ПЕЧАЛИ.NET
Вывеску делал мастер. Темно-серый фон - строгий, но не мрачный, тонкая рамка по краю. Прямой, лаконичный как выстрел шрифт без засечек, завитушек и прочего выпендрежа, ценимого дилетантами. Четкие буквы - свежевыпавшим снегом по пеплу, по мягкому бархату, под которым прячется сталь...
Вывеска била не в бровь, а в глаз. Сюда очень хотелось зайти - без денег, без внятной цели, без малейшего понятия о том, что ждет за дверью.
Я оценил. И позавидовал чистейшей, ослепительно-белой завистью - завистью к профи, способному с тобой поспорить, если не превзойти.
За надписью "ПЕЧАЛИ.NET" могло скрываться что угодно, начиная от продвинутого компьютерного салона и заканчивая ритуальным бюро. Сайт фирмы не сообщал ничего определенного - дань моде, стильная электронная визитка с телефоном и адресом. Его скудный контент я выучил наизусть, но сейчас, глядя на вывеску, знал немногим больше того, что мне рассказал Джо. Здесь торгуют развлечениями. Необычными, нелегальными, не вполне безопасными. И дорогими к тому же. Словом, в самый раз для богатых скучающих бездельников вроде меня. Криво ухмыльнувшись - ну сколько можно топтаться под дверью? - я затушил сигарету и решительно надавил на кнопку звонка.
Стальная плита плавно отъехала в сторону. Даже не думал, что эта махина может двигаться так бесшумно.
За дверью сиял коридор, наполненный синими тенями и дребезжанием люминесцентных ламп: длинный, узкий, напоминающий гигантскую червоточину или сегмент лабиринта, выдолбленного в толще скалы. Двое разминулись бы с трудом; зашедшие вместе были бы вынуждены шагать след в след - либо пихаться локтями. Если не за сомнительную радость стать первым клиентом, то за право поскорее миновать это неуютное место: казалось, еще немного - и стены сомкнутся, превращая визитера в лепешку.
Трогательная забота и VIP-комфорт. А что, если в контору заглянет клаустрофоб или кто-то с неустойчивой психикой? Но интуиция подсказывала: посетители забредают сюда нечасто, а если забредают, их уже не волнуют подобные мелочи. Иначе хозяин бы давным-давно съехал: человек, способный найти такого потрясающего дизайнера, кретином не может быть по определению.
Справа тянулся ряд совершенно одинаковых дверей. Найти нужную было просто: на ней висела точно такая же табличка "ПЕЧАЛИ.NET", только калибром поменьше. Я завистливо вздохнул - второй раз за последние полгода - и вошел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Изображая хорошие манеры - или отрезая путь к отступлению?
- Чего изволите? - спросил меня скрипучий голос, донесшийся откуда-то из-под стола. Вслед за голосом показался и хозяин: розовая лысина, украшенная родимым пятном, морщинистая шея и цепкие, неожиданно молодые глаза. Узловатые, изувеченные артритом пальцы сжимали поднятый с пола документ. Редкие курчавые волосы, седые до белизны, потешно взвились вокруг лысины, когда старик выпрямился в кресле и с достоинством мне кивнул.
- Да так, - пожал плечами я. - Зашел оглядеться, просто из любопытства.
- Любопытство - прекрасное качество, - наставительно произнес хозяин. - Не стоит его недооценивать. Многие знания есть многие печали - это хорошо понимали древние, так что вы на верном пути. Откройте каталог, и вашему любопытству не придется скучать.
- Каталог, значит... - смакуя, протянул я. Как удачно хозяин свернул к бизнесу! - Это можно. Только, пожалуй, для начала расскажите, чем вы торгуете.
- Печалями, - с апломбом произнес старик. - Унынием. Скорбями. Еще боль, ужас и отчаяние - для тех, кто любит погорячее.
- И что, много желающих? Выпивка, секс, наркотики - это понятно, но покупать плохое настроение?
- Именно что плохое. Нынешняя жизнь слишком спокойна, люди устали от сладкого. Добрая порция страданий - как раз то, что им нужно, так что клиентов хватает. К их услугам - все горести человеческие, и реальные, и выдуманные, еще ни один не жаловался.
- Считайте, что убедили, - хмыкнул я. Смех смехом, но что-то в этом есть... - С чего посоветуете начать?
- Для вас... - старик прищурился, раздумывая. - Пожалуй, "Бремя Иуды", "Скорбь Сатаны", "Печаль Соломона"...
Он называл что-то еще, но я уже не слушал. В памяти мелькнул смазанный образ - не то лицо известного актера, не то обложка читанной в детстве книги. Кажется, то, что надо: седая древность, тихая грусть, красивая любовная линия...
- Давайте "Печаль Соломона". Кредитка пойдет?
Вернувшись домой, я первым делом осмотрел реквизит. Кольцо и кольцо, ничего особенного. Тусклый золотистый металл, то ли небрежно отполированный, то ли поцарапанный предыдущим владельцем. Уродующие гладкий обод отметины можно принять за буквы - особенно если перед этим принять что-нибудь для стимуляции воображения. Чип и вовсе ничего из себя не представляет, унылая заводская штамповка, лишенная малейшей индивидуальности: ни цвета, ни декора, ни хотя бы названия фирмы-изготовителя. Скучища, взгляду зацепиться не за что. Ну, будем надеяться, содержимое окажется привлекательнее...
