Утро медью расколото. Смолкли скорбящие птицы.
Вплавлен в солнечный диск орденами сверкающий ряд.
Горькой памяти плеть бьется в камне, стирая границы,
созывая живых и ушедших на вечный парад.

Сеет искры набат, тишина подгибает колени.
Сделав шаг от костров в немудреном солдатском раю,
за плечами живых вырастают безмолвные тени,
по привычке закрыв слабину в поредевшем строю.

Ищут отсвет весны в искореженных временем лицах;
узнавая, грустя - тонут в омутах выцветших глаз.
Пахнет порохом дым. Мнемозина листает страницы,
пробираясь извивами кровью написанных фраз.

В дальний ящик запрятаны письма, сраженья, медали,
в неохотных рассказах и снах возвращаясь сполна.
К небу рвется мольба, чтобы дети и внуки не знали
мертвый холод печати, что ставит на сердце война.

Лед - и летнее солнце. Чеканным, размеренным шагом
разрезает толпу горстка спаянных болью солдат,
видя в вечном огне пламя алых знамен над Рейхстагом,
в многоцветье салютов - затопленный тьмой Ленинград.

До последнего бой - одиночеству, хворям, невзгодам,
взгляд в сияющий мир сквозь соленые капли дождя -
в ослепительный май девятьсот сорок пятого года,
позабытые всеми, к друзьям и врагам уходя.