"Будь готов!" "Всегда готов!" Призывная дробь барабанов, звенящий горн... Ольга купалась в бодрой какофонии звуков, постоянно прокручивая в памяти минувшие события. "Меня приняли в пионеры!" - девочка была готова поделиться радостью с каждым, но кривая улочка была безлюдной. "Скорее домой, к маме!" - мелькнуло в голове, и она ускорила шаг. Вбежав на узкий пешеходный мостик через глубокий овраг, Оля встретила ее. В маленьком провинциальном городке ее знали все без исключения и называли не иначе как "дама с муфтой". Круглый год женщина ходила в потертом коричневом пальто и старой фетровой шляпке с крошечной сумочкой и муфтой в руках. Казалось, она сошла с дореволюционной фотографии. Никто не знал, как ее зовут и сколько ей лет, но назвать ее старухой или бабкой ни у кого не поворачивался язык. Прямая спина, неспешная поступь и муфта вырывали ее из обыденной жизни. Она была иной.
Каждый день в одно и то же время Ольга встречала ее на узком мосту и уступала дорогу. Женщина принимала это как должное и величественно проходила мимо. Но сегодня "дама с муфтой" нарушила этот ритуал.
- У Вас сегодня радостное событие? - спросила она, остановившись прямо перед девочкой.
- Да! Меня приняли в пионеры! - гордо ответила та.
Женщина стояла на мосту в задумчивости, преграждая девочке путь. Ольге показалось на мгновение, что она превратилась в статую или потертый манекен.
- Зачем же Вы загоняете себя в искусственные рамки и условности? Лишаете себя свободы? - продолжила "дама с муфтой" после долгого раздумья.
- Как это? - удивленно спросила Оля. Понятия "рамки и условности" были еще сложны для третьеклассницы.
- Ах, Вы меня не понимаете... Вам нужен пример. Хорошо, - женщина посмотрела в небо, потом снова на Ольгу и продолжила, - Вы ходите в церковь?
Это было настолько неожиданно для девочки, что она рассмеялась и воскликнула удивленно:
- Ну что Вы! Пионерам в церковь нельзя!
- Вот видите, нельзя... Если бы Вы сказали, что Бога нет, тогда было бы другое дело.
Оля глянула в пронзительную синеву глаз собеседницы и испугалась. На дне синей бездны она увидела тягучую печаль и тоску. Девочка сделала шаг назад и уперлась спиной в перила моста.
- Извините, я смутила Вас. Я не хотела. Прощайте, - женщина резко развернулась и продолжила свой путь, а Ольга свой, но не так бойко и радостно, как раньше.
На следующий день в конце классного часа Ольга подняла руку и спросила:
- Таисия Дмитриевна, а что такое свобода?
Учительница встала из-за стола и поправила прическу.
- Свобода, равенство и братство! - раздался с задней парты зычный голос второгодника Пашки.
- Не шуми, Павел! - строго сказала Таисия Дмитриевна,- Оля задала очень важный вопрос. На следующем классном часе мы постараемся на него ответить. А сейчас можете расходиться по домам.
Ольга быстро побросала учебники в портфель и выскочила из класса. Девочка боялась опоздать.
Вот она уже стояла на мосту, ее сердце стучало. "А вдруг она уже прошла? Неужели я опоздала?" - вертелось в голове. "Нет, вот она!" - девочка решительно преградила женщине дорогу и спросила:
- Здравствуйте! А что такое свобода?
- Добрый день, - "дама с муфтой" улыбнулась, - Вы хотите знать, что такое свобода. Похвально. Я отвечу. Свободный человек всегда остается собой, не смотря на изменившиеся условия жизни.
Так просто... Ольга задумалась. Она намеревалась услышать что-то громкое, расширяющее границы и горизонты, зовущее в лучезарную даль.
- Мне кажется, что Вы меня не совсем поняли, - сказала женщина, в ее глазах блеснула молния, - я Вам объясню. Скажите мне, что будет, если с Вас снимут это?
Рука "дамы с муфтой" потянулась к пионерскому галстуку. Ольга прижала руку к груди и отпрянула. "Она хочет забрать мой пионерский галстук. Она сумасшедшая!" - промелькнуло в ее голове, и девочка бросилась бежать.
***
И что только не вспомнишь лежа на жесткой каталке в коридоре родильного отделения. Странные правила роддома, когда роженице приходилось после родов целый час лежать в коридоре под присмотром пробегающих мимо врачей и медсестер, не смущали Ольгу. Женщина не чувствовала ни малейшего неудобства. "Я родила мальчика! Артемку!" Эта радостная мысль расцвечивала в радужные цвета зеленые стены коридора, потрескавшийся потолок и рваный линолеум на полу. Ей удалось позвонить маме и мужу, и теперь Оля чувствовала, как эта весть разлетается по нескольким городам и селам от родственников к друзьям, от друзей к друзьям друзей. Роды прошли спокойно и заняли всего четыре часа. И вот теперь минут через пятнадцать ее отвезут в палату, а завтра она увидит своего малыша и будет кормить грудью.
Подошла заведующая детским отделением.
