беспокоило Андреева. Его терзали совершенно другие мысли: "Черт, в самом начале операции потерять сразу трех человек. Такого со мной еще не было. Конечно, можно сказать: обстоятельства. Но это оправдания для рапорта начальству. А я... Как я перед собой буду оправдываться? Перед Катериной, невестой Слона, перед матерями Толстяка и Лысого?.. Да, их убийцы наказаны. Но кому от этого легче?.. - Сергеем неожиданно овладел приступ злости. Короткий взмах... И нож из плечевого чехла, блеснув в отсвете полной луны, разрезая воздух, с легким дребезжанием вошел в ствол старого дерева. Мельник с Саидом, молча переглянулись, - Спокойствие. Только спокойствие. Что-то нервишки расшалились".
   - Ну, что там с ужином? - улыбнулся Сергей, пытаясь сгладить напускной веселостью свой взрыв эмоций, - а то, голод не тетка. Я бы даже сказал: уже - мама дорогая.
   - Все готово, - сказала Селесте, разложив на банановых листьях что-то похожее на овощное рагу. Запах был настолько аппетитным, что впору захлебнуться слюной. Не вдаваясь в подробности об ингредиентах и способе приготовления этого блюда, мужчины заработали челюстями с частотой отбойного молотка. Запив съеденное свежесвареным ароматным кофе, Андреев распределил порядок дежурства.
   - Выходим, перед рассветом. Завтра очень тяжелый для всех нас день. Поэтому - спать и набираться сил. Желаю приятных сновидений.
  
  
  
  
   Глава 10
  
   Среди неискушенных бытует мнение, что после заката солнца, лес затихает, будто засыпая. Однако, это совсем не так. С наступлением темноты, происходит слуховая метаморфоза. Звуки, усиленные ночной акустикой, становятся качественно другими. Легкое дневное посвистывание ветра в ветвях деревьев превращается в тревожный шелест. Беззаботный щебет пичуг умолкает, и ему на смену приходят странные шорохи в траве, подозрительные скрипы, злорадное завывание пернатых разбойников, приглушенный рык голодных хищников. Жизнь в сельве продолжается, но совсем по другим законам. Загадочным, малоизвестным и, скорее всего, более жестоким, чем днем.
   Сергей давно уже привык к этим контрастам. Более того, будь он в какой-нибудь спальне, с уютным камином и удобной постелью, вряд ли смог уснуть так быстро, как сейчас. Лишь только его голова опустилась на камень, поросший мхом, весь организм впал в анабиоз. Он погрузился в глубокий сон. Это видение он видел не раз: память о событиях, относительно недалекого, прошлого...
   ...- Ребята, пить. Дайте воды.
   - Потерпи, пацан. Много пить вредно. Чем больше пьешь, тем больше хочется.
   - Я не могу больше терпеть! Сдохну!
   - Заткнись! Андреев, закрой ему рот. Караван на подходе...
   Афганистан. Провинция Кунар. Пригород Асадабада. Шел 1986 год...
   - Первое отделение - перекрыть проход! Третье - блокировать тыл! Второе - вниз, по склону! По каравану - огонь! Мочи их ребятки!..
   Еще там, на пустынных и раскаленных склонах Лахансара, где все просматривается, как на ладони и негде укрыться от вездесущих "духов", Сергей понял: тактика и стратегия ведения боев проста на бумаге, карте. Там не особенно учитываются потери. Холеным штабистам, с лощеными мордами и отвисшими животами, важен результат. В погоне за очередной звездочкой на погоны или медалькой на грудь, некогда думать о тех, кто ради выполнения поставленной задачи, может, в лучшем случае, попасть в госпиталь. В худшем - "Черный тюльпан" переправит тело или то, что от него осталось, на родину. Пусть даже, как героя...
   - О, черт! Санитар, я, кажется, ранен!
   - Санитар убит, - над Сергеем склонилось загорелое, обветренное лицо взводного. Для старлея Карпухина это был последний караван. Через неделю, он возвращается в Союз. За не полных два года совместной службы сержанта Андреева с этим офицером, происходило множество событий, и всегда Карпухин был "на высоте". Разным премудростям, как военным, так и житейским, он научил Сергея на своем примере. А главное - что значит быть командиром и человеком. Многие мечтали попасть под его начало, потому что старший лейтенант Карпухин был офицером от Бога. Офицером с большой буквы...
   - Не суетись. Сейчас помогу. Все нормально. У тебя касательное, в руку. Кость цела, а мясо нарастет. Потерпи, перевяжу... А ты счастливчик, сержант. Наверное, потому, что молодой. Рука - не голова. Ей думать не надо. Вот "серое вещество", надо беречь. Оно в нашем деле - агхиважный фактор, - пародируя вождя мировой революции, констатировал Карпухин.
   - Как ребята, товарищ старший лейтенант?
   - Все в порядке. Караван взяли. Куча оружия и наркоты. Теперь дело за спецами. Пусть разбираются, что откуда и почем...
   В наступившей после боя тишине, звук выстрела показался залпом стомиллиметрового орудия. Старлей схватился рукой за грудь и прохрипел:
   - Ничего себе, неделька началась... - завалился на бок и затих.
   До сих пор Сергей отчетливо помнил покрытое оранжевой пылью и пороховой гарью лицо своего командира. Его открытые, серые глаза, устремленный куда-то в необозримую даль тускнеющий взгляд, заостренный нос и тонкую алую струйку крови, стекающую из уголка рта...
   - Командир, - Мельник тронул его за плечо, - пора выдвигаться. Труба зовет. Посмотри, как жизнь прекрасна и удивительна. А нас ждут великие дела.
   Сергей смахнул с лица остатки сна.
   - На западном фронте без перемен?
   - Только до тех пор, пока мы не вышли на тропу войны.
   - Хорошо. Приберитесь за собой. Направление юго-восток, порядка двенадцати километров. Цель - разрушенный монастырь. Ищем связника. Аллюр - "три креста". Порядок движения - прежний...
   Когда за Андреевым сомкнулись ветки кустов, ничто больше не напоминало о пребывании людей на месте ночного бивуака.
  
   Глава 11
  
   ...Мелодичная, но назойливая телефонная трель размеренно, как в старинной китайской пытке каплями воды, била по темечку, стучала в висках, прыгала как шарик в пинболе, отскакивая от внутренних стенок черепной коробки, болезненно задевая мозг. Маленькими, острыми ледорубами, с садистским наслаждением были убиты уже тысячи Троцких в голове Шурика. Ожидание очередного удара становилось невыносимым. "Господи, да за что же?.. Эй, кто-нибудь!.. Люди, добейте, Христа ради... Только не меня, а это дьявольское изобретение. Не дайте погибнуть в муках, в самом расцвете лет... Нет. Никто не поможет. Никому нет до меня никакого дела. Мы живем в стае, где человек человеку волк. Ослаб - пеняй на себя. Разорвут в клочья и с большим удовольствием. Сам, только сам. Телефон должен быть где-то рядом...". Шурик пошарил вокруг себя одной рукой. Вторая затекла и не хотела подчиняться. Чувство осязания подавало сигналы о наличии в радиусе действия верхней конечности различных предметов: чей-то ботинок, пузатая бутылка, пепельница полная окурков и увенчанная огрызком докторской колбасы, женский чулок... Аппарат был вне досягаемости. На грудь что-то давило, мешало дышать. С трудом разлепив правый глаз, Шурик скосил его на инородное тело создававшее перебои в насыщении легких кислородом. Это оказалась непонятно чья, волосатая нога, с наполовину снятым носком, чей хозяин трубно храпел на полу. Шурик, брезгливо столкнул ее с себя. Не отрывая головы от того, на чем он лежал, ибо, неизвестно, как поведет себя организм при смене положения, Шурик, насколько смог, сфокусировал взгляд и обвел им доступную для границ глазной орбиты панораму помещения. Плотно зашторенные окна, мебельная стенка, кресло (в нем кто-то спал), журнальный столик с остатками вчерашнего пиршества... "Отлично. Кажется я дома". Электронные часы на книжной полке высвечивали зелеными цифрами сложную математическую задачу 16:29.
   Телефон не умолкал. "Где же эта хреновина, черт бы ее побрал?..". Источник внешнего раздражителя оказался между тумбочкой с тихо бормочущим телевизором и кадкой с мещанским пережитком, единственным подарком, полученным от родителей - большим фикусом.
   Перевалив свое девяностокилограммовое, одетое в трусы и золотую цепочку с кулоном, тело через какую-то полуголую девицу, Шурик по-пластунски прополз между хаотично спящих тел обоих полов. Впрочем, создавалось впечатление, что пройди он по ним, как на параде, торжественным маршем, в кованых сапогах, они бы все равно ничего не почувствовали. Наконец, Шурик дотянулся до трубки. Перевернулся на спину и хрипло произнес:
   - Алло... - прокашлялся и добавил, - База торпедных катеров, поручик Ржевский слушает.
   - Шурик... Шурик, ты, что ли? - мужской голос звучал возбужденно. Тембр был знаком, но отождествить его с говорящим, для Шурика, пока, не представлялось возможным.
   - Кто это?
   - Конь в пальто! Развей сивушные пары. Это же я, Мишаня.
   - А...
   ...Мишаня слыл пробивным малым. Знал всех и вся на уровне и ниже своего иерархического положения в обществе: от бандюков среднего звена, до бомжей. Труд, как таковой, считал человеческим пороком, но не упускал случая перехватить свой кусок в любом, мало-мальски доходном деле, на которое наводило его феноменальное чутье шальных купюр различного достоинства и стран изготовления. Жил по принципу "деньги не пахнут". Если мог справиться один, то никогда и никого не брал в долю. Для этого он был слишком жаден.
   С Шуриком он познакомился месяц назад, в третьеразрядном (потому что жмот) кабаке, где вместе с двумя жрицами любви отмечал удачный кидок заезжего лоха. Навар был солидный. Но и клиент оказался не простой. Иногородний, конечно, но с широкими связями в местных, узких кругах. В общем, кейс с приличными деньгами, а главное, с какими-то очень важными документами, недолго грел Мишанины ладони. Прямо в кабаке, к его столику подошли два, прилично одетых, внушительного вида, паренька. Вежливо попросили девиц покинуть питейное заведение. Дескать, не место приличным дамам торговать лицом в этом гадюшнике. Мягко подхватили Мишаню под руки, одна из которых, по прежнему, крепко прижимала "дипломат", и плавно вынесли в большое и пустое фойе. Здесь, в доступной форме, можно сказать интеллигентно, не нанося особых увечий, крепыши начали объяснять Мишане, что он поступил нехорошо, обманув уважаемого человека. Кейс придется отдать и оплатить хлопоты по его возвращению. Мишаня был в корне не согласен с такой постановкой вопроса и заявил, что живет в цивилизованной стране. Следовательно, он, как законопослушный ее гражданин, за находку, да-да, за находку и добровольное возвращение (уже собирался идти, если бы не эта непредвиденная задержка) чьего-то кейса, имеет право получить двадцать пять процентов от его содержимого. Две пары добрых глаз, с сочувствием смотрели на Мишаню, а их хозяева продолжили внушать непонятливому человеку прописные истины (чужое брать нельзя) с удвоенной силой. Чем бы это закончилось для Мишани - неизвестно. Минимум - травматологией, если бы из туалета не появился Шурик. Он не собирался вмешиваться, поскольку давно усвоил: дураки умирают по пятницам, а инициативные дураки - каждый день. Бросив беглый взгляд на экзекуцию, Шурик направился было в зал, но в это время, Мишаня, видимо от безысходности, решивший умереть героем, с силой пнул ногой одного из своих обидчиков. Удар пришелся в коленную чашечку. Тот ойкнул и отвалился назад, прямо на Шурика.
   - Эй! - пробурчал Шурик, оттолкнув от себя крепыша, - Поосторожнее.
   - Да пошел ты... Козел, - не оборачиваясь, прошипел паренек. Отряхнул брюки и направился к Мишане.
   Шурик всегда за свой "базар" отвечал и того же требовал от других. В данном случае, его случайный обидчик, явно хотел уйти от ответа. Это было недопустимо.
   - Прошу прощения, уважаемый. Вы назвали меня "козлом". Я правильно понял?
   - Правильно. И вали отсюда, пока я рога тебе не отшиб.
   - Отшибалка сломается.
   - Чего? - бугай развернулся и угрожающе стал надвигаться на Шурика
   - Ничего особенного. Полежишь в гипсе неделю или месяц. Только и всего. В зависимости от диагноза.
   - Ах, ты, фуфел...
   Кулак просвистел точно в том месте, где только что была голова Шурика. Он едва успел присесть. Тут же спружинил и прыгнул вперед и влево с небольшим разворотом. На лету с силой вынес правую ногу, и носком ботинка, мощно поддел нападавшего под ребра, в районе печени. Здоровяк выдавил из себя только: "Ох, ё..." и согнулся пополам. Не сбавляя темпа, Шурик, локтем нанес ему сильный удар по позвоночнику. Тело распласталось на мозаичном полу. Второй, увидев, что "наших бьют", да еще со знанием дела, оставил окровавленного Мишаню в покое и, уже более осторожно, спланировал свою атаку. Он крадучись описал дугу. Шурик сопровождал его движения взглядом. Наконец, решившись, парень сделал ложный замах на подсечку и с ходу попытался достать Шурика ногой в голову. Если бы ему это удалось - сотрясения мозга не избежать. Спасла завидная реакция. Шурик, мягким блоком, по волейбольному, перевел удар над собой и добавил развернувшемуся спиной противнику ускорения, пинком в зад. Не удержав равновесия, тот упал. Тыльной стороной ладони, Шурик добил его в затылок. Торжествующе осмотрев поле боя, победитель собрался было уйти, но заметил жалобно и, в то же время с восторгом, смотрящего на него Мишаню.
   - Ну, а ты чего разлегся?
   - С-спасибо тебе, - вытирая кровь и сопли, пролепетал Мишаня.
   - Забудь. Не ради тебя старался. Беги домой, пока эти не очнулись. Да и мне, наверное, уже пора. Кажется, вечер удался досрочно. Тебя как зовут-то?
   - Мишаня.
   - А меня - Шурик. За что это они тебя так?
   - Ерунда. Разногласия во взглядах на экономическую политику.
   - Вот что, Мишаня, я сейчас вызову такси и развеземся по домам. Пожалуй, нам на сегодня приключений хватит. Согласен?
   - Да, да, конечно, - торопливо ответил Мишаня.
   Пока Шурик вызванивал машину, Мишаня вскрыл кейс, вытащил оттуда две плотных пачки долларов и сунул себе в карман. Дипломат с остальным содержимым подсунул под одного из лежащих. Он был жаден, но не совсем глуп. Понимал, что кейс по любому придется отдать. А вот в какой форме состоится передача, особенно после сегодняшних событий - уже, даже, не вопрос. Но думать об этом, почему-то не хотелось.
   Подъехало такси, и Шурик усадил Мишаню на заднее сиденье.
   - Деньги-то есть?
   - Есть немного, - смутился Мишаня, - Ты мне, это... Телефончик свой оставь. Очухаюсь - отблагодарю.
   - Да ладно, езжай благодетель.
   - Нет, я серьезно.
   - Ну, записывай, - Шурик продиктовал свой номер и захлопнул дверцу машины.
   Мишаня, действительно, потом несколько раз звонил, но больше, для поддержания нужного знакомства. Еще бы, с таким, как Шурик, на любую "стрелку" можно выйти. Правда, до сих пор такой необходимости не было...
   ...Шурик зевнул.
   - Чего тебе надобно, старче? Если хочешь узнать, как я себя чувствую, то я себя совсем не чувствую и пребывал бы в этом же состоянии еще несколько часов. Ты беспардонно вывел меня из нирваны.
   - Извини, конечно, но есть дело. Можно хорошо подзаработать.
   - Хорошо - это сколько?
   - Достаточно, чтобы купить подержанный "Patrol".
   Эта машина была заветной мечтой Шурика. Мишаня знал, какую струнку задеть.
   - ?!. Рассказывай...
   - Не телефонный разговор. Жду тебя через час, в "Трех капитанах".
   В трубке раздались короткие гудки. Шурик еще раз зевнул, приподнялся и осмотрелся. Глазам предстало жуткое зрелище. Куликово поле, после сражения. "Интересно, по какому случаю был банкет, и кто эти люди? Хотя, какая разница. Главное, судя по всему, хорошо отдохнули. Теперь основной и насущный вопрос: где мои штаны?".
   Джинсы оказались натянуты по самые подмышки молоденькой блондинки, свернувшейся "калачиком" возле торшера. Шурику потребовалось немало усилий, чтобы вытряхнуть ее из них. Девушка так и не проснулась, только сонно произнесла что-то непечатное по поводу всеобщего жлобства и, приподняв край паласа, забралась под него.
   Шурик принял холодный душ, побрился, освежился хорошим одеколоном и почувствовал себя намного лучше. Через сорок минут, он подходил к месту назначенной встречи с Мишаней.
  
   Глава 12
  
   Саша Шульгин родился в среднестатистической советской семье. Мать - педагог, отец - инженер на машиностроительном заводе. Учеба в школе давалась ему легко. Может, именно поэтому, он и не уделял ей должного внимания. Прилежанием "ботаника" не отличался, в активисты не стремился. Да и вообще, посещал уроки, больше по обязанности. Не хотел обижать маму. Ведь она видела в нем, как минимум, будущего лауреата Нобелевской премии, но особых усилий для воспитания Шурика и культивирования в нем этой мечты не прилагала. У нее были свои заботы, и в них ребенку отводилось мало места: "Шурик, ты большой, и, почти самостоятельный мальчик. Если ты, пока, не можешь помогать семье материально, то должен, хотя бы, сам решать свои проблемы. Это и будет твой посильный вклад в нашу жизнь. Ты ведь знаешь, как нам с отцом приходится трудно". Шурик знал и не приставал к родителям со своими "дурацкими просьбами": хочу джинсы, хочу мопед, хочу гитару или магнитофон. Несмотря на то, что он, практически, был предоставлен сам себе, что, в большинстве случаев грозит "скатыванием по наклонной", Шурик не стремился вступать в ряды шпаны, пьющей пиво или портвейн, под аккомпанемент трех блатных аккордов в дворовой беседке, хоть попытки привлечь его на их сторону были неоднократные. Его не задевали, прежде всего, потому, что он был достаточно крепким и немного "безбашенным", в чем пару раз пришлось убедиться особо настырным. Шурик был личностью, в понимании шалопаев. Ни перед кем не пресмыкался, не был "маменькиным сынком", никого и никогда не сдавал и отвечал за свои слова и поступки. Шурику было скучно с ровесниками, которые целыми днями протирали штаны на лавочке, играли в карты, орали благим матом и своими идиотскими выходками досаждали соседским девчонкам. Единственной отдушиной во всей этой ежедневной рутине были вечера, когда на два-три часа он уходил в спортивный зал и самозабвенно отдавался занятиям по карате. Тренер, сен-сей Ли, заметил мальчика с первых тренировок. Шурик обладал хорошей координацией движений и реакцией. Примерно, через пару месяцев, Ли ввел его в основную, старшую группу спортсменов, несмотря на недостаток в возрасте. Шурик не подвел. Занимался наравне со всеми. Во многом преуспевал и уже через год работал в спарринге только с тренером. Участвовал и побеждал в различных соревнованиях местечкового уровня. Потом, сен-сея пригласили в Узбекистан, тренировать подразделения спецназа. Шурик пробовал заниматься у других учителей, но, в конечном счете, разочаровался: многие из них оказывались шарлатанами, с низким уровнем подготовки. Кто-то откровенно говорил, что ничего нового дать ему не сможет. На поездки в другие города и страны, в поисках новых ступеней обучения, не было денег, и Шурик бросил свои мытарства. Неизвестно, как бы повернулась его судьба, если бы не подошло время призыва в армию. Отслужив свой срок в "горячих точках", как и положено мальчику из необеспеченной семьи, неспособной заплатить за "откос", он миновал период взлета и падения рэкетирских бригад, куда мог бы, запросто, попасть, хотя бы ради бегства от скуки.
   Вернувшись домой, Шурик не смог найти достойного применения многим своим способностям. Учиться дальше было неохота. Да и кому нужны дипломы. Торговать на рынке и можно без образования. Но, настояла мама, которой вовсе не улыбалась перспектива содержать высоковозрастного оболтуса. Шурик, с первой попытки поступил на заочное отделение юридического факультета, в один из вузов, коих расплодилось, как тараканов, с соответствующим процентом пользы. Бывший товарищ по оружию, ныне старший смены в охране солидной фирмы, помог устроиться на работу. Появилась возможность возобновить тренировки. Только теперь, Шурик увлекся тэйквондо. Этот вид восточных единоборств ему очень импонировал - был более подвижным, динамичным. Дабы не досаждать родителям своим присутствием, снял, на пару с сослуживцем, квартиру. Не жизнь, а сказка. Хоть и "через день - на ремень", зато полная автономия. Единственная и вечная проблема была - деньги. Точнее, их постоянный недостаток. Вариантов улучшить свое материальное положение, пока, не просматривалось, а тут - Мишаня со своим предложением...
   ...Мишаня появился в "Трех капитанах" с десятиминутным опозданием.
   - Привет. Давно ждешь?
   - Успел выпить чашку кофе, которую, надеюсь, ты оплатишь. Я в полной заднице. Тем более, что у тебя есть ко мне серьезное финансовое предложение.
   - Да-да. Само собой, оплачу. А дельце действительно стоящее. Может, по кружечке пивка, для рывка? - Мишаня был сама предупредительность и обходительность.
   - Банкуй.
   Мишаня заказал пиво и фисташки.
   - Ну, - когда пожар в душе Шурика, после бурной ночи, был потушен и принесены еще два бокала, сказал он, - излагай свою теорию обогащения.
   - В общем, так, - понизив голос, заговорщицки заговорил Мишаня, - Я, случайно, подслушал разговор двух "солидолов". Кто такие - не знаю. Известно то, что есть один барыга. У него - некий документ, древний манускрипт, который стоит бешенных денег и который очень нужен "солидолам". Так вот, если мы найдем эту бумагу и предложим ее тем же покупателям за солидное вознаграждение, то старость нам будет обеспечена. Я проследил, где они тусуются. Ну, как?
   - Что, как?
   - Ты подписываешься? Вдвоем, мы это дельце обтяпаем, как два пальца об асфальт.
   - Мишаня, ты сам-то веришь в этот бред? Если бы я знал, что из-за этой туфты ты меня лишаешь драгоценных минут отдыха перед суровыми трудовыми буднями...
   - Подожди. Почему бред? Все реально.
   - Хорошо. Почему ты решил, что это не "лапша" тебе на уши или обсуждение только что прочитанного детектива? С чего ты взял, что эта бумага дорого стоит, и ее обязательно купят? В конце концов, кто этот барыга и где его искать? И, даже, если все это правда, неужели ты думаешь, что эти "солидолы" не найдут способ получить документ раньше нас?
   - Это не "лапша", потому что мэны не могли меня видеть. Сегодня днем, я был у своей "телки", официантки, в ее подсобке, в кабаке, а они за стенкой в отдельном кабинете. Через вентиляционное окошечко уловил обрывки их беседы. Она меня заинтересовала. Я приложил стакан к стене, и все слышал, почти, как ты меня сейчас. И книги они не обсуждали. Слишком резким был "базар". Один предлагал увеличить цену за бумагу до ста штук "гринов", а другой - "мочить" старикашку: и дешевле, и "концы в воду". То, что документ им нужен - точно. Вопрос не стоял: брать-не брать. Они решали, как брать. Кто этот барыга, я не знаю, но, где живет - запомнил: они звонили по телефону и на завтрашнее утро отрядили бригаду по адресу старика: так или иначе, решить вопрос. Медлить они не собираются. Поэтому, нам надо успеть раньше, если хотим заработать на хлеб с маслом.
   - А почему ты меня подтянул? Неужели один со старичком не справишься?
   - Если честно, с тобой мне как-то спокойнее.
   - Ага, помирать не так страшно. Ты что думаешь, эти крутые, готовые "грохнуть" старика, просто отдадут нам деньги и спасибо скажут?
   - Нет, конечно. Но это обсудим позже. Сначала надо товар заполучить. Так ты согласен?
   - Мутно все это. Мне подумать надо.
   - Только недолго. Вопрос необходимо решить сегодня. Или ты никогда увидишь свой "Ниссан", - это был удар ниже пояса, и Мишаня знал об этом.
   Шурик подумал. Внутренняя борьба шла минут пять. Наконец взвесив все "за" и проигнорировав "против", Шурик отрезал:
   - Я согласен. Говори: что? где? когда?..
  
  
   Глава 13
  
   Гомес, действительно, обладал сверхчеловеческим чутьем. В который раз оно спасало ему жизнь. Проснувшись среди ночи, в деревне охотников, он понял, что ему нельзя здесь больше оставаться. Найти объяснения этому чувству он не мог. Просто, он почти всегда знал, о приближении опасности. Он был индеец-метис, полукровка. Его детство и юность прошли на узких улочках затерянного высоко в горах поселка, среди такой же, как и он сам босоногой ребятни. Гомес не выделялся ни ростом, ни силой. Зато обладал исключительной памятью и, как вскоре выяснилось, тем самым "шестым чувством", которое называется интуиция...
   ... - Гомес, бежим с нами, на Чертов зуб, поиграем в следопытов.
   Это была его любимая игра, в которой ему не было равных. Любой голопузый мальчуган хотел быть с ним в одной команде. Но, в этот раз, кто-то невидимый, настойчиво твердил: "Не ходи! Не ходи!..", и он, впервые отказался, сославшись на "неотложные" дела. А вечером, в поселок, пришло страшное известие: в горах произошел обвал, и шестеро детей, погребенные под грудой камней, погибли. Узнав об этом, Гомес затрясся. Покрылся холодным потом и закричал. Его глаза были безумны и полны ужаса. Неделю, после этого события, он не поднимался с постели, метался в горячечном бреду. Его бледное, осунувшееся лицо, с заострившимися чертами лица, напоминало посмертную маску. Местный знахарь колдовал вокруг мальчика, окуривал его травами, поил настоями. На восьмой день жар начал спадать. Гомес возвращался к жизни. Но в его взгляде уже не было мальчишеского задора. Он смотрел на мир глазами взрослого, умудренного жизнью человека...
   Гомес пробирался сквозь лесную чащу к резервной точке встречи с группой Андреева. Он не знал, что должно было произойти в деревне, но чувствовал: останься он там - его ждала бы неминуемая гибель. Поэтому, какая-то мощная, неведомая сила гнала и гнала его вперед. Он шел налегке, имея при себе лишь нож, с которым не расставался никогда, баклагу с водой и пару маисовых лепешек за пазухой. К вечеру Почтальон был на месте. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, он тщательно обследовал монастырские руины. Кажется, все спокойно. Сюрпризов не ожидается. Выбрав укромное местечко и поудобнее устроившись, он приступил к своей скромной трапезе. В то же время, он настороженно прислушивался к себе и окружающим звукам. Тишина. Относительная тишина. По крайней мере, никаких неестественно посторонних звуков. Гомес успокоился. Нестерпимо захотелось спать. Усталость, накопившаяся за последние дни давала о себе знать. Веки, будто налились свинцом. Сознание отключилось, и Почтальон заснул, не меняя позы.
   Он проснулся внезапно, глубокой ночью. Совсем рядом, его чуткий слух уловил чье-то дыхание, сопровождавшееся тихим рыком. Гомес резко откатился в сторону и вскочил на ноги, обнажив нож. В то же мгновение, огромная пятнистая кошка бросилась на него и повалила на землю. Острые когти глубоко впились в человеческую плоть. Почтальон взвыл от боли. Ягуар вырвал кусок мяса из груди своей добычи и занес окровавленную лапу для последнего рокового удара...
   Сквозь пелену уходящего сознания, Гомес увидел прищуренные желтые глаза зверя, хищный оскал острых зубов и почувствовал зловонное дыхание из его пасти. Никогда он еще не был так близок от смерти. Врожденный инстинкт самосохранения и выживания проснулся в нем неожиданно. То, что случилось дальше, Гомес не смог бы себе представить, даже в кошмарном сне. Все произошло на уровне подсознания, рефлекторно. Откуда только силы взялись? Упредив на мгновение движение животного, обломком камня, попавшим под руку, он нанес сокрушительный удар по черепу дикой кошки. Это на время ее оглушило. Не ожидая такой агрессивной контратаки, ягуар отскочил. Нож, еще в начале схватки отлетел далеко к стене и лежал там, в полной недосягаемости. Все, что осталось на вооружении Гомеса - его руки, клокочущая в груди ярость и первобытная жажда убивать. Бросившись на еще не пришедшего в себя зверя, он схватил его за шею и зажал в крепкий "замок". Пятнистый людоед захрипел, начал извиваться, бить лапами, пытаясь вырваться из цепкого захвата. Клубок борющихся катался по земле, поднимая тучи пыли и оглашая лес громким хрипением и криками. Клочки шерсти, лоскуты одежды разлетались в разные стороны. Гомес чувствовал, что от большой потери крови, начинает слабеть. Продолжая удерживать животное, он перекинул правую ногу через его спину и с силой сжал коленями ребра. Ягуар издал оглушительный утробный рык. В этот момент, Почтальон перехватил его за челюсти и дернул, разрывая пасть. Острые зубы впились в ладони, но человек этого не замечал. В его голове, как набат звенела единственная мысль: "Убить! Убить! Убить!..". Затрещала разрываемая кожа, хрустнули суставы. Гомес напрягся и сделал резкий рывок. Лесной убийца еще раз дернулся и затих. В полном изнеможении, Почтальон рухнул на тушу поверженного противника. Кровь сочилась из его многочисленных ран, окрапляя животное, как жертву на алтаре богини возмездия.
   Через некоторое время, отдышавшись, связник осмотрел себя, насколько это было возможно. Его лицо, руки и грудь представляли собой одну огромную рваную рану. Гомес понял, что без профессиональной помощи ему не обойтись. Но, где ее взять, эту помощь, человеку, затерянному посреди огромной сельвы. Остается лишь надежда на провидение. И она уйдет лишь с последним вздохом. Ему обязательно надо выжить и передать необходимые сведения людям с Запада. С этими мыслями, Гомес забылся тревожным сном.
  
   Глава 14
  
   Джунгли расступились, открыв изумленным взглядам усталых путников развалины, некогда величественного, монументального сооружения. Каменные изваяния древних богов взирали на них с пятиметровой высоты. Их суровые, высеченные древними мастерами лица, как бы удивленно и в то же время, грозно вопрошали: "Кто вы, чужеземцы? Что вам здесь нужно? Зачем побеспокоили нас? Почему нарушили наше уединение в этой святой обители?". Но, долго восхищаться творениями давно забытых зодчих не было возможности и необходимости. Сергей приказал осмотреть все вокруг и поискать следы возможного пребывания связника. Бойцы бесшумно рассыпались в разные стороны. Селесте осталась с майором.
   - Серж, а куда мы идем? Что ищем?
   Это были ее первые вопросы, касающиеся их похода. Они были скорее риторическими. Да и заданы они были не из любопытства. Селесте, по прежнему, не могла себе в этом признаться, но ей вновь и вновь хотелось слушать его тихий мягкий голос, смотреть в чистые, карие, немного печальные глаза и видеть смущенную улыбку, такую, какая появлялась у него на губах, когда он пытался оказать ей какой-нибудь знак внимания или просто заговорить.
   - Командир, - крикнул Лис, - сюда!
   В одном из многочисленных помещений храма, видимо раньше служившем кельей, затравленно озираясь на невесть откуда взявшихся вооруженных людей, сидел израненный, весь в запекшейся крови, человек с изуродованным лицом. В нервно подрагивающей руке, он держал перед собой нож. Было видно, что незнакомец полон решимости до конца бороться за свою жизнь.
   - Тебе привет от Энрике Картахены. - Андреев назвал пароль.
   Человек напрягся и ответил:
   - Спасибо. Как здоровье его племянника?
   - Прекрасно. Твое лекарство помогло.
   Услышав последнюю фразу, Почтальон опустил нож и с шумом выдохнул.
   - Серж?
   - Да. А ты - Гомес?
   Связник утвердительно кивнул.
   - Понятно. Мельник, осмотри раненого.
   Почтальон попытался встать, но не смог. Застонав от бессилия и боли, вновь оперся спиной о стену. Мельник, в миру - старший лейтенант Игорь Валентинович Мельников, здоровенный рязанский парень, что называется, "кровь с молоком", легко, как пушинку поднял Гомеса, отнес на ровное место и уложил. Смачивая водой, аккуратно отодрал присохшие к телу лоскутки ткани, некогда бывшие одеждой. Даже видавший виды и побывавший в различных переделках воин присвистнул от удивления, глядя на кошачьи "царапины". Глубокие раны кровоточили. Их рваные края были ярко-красными, воспаленными. Смочив ватный тампон спиртом, Мельник протер зараженные участки. Гомес, закусив губу, мычал. Вколов ему по дозе антибиотика и обезболивающего, Игорь вернулся к майору.
   - Командир, я не знаю, что его еще держит на этом свете, но картинка, доложу я вам... Маркиз де Сад - отдыхает. Мы не сможем помочь. У него начинается заражение. Нужна новая кровь и хорошая штопка. В противном случае, до утра он не дотянет.
   - Где-то здесь, недалеко, живет колдун, - подала голос Селесте, - наших больных всегда к нему водили. Может он что-нибудь сделает. Меня, саму, в детстве, знахарь от лихорадки вылечил.
   - Ты знаешь, как его найти?
   - Точного пути я не помню, но, попытаюсь найти.
   - Игорь, как считаешь, с головой у Гомеса все в порядке? Хищник мозг не повредил?
   - Вроде нет.
   - Тогда так. Сейчас, я с ним пообщаюсь. Потом, ты и Саид, берете Почтальона, и вместе с Селесте - к колдуну. Оставите там больного и девушку, а сами - обратно. Мы с Лисом ждем вас здесь.
   - А можно мне тоже вернуться? - робко спросила Селесте.
   - Нет, - отрезал Сергей и решительно зашагал к связнику.
   Почтальон, по-прежнему лежал на спине, без движения, но уже не стонал. Лекарство возымело свое действие. Прикрыв глаза, он находился в полудреме. Услышав приближающиеся шаги, дернулся и потянулся к своему ножу.
   - Успокойся Гомес. Это я, - сказал майор, - поговорить надо. Расскажи, что ты должен нам передать. Постарайся не упускать подробности. Любая деталь, каждая мелочь, в определенный момент может стать спасительной соломинкой.
   Связник понимающе моргнул.
   - Я расскажу все с самого начала. Иначе будет трудно понять, с чем вам придется иметь дело. Эта история уходит своими корнями в далекое прошлое. В те давние, смутные времена, на нашей земле царили хаос, войны, нищета и разруха. Многочисленные разрозненные племена, под предводительством жадных, злобных вождей, в погоне за властью, уничтожали друг друга, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей. Реки густели от крови. Койоты разжирели, питаясь человеческим мясом. Неизлечимые болезни добивали оставшихся в живых. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но, явно, не долго: умирать уже почти было некому, если бы не произошло чудо. Только оно могло спасти мой народ от полного уничтожения. Как-то, в одну из ночей, во время недолгого перемирия, случилось это.
   На склонах Святой горы жило небольшое племя. Наверное, оно было единственным, кто не принимал участия в резне. Мужчины охотились, возделывали небольшие участки каменистой земли, женщины занимались домашним хозяйством. В общем - полная идиллия, рай на фоне всеобщего сумасшествия. Правил ими мудрый и справедливый Гордый Тур. Никто из удельных князьков и в мыслях не отваживался напасть на них. Поговаривали, будто вождь обладает способностью поражать людей огненными стрелами, не давая злому человеку даже приблизиться к подножию горы. Если же и находились смельчаки, решившие нарушить табу, то о результатах их походов никто, ничего не знает. Их просто больше никогда не видели.
   Так вот, в ту ночь была сильная гроза. Дул ураганный ветер. Ливень потоками захлестывал землю. Вспышки молний, сопровождаемые оглушительным грохотом грома, озаряли все вокруг, на много километров. Вдруг, небеса над святой горой разверзлись, и широкий луч света выхватил из темноты ее скалистые склоны. Он был настолько мощным и ярким, что можно было различить даже муравья среди камней. Потом, что-то несоизмеримо большое, черное бесшумно опустилось на вершину. Казалось, что гигантская туча зацепилась за ее пик. Все, кто мог это видеть, не обращая внимания на бушующую непогоду, выскочили из своих хижин и, глядя на фантастическое зрелище, застыли в изумлении и суеверном страхе. Через некоторое время, "туча", так же бесшумно поднялась и исчезла в вышине. На следующее утро, вожди, не сговариваясь, собрали своих соплеменников и объявили о прекращении войны. С тех пор, у нас наступили мир и благополучие. Кланы объединились, страна начала развиваться, а во главе всего народа, по единодушному решению стал Гордый Тур.
   Что произошло в ту ночь на Святой горе - тайна, покрытая мраком. Говорят лишь, что Боги, спустившись на землю, оставили вождю символ власти, который с тех пор передавался по наследству из поколения в поколение. Потомки Гордого Тура берегли его, как величайшую святыню, талисман человеческого счастья. Но, пару лет назад, по стране поползли слухи, что он исчез. Вновь начались распри, переросшие в то, что происходит сейчас.
   Это, конечно, всего лишь легенда, миф. Но ты же знаешь, Серж, дыма без огня не бывает. Зерно истины в этой сказке есть, пусть и обросшее красивыми домыслами. Обычная, малая песчинка, попав в раковину моллюска, со временем становится прекрасной жемчужиной. Все видят только ее и не думают о том, как она появилась...
   Гомес замолчал и тяжело вздохнул. Андреев, за время рассказа не проронил ни слова и сейчас переваривал услышанное.
   - А что из себя представляет этот символ власти и где он может быть?
   - Я его не видел, но, по имеющейся информации, это некий прозрачный кристалл, размером с лесной орех. По форме - напоминает пирамиду. Скорее всего, он похищен людьми Гонсалеса и сейчас он у него. Об этом говорят многие факты: данные нашей разведки, практически безошибочная тактика и стратегия боевых действий генерала и, в конце концов, резкая перемена нашей внутренней политики. Демократия уступает место диктатуре. Дело в том, говорят, что кристалл обладает свойством многократно усиливать все человеческие качества и задатки его владельца, тем самым, обладатель камня может с легкостью влиять на климат взаимоотношений, думаю, не только в отдельно взятой стране, но и в мире в целом. Иными словами, кристалл - очень мощное оружие, равно, как созидания, так и разрушения. Поэтому, очень важно, в чьих руках он находится. А значит, он должен либо вернуться к потомкам Гордого Тура, либо исчезнуть совсем. В противном случае, мы все обречены. Ведь никто доподлинно не знает, какая на самом деле мощь заключена в этом камне.
   - Да, - задумчиво произнес Сергей, - прямо, как в дешевом американском блокбастере. Герой-одиночка сражается с плохими парнями и спасает мир. Дурдом.
   - Не смейся, Серж. Все достаточно серьезно.
   - Может быть. А где, хотя бы примерно, может находиться этот камушек?
   - Дай-ка карту... Вот, в этом районе, нами замечены крупные группы боевиков Гонсалеса. Где-то здесь, в скалистой гряде, вход в его подземный бункер. Ранее, это были обычные штольни каменоломни. По всей видимости, кристалл там, под надежной охраной. И еще кое-что. Кто-то из ваших хочет завладеть камнем. Кто именно, мы не успели выяснить. Сеть наших агентов была уничтожена. Но, что такой человек есть и он далеко не последний в иерархии - точно. Известна его кличка - Хромой. Прими это к сведению и будь осторожен.
   "Предчувствия его не обманули, - подумал Сергей, - но ничего: будет день - будет пицца".
   - Все ясно, Гомес. Спасибо за информацию. Теперь, что касается тебя. Сейчас мои бойцы отнесут тебя к местному знахарю. Будешь лечиться. На данном этапе, твоя миссия выполнена. Удачи и не хворай. Саид, Мельник - пора. Только очень прошу - не хулиганьте. Ведите себя прилично.
   - Кто бы говорил.
  
   Глава 15
  
   Поеживаясь от прохладного ветра, подняв воротники курток, Мишаня с Шуриком стояли возле разбитой телефонной будки, напротив дома Благоярова.
   - Вон его окна светятся. Слева, на втором этаже. Докурим и пойдем, - затягиваясь зажатой в кулаке сигаретой, сказал Мишаня.
   - Ты уверен, что все будет тип-топ? - еще раз спросил Шурик.
   - А как иначе. Старичок дряхлый. Ты на него только зыркни - он сам все отдаст. Заберем свое и - ходу.
   - Во-первых, не свое, а его, а во-вторых, почему ты решил, что старичок дряхлый? Ты же его никогда не видел.
   - Ну, пусть, не дряхлый. Все равно - старик.
   - А если хату пасут?
   - Махнем через чердак. Замочек на дверце, хлипкий. Выйдем из другого подъезда, как порядочные люди.
   - Вдруг и там замок, да не "хлипкий"?
   - Вот об этом я не подумал, - Мишаня почесал затылок, - может, пойдем, посмотрим?
   - Поздно. Незачем лишний раз светиться. "Срисуют" - и все. Сразу отпадет нужда куда-то идти. Ладно. Хватит болтать. Пошли, а то мне все больше домой хочется.
   - Пошли, - решительно сказал Мишаня, бросил окурок на асфальт и растер его носком ботинка.
   Мрачный, гулкий подъезд, встретил их резким запахом мочи и закисших пищевых отходов. Шурик поморщился и прикрыл нос ладонью.
   - Что за уроды. Ни одно животное не гадит возле своего жилища. Разве, что свинья. Так чем человек от свиньи отличается?
   - Риторический вопрос, - заметил Мишаня, - Состав крови и внутренних органов обоих видов, практически, одинаков.
   Они осторожно, стараясь не прикасаться к липким от многолетней грязи стенам, испещренным многочисленными памятными иероглифами, типа: "Верка - проститутка", "Спратак" - чемпион!", поднялись на второй этаж, к обшарпанной двери, обитой коричневым дерматином и заляпанной зеленой краской.
   - Звони, - нервно подергиваясь, сказал Мишаня.
   - Сам звони, - прошипел в ответ Шурик, - это твоя идея.
   - Ну, ладно-ладно. Только не нервничай, - дрожащим пальцем, Мишаня надавил на пимпочку звонка. В квартире раздалась механическая соловьиная трель.
   Пару минут, внутри не было слышно ни звука. Потом, за дверью, послышался харкающий кашель и шаркающие шаги. Мишаня пригладил волосы и придал лицу озабоченный вид. Его внимательно рассматривали в "глазок".
   - И чего ты хочешь, "тимуровец"?
   - Телеграмма... Вам телеграмма "Молния", - Мишаня напрочь забыл тщательно готовившийся им текст про агитатора очередного политического движения и ляпнул первое, что пришло на ум.
   - Ну, так воткни ее в дверь, сынок, да ступай с Богом.
   - Не могу. Мне Ваша подпись нужна. У нас отчетность строгая. Могут квартальной премии лишить. А для меня, студента, каждая копейка на счету.
   То ли у Мишани действительно был жалкий вид, вызывающий сострадание и понимание, то ли старик действительно поверил в этот бред, но, после тяжелого вздоха, два раза щелкнул замок, и дверь приоткрылась на расстояние стальной цепочки.
   - Давай сюда твою "Молнию"...
   Не успел Благояров договорить, как Шурик, прятавшийся за кабиной лифта, с разбегу, всей своей массой врезался в филенчатый прямоугольник. От удара, звенья цепи разогнулись, дверь распахнулась и отбросила Петра Игнатьевича в глубь коридора. Не давая старику опомниться, Шурик навалился на него и наотмашь врезал по лицу. Тот затих.
   - Ты, это... Его - не того?.. - опасливо прошептал Мишаня.
   Шурик нащупал пульс на шее Благоярова.
   - Не боись. Жив. Только, временно в нокауте. Через полчасика очухается.
   - Мы не можем столько ждать. Могут прийти эти. Давай его свяжем и приведем в чувство. Каждая минута на счету.
   Шурик легко подхватил Петра Игнатьевича, как плащ, под мышку и перенес в комнату. Усадил в кресло и крепко привязал его к ножкам и подлокотникам хозяйскими же галстуками. Тем временем, Мишаня приволок из ванной комнаты ведро воды и с ходу плеснул ею в лицо Благоярова. Петр Игнатьевич фыркнул и пробормотал что-то несвязное. Шурик, дважды, хлестко ударил его ладонями по щекам.
   - Тише ты, - Мишаня остановил третий удар, - соразмеряй силушку-то. Нам он нужен говорящий. А у тебя, что ни удар - нокаут.
   Шурик пожал мощными плечами, отошел от кресла и уселся на диван. Мишаня принес еще воды и вылил ее на голову Благоярова. Он завертел головой, начал отплевываться и, наконец, поднял веки. Удивленно и, в то же время, испуганно, посмотрел на Мишаню:
   - Кто вы и, что вам надо?
   - Если мы правильно определимся с тем, что нам надо, и ты это отдашь, то мы сразу же тебя покинем, оставив в добром здравии.
   - У меня три тысячи рублей с мелочью, все, что осталось от пенсии. Лежат на полочке в шкафу. На столе, в конверте несколько долларов. Золота, серебра и прочих драгоценностей никогда не имел, - Петр Игнатьевич задумался и добавил, - Можете взять еще сберкнижку. Там еще около десяти тысяч. Больше у меня ничего нет.
   Это была чистейшая правда. Благояров уже справился с первым испугом, поэтому вопросительно и, как бы, с усмешкой, посмотрел на Мишаню: "Что, тимуровец, мимо кассы?".
   - Нам не нужны твои копейки. Отдай документ, за которым к тебе сегодня приходили и мы тебя оставим в покое.
   - Какой документ? Я не понимаю, о чем Вы говорите.
   - Старик, - подал голос Шурик, - не вынуждай выбивать из себя признания. И нам и тебе от этого только легче будет. Мы знаем, что бумага у тебя. Отдай ее по-хорошему, и мы избавим тебя от необходимости тратить деньги на свое лечение и восстановление квартиры.
   - Нет у меня никакой бумаги. Вас ввели в заблуждение. Я обычный пенсионер...
   - Все! Ты мне надоел, - Шурик достал из кармана кнопочный нож, щелкнул им перед лицом Благоярова. Блеснуло остро отточенное лезвие. Петр Игнатьевич испуганно моргнул и сглотнул подкативший к горлу комок, - Сейчас я буду отрезать тебе по одному пальцу, пока ты не скажешь, где документ.
   - Вы, наверное, шутите?
   - Какие шутки, старик, - Мишаня вытащил из кармана, заранее припасенный рулон скотча, оторвал кусок и заклеил Благоярову рот, - Потому что будет очень больно и захочется громко позвать на помощь, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд пенсионера.
   Петр Игнатьевич замычал и протестующе затряс головой.
   Шурик прижал ладонь Благоярова к подлокотнику кресла и приставил острие ножа к основанию мизинца. Лоб пенсионера покрылся испариной. Он с ужасом смотрел на сверкающее лезвие и трясся.
   - Ну, что будем говорить? - Шурик прищурился и посмотрел на старика. Тот, только дрожал всем телом и не отрывал взгляда от орудия пытки, - Что ж, право твое, - он провел острием ножа по пальцу и, слегка, разрезал кожу. Проступившие капельки крови вызвали у Благоярова бурную реакцию. Он издал утробный крик, конвульсивно дернулся и потерял сознание. У Мишани подкосились ноги, и он сполз по стене. Его лицо было белее мела. Глаза тупо смотрели на Шурика. Он хотел что-то сказать, но только открывал и закрывал рот, подобно рыбе, выброшенной на берег. Наконец, он хрипло спросил:
   - Ты... Ты, действительно, отрезал ему палец?!! Я не думал, что ты... Я же пошутил.
   - Так и я пошутил, - Шурик с откровенным удивлением смотрел на Благоярова, - Но, как вижу, шутка не прошла. У старика нервы - не к черту. Ладно, хватит сопли распускать. Дед в полной комплектации. Лучше перевяжи его.
   Мишаня, пошатываясь, прошел к шкафу и, не глядя, схватил какую-то тряпку. Дернул ее. Стопка белья упала с полки. В глубине ячейки стояла небольшая коробка, аккуратно перевязанная шпагатом.
   - Шурик, - крикнул Мишаня, - Я, кажется, что-то нашел.
   Торопливо схватив коробку, он развязал тесемку и посмотрел на содержимое. Это были пожелтевшие от времени рукописи с пометками на полях, планы, исчерченные разноцветными карандашами, рисунки древних зданий и украшений.
   - Работать мне токарем на заводе, если это не то, что мы ищем, - Мишаня бережно перебирал бумаги. О том, что надо перевязать Благоярова, он уже забыл - Шурик, растолкай старика.
   Шурик оторвал кусок оконной занавеси и перетянул старику порезанный палец. Легко потрепал его по щекам. Петр Игнатьевич медленно открыл глаза.
   - Ну, это те бумаги? - Мишаня поднес коробку к лицу Благоярова.
   Петр Игнатьевич скосил взгляд на бумаги и быстро закивал.
   - Порядок, - Шурик повернулся к выходу, - Пошли отсюда.
   - Подожди, - Мишаня замялся, - а как же старик? Эта редиска на первом скачке расколется.
   Благояров вытаращил испуганные глаза и отрицательно завертел головой. Шурик задумчиво посмотрел на него.
   - Не расколется. А если попробует - я его из-под земли достану, - банальная фраза была сказана так, что Петр Игнатьевич прочувствовал ее всеми клетками своего тела и поверил в реальность выполнения этого обещания.
   Через час, подельники сидели в "Трех капитанах" и отмечали успешное завершение начала предприятия.
   - Шурик, - закуривая сигарету, заговорил разогретый ароматным коньяком Мишаня, - не знаю, где тебя учили проводить допросы, но сделал ты это, как настоящий специалист. Когда ты сказал ему, что отрежешь палец, у тебя было такое лицо, что даже я готов был все рассказать о тайне мирового заговора масонов.
   - Да уж, - Шурик помрачнел, - были знатные профессора, в свое время. И захочешь, их науку не забудешь. Только давай не будем об этом.
   - Как скажешь. Правило номер один: меньше знаешь - уверен в завтрашнем дне.
  
   Глава 16
  
   ...Шурика сильно толкнули, и он упал на выщербленный пол небольшой пещеры. Единственный источник света, рассеявший сырой мрак этого логова, исходил от небольшого отверстия, служившего входом. Боевики плотно завалили его большим камнем, и грот опять погрузился в вязкую, почти материально ощутимую тьму.
   Несколько минут было тихо. Потом, рядом, послышался шорох, и кто-то невидимый приблизился к нему. Вонь давно немытого тела, ударила в ноздри и подействовала, как нашатырь. Он поморщился и открыл глаза. Ни один блик не отразился в сетчатке. "Я ослеп, - мысль констатировала этот факт ровно, без эмоций, - интересно, навсегда или временное осложнение после удара. А приложили мне неплохо". Он поморгал. Никаких изменений не произошло. Черная бесконечность, как казалось, по-прежнему, обволакивала все вокруг на миллионы парсеков. Почему-то вспомнилось булгаковское: "...Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты соединяющие храм со страшной Антониевой башней... Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете...".
   Громкое сопение невидимого соседа приблизилось. Смрад, исходящий от него заставил дернуть головой, что причинило новую вспышку боли в затылке.
   - Эй, ты кто? - спросил незнакомец.
   - А ты?
   - Капитан российской армии, Дмитрий Александрович Соколов. Бывший командир, бывшей мотострелковой роты.
   - Рядовой Александр Шульгин, отдельный разведбат... - и после секундной заминки, добавил, - можно просто Шурик. Мне так привычнее.
   Глаза стали привыкать к темноте, и Шурик с удовлетворением отметил, что уже может различить контуры фигуры собеседника.
   - Где мы?
   - Точно не знаю. Где-то в горах. Бандюки таскают нас с мешками на голове.
   - Чего им надо?
   - Известно чего. Либо выкуп, либо обмен на своих.
   - Здесь еще есть кто-нибудь?
   - Да, Вартан, предприниматель из Ставрополья. Когда меня взяли, а это - пару недель назад, он с ними уже около месяца мыкался. У тебя есть, кто может заплатить деньги?
   - Нет, - Шурик вспомнил свою "образцово-показательную" семью, в бюджете которой никогда не было статьи "непредвиденные расходы".
   В дальнем углу послышался тихий стон.
   - Кажется, очнулся, - капитан тяжело вздохнул, - Его бьют каждый день. Требуют полмиллиона "зеленых". Три пальца уже ушли бандеролями к родственникам. Те говорят, что собирают нужную сумму, но Ахмеду, это главарь, надоело ждать. Он сказал, если, через неделю не получит хотя бы половину - отрежет Вартану голову и отправит к его родителям.
   - А Вы, товарищ капитан, тоже выкуп ждете?
   - Нет, - капитан снова вздохнул, - некому за меня платить. Детдомовский я. Ни родителей, ни братьев с сестрами не имею. Жениться, тоже еще не успел. Видимо, к счастью. Но я им соврал, что мой дядька - крупная "шишка" в "Газпроме". Написал ему письмо. То есть, немного оттянул приговор. Правда, ждать, то бишь, жить недолго осталось. А жаль... От скольких бы подонков еще успел землю освободить.
   В рутине томительного бездействия прошла неделя. Шурик, без особой надежды, передал боевикам записку для матери с просьбой о выкупе в сто тысяч долларов и не питая иллюзий по этому поводу, сразу выбросил бредовую идею из головы. Коротая время, разговаривал с капитаном. Беседовали, в основном, о прошлом и рисуовали картины маловероятного будущего. Настоящее, по мере возможности, не сговариваясь, старались обходить. Изредка Шульгина таскали к Ахмеду. Тот не выведывал военных тайн. Шурика не били, не отрезали пальцы. Ахмед, просто, разговаривал с ним о том, о сем. В общем, ни о чем. Странный какой-то...
   На восьмое утро, кто-то отвалил камень в сторону, и солнечные лучи мощным потоком ворвались в сырую пещеру. Капитан отвернулся, а Шурик инстинктивно, крепко зажмурился.
   - Выползайте, русские свиньи! - раздался низкий, хриплый, с характерным кавказским акцентом, голос.
   Щурясь от яркого света, Шурик вылез из норы, встал во весь рост и потянулся. Четверо, хорошо вооруженных боевиков держали его на прицелах автоматов.
   - Солдат, помоги, - капитан пыхтел, пытаясь вытащить на себе обессиленное, маленькое, но грузное тело Вартана.
   Перебросив руку бизнесмена, изуродованная кисть которой была неумело перевязана грязными тряпками, через плечо, Шурик вопросительно взглянул на Соколова: "Что дальше?". Тот, молча, кивнул в сторону дымящегося невдалеке костра.
   - Приглашение к очередной задушевной беседе.
   - Заткнись, собака! - один из бойцов подскочил и с размаха врезал капитану прикладом под ребра, - заговоришь, когда тебя спросят. Иди вперед. Ахмед не любит ждать.
   Под сенью деревьев, вокруг выложенного камнями очага расположились семеро суровых мужчин, в камуфляже. На вертеле аппетитно шкворчала баранья нога. Пленников подвели и приказали остановиться напротив широкоплечего угрюмого бородача, сидевшего в центре. Это и был Ахмед, командир одного из бандформирований рассеянных по горам Чечни и "зализывавших раны" после недавней крупной операции федеральных сил.
   Ахмед поднял голову и внимательно посмотрел на свою "добычу". Его глаза не излучали ни фанатичной ненависти, ни маниакальной слепой ярости и желания убивать. В его взгляде отражалась напряженная работа недюжинного ума. В свое время, будущий борец за свободу Ичкерии, с отличием закончил один из ведущих российских вузов. В совершенстве знал английский, французский, арабский языки. Неплохо говорил на испанском и немецком. Далеко продвинулся в области психологии. Ему прочили большое научное будущее... Но судьба распорядилась иначе...
   - Итак, господа обреченные, - тихо начал он, - у меня для вас есть две новости. Простите за невольное, банальное клише, но их действительно две: хорошая и плохая. Я не буду спрашивать, с какой начинать, поскольку, в любом порядке изложения, одна вытекает из другой. Во-первых, я решил отпустить одного из вас. В моем штабе, - он кивнул на сидящих рядом бородачей, - мнения разделились, но мне удалось склонить несогласных на свою сторону. Причин несколько: из-за вас, мой отряд теряет определенный процент мобильности. Вы для меня - ненужный балласт. Сегодня утром, я получил окончательные достоверные сведения, что ваши жизни никого из родственников не интересуют. У капитана их вовсе нет. А великая Россия не намерена размениваться на такую пыль, как вы. Кажется, еще Сталин ввел подобную практику, начав с собственного сына: "Я, рядовых на фельдмаршалов не меняю!". Рационально, но не по человечески. Не любит вас родная держава. Эту проблему можно было бы решить радикально. Но я не садист, не живодер. Я - воин. Ваша кровь, пролитая не в бою, не принесет мне каких-либо дивидендов, ни моральных, ни материальных. Моя цель - чтобы один из вас доставил сообщение, вашему командованию. Гарантией же того, что мои слова будут переданы точно и по назначению, пусть послужит ваша солдатская честь, в которую я, как ни странно, верю. Оставшийся здесь, будет двойным заложником: фактически - моим, морально - вашей совести. Почему я говорю о заложнике в единственном числе и делаю упор на воинскую честь? Это проясняет вторая новость, неприятная для Вартана. Он не попадает в число кандидатов на освобождение из-за своей физической и духовной слабости, из-за своей лживости и порочности. Да-да, Вартан, - отвечая на молящее вопросительный взгляд толстяка, проговорил Ахмед, - Ты хотел обмануть меня, скрыв, что в твоем, личном активе, гораздо большая сумма, чем я запросил. Но, даже, выкуп за собственную жизнь ты решил снять со своих близких, которые, действительно, не смогли насобирать и десятой части. Ты сам оценил себя дешевле денег. Ты никчемный человечишка. Поэтому, твое место в стаде тупых баранов. И сегодня, твоя очередь идти на бойню.
   - Не-е-е-е-т, - Вартан протяжно завопил и начал биться в истерике.
   - Уберите его, - презрительно морщась, приказал Ахмед.
   К Вартану резво подскочили два боевика, подхватили его под руки и уволокли с поляны. Через минуту раздался душераздирающий крик, перешедший в хрип. Потом все стихло.
   - Аллах ху акбар! - Ахмед закатил глаза, символически омыл лицо и воздел руки к небу, - Теперь, что касается вас двоих. Как вы понимаете, я возлагаю большую надежду на эту миссию. Поэтому, отсюда уйдет сильнейший, который способен добраться живым до конечной цели. Обоих я видел в бою и считаю, что вы достойные соперники. Состязание начнется через час. Только не думайте, что вам удастся отказаться от схватки. Я, с сожалением, но поступлюсь принципами и убью обоих. Так что решайте: жить вам или умереть...
   ...Боевики Ахмеда окружили дерущихся плотным кольцом, подзадоривая их свистом и улюлюканьем. Капитан оказался не робкого десятка, знал толк в драке и, видимо, не привык сдаваться без боя. Несмотря на многолетнюю подготовку, Шурику иной раз приходилось туго. Лица обоих были в крови. Ее солоноватый вкус, приводил Шульгина в дикую ярость и возбуждал ненависть к противнику, кем бы он ни был. Соловьев, напротив, казался спокойным и уверенно отбивался от нападавшего. Контратакуя, он нанес Шурику мощный удар в подбородок. Шульгин потерял равновесие и опустился на колено. Вокруг, волной прокатился громкий рев. "Зрители" требовали добить поверженного, но, капитан не торопился. Шурик одной рукой вытер лицо, а второй, незаметно, зачерпнул горсть сухой земли и растер ее в кулаке. Озверевшим взглядом посмотрел снизу вверх на мрачно улыбающегося капитана. Резко вскочил и швырнул пыль ему в глаза. Соловьев зажмурился. Этого мгновения Шурику было достаточно. Шульгин свалил капитана на живот, запрыгнул ему на спину и перехватил за шею. Соловьев захрипел, задыхаясь. Это привело Шурика в чувство, и он ослабил хватку. Капитан прошептал:
   - Солдат, ты еще молод и у тебя есть шанс нормально пожить. Поэтому, я остаюсь здесь, а ты идешь к нашим. Бог даст, и меня выручишь. Удачи, - Соловьев пару раз резко ударил ладонью по земле, что означало полную капитуляцию.
   Бой был закончен.
   - Молодец, - Ахмед подошел к Шурику, который еще не пришел в себя окончательно, и похлопал его по плечу, - я знал, что ты победишь. Ты, настоящий мужчина: сильный и гордый. Ты одолел капитана... Что ж, ему, просто, не повезло. А нам неудачники не нужны, - боевик резко повернулся и выстрелил в голову, еще не успевшему подняться Соловьеву. Шурик онемел от такой неожиданной развязки, - Теперь, свобода - твоя заслуженная награда. Что касается информации для вашего начальства: я с отрядом, решил сдаться федералам. Но мне нужны гарантии. Поэтому, я не могу открыто выйти и сложить оружие. Я буду ждать здесь. Помни: ты обещал передать информацию командованию. А теперь - в путь. У тебя мало времени.
   Под свист и улюлюканье, Шульгин, не разбирая дороги и спотыкаясь, побрел в лес.
   Когда Шурик, еще до конца не осознав происшедшее, вялой походкой ушел с поляны и скрылся в чаще, Ахмед подозвал своего начальника штаба.
   - Все. Обратный отсчет пошел. Через некоторое время, его мозг воспалится, и он будет жить новой идеей фикс: любой ценой отомстить за убийство своего товарища, в котором виноват, по сути, он сам. И обязательно приведет сюда войска.
   - А как же все то, что ты ему сказал?
   - Это не имеет значения. Он будет мстить. Я в нем достаточно хорошо разобрался. Он не скажет, что я его отпустил, и не будет передавать мои слова. Я не нужен ему пленным. Я нужен ему мертвым, - Ахмед широко улыбнулся, - Поэтому, быстро сообщи Рамзану, Мавлади и Абдулле: все идет по плану. Готовность номер один. Ждем "гостей".
   Все случилось так, как и рассчитывал Ахмед. Мучимый угрызениями совести Шурик, благополучно добрался до расположения своей части. Сообщил, что бежал из плена. Подробно изложил командиру разведданные: примерную численность отряда, вооружение, показал на карте место базирования банды Ахмеда, но, ни словом не обмолвился о желании боевика сдаться. Разведка подтвердила его информацию. Шурик думал об одном: пойти в рейд и самому разобраться с главарем.
   Знал бы рядовой разведбата, чем в действительности обернется его искреннее благородное стремление, и какую шахматную партию развернул Ахмед.
   В глухом урочище, батальон, в составе которого Шурик пошел на операцию, попал в засаду устроенную Ахмедом, и, практически, был уничтожен значительно превосходящими силами противника. Если бы не подоспевшие вовремя "вертушки", перелопатившие залповым массированным огнем горные склоны, никто из российского подразделения не смог бы выйти из боя живым. Шурику снова повезло. Отделался легкой контузией.
   Потом были долгие допросы контрразведчиков, проверки, выяснения, но все обошлось. Осталась только глубокая незаживающая рана в душе Шульгина. Она резкой болью, постоянно напоминала ему о том, что это он виновен в гибели сотен людей. А Ахмеду, в тот раз удалось уйти...
  
   Глава 17
  
   Оставшись одни, Сергей и Лис, он же Алексей Тихонович Патрикеев, капитан, сухопарый, ладно скроенный парень, обошли свои временные владения. Выбрали подходящее место для ожидания и наблюдения. До наступления темноты оставалось еще около двух часов. Разговаривать не хотелось. Вынужденное безделье, скука смертная. Тоска. Хуже не бывает, чем ждать и догонять. Хотя, в данном случае, предпочтительно второе. Какое-никакое - действие. А так... Усевшись спинами друг к другу, молчали каждый о своем. Алексей - о том, что давно не сообщал о себе матери и сестренке. Да и от них известий не было. "Как-то они там? Маринке уж замуж скоро. Парень у нее неплохой. Не из этих чокнутых нигилистов-пацифистов, постоянно требующих свободы непонятно для кого и от чего. А главное - для чего. Тинейджеры-переростки. Бездельники, с жира бесящиеся. Вот уж действительно: когда собаке делать нечего, она и ... лижет, что попало. Любители красивой жизни за родительский счет. Правильно говорит майор: моральные дефлораторы, разрушители не ими созданного. Была б моя воля - согнал бы всех в резервацию, без папочек и мамочек, и - на казарменное положение, когда команда "Отбой" самое желанное и нежное слово... Там бы за неделю врубились, что "секс, наркотики, рок-н-рол" - не жизненное кредо, а глупая шутка неудачников, ничего не сумевших добиться в своей бездарной жизни, которую такие же неудачники приняли за истину в последней инстанции..." Лис настолько увлекся своими мыслями, что даже плюнул в сердцах.
   - Ты чего? - удивился Андреев.
   - Да так. О своем, о девичьем.
   - Ну-ну...
   Сергей поднял голову и посмотрел в безоблачную, ярко-голубую высь, просвечивающуюся между листвы. Точно так же, несколько лет тому назад, смотрел в чистое, но от этого не становившееся родней, афганское небо, молодой, необстрелянный сержант Андреев. Его подразделение шло в боевом охранении колонны с техникой, продовольствием, оружием, боеприпасами, ГСМ, для одной из частей вблизи пакистанской границы. Механическая "гусеница" растянулась на два с лишним километра. Это был его первый боевой поход, но он уже знал, что далеко не все, не всё и не всегда доходят по назначению.
   - Всем внимание! - раздался голос командира в наушниках шлемофона, - проходим простреливаемый участок. Усилить наблюдение за склонами...
   Внезапный грохот выстрела из гранатомета потряс молчавшие до поры горы. Почти одновременно, с секундной задержкой - вторая вспышка. Ведущая и замыкающая БМПшки окутались черным, смрадным дымом.
   - Лево, тридцать! "Духи"! К бою!
   - Всем за броню! У них НРСы!
   В знойном, раскаленном воздухе засвистели неуправляемые реактивные снаряды, несущие неуправляемую смерть. Невозможно предугадать, куда эта разъяренная "дура" шарахнет в очередной раз. Все вокруг заволокло густым облаком пыли и гари. Стало трудно дышать.
   - Товарищ майор! Взорваны две цистерны с горючим!
   - К дьяволу! Сталкивай их в обрыв! Радист, вызывай "вертушки"! Самим не управиться! Игнатьев, организуй расчистку пути!.. Игнатьев, бляха муха... Заснул, что ли?..
   - Контузило командира...
   - Черт, сволочи! Огонь! Огонь, еп-пона мать!.. Прикройте меня! Второй взвод - в голову колонны! Расчистить путь!.. Андреев, что глаза вылупил? Быстро включай "соображалку"! Командуй, едрена вошь!..
   Послышался стрекот вертолетов. Залп! Еще залп! Есть! Горы как будто зашевелились. Осколки ракет разносили моджахедов в клочья. Уцелевшие, скрываясь за валунами, уходили вверх по склонам. Все. Бой закончен. Дорога свободна. Можно продолжать движение... Колонна дошла до конечного пункта, не досчитавшись почти половины личного состава и грузов...
   Тяжелый рейд длиною в триста километров. Было ли страшно Сергею? Конечно. Только дураки ничего не боятся. Тогда в Афгане, он усвоил, как прописную истину: человеческая жизнь бесценна. Она может ничего не стоить или платить за нее надо другими жизнями...
   Сухой треск сломавшейся под чьей-то ногой ветки прервал воспоминания Андреева. Лис, весь обратился в слух и, как бы подтверждая свое прозвище, навострил уши. Ни шороха. Но там, точно, кто-то есть. В унисон щелкнули предохранители их автоматов. "Интригующая увертюра. Каков же будет финал этого военно-музыкального опуса? Впрочем, неважно. Лишь бы не Шопен с его веселенькой темой: там, там, та-там...", - пронеслось в голове майора. Заняв позицию, он пристально вглядывался в густые заросли, готовый в любую секунду нажать на спусковой крючок. Ладонь, поглаживающая цевье "калаша", как обычно, в предчувствие боя, слегка вспотела. Необычная тишина звенела так громко, что закладывало уши... Вдруг, стая перепуганных птиц, хаотично хлопая крыльями и, своими криками напоминающая одесский "Привоз", взметнулась вверх, выполнив роль сигнальной ракеты. В то же мгновение, как по команде, из нескольких точек сразу, полился огненный дождь. Над головой Андреева, с противным жужжанием пролетел рой свинцовых "насекомых". Несколько из них, с визгом впились в каменную кладку стены, выбив из нее мелкие осколки. Майор, в ответ, выпустил длинную очередь. Реакция атакующих была незамедлительной. Шквал огня вновь обрушился на ни в чем неповинную монастырскую ограду. Сергей успел заметить около восьми ярких вспышек. "Соотношение явно не в нашу пользу. Плохо еще, что они нас видят, а мы-то их - нет. Если не подоспеют Мельник и Саид - нам хана. А они не подоспеют, однозначно. Надо что-то делать".
   Идиотская, но, возможно, именно поэтому имеющая единственный шанс на успех, идея, возникла внезапно. Андреев заменил магазин и закрепил автомат в расщелине стены. Прицепил тонкий, но очень прочный тросик к спусковому крючку. Затем, разматывая моток и пригибаясь под градом пуль, подбежал к Лису.
   - Леха, ни о чем не спрашивай. Просто делай, что скажу, - майор внатяжку привязал второй конец троса к ноге Патрикеева. - Порядок. Теперь Лешик, периодически, конвульсивно подергивай ногой, но не сильно. Как услышишь стук, да гром - не пугайся. Это буду я. Воюй, бродяга.
   Лис только пожал плечами, даже не удивившись очередной странности командира: привычка, выработанная годами.
   Нападавшие не торопились выходить из-за своих укрытий. Только меняли свои огневые точки. Стрельба, как шквалистый ветер, то затихала, то, с нарастающей силой возобновлялась. "Измором хотят взять, суки. Живьем. Дудки. Русские не сдаются. Теперь, самое главное, раньше времени не получить лишнюю дырку в организме", - Сергей укрываясь за строениями, короткими перебежками, сделав небольшой крюк, выдвинулся к правому флангу осаждавших. Благополучно незамеченным, майор пробрался в чащу. Все это время, его автомат исправно постреливал, благодаря Лису. "Вот они, бойцы невидимого в кустах фронта. Во всей своей красе. Раз, два, три... восемь. Расчет окончен. Все, как в аптеке". Три гранаты, брошенные с коротким интервалом, разорвались под ногами боевиков, еще пытавшихся поразить "стреляющий автомат" Андреева. Эффект внезапности, взрывная волна, осколки - сделали свое дело. "Раз, два. Раз, два. Руки, ноги, голова... Надеюсь, ребята, вы из той бригады "Ух", что напакостила в деревне охотников. Очистим же землю от скверны". Сергей снял "стечкина" с предохранителя и, соблюдая осторожность, подкрался к корчащимся телам. Кто стонал, держась руками за взлохмаченные кусками металла участки тела, кто уже смотрел остекленевшими глазами в пустоту, кто выставил на показ содержимое своего желудка и судорожно дергался... Андреев, без особого сожаления, но, с долей врожденного чувства милосердия, контрольными выстрелами добил безнадежных, тем самым, облегчив их страдания. Это была только половина дела. Вторая, со стороны Лиса, с прежним упорством, испытывала на прочность монастырь и нервы Патрикеева. То и другое оставались непоколебимы. В ответ на длинные огненные тирады противника, Алексей огрызался короткими аргументами. Видимо, приняв взрывы Андреевских гранат за сигнал к началу активных действий, противоборствующие стороны задействовали свою "тяжелую артиллерию". Несколько раз, джунгли огласились грохотом и озарились пламенными вспышками. Сергей решил не изобретать велосипед, а использовать проверенный маневр.
   Во второй группе, нападавших изначально было семеро. Двое уже посмертно расположились на прелой листве. Один, держась за шею, катался по земле и хрипел. Майор бросил гранату. Взрыв. Еще двое отошли в мир иной. Смена позиции. Сергей два раза прицельно выстрелил. Оставшиеся в живых, быстро сообразили, что их судьба в их ногах и ретировались, взяв с места в карьер. Такому барьерному бегу позавидовал бы любой спринтер. Андреев прицелился им вслед, но стрелять передумал. Патроны еще пригодятся. "Как там Лис? Что-то его не слышно и не видно. Как бы не было беды..."
   - Леха, ты в порядке?
   - Не уверен.
   - Сомнение - есть признак живого, пытливого ума, а значит, ты не забыл, как дышать. Только бодрости в голосе не слышно, солдат! - крикнул Сергей, поднимаясь на второй ярус строения.
   Лис лежал среди кучи стреляных, еще дымящихся гильз. Его левое предплечье было перетянуто камуфляжной банданой. Покрытое пылью лицо избороздили ручейки пота, вперемешку с кровью. Ладонью он пытался прикрыть расплывающееся на боку, с правой стороны, темно-красное пятно. Патрикеев тяжело дышал.
   - Вот и все, Серега. Отбегался Лис. Отстрелялся. Одно радует - попаду в Валхалу, как воин, с оружием в руках. Хвала тебе, Один! - Патрикеев попытался улыбнуться.
   - Дурак ты, боцман. И шутки у тебя дурацкие.
   - С дыркой в печени не шутят. Разве что - по-черному.
   Андреев и сам это понимал, как понимал то, что все они внезапно смертны. Кто раньше, кто позже, но итог, практически, всегда один. Работа такая.
   - Дай-ка посмотрю, - Сергей приподнял раненому майку.
   - О-о-й-ёп-перный театр!.. Больно!
   - Терпи, боец, - черная густая кровь, пульсируя, вытекала из раны. Остановить ее было невозможно. Андреев разорвал индивидуальный пакет. Приложил марлевый тампон к отверстию. Тот быстро пропитался насквозь. Второй тампон. Третий... Лис корчился от боли.
   - Придерживай бинты, - майор вколол Патрикееву морфин. Не помогло. Еще доза. Никакого эффекта. Больше - опасно. "Да что там, в конце концов. По крайней мере, единственное, что сейчас в моей власти - облегчить последние Лешкины минуты", - подумал Сергей и впрыснул третью ампулу. Лис затих и блаженно прикрыл глаза.
   - Спасибо, майор, - прошептал он, - а мы неплохо повоевали. Жаль, что больше ничем не смогу тебе помочь. Не поминай лихом, - прощальная, предсмертная улыбка застыла на его лице. Капитан Патрикеев умер.
   "Нас мало и нас все меньше. Но самое страшное, что мы врозь...", - Сергей поднял тело погибшего друга на руки, спустился вниз, аккуратно опустил его на траву и широким ножом принялся рыть последний окоп для боевого товарища. Соленые слезы предательски щипали глаза. Андреев, с еще большим остервенением вгрызался в грунт и пытался ни о чем не думать.
   Завершив ритуал погребения, майор притоптал землю и накрыл ее дерном. "Покойся с миром, друг. Никто и никогда не узнает, где могилка твоя. Не принесет цветы и не помянет стаканом водки. Но мы, пока живы, всегда будем помнить о тебе". Сергей плеснул из фляги немного спирта на последнее пристанище Лиса. Сам сделал большой глоток. Занюхал рукавом. Потом, разрядил автомат и произвел три глухих щелчка, салютуя в честь Лехи. Капитана Алексея Патрикеева...
   Андреев обошел место боя. Собрал гранаты, патроны. Все, что могло бы пригодиться в случае чего. А случаи бывают разные, и надо быть готовым к любому повороту судьбы. Мертвым - вечный покой, а живым он, пока, только снится. И, как будто бы в подтверждение этих слов, майор вдруг услышал до боли знакомый, противный нарастающий свист, который может издавать только летящая болванка набитая взрывчаткой и выпущенная из армейского пехотного миномета. Соло одинокой мины переросло в адскую какофонию, созданную ей подобными изделиями ВПК. Со всех сторон, под громкий аккомпанемент взрывов, взлетали в воздух комья земли, обломки камней, сыпались ветки деревьев. "Дьявол. Они, наверное, думают, что здесь, по меньшей мере - рота. Видимо беглецы навеяли ужас не только на себя, - над головой засвистело, закудахтало, - Бежать! Бежать! Срочно в укрытие. Иначе, нам удачи не видать". Сергей рванулся в сторону развалин. В несколько гигантских прыжков, он добрался до дверного проема. Сзади ухнуло. Майора, как мыльный пузырь подхватила взрывная волна и всей своей мощью швырнула на противоположную стену. Все вокруг погрузилось в абсолютный мрак. Свет в конце туннеля погас...
  
