Клейменов Артем Викторович : другие произведения.

Собиратели. Глава 9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Глава 9.
  
  -Ты хочешь? - спросил Вячеслав.
   Диана кокетливо улыбнулась. Провела рукой по его волосам, поцеловала в шею. Он сжал ее ягодицы так сильно, что оставил синяки, но она лишь застонала в ответ.
  - Ты хочешь? - повторил он.
  - Да...- прошептала она. - Я сейчас, дай мне минутку...
  - Я буду ждать тебя. Здесь... - Вячеслав лег на живот, утопив лицо в подушке.
   Диана, кошкой спрыгнула с кровати, и побежала в ванную, а потом...
  "Возьми его!"
   Мысли. Чужие и холодные, похожие на мертвую рыбину, выброшенную на оледенелый берег. Они вползли в голову, заливая глаза чернотой. И во тьме этой, жили все страхи и безумия человеческой бездны. Жила сама злость.
   "Возьми его! Возьми!"
   Коробка инструментов под ванной. Тяжелая и смертельно опасная.
   Диана нагнулась и вытащила ее.
  "Он там. Он там!"
   Молоток. С засаленной ручкой, и гладким бойком. Такой внушительный, такой сильный.
   Она взяла его, чувствуя смертельный вес стали.
  "Он никогда не слушался маму! Я должен наказать его!"
   Диана вышла из ванной, улыбаясь. Почувствовала, как твердеют соски, а эрогенные зоны, разом, покрываются сладким ознобом. Влажные капли поползли у нее по внутренним сторонам бедер, и она, неслышно, вошла в спальню, сдерживая стоны.
   "Убей его! Убей всех непослушных недоносков! Они никогда не любили ТАК, как ты! Никогда!"
   Она сжала молоток так, что побелели пальцы. И шагнула к кровати. Но Слава/мальчик не услышал скрипа половиц. Он мечтал.
  "Я оставлю его таким навсегда. Он самый красивый, из всех, кто был со мной рядом. Я так люблю его!"
  "Мерзкий поганец! Мерзкий, мерзкий поганец! Мама говорила не ходить к реке?! Мама говорила?!"
  "Что ты делаешь, персик?!"
   Рука с молотком поднялась высоко вверх.
   "Останься таким, как сейчас!"
  
   Диана открыла глаза и всмотрелась в темный потолок, прислушиваясь к собственному надрывному дыханию. Сон. Всего лишь сон...Но...
  "Это не сны, персик. Это память!"
   "Да"
   Память, которая приходит по ночам, потому что боится света. Память, у которой нет лица, а только шрамы, под окровавленными бинтами. И сердце, в котором тусклым огоньком, угасает последняя надежда на исцеление.
  - Слава... - шепот рассыпался в прах, не успев подняться к ветрам, которые смогли бы донести его до того, кому он предназначался. - Забери меня...
   Он придет. Когда-нибудь. Возьмет ее за руку, и выведет из темных лабиринтов, на свет, туда, где миром правит любовь. И все будут рукоплескать им, все будут их любить. И их детей тоже. И внуков. Всех тех, кто сумел вырваться из трущоб, ценою боли и страданий.
  - Ты вернешься! - прошептала Буркова, чувствуя теплоту, бегущую из глаз. - Вернешься за мной...
   "Он не вернется. Он умер, как отец, как все те, кого ты любила. Не будет больше любви, дурочка! Не будет больше этой твоей гребаной любви!"
   Диана зарыдала в голос, изогнувшись на жестком матрасе.
  "Мои руки! Что с ними!? Я не могу..."
   Сердце застучало сильней, и в каждом его ударе, в каждом стуке, Диана слышала треск дерева, стонущего от грубости стальных гвоздей. Видела сырую землю, летящую в могилу. И людей, с черными зонтами, у глубокой ямы, в которой теперь лежало все то, во что она верила, и ради чего жила.
  "Ты жила не ради этого, сестренка!"
  - Отстань! Отвали от меня, мне так плохо!
  "Ты всегда жила только для себя! Для тех трущоб, которые так ненавидела и любила. Ради пьяной матери, которой вечно доказывала, что станешь лучше ее! Посмотри на себя, персик...Все эти годы, ты была мертва!.."
