Лавр Георгиевич Корнилов - Верховный Главнокомандующий Русской Армией в тяжелые дни июля 1917 года, а уже через месяц объявленный "мятежником", генерал, вставший у истоков "Белого дела" и поведший Добровольческую Армию в ее первый поход. Имя этого человека, сыгравшего одну из ключевых ролей в исторической драме русской Революции, хорошо известно Читателю. С необычной судьбой, безусловно талантливый, он конечно же не укладывается в прокрустово ложе "тупого и ограниченного солдафона", каким его пытались изобразить сперва либералы из лагеря Керенского, а затем и использовавшие этот шаблон историки.
Дела и идеи Лавра Корнилова ждут пристального и всестороннего исследования. Статья - это попытка рассказать лишь о нескольких малоизвестных эпизодах его жизни, жизни офицера, главная цель которой, как это всегда было принято в России - служение Отечеству.
28 апреля 1898 года на собрании профессоров и преподавателей Николаевской Академии Генерального Штаба, высших чинов Военного Министерства и Генерального Штаба были рассмотрены результаты занятий офицеров, окончивших дополнительный курс. Заседание определило представить на утверждение императора награждение штабс-капитана Туркестанской артиллерийской бригады Л.Г. Корнилова, завершившего курс Академии лучшим, малой серебряной медалью и занесением его имени на мраморную доску в конференц-зале (1). За успешное окончание Академии Корнилов досрочно произведен в следующий чин - капитан и ему предоставляется право выбора служебной вакансии первым. Перед Корниловым перспектива службы в столичном военном округе, в Главном Штабе, "капитану Корнилову на основании приказа по военному ведомству открыта возможность на преподавание тактики, военной истории, военной администрации и топографии в военных училищах без предварительного испытания пробной лекцией"(2). Но Корнилов вновь, как и после окончания Михайловского артиллерийского училища, отказывается от заманчивых предложений и сам выбирает Туркестанский военный округ, которому уже отдано несколько лет его офицерской службы. Интерес к загадочному и малоисследованному Туркестану, необъятной Центральной Азии, редкая возможность реализовать полученные в Академии знания определили его выбор - служить на восточных границах Российской Империи. В конце октября 1898 года Корнилов прибыл в Ташкент и уже через две недели его командируют в небольшой город Керки у урочища Термез. Корнилову выпало служить под началом генерала М.Е. Ионова, командовавшего в то время 1-й Туркестанской линейной бригадой, известного исследователя Центральной Азии, совершившего поразительную по смелости экспедицию через неисследованные районы Памира.
Это было время резких англо-русских противоречий. Центральная Азия всерьез рассматривалась стратегами как возможное место будущих сражений. Англичане уделяли чрезвычайно важное внимание Афганистану - кратчайшему пути для продвижения России к Индии. Афганская армия ими усиленно вооружалась, а вдоль русской границы воздвигались крепости и укрепления. Русским Генеральным штабом была поставлена задача - проникнуть в тайны англо-афганских приготовлений. Перед самым приездом Корнилова в бригаду, русскими войсками был отбит у афганцев важный стратегический пункт на берегу Аму-Дарьи - Термез, древняя столица Бактрии. Прямо против Термеза, на другом берегу Аму, находился Мазари-Шариф, центр Афганского Гиндукуша. Здесь, у входа на перевалы Гиндукуша, для прикрытия путей через Бамьян на Кабул, афганцы поспешно строили крепость Дейдади и целую сеть мелких опорных пунктов. "Мне", - вспоминал генерал Ионов, - "страстно хотелось выяснить характер работ, предпринятых афганцами и, по возможности, воздвигнутых ими укреплений. Однако, крепость стояла в 50 верстах от берега в глубину афганской территории, афганцы были бдительны и неумолимы к нашим разведчикам и сведений об укреплениях мы не имели"(3). Ионов часто сетовал на недоступность Дейдади для русской разведки. После очередной неудачной попытки добыть информацию, используя разведчиков из "туземцев", Корнилов просит съездить на три дня в отпуск. На третий день в комнату Ионова вошел Корнилов и протянул фотографии и чертежи каких-то укреплений. "Это Дейдади" - объяснил он удивленному генералу.
