Рыба-отчаяние висит на одном месте, чуть шевеля плавниками. Недвижная, беспощадная рыба-усталость. Стучу по стеклу пальцем - не реагирует. Сыплю в кормушку мотыль - не ест, хотя извивающиеся бурые червячки опускаются на дно мимо самого ее носа. Кричу, воплю - не слышит. Или ей все равно.
"Рыба, - спрашиваю, - рыба! Ну, чего ты ждешь? Ну, чего тебе от меня надобно?" Молчит. Ничего не ждет, ничего не надо. "Может, тебе не хватает кислорода? Может, тепла?" Молчит. Не реагирует. "Рыба, - спрашиваю, - рыба! Ну, неужели тебе совсем не для чего жить?" Не реагирует. Не выдерживаю. Выключаю свет. Отворачиваюсь. Но знаю, что там, за стеклом - рыба-отчаяние, рыба-усталость едва шевелит плавниками. День, два, три. Не ест, не реагирует, не открывает рта. "Рыба, - взрываюсь, наконец, - рыба! Ну, если тебе так невмоготу, так заснула бы уже!"
Медленно-медленно, задумчиво приоткрывается рот... и во все стороны порскают крошечные разноцветные мальки. И вовсе была не рыба-отчаяние, вовсе - не рыба-усталость. Рыба-терпение была. А я и не знала.