  - Неправда! - Диана утерла слезы. - Неправда!
  "Начинай жить. Сейчас. Начинай, сестренка!"
  - Я не могу... - она поджала колени к груди, свернувшись калачиком. - Я даже не знаю, где я...
  "Подумай. Вспомни..."
   Она еще раз попыталась шевельнуть руками, но те, словно бы приросли к груди.
  - Что происходит?! - закричала Диана, срывая голос. - Эй?! Кто-нибудь?! Помогите мне!
   Но не дождалась ответа даже от голоска в голове.
  - Прошу тебя...Не оставляй меня здесь... - на глазах снова выступила соль. - Не оставляй меня здесь одну, Настя...Я вспомню, я...
   Она помнила.
   Вчера к ней приходил старый человек в белом халате, с очками, линзы которых походили на граненые стаканы. Он был вежлив с ней, и тактичен, но от манер его пованивало издевкой, и какой-то наигранностью, присущей плохим актерам из дворовых театров. Он гладил ее руки своими, и все время спрашивал о самочувствии. Говорил, что попытается как можно скорее отпустить ее, если она будет хорошей девочкой и прекратит ругаться. В ответ Диана назвала его старым ублюдком. Он нахмурился:
  - Я законнорожденный, это факт. Иногда смысл твоих слов, Диана, теряется! А это говорит лишь о том, что ты больна.
  - Я хочу уйти отсюда! Зачем вы меня держите здесь?!
   Человек мягко улыбнулся:
  - Ты не можешь уйти, Диана. Ты опасна...
   Она не дала ему договорить. Кинулась на него, ударив в лоб кулаком. Сбила с лица очки. Но большего ей не позволили трое исполинов в белых халатах, наблюдавшие за разговором. Они прыгнули к ней, точно гепарды, и Диана тут же оказалась на полу, обездвиженная. Но рот ей никто заткнуть не удосужился, и поэтому она принялась кричать, обливая всех присутствующих мерзкими помоями, которые только смогла припомнить. А потом тонкая игла вошла ей в шею и она обмякла. Сразу, без каких-либо симптомов и приготовлений, она поняла, что теряет сознание, проваливаясь в однотонную массу обморока.
   Сил в онемевших губах хватило лишь на то, чтобы обдать слюной чьи-то тапочки, стоящие рядом.
  - Диана, как ты не понимаешь? - услышала она троящийся голос старика. - Все это только усугубляет твое положение. Ты...
   Но большего она разобрать не смогла, распластавшись на холодном красном полу, с закатившимися зрачками.
  "Это все, что я видела здесь..."
  - Что это за место? Боже, я не понимаю...Настя, ответь, прошу...
  "Это место - зеркало. Отражение того, где сейчас я. И здесь наша связь с тобой особо сильна. Отсюда, ты сможешь увидеть своего собирателя таким, каким он был при жизни"
  - Но...как? Я не понимаю...
  "Я помогу тебе. Скоро"
  - Когда?
  "Скоро..."
  - Постой, не уходи! Скажи, что со мной? Почему я не могу двигаться?
  "Вспомни. Подумай"
   Диана дернулась, и свалилась с кровати на пол, больно стукнувшись головой.
  - Ай! Черт...
   Подняться на ноги, без помощи рук, оказалось делом непростым. Но все же, сквозь стоны и боль ей это удалось. Она подошла к окну, сквозь которое пробивался тусклый лунный свет, и увидела ржавые клетки решетки, разрезающие округу на темные квадраты.
  - Господи...Что же это? Что это за тюрьма? Сколько дней я здесь?
   За тройным стеклопакетом, в тишине, кружил снег. Его искрящиеся точки, не предлагая ответов, бесконечным дождем сыпали из бездонной пропасти небес.
  - Мне не выбраться отсюда. Никогда...
  "Я могу разбить стекло и перерезать себе горло. Закончить весь этот кошмар!"
   Диана прижалась к стеклу щекой.
  - Не может быть!
   Вместо стекол, в рамах, стоял пластик, разбить который не представлялось возможным. Она застонала, чувствуя слабость во всем теле. Осмотрела себя, и долго не могла понять, во что одета. Ей вспомнились египетские мумии, обмотанные тугими бинтами, их тела, вынесшие тысячи лет забвения так, словно не прошло и года. И только потом, глядя на железные прутья решетки, сопоставив их с белыми халатами людей, она поняла, что же за одежда на ней, как и поняла, в каком месте находится. И осознание этого, безжалостно и грубо, схватило ее за волосы, со всего маху двинув кулаком под дых.
