Аннотация: Старенький рассказ о том, что за все нужно платить.О жестокой справедливости жестокого мира.Изобилует сценами насилия.
АНТОН СИБИРЯКОВ.
МРАЗИ.
- Вы знаете, в чем вас обвиняют? - следователь поставил диктофон на середину стола.
- Да, я знаю, - ответил мужчина, сидящий напротив. - В тройном убийстве.
- Особо жестоких убийствах, - следователь включил кнопку записи и зажег сигарету, встал из-за стола, прошелся к окну и распахнул его. В душную комнатку ворвался порыв ветра, растрепав обвиняемому волосы. Тот зачесал их рукой.
Аркадий Борисович Спулов, следователь Новосибирской прокуратуры, сел обратно, откинувшись на спинку стула. Обвиняемый посмотрел в сторону окна.
- Пятый этаж, не советую, - усмехнулся Спулов. - Прыгать, так за смертью.
- Неужто вы подумали, я прыгну?! Нет, конечно, я же не псих какой-то...
- К делу, - оборвал Аркадий, стряхнув пепел в железную кружку. - Вы Владимир Ткацкий? Я прав?
- Совершенно верно, - обвиняемый нервно подернул плечами.
- Запись идет, дорогой мой. Отвечай короче. Когда прибыл в город?
- Двадцать дней здесь, - снова нервное подергивание плечами.
- Значит, прибыл... девятого июня. Цель и откуда припёрся?
- Я пришел из Ниоткудовска, а цель моя - безцель...
Аркадий улыбнулся, опуская сигарету в кружку. Затем медленно поднялся над столом, опершись об него своими громадными кулачищами.
- Шутить вздумалось, падло? Ну, так!..
Кулак с громадной золотой печаткой молниеносно вылетел вперед, угодив в небритую щеку подозреваемому. Тот слетел со стула, глухо вскрикнув.
Спулов зажег следующую сигарету, выпустив дым из носа. Камни мышц снова были расслаблены. Он готов был забить этого ублюдка до смерти... Владимир поднялся, держась за щеку. Между грязными пальцами стекала кровь. Он с трудом опустился на стул и... улыбнулся следователю кровавыми зубами.
- Цель и откуда ты, говно собачее!?
Ткацкий снова подернул плечами, взгляд мутных глаз сверлил Аркадия:
- Я проповедник. Маг. И цель моя - проповедовать свои знания, передавать их ученикам. Я пришел из Петергофа...Петербурга. Пешком.
- Снова здорово? До Питера топать и топать! Сколько же ты шел?
- Долго.
- Снова в рожу хочешь? Правду говори, проповедник хренов! Правду! - Спулов затянулся сигаретой и буквально вмял ее в кружку.
- Это правда. Я позволил себе пошутить единожды, но вы не оценили.
Следователь обратил внимание, как ломает этого придурка. Как плечи его дергаются от недостатка героина.
"Лишь бы не обоссался тут! Или концы не отдал! Пусть болтает, чертов нарик!"
- Ну, хорошо. Ты, должно быть, проходил и другие города? В них ты тоже убивал?
- Нет.
- Почему же? Чем мы такие особенные, что ты почтил вниманием именно нас?
- Вы потерянные. Вы нуждаетесь в учении. Я нашел вас, дети мои. И я пришел.
Спулов снова закурил. Нервы его были на пределе! Чертовы психи, как они его достали! Черт! Черт! Черт!
- И какое же учение ты принес нам? По твоим убийствам, я думаю, ты сатанист какой-то! Верно?!
- Нет, эти люди проклятье нашего Повелителя. Сила Мира. Вот мое учение. Оно старо, как Вселенная. Оно здесь.
Ткацкий коснулся пальцами виска.
- Ну, ладно, допустим. Сила Мира. А мы с тобой продвигаемся, ага? Еще парочка вопросов и ты поведаешь мне, как убивал. Угу?
- Для этого я здесь.
