Коул Мэтью. Кодекс превыше страны

Бритт Слабински вошел, отстав на шаг от президента Дональда Трампа, когда духовой оркестр из четырех человек исполнял невеселое «Да здравствует вождь». Главный старшина «Морских котиков» в отставке прошел мимо семьи и коллег, стоящих в аудитории, по паркетным полам и шерстяным коврам к небольшому подиуму. Церемония проходила в Восточной комнате. Это место, где президенты Дуайт Эйзенхауэр и Джеральд Форд приносили свои присяги и где Авраам Линкольн и Джон Ф. Кеннеди упокоились после своих убийств. Это место имеет особое значение для военнослужащих: именно здесь главнокомандующий вручает высшую награду за боевую доблесть - Медаль Почета. Именно по этому случаю главстаршина Слабински пришел в тот день в Восточную комнату. Но когда он занял свое место на возвышении, стоя между портретами Джорджа Вашингтона и Марты Вашингтон, по выражению его лица нельзя было определить, был ли он там на награждении или похоронах.

Слабински встал сбоку от президента и повернулся лицом к сидящей аудитории. Сорокавосьмилетний мужчина все еще был по-мальчишески красив, с безмятежными голубыми глазами, единственным свидетельством его возраста были слегка зачесанные набок каштановые волосы. Шести футов ростом и худощавый, Слабински был одет в отглаженную белую парадную форму военно-морского флота с жестким воротником кителя, застегнутым и украшенным двумя медными лычками, указывающими на его звание чиф-петти-офицера. На левой стороне его груди красовались двадцать пять различных военных наградных лент, включая Военно-морской крест; прямо под ключицей его драгоценный золотой трезубец «морского котика» оставался приколотым на том же месте, как и тогда, когда он проходил жесткую программу обучения BUD/S двадцать восемь лет назад. Для сына отставного боевого пловца, предшественника «морских котиков», и бывшего бой-скаута из центрального Массачусетса, который поступил на службу в военно-морской флот после окончания средней школы, церемония в Белом доме, должно быть, была вдохновляющей. Тем не менее, стоя перед высокопоставленными чиновниками Пентагона, адмиралами ВМС, как действующими, так и в отставке, и несколькими живыми обладателями Почетной медали, Слабински казался скромным. Он застенчиво улыбнулся, когда президент Трамп представил его и его семью, включая сына, который сидел прямо напротив него в первом ряду. Слабински во всех отношениях выглядел американским героем.

Выдающаяся карьера Слабински в «морских котиках» закончилась четырьмя годами ранее, когда он ушел в отставку с поста главного старшины отряда в звании E-9. Большую часть своей карьеры он провел в военно-морской группе разработки специальных средств ведения войны, называемой DEVGRU и известной всем как Шестой отряд SEAL, где он был снайпером, прежде чем подняться до главного старшины. За это время он совершил пятнадцать боевых командировок и привез домой пять Бронзовых звезд с литерой «V» за доблесть, обозначающую героизм на поле боя. Он был харизматичным лидером, чей авторитет в Шестом отряде SEAL и в более широком сообществе SEAL привел к тому, что он помог написать «Этос морских котиков», который кодифицировал культуру SEAL. Девиз под его электронной почтой гласил: «Сила и честь».

Медаль Почета - это, по сути, высшая награда за военную службу. Первоначально учрежденная Военно-морским флотом во время Гражданской войны, награда была быстро принята армией в честь боевой храбрости рядовых и добровольцев, сражавшихся за Союз. Согласно подписанному президентом Линкольном закону, Медаль Почета могла быть вручена и офицерам. Более 40 процентов из почти тридцати пятисот наград были получены во время Гражданской войны, и более половины наград со времен Второй мировой войны достались военнослужащим, погибшим на поле боя. Некоторые военные скептически относятся к наградам — как к несовершенным артефактам культуры, которая не знает, как ценить их труд. Но когда дело доходит до Медали Почета, большинство американцев пришли к некоторому консенсусу: награжденные ей - это самое близкое, что есть в нашем обществе к героям.

«Не заботясь о собственной безопасности», - гласило представление, Слабински бросился в гору по колено в снегу, чтобы присоединиться к одному из своих бойцов. Вместе они атаковали и очистили первый из трех бункеров. Пулеметный огонь с другой укрепленной позиции обрушился на двух американцев с расстояния в двадцать метров. Слабински «неоднократно подвергал себя смертельному огню», чтобы атаковать второй бункер, в то время как его товарищ по команде был сражен огнем противника. Слабински и его группа находились слишком близко к врагу, чтобы вызвать поддержку с воздуха, и после трех ранений «ситуация стала невыносимой». Слабински перевел свою команду на лучшую оборонительную позицию и вызвал авиаудары, а также подкрепление. Минометным огнем враг заставил Слабински и других его раненых бойцов спуститься по склону горы. Слабински повел свою группу вниз по почти отвесному, покрытому снегом склону горы, где они, наконец, были спасены четырнадцать часов спустя.

Слабински первым спрыгнул с заднего трапа «Чинука», когда вокруг него затрещали пулеметные очереди. С его первых шагов он провалился в густой снег, и он быстро упал. Пятеро его бойцов, включая Джона Чэпмена, передового наводчика ВВС, известного как Чаппи, последовали за ним, выстроившись веером в отработанные порядки. Огонь противника гремел с трех позиций над людьми, заставляя их искать укрытие. Разведывательная группа Шестого отряда SEAL потеряла единственное тактическое преимущество, которое они ценили больше всего: элемент внезапности.

Поскольку половина его отряда не могла сражаться, у Слабински было мало вариантов продолжать штурм. Команда была фактически прижата к земле нисходящим огнем. Он осмотрел вершину горы в поисках наилучшего маршрута для отхода. Слабински позже утверждал, что покидая свою позицию он прошел вплотную над телом Чэпмена, посмотрел на него и не увидел никаких визуальных признаков жизни, и что его единственным выбором для спасения остальной части его команды было отступление. Слабински потерял одного товарища по команде, а теперь еще одного в попытке спасти первого. Еще двое были ранены, один в критическом состоянии. Единственным рациональным решением было сбежать вниз по склону горы и сохранить жизнь своим оставшимся людям. Слабински прошел мимо Чэпмена, не проверив его пульс и не подтвердив, что его коллега-оператор умер.

К тому времени, когда несколько часов спустя Слабински и его команда приземлились в штаб-квартире Шестого отряда SEAL на авиабазе Баграм, недалеко от столицы Афганистана Кабула, появилась более полная картина того, что произошло на вершине Такур-Гар. Беспилотник, летевший над горой, запечатлел разворачивающийся хаос. После первой неудачной атаки с вертолета, Робертс был быстро обнаружен боевиком «Аль-Каиды». На видео было видно, как вражеский боевик выстрелил Робертсу в голову; затем боевик достал нож, наклонился над телом Робертса и попытался обезглавить мертвого «морского котика». Боевик не смог закончить работу; он сдался и потащил тело к бункерам. Хотя в то время его товарищи по команде не могли знать, Робертс умер более чем за тридцать минут до того, как «морские котики» вернулись, чтобы попытаться его спасти.

На видео также запечатлена неудачная попытка команды взобраться на вершину горы. Более чем в тысяче ста милях отсюда, в Масире, Оман, группа офицеров Объединенного командования специальных операций, известного как ОКСО, смотрела в реальном времени видео перестрелки Слабински с беспилотника высоко над Такур-Гаром. Видеозапись с беспилотника показала странную сцену после того, как команда Слабински спустилась с вершины горы. На кадрах было видно, как один человек маневрирует и ведет огонь по позициям, удерживаемыми вражескими боевиками в течение почти часа. Для командиров ОКСО, находившихся далеко от поля боя, было еще не совсем ясно, кто сражается. С вершины горы не было никакой связи с оперативным центром. Вспыхнула ли внутренняя борьба между боевиками «Аль-Каиды»? Или вражеские силы могли принять свои собственные силы за американцев? Офицеры ОКСО не знали, например, что передовой наводчик ВВС в Гардезе слышал, как Джон Чэпмен вызывал на аварийной радиочастоте, используя уникальный идентификатор позывного. Также на видео того времени не было ясно видно, как тот же самый одинокий боец выставляет себя напоказ, выходя из одного из бункеров, чтобы открыть огонь на подавление, когда поблизости приземлился первый из спасательных вертолетов.

Только годы спустя, когда аналитик разведки ВВС начал просматривать видеозаписи с использованием технологий, которых не существовало в 2002 году, стало ясно, кем был этот боец. Это был Чэпмен; он был жив. После того, как его команда отступила, он пришел в сознание и возобновил бой, в одиночку и в значительном меньшинстве, в течение почти часа. Через несколько мгновений после того, как армейские рейнджеры покинули свои «Чинуки», чтобы спасти его и Нила Робертса, Чэпмен был убит. Видео увековечило немыслимый поступок: «морские котики» бросили человека умирать в тылу врага.

Но Слабински никогда бы полностью не согласился с этим. Также Шестой отряд SEAL не признал бы, что в день, наполненный героизмом, трагедией и самопожертвованием, человек, возглавляющий миссию, нарушил одно из самых фундаментальных правил в кодексе специальных операций: никогда не бросай людей. Столкнувшись с ситуацией без шансов на победу, Слабински принял решение сохранить жизни своих оставшихся товарищей по команде. Но Шестой отряд SEAL не создавал свою репутацию, основываясь на тактических отступлениях. После событий в Такур-Гаре Слабински и командование создали шаблон, которому члены Шестого отряда SEAL будут следовать в последующие десятилетия боевых действий. Когда сталкиваешься с ошибкой или проступком, которые опозорили отряд и, следовательно, страну, лучшим выходом было игнорировать правду и продавать миф о героизме.

Битва при Робертс-Ридж, как ее стали называть, оказала разрушительное, хотя и невысказанное, воздействие на Шестой отряд SEAL - сродни мрачной семейной тайне. И, как любая болезненная тайна, она создала свои собственные уникальные патологии. События того дня вызвали каскад необычайного насилия. Нанесение увечий Робертсу и самоотверженность и героизм Чэпмена стали двумя отдельными чертами психологии внутри команды. Эти события преследовали самое элитное военное подразделение Америки и породили культуру насилия и сокрытия, порочную культуру, которая сегодня все еще активна.

Поведение Слабински не было отклонением от нормы в Шестом отряде SEAL; моральный крах подразделения не был его ответственностью, даже если он способствовал этому. Он был не офицером, а всего лишь одним из многих «морских котиков». На самом деле, в аудитории Восточной комнаты были действующие и ушедшие в отставку адмиралы из Шестого отряда SEAL, которые позволили это сделать. Вместе эти старшие офицеры помогли создать миф о Шестом отряде SEAL и «морских котиках». Между собой эти выпускники Военно-морской академии призывали «защищать бренд» коллег-офицеров из «морских котиков» . Руководство заключило фаустовскую сделку: они могли защищать убийства врагов и использовать успехи своих «морских котиков» для продвижения по службе и получения заслуг после выхода на пенсию в обмен на позволение рядовым внутри подразделения устанавливать свои собственные правила - и кодекс, который стремился защитить отряд любой ценой.

Миф о Шестом отряде SEAL обеспечил подразделению место в воображении Америки как однозначным героям войны с терроризмом — молчаливым, смертоносным, профессиональным. Тем не менее, медаль Слабински помогла обелить имидж подразделения, хорошо известного в своих рядах, который был определен двумя десятилетиями неудачного руководства, бесстыдной пропаганды, преступной деятельности, сокрытия и военных преступлений. В тот день высшая военная награда страны послужила кодовым обозначением трагедии, которая стал Шестой отряд SEAL после 11 сентября. Она скрывала последствия для людей, которые служили в подразделении, людей, которые пережили беспрецедентное количество войн. Действительно, ни во время одного предыдущего американского конфликта военные не сталкивались с таким большим риском на поле боя, как в войнах после 11 сентября в Афганистане, Ираке и других местах. Как впервые описал журналист Декстер Филкинс, это действительно были «Вечные войны». Двадцать лет войны принесли множество тактических успехов, но не принесли стратегических побед.

Для многих в Шестом отряде SEAL мало что из него соответствует действительности. Его «Этос» действительно благороден, но на самом деле «морские котики» не были созданы для того, чтобы ему соответствовать. С первых дней существования водолазов и боевых пловцов Второй мировой войны, военно-морской флот искал людей для выполнения работы, которая была необходима, но которую мало кто хотел делать. С чем флот никогда не считался, так это с тем, что качества, которые привлекают людей в «морские котики», это те же самые качества, которые подрывают их эффективность.

При написании книги о «морских котиках» и, в частности, о Шестом отряде есть неотъемлемая проблема. Дело не в том, что бойцы SEAL не желают делиться историями. На самом деле, вокруг этого построена целая индустрия. Беглый взгляд на военный раздел вашего местного книжного магазина позволит найти любое количество бестселлеров, написанных «тихими профессионалами» из «морских котиков». Но истории, которыми охотно делятся эти избранные «морские котики», слишком часто приукрашены и сфабрикованы с определенной целью: повысить авторитет автора и приукрасить миф о «морских котиках».

Во-первых, большая часть сообщений в книге будет опровергнута и осуждена Министерством обороны и правительством США. Это не потому, что факты, изложенные в этой книге, не соответствуют действительности, а потому, что правительство еще не обязано признавать их истинность. Многие люди, места и события, описанные на этих страницах, остаются засекреченными правительством США как совершенно секретные. Военные были последовательны в ответе на поток обвинений в адрес Шестого отряда SEAL, заявив, что обвинения либо необоснованны, либо нет никаких записей об описанных событиях. И то, и другое нечестно. В этой книге подробно описываются эти преступления, и последовавшие за ними сокрытия, чтобы предложить доказательства и создать отчет, который нельзя так бойко опровергнуть.

Во-вторых, лишь немногие источники были опубликованы или предпочли быть названными на этих страницах. Это отражает окружения предоставляющих информацию: засекреченный мир национальной безопасности и родовую культуру очень немногих, отобранных и обученных правительством для ведения тайной войны. За этой анонимностью скрывается тщательность. Я провел сотни интервью с десятками нынешних или бывших «морских котиков», большинство из которых служили в Шестом отряде SEAL Я понимаю их предубеждения и оспаривал их, когда это было уместно, чтобы убедиться, что информация отражает наибольшую близость к официальному предоставлению. Там, где это было возможно, я также опирался на документы. Для удобства читателя я поместил все сведения об источниках в концевых сносках.

Большинство репортажей о тайных операциях, проводимых Соединенными Штатами, посвящены событиям и фактам, которые правительство изо всех сил старается скрыть и решительно сопротивляется любым попыткам журналистов предать их гласности. Таким образом, журналисты должны полагаться на тех, кто готов выступить вперед. По мере увеличения расстояния во времени от событий будет появляться все больше людей с большим количеством фактов и всплывать все новые подробности об этих событиях. Вся история - это незавершенная работа. Но «Код над страной» представляет самый близкий публичный отчет о событиях на сегодняшний день. Я надеюсь, что репортажи и эта история приведут к большей общественной ответственности за войны, которые ведет эта страна, и за героев, которых мы называем.

На протяжении более ста лет американская военная мощь строилась на доминирующем военно-морском флоте. Современный военно-морской флот вырос, чтобы отразить географическую реальность Америки: два океана требовали двух автономных флотов, способных вести по крайней мере две войны по всему земному шару одновременно. Ко Второй мировой войне американский военно-морской флот был современным чудом, отражавшим военную мощь, промышленное производство и экономическое господство. Флотилии боевых кораблей, эсминцев, авианосцев и подводных лодок могли бороздить мировые океаны для защиты судоходных путей, укрепления американской военной мощи и демонстрации растущего статуса Америки как мировой державы.

«Аллигаторы» открыли свои носовые аппарели, и морские пехотинцы высыпали на риф, пробираясь по пояс в воде, отягощенные своим снаряжением. Окопавшиеся японские солдаты открыли огонь. Минометы накрыли весь риф, и пулеметный огонь пронзил морских пехотинцев, когда у края рифа начала выстраиваться линия десантных судов. Катера застряли на рифе, так как прилив фактически остановил их движение вперед к суше. Позади них ряд десантных катеров, груженных танками, начал сбрасывать машины, потому что повернуть назад было невозможно. Многие затонули или навсегда застряли. Морские пехотинцы, успешно добравшиеся до берега, были быстро уничтожены японскими солдатами в бункерах на песчаных дюнах дальше в глубине суши.

Если Соединенные Штаты хотят выиграть войну на Тихом океане, военно-морскому флоту придется позаботиться о том, чтобы они никогда больше не застряли на коралловом рифе. К счастью, военно-морской флот быстро выявил свой недостаток. Все пушки, минометы, ракеты и сталь были бесполезны, если военные планировщики не знали о местных приливах и отливах. Хотя различные подразделения военно-морского флота опросили местных рыбаков, а также британских моряков, которые предупреждали об уникальном приливном явлении, называемом неаполитанскими приливами, информация не дошла до планировщиков высадки десанта. Неаполитанский прилив происходит, когда во время лунного цикла луна и солнце находятся на расстоянии девяноста градусов друг от друга с точки зрения Земли. Солнечное приливное притяжение подавляет большую часть лунного прилива, оставляя море практически плоским. Незнание точного графика приливов привело к массовым потерям на береговой линии, где засевшие японские снайперы и минометчики убили десятки морских пехотинцев в прибое. «Стало очевидно, что оценок недостаточно», - писал офицер ВМС, который помогал создавать новые отряды военно-морских сил специального назначения, об уроках, извлеченных на Тараве. «Впереди войск должны идти люди, чтобы точно измерить глубину и искать под водой мины и заграждения».42

Так получилось, что часть проекта современных SEAL уже была начата за несколько месяцев до вторжения на Тараву. Группа добровольцев из «Морских пчел», строительного подразделения Военно-морского флота, люди из подводных спасательных и подрывных подразделений, тайно собрались в Форт-Пирсе, штат Флорида, военной базе на двадцатипятимильном участке барьерного рифа в Атлантике, для учебной «обработки» одного из новых подводных подразделений военно-морского флота. Многое из того, что стало Шестым отрядом SEAL, можно отнести к недельным тренировкам военно-морского боевого подразделения подрывников-подводников (NCDU). В то время концепция была уникальной. Добровольцы, как офицеры, так и рядовые, должны были пройти водную и береговую подготовку, призванную довести их до умственного и физического истощения. Офицеры должны были быть такими же компетентными, как и рядовые, даже если они выполняли командные обязанности. Это гарантировало, что каждый человек, переживший тренировку, пострадал одинаково. Они плавали, бегали и работали с надувными лодками. Они научились создавать взрывчатые вещества и действовать как на суше, так и в воде, выдерживая воздействие взрывов и детонаций. Кульминацией недели тренировок стало то, что мужчин загнали в траншею на атлантическом пляже, в то время как поблизости в течение часа приводилась в действие взрывчатка. Цель состояла в том, чтобы убедиться, что каждый человек, которого они отправят во вражеские воды доказал, что он может справиться со стрессом. Многие не смогли. К концу недели выбыло от 60 до 75 процентов кандидатов.64

Тем не менее, Адская неделя укрепила связь между боевыми пловцами, как позже они стали известны. Компактные размеры надувной лодки создали шаблон для команд «морских котиков», действующих как небольшое подразделение. Каждая лодка могла вместить шесть человек, одного офицера и пятерых рядовых, плюс взрывчатку, и это количество оставалось отправной точкой для команды или отряда на протяжении многих лет. Для плавания у каждого мужчины был напарник, и по мере прохождения Адской недели новобранцы налаживали тесные связи с партнером и небольшой командой. Люди, окончившие школу, были физически здоровы, выносливы и считались невосприимчивыми к контузящему воздействию взрывов. Офицер, руководящий обучением, капитан 3-го ранга Дрейпер Кауфман, признал зарождение нового класса морских воинов. Сверхсекретная классификация нового подразделения в сочетании с явной трудностью завершения обучения создала группу, не подчиняющуюся правилам ВМС «натри и отполируй», которая считала себя особенной и выше всех. Кауфман и его офицеры были обеспокоены тем, что элитарность проникнет в их ряды. Но нужно было выиграть войну, и это новое подразделение могло помочь военно-морскому флоту это сделать.75

В течение шести месяцев после Таравы, Кауфмана перевели из Флориды во временный тренировочный лагерь на Гавайях, где ВМС организовывали второе подразделение. На Мауи, недалеко от штаба Тихоокеанского флота ВМС США в Перл-Харборе, Кауфман и остальные оттачивали навыки боевого плавания и подрывных работ в рамках подготовки к следующему крупному десанту на Сайпан. Они были названы командами подрывников-подводников, или UDT. В течение следующего месяца Кауфман, который теперь возглавлял UDT, использовал небольшие атаки на Тихоокеанском театре военных действий, чтобы подготовить и отточить навыки своего подразделения для Сайпана.86 Если его люди в Форт-Пирсе тренировались в громоздких костюмах и слишком больших шлемах, чтобы иметь возможность заниматься подводным плаванием, на Мауи он усилил пловцовскую подготовку, в то время как громоздкое снаряжение для подводных взрывных работ отсутствовало. Бойцы команд подрывников-подводников будут действовать в плавках, кедах, с ластами для плавания, маской, перчатками, ножом в ножнах и водонепроницаемыми сумками со взрывчаткой. Когда они начали работать в Тихом океане, они добавили пластины из оргстекла вместе с водоустойчивыми свинцовыми карандашами для подводных обследований.

Когда в июне 1944 года пришло время высадки на Сайпане, подразделения подводной разведки и подрывников превратились в один из самых тщательно охраняемых секретов военно-морского флота. Они увеличились в размерах в рамках «пополнения флота» и отправились помогать высаживаться 2-й и 4-й дивизиям морской пехоты. Кауфман и его команда провели успешную миссию, потеряв только одного человека во время операции во время разведки под водой, помогая морским пехотинцам выйти на сушу без каких-либо трудностей или смертей, которые произошли на Тараве. До конца войны UDT использовался для каждой крупной высадки морского десанта: на Сайпане, Гуаме, Окинаве, Иводзиме и Борнео, среди прочих. Пловцы ВМС должны были исследовать и разрушать подводные защитные сооружения, измерять рифы и приливы, а также брать пробы песка, чтобы помочь определить, какие американские гусеничные транспортные средства могут передвигаться по пляжу.

Люди, прошедшие подготовку в Форт-Пирсе, были направлены в Европу, где приняли участие во вторжении в Нормандию. Участие подразделения боевых подрывников ВМС в штурме пляжей «Омахи» и «Юты» во Франции прошло не так хорошо.97 В тот день, который стал худшим днем в силах специального назначения военно-морского флота до 11 сентября, NCDU потерял тридцать семь человек и потерял еще семьдесят одного человека при высадке на «Омахе», что составило более 50 процентов потерь.108 Восемь дней спустя Кауфман возглавил более успешную операцию UDT на Сайпане. Боевые пловцы помогли флоту учиться на своих ошибках и показали, что небольшое подразделение высококвалифицированных людей может повлиять на ход сражения так же сильно, как армада военно-морских кораблей.

Для специальных методов военных действий это был рассвет новой эры, эры «голого ныряльщика», «обнаженного воина», «боевого ныряльщика» и человека-лягушки. Во время войны различные подразделения были прикреплены к кораблям на время их развертывания. Моряки могли видеть этих первых специальных операторов на палубе, в синей маскировочной краске, с черными полосами, нанесенными на их тела с интервалом в один фут для измерения глубины под водой.119 Цвет способствовал появлению названия «человек-лягушка» для UDT во время войны, но эти люди выделялись среди команды корабля своим отношением и присутствием так же сильно, как и своим внешним видом.1210 Один из первых «морских котиков», Рой Бем, позже описал боевых пловцов, которых он видел, как «точеных, мускулистых молодых особей, они несли с собой особенную, бесшабашную атмосферу»1311.

Во время Второй мировой войны несколько секретных подразделений боевых пловцов выполняли специальные подводные миссии по всему Тихому океану, в Европе и Северной Африке. Некоторые вели разведку для высадки в Нормандии, помогая руководить вторжениями на пляжи «Омаха» и «Юта» в день «Д» во Франции. Другие использовали ранние версии снаряжения для подводного плавания для проведения подводных взрывных работ. Еще больше прикрепляли подводные мины к вражеским судам или плавали по водным путям, обезвреживая вражеские мины. Эти подразделения, все предшественники «морских котиков», включали разведчиков и рейдеров, военно-морское боевое подрывное подразделение и команды подрывников-подводников.1412 Каждое подразделение выполняло роль подводной разведки или подрывников, но отличалось тактикой. В конечном счете, все они эволюционировали в UDT, но все вместе они были частью ресурсов, которые военно-морской флот стал называть «силы специального назначения военно-морского флота», в просторечии известных как «боевые пловцы ВМФ».

Менее чем через два месяца после окончания Второй мировой войны военно-морской флот посвятил общественность в свое новое секретное подразделение. Статья в «Сатидэй Эвенинг Пост», озаглавленная «Они вышли на берег в плавках», описывала миссию UDT на Сайпане. Статья положила бы начало давней традиции раскрытия общественности секретных военно-морских операций специального назначения, сочетая факты с неотразимым дополнением мифа. В то время «Сатидэй Эвенинг Пост» был одним из самых продаваемых журналов в стране и помог создать бренд нового подразделения. Назвав UDT «человеческим секретным оружием ВМС» и описав их как «языческих идолов» и «сражающихся водяных», которые двигались в воде «как дельфины», статья укрепила имидж боевых ныряльщиков, храбро сражавшихся во время войны.

Военно-морской флот помог снять голливудский фильм, демонстрирующий недвусмысленный героизм их нового элитного подразделения, в рамках того, что станет стандартной информационной кампанией после операции. Как это было типично для того времени, фильму под названием "Люди-лягушки" с Ричардом Уидмарком в главной роли, вышедшему на экраны в 1951 году, не хватало утонченности. В первой сцене бойцы UDT представляются рядовым морякам на корабле в Тихом океане как особенные и значимые, «бесстрашные, хладнокровные, бросающие вызов смерти, настоящие мужчины». Несмотря на тяжеловесный сценарий и изображение пловцов UDT Второй мировой войны, фильм точно передал собственную мифологию храбрости подразделения и то, что отличало водолазов от обычного моряка.

В течение трех лет после окончания Второй мировой войны военно-морской флот резко сократил UDT с тридцати пятисот человек и тридцати четырех команд до примерно двухсот боевых пловцов, распределенных по четырем командам. Они останутся разделенными между Тихоокеанским и Атлантическим флотами, одни из которых будут базироваться на острове Коронадо, а другие - в Литтл-Крик, в устье Чесапикского залива в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния. В те неурожайные годы несколько офицеров подумывали о том, как превратить голых ныряльщиков в коммандос морского базирования. Предки «морских котиков» помогли разработать устройства для подводного дыхания и ввели тренировки со стрелковым оружием, по наземной войне и тактике малых подразделений.1614 Намерение состояло в том, чтобы создать силы коммандос, которые могли бы делать больше, чем просто руководить высадкой десанта: они должны были достигать суши и вести тайный поиск и уничтожение.

Предусмотрительность и подготовка окупились, когда UDT расширились для Корейской войны в 1950 году. Хотя боевые пловцы снова были прикреплены к амфибийному флоту, небольшие группы проводили рейды вглубь Корейского полуострова, проникали с моря, используя свой опыт в области взрывчатых веществ для проведения диверсионных операций. Во время и после Корейской войны офицеры UDT также начали экспериментировать с использованием вертолетов для высадки боевых пловцов с береговой линии, чтобы расширить возможности военно-морских сил специального назначения. Но, как и в самом начале, команды оставались вне более широкой культуры военно-морского флота. Отличие от большого военно-морского флота и его изначальной корпоративной культуры строгого соблюдения правил и предписаний позволили офицерам UDT экспериментировать и совершенствовать свою тактику, не будучи связанными доктриной военно-морского флота. Водолазам было позволено импровизировать, и, как это было во время Второй мировой войны, они работали над разработкой решений различных боевых задач. Но свобода экспериментировать имела и обратную сторону: у служащих в UDT не было шансов на реальный карьерный рост или продвижение по службе. Карьера на флоте по-прежнему требовала быть командиром корабля, командовать «железом» и всеми людьми, необходимыми для его управления.

К тому времени, когда Джон Ф. Кеннеди был приведен к присяге в качестве тридцать пятого президента, ситуация начала меняться. К 1961 году началась Холодная война, которая изменила стратегические расчеты вооруженных сил. Взаимно гарантированное уничтожение между Соединенными Штатами и Советским Союзом, двумя мировыми сверхдержавами, обладающими ядерными арсеналами, снизило вероятность массированной обычной войны между государствами на суше и на море в ходе двух мировых войн. Вместо этого молодой президент, который служил на флоте командиром торпедного катера, обратился к нетрадиционным силам для борьбы с коммунизмом во всем мире. Менее чем через месяц после вступления в должность Кеннеди уполномочил Пентагон «изучить способы уделения большего внимания развитию сил противодействия партизанам».1715 Вскоре военно-морской флот предпринял попытку «усилить существующие военно-морские возможности в ограниченных водах и на реках, уделяя особое внимание проведению и поддержке военизированных операций. Желательно создать группы специальных операций в качестве отдельных компонентов в Первой и Второй командах подрывников-подводников».1816 Пентагон задал направление для создания новых сил, как просил президент Кеннеди, для людей, уже работающих над созданием коммандос ВМС: Юго-Восточная Азия и Куба

В мае 1961 года, через четыре месяца после своего президентства и всего через месяц после катастрофического вторжения в залив Свиней на Кубу, президент Кеннеди выступил со специальным обращением к Конгрессу. В нем он заявил о своем намерении высадить людей на Луну для Соединенных Штатов и описал новый мировой конфликт, который потребовал новых видов войск. Кеннеди объявил, что Соединенные Штаты должны отреагировать на реальность Холодной войны. Коммунистические страны, объяснил он, отказывались от крупномасштабных обычных сражений. Конфликт теперь превратился в опосредованные войны по всему миру в форме «партизан, наносящих удары по ночам, наемных убийц, наносящих удары в одиночку», наемных убийц, которые забрали жизни тысяч гражданских служащих за последние двенадцать месяцев только во Вьетнаме.

Намерение Кеннеди обострить конфликт в Юго-Восточной Азии требовало новой породы боевых пловцов. Это подразделение будет выделено из состава военно-морского флота и будет действовать на небольших лодках и проникать в дельты, болота и джунгли Вьетнама. Капитану 1-го ранга Уильяму Х. Гамильтону-младшему, ветерану UDT Второй мировой войны, который помогал совершенствовать подготовку и тактику UDT в последующие годы, была поручена задача создания нового подразделения специальных операций ВМС. Гамильтон и несколько других боевых пловцов занялись отбором из команд подрывников-подводников для новой группы. Позже Гамильтон подробно опишет видение типа людей, которые должны были составить подразделение:

«Мы знали, чего хотим для нашего подразделения. Стремительный, смертоносный, как акула. Способный проникать или наносить удары с воздуха на парашюте или вертолете, с суши, с поверхности моря или из-под воды. Они должны были быть чем-то большим, чем убийцы, сплошные мускулы, шея и менталитет атакующей собаки. Я хотел, требовал, творческих людей, которые действовали бы не только мускулами, но и своим мозгом. Люди мужества, преданности долгу, самопожертвования, личной ловкости и интеллекта. Команда и миссия должны быть на первом месте. В то же время они должны быть личностями, фактически почти разбойниками. Грубые люди, крутые парни, которые могли надрать задницу и действовать вне протокола.»2018

Менее чем через год после выступления Кеннеди, в январе 1962 года, военно-морской флот ввел в строй новое подразделение. В состав группы войдут два отряда, один из которых будет базироваться в Коронадо, а другой в Литтл-Крик в Вирджиния-Бич, каждый из которых будет работать наряду с существующими командами UDT. Хотя Гамильтон набрал первых новобранцев из команд UDT, это новое подразделение разработало свою собственную программу обучения, которая позволила привлечь новых бойцов в оба отряда. Разделение отрядов на каждое побережье восходит ко Второй мировой войне и желанию прикрепить коммандос как к Тихоокеанскому, так и к Атлантическому флотам, как военно-морской флот поступил с командами подрывников-подводников. Десять офицеров и пятьдесят рядовых составляли каждый отряд, при этом базовая структура подразделения состояла из одного офицера и пяти человек, как и требовали первые тренировки на малых лодках в Форт-Пирсе. Военно-морской флот назвал подразделение по условиям, в которых операторы должны были быть экспертами по проникновению, на море, в воздухе и на суше, что дало этим частям их название: SEAL (Sea, Air, Land). (Seal также переводится как морской котик или тюлень. А также как печать, пломба или герметезирующее уплотнение. Американцы, по моим наблюдениям, просто обожают игры с «говорящими» военными акронимами - прим. перев.)

Вскоре после того, как военно-морской флот ввел SEAL в строй, бойцы Первого отряда «морских котиков» были отправлены во Вьетнам для проведения оценок и выяснения того, как их можно было бы использовать в растущем конфликте. Даже в большей степени, чем на Тихоокеанском театре военных действий во время Второй мировой войны, война во Вьетнаме сформировала силы специального назначения военно-морского флота как воинскую часть и культуру. Помимо подготовки южновьетнамских войск и проведения глубокой разведки, первые «морские котики» участвовали в новой военно-морской войне. Стандартная операция могла заключаться в том, что отряд «морских котиков» проводит небольшую лодку вверх по рекам и эстуариям дельты Меконга, тихо соскальзывает в воду и вплавь или вброд добирается до берега, чтобы провести операцию по засаде. С лицами, раскрашенными в зелено-черный камуфляж, отряд пробирался в мангровые заросли и другие джунгли, ступая по грязи, часто босиком, чтобы соблюдать тишину, и устраивался в засаде. Там они сидели часы или даже несколько дней, спя посменно, ожидая передвижений вьетконговцев, которые привели бы в засаду. «Морские котики» проводили то, что военные эвфемистически называли «прямым действием», рейды, в ходе которых они убивали или захватывали в плен врагов. Похищения и допросы агентов Вьетконга «морскими котиками» давали разведданные, которые «морские котики» затем использовали для организации боевых операций. «Морские котики» разработали успешный цикл тактики ведения партизанской войны и борьбы с повстанцами во время войны, которая нашла отражение в тактике «морских котиков» и Шестого отряда SEAL десятилетия спустя.

Жестокость отличала тип насилия, которому подвергалось подразделение, как то, что применялось к «морским котикам», так и то, «что морские котики» наносили врагу. Даже среди своих они распознали жажду убийства, которая развилась после нескольких лет боевых действий во Вьетнаме. «Нью-Йорк Таймс» сообщила, что на одной базе в Меконге «морские котики» повесили над своим баром табличку с надписью: «Люди, которые убивают за деньги - профессионалы. Люди, которые убивают ради забавы - садисты. Люди, которые убивают ради денег и удовольствия - это морские котики».2119 Лозунг отражал жуткий мачизм эпохи до падения Сайгона - и до падения военной мощи США. Это также было непреднамеренным предчувствием развивающейся культуры SEAL. Но в то время это показало кое-что другое: эти люди были именно теми, кого искал капитан 1-го ранга Дж. Гамильтон и силы специального назначения военно-морского флота.

Регулярный военно-морской флот без энтузиазма относился к этим небольшим группам убийц, которые были полностью отделены от флота. Капитан SEAL Тед Грабовски описал автору, как служба относилась к «морским котикам» во время войны: «У нас не было никакого статуса, никакого положения в регулярном военно-морском флоте. Некоторая часть военно-морского флота рассматривала нас как некий квазикриминальный элемент, который следует использовать только в отчаянных обстоятельствах, а не как уважаемую профессию. И когда вы закончите им пользоваться, вы остановитесь навсегда. Как будто это была какая-то аморальная деятельность».2220

«Морские котики» были хороши в выслеживании и убийстве во Вьетнаме. «Морские котики», по сравнению с подразделениями, не участвующими в специальных операциях, были дисциплинированными и эффективными бойцами. Их способности выслеживать, устраивать засады, собирать разведданные и убивать привели к их сотрудничеству с Центральным разведывательным управлением. ЦРУ курировало проект «ФЕНИКС», который был нацелен на то, что, по их мнению, было теневой инфраструктурой правительства Вьетконга по всему союзному Южному Вьетнаму. Программа «Феникс» стала немногим больше, чем строго засекреченной программой убийств правительства США, и «морские котики» часто выступали в роли убийц. «Морским котикам» было поручено возглавить так называемые провинциальные разведывательные подразделения, или PRUs, состоящие из нерегулярных вьетнамских сил для сбора разведданных и охоты на врага, скрытого среди гражданского населения. Для этих «морских котиков», в частности, война была близкой и интуитивной. Они носили оружие с глушителем и развлекались убийствами с применением ножей, идея заключалась в том, что они могли проникнуть к цели ночью, убить и уйти, не потревожив ни одну непредусмотренную сторону о своем присутствии. Хотя война позволила новому подразделению продемонстрировать свои оперативные навыки и смертоносный потенциал, они не оказали заметного влияния на конфликт. Они были просто слишком малы, сражаясь в войне, в которой нельзя было победить. Успех «морских котиков» во Вьетнаме также выявил их ограниченность: насилием ради насилия войну не выиграть. Они могли быть эффективными и смертоносными, и они зарекомендовали себя тактически.Но, как позже сказал один военный аналитик RAND, который провел несколько дней, наблюдая за морскими котиками во Вьетнаме, «SEAL были тактикой в поисках стратегии».2321

Военно-морская десантная база Литтл-Крик, где проходили боевые пловцы проходили подготовку со времен Второй мировой войны, расположена в устье Чесапикского залива в Вирджиния-Бич, штат Вирджиния. Прямо к востоку от него находится южная оконечность суши, где Чесапик впадает в Атлантику и где в 1607 году английские поселенцы, основавшие Джеймстаун, впервые ступили на североамериканский берег. В течение многих лет это место будет домом для тренировок «морских котиков» на Восточном побережье. В один из безоблачных весенних дней 1979 года Ральф Стэнли Пенни явился на службу, чтобы приступить к своему первому назначению в командах. Пенни прибыл почти на месяц раньше, горя желанием присоединиться к 21-й команде подрывников-подводников. Он покинул Коронадо, штат Калифорния, только что окончив курсы подготовки SEAL, и проехал через всю страну, остановившись в Джорджии, чтобы навестить свою сестру, прежде чем прибыть в Вирджиния-Бич. Будучи мичманом Пенни, которому тогда было двадцать три года, представлял собой образ амбициозного молодого человека, посвятившего себя служению своей стране.

Пенни явился в UDT-21, готовый продемонстрировать свою храбрость, и у него были большие планы, которые он хотел реализовать. В детстве Пенни почитал своего отца, летчика-истребителя ВВС, получившего множество наград, совершившего более двухсот боевых вылетов во время войны во Вьетнаме на печально известном уязвимом F-105 - самолете, который во время конфликта имел почти 40 процентов потерь.241 Младший Пенни никогда не колебался в своей цели продолжить карьеру своего отца в кабине. Яркий, решительный и патриотичный, Пенни получил назначение в Военно-воздушную академию в 1974 году и быстро начал добиваться своего. По словам его одноклассников, его все любили, и с ним было легко ладить. Пенни был маленького роста, ненамного выше пяти футов шести дюймов, худощавый, но очень подтянутый. Один из его одноклассников вспоминал, что у него был «синдром маленького человека», он часто пытался проявить себя в физических испытаниях. Бокс дал ему арену, на которой он мог испытать себя, и он был лучше большинства в своей весовой категории. К сожалению, несмотря на отличную успеваемость, младший Пенни не прошел квалификацию пилота. Плохое зрение, для которого требовались толстые корректирующие линзы, разрушило мечту Пенни. Некоторые однокурсники Пенни по академии восприняли его решение вступить во флот как продолжение его решимости доказать свою твердость и состоятельность. «Он считал, что это несправедливо, потому что он не мог быть пилотом», - вспоминал один из его одноклассников. К тому времени, когда Пенни окончил школу в 1978 году, он уже записался на базовую программу подготовки подрывников-подводников/бойцов SEAL, также известную как BUD/S. Ребекка Пенни, младшая сестра Стэнли, позже скажет, что ее брат решил, что если он не сможет быть пилотом, то выберет самое сложное подразделение на военной службе - «морских котиков».

Решение Пенни поступить на курс BUD/S не понравилось его родителям, особенно его отцу, полковнику Ральфу Стэнли Пенни-старшему, известному как Стэн и Стэнли. Стэнли-младший вырос в строгой баптистской семье, где не употребляли алкоголь, и обращался к своим матери и отцу «мэм» и «сэр». Когда Стэнли сообщил своему отцу, что хочет поступить на курс BUD/S после окончания академии, полковник Пенни пытался запретить ему. Это был не просто вопрос соперничества между родами войск. У старшего Пенни сложилось смутное представление о «морских котиках» и боевых пловцах во Вьетнаме. Как сказал своему сыну полковник Пенни, «Морские котики» были «пьяницами и убийцами», аморальные люди, которые совершали отвратительные поступки во время войны во Вьетнаме.252

- Те парни из того времени были изрядно потрепаны Вьетнамом. Мой первый взводный офицер Фред Кинер.… У нас была вечеринка взвода, вечеринка у бассейна в его доме. Мы все привели с собой наших жен и подруг. Я привел свою жену, которая придерживается либеральных взглядов. Жены и подруги всех присутствующих собрались в доме Кинера. Жена Кинера не появилась, в то время я не знал, но у них были проблемы. Все, конечно, напились, немного накурились, а потом он достал проектор и старый экран, а потом он достал эти маленькие слайды. Разложил их на подносе. Это были его снимки убитых во Вьетнаме, он сфотографировал всех, кого смог убить. Его претензия на славу заключалась в том, что к тому времени, когда ему исполнился двадцать один год, он убил больше людей, чем Джесси Джеймс. Это были довольно гротескные фотографии. Конечно, я не возражал или что-то в этом роде, я был новичок. Парни постарше вели себя жестко, улюлюкали и орали. Один на снимке был снайпером, которого он застрелил из дробовика. Он подкрался к парню, парень был на дереве, и [Кинер] выстрелил ему в голову, снес ему череп, затем парень повис вниз головой, потому что его нога зацепилась за V—образную ветку, так что он висел вниз головой - и Фреду это нравится, он просто думал, что это лучшее, что он когда-либо делал, и вы могли видеть его мозги, и я этого не знал, но все мозги соединены, как кишечник, они свисали до самого низа. И куча других подобных снимков. Когда мы уходили, моя жена спросила: «С кем, черт возьми, ты связался?».263

Полковник Пенни и его жена отказались обсуждать намерение их сына присоединиться к «морским котикам» после того, как Стэнли заговорил об этом еще во время учебы в Военно-воздушной академии. Тем не менее, в сентябре 1978 года сын полковника начал программу подготовки «морских котиков». Курс BUD/S был шестимесячной подготовкой со штаб-квартирой на базе SEAL и UDT Западного побережья на острове Коронадо, недалеко от Сан-Диего. Это была самая сложная военная подготовка в Соединенных Штатах и, возможно, во всем мире, и остается таковой по сей день. Опыт Пенни там прекрасно иллюстрировал, как учебный курс отбирал самых целеустремленных и решительных добровольцев, даже несмотря на то, что он часто отсеивал самых сильных.

Никогда не существовало секретной формулы для определения того, кто окончит курс BUD/S. Даже во времена Пенни коэффициент выбытия из программы часто колебался между 50 и 80 процентами. По статистике, программа нерациональна. Военно-морской флот ищет не просто самых сильных, подтянутых людей, физически способных пройти жестокий курс подготовки; ему нужны те, кто скорее умрет, чем откажется от поставленной перед ними задачи. SEAL называют эту готовность отдать свою жизнь «выкладыванием». Несмотря на то, что для прохождения курса требуется физическая подготовка, цель начального этапа - найти этих волевых людей, которые смогут выполнить свою миссию, несмотря на сильный стресс, боль и усталость.

Цель BUD/S не изменилась с тех пор, как первые боевые пловцы прошли первоначальную подготовку в Военно-морском подразделении подрывников в Форт-Пирсе во время Второй мировой войны: найти точку перелома человека и продемонстрировать, что он может ее преодолеть. Но с тех пор она стала намного длиннее и даже более сложной, чем программа, проводимая капитаном 3-го ранга Кауфманом. Первые недели стажеры проводят на физических тренировках в сочетании с принудительными лишениями, призванными проверить решимость кандидата в бойцы SEAL. Это включает в себя плавание в открытом океане, семимильные пробежки по песку, рассчитанные по времени, и физические нагрузки, такие как поднятие лодок и телефонных столбов над головой и транспортировка их по пляжу или по холодному тихоокеанскому прибою. Через четыре недели после этой первой фазы начинается Адская неделя. Это считается самой изнурительной частью BUD/S. Добровольцы должны работать с общим сном не более восьми часов (в течение пяти дней), а часто и меньше, и ни один из них не длится дольше пятнадцати минут.

«Три вещи, которые делают BUD /S трудными, - это недостаток еды, недосып и холод», - сказал отставной боец SEAL, который провел в отрядах три десятилетия. «То, что вы видите, происходит в течение определенного периода времени, а для сна или еды это должна быть неделя или дольше, так это то, что если у вас есть какая-либо физическая слабость, это разрушает вас морально. Если вы психически слабы, вы немедленно срываетесь, и все, что угодно, выбьет вас. Если вы хороши умственно и хороши физически, как вы их сломите? Самый простой способ сломить кого-то - это лишить его сна или отморозить яйца.… Поскольку ваш разум должен быть направлен на заботу о себе, вы начинаете сосредотачиваться на «Я устал, мне больно, мне холодно», и вы начинаете психически разрушаться. И тогда вы начинаете спрашивать, зачем я это делаю? Действительно ли я хочу это сделать? Это подорвет вашу решимость. Действительно ли я хочу быть здесь? Действительно ли я хочу это сделать? И это действительно то, к чему все сводится. Вы можете видеть, как люди что-то делают в услових холода, сна и физического насилия, например, вечно бегают [и плавают], и люди решают, что на самом деле они не хотят этого делать. Это те, которых вы пытаетесь отсеять в BUD/S. Вы пытаетесь избавиться от таких мыслей, независимо от того, насколько плохо что-либо когда-либо складывалось, как только вы приняли решение, что собираетесь это сделать, что бы ни случилось, вы доведете это до конца. Точка.»

Цель этого не в том, чтобы создать самую сложную военную программу подготовки в мире, исключительно для SEAL, а в том, чтобы имитировать суровость боя. «Это доводит твой мозг до того же состояния, что и в трехдневной боевой операции, когда ты принимаешь огонь на себя, и у тебя есть раненые, когда шансы против тебя; тебя раздавливают, но ты, на хер, никогда не сдаешься, вот как ты доходишь до этого момента, и на Адской неделе ты быстро доходишь до этого момента. Вот почему это работает. Вы разрушаете человеческое существо на всем пути к его решимости, очень быстро.... Вы не можете допустить, чтобы чья-то решимость была сломлена в бою. Мы доводим их до такой степени, что испытываем эту решимость почти за пределами боевого стресса, чтобы убедиться, что их решимость никогда не сломается в бою. В этом гениальность BUD/S.»274

Как и в первом поколении боевых пловцов, офицеры и рядовой состав проходят одинаковую подготовку; офицерам также поручено планировать и руководить некоторыми тренировочными упражнениями на более поздних этапах. После физической нагрузки и тестов будущие морские котики осваивают рекогносцировку в воде, подводное плавание с аквалангом, наземную войну и оружие. Стажеры BUD/S в среднем проплывают по океану 2 мили в неделю, а также пробегают 50 миль. Прежде чем стажер закончит обучение, он должен совершить на время заплыв в открытом океане протяженностью 5,5 мили и 15-мильную пробежку.

К тому времени, как Пенни окончил шестимесячный курс BUD/S, он зарекомендовал себя. По словам нескольких человек из его класса, многие гораздо более крупные и сильные молодые люди ушли на первом этапе, в частности, во время Адской недели. Пенни не только продемонстрировал, что у него есть решимость стать «морским котиком», но и преуспел во время обучения и в итоге стал единственным офицером, окончившим свой класс. «Он полностью взял класс под свой контроль», - сказал один из его приятелей-однокурсников. «Ты был уверен в нем. В нем не было никаких «если». Это было почти так, как будто он уже проходил через BUD/S раньше. Я был полностью уверен в Пенни».285

Несколько одноклассников Пенни позже отмечали, что он был прирожденным лидером, который заботился о своих подчиненных. «Он всегда следил за тем, чтобы его люди ели первыми», - сказал Майкл Рейтер, который посещал BUD/S вместе с Пенни. «Он ел последним и не раньше, чем мы закончили. Он был лидером с самого начала. Он был требовательным, а не перфекционистом, но он следил за тем, чтобы мы сохраняли военную выправку, и [он] не принимал никаких глупостей». «Он был действительно хорошим парнем», - сказал другой одноклассник. «Он никогда не срезал углы. Он никогда не боялся брать на себя ответственность за лидерство. Он все делал правильно».296

После окончания школы большая часть 101-го класса BUD/S отправилась в Форт-Беннинг, штат Джорджия, в армейскую воздушно-десантную школу, чтобы получить квалификацию по прыжкам с парашютом. Время, проведенное Пенни в Военно-воздушной академии, дало ему одно преимущество перед его приятелями-одноклассниками: он уже закончил школу прыжков. Пенни пришел в 21-ю команду подрывников-подводников в Литтл-Крик готовым работать, но ему все еще нужно было доказать свою стойкость. Возможно, он и был лидером своего класса BUD/S, но в апреле 1979 года он был ГНП UDT-21, гребаным новым парнем. В то время выпускники BUD/S не получали значок с Трезубцем SEAL, пока не отслужили шесть месяцев во взводе. BUD /S дает вам право присоединиться к отряду SEAL или UDT и еще раз доказать свою состоятельность, частично пройдя более углубленное обучение. Как и у BUD/S, была определенная цель саперной подготовки SEAL или боевого пловца. На самом деле вы не были ни бойцом SEAL, ни боевым пловцом, пока не получили свой Трезубец, а действовать за границей могли только «морские котики».

Даже в мирное время подготовка «морских котиков» - серьезное дело. Говорят, что SEAL не оказывается на высоте, а возвращается к своим тренировкам. Стрельба из нескольких видов оружия, прыжки с парашютом, подводное плавание с аквалангом, разведка и выживание - это инструменты, на которые приходится полагаться каждому, занявшемуся ремеслом «морских котиков» во время командировки, и поэтому ими необходимо овладеть. Обучение подводному плаванию на военно-морской базе Рузвельт-Роудс на Вьекесе, островке недалеко от главного острова Пуэрто-Рико, было напряженной работой. «Морские котики» часами проводили под водой, тестируя оборудование и работая в бирюзовом Карибском море. Они могли практиковаться в погружении на подводную лодку и выходе из нее на глубине или часами проводить разведывательные учения.

Во время учебной командировки в мае 1979 года мичман Пенни присоединился к своему начальнику по водолазной подготовке, старшине 1-й статьи Джорджу Эдварду Лизуру, и нескольким другим бойцам из взвода во время поездки на Сент-Томас. Известный как «Быстрый Эдди», потому что он был игроком в бильярд и легко подцеплял женщин, Лизур несколько раз был во Вьетнаме в составе Второго отряда SEAL. Он был популярным «морским котиком», который заработал несколько прозвищ во время BUD / S, в том числе «Навык» за свою ловкость рук и глаз.307 Во Вьетнаме он приобрел репутацию отличного оператора, который руководил сетью сбора разведданных, приписанной к PRU, частью программы ЦРУ «Феникс». Для гребаного нового парня быть в компании тридцатипятилетнего нижнего чина Лизура в свой первый свободный уикенд в Сент-Томасе было идеальным решением. «Он не был хорош собой, но у него была индивидуальность, привлекавшая к нему людей», - сказал отставной главстаршина SEAL Томас Кит, который служил с Лизуром во Вьетнаме. Другой офицер SEAL, служивший с Лизуром, выразился по-другому: «Эдди Лизур был дьяволом. У него было чувство юмора, он был полон мочи и уксуса и был чертовски хорошим оператором».318

«Морские котики» пришвартовали катер в главной гавани и начали свою молодецкую прогулку по городу. Они зарегистрировались в отеле «Виндуорд Пассат», расположенном в гавани, с видом на залив Кей. В тот вечер Лизур пригласил Пенни и еще нескольких человек куда-нибудь выпить. В Сент-Томасе все бары, кроме одного, закрывались в полночь. Чтобы продолжить вечер, Лизур повел Пенни в гей-бар острова под названием «Фанниз». Бойцы SEAL и боевые пловцы из UDT-21 на протяжении многих лет часто пили в «Фанниз». Сент-Томас когда-то был зимней базой UDT-21, и коммерческие секреты, такие как то, где можно было пить всю ночь, передавались из поколения в поколение в разные эпохи сил специального назначения военно-морского флота. В 1979 году геи, часто посещавшие «Фанниз», назывались бойцами SEAL «Бенни-бойз» - уничижительный термин, который относился к их женской одежде и внешнему виду. Некоторые из них были трансвеститами; другие были так называемыми предоперационными трансгендерными женщинами. Не было ничего необычного в том, что ветераны «морских котиков» водили молодых парней в «Фанниз» и угощали их таким количеством выпивки, что они теряли сознание. После того, как те вырубались, «морские котики» продавали потерявшего сознание мужчину с аукциона одному из посетителей-геев. Иногда они сажали его на стойку бара; в других случаях они раздевали его, усаживали на стул и выставляли напоказ всем вокруг бара, по словам ветерана «Морских котиков», который участвовал в издевательствах и был свидетелем этого. Дедовщина была частью культуры отрядов того времени, и, согласно интервью с дюжиной «морских котиков» и боевых пловцов UDT той эпохи, ветераны Вьетнамской войны в основном применяли ее к молодым «морским котикам».

«После дня тренировки ты подходишь к бару, к любому бару, и напитки стоят двадцать пять центов. Что ж, за пять долларов ты ужираешься в хлам», - вспоминал один офицер SEAL. «Сент- Томас был очень либеральным местом и хорошо известен в гей-сообществе. Будучи мускулистыми, заряженными энергией теплыми телами, парни, безусловно, привлекали внимание, и для нас было обычным делом, когда у нас заканчивались наши двадцатипятицентовые крошки, посмотреть, кого бы мы могли напоить в хлам, и продать его парню-гею, чтобы у нас было больше денег на выпивку. Это что, дедовщина? Знаю ли я, что это сработало? Достаточно, чтобы они проснулись в незнакомом месте, не зная, что произошло». Политика на следующий день, по его словам, была версией SEAL «не спрашивай, не говори».329

На следующий день, когда Пенни пришел в себя, Лизур сообщил молодому офицеру, что у него был секс с мужчиной, а не с женщиной. Лизур рассказал другим во взводе, когда они вдвоем вернулись на Рузвельт-Роудс, что он свел Пенни с «Бенни-бойз» и что мичман пошел домой с мужчиной. Лизур сказал нескольким людям во взводе лейтенанта Магуайра, что Пенни был «продан педику».3310 Пенни, который был слишком пьян, чтобы согласиться, подвергся сексуальному насилию со стороны мужчины во время своей первой профессиональной поездки в командах, организованной его начальником по водолазной подготовке.3411

На обратном пути на материк Пенни был расстроен, как позже рассказал напарник его семье. Пенни и остальная часть UDT-21 вернулись в Литтл-Крик за неделю до Дня памяти. Вскоре после того, как они вернулись в Вирджиния-Бич, Пенни покинул базу и купил револьвер 22-го калибра и патроны к нему. В субботу, в те выходные, Пенни прошел техосмотр своей машины, чтобы он мог зарегистрироваться на номера штата Вирджиния, а позже оплатил счета в своем офицерском общежитии. Днем Пенни сел на его кровать, направил пистолет в голову и выстрелил. К сожалению, пуля была небольшой, и Пенни умер не сразу. Он встал с кровати, сделал несколько шагов, потерял ботинок и рухнул лицом вниз.

Полковник Стэн Пенни и его жена, Энн Пенни, приехали из Афин, штат Джорджия, в Литтл-Крик вскоре после того, как силы специального назначения военно-морского флота уведомили их о смерти их сына. Полковник Пенни попросил, чтобы в комнате Пенни не убирали и чтобы, кроме тела его сына, все оставалось на своих местах. Командование согласилось. Однако к тому времени, когда прибыли родители Пенни, в квартире Пенни было прибрано. Лейтенант Джо Магуайр, командир взвода и ответственный офицер на время учебной командировки, и его жена Кэти настояли на том, чтобы родители Пенни остались с ними, а не в комнате Пенни. Магуайр ничего не сказал Пенни о поездке их сына в увольнительную в Сент-Томас или о Быстром Эдди Лизуре.

«Я не думаю, что Джо мог что-то [сделать], чтобы это исправить», - сказал капитан 1-го ранга в отставке Том Коултер, который служил в UDT-21 во время Вьетнама и который позже стал старшим помощником в Шестом отряде SEAL. «Ничто из того, что он сказал бы родителям, не могло вернуть их сына назад». Коултер признал, что у «морских котиков» есть способ находить слабости товарища по команде, и подначивать его, чтобы посмотреть, сломается ли он, это часть культуры «морских котиков». «Если было установлено, что у Пенни были проблемы, в отряде будут относительно безжалостны. Это часть нашего группового менталитета».

Двое одноклассников Пенни по курсу BUD/S, которые также были приписаны к UDT-21, сказали, что дедовщина и самоубийство Пенни были среди причин, по которым они покинули команду, а не продолжили службу. Культура дедовщины тогда могла быть неумолимой. «Было грустно, что он покончил с собой, но после это стало своего рода шуткой в UDT-21», - сказал Джимми Роуленд, который не знал Пенни, но был в Литтл-Крик, когда он умер. «Парни брали командный микрофон и объявляли: «Мичман Пенни, явитесь в оружейную и почистите свое оружие». Это было какое-то больное дерьмо».

Военно-морская следственная служба (ныне Военно-морская служба уголовных расследований) провела расследование смерти Пенни. Через несколько недель они завершили отчет, который отказались обнародовать в соответствии с Законом о свободе информации, в котором не было обнаружено никаких нарушений. В отчете делался вывод, что Пенни покончил с собой, потому что был в депрессии. Хотя следователи опросили «Быстрого» Эдди Лизура, в отчете не упоминалась увольнительная в Сент-Томасе, не упоминалась ночная пьянка в гей-баре «Фанниз» и не было никаких подробностей о дедовщине. Родители и сестра Пенни сочли вывод отчета о том, что Стэнли был в депрессии, невероятным.

Капитан 1-го ранга Том Коултер сказал, что военно-морской спецназ никогда не признался бы в издевательствах над Пенни. «Что могло сказать командование?» - спросил Коултер. «Мы довели вашего сына до смерти? Пенни не был даже верхушкой айсберга с точки зрения дедовщины в отряде». Он сказал, что понимает боль семьи Пенни. «Никто не хочет терять сына», - сказал он. Но Коултер также предположил возможность того, что Эдди Лизур увидел в молодом офицере какую-то слабость, которая могла помешать выполнению задачи, которой он командовал. «Я хочу знать, кто был инструктором Пенни в BUD/S», - сказал Коултер. «Что они пропустили? Они должны смотреть на пригодность молодого офицера руководить людьми».

Другой, более важный вопрос, оставленный без ответа в отчете военно-морской следственной службы, касался того, что командование знало о событиях, приведших к смерти Пенни. В начале своей карьеры Магуайр столкнулся с трудной ситуацией: младший офицер, приписанный к его взводу, подвергся сексуальному насилию, организованному старшим нижним чином «морских котиков», обладавшим гораздо большим опытом и авторитетом в отряде. В результате младший офицер покончил с собой. Годы спустя Магуайр через пресс-секретаря отрицал, что знал о дедовщине. «Он никогда сознательно не потворствовал, не терпел и не допускал жестокого обращения с кем-либо, находящимся под его командованием. Смерть мичмана Пенни была трагичной, и лейтенант Магуайр и его жена Кэти скорбели вместе с семьей Пенни, друзьми и сослуживцами».3512 Бойцы взвода Магуайра, а также другие «морские котики» задались вопросом, как ответственный офицер мог не знать, что его новый мичман был «продан педику» во время учебной командировки, что в конечном итоге привело к его самоубийству.

Кризис с иранскими заложниками послужил решительным отказом от американской внешней политики на Ближнем Востоке. Это также было первое реальное столкновение американской общественности с исламским терроризмом. Они наблюдали, как палестинские террористы казнили израильских спортсменов во время Олимпийских игр 1972 года в Мюнхене, и следили за успешным освобождением израильских заложников в 1976 году в Энтеббе, Уганда. Но общественность США по-настоящему не противостояла террористической угрозе, или не осознавала, что это может означать для них, пока американских дипломатов не взяли в заложники и не провели по захваченному посольству США с завязанными глазами.

Президент Джимми Картер приказал предпринять попытку спасения. Названный операцией «Орлиный коготь», план был сложным. Военные планировщики, разработавшие его, признали, что у него не было больших шансов на успех. Армия направила свое недавно созданное секретное подразделение коммандос под названием 1–й оперативный отряд сил специального назначения «Дельта», но в просторечии известное как отряд «Дельта». Чтобы доставить операторов «Дельты» в Тегеран, отряд должен был собраться в Египте, вылететь в Оман, а затем снова пролететь самолетом над Оманским заливом и продолжить путь на семьсот миль в Великую соляную пустыню Ирана, примерно в шестидесяти милях к юго-востоку от Тегерана. Военные планировщики дали кодовое название месту проведения операции «Пустыня-один».

Из «Пустыни-один» операторы «Дельты» вылетели бы на небольшой флотилии вертолетов ВМС, управляемых пилотами морской пехоты, в горное место на окраине Тегерана. Команда «Дельты» должна была отдохнуть, а затем следующей ночью отправиться на грузовиках в Тегеран. Они бы взяли штурмом посольство, убили иранцев, удерживавших американских заложников, освободили бы заложников и отвели их через улицу на соседний футбольный стадион. Вертолеты RH-53 вылетели бы с места в горах, забрали заложников и доставили их на аэродром в шестидесяти милях к юго-западу, который был бы захвачен армейскими рейнджерами. Заложники и их спасатели из «Дельты» пересядут на транспортные самолеты C-130, и все силы, за вычетом вертолетов, вылетят обратно в Масиру, Оман.361

Военные готовились в течение пяти месяцев, репетируя и совершенствуясь, надеясь получить одобрение на проведение миссии. Операция была беспрецедентной по масштабам и сложности. Но существовали минимальные требования для проведения рейда после начала миссии. Одним из первых принципов любой военной операции с использованием вертолетов является то, что вертолеты подвержены неисправностям. Чтобы безопасно вывезти всех пятидесяти трех заложников плюс 132 члена штурмовой группы, должны были быть задействованы как минимум шесть вертолетов RH-53, как только они достигнут «Пустыни-один»». Всего будет задействовано восемь вертолетов, в результате чего у них останется небольшой резерв из двух вертолетов. Концептуально задача была в подавляющем большинстве не в пользу военных. Один из командиров «Дельты» выразился об этом так: ««Дельта» готовилась к операциям в легальных условиях, при поддержке местного правительства, военных и полиции. Теперь, внезапно, мы получили нашу первую миссию находясь не только в нелегальных условиях, но и местное правительство должно было стать противником».372 Освобождение заложников в посольстве США в Тегеране было трудной задачей; выполнение этого плана внутри враждебной страны с дееспособными силами обороны добавило уровень сложности и вызова для к которому никто в вооруженных силах США не был полностью подготовлен.

В конце апреля Картер отдал приказ о начале миссии. 24 апреля группа военных планировщиков сидела в лишенной изысков комнате на втором этаже Пентагона, слушая поток радиопередач с другого конца земного шара. Комната была наполнена сигаретным дымом, а главный стол был уставлен пепельницами с затушенными окурками. Офицеры, входившие в состав группы по борьбе с терроризмом (TAT), собранной для разработки плана «Орлиный коготь», занимали комнату-в-комнате, секретный изолированный информационный центр, который предотвращал утечку любого звука или другой передачи.383 Они получали передачи с вертолетов, взлетевших с авианосца «Нимитц» в Персидском заливе, направлявшихся в сторону Ирана, личного состава «Дельты», вылетающего из Омана на C-130, и единственного оператора «Дельты», скрытого в Тегеране - все они общались на той же зашифрованной частоте, на которой начиналась миссия. Их поддерживали специальные кадры как из военно-морского флота, так и из военно-воздушных сил, но субординация была запутанной и разрозненной. Офицеры оперативной группы одновременно прослушивали серию отдельных передач, но не было центрального пункта связи для проведения сложной и многокомпонентной операции. Организационный хаос был отражен неудачей, произошедшей на месте, когда спецназовцы тайно проникли на иранскую территорию.

Операторы «Дельты» вылетели из Египта в Оман, сменили самолеты и полетели в иранскую пустыню; восемь вертолетов RH-53, окрашенных в цвета ВВС Ирана, взлетели с американского авианосца «Нимиц» в Оманском заливе и направились на север, в сторону «Пустыни-один». Внутри Тегерана единственный оператор «Дельты», который тайно проник в столицу, чтобы помочь координировать рейд на посольство, передавал сводки по зашифрованной радиочастоте. В зону посадки транспортные самолеты с командой «Дельты» прибыли благополучно. Шесть из восьми вертолетов прибыли, но два вернулись в середине полета из-за механических неполадок. Вскоре после того, как шесть вертолетов приземлились в «Пустыне-один»», один пилот вертолета сообщил о механической неполадке, которую не удалось быстро устранить, и счел вертолет непригодным для использования. Таким образом, осталось пять работающих вертолетов.

Полковник Чарли Беквит, командир «Дельты», руководивший операцией, прервал миссию. Операторы «Дельты» загрузились в два транспортных самолета C-130, которые также были заполнены топливными баками. Приказ Беквита требовал, чтобы вертолеты дозаправились для обратного полета обратно на «Нимиц». Все пятеро начали осторожное перемещение рядом с C-130, чтобы подключиться к топливным бакам. Операторы «Дельты» разделились на две части, по одному эскадрону в каждом транспортном самолете, и начали рассаживаться по своим самолетам. Вертолеты были почти все заправлены, когда один из них, закончив заправку, изменил положение, пытаясь отойти от C-130. Когда пилот развернул свой вертолет, он потерял видимость и внезапно почувствовал головокружение в огромном облаке песка, образованном винтами вертолета и сильным штормом. Его вертолет подлетел к ближайшему C-130, прорубив при этом его фюзеляж, наполненный топливом и половиной операторов «Дельты». Передняя половина транспортного самолета взорвалась, превратившись в огненный шар, как и вертолет. Огонь переместился ближе к полным топливным бакам, так что воспламенение топлива было лишь вопросом времени, превратив самолет в бомбу. Команда «Дельты» выходила из самолета быстро, но спокойно, один за другим. Когда самолет наконец взорвался, внутри в ловушке все еще находились пятеро членов экипажа ВВС. В результате взрыва также погибли трое морских пехотинцев, находившихся в вертолете, и огненный шар поднялся на несколько миль в ночное небо. Специалисты по планированию в Пентагоне услышали, как часть радиопередачи замолчала. Когда «Пустыня-один» снова вышел в Сеть, они сообщили по меньшей мере о восьми погибших и еще большем количестве обожженных людей. Поскольку огонь все еще бушевал, группа «Орлиного когтя» была вынуждена оставить позади восьмерых погибших военнослужащих. С приближением рассвета все уцелевшие погрузились в оставшийся транспортный самолет и взлетели.

Среди тех, кто сидел краешке своих стульев в Пентагоне во время операции «Орлиный коготь», был тридцатидевятилетний капитан второго ранга ВМС Ричард «Дик» Марсинко. Высокий, широкоплечий мужчина с черными волосами и темными, прищуренными глазами, Марсинко имел внешность не соответствующий образу изящного и утонченного морского офицера из белой англо-саксонской протестантской семьи; он больше походил на рядового морской пехоты. Он также бросал вызов ожиданиям военно-морского флота относительно поведения офицера. Марчинко был сквернословящим и агрессивным «морским котиком», получившим Серебряные и Бронзовые звезды за доблесть в нескольких боях во время войны во Вьетнаме. Мужчины в его семье были шахтерами. Его бабушка и дедушка иммигрировали из тогдашней Чехословакии в Пенсильванию, где дед Марсинко, а затем и его отец, работали на шахтах. Детство Марсинко, по его собственному признанию, было рабочим и трудным, и он решил не следовать за своим отцом и дедом под землю, а вместо этого отправиться в море. Он бросил среднюю школу и поступил на службу в военно-морской флот.

Вскоре после поступления на службу связист Марсинко увидел фильм 1951 года «Боевые пловцы», рассказывающий о героизме UDT-4 во время Второй мировой войны, и понял, что ему нужно присоединиться к командам подрывников-подводников. Ему пришлось подождать еще несколько лет, прежде чем он смог бы получить приказ о зачислении на отбор. Он закончил подготовку UDT в 1961 году.394 После нескольких лет службы рядовым боевым пловцом Марцинко сдал экзамен на соответствие требованиям средней школы и был отобран в школу кандидатов в офицеры военно-морского флота, чтобы получить свои офицерские погоны. К тому времени, когда он в 1965 году, стал мичманом, «морские котики» находились во Вьетнаме уже три года.405 Предыдущий опыт службы в рядах Марчинко сразу же завоевал доверие его людей, даже если его коллеги-офицеры относились к нему с недоверием.416 Билл Гамильтон, бывший офицер UDT, создавший «морских котиков» описал Марсинко как «грубого на грани» с «словарным запасом, щедро усеянным «на хер» и «мудаки»». «Марсинко был таким человеком», - писал Гамильтон в своих мемуарах, - «которого хотелось иметь с собой рядом в драке в баре».427 Марсинко заработал репутацию агрессивного, едкого, и опытного в бюрократии жулика внутри военно-морского флота во время Вьетнама. Он был известен как «Подрывник» Дик и пользовался большим уважением, если не популярностью среди своих сверстников.