  - Нет... - она попыталась вдохнуть. - Нет...нет...этого не может быть! Этого не может...я не в психушке, нет, нет...
   "Вспомни! Подумай...Подумай!"
  - Эйййй! - закричала Диана. - Эййй, помогите мне! Меня кто-нибудь слышит?! Выпустите меня отсюда! Слышите?!
  - ААААА... помогите мне, они здесь! - крик за стеной заставил Буркову вздрогнуть. - Боже, нет! - кричал какой-то мужчина. - Они здесь! Помогите мне, они едят мою жену! Едят мою жену, Господи!..
   Диана ринулась на голос, отказываясь верить в безумие, сочившееся из желтых стен:
  - Кто они?! Собиратели?! Они?!
  - АААА... Боже праведный! Прочь, прочь!
  - Эй, ты слышишь меня?! Слышишь?! Беги, беги от них!
   Но голос замолк и долго не отвечал, разжигая в Диане костры панического страха. И она уже разлепила сухие губы, чтобы позвать, но...
  - Ты кто? - голос за стеной стал тише, но Буркова невольно попятилась назад, ощущая, как его обладатель, приник к стене, обдавая ее вонью морской капусты.
  - Я... - она проглотила горький страх. - Диана. Зачем ты кричал? Что с тобой? Ты знаешь, где мы, зачем нас держат здесь? Эй?
  - У меня тут платье. Все в крови, - зашептал голос. - Хочешь его надеть? В нем, ты станешь на нее похожа...И они придут полакомиться тобой. Они всегда приходят.
  - Кто они? Люди в белых балахонах? Они нас заперли здесь?!
  - Хи-хи. Да нет же, нет! Нет, нет, нет! Я ем свою жену сам! Каждую ночь. Просто меня много...- голос истерически засмеялся. - Ты сумасшедшая! Мы все здесь выжили из ума! Не мешай мне, сука! Не смей мне мешать, тварь!
   Диана устало вернулась на кровать. Легла на спину и закрыла глаза.
  "Все это правда! Я в дурдоме, а на мне смирительная рубашка! Все это правда, мать твою! И нефига теперь выдумывать, все и так слишком близко...Господи..."
   Она широко зевнула.
  - Я так устала...Я так хочу домой...Я так...
   Слова превратились в слюну, юрким ручьем сбегающую с подбородка. Диана Буркова спала, не видя снов. И только тело ее вздрагивало каждый раз, когда дежурный медбрат открывал скрипучее окошко на двери, проверяя все ли в порядке.
  
   Проснулась она от того, что кто-то грубо и бесцеремонно тряс ее за плечо. Диана разлепила глаза и попыталась протереть их руками. Но те, почему-то, не двигались...
  "Что со мной?"
   И тут он вспомнила. Все, до последней капли. Рвотный рефлекс тут же подогнал желчь к горлу.
  - Нужно поесть, - сказал человек и грубо усадил Диану на кровать.
  - Что?.. - она пыталась скинуть со своих плеч тяжелые руки.
  - Угомонись, сука! - незнакомец схватил ее за волосы и дернул. Из глаз Бурковой посыпались искры. - Ты сейчас поешь, поняла, тварь?!
   Она кивнула, чувствуя, как по щекам ползут слезы обиды и безысходности. Ей было больно. Но не так, как внутри.
   Человек в белом халате поднял с пола железный поднос, уселся рядом и усмехнулся в голос. Взял ложку и зачерпнул ею серую жижу из миски. Поднес ко рту Дианы.
  - Давай!
   Она открыла рот. Алюминий царапнул по зубам, сдирая эмаль. На язык вылилось что-то теплое, горькое и перегоревшее. Диана, морщась, проглотила мерзкую баланду, и ощутила физически, как взбунтовался пустой желудок, зарычав в ответ на отвратительный завтрак. Но ложка с новой порцией, уже скользила по губам, не желая слышать отказа.