   Глава 18
  
   - Селесте, далеко еще? - Мельник тяжело дышал, - а то мне уже кажется, что несем не щуплого индейца, а медвежью тушу. Может, перекурим?
   - Да, конечно. Давайте отдохнем. Я, как раз, осмотрюсь. Кажется, мы уже недалеко.
   Опустив импровизированные носилки с Гомесом, мужчины плюхнулись на траву. Селесте, с ловкостью обезьяны, вскарабкалась на высокий платан.
   - Я отойду, - сказал Саид.
   - Давай-давай, - Мельник сладко, с хрустом потянулся и откинулся на ствол дерева, - как ты, Гомес?
   - Бывало и получше, - проскрипел Почтальон.
   - Не унывай. Скоро будем на месте. Шаман тебя выправит. Потерпи.
   Из-за кустов показался Саид, капитан Улугбеков, невысокий, юркий азиат, сын степей и потомственный охотник. Взглянул на Мельника, и лицо его мгновенно преобразилось. Глаза, и без того узкие, превратились в маленькие щелочки. Рука медленно потянулась к мачете. Мельник недоуменно смотрел на друга, не в силах произнести ни слова. Таким Саид был всегда перед решительным, смертельным броском на врага.
   - Са-Саид, ты чего?! - наконец, заикаясь выдавил из себя здоровяк. Он не мог пошевелиться, а уж, тем более, что-то предпринять против сверкающего лезвия. Их разделяло метров десять. Этого было достаточно, зная реакцию Саида.
   Азиат угрюмо молчал. Полуприсев на пружинистых ногах, он стал похож на пантеру, наметившую свою жертву. Все последующее произошло мгновенно, так, что Мельник, даже не успел ничего понять. Заметил лишь, как блеснул клинок и тут же задребезжал над головой вонзенный в дерево. Игорь сидел белый, как мел. На лбу выступили капельки холодного пота. Он ошалело посмотрел на Саида, потом, как в прострации, поднял голову вверх. Несколько капелек крови из приколотой к дереву змеи, упали ему за воротник.
   - Ты сдурел, псих ненормальный, - выдохнул Мельник, - я же чуть штаны не загадил.
   - Видел бы ты свою рожу, - Саид весело хохотал. Даже Гомес улыбнулся, - жаль, что я не всегда с собой беру видеокамеру. Первый приз за видеоролик был бы мне обеспечен.
   - В Кащенко тебе надо, к психотерапевтам, а не на конкурс. Врачи, наверное, с ног сбились, в поисках такого уникального шизика, как ты, - не зло буркнул Мельник, выдергивая мачете из ствола. Привстал и с разворота метнул оружие в сторону Саида. Острое лезвие срезало большую ветку над его головой, и она с шумом накрыла шутника. Тот, от неожиданности рухнул на землю и через секунду, снова расхохотался.
   - Вы что, наркотиками балуетесь? - Селесте уже спустилась с дерева и непонимающе, вопросительно оглядела хохочущих мужчин.
   - Нет, просто Саид демонстрировал новый способ охоты на ядовитых змей с помощью "живца". Нам он показался несколько необычным. А что у тебя?
   - Все в порядке. Идем правильно. Недалеко отсюда, я заметила дымок. Скорее всего, там и есть хижина.
   - Тогда пошли. А то, нам еще обратно топать. Хотелось бы успеть до темноты.
   Взвалив носилки на плечи, бойцы двинулись за девушкой...
   ...Посреди небольшой поляны, полностью очищенной от растительности стоял приземистый домик. Не хижина, не хибара, а самый настоящий, крепкий домишко, напоминающий русский деревенский сруб. Стены сложены из пальмовых стволов. Оконные проемы оказались застекленными. Крыша собрана из плотно подогнанного бамбука и накрыта широкими листьями. Напротив входа красовался высокий тотемный столб. Под ним - жертвенный очаг, который еще дымился. Столб окружали острые колья, увенчанные черепами животных. За домом, в ветхом сарайчике блеяла коза, и кудахтали куры. Все это природно-первобытное естество, никак не сочеталось с устройством, напоминающим солнечный генератор и установленном на прочном фундаменте гранитной глыбы. Провода от агрегата тянулись внутрь строения. Над крышей торчали длинные стебли антенн.
   - Вот тебе и шаман!.. - обалдело произнес Мельник, у него, наверное, вместо бубна электрогитара.
   Тяжелая ткань полога, украшенного символическими рисунками и знаками, откинулась, и на пороге появился высокий, атлетически сложенный, смуглый человек неопределенного возраста. Прямые, совершенно седые, длинные волосы зачесаны назад, обнажая высокий лоб, и перевязаны кожаным ремешком. Блестящая кожа на лице обтягивала широкие скулы и выдающийся волевой подбородок. Клювообразный, но не уродливый, хищный нос, придавали ему сходство с кондором. Губ, как таковых, практически, не было. Создавалось впечатление, что вместо рта у колдуна узкая длинная прорезь. На вид ему можно было дать от пятидесяти до шестидесяти лет. Только глаза, их молодой живой блеск и внимательный, цепкий взгляд, разрушали эту иллюзию. Селесте говорила, что все считают его посланцем Богов. Бессмертным.
   Шаман молча подошел к носилкам, отбросил накидку укрывавшую Гомеса. Осмотрел его. Кивнул, как бы отвечая каким-то своим мыслям. Так же, без звука, развернулся и направился к дому. Возле входа остановился, сделал приглашающий жест и вошел внутрь. Подхватив носилки, Мельник с Саидом поспешили за колдуном. Селесте, с некоторой опаской семенила следом.
   Внутреннее убранство помещения поразило бы любое, даже самое богатое воображение. Скорее, это было не помещение, а оснащенная по последнему слову науки и техники, лаборатория. Операционный стол, наборы медицинских инструментов, колбы, реторты, пробирки, спиртовки... Все расставлено и разложено в должном порядке. Вдоль стен, на полочках - банки с внутренними органами каких-то животных, залитые специальным раствором, всевозможные лекарственные препараты. В углу, за перегородкой, шипела радиостанция. Сквозь треск, из нее иногда доносились какие-то неразборчивые слова. Как все это попало сюда, в самую гущу непроходимых джунглей? Да и кто он вообще, этот шаман, колдун, знахарь или, как там его еще?..
   Вошедшие застыли на месте. Селесте робко выглядывала из-за плеча Саида.
   - Кладите его на кушетку и можете отправляться по своим делам. Он встанет на ноги не раньше, чем через неделю, - произнес этот недоступный для обычного понимания человек.
   - Извините, - спросил Мельник с почтением, которое совсем не являлось отличительной чертой его характера, - можно девушка останется здесь. Будет вам помогать. Дело в том, что ей некуда идти, а с собой ее брать, нам никак нельзя.
   - Да, я все знаю и про нее, и про вас. Поэтому помогаю. Она остается. Уходите и разыщите меня, когда все закончится.
   - А что закончится?
   Шаман не ответил.
   Мужчины направились к выходу.
   - Последний совет, - бойцы обернулись,- не торопите события. Иногда, оказанная не вовремя услуга, может оказаться медвежьей.
   Саид кивнул, но не понял. Переспрашивать не стал.
  
   Глава 19
  
   "Итак, подведем итоги. Я здесь, в развалинах древнего храма, затерянного в джунглях. Сижу в гордом одиночестве, в вонючем подвале. Ранен. Никого, пока, не трогаю. Все, почему-то, норовят меня задеть. Саида с Мельником нет уже около шести часов. Радиостанция разбита. Вот-вот должна подойти вражеская "кавалерия". Вопрос: что делать дальше?.. Прежде всего, надо дождаться рассвета. Говорят, утро вечера мудренее. Вот и проверим истинность этой поговорки".
   Долго ждать Сергею не пришлось. Решение всех проблем появилось само собой, в кованых ботинках, камуфляже и при солидном вооружении. Около двух десятков человек сновали по монастырю. В подвале гулко отдавалась дробь их шагов. Слышались распоряжения командира. Беготня продолжалась уже минут пятнадцать. "Кажется, эта свора не собирается уходить", - констатировал Андреев, и это ему не понравилось.
   - Начальник, среди убитых только наши.
   - Искать! Если нет их трупов, значит они где-то здесь. Потерять столько крови и далеко уйти - невозможно. Проверить каждую щель, куст, дупло в радиусе ста метров. Найти их. Иначе, все пойдете на кормежку койотам.
   Топот ног усилился. Кто-то приближался к убежищу Сергея. Майор подобрался. Обнажил клинок. Луч фонарика врезался во тьму укрытия. Не спеша, пошарил по стенам. Андреев приготовился к прыжку. Вот, в проеме показалась чья-то заросшая, косматая, давно не мытая голова. Свет выхватил из мрака бурые пятна на полу и двинулся по ним в направлении Сергея. "Следопыт", сразу, даже не понял, что предмет его поисков обнаружен. Он медленно, оторопело осветил фигуру майора с ног до головы. Когда их взгляды встретились, "исследователь подземелий" открыл рот и хотел что-то крикнуть. Но вместо этого, из горла раздался глухой невнятный звук. Андреев, быстро, насколько позволяла раненая нога, бросился к противнику и с проворотом воткнул ему в кадык нож, по самую рукоять. Но мгновением раньше, вояка пришел в себя и его крик о помощи слился с предсмертным хрипением.
   - А-а-а-хр-р...
   Со всех сторон, к подвалу побежали бряцая снаряжением боевики.
   - Эй, Рэмбо, выходи. Не испытывай нервы, которые и так натянуты до предела, - раздался, судя по властным ноткам, голос командира, - вариантов у тебя нет. Нас больше и ты в ловушке. Либо сдохнешь, как собака, сейчас, и крысы, с удовольствием переварят твои останки, либо - есть шанс увидеть еще пару восходов солнца. Генерал Гонсалес желает тебя видеть. Хотя, будь моя воля...
   - Заткнись, гамадрил. Оставь свое мнение при себе. Пугай этих вислоухих недоумков и свое отражение в зеркале. Что от меня надо Гонсалесу?
   - Скоро узнаешь. А может и нет, если твой поганый язык не угомонится. Скажу генералу, что ты оказал сопротивление. Заплатят меньше, зато потешусь вволю. Выбирай. Считаю до трех.
   - Почему только до трех? Любишь кино про ковбоев или в школе не учился?.. Ладно. Ладно. Выхожу.
   - Оружие оставь внизу и руки подними.
   "Чем черт не шутит, - подумал Сергей, - может это и есть реальный шанс увидеться с Гонсалесом. А там, как карта ляжет".
   Сбросив с себя амуницию, капитан выставил руки вперед и направился к выходу. Тот час, его подхватили два здоровяка. Вытащили из провала и бросили на землю. Тщательно обыскали.
   - Чисто.
   - Свяжите ему руки, - бородатый, кривоногий увалень, с поломанным носом, пнул Андреева в бок.
   - Вставай. Разлегся, как на пляже. Пора в последний путь.
   - А-а, так вот ты какой, северный олень. Оказывается, в своих фантазиях я тебя даже приукрасил. Гамадрил, в сравнение с тобой - "мистер Вселенная" с греческим профилем Аполлона и задатками эстета... - грубый и сильный удар прикладом в спину заставил Сергея замолчать.
   - Пошел, сын собаки.
   Все это время, две пары внимательных глаз внимательно смотрели из-за кустов папоротника на происходящее...
  
   Глава 20
  
   - Ты читал сегодняшнего "Вечернего Комсомольца"? - взволнованный до истерики голос Мишани разрывал мембрану телефонной трубки.
   - Я вообще газет не читаю, - Шурик только что договорился о встрече со своей подружкой, был в приподнятом настроении, и этот звонок оторвал его от увлекательного занятия: аппетитного поглощения яичницы с помидорами, - а что? Тебя объявили в федеральный розыск?
   - Не смешно! В общем, никуда не уходи. Я сейчас к тебе приеду.
   Вскоре, Мишаня сидел у Шурика на кухне и, брызгая слюной, проглатывая слова, рассказывал содержание небольшой заметки в криминальном разделе местной газеты. Если отбросить эмоции, суть ее сводилась к следующему: "Сегодня, около полудня, в собственной квартире, обнаружен изуродованный, практически, до неузнаваемости, труп гражданина N.
   Соседи обратили внимание на приоткрытую дверь. Позвали хозяина, и, когда тот не откликнулся, вошли внутрь. Увидев обезображенное тело, тут же сообщили в милицию. Прибывшая оперативная группа приступила к осмотру места происшествия. Комментариев по этому убийству, никто из должностных лиц, пока, не сделал. Ведется следствие.
   Возникает вопрос: кому понадобилось таким образом убивать пенсионера, слывшего среди соседей неисправимым и безобидным чудаком, помешанным на истории древнего мира?".
   - Ну и что? - Шурик открыл холодильник и достал оттуда початую бутылку водки, подумаешь, убили какого-то старика. Мы-то здесь при чем? Давай лучше выпьем...
   - Да не буду я пить! - Мишаня нервно оттолкнул стакан. Тот упал на пол и разлетелся вдребезги, - Ты что, не понимаешь? Это же наш старик! Это его грохнули! А если "труп обезображен", значит, его пытали. Значит, он рассказал им, кто забрал документ. Шурик, мы попали в такую жопу, что из нее не выбраться. Нам - полный пиндык!
   - А не ты ли втянул нас в эту жопу? - взорвался Шурик, - Не ты ли уверял меня, что дело - два пальца об асфальт? А теперь ты боишься, что придут здоровые дяди, с пистолетами и порешат нас за клочок бумажки, о смысле которой мы даже не догадываемся.
   - Да, но я не думал...
   - Ты не думал! Ты ни о чем не думал, кроме денег, больших денег, из-за которых могут быть огромные проблемы.
   - Но, что же делать?
   - Не знаю, - Шурик налил себе полный стакан водки и опрокинул его в себя. Зажмурился и занюхал рукавом. Потом взял из тарелки соленый огурчик и вкусно им захрустел, - одно могу сказать определенно: ты сорвал мне перспективное романтическое свидание.
   - Шурик, мы с тобой в глубоком дерьме, а ты о каком-то свидании... Придумай что-нибудь. Ведь если кончат, то обоих.
   - Не суетись под клиентом. Дай сообразить.
   Шурик надолго замолчал. Мишаня старался не дышать, чтобы не сбить его с мысли. Наконец Шурик плеснул себе еще. Выпил. Повторил процедуру закусывания и с пафосом изрек:
   - Велика Россия!.. Благо, есть куда отступать.
   - ?!
   - Значит так. Сейчас мчишься на вокзал. Покупаешь два билета. Один до Армавира, второй до Адлера, на ближайший поезд, в разные вагоны и желательно по чужим паспортам. Как - придумай уж сам. Звонишь мне. Сообщаешь время отбытия, номер своего вагона и слушаешь мои дальнейшие инструкции. Вопросы есть?
   - Есть. А деньги?
   - Мишаня, не буди во мне зверя. Мало того, что мне приходится разводить ситуацию, созданную тобой, так ты хочешь, чтобы я и средства на это нашел. Наморщи ум, поройся в своих закромах и действуй. Как говорится: "Бензин ваш - идеи наши".
   Поезд отходил от Центрального вокзала ровно в 22:30. Мишаня взял билеты и позвонил Шурику.
   - Та-а-к. Теперь, слушай внимательно. Надо подбросить твоим "солидолам" информацию о встрече, сегодня в 20:00, на Юго-западной новостройке, напротив кинотеатра "Салют". Сообщи, что интересующая их бумага у нас. Можем договориться. После этого, кинешь мой билет ко мне в почтовый ящик и исчезнешь из любого поля зрения до отхода паровоза. Сядешь в него и поедешь. Потом я тебя найду. Только, умоляю, не дергайся и не паникуй, - Шурик положил трубку...
   ...За полтора часа до назначенного времени, Шурик удобно устроился в облюбованной им недостроенной высотке. Она приглянулась ему не архитектурными изысками, а, как идеальное место для наблюдения за местом предполагаемой встречи с "покупателями" и подходами к нему. Вооружившись полевым биноклем - трофеем армейской службы, Шурик приготовился к долгому ожиданию неизвестно чего. Он логично решил, что лучше тупо ждать и наблюдать, нежели, так же, тупо, лезть на рожон и получить пулю в лоб или нож в печень.
   В начале восьмого, когда уже почти стемнело, и на стройке зажглись тусклые, одинокие фонари, Шурик заметил какое-то оживление. Внимательно всмотревшись в те места, где промелькнули какие-то темные силуэты, он мысленно поблагодарил себя за осторожность. Как минимум две "оптики" блеснули, отразив электрический свет. Одна на крыше кинотеатра, а вторая - на лестнице подъемного крана.
   Без пяти минут восемь, на площадку подкатили два черных BMW. Из одного, выскочили четверо поджарых крепышей, с характерно оттопыренными полами пиджаков и рассыпались в разные стороны. Из второго, с уверенной важностью, в длинном черном плаще и широкополой шляпе, показался невысокий толстячок. Засунул руки в карманы и без интереса осмотрелся. Из-за наступившей темноты невозможно было рассмотреть его лицо. Толстячок закурил, и некоторое время стоял, покачиваясь с пяток на носки. Потом он вытащил маленькую записную книжку и что-то черканул в ней. Вырвал листок и положил его на землю, придавив камнем. После этого все расселись по машинам, и кавалькада медленно выехала со стройки. Минут через пятнадцать, снайперы тоже покинули свои огневые точки.
   Шурик выждал еще с полчаса. Вокруг было тихо и ничто не предвещало неожиданностей. Выйдя из укрытия, соблюдая осторожность, Шурик подошел к тому месту, где стоял толстяк и поднял обрывок бумажки. На нем было написано: "Служба спасения" и номер телефона.
  
   Глава 21
  
   Похороны Петра Игнатьевича Благоярова проходили скромно, без особой помпы. На панихиду собрались немногочисленные друзья, среди которых был и Кеша. С ним пришла его дочь, Наталья, которая очень любила Петра Игнатьевича за его преданность отцу, доброту и отзывчивость. Она очень серьезно относилась к его увлечениям и, с яростью тигрицы, защищала Благоярова от нападок насмешников, ерничавших над его, как они считали, чудачествами.
   Катафалк и "Газель", в которую уместились все участники траурной церемонии, медленно въехали на территорию городского кладбища. Долго петляли по узкой разбитой дороге, плюхаясь в глубокие лужи и поливая обочины жирной грязью. Наконец, машины остановились недалеко от свежевырытой могилы.
   В гробу, обитом черной тканью, лежал человек, очень отдаленно напоминающий Петра Благоярова. Как ни трудились над ним косметологи похоронного бюро, так и не смогли скрыть все увечья нанесенные ему при нападении.
   Склонив обнаженные головы, друзья Благоярова стали полукругом у последней обители старого товарища. Первым, взял слово для прощания, как и следовало ожидать, Кеша. Иначе его никто и не называл, по той простой причине, что не знали его отчества. А если и знали, то забыли. Для всех, он с легкой руки Петра Игнатьевича, всегда оставался Кешей, и его это нисколько не смущало. Он всегда отшучивался: "Отчество преждевременно старит".
   - Друзья мои! Я не любитель пышных речей, а уж, тем более, траурных. Но, последнее время, все чаще и чаще приходится их произносить. Мы стареем, умираем. Это естественно. Неестественно то, что от нас уходят близкие люди, чей жизненный срок прервали злодеи, можно сказать, на самом взлете. Да, мой друг, Петя, Петр Игнатьевич, был уже не молодым, по годам, человеком, но назвать его стариком никто бы не посмел. Он был молод душой. А это значит, в нем была та жажда жизни, которая сопутствует тем, кто знает, для чего он ходит по этой земле. У него были цели, стремления. Пусть, иногда, он витал в облаках, но он верил в то, что делает. И мы все верили вместе с ним и помогали, чем могли. Но, какие-то мерзавцы, жестоко убили нашего товарища. Я спрашиваю: за что? Кому помешал этот безвинный, тихий человек? Если убийц не покарает правосудие, - Кеша воздел глаза к небу, - их постигнет страшная Божья кара. Я верю в справедливость. Преступники должны быть наказаны по заслугам, - голос Кеши задрожал. Он сглотнул комок в горле и вытер рукавом набежавшую слезу, - Прости меня, Петя, что не был с тобою рядом. Пусть земля тебе будет пухом.
   Потом, каждый из присутствующих попрощался с покойником. Гроб опустили в могилу и засыпали слипшимся от сырости глиноземом.
   Поминки справляли недалеко от кладбища, в неприглядном, мрачном кафе, носившем в народе характерное название "Аминь". Пили молча. Каждый думал о своем.
   Наташа потянула отца за рукав.
   - Пап, пойдем. Поговорить надо.
   Кеша кивнул, налил себе еще один стакан водки, встал и поднял его за упокой души усопшего. Попрощался, ссылаясь на неотложные дела, и вышел. Дочь поспешила следом.
   - Меня здесь машина ждет, - сказала Наташа, когда они стояли на ступеньках кафе, поеживаясь от промозглого ветра, - муж прислал.
   - Не графья. Пешком пройдемся, - отрезал отец, - а Кольке, мужу твоему высоколобому, скажи: нечего своими эскортами людей шокировать. Не для того он такое кресло занимает, чтобы жену на служебных машинах по личным делам развозить. Его положение обязывает думать о каждой мелочи. Наталья насупилась.
   - Ладно, не дуйся. О чем ты хотела поговорить?
   - Папа, мне страшно.
   - И чего мы так боимся? - Кеша изобразил на лице улыбку.
   - Мне не до шуток. Ведь ты же, как-то связан со смертью Петра Игнатьевича?
   - Что?! Ты в своем уме?! - зашипел отец. Его лицо стало пунцовым от негодования. Он так посмотрел на дочь, что, казалось, испепелит ее своим взглядом.
   - Прости, я не то хотела сказать, - поспешила исправиться Наташа, - Я имела в виду, что его убили из-за того, что он что-то обнаружил в своих исследованиях. Он мне звонил за сутки перед смертью и сказал, что ему удалось найти нечто важное, какой-то артефакт. Другого объяснения быть не может. Не за остатки же пенсии его пытали? А ведь ты ему помогал в своем архиве. Значит, они могут и тебя...
   - Успокойся, глупышка, - смягчился Кеша, - то, чем занимался Петька - никакому здравомыслящему человеку и даром не надо. Это был его бзик: найти Эльдорадо. Сумасшедшим я его назвать не могу, но эта бредовая идея владела им, видимо, до самой гибели. Он, действительно, верил в то, что делал. Он этим жил. Я не хотел его разубеждать. Поэтому и поддерживал во всем. Помнишь рассказ О'Генри "Последний лист". Девочка поверила в то, что выздоровеет и останется жива, если с дерева, напротив ее окна, не упадет последний листок. Так и случилось. Только, веру эту поддержал сосед, художник, который заменил опавший лист рисунком, его точной копией. Так поступал и я. А то, что Петя погиб - не более, чем трагическая случайность. Грабители не нашли в квартире ничего ценного. Вот в отместку, со злости и поглумились. И вообще, выбрось эту дурь из головы, девочка. Мне ничего не угрожает.
   - Хорошо, папа. Я больше не буду об этом думать.
   - Вот и славно. Кстати, как поживает твой благоверный? Что-то мы давно с ним не общались. Оправился после своих Куршавелей? Наверное, на лыжи теперь не скоро встанет.
   - Все нормально. Кости срослись хорошо. Да и перелом был, говорят несложный. А в остальном... Ты же его знаешь, - Наташа усмехнулась, - он весь в заботах о безопасности государства. Даже, когда дома - все равно, на работе.
   - Ну, дочка, служба - есть служба. Он не в бирюльки играет. Но, пусть, завтра выкроит час-полтора и найдет меня. Хочется в его умные глаза посмотреть.
   Разговор постепенно перешел в привычное русло: размеренную беседу внимательного отца с почтительной дочерью, на житейско-бытовые темы. Так, не спеша, они добрались до троллейбусной остановки.
   - Все, милая, вон мой личный транспорт номер семь подходит. А ты иди, облегчи Колькиным служакам жизнь. Видишь, не отстают. Боятся шефа ослушаться. Езжай с ними. А то, он их отправит на южное побережье Северного моря, белых медведей охранять.
  
   Глава 22
  
   Солнце уже высоко поднялось над верхушками деревьев. Влажная духота затрудняла дыхание. Сергей тяжело передвигался. Рана на ноге по-прежнему саднила. Каждый шаг давался ему с трудом. Нестерпимо хотелось пить, а два автоматных ствола, больно врезались под ребра и толкали вперед.
   - Эй, Гамадрил! Я устал, - крикнул Андреев, - и хочу пить. Мы уже почти два часа шагаем. Надо бы отдохнуть.
   - Закройся, инвалид. Как скажу - так и будет.
   - Так скажи. Сам, вон идешь, легкими отплевываешься. Здоровье беречь надо. А то, не ровен час, сдохнешь, кто же твоей ордой управлять будет. Мне это даром не надо. Сами же они друг другу глотки перегрызут, чтоб занять твое место. Оставшихся, я добью. Вот и останетесь здесь, в глуши, в неизвестности, бесславно почившие командир-гамадрил и его стая придурковатых бабуинов.
   - Я сказал - заткнись! - бородач зло сверкнул глазами, - не заводи меня...
   Подумав немного, нехотя процедил:
   - Ладно, привал.
   Андреев с наслаждением растянулся на земле. Его руки, по-прежнему были связаны. Веревки больно натерли запястья. Но освобождать его, по всей видимости, никто не собирался. Конвоиры уселись рядом. Один из них открыл фляжку с водой и стал жадно пить. Живительная влага стекала по усам и капала на засаленную куртку.
   - Аллё, гараж. Дай хлебнуть, - попросил Сергей.
   Тот, в ответ, удивленно взглянул на пленника. Потом оглушительно расхохотался, обнажив желтые, кривые зубы, которые, видимо никогда не были знакомы с гигиеническими средствами для полости рта. Все еще "гыкая" над удачной, как ему показалось, шуткой майора, отхлебнул еще и брызнул Андрееву в лицо, чем привел в неистовый восторг себя и окружавшую его публику.
   "Тоже мне, цирк шапито. Весь вечер на арене... Таракан вонючий", - Андреев утерся рукавом.
   Усатый снова поднес флягу к губам, насмешливо кося взгляд на Сергея.
   - У-у, сука! - майор, коротко, без размаха, резко, здоровой левой ногой, по футбольному, задвинул по дну сосуда, буквально, впечатав его в глотку хохмача. Раздался противный скрежет, треск сломанных зубов и звериный рев боевика, приглушенный металлическим "кляпом" и смешанный с бульканьем воды и крови в горле. Он повалился на спину, тряс головой, катался по траве. Руками пытался вытащить "затычку". Наполовину разорванная щека усиливала зрелищный эффект. Вокруг поднялся жуткий гвалт. Защелкали затворы автоматов. В грудь Андрееву уперлись несколько стволов. Подскочил Гамадрил, что-то проорал, но его никто не услышал. Пришлось пальнуть пару раз в воздух. Негодующая толпа постепенно затихла. Лишь усатый, еще катался по земле и негромко поскуливал.
   - Что происходит? - дико вытаращив глаза, заревел бородач, брызгая слюной.
   Ему молча показали все еще вертящегося, как угорь на сковороде "пострадавшего на производстве". Наконец, тому удалось освободиться от фляги. Он, качаясь, встал на колени, подвывая и обеими руками держась за окровавленную физиономию. Увидев майора, дернулся, было, в его сторону, но не удержал равновесия и снова упал. В бессильной злости ударил кулаками о землю, кряхтя приподнялся, зыркнул ненавидящим взглядом на обидчика и прошамкал:
   - Тебе не жить, ублюдок. На куски порву...
   - Лучше, умойся. Ты неважно выглядишь, - Андреев взирал на происходящее с философским спокойствием и, даже, некоторым интересом. Он окончательно понял, что убивать его, по крайней мере до встречи с Гонсалесом, не будут, - А за зубы, лучше бы сказал спасибо. Во всяком случае, я избавил тебя от вредной и некрасивой привычки ковыряться в них ножом. По большому же счету: нет зубов - нет проблем с их лечением и неприятного запаха изо рта, которым ты выдаешь свое присутствие за сотню метров.
   - Убью, падаль...
   - Фи, какой моветон. Гамадрил, где его воспитывали? Никаких манер и уважения к собеседнику. Сплошное свинство.
   - Все, хватит. Оба - молчать! Хосе - умойся. А ты, - бородач повернулся к Сергею, задыхаясь от гнева, - если хоть еще раз... Задушу собственными руками... Что расселись? Поднимайте свои толстые задницы, и вперед.
   Бормоча проклятия, головорезы встали, ощутимыми ударами ног подняли майора. Процессия возобновила движение. Замыкал шествие харкающий розовой пеной и осколками зубов, Хосе.
   Сергей шел, и все больше утверждался в мысли, что поступил правильно. Его нынешний статус пленника - реальный шанс, без проволочек и инцидентов, попасть в логово Гонсалеса и попытаться завершить операцию. Завершить, прежде всего, для собственного успокоения и за упокоение душ уже четверых погибших друзей. Нельзя допустить, чтобы все усилия и жертвы оказались пустыми, ненужными. "Поседлаем лошадок. Перескочим ограду и галопом по пристани. Чтобы не было грустно, порубаем в капусту всех врагов... - майор невольно улыбнулся собственным мыслям, - хорошо бы еще узнать, кто этот Хромой, про которого говорил Гомес".
   Две неприметные фигуры, по-прежнему незримо сопровождали колонну и не спешили вмешиваться в происходящее, но, взаимными, одобрительными кивками оценили действия пленника.
  
   Глава 23
  
   Лес постепенно редел. Наконец, джунгли уступили место широкой каменистой долине, ограниченной на юго-западе длинной скалистой грядой. Дневное светило уже зацепилось за ее верхушки. "Ну вот, я у заветной цели, - подумал Сергей, окидывая взглядом широкую панораму в желто-оранжевых тонах, - неплохая дислокация. На такой плоскости не затеряешься. Все просматривается, как на ладони. Прямо скажем, Гонсалес по-взрослому подошел к теме. Внуша-а-ить!".
   - Идем в лагере Хуана, заночуем, а завтра утром - к генералу, - прервал его размышления вожак.
   "К Хуану - значит, к Хуану. Мы люди, пока, подневольные. Тем более, необходимо время, чтобы в ситуации разобраться. Пусть не во всей. Надо, хотя бы, просчитать первые шаги. Главный вопрос на этом этапе: зачем я понадобился Гонсалесу, да еще и живым? Ведь он, как это ни печально, но очевидно, знает о нашей группе и ее задаче, практически все...".
   - Почему завтра, а не сегодня, - спросил Андреев.
   - Торопишься сдохнуть? - бородач оскалился, - Сказано, завтра. Значит - завтра. Топай вперед и помалкивай.
   В размышлениях, Сергей не заметил, как они подошли к лагерю. На некоторое время, он полностью отключился от окружающего. "Дикари дикарями, а служба организована четко. Расположение палаток, часовые на постах, боевое охранение, пароли, отзывы. Все, как по уставу", - обратил внимание майор. Его подвели к глубокой яме.
   - Прыгай Рэмбо, - приказал Гамадрил, это твой "люкс" на сегодня, со всеми неудобствами.
   Андреев попытался аккуратно спуститься на дно, но край ямы обвалился и он упал, ударившись затылком. Рана в ноге отреагировала острой резью. Сергей застонал, стиснув зубы. Когда боль отступила, он поднял голову и посмотрел в безоблачное небо: "Говорят, из колодца, даже днем, можно увидеть звезды". Звезд Андреев не нашел, зато обнаружил, что отверстие закрыли решеткой. Гамадрил приставил охранника. "А, ведь боятся, поганцы. И это правильно. Боятся - значит уважают. Это в любой ситуации приятно".
   - Эй, ты! Ужин в номера.
   К ногам майора упали баклага с водой и кусок черствой лепешки. "Ладно. На безрыбье и хлеб - черная икра, - Сергей поднял с пола "дары небес", - и, все-таки, чего хочет Гонсалес? Откуда такое настырное внимание ко мне? Вариант первый: опробовать новые методы дознания с пристрастием на предмет раскрытия еще не познанных тайн. Он же - плата за нанесенный повстанческой армии моральный и материальный ущерб. Нет. Слишком просто и мелко для такого размаха охоты и уровня заинтересованности клиента. Ему нужно нечто большее. Вариант второй: перекупить, переманить на свою сторону, как специалиста-профессионала, знающего нашу структуру. Маловероятно. Наверняка, он знает мое досье наизусть. А оно исключает всякую надежду на этот счет. Но попытка может иметь место. Наконец, вариант третий, плавно вытекающий из второго: на моем примере, примере, как ему кажется, человека с безупречной репутацией благородного и честного, даже отдаленно не склонного к предательству, с помощью этого чертового кристалла, он хочет убедить себя и других в собственной силе и возможностях. Хочет сломать меня, подчинить своей воле. Создать живую, карательную, беспрекословно подчиняющуюся только ему, боевую машину. Потом, по образу и подобию, клонировать этакую гвардию янычар.
   Если это так, то, вероятнее всего, генерал не подозревает об истинной мощи этого камешка, если он на самом деле существует. Если и подозревает, то боится ее и Хромого, с которым он, наверняка, в сговоре. А уж этот Хромой, точно все знает и готов к крупномасштабному использованию возможностей кристалла. Гонсалес должен отдать ему камень. Остается еще предположить, что ценой этой штуковине станет целая страна, которая переходит в единоличное владение Гонсалеса. Теперь становятся понятны внезапные отмены приказов и отсрочки операций по уничтожению бандформирований, неуловимость главарей, их удачные диверсии, подрыв доверия к законной власти и многое другое. Хромой выдал генералу карт-бланш. Как только мятежник окончательно и официально утвердится на троне, камешек перейдет в руки Хромого. Не отдать его Гонсалес не сможет. Испугается. Он ведь, наверняка, понимает: что дозволено Юпитеру - не положено быку. Поэтому, оберегая свою синицу в руке, он свернет свои амбиции в трубочку и засунет себе... в ухо. Пока все так. Но это только предположения, подтвержденные лишь косвенно... А вообще, хватит думать. Еще будет время. Что-то я устал сегодня", - Сергей прикрыл глаза и мгновенно уснул...
   ...- Ленка! Ленка, бисова дивка! Дэ ж ты е, горе луковое? От же ш, послал Господь внучку. А ну выходь!
   - Да здесь я, бабуля. Что шумишь? Я к экзаменам готовлюсь.
   - Яки таки кзамэны... Швыдче прычепурюйся, та й геть на вулыцю. Сережка з армии прыйшов.
   Первым порывом Ленки было зашвырнуть в угол все учебники и подпрыгнуть до потолка, но ее быстро остудил ушат ледяной воды воспоминаний о событиях последнего года, промелькнувших перед ней в один миг.
   С Сергеем Андреевым они дружили со школы. Всегда и везде их можно было увидеть вместе. Они разве что за одной партой не сидели - Сережка был на два года старше. Постепенно, детская дружба переросла в более глубокую привязанность. Сергею не раз доставалось от местных босяков, когда он защищал Ленку от их назойливых приставаний. Однажды, возвращаясь с танцев в сельском клубе, по дороге домой, произошла очередная стычка Андреева с вожаком местной шпаны, Кирюхой. После короткой потасовки, размазывая по щекам льющуюся из носа кровь, Кирюха, без злобы, сказал Сергею:
   - Серый, что ты с девкой носишься, как дурень, с писаной торбой? Тебя же скоро в сапоги обуют. Думаешь - ждать будет? Нужен ты ей был, деревенщина. Махнет в город, как все остальные и поминай, как звали. Выйдет замуж за дядю с тугим "лопатником" и обеспечит себе счастливое будущее. А ты, в армейке, застрелишься с горя. Вот и весь жизненный расклад. Жаль мне тебя. Ты же, в принципе, нормальный пацан, а повелся на фуфло...
   Ленка тогда ничего не сказала, только испуганно жалась к забору и в душе гордилась своим защитником.
   Вскоре, отгуляв проводы, Сергей оказался в "учебке", перед отправкой "за речку". Потом - Афган. С Ленкой они регулярно обменивались письмами, делились новостями. Постепенно, долгожданные конверты стали приходить все реже, а вскоре и вовсе их не стало. Его родители отвечали на вопросы сдержанно, что все, мол, хорошо. Ленка учится, собирается поступать в институт. "Значит, нагрузка большая. Писать некогда, - думал Сергей, - ничего. Скоро дембель".
   И вот, он вернулся... Ленка привела себя в порядок. Знала, что Сережка сам скоро придет. Он не заставил себя ждать. Парадная форма, голубой берет, аксельбанты, грудь в медалях. Все это гармонично дополняло ставшее не по-юношески суровым, загоревшее, обветренное лицо. Ленка бросилась ему на шею, поцеловала. В глаза старалась не смотреть.
   - Пойдем, погуляем, - предложила она. Сергей согласился.
   Они бродили по окрестностям до самых сумерек. Ленка болтала без умолку, обо всем и ни о чем, старательно избегая темы, которая рано или поздно должна была возникнуть. Уже подходя к ее дому, Сергей заметил три фигуры, отделившиеся от стены.
   - Здорово, солдатик. Не спится? - в свете луны сверкнул нож.
   - Кирюша, не надо! - завопила Ленка.
   - Не лезь, дура, когда мужики разговаривают, - Кирюха поигрывал ножичком и медленно приближался. Два его подельника обступили Сергея с боков.
   - Киря, ты еще не остепенился? - с сочувствующим вздохом произнес он, - Или надоело в деревне-то? Решил вкусить тюремной романтики на лесозаготовках за пайку баланды?
   Кирюха сделал резкий выпад вперед. Сергей блокировал удар и взял запястье на излом. Босяк, со стоном опустился на колено. Вынув нож из ослабевшей руки, Андреев перехватил Кирюху за шею и легонько, но чувствительно проткнул ему кожу клинком, чуть выше левой ключицы. Тот громко ойкнул.
   - Не шевелись. Нажму чуть сильнее, и лезвие проткнет твое злобное сердечко. А вы, шавки, бегом по домам, штаны менять, - крикнул Сергей. Шалопаям не надо было повторять два раза, и они мгновенно растворились в ночи.
   - Отпусти, дурак, больно, - прохрипел Кирюха.
   - Киря, ну почему ты не хочешь оставить нас в покое. Не мальчик ведь уже.
   - Это ты оставь нас в покое. Вали к своим душманам. Ленка давно уже моя и ребенок скоро будет...
   Сергею почудилось, что земля уходит из-под ног.
   - Лена, это... Это правда?
   Ленка, с заплаканным лицом, молча кивнула.
   Отпустив Кирюху, Сергей, как оглушенный побрел домой. Это была его последняя встреча с романтичной юностью, надолго запечатленная во снах...
  
   Глава 24
  
   Плацкартный вагон скорого поезда плавно покачивался в глубокой ночи. На полках похрапывали пассажиры. Ритмичная синкопа колес на рельсовых стыках убаюкивала и навевала спокойные сновидения. Спертый воздух был насыщен смешанными ароматами вареных яиц, дешевых духов и не очень свежих носков. Шурику не спалось. В тусклом свете дежурного освещения он пытался почитать купленное на вокзале, какое-то криминальное чтиво, но буквы не складывались в слова и он не понимал смысла написанного. Просмотрев, таким образом, страниц десять, Шурик отбросил книжицу. В голову лезли неприятные мысли: "Что делать дальше? Всю жизнь бегать невозможно. Нельзя же, в самом деле, запереть себя в монастырь или прожить отшельниками в глухой тайге. Рано или поздно они где-нибудь засветятся, и, тогда, продолжительность их жизней, будет зависеть от времени организации процедуры ликвидации. Ребята "по ту сторону баррикады", по всей видимости, очень серьезные. Впрочем, вполне возможно, и не будет никакой организации. Где увидят, там и порешат. Грустно все это. Но, как назло, ничего более оптимистичного на ум не приходит".
   Шурик вытянул затекшие ноги, тряхнул головой, отгоняя навязчивый негатив, и решил выйти в тамбур.
   Разбитое окно впускало в помещение свежие потоки прохладного воздуха. Дышать стало легче. Шурик вытащил сигарету из мятой пачки и прикурил. Достал из внутреннего кармана куртки плоскую фляжку с коньяком и сделал большой глоток бодрящего напитка. "Закусив" двумя глубокими затяжками, он почувствовал, что жизнь налаживается.
   За окном, в непроглядной тьме проплывали умирающие деревни и села российской глубинки. Опознать их можно было только по редким огонькам, мерцающим, как далекие маяки забытых моряками портов. Караванные пути обходили их стороной. Штурманы исключили их из лоции, за бесперспективностью. Примерно таким, сейчас, наверное, и выглядело место, где Шурик решил временно отсидеться. В этом, некогда казачьем кордоне, а ныне, небольшом поселке, затерянном в горах, на границе с Закавказьем, жил его друг, можно сказать собрат по оружию, Женька Звягин. Давно приглашал к себе, немного побраконьерить с ружьишком, да форель половить, грибов-ягод в охотку пособирать. Да и вообще, отвлечься от дел мирских и окунуться с головой в матушку-природу. А окунаться, по его рассказам, было во что. Шурик мысленно рисовал себе идиллические картинки, типа, "Утро в сосновом бору", "Охотники на привале"...
   Он так размечтался, что он не сразу услышал напряженную возню, приглушенные вскрики и тупые удары в соседнем тамбуре. Истошный женский визг, заглушенный чьей-то сильной рукой, и последовавший за этим отборнейший мат, окончательно привели его в состояние повышенной боевой готовности.
   Быть Бэтменом, Шурик не любил. Своих проблем всегда хватало. Но, когда дело касалось женщины - принципы отходили на задний план. Зажав сигарету в уголке рта, как моряки ленточку бескозырки, по команде "Полундра!", Шурик толкнул дверь в соседний вагон.
   Двое мужчин пыхтели от усердия, пытаясь сорвать одежду с извивающейся в их руках и мычащей, что-то неразборчивое, молодой девушки. Один, коренастый, зажимал ей рот ладонью. На ее наружной стороне было выколото восходящее солнце, с несколькими лучами, а на коротких пальцах - имя "ДИМА". Второй рукой, он крепко держал свою жертву за талию. Его подельник, сухонький, невзрачный, но, видно, жилистый мужичонка, с морщинистым лицом, уворачиваясь от брыкающейся женщины, расстегивал ремень на ее джинсах.
   Шурик, с минуту, меланхолично смотрел на происходящее и жевал сигаретный фильтр. Сплюнул окурок на пол, растоптал его, оперся о стенку вагона и замурлыкал:
   - "...Там девушка стояла двадцати пяти лет и слабо отбивалась от кого-то. Дешевый фраер в кепке мял на ней туалет, и Сеня увеличил обороты...".
   - Тебе чего парень? - запыхавшимся голосом спросил коренастый.
   - Я видел вас на рейде, возле женщины, граф.
   - Чего?! - Худой резко повернулся к Шурику выпучил глаза и агрессивно оскалил зубы.
   - Советую на задний ход врубить телеграф, чтоб не было эксцессов между нами.
   - А ну, вали отсюда, урод, - Худой сделал неуловимое движение рукой, в слабом свете мелькнуло лезвие заточки и воткнулось в куртку Шурика, точно в районе сердца. Фляжка с коньяком приняла на себя этот смертельный удар. Худой не ожидал такой отдачи. Его потная ладонь сорвалась с рукоятки. Пальцы скользнули по отточенному ножу. Клинок рассек кожу и мясо. Кости фаланг противно скрипнули об острый металл. Худой взвыл, дернулся, выронил заточку и схватился за руку. Кровь залила его одежду и обильно потекла на грязный, заплеванный пол.
   Ограниченное пространство тамбура не давало возможности для маневра, что, впрочем, в данной ситуации, имело и свои положительные стороны. Используя свой вес, Шурик нанес мощный удар локтем по открытому затылку худого, чего тому, для впадения в беспамятство, было более, чем достаточно. Он упал, заблокировав собой дверь в соседний вагон. Его коренастый напарник Дима, выпустил хлюпающую носом и тихо скулящую девушку. Она, обессиленная, съехала по стене на пол и закрыла лицо руками. Дима, молча, смотрел на поверженного товарища, потом медленно поднял глаза на Шурика. Лицо коренастого исказила гримаса неистовой злобы. Он рванул на себе ворот рубахи и сделал шаг в направлении Шурика. Между ними лежал Худой, что было очень неудобно для Димы, поскольку его руки были гораздо короче, чем у Шульгина и он, при всем желании не смог бы его достать. Пока коренастый скрипел зубами, играл желваками и обдумывал свои дальнейшие действия, Шурик сделал короткое движение ногой и каблук его ботинка врезался в Димин подбородок. Коренастый отлетел к противоположной двери, но удержался в вертикальном положении, ухватившись за решетку. По резкому изменению в его лице, Шурик понял, что, в принципе, бой окончен, только коренастому "западло" такой финал. Шульгин решил облегчить его страдания:
   - Зёма, забирай своего кента и дергай отсюда. У меня нет причин держать на вас зло. Я, просто, хотел попросить вас не обижать девушку. Вы со мной согласились. Инцидент можно считать исчерпанным. Всего хорошего.
   - Я тебя запомнил, сука, - прошипел Дима, поднимая с пола напарника, - Я найду тебя.
   - Обязательно, - Шурик закурил и подошел к девушке и протянул ей сигарету, - Хотите? - Она утвердительно кивнула. Жадно затянулась и закашлялась.
   Шурик присел рядом с ней, вытащил фляжку с коньяком, придирчиво ее осмотрел, погладил пальцем глубокую царапину.
   - Вот сволочь. Такую хорошую вещь испортил, - он отвинтил крышку, выпил сам и передал фляжку жертве нападения, - Как Вас зовут?
   - Ма... Кх-хе-хе..., - девушка поперхнулась крепким напитком, - Марина.
   Она была молода. Лет двадцати. Привлекательна. Даже опухшие от слез глаза, нос и разбитая нижняя губа не могли испортить ее природного очарования.
   - И что же вы делали здесь, Марина, когда все порядочные, юные и красивые девушки должны быть в постели и смотреть цветные сны о сказочных принцах?
   - Не спалось. Вышла покурить, а тут эти..., - Девушка вновь готова была впасть в истерику, чего Шурик уже не смог бы вынести.
   - Ну-ну. Только не надо больше плакать. Все уже позади. Пойдемте, я Вас провожу. Приляжете, отдохнете. Норму по стрессам Вы уже на сегодня выполнили.
   Шурик подхватил Марину под руку и помог ей подняться. Она встала, подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. В них было столько благодарной преданности, что Шурик не выдержал и отвел взгляд. Марина взялась руками за его лицо и повернула к себе. Приподнялась на цыпочки и, буквально, впилась в его губы. Шурик ответил взаимностью. Обнял девушку и стал целовать ее в глаза, шею, мочки ушей, возбуждаясь с каждой секундой. Марина мягко выскользнула из его объятий и, лаская его тело, опустилась на колени. Ловко справившись с ремнем и молнией на брюках, она освободила его напряженное естество и нежно прикоснулась к нему губами. Шурик откинул голову, закрыл глаза и тихо зарычал от удовольствия...
   Через несколько минут, трепетная дрожь наслаждения разлилась по его телу, и он шумно выдохнул, испытывая неземное блаженство. Марина встала, посмотрела на Шурика. Ее взгляд излучал безмерную любовь и готовность на все, ради него.
   Они проговорили оставшиеся до рассвета полтора часа. Она рассказывала о себе. Он, в большей степени слушал, иногда вставляя малозначащие фразы. Наконец, Шурик остановил поток ее жизненной исповеди и сказал:
   - Марина, ты извини, но мне пора. Скоро моя станция, а еще надо друга найти.
   - Саш, а можно и я с тобой? Мне все равно куда, лишь бы вместе.
   - Нет. Нельзя.
   - Но почему?
   Шурик не стал вдаваться в подробности о том, что и без нее есть один существенный балласт, который не сбросишь. Да и вообще...
   - Нельзя - значит нельзя. Мне с тобой было хорошо, но, в конце концов, пойми, я не герой твоего романа. Счастливой тебе поездки и не ищи больше приключений, особенно на свои привлекательные вторые "девяносто". Пока.
   Шурик развернулся и, не оглядываясь, пошел по коридору вагона. Марина, открыв рот, недоуменно смотрела ему вслед.
  
   Глава 25
  
   Шурик потратил немало времени, разыскивая Мишаню. Пьяный, до состояния "воды" ("дрова" еще можно собрать в кучу, а "вода" растекается между пальцев), он валялся в купе проводницы и долго не мог сообразить, кто он, где находится и куда едет. Пришлось применить к нему все доступные, но гуманные методы выведения из алкогольного транса. Холодная вода, звонкие оплеухи и большая доза нашатырного спирта, найденного в аптечке покладистой собутыльницы, способная привести в чувство даже мертвого, наконец, сделали свое дело. Мишаня вернулся к жизни, но не надолго. С большим трудом, он распознал Шурика в Шурике:
   - О-о-о... Б...братан..., - и снова погрузился в приятные только ему видения.
   - Вставай, скотина! - ревел Шурик, - Нашел время нажираться. А вы, мадам, тоже хороши! Приглашаете к себе в купе неизвестного мужчину. Вдруг, он хотел покуситься на ваше целомудрие? Или, того хуже, съесть ваш ужин? Времена нынче беспокойные, а вы пьете с первым встречным.
   Женщина только открывала и закрывала рот, подобно рыбе выброшенной на берег. Наконец, она смогла вставить словечко в длинную тираду разъяренного мужчины:
   - Но, ведь у него билет до Адлера. Думала, отоспится. Он, ведь такой веселый был, обаятельный...
   - Обаятельный, - передразнил Шурик, - Ему вообще пить нельзя. Он на службе. Пришел приказ из штаба, срочно эвакуироваться на ближайшей станции, а у меня, даже, эвакуатора нет. Вставай, гад! - Шурик изо всех сил тряхнул полуживого Мишаню за ворот и, от души, дал ему "леща".
   - Давай свой нашатырь. Попробуем еще раз.
   Проводница смочила ватку и подала ее Шурику. Тот поводил им у носа Мишани. Реакция появилась, но слабая.
   - Еще тампон! Решим проблему кардинально, - сказал Шурик и воткнул оба ватных шарика Мишане в ноздри.
   Пары аммиака целенаправленно ударили тому в голову, потеснив из нее сивушную дурь. Мишаня подскочил, закашлялся. Судорожными движениями вытащил ватные шарики из носа. Слезы потекли градом. Он не мог понять, что с ним происходит. Шурик смотрел на это представление и мрачно улыбался. Наконец, дружок задышал ровнее. Взгляд приобрел осмысленность, но, в целом, он выглядел полным идиотом.
   - Все? Очухался?
   Мишаня обвел ошалевшим взглядом купе и зафиксировал его на лице Шурика.
   - Что это было?
   - Последняя секретная разработка ВПК - антипохмельный стимулятор, серьезным тоном сказал Шурик, - Применяется только в экстренных случаях. Ты попадешь в историю развития этого препарата, который, сегодня, был впервые применен на человеке, то есть, на тебе. Рапорт я составлю позже. А сейчас вставай и иди, умывайся. Через двадцать минут наша станция.
   - Какой стимулятор? Какой рапорт? Куда мы едем?..
   Шурик мягко подтолкнул Мишаню коленом под зад и, обращаясь к ничего не понимающей, проводнице, таинственным шепотом прокомментировал:
   - Совсем зазомбировали человека. Включается непосредственно на задании. До этого и после - дурак дураком...
   ...Раним утром, вокзал узловой станции, встретил беглецов неприветливо. Мятые, лица не выспавшихся пассажиров. Подозрительные взгляды милиционеров и ОМОНовских патрулей с оскалившими клыки собаками. Трясущиеся руки "людей неместных, отставших от поезда", протянутые в надежде на несколько монет для поправки здоровья. Хриплые крики хмурых продавщиц зловонных пирожков с начинкой неизвестного состава...
   Шурик усадил Мишаню в зале ожидания, сунул ему в руки банку пива и велел, под страхом смерти, не двигаться с места. Сам же отправился узнать, как и когда можно будет ехать дальше.
   Через сорок минут, когда Мишаня, в отчаянии тряс пустую тару, надеясь выжать из нее еще немного целебной жидкости, появился Шурик с рекламно-голливудской улыбкой на пол лица. Увидев мучения друга, достал из кармана еще одну банку, вскрыл ее и отхлебнул холодного пенистого напитка. Крякнул и передал пиво Мишане. Раскаленные внутренности "секретного агента", с благодарностью приняли этот божественный дар.
   - Ну, - бодро спросил он, когда опустела вторая банка, - какие новости? - Мишаня, практически, пришел в себя и был готов к "дальнейшим трудностям и опасностям, подстерегающим их на тернистом пути".
   - Новости хорошие. Через час, отходит машина с контрактниками и, почти туда, куда нам надо. Я договорился со старшим, оказалось, вместе служили, нас заберут с собой. Только не вздумай чего-нибудь отчебучить. Сразу вылетишь за борт, и твое путешествие закончится. Понял?
   - Понял. Чего уж не понять. Я - парень толковый.
   Шурик с сарказмом посмотрел на Мишаню, но ничего не сказал.
   Они запаслись продуктами в дорогу и, к назначенному времени, подошли к военному "Уралу".
   - Здорово, братки! - Шурик крепко пожал руки бойцам, - Знакомьтесь - мой друг, Мишаня. Ну, что, прокатимся?
   - А то, - пробасил рослый прапорщик с глубоким шрамом на шее, - ныряйте в кузов.
   Когда все расселись по местам, подошел майор, старший машины.
   - Все на месте?
   - Нет, Синицин со своими архаровцами, где-то шарахается, подарки домой покупает... А вон они, скачут кони. Смотри-ка, хороший спринт. Тренировка даром не прошла.
   К машине подбежал старлей, с двумя "сверчками". Глядя на их лица, можно было подумать, что они, как минимум, попали под колонну самосвалов. Правда, лейтенант на фоне сержантов, выглядел Аленом Делоном. Его иссиня-фиолетовый, заплывший мощной гематомой глаз резко контрастировал со вторым, зорко следящим за потенциальными насмешниками. В этом взгляде была непоколебимая решимость мгновенно встать на защиту своей чести и достоинства. Но никто и не пытался проверять на прочность его натянутые нервы. Все, молча, улыбались своим мыслям. Только и всего. Зато два брата-акробата были озабочены другим и выглядели, как еноты в камуфляже. Каждый из них был украшен таким же макияжем, что и их "старшой", только на оба глаза, и распухшими до размера среднего баклажана носами. Кроме этого, без медицинского заключения им можно было вынести общий суровый диагноз: жуткий бодун.
   Машина тронулась. Постепенно, в кузове завязалась оживленная беседа. Шурик вспоминал армейские будни. Ребята рассказывали о своих приключениях. Только эта разукрашенная троица угрюмо молчала. Но, когда Шурик заикнулся про один казусный конфликт, связанный с танкистами, старлей подскочил так, что чуть головой брезент не прорвал.
   - Так ты, что, тоже с окулистами сталкивался?
   - В каком смысле? - не понял Шурик.
   Дружный громовой хохот вырвался из глоток бойцов.
   - Да был тут случай с Синицыным, на днях.
   - Чего ржете? - насупился лейтенант, - Вам бы такой стресс пережить.
   - Ладно сопеть. Говори. Шурка - свой парень.
   Немного помявшись, Синицин поведал свою историю:
   - Представляешь, у нас последний день командировки, ну и решили отметить. Отметили, потом еще отметили и еще, пока, увы,... ничего не осталось. Но душа-то требует продолжения банкета. Ее ж, гадюку, сколько ни бери, все равно за одной бежать придется. А куда идти? До ближайшего села километров шесть. Решили провести, так сказать, продразверстку.
   Вышли втроем на трассу и начали "легковушки" гражданские тормозить, проверять на предмет незаконного провоза чего-нибудь. "Мешочники" готовы были отдать что угодно, лишь бы их отпустили. Собрали дань отменную: арака, баранина в разных видах, хлеб, зелень. В общем - в руках не унесешь. Похмелились, чин-чинарем. Арака дурная оказалась. В голове - туман, как в Лондоне. Вдруг, смотрю, танк прет, на всех парах. Мне уже "по барабану" - хоть бронепоезд. Калаша на вскидку. "Стой!", - кричу. Груда брони тормозит. Вылезает механик и так удивленно, но спокойно спрашивает: "А ты самолеты не пробовал останавливать?". "Как, - кричу, - разговариваешь со старшим лейтенантом мотострелковых войск?". Он, молча, вылезает из "панциря", подходит ко мне и говорит: "А мне - до фонаря. Я сержант танковых войск". И без дальнейших разъяснений, как даст мне в глазницу. Я - в кювет и в нокаут. Мои бравые сержанты, видя такое дело, решили не посрамить честь подразделения и двинулись на взятие реванша. Да не тут-то было. Экипаж-то в танке был укомплектован полностью. Не успели мои "архаровцы" оценить обстановку, как познакомились с игрой в четыре руки. Результат - на лице. Ну, ты сам видишь. Ладно бы на этом все и закончилось. Пока мы очухивались, у нас конфисковали все, что было нажито непосильным трудом, включая оружие. Стоим мы втроем под стволом танкового пулемета, а их командир, летёха, гад, говорит, сидя на броне: "Значит так, направление движения - строго по трассе, шаг вправо, шаг влево - попытка к бегству. Стреляю без предупреждения. Отставших, давим гусеницами". Думаю: "Во, попали! Лучше пробежаться". Да ты знаешь тамошние нравы. Как сказали, так бы, наверное, и сделали. Неизвестно, ведь, на каких психов нарвешься. Гнали они нас километров пять. Уже пар из ушей валит, подметки отрываются. "Все, - ору, - командир. Не можем больше. Отпусти, Христа ради!". Ну, те тормознули, отдали оружие, а остальное забрали в качестве моральной компенсации. Вот и отметили конец командировочки. А ведь за все время - ни царапины не получили.
   Гомерический смех бойцов заглушил конец рассказа. Синицин понурил голову и вздохнул.
   - Командир, может, по "пятьдесят"? - жалобно спросил его сержант, - Голова раскалывается.
   - У тебя не от того голова раскалывается. Никаких "пятьдесят".
   - Ладно, тебе, Синицин. С кем не бывает? - рослый прапорщик открыл свою сумку и достал бутылку с прозрачной жидкостью, - Первосортный первач, чистый, как слеза. Тесть сам гнал. За качество отвечаю. Подставляйте кружки, хлопцы...
  
