В квартире продолжался обыск. Специалисты осматривали место происшествия, фотографировали, искали следы и собирали доказательства, оставленные потерпевшими и преступниками, сразу запечатав в целлофановые пакеты шприц и простыню с пятнами крови для дальнейших экспертиз. За окном начался дождь. Крупные капли стучали в окно. Полинский находясь на лестничной площадке, не слышал разыгравшейся сцены с Жуковым и видел только, как того сажали в машину и повезли в отделение. Милиционерами, проводившими обыск, не было обнаружено ни денег, ни сберкнижек, ни кредитных карточек. Не было и ни одного ювелирного украшения. В облезлом платяном шкафу, в хромом комоде, на маленьких антресолях был полнейший беспорядок, и как хозяева могли что-либо найти, оставалось полной загадкой. Зимние кофты, шубы, демисезонные куртки висели вперемешку с летней одеждой. Ровные стопки постельного белья пахнущего старостью были перемешаны с относительно чистыми полотенцами, как для тела, так и кухонными. Древний книжный шкаф был заполнен до отказа самой разной литературой: классика, учебная, садоводческая и педагогическая литература, детская, любовные романы, фантастика и т.д. Хозяева любят читать самые разные книги.
В ящиках письменного стола оказались папки с выкройками из папиросной бумаги, журналы по рукоделию и поздравительные открытки. В тумбочке из-под телевизора всю нижнюю полку занимали самые разные фотоальбомы, которые Полинский выложил перед собой, и принялся просматривать. В последних двух тоже не оказалось искомых фотографий и сев за стол, занялся протоколом, но вдруг его внимание привлекла семейная фотография на стене. Ее можно было и не заметить среди картин, фотопортретов и подарочных тарелок. Люди, изображенные на ней, были интеллигентного вида, но бедно одетые, отмечающие успешное окончание ВУЗа и получение красного диплома старшим сыном. Младший, больше походил на репера: взлохмаченная голова, развязный вид с висящей на нем как на вешалке одеждой и пальцами делающий какие-то панты.
- Павел Аркадьевич, что вы думаете о гулявшей здесь компании? - спросил Романенко.
- Думаю, что таких умников еще поискать надо.
- Полагаете, все было спланировано заранее?
- Вот именно. Хорошо продумано, подготовлено, а следы, оставленные здесь, предстоит еще проверить. Одно могу сказать точно: сюда они больше не вернутся.
- Возможно, - согласился Романенко.
- Стас, могу я надеяться на твою помощь в этом деле?
- Конечно. Всегда можете на меня рассчитывать.
- Вот и отлично. К тому же, здесь мы, больше не нужны, - сказал Полинский, потом поднялся, оглянулся вокруг - не осталось ли чего важного, и уже возле входной двери обернулся, жестом позвав Романенко, задержавшегося возле настенных фотографий.
- Пошли. Пройдемся заодно прикинем план дальнейших совместных действий.
Полинский и Романенко некоторое время шли молча, постепенно приближаясь к отделению, свернули во двор высотки-новостройки, прошли по пустынной аллейке и, наконец, остановились возле скамейки, присев на разложенные кем-то газеты.
- С Сысоем более или менее ясно. - Первым нарушил молчание следователь. - В управлении о нем знают, и подозреваю, ожидали нечто подобного. Характеристику на него соседи дали нелестную, уверен, что для его родителей склонность сына к преступным действиям сюрпризом не окажется. Стас, а тебе ничего необычного в квартире не показалось?
- Может хорошо обставленная комната Арсения?
- Вот и я о том же. Не дает она мне покоя с самого начала.
- Вы тогда сказали, что не исключаете ограбления. Вы думаете, что в этой бедной квартире могло быть что-то ценное?
- А почему нет? Не такое дорогое, но уж телевизор-то точно был, может и не один, а из комнаты Арсения наверняка вынесли все, что там было.