   Когда миска опустела, человек дал Бурковой попить. Вода из граненого стакана была невкусной, теплой, с привкусом хлорки, но все же, жажду утолить помогла.
  - Где вы берете воду?! - сплевывая крупинки песка, прохрипела Диана. - В унитазе?
  - Специально для тебя, мадам! Там и берем! - медбрат поднялся.
  - Эй, ты куда? Развяжи меня, слышишь?!
  - Ты точно больная...До свидания...
  - Скажи хоть, где я?!
   Мужчина удивленно посмотрел на Буркову. Лицо его, схожее со свиным рылом, застыло в недоумении. И Диана тут же, для себя, обозвала его Хряком.
  - В желтом доме, сестра, а где же еще?
   Она раскрыла рот.
  "Так это правда"
   Желтый дом...
  "Я не сумасшедшая!"
  - Я... подам в суд. Подам в суд на вас!
  - Я обязательно приду на слушанья, сестра, - мужчина вышел из палаты, закрыв за собой дверь. Но до этого, Диана прочла в его глазах то, отчего ей стало дурно. Она увидела в этом прищуренном взгляде уверенность в безнаказанности. Уверенность в том, что ей никогда не выйти отсюда.
  - Это все вранье! - вскрикнула она, стараясь встать с кровати. - Где я?! Слышите меня, ублюдки?! Где я?! Я засажу вас всех, недоделанные уроды! Всех пересажаю!
   Встать ей так и не удалось. Она обтерла губы о плечо, сплевывая горькие остатки еды, и замолчала, обреченно уставившись в окно, где дневной свет, словно великий алхимик, превращал снежные сугробы в драгоценности. Теперь, Диане был виден и каменный забор, чьи стены спасали Город от ее безумия.
  "Я здесь. И это правда"
   Она осмотрела палату - криво выкрашенные стены, облупившуюся штукатурку, высокий потолок, покрытый ржавыми пятнами, пол...
   "Наверное, они сделали его красным, чтобы не оттирать кровь" - подумала Буркова. И от таких мыслей, у нее дико заболели почки и заныла спина.
  "Мое место не здесь, я не сумасшедшая!"
  - Мое место там, - прошептала Диана сама себе. - Там, где меня любят...
   Но этого "там" больше не было. И ей снова захотелось плакать, выть от безысходности, но слез не было, они застыли в здешнем холоде, превратившись в лед.
  - Я выберусь.
   Но слова эти, были мертвы еще до рождения, как младенец, удавившийся пуповиной в материнской утробе. И с собой они, принесли Диане лишь грусть.
  "Тебе некуда идти, - заговорил внутри тот голос, что всегда являлся Диане в трущобах, в темные минуты отчаянья. - Там, за этими решетками, для тебя ничего не осталось, там тебя никто не ждет! Никому не дано оживлять мертвых, Диана. А ты умерла уже давно"
   Сил сопротивляться не было. И она поверила в такую правду. Сломленная и покоренная. Она поверила.
   Дверь в палату, со скрипом, открылась, и Буркова вновь увидела того старика в смешных роговых очках. Он присел рядом с ней, на кровать, и мило улыбнулся.
  - Ну, как дела сегодня у нашей красавицы?
  - Лучше, чем у тебя! - она отвернулась. - Прикажи снять с меня эту...удавку!
  - О, но пока я не могу этого сделать, Диана. Я ведь вижу, что ты до сих пор напряжена и полна агрессии. Я думаю, мы сможем избавиться от этой удавки только после курса лечения. Он займет не больше недели. Разумеется, если ты будешь хорошей девочкой, Диана...
  - Я здорова! Я очень здорова, урод ты мудачный, разве не видишь?! Болен ты, а не я! ТЫ!
   Врач грустно усмехнулся и кивнул. Глаза его, увеличившиеся за линзами очков, как бильярдные шары, покатились по Дианиному телу. Вениамин Прохоров задумчиво улыбнулся и погладил ее худую коленку. Она отпрыгнула к изголовью кровати, сжав челюсти:
  - Что ты задумал, сукин сын?!