- Вы - Шипилина? - спросила она.
- Да.
- Снимите очки.
Ольга сняла очки, лицо врача сразу расплылось. Она прищурилась и спросила:
- А что случилось?
- Ничего, - ответила та.
К ней подошла акушерка, и они уже вдвоем уставились на молодую женщину, лежащую на каталке.
- Да вроде бы похож. Сколько лет вашему мужу? - продолжила акушерка.
- Тридцать. А что?
- Ничего, у вас все хорошо, - получила она в ответ, - Маша! Увози Шипилину в палату.
Потолок поплыл перед глазами. Ольга крепко держалась за края каталки, боясь упасть. В палате с помощью Маши она перевалилась на кровать и легла на живот. Наконец-то! Она восемь месяцев ждала этого момента! В соседке по палате Ольга узнала Татьяну. Они вместе лежали в предродовой. Татьяна родила на час раньше.
- Спите! Три часа лежать, не вставать, - командирским голосом приказала молоденькая Маша и вышла.
Ольга закрыла глаза, спать не хотелось. Скрипнула входная дверь, обе женщины разом открыли глаза. Перед ними стояла дама в белом халате средних лет.
- Добрый день! Я - детский врач. Меня зовут Виолетта Степановна. Я расскажу про ваших деток.
Ольга с Татьяной приподнялись на локтях и приготовились слушать.
- Начну с вас, Татьяна Васильевна, - обратилась врач к соседке Ольги, - у вас мальчик, три пятьсот семьдесят. Восемь-девять баллов по шкале Апгар. Все в норме. Завтра утром будете кормить.
Татьяна облегченно вздохнула и откинулась на подушку.
- А у вас, Ольга Георгиевна, - женщина в белом халате задумчиво листала медицинскую карту, - у вас тоже мальчик, три восемьсот пятьдесят. Крупненький. Восемь - девять по шкале Апгар.
Ольга улыбнулась и также как и Татьяна хотела спокойно лечь, но Виолетта Степановна продолжила:
- Только у нас есть некоторые подозрения, что у вашего ребенка синдром Дауна.
Новость горячо резанула по глазам, но Ольга взяла себя в руки.
- Почему Вы так решили? - тихо спросила она.
- У него странная мимика и глазки. Шея короткая и всего одна поперечная складка на левой ладошке. Но вы не волнуйтесь раньше времени, это только предположение, - бойко затараторила врач, - Нужно сдать кровь на анализ. Пусть ваш муж приедет завтра за пробиркой и отвезет ее в лабораторию. Результаты будет известны через два дня.
Виолетта Степановна направилась к выходу. Ольга ждала, когда она выйдет, чтобы лечь и в одиночестве подумать о том, что произошло. Детский врач остановилась в дверях, повернулась и спросила:
- Утром на кормление приносить?
- Конечно!
За врачом закрылась дверь. Ольга вытащила из-под подушки мобильный телефон и коротко объяснила мужу ситуацию. Долго разговаривать с ним ей не хотелось. Она легла и закрыла глаза: "Я родила дауна... Нет, это неправда! Я же сдавала все анализы, и все было в норме. У меня все будет хорошо. Надо только дождаться результатов анализа. А что если?" Течение ее мыслей прервал скрип открывающейся двери. В палату вошла полная санитарка, не здороваясь, прошла к кровати Татьяны и положила на ее тумбочку шуршащий пакет.
- Расписывайся, - она протянула Татьяне ведомость и ручку.
- А что это?
- Это подарок от мэрии новорожденному. Две пеленки, распашонка и ползунки. А еще журнал какой-то. Быстрей давай, мне дальше идти пора.
Буквально вырвав документ и ручку из Татьяниных рук, санитарка направилась к выходу.
- А мне? - тихо спросила Ольга.
- А тебе потом. От ребенка откажешься, и как я это обратно возвращать буду?
За женщиной громко захлопнулась дверь. "Откажешься..." - промелькнуло у Ольги в голове.
- Все у меня будет хорошо! Ерунда все это! - громко сказала она, обратившись к Татьяне, - перестраховываются!
- Конечно! - поддакнула соседка по палате, - а может твой муж к Матроне съездит, пока будете результаты анализа ждать?
- Какой Матроне?
- К блаженной Матроне из Покровского монастыря. Она многим помогает. Такое чудеса случаются! Вот у меня иконка ее маленькая есть. Возьми.
- Не могу я так, - задумчиво ответила Ольга, взяв бумажную икону, - я не атеистка, но в церковь не хожу. Ведь когда все хорошо было, ни к кому не обращались, а как прижало, так сразу молиться, помощи просить? Не могу я так...
Ольга сунула икону под подушку, накрылась одеялом с головой и крепко заснула. У ее организма была интересная особенность - крепкий, валящий с ног сон в тяжелых жизненных ситуациях.
***
Зазвенел будильник. Ольга открыла глаза. Темно. Нужно вставать, через полчаса будет первое кормление. Наконец-то она увидит своего малыша. Женщина разбудила соседку. Вместе они сходили в душ, взяли чистые ночные сорочки у медсестры, переоделись и стали ждать. В коридоре послышался приближающийся скрип колес специальной каталки, на которой развозили по палатам новорожденных. Открылась дверь, и детская медсестра внесла двух малышей.
