Раздался телефонный звонок. На другом конце провода член австрийского студенческого союза, у нее неприятная новость для меня: счет из отеля, где проводилась встреча студентов с ограниченными возможностями, которую я организовывал, не может быть оплачен. На нем отсутствует печать отеля.
Я раздраженно заявил: "Вы считаете, я должен сесть в машину, и поехать в Линц, чтобы поставить на счете печать?" - "Достаточно послать по почте" - ответила студентка. Во всяком случае, счет она мне возвращает. Ворча, я положил трубку и подумал: "Этот союз - куча бюрократов".
Через неделю телефон зазвонил опять. У телефона была Юдит: "Мы уже знакомы. На прошлой неделе мы разговаривали по поводу счета" - всплыло неприятное воспоминание. Но прежде чем я успел закончить разговор и положить трубку, Юдит сказала, что в этот раз звонит совсем по другому поводу. Студенческий союз проводил акцию: "Что мешает инвалидам?" Состоятся дискуссии, гонки с препятствиями на инвалидных колясках и литературные чтения.
"На эти чтения я хотела бы Вас пригласить. Вы пишете превосходные стихи. Я читала их в газете "Борозда"". Такая лесть сразу же сделала эту Юдит симпатичнее, и я согласился.
Еще через неделю она позвонила в третий раз, уже в качестве активистки газеты для бездомных. Симпатия к ней возросла еще больше, когда она сказала: "Я хотела бы напечатать в газете для бездомных одно ваше стихотворение, которое я очень люблю, и лучше всего в рукописном виде, чтобы выглядело как подлинник.
Конечно, я был готов на это. Но была маленькая загвоздка: "Я сейчас в венской квартире, и у меня при себе нет книги" - "Это не проблема. Я знаю стихотворение наизусть. Я вам его продиктую, а Вы перешлете по факсу". Она знает мое стихотворение наизусть? Я захотел в этом убедиться. И Юдит действительно его знала. Чуть задумываясь и слегка запинаясь, она прочитала его. С этой женщиной я обязательно должен познакомиться!
На чтениях я был в каком-то трансе. В зале для меня существовала только Юдит. Для нее я читал свои стихи, особенно любовные. Я был очарован ею. Юдит была деятельным человеком, все о чем она говорила, было чрезвычайно интересно, но прежде всего, в ней было много юмора. Мы весело улыбались друг другу. Как кавалер старой школы я стал настаивать на том, чтобы после чтений отвезти ее на своей машине домой. Сначала она отказывалась; есть же метро, на котором она без проблем быстро доберется до дома. Но я продолжал настаивать, и вот она уже сидела рядом со мной в машине. Когда мы подъехали к ее дому, я как мог старался оттянуть момент прощания. "Вообще-то стоит выпить за успех чтений" - вдруг сказала Юдит. Я сразу был "за": фантастическая идея! Правда, обнаружилась проблема: перед входной дверью были непреодолимые ступеньки. Но Юдит быстро нашла выход: " Я сейчас принесу Мартини и стаканы". Так сидя в машине, философствуя и потягивая Мартини, мы и закончили этот вечер.
При воспоминании об этой встрече сердце мое начинало учащенно биться. Но у меня не было номера телефона Юдит. Я не осмелился попросить его и уже на утро раскаивался в этом. Вспомнив, что у меня есть знакомая, которая тоже знала Юдит, я позвонил ей и она, понимающе засмеявшись, дала мне номер. Я с волнением набрал его. Трубку действительно подняла Юдит. Она ни чуть не удивилась. Собрав все свое мужество, я спросил, не могли бы мы встретиться за чашечкой кофе. Она отказалась, аргументируя тем, что должна еще написать в газету студенческого союза статью о проведенной акции.