  - Я расскажу тебе, Диана, раз уж ты просишь. Я расскажу, - врач осмотрел свои сухие руки. - Видишь ли, у меня есть сын...личная жизнь у него не сложилась, так бывает. Я думаю, проблема во мне, - он тяжело вздохнул. - В моей ошибочной методике воспитания. Я думал, выращу из него гения, который вытянет нас из этого дешевого городишки, но...ошибся. Мальчик замкнулся в себе. И теперь любое общение с людьми, для него, подобно пытке. Но он мой сын, и я люблю его. Он мое чадо, перед которым я виноват! И я сделаю все, чтобы сделать его счастливым.
  - При чем тут я? - внутри у Дианы заворочались змеи страха. - Я не понимаю...
  - Все очень просто. Ты станешь его женой. И вы будете счастливы...здесь.
  - Что?..Ах ты... - у Дианы от гнева перехватило дыхание, - ...мерзкий извращенец! Я засажу тебя в тюрьму, ты слышишь?! Не смей касаться меня, я тебе яйца оторву! И твоему ублюдку оторву все, что есть, ты понял меня?!
   Но Вениамин Прохоров, лишь улыбнулся в ответ, слушая эхо гневных слов, бьющееся о стены.
  - Но у тебя нет выбора. Я предлагаю обмен, ведь ты не больна, Диана. Ты здесь, потому что тебя нет в тюрьме...
  - Уж лучше гнить там, чем здесь, с твоим дебилом...
  - Хм...Поверь, отсюда ты уже не выйдешь. Я сделал все для этого, комиссия осталась довольна. Но у тебя есть выбор - стать женой для одного, или дыркой для остальных. Если ты откажешься, я превращу твою жизнь в ад. А мой ад, гораздо страшнее настоящего. Потому что в него, ты попадешь еще живой.
  - Ты...ты...Я подам на тебя... - но от страха и мерзости, смешавшихся в вязкую массу, язык вдруг, перестал двигаться, прилипнув к нёбу. И Диана подумала о том, что забыла все человеческие слова, променяв их на собачий вой. Но даже это у нее не получилось, и она засипела, учуяв знакомый запах уродливого обморока.
  - Я дам тебе возможность подумать. Но перед этим, ты познакомишься со своим женихом. Он зайдет к тебе, сегодня ночью. И будь добра, приведи себя в порядок. Во всех местах...
   Старик поднялся, и Диана, собрав последние силы, бросилась на него, стараясь ударить головой, но заплелась в собственных ногах и рухнула на пол, смачно шмякнувшись лбом о красный кафель. Дневной свет, проникающий в палату сквозь стекла, на секунду стал ослепляющим, но тут же погас, сменившись темной пустотой. И в ней, Диана слышала только надрывное дыхание обморока, снова насилующего ее лоно.
  
   Очнулась она, спустя два часа оттого, что кто-то опять тряс ее за плечо.
  - Славик, это ты? - простонала она. - Мне так плохо...
  - Вставай стерва. Мыться пора! - грубый голос ударил молотом по затылку, вбивая в голову ржавую реальность.
   Пара мощных рук, схватили Диану под мышки, и поволокли по полу.
  "Желтый дом!" - подумала с ужасом Буркова, согнув ноги в коленях.
   Свиноподобное рыло уткнулось ей в лицо, обдавая запахом гниющих зубов, которые чистило лишь раз в неделю, ровно перед тем, как снять дешевую потаскуху.
  - Не борзей!
   Это существо, каждую субботу, сбрасывало с себя рабочий халат, садилось в потрепанный годами пикап, и ехало на загородную трассу, туда, где на свет тусклых фонарей слетались ночные бабочки. Всем им не было и двадцати, и существо придирчиво и долго выбирало тех, кто был постарше, а потом раздвигало им ноги на заднем сиденье, изъеденном клопами. И черная свинячья сперма лилась у бабочек по бедрам, когда существо выло от дикого экстаза, раскачивая машину на скрипучих рессорах. А после этого, чудовище ехало домой, в деревянный барак, к голодным детям и жене, слабоумное лицо которой, не выражало никаких чувств, кроме страха перед вечными побоями. Диана увидела все это так близко, что ее затошнило.
  - Больная мразь, вставай, я сказал! Ненавижу с вами возиться, психи долбанные! Ну, быстро!
   Она поднялась, стараясь не показывать, как ей больно. Но из глаз, подлыми предателями брызнули слезы.
