Гленн Клара : другие произведения.

Лифт на станции Сибуя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Лифт на станции Сибуя снился уже не первый месяц. Очень надо было выяснить, есть ли он там на самом деле. И как назло - работы не было, деньги кончались, и поехать в Токио не представлялось возможным. Шлялся без дела от коворкинга с дому и обратно, познакомился со всем бариста в ближайшем Кофе-Бине, съездил в пару позаброшенных усадьб с фотоаппаратом - а чертов лифт продолжал сниться каждую ночь...
  Лифт на станции Сибуя снился уже не первый месяц. Очень надо было выяснить, есть ли он там на самом деле. И как назло - работы не было, деньги кончались, и поехать в Токио не представлялось возможным. Шлялся без дела от коворкинга с дому и обратно, познакомился со всем бариста в ближайшем Кофе-Бине, съездил в пару позаброшенных усадьб с фотоаппаратом - а чертов лифт продолжал сниться каждую ночь.
  От безнадеги полез в Интернет, запросил фотографии станции Сибуя, пытался понять - есть он там или нет. По всему выходило, что нет, но это по московским меркам. А там - Япония, край географии, другой мир. Может быть у них и лифты другие, горизонтальные?
  Хотя во сне лифт взлетал вертикально вверх. Стенки у него были стеклянные, прозрачные, и несся он из подземного вестибюля прямо в раскрашенное радугой небо. На этом месте сон всегда обрывался, а хотелось досмотреть до конца.
  Пытался практиковать осознанные сновидения. Засыпал с будильником, скачал на смартфон программу, мало ел перед сном, наоборот - объедался на ночь, словом, перепробовал все. Лифт снился с упорством наваждения, уносил в небо в растворялся с первым звонком будильника. Самое обидное, что будильник заводил на разное время - а толку. Лифт как знал...
  Вечером завалились товарищи-собутыльники, принесли вино с виноградом (умопомрачительное сочетание), заговорились.
  - Все работаешь? - это Игорь, у него с чувством юмора не заладилось с рождения, слишком серьезно ко всему относится, за то - золотые руки.
  - Работаю, - ответил, щелкнул крышкой ноутбука. - Показать?
  - Покажи.
  Игорь забрал ноут на колени, полез в код, пробежался глазами и сказал, причмокнув уважительно:
  - Растешь, растешь.... Постой, а что за собака на рабочем столе? Хатико, что ли?
  Поморщился. Ну да, Хатико, на запрос "станция Сибуя" это была самая популярная картинка. Он таr привык смотреть в узкие глаза легендарной псины, что просто закинул ее на рабочий стол и изучал временами - может быть, там где-то есть лифт?
  - Совсем тронулся на своей Японии, - сочувственно протянул Толик. Художник-авангардист, в этой компании был, как ни странно, основателем. И не без причины был убежден, что только его безбашенный гений может удержать рядом двух технарей..
  - Да он давно тронулся, - сказал Игорь. - Вон, чая нормального дома не осталось.
  - И хорошо, что тронулся, - решительно сказал Толин, - а то было бы обидно, я тебе картинку припер, а тебе бы не подошло...
  - Что за картинка? - живо заинтересовался.
  Толик хитро улыбнулся и потянул за ручку сумку-планшетку. Достал папку и вытащил лист бумаги А4. В последнее время он увлекся акварелью, по собственным словам, "терапевтической". Глазам не поверил, когда увидел! Дождливое небо, поникшее буйство розовой сакуры, блюдца зонтов - декорация вокруг центральной фигуры: Хатико. Над которой маленькая девочка поднимала свой яркий зонт. Ничего себе совпадение... А ведь я перед Толиком точно ноутбук не светил...
  - Как догадался? - спросил, невольно прижимая к груди рисунок.
  - Да приснилось мутное что-то. Про эту собаку, которая ждет, ждет, под дождем и снегом, а ей никто зонтика не принесет. И вижу во сне тоскливые глаза, и скулит так жалобно... Вот, думаю, а я на что? Нарисую ей зонтик. Это я уже потом задумался, а нафига такие подвиги. Потом вспомнил - есть же Сашка-промокашка, Сашка ее пристроит куда-нибудь между веерами и будет заботится. Верно, Сашка?
  Рассмеялся. Возможно, мифы о ноосфере все-таки имеют под себе какую-то реальную основу, иначе как объяснить, что очередной кусочек станции Сибуя вторгся в жизнь? Хатико тут же повесил на стену над кроватью, на четыре кнопки.