Вот он, ее Артемка, крепко спеленатый лежит перед ней на подушке. К пеленке пришит бейджик. "Шипилина Ольга Георгиевна", - прочитала Ольга. Она неумело сунула ему грудь. Малыш вцепился в нее деснами. Молока еще не было, но Артем старательно сосал, направив расфокусированный взгляд на маму. Ольга заглянула в его глаза. Какой ты? Ты здоров? Голубые глазки спокойно смотрели в лицо матери. Материнское сердце говорило: "Он здоров! Обычный малыш". А разум смущал: "А врачи? Они же специалисты!" Женщине захотелось распеленать его, чтобы лучше рассмотреть, но она не решилась. Через полчаса вошла медсестра. Забрав малыша Татьяны, она подошла к Ольге. Та чуть замедлила и решилась:
- А вы как думаете? Он больной?
- Я не знаю, - коротко ответила медсестра, отведя в сторону глаза.
Скрипящая колесами каталка покатилась по коридору к детскому отделению, а Ольга откинулась на подушку и закрыла глаза. Через три с половиной часа Артемку снова привезут на кормление. И так шесть раз в сутки. А через двенадцать кормлений она узнает вердикт.
Нет, она не откажется от него. "Это мой сын. Если с ним заниматься, то он научится ходить говорить, читать и писать, как обычный ребенок, - думала Ольга, уткнувшись в подушку, - нет! Зачем я себя обманываю! Это больной ребенок! Смогу ли я любить его? Я уже не смогу родить второго, здорового, чтобы потом не сравнивать их".
"А что будет дома? Свекор - директор большого завода в Ростове. Его знает полгорода. Он так ждал внука, всем рассказывал, как будет гулять с ним в сквере... А тут... Родители таких малышей рассказывают, что они добрые и отзывчивые. Солнечные дети... А я хочу обычного! Не солнечного! А моя бабушка! - при вспоминании о ней Ольга поежилась, - она всегда была крутого нрава и жестка в суждениях. "На даче работать не хочешь - сил не будет, не родишь! У всех есть мальчики, а у тебя нет - замуж не выйдешь!" Вышла... Родила... И как бы не говорили, все равно на них смотрят косо и за спиной пальцем показывают. Уж лучше бы с заячьей губой родился или еще с чем. Многое можно исправить, имея деньги. А это никогда... Нет, врачи ошиблись! Он здоров, мой малыш! Я никому не отдам его, больного..."
В таких метаниях протекли двенадцать тяжелых кормлений. Ольга старалась не выходить из палаты. Она не хотела ловить на себе сочувствующий взгляд медперсонала. Женщине казалось, что она смущает свою соседку, поэтому притворялась спящей. Два дня с закрытыми глазами, наедине с собой, со своей бедой.
Зазвонил телефон. "Муж! - подумала Ольга и схватила трубку, - нет, мама".
- Конечно, - ответила Ольга, - она меня так испугала однажды. А потом куда-то исчезла.
- Ее недавно нашли. В старом полуразрушенном доме на окраине города. Оказывается, она жила там. Мужики рассказывали, что она лежала на топчане в белом красивом платье, чистенькая, как будто спала. Ее похоронили за счет города.
- А кто она вообще? - воспоминания снова взбудоражили Ольгу.
- Никто не знает точно. Дворянка, судя по платью.
В телефоне Ольги пискнула вторая линия.
- Ой, мам, Славка звонит, потом договорим, - она нажала на кнопку и снова приложила к уху телефон.
- Привет! - раздался в динамике голос мужа, - пришли результаты анализа.
- И что там? - сердце Ольги гулко стукнуло.
"Блаженная Матрона, помоги!", - неожиданно пронеслось в ее голове.
- Все нормально. Здоровый малыш! - радостно сообщил Слава.
- Хорошо, - сухо ответила Ольга, - я перезвоню.
Одной рукой она сунула под подушку телефон, другой накрылась одеялом с головой и заревела во весь голос. Слезы ручьем лились из глаз, она голосила изо всех сил, не сдерживаясь и не думая, что на ее рев сбегутся врачи и медсестры. Минут через пять, наоравшись и выбившись из сил, она откинула одеяло. С покрасневшим лицом и растрепанными волосами Ольга глянула на соседку. Татьяна сидела, вжавшись спиной в подушку, и с жалостью смотрела на зареванную женщину.
- Он здоров! - коротко сообщила Ольга.
- Испугала! А что же ты так плачешь? - удивленно спросила соседка.
"А потому что я тварь, загнанная в рамки, а не мать, - жестко подумала Ольга, - постеснялась своего ребенка. Испугалась, что пальцем покажут". Надо мужу перезвонить. Она пошарила под подушкой в поисках телефона. Ее пальцы наткнулись на картонный квадратик. "Что это?" - подумала женщина и вытащила картонку. Ольга увидела блаженную Матрону с закрытыми глазами. Казалось, что от ее лика исходит мягкий, успокаивающий свет.