"Ну, что ж" - сказал я и положил трубку. Через час я позвонил опять и спросил, не готова ли уже статья. Оказалось, что она еще не начинала ее. Я положил трубку, чтобы вновь позвонить через час. Но статья все еще не была написана. Тогда я предложил: "Мы могли бы встретиться, и я тебе помогу". Так сказать, ситуация win-win. Я все-таки добился своего.
Час спустя мы встретились в городе. Мое сердце забилось, когда я увидел ее улыбающееся лицо около своей машины. Мы расположились в уютном саду одного кафе. Но как только мы принялись за статью, начался сильный дождь. Сначала мы спасались под каштановым деревом. Когда же этой защиты не хватило, Юдит достала зонт и раскрыла его надо мной. Надежды на то, что дождь прекратится, не было и мы, в конце концов, сбежали в другое кафе. Промокшие мы устроились в углу и согревались горячим чаем. Мы проговорили весь вечер, рассказывая друг другу разные истории и обменивались мнениями. Время протекло незаметно, и когда мы прощались, статья так и не была написана. Мы о ней просто забыли.
Прошло два дня. Я не решался выходить из дома, а вдруг Юдит позвонит в мое отсутствие. Но она не звонила, хотя мой номер телефона у нее был. Тогда я решился позвонить сам. Как мне показалось, она обрадовалась, и поздоровавшись, спросила о причине моего звонка. Это меня разочаровало, но, к счастью, у меня было кое-что наготове: "Я еще плохо ориентируюсь в Вене" - сказал я - "Не могла бы ты показать одному каринтийцу город?". Тут уже ей трудно было отказаться...
"Ну, ладно" - ответила она - "вопрос только, когда?"
В этом случае я ответил, как прагматик: "Лучше всего сейчас"
К сожалению, ей это не подходило, да и следующие три дня у нее были уже заняты. Договорились на субботу.
Юдит возила меня по всему внутреннему городу от одного исторического здания к другому, настоящий Sightseeing-Tour, когда и слова не вставишь.
Я представлял себе встречу несколько спокойнее и более романтичной. Даже не было времени выпить кофе, иначе мы не успели бы выполнить экскурсионную программу.
Поражало, что казалось, все бездомные города знали ее и приветствовали: "Привет, Юдит". Юдит даже знала всех по именам. Я засомневался, возможно, и меня она катает по Вене лишь из любви к ближнему. Оказалось, что она занята в социальном благотворительном проекте и регулярно раздает бездомным суп.
На Шведенплатц мы выпили по бокалу красного вина, которым нас угостил Фреди. От него несло перегаром, жизнь на улице наложила свой отпечаток на его внешний вид на внутреннее состояние. Увидев меня, он вздохнул: "Эх, бедняга". Он сочувствовал мне, а я ему, за это и выпили.
Когда прощались, я подарил Юдит свою книгу: "Мои ноги - коляска".
На ней я написал посвящение в стихах, где были такие строчки: "Как бессмысленна была бы дальнейшая дорога, не встреть я тебя". Столь значимые слова для столь недолгого знакомства.
Следующие две недели я провел в Каринтии, но мысли мои были в Вене с Юдит. Есть у меня шансы? Ее поведение по отношению ко мне было противоречивым. Но сдаваться я не собирался и продолжал свои ухаживания. Я отправил ей письмо, в котором открылся, что люблю ее. И стал ждать. Прошло три дня. Она уже должна была его прочитать. Но телефон молчал. Прошло еще три дня. Звонка, которого я ждал с таким нетерпением, не было. Тогда я позвонил сам. Юдит явно обрадовалась и поблагодарила за письмо.
"Ну что, что будет дальше?" - думал я. Но ничего не сказал, она тоже. Мы договорились созвониться на следующий день.
Но все пошло не так, как было задумано.