Когда в 1979 году началось планирование «Орлиного когтя», Марсинко был назначен в Пентагон в качестве офицера-планировщика в группу по борьбе с терроризмом Объединенного комитета начальников штабов, . Первоначально он предлагал отправиться в Иран с небольшой командой «морских котиков», чтобы сбросить бомбы с самолета ВВС на тегеранский аэропорт, но его план был отклонен. Марчинко позже напишет, что отсутствие участия «морских котиков» в миссии терзало его дух соперничества, хотя он полагал, что скорее всего, миссия все равно провалится. Но, услышав, как замолчали передачи с «Пустыни-один», Марчинко был недвусмыслен в том, насколько сильно провалилась миссия. «Сверху до низу, это была одна огромная бойня. Одна большая потеря».438

Внутренняя реакция США была почти немедленной. Через два дня после провала операции "Пустыня-один" президент Картер приказал военным спланировать вторую попытку спасения. Пентагон использовал планирование второй спасательной операции для разработки новой организации и структуры для проведения операций по спасению заложников и борьбе с терроризмом по всему миру. Новая организация должна была проводить то, что военные называли «специальными операциями», которые должны были быть основательными, решительными и быстрыми. Эта новая организация, получившая название Объединенного командования специальных операций, должна была подчиняться президенту. Это было бы самое близкое, что было в стране, к преторианской гвардии: элитным силам, уполномоченным главой государства выполнять миссию национальной важности. В рамках этого нового командования как военно-воздушные силы, так и военно-морской флот получат новую, так называемую команду 1-го эшелона, подобную армейскому отряду «Дельта». Объединенный комитет начальников штабов попросил Марсинко помочь разработать вклад военно-морского флота в новое объединенное командование.

Марсинко рассматривал провал операции "Орлиный коготь" и вторую попытку спасения как возможность создать новое контртеррористическое подразделение. Для единственного офицера военно-морских сил специального назначения в группе планирования недостающая деталь была очевидна: «морские котики». Когда два дня спустя его попросили внести свой вклад, Марчинко увидел возможность создать новое подразделение SEAL, о котором он мечтал. Первоначальный проект описывал подразделение «морских котиков» нового объединенного командования как «элемент», что в переводе означало один или два взвода, или примерно от четырнадцати до двадцати восьми «морских котиков». Марсинко заменил слово «элемент» на «отряд». Отряд означала целую новую часть SEAL, такую как Первый и Второй отряд SEAL. Новому подразделению потребуется командир, и тогда его статус будет равен статусу «Дельты». Это было бы отдельное подразделение для выполнения национальной миссии, ориентированное на морские цели или операции, где береговая линия использовалась для проникновения на наземную цель. Марсинко предполагал шесть взводов, или дополнительно восемьдесят четыре «морских котика», предназначенных для борьбы с терроризмом и спасения заложников. Его изменение одного слова было столь же прагматичным и бюрократическим, сколь и трайбалистским. Он понял, что в первоначальной формулировке элемент SEAL будет служить вспомогательным подразделением для «Дельты». Он хотел большего. Пентагон поддержал изменение слова Марсинко и, к его радости, ввел в строй новую часть SEAL.

Новые проблемы привели к новым решениям. Терроризм, захват заложников и негосударственные противники были новейшими военными проблемами, с которыми столкнулись Соединенные Штаты, как и предупреждал президент Кеннеди двадцатью годами ранее. Марсинко и его новый отряд SEAL были ответом. Весной 1979 года другие офицеры SEAL рассматривали борьбу с терроризмом и спасение заложников как следующую тактическую эволюцию военно-морских сил специального назначения. Оба отряда SEAL, Первый и Второй, уже ввели подготовку по борьбе с терроризмом для некоторых своих «морских котиков».Во Втором отряде SEAL, в Литтл-Крик, два взвода уже были подготовлены для борьбы с терроризмом и спасению заложников. Они назывались Mobility 6, или MOB-6. Но Марсинко оказался в нужном месте в нужное время, чтобы повлиять на новое командование Пентагона и помочь создать новый отряд SEAL так, как по его представлению, он должен был выглядеть.

Марсинко пообещал Пентагону и Объединенному комитету начальников штабов, что новое подразделение будет готово через шесть месяцев. Это была масштабная задача. На создание «Дельты» ушло почти три года, прежде чем она была задействована в иранской спасательной операции. Марсинко и Гамильтон решили назвать новое подразделение Шестым отрядом SEAL. Хотя в то время существовало всего два других отряда SEAL, два ветерана военно-морских сил специального назначения подумали, что 6-й может сбить Советы с толку, заставив задуматься о отрядах SEAL c 3 по 5. Это число также отражало, сколько взводов «морских котиков» уже прошли подготовку по борьбе с терроризмом.449

Марчинко выпотрошил списки как существующих отрядов "морских котиков", так и некоторых UDT, начав с пятнадцати офицеров и семнадцати рядовых «морских котиков». Он искал людей, которые, по его оценке, в противном случае в гражданском мире были бы спортсменами или преступниками. Ему нужны были морские котики, «у которых был боевой опыт», - сказал он позже в интервью, - «у которых мимо головы прошла пуля с их именем на ней».4510 Марсинко искал «морских котиков», которые, как и он сам, служили во Вьетнаме. Марсинко также нужны были люди, которые были искусны во всех традиционных навыках «морских котиков», стрельбе, подводном плавании, прыжках с парашютом, альпинизме, но которые также обладали или могли развить навыки мастеровых; эти люди должны были разрабатывать решения любой проблемы, стоящей на их пути к успеху миссии, независимо от того, требовалось ли для этого изготовить более тихий образец снаряжения или придумать более тихий способ проникновения в здание.

В конечном счете Марсинко выбрал людей по своему образу и подобию, людей, которые ему нравились или которые нравились его главному старшине Кену Макдональду, и в первую очередь с Восточного побережья. Кандидаты действительно прошли Миннесотский многофазный личностный опрос, известный как MMPI, стандартный инструмент психологической оценки, который измеряет структуру личности и психопатологии. Но оценка использовалась почти как формальный прием, и нескольким отобранным лицам был закрыт доступ в подразделение из-за результатов их тестов. Марсинко нанял психолога спецназа, доктора Майкла Уитли, который изучал психологию терроризма. Марсинко сказал мне, что нанял доктора Уитли по бюрократическим соображениям. «Я сделал это, чтобы прикрыть свою задницу, сказать, что всех нас оценили. Но это был обман. По-моему, мы были нормальными. Если я облажался, то мы все облажались».

Шестой отряд SEAL по замыслу должен был находиться дальше всех от военно-морского флота. Хороший порядок и дисциплина не гарантировали бы успешного завершения миссии. Марсинко были нужны пираты, разбойники, изгои и люди, которым было бы трудно избежать юридических неприятностей как гражданским лицам, если бы они не служили в армии. «Если вы хотите, вы можете назвать их социопатами. Вот как вы получаете рядового, отдающего приказы. Они и есть таланты. Моими приоритетами для подразделения были Миссия, Подразделение, Флаг, Семья. Шестой отряд SEAL, на самом деле, не столько военное подразделение, сколько мафия. Если в команде возникали проблемы, я держал это при себе, как крестный отец или мафиози», - сказал мне Марсинко. «Я мог бы отправить парня в специальный военный трибунал или сократить ему зарплату. Урезал зарплату человеку еще больше, и у меня возникала личная дилемма: могу ли я его выкинуть? Это была боевая обстановка. Мы были единственным подразделением, работавшим в боевом темпе. У меня нет времени ухаживать за парнями, и я не мог позволить себе потерять их».

В некотором смысле цель Шестого отряда SEAL была проста. Если там был заложник, их задачей было добраться до определенного места и проникнуть, например, в здание, корабль, нефтяную вышку или самолет незамеченными. Затем, в считанные секунды, правильно идентифицировать заложника среди террористов и убить или иным образом нейтрализовать террористов, спасая заложника. Чтобы подготовиться к принятию такого рода решений за доли секунды, «морские котики» в подразделении выпустили больше пуль за первые шесть месяцев, чем весь Корпус морской пехоты за год. «Морские котики» считали себя не коммандос, британским военным термином, а «операторами», мастерами спасать жизни заложников и убивать их похитителей. В течение нескольких недель Марсинко заставлял команду перемещаться по «стрелковому дому», отрабатывая сложную хореографию группового маневрирования в помещениях со стенами, дверными проемами и лестницами. Операторы должны были поразить карточки размером три на пять, размещенные на силуэтах «плохого парня» в тренировочных симуляциях. Чтобы пройти, нужно было попасть в карточку-указатель, и только в карточку-указатель. Неспособность попасть в нее в конечном итоге приведет к увольнению из подразделения.

Создание Шестого отряда SEAL не осталось незамеченным. Марcинко разозлил своих коллег-офицеров, совершив набег на остальную часть военно-морского спецназа в поисках личного состава для Шестого отряда SEAL. А ресурсы, выделенные новой части, вызывали зависть. Но что больше всего взбесило коллег Марсинко, так это уникальное положение Шестого отряда SEAL вне сил специального назначения военно-морского флота и цепочки командования ВМС. Марсинко в звании капитана второго ранга, звании О-5, эквивалентного подполковнику в других родах войск, смог создать новый отряд «морских котиков», который затмил другие отряды военно-морских сил специального назначения, которыми командовали капитаны 1-го ранга ВМС, на один ранг выше Марсинко. В конкурентной и мелочной профессиональной среде офицеров SEAL бывший рядовой оператор превзошел свое начальство. Марcинко был нескромен в оценке того, почему его ненавидели так много его коллег-офицеров: «Ни у кого в военно-морских силах специального назначения не хватило смелости бросить вызов системе».4712

Отряд делился на две штурмовые группы, обозначенные как «Синяя» и «Золотая» в честь цветов военно-морского флота. Каждая группа далее делилась на эквивалент двух взводов. Каждый взвод делился на два отделения по шесть морских котиков, называемых лодочными экипажами. Так же как если бы они находились в Форт-Пирсе в 1943 году, размер отделения основывался на том, сколько человек могло поместиться в резиновой лодке со взрывчаткой. Как в «Синей», так и в «Золотой» группах было по четыре лодочных экипажа, или отделения. Каждый лодочный экипаж состояла из пяти-шести штурмовиков. У этих операторов была одна основная функция: штурмовать позицию, спасать заложника и уничтожать враждебную угрозу. Со временем Шестой отряд SEAL расширился, включив в себя другие специализированные роли, такие как снайперы и бричеры (взломщики), но основной компетенцией людей в новом подразделении были навыки штурмовика, оператора. Все навыки прыжков с парашютом, подводного плавания, альпинизма и мореплавания были предназначены для прибытия на место миссии. После этого Шестой отряд SEAL представляла собой главное штурмовое подразделение военно-морского флота.

«Вы набираете группу людей, умных, сильных, агрессивных, и вы требуете, чтобы они убивали других людей. Вы требуете от парней выполнения действительно сложных вещей. Они входят и обнаруживают, что террористы - это женщины, террористы - это дети, кто угодно. Ты совсем близко. Это очень личное. Психолог смотрит, можете ли вы проделать дыру в человеке с расстояния двух футов и наблюдать, как мозги выходят с другой стороны его головы, и сделать это .... Вы даете им всю эту подготовку и требуете, чтобы они убивали людей не с расстояния в сто ярдов, не с тридцати тысяч футов с бомбой, но с расстояния трех футов.

Другой «морской котик», который провел в отрядах более двадцати лет и большую часть своей карьеры работал с Шестым отрядом, так описал психологическую напряженность в команде: «Вы просите парней совершить убийство, развернуться, улететь домой и вернуться к своей домашней жизни, не теряя ни секунды. Это ненормально, но это то, чего мы ожидаем. Убей кого-нибудь утром, будь дома вовремя к ужину с семьей и притворись, что этого никогда не было. На каком-то уровне для этого нужен социопат». Во всех отношениях и по замыслу люди, привлеченные в подразделение, и те, кто получил допуск, были за пределами нормы. Им приходилось действовать за пределами обычного военного надзора, в условиях повышенного риска, что требовало независимого принятия решений, оставаясь при этом в рамках закона. И все же Марсинко, как и его предшественники по спецназу ВМС, искал «морских котиков», которые знали, когда и как нарушать правила. Существовала внутренняя напряженность при создании подразделения, которое требовало строгих стандартов поведения, но было наполнено разбойниками и изгоями.

На военном лексиконе Шестой отряд SEAL был «подразделением специального назначения», приданым объединенной оперативной группе по борьбе с терроризмом. Они будут действовать под руководством председателя Объединенного комитета начальников штабов, главного военного советника президента, в соответствии с CONPLAN 0300, обозначением военного планирования для борьбы с терроризмом. По сути, это означало, что подразделение всегда находилось в состоянии боевой готовности. На военном жаргоне Шестой отряд SEAL, как и «Дельта», был подразделением 1-го эшелона, что означало, что они находились в статусе немедленной готовности. Шестой отряд SEAL должен был быть готов к отправке из Вирджиния-Бич в течение четырех часов после подписания президентом военного приказа о проведении операции. Именно это звание придает команде Шестому отряду SEAL элитное положение в иерархии воинских подразделений. Со временем Шестой отряд SEAL назвал себя «Собственный отряд президента».

В течение года после основания Шестой отряд SEAL переехал из своих двух сараев в Литтл-Крик на бывшую зенитную батарею военно-морского флота, дальше к югу в Вирджиния-Бич. База, Дам-Нек-Аннекс, известная ее обитателям как Дам-Нек, представляла собой хорошо сохранившийся трехмильный участок побережья океана, на котором размещалась небольшая школа подготовки военно-морской разведки. В то время как у «Дельты» было пространство площадью в тысячу акров в Форт-Брэгге в Фейетвилле, Северная Каролина, Марсинко получил участок болот и эстуария площадью примерно в сто акров. Первая штаб-квартира представляла собой не более чем отдельное здание на бывшей автостоянке с видом на песчаные дюны. В типичной для Марсинко манере он нашел оригинальный способ обезопасить недвижимость. Поскольку у горловины плотины был защищенный водораздел, любой объем земли, который забрал Шестой отряд, требовал эквивалентного количества воды, возвращаемой в водораздел. Марчинко внимательно прочитал правила и обнаружил, что, хотя он забрал квадратные футы, он мог возвращать в кубических футах. Если бы он осушил болото в сто квадратных футов, он бы возвращал воду, измеренную кубическим, а не линейным образом. И хотя штаб-квартира Шестого отряда мало чем отличалась от штаб-квартиры элитного армейского подразделения, Марчинко внес свой вклад в новые дополнения. На базе у него был бассейн, построенный как для тренировок по плаванию, так и для погружений, но он сделал его длиной сорок девять метров, а не стандартные пятьдесят метров, как используемые для соревнований по плаванию. Цель состояла в том, чтобы помешать военнослужащим регулярных военно-морских сил на другой половине Дам-Нек использовать бассейн для местных соревнований по плаванию или тренировок.

Фактически, Шестой отряд SEAL смог расшириться по мере того, как военно-морские силы специального назначения представляли для подразделения все больше и больше наборов задач. Командование добавило третью штурмовую группу, получившую название «Красная», и у всех трех появилась субкультура и идентичность. Каждая штурмовая группа дала себе альтернативные имена; их идентичности будут развиваться с течением времени и оказывать длительное влияние на культуру команды. «Синие» стали «Пиратами» и их флагом стал пиратский «Веселый Роджер» в виде черепа и скрещенных костей; «Золотые» стали «Боевыми львами» и первоначально их символом был гербовый лев эпохи тамплиеров (позже они стали «Крестоносцами»); «Красные» разместили на эмблеме профиль индейца с двумя томагавками и назвали себя «Краснокожими», или «Племенем». Очень быстро после того, как они сформировались, каждая штурмовая группа работала над тем, чтобы отличиться от других, создавая соперничество личностей и культур. Результатом, очевидным только годы спустя, стало то, что каждая штурмовая группа хранила свои собственные мрачные семейные секреты.

В течение первых нескольких лет после создания Шестого отряда SEAL патологии, заложенные Марсинко в организацию, начали вступать в противоречие с нравами и иерархией более крупного военно-морского флота и других отрядов SEAL. Зимой 1983 года «Синяя» группа под командованием лейтенанта Уильяма Макрейвена, отправился на озеро Тахо для участия в ежегодной программе подготовки к зимним боевым действиям. Макрейвен, широкоплечий техасец с гладко выбритым лицом и темно-каштановыми волосами ниже ушей, был среди новых молодых офицеров, которые перешли в Шестой отряд SEAL, которому еще не исполнилось двух лет. Макрейвен был сыном пилота военно-воздушных сил, который был сбит во Франции во время Второй мировой войны и в конце концов сбежал. Пятнадцать лет спустя после войны молодой Макрейвен проводил пятничные вечера в американском офицерском клубе в Фонтенбло, подслушивая, как его отец, полковник Дж. Клод К. Макрейвен и другие отставные офицеры ВВС рассказывали военные истории, попивая виски. Макрейвен окончил Техасский университет по специальности журналистика, поступил на службу в военно-морской флот и окончил курс BUD/S в 1978 году. Первые четыре года Макрейвен провел в командах Западного побережья, что автоматически для Марсинко стало черной меткой в его резюме.

Старшим нижним чином «Синей» группы тогда был главный старшина Роберт Шамбергер, очень уважаемый, проверенный в боях «морской котик» с десятилетним опытом работы, в качестве нового заместителя командира штурмовой группы. Как «планконосец» Шестого отряда, Шамбергер был скроен специально для подразделения Марсинко. Шамбергер не терпел дерьма от своих людей. Он усердно работал и от своих людей требовал того же. После рабочего дня он ожидал, что они будут пить так же усердно, как и работали, в стиле Марсинко. Шамбергер также был «жестким и талантливым», как сказал мне один из операторов его «Синей» группы. Почти с того момента, как Макрейвен прибыл в команду, они с Шамбергером столкнулись. Шамбергер, который к тому моменту провел пятнадцать лет в отрядах и семнадцать лет на флоте, не любил Макрейвена и не доверял ему. Он не был готов уступить Макрейвену.

График на Тахо был типичным для тренировочного режима Шестого отряда. Сначала группа должна была четыре-пять дней кататься на горных лыжах, а затем несколько дней заниматься ледовым альпинизмом. Затем они перешли к лыжным гонкам по пересеченной местности, поднимаясь в гору, спускаясь по склону и равнине с лыжами и военным снаряжением, а затем практиковались в строительстве снежных пещер. Все были одеты в гражданские зеленые комбинезоны из гортекса, что делало их заметным зрелищем в заснеженных горах Национального заповедника Тахо. «Синяя» группа должна была завершить двухнедельную поездку серией военных учений.

Перед началом операционного цикла Макрейвен обнаружил отклонения в том, как некоторые операторы подавали заявки на получение туристических ваучеров. Он довел этот вопрос до сведения Шамбергера. Шамбергер защищал своих людей и ощетинился, сказав лейтенанту. Макрейвену, что он руководил «Синей» руководил так, как считал нужным он, а не Макрейвен. Затем Шамбергер выбросил снаряжение Макрейвена и дорожные сумки из комнаты, которую двое мужчин делили во время поездки. Макрейвен перешел в другую каюту, занятую одним из членов лодочного экипажа. Выбрасывание вещей шкипера из каюты было актом неповиновения со стороны Шамбергера. Сообщение, которое Шамбергер отправил Макрейвену и остальным членам «Синей» группы, было недвусмысленным: командовали старшины; военной иерархии не существовало. То, что на первый взгляд казалось запутанной, но незначительной кадровой проблемой между опытным оператором и младшим офицером, на самом деле было чем-то более глубоким. Изгнание Макрейвена из каюты было восстанием тех, кто находился под его командованием. Его старшины считали его недостаточно жестким и слишком сосредоточенным на правилах.

Когда «Синяя» группа вернулась в Дам-Нек, Марсинко поддержал Шамбергера и уволил Макрейвена. «Шамбергер делал все таким способом, каким я хотел, чтобы это было сделано», - сказал Марсинко. В интервью почти через сорок лет после инцидента Марсинко обвинил тогдашнего лейтенанта в предательстве. «Макрейвен получал свои текущие приказы с Западного побережья», - сказал Марсинко. «Офицеры старше меня сказали Макрейвену: «Иди туда и набери свои очки [что означает повышение квалификации]», - утверждал Марчинко. «По сути, он был шпионом».4914 (Макрейвен отрицал, что его послали в Дам-Нек шпионить за Марсинко.5015)

Увольнение было тем более значительным, потому что это была кульминация культуры, которую Марсинко создал, а затем взращивал в Шестом отряде SEAL. «Марсинко действительно хорошо относился к рядовым», - сказал бывший оператор «Синей» группы, который наблюдал, как Шамбергер бортанул Макрейвена, а позже Марсинко уволил офицера из Шестого отряда. Марсинко был «по-настоящему близок к нам, но он был действительно строг со своими офицерами. Макрейвен не сделал ничего плохого», - сказал «морской котик». «Боб Шамбергер был крутым парнем и полным мудаком». Шамбергер «был пристрастен к Восточному побережью, и он организовал небольшой переворот, чтобы выгнать Макрейвена, потому что тот хотел руководить «Синей» группой».

Уволив Макрейвена, Марчинко разрушил малейшее подобие порядка и честности командования. Это послужило сигналом для всех операторов: Марсинко был единственным офицером, к которому им требовалось проявлять уважение. «Марсинко не ожидал, что командиры групп последуют за ним, и он ожидал, что за ним последует мафия», - сказал капитан 1-го ранга Том Коултер. «Он хотел, чтобы операциями руководили старшины, а офицеры были там, потому что они должны были быть». Коултер сравнил решение Марсинко с решением капитана военно-морского флота на корабле встать на сторону старшины, а не коллеги-офицера. «Это субординация: ты либо живешь по ней, либо тебя на ней вздернут».

Это также стало поворотным моментом для руководства ВМС, которое потеряло терпение из-за Марсинко и культуры разбойников, которую он создал в Шестом отряде. Через несколько месяцев после того, как Макрейвен был уволен, старшие офицеры военно-морских сил специального назначения и чиновники Пентагона решили заменить Марсинко. «К 1983 году я разосрался, угрожая, отталкивая, провоцируя, оскорбляя и портя отношения с коммодорами [военно-морских сил специального назначения] на обоих побережьях», - писал Марчинко о своем времени, проведенном в Шестом отряде SEAL. «Хуже всего было то, что я разрушил их систему. Я относился к своему самому младшему по званию матросу с большим уважением, чем к большинству капитанов первого ранга и коммодоров [военно-морских сил специального назначения]. Я ел и пил со своими рядовыми и старшинами; я устраивал шумные вечеринки; я говорил «на хер» флагманским офицерам».5217

Его заменой должен был стать капитан 1-го ранга Роберт Гормли, который дважды был во Вьетнаме и дослужился до командира Второго отряда SEAL. Гормли стремился возглавить команду, и контр-адмирал предупредил его, что Шестой отряд «нуждается в некоторой дисциплине».5318 Но в свой первый день в качестве командира он узнал просто насколько все было плохо. Старпом представил Гормли картину умелой, но неуправляемой силы. Старший помощник сказал Гормли, что Марчинко руководил подразделением «в распутном стиле», - позже написал Гормли. «Все, чего хотели бойцы, было им одобрено, и он регулярно вводил в заблуждение свое начальство в цепочке командования под видом [оперативной безопасности]. Если офицеры пытались самоутвердиться, Дик поддерживал нижних чинов». Потом был алкоголь. «Дик настоял на том, чтобы все пили с ним, когда он захочет и столько, сколько он захочет», - написал Гормли об оценке старпома. Подчиненный был обеспокоен готовностью части. «На учениях они редко доводили сценарий до конца, потому что, как только становилось трудно, вмешивался Дик, прерывал учения и уводил подразделение пить».5419

После того, как Гормли покинул бар, Марсинко решил продолжить пить в другом месте. Он попросил помощника водителя командира отвезти его на модифицированном седане «Мердседес-Бенц», одном из трех, которые он изготовил на заказ и отправил в Соединенные Штаты, часто используемый им в качестве своего личного автомобиля. Той ночью водитель Марсинко заснул ранним утром и врезался сзади в другой автомобиль, причинив значительный ущерб обоим транспортным средствам. Марсинко приказал своим подчиненным не сообщать об аварии и не предупреждать Гормли и его нового старпома, пока он не отремонтирует «Мерседес». Оперативный офицер группы 6 отказался выполнить незаконный приказ и сообщил Гормли как об аварии, так и о требовании Марсинко скрыть информацию. Когда началось расследование, Марсинко обвинил своего водителя.

Марсинко потребовал капитанского суда, или того, что военно-морской флот называет внесудебным разбирательством. Этот термин произошел от того времени, когда корабли военно-морского флота ходили под парусами, и капитан раздавал как наказания, так и почести рядовому экипажу на палубе корабля, под грот-мачтой. Это была эпоха, когда корабли военно-морского флота подолгу находились в море, и капитан корабля был высшим авторитетом. Если матрос или офицер совершал проступок, который не был достаточно серьезным, чтобы вернуться в порт для судебного разбирательства, его отправляли на капитанский суд и приговаривали к наказанию на корабле. В современную эпоху капитанский суд служит командиру способом наказать подчиненного за преступление, сродни проступку, а не тяжкому преступлению. Капитанский суд может стать убийцей карьеры, но она часто позволяет рядовому оператору спасти свою карьеру, если он сможет избежать неприятностей в будущем. Капитанский суд над Марсинко привел к письменному выговору и отрицательной характеристике, оба из которых должны были свести на нет все шансы на повышение до звания капитана 1-го ранга.

Марсинко покинул Шестой отряд SEAL озлобленным. Военно-морской флот убрал его до того, как Шестой отряд SEAL получила шанс выполнить ту миссию в реальном мире, для которой он была создан и для которой они тренировались. Капитанский суд добавил оскорблений к травмам. Но даже его самые суровые критики были в восторге от того, что создал бывший рядовой боевой пловец. «Я не поклонник Марсинко, но только Дик мог собрать Шестой отряд», - сказал Коултер, который присоединился к Шестому отряду SEAL в качестве старпома вскоре после того, как принял командование Гормли.

Тем временем Гормли, Коултер и новое руководство приступили к профессионализации Шестого отряда SEAL. «Вторым приказом Гормли, обращенным ко мне, было: «Избавься от этих чертовых «мердседесов»», - сказал Коултер. «Они были яблоком раздора и были такими токсичными». Там, где Марсинко видел преимущества духа вне закона, новое руководство увидело значительные недостатки в целостности подразделения. Среди неявных сообщений, которые Гормли отправил своему новому командованию, было то, что теперь управляют офицеры. Были установлены и поддерживались требования к тренировкам. Было недостаточно попасть в SEAL Team 6; теперь вы должны были зарабатывать место каждый день.

Непосредственное наследие Марсинко в отряде представляло собой более серьезные проблемы, чем европейские автомобили индивидуальной сборки и пьяные увеселительные поездки. Вопросы о том, как Шестой отряд отбирал своих «морских котиков», находились в стадии разработки, хотя программа жестоких тренировок считалась превосходящей все остальное в военно-морских силах специального назначения. Коултер, например, обнаружил, что не существует базового стандарта для принятия решения о том, кто попал в Шестой отряд SEAL, а кто нет. «Я спросил: «Как вы в прошлом проверяли «морских котиков»?» Они сказали мне: «Мы просто выбирали, кто нам нравился». У них не было никакого процесса отбора». Коултер создал небольшую группу в качестве отборочной комиссии. Коултер улучшил процесс отбора и убедился, что это был не просто старый добрый клуб для мальчиков, но в процессе отбора все еще присутствовал существенный недостаток. Хотя в состав комиссии по отбору кандидатов входил психолог, Коултер счел его бесполезным. «Я сказал ему, что он бесполезен». Коултер часто задавался вопросом, откуда психоаналитик может знать, кто станет хорошим оператором Шестого отряда, а кто нет. Он сформировал окончательный выбор, чтобы передать его Гормли на утверждение.

В конце октября 1983 года президент Рональд Рейган отдал приказ американским войскам вторгнуться в карибское островное государство Гренада, акция получила название «Вспышка ярости». В рамках своей стратегии Холодной войны Рейган сосредоточился на острове, управляемом коммунистами, по мере того как росли его отношения с Кубой и Советским Союзом. В отличие от Картера, который осуществлял надзор за сокращением военных расходов, Рейган стремился восстановить американскую военную мощь, чтобы разубедить Советский Союз от расширения своего влияния в Западном полушарии. Фидель Кастро разместил на острове кубинских военных, и администрация Рейгана опасалась, что Советский Союз начнет использовать остров в качестве заправочной станции для дальних бомбардировщиков. Когда премьер-министр марксист был свергнут своим заместителем и впоследствии казнен, Соединенные Штаты забеспокоились о примерно семистах американцах на острове. Рейган санкционировал вторжение семитысячной армии, крупнейшей американской военной силы, собранной со времен Вьетнама. Операция стала первым испытанием нового Объединенного командования специальных операций, к которому принадлежал Дам-Нек. Были отправлены армия, флот, военно-воздушные силы, а также подразделения командования специальных операций. Но вторжение было в такой же степени направлено на опрокидывание нового, относительно непопулярного путча и демонстрацию военной мощи после многих лет упадка, как и на спасение заложников. Некоторые военные рассматривали операцию как не что иное, как попытку президента Рейгана стереть память о военной неудаче Картера в «Пустыне-один».

С точки зрения новейшего элитного военного командования, Гренада была примерно тем же. 23 октября восемь операторов Шестого отряда вместе с восемью «морскими котиками» из Четвертого отряда приготовились днем спрыгнуть с двумя лодками на парашютах в море, забрать группу передовых авианаводчиков ВВС из четырех человек с близлежащего эсминца и доставить их на остров, где они помогли бы руководить армейскими рейнджерами, как только началось вторжение. Прыжок «морских котиков» был отложен на несколько часов, из-за чего он был перенесен на вечер при нулевой освещенности луной, а в зоне высадки образовался неожиданный дождевой шквал. Несмотря на неблагоприятное изменение обстоятельств, «морские котики» прыгнули. Море было неспокойным, и видимости не было никакой. Необходимость выполнить миссию, несмотря на погоду и время, привела к слишком низкому прыжку. Двенадцать «морских котиков» приводнились, сбросили свои парашюты и нашли свои лодки. Четверо операторов, все из Шестого отряда, включая старшину Боба Шамбергера, утонули, предположительно, не сумев освободиться от своих парашютов. Ни их тела, ни снаряжение так и не были найдены. «Это был адский вход в воду», - сказал бывший оператор Шестого отряда, участвовавший в операции на Гренаде. «Это была не какая-то одна, а множество ошибок».561

В конечном счете подразделение выполнило несколько своих задач, которые включали спасение губернатора Гренады, захват контроля над радиовышкой и нанесение авиаударов. Но серия тактических и разведывательных неудач запятнала зарождающуюся репутацию части как самого элитного подразделения специальных операций военно-морского флота. Их нападение не было ни изощренным, ни особенно гладким. Одной группе «морских котиков» пришлось руководить воздушными ударами с помощью телефонной карточки, после того, как командование миссии изменило радиочастоты, не уведомив командиров Шестого отряда. В обеих успешных атаках Шестой отряд SEAL недооценил противостоящие силы, что привело к тому, что предполагаемая четырехчасовая миссия продлилась более суток.

В Вашингтоне Марсинко был в ярости из-за того, что пропустил первую операцию своего подразделения, и проклинал плохое планирование, которое стоило его людям жизни. В Вирджиния-Бич Шестой отряд SEAL потребовал, чтобы все операторы, прыгающие в воду, проверяли свою плавучесть с оружием и без него, известную как тест на погружение, и изменили тип используемого ими парашюта. Как и во многих тактических достижениях в специальных операциях, уроки извлекаются из трагедий, а не из успехов. «С 1980 по 1984 год», - сказал один из «морских котиков» участвовавших в миссии, - «многие наши правила были написаны кровью».

Энтузиазм, проявленный Марсинко при создании Шестого отряда SEAL, соответствовал его способности выживать в бюрократических баталиях внутри военно-морского флота. Капитанский суд должен был стать концом его карьеры; вместо этого Марсинко сумел продлить свою карьеру и нажить еще больше врагов среди военно-морского начальства. Последние годы его службы в вооруженных силах стали ярким примером того, что могло бы случиться с Шестым отрядом, если бы военное начальство и высокопоставленные гражданские лица не осуществляли должного надзора за небольшой бандой талантливых преступников.

Когда Марсинко избавился от неприятностей, Лайонс дал ему новое задание: возглавить второе строго засекреченное подразделение с еще меньшим контролем, чем у Шестого отряда SEAL. Но из пребывания Марсинко в Шестом отряде SEAL были извлечены уроки. Адмирал стремился смягчить неизбежные последствия участия Марcинко в миссии, назначив командира для наблюдения за ним. Билл Гамильтон, имевший звание капитана 2-го ранга, возглавил новое подразделение, а Марсинко стал его заместителем. Если это было эффективное понижение в должности, то это было также и воскрешение.

Получившая название «Красная ячейка», или OP-06D на языке Пентагона, команда должна была выдавать себя за террористов и проводить инсценированные атаки на военно-морские объекты в Соединенных Штатах, включая корабли и атомные подводные лодки. Идея состояла в том, чтобы продемонстрировать, насколько военно-морской флот не готов к терроризму у себя дома. Подразделение состояло бы из одного взвода или двух отделений, включая Марсинко, и не имело бы базы или штаба, что фактически означало очень слабый надзор. Все, кроме одного из четырнадцати бойцов, были из первоначального состава Шестого отряда SEAL, самой преданной «мафии» Марсинко.572 Марсинко подчинялся непосредственно Лайонсу, что делало его, по крайней мере на начальном этапе, неприкасаемым.

Марсинко и его команда, выдавая себя за террористов, прибывали на объект, предупреждали офицера службы безопасности, а затем исчезали. Когда они появлялись в следующий раз, это часто происходило в уязвимом месте с муляжом взрывчатки или в доме адмирала, где они захватывали флагманского офицера, а иногда и его жену, бросали их в машину и удалялись на свою оперативную базу. Там они сообщали офицеру безопасности, что проиграли игру. Существовали основные правила: никаких настоящих избиений, никаких пыток и ничего за пределами базы, кроме дома командира, если это было целью.

«Красная ячейка» была описана как защитная мера, призванная продемонстрировать, насколько военно-морской флот был не подготовлен к террористическим актам. Но миссия безопасности «Красной ячейки» также использовалась Марсинко для распространения ложного представления о том, что «Красная ячейка» была следующей эволюцией Шестого отряда. Бывшему рядовому оператору, ставшему офицером, было недостаточно спасти свою карьеру и убедить трехзвездочного адмирала позволить ему создать новое, строго засекреченное подразделение. Ему нужно было поддерживать фантазию о том, что ему позволили воскресить свое видение настоящего подразделения 1-го эшелона, чтобы выиграть следующую войну. Марсинко не просто покинул этот отряд озлобленным, он ушел, думая, что его первоначальная идея провалилась.

По его мнению, Шестой отряд SEAL вырос слишком большим, слишком быстро за время его пребывания там. Результатом стало то, что он не был ни такой проворный, ни такой тайный, как то, что они с Биллом Гамильтоном представляли себе в качестве специальных военно-морских сил по борьбе с терроризмом. Имея более ста операторов, Шестой отряд SEAL мог действовать быстро и бесшумно по стандартам обычных вооруженных сил, но они не были скрытными. Им по-прежнему требовались военная техника и транспорт. Марcинко хотел иметь чрезвычайно проворную группу операторов, которые выглядели бы как гражданские лица, способные тайно появиться в любой точке мира и уничтожить террористическую цель, без прямой поддержки.

Некоторые вопросы Марсинко к Шестому отряду SEAL были справедливыми. Это были небольшие элитные силы, но в рамках совместной операции они все еще были обязаны неуклюжим, бюрократическим подразделениям вооруженных сил. Операция в Гренаде подтвердила мнение о том, что это помешало Шестому отряду SEAL реализовать концепцию Марсинко о его потенциале: они были слишком обязаны обычным военным планировщикам, которые использовали Шестой отряд как обычное подразделение разведки морской пехоты. В операции «Вспышка ярости» было мало такого, что требовало бы привлечение подразделения специальных операций.

Если «Красная ячейка» должна была стать историей успеха Марсинко и помочь восстановить его имидж, то она провалилась. Им удалось продемонстрировать серьезные недостатки в системе безопасности на объектах ВМС и базах по всему миру, но секретность, элитарность и разбойничий дух Марсинко рухнули под собственной неэтичной тяжестью. «Красная ячейка» в конечном счете была закрыта, что стало бы прямым результатом подпитываемого алкоголем погружения Марсинко в чрезмерное насилие, тоску, ложь, сокрытие информации и коррупцию. Другими словами, «Красная ячейка» была образцом элитных операторов SEAL, которым было предоставлено слишком много свободы, слишком много денег и слишком мало надзора.

Рональд и Маргарет Шеридан проснулись в 3:00 утра от телефонного звонка в их доме в пригороде Лос-Анджелеса 20 марта 1986 года. Для Шериданов не было ничего необычного в том, что им звонили в это время. Рональд отвечал за безопасность на военно-морской базе хранения оружия Сил-Бич в тридцати милях к югу в округе Ориндж. Звонивший человек сказал Шеридану, что возникла проблема с безопасностью, требующая его внимания. Шеридан обычно выходил из дома в 4:30 утра, поэтому он решил, что в то утро отправится на работу пораньше. Несмотря на то, что он был гражданским лицом, Шеридан и его жена серьезно относились к своей безопасности. Маргарет каждый день провожала Рональда на работу с заряженным пистолетом 45-го калибра в руке, на случай, если преступник решит схватить Рона по пути на базу. У них никогда не было никаких инцидентов. Но Шериданы верили, что никогда нельзя быть слишком подготовленным.583

Когда Рон уходил тем утром, подтянутый и здоровенный мужчина с длинными волосами и усами, размахивающий пистолетом, выскочил из-за куста и столкнулся с ним лицом к лицу. Рон заметил, что дуло пистолета закрывала красная лента. Злоумышленник показал свой значок службы безопасности ВМС и сообщил Шеридану, что это было частью продолжающихся учений по обеспечению безопасности на базе вооружений. Но от входной двери Маргарет, которая не знала о мерах безопасности, увидела только, что злоумышленник наставил пистолет на ее мужа и направился к их машине. Она крикнула и направила свой 45-й калибр на незваного гостя.

Рон быстро сказал своей жене, что это симуляция, а не реальность, и что ей нужно опустить пистолет. Маргарет колебалась, не убежденная. Злоумышленник выглядел как «уличный бандит», вспоминала она позже, и пистолет выглядел настоящим. Тем не менее, она опустила оружие, поскольку Рон продолжал уверять ее, что он в безопасности и уйдет с этим человеком. Она еще дважды поднимала пистолет, целясь в незваного гостя, прежде чем убедилась, что ее муж в безопасности. Шеридан и его «похититель» сели в машину, где ждал второй похититель, и все трое уехали.

Марсинко и остальная команда пробыли в округе Ориндж неделю, притворяясь внутренними террористами и демонстрируя непрочную систему безопасности на объекте. Сил-Бич служил привлекательной мишенью для потенциальных террористов: вдоль побережья Тихого океана на объекте хранились взрывоопасные материалы, а также ракетные технологии. База вооружений была окружен сетью шоссе в Южной Калифорнии и плотным жилым районом. Эффективная атака на базу представляла значительную угрозу для жителей округа Ориндж, которые, занимаясь своей повседневной жизнью, уделяли мало внимания оружейному складу по соседству.

За неделю, предшествовавшую инсценировке похищения, Марсинко и остальная часть «Красной ячейки» раскрыли обширный список недостатков в системе безопасности на базе и в ходе операции с Шериданом на Сил-Бич. Марсинко и его команда постоянно делали это по всему миру на каждом военно-морском объекте, который они проверяли. В каком-то смысле «Красная ячейка» послужила полезной цели: они показали, насколько слабой была безопасность военно-морского флота, насколько уязвимыми могли быть их базы, корабли и подводные лодки для решительного врага. «Красная ячейка» даже смогла проникнуть на атомную подводную лодку в Нью-Лондоне, штат Коннектикут, и установить муляж бомбы в центральном посту.594

Но в другом смысле Марсинко и его пираты-разбойники - все, кроме одного из четырнадцати, были действующими «морскими котиками» - играли в очень нереалистичную игру. Как операторы, они были одними из самых опытных нетрадиционных воинов в вооруженных силах США. Реальные террористические группы, будь то иностранные или отечественные, не имели соответствующей подготовки и опыта, а также ресурсов для реального проведения операций, столь изощренных, как симуляторы, разработанные Марсинко и его людьми. Но в каждом месте, которое они обследовали, они обнаружили явное преимущество своей работы по проверке операций службы безопасности: унижение адмиралов и начальников службы безопасности, ответственных за любые недостатки. Марчинко называл каждое учение «ТП», что означало один из его любимых эпитетов «Трепло». Сил-Бич был ТП10.

Вместо этого команда работала в местном заведении под названием «Гарфс». Там Марсинко и его команда планировали свою следующую операцию, пока пили, днем и ночью; она включала в себя то, как терроризировать Шеридана. Строгие правила ведения боевых действий требовали, чтобы все операции проводились на исследуемом военно-морском объекте, а операторы применяли силу только для имитации получения контроля над целью. Шеридан жил в Игл-Роке, пригороде Лос-Анджелеса к северу от Сил-Бич. К тому времени, когда два оператора, Фрэнк Филлипс и Артуро Фариас, появились в доме Шеридана, они уже зашли слишком далеко.

Филлипс захватил Шеридана, и едва избежал того, чтобы его застрелила жена начальника службы безопасности, пока Фариас ждал в машине. План состоял в том, чтобы направиться к их отелю, но операторы «Красной ячейки» решили отклониться и сделать упражнение более реалистичным. Они проехали в захудалый мотель «Дон Кихот» и сняли номер. Большую часть дня Шеридан и его похитители из «Красной ячейки» сидели в комнате и смотрели телевизор, ожидая инструкций от Марсинко. Во время учений у «Красной ячейки» была съемочная группа на месте, которая документировала их различные операции. Впоследствии «Красная ячейка» предоставиляла пленки военно-морскому флоту и сотрудникам службы безопасности, чтобы задокументировать действия «морских котиков» и помочь сотрудникам службы безопасности базы увидеть, где они уязвимы.

Ближе к вечеру Шеридану надоела эта шарада, и он попросил, чтобы его отпустили. «Морские котики» отказались. Они позвонили Марсинко, который пил в баре, и сказал им «надрать ему новую задницу». Пока операторы снимали, Филлипс и Фариас, каждый в балаклавах, ворвались в гостиничный номер и начали наносить удары Шеридану. Они раздели его до нижнего белья и носков, привязали к стулу и накинули ему на голову наволочку. Шеридан, теперь уже напуганный, запротестовал. «Ты как маленькая киска», - сказал Шеридану один из «морских котиков». «Морские котики» били Шеридана и давали ему пощечины, когда допрашивали его. В конце концов, они сняли Шеридана со стула и швырнули его на пол. Вместо того чтобы замедлиться после первоначального нападения, допрос становился все более жестоким.

Филлипс и Фариас подняли Шеридана с пола и потащили его в ванную. Затем, подняв его за ноги, они держали его вверх ногами, неоднократно погружая его голову в унитаз. Каждый раз, когда они погружали его голову в воду, тюлени сливали воду, фактически подвергая его пыткам водой, поскольку наволочка затыкала ему рот и нос. Затем они повторили пытку водой, засунув его голову в наполненную водой ванну. Один из «котиков» поскользнулся и упал на Шеридана, который закричал, что теперь у него сломано ребро. Наконец, «морские котики» развязали Шеридана и позволили ему сесть на кровать. Оператор прекратил съемку. По любому определению, кроме определения «морских котиков», то, чему Филлипс и Фариас подвергли Шеридана, было пыткой.

Последствия обработки Шеридана были быстрыми. Закончив допрос, «Красная ячейка» вернулась в свой отель, чтобы пересмотреть допрос Шеридана. Команда знала, что отснятый материал был плохим. Марсинко присоединился к ним в комнате, пока они смотрели. «Мы можем это убрать?» - спросил Марсинко своих людей. Марсинко не нужно было отдавать прямой приказ. «Морские котики» и съемочная группа, которые все были бывшими морскими котиками, знали, как интерпретировать слова Марсинко. В их культуре приказы иногда отдавались одним взглядом или выражением лица. На следующий день видеогруппа отредактировала пленку, чтобы удалить самые жестокие кадры того, что они сделали в ванной с Шериданом.

Шеридан, однако, немедленно сообщил об его обработке, обвинив «Красную ячейку» в жестоком обращении с ним и пытках. Военно-морской флот начал расследование. Военно-морская следственная служба изъяла полные видеозаписи допроса. Воспользовавшись тем, что они увидели неотредактированное видео, следователи ВМС затем допросили Марсинко. Хотя «Красная ячейка» ранее связывала адмиралов и жен командиров по рукам и ногам, допрос Шеридана зашел слишком далеко. Следователи спросили Марсинко, произошло ли что-нибудь необычное или из ряда вон выходящее во время расследования или подвергался ли Шеридан жестокому обращению. Марсинко отрицал, что что-то пошло не так.

Через месяц после увольнения из «Красной ячейки» военно-морской флот начал второе расследование в отношении Марсинко, посвященное его работе в качестве командира Шестого отряда SEAL. Военно-морской флот получил сообщение о том, что Марcинко напился и стащил пистолет во время поездки по обмену военными в Новую Зеландию, когда он командовал Шестым отрядом SEAL. Группа следователей переместилась в штаб-квартиру Шестого отряда SEAL в Дам-Нек-Аннекс для проверки донесения. Один из агентов по расследованию, Ральф Блинко, вспоминает, какой трепет он испытал, когда впервые прибыл на базу. «Это было пугающе», - сказал мне Блинко во время интервью. «Я был напуган до смерти. Когда мы прибыли, нам сказали: ««Морские котики» занимают круговую оборону и не выдают друг друга».617

Это было правдой, до определенного момента. Агенты следственной службы ВМС обнаружили, что единственный способ заставить «морских котиков» впутать своих, это получить рычаги воздействия. Когда Блинко обнаружил, что несколько операторов взяли АК-47 в качестве военных трофеев на миссии в Гренаде тремя годами ранее, агент ВМСС получил то, что ему было нужно. «Морские котики» по-тихому указали ему на сторонника Марсинко по имени Джон Мейсон. Мейсон был красивым мужчиной, ростом шесть футов, весом двести фунтов, чисто выбритым, с прямыми песочно-каштановыми волосами, которые он коротко стриг. Он был одним из лучших снайперов части, опытным стрелком, который регулярно участвовал в соревнованиях по стрельбе. Но все, что делало Мейсона идеальным оператором Шестого отряда SEAL, высокие навыки, обаяние и готовность нарушать правила, также делало его уязвимым. Мейсон был махинатором. Во время одного из соревнований военно-морского флота по стрельбе Мейсон подделал подпись судьи и поставил себе более высокий балл. Он был пойман, но не наказан. Мейсон в конце концов признался ВМСС, что, находясь в Шестом отряде SEAL, он украл у команды новый подводный дыхательный аппарат. «У Мейсона были достижения по части лжи и обмана», - сказал Блинко.

В ходе расследования выявилась закономерность. «Девяносто-девяносто пять процентов этих парней были потрясающими», - сказал Блинко об операторах. «Бесхозяйственность была довольно значительной, чему способствовал тот факт, что в то время не было ни надзора, ни аудитов». Блинко и его команда начали изучать записи о поездках Мейсона. Находясь в командировках в Вашингтоне, округ Колумбия, Мейсон и другие бойцы SEAL, включая Марcbнко, подали отчеты, в которых говорилось, что они останавливались в отеле под названием «Отдых моряка». Затем они взяли у правительства плату за проживание. Но такого отеля не было. «Морские котики» бесплатно разместились на небольшой яхте, пришвартованной на реке Потомак, принадлежащей друзьям Марсинко. Мейсон, Марсинко и остальные затем выставили военно-морскому флоту счет за ночь проживания в поддельном отеле, прикарманив возмещенные средства. К тому времени, когда агенты ВМСС обнаружили схему, в 1986 и 1987 годах, Мейсон уволился из военно-морского флота. Он был планконосцем «Красной ячейки», доверенным членом ближайшего окружения Марсинко, но теперь у ВМСС было все необходимое, чтобы надавить на Мейсона. Втайне ВМСС предъявила Мейсону обвинения по тридцати семи пунктам, включая мошенничество с поездками и кражу государственной собственности. Агенты ВМСС в конце концов предложили Мейсону условный срок в обмен на признание вины и его сотрудничество в их расследовании дела Марсинко. Мафию Марсинко постигла та же участь, что постигла «Коза Ностру»: крыса в их рядах. Мейсон переметнулся и согласился дать показания против своего босса.

В 1987 году военные официально изменили название Шестого отряда SEAL, отчасти для того, чтобы избавиться от Дика Марсинко. Он был переименован в Naval Special Warfare Development Group (группа разработки специальных методов ведения боевых действий военно-морского флота, прим. перев.), но стала известна как просто Development Group (группа разработки), или сокращенно DEVGRU. Название отражало часть того, что часть делала для более широкого сообщества военно-морских сил специального назначения: экспериментировало, разрабатывало, тестировало и оценивало оружие и технологии, которые будут использоваться «морскими котиками» в операциях. Часть представляла собой передовые достижения в военной тактике и технологиях. Она служил испытательным полигоном для производителей, производивших военную технику. Из-за секретности и срочности, связанных с командованием «морских котиков», процесс закупок по необходимости был быстрым, и приходилось преодолевать меньше бюрократических барьеров Министерства обороны, чем другим подразделениям. Но смена названия также была, в некотором смысле, просто канцелярской корректировкой. Подразделение навсегда останется известным как Шестым отрядом SEAL, Шестым отрядом или просто Шестым. Технически, однако, это имя засекречено американскими военными и никогда не признается. Группа разработки, однако, не засекречена. Этот нюанс имеет мало смысла даже для тех, кто находится внутри.

Конечно, именно ее роль в качестве группы разработки военно-морского флота позволила Марсинко и его друзьям так легко использовать это в своих интересах. Отчасти смекалка Марсинко заключалась в его способности обходить правила военно-морского флота для выполнения основной задачи части. Талант Марсинко находить способы обойти правила ВМС и бумажную волокиту во многом способствовал тому, что Шестой отряд SEAL оказался выше и отдельно от других команд SEAL и UDT. Его создание позволило добиться невероятных успехов в военной тактике и технологиях - и сделала часть восприимчивым к операторам, желающим украсть государственные средства.

Пока Марсинко все еще руководил «Красной ячейкой», они с Мейсоном придумали более прибыльную схему мошенничества. Мейсон уволился из военно-морского флота и теперь был гражданским лицом, но ВМСС еще не загнал его в угол. Марчинко заказал 4300 гранат нового образца для «Красной ячейки», используя Шестой отряд SEAL в качестве «спонсора» контракта, утверждая, что ему пришлось скрывать свое новое секретное подразделение. Теоретически, гранаты предлагали новую функцию, которая сделала бы их идеальными для подготовки к борьбе с терроризмом. Производитель описал их как способные к повторному использованию, что позволяет оператору выдергивать чеку в обратном направлении чем для запуска взрывателя гранаты. Правительство обвинило Марсинко и Мейсона в сговоре с производителем оружия с целью продажи нескольких тысяч экземпляров экспериментальной гранаты за 310 000 долларов. Прокуроры утверждали, что Марцинко, который в то время руководил «Красной ячейкой», и Мейсон, который к тому времени уволился из военно-морского флота, наложили лапу на более 110 000 долларов государственного контракта, которые производитель должен был им направить. Но гранаты, отправленные в Дам-Нек, были обычными осколочными гранатами, и их было слишком много, чтобы быть разумным контрактом на испытания экспериментального оружия. ВМСС обнаружила, что вся сделка была не более чем мошенничеством: Марсинко использовал свое положение, чтобы через Шестой отряд, которым он больше не командовал, заключить контракт на покупку обычных ручных гранат. Подрядчик получил значительную прибыль, гранаты были простыми и по дико завышенной цене и, в свою очередь, заплатил почти треть Марсинко и Мейсону в качестве отката. Контракт также предоставил ранее малоизвестному оружейному подрядчику доступ к Шестому отряду SEAL, который закупал и оценивал продукцию с молниеносной скоростью по сравнению с другими отрядами. ВМСС обвинила Марсинко и Мейсона в сговоре с целью получения 110 000 долларов в рамках этой схемы. Прокуроры утверждали, что эти двое хотели получить деньги, чтобы помочь создать совместный охранный бизнес после того, как Марсинко уволился из военно-морского флота. С Мейсоном, в качестве сотрудничающего свидетеля, федеральные прокуроры предъявили обвинение как Марсинко, так и подрядчику обвинения во взяточничестве и заговоре в Восточном округе Вирджинии.

Первый судебный процесс закончился несогласием жюри присяжных после того, как один присяжный не согласился с обвинительным вердиктом. Вскоре после этого правительство снова обратилось к Марсинко с иском. Капитан 1-го ранга Боб Гормли, преемник Марсинко в Шестом отряде SEAL дал показания на обоих процессах о том, как Марcинко использовал свою бывшую команду для липовой покупки оружия. Свидетельские показания гарантировали, что подробности о самом секретном подразделении военно-морского флота и его создателе теперь стали достоянием общественности в связи с преступным поведением. В конце января 1990 года Марсинко был признан виновным по одному пункту обвинения в преступном сговоре. Судья приговорил Марсинко к двадцати одному месяцу, который он отбыл в федеральной тюрьме строгого режима, заполненной в основном накродилерами и преступниками из «белых воротничков». Марсинко, осужденный преступник, теперь был персоной нон грата и не мог пройти через ворота базы Шестого отряда. После этого Дам-Нек сменила свое название и провела остаток следующего десятилетия, пытаясь избавиться от налета криминального прошлого Марсинко.

Позже Гормли напишет о наследии Марсинко: «Дик когда-то был хорошим морским офицером. Когда он стал осужденным преступником, он опозорил форму, которую носил столько лет. Он дискредитировал себя, военно-морской флот и Шестой отряд SEAL в процессе попытки украсть деньги налогоплательщиков. Пока Дик командовал Шестым отрядом, он создавал ауру подозрений вокруг команды. То, как он вел дело, заставляло многих сомневаться в его честности. Когда его действия в [«Красной ячейке»] снова привлекли к нему пристальное внимание, его прежняя связь с Шестым отрядом также привлекла внимание к команде. Шестой отряд стали известны в высших эшелонах военно-морского флота как «часть, находящяяся под постоянным расследованием» - наследие Дика Марсинко».639

Но в то время как репутация Марсинко в сообществе специальных операций испортилась, он начал работать над тем, чтобы обелить свою репутацию в глазах широкой общественности. Находясь в тюрьме, он начал писать в соавторстве автобиографию для издательства «Саймон энд Шустер». Марсинко сосредоточил большую часть истории на своем участии в зарождении Шестого отряда SEAL. Он надеялся, что успешный откровенный рассказ поможет ему погасить свой судебный долг в размере 250 000 долларов по двум судебным разбирательствам и расходы на возмещение ущерба по обвинительному приговору.

«Воин-разбойник» мгновенно стал бестселлером, когда был опубликован в 1992 году. Книга познакомила общественность с Марсинко и предоставила первый публичный отчет об элитном, сверхсекретном подразделении военно-морского флота. Книга прекрасно передала его выдающуюся личность и его полное презрение к авторитетам. Проза была соответственно непристойной, щедро сдобренной «херами» и «мудаками», которые часто использовались в его описаниях взаимодействия со своими коллегами-офицерами флота, начальством и сверстниками. Медиа-тур привел Марсинко к статусу знаменитости, благодаря как «60 минутам», так и интервью Ларри Кингу из CNN. Шестой отряд SEAL теперь был частью американского общественного сознания. В конечном счете книга разошлась тиражом в два миллиона экземпляров и сделала Марсинко очень востребованным мотивационным оратором. Это также послужило инструментом вербовки для целого поколения «морских котиков», которым предстояло сражаться в «Вечной войне» в Ираке и Афганистане после 11 сентября.

Через несколько месяцев после публикации «Воина-разбойника» капитану 1-го ранга SEAL в отставке Ларри Бейли позвонил коллега из «морских котиков». Друг Бейли спросил его, читал ли он книгу Марсинко. Бейли и Марсинко вместе служили во Втором отряде SEAL во время войны во Вьетнаме. Позже Бейли помогал создать Объединенное командование специальных операций, когда Марcинко впервые командовал Шестым отрядом SEAL. Бейли хорошо знал Марcинко и был высокого мнения о нем как об офицере, даже если, как и многие сверстники Марcинко, он не одобрял стиль руководства Марcинко. Друг Бейли посоветовал ему немедленно приобрести «Воина-разбойника». В книге рассказывалось о засаде, в которую Бейли попал вместе с Марцинко в 1967 году. «Он сказал, что ты его бросил».

Ясной безлунной ночью 13 марта 1967 года лейтенант Ларри Бейли вел маленький катер с двумя подвесными моторами вверх по реке Бассак в самом сердце вьетнамской дельты Меконга. В тот вечер задачей Бейли было высадить личный состав отделения «Браво» Второго отряда SEAL, возглавляемой мичманом Марсинко, на небольшой остров ниже по реке от границы Вьетнама с Лаосом. Этот островок, остров Дунг, находился на хорошо известном маршруте контрабанды вьетконговцев. Как только наступил вечерний комендантский час, этот район стал считаться зоной, свободной от огня, что означало, что «морские котики» имели право стрелять в любого, с кем они сталкивались. Бейли высадил Марсинко и его отделение из пяти «морских котиков» недалеко от берега реки и наблюдал, как они бесшумно прячутся в густых зарослях мангровых деревьев и тростника.

Отделение «Браво» молча пряталось около тридцати минут, пока не услышал скрип деревянного весла, направляющего сампан к берегу. «Морские котики» подождали, пока лодка не окажется в двадцати футах от их позиции, затем Марсинко открыл огонь. Почти мгновенно остальная часть отделения последовала его примеру, открыв огонь по тому, что, как они могли видеть, было двумя безоружными мужчинами, скользившими через реку Бассак. По словам Марсинко, их стрельба была настолько яростной, что фактически изрешетила подозреваемых курьеров Вьетконга. «Морские котики» быстро запрыгнули в лодку, когда она начала тонуть, чтобы поднять тела и захватить любые разведданные, которые они, возможно, перевозили. Как писал Марсинко, когда они вытаскивали тела из лодки, по ним посыпались выстрелы. Марсинко и его люди поползли обратно на свою позицию в засаде, прижатые к земле, в то время как Марсинко пытался связаться с Бейли и остальными по радио и вызвать помощь. «Мы вели огонь, может быть, восемь-десять минут, целую вечность, пока я вызывал и вызывал [катер]», - написал Марсинко. Когда одна из лодок SEAL наконец прибыла, чтобы забрать людей, отряду «Браво» пришлось эвакуироваться под огнем. «Мы двинулись вниз по берегу, ведя прикрывающий огонь в то время как скользили, ныряли и катились через подлесок джунглей. Пули вьетконговцев рвали листья над нашими головами или закапывались неуютно близко, пока мы пробирались к ШТЛ [штурмовой тактической лодке SEAL]».

Как только Марсинко и его люди благополучно оказались на борту и дальше вниз по реке, он выступил против Бейли за то, что тот оставил отряд «Браво», подвергнув его и его людей опасности. «Я был в ярости», - написал Марсинко. «Я хотел кого-нибудь убить». Он подошел к Бейли, который был выше его на два ранга, толкнул его, обругал и обвинил в том, что он бросил его отделение. «Я умолял о прикрывающем огне», - цитирует Марсинко свои слова Бейли, - «а вы были так чертовски далеко вверх по реке, что находились вне пределов досягаемости радиосигнала. Тебе этого достаточно, котик?»

По словам Бейли, после того, как он высадил отряд «Браво», он прошел на своем катере несколько миль вниз по реке и причалил ко второму катеру SEAL. Небольшая команда Бейли служила резервным и спасательным отрядом, если Марсинко и его отделение попали в беду. После часа ожидания отделение «Браво» хранило радиомолчание. Затем небо над островом Дунг озарилось трассирующими пулями. Бейли и его небольшая команда могли видеть, что огонь велся с одной стороны. Трассирующие пули были американскими, что свидетельствует о том, что перестрелка была односторонней. После того, как все успокоилось, Бейли попытался связаться с «Браво» по радио, но ничего не услышал. «Я продолжаю ждать, что Марсинко свяжется по радио, чтобы запросить эвакуацию, но мы этого не слышим».6410

В конце концов Бейли отшвартовал свой катер и направился обратно на остров Дунг. Радиомолчание его беспокоило, даже если не было явного вражеского огня. Катер Бейли подошел примерно на три сотни ярдов от места засады Марсинко. И снова Бейли сделал несколько вызовов по радио, но ответа не последовало. Наконец, Бейли и один из его людей спрыгнули со своей лодки и добрались вброд до берега, чтобы вытащить отделение «Браво». Когда они пробирались вглубь острова, «я слышал смех нескольких парней», - сказал Бейли. Смех был безошибочно американским, вспоминал он. «Я слышал, как Марсинко кричал. Они потеряли всякое понятие о военной дисциплине в предположительно опасной местности». Когда Бейли добрался до отделения, они спросили его, что он тут делает. Бейли объяснил, что он больше часа вызывал по рации, но ответа не было, поэтому он приехал, чтобы вытащить их. Бейли, Марсинко и остальные члены отделения «Браво» погрузились на катер Бейли и отправились обратно на свою базу. «Не было никаких проблем с отходом».

Бейли не вспоминал о том вечере 1967 года, пока двадцать пять лет спустя не прочитал «Воин-разбойник». Он не мог понять, зачем Марсинко выдумывать историю. «Версия Марсинко была абсолютно ложной. У нас вообще никогда не было никаких трудностей [между нами], пока он не написал книгу». Бейли начал связываться с людьми Марсинко из отделения «Браво». Каждый человек, с которым он разговаривал, подтвердил, что версия Марсинко в «Воине-разбойнике» была ложной. Бейли поделился своими опасениями с издателем журнала «Солдат удачи», Робертом Брауном, друг Бейли. Браун попросил молодого адвоката из Вашингтона, округ Колумбия, Эбби Лоуэлл представлять интересы Бейли в потенциальном иске о клевете против Марсинко, Саймона и Шустера.

Несколько недель спустя Бейли потребовал опровержения от Саймона и Шустера. Бейли получил рапорт Марсинко о событиях того вечера, по наводке одного из людей Марсинко из отделения «Браво», который, хотя и содержал незначительные детали, частично противоречил рассказу Марсинко. Издатель согласился изменить текст в изданиях в мягкой обложке. Тем не менее, это было не то опровержение, которого добивался Бейли. Рассказ Марсинко о жестокой перестрелке на острове остался неизменным, но он заменил Ларри Бейли на вымышленного офицера, а в остальном оставил рассказ прежним. То, что начиналось как неточный и приукрашенный отчет о реальном событии, превратилось в вымысел, слабо заимствованный из реальной жизни.

В конце концов, Роберт Браун заинтересовался неточным описанием событий Марсинко в «Воине-разбойнике». Браун поручил Дейлу Андраде, уважаемому военному историку, написать статью. Получившаяся в результате статья «Тыловой воин» поддержала обвинения Бейли, подтвержденные членом команды Марсинко.6511 В статье также был найден другой пример из книги Марсинко, в котором он с грубой неточностью описал то, что должно было стать судьбоносным событием в его военной карьере, потерю своего первого «морского котика» в бою и, по-видимому, откровенно сфабриковал события во Вьетнаме.

«Морские котики» были на тренировочной площадке Дитера, чтобы посмотреть на то, что обещало стать страшной и затяжной потасовкой между их самым крутым товарищем по команде Фрэном Роджерс и Дитером, гражданским лицом, который быстро стал любимым гуру тренировок Шестого отряда SEAL. Программа обучения Дитера в Шестом отряде SEAL была ограничена небольшим числом операторов, но пользовалась популярностью в команде. Он обучал «морских котиков» всему - от того, как защищаться в рукопашной схватке, до того, как прочесывать комнату с оружием наготове. В закрытом и секретном мире Шестого отряда SEAL Дитер был редким гражданским, который понимал, как операторам и нападающим необходимо физически перемещаться во враждебной среде с наилучшими шансами на успех. Самое главное, что режим тренировок Дитера включал в себя методы борьбы и самообороны, которые научили «морских котиков» контролировать и направлять свою агрессию так, чтобы она никогда не становилась излишне жестокой. Система Дитера стала настолько популярной, что «морские котики» в конце концов настояли на том, чтобы «Зеленая» группа, учебное подразделение части, внедрило технику Дитера, чтобы гарантировать, что ее усвоит каждый новый боец Шестого отряда SEAL.

Каждый «морской котик» ступает на участок размером четыре на пять футов, отмеченный клейкой лентой в пустой комнате. С потолка с помощью шкива опускается колпак, до тех пор, пока боец SEAL не увидит ничего, кроме полной темноты. Из динамика доносится белый шум, так что он ничего не слышит. Он ждет. Он не знает, как долго, и он не знает, с чем он столкнется, когда колпак будет поднят. Все его чувства обострены. Его стресс возрастает по мере того, как недостаток света, смешанный с сенсорной перегрузкой, сочетается с предвкушением тренировки. Видеокамера в одном углу снимает упражнение, а инструкторы стоят над залом на мостках, чтобы наблюдать.

Когда поднимается колпак, боец SEAL видит нескольких человек, одних прямо перед собой, других в задней части комнаты и, возможно, еще кого-то позади себя. Он должен почти мгновенно определить, кто представляет угрозу, а кто нет, застрелить того, кто представляет, подчинить того, кто не представляет, и спасти заложника. Если есть человек, который представляет угрозу, но безоружен, он не может стрелять. Он может физически ударить кого-то, только если тот нападает или отказывается лечь на землю. Он должен сделать это за считанные секунды и никогда не покидать отмеченный клейкой лентой участок пола.

«Тест с колпаком предназначен для ошеломления. Он предназначен для того, чтобы заставить вас принимать очень трудные решения, правильные или неправильные, хорошие или плохие, о жизни или смерти, и все это за считанные секунды», - написал один из операторов Шестого отряда SEAL. «Только после того как я прошел… тест с колпаком, я начал по-настоящему задумываться о том, как справляться со стрессом. Там я узнал, что главное - сначала расставить приоритеты по всем отдельным факторам стресса, а затем действовать.… Благодаря постоянной практике, повторению, опыту большинство «морских котиков» могут расставлять приоритеты в стрессовых ситуациях достаточно быстро, чтобы это больше походило на инстинкт, чем на процесс».661

Дуэйн Дитер вырос в сельской низменности Восточного Мэриленда, между Чесапикским заливом и границей штата Делавэр. Сын уэслианского методистского пастора, Дитер просыпался по воскресеньям в 4:00 утра, чтобы присоединиться к своему отцу, который путешествовал по сельской местности Мэриленда, служа в другой церкви каждую неделю. Родители Дитера придерживались трех непреложных правил, которых придерживались они и их дети: не пить, не курить и не сквернословить. Дитер был средним ребенком из трех, заботливым и милым ребенком, но любопытным и буйным. Во время воскресных служб или других церковных собраний Дитер часто выходил из маленькой церкви, чтобы исследовать местные леса или берега небольших рек, которые вели к заливу. Детство Дитера было идеальной сельской американской идиллией с охотой, рыбалкой и спортом.

Когда ему было девять лет, Дитер и его друг Деннис незаметно вышли сразу после того, как хор закончил и евангелист занял свое место на подиуме. Двое мальчиков направлялись через поле прочь от скинии, когда услышали, как девочка зовет на помощь из соседней палатки. Дитер и Деннис откинули полог палатки и увидели девочку-подростка, которую держали трое парней-подростков, все братья из местной семьи. Четвертый парень стоял в стороне, подначивая братьев. Один из парней, державших девочку за руки, закрыл ей рот рукой, чтобы успокоить ее. Она укусила его. «Заткни ее на хер», - сказал один из остальных, в то время как другой парень схватил с земли горсть земли и засунул ее в рот девушке.

Дитер наблюдал, как девушка подавилась, и струйка грязи вылетела у нее изо рта к верху палатки. Он посмотрел вниз, схватил камень размером с кулак и бросил его в того брата, который заткнул девушке рот кляпом. Камень попал подростку сбоку по голове. Братья отпустили девушку и погнались за Дитером и Деннисом обратно в скинию. Внутри главной палатки двое мальчиков прервали проповедь, крича, что снаружи обижают девочку. В конце концов взрослые бросились в палатку, где нашли девочку в состоянии шока, но не пострадавшей. Трое братьев и их сообщник скрылись на машине, о чем позже сообщили в полицию Дентона. В конце концов им было предъявлено обвинение в нападении. Старейшины церкви восхваляли Дитера и его друга как героев, которые спасли жизнь девочки. Позже Дитер вспоминал, что события того дня в 1967 году в конечном счете привели его к работе на правительство США. «У меня просто было полное ощущение, что мне нужно защитить эту девочку от тех парней», - сказал Дитер.