- Замечательно, - Спулов ударил в ладоши. - Так-с... ты один пришел?
Обвиняемый подернул плечами и кивнул. Увидел, что следователь указывает на диктофон и виновато улыбнулся.
- Да, да. Я пришел один. Братья остались охранять мой круг. Мой глаз. Мое возвращение.
Спулов затянулся:
- Что за круг-глаз?
- Дверь в наш мир...
- Ясно! Ты наркотики принимаешь?
- Нет.
"Ну-ну, по тебе и видно! - Аркадий улыбнулся. - Ничего, медики наши обшарят тебя, и в жопу залезут, не переживай! Найдем мы дырочки от иголочек! Сукин сын!.."
- Хорошо. Ну что ж, ты готов поделиться со мной тем, как совершал убийства? Я хочу знать все. Ты понял?
- Оу, да. Конечно. Вы узнаете все.
В комнатке, где они сидели, не было ничего, кроме стола и двух стульев. Да и стол был обшарпанным, а из стульев торчал поролон. И занавесок на окне тоже не было. Это была комната для допросов. Она подавляла. Она стучала, будто изрезанное сердце убитого человека. Она умирала каждый раз, когда убийца заканчивал свой жуткий рассказ. Сливалась вместе с тьмой.
Спулов был гораздо выше и мощнее собеседника. И это могло бы выглядеть комично - груда мышц и дохляк, если б не было так страшно. Если бы этот дохляк не отрубал детям головы.
Но во взглядах различий не было. В каждом сквозило безумие. Без каких-либо различий.
- Я могу начать? - Владимир облизал кровавые губы и снова дернул плечами.
- Что?.. Ах да...эй, нет! Погоди! Кассета кончилась! В диктофоне. - Аркадий заменил ее и нажал запись. - Как ты узнал?
- Сила Мира. Вы чувствуете ее, не так ли?
- Начинай! - рявкнул следователь.
Ни хрена он не чувствовал, кроме раздраженности. И ярости.
- Я расскажу вам, Аркадий, всю правду. Она блестит, как вымытое стекло. И режет также больно...
- Начинай уже, ублюдок чертов!
- Я пришел в Новосибирск под вечер. Я устал, и ноги мои болели. Ночлег искать, долго не пришлось, на вокзале какая-то женщина предложила мне комнату и девочек. От блудниц я отказался, а вот комнату принял. Проспал как убитый до самого обеда. Затем встал, помолился Повелителю, выпил ритуальную жидкость...
- Так! Что за жидкость? Мочу или кровь курицы, какой-нибудь?..
- Нет, нет. Свою кровь... - Ткацкий показал следователю правую руку - указательный палец напрочь отсутствовал. - Видите ли, наш организм дает нам силы много большие, чем дал бы чужой. Он исцеляет нас, он совершает чудеса. Я отсек себе палец.
- Хм, не заметил я. Что ты без пальца. Ладно, продолжай, - Спулов закурил.
- Ну-у... а потом я отправился на поиски учеников. В дом номер 15. Там, в подвале собираются отбившиеся от Вас дети. Они там придаются...придавались разврату. И черной магии, как они думали... Когда я спустился к ним, они убивали собаку, распиная ее на кресте, вниз головой...как она мучилась, вы бы видели! Столько крови. И стекала она в их медные кубки. Они собирались пить ее... Мне противно говорить об этом! И вы же это знали, да, господин следователь?
Аркадий сжал кулаки, указав на диктофон. Руки его вспотели. Конечно же, он знал, но что мог поделать?! Они несовершеннолетние, они глупые дети! Да к тому же, ему не было дела до них, у него самого росла дочь, увлекающаяся чертовщиной. Чертовы голливудские фильмы, чертовы книги этого Сибирякова, гребаного психопата!!! Была бы воля Спулова, он бы закрыл всех этих пятисортных писак в дурдоме! Сгноил бы!
