Посёлок Жучата, где я родился 27 лет назад, - это за сто вёрст от столицы. Места чистые, лесистые, ни одной фабричной трубы в округе. Потому и дачников московских у нас навалом. От них мы неплохо кормимся: строим и перестраиваем дома, возделываем сады-газоны, а зимой - сторожим и тут же приворовываем.

В общем, пользы нам от приезжих много. Вред же только один - бродячие собаки. По весне привезёт москвич на дачу щенка детям для забавы, а осенью - выгонит подросшую псину, чтобы не тащить в столичную квартиру. Одичалые собаки стаями носятся по окрестностям, нападают на мирно пасущихся коз и овец, охотятся на кошек и всякую птицу. А одна свора обосновалась в самом центре Жучат, в заросшем парке вокруг поселковой больницы, пациенты которой от нечего делать подкармливали братьев меньших.

Вот эти больничные собаки и стали вдруг дохнуть по осени: за неделю - 19 штук! Поднялся переполох, пациентов разобрали по домам родственники, медики отказались выходить на работу. Из райцентра нагрянула комиссия, собрала трупы, в кустах нашла ещё пять-шесть чуть живых псов...

Вскоре до Жучат донеслась ошеломляющая новость: у всех погибших собак обнаружили рак. И посёлок охватила лёгкая паника. Заговорили о радиоактивных отходах, зарытых неизвестно кем и когда возле нашей больницы. Приехали товарищи из областного штаба по ЧС, ходили с дозиметрами, а потом успокаивали население: всё, мол, чисто, никакого излучения, спите спокойно...

Как же, будешь тут спокойным! Особенно нервничали мы - живущие по соседству с больничным парком. В огородах своих копаться бросили, за водой стали ходить на другой конец посёлка. А народ от нас на улице шарахался, словно от чумных.

И вдруг из райцентра новый слушок просочился. Будто болезнь косила собак не абы как, а строго по распорядку: у двух псин рак сидел в печёнках, у двух - в желудке, у двух - в правой почке, у двух - в левой, у двух - в позвоночнике, у двух - в мозгу... Мы поначалу в это не поверили.

Пургу подняла бабка Кураниха, дом которой стоит почти в притык к больнице. "Обследуйте меня в главном московском институте! - кричала она в поселковой администрации. - Постоялец-душегуб как пить дать и на меня болезнь наслал, я ведь свидетельница, я его опознать могу!..". Еле-еле смогли Кураниху успокоить и добиться от неё толкового объяснения.

Оказывается, в июне жил у бабки странный мужчина. Назвался фотографом из журнала о животных. Документов не показал и просил о нём в посёлке особо не распространяться, но деньги - очень хорошие! - заплатил вперёд. Целыми днями приманивал он во двор к Куранихе бродячих собак из больничного парка, привязывал их к столбу и вроде бы фотографировал каким-то аппаратом. Потом постоялец съехал. И вон чем оно всё обернулось...

Тут посёлок наш прямо взорвался! Каждый вспомнил, что в июне хоть раз, да проходил мимо Куранихиного дома. Каждый требовал обследования за казённый счет и бесплатных лекарств. В Жучата нагрянула новая комиссия - аж из самой Москвы. Бабку Кураниху увезли. Народ говорил, будто с её помощью хотели разыскать таинственного незнакомца - она же одна его в лицо знает.

Допрашивали и всех поселковых жителей. Особенно долго трясли нас, соседей. Родители мои рассказали, что знали: да, видели мельком через забор незнакомого мужчину, никакого подозрения он не вызывал, а Кураниха объявила его своим дальним родственником. То же самое подтвердила и тётка Грустилина, чей дом стоит с другого бока от участка злополучной бабки. Я, конечно, мог сообщить кое-какие подробности, но отмолчался. На то имелись причины.

У Грустилиной есть дочь Оля, которая была тогда в отпуске и отдыхала у моря. Она - моя любовь со школы. Красавица, умница, институт закончила. Мне, балбесу, не чета. Но я всё же надеюсь сосватать её. Вкалываю без продыха, машину купил, домик собственный строю...

Так вот, в июне я не раз видел Олю, подолгу говорившую вечерами с "фотографом". Нет, ничего эдакого промеж них не было, общались они через забор, однако беседовали так увлечённо, что я заходился от ревности. Но зла на Ольгу не держал, а потому и не выдал её секрета - ведь затаскали бы девушку по допросам суровые московские товарищи. Я думал: сгинул от нас "собачий фотограф", и мы теперь заживём по-прежнему.

Ан, нет!

