Настроение препаршивое. Как раз такое, чтобы сидеть на кромке чужого окна. Сидеть сжавшись и смотреть, как редкие холодные капли белыми спицами втыкаются в тёмное протранство внизу. 9-ый этаж. В груди чешется надежда на май или, пусть хотя бы, на апрель. На то, что придёт настоящая весна, дороги высохнут, и я снова смогу прикоснуться к настоящей пыли. Не слякоти, не грубому, нерасстаявшему чёрному снегу, а к мягкой уютной дорожной пыли, которую нагреет солнце. Чвить! Как это всё не вяжется с необходимостью сидеть здесь, мёрзнуть и голодать. Но, что ни говори, зиму я выдюжил. Был момент, когда уже подумалось, что всё. Отморозил себе бок. До сих пор немеет... Выдюжил. Чвить! Поворачиваю и наклоняю голову. Одним глазом, прищуриваясь, смотрю вниз. Зрение у меня хорошее - внизу что-то затевается. Голуби, чёрные от дождя, тучные и жадные, толкутся под холодными стрелами. Просто-так их под дождь не выманишь. Значит, обнаружили что-то съедобное. И глотают скорей. Может, кто-то с плохим зрением сказал бы, что тёмные точки еле шевелятся на дне промозглого двора. Но я-то вижу. Вижу как дёргаются их затылки... В груди застывает сладкая невесомость. Я, словно случайно, соскальзываю с подоконника и превращаюсь в одну из стрел, пущеных из луков небесной артиллерии к земле. На несколько мгновений дождь прекращается. Мы летим вместе - я и упругие длинные капли. Чвуф-фить! Когда сидишь на окне и просто смотришь, как они падают, линии чертят путь до земли, сходятся почти в одной точке. А в те краткие мгновения, что летишь с каплями вместе - линии исчезают. Оказываешься впаянным в упругий холодный воздух и даже успеваешь немного просохнуть...
Площадка с голубями стремительно несётся навстречу. Набирает скорость, чтобы смять моё крошечное тело о шершавый, царапающийся мокрый асфальт. Или о костоломный бетонный бортик. Я падаю. Сейчас обрушусь на этих толкущихся жирных снобов. Но они, похоже, действительно нашли что-то вкусное! Рассыпанная крупа! Чвить! Спохватившись, начинаю трещётку крыльями. Дождь мгновенно включается и окатывает меня холодом. Ничего, сейчас согреюсь. Голуби не обращают на меня внимания, и я, ткнувшись в землю, сразу же начинаю сновать между ними, выхватывая и глотая размокшие крупинки. Вкуснотища! Чвить! Чви-Чвить!
А ведь, если подумать, апрель не так уж и далеко!