  "Я не могу больше... так...Я хочу умереть"
  - Шагай давай, дура! - сильная рука подтолкнула ее к выходу, и она ринулась в коридор, опьяненная запахом свободы.
  - Эй, куда!?
   "Беги!"
   Но побег не длился и секунды - она упала, до хруста вывернув лодыжку, захлебываясь криками боли и ярости. Но и кричала недолго, нога подбежавшего санитара, с размаху ударила ее в живот, перекрывая доступ кислорода. Диану отшвырнуло к стене, под окно, как резиновую куклу из дешевого секс-шопа. Она ударилась спиной и горбатую стену и взвыла, глотая воздух.
   Человек-свинья схватил ее за волосы и потащил по коридору:
  - Твою мать, так ты еще и буйная, гадина! Вот повезло, так повезло!
   Диана закричала, пытаясь затормозить ногами, но только сорвала с них кожу о растрескавшуюся плитку.
  - Пусти меня, скотина, пусти, мне больно!..
   Рука отпустила ее волосы, и Диана распласталась на полу, заливаясь слезами.
  - Ты не будешь нервы мне трепать, ага? - услышала она грубое хрюканье.
  - Сукин сын...
   Удар мягкого тапочка, снова выбил из нее воздух, угодив мыском аккурат между грудей . Диана захрипела, сплевывая кровавую слизь.
  - Давай вставай, сука! Поднимайся, я сказал!
   Но Буркова не могла подняться, она лежала на полу, жадно глотая прокисший воздух.
   Медбрат рывком поднял ее, и поставил на ноги, словно она весила не больше пяти килограммов. Она посмотрела в его глаза, и не увидела в них ничего, кроме кипящей ненависти.
  "Он убьет меня...мамочки, он сейчас убьет меня!.."
   Но так и не отвела глаз, заставив Хряка смутиться. Он схватил ее за руку и потащил за собой, думая о малолетних шлюхах. Диана ковыляла следом, стараясь не отставать. Еще одного удара в грудь, ей было не вынести.
   Они свернули в узкий темный коридор, сырой от душного тепла, и остановились напротив железной двери. Санитар стянул с пояса ключи и снял навесной замок, не выпуская при этом Дианиной руки ни на секунду.
  "И от него я хотел сбежать..." - обреченно подумала она, поникнув.
   Медбрат отворил дверь и щелкнул выключателем. Желтый свет раскинул тощие руки по помещению, срывая с кафельного тела, темную одежду, под которой крылись убогие черты больничной душевой. Стоки, усеивавшие пол, походили на родинки, мутировавшие в раковые опухоли. Кабинок, конечно же, не было. Как и слова "стыд", которое испарилось из этого места, словно лужа спирта в летнюю жару.
   - Раздевайся! Сейчас вымою тебя по полной программе, сестренка! - Хряк улыбнулся, а потом рассмеялся. - Давай в темпе!
   - Я ногами должна с себя одежду стаскивать?
   Медбрат тут же заткнулся, нахмурившись. И Диане вдруг показалось, что перед ней стоит не здоровенный мужик, но мальчик, загнанный в угол толпой старшеклассников. Она увидела его слезы, услышала мольбы...Почувствовала, как они бьют его, как плюют и мочатся на его лицо. Всегда, каждый день, превращая ребенка в затравленного и злого зверя.
  "Вот, что сделало из него монстра, вот что заставило его быть таким..."
   Он помнил это. И те слова, которые ему сказал однажды учитель, разогнавший учеников по углам.
  "Ты настолько жалок, что не имеешь права даже на слезы! Уходи, с глаз долой!"
   И он ушел. И больше никогда не возвращался.
  "Господи Боже...Ему было так больно тогда...Я чувствую это, эту боль...Боже..."
   Санитар уже развязал ей смирительную рубашку, и Диана почувствовала сотни уколов, вонзающихся в вены на руках. Жаркая кровь помчалась по телу бешеным напором, грозящимся устроить потоп. Медбрат аккуратно сложил рубашку втрое и повесил к себе на руку.
  - Теперь-то ты можешь раздеться, или как?
  - Могу. А ты отвернись.
  - Нужна ты больно, сука сумасшедшая! Раздевайся! Быстро, я сказал!
   - Отвернись!
  - Пасть закрой, овца. Или получишь сейчас...