- Вряд ли, те четверо все сами выносили и грузили в машину.
- Тоже верно. У них вполне могут оказаться сообщники. Машина, без сомнений, может числиться в угоне. Не грузовик, слишком заметен, а вот газель с цельнометаллическим грузовым кузовом в самый раз, хотя для этих целей могла подойти и любая другая достаточно вместительная машина.
- Я все не могу понять: почему Сысою вообще пришло в голову грабить собственных родителей? Комната брата всегда открыта, чистая убранная. Почему бы ему просто в нее не вселиться? - недоумевал Романенко.
- Я думаю, что в нем говорила зависть. - Решил следователь сам уже битый час, думая об этом. - Как же, старший брат, успешный семейный человек. Младший, осознавая собственную бездарность, предпочел вести праздный образ жизни падкий до легких денег. Тем более ему просто незачем туда возвращаться. К тому же, за ним могут числиться похожие преступления, а для этого необходимо будет просмотреть папку с его личным делом.
К рассвету небо расчистилось, утренний воздух был свежим и легким, какой бывает только ранней весной. Следователю с лейтенантом выпала редкая возможность поговорить без свидетелей, хотя после бессонной ночи усталость давала о себе знать.
- Павел Аркадьевич, на что же рассчитывали преступники, оставляя за собой двух девушек и парня?
- Могу только предположить, уверились ребята: покинув квартиру, подозрение, так или иначе, падет на Жукова, а они тут ни при чем - все происходило в их отсутствие.
- Вы до сих пор считаете, что Жуков не принимал участия в развлечении?
- Именно, на допросе он сам выглядел неважно, к тому же сказал, что любит одну из девушек, если не врал, конечно. Поэтому придется действовать в двух направлениях одновременно, дабы не затянуть расследование: проработать все связи Сысоя и вплотную заняться Жуковым. Только так.
- Но зачем, Сысою надо было все так усложнять?
- Для того чтобы мы не сидели без дела, да и объем работы намечается довольно большой.
- Значит, над этим делом работаем только мы вдвоем? - улыбнулся Романенко.
- Да. Я не вижу смысла подключать толпу, поскольку можем и сами во всем разобраться. Сейчас, прежде всего, необходимо получить результаты экспертиз: под действием какого снотворного все трое спали, какое вещество содержалось в шприце. Посредством судебно-медицинских экспертиз узнать все о потерпевших и Жукове. Только сопоставив результаты с имеющимися фактами, мы сможем понять: какую роль отвел ему Сысой: жертвы или преступника.
- Все же, на счет Жукова у вас имеются некоторые сомнения?
- Конечно. Ты знаешь, как заподозрить, так и посадить можно абсолютно любого человека за дело и вполне обоснованно.
- Как будем дальше действовать, Павел Аркадьевич?
- Давай решать. - Полинский помолчал, пережидая пока мимо пройдут люди. - Я думаю, что Калинины с дачи должны приехать уже сегодня утром и хочу, чтобы ты их покараулил во дворе, а затем допросил обо всем, что им известно о сыне, и оформил все бумаги по ограблению. Этой работы я полагаю не на один час.
- Хорошо. Я их подожду, а вы что будете делать?
- Поеду в больницу к потерпевшим, поговорю с ними, навещу Жукова, заберу результаты экспертиз и, наконец, займусь горой бумажной работы. Еще надо закончить подготовку нескольких дел для передачи в суд. Кстати, насчет мобильных телефонов Жукова и Якушкиной. Когда закончишь с Калиниными, надо будет заехать к экспертам и забрать результаты по проработанным номерам.
Пожав друг другу руки, они распрощались и разошлись в противоположные стороны. Романенко вернулся во двор, дождаться Калининых, а Полинский пошел к управлению и, найдя свободную машину, поехал к потерпевшим в больницу. В голове у него вертелись вопросы, предположения, версии, мотивы, но без реальных доказательств и фактов были всего лишь гипотезами.