В понедельник мне надо было ехать в Москву на вокзал, встречать Ольгу с югов. А в воскресенье к нам завалился пьяный в соплю Лёшка Камбала. У него на губе блямба какая-то закровоточила, оказалось - рак. И он решил, что наградил его этой заразой Куранихин постоялец. Лёшка - он жутко злой с молодых лет, когда пацаны ему нечаянно глаз выбили (отсюда и прозвище). Теперь же Камбала и вовсе в бешенство впал: "Мать-перемать, все вы тут заодно! Говорите, где сволочь эта живёт, я найду и замочу его, а не то дом ваш спалю и вас порешу!". И не докажешь дураку пьяному, что мы знать не знаем, кого там соседка на постой пускала. Насилу вытолкали Лёшку за дверь, а он обещал на следующий день к Грустилиным наведаться и с ними разобраться.

Стало понятно, что Оля может как-нибудь выдать себя, а Камбала это непременно заметит. И чего ему, чёрту одноглазому, в башку тогда стукнет - хрен его знает... Нельзя Ольге сейчас дома появляться, надо её на несколько дней спрятать, а там, глядишь, всё и утрясётся. С такими мыслями отправился я поутру в столицу.

...Выслушав рассказ о поселковых катаклизмах, Оля проронила: "Значит, он говорил правду...". И больше - ни слова. Только кивнула в ответ на предложение отсидеться в спокойном месте. Мы поехали в Жучата, в мой недостроенный дом на окраине посёлка. Там у меня одна комнатёнка была уже отделана и обставлена: имелись камин, диван, телевизор и холодильник - живи, хоть до пенсии! И я подумал, что не так уж плохо всё и складывается. Оля увидит, какие хоромы я для неё возвожу, мы побудем наедине, пообщаемся...

И мы действительно пообщались. На предложенную Ольгой тему.

- Он называл себя Эдуардом. Может, врал... - начала разговор моя умница-красавица. - Эдуард много рассказывал о своём изобретении, однако просил до времени держать всё в тайне. Я слушала с интересом, но... не верила. Думала, хочет впечатление произвести, рисуется. Оказывается, "фотограф" говорил правду. Попытаюсь теперь пересказать услышанное...

Давай вернёмся в прошлое на несколько миллиардов лет. Может, со школы ты помнишь, что жизнь тогда зародилась на Земле в виде простейших одноклеточных существ. Они приспосабливались к окружающей среде, боролись за место под солнцем, конкурировали между собой... Некоторые и сейчас живут таким незаметным образом. А вот другие, заключив "перемирие", стали объединяться, образуя всё более сложные многоклеточные организмы, венец которых - человек.

Ты наверняка ощущаешь себя чем-то цельным, единым. А на самом деле и ты, и я, и другие люди, и животные - мы все состоим из великого множества мельчайших существ, "договорившихся" жить сообща, выполняя каждый своё дело. Одни, разрастаясь подобно кораллам, образуют скелет, а другие, упругие и продолговатые, облегают его мышцами. Третьи, угнездившись морщинистым клубком в черепе и раскинув "сеть" по всему телу, воспринимают и передают сигналы. Печень - это тоже колония одноклеточных животных, умеющих очищать кровь... И так - любой орган, какой ни возьми.

Однако почему мелкие создания так покорно объединились? Почему они не соперничают друг с другом? Ведь существа, даже сверхмалые, должны стремиться к быстрому размножению, к захвату нового пространства - в этом и заключается жизнь! Но они словно впали в спячку... А если и просыпаются в какой-то части тела и начинают бурно плодиться, то нарушают слаженную работу организма и губят его. Тогда мы и произносим слово "рак".

Что может разбудить человека? Громкий звук, свет, холод... а бывает, сон слетает и без всякого повода. Так и с микросуществами: очень многое ведёт к их пробуждению, случатся оно и без видимых причин, и это делает рак особенно страшным в наших глазах.

Ну а Эдуард - он создал "будильник", способный моментально и стопроцентно пробуждать клетки. Оказывается, таким свойством обладает электромагнитная волна, частота которой меняется много раз в секунду в строго определённом порядке - что-то вроде азбуки Морзе. Эдуард разгадал этот код - настоящий "код Апокалипсиса"! Ведь если такое излучение появится в природе, то люди и животные быстро вымрут от онкологических заболеваний.

Расшифровав код, получить эту самую волну было уже делом техники. Набор микросхем, пальчиковая батарейка - и готов прибор размером с фотоаппарат. Зная анатомию, можно сфокусировать волну на любом внутреннем органе, на костях, на коже... Разбуженными оказываются сразу тысячи клеток, и опухоль растет очень быстро. А следов воздействия не остаётся никаких....

- Вот он Лёшке-то Камбале рак на губу и подвесил! - перебил я Ольгу.