Смелая, авантюрная, но в месте с тем, просчитанная до малейших деталей разведывательная операция была подготовлена лично Корниловым. Он часто и помногу общался с туркменами, зная превосходно язык, расспрашивал о происходящем на афганском берегу. Корнилов условился с двумя верными ему туркменами и они обещали быть проводниками в походе в глубь афганского берега. Удачное переодевание - голова выбрита, усы подстрижены, полосатый халат, высоко подогнанные стремена и гортанный говор - и в сутулом туркмене уже не узнать капитана Корнилова. За несколько верст от Термеза состоялась переправа на афганский берег. Через широкую горную реку перебрались на утлом плоту из надутых козьих бурдюков.
Высадился маленький отряд у небольшого торгового городка Чушка-Гузарь, пересели на лошадей, приготовленных в ближайшем селении. На рассвете удалось достичь крепости, но разглядеть ее в утреннем полумраке было невозможно. Подъезжая к крепости, Корнилов заметил у самой крепостной стены чайхану, где сидели караульные афганские солдаты. Корнилов, испытывая судьбу, повел своих спутников внутрь и приказал подать завтрак. Он решает ждать до полного рассвета, чтобы лучше изучить профиль крепости. Уже совсем рассвело, когда к ним подъехал афганский офицер, наблюдавший за крепостным районом. Корнилов объяснил свой приезд в Дейдади желанием поступить во вновь формируемый эмиром Абдурахманом Туркестанский конный полк. Офицер поверил ему. Корнилов проезжает буквально у стен крепости и ему даже удается сделать несколько фотографических снимков укреплений.
В Российском государственном Военно-историческом архиве сохранились редкие документы - доставленные немедленно в русский Генеральный Штаб подлинные карты и планы, привезенные Корниловым из Афганистана. В руках русского командования оказались карты и снимки не только Дейдади, но и планы укреплений Шор-Тепе (4), крепости Тахтапуль (5), чертежи афганских воинских казарм, места расположения крепостной артиллерии (6). Корнилов провел съемку дорог от переправ через пограничную реку к Дейдади, привез описание характера укреплений и анализ пропускных возможностей коммуникаций, обзор приграничной северной области Афганистана.
Полученные Корниловым материалы легли в основу русских военных приготовлений на границах Туркестана. А разведка крепости Дейдади, вспоминал генерал И. Романовский, "разбиралась в войсках как пример тщательно планированной операции и прибывших на службу в Туркестан офицеров специально знакомили с этой чрезвычайно опасной экспедицией"(7).
Летом 1899 года Корнилов работал над изучением района южнее Кушки - направления на Меймань и Герат. Ему помогали один казак и несколько туркмен, принятых на русскую военную службу. По приказанию командующего Туркестанского военного округа Корнилов часто выезжал в малоизученный регион Патта-Гиссарь и Чубек для осмотра и уточнения пограничной полосы.
В Генеральном Штабе успехи Корнилова высоко оценили и предложили продолжить работу в Центральной Азии "в интересах военного ведомства". По приказу Генерального Штаба Корнилов командируется в Кашгар - крупнейший город Си-Цзянской провинции Китайской Империи(8). Кашгар, где располагалось единственное в Восточном Туркестане российской консульство, служил центром русских исследований Тянь-Шаня, Памира и образуемой Таримским бассейном Малой Бухарии. Враждебность местного населения и труднодоступность затрудняли попытки проникнуть в глубину восточных китайских провинций. В 1883-1884 годах Восточный Туркестан прошел Н.М. Пржевальский, в 1889-1890 годах такую же попытку предприняли братья Г.Е. и М.Е. Грум-Гржимайло. Но для многих попытки оканчивались трагично - в Кашгаре был убит путешественник А. Шлагинтвейт.
Корнилов провел в дальних поездках почти полтора года. Начиная с декабря 1899 года он предпринял разведывательные экспедиции в направление Куэнь-Луня и Тянь-Шаня. Двигаясь вдоль границы Ферганы, Семиречья, Индии и Тибета, Корнилов долгие 18 месяцев изучал "военный театр" Восточного Китая, составил карты перевалов Куень-Луньской горной системы, исследовал дороги, прилегающие к Тянь-Шаню и систему стратегического сообщения Восточного Туркестана с внутренним Китаем. Вместе с подпоручиками Кириловым и Бабушкиным Корнилов обследовал песчаную степь между Яркентом и Янги-Гассаром, почти лишенную воды и пищи. Пески нагромождались здесь такими высокими грядами, что местные жители называют их Куам-Тау - песчаные горы.