Светало. Забрезжил слабый рассвет. Начинался новый трудодень.
***
Дмитрия Жукова благополучно проводили в камеру и закрыли за ним зарешеченную дверь. Молодой человек еле дотащился до койки и лег. Он тихо лежал лицом к стене в неудобной позе, и все, кто видел его, думали, что парень просто спит. Когда его вызвали на допрос, открыли камеру, то в нос ударил тошнотворный запах рвотной массы непонятного цвета под нарами. Принялись трясти, но безрезультатно. Парень был белее полотна, а пульс прощупывался слабый частый и дышал он поверхностно. Почти все в отделении знали, что капитан Миктепов при задержании здорового избил молодого человека, и иного объяснения его нынешнего состояния, кроме внутренних повреждений быть не могло. Врач из медпункта бегло осмотрел пациента и велел вызвать "скорую". Двое санитаров переложили Диму на носилки и отнесли к машине. Оказавшись на мгновение на свежем воздухе, к Жукову вернулось сознание, но когда носилки тряхнуло, опять отключился. В длинном больничном коридоре Дима почти очнулся, и казалось ему, что качается он на волнах, а вокруг тишина. И в этом безмолвии было хорошо и почти не страшно.
Тишина между тем растрескалась на куски, слышалось далекое невнятное бормотание, а в закрытые глаза ударил яркий белый свет и Дмитрий понял, что белый коридор кончился ярко освещенным тупиком. Каталка остановилась, и он почувствовал, как его подняли и переложили. Он ощущал прикосновение ледяного металла, резиновых рук, отчетливо различал голоса, кто-то глухо выругался матом, в нос ударил острый запах хлорки, какой-то свежей туалетной воды, табака.
Дали общий наркоз. Дима, проваливаясь в сплошную, непроглядную тьму мысленно попросил прощения у всех кого любил и знал.
Сообщение о том, что Жукова в тяжелом состоянии из отделения на "скорой" отправили в больницу, застало следователя в больнице у девушек. Блондинку доставили в тяжелом состоянии, и спасти не удалось. Аня пребывала в состоянии шока - ничего не выражающий взгляд, безучастность к окружающему и отказ от общения. Следователю пришлось пока воздержаться от расспросов. Он оставил дежурной сестре свою визитку, чтобы сообщили сразу же, когда можно будет побеседовать с пострадавшей.
- Павел Аркадьевич, - окликнула следователя молодая женщина, - Вот заключение обследования Якушкиной. В общем, прочтете документ и все поймете, только у меня одна просьба: не затягивайте с поимкой преступников, один из них может быть агрессивным и особенно опасным как для себя, так и для окружающих.
Пробежав глазами по строчкам документа, следователь согласился с молодым врачом Викторией Юрьевной.
Завернув за угол больничного корпуса, следователь направился в сторону одноэтажного кирпичного дома с белыми окнами, где располагался морг. Пройдя по длинному коридору, следователь нашел медэксперта в лаборантской.
- В заключении вы сообщили, - сразу приступил следователь к делу, - что смерть Славкиной Марины Геннадьевны наступила в результате смешения большого количества выпитого спиртного и клофелина. Как часто это сочетание приводит к подобному исходу?
- Клофелин в сочетании со спиртным, как в данном случае, приводит к летальному исходу не всегда, чаще, если у человека ослабленное здоровье, например больное сердце. - Судебный медик стоял возле открытого окна и курил. - О потерпевшей могу сказать только одно, девушка злоупотребляла спиртным и много курила.
Ночная смена подходила к концу, и медик собирался уже домой.
- Простите, я не отниму у вас много времени, - поспешил сказать Павел Аркадьевич, видя, что медик снял халат и повесил его в шкаф, - вы вот здесь не указали, ее усыпили до изнасилования или после?
- Это так важно? Я вам уже сказал, что было спиртное, и был клофелин. А усыпили до или после для нее уже не имеет значения.
