Это было время когда, ночь тянулась бесконечно долго, сменяясь тягостным серым утром. День держался пару часов и уступал коротким серым сумеркам, за которыми снова наваливалась непроглядная ночь. В этом году ночи были особенно темными. Снег, выпавший в конце осени и побеливший просторы, внезапно растаял. За одни сутки теплые ветры, дождь и туман растопили снежный покров и оголили землю. С просохшей опушки хорошо были видны коричневые вспаханные поля, ползущая вдаль размокшая дорога и где-то на краю земли - темно-серая щетина дальнего леса. Все деревья спали, сбросив листву и плотно запеленав на зиму свои почки. Спала и Елочка, росшая на самом краю опушки. Точнее, не спала, а как-то странно дремала. Временами она пробуждалась, всей своей корой чувствуя холод и сырость, зябко ежилась и спешила снова провалиться в сон. Но спала она этой зимой слишком чутко. Что поделаешь: такие перепады погоды кого угодно собьют с толку! Она чувствовала, как длинные ночи сменяли короткие пасмурные дни. И вот однажды черной беззвездной ночью сквозь дрему Елка услышала звуки приближающихся шагов. На поляну один за другим выбежали волки. Они тяжело дышали, низко опустив головы и высунув языки.
- Здесь отдохнем и под покровом ночи уйдем в новый лес, - проговорила старая волчица.
Волки устало обследовали поляну, внимательно принюхиваясь, потом улеглись, настороженно втягивая воздух носами. Два молодых волчонка-первогодка никак не могли найти себе места. Они потоптались около Елочки и, наконец, тяжело повалились, ударившись об ее ствол. Елочка охнула и окончательно проснулась.
- Простите, тетя Елка! - волчата вскочили и вильнули хвостами. - Мы не хотели Вас потревожить.
Елочка, слегка отвела в сторону ветви, посмотрела себе под ноги: "Так. Значит, это не сон". На темной прелой листве действительно лежали волки.
- Приветствую вас, Серое Племя! - Елка качнула ветвями. - Доброй ночи, Чуткое Ухо! Вижу, ты вывела молодых на охоту?
- Нынче не до охоты, Зеленая Сестра. Сами еле лапы унесли, - ответила старая волчица.
- Разве сороки не донесли до вас ужасную новость? - спросили волчата.
Елочка тряхнула макушкой, прогоняя остатки сна. Нет, она ничего не слышала. Легкие волчьи лапы в этот раз оказались быстрее хвостатых сплетниц.
- А что случилось? - спросила она, пытаясь заглушить зевок.
- Лес рубят! - в один голос ответили молодые братья.
- Где?
Сон как рукой сняло.
- Там, - волчица мотнула головой назад.
- Там было наше логово, там мы родились, - тоскливо протянули волчата.
- Теперь нужно бежать в чужой лес, - угрюмо проворчал старый волк.
- Уйдем в заповедную пущу. Там нас не тронут, - проговорила Чуткое Ухо.
- Я домой хочу-у-у! - заплакал Желтоглазый.
- Тихо! - приказала волчица. - Сейчас всем отдыхать!
Но Желтоглазый никак не мог успокоиться.
- Там так страшно было! Такой визг стоял, такой грохот! - шептал он Елочке. - Этот ужасный железный зуб: он жужжал, как целый рой пчел. Вжик - одна упала, вжик - вторая...
- Кто - одна, кто - вторая? - Елочка вся похолодела от недоброго предчувствия и уже знала, что услышит в ответ.
- Кто, кто? Елки, конечно! Чуткое Ухо тебе не рассказывала, где мы живем?
Она вспомнила, что волчье логово было в старом еловом лесу, но Чуткое Ухо никогда не охотилась там, а убегала от своего жилья как можно дальше. Елочка часто видела, как старая волчица пробегала по краю поля, возвращаясь на рассвете домой, в еловый бор.
- Значит, там гибнут мои сестры?
Елочка попыталась представить бор - многое множество елок - и не смогла. Она никогда не видела своего народа. Как занесло сюда маленькое еловое семечко - кто знает? Но Елочка выросла на опушке среди полей, и ее подружками были белые березки да старая лиственница.
- Да, их пилят - прямо под корень! Вжжжжик - одну повалили, вжик - вторую! - скулил Желтоглазый. - Валят прямо сонных!
- Они падают с глухим стоном, а люди обрубают им зеленые лапы и мертвые бревна бросают в самосвалы, - зажмурив глаза, вспоминал волчонок.