   Глава 26
  
   - Много спишь, Рэмбо, - услышал Андреев сквозь сон хриплый голос Гамадрила, - поднимайся, генерал ждет.
   Охранники убрали решетку и спустили в яму, грубо сколоченную лестницу. Майор с трудом поднялся по скрипучей конструкции. Выпрямился, потянулся и сощурился от яркого солнца. "Вот и наступил четвертый день моего веселенького похода. Контрольный срок возвращения на базу истекает через сутки. Хотя, пора об этом забыть. Сейчас карты сдает Гонсалес. Это его игра. Мне же остается тактика выжидания, которая рано или поздно должна принести плоды".
   - Веди, толстяк. Пойдем навстречу твоей славе.
   - Не пойдем, а поедем, - Гамадрил ухмыльнулся, - доставим тебя с комфортом. Хуан! Давай лошадей.
   - Жаль, нет подарочной упаковки и праздничного фейерверка. Генерал бы радовался, как ребенок.
   - Хватит болтать. По коням, - кавалькада, поднимая облака пыли, понеслась к скалистым горам.
   Скачка во весь опор не мешала майору отмечать по пути и фиксировать в памяти охранные зоны. В непосредственной близости от подножия гряды выстроены два ряда "колючки". Вполне разумным было бы считать, что между проволочными заграждениями располагается минное поле. Проход через него обозначен временным шлагбаумом, под охраной трех автоматчиков. Пост усиленный пулеметными гнездами, встретил группу всадников перед входом в узкую расщелину между скал. Гамадрил спешился и подошел к командиру охранения. Что-то сказал ему, показывая рукой в сторону Андреева. Офицер невозмутимо слушал, потом кивнул. Подозвал бойца с радиостанцией и сделал запрос. Переговорив, он еще раз кивнул толстяку.
   Запыхавшийся Гамадрил вернулся к отряду. Он был весь в поту, то ли от жары, то ли от волнения. Нетерпеливо подтолкнул Сергея:
   - Давай Рэмбо, шевелись. Иди вперед. Остальные ждут меня здесь.
   В сопровождении одного из охранников, они проследовали по длинному каменному проходу, упиравшемуся в большую стальную дверь. Молчаливый проводник подал знак остановиться. За все время, Сергея не покидало ощущение, что каждое его движение фиксируется. Теперь же, он чувствовал себя, как под микроскопом. Попытки определить источник дискомфорта, ни к чему не привели. "Неплохо. Очень даже неплохо для троглодитов. Оказывается, удивительное рядом. Кто бы мог подумать? Какие еще сюрпризы меня ожидают, господа нехорошие?".
   Охранник подошел к двери, наклонился к переговорному устройству, вмонтированному в стену, и сказал несколько слов. За бронированным листом, что-то щелкнуло, и он, с легким шипением откатился в сторону. Из открывшегося проема выступили два хорошо вооруженных бойца. Окинув прибывших взглядом с головы до ног, один из них отошел в сторону, давая возможность пройти. Второй выдвинулся вперед и махнул рукой
   - За мной, - сказал суровый страж тоном, не терпящим возражений, и шагнул в глубину пещеры.
   Дверь, с тихим щелчком, закрылась. Извилистый коридор, явно, когда-то прорубленный для горных выработок, освещенный тусклыми зарешеченными фонарями, привел в небольшое помещение, где "гостям" приказали полностью раздеться и облачиться в серые холщевые штаны и такие же широкие рубахи. В качестве обуви были предложены мокасины. Переодевшись, Андреев и Гамадрил в сопровождении того же охранника прошли еще несколько десятков метров. Эта штольня отличалась от предыдущей наличием большого количества ходов-аппендиксов по обе стороны.
   Наконец, путешествие по подземным галереям подошло к концу. Сергея и толстяка ввели в относительно большой зал, с высокими гулкими сводами. Охрана осталась у входа. Майор почувствовал себя неуютно, стоя в центре этой каменной арены. Гамадрил затравлено и испугано озирался, постоянно вздрагивал. Неожиданно, тусклое, но ровное освещение погасло и, через секунду, тьму разрезал луч мощного прожектора, больно ударившего по глазам. Андреев и толстяк непроизвольно зажмурились.
   - Здравствуйте, господа, - голос был ровным и спокойным. Почему-то сразу стало понятно, что его обладатель привык отдавать распоряжения и не привык выслушивать возражения, - Рад видеть вас у себя в гостях.
   - В гости ходят по собственной воле, а не по принуждению, - парировал Сергей.
   - Извините, издержки военного времени.
   - А нельзя ли убрать, хоть одну издержку: этот прожектор.
   - О, да. Конечно.
   Мощный луч погас. Его сменило обычное освещение. Когда глаза привыкли к нему, в десяти метрах перед собой, Андреев увидел маленького пухлого человечка. По всем описаниям, это был именно генерал Гонсалес.
   Выглядел он "скромно, без затей". Фасад его строгого, серого френча, практически, по всей площади, был увешан многочисленными побрякушками в виде орденов, медалей, звезд и крестов. Золотые эполеты, с длинной шелковой бахромой, пышные аксельбанты с бриллиантовыми наконечниками довершали образ "грозного командира", преодолевшего все тяготы и лишения воинской службы. Пухлые, как сардельки, пальцы, окованы перстнями и кольцами всевозможных форм и размеров. Его голова была совершенно лысой, почти идеально круглой и блестящей, как бильярдный шар. На лицо надета маска чванливой надменности. В уголке толстогубого рта торчала длинная дымящаяся сигара. Весь внешний вид Гонсалеса говорил, даже пытался кричать, о его, если не родстве с небожителями, то, по крайней мере, о положении их наместника на Земле. Гамадрил поверил в это сразу, как только ряженный балаганный шут предстал пред его очумевшим взором во всей своей красе. Рухнул на колени и не смел поднять голову.
   "О, Гонсалес! Великий и Ужасный! Сколько же героических подвигов тебе приходилось ежеминутно свершать, чтобы собрать такой "иконостас"? Иному храбрецу, пожалуй, на это жизни не хватит. А какой потрясающий эффект произвело твое феерическое появление на моего милейшего друга... Боюсь, он не скоро соберет в кучу детали своего рассыпавшегося мозга. Правда, если в это шоу еще добавить дымов и стробирования, да все под соответствующую музыку... Тогда трепещите народы. Чингис-хан, Наполеон и Александр Македонский в одном флаконе пришли к вам, дабы провозгласить себя верховным божеством. Сомневающихся, сразу коснется дыхание смерти...", - Сергей посмотрел на все еще недвижимого толстяка, потом на генерала и хмыкнул. Гонсалес, до этого, с многозначительным взглядом взиравший поверх их голов и наслаждавшийся собственной значимостью, вздрогнул и перевел недоуменный взгляд на Андреева.
   - Зря смеешься, майор. Впрочем - как хочешь. Ведь тебе полагаются определенные льготы. Ты, можно сказать - наполовину труп. Если не договоримся. Да, забыл представиться. Меня зовут генерал Гонсалес.
   - Господин генерал, думаю, мне представляться не надо, и прежде, чем о чем-то договариваться, давайте, как цивилизованные и интеллигентные люди, договоримся о взаимной вежливости и начнем с элементарного - обращения друг к другу на "вы".
   - Хорошо, господин Андреев. Считайте, что первый пункт нашего будущего соглашения принят без поправок. Что еще?
   - Об этом, я хотел бы спросить у Вас. В каком качестве я здесь и для чего?
   - Ответить на эти вопросы можно в двух словах. Но, боюсь, неуместная, в данном случае, краткость, не принесет должного результата и не убедит Вас в серьезности моих намерений, как и в принятии Вами единственно правильного решения. Поэтому, начну без объяснений, с практических примеров. После чего, надеюсь, с Вашего согласия, мы перейдем, непосредственно к сути нашего будущего договора.
   "Красиво излагает, собака. Может, я к нему предвзято отношусь и он не такой уж напыщенный болван, как кажется? Внешность обманчива. Нельзя недооценивать противника".
   Пока Гонсалес говорил, из глубины зала появилась большеглазая обладательница пышных форм, в обтягивающем комбинезоне. Она толкала перед собой тележку, на которой был установлен какой-то прибор, состоящий из проводов, линз, зеркал, преломляющих призм. Оставив аппарат перед генералом, женщина незаметно и тихо удалилась.
   - Мне доложили, господин майор, что Вы ранены.
   - Увы, это так.
   - Позвольте взглянуть, - попросил генерал.
   - Ну, если Вам это доставит удовольствие...
   - Отнюдь. Исключительно для чистоты эксперимента.
   Сергей приспустил штаны и снял с раны грязные бинты.
   - Да, впечатляет. По-моему, у Вас воспаление.
   Гамадрил уже оправился от первого шока, поднял голову и с любопытством смотрел на происходящее.
   - Теперь, я Вам кое-что продемонстрирую. Вы видите прибор и этот маленький кристаллик, - Гонсалес показал майору перстень, инкрустированный прозрачным камнем, похожим на пирамидку. Щелкнула скрытая пружина, и кристалл отделился от основания. Генерал установил его в специальное гнездо аппарата. - Механизм работает автономно, от внутренней энергии этого невзрачного камешка.
   Он нажал несколько кнопок, по индикаторам установил настройку и театральным жестом опустил руку на пусковую клавишу. Прибор тихо зажужжал. С полминуты ничего не происходило. Потом Сергей ощутил легкий зуд в ноге и почувствовал, что ноющая боль отступает. Он взглянул на свою пострадавшую конечность и, потрясенный увиденным, не смог произнести ни слова. У Гамадрила отвисла челюсть. Воспаленная и гноящаяся рана, на глазах стала затягиваться. Краснота спала. Через пять минут, на месте начинающей отмирать человеческой плоти, остался едва заметный шрам. Гонсалес отключил аппарат. Андреев пошевелил ногой, подпрыгнул и, не скрывая удивления, произнес:
   - Не слабо... Публика в восторге... Явление мессии народу. Можете удивить, генерал, когда хотите.
   - Это еще не все, - Гонсалес вновь поколдовал над рычагами и клавишами и обратился к остолбеневшему Гамадрилу, - Насколько я понимаю, твой отряд захватил этого человека, и ты пришел за обещанной наградой?
   - Да, мой господин.
   - Правильно. Любая заслуга должна вознаграждаться. А уж такая - многократно. Встань, - толстяк поднялся на ноги, - сегодня, счастливый день для всех нас. Поэтому, кроме денег, ты получишь звание полковника и назначение начальником моей личной охраны. А чтобы никто не сомневался в твоей компетентности на этом важном посту, я хочу сделать тебя самым сильным бойцом моей грозной армии.
   Будущий "великий воин" вытянулся в струнку, боясь дышать. Он не мог поверить своей удаче.
   Генерал взглянул на толстяка, незаметно усмехнулся и запустил установку. Снова раздалось тихое жужжание. Гамадрила передернуло. Напряженное лицо исказила гримаса боли. Он покраснел, как вареный рак. Дерганье переросло в лихорадочную тряску. Его волосы стали расти с неимоверной скоростью. В конце концов, они выпали, как будто закончилась катушка ниток. Новоиспеченный полковник истошно заорал и рухнул на пол. Его кожа потемнела, постепенно приобретая серый оттенок. На ней образовывались струпья и тут же, опадая, превращались в пыль. Нет, это была не пыль. Это был его собственный прах. Гамадрил уже не орал. Тело тлело, разрушалось. Глазные яблоки высохли и, сморщившись, вместе с носом провалились внутрь оголенного черепа. Он был мертв и продолжал быстро разлагаться. То, на что уходят долгие годы, произошло за несколько минут. В конце концов, от перспективного начальника охраны генерала осталась лишь горстка пепельной субстанции.
   - Как Вам такой эффект, господин Андреев? - Гонсалес широко улыбнулся.
   Сергей пребывал в прострации. Голос генерала вернул его к действительности. Первая мысль, которая посетила майора - в два прыжка достать этого злобного карлика, свернуть его толстую шею и завладеть прибором. Но он быстро подавил в себе этот порыв, прекрасно понимая, что за ним наблюдают десятки глаз и при малейшей попытке нарушить протокол встречи, он будет, если не убит, то, по крайней мере, нейтрализован.
   - Как это понимать, генерал? Вы окончили цирковое училище или заключили сделку с дьяволом?
   - Ни то, ни другое, господин майор. Никакой мистики или трюков. Только наука. Исключительным образом, наука. В этом кристаллике, - Гонсалес вставил камень в перстень, - как я уже говорил, заключен мощнейший преобразователь энергии. При умелом использовании, эта сила может быть созидательной или разрушительной. Иметь психологическое или физическое воздействие. Носить направленный индивидуальный или массовый характер. Причем, предела возможностей не существует... Нет, я неправильно выразился. Предел, конечно есть. Но не в нашем, так сказать, земном понимании.
   - Иными словами, господин генерал, Вы хотите сказать, что, обладая этим кристаллом, можно диктовать свою волю всему миру? Казнить и миловать?
   - Безусловно. Ибо, то, что Вы сейчас видели - всего лишь детская забава. Мизерная часть того, на что способна эта штуковина.
   - В таком случае, возникает естественный вопрос. Почему Вы до сих пор здесь, а не на Олимпе?
   - Не все так просто, Сергей Сергеевич. Дело в том, что, действительно, для самого камня, в пределах нашей планеты, нет ограничений, но есть два обстоятельства, которые, пока, не позволяют использовать его потенциальную энергию в полной мере. Первое: как говорят, существует вторая часть этого артефакта, так называемое ожерелье, в котором центральное место должен занять этот кристалл. При их воссоединении, сей маленький генератор будет, так сказать, в полном сборе. Следов местонахождения ожерелья мы, к сожалению, еще не обнаружили. Но это вопрос времени. Второе, я считаю наиболее важным - человеческий фактор, который и является сдерживающим или отпускающим эту огромную мощь.
   - То есть, Ваши нравственные принципы не позволяют...
   - Нет, господин Андреев. Мои нравственные принципы, точнее, их отсутствие, могли бы позволить установить на планете собственную власть. Называйте ее, как хотите. Но, одно маленькое "но" перечеркивает все мои грандиозные планы. Из школьного курса физики, Вы наверняка знаете, что энергия не появляется ниоткуда и не исчезает в никуда. Она лишь переходит из одного состояния в другое. Так вот, этот маленький камешек тоже подпитывается биоэнергетикой владельца. После чего генерирует и направляет ее в нужное русло. Чем мощнее человеческое биополе, те шире будут возможности. К сожалению, природа не в полной мере наделила меня этим качеством. Поэтому, приходится довольствоваться тем, что есть. Всяк сверчок - знай свой шесток. Так, кажется, у вас говорят?
   Безусловно, есть вариант собрать яйцеголовых ученых, которые придумают некий усилитель импульсов, наподобие этого опытного образца, но возникает риск обратной реакции. Кристалл, если можно так выразиться, может распознать механическое вмешательство и тогда наступит катастрофа, о масштабах которой, даже не хочется думать. По крайней мере, так утверждают мои мыслители. Погибнет все и вся. В том числе, так любимый народом этой страны, генерал Гонсалес. А этого я допустить не могу. Хочется, знаете ли, еще пожить всласть.
   - Печальная история, - с сарказмом произнес Андреев.
   - А Вы не иронизируйте, майор. Возможно, именно Вам предстоит стать одной из главных фигур в небольшой, задуманной мной игре. Ведь Вы здесь, живы и уже здоровы, только благодаря моей доброй воле и... вопреки приказу о Вашем уничтожении.
   - О, как! Даже Вы, генерал, получаете приказы? И от кого, если не секрет?
   - Все мы в той или иной степени зависимы от кого-то или от чего-то, - уклончиво заметил Гонсалес.
   - Чем же я для Вас так интересен и необходим, что Вы ослушались указаний с вашего "верха"? Это же смертельный риск.
   - Надеюсь, он будет оправдан. Но поговорим об этом завтра. Пока отдыхайте и обдумывайте все увиденное и услышанное. Мои люди проводят Вас.
   Генерал хлопнул в ладоши. Тот час, за спиной Сергея появились два громилы.
   - Покажите нашему гостю его апартаменты и предоставьте все, что попросит. В пределах разумного, конечно.
  
  
   Глава 26
  
   Сергея провели по запутанному лабиринту подземных галерей. В пустых коридорах не было слышно никаких посторонних звуков, не промелькнуло ни одной чужой тени. Не было никого, но, в то же время, этот гигантский муравейник жил полнокровной жизнью. Это чувствовалось даже через толщу каменных стен.
   Остановившись у стальной двери с электронным замком, в конце одной из многочисленных штолен, охранник открыл ее и пропустил Андреева вперед.
   - Если что-нибудь понадобится, сообщите по селекторной связи.
   Проход закрылся.
   Сергей осмотрелся. По-спартански обставленная комната: стол, два табурета, кровать, застеленная чистым белоснежным бельем. Вся мебель привинчена к полу. Небольшая ниша, выполняющая роль книжного шкафа, частично заполнена всевозможной литературой. Огороженная пластиком душевая, совмещена с туалетом. Андреев проверил краны: вода была, но только холодная. Кроме узкого отверстия воздуховода, забранного решеткой, в помещении не было ни единой щели.
   "Без окон, без дверей... Прямо-таки, образцово-показательная тюремная камера или палата психушки, что, в принципе, одно и то же", - майор подошел к книжным полкам. Разнообразие и, даже, какая-то своя изысканность в подборе этой маленькой библиотеки, его приятно удивили. Здесь были издания на любой вкус, от непритязательной беллетристики, до научных трудов по философии и психологии. Правда, по всей видимости, интересовались ими крайне редко. Жесткие обложки источников знаний не были избалованы прикосновениями человеческих рук. Андреев еще раз окинул взглядом свою "одиночку". Прошелся по ней и, не заметив больше ничего достойного внимания, присел на жесткую постель. "Неплохо было бы перекусить. Война - войной, а обед - по распорядку. А то, кишки уже в морские узлы вяжутся, и желудок к позвоночнику прилипает". Он нажал на кнопку селектора. Загорелась красная лампочка.
   - Эй, на камбузе! Как насчет ужина?
   Не прошло и десяти минут, как открылась дверь и, не лишенная привлекательности молодая девушка, вкатила в комнату небольшой столик, уставленный всевозможными яствами. Андреев обратил внимание, что все обеденные приборы были из пластмассы. "Перестраховываются. А ведь, при желании, можно убить и зубочисткой".
   - Сервис - что надо, - сказал он вслух, - а ты, наверное, десерт? - Красавица кокетливо улыбнулась и опустила длинные ресницы. Сергей рассмеялся, - Pas cett nuit, Josefine*
   Девушка непонимающе взглянула на Андреева.
   _________________________________________________________________
   *Не сегодня, Жозефина (фр. (авторство фразы приписывается Наполеону Бонапарту)
   - Ничего-ничего. Все в порядке. Иди с Богом, добрая женщина. Прием пищи - это тоже, своеобразный интим.
   Отключив свой мозг от мучительного процесса мышления о сущности бытия и вездесущности небытия, которое преследовало его в последние дни, Сергей всецело и самозабвенно предался алчному чревоугодничеству. Он с жадностью проглатывал искусно приготовленные блюда и испытывал непередаваемое наслаждение, запивая их белым ароматным вином. Тарелки быстро опустели. Майор налил себе еще бокал янтарного напитка и с сожалением посмотрел на место обеденного побоища. Он не оставил ужину ни единого шанса. "Жаль, что в этом сражении, пленных не берут. А то, как верблюд, набил бы себе горбы провиантом на пару недель... Впрочем, - смакуя виноградный "букет", подумал Сергей, - жизнь и без того налаживается и, кажется, пока, продолжается".
   Андреев откинулся на мягкие подушки и задумчиво уставился в потолок. "Давай, майор, проанализируем ситуацию. Итак, мистерия, устроенная Гонсалесом, разумеется, не более, чем фарс, но, следует отдать должное, достаточно эффектный и впечатляющий. Мало, кто не поведется на эту бодягу. По сути же, это два ярких, показательных примера воздействия излучения кристалла на человеческий организм. В частности на тканевые клетки. В моем случае - ускоренная регенерация, а Гамадрил попал под "раздачу слонов". Ему довелось достичь старости в самом расцвете лет. Тот же процесс, только в другом направлении. Достоверно ясно одно: кристалл есть и он работает. Далее: как генерал мог бы его использовать, дабы стать воеводой всея Земли? Не вопрос. Проще банановой кожуры. Элементарное зомбирование. Это мы уже проходили в памятные времена построения коммунизма. Пороются психи, с профессорскими степенями, в мозгах, застолбят там "золотоносные участки" и заблокируют их волшебными словами на все случаи жизни: "Сезам откройся", "Сезам
   отдайся", "Умри Сезам" и тому подобное. Все. Биоробот Пупкин готов к выполнению поставленной задачи. Гонсалесу же эти ученые мужи - без надобности. Да и на все население воздействовать нет необходимости. Достаточно "верхушки", руководящего аппарата. Закодировать их и держать в напряжении, под контролем. А дальше дело техники. Они поведут за собой массы туда, куда прикажет партия. А партия - это я. В смысле Гонсалес.
   Вот и весь расклад. Только, к счастью, природа-матушка на нем отдохнула, и
   теперь он подыскивает личность с соответствующими параметрами, способную выполнить функции его личного управленца. Проблема "слепого подчинения", решается тем же кодированием. На одного такого человека сил у него, возможно, хватит. Эту роль, судя по всему, он уготовил мне. Но почему? Откуда ему могут быть известны результаты моей биометрии? Насколько я помню, подобных тестов не проходил. А может, проходил, но не помню?..".
  
  
  
   Глава 27
  
   "Урал" остановился на обочине, рядом с ветхим дорожным указателем ближайших населенных пунктов. Шурик с Мишаней попрощались с попутчиками и перемахнули через борт грузовика.
   - Ну, все, мужики, удачи вам. Спасибо за хорошую компанию.
   - И вам, счастливо. Может, еще увидимся.
   Машина фыркнула выхлопными газами и покатила дальше, по трассе.
   Шурик осмотрелся вокруг. Поросшие густыми лесами горы подпирали белыми шапками снежных вершин бездонное, голубое небо. Высоко над головой царственно парил орел. Верх по склону, в направлении небольшого аула, чабан вел отару овец. Сезон выгула на пастбищах подходил к концу. Безмятежная тишина и спокойствие вызывали полнейшую умиротворенность.
   Влево от шоссе, скрываясь в широком ущелье, повторяя причудливые изгибы бурной горной реки, уходила грунтовка.
   - Если мне не изменяет интуиция, то до нашей цели остался последний рывок?.. - полувопросительно изрек Мишаня.
   - Да, друг мой. И очень скоро ты почувствуешь огромную разницу между "каменными джунглями" и естественной средой обитания, в которой жили наши предки. Уверен, это благоприятно подействует на твои расшатанные нервы. Вперед!
   - Что - пешком?!
   - Нет, блин. Сейчас вертолет вызову. Конечно, пешком. Шагай, турист, - Шурик легонько подтолкнул Мишаню, забросил свою сумку на плечо и бодро зашагал по пыльной дороге, опередив поникшего товарища...
   Чтобы не впасть в депрессию, вирус которой является самым распространенным в мегаполисах, надо хотя бы на некоторое время отречься от благ цивилизации и воссоединиться с природой. С настоящей, дикой природой, а не ухоженной, подстриженной, облагороженной и разбитой на декоративные клумбы лесопарковой зоной. Этот мир от горожан также далек, как чужая галактика. Да и добраться до него, с каждым годом бывает все сложнее. Возможно, Звягинский поселок, был одним из немногих, последних оставшихся мест, куда не ступала, в массовом порядке, нога человека и не принесла с собой "чуму" урбанизации.
   Мишаня, до этой поры, не выезжавший дальше пригородных дач, с непосредственным детским восторгом любовался окружающим пейзажем.
   Справа - поросшие мхом скалы, нависшие над дорогой. Слева - отвесный обрыв уходящий к реке и достигающий, порой, десяти-пятнадцати метров... Чистейшая горная вода, манит своей прозрачностью. Ее хочется пить и пить, не отрываясь, даже, несмотря на то, что от холода скулы сводит и, кажется, что эмаль на зубах трескается. Аромат хвои, смешиваясь с запахом диких яблок и груш, придает воздуху какую-то необычную особенность.
   Шурик поглядывал на Мишаню, посмеивался и, едва успевал оттаскивать его в сторону от проносящихся на бешенной скорости встречных лесовозов. Огромные машины, груженные многотонными, толстыми бревнами могли дать фору любой пожарной команде, учитывая условия езды на дороге, где едва смогут разъехаться две "Оки". Мишаня справедливо заметил, что, похоже, тормозов нет ни в "Уралах", ни у шоферов в головах.
   - Безбашенный народ. Куда прут-то?
   - Работа у них такая: больше рейсов - больше денег. Скоро должны обратно возвращаться. Так что, Мишаня, не боись. Доедем с ветерком.
   - Пешком, как-то надежнее...
   ...Прыгающий свет фар разрезал ночную темноту, окрестность огласилась нарастающим ревом мощного мотора. Приближался тягач. Шурик повернулся и поднял руку. Машина неслась прямо на него и с визгом, резко затормозила в полуметре. Клубы пыли окутали "туристов" с ног до головы. Мишаня закашлялся.
   - Какого хрена?!. - из кабины высунулась голова в вязаной шапочке натянутой на уши.
   - Здравствуйте. Подкинете до поселка? - невозмутимо спросил Шурик и сделал шаг вперед.
   - Водка есть?
   - Не-а. Есть немного денег.
   - На кой ляд мне твои деньги? Чего я с ними, сейчас, делать буду? Ладно. Запрыгивайте. Мне, как раз, в поселок. Живу я там. Завтра - выходной.
   Шурик с Мишаней забрались в просторную кабину. Водитель вдавил педаль газа, почти до полика, и машина рванула с места.
   - Меня, Федором звать, - представился водитель.
   - Я - Шурик. А это - Мишаня.
   - Понятно, - Федор, почти не глядя на дорогу, прикурил "беломорину". Мишаня поежился, - А вы к кому? В смысле, есть, где остановиться?
   - Мы - к Звягину. К Женьке. Дружок мой армейский. Давно приглашал, вот и решили отвлечься от дел мирских. Отдохнуть, так сказать.
   - К Жеке - это хорошо. Добротный мужик. Настоящий. Его у нас сильно уважают. Хотят председателем поселкового совета выбрать... А вы зря с собой водку не привезли, - безо всякого перехода заявил Федор, - это у нас вроде, как местная СКВ. И никаких доллариев не надо. Будет водка - будет пища! Во! - Федя многозначительно поднял вверх большой палец и просветил попутчиков насчет местного менталитета.
   Поселок небольшой - около пятидесяти домов. В основном казаки. Живут из поколения в поколение (наверное, еще со времен Кавказской войны). Чужие здесь, практически, не ходят. Если кто и приезжает, так одни и те же: друзья или родственники. Все друг друга знают. Поэтому селяне, с точностью до любого двора, на слух могут определить: кто приехал, что привез. Если дело ночью было - из глубокого уважения не станут сразу беспокоить. Дадут отдохнуть с дороги. Но, с утра пойдут ходоки в гости здоровьем интересоваться, догадки свои подтверждать, да бартерные сделки заключать. Здесь вообще принят натуральный товарообмен. Деньгами мало, кто пользуется. В город - далеко. А в сельпо - хлеб, консервы, сигареты, соль, спички, да сахар. Остальное в подсобных хозяйствах есть. Поэтому, за "пол-литру", тут можно, что хочешь выменять.
   - Так что водка у нас - как бусы для аборигенов. Все, что хошь на нее выменять можно. Да, что я рассказываю. Завтра сами все увидите. Кстати, к посту подъезжаем. Сейчас погранцы проверять будут. Мы ж, вроде, как за рубежом располагаемся. На ничейной территории.
   - Это как так?..
   - А черт его знает. По прописке - россияне. Даже администрация над нами есть, республиканская. Но, когда границы на картах чертили - нас и отрезали. Впереди - Абхазия, сзади - Россия. А мы, как мормышка в проруби. Да нэ журысь, хлопцы. На посту все свои. А уж, если к Женьке, да со мной - пропустят без проблем. Скоро будем дома.Россия
   Федор затормозил у опущенного металлического шлагбаума. Из-за сторожевой будки, застегивая ширинку, выскочил боец с автоматом на плече. Прищурившись присмотрелся к машине, опустил ствол и медленно подошел к кабине.
   - Здорово, Колунов. Как служба?
   - А, это ты... Здорово дядь Федь. На побывку?
   - А то. Уж забыл, с какой стороны к жинке подходить.
   - Ладно, рассказывай. Тут Петро для тебя портсигар передал, что ты у диспетчерши на лесоскладе забыл. Кто это с тобой?
   - Парни к Женьке Звягину, в гости едут. Служили вместе. Ты давай быстрей свои бумажки оформляй. У меня, в отличие от тебя, время не казенное... И портсигар не забудь.
   Мишаня с Шуриком отдали Колунову свои паспорта. Тот скрылся в низкой мазанке, которая, видимо, являлась караульным помещением. Минут, через пятнадцать он вышел, сопровождая лейтенанта пограничника. Офицер поправил портупею, поднялся на подножку "Урала" и заглянул в кабину.
   - Привет, Федор. Свет включи.
   Водила зажег светильник. Лейтенант изучающе осмотрел пассажиров и спросил:
   - Надолго?
   - Пока не надоест, - ответил Шурик.
   - Должен довести до вашего сведения, - официально сообщил лейтенант, - там, - он махнул рукой за шлагбаум, - сопредельная территория и мы за вас ответственности не несем. Так что будьте внимательны и осторожны, когда гуляете. Не ровен час, в Грузию попадете.
   - Ясно командир.
   - Ну, доброго пути. Езжай Федор, - лейтенант махнул рукой, Колунов поднял шлагбаум.
   - Спасибо, Николаич. Обратно поеду - Яблочков подброшу. Бывай!
   Еще минут сорок машину трясло на дорожных колдобинах и покачивало на шатких мостках через реку. Наконец, из-за поворота показался сельский погост, а сразу за ним - поселок. Вокруг тишина и тьма кромешная, хоть глаз выколи. Ни одного огонька не видно.
   Федор подъехал к небольшому, ухоженному домику за невысоким, но крепким забором из толстых досок. "Это от коров, - пояснил Федор, - чтобы на огороды не забредали". Посигналил. За окошком вспыхнул тусклый огонек. Глухо зарычала и залилась лаем дворовая собака. Ей начали вторить соседские. Скрипнула входная дверь, и на крыльцо вышел крепкий паренек в наброшенной на плечи телогрейке, с "вертикалкой" в одной руке и керосиновой лампой - в другой.
   - Кого там черти принесли, на ночь глядя?..
   - Жека! Это я, Федор! Тут к тебе ребята из города. Говорят, вместе служили.
   Звягин подошел к калитке и посветил "летучей мышью".
   - Ё-ма-ё! Шурик! Здорово, братишка! Заходи, заходи... И ты, паря, не стесняйся. Как звать-то?
   - Мишаня.
   - Вот и отлично, Мишаня! Пошли, пошли в дом. Я, пока, холостякую. Жена в роддоме, в районе. Так что мы по-свойски, по-мужицки. Шурик - ты молодец, что приехал. Не пожалеешь. Я тебе такой праздник жизни устрою - вовек не забудешь.
   Звягин по-быстрому накрыл на стол: свежие огурчики, помидорчики, зелень, грибочки, сало, картошка. Притащил из чулана четверть самогона, достал стаканы.
   Сели, налили по первой, чокнулись. Выпили залпом. Мишаня начал глотать ртом воздух. Шурик сунул ему под нос соленый огурчик, а сам, с аппетитом захрустел пряной капусткой...
   Так они просидели почти до рассвета, вспоминая свое солдатское житье-бытье. Мишаня не выдержал нагрузок и свалился. Звягин оттащил его на широкий диван.
   - Устал человек. Да и тебе, Шурка, не мешало бы отдохнуть с дороги. Я-то, балбес, совсем тебя разговорами замучил.
   - Нет, все нормально, - проговорил Шурик, подавляя зевоту.
   - Чего уж нормального. Давай и ты, в люльку. Отоспишься - еще поболтаем. Все. Рота - отбой!
  
   Глава 28
  
   Как же прав был Федор, когда предупреждал о гостеприимстве и приветливости односельчан. Каждый из них считает святым своим долгом, лично засвидетельствовать почтение приезжим. Да еще, видимо, соревнуются: кто раньше поспеет, тот и молодец. С их точки зрения - глубокое уважение.
   Оставшееся время до восхода, как и было предначертано, Шурика с Мишаней никто не беспокоил. Но, едва забрезжил рассвет...
   ...- Петрович, ты дома? - сам по себе негромкий окрик, в утренней тишине, прозвучал, как Иерихоновы трубы. По крайней мере, Шурику именно так показалось спросонья.
   Звягин, потягиваясь и зевая, открыл двери и сощурился от яркого солнца.
   - Рыжий, ты, что ли? Шурка, иди, посмотри на это чудо.
   За плетнем, разделявшим дворы, стоял мужичок с ведром яблок. На голове, огненная шапка жестких, торчащих в разные стороны, давно нестриженных волос. Одет, в гимнастерку сороковых годов, с расстегнутым воротом и заправленную в застиранное галифе. На ногах - стоптанные "керзачи".
   - Ну, заходи, раз пришел.
   Не спеша, с трудом, Рыжий перебрался через забор. Так же, неторопливо, подошел к крыльцу. Степенно сел на ступеньку. Скрутил "козью ножку". Внимательно осмотрел ее. Закурил.
   Когда все формальности церемонии визита были соблюдены, во время которой никто не произнес ни слова, Рыжий изрёк:
   - Доброго здоровьичка. Как добрались?
   - Да ничего, нормально. Меня Шуриком зовут. Со мной друг, Мишаня. Устал с дороги. Спит еще.
   - А я - сосед Женькин. Вообще-то, по паспорту - Николай Серафимович. Но, зовите Рыжим, как все.
   - Так чего пришел-то? - с наигранной строгостью спросил Звягин, - спать людям не даешь.
   - Так я, это... Вот, витаминчиков принес. Сам знаешь, яблочки у меня знатные... - и замолчал, хитро и вопросительно переводя взгляд с Шурика на Женьку.
   Звягин не выдержал, расхохотался и зашел в дом. Вернулся с бутылкой заткнутой кукурузной кочерыжкой.
   - Держи, вымогатель. Но учти, это, только, в честь приезда моего друга. Больше, за горилкой, даже, не подходи.
   - Вот за это благодарствую, - растекся Рыжий в широкой улыбке, - Может вместе?
   - Нет, - отрезал Женька, - ты у нас первый. А еще до вечера дожить надо. Иди с Богом.
   Десяти минут не прошло, как развеялся крепкий табачный дым от самосада Рыжего, как в калитку снова забарабанили.
   - Э-эй, хозяева! Отворяй, да псину свою придержи. Гости - в дом.
   - Ох, ты, господи. Людка, ну как же без тебя. Супруг-то где?
   - Да вон он, окаянный. Со Степаном треплется. Сейчас подойдет.
   Мишаня к этому времени уже проснулся, умылся ледяной водой и с удивлением отметил: "Блин, я думал, умру. А бодуна-то нет! Вот, что значит здоровая экология: солнце, воздух и вода. Одно слово: природа!".
   - Знакомьтесь. Это наше местное "сарафанное радио" - Людмила. "Евроньюс", по оперативности, в сравнении с ней - провинциальное агентство.
   - Да ладно тебе, - засмущалась Людка, - на-ко, вот, сметанкой свежей гостей побалуй, - женщина передала Звягину небольшой бидончик с белыми потеками на стенках.
   - Рассказывай, Людмила, - когда все уселись за стол, завтракать, - просвети людей о нашем житье-бытье.
   Людка, как профессиональный репортер, протрещала последние новости, о том, как Петро в речку упал, как бабка Савельевна баллон с самогоном разбила, да чуть не удавилась с досады. Ванька, так на дискотеке в клубе уплясался, что дрогу домой по заборам нащупывал (темно же). Когда забор кончился, почувствовал под рукой, что-то шерстяное, теплое и мягкое. Подумал - одеяло. Прилег и заснул. Утром очнулся среди коровьего стада. Фуцин неделю по ночам голосил, песни орал. Да не какие-нибудь русские народные, а попсу всякую.
   - Мало того, что спать не давал, так еще и слушать противно: "Девчонки, девчонки - короткие юбчонки...", тьфу!
   - Фуцин это местная достопримечательность, - пояснил Звягин, - наш Карузо. С небольшой скидкой, можно сказать, поет неплохо, пока в кондиции.
   - Фуцин... Интересная фамилия.
   - Да это не фамилия вовсе. Кто и за что так его окрестил - даже он не помнит, но прозвище закрепилось, и он им гордится... А, вот и сам, легок на помине.
   Распахнулась калитка, и во двор вальяжно вошел Фуцин. Фуражка на затылке, руки в брюки, под мышкой шмат сала в полиэтиленовом пакете, гордо поднятый подбородок. Старается идти ровненько, но чувствуется - вот-вот упадет (еще бы: неделю глотку полировать).
   - Привет честной компании! - с порога, опершись на косяк, провозгласил он.- Подхарчимся? - Фуцин подбросил на руке аппетитный кусок сала с толстыми прожилками мяса, - собственного приготовления, с чесночком и красным перцем.
   Таким образом, завтрак плавно перешел в обед и, наверняка бы закончился ужином, если бы Звягин не пресек это буйство чревоугодия на корню.
   - Все, господа хорошие. На сегодня достаточно впечатлений, которые вы произвели на ребят. Сейчас - все по домам. Еще увидимся.
   Нехотя гости поднялись и попрощались.
   - Жека, - сказал Шурик, когда все разошлись, - зачем ты так? Люди, ведь, от всей души...
   - Знаю я их душу. Не остановишь - еще две недели бы столовались. А обид не будет. Не переживай. Они меня знают. Пошли, лучше, я тебя с дядей Васей познакомлю. Он у нас, как старейшина. Потомственный охотник. Егерь. Железный мужик.
   По дороге, Женька, вкратце, рассказал Шурику с Мишаней о живой легенде поселка. Для односельчан дядя Вася был всем. К нему всегда можно прийти за советом, попросить помочь в каком-нибудь деле. Он был и третейским судьей, и карающим мечом правосудия. Мог оправдать невиновного, или прогнать нагайкой по всему поселку совершившего проступок. Его решения не обсуждались, и ему все доверяли.
   На днях он разменял девятый десяток. Но, до сих пор, ходит на промысел. Специалист, каких еще поискать. Белку в глаз бьет.
   Ребята подошли к дощатому забору, за которым, между грядками с укропом, петрушкой и луком, лениво развалился здоровенный, лохматый "кавказец". Почуяв пришедших, дернул купированными ушами и приоткрыл глаза. Увидев, что непосредственной опасности нет, снова окунулся в свои собачьи мечты.
   - Дядь Вась! Ты дома?
   - Дома, дома. Чего орешь? - услышав знакомый голос, "кавказец" встал, смачно зевнул, отряхнулся и преданно посмотрел на хозяина, в ожидании команды.
   - Спокойно, Тайфун. Свои, - собака присела на задние лапы.
   Навстречу гостям вышел невысокий, крепко сбитый, даже нельзя сказать, что старик. Несмотря на свои восемьдесят с хвостиком, выглядел он на неполные шестьдесят.
   - Это мои друзья. С Шуриком служили вместе. А это - Мишаня, - представил Звягин.
   Дядя Вася пожал Мишане руку, тот крякнул от резкой боли.
   - Извини, не рассчитал, - дядя Вася ослабил свою медвежью хватку, - Друзья моих друзей - мои друзья. Проходите. Посидим в беседке. Сейчас Егорка должен с поста вернуться.
   - Егорка - его внук, - прошептал Женька Шурику на ухо, пока шли по двору, - Пожарным здесь работает.
   Пока шел неторопливый разговор о событиях в стране и мире, за чашкой ароматного травяного чая, пришел Егорка. Принес целую корзину чинариков - грибов местных.
   - Всем привет! Дед, картошечки с салом, да с грибочками, не желаешь?
   - Когда приготовишь, тогда и пожелаю.
   - Умно, - Егор зазвенел сковородками.
   - А вы надолго к нам? - обратился старик к гостям.
   - Неделька, две. А там видно будет.
   - Ну, вот и славно. Я завтра на охоту собираюсь, на пару деньков. Могу с собой взять. Стрелять-то, надеюсь, умеете.
   - Случалось, - неопределенно ответил Шурик
   - Я лучше здесь останусь, - сказал Мишаня, - не могу беззащитных зверюшек убивать.
   - Как знаешь. Силком не тащу. А ты? - Дядя Вася посмотрел на Шурика.
   - Отчего не сходить. С большим удовольствием.
   - Ну, вот и славно. Женька, найдешь для парня все, что надо? Если нет - у меня возьми.
   - Порядок, дядь Вась. Сделаем в лучшем виде.
   - Тогда завтра с рассветом выходим. А сейчас ужинать. Егор! Накрывай стол.
  
   Глава 29
  
   "Который час?.. Хотя, какая разница. Утро - вечер, день - ночь. Я, пока, вне времени и пространства, в прямом смысле. Замуровали, демоны, - Андреев открыл глаза. Обстановка в комнате не изменилась. Вокруг все та же, не прибавляющая оптимизма, тоскливая панорама голых стен, - Хватит хандрить, майор. Подъем. На зарядку становись!". Сергей легко соскочил с кровати, размялся. Про, еще недавно, ноющую рану, даже не вспомнил. Его движения были легки и свободны. Протянул руку к кнопке селектора. В это время, дверь откатилась в сторону. Вместо вчерашней фемины, в комнату, тяжелым шагом, вошел здоровенный охранник с каменным лицом и пустыми холодными глазами потенциального убийцы.
   - Завтрак, сеньор, - он поставил принесенный с собой поднос на стол, - через двадцать минут Вас ждет генерал Гонсалес.
   Андреев, с аппетитом съел свежие горячие рогалики с клубничным джемом, запивая их ароматным кофе. Цербер стоял у входа и, не мигая, пялился в одну точку.
   - Эй, друг, а ты, вообще-то, когда-нибудь улыбаешься? - спросил Сергей, без особой надежды услышать ответ.
   - Аудиенция через четыре минуты. Поторопитесь, - ровным, глухим голосом отчеканил страж.
   - О, как! Здесь потрясающая школа дворецких. Если тебе понадобится рекомендация - обращайся. Всегда буду рад помочь. Да, интересно, сколько лет ты учил слово "а-у-ди-ен-ци-я"? Ладно, уж, не обижайся. Веди меня в чертоги злодея, верный паж.
   Снова пустые коридоры. Гулкое эхо шагов. Но, в этот раз, Андреева привели не в "тронный" зал. Он оказался в небольшом помещении, напоминающем, то ли лабораторию, то ли камеру пыток. Часть одной стены закрывало большое зеркало. В углу стоял стол с выдвижными ящиками. Посреди комнаты - массивное, похожее на зубоврачебное, кресло. Рядом - каталка. На ней - аккуратно разложены щипцы, молоточки, пилочки, скальпели и прочий инвентарь из джентльменского набора практикующего садиста.
   - Присаживайтесь. Положите руки на подлокотники, - все так же монотонно проговорил гигант.
   Андреев сел. Тот час, на его запястьях защелкнулись наручники, вмонтированные в кресло. Он удивленно пошевелил кистями.
   - И что сие означает? Будете иголки под ногти загонять?
   - Не беспокойтесь, майор, - в сопровождении какого-то щуплого, маленького человечка в круглых очках с толстыми линзами, вошел Гонсалес. Оба были в белых халатах, - всего лишь мера предосторожности и гарантия нашего с Вами спокойствия. Вы обдумали ситуацию и серьезность моих намерений?
   - Ситуацию - да. А вот, насчет намерений... Я не совсем понял, чем же, все-таки, могу быть для Вас полезен, и как это может быть связано с Вашей голубой мечтой?
   Генерал пропустил колкость мимо ушей.
   - Сергей Сергеевич, как я уже говорил, мне предстоит крупная игра. Ставки чрезвычайно высоки. Скажу больше: на кону - моя жизнь. Либо, как Вы справедливо заметили - вершина Олимпа, либо - бездна Татртара. Третьего не дано. Это не пафос, а суровая реалия. В этой игре, Вы станете моим козырным тузом. Ваше согласие уже не имеет значения. Разница лишь в том, что добровольное сотрудничество пройдет для Вас менее болезненно. Этой ночью я принял окончательное решение. Вы станете, образно говоря, моим биополем. Моим источником энергии. Иными словами, будете моим вторым исполнительным "я".
   - А почему вы решили, что я - именно тот, кто Вам нужен?
   - Не забивайте себе голову пустяками. Эти детали Вас не должны интересовать, равно, как и меня. Важен результат. А он таков, что Ваши показатели в десятки раз превосходят возможности всех ранее обследованных кандидатов. Поверьте, я был несказанно рад, когда именно Вас отправили на эту операцию. По крайней мере, это избавило меня от лишних хлопот по насильственной доставке майора Андреева в мою резиденцию. Ваше командование облегчило мне задачу. Но, как говорится: доверяй, но проверяй. Уверен, Вы не будете против небольшого опыта. Пойдемте, профессор.
   Гонсалес направился к выходу. За ним засеменило существо, названное "профессором" и удивительно напоминающее крысу. На выходе оно обернулось, ехидно хихикнуло и потерло руки, видимо, в предвкушении занимательного зрелища. В комнате остались только Сергей и молчаливый колосс, занявший место между креслом и столом.
   Дверь закрылась. Генерал с профессором вошли в соседнее помещение, где уже был установлен прибор. Сквозь зеркальную стену, лаборатория просматривалась отлично.
   - Приступайте. Вы знаете, что делать, - Гонсалес передал ученому кристалл.
   "Крыса" близоруко поднесла камень к глазам, повертела его и установила в гнездо аппарата. Защелкали тумблеры.
   - Готово, мой господин. Объект в вашем распоряжении.
   Генерал подошел к устройству и взялся за его поручни. Профессор почтительно отодвинулся назад.
   Секунду помедлив, Гонсалес нажал на кнопку пуска. Схема заработала. Раздалось мерное жужжание. За стеклом было видно, как у Андреева затряслась голова. Взгляд потерял осмысленность. В уголках рта запузырилась пена. Тело майора выгнулось дугой и лихорадочно дрожало, как, если бы через него пропустили разряд электричества.
   - Мы его не убьем? - тревожно спросил Гонсалес.
   - Что Вы, сеньор. Научный расчет, подтвержденный многомесячной практикой, это исключает. Еще минута и он в Вашей власти... Готово! - торжествующе взвизгнул профессор.
   Генерал с шумом выдохнул и отключил прибор. Сергей полулежал в кресле, безвольно склонив голову набок и не подавая признаков жизни.
   - Он точно жив? - еще раз с опаской повторил главнокомандующий. - Иначе, ты закончишь так же, как Коперник. Только он пострадал за идею, а ты - за собственную глупость!
   - Нет, сеньор. Все в порядке, с дрожью в голосе пролепетал "франкенштейн", - Убедитесь сами.
   Генерал взял в руки микрофон. Немного поколебавшись, произнес:
   - Серж, ты слышишь меня? Я генерал Гонсалес. Твой новый командир. Я решаю, что тебе делать, сколько жить и когда умереть. Ты подчиняешься только моим приказам... Понятно?
   - Да, мой генерал, - Андреев с трудом открыл глаза. Все вокруг плыло. Зыбкие очертания предметов напоминали мираж. Голова раскалывалась. Внутренний жар вызвал обильную испарину. Подтянувшись, он уселся ровнее, - слушаю Вас.
   - Мне нужна акция устрашения в отдельно взятом городе. Ты должен разработать план операции. Все необходимое - в столе. Вопросы есть?
   - Нет генерал.
   - Начинай.
   Сергей окончательно пришел в себя. Наручники автоматически разомкнулись. Он в задумчивости потер запястья. С ним что-то произошло, но он не мог понять, что именно, и почему разум велит ему беспрекословно выполнять приказы этого генерала? Однако, все обрывочные мысли были вытеснены одной, мощно пульсирующей и конкретной: "Надо выполнить приказ!".
   Андреев поднялся с кресла и успел сделать только один шаг, когда огромные лапищи охранника сжали его шею железной хваткой. Сергей захрипел, попытался вырваться, но силы были явно не равны.
   - Господин генерал, он же убьет его! - профессор, наблюдавший за схваткой, был взволнован и удивлен, - Почему?
   - Все в порядке. У обоих есть свой приказ. Каждый обязан его выполнить. Посмотрим, кто из них лучше справится. Если Андреев погибнет, то это будет означать, что мы опять ошиблись. А если нет - мы победили!
   Лицо Сергея уже приобрело синеватый оттенок. Безжалостный убийца не знал пощады.
   Краем глаза, майор заметил каталку с хирургическими инструментами. Попытался дотянуться до нее рукой, и это ему, в конце концов, удалось. Схватив первое, что попалось под руку, а попался, к счастью, тонкий, но острый ланцет, Андреев, с размаху всадил его в ногу своего противника. Тот заревел, его хватка ослабла, и Сергею удалось освободиться от захвата. Не раздумывая, по широкой дуге, с разворота, майор очертил ножом зону поражения. Охранник оказался в пределах этой зоны. Тонкое лезвие, почти без сопротивления прошло через его кадык. Могучий страж схватился за рану. Кровь вытекала из-под его пальцев. Помутневшими глазами, он взглянул на Андреева, упал на колени и завалился на бок, уже не подавая признаков жизни.
   "Он мешал мне выполнить приказ, - пронеслось в голове Сергея, - он должен быть уничтожен".
   Гонсалес, наблюдавший за поединком, вытер платком вспотевшую голову.
   Андреев перешагнул через труп. Огляделся. Посмотрел в зеркало и озорно подмигнул.
   Не спеша, подошел к столу. В ящиках лежали крупномасштабная карта местности с обозначениями каждой мелочи, будь то тропинка в джунглях или небольшой ручеек. В ее центре располагался кружок с подписью "Ла-Пальмас", план города со всеми переулками и тупиками и информация о населенном пункте: численность горожан: общая и разбитая на возрастные и половые категории, сферы их занятости, производственные объекты, состав полицейского участка, его вооружение и многое другое. Сергей, около двадцати минут, внимательно изучал документы, делал пометки, производил замеры и вычисления. Потом, задумчиво взъерошил волосы, пересек комнату из угла в угол, вновь вернулся к столу, внес какие-то поправки и дополнения. Еще раз взглянул на бумаги и удовлетворенно хмыкнул. Повернулся к зеркалу и отрапортовал:
   - Задание выполнено, господин генерал.
   Открылась дверь. Вошел Гонсалес, в сопровождении профессора.
   - Нет. Еще не выполнено, Серж. Теперь надо этот план воплотить. Но, сначала, покажи, что ты там придумал.
   - Прошу к столу.
   Андреев, в подробностях изложил новому командиру свою идею. Генерал одобрительно кивал.
   - Да, план неплох. Пожалуй, он, определенно, имеет большие шансы на успех. Когда ты сможешь приступить?
   - Я думаю, не стоит торопиться. Как у нас говорят: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Считаю, что необходимо провести рекогносцировку. Мне, с парой бойцов, надо самому пойти в разведку, чтобы не было неприятных сюрпризов. Лучший экспромт тот, который хорошо подготовлен.
   - Что ж, резонно. Не возражаю, - кивнул головой генерал.
   - Дайте мне людей. Думаю, часа через два мы будем готовы.
   - Договорились... Эй, охрана! - в дверях показались два хмурых здоровяка, - этого, - он показал на труп, - убрать. Сеньору предоставить все, что потребует. Это ваш новый начальник.
   Отдав распоряжения, генерал вышел из кабинета.
   - Ты абсолютно уверен в том, что машинка сработала? - Гонсалес быстро шел по коридору и, не оборачиваясь, разговаривал с еле поспевающим за ним профессором,- Он наш или разыгрывает спектакль? Честно говоря, особого почтения к себе, я не заметил.
   - Абсолютно нельзя быть уверенным даже в себе, мой генерал. Его характер, который сродни натуре, рефлексам, мы не можем изменить. То же касается и его способности мыслить. Но вот направлением движения этих мыслей, руководите теперь Вы. Насколько качественно подействовал прибор, мы скоро узнаем. Никогда не поздно исправить ошибку.
   - Бывают такие ошибки, которые могут стоить головы. Твоей - в частности. Потом их, просто, некому будет исправлять. Хорошо. Решай эти вопросы. Обо всем аномальном - докладывать немедленно. Даже в минуты моей интимной жизни. Понял? А я еще переговорю с Сантаной. Пусть отправит за ними "хвост" для подстраховки.
   - Да, мой генерал.
  
   Глава 30
  
   Подавляя зевоту, Мельник вглядывался через окуляры бинокля на происходящее в долине. Шли вторые сутки их с Саидом пассивного участия в развитии событий. Правда, каких именно - до сих пор не было ясно. На всей огромной территории оранжевой каменистой пустыни обстановка не менялась. Безо всякого ажиотажа перемещались подразделения, сменялись караулы, подвозились продукты, отряды уходили и возвращались со своих заданий. Все шло в обычном ритме.
   - Саид, - шепотом позвал Мельник, - Саид... Спишь, что ли, чурка нерусская? Вот, чертов азиат, - беззлобно пробурчал Игорь, не отрываясь от наблюдения, - тут, хоть с тоски вешайся, а ему - хоть бы хны. Спокоен, как статуя Будды. Впал в нирвану, и все мирское - по боку. Э-эх, подкинул Господь напарничка...
   Неожиданно, тонкий шнурок удавки захлестнул его шею, и чье-то колено больно уперлось в позвоночник.
   - Ты кого чуркой назвал, бугай рязанский? - прошелестел Саид, - иль ты забыл, как твои предки, веками Золотой Орде кланялись, дань подносили? Ты думаешь, что вместе с Чингисханом, Мамаем и Батыем все ушло?.. Ошибаешься. Наше иго, по-прежнему, давлеет над вами. Только оно переродилось и теперь называется экономической экспансией. Ты какой электроникой пользуешься? Малазийской. Во что одета почти вся страна? В азиатский ширпотреб. То-то. Да и вообще, ты видимо, давно не был на столичных рынках. Загляни. Там наши передовые отряды. Имя им - легион! А за дерзость, по отношению к потомку великих монголов, я сейчас перекрою доступ крови в твой мозг и он отомрет... Хотя нет, - Саид отвалился в сторону, сунул в зубы травинку и посмотрел вверх, - ничего не получится. Нельзя отмереть тому, чего нет. Поэтому, радуйся, Игорек, ты будешь жить вечно!
   Мельник почесал кадык и проворчал:
   - Ты бы лучше чего-нибудь пожрать сообразил, босс триады. Хоть, какой-никакой, от тебя был бы толк. А то маешься дурью... Оп-паньки... Не верю своим глазам... Командир, собственной персоной. Вон он, на джипе, с какими-то головорезами. Как-то они выглядят прикольно. В грязном рванье, чумазые, с какими-то торбами. Что за маскарад?
   - Show must go on*, Игорек, - Саид сосредоточенно смотрел на приближающуюся к лагерю Хуана машину.
   Сообщение о новом назначении Андреева уже было получено всеми подразделениями генерала. Поэтому, как только они подъехали к штабной палатке отряда, из нее выскочили командир с приближенными и бодро
   отдали честь, прижав ладони к козырькам пятнистых кепи.
   - Прошу, сеньор, - Хуан указал рукой на вход, - прикажете подать обед?
   __________________________________________________________________*Шоу должно продолжаться (англ.)
   - Нет времени. Нам нужны три мула не первой свежести, какой-нибудь крестьянский товар для продажи и что-нибудь поесть в дорогу. Мы уйдем, машина останется здесь.
   - Все будет исполнено. Присядьте под навес.
   Хуан отдал приказания. Через полчаса, навьюченные животные стояли у палатки.
   - Все, пора, - Сергей скептически осмотрел своих попутчиков, - да, ремесленники из вас - еще те. Но, что выросло - то выросло... Почему я постоянно слышу какой-то лязг? Ну-ка, подпрыгнули... Поднять рубахи... Вы что, идиоты? На войну собрались? Ты бы, придурок, с собой еще базуку прихватил. Оставить все оружие, кроме ножей... Не армейских, кретины. Обычных, с деревянными ручками... Кажется, с вами будет хлопот больше, чем с самим заданием. От меня ни на шаг. Ни сейчас, ни потом. Никаких действий без команды. А главное - держите язык за зубами или его у вас вообще не будет. Лично вырву. Вперед.
   "Крестьяне" медленно направились в сторону леса.
   - Саид, что будем делать? Нельзя же вот так все время наблюдать.
   - Пойдем за ними. С командиром все в порядке. Это уже хорошо. Подвернется случай - пообщаемся. Нет - будем ждать. Нахрапом лезть нельзя. Можем сорвать его планы. Тогда, сломанные носы - меньшее, на что мы можем рассчитывать.
   Тем временем, "торговый караван" углубился в джунгли.
   Путь до Ла-Пальмаса лежал неблизкий. Сергей рассчитывал попасть в город только к вечеру. Там - ночевка. День - на разведку, потом - обратно.
   Шли молча. Разговаривать было не о чем, да и, собственно, не с кем. Напарники, согласно приказа, казалось, даже не дышали. Мулы покорно
   плелись, иногда пофыркивая и отгоняя гривами назойливую мошкару. Андреев внимательно поглядывал по сторонам. Прислушивался. Пока, спокойствие сельвы ничто не нарушало.
   В таком неспешном темпе прошло около двух часов. Внезапно, Сергей что-то почувствовал. Нет, он ничего не видел и не слышал. Именно почувствовал. Остановился и поднял руку. Бойцы застыли, медленно озираясь. Мельник и Саид, двигавшиеся на почтительном расстоянии, тут же "превратились" в заросли папоротника. Андреев потянул носом воздух. Никаких посторонних запахов. Постояв с минуту, застыв, как изваяние, он тряхнул головой и двинулся дальше. Но тревога его уже не покидала. Смутное предчувствие опасности, находившейся где-то рядом, жгло затылок. Левая ладонь слегка вспотела. Еще, через полчаса, майор объявил привал.
   - Привяжите мулов и займитесь обедом. Я пойду, прогуляюсь. И будьте внимательны. Что-то здесь не так.
   Сергей скрылся в лесу. Он отошел от стоянки метров на сто вперед, присел на корточки, как будто бы что-то искал на земле. Потом резко распластался, слился с кустами и отполз в сторону. Приподнялся. Крадучись сделал большой крюк и стал подбираться к своему лагерю с тыла. "О, как, - свежепримятая трава и пара четких следов от военной обуви подтвердили его предчувствия, - у нас гости. Кто такие? Почему не знаю?". Тут он услышал тихий свист и вслед за ним - шепот:
   - Командир, это я, Мельник.
   "Кто это? Здесь никого не должно быть. Тем более того, кто меня знает. Но почему он не напал, а наоборот - засветил себя? Проверим".
   - Командир, я здесь.
   Из-за дерева показалась широкая, улыбающаяся физиономия крепко сложенного мужчины в камуфляже, при полном вооружении. В голове Андреева "щелкнуло реле" и электрический разряд, как молния проскочил ото лба к затылку, активируя "серые клетки". Мозжечок тупо заныл. Где он видел этого незнакомца?
   - Серега, мы тебя вторые сутки ищем, высматриваем.
   - Зачем?
   Мельник опешил. Он ожидал совсем другого разговора.
   - Командир, тебя что, сильно по голове били? Это же я, Мельник. Ты не узнаешь меня? Мы же на задании. Помнишь Толстяка, Лысого, Слона, Саида?..
   - Допустим, - майор блефовал. Он ничего не помнил, - Ну и что? Я спрашиваю: почему ты здесь? Какое задание?
   Игорь совсем растерялся.
   - Серега, у тебя контузия? - и протянул руку, чтобы хлопнуть майора по плечу. Андреев перехватил его кисть и взял на излом. Мельник ойкнул, свалился на колени и ткнулся лицом в землю:
   - Больно, черт. Отпусти.
   - Еще раз спрашиваю: как ты здесь оказался? Кто приказал следить за нами? Отвечай или откроешь сезон на ношение модных "колумбийских галстуков". Знаешь, что это такое? Разрезаешь кадык, язык вытягиваешь через эту неестественную щель, и он болтается на уровне груди. Элегантное украшение для обряда погребения.
   Мельник скрежетал зубами. Наконец, превознемогая боль, с силой, двинул пяткой в голень Андреева. Тот, от неожиданности, отпустил руку и отпрыгнул в сторону. Игорь вскочил на ноги. Его глаза сверкали бешенством. Сверкнул нож. Майор криво ухмыльнулся и принял боевую стойку. Неожиданная развязка наступила через мгновение. Над головами противников зашелестела листва, и на Сергея спикировал Саид, повалив его на траву. Мельник подскочил и нанес "чокнутому", как он потом говорил, командиру сокрушительный удар в челюсть. Андреев отключился.
   - Рвем когти, Саид. Здесь ловить больше нечего. По-моему, у него в башке полная Хиросима.
   - Давай, беги к шаману. Мужик он умный. Может, что дельное посоветует. Серега очнется, я за ним послежу. Мало ли чего... Лети, голубь.
   Мельник растворился в зеленой массе леса.
  
  
  
   Глава 31
  
   - Гомес, я приготовила тебе бульон, - прощебетала Селесте, - надо поесть.
   - Я уже смотреть на него не могу, не то, что есть. Мне бы мясца поджаристого с дымком от костра. Приправок острых, что б нутро горело. Да все это разбавить стаканчиком-другим текилы. Это - еда. Это я понимаю. А ты - бульон...
   - Шаман сказал, тебе пока нельзя тяжелую пищу, а тем более алкоголь. Раны еще не затянулись. Вот вернется - сам все расскажет.
   - А куда он пошел?
   - В лес, какие-то травы собирать.
   - Ладно, - Почтальон кряхтя поднялся с лежанки, - давай свое варево. Подожди... Кажется к нам кто-то идет...
   Встревоженный Гомес, с трудом встал, опираясь на костыль. Вооружившись ножом, доковылял до двери и прислонился к косяку.
   - Селесте, на случай чего, запомни: ты - моя племянница. Мы из поселения охотников. Меня порвал ягуар. Ты привела лечиться к шаману. Больше ни слова. Ясно.
   - Да. Только я ничего не слышу.
   - Он пришел и наблюдает за нами. Надо облегчить друг другу задачу, - Гомес, приволакивая ногу, вышел из тени, - Эй, кто здесь? Что вам надо от бедного калеки?
   В воздухе зависла гнетущая пауза.
   - А что, старик, чужие в деревне есть? - раздался знакомый, низкий, с хрипотцой, голос.
   - Мельник, разрази меня гром. Ты, что ли?
   - Знамо дело, я.
   Из густой зелени вынырнула широкоплечая фигура. Лицо Игоря озаряла белозубая улыбка, а глаза цепко оглядывали окружающую территорию.
   - Здорово, болезный! Как вы тут живете-можете? Не соскучились?
   - Здравствуй. Очень рад тебя видеть. Мы - в порядке. Видишь - уже сам передвигаюсь. Шаман свое дело знает. А Селесте надо мной, как наседка над цыпленком. Шагу лишнего не дает ступить. Разве что не ест за меня.
   Запыхавшись, к ним подбежала девушка.
   - Добрый день. А Вы, что... Один? - Она скользнула взглядом за спину Мельника.
   - Один, но меня много. А ты не рада?
   - Нет, что Вы... Хорошо, что нашли время навестить нас, - Селесте хотела спросить еще о чем-то, но, смутившись, промолчала. Неловкую тишину прервал Игорь.
   - Так... Мент родился.
   - ???
   - Да это у нас поговорка такая. Покормите, что ли. Есть хочу, как медведь бороться. Потом поговорим.
   - Да, да, конечно. Прошу Вас, проходите. Я сейчас накрою на стол, - протараторила красавица и побежала в дом.
   После плотного ужина, состоящего из фаршированной рисом курицы, овощного салата, сыра и козьего молока, мужчины вышли во двор. Присели на лавку у входа. Гомес закурил трубку. Он ни о чем не спрашивал, справедливо полагая, что всему свое время. Если Мельник посчитает нужным чем-то поделиться, то сам об этом скажет.
   - Что-то колдуна долго нет, - нарушил затянувшееся молчание Игорь, - как он, вообще? Можно ему доверять?
   - Не знаю, - выпустив клуб дыма, ответил Почтальон, - из него лишнего слова не вытянешь. Если и говорит при нас, то только о лечении. По поведению, тоже сложно что-либо определить. Шаман, он и есть шаман. Разве что - прогрессивный. Во всяком случае, я не заметил в нем ничего подозрительного. А я фальшь или опасность за километр чувствую. Правда, он с кем-то связывался по радиостанции после вашего ухода, но я ни слова не разобрал... А, кхе-кхе, вот и он.
   Шаман появился настолько внезапно, что Гомес, даже поперхнулся от неожиданности. На фоне темнеющего неба, высокий силуэт колдуна выглядел зловеще.
   - Добрый вечер. Я ждал Вас. Думаю, нам есть, о чем поговорить, - он передал Селесте мешочек с травами и рассказал, как приготовить настой для больного и жестом позвал Мельника и Почтальона к жертвенному очагу. Подбросил хвороста, разжег костер. Что-то прошептал и бросил в пламя щепотку какого-то порошка. Огонь ярко вспыхнул, и густой синеватый дым окутал тотемный столб. В воздухе запахло эфирными маслами.
   - Присаживайтесь, - он указал рукой на валуны расположенные вокруг костра.
   Мужчины опустились на камни.
   - В общих чертах, мне известны события последних дней. Я даже в курсе того, что ваш командир отправился в Ла-Пальмас с двумя попутчиками. Но с какой целью?
   - Да я и сам толком не понимаю, - смущенно ответил Мельник, - Вообще-то он выглядел и вел себя довольно странно, если не сказать больше. Но почему я должен Вам это рассказывать? Мы же Вас совершенно не знаем, - Игорь с вызовом посмотрел на шамана, правда, это ему стоило немалых усилий.
   - Я тебя ни к чему не принуждаю. Если не хочешь, можешь не говорить. Убеждать в том, что я на вашей стороне - не вижу смысла, поскольку в настоящее время все мои слова бездоказательны и будут пустым сотрясанием воздуха. Обратившись к фактам, могу сказать лишь то, что твое присутствие здесь, одного, означает: вы попали в затруднительную ситуацию, из которой самостоятельно не можете найти выход. Помощи ждать неоткуда. Посовещавшись, вы решили, что единственный потенциальный союзник, способный оказать хоть какую-то помощь - я. Пришлось идти ва-банк. Первый шаг ты уже сделал, но имеешь полное право повернуть назад. Держать не стану. Решай сам, - Шаман умолк.
   Мельник теребил в руках прутик. Шаман задумчиво смотрел на огонь и изредка подбрасывал в него ветки. Гомес неспешно попыхивал своей трубкой. Наконец, понимая, что колдун прав, Игорь, в подробностях, сообщил обо всем, что видел и слышал. "В конце концов, я ничего особо секретного в этом не вижу. А если бы этот шаман хотел нас сдать, то наши уши давно бы украшали ожерелье какого-нибудь аборигена".
   - В общем, произошло то, чего и следовало ожидать, - заговорил колдун, - У вашего командира, основательно покопались в голове. Теперь он не совсем тот, кем был раньше. Сейчас, скорее всего, Серж выполняет задание Гонсалеса. В чем оно состоит - я догадываюсь, но не суть важно. Наверняка, это проверка качества воздействия излучений кристалла на вашего командира. После окончания его миссии, генерал уже твердо будет знать, насколько Андреев в его власти. С другой стороны, повяжет его кровью жителей Ла-Пальмаса. Почему? Все просто. Это один из немногих городков, который не находится под влиянием мятежника. Собственно, как таковой, город не особо и важен. Просто точка на карте, которую можно не заметить. Она не играет никакой роли. Но в нашем случае - идеальный вариант для эксперимента, и майор пошел туда не на прогулку. Сорвется Серж с крючка - что ж, не судьба. Будут искать способ его устранить. А если нет... Благородный офицер, никогда не поступавший, даже по приказу, вопреки понятиям чести, вдруг переходит на сторону своего, принципиального противника и устраивает резню мирных жителей... Это уже что-то значит, и прежде всего то, что он в полном подчинении у своего нового хозяина и способен на гораздо большее. Вот, после этого и может наступить необратимая реакция, которую мы обязаны предотвратить.
   - Что за кристалл? - спросил Мельник. Этот вопрос вертелся на его языке с самого начала.
   - Как-нибудь, Гомес тебе расскажет. А может быть, и сам вскоре узнаешь. Сейчас, главное, заполучить Сержа до его возвращения к Гонсалесу. Конечно, возможностей у меня не много, но я постараюсь вернуть майора в прежнее состояние, хотя бы на время. Так что, вам необходимо вспомнить все, чему учили и любым способом доставить Андреева ко мне. Остальное - моя забота. Свяжись с Саидом, договорись о месте встречи, и действуйте. Вот тебе сонная травка для командира. Она его успокоит на время. Да помогут вам Боги. А сейчас - всем отдыхать. День предстоит трудный.
   Шаман поднялся и пошел в дом.
   Связавшись по рации с Саидом и договорившись о встрече, Мельник направился к гамаку, висевшему на террасе. Несколько часов спокойного сна не помешают. Только он улегся, как услышал шорох. Игорь открыл глаза. Это была Селесте. Она молча стояла и смотрела на него.
   - Тебе чего, девочка?
   - Я хотела узнать... Спросить... Вы не знаете, что с Сержем? Вы видели его? Он не ранен?
   Мельник усмехнулся.
   - С ним все в порядке. Контузило немного. Но это пройдет. Там сейчас Саид. Утром и я буду рядом. Так что, не беспокойся, милая. Все будет хорошо. Скоро вы увидитесь. Может ему что передать?
   - Нет, нет... Впрочем, скажите Сержу, чтобы быстрее выздоравливал и... мне очень жаль, что я ничем не могу ему помочь.
   - Обязательно передам. А теперь иди спать.
   Селесте ушла. Мельник посмотрел ей вслед и улыбнулся...
  
   Глава 32
  
   Мишане не спалось. Всю ночь он ворочался на грубом матрасе, пытаясь привести свои мысли в порядок. С одной стороны ему не давала покоя возможность урвать шальные деньги, с другой - смертельная опасность, сопряженная с теми людьми, которые охотились за документом Благоярова. В конце концов, он успокоил себя тем, что сейчас он в относительной безопасности и может диктовать условия. Он сообщит "покупателям", где произвести обмен. Получит деньги и оставит в условленном месте этот проклятый кусок бумаги. Его не станут трогать до тех пор, пока документ не попадет к ним в руки. А когда они его получат, Мишаня будет уже далеко. К тому же, если дело выгорит, можно обойтись и без Шурика. Полная сумма всегда лучше, чем половина.
   Мишаня слышал, как Шурик собирался на охоту, как тихо хлопнула за ним входная дверь. Выждав еще полчаса, встал с постели и прошел на кухню. Там уже сидел Звягин и пил крепкий чай, закусывая бутербродами.
   - Доброе утро. Чего это ты в такую рань поднялся? Спал бы себе. На работу ж не идти.
   - Выспался. Энергетика здесь хорошая. Все время себя бодрым чувствую.
   - Тогда, присаживайся, позавтракай.
   - Спасибо. Жека, а как отсюда можно с "большой землей" связаться?
   - Что, уже соскучился по выхлопным газам и суете?
   - Нет, - замялся Мишаня, - надо подруге позвонить, чтобы за бабушкой присмотрела, пока меня нет.
   - Это дело нужное. Только с телефоном у нас проблема. Не проходят сюда никакие сигналы. А проводные - нет смысла протягивать. Если зимой, снегом не порвет, то при валке леса, кто-нибудь столбы зацепит. Есть вариант - до погранцов добраться. От них, через коммутатор, через несколько соединений - дозвониться. Можно через нашего председателя, по спутниковой связи на твою подругу выйти. Второй вариант реальнее, но Пантелеича еще надо уговорить. Слишком дорогое удовольствие для нашей скудной поселковой кассы. Но, попробуем...
   ...Яков Пантелеевич, худенький мужичок, с пышными холеными усами, сидел в своей конторе за широким видавшим виды столом и просматривал какие-то бумаги через толстые линзы роговых очков. Одна дужка была сломана и обмотана черной изолентой. Председатель морщил лоб, слюнявил палец и аккуратно перелистывал документы, скрепленные в картонном скоросшивателе. На его обложке, фломастером было жирно выведено: "БУХ. ОТЧ.".
   - Мое почтение, Пантелеич, - поздоровался Звягин, - Дебет с кредитом сбиваешь?
   - Здорово, коль не шутишь, - пробурчал председатель не отрывая сосредоточенного и, явно, мучительного взгляда от накладных, смет и счетов, - в этой цифири, сам черт ногу сломит. Когда уже те клятые перевыборы.
   - Не торопись жить, дядь Яша, - Звягин улыбнулся, - всему свое время. А с отчетами, я тебе и так помогу. Оставь их в покое. Лучше, познакомься. Это Мишаня. Друг моего однополчанина, Шурика. Да я тебе про него рассказывал.
   Пантелеич, облегченно вздохнул, захлопнул папку и отложил ее подальше, на край стола.
   - Здравствуйте и вам. Отдохнуть решили? Правильно. Места у нас хорошие. Экологически чистые, как сейчас принято говорить. Чего ко мне? Нужда какая привела?
   - Не то, чтобы нужда... - начал Мишаня.
   - Да вы не смущайтесь. Я уже привык. Ко мне без дела редко кто заходит. Всем всегда чего-нибудь надо. Так что, говорите.
   - Понимаете, - Мишаня посмотрел на Звягина. Тот ободряюще кивнул, - мы так внезапно уехали, что я не успел сообщить об этом бабушке. Она болеет и нужен присмотр. Обычно, в мое отсутствие, подружка за ней ухаживает. Но и она не в курсе моего отъезда. Мне бы созвониться, передать ей пару слов...
   - Ясно. Бабушка, конечно, это свято. Но, как же вы ее оставили и не подумали о состоянии старушки? Не хорошо.
   - Так уж получилось...
   - Пантелеич, не жмись. Дай парню телефон, - Звягин подошел к столу и оперся на него руками, - Минута разговора - всего делов-то. Если что, я тебе расходы компенсирую.
   - Ладно-ладно, - проворчал председатель, поднимаясь со стула, - Кому б другому, а тебе, Женька, отказать не могу.
   Пантелеич подошел к небольшому сейфу, вытащил из кармана увесистую связку ключей и открыл скрипучую дверцу. Достал громоздкую трубу спутниковой связи и передал Мишане.
   - Звони. Только не долго. Эта хреновина, на половину нашего бюджета тянет. Пойдем, Женька, покурим пока. Не будем Мишке мешать.
   Когда за ними плотно закрылась дверь, Мишаня дрожащим от волнения пальцем набрал знакомый ему номер телефона. Услышал длинные гудки вызова и напрягся. Потом, в трубке, что-то щелкнуло, и приветливо сексуальный женский голос возвестил:
   - Добрый день. Антикварный магазин "Сфинкс". Слушаю Вас.
   - З-здравствуйте, - заикаясь, выдавил из себя Мишаня, - Я могу переговорить с директором?
   - Кто его спрашивает?
   - Скажите, старый знакомый по артефактам инков.
   - Секундочку... - в наушнике зазвучала легкая музыка французского шансонье, предваряющая соединение с абонентом. Снова - щелчок, и мягкий, вкрадчивый баритон произнес:
   - Я вас внимательно слушаю.
   - Это я. Я Вам звонил на днях, по поводу документа...
   - Я понял. Продолжайте.
   - Дело в том, что я готов отдать документ, только на моих условиях, - Мишаня замолчал, ожидая всплеска эмоций. Однако, ничего подобного не произошло. По-прежнему, ровный голос собеседника, спросил:
   - Как Вы себе это представляете?
   Воодушевленный Мишаня изложил свой план обмена, по принципу: утром - деньги, вечером - стулья. Назвал время и место встречи. После того, как убедился, что "антиквар" все понял, отключил телефон. На все, про все у Мишани ушло не более трех минут. Довольный собой, он вышел на крыльцо, где сидели Звягин с Пантелеичем, и вдохнул полной грудью.
   - Все в порядке? - Женька выпустил густой клуб табачного дыма.
   - Лучше не бывает, - честно ответил Мишаня.
   - Ну, тогда, если ты не против, пойдем. Я тебе наши окрестности покажу. А завтра, на целебные источники сходим. Надо отдыхать, прежде всего, с пользой для здоровья. Могу заверить, потом тебя никакая хвороба не возьмет.
   - Конечно, пойдем. С большим удовольствием.
  