- Ну, так вот. Я сел там, в самом углу, и наблюдал, как Ваша молодежь, предает Вашу же веру! Вашу библию, ваши идеалы! Мне было противно, но я должен был понять, кто из них вожак, - плечи Ткацкого снова дернулись. - Устранив вожака, я бы с легкостью занял его место. Это простая стратегия, это знаете даже вы! Но вот обряд с собакой закончился, и девочки...не старше 12 лет, принялись раздеваться, грезя издевательствами над собой, желая, чтобы в них побывало как можно больше парней...Я поднялся на ноги и подал голос. Громко и властно "Что дает вам это? Что вы по сей день имеете от Сатаны? И всех упомянутых вами злых демонов?!" Они оторопели. Не от слов, а от того, что взрослый говорит с ними на равных. Что он понимает, но не приемлет. И кто же он, этот человек? Посланник судьбы или Иуда, пришедший предать? И вот здесь я впервые увидел их вожака. Грустное зрелище. Он пытался натравить на меня толпу, дабы не потерять своего авторитета. И все же он понял, что я пришел сменить его. Где-то в глубине своей гнилой души, этот выродок понял. А одна девочка, видимо рьяная поклонница вожака, бросилась на меня с ножом, вопя, что я, извините, ментяра! Я остановил ее словом. Она всего лишь заблудшая овца, мне не хотелось быть для нее волком. Я остановил их всех. Скажите мне, Аркадий...у вас есть дочь?
Спулов продолжать внимательно слушать, так и не поняв, что Ткацкий уже молчит, ожидая ответа.
- Не понял? Что? Ты сказал?
- У вас есть дочь?
- Ты оборзел что ли, скотина?! Вопросы здесь задаю я!!! Ты понял?! Слушаю тебя дальше!
Кулаки пульсировали. Они готовы были бить, ломать зубы и кости, сворачивать хрящи.
- Хм, ну что ж... у вас есть дочь, Аркадий. И это уже не вопрос. Алена...Аленушка...сладкая малышка...
Кулаки уже летели в цель. Сначала правый, выбивая передние зубы, а потом левый, рассекая скулу, превращая ее в кровавое месиво. Ткацкий слетел со стула, оросив кровью желтизну линолеума. Он шлепнулся на пол, подобно оттаявшему куску мяса. Спулов подбежал к нему, хватая за волосы.
- Откуда, ты, ублюдок, знаешь про мою дочь?
- Вы все поймете...
Правый кулак ударил костяшками прямо в нос. Хрустнули кости, бордовые струи вырвались из ноздрей, заливая небритый подбородок.
- Откуда, сука, ты знаешь про мою дочь? Отвечай, или я убью тебя!!! Жопа ты лживая, отвечай!!!
Спулов сорвался. Он ударил Ткацкого ногой в ребра, да так, что тот отлетел к стене. Кровь была повсюду, она заливала пол, летела на стены, кипела и сворачивалась.
-Отвечай!!! - ревел следователь, снова замахиваясь для удара.
Ткацкий молчал. И удар руки снова обрушился на него разрушительным ураганом. И снова и снова. Спулов сорвался. Да, это было так.
Он присел на корточки рядом с кровавым месивом, которое когда-то было подозреваемым. И перевернул его на спину. Сначала Спулов думал, что убил поганца. Но тот улыбнулся ему.
- Вы убить меня задумали? - изо рта Ткацкого лилась кровь. Мутные глаза, забрызганные красным, сверлили следователя. Они искали правду. Они издевались.
Аркадий снова сжал кулаки, но подумав, разжал их. С него хватит! Ведь он может действительно убить этого бедолагу, а тогда придется быть обвиняемому уже самому. А у него дочь...Господи, у него дочка! И этот мерзавец знает о ней! Он должен узнать, откуда...Он должен!
- Говори, скотина! Продолжай свой чертов рассказ.