К тому времени, когда Дитер учился в средней школе, он был приверженцем боевых искусств, изучая сразу несколько дисциплин. Он стал известен в Дентоне как ребенок, который заступался за других детей, над которыми издевались хулиганы. Он не был зачинщиком, но более крутые ребята в округе знали, что не стоит подталкивать Дитера к драке. Еще в старших классах наставник Дитера по боевым искусствам водил своего ученика в городские бары, где после нескольких кружек пива Дитер проверял свои навыки, ввязываясь в драки с пьяными посетителями. Существовало только одно правило: Дитеру не разрешалось атаковать первым. Если посетитель издевался над другим пьющим или приставал к барменше, Дитер вмешивался, но всегда ждал, пока его противник нанесет удар первым.

И, несмотря на свои боевые навыки, он производил впечатление серьезного, искреннего и дружелюбного человека. Но случайная встреча навсегда изменила бы его взгляд на боевые искусства и реальные навыки, которые понадобятся в бою. Однажды Дитер стоял на углу улицы в Китайском квартале Вашингтона, округ Колумбия, ожидая, когда сменится свет. Он направлялся в книжный магазин, где продавались книги и руководства по боевым искусствам на китайском языке. Он почувствовал что справа от него стоит другой человек, тоже ожидающий, когда сменится свет. Дитер повернул голову как раз вовремя, чтобы мельком увидеть мужчину, наносящего удар в голову Дитера. Дитер откинул голову назад, и кулак нападавшего едва не попал ему в лицо. Дитер отбросил мужчину на перекресток, швырнув его на улицу. Нападавший на него сдался и убежал. Дитер взял себя в руки и добрался до книжного магазина, где подытожил то, что только что произошло. «Я был расстроен, у меня дрожали руки, а лицо раскраснелось», - вспоминал Дитер. «До этого я никогда не испытывал такого стресса. Я никогда не чувствовал прилива адреналина и эндорфинов. У меня были все эти черные пояса, и я не использовал ни один из них. Ни один из боев, в которых я участвовал, не подготовил меня к тому, что произошло в тот день». На Дитера снизошло озарение: боевые искусства не имели применения в реальном мире. Не существовало магической системы, которая могла бы сделать вас непобедимым. Он ушел с того перекрестка без единой царапины просто потому, что ему повезло.

Этот опыт подтолкнул Дитера обратить свое внимание на разработку боевой системы, которая реагировала бы на реальные ситуации. Боевые искусства были поставлены хореографически, заключил Дитер. Они не имели никакого применения для защиты от случайного нападения на углу улицы в Вашингтоне, округ Колумбия, и не были полезны на поле боя. Ключом к тренировкам по самозащите, по мнению Дитера, было управление стрессом и использование мощного биохимического коктейля, который вырабатывался из адреналина и эндорфинов при столкновении со сценарием «дерись или беги».

В 1981 году Дитер создал небольшую компанию для обучения гражданских лиц и местных правоохранительных органов оборонительному бою и преодолению стресса от физической стычки. После многих лет экспериментов в подвале своего дома и небольшом офисном здании в Траппе Дитер разработал свою собственную систему тренировок, которая стала популярной на восточном побережье штата Мэриленд. Пройдя обучение у Дитера, сотрудники правоохранительных органов назначили Дитера помощником в проведении рейдов по ордерам и арестов. Позже репутация и методология Дитера привлекли внимание Агентства по борьбе с наркотиками, которое завербовало Дитера для работы в оперативной группе, занимающейся контрабандой наркотиков в регионе Восточного побережья штата Мэриленд.

Затем, в 1989 году, Дитеру позвонили в его офис в Траппе. Звонивший не представился, сказав только, что он служил на флоте, в «специальной команде», и что они слышали о его обучении. Звонивший сказал, что он и несколько коллег хотели встретиться с Дитером и осмотреть его тренировочный центр. Дитер согласился встретиться, несмотря на то, что не был уверен, что звонок был законным. Несколько дней спустя Дитер стоял на перроне аэропорта Истон и наблюдал, как вертолет без опознавательных знаков опускается на летное поле. Еще не уверенный, что его посетитель не жаждущий мести наркоторговец, Дитер быстро достал из кармана одноразовую камеру и сделал несколько снимков приземляющегося бело-желтого вертолета.

Как оказалось, человека на вертолете звали Клэй Шерман, командир лодочного экипажа из «Красной» группы. В офисе Дитера Шерман и еще один боец SEAL достали небольшую стопку бланков о неразглашении, которые Дитер должен был подписать. Они сказали Дитеру, что они из группы разработки специальных методов ведения боевых действий военно-морского флота, секретного подразделения ВМС, и что коллеги из наркоконтроля были в восторге от обучения Дитера, когда он был в их оперативной группе. Если Дитер подпишет секретные документы и прохойдет процедуру допуска, они хотели, чтобы он научил их своей тактической и оборонительной системе. Дитер подписал бумаги и согласился тренировать «Красную» группу.

Дитер никогда не слышал о группе разработки, но Шерман также упомянул, что он был «морским котиком». Дитер знал только одного «морского котика», своего приятеля по колледжу Джима Келза. Они познакомились во время игры в водное поло в Чесапикском колледже, недалеко от родного города Дитера на Восточном побережье. Келз был новичком, родом из сурового северного района Филадельфии, и в новой обстановке нес то, что он назвал «фишкой» на своих широких плечах защитника. Келз хотел показать свое превосходство, грубо обойдясь с другим игроком, одним из друзей Дитера. Вместо этого Дитер понял, что происходит, и быстро усмирил Кельза, который смягчился.

Келз признал, что у Дитера была возможность причинить ему боль, но он ею не воспользовался. Он использовал только ту силу, которая была необходима, чтобы освободить своего друга и сообщить Келзу, что издевательств больше не будет. После матча Келз и остальные направились в раздевалки, чтобы переодеться. Когда Дитер подошел к Келзу, чтобы поговорить с ним, Келз попытался напасть на него. Дитер быстро завернул Келза и прижал его к скамейке. Затем, еще раз, он отпустил его, позволив Келзу встать. «Мы можем подраться, если ты хочешь», - сказал Дитер. «Или ты можешь перестать издеваться над моими парнями, и мы сможем быть друзьями». Дитер протянул руку. Келз расслабился и пожал Дитеру руку. Они стали хорошими друзьями.

После колледжа Келз поступил на службу в Военно-морской флот. Когда Келз служил на Восточном побережье, он навещал Дитера во время перерывов и тусовался со своим другом. Иногда они неофициально тренировались в подвале Дитера, хотя Келз никогда не посещал ни один из курсов Дитера. Келц мало рассказывал Дитеру о том, чем он занимался на флоте, а Дитер никогда не спрашивал. Келз в конце концов попал в Шестой отряд SEAL, где присоединился к «Красной» группе в качестве штурмовика. Несмотря на то, что Келз никогда не проходил оперативную программу Дитера, он уважал боевые навыки Дитера и восхищался его этикой. Он всегда помнил свой первый опыт в бассейне колледжа. В командной комнате в Дам-Нек Келз порекомендовал им навестить своего друга Дуэйна, но его товарищи по команде никогда не воспринимали эту рекомендацию всерьез. И вот однажды Клэй Шерман объявил, что они собираются пройти новую боевую подготовку с парнем из Мэриленда по имени Дитер. «Это тот парень, о котором я тебе рассказывал!» - сказал Келз.

Дитер был гражданским лицом, не имеющим связей с военными, которому был предоставлен доступ в одно из самых секретных воинских подразделений Америки и позволено ознакомиться с их «родовыми» кодексами. Это делало его уникальным. Он наладил связи с операторами, хотя никогда не проходил через курс BUD/S и не служил во взводе «морских котиков». Дитер мало что знал о секретных средствах, которыми могло располагать командование для разработки цели, и никогда не был посвящен в последние сплетни в коридорах Пентагона о специальных операциях, но он прекрасно знал пунктики каждого оператора. Командные психологи обращались к нему за советами и информацией о конкретных операторах или общими замечаниями об их способности тренироваться в условиях стресса. Со временем Дитер стал доверенным лицом десятков людей в части. В командовании сформировалась группа операторов, которые утверждали, что тренировка Дитера была лучшей боевой и тактической подготовкой, которую они получали в отряде. Их называли «Дитеры», и по команде между его сторонниками и теми, кто отстаивал более традиционные боевые искусства, образовалась небольшая трещина. Несмотря на это, Дитеру нравилось тренировать самую элитную часть вооруженных сил.

В 1989 году к Дитеру обратились два оператора с предложением: они спросили, не хочет ли он поместить свой тренинг по CQD без оружия на видекассеты для коммерческой продажи. По словам Дитера, это было первое предложение такого рода. Когда он отказался, вспоминал Дитер, «морские котики» ответили завуалированной угрозой: «Вы хотите тренировать ребят или нет?» Хотя и косвенно, два «морских котика» ясно дали понять, что если Дитер не захочет расширить свое обучение до бизнес-возможностей в гражданском мире, они прекратят его обучение. Дитер отказался и решил рискнуть. Как посторонний и новичок, он не жаловался. Он тихо спросил Шермана, не будут ли два оператора проблемой. «Они не представляют командование», - сказал Шерман Дитеру.

Дитер вспомнил об этом только два года спустя, в 1991 году, через несколько месяцев после того, как он начал тренировать «Зеленую» группу. Один из старшин в командовании пригласил Дитера на беседу в свой кабинет. Там ветеран «морских котиков» попросил Дитера позволить команде снять его тренировочную программу. «Зачем?» - спросил Дитер. Командир из Шестого отряда SEAL сказал, что хотел бы иметь внутреннее видео о методах тренировок Дитера. Он встал из-за своего стола и повел Дитера по коридору в другую комнату. Он оборудовал тренировочный зал с камерой высоко в углу, способной записывать все пространство. Главстаршина сказал, что это займет не более часа. Дитер отказался, сказав ему, что он проведет бесплатно столько тренировок по переподготовке, сколько потребуется любому в команде, но снимать его не будут. «Что, если видео выйдет наружу?» - спросил Дитер. Он объяснил, что его программа работает лучше всего, когда у противника нет доступа к тренировкам. Он рассудил, что предоставление плохим парням, как он сказал, возможности изучить его навыки поставило бы под угрозу эффективность «морских котиков». Главстаршина пытался заверить Дитера, что видеозаписи останутся в безопасности, но Дитер уже видел видеозаписи своего предшественника в Дам-Нек, доступные для продажи за пределами базы. Дитер знал, что как только его программа будет записана на пленку, он потеряет контроль над тем, у кого к ним есть доступ. К этому времени главстаршина начал сердиться. «Он сказал мне: «Ты хочешь тренировать ребят или нет?» Я никогда этого не забуду, потому что слышал это раньше».

Дитер отказался. Несколько дней спустя Дитер узнал, что его контракт с «Зеленой» группой был «приостановлен» и что его курс больше не будет частью учебной программы. Командование не предложило никаких объяснений. Он продолжал тренировать отдельные лодочные экипаж, как делал это до того, как его проверил Фрэн Роджерс, но убедился, что у отряда возникли проблемы с этикой. «Если старшина из нижних чинов может занести меня в черный список, потому что я не согласен позволить им снимать меня», - подумал Дитер, - «У них здесь есть некоторые проблемы». Главстаршина из Шестого отряда SEAL ушел в отставку менее чем через год. Вскоре после этого руководитель подготовки «Зеленой» группы сообщил Дитеру, что его тренинг будет добавлен обратно в список курсов.

Тренировки у Дитера не просто обучали оператора элементарному принятию решения о том, стрелять по цели или воздержаться от стрельбы, что является основным навыком в части. Тренинг также знакомил с этикой поведения «морского котика» в каждом сценарии, который он отрабатывал. И со временем, по мнению Дитера, поведение оператора как на тренировках с оружием, так и без него, раскрывало кое-что о его характере. Задача операторов заключается в том, что они должны быть способны как применить смертоносную силу за долю секунды, так и снизить свою агрессию, чтобы приспособиться к уровню угрозы. Это то, что отличает оператора Дам-Нек от обычного «морского котика», способность инстинктивно перемещаться между этими крайностями. Если он слишком агрессивен, оператор может убить себя или товарища по команде, но не проявлять агрессию сопряжено с тем же риском. Дитер называл это способностью «набирать номер вверх или вниз»; это было основополагающим для техники, которой обучала его система. Недостаточно было просто знать, в кого стрелять, а в кого нет; ремесло «морских котиков требовало», чтобы оператор знал, когда следует изменить уровень насилия, используемого в той или иной ситуации. Такого рода тренировочные упражнения, в которых основное внимание уделялось этому искусству, также неизбежно давали Дитеру и любому другому инструктору представление о характере оператора. Во время некоторых упражнений по стрельбе оператор может поставить ногу на грудь человека, который представлял угрозу в тренировочном сценарии. Оперативной необходимости в этом не было, но Дитер отметил, что это послужило актом доминирования оператора. «Я бы вмешался и объяснил, почему это было не только ненужно, но и послало неправильный сигнал. Это было похоже на собаку, стоящую на своей добыче после охоты». Во время обучения обращению с захватчиками, операторы отрабатывали, как маневрировать, чтобы захватить свою цель, вывести ее из строя и задержать для передачи. Иногда «морской котик» нападал на «задержанного» после того, как захватчик был взят под стражу, даже если он больше не представлял угрозы. Дитер быстро просил оператора отойти и объяснял им, почему они не должны этого делать.

Однажды в 1993 году Дитер понял, что попал в этически скомпрометированную среду в части. Его пригласили в дом молодого офицера в Вирджиния-Бич, капитана третьего ранга, Тимоти Шимански командира взвода в «Синей» группе. Шимански был красив, с русыми волосами и выдающимся носом. В старшей школе он был звездой реслинга, и у него была массивная осанка человека, непринужденно занимающегося рукопашным боем. Шимански учился в Военно-морской академии, и хотя его чуть не отчислили, он окончил ее в 1985 году. Он окончил курс BUD/S в 1989 году и провел первые два года во 2-й группе специальных средств доставки SEAL (SDVT-2), подразделения на Восточном побережье, специализирующегося на катерах и мини-субмаринах. Он прошел отбор в Дам-Нек и прибыл в 1992 году. Шимански только что закончил тренировку CQD в Дам-Нек, когда пригласил Дитера на ужин, сказав инструктору, что часть слишком хаотичное место, чтобы вести там содержательный разговор.

Когда Дитер приехал домой, Шимански провел ему краткую экскурсию по своему причудливому двухэтажному дому, обшитому деревом, и заднему двору, который примыкал к дорожке местного гольф-клуба. Дитер сел ужинать с Шимански, его женой и их детьми. После ужина Шимански привел Дитера в свою гостиную, где они сидели вдвоем. Шимански похвалил CQD и сказал Дитеру, что он хотел бы, чтобы его люди в «Синей» группе проходили больше тренировок и продвигались дальше по системе. Как вспоминает Дитер, Шимански потратил несколько минут на то, чтобы похвалить CQD, сказав ему, что он «настоящий тренер «морских котиков»» и что он хотел, чтобы Дитер предоставил нападавшим больше письменных материалов, чтобы они могли учиться, даже когда они не были на тренировке. Дитеру это показалось странным, поскольку он не предоставлял такого рода материалов. Когда он отказался, вспоминал Дитер, Шимански ответил вопросом: «Вы хотите тренировать ребят или нет?»

«Я помню, как мое сердце ушло в пятки, потому что я слышал этот вопрос уже два раза». Это был третий раз, когда ему задавали этот вопрос, слово в слово. По словам Дитера, Шимански сказал ему, что они могли бы заняться совместным бизнесом. «Он сказал, что находится на быстром пути и что собирается стать адмиралом», - вспоминал Дитер годы спустя. Дитер сказал капитану 3-го ранга, что ему нравилось тренировать Шестой отряд SEAL, но они не могли заниматься совместным бизнесом. Он был гражданским лицом, а Шимански - военным офицером; это было бы неуместно.

Однажды в 1994 году капитан 2-го ранга Эрик Т. Олсон ехал на своей белой «Тойоте Камри» на юг, в Вирджиния-Бич, по шоссе 301 на восточном побережье штата Мэриленд, когда заметил указатель «Академии Дитера» недалеко от Истона. Олсон двадцать лет прослужил офицером «морских котиков», но в Дам-Нек был новичком, когда занял пост нового командира Шестого отряда SEAL. Он видел кое-что из тренировок Дитера в отряде, но он также был осторожен по натуре и любил смотреть на вещи своими глазами. И Олсон был награжденным боевым ветераном, когда присоединился к отряду.

Олсон решил сделать крюк и нанести необъявленный визит в зал Дитера. Дитер был гражданским подрядчиком, с которым он лишь недавно несколько раз встречался на базе. Несколькими месяцами ранее, когда Олсон продлил контракт Дитера с отрядом, он обратился к Дитеру с просьбой, и теперь он хотел проверить приверженность Дитера. Олсон обставил контракт Дитера условием. Он сказал Дитеру, что тот не может использовать Шестой отряд SEAL или бойцов SEAL для рекламы своего бизнеса. «Я никогда не захочу открыть журнал и увидеть «Дуэйн Дитер: парень, который обучает бойцов SEAL!»» - сказал Олсон Дитеру.

«Верный своему слову, не было ни знака, ни фотографии, никаких указаний на то, что он когда-либо занимался обучением бойцов SEAL», - сказал Олсон. Сотрудники Дитера отперли сильно укрепленную дверь без опознавательных знаков и позволили Олсону заглянуть внутрь. Только внутри охраняемой комнаты командир Шестого отяда увидел какие-либо доказательства в виде снаряжения, которое каким-либо образом связывали бы Дитера со сверхсекретным подразделением ВМС. Олсон был впечатлен. «Это подтвердило мне, что Дуэйн говорил мне правду», - вспоминал Олсон.

В бесконечном поиске новейшей подготовки или навыков «морские котики» искали лучших инструкторов по всему - от альпинизма до прыжков с парашютом. Боевые искусства и рукопашный бой были просто другими навыками, которые «морские котики» оттачивали в свободное от работы время. Но боевые искусства предоставляли другой уровень коммерческих возможностей для мотивированного оператора. Предыдущие подрядчики создали побочный рынок, брендируя свой бизнес с помощью Трезубца и используя свои связи с военно-морским спецназом для продажи своей продукции. Один бывший морской котик, Кристофер Караччи, уволился из военно-морского флота и начал продавать видеоролики, описанные как тренировка морских котиков и программа тренировок BUD /S. Чего Караччи не афишировал, так это того, что он покинул военно-морской флот вскоре после того, как провалился в «Зеленой» группе Дам-Нек.

Например, в 1995 году Фрэнк Куччи, бывший штурмовик «Синей» группы, появился на обложке журнала о боевых искусствах в гидрокостюме и темно–синей униформе, с короткой штурмовой винтовкой, висящей у него на шее. Куччи и несколько других операторов «Синей» группы снялись в видео о рукопашном бое, снятом предшественником Дитера в Дам-Нек. Здесь были «морские котики» из одного из самых элитных и засекреченных подразделений вооруженных сил, предлагающие публике взглянуть на боевые навыки, которые, по их утверждению, сделали их самыми смертоносными операторами в мире. Куччи покинул Дам-Нек и уволился из военно-морского флота вскоре после того, как командование узнало, что он появился на видео. Оказавшись на вольных хлебах, Куччи основал академию боевых искусств в Вирджиния-Бич, сделав упор на своем времени проведенном в SEAL. Куччи организовал бой, объявленный как Шестой отряд SEAL против отряда «Дельта», в котором приняли участие действующие операторы из каждого подразделения. Капитан 3-го ранга. Тим Шимански, один из друзей Куччи, должен был сразиться с рядовым оператором «Дельты» по имени Дейл Комсток. Бой был частью турнира, для продвижения стиля рукопашного боя, организованного Куччи в Вирджиния-Бич. Соперничество между ведущими подразделениями специальных операций армии и флота было разумным аргументом в пользу этого поединка, соперничества, которое существует по сей день. Помимо неэтичного характера оплачиваемой драки между двумя военнослужащими, проходящими действительную службу, рекламные акции явно подчеркивали их военную принадлежность, что было коммерческой привлекательностью для обычного фаната драк. После того, как старшие офицеры Дам-Нек узнали о планируемом бое, они не допустили Шимански к участию и отчитали его за недальновидность. Шимански проявил склонность использовать Шестой отряд и продвигать бренд «Морские котики» ВМС.

В конце концов, Олсон сделал систему Дитера неофициальной тренировкой без оружия для Шестого отряда. Тренинг также помог проверить операторов. Олсон обратился к Дитеру за информацией о работе своих « морских котиков» во время CQD, одним из показателей была их общая эффективность в команде. Разъяснительная работа Олсона проходила точно так же, как и у командных психологов. В какой-то момент капитан. Олсон заметил: «Парни, которые доставляют Дуэйну проблемы, это те же самые парни, которые доставляют проблемы команде».705 Культура команды поощряла результативность, но тренировки Дитера привязывали результативность к новому элементу: этике и морали. Тактический успех, по его мнению, заключался не только в доминировании над врагом. Это означало поступить правильно в нужный момент, точно так же, как поступил Дитер, когда в детстве столкнулся с подростками, напавшими на девочку. Дам-Нек был заполнен «морскими котиками», которые разделяли этику Дитера, но его тренировка была одной из немногих, где они могли с этим столкнуться. Поддержка Олсоном Дитера и CQD закрепила за гражданским лицом статус официальной части базы навыков Шестого отряда

После Гренады Шестой отряд выполнял миссии, в основном в составе объединенного командования специальных операций. Операторы SEAL дважды отправлялись в Панаму, в том числе во время операции «Правое дело», чтобы найти Мануэля Норьегу в 1989 и 1990 годах. Эта миссия была одним из первых случаев, когда каждое из подразделений специальных операций различных родов войск работало совместно в качестве основного элемента военных действий, и это был один из первых случаев, когда военные начали называть каждое подразделение оперативной группой с цветовым обозначением. Например, Шестой отряд стал «Синей» оперативной группой, в то время как «Дельт»” называлась «Зеленой» оперативной группой, а «ванильные» бойцы SEAL из Второго и Четвертого отрядов стали «Белой» оперативной группой. «Цветные» позывные стали стандартными в последующие годы.

С 1980 по 1990-е годы Шестой отряд считался менее зрелым и менее способным, чем «Дельта», которая позже сменила свое название на Группу боевого применения, или ГБП. Одна из причин, по которой Дам-Нек не смог получить миссии, проистекала из служебного соперничества и простой географии. С момента своего создания Объединенное командование специальных операций имело в качестве командующего только армейского генерала. Это плюс тот факт, что ОКСО, базирующаяся на военно-воздушной базе Поуп в Фейетвилле, Северная Каролина (ныне армейский аэродром Поуп и эксплуатируется армией как часть Форт-Брэгга), находилась в том же месте, что и «Дельта». У Шестого отряда было место за столом, но во главе его была «Дельта». Но была и другая причина, по которой Дам-Нек не смог завоевать уважения внутри сообщества, необходимого для того, чтобы возглавлять миссии: явный недостаток общей зрелости. Например, во время командирского тура Олсона лодочный экипаж «Красной» группы потерял возможность отправиться на Балканы, частично из-за того, как позже узнал капитан 1-го ранга Олсон, что они были вовлечены в пьяную драку в баре в Южной Флориде во время того, что, как предполагалось, было тренировкой по подводному плаванию. После того, как военно-морской флот помог операторам «Красной» группы избежать юридических последствий, Олсон обнаружил, что поездка была далека от того, чтобы быть учебной тренировкой и не имела оперативной цели.

В 1997 году «морские котики» начали выслеживать Горана Елисича, боснийского полицейского, который служил охранником в печально известном лагере для военнопленных Лука. После того, как боснийские сербы, начиная с 1992 года, вынудили христиан и мусульман покинуть свои дома, они собрали многих перемещенных лиц и отправили их в лагерь в городе под названием Брчко. Елисич, который был печально известен своими избиениями и убийствами заключенных в лагере, называл себя «сербским Адольфом Гитлером». В 1995 году Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии предъявил ему обвинения в геноциде, преступлениях против человечности и нарушении обычаев войны. В течение двух лет после предъявления ему обвинения Елисич довольно открыто жил в северо-восточном боснийском городе Биелина. Шестой отряд, работающий с ЦРУ, выследил Елисича до его квартиры и наблюдал за ним в течение нескольких недель. Наконец, в конце 1997 года они были допущены к операции по захвату.716

В Дам-Нек операторы «Золотой» группы, которым была поручена операция, начали тренироваться с Дитером о том, как наилучшим образом захватить разыскиваемого военного преступника. В течение шести недель Дитер репетировал всю операцию с Кларком Каммингсом, Шоном Шихи и Дейвом Кентом. Ранним утром 22 января 1998 года фургон с более чем полудюжиной операторов припарковался на небольшой улице Биелина. Когда Елисич вышел из своей квартиры по пути к своей девушке, дверь фургона открылась. Шихи и Кент выскочили, схватили боснийского серба, надели на него капюшон, наручники и втолкнули в ожидавший фургон, который затем уехал. Вся операция заняла примерно шестьдесят секунд. В Белом доме помощники разбудили президента Клинтона посреди ночи, чтобы сообщить ему об успешном захвате. Елисич был доставлен самолетом в Гаагу, чтобы предстать перед судом. Он был признан виновным в преступлениях против человечности и нарушении обычаев войны за свою роль в лагере смерти Лука в 1999 году и приговорен к сорока годам тюремного заключения. Для Дам-Нек успешный захват был одним из самых ярких событий в течение нескольких лет, когда командование участвовало в миссии в Боснии. Для Дитера это было подтверждением того, что его система тренировок работает.

Утро 4 марта 2002 года на вершине Такур-Гар началось со зловещего знака: следов, тянущихся по снегу к вершине высотой десять тысяч футов. У пилота вертолета «Чинук», который их заметил, когда он готовился высадить в бой снайперскую разведывательную группу главстаршины Бритта Слабински, было всего мгновение, чтобы понять, что это означало: ошиблось воздушное наблюдение, которое не выявило присутствия противника на вершине горы. Мгновение спустя пилот заметил вспышку света, за которой последовала дульная вспышка. Через несколько секунд граната из РПГ врезалась в вертолет, взорвав и разнеся в клочья электронику и гидравлику, которые помогали пилоту управлять вертолетом весом в пятьдесят тысяч фунтов. «Чинук» сильно накренился. «Морские котики» из «Красной» группы Дам-Нек, с позывным «Мако 30», внезапно вступили в борьбу за свои жизни.

Пилот попытался посадить «Чинук», чтобы забрать Робертса, но не смог должным образом управлять поврежденным вертолетом и в конечном итоге совершил аварийную посадку примерно в двух тысячах футов ниже вершины горы, всего через шесть минут после того, как они впервые попытались подняться наверх. Поняв, что Робертс пропал без вести, Слабински, передовой авианаводчик ВВС Чэпмен и четверо оставшихся «морских котиков» подумали о том, чтобы вернуться на вершину пешком и добраться до Робертса. Но из-за снега высотой по колено и бедра и крутого подъема в сложных условиях Слабински признал, что для того, чтобы добраться до вершины, потребуется вертолет. К счастью, находившийся поблизости вертолет узнал, что «Мако 30» попал в беду, подобрал «морских котиков» с экипажем их вертолета и вернул их в Гардез.

Тем временем наверху Робертс получил травмы в результате падения и потерял возможность пользоваться своим пулеметом. Небольшая группа боевиков «Аль-Каиды» в конце концов выдвинулась с двух сторон, окружив его. Один вражеский боевик выпустил последнюю, смертельную пулю в голову Робертса всего через несколько минут после того, как он выпал из вертолета. Другие бойцы противника сняли с Робертса ботинки и часть его зимнего костюма из «гортекса». Беспилотник «Предейтор», круживший над Такур-Гар, запечатлел, как один из боевиков «Аль-Каиды» достал нож, сел Робертсу на грудь и начал резать ему шею. То ли из-за холода, то ли из-за тупого лезвия исламский боевик ушел, не закончив, и оставил изувеченное тело Робертса возле бункера незадолго до 4:30 утра.

Теракты 11 сентября 2001 года коренным образом изменили состояние национальной безопасности США, положив конец периоду относительного спокойствия в Соединенных Штатах после окончания Холодной войны и положив начало войне с терроризмом, эпохе, которая еще не закончилась. В течение двух недель после терактов министр обороны Дональд Рамсфелд написал в «Нью-Йорк Таймс», что война с терроризмом, как ее вскоре назовут, будет отличаться от любой предыдущей войны, которую вели Соединенные Штаты. «Забудьте о «стратегиях отхода», - писал Рамсфелд. «Мы смотрим на устойчивое противостояние, которое не имеет крайних сроков».721 Вооруженные силы США не были созданы для преследования разрозненных негосударственных террористических сетей по всему миру, хотя они пытались научиться этому со времен Вьетнама и «Пустыни-один».

Война не имела ни временных, ни географических ограничений. Для военных, в частности, война с терроризмом была бы поистине беспрецедентной. Структура вооруженных сил была задумана, построена и действовала вокруг идеи противников в виде национальных государств. После унизительного поражения во Вьетнаме американские военные попытались забыть извлеченные уроки и снова переключили внимание на Советский Союз, Китай, Иран и Северную Корею. За годы, прошедшие после провала операции «Пустыня-один» во время кризиса с заложниками в Иране, сначала Объединенное командование специальных операций (ОКСО) в 1980 году, а затем Командование специальных операций (SOCOM) в 1987 году были созданы для ведения нетрадиционных, асимметричных и нерегулярных боевых действий. Тем не менее, до тех пор, пока «Аль-Каида» не превратила коммерческие самолеты в оружие массового поражения, американские военные имели лишь ограниченный опыт или успех в охоте на людей. Силы специальных операций были немногим больше, чем маленьким дорогим инструментом, который три сменявших друг друга президента время от времени доставали из сарая, чтобы полюбоваться им и убедиться, что он функционирует. Ни одна администрация еще не использовала его для реального устранения проблемы. Все изменилось, когда Усама бен Ладен и другие спланировали и осуществили теракты 11 сентября. Официально правительство США заявляло, что целью войны было искоренение террористических сетей, таких как «Аль-Каида», и любой страны, которая спонсировала или укрывала такие организации. И в то время как Джордж У. Администрация Буша недвусмысленно описала эту новую эру как «долгую войну», в которой речь шла не только о бен Ладене или «Аль-Каиде», многие из операторов Дам-Нек хотели возмездия.

Те, кто входил в Шестой отряд SEAL, понимали, что они будут одними из первых, кто попытается отомстить за смерть более трех тысяч американцев. Однако, несмотря на то, что Шестой отряд SEAL является одним из двух подразделений специального назначения, занимающихся борьбой с терроризмом, ему придется подождать, прежде чем вступить в бой. Рамсфелд пришел в ярость, узнав через несколько недель после 11 сентября, что ни SOCOM, ни подчиненное ему командование, ОКСО, не располагали существующим списком террористов или мест дислокации для преследования военными. Военная позиция была почти строго реактивной. Рамсфелд быстро назначил эксперта по специальным операциям для изучения проблемы. Рамсфелд хотел знать, почему при годовом бюджете в 315 миллиардов долларов его ведомство не смогло составить список мест для бомбежек или людей для убийства в течение нескольких недель после 11 сентября.732 Исследование показало, что сообщество национальной безопасности извлекло неправильные уроки из битвы за Могадишо в 1993 году. В целом, Пентагон не рассматривал терроризм как «явную и существующую опасность». Терроризм ранее классифицировался как преступление, а не рассматривался как форма войны.743

В то время как Шестой отряд и «Дельту» иногда вызывали для рассмотрения предложений о похищении или убийстве бен Ладена, сделанных до 11 сентября, эти планы никогда никуда не приводили и всегда основывались на разведданных, предоставленных ЦРУ и Агентством национальной безопасности. В аппарате национальной безопасности правительства США ЦРУ было ведущим агентством по Афганистану, наследием тайных действий администрации Рейгана по оказанию помощи моджахедам в изгнании вторгшейся советской армии. После ухода Советского Союза в 1989 году те немногие военнослужащие, которые побывали в Афганистане, выполняли задания ЦРУ. Афганистан был в значительной степени белым пятном на стратегической карте Пентагона, даже несмотря на то, что они потратили годы на сотрудничество с соседним Пакистаном и мониторинг программы создания ядерного оружия в этой стране.

Через неделю после 11 сентября небольшая группа сотрудников военизированных формирований ЦРУ высадилась в Афганистане, чтобы подготовиться к американскому вторжению. Поскольку ЦРУ поддерживало небольшие, но постоянные контакты с Северным альянсом, афганским ополчением-изгоем, и его лидером Ахмадом Шахом Масудом, именно это агентство было первым развернуто в Афганистане. Но военизированная группа агентства, Отдел специальных мероприятий, который состоял почти исключительно из бывших сотрудников специальных операций, не располагала достаточно большими силами, чтобы работать только с силами Северного альянса. Рамсфелд не обратился к «морским котикам». Вместо этого он разрешил семидесяти пяти армейским «зеленым беретам» действовать под руководством агентства и перебросить их в Афганистан, удвоив численность отряда.

Администрация Буша 7 октября объявила о начале операции «Несокрушимая свобода», официальной военной кампании по ликвидации движения «Талибан» и организации бен Ладена. Офицеры военизированных формирований ЦРУ, работая с «зелеными беретами», помогали направлять пролетавшие над страной американские бомбардировщики к целям талибов. За один месяц армейский спецназ и ЦРУ разгромили талибов на севере страны, продвигаясь на юг к столице, Кабулу. Войска Северного альянса и США вторглись в Кабул 13 ноября и взяли его под свой контроль. Усама бен Ладен и значительное количество иностранных боевиков «Аль-Каиды» бежали из Джелалабада, города к востоку от Кабула, и перебрались в горы Тора-Бора вдоль границы с Пакистаном. Талибы в столице пали и отступили в Кандагар на юге, в сердце этнического пуштунского региона Афганистана. Мулла Омар, лидер движения «Талибан», уже бежал из Кандагара, чтобы попытаться оценить варианты спасения.

Тем временем небольшая группа сотрудников ЦРУ и «зеленых беретов» двинулась на юг страны, в сторону Кандагара, центра власти талибов. В то время как Кабул попал под натиск сухопутных войск Северного альянса при поддержке авиации США, талибы более или менее покинули город. Вместо этого пуштунские силы рассредоточились на юге и востоке, растворившись в неразличимой пограничной зоне с Пакистаном, что обеспечило их выживание. К началу декабря бен Ладен тоже бежал, скрывшись в горах Тора-Бора. Силы Талибана и арабской «Аль-Каиды», которые еще не проникли в Пакистан, распылились в пуштунских сельских и горных районах Афганистана на юге и востоке.

За считанные недели эти небольшие силы США свергли талибов и установили новое правительство. Но «морские котики», к их большому разочарованию, не были частью этой ранней победы. Бойцы Шестого отряда, приписанные к 11-й оперативной группе, новому компоненту специальных операций в Афганистане, были частью того, что стало подразделением ОКСО, новой миссией которого было помочь найти и убить бен Ладена после урегулирования ситуации в Афганистане. Но даже те, кто входил в оперативную группу, были вынуждены наблюдать со стороны, как небольшая команда операторов «Дельты» работала с ЦРУ и «зелеными беретами» в попытке убить бен Ладена с помощью массированной кампании бомбардировок. Американские войска пытались загнать лидера «Аль-Каиды» в сеть пещер и задействовать артиллерию, в то время как афганские союзники блокировали любые попытки побега. Афганская поддержка провалилась, и у США было слишком мало сил, чтобы помешать бен Ладену и его сообщникам проникнуть в Пакистан. Вместо этого лидер «Аль-Каиды» исчез в Пакистане, вне досягаемости американских войск.

Когда ограниченные силы США разгромили силы «Аль-Каиды» и Талибана, остальная часть Шестого отряда SEAL, и в частности, «Красная» группа, начали готовиться в Вирджиния-Бич к отправке в Афганистан в январе 2002 года. На тот момент отряд представляли одних из самых подготовленных людей в вооруженных силах США. И все же у них было мало боевого опыта. Те, кто проводил операции на Балканах в середине 1990-х годов, были старше, и в некоторых случаях им приходилось быстро набирать форму к моменту развертывания. Никто не участвовал в войне в горах. Три взвода «Красной» группы, два штурмовых и один снайперский/разведывательный, провели тренировку, как и для любой другой миссии. Стремясь подготовиться к зимним боевым действиям в горах на больших высотах, снайперский взвод «Красной группы» провел неделю тренировок CQD с Дуэйном Дитером. Снайперами руководил Бритт Слабински. Дитер знал Слабински с тех пор, как он тренировал «Зеленую» группу в 1993 году, когда долговязый «морской котик» впервые присоединился к команде. Дитеру нравился Слабински, но за годы, прошедшие с тех пор, как он впервые проинструктировал его, он заметил, что «морской котик» был менее увлечен тренировками, чем некоторые из его сослуживцев.

Дитер вспомнил случай в 1995 году, когда он снова пригласил Слабински на недельный тренировочный курс. Однажды, во время обеденного перерыва, Слабински ждал, когда уйдут его товарищи по команде. Оставшись один, Слабински подошел к Дитеру. «Он сказал мне, что ребята устали, и спросил, могу ли я немного облегчить инструктаж», - вспоминал позже Дитер. «Я сказал ему, конечно, без проблем». Через два дня после того, как Дитер досрочно отпустил «морских котиков», один из товарищей Слэба по команде спросил Дитера после занятий, почему они не работают по восемь часов в день. «Я сказал ему, что, по-моему, они устали и хотели бы работать немного меньше». Дитер вспомнил, как оператор, использовавший псевдоним Слабински, спросил его, «Слэб тебе что-то сказал?». «Он всегда так делает. Не слушайте его; он говорит не от нашего имени. Мы хотим больше тренировок, а не меньше. Слэб просто ленивый.»

Той осенью вместе с Дитером тренировался также техник-сержант ВВС Джон Чэпмен из 24-й тактической эскадрильи специального назначения. Чэпмен был передовым авиационным наводчиком, играющим ключевую роль в миссиях 1-го эшелона. Передовые авиационные наводчики были продуктом объединенного командования, высококвалифицированными операторами, которые были прикреплены к Шестому отряду SEAL и «Дельте». Они отвечали за связь с любыми воздушными средствами либо при нанесении авиаударов, либо при эвакуации и играли решающую роль в успехе миссии. Известные как ПАН, авианаводчики были уважаемыми членами команды, даже если они не разделяли «родовую» принадлежность к подразделению. Чаппи, как его звали, был старше всех морских котиков, кроме одного. Хотя он много раз проходил через CQD, когда был частью «Золотой» группы, в последующие годы он перешел на менее практическую работу. Сразу после 11 сентября он был переведен обратно в Шестой отряд для участия в войне.754

Часть, как и другие военные, начала трансформироваться в соответствии с новыми потребностями военного времени. В Шестом отряде была простая проблема, не имевшая однозначного решения: им нужно было больше бойцов SEAL. Вступление в войну означало, что каждая из штурмовых групп должна была бы быть полностью укомплектована при каждом развертывании. Они не могли связаться и позаимствовать оператора здесь или снайпера там у родственных команд, поскольку эти команды последуют за ними при следующем развертывании. У Дам-Нек не было припрятанного запаса отобранных в «Зеленую» группу «морских котиков», прошедших квалификацию и ожидающих своего шанса присоединиться к части.

Примерно пятьдесят человек из «Красной» группы прибыли в Афганистан со своим командиром, капитаном 1-го ранга Джозефом Кернаном. Кернан, был американец ирландского происхождения с каштановыми волосами и бочкообразной грудью, острым носом с горбинкой и ярко-голубыми глазами. Кернана все любили, и, в отличие от большинства своих сверстников-офицеров, он несколько лет прослужил на военно-морском флоте молодым офицером, окончив Военно-морскую академию. Он был политическим тяжеловесом в военно-морском сообществе специального назначения, более политический оператор, а не оператор SEAL. У Кернана были большие амбиции, стать адмиралом SEAL и помочь достичь этого другим офицерам «морских котиков». В своих предыдущих частях, он работал над тем, чтобы перевести офицеров, которым он отдавал предпочтение, на должности, которые, по его мнению, лучше всего подходили для их потенциального повышения до флагмана. Поступая таким образом, он снискал расположение молодых офицеров «морских котиков», которых он повысил. Кернан ранее служил в части в качестве начальника штаба, но, как и у большинства в отряде, у него было мало опыта работы в зоне боевых действий.

На стороне Кернана в Баграме теперь был кавторанг Тим Шимански, который теперь был оперативным офицером Шестого отряда. Хотя Кернан и Шимански были двумя самыми высокопоставленными офицерами Дам-Нек в Афганистане, в конечном счете они не были главными. Они работали на командующего оперативной группой специального назначения, бригадного генерала ВВС. Грегори Требона. В последующие два десятилетия структура командования Шестого отряда и других сил специальных операций была упорядочена, что облегчило командиру Шестого отярда надзор за тем, как его люди использовались на поле боя.765 «Морские котики» прибыли в Афганистан в составе 11-й оперативной группы с простой миссией: убить или захватить бен Ладена, его заместителя Аймана аль-Завахири и еще около десяти лидеров «Аль-Каиды», включенных в список для нанесения удара. Насколько им было известно, их цели все еще находились в Афганистане: бен Ладена в последний раз видели в Торе в прошлом месяце, и Завахири тоже. Набор миссий назывался «Десять и два», и хотя SEAL охотились в Афганистане, оперативная группа выходила на глобальный уровень. Наряду с ЦРУ, Шестой отряд и «Дельта» могли быть использованы везде, где они могли найти свою цель.

Их миссия не была легкой или прямолинейной. У бен Ладена в Афганистане была долгая история. Он приезжал в страну и покидал ее с начала 1980-х годов и наладил отношения с афганскими и пуштунскими племенами по всему востоку страны, вдоль границы с Пакистаном. Он прибыл как молодой отпрыск богатой семьи из Саудовской Аравии, стремящийся поддержать святых воинов Афганистана, моджахедов, в их сопротивлении поддерживаемому Советским Союзом афганскому правительству и советской армии. И хотя не его богатство и вклад изменили ход этой борьбы, они, тем не менее, были оценены по достоинству. Он стал неотъемлемой частью страны, и когда мулла Омар, одноглазый пуштунский моджахед, стал лидером движения Талибан, бен Ладен установил с ним финансовые отношения. Его молодая террористическая организация обосновалась в стране, создав специальную сеть тренировочных лагерей для иностранцев-единомышленников, которые обучались, а иногда и служили в подразделениях Талибана в их битвах против Масуда и Северного альянса.

В то время как большая часть закоренелых боевиков «Аль-Каиды» эмигрировала после битвы при Тора-Бора, американская разведка считала, что в Афганистане осталось до двух тысяч исламских боевиков. Эти боевики, состоявшие из афганцев, арабов, узбеков и небольшого числа других иностранных боевиков, временно обосновались в долине недалеко от границы с Пакистаном под названием Шахи-Кот, в провинции Пактия. Афганская провинция Пактия размером примерно с Делавэр, с горными хребтами высотой в десять тысяч футов и засушливыми долинами с пересохшими руслами рек внизу, расположена вдоль границы с территориями племен, находящимися под федеральным управлением Пакистана. Долина была ареной ожесточенных боев во время советского вторжения в Афганистан, хорошо зарекомендовавшим себя убежищем для афганских моджахедов из-за ее высокого, пересеченного рельефа, бассейн долины находится на высоте семи тысяч футов над уровнем моря. Два наиболее выдающихся горных хребта часто служили последним географическим убежищем для отступающих в Пакистан отрядов. Шахи-Кот, что в переводе с пушту означает «Царское место», на протяжении веков был защищенными воротами для побега и/или разгрома сил вторжения.

10-й горнострелковой дивизией, американские войска рано утром 4 марта совершат внезапное нападение на долину в надежде уничтожить то, что осталось от талибов и иностранных боевиков «Аль-Каиды». Миссия получила название операция «Анаконда». План состоял в том, чтобы ввести силы специальных операций, включая «морских котиков» и «Дельту», на горные вершины вдоль восточного гребня долины. Контролируя вершины, возвышающиеся над долиной, 11-я оперативная группа, включая разведывательные подразделения Шестого отряда SEAL, помогала бы направлять воздушные удары и приглядывать сверху за частями 10-й горной и 101-й воздушно-десантной дивизии, которые выдвинулись бы в долину и блокировали любые отступающие силы, бегущие в Пакистан.

Шестой отряд SEAL прибыл в Афганистан как грозная боевая сила. Команда состояла из двух штурмовых подразделений, разведывательного подразделения и снайперской группы, а также дополнительных операторов, которые помогали пополнять часто недоукомплектованный личный состав. Их обеспечивал 160-й армейский авиационный полк специальных операций, в котором работали лучшие в мире вертолетчики. Их поддерживали ЦРУ и оперативная группа, которые предоставляли разведывательную информацию и данные наблюдения, а также их передовые авианаводчики, которые были наготове, чтобы направить бомбардировщики B-1 и F-18 для нейтрализации любой цели. Они были небольшим подразделением, предназначенным для достижения выдающихся результатов, используя свою превосходную подготовку, навыки и доступ к совместным возможностям вооруженных сил США. Но, по правде говоря, мало кто из мужчин имел непосредственный боевой опыт, и никто из них не сражался на горных высотах, где, как считалось, скрывался враг.

К сожалению, разведывательная миссия «морских котиков» с самого начала была неудачной. Во-первых, субординация была ослаблена как географией нового присутствия вооруженных сил США в Афганистане, так и узкоспециализированными подразделениями родов войск. На бумаге, руководил миссией генерал Требон; он прилетел из Соединенных Штатов в Оман, а затем в Баграм, чтобы наблюдать за ролью оперативной группы в миссии. Но «морские котики» действовали с небольшой передовой оперативной базы в Гардезе, более чем в ста милях к юго-востоку, под руководством армейского подполковника Питера Блейбера. «Морские котики» оказались под командованием генерала ВВС, не имевшего опыта проведения специальных операций, и то, что их самый непосредственный командир, Блейбер, был из «Дельты», не помогало. Когда прибыли Слабински и «Красная» группа, командующий, генерал Требон, вернувшийся в Баграм, решил, что «морские котики» должны перейти в полномочие передовой оперативной базе в Гардезе .

Однако к тому времени, когда Слабински и его команда добрались туда, акция уже началась. Блейбер уже отправил отряд снайперов Шестого отряда, примерно за день до прибытия Слабински в Гардез. Снайперы составляли половину команды Слабински, которую он отправил из Баграма в Гардез несколькими днями ранее. До начала «Анаконды» Слабински и большая часть руководства Дам-Нек полагали, что операция будет в значительной степени обычной военной операцией. Считая миссию менее важной, чем возможность поохотиться на бен Ладена или его высших заместителей, Слабински отправил работать на Блейбера в Гардезе половину своей команды с позывным «Мако 31». В преддверии «часа Ч» для «Анаконды» Блейбер отправил бойцов SEAL группы «Мако 31» на тот самый хребет, в который входила гора Такур Гар, чтобы установить наблюдательный пункт в нескольких километрах от нее. «Мако-31» были высажены у горного хребта и пешим патрулем добрались до своей цели, наблюдательного пункта недалеко от Такур-Гар. Они обнаружили хорошо укрепленную позицию «Аль-Каиды» на вершине и в конце концов убили боевиков, занимавших ее, как они обнаружили, что дало им хороший обзор вниз и через долину. Блейберу и разведывательному подразделению становилось ясно, что «Аль-Каида» уже оценила наилучшие точки обзора для сражения и заняла вершины вдоль хребтов задолго до появления американских войск.

В вооруженных силах старшие офицеры отвечают за то, что называется связью и управлением, организацию и структуру связи между подразделениями на поле боя. В ходе «Анаконды» не устранили проблемы со связью, во всяком случае, она выявила разделение командования, которое имело смысл в Пентагоне, но создало проблемы на местах в Афганистане. Требон обладал лишь частичной властью и слабой осведомленностью о ситуации на передовой. Его роль в основном ограничивалась предварительной разведкой сил специальных операций, небольшой частью того, что, как ожидалось, должно было стать многодневным штурмом долины. И хотя Кернан и Шимански имели доступ к Требону, поскольку находились в одном и том же оперативном центре в Баграме, у каждого была своя линия связи со своими людьми: у Требона с Блейбером, а у Кернана со Слабински. Эта избыточность скорее подрывала, чем усиливала усилия каждого командира. Но даже когда Требон, Кернан и Шимански имели полную картину, они не всегда делились ею с бойцами на передовой. Линии связи и управления были в беспорядке, неудачный результат новой войны со старшими офицерами, которые никогда не командовали в зоне боевых действий.

Пока команда Слабински ждала старта в Гардезе, офицеры Шестого отряда в Баграме попросили группу «Мако 31» покинуть свой наблюдательный пост и пройти три километра вдоль хребта до Такур-Гара. Запрос, если он будет принят, избавит от необходимости вводить в дело Слабински и его команду. «Мако 31» доложили каперангу Кернану и кавторангу Шимански в Баграме, что Такур-Гар уже был занят боевиками противника. Вечером после того, как они устроились на своем наблюдательном пункте, «морские котики» могли видеть силуэты нескольких мужчин, входящих и выходящих из бункера, а также силуэт дерева, которое они позже описали как бонсай. Группа «Мако 31» доложила своему начальству в Баграме, что они не могли занять позицию, и предупредила их о вражеской позиции на вершине Такур-Гар.776 Более того, они сказали Кернану и Шимански, что даже с высадкой с вертолета им нужно будет вернуться в Гардез для пополнения запасов, прежде чем лететь к Такур-Гар. Даже в этом случае им пришлось бы приземлиться в удаленном месте, достаточно удаленном от боевиков «Аль-Каиды», чтобы приближающийся вертолет не был услышан, и они смогли бы незаметно подойти пешим патрулем. Слабински в Гардезе говорил своим командирам то же самое. «Когда мы отказались от миссии», - позже сказал автору Энди Мартин, передовой авианаводчик, прикрепленный к «Мако 31», - «они передали ее команде Слэба вместо нас».787

Когда приближался час начала «Анаконды», Требон решил, что ему нужен разведывательный отряд SEAL на Такур-Гар. Блейбер воспротивился, сказав генералу ВВС, что команде Слабински потребуется целая ночь, чтобы проникнуть куда-то гораздо ниже вершины горы, а затем совершить пеший переход в режиме патруля до вершины. Требон был непоколебим. Кернан и Шимански по отдельности также надавили на Слабински взять Такур Гар. «На нас оказывалось давление, чтобы к восходу солнца бомбы попали в цель», - позже скажет Слабински. Единственный способ сделать это включал бы прямую посадку, громкую и шумную посадку «Чинука» на вершину горы. Неясно, когда Кернан и Шимански получили или прочитали отчет «Мако 31». Но «морские котики» на близлежащем наблюдательном пункте предоставили важную информацию, необходимую Шестому отряду перед вводом в дело Слабински и его команды «Мако 30»: если они полетят на вершину горы, они попадут в засаду. То, что товарищи Слабински по команде знали, что Такур-Гар занят врагом, и передали эту информацию своим командирам в Баграме, которые либо не заметили этого вовремя, либо не передали Слабински, ничем не отличалось от сбоя связи и управления, произошедшего в 1943 году на Тараве во время неаполитанского прилива.

Наконец, после 11:00 вечера Слабински и «Мако 30» покинули Гардез и отправились в Такур Гар. Но через десять минут после их вылета «Чинуки» повернули назад, потому что их истребителям F-16 для прикрытия с воздуха пришлось уйти в другой район. Вернувшись в Гардез, Слабински попытался добиться отсрочки высадки, потому что чем больше времени потребуется для высадки, тем ближе к вершине ему придется приземлиться. Если бы позиция была занята врагом, не было бы элемента неожиданности. Кернан и Шимански подтолкнули Слабински согласиться с графиком Требона и подняться на вершину Такур Гар, чтобы установить наблюдательный пункт. Несмотря на то, что он просил еще двадцать четыре часа, его командиры Шестого отряда сказали, что ему «действительно нужно пересмотреть» свой запрос. «Для меня», - скажет позже Слабински, - «это было: «Эй, ты должен пойти [в Такур Гар]».798 Кернан и Шимански отвергли доводы Слабински, у которого в любом случае было больше боевого и тактического опыта. «Это уже грызло меня изнутри», - сказал Слабински о своих приказах.

«Не делай этого. Я знаю, что вы этого не сделаете, не ходите туда»809. Тем не менее, Слабински выполнил свои приказы, несмотря на то, что знал, что у него больше не было времени приземляться ниже на горе и идти пешим патрулем, что увеличивало риск попасть в засаду со стороны врага. Его команда, включая Чэпмена, отправилась «налегке», что означает, что они покинут Гардез с как можно меньшим количеством провизии. Никаких бронежилетов, мало воды или вообще без нее, в попытке снизить вес вертолета, что дает ему больше шансов подняться на вершину в холодную погоду. Слабински посоветовал Чэпмену взять с собой рации меньшего размера с меньшим радиусом действия и меньше дополнительных батарей. Каждая унция была на счету.

В 2:30 ночи Слабински, Чэпмен и остальная часть «Мако 30» вылетели из Гардеза, направившись к вершине Такур-Гар. Несмотря на хаос и неразбериху между Баграмом, Гардезом и Такур-Гаром, командир Шестого отряда, каперанг Дж. Джо Кернан и его оперативный офицер, кавторанг Тим Шимански, отправили своих людей на операцию, которая нарушила одно из основополагающих правил разведывательной миссии: всегда идите пешим патрулем к месту назначения с безопасного расстояния, чтобы сохранить любой элемент неожиданности. «Все [на тот момент] указывало на то, что мне нужно сказать «нет»», - позже сказал Слабински автору Малкольму Макферсону. «Никто не хочет провалить свою миссию». Фактически, как командир миссии и старший оператор Шестого отряда, Слабински должен был возразить своим офицерам. Таково было видение Марсинко для Шестого отряда SEAL: опыт и знания должны перевешивать звание.

Около 3:00 утра характерный звук сдвоенных винтов "Чинука" эхом разнесся по долине под вершиной. В этот момент людям из «Мако 31» стало очевидно, что что-то пошло ужасно неправильно. Вскоре после этого к какофонии присоединился грохот стрельбы и «Мако 31» могли услышать, как сбой в связи и управлении между Требоном и старшими офицерами оперативной группы в Баграме привел к фатальным последствиям для другой команды «морских котиков», «Мако 30». Катастрофа застала их коллег из «Мако 31» врасплох, они не были предупреждены о миссии на Такур-Гар. И они были бессильны что-либо предпринять в катастрофе, разворачивающейся ниже по склону. Они были близки к цели, но с таким же успехом могли находиться в Пакистане, поскольку мало чем могли помочь тому несчастному американскому отряду, который пытался высадиться на Такур-Гар.

Кернан и Шимански хотели получить больше ясности о том, кто и что находилось на вершине горы, прежде чем они отправят спасательную команду. С их точки зрения, отправка группы на контролируемый врагом пост на восходе солнца грозила бы дальнейшей катастрофой. Но младший офицер «Красной» группы, выпускник Военно-морской академии, лейтенант Джероми Уильямс, умолял свое начальство дать согласие на отправку. Он утверждал, что им необходимо немедленно отправить спасательные силы из Баграма в Гардез, только этот отрезок пути занимал два часа полета. Этот шаг сэкономил бы драгоценные минуты и позволил бы старшим офицерам тем временем собрать больше информации. Кернан и Шимански отклонили предложение Уильямса. Уильямс начал повышать голос до такой степени, что почти кричал, говоря своему начальству, что они теряют драгоценное время. Уильямс утверждал, что вертолеты не служили никакой цели, находясь в Баграме; попытка вернуться на Такур Гар потребовала бы остановки в Гардезе, чтобы заправиться, и к тому времени, когда они прибудут туда, Кернан и Шимански будут в лучшем положении, чтобы узнать, каков статус Робертса. В этот момент рейнджеры были бы значительно ближе к вершине горы. Если бы это было не так, то не было бы никакого ущерба. Уильямс, потеряв самообладание, стукнул кулаком по столу. Его начальство приказало ему покинуть комнату.

«Морские котики» оказались в наихудшем тактическом положении из возможных, сражаясь на крутом склоне в глубоком снегу против многочисленных укрепленных позиций противника, а пули летели на них с трех направлений. Чэпмен в одиночку повел атаку вверх по горе к дереву, которое, если бы он смог закрепиться, можно было бы использовать в качестве прикрытия, чтобы начать наносить авиаудары по указанию Слабински. Когда он поднимался в гору, он попал под огонь из того, что оказалось бункером, в котором укрылись два боевика, стрелявших прямо в него. Он вышел на открытое место, один, привлекая к себе огонь автоматического оружия и удаляясь от остальной части группы «Мако 30». Две другие пары нашли укрытие и заняли оборонительные позиции. В конце концов Слабински последовал за Чэпменом по его снежной тропинке к бункеру. Чэпмен атаковал позицию и убил двух бойцов противника внутри с близкого расстояния, когда Слабински догнал своего передового авианаводчика.

Боевики с крупнокалиберным пулеметом теперь вели огонь по Чэпмену и Слабински. Враг занял еще один ранее скрытый бункер, дальше вверх по склону, примерно в двадцати футах от американцев. Слабински укрылся рядом с небольшим скальным выступом. Чэпмен сделал то же самое за небольшим деревом. Двое других «морских котиков» пробрались к противоположному концу выступа, где укрывался Слабински, стреляя по второму бункеру, но с другого направления. Слабински услышал, как Чэпмен крикнул: «Откуда это взялось?» - перекрывая пулеметный огонь. Слабински повернулся, чтобы посмотреть на Чэпмена, который теперь лежал на боку. По крайней мере, в него попала одна пуля, но Слабински не мог видеть, куда именно.

Слабински позже сообщил о том, что он впервые увидел, когда посмотрел на Чэпмена: лежащее на боку его оружие поперек его живота и безошибочно узнаваемый красный лазерный луч, движущийся вверх и вниз. Это движение дало Слабински понять, что Чэпмен в тяжелом состоянии, но все еще учащенно дышит. Командир группы продолжал вести огонь по второму бункера, одновременно разряжая по нему гранатомет, но безуспешно. Остальные четверо «морских котика», все еще разделенные на две пары, обстреливали боевиков «Аль-Каиды» с позиций рядом с ним, но им тоже не удалось остановить атаку противника. Когда Слабински приказал своим товарищам по команде занять разные позиции, чтобы попытаться поразить второй бункер, второй товарищ по команде, Бретт Морганти, был ранен вражеским огнем. Бедра Морганти получили два пулевых ранения. Теперь по «морским котикам» вели огонь с трех направлений. Чэпмен был подстрелен, а Морганти ранен. Прошло несколько мгновений, и Слабински снова посмотрел на Чэпмена. Позже он сказал, что заметил, что лазерный прицел его передового авианаводчика больше не перемещался вверх-вниз на его груди. Лазер, как и грудь Чэпмена, был неподвижен.

Слабински, как он позже вспоминал, оценил его ситуацию. «Я помню, как огляделся вокруг», - сказал Слабински, - и подумал: «Эй, окей, здесь гораздо больше, чем шесть парней [вражеских боевиков]. Я почти уверен, что Чаппи ушел. У меня больше нет Нила [Робертса], и у меня ранен Морганти, в него попали из крупнокалиберного пулемета». Все еще находясь под сильным обстрелом, Слабински двинулся к позиции боевого диспетчера. Затем он снова посмотрел на грудную клетку Чэпмена и по-прежнему не увидел признаков дыхания. Позже он скажет, что сблизился с Чэпменом. «Я знал, что у меня нет времени проверять его пульс», - сказал Слабински. «Это что-то вроде: «Эй, у меня нет никаких данных о нем, и от него ничего нет». Я бросил на него последний взгляд… Я не мог тащить его. Я должен беспокоиться о Бретте, и я совершенно уверен, что [Чэпмен] мертв». Слабински не окликнул Чэпмена, боясь выдать свою позицию. «Я просто думал, что он мертв».8110

Слабински принял решение прервать контакт, оставив Чэпмена и Робертса, которого они не нашли, на вершине горы, и отступить, пытаясь спасти других раненых товарищей по команде. Ни один солдат или «морской котик» не захочет столкнуться с таким сценарием в бою, и Слабински, как командиру группы, пришлось принимать решение под шквальным огнем противника. В течение трех с половиной минут, укрывшись за валуном и рельефом местности, прямо под вершиной горы и телом Чэпмена, Слабински ждал со своими оставшимися товарищами по команде, что покажет видео с беспилотника «Предейтор». Он был всего в нескольких футах от Чэпмена, но не пытался забрать его тело или проверить жизненно важные показатели. Вместо этого он попытался вызвать самолет огневой поддержки AC-130, летевший выше, но не смог установить связь. Он надеялся, что если ему удастся получить поддержку с воздуха на вершине горы, он и его оставшаяся команда смогут вернуть Чэпмена и Робертса.

Затем, через двадцать минут после того, как они вышли из вертолета под вражеский огонь, «морские котики» прервали миссию по спасению Нила Робертса. Слабински и четверо других «морских котиков» бросили еще дымовые гранаты и заскользили вниз по крутой, покрытой снегом вершине. Не имея возможности тащить раненых вниз из-за снега и рельефа местности, Слабински и двум его здоровым товарищам по команде пришлось тащить своих товарищей, «морских котиков», в разных точках, чтобы уйти от вражеского огня. Чтобы прикрыть их отступление, Слабински запросил открытие огня по вершине, стремясь уничтожить боевиков «Аль-Каиды» или, по крайней мере, помешать им попытаться маневрировать, чтобы остановить их бегство.

Слабински был единственным американцем на Такур Гар, который видел падение своего товарища по команде. Он считал, что Чэпмен погиб, и, чтобы предотвратить дальнейшие потери, отвел выживших «морских котиков» в безопасное место. Позже его спросили, возможно ли, что тело, на которое наткнулся Слабински, спускаясь вниз, было телом Робертса, а не Чэпмена. Слабински отверг такую возможность, отметив, что он знает разницу между своим давним товарищем по команде и Чэпменом. «Я переполз через этого парня», - позже скажет Слэб о Чэпмене. Но видеозапись перестрелки с беспилотника показала, что Слабински был ближе к телу Робертса и что он никогда не подходил ближе, чем на двенадцать футов от Чэпмена. В любом случае Слабински не пощупал пульс и не проверил другие жизненно важные показатели, поэтому он не мог быть уверен, что Чэпмен мертв.

В то время как Слабински вел свою команду из пяти человек с двумя тяжелоранеными вниз с горы, Чэпмен оказался живым и в сознании там, где Слабински бросил его умирать. Чэпмен был один, и, несмотря на ранения, ему удалось вступить в бой с одним из боевиков неподалеку от его позиции. Видеозапись, снятая с беспилотника, кружившего над головой, позже показала, что Чэпмен сменил несколько позиций на вершине горы, вступив в бой с несколькими боевиками противника. Примерно пятьдесят четыре минуты Чэпмен сражался в одиночку и ждал подкрепления. Как радист своей команды, он знал, что, вероятно, происходит: какие-то силы быстрого реагирования были в пути. Он взял свою рацию MBITR и, используя частоту и позывной, уникальные для передовых авианаводчиков 24-й тактической эскадрильи специального назначения, вызвал по рации помощь. «Любая станция, любая станция, это Мако Три ноль Чарли».8312

Наконец, в 6.11 Чэпмен смог услышать первый из двух «Чинуков», которые пришли за Робертсом (никто еще не знал, что Чэпмен был брошен). С рассветом Чэпмен вышел из бункера и начал продвигаться к противнику во втором бункере вверх по склону, стреляя на ходу. Он открыл прикрывающий огонь по боевикам, чтобы защитить приближающийся «Чинук». Это была единственная надежда Чэпмена на выживание. Боевики противника подождали, пока «Чинук» зайдет на посадку, затем выпустили реактивную гранату или РПГ, поразив один из двигателей. Вертолет вздыбился от взрыва, затем упал на склон; он был достаточно низко, чтобы столкновение не причинило катастрофических травм находящемуся внутри отряду. Чэпмен развернулся и начал стрелять по любым боевикам, которые находились в поле зрения разбившегося «Чинука». Как только он это сделал, боевик противника из второго бункера двинулся к Чэпмену, который стоял лицом вниз по склону. Смертельный выстрел был произведен сзади, вошел ему в спину и пробил аорту, убив его мгновенно.8413Американец, наконец, был мертв.

Когда рейнджеры наконец покинули «Чинук», Слабински и «морские котики» уже час как эвакуировались. С рассветом окопавшийся на вершине горы отряд боевиков теперь мог ясно видеть эту новую группу приближающихся американцев. В тот день боевики «Аль-Каиды» уже подверглись двум атакам с вертолетов и к появлению рейнджеров были готовы. Через несколько минут кормовой пандус опустился, и рейнджеры выскочили на снег. Двое были убиты в нескольких шагах пулями противника, когда остальные американские солдаты пытались установить периметр позади «Чинука». Американский отряд пробивался к вершине, подвергаясь тому же сильному огню, с которым ранее столкнулись Слабински и его команда. В то время никто из них этого не знал, но Чэпмен прикрывал их огнем всего за несколько мгновений до того, как они вышли из «Чинука».

В 7:00 второй «Чинук», на борту которого находились Хайдер и десять армейских рейнджеров, находился примерно в полумиле от того места, где потерпел крушение предыдущий вертолет отряда быстрого реагирования. Вторая команда рейнджеров выбежала наружу, пробираясь по тому же снегу и пробиваясь вверх по склону навстречу ведущемуся по ним огню. Хайдер не последовал за рейнджерами. Он знал, что Слабински и его команда эвакуировались с вершины, и немедленно пересек ее, а затем спустился по склону горы в поисках своих собратьев из «морских котиков». Когда Хайдер наконец нашел Слабински и его команду, он связался с Баграмом, сообщив об обновлении статуса и местоположении. Рейнджеры, которые летели с Хайдером, тем временем с трудом поднялись на вершину горы, чтобы поддержать своих товарищей. Им потребовалось почти три часа, чтобы добраться туда. Получившие подкрепление рейнджеры заняли вершину горы, но только после того, как потеряли нескольких солдат ранеными. В одной из последних контратак нескольких оставшихся боевиков был ранен спасатель-парамедик военно-воздушных сил. Битва между рейнджерами и оставшимися боевиками «Аль-Каиды» продолжалась почти четыре часа.

На следующее утро Слабински и два уцелевших снайпера вернулись в Баграм. К тому времени потери за день становились все яснее. Робертс был мертв, изувеченный врагом. Чэпмен тоже был мертв. Пять других также погибли, капрал ВВС Джейсон Каннингем; армейские рейнджеры рядовой первого класса Мэтью Коммонс, сержант Брэдли Кросс и сержант Марк Андерсон; и сержант Дж. Филип Свитак из 160-го армейского авиационного полка специальных операций. Двое из снайперской команды Слабински были серьезно ранены, а Турбо в конечном итоге потерял правую ногу ниже колена.

Спустя годы после битвы при Робертс-Ридж, как ее стали называть, стало очевидно, что никто не спустился с Такур-Гар таким же, как они поднимались. «Красная» группа потеряла двоих, включая первого бойца SEAL, погибшего на войне. Нил К. Робертс погиб в возрасте тридцати двух лет, оставив после себя жену Пэтти и сына Натана, которому было восемнадцать месяцев. Джон Чэпмен, тридцативосьмилетний, оставил двух дочерей, Мэдисон и Брианну, и свою жену Валери. «Красной» группе также пришлось столкнуться с тем, чего они и представить себе не могли до командировки: изуродованным телом Робертса. Это было похоже на безмолвное послание «Аль-Каиды» группе «морских котиков», которые считали себя непобедимыми. На следующий день после окончания битвы тело Робертса было обнаружено и доставлено обратно в Баграм для обработки. Многие из его товарищей по команде и друзей смотрели на его изуродованное тело. Описания были переданы всем остальным членам команды, которые этого не сделали. Несколько человек, участвовавших в командировке и на Робертс-Ридж, сделали этот бой своим последним, переведясь из Шестого отряда или вообще покинув флот. Те, кто остался в «морских котиках», позже подведут итоги произошедшего и сделают свои собственные выводы.

Один из товарищей Слабински по команде сказал мне, что операторы «Красной» группы провели собственную внутреннюю оценку того, где миссия пошла не так. «Мы были взбешены тем, что Бритта заставили подняться на вершину этой горы, когда он сказал: «Эй, я думаю, это плохая идея». Но он прогнулся. Вы знаете, он пошел на компромисс, и на нем лежит часть этой неудачи». Шестой отряд SEAL, согласно видению Дика Марсинко, всегда должен был полагаться на опыт рядовых операторов. На Такур Гаре командир группы из нижних чинов поддался своим офицерам, у которых не было боевого опыта, и произошла трагедия. Оператор «Красной» группы, который более двух десятилетий служил в SEAL, а позже стал старшим командиром военно-морского спецназа, также сказал мне, что попытка Слабински вернуться на гору, чтобы найти Нила Робертса, была «одним из самых героических поступков, которые я когда-либо видел».