   Глава 33
  
   Горячие языки пламени жадно поедали сухой валежник. Он тихо потрескивал и создавал имитацию домашнего очага. Возле костра было тепло и уютно. Шурик принес из ручья котелок воды и повесил его над огнем. Дядя Вася соорудил себе мягкую лежанку из еловых лап. Удобно на ней устроился и, казалось, задремал. Охота удалась. На ближайший месяц, о еде можно не беспокоиться. Шурик присел на поваленное дерево и первый раз за два дня закурил. Голова слегка закружилась. Дядя Вася сам табаком не баловался и ему запретил. На промысле это - последнее дело. Закурил, считай, всю дичь разогнал. Повезет, если какой-нибудь хлипкий заяц с насморком попадется, не учует.
   - А ты, паря, не промах, - дядя Вася приоткрыл один глаз, - Я - в прямом смысле. Стреляешь так, как будто с ружьем родился. Где ж так наловчился-то?
   - Да, - сам не зная, почему, соврал Шурик, - при штабе служил. А там, рядом офицерский тир. Вот и постреливал понемногу. Свободного времени хватало.
   - Ага, - кивнул старик, - и на звук, тоже?
   - Нет, конечно. Это как-то само собой происходит. Инстинкт самосохранения, что ли.
   - Ну да. Ну да. Отличать север от юга и по следу идти, тоже в штабных коридорах научился? Ты, конечно, ничего мне можешь не рассказывать. Я в твои дела не лезу. Раз Женька сказал, что вы друзья, то мне этого достаточно. Кроме того, скажу честно. Понравился ты мне. Душа у тебя нараспашку. Только, по-моему, пацанячьей бесшабашности слишком много. Погубит она тебя, если не повзрослеешь. Я повидал в жизни всякого. Да и сам в юности был сорви-голова. Так из-за этого, мне пару раз крылья подрезали. А в 39-м, за малым, лоб зеленкой не намазали. С тех пор я остепенился. И, как видишь, жив-здоров до сих пор. Чего и тебе желаю. А насчет тира, будем считать, ты соврал, а я поверил. Забудем про это. Наливай, что ли, по чайку...
   ...В ущелье они спустились под вечер. В поселке царила невообразимая суета. Люди кричали, бегали с фонарями, керосиновыми лампами, факелами. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: случилось что-то очень плохое. Шурик вцепился в ружье и произнес только одно: "Мишаня!". Потом, опрометью бросился к дому Женьки Звягина. Возле забора мялись селяне и громко переговаривались друг с другом. Растолкав их, Шурик вбежал в открытую настежь входную дверь. Внутри, помещения, как будто ураган пошел. Все было перевернуто вверх дном. Мебель поломана. Ее обшивка вспорота. Посуда перебита. В воздухе кружились перья из разорванных подушек. На залитом кровью диване лежал Звягин с посиневшим лицом и хрипел, пуская розовые кровяные пузыри. По комнате бегал Пантелеич и орал в трубу телефона:
   - Я сказал, что мне срочно нужен врач! У меня огнестрел. Пробито легкое... А мне плевать, что все уже разошлись по домам. Вы понимаете, человек умирает!.. Да хоть на вертолете... - председатель отключил телефон, - Уроды! У них, видите ли, рабочий день закончился.
   Рядом, в ужасе вытаращив глаза, в полуобморочном состоянии, на полу сидела местная медсестра и монотонно повторяла:
   - Он задыхается. Я не знаю, что делать. Он умирает...
   Оттащив бесполезную девицу и усадив ее на стул, Шурик подошел к Звягину, разорвал на нем рубаху и осмотрел рану.
   - Черт, плохо дело.
   На правой стороне груди раненого зияла черная дыра. Из нее медленно сочилась алая кровь, уже пропитавшая насквозь тряпки, которыми кто-то пытался ее остановить. Звягин прерывисто, со свистом, дышал, закашливался. При каждом приступе, он судорожно хватался за покрывало, на котором лежал. Глаза были закрыты.
   - Вы кто? - Шурик обратился к Пантелеичу.
   - Я председатель всего этого безобразия, Яков Пантелеевич.
   - Замечательно. Вы могли бы мне помочь? От медсестры толка не будет.
   - Разумеется, но как?
   - Мне срочно нужен спирт и что-то наподобие вазелина. В аптеке должно быть. Да, еще вата, бинты и лейкопластырь. Организуйте это и побыстрее. Пожалуйста! - Пантелеич, как новобранец, получивший приказ, выскочил из дома.
   Шурик подобрал с пола одно из разбросанных полотенец, набрал ковш чистой родниковой воды и омыл рану. Звягин, практически, уже не дышал. Тихий астматичный свист вырывался из его легких. Примчался Пантелеич.
   - Я все принес. Только спирта не было. У Савельевны взял чистейшего самогона. Подойдет?
   - Подойдет. Дайте мне еще чистый полиэтиленовый пакет.
   Шурик обработал самогоном рану. Женька застонал.
   - Ничего, братишка. Потерпи немного. Мы с тобой не в таких передрягах побывали. Сейчас станет лучше, - он обильно и аккуратно обмазал тело вокруг пулевого отверстия вазелином. Накрыл сверху пакетом и туго перебинтовал грудь. Доступ воздуха в легкие через дыру прекратился, и Звягин задышал ровнее, - Уберите здесь все, - Шурик протянул медсестре окровавленные тряпки. Она взглянула на них, закатила глаза и, не сказав, даже "ох!", упала, потеряв сознание. Шурик сплюнул с досады. Звягин пошевелился.
   - Шурик, - еле слышно произнес он, пытаясь улыбнуться.
   - Тихо, братишка. Не разговаривай. Береги силы. Они тебе еще понадобятся.
   - Да-да, - Женька сглотнул, - Мишка... Они его... На нас напали... Мы были на источнике... Я не успел... Они меня... Они забрали Мишку...
   - Я все понял. Молчи, - медсестра пришла в себя, - А... Вы снова с нами. Это кстати. Проследите за больным, пока приедет помощь. Дайте ему пару таблеток анальгина, и если попросит, немного напоите. От него ни на шаг. Головой отвечаете, - Шурик сурово посмотрел на девушку. Она робко кивнула, - Яков Пантелеевич, я могу с Вами поговорить?
   - Да, конечно. Пойдемте ко мне.
   Они вышли во двор.
   - А ну разойдись ротозеи, - председатель открыл калитку, - Чего столпились? Заняться нечем? Бегом по домам. Степка, а ты - на разъезд. Машину с врачами встречать. Как приедут - доложишь.
   - Я думаю, дядя Вася нам тоже пригодится, - Шурик схватил, собравшегося уйти, охотника за рукав.
   - Да я, завсегда помочь рад. Чего надо-то?
   - Это мы сейчас и выясним. Пойдем к Пантелеичу.
   По дороге, Шурик молчал и думал: "Невероятно, но факт. Нас просчитали. Как? Здесь же, даже связи нет. Стоп!.. Связь! Неужели... Господи, какой же Мишаня идиот... Жадность его и сгубила. Впрочем, хочется надеяться, что еще нет".
   - Яков Пантелеевич, Вы разговаривали с врачами по спутнику?
   - Ясное дело. А как иначе? Другие телефоны здесь не работают.
   - А Мишка пользовался трубкой, пока меня не было?
   - Да. Сказал, надо подружку предупредить, чтобы об евоной бабушке позаботилась.
   - Понятно...
   - Чего понятно-то?
   - Они засекли сигнал и вычислили место, откуда звонят.
   - Кто?
   - Я не знаю. Пошли в контору. Расскажете все с самого начала. Попробуем разобраться.
   Когда все расположились вокруг стола, Пантелеич сообщил, что позавчера, с утра, Мишаня звонил подружке. Потом они с Женькой ушли по горам ползать, красоты смотреть. А сегодня, ни свет, ни заря отправились на целебные источники. Ближе к обеду, к конторе подъехал серебристый джип.
   - Я в машинах понимаю. И не такие видывал. Из него вышли двое прилично одетых молодых людей. Показали "корочки" серьезного ведомства, то ли ФСБ, то ли ГРУ. Не успел разобрать. Да по ним видно, что ребята основательные. Расспросили о недавно приехавших. Я и ляпнул про вас. Друзья, мол, Звягинские. Я говорить-то не хотел. Но эти буром поперли, я и растерялся. Не был я готов к такой беседе. Узнали где Женька живет и поехали к нему. Сказали, чтобы сидел на месте. Через час вернулись: никого нет дома. Где он может быть? Правильно, говорю, ушли с другом здоровье поправить. Они, как-то недобро усмехнулись при этом. Куда, спрашивают, ушли? Я и показал им дорогу. Они уехали, но сказали, чтобы я язык за зубами держал. Иначе, манная каша будет моим основным рационом до конца недолгой жизни. Вот и все. Больше я их не видел. Потом Карачай прискакал, а поперек седла у него - Женька, весь в крови и без сознания. Он, видно, из леса на дорогу выполз и вырубился. Там Карачай его и нашел. Остальное вы знаете.
   - Джип, точно, обратно не проезжал?
   - Нет. Его бы заметили. Да и кто ж из чужих рискнет ночью по такой дороге ехать. Знамо - дня дожидаются.
   - А дорога на источники здесь одна?
   - Да.
   - Дядь Вась, знаешь место, где можно засаду устроить?
   - А то.
   - На чем туда можно проехать?
   - У Антона вездеход есть. Он, правда, жмот, кулацкая морда. Солярки потребует, да еще чего-нибудь. Но, думаю, ради такого дела, ему совесть не позволит артачиться. Закон гор: сам погибай, а товарища выручай.
   - Все ясно, - Шурик решительно встал, - дядя Вася, ты со мной?
   - Глупый вопрос. Кто ж тебя одного отпустит? Знамо дело - с тобой.
   - Тогда поехали.
   - Да вы что? - Пантелеич обеспокоено вскочил, - Куда, на ночь глядя? С утречка бы и отправились.
   - Спокойно, председатель, - охотник опустил свою тяжелую руку ему на плечо, - уже сейчас может быть поздно. А утром вообще никаких концов не найдем. Ты лучше о Женьке позаботься.
  
  
  
  
   Глава 34
  
   Уговаривать Антона пришлось недолго. Несмотря на свою жлобскую натуру, он быстро согласился дать машину за право выпаса своей животины на поселковых пастбищах. Шурик сел за руль, а дядя Вася пристроился рядом на пассажирском сидении.
   - Давай Сашка, газуй. Даст Бог, еще успеем.
   Вездеход рванул с места. Через сорок минут непрерывной тряски на ухабах разбитой лесовозами дроги, автомобиль остановился у крутого поворота. Слева, далеко внизу шумела бурная река
   - Здесь, пожалуй, самое идеальное место для засады, - дядя Вася осмотрелся вокруг, - Сейчас ствол завалим. Из-за поворота его не будет видно. Когда они выскочат, прямиком в него и упрутся. Чуть дальше, подрубим еще один, чтобы никуда, голубчики, не делись. Перекроем им отход. Работаем, Саня. Время дорого.
   Старая ель со скрипом и треском завалилась под ударами топоров и рухнула поперек узкой грунтовки. Вторая покачивалась и держалась на честном слове. Хватит небольшого толчка, и она рухнет.
   - Порядок, - дядя Вася вытер пот со лба, - Отгони вездеход в сторону. Будем ждать...
   ...Перед рассветом, тихий рокот мотора возвестил о приближении похитителей Мишани. Другие машины в это время здесь еще не ходят. Охотник затаился у поваленного дерева и подал знак Шурику, стоящему неподалеку: "Внимание!".
   Медленно, словно ощупывая почву, джип вырулил из-за поворота и сразу уперся радиатором в хвойные лапы. Тут же, сзади раздался громкий треск и на дорогу, шумом завалилась мохнатая елка. Капкан захлопнулся. Из внедорожника раздалась длинная тирада отборной ругани.
   - Эй! - крикнул дядя Вася, спрятавшись за стволом, - полегче там. Не срами матушку и выходь из машины. Сначала руки покаж, потом сам вылазь. Без шуток. Я гвозди пулями вколачиваю.
   Для острастки, охотник сделал предупредительный выстрел, которым сбил автомобильную антенну. На минуту стало тихо. Потом водительская дверца, с легким щелчком открылась. Вытянув вперед руки, из салона вышел приземистый крепыш.
   - Я, агент спецслужбы. У меня в кармане документы. Выполняю правительственное задание. Что вы себе позволяете?
   - А мне все одно, чей ты агент. Не делай резких движений. Медленно, двумя пальцами, достань свою "пукалку" и брось в мою сторону. Повторять не буду. Стреляю на счет "раз". Где твой второй подельник?..
   Сухой щелчок выстрела из охотничьего карабина, долгим эхом отозвался в ущелье. Крепыш дернулся и обернулся на звук. Дядя Вася, тут же, пальнул жиканом по боковому зеркалу джипа. Оно разлетелось вдребезги. Агент резво упал на землю и прикрыл голову руками. Из-за машины появился Шурик и притащил за шиворот еще одного "рыцаря плаща и кинжала".
   - Вот, через заднюю дверцу вылез. Обойти хотел.
   Дядя Вася вышел из укрытия, пнул ногой обмякшее тело подстреленного агента. Наклонился над ним.
   - Я ж говорил Сашок, что ты хорошо стреляешь. Молодец. Аккурат, промеж глаз. Обыщи-ка второго.
   - А этого куда?
   - В речку, конечно. Пока до людных мест доплывет, его камнями так перемелет, что и костей не останется.
   Шурик обшарил карманы пленника. Оружия при нем больше не было. Нашел красную "корочку". Посмотрел и почесал затылок.
   - Да, дядя Вася. Это, действительно, серьезный документ. Хотя, кто знает. У нас в городе, такие в подземных переходах по полтиннику за штуку продают. Да, Хворостенко Вадим Сергеевич или, как тебя по-настоящему? - Шурик направил ствол на агента, - А ну, сука, говори. Кто такой? Зачем приехал? Кто прислал? И где Мишаня?
   - Много вопросов сразу, - хмуро заметил Хворостенко.
   - А ты выбери главный и начни с него.
   - Это не обязательно. Я могу ответить на все. Только, какая мне от этого выгода?
   - Могу заверить: самая, что ни на есть, прямая. Ответишь правильно - будешь докладывать начальнику о провале операции. Нет - станешь целью спасательной экспедиции, которая, как правило, никогда и ничего не находит. Компьютер решает такую задачу в миллиардные доли секунды. Я тебе даю пять. Время пошло: раз, два...
   - Выбор не велик. Кроме того, после доклада о провале, у меня такой дилеммы уже не будет. У нас, только "победитель получает все". Проигравшие выбывают.
   - Значит, не докладывай. Просто, исчезни.
   - Хорошо. Я не идейный фанатик. Но, пообещайте, что не убьете.
   - Черт с тобой. Обещаю. Только, давай с самого начала. Где Мишаня?
   - Ваш друг, к сожалению, погиб. Его труп остался в хижине у источников, - Шурик заиграл желваками, подскочил к агенту и с хода врезал ему прикладом по челюсти. Тот отвалился назад и сильно ударился о борт машины, - У нас не было задачи его убить, - Хворостенко сплюнул сгусток крови, вытер рот и продолжил, - Мой напарник слишком эмоционально отнесся к его немногословию в отношении некой бумаги представляющей государственный интерес. Он сказал, лишь, что документ находится у вас. Сейчас мы за ним и направлялись. Собственно, я ответил сразу на второй ваш вопрос.
   - Кто руководит операцией?
   - Думаю, мой непосредственный начальник вас мало интересует. А во главе всего стоит Сергей Дмитриевич, если вам это что-нибудь говорит. Фамилию не знаю. Сам я его ни разу не видел. Не по рангу. Мы, всего лишь, рядовые "чистильщики".
   Шурик достал сигарету, прикурил ее и отошел в сторону. Дядя Вася сидел на поваленном бревне и не сводил с агента ствол ружья. Тот меланхолично смотрел перед собой, всем своим видом показывая, что он готов к любому исходу дела.
   - Хорошо, - наконец, сквозь зубы произнес Шурик, - сейчас мы поедем за Мишаней. Потом решим, как с тобой поступить. Не вздумай шутки шутить.
   Дядя Вася развязал пленнику руки. Втроем они расчистили завалы и на джипе направились к источникам.
   Ближе к полудню они подъехали к месту. Старая хижина, приют для туристов, могла показаться сказочной избушкой, если бы не то, что ожидало прибывших, внутри. На полу, в луже запекшейся крови лежал Мишаня. Его тело, словно пропустили через камнедробилку.
   - Добре вы поработали, - глухо проговорил дядя Вася и снял шапку с головы, - профессионально.
   Шурик склонился над трупом, снял с себя куртку и накрыл Мишанино лицо. Встал, провел ладонью по глазам и осмотрелся. В углу стояла проржавевшая лопата и тяпка, видимо, для уборки источника.
   - Ну-ка, иди сюда, "чистильщик", - приказал Шурик, - Бери орудия скорбного труда.
   Хворостенко взял инструменты и вопросительно посмотрел на него.
   - Что смотришь, ублюдок. Иди, отдавай последний долг безвременно усопшему. Рой ему могилу.
   Мишаню похоронили скромно. Дядя Вася пообещал, на днях, крест поставить. Агент привел хижину в порядок так, что не осталось видимых следов недавних пыток. Потом, все втроем, на джипе, вернулись к оставленному вездеходу.
   - Езжай, Хворостенко, - Шурик сунул ему в руки ключи от машины, - доложи своему начальству, что не нашел никакого документа. А напарник твой, по неопытности, с обрыва упал и разбился. Конечно, грохнуть бы тебя надо, по-хорошему. Но, я обещал и, что-то не хочется еще один грех на душу брать... Прыгай в машину, пока не передумал.
   Агент сел за руль, завел двигатель и медленно двинулся с места. Отъехав несколько метров, джип остановился. Опустилось боковое стекло и Хворостенко, злорадно ухмыляясь, прокричал:
   - Ладно, придурки. Сейчас ваша взяла. Но это ненадолго. Вы допустили большую ошибку. Я никогда не оставляю свидетелей. Потому и жив еще. До скорых встреч, смертнички, - джип рванул с места.
   Шурика перекосило от злости.
   - А ведь он прав, этот сучок неблагодарный. Дядь Вась, он вернется. И не один. Вырежут все село и спишут на каких-нибудь боевиков.
   - Согласен. Я его и не отпустил бы. Но это твоя добыча. Тебе и суд над ним вершить.
   - Стреляй, дядь Вася.
   Охотник хмыкнул, лизнул большой палец правой руки и пристроил приклад винтовки к плечу. Машина приближалась к повороту и через мгновение, могла исчезнуть из поля зрения. Раздался выстрел. Лопнула передняя правая шина. Завизжали тормоза, джип повело в сторону обрыва. Грохот груды камней сопроводил падение громоздкого внедорожника с пятнадцатиметровой высоты в бурлящий поток... Все было кончено.
   В поселок они вернулись под вечер. Заехали в дом Звягина. Женьку уже увезли в больницу. Шурик собрал свои вещи.
   - Спасибо, дядя Вася, за помощь, - он пожал крепкую руку старого охотника, - Век не забуду. Остался бы здесь еще, но сам понимаешь - нельзя. Уходить мне надо. Не хочу на вас беду навлекать. Не оставляйте Женьку и о супруге его побеспокойтесь, чтобы родила нормально. Жив останусь - обязательно к вам приеду. Не поминайте лихом.
   - И ты, Сашка, будь здоров. Я хоть по церквям не хожу, но помолюсь за тебя. Хороший ты парень, да вот судьба у тебя лихая. Но ты - сильный. Справишься. Иди с Богом.
   Шурик, не оглядываясь, пошел по грунтовке. Дядя Вася перекрестил его в спину и долго смотрел вслед, не заметив слезинку, скатившуюся на небритую щеку.
  
   Глава 35
  
   Остаток пути до Ла-Пальмаса прошел без происшествий, если не считать, нескольких маневров, которые Сергею пришлось применить, чтобы сбросить, как ему показалось, откуда-то взявшийся "хвост". Андреев взвесил все "за" и "против". Скорее всего, это были люди Гонсалеса. "Не доверяет. Ну и черт с ним. Пусть теперь его "ищейки" по джунглям рыскают".
   Перед рассветом группа вошла в Ла-Пальмас. Сориентировавшись по разноголосому гомону торговцев, они добрались до рыночной площади. Несмотря на ранний час, работа на базаре уже кипела во-всю. Подъезжали оптовики с возами, гружеными различными товарами, сдавали их мелким лавочникам. Те, в свою очередь, сделав наценку, выставляли все на свои прилавки. Крестьяне из окрестных деревень располагались прямо на земле и выкладывали свою продукцию на циновки. Андреев приказал своим людям устроиться поближе к выходу с площади.
   С первыми лучами солнца, к торговым рядам потянулись покупатели. Правда, большую часть из них составляли, так называемые, завсегдатаи, те, кто приходил на рынок ежедневно, чтобы поболтать, узнать последние сплетни, рассказать свои. На них-то, майор, и сосредоточил внимание одного из своих "коллег".
   - Смешайся с толпой, ходи по базару. Сам рот не открывай. Только внимательно слушай и запоминай все, о чем будут говорить. Потом доложишь. Ты, - обратился он ко второму, - продавай то, что у нас есть. Торгуйся до хрипоты. Вступай в беседы. Лови каждое слово. В общем, делай все так, как обычный ремесленник, которому этот товар достался кровью и потом, а на вырученные с него деньги, ты должен кормить свою семью. Может случиться, даже желательно, что меня заберут в полицейский участок. Ничего не предпринимать. Если к вечеру не объявлюсь - выходите из города и ждите меня там, где мы ночевали. Вопросы есть? - "крестьяне" угрюмо покачали головами, - и веселей. Вы не на похороны собрались. Все. По местам, - Сергей затерялся в бурлящем потоке людей.
   Рынок. Неиссякаемый источник сенсаций для "желтой прессы". Здесь можно узнать все и обо всех, вплоть до мельчайших, интимных подробностей. Слухи муссируются, обрастают новыми, "достоверными" фактами и деталями. Передаются "по секрету", из уст в уста, и в конечном итоге становятся достоянием всеобщей гласности. Посредством подобных метаморфоз, невинный агнец Божий предстает кровожадным монстром или наоборот. И что самое интересное, обязательно найдутся десятки очевидцев этого события, способных под присягой подтвердить истинность подобных заявлений. Причем, никто не будет испытывать в этом и доли сомнения: "Кто свидетель? - Я свидетель, а что случилось?". Безусловно, некая доля истины, в каждом утверждении есть. Иначе, не возникало бы тем для разговоров. Но, чтобы докопаться до нее, надо отделить массу шелухи. Правда, не факт, что полученное зерно окажется удобоваримым и полезным.
   Другая, неотъемлемая составляющая любого места массового, хаотичного скопления людей - щипачи-карманники, мелкие воришки. Рынок для них - золотая жила, Клондайк, Эльдорадо. Все потайные места, где могут находиться деньги или драгоценности, они чувствуют, как бабочки друг друга за сотни километров. А взять желаемое, так же просто, как отобрать конфету у ребенка. Пока идет жаркое обсуждение животрепещущей темы: с кем же, все-таки, из семерых спит Вероника, карманы "посвященных в глубокие тайны" оттопыриваются и, буквально, кричат: "...Ну загляните кто-нибудь ко мне! Здесь столько всего...".
   Андреев заметил, что от желающих погостить в чужих закромах, отбоя нет, и решил это использовать. Дождавшись очередной, тихой экспроприации сбережений у незадачливого трепача и отпустив на достаточное расстояние борца за равенство в денежных вопросах, он истошно заорал:
   - Украли! Помогите, честных людей грабят!
   - Где? Кто? Что случилось? Кого убили? - раздалось со всех сторон.
   - У этого человека кошелек вытащили! Держи вора! Вон он, побежал за соседний ряд, - кричал Андреев, подогревая криками толпу и показывая пальцем в сторону мясных лавок, - Сеньор, с вами все в порядке? Я все видел. Он с самого начала мне показался подозрительным.
   В отдалении послышались свистки полицейских и ругань. Толпа расступилась, пропуская капрала с револьвером в руке. Сомкнулась, образовав плотный живой круг, в центре которого остались Андреев и растерянно шарящий по карманам мужчина.
   - Молчать всем! - рявкнул капрал, - Что за шум? В чем дело?
   - Господин полковник...
   - Я, пока, капрал, - проворчал, явно польщенный, служитель закона.
   - Да, простите, господин капрал, - начал Сергей, - Я все видел. Могу описать вора. Он...
   - Стоп! Что у тебя украли? - обратился капрал к понурому "лоху".
   - Бумажник, - чуть не плача ответил тот.
   - Много денег было?
   - Много. Я мула хотел купить. Теперь, даже на веревку нет, чтобы удавиться.
   - А ты, говоришь, видел вора?
   - Да, да. Я видел вора, как Вас сейчас. Он такой...
   - Хорошо. Пройдем в участок. Там во всем разберемся. А ну, разойдись, бездельники! Займитесь чем-нибудь!
   Толпа медленно разбрелась, но осталась довольна. Появилась еще одна тема для пересудов. Будет удивительно, если к вечеру, здесь не заговорят об исполосованной ножами, расстрелянной из автоматов и затоптанной на глазах у всех, беременной женщине.
   В сопровождении капрала и двух солдат, Андреев и пострадавший прибыли в местную жандармерию. Это было небольшое, одноэтажное здание из неаккуратно возведенных глиняных стен и покрытое черепицей. Окна были закрыты ставнями. Внутри царил относительный порядок. Три стола, заваленных бумагами располагались по периметру за невысокой деревянной ширмой. Часть помещения, отгораживала металлическая решетка от пола до потолка. За ней, на лавке расположился какой-то оборванец, от которого исходила жуткая вонь. С противоположной стороны находилась дверь с небольшим оконцем. Она была заперта на засов, закрепленный большим амбарным замком.
   В старом, затертом кресле, у центрального стола, развалившись, сидел длинный и тощий, как жердь, капитан полиции. Его синюшно-серое лицо с красными прожилками и большими отеками под глазами говорили о его пагубном пристрастии к табаку и алкоголю. Да и стойкий запах переработанного спирта, смешанного с сигарным дымом, создававшие дыхательную атмосферу помещения, подтверждали эту догадку.
   Не меняя позы, лишь, с трудом подняв веки, он посмотрел затуманенным взглядом на вошедших.
   - Что еще, Карлос? Кто эти люди? Если ты опять привел каких-то бродяг, я посажу тебя в клетку вместе с ними. Будешь там проводить дознание и, пока не докажешь, что они замышляют всемирный заговор, не выпущу. Понял?
   - Да, господин капитан, - пролепетал капрал, - Но, это честные торговцы. Одного из них обокрали, а второй видел преступника и может его описать.
   - Хорошо, хорошо, - отмахнулся капитан, - заполняй бумаги. Будем искать.
   Карлос грузно уселся на колченогий стул и тот жалобно скрипнул.
   - Поосторожней с мебелью, - зыркнул на него начальник, - Сломаешь - вычту стоимость из твоего жалования.
   Стараясь не ерзать, капрал смел со стола бумажный хлам, порылся в столе. Нашел чистый бланк протокола. Разгладил его рукой. Достал из ящика ручку и, высунув кончик языка, стал старательно выводить буквы и цифры, означающие, видимо порядковый номер, свое звание и фамилию. Покончив с этим нелегким делом, вытер покрывшееся от усердия, потом лицо. Со всей вселенской грустью в глазах посмотрел на потерпевшего.
   - Кто такой? Откуда? Чем занимаешься? Причина обращения в полицию?
   Процедура оформления происшествия, которая длилась не менее часа, для капрала была так же мучительна, как для Андреева ожидание своей очереди допроса, под тоскливый аккомпанимент слезных подвываний рыночного ротозея. По сути, все, что ему надо было, он уже увидел. Для полноты информации не хватало лишь количества единиц оружия хранящегося, скорее всего, в запертой комнате. Можно было бы сейчас и уйти, но это вызовет подозрения, что в данной ситуации, совершенно лишнее. Наконец капрал обратился к нему с теми же, стандартными вопросами.
   - Меня зовут Алехандро Лопес. Я из небольшой деревеньки под Эль-Паго. Гончар. У нас все в семье гончары: отец, дед, прадед. Отец прадеда тоже был гончар. Вот, привез свой товар на продажу. Вдруг вижу...
   - Подожди, подожди, - подал голос капитан. Сергей внутренне подобрался, - уж не сын ли ты Виктора Лопеса?
   - Да, мой капитан, - быстро сориентировался Андреев, - Истинно так. А вы его знаете? - не поворачивая головы, спросил Андреев.
   - Еще бы. Я сам из тех краев. Мы с ним друзья с детства. До сих пор изредка видимся. Только вот, сын-то его, единственный, умер от заражения крови еще лет десять назад, - за спиной Сергея щелкнул взведенный курок. Капрал испуганно таращился, переводя взгляд с Андреева на капитана, - Ну-ка медленно повернись, гончар. Покажи свои трудовые мозоли.
   - Господин капитан, да что Вы, в самом деле. Я и есть тот самый Алехандро. Живой. Да, болел сильно, но выздоровел, - проговорил майор, разворачиваясь и пытаясь занять удобную позицию. Ствол револьвера смотрел ему прямо в лицо.
   - Может и так. Только хоронили-то его мы вместе с Виктором. Карлос, надень-ка на него "браслеты" и обыщи. А ты не вздумай шевельнуться. С такого расстояния я не промахнусь. А руки у тебя не крестьянские. Непривычные к ремеслу. Такими, разве что, автомат держать.
   Капрал, с опаской, боком, подобрался к Сергею и хотел было защелкнуть на запястьях наручники, да на беду, перекрыл своим тучным телом линию огня, чем Андреев не преминул воспользоваться. Крутанув Карлоса, перехватил его за шею. От неожиданности, капитан дернулся и выстрелил. Пуля угодила капралу в грудь. Он захрипел и обмяк. Андреев отпустил его безжизненное и, уже, бесполезное тело. Тут, в затылок ему уперся ствол винтовки одного из солдат.
   - Стой, где стоишь! - истерически, срывающимся голосом выкрикнул капитан, - или разнесу твой черепок вместе с мозгами по стенам. Родригес! Открывай клетку. Гони этого бродягу к чертовой матери! А ты, - вновь обратился он к Сергею, - не спеша, без резких движений, заходи...
   Когда за Андреевым защелкнулся замок, капитан облегченно вздохнул.
   - Скоро узнаем, что ты за гончар... Сейчас... Вот только дозвонюсь... Дьявол. Опять телефон не работает. Ну, ничего. Ради такого случая, я и сам съезжу к начальству. Вы, оба! Сидеть здесь неотлучно. Глаз с него не спускать. Отвечаете головой за этого "крестьянина"!
   Капитан вышел. Через минуту, за стеной раздалось урчание армейского джипа. Взвизгнула резина, звук мотора постепенно стих и наступила тишина. Солдаты, сжав винтовки так, что побелели костяшки пальцев, неотрывно смотрели на задержанного. Сергей уселся в дальний угол камеры, прямо на земляной пол и начал лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию. "Положеньице - хуже губернаторского. Времени, как я понимаю - в обрез. Правда, бывало покруче, но сейчас и эти неприятности ни к чему".
   - Дайте попить, - майор попытался войти в контакт с охранниками. Никакой реакции. Те стояли, как замороженные, - Что, вам жалко, что ли? - Сергей встал и сделал шаг вперед. Солдаты попятились, опрокинув стулья, но продолжали, не мигая, на него смотреть. Андреев сплюнул и вернулся на место. Нашел на полу небольшую щепку и, задумчиво стал ковырять ею стену.
   - Эй, ты что там делаешь? - подал голос один из сторожей.
   - Дырку, через которую собираюсь сбежать, - огрызнулся майор.
   - Ты, это... Прекрати... Не положено. Стрелять буду.
   - Ну, так стреляй. Капитан с тебя живого шкуру сдерет.
   - Прекрати, сказал, - для солдата, такое поведение арестованного было нештатным, выходило за рамки полученных инструкций. Он не знал, что делать. Топтался на месте. Подходил к решетке. Тут же отступал. Второй, тоже явно нервничал. Теребил затвор винтовки.
   - Хорошо, - сказал Сергей, - вижу, ребята вы простые, не злые, только, при исполнении. Понимаю. Служба такая. Давайте договоримся: вы мне - стакан воды, а я веду себя, как паинька до приезда начальства и не доставляю вам хлопот. О, кей?
   Бойцы зашептались.
   - Ладно. Только не подходи близко.
   Тот, которого звали Родригес, налил из графина воду и осторожно стал подбираться со стаканом к клетке. Второй, взял оружие на изготовку, готовый выстрелить в любой момент.
   - Бери.
   Андреев, не спеша, встал, вразвалочку сделал два шага. От охранника его отделяло каких-нибудь полметра. Протянул правую руку... Внезапно, схватил Родригеса за запястье и дернул на себя. Тот потерял равновесие и ткнулся лицом в решетку. Левой рукой, майор выхватил у него стакан, резким движением отбил края о железные прутья и тут же вонзил "розочку" в горло солдата. Кровь, из распоротой глотки, хлынула фонтаном. Второй охранник застыл, как парализованный, забыв, что у него в руках оружие. Сергей ногой подтянул упавшую винтовку Родригеса, поднял ее и навел на солдата:
   - Опусти, - тихо скомандовал он, - опусти и открой дверь.
   Боец начал приходить в себя. Глаза его хаотично забегали. Он попытался судорожно передернуть затвор, но никак не мог с ним справиться.
   - Дурак, - тихо сказал Андреев и спустил курок. Солдат охнул и осел на пол. Вторым выстрелом майор выбил замок и вышел из клетки. "Раз пошла такая пьянка, надо бы в их арсенал заглянуть и быстренько уносить ноги. Кто-нибудь мог слышать пальбу".
   Покончив с делами, Сергей решил на базар не возвращаться. Да и куда в таком виде?! Поплутав по задворкам, испугав до полусмерти нескольких благочестивых домохозяек, он, наконец, выбрался из города и вернулся к месту вчерашнего ночлега. Кое-как оттерся от пятен крови. Выбрал место поукромней. Прилег на землю и стал терпеливо ждать своих подручных. На данном этапе, его задача была выполнена. До заката оставалось около трех часов.
  
   Глава 36
  
   Мельник шел на встречу с Саидом. Перед ними стояла сложная задача: взять живым, без вариантов, своего командира и добраться с ним до колдуна. Игорь прекрасно понимал, что без определенной доли везения, им с этим заданием не справиться. Майор, даже в тренировочном бою, играючи, без злобы и жестокости, мог, как котят разбросать с полдесятка вполне подготовленных ребят. Но и после таких спаррингов, многим из них приходилось обращаться к врачу. Стрелял из любого оружия и положения, на звук, на вспышку. Без промаха метал ножи, топоры, вилки, гвозди, крышки от консервных банок... А сейчас, услышав рассказанное шаманом и испытав на себе "командирское благодушие", Мельник не представлял, чем может закончиться их "дружеская встреча".
   Его размышления прервала разбуженная, многоголосая стая обезьян, с дикими воплями сорвавшаяся с места и пронесшаяся по деревьям над его головой. Сразу вслед за этим раздался раздраженный голос Андреева:
   - Идиот, под ноги смотри. Ходишь, как слон.
   Потом, последовала сочная фраза, состоящая преимущественно из отборной русской ненормативной лексики, глухой удар и звук упавшего тела. Мельник затаился.
   "Черт. Это, кажется командир. Почему Саид не предупредил? И вообще, где он? Может, его уже вычислили? В таком случае, шансов у меня нет, - с грустью констатировал Игорь, - но попытаться я обязан".
   На тропе показалась группа из трех человек, ведущих на поводу лошадей. Первым шел Андреев. Времени на обдумывание дальнейших действий у Мельника не оставалось. Пришлось импровизировать. Впрочем, как и обычно. Должен сработать фактор внезапности. Игорь пропустил двоих. Они прошли в метре от него, не заметив. Третий немного замешкался. Что-то прилипло к башмаку. Это ускорило его печальную участь. Подобравшись сзади, Мельник, широкой ладонью зажал ему рот и одновременно вонзил нож в область печени. Все произошло быстро и тихо, но старый мул, при появлении нового человека, громко и испуганно фыркнул. Отступать было поздно и некуда. На Игоря смотрели две пары сверкающих злобой глаз. Майор прищурился.
   - А, это опять ты. Где же твой дружок? - проговорил он, медленно двигаясь вперед, - Помнится, вы не совсем благородно поступили в прошлый раз. Двое на одного. Нехорошо. Но сейчас, мы возьмем реванш. Ситуация аналогичная, с точностью до наоборот.
   "Саида не взяли. Значит, он жив. Это уже радует, - думал Мельник, перебрасывая нож из руки в руку, - Но где этот чертов сын степей, потомок Батыя?".
   До пистолета уже не дотянуться. Не успеть. Андреев был совсем рядом.
   - Стой на месте, - обратился он к напарнику, - если что - подстрахуешь. Монотонное движение способствует скуке, Мельник. Кажется, так тебя зовут? Вот и появилась возможность ее разогнать, - майор пристально посмотрел в глаза противнику, - Даю фору. Буду убивать голыми руками. Я безоружен.
   Какое-то движение в листве дерева над головой оставшегося на страже "янычара" привлекло внимание Игоря. Он рефлекторно перевел туда взгляд. Сергей заметил это и усмехнулся:
   - Не думаешь ли ты, что я куплюсь на эти детскую уловку, дурачок?
   В это время, Саид, как заправский акробат, зацепившись согнутыми ногами за сук, завис над боевиком, набросил ему на шею автоматный ремень, провернул его, сделав петлю, и дернул на себя. Выпученные глаза гвардейца, вывалившийся язык и короткий хрип, дали понять, что Андреев вновь остался один.
   Сергей отскочил в сторону. Развернулся в прыжке. Теперь, в поле его зрения были оба противника.
   - О, как! Но это, даже, интересней. Ну что, приступим к нашим экзерсисам?
   - Подожди, командир, - подал голос Саид, спрыгнув на землю, - мы не хотим с тобой драться. А уж, тем более, убивать. Ты болен. Мы пришли, чтобы помочь. Пойдем с нами к шаману. Он вылечит тебя.
   - Командир, там - Селесте, - добавил Мельник, - ждет и переживает. По-моему, она тебя очень любит...
   - Селесте? - в голове майора происходила отчаянная борьба. Какие-то обрывки неясных видений, эпизоды, чьи-то голоса. Но все было, как в тумане. Четкая картинка никак не хотела складываться из мозаичных осколков. Сергей сжал кулаками виски. Череп раскалывался на части. Он скрежетал зубами. Боль не утихала. Андреев упал на колени и громко застонал.
   Мельник и Саид подошли к нему вплотную.
   - Надо бы руки связать. Не ровен час, еще какая блажь ему в башку стукнет, - пробормотал Игорь. Азиат согласно кивнул и вытащил свой брючный ремень. Но, стоило ему коснуться командира, тот вскочил, как пружина и, мощный апперкот свалил Саида навзничь. Выбирать не приходилось. Не раздумывая, Мельник приложил командира своим пудовым кулаком по затылку. Андреев потерял сознание.
   - Прости, Господи, мою душу грешную. Уже второй раз за сутки покушаюсь на святое.
   - Надеюсь, ты его не убил, - проскрипел Саид, потирая опухшую, ноющую челюсть.
   Игорь озабоченно приложил пальцы к сонной артерии на шее майора и расплылся в широкой улыбке:
   - Жив. Пульс есть.
   - Давай, грузи его на мула и пошли.
   Через некоторое время, майор, лежавший поперек седла, начал приходить в себя. Что-то промычал. Мельник насыпал в ладонь сонного порошка и дал его понюхать Сергею. Наркотик подействовал. Его тело вновь безвольно повисло на животном. Вскоре они подошли к жилищу колдуна. Шаман их уже ждал. Бойцы перенесли командира в дом и уложили на топчан. Он спал. Его дыхание было ровным и глубоким. Гомес стоял в дверях, молча попыхивал трубкой. Селесте, как заведенная, кружилась вокруг мужчин. Те досадливо от нее отмахивались. Колдун подошел к Сергею, наклонился над ним. Поднял веки. Послушал биение сердца. Потом велел всем выйти.
   Больше двух часов он не показывался. Что происходило внутри, так и осталось тайной для всех. Наконец, полог откинулся и на пороге, опираясь о дверной косяк, появился сгорбленный старик. Точнее, в эту минуту, шаман показался стариком. Настолько он выглядел измученным и подавленным. Четыре человека вопросительно смотрели на него.
   - Ну, как он? - спросил Саид.
   Колдун не ответил. Медленно, шаркающей походкой, направился к кострищу. Сел на камень и закрыл руками лицо. В предчувствии худшего, ожидающие его слова люди, приблизились к нему и стали полукругом.
   - Не знаю, что и сказать, - после долгой паузы произнес шаман, - по крайней мере, я сделал все, что было в моих силах. Но, боюсь, этого не достаточно. Слишком велика сила кристалла. Возможно... Повторяю: возможно, на короткое время, он станет прежним. А вот, сколько это продлится - сложно предугадать. Остается надеяться, что мои кустарные методы и воля Богов вернут его нам. Поверим в чудо.
   Сергея перенесли на террасу, на свежий воздух. Он по-прежнему оставался без сознания. Как и следовало ожидать, быть бессменной сиделкой при нем вызвалась Селесте. Никто не спорил. Колдун с Гомесом отправились в лес за медом диких пчел. Шаман сказал, что нашел великолепное дупло. Мед поможет Сержу восстановить силы. Мельник с Саидом занялись заготовкой дров.
   Селесте принесла чашку с теплой водой, уселась у изголовья Андреева и стала аккуратно вытирать его лицо мягкой тряпицей. При этом, что-то тихо приговаривала, будто молилась. Ее прикосновения были нежными и ласковыми. Она припала головой к его груди и слушала ровное биение его сердца: "Мой любимый, мой единственный и так много значащий для меня человек. Как я рада, что вновь увидела тебя. Как я ждала этой минуты. И вот ты здесь, со мной. Но ты молчишь и не слышишь меня. Ты болен. Очень сильно болен. Я отдала бы свою жизнь, ради твоего выздоровления. Мне она не нужна без тебя. Я умру, а ты будешь жить. Пусть, даже, ты не вспомнишь обо мне, но я, счастливая, буду смотреть на тебя с небес и радоваться от того, что смогла тебе помочь. Я стану твоей тенью, твоим ангелом хранителем. Буду оберегать тебя от опасностей. Веселиться и грустить вместе с тобой. Я не буду тебе надоедать. Ты даже не узнаешь о моем присутствии, но я буду с тобой всегда и везде, до самого твоего последнего часа, наступление которого, насколько смогу, постараюсь оттянуть. Очнись же, милый мой. Посмотри на меня. Это я, твоя Селесте, маленькая глупая девчонка. Подскажи, что я должна сделать, чтобы тебе стало хорошо?..". Будто услышав эти слова, майор глубоко вздохнул и еле слышно, не открывая глаз, прошептал ее имя. Потом, что-то еще, но трудно было разобрать. Сергей заворочался, дернул головой и снова затих. Селесте, успокаивающе погладила его по волосам и легонько поцеловала в губы. "Прости, мой хороший. Я не буду тебя беспокоить. Отдыхай. Но я здесь. Я - рядом. Только позови...".
  
   Глава 37
  
   Выходной день для старого архивариуса задался на редкость удачным. Каждую неделю он покупал по три билета телевизионного лото, а по воскресеньям, утром, с чашкой кофе в руке, азартно наблюдал за пронумерованными шариками, дарующими миллионы одним и надежду на будущее, другим.
   Розыгрыш уже подходил к концу. Капризная, как ветреная девка, фортуна измывалась над стариком. Ему еще ни разу не удавалось добиться ее благоволения. Да, что там! Кеша не удостоился даже презрительного взгляда повелительницы удачи. Она, как будто пристреливалась: перелет... недолет... и ни одного точного попадания.
   - Ну-у-у, - завопил Кеша, когда последний шар розыгрыша показался в объективе телекамеры, - Е-е-сть! Ну, наконец-то!
   - Номер 11, - прокомментировала миловидная девушка, - Выигравших билетов девять тысяч четыреста шестьдесят два. Выигрыш каждого составил двести шестнадцать рублей.
   - Да и хрен с ним. Главное выиграл.
   Кеша ликовал. Ни разу в жизни у него не получалось поиметь деньги на халяву. Все и всегда доставалось собственными потом и кровью. Конечно, если подсчитать затраты на покупку лотерейных билетов, то они не сопоставимы с размером выигрыша. Но ведь не это главное.
   В прихожей зазвенел телефон. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик, Кеша провальсировал к аппарату.
   - Алло. Я очень внимательно Вас слушаю.
   - Здравствуйте. Это я. Вы хотели со мной увидеться?
   - А, дорогой зятек. Рад. Очень рад слышать твой голос. Что-то ты совсем забыл про старика. Вот так помру, не дай Бог, никто и знать не будет.
   - Что Вы такое говорите? Как можно? Я всегда о Вас помню. Обо всем, что Вы для меня сделали...
   - И еще сделаю, если ты, свинья неблагодарная, перестанешь проявлять инициативу и своевольничать!!! - сорвавшись, заорал в трубку Кеша, - А могу, ведь, и наоборот, - уже ровным, пугающе спокойным тоном добавил он, - одним анонимным звонком законопослушного гражданина и патриота своей страны прервать твой стремительный взлет по служебной лестнице. Пусть, даже, никто ничего не найдет, но пятнышко-то останется. А оно, как ржавчина. Стоит только где-нибудь зацепиться, и все. Сожрет человека с потрохами. В общем, так, давненько я по ресторациям не хаживал. Встретишь меня, сегодня в "Сакуре", около пяти. Поедим. О делах наших скорбных покалякаем.
   - За Вами машину прислать?
   - Обойдусь. Все. Отбой.
   Кеша положил трубку и подошел к окну в гостиной. Внизу, в скверике сидел неприметного вида бомж и изредка поглядывал в его сторону. Еще один, "интеллигент" в шляпе - косая сажень в плечах, прогуливался неподалеку с пекинесом и следил за парадным входом. "Ну, Коля. Ну, скотина. Подожди, придет срок. Я тебе такую слежку устрою. Будешь у меня, как уж на сковородке...", - Кеша сел в кресло и задумался. Потом, видимо, что-то окончательно решив, встал и начал собираться.
   Захватив с собой потертый кожаный портфель, Кеша вышел из квартиры и поднялся на последний этаж. Оттуда, на чердак. Через окно выбрался на крышу. По пожарной лестнице спустился на соседнее здание. В конце концов, из подъезда дома на соседней улице вышел благообразный пенсионер. Посмотрел по сторонам и степенно направился к троллейбусной остановке...
   На встречу, Кеша пришел вовремя. Полковник Кольцов, он же - зять его единственной дочери, уже ждал его в уютном зале японского ресторана.
   - Здравствуйте. Очень рад встрече с Вами. Проходите, пожалуйста.
   - И тебе не хворать, зятек. Как служба?
   - Да ничего. Работаем потихоньку.
   Пока официантка в ярком кимоно выполняла заказ, их беседа проходила, можно сказать, в светском русле. О погоде, рыбалке, семье. Выпив стаканчик саке, Кеша неожиданно спросил:
   - Коленька, ответь мне, пожалуйста, зачем ты ко мне "топтунов" приставил?
   - Каких топтунов? О чем Вы говорите?
   - Все о том же, милый. Все о том. Ты что же, рожа твоя протокольная, решил, что пора от меня избавиться? Твердую почву под ногами почувствовал? Ошибаешься. Ты в зыбучих песках. И единственное, что тебя поддерживает и не дает сгинуть бесследно, так это моя непомерная забота о счастье дочери, соответственно и о твоем. Но ты, своим рвением к независимости, перечеркиваешь все мои благие порывы, - Кеша открыл портфель и выудил оттуда три миниатюрных микрофона. Взвесил их на руке и бросил на стол, - Умеет делать буржуазия. Тонкая работа.
   - Что это? - выражая недоумение, спросил полковник.
   - Это, Коленька, твои "жучки". Одного я "поймал" на работе, а двух остальных - дома. Тотальную слежку за мной устроил? Заигрался, ты, Коленька. Ох, заигрался, - сокрушенно покачивая головой, проговорил архивариус.
   - Да это не...
   - Не надо, Коля. По большому счету я тебя не виню. Понимаю, работа такая. Выработанные привычки. Все понимаю. Но, хочу, чтобы и ты меня понял. Без моих знаний и опыта, ты - ноль в минус сорок пятой степени. Вспомни, как ты достиг сегодняшних высот? Как раскрывал дела, на которых все крест поставили? Как находил то, что все считали безвозвратно потерянным? То-то и оно. Я тебе - все на блюдечке с голубой каемочкой. Оставалось только подпись поставить и очередное звание получить. А ты решил от меня избавиться. Не хорошо это, Коленька. Не по человечески. Знаешь такую народную мудрость: не рой другому яму - сам в нее попадешь? Так вот, расскажу тебе одну историю, которая случилась в моей молодости. Мы, тогда, с Петей Благояровым, царствие ему небесное, в экспедиции были. Скифские захоронения раскапывали. Богатые могильники, доложу я тебе. С нами два друга не-разлей-вода в подсобниках были. Так вот, один из них нашел золотые женские украшения, килограмма на полтора и решил скрысятничать. Второй узнал об этом и донес в соответствующие органы, которые нас всегда сопровождали. Вор получил двенадцать лет лагерей, а товарища его, на следующий день гюрза, прямо в палатке, ударила. Никто помочь не смог, вроде, как не знали, что делать, а врача, на этот момент, кто-то напоил до беспамятства. Так и сгинул иуда в страшных мучениях. Улавливаешь суть, Коленька?
   - Не совсем.
   - Экий ты непонятливый. Господь, он все видит и карает неблагочестивых посредством тварей земных. Ну да ладно. Нарассказывал я тебе страшилок. Теперь по ночам спать не будешь. Не бери в голову. Лучше расскажи, как следствие по Петиному делу проходит. Надеюсь, ментов ты отстранил. Объяснил им, что это не банальный разбой и, соответственно, не их компетенция.
   - Да-да, конечно. Удалось нащупать одно направление. По нему плотно и работаем. Перспективная версия. Есть все шансы взять убийцу и найти то, из-за чего погиб Благояров.
   - Вот это вторая приятная новость за сегодняшний день.
   - А какая первая?
   - Не важно, - Кеша брезгливо ковырнул палочкой принесенное суши, - Ненавижу японскую кухню. Ладно, мне пора. Надеюсь, ты тщательно, как профессионал проанализируешь все, что я тебе сегодня сказал и сделаешь соответствующие выводы. Не обижай старика. Не надо. Я ведь могу и по-настоящему рассердиться.
   Кольцов встал, чтобы проводить тестя, но тот, жестом руки остановил его.
   - Не надо лакейства, Коля. Не люблю. Жене привет передавай. Скажи, что хороший свитерок она мне связала. Спасибо.
   Глава 38
  
   - Что слышно от нашей разведки? - Гонсалес нервно расхаживал по кабинету, позвякивая медалями, - Пора бы им вернуться. Какое-то у меня нехорошее предчувствие. Тебе не кажется, что, где-то у вас не срослось? А?..
   - Нет, мой генерал, - сдавленным голосом произнес полковник Сантана, начальник штаба повстанческой армии. При этом, нижняя губа у него непроизвольно затряслась, - Время еще есть. Они должны вернуться в срок. С ним отправились наши лучшие люди. Они не допустят...
   - Ваши лучшие люди уже допустили! - заорал Гонсалес, потрясая кулаками, - Где твои хваленые следопыты? Как они могли потерять их. Ты же не чистоплюев за Андреевым отправил, которые джунгли только по телевизору видели, а про слежку - в бульварных детективах читали. Это твои "асы", the best of the best *. Твои слова, что они даже черную кошку найдут в темной комнате?.. Отвечай! - его голос сорвался на фальцет.
   - Да, сеньор, - громоздкая, кубическая фигура начальника штаба сжалась в бесформенный комок. Он стал похож на нашкодившего школяра. За глаза его называли Крысоловом, но сейчас, ему больше подходила роль загнанной
   крысы. Он готов был забиться в любую щель, раствориться, исчезнуть, лишь бы не слышать истошных криков разозленного командующего. Генерал в гневе был непредсказуем. Полковник осознавал, что он может уже не выйти самостоятельно из этого уютной, отделанной самшитом комнаты. Вариантов - два. Либо - под конвоем, либо - вперед ногами. Первое всегда предпочтительнее, но и это, только короткое продление земного бытия. В подземных казематах Гонсалеса или на рудниках долго не живут. Крысолов знал это не понаслышке, как знал шефа секьюрити Шульца и его методы работы с неугодными генералу.
   - Любое оправдание бессмысленно. Мои люди допустили серьезную ошибку. Они будут сурово наказаны. Я, также, готов понести наказание, но, все-таки, прошу Вас меня выслушать. Андреев хитер. У него звериный нюх на малейшую опасность. Я уверен, он не видел слежку. Он ее почувствовал. Легкость, с какой он сбросил "хвост", больше говорит не о бездарности наблюдателей, а, скорее, о высокой квалификации русского. Это значит, что Вы не ошиблись в нем. Только Ваша заслуга в том, что сейчас он работает на нас, точнее - на Вас, - Сантана просчитал, что немного лести командующему сейчас не повредит. Он не ошибся. Гонсалес сменил гнев на милость.
   - Ну, работает он на нас или нет, это еще предстоит выяснить, - уже умиротворенно-довольным тоном пробурчал генерал, - а в остальном, ты прав. Я еще не встречал подобного спеца.
   Теперь полковник мог вытащить свою "козырную карту":
   - Осмелюсь доложить, генерал, мои агенты в Ла-Пальмасе только что сообщили, что в городском полицейском участке произошло убийство двух __________________________________________________________________
   *Лучшие из лучших (англ.)
   солдат и капрала. Везде развешено описание предполагаемого убийцы. Судя по всему - это наш герой.
   Если его еще не нашли, а это, наверняка так, иначе все газеты трубили бы о проницательности и расторопности служителей закона, то он уже на обратном пути. Остается только ждать. Возможно, в пути возникли непредвиденные обстоятельства. Их тоже нельзя сбрасывать со счета. А то, что на нем есть кровь - явно говорит, что он наш.
   - Хорошо. Идите, полковник. Как только появится Андреев - немедленно с
   докладом ко мне. Оба!.. Да... Передайте, чтобы ужин мне подали в спальную. Пусть его принесет Лючия... Через полчаса.
   - Слушаюсь, мой генерал.
   После ухода полковника, Гонсалес долго и задумчиво смотрел на карту мира, висящую за огромным, массивным столом из мореного дуба. В его сознании мелькали образы Гитлера, Муссолини, Франко, Сталина, Чаушеску, Пиночета. Парады, стройные ряды вооруженных гвардейцев со штандартами. Завороженные, неисчислимые толпы людей, жадно ловящие каждое слово, доносящееся с высоких трибун о славе и величии их вождя, властителя мира Сальвадора Гонсалеса, о его вселенском предназначении вершить человеческие судьбы, и о счастье, выпавшем на долю каждого, жить в одну эпоху с ним. Цветные картинки сменялись черно-белыми. Те же гвардейцы, в полевой форме, измазанные грязью и кровью корчились в предсмертных судорогах на поле боя, с последним вздохом произносили имя величайшего из великих. Стервятники, парящие над неподвижными телами высматривали себе добычу повкуснее, благо было из чего выбирать. А сквозь пелену смрадного дыма от горящих танков и бронемашин проступали все новые и новые полчища неистребимой армады. Мерно чавкая сапогами по зловонной "каше", состоящей из дождевой воды, глины и обильно сдобренной гниющими останками человеческих тел, они шли, втаптывая в землю отработанный материал - своих врагов и собратьев по оружию. На их лицах не проступает никаких эмоций. Ни тени сомнения в правильности своих действий. Цель поставлена и будет достигнута. Чего бы это ни стоило. За их спинами разрушенные и разграбленные города, порабощенные страны и континенты... Генерал представил себя, на белом коне, проезжающим через Триумфальную арку, под восторженные крики смеющегося от радости народа, которому он даровал свободу от рабства всяческих безумных идей: демократии, либерализма, несущих хаос и смятение в души. Над площадью кружатся лепестки роз. Гонсалес ловит летящие букеты цветов. К нему тянутся руки верноподданных, желающих прикоснуться к святому. Тянутся... Внезапно, эти руки хватают его, грубо стаскивают на землю. Перед глазами теперь ноги. Они его бьют. Очень больно бьют. Опять руки. Его волочат по мостовой. Привязывают и головой вниз вешают на балконе собственного дворца. В него плюют, бросают камни. Воронье пытается выклевать ему глаза. Кто-то режет веревку. Он падает. Его снова куда-то тащат. Ставят к стене. Отделение солдат, его бывших гвардейцев, передергивает затворы и, по команде: "Пли!", выпускает в него шквал огня. Какая нестерпимая боль... Но это еще не конец мучениям. Его бросают в яму, обливают бензином и поджигают. Он еще жив. Он чувствует, как пламя охватывает его, как пузырится и лопается кожа. Нестерпимо воняет горелым мясом. Сердце заполняет всю грудную клетку, не выдерживает и разрывается. Кровь, его кровь, хлынувшая бурным потоком, заливает все. Больше ничего не видно. Только алые, густые потеки на карте мира, висящей за огромным массивным столом из мореного дуба...
   Генерал тряхнул головой, отгоняя жуткое видение. Вытащил платок и вытер с лица и затылка холодный пот. Судорожно передернулся и оглянулся вокруг. Страх еще не покинул его. "Почудится же такое. И, как явно. Бр-р. Нет, определенно, мне надо хорошо отдохнуть и расслабиться. Что-то нервы совсем расшатались". Он подошел к селектору и нажал кнопку.
   - Что с моим ужином?
   - Ужин готов, сеньор... Только, прошу прощения, Лючия не сможет Вам его, подать. Придет Фелисия.
   - Что еще? - повысил голос генерал.
   - Понимаете, женская физиология... Она...
   - Физиология?! Да они что там, сговорились что ли? - взревел Гонсалес, - Всех сгною в рудниках, шкуры на ремни пущу. У меня тоже физиология!!! - он схватил со стола тяжелую хрустальную пепельницу и с силой запустил ее в стальную дверь. Осколки, мелким бисером рассыпались по каменному полу...
  
   Глава 39
  
   "Бархатный сезон" подходил к концу, но движение в обе стороны, по крутому серпантину, ведущему в чудный приморский городок, по-прежнему, оставалось плотным. Груженая мороженым мясом фура, на которой ехал Шурик, двигалась утомительно медленно, "короткими перебежками", постоянно останавливаясь в "пробках", которые, порой, достигали нескольких сотен метров. На обочинах, где позволяла возможность, стояли грузовики и легковушки с поднятыми капотами, из-под которых валили клубы пара. Перегрев двигателя на этой трассе был самой основной проблемой.
   Водила, угрюмый, но добродушный Степаныч, подобрал попутчика прошлым вечером. Накормил, напоил. Дал выспаться в своей "люльке". Шурик предлагал Степанычу подменить его, но тот, любовно поглаживая "баранку", отказался: "Помнишь, как в том фильме про Дерсу Узала: лошадь, трубку и жену - не отдам никому. Так и я. Только вместо лошади - моя "ласточка". Хоть и старая, но надежная". Действительно, машина шла ровно, без сбоев. Мотор работал, как швейцарские часы, напрягаясь только на затяжных подъемах.
   - А ты отдохнуть решил или по делу какому? - Степаныча не столько интересовал ответ, сколько сам процесс разговора.
   - Знакомая здесь живет. Давно не виделись. Вот и решил навестить. Благо времени свободного - навалом.
   - Безработный, что ли?
   - Я бы сказал: в поиске лучшей доли.
   - А что умеешь делать?
   - Не знаю. Наверное, все, только не пробовал. Говорят, у меня руки "золотые".
   - Так давай, я с нашим механиком, в автоколонне поговорю. Поработаешь, поначалу, учеником слесаря. Пойдет дело - сам мастером станешь. Работа денежная. Это я тебе, как специалист говорю.
   - Спасибо. Я подумаю.
   Серпантин закончился. Впереди показался первый городской пост ГАИ.
   - Ну, что, тебе куда дальше?
   - Я здесь сойду, Степаныч. Приехал. Сейчас, напрямик, в гору, к дачному поселку. Еще раз спасибо тебе за все. Может, еще увидимся.
   - Ты адрес-то нашей автоколонны не потеряй. Авось пригодится. Я все равно с механиком переговорю. Вдруг, ты придешь, а я в рейсе буду. Ладно, бывай.
   - Удачи на дорогах. Счастливо, - Шурик захлопнул дверцу кабины, помахал вслед машине рукой, забросил сумку на плечо, и не торопясь, направился дальше.
   Минут через тридцать, преодолев достаточно крутой подъем, он стоял у невысоких металлических ворот, за которыми, в гуще пышных фруктовых деревьев, стоял уютный двухэтажный домик с балконом и солярием на крыше.
   - Эй, хозяева! Есть кто дома? - из глубины сада послышался глухой рык, переросший в грозный лай. Через секунду, гигантскими прыжками, к ограде подскочила огромная, черная, как смоль, немецкая овчарка. Забор прогнулся под ее весом, когда она оперлась о него передними лапами. Собака уставилась на Шурика большими, умными глазами, еще раз гавкнула, потом высунула язык и радостно завиляла хвостом.
   - Привет, Гранд. Привет, красавчик. Здоровый какой стал, - Шурик потрепал псину по загривку, - Молодец, не забыл. По-прежнему охраняешь Баскервиль-холл? Дал бы карамельку, но хозяйка запрещает тебя баловать. Кстати, где она?
   - Гранд, - послышался знакомый женский голос, - ко мне. Кто там пришел?
   В легком сарафане и пляжных тапочках из дома вышла молодая девушка, лет двадцати.
   - Лена! Привет. Это я, Шурик.
   - Сашка! Какими судьбами. Кого-кого, а тебя никак не ждала. Вот уж неожиданный, но приятный сюрприз. Заходи скорее. Гранд! Место! Оставь человека в покое.
   Пес, как игривый щенок скакал вокруг Шурика и путался в ногах.
   - Проходи в дом. Сейчас тебя кормить буду. Умойся, пока, с дороги.
   Приняв душ, переодевшись и выйдя из ванной, Шурик пошел на аппетитный запах, доносившийся из кухни. На столе его ждала жареная картошка с котлетами, салат из свежих овощей. Призывно манила запотевшая бутылка водки.
   - Вот это я называю - обед по-царски, - Шурик потер руки и уселся на табурет. Ленок, а ты?
   - Я недавно поела. Просто, с тобой посижу. Ты жуй, давай.
   Шурик не заставил себя долго упрашивать. С остервенением человека замученного сухпайком, набросился на домашнюю пищу. Лена, подперев подбородок, с умилением смотрела на него. Когда первый приступ голода был удовлетворен, Шурик налил себе водки.
   - Ну, Ленок, за тебя. Дай Бог здоровья, - опрокинул содержимое рюмки в себя, крякнул и занюхал черным хлебом. Похрустел огурчиком и выпил еще одну, - Лепота! Я, как будто заново на свет родился. Ленок, ты, просто, волшебница. Впрочем, насколько я помню, ты была всегда таковой. Теперь рассказывай, как поживаешь, какие новости и, вообще... Мы же с тобой тысячу лет не виделись. Но ты хорошо сохранилась. Больше восемнадцати - не дашь.
   - Спасибо за сомнительный комплимент. Узнаю. Ты все тот же гламурный подонок, каким и был всегда. Что тебе сказать? Собственно, никаких радикальных изменений у меня не произошло. Замуж не вышла. Заочно учусь на экономическом. Через год - защита диплома. Пока работаю у сестры, в магазине. Папа с мамой живы-здоровы. Тебя иногда вспоминают. Вот и все мои новости. Ты-то как? То, ни слуху, ни духу, то, как снег на голову. Случилось что?
   - Нет. Ничего не случилось. Просто решил отдохнуть, развеяться. На людей посмотреть, себя показать. Может, насовсем останусь. Ты же знаешь, я птица вольная.
   - Да уж, знаю. В общем, не хочешь - не рассказывай. Мне приятно, что ты приехал, а по какой причине - не важно. На море пойдешь?
   - Обязательно. Только немного отдохну с дороги. Да и жарковато еще. Благодарю за своевременную подпитку организма. Теперь, скажи, где можно бросить свои кости на часок, другой.
   - Поднимайся на второй этаж. Сиреневая комната твоя.
   Шурика разбудил громкий женский смех доносившийся снизу. Он встал с кровати и вышел на балкон. Взору открылась панорама достойная картин Айвазовского. Море было, как на ладони. Легкое волнение не мешало прогулочным катерам и водным мотоциклам. Они сновали вдоль берега, как бы в хаотичном беспорядке, но, в то же время, строго придерживались предписанным им курсам. Ближе к горизонту, на рейде стояли три "пограничника". Не иначе охраняют какого-нибудь важного чиновника из правительства.
   Шурик сорвал гроздь винограда, свисающую прямо перед ним и спустился на первый этаж. Лена сидела на крыльце и весело беседовала с каким-то светловолосым, загорелым парнем.
   - Ой, мы тебя, наверное, разбудили? Извини.
   - Нет-нет. Я давно проснулся. Просто валялся и испытывал неимоверное удовольствие от ничегонеделания, в таком раю.
   - Вот, познакомьтесь. Это мой друг, Виктор. А это - Шурик. Давний приятель. Можно сказать - брат... по разуму.
   Мужчины пожали друг другу руки.
   - Саш, мы собираемся в город, немного потусить, развеяться. Хочешь с нами?
   - Нет. Я, лучше, на море.
   - Как знаешь. Если захочешь, возьми с собой Гранда, и сходите с ним на "Ласточку". Там людей мало. А он тоже купаться любит. Вот тебе ключи. С холодильником и микроволновкой, надеюсь, разберешься. Запиши мой сотовый и, если, что - звони. В общем, не маленький. Считай, что ты у себя дома. Ну, все. Мы пошли.
   - Лен, будешь тусить с друзьями-подружками, поинтересуйся для меня, где можно подработать. Хоть до конца сезона. Не буду же я на твоей шее сидеть. Мои сбережения - практически, на нуле.
   - Хорошо, узнаю. Нас не жди. Пока.
   Лена выбежала за калитку, у которой стоял подержанный "Опель". Виктор уже сидел за рулем. Хлопнула дверца, и машина, с тихим шелестом, укатила.
   Шурик вернулся в дом, набросил на шею полотенце и вышел во двор.
   - Гранд! Ко мне!
   Пес, как привидение, без шума возник, как бы из ниоткуда. Прыгнул на Шурика, завалил его на газон и принялся облизывать лицо.
   - Фу, Гранд! Фу! Что за щенячий восторг?! - Шурик столкнул с себя собаку, встал, вытерся и отряхнулся, - Где твой поводок? Гулять будем.
   При слове "гулять", овчарка сорвалась с места и, через несколько секунд появилась с длинным брезентовым ремнем в зубах.
   - Умная собачка. Искупаемся? - пес заскулил от восторга, - Тогда, пошли.
  
   Глава 40
  
   Вращающийся шар медленно проскользил по зеленому сукну вдоль борта, зацепился за край лузы, секунду помедлил и, в конце концов, упал.
   - Партия, - провозгласил невысокий толстячок с большим золотым перстнем на пухлом мизинце своему партнеру, стриженному под "ежика", с военной выправкой и косым шрамом под левым глазом.
   - Может еще одну, Сергей Дмитриевич? - спросил "военный".
   - Нет, на сегодня, я думаю достаточно. Лучше поговорим о деле. Какие известия от Ваших засланцев?
   - Никаких. Они, как в воду канули. Я отправил туда еще людей, проверить. Жду сообщений.
   - Не хорошо, - Сергей Дмитриевич выбрал из большой коробки сигару и внимательно ее разглядывал, - Очень не хорошо, Андрей Юрьевич. Что посоветуете доложить Николаю Трофимовичу? Вы ведь знаете, что полковник не признает никаких результатов, кроме положительных. Все остальное для него - саботаж и измена, что карается соответствующим образом. Причем мера наказания всегда одна: высшая. Он не жалует неудачников. И мне, почему-то, не хочется из-за Ваших просчетов оказаться где-нибудь на дне, пусть даже очень красивого водоема или в топке крематория. Да, я ему не подчиняюсь, но выполняю свою часть контракта, который для меня очень выгоден. Если я его потеряю, то, кроме огромных убытков, приобрету беспощадного врага, война с которым мне не по силам. И я это прекрасно понимаю. Должны это понять и Вы. Я плачу Вам немалые деньги, чтобы ничего подобного не случилось. И имейте в виду, дорогой мой Андрей Юрьевич, первым под раздачу попадете Вы и только Вы.
   Сергей Дмитриевич уселся в кресло и тщательно раскурил сигару. "Военный" молчал. Он не понимал, как этим дилетантам удалось выйти на Благоярова, обскакать его специалистов по всем параметрам и уйти. "А может это вовсе не дилетанты и со мной, просто, ведут игру? Но зачем? Ясно, что полковнику нужен этот документ, но не путем же гонки за собственной тенью. Это бессмысленно. Поверить в их постоянное везение - невозможно. Один раз - может быть. Два - случайность, но три - закономерность! Бред какой-то". Его мысли прервал охранник, обозначивший легким кивком, что есть новости.
   - Простите, Сергей Дмитриевич. Я - на секунду, - толстяк небрежно кивнул.
   По лицу вернувшегося вскоре "военного", Сергей Дмитриевич понял, что случилось нечто им предполагаемое.
   - Они их упустили? - зная заранее ответ, утвердительно спросил он.
   - В общем... - замялся Андрей Юрьевич, - ...да. Мои люди обнаружили упавшую с обрыва машину. В ней - труп нашего сотрудника. Второго так и не нашли. По полученной информации, искомые объекты были в поселке. Один из них покинул его в неизвестном направлении. Подозреваю, что другой убит. Единственное, что удалось обнаружить, это армейские фотографии предполагаемого объекта. Изъяты при обыске дома. Он опознан соседями. Единственная, мизерная зацепка - его изображение на фоне приморского пляжа с какой-то девушкой. На ней надпись, - "военный" раскрыл свой блокнот, - "Мой дом всегда открыт. Жду. Целую. Лена". Человек, к которому они приезжали, находится в районной больнице, в реанимации. Ранение легкого. Местные больше ничего не знают...
   - Или не хотят говорить, что вполне ментально для такого контингента, - пробормотал толстяк. Выдержав длинную паузу, сказал, - Значиц-ца так, Андрей Юрьевич, больного в реанимации - под круглосуточное наблюдение. Как только придет в себя, аккуратно опросить. Заметьте! Не допросить, а опросить. Выяснить все, что известно об объекте, его контакты, начиная с ясельного возраста. Короче, надо добыть о нем любую информацию.
   - Но он может заупрямиться.
   - Сообщите ему, под "большим секретом", что расследование взято под контроль высших инстанций. Каких - решите сами. И объект необходим, как свидетель, чтобы привлечь и отдать правосудию профессиональных киллеров связанных с международным преступным синдикатом. Патриотизм сыграет нам на руку. Одним словом, не мне Вас учить. Больше пафоса и таинственности. Но, в первую очередь, по фото с девушкой определить точку съемки, она, наверняка, из тех мест. Картинку размножить, раздать всем: бомжам, бандитам, ментам, всем, кто хочет заработать, и искать его или ее. Носом землю рыть, но найти!
   - Я понял Вас, Сергей Дмитриевич. Все будет сделано, как надо.
   - Надеюсь.
   "Военный" замешкался.
   - Что-то еще?
   - Не знаю, как сказать, Сергей Дмитриевич.
   - Говорите, как есть. Не на приеме у английской королевы.
   - Одним словом, есть соображение, что не случайные люди взяли документ. Вполне возможно, что это какая-то третья сила, пока, нам неизвестная. Ну не верю я, что какие-то гопники, так лихо обставляют наших профессионалов.
   "Военный" замолчал, а Сергей Дмитриевич надолго задумался. Пепел с кончика его сигары упал на ворсистый ковер. Наконец он сказал:
   - Что ж, пожалуй, теория не лишена смысла. Немного надуманно, но если возникли сомнения, то это уже повод, чтобы удвоить меры предосторожности и оперативности. Пусть, даже, в конечном итоге все окажется пустышкой. Только так можно выжить в этом гребаном мире. А посему, Андрей Юрьевич, необходимо форсировать развитие событий и любыми путями, как можно скорее, добыть эту бумагу. Она может оказаться вовремя вытащенным из рукава тузом - последние слова Сергей Дмитриевич произнес, как бы про себя и злорадно улыбнулся, - Все. Не теряйте времени. Найдите мне этот документ!
   Андрей Юрьевич, вытянулся в струнку, разве что каблуками не щелкнул. Развернулся и вышел из комнаты.
  