Ткацкий снова улыбался. Возможно даже не губами, но глазами! Его лицо - кровавая маска смерти, не чувствующая боли. Как и не чувствующая раскаянья. Невероятно, но избитый худой человек, сумел подняться на ноги и доковылять до стула.
"Живучий ублюдок!" - Аркадий сел напротив.
"Как таракан!"
- Можно мне платок. Вытереться.
Спулов порылся в кармане брюк и выудил оттуда смятый носовой платок. Кинул обвиняемому через стол.
- На! И помни - не доставай меня больше. В следующий раз - тебе не выжить, гадина!
- Я понял...кхе-кхе...это! Ощутил! - снова мертвая улыбка расплылась по лицу Ткацкого. Он принялся вытирать лицо. Конечно, это было бестолковым занятием. Кровь уже высохла, и стереть ее не представлялось возможным. - Я могу продолжать?
"Могу поклясться, что выбил ему передние зубы! - подумал следователь. - Но они на месте...Что за хрень?!"
Он глянул на казанки правой руки - кожа на них была содрана.
- Продолжай.
- Я...кхе-кхе...Я остановил их. Детей! Улыбнулся им и повторил вопросы о Сатане и его мнимом величии. Никто не ответил мне. Ни один из них! А кровь убитой собаки подсыхала на их губах. И тут вожак подал голос. Он ответил. И я стал уважать его еще немного. Его гнилую душу.
"Мы властвуем! Мы готовимся к его приходу!"
Чушь - сказал я. - Вы властвуете над этими девочками, когда насилуете их. И все, больше вашей власти я не вижу! Где ваша власть? Покажи мне ее!
Никто не сумел показать мне. И тогда я сказал: "Вот пришел я, стою перед вами. Ваш новый господин! Слушайте меня - и я дам вам силу и власть. Дам вам Мир, если вы пойдете за мной. Если станете рабами моего Повелителя! Решайте здесь и сейчас".
И снова вожак подал голос. Не знаю, зарабатывал ли он авторитет, или просто ему было страшнее всех, а быть может и наоборот...но он спросил. С вызовом: "А ты кто!? Почему мы должны верить тебе? Мы должны менять тебя на Сатану, а выглядишь ты, как червяк. Покажи нам, что ты можешь..."
Эти слова были ошибкой. Его последней ошибкой, в этом мире. Я оторвал ему голову. Одним ударом руки. И кровь плескала мне в лицо, а крики ужаса детей, звенели в ушах, слаще набата по врагам. Я пил его душу. Я пожирал его трухлявое тело. Я стал вожаком. Так или иначе.
Мы выбросили труп в парке. На трамвайных путях. И вы нашли его. Думая, конечно же, о несчастном случае. Я не вывожу вас из себя, Аркадий. Я придаю достоверность рассказу.
Спулов что-то припоминал. Но...как во сне. Эти чертовы глаза напротив, они мешали ему. Они завораживали. Он тряхнул головой, и все тут же встало на свои места. Он тут же вспомнил о безголовом трупе на рельсах. Да, эта страшная находка имела место быть. Но, что с того!? Об этом мог знать кто угодно, в том числе и этот психопат!
- Думаешь, я поверил тебе? Что ты, одним ударом снес башку человеку, так? Ты за кого меня держишь? Но если ты хочешь, чтобы мы тебе и то дело пришили, я не против. Дальше слушаю.
Владимир ухмыльнулся. Мутные глаза его словно бы повторяли "Ты веришь мне, веришь, веришь..."
И Аркадий проваливался в эти серые океаны, теряя самоконтроль. Он верил и не верил. Он был и не был. Он не знал.
- Ты... все подстроил, псих гребаный! - выдавил из себя следователь.
- Я показал тем детям достаточно, чтобы они все поняли. Чтобы пошли за мной, стремясь обрести силу. Силу Мира. И я обучал их, пока не столкнулся с предательством...
- Погоди-ка! - Спулов снова курил. - И чему же ты обучал их?! Ты начитался всякой порнографии, и пускал это за чистую монету, так?! Ты обкололся и тебе почудилось, будто ты король мира! Мессия!? Говори!..
