В детские годы все умели мечтать. С некоторыми это остается до конца жизни. Тогда, много лет назад, многие хотели стать космонавтами. Они стали проктологами, таксистами, клерками. Я хотел стать жонглером - я стал им. Но ненадолго.
На арене цирка я творил невероятные вещи, используя десятки самых разнообразных предметов, выделывая самые невообразимые номера. Мне даже удавалось жонглировать горящими шарами. Сам не представляю, как это могло выходить, искусство всегда подобно шаманскому танцу. Но общество с культом денег не воспринимает искусство, оно чуждо их гнилым душонкам. По этой причине я вскоре лишился работы, и двери цирка навсегда захлопнулись предо мной.
В том же цирке выступал клоун Бим. Он выходил на сцену в деловом костюме, в рыжем парике, с красным носом. Он монотонным голосом рассказывал пошлые хохмы, а женщины в строгих платьях захлебывались при этом мерзким хихиканьем. Их мертвые глаза довольно жмурились. Когда на сцене появлялся я, они хлестали плетками прислугу, заставляя бросать в меня тухлыми яйцами и гнилыми помидорами. Ненависть вскипала, хотелось взять у факира факел и поджечь аккуратные пучочки волос на их головах. Но... Будь на все моя воля, царило бы вечное лето.
***
Вчера я как обычно вернулся вечером с работы, съел яичницу и завалился на диван. После ухода с большой сцены мне приходилось зарабатывать на существования проверкой электрических счетчиков. Дерьмовая работенка, я вам скажу, ходи день-деньской по квартирам, оставляй записки со слезной просьбой позвонить нежелающим открывать граждан и выдерживай на себе наполненные презрением взгляды все же открывших. Да, представителей моей профессии люди воспринимают немногим лучше, нежели ментов. Что ж, их можно понять.
Я лежал и смотрел фильм о Багзе Банни и Даффи Даке. Что еще может делать вечеро человек, лишенный возможности заниматься любимым делом, лишенный поддержки пребывающих под каблуками у жен друзей, изнуренный ненавистной службой жестокому государству? Что-то может, но на это редко хватает сил. Один мой приятель недавно создал панк-группу "Приобретение и уход Нери Кастильо". Он прочитал в спортивном издании, что приобретение и уход этого мексиканского футболиста занял верхние строчки во всех хит-парадах и решил, что название поможет раскрутиться. Теперь он чувствовал себя рок-звездой. А я так и оставался жонглером-неудачником, обреченным смотреть по вечерам комедии.
От рефлексии меня оторвал телефонный звонок. Звонил Бим, он приглашал выступить на какой-то крутой свадьбе.
- Чувак, ты же истосковался по выступлениям перед публикой, - убеждал меня клоун, - да и башляют прилично.
Я понимал, что на празднестве будет масса всякого сброда, что никто моего искусства не оценит и меня как обычно освистают и забросают всякой гадостью. И все же я подумал: "Блядь, а куже то уже некуда". И согласился. Не из-за денег. Я понимал, что следует менять что-то в своей никчемной жизни, и, надо сказать, давно уже все обдумал. Оставалось лишь дождаться подходящего момента.
***
Свадьба цивильная: без драк, но с жандармами и трубадурами. Много женщин в строгих платьях, даже невеста и та в строгом платье. Жених - во фраке, словно дирижер. Все веселятся и хохочут - еще бы, тамада, Иван Говнов устроил прекрасное шоу. Посильней церемонии вручения "Оскара".
Сижу и пью коньяк, Бим толкает меня под локоть:
- Не напивайся, скоро твой выход.
- Не ссы, справлюсь, - ободряюще бросаю я. И я в этом полностью уверен, готовлюсь к лучшему шоу в своей жизни.
Вот, наконец, мой черед. Я выхожу на сцену и вспоминаю свое первое выступление. Как давно это было. Те ощущения... И ощущения нынешние...
Женщины в строгих платьях уж заготовили объедки и ждут. Они не видят ближайшее будущее. Я кланяюсь аудитории и торжественно говорю:
- Пошли на хуй.
Пока непонятливые зрители пытаются сообразить, что к чему, в зал врываются мои товарищи в красных кафтанах с шашками наголо. Металл сверкает, головы летят с плеч. Проходит лишь пару минут, а все уже залито кровью. Бойцы подносят мне отрубленные голову женщин в строгих платьях. Они поочередно обливают головы бензином, поджигают и бросают мне. Я упоенно жонглирую. Раздается смех - это заливисто хохочет Бим. Он смеется, не прерываясь до завершения представления. Закончив, я кланяюсь, и мне рукоплещут. Дождавшись затихания оваций, беру шашку и протыкаю Биму сердце, освобождая его от исполнения обязанностей системного холуя. И чувствую себя просто прекрасно. Говорят, революция похожа на женщину. Пожалуй. По крайней мере, уж точно не на мужчину.