  До вечера сидели, пили, обсуждали, перепрыгивая с темы на тему, программирование, фотографию и современные выставки (а так же публику, которая, по мнению Толика, совершенно лишена тонкого вкуса и понимания), и разошлись только заполночь. Пока грузил их в такси, пока убирал со стола, понял - пора спать. Неожиданно навалился сон, тяжелый, проникающий во все части тела, подчиняющий сознание. Наспех умылся, разделся и рухнул спать.
  Открыл глаза - шел дождь, барабанил по стеклу, и очень холодно. Огляделся. Станция пуста, поездов нет, людей тоже. Двери лифта открыты нараспашку, как львиный зев, стеклянные, обтянутые черной резиной. Замер с открытым ртом, глядя, как по стеклу медленно катятся белые капли. Мимо прошел Хатико. Его гранитный бок блестел от дождя. В правой лапе он держал зонтик. Хатико зашел в лифт, оглянулся и посмотрел явно неодобрительно. Даже головой покачал.
  - Да не собирался я туда лезть! - возмутился в ответ, и проснулся.
  За окном было светло. Проспал на несколько часов... А из сна запомнился только этот бредовый момент.
  Поднял голову, посмотрел на картинку - Хатико улыбался гранитной улыбкой, дождь шел, сакура цвела. За окном цвела сирень и тоже дождило. Торопиться было некуда, прибрался нехотя и пошел готовить обед. Стоило придумать занятие на день. Или придумать, наконец, как изменить жизнь.
  Необоснованно чувствовал обиду: привык кататься на чертовом лифте, а теперь что? Нарушил какую-то негласную очередность? Выбыл из списка? Почему не дали поехать-то? А там, может быть, радуга была... За радугу было особенно обидно. Так долго не видел в московском небе такого явление, что даже снам радовался, как ребенок.
  А почему, собственно, и не порадоваться снам?
  Из-за этого весь день был смурной. Бродил по улицам под мелкой моросью дождя, морщился, пил горячий кофе из Кофе-Бина... Даже не заметил, как прошел от Покровки почти до набережной Москвы-реки. Кофе кончился, куртка отсырела, а в кеды натекли вполне ощутимые лужи, но было все равно - заболеет, так ему и надо. Ходил, морщился, тер шею, маялся от какой-то непонятной тоски, и все равно шел. Мимо коворкинга, мимо кинотеатров, мимо каких-то загадочных полуподвальных магазинчиков - в другой раз зашел бы непременно. А сейчас не было настроения.
  На набережной было пустынно и безлюдно. Зато работала палатка с быстрой едой, и кофе у них был вполне приличный, а главное - горячий. Шел по асфальту, разглядывал бурлящие барашки на сизой воде, пил кофе и думал: как там Хатико?
  Снова вспомнилось, как лифт во сне уехал без него, и стало обидно, как в детстве, когда взрослые несправедливы и предвзяты, а ты знаешь, что прав. И ничего сказать не можешь. Никогда не думал, что такое можно испытать и в тридцать три.
  - Сашка! - остановился, вздрогнул. Кто окликнул?
  Толик бежал к нему от скамейки под зелеными деревьями, размахивая рукой, в которой был зажат наполовину оприходованный хот-дог.
  - А я сижу, думаю - ты или не ты?
  - Ну, я.
  - Дома не сидится?
  Пожал плечами. Явно же, что нет. Толик махнул рукой, фамильярно обхватил за плечи и стал в красках расписывать свою будущую выставку.
  - Позвонили с утра и затребовали. Сказали, могу сделать там все, что хочу!
  - И что ты хочешь? - спросил из вежливости, поняв, что молчал слишком долго.
  - А я твои фотки туда впихнуть хочу отдельным стендом. Считаю, наша встреча судьбоносна! Говори сразу - да или нет?
  Остановился, растерянно моргая. Никогда не претендовал на художественность, снимал для себя. И нате...
  - Какие фотки-то?
  - Да заброшенных усадьб. Или куда ты там мотаешься? У тебя их много уже, можно целую серию сделать...
  - Стой! - вдруг сообразил, что правда, что выставка, и что проект, существующий только в голове можно взять и воплотить в жизнь. - Стой, когда выставка-то?
  - Да сказал же, в конце месяца, - удивленно моргнул Толик.