   Диана услышала, как захрустели его пальцы, превращаясь в кулаки. И поэтому подняла обессиленные руки к вороту зеленой пижамы. Расстегнула ее и заметила, что бинт на руке, побагровел от кровавых пятен.
  - Мне нужна перевязка, слышишь?! У меня рана открылась!
  - Я скажу Вениамину. А теперь давай, поторапливайся, тебя вымыть велено, а не языком чесать!
   Она кивнула и сняла штанишки. На ней были танго, те самые, которые она надела на последнюю встречу с Вячеславом.
  "Славик...Боже...сколько времени прошло? Сколько? Кажется, целая вечность..."
   Она бросила одежду санитару, съежившись от пробирающего холода.
   - И белье, сестренка. Тебя велено помыть... везде, - голос Хряка надломился, выпуская из разлома слюнявую похоть.
  "Я должна. Хуже не будет. Иначе он забьет меня до смерти..."
   Диана расстегнула кружевной лифчик и бросила его санитару, прикрывая грудь рукой. Стянула стринги, и швырнула их ногой туда же, стараясь прикрыть все самое ценное, второй рукой.
  - Шагай на середину, вон к тому стоку! - скомандовал Хряк.
   Она прошлепала по кафелю, съежившись, будто напуганный птенец. И пока шла, слышала, как санитар что-то прикручивал за ее спиной, скрипя несмазанной резьбой. Но не хотела поворачиваться, не хотела, чтобы он увидел ее грудь и то место, которое каждая женщина считает верхом совершенства.
  " Я не выдержу этого!"
  "Ты выдержишь, персик!"
   Настасья! Она вернулась.
  "Настя! Я так боюсь!"
  "Не бойся его, он всего лишь маленький мальчик, запутавшийся в паутине человеческих страхов. Он не сделает тебе ничего плохого. Бойся того, кто придет ночью"
  "Аутиста? Но что он сможет мне сделать?"
  "Это место - зеркало. А он - отражение твоего собирателя. Он очень опасен"
  "Господи..."
  "Ты противишься ему. Ты сдерживаешь его, персик. И это правильно, но сейчас...он необходим тебе, чтобы выжить"
  "Кто?"
  "Собиратель. Впусти его и он увидит. Все!"
  "Я...не могу...Это так больно"
  "Ты должна быть сильной, персик. Ведь ты начинаешь жить..."
  "А мне кажется, я умираю"
  "Глупая, ты воскресаешь из мертвых..."
  "Правда?"
   Струя ледяной воды ударила Диане в спину, изгоняя из головы все голоса и мысли. Она пошатнулась и, вскрикнув от ужаса, увидела перед глазами черные тюльпаны, сворачивающиеся от переохлаждения. А потом поскользнулась и рухнула на кафель, разворотив колено о железный сток.
  - Душ подан, госпожа! - захохотал санитар, окатывая Диану новой порцией ледяной воды.
   Она, с криком отползла к стене, стараясь удержать в груди испуганное сердце. Ей показалось, что кровь ее, еще минуту назад такая горячая, превратилась в лед, уродующий собой все чресла, разрезающий мозг. Диана развернулась, пытаясь подняться, и увидела смеющегося медбрата, держащего в руке черный шланг, с которым он походил на урода из шоу Джима Роузи, пришедшего похвастаться своим огромным членом на весь мир.
  - Холодно? - крикнул он. - Сейчас я тебя согрею!
   Свежая струя полетела в Диану, словно кривая ледяная пика. Буркова попыталась увернуться, но тщетность в этот день не знала границ. Тело застонало от холодного острия, выгнулось, и повалилось на пол, не в силах больше сопротивляться. На секунду Диане показалось, что сейчас она потеряет сознание. Вода беспощадно била ее в живот, обливала плечи, стекала между ног, облизывая теплую промежность, но...почему-то не давала рухнуть в темные глубины забытья.
  - Пожалуй...ста, - стуча зубами, простонала Диана. - Хватттит, хватит, умоляю...
  - Ноги раздвигай! - рявкнул санитар, размахивая шлангом. - Я тебя всю вымою, тварь!
   И она подчинилась, закрыв глаза. В ней не осталось больше сил сражаться. И вся наигранная гордость, той, мертвой жизни, вдруг улетучилась, испарившись в гнилой атмосфере желтых стен.