   Глава 41
  
   Ночная прохлада, мягким, влажным покрывалом накрыла безбрежный лесной океан. Смешение красок черного неба и изумрудно-малахитовых джунглей, разбавленных мерцанием звезд, создали, поистине, фантастическую декорацию предстоящего феерического зрелища. Его основные роли давно распределены великим режиссером - природой. Периодически меняются лишь актеры, в силу различных причин. Зрителей на этом спектакле не бывает. Любой, попавший в яркий свет лунного софита, вольно или невольно, становится участником представления... Т-с-с... Невидимый оркестр цикад отыграл прелюдию и в сопровождении легкого ветерка дующего в органные регистры листвы, уже начал свою основную партию. На подмостки выходят первые действующие лица. Они ухают, издают приглушенный рык, шуршат в траве, хлопают крыльями. Они ищут своих партнеров по сцене. Кем те окажутся, Пьеро или Арлекино, жертвой или палачом - определит его величество, случай. Без этого нельзя. Невозможно. Исчезнет вся драматургия сюжета, интрига. Ведь, именно поэтому, места отыгравших себя, не вносящих в действо ничего нового, лицедеев, занимают молодые, талантливые герои. Их игра несет с собой какую-то непредсказуемость, новый поворот, какое-то неистовое стремление к совершенствованию. Ему же предела нет. Именно поэтому, на протяжении многих тысячелетий, изо дня в день, точнее, из ночи в ночь, пьеса производит ошеломляющий фурор. Так было, есть и будет. Изменить закон жанра - значит, нарушить природный баланс, пропорцию. Это катастрофа. Пусть не сиюминутная, но катастрофа... Занавес опустится с первыми лучами восходящего солнца. Спектакль прервется, но ненадолго. Лишь на время дневного антракта. А пока...
   В доме шамана все спали. Колдун, Гомес и Мельник - внутри, Сергей, укрытый плотным покрывалом - на террасе. Рядом с ним, сидя на табурете и склонив голову на топчан, мирно посапывала Селесте. Где-то в округе, невидимой тенью бродил Саид. Поделив ночь пополам с Игорем, они охраняли подступы к жилищу. После исчезновения группы Андреева, Гонсалес мог организовать ее поиск и устроить массовую облаву, что было бы весьма некстати. Нужны, хотя бы, еще сутки, чтобы майор пришел в норму, если конечно, прогнозы колдуна верны ...
   Сергей что-то пробормотал. Селесте, мгновенно встрепенулась и с тревогой посмотрела на него.
   - Что?.. Что тебя беспокоит? Только скажи. Я все сделаю...- она промокнула его губы влажным марлевым тампоном.
   - Се-лес-те...- с трудом, по слогам произнес Андреев. Веки дернулись один, другой раз и с третьей попытки ему удалось открыть глаза. Девушка закусила зубами свой маленький кулачок, чтобы не закричать от радости. "Хвала Богам! Он вернулся".
   Майор обвел взглядом вокруг себя. Приподнялся на локтях. Посмотрел на Селесте.
   - Где я? Почему мне знакомо твое лицо? Кто ты?
   - Серж, мой милый Серж! Это же я Селесте, - затараторила она, - Неужели ты не помнишь меня? Я та девочка, из деревни охотников, которую сожгли бандиты Гонсалеса. Мы сейчас у шамана. Ты был болен. Он тебя лечил. Помнишь Гомеса, Мельника, Саида? Они все здесь и будут очень рады, узнав, что ты очнулся.
   В этот момент, лицо Сергея отражало отчаянную борьбу мыслей. Оно, то прояснялось, то вновь становилось задумчивым, то перекашивалось, словно от неимоверной боли. Он сел на кушетку. Сжал кулаками виски и крепко зажмурил глаза. Память отчаянно сопротивлялась и не хотела возвращаться, но какая-то неведомая сила, медленно, но с упорством бульдозера расчищала путь в лабиринте мозговых извилин и тащила ее за собой. Прошло несколько минут, прежде, чем он произнес:
   - Мельник... Саид... Гомес... Лешка погиб... Гонсалес... Он что-то сделал со мной... Белые халаты... Больно. Очень было больно... - он поднял голову и посмотрел на девушку, - Селесте... Как я рад тебя снова видеть. Кажется, целая вечность прошла с нашей последней встречи, - Сергей смущенно улыбнулся.
   Их взгляды встретились. Это снова был он, ее Серж, с немного грустными, но не без лукавинки, глазами и незатейливой улыбкой подростка. На мгновение они замолчали и замерли, глядя друг на друга. Селесте невольно потянулись к заросшему щетиной лицу Андреева, и ее пальцы принялись нежно гладить его по щекам. Он легонько сжал эти маленькие ладошки и нежно прикоснулся к ним губами. Повинуясь внезапному, неосознанному порыву, она обхватила его за шею и, буквально, вжалась в Сергея, как будто хотела слиться с ним в единое целое. Их рты сомкнулись в безумном, страстном поцелуе. Истома и трепет, юркими ручейками пробежали по их разгоряченным телам, пробуждая от долгой спячки и возбуждая неистовое желание познания близости с любимым человеком. Селесте... Но нет, это была уже не она, а жрица любви, безумная в своем религиозном фанатизме. Не переставая осыпать жгучими поцелуями Сергея, она порывистым движением сбросила с себя платье и одним рывком освободила его от одежных пут. Пуговицы разорванной рубахи разлетелись в разные стороны. Андреев встал, и легко, как пушинку уложил девушку на кушетку. Снял с себя остатки ненужной сейчас материи и склонился над охваченной страстью "тигрицей". Кончик его языка ласкал ее лицо, шею, мочки ушей. Он провел губами по набухшим и затвердевшим соскам упругой груди и мягко стал их покусывать. Селесте лихорадочно затрясло. Ее глаза томно прикрылись. Она глубоко вздохнула от изнеможения. Руки Сергея блуждали по ее телу, изучая его в мельчайших подробностях. Жрица любви была готова к его вторжению. Ее чувствительное лоно, в обрамлении черного треугольника упругих волос, было влажным, горячим и призывно зовущим. Он тоже уже не мог оттягивать эту сладостную минуту. Его плоть была напряжена до предела. Он вошел в нее. Стон, протяжный стон неземного удовольствия разнесся, казалось, по всему лесу. Она крепко стиснула бедра и тут же расслабилась. Так продолжалось до тех пор, пока у него не начал мутиться разум от возбуждения. Каждое ее движение вызывало в нем все новые и новые ощущения. Она дарила ему такие щедрые подарки, о которых он и не мечтал, все ближе подводя его к пику наслаждения. Когда этот момент был уже близок, она вдруг выскользнула из под него. Повинуясь ее движениям, он перевернулся на спину. Селесте уселась на Сергея, как заправская воительница-амазонка. Сжав его бока коленями, она закусила губу и закрыла глаза. Запустив пальцы себе в волосы, она начала ритмично двигаться, порывисто дыша. Грациозная и изящная всадница...
   Они угомонились лишь под утро. Изможденные, но удовлетворенные и счастливые. Она сжалась в маленький теплый комочек, приникла к нему и тихо заснула на его плече. Он обнял ее и прижал к себе. Их уже нельзя было разделить. Это были две половинки одного целого, которые, наконец-то, нашли друг друга. Так бывает нечасто, но если уж случилось, то не найдется той силы, которая способна разорвать связующие их невидимые нити...
  
   Глава 42
  
   - Ночь прошла - и, слава Богу! Все живы и здоровы, - проревел Мельник, - Рота - подъем! Хватит подушки мять. Надо мир спасать! - расхохотался он. Игорь вообще не имел дурной привычки долго пребывать в унынии и озабоченности.
   Селесте уже хлопотала по хозяйству. Казалось, что, практически, бессонная ночь никак не отразилась на ее жизненном тонусе. Наоборот. Она порхала, как бабочка. Выбравшись из объятий Андреева за полчаса до появления Мельника, она успела привести себя в порядок, растопить очаг, натаскать воды из ручья для умывания и начала готовить завтрак.
   В дверях появился заспанный, с растрепанными волосами Саид:
   - Ну что ты орешь, как горилла в брачный период, - зашипел он, - не видишь - командир еще отдыхает. Уважай, хотя бы больного, раз уж нас ни в грош не ставишь, дубина стоеросовая.
   - От него дождешься! - подал голос Сергей, сбросил с себя покрывало и пружинисто вскочил на ноги, - Здорово черти!
   - Командир!!! - Мельник подскочил к майору и заграбастал его своими лапищами. Саид запрыгнул сверху. Они повалились на пол и дружно расхохотались.
   На шум приковылял Гомес:
   - Серж! Наконец-то ты снова с нами, - его покрытое шрамами лицо расплылось в улыбке.
   - Ребята! Давайте завтракать. Еда на столе, - крикнула Селесте.
   - А где шаман? - вдруг задал вопрос Саид.
   - Он, под утро в город ушел, - ответил Мельник, - сказал, что надо срочно повидать старого друга. Обещал к обеду вернуться. А еще сказал, - Мельник хитро прищурился, переводя взгляд с Андреева на девушку, - если кто и вылечит командира, то только Селесте. Все в ее руках. Интересно, что он имел в виду...
   Красотка зарделась и загремела посудой.
   - Не обращай внимания, Игорек, - Саид заметил смущение девушки, - шаманы, они такие. Всегда говорят загадками. Их понять невозможно. Давайте лучше поедим.
   - И то верно. На голодный желудок, не то, что воевать - на комара рука не поднимается. Сил нет.
   - Что за человек. Ты даже на смертном одре, наверное, будешь думать не об искуплении грехов, которых у тебя немерено, а о молочном поросенке с яблоком во рту.
   Короткий, скромный завтрак прошел в разговорах и весело. Было чему радоваться. Правда, Андреев, порой, задумывался, уходил в себя. За чашкой кофе, Гомес раскурил свою трубку и, выпуская клубы дыма, причмокивал от удовольствия.
   - Какие планы на сегодня, командир? - спросил Мельник, - Пойдем на пляж или будем плескаться в бассейне, пить шампанское?
   - Что-то не нравится мне внезапное желание колдуна повидать друга, - пробормотал майор.
   - Серега, - беззаботно пробасил Игорь, - ты становишься через чур подозрительным. Если бы он хотел нас сдать - давно мотали бы мы остаток своего жизненного срока в подвалах гонсалесского гестапо. Да и тебя с Почтальоном, кто вылечил?
   - Это, все так. Но очень уж не по себе мне как-то.
   - Просто, ты еще не оклемался... Слушай, - вдруг вкрадчиво проговорил Мельник, - а ты, правда, ничего не помнишь?
   - Не помню. А что?
   - Да нет. Ничего, - почесывая затылок и выразительно поглядывая на Саида, ответил здоровяк, - Я к тому, что все надо начинать сначала.
   - Отчего же. Продолжим. Кристалл у Гонсалеса. Я видел его собственными глазами, в работе. Серьезная штуковина, доложу я вам. И я знаю, где он хранится. Поэтому, перед нами стоит первостепенная задача, изъять оный предмет с минимальными потерями и, как можно быстрее. Теперь вы рассказывайте, что тут произошло, чтобы составить план наших совместных действий.
   Офицеры рассказали Андрееву все что знали и про его замутненный разум, и про вылазку майора в город, и про возвращение к шаману, опустив, разумеется, подробности их встреч.
   - Вот, пожалуй, и все. Может, мы что упустили или не знаем, так колдун вернется, дополнит.
   - Да и этого немало, - сказал майор, переваривая информацию, - Хорошо, не будем, пока, гнать волну. Из любой ситуации всегда есть выход. Пошли, что ли разомнемся.
   - Командир, пожалей нас, сирых и убогих. Только поели. Дай жирку завязаться, да на солнышке погреться. Когда еще придется расслабиться вволю.
   - Ладно, ладно, бездельники. Расслабляйтесь. Только по очереди. Один постоянно на периметре. Фиксировать все что шевелится, ловить каждый звук. Не на базе отдыха находимся.
   - Вперед, ленивый азиат, - сладко потянувшись, пробасил Мельник, - Я пост сдал. Мне надо принять ванну, выпить чашечку кофе. Кстати, Селесте, плесни мне еще бодрящего напитка.
   Сергей проделал несколько силовых упражнений, подрался с "тенью" и удовлетворенный своей физической формой вошел в дом. Оглядел обстановку. Его взгляд зацепился за радиостанцию: "Это, весьма кстати. Надо узнать новости с "большой земли". Настроился на частоту комбата.
   - База, База. Я - Феникс.
   Ответа не последовало. "Странно. На связи постоянно должен кто-то быть. Или что-то случилось, или одно из двух". Андреев повторил вызов еще несколько раз и уже хотел было отключиться, когда сквозь треск и шипение из динамиков послышался далекий незнакомый голос:
   - Феникс, Я - База. Где ты находишься? Координаты? Почему не было связи?
   "Хорошенькое дело. Как этот, кто бы он ни был, представляет себе, выдать в эфир мое местоположение? Главное - зачем?".
   - Я на маршруте. Непредвиденная ситуация. Продолжаю движение.
   - Отставить, Феникс. Маршрут свернуть. Немедленно возвращайтесь.
   "Черт знает, что. Не нравится мне все это".
   - Плохо слышу. Повторите. Очень плохо слышу.
   - Феникс, немедленно вернуться на Базу!
   - Забивают помехи. Что с Флагманом? Течь обнаружили?
   - Какая течь? Какой флагман? Феникс, с тобой все в порядке?..
   "Со мной-то - полный ажур. А вот, что там у вас творится - неясно. Где же комбат?"
   - Феникс, Феникс... Отвечай...
   Сергей отключил связь. "Кажется, влипли Вы, Сергей Сергеевич, вместе с комбатом, по самый "не балуйся". Наверняка, он либо арестован, либо - убит. Ничем другим, его отсутствие нельзя объяснить. Миссия еще не закончена, и он постоянно должен быть на связи. В крайнем случае, на короткое время, оставить за себя компетентного человека, владеющего ситуацией, но не полномочного отдавать приказы. Кроме того, это может означать, что нас ждут, отнюдь, не с оркестром, и барышни не будут от восторга вверх чепчики бросать. Надо форсировать события. Хочется верить, что еще не поздно".
   Андреев вышел во двор. По его озабоченному виду, Мельник понял, что произошло нечто непредвиденное.
   - Что случилось, командир?
   - Ничего особенного, если не считать того, что, кажется, нас списали на берег.
   - Так, с этого места поподробнее.
   Сергей рассказал Мельнику о своих подозрениях.
   - Ну ни фига себе! Что же будем делать?
   - Заканчивать операцию, - шаман появился, как всегда, внезапно. Даже Саид его не засек. Иначе бы предупредил. - Я только что из города. Плохие новости. Серж, ты в розыске за убийство полицейских. Тайная стража словно взбесилась. Хватают всех подряд мало-мальски похожих на тебя. Гонсалес, наверняка, тоже обеспокоен твоим отсутствием. И зря ты засветился в эфире. Скоро генерал будет об этом знать и поймет, что твоя вербовка сорвалась. Следовательно - тебя уберут. На все, про все, у тебя, максимум сутки. За это время, надо вернуться к Гонсалесу, подтвердить свою лояльность, похитить кристалл и вернуться. Сейчас мы разработаем твою легенду и наметим план действий. Все, что нужно было генералу, ты сделал. Проявил себя, как верный делу боец. Повязан кровью. Поэтому, твое возвращение даст хороший шанс утвердить его в мысли раскрыться перед тобой полностью. Если, конечно, к тому времени он еще не будет знать о твоих контактах со штабом, что весьма вероятно.
   Теперь - легенда. На обратном пути, на вас напали твои бывшие собратья по оружию, убили гвардейцев, но тебе удалось с ними справиться и вот, ты снова в строю. Надеюсь, тебе не повредит легкий "макияж" из порезов, синяков и ссадин, для достоверности.
   Мельник ощерился:
   - Не боись, Козлодоев, буду бить аккуратно, но сильно. Алиби тебе обеспечено. Ха!
   - План, безусловно, примитивен, но для более тщательной подготовки - нет времени. Надеюсь, что это позволит продержаться хотя бы какое-то время. На всякий случай, Мельник и Саид пусть всегда будут поблизости. Кроме того, они смогут прикрыть твой отход. У меня для такого случая, кое-что имеется. Опасайся шефа секьюрити, Шульца. Ты с ним еще не сталкивался? - Андреев отрицательно качнул головой, - Значит, обязательно встретишься. Он чрезвычайно умен, хитер и коварен...
   Пожалуй - все. Помни главное: ты должен вернуться с камнем. Это и в твоих личных интересах. Твой мозг разблокирован очень ненадежно. Надо довести дело до конца. Иначе... Сам понимаешь.
   Андреев поймал себя на мысли, что колдун, как-то незаметно, ненавязчиво и вполне успешно вошел в роль руководителя миссии. "Определенный интерес в положительном исходе дела он, явно, имеет. Впрочем, пока наши позиции совпадают. Поэтому, будем решать проблемы по мере их поступления".
  
   Глава 43
  
   - Сашка! Вставай лежебока. Пора завтракать и на работу.
   Звонкий голос Лены дошел до сознания Шурика не сразу. Психически измотанный событиями последних дней, физически изнуренный дальним морским заплывом, вчера ему еле хватило сил, чтобы доползти до кровати и вырубиться на всю ночь. Но отдых пошел на пользу. Он поднялся с кровати бодрый и готовый к новым свершениям. За завтраком, Лена рассказала, что одна из ее знакомых владеет небольшим кафе на Ривьере и с удовольствием возьмет его официантом.
   - Зарплата небольшая, но "чаевые" - солидные. Собственно, это и есть основной заработок. В накладе не останешься.
   - Ленок, я - в халдеи? Ты можешь себе представить, что будет, если какое-то пьяное рыло мне нагрубит?
   - Шурик, это лучшее, что я сейчас могу тебе предложить. Перекантуешься недельку, другую. Зажмешь свое "эго" в кулак. Там, глядишь, что-то более достойное подвернется. Кстати, попытаюсь переговорить с одним рыбачком. Может, возьмет к себе на шаланду.
   - Я всегда знал, что ты умная девочка.
   - Да, только горе от ума-то. Вам же все глупеньких подавай: меньше слов - больше дела.
   - Ой, Ленка, не греши. Уж, кому жаловаться на недостаток внимания, но только не тебе. Витек, весь, аж светится от счастья.
   - Эх, Шурка, Шурка. Как был ты пацаном, так пацаном и остался. Не взрослеешь. Ладно закроем тему... Ты поел? Тогда вперед...
   ...Шурик не мог и представить, даже в кошмарном сне, что ему когда-нибудь доведется, наклеив на лицо благожелательную улыбку, взять поднос, перекинуть салфетку через руку и поработать гарсоном, половым или, попросту, официантом. Впрочем, пути Господни неисповедимы. Официант... Почему бы и нет? Все работы хороши. Только выбирай на вкус. А чтобы выбрать, надо попробовать.
   Кафе Ирины, так звали знакомую Лены, было сродни ресторану. Все чинно, благородно. Чистота и порядок. Познакомились, выпили по чашечке кофе. Хозяйка оказалась обаятельной акулой махрового капитализма. За внешним шармом и светскими манерами, проглядывала "мертвая" бульдожья хватка тертой и знающей себе цену бизнес-леди. Через двадцать минут разговора, Ирина взглянула на миниатюрные золотые часики-кулон и спросила:
   - Каков же Ваш положительный ответ, молодой и симпатичный человек? - при этом она обольстительно улыбнулась.
   Шурик сдался и на одном дыхании выпалил:
   - Готов отдать делу популяризации Вашего кафе среди населения все свои силы и возможности.
   Смех Ирины прозвучал, как перезвон колокольчиков.
   - Да Вы, прямо-таки Цицерон. Я прочувствовала всю глубину и чистоту Ваших намерений и согласна, без долгих колебаний, принять Вас на работу. Впрочем, давай сразу перейдем на "ты". Так удобнее общаться. Так вот, мое кафе - нейтральная территория. Маленькая Швейцария. Здесь разборок не бывает. Клиент просто отдыхает или ведет переговоры. Поэтому насчет безопасности - не беспокойся. Хоть на первый взгляд, может показаться обратное. У нас с этим строго. Оклад, как ты уже знаешь - символический. В отношении "чаевых": все что заработаешь - твое. А заработать можешь не мало. Но никому об этом не говори. Такая льгота только для тебя, раз ты хороший знакомый моей подруги. Главное, чтобы сам не остался должен.
   - ?!
   - Я - про битье посуды, мебели и прочих нюансов... Семен! - она обратилась к вертлявому длинноволосому парню о чем-то болтавшему с барменом, - подойди сюда, пожалуйста. Знакомьтесь. Это Семен, старший официант. А это Шурик. Будет у нас работать. Сеня, введи парня в курс дела, только не особенно запугивай. А то сбежит. Жалко терять такую выдающуюся мужскую особь, - Ирина взглянула на Шурика глазами полными животной страсти, - А мне пора. Увидимся вечером.
   Пока Шурик проходил профликбез, на компьютере, в приемной хозяйки был изготовлен фирменный бейджик с именем "Александр". Спецодежда не понадобилось. Хватило чистой, белой рубашки, без традиционной "бабочки". Этого добра, всевозможных размеров, в подсобке оказалось достаточно. В общем, к двум часам дня, Шурик был готов к исполнению своих новых служебных обязанностей...
   - Добрый день. Мы рады, что Вы посетили наше кафе. Ознакомьтесь с меню. Если желаете, могу помочь в выборе блюд и напитков.
   Как же неуютно, с непривычки, чувствовал себя Шурик с "другой стороны баррикады". Как он себя ненавидел...
   Сначала, работа проходила размеренно, без суеты и спешки. Ему определили на обслуживание два столика у окна. Клиент заглядывал, в большей степени, "слегка перекусить": чанахи, жаркое, солянка. На "запить" - чай, кофе. В крайнем случае, бутылочка пива. Быстро поели и - по своим делам. Студенческого возраста, молодежь, заходила помпезно и важно. Для осознания собственной значимости непринужденно, под сигарету и деловые разговоры о перспективах развития малого бизнеса в России, долго цедили апельсиновый сок и с барской, напускной небрежностью оставляли затертый "червонец" для "поддержания штанов" официанта. Шурика бесил этот, ни на чем не основанный, снобизм. Но правило культуры обслуживания N 1 гласит: клиент всегда прав, какой бы он ни был. Эту догму, новоявленному официанту, вдалбливали в голову, по меньшей мере, час. Посему - смири гордыню и работай, как на приеме Большой Восьмерки. Тем более, что это были еще цветочки. Ягодки, в лице завсегдатаев, начали подтягиваться с наступлением сумерек.
   Даже невооруженным глазом было видно, какого рода прибывающий контингент. Полуголые девицы в полной боевой раскраске, разве что без плюмажа из орлиных перьев, во главе с солидными матронами. Те, так же, держали марку "фирмы": кожаные в обтяжку брюки или короткие юбки, во всей "красе" показывающие целлюлитные ноги, тонкие блузки на бретельках, одетые, на голое, не мало повидавшее, тело. Бритоголовые крепыши, с лицами, не обезображенными интеллектом и, с характерно оттопыренными полами курток или пиджаков. Интеллигентного вида джентльмены, с тростью и без, но с наколками, сделанными, явно, не в тату-салоне.
   - Начинается "сенокос", - мимоходом бросил Семен проходя мимо Шурика, - главное не вздумай грубить или косо посмотреть. Включай "автопилот", смотри поверх голов. В разговоры не вступай. На провокации не реагируй. Если получится - улыбайся.
   Легко сказать - улыбайся. Хорошо, пока клиент еще трезвый. Вежливо говорит: "Будьте любезны", "Благодарю"... Но и эти простые и доступные любому нормальному человеку слова вскоре становятся нелепым атавизмом ни с чем несравнимого кабацкого сленга.
   - Слышь, братан... Че за погоняло у тебя? А-лек-сан... Короче, Сашок... Подгони-ка нам, Сашок, по резвому, три кило водочки, хавчик - сам прикинь. Сечешь, девять голодных пацанов слюной захлебываются. За бабло не парься. Прикинь, лопатник ляжку жжет. Надо его располовинить. Сегодня лох залетный поляну накрывает. Только он об это не знает. Гы-гы!
   Опытные повара, были примерно, в курсе, что значит "хавчик на твой прикид": шашлычок, мясное ассорти, помидоры, огурцы, грибочки в сметане и без. Немного, граммов триста, икорочки в ассортименте...
   - Молодой человек, - томно окликнула Шурика молодящаяся крашеная блондинка сорокапятилетнего возраста, с манерами застенчивой школьницы, из-за соседнего столика, - будьте любезны, бутылочку "Хенесси", две - "Шампанского", лимончик, фрукты и коробочку "Рафаэллок". Сегодня у нашей Изольды день рождения.
   - Поздравляю, - пробубнил Шурик и оскалил зубы в подобие улыбки.
   За суетой, он и не заметил, как в зале появились музыканты. Живой звук саксофона и синтезатора обещал внести свежую струю в прокуренный зал и взбодрить, начинавшую хмелеть, толпу.
   Для "разогрева", лабухи, с чувством исполнили пару-тройку красивых песен "за так". Видимо, сквозь закостеневший панцирь души, изредка, еще пробивался крик вольнодумца, бессребреника, свободного и независимого артиста. Но вскоре, силу искусства, с явным преимуществом, победила мощь зеленых американских рублей. Духовной пищей сыт не будешь. 50 долларов и... "...Чередой за вагоном вагон. С легким стуком по рельсовой стали, спецэтапом идет эшелон...". Скупые слезы ностальгии потекли по заскорузлым и суровым лицам ветеранов тюремной жизни. Не дав им размякнуть до конца, музыканты сменили минорный лад на забойный "Гоп-стоп". Народ, осклабившись, самозабвенно бросился дергать ягодицами в такт мелодии.
   Во время короткого перерыва, между активной утряской желудка, разгоряченные клиенты забросали Шурика очередными заказами, но уже в более категоричной форме.
   - Давай, Сашок, пулей, еще два килограмма "беленькой".
   - Сашенька, еще шампанского и мороженного. Побыстрее.
   Голова шла кругом. Грохочущая музыка, сигаретный дым, неуемный гомон. Суматоха напоминала НЭПманский разгул. Пир во время чумы. Ощущение, что народ гуляет последний раз в своей жизни. Хамство, беспардонность, снисходительное панибратство, доводили до белого каления. Шурику казалось, что скрежет его собственных зубов заглушает даже децибелы, изрыгаемые колонками. Остервенение и ярость, быстро, капля за каплей, падали в чашу терпения. В самый разгар "вечера отдыха", уровень ее наполнения достиг критической отметки. Шурик почувствовал, что, в конце концов, может не сдержаться.
   - Ира, - он схватил за руку, проходящую мимо, улыбающуюся направо и налево хозяйку, - меня клинит.
   Она потрепала его по щеке.
   - Вижу. Крепись. Закроешь счета на своих столиках, и тебя сменят.
   Как ни странно, но слова Ирины оправдывались. Нештатных ситуаций, так и не возникло. Девочки вели себя прилично. Безвозмездно приставали к мальчикам. Не корысти ради, а от избытка чувств. Но, стриптиз не показывали и на столах не танцевали. Мальчики под их заливистый хохоток "распушили перья" и громко, вперемешку с ненормативной лексикой, рассказывали о своих "подвигах". В непрерывной суете прошел еще час. "Распаренные" клиенты начали собираться.
   - Сашок, огласи-ка наш приговор.
   - Восемь тысяч двести тридцать четыре рубля, - Шурик, играя желваками, положил папку со счетом на стол.
   - Молодец, парень. Ты мне нравишься. Посчитай еще бутылочку "Брюта". Сдачу оставь себе.
   У Шурика дернулся глаз. "Все! Больше не могу! Сейчас сдам выручку, и ноги моей здесь больше не будет".
   За вычетом стоимости трех разбитых стаканов с соком, его личный навар составил около тысячи рублей.
   - Неплохо для первого раза, - подвела итог Ирина.
   - Он же - последний. Извини, Ира, но это не мое, - Шурик опустил глаза, - Если не хочешь пьяного дебоша, то переведи меня, хотя бы в охрану. Слава Богу, навык имею.
   - В принципе, мне охрана не нужна. Так, для проформы, для имиджа держу двух тупых бугаев. Но для тебя - сделаю исключение. Назначу к ним старшим, - Ирина обнажила в улыбке безукоризненные белые зубы.
   - А что, у вас тут всегда так весело?
   - Да нет. Просто сезон заканчивается. Накал "рабочих" страстей прошел. Курортники разъезжаются. Теперь скучно ребятам. Вот и зависают по полной... Ладно. Иди домой. Завтра, жду тебя в полдень.
  
   Глава 44
  
   Слова Ирины в отношении табу на любые беспорядки в ее заведении оправдывали себя. Вот уже неделю, каждый вечер, Шурик скучал, сидя у барной стойки, и равнодушно взирал на беснующуюся в пьяном угаре толпу. Не было даже намека на какой-либо инцидент. Все буйство проходило в рамках, дозволенных местными приличиями. Нет, не то, чтобы Шурику хотелось почесать кулаки. Он, просто, ненавидел бездеятельное времяпровождение. Его энергия бурлила внутри, как в ядерном реакторе, и рвалась наружу.
   Сегодняшняя вакханалия ничем не отличалась от предыдущих. Расслабившись под "Владимирский централ" и дав возможность музыкантам выпить по чашке чая, клиентура расселась за свои столики и предалась обильному возлиянию и поглощению содержимого богато сервированных столов.
   Шурик затушил сигарету в стеклянной пепельнице с логотипом кафе и направился к служебному выходу, размяться и подышать свежим ночным воздухом.
   Легкий бриз мягко шевелил широкие листья большой пальмы, растущей в центре небольшого, аккуратно убранного подсобного дворика, огороженного глухим металлическим забором. Их шелест напоминал тихий разговор двух влюбленных, встретившихся на тайном свидании. Яркий полумесяц озорно щерился в черной бездне неба. Звезды маняще подмигивали и звали на приключения. Протекающая рядом, в бетонном русле, река, мерно рокотала: "Кр-р-р-расоти-щ-щ-ща... Кр-р-р-расоти-щ-щ-ща...". В романтическую картину не вписывались стоящие высокими штабелями пустые ящики из-под пива, пляжные зонты с порванными тентами, сложенные у забора и огромная, блестящая от жира и запекшейся крови, колода для рубки мяса. Шурик расправил руки и потянулся. "Может и правда, здесь остаться. Курорт, пальмы, красивые девчонки. Поживу, пока, у Ленки. Подзаработаю - квартиру сниму. Может, жизнь-то и устаканится...".
   Его размышления прервали приглушенные голоса и скрип мелких камней под подошвами кроссовок, доносившиеся из-за забора. Шаги приближались к калитке, ведущей во двор. Шурик, по-кошачьи прокрался вдоль стены и спрятался за тарными стеллажами, не выпуская вход из поля зрения. Скрипнули несмазанные петли. Дверца открылась и на залитую лунным светом площадку вышли три человека, одетых в спортивные костюмы. Лица незваных гостей Шурику были незнакомы.
   - Дохлый, - в полголоса проговорил один, - останешься здесь. Смотри в оба. Если, что - маякуй. А мы пойдем с этой пигалицей разберемся.
   - Понял, босс, - Дохлый сплюнул сквозь зубы, - Все будет в лучшем виде.
   Когда за мужчинами закрылась дверь, Дохлый бесцельно побродил по двору, подошел к пальме и начал пинать ее ногами, возомнив себя, по меньшей мере, Брюсом Ли. Разделавшись с мнимым соперником, он вздернул руку со сжатым кулаком вверх и прошипел: "Й-й-ес-с!". Его беспечный вид и мальчишеские выходки вызвали у Шурика снисходительную улыбку. "Ну, чисто, дитё, женской ласки не познавшее. Ходил бы, лучше, в спортзал, да медали на соревнованиях зарабатывал... Ан нет. Красивой жизни захотелось, "крутым" решил себя почувствовать... Ладно, "крутизна", посмотрим, из какого теста ты слеплен...".
   Когда Дохлый повернулся спиной, Шурик, не таясь, вышел из-за укрытия и тихонько свистнул. Тот застыл как вкопанный и втянул голову в плечи.
   - Какого хрена ты здесь деревья ломаешь? - отчетливо произнося каждое слово, негромко спросил Шурик.
   - А-а ты кто? - не поворачиваясь, хрипло от внезапно появившейся в горле сухости, запинаясь, выдавил Дохлый.
   - Грин-пис, твою мать.
   Парень резко развернулся и принял боевую стойку. Его глаза были широко раскрыты и наполнены страхом.
   - Тихо... Тихо... Только не ори, - Шурик, прижал палец к губам. Но Сеня его уже не слышал. Он, как камикадзе ринулся на противника, открыв рот для победного возгласа.
   Шурик сделал шаг влево, вытянул в сторону правую руку, и на встречном движении осадил пыл нападавшего, ударом под подбородок. Дохлый, как будто наскочил на сук. Крик застыл в глотке. Его ноги, по инерции, подлетели вверх. Тело приняло, почти, горизонтальное положение, и он плашмя рухнул на асфальт.
   Шурик, не спеша, подошел к судорожно дышавшему парню и придавил коленом грудь. Левой рукой прижал его за шею, большим пальцем правой - надавил на прикрытое веко.
   - Теперь, Дохлый, ты отвечаешь на мои вопросы. Одно неправильное слово, и я выдавлю тебе глаз. Вздумаешь поднять шум - результат будет такой же, но не исключено, что с летальным исходом. Знаешь, что такое летальный исход? - юноша нечленораздельно промычал, что должно было означать полное понимание, - Итак, кто вы такие и что вам здесь надо? - Шурик ослабил хватку.
   - Нас хозяин прислал, - чуть не плача пролепетал Дохлый, - Он сказал, что эта сука... - Шурик сжал пальцы. Парень захрипел, и на одном дыхании поправился, - ... Что Ирка зарвалась, слишком много хочет и пора поставить ее на место.
   - Он что, приказал ее убить?
   - Нет. Просто, пока, на словах предупредить. Если не поймет, то, потом, устроить погром в кабаке. А, чтобы "валить", разговоров не было.
   - Кто ваш хозяин?
   - Ашот Круглый. Он у нас, типа, городского пахана. Его все знают.
   - Хорошо. Я тебе верю. А теперь - извини, - без замаха, коротко, Шурик тюкнул его в челюсть. Дохлый отключился.
   В приоткрытую дверь хорошо просматривался коридор. Сейчас в нем никого не было. Шурик проскользнул в помещение, подошел к кабинету Ирины и прижался ухом к закрытой двери. Из-за нее доносились голоса мужчин, говоривших на повышенных тонах. Ирина изредка, но резко, вставляла свои фразы, отчего атмосфера беседы становилась все более и более раздражительной.
   Шурик нащупал в брюках связку ключей, выбрал самый длинный из них и зажал его в кулаке, между пальцами, как штопор. Другого оружия при нем не было. Не вытаскивая руку из кармана, он поскребся в дверь, осторожно ее приоткрыл и засунул голову в кабинет.
   - Ирина Вячеславовна, ради Бога, извините. Там, в зале, клиент разбушевался. Вас просит. Мы сами с ним не управимся...
   - Закрой дверь, придурок, - один из громил повернулся и хищно оскалил фиксатый рот, - не видишь, директорша занята.
   Ирина умоляюще взглянула на Шурика. Он ее понял, вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
   - У тебя чё, бобер, бананы в ушах?..
   - Вы просили закрыть дверь - я ее и закрыл, - Шурик сделал шаг вперед и в сторону, как бы показывая произведенное им действие и, тем самым, приблизился, почти вплотную к бугаю.
   - Ирка, у тебя все такие дебилы? - громила, хохотнув, обратился к женщине, оставив на мгновение Шурика без внимания. А ему этого оказалось достаточно для того, чтобы мощно вонзить ключ между ребер бандюка.
   Мужчина взвыл от боли и злости, но ответить обидчику не успел. Шурик схватил его сзади за шею, подкосил ноги, поставил на колени и упер свое импровизированное оружие ему в кадык. Напарник ничем не мог помочь товарищу, ибо находился, относительно, далеко.
   - Вот теперь, при полном паритете сторон, думаю, можно продолжать дискуссию, - Шурик кивнул хозяйке, - Ирина Вячеславовна, если у Вас есть что сказать этим молодым людям - пожалуйста.
   - Мне кажется, - взяв себя в руки, спокойным тоном проговорила Ирина, - я уже все сказала. Но, повторю для тупых: в этом городе, я ни-ко-му и ни-че-го не должна. У меня есть определенные договоренности и обязательства перед другими, весьма авторитетными людьми, для которых ваш Ашот, как чемодан без ручки: нести тяжело и бросить жалко. А то, что Круглый решил таким способом затащить меня в постель, раз уж по согласию не вышло, то он еще об этом пожалеет. Мои боссы не любят, когда в их епархии, кто-то мешает личные интересы с общественными, да еще во вред делу. Так и передайте этому ублюдку.
   - Вам, мальчики, все ясно?.. Теперь, берите свои задницы в жмени и летите отсюда, быстрее ветра. Иначе, могу придать соответствующее ускорение, - Шурик подождал, пока один из "спортсменов" открыл дверь и вышел в коридор. Сам, сопровождая второго, двинулся следом. Довел их до дворика и толкнул "быка" по направлению к калитке. Дохлый уже пришел в себя, и сидел у пальмы, потирая скулу. Увидев своих, он поднялся и виновато опустил голову.
   Перед уходом, громила обернулся к Шурику и прошипел:
   - Мы еще с тобой встретимся, сопляк.
   - Тогда, становись в очередь. Что-то мне везет, последнее время, на "кровников".
   "Бык" сплюнул на асфальт и вышел за забор. За ним потянулись остальные. Через несколько метров, когда "бригада" остановилась возле своей Хонды на перекур и обсуждение создавшейся ситуации, Дохлый задумался, что для него было совсем нехарактерно. Внезапно, он, с удивлением для себя, произнес:
   - Босс, я сначала сомневался, но теперь, точно вспомнил. Это тот парень, фотку которого нам показывали. Ну, тот... На него еще центровой заказ пришел: найти, не потерять, не убивать.
   - Точно! И я вспомнил, где я видел эту рожу... Быстро, погнали к Ашоту. Доложимся...
  
   Глава 45
  
   - Господин генерал! - раздался по селектору взволнованный голос начальника штаба, - простите за беспокойство, но, только что поступило сообщение: объявился Андреев. Он только что был в лагере Хуана. Один, ранен. Сел в джип и, сейчас, направляется сюда.
   - Отлично! - воскликнул Гонсалес. Как только появится - немедленно оба ко мне. Разыщите Шульца. Он тоже может понадобиться.
   Генерал налил себе полстакана виски и залпом выпил. "Получилось или нет? Что там произошло? Почему он один?". Мысли наползали одна на другую, и все сводились к вопросам, на которые, пока, не было ответов, что ужасно раздражало. Ведь от этого зависело многое, точнее - все. Он знал, стоит Хромому шевельнуть хоть пальцем, если узнает о его делах, то - конец. Причем, какая смерть его ожидает - неизвестно. Но то, что она будет мучительной и долгой - гарантированно. В назидание другим. Главнокомандующий плеснул еще полстакана напитка и опрокинул его содержимое в себя. Кровь быстрее побежала по жилам, напряжение спало. "В конце концов, Андреев здесь. Никуда уже не денется. Если что, Шульц, со своими специалистами, о нем позаботится". К генералу вернулось благодушное настроение. Он, даже, стал насвистывать какую-то незатейливую мелодию.
   В дверь постучали.
   - Что еще? - буркнул Гонсалес.
   Появился адъютант:
   - Герр Шульц, мой генерал.
   - Пусть войдет.
   В кабинет, проскользнул неприметный с виду, сутулый человек, в сером, в полоску, мятом костюмчике, застегнутом на все пуговицы. Ворот, белой рубашки не первой свежести, стягивал черный галстук-бабочка. Редкие, обильно смазанные гелем волосы, тщательно зачесаны на бок, в попытке скрыть плешь. Губы на скуластом лице, украшенном сливовидным, мясистым носом, растянуты в некое подобие подобострастной улыбки. Своей внешностью, в иных обстоятельствах, Шульц мог вызвать только снисходительную усмешку, если бы не колючий, леденящий и цепкий взгляд маленьких, бледно-синих, будто выцветших глаз, из-за поблескивающих стекол пенсне.
   - Добрый день, господин Гонсалес. Я так понимаю, что Вам понадобилась моя помощь?
   - Да, герр Шульц. Мне надо определить уровень лояльности ко мне одного человека. Искренность его мыслей и поступков.
   - Вы имеете в виду майора Андреева?
   - Да, но почему вы сразу решили, что я имею в виду именно его?..
   Мартин Шульц удержался от язвительного комментария, типа: "Вы дебил, генерал. Это же так элементарно". Нордический характер подавил эмоцию.
   - Это моя работа, сеньор: знать все и обо всех, угадывать мысли, которые, даже, еще не пришли никому в голову. За это я и получаю свое скромное жалование.
   - Не такое уж оно и скромное, Мартин. Каждый месяц, когда я Вам плачу, мне кажется, что снаряжаю кругосветную экспедицию.
   - "Да воздастся по делам твоим!". Или Вы считаете, что я стою меньшего? - голова монотонно говорившего Шульца резко повернулась к генералу. Зловеще сверкнули стекла очков.
   - Нет-нет, Мартин, что Вы, - Гонсалес, как-то сразу стушевался и отвел взгляд. Он никогда не мог преодолеть свой подсознательный страх перед этим маленьким злобным монстром. Иногда ему нестерпимо хотелось избавиться от Шульца. Растворить его в соляной кислоте, замуровать в бочке с бетоном и бросить в реку, закрыть в клетке с голодным ягуаром, но он боялся. Боялся, что эта хитрая, коварная гиена сможет каким-то невероятным образом выжить и отомстить. А о том, как Шульц это умеет, ходили легенды. Гонсалеса передернуло, - Что-то знобит. Желаете выпить? Сигару?
   - Выпью с удовольствием. А вот табак мне противопоказан. Здоровье, знаете ли, не позволяет. Итак, Вас интересует, подействовал ли кристалл на сознание Андреева и можно ли ему доверять? - то ли спросил, то ли утвердительно сказал Шульц.
   - Да. Именно так. Это главный вопрос на сегодняшний день.
   - Хорошо. Я смогу на него ответить лишь после личной беседы с Сергеем Сергеевичем. Пока же, могу констатировать только факты. Это достоверные сведения. Он действительно был в Ла-Пальмасе. Организовал свой привод, как свидетеля заурядного происшествия, в полицейский участок. Случайно был задержан по подозрению в причастности к Вашим подразделениям. Убил трех полицейских. Бежал. Последний раз, его и двух попутчиков, мои люди видели позавчера, уходящими в лес. Пока все. Поскольку конкретной команды не поступало, я не ставил своим агентам задачу продолжать наблюдение. Они нужны мне в городе. Это была, так сказать, сверхурочная работа. На всякий случай. Теперь, я, конечно, займусь этим вопросом вплотную. Лично.
   - Прекрасно, герр Шульц. Андреев скоро будет здесь. Вас он не знает. Поэтому Вы обстоятельно сможете за ним понаблюдать, при необходимости задать вопросы и сделать выводы. Это у Вас здорово получается. Всегда в "яблочко", - польстил Гонсалес.
   - Не преувеличивайте мои способности, господин генерал. Хотя, кое-что мне иногда удается. Может, пока, блиц криг?.. Простите, блиц-партию в шахматы?
   - Нет уж, увольте. И Вы не оговорились. Скоротечные войны и победы в них - Ваш конек. К этому относятся и шахматы. Поэтому, предлагаю партию на бильярде. Тут мы, пожалуй, на равных.
   - С превеликим удовольствием.
  
   Глава 46
  
   Крысолов неотрывно смотрел на экран монитора наружного наблюдения, нервно курил и пил обжигающий кофе. Он сидел в помещении дежурного по КПП, на входе в бункер. За ним, вытянувшись в струнку, стояли два бойца. Полковник хотел первым встретить Андреева и, по пути к Гонсалесу, поговорить с ним. Сантане, по-прежнему не давала покоя мысль о том, как Серж, по большому счету, новичок в джунглях, легко обставил его опытных следопытов. Можно было договориться о каких-нибудь смягчающих обстоятельствах для оправдания перед генералом, да и на будущее - опыт будет полезен. Крысолов умел признавать собственные ошибки и учиться на них.
   Небольшое, быстро приближающееся облако пыли появилось в правом верхнем углу экрана. Вскоре, армейский джип резко притормозил у шлагбаума. Андреев выскочил из машины. Сержант взял под козырек. Что-то крикнув ему, Сергей чуть ли не бегом направился по расщелине к стальной двери. Навстречу ему вышел полковник Сантана.
   - Здравствуйте, Серж. Как добрались? Вы неважно выглядите.
   - К черту мой вид, полковник. Лучше скажите, за что такая честь? Меня встречает сам Крысолов! - Сантана скрипнул зубами, - Есть важные новости? Гонсалес подавился рыбной косточкой и пал смертью храбрых?
   - Ваш язык, майор - самый главный Ваш враг. Нет. Ничего особенного не случилось. Просто генерал требует немедленного доклада, и я решил...
   - Вы решили лизнуть ему задницу, встретив меня первым и сопроводив к нему. А заодно, попытаться смягчить отношение шефа к Вам за прокол с неудачной слежкой.
   - Ну зачем Вы так. Я и не думал...
   - Престаньте, полковник. Вы же солдат. Не должны думать, но называть вещи своими именами обязаны. Не по зубам я вашим воякам. Ничего не поделаешь. Впрочем, не в службу, а в дружбу, могу оказать определенное содействие при беседе с генералом.
   - О, майор! Вы, действительно умный и деловой человек... Все, что от меня потребуется...
   - Бросьте, полковник. Перестаньте шаркать ножкой. Как-нибудь сочтемся. А сейчас летим к Гонсалесу. Необходимо донести до него кое-что, разумное, почти доброе, но не вечное, поэтому, следует поторопиться.
   Преодолев лабиринты длинного коридора, Андреев и Сантана вошли в приемную генерала. Увидев их, адъютант спешно доложил Гонсалесу по внутренней связи и угодливо открыл дверь в кабинет. За столом сидел главнокомандующий. В углу, съежившись и занимая треть кресла, отчего оно казалось невероятно громоздким, приютился Шульц и внимательно, не мигая, смотрел на Сергея.
   - Буэнос диас, амиго! - воскликнул генерал, - Рад Вас видеть в добром здравии!
   - Не такое уж оно и доброе. Но это мелочи, по сравнению с мировой революцией.
   - Какой революцией? - не понял Гонсалес и насторожился.
   - Да это - так, народный фольклор. Не обращайте внимания.
   - Хорошо, Серж. Докладывай. Как прошла операция? Где твои люди? И почему вы не вернулись в назначенный срок?
   - Вообще-то, у нас принято сначала накормить, напоить человека, в баньке искупать, а потом уж спрашивать. Но, как я понимаю, мы воспитаны в разных традициях. Поэтому не буду настаивать, угощусь сам.
   Андреев подошел к сервировочному столику, выбрал "Камю", налил в бокал, понюхал, немного глотнул. Прикрыл глаза, от удовольствия щелкнул языком. Постоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям, допил до дна и плеснул еще порцию. Все это время, Гонсалес смотрел на него с едва сдерживаемой яростью.
   - У Вас неплохой вкус, генерал, - заметил Сергей, удобно расположившись в кресле напротив, - настоящий французский коньяк, сейчас, такая редкость. Да... Так на чем мы остановились?
   - Ближе к делу, майор, - раздраженно выдавил Гонсалес, - Что с вами произошло?
   - Рассказывать особенно нечего. Поставленная, первоочередная задача выполнена. Можно переходить к следующей фазе.
   - Подробнее.
   Сергей обстоятельно, живописуя детали расправы над напавшими на них на обратном пути двумя "неизвестными", изложил события прошедших дней. Не забыл и про обещание, данное Сантане, представив дело так, что его группе "невероятно" повезло, что они обнаружили слежку. Точнее, даже не они, а мулы, почувствовавшие чужих.
   - Это была чистая случайность.
   - Да, но все-таки, вам удалось оторваться.
   - Вопрос риторический.
   - Что ж, спасибо. Сейчас, майор, можете заняться своими делами и отдохнуть. А нам еще следует кое-что обсудить, - Гонсалес выразительно посмотрел на Шульца. Тот едва заметно кивнул, но это не ускользнуло от внимания Андреева.
   - Мой генерал, отдыхать некогда. Поэтому я так спешил. В городе переполох, того и гляди, правительство стянет национальную гвардию, и все наши усилия будут напрасны. Надо ускорить процесс.
   - Не беспокойся, Серж. Ты свою задачу выполнил отлично. Только я посчитал не рациональным сейчас бросать свои войска на Ла-Пальмас. Необходимо сберечь силы для решающего удара. Поговорим об этом позже. Покажись медикам. Пусть приведут тебя в порядок. Ты мне скоро понадобишься.
   - Слушаю и повинуюсь, командор.
   Когда за Андреевым закрылась тяжелая дверь, Гонсалес тяжело исподлобья посмотрел на Крысолова.
   - Полковник, Вы меня сильно огорчили. Складывается впечатление, что дюжина таких русских способна превратить все ваши элитарные подразделения в стадо глупых баранов. Попробуйте доказать обратное. Через сутки представьте мне стратегический план дестабилизации обстановки на востоке страны.
   - Да, мой генерал, - поклонившись, ответил Сантана.
   - Поторопитесь. Кстати... На досуге почитайте "Науку побеждать" генералиссимуса Суворова. Он тоже русский и предпочитал воевать не числом, а умением. Можете идти.
   Оставшись вдвоем с генералом, Шульц долго молчал. Наконец, Гонсалес не выдержал:
   - Что скажете, Мартин? Как Вам наш герой?
   - Сложно сказать, - немец поежился в кресле, - Умен, нагл и напорист. По всей видимости, большой профессионал. Что же касается его рассказа - слишком гладко у него все выходит. А так не бывает. Возможно, подозрительность - издержки моей работы, но, почему-то, я ему не очень верю. Все у него сходится, стыкуется. Но ведь, троих оставшихся из его группы соплеменников так и не нашли. Ни живыми, ни мертвыми. Вот именно это меня и беспокоит. Могло же все рассказанное им случиться с точностью до наоборот? Могло. В таком случае, Андреев еще и прекрасный актер...
   - Он сказал, что нападавших было двое.
   - Да-да, - задумчиво проговорил Шульц, - Здесь ему врать не имеет смысла. Значит третий, все-таки, погиб... Есть у меня одна мысль и надо ее проверить, - шеф секьюрити встал, - Мой генерал, не берите в голову эту проблему. Я ее решу. Главное - не выпускайте, по мере возможности, майора из вида. Думаю, через двенадцать часов, с ним все будет ясно.
   Шульц щелкнул каблуками, и вышел из кабинета. "О чем думает эта жирная свинья?! - злился он, возвращаясь к себе в подвалы, - Дестабилизация обстановки на востоке страны... Идиот! Этот русский может дестабилизировать обстановку у тебя под носом. За ним, сейчас, глаз да глаз нужен. Отдал бы его мне на отработку по всем версиям. Через пару часов мы знали бы все и даже больше... Но ничего, дорогой мой диктатор. Рано или поздно, я, все равно решу эту задачку. Тогда посмотрим, кто в доме хозяин. Я тебя подведу к практическому пониманию классической формулы: "Кто владеет информацией - тот владеет миром"...
  
   Глава 47
  
   Полковник Кольцов сидел в своем кабинете с зашторенными окнами, при свете старинной зеленой лампы, которая, наверное, еще Ленина помнила. Он пребывал в пресквернейшем настроении. Мало того, что его трижды обскакали какие-то ханурики, так они еще и, как сквозь землю провалились вместе с, так необходимым ему, документом. Вся информация, приходившая за последнее время была только отрицательной или ничего не значащей. "Бездельники. Дармоеды. Кустари-дилетанты. Ничего не могут довести до ума. Разгоню всех, к чертовой матери. Хоть деньги сэкономлю". Полковник нервно сломал очередной карандаш и бросил его в уже достаточно большую кучу таких же огрызков. Громко стукнул кулаком по обтянутому красным сукном столу, встал и прошел к громоздкому сейфу, высившемуся в углу. Извлек из его глубоких недр початую бутылку коньяка и рюмку, тонкой работы Кубачинских мастеров. Налил, выпил, посмотрел на этот серебряный "наперсток" и поморщился. Поставил его обратно в сейф и выудил оттуда граненый стакан. Наполнив его, почти, "с горкой", удовлетворенно кивнул и, тремя глотками, опрокинул в себя. Крякнул и вытер губы рукавом итальянского пиджака. В это время, в кабинет осторожно постучали.
   - Разрешите, Николай Трофимович? - в образовавшуюся щель приоткрытой двери просочился адъютант Кольцова.
   - Попробуй. Только, если ты зашел с информацией об отсутствии информации, разрешаю самому подыскать себе место коменданта железнодорожного полустанка, в какой-нибудь Хурхуреновке.
   - Никак нет, товарищ полковник. Есть хорошие новости. Наш объект обнаружен. Только что получено сообщение о его точном местоположении.
   - Ну, слава Богу. Наконец-то. Надеюсь, вы додумались установить за ним наблюдение, чтобы он снова не обвел вас вокруг пальца?
   - Так точно. Уже отдан приказ о его задержании.
   - Отлично. Только, поаккуратнее там. Он должен оставаться в живых, пока у меня не будет искомого документа. Учтите, если что-то получится не так и бумага будет утеряна безвозвратно, то вы, лично, не отделаетесь обычной ссылкой. Все ясно, майор?
   - Да, товарищ полковник. Разрешите идти?
   - Идите. О любых изменениях в ситуации, докладывайте мне немедленно.
   - Есть!
   Адъютант вышел, тихо прикрыв за собой тяжелую дверь. Кольцов хлопнул в ладоши и потер руки. "Отлично. Еще немного терпения и операция войдет в завершающую стадию. Скоро все ниточки будут у меня в руках. Вот тогда посмотрим, кто правит бал. Хорошо бы было всех вольных и невольных свидетелей убрать одним махом, но слишком уж их много задействовано. Впрочем, когда артефакт станет моим, никто не сможет мне противостоять. Они все станут моими рабами. Сейчас надо позаботиться об основных и самых опасных фигурантах дела. В первую очередь, о моем "любимом" тесте. Что-то он уж слишком зарвался. Книжный червь. Архивная пыль. Имел бы меньше гонора - дольше бы прожил. Надо будет ему похороны попышнее организовать. Все-таки не чужой человек. Да и заслуги определенные имеет. Как ни крути, но если бы не он, то я об этих инках и понятия не имел. Надо сейчас все тщательно продумать и организовать ему, скажем, инфаркт или несчастный случай на перекрестке. Мало ли у нас рассеянных пенсионеров по улицам ходит...".
   Полковник задумчиво повторил свой маршрут к сейфу, налил еще стакан коньяка и, практически, не ощущая вкуса, выпил. К этому времени, план дальнейших действий уже приобрел в его голове, более-менее ясные очертания. Он подошел к столу, снял телефонную трубку и набрал номер. Через три длинных гудка, ему ответил вкрадчивый баритон:
   - Алло. Я внимательно вас слушаю.
   - Здравствуйте, Сергей Дмитриевич. Насколько мне известно, дело сдвинулось с мертвой точки.
   - Да, Николай Трофимович. Теперь доставка предмета - вопрос времени. Я имею в виду, времени на дорогу.
   - Замечательно. Только, в связи с этим открылись новые обстоятельства, которые нам с Вами необходимо обсудить.
   - Где и когда? - по-деловому коротко спросил собеседник.
   - Давайте, через час, на прежнем месте.
   - Хорошо, - Сергей Дмитриевич повесил трубку.
   Время позволяло, и Кольцов еще раз, мысленно прокрутил задуманную им операцию по устранению архивариуса.
   Кеша, по своей природе был человеком осторожным и предусмотрительным. Никогда не ездил на такси, предпочитая общественный транспорт. Троллейбусные остановки располагались в непосредственной близости от его дома и работы. Изредка, в светлое время суток позволял себе небольшие прогулки в людных скверах. Его дом, как в английской поговорке был его крепостью. Он никому не открывал двери, находящиеся под сигнализацией, без предварительного согласования по телефону, с обязательным указанием кодовой фразы. Кроме того, квартира располагалась в элитном, девятиэтажном доме, на четвертом уровне. Он никогда не подходил к не зашторенным окнам. Место портье, в большом холле подъезда, занимал вооруженный штатный сотрудник частной охраны, из бывших афганцев. Зарплата позволяла им не брать взятки. Во время редких визитов в гости, ничего не ел и не пил, кроме принесенной с собой "минералки". По мнению Кольцова, единственной "ахиллесовой пятой" тестя была Герда, стареющий доберман. С ней он возился так, как мать не ухаживает за младенцем. Ежедневные, утренние и вечерние получасовые прогулки с собакой стали уже своеобразным ритуалом. Он не мог позволить, чтобы любимое животное не побывало на свежем воздухе. Причем, на соблюдение традиции не влияло ни состояние здоровья Кеши, ни погода. Вот эти полчаса и должны были решить судьбу архивариуса. Кольцов посчитал, что в наше смутное время, нападение хулиганов, с целью грабежа или просто, покуражиться, не вызовет ни у кого никаких подозрений. Произойдет трагическая случайность, если тестя, в пылу бойцовского азарта, забьют до смерти. Падение нравов. Ничего не поделаешь. Сам же Кольцов возьмет на контроль поиск извергов. И будет три шкуры спускать с нерадивых оперов и следователей за бездействие и некомпетентность. В конце концов, поиски ни к чему не приведут. Дело повесят на местное отделение милиции, и через полгода об инциденте все благополучно забудут. Но, пока, торопиться не стоит. У старика может оказаться какой-нибудь козырь. Надо выяснить, что ему еще известно и, как он подстраховался на такой "несчастный случай". От него можно ждать любых неприятностей. Поэтому, сначала надо с ним поговорить, а уж потом давать команду "фас". Так думал полковник, собираясь на встречу с влиятельным местным авторитетом Сергеем Дмитриевичем, по кличке Угорь.
  
   Глава 48
  
   Сергей рассеянно и бесцельно бродил по своей комнате. Надо было срочно что-то предпринимать, а в голову, как назло, не лезла ни одна здравая мысль. Он подошел к книжному стеллажу и наугад взял одно из изданий. Это оказался сборник романов Чейза. Андреев плюхнулся на кровать и полистал хрустящие страницы. "Да, мистер Гирланд, - мысленно обратился Сергей к одному из героев, - мне бы твои заботы. Живешь в Париже, неплохо подрабатываешь на ЦРУ, получая к деньгам бонус в виде порядочной дозы адреналина и миленьких красоток. А мелкобуржуазное воспитание позволяет думать, в первую очередь, о себе, пренебрегая интересами государства. Впрочем, возможно ты и прав. Зачем рисковать собственной шкурой, ради того, чтобы какая-то другая "шкура" отбивала чечетку на твоей могиле в день собственной инаугурации? В борьбе за и против мирового господства - сумасшедшие по обе стороны баррикады. Одни психи - откровенно мнят себя центром вселенной. Огнем и мечом расчищают путь, шагая по трупам. Явная патология, мания величия. Другие, сражаясь против них, в большинстве своем, сами стремятся достичь тех же целей. Только их метода - лицемерие, что гораздо хуже и опаснее. Внешне оставаясь ревностными защитниками свободы, они поднимаются на трон на плечах слепо верящего их сладким речам народа. В результате - те же трупы, но с пояснением: "Погибли за дело демократии! Вечная память героям!". Вот и все дивиденды. Итог, не раз исторически подтвержден: хотим, как лучше, а получаем, как всегда - по шапке. "Белые" пришли - грабют. "Красные" пришли - тоже, понимаешь, грабить начинают. Куды крестьянину податься?"...
   Мысли Сергея прервал голос, раздавшийся из селектора:
   - Господин Андреев, Вас ждет генерал Гонсалес.
   "Барин хочут меня видеть. Хорошо. Что он еще придумал? И кто этот неприятный типчик, гражданской наружности, который зыркал на меня все время, сквозь свои стекляшки? Неужели, тот самый, пресловутый Шульц, гроза диверсантов, король шпионов и гений разведки, "рыцарь плаща и кинжала"? Хорошо замаскировался под смертельно больного туберкулезом старичка. Но генерал не будет возле себя держать дармоедов. Кроме того, кажется, он его боится. Значит, есть причина. Мне тоже стоит поостеречься. А по большому счету, пора заканчивать весь этот балаган и возвращаться в родные пенаты. Загостился я что-то. Прощальная гастроль неизбежно подходит к своему логическому завершению. Осталось получить "Оскара" во всех номинациях и... Всем спасибо за внимание. Целую ручки. Хотя, неплохо бы Гонсалесу и этому Шульцу головы поотрывать, а под занавес, разнести эту халабуду вдребезги пополам. Дабы другим неповадно было. Посмотрим. Надо решать проблемы по мере их поступления".
   Размышляя таким образом, Сергей подошел к кабинету Гонсалеса. Адьютанта, как ни странно, на месте не оказалось. Андреев толкнул тяжелую дверь и заглянул в помещение. Внутри тоже никого не было. "Вот-те, на. Заходи, кто хочет. Бери, что хочешь. Только сдается мне, что это слабая пародия на Индиану Джонса с его потерянным Ковчегом. Если, к примеру, взять со стола бумажку, копье из стены, конечно, не вылетит и пол не провалится, но басурманов набежит великое множество. Свяжут по рукам и ногам да поволокут к заплечных дел мастерам, душу вынимать. Ну, как дети малые, честное слово"
   - Господин генера-а-л! Майор Андреев для дальнейшего прохождения службы прибыл... - Сергей расположился в кожаном кресле. За деревянной перегородкой, позади стола раздался шорох и недовольное сопение. Неприметная дверца открылась, и появился Гонсалес.
   - Простите, майор, что заставил Вас ждать.
   - Что Вы, что Вы, командор. Это, я рано пришел. Впрочем, уже не важно. Мы встретились и это главное. Какие будут указания?
   - Как Вы себя чувствуете?
   - Будете смеяться, но - прекрасно! Как заново на свет родился и готов к новым свершениям.
   - Очень хорошо. Я вызвал Вас, чтобы Вы помогли мне решить судьбу одного человека.
   - Кого именно Вы имеете в виду?
   - Вашего недавнего знакомого, полковника Сантану. Мне кажется, он изжил себя, как воин, как стратег. По сути, он мне больше не нужен. Его место, с большим успехом, могли бы занять Вы.
   - Ого, моя популярность растет. Такого резкого подъема своих акций я не ожидал.
   - По заслугам и награда.
   - Звучит неплохо. Только с большой высоты больнее падать. Икар тоже к солнцу стремился. Что в итоге? Бренные останки человеческой плоти разбросанные по каменистым склонам глубокого ущелья... Знаете главную заповедь солдата: "Подальше от начальства - ближе к кухне". Так что, давайте оставим все, как есть.
   - И все-таки, Сергей Сергеевич, подумайте над моим предложением.
   - Я подумаю, но вернемся к Сантане. Почему я? Неужели Вам, всесильному командору, не под силу решить вопрос с каким-то полковником?
   - Это дело несколько деликатное, - вкрадчиво произнес генерал, - Я бы, даже, сказал этического характера.
   "Что-то новенькое. До сих пор считалось, что этика с моралью - понятия неприемлемые для этого сатрапа. А из-за нелепости звучания данных слов из генеральских уст, они вообще должны быть удалены из его лексикона. Ну-ну... Продолжайте, сеньор Благородство".
   - Да. Так вот. Суть в том, что мы с Сантаной, почти, как сводные братья. Росли вместе. Делили радости и горести...
   - Хлеба горбушку - и ту, пополам...
   - Что?..
   - Нет, нет. Ничего. Мысли в слух. Но я, по-прежнему, Вас внимательно слушаю.
   - Священную борьбу против продажного правительства тоже вместе начинали и, как Вы понимаете, я не могу поднять руку на моего друга, брата и соратника. Но и держать балласт - слишком накладно.
   - Так отправьте его на пенсию, и дело с концом.
   - Это тоже не выход. Полковник слишком много знает и не исключено, что он может попасть в лапы вражеской контрразведки. Я, конечно не сомневаюсь в его стойкости и верности революции, но об их методах вытягивать любые сведения, даже из глухонемых, известно всем... Одним словом, я прошу Вас решить эту сложную задачу за меня. Не хочу, чтобы меня беспокоили по ночам кошмарные видения.
   "Ах, чистоплюй. Да ты уже по макушку в крови и лишние четыре-пять литров для тебя ничего не значат, так же, как давняя дружба и привязанность. Опять готовишь какую-то пакость", - подумал Сергей, а в слух сказал:
   - Понятно. В таких случаях, у нас любят говорить: "Нет человека - нет проблемы".
   - Абсолютно точное выражение, - расплылся в улыбке Гонсалес.
   - И как Вы предлагаете с ним разобраться?
   - Образцово-показательный способ, я думаю, здесь неприемлем. Надо выполнить работу очень деликатно, тихо и незаметно. А для всех, полковник отправится с инспекцией по дальним гарнизонам. Мы же с вами, немного поэкспериментируем с одним приборчиком. Проверим его в действии.
   "Вот оно! Ай да Гонсалес! Ай да сукин сын! Низкий тебе, земной поклон. Ты ж за меня все вопросы решил. Разрубил-таки Гордиев узел. Век не забуду!", - подумал Андреев, а вслух спросил:
   - Какой такой приборчик?
   - Об этом чуть позже. Вас оповестят. Пока можете быть свободны.
  
   Глава 49
  
   На следующий день, Ирина дала Шурику отгул, и он решил посвятить выходной день сибаритскому времяпровождению.
   Проснувшись около десяти часов утра и приняв прохладный душ, зашел на кухню. Лена суетилась у плиты. На сковороде аппетитно шипели котлеты. "Белобрысая" кошка Люська, недавно принесшая пятерых разноцветных котят, призывно мяукала и крутилась под ногами, в ожидании своей порции в утренней трапезе. Стол украшали чаша со свеженарезанным, помидоро-огурцово-луковым, салатом, заправленным сметаной, аккуратно разложенные ломтики сулугуни и салями "инкрустированные" зеленью с грядки, острый перец и большая ваза с фруктами.
   - Доброе утро, хозяюшка, - Шурик выхватил из чашки кусочек огурца и смачно им захрустел, - М-м-м... Хотя бы, ради этого стоит жить.
   - Ради чего? - Лена поставила на стол тарелку с ароматно дымящимися котлетами.
   - Чтобы, вот так, просыпаться утром не по заводскому гудку или от звонка будильника, а от запаха разной вкуснятины, которую заботливо готовит для тебя очаровательная женщина.
   - Не льсти себе, - девушка улыбнулась, - это не только для тебя. Сейчас Витя приедет. Кстати, ты сегодня, чем занимаешься?
   - До завтра, я свободен, как ветер и полностью в твоем распоряжении, моя королева, - Шурик опустил голову в почтительном поклоне.
   - Перестань паясничать. Я серьезно. Мы собираемся в бухту Афродиты. Если хочешь, поедем с нами.
   - С преогромнейшим удовольствием!
   - Вот и отлично, - с улицы послышался шум подъехавшей машины, - О, вот и Виктор. Сейчас перекусим и - в путь...
   Море уже чувствовало приближение холодных дней, становилось все более агрессивным и суровым. Шквалистый ветер с шумом нагонял на берег высокие бурные волны, срывал с них белые шапки пены и бросал в уже немногочисленные лица ловцов еще теплых солнечных лучей. Этакое буйство природы подстегивало любителей экстрима. Крутые трех-пяти метровые завитки непослушных прядей морской воды, то тут, то там были унизаны хрупкими, по сравнению с их величием, досками серфингистов.
   Старенький "Опель" съехал на "грунтовку", ведущую прямо к дикому пляжу, усеянному крупной галькой. Справа и слева его ограждали высокие утесы, причудливой формы, уходившие своей грудью глубоко в воду. Море здесь было относительно спокойным. Эта живописная бухта редко привечала отдыхающих. Большинство из них предпочитали цивилизованное безделье с продавцами мороженного и пива, шезлонгами и душевыми кабинками.
   - Я - купаться! - радостно вскрикнула Лена, выскочила из машины, и на ходу сбрасывая легкий халат, побежала к морю.
   Виктор, не спеша, открыл багажник. Достал оттуда широкое покрывало и корзинку с едой.
   - Пойдем, разложимся, - предложил он Шурику. Тот согласно кивнул и, засунув руки в карманы, пошел следом.
   Когда снедь была распакована, Виктор скинул рубаху и улегся на покрывало.
   - А у тебя Шурик, потрясающая способность в короткие сроки становиться знаменитым, - без предисловий начал он.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Да то и имею. Не успел появиться в городе, а тобой уже интересуются сильные мира сего.
   - Если ты о Круглом, то было дело. Пощипал я его пацанов. Они обиделись и, наверное, наябедничали ему.
   - Да, Ашот-то - хрен с ним. Тут дела покруче... Тебе Лена говорила, где я работаю?
   - Нет. Такой темы не было, а что?
   - Ничего. Мент я. Опер из убойного.
   - Мне надо испугаться?
   - Не ерничай, Шурик. Дело вполне серьезное. С больших "верхов" пришел твой портрет с устным предписанием: при возможном появлении, немедленно доложить и держать на контроле до особого распоряжения. Я не спрашиваю, кому ты перешел дорогу, и почему тебя ищут. Знаю, что ты не уголовник и статьи за тобой нет. Знаю, также, что ты Ленкин друг и мне этого достаточно. Сдавать я тебя не собираюсь, потому что спинным мозгом чувствую - дело нечистое. Просто предупреждаю - уходить тебе надо. Мои "барабаны" уже настучали, что аналогичная "малява" разослана всем местным жуликам. Так что, у тебя нет шансов остаться здесь незамеченным. Мы с Леной уже говорили с одним морячком-рыбачком. Завтра утром, его "Юнона" выходит в море. Пойдешь с ними, матросом. Дальше смотри сам. Они могут высадить тебя в любом месте.
   - Спасибо, конечно, за заботу, но...
   - Саня, давай, без "но". Это не дискуссия. Это окончательное решение. Если тебе безразлична твоя жизнь, то подумай, хотя бы о Лене. Не хочу выражаться высокопарно, но ты подвергаешь ее большой опасности, и меня может не оказаться рядом в нужную минуту. Я не прощу этого ни себе, ни тебе. Поэтому, не надо проявлять бессмысленный героизм. Сегодня соберешься, и поутру, часа в четыре, я за тобой заеду... Все. Ленка бежит. При ней - ни слова.
   Они беззаботно плескались в море, загорали, болтали о всякой ерунде. Мужчины, всем своим видом показывали всяческую отрешенность от повседневных забот. День прошел весело и непринужденно.
   Солнце стало клониться к закату. Заметно посвежело. Виктор предложил собираться домой. Возражений не поступило, и вскоре, "Опель" закружил по прибрежному серпантину.
   Уже почти стемнело, когда машина медленно, тихо шурша шинами, подкатила к дому Лены. Шурик открыл дверцу, но задержался. Какое-то призрачное движение в саду привлекло его внимание. "Гранд? Нет. Он бы уже у забора скакал. Кстати, почему его не видно. Может, показалось, а дурная собака охотится за полевками на заднем дворе? В свете последних событий, все это, довольно странно".
   - Витек, ну-ка, потуши фары. Мне кажется, имеет место, как у вас говорят, незаконное проникновение на частную территорию.
   - Ты уверен? - Виктор интуитивно потянулся к левой подмышке. Потом, тихо выругался: он был без оружия, и отключил свет.
   - Нет, но осторожность не помешает. Я пошел. Если что - на шум сориентируешься. Пока, никуда не суйся.
   Шурик пригнулся и крадучись пробрался к забору. Через живую изгородь ежевичных зарослей трудно было что-либо разглядеть. "Если это по мою душу, то их там не меньше трех. Наверняка учли последний опыт. Значит на моей стороне, только эффект неожиданности. Попробуем пройти через границы "сопредельного государства". Надеюсь, Иосиф Аронович, в обиде не будет". Фасадный забор дантиста Шварцмана не представлял собой непреодолимого препятствия, даже для тети Фаи, его жены, "золотого самородка", весом под центнер с гаком, при росте - метр, с шиньоном, на коньках и в прыжке. Легко перемахнув этот "бордюр", Шурик угодил прямо в розовый куст. Обозначив движением губ, готовые вырваться на волю, слова справедливого негодования, он вытащил из ноги два шипа и направился вглубь участка, вдоль символической межи, обозначенной метровым штакетником. Когда глаза окончательно привыкли к темноте, и Шурик смог ориентироваться, его периферийное зрение опять уловило изменение формы теней у входных дверей коттеджа, а слух уловил шорох нейлоновой ткани и очень знакомый, тихий стук ременного карабинчика о металл автомата. Он пристально всмотрелся во мрак. Один из незваных гостей прятался за стволом развесистой яблони. Видимо, устав от ожидания, человек изредка переминался с ноги на ногу. "Вооружены и очень опасны, - подумал Шурик, - собрались, как на войну. Неужели вся эта хрень из-за какого-то клочка бумаги? Эх, Мишаня, Мишаня. Царствие тебе, конечно, небесное. Но, ты один, пока, обрел успокоение". Шурик прошел немного дальше, с таким расчетом, чтобы строение перекрыло его от случайного взгляда незнакомца, и перешагнул через забор. Метнулся к стене и вжался в нее. Прислушался. Нет, вокруг, по-прежнему, было тихо. Обошел дом сзади, по периметру. Никого. "Очень неосмотрительно с вашей стороны, господа бандиты. Рассчитывали на мою курортную расслабленность и безмятежность? Это вы зря". Шурик заглянул в сарай, где хранились садовые инструменты, и взял с полки небольшой топорик для рубки сучьев. Взвесил его в руке. "Что ж, вполне сойдет за оружие...".
   От широкой спины противника его отделяло около пяти метров. Промахнуться было невозможно, и Шурик не промахнулся. Топор глубоко вонзился между лопаток "часового" и тот с глухим стоном повалился на землю. Подобрав его автомат, Шурик на цыпочках поднялся на крыльцо. Прислушался у закрытой двери. Из дома не доносилось ни звука. Перекинув оружие за спину, он подошел к толстым лианам виноградной лозы, прочно цеплявшимся за балкон второго этажа, и вскарабкался по ним наверх. Оказавшись в своей комнате, снова прислушался. Снизу донеслись сопение и скрип кожаной обивки мягкой мебели. Шурик вышел на лестничную площадку, огороженную резным деревянным парапетом, и всмотрелся вниз. Три человека расположились в креслах и на диване. Четвертый, опершись на старинный комод, стоял у зашторенного окна и периодически осматривал двор через щель в гардинах.
   Шагнув назад, Шурик, случайно, скрипнул половицей. Ругнувшись про себя, он быстро спрятался за дверью. Фигуры внизу встрепенулись, и подняли головы вверх. Сидевший на диване, старший бригады, подал знак подчиненному выяснить источник шума. Тот взял автомат на изготовку и стал осторожно подниматься по лестнице. Подошел к комнате и заглянул внутрь. Распахнутая балконная дверь впускала легкий ветерок, колышущий тюлевые занавеси.
   - Это балкон открылся, - прошептал он.
   - Так закрой его и оставайся там, - командир облегченно выдохнул. Его предупредили о возможных проблемах с "клиентом". Он, хоть и успел побывать в различных переделках, но испытывал определенный мандраж. Неизвестность, в какой-то степени, пугала.
   Боец вошел в комнату и направился балкону. Шурик прокрался из укрытия, захватил его сзади под горло и сдавливал до тех пор, пока тело не обмякло, но пульс прощупывался. Аккуратно уложив противника на ковер, снова вышел на лестницу, на этот раз, передвигаясь ближе к стене. "Мишени" в холле были расположены удобно. Поэтому особой меткости не требовалось. Треск автоматной очереди раздался настолько внезапно, что боевики, даже, не успели понять, что же произошло. Смерть настигла их, практически одновременно и мгновенно.
   Шурик вернулся к себе в комнату, схватил за шиворот еще не пришедшего в себя бойца, стащил его вниз по ступеням и бросил на пол. Зажег свет. В это время, громыхнула калитка, и послышался громкий топот бегущих по двору ног. Шурик открыл входные двери. Сложив руки с автоматом на груди и расставив ноги, он выглядел очень внушительно в контражуре. Увидев его, Виктор остановился, как вкопанный. Еле поспевающая Лена врезалась ему в спину и взвизгнула.
   - Саня, что случилось?
   - Уже все в порядке. Лен, останься здесь, а ты - заходи.
   Виктор поднялся в дом.
   - Разгребать тебе, опер, придется не мало. Три трупа здесь, один - в саду. Но придумаешь что-нибудь. Это была вынужденная самооборона. Теперь допросим пленного и надо отсюда уходить. Здесь оставаться нельзя, пока ты не "разведешь" ситуацию.
   Бойца окатили ведром воды. Он зафыркал, как дельфин и открыл глаза, испуганно уставившись на мужчин. Шурик присел на корточки и участливо спросил:
   - Как зовут-то, солдатик? Зачем в чужой дом забрался? Почему с оружием?
   - Я... Меня... Меня... Гошей меня зовут. Я ничего не знаю, - затараторил он, - нам заплатили, чтобы тебя... Чтобы Вас взять и доложить. А кому и для чего - не знаю. Сизый был в курсе, - Гоша кивнул на старшего группы развалившегося на диване с прострелянной головой.
   - Значит так, Гоша, он же Гога, он же Жора. Все подробности изложишь оперуполномоченному, - Шурик указал на Виктора, - поскольку ты задержан на месте преступления и разрешения на ношение огнестрельного оружия у тебя, наверняка, нет. А мне ты уже не интересен.
   - Саня, я пока запру его в подвале. Потом вернусь с дежурной группой. А нам пора выдвигаться.
   В машине ехали молча. Шурик попросил отвезти его на морвокзал. Зашел в камеру хранения положил в ячейку запаянный пластиковый пакет. В нем все время хранился заветный документ, принесший ему и его близким столько бед. На таксофоне набрал номер "телефона спасения" записанный на листке из блокнота. Ему ответил ровный баритон:
   - Слушаю...
   - Я по поводу документов по Южной Америке...
   - Говорите, - голос проявил заинтересованность.
   - Я устал с вами сражаться. Мне это надоело. Вы знаете, где я нахожусь. Поэтому оставлю бумагу в камере хранения на морвокзале, - Шурик назвал код и номер ячейки, - Мне от вас ничего не надо. Только оставьте в покое меня и моих друзей. Тем более, что об этом никто ничего не знает и не узнает. Даю слово солдата, если это вам о чем-то говорит. Надеюсь, такое соглашение вас устроит.
   - Пожалуй, если вы не соврали.
   - Я же дал слово солдата, - взорвался Шурик.
   - Да-да, хорошо. Успокойтесь. Обещаю, вам больше не причинят вреда...
   Шурик повесил трубку. Вышел на улицу, к машине, закурил.
   - Витек, отвези меня в порт, и я с вами попрощаюсь. Слишком много у вас неприятностей из-за моей безалаберной персоны. Но, думаю, с моим отъездом они прекратятся.
   На причале Шурик обнял Лену и сказал:
   - Прости, если сможешь. Не хотел я причинять тебе боль. Да я бы сам убил любого, кто тебя обидит. Но, видно судьба у меня такая. Мистер Проблема - мое второе имя. Не поминай лихом.
   Он поцеловал ее в щеку и, не оборачиваясь, поднялся по сходням "Юноны".
   Девушка, молча, смотрела ему вслед и не обращала внимания на слезы, катившиеся по ее щекам.
  