Ранее тем же вечером генерал Требон и 11-я оперативная группа объединили подразделения «Красной» группы после просмотра видеозаписи с беспилотника «Предейтор», на которой был запечатлен человек в белой развевающейся одежде, отправившийся в колонне из трех или четырех автомобилей из Шахи-Кот. Хотя на первоначальной видеозаписи не было обнаружено никакого оружия, и генералы располагали лишь косвенными сведениями о том, что конвой принадлежал «Аль-Каиде», просто подозрения, основанные на цвете одежды этого человека и почтении, проявленном к нему другими людьми в районе, связанном с силами «Аль-Каиды», но они нервничали, что бен Ладен снова может скрыться, как это было несколькими месяцами ранее в Тора-Бора. Конвой направлялся на восток, к пакистанской границе, как будто они пытались сбежать. Миссия называлась «Цель: Бык».

«Морские котики» хотели, чтобы миссия развивалась совсем не так. Некоторые находившиеся в вертолетах операторы настаивали на том, чтобы предотвратить любую воздушную атаку, утверждая, что у них достаточно времени, чтобы перехватить конвой до того, как он достигнет пакистанской границы. «Причина, по которой существует Шестой отряд SEAL, заключается в том, чтобы избежать бомб и сопутствующего ущерба», - сказал отставной боец Шестого отряда SEAL, участвовавший в миссии. «Мы сказали: «Давайте сядем и взглянем на конвой, чтобы определить, не «Аль-Каида» ли это». Вместо этого они сбросили несколько бомб».

Бомбардировка остановила колонну вдоль сухого вади, или оврага, причем две машины находились примерно в километре друг от друга. Выжившие начали выбираться из-под обломков, и по рации Хайдер и остальная команда услышали приказ о том, что конвой теперь находится в зоне свободного огня, что позволило бортстрелкам «Чинуков» стрелять по всем, кто еще жив и считается представляющим угрозу. «Морские котики» не имели никакой власти над бортстрелками-вертолетчиками. Миниганы одного из вертолетов расстреляли человека, стоявшего с оружием на вершине большого холма.

Два «Чинука» приземлились отдельно, по одному с каждого конца колонны. Обе команды вышли из вертолетов, чтобы увидеть мрачную сцену. Бойцы SEAL с Хайдером вышли и разделились на две группы. Одна из них, возглавляемая рядовым оператором, взялась за оценку ущерба, нанесенного одной из машин. Мужчины, женщины и маленькая девочка, неподвижные в позе эмбриона, казались мертвыми. Внутри машины находились одна или две винтовки, как это принято в Афганистане, но ни на ком из мужчин не было военной одежды и никаких дополнительных боеприпасов. «Это было фамильное оружие», - сказал отставной «морской котик». Они поняли, что это была не Аль-Каида, а гражданские лица, трагически погибшие в результате серии ошибочных выводов старших офицеров за несколько сотен миль отсюда.

То, что последовало за тем, как Хайдер застрелил раненого мужчину, вызывает споры. Оказалось, что мужчина был безоружен. Преждевременная атака самолетов ВВС на конвой была в целом расценена в команде как трагическая военная ошибка. Но то, что произошло дальше, по словам отставного участника миссии, было отвратительным преднамеренным актом. Позже Хит сообщил руководителю своей команды, что он наблюдал, как Хайдер изуродовал мертвеца, вонзив нож в его уже поврежденный череп. Когда Хит сообщил о действиях Хайдера, «несколько парней повернулись и ушли», - сказал отставной морской котик, который был на операции «Цель: Бык», но который не был свидетелем предполагаемого нанесения увечья Хайдером. «Они испытывали отвращение». Он процитировал слова Хита командиру своей команды: «Я морально гибок, но я не могу с этим справиться».

Одним из незыблемых правил Дам-Нек с момента его основания было то, что для поступления «морской котик» должен был пройти «Зеленую» группу. Даже в первые годы правления Марсинко, когда «морских котиков» отбирали из-за их популярности или умения управляться с джином, они все равно должны были соответствовать стандартам подготовки и результативности. Никаких исключений. В частности, для офицеров единственным способом командовать «красными», «золотыми» или «синими» было пройти курс подготовки. Точно так же, как офицеры и рядовые прошли одинаковую подготовку на курсе BUD/S, офицеры и рядовые Шестого отряда прошли через одно и то же испытание учебой. То же самое было и в «Дельте». Офицерам вряд ли понадобились бы эти навыки в ходе операции; вместо этого их главная роль заключалась в том, чтобы командовать и поддерживать связь во время операции. Но Марсинко понимал, что элитный отряд операторов никогда не будет уважать офицера, который не может продемонстрировать такой же уровень мастерства в стрельбе, нырянии и прыжках в воду. Исторически сложилось так, что некоторые «морские котики», которые не попали в «Зеленую» команду, служили в подразделении катеров, называемого «Серой» группой. В морских операциях эти офицеры и рядовые «морских котиков» будут управлять катерами и обслуживать их. Если они хотели присоединиться к штурмовой группе, они должны были пройти «Зеленую» группу.

Но вскоре после 11 сентября, когда стало ясно, что Шестой отряд будет отправлен в командировку, каперанг Кернан столкнулся с дилеммой перехода от мира к войне: ему требовалось больше рабочей силы. Имея мало вариантов, Кернан взял офицеров и рядовых операторов «Серой» группы и направил их в штурмовые группы, минуя Зеленую команду. Кернан, по сути, понизил планку в отряде. Это стало одним из самых важных решений командования, последствия которого растянулись на два десятилетия позже. Кернан, стремясь выполнить требования Пентагона о новой войне, нарушил тонкую культуру работы Шестого отряда.

Капитан 3-го ранга Хайдер, офицер «Серой» группы и выпускник академии, который никогда не был в «Зеленой» группе, соответствовал предпочтениям Кернана, и он перешел в «Красную» группу. Бюрократическая перестройка Кернана не обязательно означала, что Хайдер был недостоин возглавлять группу штурмовиков, но в глазах операторов он выбрал короткий путь в мире, где «морские котики» заслужили свое положение талантом и тяжелой работой. По их мнению, включение Хайдера или любого другого офицера «Серой» группы, который «сбежал», в штурмовые группы было несправедливым. Возможно, он не видел, какое закатывание глаз вызвало его присутствие среди нижних чинов, или тихую насмешку со стороны операторов, которые редко принимают офицера, которого они не считают столь же квалифицированным, если не таким же опытным, специалистом. Но закатывание глаз и тихая насмешка, тем не менее, существовали.872 Чувства рядовых «мафиози» к офицерам в ситуации Хайдера варьировались от подозрительности с одной стороны до презрения с другой, точно так же, как это было задумано Ричардом Марсинко двадцатью годами ранее. Стандарт был частью их кодекса, и их кодекс был нарушен.

Еще до нападения на автоколонну в ходе «Цель: Бык» и предполагаемого нанесения увечий трупу убитого афганца, Хайдер совершил по крайней мере одно убийство с сомнительным оправданием. Всего через несколько недель после развертывания, 18 января, Хайдер убил безоружного афганца к северу от Кандагара во время первого наземного наступления подразделения в войне. В ходе этой операции Хайдер возглавлял группу, выполнявшую ночную миссию по захвату подозреваемых боевиков «Аль-Каиды» на территории усадьбы. Захватив нескольких задержанных и оцепив район, Хайдер и его люди дождались прибытия вертолетов, чтобы увезти их. Во время миссии «морские котики» сообщили, что подверглись обстрелу из стрелкового оружия с внешних позиций, хотя никто не пострадал. Через девяносто минут, когда вертолеты приближались к месту встречи, один из морских котиков предупредил Хайдера, что человек, который лежал в канаве неподалеку, направляется к позиции «морских котиков».

Позже в интервью Хайдер сказал, что мужчина приблизился к позиции, засунув руки подмышки, и не прислушался к предупреждениям других «морских котиков» остановиться. Хайдер признал, что мужчина, скорее всего, не понимал по-английски и, вероятно, не очень хорошо видел. В отличие от «морских котиков», на мужчине не было очков ночного видения. «Он продолжал двигаться к нам», - сказал Хайдер. «Я оценил, что он приближался на расстояние, на котором он находился в пределах зоны, где он мог нанести ущерб гранатой». Хайдер сказал, что неделей ранее боевик взорвал скрытую гранату после того, как приблизился к нескольким американским офицерам ЦРУ, серьезно ранив их. «Он продолжал двигаться к нам, поэтому с 15 метров я всадил в него одну пулю, и он упал. К сожалению, оказалось, что у него в руке была аудиокассета. По правилам ведения боевых действий он стал законной мишенью, и это было поддержано следствием. Возникает вопрос, почему он представлял угрозу? После всей этой активности, он прятался в канаве в течение 90 минут, он встает, с ним разговаривают, на него кричат в темноте... это беспокоит. Я огорчен, что он не встал на колени».

Хайдер не был привлечен к дисциплинарной ответственности за открытие огня. Правила ведения боевых действий позволяли командиру наземной группы стрелять в любого, кого он рассматривал как угрозу, независимо от того, были ли они вооружены в момент стрельбы. Но в глазах рядовых «морских котиков» из «Красной» группы Хайдер убил человека, который не должен был умереть. Пять или шесть операторов стояли полукругом, их лазеры были направлены ему в грудь, когда старик приблизился к их позиции. Все они были ближе, чем Хайдер. Они не чувствовали никакой угрозы. Было холодно; он был стар и плохо одет и держал руки в единственном подходящем месте, чтобы согреть их. Двое операторов, которые были с Хайдером, позже сообщили, что этот человек не представлял угрозы. Одним из таких операторов был Нил Робертс. «Мы наблюдали, как он казнил чувака без причины», - сказал мне оператор, который был свидетелем стрельбы Хайдера. После того дня рядовые начали называть Хайдера «Уэйнгро», в честь серийного убийцы из фильма «Жара», который убивал по своей прихоти.

За двадцать лет, прошедших с тех пор, как каждая штурмовая группа разработала названия и флаги, каждая выработала групповую индивидуальность, основанную на этих вещах Многие в «Красной» группе присвоили себе образ индейского воина. По их мнению, попытка обезглавливания Робертса была безошибочным свидетельством жестокости врага. «Треть парней буквально думают, что они воины-апачи, а тут у вас был мусульманский обычай отсечения головы», - объяснил отставной командир «морских котиков». «Я понимаю это желание, я не оправдываю его, но было определенное возмездие».

После командировки руководство Шестого отряда изучило действия Хайдера во время операции «Цель: Бык». Разбор состоялся через несколько недель после того, как «Красная» группа перебазировалась в Дам-Нек. Как и почти все в Шестом отряде, разбор был внутренним и неофициальным. Тактическими уроками неофициально делились в сообществе специальных операций, но ошибки в поведении или руководстве никогда не обсуждались за пределами штаб-квартиры. Для некоторых из них больше всего беспокоило в поведении Хайдера не то, что он, возможно, беспричинно отомстил за смерть Робертса гражданскому лицу, не имеющему отношения к делу, а то, что будучи командиром наземной группы, он вообще стрелял из своего оружия более одного раза. «Если у вас есть несколько инцидентов, когда командир наземной группы нажимает на спусковой крючок в ходе командировки, у вас полный провал оперативной тактики», - сказал один отставной командир SEAL. «Это не их ответственность — вот почему у нас есть операторы DEVGRU». В одном из боев Хайдер продемонстрировал пагубные последствия решения каперанга Кернана отказаться от стандарта.

Помимо увечий, предположительно совершенных Хайдером, вид мертвых гражданских лиц, особенно женщин и детей, убитых во время первых авиаударов в ходе «Цель: Бык», произвел неизгладимое впечатление на бойцов «Красной» группы. «Это погубило некоторых из этих парней», - сказал бывший оператор SEAL, участвовавший в миссии. Один из детей, пострадавших в результате нападения, был доставлен для оказания медицинской помощи обратно в Баграм. Ребенок выжил и некоторое время после этого жил на авиабазе США, за ним ухаживали бойцы ОКСО и Шестого отряда SEAL.

«Бойцы SEAL верят, что они сами могут поддерживать дисциплину которая равна или превосходит то, что система уголовного правосудия могла бы предоставить человеку», - сказала Сьюзан Рейзер, агент Службы уголовных расследований ВМС в отставке, возглавлявшая уголовный отдел агентства. «У них есть внутренний процесс, который они считают достаточным, и они не склонны сотрудничать без крайней необходимости». Рейсер, которая проводила расследования как в обычных подразделениях SEAL, так и в Шестом отряде SEAL, сказала, что, по ее опыту, «морские котики» просто не сообщали о нарушениях со стороны своих товарищей по команде.

Несмотря на неодобрение, которое штурмовики из «Красной» группы, возможно, питали к Хайдеру, существовал еще один кодекс, который они не стали бы нарушать. Никто из товарищей Хайдера по команде не выдал бы его флоту. Часть этого кодекса могла быть результатом того, как Марсинко создал дух подразделения. Но столько же, если не больше, было почти священным правилом в вооруженных силах в целом. Каждый молодой солдат, независимо от того, в какой род войск он поступает, с первых дней учебного лагеря узнает, что доносительство это смертный грех. Генерал Дуглас Макартур, объясняя, почему он не сдал одноклассников из Вест-Пойнта, которые издевались над ним, сказал: «Мои отец и мать научили меня этим двум непреложным принципам - никогда не лгать, никогда не болтать».

Группа Слабински, или то, что от нее осталось, пересидела операцию «Цель: Бык». Снайперы пришли в себя в Баграме, затем вернулись в Гардез, чтобы дождаться своей следующей операции. Она пришла неделю спустя. Один из беспилотных летательных аппаратов «Предейтор» оперативной группы засек колонну, покидающую Шахи-Кот и движущуюся к границе с Пакистаном. «Красная» группа была пристыжена инцидентом со свадебной процессией и ограничениями воздушного наблюдения, но изображения, поступающие с беспилотника, казались многообещающими: можно было видеть вооруженных до зубов людей, смешавшихся с транспортными средствами, очевидно, выступающих в качестве охраны для кого-то достаточно важного, чтобы она потребовалась.

Сцена внизу представляла собой хаос. Боевики покинули свои изрешеченные пулями транспортные средства, пытаясь убраться подальше от еще двух «чинуков», направлявшихся в их сторону. Со своего наблюдательного пункта Слэб выпустил несколько пуль из своей снайперской винтовки SR-25 по пытавшимся скрыться боевикам. Слэб и его снайперская команда убили почти двадцать иностранных боевиков «Аль-Каиды». Тела лежали поперек проезжей части и склона, сраженные прежде, чем они смогли укрыться от огня «морских котиков». Прошла примерно неделя с тех пор, как Слабински потерял Чэпмена и Робертса на Такур-Гар. Но теперь он оказался на возвышенности, способный безнаказанно стрелять по врагу. Слабински и некоторые из его товарищей по команде обсуждали возможность отомстить за Такур-Гар. Теперь у него была такая возможность.

«После того, как я выстрелил этому чуваку в голову», - позже сказал Слабински, - «там был парень, у которого были ноги, просто его ноги торчали из какой-то маленькой колеи, я имею в виду, что он был мертв, но у всех есть нервы. Я выстрелил ему около 20 раз в ноги, и каждый раз, когда вы стреляли в него, его тело вздрагивало, вы могли видеть, как его тело подергивалось. Это было похоже на игру. Типа «Эй, посмотри на этого чувака», и парень просто снова дергался. Это была просто хорошая терапия. Это была действительно хорошая терапия для всех, кто там был».883 Чтобы заставить Слабински прекратить стрельбу, потребовался приказ офицера. 894

Через несколько месяцев после развертывания в 2002 году Шестой отряд провел церемонию для вдовы и дочерей Чэпмена, отмечая его героизм на Такур-Гар. Во время церемонии «морские котики» представили имя Чэпмена, выгравированное на их стене героев, единственное, чей владелец не являлся бойцом SEAL, сразу под именем Нила Робертса. «Морские котики» приписывали ему спасение их жизней, так как он вступил в бой с врагом в первом бункере после того, как они покинули свой вертолет. «Если бы Джон не атаковал первую вражескую позицию, они наверняка убили бы нас всех до того, как мы добрались до укрытия», - сказал Слабински в сентябре 2002 года. «Джон погиб, спасая нас от вражеского огня, который велся с трех сторон, когда он был убит». Это заявление было включено в представление Чэпмена к «Кресту военно-воздушных сил», который он был награжден посмертно в 2003 году.

В декабре 2004 года несколько последних выпускников «Зеленой» группы вошли в комнату на втором этаже базы Шестого отряда SEAL в Дам-Нек, у каждого в руках был ящик пива. Это был их первый день в части, день, когда они присоединились к своей штурмовой группе. Каждый выглядел, как профессиональный спортсмен, и пришел встретиться со своими товарищами по команде. Среди «новичков» были Мэтью Биссоннетт и Роберт О'Нил. Два оператора были частью нового поколения в Шестом отряде, одними из первых «морских котиков» в командовании с начала войн в Афганистане и Ираке. Биссоннетт, получивший высшее образование сын миссионеров с Аляски, прибыл в Дам-Нек из Пятого отряда SEAL. О'Нил, мускулистый рыжеволосый уроженец Монтаны, до того, как его отобрали, служил во Втором и Четвертом отрядах «морских котиков». Эти двое были непохожи во многих отношениях, Биссоннетт был аккуратным и сдержанным, О'Нил был неряшливым и общительным, но каждый из них был талантливым оператором, который пришел в «Красную» группу как часть нового поколения, сформированного легендой и наследием Такур-Гар и первой командировкой в афганской войне. Они были не просто операторами Шестого отряда, они были «Краснокожими», частью того, что называлось «Племенем».

Вокруг стола стояло «Племя», по большей части длинноволосое и густо покрытое татуировками, ожидая встречи с новыми пополнениями. На стенах вокруг них были развешаны памятные вещи из предыдущих командировок. Особенно выделялся один предмет: ручной пулемет MK46, известный как SAW, или автоматическое оружие отделения. У этого конкретного пулемета был погнут приклад; он принадлежал Нилу Робертсу. Пулемет служил ярким напоминанием о том, что все в Шестом отряде называли Робертс-Ридж. Вступление в «Красный» эскадрон означало ознакомление с историей смерти и увечий Робертса, героизмом Слабински и решимостью, которую он и «Краснокожие» проявили в последующие дни. Позже О'Нил напишет, что вступление в «Красную» группу означало, что он мог «отомстить» за смерть Нила Робертса, а также за жертв 11 сентября. Биссоннетт, О'Нил и другие новые бойцы Шестого отряда научились ценить «операции возмездия», подобные операции «Цель: Россомаха», где Слабински два десятка раз выстрелил из снайперской винтовки, наблюдая, как дергается мертвое тело боевика «Аль-Каиды». Они присоединялись к подразделению, которое создало свои собственные мифы о своем военном опыте, но не считалось с реалиями новых войн и с тем, как они формируют этих людей и их подразделение.

Будучи самым острым наконечником копья в вооруженных силах США, они охотились на врага, который только разрастался и давал метастазы. За почти три года, прошедшие со времен операции «Цель: Россомаха», часть изменялась, сначала незаметно, а затем все в большей степени. Требования двух одновременно ведущихся войн изменили миссию Шестого отярда. Хотя от них по-прежнему требовалось охотиться за бен Ладеном и остальными членами руководства «Аль-Каиды», они больше не планировали и не готовились к одиночным миссиям, разовым контртеррористическим рейдам и спасению заложников. Потребности «Вечной войны» означали, что командировку за командировкой «морские котики» редко выполняли миссии, которые считались традиционными военными специальными операциями. Шестой отряд превратился в элитную группу штурмовиков.

Существовала определенная внутренняя ответственность за правонарушения в Афганистане. Вик Хайдер закончил свою службу в Шестом отряде SEAL вскоре после возвращения из Афганистана в 2002 году и позже был повышен до звания капитана 3-го ранга, что в военно-морском флоте эквивалентно майору. Он был награжден Серебряной звездой за свои действия на Такур-Гар по спасению Робертса и остальных бойцов разведывательной команды «Красной» группы. Несмотря на это, несколько лет спустя, после того, как имя Хайдера было упомянуто при очередной ротации в «Красной» группе, некоторые из бывших операторов Хайдера сообщили руководству Шестого отряда SEAL, что его возвращению в подразделение не рады.

Садизм незаметно прокрался в практику «морских котиков». Например, через несколько месяцев после операции «Цель: Бык» оператор «Красной» группы начал насмехаться над умирающими повстанцами на видео, которые он снимал в рамках своих обязанностей после операции. Эти видеозаписи «истекания кровью» неоднократно воспроизводились на авиабазе Баграм. Боец SEAL, известный как Бешеный Турок, собирал других бойцов «Красной» группы, чтобы посмотреть последние несколько мгновений жизни боевика противника, отсчитывая последние пять или около того секунд до истечения срока жизни вражеского боевика. «Это было военное порно», - сказал отставной офицер, просмотревший одно из видео. «Никто ничего с ними не сделал».

Новые миссии также означали новую подготовку. Одним из последствий войны стало то, что Дуэйн Дитер и его тренировка по CQD были исключены из курса «Зеленой» группы. Фактически, Биссоннетт и О'Нил были одними из первых игроков нового поколения Шестого отряда которые не встретились с Дитером во время отборочного курса. В течение года после того, как Дитера больше не приглашали руководить его тренировками по CQD, подразделение по-прежнему выполняло упражнения под колпаком, которым его обучали инструкторы по CQD. Биссоннетт и О'Нил были одними из последних, кто прошел обучение в Шестом отряде. В то время Дитеру сказали, что тренировки «под колпаком» и защитный рукопашный бой больше не были столь важны для тех видов атак, которые операторы проводили в Афганистане и Ираке. И хотя ему никогда прямо не говорили, почему его контракт не был продлен, Дитер полагал, что Шимански возглавил усилия по замене CQD смешанными боевыми искусствами, известными как ММА, которые становились все более популярными как вид спорта в Соединенных Штатах. Однако последствия исключения Дитера в 2004 году из Шестого отряда были вопиющими. В то время, когда Шестой отряд начал цикл постоянных развертываний, одно из немногих, если не единственное, этических ограничений в части, было устранено. В то время как CQD продолжали преподавать на курсе BUD/S и в линейных отрядах еще в течение десяти лет, решение отстранить Дитера имело долгосрочные последствия.

Главный старшина Джеймс Хэтч осмотрел тлеющие останки вертолета MH-47 «Чинук» на склоне горы. Мало что осталось: несущий винт, часть двигателя и черная обугленная земля там, где вертолет с шестнадцатью американцами, включая восемь «морских котиков», находившихся на борту, потерпел крушение после того, как был сбит единственной реактивной противотанковой гранатой. Хэтч, оператор «Красной» группы, поднялся со своим отрядом по одной стороне почти вертикального горного склона и спустился по другой, разыскивая выживших. Он и его товарищи по команде могли предвидеть, что их не будет.

«Чинук» прилетел днем ранее в составе сил быстрого реагирования, пытавшихся спасти четырех линейных «морских котиков», которые поднялись на вершину горы с разведывательной миссией. Эти четверо приземлились безлунной ночью на горном хребте, расположенном над деревней, которая укрывала местного повстанца, и недалеко от нее. «Морские котики» пытались обнаружить свою цель, отметить ее местоположение, а затем отойти обратно на свою базу. Большая команда «морских котиков» и армейских «Зеленых беретов» должна была вернуться двадцать четыре часа спустя для рейда. Но примерно через час после того, как они покинули место высадки, четверо «морских котиков», лейтенант Дж. Майкл Мерфи, старшина 2-й статьи Дэнни Дитц, старшина 2-й статьи Мэтью Аксельсон и санитар военно-морского флота 2-го класса Маркус Латтрелл попали в засаду.

Цель «морских котиков», местный повстанец по имени Ахмад Шах, был предупрежден безошибочно узнаваемым шумом двухроторного вертолета, пролетающего над крутым и узким каньоном. Шах собрал свой небольшой отряд, всего семь -десять человек, и тихо поднялся на гребень ранним утром, когда «морские котики» расположились на прикрытом наблюдательном пункте. У Шаха и его людей было преимущество как в господствующей высоте, так и в знакомстве с местностью. Они нанесли по американцам сокрушительный удар из автоматов АК-47, пулемета ПК и гранатометов, которые вынудили четырех «морских котиков» спуститься по почти отвесному склону горы. «Морские котики» сражались и выживали более часа, но изо всех сил пытались связаться со своей базой для получения поддержки с воздуха или спасения. В конце концов, лейтенант Мерфи вышел из-за укрытия, воспользовавшись спутниковым телефоном, чтобы связаться с оперативным центром в Баграме и запросить помощь. Видеозапись, снятая людьми Шаха, запечатлела оглушительную перестрелку между афганскими повстанцами и американцами. В какой-то момент, во время затишья в огне, слышно, как оператор, следовавший за Шахом, кричит морским котикам по-английски: «Если вы не будете сражаться, мы вас не убьем».

Миссия Хэтча и его команды состояла в том, чтобы искать не только выживших в вертолете, но и любые признаки Мерфи и его разведывательной команды. Еще одна команда «краснокожих» поднималась пешком по другой стороне горы. Среди этой группы был Роберт О'Нил, впервые участвовавший в работе с Шестым отрядом. Когда он и его команда карабкались по крутому склону горы в поисках Мерфи, Аксельсона, Дитца и Латтрелла, его осенило, что он впервые переживает «настоящую» войну. Чем больше времени требовалось, чтобы найти бойцов SEAL, тем меньше была вероятность, что они найдут их живыми. Но 28 июня никто в «Красной» группе не знал, где находятся пропавшие «морские котики» и в каком они состоянии.

Трое из четверых, Мерфи, Дитц и Аксельсон, были уже мертвы, их тела были разбросаны по горной чаше. Но Латтрелл, массивный бывший школьный футболист ростом шесть футов пять дюймов из Техаса, был жив. Позже он признался, что в разгар боя опустил оружие и убежал. В конце концов, он был ранен осколками выстрела РПГ, его тело сбросило со склона горы. Придя в сознание, он прятался под выступом скалы до тех пор, пока бойцы Шаха не вышли за пределы оврага и не рассеялись. Латтрелл, с огнестрельным ранением в ногу, тремя сломанными позвонками и сломанным носом, а также пораженный осколками из РПГ, шел и полз со сломанной спиной и большой потерей крови через кедры и папоротники в течение нескольких часов, пока его наконец не нашел мужчина из деревни на по другую сторону хребта Сауталусар.

Джеймс Хэтч, Роб О'Нил и остальные члены обоих отрядов «Красной» группы обыскивали местность все то время, пока Гулаб укрывал Латтрелла, и ушли только тогда, когда получили известие, что Латтрелл жив. Они прочесали ущелье в поисках каждого предмета снаряжения американского производства, чтобы найти своих собратьев из SEAL и понять, что произошло близ Сауталосар. Позже Хэтч напишет в своей книге «Прикосновение к дракону: и другие методы выживания в войнах жизни», что он нашел одно из мест засады Шаха, отрытую стрелковую ячейку за валунами, с тем, что, по его оценкам, было сотнями стреляных гильз калибра 7,62 мм от автомата АК-47. Не было никаких сомнений в том, что его собратья, «морские котики», были подавлены огневой мощью. Американские действия по розыску и спасению не обнаружили никаких свидетельств гибели какого-либо противника. Афганские бойцы, имея вдвое больше живой силы и преимущество в рельефе местности, имели тактическое преимущество над разведывательным подразделением «морских котиков» из четырех человек. Годы спустя Гулаб расскажет репортеру «Ньюсвик», что, когда он нашел Латтрелла, у «морского котика» все еще были при себе все одиннадцать полных магазинов к его винтовке. Если только Латтрелл не использовал оружие одного из своих павших товарищей по команде, Латтрелл не мог произвести много выстрелов, если таковые вообще были сделаны, по людям Шаха.

Позже Латтрелл расскажет Андерсону Куперу в интервью «60 минут», что Мерфи был сражен, когда делал экстренный звонок по спутниковому телефону. Латтрелл был близко, но защищен камнями, и он слышал, как Мерфи, умирающий от многочисленных огнестрельных ранений, звал Латтрелла прийти и спасти его. «Он получил две пули в грудь», - сказал Латтрелл Куперу. «Это его сбило. Я попытался пробиться к нему.... Я был на открытом месте, размахивал руками. Я такой: «Просто спустись ко мне».… Я слышал, как выстрелил его пистолет и много стрельбы в его районе. Я изо всех сил пыталась добраться до него, и он начал выкрикивать мое имя. Он такой: «Маркус, чувак, ты должен мне помочь! Мне нужна помощь, Маркус!» Это стало настолько интенсивным, что я действительно опустил оружие и заткнул уши. Потому что я не мог вынести, когда он умирал. Все, чего я хотела, чтобы он сделал, это перестал выкрикивать мое имя.… И я опустил оружие в перестрелке, в то время как моего лучшего друга убивали. Так что это в значительной степени делает меня трусом.… Я сломался прямо там, я сбежал прямо там».901

«Красная» группа была свидетелем всего, кроме первоначальной засады, и поняла, что произошло в тот день. Через несколько дней после того, как был возвращен Латтрелл, «морские котики» из Шестого отряда могли ясно видеть, как серия неудачных управленческих решений нескольких офицеров SEAL приняла трагические масштабы. Неудачи начались с самой миссии. Операция по преследованию Ахмад Шаха предлагалась несколько раз предыдущими командирами «морских котиков», базирующимися в Джелалабаде, до прибытия в страну Десятого отряда. Фактически, как только прибыло подразделение, состоящее из Десятого отряда «морских котиков» и 1-й группы специальных средств доставки SEAL, к Шестому отряду SEAL снова обратились с просьбой о проведении операции. Каждый раз офицеры Шестого отряда SEAL и старшины отказывались участвовать. По их мнению, Шах не стоил такого риска. Шах был местным полевым командиром, не принадлежал ни к «Аль-Каиде», ни к «Талибану». Офицеры Шестого отряда SEAL зашли так далеко, что отговорили другие подразделения специальных операций от проведения миссии. Планировщики из Дам-Нек сочли, что лучшим подходом было бы переждать Шаха. В конце концов он захотел бы покинуть долину, и когда он это сделает, американские войска могли бы сделать его своей целью.

Планировщиков Шестого отряда беспокоил рельеф местности. Они рассудили, что он сведет к минимуму вероятность успеха операции. Долина Курангаль была, пожалуй, самым опасным местом для американских войск в Афганистане. Топография делала это место местом, которое контролировали мало кто из внешних сил, если таковые вообще когда-либо были. Советы ее не тревожили, и хотя американские войска более десяти лет пытались лишить талибов, «Аль-Каиду» и исламских повстанцев, таких как Шах, плацдарма в долине и соседних с ней каньонах, пуштуны этого района никогда не подвергались успешной иностранной оккупации. Американцы стали называть это место Долиной Смерти.

Концепция миссии имела поразительное сходство с Такур-Гар: она включала высадку неопытной разведывательной группы на вершину горы на вертолете, как это произошло более трех лет назад со Слабински и его людьми, и на этот раз на еще менее проходимой местности. И все же, несмотря на это и опасения Шестого отряда SEAL, а также ЦРУ, обычные «морские котики» получили одобрение для проведения миссии. Военные вознаграждали офицеров, которые считались агрессивными. В конце концов, это была война. Результат был катастрофическим, но его можно было избежать: девятнадцать американских военнослужащих погибли, в том числе одиннадцать «морских котиков», в ходе операции, которая стала самой фатальной в истории военно-морских сил специального назначения того времени и худшим днем для американских войск в афганской войне на тот момент. Кроме того, молодой «морской котик» получил шрамы на всю жизнь. Для бойцов SEAL из Дам-Нек провал руководства был очевиден.

К тому времени, когда О'Нил, Хэтч и остальные члены «Красной» группы вернулись в Вирджиния-Бич в 2005 году, подразделение находилось в самом разгаре преобразований. Генерал-лейтенант Стэнли Маккристал, командующий Объединенным командованием специальных операций, находился в процессе расширения своей оперативной группы для ведения двух войн. Для этого миссия, масштаб и темп радикально изменились «Эскалация войны с терроризмом после 11 сентября», - писал Маккристал годы спустя, - «вынудила относительно небольшие силы по спасению заложников и борьбе с терроризмом адаптироваться к новым, более зловещим угрозам. [ОКСО] необходимо было стать более сложной организацией с беспрецедентными возможностями, и нам нужно было использовать это на ежедневной и еженощной основе, год за годом».911

Для Шестого отряда SEAL новая миссия потребовала расширения. Отряду, численность которого колебалась между ста пятьюдесятью и двумя сотнями операторов, предстояло вырасти. Военно-морской флот повысил Шестой отряд SEAL до так называемой основной части. Часть добавила еще сотню операторов, каждая штурмовая группа стала известна как эскадрон, и каждый эскадрон добавил еще один штурмовой отряд. Шестой отряд также добавил новое разведывательное подразделение к трем штурмовым эскадронам. Получивший название «Черный» эскадрон, он дал Дам-Нек четыре основные эскадрона. Командовал частью капитан 1-го ранга SEAL, военно-морской эквивалент полковника, а возглавляли каждый эскадрон офицеры в ранге капитана второго ранга. Изменение, хотя и бюрократическое, было сейсмическим. Так же, как капитан 1-го ранга Кернан отреагировал на потребности новой войны, наполнив свои штурмовые группы «морскими котиками», которые не прошли «Зеленую» группу, новое пополнение означало, что SEAL понизили качество, которое делало Шестой отряд их отборным подразделением. В то время, когда Шестому отряду было предложено расшириться, вместе с нем не расширялась силы специального назначения ВМС. Это означало, что в течение нескольких лет, начиная с 2005 года, командование допускало в часть больше операторов из того же числа кандидатов что и в обычные отряды. Шестой отряд, по сути, снижал свои стандарты.

Это также означало, что Дам-Нек снизил уровень опыта на ключевых руководящих должностях. Это было вторичным следствием добавления операторов в состав части и расширения штурмовых групп до эскадронов. Командир лодочного экипажа штурмового отряда как их называли, обычно имел от семи до восьми лет опыта работы в Шестом отряде, когда его повышали на эту должность. Когда группы расширились до эскадронов, вновь назначенные командиры имели всего трехлетний опыт работы в части. Аналогичным образом, офицеры, командовавшие отрядами и эскадронами, теперь были на один-два ранга ниже, но обладали большей властью на поле боя. В сочетании с решением Кернана перевести нескольких офицеров «Серой» группы в штурмовые в начале войны, некоторые руководители Шестого отряда предупредили военно-морские силы специального назначения, что расширение будет иметь ужасные последствия. «Как только эскадронам были предоставлены полномочия командования [в звании капитана 2-го ранга]», - сказал отставной старший командир из Шестого отряда, - «это децентрализовало подотчетность и надзор. Я был ярым критиком этих изменений. Это подготовило почву для многочисленных злоупотреблений, от последствий которых сегодня страдает DEVGRU». Предоставив больше полномочий офицерам более низкого ранга и менее опытным старшинам SEAL, командование сократило свой собственный внутренний надзор за поведением на поле боя. В то время, когда командование выгнало такого инструктора по этике, как Дуэйн Дитер, и увеличило частоту своих миссий, оно нуждалось в более тщательном контроле. Вместо этого, его было меньше.

Это был Дам-Нек, в который после своих первых командировок вернулись Биссоннетт и О'Нил. «Краснокожими», ныне «Красным» эскадроном, руководил офицер «морских котиков» среднего звена, который почти за два десятилетия оказал на Шестой отряд больше влияния, чем любой другой офицер, и определил характер подразделения как смертоносный и жестокий. Хью Вайман Говард III был настолько чистокровен, насколько это возможно для офицера SEAL. Он был потомок нескольких адмиралов и был четвертым поколением, закончившим Военно-морскую академию. Рост Говарда почти шесть футов, он подтянут, и его сверстники считали его средним по физическим показателям. На самом деле, Говарду, известному как Вайман во время пребывания в военно-морских силах специального назначения, вообще не следовало находиться в Дам-Нек, как сказали мне несколько офицеров и операторов Шестого отряда. Говард окончил курс BUD/S в 1991 году, а затем был назначен в Восьмой отряд SEAL в Литтл-Крик. Говард, которого постоянно описывают как умного, амбициозного и трудолюбивого офицера, все еще был одним из самых младших по званию офицеров на Восточном побережье. Из-за этого отличия он был дисквалифицирован в Дам-Нек, однако в 1998 году Говард попал в в качестве кандидата в «Зеленую» группу. Военно-морская родословная Говарда принесла ему морского папочку, в в виде имевшего тогда звание кавторанга Джеймса О'Коннелла. Когда О'Коннелл перешел в Дам-Нек в качестве старпома, он обеспечил Говарду место в «Зеленой» группе. О'Коннелл убедил каперанга Альберта Калланда, командира Шестого отряда, позволить Говарду перейти в «Зеленую», несмотря на отказ при отборе. «Берт согласился привлечь Ваймана, потому что О'Коннелл сказал ему, что Вайман отлично разбирается в бумажной работе», - сказал мне отставной боец SEAL, работавший на Калланда. После того как он попал в в «Зеленую» группу, руководство ясно дало понять инструкторам, что, если Говард не совершит серьезного нарушения техники безопасности, ему будет разрешено пройти обучение и присоединиться к Шестому отряду. Говард считался компетентным оператором, но без поддержки О'Коннелла он никогда бы не попал в Шестой отряд. Говард не жульничал, но два старших офицера SEAL нарушили правила и понизили планку, чтобы младший офицер SEAL попал в Дам-Нек. Восхождение Говарда в самое элитное подразделение SEAL было парадоксом: принимая Говарда, часть нарушала незыблемый стандарт, установленный Марсинко, особенно для офицеров, и одновременно делало это таким образом, что укрепляло представление Марсинко о том, что командир отряда может выбирать, кого ему заблагорассудится взять к себе. Говард был принят в тогдашнюю «Красную» группу, присоединившись к «Племени» и приняв идентичность индейцев как самых элитных воинов команды.

Биссоннетт во многих отношениях был таким, каким его представлял Марсинко: высокоодаренным «морским котиком», который использовал любой доступный ракурс, чтобы получить преимущество. Один из начальников Биссоннетта позже скажет, что впервые столкнулся с молодым командиром экипажа в Афганистане и попросил Биссоннетта рассказать ему о том, как он планировал рейд. В то время новые правила ведения боевых действий Макрейвена требовали, чтобы «морские котики» делали «вызовы», когда операторы объявляли, что они находятся снаружи, и приказывали цели сдаться, иначе они начнут атаку. Цель состояла в том, чтобы избежать жертв среди гражданского населения, позволив женщинам, детям и пожилым людям бежать до того, как «морские котики» начнут свое нападение. Бойцы SEAL насмехались над тем, что отказались от элемента внезапности, позволив своим целям спрятать оружие и получить тактическое преимущество в предстоящем рейде. Решение Биссоннетта было простым: игнорировать правило в ситуациях, когда они были уверены, что их цель находится внутри здания. Начальник был впечатлен как готовностью Биссоннетта нарушать правила, так и его искренним объяснением. Это был именно тот тип вопросов и ответов, который кандидаты в команду могли бы получить во время отборочной комиссии, и Биссоннетт продемонстрировал проблеск того, что сделало его эффективным оператором Шестого отряда.

Ирак был войной другого рода. Там силы специальных операций США были призваны убивать со скоростью, невиданной в предыдущих войнах. Их подверженность ежедневному насилию была беспрецедентной. Для своей первой командировки Биссоннетт был направлен в Ирак, где его добавили в эскадрон «Дельты». С «Дельтой» Биссоннетт совершил свое первое убийство в качестве оператора «морских котиков» и провел десятки рейдов в Багдаде. В то время у многих операторов «Дельты» в эскадроне к снаряжению было прикреплено необычное оружие: четырнадцатидюймовый топор, или томагавк, с гладкой рукоятью из красного дерева.

Операторы "Дельты" использовали топоры на операциях в течение нескольких командировок. Они получили их благодаря Кевину Холланду, одному из их самых старших операторов, который был бойцом «Краснокожих» Шестого отряда SEAL. Холланд был заядлым путешественником из сельской местности Северной Каролины и зациклился на образе индейского воина. Он попросил у своего друга Дэна Винклера, мастера по изготовлению клинков на заказ, томагавк. Винклер воспроизвел исторически точный топор индейцев, подлинность его работы была признана, когда его наняли для изготовления оружия, использованного в фильме «Последний из могикан» с Дэниелом Дэй-Льюисом в главной роли. Винклер сделал томагавк для Холланда, который повесил его в «Красной» командной комнате в качестве символа группы. Несколько лет спустя Холланд уволился из военно-морского флота. После терактов 11 сентября он попросил вернуться на действительную службу и присоединиться к «Красной» группе. Ему отказали, но сказали, что он может вернуться после завершения одного тура с регулярным отрядом SEAL.

Оскорбленный Холланд вступил в армию и обратился непосредственно в отряд «Дельта». В «Дельте» единственным требованием для поступления является прохождение строгого отборочного курса. Для этого даже не обязательно было служить в армии. Если потенциальный оператор может пройти их отбор и соответствовать стандартам, «Дельта» не проводит дискриминации. Открытость процесса их отбора является одной из причин, по которой культура «Дельты» в настоящее время считается менее замкнутой, а их операторы более зрелыми, чем у «морских котиков» из Дам-Нек. Холланд прошел отбор и вернулся на действительную службу в качестве элитного штурмовика армии. Вскоре после начала войны в Ираке Холланд попросил Винклера изготовить томагавки для его штурмовой группы, которые они могли бы доставить в зону боевых действий. Холланд и Винклер нашли группу частных спонсоров, которые оплатили их закупки. Первоначально Винклер изготовил шесть томагавков для штурмовой группы Холланда в составе эскадрона «Чарли», на рукоятке каждого из которых был нанесен номер первого выпуска. Вскоре томагавки стали популярны.922

То, что задумывалось как инструмент для взлома замка или удара по дверной ручке, вскоре превратилось во вспомогательное оружие. После нескольких командировок в Ираке операторы «Дельты» устроили между собой негласное соревнование по поводу того, кто сможет совершить наибольшее количество убийств с помощью этого оружия.933 Один отставной трехзвездочный генерал, служивший в то время в Пентагоне, рассказал мне, что старшие офицеры и гражданские чиновники получали сообщения с мест о том, что операторы «Дельты» совершали военные преступления. Однако в то время высшие чины Пентагона придерживались мнения, что Ирак был жестокой войной, враг не следовал законам вооруженного конфликта, а ограниченные зверства служили психологическим сдерживающим фактором для «Аль-Каиды» и иракского мятежа.

Один бывший старшина Шестого отряда SEAL сказал, что он и другие члены командования были обеспокоены тем, что масштабы и интенсивность насилия в Ираке были настолько велики, что у американских операторов могло возникнуть искушение нанести ответные увечья, тактику, которую иногда применяли «Аль-Каида» и иракские повстанцы. «Ирак был войной другого рода, ничего подобного мы никогда не видели», - сказал ныне вышедший в отставку старшина Шестого отряда. «Так много мертвых тел, так много повсюду, и поэтому потенциальные возможности для нанесения увечий были велики».

В соответствии с приобщением «Красного» эскадрона к культуре индейцев, Говард запустил схему закупок топориков Винклера для каждого бойца SEAL, прослужившего в эскадроне год. Винклер продавал томагавки на коммерческой основе, более чем за 600 долларов каждый, что сделало их дорогим инструментом для рядового бойца SEAL, который платил из своего кармана. Следуя схеме эскадрона «Чарли» отряда «Дельта», топоры были оплачены частными пожертвованиями, запрошенными Говардом и другими. На них был выбит символ «Красного» эскадрона: воин-индеец в головном уборе со скрещенными томагавками.

Однако для некоторых людей Говарда, как и в «Дельте», топоры вскоре стали чем-то большим, чем символом. «Морские котики» начали использовать их для нанесения увечий погибшим боевикам в Ираке и Афганистане. Другие использовали их для уничтожения боевиков в рукопашном бою. Был установлен шаблон для неправомерных действий на поле боя. Рядовые и младшие офицеры должны были не допускать, чтобы любая преступная деятельность доходила до капитана 2-го ранга, командира эскадрона или двух капитанов 1-го ранга, управляющих частью. Такого рода секретность стала возможной благодаря расширению подразделения и относительно молодым командирам, которые были назначены на места, что непреднамеренно проложило путь к заметанию под коврик военных преступлений и зверств.

Топоры вскоре превратились в призыв к сплочению. Говард часто призывал свой эскадрон и других «окровавить топор войны» на проводах перед миссиями и командировками. Один «морской котик», с которым я разговаривал, сказал, что слова Говарда должны были быть вдохновляющими, как слова тренера, и не были приказом использовать «топор войны» для совершения военных преступлений. Другие понимали это по-другому. Часто было слышно, как Говард спрашивал своих операторов, не запачкали ли они «кровью [свой] топор», когда возвращались с боевого задания. В мотивационных речах Говард говорил своим «морским котикам», что они являются «национальным достоянием», что они лучше, чем просто бойцы SEAL, и что они «истекают красной, белой и синей кровью» (цвета американского флага — прим. перев).944

В 2007 году, после того, как Говард, Биссоннетт, О'Нил и остальные члены «Красного» эскадрона появились со своими топорами в Ираке, фраза приобрела новое значение. Командир Шестого отряда SEAL, в то время, капитан 1-го ранга Скотт Мур и его заместитель, капитан 1-го ранга Тим Шимански, получили доклады с поля боя: их операторы использовали томагавки, чтобы рубить мертвых и умирающих боевиков. Доклады не ограничивались «Краснокожими» Говарда. Небольшие группы внутри части сдирали с убитых кожу, а другие практиковали на задержанных смешанные боевые искусства. Новость о том, что американские военнослужащие были вовлечены в такую бессмысленную жестокость, казалось бы, потрясла совесть. Но в отряде никто ничего не сказал и не сделал по этому поводу.

Начиная с 2005 года и продолжая до 2008 года, по мере того как в американской военной стратегии все более центральное место занимали силы специальных операций США, количество и частота операций как в Ираке, так и в Афганистане резко возросли. «Во время моей командировки в Афганистане в 2005 году мы участвовали всего в нескольких операциях», - сказал отставной боец SEAL, служивший под началом Говарда. «К тому времени, когда мы перебрались в Ирак, мы выполняли задания целых пять ночей в неделю. Ирак был богатой мишенями средой, и Вайман позволил нам быть более агрессивными». Говард, по словам двух его бывших операторов, был более склонен, чем предыдущие офицеры, давать зеленый свет операциям, основанным на «слабых» разведданных, что приводило к большему количеству рейдов и ударов. Но, по словам нескольких официальных руководителей Шестого отряда SEAL, это был командующий ОКСО генерал-лейтенант Стэнли Маккристал, приказавший увеличить оперативный темп и подтолкнувший Шестой отряд SEAL, включая Говарда, к проведению более частых рейдов, помогая уничтожить повстанцев как в Ираке, так и в Афганистане.

Через три года после начала войны в Ираке «Аль-Каида» и суннитско-баасистское повстанческое движение поставили под угрозу успех Америки в свержении Саддама Хусейна. Преобладающая военная теория борьбы с повстанцами, предложенная в основном генералом армии Дэвидом Петреусом, которого поддерживала администрация Буша, утверждала, что любой шанс стабилизировать страну и помочь создать новое демократическое государство потребует уменьшения кровопролития. Но машина для убийств, созданная Маккристалом в рамках специальных операций, давала простой показатель для достижения успеха: убитые или захваченные в плен противники. Страна была переполнена экстремистскими сетями, и идея Маккристала заключалась в том, что лучше проводить рейды, которые, возможно, не приведут к обнаружению первоначальной цели, но, тем не менее, дадут больше зацепок, чем ждать, пока американские силы подтвердят местоположение цели. «Идея Маккристала заключалась в том, что даже попадание в пустое место было хорошим ударом», - сказал мне отставной офицер Шестого отряда. Происходила трансформация: хотя глобальная война с терроризмом была возложена на плечи военных, многое из того, что ОКСО делало как в Ираке, так и в Афганистане, напоминало полицейскую работу. Маккристал призвал своих командиров наносить удары по конспиративным квартирам подозреваемых террористов и повстанцев и по любому другому месту, даже номинально связанному с целью, точно так же, как городская полиция отправила бы группу спецназа, надеясь, что их необъявленный визит даст больше зацепок и в конечном итоге поможет им выследить лидеров организации. Действие порождало разведданые, который порождали действие, и так далее. Еженощное выдвижение Шестого отряда и других подразделений ОКСО сработало, поскольку Маккристал мог сообщить, сколько бойцов противника было удалено с поля боя. Проблема была в том, что это не имело долгосрочного эффекта. «Как только вы уничтожите одну сеть», - сказал отставной командир из Шестого отряда SEAL, - «возьмет верх другая сеть, и она восстановится. Это была просто самоподдерживающаяся система, чьей целью было поддержание самое себя, и все ее узнали».

Для администрации Буша большее количество проведенных операций и большее количество убитых комбатантов противника служили ощутимыми показателями успеха в то время, когда каждый месяц приносили новый рекорд американских солдат, погибших в бою. Убитый иракский повстанец или убитый финансист «Аль-Каиды» рассматривались как двухпартийный успех. Возможно, в конечном счете это и не принесло победы, но, по-видимому, предотвратило поражение. Подсчет убитых также послужил оплотом против контролируемого демократами Конгресса, который поддержал вывод американских войск из Ирака.

«Морские котики», однако, были счастливы сыграть свою роль. Для операторов не было ничего хуже, чем трехмесячная командировка в зоне боевых действий, где почти не было войны. Шестой отряд SEALсозданый для проведения ограниченных миссий по убийству или захвату в плен и спасению заложников, теперь имел самых элитных охотников за людьми в зонах боевых действий, и они не хотели сидеть всю ночь, играя в видеоигры. Как самый заметный лидер, Говард стал популярен среди «морских котиков», находившихся под его командованием, некоторые из которых защищали и восхваляли его. Он создал и поощрял культуру воинов под своим командованием во время самого крутого спуска подразделения к чрезмерному насилию. И рядовые Говарда любили его за это. Роберт О'Нил назвал его «настоящим воином».

Не все с этим согласились. Один из бывших начальников Говарда, который пытался помешать Говарду продвинуться на руководящие должности в штурмовом подразделении, сказал: «Вайман никогда не должен был быть командиром эскадрона, не говоря уже о более высоких должностях. Лучшие, наиболее эффективные командиры эскадронов, когда-либо служившие в этом подразделении, все вместе в оперативном плане были надежными «морскими котиками». Что-то вроде авиационной эскадрильи на авианосце. Из великих пилотов получаются великие командиры. Уважение, доверие, уверенность в себе, все это превосходит любое ложное представление о товариществе. Операторы в [Шестом отряде] преуспевают благодаря компетентности. Вайман не такой «морской котик» или лидер. Во многом именно поэтому он такой, какой он есть. Он вынужден прибегать к браваде и театральности». В небольшом подразделении, по размерам эквивалентном небольшой средней школе, один лидер или личность может оказывать огромное влияние на остальную группу. Говард был именно такой личностью.

Критики Говарда рассматривали топоры как символы чего-то более зловещего. Они символизировали нечестивое, порой преступное поведение на поле боя, которое поощрял командир. Как выразился один бывший высокопоставленный «морской котик», «Топоры говорят: «Мы выше закона и можем делать все, что захотим»».Для тех, кто их одобрял, продолжил он, топоры можно было оправдать тем, что они были не более чем ножами. «Это отличный способ все объяснить, но у них есть топоры, чтобы выставлять себя напоказ. Наша работа заключается в том, чтобы гарантировать, что мы ведем себя так, как подобает американскому народу и американскому флагу. Топор войны гласит: «Нас не волнуют Женевские конвенции»».

Критики внутри части были обеспокоены сочетанием агрессии на поле боя и отсутствием у Говарда военной дисциплины. Отставной старшина сказал, что поощрение Говарда и предоставление ему топоров Винклера способствовали формированию воинского духа, который далеко отходил от каких-либо этических или моральных норм. По его словам, нельзя сбрасывать со счетов силу талисмана индейцев. С тех пор как была впервые создана «Красная» группа, в подразделении было много операторов, которые пережили «метаморфозу идентичности и личности», превратившись в воинов-индейцев. О'Нил, например, серьезно относился к идентичности «Краснокожих». У него был вытатуирован на руке головной убор индейцев с двумя белыми перьями. О'Нил рассказал мне в интервью, что он начал татуировать края белых перьев красным после того, как получил свой первый «скальп», чтобы обозначить каждое убийство врага в Красной эскадрилье. В течение шести лет, начиная с того момента, как он присоединился к эскадрилье в 2005 году, он покрыл большую часть краев двух перьев красным. Другие также называли свои убийства «скальпами» после их командировки, и в нескольких случаях они имели их в виду буквально.

«Парни выходили на улицу каждую ночь, убивая всех подряд», - сказал мне отставной командир из Шестого отряда SEAL. «Топор был слишком личным, слишком тесно связанным с томагавком, чтобы быть хорошей идеей». Бывший «морской котик», который сам служил в «Красной» группе во время своей карьеры, сказал, что, предоставив операторам оружие, отсылающие к их персонажу на поле боя, Говард послал своим людям безошибочный сигнал: используйте его. И это должно было дать понять командирам Говарда, что символ приобрел опасную реальность внутри подразделения. «Вот когда ты убираешь топор», - сказал отставной «морской котик». «Не даешь их».

Летом 2006 года старшина Джеймс Форман прибыл в Рамади, четырехсоттысячный город на реке Евфрат в западной иракской провинции Анбар. Форман, подтянутый, высоко ценимый снайпер из «Золотого» эскадрона Шестого отряда, был послан в Рамади с миссией, которая должна была быть строго наблюдательной. Он был там не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы наблюдать за американскими войсками, выполняющими миссии, в частности за регулярным подразделением SEAL. Его босс, главный старшина «Золотого» эскадрона Дэвид Купер, попросил Формана оценить, следует ли Шестому отряду отправить в Рамади кого-либо из своих операторов с авиабазы Балад, к северу от Багдада, для работы с двумя взводами Третьего отряда SEAL, принимающими там участие в сражении.

В то время Рамади был, пожалуй, самым опасным городом в Ираке, сердцем и оплотом «Аль-Каиды в Ираке» и ключевой базой операций суннитского повстанческого движения в остальной части страны. Целых три четверти населения города бежали, поскольку боевики, которые когда-то осадили Фаллуджу на севере, перебрались в Рамади в 2004 году после разгрома американскими морскими пехотинцами. Оставшиеся в Рамади мирные жители оказались зажатыми между все более ужасающей кампанией террора, проводимой «Аль-Каидой», и суннитскими мятежниками состоявшими в основном из остатков армии Саддама и распущенной партии баасистов. Годом ранее американские генералы заявили Конгрессу, что, по их мнению, вооруженные силы США должны быть сокращены, но насилие в Анбаре и, в частности, в Рамади, изменило ход войны. Конфликт превратился из спорадических террористических актов в полномасштабное повстанческое движение. Американские военные решили, что победа в Рамади дает наилучшие шансы предотвратить превращение Ирака в рухнувшее государство. К тому времени, когда появился Форман, некоторые районы города выглядели как ад времен Второй мировой войны, особенно центр города, где несколько улиц были разрушены после нескольких месяцев боев между американскими войсками и иракскими повстанцами. «Нам не нужна Сталинградская битва, чувак», - сказал тогда CNN один американский солдат. «У нас есть битва за Рамади прямо здесь, в наше время, детка. Сталинград нас ничем не удивит».966

«Морских котиков» из взводов «Чарли» и «Дельта» возглавлял капитан 3-го ранга Джон «Джоко» Виллинк, возглавлявший так называемое оперативное подразделение, небольшие силы специальных операций, которые поддерживали регулярные войска в этом районе, состоящие из батальонов армии и морской пехоты. Хотя они оба стали «морскими котиками» с разницей всего в год, Форман и Виллинк представляли собой разительный контраст. Форман был маленьким, подтянутым, гибким штурмовиком, который был силен, но в остальном больше походил на олимпийского бегуна на длинные дистанции, чем на элитного оператора SEAL, которым он был. На тот момент Форман проработал в SEAL четырнадцать лет, девять из них в составе Шестого отряда. Он был агрессивен, но спокоен и проницателен, и его тактическое суждение и в целом хладнокровное поведение были причиной, по которой Купер отправил его в Рамади. Форман был опытным оператором, неоднократно откомандировывавшимся в Рамади, и был лучшим кандидатом на то, чтобы однажды занять должность главного из бойцов этой части SEAL, главстаршины.

Виллинк, с другой стороны, был огромным мужчиной; при росте пять футов одиннадцать дюймов и 240 фунтах он выглядел энтузиастом ММА, каковым он и был. Прозванный «Шлемоголовый» из-за своего большого, тщательно выбритого черепа и мускулистого лица, Виллинк был энергичным бывшим рядовым «морских котиков». Он окончил курс BUD/S на год раньше Формана и стал офицером, в то время как Форман оставался рядовым оператором. Тем не менее, у него было значительно меньше боевого опыта. Рамади был всего лишь его вторым местом командировки во время войны и первым в качестве командира. Виллинк, в отличие от Формана, также был склонен к драматичным, почти библейским речам перед своими людьми перед миссиями. Своим глубоким голосом он говорил людям, что они собираются «обрушить Дамоклов меч» на противника. Виллинк был театральным и неопытным, но у него был могущественный союзник. Он служил помощником адмирала Джозефа Магуайра, что, по сути, изолировало его от критики и профессионального контроля в офицерском корпусе специального назначения ВМС. Магуайр поднялся за годы, прошедшие с тех пор, как он был командиром взвода в UDT-2, отвечая за мичмана Пенни. Теперь он был двухзвездочным адмиралом и в качестве командующего военно-морскими силами специального назначения последовал за адмиралом Эриком Олсоном, первая группа «морских котиков», получившая звание флагманских офицеров.

Первоначально то, что Форман наблюдал в оперативном подразделении «Громила», так Виллинк назвал свою группу, казалось относительно безобидным. Основной задачей Виллинка было помочь создать подразделение иракских солдат, похожее на подразделение специальных операций. Это считалось необходимой миссией, если США когда-либо собирались покинуть Ирак с уверенностью, что правительственные силы смогут защитить гражданское население, но это не была традиционная миссия SEAL. «Морские котики» не занимались тем, что известно как иностранная внутренняя оборона. Это была миссия, целенаправленно возложенная на армейский спецназ, который использует язык, медицинскую помощь и вырабатывают связи со своими иностранными дублерами, чтобы завоевать «сердца и умы» местного населения. «Морские котики» проявляют себя наилучшим образом при выполнении прямых действий, миссий по уничтожению или захвату в плен или разработки боев, где целью является обнаружение противника.

Помимо работы инструкторами, Виллинк и его «морские котики» выполняли функции снайперской группы, подразделения по наблюдению, когда солдаты и морские пехотинцы прочесывали самые жестокие кварталы Рамади. Снайперы «морских котиков» забирались на крыши жилых домов и работали парами, пытаясь защитить американские войска, проводящие боевые операции. Помимо этого, «Громила» был частью более масштабных усилий по защите гражданского населения Рамади от терроризма «Аль-Каиды» и суннитского мятежа. Опять же, «морские котики» выполняли больше полицейскую работу, чем специальные целенаправленные операции. И когда уровень насилия в городе достиг своего пика, американские военные в Ираке ослабили правила ведения боевых действий, руководящие принципы ведения боя, которые регулировали, когда американский личный состав мог легально стрелять по целям. Мятежи как в Ираке, так и в Афганистане нанесли ущерб оккупационным вооруженным силам, потому что противник не носил униформу и вместо этого легко смешивался с гражданским населением. Ирак, в частности, был трудной задачей. Многие районы, в которых действовали американские войска, были городами с плотной заселенностью, что затрудняло задачу отличить противника от иракского гражданского населения.

Поскольку задание Формана продолжалось, то, чему он стал свидетелем, обеспокоило его, по словам двух руководителей Шестого отряда в то время, в том числе одного, который непосредственно знал об оценке Формана в Рамади. Одна тактика, которую наблюдал Форман, заключалась в том, что снайперы ночью занимали крышу здания. К утру они поднимали или вывешивали на здании американский флаг, чтобы обозначить повстанцам свою позицию. Цель состояла в том, чтобы быть обстрелянным врагом. Идея заключалась в том, что, подвергаясь обстрелу, "Морские котики" могли затем нацелиться на врага, которого они иначе не смогли бы найти. Вместо того чтобы использовать разведданные для отслеживания ячейки или проведения миссий, нацеленных на конкретного террориста, Виллинк приказал своим людям спровоцировать врага на раскрытие их местонахождения. В отличие от типичной тактики «морских котиков», Виллинк также отправил свои взводы «Чарли» и «Дельта» на дневное патрулирование в районах города, контролируемых повстанцами, в попытке привлечь огонь на себя. Провоцируя противника открыть огонь первым и разоблачить свою позицию, теоретически «морские котики» могли бы использовать свою превосходящую тактику, подготовку и поддержку, чтобы уничтожить повстанцев.

В каком-то смысле Формана послали в Рамади, чтобы посмотреть, не являются ли все происходящие там насильственные действия богатыми охотничьими угодьями для «морских котиков» из Дам-Нек, которые базировались к северу от Багдада. Виллинк и обычные войска наращивали счет уничтоженных сил противника в своих почти ежедневных операциях. Купер хотел знать, предоставляет ли город среду, богатую целями, для их элитных операторов. Проблема, по словам двух отставных командиров из Шестого отряда, заключалась в том, что Виллинк и его «морские котики» слишком вольно интерпретировали правила ведения боя.

Однако больше всего Формана беспокоило то, чему он стал свидетелем, как только бойцы SEAL вступали в контакт. После обстрела «морские котики» могли самостоятельно определять, кто представляет угрозу, и это могло включать безоружных иракцев, часто женщин и детей. В хаосе Рамади безоружного человека, спасающегося от перестрелки, можно было принять за гражданского или повстанца, который только что спрятал свое оружие. Ребенок, идущий в магазин, когда снайперы «морских котиков» вступили в бой с находящимся поблизости повстанцем, может в прицел снайпера показаться потенциальным врагом, который каким-то образом маневрирует и, следовательно, участвует в сражении. Иракская мать, стоявшая на соседней улице с мобильным телефоном и пакетом продуктов в руках, могла быть застрелена, потому что дальше по улице было приведено в действие самодельное взрывное устройство, и «морские котики» пришли к выводу, что детонатором был ее мобильный телефон. Решение было оставлено на усмотрение «морских котиков», определить, кто представлял угрозу и, соответственно, кто выживет, а кто умрет. Форман доложил начальнику, что молодые «морские котики» Виллинка заявляли об угрозах и стреляли в безоружных мужчин, женщин и детей, по словам двух командиров из Шестого отряда.977 Отставной старший офицер SEAL сказал мне, что рассказ Формана о Рамади был воспринят в Шестом отряде как зловещий признак того, что «морские котики» потеряли свой моральный компас и что Соединенные Штаты, возможно, проиграли войну. «Не было никакой осмотрительности в отношении того, кого они убивали», - сказал мне этот офицер. «Их предположение состояло в том, что, поскольку они были брошены в зону боевых действий, все в городе были врагами. После того, как они застрелили женщину, кто скажет, что она не собиралась взорвать бомбу? Как только они застрелили ребенка, кто скажет, что он не служил корректировщиком у врага?»

Враг понимал правила ведения боевых действий. SEAL и большинство других войск США сталкивались со сценариями, когда повстанцы и террористы пытались выдать себя за гражданских лиц, бросая оружие, чтобы смешаться с местным населением. Повстанцы также пытались вызвать сомнения в том, что эти безоружные люди были комбатантами. Но цель обучения «морских котиков» состояла в том, чтобы определить, кто представляет законную угрозу, а кто нет. И во время борьбы с повстанцами это различие имело ощутимые последствия, помимо человеческих жертв. Если местное население рассматривало убийство как несправедливое, это делало оккупационные силы менее популярными и мгновенно усложняло усилия США по завоеванию доверия населения. Иракцы уже сталкивались с иностранными террористами и суннитскими повстанцами, которые без зазрения совести убивали мирных жителей для достижения своих целей по захвату власти в стране.

В Рамади большая часть населения бежала. Правила ведения боевых действий там основывались на том, что большинство из тех, кто остался, были связаны с мятежом и нападениями на американских военных и иракские правительственные силы. В отношении некоторых районов Рамади это было справедливо. Но это не могло быть применено по всему городу. Во-первых, они проигнорировали тот факт, что только анбари, у которых были финансовые средства для бегства из города, смогли это сделать. Беднейшие жители оказались в тупике, зажатые между иностранными оккупационными войсками и вторгшимися повстанцами, которые часто принуждали местных жителей предоставлять убежище или помощь в нападении на американцев.

Отчет Формана нарисовал жестокую картину командировки в Рамади оперативного подразделения «Громила». Он доложил Куперу и другим командирам Шестого отряда SEAL, что снайперы Виллинка стреляли в безоружных гражданских лиц, включая маленьких мальчиков. Но, по словам двух командиров Шестого отряда, он выделил одного снайпера SEAL. Он рассказал руководителям своего Шестого отряда, что один снайпер взвода «Чарли», в частности, стрелял в безоружных иракских гражданских лиц: Крис Кайл. Старшина Крис Кайл, старший снайпер взвода, был крупным мужчиной ростом шесть футов два дюйма с большими руками, выросшим на ранчо в Техасе. До поступления на флот Кайл был профессиональным ковбоем, участвовавшим в родео на быках. Он заработал четыре Бронзовые звезды, в том числе одну за спасение жизни морского пехотинца во время второй битвы при Фаллудже в 2004 году, а вместе с этим репутацию как храбреца, так и хвастуна. Когда он прибыл в Рамади для своей третьей командировки в Ирак, Кайл был известен в отрядах SEAL как смертоносный снайпер. Но в Третьем отряде SEAL у него также была репутация человека, склонного к самовозвеличиванию и приукрашиванию. Он даже заслужил насмешливое прозвище от некоторых других «морских котиков»: «Легенда», как у Криса Кайла, легенды в его собственном сознании. Во время командировки в Рамади бывший боец SEAL, ставший писателем, Дик Коуч задокументировал битву за Рамади для книги «Шериф Рамади», которую он позже опубликовал. В нем, используя псевдоним, Коуч описал Кайла как элитного снайпера и «легенду» в отрядах. Коуч спросил Кайла, сколько у него убийств, и хотя Коуч написал, что Кайл назвал ему точную цифру, «Я просто скажу, что в Рамади было больше сотни», - написал Коуч, - «и это в дополнение к почти двадцати, на его счету в Фаллудже». Коуч процитировал Кайла, «Это были подтвержденные убийства, те, кто был застрелен на улице. Мы не считаем тех, кто сумел отползти и, вероятно, истек кровью. Но у меня их было не так уж много».988

Старший командир SEAL, который разговаривал с Форманом и позже рассказал мне о его оценке Рамади, оспорил описание Кайла. «Джим вернулся [на авиабазу Балад] и был потрясен тем, что они делают», - сказал мне отставной командир из Шестого отряда. «Он сказал: «Они используют детей в качестве корректировщиков. Кого бы ни использовали в качестве наводчика, [Кайл] стрелял»». Форман сообщил об одном из боев Кайла, нарисовав ужасающую картину для его начальства. Повстанцы заставили молодого безоружного парня обнаружить бойцов SEAL. Товарищи Кайла по команде, вооруженные снайперской винтовкой и оптическим прицелом, отказались стрелять в молодого мужчину, потому что он был безоружен. «Они не стали стрелять», - рассказывал отставной командир SEAL. «Итак, он», - имея в виду Кайла, - «просто хватает оружие и валит чувака на улице. Когда семья парня выбегает ему на помощь, он стреляет и в них тоже, только промахивается. Но затем он называет четырех врагов, убитых в бою, как свои подтвержденные убийства. Он лгал о количестве своих убийств».

В то время как стрельба по безоружному корректировщику может быть оправданным выстрелом, стрельба по безоружным гражданским лицам, пытающимся оказать помощь, является военным преступлением. По меньшей мере дважды Кайла обвиняли в стрельбе по безоружным гражданским лицам. В обоих случаях армейские офицеры в Рамади впоследствии провели расследование и не нашли доказательств, подтверждающих утверждения Кайла. Кайлу так и не было предъявлено обвинение в преступлении, но одна из перестрелок побудила военное командование убрать снайперов SEAL из Рамади до окончания их командировки.

