Любовь -- странная штука. Бывает, ты любишь кого-то, отдаешь ему всю свою душу, сердце, все чувства, мысли, а предмет твоей страсти не обращает на тебя никакого внимания. Или наоборот -- тебя любят, а ты этого не замечаешь или же ничего не хочешь знать об этой любви. Думая о себе, я пришел к выводу, что меня нельзя любить.
Как можно любить этот горб, тонкие ноги и веснушки? Я спрашивал и себя: люблю ли я этого юношу? Ответ был краток: конечно, нет. Я ненавидел свою внешность. Когда я видел свое отражение в зеркале, меня охватывал ужас от сознания того, что это был я.
Мне необходимо было разобраться в себе и понять, наконец, хочу ли я быть любимым. Но для этого лучше всего находиться там, где меня никто не знает. Я решил направиться в Гран-Канария.
С помощью костылей я добрался до одного из бюро путешествий Клагенфурта, и сразу же забронировал там номер в отеле, приспособленном для инвалидов, в котором к тому же был и бассейн.
Спустя неделю я уже сидел в самолете, летевшем на Юг. Кроме футболок и плавок в моем багаже была еще инвалидная коляска.
Это была моя первая коляска и я пользовался ею, главным образом во время своих путешествий. На борту было много изголодавшихся по солнцу каринтийцев, желающих уже в феврале насладиться солнечным теплом. От аэропорта до отеля можно было добраться только на автобусе. В ответ на мою просьбу о помощи двое мужчин легко подхватили меня и усадили в него.
Отель оказался именно таким, как и было обещано в проспекте:
огромный комплекс с лифтами, буфетами самообслуживания и плавательным бассейном.
Ступенек нигде не было, и я мог свободно ездить на своей коляске.
В первый же день, сразу после завтрака, я отправился в бассейн. Привычные джинсы и свитер были заменены плавками и футболкой. Переодевание было утомительным и длилось почти час. Меня охватило сильное волнение от предстоящего испытания, которое, правда, я сам себе устроил. Сильно колотилось сердце. И вот в коляске с наброшенным на ноги банным полотенцем я отправился к бассейну. Когда я выезжал из здания, меня ослепил яркий солнечный свет. На какое-то время я даже был вынужден остановиться, прежде чем выехать на террасу. Несколько мгновений и я увидел перед собой большой бассейн, заполненный людьми, и занятые лежаки. На них нежились белые, красные и коричневые тела. Намазавшись кремом для загара, они поджаривались на солнце до хрустящей корочки.
Господи, как я все это ненавидел. А тут еще, как назло, с колен соскользнуло полотенце, оголив мои тонкие белые ноги. Я уже готов был сдаться и вернуться в номер, но было поздно: одна милая "сардинка в масле" подняла мое полотенце и указала на свободный лежак в первом к бассейну ряду. Дама была столь приветлива, что у меня не получилось сказать ей "не надо". Я подъехал к лежаку, дама же расстелила полотенце и спросила, правильно ли она все сделала. Я молча кивнул, снял пропотевшую футболку и перегрузился из коляски на лежак. Женщина посмотрела на меня и поинтересовалась, не надо ли намазать меня кремом для загара. Я колебался, но солнечные лучи были такими яркими, что я все-таки выдавил из себя: "да, пожалуйста".
Тюбик щелкнул и я почувствовал на своих ногах и спине холодный крем. Мне было неловко от того, что чужие руки касаются моей искривленной спины и рубцов на ногах. Эти прикосновения причиняли мне почти физическую боль. Теперь я смог разглядеть женщину. Ей было между тридцатью и сорока, и в ее действиях явно не было никакого умысла, кроме желания помочь. Я поблагодарил ее, и она вернулась на свой лежак. Теперь мое тело блестело так же, как и тела остальных.
Казалось, на меня никто не обращает внимания, но я был уверен, что кто-нибудь исподтишка все-таки наблюдает за мной. Я стал одним из них, такой же "сардиной в масле". Эта мысль вызвала у меня улыбку и даже наполнила гордостью, что я преодолел этот новый барьер.
Через год я опять отправился в путешествие, в этот раз в Англию. Там проходил летний семинар инвалидов, в работе которого принимали участие и не инвалиды. На третий день был объявлен танцевальный вечер. Это было такое кружение яркого, пестрого, смешение необычного и привычного. Не имело значения, сидит ли кто-то в коляске, двигается ли на костылях или на ролаторе.
Ритмичная музыка, заполнившая все пространство, захватила каждого, заставляя двигаться колеса и ноги. Я сидел в коляске и с улыбкой наблюдал, как партнеры сидящих в колясках, кружат их в танце, потом отпускают катиться по залу одних, вновь подхватывают, и уже медленно кружатся вместе, двигаясь в другой конец зала. Но мне было грустно, я не хотел в этом участвовать, да и знал, что никто не стал бы со мной танцевать. Поиски любви привели меня из Испании сюда, в Борвик Хол. Несколько лет назад я уже был здесь. Почему я опять тут? Возможно, это была неосознанная потребность покинуть дом, чтобы получить новый жизненный опыт?
