Каждый раз, когда от раковины, переполненной грязной посудой начинал исходить сладковатый запах, я закатывал рукава свитера и приступал к мытью. Я доставал посуду из раковины, наполнял ее горячей водой, добавлял туда моющее средство, и работа закипала.
Со временем я пришел к выводу, что это занятие располагает к размышлениям, и как результат, к возникновению новых идеей. Однажды за мытьем посуды я обдумывал возможность путешествия в Сиену.
Ориентироваться в чужом городе не так-то просто. К тому же, мне трудно найти подходящее пристанище, где я мог бы свободно передвигаться. И тут мне пришло в голову: ведь Каринтия - это тоже прекрасное место отдыха. А что она предлагает людям ограниченными возможностями?
Я заинтересовался этим вопросом и на следующий день позвонил в департамент туризма при правительстве Каринтии. Там меня уверили, что
возможности для проживания инвалидов в местах отдыха есть, и у них где-то имеется список этих мест.
"Мне хотелось бы его иметь" - попросил я. Меня предупредили, что на это потребуется какое-то время. Но время у меня было, я терпелив и звонил в департамент каждый день в 10 часов - сразу, как просыпался. Список мест, где действительно готовы были принять отдыхающих с ограниченными физическими возможностями, я получил спустя 5 недель. Но о доступности этих мест и существовании там безбарьерных зон и речи не было. Да и места эти можно было пересчитать по пальцам.
Такого быть не должно. И не долго думая, я решил составить путеводитель по Каринтии для инвалидов и пожилых людей. В департаменте по туризму мою идею оценили и пожелали успеха. Я связывался с организациями инвалидов, ездил даже в Вену в головное отделение инвалидных обществ. "Прекрасная идея" - соглашались все и ограничивались пожеланиями успеха. Денег же на проект ни у кого не находилось.
Как же быть? Отказаться от своей идеи? Родители уговаривали меня не тратить силы на социальные проекты. "Тебе никто не скажет спасибо" - уверял отец и посоветовал взяться за более выгодное занятие, стать, например, спортивным обозревателем. Но спорт был мне абсолютно не интересен. Я должен осуществить задуманное. Но кто же может помочь? Разумнее начать сверху. Я позвонил в бюро главы правительства земли Каринтия и записался на прием.
Три месяца спустя я припарковал свою машину на тротуаре перед зданием правительства. Парковки для инвалидов не было. По дороге дважды пришлось преодолевать ступеньки, перил не было, пандусы тоже отсутствовали. "Вряд ли здесь много инвалидов" - подумал я и спросил швейцара, где бюро главы правительства. К счастью в здании оказался лифт. Хоть что-то! На своих костылях я направился в приемную. Поздоровавшись, секретарша исчезла за огромной дверью кабинета. Вскоре она появилась вновь, открыла обе створки двери и пригласила меня войти. "Глава правительства господин Вагнер ждет Вас". От волнения я чуть не поскользнулся на гладком паркете, но в последний момент все-таки удержался
Высокий лысоватый мужчина пригласил меня сесть, указав на кресло против себя. Ухватившись обеими руками за ручки кресла, я опустился на сиденье.
Поддерживающие аппараты при сгибании достаточно громко скрипнули, что несколько смутило господина Вагнера.
Он был дружелюбен и явно восхищен моим проектом, но денег у него не было. Финансовая сторона в компетенции референта по социальным вопросам, к которому он меня и отослал. На прощанье господин Вагнер пожелал мне удачи и так хлопнул по плечу, что я опять чуть было не поскользнулся.
Прошло три месяца, прежде чем я, наконец, попал на прием к референту по
социальным вопросам. Он в свою очередь, направил меня к референту по туризму.
Все были в восторге от проекта и от всей души желали мне удачи.
И вот я опять мыл посуду и размышлял над тем, что предпринять дальше. По телевизору рассказывали о наступлении федерального правительства на рынок труда и, так называемой, "Акции 8000", по которой находящимся долгое время без работы предоставлялись места в социальной сфере. Тут меня осенило - ведь мой путеводитель для инвалидов и есть социальный проект! Уже на следующий день я был в бюро занятости и неожиданно для себя стал работодателем. У меня появилось два сотрудника - Дорли на один год и Манфред на три месяца. У Дорли была ампутирована голень, но протез был настолько хорош, что при ходьбе это не бросалось в глаза. Мы быстро нашли с ней общий я зык. Как лицо заинтересованное, она была убеждена в необходимости проекта и полностью увлеклась им. Манфред только что закончил обучение и был новоиспеченным магистром. В рамках "производственной практики" он должен был помогать при сборе сведений о приютах. Я стал главой команды, и мои подчиненные не стеснялись напоминать мне об ответственности, которую я нес, взяв на себя эту роль. "Если в понедельник не будет денег на бензин и суточных, я не собираюсь мотаться по городу на своей машине" - заявляла Дорли.