  - Мне надо сделать еще одну фотографию. Только одну. Я успею... - перевел дыхание, сосредоточился и постарался объяснить: - Я же этим не первый год занимаюсь. Собираю я их. А до одной усадьбы никак не доеду. По Казанской ветке, ехать - сорок минут, а не складывается. Может, это знак?
  - Может и знак... - протянул Толик, - А ты успеешь? Мне бы фотки от тебя уже сегодня-завтра получить и отправить в печать. Две недели - это очень маленький срок.
  - Завтра же поеду, завтра! Толик... Поехали со мной?
  - Это еще зачем?
  - Прямо сразу тебе флешку с фотографиями отдам. Заодно прямо на месте обьясню - что это вообще. Это же не просто фотографии, это... Ну, это одна идея. Идея о том, что есть место между небом и землей, где замирает время.
  - Чего-то ты загнул...
  - Поехали, сам все увидишь!
  Еле уговорил, договорились встретится на Казанском, домой мчался чуть ли не бегом - сохнуть. Теперь болеть совсем не хотелось. Вечер прошел в сборах: проверял фотоаппарат, заряжал аккумуляторы, скачивал на флешку архив отобранных, правильных фотографий. На всех одно и то же - закат или совсем раннее утро, небо серое с голубым отливом, влажная трава и тонкая полоска радуги. И серый, застывший камень. Оставался один кадр. Один, и он все закончит, и можно забросить фотоаппарат, как другие увлечения. Избавится от навязчивой идеи и быть свободным.
  Засыпая, думал о руинах старых усадьб, о том, что они, как Хатико, все еще ждут своих хозяев.
  А ночью приснился лифт.
  Приехал, сверкая стеклом и хромом, чистенький, пугающей опасный, и распахнул в ожидании широкий зев. Задумался - заходить или нет, потом вспомнил предыдущий облом и поторопился. Стеклянные двери с резиновым стуком сьехались, загорелись лампочки вокруг кнопок и лифт поехал. Выше и выше, оставляя позади серые поезда, низкие платформы, черно-белые фигурки спешащих куда-то людей... Лифт несся выше по стеклянной трубе, и вокруг вырастали сияющие огнями небоскребы. А после и они закончились.
  Так и стоял, зачарованный, прижавшись лицом к стеклу, рассматривал токийский пейзаж, раскинувшийся под ним. Токио был красив, как мечта: умытый только что закончившимся дождем, купающийся в робких лучах пробудившегося солнца. А через город, утыкаясь хвостом прямо в морду довольно улыбающемуся Хатико, раскинулась тонкая, прозрачная радуга. Казалось - руку протяни, и можно было схватить в охапку, затянуть в кабину, завернуться как в небесный плед. Чуть не расплакался от счастья, все переливалось и сверкало таким невысказанным обещанием, что думал - не бывает так. А вот было.
  Лифт улетал все выше и выше, наконец, Токио остался далеко внизу, радуга ослепительно вспыхнула и рассыпалась будильником. Цифры в кабине лифта показывали 7:10.
  Подскочил быстро, вырываясь из зыбкой пелены сна в реальность. Надо было бежать на вокзал, до него еще ехать, а Толик, конечно, расхлябан во многих вещах, как все художники, но опозданий терпеть не может. Равно как и рано вставать.
  Успел. Правда, без кофе, но ехать не так далеко, станция Быково, идти совсем мало.
  - Чего в такую рань? - ноет Толик, откровенно клюя носом.
  - Свет хороший будет, уж поверь мне.
  - Какой-то ты подозрительно счастливый.
  - Сон хороший снился.
  - Небось, про Японию?
  Кивнул расеянно. За окном пролетали дома и мосты, мосты и дома. Подумал: с высоты полета лифта это выглядит как щербатый рот. Совсем не так как в Токио...
  - Когда тебя попустит уже с Японией-то?
  - А вот как окажусь, так и попустит.
  - И как ты окажешься? Туда знаешь, как дорого?
  - На поезде приеду, - огрызнулся. - Какая разница? Кто хочет исполнить мечту, тот исполнит.
  - А, ну если мечта-а... - с притворным уважением протянул Толик, достал из сумки яблоко и начал его есть.
  Остальной путь проделали молча.
  Время выбрал идеальное. И погода помогла - еле-еле накрапывал дождь, оставаясь горошинками на серых плитах, заросших мхом. Трава зеленела, мрачная громадина заброшенного дома возвышалась до сизых небес. Обошел со всех сторон, сделал несколько пристрелочных снимков и замер. Всегда так делал - общался с местом, пытался уловить: чего ты ждешь? Кого ты ждешь? Какая у тебя мечта?