В июле 1901 года Корнилов вернулся в Ташкент, где издает собранные материалы в книге "Кашгария и Восточный Туркестан", напечатанной "средствами Туркестанского военного округа"(9). За работу в Восточном Китае он награжден орденом Св. Станислава 3-й степени и уже через месяц, 3 сентября 1901 года согласно "секретному письму Начальника Главного Штаба командирован в пределы Персии"(10).
Русскому Главному Штабу требовались сведения о провинциях восточной Персии - Харасане и Сеистане. Россия на рубеже веков активно проникает в Персию, стараясь противостоять английскому влиянию. Россия добивается выгодных условий для своей торговли и промышленности. Персия становится сферой влияния России и зоной ее интересов. Российская Империя готовится к постройке железной дороги через Персию и устройству порта в Шехбаре на побережье Персидского залива с "различными укреплениями и флотом"(11).
Небольшой отряд Корнилова, состоявший из 2 казаков и 2 туркмен должен был пройти по знойной пустыне, населенной воинственными племенами почти 4 тысячи верст, собрать военно-экономические материалы, составить карты северной Персии, дать о положении страны точную и полную характеристику. Экспедиция продолжалась 7 месяцев. Лошадей почти не осталось. Припасов крайне мало - оружие, инструменты и дневники составляли почти весь багаж. Путь из Сеистана до Мешхеда вдоль Афгано-Персидской границы был неимоверно тяжким. Отряд медленно продвигался через необъятное пространство раскаленных степей. Персы называли эту пустыню - "Дашти-Наумед" - "степь отчаяния". Лишь немногие английские исследователи предпринимали прежде неудачные попытки проникнуть в глубинные районы пустыни. На картах начала ХХ в. почти вся "Дашти-Наумед" все еще была занята большим белым пятном с надписью "неисследованные земли". Первым европейцем, решившимся пересечь пустыню с юга на север стал Корнилов. Воду находили в редких колодцах, припасов постоянно не хватало. Пищу отряда составляли лишь мучные лепешки. Посуду бросили в самом начале пути и лепешки пекли прямо на угольях. Силы лошадей и людей убывают с каждым днем - оставлены палатки, необходимая утварь, но дневники, карты и собранные образцы упрямо везут с собой. Результатом этой экспедиции стал богатый материал об этнографии народов северной Персии, дорогах, прилегающих к русско-персидской границе, сведения об отношении племен Персии к Российской Империи, состоянии персидской армии и ее пограничных укреплениях.
Все долгие месяцы экспедиции Корнилов продолжает изучать язык, культуру и традиции персов. Любовь к этой стране сохранилась на всю жизнь, и как вспоминал Хан Хаджиев, адъютант Корнилова - "он часто интересно и увлекательно рассказывал сцены и картины нравов из персидской истории, вспоминал произведения персидских поэтов, декламируя большие отрывки на прекрасном персидском языке, переводя их после слушателям"(12). Корнилов любил Туркестан, его историю, древние обычаи. Как вспоминал генерал Е.Н. Мартынов, служивший с Корниловым в Маньчжурии, "по собственным его, Корнилова, признаниям он вообще не переносил Европу и лучше всего чувствовал себя с азиатами"(13). Корнилов частый гость в далеких "туземных" селениях. Его увлекает загадочная, полная тайн жизнь Востока. Заметим, что он знал 9 языков народов Русского Туркестана и Центральной Азии.
Русско-японская война застала Корнилова в Белуджистане - области в западной части Британской Индии, прилегающей к Аравийскому морю, куда он был официально командирован "для изучения языка и быта тамошних народностей"(14). Экспедиция в Белуджистан стала его последней поездкой в Центральную Азию.
В 1917, в тягостные месяцы развала армии, внутренней анархии и первых всплесков Гражданской войны, Корнилов часто вспоминал годы проведенные в Туркестане, с грустью сравнивая их с происходящим вокруг. Было великое государство, которому он служил и которое не предавало его, была цель, ради которой он рисковал жизнью, сейчас же стена непонимания и враждебности вокруг, когда чувствуешь себя чужим в собственной стране.