"С Дорли я больше никуда не поеду" - объявлял Манфред, который при первой же совместной поездке страшно с ней разругался. Итак, я имел двух сотрудников, не переносивших друг друга, требовавших денег, которых у меня, студента, не было. Ничего не оставалось, как в выходные поехать за ними к бабушке. Возможно, она убедилась в необходимости проект, а может ее убедил мой открытый, говорящий взгляд, но бабушка стала первым инвестором и перевела мне сумму, с которой я смог начать претворять свой
произведет их обмер. Мы же с Дорли исколесили всю Каринтию вдоль и поперек. Каринтия с ее горами, полями, озерами, действительно, прекрасное место отдыха, но то, что касалось наличия в отелях и пансионах безбарьерных зон, представляло печальную картину. Но поиски мы не прекращали и, в конце концов, нашли несколько отелей, приспособленных для колясочников. Это были, как правило, четырех и пятизвездочные отели, но нашлись и недорогие пансионаты, отвечавшие нашим требованиям.
Мы измеряли ширину дверей ванных комнат, передкроватных мест, ширину коридоров, ведущих в столовые. Предприниматели были настроены вполне благосклонно к проекту, но быть внесенными в путеводитель никто из них, конечно, не хотел. Слишком велико было нежелание получить штамп отеля для инвалидов, хотя отдельные гости-инвалиды были желанны.
Финансовый вопрос решен все еще не был. Я объезжал все туристические бюро, рассказывал о проекте и убеждал принять участие в его осуществлении, утверждая, что другие уже дали свое согласие. Так и случилось: все приняли участие в финансировании проекта. Неожиданно откликнулись департамент по социальным вопросам и департамент по туризму правительства Каринтии. Теперь ничто не могло помешать появлению путеводителя.
Презентация происходила в лекционном зале Клагенфуртского Университета. Ответственный момент в моей жизни! Рядом сидел директор регионального отделения Райффайзен-банка. Он с гордостью представил проект, в осуществлении которого тоже принял участие. Я рассказал о трудностях, с которыми столкнулся во время работы над ним. В первом ряду сидели родители и с напряженным вниманием и нескрываемой гордостью следили за происходящим. Главным гостем был психиатр Эрвин Рингель, из-за прогрессирующей болезни прикованный к инвалидному креслу. Он являлся автором книги "Душа Каринтии", в которой представил
каринтийцев, "как сицилийцев Австрии". "Если бы я знал о путеводителе раньше" - сказал он "моя оценка была бы более позитивной".
На следующий день местные газеты сообщили о выходе в свет нового путеводителя и об его авторе, то есть обо мне. Вечером в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонила пожилая женщина, она прочитала обо мне в газете и в редакции ей дали мой телефон. "Пожалуйста, помогите мне, я тоже инвалид" - голос ее звучал жалобно - "помогите, иначе я покончу с собой". Что мне оставалось делать? Конечно же, я не мог проигнорировать этот призыв о помощи, сел в машину и отправился в Виллах, где жила позвонившая женщина. Отыскав нужный дом, я позвонил в дверь ее квартиры. Никакой реакции. Неужели я пришел слишком поздно, и она покончила с собой? Я позвонил еще раз и в ответ услышал слабый голос: "Входите, открыто". Дверь действительно оказалась открытой, в коридоре было темно, только в самом его конце через открытую дверь пробивался луч света. Слышно было, что работает телевизор. Я вошел в освещенную комнату. Там в широком кресле сидела немолодая женщина. На столе около нее стояла кружка, где в коричневатой жидкости плавало несчетное количество окурков. При взгляде на них меня замутило. Казалось, что она не была удивлена моему появлению. Теперь я смог ее рассмотреть: это была тучная женщина с распухшим от алкоголя лицом и казалось, что передвигаться она не могла. Квартира же была чистой и убранной, что не вязалось с видом ее опустившейся обитательницы.
Женщина курила сигареты одну за другой и молчала. Мне становилось все более не по себе. Ведь никто не знает, куда я поехал. Курящая женщина, работающий телевизор, давящее одиночество, все это казалось чем-то нереальным. А что если она вовсе не так уж несчастна, как говорила по телефону? Что, если она возьмет и закроет дверь? Вряд ли я смог бы защититься и оказался бы полностью в ее власти. Но наконец, она начала говорить: "Хорошо, что Вы приехали. С тех пор, как после падения с лестницы я не могу ходить, мой муж постоянно оставляет меня одну. Его никогда не бывает дома". Я попытался дать ей советы, как лучше вести себя с мужем, но она не слушала. Наконец она нашла кого-то, кому могла излить свою боль. Где-то через час я робко попытался сказать, что мне надо уходить. "Нет, останьтесь! Вы не можете уйти".
Я остался. Еще через час я уже настойчивее дал понять, что мне пора домой. "Если вы сейчас уйдете, я покончу с собой". Что мне было делать? Я остался еще на час. Вся ситуация казалась мне дурным сном. Тогда я изменил стратегию поведения, и ни слова больше не говоря, встал.
"Вы уже уходите?" - жалобно спросила женщина. "Сегодня мой муж не придет домой. Если Вы уйдете, я останусь совсем одна".
Я обещал позвонить, но сейчас действительно надо было ехать домой. Там меня давно уже ждали. Разумеется, это была ложь, дома меня ждал только телевизор.