- Бедняжки! - вздохнула Елочка.
- Хорошо, что я выросла далеко от елового бора, - почему-то промелькнуло в ее голове.
На мгновение ей стало стыдно, и она еще раз громко вздохнула:
- Несчастные! Как их жалко! Но зачем же их рубят?
- Так нужно Человеку, - сосредоточенно глядя вдаль, проговорила волчица.
- Человеку-у. Царю-у. Хозяину-у, - голос старого волка сорвался на вой.
Он закинул голову и завыл, глядя в черную мглу. Его вой подхватила волчица. Волчата горестно повизгивали: они еще не умели выводить таких низких протяжных звуков. Это была прощальная песня волков, песня изгнанников. Такая боль и тоска звучала в ней, что у Елочки мороз прошел по коже.
- И тебя срубят!
Песня внезапно оборвалась. Волки повернули головы: на толстом березовом суку сидела Сова. Ее огромные янтарные глаза зловеще светились в темноте.
- Что ты сказала? - Чуткое Ухо вскочила на лапы и зарычала: из-за реквиема они не заметили, как из дупла вылезла эта крючконосая хищница.
- Как, как! Просто так! Кряк - и нет елки! - Сова заметила, как Елочка вздрогнула и зябко поежилась - проняло все-таки! Старая вещунья злобно усмехнулась.
- Пошла вон! - грозно зарычал на нее старый волк и громко лязгнул зубами.
- Страх! Ах-ах! - Сова шумно захлопала крыльями, сорвавшись вниз с ветки, сделала плавный круг над поляной, почти коснувшись крылом волчат.
- Ух, противная! - Короткий Хвост, подпрыгнув, щелкнул пастью.
- Перья ей повыщипывать мало! - тявкнул Желтоглазый, но Сова уже скрылась вдали.
- Я еще навещу тебя, когда мы устроимся на новом месте, - пообещала Чуткое Ухо. - А сейчас - прощай. Нам до рассвета нужно до заповедника добраться.
- Ты не унывай! - Короткий Хвост дружески потерся об еловый ствол, оставив на нем клочок своей шерсти. - Это тебе на память.
- Вот ляпнул! Как же она побежит и где спрячется? - подтолкнул брата Короткий Хвост. Тот забавно почесал задней лапой за ухом и повалился на бок. Елочка невольно улыбнулась.
Туман плотной пеленой укрыл округу, и уханье Совы глухо звучало то в роще, то над полем. "Ух!" - приглушенный писк, довольное "ах, ах" - это Сова складывала добычу в дупле. Все чаще слышалось совиное: "Ах, ах, вкусно как!" "Так-так, просто так!" - тревожно стучало Елочкино сердце.
Она вспомнила, что это такое, "срубить просто так". Ей рассказывала тетя Лиственница, как однажды ранней весной напротив их пригорка остановились автомобили. Деревья настороженно зашелестели. Но люди вытащили из багажника мешок с углем, и вздох облегчения пронесся по нежно-зеленым кронам. Люди выносили пакеты, расстилали на поваленной березе покрывала, разжигали угли, нанизывали мясо на шампуры... Деревья, поняв, что опасности нет, продолжали сосредоточенно работать. Нужно успеть развернуть листочки, подогреть их на солнце, накачать из земли влагу, прогнать ее по стволу и ветвям... "Топор-р-р, топор-р-р! - закричала вдруг Сорока, перелетая с дерева на дерево. На большой березе у Сороки было свито гнездо, поэтому она очень волновалась. Но человек не собирался рубить березу - он хотел березового сока. Человек делал зарубки на гладких белых стволах и подставлял под них пластиковые бутылки. Березы вскрикивали от ударов топора, заливались слезами от боли... Потом они долго болели, залечивая раны. Листочки в том году у них были мелкие и слабые... А люди долго ели и пили, громко говорили, стараясь перекричать орущую музыку. Когда угли стали догорать, лысеющий мужичок снова взялся за топор:
- Размяться, что ли? - прокряхтел он, поднимаясь. - Что тут срубить можно? Может, эту? - он указал на молоденькую Ольху, которая росла за Лиственницей.
- Зачем ее рубить? - пыталась остановить его женщина.
- Просто так, тряхну стариной!
Мужчины оживились, начали спорить, за сколько ударов он срубит деревце.
Рубил он долго и неумело. Деревце вскрикивало от каждого удара, вздрагивало чудесными сережками и наконец повалилось на сырую землю.
