В Навозоудобрительном техникуме я не проходил этой темы, так как выращивал хомячков. Чего усмехаетесь? Да, хомячки - это полезные животные для удобрения полей. Хомячками можно...эх, да мало ли дел можно делать с помощью хомячков? Вот и я. Скоро сказка сказывается да не скоро дела делаются.
- Ты хомячок? - спросил выползший из-за угла рабочий.
Его лицо было скрыто в тени элеватора, но я мог различить замызганный лапшой "доширак" комбинезон.
Я сплюнул на землю, и, почесав подбородок, выдохнул:
- Ну, за тебя, Петрович!
Но так как водки у меня не было, пришлось хлебнуть каши.
Вот тут-то и начались все те леденящие кровь события, о которых я вам сейчас расскажу.
- Ты хомячок? - повторил свой вопрос Петрович, на этот раз уже с более утвердительными интонациями в голосе.
Я огляделся по сторонам. Элеватор работал с леденящим кровь звуком.
- Я - анархист.
Тут Петрович изменился в лице и стал Лениным.
- Ахиплут! - заорал Ленин и вцепился мне в ремень брюк.
- Архипидор! - отреагировал я и плюнул вождю пролетариата в карман.
Я погладил Ленина по лысине, и он в изумлении отпустил меня.
Теперь, пожалуй, не мешало бы обрисовать всю картину вкратце, дабы ввести вас в курс дела.
Элеваторный завод имени Ленина располагался на отшибе одного из казацких поселений, что разбросаны щедрой рукой Главного Слепого и Косорукого Строителя по всему течению Дона.
Народ здесь дружный, поэтому все дружно набили друг-другу морды, дружно украли все мало-мальски ценное и дружно исчезли в совершенно неизвестных направлениях. Остался один я, бедолага, заброшенный сюда волею все того же ебучего Строителя, да Ленин-Петрович. Но не думайте, что я всегда знал о двойственной природе Петровича и его третьей ноге, это знание приходит с годами.
А как, собственно, я здесь оказался? Это прямо-таки увлекательнейшее повествование. Шел-шел да пришел.
Сбросьте тяжкий гнет оков,
Защищайте хомячков!
Вы не грозите пальчиком -
В Древней Греции любили мальчиков!
Как мальчиков, любите хомячков,
Но только любовью платонической!
Еще раз повторяю: Сбросьте гнет оков
И бегите в магазин зоологический!
Я тихо-мирно ел яичницу, когда ко мне в кабинет ввалился Петрович. Вид у него был растрепанный, глаза бегали каждый в свою сторону, ртом шла пена и даже коса была расплетена.
- Это что за экзистенциональный кризис?! - вскричал я, будучи в полном расстройстве чувств от внешнего облика моего любезного друга.
- Ах, пустое! - взмахнул платочком Ленин и пернул.
- Ни одна порядочная Петрович не осквернит своего присутствия в обществе кавалера банальным бздежом!
- Ты шоль кавалер, хуйло ты! - вдруг на побледневшем лице Петровича выступили пурпурные пятна макияжа.
- Чем могу быть полезен?
- Наш Элевавтор сломался, о мой герой, и я не смогу родить тебе baby.
- Как же мы будем без бабы? - я был прямо-таки ошарашен.
- Только этого нам не хватало, - охнул Ленин, приложив пухлые ладони к щекам.
Я в своей жизни не встречал Элеваторов развязнее и похабнее. Обычно я имел дело с типичными городскими элеваторами, которые не способны были всадить огурец в печень или нарисовать картину "Ленин на утреннике", чего я не мог не опасаться в общении с этим подозрительным типом, если вы понимаете, о чем я.
- Господа...
- Господа в девятнадцатом веке остались, - отрезал я.
- Господа анархисты на выход.
Ленин прыснул в кулачок и начал прыгать, высоко задирая ноги и зажимая глаз рукой.
Я мысленно поклялся припомнить этому революционному гуру, кто есть кто и нежданное злорадство.
- Ты работаешь без всякого надзора над собой, - потрепал меня по жирному боку Бакунин. - И лицо у тебя открытое и честное.
- А жопа закрытая и хитрая.
- Давай со мной к анархистам махнем?
- Не, я не хочу оказаться в массе озлобленного дорвавшегося до безвластия и правомочного творить что душе угодно быдла, - лукаво усмехнулся я.
Тут Бакунин (к слову сказать, он и притворялся все эти долгие годы Элеватором) застрелил меня.