- Я не успел им показать и доли учения. Мы прошли по дороге всего лишь несколько шагов, а впереди нас ждала целая вечность пути. Так бывает. Их было ровно столько, сколько нужно для зарождения предательства. Моя гордыня сыграла некую роль, я упустил это из виду!
- Я ни хрена не понимаю! О чем ты бормочешь?!
- Я показывал им фокусы, как клоун, а должен был следить за их глазами. И читать в них предательство! Видеть их насквозь!
- Фокусы, говоришь? Покажи мне один.
Ткацкий дернул плечами:
- Конечно...чуть позже.
- К чему еще ты склонял детей? Говори!
- Я только сказал, что они могут питаться силой собственного организма. Но никто из них так и не отважился отсечь палец. Это ведь очень сложно, Аркадий. Если вы стоите в начале долгого пути.
Спулов тонул в глазах собеседника. Он пытался вырваться из их объятий, но снова погружался в серый омут. Он не мог вспомнить, спрашивал ли ублюдка об обрядах, и нужно ли было это делать? А о дочке? А о растлении детей? Следователь не знал. И не мог понять...нужно ли это? Нужно ли? Нужно?
Спулов тряхнул головой и не без труда отвел взгляд. Тут же из носа закапала кровь. Кажется, падая на стол, она прожигала его, будто кислота. Она горела.
- Черт! - он вытер кровь рукой. - Ты...
Что он мог предъявить ему? Гипноз?! Боги! Все это чушь, нельзя давать слабину! Тем более на глазах у этого урода!
Следователь только зло поглядел на обвиняемого.
- Можешь продолжать!
- Вам не хорошо, Аркадий? - вкрадчивый голос. Голос умелого любовника и афериста. Голос самого Джека-Потрошителя.
Голос любовника, проникающего все глубже в лоно недотроги. Шепчущий на ухо мечты и желания...и берущий свое. Рвущий девственную плеву.
- Делал ли ты обряды?!
- Я уже говорил, никто не решился! - Ткацкий, казалось, едва сдерживал смех. Или это все только иллюзия?
Спулов снова уставился в эти бездонные глаза. Его засасывало туда. Его жгло и било, но доставляло такое удовольствие...
- Я...слышал...Ты...растлевал их...пил кровь...
- Вам явно не хорошо. Но главное, вы готовы слушать. Это ведь цель всей вашей жизни. И только шаг для меня. Вы ведь готовы, Аркадий? Все точно хорошо?..
Господи, этот голос!!! Он был повсюду. Он истязал сознание. Он изменял его. Но так не хотелось, чтобы он замолкал.
- Все хорошо. Я слушаю.
- Мне нужен ваш пистолет, Аркадий. И тогда я продолжу. Я буду говорить не смолкая...и вы поймете все, вы насладитесь этим...только достаньте пистолет и положите на стол. Пускай он просто полежит рядом с диктофоном. Аркадий?
"НЕТ! НЕТ! НЕЛЬЗЯ! Он убьет!.." - заверещало сознание.
Но нет. Голос не причинит вреда. Никто никому здесь больше не причинит вреда. Лишь только боль. Но так бывает всегда. Это неизбежно.
- Нет! Я...н.е.м.о.г.у. Неее... - руки следователя упали на стол, обмякнув.
- Аркадий. Достаньте пистолет. И Голос не смолкнет. Вы будете наслаждаться, будете парить...только достаньте эту железку. К чему она вам теперь, когда все почти закончено? Она вам не нужна!
- Да... - как только он дал согласие, ему полегчало. Он снова нежился в неге слов. Он пил ее, он стонал от наслаждения, позабыв обо всем. И лишь одно было важным - концовка. Она обещала быть пиком удовольствия. Его самой верхней точкой. А боль, что придет потом...она уже не страшила. Она блекла, растворяясь, будто тень.