Я воткнул чип в разъем. И надел кольцо на палец.
...Должно быть, именно так и сходят с ума. Когда сидишь на усыпанном драгоценными камнями троне, вокруг суетятся слуги, советники и стражники, и одна половина тебя считает это горячечным бредом, зато вторая - чем-то привычным, само собой разумеющимся. Когда ты решаешь вопросы жизни и смерти - легким взмахом руки, не сомневаясь, совершенно не заботясь о чувствах просителей - а крохотный осколок души мучительно размышляет об этичности выбора. Когда с воплем отшатываешься от зеркала, не узнавая себя в ухоженном бородаче с пронзительными глазами; когда ешь и пьешь с золота, когда ласкаешь бесчисленных жен и наложниц, попеременно вспыхивая от похоти и отвращения...
Но самое страшное даже не это. Тебе по-настоящему нравится, когда перед тобой ползают на коленях и выпрашивают каких-нибудь милостей. И ты был бы рад унести эту мудрость, это каменное спокойствие и уверенность в собственной непогрешимости в свою настоящую жизнь.
И, конечно, девочку. Чудесную девочку с медно-рыжими кудрями и нежным лицом, похожим на лепесток цветка. Сияние ее глаз превращает ночь в день, золото - в пыль, а тебя, убеленного сединами государственного мужа - в неопытного юнца, впервые коснувшегося женщины. Вы - вместе. Целое, наконец-то составленное из двух стремящихся друг к другу половинок. На языке Фемиды это называется совращением малолетних и карается штрафом, а здесь говорят просто: любовь. И, не заботясь об условностях, стремятся сполна вкусить каждый ее миг, ибо знают: любовь быстротечна, как сон, как счастье, как вся жизнь человеческая...
Дни блаженства мелькнули, как один миг. Я смотрел на труп моей возлюбленной и не знал, как жить дальше. От меня осталась ровно половина - обрубленная, кровоточащая, воющая от тоски по утраченному. Я разогнал свиту и вытолкал взашей мудрецов и шлюх, пришедших меня утешать. Что они знают о пылкости тел и единении душ, что они знают о любви?
"Все проходит". Золото было неуместным на коснувшейся смерти руке, вьющаяся по ободу надпись казалась кощунством. Я сорвал кольцо и в сердцах запустил в стену, не желая соглашаться с этим равнодушным цинизмом, не желая мириться с тем, что навсегда остался один...
Кольцо вскрикнуло, встретившись с камнем, и с жалобным звоном подкатилось к ногам.
Я понял, что от судьбы не уйти, что она все равно тебя настигнет и сделает все по-своему. Почти жалея о недавней вспышке, я поднял с пола провинившееся кольцо - и только сейчас заметил выгравированную изнутри надпись.
"Пройдет и это". Ну что ж, будем надеяться, что моя боль умрет раньше меня...
Золото не лгало. Утрата переплавилась в грусть, тоска - в саднящую в груди пустоту. С этим можно было жить - и я жил: встречал послов, устраивал пиры, отдавал распоряжения. Время приглушило боль, согнуло мою спину, выбелило волосы и стерло надпись с кольца. Но оно было бессильно отнять мысли о минутах, проведенных рядом с моей возлюбленной, и стереть из памяти ее прекрасное лицо. Я частенько не узнавал советников, забывал указы и путал имена своих детей - но эти воспоминания оставались неприкосновенны. Ничто на свете не смело покуситься на мою величайшую ценность, на мою любовь, потому что она давным-давно стала частью меня.
Ничто не проходит. Не проходит ничто из того, что тебе по-настоящему дорого.
Мои глаза ослабели настолько, что я уже не различал разглаженных временем знаков. Я мог лишь нащупать те места на ободе, где когда-то были надписи. Поддерживающая меня мудрость исчезла, оставив едва ощутимый след гравировки. Но зато на ребре кольца с каждым днем все четче проступали буквы последнего послания.
"Ничто не проходит".
Я не мог прочитать слов, но слышал их звучание сердцем.
Очнулся я весь в поту, взъерошенный, с гудящей от боли головой. Перед глазами кружила пустота, все еще пытающаяся меня поглотить, но я отогнал ее половиной стакана виски и сигаретой. Теперь можно было перевести дух - и задуматься о том, о чем думать не следовало.
Ты был прав, мудрец. Ничто не проходит. Наведенный кольцом морок честно растаял, а я все равно вижу перед собой лицо никогда не жившей женщины и схожу с ума, вспоминая тепло поцелуев и запах ее кожи. Я никому не посмотрю вслед с той же страстью и с тем же обожанием.
У меня могут быть жена и дети, но у меня никогда не будет любви. Ведь моя возлюбленная умерла - там, далеко, за тысячи лет и миль, в объятьях моего нечаянного двойника...
|