Когда Форман вернулся в Балад и представил свою оценку, по словам двух командиров из Шестого отряда, он представил ясную и простую картину: «морские котики» Виллинка убивали мирных жителей в Рамади, и «Золотой» эскадрон не должен был участвовать в их операции. Хотя Шестой отряд SEAL не присоединился к миссии «Громила» летом 2006 года, был общий симптом несостоятельности. Никто из Шестого отряда не сообщил о действиях оперативного подразделения «Громила» вышестоящему командованию. Военно-морской флот наградил Кайла Серебряной звездой за его «выдающуюся храбрость и бесстрашие в бою с врагом» в Рамади. Форман позже подтвердил, что его оценка в Рамади в 2006 году рекомендовала Шестому отряду работать с Виллинком и Кайлом. Он отрицал, что был свидетелем каких-либо неоправданных нападений во время своего пребывания в Рамади, описывая Кайла как своего друга и «хорошего человека».999

В 1971 году издательство «Рэндом Хаус» опубликовало малоизвестный военный роман «Гвардия дьявола» относительно неизвестного автора по имени Джордж Роберт Элфорд. Книга претендовала на то, чтобы быть правдивым рассказом об офицере СС, который вместе с десятками других солдат бежал из Германии после Второй мировой войны, вступил во французский Иностранный легион и провел годы во Вьетнаме, подвергая повстанцев пыткам и жестокому обращению. В нем прославлялась нацистская военная тактика, описывались методы борьбы с повстанцами, такие как массовые убийства и осквернения и другие формы бессмысленного насилия, как средство ведения психологической войны против вьетнамских «дикарей». Жестокость, изображенная в книге, и маловероятная сюжетная линия вызвали вопросы о том, был ли этот рассказ вымыслом:

«Господствуя над каждым холмом, мы систематически уничтожали партизан. Мы пощадили только маленьких детей и женщин. Всех, кто был выше четырех футов, расстреливали или сжигали дотла. Нашей целью было не причинять потери, а истреблять; завоевание территории не имело для нас большого значения. Мы не могли удерживать ни пяди земли в течение какого-либо длительного времени. Уничтожение живой силы противника было нашей главной целью. Мы расстреливали каждого мужчину в поле зрения, независимо от того, носил он оружие или нет. Все они принадлежали к одной и той же змеиной яме. И если они были среди партизан, мы тоже расстреливали двенадцатилетних мальчиков. Мы рассматривали их как террористов грядущих лет. Золотой запас Хо Ши Мина!… Это не был бессмысленный акт жестокости. Это было око за око. Мы хотели вселить такой ужас в их сердца, чтобы они побежали сломя голову, когда услышат, что мы приближаемся.»1001

В конце 2007 года Бритт Слабински был направлен в Афганистан в качестве главного старшины «Синего» эскадрона. Война шла седьмой год и стала трудноразрешимой, без четкого пути к победе. В начале войны миссия SEAL состояла в том, чтобы выследить высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды», которые, в основном, исчезли в Пакистане, но генерал-лейтенант Стэнли Маккристал, командующий ОКСО, расширил миссию, чтобы нацелиться на талибов, которые вместе с «Аль-Каидой» безнаказанно перемещались взад и вперед через пакистанскую границу. Это было то же самое расширение числа целей, которое Маккристал санкционировал в Ираке. «Нам только что приказали охотиться на талибов», - позже писал один бывший оператор, - «и я должен сказать, что этот единственный приказ навсегда изменил ход истории части».1012

«Морские котики» теперь охотились за финансистами Талибана низкого уровня и теневыми губернаторами. «Морские котики» все дальше отходили от своего первоначального предназначения и становились чем-то ближе к элитным ударным силам, которые всегда были на дежурстве и находились в командировке целых полгода. Часть была не столько контртеррористическим подразделением, сколько подразделением по борьбе с повстанцами, за исключением только того, что они проводили рейды. Цель отряда расширилась, но они по-прежнему были ограничены тем же набором навыков.

«Синим» эскадроном в то время командовал капитан 2-го ранга Питер Вазели, выпускник Военно-морской академии, который пришел в отряд, получив назначение в «Серую» группу. Вазели, как и Вик Хайдер, был одним из офицеров Аннаполиса, которого, хотя он не был в «Зеленой» группе и не заканчивал ее, капитан 1-го ранга Кернан перевел в штурмовые группы. Он был аутсайдером, несмотря на то, что проработал в отряде много лет. Как и Вик Хайдер, он не обладал соответствующими навыками операторов, которыми командовал, и это положение дел было усилено его главстаршиной Слабински, героем войны, опытным, харизматичным и уже ставший легендарным, преодолевшим этот пробел. Слабински некоторое время служил в «Зеленой» группе и в 2003 году был направлен в Ирак в начале войны в качестве командира снайперов. Он был повышен до лавного старшины, дождался своей очереди и теперь возглавлял эскадрон в Шестом отряде, если не командовал им.

Тем не менее, динамика руководства в «Синем» эскадроне была провальной.1023 К 2007 году руководству командования стало известно, что некоторые операторы «Синего» эскадрона использовали специальные ножи для «снятия шкур».10344 Как и операторы в других эскадрильях, штурмовики «Синего» первоначально использовали как предлог сбор ДНК, для чего требовался небольшой кусочек кожи, содержащий волосяные фолликулы, но начали брать большие полосы кожи. По словам одного из бывших высокопоставленных командиров, обладающего непосредственными знаниями, двое ведущих офицеров в командовании, капитаны 1-го ранга Скотт Мур и Тим Шимански были проинформированы о том, что небольшие группы в каждой из трех эскадрилий калечили и оскверняли тела комбатантов как в Ираке, так и в Афганистане.1045

«Эти чертовы идиоты прочитали книгу «Гвардия дьявола» и поверили в это», - сказал один из бывших командиров Шестого отряда SEAL, который позже расследовал дела Слабински и «Синего» эскадрона. «Это художественное произведение, рекламируемое как Библия, как истина. На самом деле это полная чушь. Но мы все видим то, что хотим видеть». Слабински и «морские котики» из «Синего» эскадрона, дислоцированные в Афганистане, по словам бывшего командира, были «разочарованы, и эта книга дала им ответы, которые они хотели видеть: терроризируйте талибов, и они сдадутся. Правда в том, что подобные вещи только подстегивают врага».

Позже той ночью, после того, как штурмовики из «Синего» эскадрона успешно провели рейд, убив четырех боевиков и изъяв оружие и взрывчатку, Вазели и Слабински провели обход усадьбы. Вазели, на котором были очки ночного видения, выглянул в окно и увидел, как один из его операторов, повернувшись спиной, сидит на корточках над телом мертвого боевика. Вазели видел, как оператор пилящим движением водил рукой взад-вперед по шее боевика. Встревоженный тем, что, по его мнению, было обезглавливанием, он сказал Слабински зайти внутрь и посмотреть, что делает молодой оператор. К тому времени, когда Слабински вошел в комнату, где лежал мертвый боевик, оператор отсек большую часть шеи мертвеца.1067

Затем Мур приказал своему заместителю, капитану 1-го ранга Шимански, который был в Афганистане, во всем разобраться.11011 Десять дней спустя старшие командиры ОКСО завершили внутреннее расследование. Затем начала следствие Военно-морская служба уголовных расследований. Но поскольку место преступления было недоступным районом активных боевых действий, следователи были вынуждены полагаться на фотографии и показания свидетелей. Когда следователи обратились к оператору, обвиняемому в нанесении увечий погибшему бойцу, он «воспользовался своим правом хранить молчание и правом на адвоката».11112 Через несколько дней после попытки допроса следователи получили фотографии, на которых, как они полагали, был мертвый боевик. По словам военного чиновника, который ознакомился с досье, на фотографиях не было видно никаких порезов. Через три недели после инцидента NCIS закрыла свое расследование, придя к выводу, что не было найдено никаких доказательств того, что боец SEAL нарушил законы вооруженного конфликта. Но, согласно многочисленным источникам из SEAL, инцидент действительно имел место.11213

Через две недели после того, как было почти обезглавление, Мур отправился в командировку в Афганистан. Находясь там, он столкнулся с отрядом «Синего» эскадрона и оператором, который пытался обезглавить боевика Талибана. Один отставной командир из Шестого отряда сказал мне, что каперанг Мур пристыдил Слабински и эскадрон за их поведение. Это было единственным наказанием. «Расследование настолько традиционное, что на самом деле ничего не выяснит», - сказал отставной командир подразделения Шестого отряда о проблемах, с которыми столкнулась NCIS, пытаясь проникнуть в кодекс молчания части. «Или оно ничего не исправит. Что исправит оно, если такой парень, как Скотт [Мур], войдет, посмотрит им прямо в лицо и скажет: «Эй, это то, во что мы превратились?» Я думаю, это разбудило некоторых парней».

Но даже предостережение Мура имело ограничения. Во время предыдущей командировки Мур напутствовал своих людей перед тем, как они отправились на операцию. Операторы Дам-Нек овладели искусством расплывчатого языка, кода, используемого для выражения того, что поймет каждый, кто его услышит. Политическая обстановка в Афганистане в тот момент была напряженной; Мур сказал операторам «Ребята, соблюдайте чистоту», по словам бойца SEAL, который был свидетелем этих замечаний. ««Соблюдать чистоту» подразумевало, что они знают, что обычно там дело нечисто. Страшно думать о том, что высокопоставленный командир поощряет военные преступления».

Для Шеффилда у нападавших из Шестого отряда SEAL была простая цель, и их коллективный успех был неоспорим. «Нас называли как угодно», - писал Шеффилд, - «дикарями, социопатами, серийными убийцами, кем угодно. В каком-то смысле все это немного похоже на правду. Кем мы не являемся, так это парнями, которые собираются раздавать футбольные мячи детям и следить за тем, чтобы все в деревне получили медицинскую помощь, и тому подобное дерьмо. Мы были парнями, которые собирались пойти и убивать людей, и точка. Фактически, мы убили больше плохих парней во время [операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане] и [операции «Свобода Ираку»], чем все другие группы вместе взятые».11314

Годы спустя операторы Шестого отряда показали небольшие проблески своего мышления, когда они год за годом отправлялись в командировки и подсчитывали свои убийства. Эдди Пенни, штурмовик из «Золотого» эскадрона, описал свой кайф от убийства. «Это почти как наркотик», - сказал Пенни в подкасте. «Я имею в виду, просто ощущение того, что ты убираешь плохого парня. Я помню чувство, которое возникло при убийстве плохого парня, осознание того, что они ответственны за это и пытаются убить тебя, было величайшим чувством, которое я когда-либо испытывал в своей жизни».11415 Пенни, который прошел пять командировок, служа в Дам-Нек, всю свою левую икру татуировал черепами, чтобы сохранить память об одной из его командировок. «Там есть определенное количество черепов, их восемьдесят семь. Вот сколько убийств мы совершили в командировке, без поддержки с воздуха».11516

Книга имела почти мгновенный успех, став тем летом блокбастером беллетристики: большую часть лета она оставалась на первом месте в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» и в том году провела в этом списке двадцать пять недель. В разгар двух войн, в которых невозможно было победить, Латтрелл и его соавтор, романист Патрик Робинсон, представили публике то, что они хотели: недвусмысленную историю выживания и героизма. Во время рекламной кампании Латтрелл сказал «Нью-Йорк Таймс», что он написал книгу, потому что «люди писали эти истории, и все, чего они не знали, как это произошло, они просто выдумали».11617

Книга стала не просто бестселлером, она переопределила жанр. Отчасти трагедия, отчасти политическая тирада, она послужила образцом для будущих бестселлеров SEAL. В ней война с террором была представлена в четких черно-белых тонах, осуждались Женевские конвенции и шумиха по поводу пыток иракских заключенных американскими солдатами в тюрьме Абу-Грейб в 2004 году как не что иное, как унижение, которое «не вызвало у меня личной тревоги».11718 Но книга была дико вводящая в заблуждение и неточная, почти художественная версия того, что произошло на вершине Сауталусар (соавтор Латтрелла был романистом, писавшим военную фантастику). Латтрелл описал Ахмад Шаха как «одного из ближайших соратников Усамы бен Ладена» и «террориста, который ничего так не хотел бы, как организовать новое нападение на материковую часть США», несмотря на отсутствие любых доказательств того, что афганец имел какие-либо связи с «Аль-Каидой», не говоря уже о ее лидере.11819 Когда люди Шаха начали атаку, писал Латтрелл, бойцы SEAL заметили «от восьмидесяти до ста тяжеловооруженных воинов Талибана, у каждого из них был АК-47, направленный вниз».11920 20 В отчете Латтрелла говорилось, что «минимум 140 человек» превосходили его разведывательную группу из четырех человек, утверждение, которое он повторял снова и снова в публичных интервью и выступлениях.12021 Число колебалось между 80 и 200 бойцами, цифры, которые, по-видимому, усиливали чудесный характер его побега и выживания. По словам Латтрелла, «морские котики» убили «пятьдесят или более» людей Шаха.12122 Блестящий золотой Трезубец SEAL украшал обложку книги. Общественность можно было бы простить за то, что она поверила в то, что военно-морской флот подтвердил отчет Латтрелла. Действительно, военно-морское командование специального назначения почти ничего не сказало, их молчание сочли молчаливым подтверждением истории Латтрелла.

После самого смертоносного дня военно-морских сил специального назначения Шестой отряд провел внутреннее расследование того, что в операции «Красные крылья» пошло не так. Через несколько недель их вывод был однозначен: почти все. Успех командования и доминирование на поле боя во многом зависят от их объективного изучения тактики и беспощадной оценки риска. «Есть причина, по которой мы не брались за это задание», - сказал мне офицер Шестого отряда в отставке, подтвердив, что Шестой отряд неоднократно отказывался от шанса отправиться за Ахмад Шахом. По его словам, планирование операции «Красные крылья» основывалось на ряде ложных предположений и отражало рвение нового командира SEAL, только начинающего командировку. «Каждая часть их плана раскрывала тактическое преимущество».

В первые часы и дни после спасения Латтрелла военное командование в Афганистане его опросило и попросило записать пошаговый отчет о том, что произошло на горе. Латтрелл дал три отдельных отчета о своем испытании, все в течение нескольких недель после его спасения. Каждый отчет считался настолько важным, что все они были переданы в Пентагон, а затем устно доложены министром обороны Дональдом Рамсфелдом. По словам Латтрелла, согласно двум людям, которые читали каждый из рапортов, количество боевиков противника увеличилось. То, что начиналось, возможно, с менее чем дюжины, выросло, возможно, до более чем пятидесяти. «Каждый рапорт менялся, и ни в коем случае это не имело смысла», - сказал человек, который читал отчеты. «Интервьюеры не хотели давить на него слишком сильно, он прошел через адское испытание. Они не хотели подвергать сомнению изменения, но в какой-то момент мы сказали: «Вас не отбросит на пятьдесят футов взрывом реактивной противотанковой гранаты. Это просто голливудское дерьмо.»»

Нет никаких сомнений в том, что Латтрелл испытал необычайные страдания в результате операции «Красные крылья». Описание в книге того, как его товарищи по команде умирают насильственной смертью в чужой зоне боевых действий, является мучительным и трагичным. В своем интервью «Тудэй Шоу», спустя два года после этого события, Латтрелл выглядел опустошенным и затравленным. Лауэр потребовал от Латтрелла описать «раны» на «всю оставшуюся жизнь. Есть ли также... вина того выжившего в том, почему ты единственный, кто выжил, когда трое других с тобой погибли, и те шестнадцать, которые пришли за тобой, умерли?»

Но Латтрелл также сплел необычную историю об ужасах войны с чем-то другим: почти фантазией о личном героизме, приправленной предположениями о том, что причиной катастрофы стали «либеральные СМИ», а не сбои в планировании миссии. В книге он описывает, как его товарищи по команде были обнаружены проходящими мимо пастухами и что «морские котики» решили не убивать двух мирных афганцев, чтобы избежать скандала в СМИ. Пастухи, как утверждал Латтрелл, позже сообщили Ахмаду Шаху местонахождение «морских котиков», тем самым спровоцировав нападение на американцев. Хотя почти сразу же появились доказательства того, что рассказ Латтрелла был не только преувеличен, но в некоторых местах откровенно лжив, ни военные чиновники, ни члены сообщества SEAL не поставили под сомнение его версию или содержание его бестселлера.

Вместо этого военно-морской флот утвердил награды за боевую доблесть. Лейтенант Мерфи был награжден Медалью Почета, основываясь на рассказе Латтрелла, проигнорировав требование о двух свидетелях для получения награды. В представлении к награде утверждалось, что численность отряда Шаха составляла «более 50 человек» и что «Морские котики» убили «примерно 35» из них.12324 Латтрелл, Дитц и Аксельсон были награждены Военно-морским Крестом, также на основании истории Латтрелла. О награде Латтрелла было объявлено после выхода книги. Это помогло создать неопровержимое повествование о проваленной миссии. И точно так же, как награды за героизм на поле боя у Такур-Гар, награды Мерфи и Латтрелла гарантировали, что были проигнорированы ошибки руководства старших офицеров SEAL.

«Магуайр продал это нашему сообществу, чтобы сохранить их достоинство», - сказал мне отставной офицер SEAL. «Они раздали кучу наград, совсем как с Робертс-Ридж и замели это под коврик. Никогда не было никакой ответственности. Это абсолютная вина руководства, потому что мы потворствовали этому. И мы, безусловно, создали прецедент, потому что, когда дело дошло до сообщества SEAL и до нашей карьеры, мы предпочли, чтобы была распространена ложь, чем на самом деле иметь дело с последствиями нашего плохого поведения. И поскольку мы не хотим навредить бренду и семьям, мы будем продолжать лгать и скрывать это».

На втором этаже штаб-квартиры Шестого отряда SEAL в Дам-Нек-Аннекс компьютер, известный как «оперативный компьютер», хранит секретные данные о каждой миссии, выполненной подразделением за последнее десятилетие. Здесь командиры, возвращающиеся из командировок, оставляют свои жесткие диски техническим специалистам, которые загружают презентации в PowerPoint, отчеты о результатах операций и фотографии каждой операции, проведенной эскадроном за границей. База данных содержит множество документов, включая фотографии людей, убитых операторами SEAL во время их миссий.

Некоторые из этих фотографий, особенно те, на которых запечатлены убитые с 2005 по 2008 год, демонстрируют мрачную особенность: погибшие комбатанты противника с расколотыми черепами, обнажающими мозговое вещество — характерный след от выстрела из винтовки калибра 5,56 мм., произведенного в непосредственной близости от верхней части лба.12425 Иностранные боевики, получившие эти V-образные ранения, были либо убиты в бою, а позже им выстрелили с близкого расстояния, либо умирая, добиты «контрольным выстрелом». Среди бойцов Шестого отряда SEAL эта практика осквернения тел убитых противников называлась «каноинг».

Бывший командир подразделения Шестого отряда SEAL сказал, что впервые заметил каноинг в 2004 году, и хотя это действительно происходило на поле боя, происходило это редко и случайно. Но каноинга, по его словам, стал «больше» в 2007 году. «Я просматривал послеоперационные фотографии и видел несколько случаев каноинга на одной операции, несколько раз за командировку», - сказал отставной боец SEAL. Когда операторы Шестого отряда SEAL время от времени сталкивались с осквернением, командир SEAL сказал, что они часто шутили, что они просто «отличные стрелки».

В первые годы войны у Шестого отярда SEAL был негибкий стандарт: стрелять в безоружных людей было запрещено. Любой, кто делал это, должен был продемонстрировать, что цель проявляла враждебные намерения. Операторы и офицеры гордились своей способностью убивать только тех, кого считали враждебными или представляющими угрозу. Если «морской котик» не мог оправдать угрозу после стрельбы, его тихо удаляли из подразделения. Но даже это правило со временем эволюционировало. «Морским котикам» не давали спуску до тех пор, пока они могли объяснить, почему приняли решение стрелять в безоружного человека. Например, в 2007 году снайпера «Золотого» эскадрона выгнали из подразделения после того, как он убил трех безоружных людей, включая ребенка, по меньшей мере в двух различных операциях. Тем не менее, ему было разрешено вернуться в регулярные отряды SEAL.12526

Ни одно расследование неоправданного убийства никогда не приводило к официальному дисциплинарному взысканию в отношении бойца SEAL. Согласно двум отдельным источникам, в период с 2001 по 2018 год отчеты о боевых действиях и сообщения о зверствах, особенно нанесении увечий и захвате трофеев, были проигнорированы руководством Шестого отряда SEAL. Один из них сказал, что дело не просто в том, чтобы не обращать внимания на отдельные инциденты в разгар продолжающейся войны. Его начальство неоднократно отказывалось рассматривать обвинения «морских котиков» в варварстве.

Поведение «морских котиков» не было изолированно. В условиях совместного характера боевых операций на обоих театрах военных действий, в Афганистане и Ираке, внешняя разведка и военизированные группы, которые работали с частьью, столкнулись с жестокостью, которая для «морских котиков» стала обычной. В 2008 году это достигло критической точки. Офицеры военизированных формирований ЦРУ, включая секретное объединенное подразделение под командованием агентства под названием «Программа Омега», тесно сотрудничали с «морскими котиками» в Афганистане. Эти небольшие группы ЦРУ, Шестого отряда SEAL и афганских коммандос действовали в соответствии с разделом 50 полномочий агентства, который регулирует тайную деятельность. Это означало, что за их миссиями было меньше надзора, и меньше ответственности, если что-то шло не так.

В конце того же года ЦРУ присоединилось к операторам «Золотого» эскадрона для проведения операции близ Джелалабада. Это должен был быть предрассветный рейд, целью которого была местная повстанческая ячейка, нацелившаяся на американскую базу. По словам офицера ЦРУ, непосредственно осведомленного об инциденте, ЦРУ потребовало, чтобы «морские котики» захватили, а не убивали боевиков. Во время рейда небольшая команда из «Золотого» эскадрона проникла на территорию усадьбы. Внутри они обнаружили шесть боевиков, четверо из которых находились в одной комнате, все они спали, положив оружие рядом со своими кроватями. Несмотря на приказ захватить людей, «морские котики» убили всех шестерых. В комнате с четырьмя предполагаемыми повстанцами четыре «морских котика» отсчитали время и уложили каждого спящего выстрелом в лоб. Один из их товарищей по команде убил две другие цели в другой комнате. «Морские котики» сфотографировали тела, затем ушли.

Вскоре после этой операции агент военизированного подразделения ЦРУ по имени Ричард Сметерс захотел что-то предпринять в связи с этим инцидентом. Он был офицером Шестого отряда SEAL в отставке и понимал культуру отрядов, но он также знал границы поведения. Сметерс пожаловался своему начальству в ЦРУ в Кабуле на зверства «морских котиков», угрожая разоблачить «морских котиков» за то, что, по его мнению, было серией военных преступлений.12627 Инцидент с каноингом был лишь одной из нескольких операций, в ходе которых Сметерс утверждал, что операторы «Золотого» эскадрона нарушили законы войны. Утверждения Сметерса вызвали конфронтацию между старшими офицерами Шестого отряда SEAL и коллегами из ЦРУ в Афганистане. Командование SEAL быстро вмешалось и заключило сделку со штаб-квартирой ЦРУ в Кабуле. «Золотой» эскадрон в любом случае должен был перебазироваться в Соединенные Штаты, и Дам-Нек пообещал обуздать своих операторов. В обмен Сметерс, который так и не подал официального заявления или жалобы, был отправлен обратно в Штаты. Сметерс отказался давать комментарии для этой книги.

По словам нескольких бойцов Шестого отряда SEAL, борьба с ЦРУ была одним из немногих случаев, когда неправомерные действия части на поле боя были под угрозой разоблачения. Один отставной старшина вспомнил о своих неудачных попытках контролировать подразделение, заявив, что командование страдало от «невысказанных клятв верности», как среди офицеров, так и среди операторов, омерты, которую культивировал Марсинко с момента основания части. Первым побуждением, когда обнаруживался проступок, была не ответственность и дисциплина, а желание «защитить командование, а затем и людей». К тому времени у Шестого отряда был установленный кодекс поведения, заложенный в его основу.

Примерно в это же время Объединенное командование специальных операций приняло нового командующего: вице-адмирала Уильяма Макрейвена. Эта должность представляла собой нечто вроде смены ролей для Макрейвена. С тех пор как двадцать пять лет назад Марсинко уволил его из Шестого отряда SEAL, Макрейвен незаметно поднялся по служебной лестнице в Пентагоне, имея в послужном списке самое элитное подразделение ВМС, но не принимал участия в скандалах, которые ознаменовали конец карьеры Марсинко. Он был первым «морским котиком», возглавившим ОКСО, и в своей новой роли командующего он снова был начальником Шестого отряда SEAL.

Прошло немного времени до того, как Макрейвен начал получать доклады, указывающие на Шестой отряд SEAL. Всего через шесть месяцев после его приема руководства ОКСО серия жалоб от афганского правительства на ночные рейды сил спецопераций и гибель мирных жителей побудила Макрейвена отозвать Шестой отряд из ночных рейдов по всей стране, нацеленных на талибов. В феврале 2009 года он распорядился приостановить большинство операций SEAL и ОКСО на двухнедельный период. Макрейвен обнародовал новый свод руководящих принципов в отношении рейдов, направленных на решение проблем, поднятых афганцами. Хотя остановка операций не ограничивалась SEAL, его бывшая часть выступила против этого нового набора оперативных правил.

Во-первых, от «морских котиков» теперь требовалось объявлять «требование выхода» перед входом на территорию усадьбы. Намерение состояло в том, чтобы позволить женщинам и детям убраться подальше от опасности до того, как операторы совершат свое нападение. Операторы были недовольны новым ограничением, утверждая, что из-за «требования выхода» теряют тактическое преимущество внезапности. Другая директива Макрейвена требовала более тщательного анализа после операции, чтобы задокументировать и обосновать гибель комбатантов.12728 Ранее командование требовало только фотографии каждого убитого боевика в фас и в профиль. Новое правило требовало полного фотографического учета того, кто был убит, изображений всего тела, где они находились, когда упали, какое оружие они держали, с какой точки зрения оператор стрелял, и других данных.

Эта директива служила одной главной цели: защитить американские войска от обвинений афганских правительственных чиновников в неоправданных убийствах.12829 Распространение мобильных телефонов и социальных сетей означало, что любое обвинение афганцев в военных преступлениях почти мгновенно могло лишить легитимности правительство Карзая и воспламенить взгляды обычных афганцев на присутствие США в их стране. Новыми фотографиями и другими обзорными документами теперь можно было поделиться с местными чиновниками для обоснования операций. Но у директивы было еще одно преимущество. В связи с требованием более обширной фотографической документации операторам SEAL теперь приходилось отчитываться за все, что могло быть истолковано как беспричинное насилие. В результате фотографии боевиков противника, со следами каноинга, практически перестали появляться в отчетах после боевых действий.

«Несколько из нас столкнулись с офицерами», - сказал один бывший старшина, который пытался остановить преступное поведение. «Мы знали, что нужно было сделать, чтобы уберечь детишек». Бывший старшина сказал, что он оказал давление на нескольких командиров, чтобы они расследовали военные преступления.12930 «Нам не удалось устранить проблему», - сказал он. «Это было несложно, и если бы это было несколько разовых событий, вроде парня, отрубавшего голову, это не было бы таким провалом. Но это началось в 2002 году и продолжалось во время войн. Наше руководство пошатнулось, и я не уверен, что это когда-нибудь будет исправлено».

Отсутствие ответственности имело долгосрочные последствия. «Никто не подготовил наших парней к сопутствующему ущербу и последствиям этой войны второго и третьего порядка», - сказал один бывший командир SEAL. «Ночь за ночью убивай или будь убитым. [Там было] так много дикости. Я не оправдываю такое поведение, расчленению тела нет оправдания, но мы их тоже не готовили. Если бы я сказал вам, что отрезал голову после операции, объяснив, что я увлекся моментом, однажды переступил черту, вы бы мне посочувствовали. Война ужасна, и человеку свойственно заходить слишком далеко, но это не один раз. Это происходит несколько раз при каждой командировке.»

В своей первой крупной внешнеполитической речи 4 июня 2009 года президент Барак Обама обратился к мусульманскому миру из Каирского университета. После восьми лет войны с терроризмом новоизбранный президент стремился перезагрузить и переосмыслить то, каким мусульманский мир стал видеть Соединенные Штаты. Ведя одновременные войны в двух мусульманских странах и проводя операции в нескольких других, американские военные отправлялись повсюду в мире, где они улавливали намек на исламскую воинственность. Президент Буш однажды заявил, что Соединенные Штаты ведут крестовый поход против исламских террористов. Обама хотел провести новую пиар-кампанию для «Вечных войн»: «Америка не находится и никогда не будет в состоянии войны с исламом». Но в то время как изменилась риторика, исходящая от главнокомандующего, не изменилась реальность войны на местах. Президент Обама предпринял шаги, направленные на прекращение оккупации Ирака, и сделает это в течение первых двух лет своего пребывания на этом посту. Война в Афганистане, однако, расширилась, и Шестой отряд сыграл ключевую роль в попытке вывести конфликт из тупика на путь вывода войск.

Пятью днями ранее четверо сомалийских пиратов захватили контейнеровоз «Маерск Алабама» водоизмещением четырнадцать тысяч тонн под американским флагом, направлявшееся из Омана в Кению через Джибути, вдоль Африканского Рога и по одному из самых опасных морских коридоров на Земле. Сомалийцы, управлявшие захваченным тайваньским рыболовецким судном, догнали «Маерск» и, вооруженные автоматами АК-47, поднялись на борт неповоротливого судна, находившегося в трехстах милях от восточного побережья Сомали. Пираты, возглавляемые Абдували Абдухадиром Мусой, быстро направились на мостик корабля. Там их ждал капитан «Маерска» Ричард Филлипс. Большая часть экипажа из двадцати человек пряталась в машинном отделении корабля, пока он пытался вести переговоры с пиратами. Филлипс и его люди разработали план по отключению управления с мостика кораблем и энергоснабжения судна. После серии стычек между пиратами и немногочисленными членами экипажа, оставшимися на мостике, Филлипс предложил себя плюс 30 000 долларов в сейфе корабля в обмен на освобождение «Маерск» и его команды. Пираты согласились. Они погрузили Филлипса в спасательную шлюпку с «Маерск», спустили ее на воду и направились к побережью Сомали.

Президент Обама, столкнувшись со своим первым серьезным международным кризисом, быстро санкционировал военную операцию по освобождению капитана. Обама согласился отправить один из эскадронов Шестого отряда SEAL, примерно пятьдесят морских котиков на эсминец ВМС в Индийском океане. Миссия называлась операция «Молниеносный рассвет». Хотя Шестой отряд SEAL не участвовал в спасении заложников с момента возвращения Джессики Линч в начале войны в Ираке, операция с «Маерск» была той миссией с высокими ставками, для которой была создана эта часть: по приказу президента, и когда большая часть мира наблюдала за драмой, разворачивающейся на телевидение, четыре небольшие лодки и пятьдесят высококвалифицированных людей спустятся с парашютом в океан, присоединятся к экипажу десантного корабля «Боксер» и будут ждать возможности спасти американского заложника. Это было не только то, для чего в 1980 году был создан Шестой отряд SEAL, но и то, что часть впервые провела операцию по спасению заложников в море. Несмотря на свое морское происхождение, подразделение никогда не проводило полномасштабную операцию на море, не говоря уже о спасении заложников.

«Морские котики», которых возглавлял капитан 1-го ранга Скотт Мур и командир «Красного» эскадрона Роджер Уллман, работали не покладая рук. Пираты держали капитана Филлипса с завязанными глазами в трюме спасательной шлюпки и медленно направлялись в сторону Сомали. Для Макрейвена и американских военных было крайне важно не допустить высадки пиратов на берег и перемещения их заложника на сомалийскую территорию. Пока пираты находились на небольшом судне в международных водах, Макрейвен и «морские котики» сохраняли некоторое преимущество, хотя и незначительное. В каком-то смысле ситуация была однобокой. Военно-морской флот располагал двумя боевыми кораблями, эсминцем и фрегатом, а также десантным кораблем, беспилотными летательными аппаратами и пилотируемым самолетом наблюдения, следовавшим за спасательной шлюпкой с «Маерск». Эсминец УРО «Бейнбридж» (по другой классификации — ракетный крейсер, прим. перев.) был длиной 509 футов, с экипажем и штабом, который по количеству операторов соперничал с Шестым отрядом SEAL. У четырех пиратов была 28-футовая спасательная шлюпка, несколько автоматов АК-47 и американский пленник — их единственный козырь в разворачивающейся драме. Несмотря на всю огневую мощь, привнесенную в ситуацию, все зависело от того, чтобы держать пальцы пиратов подальше от спусковых крючков.

Макрейвен дал «добро» на размещение небольшого снайперского подразделения на кормовом подзоре «Бейнбриджа», направив их винтовки и оптические прицелы на пиратов. Затем они стали ждать. Индийский океан - неподходящее место для маленькой, плохо оснащенной шлюпки. Довольно скоро пираты и Филлипс оказались в бедственном положении. У них закончились еда и вода, а их лидер, Муса, нуждался в медицинской помощи. Морские котики воспользовались возможностью, чтобы заманить Мусу на борт «Бейнбриджа» для оказания медицинской помощи, пока они переправляли в спасательную шлюпку воду. Оказавшись на борту, он был взят под стражу, оставив присматривать за своим заложником трех пиратов.

В Соединенных Штатах президент Обама разрешил Макрейвену применять смертоносную силу только в том случае, если жизни Филлипса будет угрожать неминуемая опасность. Макрейвен передал разрешение президента капитану 1-го ранга Муру и капитану 2-го ранга Уллману на борту «Боксера». Полномочия известны как «чрезвычайное нападение», и, подобно полномочиям командующего сухопутными войсками в зоне боевых действий, назначение на чрезвычайную должность позволяло снайперам «морских котиков», всем из нижних чинов, стрелять по пиратам, не спрашивая разрешения у командира, если они считали, что жизни американского заложника угрожает опасность. Но Макрейвен не хотел, чтобы снайперы использовали свои полномочия. Он надеялся, что, если дать достаточно времени, удастся убедить пиратов освободить своего заложника.

Позже Макрейвен написал о своем указании Муру, который находился на десантном корабле «Боксер». «Давайте просто двигаться медленно и обдуманно», - сказал Макрейвен командиру Шестого отряда. «Мы не хотим, чтобы что-либо скомпрометировало заложника. Поддерживайте давление, снижайте темп и ищите возможности. Я знаю, что мальчики поступят правильно, когда придет время». Хотя Макрейвен считал себя главным, он был слишком далеко, чтобы сделать больше, чем передать ситуацию из Индийского океана в Пентагон или Белый дом. В то время как он призывал к осторожности и обдумыванию со стороны Афганистана, «морские котики» стремились к разрешению ситуации.

Затем, 12 апреля, в спасательной шлюпке закончилось топливо. К удивлению «морских котиков», пираты согласились, что военно-морской флот может взять их на буксир «Бейнбриджа», чтобы предотвратить их дальнейший дрейф в открытое море. «Бейнбридж» на малом ходу создавал своими двигателями сильный кильватерный след и тащил спасательную шлюпку по кильватерной волне. Пиратов укачало морской болезнью. Затем «морские котики» предложили подтянуть буксирный трос так, чтобы спасательная шлюпка оказалась ближе к «Бейнбриджу» и больше не находилась в кильватере.

По мере того как садилось солнце, пираты на спасательной шлюпке становились все более взволнованными. Их и без того отчаянное положение ухудшилось. Было темно; у них не было ката, листа, который обычно употребляют сомалийские мужчины, который обладает наркотическим действием и приводит потребителей в состояние абстиненции; они были во власти бурного моря, у них закончилось топливо, а их главарь находился на корабле ВМС, наслаждаясь едой и холодными напитками. Их, сами того не подозревая, подтащили на расстояние ста футов от кормового подзора «Бейнбриджа» где лежали и наблюдали снайперы «морских котиков». Пираты были раздражительны, и «морские котики» могли видеть и слышать, как они оскорбляли Филлипса и били его.

Каждые несколько минут один из трех сомалийцев высовывал голову из люка, чтобы глотнуть свежего воздуха или справить нужду в море. Снайперы, наблюдавшие за спасательной шлюпкой, определили, что риск для жизни Филлипса возрастал по мере того, как продолжались переговоры. «Морские котики» согласились, что если у них будет возможность, когда все трое сомалийцев окажутся в пределах их видимости одновременно, они должны выстрелить. Это было бы нелегко; им пришлось бы стрелять с расстояния почти в сто футов в маленькую крытую спасательную шлюпку, пока она раскачивалась в кильватере большего корабля.

«Морские котики» получили свой шанс. На секунду трое пиратов оказались в поле зрения снайперов, «морские котики» не колебались. Они выстрелили почти одновременно, попав в пиратов. Как только снайперы прекратили огонь, два оператора ухватились за буксирный трос и начали пробираться к спасательной шлюпке. С некоторой долей театральности один из операторов держал во рту нож, сжимая его зубами и готовясь заколоть любого пирата, который, возможно, остался в живых. Они нашли двух сомалийских пиратов мертвыми, а одного все еще живым. Оператор, который держал нож во рту, убил оставшегося сомалийца1301 Филлипс был жив и невредим.

Не все восприняли спасение Филлипса как решающую победу. В командном центре Афганистана Макрейвен узнал об убийствах после того, как ему сказали, что капитан в безопасности. Он был взбешен тем, что снайперы произвели выстрел без его одобрения.1312 Спасение было самой громкой миссией, которую на тот момент предпринял Шестой отряд SEAL, и Макрейвен, как сказал мне близкий к нему источник, хотел иметь возможность сообщить президенту, что он лично отдал приказ, если до этого дойдет. Ни капитан 1-го ранга Мур, ни капитан 2-го ранга Уллман не отдавали приказ стрелять, и никто из подчиненных не обратился к адмиралу Макрейвену за разрешением. Риск того, что пираты убьют своего заложника или он погибнет от случайного выстрела снайпера, был высок. Позже адмирал напишет о том, как он гордился своим бывшим подразделением, опустив какие-либо подробности о своих тлеющих опасениях по поводу того, как прошла операция с «Маерск». Макрейвен был рад, что Филлипс в безопасности, но инцидент только подчеркнул его продолжающийся конфликт с культурой рядового состава Шестого отряда. «Когда вы ставите команду парней, которые стреляли в людей в течение семи лет, в ситуацию, когда вооруженные люди удерживают американского заложника», - сказал отставной оператор SEAL, который был там в тот день, - «они собираются убить их, если представится такая возможность».

Напряженность между Макрейвеном и операторами прекрасно отразила деликатное положение каждого старшего командира в командовании SEAL: ни одному рядовому личному составу в вооруженных силах не предоставляется столько свободы действий и полномочий в тактических вопросах, сколько операторам 1-го эшелона из-за их мастерского исполнения и квалифицированного опыта. Но офицерам поручено поддерживать порядок и дисциплину в войсках. В конце концов, офицер несет юридическую ответственность за своих людей. Макрейвен был в ярости, но снайперы «Красного» эскадрона, казалось, приняли правильное решение. В любом случае, они получили результаты, которых добивался президент Обама. Однако то, как они вели себя после спасения, показало, насколько мало Макрейвен контролировал культуру Шестого отряда и как мало что изменилось с 1983 года.

Агенты ФБР осмотрели спасательную шлюпку после того, как ее отбуксировали к «Бейнбриджу», задокументировав место преступления и улики. Капитан. Филлипс рассказал следователям, что видел 30 000 долларов наличными, которые он дал своим похитителям во время испытания на спасательной шлюпке, и в какой-то момент их почувствовал, когда похитители дали ему сумку, к которой он мог прислониться.1323 Однако агенты ФБР не смогли обнаружить их на борту спасательной шлюпки. За судном следили посекундно на протяжении всего противостояния, и никто не видел, чтобы что-то упало за борт. Никто не мог объяснить исчезновение наличных. Следователи сосредоточились на двух бойцах SEAL, операторах, которые первыми поднялись на борт спасательной шлюпки. ФБР и NCIS провели расследование, в ходе которого двух операторов подвергли проверке на полиграфе. Результаты были неубедительными. С «морских котиков» так и не были сняты обвинения, а деньги так и не были возвращены.

Знаменитая операция, казалось, воплотила в себе противоречивые патологии SEAL: героизм и исключительность, неподчинение и обман. Макрейвен был больше всего расстроен пропажей 30 000 долларов и облаком подозрений, которое пало на команду, вспоминал ветеран-оператор, который был там в тот день. «Морские котики» сработали идеально, но каким-то образом все же умудрились вызвать вопросы о целостности их подразделения. В то время как общественность видела результаты того, как американские снайперы освободили согражданина, и восхищалась предполагаемыми тремя безукоризненными выстрелами, они никогда не догадывались о более темных нарушениях, которые поколебали уверенность Макрейвена.

Вскоре после полуночи в безлунном небе «Чинук» завис над небольшим скоплением земляных сооружений, встроенных в склон горного хребта, примерно на высоте восьми тысяч футов над уровнем моря. У пилотов 160-го авиационного полка специальных операций не было ровной площадки, на которую можно было бы посадить свой вертолет, поэтому штурмовики из взвода «Альфа» «Серебряного» эскадрона стояли на кормовой рампе, готовясь спуститься на канатах к своей цели внизу. Посадка была так называемой «посадкой на X», но, в отличие от Такур-Гар и «Красных крыльев», это была спасательная операция и требовала скорости, а не скрытности. «Чинук» объявил о своем присутствии, когда он петлял по каньонам и хребтам долины Девагал в Кунаре, предоставив противникам «Морских котиков» ценные минуты, прежде чем вертолет завис над крышами зданий. При подготовке к битве несколько минут могут показаться вечностью. «Морские котики» знали, что они станут незащищенной мишенью, поскольку вертолет завис достаточно низко, чтобы команда могла спуститься по канату. Но в эту ночь, когда «пташка» направила свой несущий винт на однокомнатные домики, встроенные в склон горы, SEAL не подверглись обстрелу со стороны противника. Вместо этого, когда они готовились проникнуть на место, они заметили двух афганских часовых, вооруженных автоматами АК-47, занимающих оборонительные позиции.

Миссия той ночью, как надеялись, состояла не в том, чтобы убить, а в том, чтобы спасти британскую женщину, находящуюся в плену у местной группировки талибов, которые похитили ее ради выкупа. Линда Норгроув была работником по оказанию помощи в соседней провинции Нангархар, родом с Западных островов Шотландии, свободно говорила на дари и фарси. Норгроув была хорошо известна в регионе долины Кунар благодаря своим языковым навыкам и мягкому поведению. Норгроув была маленького роста, со светло-рыжими волосами и голубыми глазами. Она была очень любима своими афганскими коллегами и часто молилась вместе с местными жителями, которые принимали ее у себя во время ее работы по развитию региона. Большинство предполагало, что она была новообращенной мусульманкой.

Двумя неделями ранее Норгроув и афганские сотрудники службы безопасности покинули Джелалабад для поездки в деревни вдоль реки Кунар, где ее неправительственная организация «Альтернативное развитие Инкорпорейтед» (DAI) помогла построить оросительный канал. Канал был одной из нескольких программ устойчивого сельского хозяйства и инфраструктуры в Афганистане, которыми Норгроув помогала управлять в предыдущие пять лет. Она была популярной иностранкой в этом районе, не боявшейся сидеть на полу с афганцами, с которыми работала и которым помогала. Местная группа боевиков Талибана знала, что она планирует присутствовать на церемонии открытия канала, и увидела в этом возможность для бизнеса. Западные заложники могут стоить несколько миллионов долларов каждый, и в дополнение к финансовой выгоде местная банда боевиков могла бы сделать себе имя в повстанческом движении, если бы им удалось похитить иностранца.

В воскресенье,26 сентября, боевики движения Талибан, вооруженные автоматами АК-47, похитили Норгроув на контрольно-пропускном пункте на дороге к югу от канала и направились на северо-запад в горные районы Кунара. В течение почти двух недель правительственные силы США, Великобритании и Афганистана устанавливали кордоны вокруг провинции Кунар в попытке обнаружить Норгроув. В течение дня после ее похищения оперативная группа Объединенного командования специальных операций в Афганистане начала ее поиски. «Серебряному» эскадрону была поручена миссия помочь спасти ее, если коалиция западных сил сможет ее обнаружить. Как гражданин Великобритании, Норгроув имела высокий приоритет, и британское правительство делилось с оперативной группой свежей информацией.

В течение первой недели после ее похищения британцы смогли передать конкретные GPS-координаты местонахождения Норгроув, поскольку ее перевезли дальше в горы Кунара. Разведданные были необычайно подробными. Район, куда был доставлена Норгроув, был доступен только пешком или на вьючных животных. Шестой отряд, руководствуясь руководящим принципом, обычно отказывается выполнять миссии, не зная происхождения своих разведданных. Когда они потребовали подробностей, британцы признались: Норгроув тайно работала с британским разведывательным управлением MI6.

После более чем недельной охоты за Норгроув, телефонные перехваты начали прояснять картину ее положения. Как показали разговоры, местный посредник движения Талибан, известный как Маулави Басир, или мулла Абдул Басир, отдал приказ о похищении Норгроув, но столкнулся с неприятностями почти сразу после того, как взял ее в заложники. Во-первых, у него было мало связей или влияния с более высокопоставленными фигурами в Талибане, будь то в южном пуштунском сердце страны или по ту сторону границы в Пакистане, где базировались части Талибана. Передвижения американских и афганских правительственных сил в Кунаре в поисках Норгроув оказали давление на Басира, и он перевез ее дальше в глубокую горную долину. Как только он сбежал в маленькую деревушку, расположенную на склоне горы, перехваченные сообщения показали, что старейшины деревни также оказывали давление на Басира, чтобы он убил Норгроув, в попытке избежать американского налета на деревню. К началу октября «морские котики» начали получать указания на то, что Норгроув вскоре будет казнена или перевезена через границу, за пределы досягаемости вооруженных сил США. Перехваченные сообщения также показали, что теневой губернатор талибов Кунара хотел, чтобы Басир передал Норгроув ему. Разведданные установили «котикам» график и подготовили почву для операции по ее спасению.

«Морские котики» начали уничтожать сеть похитителя. 4 октября они начали рейд, чтобы выследить одного из похитителей Норгроув. Они не нашли свою цель, но вступили в перестрелку, убив нескольких боевиков. На следующий день 1-й отряд «Серебряного» эскадрона начал миссию по поимке повстанца, который помог похитить Норгроув и был с ней во время части ее плена. Штурмовая группа захватила свою цель, Амина Гюля, сподвижника муллы Басира, и убила нескольких боевиков во время рейда. Для SEAL это был явный признак того, что они приближаются к Норгроув или, по крайней мере, к мулле Басиру. В тот же день, 7 октября, наблюдение с беспилотника выявило небольшое скопление однокомнатных строений в ущелье глубоко в предгорьях Гиндукуша. После двадцати четырех часов беспилотного и другого воздушного наблюдения «морские котики» разработали план налета на небольшие здания. Наблюдение не подтвердило, что Норгроув была там, но было ясно, что один из ее похитителей находился в доме. Операторы Серебряного эскадрона по-разному оценивали вероятность того, что Норгроув был там. Некоторые подсчитали, что если бы это было так, то существовала 85-процентная вероятность того, что ее казнят, как только ее похитители услышат приближение «Чинуков». Каждый «морской котик» понимал, что, летя на «Чинуках», они рисковали быть сбитыми из РПГ, как «морские котики» и экипаж 160-го полка пятью годами ранее в долине Курангаль, пытаясь спасти Маркуса Латтрелла и его товарищей по команде.

Почти через две недели после похищения Линды Норгроув британское правительство санкционировало миссию по ее спасению. Планировщики «морских котиков» назвали операцию «Энструтер», в честь прибрежного города в Шотландии, дань шотландскому происхождению Норгроув. В целом, по словам одного офицера эскадрильи, миссия сложилась как, возможно, самое трудное и дерзкое спасение в истории части. «Я думаю, что это был большой риск, и это наша работа», - как капитан 3-го ранга Джон Рассел, командовавший наземной группой в этой миссии, скажет позже. «Стоит рискнуть, чтобы дать понять, что вы никогда не поступите так с нашими людьми».1334

Когда большая часть 1-го отряда высадилась на склоне горы в 00:35, прямо под домами, выстроенными на горном склоне, лидер группы «Альфа» Грег Эндрюс выдвинулся вперед, тогда как некоторые из его сослуживцев пристроились непосредственно за ним, а остальные окружали его позицию по бокам к двум отдельным рядам зданий. Грег был, по меркам части, седым ветераном. Будучи старшим из командиров групп, Грег был призван в «Красную» группу в 2002 году и находился в своей одиннадцатой военной командировке. По специальности он был снайпер, но когда был создан «Серебряный» эскадрон, командование перевело его на должность командира штурмовой группы. Он пользовался большим уважением как среди своих сверстников, так и среди подчиненных.

Грег двигался по крышам нижнего ряда зданий, заметил вооруженного мужчину призывного возраста и произвел три выстрела. Мужчина упал. Командир группы отступил со своей позиции и вызвал внутреннюю «отрядную сеть», систему аудиосвязи только для штурмовой группы на земле: «Выстрелы, выстрелы. У них есть оружие.» Грег продолжал двигаться, пока не смог выглянуть из-за угла одного здания. «Морские котики», которые темной ночью носили очки ночного видения, могли ясно видеть, в то время как боевики противника были практически слепы. Грег увидел второго боевика Талибана и дважды выстрелил, убив мужчину, все это время удерживая свою позицию вдоль края здания. Он повернул голову, увидел третьего вооруженного бойца и произвел в него одиночный выстрел.

Пока Грег двигался по нижнему ряду зданий, другой штурмовик, Том Олива, двигался вдоль того же ряда зданий, но под Грегом, на уровне первого этажа, дальше по склону. Том был на своем третьем задании с командованием, и когда он осмотрел свое поле зрения, он тоже увидел вооруженного мужчину, выходящего из здания и удаляющегося от своей позиции. Мгновение спустя боец изменил свое направление, повернувшись к Тому, прежде чем развернуться во второй раз и направиться прочь. Том крикнул на пушту, чтобы боевик остановился. Мужчина проигнорировал призыв и необъяснимым образом снова изменил курс, поднимаясь по лестнице, встроенной в склон горы, которая позволяла перемещаться между рядами зданий и террасами. Том произвел несколько выстрелов в мужчину, который упал. Затем Том вышел на террасу здания, направляясь к другому комплексу из глины и камня, из которого он ранее видел выходящих бойцов. Он повернулся обратно к лестнице и увидел второго мужчину с АК-47. Ему удалось застрелить его до того, как боец заметил Тома. Том занимал свою позицию, что давало ему некоторое прикрытие, но также позволяло заглядывать в группу однокомнатных зданий в нижнем ряду.

К Тому присоединился еще один товарищ по команде, Бен Айвз, новый оператор отряда. Бен был «морским котиком» незадолго до 11 сентября и неоднократно участвовал в боевых командировках, но это была его первая в качестве бойца Шестого отряда SEAL. Когда Бен встал рядом с Томом, Том увидел третьего вооруженного мужчину, идущего к ним по перпендикулярной дорожке, похожей на аллею между двумя зданиями. Грег, тем временем, находился на крыше одного из зданий. Том мог видеть только левую сторону мужчины, на которой был его АК-47, и выпустил в него еще две пули. Когда Том выстрелил, Бен крикнул: «Осколочная пошла, осколочная пошла», имея в виду, что он бросил осколочную гранату. Том оттолкнулся в сторону, ища укрытия от взрыва вдоль стены здания. Когда граната упала в переулок, Грег произвел одиночный выстрел в правый бок того же бойца. В тот момент, когда Грег выстрелил, что-то взорвалось, и взрывная волна отбросила его назад к скале.

Убив трех боевиков, Грег двинулся вверх по склону к более высокому ряду зданий. Именно здесь, согласно видеозаписи с беспилотника, могла быть Норгроув. За двадцать четыре часа до этого в двух зданиях наблюдалась наибольшая активность: было видно, как мужчины, женщины и дети входили и выходили. Грег добрался до одного из двух строений, увидел последнего вооруженного человека и застрелил его. Когда остальная часть штурмовой группы продвигалась по зданиям, они крикнули, что все чисто. Военные действия закончились, но они еще не видели Норгроув. Один из товарищей Грега по команде спросил руководителя группы, видел ли он женщину внизу, возле переулка в нижнем ряду зданий. Грег ответил нет и направился в том направлении.

На склоне горы парашютист-спасатель ВВС прислушивался к дыхание Норгроув, проверил ее пульс и внимательно наблюдал, поднимается или опускается ли ее грудь с воздухом. Ничего. Затем он заметил, что у нее не хватает небольшого кусочка мочки левого уха, и, по его оценке, из уха вытекла мозговая жидкость. Приподняв ее торс, чтобы осмотреть спину, он увидел значительные пятна крови на ее рубашке. Он разрезал ее рубашку и увидел десять-пятнадцать ран размером с пятицентовую монету, которые начинались у нее на пояснице и, казалось, поднимались к шее. Сержант ВВС сказал Грегу, что у нее были обширные осколочные ранения и что она «кандидат», технический термин, означающий, что, хотя он не объявил ее мертвой, он рассудил, что даже при немедленной неотложной помощи у нее был 99-процентный шанс умереть.

Тело Норгроув было завернуто, помещено в мешок для трупов и поднято на вертолет. Тем временем отряд собрал все оружие и взрывчатку, включая самодельную бомбу, в кучу и подорвала их. Они сфотографировали каждого из четырех убитых мужчин с разных ракурсов и приготовились покинуть территорию поселка. Фасселл вызвал своего отрядного старшину, старшину Фила Райана, и попросил его собрать Грега и остальных руководителей групп. Ему нужно было выяснить, не стрелял ли кто-нибудь непреднамеренно в Норгроув. Райан был шокирован приказом, но Фасселл объяснил, что он не выдвигал обвинений, он просто хотел собрать все факты. Позже Фасселл скажет, что, учитывая высокий статус миссии, он хотел иметь возможность рассказать судмедэкспертам и своему начальству, чего они могут ожидать во время надлежащего осмотра тела Норгроув.

Когда Грег впервые показал ее тело своему командиру отряда, он объяснил, что от его выстрела сработал жилет смертника или граната, прикрепленная к жилету с боеприпасами боевика. Во время своего предыдущего развертывания он выстрелил во врага, который, по-видимому, затем привел в действие жилет со взрывчаткой, который был на боевике, взорвавшись менее чем в тридцати футах от того места, где стоял Грег. Теперь, с точки зрения Грега, казалось, что это произошло снова. Для товарищей Грега по команде, многие из которых участвовали в этой операции годом ранее, объяснение имело смысл. У боевика, который погиб рядом с Норгроув, была оторвана большая часть левого бока, и его АК-47 также был уничтожен взрывом. Выслушав объяснения Грега, капитан 3-го ранга Фасселл передал по рации, что Норгроув была убита, по-видимому, жилетом смертника, который носил один из похитителей.

Пока «морские котики» ждали вертолет, который доставит их обратно на базу, Том вернулся по своим следам. Тело Норгроува уже поднимали к тому времени, когда он вернулся в переулок, где он сразился с последним боевиком. Он подслушал, как двое его товарищей по команде заметили, что у бойца, которого он застрелил, сработал жилет со взрывчаткой, и беглый взгляд на тело, казалось, подтвердил это. Но Том также слышал, что Норгроув была найдена в том же районе, и был удивлен, потому что он не видел ее там. Том нашел Бена и отвел его в сторону. «Я просто пытаюсь повторить свои шаги», - позже вспоминал Том, как спрашивал своего товарища по команде. «Ты же бросил осколочную, верно?» Бен подтвердил использование гранаты и сказал, что она взорвалась во время первоначальной перестрелки в переулке. «Я вообще ничего не предлагаю», - сказал Том, - «но нам нужно поговорить об этом с Грегом». Бен согласился.

Штурмовая группа провела то, что они называют «горячей стиркой», разбор полетов после выполнения задания у костра на базе. Настроение было мрачным. Операторы были опытными торговцами, и все же им не удалось вернуть Линду Норгроув живой. «Они всю свою жизнь готовились к такому сценарию и потерпели неудачу», - сказал мне командир Шестого отряда. Под руководством начальника отряда Фила Райана подведение итогов было неформальным, почти будничным, несмотря на тот факт, что миссия национального приоритета провалилась. Учитывая ставки и результат, Грег описал свое столкновение с боевиком и жилетом смертника, придя к выводу, что во время этого, второго подряд развертывания в Афганистане, он столкнулся с боевиком движения Талибан, который привел в действие жилет, вместо того, чтобы быть убитым американцем. Но Том и Бен ничего не сказали о гранате. Собрание закончилось через пятнадцать минут, и все разошлись.

Позже той же ночью административная команда «Серебряного» эскадрона обработала фотографии после миссии и улики, придя к выводу, что Норгроув была убита своими похитителями. Отчет был быстро передан высокопоставленным военным чиновникам, включая Дэвида Петреуса, тогдашнего командующего американскими войсками в Афганистане. Американские официальные лица проинформировали британское правительство о том, что похитители Норгроув убили ее прежде, чем она смогла быть спасена своими спасателями. Президент Обама позвонил королеве Елизавете II, чтобы сообщить ей, что Норгроув мертва, убита ее афганскими похитителями, несмотря на усилия «морских котиков».1356 Через несколько часов после операции американские военные объявили журналистам в Афганистане, что спасательная операция по спасению Норгроув закончилась, когда похитители ее убили.

В Баграме полковник Эрик Курилла, командир оперативной группы, отвечающий за все специальные операции в Афганистане, на следующий день сидел в оперативном центре, просматривая и перематывая кадры, снятые беспилотником. Полковник Курилла был армейским рейнджером с двадцатидвухлетним стажем службы, который командовал силами специальных операций как в Ираке, так и в Афганистане. Курилла был последователем генерала Маккристала и ветеран команд охотников-убийц ОКСО, которые генерал создал ранее в ходе военных действий. В прямой трансляции изображения были с низким разрешением, и точно так же, как операторы не видели, как похититель вытаскивал Норгроув из одного из домов, так и командный центр не наблюдал за ходом операции. Теперь Курилла хотел выяснить, откуда взялась Норгроув и как она была убита. Он изучил фотографии боевика, который, по мнению «морских котиков», взорвал себя после налета. Но насчет «морских котиков» было что-то не так, подумал Курилла. Не то чтобы он подозревал, что они лгут или что-то скрывают - их вывод о том, что взорвалась граната или жилет, имел некоторые основания. На объекте были обнаружены гранаты и самодельная бомба; руководитель группы Грег видел взрыв с близкого расстояния; и хотя самоподрывная атака была более распространена в Ираке, она не выходила за рамки тактики, которую могли использовать талибы. Но травмы, полученные во время миссии в Норгроуве, также не соответствовали самоподрыву. «Я видел сотни ранений от гранат и десятки взрывов жилетов смертников», - рассказал позже Курилла военным следователям о своей оценке фотографий. Командир спросил командира «Серебряного» эскадрона, капитана 2-го ранга Мэтта Бернса, бросали ли какие-нибудь гранаты его люди. «Морской котик» сказал ему, что этого не делали.

На следующий день в Джелалабаде старшина отряда Фил Райан вызвал Грега, Тома и Бена в свою каюту, чтобы просмотреть видеозаписи низкого разрешения с беспилотника. Райан хотел знать, почему никто из команды «Альфа» не видел и не слышал Норгроув, пока она не была мертва. Грег описал операцию так же, как и ранее, рассказывая, пока Фил проигрывал видео. Грег ничего не сказал о гранате. Бен и Том молча стояли на заднем плане, пока Грег описывал свою оценку видео. На видео с низким разрешением не было показано, из какого здания вышла Норгроув, и не было видно, как Бен бросил гранату.

В воскресенье утром полковник Курилла все еще был обеспокоен, и он приказал загрузить видеозапись с жесткого диска беспилотника, чтобы он мог просмотреть видео операции в высоком разрешении, а также увидеть ее с дополнительных ракурсов. Во второй половине дня посол Великобритании вылетел в Джелалабад, чтобы лично поблагодарить «морских котиков» за их попытку спасения. Весь отряд сидел в ангаре, включая Грега, Тома и Бена, пока Фил Райан рассказывал об операции. Как и днем ранее, три оператора группы «Альфа» хранили молчание. Но в Баграме Курилла внимательно изучал отснятый материал с высоким разрешением, и то, что он показал, было видно безошибочно. На видео четко запечатлено, как Бен, стоя на одном колене, бросает что-то исподтишка, затем четыре секунды спустя последовал взрыв в том месте, где упала Линда Норгроув. Видео было безошибочным: Норгроув убил боец SEAL.

Курилла был ошеломлен и теперь размышлял о чем-то почти немыслимом: Шестой отряд скрывал, как умерла Норгроув. Рейнджер не был уверен, насколько высоко зашло сокрытие. Он вызвал командира «Серебряного» эскадрона Мэтта Бернса в Баграм. Курилла хотел посмотреть, как отреагирует Бернс, когда «морской котик» просмотрит видео высокой четкости. Несмотря на хорошие отношения с Бернсом, Курилла опасался, что «морской котик» замешан в сокрытии информации. Бернс смотрел и, как и Курилла, мгновенно понял всю серьезность происходящего. Бернс сказал Курилле, что он не знал, что Норгроув убили «морские котики» случайно брошенной гранатой. Курилла был удовлетворен тем, что Бернс говорил правду.

Генерал Петреус приказал провести расследование и чтобы возглавить его, назначил старшего офицера по специальным операциям, генерал-майора Джозефа Вотела. Последствия расследования Вотела, которое позже было обнародовано, были немедленными и разрушительными для части. Большая часть его была сосредоточена на тактических задачах и сложной хореографии во время миссии. Но показания Вотела, данные под присягой, также выявили культуру безнаказанности и отсутствия честности, которая в части процветала. Один высокопоставленный армейский офицер специальных операций, который помогал проводить расследование и руководил десятками операций Шестого отряда SEAL во время войны, описал то, что стало результатом расследования Вотела, как «момент, о котором я вам говорил». Поскольку правительства США и Великобритании внимательно следили за миссией, ошибка «морских котиков» и последующее ненадлежащее поведение обеспечили такой уровень внешнего контроля, с которым SEAL ранее не сталкивались. Подозрения о преступном поведении командования и отсутствии ответственности были наконец разоблачены, пусть и за секретным занавесом элитного военного подразделения. Что беспокоило многих в сообществе специальных операций, так это то, что если Шестой отряд так выполнял задание, когда за ними наблюдало много посторонних, то как же они вели себя, когда посторонних не было?

Расследование было, по сути, первым и единственным случаем, когда посторонние разрушили стену молчания командования и получили возможность заглянуть внутрь. Допросы ясно показали, насколько опустошен был «Серебряный» эскадрон из-за того, что они не смогли спасти Норгроув. Несколько высокопоставленных «морских котиков», включая капитана 3-го ранга Фасселла прерывались на полуслове, заливаясь слезами, когда они описывали, как нашли Норгроув мертвой. Даже в сухих военных протоколах сквозят их эмоции, самоотверженность и мужество. «Мы знали, что входить в это было очень рискованно», - сказал Фасселл Вотелу. «Я дал нам примерно 20-процентную вероятность того, что той ночью «птица» будет сбита». Позже Фасселл описал предварительную оценку, которую он представил своему начальству. «Я думал, что если она там, я даю ей 15-процентный шанс выжить. Я думаю, что есть действительно большая вероятность того, что они казнят ее, и я думал, что у нас есть 20-процентная вероятность того, что в этой долине произойдет что-то катастрофическое». Фасселла спросили, не была ли миссия слишком рискованной, чтобы ее одобрили. «Нет, я не думаю, что ее не следовало начинать, сэр. Я думаю, что это был большой риск, но это наша работа, и мы идем ее выполнять», - ответил он. Часть настолько преуспело в проведении рейдов, что, когда дело дошло до операции, где им нужно было посадить вертолет, а затем пересечь крутой горный склон с рыхлым сланцем и валунами и продвигаться в гору к своей цели, они вышли с полной верой в то, что одержат победу, даже когда шансы были почти невероятными.

В то время как Вотел и небольшая группа следователей отслеживали передвижения и перспективы каждого оператора и старшего командира миссии, большая часть расследования была сосредоточена на том, почему Бен бросил гранату. Использование им этого оружия было вопиющим нарушением базовой тактики спасения заложников, которая диктует, что единственный сценарий, в котором вы могли бы применить гранату, был бы после того, как вы захватили заложника, и даже тогда, только в качестве последнего средства. Вероятность сопутствующего ущерба считается слишком высокой. Сверстники Бена поняли, почему, основываясь на том, что он видел в тот момент, он запустил гранату. Он пытался защитить своих товарищей по команде, обеспокоенный тем, что он и они оказались в ловушке, известной операторам как «смертельная воронка», где штурмующие перемещаются в сужающееся место без укрытия, которое враг может легко атаковать. Бен был напуган и запаниковал, и разница между мгновенным вдохом и извлечением гранаты стала разницей между спасением Норгроув и ее убийством.

Но показания, полученные в ходе последующего расследования, выявили нечто большее, чем просто диссонанс в том, как командование рассматривало тактические ошибки по сравнению с этическими. Допросы выявили пропасть между офицерами и рядовыми, отношения, отмеченные настолько же уважением, насколько и большим количеством подозрений. В данном случае подозрение исходило от офицера. Фасселл, казалось, был больше всего расстроен выбором Бена бросить гранату. У командира-ветерана была теория, которая еще не всплыла на поверхность: новый боец отряда SEAL выстрелил в Норгроув по ошибке, а затем бросил гранату, чтобы скрыть свою ошибку. Фасселл был в ужасе не только от мысли, что это произошло, но и от того, что это открыло о «морских котиках» как команде, на что указывают его показания:

Вотел не смог обосновать обвинение в том, что Бен бросил гранату, чтобы скрыть непреднамеренное убийство заложника. Но когда следователь сказал Фасселлу, что они не нашли никаких доказательств этого, капитан 3-го ранга остался непоколебим. Фасселл признал, что у него нет доказательств, но удвоил усилия. Он был уверен, что, учитывая все, что он узнал о отрядах, это было в пределах возможного. Капитан 3-го ранга Фасселл, который командовал и планировал миссию, не нес большой личной ответственности за своих людей. Фактически, он жестоко обошелся с оператором самого низкого ранга, встал на защиту командира своей группы и почти не извинился за то, как он командовал своим отрядом. Фасселл, командир подразделения SEAL, играл в ту же игру, что и высокопоставленные чиновники Пентагона и политики в Вашингтоне: перекладывал ответственность на других.

Грег совершил тринадцать боевых командировок и, по словам его товарищей по команде, бесчисленное множество раз проявлял свою храбрость. Но когда он столкнулся с пристальным вниманием, он не смог набраться никакого морального мужества. SEAL представляли собой неотъемлемое противоречие. Несмотря на всю их специализированную подготовку и элитные способности, многие сопротивлялись основополагающим, почти рудиментарным, этическим действиям: не воровать, подчиняться властям, говорить правду. Они были плохо подготовлены к тому, чтобы противостоять неудачам и связанной с ними ответственности.

Через несколько недель следствие подтвердило, что Норгроув «скорее всего» умерла от ран, полученных, когда Бен, который не видел Норгроув, бросил поблизости от нее гранату. Среди своих выводов Вотел пришел к выводу, что использование гранаты, «хотя и понятно, учитывая его восприятие угрозы», было «прямым нарушением» тактики спасения заложников. Расследование также пришло к выводу, что Грег был «небрежен» при «исполнении служебных обязанностей» и сделал «ложное официальное заявление», что является нарушением Единого кодекса военной юстиции. Вотел признал и похвалил Грега за его «абсолютно мужественное» поведение во время попытки спасения. «Он с отличием руководил своей командой в операции высокого риска, в ходе которой он и члены его команды подвергались опасности и враждебным условиям в, возможно, в самой сложной местности, на которой в настоящее время действуют американские войска».1378

Расследование операции выявило ошибки и рекомендовало наказать только одного Грега. Адмирал Макрейвен лично отправился в Дам-Нек и принял собственное решение: все трое «морских котика», участвовавшие в сокрытии, должны быть уволены из Шестого отряда.1389. Адмиральский суд был беспрецедентным дисциплинарным действием в части, которой всегда позволялось самой решать вопросы с дисциплиной. Обычно командир Шестого отряда, капитан 1-го ранга, проводил внесудебное наказание в форме капитанского суда. Послание Макрейвена руководству части было ясным, по словам бывшего командира подразделения SEAL, присутствовавшего на процессе. «Вы хотите сказать, что у вас нет веры в командира», - сказал он. «Все мы были расстроены».

После расследования дела Норгроув, Макрейвен также провел встречу с группой из дюжины старших офицеров, находившихся под его командованием. Он сказал им, что Шестой отряд SEAL фактически превратил ложь для защиты товарища по команде в благородный образ действий, по словам человека, присутствовавшего на встрече. «Он сказал нам, что они поставили подразделение и себя выше миссии и страны», - сказал отставной офицер. «Он напомнил нам всем, что наша первая верность была верность Конституции. Макрейвен сказал нам: «Вы сражаетесь за свою страну, а не за своего напарника. Ваша работа - защищать Конституцию.»»

Но для рядовых миссия с Норгроув заключалась не в случайно брошенной гранате или сокрытии информации. Они расценили наказание для трех рядовых операторов, но ни для одного офицера как двойной стандарт и невыполнение своего командирского долга. Грег и Том позже вернулись в подразделение. Бен вернулся в регулярные отряды. Грега и Бена заставили потратить время на пересказ своих неудач во время миссии для SEAL и других подразделений специальных операций.13910 Идея состояла в том, чтобы провести обучение этике, но рядовые Шестого отряда увидели кое-что другое: вынужденное унижение. Ни один офицер «Серебряного» эскадрона не был рекомендован к увольнению; никому не пришлось заново переживать свои неудачи. После десяти лет войны рядовые, какими бы титулованными они ни были, получили четкое послание от офицерского корпуса части: мы вас не прикроем. Один из участвовавших офицеров Шестого отряда сказал, что рядовые операторы были правы, определив двойной стандарт наказания для командира группы и двух младших штурмовиков, в то время как командир отряда и старшина отряда избежали наказания. Офицер объяснил, что чего штурмовики не могли осознать, так это серьезности своей лжи. «Когда президент должен позвонить королеве Англии и сказать ей: «Извините, мэм, я солгал, наши парни убили вашего гражданина»», - сказал офицер, - «это чертовски важно».