- Да брось ты! Красивый апельсиновый цвет, - отмахнулся от нее мужик.
Сырая древесина не разгоралась, сколько ни возился с костром мучитель. Вскоре это всем надоело. Люди поспешно засобирались, сфотографировались на фоне рощи с трофейным березовым соком и уехали.
Березы, плача, склонили головы над погибшей Ольхой.
- Просто так, просто так! - возмущалась Сорока. - Все у этих людей просто! Березу завалить - просто! Ольху срубить - просто! А гнездо свить слабо? А ну-ка, попробуй!
Сорока еще не отошла от пережитого страха и кричала громко и отрывисто.
Деревья зашелестели и засмеялись сквозь слезы, представив толстого мужика на вершине старой березы... Так когда-то рассказывала Лиственница.
"Значит, у людей бывает "просто так", - подумала Елочка.
Конечно, бывает, но не с ней! Разве с ней может такое случиться? Нет, и еще раз нет! Это было бы слишком несправедливо! Она везучая: из тысяч семян, которые разнес однажды шальной ветер, певчие птицы и быстрые белки, только ее семени повезло, и оно проросло. Но сколько времени прошло, пока это семечко-крылатка стало тонким росточком, а пушистая девочка-елочка превратилась в красавицу ель! Она всегда знала, что елям отпущен немалый срок жизни и впереди у нее еще много-много лет и зим. Конечно, когда-то придет и ее черед, и она рухнет на землю от старости и усталости. И там, где земля укроет ее трухлявые останки моховым покрывалом, прорастут маленькие пушистые елочки. А потом молодой ельник встанет зеленой стеной на опушке, где когда-то росла она... Но это будет не скоро, а сейчас она полна сил и желания жить и не собирается слушать эту выжившую из ума старуху Сову!
- А вдруг Сова что-то знает, вдруг она права? Вдруг не напрасно ее зовут вещуньей? - засомневалась Елочка. - Зачем ели нужны человеку? Зачем он их рубит? Кого же спросить?
- Тетя Лиственница! Тетушка! - позвала она Лиственницу. Та крепко спала, сбросив, как листву, свою мягкую хвою. До весны не добудишься - можно не стараться!
- Тетушка Лиственница! Тетушка... - все тише звала Елочка.
Она вспомнила, как хорошо им было с тетушкой летом. Вечерами, когда спадала жара, старая Лиственница любила рассказывать молоденькой племяннице разные истории. Их она знала уйму. От природы любознательная, она обо всем расспрашивала перелетных птиц. Оказывается, ее родня расселилась до самой тундры. И самые северные островки леса в лесотундре - это лиственницы. Они научились выживать в полюсе холода, в вечной мерзлоте, на каменистых и болотистых местах. Елочка очень гордилась, что у нее такие выносливые родственники. И вообще она очень любила свою тетку и даже немного завидовала ей. Крона у тетушки была ажурной, воздушной, насквозь пронизанной солнечным светом. И хвоя такая нежная, мягкая, не то, что у Елки.
- Глупышка, ты видишь только внешнее, а ты зри в корень! Бог любит всех: и тебя, колючую, и меня, мягкую. И рожь хлебную, и чертополох бесполезный, и ежика, и белку, и ядовитую змейку... - терпеливо объясняла Лиственница Елочке-подростку. - Смотри: солнце светит для всех, земля питает всех, и воздуха хватает всем, и радость наполняет день! Живи и радуйся, Елочка!
- Но кто из нас ценней - вы, лиственницы, или мы, ели?
- Это человек всегда выбирает, что ему нужней да полезней, а тебе это зачем?
- Ну, все-таки, кто? - не отставала Елочка.
- Знаешь, из нашей древесины делают сваи мостов, плотины, стойки рудников, шпалы для железных дорог. Зато ваша идет на строительные материалы, для изготовления бумаги и даже искусственного шелка.
- Значит, вы прочнее?
- Зато вы музыкальнее, - скрипела, смеясь, тетушка. - Из елей делают музыкальные инструменты, даже деки скрипок!