Черный пистолет ТТ лег на крышку стола, глухо стукнув.
- Вы молодец, Аркадий. Вы любите негу. Теперь мы продолжим. Никаких обрядов и растлений, Сила Мира это истинное учение. Она не заключается в удовлетворении плотских похотей учителей! Она есть Мир. Сила в нас. Мы и есть Мир, Аркадий. Разве вы не понимаете?.. Ну, это и не важно. Ведь мы добрались до самого главного. До убийств.
- Да, все не важно, - согласился бесцветным голосом Спулов. Сигарета из его рук выпала на стол, разбросив вокруг себя ореол красных брызг.
- Не скажу, сколько дней назад, но мне все же пришло откровение. Во сне я увидел предателей. Их лица. Эти девочки. Они собирались предать меня, заковать в кандалы, лишить свободы...они хотели, чтобы я сел в тюрьму. Словно тюрьма могла удержать меня... - Ткацкий коротко хохотнул. - Но страшнее предательства учителя, ничего нет! Предавая его, вы предаете себе, ибо он и есть ваша часть...Они должны были отплатить. И они отплатили. Вы понимаете, о чем я?
- Да, я понимаю. Вы убили их. За предательство. В пример другим.
- Убийство - это всегда познание чего-то нового. Уж не так часто мне приходилось это делать, чтобы я мог отказаться сейчас. Я люблю убивать. Люблю учиться. Но это все же был особый случай. Изощренный. Жестокий. Девочки хотели рассказать обо мне родителям...те бы пошли в милицию...и закрутилось бы, как говорится. Ведь их ПАПЫ и мамы не подразумевали, чем занимаются их дочурки. В 12 лет...иметь дыру между ног, больше и смрадней чем помойное ведро...это, Аркадий, предательство не только самих себя, но и своих предков, вплоть до низшего колена! Колдовство, магия, что открывалась перед ними, не была нужна им, этим детям, им хотелось чернухи, разврата...больше и больше, чтобы подавлять свою похоть! Но, на то я и учитель, что вижу насквозь своих учеников. Возможно, они ошиблись. Но Сила Мира не та вера, которая учит прощать! Изощренность наказания заключалась в том, что смерть была только началом.
Я пришел в подвал под вечер. Там мы собирались всегда, ведь безопасней места, и быть не может, всем вашим начальникам плевать на это местечко. Меня это вполне устраивало. Быть у вас под носом. Предательницы уже были здесь. И я спросил - "Назовитесь те, кто пришел предать меня!". Думаете, они сознались? - о, нет, конечно. И тогда я сковал ноги этих троих силой мысли. Силой Мира. И крикнул - "Ну, тогда стойте на месте! А остальные - к стенам!". Они и остались стоять посреди подвала. Что было на их лицах, какое смятенье, какой ужас...о, это буйство чувств было прекрасно! Они поняли все. Поняли, что умрут. Это очень сложно, осознать, то, что ты не вечен, в столь юном возрасте. Но ведь они были такими взрослыми. Родители гордились ими. И очень любили.
"Продать меня у вас все равно бы не вышло!" - сказал я им.
Может, они ожидали, что им снесет головы удар моей руки. Но ведь я никуда не торопился сейчас. Я мог учиться. И я не преминул воспользоваться такой возможностью.
Я медленно раздел первую девочку. Снял шортики, маячку, трусики...Она не сопротивлялась. Только смотрела на меня, а в глазах ее стояли слезы. Мольба о пощаде. Она была готова на все. Но я был готов на большее.
Вы, знаете, Аркадий, что хиллерство придумали мы? И хиллеры - это наши ученики? Думаю, что не знаете.