   Глава 50
  
   - ...Спасибо, друг мой. Передай это пекарю. Пусть он ждет моих людей сегодня к вечеру. До связи, - колдун выключил передатчик, немного постоял в раздумье, - Другого выхода я не вижу, - пробормотал он, повернулся и решительно вышел из бунгало.
   Гомес сидел на террасе со своей неизменной трубкой. Селесте наводила порядок во дворе.
   - Какое прелестное создание, - выпустив дым, произнес Почтальон, глядя на маленькую стройную фигурку девушки, - Родиться бы ей не здесь и не сейчас. Война и лесная сырость - не для нее.
   - Да, - механически согласился колдун, думая совсем о другом, - Гомес, ты уже немного окреп и я думаю, пешая прогулка тебе не повредит. Хочу попросить тебя об одолжении. Сходи в город. У нас мука заканчивается. Надо пополнить запасы. Заодно табака себе прикупишь. Пусть Селесте пойдет с тобой. Веселее будет, и хоть какое-то развлечение для нее.
   - О чем разговор. Конечно, сходим. Когда надо выдвигаться?
   - Прямо сейчас, чтобы успеть к вечеру. В городе не задерживайтесь. Сразу обратно. Знаю - опасно. Но вы не первый раз в джунглях. Уверен, не попадете в беду. Там найдете лавку старого Санчеса, пекаря. Он даст вам все, что надо. Передашь ему от меня этот амулет, - колдун протянул Почтальону искусно вырезанное из дерева изображение ягуара на длинном кожаном шнурке.
   - Это символично, - Гомес коснулся рукой шрама на лице.
   - Селесте! Собирайся. Пойдешь с Гомесом в город.
   - Отлично. Я - мигом.
   Через пару минут, умывшись и собрав свои роскошные волосы в пучок, она объявила:
   - Я готова. Можем идти.
   - Тогда вперед. Да хранят вас боги...
   ...Они вошли в Ла-Пальмас за пару часов до заката. Выпили крепкого кофе в небольшом ресторанчике. Вдоволь насмеялись над проделками маленькой обезьянки, которую принес на центральную площадь бродячий клоун. Одинокий шарманщик с попугаем на плече призывал людей узнать свою судьбу. За один песо, горбоклювое пернатое вытаскивало из деревянного стаканчика записки с предсказаниями. Селесте решила испытать удачу. Громко крикнув хриплым голосом: "Фор-р-ртуна", какаду склонил голову набок, посмотрел на девушку и два раза мигнул, но к бумажкам, даже, не потянулся.
   - Вы ему понравились, - сказал шарманщик, - Вы - красивая... А ну, работай, мечта чучельника, - он дернул птицу за крыло. Та встрепенулась, осуждающе посмотрела на хозяина, прохрипела: "Тир-р-ан" и зацепила клювом "пророчество".
   - Ну-ка, птичка, что ты мне нагадала? - Селесте взяла грязную бумажку, развернула. - Гомес, прочти, пожалуйста. Я почерк не могу разобрать.
   Она совсем не знала грамоты. Почтальон это понял, но ничего не сказал.
   - Здесь написано... Здесь написано..., - Гомес на секунду умолк. Прокашлялся.
   - Говори же, - нетерпеливо потеребила его за рукав Селесте.
   - ...В общем, ерунда всякая. Ты будешь счастлива, богата и у тебя будет семеро детей.
   - Семеро?... Это хорошо. А не написано, когда и с кем я буду счастлива?
   - Нет. Это было бы слишком, даже для такой умной птички, - Гомес смял бумажку, выбросил и погладил попугая по хохолку: "Бр-р-раво, старик", - отреагировал попугай.
   - Но-но! Нашел старика.
   - Извините ее. Глупая птица, - начал оправдываться шарманщик.
   - Да, ничего. Все в порядке. Пойдем Селесте. Надо еще старого Санчеса найти.
   - Зачем его искать? - услышав слова Гомеса, вмешался в разговор, проходивший мимо торговец сладостями, - Вон его лавка, рядом с мясником.
   - Спасибо, добрый человек, - поблагодарила Селесте, - Пошли.
   Санчес оказался степенным плотным, невысокого роста бородачом, средних лет. Старым он казался из-за полностью выбеленных сединой волос. Его глаза, окруженные сетью лукавых морщин, смотрели на гостей внимательно и настороженно.
   - Здравствуйте, - сказал Гомес, - Нас прислал шаман, за мукой. Он просил вам передать это.
   Гомес протянул пекарю амулет. Санчес, не отрывая взгляда от визитеров, взял талисман и спросил:
   - Как он там? Еще не покрылся мхом?
   - Нет, с ним все в порядке. Вот он и Гомеса вылечил, - протараторила Селесте, - Он сам не смог прийти.
   - Хорошо. Подождите меня. Может быть, пока, чашечку кофе?
   - Спасибо. Но мы торопимся. Нам сегодня же надо вернуться.
   - Что ж, хорошо. Не заставлю вас ждать, - пекарь скрылся в дальней комнате, видимо, служившей ему амбаром.
   Тусклый свет керосиновой лампы не позволил Гомесу и Селесте хорошо осмотреться. Лавка, как лавка. Ничего необычного. Прилавок, лепешки, пол, покрытый мучной пылью. В углу - мешки с зерном. Почему же колдун направил их именно сюда? Ведь в городе достаточно и других пекарей. Может они просто друзья? Или их связывает нечто большее?
   - Вот и ваша мука, - Санчес передал Гомесу небольшой, килограммов на пять, мешок, - Передайте шаману мою благодарность за амулет. Пусть приходит в гости. Я всегда его жду. Счастливого пути и будьте осторожны. Банды Гонсалеса совсем озверели последнее время.
   ...Уже совсем стемнело, когда Селесте с Гомесом вошли в джунгли. Девушке было жутко, но она старалась ничем это не выдать. Подавляя страх, она болтала без умолку, пока Почтальон не попросил ее помолчать, чтобы не привлекать ненужного внимания. Тропа им была хорошо знакома, поэтому, несмотря на темноту, они шли достаточно уверенно. Правда, Гомесу приходилось тяжеловато. Он опирался на палку. Раны еще болели, мешок с мукой оттягивал плечо. Так, с короткими передышками, было пройдено чуть более половины пути. Гомес стал заметно нервничать. Что-то его беспокоило. Внезапно, он остановился, поднял руку и прислушался. Недалеко, в стороне от тропы раздавались приглушенные голоса. Легкий ветерок донес запах табачного дыма. Почтальон приложил палец к губам:
   - Не шевелись.
   Вокруг костра сидели несколько человек и неторопливо беседовали. О чем они говорили, невозможно было разобрать. Гомес пристально вглядывался в просветы между деревьями, пытаясь определить по силуэтам, кто эти люди. Один из них встал и поднял с земли предмет со знакомыми очертаниями. Язычок огня отразился на вороненой затворной коробке автомата.
   - Кажется, это бандиты, - шепотом сказал Почтальон, - Солдатам нечего делать в такое время в лесу. Даже, если бы их подняли по тревоге на прочесывание территории, мы узнали бы об этом в городе.
   - Что будем делать? - так же тихо и взволнованно спросила Селесте.
   - Попытаемся незаметно их обойти. Смотри внимательно под ноги.
   Только Гомес хотел повернуться, как ему на плечо легла чья-то тяжелая рука и крепко сжала ключицу.
   - Какая приятная встреча! - пробасил неизвестный, грузный здоровяк - Неожиданный гость - радость в доме. Что же ты, старик, мимо нашего очага проходишь? Не заглядываешь на огонек? Не познакомишь со своей миленькой спутницей? Пойдем, пойдем со мной. Я представлю вас своим друзьям. Они будут в восторге, - одной рукой он схватил Селесте за запястье, второй - зажал шею Почтальона и поволок их к костру. Девушка делала слабые попытки отбиться, на что верзила лишь усмехался. Гомес, уронив свою палку и мешок, вцепился в рукав куртки верзилы и хрипло кряхтел.
   - Ну, вот и я, - гаркнул детина, - с гостями. Смотрите, какую цыпочку привел.
   Небритые рожи растянулись в плотоядной ухмылке. Двое сидящих встали и подошли к Селесте.
   - Хороша, - дыша перегаром и взявшись грязными пальцами за ее лицо, сказал один, похожий на удава. Он повернул голову девушки вправо, влево, чтобы в свете костра получше рассмотреть. Селесте ударила его по руке.
   - Какая дикая кошечка. С ней интересно будет покувыркаться.
   - Не трогайте ее! - выкрикнул Гомес, - Что вам от нас нужно?
   - Заткнись, старик! - гаркнул "удав" и с силой врезал кулаком Почтальону по левой скуле. Гомес потерял сознание и мешком повалился на землю.
   Селесте сжалась в комок, дрожала и испуганно озиралась. Здоровяк, который притащил ее сюда, сделал шаг вперед и встал перед "удавом".
   - Право "первой ночи" - за мной, Костлявый. Это моя добыча.
   - О чем разговор, Луи! Мы чтим наш кодекс. Да и ночь впереди длинная. Торопиться некуда.
   "Костлявый" еще раз взглянул через плечо Луи на девушку и подмигнул ей:
   - Расслабься и получи удовольствие, красавица. Я уверен, тебе это понравится. Скоро увидимся.
   Луи закурил сигарету и развернулся к пленнице, прищурив глаз, оглядел ее с головы до ног. Затянулся и выпустил клуб дыма в лицо девушке. Селесте закашлялась. Верзила оскалил рот, хмыкнул, схватил ее за отворот платья и одним рывком разорвал его, обнажив маленькие заостренные груди. Толпа головорезов одобрительно загудела. Селесте инстинктивно закрылась руками. Луи схватил ее за талию, перебросил через плечо и, не обращая внимания на истошные крики и брыканье, понес в заросли. Треск веток, вопли жертвы и утробное, довольное рычание насильника, вскоре сменились тихим всхлипыванием Селесте.
   - "Костлявый"! - минут через пять, здоровяк вышел из-за кустов, застегивая брюки, - иди, твоя очередь.
   Резво подскочив, "удав" поспешил выполнить свою неблагородную миссию.
   Оргия продолжалась около трех часов. Бандиты, сменяя друг друга, по нескольку раз проходили через растерзанное, в буквальном смысле, тело Селесте. Она уже не кричала, не билась в истерике. Лежала беззвучно и недвижимо. Лишь пустой, немигающий взгляд ее красивых черных глаз, устремленный в холодное звездное небо, говорил о том, что она еще жива...
   Под утро, перед самым рассветом, стадо человекообразных снялось со стоянки и направилось вглубь сельвы, оставив после себя дымящееся кострище, приходящего в сознание Гомеса и медленно умирающую Селесте.
   Почтальон с трудом поднялся на ноги. Голова гудела и кружилась. Тошнота подступала к горлу. Пошатываясь, он осмотрелся.
   - Селесте! Где ты, девочка? Отзовись!
   Еле слышный, слабый стон указал ему направление. Опираясь на деревья, он добрался до места ночной вакханалии. Увидев девушку, Гомес упал на колени, склонился над ней и взвыл в голос, подобно волку.
   - Скоты, навозные черви, зверье! Как вас земля носит, подонки... - он ткнулся головой в землю и тихо заплакал.
   - Гомес, миленький, не плачь, - чуть слышно проговорила запекшимися губами Селесте, - Мужчина не должен плакать. Лучше скажи, что взаправду было в той записке, в городе?
   Гомес рукавом размазал слезы по лицу, прокашлялся.
   - Там было написано, что, познав лучший мир, ты не сможешь жить в худшем.
   - Все правильно. Лучшее у меня уже было. А теперь, я ненавижу этот мир. Передай, пожалуйста, Сержу, что я его очень люблю и умираю, чтобы навечно стать его ангелом-хранителем. Я ни о чем не жалею, кроме того, что не успела родить ему сына. Такого же смелого и красивого, как он. И еще скажи..., - Селесте глубоко вздохнула, и голова ее откинулась в сторону.
   Закусив губу и еле сдерживая слезы, Гомес закрыл ей глаза...
   Колдун был не на шутку встревожен. Прошли все сроки возвращения Гомеса и Селесте. Скоро начнет светать. Мельник с Саидом, в ожидании Андреева, готовят отвлекающий фейерверк. Вот-вот начнется завершающая стадия операции и ему необходимо то, что нес с собой Почтальон, сам того не подозревая. В противном случае, все старания - зря. Придется начинать все с начала, и неизвестно, как скоро он добьется положительного результата. А каждый потерянный день, час, минута, могут обернуться непоправимым бедствием. "Ждать больше - не имеет смысла. Наверняка с ними что-то случилось, - колдун решительно поднялся и пошел навстречу Гомесу, - Только бы успеть".
  
   Глава 51
  
   Старый архивариус сидел в своем домашнем кабинете и листал толстую подшивку старых журналов "Вокруг света". Он только что вкусно поужинал. Сегодня дочка была у него на хозяйстве и приготовила наваристый украинский борщ, испекла пирог с капустой и, даже, позволила ему выпить два стакана сливянки. Как она сказала, для улучшения кровообращения и здорового сна. Наташа уже ушла, а сон еще не приходил. Кешу мучили тревожные мысли в отношении своего зятя. Последнее время это была его основная "головная боль". С одной стороны, Кольцов ему был нужен, как связующее звено с "приближенными особами" и расходным материалом - исполнителями. С другой - незаменимых людей нет. Скороспелого полковника он, мягко говоря, недолюбливал. Но одно дело - найти нового проводника своих идей. Другое - его еще надо воспитать, приручить, ограничить определенными рамками, чтобы не взбрыкнул в самый неподходящий момент. А на это нужно время. Вот его-то, как раз и не хватает. "Зарвался Коленька и заврался. Имею я серьезные подозрения, что Петя - твоих рук дело. Может не лично, но - с подачи. И залетные гопники здесь совершенно не при чем. Ты ими просто прикрываешься. Допустим, очень нужна была эта Петькина бумажка... Но не таким же способом. Он бы и сам ее отдал с удовольствием, конечно, за соответствующее вознаграждение, только бы увидеть результат своих поисков. Впрочем, как и я. Зря ты, Колюня, это все затеял. Ох, зря. Если моя версия подтвердится - не помогут тебе твои погоны и армия в штатском...". Кешины мысли прервала настойчивая трель телефона. Архивариус отложил журналы и долго смотрел на аппарат. Звонок не умолкал. Старинные маятниковые часы, стоящие напротив, показывали десять минут двенадцатого. Кеша пожал плечами, как бы удивляясь, кому это приспичило на ночь глядя. Встал, подошел к телефону и снял трубку.
   - Слушаю.
   - Добрый вечер. Это я, Николай.
   - А-а, Коленька... Мысль, действительно, материальна. Только что о тебе вспоминал. Надеюсь, ты звонишь не только для того, чтобы пожелать мне приятных сновидений? Старики ведь очень чувствительны к внешним раздражителям. Теперь, я могу не сомкнуть глаз до самого утра. Соответственно, завтра я буду в отвратительном расположении духа и тебе настроение испорчу. Так что постарайся оправдать свой поздний звонок.
   - Хорошие новости. Бумаги Петра Игнатьевича у меня. Оба нападавших на него оказали сопротивление при задержании и были уничтожены, согласно приказу, - соврал Кольцов. Его самолюбие не позволяло признаться, что он опять прокололся, и один человек, оставив после себя горы трупов его людей, снова исчез в неизвестном направлении.
   - Что ж, приятно слышать. Петю, конечно, не вернешь. Но, хоть с его убийцами поквитались. Что же ты от меня сейчас хочешь, Колюня?
   - Надо бы встретиться, поговорить. Вы человек опытный, знающий. Подскажете, как рационально поступить дальше...
   - Ишь, как заговорил. Раньше ты принимал решения самостоятельно. Ни с кем не советуясь. Что случилось? Ноша тяжела? Ответственности боишься? Или хочешь узнать, нет ли у меня кистеня за пазухой?
   - Да нет. Что Вы. Ни о чем таком я не думал. Просто... Как бы... В общем, одна голова хорошо, а две - лучше.
   - Нет, Коленька. Две головы, это уродство. Поэтому, сделаем так. Сначала, ты пришлешь мне, с твоим адьютантом, как его... Корзун, кажется, документы. Я их внимательно просмотрю. Оценю, чего они стоят. А потом, мы с тобой встретимся и все обсудим. Надеюсь, ты доверяешь старику?..
   - Да, но...
   - Никаких "но", Коля. У тебя альтернативы нет. Либо делаешь, как я сказал, либо, вся твоя затея развалится, как карточный домик. Все. Это мое последнее слово. Завтра, ровно в 10 утра, жду посыльного с пакетом. Предварительно пусть позвонит. Я помню его голос и скажу для него кодовую фразу. Прости, не могу отделаться от своей привычки... Да, вот еще что. Последний на сегодня совет. Почисти перышки. От тебя кровищей несет, как от мясника. Даже, через телефонные провода, - Кеша повесил трубку.
   ...Полковник Кольцов простоял некоторое время в задумчивости. "В чем-то этот старый хрыч прав. Сам он ничего с бумагами не сможет сделать, а на грамотную мысль наведет. Уж чего-чего, а мозгов у него хватит на пятерых. Потом, он все равно никуда от меня не денется. Тем более, что "хулиганы" уже готовы и ждут только моего сигнала. Следовательно, звено под названием Угорь - выпадает из цепочки, за ненадобностью. В этом, Кеша, тоже прав. Надо обрубать хвосты, пока не поздно". Полковник нажал кнопку селектора:
   - Корзун, зайди ко мне.
   Услышав вызов, майор встал, одернул костюм и вошел в кабинет Кольцова.
   - Слушаю Вас, товарищ полковник.
   - Значит так. Немедленно собери ко мне всех начальников отделов. У нас будет экстренное совещание по борьбе с организованной преступностью. Пора положить конец беспределу творящемуся в городе. Потом, для тебя, лично, будет важное и секретное поручение...
   ...Ровно, через сутки, после этого совещания, местные СМИ захлебывались от сообщений о внезапно разгоревшейся войне между бандитскими группировками. Бойня была жестокая и бескомпромиссная. Одним из первых в этой битве пал крупнейший криминальный авторитет Угорь. Его нашли повешенным на огромной люстре в собственном особняке. Правая рука Угря, полковник Внутренних войск в отставке Симаков Андрей Юрьевич всплыл на поверхность местной речушки, в двадцати километрах от города, с прострелянной головой. А майор Корзун, к огромному негодованию и недоумению Кольцова, так и не вернулся после встречи с архивариусом. Он, просто, исчез. Нигде не найдено никаких следов его пребывания. На его поиски были брошены лучшие сыщики, но все - безрезультатно. Свидетели утверждали, что он вышел из Кешиного дома и сел в такси. После этого его следы терялись...
  
   Глава 52
  
   "Ну что, господин Андреев, настал твой звездный час, - Сергей шел по длинному коридору, - начинается игра ва-банк. Утром ты либо проснешься знаменитым, либо найдешь свою голову, отделенную от тела, в гробнице собственного фамильного склепа... Нет. Этого не может быть, ибо, не может быть в принципе. Хотя бы потому, что у тебя никогда не было и не будет склепа, а уж тем более - фамильного. Значит, голову ты можешь вообще не найти. Но, не будем о грустном. Лучше подумай, как забрать камушек и выбраться с ним, живым, из этой клоаки... Пожалуй, пришла пора попросить полковника Сантану, оказать мне небольшую услугу. Тем более, что мне есть чем его заинтересовать", - майор свернул в боковой проход и направился к уже почти бывшему начальнику штаба повстанческой армии...
   - Ба, полковник! Вот уж не думал застать Вас целым и невредимым.
   Крысолов сидел в кабинете один, склонившись над столом с картами. От неожиданности, он испуганно подскочил на стуле и уставился на Андреева. От него разило перегаром так, что можно было закусывать не выпивая. Его красные, в прожилках глаза тупо таращились и пытались сфокусировать расплывающееся изображение. Наконец он узнал вошедшего, шумно вздохнул и плюхнулся обратно на стул.
   - Слава Богу, это Вы.
   - А Вы ждали святую инквизицию или Деву Марию?
   - Сейчас я жду кого угодно и только с дурными вестями. Гонсалес не прощает ошибок и не дает шанса на их исправление. Надеюсь, Вы пришли не для того, чтобы сообщить о моей внезапной и трагической кончине?
   - Вот именно, дорогой Вы мой! Об этом я и хотел бы с Вами поговорить. Скажите честно: хотите жить?
   - Ваш черный юмор не уместен.
   - Отнюдь. Сейчас я не расположен шутить. Все достаточно серьезно. Особенно для Вас, полковник. Несмотря на все мои уверения, генерал считает Вас загнанной лошадью, которую, как правило, пристреливают.
   Сантана вскинул голову и с тревогой посмотрел на Андреева.
   - Что Вы хотите этим сказать?
   - Ничего, кроме того, что приговор вынесен окончательный и обжалованию не подлежит. Завтра утром, всем объявят, что Вы отправились с инспекцией куда-нибудь в Забвению, а на самом деле, Ваш, уже хладный труп, пропустят через камнедробилку, и спустя сотни лет, археологи будут биться над загадкой смерти одного из представителей варварской эпохи, собирая по частям остатки Вашего скелета.
   - Не смешно.
   - Согласен. Более того. Я бы сказал, печально, до слез. Правда, если у Вас есть желание превратить эту трагедию в фарс и еще немного покоптить небо, могу в этом помочь. Кстати, все время себя спрашиваю: почему я Вам помогаю? Вы ведь мне должны уже, как человек природе. На откуп и двух жизней мало будет.
   - Действительно - почему?
   - Просто, Вы мне чрезвычайно симпатичны, и в большей мере, нежели остальной местный сброд, наделены качествами homo sapiens*. Но, учтите, я так поступаю вовсе не из гуманных побуждений, а с корыстными целями. Надеюсь, Вы оцените мою откровенность. Дело в том, что мне хочется добыть небольшой трофей. Не важно, где и как. Это... так, безделушка. Но она мне очень дорога. Я хочу вывезти ее отсюда и спрятать в надежном
   месте, до лучших времен. Война ведь не вечна. Надеюсь, вы меня понимаете. Так вот, Вы организуете мне "зеленый коридор" через все посты, пока никто не знает о Вашем опальном положении, а я, поскольку Гонсалес назначил меня вашим палачом...
   - ?!.
   - Да не волнуйтесь Вы так. Да, назначил вашим палачом. Ну и что? Это намного облегчает задачу... Не отвлекайтесь на пустяки. Итак, я организовываю Ваш побег, точнее, красивый уход, по-английски, не __________________________________________________________________
   *Человек разумный (лат)
   прощаясь, и мы с вами степенно покидаем эту засиженную мухами кучу дерьма. Сказал грубо, но точно. Вы согласны? Или предпочитаете лично проверить искренность моих слов? Выбор за Вами. Только не забывайте, что обратного пути в любом из вариантов развития событий нет.
   Сантана, дрожащей рукой, не спеша, налил себе полстакана виски. Выпил залпом, несколько секунд обдумывал услышанное и, наконец, решительно сказал:
   - Я согласен. Излагайте свой план.
  
  
   Глава 53
  
   Гомес разрыхлял землю острым суком и выгребал мягкий, влажный и теплый грунт, освобождая место для уже почти остывшего тела Селесте. Он рыл, бормоча проклятья зверям в человеческом обличье, убившим невинное существо, растоптавшим прекрасный нежный бутон, который только-только начинал распускаться. Гомес взывал к небесам, требуя возмездия, лютой кары для них. Время от времени, пот и слезы застилали глаза, и он вытирал их грязным рукавом своей грубой рубахи. Два чувства ненависти и скорби настолько охватили его, что Почтальон не сразу понял, что где-то рядом, кто-то зовет его и Селесте по именам. Гомес прислушался. Еще один протяжный зов. Он узнал голос. Это был шаман.
   - Эй! Я здесь! Эге-гей! - заорал Гомес
   Эхо разнесло звуки по лесу. Потом наступила тишина, и через некоторое время, хруст сухих веток оповестил о приближении человека.
   - Я здесь, - еще раз крикнул Почтальон и обессиленный, как будто сбросивший непомерный груз, привалился к дереву.
   Заросли кустов раздвинулись, и из них вышел колдун.
   - Они... Ее... Она...
   Не обращая внимания на бессвязную речь Гомеса, шаман подбежал к трупу девушки и склонился над ним. Что-то тихо пробормотал, повернулся к Почтальону и спросил:
   - Как это случилось? Впрочем, уже не важно. Ты сам в порядке?
   Гомес неопределенно пожал плечами.
   - Где, то, что вы несли из города?
   Почтальон тупо уставился на колдуна и не сразу понял, о чем он говорит.
   - Я спрашиваю, где, то, что вам передал старый Санчес? - повторил шаман.
   - Я не... Что?..
   - Гомес, сейчас не время и не место для лирики. Поверь, мне очень жаль, что Селесте погибла, но ее уже не вернешь. Надо жить дальше, и постараться сделать так, чтобы подобного никогда и ни с кем не повторилось. Поэтому, я очень тебя прошу, напрягись, вспомни, где этот мешок с мукой?
   - Как ты можешь сейчас говорить о какой-то муке...
   - Приди в себя! - колдун неожиданно резко подскочил к Гомесу и схватил его за отвороты рубахи, - в этом мире достаточно истеричных женщин. Не хватало еще, чтобы мужчины им уподоблялись. Вспоминай, где?! - глядя в глаза Почтальону, прошипел колдун.
   - Та... Там, - Гомес неопределенно махнул рукой в сторону. Он оторопело смотрел на шамана.
   - Вставай. Пошли искать. Потом вернемся и похороним девушку.
   Гомес покорно поднялся и побрел к тому месту, где, вчера, произошла незапланированная и трагическая встреча с Луи и его шайкой.
   Через некоторое время, они нашли, что искали. Колдун, первым делом схватил мешок и ощупал его. Видимо, то ради чего и был затеян этот спектакль с покупками, было на месте. Шаман удовлетворенно выдохнул и повернулся к Гомесу:
   - Прости. Я не хотел обидеть твои чувства. Дело, которому я служу - выше любых человеческих эмоций и потерь. Возможно, когда-нибудь ты об этом узнаешь и поймешь меня. А сейчас - просто, прости. Пойдем к Селесте...
   В это время, Мельник с Саидом, в ожидании появления Андреева у лагеря Хуана, использовали "кое-что" из арсенала, предложенного колдуном. Этим, "кое-чем", оказался пластид, дистанционные противопехотные мины, фугасы, бессчетное количество "лепестков" и "лягушек". Расположив и замаскировав все в должном порядке, они заняли позицию для наблюдения и затихли...
   ...- Ничего себе, старичок-"божий одуванчик", - присвистнул Мельник, когда колдун показывал им содержимое подвала расположенного под его домом, - Так мы сидели, что называется, на пороховой бочке?!
   - Времена смутные, - уклончиво сказал шаман, - вот и приходится держать это, на всякий случай.
   - А "всякий случай", в твоем понимании, случайно, не третья мировая война?
   - Кто знает... А так - пригодилось, вот...
   Время тянулось томительно долго. В долине не происходило никакого движения, за исключением повседневной бытовой суеты. Со стороны, этот пейзаж напоминал лагерь бойскаутов, вышедших на пленер.
   - Прямо пасторальная картинка, какая-то, - озвучил мысли обоих Мельник, - Так и хочется разворошить это осиное гнездо, чтобы побегали, посуетились.
   - Погоди. Всему свое время. Чует мое сердце - ненадолго у них спокойная жизнь, - Саид хрустнул пальцами и зевнул, - Думаю, к утру, здесь будет жарко, как в аду.
  
   Глава 54
  
   Сергей меланхолично листал томик "Прикладной психологии", когда дверь в его келью откатилась в сторону, и вошли два вооруженных охранника.
   - Вас ждет генерал Гонсалес, - сообщил один из них.
   - Да-да, - задумчиво проговорил майор. Встал с кровати и пошатнулся от резкой вспышки боли в голове. Приступ был уже не первым за последние часы, и его это беспокоило. Андреев, снова, присел на ложе и помассировал виски, - Сейчас. Сейчас идем, - неприятные ощущения отступили также внезапно, как и появились. Сергей снова поднялся и попытался улыбнуться, - Ну-с, господа, я готов.
   В гулких коридорах подземелья, по-прежнему, не было видно ни души. Андреева привели к знакомой лаборатории, где он принял свое "боевое крещение". Только теперь, перед ним была открыта соседняя комната. Его тщательно обыскали и пропустили внутрь в сопровождении одного охранника. Дверь, с шипением задвинулась. Второй - остался снаружи. В центре помещения стоял Гонсалес. За его спиной маячила крысиная мордочка профессора.
   - Ба! Знакомые все лица. Доктор Лектор, собственной персоной! Как ваши "ягнята"? По-прежнему - молчат?
   Профессор, блеснув стеклами очков, спрятался за генерала.
   - Между прочим, меня зовут Франческо Маркони. Я доктор психологии. Мои научные труды..., - начал было, с вызовом, ученый.
   - Это никого, сейчас, не интересует, доктор, - оборвал его Гонсалес, - займитесь, лучше, делом... Итак, Серж, Вы готовы к своей ответственной миссии?
   - Я - солдат, мой генерал. Выполнять приказы - моя профессия. А быть верным присяге - мой долг: "...Я Вам служу. Чего же боле...". Поэтому, ни к чему лишние подтверждения моей постоянной боевой готовности.
   - Что ж, отрадно слышать. Доктор Маркони введет вас в курс дела, - Гонсалес уселся в стоящее у стены кресло. Другой мебели в комнате не было, и оно диссонировало с голыми стенами, одна из которых была задернута плотной портьерой. Рядом стоял столик с приборами. Маркони подошел к аппарату, пощелкал тумблерами и взмахом руки пригласил Андреева подойти ближе.
   - Возьмитесь за эти рукоятки и по моей команде начинайте думать только о приказе генерала Гонсалеса. Остальные мысли должны отойти на задний план. Вам понятно?
   - Это, даже, проще, чем свернуть вам шею, мой дорогой естествоиспытатель, - доктор испуганно отшатнулся, - Не бойтесь. Неудачная шутка черного юмора. Вам и шею не надо сворачивать. Вы умрете при одной мысли об этом процессе.
   - Прекратите, господин Андреев, - подал голос генерал, - Вы же видите, Франческо нервничает. Может что-нибудь напутать. А ему нельзя ошибиться.
   - Я только хотел уточнить, неужели для выполнения вашего приказа, мне достаточно только думать о нем?
   - Представьте себе - да. Вы же слышали, что мысль, в конечном счете, материальна. Это приспособление, лишь, ускоряет действие, в чем можно будет убедиться в ближайшие минуты.
   Доктор раздвинул шторы. За ними оказалось большое, практически, во всю стену, окно. В смежной комнате, в "стоматологическом" кресле, прикованный наручниками, сидел полковник Сантана.
   - Знакомый интерьерчик, - отметил Сергей, - А что это с полковником? Он, как будто, попал под железнодорожный состав.
   Лицо Сантаны, напоминало говяжью отбивную. Кровь сочилась из свежих, рваных ран и стекала по шее на судорожно вздымавшуюся волосатую грудь.
   - Перебрал лишнего. На ногах не стоял. Все время падал и, преимущественно, лицом вниз, - прокомментировал Гонсалес, - Первый раз вижу его в таком состоянии... И, надеюсь, в последний... Но хватит разговоров. Приступайте, доктор, - генерал отделил кристалл от перстня и протянул его Маркони. "Франкенштейн" аккуратно вставил его в гнездо и нажал кнопку пуска.
   - Начинайте, - прошептал он.
   "Наступил момент истины, господин Андреев. Думай быстрее. Принимай решение. И, по возможности, единственно правильное. Любая ошибка - и ты никогда не будешь подполковником". Сергей взялся за рычаги и оглянулся. Гонсалес развалился в кресле с кривой ухмылкой. Чуть поодаль, потирая руки, стоял Маркони. У дверей, с автоматом на изготовке стоял охранник. На данный момент, из трех противников, он был наиболее опасен. Их разделяло чуть более трех метров. Ствол оружия был направлен на Сергея. Даже, при случайном нажатии на спусковой крючок, он не мог промахнуться.
   Андреев еще раз посмотрел через стекло на полковника и закрыл глаза. Раздалось тихое, мерное жужжание прибора. Сантана легко дернулся, и на его лице появилось какое-то подобие улыбки, если можно назвать таковым оскал разбитого рта. Кровотечение прекратилось. Раны стали затягиваться.
   - Профессор, мне кажется, я что-то не так делаю. Не могли бы Вы посмотреть, - Сергей повернулся к Маркони.
   Тот испуганно встрепенулся и бросился к пульту. Генерал впился руками в подлокотники кресла. Охранник напрягся. Его взгляд метался от Гонсалеса к Андрееву. Доктор посмотрел на Сантану, потом на прибор. Он недоуменно пожимал плечами и несвязно бормотал:
   - Не может быть... Я все правильно рассчитал... Ошибка невозможна...
   Вдруг он застыл и медленно поднял голову. Его лицо озарила догадка.
   - Это Вы... Ты не... Знал. Ты все знал, - шипящим голосом произнес Маркони, - Мой генерал..., - вскрикнул он, но не успел договорить.
   Сергей сгреб его в охапку и бросил на охранника. Тот успел нажать на спусковой крючок, и профессор получил свинцовый заряд в живот, замедливший его полет, но инерция броска оказалась сильнее. Он продолжил свою траекторию полета и налетел на бойца, едва не сбив его с ног. Андреев, воспользовавшись замешательством, бросился следом и, всей своей массой придавил стража к полу. Автомат был бесполезен. Его, как в слоеном пироге, прижало тело Маркони. Сергей, левой рукой уперся в лоб охраннику, а пальцами правой впился в его кадык и рванул на себя. Кровавый гейзер, горячей волной ударил Андрееву в лицо. Дверь зашипела. Стоящий снаружи гренадер, услышав шум, поторопился на помощь. Он ворвался в комнату, и сразу напоролся на Андреева. Сергей успел вытащить у поверженного врага нож из чехла, и, не поднимаясь с пола, встретил солдата ударом в низ живота и распорол его до ребер. Боец застонал, схватился руками за рану и сполз по стене. Майор заволок его в комнату, закрыл дверь и медленно повернулся к Гонсалесу. Все это время, тот сидел, как парализованный и безучастно, но с огромным ужасом взирал на происходящее.
   Андреев вытер лицо и руки белым халатом доктора, подошел к прибору и вынул кристалл из гнезда. Он на мгновение засветился изнутри. Подбросив Талисман в руке, Сергей хмыкнул и положил его в нагрудный карман.
   - Наконец-то, мой генерал, мы сможем поговорить на паритетной основе. Впрочем, на долгий разговор не рассчитывайте. Мне, лишь, нужны ответы на несколько вопросов, а потом...
   - А потом, Вы сделаете со мной то же, что и с остальными? - не пытаясь скрыть испуг, пролепетал Гонсалес.
   - Зачем же так мрачно. Впрочем, все будет зависеть только от Вас. Я ведь и этих, - Сергей кивнул на трупы, - не хотел убивать. Просто у меня не было выхода: или - я, или - меня. Может показаться странным, но себя я люблю больше. Однако, ближе к делу, генерал. Кто такой Хромой? Где он находится? Как вы выходите с ним на контакт?
   - Я... Я не знаю никакого Хромого, - пробормотал Гонсалес
   - Неубедительно. Даю вторую и последнюю попытку, - Сергей сделал угрожающее движение в сторону генерала, - любой ответ означает Ваш приговор. Он может быть либо оправдательным, либо обвинительным. Во втором случае, по законам военного времени... Ну, Вы дальше знаете. Итак, кто такой Хромой? - с ударением на каждом слове повторил Андреев.
   - Н-н-не знаю, - заикаясь выдавил Гонсалес, - Я его никогда не видел и, даже, не слышал. На мою электронную почту, приходят сообщения и приказы за подписью - Хромой. Я их выполняю и докладываю о выполнении тем же путем. Подозреваю, что он русский и не простой. Обладает большим объемом информации, о которой в газетах не прочитаешь. Больше я ничего не знаю, - взвизгнул генерал.
   - Ну-ну. Не надо так нервничать. Как и когда он на Вас вышел?
   - Это было давно. Я учился в университете, увлекся революционными идеями, за что был отчислен. Потом, сколотил небольшой отряд, который постоянно разрастался за счет принципиальных противников существующего строя. Мы пытались бороться за справедливость...
   - То есть грабили награбленное.
   - Называйте, как хотите. На меня вышел человек, рекомендованный моим старым другом. Он и предложил мне сотрудничество. Мне ставят определенные задачи, я их решаю и получаю за это деньги. Это был человек Хромого.
   - Что насчет камня?
   - Я о нем слышал, но не верил. А однажды, получил сообщение с подробным планом операции по его изъятию и инструкции по использованию. Условие было таково, что, когда я стану президентом страны, то передам кристалл Хромому. Это все, - Гонсалес выдохнул.
   - Что ж, это похоже на правду. А теперь, господин генерал, давайте заберем Вашего бывшего друга и соратника и тихо покинем это злосчастное местечко. Только, сначала, назовите адрес Вашей электронной почты и пароль для входа в нее. Потом, мы пройдем к компьютеру, и я проверю вашу искренность. Только предупреждаю: не совершайте неблагоразумных поступков. Любая Ваша инициатива будет жестока наказана. Примеры приводить не буду.
  
   Глава 55
  
   Гонсалес, на "ватных" ногах шел по гулкому коридору. В двух шагах за ним, готовый к любой неожиданности, мягко передвигался Андреев. Под руку, он поддерживал, еще не пришедшего в себя, Сантану. После незаконченного сеанса релаксации, его изувеченные тело и лицо стали более-менее походить на тело и лицо, но общая физическая слабость все еще осталась. Полковник никак не мог поверить, что он жив и постоянно ощупывал и осматривал себя.
   В приемной своего кабинета, генерал устало махнул рукой подскочившему адьютанту, и троица вошла в помещение. Сергей сел за компьютер и набрал пароль. На мониторе высветилось только одно сообщение: "Ваш климат полезен моему племяннику. Он скоро приедет. Возможно, захочет увидеться с Вами. Обязательно познакомьте его с Вашим новым приятелем. Уверен, они найдут общий язык. Подробности сообщу позже. Хромой".
   - Что это значит?
   - Какой-то доверенный Хромого собирается сюда. Видимо с особой миссией и для встречи с Вами. Раньше прямых контактов не было, за исключением первого знакомства.
   - Понятно. Что ж, дела здесь можно считать законченными. Погостили, пора и честь знать. Прошу, генерал, сообщите, кому следует, чтобы подали машину к подъезду. Мы собираемся в небольшое путешествие. Разумеется, без охраны. Скажите, что Вы мне всецело доверяете, и я стою больше, чем вся Ваша охрана, вместе взятая. Справедливости ради, стоит заметить, без бахвальства, что это действительно так. Будь моя воля, я бы вашим архаровцам, не то, что свое тело..., - Сергей не успел договорить. Входная дверь с треском распахнулась, и на пороге, в сопровождении четырех вооруженных солдат, появился Шульц.
   Сейчас, он сам на себя не был похож. Сбитый на бок "локон страсти", обнажил потную плешь. "Бабочка" съехала в сторону. Упавшее с носа пенсне болталось на уровне часто и конвульсивно вздрагивающей грудной клетки. Шульц задыхался, но тем не менее, крепко сжимал в руке пистолет. Он была направлен на Андреева.
   - В чем дело, Мартин? - генерал с удивлением и некоторой надеждой посмотрел на начальника охраны.
   Не обращая внимания на вопрос Гонсалеса, шеф секьюрити водрузил очки на положенное им место, и, не сводя оружия с Сергея, подошел к креслу и уселся в него. Четыре вороненых ствола автоматов, готовых изрыгнуть смертельную дозу свинца, создавали идеальную картинку полной безысходности и зависимости от "очковой кобры" по имени Мартин.
   Шульц вперил свой пронизывающе неприятный взгляд в Андреева. Это длилось почти минуту. Майор не отвел глаза.
   - Кто же ты такой, майор Андреев? - наконец произнес Шульц, растягивая слова, - Неужели, ты стоишь того, чтобы наш главнокомандующий поставил на тебя все, в том числе и собственную жизнь? По всей видимости - да. Что-то твоей судьбой всерьез обеспокоено не только прямое руководство, но и хозяева вашей жизни, те, с недосягаемых для простых смертных высот. Нам удалось перехватить и расшифровать несколько сообщений, касаемых твоей персоны. Вывод из них можно сделать один: ты не должен попасть в плен или без вести затеряться в джунглях. Твои боссы, очень не хотят, чтобы ты послужил верой, правдой и чем-то еще, кому-то другому. Чем именно я, пока, не знаю, но это, наверняка, самое важное. Они предпочитают держать тебя либо на коротком поводке, либо видеть в гробу. Твои поиски ведутся очень активно. Задействованы немалые силы, тайные и явные. Не исключено, что есть приказ о ликвидации майора Андреева.
   - Для чего Вы мне все это рассказываете, Шульц? - боковым зрением, Сергей заметил, что дверь в потайную комнату, где не так давно от него прятался Гонсалес, приоткрыта.
   - А для того, господин майор, что обратного пути, отсюда, у Вас нет. Вся полиция страны сбилась с ног в поисках убийцы своих сотрудников. В случае поимки - приговор без вариантов: смертная казнь. Вас ищут свои, и, вовсе, не для вручения награды. Поверьте, мне это знакомо. Вы исчезнете, как субъект, которого никогда не было. Ни в одних архивах не останется и следа Вашего пребывания на этой грешной земле. Так что, о бюсте героя на своей родине, даже, не мечтайте... Майор, а ведь все потому, что Вы что-то знаете. Вот это "что-то", хотел бы знать и я. Потом, мы могли бы вместе подумать, какую выгоду можно из этого извлечь.
   - Что за вздор Вы несете, Шульц? И вообще, почему Вы сидите в моем присутствии? - голос Гонсалеса дрожал от негодования и боязни от непонимания обстановки. Ему, вдруг, вспомнилось видение о триумфе и крахе. Он нервно передернул головой, отгоняя наваждение.
   - Заткнитесь, генерал, - устало проговорил Шульц, - я всегда знал, что Вы трусливый, напыщенный болван. Но, до поры, до времени, Вы мне были нужны. Всему же приходит конец. Похоже, этот час настал. В моей пьесе, для Вас, нет роли. Кстати, господин Андреев, доказательством моего к вам расположения может послужить то, что я не доложил нашему генералу о том, что Вы, будучи на его задании, выходили на связь со своим командованием, что господин Гонсалес напрасно Вам доверился и, что Вы не совсем тот, за кого он Вас принимал.
   - Очень благородно. Вы хотите, чтобы за это я поцеловал Вас в задницу?
   - О, нет. Это лишнее. Достаточно того, мы станем друзьями, и не будем скрывать секреты друг от друга. Вас устраивает такое соглашение? Если нет, то вы мне не оставляете выбора, - Шульц небрежно прицелился в голову Сергея. - Я максималист. Предпочитаю брать все и сразу. При этом, не отдаю никому ничего.
   - Шульц, - заорал Гонсалес, - Вы в своем уме? Вы перешли все границы...
   - Как же ты мне надоел, - выстрел раздался настолько неожиданно, что Сантана, вздрогнув, едва удержался на ногах.
   На каменном полу, в луже крови и аккуратной дырочкой во лбу, лежал незадачливый и неудавшийся вождь всех времен и народов, генерал Гонсалес.
   Вбежавший адъютант был остановлен одним из бойцов, ударом приклада в челюсть. Воспользовавшись секундной паузой, Андреев втолкнул оторопевшего полковника в потайную комнату, и, кубарем, влетел в нее сам. Дверь оказалась достаточно прочной, с внутренними запорами. Закрыв ее, Сергей осмотрелся.
   Помещение оказалось небольшим и хорошо оборудованным для отдыха: мягкий диван, два кресла, барная стойка с богатым выбором напитков, холодильник и прочая бытовая мелочь. В углу, на постаменте в форме античной колонны, красовался бюст Гонсалеса с лавровым венком на лысом черепе.
   - Здесь должен быть потайной ход, - воспроизвел свои мысли Сергей, - Генерал должен был просчитать вариант бегства.
   Полковник все еще плохо соображал и недоуменно вертел головой. Снаружи раздавались сухие щелчки автоматных очередей.
   - Давай, Крысолов. Не стой, как столб. Ищи выход. Времени в обрез. Сейчас взорвут пару гранат и все. Думать будет не о чем, а главное - нечем.
   Сергей простукивал стены, переставлял бутылки, двигал кресла, ощупывал стыки панелей... Ничего.
   - Должен быть выход. Должен, - твердил Андреев, пытаясь столкнуть с места диван.
   Сантана смотрел на происходящее безучастно, с обреченностью барана приведенного на бойню. Вяло переставляя ноги, он подошел к мраморной голове Гонсалеса и оперся о нее. Неожиданно, последняя память о великом диктаторе легко провернулась вокруг своей оси, и, вслед за этим, холодильник отъехал в сторону, открыв ярко освещенное отверстие в полу, со ступенями ведущими вниз. Из глубины прохода повеяло прохладой.
   - Конгениально, полковник! Считайте, что часть своего долга Вы мне вернули. Вперед же, фельдмаршал. Прочь сомнения и - в путь! На свободу с чистой совестью.
   Легко подталкивая Сантану в спину, Сергей спустился за ним.
   Винтовая лестница, вырубленная в скале, привела беглецов в небольшой естественный ангар. Как и следовало ожидать, пещера была полностью оборудована и оснащена на случай чрезвычайной ситуации: джип, покрытый небольшим слоем пыли, с запасными канистрами, большой набор герметично упакованных консервированных продуктов, бутылки с водой. Вдоль стен высились пирамиды с различным оружием. Все, практически, в идеальном состоянии. Гонсалес трепетно относился к безопасности своей неординарной личности, но, увы, не смог воспользоваться плодами этой заботы.
   Сергей бросил в машину две автоматические винтовки, ручной пулемет и ящик с гранатами. Одну из них, отогнув усики чеки, аккуратно уложил между стеллажами с боеприпасами и протянул от нее растяжку из найденного куска проволоки над предпоследней ступенькой лестницы.
   Сверху раздался мощный взрыв, многократно усиленный акустикой.
   - Пора, полковник, - Андреев нажал на кнопку механизма открывающего выход, - прыгайте в машину.
   Яркий свет, хлынувший из проема автоматических ворот, на мгновение ослепил. Топот ног по ступеням и отборная ругань гулко отдавались в сводах пещеры. Взревел двигатель, завизжали колеса, и джип выскочил из ангара, оставив за собой стойкий запах паленой резины и выхлопного газа. Когда джип отъехал на некоторое расстояние, мощный грохот обвала завалившего пещеру, возвестил, что "растяжка" обнаружена...
  
   Глава 56
  
   - Кажется, веселье начинается... Слышь, Игорек, взгляни-ка, - Саид протянул Мельнику бинокль.
   От горного отрога, по направлению к базе Хуана, на большой скорости мчался джип. Он беспрепятственно миновал кордоны. Все знали машину Гонсалеса. Кроме того, присутствие в ней начальника штаба, не давало повода для каких-либо сомнений.
   - Командир за рулем, - прокомментировал Мельник, - рядом какой-то потрепанный офицер. Видимо, из конкурирующей фирмы... Ну, конечно... Классика жанра. Какой же экшн обходится без погони... Полюбуйся. Вон там, левее большого валуна, три пыльных облачка. Мчат, как на пожар.
   - Вижу, - вглядываясь в долину, произнес Саид, - готовность номер раз. Работаем по команде. На счет "три".
   Безмятежная обстановка в лагере, внезапно, сменилась суетливой беготней. Только что было получено предупреждение Шульца о побеге. Боевики рассредоточились за укрытиями и начали беспорядочную стрельбу по машине Андреева. Джип свернул вправо, пытаясь объехать их позиции.
   - "Три", - сам себе сказал Саид и нажал кнопку радиодетонатора.
   Оглушительные взрывы, сопровождаемые яркими вспышками пламени, потрясли долину. Ящики с боеприпасами, сложенные под тентом из маскировочной сетки, разлетелись на мелкие щепки. Раскаленные осколки визжали от восторга в своем смертоносном танце.
   - Тогда и я - "три", - согласился Мельник, и, последовательно заложенные по периметру лагеря заряды, подняли в воздух тучи песка и камней, заставив сбиться в кучу бойцов Хуана.
   Благополучно миновав взрывоопасный участок, Андреев подъехал к лесу и заглушил джип. К нему навстречу спешил Мельник.
   - Полковник, станция конечная, - крикнул Сергей, - автобус дальше не идет. Выходим.
   Сантана не реагировал. Майор дернул его за плечо. Голова Крысолова безвольно мотнулась в сторону. Чуть ниже его правого уха зияло маленькое отверстие, с запекшейся кровью по краям.
   - Да, полковник, - с огорчением произнес Андреев, - с твоим везением сапером не быть. Одна дурная пуля - и наповал. Вот непруха-то.
   К лагерю подъехали машины преследователей. Из первой выскочил Шульц. Он быстро разобрался в ситуации и привел людей в чувство. Их действия приобрели осмысленность. Прицельно застрочили два пулемета с караульных вышек. Под их прикрытием, разбитые на мелкие группы солдаты, короткими перебежками, рассыпались веером, стараясь перекрыть возможные пути отхода беглецов.
   Андреев установил пулемет у заднего колеса джипа и выпустил пару длинных очередей.
   - Привет, командир! - рядом плюхнулся запыхавшийся Мельник, - Какие новости с фронта?
   - В ходе упорных и изнурительных боев, - не отрываясь от прицела, отрапортовал Сергей, - нашими войсками уничтожена правящая верхушка вражеской коалиции и захвачен важнейший трофей - цель нашей миссии, - майор вытащил из кармана кристалл и показал его Мельнику.
   - Ё-ма-ё! Вот из-за этой хрени такая буза?!
   - Эта, как ты несправедливо выразился, хрень, дороже всех богатств мира. Где Саид?
   - Взял с собой три "Мухи" и сказал, что мы о нем еще услышим.
   В это время, с левого фланга, по атакующим, с коротким интервалом вылетели два гранатометных выстрела. Первый, снес караульную вышку. Другой - посеял скороспелые зерна паники в рядах противника.
   - Вон он, хитрый азиат. Уже маячит с опушки, - Мельник кивком указал направление, - Все, командир, беги к Саиду. За меня не беспокойся. Я фартовый. Чуток повоюю и догоню вас. А тебе надо башку быстрей в порядок привести. Встретимся у шамана.
   - Ну, ни пуха, Игорек!
   - К черту, Серега!.. Эх, мама, роди меня обратно, - Мельник бросил две гранаты и перекатился к другой стороне джипа...
   Андреев бежал. Его обгоняли пули. Они противно свистели и впивались в землю, поднимая фонтанчики пыли. Одна из них щелкнула о камень, рядом с его головой. Осколок базальта резанул по щеке.
   - Быстрее, командир! - проорал Саид, - Беги. Прикрою!
   Громыхнула еще одна "Муха". Застрекотал автомат. Майору хватило минуты, чтобы зигзагами, припадая к земле, совершая акробатические кувырки, добраться до безопасной зоны. Тяжело дыша, он повалился на спину и стер сочащуюся из раны кровь.
   - Здорово ночевал, брат казак.
   Саид усмехнулся.
   - И тебе, валейкум ас солом. Вот, постреливаем поманеньку. Но пора бы и ретироваться, командир.
   - Твоя правда. Пошли. Мельник догонит.
   - Сергеич, если ты не против, я задержусь. А то, на этого нерасторопного бугая надежды мало. Пропадет он без меня.
   - Ладно, браты-акробаты, - хмыкнул Сергей, - Только не долго. Сильно не шалите и берегите природу - мать вашу.
   - Ага, - кивнул расплывшийся в улыбке Саид, - будь сполнено, Ваш Благородь...
   ...Примерно, через два часа, Андреев был у колдуна. Тот внимательно рассматривал принесенный кристалл.
   - Да, похоже, это именно он, Талисман. Но, если сомневаешься - проверь.
   Колдун разговаривал, как бы сам с собой. Потом оторвал взгляд от камня и сказал Сергею:
   - Пошли в дом. Завершим начатое.
   На террасе маялся Гомес. Он не мог рассказать Андрееву о случившемся с Селесте. Колдун строго-настрого запретил ему это: "Если он спросит, я сам все объясню, когда сочту нужным. Не лезь. Его мозг слишком слаб, чтобы адекватно воспринять недобрую весть".
   - Привет, Гомес, - майор взмахнул рукой, - ты, я вижу, уже почти здоров. Только, почему-то лица на тебе нет. В том смысле, каким должно быть. Вроде бы, раньше оно было целее?
   - Так, я, это... Я... В общем, упал я, неудачно, - Почтальон переступил с ноги на ногу.
   - Надо быть аккуратнее, - засмеялся Сергей, - под ноги смотреть. А где Селесте? Что-то не видно этой шустрой девочки?
   - Заходи, - колдун подтолкнул Андреева, - Она недалеко.
   Внутри все было по-прежнему, без каких-либо явных изменений. Шаман подошел к столу и налил из баклаги в кружку темную, тягучую жидкость.
   - На, выпей и ложись на кушетку.
   Сергей поднес напиток к лицу. Его запах напоминал мятный настой. Майор попробовал напиток на вкус: терпкость в сочетании с легкой горечью.
   - Не бойся, пей.
   Андреев в три глотка осушил кружку. Лег на топчан и почувствовал неожиданную тяжесть во всем теле, будто, в каждую его кожную пору накачали свинец. Через мгновение он забылся. Колдун подошел к недвижимому телу и приподнял веко. Удовлетворенно кивнул головой. Достал кристалл и еще раз взглянул на него.
   - Да хранят тебя боги, - тихо сказал он Сергею.
   Шаман положил кристалл на свою раскрытую ладонь, вытянул руку и закрыл глаза. Медленно нарастающий свет внутри камня, постепенно набирал силу, и, через несколько секунд, вырвался наружу. В доме стало светло, как от десятка стоваттных лампочек. Вскоре, сияние стало угасать, пока не исчезло совсем. Колдун сжал кристалл в кулаке.
   - Ну, вот и все, - прошептал старик, - Я сделал все, что мог. Прости за Селесте. Не уберег. И еще за один обман, прости. Но я знаю, ты поймешь меня.
   Шаман подошел к мучному ларю. Порылся в мешке, который принес Почтальон и что-то достал оттуда.
   Все это время, Гомес нервно ходил по террасе и курил свою трубку. Наконец, вышел колдун.
   - Как он?
   - С ним все будет в порядке. А тебе лучше возвращаться домой. Затаиться на время. Когда понадобишься - тебя оповестят. Все, иди.
   - А как же Серж?
   - Я же сказал: все будет хорошо.
   Поняв, что ничего больше от колдуна не добьется, Гомес проверил свой нож, взял котомку с едой и попрощался.
   - Спасибо тебе, колдун, за все. Может, когда и увидимся. Мир тесен.
   - Может быть, может быть ...
   - Как хоть тебя зовут?..
   Колдун не ответил и вернулся в хижину. Сел за стол и надолго задумался. Затем медленно встал и внимательно осмотрел все вокруг. Подошел к радиостанции, покрутил ручки и настроился на нужную частоту. Сказав в микрофон несколько непонятных фраз, отключил связь. Вышел на террасу, взял свой посох и углубился в джунгли...
  
   Часть вторая
  
   Глава 1
  
   - Сержант! Что, в конце концов, со связью?
   - Не могу знать товарищ полковник. Наша радиостанция в порядке. Я несколько раз проверял. Может поломка у Туриста?
   - Может, может... - комбат нервничал. "Чистильщики", приехавшие из Центра, все туже затягивали петлю вокруг его шеи, а соответственно и тех, кто был с ним связан. Вслух и напрямую об этом не говорилось, но не понять направленности их действий было невозможно. Хотя, по-прежнему, не ясна основная цель этой суматохи. Они появились, как снег на голову. Без предупреждения, но с особыми полномочиями. Рылись в бумагах, прослушивали эфир. Расспрашивали всех и каждого ни о чем конкретно, но с явным намерением найти прецедент, изъян в его работе - почву для соответствующих оргвыводов. Но это то, что лежит на поверхности. На самом деле, задача у них совершенно иная и, наверняка, связана с последним заданием Андреева. В который раз полковник Зимин анализировал происходящее. Все сводилось к тому, что операция должна кануть в Лету, как и все ее участники. Возможно, включая и его самого. Вопрос: почему? Приказ о ее выполнении, хоть и устный (секретность, мать ее...), был получен с самого "верха". Теперь все происходит с точностью до наоборот. В подтверждение Зимину предъявляют допуски со знакомым росчерком пера: "Предъявитель сего, действует по моему приказу и во благо страны и т. д. и т. п.". Только действуют они как-то неадекватно и на первый взгляд - нелогично. Успешное выполнение задачи группой Андреева, может поставить жирную точку на всей этой безумной драчке. С другой стороны, получается, что кому-то такое решение проблемы не очень выгодно. И этот "кто-то" обладает большой, реальной властью...
   - Товарищ полковник, - под навес, крытый маскировочной сетью, вбежал ординарец, лейтенант Сухов. Жорик Сухов. Открытая душа. Сама преданность и справедливость, - Вас вызывает этот... По-паркету-каблуками-щелк. В смысле, майор Корзун.
   - Дожились! Куда катится мир? Куда катится армия, если меня, боевого офицера, полковника!.. вызывает эта штабная крыса, в звании майора... Жорик, очень тебя прошу, передай этому Корзуну, только обязательно дословно, от меня лично, чтобы он шел в задницу и никуда не сворачивал. Понял?
   - Так точно!
   - Если что, я - на КП. У меня, в отличие от него, очень серьезные и важные дела... - полковник пригладил ежик коротко стриженных волос, - Сержант, хватит тумблерами клацать. Иди, поешь и мне, чего-нибудь принеси пожевать. "Вот геморрой, - полковник прилег на покрытые соломенным тюфяком ящики из-под автоматов, - да не отдам я им Андреева. Неужели непонятно. Пусть хоть золотые горы сулят или под расстрельную статью подводят. Жрали бы друг друга в своем серпентарии: самим сытно и нам в удовольствие посмотреть. Так нет, свежего филейчика им подавай, отборного мясца. Гурманы, мать вашу...".
   Бешено вращая глазами, казалось, они вот-вот вылезут из орбит, решительным шагом вошел долговязый майор Корзун.
   - Товарищ полковник, что вы себе позволяете? - брызгая слюной и срывающимся голосом, заверещал он.
   - Что-то не так, майор?
   - Я попросил Вас прийти, а Вы..., - задыхаясь от возмущения, произнес он.
   - Что-то я не пойму, Корзун. Тебя прислали мной командовать или ковыряться в бумажках? Правильно, разгребать макулатуру. Вот иди и выполняй возложенные на тебя обязанности. Родина ждет твоих подвигов.
   - Как Вы со мной разговариваете? И почему на "ты"?
   - Понимаешь, майор, на "ты" обращаются при доверительных отношениях. Поэтому, я говорю тебе доверительно, от всего сердца и, надеюсь на твою сообразительность: есть такое слово "мир", но в нем допущено три ошибки. Если исправишь их, то узнаешь конечный пункт назначенного мною тебе маршрута. Понял! А теперь пшел вон... Мне работать надо, - Зимин встал и демонстративно отвернулся к карте, приколотой к брезентовой перегородке.
   - Это я запишу в рапорт...
   - Контора пишет.
   - !!!... Товарищ полковник, я вынужден Вас арестовать, как лицо, саботирующее мою инспекционную проверку.
   - Что?!.
   За спиной майора выросли два бойца с тусклыми взглядами, без знаков различия, из тех, что он привез с собой.
   - Сдайте оружие и следуйте за ними.
   - На тебя, что, майор, архивная пыль действует как наркотик? - удивленно подняв брови, спросил комбат.
   - Я имею особые полномочия на случай неповиновения приказам, - щелчки затворов и направленные на Зимина стволы автоматов являлись вполне убедительным аргументом. Полковник вынул свой пистолет из кобуры и передал его Корзуну, - Вы арестованы до моего личного распоряжения, - и, обернувшись к конвоирам, добавил:
   - Никаких контактов и разговоров. Находиться при полковнике неотлучно. При любом нарушении предписания открывать огонь на поражение и без предупреждения.
   - Что, снова 37-й год? Шаг вправо, шаг влево - побег. Прыжок на месте - провокация, - попытался сыронизировать Зимин.
   - Молчать! - грубо оборвал его один из охранников, - Руки за спину. Пошел прямо.
   - Ну - дела!.. - толчок прикладом в спину не дал полковнику закончить фразу.
  
   Глава 2
  
   В доме было темно и тихо. Сергей открыл глаза и прислушался к себе. Он ощущал необычайную легкость в теле и ясность мыслей. Ощупал нагрудный карман и вытащил оттуда маленький кристаллик, из-за которого погибла большая часть его группы. С печальной улыбкой повертел его между пальцев и засунул обратно. "Надеюсь, мои хлопцы живы. Пора бы им объявиться. Надо возвращаться домой, выяснить, что там происходит. Что с комбатом? И почему так тихо вокруг? Где колдун и Гомес?..". Какой-то мимолетный звук, долетевший снаружи, привлек его внимание. Майор метнулся ко входу, вжался в стену и затаил дыхание. Звук повторился и, с приближением, перерос в неровное сопение и приглушенную ругань.
   - Вот битюг. Какой же ты тяжелый, - голос Саида вызвал у Сергея вздох облегчения, - Вернемся - сядешь на диету и, пока не похудеешь килограммов на сорок, я с тобой ни на какую авантюру не подпишусь. Нашел ишака, такую тушу на себе таскать. Что молчишь? Стыдно?
   - А ты, попробуй, брось, - тихо пробасил Мельник, - твой Будда не простит такой грех. Гореть тебе в его аду, синим пламенем. Причем медленно.
   - Замолкни, гад. Не тронь святое... Фу-у-ух. Кажется, приехали, - Саид сбросил с плеч лямки самодельных волокуш, на которых тянул раненного в ногу друга, - Когда вернемся на базу, с тебя, жирный боров - ящик пива за извоз.
   - Я вам каждому по ящику выставлю, - Андреев откинул дверной полог и вышел на террасу.
   - Командир! Какая неожиданная встреча. Какие планы на вечер? - лицо Мельника растянулось в широкой улыбке.
   - Ты ранен?
   - Так, ничего серьезного. Осколком зацепило, но азиат посовещался с духами, и они сказали, что жить буду.
   - Это хорошо. Пора нам отсюда выбираться. Поскольку ты не можешь самостоятельно передвигаться - нужен транспорт. До базы путь неблизкий. Есть предложения?
   - Есть, - Саид присел на дощатую ступеньку, - река. Других вариантов не вижу. Отсюда до нее, если я не страдаю топографическим кретинизмом, километра четыре-пять. Дотащим этого увальня, спустимся на плоту, по течению, до ближайшего населенного пункта. Одолжим у кого-нибудь машину, и - вперед, в родные пенаты.
   - Мысль здравая. Согласен. Выйдем рано утром, а сейчас, посмотрим, что у Игоря с ногой. Мельника занесли в дом, уложили на операционный стол. Андреев включил генератор. Яркий свет залил все внутреннее пространство помещения. Левая нога Игоря, выше колена, была туго перетянута ремнем. Рваная штанина, насквозь пропиталась кровью. Сергей подошел к раненому, посмотрел на него и почесал затылок.
   - Игорек, ты меня, конечно, извини, если что. Но, сам понимаешь, эскулап из меня - еще тот. Поэтому, сделаю, что смогу. Саид, готовь инструменты. Тот порошок, что шаман давал для меня, еще остался?
   - Есть немного, - отозвался Саид, - как знал, что пригодится.
   - Отлично. Тогда ты отвечаешь за анестезию.
   Мельник понюхал порошок и отключился с блаженной улыбкой. Андреев вспорол его штанину своим ножом, промыл рану и осмотрел ее. Осколок гранаты зацепился за берцовую кость и сидел, достаточно, глубоко. Пришлось скальпелем сделать надрез, расширить отверстие и, только потом, Сергей, аккуратно, пинцетом, извлек небольшой кусочек металла из ноги Игоря. Зашивать рану вызвался Саид, разумно обосновав свой порыв генетической памятью, которая зафиксировала способности его предков делать одежду из шкур животных.
   - Ну что, дружище. Испытаем наш трофей, - майор вытащил кристалл и посмотрел сквозь него на свет, - сейчас залечим твою болячку и будешь, снова, скакать, как аргамак.
   - Сергеич, - Саид с сомнением посмотрел на командира, - ты уверен? Может, пусть лучше, само собой заживет?
   - Не дрейфь, солдат! Знал бы ты, какие чудеса эта штука творит. Впрочем, сейчас, сам увидишь.
   Андреев положил камешек на свою ладонь и вытянул руку вперед. Закрыл глаза... Прошла минута, другая... С Мельником не происходило никаких изменений.
   - Сергеич... А, Сергеич, - тихо проговорил Саид, - по-моему, фокус не удался.
   Андреев открыл глаза и тупо уставился на кристалл. Оцепенение длилось долго. Саид стал плотно перевязывать Мельнику рану и, одновременно, что-то говорить майору.
   - ...и хрен с ним. На нем, как на собаке, все заживает. Вот посмотришь, дня не пройдет, своим ходом будет передвигаться...
   - Шаман... Это Шаман. Проклятый колдун. Его работа. Больше некому, - Андреев оторвал взгляд от камня и перевел его на Саида.
   - Чего? - тот непонимающе уставился на Сергея.
   - Шаман подменил кристалл. Теперь, этот бесполезный кусок хрусталя или чего там еще, ничего не стоит, и все наши усилия были напрасны. Все смерти были напрасны... Но я найду его. Клянусь честью, найду. Он мне ответит за все... - Андреев, до хруста стиснул кулаки. Глаза пылали бешенством. На скулах заиграли желваки. Саид знал эти симптомы предельного накала командира. Поэтому решил его успокоить.
   - Серега, спокойно. Не гони волну. Давай сначала свое дерьмо разгребем, а потом и о колдуне подумаем.
   Андреев расслабился и медленно проговорил:
   - Ты прав, однако, Саид, - майор еще раз посмотрел на камень и засунул его обратно в карман, - а эта, откровенно говоря, искусно сделанная стекляшка может нам еще пригодиться. На кону жизнь комбата. Будем блефовать.
   Все это время, Мельник мирно похрапывал и, вероятно, видел красивые цветные сны. Во всяком случае, его лицо было безмятежным и довольным.
   - Как долго он еще проспит? - Андреев кивнул на здоровяка.
   - Думаю, часа три. Не меньше.
   - Отлично. Ложись и ты. Отдохни. А я покараулю.
   Саид не стал возражать, упал на кушетку, и через минуту, Сергей услышал его тихий сонный присвист.
   "Счастливые, все-таки, они люди, - глядя на друзей, подумал Андреев, - Их не мучают посторонние мысли. Мне бы, вот так, запросто, лечь и сразу заснуть, чтобы ничего не беспокоило, но нет. Не получится. Слишком много проблем навалилось за последние дни. Их надо решать, причем, немедленно. Порядок их поступления следующий: комбат, шаман и... Селесте... Почему колдун ничего не сказал про Селесте? Где она? Что с ней? Может, он ее где-то спрятал?.. В любом случае, найду шамана - найду девушку. Но первое - полковник Зимин. Тактику отработаем на месте. Сейчас, необходимо, как можно скорее вернуться на базу. У колдуна, наверняка, должны быть карты местности и надо запастись оружием...". Сергей осмотрел столы, ящики, тумбочки и, к своему удивлению, обнаружил целый атлас современных подробных карт различного масштаба, отдельных территорий и континента, в целом. Некоторые из них были исчерчены непонятными значками различных цветов, стрелочками и кружками. Полистав сборник, майор нашел нужный лист и углубился в его изучение.
  