- Вы меня неправильно поняли, это важно для следствия: так ее усыпили до или после? - жестче повторил следователь свой вопрос.
- Хорошо. Ее усыпили после того, как все закончилось.
- Спасибо. Именно это я и ожидал услышать. Всего доброго и еще раз спасибо за помощь. - Павел Аркадьевич вышел на улицу, где вдохнул полной грудью. Из-за обилия деревьев в больничном саду и молодой листвы воздух здесь казался чистым и свежим, менее пропыленным и загазованным.
Полинский Павел Аркадьевич пробирался до больницы, куда был доставлен Жуков по городу сквозь пробки часа два не меньше. От персонала хирургического отделения он узнал, что Жуков находится в реанимации, а его лечащий врач Прохоров Виктор Юрьевич скоро освободится. Следователю предложили подождать в рекреации уставленной цветами в горшках самых разнообразных форм, размеров и видов, на подставках и на полу в огромных кадках. Полинский устроился в мягком кресле и приготовился ждать. Но не прошло и десяти минут, когда подошел знакомый врач, и они пожали друг другу руки.
- Виктор Юрьевич, к вам сегодня утром доставили Жукова Дмитрия. Как он? - следователь начал разговор с вопросов.
- Жить будет. Состояние средней тяжести: сотрясение мозга, сломана пара ребер и имеются незначительные внутренние повреждения. Павел Аркадьевич, где ж его так помяло?
- Есть одно предположение, но я должен все еще проверить. Кстати, с ним можно поговорить?
- Думаю, сегодня не получится. Сейчас пациент спит, а о том, когда с ним можно будет побеседовать, я сразу же сообщу.
- Договорились. Виктор Юрьевич, я хотел бы еще узнать о результатах судебно-медицинской экспертизы.
- Да, заключение уже готово. Пройдем в ординаторскую. Там в спокойной обстановке и поговорим.
В коридоре появилась молодая симпатичная медсестра, присматривающая за Димой. Виктор Юрьевич заметив ее, проводил следователя в ординаторскую, а сам прошел в палату. Показания приборов были в норме, но медсестру настораживали движения глазных яблок под плотно закрытыми веками, будто пациент видел красочный сон или в его сознание прорывались яркие воспоминания, а дыхание было частым и поверхностным. Врач сделал все необходимое, и пациент задышал более спокойно и глубоко. Виктор Юрьевич покачал головой и обратился к помощнице.
- Держи его пока на глюкозе, следи за давлением и сердцем, - произнес врач, - через пару часов дай обезболивающее. Все, Анют, я пошел, меня следователь ждет в ординаторской. Вечером зайду еще в конце смены.
- Хорошо, Виктор Юрьевич. Я поняла и все сделаю как надо.
- Смотри, чтобы ухаживала за ним как следует. И еще, если придет в себя, не разрешай ему двигаться. Аня, прошу тебя, не отходи от него ни на секунду и докладывай обо всех изменениях, даже самых малых и незначительных.
- Не волнуйтесь, Виктор Юрьевич, все будет нормально!
Врач вышел в коридор, а медсестра с книгой в руках устроилась в кресле в углу палаты.
В ординаторской следователь знакомился с заключением, когда вошел Виктор Юрьевич.
- Все понятно?
- Не совсем. Когда мы приехали, то застали очень живописную картину: Жуков спал, а когда ребята его разбудили и допросили, на вопросы не отвечал, вел себя неадекватно, и у него началась истерика. Виктор Юрьевич, чем могло быть вызвано подобное состояние?
- Ну, во-первых - количество выпитого спиртного, во-вторых, большой дозой снотворного.
- Клофелин?
- Нет. Снотворное, быстро распадающееся и практически не оставляющее следов. Поэтому когда Жукова разбудили, он еще не успел проснуться и окончательно прийти в себя.
- Ясно. Это как-то - поднять подняли, а разбудить забыли? - пошутил следователь.