Когда на следующий день я возвращался из магазина, то вдруг почувствовал, что у меня нет сил. С огромным трудом мне удалось перетащить себя из машины в коляску. На костылях идти я не мог. Что со мной произошло? Опять приступ слабости? Может быть, температура? Надо измерить. Собрав последние силы, я въехал в квартиру. Срочно надо было в туалет. На коляске я добрался туда, опираясь на умывальник, поднялся, расстегнул брюки и сел на унитаз. Когда захотел встать, то мне это не удалось. Я пытался подняться, оперевшись об умывальник, но ноги подломились и я осел на пол. Много раз я пытался схватиться за коляску, но ничего не получалось, я был слишком слаб. Беспомощный я пополз в комнату к письменному столу, на котором стоял телефон, потянул за шнур, и аппарат упал около меня на ковер. Кого просить о помощи? Родители жили в семидесяти километрах от меня, мой друг Зиги сейчас, в пять часов, конечно, на работе. Возможно, мой домашний врач? Я набрал его номер. Трубку подняла ассистентка, и соединила с ним. Его голос звучал озабоченно, когда я описал ситуацию, в которой оказался. Но оставить полную приемную пациентов и тотчас приехать он не мог. Самое раннее - в 7 вечера. Я поблагодарил и сказал, что не надо. Потом я позвонил Зиги. Он обещал приехать сразу после работы, приблизительно в половине шестого. Совсем бессилев я заснул прямо на полу. К счастью, я не запер дверь и Зиги с женой Марион и детьми Анной и Томасом мог свободно войти.
"Вся семья" - улыбнулся я, обрадовавшись группе поддержки.
"Ты мастер попадать в ситуации!" - заметил Зиги, поднимая меня с пола и сажая в коляску. Они принесли ужин из Mc Donalds.
Я попытался съесть гамбургер, но был слишком слаб, да и аппетита не было.
Зиги дотронулся до моего лба: "Да ты весь горишь!" Он решительно усадил меня в свою машину, и я в сопровождении всей его семьи был доставлен в Шпитталь к своим родителям. Ехать я не хотел, так как ждал звонка от Юдит, но справиться один с ситуацией не мог.
Следующие четыре дня я лежал с высокой температурой, у меня была фолликулярная ангина, и моя мама нежно выхаживала меня. Конечно, мои мысли постоянно возвращались к Юдит, но позвонить ей лежа в постели, я не мог. На пятый день на своих поддерживающих аппаратах и костылях я все-таки смог подняться. Шатаясь, я подошел к телефону и позвонил ей.
"Да, где ты? Я уже начала волноваться!"
"Я в Шпиттале" - ответил я.
"Что?" - испуганно воскликнула она, "в Шпиттале?". Я все объяснил.
Едва успев окрепнуть, я сразу же сел в машину и поехал в Вену к Юдит.
Долгожданная встреча была назначена на 2 часа, но я опять слишком поздно выехал. Несмотря на полный газ и бутылку Cola, из которой я глотками черпал энергию, нагнать упущенное время я не мог. При одном лихом обгоне, когда я рывком менял ряд, банка упала, и клейкое содержимое перелилось с торпеды сначала в бардачок, а оттуда уже на пол. От шипучего напитка остался только бодрящий запах. Пить было нечего.
Я опоздал на целых два часа. Мобильников еще не было, и я не мог предупредить Юдит о своем опоздании. Там ли она еще?
Но она ждала на условленном месте на углу улицы перед своим домом и улыбнувшись сказала: "Я уже думала, что ты опять в Шпиттале". Сколько терпения! Нет, это определенно любовь!
Она села в машину, и ее туфли тот час приклеились к циновке. Я смущенно пожал плечами. "Ничего" - сказала Юдит. Она принесла из дома ведро воды и убрала все это безобразие. Я с восторгом наблюдал за ней. Потом мы поехали в Венский лес. Я попытался заговорить
о письме, но она уклонилась. Было видно, что ей не хочется обсуждать мое любовное признание, и я сдался. Но позже в ресторане за чашечкой чая она произнесла: "Разве обязательно должна быть любовь? Разве мы не можем быть друзьями?" Лучше бы мне было провалиться сквозь землю. Опять!
