Она была ужасно некрасивой. Девочка-альбинос: белые пушистые ресницы, тонкие брови, кудрявые белесые волосы, конопушки на светлой коже и только синие глаза контрастом выделялись на вытянутом лице. Называлась она Лушкой, почему родители решили окрестить ее таким редким необычным и незвучным именем она не знала, и на любые расспросы отвечала только "Спасибо маменьке с тятей, они позабавились". Родителей своих Лушка помнила плохо, единственная ниточка, связывающая ее с прошлым - платок небесно-голубого цвета - подарок мамы, который хоть и сильно выцвел с годами, но был постоянным спутником своей хозяйки. Грамоту она знала, писать и читать умела сносно, но говорила будто "по-старинному", и не отличалась необычными знаниями. Жила Лушка в дивизии, которой командовал красавец и смельчак капитан Александров. Любой человек, воевавший в этой дивизии, знал и любил Лушку. Она обладала невероятной трудоспособностью, спала мало и для каждого бойца здорового или раненого имела доброе слово и ласковый взгляд. Всех-всех Лушка помнила по именам. И у всех солдат она вызывала отеческое чувство, даже когда приходило пополнение и совсем молоденькие бойцы, приезжавшие в дивизию Александрова, воспринимали Лушку как младшую сестру.
Это была осень сорок третьего, солдаты стояли недалеко от Харькова, дивизия получила приказ форсировать Донец, на южном берегу которого шли страшные бои. И хотя в целом в войне намечался перелом в сторону советского народа, на местах это совсем не чувствовалось, сопротивление немцев было жестким, их армия пополнялась новыми танками, которые "не боялись" мин.
Была прохладная ночь, Лушка обходила спящих солдат. Присела около Ставицкого - совсем молоденького мальчика, вернувшегося из своего первого боя. Он спал крепко, неслышно шевеля губами во сне. Лушка погладила его по голове и поправила шинель, которой укрывался солдат. Потом обошла еще несколько человек, и отдавала каждому частицу своей теплоты. И каждый боец старался принести Лушке какой-нибудь презент - либо сахар, либо трофейных конфет. При лушкином участии выздоравливали тяжелые больные, от лушкиной нежности оттаивали самые суровые характеры, Лушку оберегали и хвалили все и стар и млад, и только сам командир Александров относился к ней с некоторым холодком, постоянно подшучивал и дразнил, чем вводил Лушку в оцепенение и стыд. Каждый вечер выжившие в войне приносили останки погибших. И Лушка брала белую краску, кисточку и выводила тщательно на досочке фамилию и дату смерти бойца. Старики поговаривали:
- "Вот у Лушки душа огромная, на всех теплоты хватает и на живых и на мертвых!".
И так шла жизнь. И всякий думал, что война эта есть, была и никогда уже не кончится. Каждый привык жить впроголодь, спать на досках, вместо перин и видеть смерть рядом, ощущая ее ледяное дыхание на своей дырявой шинели. И Лушка привыкла, ей даже стало казаться, что она с рождения живет здесь, с солдатами и серьезным капитаном.
После очередного боя вернулись не все. И сердце Лушкино кольнуло отсутствие самого старшего бойца - лейтенанта Коновалова. Она втайне, во снах принимала его за отца, которого совсем не помнила. Его лицо, с темной, ржавого цвета кожей, хранило на себе множество морщинок. И, закрыв глаза, Лушка легко представила добрые, мудрые глаза, которые наполнялись нежностью при Лушкином появлении. Она носила ему мясо, из своего обеда, прибегала к нему за советом, и ей казалось, он знает все на свете. И теперь его нет, он подорвался на мине. Лушке бойцы принесли только один ботинок - все что осталось от лейтенанта Коновалова. Она забилась в угол на кухне и, взяв лучшую кисточку и самую красивую черную краску, принялась писать надгробную доску. Старательно выводя каждую букву, отдавая дань памяти и любви этому солдату в последний раз. Слезы падали на деревяшку и смывали только что написанные буквы. Как ни старалась Лушка, так и осталось на доске КОНОВАЛО 1986-1943. Буква "В" смылась и отставила вместо себя след лушкиных слез.
Стояла холодная погода, мало кто спал, хотя было уже далеко за полночь. Лушка ходила между лежащими бойцами. Остановилась около раненого Сивикина и долго сидела около него, меняя повязки на горячем лбу солдата. После Лушка прошлась около спящих, и неожиданно для себя набрела на землянку Александрова. Этот человек безумно нравился ей, хоть и смущал своими придирками. Она с интересом заглянула вовнутрь его временного жилища. На самодельных полочках располагались различные трофеи, педантично разложенные по высоте. На столе лежало фото женщины, потрепанное, практически выцветшее. Женщина была похожа на капитана, но по-женски красива.
- "должно быть мама" - подумала Лушка.
Она с интересом рассматривала все маленькие детали, которыми была наполнена землянка Александрова. Ее сердце заполнилось нежностью к этому чужому человеку. Ей захотелось сказать ему что-то приятное, пожалеть его. Она подошла к топчану и провела рукой по гимнастерке, которая служила капитану подушкой.
- Миленький! Миленький! - неожиданно вырвалось у Лушки. Такой красивый, смелый, умный. Самый умный! - она продолжала говорить вслух, гладя гимнастерку двумя руками. - Столько всего пережил, столько горя перенес, мой хороший, любимый! Единственный! Ты выживешь, и война кончиться, а ты невредим останешься. Я за тебя все колени сотру, намолю Боженьку. Миленький!
Лушка обернулась от неожиданного шороха. У входа стоял Александров и смотрел на нее. Как долго он здесь, что подумает про нее, что слышал???. Лушка в момент вскочила и, опустив глаза, выбежала прочь...
Еще неделю в этом районе шли страшные бои. Дивизия Александрова потеряла более 60% личного состава, в воздухе витали боль и страдание. Лушку убило шальной пулей. Голубой платок сполз со лба и закрывал верхнюю часть лица. Солдаты несли Лушку на руках, и, кажется, не замечали ни самолетных обстрелов, ни взрывающихся рядом гранат...
Мой дед любит посидеть во дворе у дома, при хорошем настроении даже рассказывает что-то про войну. У деда есть орден "Герой Советского Союза", и я горжусь этим больше всего на свете. Мы все мальчишки садимся кругом и слушаем дедовы истории и удивляемся, как это немец был прям рядом, в соседнем селе и на месте, где сейчас лес земля была сплошь да рядом в воронках от мин. Нам кажется, это было не по правде, или сто лет назад, настолько страшны даже те крупицы, в которые дед посвящает нас.
- Дед, а чего у тебя под подушкой какой-то старый голубой платок все время лежит? - спрашиваю я, пытаясь узнать тайну, которую дед прячет даже от бабушки.
- Отставить, рядовой Александров, подобные вопросы! - отвечает дед, делая вид, что сердится на меня.
Но неожиданно для всех нас, его глаза наполняются слезами. И дед встает и приговаривая
"Вот чертова пыль, в глаза налетела", идет умываться за околицу, хотя у нас дома всегда есть вода...