Елочка так никогда и не узнала, что такое "деки скрипок". Но что такое настоящая музыка, она знала с рождения. Елочка улыбнулась, вспоминая музыку весеннего пробуждения. Когда земля вдруг поднимается от миллиардов проклюнувшихся ростков, какое ликующее звучание исходит от нее! В каком торжествующем марше поднимаются стебли злаков! Потом колосья наливаются силой и звучит вдохновенный гимн Творцу жизни...У нее и сейчас захватило дух от радости. А веселая полька грибного дождика или четкий степ ливня, а тихие песни барда-ветерка, когда он подыгрывает себе на струнах паутинок и все листочки шепеляво подпевают ему? А прощальные вальсы осеннего листопада? Такую музыку не сыграет ни один скрипач в мире! Даже пение птиц человек слышит наполовину - большинство звуков его грубое ухо не улавливает. А что уже говорить об остальном!
- Но если человек не слышит нашей музыки, если не радуется этим чудесным звукам, то он и вправду может срубить меня и просто так, и на дрова! - сделала Елочка неожиданный вывод.
3
Шум крыльев возвестил о возвращении хозяйки дупла.
- С удачной охотой, - вежливо кивнула Елочка.
- У-у-удачно, да-да, - забормотала Сова, оправляя перья и чистя клюв о ветку. Сейчас она была сытой, а, значит, доброй. В сущности, сова и не была злой, просто она родилась хищной птицей и жила по своим, совиным, обычаям. Елочка глубоко вздохнула, набираясь решимости, и спросила:
- Бабушка Сова! Почему Вы сказали: "Все равно елку срубят"?
- Что-что? - встрепенулась Сова. Начинало светать, и она уже засыпала. - Время долгих ночей проходит... самых темных ночей... Зимнее солнцестояние...
Глаза Совы закрылись, она задремала на полуслове.
- При чем тут солнцестояние? О чем это Сова? - не поняла Елочка и звонко крикнула. - Ответь, что значит "все равно срубят"?
Сова вздрогнула, открыла глаза и с недоумением посмотрела вниз:
- Ах да, Елка! Срубят - не срубят, откуда мне знать? Ты хвойное дерево, вечнозеленое, не краснеешь, не желтеешь...
Сова потопталась у входа и скрылась в дупле.
"Не желтеешь"?! Ольха и Сирень тоже никогда не желтеют, а сбрасывают листву зеленой. Правда, сняв зеленый наряд, они остаются нагими до весны. А людям нужны "вечнозеленые".
- Но ведь это не только ели! И сосны, и можжевельники - тоже с вечно зеленой хвоей, - успокоила себя Елочка.
- Вечнозеленые. Веч-но-зе-ле-ны-е. Вечно... - Елочка вслушивалась в звуки слов. - Какой век у нас, елок? Какая она - вечность? Если бы я действительно жила вечно, как бы это было?
Елочка закрыла глаза и попыталась это представить, но не смогла.
Вдруг она услышала громкое стрекотанье. Елка всмотрелась в белесый туман - к ней спешили знакомые сороки.
- Елочка, елка! Тебя все ищут, тебя все ждут!
- Кто - все? - с тревогой спросила Елочка.
- Люди, конечно! В яслях загадку отгадывали: "Зимой и летом одним цветом". Я у окна скакала, все слышала. Дети хором кричали: "Елка! Елка!"
- Это не про меня!
- Про тебя! Ты всегда зеленая! Воспитательница так и сказала.
Елочка почувствовала, что ей совсем не хочется быть "вечнозеленой". Она сразу вспомнила, что летом ее молодые побеги были не зеленого, а нежно-салатового цвета, шишечки - сначала красноватые и даже сиреневые, потом золотисто-коричневые...
- Но я, вправду, не только зеленая! - воскликнула Елочка.
- Да, конечно, но люди этого не замечают, - согласились сороки.
- Они многого не замечают! - с горечью проговорила Елочка. - Все спешат, все несутся куда-то мимо. А если бы постояли, как я, на одном месте, все бы заметили, все бы рассмотрели.
Елочка закрыла глаза, вспоминая. Вот она с нежностью всматривается в венчик подснежника - белый, с тончайшим розовым оттенком. Это весенний рассвет подарил ему свой перламутр. Потом появлялись фиалки - капельки синего неба на темной земле, и Елочка вздыхала от восторга, любуясь ими. А летом она просто голову теряла от восхищения. Бывало, еще вечером зеленый луг любовался красками заката, а наутро зацветал всеми цветами радуги. Казалось, земля силилась отобразить небо своим цветением. Но луг вскоре отцветал, а солнце продолжало раскрашивать небосвод неповторимыми оттенками радости. Проходило лето, и все чаще небо затягивалось серыми тучами. Тогда Елочка находила эту чарующую красоту в золоте и багрянце осенней листвы....