Как часто я уже слышал это раньше!
"Я чувствую к тебе большее", - произнес я, наконец.
Юдит быстро поменяла тему разговора. Мои надежды упали до ноля. Но когда мы сели в машину, и я уже хотел ехать, Юдит нежно удержала меня. Я вопросительно посмотрел на нее, и тут она меня поцеловала. Я перестал понимать этот мир.
Потом она подарила мне фотографию, о чем я ее раньше просил.
Я оцепенел: на фотографии она казалась усталой, но счастливой и гордой тем, что добралась до вершины горы. Был ли это намек на ограниченность моих возможностей? Я мог многое, но лазить по горам в своей коляске я не мог. Надежды рушились. Лучше всего, подумал я, прямо спросить об этом Юдит. Я так и сделал.
Она долго смотрела на меня, а потом произнесла: "Всякий раз, когда я тебя вижу, мне становится больно, что ты в таком состоянии"
Я глотнул воздух. "Многие годы я боролся, чтобы изменить свое физическое состояние", - признался я - "но сегодня я знаю, что это все мое, и моя инвалидность это часть меня самого".
Многое было чуждо Юдит. Мои поддерживающие аппараты, дрожащие ноги, кривая спина. Когда мы уехали из Венского леса и припарковались перед ее домом, настроение стало уже другим, и я напрасно ждал прощальный поцелуй.
Однажды Юдит сказала: "Я бы хотела познакомить тебя со своим другом". Вечером я сидел напротив молодого мужчины. Мы ели, пили и смеялись.
По его взглядам я заметил, что Юдит ему не безразлична.
"Соперник!" - ужаснувшись, подумал я - "Как я могу с ним соперничать?"
Он юрист, вероятно, уже хорошо зарабатывал, спортсмен, и у него было еще одно преимущество, они земляки, оба из Форарлберга. А что я мог предложить Юдит? Инвалидную коляску вместо Mercedes?
Я становился все более молчаливым. Форарлбергцу это совсем не мешало, он умело поддерживал беседу и не воспринимал меня, как конкурента. Я был для него лишь часть благотворительной деятельности Юдит. На моем фоне его преимущества были только значимее. Несколько недель Юдит решала, он или я. В конце концов, она выбрала меня. Многим это было непонятно и, в первую очередь мне. Она же объяснила: "С тобой я чувствую себя хорошо, могу быть такой, какая я есть. Мне не надо себя изменять".
Друзья и знакомые предупреждали - нельзя путать любовь к мужчине с любовью к ближнему. Надо все хорошо обдумать, ведь такие отношения трудно будет прекратить: "Человек может впасть в глубокую депрессию".
Вновь и вновь мы убеждали скептиков в серьезности наших отношений.
Как-то вечером я возвращался домой, переполненный радостью и мыслями о Юдит. Она полностью изменила мою жизнь. Я восхищался ее юмором, который мог растопить любой лед. Я был счастлив и уверен в себе.
Она называла меня "черепаха", потому что спиной и вытянутой головой я был похож на эту зверушку. Нежно гладя мою спину, она называла ее "Rocky Mountains". Улыбаясь я продвигался вниз по лестнице к лифту в подвале. Тут вдруг костыли выскользнули из моих рук, и пролетев две последние ступеньки, я с шумом упал на холодный, покрытый керамической плиткой пол. Света на лестничной клетке не было. Стояла зима, и было холодно. Мобильник все еще не был изобретен. Где была Юдит? Где был мой друг Зиги, который всегда меня выручал? Если бы я последовал его совету, то лежал бы сейчас в своей теплой уютной кровати в Клагенфурте. Мне становилось все холоднее, и я начал замерзать. Неужели все должно было закончиться именно сейчас, когда моя жизнь достигла вершины? Было около двух часов ночи. Я боялся надеяться, что кто-то в это время будет возвращаться домой. Но вдруг свет на лестничной клетке зажегся и два полуночника меня спасли.