Макрейвен боролся с организацией, которая, как он позже скажет, потеряла свой моральный ориентир. Но было неясно, были ли у отрядов моральные принципы с самого начала. Конфликт Макрейвена в Дам-Нек был во многом таким же, как и с Бобом Шамбергером почти тремя десятилетиями ранее, в 1983 году. Отряд в 2010 году был заметно более профессиональным, чем в эпоху Марсинко, но он по-прежнему не мог нести ответственность ни за что, кроме оперативных ошибок. Сталкиваясь с этическими или моральными нарушениями, институциональные инстинкты заключались в том, чтобы их скрыть. Несмотря на то, что «Война с террором» изменила часть, многое осталось прежним: Шестой отряд SEAL по-прежнему вел себя как преступная семья, стоящая выше закона, часто ответственные только перед самими собой.

Шестой отряд ощетинивался, когда ими занимались старшие офицеры за пределами подразделения, но изо всех сил пытался себя контролировать. За несколько месяцев до миссии с Норгроув в Дам-Нек показали пределы своего самоуправления. Бритт Слабински претендовал на повышение в части, и впервые командиры подразделений Шестого отряда SEAL выразили обеспокоенность по поводу прошлого поведения Слабински в качестве главного старшины эскадрона. Прежде чем рекомендовать Слабински на повышение, командование провело два секретных расследования о времени пребывания обладателя Военно-морского креста на посту младшего командира «Синего» эскадрона. Почти сразу же предметом наибольшего внимания стала попытка обезглавливания в декабре 2007 года. По словам двух бывших «морских котиков», Слабински сказал своим товарищам по команде и начальству, что его замечание о желании получить голову было образным, а не буквальным приказом. К тому времени уже не было сомнений в том, имела ли место попытка обезглавливания; вопрос заключался в том, почему.14011

Десять офицеров и старшин единогласно проголосовали против того, чтобы позволить Слабински вернуться к командованию. На тот момент второе расследование было поручено командиру Шестого отряда SEAL Питу Ван Хусеру. Были представлены доказательства того, что Слабински отдал приказ расстреливать всех мужчин, с которыми они столкнулись во время очередного рейда, независимо от того, были они вооружены или нет. Согласно «Нью-Йорк таймс», афганцы обвинили «Синий» эскадрон в убийстве гражданских лиц во время этой операции, но последующее военное расследование установило, что все убитые были вооружены и враждебно настроены.14112 Когда старший из младших командиров части спросил Слабински, приказывал ли он операторам «Синего» эскадрона убивать всех мужчин во время операции под кодовым названием «Пантера», Слабински признал, что он это сделал.14213 Второе расследование также выявило что замечание о «голове на блюде» послужило как подстрекательство к обезглавливание в декабре 2007 года, но старший из младших командиров части сказал Слабински, что тот не получит повышения или ему не разрешат снова служить в части из-за приказа в ходе операции «Пантера». В целом, стало ясно, что командование Слабински на поле боя привело к тому, что «Синий» эскадрон «сошел с рельсов», по словам бывшего командира из Шестого отряда SEAL.

Слабински не ответил на многочисленные запросы и просьбы о комментариях, хотя в 2015 году он отрицал в интервью «Нью-Йорк Таймс», что давал незаконные приказы перед началом миссии убивать всех мужчин.14314 В своем интервью «Таймс» Слабински утверждал, что именно он был свидетелем того, как оператор перерезал горло мертвому бойцу, сказав: «Похоже, он уродовал тело». Слабински изобразил себя пытающимся контролировать своих людей и сказал, что он произнес им «очень суровую речь». Он заявил «Таймс», что сказал своим людям: «Если кто-нибудь из вас почувствует необходимость совершить какое-либо возмездие, вы должны позвать меня». В статье «Таймс» Слабински ничего не сказал о том, что Вазли приказал ему обследовать место происшествия, или о замечании насчет головы на блюде.

Два других командира из Шестого отряда SEAL, прослужившие в части в общей сложности тридцать пять лет, заявили, что отстранение Слабински и отказ от официального наказания были обвинительным актом в адрес старших офицеров, они не выполнили одну из своих самых основных обязанностей, привлечь себя и других к ответственности за проступки. «Если парень отрезает голову другому парню и ничего не происходит, это становится стандартом», - сказал один из бывших командиров Шестого отярда SEAL. «Вы сдвигаете планку и покупаетесь на эмоциональное оправдание: «Война - это ад».»

Напряженность в отношениях с Макрейвеном достигла нового уровня всего несколько месяцев спустя, когда SEAL вновь отправили на дерзкую миссию по спасению заложников. Две американские пары, плывшие на яхте в Индийском океане, были захвачены вооруженными сомалийскими пиратами. Супружеские пары, Джин и Скотт Адам, Филлис Макей и Боб Риггл, находились в открытом море почти в трехстах милях от Омана, совершая христианскую миссионерскую поездку, доставляя на лодке Библии. Президент Обама вновь уполномочил адмирала Макрейвена и ОКСО отправить Шестой отряд, чтобы попытаться спасти американцев. «Золотой» эскадрон был отправлен в море, разместившись на кораблях военно-морского флота.

Но на этот раз Макрейвен отказался предоставить Шестому отряду полномочия на открытие огня по обстановке, как это было во время спасения капитана Филлипса двумя годами ранее. «Макрейвен сказал нам, что мы манипулировали им во время «Молниеносного рассвета» [операция с «Маерск»], и это больше не повторится», - сказал отставной командир подразделения Шестого отряда SEAL, принимавший участие в этой миссии. Как и в случае со спасательной шлюпкой с «Маерск», цель состояла в том, чтобы помешать пиратам доставить четырех американских заложников и их судно «Квест» к побережью Сомали. Макрейвен командовал операцией из штаб-квартиры ОКСО в Северной Каролине. «Морские котики» беспомощно наблюдали, как «Квест» направляется в сомалийские воды, где товарищи пиратов готовились доставить пленников на берег. Снайперы «морских котиков» наблюдали в свои прицелы, как пираты пришли в возбуждение и начали стрелять как по военно-морскому кораблю, так и по «морским котикам», которым не разрешалось стрелять в ответ. Макрейвен приказал американскому эсминцу «Стеретт» подойти к «Квесту», блокируя пятидесятивосьмифутовую яхту.

Находясь в каюте «Квеста», пираты отреагировали на маневр американцев. В результате операции с «Маерск», сомалийским пиратам было приказано убить своих заложников, если их командир не вернется из-под американского ареста. Поскольку их командир все еще находился на борту «Стеретта» и опасаясь, что перемещение эсминца стало началом атаки американцев, двое пиратов направили свои АК-47 на заложников и казнили всех четверых. С меньшего военно-морского судна снайперы команды «морских котиков» наблюдали через прицелы своих винтовок, как сомалийцы казнили заложников. «Морские котики» штурмовали яхту, надеясь спасти американцев. Они убили всех пиратов, кроме двух, но не смогли спасти миссионеров. Миссия провалилась, и на этот раз «морские котики» обвинили Макрейвена. Он управлял операцией на микроуровне с расстояния в полмира и, с точки зрения «морских котиков», кастрировал их, лишив возможности реагировать на ситуацию.14516 Четверо американцев были мертвы, и в то время как на спусковые крючки нажали пираты, убийцу операторы Шестого отряда увидели в сверхнадзоре Макрейвена. «Морские котики» считали, что Макрейвен потерпел провал. Отставной командир подразделения Шестого отряда, участвовавший в операции, перефразировал последнее послание Макрейвена SEAL после завершения миссии: «Кто бы мог подумать, что сомалийцы пойдут на это?»

Но даже когда офицеры, возможно, слишком сильно загнали «морских котиков» в угол, их склонность к несдержанному поведению проявилась во время миссии. После того, как SEAL штурмовали парусник, один из снайперов решил использовать свой нож, чтобы убить похитителей. Когда один из пиратов на палубе, который поначалу казался мертвым, внезапно пошевелился, боец SEAL воспользовался своим ножом, чтобы прикончить сомалийца.14617 Позже судмедэксперты задокументировали девяносто одно ножевое ранение на теле мертвого сомалийского пирата.14718 После этого боец SEAL должен был встретиться с психологом отряда, но был допущен к работе.

Битва, происходящая между адмиралом Макрейвеном и Шестым отрядом, по-прежнему представляла собой ту же борьбу между командирами ВМС и опытными, но недисциплинированными операторами Дам-Нек, что и во времена командования Марсинко. Рядовые хотели славы, но не ответственности; офицеры часто вносили незначительный вклад в успех операции и обвиняли рядовых, когда миссия проваливалась. Как в успешных, так и в проваленных операциях высокого уровня Макрейвен обнаружил отсутствие честности у Шестого отряда. Он понимал проблему и пытался ее устранить, но ему часто приходилось обращаться к Дам-Нек, чтобы выполнить самые сложные из миссий. Ему оставалось только надеяться, что они смогут добиться успеха, не раскрывая неприглядную правду своему вышестоящему командованию: Шестой отряд перешел грань между тем, чтобы быть преступниками на службе государства, и просто старомодными преступниками.

В предрассветные часы 1 мая 2011 года шум приближающихся вертолетов разбудил жилой район в Абботтабаде, Пакистан, где скрывался почти пять лет Усама бен Ладен, лидер «Аль-Каиды» и организатор терактов 11 сентября. Когда малозаметный вертолет UH-60 «Блэк Хок» потерпел крушение во дворе его трехэтажного особняка, это устранило любые сомнения в том, что целью ночного налета был он. Во внутреннем дворе внизу короткой очередью из огнестрельного оружия с глушителем был убит его курьер, который находился в здании, примыкающем к главному дому. Звуки приглушенных выстрелов и взрыва эхом донеслись с нижних этажей. Бен Ладен ждал с одной из своих жен и дочерьми в спальне на верхнем этаже, получив несколько минут на обдумывание происходящего. Для «морских котиков», мчавшихся друг за другом вверх по лестнице, не было никаких сомнений в том, что бен Ладен будет убит. Они пришли, чтобы убить бен Ладена. Единственный вопрос заключался в том, кому достанется это сделать.

SEAL из Шестого отряда ждали миссии для устранения бен Ладена с тех пор, как саудовский террорист сбежал из Тора-Бора в 2001 году. В командовании рейд в поисках бен Ладена был известен в просторечии как «Большой Куш» - Большая Миссия. Почти все в командовании в тот или иной момент садились на вертолет в Афганистане, и им говорили, что в операции, возможно, замешан бен Ладен. Большой Куш стал мифическим персонажем и всегда казался просто недосягаемым. Как и любой другой, кто задавал вопрос «Что случилось с Усамой бен Ладеном?», многие операторы Dam Neck предположили, что он мертв или чахнет в афганской пещере. Когда двадцать три «морских котика» из «Красного» эскадрона были отозваны с тренировки и проинструктированы о миссии, многие подумали, что они преследуют ливийского диктатора Муаммара Каддафи. Как только докладчики из ЦРУ дали понять, что Большая Миссия действительно произойдет, операторы Шестого отряда приступили к подготовке к выходу.

Оба мужчины также были известны среди своих товарищей по команде своими склонностями к самопродвижению - черта, не очень подходящая для условия «команда на первом месте». В конце концов, их участие и их роли в рейде на бен Ладена определили, где они пристроятся: Биссоннетт тесно сотрудничал с ЦРУ и начальством Шестого отряда SEAL на этапе планирования, чтобы помочь спланировать нападение, и возглавит группу операторов, чтобы найти и убить курьера бен Ладена. О'Нил был выбран руководителем группы, обеспечивающей внешнюю безопасность, но в конечном счете променял эту руководящую роль на место младшего в команде, которая, по его мнению, должна была нанести первый удар по бен Ладену.

Двадцать три оператора, назначенные для миссии, постоянно готовились в течение всего апреля 2011 года, практикуясь на двух различных полномасштабных макетах резиденции бен Ладена. С тактической точки зрения в предстоящем рейде было мало чего сложного. В отличие от сотен других нападений, которые Шестой отряд SEAL провел в Ираке и Афганистане, когда операторы планировали и проводили рейд в течение нескольких часов, на этот раз у них были недели на подготовку. У них были подробные планы комплекса в Абботтабаде, предоставленные ЦРУ, и они знали, где они могли ожидать найти бен Ладена. Больше всего «морских котиков» беспокоило, сколько времени у них будет в запасе, что диктовалось количеством топлива, которое два «Блэк Хока» могли взять с собой для перелета туда и обратно.1492

Одержимость планированием и внимание к деталям были отличительной чертой адмирала Макрейвена. Его магистерская диссертация была посвящена исследованию успешных операций специального назначения во время Второй мировой войны, Вьетнама и освобождения израильских заложников в Энтеббе, Уганда. В диссертации, которая позже была опубликована в виде книги, утверждалось, что для каждой миссии специальных операций необходимы шесть принципов работы, и Макрейвен применил их при планировании рейда. Скорость, неожиданность, безопасность, простота, повторяемость и целеустремленность были ключевыми факторами успеха. В отличие от операций по спасению заложников, у Макрейвена было время обдумать каждую деталь и возможности, с которыми «морские котики» могли столкнуться в ходе операции против бен Ладена. Имея целый месяц на репетиции и подготовку, Макрейвен сохранял способность держать своих атакующих псов на поводке до того момента, когда ему нужно было их спустить, и надеялся, что после этого они его не укусят.

Планирование было настолько тщательным, как рассказал мне один отставной командир из Шестого отряда SEAL, что пилот вертолета предупредил планировщиков миссии, что один из двух «Стелс Блэк Хок», которые они должны были использовать, скорее всего, испытает «состояние вихревого кольца», что означает, что воздух, возмущаемый несущими винтами, не позволит вертолету набрать необходимую подъемную силу, чтобы продолжить висение. Пилот отметил, что оба макетных комплекса и ограждения из сетки вокруг зданий, позволяют воздуху рассеиваться, в то время как настоящий комплекс имел толстые бетонные стены. Пилот выбыл из планирования на несколько недель, потому что был очень обеспокоен продолжающейся настойчивостью Макрейвена на использовании высокотехнологичных вертолетов, несмотря на то, что знал о том, что с высокой вероятностью один из них потерпит аварию в ходе миссии.

Менее чем за неделю до нападения Биссоннетт и О'Нил подрались на базе Дам-Нек из-за того, кто расскажет историю рейда изнутри. По словам бывшего оператора Шестого отряда SEAL, нескольким их товарищам по команде в миссии пришлось вмешаться. Бывший командир в Шестом отряде рассказал мне, что О'Нил и Биссоннетт первоначально договорились сотрудничать в книжном или кинопроекте после окончания рейда, но позже поссорились. Бывший «морской котик» сказал, что обширная подготовка к миссии в сочетании с ролью Биссоннетта в планировании дала обоим широкие возможности найти способы расположиться на третьем этаже комплекса в Абботтабаде, что позволило бы занять хорошую позицию для убийства бен Ладена.

1 мая два вертолета «Стелс Блэк Хок» взлетели из Джелалабада, Афганистан, и направились на восток в сторону Абботтабада. Полет занял девяносто минут, и когда «Блэк Хок», на котором летел Биссоннетт, приблизился к стенам комплекса, он заглох в тридцати футах над землей. Пилот, предупреждавший, что один из вертолетов заглохнет, был прав. Вертолет Биссоннетта врезался в боковую стену во дворе бен Ладена. Биссоннетт и его товарищи по команде едва не погибли, а большинство из примерно дюжины операторов, находившихся на борту, получили серьезные травмы.

Биссоннетт и небольшая команда «морских котиков» перебрались с вертолета в небольшое здание, примыкающее к главному дому бен Ладена. После того, как «морские котики» попытались, но безуспешно, взорвать закрытую входную дверь здания, кто-то внутри несколько раз выстрелил в окно. Затем один из товарищей Биссоннетта по команде просунул свое оружие через входную дверь, которая теперь была слегка приоткрыта, и выстрелил боевику в голову. Этим человеком был Абу Ахмед аль Кувейти, один из курьеров бен Ладена. Его выстрелы были единственными, произведенными кем-либо, кроме «морских котиков», во время рейда.

Оказавшись внутри, SEAL действовали медленно и методично. Товарищи по команде О'Нила застрелили брата аль Кувейти и его жену на первом этаже. Взорвав железную дверь, блокирующую главную лестницу, главные нападавшие, среди которых были Биссоннетт и О'Нил, последовали за оператором, известным как Ред, вверх по лестнице. Ред столкнулся с сыном бен Ладена и застрелил его непосредственно перед лестничной площадкой второго этажа, а «морские котики», следовавшие за ним, рассыпались веером по коридорам и комнатам второго этажа, чтобы обыскать и обезопасить территорию. Именно тогда и Биссоннетт, и О'Нил задержались на лестнице.15033 Стандартная процедура диктовала, что после того, как Ред убил сына бен Ладена, каждый из них должен был присоединиться к своим товарищам по команде, которые рассредоточились по второму этажу, чтобы обезопасить каждую комнату. Вместо этого, когда Ред начал подниматься на третий этаж, они последовали за ним, надеясь поучаствовать в убийстве.

Ред наблюдал за падением бен Ладена. Позже он сказал своим товарищам по команде, что, возможно, одна рука рефлекторно подергивалась, когда он умирал, но в остальном он был фактически мертв и не представлял угрозы. Это различие было решающим. В обязанности Реда, как ведущего штурмовика, входило принимать наиболее важные тактические решения, потому что он в значительной степени закрывал обзор «морским котикам» позади себя. По словам нескольких бывших членов Шестого отряда SEAL, самый основной принцип штурмовой подготовки - «следуй за своим выстрелом», что означает, что оператор, выстреливший по цели, должен убедиться, что цель больше не представляет угрозы. Ваши товарищи по команде рядом с вами и позади вас будут прикрывать все другие возможные углы и области комнаты по мере вашего продвижения вперед.

«Морских котиков» специально попросили не стрелять бен Ладену в лицо.1547 Решение О'Нила устроить лидеру «Аль-Каиды» каноинг, сделало бен Ладена неопознаваемым. «Морской котик», говоривший по-арабски, допрашивал жену и дочерей бен Ладена, пока ему не удалось получить две положительные идентификации. Позже О'Нил утверждал, что он застрелил бен Ладена, потому что не был уверен, что выстрелы Реда попали в цель. Он также утверждал, что бен Ладен стоял, когда он стрелял, и что поблизости было видно оружие. Но оружие, найденное на третьем этаже, не было обнаружено до тех пор, пока не были обысканы комнаты.1558 Ни одно из них не было заряжено.

Позже штурмовики из «Красного» эскадрона собрались в закрытой зоне авиабазы Баграм и дали показания о ходе операции военному юристу. Командир эскадрона записал их на мобильный телефон. Биссоннетт утверждал, что он застрелил аль Кувейти и выпустил пули в бен Ладена на третьем этаже. Но, согласно трем источникам, знакомым с допросом, Биссоннетт никогда не стрелял из своего оружия в аль Кувейти. По крайней мере двое товарищей Биссоннетта по команде, которые были с ним, когда был убит аль Кувейти, были разгневаны этим обманом, приписывать себе действия товарища по команде на задании было беспрецедентно и бесчестно, но отказались противоречить ему в присутствии военного юриста. Несколько товарищей Биссоннетта по команде позже сообщили своему начальству, что он солгал о своих действиях.

Во время допроса было установлено, что выстрелы Рэда смертельно ранили бен Ладена, а О'Нилу приписали то, что он выпустил в него пули для обеспечения безопасности, после того, как бен Ладен уже упал. Не было никакого обсуждения видимого оружия, никаких заявлений о том, что одна из жен бен Ладена использовалась в качестве щита или угрозы. Рейд, как впоследствии сказали несколько «морских котиков», был одной из самых легких миссий, которые они когда-либо проводили. Не было никакого героизма, и, если не считать выстрелов аль Кувейти, никакой перестрелки.

Как только ушли юристы, состоялась еще один разбор после операции. Некоторые из штурмовиков на миссии были раздражены тем, что О'Нил пренебрег инструкциями, что стоило им драгоценных минут на территории комплекса. «Морские котики» также были разочарованы тем, что Биссоннетт и О'Нил оба направились на третий этаж, надеясь получить шанс совершить историческое убийство, вместо того, чтобы помочь в поисках и охране второго этажа. Некоторые из их товарищей по команде обвинили обоих в том, что они нарушили стандартную оперативную процедуру, чтобы оказаться в числе первых, кто увидит бен Ладена или убьет его.

Когда C-17, на борту которого находился «Красный» эскадрон, возвращавшийся из Афганистана, приземлился на военно-морской авиабазе «Океана», капитан 1-го ранга Вайман Говард ждал их на летном поле. Говард часто торжествовал, когда часть уничтожала цель из «Аль-Каиды», но смерть бен Ладена была историческим моментом, и заместитель командира хотел в нем поучаствовать. Когда Биссоннетт, О'Нил и остальные вышли из самолета, Говард бросился к ним, обнимая и подбадривая своих людей. Говард свято верил, что Шестой отряд SEAL был лучшим, наиболее смертоносным военным подразделением в мире, и, естественно, считал, что «Краснокожие» были лучшими в отряде. Говард поздравил всех участников миссии. На самом деле, многие операторы из «Красного» эскадрона и части ждали, чтобы поприветствовать команду после приземления. В какой-то момент, после того как по кругу были розданы пиво и сигары, кто-то спросил команду, кто убил бен Ладена. «Морские котики», участвовавшие в миссии, повернулись и указали на Рэда1569.

Через несколько месяцев после рейда на бен Ладена, в октябре 2011 года, Шестой отряд SEAL провел свой ежегодный «сбор пней», воссоединение нынешних членов команды и их семей, а также бывших командиров и старших операторов. В том году встреча воссоединение, первая под руководством Ваймена Говарда в качестве командира, состоялась в их новой штаб-квартире. Это был памятник превосходству SEAL во время «войны с терроризмом»: ультрасовременное сооружение стоимостью 100 миллионов долларов, командный центр, соответствующий силам, известным как «Личный отряд президента», тайным глобальным силам, способным нанести удар где угодно, убить кого угодно, стать острием американского военного копья. Перед главным входом был установлен тридцатифутовый стальной Трезубец, выполненный из фрагмента Всемирного торгового центра.

На воссоединении в нескольких сотнях ярдов от Атлантического океана, небольшая группа нынешних и бывших главных старшин стояла вокруг, выпивая и рассказывая военные истории. Среди них был один отставной старший командир Шестого отряда SEAL, который возглавлял подразделение в первые дни войн в Афганистане и Ираке. На протяжении многих лет он беспокоился о дисциплине на поле боя и возмездии после того, как Нил Робертс был почти обезглавлен, и он боялся, что его люди будут искать возмездия в Ираке в разгар там насилия. Он покинул SEAL до того, как произошло худшее из военных преступлений, хотя его бывшие товарищи по команде иногда звонили ему, чтобы сообщить о том, что происходит во время командировок. Ему сказали, что «Синий» эскадрон собирал уши и что увечья стали обычным делом. Он не был удивлен. Проработав более тридцати лет в силах специальных операций, он знал, что элитные силы неизбежно перейдут этические, моральные и юридические границы, если им дать слишком длинный поводок. Но он также знал о длительных последствиях, которые могут иметь эти проступки. Когда он впервые прибыл в Дам-Нек, операторы подразделения, которые служили во Вьетнаме, предупредили его, что военные преступления и зверства на поле боя нависали облаком над всем подразделением, даже если в них участвовал только один «морской котик».

За неделю до Рождества Мэтт Биссоннетт вошел в офис «Даттона», легендарного подразделения книжного издательства «Пингвин», в центре Манхэттена. Биссоннетт недавно получил повышение до главного корабельного старшины, но он прибыл на эту встречу, думая о своей гражданской жизни. «Даттон» назначил встречу после того, как издатель предложил агенту Биссоннетта 1 миллион долларов за рассказ Биссоннетта из первых рук о рейде на бен Ладена семью месяцами ранее. Вице-президент и издатель «Даттона» Бен Севье хотел лично встретиться с «морским котиком», посмотреть на него, чтобы убедиться, что его не обманывают, как рассказывал позже Севье. Он не мог найти информацию по Биссоннетту и Шестому отряду SEAL в Google, и не было горячей линии, по которой можно было бы позвонить, чтобы подтвердить его членство в этом эксклюзивном клубе. Месяцем ранее Биссоннетт связался с Элизой Чейни, нью-йоркским литературным агентом, после того, как ее предложил бывший сослуживец из Пятого отряда. Она согласилась с ним встретиться и обсудить книгу об этом рейде.1571

Но Биссоннетт все еще был действующим командиром подразделения Шестого отряда, и через несколько дней после разговора с Чейни он отправился с остальной частью своего эскадрона в Тусон, штат Аризона. Эскадрон тренировался в прыжках с парашютом с большой высоты, с высоты двадцати тысяч футов и выше, в воздухе настолько разреженном, что «морским котикам» требуются для дыхания кислородные маски, пока они свободно падают со скоростью более двухсот миль в час над открытыми пыльными землями Аризоны к северу от Тусона. Во время тренировок Биссоннетт конфликтовал со своим начальством и демонстрировал то, что они расценивали как плохое отношение. Через несколько дней после начала поездки Биссоннетт попросил разрешения поговорить с командиром и главным старшиной своего эскадрона, которых рядовые операторы 6-й группы в совокупности называли «штабными». Биссоннетт сказал им, что не намерен продлевать контракт еще на четыре года. «Я говорил об этом во время моей последней командировки, когда мы были за границей. Все мои ребята знали, что я закончил свое время командира группы», - позже сказал Биссоннетт о своем решении уволиться из военно-морского флота. «Я записался, чтобы быть парнем на земле, и это то, чем я занимался всю свою карьеру. И у меня дома были семейные проблемы. Все шло не очень хорошо. Итак, я провел 13 командировок подряд, и просто увидел, что пришло время уходить». По его словам, он знал, что «пришло время сдать оружие».

Его время в качестве командира группы закончилось, а это означало, что после тринадцати командировок он больше не будет штурмовиком. Если бы он остался на флоте, ему пришлось бы подняться до старшей должности младшего командира, заполненной бумажной волокитой, политикой и меньшим количеством перестрелок. Он также не смог бы написать книгу о рейде на бен Ладена. Его брак находился в процессе распада, а травма шеи, полученная в результате крушения вертолета «Стелс» в Абботтабаде, требовала дополнительной операции и реабилитации. За четырнадцать лет он взлетел до звания Е-8, второго по старшинству в рядах военно-морского флота, и сделал он это в Шестом отряде, не меньше. Это было впечатляющее достижение, но, возможно, после того, как враг номер один Америки был убит, элитный оператор потерял свою мотивацию. В 2012 году главный корабельный старшина Шестого отряда SEAL с четырнадцатилетним стажем зарабатывал менее 100 000 долларов в год, даже со всеми дополнительными выплатами за службу в подразделении 1 эшелона.

Оператору, который помог убить самого разыскиваемого человека в стране, было бы нелегко ждать еще шесть лет до выхода на пенсию и шанса заработать значительно больше. Рядовые операторы, покидающие военную службу, оказывались в экономике, где их узкоспециализированные навыки были малопригодны. Многие тяготели к индустрии безопасности, работая в частных охранных компаниях, таких как «Triple Canopy», «Constellis» и «Academi», где они консультировали крупные корпорации, ведущие бизнес в регионах мира, где работали или бывали «морские котики». Многие подписывались на работу в качестве подрядчиков в ЦРУ, возвращаясь в те же зоны боевых действий, в которые они отправлялись в военной форме. Немногие избранные направили свои конкурентные инстинкты на столь же ответственные академические и профессиональные занятия, став хирургами или даже астронавтами. Однако у Биссоннетта было то, чего не было у других: история, возможно, величайшая история начала двадцать первого века. В любом случае, после того, как Биссоннетт ясно выразил свое желание уйти, его отправили обратно в Вирджиния-Бич на два дня раньше и сказали, что он больше не «Краснокожий».

Свободный от ограничений, Биссоннетт обдумал свой следующий ход. Через несколько дней он улетел в Нью-Йорк. Он посетил мемориал 11 сентября на месте бывшего Всемирного торгового центра, пообщался с актером Робертом Де Ниро и встретился со своим литературным агентом Чейни.1582 В ее офисе Биссоннетт сказал Чейни, что он был участником рейда на бен Ладена и был заинтересован в написании книги. Какой аванс могла бы принести подобная книга? Она сказала ему, что, по ее мнению, полмиллиона долларов - разумная оценка. Бывший товарищ Биссоннетта по команде сначала сказал Чейни, что Биссоннетт был в рейде, но, кроме его слов, Биссоннетт не принес ничего, что доказывало бы, что он был там или даже был бойцом Шестого отряда SEAL. У Чейни не было большого опыта общения с элитными военнослужащими, поэтому, как она позже скажет, она искала подсказки и изучала язык тела, чтобы понять, был ли Биссоннет тем, за кого он себя выдавал. После короткой встречи Чейни убедилась, что Биссоннетт был тем, за кого он себя выдавал, и что у нее был готовый бестселлер.

Чейни быстро позвонила Севье, которому за эти годы продала несколько книг, и спросила, не заинтересован ли он в первом откровении бойца SEAL о рейде на бен Ладена. Севье не стеснялся в выражениях; он бы это купил. Он предложил Чейни 800 000 долларов, но она отклонила это предложение. На следующий день Севье вернулся со вторым предложением за 1 000 000 долларов, и Чейни согласилась. Но как бы Севье ни был заинтересован в получении книги, он не собирался давать семизначную сумму человеку, которого никто не видел. Он сказал Чейни, что хочет встретиться с Биссоннеттом, чтобы обсудить, какой будет книга. И вот, за неделю до Рождества 2011 года, главный корабельный старшина Мэтью Биссоннетт оказался в кабинете Севье.1593

Когда Севье присутствовал на встрече, описания рейда были широко опубликованы, например, в «Нью-Йоркере», но ни одно из сообщений не было сделано из первых рук или с точки зрения людей, убивших бен Ладена. Исполнительный директор не мог подключиться к своей сети, чтобы найти журналистов или редакторов, которые подтвердили бы личность Биссоннетта, потому что бойцы Шестого отряда SEAL были тщательно охраняемой тайной национальной безопасности. Сев напротив Севье, Биссоннетт достал из своего рюкзака коричневый пакетик. Это была шапка Усамы бен Ладена, как сказал Севье Биссоннет. Он схватил ее после налета. Бен Ладен часто надевал шапку в своих видеообращениях, осуждающих Соединенные Штаты за их внешнюю политику в мусульманском мире. Биссоннетт воспринял это как военный трофей, привилегия работы, но и преступление.

Вскоре после встречи Чейни помогла Биссоннетту спланировать будущее в Голливуде, а также в издательской деятельности. Биссоннетт искал предложения для кино и телевидения, видеоигр и игрушек, все это было основано на его карьере «морского котика». Книга стала его платформой для создания империи контента, бренда, построенного на Шестом отряде SEAL. Если превращение рейда на бен Ладена из миссии национальной безопасности в собственность СМИ казалось быстрым, то это было потому, что процесс был хорошо отработан. Биссоннетт следовал тем же курсом, который проложил Ричард Марсинко с «Воином-разбойником».

В книге, опубликованной Уильямом Морроу в январе 2012 года, рассказывалось о десяти годах службы Кайла в отрядах SEAL и его четырех боевых командировках. Книга мгновенно стала бестселлером и четырнадцать недель подряд находилась в списке бестселлеров «Нью-Йорк таймс». В мемуарах рассказы Кайла о боевых действиях сравнивались с рассказами его жены Таи, предлагавшей свой взгляд на воспитание их двоих детей в одиночку, в то время как ее муж ушел на войну и вернулся с посттравматическим стрессовым расстройством. Обмен мнениями между Крисом и Таей смягчил рассказ Кайла о войне в Ираке и его заявлениях о рекордных убийствах.

В конечном счете, книга послужила свидетельством убийственного мастерства Кайла и еще одной вехой в культурной войне Америки, изображением войны в Ираке как прямого ответа на теракты 11 сентября 2001 года, оправданного защитой американской демократии. «Дикое, презренное зло. Вот с чем мы сражались в Ираке. Вот почему многие люди, включая меня, называли врагов «дикарями». На самом деле не было другого способа описать то, с чем мы там столкнулись».1604 В некотором смысле книга Кайла была продолжением рассуждений правых о войнах после 11 сентября, которые Маркус Латтрелл использовал в «Одиноком выжившем», но с более религиозным подтекстом. В разделе под названием «Зло» Кайл пишет, что он мало что знал об исламе, кроме истории крестовых походов и исторического конфликта между мусульманами и христианами. «Но я также знал, что христианство эволюционировало из средневековья. Мы не убиваем людей, потому что они придерживаются другой религии. Люди, с которыми мы сражались в Ираке после того, как армия Саддама бежала или потерпела поражение, были фанатиками. Они ненавидели нас, потому что мы не были мусульманами. Они хотели убить нас, несмотря на то, что мы только что свергли их диктатора, потому что мы исповедовали иную религию, чем они. Разве религия не должна учить терпимости?» написал Кайл.1615 «Я только жалею, что не убил больше. Не для того, чтобы похвастаться, а потому, что я верю, что мир стал лучше без дикарей, отнимающих жизни американцев. Все, кого я застрелил в Ираке, пытались причинить вред американцам или иракцам, лояльным новому правительству».1626

Послание Кайла и его тон были идеальны для «культурных войн». Он был героем-стрелком, техасским ковбоем, писавшим книгу, почти вынужденным заявить, что ему принадлежал рекорд по количеству убийств в военной истории США. Центральное утверждение было невозможно проверить и, следовательно, невозможно опровергнуть. Согласно книге, Кайл был награжден двумя серебряными звездами и пятью бронзовыми звездами с литерой «V» за доблесть - впечатляющее количество наград для прослужившего десять лет в отрядах «морского котика». «Я не любитель цифр. SEAL - молчаливые воины, и я «морской котик» по складу души. Если вы хотите знать всю историю целиком, получите Трезубец. Если вы хотите проверить меня, спросите SEAL».1637

Книга вызвала вопросы о личном счете Кайла и его издателе. В разделах о его четырех командировках в Ирак описывалось по меньшей мере 76 различных убийств в качестве снайпера, используя термин «подтвержденное убийство». Согласно книге, подтвержденное убийство - это когда второй военнослужащий в форме становится свидетелем смерти. Убийство должно было быть как оправдано правилами ведения боевых действий, так и засвидетельствовано. Кайл писал, что убийства, когда его цель исчезала из поля зрения после попадания, не засчитывались. В начале рекламы книги упоминалось о 255 убийствах в качестве снайперпа - цифре, предоставленной его издателем. Этот отчет основывался на ложной предпосылке: в вооруженных силах США не существует такого понятия, как «подтвержденное убийство». Война часто приводит к ситуациям, в которых никто из других товарищей по команде или американских военнослужащих не становится свидетелем стрельбы. Вместо этого многие снайперы ведут личный, неофициальный подсчет своих убитых; нет никакого реестра убийств, подтвержденных или нет иным образом. «Подтвержденные убийства - это комическое заблуждение», - написал Джеймс Хэтч, боец SEAL «Красного» эскадрона, в своей книге «Прикосновение к дракону».1648 Они являются самоотчетными, неофициальными и склонны к ошибкам и преувеличениям. «[По сей день], - писал Хэтч, - я все еще не нашел офис в Пентагоне, который отвечает за подтверждение убийств».1659

Это было нечто большее, чем маркетинговый ход, который был воспринят и использован одним из ведущих издательств страны. Это была мрачная веха для войны в Ираке, которую американская общественность широко отвергла как бесполезную войну ко времени выхода книги в 2012 году. Кайл и его издатели стремились превратить смерть в товарный знак, и в частности, как ясно указал автор в книге, смерть мусульман. Почти через десять лет после начала войны, в момент, когда Соединенным Штатам не удалось добиться ничего похожего на победу в Ираке, повествование Кайла предлагало нечто другое: месть.

Кайл признал в книге, что некоторые в командной цепочке ставили под сомнение его подвиги. По крайней мере, в одном случае его командиры вытащили его с поля боя, пока он находился под следствием. Но оценка оперативной группы «Громилы» и Криса Кайла снайпером «Золотого» эскадрона, отправившимся в Рамади, так и не вышла за пределы засекреченного периметра базы Дам-Нек. Кайл ссылается на наблюдательную миссию Джеймса Формана в книге, хотя и не по имени, в разделе о Шестом отряде. «Они слышали, что мы там убиваем огромное количество дикарей, и поэтому послали одного из своих снайперов посмотреть, что мы делаем. Я предполагаю, что они хотели выяснить, что мы делали, и это сработало».16610 Неясно, дошло ли до них предупреждение Формана его подчиненным о Джоко Виллинке и Крисе Кайле в Рамади, но «Американский снайпер» предполагает, что Кайл не видел никаких проблем в том, что он делал. Кайл писал, что некоторые из его людей шутили, что он держит силуэт оружия на конце своего снайперского прицела, чтобы любой, кого он видел через объектив, казался вооруженным. Но он утверждал, что стрельба всегда была оправдана, потому что «правда заключалась в том, что мои цели всегда были очевидны, и у меня, конечно, было много свидетелей каждый раз, когда я стрелял».16711

За три месяца до публикации «Американского снайпера» командование сил специального назначения ВМС получило копию рукописи. Она была отправлена в рамках процесса предварительного рецензирования, требуемого Министерством обороны для любой книги, написанной военнослужащим. Политика предназначена для обеспечения того, чтобы не разглашалась никакая секретная или иным образом конфиденциальная информация. Ознакомившись с книгой, командование попросило ныне ушедшего в отставку Джоко Виллинка также прочитать черновик. Виллинк не нашел в рукописи ничего, что было бы засекречено. Вместо этого Виллинк нашел материал, который, как он предупредил Кайла, «выставит отряды и вас в плохом свете».16812

В электронном письме от 18 октября 2011 года Виллинк написал Кайлу после ознакомления с рукописью: «Больше всего меня беспокоило количество сомнительно неточной информации, которую туда поместил соавтор. Я не уверен, почему он это сделал. Ваша реальная история действительно удивительна. Ваши реальные задокументированные снайперские достижения не имеют себе равных. Возможно, когда вы рассказывали ему истории, он запутался или решил что-то преувеличить. Опять же, я понятия не имею, почему он это сделал, потому что факты о том, что вы делали в отрядах, достаточно невероятны нет причин преувеличивать «правду».… Скептики попытаются найти ошибки, преувеличения и искажения информации и разоблачат их. Если они сделают это и докажут, что что-то не так, вся книга окажется под вопросом. На самом деле, все, что вы сделали, будет поставлено под сомнение».

Перечислив несколько эпизодов и описаний, которые казались преувеличенными, включая шестьдесят пять подтвержденных убийств во время первой командировки Кайла в 2003 году, Виллинк продолжил: «Я уверен, что они до некоторой степени основаны на реальности, но сейчас они слишком далеки от истины, чтобы понять, что реально, а что нет.... преувеличивать героические события, количество подтвержденных убийств, награды и другие вещи подобного рода - это совершенно другое и абсолютно бесчестное занятие. Они будут исследованы и опровергнуты.… Опять же, помните, что люди будут нападать на эту книгу, потому что они завидуют вам или отрядам SEAL, и они могут быть антивоенными, антихристианскими [sic] и антиамериканскими. Поэтому, чем больше вещей вы дадите им на растерзание, тем больше они будут нападать на вас».

И по крайней мере одно существенное утверждение было совершенно неверным, о чем Виллинг сообщил Кайлу. «[Командование сил специального назначения ВМС] попросили подтвердить ваши награды; в книге говорится, что у вас есть 2 серебряные звезды, 5 бронзовых звезд с литерой «V» и некоторые другие. Записи военно-морского флота показывают, что на самом деле у вас есть 1 Серебряная звезда и 3 Бронзовые звезды. Это огромная разница, и это будет ужасно, если книга будет опубликована таким образом. Поверьте мне, люди будут копаться в записях, и это будет выглядеть совсем нехорошо».

Кайл, казалось, понял сообщение. Он ответил Виллинку, сообщив ему, что уже получил известие от другого своего бывшего офицера, Лейфа Бабина. «После разговора с Лейфом я начал читать немного больше, и я действительно понял, о чем вы говорите». Кайл объяснил, что его «литературный негр», Джим Дефелис, был автором-фантастом, который написал серию романов «Воин-разбойник» с Ричардом Марцинко, основанную на успехе его автобиографии, «так что здесь есть некоторая излишняя драматизация». Кайл добавил: «Есть также откровенная ложь. Мы провели несколько недель вместе, обсуждая мою командировку, а он делал заметки. Книга получилась не такой, как я предполагал. Я надеялся, что Министерство обороны сделает больше, избавившись от ерунды, но они просто убрали название DEVGRU». Он сказал Виллинку, что «исправит книгу», но что неточный подсчет наград был отражением того, что у него было в его послужном списке, называемом DD-214, и что цифры в книге «пришли от меня. Я не пытаюсь это преувеличивать, но приведу то, что сказано в DD 214». Кайл настаивал: «Отряды были огромной частью моей жизни, и я не хочу делать ничего, что могло бы навлечь позор на сообщество… Я исправлю ошибки в книге».

Кайл действительно внес изменения, основываясь на комментариях Виллинка и Бабина. Несколько эпизодов, перечисленных Виллинком, не появились в опубликованной рукописи, хотя Кайл сохранил неточный подсчет наград. Тем не менее, во время его командировок в Ирак были тревожащие и сомнительные сцены. В одном из них, отмеченной Виллинком, Кайл описал миссию на участке улицы в Багдаде, который был прозван «Бульваром Пурпурного сердца» в честь всех американских военнослужащих, пострадавших в результате нападений повстанцев. С высотки Кайл наблюдал за иракским подростком, ожидавшим на автобусной остановке несколькими этажами ниже его позиции. Когда подъехал автобус, несколько подростков и молодых взрослых мужчин вышли из транспортного средства. Кайл заметил, как подросток повернулся и пошел в противоположном направлении. «Группа быстро его догнала», - говорится в отчете Кайла. «Один из них вытащил пистолет и обхватил рукой шею парня. Как только он это сделал, я начал стрелять. Парень, которого я защищал, сбежал. Я снял двух или трех его потенциальных похитителей; остальные сбежали». Как описано в книге, инцидент был сомнительным убийством. Кайл был в здании дальше по улице, в снайперском гнезде, полностью скрытый. По его собственному признанию, Кайл не был ни мишенью, ни даже замечен. Не было никакой угрозы или враждебных намерений по отношению к Кайлу или американцу. Затем Кайл кратко указывает на то, что иракские повстанцы похищали членов семей иракских политиков в качестве тактики терроризирования населения и противодействия новому демократическому процессу, установленному США в Ираке. Среди списка сомнительных эпизодов Виллинка был «расстрел похитителей, которые просто случайно похитили ребенка представителя избирательной комиссии». В окончательной версии Кайл, по-видимому, изменил эпизод, отделив официальную информацию о выборах от похищения, что вызывает вопросы о правдивости предполагаемого инцидента и имело ли оно место вообще.

Ближе к концу книги у Кайла появляется последняя мысль о своих четырех командировках в Ираке. «Все, в кого я стрелял, были злом», - пишет он. «У меня были веские причины для каждого выстрела. Они все заслуживали смерти.» Американский снайпер разошелся тиражом более двух миллионов экземпляров. Через год после выхода «Американского снайпера» Кайл повел молодого ветерана морской пехоты, страдающего посттравматическим стрессовым расстройством, на стрельбище. Молодой ветеран открыл огонь по Кайлу и еще одному мужчине, убив их обоих. Семь тысяч человек посетили похороны Кайла, проходившие на стадионе «Ковбои» в Арлингтоне, штат Техас. На следующий день сотни техасцев выстроились вдоль шоссе, когда похоронная процессия Кайла проехала двести миль от его дома в Мидлотиане до кладбища штата Техас в Остине.

Через месяц после публикации «Американского снайпера» и вскоре после того, как Биссоннетт подписал контракт на свою книгу о рейде на бен Ладена, восьмидесятипятилетний ветеран в отставке встал с ряда стульев в бальном зале «Мэрриот» в Вашингтоне, округ Колумбия, чтобы обратиться к адмиралу Макрейвену. За девять месяцев, прошедших после миссии в Абботтабаде, Макрейвен заработал четвертую звезду и повышение по службе. Теперь он был командующим командованием специальных операций. Макрейвен был основным докладчиком на ежегодной конференции по специальным операциям, и после его выступления аудитория задавала вопросы. Отставной ветеран, который поднялся, не был бывшим пехотинцем. Он был генерал-лейтенантом армии в отставке. Джеймс Вот и служил как в Корейской, так и во Вьетнамской войнах. Что еще более важно, он был общим командующим во время неудачной попытки спасения в «Пустыне-один» в 1980 году. «Вы распространяете информацию обо всех [операциях вашего Шестого отряда SEAL] по всем средствам массовой информации, и я этого категорически не понимаю», - сказал генерал в отставке. «[Если] вы продолжите публиковать, как вы это делаете, другой парень будет там, готовый к вам, и вы прилетите, и он собьет каждый чертов вертолет и убьет каждого из ваших «морских котиков»», - предупредил Воут адмирала Макрейвена. «Попомните мои слова, убирайтесь к черту из СМИ».16913 Макрейвен, бывший специалист по журналистике в Калифорнийском университете, был вежлив, но дал отпор. «Это не то, чем мы активно занимаемся, как я думаю, подтвердят многие журналисты здесь, в аудитории. Но дело в том, что при том, что социальные сети такие, какие они есть сегодня, с прессой и круглосуточным циклом новостей, от этого очень трудно избавиться».

Две недели спустя голливудский фильм с участием «морских котиков» на действительной службе вышел в прокат более чем в трех тысячах кинотеатров по всей стране, почти по одному кинотеатру на каждого находящегося на службе «морского котика». Фильм «Акт доблести» представлял собой беллетризованный отчет о реальных событиях и миссиях и использовал кадры из реальных учений по подготовке морских котиков. Первоначально отснятый материал был частью требуемой Пентагоном кампании по увеличению набора личного состава. Изначально видео предназначалось для рекламы, официальной пропаганды военно-морского флота, но продюсерская компания, проводившая съемки, решила, что это должен быть художественный фильм. После того, как военно-морское командование специального назначения одобрило идею экранизации этого фильма в Голливуде, они также разрешили взводу из Седьмого отряда SEAL, который проводил учения, сняться в фильме. Во время съемок взвод Седьмого отряда покинул свою дислокацию в Ираке, чтобы закончить сцены для фильма. «Акт доблести» стал самым кассовым фильмом в стране в выходные, когда он вышел на экраны, и в конечном итоге заработал около 100 миллионов долларов валовых сборов. Фильм вызвал ажиотаж в средствах массовой информации, шумиху и ужас среди сообщества специалистов по специальным операциям, что вызвало только большее освещение в средствах массовой информации. Питер Трэверс, кинокритик журнала «Роллинг стоун», написал: «Я не знаю, что думать о «Акте доблести». Это все равно что просматривать рекламный плакат о приеме на работу».

В этом был недвусмысленный посыл. Адмирал Макрейвен и старшие офицеры военно-морского спецназа ясно дали понять остальному сообществу «морских котиков», что до тех пор, пока вы заставляете «морских котиков» хорошо выглядеть, вы можете продавать бренд. Военно-морской флот с радостью выступил в защиту использования «морских котиков» на действительной службе для голливудского фильма, но, в ответ на ошибки и искажения в «Одиноком выжившем» Маркуса Латтрелла и «Американском снайпере» Криса Кайла, последовало лишь молчание. Для «морских котиков» лицемерие старших офицеров было очевидным и потенциально опасным. Тогдашний адмирал в отставке Джозеф Магуайр, который позволил Латтреллу отдохнуть во время действительной службы, чтобы написать свою книгу, сказал «Ньюсвик» в том году: «Голливуд, деньги и политика никогда не были частью успеха ССО [Сил специальных операций], но они вполне могли стать частью их гибели».17115

Появился бренд SEAL, включая бренд Шестого отряда. «Я занимаюсь подобными книгами уже 15 лет», - сказал «Нью-Йорк Таймс» исполнительный редактор издательства «Сент-Мартин Пресс», опубликовавшего книгу снайпера Шестого отряда SEAL вскоре после рейда на бен Ладена. «Они перешли в мейнстрим, и у вас есть заинтересованный читатель. Вы не собираетесь продавать 400 000 экземпляров «Шестого отряда SEAL» только военной аудитории».17216 Второй руководитель издательства сказал «Таймс», что существует «целое поколение читателей, которые растут вместе с военными. И особенно с «морскими котиками» - настоящими героями».17317

Что Биссоннетт и Кайл поняли, так это то, что написание книг об их элитных военных достижениях было прибыльной бизнес-моделью. Они не изобрели модель карьеры «от SEAL до бестселлера-знаменитости». Марсинко сделал это двадцатью годами ранее. Однако быть известным автором недостаточно для того, чтобы стать бестселлером. В стране, где так мало кто служит в армии, читать об элитных солдатах привлекательнее, чем быть одним из них на самом деле - способ окунуться в фантазию о военном супергерое. Однако немногие бестселлеры военных мемуаров рассказывают от первого лица о пехотинцах, которые составляют статистическое большинство военнослужащих в форме. И поскольку книги преувеличены, вводят в заблуждение или откровенно лживы, читатель никогда не сможет увидеть то, что видят товарищи по команде авторов, коллеги и начальство: все их моральные и этические недостатки.

20 апреля 2012 года Биссоннетт официально уволился из военно-морского флота после почти четырнадцати лет беспорочной службы. Он заработал Серебряную звезду и пять Бронзовых звезд, все за доблесть, за то, что по любым меркам было похвальной карьерой в армии. Позже он пожаловался своим бывшим товарищам по команде, что все, что он получил за свою службу, - это травму шеи в результате крушения вертолета в Абботтабаде и памятную табличку с его именем, написанным с ошибкой. Тем не менее, план Биссоннетта относительно послевоенной карьеры в сфере развлечений к тому времени, когда он уволился из военно-морского флота был успешно реализован.

Его книга должна была выйти в свет 11 сентября, и его видение империи контента стало очевидным. Тем летом Биссоннетт познакомился со Стивеном Спилбергом, который подписал контракт на создание телевизионного шоу, основанного на его карьере в военно-морском флоте, для канала HBO. Он продал права на экранизацию готовящейся книги еще за 600 000 долларов. На самом деле, он был настолько подготовлен к неожиданному финансовому успеху, что решил использовать два псевдонима: один для публикации, а другой для телевизионных и кинопроектов. Он также консультировал «Электроникс Артс», создателей видеоигры «Medal of Honor», помогая снимать серию рекламных роликов «Тактика Шестого отряда SEAL» с несколькими своими товарищами по команде, которые все еще находились на действительной службе.

30 августа Джех Джонсон, в то время главный юрисконсульт Пентагона, отправил письмо Биссоннетту, работавшему с издательством «Пингвин Патнэм», подразделением которого было «Даттон», уведомляя его о том, что он нарушил как соглашение о секретности, так и требование представить рукопись для предварительного рецензирования. Джонсон предупредил, что, не представив книгу, Биссоннетт «существенно нарушил подписанные вами соглашения о неразглашении» и что в результате любые деньги, полученные в результате публикации книги, пойдут правительству США. Предупреждение мало что сделало для того, чтобы подавить ажиотаж вокруг выхода книги. Пентагон возглавил бурю освещения книги Биссоннетта в средствах массовой информации. «Даттон» перенес публикацию на неделю раньше, чтобы привлечь всеобщее внимание. «Нелегкий день. Рассказ из первых рук о миссии, в результате которой был убит Усама бен Ладен», написанный Биссоннеттом под псевдонимом Марк Оуэн, был опубликован 4 сентября и почти сразу стал бестселлером в Соединенных Штатах.

Шумиха в СМИ вокруг книги включала 60-минутный фрагмент с участием загримированного Биссоннетта. Шоу посвятило большую часть своей трансляции Биссоннетту, его книге и рейду. «Эта операция была одной из самых значительных операций в истории США», - сказал Биссоннетт. «И я считаю, что это то, что заслуживает того, чтобы об этом рассказали правильно, и заслуживает того, чтобы войти в книгу и постоять за себя».17418 Корреспондент «60 минут» Скотт Пелли представил Биссоннетта как скромного героя и первого готового выступить человека, который непосредственно знал о последних минутах бен Ладена. Средняя аудитория «60 минут» по-прежнему составляла 8,18 миллиона зрителей, а эпизод с Биссоннеттом - более 12 миллионов. Коммерциализация рейда на бен Ладена теперь стала частью бренда Шестого отряда SEAL.

Рассказ Биссоннетта в «Нелегком дне» в значительной степени соответствовал тому, что администрация Обамы уже обнародовала публично: что команда аналитиков ЦРУ проследила за аль Кувейти до резиденции в Абботтабаде, и что, основываясь не более чем на обоснованном выводе, ЦРУ полагало, что бен Ладен жил с несколькими своими женами на третьем этаже. «Нелегкий день» был первым отчетом очевидца об операции, и он противоречил сообщениям администрации Обамы и СМИ об одной важной детали: Биссоннет описал бен Ладена как безоружного и не представляющего угрозы. В книге Биссоннетт также подразумевает, что он находился непосредственно за Редом на третьем этаже, когда был застрелен бен Ладен, и был одним из двух «морских котиков», которые последовали за ним в спальню бен Ладена. Его рассказ приписывает Реду выстрел, который свалил бен Ладена, но он утверждает, что он и третий «морской котик» выпустили несколько пуль в бен Ладена, когда тот лежал на полу. Биссоннетт повторил ложное заявление о том, что он застрелил аль Кувейти в его квартире на территории усадьбы, но в остальном точно описал события рейда.

Операторы, чьи личные увлечения или интересы пересекаются с их профессиональными обязанностями, заполняют вселенную Шестого отряда. Некоторые проводят свое свободное время как любители прыжков с парашютом, другие ныряют с аквалангом, участвуют в гонках на мотоциклах для мотокросса или соревнуются в боевых искусствах, и почти все коллекционируют оружие. Меньшая группа фокусируется на тактическом снаряжении и военной технике. Во время своего пребывания в Шестом отряде SEAL Биссоннетт служил оценщиком тактического снаряжения «Красного» эскадрона, что означало работу с внешними подрядчиками, которые продавали снаряжение Шестому отряду для конкретных миссий или задач.

Биссоннетт был доморощенным фанатом снаряжения, одержимым тонкостями и мелочами всего, от оружия до обуви. Его интерес к технологиям и снаряжению не был особенно примечательным, в команде было полно таких же «морских котиков», как и он, но его участие в производстве и проектировании некоторого оборудования сделало его уникальным. Годами ранее Вайман Говард поощрял Биссоннетта использовать возможности для ведения бизнеса, чтобы «заботиться о своей семье».17519 Единственным условием Говарда было то, что Биссоннетт должен был согласовать свои планы с юристами команды. Биссоннетт, все еще находясь на действительной службе, затем создал «Chief Consulting LLC» как организацию, которая могла бы заниматься любыми контрактами или консультированием вне его работы на военно-морской флот. Работая главным консультантом, Биссоннетт помог одной компании усовершенствовать стробоскопический фонарь на шлеме и получил патент на эту модификацию. Позже, вместе с четырьмя другими сослуживцами, Биссоннетт помог создать «Element Consulting Group», известную как «Element Group». На бумаге «Element» работала как его личная корпорация «Chief Consulting». Военнослужащие SEAL будут использовать свой опыт для консультирования компаний, производящих тактическое снаряжение, по продуктам, которые разрабатывают эти компании. Теоретически, договоренность была законной до тех пор, пока продукты, по которым они консультировали, не были связаны с военно-морским флотом США или командованием, а работа выполнялась, когда «морские котики» были не на службе.

Каждый январь тысячи любителей оружия съезжаются в Лас-Вегас на самое американское из профессиональных мероприятий: отраслевую конференцию. Ежегодная выставка стрелкового оружия и охоты на открытом воздухе, известная как «SHOT Show», является крупнейшей в Америке выставкой потребительского оружия. Выставка «SHOT Show», организованная Торговой ассоциацией индустрии огнестрельного оружия, входит в двадцатку крупнейших торговых конгрессов в Соединенных Штатах.17620 Продавцами являются производители оружия и боеприпасов, а также сопутствующего снаряжения и экипировки. Мероприятие проводится ежегодно в выставочном центре «Сэндс Экспо Центр», на площади около семисот тысяч квадратных футов торговцы продают оружие, боеприпасы и тактическое снаряжение, такое как ножи, очки ночного видения и нейлоновые балаклавы. «SHOT Show», в котором принимают активное участие люди из оружейной индустрии, правоохранительных органов и военных, проводится каждый год одновременно с ежегодной церемонией награждения за любительскую видеосьемку и экспозицию. Выставка оружия ежегодно привлекает более двадцати тысяч посетителей, и более двух тысяч продавцов выставляют свою продукцию на всеобщее обозрение.

В течение многих лет «SHOT Show» привлекала небольшую группу операторов 1-го эшелона, стремящихся ознакомиться с новейшими технологиями военного вооружения и тактическим снаряжением. В некотором отношении выставка является ежегодным выпускным балом для операторов Шестого отряда и «Дельты». Они проводят свое время, общаясь с руководителями оружейной промышленности для своей гражданской карьеры, тестируя новейшую пулю или модернизируя любимое штурмовое оружие. «[Мы] каждый год ездили на встречу с продавцами и смотрели, какие новые виды оружия и снаряжения появились на рынке», - написал Биссоннетт о выставке «SHOT Show» в «Нелегком дне». Биссоннетт также непреднамеренно раскрыл дружеские отношения между присутствовавшими операторами Шестого отряда и лидерами отрасли, которые, как и большая часть рядового состава вооруженных сил, боготворили всех или что-либо, связанное с двумя воинскими подразделениями 1-го эшелона. Биссоннетт написал, что он представил сослуживца продавцам, которых знал на выставке, и тот быстро стал популярным. «В баре на третий вечер после шоу, - писал Биссоннетт, - я обнаружил Уолта [товарища по Шестому отряду], который был во дворе с руководителями Национальной стрелковой ассоциации. У него была сигара во рту, и он хлопал по спине и пожимал руки, как будто баллотировался на пост президента. Они все его любили.»

Во время предварительного расследования Шестого отряда в отношении Биссоннетта и «Element Group» командование обнаружило, что некоторые из товарищей Биссоннетта по команде прилетели на «SHOT Show» на частном самолете, принадлежащем Люку Хиллеру, генеральному директору «Атлантик Дайвинг Сапплай» (ADS), что является нарушением военных правил. Следователи обнаружили фотографии операторов внутри частного самолета в их аккаунтах в социальных сетях. Каждый из операторов является королем выпускного бала во время мероприятия. Их выбор одежды, оружия и всего, что они одобряют, беря с собой на поле боя, в конечном счете становится популярным, сначала среди подразделений специальных операций низшего эшелона, затем среди обычных военных и правоохранительных сообществ и, наконец, среди более широкой субкультуры любителей оружия.

Но когда после публикации «Нелегкого дня» командование начало расследование в отношении Биссоннетта, «Element Group» и «Chief Consulting», они быстро определили потенциальные области, вызывающие юридические и этические опасения. Биссоннетт, как оценщик «Красного» эскадрона, или «представитель снабжения» в номенклатуре командования, имел прямой контакт с военными подрядчиками, которые представляли свою продукцию командованию, и таким образом он мог влиять на то, какие продукты в конечном итоге были закуплены. Через «Chief» и «Element» Биссоннетту платили за помощь в разработке или консультации по военному и невоенному снаряжению, включая фонари, «тактический нейлон для мероприятий» и стробоскопы. Биссоннетту заплатили четыре основных производителя тактического снаряжения, включая компанию под названием «Лондон Бридж Трэйдинг». Один из важнейших вопросов, поднятых в предварительном расследовании, заключался в том, не повлиял ли Биссоннет ненадлежащим образом на закупки командованием снаряжения или экипировки, произведенные компаниями, от которых он получал оплату извне. «Доказательства также подтверждают», - говорилось в отчете, что Биссоннетт и второй «морской котик» «всегда пытались продвинуть коммерческое снаряжение «Лондон Бридж»», которое было «крупным поставщиком» снаряжения для Шестого отряда.

Предварительное расследование показало, что вышедший в отставку старший член командования сообщил, что у Биссоннетта были возможные этические конфликты с гражданскими компаниями, которые продавали снаряжение Шестому отряду. Бывший главстаршина командования Стив Роуз связался с командирами Шестого отряда и утверждал, что Биссоннетт получал откаты за оборудование, продаваемое части.17721 Когда командование связалось с Биссоннеттом по поводу обвинения, Биссоннетт сказал главстаршине Шестого отряда Дэвиду Куперу, что он запросил и получил согласие от главного юрисконсульта Шестого отряда на его соглашение с «Element» и производителями, точно так же, как Вайман Говард посоветовал Биссоннетту поступить несколькими годами ранее. Предварительное расследование обвинило командование в том, что оно никогда не следило за тем, что Биссоннетт сказал юристу командования, и за то, что оно не заставило его сделать что-либо из этого на бумаге, как требовалось. «К сожалению, должной осмотрительности со стороны руководства для отслеживания и обеспечения того, чтобы трудоустройство было должным образом запрошено и проверено, не произошло», - установило предварительное расследование. В конечном счете, внутреннее расследование командованием деловых операций Биссоннетта, о котором никогда не сообщалось генеральному инспектору или, позже, Службе уголовных расследований ВМС, показало, что Биссоннет ввел в заблуждение юристов командования относительно деталей своей деятельности. Командир подразделения из Шестого отряда сказал мне, что командование быстро пришло к выводу, что, учитывая согласие военного юриста на запрос Биссоннетта, любое уголовное или судебное средство правовой защиты против Биссоннетта потребует, чтобы они сначала привлекли к ответственности главного юрисконсульта командования за несоблюдение должной осмотрительности. В любом случае, Шестому отряду, которым тогда командовал капитан 1-го ранга Говард, пришлось бы признать, что старшие командиры потерпели неудачу. Им пришлось бы привлечь себя к ответственности за спекуляции Биссоннетта.

В «Нелегком дне» Биссоннетт посвящает целый раздел подробному описанию снаряжения, которое он носил во время рейда, включая, по крайней мере, одну из компаний, с которыми он консультировался. Глава читается как продвижение продукции. Одной из упомянутых компаний был Дэниел Винклер, мастер клинков, изготовивший томагавки «Красного» эскадрона. Один производитель военной техники, пожелавший остаться неназванным, поскольку опасался, что потеряет контракты с командованием SEAL, если выступит публично, сказал, что встречался с Биссоннеттом, когда последний находился на действительной службе, и утверждал, что Биссоннетт настоял на взятке в размере 50 000 долларов наличными, чтобы поставить продукцию производителя в командование. В общей сложности Биссоннетт заработал 247 039,33 доллара благодаря своей работе главного консультанта, находясь на действительной службе в SEAL.17822

Спекуляции Биссоннетта послужила напоминанием о том, что в некотором смысле Шестой отряд SEAL все еще во многом был тем, что создал тридцатью годами ранее Ричард Марсинко. Капитан 1-го ранга Вайман Говард и другие офицеры «Красного» эскадрона поощряли и наделяли полномочиями Биссоннетта во время его службы в качестве штурмовика в части, потому что он был талантливым оператором. Мафия рядовых в части - это то, что Марсинко рассматривал в 1980 году. Но оперативный блеск не пришел с этической подготовкой. Говард читал лекции младшим офицерам и старшинам «морских котиков» о том, что Биссоннетт был архетипом самого смертоносного и эффективного оператора в мире.17923

Биссоннетт и «Нелегкий день» многое позаимствовали у Марсинко и «Воина-разбойника». Через несколько дней после рейда на бен Ладена телеканал «Эй-Би-Си Ньюс» показал телевизионный материал Криса Куомо о том как «опознать бойцов SEAL». В нем Куомо спросил Марсинко об операторах Шестого отряда SEAL, участвовавших в рейде. Марсинко, который в отряде остался изгоем после того, как его осудили за уголовное преступление, не знал никого из них. Тем не менее, он все еще мог точно представить себе их психологический облик. «Они - индивидуальные эгоисты, которые вместе создают музыку», - сказал Марчинко «Эй-Би-Си Ньюс». «Они учатся зависеть друг от друга. Когда им скучно, они играют друг с другом, чтобы продолжать давить. В противном случае у них будут неприятности».

Такие «морские котики», как Биссоннетт и Кайл, безусловно, были опытными по части продвижения самих себя, но они также верили, что вступают в игру, от которой их команда и их президент уже получают прибыль. Вице-президент Джо Байден стоял на сцене Национального съезда Демократической партии 6 сентября 2012 года, обхватив руками трибуну. Он принял повторное выдвижение своей партии на пост вице-президента и теперь исполнял роль, в которой стал так хорош: он был рекламным агентом Барака Обамы, доказывая, почему Обама заслуживает переизбрания. «Дамы и господа, я здесь, чтобы рассказать вам то, что, я думаю, вы уже знаете», - обратился Байден к делегатам партии, сидящим на стадионе Спектрум-центра в Шарлотте. «Храбрость живет в сердце Барака Обамы, и снова и снова я был свидетелем того, как он призывал ее», - заявил Байден, жестикулируя указательным пальцем, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. «У этого человека есть мужество в душе, сострадание в сердце и стальной хребет. И из-за всех действий, которые он предпринял, из-за принятых им решений, из-за решимости американских рабочих и беспрецедентной храбрости наших сил специального назначения, теперь мы можем с гордостью сказать то, что вы слышали от меня последние шесть месяцев». Делегаты хлопали все громче с каждым ударом, когда они следили за крещендо речи. Байден понизил голос на октаву, посмотрел прямо перед собой и заявил: «Усама бен Ладен мертв, а «Дженерал Моторс» жива».1801

Как политическая поэзия, лозунг был гораздо больше в стиле Байдена, чем Обамы: короткая и прямолинейная, деловая проза, а не лирические стихи. В нем не было ни одного из возвышенных, вдохновляющих тонов кампании 2008 года «Да, мы можем», но оно было кратким. Как и все хорошие политические послания, оно дало четкий образ, подводящий итог тому, что кампания Обамы рассматривала как аргумент для размышления. Кампания Обамы использовала рейд на бен Ладена в качестве определяющего момента с сентября прошлого года, в десятую годовщину терактов 11 сентября. Тогда тоже Байден был посланником. Обозреватель «Нью-Йорк таймс» Морин Дауд процитировала Байдена, предвосхищающего, как рейд на бен Ладена будет отражен в кампании по переизбранию Обамы. «Он знал, что поставлено на карту», - сказал Байден. «Не только жизни этих храбрых воинов, но и буквально президентство. И он нажал на спусковой крючок».1812

За семь месяцев до выборов Билл Клинтон снял целую телевизионную рекламу о решении Обамы отправить «морских котиков» в Пакистан для убийства бен Ладена. Подчеркнув то, что он назвал рисками, включая то, что бен Ладена там не было, а «морские котики» были бы убиты или захвачены в плен во время рейда, Клинтон сказал, что Обама «выбрал более трудный и почетный путь», санкционировав операцию. Затем в ролике спрашивалось, что бы сделал Митт Ромни, кандидат от Республиканской партии 2012 года. В нем была приведена цитата пятилетней давности, в которой Ромни усомнился в целесообразности траты миллиардов долларов американских налогоплательщиков на поиск и убийство одного человека.

Но продажа героизма Обамы имела вторичный эффект. Кампания 2012 года привлекла внимание политиков к «морским котикам». Не было ничего уникального в том, что бывшие военнослужащие использовали свой статус ветерана для того, чтобы выдвинуть политическую точку зрения в пользу или против кандидата. Группа ветеранов подвергла критике послужной список сенатора Джона Керри во Вьетнаме во время его предвыборной кампании 2004 года против Джорджа У. Буша, в том, что затем стало известно как «быстрое катание на лодке». Но впервые у «морских котиков» был культурный авторитет, чтобы вступить в бой.

В то время как Обама выиграл переизбрание, отчасти, благодаря успеху SEAL в Абботтабаде, бывшие «морские котики» использовали свою новую общественную популярность, чтобы критиковать Обаму во время и после его предвыборной кампании. Одна политическая группа «Ветераны за сильную Америку» (VSA) опубликовала рекламу, критикующую Обаму за «чрезмерное» празднование убийства бен Ладена. В видео утверждалось: «Герои не ищут признания… герои не забивают гол в футбол». Видео стало вирусным в социальных сетях. Председатель VSA в то время сказал журналу «Мозер Джонес», что реклама была «стремительным ходом президента в том смысле, что он использовал то, что считается его самой большой силой, и сделал это своей самой большой слабостью». Затем, перед днем выборов, группа выпустила в эфир рекламу с изображением отставных или бывших «морских котиков», их трезубцев на лацканах костюмов, включая капитана 2-го ранга Райана Зинке. Четверо морских котиков сидели на сцене с американским флагом в качестве фона, отвечая на вопросы о том, как сообщество морских котиков относится к Обаме. Каждый из четверых сделал «предположения» о том, что от 95 до 99,9 процента их товарищей по отряду SEAL не проголосовали бы за Обаму. «Америка должна вернуть нашу страну», - сказал Зинке. «А Америка - это мы», имея в виду ветеранов и военнослужащих, находящихся на действительной службе. Когда видео закончилось, текст гласил: «Самые храбрые американцы не голосуют за Обаму».

Сам Зинке, незадолго до того, как появилась реклама VSA, основал комитет политических действий SEAL «Специальные операции для Америки», прежде чем баллотироваться в Конгресс как республиканец. В интервью журналисту Хантеру Уокеру, Зинке недвусмысленно раскритиковал рекламу кампании Обамы о бен Ладене. «Я думаю, что когда вышел рекламный ролик с участием президента Клинтона и президента Обамы, и они говорили о политических последствиях неудачи, они не говорили о семьях, которые останутся без отца. Они говорили о политических последствиях, это был тот самый, слишком далекий мост». (Отсылка к фильму «Самый далекий мост» о разгроме 1-й британской дивизии ВДВ в Арнеме в 1944 году. Прим. перев.)