  "Ты была надменна! - услышала она голос трущоб. - Ты была слепа. Ну и чем же сейчас, ты лучше своего брата, который подчиняется приказам мотоциклетных цепей?! Чем ты лучше?!"
   - Так и лежи, сука! - сильная пятерня ухватила Диану за ягодицу, выдавливая из кожи синяки.
   В промежность ударил лед, и Диана закричала, пытаясь сжать колени, но Хряк схватил ее за отекшую лодыжку, и резко дернул. Боли не было предела. Она, безжалостная и сильная, рубила топором каждую кость, кромсала жилы, пускала кровь.
  - Не брыкайся, целей будешь!
  - Я умиррраю, ты...ублюдок...разззве...Аааа...
  - Заткнись, дура! Тут у нас еще никто не подыхал!
  "Диана?"
  "Я не мммогу, мне плллохо..."
  "Ты помнишь то лето, когда вы бежали по трассе, с обрыва Смерти? Помнишь, как вы были счастливы тогда, персик?"
  "Я пппомню..."
   " Убегай туда. Я открою для тебя эту дверь"
   " Я...я...я не зззнаю как..."
  "Скорее, найди ее. Найди эту дверь. Он топит меня! Он топит, прерывая нашу связь! Скорее, персик. Найди ее. Найди..."
   Перед Бурковой мелькнули страшные картины огромных котлов. И черные глаза-пуговицы, застывшие во льдах боли и ужаса.
  - Прости меня, Настя... - прошептала Диана, закрывая глаза.
   Но вместо ответа, увидела ржавую дверь, со странным номером. 1989. Она кинулась к ней, и распахнула настежь, вылетев под теплое летнее небо. И тут же сильная рука мягко ухватила ее за запястье, увлекая за собой.
  - Антон...
   Она побежала за ним, глядя под ноги, на дешевые кеды, полосками мелькающие по серому асфальту.
   "Я никогда не верила, что смогу догнать его! Я никогда не верила, а он не отпускал моей руки! Он не был впереди. Он всегда был рядом"
  
   - Я не могу больше, - прокричала Диана, тормозя ногами, чувствуя, как закипает резиновая подошва.
  - Разве это не сила?! - захохотал Антон, и остановился, притягивая сестру к себе.
  "Это все настоящее?"
  - Нам бы велик! Вот там точно сила!
  - Ага, мечтать не вредно!
   Они стояли посреди пустого загородного шоссе, согнувшись пополам, глотая горячий воздух летнего дня. Солнце жгло их кожу, превращая в бронзу, словно решилось к концу дня, во что бы то ни стало, превратить их тела в памятники детству.
  - Домой? Или в карьер, на пляж? - спросил Антон, улыбаясь.
  - Домой не хочу. В карьер, наперегонки, - она глотнула воздуха, - сейчас только отдохнем немого... - но потом, засмеявшись, оттолкнула брата и помчалась в город, сверкая пятками.
   Антон захохотал и ринулся за сестрой, нагнав ее с легкостью ветра. Она протянула ему руку, и он схватил ее, крепко сжав.
  "Это все по правде?"
   Асфальт вскипал, ноги горели огнем, но они бежали, а вокруг них, от жара, плыла сама реальность, смешивая зелень травы с неподвижным, синим небом.
  - Беги! - кричал Антон.
  - Я бегу, бегу... - она смеялась, а русые косички хлестали ее по лицу.
   Они пролетели черту города, увернулись от машины, и выскочили на тротуар. Антон громко кричал от восторга и многие люди выбирались из магазинов и парикмахерских, чтобы посмотреть на счастливых детей, чтобы увидеть в них себя и вспомнить детское солнце, что когда-то, стоило гораздо дороже, чем их нынешние глупые мечты.
   Они промчались мимо отряда октябрят, шагающих в нелепых шортах на уборку территории, мимо бакалеи, мимо молодежи, отпустившей волосы под битлов. Они летели так, словно за спиной их были крылья, а не рушащаяся семья и груз отцовских ночей в потертом кресле. Впереди лежало только лето. И это было настоящим счастьем, тем самым, у которого никогда не будет цены.
   А потом...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"