Я начал поглаживать пальцами ее худой живот. И спустя несколько минут моя рука проникла к ней внутрь. Я не был осторожен, она испытывала адскую боль! Я схватил на ощупь первую попавшуюся кишку и рванул. Потащил ее из живота. Кровь лилась мне на руку, теплой густотой. А я тянул и тянул из ее желудка эту красную нить. Сжимая ее все сильней. И потом я резко дернул...О, девочка умирала еще долго, в муках. Даже когда я начал убивать остальных, она еще жила, тихо постанывая, пытаясь затолкать кишки обратно в живот.
Осталось совсем немного, Аркадий. И казнь будет окончена.
Второй я выдавил глаза, этими самыми пальцами...
Сергей Руков, дознаватель Новосибирской прокуратуры, заваривал себе кофе, когда у него зазвонил рабочий телефон.
- Фак ю... - он отставил кофейник в сторону, выплеснув на стол добрую половину кипятка. И снял трубку. - Ну да, я слушаю.
- Серега, здорово, это Женька...
- Блин, думаешь, я рад тебе?! Из-за тебя кофе пролил на документацию...
- На ту, что в нашем деле?..
- Заткнись, с ума сошел, по телефону об этом!!! Чего надо?
- Шеф сказал, чтоб ты в следственную сходил. Там у Спулова дела какие-то...погляди, как он там их решает. Без своих методов дознания...Хах, ну ты понял. Добро должно быть с кулаками...
- Точно за этим? Ничего не подметил...ты?
- Да нет, все в норме. Шуруй давай!
Руков выудил из пачки тонкую сигару. Закурил:
- А ты не можешь никак, да?
- Я выезжаю сейчас. У меня на районе мокруха. Папаша дочку свою убил. Изнасиловал и убил, а сейчас с ружьем сидит дома, забаррикадировался. Козел!
- Фу, мерзость. С трупами копаться это конечно, не к Спулову сходить! Хотя там, поди, уже тоже трупак, а? - они посмеялись. - А кто там у него, кстати?
- У Спулова?
- Ну...
- Ай, псих какой-то. Тоже замочил не мало! Там религиозные штучки, срань Господня! Бог бы нам послал кусочек сыра лучше, а не говна...
Руков достал из ящика стола тряпку, и смахнул пролившееся кофе, на пол.
- Ладно, сейчас кофейка глотну и пойду. Как раз к нему вопросы у меня.
- Я знал. Пока.
- Давай, лети, голубь сизокрылый!
Сергей встал из-за стола, затягиваясь сигарой. Дело, о котором они говорили, было хоть и коррупционным, но очень выгодным. А попасться коллеги не боялись, не впервой!
"Если все это дельце выгорит, то можно будет на выходных заказать себе парочку малолеток, - подумалось Рукову. Возбуждение накатило на него сладкой волной. - Главное, чтоб Спулов не подвел. А то он новичок в этом, ошибется и начнутся раскопки...мать его!"
Сергей затушил сигару в пепельнице и налил кофе. Жизнь бывает иногда очень выгодной.
- Да, это точно, - пробормотал он, отпив бодрящего напитка.
-...осталась одна. И это самое-самое интересно, это кульминация нашего с вами дела, Аркадий, - Ткацкий посмотрел на пистолет. - Заряжен?
- Да.
- Хорошо, - убийца встал из-за стола и подошел к следователю. Склонился над его плечом и, прислонившись губами к уху, начал что-то ему нашептывать.
Спулов лишь покорно кивал. Да, он сделает все, что прикажет Повелитель. Да, он понимает, что так надо. Он понимает все.
Ткацкий улыбнулся и отпрянул от уха Аркадия. Затем размял ВСЕ десять пальцев рук, и вдохнул полной грудью. Сила Мира вступила в действие, наполнив маленькую комнатку до краев. Убийца сел обратно на стул, и прокашлялся.
- Та девочка, что больше всего любила прежнего вожака. Она и была третьей. Она хотела убить меня, ради любви. Во имя мести. Она оплакивала своего возлюбленного целыми днями. Этого ублюдка, который насиловал ее, который заставлял ее делать такое, от чего волосы могли встать дыбом! Так скажите мне, Аркадий, где ваша дочь? Где Алена?