Страхи и тревоги женщины мне были хорошо знакомы, но помочь ей я не мог.
Я направился к двери. Вдруг она встанет и не попытается помешать мне? Сердце бешено колотилось. Меня охватил страх, но когда я обернулся, чтобы еще раз попрощаться, женщина все так же сидела в своем кресле и курила. Дойдя темным коридором до выхода, я прислушался. Шагов слышно не было, только звуки телевизора.
Оказавшись в своей машине, я смог спокойно вздохнуть. Как я вообще решился приехать сюда? А если эта женщина покончит с собой, то ведь в этом будет и моя вина? Но если бы я не отозвался на этот призыв о помощи, меня замучила бы совесть.
Ночью я почти не спал. Женщина не выходила у меня из головы. Впервые в жизни я столкнулся с таким отчаянием, одиночеством и безнадежностью. Утром я позвонил ей, но мне никто не ответил. Некоторое время спустя я
перезвонил. В этот раз в трубке раздался ее голос. Я облегченно вздохнул. Женщина жива.
Путеводитель по Каринтии имел большой успех, поэтому через два года я взялся за его переиздание. В этот раз мне было достаточно только направить письмо в департамент по туризму и потом созвониться с ними, чтобы получить согласие на новый проект. Потом я отправился к главе правительства Земли. Теперь им был Хайдер. И вот я опять поставил свой автомобиль на тротуар перед зданием правительства, поскольку парковки для инвалидов так все еще не было. Но по краю ступенек, ведущих к зданию, был сделан пандус.
Глава правительства был уже подробно проинформирован о моем проекте и сразу пообещал финансовую поддержку. Через несколько недель у меня опять появились дела в правительстве. Мне надо было встретиться с референтом департамента по туризму Харалдом Шойхером, которого я хотел попросить написать предисловие ко второму изданию. Двигаясь на своих костылях по коридору, я поскользнулся и хлопнулся на пол. Тут я услышал приближающиеся шаги, чьи-то руки подхватили меня под плечи и подняли вверх. Это был бывший глава правительства Каринтии Йорг Хайдер. "Уж слишком скользкие полы в здании правительства" - сказал я. Он улыбнулся и заметил: "Не только для Вас". Незадолго до этого Хайдер после своих высказываний по поводу "разумности политики занятости Третьего Рейха"
был отправлен в отставку. Новым главой земельного правительства стал Петер Амброци, который выполнил данное его предшественником обещание и поддержал проект.
Добрые отношения связывали меня с бургомистром Клагенфурта Леопольдом Гугенбергером. При каждой встрече он восклицал: "Мой друг!" и всегда готов был прийти на помощь. Так было, например, на одном вернисаже, который проходил на втором этаже дома художников. Лифта, конечно же, там не было. "В чем проблема!" заявил Гуггенбергер, подхватил меня под одну руку, а под другую велел взять меня своему шоферу. Вдвоем они потащили меня по лестнице, а ноги с шумом волочились за мной.
Через несколько лет политическая карусель сделала новый оборот: Харалд Шойхер заменил на посту бургомистра Клагенфурта Гуггенбергера, Йорг Хайдер вновь стал главой правительства земли Каринтия, а Петер Амброци референтом по культуре. Оказалось, он не забыл меня. В Каринтию в качестве кандидата в президенты должен был приехать Рудольф Штрайхер, его товарищ по партии. Амброци составлял программу партийного собрания. Вспомнив об активном юноше-инвалиде, он позвонил мне и предложил выступить со стихотворением. Я оказался в безвыходном положении. Отказывать я не умел, тем более, не хотел отказать Амброци, который в бытность свою главой правительства Каринтии, поддержал мой проект. Но мысль, что я должен стоять, и мило улыбаясь читать стихи, злила меня. Что же делать? И я все-таки нашел выход. Я решил выступить не со стихотворением, а со специально написанным в честь кандидата в президенты текстом. Амброци идея понравилась. Я сел за компьютер и
напечатал фантастическую историю.
Штрайхер - президент. Одним из его первых деяний является открытие нового дома для инвалидов. Он приземляется на вертолете перед домом и поднимается по лестнице. Дом абсолютно не оборудован для инвалидных колясок, и ни один из его обитателей не может самостоятельно его покинуть. Президента сердечно приветствуют. Рукопожатия, сияющие лица.
Молодой инвалид читает стихи собственного сочинения. "У него две ноги, у него две руки, он мой президент" Президента проводят к трибуне. Откроет ли он этот прекрасный, но не приспособленный для жизни инвалидов, дом.
На этом история заканчивалась. Этот вопрос я задал позже Штрайхеру. Он, не колеблясь, ответил "да". Я не был уверен, что уставший от предвыборной гонки кандидат вообще расслышал вопрос. Но этот холодный,
короткий ответ меня разочаровал. Разве не должен человек, готовившийся занять столь высокий пост в государстве, решить вопрос по- другому? Когда Штрайхер проиграл выборы, я успокоился.
К сожалению, у меня не было возможности протестировать победившего кандидата Клестила. Как бы тот закончил мою историю?