  У всех этих мест была одна мечта: жить.
  Толик отошел в сторонку, ел второе яблоко молчал, не во что ни вмешиваясь. Не то уловил торжественность момента, не то просто обдумывал что-то свое и наслаждался пейзажем.
  Отошел подальше, выбрал идеальный ракурс - чуть примятая после ночного ливня трава, первый дрожащий на ветру одуванчик, за высокими стенами клубятся в невысказанной муке облака - а голубой просвет пропускает трогательный луч солнца. Едва змеилась над крышей тонкая, грозящая вот-вот исчезнуть радуга. И откуда только взялась?
  Вздохнул, поднял камеру и сделал снимок. Как всегда - один.
  - Пошли, готово... - на ходу пролистал почти чистую карту памяти, удалил лишнее, оставив один кадр, вынул из слота и протянул Толику. - Здесь ретуши никакой не надо.
  - А показать?
  - Дома посмотришь. Лучше - вместе с остальными. И знаешь что? Там шесть работ, они все объединены одной идеей. Назови этот цикл "Жить!". Хорошо?
  - А почему так странно? Восклицательный знак обязателен?
  Вздохнул устало. Не было сил объяснять.
  - Так надо. Им - так надо, этим усадьбам.
  - Уууу....
  - Когда, говоришь, выставка?
  - В конце той недели. Придешь?
  - Посмотрим...
  Солнце, начавшее было прорываться сквозь туманный заслон, скрылось снова. Морось усилась, превращаясь в настоящий дождь. Натянули капюшоны, ускорили шаги, торопясь на электричку.
  - Опаздываем! - крикнул Толик. - Через минуту придет!
  - Смотри, автоматы с кофе...
  - Ой, нашел время!
  - Нет, стой!
  Не послушался, пошел к автоматам. Японские, с горячим кофе и холодным молочным сидром. Вспомнил: их же не так давно везде понаставили. Понял, что без кофе отсюда не уедет, начал рыться по кармана в поисках мелочи.
  - Ты с ума сошел? Электричка едет, следующую двадцать минут ждать!
  - Мне все равно. Сначала я куплю кофе.
  - Нам надо ехать!
  - Тебе надо, ты езжай, - остановился, обернулся. - Толик, я хочу японский кофе. Я могу двадцать минут посидеть на платформе, я не сахарный. Давай тогда один уезжай.
  Толик надулся. Электричка подъехала, весело погудев.
  - И поеду. Ты совсем по своей Японией уже... Не забывай, что ты в России.
  Вместо ответа щелкнул крышкой банки и улыбнулся. Толик закатил глаза, потрепал по плечу и нырнул в вагон. Двери сошлись, и на секунду показалось, что они стеклянные. Моргнул - наваждение пропало, электричка уехала.
  Кофе пил долго, ждал - еще дольше. Рядом кто-то ругался по телефону на мужа-пьяницу, дети шумно прогуливали школу, подъехавшая зеленая электричка раззявила пасть, запуская в тепло. К тому моменту промок до нитки. За запотевшим окном раскинулась щербатая Россия.
  Очень-очень захотелось в Токио. Чтобы оказаться, наконец, на станции Сибуя, проверить, в порядке ли памятник Хатико, найти проклятый лифт и завернуться в радугу, или что еще принято делать... От согревающих мыслей отвлек чей-то сильный толчок в бок. Кофе пролился на куртку. Вскинул голову, встретил равнодушно-тупой взгляд.
  - Че хотел, ты в России, - заявило тело, и стало протискиваться дальше по вагону.
  Нет, я - в Японии! - хотелось заорать. Еду в стеклянном лифте и снимаю оттуда заброшенные мечты! Вместо этого вытер салфеткой кофе, вздохнул и пошел к выходу. Кофе не вытерся, на куртке было влажное. Стало тяжело дышать. Почему-то тянуло слева, где ребра. Внезапно захотелось глотнуть свежего воздуха, желательно в каком-нибудь безлюдном месте.
  Серый поезд приехал на станцию и выбросил людей.
  Выкатился, отдышался, прошел не глядя куда глаза глядят, мимо спешащих людей, мимо лифта, мимо турникетов, дошел до угла на перекрестке, остановился и только потом поднял голову и глубоко, с хрипом, вздохнул. Увидел, как яркий чистый луч солнца играет на зеленой крыше храма Мейдзи и улыбнулся.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"