Я очнулся от своих мыслей. Энн, англичанка из обслуживающих семинар, хлопнув меня слегка по плечу, спросила, почему я скучаю. "Может ты влюбился?" Я только улыбнулся в ответ. Конечно, нет.
Она продолжала настаивать: "А в кого ты, скорее всего, мог бы влюбиться?" Вопрос озадачил меня: действительно, как можно влюбиться, если даже не знаешь, в кого? Я мысленно перебрал всех девушек группы и остановился на Элис: "В нее я, пожалуй, мог бы влюбиться" - подумал я, и в следующий же момент это произошло.
На следующий день вся группа поехала на экскурсию в столицу округа город Ланкастер. К моей радости я оказался рядом с Алисой и ее подругой Джоанной. Девушки по очереди катили мою коляску. Нам было очень весело. В магазине сладостей Джоанна купила шоколадку Drops и придумала такую игру: она держала кусочек шоколада между зубов. Чтобы получить его, я должен был сказать: " Sweets", и своими зубами взять этот кусочек. Это было "Very fanny" - очень мило, мы все время хихикали. До встречи с группой еще оставалось время и мы решили посидеть в пабе. Мы заказали Cola и продолжили игру. Я, якобы, был влюблен в Джоанну, поэтому под столом держал ее руку в своей. Но при этом я осторожно наблюдал за реакцией Элис, ведь на самом деле я хотел держать ее за руку и от нее получать шоколад. Но все это была только игра, и она закончилась, когда мы встретились с группой. В автобусе на обратном пути я украдкой улыбался Элис. Она отвечала мне тем же. Итак, у меня были шансы.
После ужина Джоанна прошептала мне в ухо " Sweets"
и мы пошли в мою комнату, которую я делил с тремя юношами Нам повезло, комната была пуста. Джоанна села напротив меня и протянула кусок шоколада. Я собрался уже признаться, что влюблен в ее подругу
Элис, но прежде, чем я на своем ломаном английском успел что-то сказать, услышал тихое "I love you".
Я был в полном замешательстве. Как она может любить меня?
Меня, которого невозможно полюбить? Да и вообще, ведь я влюблен в Элис. Но в чрезвычайной ситуации я всегда умел проявлять гибкость и поэтому, недолго думая, забыв Элис, поцеловал Джоанну. Первый поцелуй! Непостижимо!
Ночью, лежа в двухъярусной кровати, я мечтал о своей новой любви.
И тут вдруг она, абсолютно реальная и живая, забралась ко мне под одеяло. Мы нежно целовались, когда с соседней кровати на пол свалился мой сосед. Мы жутко испугались. Неужели нас сейчас обнаружат? Но вдрызг пьяный молодой человек на ощупь в полутьме залез в свою кровать и моментально захрапел.
В группе мы с Джоанной делали вид, что ничего не произошло, но при малейшей возможности старались уединиться, а ночью она обязательно приходила ко мне.
Когда мы прощались, слезы стояли у нас в глазах и тут уж всем стало понятно, что мы влюблены. Все казалось мне прекрасным сном, и просыпаться я не хотел. Эта любовь наполнила мою жизнь. По возвращении домой я писал Джоанне романтические письма, выражая боль своего сердца в лирических строфах:
Если были б у меня
Три желанья -- то свободно
При тебе остался б я,
Два б отдал -- кому угодно.
Однажды я послал Джоанне огромный букет цветов с приглашением приехать в Австрию. И она приехала!
Я встретил ее на своем маленьком Renault в аэропорту Клагенфурта. Чтобы протянуть нить от нашей встречи в Англии до предстоящей, я несколько дней метался в поисках шоколада Drops, но безуспешно.
"Mannerschnitten" - тоже подойдет" - подумал я и преподнес Джоанне это изысканное австрийское лакомство. Мы поехали ко мне в квартиру. Мое жилище несколько обескуражило Джоанну: нет гостевой комнаты, нет отдельной кровати. Но ничего другого кроме собственной квартиры, предложить я не мог. В конце концов мы уютно устроились и наслаждались совместной жизнью.
Но время это было для меня и достаточно напряженным. Мой друг Зиги, всегда оказывавшийся рядом в нужную минуту, увидев мое изнуренное лицо, дал мне энергетический порошок.
Утомляло меня и то, что я должен был постоянно переводить. Иоанна не знала по-немецки ни слова. Это была моя первая связь, и постоянное присутствие рядом другого оказалось обременительным для меня уже через несколько дней. Поэтому когда через две недели мы прощались в аэропорту, то кроме боли расставания, я чувствовал и облегчение. "Ты такой разный" - эти слова Джоанны при прощании надолго сохранились в моей памяти. В этом она была права. Слово "different", действительно подходило мне.
Больше мы не встречались. Джоанна писала мне и хотела еще встретиться, но к отношениям я был еще не готов. Эта встреча, сколь бы короткой она ни была, существенно повлияла на мою дальнейшую жизнь.
Любовь Джоанны показала, что меня можно любить. Она мне подарила очень многое, но в первую очередь, уверенность в себе и надежду.