В дни и недели после рейда на бен Ладена старшина Роб О'Нил привлек внимание старших командиров части. И не без веских причин. Пьяные выходки О'Нила за пределами базы стало трудно игнорировать. В то время как чиновники администрации Обамы обнародовали различные, а иногда и противоречивые подробности о рейде, О'Нил совершил круг почета в Вирджинии-Бич, обнародовав свою собственную версию. Командирам Шестого отряда сообщили, что оператор «Красного» эскадрона публично заявил, будучи пьяным в нескольких барах, что он был тем человеком, который застрелил бен Ладена. По словам нескольких его бывших товарищей по команде, это был не первый случай, когда у О'Нила возникали профессиональные проблемы, связанные с употреблением алкоголя. У О'Нила была репутация человека, который опаздывал или отсутствовал на тренировках, где он был главным, из-за чрезмерного употребления алкоголя. Реакция внутри командования на хвастовство по поводу рейда на бен Ладена была быстрой. О'Нил был освобожден от должности командира группы и уволен из «Красного» эскадрона. В конечном счете он перевелся в «Серебряный» эскадрон, завершил последнюю командировку в Афганистане зимой 2011-2012 годов и уволился из военно–морского флота в августе 2012 года, как раз в тот момент, когда в прессе разгорелась полемика по поводу «Нелегкого дня».

Сразу же после того, как он стал гражданским лицом, О'Нил последовал примеру Биссоннетта. На рассказах от первого лица можно было заработать деньги, независимо от того, шла ли речь о рейде или о том, как вести людей в бой. Он начал выступать с платными выступлениями вскоре после своего ухода. Компании из списка «Форчун 500», ведущие финансовые учреждения и торговые группы наняли О'Нила, чтобы он лично рассказал свою историю. На презентациях О'Нил демонстрировал непринужденное, приветливое обаяние, рассказывая историю захвата «Маерск Алабама» и демонстрируя видео, на котором он и его товарищи по команде выпрыгивают из C-17 в Индийский океан.

Между бывшими сослуживцами возникло соперничество. По словам нескольких бойцов Шестого отряда в то время, О'Нил расценил книгу Биссоннетта как нарушение сделки, которую они обсуждали за несколько дней до рейда. Кроме того, заявление Биссоннетта о том, что он поднимался за Редом по лестнице и, таким образом, вторым вошел в дверь спальни бен Ладена, поставило О'Нила в затруднительное положение. У рынка были особые требования: если О'Нил собирался заработать деньги на своем участии в рейде на бен Ладена, он не мог быть просто свидетелем истории, кем-то, кто выпустил несколько пуль в тело мертвеца. Чтобы превзойти Биссоннетта, О'Нил должен был бы быть человеком, убившим бен Ладена.

О'Нил извлек уроки из неудачи Биссоннетта. Он не сразу раскрыл, что участвовал в рейде на бен Ладена. Вместо этого, в феврале 2013 года, через месяц после выхода художественного фильма о рейде «Цель номер один», журнал «Эсквайр» опубликовал статью примерно на пятнадцать тысяч слов от неизвестного человека, которого они называли только «Стрелок».1823 В статье утверждалось, что «достаточно людей, связанных с SEAL и миссией по устранению бен Ладена подтвердили, «что этот человек, О'Нил, первым вошел в дверь спальни бен Ладена, и что там он столкнулся с бен Ладеном не только живым и без огнестрельных ранений, но и стоящим на ногах, подталкивая свою младшую жену Амаль, встать перед ним.... Статья Стрелка - это наиболее точный отчет о тех решающих нескольких секундах, и его отчет, подтвержденный множеством источников, подтверждает, что он последний человек, видевший Усаму бен Ладена живым».

Разделы отчета записаны голосом О'Нила, представляя предполагаемый отчет из первых рук о том, как он перемещался по территории бен Ладена. (Хотя его имя в статье не упоминалось, знавшие его «морские котики» подтвердили журналистам, что это был О'Нил.) По его словам, он, а не Биссоннетт, стоял за Редом, и они вдвоем были одни на верхнем этаже, в то время как их товарищи по команде продолжали прочесывать второй этаж, где был убит сын бен Ладена. По словам О'Нила, он не видел, как Ред стрелял в бен Ладена, потому что оглянулся вниз по лестнице в поисках подкрепления. Когда он, наконец, вошел в спальню один, бен Ладен стоял невредимый, рядом лежало оружие, а его жена прикрывала его, как живой щит. «Там стоял бен Ладен», - сказал О'Нил в интервью «Эсквайру». «Он держал руки на плечах женщины, подталкивая ее вперед, не совсем ко мне, но мимо меня.... Он выглядел смущенным.… На нем была шапка, и, похоже, он не пострадал. Я не могу сказать вам на 100 процентов, но он стоял и двигался. Он держал ее перед собой. Может быть, как щит, я не знаю.»

Затем О'Нил объясняет свой мыслительный процесс, как он определил угрозу, которая дала ему полномочия убить бен Ладена, и как его лицо было примерно в десяти дюймах от лица бен Ладена, когда саудовский террорист стоял за спиной его жены. «У него прямо там на полке есть автомат, короткий АК, которым он знаменит. И он движется вперед. Я не знаю, есть ли у нее жилетка, и ее подталкивают выйти перед ним. У него есть оружие в пределах досягаемости. Он представляет угрозу. Мне нужно сделать выстрел в голову, чтобы у него не было шанса пальнуть самому. В эту секунду я выстрелил ему два раза в лоб. Бах! Бах! Второй раз, когда он падал. Он рухнул на пол перед своей кроватью, и я выстрелил в его снова, бац! В то же самое место.… Он был мертв.»

Этот рассказ не понравился некоторым ветеранам миссии. Быстро распространился слух, что О'Нил был главным героем статьи, поскольку его личность, даже анонимная, была очевидна его товарищам по команде. Некоторые были возмущены тем, что он был так нагло неточен и корыстолюбив в своем рассказе. Для многих участников рейда, включая тех, кто присутствовал в спальне бен Ладена с О'Нилом, это был первый раз, когда они услышали, как кто-то сказал, что лидер террористов стоял или представлял какую-либо угрозу после выстрела Реда. О'Нил предложил ложный сценарий, в котором бен Ладен угрожал «морским котикам». Товарищи О'Нила по команде действительно обнаружили знаменитый короткоствольный автомат бен Ладена после того, как он был убит, на полу, который не был виден из спальни; в нем не было патронов. Команде была дана миссия убить бен Ладена, независимо от того, как они его нашли. Как оказалось, он был убит, показав свое тело из двери своей спальни. Последнее, что он увидел, был затемненный холл или потолок своей спальни, если бы не дульная вспышка.

О'Нил также использовал эту историю, чтобы вызвать жалость и указать пальцем на военных. Он описал себя как недавно вышедшего в отставку «морского котика», которому за шестнадцать лет военной службы ничего не дали, кроме наград и воспоминаний. «Он пошел на колоссальный риск», - сказал «Эсквайру» отец О'Нила. «Но он не в состоянии получить никакого вознаграждения». Описание опустило тот факт, что О'Нил решил уволиться из военно-морского флота за четыре года до того, как он заработал бы пожизненную государственную пенсию, решив вместо этого извлечь выгоду из рейда на бен Ладена. Как кампания по связям с общественностью, направленная на то, чтобы изобразить себя забытым героем, статья в «Эсквайре» была блестящим театром. (Позже «Эсквайр» был вынужден внести исправления, признав, что О'Нил имел право на получение пособий по медицинскому обслуживанию в течение первых пяти лет после увольнения.)

В конце концов О'Нил опубликовал свою собственную книгу «Оператор: выстрелы, убившие Усаму бен Ладена» и «Мои годы в качестве воина отряда SEAL», повторив свой ложный доклад из статьи «Эсквайр» в 2017 году. В книге он также описывает катастрофу операции «Красные крылья» в 2005 году, во время которой его послали на поиски Маркуса Латтрелла и остальных пропавших «морских котиков». О'Нил повторяет искаженные и раздутые рассказы Латтрелла о некоторых частях засады и сражения, несмотря на то, что знал обратное. О'Нил прочесал долину Курангаль в поисках Латтрелла, но главный урок, который он, похоже, извлек из Латтрелла и его шаблона с «Одиноким выжившим», заключался в том, как использовать ложное и вводящее в заблуждение изображение событий для получения финансовой выгоды.

Деловой цикл американской культуры необычайно предсказуем. Большинство книг-бестселлеров становятся фильмами, но это особенно верно в отношении книг о военном деле. Поскольку Роб О'Нил приписывал себе убийство бен Ладена, была выпущена киноверсия «Одинокого выжившего» с Марком Уолбергом в главной роли Маркуса Латтрелла. Фильм придерживался вводящего в заблуждение, а порой и вымышленного описания событий в книге. Латтрелл дал новый раунд интервью СМИ для фильма. Через семь лет после того, как книга была впервые опубликована, Латтреллу стало более комфортно говорить о том, что он считал своей неудачей на поле боя, частью истории, которую он не включил в книгу. Хотя он никогда не признавался, что преувеличивал некоторые моменты «Одинокого выжившего», он начал более точно описывать свое поведение в этой засаде, давая интервью о фильме. «Я опустил оружие в перестрелке, когда убивали моего лучшего друга», - сказал Латтрелл Андерсону Куперу в ходе «60 минут». «Так что это в значительной степени делает меня трусом».

В конечном счете фильм собрал в кинотеатрах более 150 миллионов долларов и продолжил миф о SEAL. Фильм познакомил новое поколение американцев с Латтреллом и его историей, сделав его знаменитостью. Он заработал несколько миллионов долларов на книге и фильме и еще больше на платных выступлениях. По мере того как он становился богаче и известнее, он также стал более откровенно заниматься политикой; позже он выступит с речью в прайм-тайм на Национальном съезде республиканцев. Он также основал некоммерческую организацию под названием «Team Never Quit», группу поддержки ветеранов вооруженных сил и семей погибших ветеранов. Его товарищи из SEAL, многие из которых знали правду о том, что произошло во время операции "Красные крылья", приняли его вводящую в заблуждение историю, потому что его некоммерческая организация помогала товарищам из SEAL.

Затем, в 2015 году, Клинт Иствуд снял «Американского снайпера» с Брэдли Купером в роли Криса Кайла. Иствуд и Купер описали фильм как исследование характера, а не как фильм о войне, пытаясь ограничить любую политическую критику за то, как он изображал ложную связь администрации Буша с тем, что Ирак был каким-то образом ответственен или причастен к терактам 11 сентября. За пределами сцен боя в фильме было показано, как Кайл борется с посттравматическим стрессовым расстройством и его отношениями с женой. Фильм заработал 110 миллионов долларов в первый уик-энд широкого проката и 547 миллионов долларов по всему миру и был номинирован на лучшую картину и лучшую мужскую роль в числе шести номинаций на премию «Оскар» в том году. «Американский снайпер» - самый успешный американский военный фильм в истории, который принес Кайлу то, чего он всегда хотел: статус легенды.

В 2014 году министерство юстиции начало расследование в отношении Биссоннетта из-за того, что он не представил «Нелегкий день» Министерству обороны перед публикацией. Это расследование привело к федеральному расследованию того, нарушал ли Биссоннетт «Закон о шпионаже», а затем к его контрактам с военными производителями во время службы в качестве «морского котика». В то время как правительство тщательно изучало его, Биссоннетт подал гражданский иск против адвоката, который посоветовал ему, что ему не нужно представлять свою книгу перед публикацией. Биссоннетт подписал указ о согласии с федеральными прокурорами на конфискацию всех денег, которые он заработал за «Нелегкий день», и любых будущих заработков. В своем гражданском иске Биссоннетт представил финансовые данные, чтобы продемонстрировать, сколько денег он потерял из-за того, что не представил рукопись "Нелегкого дня". К 2016 году «Нелегкий день» принес Биссоннетту более 7,8 миллионов долларов лицензионных платежей, которые правительство конфисковало в рассрочку. В судебных документах Биссоннетт сказал, что после того, как было объявлено о расследовании Министерства юстиции, Стивен Спилберг и HBO отменили свой телевизионный проект и прекратили его выступления. Тем не менее, он зарабатывал на жизнь как оратор в годы после публикации «Нелегкого дня». В 2014 году Биссоннетт заработал 1,2 миллиона долларов на своих выступлениях. В следующем году, несмотря на потерю интереса к выступлениям, ему все же удалось заработать 500 000 долларов.

Хотя Биссоннетту удалось продать книгу и рассказать свою историю первым, О'Нил, возможно, получил более выгодную сделку. Уже будучи популярным мотивационным оратором, О'Нил теперь берет до 75 000 долларов за выступление. О'Нил использовал рейд на бен Ладена, включая ложные и корыстолюбивые рассказы, для создания коммерческого бренда, точно так же, как это сделали Марсинко, Латтрелл, Кайл и Биссоннетт до него. Он основал бренд одежды под названием «RJO Apparel» со своей подписью в качестве логотипа. Его аккаунт в Instagram, у которого несколько сотен тысяч подписчиков, часто показывает его на частных самолетах и вечеринках с такими знаменитостями, как Кид Рок.

SEAL стали культурным феноменом: их книги были бестселлерами, их истории смотрели в кинотеатрах по всей стране, а один футболист средней школы Лонг-Айленда погиб во время тренировки команды, повторявшей программу BUD/S.1845 Эта тенденция была тревожной для военно-морских сил специального назначения. «Культивация статуса знаменитости», - написал лейтенант SEAL. Форрест Кроуэлл, «стимулирет нарциссическое... поведение в сообществе «морских котиков».1856 Магистерская диссертация Кроуэлла «SEAL одичали: публичность, слава и потеря тихого профессионала» была опубликована в декабре 2015 года военно-морской аспирантурой в Монтерее, Калифорния. Тезис послужил внутренней критикой того, как далеко «морские котики» ушли от своего происхождения как «тихих профессионалов». «По сути», - утверждал Кроуэлл, - «в США «морские котики» стали знаменитостями, а бренд SEAL превратился в прибыльную и мощную валюту на рынке вещей и идей». Кроуэлл был обеспокоен тем, каким культурным капиталом обладали бывшие морские котики в своей гражданской жизни после службы в ВМС. «По-видимому, существует сильный «эффект ореола», при котором общество считает, что если «морские котики» могут убить бен Ладена, то к их мнению стоит прислушаться по множеству не связанных между собой вопросов».1867

Кроуэлл отметил, что в 2015 году О'Нил предложил подписанные американские флаги донорам республиканского комитета по избранию «морского котика» Райана Зинка, спрашивающая: «Как символ аполитичного военного подразделения может использоваться таким пристрастным образом без какого-либо протеста со стороны общества или военных?». Кроуэлл процитировал коллегу из SEAL, который подытожил, почему рядовых не смущало извлекать выгоду из своего пребывания на службе. «Пока мы не сможем официально признать наши ошибки и заставить руководство извиниться перед сообществом, мы никогда не сможем привлечь других к ответственности за нарушения этических норм».1878

Биссоннетт и О'Нил действительно понесли неофициальные последствия за свою наглую нечестность. В 2016 году они были неофициально изгнаны из штаб-квартиры Шестого отряда SEAL. Главный старшина части в то время, главный корабельный старшина Скотт Келтнер, внес их имена на так называемый «Камень позора» Шестого отряда SEAL, неофициальный список изгоев подразделения. К ним в списке присоединился Бритт Слабински, ушедший отставку в 2014 году. Он был добавлен после статьи в «Нью-Йорк Таймс» в 2015 году, в которой цитировалось его отрицание того, что он когда-либо приказывал своим людям убивать безоружные афганские цели. Что Шестой отряд SEAL счел бесчестным, так это то, что он говорил с прессой и что он лгал. «Вот что не так с моим сообществом», - сказал мне бывший командир из Шестого отряда SEAL. «Наше представление о том, что правильно, а что неправильно, искажено. Никто не был расстроен тем, что он приказал обезглавить кого-то или расстрелять всех мужчин, даже если они были безоружны. Они разозлились, потому что он выступил в «Нью-Йорк таймс» и солгал».

Некоторые последствия отсутствия ответственности в Шестом отряде были менее заметны для других, кто не соответствовал статусу парии. Оператор, который последовал указанию Слабински, чтобы принести ему голову талиба, испытывал психологические трудности в годы, последовавшие за инцидентом в 2007 году. В 2016 году командование определило, что он по медицинским показаниям непригоден к командировке. Его начальство считало, что он «расклеился» из-за командировки в 2007 году.1889 «Морской котик» был незаметно удален из Дам-Нек и возвращен во 2-ю группу военно-морских сил специального назначения в Литтл-Крик. Там он попал под командование коммодора Питера Везела, офицера, который впервые стал свидетелем того, как он обезглавливал мертвого врага в Афганистане. Рядовой оператор сказал по крайней мере одному бывшему товарищу по Шестому отряду, что он надеется никогда больше не попасть в командировку. «Он только начинает страдать за то, что он сделал», - сказал один из бывших командиров SEAL. «Он молод, и ему еще столько всего предстоит пережить».

С рейдом на Усаму бен Ладена и списком особо важных целей Шестой отряд одержал чистую и решительную победу над Обамой в войнах за вечность; они выполнили свою миссию. Какое, в конечном счете, имело значение, лгали ли участники рейда о некоторых частях истории, чтобы преувеличить свой героизм, или что кто-то разграбил комплекс в нарушение военных законов? Шестой отряд избрал Обаму на второй срок, как они и предсказывали, и их оперативный успех сделал их знаменитыми. Американские силы специальных операций одержали ощутимые «победы», даже несмотря на то, что американские военные чиновники признали, что Соединенные Штаты не смогли проложить себе путь к победе. Их успехи изолировали Шестой отряд от надзора и тщательной проверки и увековечили систему, которая вознаграждала за сокрытие неправомерных действий. Они могли убить любого, на кого были нацелены, передавая мощное послание об американской мощи.

Но чего достигло их успешное убийство? Смерть Бен Ладена не положила конец терроризму или даже «Аль-Каиде». Подсчет убитых в Ираке и Афганистане не принес побед, и хотя Обама закончил войну в Ираке, война в Афганистане шла шестнадцатый год, когда он покинул свой пост. Какова же тогда была цена предполагаемых побед? Она велика и она бесконечна для людей. Когда закончилась администрация Обамы, никто в вооруженных силах, казалось, не задался вопросом, что станет с поколением «морских котиков», которые совершили большую часть убийств за два десятилетия в стране. Лидеры отдавали приказы SEAL, с готовностью просили их выходить, ночь за ночью, чтобы отнимать жизни. Но когда убийство было совершено, они не спрашивали, что это делает с человеком.

В войне, у которой нет конца, может быть легко забыто начало. В сентябре 2016 года так было со всеми, кроме тех, кто участвовал в битве на вершине Такур-Гар в марте 2002 года. Сидя в конференц-зале в офисе в Кристал-Сити, штат Вирджиния, уцелевшие бойцы SEAL из «Мако 30» слушали презентацию и смотрели видеозапись битвы. Представители командования специальных операций ВВС проинформировали «морских котиков» о развитии событий. Применив недавно созданную видеотехнологию и проанализировав ход боя, военно-воздушные силы пришли к выводу, что техник-сержант Джон Чэпмен пережил свои первоначальные ранения; в одиночку он почти час отбивался от двадцати боевиков «Аль-Каиды», прежде чем был убит. Военно-воздушные силы намеревались подать прошение о том, чтобы Крест Военно-воздушных сил Чепмена был повышен до Медали Почета. Ныне ушедшая в отставку команда «Мако 30» из Шестого отряда SEAL, возглавляемая их бывшим командиром Бриттом Слабински, была настроена скептически. Презентация ВВС ясно дала понять, что Слабински ошибся в своей оценке того, что Чэпмен был мертв, когда он приказал своей команде отступать вниз с горы.

Слабински пытался сделать гражданскую карьеру в качестве консультанта по вопросам лидерства, опираясь на свое резюме героя войны, получившего награды и поднявшегося на вершину самого известного военного подразделения Америки. Он появлялся то тут, то там на корпоративных мероприятиях, где пожимал руки и позировал для фотографий. Но он по-прежнему повсюду таскал с собой Такур-Гар. В августе того же года он рассказал газете «Нью-Йорк Таймс», что у него были «видения» битвы: размытые, замедленные изображения вражеских боевиков на вершине афганской горы. Он слышал выстрелы и разрывы гранат во время боя. После пятнадцати боевых командировок у него возникли проблемы со сном, и ему поставили диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство».1891

В 2004 году силы специального назначения военно-морского флота попросили Слабински принять участие в написании книги о Такур-Гар, опубликованной в 2005 году под названием «Робертс-Ридж: история мужества и самопожертвования на горе Такур-Гар, Афганистан». Автор, Малкольм Макферсон, брал интервью у Слабински в течение нескольких часов. Рассказ Слабински Макферсону соответствовал его предыдущим заявлениям в дни и месяцы после битвы. «Я знаю, что у меня нет времени проверять его пульс», - сказал Слабински Макферсону, - «но это вроде как «эй, я не видел чтобы он как-то двигался».… Я бросаю на него последний взгляд». Слабински объяснил свою дилемму: «Я не мог тащить его [потому что] Я должен беспокоиться о Бретте… Я совершенно уверен, что он мертв».1902

Позже в интервью Макферсону Слабински снова описал этот момент. «Я помню, как осматривал его, но не помню, чтобы проверял его пульс», - сказал Слабински. Макферсон спросил Слабински, кричал ли он Чэпмену, учитывая, что он не мог проверить жизненно важные показатели, чтобы убедиться, что тот жив. Слабински сказал, что он этого не делал. «Я действительно опасался выдавать нашу позицию моей команды [на склоне]… Я помню, как смотрел на него и думал: в том положении, в котором он лежал, я просто подумал, что он мертв, поэтому я бросаю дымовую шашку [для отступления]».

В культуре SEAL бросить товарища по команде в бою было нарушением священного и руководящего принципа. Фактически, это было частью официального идеала «морских котиков», который Слабински помогал писать. Готовясь к интервью, Слабински прочитал черновик рукописи Макферсона. В черновике делался вывод, что Чэпмен пережил первоначальную перестрелку. Слабински сказал Макферсону, что хочет, чтобы это изменилось. «Это то, что причиняет мне боль больше всего», - сказал Слабински о черновике «Робертс-Ридж», который он прочитал. «Это говорит мне о том, что я на грани некомпетентности, бросив кого-то». Слабински продолжил: «Знаете, это то, из-за чего у меня больше всего болит сердце, по сути, сейчас я рассказываю миру, что я кого-то бросил, хотя в самом начале я вернулся туда, чтобы никого не бросать».

По собственным стандартам Слабински, герои не оставляют своих товарищей по команде умирать на поле боя. Но в презентации ВВС был сделан вывод, что Слабински непреднамеренно сделал именно это. Фактически, анализ видеозаписи показал, что Слабински никогда не был ближе, чем в двенадцати футах от тела Чэпмена в любой момент после того, как Чэпмен получил первые пулевые ранения в туловище.1913 Улучшенное видео с беспилотника, наряду с отснятым материалом AC-130, ясно показало, что память Слабински о моменте сильного стресса и травмы была ненадежной.

На карту при награждении «Медалью Почета» было поставлено нечто большее, чем просто то, проверил ли Слабински тело Чэпмена перед тем, как тот решил отойти. Награда Чэпмена пошатнула бы представление о себе Шестого отряда. Если бы остальные военные и общественность знали, что Чэпмен был жив, тогда они могли бы начать понимать и всю остальную ложь и сокрытия. Культура Шестого отряда SEAL ценила героизм выше чести, а мифы - выше правды. Но миф о Такур-Гар не мог скрыть правды о том, что там произошло. Это также угрожало системе взглядов, на которой был выгравирован миф.

Путь военно-воздушных сил к награждению Джона Чэпмена Медалью Почета начался тремя годами ранее. В 2013 году Фрэнк Дейли, опытный аналитик разведки из 720-й специальной тактической группы ВВС, обнаружил видеозапись битвы при Такур-Гар, сделанную беспилотником «Предейтор». Считалось, что видео утеряно, но Дейли нашел отснятый материал в комнате без окон на военно-воздушной базе Херлберт-Филд близ Форт-Уолтона, штат Флорида. Дейли был рядовым аналитиком 24-й тактической эскадрильи специального назначения, подразделения Чэпмена, когда произошла битва, и, как и у многих сослуживцев Чэпмена, у него остались без ответа вопросы о том, что произошло с ним в тот день.

Просматривая давно отсутствовавшие кадры с беспилотника ЦРУ, кружившего над вершиной горы, Дейли увидел на видео то, что описали смотревшие его в то время: продолжительную перестрелку. Проблема заключалась в том, что по официальному сообщению, когда «морские котики» спустились со своей позиции наверху, Чэпмен был мертв. Если он умер, то кто стрелял в боевиков «Аль-Каиды» в течение следующего часа? Став гражданским лицом, Дейли десятки раз просматривал и переписывал отснятый материал и сравнивал его с официальным описанием битвы. Когда он сделал перекрестные ссылки на видеозапись AC-130, Дейли пришел к выводу, что Чэпмен выжил и продолжал сражаться. Когда он попросил коллегу из Национального агентства геопространственной разведки (NGA), главного правительственного агентства по анализу изображений, взглянуть, коллега согласился и упомянул новое программное обеспечение, разработанное за прошедшие годы после операции «Анаконда». Секретное компьютерное программное обеспечение брало изображение и идентифицировало уникальную визуальную подпись для каждого пикселя в видео. «Почему бы вам не попросить военно-воздушные силы использовать программное обеспечение на отснятом материале, чтобы проверить вашу теорию?», - предложил коллега Дейли.

Так Дейли и сделал. Поскольку Дейли мог определить, какая маленькая черная точка была Чэпменом на видео в тот момент, когда он выходил из «Чинука», программное обеспечение могло пометить передового авианаводчика, когда он перемещался по вершине горы. Технология также отличала всех товарищей Чэпмена по команде, а также силы противника на горе. Снова и снова Дейли просматривал видео с помощью нового инструмента, и каждый раз он был уверен, что Чэпмен - это размытая метка, движущаяся на Такур Гар, сражающаяся в одиночку, ожидающая подкрепления. В конце концов, Дейли сказал своему начальству, что он был уверен, что Чэпмен выжил, чтобы сражаться с боевиками «Аль-Каиды» после того, как его оставили умирать. Если Дейли был прав, то не было никаких сомнений в том, что Крест ВВС Чэпмена заслуживал повышения до Медали Почета. Но переход от оценки любимого проекта аналитика разведки в комнате в Херлберте до стола президента в Белом доме был дальше, чем географическое расстояние от флоридского попрошайки до Вашингтона: военно-воздушные силы не награждались Медалью Почета со времен войны во Вьетнаме.

Год спустя военно-воздушные силы провели проверку и согласились с Дейли: Чэпмен прожил еще час и сражался насмерть на вершине Такур-Гар. Благодаря новому программному обеспечению для обработки изображений стало ясно, что Чэпмен участвовал в нескольких перестрелках, в ходе которых он убил еще нескольких боевиков, в конечном итоге вступил в рукопашный бой с одним из них, выжил, а затем снова вступил в бой со своей штурмовой винтовкой. Почти через час после того, как он оправился от первых огнестрельных ранений, он услышал, как неподалеку приземляется спасательный самолет MH-47 «Чинук», и подставился, чтобы прикрыть его, когда тот пытался приземлиться. Хотя сама по себе новая видеотехнология позволяла предположить, что Чэпмен был жив, в видеозаписи была некоторая двусмысленность в отношении крошечной черной точки, движущейся вокруг горной вершины. Ракурсы, топография, погодные условия и ракурсы камеры с кружащего беспилотника - все это затрудняло точную идентификацию Чепмена. В отснятом материале также были короткие промежутки, одна или две секунды тут и там и в видео не было звука.

Затем военно-воздушные силы передали видеозапись четырем подразделениям министерства обороны и разведки для независимого анализа. Национальное агентство геопространственной разведки, Объединенное командование специальных операций и Южное командование Пентагона пришли к одному и тому же выводу: маленькой размытой точкой, сражающейся на Такур-Гар, был Джон Чэпмен. Шестой отряд SEAL был четвертой группой, которую попросили провести их анализ; они пришли к выводу, что это был не Чэпмен. Их аналитик по разведке Джордж Хартвелл утверждал, что программное обеспечение, на которое полагались ВВС, не было убедительным и что заявления их исследователя были «мнимыми».1924 По заключению Хартвелла, Чэпмен умер в течение трех минут после выхода из вертолета, и идея о том, что он выжил, чтобы сражаться позже, была «совершенно неточной и вымышленной».

Затем военно-воздушные силы повторно опросили свидетелей и просмотрели отчеты о ходе боевых действий и другие видеоматериалы с самолета огневой поддержки AC-130. Вскрытие Чэпмена было пересмотрено, и был опрошен первоначальный судебно-медицинский эксперт. Судебный патологоанатом провел независимую экспертизу вскрытия. Как только расследование вышло за рамки Слабински, который был единственным очевидцем первоначальных ранений Чэпмена, картина того, что произошло на горе, стала ясной. В то время как Чэпмен был дважды поражен пулями под бункером номер один, на его теле было еще семь пулевых ранений к тому времени, когда его вытащили. Судебно-медицинский эксперт также определил, что его смерть была почти мгновенной, вызванной попаданием пули в аорту, которая вошла с направления, которое было бы невозможно, когда «морские котики» все еще находились на вершине. Вскрытие показало, что у него были ссадины и порезы на лбу, кистях и предплечьях, и все это произошло перед его смертью. Травмы соответствовали тому, что сейчас было показано на видео: Чэпмен вступил в рукопашную схватку с одним из боевиков и выжил. Если бы Чэпмен умер, как на том настаивали Слабински и «морские котики», Чэпмен не смог бы получить все свои дополнительные ранения.

Пакет обновления медали для Чэпмена был распространен и проинформирован через Пентагон. Военно-воздушные силы представили два представления к награде, беспрецедентный шаг, отражающий то, что они теперь понимали как два разных сражения на пике Такур Гар. Первое представление было таким же, как к Кресту Военно-воздушных сил, и отражала попытку Чэпмена вернуть Робертса, пока он не был впервые сражен и не потерял сознание. Второе представление подробно описывала то, что было установлено в обзоре: Чэпмен пришел в сознание, сражался на горе, а затем, при свете дня, выпустил свои последние патроны, чтобы защитить приближающийся вертолет с подкреплением.

Сидя в конференц-зале Кристал-сити в сентябре 2016 года, Слабински слушал, как ВВС заканчивали свою презентацию о Чэпмене. Видеозапись, в частности, предоставила еще одно доказательство того, что Слабински допустил ошибку. Отставной морской котик не согласился с выводами ВВС о том, что он не проверил тело Чэпмена и Чэпмен был жив. Это противоречило истории, которую он повторял в течение четырнадцати лет. Теперь, однако, он пошел еще дальше: он изменил свой рапорт. По словам двух высокопоставленных руководителей специальных операций того времени, Слабински был обезумевшим после видеопрезентации и предложил новую версию событий. Слабински был уверен, что Чэпмен мертв, сказал он, потому что он опустился на колени поверх тела боевого диспетчера и проверил его пульс.1935 Как видео, так и предыдущие рассказы Слабински противоречили новой истории, но стали, наряду с мучениями Слабински из-за усилий ВВС получить повышение в звании, частью о новом повествовании военно-морского флота.

Слабински был не единственным «морским котиком», чье наследие и карьера основывались на первоначальной версии событий. Через несколько недель после встречи в Кристал-Сити генерал-лейтенант Маршалл «Брэд» Уэбб оказался участником жаркого разговора на военной конференции в Тампе, штат Флорида. Уэбб был командующим специальными операциями ВВС, и хотя он не инициировал награждение Чэпмена, его команда занималась этим для подразделения рода войск. Перед Уэббом стоял контр-адмирал Тим Шимански, ныне командующий военно-морским командованием сил специального назначения. Шимански разыскал Уэбба на конференции и передал сообщение: прекратите настаивать на повышении награды Чэпмена. Адмирал SEAL сказал бывшему пилоту вертолета, что пересказ событий у Такур-Гар потряс Бритта Слабински. Бывший борец и выпускник Военно-морской академии потребовал, чтобы команда Уэбба прекратила свои усилия. Слабински, сказал Уэббу командующий SEAL, не может найти выхода. Уэбб держался твердо, сказав Шимански, что Чэпмен заслужил Медаль и что его команда будет продолжать настаивать на этом.

На протяжении предыдущих пятнадцати лет Тим Шимански стремился защитить Слабински, ставя превыше всего кодекс лояльности SEAL. Те, кто знал обоих мужчин, считают, что их тесная связь была создана событиями у Такур-Гар. Тогда это был капитан 2-го ранга Шимански, офицер оперативной группы Шестого отряда, который вместе с капитаном 1-го ранга Джо Кернаном приказал Слабински и «Мако 30» приземлиться на вершине Такур Гар. Пять лет спустя, когда один из людей Слабински попытался отрезать голову мертвому боевику движения Талибан, это был капитан 1-го ранга Шимански, который помог Слабински провести расследование так, чтобы никто не был привлечен к ответственности. Когда Шестой отряд SEAL позже запретил Слабински вернуться к командованию над ним, надеясь, что этот шаг положит конец карьере Слабински, именно коммодор Шимански нанял Слабински в качестве своего старшего советника по вопросам нижних чинов, бросив ему спасательный круг для карьеры. И снова Шимански защищал своего человека. «Тим всегда чувствовал себя виноватым за то, что произошло на Робертс-Ридж», - сказал отставной офицер Шестого отряда, который служил с обоими мужчинами.1957

Другой отставной командир подразделения Шестого отряда SEAL, который проработал с Шимански пятнадцать лет и когда-то был его наставником, так описал свои усилия по награждению Слабински Военно-морским крестом в 2003 году, а затем и повышением до Медали Почета: «Иногда они проявляют доблесть, его награждают и оставляют для истории. Это требует пристального внимания руководства. Это один из важнейших мыслительных процессов для такого парня, как Шимански. Он, [по-прежнему] по большому счету, входит в тройку тщательно изучаемых командиров Робертс-Ридж». Бывший командир подразделения Шестого отряда сказал, что еще до того, как были задуманы повышения наград, Крест ВМС Слабински снял «большую часть контроля» с Шимански. «Это в высшей степени отвлекает, и [это] отвлекает от серьезности [его] неверных решений».1968

Противостояние Шимански с Уэббом было только началом усилий «морских котиков» помешать Чэпмену получить Медаль. Шестой отряд SEAL выпустил собственное видео дуэли на Такур-Гар для руководителей Пентагона, в котором утверждалось, что Чэпмен не пережил своих первоначальных ранений. Это было известно как видео с «Рыжебородым», названное в честь мертвого боевика «Аль-Каиды» с длинной рыжей бородой, найденного среди погибших на Такур Гар. «Морские котики» утверждали, что Рыжебородый схватил оружие Чэпмена после того, как Чэпмен был убит, и что именно он вступил в перестрелку, которую видно на видео с беспилотника Predator. В 2003 году в послеоперационном разборе впервые была предложена схватка «враг на врага» в качестве одной из двух основных возможностей. (Другая заключалась в том, что это был Чепмен, но технологии Pixel в то время не существовало.) Главная проблема с этой теорией заключалась в том, что для того, чтобы она была правдой, Рыжебородому или любому другому боевику «Аль-Каиды», если уж на то пошло, пришлось бы взять несколько единиц снаряжения Чэпмена с идентифицирующими инфракрасными маркировками и стробоскопами (которые были невидимы глазу и бесполезны, если у вас не было американской поддержки с воздуха над вами), надеть их и вступить в продолжительную перестрелку при дневном свете с расстояния не более двадцати футов, потому что ни Рыжебородый, ни его товарищи-боевики, казалось, не могли должным образом идентифицировать друг друга. Затем, после того, как товарищи Рыжебородого убили его, им пришлось бы снять снаряжение Чэпмена с Рыжебородого и надеть его обратно на Чэпмена (Чэпмена нашли со всем его снаряжением, включая его М4, и все магазины к его винтовке были пусты). В конечном счете Министерство обороны отвергло теорию Рыжебородого. «Это явно был [американский] оператор», - сказал отставной высокопоставленный чиновник Пентагона, который принимал участие в определении того, получил ли Чепмен Медаль Почета. «Вы можете видеть, как он маневрирует. Три очереди, затем двигается. Стреляй, затем двигайся. Это был Чаппи.»

Как только «морские котики» проиграли спор о том, выжил ли Чэпмен, они изменили свой подход. ВМС и Шестой отряд SEAL теперь утверждали, что Чэпмен не заслуживал Медали Почета, даже если бы он выжил. «Морские котики» утверждали, что Чэпмен не подчинился приказу и что его действия на вершине горы подвергли «Мако 30» опасности. Согласно заметке Шестого отряда, впервые опубликованной в «Ньюсвик», «действия Чэпмена были несовместимы с отданными приказами». «Он пренебрег своей главной обязанностью по установлению связи с воздушной поддержкой, которая, если бы он изначально объединился с командой и установил связь, позволила бы точно идентифицировать команду, их местоположение и позволила бы вести огонь ближней воздушной поддержки, который мог бы спасти Чэпмена и предотвратить ранение двух других. члены команды».1979 Подразумевалось, что Чэпмен сам был убит и допустил ранение своих товарищей по команде из-за собственной некомпетентности.

Четыре месяца спустя, 21 апреля 2017 года, генерал морской пехоты Джозеф Данфорд, председатель Объединенного комитета начальников штабов, восседал за двадцатифутовым столом красного дерева в конференц-зале на третьем этаже Пентагона. За столом сидела небольшая группа высокопоставленных чиновников из военно-воздушных сил, военно-морского флота и канцелярии министра обороны. Несколько нижних чинов и лиц из административного персонала сидели позади них, прислонившись к стене. Ранее в том месяце военно-морской флот представил пакет документов для повышения Военно-морского Креста Слабински до Медали Почета. После того, как было рекомендовано обновление Чэпмена, «морские котики» решили изменить свою тактику. Если они не смогли помешать Чэпмену получить Медаль Почета, значит, их человек тоже ее заслужил. Шестой отряд зашел так далеко, что представила свой анализ с новым заявлением Слабински, в котором он вернулся к своей первоначальной истории, утверждая, что он не проверял пульс Чэпмена.

Несмотря на это, поскольку дебаты между ВВС и ВМС продолжались в течение первых месяцев правления администрации Трампа, представители Шестого отряда продолжали настаивать на встречах, что Слабински покинул позицию прикрытия, встал на колени перед Чэпменом и проверил его пульс. Каждый раз Военно-воздушные силы ждали возможности показать видео с «Предейтора», чтобы оспорить эту историю. Борьба была безобразной, и теперь Данфорду и заместителю министра обороны Роберту Уорку предстояло решить, следует ли направлять рекомендации по повышению наград министру обороны Джеймсу Мэттису для его одобрения. Военно-воздушные силы представили бы свои доводы в пользу Чэпмена, а военно-морской флот представил бы свои доводы в пользу Слабински.

К апрелю 2017 года военно-воздушные силы представили хорошо задокументированный случай, когда Чэпмен пережил свои первоначальные ранения и героически сражался, чтобы заслужить награду, причем не один раз, а дважды. Наградной пакет Чэпмена состоял из двух частей. Материал «Обоснование номер один» освещал события с первой попытки высадки на Такур-Гар до того, как он был ранен и потерял сознание. Материал, представленный во второй части, описывал все, что произошло после того, как Слабински и SEAL спустились с вершины горы. Если бы Данфорд и другие одобрили оба вывода, Пентагон недвусмысленно и официально признал бы, что Чэпмен был жив.

Однако политика награждения Чэпмена медалью была сопряжена с риском. Одобрение материала «Обоснование два» также означало бы, что «морские котики» бросили выжившего товарища. Любая награда Чэпмену, которая свидетельствовала бы о том, что «морские котики» были менее чем героическими, потенциально могла вызвать скандал. Межродовой конфликт между двумя элитными военными подразделениями неизбежно потребовал бы дальнейшего изучения. Каждая неудача в цепочке командования Шестого отряда, в дисциплине, в лидерстве, в последовательном выборе бренда вместо истинной чести, может выплеснуться за ворота базы Дам-Нек. У военно-морского флота и Пентагона была еще одна причина избегать вопросов: чтобы стать «морскими котиками», американские мужчины вступают в военно-морской флот, хотя шансы на то, что у них это получится, невелики. SEAL- самый узнаваемый бренд, который есть у американских военных.

Затем военно-морской флот представил свои доводы в пользу Слабински. К счастью, у «морских котиков» был сторонник в лице генерала Данфорда. На предыдущих встречах Данфорд ясно дал понять, что, по его мнению, и Чэпмен, и Слабински заслуживают Медали Почета за свои действия на Такур-Гар.20012 Его дело в отношении Слабински было простым: он нарушил все военные протоколы, чтобы возглавить несанкционированную миссию по спасению Робертса. По крайней мере, в одном случае Данфорд сказал, что он не может представить себе вручение Медали Почета за Такур-Гар одному без вручения обоим.20113 «Данфорд сказал нам, что героизм Слабински был проявлен на протяжении всего сражения, а не только в один момент», - сказал отставной высокопоставленный чиновник Пентагона, участвовавший в обсуждении о награждении Медалями.

Тем не менее, Данфорд отклонил мнения Командования специальных операций и командира Шестого отряда по этим вопросам. Но у чиновников Пентагона была еще одна потенциальная проблема с повышением награды Слабински. В 1956 году Конгресс принял закон, запрещающий вручать Медаль Почета или любые другие военные награды любому, чья служба впоследствии «не была безупречной». За несколько месяцев до встречи расследование службы новостей в отношении Шестого отряда SEAL, обнародовало запись Слабински, включая аудиозапись его описания непрерывной стрельбы по мертвому бойцу ради забавы. Человек, присутствовавший на встрече, процитировал генерала Данфорда спросившего: «Есть ли что-нибудь в прошлом Слэба, что заставило бы нас задуматься?» Старший офицер группы 6, капитан 1-го ранга Кеннет Нейдербергер ответил на вопросы высокопоставленных чиновников Пентагона. Отправляли ли Слабински когда-нибудь под капитанский суд, был задан вопрос капитану 1-го ранга Нейдербергеру. Нет, не отправляли. Был ли Слабинский когда-либо «отстранен» от командования? Нейдербергер снова сказал «нет». Некоторым присутствующим вопросы к Нейдербергеру показались заранее спланированными.

Даже когда командиры групп Шестого отряда изгнали Слабински из Дам-Нек, они легко отделались от него. «Когда мы голосовали за то, чтобы Слабински не возвращался в команду, мы знали, что делаем», - сказал отставной командир группы Шестого отряда о решении 2010 года. По его словам, если бы Слабински было позволено вернуться в качестве главстаршины оперативного отдела в Дам-Нек, Слабински впоследствии был бы повышен до главного старшины отряда. «Официально мы его не выгоняли. Мы заблокировали его, зная, что неофициально это означало, что он никогда не сможет вернуться в Дам-Нек. На самом деле мы думали, что это положит конец его карьере, потому что он больше нигде не получит значимого места. Но мы не «увольняли» его и не выгоняли вон. Это была тонкость, которая позволила нам высказать вашу точку зрения, но при этом обеспечила ему прикрытие сверху. Не поймите меня неправильно, мы не собирались позволять ему когда-либо вернуться».

В Пентагоне, однако, этот шаг принес Слабински свои плоды. Если бы любой высокопоставленный чиновник решил заглянуть в послужной список Слабински в качестве старшины «Синего» эскадрона, он счел бы его дисквалифицирующим. Данфорд и руководство Пентагона не были заинтересованы в расследовании обезглавливания или его сокрытия. Они действительно выразили некоторую озабоченность по поводу описания стрельбы Слабински по мертвому боевику. Но поскольку об этом никогда не сообщалось вышестоящему руководству и, следовательно, не проводилось расследование, Слабински так и не был привлечен к дисциплинарной ответственности за этот инцидент. Несмотря на собственные слова Слабински, описывающие военное преступление, Пентагон отложил решение о том, был ли «морской котик» официально наказан за этот эпизод. В Вашингтоне высшие руководители предпочли миф о герое правде, точно так же, как это было в Дам-Нек.

Перед генералом Данфордом и группой стояла последняя дилемма. Как они отнеслись к материалу «Обоснование два», который подразумевал, что Слабински бросил Чэпмена на Такур Гар сражаться в одиночку? Если президент Трамп наградит обоих Медалью, как они могли бы объяснить присуждение одной награды человеку, который оставил другого, награжденного ей, умирать? Данфорд предложил решение: Пентагон засекретит материал «Обоснование два», хотя в описании часовой перестрелки Чэпмена не было ничего секретного. «Это было соглашение о прикрытии своей задницы», - сказал присутствовавший на встрече старший из младших командиров. Этот человек описал логику Пентагона, засекретившего второе представление к награде: «Если мы засекретим второе представление, никто не сможет обратиться с ней к средствам массовой информации. Чего они не хотели, так это чтобы какой-нибудь репортер задавал президенту какие-либо вопросы на церемонии. Они позаботились об этом». Другими словами, гриф секретности успокоил «морских котиков».

Министр обороны Мэтт отправил обе рекомендации по повышению уровня наград в Белый дом Трампа в октябре 2017 года. «Когда дело дошло до Трампа», - сказал в интервью бывший заместитель министра обороны Роберт Уорк, - «мы понятия не имели, как он это воспримет».20214 Но с тех пор, как Трамп впервые позировал с фотографиями Роберта О'Нила во время своей президентской кампании 2016 года, президент выступал за «морских котиков». Они были, как и он, победителями. Трамп одобрил обе Медали, и в апреле 2018 года президент надел Медаль на шею Слабински в Восточной комнате Белого дома.

Тем временем семья Чэпмена ждала церемонии награждения Джона. Прошло почти два года с тех пор, как им впервые сообщили, что SEAL пытаются помешать присуждению награды. «Что я говорила с самого начала, так это то, что я не могу винить [Слабински] за то, что произошло на горе», - сказала сестра Чэпмена Лори. «Меня там не было. Я никогда не был ночью в глубоком снегу, когда в меня стреляли. Так что я не могу винить его за те решения, которые были приняты. Но я могу обвинить его во лжи. И в попытке все скрыть, а затем, в конце концов, позже, за его участие в попытке лишить Джона медали».20315

Четыре месяца спустя, 22 августа 2018 года, президент Трамп наградил Джона Чэпмена Медалью Почета. Хотя материалы «Обоснования два», останутся засекреченными, президент Трамп описал действия Чэпмена с первой попытки проникновения до тех пор, пока он, наконец, не был убит, пытаясь обеспечить прикрытие огнем спасательного вертолета. Стоя на подиуме в Восточном зале, президент Трамп подчеркнул мужество Чэпмена. По словам президента Трампа, после того, как в него сначала выстрелили, он «потерял сознание». «Несмотря на то, что он был смертельно ранен, Джон пришел в сознание и продолжал сражаться, и он действительно сражался. У нас есть доказательства этого боя. Он действительно боролся», - Трамп указал на дочерей Чэпмена, Мэдисон и Брианну, - «хорошие гены, у вас хорошие гены». Чэпмен, продолжил Трамп, «немедленно начал стрелять по врагу, который обстреливал его пулеметным огнем и реактивными гранатами. Несмотря на то, что Джон столкнулся с превосходящими силами, он храбро и яростно сражался более часа.» В целом, по словам Трампа, Чэпмен помог спасти жизни двадцати американцев в тот день. Затем президент Трамп вручил Валери Чэпмен, вдове Джона, посмертную Медаль Почета Джона в день, который должен был стать двадцать шестой годовщиной их свадьбы.

Штаб-сержант Логан Джошуа Мелгар лежал в своей кровати в помещении посольства США, проводя сеанс видеосвязи со своей женой Мишель, на которой он был женат уже восемь лет и которая находилась в их доме в Форт-Брэгге, Северная Каролина. Для Логана было поздно, почти 2:00 ночи в Мали. Ветеран армейского спецназа с пятилетним стажем, Мелгар находился в своей третьей командировке, и ему посчастливилось ежедневно переписываться и проводить видеозвонки со своей женой. Его первые две командировки были в Афганистане, где солдатам было сложнее пользоваться сотовой связью и Wi-Fi. Несмотря на то, что это была командировка в полулегальных условиях, Мелгар и его жена смогли поддерживать частую связь. Логан и Мишель были близкой парой, которая полюбила друг друга более десяти лет назад. Мишель, миниатюрная сорокалетняя блондинка, обладала голливудской внешностью и прямолинейными манерами. Логан был на три года младше, высокий, красивый, темноволосый «зеленый берет», с кожей цвета карамели и темными глазами.

Пара познакомилась в магазине одежды в Лаббоке, штат Техас, где работал Логан и где он продал Мишель пару брюк. Вскоре после ухода из магазина Мишель вернулась, чтобы пригласить Логана на свидание. Она не могла выбросить из головы непринужденную, красивую улыбку Логана. Во многих отношениях каждый был спасением другого. Мишель переживала развод и банкротство, и у нее было двое малышей, оба мальчика, от ее брака. У Логана были трудности с семьей, и после колледжа он плыл по течению, не уверенный в своем выборе профессии. Логан привязался к ее мальчикам и серьезно относился к тому, чтобы быть хорошим отцом в их жизни. В конце концов они поженились, и Логан стал отцом мальчиков, воспитывая их как своих сыновей. Они называли его папой, и он был лидером их отряда волчат-скаутов, их футбольным тренером.

Роман Логана и Мишель начался в Техасе, но переехал в Северную Каролину, когда Мелгар вступил в армейский спецназ в рамках их программы «18 Икс-рэй», позволяющей добровольцам вступать в ряды «зеленых беретов» без предварительной службы в армии. Мелгар был типичным, но идеальным новобранцем: выпускник Техасского технического университета, ему было двадцать девять лет, когда он вступил в армию, зрелый человек, призванный в одно из самых элитных армейских подразделений. Мелгар был назначен во 2-й батальон 3-й группы спецназа, базирующейся в Форт-Брэгге в Фейетвилле, Северная Каролина, после окончания квалификационных курсов армейского спецназа в 2013 году. Логан, Мишель и мальчики переселились туда, когда он начал свою карьеру. Он дважды отправлялся с 3-й группой на войну в Афганистан, которая к тому времени, когда он вступил в нее, длилась уже более десяти лет. Позже его товарищи по команде сказали, что Мелгар был «невозмутим», когда сталкивался с огнем противника.

Командировка в Мали не была похоже на две его предыдущих. Он будет работать в посольстве в Бамако и вряд ли увидит военные действия на поле боя. Посольство США в Бамако расположено недалеко от реки Нигер, которая делит город пополам. Мали, не имеющая выхода к морю, естественным образом разделена по своему географическому положению: северная часть страны занимает огромное пространство южной полосы Сахары. Страна граничит с Мавританией, Алжиром и Нигером на севере и четырьмя странами на юге, включая Сенегал и Берег Слоновой Кости. Бывшая французская колония Мали служит коридором между Северной и Западной Африкой.

Присутствие «Аль-Каиды» - это то, что сделало Мали форпостом в «Бесконечной войне» Америки и причиной того, что засекреченная оперативная группа по борьбе с терроризмом действовала из посольства США на Рю 243 в центре Бамако. Большинству американцев можно было бы простить то, что они не смогли идентифицировать Мали на карте мира, не говоря уже о ее столице. Еще меньше людей имели какое-либо представление о том, что американские войска были развернуты в стране для борьбы с терроризмом против северо-африканского филиала «Аль-Каиды», известного как «Аль-Каида в Исламском Магрибе» (АКИМ).

Мелгар был частью засекреченной и подпольной команды элитных американских военнослужащих, работавшей в посольстве США. Их общая миссия состояла в том, чтобы помогать обучать малийские правительственные вооруженные силы и консультировать их по вопросам проведения контртеррористических операций, а также помогать ЦРУ собирать разведданные об угрозах терроризма в Мали. Мелгар и его команда также были там, чтобы предоставить дополнительную силу при любом нападении на посольство США. Формально Мелгар работал в командовании специальных операций Африканского командования Соединенных Штатов, именуемом «SOCAFRICA». Тем не менее, его повседневные приказы и надзор исходили от Объединенного командования специальных операций, личный состав которого был приписан к оперативной группе по борьбе с терроризмом, и начальника резидентуры ЦРУ, который курировал весь сбор иностранной разведки в стране.

Мелгар признался Мишель, что у него было много проблем со своими сослуживцами в оперативной группе по борьбе с терроризмом. Мелгар был сдержан в своем описании своей жене, он редко делился с ней подробностями, потому что говорил, что хочет защитить ее, но он нарисовал ей достаточно ясную картину за месяцы, предшествовавшие той ночи. Чего он не сказал своей жене, так это того, что он обнаружил, что двое из его товарищей по оперативной группе, операторы SEAL из «Серебрянного» эскадрона, крали деньги из денежного фонда, используемого для оплаты потенциальных информаторов за разведданные об АКИМ и других террористических угрозах в стране. «Морские котики» также ходили к проституткам и приводили их для секса в посольское общежитие. Мелгар проинформировал некоторых своих сослуживцев из 3-й группы, но не стал выдвигать обвинения в адрес командной цепочки. Однако, напряженность между Мелгаром и «морскими котиками» усилилась. Мелгар не сообщил Мишель никаких подробностей, но намекнул, что сообщит о «морских котиках» своему командованию, как только вернется из командировки.

В нескольких милях отсюда старшина 1-й статьи Тони Дедольф, оператор из Шестого отряда, выпивал в ночном клубе «Бублос». Дедольф был красив, с темными волосами, тонкими чертами лица и квадратной челюстью, и физически подтянут. Во многих отношениях Дедольф соответствовал образу американского героя: он вырос в Уокеше, штат Висконсин, в семье среднего класса, проживающей в Милуоки. Он играл в футбол в старших классах школы, а позже был отличником по легкой атлетике III дивизиона в Ошкошском университете штата Висконсин. После колледжа он пытался сделать карьеру профессионального бойца смешанных единоборств, прежде чем поступить на службу в военно-морской флот, чтобы в 2003 году стать морским котиком. Хотя ему потребовалось почти три года, прежде чем он окончил курс BUD/S, в конце концов его определили в Седьмой отряд SEAL. После пяти лет службы в Коронадо и нескольких боевых командирвок, Дедольф, к тому времени санитар, прошел отбор в Дам-Нек. «Серебряный» эскадрон принял его в свои ряды в 2014 году.

К июню 2017 года он был заслуженным оператором, с Бронзовой звездой с литерой «V» за доблесть и Пурпурным сердцем. Он получил пулю в плечо во время перестрелки в Афганистане и продолжал сражаться еще девяносто минут. После травмы он отказался покидать своих товарищей по команде и завершил командировку. Один из его бывших начальников сказал, что назначение в Мали было типичным испытанием, чтобы увидеть, сможет ли Дедольф справиться с ответственностью за работу вне SEAL на поле боя. Если бы Дедольф добился успеха, он был бы в очереди на повышение до командира группы в своем эскадроне. «Это позиция утони или выплыви», - сказал один из его бывших командиров.

В Бамако Дедольф был неофициальным лидером оперативной группы; несмотря на то, что у него было звание старшины 1-й статьи. Его возраст и статус бойца Шестого отряда определяли его как альфа-самца группы. Когда рабочая неделя закончилась, Дедольф повел своих коллег на ночную прогулку по городу. В ночном клубе к нему присоединился второй оператор Шестого отряда, старшина Адам Мэтьюз. Мэтьюз прибыл в Мали двадцатью четырьмя часами ранее, готовясь к возможной ротации в команде. Там также были три спецоператора морской пехоты, называемые рейдерами, из разведывательной группы: комендор-сержант Марио Мадера-Родригес, штаб-сержант Кевин Максвелл и штаб-сержант Эрик Миллер.

В течение нескольких часов команда, выпивая, переместилась из ресторана в ночной клуб. Группа сослуживцев из оперативной группы, возглавляемая Дедольфом, обменивалась идеями о том, что первоначально приняло форму дедовщины, в то время как группа пила и общалась с другими сотрудниками посольства. Наметился приблизительный план: группа ворвется в комнату Мелгара, они свяжут его скотчем, Дедольф применит удушающий захват, чтобы лишить его сознания. Пью снимет это на мобильный телефон. Впоследствии видео будет использовано для того, чтобы держать Мелгара в узде, что Мэтьюз позже охарактеризует как «профессиональное восстановление».

В группе, возглавляемой Дедольфом, теперь было семь человек. Они выстроились перед запертой дверью спальни Мелгара в то, что нападавшие называют «стеком». Примерно в 4:30 утра Мадера-Родригес дважды ударил кувалдой в дверь Мелгара, выбив ее. Группа ворвалась в комнату, Максвелл включил свет. Пью, в чьи обязанности входило снимать нападение с помощью мобильного телефона Дедольфа, струсил. Позже Максвелл засвидетельствовал, что гражданину Великобритании, который находился в задней части стека, поплохело, когда ему пришло в голову, что произойдет нападение. Он бросил телефон Дедольфа и покинул территорию посольства. Он не хотел ничего из того, что, как он понимал, произойдет дальше.

На другом конце комнаты Биг Мэн снял рубашку, готовясь «приставать» к Мелгару, как позже засвидетельствует Максвелл. Затем, когда Мэтьюз возобновил свои попытки связать руки Мелгара, он заметил, что тело Мелгара обмякло и «не реагирует». Мэтьюз приказал Дедольфу слезть с Мелгара, и они оба перевернули штаб-сержанта на спину. Мелгар не дышал, и у него не было пульса. «Морские котики» запаниковали и начали пытаться реанимировать Мелгара, когда он лежал на своей кровати. Дедольф и Мэтьюз вскоре поняли, что их нажимы, чтобы перезапустить его сердце, были неэффективны, потому что Мелгар лежал на матрасе. Они подняли Мелгара с кровати и положили его на пол, чтобы продолжить свои усилия, но ничего не помогало. Мэтьюз начал искусственное дыхание. «Его грудь поднималась и опускалась от моих спасательных вдохов, и во время одного из вдохов я увидел, как красная слюна вылетела у него изо рта и попала мне в лицо», - позже рассказал Мэтьюз следователям.2041

«Морские котики» отправили Максвелла, младшего из группы, в каюту морской пехоты за дефибриллятором. Дедольф, медик, пошел за аптечкой в другое место общежития. К тому времени, когда Максвелл вернулся в комнату Мелгара, им овладело отчаяние. Дедольф и Мэтьюз стояли на коленях рядом с телом Мелгара, проводя крикотиротомию. Процедура требует экстренного разреза в передней части горла, над щитовидной железой, с последующим введением в горло трубки для впуска воздуха. Позже Максвелл засвидетельствовал, что, хотя это было частью набора приемов для экстренного спасения на поле боя, он счел эту технику странной, потому что Дедольф задушил Мелгара; он ничего не засовывал Мелгару в горло. Крикотиротомия предполагает закупорку дыхательных путей в области шеи.

Примерно через час попыток оживить Мелгара, Дедольф и Мэтьюз признали, что он мертв. Теперь уже всходило солнце. Дедольф и Мэтьюз стояли над безжизненным телом Мелгара, которое все еще было теплым. Двое из Шестого отряда SEAL, которые в совокупности представляли собой инвестиции налогоплательщиков США в размере более 10 миллионов долларов в обучение, снаряжение и их поддержку как самых элитных специальных операторов, которых могут произвести военные, использовали свою подготовку для сокрытия своего преступления. Дедольф повернулся к двум морским пехотинцам и двум малийским охранникам и сказал: «Вас здесь никогда не было. Мы позаботимся об этом». «Морские котики» рассудили, что смерть Мелгара была трагическим несчастным случаем, неудачной шуткой с благими намерениями.

Дедольф и Мэтьюз отпустили остальных и начали звонить сотруднику службы безопасности посольства, а затем в клинику неотложной помощи. В конце концов, они отвезли Мелгара в клинику, где медсестра констатировала смерть Мелгара. Два морских котика прибыли в клинику с окровавленными руками. Мэтьюз был без рубашки, а Дедольф расхаживал взад-вперед «в состоянии шока, повторяясь и не приходя в сознание», - позже рассказал следователям сотрудник посольства. Первоначально «морские котики» сообщили, что Мелгар употреблял алкоголь и что через некоторое время после ночного матча по борьбе два «морских котика» обнаружили «зеленого берета» в его спальне в тяжелом состоянии. Именно тогда, сообщил Дедольф, они приступили к мерам по спасению жизни.

Когда два оператора Шестого отряда вернулись на территорию посольства, они встретились с двумя морскими пехотинцами и начали работу по прикрытию. Максвелл сообщил Дедольфу, что забрал его мобильный телефон, на котором было несколько видеозаписей нападения, сжег SIM-карту и выбросил телефон в реку Нигер. Он и Мадера-Родригес также прибрались в комнате Мелгара, убрав мусор с разрушенной москитной сетки и избавившись от клейкой ленты. В течение нескольких часов четверо военнослужащих остановились на истории, в которой Мелгар был пьян и умер во время борьбы с Дедольфом. Они распечатали временные рамки для своих алиби и скоординировали и отрепетировали их так, чтобы они совпадали, но не «выстраивались идеально», как позже засвидетельствует Максвелл. По словам Максвелла, история прикрытия «выглядела так, будто она охватывала все основное». Затем четверо составили список возможных свидетелей их вечерней прогулки в Бамако. Они обсуждали, насколько вероятно, что каждый потенциальный свидетель выдаст план нападения. «Морским котикам» было приказано вернуться в Вирджиния-Бич, а Максвелл и Мадера-Родригес договорились, что они будут «следить» за потенциальными свидетелями.

Армейский бригадный генерал Дональд Болдук, многолетний офицер спецназа и армейский рейнджер с двадцатилетним стажем в сообществе специальных операций, получил уведомление о том, что один из его людей погиб 5 июня. Когда помощник описал ночную схватку и конвульсии, генерал попросил своего помощника повторить подробности. «Я сразу понял, что это чушь собачья», - вспоминал Болдук. Помощник Болдука спросил генерала, почему он настроен скептически. «Не было никакого гребаного способа, почему эти парни боролись в пять утра. а потом нашли его мертвым.» Болдук приказал своему помощнику рассматривать спальню Мелгара как место преступления, чтобы сохранить потенциальные улики.

Пока сослуживцы Мелгара по оперативной группе репетировали свою ложь, Мишель Мелгар сидела обеспокоенная в своем доме в Форт-Брэгге. Проснувшись тем утром, она, как обычно, первым делом написала Логану: «Доброе утро, красавчик»2052. Когда она не получила ответа на последующие сообщения, она начала беспокоиться. Логан добросовестно отвечал на ее сообщения, даже находясь в командировке, и это было воскресенье, обычно выходной день в посольстве. Мишель не получала известий от Логана в течение нескольких часов, когда раздался звонок в ее дверь. Когда она пошла открывать дверь, в последний раз проверив свой телефон, она молилась, чтобы это был ее сын, который часто забывал свои ключи. Вместо этого два солдата и военный капеллан в парадной форме стояли на ее крыльце и сообщали новости. Ее муж, штаб-сержант Логан Мелгар был мертв. Прежде чем она успела спросить, солдаты сказали ей, что Логан был найден сослуживцами больным и бьющимся в конвульсиях в своей постели и в конечном счете умер.

Капеллан приказал солдатам прекратить чтение заявления и спросил Мишель, кто такие «маленькие ублюдки». Она рассказала ему, что у ее мужа были проблемы с его соседями из SEAL по общежитию и что Логан был трезв и в полном здравии, когда пожелал спокойной ночи. Если он умер, значит, что-то сделали его соседи. Первоначально офицеры Форт-Брэгга не поверили заявлениям Мишель Мелгар. Она сказала своим мальчикам, что история военных была ложной. «Я не лгала им», - сказала она позже. “Я сказал им: «Ваш отец умер не от болезни. Люди в его общежитии его убили»»2063.

Тело Логана Мелгара было предано земле 20 ноября на Арлингтонском национальном кладбище. В течение трех месяцев Мишель Мелгар изо всех сил пыталась убедить армию в том, что ее муж был убит в своей спальне в здании посольства США. Позже она призналась, что чувствовала себя очень одинокой, и ей часто снились кошмары. Несмотря на подозрения генерала Болдука и непоколебимую веру Мишель, следователи из армейского отдела уголовных расследований не обнаружили никаких доказательств, противоречащих рассказу Дедольфа и Мэтьюза. Спальня Мелгара была сфотографирована, следователи собрали улики и провели первоначальный визуальный осмотр, но ничего особенного не нашли. Они утверждали, что Логан провел вечер своей смерти, сильно выпив и устроив драку со своими товарищами по команде, прежде чем удалиться в свою комнату, где он умер от неизвестных причин. Армия не классифицировала смерть Мелгара как погибшего в бою, и, таким образом, Мелгару изначально не было предоставлено никаких льгот на погребение или смерть, связанных с этим назначением. Его вдова почувствовала второе «предательство» из-за решения армии. «Что вы делаете для военнослужащего, убитого нашими собственными людьми?» - позже скажет она о своем затруднительном положении в то время.

За годы, прошедшие после 11 сентября, Шестой отряд смог остаться безнаказанным за нарушения на поле боя и ненадлежащее поведение. Жертвами их чрезмерного насилия чаще всего становились иностранцы, которые соответствовали определению вражеского комбатанта. Для американской публики они были неназванными иностранными «плохими парнями». Но Мелгар был соотечественником-американцем, членом более широкого сообщества специальных операций. «Морские котики» не столкнулись бы с такой же незаинтересованностью в их проступке, как если бы это произошло в афганской деревне.

Дедольф и Мэтьюз стали фигурантами, представляющими интерес в этом деле. Армейские следователи по уголовным делам передали дело Военно-морской службе уголовных расследований, NCIS. Основываясь на утверждениях Мишель Мелгар о том, что у ее мужа было несколько конфликтов с Дедольфом и другими членами оперативной группы, следователи начали выяснять отношения Мелгара с ними. Допрос двух начальников Мелгара в 3-й группе спецназа показали, что Мелгар сказал своим товарищам, что операторы Шестого отряда, включая Дедольфа, крали наличные из фонда информаторов оперативной группы. Кроме того, Дедольф и несколько других соседей Мелгара по комнате нанимали проституток и приводили их для секса в свое общежитие на территории посольства. Мелгар столкнулся с Дедольфом из-за предполагаемой кражи, и, по словам Мишель, у этих двоих была по крайней мере одна физическая стычка в их каюте. В некоторых из своих звонков Мишель Логан сказал ей, что «морские котики» и еще один «зеленый берет» оказывали давление на Мелгара, заставляя его участвовать в чем-то, что он назвал бы неприемлемым. Когда Мишель спросила, что они заставляют его сделать, Логан сказал только, что скажет ей, когда вернется домой, а до тех пор он может справиться с проблемой. Мишель Мелгар рассказала следователям, что за недели, предшествовавшие смерти ее мужа, конфликт и напряженность между Мелгаром, Дедольфом и другими лицами усилились.

В Вирджиния-Бич Дедольф и Мэтьюз рассказали другую историю. Столкнувшись с обвинениями в краже оперативных средств и съему проституток, двое «морских котиков» сообщили Шестому отряду и следователям, что это Мелгар приглашал секс-работников и отправлял в их квартиры, а не они сами. Оба продолжали настаивать на том, что Мелгар был пьян в ночь своей смерти и что они нашли его без сознания в его комнате, несмотря на результаты вскрытия, которые показали, что бойцы SEAL лгали следователям. Контробвинения «морских котиков» были более понятны, если рассматривать их как результат тренировки. Операторы Шестого отряда проходят специализированный курс под названием «Выживание, уклонение, сопротивление, побег» или SERE. В то время как многие подразделения сообщества специальных операций проходят подготовку SERE, операторы 1-го эшелона проходят более секретный, жестокий курс подготовки, чтобы подготовить их в случае ареста или пленения противником. Среди этих навыков есть и контробвинения. Как и во время смерти Мелгара, Дедольф и Мэтьюз оказались перед выбором между правдой и сокрытием. И снова два самых высококвалифицированных оператора в вооруженных силах США выбрали бесчестный образ действий. Убив Мелгара и столкнувшись с его обвинениями в том, что они совершили другие преступные деяния, находясь в Мали, они очернили Мелгара. На протяжении всего первоначального расследования «морские котики» общались с Мадерой-Родригесом, пытаясь согласовать свои временные рамки и сообщить остальным, что они рассказали следователям.

Более года служба расследований военно-морского флота расследовала смерть Мелгара как убийство. В течение этого времени и Дедольф, и Мэтьюз оставались в Шестом отряде в административном отпуске. Дедольфа даже повысили до главного старшины. «Это еще одна несостоятельность руководства», - сказал тогда Болдук репортеру. «Я имею в виду высшее руководство. Это прискорбно. Его никогда не следовало повышать по службе. Расследование было начато сразу же. Они вывезли их из [Мали] так быстро, как только смогли». Болдук продолжил: «Я разочарован. Но не удивлен. Это полная чушь собачья».2074

Военно-морской флот проверил Шестой отряд и начал копаться в заявлениях Мелгара о кражах SEAL из фонда информаторов в Мали. Тем временем Мишель Мелгар и двое ее сыновей ждали каких-либо признаков прогресса в этом деле. Мальчики, как позже скажет Мишель Мелгар, были обезумевшими и злыми и начали выражать ненависть к «морским котикам». Более широкое сообщество спецназовцев было взволновано встречными обвинениями и клеветой, которые Дедольф и Мэтьюз бросили в адрес Мелгара. «Эти парни поливали Мелгара грязью, что добавляло оскорблений миссис Мелгар и ее семье», - позже сказал генерал Болдук. «Это было отвратительно». Мишель Мелгар позже скажет военному суду: «Никто не воспринимал меня всерьез. Это было очень изолированное место для пребывания. Очень одинокое место для жизни.»