- Ты только на миг остановись и присмотрись: всюду красота, всюду радость! - воскликнула она, забывшись.
- Ты кого, Елочка, убеждаешь? - сороки с удивлением смотрели на нее. Елочка смутилась и замолчала.
- Представляешь, Зеленая Макушка! Всюду только о тебе и говорят: и у сельсовета, и у клуба!
- Почему обо мне? С чего вы взяли?
- Мы все слышали! Лесник говорит: "Елку пора рубить!" Говорит, еще осенью присмотрел. В рощице березовой. Красавица, говорит, стройная, рослая.
- Какая разница, чем печь топить - кривой или стройной! - с досадой воскликнула Елочка.
- Да не в печь, не на дрова! Самую красивую елку на праздник срубят!
- Лучше бы я была хиленькой, низенькой, с редкими веточками!
- Лесник говорит: "В клуб привезем, для детишек нарядим" - продолжали сороки.
- Зачем меня наряжать? - Елка почувствовала, что от страха у нее все поплыло перед глазами. Она покачнулась, и птицы ахнули от восторга:
- Кра-красота! Ты и без их нарядов кра-красавица!
Утренний туман нанизал на каждую хвоинку по белой жемчужной бусине, и сейчас эти матовые бусы засияли, словно бриллианты.
- Но люди-то не видят такой красоты, - вздохнула Елочка.
- Ой, что они видят? Что они слышат? Чем они дышат? Как они вообще еще выживают? - на лету тараторила старая Сорока. - Да мой сорочий хвост враз облысел бы от такой жизни! Разве ж люди здесь живут? Разве ж это жизнь!
- Но праздник для людей - святое, - возразила молодая сорока.- А на праздник людям нужно елку срубить.
- Как это? Людям - праздник, а мне - гибель?
- И не говори, голубушка моя, не говори! - застрекотала старая Сорока. - Люди такие странные: на Рождество елки рубят, на Троицу у берез косы рвут, на Вербное у верб ветви срезают...
- Ветви? Пусть возьмут мои ветви, - Елочка с готовностью протянула свои зеленые лапы. - Но только не под корень!
Она с надеждой посмотрела на белобокую птицу:
- Упроси их, тетя Сорока!
Сороке было очень жалко Елочку. Но ничем горю не поможешь: долгие проводы - долгие слезы.
- Не под корень - нельзя! - отрезала Сорока. - Хороводы вокруг тебя будут водить, песни о Рождестве петь.
- О Рождестве? Что это?
- Праздник. Люди вспоминают, что Сын Бога на земле родился, и радуются.
- Раз в год вспоминают?
- Какая ты еще глупая, Елка! - рассердилась Сорока, но тут же запнулась: кто же ссорится с приговоренным к смерти?
- Конечно, глупая. Уже такой и останусь, - вздохнула Елочка. Но сейчас ее интересовало другое. - Зачем же Божий Сын на этой земле родился?
Каким-то седьмым чувством Елочка поняла, что и Ему здесь не сладко пришлось.
- Люди говорят - Он им спасение подарил. Сказал: "Любите Бога и друг друга... Верьте, и Я спасу вас от смерти".
- Спасет от смерти? - Елочка задумалась.
Сорока взлетела на березу, посмотрела сверху на Елку - говорить или нет? И не смогла удержать своего болтливого языка:
- Без ног? - прошептала Елочка. Она вдруг поняла со всей полнотой, что это - конец, и в глазах у нее потемнело.
4
Когда Елочка очнулась, сороки уже улетели. Она осталась одна среди спящих деревьев. Никого рядом. Одна - наедине с собой.
- Так, спокойно. Подведем итоги. Завтра за тобой, Елочка, придут. Точно. Наверняка. Сбежать и спрятаться нельзя. От топора человека не защититься.
- Тогда смирись и прими неизбежное. Ведь в этом мире нет ничего вечного. Кто родился на этот свет, однажды должен умереть.
- Но я боюсь боли! Я боюсь смерти!
- Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Раньше или позже, но каждый из нас должен будет уйти.
- Ах, лучше бы попозже! Как хочется жить - долго-долго, до старости!
- Но кто обещал тебе тихую старость? Даже молодые деревья гибнут на лесоповалах, в огне пожаров, их ломают бури, подтачивают короеды. Почему ты решила, что тебя минует их участь?
- Знаю, смерть неизбежна... Но мне все равно очень страшно!
- Кому не страшно - топором по живому?!
- Это будет очень больно?
- Да, но я помогу тебе вытерпеть.