- Похоже.
- Виктор Юрьевич, но будет ли разбуженный человек осознать происходящее в полной мере?
- Здесь, я могу только предположить, что все зависит от самого человека и его способности отдавать отчет собственным действиям.
- Еще вопрос: с помощью проведенной экспертизы можно было бы установить, в какое время усыпили Жукова?
- Да. К моменту полного распада снотворного в организме, должно пройти от пяти до шести часов.
- Значит, к шести часам утра, как вы определили, снотворное почти распалось. Исходя из этого, можно предположить, что Жукова усыпили часов в одиннадцать, либо в двенадцать ночи.
- Да, где-то так, - согласился врач.
- Тогда возникает другой вопрос: его могли разбудить?
- Нет, это вряд ли. Обычно под действием снотворного человек засыпает и спит настолько глубоко, что разбудить его почти невозможно, а потом наступает естественный здоровый сон.
- А теоретически?
- Теоретически можно. - Виктор Юрьевич пролистал толстую тетрадь, помолчав немного, спросил: - Так значит, Жуков подозреваемый?
- Выходит, что так. Он был задержан часа на три для выяснения обстоятельств.
- Экспертиза установила, что он не насильник, а те девушки пострадали от этих?
- Да, - кивнул следователь. - Славкина Марина из-за большого количества выпитого спиртного и клофелина погибла. Аня Якушкина, любимая девушка Жукова, как тот утверждает, сейчас находится в шоковом состоянии.
- Садисты те, кто это сделал. - Врач помолчал немного, что-то обдумывая, - Павел Аркадьевич, какую же роль отвели Жукову?
- Как раз это я и пытаюсь выяснить.
Врач подошел к окну и долго задумчиво смотрел на стайку птичек весело щебетавших в ветвях старого тополя, затем повернулся к собеседнику и произнес:
- Ну что ж. Я сделал все возможное, теперь дальнейшее выздоровление зависит только от него самого.
- Думаю, Жуков быстро пойдет на поправку, так как у него есть за что держаться. - Отозвался следователь. - На допросе он постоянно повторял имя любимой девушки, да и с родителями, думаю у него неплохие отношения.
- Кстати о родителях. Они уже в курсе того, что произошло с их детьми?
- Знают пока только Якушкины, с остальными связываемся. Виктор Юрьевич, еще раз спасибо и сообщите сразу же, когда можно будет навестить Жукова.
- Договорились.
Следователь вышел из больничного корпуса и сразу же поехал в управление. Всю дорогу он обдумывал сказанное врачом. Снотворное, быстро распавшееся в организме и практически не оставившее следов, слова Жукова о любви к Ане. Сопоставив эти два факта, он решил для себя, что Жукова могли усыпить до преступления, затем, разбудив, заставили усыпить девушек, вколов обеим клофелин. А если предположить, что он все выдумал, и его усыпили, после того как все закончилось, и пользовался шприцом сознательно без принуждения со стороны. Есть еще один вариант: Жукова усыпили в самом начале и уже спящему молодому человеку просто вложили новенький чистенький шприц без отпечатков, в таком случае все сильно усложняется и доказать подобное практически невозможно. Необходимо собрать, как можно больше доказательств и тогда возможны два варианта, либо с него можно будет снять подозрение либо, ему будет предъявлено обвинение. В любом случае при первой же возможности, когда Жуков будет в состоянии отвечать на вопросы, надо будет основательно его допросить. Еще предстоит найти преступников, но по ним пока совершенно ничего нет, кроме фотографии Сысоя с семьей в подростковом возрасте. Романенко говорил, что Сысою должно быть далеко за двадцать лет, а с того времени он мог порядком измениться.
Полинский, работая над предыдущими делами, мысленно возвращался в комнату к двум симпатичным девушкам пострадавшим просто потому, что оказались не в то время не в том месте и под рукой у преступников.