  
  
   Глава 3
  
   За стеной, чудом уцелевшего, давно заброшенного, саманного домика, временно переделанного в походный карцер, звякнули ключи. Полковник Зимин открыл глаза, но вставать с набитого гнилой соломой тюфяка, брошенного на пол, не торопился. Щелкнул навесной замок, и дверь со скрипом отворилась. Согнувшись (входной проем был слишком низок), внутрь вошел охранник и застыл, наведя ствол автомата на Зимина. Следом за ним, появился невысокий, коренастый помощник Корзуна, капитан Болотов. Осмотрелся в полумраке, втянул носом воздух, поморщился и прикрыл лицо белоснежным платком. Запах в импровизированной одиночке был стойким и неприятным. С непривычки, он вызывал рвотный рефлекс. В атмосфере камеры смешались воедино вонь испражнений, немытых тел, гниющих остатков пищи и еще масса всевозможных ингредиентов растительного и животного происхождения. Небольшое вытяжное отверстие, расположенное под потолком, носило, скорее номинальное значение, нежели выполняло какие-то функции. Капитан кивнул охраннику на арестованного и вышел. Боец пнул Зимина "берцем". Полковник, медленно поднялся, отряхнул форму, пригладил ежик волос и вышел. Одуряющий чистый воздух, резко ударил ему в ноздри и заставил пошатнуться. Зимин ухватился рукой за стену. Болотов стоял напротив, курил тонкую сигару и насмешливо смотрел на опального офицера. Головокружение прошло. Полковник закашлялся и хриплым от сухости в горле голосом произнес:
   - Что скалишься, халдей? Веди к своему хозяину. Ты же за этим пришел?
   - Товарищ полковник, не в Ваших интересах хамить. Ведь на итоги следствия могут повлиять и субъективные факторы, хоть они и не будут отражены в протоколах. Поэтому постарайтесь обойтись без оскорблений. Прошу Вас. Майор Корзун ждет.
   Демонстративно заложив руки за спину, Зимин двинулся следом за капитаном, в сопровождении молчаливого охранника.
   В штабной палатке, куда привели полковника, кроме Корзуна не было никого. Он встретил вошедших холодно. Жестом предложил Зимину табурет, возле раскладного стола. Болотову и конвоиру - указал на выход. Те, ни слова не говоря, покинули помещение.
   - Что ж ты, полковник, не даешь жизни ни мне, ни себе? - Корзун расхаживал по палатке и выцеживал слова, - Неужели тебе, опытному вояке, непонятно, что не мытьем, так катаньем, я своего добьюсь. Только, когда начну "катать", будет много пострадавших. А головы могут полететь в буквальном смысле. Давай облегчим друг другу задачи.
   - Я вижу майор, ты тоже проникся ко мне доверием, раз перешел на "ты". Прямо не знаю, радоваться этому или огорчаться. Будущее покажет. Только не пойму я, чего ты хочешь добиться, о чем толкуешь? Ты верно заметил, что я опытный вояка, и не привык выискивать подтекст в словах. Для меня все должно быть прямо и перпендикулярно. Поэтому не юли и выкладывай все на чистоту. Конкретный вопрос - конкретный ответ. Иначе, у нас никаких дел не получится, "ни мытьем, ни катаньем". Можешь хоть сейчас меня четвертовать.
   Корзун оперся руками о стол. Долго и пристально всматривался в Зимина, как бы изучая его: играет с ним полковник или, действительно, не понимает. Ни один мускул не дернулся на лице старого пса войны. Майор отвел взгляд, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил.
   - Хорошо. Давай говорить прямо. Прежде всего, меня интересует майор Андреев. Где он? Сумел ли выполнить задание? Если - да... Где камень? - Корзун снова вперился взглядом в Зимина.
   - Ну, ты барин, вопросиками сыплешь, - полковник шумно выдохнул и внешне, как бы, расслабился, - Прежде всего, я не могу понять, о каком камне ты говоришь. В задачу группы Андреева входило уничтожение крупного наркокартеля. Ни о чем другом, в приказе не было речи. Поэтому, они, согласно инструкции, в "автономном плавании". Работаем, между прочим, в режиме секретности, - ехидно заметил Зимин, - Соответственно, откуда же мне знать, где сейчас Андреев. На связь с ним мы выйти не можем по вышеозначенной причине. Даже, если он нас услышит - может не ответить. Зависит от обстановки. Инициатива контакта, всецело, в его руках. Так что, не знаю, выполнил он задание или нет. Майор со своими бойцами у меня, как приданое подразделение. И я в этом деле - передаточное звено: получил приказ - передал. Теперь жду результат, чтобы доложить по команде. Может, и мне, какую медальку дадут, за усердие.
   - Не надо петь солдатских песен, полковник, - устало сказал Корзун, - Ты прекрасно понимаешь, о чем я толкую. Я ведь, досконально изучил ваши с Андреевым досье. Поэтому, хорошо осведомлен об отношениях сложившихся между вами. Вы давние и, можно сказать, близкие друзья. Не раз спасали друг другу жизнь. Так что, вы, практически, братья по крови. И когда ты мне говоришь, что твое дело - десятое по отношению к судьбе Андреева, то, по меньшей мере, кривишь душой. Не можешь ты не знать, куда он отправился, зачем, когда вернется и где находится... Где контрольная точка встречи? - вдруг рявкнул Корзун, брызгая слюной в полковника, - Когда ждешь его прибытия? Отвечай, скотина. Иначе я тебя на ремни порежу!
   Зимин, с апатией посмотрел на бесноватого майора. Вытер лицо.
   - Ты, Корзун, можешь делать со мной все, что угодно, раз тебе такая власть дана: на ремни порезать, из зубов сделать себе ожерелье... Только, не могу я тебе ничего сказать, поскольку ничего не знаю. Андреев должен был объявиться несколько дней назад. Была и контрольная точка сбора, где кружил наш вертолет, но Сергей не прибыл на место встречи. Поэтому, не хочется думать, но это вызывает у меня самые плохие предчувствия. Возможно, его уже нет в живых.
   - Не хочется думать... Возможно..., - передразнил Корзун, - пока я сам не увижу его труп, мы будем продолжать поиски, с твоей помощью или без.
   - Вот-вот, - оживился полковник, - я, тоже, придерживаюсь такого мнения. Тут мы с тобой, майор, вполне солидарны. Только почему ты так зациклился на Андрееве? Откуда такой нездоровый интерес? Неужто, на нем свет клином сошелся?
   - Это уже не твоего ума дело. Охрана! - громко выкрикнул Корзун, - уведите арестованного. Подумай, полковник, - обратился он напоследок к Зимину, - Как ты сказал, цель у нас одна: найти Андреева, живого или мертвого. Поэтому, посиди еще в карцере. Может, какая идея придет на ум.
   - Цель у нас одна, да задачи разные. Ты же сам сказал: мы, почти, братья по крови. Вот такой пердимонокль получается, - Зимин зло посмотрел на майора, заложил руки за спину и вышел из палатки в сопровождении охранника.
   Корзун нервно вытащил еще одну сигарету, прикурил ее со стороны фильтра, чертыхнулся, бросил на землю и растоптал.
   - Болотова ко мне!
   - Слушаю, товарищ майор, - помощник, будто ждал вызова и появился незамедлительно.
   - Значит так, капитан. Необходимо организовать несколько мобильных групп по три-четыре человека. Разослать их по этим направлениям, - Корзун ткнул карандашом в карту, - Пусть патрулируют. Сменять их каждые сутки. Кроме того, один раз в день поднимать вертолеты. Радиус поиска увеличить до максимального. Людей предупреди, при обнаружении группы Андреева - никакого самовольства. Доброжелательно доставить их на базу, живых и невредимых. При этом, никаких разговоров об обстановке в лагере. Чтобы у них, даже, подозрения не возникло, что что-то не так. Также, сообщи, что они чрезвычайно опасны, и при проявлении, хоть намека на агрессию, принимают активные контрмеры. Вопросы есть?
   - Когда приступить к выполнению?
   - Вчера, твою мать!.. Да... Можешь от меня добавить, те, кто их обнаружит, будут представлены к правительственной награде, подкрепленной определенным денежным эквивалентом. Я об этом позабочусь. Действуй Болотов!
  
   Глава 4
  
   Мутный, грязно-зеленый поток медленно и плавно нес небольшой, связанный лианами плот. Вода лениво плескалась и звучно хлюпала между бревнами. Мельник сидел на постилке из широких листьев и с усмешкой наблюдал, как Саид с Андреевым, длинными шестами направляют примитивное плавсредство по течению.
   - Эх, плачет по вам лесоповал. Могли бы стать знатными специалистами.
   - А я и так уже специалист высшего класса, - Саид смахнул пот со лба.
   - И где же ты квалификацию получил? В твоих же степях ни одного деревца, до самого горизонта...
   - Правильно. А раньше, до моего появления... Лес был, что твоя тайга.
   Мельник на секунду замолк и непонимающе уставился на Саида. Андреев, наблюдал за интермедией и еле себя сдерживал. Постепенно, смысл сказанного дошел до Игоря, и он разразился громким гоготом. Захохотали и остальные.
   - Тихо... Тихо, ребята, - опомнившись цикнул Андреев, - не дома.
   - Знаешь, старик, - сквозь смех и, вытирая слезы, - сказал Саид, - с твоим умением держать такую шикарную театральную паузу - прямая дорога на сцену. Все значимые роли были бы твои. Главное, чтобы никто не догадался, что ты - просто "тормоз".
   - Ладно... Тоже мне, умник нашелся. Зато, я подковы гну руками. Греби, давай. Не отвлекайся. И на меня не брызгай. Видишь, промок уже весь. Простужусь еще, по твоей милости.
   - Господа, давайте посерьезней, - Андреев отложил шест, - расскажите-ка мне браты-акробаты, как вы с гонсалистами повоевали. Особенно, меня интересует судьба маленького, хлипкого мужичонки, гражданской наружности, в пенсне. Заметили такого?
   - Я не обратил внимания, - Мельник пожал мощными плечами, - все они, на одно лицо - вражьи морды.
   - Не скажи, Игорек, - Андреев опустился на бревна, - этот мужичонка - опаснее роты отпетых головорезов. Змеюка, еще та. Поверь мне на слово. Если он жив, то, при возможности, подпортит нам кровь основательно. Будь спок.
   - Да и я такого не запомнил, - Саид уверенно управлял плотом, - Не парься, командир. Сам же говоришь, что проблемы надо решать по мере их поступления.
   - Оно, конечно... Ладно, рассказывайте, диверсанты. Дорога быстрее покажется.
   - Рассказывать-то особенно нечего, - Саид зевнул, - Неказистые они какие-то.
   - Ага, - добавил Мельник, - лютости в них нет.
   - В общем, когда стали бандюки обходить Игоря с фланга, я оказался, аккурат, за их спинами. Они ж не знали, сколько нас и где мы. Ориентировались только на пальбу. А стрелял тогда, только Мельник. Я, ведь, с тобой, сначала, беседы беседовал. Потом, смотрю, этот дурик, - Саид кивнул на Игоря, - уже растранжирил все патроны, в глазах - неизлечимое бешенство, в руке граната без чеки, нога в крови... Все, думаю, рязанский камикадзе готовится к встрече со Всевышним. Но я не мог себе позволить, чтобы это чучело раньше меня отмучилось на Земле и премило развлекалось в райских кущах. Поэтому - запустил последнюю "муху" по тылам врага, кинул для подтверждения серьезности своих намерений пару осколочных гранат. Нестройные ряды противника окончательно дрогнули и... Смешались в кучу кони, люди.... Вижу, у нашего бугая соображалка сработала. Он, гранатку-то запустил по назначению, и, тихой сапой - в кусты. Ну, я еще популял, для острастки, и тоже, дал деру. Мы затаились в разных местах, пока все не стихло. Воины Гонсалеса еще часок побегали, поорали, постреляли, да на том и успокоились. Сергеич, поверь, это было самое легкое. Потом, когда я нашел это чудовище, начался сущий кошмар. Лучше еще один такой бой выдержать, чем волочить на себе по джунглям сто с лишним килограммов бесполезного мяса с костями, которое еще и ноет всю дорогу: "Осторожно, не тряси. Не дрова везешь...". Дармоед-захребетник.
   - Не ври, не было такого, - пробурчал Мельник, - я бы и сам, без твоей помощи, добрался. А то привязался: давай помогу. Не могу же я друга обидеть и отказать в такой малости. Хочешь помочь - пожалуйста. Только не надо из себя страдальца строить.
   - С вами все ясно, - Андреев всмотрелся в карту, - сейчас река делает поворот. Чуть дальше по течению, какое-то селение. Мы сойдем раньше. Давай, Саид, рулим к берегу.
   Плот уткнулся в прибрежные кусты. Мельника вытащили на сушу и усадили у дерева.
   - Сиди здесь, - Андреев сунул Игорю в руку "Берету", - Мы с Саидом пойдем в поселок, узнаем насчет транспорта. Скоро вернемся.
   Пробираясь по лесу, Сергей обнаружил, что местность достаточно оживленная. Об этом говорило огромное количество истоптанных людьми и животными тропинок. В двухстах метрах от реки, проходила наезженная грунтовая дорога. Свежие следы от колес подсказали, что, по крайней мере, недавно в деревню въезжали машины. Возможно, они еще до сих пор там.
   - Саид, ты веришь в удачу?
   - Нет. Но я верю своим чувствам. Сейчас, они мне подсказывают, что сюда, по дороге из поселка, кто-то идет.
   Майор, удивленно, уставился на Саида.
   - Откуда ты знаешь?
   - О, командир. Во мне, предками, заложена величайшая способность, иметь постоянную связь с космическим разумом. Когда я ее включаю, то могу, как приемник от спутника воспроизводить все, что видно и слышно за много километров отсюда. Причем, картинка получается цветная и со стереозвуком. Я не могу объяснить, как это происходит...
   - Достаточно, "экстрасенс", - улыбнулся Андреев, - я знаю, что у тебя отличный слух, но уже и сам слышу звон колокольчика и чавканье под чьими-то ногами.
   Из-за поворота дороги ведущей из деревни показались два крестьянина, тихо переговаривавшихся между собой. Впереди, мерно покачивая головой, медленно шла тощая корова.
   - До поселка - недалеко, - прошептал Андреев, - их одежда, относительно чистая. Не успели заляпать грязью.
   Саид согласно кивнул.
   Скрываясь в лесных зарослях, они прошли еще метров семьсот и выбрались к большой, старой вырубке, на которой в неопределенном порядке стояло штук пятнадцать ветхих хижин из бамбука. Они располагались по обе стороны дороги, которая выходила к берегу реки и дальше шла параллельно ее руслу.
   В центре деревни стояли два армейских джипа с вооруженными людьми. Машины были оснащены станковыми пулеметами, закрепленными на сварных дугах. Никто из крестьян не проявлял особенного интереса к приезжим. Каждый занимался своими делами. Да и военные не выказывали агрессии. Двое из них, негромко разговаривали со стариком, видимо старостой деревни. Остальные, сидя в джипах, пили пиво и лениво отпускали сальные шуточки в сторону пробегавших мимо девиц. Староста разводил руками и показывал, то в сторону реки, то в сторону леса. Военные тыкали пальцами в карту и, что-то ему втолковывали. Явно не понимая происходящего, старик позвал кого-то по имени. К нему подбежал молодой парень, лет двадцати. Внимательно выслушал информацию, кивая головой. Потом, он начал очень быстро и эмоционально говорить, опустился на колено и начертил на земле рисунок. Выслушав парня, военные отошли к джипам и дали указания своим бойцам. Первая машина заурчала и рванула по дороге вдоль реки. Шестеро солдат из второй, бросили свое пиво и выстроились у борта. Командир, гортанным голосом отдал приказы. Двое, сразу же побежали к берегу. Двое - в противоположный конец деревни. Старший, с водителем и пулеметчиком, укрыв джип за деревьями, остались на месте.
   - Ну, Саид, это наш шанс, - проговорил Андреев, вглядываясь в перемещения бойцов, - твоя - машина, мой - патруль на въезде. Надо уйти тихо.
   - Сделаем, командир. Указания по личному составу будут?
   - Как получится.
   - Вот и славно. Тогда я пошел, - Саид змеей скользнул в чащу и исчез из вида.
   Андреев, через секунду, направился в другую сторону.
   ...Водитель джипа, с пулеметчиком, сидели на траве у колеса машины, курили и беззаботно разговаривали. Их командир настраивал радио на музыкальную волну. Сквозь шипение и треск, из динамиков прорывался голос Хулио Иглесиаса. Саид, скрываясь за густой листвой, стоял, не более, чем в десяти метрах от широкой спины старшего группы. Можно было метнуть нож и избавиться от одного противника, но, если тело завалится на бойцов - шума не избежать. Нужен другой ход. Саид громко пошуршал ветками. Командир напрягся и посмотрел в сторону источника звука.
   - Перес, - приказал он одному из солдат, - ну-ка, пойди, посмотри, что там.
   - Что там может быть? Опоссум какой-нибудь.
   - Я сказал: иди и проверь.
   Перес с неохотой поднялся и вразвалочку направился к зарослям. Остановился перед ними и всмотрелся в чащу.
   - Нет здесь никого, - обернулся он к старшему.
   Тот нетерпеливо махнул рукой: "Иди дальше".
   Перес пожал плечами, раздвинул кусты и скрылся за ними. Сделал несколько шагов и, хотел было повернуть обратно, когда шелковая удавка Саида, мягко легла на его горло. Через мгновение, все было кончено. Не издав ни звука, Перес опустился на землю.
   Обеспокоенный долгим отсутствием подчиненного, командир спрыгнул с машины и громко выкрикнул его по имени. Ответом была тишина, нарушаемая лишь редкими звуками птичьих голосов. Старший потянулся за пистолетом и пнул носком ботинка второго бойца. Он, тоже почувствовал неладное и поднялся с автоматом наизготовку. В это время, Саид, стараясь издавать, как можно больше шума и, все еще скрываемый листвой двинулся им навстречу.
   - Перес, это ты? - глухим голосом спросил командир.
   - Угу, - громко промычал Саид.
   Напряжение солдат немного спало. Руки перестали теребить оружие. Потом, бойцы даже не успели сообразить, что произошло, когда из кустов появился невысокий незнакомец с прищуренными, до еле заметных щелочек, глазами, и с двух рук запустил в них сверкающие клинки остро отточенных ножей. С тихим свистом, разрезав воздух, один из них воткнулся в грудь старшему, а второй, наполовину, вошел в глазницу водителя джипа.
   Саид оттащил трупы в лес, сел за руль, медленно выехал на дорогу и направился к месту встречи с Андреевым. У майора задача была попроще. Справился он с ней быстрее и уже несколько минут сидел на поваленном бревне, в ожидании Саида.
   - Что так долго? - Сергей запрыгнул в джип.
   - Нерасторопные они какие-то. Не могли понять, для чего мне нужна машина. Пришлось объяснять всеми доступными способами... За Мельником?
   - Да, и прямым ходом - на базу.
  
   Глава 5
  
   - Николай Иванович, Вы здесь? - свистящий шепот Жорика Сухова доносился из вентиляционного отверстия под потолком "мазанки".
   Зимин приподнял голову и посмотрел наверх.
   - Сухов - ты?
   - Я, товарищ полковник. Времени в обрез. Меня постоянно "пасут". Того и гляди, хватятся, шум поднимут.
   - Тогда, говори быстрее.
   - Бежать Вам надо. Я подслушал разговор Корзуна по спутниковой связи, когда приносил ему шифрограммы из Центра. Как только они возьмут Андреева - Вас ликвидируют, как ненужного свидетеля.
   - Свидетеля чего?
   - Не знаю. Только добром это дело не кончится. Нужно где-то отсидеться и весточку послать кому надо. Сообщить о беспределе.
   - Я уж, лейтенант, теперь и не знаю, кому доверять. Но, в любом случае, уходить рано. Надо Сергея дождаться.
   - Понял. Мне пора. Я, Вам, тут принес..., - на соломенный тюфяк упали нож и пистолет, - распорядитесь, как посчитаете нужным. Как только выкрою минутку - снова Вас навещу.
   Зимин услышал удаляющиеся шаги Сухова. Взвесил в руке клинок, проверил обойму в пистолете. Оторвал кусок материи от тюфяка. Завернул в нее оружие. Ножом вырыл небольшую ямку в земляном полу у своего изголовья, уложил туда свой арсенал, засыпал его и замаскировал соломой.
   ...Уже на подходе к своей палатке, Жорик почувствовал неладное. Ее входной полог был откинут. Через проем, Сухов увидел свой разбросанный нехитрый солдатский скарб, включая элементы его заветного "иконостаса": фотографии любимых девушек. Он вошел внутрь и наклонился, чтобы поднять одну из них, но, чья-то нога в грубом ботинке впечатала ее в землю, едва не отдавив лейтенанту пальцы. Жорик поднял взгляд. Сверху на Сухова смотрела нагло ухмыляющаяся рожа одного из "горилл" Корзуна.
   - Привет, денщик. Как дела? - "архаровец", не продолжая разговора, больно ударил лейтенанта под ребра, свалил его на землю и наступил на грудь. Склонился над Жориком и с любопытством посмотрел на него, как на диковинную букашку. Потом, выражение его лица сменилось на непроницаемую маску беспощадного убийцы, только в глазах загорелся злобный огонек. Он схватил Сухова за отвороты куртки и с треском рванул на себя. Коротко, без размаха, напомнил Жорику месторасположение его печени. Лейтенант охнул и согнулся от боли. "Горилла" схватил его за волосы и с силой ударил лицом о свое колено. Хрустнул сломанный нос. Кровь обильно потекла по лицу. Сухов закрыл его руками.
   - Отставить, Коваленко! - в палатку вошел Болотов, небрежно отряхивая невидимую пыль с камуфляжной куртки, - отведи его к Корзуну. И без самодеятельности.
   Майор Корзун сидел в шезлонге, в тени развесистого платана и, казалось, дремал. Когда Сухов в сопровождении Коваленко подошел к нему, Корзун, не открывая глаз, расслабленно произнес:
   - Эх, лейтенант, ну какого черта тебя в армию понесло? Только представь себе, был бы ты сейчас на гражданке, кутил бы с девочками в нумерах и саунах, веселился, отдыхал... Папочка твой, ведь не последний человек. При деньгах, и не малых. Обеспечил бы безбедную и беззаботную жизнь. Так нет, военной романтики захотелось. А может это, юношеский максимализм, вперемешку с базаровским нигилизмом?..
   - Это, товарищ майор, если хотите, нормальное желание любого человека, обладающего чувством собственного достоинства, - Жорик утер рукавом все еще сочившуюся из носа кровь, - Я всегда хотел быть самостоятельным, полноценным, независимым от чьего-то кошелька, не обязанным никому и верным, только, присяге, данной единожды своей Родине. Хотя, Вам, мои слова, будут чужды и непонятны.
   - Но-но, Сухов, - Корзун зло зыркнул на Жорика, - не забывайся. Я тоже офицер, давал присягу и верен своему долгу.
   - Вы правильно заметили, что верны долгу и, именно, своему, который сейчас отрабатываете. И тот, кому вы должны, ждет от Вас результатов. Если же их не будет, то включится "счетчик". Только Богу и вашему работодателю известно, чем это может закончиться. Впрочем, вы догадываетесь. Поэтому и стараетесь не щадя живота своего ибо, потом, он Вам не пригодится...
   - Заткнись, лейтенант! - Корзун вскочил с шезлонга, - хватит демагогий. Перейдем к делу. На единственный вопрос, мне нужен от тебя один ответ из двух. Варианты: "да" или "нет". В первом случае, ты продолжаешь свое движение по карьерной лестнице. Возможно, даже, поедешь на лифте. Во втором - мы списываем тебя на непредусмотренные, боевые потери, а твой папочка получает казенное уведомление о твоей героической смерти. Итак, я посажу тебя в карцер вместе с твоим любимым непосредственным начальником. Поскольку полковник Зимин доверяет тебе и, почти, ничего не скрывает, я хочу, чтобы любая информация, подчеркиваю: любая, которая, в ваших разговорах, будет касаться майора Андреева, была известна мне. Буквально, дословно. Более того, ты должен вызвать его на такой разговор. Особенно меня интересует последнее задание майора. В частности, Талисман. Согласен?
   - Иными словами, Вы меня вербуете?
   - Жорик, ты умен не по годам.
   - Я должен подумать.
   - Разумеется. Я, пока, покурю.
   "Вот это попадос, - размышлял Сухов, - если я не соглашусь, то Корзуну, судя по всему, ничего не стоит привести мой приговор в исполнение. Соглашусь - потом сам себе не прощу. А если скажу "да", но не выполню обещания? Допустим, сговорюсь с Зиминым и мы запустим "дезу". С волками жить - по-волчьи выть. Как он меня проверит?"
   Корзун подошел к Сухову, выбросил окурок и выпустил дым ему в лицо. Лейтенант поморщился.
   - Ну что, Жорик, принял единственно правильное решение?
   - Какие у меня гарантии?
   - Слово офицера.
   Сухов ухмыльнулся.
   - Зря смеешься, - Корзун сощурил глаза и злобно посмотрел на лейтенанта, - я свои обещания выполняю, что позволяет мне требовать того же от других.
   - Хорошо. Я согласен. Но, помните, Вы гарантируете мне жизнь.
   - Вот и прекрасно. Срок на выполнение задания - до утра. Справишься - хорошо. Завалишь дело - пеняй на себя... Кстати, почему ты так отвратительно выглядишь? Ты что, подрался?
   - На сук напоролся.
   - Коваленко, это он тебя с Болотовым суками назвал? - Корзун с усмешкой взглянул на своего бойца. "Горилла" обиженно запыхтел и сжал кулаки.
   - Ну-ну, успокойся. Я пошутил. Отведи лейтенанта к специалистам. Пусть приведут его в порядок и переоденут. От него воняет, как от пастуха.
  
   Глава 6
  
   Машина, подпрыгивая на ухабах, мчалась по узкой дороге, петлявшей по лесу. Саид, виртуозно подражая Шумахеру, вписывался в повороты. Рядом, с автоматом наизготовку сидел Андреев, пристально вглядываясь в просветы между деревьями. На заднем сиденье расположился Мельник, крепко уцепившись в борта джипа, и, стиснув зубы, тихо постанывал на резких виражах.
   - Твою мать! - вдруг вырвалось у Саида.
   Двигатель джипа стал терять обороты, несколько раз "чихнул" и, наконец, заглох. Еще несколько метров машина прокатилась по инерции, и Саид завернул ее в придорожные кусты.
   - Только не говори, что, просто, кончился бензин, - Андреев улыбнулся, откинулся на сиденье и посмотрел в безоблачное небо.
   - Командир, ты будешь смеяться, но, просто, кончился бензин, - обычно сдержанный в эмоциях азиат, со злостью ударил ладонями по рулю и, в полголоса, выругался на родном языке.
   - Что ж, друзья мои, - майор спрыгнул на землю и размял ноги, - нам открылась радужная перспектива пятидесятикилометрового марш-броска до базы, по лесам с нарушенной девственностью. Присядем на дорожку.
   Мельник, кряхтя и охая, перевалился через борт джипа и шлепнулся на траву. Саид спрыгнул на землю и, с досады, пнул ногой переднее колесо.
   - Надо бы Игорьку костыль соорудить, - то ли спросил, то ли предложил он и, вытащив из ножен мачете, сам же пошел искать подходящую заготовку.
   Пользуясь свободной минуткой, Мельник сам себе сделал перевязку, истратив на это остатки бинтов. Андреев, прислонившись к дереву, задумчиво жевал травинку и мысленно собирал элементы мозаики последних событий в общую картину. Получалось, как-то не очень хорошо. Не то, что рисунка не было вообще - получался он каким-то мрачноватым. Вначале - это странное задание, потом, непонятная охота за ним самим, причем со всех сторон, явные проблемы у комбата... И все крутится вокруг этого маленького камешка, черт бы его побрал. Сергей вытащил поддельный кристалл и внимательно его осмотрел: "Что же оно такое, в конце концов?..". Ход его размышлений прервал Саид, появившись в свойственной ему манере: внезапно и бесшумно.
   - Командир, здесь недалеко, какие-то люди. Их четверо. На машине. Все в камуфляже, с оружием. Разговаривают по-русски. На бандюков не похожи, но и у нас, раньше, я их никогда не видел. В общем, кто - непонятно. Главное, у них есть транспорт.
   - Отлично. Мельник, остаешься здесь. Саид, работаем тихо и без трупов: вдруг, и, правда - свои. Потом разберемся, кто есть who. Потопали.
   - Подожди, командир. Есть идея, - Саид посмотрел на Мельника, - пусть и этот буржуй пользу принесет. Свои харчи отработает...
   Три вооруженных, рослых бойца, с азартом играли в карты на капоте джипа. Четвертый, пожевывая зубочистку, сидел, опершись на ствол дерева, и, с задумчивой усталостью, смотрел на дорогу.
   - Степка, кончай пялиться в пустоту, - крикнул один из игроков, - Никого мы не найдем. Пустая это затея. Если уж они такие спецы, то, наверняка, не будут светиться на открытом месте. Пойдут лесами. Иди лучше к нам. Четвертым будешь.
   - Заткнись и не нарывайся на грубость, - зло отозвался Степан, не поворачивая головы, - А то, все сейчас пойдете лесные "квадраты" прочесывать.
   Настроение у него было препаршивейшее. Пошли уже вторые сутки их томительного дежурства в ожидании появления команды Андреева. Смена задерживалась. К тому же он и сам понимал бессмысленность поставленной задачи. В принципе, невозможно, вот так, просто, встретить в огромной сельве маленькую группу людей, изначальная установка которой - остаться незамеченной. Проще найти иголку в стоге сена. По крайней мере, можно применить магнит или миноискатель.
   - Ладно. Не психуй. Может подменить тебя?..
   - Тихо! Закрыли пасти, - Степан подобрался, - кто-то идет. Всем внимание. И помните: никаких резких движений.
   Из-за поворота дороги, медленно, тяжело опираясь на корявую палку, появился Мельник. Сделав несколько шагов, он остановился, чтобы отдышаться. Его боковое зрение и слух не уловили вокруг ничего подозрительного. Глубоко вздохнув, Игорь двинулся дальше. Дистанция между ним и пикетом постепенно сокращалась.
   Степан приказал одному из своих бойцов обойти Мельника сзади. Двум остальным - контролировать подходы из глубины леса.
   - Стой! - резкий окрик Степана на испанском, заставил Игоря вздрогнуть. Он едва не потерял равновесие и не упал.
   - Только не стреляйте, - по-русски, с некоторой опаской в голосе, бросил он в сторону, откуда раздался голос, - Я не вооружен, ранен и не опасен.
   Мужчина, средней комплекции, с автоматом наперевес, шагнул из кустов навстречу Мельнику.
   - Так ты русский, - расплылся в благодушной улыбке Степан, - Приятно услышать родную речь в этой, забытой Богом стране.
   Игорь оглянулся. Путь к отступлению, ему отрезал второй, тоже, хорошо вооруженный боец.
   - По правде сказать, мне тоже, - Мельник, изучающе, окинул Степана взглядом, - Чьи ж вы хлопцы будете? Кто вас в бой ведет?..
   - Хорошенькое дело! - Степан вскинул брови, - это он нас спрашивает. Ты, лучше сам скажи, кто такой, откуда и куда направляешься?
   - Ох, ребятки, лучше вам не знать ответа ни на один этот вопрос. Плохо спать будете. Кошмары замучают.
   - А ты расскажи. Мы уж, как-нибудь переживем, - второй боец приблизился к Мельнику.
   - Так и будем, стоя на дороге разговаривать? - Игорь оперся о свою клюку, - Устал я. Может, присядем, да вы меня водичкой напоите?
   - Успеется. Все будет от тебя зависеть. Не тяни кота за яйца. Рассказывай.
   В это время, со стороны, где стоял джип, послышалась приглушенная возня. Степан повернул голову, чем незамедлительно воспользовался Мельник. Не оборачиваясь, снизу вверх ударил своим посохом между ног бойца, стоящего сзади, другим концом палки, обратным движением, резко, двинул в лицо Степана. Пока тот, доли секунды соображал, что к чему, Мельник, левой рукой схватил ствол его автомата и дернул на себя. Развернув бойца, перехватил правой рукой за шею, вытащил его из кобуры пистолет и приставил к голове обескураженного противника. Пересиливая боль в паху, второй солдат попытался схватить автомат.
   - Стоять! - рявкнул Мельник, - иначе я ему остатки мозгов вышибу. Оставь ружье в покое. Встал, медленно, двумя пальцами, вытащил весь свой арсенал и бросил на землю.
   Боец посмотрел на Степана. Тот утвердительно моргнул. Солдат выполнил приказание.
   - Теперь - пять шагов назад. Упал, мордой в землю. Руки на затылок, и не шевелиться... Теперь ты, - Мельник обратился к Степану, - повторишь ту же процедуру.
   Освободив его от захвата и не опуская ствол пистолета, Игорь отошел в сторону.
   Когда формальности были улажены, Мельник негромко свистнул. Из-за деревьев вышел Андреев. Посмотрел лежащих бойцов, на довольно оскалившегося друга и ухмыльнулся.
   - Ах, ты, симулянт. Мы, значит, его на руках, можно сказать, носим, не даем лишний раз напрячься, а он здоровьем пышет, как сибирский медведь. Все. Не будет тебе больше послаблений, и твой "больничный" не оплачивается.
   - Вот так всегда, - Мельник воздел руки к небу, - вместо элементарной благодарности, сплошные упреки. Нет в жизни справедливости.
   - Ладно - молодец. Саид, - крикнул майор - заводи.
   Заурчал двигатель, и на дорогу медленно вырулил джип.
   - Собери оружие, Конан-варвар, и садись.
   - А с этими что? - Мельник кивнул на лежавших солдат.
   - То же, что и с остальными. Останутся здесь. Старшого, только прихватим. Вдруг, действительно, из наших. Если что, вернется и подберет остальных. Если же нет, то, по законам военного времени... Сам понимаешь, - Саид плотно "упаковал" Степана, заткнул ему рот кляпом и уложил на пол машины.
  
   Глава 7
  
   Дверь временной тюрьмы распахнулась, и охранник с силой втолкнул Жорика внутрь. Тот не удержался на ногах и упал, во весь рост, растянувшись на полу.
   - Сука, - прошипел он.
   Охранник захлопнул дверь и щелкнул замком.
   - Не скажу, что я очень рад тебя видеть. В смысле, в этом месте. Я уж, было, решил, что тебя минует чаша сия, - полковник Зимин встал со своего тюфяка и помог Сухову подняться.
   - Это почему? - с вызовом бросил Жорик, - Почему вы все думаете, что, если у меня влиятельный папаша, то я, тоже, весь в "шоколаде"?
   - Ну-ну, Жорик, успокойся. Во-первых, я совсем не это имел в виду. Во-вторых - кто это "все"?
   - Да, Корзун, паскуда...
   - Отставить, лейтенант! Прекратить площадную ругань и истерику. Не забывайте - Вы офицер! А это, не смотря ни на что, должно звучать гордо.
   - Виноват, товарищ полковник.
   - То-то. Рассказывай, как там, на воле.
   - Да полная ж..., - Зимин сурово взглянул на Сухова, - извините. Там настоящая хунта, во главе с Корзуном. Роют, как кроты. Ищут все, что связано с Андреевым. Ничего не могут найти, оттого и бесятся. Вот и меня допрашивали. Потом к Вам сюда бросили. Думают, Вы что-то знаете...
   - Что я могу знать? Все что мне было известно, я рассказал, - все это время, полковник пристально осматривал Жорика с головы до ног, - Какая на тебе оригинальная форма, - вдруг перевел он разговор на другую тему, - Это, что, новая поставка? Немного великовата для тебя, а в целом, смотрится неплохо.
   - Это майор приказал меня переодеть. Сказал, что от меня воняет, как от местных пастухов, - обиженно сказал Сухов, - А я одежду стираю регулярно и моюсь каждый день... Ну так вот, они думают, что Вы что-то знаете...
   - Да ладно ты, перестань трещать, - полковник выразительно приложил палец к губам, - Присядь, освойся на новом месте дислокации. У нас времени много. Успеем наговориться.
   Зимин сделал лейтенанту знак, чтобы тот присел и говорил о чем-нибудь отвлеченном. Сам же, в это время ощупывал на нем каждую складку новой одежды.
   Жорик все понял и принял игру.
   - Как Вы этой вонищей дышите? Да и клопов в тюфяках, наверное, больше, чем соломы.
   - Ничего, привык уже.
   - А бежать? Есть смысл?
   - Оставь надежду, всяк сюда входящий. Далеко не убежишь. Да и куда, собственно говоря. Это чужая страна, - Зимин что-то нащупал за отворотом воротника. Вытащил из тайника нож и, слегка распоров стежки, аккуратно извлек миниатюрный радиомикрофон. Показал его лейтенанту. Жорик недоуменно качнул головой. Полковник засунул "жучок" обратно. Написал пальцем на пыльном полу: "О чем говорим?". Сухов ответил: "Андреев". Зимин согласно кивнул.
   - Николай Иванович, как Вы думаете, надолго эта кутерьма, и что с нами будет?
   - Не знаю. А ты что, боишься?
   - Нет, конечно, - смущенно ответил Сухов, - но, как-то непривычно сидеть, как в тюрьме.
   - Не переживай. Вернется майор Андреев, все станет на свои места.
   - А он вернется?
   - А ты сомневаешься?
   - Но ведь все сроки прошли...
   - Запомни, лейтенант: пока своими глазами не увидел труп - никому не верь и никому не говори, что человека больше нет. Я знаю Андреева давно. Он как птица-феникс, возрождающаяся из пепла. Иногда, мне, даже, кажется, что сама смерть его боится и обходит стороной.
   - Корзун мне говорил о каком-то Талисмане. Что это?
   - Это старая, красивая местная легенда, которую, почему-то многие воспринимают всерьез. В том числе Корзун и те, кто его послал. Подробностей я не знаю, но, в общих чертах могу просветить...
   Майор Корзун нервно курил сигарету за сигаретой и внимательно слушал весь этот разговор, доносившийся из наушников, не пропуская ни единого слова. Беседа записывалась на магнитофон. Корзуна бесило, что нужная ему тема была затронута, но толком ничего не было сказано. "Не может быть, чтобы Зимин, действительно ничего не знал. Не верю. Наверняка у них были определенная, известная только им частота, время связи, кодовые слова или фразы, которыми они сигнализировали друг другу об обстановке, не вызывая подозрений у окружающих. Не зря же Андреев спрашивал меня про какую-то течь на каком-то корабле. Это был условный знак, а я принял его за бред. Надо было держать полковника на связи, под нашим контролем. Хотя - нет. Любое, правильно построенное им предложение, могло дать Андрееву знак об опасности. Я бы на него, возможно, даже, не обратил бы внимание. И сейчас, явно, "пустышку" тянем. Не скажет он ничего и своему верному ординарцу. Да и Гонсалес молчит. Видимо, пришло время назначить ему встречу и поговорить. Но он, тоже, хиторовыдуманная сволочь. Не зря же меня предупредили, что контакт с ним - в самом крайнем случае, с максимальной страховкой".
   Корзун бросил наушники.
   - Болотов!
   - Слушаю, товарищ майор.
   - Я пошел к себе. Остаешься за старшего. Отдыхать можете посменно. Меня вызывать только в случае крайней необходимости, - и добавил, уже без особого энтузиазма,- Записывать все разговоры без пауз. Утром прослушаю.
   - Понял. Есть новости.
   - ?!.
   - Гонсалес убит. Его банда распалась, разбилась на мелкие неконтролируемые группы, представляющие определенную, но не серьезную опасность.
   - Замечательно! За последнее время, это самая хорошая новость. Она, конечно, ничего не объясняет, но наши шансы найти Андреева увеличиваются. Примерно, шестьдесят на сорок. Смерть Гонсалеса произошла, наверняка, не без его участия. Скорее всего, он наполовину выполнил задание - нашел то, что ему поручили найти, но, вот, ушел или погиб вместе с генералом - неизвестно.
   Вернувшись к себе в палатку, Корзун некоторое время, в задумчивости, курил. Потом открыл запертый на кодовый замок металлический ящик и вытащил из него ноутбук. Вошел в свою почту: новых сообщений не было. Тогда, он быстро напечатал: "Дядя, нужный Вам человек, пока не найден. Ваш "банановый" знакомый умер. Есть большая надежда на успех предприятия. С уважением, Ваш племянник". В окне "кому", вписал: hrom@...
  
   Глава 8
  
   Часовые у контрольно-пропускного пункта издали заметили яркий свет фар, мелькавший между деревьями. В это время, на базе не ожидали никаких визитеров. Поэтому, сообщение о приближающейся машине было немедленно передано по инстанции майору Корзуну. Получив информацию, он приказал всем находиться в состоянии полной боевой готовности, но огонь не открывать и ждать его прибытия на КПП.
   ...Джип резко затормозил у закрытого шлагбаума.
   - Эй, служивые! Есть кто дома? Отворяй ворота, - Андреев спрыгнул на землю и размял ноги.
   - Товарищ майор, это Вы?! - из высокой травы поднялся боец, и оторопело уставился на Сергея. Казалось, его глаза вылезут из орбит от удивления, - а мы уже, тут, чуть ли не поминки по вам справили.
   - Значит, долго жить буду. Ну, чего застыл, как столб, открывай, что ли. Очень, знаешь ли, хочется помыться, пожрать от пуза, да и поспать минут по шестьсот на каждый глаз.
   - Не могу, Сергей Сергеевич. Майор Корзун приказал дождаться его прибытия. Так что не взыщите.
   - Корзун? Какой-такой майор? Почему не знаю, и с каких пор он распоряжается на базе?
   - С тех самых, как посадил полковника Зимина под арест. У него особые полномочия.
   - О, как. Ни фига себе, новости! Это за что же комбата в кутузку?
   - Не в курсе. Да и не положено мне. Меньше знаешь - крепче спишь.
   Во время всего этого разговора, второй часовой неотрывно следил за Андреевым и пассажирами в машине, не опуская автоматный ствол. Сергей это заметил.
   - Солдатик, ты, никак, боишься? - обратился он к нему.
   - В общем-то, нет, товарищ майор, - смутившись, ответил тот.
   - А... Понимаю: инструкции определяют сознание. Бывает. Ты только палец с крючка убери. Мне, как-то не по себе от этого становится. Поверь, я нападать не собираюсь. Отвоевался. По крайней мере, на ближайшие трое суток. Согласен, даже, на домашний арест. Лишь бы никуда не бежать и ни в кого не стрелять... Во всяком случае, надеюсь на это, - чуть тише проговорил Андреев.
   - Типун тебе на язык, командир, - пробасил из машины Мельник, - это я насчет ареста. Во мне одно эти слово, в любом контексте и сочетании вызывает бурю негодования, отторжения и несогласия.
   - Эк, ты завернул, Цицерон. Спиши фразу. Выучу наизусть... Ну, где ваш Корзун или, как там его? - Сергеев устало оперся на опущенный шлагбаум.
   ...- Ну, слава Богу! Наконец-то. Сергей Сергеевич... - Корзун появился в сопровождении двух охранников и капитана Болотова, развел руки в стороны и, с радушной улыбкой приветливого хозяина, направился к Андрееву, - Сержант, почему не пропускаешь офицера на территорию или тебе нужен его пропуск?
   - Так Вы же...
   - Молчать! - рявкнул Корзун, - Вы будете наказаны. Открывай шлагбаум. О! Знакомая машинка. Где же вы добыли этот трофей?
   - Простите, с кем имею честь?.. - Сергеев внимательно осматривал офицера с ног до головы.
   - Ах, да. Майор Корзун, временно исполняющий обязанности коменданта лагеря... Так что же произошло?
   - Да вот, какие-то парни на джипе интересовались, кто мы, да откуда. А нам транспорт нужен был. Все не поместились. Пришлось троих оставить на второй рейс, а старшего, чтобы потом дорогу нашел, на всякий случай, с собой прихватили.
   Лежащий на полу, связанный Степан, дернулся, и что-то неразборчиво промычал. Рот был забит его собственной кепкой.
   - Правду говорят, что в военном искусстве вам нет равных. Это были мои лучшие бойцы. Собственно они вас искали, по моему приказу, чтобы помочь при случае. Я отправил несколько таких патрулей. Вот этим - повезло... Если можно так сказать... Да и черт с ними... Сержант, развяжи этого дуремара, пусть отправляется за своими недоумками, если их еще звери не сожрали.
   - Майор, у меня раненый. Ему бы в госпиталь.
   - Нет проблем... Болотов! - капитан мгновенно оказался рядом. - Позаботься о людях майора Андреева. Сделай все необходимое и, даже, больше. Сергей Сергеевич, прошу ко мне. Расскажете о своих приключениях или желаете, для начала, себя в порядок привести?
   - Не мешало бы.
   - В таком случае, лейтенант Шанцев проводит вас. Все, что будет нужно, он незамедлительно сделает и предоставит.
   - Да что ж я, дитя малое? В собственном лагере не разберусь, что к чему? Не надо мне провожатых... Или соглядатаев?.. - Андреев задал неожиданный вопрос и пристально взглянул на Корзуна. Тот на секунду замялся.
   - Нет, что Вы. Просто, пока вас не было, здесь, кое-что изменилось. Много новых людей, которые вас еще не знают. Одним словом, чтобы не возникло ненужных эксцессов.
   - А что, собственно говоря, произошло?
   Корзун фамильярно похлопал Сергея по плечу.
   - Завтра, майор. Завтра, с утра Вы все узнаете. А сейчас не забивайте себе голову. Отдыхайте. Набирайтесь сил.
   - Майор, я стесняюсь спросить, а где полковник Зимин? Почему я не вижу своего командира?
   - ...М-м... Он временно отстранен от командования, в соответствие с полученными мной инструкциями. Но завтра, обещаю, Вы его увидите и пообщаетесь с ним.
   Андреев неопределенно пожал плечами и нахмурил брови.
   - Саид, топай с Мельником в лазарет, - распорядился он, - Пусть его осмотрят. Если все в порядке, забирай его и - ко мне. Будет лечиться амбулаторно. У нас - казарменное положение.
   - Я в норме, командир. Могу, хоть сейчас... - подал голос Игорь
   - Все. Разговор окончен, - оборвал его Андреев, - Саид выполняй.
   - Есть, командир.
   Саид завел двигатель и тронулся с места. Капитан Болотов уже на ходу вскочил на подножку джипа.
   - Ну, и я пошел, майор, - не оборачиваясь, бросил Сергей, - поводыря не надо.
   Корзун стиснул кулаки и заскрипел зубами.
   - Кстати, Сергей Сергеевич, - едва сдерживая гнев, вдогонку спросил он, - Вы нашли то, за чем ходили в рейд?
   - А за чем я ходил в рейд? - насмешливо ответил вопросом на вопрос Андреев.
   Корзун открыл было рот, но Сергей не стал продолжать разговор развернулся и твердым шагом направился в лагерь.
   Андреев шел к своей палатке и осматривался по сторонам. Вроде бы все - то же, что и было раньше, но какое-то чужое: лица, взгляды. Нет привычной, упорядоченной суеты боевого подразделения. "Как тараканы. Избегают открытых мест и норовят быстрее забиться в любую щель, - Сергею не терпелось, как можно скорее увидеться с Зиминым, но он решил не торопить события, - За одну ночь полковнику хуже не станет. Зато, своим посещением, легко можно ему навредить. Да и утро вечера мудренее".
  
   Глава 9
  
   Шульц сидел у затухающего костра и задумчиво смотрел на горячие красные угли. Разворошив их прутом, бывший начальник личной охраны "великого и ужасного" Гонсалеса, подбросил немного хвороста. Языки пламени жадно лизнули "добавку" и взметнулись вверх. Отраженные в линзах его пенсне, они придавали экс-секьюрити зловещий, дьявольский вид посланца преисподней...
   Когда он понял, что загадочный гость-пленник генерала улизнул, и империи несостоявшегося диктатора пришел конец, а его, оставшееся без вожака стадо, по сути, безграмотных крестьян, разбегается в разные стороны, прихватывая с собой все, что попадалось под руку, Шульц упаковал все собранные им ценности, деньги, секретные досье, сколотил вокруг себя два десятка головорезов из личного окружения, для которых, даже пять пожизненных сроков в тюрьме - сродни амнистии, а смертная казнь - решение о помиловании, и спешно растворился в безбрежной сельве. Шульц ни на секунду не сомневался, что русский майор Андреев - его счастливый билет. Только куда именно, хитрый немец, до сих пор, не мог понять. Он не стал устраивать погони и бессмысленно метаться по джунглям в поисках беглеца. Мартин Шульц прекрасно понимал, что в дебрях и обычного человека сложно найти, а уж такого специалиста, как этот майор и подавно. Для очистки совести, он направил несколько патрулей по наиболее вероятным маршрутам движения Андреева, но от них не поступило ни одного сообщения. Скорее всего, они, тоже дезертировали. Но для Шульца это уже не имело никакого значения. Он справедливо и разумно рассудил, что рано или поздно, Андреев вернется на свою базу. Поэтому, следует ждать его именно там, безо всяких хлопот. Слава Богу, месторасположение противника, бывшему начальнику секретной службы повстанческой освободительной армии, было известно лучше, чем кому-либо другому...
   Заканчивались уже вторые сутки его терпеливого ожидания. Шульц установил постоянное наблюдение за всеми подходами к лагерю. Утешительных вестей не было. Но Мартин не отчаивался. Он верил в свою счастливую звезду и собственное предназначение, начертанное свыше: быть безмерно богатым и обладать реальной властью над людьми.
   - Есть новости, сеньор, - ход мыслей Шульца прервал один из его бойцов, - Человек, которого мы ждем, только что прибыл на джипе, в сопровождении двух военных. Переговорил с офицером и ушел на территорию базы.
   - Прекрасно, - сдержанно констатировал немец, - наблюдение не снимать. О любом движении, изменении ситуации, докладывать мне немедленно.
   Боец кивнул головой и тихо удалился.
   ...Начальник секретной канцелярии Гонсалеса никогда не служил ни в одной действующей армии, но, имел воинское звание полковника. Заработал, можно сказать, своим потом и чужой кровью, и этим очень гордился.
   За свою жизнь, Шульц, настоящее имя которого, данное при рождении, было Генрих Майер, сменил не один десяток хозяев и каждому служил верой и правдой, пока не начинало пахнуть "жареным" или кошелек босса истощался. Судьба не раз испытывала его на прочность. Преподносила суровые уроки. Не единожды он оказывался лицом к лицу со смертью, но благодаря природной хитрости и изворотливости, ему удавалось выходить сухим из воды. Правда, эта борьба за выживание существенно отразилась на его здоровье. Глядя на Майера, невозможно было представить, что это тщедушное, дряблое старческое тело принадлежит 42-летнему мужчине.
   17 лет назад, подающий большие надежды, как специалист, Генрих Майер, уроженец ГДР, закончил экономический факультет Берлинского университета имени Гумбольдта. Правда, к этому времени, полученная профессия была лишь прикрытием его основной деятельности, но об этом никто из окружавших его людей, включая родственников, не догадывался. Уже на втором курсе Майер попался на котрабанде автомобилей. Дело, из уголовного, грозило перерасти в политическое - диверсионный подрыв экономики Восточной Германии. По крайней мере, так сказали агенты Штази, подбиравшие для вербовки человека в среде прогрессивной молодежи. Им не пришлось долго уговаривать предприимчивого студента. Оказавшись перед выбором: долгий срок в тюрьме или добровольное сотрудничество с органами госбезопасности, первый вариант он, даже, не рассматривал. За свою свободу, он честно и добросовестно писал достоверные доносы на своих сокурсников и преподавателей, которых сам же и провоцировал, чем заслужил особое расположение к себе тогдашнего руководства контрразведки страны. После получения диплома, Генрих был принят на штатную оперативную работу, но по причине физической неподготовленности, переведен в аналитический отдел. Зенитом его карьеры в Штази стало присвоение звания полковника и назначение по профилю: куратором финансовой деятельности отдела внешнеэкономических связей Социалистической единой партии Германии - правящей партии ГДР.
   Майер, со всей ответственностью взялся за полученное задание. Через его руки проходили все документы, касающиеся внутренних и внешних оборотов капитала организации в целом и партийных бонз в частности. Не прошло и года, как, благодаря прекрасному знанию предмета, он стал разбираться и владеть полной информацией о тайных и открытых счетах СЕПГ, а так же финансовых потоках проходящих через них. Именно в это время, в его голове созрел план, как повысить свое материальное благосостояние за короткий срок, путем справедливой, в чем он себя убеждал, экспроприации "грязных" денег элиты государственного руководства. Положительным моментом в этом деле было то, что никто не станет открыто заявлять о пропаже. Ведь, де юре, этих денег не существует. Да, его, возможно, будут искать. Но не так масштабно, как того же "медвежатника", вскрывшего сейф национального банка и унесшего деньги из государственной казны, с задействованием всех сил и средств, включая Интерпол. А сие означает, что при достаточной финансовой обеспеченности всегда есть возможность бесследно раствориться в огромном мире и жить долго, разумеется, не всегда скромно, а главное, со вкусом. Но, дабы исключить любую возможность розыска, надо сделать так, чтобы он выступил в роли "жертвы", предпочтительно мертвой, убитой при попытке защитить достояние республики.
   Облегчало задачу то, что Майеру не было необходимости таскать за собой мешки с наличностью или ящики с золотом. Достаточно было нажать несколько правильных кнопок на клавиатуре компьютера, и деньги с одного счета, плавно перетекут на другой. Проблема была в том, что об этих "правильных кнопках" знал только товарищ Гершвиц, глава отдела. С ним у Майера не было никаких отношений, кроме служебных. Собственно говоря, у этого проверенного годами партийца ни с кем не было отношений. Он существовал отдельно от всех, в своем мире цифр и кодов. Запугать его было невозможно. Он был уже слишком дряхлым, и угроза смерти для него была бы равносильна приглашению на концерт "Роллинг Стоунз". То и другое он принял бы с одинаковым равнодушием. Он никогда не был женат, не имел детей. Ближайшим и единственным родственником была сестра Эльза, старая дева, работавшая в его секретариате, но и она, полгода назад перешла в мир иной. Явных слабостей, какие бывают, в принципе, у любого человека, в нем, тоже не просматривалось. Был только один способ разговорить этого маразматика...
   В свое время, аналитику Штази, Майеру не раз приходилось наблюдать за результатами опытов с "сывороткой правды". Он был в восхищении от этого гениального изобретения. Его не смущало и то, что в восьми случаях из десяти, человек, подвергшийся воздействию этого препарата, погибал в страшных мучениях. Два оставшихся "случая" направлялись в психиатрическую лечебницу, для исследований и, без шансов на выздоравливание. Тогда, Генрих активно, но безответно ухаживал за молоденькой лаборанткой Ангеликой, ближайшей помощницей профессора Штрубе, руководившего химическим отделом. Однажды, он зашел к ней в кабинет, чтобы еще раз выразить свое восхищение ее умом, красотой и очарованием, подтвердив это букетиком фиалок, но ассистентка профессора готовилась к очередному эксперименту и была очень раздражена появлением в лаборатории, в самый ответственный момент, этого "приторного и надоедливого типа". Тем более, что посторонним, вход сюда был строго воспрещен.
   На медицинском столике были аккуратно разложены медицинские инструменты. Среди них, шприцы и в отдельной коробке ампулы с препаратом "сыворотки". В порыве праведного гнева, девушка неловко развернулась, чтобы указать Майеру на дверь и зацепила изящным бедром столик. Коробка с ампулами и два шприца полетели на пол. Генрих проявил завидную реакцию и успел подхватить упаковку. Шприцы разбились. Обаятельно, как ему казалось, улыбаясь, он передал Анхель коробку. Она сдержано поблагодарила и попросила покинуть помещение, дабы профессор не ругался. Майер покорно опустил плечи и вышел, засунув руки в карманы брюк и сжимая в кулаке украденный стеклянный контейнер с заветной жидкостью...
   Потом был большой скандал в связи с пропажей одной единицы препарата, но его быстро замяли, с помощью профессора Штрубе, убедившего комиссию по расследованию, что ампула разбилась, чему он лично был свидетелем, но Майера это уже не интересовало. Он спрятал сыворотку в тайник, в надежде, что, когда-нибудь, она принесет ему определенную пользу.
   И вот, этот момент наступил. Надо было начинать с оформления декораций спектакля. С этим Генрих справился не без труда, но достаточно оперативно.
   Перво-наперво, он объявил негласную "облаву" на Гершвица. Обложил его "красными флажками"-рапортами, которые регулярно отписывал в свое управление. В доносах, Майер правдоподобно сообщал, что появилась информация из достоверных источников о попытках налаживания контактов одной из иностранных разведок с Гершвицем, с целью проведения подрывной экономической деятельности. Требуется взять его в разработку. Проверить сигналы. Когда эти сведения, детально изложенные Майером, были приняты во внимание, полковник предложил свой оперативный план действий, где, по праву первенства, отводил себе ведущую роль. Он отказался от привлечения слежки, мотивируя тем, что "клиента" можно спугнуть. Имея определенный опыт скрытого наблюдения, Майер мог сам справиться с такой задачей. Тем более, что особенно скрываться не было нужды. Свое присутствие рядом с Гершвицем всегда можно было объяснить служебной необходимостью. Все, что было нужно Майеру - маячок экстренного вызова спецподразделения в критической ситуации. В очередной раз, его доводам вняли и поверили. Делу был дан ход.
   Одновременно с этим, Генрих подыскивал себе двойника - человека схожего с ним возрастом и телосложением. Такой кандидат был найден в одном из третьеразрядных городских гаштетов. Гюнтер, так его звали, клянчил у кельнера кружку пива. Майер хорошо угостил его и пообещал много денег за незначительную разовую работенку. Мужчина, не долго раздумывая, согласился помочь "хорошему человеку", после чего, Генрих отвез его домой. На следующее утро он, снова, заехал к двойнику и подтвердил свои намерения, оставив небольшой аванс, чему Гюнтер был весьма рад.
   Таким образом, подготовительная часть операции была завершена. Оставалось сделать решающий шаг и переступить черту, которая отделит его от нищенского законопослушного прошлого и откроет широкие богатые перспективы настоящего и будущего.
   Йохан Гершвиц жил один в полутораэтажном особняке, в элитном районе пригорода. Марта, кухарка и экономка в одном лице, вела его хозяйство. На выходные, Гершвиц, обычно, отпускал ее домой, к внукам, а сам, если не было срочных дел по службе, предавался любимому занятию - уходу за многочисленными орхидеями, которые разводил в своем зимнем саду.
   В один из таких дней, Майер позвонил Гершвицу домой и попросил о встрече, якобы, по вопросу крупной нестыковки в последнем финансовом отчете. Недовольный начальник отдела пробурчал, что можно было бы подождать до понедельника, ибо это явное недоразумение. Никаких ошибок в отчете быть не может. Но Майер убедительно настаивал, что дело серьезное и не терпит отлагательств, до тех пор, пока Гершвиц не согласился на встречу.
   За полчаса до назначенного времени, Генрих заехал за Гюнтером усадил в свою машину и, по дороге к Гершвицу, объяснил его простую задачу: сопроводить одного безумного старика в лечебницу. Потом, сунул ему в руки пакет со своим повседневным костюмом, в карманах которого лежали документы Майера и приметные безделушки, которые он всегда таскал с собой. Велел тут же переодеться, чтобы Гюнтер "выглядел поприличнее".
   Прибыв на место, Майер попросил Гюнтера остаться в автомобиле, пока его не позовут, а сам направился в дом. Гершвиц встретил его неприветливо. Ему никогда не нравился этот скользкий, пронырливый человек, но работа - есть работа. Приходилось терпеть.
   Когда они прошли в кабинет, Майер, неожиданно, сзади ударил хозяина дома по голове заранее приготовленной полицейской резиновой дубинкой. Гершвиц потерял сознание. Генрих усадил его в кресло, закатал рукав рубашки и ввел дозу "сыворотки правды". Привел финансиста в чувство раствором нашатырного спирта. Безумный, пустой взгляд Гершвица в никуда, поначалу испугал Майера. Но, было не до сантиментов. Время поджимало. Генриху пригодился опыт проведения допросов под воздействием препарата на подопечного. Он, достаточно быстро выведал у Гершвица необходимые коды и пароли. Правда, едва успел. У того начался сердечный приступ. Изо рта пошла пена. Лицо, искаженное судорогой, посерело. Через минуту Гершвиц затих. Его пульс больше не прощупывался. Майер подложил ему под голову подушку и прикрыл пледом. Со стороны могло показаться, что почтенный старик сладко дремлет.
   Воспользовавшись его компьютером стоящим здесь же в кабинете, Генрих проделал необходимые операции, в результате которых, его личные счета в банках трех небольших африканских стран пополнились семизначными цифрами.
   Майер приоткрыл входную дверь и позвал Гюнтера. Провел его в кабинет, указал на кресло напротив Гершвица. Сказал, что старик заснул, и попросил присмотреть за ним, пока прибудет машина с медиками, а ему самому срочно надо уезжать. Сделав несколько шагов к выходу из комнаты, Генрих развернулся и четыре раза выстрелил из "Вальтера" с глушителем. Все пули достигли цели. Три попали в лицо Гюнтера, изуродовав его до неузнаваемости, а четвертая застряла в груди Гершвица, в области сердца. Стрелять Майер умел...
   Поджог особняка и вызов маячком спецподразделения Майер проделал, как в тумане. Он переступил черту и мысленно был уже далеко отсюда.
   В этот же день, загримировавшись, он покинул страну по поддельному паспорту, и в течение месяца летал, плыл и переезжал по миру, под разными именами, заметая следы. Он не мог знать, наверняка, что его никто не ищет. В прессе промелькнула только одна короткая информация о происшествии в загородном доме Йохана Гершвица: "...в особняке начальника отдела внешнеэкономических связей СЕПГ, были обнаружены обгоревшие трупы хозяина дома и полковника секретной службы Генриха Майера...". Следователи пришли к выводу, что операция провалилась. Майера и Гершвица убили иностранные агенты, успев опустошить партийную кассу на несколько миллионов долларов. Дело было засекречено и сдано в архив. Майер умер... Да здравствует Шульц!
   Став обладателем огромного состояния, Мартин пустился во все тяжкие. Деньги с его счетов утекали множеством ручейков, речушек и полноводных рек. Они впадали в казино, бордели, сомнительные увеселения и прочее, пока не нашелся специалист, предложивший воссоединить поток воедино и пустить его целенаправленно на турбину способную произвести еще больше денег для ее владельца. Иными словами, этот аферист международного класса организовал Шульцу покупку контрольного пакета акций перспективной нефтяной компании, ведущей разработки где-то на юге Гренландии. Вместе с Шульцем, они, даже, побывали в районе нефтедобычи, облетели ее на вертолете. Будущий магнат остался доволен: работы велись слаженно и активно. Но после обмена денег на акции специалист исчез, как исчезли муляжи нефтяных вышек из района, где нефти не могло быть в принципе. Теперь, эти "ценные" бумаги Шульца можно было применить только по единственному назначению: разжечь костер для приготовления луковой похлебки, ибо счета вчерашнего миллионера резко приблизились к нулю.
   Но Мартин не отчаивался. Философски рассудив: как пришло - так и ушло, он занялся поиском хорошо оплачиваемой работы. За его знания и умения, полученные не в университете, хорошо могут заплатить те, кто воюет. А перманентные войны идут, как правило, на "черном" континенте. Так все и получилось. Со временем, Шульц стал очень востребован, поскольку был хитер и коварен, а главное искушен в способах добычи любой информации. Его искали, как новые хозяева, для привлечения на службу, так и некоторые старые, кто остался в живых, чтобы бросить его на поживу гиенам, за предательство. Вот так, после долгих мытарств, полковник Мартин Шульц и оказался в дебрях этой безграничной сельвы и сейчас сидел у костра, вспоминая былые деньки и мечтая об обеспеченной и достойной старости.
   Под утро он укрылся одеялом и крепко заснул.
   Когда солнце стояло уже высоко, его разбудил один из бойцов.
   - Сеньор, из лагеря русских выезжают два джипа. Тот человек, который прибыл вчера - в одном из них.
   - Отлично! - быстро среагировал Шульц, - Кажется, началось. Всем пять минут на сборы, и направляемся вслед за ними. Кто засветится раньше времени - лично пристрелю. Вы меня знаете.
  
