Оно не спешило к ней, ее счастье, и вместо го-ловокружения вызвало досадное чувство облегчения и страх. Страх, что это лишь сон.
А потом они сделали первую покупку. Это был шифоньер и она, частенько, отворяя его створку, при-дирчиво изучала себя, отраженную в зеркало и, найдя, что еще "ничего", радостно порхала по дому.
Нет, недолго длилось ее счастье. Господи, да каким оно оказалось коротким ...
И теперь, много лет спустя, съезжая из этого дома, она не захотела расстаться с ним, единствен-ным свидетелем тех светлых дней. Выносившие его парни сильно торопились и он, застряв в дверном про-еме, не подавался ни в ту, ни в другую сторону. Его зло трясли и толкали эти лбы с побагровевшими от натуги рожами и старое, источенное червем дерево,
не выдержав грубого напора физической силой, тяже-ло "охнув", развалилось. Она стояла, прикусив беззу-бым ртом конец полушалка и слезы, не в силах ска-титься с морщинистых щек, влажно блестели на ее лице.
-Да брось, бабка, новый купишь. скопила небось в чулке-то, - хохотнул один из парней, но она не слышала, она была сейчас далеко, по ту сторону войны, на счастливом берегу своей жизни.