Наконец, в ноябре 2018 года военно-морской флот предъявил старшине Тони Дедольфу, главному старшине Адаму Мэтьюзу, комендор-сержанту Марио Мадера-Родригесу и штаб-сержанту Кевину Максвеллу обвинения в ряде преступных деяний, от убийства с отягчающими обстоятельствами и заговора до воспрепятствования правосудию и дедовщины. Дедольф, наложивший удушающий захват на Мелгара, получил самые серьезные обвинения, в том числе одно за воспрепятствование правосудию в виде проведения крикотиротомии, чтобы «скрыть доказательства травм, нанесенных» горлу Мелгара. Дедольфу и троим другим за смерть Мелгара грозило пожизненное заключение.

Самый дисциплинированный класс воинов, не только Шестой отряд и SEAL в целом, но и более широкое сообщество спецназовцев, казалось, проявлял признаки внутреннего кризиса, последствия двух десятилетий насилия и войны. Это дело также пролило свет на то, насколько сломленными были к 2017 году SEAL. Мэтьюз, например, был типичным «морским котиком» со средней карьерой. К тому времени, когда ему было предъявлено обвинение, он пятнадцать лет прослужил на флоте, восемь раз участвовав в боевых командировках. Позже его адвокаты представят медицинские записи, свидетельствующие о типичном сочетании физических и психологических расстройств: посттравматическое стрессовое расстройство, черепно-мозговая травма, сдавление позвоночника, нарушение сна и потеря слуха. По любым меркам Мэтьюз был инвалидом, и все же, если бы он не был причастен к смерти Мелгара, он был бы возвращен на поле боя потенциально еще на десять лет. Руководство SEAL заставило сотни таких людей, как Мэтьюз, превысить свой предел. Последствия в Ираке и Афганистане сопровождались беспрецедентным насилием, часто против гражданского населения. Теперь насилие было направлено против своих. За зловещими подробностями удушения скрывался более тревожный вопрос: если лучшие американские операторы были способны убить товарища по службе и скрыть это, на что они были способны на поле боя?

Там его ждали бойцы взвода «Альфа»Седьмого отряда SEAL. Несколькими минутами ранее по радио передали сообщение о поимке этого человека. «Морские котики» наблюдали за воздушным ударом и штурмом с расстояния более четверти мили. Вертолет «Апач» выпустил две ракеты по двухэтажному бетонному зданию, где горстка сторонников ИГИЛ сопротивлялась продвижению иракской армии в город, месяцами ранее перешедший под контроль ИГИЛ. Боевик был обнаружен под обломками здания, на которое была направлена атака, единственный выживший. Иракцы выстрелили ему в ногу, но решили его не убивать. Или оставить его там умирать.

Самым старшим по званию среди «морских котиков» был старшина Эдвард Р. Галлахер. Невысокий, точеный, с квадратной челюстью, тридцативосьмилетний отец троих детей из Форт-Уэйна, штат Индиана, Галлахер не командовал взводом. Эта роль принадлежала лейтенанту Джейку Портеру. Но как ветеран восьми боевых действий и дважды награжденный Бронзовой звездой, с литерой«V» за доблесть, он превосходил своих товарищей по команде по боевому опыту. Он служил снайпером, бричером и, во время своей первой командировки после вторжения в Ирак в 2003 году, медиком. И в то утро, когда «Хаммер» иракской армии приблизился к комплексу, боевик ИГИЛ отчаянно нуждался в медицинской помощи.

К тому времени, когда Галлахер въехал на огороженную территорию, боевик был брошен на землю. Толпа «морских котиков» и иракских солдат, глазея, стояла над мужчиной. Он выглядел как подросток; он был худым, как жердь, почти истощенным, без волос на лице. Его икра кровоточила от огнестрельного ранения, и у него, по-видимому, были повреждения внутренних органов - скорее всего, от взрыва и контузии от ракет «Хеллфайр», которые сравняли с землей здание, где он укрывался. Если у него и было оружие, то оно было оставлено на поле боя. Он лежал там, безоружный, цепляясь за жизнь. Галлахер пробрался сквозь толпу и опустился на колени рядом с боевиком ИГИЛ.

Для наблюдавших за ними «морскими котиками» это был их первый взгляд на противника вблизи. Большинство новых сослуживцев были на поколение моложе старшины Галлахера, «морские котики», которые 11 сентября были маленькими детьми и выросли во время «Вечной войны». Для некоторых из них это был их первый раз в бою. В отличие от «морских котиков» в предыдущих командировках, эти «морские котики» в Мосуле были направлены на окраины, нанося авиаудары и применяя минометы в миле от своей цели. Опасаясь ввязаться в еще одну наземную войну в Ираке, Пентагон назвал задачу «морских котиков» против ИГИЛ миссией консультирования и оказания помощи, в которой они помогали поддерживать иракские правительственные силы, но не вступали в прямое столкновение с врагом. До сих пор, когда дело касалось командировки, Галлахер был недоволен ограничениями.

Толпа поредела, когда Галлахер начал разрезать штаны боевика в поисках новых травм. Чтобы оказать помощь, к нему присоединились два медика. По оценке американцев, было похоже, что боевик выживет. Его травмы были значительными, включая «разрыв легкого» в результате авиаудара, но не обязательно смертельными, если ему был оказан надлежащий уход. Казалось предрешенным, что иракцы не будут с ним возиться, во всяком случае, его, скорее всего, подвергнут пыткам и оставят умирать. Уже в первые два месяца командировки «морские котики» слышали и видели свидетельства того, как солдаты иракского правительства пытали и казнили пленников ИГИЛ. «Морские котики» из взвода «Альфа» видели, насколько мрачными были перспективы для любого боевика ИГИЛ, захваченного иракцами, сражающимися за освобождение Мосула.

Галлахер сделал разрез на горле молодого иракца, чтобы создать дыхательные пути, крикотиротомию. Но Галлахер, который уже много лет не работал боевым медиком, все испортил. Один из двух других медиков вмешался, чтобы помочь. Сослуживец Галлахера, двадцатидевятилетний медик SEAL по имени Т. К. Бирн, вставил в грудную клетку трубку и стабилизировал состояние пациента. Неудавшийся «крик», как называли эту процедуру SEAL, причинил заключенному много боли. Бирн ввел молодому боевику кетамин, чтобы облегчить его страдания и обезболить. Теперь его состояние стабилизировалось, и он обмяк. Бирн отошел, оставив Галлахера с другим медиком, Кори Скоттом, и самым молодым «морским котиком» взвода, Иваном Вильянуэвой, подошедшим, чтобы помочь.

Пока Скотт продолжал обрабатывать раны, другой сослуживец, главный старшина взвода Крейг Миллер, подошел к группе. Внезапно он увидел, как Галлахер вытащил трехдюймовый охотничий нож из ножен на спине и вонзил его в правую сторону шеи пленного. Миллер продолжал идти. Скотт и Вильянуэва, каждый по одну сторону от пленника, смотрели на это, молча и застыв. Затем Галлахер вытащил нож и снова ударил заключенного. На этот раз, когда Галлахер вытащил свой нож, из раны хлынула струйка крови и растеклась лужицей в грязи под ним. Затем Галлахер встал и ушел. Вильянуэва сделал то же самое. Только Скотт остался рядом с мужчиной, когда он истекал кровью до смерти.2092

Несколько мгновений спустя Галлахер вернулся к телу, теперь уже в сопровождении лейтенанта Портье, командира взвода. Технически Портье был начальником Галлахера. Но Галлахер был инструктором Портье много лет назад, а у Портье не было боевого опыта. Портье редко, если вообще когда-либо, противоречил Галлахеру; в некотором смысле их динамика не изменилась со времен их отношений курсанта-инструктора. Затем Портье вызвал нескольких других членов взвода «Альфа». Вместо того чтобы собирать улики на месте преступления, Портье пришла в голову другая идея. Галлахер был готов к повторному зачислению на службу - официальному событию, когда военнослужащий берет на себя обязательство прослужить дополнительные годы в армии. Портье решил, что это подходящий момент для того, чтобы провести церемонию. Галлахер произнес клятву о вступлении в армию, подняв правую руку, мертвый иракский пленник лежал у его ног. Затем Портье захотел сделать снимок, чтобы увековечить этот момент. Галлахер опустился на колено рядом со своей жертвой. И прежде чем сделали снимок, главный старшина схватил мертвеца за волосы и оторвал его голову от земли.

«Морские котики», которые были свидетелями поножовщины в мае 2017 года, сообщили о Галлахере своему начальству. Фактически, в течение часа после поножовщины, главный старшина Миллер сообщил об инциденте лейтенанту Портье. Но ничего не произошло. На самом деле, как утверждали некоторые из людей Галлахера, поножовщина стала началом ужасающего многомесячной командировки, во время которого они наблюдали, как старшина их взвода принимал коктейль из стероидов, опиоидов и стимуляторов и совершал дополнительные военные преступления. Босс Галлахера, главный старшина Брайан Алаззави, предупредил личный состав взвода «Альфа», что он был популярным «морским котиком» и что, если они официально обвинят его в военных преступлениях, «радиус осколков» (площадь взрыва) будет огромным. Их командир роты, капитан 3-го ранга Роберт Брайш, сказал им, что они потеряют свои Трезубцы за то, что сдали своего старшину.2103

«Парень чертовски жестокий, чувак», сказал агентам NCIS Крейг Миллер, один из свидетелей поножовщины. Миллер сказал, что стал свидетелем поножовщины, когда проходил по двору комплекса в Мосуле. «Я посмотрел вниз и вижу этого человека, лежащего там, и у него было что-то вроде бинтов на ноге или что-то в этом роде, и я вижу Эдди, лежащего над ним с ножом, вонзающим его ему в шею». После ухода, как сказал Миллер агентам NCIS, он вернулся на место происшествия, где обнаружил лейтенанта Портье, проводящего церемонию повторного приема Галлахера на службу. «И я просто подумал, что это самая позорная вещь, которую я когда-либо видел в своей жизни».

Миллер потребовал официальное расследование неделей ранее, когда настоял на том, чтобы капитан 3-го ранга Брайш уведомил командира Седьмого отряда и военно-морское командование сил специального назначения о том, что произошло в Мосуле. Согласно книге журналиста Дэвида Филлипса «Альфа», Миллеру пришлось стоять за плечом Брайша, диктуя обвинения и следя за тем, чтобы командир его роты отправил электронное письмо. Прошло несколько недель, прежде чем служба расследований военно-морского флота начала приглашать «морских котиков» в свой офис в Сан-Диего, но это был не первый случай, когда поведение Галлахера в военное время приводило к расследованию.

Шестью годами ранее группа курсантов из 292-го класса курса BUD/S сидела в классе на Сан-Клементе, небольшом гористом острове у побережья Южной Калифорнии. Эти курсанты SEAL находились на третьем этапе обучения обращению с оружием и взрывчатыми веществами. Скоро они закончат курс BUD/S и приколют свои Трезубцы. В тот день в 2012 году один из инструкторов по взрывчатым веществам попытался объяснить своим будущим боевым пловцам, что на самом деле значит быть SEAL. Он рассказал классу об инциденте, который произошел во время одной из его предыдущих командировок в Афганистан. Его команда снайперов SEAL охотилась за высокопоставленной целью из талибов. Каждый раз, когда «морские котики» выслеживали афганца, он находился в окружении женщин и детей. «Морские котики» знали, что цель использовала членов его семьи женского пола в качестве живого щита. Талибы понимали американские правила ведения боевых действий. Учитывая, что женщины и дети находились в пределах досягаемости удара, американские войска вряд ли начали бы атаку. Наконец, у «морских котиков» появилась возможность сделать снайперский выстрел по цели. Молодому снайперу поставили винтовку и разрешили убить мужчину, но возникла проблема: цель прижимала к груди маленькую девочку. Молодой снайпер «морских котиков» сказал своим сослуживцам, что не может выстрелить. «Он был слабаком», - сказал инструктор классу. «К счастью», - сказал инструктор, «в тот день с нами был настоящий парень из отряда». Другой снайпер взялся за винтовку и произвел единственный выстрел, убив как девочку, так и цель-талиба.

Эта история потрясла курсантов. Позже они собрались между собой, чтобы это обсудить. Кто-то из группы спросил, может ли кто-нибудь из них сделать такой выстрел, если у них есть все необходимое, чтобы быть «настоящим парнем из отряда». Консенсус был отрицательным. Один курсант из 292-го класса сказал, что эта история настолько встревожила его, что он начал задаваться вопросом, не выбрал ли он неправильную профессию. Когда класс вернулся в Коронадо, они рассказали тревожную историю парням, которые только что закончили 287-й класс. Класс 287 показал, что они тоже слышали эту историю и что «настоящий парень из отряда» назвал себя. Он был одним из их инструкторов курса BUD/S, Эдди Галлахером.

Поскольку расследование в Сан-Диего продолжалось, Кори Скотт, один из двух других медиков, находившихся на месте происшествия, сказал следователям, что он был «в футе» от Галлахера, когда старшина вонзил нож в пленного. Скотт объяснил, что с иракцем все было «под контролем», но что «внезапно Эдди просто начинает колоть чувака». Скотт был у изголовья пленника, сказал он агентам. Галлахер, вспоминал Скотт, ничего не сказал ни во время первого удара ножом, ни после. «Он просто вытащил свой нож и начал наносить ему удары». Галлахер нанес заключенному «вероятно, два или три удара», - сказал Скотт. Он сказал агентам, что замер. «Я вроде как огляделся вокруг. Я такой: «Кто еще это видит?» А потом, типа, я вроде как остался у головы чувака и... типа на несколько минут, пока он не умер».

Затем четверо снайперов «Альфы» рассказали следователям, что Галлахер застрелил нескольких безоружных мирных жителей в Мосуле. По их словам, дело дошло до того, что они начали делать предупредительные выстрелы по гражданским лицам в Мосуле, чтобы отпугнуть их и защитить от своего старшины. Один из товарищей по команде позже скажет в сообщении: «Я сделал больше предупредительных выстрелов, чтобы спасти мирных жителей от Эдди, чем когда-либо делал по ИГИЛ».2136 Специальный оператор 1-го класса Джошуа Вриенс, один из снайперов, обвинил Галлахера в стрельбе в девочку-подростка. «Парень был токсичен», - сказал он следователям. Другой снайпер, Дилан Дилл, описал, как видел, как в пожилого мужчину, прогуливавшегося возле реки, попала пуля снайпера.

Скотт тоже рассказал следователям, что Галлахер был неразборчивым снайпером. «Можно было сказать, что у него все было в порядке с убийством любого, кто двигался». Скотт утверждал, что Галлахер выстрелил старику в спину и сказал медику, что это законно, потому что мужчина «мог бы достать пистолет». Галлахер, по словам его товарищей по команде, потом хвастался, что на его счету больше снайперских убийств, чем у Криса Кайла. И, как и Кайл, Галлахер одновременно что-то изобретал и использовал безоружных гражданских лиц, чтобы завысить свой счет. На одном снайперском укрытии товарищи Галлахера по команде высмеяли своего шефа, нарисовав граффити: «Эдди Джи превращает смех в непредумышленное убийство».2147

В июне, после завершения расследования, агенты NCIS задержали Галлахера и провели обыск у него дома в Сан-Диего и его в клетке для имущества в Седьмом отряде. Следователи нашли предполагаемое орудие убийства, стероиды, и, после получения его мобильного телефона, текстовые сообщения с фотографиями трофеев, где он хвастался тем, что зарезал пленного из ИГИЛ. Через пять месяцев после того, как «морские котики» взвода «Альфа» впервые дали показания против своего взводного старшины в сентябре 2018 года, Галлахеру были предъявлены обвинения в убийстве, покушении на убийство, воспрепятствовании правосудию и позировании с мертвым телом, среди прочих обвинений. Прокуроры также предъявили обвинение лейтенанту Портье с отказом сообщить о преступлении и воспрепятствовании правосудию.

Нэнси Шерман, профессор Джорджтауна и эксперт по военной этике, консультировавшая высокопоставленных чиновников Пентагона по этому вопросу, предположила, что последствия двух десятилетий войны после 11 сентября способствовали моральному разложению в подразделениях, подобных SEAL. Шерман сказал, что эти маленькие, засекреченные подразделения склонны к этическим ошибкам, потому что у них есть свои собственные внутренние правила и нормы. «Они внутренне регулируются, их учат, что стена молчания - это почетно», - сказал Шерман. «К ним относятся с большим уважением. Их проблематичное представление о чести должно быть уравновешено тем фактом, что они хороши в том, что они делают».

На бумаге у обвинения были веские аргументы против Галлахера. Присутствовали три свидетеля поножовщины, а также подтверждающие показания нескольких других лиц, включая одного «морского котика», который утверждал, что Галлахер описал ему поножовщину несколько часов спустя в присутствии лейтенанта Портье. Но если прокуроры были уверены в своем деле против Галлахера, они не понимали, насколько мощным символом героизма «морские котики» стали для большей части американской общественности. То есть обвинители не осознавали, что с их самой большой проблемой придется столкнуться не в военном суде, а за его пределами.

Пока Галлахер сидел в заключении, Андреа выступила в эфире «Фокс Ньюс», чтобы осудить обращение военно-морского флота с ее мужем и заявить о его невиновности. По ее словам, Галлахер был не только невиновен в предъявленных ему обвинениях; он также был жертвой. Обвинения были результатом «миллениальной мафии», которая ненавидела ее мужа за то, что он был жестким боссом. Галлахер позже скажет, что его товарищи по команде выдумали историю о поножовщине, потому что они были «слабаками» и «трусами». Позже Галлахер сказал, что обвинения были частью «мятежа миллениалов», заговора против него.21710 Когда военно-морские силы поместили Галлахера на гауптвахту в Сан-Диего, потому что у них были доказательства того, что он стремился отомстить своим обвинителям, Андреа рассказала «Фокс Ньюс», что ее муж пострадал от «нарушений прав человека» и что следователи утаивают оправдательные доказательства.

Защита Андреа Галлахер своего мужа стала феноменом в социальных сетях благодаря легальной кампании по сбору средств под названием «Освободите Эдди». Она и несколько бывших сослуживцев ее мужа продавали футболки и создали популярный хэштег в Твиттере #FreeEddie. Между репортажами «Фокс Ньюс» и «Твиттер» дело Галлахера привлекло внимание самого влиятельного пользователя «Твиттер» того времени: президента Дональда Трампа. Случай Галлахера полностью вписывается в мировоззрение Трампа. Когда Трамп баллотировался на пост президента в 2016 году, он сказал «Фокс Ньюс», что США должны были «ликвидировать» семьи ИГИЛ, что является нарушением международного права.21811 Находясь на своем посту, Трамп увидел в деле Галлахера политическую возможность выступить против политкорректности обвинения, прикрываясь героизмом бойцов национальной армии, особенно «морских котиков».

Это дело также привлекло сторонников «Make America Great Again». Бернард Керик, бывший комиссар полиции Нью-Йорка и осужденный преступник, стал советником Андреа и Эдди Галлахер. Керик помог Галлахеру привлечь новую команду юристов, в которую входил Марк Мукасей, адвокат «Трамп Организейшн». Конгрессмен Дункан Хантер, республиканец из Южной Калифорнии и бывший морской пехотинец, входивший в Комитет Палаты представителей по вооруженным силам, был одним из нескольких законодателей-консерваторов, присоединившихся к движению «Освободите Эдди». Для своих сторонников Галлахер был жертвой политиков, которые «сомневались в наших героях». Галлахер стал делом консерваторов, новым фронтом в культурных войнах Америки. «Наши парни сделали свою работу», - написал один ведущий «Фокс Ньюс», - «пришло время нам прикрыть их спину».22013

У обвинения были свидетели нанесения ножевого ранения, орудие убийства и текстовые сообщения, которые выглядели как признания в совершении преступления. Но в их деле было несколько недостатков. Хотя у них были свидетели нанесения ножевого ранения и несколько фотографий после смерти заключенного, у них не было доказательств судебной экспертизы. У прокуроров не было ни тела, ни медицинского освидетельствования причины смерти. Прокуроры даже не опознали мертвого заключенного, поэтому у их жертвы не было имени. (Позже он был идентифицирован в «Альфе» как Моатаз Мохаммед Абдулла.) Затем некоторые из «морских котиков», которые охотно общались со следователями NCIS, отказались давать показания, включая одного из трех первоначальных свидетелей поножовщины, Ивана Вильянуэву. И по каждому из предполагаемых расстрелов безоружных гражданских лиц прокуроры сталкивались с проблемой, обычной для дел о военных преступлениях, которые происходят спустя годы после предполагаемого события: отсутствие вещественных доказательств. Проблемы обвинения усугублялись тем, что ведущий обвинитель был отстранен от дела незадолго до начала военного трибунала, в ожидании расследования по факту неправомерных действий.

В дополнение к показаниям Крейга Миллера о том, что Галлахер нанес удар ножом пленному, обвинение вызвало трех других свидетелей для рассмотрения дополнительных случаев предполагаемых военных преступлений. Дилан Дилл засвидетельствовал, что слышал, как Галлахер выстрелил из своего оружия, а затем сразу же стал свидетелем того, как пожилой мужчина упал, но признал, что не видел, как Галлахер нажимал на спусковой крючок. Два других свидетеля показали, что они видели безоружных гражданских лиц, в которых, по их мнению, стрелял Галлахер. В конечном счете, все, что они видели, происходило через оптический прицел снайпера, и хотя это позволяло им видеть на большие расстояния, это было все равно что смотреть через соломинку. Никто из «морских котиков» взвода «Альфа» не видел, что произошло после того, как гражданские упали или были оттащены в безопасное место. Доводы обвинения основывались на свидетелях, и по мере того, как продвигался процесс в военном суде, стало ясно, что прокуроры плохо подготовились к их даче показаний.

Тем временем адвокат Галлахера, Тим Парлаторе, пошел по пути, который Андреа Галлахер проложила в прессе. Это был заговор, сказал Парлаторе присяжным, а не дело об убийстве. Парлаторе изобразил каждого из свидетелей озлобленным «морским котиком», который был зол на Галлахера за то, что тот придерживался высоких стандартов в ходе командировки. Парлаторе неоднократно указывал, что не было никаких вещественных доказательств вины его клиента. Он также использовал текстовые сообщения «морских котиков» взвода «Альфа» друг другу в качестве доказательства того, что они сговорились убрать своего шефа с помощью ложных обвинений в надежде подорвать карьеру Галлахера. Парлаторе вызвал свидетелей, которые показали, что они никогда не видели, как Галлахер ударил заключенного ножом, и они не видели никаких признаков ножевого ранения или крови во дворе в тот день.

Позже Галлахер скажет, что один из самых важных моментов судебного процесса для него, когда он почувствовал, что выиграет, возник из показаний, которые не имели никакого отношения к самому делу. Когда адвокаты Галлахера получили текстовые сообщения между Диллом, Миллером, Скоттом, Вриенсом, Далтоном Толбертом и другими членами отряда, Галлахер нашел одно из них, которое он попросил своих адвокатов привести в качестве свидетельских показаний. Когда Джош Вриенс, один из снайперов, обвинивших Галлахера в стрельбе по гражданскому лицу, давал показания, Парлаторе спросил его об отправленном им сообщении, в котором Вриенс назвал Маркуса Латтрелла «трусом и лжецом». Вриенс признал, что он действительно написал этот текст, и он действительно в это верил. Для Галлахера взгляд Вриенса на Латтрелла показал, кем на самом деле был молодой снайпер SEAL: предателем Братства. Вриенс произнес вслух то, что нельзя было озвучивать. В то время как многие «морские котики» относились к Латтреллу и его истории аналогичным образом, было недопустимо о нем злословить. «Ты не можешь очернять Маркуса», - сказал мне действующий «морской котик» и один из бывших сослуживцев Галлахера. «Он состоявшийся человек».

«Я был рад, что это было обнародовано», - позже скажет Галлахер о показаниях Вриенса, - «потому что Маркус Латтрелл не трус и не лжец. Он долбаный герой, и это просто показало отношение этих детей.… Джош Вриенс, вероятно, учился в восьмом классе, когда «Красные крылья» потерпела провал, и его не было в отрядах, но вот он несет чушь об «Одиноком выжившем».… Он просто маленький напыщенный придурок. Я был рад, что присяжные смогли увидеть, что... это был важный момент для меня… просто чтобы они могли увидеть правильное отношение и просто оценить, насколько незрелыми были эти ребята».22114

У обвинения были и другие проблемы. Галлахер был популярен в командах и пользовался сильной поддержкой среди бывших «морских котиков», особенно на Западном побережье. Его сторонники вышли на Facebook, чтобы назвать обвинителей Галлахера предателями, а не настоящими парнями из команды. Давление на «морских котиков» взвода «Альфа», которые сдавали своего босса, было огромным. Некоторые свидетели добивались иммунитета в обмен на свои показания. Когда прокуроры воспротивились, они отказались давать показания против Галлахера. Иван Вильянуэва, например, отказался от своих предыдущих заявлений в NCIS. Он обратился к адвокату и отказался сотрудничать. Таким образом, Кори Скотт, медик, который сказал агентам Морской полиции, что видел, как Галлахер молча ударил заключенного ножом по меньшей мере дважды, остался единственным свидетелем, который мог подтвердить показания Миллера о нанесении ножевых ранений. Прокуроры согласились предоставить ему полный иммунитет за его показания.

Скотт показал, что он был тем человеком, который убил боевика ИГИЛ, прикрыв дыхательную трубку, которая была вставлена в грудь пленника. Скотт рассматривал это как убийство из милосердия. «Я знал, что он все равно умрет, и хотел спасти его от того, чтобы он очнулся, от того», что с ним могло случиться от рук иракских правительственных сил.»22215 В шести предыдущих интервью с прокурорами Скотт не сказал об этом ни слова. Прокурор напал на Скотта за то, что он изменил свои показания. «Вы можете встать там и солгать о том, как вы убили заключенного ИГИЛ, чтобы шефу Галлахеру не пришлось садиться в тюрьму», - сказал прокурор.22316 Скотт отрицал, что лгал, но признал, что ему было жаль Галлахера.

В силах специального назначения ВМС оправдание Галлахера не стало ни концом спора, ни адекватным разрешением. В то время командование SEAL возглавлял контр-адмирал Колин Грин. Он и его старший советник по вопросам нижних чинов, главный старшина командования Уильям Кинг покопались в карьере Галлахера, когда это дело впервые всплыло на поверхность. Они не видели ни героя, ни даже образцового оператора. Послужной список Галлахера показал, что на самом деле он был «плохим морским котиком», сообщили Грин и Кинг доверенному лицу.22518 С осуждением за позирование с мертвым телом два командира SEAL увидели последний шанс обеспечить Галлахеру некоторую меру справедливости за его действия.

За несколько дней до того, как Галлахер должен был уволиться из военно-морского флота, командование SEAL создало комитет по проверке стандартов поведения. Группа старших нижних чинов SEAL, ровесников Галлахера, должна была судить старшину. Если бы они сочли его поведение, осужденное военным трибуналом, недостойным SEAL, комитет аннулировал бы Трезубец Галлахера. Это было символично, но в остальном не имело никаких последствий для его пенсии или послужного списка. Но когда президент Трамп узнал об этом, он остановил работу комитета. Министр военно-морского флота Ричард Спенсер в конечном счете, подал в отставку.

Дело Галлахера, в конце концов, не принесло ничего, кроме негативной прессы для военно-морских сил специального назначения. И последствия все еще не затронули самую тревожную проблему. Убийство Галлахером девочки в Афганистане было достаточно плохо, но эксплуатация истории и ее использование в качестве учебного пособия на курсе BUD/S усугубили преступление, предложив ее в качестве примера благородного поведения для будущего поколения «морских котиков». Действия Галлахера требовали вмешательства и ответственного руководства. Вместо этого его повысили до старшины и дали взвод. Если Галлахер смог провести два десятилетия на флоте, поднявшись до авторитетного положения, кто еще в рядах «морских котиков» мог бы подняться с подобным поведением? Грин и Кинг знали, что дело Галлахера ознаменовало провал для командования SEAL. После неудачи с комитетом адмирал Грин ушел с поста командующего и попросил о переводе.

В январе 2020 года Эдди Галлахер ушел в отставку в звании старшины военно-морского флота, после двадцати лет службы, со всеми льготами и своим Трезубцем. Чтобы почтить его уход на пенсию, конгрессмен Дункан Хантер зачитал речь в качестве дани уважения Галлахеру в Палате представителей, которая была занесена в протокол Конгресса. Галлахер был «одним из величайших воинов, которых когда-либо знала наша страна», - сказал Хантер.22619 «Вместо того, чтобы встретить героя», когда Галлахер вернулся из своей командировки в Мосул в 2017 году, «он стал мишенью тиранической охоты на ведьм». Несмотря на пережитое испытание, продолжил Хантер, Галлахер «решил жить без гнева и простил людей, которые причинили ему зло». Столкнувшись с перспективой гражданской жизни, Галлахер пошел по стопам многих «морских котиков» до него: он написал книгу.

Адам Мэтьюз был одет как Рэмбо, в спортивном комплексе Университета Невады в Лас-Вегасе, в миле от Вегас-Стрип. Несмотря на то, что ему только что предъявили обвинения в тяжком убийстве, непредумышленном убийстве, заговоре и воспрепятствовании правосудию, среди прочих обвинений, и на горизонте наверняка маячил судебный процесс, он, казалось, веселился на ежегодной вечеринке «Край Пресижн Шоу». Вечеринка стала легендарной для тех из Шестого отряда, кто присутствовал на выставке. «Край» изготовили большую часть тактической одежды, которую носили операторы, а также наколенники. Каждый год приглашение от «Край» считается самым труднодоступным; это мероприятие, на котором продавцы и сотрудники оружейной промышленности могут повеселиться с операторами из Дам-Нек и Форт-Брэгга. Поскольку посетители выставки почти исключительно мужчины, «Край» платил женщинам из популярного стрип-клуба Лас-Вегаса, чтобы они присоединились к вечеринке и пообщались с мужчинами с длинными бородами и татуировками на рукавах.

В том году темой была встреча выпускников 1980-х годов, и организаторы «Край» преобразили баскетбольную площадку, чтобы она выглядела как гимназия, превратившаяся в встречу выпускников. Для участия требовались костюмы. Пробираясь сквозь толпу стриптизерш и инсайдеров индустрии, Мэтьюз заметил миниатюрную женщину со светлыми волосами. Мэтьюз спросил женщину, не заблудилась ли она. Он представился как Майк. Женщина представилась как Мишель. Эти двое флиртовали и танцевали. Когда вечер подходил к концу, Мишель наконец спросила Майка, в каком роде войск он служит. Майк сказал ей, что служил на флоте: «Я зарабатываю на жизнь тем, что рисую номера на кораблях».

Через месяц после встречи Мэтьюз согласился на консультацию с прокурорами. Он решил признать себя виновным и дать показания против своих сообщников в обмен на смягчение обвинений. Мэтьюз сказал прокурорам, что он и Дедольф, Максвелл и Мадера-Родригес намеревались придушить Мелгара в рамках неудачной шутки. Мэтьюз сказал, что Дедольф дважды душил Мелгара, и после второго раза Мелгар перестал реагировать. Он признал, что четверо военнослужащих придумали легенду, чтобы скрыть, как умер Мелгар. Но Мэтьюз воздержался от каких-либо упоминаний о британском гражданском, который струсил, или о Биг Мэне и втором малийском охраннике, которые находились в комнате, готовясь к сексуальному насилию. Прокурор, капитан 3-го ранга Бенджамин Гарсия предложил Мэтьюзу год тюремного заключения, если он признает себя виновным в препятствовании, сговоре с целью совершения нападения, дедовщине и незаконном проникновении.

Крис Рейсмайер, адвокат Мэтьюза, заявил суду, что, хотя его клиент был виновен в «потоке принятия неправильных решений», заслуги оператора SEAL также должны учитываться. «Адам Мэтьюз также герой, и к нему следует относиться как к таковому»2282. Одной из проблем Рейсмайера при вынесении приговора его клиенту было то, получит ли он увольнение за плохое поведение, что лишит его доступа к пособиям как ветерана. Мэтьюз, как сообщил суду его адвокат, провел восемь командировок в качестве «морского котика». Последствия многолетнего пребывания на поле боя для физического и психического здоровья Мэтьюза были реальными и значительными.

«Это просто еще одна вещь, о которой я никогда не думала, что мне придется делать, в дополнение к тысяче других, вызванных этой ситуацией. Я не знаю, с чего начать. Я так долго ждала этого момента, и вот я даже не знаю, что сказать», - заявил Мелгар суду. «Я люблю своего мужа», - сказала она, прежде чем взять себя в руки. «Я так сильно скучаю по нему каждый день. Он моя родственная душа.… Так часто мы говорили о том, как нам повезло найти такую идеальную любовь, найти то, чего так много других никогда бы не имели, не чувствовали и не знали.… Логан не был идеален, но он был идеален для меня». Мелгар начал плакать. «Временами боль была такой невыносимой», - сказала она, пытаясь взять себя в руки и продолжить. «У меня буквально перехватывает дыхание.... Как будто это меня душит - ирония этого не ускользает от меня».2293

Мелгар описала все, что она и двое ее сыновей потеряли, когда умер ее муж, и сказала суду, что он заслуживает того, чтобы правда о том, что с ним случилось, стала достоянием общественности. Затем она обратилась непосредственно к Мэтьюзу. «Спасибо вам за то, что вы, наконец, раскрыли некоторые истины, которые привели к смерти Логана; все, чего я хотела, - это правды о том, что происходило в его комнате той ночью.… Хотя ты в одиночку причинил мне много боли, замешательства и печали - я прощаю тебя». Мелгар сказала Мэтьюзу, что ей грустно за семью Мэтьюза, за то, что он попал в тюрьму, и что ей грустно, что его «безрассудный выбор» стоил ему карьеры и жизни Логана. «То, что ты, наконец, выступил вперед, стало началом конца этого бардака, и за это я благодарна....»

Теплым дождливым днем в начале августа 2019 года Дедольф и Мадера-Родригес появились в унылом двухэтажном здании военного суда на военно-морской базе Норфолк, штат Вирджиния. Залы здания суда в Норфолке были узкими, тесными, покрытыми грязным ковровым покрытием и передавали все очарование захудалого полицейского участка. Внутри сам зал суда был тесным, с низким потолком, люминесцентным освещением и дешевыми закрытыми жалюзи, закрывающими единственное окно. Дедольф, одетый в парадную форму цвета хаки и очки в черной оправе, выглядел хрупким, почти кротким, больше похожим на старшеклассника, чем на смертоносного спецоператора, когда сидел между своими адвокатами. Он и Мадера-Родригес присутствовали на слушании по статье 32, процедурном слушании, похожем на заседание большого жюри в гражданском уголовном суде. Обвинение представило доказательства, которые, по его утверждению, демонстрировали вину Дедольфа и его соответчика. Если военный судья найдет достаточными предварительные доказательства, подсудимые предстанут перед военным трибуналом.

Галерея зала суда была небольшой, заполненной несколькими рядами деревянных скамей. Мишель Мелгар сидела в первом ряду, держа в руках заветный зеленый берет своего мужа. По обе стороны от нее находились солдаты спецназа, которые должны были сопровождать ее во время судебного разбирательства в Норфолке. В следующем ряду к Нитце Мелгар, матери Логана, присоединилась ее сестра Делия. У худенькой и миниатюрной мисс Мелгар были короткие седеющие волосы, а на шее она носила изящную золотую цепочку с крестиком. В последних двух рядах несколько репортеров достали блокноты и ручки, готовые делать заметки. Никто из Шестого отряда или кто-либо из друзей или семьи Дедольфа не появился в зале суда. Ветеран-штурмовик редко, если вообще когда-либо, оглядывался на галерею, вместо этого глядя вперед на судью и иногда влево от себя на капитана 3-го ранга Гарсиа и его команду обвинения.

Нитца Мелгар сидела неподвижно и молча, пока Гарсия зачитывал первые пять обвинений против Дедольфа, чтобы начать разбирательство. Затем он перешел к шестому обвинению в воспрепятствовании правосудию. «В том, что старшина оперативной группы специального назначения Тони Дедольф 4 июня 2017 года или около того в Бамако, Мали, неправомерно пытался воспрепятствовать расследованию нападения и смерти старшего сержанта Логана Мелгара, когда он целенаправленно провел крикотиротомию на теле сержанта Мелгара, чтобы скрыть следы нанесенных травм трахеи штаб-сержанта Мелгара.» Мать Мелгара глубоко выдохнула, ее туловище прижалось к деревянной скамье. Нитца Мелгар тридцать лет проработала в военно-воздушных силах дипломированной медсестрой. Судебно-медицинское описание того, что Дедольф и Мэтьюз сделали с ее младшим ребенком, казалось, лишило ее кислорода. Каждый раз на протяжении всего слушания, когда Гарсия или свидетель описывали экстренный разрез на горле ее сына, она снова задерживала дыхание, как будто кто-то выдавил весь воздух из ее тела. И каждый раз Делия протягивала руку, чтобы погладить сестру по плечу и пожать ее руку своей собственной.

В конце концов, по словам Максвелла, Дедольф и его товарищи по команде выдвинули идею о том, что с Мелгара снимут штаны, а малийский охранник подвергнет Мелгара сексуальному насилию, пока он лежал без сознания на полу своей спальни. Позже адвокаты Дедольфа и Мадеры-Родригес спросили Мэтьюза, включал ли план сексуальное насилие. Мэтьюз отрицал это, свидетельствуя, что их целью было снять Биг Мэна так, чтобы Мелгару только показалось, что на видео он подвергся сексуальному насилию. По свидетельству Мэтьюза, малийские охранники были там, чтобы «угрожать сексуальными актами», пока Мелгар был связан. На протяжении всех своих показаний Мэтьюз описывал события ночи без эмоции, часто используя язык минимизации. Дедовщина, по словам Мэтьюза, была «профессиональным исправлением положения». По мере того как план развивался и становился менее юмористичным, он «приобретал все больше оперативного оттенка», сказал он. После издевательств Мэтьюз сказал, что план состоял в том, чтобы «допросить Мелгара о его плохой работе». Когда его спросили о его попытках приударить за миссис Мелгар и скрыть свою личность, описывая себя и Дедольфа, Мэтьюз признал, что встречался с ней, но описал встречу как «незапланированные обсуждения». Он отрицал, что намеренно разыскивал Мишель Мелгар, но признал, что скрыл от нее свою личность после того, как узнал, кто она такая, сказав, что его случайная встреча была частью некоего высшего призвания, направившего их на встречу. «Ее муж умер», - сказал Мэтьюз, - «и я почувствовал, что у этой встречи была какая-то цель».2326

Во время дачи показаний Мэтьюзом адвокаты защиты смогли поставить под сомнение обвинение в том, что смерть Мелгара была преднамеренным убийством, как им было предъявлено обвинение. Мэтьюз показал, что он поручил Дедольфу найти непосредственного начальника Мелгара, сержанта армейского спецназа Джейми Морриса. Мэтьюз рассказал, что, когда они вернулись из ночного клуба, Дедольф разбудил Морриса, который быстро одобрил издевательства, а затем снова лег спать. Защита также успешно оспорила обвинение в том, что крикотиротомия была проведена, чтобы скрыть, как Дедольф убил Мелгара. Хотя Максвелл показал, что ему это показалось странным, поскольку у Мелгара не было закупорки горла, у обвинения не было свидетелей или экспертов, которые могли бы подтвердить обвинение.

Во время заключительных прений адвокат Мадера-Родригеса, Колби Воки, попытался свести к минимуму события, связанные со смертью Мелгара, заявив: «Правительство США пытается сделать из мухи слона». Фил Стакхаус, адвокат Дедольфа, утверждал, что, хотя смерть Мелгара была «ужасным, трагическим несчастным случаем», это была всего лишь «шутка». Стакхаус признал, что его клиент занимался сокрытием, но изобразил Дедольфа и Мэтьюза как делающих это в попытке взять на себя «ответственность» и защитить Максвелла и Мадеру-Родригеса. Стакхаус изобразил вину «морских котиков» в заговоре с целью воспрепятствовать правосудию и скрыть убийство Мелгара как, по сути, благородный акт по отвлечению от ответственности других, совершивших преступление. Стакхаус, сам того не подозревая, ввел понятие о том, что кодекс Шестого отряда, ложь для защиты сослуживца это благородный образ действий. Хотел он того или нет, адвокат Дедольфа вернулся к идеалу капитана 2-го ранга Дика Марсинко, целенаправленно встраивавшегося в свое элитное военное подразделение.

Поведение, приведшее к смерти Мелгара, представляло собой низшую форму поведения во время командировки. Мелгар был обеспокоен тем, что его товарищи по команде снимали проституток, но что вызвало его гнев, так это то, что, проводя их на территорию посольства, Дедольф и другие рисковали своей безопасностью. Напряженность в отношениях с его товарищами по команде возросла не столько из-за того, что он обнаружил, что они прикарманивают деньги, сколько из-за того факта, что он отказался от их предложения привлечь его к соучастию в краже. Но если смерть Мелгара была трагическим несчастным случаем, неудачной шуткой, как позже заявят «морские котики», то, как они вели себя потом, также свидетельствовало об их патологии. На каждом шагу, с момента смерти Мелгара и до того, как они предстали перед военным трибуналом, Дедольф и Мэтьюз, в частности, отказывались брать на себя ответственность за свое поведение. Каким-то образом ни их подготовка, ни их элитный военный опыт не дали им ориентиров для того, чтобы поступить правильно.

И все же внутри Шестого отряда не было никакого самоанализа. Как это было неоднократно со времен Марсинко, руководство стремилось преуменьшить любое неправомерное поведение как отклоняющееся от нормы и изолированное. Дедольф и Мэтьюз не отражали командование и этику, заявили командиры SEAL Пентагону, гражданским лицам, Конгрессу, средствам массовой информации или всем остальным, кто интересовался. Командование Шестого отряда отвернулось от Дедольфа и Мэтьюза, отказавшись говорить об этом деле даже внутри части. Командование части хотело двигаться дальше, фактически уничтожив любые признаки того, что эти двое служили в ней.

В середине января 2021 года наконец-то начался военный трибунал над Дедольфом. Пандемия коронавируса в 2020 году и досудебные ходатайства продолжали затягивать рассмотрение дела. Показания в военном суде Максвелла и Мэтьюза и вынесение приговора сделали маловероятным, что прокуроры смогут добиться осуждения по обвинению в тяжком убийстве или непредумышленном убийстве, двум наиболее серьезным обвинениям. Но также было ясно, что Дедольф был наиболее виновен, поскольку руководил планированием, а затем задушил Мелгара удушающим захватом. Адвокаты Дедольфа успешно оспорили опровержение показаний Максвелла о сексуальном насилии над Мелгаром как части плана. После почти четырех лет сокрытия Дедольф согласился взять на себя ответственность за смерть Мелгара. Он решил признать себя виновным в непредумышленном убийстве, воспрепятствовании правосудию, дедовщине и сговоре с целью совершения нападения. Капитан 3-го ранга Гарсия снял обвинения в убийстве и рекомендовал сократить потенциальный двадцатидвухлетний тюремный срок, который грозил Дедольфу в случае вынесения приговора присяжными.

Стакхаус вызвал одного из начальников Дедольфа в качестве свидетеля по делу. Вышедший в отставку старшина Шестого отряда был в команде легендарным оператором. Он служил почти во всей «Вечной войне», по крайней мере, в дюжине боевых командировок. Он был там, чтобы изобразить Дедольфа как члена элитного племени Дам-Нек. Он засвидетельствовал, что Дедольф был выбран в состав небольшой команды «морских котиков» для выполнения деликатной миссии. Но ни Стакхаус, ни его клиент, ни обвинение, ни судья не знали, что у уважаемого оператора было свое собственное беспокойное прошлое. Несколькими годами ранее старшина отправил незапрошенную фотографию своего пениса с помощью текстового сообщения ученице средней школы Вирджиния-Бич. На фотографии он обрезал свое лицо, но на снимке была видна его военная бирка на штанах. Родители девочки предупредили командование и пригрозили выдвинуть обвинения. По неизвестным причинам они этого не сделали. Но руководство в командовании вынудило старшину уйти в отставку. Присутствие старшины в качестве свидетеля защиты Дедольфа напомнило Марсинко о том, что он обнаружил спустя годы после того, как вышел на пенсию и отсидел срок в тюрьме: намеренно избегая всесторонних психологических анализов своих кандидатов в Шестой отряд во время ее создания, он построил команду по своему собственному образу и подобию. «Если я облажался», - сказал мне Марчинко, - «то мы все облажались».2359

Дам-Нек никак не отреагировал на осуждение Дедольфа и вынесение приговора. За почти четыре года, прошедшие со смерти Мелгара, Шестой отряд не проводил публичных слушаний по этому делу. Один отставной командир группы SEAL сказал, что цель состояла в том, чтобы бросить Дедольфа и Мэтьюза на съедение волкам, отречься от них, а затем притвориться, что они никогда не были членами их племени. Никто не хотел, чтобы культура Шестого отряда была раскрыта в зале суда базы в Норфолке. Защищайте бренд, игнорируйте любое бесчестие, не оглядывайтесь назад и двигайтесь дальше, таково было безошибочное внутреннее послание сообщества Шестого отряда. Никто не сказал, что Мелгар умер из-за того, что провалился отбор в Шестой отряд. Дедольф и Мэтьюз были отклонениями, крошечной частью великих «морских котиков», составлявших команду. Дам-Нек действительно наполнен хорошими, нравственными, мужественными бойцами SEAL. Но также верно, то что позволило Дедольфу и Мэтьюзу стать членами Дам-Нек, стоило штаб-сержанту Логану Мелгару его жизни.

Во время вынесения приговора штаб-сержанту Максвеллу, полковник морской пехоты Глен Хайнс, судья по делу Максвелла, спросил то, чего никто другой не спросил бы. Пока он просматривал улики, готовясь к вынесению приговора, полковник Хайнс сказал, что в его голове начал формироваться вопрос. «Если я не сделаю несколько комментариев по поводу фактов и улик по этому делу, я нарушу исполнение своих обязанностей военного судьи». Он назвал это «Вопросом о том, как». По его словам, он спрашивал не о фактическом «как», а о всеобъемлющем вопросе о том, как нечто подобное может произойти в 2017 году. Хайнс признался, что не был знаком с сообществом специальных операций. Следующий вопрос, по его словам, был: «Где офицеры? Где они были? Где находятся какие-либо гражданские лица, [обладающие] достаточными полномочиями для осуществления какого-либо надзора за нашими военнослужащими, которые дислоцируются в таком месте, как Мали?»

Но Трезубец воплощает в себе противоречие, основное для «морских котиков»: мы просим этих людей совершать ужасные поступки и делать это с величайшей честью. Как и многие другие задачи, возложенные на «морских котиков», это может показаться сторонним наблюдателям невыполнимым. Но это не так. Для этого требуются исключительные люди, способные на исключительное мужество - физическое и моральное. И многие из мужчин, с которыми я беседовал для этой книги, продемонстрировали это. К сожалению, отряды SEAL не достигли этого идеала. Вместо этого слишком много «морских котиков» пошли по более легкому пути, преодолевая это противоречие с помощью лжи, сокрытия и умолчания. Командование сделало это возможным, умышленно закрывая глаза на проступки и используя неверное направление с помощью повышений по службе и медалей даже для тех, чье поведение подвергалось сомнению многими их коллегами.

Несмотря на всю храбрость «морских котиков», им постоянно не хватает морального мужества, когда дело доходит до того, чтобы посмотреть правде в глаза. В дни и недели после 11 сентября администрация Джорджа У. Буша выписала открытый чек на военные действия, которые продолжаются двадцать лет спустя. В августе 2021 года президент Джозеф Байден вывел последние американские войска из Афганистана, официально положив там конец войне, через двадцать лет после ее начала. Но вывод войск не положил конец американским конфликтам за рубежом. Даже когда администрация Байдена вывела войска из Афганистана, она ясно дала понять, что переведет часть тех же ресурсов в соседние страны, чтобы американские военные могли проводить контртеррористические операции «за горизонтом». «Наши войска не вернутся домой», - заявил конгрессмен Том Малиновски, демократ из Нью-Джерси, на слушаниях в Конгрессе вскоре после вывода войск из Афганистана. «Мы должны быть честны в этом. Они просто перебазируются на другие базы в том же регионе для проведения тех же контртеррористических миссий, включая Афганистан». Война в Афганистане представляет собой лишь часть бесконечной войны с терроризмом. Политическое решение администрации Буша вторгнуться в Ирак, свергнуть режим Саддама Хусейна и оккупировать страну, например, может представлять собой самое худшее внешнеполитическое решение Америки в ее истории. Каждый конфликт порождает следующий. Американские войска останутся в Сирии, Сомали, Мали, Буркина-Фасо, Нигере, Йемене и на Филиппинах, где они потенциально будут использоваться для проведения смертоносных операций. Коллективные потери еще не закончились. И все же мы уже начали видеть издержки этих конфликтов.

Американское правительство изобразило этих людей как наших самых могущественных воинов. Общественность считала их самыми героическими и отважными. Но сами «морские котики», которых рекламировали как лучшее из того, что могут предложить американские военные, осознают, что они также являются жертвами конфликта. Некоторые из их ранений были получены, когда пули и бомбы попали в их тела на полях сражений. Гораздо больше лежало глубже, развиваясь ночь за ночью, командировка за командировкой, год за годом, когда их посылали убивать тех, кого считали врагами Америки. Психологические и физические издержки значительны. Почти каждый оператор, служивший в этих войнах, уходит из армии с различными уровнями измеримой инвалидности. У некоторых потеря слуха, черепно-мозговые травмы, шрамы, артрит в коленях, спине, суставах; все они постарели на десятилетия из-за своей службы. Но многие другие несут своего рода коллективную моральную травму, бремя, которое должны разделить все американцы.

Большую часть последних пяти лет, когда первые скандалы с «морскими котиками» стали достоянием общественности, злоупотребление наркотиками, обвинения в военных преступлениях, чрезмерное употребление алкоголя на поле боя, сексуальное насилие и контрабанда оружия, и это лишь некоторые из них, сообщество военно-морских сил специального назначения твердило, что у них не было проблем. Командиры SEAL заявили, что каждый случай был единичным и не отражал тенденцию или какую-то более масштабную культурную проблему. Когда Мэтт Биссоннетт и Роб О'Нил обнародовали отчеты о рейде на бен Ладена, официальным ответом ВМССН стало строгое письмо «морским котикам» на действительной службе, в котором косвенно упрекали в спекуляции после службы, но ничего не сделали, чтобы опровергнуть любую ложь. Когда Крис Кайл опубликовал «Американского снайпера» с вводящими в заблуждение, неточными и откровенно ложными рассказами о своей карьере и службе, реакция была такой же. Даже когда «морские котики» нарушили свой собственный этос «тихих профессионалов», мафиозная культура в командах, которую Марсинко использовал при создании Шестого отряда, только усугубила растущую проблему. И, как на любой войне, осуществлять надзор, не говоря уже о критике, за элитной группой воинов, национальных героев это не просто непопулярно, но и политическое самоубийственно.

После того, как Эдди Галлахер был оправдан по самым суровым обвинениям в 2019 году, командующий военно-морскими силами специального назначения, контр-адмирал Колин Грин написал в свой род войск, что у «морских котиков» возникла «проблема». Это было первое искреннее признание за всю историю и представляло собой прорыв, каким бы робким он ни был, после десятилетнего отказа признавать какие-либо проступки. В то время как Эдди Галлахер не представлял большинство SEAL, ряды «морских котиков» были заполнены такими же, как он. Это был тот же феномен, который разыгрался сорока годами ранее, когда в рядах SEAL было много Эдди Лизуров, что стало следствием войны во Вьетнаме. Мичман Пенни был одной из жертв. «Морских котиков» тогда было меньше, их влияние на армию и американскую культуру было менее распространенным. От Быстрого Эдди Лизура до Быстрого Эдди Галлахера культура «морских котиков» страдала от боевого воздействия. Но к 2020 году эффект и последствия поставили под угрозу общественный миф о целостности и непобедимости «морских котиков».

Как же тогда мы сопоставляем общественный имидж «морских котиков» с коррумпированными и насильственными актами, совершаемыми и прикрываемыми операторами и командирами SEAL? Как мы понимаем таких людей, как Маркус Латтрелл, Крис Кайл, Мэтью Биссоннетт, Роберт О'Нил и Бритт Слабински? Как и любой член Шестого отряда, Слабински олицетворяет годы, прошедшие после 11 сентября. Слабински - жертва наших вечных войн и вопиющих провалов руководства, а также символ полного сопротивления ответственности или реформам. Рядовые SEAL из Шестого отряда совершали проступки и, когда их могли разоблачить, шли на многое, чтобы скрыть свое поведение. Но в структуру сил специального назначения, и вооруженных сил в более широком смысле, встроен надзор. Рядовые отвечают перед офицерами, офицеры отвечают перед гражданскими лицами, гражданские лица отвечают перед Конгрессом, а Конгресс отвечает перед американскими гражданами. Таким образом, ответственность в конечном счете лежит на рядовых американских гражданах.

Было предпринято очень мало усилий по реформированию, если таковые вообще предпринимались, а те, которые, возможно, произошли, не были обнародованы, что является удивительным результатом, учитывая все книги о лидерстве и характере, написанные самими «морскими котиками». Учитывая мой десятилетний репортаж о «морских котиках», я знаю, насколько глубоко укоренились эти проблемы. Но я также знаю, что перемены возможны и как они могут выглядеть. Культуру и кодекс молчания и обмана можно искоренить, но для этого, в конечном счете, требуется, чтобы «морские котики» столкнулись с тем, что они уже знают как правду о том, что произошло в Афганистане, Ираке, Сомали, Йемене и за его пределами, и признали, что они предали свой долг перед своей страной.

Одно из мест, где можно найти пример ответственности для решения проблемы нарушения кодекса поведения «морских котиков», находится в Австралии. В ноябре 2020 года австралийские силы обороны опубликовали доклад генерального инспектора о предполагаемых военных преступлениях, совершенных австралийскими силами специального назначения в Афганистане в течение одиннадцати лет, закончившихся в 2016 году. В докладе подробно излагались утверждения о тридцати девяти незаконных убийствах, а также о случаях жестокого обращения с заключенными. В большинстве неоправданных убийств афганская жертва была безоружна, и большинство жертв находились под стражей в Австралии, когда их убили. Девятнадцать австралийских коммандос были идентифицированы как непосредственно причастные к военным преступлениям. В докладе прослеживается культура безнаказанности, нарушения законов войны и сокрытия фактов. Во всех инцидентах участвовал полк специальной авиационной службы (SASR), австралийский эквивалент Шестого отряда, или родственное подразделение специальных операций. Автор, генерал-майор Пол Бреретон описал одно предполагаемое военное преступление, которое было отредактировано в общедоступной версии, как «возможно, самый позорный эпизод в военной истории Австралии».2371 Отчет был подробным и в значительной степени признан точным военным руководством, а также общественностью.

Источником запроса послужило исследование, проведенное гражданским социологом, доктором Самантой Кромпвоетс, которая провела опрос сообщества сил специального назначения для главы командования, генерал-майора Джеффа Сенгельмана. Доктор Кромпвоетс изучила социологию и культурные особенности сил специального назначения, проведя десятки интервью с действующими и отставными солдатами. В ее исследовании солдаты начали случайно сообщать о том, что были свидетелями или участвовали в военных преступлениях, включая убийства и пытки задержанных. После завершения и отправки своего отчета доктор Кромпвоетс поделилась тем, что она услышала в своих интервью с Сенгельманом, который к тому времени занимал пост начальника штаба австралийской армии. Она понимала, то, что она услышала, скорее всего, отражало лишь малую часть проблемы. Доклад генерального инспектора, опубликованный в 2020 году, был результатом рекомендации доктора Кромпвоетса. И хотя средства массовой информации широко освещали отчет, ни австралийские политики, ни общественность не призывали к каким-либо масштабным реформам.

В целом, австралийский отчет возлагал ответственность на рядовых солдат на тактическом уровне и на поле боя во 2-м полку коммандос, австралийском эквиваленте армейских рейнджеров. Но оценка офицеров в SASR была иной. Признавая, что офицеры в подразделении отборных коммандос слишком хорошо обучены, чтобы не понимать, как дух подразделения может в конечном итоге привести к созданию культуры военных преступлений, отчет был более осуждающим в отношении командиров SASR. Офицеры, говорится в отчете, «несут значительную ответственность за создание обстановки, в которой совершались военные преступления, в первую очередь те, кто принимал или поощрял «культуру воина» и наделял полномочиями или не сдерживал клику младших командиров, которые ее распространяли. Эту ответственность в какой-то степени разделяют те, кто из-за неверной лояльности к своему полку или своим товарищам теперь был готов «заявить» о преступном поведении или, даже по сей день, отказывается признать, что оно имело место перед лицом неопровержимых доказательств, или стремится предложить неясные и неубедительные оправдания и меры по смягчению этого».2382

В Австралии было мало тех, кто оправдывал этот инцидент, но это не осталось таковым, когда в докладе генерального инспектора были даны рекомендации по привлечению к ответственности. Один из них заключался в том, чтобы это подразделение было лишено любых коллективных военных наград, которые оно получило за любую командировку, во время которого были совершены военные преступления. В докладе не предполагалось, что большинство коммандос, которые не вели себя незаконно или бесчестно, заслуживают наказания наряду с теми, кто это сделал, скорее, военные не могли с чистой совестью выдавать подразделению награду за достойное поведение, когда часть подразделения совершила военные преступления. Не наказывайте группу за несколько плохих парней, утверждали в ответ военные и их общественные сторонники. А в 2021 году австралийские силы обороны отклонили эту рекомендацию.

Если бы подобный процесс был воспроизведен Министерством обороны США и фактически осуществлен, он означал бы независимое расследование в отношении военно-морского спецназа и Шестого отряда SEAL, возможно, с сообщением о результатах комитетам Конгресса, которые контролируют вооруженные силы. Следователям, вероятно, придется предложить иммунитет, чтобы побудить бойцов SEAL к сотрудничеству, и расследование могло бы служить неофициальной комиссией по установлению истины и примирению в связи с преступлениями SEAL. В окончательном отчете должны были бы содержаться существенные рекомендации как Министерству обороны, так и Конгрессу относительно потенциальных последствий выводов, а также реформ. Что несомненно, так это то, что без участия Конгресса, будь то посредством надзора или управления самим расследованием, не будет никаких шансов на реформу.

Через несколько дней после инаугурации президента Джозефа Байдена главный инспектор министерства обороны объявил во внутренней служебной записке министерства, что он проведет проверку того, как командование специальных операций выполняло законы военного времени министерства и были ли сообщены о возможных военных преступлениях или расследованы по мере необходимости. Независимый обзор будет охватывать как силы специальных операций, такие как SEAL ВМС и армейские «зеленые береты», так и географическое командование, которое контролирует места проведения большинства специальных операций после 11 сентября.

«Морские котики» изо всех сил старались сохранить свой имидж, особенно после дел Эдди Галлахера и Логана Мелгара. Когда адмирал Грин ушел с поста командующего войсками специального назначения ВМС, военно-морской флот стремился заменить его адмиралом, который привел бы в порядок отряды, получив мандат как от гражданского руководства ВМС, так и от Конгресса. Военно-морской флот, к сожалению, все еще сталкивался с фундаментальной проблемой. Как могли SEAL скорректировать свой курс, исправить свою этическую коррупцию, если три самых высокопоставленных адмирала SEAL сами были участниками или ответственны за столь многие проступки за последние двадцать лет? На момент написания этой статьи такова была позиция «морских котиков».

11 сентября 2020 года контр-адмирал Х. Вайман Говард III был приведен к присяге в качестве нового командира трех тысяч «морских котиков». За годы, прошедшие с тех пор, как он возглавил Шестой отряд в качестве капитана 1-го ранга, Говард служил в Пентагоне, ОКСО, а затем в туре в качестве командира Центрального командования специальных операций. С мандатом на реабилитацию SEAL, двухзвездочному адмиралу, который однажды продемонстрировал окровавленный топор после операции и посоветовал своим коллегам «защищать бренд», было поручено привлечь «морских котиков» к ответственности. Было неясно, насколько Говард будет привержен реформированию культуры рода войск. Через несколько месяцев после того, как он занял пост в Коронадо, после победы Джозефа Байдена на президентских выборах 2020 года, адм. Говард нацелился на другую работу. Во время переходного периода Мишель Флурной, бывший заместитель министра обороны по политике в администрации Обамы, стала ведущим кандидатом Байдена на пост министра обороны. Флурной согласилась сделать Говарда своим военным помощником, должность, которая гарантировала бы ему получение третьей звезды. Этот шанс испарился, когда Байден выдвинул вместо этого генерала Ллойда Дж. Остина III.

Однако есть основания надеяться на то, что будет положен конец кодексу молчания и коррупции SEAL. Одной отличительной и, казалось бы, несовместимой характеристикой Шестого отряда является то, что в своей командной среде «морские котики» практически ничего не скрывают друг от друга. Их командная комната - это их самое безопасное пространство, место, где честность не только постоянна, но и преобладает. Именно от этих бойцов SEAL я почерпнул этот отчет. В действительности репортажи на предыдущих страницах содержат некоторые из самых тщательно хранимых секретов «морских котиков» и Шестого отряда. Эти «морские котики» заговорили, потому что они были расстроены, обескуражены и разочаровались в военно-морских силах специального назначения. Эти рассказы, в некотором смысле, принадлежат им: реальность того, что они делали, видели и знали, посвятив себя отстаиванию американских ценностей и защите Конституции. Они являются самыми патриотичными среди своих сверстников именно потому, что стремятся к ответственности и реформированию в своем сообществе.

Некоторые будут осуждать публичную ответственность как форму переоценки наших воинов, но ничто не может быть дальше от истины. Демократия и свобода основаны на информированной общественности, на активных общественных дебатах и на ответственности наших правительственных институтов, которые служат нации. Это верно независимо от того, лжет ли президент ради политической выгоды или рядовой SEAL, который лжет ради выгоды финансовой. Если американская общественность действительно заботится о судьбе людей, которые взвалили на свои плечи слишком большую часть нашего национального бремени? зная, что они сделали, через что прошли и как они продолжают платить за свою службу, тогда крайне важно, чтобы граждане требовали ответственности. Американцы, которые чествуют героев Шестого отряда SEAL, также должны понимать цену их подвигов. Только тогда военные получат мандат на исправление SEAL и создание подразделения, которое будет столь же праведным и почетным, сколь и эффективным.

Эта книга выросла из статьи в четырнадцать тысяч слов для «Интерсепт». Не будет преувеличением сказать, что в то время «Интерсепт» была одной из немногих новостных организаций, которые посвятили бы время и ресурсы подобному проекту. Я благодарен Бетси Рид, главному редактору «Интерсепт»; Роджеру Ходжу, который, будучи моим редактором, работал со мной с самого начала и сделал его лучше, чем я мог себе представить; Джереми Скахиллу, моему другу и коллеге, который убедил меня присоединиться к «Интерсепт», а затем работал над улучшением истории; Джон Томасон, который проверил факты в истории; и Линн Оберлендер, тогдашний главный юрисконсульт «Интерсепт». «Интерсепт» - жизненно важная новостная организация, и мне повезло работать там. Пожалуйста, подумайте о том, чтобы стать их спонсором.

Эта книга была бы невозможна без Алессандры Бастальи, которая впервые приобрела ее для того, что тогда называлось «Нэйшн букс». Я бесконечно благодарен ей за то, что она дала шанс новому автору. Кэти О'Доннелл редактировала эту книгу с усердием, изяществом и острым взглядом на все мои недостатки как писателя и репортера. Она была терпелива с медлительным автором и всегда подбадривала, что поднимало меня, когда подъем был тем, в чем я нуждался. Я надеюсь, что мы будем работать вместе в будущем. Хиллари Бренхаус присоединилась к «Болд Тайпс Бук», когда я заканчивал свой черновик, но была всего лишь поддерживающим и полным энтузиазма редакционным директором. «Болд Тайпс» в надежных руках. Клайв Приддл, мой издатель, поддержал эту книгу и меня по причинам, которые я до сих пор не понимаю. Тем не менее я благодарен. Команда «Хачетт» была фантастической: Джули Форд предоставила отличную информацию и юридические консультации; Йемиле Букай и Сара Кролевски, которые проверили факты в книге, проделали отличную работу; Мелисса Веронези, Сьюзан Ванхеке и съемочная группа «Хачетт» были великолепны. Я выражаю им благодарность за то, что они руководили издательством с большим мастерством и терпением.

Все четверо моих родителей, Шейла Макмакин, Стив Коул, Патриция Шталь и доктор Стивен Фокс, заслуживают как благодарности, так и признания за сорок с лишним лет поддержки, любви и, что самое важное, страсти к обучению и любознательности. Я был репортером задолго до того, как понял это, и причина тому - мои родители (и их близкие). Ни эта книга, ни моя карьера не были бы возможны без поддержки всей моей семьи, в которую вошли Эллен и Скотт Хэнд. Мне повезло, что я могу называть их своими тещей и тестем. Они великодушно предоставили мне свой дом в качестве места для написания этой книги. В обычное время это очень любезно. Во время пандемии это находка и дар, который я никогда не смогу полностью отплатить.

У каждого писателя и журналиста есть один друг, на которого они полагаются во всем, большом и малом, и без которого невозможно написать книгу или сохранить рассудок. Для меня этот друг - Джонни Дуайер. Джонни помогал с этой книгой с самого начала и до самого конца. Он сделал эту книгу неизмеримо лучше, и если она вообще хоть сколько-нибудь хороша, то это благодаря его вкладу. Он сам по себе феноменальный писатель и репортер, автор двух невероятных журналистских работ. Он замечательный человек. Это редкое сочетание качеств, и мне повезло, что он такой хороший друг.

Хотя я горжусь этой работой, она действительно дорого обошлась тем, кого я люблю больше всего. Моим детям Джексону, Джун, Кларе и моей жене Лиззи пришлось провести много недель, практически не видя меня, и это бремя имеет последствия. Я благодарен, что, несмотря на мое отсутствие, все они по-прежнему любят меня и поддерживают мою работу. Сейчас эта книга не для них, но я надеюсь, что мои дети прочтут ее, когда вырастут и поймут, чего пытался достичь их отец. Тогда я надеюсь, что они будут гордиться. Лиззи, моя жена уже тринадцать лет, пожертвовала больше всех. Ей пришлось нести наибольший вес, взвалив на свои плечи несправедливое бремя, пока я писал. Она спасла нашу семью во время пандемии, и никакая журналистская работа не сравнится с этим достижением. Именно ей, любви всей моей жизни, я посвящаю эту книгу. Без нее это было бы невозможно. Благодарю вас.

Позже Кеннеди описал эту новую войну, для которой ему нужна была новая порода солдат: «Это другой тип войны, новый по своей интенсивности, древний по своему происхождению, война партизан, диверсантов, повстанцев, убийц, война из засады вместо боя; проникновения вместо агрессии, стремящийся к победе, путем разрушения и изматывания врага вместо того, чтобы вступать с ним в бой. Это форма ведения войны, уникально адаптированная к тому, что было странно названо «освободительными войнами», чтобы подорвать усилия новых и бедных стран по сохранению свободы, которой они наконец достигли. Ее цель экономические беспорядки и этнические конфликты. В тех ситуациях, когда мы должны противостоять этому, и это те вызовы, которые будут стоять перед нами в следующем десятилетии, если мы хотим сохранить свободу, он требует совершенно нового вида стратегии, совершенно другого вида силы и, следовательно, нового и совершенно иного вида военной подготовки.» “June 6, 1962: Remarks at West Point,” Presidential Speeches, Miller Center, University of Virginia, https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/june-6-1962-remarks-west-point.

2 Для этой главы я полагался на комбинацию новостных источников. В основном на репортаж одного журналиста, Дэйва Филипса из «Нью-Йорк таймс». Восстанавливая части этого рассказа, я также опирался на его превосходную книгу «Альфа: Эдди Галлахер и война за душу «морских котиков»» (Нью-Йорк: Crown, 2021). Я также взял интервью у двух товарищей Галлахера по отряду SEAL, которые служили с ним в Седьмом отряде в 2017 году, у обоих из которых Галлахер также был инструктором курса BUD/S годами ранее. Эти «морские котики» подтвердили многие детали, о которых широко сообщалось как до, так и после военного трибунала над Галлахером, включая то, что они рассказали следователям NCIS. Все цитаты взяты из материалов расследования NCIS, к которым у меня не было прямого доступа. В этих случаях я снова полагался на «Альфу» Филиппса, которую рекомендую любому читателю, которому интересно узнать больше о командировке в Мосул в 2017 году и деле Галлахера.

Коул Мэтью : другие произведения.

Кодекс превыше страны

Unknown

Оставить комментарий © Copyright Коул Мэтью (manuelle@vtomske.ru) Размещен: 05/03/2023, изменен: 05/03/2023. 849k. Статистика. Монография: Публицистика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Журналистское расследование Мэтью Коула, посвященное проблемам с моральным кодексом бойцов SEAL ВМС США