   Глава 10
  
   - Доброе утро, Сергей Сергеевич. Как спалось? - Майор Корзун вошел в палатку, широко откинув полог.
   Андреев разлепил глаза и, прищурившись, посмотрел на раннего визитера.
   - Можно сказать, хорошо, - Андреев взглянул на часы, - Триста восемь минут. А Вас, что, бессонница мучает, и приходится искать себе компанию? Если так, то Вы ошиблись палаткой.
   - Нет. Я вообще мало сплю. Некогда, знаете ли...
   - А, понимаю... Все печетесь о благе народном. Подбрасываете свою лопатку уголька в топку "государственного паровоза". Или таких, как Лазо в качестве топлива используете? Наверное, теплоотдача выше?
   - Не юродствуйте, майор! - вскипел Корзун, - Никого я не сжигаю. Я не палач...
   - Что Вы! - с наигранным беспокойством выпалил Андреев и вскочил с лежака, - Успокойтесь, товарищ Корзун, уж не знаю, как Вас звать-величать. Это всего лишь аллегория спросонья.
   - Меня зовут - Юрий Витальевич.
   - Замечательно, Юрий Витальевич, - уже серьезным, не терпящим возражений, тоном продолжил Сергей, - Разумеется, Вы не тешите себя мыслью, что я буду перед Вами шаркать ножкой. Поэтому, перейдем сразу к делу. Прежде всего, я хочу увидеть Николая Ивановича, после чего определю перспективу нашего дальнейшего контакта. В том числе и изложение достоверного содержания отчета по экспедиции. Надеюсь, Вы понимаете, что мое задание было секретным и исходило от моего непосредственного начальника полковника Зимина. Ему я и доложу о результатах. Другого указания я не получал...
   - Привет, командир, - в палатку вбежал разгоряченный Саид. Он проснулся с восходом солнца и уже успел размяться, - Переходим к водным процедурам, - схватил с натянутой на столбах веревки полотенце и, не задерживаясь, помчался в душ.
   В углу заворочался Мельник и закряхтел:
   - Когда же вы все угомонитесь? Не дадут безнадежно раненому поспать спокойно.
   Андреев посмотрел в его сторону и усмехнулся. Развернул Корзуна за плечи и подтолкнул к выходу.
   - Ну что, майор, - сказал Андреев, когда они вышли из палатки, - пойдемте в казематы. Показывайте, где вы скрываете моего шефа.
   - Конечно, пойдем. Только никто его не скрывает. Он под законным арестом. Мои действия были вынужденными. Ничего личного. Он в таком состоянии, что мог бы совершить непоправимое.
   - А Вы знаете, как ни странно - я Вам верю. Поскольку, если бы Вы не "закрыли" полковника, то он бы Вас, рано или поздно, убил.
   Эти слова были так непринужденно сказаны Сергеем, что Корзуна передернуло, но он, как вчера, стиснул зубы и промолчал. Еще не время было раскрывать карты.
   Они дошли до охраняемого двумя бойцами "каземата". Комендант жестом приказал часовым открыть замок и предложил Андрееву войти внутрь. Дверь за ним закрылась.
   - Не буду вам мешать, - бросил Корзун вдогонку.
   Зимин с Суховым спали или делали вид, что спят. По крайней мере, ни один, ни другой не подняли головы, чтобы посмотреть на вошедшего.
   - Не ожидал я такого нерадушного приема, пусть, даже, в таких условиях. Что, товарищ полковник, отстранили от должности, так гори все синим пламенем, в том числе и я?
   - Черт бы тебя подрал, терминатор хренов, - Зимин, не поворачиваясь к Сергею, тихо засмеялся, - Вернулся все-таки, сукин ты сын. Жив курилка, - полковник резво вскочил на ноги и схватил Андреева в охапку, - Здорово, братишка. Ты себе представить не можешь, как я рад тебя видеть.
   - Тише ты, медведь. Там не погиб, так ты мне здесь грудную клетку раздавишь.
   - Серега..., - Зимин отступил назад, - дай-ка я на тебя посмотрю. Ох, молодца! И, как всегда, ни одной царапины. Везучий ты дьявол.
   Сухов, тоже, встал и радостно улыбался, глядя на встречу старых друзей. В этот момент он был похож на счастливого школьника, которому сказали, что он не остается на второй год. Волосы на его голове были взъерошены и "искусно украшены" пучками соломы.
   - Товарищ майор, - бубнил он, - как здорово, что вы снова с нами. Я хоть и атеист, но Бога молил за ваше спасение, почище любого праведника.
   - Да ладно, Жорик, - Андреев потрепал его по загривку, - расслабься. Все в порядке. Мы снова вместе. Лучше расскажите мне, что тут у вас происходит.
   - Собственно, рассказывать, особо, нечего. Ты, наверное, и сам уже о многом догадался.
   - Так, в общих чертах.
   - Ну, тогда, слушай...
   Друзья присели на тюфяк, и Зимин изложил Андрееву события, произошедшие в лагере за время его отсутствия.
   - Вот так, если коротко, - полковник, по-старчески, вздохнул, - кому-то очень нужна эта штука, за которой ты ходил. Ради нее ни своих, ни, тем более, чужих не жалеют. Ты, кстати, нашел камень?
   Андреев вытащил из нагрудного кармана кристалл, посмотрел на него и протянул Зимину.
   - Ух-ты! Так вот она какая, эта чудо-хрень...
   Внезапно дверь мазанки распахнулась, и вошел Корзун, в сопровождении двух вооруженных громил.
   - Отлично! Поздравляю, майор! Вы успешно выполнили порученное Правительством задание и будете представлены к награде. Я об этом позабочусь. Будьте добры, товарищ полковник, передайте этот камешек мне...
   Зимин зажал кристалл в кулаке, нахмурил брови и посмотрел на Сергея. Тот согласно кивнул. Полковник пожал плечами и бросил Талисман Корзуну.
   - Потрясающе... - проговорил он, разглядывая камень на свет, - Кто бы мог подумать, что этот кусочек непонятно чего, стоит таких огромных усилий и затрат. Х-м... Да..., - майор достал из кармана металлический контейнер с сигарой, вынул ее и вложил внутрь кристалл, - А это Вам, майор. Так сказать, бонус, - он протянул ароматное изделие кубинских табачников Андрееву. Сергей зыркнул на него из-подлобья, - Впрочем, как хотите.
   - И доколе этот цирк будет продолжаться, - медленно, чеканя слова, зловещим тоном произнес Андреев, - Вы получили желаемое. Теперь, я требую немедленно освободить полковника Зимина и лейтенанта Сухова.
   - Здесь могу требовать только я, - Корзун мгновенно преобразился. В его голосе зазвучал металл, - Поэтому, полковник с лейтенантом останутся здесь, под надежной охраной, до тех пор, пока мы с Вами не уладим все наши дела. И не вздумайте, что-либо предпринять. Мои бойцы получили приказ стрелять на поражение при малейшем подозрении на провокацию с вашей стороны. Надеюсь, всем все понятно. А теперь, майор, поднимайтесь, и следуйте за мной. Нам надо обсудить насущные проблемы.
   Корзун вышел за дверь, а его "гориллы" остались стоять с автоматами наизготовку. Даже неопытному человеку было бы ясно, что они откроют огонь, не задумываясь. Андреев посмотрел на комбата.
   - Иди, Сережа. Я знаю, ты справишься. О нас не беспокойся. Все будет в лучшем виде. Ты только возвращайся.
   Комбат, как-то сразу, заметно постарел. Сергей опустил голову и вышел из домика. Корзун ждал его снаружи.
   - Пойдемте ко мне, Сергей Сергеевич. Мы обстоятельно поговорим, и, я уверен, найдем общий язык. Ибо в положительном итоге нашей предстоящей беседы заинтересованы и Вы, и я, и, даже, Ваш комбат с ординарцем... Нет-нет. Не возражайте раньше времени, Корзун замахал руками, увидев жесткий взгляд Андреева, - Дело может обернуться так, что Вы сами, в конце концов, предложите мне свои услуги, а я буду диктовать условия. Но мне не хочется смотреть на Ваши унижения. Вы достойный офицер. Поэтому, сначала выслушайте меня, потом сделаете выводы.
   Они вошли в палатку Корзуна. Все это время, их неотрывно сопровождали два бойца, не спуская Сергея с прицела автоматов.
   - Присаживайтесь, - Корзун гостеприимно протянул руку к ящику от гранатометов, - Чай?.. Кофе?.. Или, что-нибудь покрепче?..
   - Обойдемся без церемоний, майор. Ближе к делу.
   - Отлично. У Вас прекрасные задатки делового человека... Итак, - Корзун закурил, - Сергей Сергеевич, нам с Вами предстоит совершить одно короткое путешествие, получить некую вещицу и вернуться обратно. Не знаю уж, почему, но мое руководство настояло на том, чтобы именно Вы составили мне компанию. Судя по карте, этот вояж займет не более трех суток. Скажу Вам больше, чтобы заинтересовать. Эта вещица является второй составляющей того артефакта, который Вы добыли. Вместе они являются единым целым, то есть, тем самым священным амулетом легендарного Гордого Тура. Вы об этом, конечно же, слышали. Кстати, Вы, случайно, не знаете, как эта штука работает? - как бы, между прочим, спросил Корзун. Сергей пожал плечами, - Ну что ж, в конце концов, это не наше дело. Так вот, как только мы вернемся - я слагаю с себя все полномочия коменданта, освобождаю пленников и убываю из лагеря навсегда. Вы продолжаете жить, как и прежде. Видите, я откровенен перед вами. Можно сказать, раскрыл все карты.
   - По сценарию, предложенному Вами, напрашивается вопрос: а что будет, если я не соглашусь?
   Корзун пожевал губу.
   - Об этом, я, собственно, даже и не думал, так как сразу увидел в Вас разумного человека. Но поступил вопрос - должен быть ответ... Со мной прибыло достаточное количество людей, чтобы так или иначе нейтрализовать все это подразделение. На случай саботажа, у них четкие инструкции. Можете поверить на слово, что меня ни на секунду не остановит перспектива физического уничтожения личного состава. Ведь по большому счету, официально, вас здесь нет и быть не может. Я доходчиво изложил мысль?..
   - Вполне, - Андреев встал, - мне надо подготовиться. Со мной отправится Саид. Это мое единственное условие. Должен же я, хоть кому-то доверять.
   - Разумно. Со мной, тоже, пойдут мои люди. Думаю, двух машин нам хватит.
   - Еще. Я так понимаю, что нашим Сусаниным будете Вы, майор?
   - Разумеется. Карта есть только у меня. А что?
   - Ничего. Просто, если Вы заблудитесь... А Вы обязательно заблудитесь, поскольку, как я понимаю, в джунглях Вы впервые. Я ничем помочь не смогу. Так что подумайте, пока я буду собираться, и примите правильное решение: познакомить меня с картой. Тогда, возможно, мы вернемся.
   - Хорошо. Я подумаю. Идите, майор. Надеюсь, два часа на сборы хватит...
   Точно в указанное время, взвизгнув тормозами и подняв тучу пыли, у палатки Андреева остановился джип. Сергей дал Мельнику последние указания относительно "исключительно, визуального контроля обстановки в лагере" и кивнул Саиду на выход.
   - Вы готовы? - спросил Корзун.
   Кроме него и водителя, в машине сидел еще один боец - угрюмый бугай, с мощно развитыми надбровными дугами.
   - Нищему собраться - только подпоясаться. А эта громила - ваш личный опекун? Так сказать, тела хранитель? Во всяком случае, душу ему уж точно не доверишь.
   - Именно так, если хотите. Но это еще не все. Для нашего взаимного спокойствия, еще одна машина с моими людьми ждет у КПП. Прыгайте в джип и поехали. Время дорого.
   - А как же карта? Я могу с ней ознакомиться?
   - Можете, но, позже.
   Сергей посмотрел на Саида и пожал плечами.
   - Что ж, дружище - позже, значит, позже. По коням, - офицеры легко перемахнули через борт.
   Машина рванула с места. У шлагбаума к ней присоединилась вторая. Колонна, по грунтовке, углубилась в лес. Никто не заметил, что, через километр, держась на определенной дистанции, за ними увязалась еще пара внедорожников, заполненных вооруженными людьми.
  
   Глава 11
  
   К исходу дня, Корзун приказал сделать привал и расположиться на ночь у подножия высокой горной гряды.
   - Дальше пойдем пешком, - заявил он, посмотрев на карту и сверившись с окружающим пейзажем, - шоссе здесь не предусмотрено. Двигаться будем без остановок, чтобы к вечеру вернуться обратно. Никому не разбредаться. Эти места кишат дикими племенами. Кравчук, - обратился он к своему телохранителю, - займись охраной лагеря и установи дежурство.
   Кравчук, выпятив челюсть, кивнул и отправился выполнять задание. Сергей посмотрел ему вслед и негромко спросил:
   - Юрий Витальевич, где же Вам удалось добыть столь великолепные образчики для паноптикума? Если не секрет, конечно.
   - Отчего же. По пути сюда, я сделал несколько остановок в местах, славящихся своими рынками наемников. Знали бы Вы, сколько отребья ждет своего покупателя.
   - ?!. А я думал, что это новый эталон отбора в элитные части.
   - О, господин Андреев, у этих нет ни веры, ни отечества. Но в том и прок. За деньги, они пойдут на что угодно. Вопрос в цене поставленной задачи. У человека с определенной идеологией, в какой-то момент, могут возникнуть ненужные сомнения в правильности их действий. Может произойти сбой. Нарушение планов. А это поставит под удар всю миссию в целом. Я не мог так рисковать. Поэтому, прошелся, присмотрелся, сторговался. Когда все закончится, оставшиеся в живых получат номера своих банковских счетов, и мы забудем о существовании друг друга.
   - В таком случае, почему бы мне или кому-нибудь другому, не перекупить их и дать совершенно другое задание?
   - Сомневаюсь, что кто-либо, здесь, в радиусе тысячи километров, включая покойного генерала Гонсалеса, смог бы выложить сумму, хоть, на доллар больше моей. Вы, кстати, так и не рассказали, как погиб доблестный революционер... Впрочем, не важно. Он меня больше не интересует.
   - А Вашего дядюшку?.. - вопрос Андреева прозвучал настолько неожиданно, что на мгновение ввел Корзуна в замешательство.
   - Ка-какого дядюшку? - тупо переспросил он.
   - Хромого.
   - Да нет у меня никакого дядюшки, ни хромого, ни косого, - пришел в себя Корзун, - и вообще, причем здесь какой-то дядюшка?
   - Стечение обстоятельств, знаете ли. Совпадение по времени и фактам. Когда я трепетно прощался с Гонсалесом, случайно заглянул в его электронную почту, где черным по-английски, было написано приветствие от некоего давнего друга, который направляет сюда своего племянника и просит оказать ему содействие, в случае чего. Господин Гонсалес любезно мне сообщил, что письмо из России от некого Хромого, которого он никогда в глаза не видел. Но, с которым поддерживает виртуальный контакт. И, знаете, я склонен ему верить, поскольку, внезапно появляетесь Вы. Живо интересуетесь той же проблемой, какой был озабочен генерал, то бишь, Талисманом. Складываем два и два - получаем "племянника" в вашем лице. Остается вычислить последнее неизвестное - "дядюшку", пославшего Вас за артефактом, и которого Вы должны знать лично. Кто же этот таинственный господинчик, не брезгующий ничем, и не жалеющий ничего для достижения своей цели?
   - Я не знаю, о чем Вы говорите, - Корзун отвел глаза, - повторяю, что никакого дядюшку я не знаю. Я выполняю конкретный приказ моего руководства. Для этого мне даны все полномочия.
   - Хорошо, Юрий Витальевич. Не буду сейчас обострять ситуацию: не время и не место. Интуиция мне подсказывает, что успех этой операции нужен нам обоим. Именно поэтому я согласился на экспедицию. Думаю, закончив дело, мы поговорим более обстоятельно. Я затронул тему, лишь для того, чтобы Вы не держали меня за болванчика, и поняли, что вашим безграничным полномочиям уже определены жесткие рамки.
   Как это обычно бывает в горах - быстро стемнело. К этому времени Кравчук закончил с организацией охранения. Свободные от дежурства бойцы разожгли костер и занялись приготовлением нехитрого ужина. Саид, тоже, подсуетился: только ему известным способом раздобыл парочку диких кур, ощипал их, выпотрошил, развел огонь, и маленькие тушки уже аппетитно шипели на шампурах из свежеструганных веток, источая ароматный запах и роняя капельки жира на раскаленные угли.
   - Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста, - с притворной угодливостью пригласил он командира.
   - У-у, Саид, ты нас балуешь, - Андреев потянул носом и причмокнул, предвкушая удовольствие от еды, - Думаю, к такому царскому столу, два раза по "пятьдесят" не окажутся лишними. В моей фляге еще что-то булькает. Прошу, Юрий Витальевич, присоединяйтесь и ни в чем себе не отказывайте.
   - Благодарю, - сдержано ответил Корзун, но предложение принял.
   Трапеза прошла в полном молчании. Даже, предложенные Андреевым "два по пятьдесят", не оживили обстановку.
   - Ну, что ж, - подвел итог затянувшемуся молчанию Сергей, - Спасибо гостям, что поели, а главное, драку не учинили... Совершу-ка я свой вечерний моцион. Пройдусь, так сказать, перед сном. Заодно, посты проверю... Вы говорите, Юрий Витальевич, что окрестности кишат дикарями? Я тоже об этом слышал. В таком случае, они уже должны быть где-то здесь и наблюдать за нами. Это ведь их земля. И каждый чужак на ней - потенциальный враг. Так что, будьте начеку. Могу вас заверить, что они понятия не имеют о Женевской Конвенции.
   Андреев подхватил автомат и бесшумно исчез в зарослях.
   Все усилия ярко светящегося диска луны пробить своими отраженными лучами густую чащу леса не приводили к должному эффекту. Внизу, под деревьями, тьма была такая вязкая, что с высоты человеческого роста невозможно было разглядеть собственные ботинки. Когда блики костра перестали создавать и без того слабое подобие освещения, Сергей пожалел, что не взял с собой фонарь. Возвращаться не хотелось. Он зажмурил глаза, пытаясь адаптироваться к темноте. Прошло секунд пять. Не надеясь на успех процедуры, Андреев медленно приподнял веки. Увиденное, заставило его вздрогнуть и резко шагнуть назад. Именно, увиденное. Сергей несколько раз моргнул, потряс головой, но картинка, как будто в инфракрасном излучении, не пропадала. Он отчетливо различал в темноте все предметы, вплоть до мелочей. Мало того, окружающий мир вдруг ожил тысячами голосов, шорохов, потрескиваний. Сергей еще раз зажмурился и закрыл уши руками. Не помогло. Он открыл глаза. В метре от него, приколотый к дереву стрелой с ярким оперением, полулежал труп неизвестного мужчины в камуфляжной форме, какую носили боевики Гонсалеса. Его остекленевший взгляд был направлен в сторону, откуда пришел Андреев. Индейское орудие смерти пробило ему шею насквозь и глубоко впилось в старый ствол. "Что за наваждение? Или у меня "крыша поехала" или... одно из двух. Не иначе, чертов колдун надо мной поглумился. Такие штучки-дрючки, вполне, в его стиле. Кто знает, что за гадость он в меня вливал и, как потом шаманил?.. Интересно, этот глюк надолго?.. А вдруг - навсегда?.. Впрочем, нет худа без добра: за фонариком идти не надо. Посмотрим ка, что это за человечек тут у нас развалился в неположенном месте. Нарушаем гражданин... Ага, еще теплый. Значит, недавно стал мертвым. Да и животные еще не сбежались на пиршество. Кто ж ты такой? То, что не земледелец или коммивояжер - понятно. И расположился ты здесь не просто так, а ждал кого-то... Или наблюдал?.. А за кем здесь наблюдать, как не за нами?.. Ох, сдается мне, прогулочка наша будет еще та, - Сергей обшарил одежду неизвестного и уселся рядом с ним. Как он и ожидал, ничего достойного внимания в карманах не было, - Вне всякого сомнения, это работа индейцев, но почему они не напали на нас? Скорее, наоборот - можно сказать, прикрывают с тыла. Странно все это. Есть, конечно, подозрение из какой бригады этот гастарбайтер, но это настолько маловероятно, что не хочется даже и думать, хоть и надо. Так, майор, хватит рассиживаться. Продолжай свой маршрут. Уверен, тебя ждет еще немало сюрпризов". Андреев встал и осторожно двинулся вперед, огибая лагерь по периметру. Обнаружить часовых выставленных Кравчуком, не составило труда. "При желании, взять наш гелион на абордаж и покончить с экипажем - дело трех минут. Куда смотрят аборигены - непонятно. Будем надеяться, что они, по какой-то причине, пока, на нашей стороне. Поэтому меня, сейчас, больше интересует убиенный наблюдатель. Не может быть, чтобы он оказался героем-одиночкой. Наверняка, где-то рядом их "осиное гнездо". Андреев углубился в чащу. Метров через тридцать от противоположной стороны бивуака, он наткнулся еще на одно тело, так же пронзенное стрелой с уже знакомым оперением. "Чем дальше в лес - тем больше партизан и, преимущественно, мертвых. Что-то наводит меня на мысль, что истина где-то рядом". Внезапно, тонкий слух Сергея уловил тихую испанскую речь, доносящуюся со стороны горного отрога. Андреев затаился. По направлению к нему шли два человека и в полголоса разговаривали между собой. Видимо, это была очередная смена постов. Сергей уже мог разобрать их беседу. Один убеждал другого, что здесь нельзя оставаться. Все погибнут, рано или поздно. Зря они связались с "этим дьявольским отродьем".
   - Ты только посмотри на эту маленькую тварь. В нем яда больше, чем у всех гремучих змей на этом континенте, вместе взятых. Он - псих! Он нас всех погубит!
   - Согласен, - сказал второй, - Как рассветет - уходим. Мне все это тоже не нравится... Дьявол! Это же Санчес!
   Боевики подбежали к убитому и склонились над ним.
   - Все. Это конец. Не будем ждать утра. Бежим сейчас, иначе...
   Над головой Андреева раздался легкий свист, и два тела воздев глаза к небу, беззвучно повалились на влажную землю, усыпанную толстым слоем прелой листвы. В груди одного и второго торчали стрелы с ярким оперением...
   Сергей вжался в ствол платана. Осторожно осмотрелся. Заметил, лишь, как колыхнулись листья на одном из деревьев, и раздался тихий удаляющийся шорох, словно легкий ветерок просквозил в зеленых кронах. В проеме между стволами мелькнул знакомый контур. Андреев хмыкнул: "Чертов азиат".
   - Саид, - прошептал он, - ты-то, какого хрена здесь делаешь?
   - Стреляли, - в тон командиру ответил тот.
   - Это была стрельба из лука. А она, между прочим, бесшумная.
   Саид подошел к Сергею.
   - Меня Великий Будда направляет, чтобы я оберегал тебя от возможных опасностей. И вот, я здесь. А, кстати, как ты меня засек? Я же был не громче мышки-норушки. Да и темень такая, что глаз выколи и не заметишь.
   - Это отдельная история. Ты лучше скажи, что ты думаешь об этих несчастных?
   - У меня ощущение, что это "заказные" убийства. Целенаправленные. Мы-то в порядке, хоть и бродим, как живые мишени.
   - Вот и я так же мыслю. С исполнителями, более-менее, ясно. Вопрос: кто заказчик и какова его главная задача?
   - Возможно, об этом мы узнаем, когда попадем во-о-н туда, - Саид указал на еле заметный огонек на склоне горы.
   - Дельное предложение, - Сергей просмотрел в ту сторону, - Так и поступим.
   Через полчаса, друзья, без приключений, подобрались к небольшой пещере. Если бы не костер, горевший внутри, этот грот вряд ли можно было бы обнаружить днем, а уж тем более, ночью. У входа сидел охранник, одетый так же, как и те, кто сейчас лежал в лесу, и, по всей видимости, спал.
   - Хорошо устроились ребята, - Андреев внимательно вглядывался вперед, подыскивая удобные подходы к пещере. Выбрав подходящий маршрут, он толкнул Саида в бок, - Пойдем, напросимся в гости?
   - Подожди, командир.
   На фоне освещенного входа появилась невысокая, щуплая человеческая фигура. Что-то, до боли знакомое показалось Сергею в этом черном силуэте.
   Человек расставил ноги и посмотрел по сторонам. Заметив спящего охранника, зло и сильно пнул его в бок носком ботинка и смачно выругался по-немецки. Перепуганный спросонья боец, подскочил и стал что-то быстро говорить в свое оправдание.
   - Не может быть, - Андреев недоуменно уставился на Саида.
   - Чего не может быть?
   - Это же Шульц. Мартин Шульц, начальник секретной службы Гонсалеса.
   - Как же он здесь оказался?
   - Сейчас не важно, как он здесь оказался. Главное знать, что у него на уме.
   - А по мне, так и это не обязательно. Я бы накрыл всю эту богадельню залповым огнем. В крайнем случае - забросал гранатами, а с теми, кто выживет, можно и поговорить.
   - Мысль свежая. Прямо-таки, подкупающая своей оригинальностью. Ты хорошо упакован?
   - Как авианосец.
   - Отлично. Работаем по плану "А". Резервный план - "В".
   - Согласен. Только, когда вернемся, на досуге, ты мне расскажешь, наконец, что это за планы такие: "А" и "В".
  
   Глава 12
  
   Шульц еще немного побрызгал слюной в лицо незадачливого охранника, ткнул ему в нос стволом пистолета и вернулся в пещеру. У костра сидели три бойца и курили. Еще двое, подложив под голову накрытые куртками охапки веток, крепко спали возле дальней стены.
   - Рауль, почему до сих пор нет смены с постов? - еле сдерживая злость, спросил он у своего помощника, - и почему эта скотина у входа дрыхнет? Мы, что, на пикник выехали?!
   - Прошу прощения сеньор, - Рауль встал и угрюмо посмотрел на своего начальника, - Я сейчас все выясню. Только не надо орать. Мои люди нервничают. Я могу с ними не справиться.
   - Ты что, угрожаешь мне, шакалиное отродье? - зашипел немец.
   - Нет. Это только предупреждение, - широкоплечий Рауль направился к выходу.
   Шульцу пришлось посторониться и прижаться к стене. Мартин был напуган, хоть и пытался не подавать вида. Он опустился на корточки, чтобы не было заметно, как дрожат его ноги, и принялся тщательно протирать линзы своего пенсне. Сдавленный возглас, а вслед за ним быстрый топот ног в гулкой пустоте пещеры отвлекли Шульца от этого занятия и заставили приподняться и схватиться за кобуру. Подскочили и остальные бойцы. Подбежавший Рауль, чуть не сшиб Мартина, схватил его за грудки и возбужденным голосом, с астматическим придыханием прорычал:
   - Я предупреждал, что мы все тут подохнем. Кто-то перерезал Лопесу глотку...
   Его истерику прервало и заставило всех застыть в оцепенении и молчании неравномерное, приближающееся постукивание катящихся по каменистому полу двух небольших, яйцеобразной формы, предметов, известных, как оборонительная граната Ф-1, с радиусом поражения 200 метров, в простонародье - "лимонка".
   Шульцу показалось, что прошла вечность. На самом деле, ступор длился не более доли секунд.
   - Ложись, - заорал он и рванул мощную фигуру Рауля на себя.
   Громила, от неожиданности, потерял равновесие и рухнул на тщедушного немца, закрыв его, тем самым, от неминуемой гибели. Раздался оглушительный взрыв. Вырвавшаяся на свободу, мощная ударная волна, скрутила образовавшееся пламя в вихревые потоки, пронеслась до дальней стены грота. Нашпиговала стены, потолок, человеческие тела маленькими, но очень смертельными кусочками металла, столкнулась с непреодолимой для нее преградой и, отскочив, понеслась обратно к выходу.
   Огненный смерч вылетел из недр пещеры. Чья-то, объятая пламенем фигура, в агонии, с диким криком выбежала наружу и тут же сорвалась с кручи.
   Андреев наблюдал за этой скоротечной пламенной феерией, укрывшись за обломком скалы. Саид притаился в неглубокой каменной нише.
   Когда пыль осела, и рассеялся дым, Сергей осторожно подобрался ко входу. Знаком приказал Саиду прикрыть его и нырнул внутрь. Темнота в пещере, для Андреева, уже не была проблемой. Андреев медленно прошел вдоль стены. Насчитал несколько обезображенных трупов. С сожалением вздохнул и собрался уходить, когда услышал тихий стон. Сергей коротко свистнул. По сигналу прибежал Саид, подсвечивая себе дорогу фонариком.
   - Похоже, нам повезло. Кто-то еще жив. Давай-ка перевернем эту здоровую тушу.
   Вдвоем, они с трудом вытащили из-под Рауля полуживого Шульца и поставили на ноги. Его тоже, зацепило осколком. Из правого предплечья обильно сочилась кровь.
   - Ба! Знакомые все лица! - Андреев с деланным изумлением развел руки в стороны, - Саид, хочу тебе представить очень неординарную личность - Мартин Шульц, начальник секретной службы его экс превосходительства, генерала Гонсалеса. Какими судьбами, господин тайный советник?
   Шульц был на грани обморока. Его мотало в разные стороны. Видимо, кроме ранения, он еще получил основательную контузию. Это состояние грогги не давало ему возможности определиться во времени и пространстве. Он попытался сфокусироваться, но, вместо этого, все вокруг него поплыло с нарастающей скоростью и Шульц, закатив белки глаз, начал оседать на пол. Его подхватил Саид.
   - Что прикажете с ним делать, Ваше благородие? Это, как я понимаю, кадр ценный.
   - Ты не представляешь, насколько. Он может столько всего полезного рассказать, что прокуроры Гаагского трибунала порвут друг другу мантии за право вынести ему приговор и "паровозом" подцепить тех, кого он сдаст. Заберем его с собой. Меня беспокоит другое. Мы с тобой тут такое шоу устроили, я бы сказал, светопреставление со звуковыми эффектами, а никто в округе, даже, ухом не повел. Где Корзун со своими архаровцами? Они давно должны быть здесь, хотя бы, просто, из любопытства. Не нравится мне все это... Возвращаемся в лагерь. Давай, пакуй этого следопыта, бери на плечо и вперед. Благо он не тяжелый. Понесем по очереди.
   Пока они шли, Андреев хмурился все больше и больше. Все пронзенные стрелами гонсалисты бесследно исчезли. О том, что они были, напоминала лишь слегка примятая трава и, если присмотреться, бурые пятна крови на ней. "Правы люди, когда говорят, что все непонятное - потенциально опасно. Как же мне не нравится этот "театр теней". На кого идет охота? С какой целью? Какую роль мы играем в этом фарсе? В конце концов, почему мы, до сих пор, не встретили ни одного нашего часового? Ненавижу, когда вопросы остаются без ответа...". Сергей злился, и Саид это заметил.
   - Командир, мы подходим. Может, свяжем этого Шульца и, налегке, разведаем, что там у нас творится. Мне, тоже, как-то не по себе.
   Андреев посмотрел на друга и задумчиво кивнул. Саид сбросил с плеча, все еще бессознательную ношу, спеленал пленника по рукам и ногам его же ремнями. Заткнул ему кляпом рот, затолкал Шульца в кусты и символически отряхнул ладони, показывая, что дело сделано.
   До лагеря оставалось еще несколько десятков метров, но его расположение было скрыто густой растительностью. В ночной тьме просматривались лишь проблески костра. Практически, абсолютную тишину не нарушал ни один звук. Это тоже был удивительно, и усиливало опасения.
   Сергей шел впереди и, когда последние ряды высокого папоротника готовы были расступиться перед ним, он опустился на колено и поднял вверх правую руку со сжатым кулаком. Саид замер, подняв ногу для очередного шага.
   На большой вырубке, где располагался лагерь, в центре, ярко полыхал огонь. Возле него, спиной к Андрееву сидел один из людей Корзуна. Рядом, укрытые одеялами лежали остальные. Самого коменданта не было видно. Сергей негромко хрустнул веткой. Боец никак не отреагировал. Майор посмотрел на Саида. Покачал головой. Показал ему, что сбирается идти на поляну. Значит, Саиду предписывалось прикрытие командира. Он, понимающе кивнул в ответ.
   Мягко, по-кошачьи, Сергей прокрался на другую сторону лагеря. Судя по всему, боец у костра крепко спал или... Андреев успел услышать легкое шуршание, но, уже не смог отреагировать на летящее боло, которое моментально скрутило его тело. Потеряв равновесие, он упал, успев издать предостерегающий крик для Саида.
   Все дальнейшее произошло в считанные секунды. Какие-то полуголые, безумно раскрашенные, смуглые люди, с разных сторон подскочили к Сергею, прижали к его лицу пучок душистой травы, от аромата которой закружилась голова, и Андреев впал в транс. Ему набросили на голову мешок, продели две ветки под опутавшие его веревки и резво понесли в неизвестном направлении.
  
   Глава 13
  
   Приближалось время пробуждения. Сергей это почувствовал, потому что мир грез, в котором он пребывал, постепенно стал таять, как мираж. Ему казалось, что он покидает райские кущи. Его провожали миловидные нимфы. Их головы, с роскошными длинными волосами украшали огромные венки из полевых цветов. Они составляли единственное одеяние белокожих красавиц. На прощание, одна из них набросила ему на плечи шубу из сверкающего на солнце, длинного и шелковистого меха: "В твоей стране идет снег, и она тебе пригодится...". Сергею было тепло и уютно.
   Внезапно, пастораль исчезла, как будто, невидимый оператор щелкнул тумблером. Он внутренне встрепенулся и окончательно пришел в себя. Сергей удобно лежал на чем-то мягком. Под руками, он реально нащупал какую-то шкуру с длинным мехом, которой был укрыт. По привычке, не открывая глаз, прислушался. Рядом, кто-то негромко разговаривал на незнакомом ему языке. Он почувствовал дым от костра и услышал тихое потрескивание дров в очаге. "Ко мне не проявляют враждебности и, даже, окружили неким подобием заботы. Это внушает оптимизм. Значит, еще повоюем. Только вопрос: кому и зачем я понадобился так срочно, что пришлось меня вести, точнее нести, в гости силой? И при чем здесь индейцы?..". У Андреева дрогнули веки, и он медленно открыл глаза. Сразу понял, что находится в большой пещере. У изголовья сидела девушка с грубо сделанным опахалом и следила за тем, чтобы ему не мешали назойливые насекомые. Увидев, что гость открыл глаза, она вскочила, подбежала к трем мужчинам, расположившимся у костра, сказала что-то на ухо старшему из них и моментально упорхнула из вида.
   Седовласые индейцы повернули головы в его сторону. Один из них поднялся и подошел к Сергею. Присел рядом и пристально посмотрел в лицо. Его взгляд, как будто буравил Андреева насквозь. Потом, он одобрительно кивнул, повернулся к другим старцам и коротко, гортанно произнес несколько слов. Те поднялись и исчезли в боковом проходе пещеры. Вслед за ними ушел и третий. Сергей остался один.
   Некоторое время он лежал не двигаясь. Пытался анализировать ситуацию. Ничего путного на ум не приходило, кроме единственной смутной догадки, которую он усиленно отгонял, как несостоятельную, но она навязчиво сверлила мозг. В конце концов, Андреев решил: будь, что будет, и попытался подняться. Но тело его не слушалось. Он повторил попытку - с тем же успехом. И тут услышал голос, который не смог бы, наверное, забыть никогда. Подсознательно он ждал этого, но не верил, что такое совпадение возможно.
   - Ну, здравствуй, Серж, - этот ровный, практически безэмоциональный баритон мог принадлежать только одному человеку, - Не скажу, что долго, но я ждал твоего появления.
   Андреев, не поворачиваясь к вошедшему, усмехнулся.
   - Здравствуй, шаман. Если ты спросишь меня, удивлен ли я - отвечу откровенно: да. Хоть и сам хотел тебя найти после всей этой эпопеи. Некоторые вопросы накопились, знаешь ли.
   - Хорошо. Я весь - внимание. Слушаю тебя.
   - Помоги мне подняться.
   - Да, конечно, - шаман отвязал от пояса небольшую кожаную флягу, открыл ее и подал Сергею, - Отхлебни пару глотков. Это вернет тебе силы.
   Жидкость оказалась терпкой, с привкусом лимона и приятно тонизирующей. Через минуту, Андреев, действительно, ощутил прилив энергии, откинул укрывавшую его шкуру и встал на ноги. Шаман жестом пригласил его к костру.
   - Спрашивай, - коротко сказал он и уставился на огонь.
   - Где Саид, мой друг?
   - Прежде всего, я хочу, чтобы ты окончательно понял: я не враг тебе и твоим близким. Другом меня тоже можешь не называть, по определенным причинам, но то, что я, всецело на вашей стороне, подтверждают уже известные тебе факты нашего сотрудничества. Кроме того, ты уже ощутил некоторые перемены в своем организме?
   - Об этом я тоже хотел спросить. У меня обострились все органы чувств, как у зверя. Это твои очередные фокусы?
   - Это мой тебе подарок. И никакой мистики. Просто я активизировал заложенные в тебе, как и в любом другом, изначально, природные возможности, которые человек утратил за время эволюции, по причине ненадобности, как рудименты... И за своего товарища не беспокойся. Он в полном порядке. Так же, как и ты, отдыхает в соседней пещере. Скоро вы с ним увидитесь. Пленника твоего, мы тоже прихватили. На всякий случай. Думаю, у вас будет, о чем поговорить. С солдатами пришлось поступить по законам военного времени. А вот тот офицер, который пришел с тобой...
   - Корзун?
   - Он исчез. Как сквозь землю провалился...
   - Ты, что-то хотел еще добавить?
   - Да... , - шаман тщательно подбирал слова, что было ему не свойственно, - Единственное, в чем я виноват перед тобой, и никогда не смогу себе простить... Это - Селесте.
   Сергей помрачнел.
   - Что с ней? - спросил он глухим голосом, хоть и знал уже ответ.
   - Она мертва. Убита. Мы с Гомесом похоронили ее.
   - Как это произошло?
   - На них напали бандиты. Покалечили Гомеса, и не пощадили бедную девочку. Я, к сожалению, был далеко и не смог ничем помочь... Если сможешь, прости.
   Андреев надолго замолчал и смотрел, как огонь жадно пожирает сухие ветки и превращает их яркие, кровавые рубины горящих углей. Глаза защипало, то ли от дыма, то ли от накативших слез. Сергей сглотнул комок в горле и хрипло сказал:
   - Это я во всем виноват. Не надо было брать ее с собой.
   - Не надо себя винить. Ты поступил так, как того требовала ситуация, и результат твоих действий оправдывает многое. Задача выполнена. За все остальное - ответ держать другим. В том числе и мне.
   - Какая задача. О чем ты говоришь, колдун?
   - Та, из-за которой ты потерял, почти всю свою группу.
   - Они солдаты. Они были готовы к смерти.
   - Они, прежде всего, люди. И их жертва принесена во имя великой цели.
   - Эта цель, как я понимаю, сейчас у тебя? Ты все это затеял, чтобы заполучить кристалл?!. Молись, старик. Сейчас я тебя буду убивать. Учитывая твой почтенный возраст - умрешь без мучений. Слово офицера...
   - Не торопись, Серж. Ты можешь меня убить, но сначала выслушай. Потом - прими решение. Этот кристалл не земного происхождения. Как он попал на планету и, непосредственно, к Гордому Туру - не суть важно. Я являюсь исполнителем воли тех, кто передал камень людям. Все это время, от эпохи Тура и по сей день, я был посредником, вел наблюдения. Когда камень был похищен, передавшие его не стали проявлять активность и возвращать кристалл. Решили провести своеобразный эксперимент. Он не удался. Люди не смогли правильно распорядиться дарованной силой. Использовали ее для разрушения. Поэтому, не нарушая политики невмешательства, я должен был уничтожить камень, во избежание массовой катастрофы. Да, я был с тобой не до конца откровенен, но на то вынуждали обстоятельства. Сейчас я сказал тебе все. Теперь поступай, как хочешь.
   Сергей задумался.
   - Где кристалл? Я хочу на него посмотреть.
   - Я провожу тебя.
   Они прошли по узкой сводчатой галерее, потолок которой, постепенно понижался. К концу недолгого пути, им пришлось передвигаться, согнувшись, едва ли не пополам. Наконец, был преодолены последние метры узкого лаза и Сергей оказался в огромной зале, слабо освещенной несколькими коптящими факелами. Шаман нажал на выступ в стене, и потайная дверь открыла небольшую нишу, наполненную ярким белым светом.
   В углублении стоял прибор, представляющий собой черную коробку, увенчанную покрытой амальгамой полусферой. На передней панели аппарата, ярким красным пятном выделялась одна единственная кнопка. Рядом, в маленьком контейнере, на поролоновой подушке поблескивал кристалл.
   - Вот он, Серж.
   Майор протянул руку и взял камень.
   - А это, что? - Андреев указал на прибор.
   - Это анигилятор. Только с его помощью можно разрушить кристалл... И, сейчас, я хочу предложить тебе сделать выбор: воспользоваться его силой или уничтожить.
   - Почему именно я удостоился такой чести? - с долей иронии спросил Сергей.
   - Ты заслужил это право тем, что мне известно о тебе. Все твои характеристики проанализированы и вынесено единственное, неоспоримое решение: ты сумеешь правильно распорядиться той мощью, которая окажется у тебя в руках. Другая сторона дела состоит в том, что кристалл, как это случилось с потомками Гордого Тура, может попасть в чужие руки и последствия этого будут непредсказуемы. Так что думай. Время у тебя есть.
   - А как же вторая часть амулета, за которой мы сюда шли?
   - Это, как вы называете, обыкновенная дезинформация, легенда, придуманная лишь для того, чтобы ввести в заблуждение тех, кто не должен владеть камнем.
   Андреев задумался, глядя на маленький прозрачный камешек. Повертел его в пальцах. Сжал в кулаке и, наконец, произнес:
   - Нет, колдун. Я не чувствую себя готовым пользоваться этой силой. Поэтому, пожалуй, будет лучше уничтожить кристалл. Ты прав. Очень велика вероятность, что он может принести непоправимые беды. Я не могу рисковать и играть чужим судьбами... Что надо сделать?
   Шаман не успел ничего сказать. Тихий щелчок взведенного пистолетного курка за их спинами, громким эхом отозвался в сводах пещеры.
   - Так-так, господин Андреев... А я то мучаюсь в догадках, почему Вы с такой легкостью отдали мне этот, как я предполагал, драгоценный камешек? Никому нельзя верить. Даже порядочный офицер, с незапятнанной репутацией, человек чести, и тот норовит обмануть.
   Сергей повернулся. Перед ним, расставив ноги, с "магнумом" в вытянутой руке стоял Корзун.
   - Я ошибся, Серж, - колдун многозначительно посмотрел на Андреева, - времени у тебя уже нет.
   - Не хочу читать вам проповеди в пользу человеческой морали, - продолжил Корзун, - Вы уже взрослые люди. Поэтому, майор, без лишних дискуссий, отдайте мне кристалл, и я уйду, никому не причинив вреда.
   - А Вы не думали, Юрий Витальевич, что взяв камень, причините вред, прежде всего себе. Эта штука может быть опаснее "ядерного чемоданчика" в руках дурака... Не поймите меня правильно, - Сергей подбросил кристалл в руке.
   - Полно-те, Сергей Сергеевич. Как вы тут говорили, что при умелом использовании... и так далее. А я смогу умело распорядиться камнем.
   - А как же Ваш Хромой? Он может обидеться. На Вас была сделана крупная ставка.
   - Переживет... А может, не доживет.
   - В таком случае, удовлетворите, напоследок, мое любопытство. Вы же деловой человек, поэтому считайте, что я покупаю информацию за этот камень. Кто он, этот таинственный Хромой? Не люблю недосказанностей и неясностей.
   - Хм, - Корзун затянул с ответом, прикидывая возможные варианты, - Почему нет. В конце концов, Вы должны знать, "...кто послал их на смерть, недрожащей рукой...", - фальшиво затянул он, - Этот человек...
   Корзун понизил голос и произнес имя, которое ввергло Андреева в неподдельное изумление.
   - Вы не ошибаетесь?..
   Корзун ухмыльнулся.
   - Ну что ж, - Сергей посмотрел на Шамана. Тот, едва заметно качнул головой, - информация стоящая. За нее не жалко отдать этот кристаллик.
   Андреев вытянул руку и разжал кулак. Камень блеснул в свете факелов. Корзун смотрел на него заворожено. По мере того, как кристалл превращался из прозрачного в ослепительно белый, глаза коменданта все больше расширялись. Внезапно, в полнейшей тишине раздался треск, и тонкий зигзаг мощного электрического разряда вырвался из вершины пирамидки, и, по дуге, молниеносно вонзился в темя, не успевшего ничего понять, Корзуна. В воздухе запахло озоном и горелым мясом. Пару секунд, майор стоял на месте, после чего, замертво рухнул на спину. В правом каблуке его ботинка зияла черная дымящаяся дыра.
   - Ну вот, Юрий Витальевич, - Андреев с сожалением посмотрел на Корзуна, - Я Вас предупреждал, что эта штука может принести непоправимый вред. А Вы не верили...Что ж, колдун, давай продолжим начатое, а то нас так грубо прервали. Теперь я окончательно уверен, что кристалл необходимо уничтожить. Слишком много охотников на него развелось.
   - Все просто, - колдун говорил все так же монотонно и безэмоционально, как будто ничего не произошло, - надо поместить камень под эту сферу и нажать на кнопку. Он распадется на атомы безо всякой побочной реакции.
   - А что ж ты сам это не сделал?
   - По праву, ты - его владелец, и после всех подтверждений этого, я обязан был передать его тебе. Ты волен обращаться с ним по своему разумению.
   - Тогда, приступим, пожалуй.
   Сергей откинул забрало блестящего купола и аккуратно установил кристалл в центре прибора. Закрыл крышку. Немного помедлил и, решительно, нажал красную кнопку...
  
   Глава 14
  
   Большая часть индейцев-покопакорис, во главе со старейшинами сопровождали Андреева и Саида к машинам. В этот раз, мужчины племени были раскрашены в более радужные, можно сказать, подобающие праздничному случаю, цвета. По-прежнему, связанного Шульца, с повязкой на глазах, под бдительным надзором двух суровых стражей, вооруженных копьями и мачете, подвели к джипу и бросили между сиденьями.
   - Ну, вот и все, Серж, - Шаман оперся на искусно вырезанный из красного дерева посох, - пришла пора прощаться.
   - Меня терзают смутные сомнения, что мы больше никогда не увидимся.
   - Возможно, ты прав. Но кто знает, что ждет нас впереди. Не исключено, что наши пути вновь пересекутся. Если не здесь, то, где-нибудь в другом месте. В любом случае, я всегда буду рад встретить тебя. Еще раз благодарю за все, что сделал ты, вместе со своими друзьями.
   - Ну, да. В очередной раз, спас мир, - Сергей грустно улыбнулся.
   - Зря смеешься. Не исключено, что, именно так и есть... Ты, скоро, возвращаешься на родину?
   - По срокам - да. А фактически - по приказу.
   - У меня к тебе будет одна просьба. Не сочти за труд ее выполнить.
   - Говори. Если это в моих силах - сделаю.
   - В твоей стране живет молодой парень. Его зовут Александр Шульгин. Он, тоже, оказался, частично, втянут в эту историю с Талисманом. Правда, он понятия не имеет о ее масштабе. Пока, это к лучшему. Придет время, сам все узнает. Так вот, моя просьба заключается в том, чтобы ты нашел его и взял к себе под опеку. Мне кажется, он достоин твоей дружбы. Его единственный недостаток на сегодня - молодость, и все ошибки связаны с ней. Но это со временем пройдет. Поверь на слово: в нем - большой потенциал. Только не спрашивай, откуда я это знаю.
   - Хорошо. А где же мне его искать? Страна-то, поди, не Андорра.
   - Последнее время, он был рыбаком на вашем южном море, а сейчас, жульничает в поездах. В карты играет... Вообще, как я сказал, у него много талантов и энергии. Тебе надо направить ее в мирное русло... Пока не поздно. Всю необходимую информацию о нем ты получишь по приезду домой. Он, конечно, уже не мальчик, но я знаю - ты сможешь его убедить.
   - Понятно, колдун. Сделаю, что смогу.
   Саид завел мотор. Сергей направился к машине.
   - Кстати, - Андреев остановился и повернул голову, - Я ведь так и не знаю, как тебя зовут...
   Шаман изобразил на лице подобие загадочной улыбки и взмахнул на прощание рукой. Индейцы, как по команде, воздели вверх копья и одобрительно заулюлюкали. Сергей по-военному отдал честь и запрыгнул в джип. Саид подал сигнал, и машина сорвалась с места.
   ...В лагерь они прибыли поздно ночью. Дежурный на КПП, пропустил их, ни о чем не спрашивая.
   Первым делом, Сергей решил освободить комбата и его ординарца. Мысли Саида текли в том же направлении. Поэтому, не услышав иных распоряжений командира, он направил машину к "каземату". Андреев, даже, не удивился.
   Два охранника у входа угрожающе подняли оружие.
   - Все, бойцы. Власть переменилась. Платить вам больше некому, да и нечем. Собирайте свои манатки и валите на все четыре стороны, пока я не взял вас под арест, как наемников и военных преступников. Статья для таких, как вы всегда найдется. Прокуроры - люди творческие.
   Архаровцы вопросительно посмотрели друг на друга, но уходить не торопились.
   - У меня, что - дефект речи или я говорю на китайском языке? - Сергей спрыгнул с подножки джипа, - Нет. Потому что знаю его плохо. Но могу повторить то же самое на шести других языках. Просто не хочу тратить свое и ваше время. Даю фору - пять минут. Потом, приступаю к активным действиям.
   Один из бойцов резко дернулся вперед, но Саид был начеку, и маленькая стрелочка из духовой трубки, которую он выторговал у аборигенов в обмен на армейский нож, аккурат, вонзилась ему в шею. Воин схватился за рану. Его конвульсивно скрючило: яд впитался в кровь мгновенно, и он рухнул под ноги своему перепуганному товарищу.
   - Забирай своего корешка, - обратился Андреев ко второму охраннику, - это временный паралич. Скоро отпустит. И, бегом отсюда. У вас осталось три минуты. Можете предупредить остальных, кто здесь остался.
   Боец застыл, как столб, хлопал глазами и непонимающе смотрел, то на Сергея, то на парализованного друга.
   - Бегом!!! - рявкнул Андреев. Воин встрепенулся, подхватил напарника и, насколько мог, стремглав, унесся в темноту.
   Сергей подошел к двери, взвесил на руке тяжелый амбарный замок.
   - Не люблю грубую силу, но без нее, сейчас, не обойтись... Саид - монтировку.
   Юркий азиат подскочил и мигом свернул замочные кольца. Дверь распахнулась, и изнутри пахнуло затхлым зловонием. Сергей закашлялся.
   - Господин полковник со товарищи, пришло желанное освобождение. Попрошу всех, с вещами - на выход, - торжественно провозгласил он, стараясь реже дышать, и отошел в сторону.
   Из темного проема двери показалась взъерошенная голова Жорика Сухова.
   - Товарищ майор... Сергей Сергеевич..., - от избытка чувств, ординарец расставил руки и, хотел было броситься обнимать Андреева, но вовремя вспомнил о субординации и принял стойку "смирно".
   - Лейтенант Сухов! - отчеканил он.
   - А... бросьте Вы, лейтенант, - Сергей небрежно отмахнулся, - где твой начальник?
   - Здесь, Сережа, здесь, - полковник Зимин, покряхтывая, выбрался наружу. - Ну, здорово, хлопцы...
   - Здорово, комбат..., - руки всех четверых сплелись в крепком дружеском объятии.
   Через полчаса, они сидели в большой штабной палатке. Шульца, под усиленной охраной разместили в том же карцере. "Медицина", по случаю, списала литр спирта на дезинфекционную обработку. Закуски было в достатке.
   - Ну, со свиданьицем, - полковник поднял первый тост.
   Звякнули стаканы и обжигающий неразбавленный напиток, с огромной скоростью помчался по организмам офицеров, выделяя большое количество тепла и переключая нервные системы в режим расслабления.
   Закусив, Саид наполнил стаканы снова.
   - Как говорят в Японии, между первой и второй - самурайский меч не должен проскользнуть. Ну, за справедливость, которая редко, но торжествует.
   После принятия второй дозы "успокоительного", ели основательно и долго, разбавляя трапезу беседой. Сергей рассказал о своих приключениях, опуская некоторые подробности. Комбат одобрительно кивал, а Сухов слушал, раскрыв рот и забыв про еду.
   Третью выпили молча. Не чокаясь, за погибших друзей, отлив на землю по капле спирта.
   - Жорик, закусывай, - комбат, улыбнувшись, обратился к осоловевшему от спиртного и услышанного, ординарцу, - иначе, не дотянешь до отбоя.
   Сухов пьяно мотнул головой, отгоняя несправедливые обвинения, и обратился к Андрееву:
   - Т-товарищ майор, - заплетающимся языком, пролепетал он, - возьмите меня в свою ко-команду. Я сильный. Я драться умею. Не подведу. Вот смо... смотрите...
   Жорик хотел встать и продемонстрировать свои способности, но не удержал равновесия и плюхнулся обратно на табурет. Все засмеялись.
   - Лейтенант, - Андреев похлопал его по плечу, - не торопись умирать. В нашей профессии нет и доли той романтики, которую ты себе представил. Точнее, ее вовсе нет. Есть лишь смерть и разочарования. Пока, я не готов взять на себя ответственность за тебя. Но ты не расстраивайся. Возможно, завтра ты изменишь свое решение. А если, нет... В общем, этот разговор не на пьяную голову. Сегодня мы отдыхаем.
   Вскоре, Жорик, согласно прогнозу комбата, не выдержал темпа и "сошел с дистанции".
   - Эх, молодежь, - вздохнул Зимин, - не знают, что "...опыт - сын ошибок трудных... Ординарца уложили на артиллерийских ящиках, укрыв бушлатом. А "старики", просидели, почти, до утра, вспоминая былое и не заглядывая в будущее...
   Ближе к обеду, их разбудил дежурный связист.
   - Товарищ полковник, срочная радиограмма.
   - Читай, - хриплым спросонья голосом проскрипел Зимин.
   - С центральной базы к нам вылетела "вертушка". На борту - замена для майора Андреева с командой.
   - Спасибо, сынок. Свободен.
   Зимин медленно встал, размял затекшее тело и подошел к Сергею.
   - Слышал?
   - Угу, - не открывая глаз, кивнул майор.
   - Рад?
   Сергей не ответил. Поднялся и протер руками лицо. Минуту постоял спиной к комбату, потом повернулся и медленно сказал:
   - Знаешь, Иваныч...
   - Знаю. Не говори ничего. Иди - собирайся. И своих поторопи. Через час прибудет транспорт. А я, пока, подготовлю рапорт о выполнении твоего задания...
   * * *
   ...Четыре пассажира сидели в салоне стрекочущего вертолета. Один из них был прикован наручниками к металлической скобе и уныло посматривал на проплывающий внизу монотонный зеленый пейзаж. Впереди его ждал арест военной полицией Миротворческих сил, с последующей передачей в Международный трибунал. Двое, слушали ритмичную музыку через наушники СD-плееров, подергивая в такт руками. Четвертый, закрыв глаза, старался забыться и заснуть. Когда это ему, почти, удавалось, из-ниоткуда, сквозь бесконечную темноту, проявлялись в хаотичном порядке, счастливые и улыбающиеся лица Слона, Лысого, Толстяка, Лиса, Селесте...
   Видение завершал человек с прямыми, совершенно седыми, длинными волосами, зачесанными назад, обнажая высокий лоб, и перевязанными кожаным ремешком. Блестящая кожа на лице обтягивала широкие скулы и выдающийся волевой подбородок. Клювообразный, но не уродливый, хищный нос, придавали ему сходство с кондором.
   С губ, которых, как таковых, практически, не было, срывались несколько фраз, произнесенных ровным безэмоциональным баритоном:
   - Эксперимент не удался. Люди не смогли правильно распорядиться дарованной силой. Вы еще не готовы...
  
   Эпилог
  
   Яркий свет полной луны пробивался сквозь неплотно задвинутые шторы широкого панорамного окна богато обставленного пентхауса. Полковник Кольцов сполз с мягкого дивана и сидел на полу, на шкуре белого медведя, подаренной ему одним из сотрудников, в знак благодарности за "приближение ко двору" из далеких северных широт. Одной рукой полковник крепко сжимал за горлышко пузатую бутылку бренди, во второй - на треть наполненный, хрустальный бокал. Огонь пылающего камина отражался в его тонком резном стекле. Преломляющиеся лучи света создавали причудливую иллюзорную картинку на противоположной стене комнаты, но Кольцов не смог бы оценить ее по достоинству, даже, если бы видел. Он был вдребезги пьян. Николай Трофимович, бычьим взглядом из-под насупленных бровей, тупо сверлил глазами бокал, поставленный на колено и, то и дело, прикладывался к ополовиненной бутылке. Две таких же, но уже пустых, одиноко раскатились по паркетному полу, нарушая целостную картину образцового порядка, за которым следила приходящая горничная.
   Полковник был не просто пьян. Он был глубоко подавлен. Подобного фиаско, которое он потерпел сегодня, не случалось еще никогда. Кольцов, морально не готовился к провалу такого масштаба. До последнего хода, как ему казалось, он выигрывал партию. Он верил в свою победу, поэтому, сжигал за собой все мосты. С точки зрения стратегии, все было сделано правильно. Но Кольцов, с самого начала, не учитывал одно - человеческий фактор и связанные с ним форс-мажорные обстоятельства. И, вот теперь, когда осталось передвинуть пешку на последнюю клетку, превратить ее в ферзя и с триумфом завершить игру, его неведомый противник, опровергая все законы логики, объявляет ему шах и незамедлительный, сокрушительный мат!
   Сегодня после обеда, Кольцов получил информацию о том, что согласно полученному рапорту от командира подразделения "Пума", полковника Зимина, задача по уничтожению главаря бандформирования, генерала Гонсалеса, успешно выполнена. После этого, в ответ на зашифрованную лично Кольцовым радиограмму о результатах второй, совершенно секретной части операции, Зимин сообщил, что, действительно, при генерале был обнаружен соответствовавший описанию предмет в виде кристалла. Он был изъят и направлен по назначению с особоуполномоченным офицером, майором Корзуном(!). По дороге, транспорт с курьером подвергся нападению разрозненных сил боевиков и был уничтожен вместе с людьми. Тщательные поиски преступников ни к чему не привели. Прочесывание местности продолжается...
   Полковник по-звериному зарычал, оскалил зубы и с ненавистью швырнул бокал в огонь. Пламя, взбодренное спиртовой добавкой восторженно взметнулось вверх и осветило, внезапно ставшее на миг осмысленным, лицо Кольцова.
   - Су-ка, - проговорил он, медленно выговаривая каждый слог. Его воспаленный мозг, несмотря на изрядную дозу выпитого, шаг за шагом реконструировал весь ход событий связанных с Талисманом, - Я знаю, кто мне за все ответит. Я знаю, кто виноват... Су-у-ка!!! - взвыл полковник, - Ну, ничего... Ничего...
   Кольцов с трудом поднялся и скривился от ноющей боли. Нога, сломанная на горнолыжном курорте, все еще неприятно напоминала о себе. Удерживать равновесие не представлялось возможным, и полковник, едва не упал, но вовремя ухватился за мягкую спинку дивана. Окинул мутным взглядом комнату, в поисках телефона. Трубка оказалась воткнута в вазу с искусственными цветами, стоящую на журнальном столике.
   Близоруко прищуриваясь, Кольцов нажал знакомое сочетание кнопок и услышал длинные гудки вызова. На другом конце провода звонок явно игнорировали, поскольку по всем расчетам полковника абонент должен быть на месте. Наконец, в наушнике щелкнуло, и недовольный голос сказал:
   - Слушаю, но без особого удовольствия. Постарайтесь изложить свою мысль кратко и четко.
   Полковник, несмотря на агрессивный настрой, на мгновение замялся и не нашелся, что ответить. Затянувшуюся паузу прервал тот же голос:
   - По нерешительному сопению, Колюня, я понимаю, что это ты, - голос тестя стал мягче, - Говори. Не тушуйся.
   - Да, это я, Викентий Петрович, - Кольцов мог сосчитать по пальцам случаи, когда он называл своего родственника по имени-отчеству. Все его обращения к нему были, как бы безадресными. Все равно, что не смотреть собеседнику в глаза. Можно расценивать это, как угодно. Вплоть до почтительной боязни.
   - Что хотел, мил человек, зятек дорогой? Случилось чего иль, просто, соскучился?
   Полковник почувствовал в голосе Кеши издевку, и это его, внутренне, взбесило. Но он постарался не выдать своего состояния голосом. Ровно, почти без запинки, несмотря на тяжелый от бренди язык, проговорил:
   - Есть разговор. Надо бы встретиться.
   - Так приезжай. Уж кого-кого, а тебя всегда рад видеть, - в этот раз, в голосе Викентия Петровича Бурова, ледяной струей просквозил сарказм, что, с раздражением уловил Кольцов, но, снова, не отреагировал.
   - Нет, Викентий Петрович. Нога разболелась. Еле двигаюсь. А дело срочное. Лучше, уж Вы ко мне. Я пришлю машину.
   - Хорошо, - почему-то без долгих раздумий, как обычно, согласился тесть, - Скоро буду. Только не суетись насчет машины. Ты мои принципы знаешь. Я - своим ходом, - и, как бы невзначай спросил: - А жена-то где?
   - За городом. На даче. Свежим воздухом дышит.
   - И то - ладно. Жди.
   В трубке запикали короткие гудки. Кольцов задумчиво посмотрел на телефон и отключил его. Прошел к себе в кабинет и резко открыл верхний ящик рабочего стола. Громыхнув по фанерному дну, из его глубины скользнул матово черный именной парабеллум. "Хочешь мира - готовься к войне", - полковник усмехнулся про себя и передернул затвор пистолета. С характерным металлическим щелчком, маленький носитель смерти вошел в патронник. Кольцов поставил оружие на предохранитель и аккуратно положил его обратно в ящик. Уселся в мягкое вращающееся кожаное кресло и стал терпеливо ждать...
   ...Викентий Петрович, аккуратно положил трубку на рычаги своего ретро аппарата начала ХХ века. "Так-так, Колюня. Видно пришла пора расставить точки над i. Интересно, каким способом ты решил меня убрать? Учитывая твою ограниченную фантазию, готов поручиться, что будешь тупо стрелять. Глупый. Глупый зятек. Ты и представить не можешь, насколько ты просчитался. Да и куда тебе просчитывать, с твоим-то скудным умишком. Зато паскудства в тебе - на десятерых хватит. Дочку, правда, жаль. Хотя, с другой стороны - достаточно молодая, перспективная вдова... Погорюет месячишко, свыкнется. А я для нее, более выгодную партию подберу. Чай, не уродка выросла...". Размышляя таким образом, Викентий Петрович оделся, запер квартиру и, уже известным путем, по крышам, выбрался на улицу. Немого попетляв, поездив по городу на общественном транспорте и убедившись в отсутствии "хвоста", он подошел к парадным дверям дома, где жил Кольцов. В широком холле подъезда, вместо обычной старушки-консьержки, за стеклянной ширмой сидел здоровенный детина в ладно покроенном темном костюме, правая сторона которого была слегка оттопырена. Он хорошо знал Бурова, поэтому, поздоровавшись, сразу спросил:
   - Вы к Николаю Трофимовичу?
   Кеша кивнул.
   Охранник сделал пометку в своем журнале и почтительно указал Бурову на лифт:
   - Прошу Вас.
   - Благодарю, я пешком. Привычка, знаете ли, - Викентий Петрович направился к лестнице.
   Поднявшись на нужный этаж, не испытывая ни одышки, ни учащенного сердцебиения, он позвонил в квартиру Кольцова. За широкой, бронированной дверью, некоторое время было тихо. Кеша, даже, подумал: не уснул ли, в ожидании, родственничек? Нет. Вскоре защелкали замки, и массивная створка, мягко, без шума отворилась. Полубезумные, налитые кровью глаза полковника, с отложенным в мешках под ними алкогольным осадком, уставились на старика.
   - Ну, здравствуй, Колюня. Ты позвал - я пришел. Может, пригласишь в квартиру? Негоже старого человека на лестнице держать.
   Буркнув что-то нечленораздельное, Кольцов мотнул головой, что, видимо, означало: "добро пожаловать", повернулся и направился вглубь коридора. Кеша тщательно пошаркал ботинками по половому коврику и вошел внутрь, заперев за собой двери. Посмотрел в сгорбленную широкую спину полковника, направлявшегося в свой кабинет. Хмыкнул про себя: "Радушный прием. Ничего не скажешь", но вслух крикнул:
   - Чайком-то угостишь, зятек дорогой?
   Кольцов, не оборачиваясь, махнул рукой, как бы приглашая за собой. Буров пожал плечами и направился следом.
   Полковник сидел в своем кресле и хмуро смотрел на своего тестя. Ящик его письменного стола был слегка приоткрыт. Викентий Петрович сразу обратил на это внимание.
   - Коленька, - начал он с притворной учтивостью, - только не стреляй сразу. Давай, сначала, поговорим. Ты же хочешь знать всю правду? Не так ли? Потом решишь, как быть. Пять минут отсрочки приговора - ничего не решают. Уж я-то знаю.
   - С чего Вы решили, что я буду стрелять? - с таким же хмурым выражением лица пробубнил Кольцов.
   - А как же, Колюня! - усаживаясь в кресло напротив, развел руки Кеша, - Ведь во всех своих бедах, ты считаешь меня первоочередным виновником. Но ведь это не так. Я всегда желал тебе добра, поскольку ты женат на моей дочери. Будет все хорошо у тебя, она, тоже, будет счастлива.
   - И как же так получилось, что Ваши альтруистические намерения, обернулись крахом, полнейшим фиаско для моей карьеры и для меня лично. Я же поставил на карту, буквально, все! Причем, гарантией выигрыша были только Ваши заверения в успешном исходе дела. И я в них поверил. А Вы, как оказалось, вели свою партию за моей спиной.
   - Да, ты Колюня не дурак..., - как бы, про себя проговорил Кеша и уже громче добавил, - Давай-ка выпьем твоего заграничного пойла. Может, я расслаблюсь и раскрою тебе свою душу.
   Кольцов метнул подозрительный взгляд на Бурова, но тот беззаботно разглядывал картины на стенах кабинета и, казалось, не проявлял никакого интереса к приоткрытому ящику стола и, видимо, своей судьбе.
   Прикрыв ящик и, не упуская из вида своего тестя, полковник подошел к бару и взял из него початую бутылку текилы и два широких стакана. Нарезанный на тарелку лимон лежал здесь же, во встроенной в бар холодильной камере. Все это он выставил на стол и уселся в ожидании продолжения разговора.
   Викентий Петрович взял бутылку и с интересом рассмотрел ее.
   - Умеют же делать, капиталисты клятые. Обертка - что надо. Яркая, красивая. Не захочешь - возьмешь. Попробуем содержимое. Хотя, супротив нашего первача ни одна их горючка не потянет.
   Буров придвинул к себе оба стакана и разлил в них коричневую жидкость. Подавая один Кольцову, слегка зацепил край сосуда длинным ногтем на мизинце и едва не разлил содержимое.
   - Черт, все забываю привести его в порядок. До поры, удобно в ухе ковырять, да и почесать где чешется, но за ним следить надо. Ухаживать, - старик любовно дунул на ноготь. Отставил руку в сторону и с удовольствием взглянул на оттопыренный палец.
   Все это время, полковник настороженно наблюдал за манипуляциями старика, как недоверчивый зритель следит за фокусником, ожидая подходящего момента для его разоблачения, но ничего подозрительного не заметил.
   - Давай выпьем, сынок, - Буров поднял свой стакан, - Выпьем за то, чтобы между нами, больше, никогда не было разногласий. А этот инцидент, который ты считаешь катастрофой, посчитаем легким недоразумением. И я тебе сейчас объясню, почему.
   Викентий Петрович, не чокаясь, первым опустошил стакан, поморщился и впился крупными здоровыми зубами в дольку лимона.
   Кольцов, механически опрокинул в себя текилу, но закусывать не стал. Он даже не почувствовал вкус напитка. Поставив стакан на стол, полковник, снова, вопросительно посмотрел на Кешу.
   - Дерьмо все это иностранное, - презрительно констатировал Кеша и без логического перехода продолжил, - Сколько раз я тебя предупреждал, чтобы ты не принимал самостоятельных решений. Ты не стратег. В лучшем случае, пользуясь лексикой бандюков - бригадир отмороженного "бычья". Но ты возомнил себя невесть кем. Крылья от предыдущих успехов выросли. Так у курицы, тоже, крылья есть. Только она летать не умеет. Ведь это не я у тебя за спиной свою игру вел. Это ты хотел без меня обойтись, да, видно, масла в голове не хватило. Вот, "движок" и застучал раньше времени. Не выдержал нагрузки. Я продумал эту операцию от начала до конца. Вспомни, кто тебя вывел на Гонсалеса? Кто рассказал про Талисман?.. Тебе надо было, пользуясь своими обширными возможностями, которыми, к слову сказать, я тебя обеспечил, только в точности выполнять мои указания и все бы было тип-топ. Этот камешек дал бы нам и нашим потомкам большие возможности...
   Кольцов хотел что-то вставить, но Кеша нетерпеливым взмахом руки заставил его замолчать и продолжил:
   - Большие возможности - я имел в виду не эфемерную власть над миром. Бред воспаленного воображения. Тем более, что это непосильное бремя, а вовсе не удовольствие и не утешенное самолюбие, как ты считал. Просто, мы бы никогда и ни в чем не нуждались. И все! Понимаешь. Все!!! Больше ничего. Но в тебе взыграли, непонятно откуда взявшиеся амбиции ефрейтора Шекельгрубера, и ты все уничтожил своими руками...
   Лицо полковника заметно посерело, и рот скривился от резкой боли в груди. Викентий Петрович это заметил, но не подал вида.
   - Петька Благояров - мой единственный чудаковатый друг... Ты его убил. Пусть чужими руками, но убил жестоко. За что? В крайнем случае, я сам бы мог спросить про его находки. Уверен - он бы мне не отказал. Но ты решил пойти своим путем, достичь цели любой ценой. Достиг?! То-то и оно. Я уже не говорю о кровавых следах, которые за тобой тянутся длинной вереницей. Среди погибших - посторонние люди, не имеющие к этому делу никакого отношения. Они-то при чем? Конечно, после той каши, которую ты заварил, пришлось все менять в авральном режиме, чтобы попытаться, хоть что-то спасти. Чуть этого майора Андреева, очень, кстати достойного человека, из-за тебя не загубили. Его, если ты помнишь, тоже я нашел. И твоего Корзуна я отправил в командировку так, чтобы ты не знал. То, что этот ход был "пустышкой" я понял, когда перечитал несколько раз, от начала до конца, отчеты чекистов. Но было уже поздно. Эта плохо обдуманная поспешность, опять же, результат цейтнота, который ты создал. Я не стал отзывать твоего адьютанта. Корзун сгинул. Туда ему и дорога. Тот еще подлец. В любом случае, ему недолго оставалось. Просто, под рукой не было более подходящего человека... У тебя удивление на лице. Думаешь, откуда я все знаю? Да. У меня есть свои, очень широкие линии связи, о которых ты, слава Богу не знал и не узнаешь...
   У Кольцова, на лбу выступила обильная испарина. Боль с левой стороны тела стала нестерпимой. Стало трудно дышать. Не хватало воздуха.
   - Тебе плохо, Колюня, - с деланным участием в голосе, как бы, между прочим, спросил Буров, - А знаешь, как мне стало плохо, когда я понял, что выдал единственную дочь за идиота с диагнозом мании величия? Я ненавижу подлых, властолюбивых и жадных людей, которые хотят унести столько, что и приподнять не в силах. Это относится не только к материальным ценностям... Помнишь, я тебе рассказывал историю про двух друзей на археологических раскопках. Тогда, один предал другого. Это я был инициатором справедливого возмездия и сам вызвался убить Иуду. Так вот, когда я ловил гюрзу, чтобы подбросить ее стукачу, она ужалила меня в ногу и перебила сухожилие. Мне помогли, спасли, но нога перестала сгибаться и высохла. Теперь, она для меня не больше, чем костыль. Это, тоже своеобразное возмездие. Не я давал жизнь и не мне забирать ее. Но, даже, неотвратимость любой кары не остановит меня перед наказанием сволочей вроде тебя, Корзуна или того предателя из моей юности...
   Полковник сжался в комок, взвыл от острой рези в груди.
   - Что ты мне подсыпал старый дурак? - прохрипел он
   - "Не пей вина, Гертруда...", как дальновидно заметил в свое время классик. Это Коленька очень хороший, быстродействующий и не оставляющий следов препарат. Хранится в безвредной капсуле размером с маковую росинку, но со смертоносным содержимым. Растворяется в любой жидкости, практически, мгновенно. Очень удобно под ноготь прятать, - Буров наглядно постучал мизинцем по стакану, - Незаметно. Кстати, это один из подарков Петьки Благоярова. Как-то они занимались такими разработками в своей "шарашке". Так что, привет тебе от Петра Игнатьича.
   Кольцов стиснув зубы застонал и сполз с кресла.
   - Ладно, Колюня, что-то загостился я у тебя. Пора и честь знать. "Скорую" вызывать, думаю, смысла нет. Сам знаешь, как "быстро" они приезжают. Но, вот патологоанатомов - обещаю. Бывай, зятек, - Кеша встал и, не оборачиваясь, вышел из квартиры...
   На следующее утро, его разбудил настойчивый, тревожная телефонная трель. Звонила Наташа.
   - Папа, папочка! - истерически рыдала она в трубку, - у нас несчастье... Коля умер.
   - Что случилось? Почему? - удивленно и одновременно сочувственно спросил он.
   - Врачи сказали: обширный инфаркт.
   - Ай-яй-яй! - воскликнул Буров, - горе-то какое. А ведь казался таким здоровым человеком. Видно, работал на износ. Вот сердце и не выдержало.
   Дочь хлюпала слезами на другом конце провода и не могла больше ничего произнести.
   - Ну-ну, родная моя, успокойся. Не мучь себя. Колю не вернешь, а тебе еще жить надо. Надеюсь, его командование устроит пышные похороны. Все-таки герой, пусть невидимого, но все-таки, фронта.
   - Папа! - выкрикнула Наташа, - я никогда не могу понять, когда ты иронизируешь, а когда говоришь всерьез.
   - Какая ирония, золотко мое. Я очень сочувствую твоему горю. Только не забывай: прах к праху, а жизнь - к свету. Видно, его судьба умереть, а твоя жить. Не плачь, не терзай себя. Я скоро приеду.
   Викентий Петрович положил трубку и усмехнулся: "Инфаркт. Эх, молодость, не бережете вы себя. Думаете у вас девять жизней. Нет. Она у всех одна и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно... умирать. Вот Андрееву, этому майору, думаю, будет не больно и, надеюсь, не скоро. Хотел бы я иметь его своим, если не другом, то, хотя бы сторонником".
   С этими мыслями, Викентий Петрович, приволакивая правую ногу, заковылял в ванную комнату: умыться, побриться, привести себя в порядок. Одним словом - соответствовать печально-торжественной обстановке нового дня.
  
   2007 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   223
   а
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"