- Я хочу жить!
- Если хочешь - я скрою тебя от глаз людей, - услышала Елочка ласковый голос.
- Кто ты?
Елочка оглянулась - никого не было. Сумерки. Тишина.
- Радостно, радостно встретим Рождество! - раздался сверху картавый голос Совы. За день она хорошо выспалась и теперь вышла на вечернюю разминку.
- А ведь меня завтра здесь не будет, - звенящим голосом выкрикнула Елочка. - Один пенек от меня останется.
Старая Сова замерла:
- Как?
- Срубят!
- Может, еще пронесет? Может, забудут, мимо поедут, заблудятся?
- Нет, найдут и срубят! - обреченно промолвила Елочка.
Что могла сказать Сова? Она лучше Елочки знала, что если человек что-то задумал, он обязательно сделает. Никаких шансов у Елки нет.
- А ты, бабушка Сова, почему на охоту не летишь? - спросила Елочка.
- Да я того... Вчера мяса объелась - живот болит у меня! Да и кости что-то ломит... Видно, к непогоде, - бормотала старая птица.
- Ты просто не хочешь меня одну оставлять? - догадалась Елочка. - Ты очень добрая, бабушка Сова!
- Нет, я вредная старуха! И зачем я тебя, деточка, пугала? Прости меня!
- И ты Елочку прости. Прощай! Счастливого тебе Рождества!
- Счастливого Рождества! - Елочка тонко всхлипнула, и слезы хлынули из ее глаз. - Счастья вам, мои белые подруги! Счастья тебе, тетя Лиственница! Счастья вам, поля и луга! Счастья вам, серые волки! Прибежите навестить - а меня уже нет. Счастья всем вам! Счастья! Часть - вам, часть - мне. Вам - жизнь, мне - смерть.
"Как это глупо - умереть на Рождество! Как это - умереть? Вдруг не стать, никогда больше не быть... Как это - не видеть, не слышать, не чувствовать?" Она не могла этого представить. Да и кто бы мог? Как живому вместить смерть? Кто не умирал, что может знать о ней?
Елочка застонала, раскачиваясь все сильнее и сильнее. Она не замечала, как по небосводу неслись мохнатые свинцовые тучи, гнулись и скрипели деревья, свистел и завывал ветер. И вот с неба одна за другой полетели белые снежинки. Их становилось все больше и больше, а через какое-то время снег валил сплошной завесой, забиваясь под хвоинки, покрывая ветви, одевая Елочку в белый саван -наряд смерти.
- Какою мерою мерить смерть? Не знаю, - думала Елочка. - Я знаю, что такое - родиться. Я видела, как рождается новый день. Как птенцы пробивают клювом скорлупу и пищат от радости. Я слышала, как, прорывая кокон, рождается в этот мир мотылек и кричит, расправляя затекшие крылья. Я знаю, как ликует мир, приветствуя новорожденных. Любовью рожденных. И свет Любви светит тем, кто ищет ее.
Елочка вдруг поняла, почему именно сейчас люди празднуют Рождество Христово: "Время долгих темных ночей проходит. Солнце повернулось к весне, мир обратился к свету!"
Ей стало вдруг легко и спокойно. Ведь тот, кто наполнен любовью, - тот не боится смерти.
Под утро Елочка забылась в коротком сне и вдруг услышала шум буксующей в снегу машины. Елочка ничего не видела из-за снега, залепившего ей глаза, и с трудом разбирала слова. Ее ищут, и никак не могут найти. Решили, что перепутали дорогу, собираются возвращаться...
- Не нужно! Я готова.
Елочка напрягла все свои силы - и комок снега свалился с ее макушки. Так, теперь будет легче... Она с трудом повела плечами, снег плавно съехал с ее веток и грузно бухнул в сугроб. Еще чуть-чуть, последнее усилие... Все! Ветви пружинисто закачались, освободившись от тяжести.
- Я готова! - Елочка ликующе посмотрела в небеса. - Пусть приходят.
Луч света прорвался сквозь летящие рваные облака и осиял Зеленую Макушку. С небес лилась чудная музыка, но люди не слышали ее.
- Да вот же она, дедушка, смотри! - услышала Елочка радостный детский крик.
- Ай да красавица, загляденье просто! - пробасил лесник.
- Ура! Елочка! У нас будет Рождество!
- И у вас, и у ваших детей. Вечно. Мы будем напоминать этому миру о бесконечной любви и вечной жизни, - успела подумать Елочка...