Филипп увернулся от стрелы. Пролетев мимо, она глухо звякнула о стенку и присоединилась к небольшой кучке своих предшественниц. Он подошел к статуе, державшей уже пустой лук с пустым колчаном, прислонился к ее основанию, медленно присел и достал флягу. Воды оставалось мало, поэтому рыцарь слегка промочил горло и убрал флягу обратно. Силы были на исходе.
Позади остались коридор, наполненный капканами, способными перекусить кость взрослого медведя, гильотины, вылетающие из стен, пола, потолка. Один раз сверкающее лезвие появилось перед Филиппом прямо из воздуха, что стало для него практически полной неожиданностью, и он едва успел отскочить. Остались проваливающиеся плиты, улетавшие в темные ямы, на дне которых виднелись все еще острые концы металлических копий, иногда с останками предыдущих героев.
Позади остались статуи. Много статуй. Некоторые изображали героев древности, другие изображали животных, иногда реальных, иногда мифических. Некоторые стояли поодиночке, некоторые были объединены в композиции. Все статуи были выполнены в натуральную величину и с небывалой реалистичностью. А еще все статуи пытались убить Филиппа. Одни плевались огнем, другие метали молнии, третьи обливали кислотой, четвертые сковывали холодом, пятые оживали и шли на тебя с топором, с мечом или разинутой пастью полной острых зубов. Одна из таких пастей успела оставить свой след на ноге Филиппа, укусив его, когда он отбивался от внезапно ожившей статуи какого-то из древних богов.
Позади остался гигантский дракон, охранявший замок и пожиравший всякого, кто не отгадает его загадку с трех попыток. А так как смельчаков, рискнувших прийти сюда и проверить свой интеллектуальный уровень, не было уже сто лет, то не было ничего удивительного в том, что дракон, не дав Филиппу вымолвить и слова, набросился на него с голодными глазами. А перед драконом был веревочный мост, чудом сохранившийся за последние четыреста, а может и пятьсот лет (никто точно уже не знает, сколько лет этому замку), который висит над гигантской пропастью, заполненной огненной лавой.
Позади остался Скалистый Перевал, на котором рыцарь провел несколько бессонных ночей, скрываясь в пещерах, и питаясь лишь сухарями, разбавленными водой, после того как трижды сталкивался с отрядами гоблинов. Каждый раз он отбивался от них и оставался жив, но во время последнего нападения он потерял своего коня и ему пришлось оставить большую часть амуниции, включая одеяло, запас дров, частичные запасы еды и эликсиров, строго рассчитанные на данное путешествие.
В общем, к тому моменту, когда Филипп наконец-то добрался до башни с принцессой, сказать, что он устал, означало не сказать ничего. Он был голоден и измотан. На его теле почти не оставалось живого места от различных ран и ожогов. За последний месяц он потерял в весе почти 20 килограммов. Но ему надо было идти. Цель его путешествия находилась за дверью как раз рядом со статуей, возле которой он сидел. И Филипп встал. Он, тяжело шагая (одна из стрел все-таки зацепила его, да и предыдущие раны давали о себе знать), подошел к тяжелой дубовой двери, и из последних сил, навалившись всем телом, открыл ее. За ней оказалась просторная комната, гораздо больше, чем можно было судить по внешнему виду башни. В середине комнаты была ОНА. Принцесса лежала на большой резной кровати из дерева неизвестной породы, но явно очень дорогого. Ее волосы раскинулись на белых пушистых подушках, а сама принцесса была укрыта белоснежным одеялом. Филипп молча подошел к кровати, наклонился над принцессой, отодвинул одеяло и как можно нежнее обнял ее. Затем также нежно пододвинул ее на другую половину кровати, и, не раздеваясь, прямо в доспехах лег на кровать, укрылся белоснежным одеялом, и впервые за несколько месяцев, с удовольствием заснул.