- В летнем лагере. В 8 километрах от города, в поселке Кудряшовский. Я отправил ее туда. Она слишком много читала всякой дряни. Я наказал ее.
- Ох, нужно было отправлять ее гораздо дальше. Чтобы она не смогла вернуться обратно, в тот подвал! Ваша Алена не в лагере, Аркадий. Она мертва. Я убил ее.
Спулов дернулся к пистолету, но некая сила не дала ему этого сделать. Он был пригвожден к стулу, был загипнотизирован. Перед глазами возникло белое, испуганное лицо дочери. И лицо какого-то монстра, с черными глазами. Его челюсть, была деформирована и больше напоминала птичий клюв. Он клокотал. А с когтистых рук капала кровь.
- Последней жертвой была ваша дочь. Она лежит в вашем морге, но я так изуродовал ее, что вы никогда бы сами не поняли, чье тело перед вами! Ваша плоть и кровь, лучшая ученица школы, имела в своих увлечениях кроме учебы еще много запретных плодов. Наверняка эти похотливые вожатые из лагеря еще и не поняли, что девочка пропала. Они так заняты задницами своих подопечных, что...им плевать! Как и всему вашему потерянному Городку! Здесь одни грехи. Повсюду! Новосибирск...Новониколаевск...ссыльный город, каторга. Содом нынешних дней! Полный похоти, ненависти, черноты безумия...ваш город именно такой. И даже Сила Мира не сумеет очистить его. Здесь нужен огонь.
Я убил вашу дочь, оторвал ей голову, разрубил на куски и сложил в пакет. Вот этими руками, Аркадий. Я познал новое. И я рад. Смотрите на мои руки! Смотрите же! - Вместо коротко подстриженных ногтей, на скрюченных пальцах красовались острые птичьи когти. - Здесь кровь вашей Алены. На этих руках. Предательство учителя влечет за собой самое страшное наказание! И даже смерть предателя - всего лишь начало. Вы должны были поймать меня, все было продумано с самого начала. Я должен был наказать и вас. Ведь вы часть этой грязи. Часть города!
Моя игра почти закончена.
Ткацкий встал со стула. Челюсть его уже не была человеческой, она превращалась в подобие клюва. А мутные глаза, теперь были чернее ночи.
Сергей Руков вышел в коридор. Было довольно людно и шумно, а он, как ветеран службы, знал в прокуратуре почти всех, поэтому ему пришлось пожимать руки, словно стоя за конвейером.
Допросная находилась в самом конце коридора, но следователь был в настроении, поэтому это его не очень расстроило. Ведь этаж, слава Богу, тот же, а значит, стакан полон на половину, а не пуст!!!
Сергей пробирался сквозь толчею, продолжая пожимать потные ладони сослуживцев и рассылать улыбки дамам. Он и представить не мог, что именно эта толпа, задержавшая его на какие-то пять минут, спасла ему жизнь. Но не уберегла от коррупционного скандала. И вот тогда стакан уже оказался пуст, и не на половину, а до самого дна.
Ткацкий подошел к распахнутому окну и глубоко вдохнул.
- Боюсь, мне пора. Сделайте то, о чем я вас просил, Аркадий.
- Я сделаю.
- Вы должны очиститься. Как и весь этот город, что живет так же, как пылает ад! Прощайте, Аркадий.
Человек выскользнул из окна, в приятную прохладу сумерек. И тут же распался на стаю черных ворон, которые, громко каркая, полетели прочь из города.
Руков протиснулся к двери следственной комнаты и вошел внутрь.
- Аркаша, слушай... - он так и застыл с раскрытым ртом, не веря собственным глазам.
Спулов сидел за столом, вставив дуло пистолета себе в рот. Он так сильно закусил металл, что белые зубы его раскрошились, оставив лишь осколки.
- Ты...- попытался сказать Сергей, но горло его перехватила сухая петля. - Ты...