- Не думаю. Разве люди у нас раньше не болели? Тут случайное совпадение. А Эдуард на инженера Гарина не похож и порабощать мир не собирается. Наоборот, он о пользе думает. Он верит: раз есть способ "будить" клетки, значит, можно и "усыплять" их вновь. А ещё он верит: если в организме "разбудить" сразу все клетки до единой, то пожилой человек тут же омолодится. И такой фокус можно повторять много раз! Эдуард говорит: "Рак - это неудачная попытка обрести бессмертие в отдельной части тела". Понимаешь, какие возможности открываются перед наукой! Но и опасность очень велика: если сделать аппарат более мощным, то эта штука окажется посильнее, чем "Фауст" Гёте. И воспользоваться такой силой пожелают многие. Поэтому Эдуард и хочет, чтобы "код Апокалипсиса" взяли под контроль учёные из разных стран, чтобы огласка в мире была широкой, и ничего от людей не утаивалось...

- Тогда зачем он к нам в посёлок припёрся, зачем собак погубил?

- Собак, конечно, жалко, но что делать... Думаю, в Жучатах состоялась репетиция. Скоро Эдуард повторит то же самое в Москве, за границей... Об этом заговорят газеты, телевидение, Интернет - вот и получится огласка. И тогда Эдуард рассекретит изобретение. Наверное, и к нам в Жучата журналисты нагрянут, расспрашивать начнут...

"Журналисты - это не страшно, - подумалось мне. - А вот если озверевший Камбала опять нагрянет!.." Недооценил я, однако, подстерегающую нас опасность...

Хотя разговор с Ольгой и нагнал на меня тоску, всё же молодость взяла своё. И вместо запланированных двух дней мы провели в моих хоромах целую неделю. А когда вернулись, наконец, в родительские дома, то узнали, что в Жучатах заварилась нешуточная буза.

Погибшие собаки, заболевший Камбала, множество слухов - всё это надоумило особо мнительных пенсионеров поехать в райцентр и пройти там УЗИ, флюорографию, рентген и прочие анализы. И у четырёх человек оказалось подозрение на рак. Народная молва тотчас связала случившееся с Куранихиным постояльцем. Заболевшие, их родственники, соседи, друзья и знакомые ломанулись в поселковую администрацию. Орево там поднялось страшенное! Больные требовали самого современного лечения и денежных компенсаций. Остальные требовали гарантий безопасности для здоровья и денежных компенсаций. И все вместе требовали наказания каких-нибудь виновных.

Поскандалив с властями, озлобленный народ под предводительством пьяного Лёшки Камбалы устремился к пустующему дому Куранихи. Смяв мимоходом забор, толпа хлынула во двор. Зазвенели разбитые стёкла, хрястнула входная дверь... Через окна наружу полетели какие-то тряпки, обломки мебели, кухонная утварь... Оставшийся во дворе народ принялся "бомбить" дом, отдирая наличники, выламывая рамы и пытаясь расколотить камнями шиферную крышу.

Мы с родителями наблюдали за погромом из-за занавесок. Мать плакала, бледный отец сжимал в руках двустволку. "Мне надо сбегать к Грустилиным, они же там одни... " - сказал я. "Куда ты, прибьют тебя!"- заголосила мать. "Ничего, я через парк, по кустам - не заметят!..".

Грустилины также взирали на происходящее из-за занавесок. Под рукой женщины держали топор и кухонный нож и очень обрадовались моему появлению. "Они не убьют нас?" - спросила Оля.

Погром продолжался примерно полчаса. Затем толпа ещё минут пять гомонила в Куранихином дворе. "А нам всё равно скоро подыхать!.." - кричал Камбала, призывая к чему-то народ. Потом люди разошлись по домам.

"Ночевать все вместе у нас будем. У нас ружьё есть", - сказал я. Грустилины послушно собрали документы, деньги и кое-какие ценные вещички. Пробирались в наш дом тем же путём - через парк, по кустам.

С наступлением ночи мы пытались дремать по очереди, не раздеваясь, но сон не шёл. То один, то другой подходил к окну и вглядывался в уличную темноту. "Кажись, там бродит кто-то..." - сказал вдруг отец. Мы разом прильнули к стёклам. И тут на соседском дворе одна за другой полыхнули четыре яркие вспышки. Запалённый со всех углов, ветхий домишко Куранихи оказался мгновенно объят пламенем.

"Сейчас и нас подожгут! Выносите вещи!" - закричала мать. Мы с отцом бестолково ухватились за диван и тут же застряли с ним в дверном проёме. "Телевизор, телевизор первым делом!.. Куда вы с диваном-то!.." - причитала мать, заметавшись по комнате. Грустилины выскочили на улицу и побежали к своему дому. "Надо помочь им! Они же не справятся одни, две бабы-то!" - крикнул я. "Своё, своё сперва спасай!" - рявкнул отец. Мы выволокли во двор холодильник, телевизор и ещё что-то. Потом я побежал к Грустилиным, помогал им. Потом вернулся к себе... Потом опять помогал Грустилиным... Когда приехали пожарные, Куранихин дом уже догорал.

...Рассвело. Обессиленные, мы сидели на своих выставленных на общее обозрение пожитках. Странно было видеть пустое место между двором Грустилиных и нашим двором. "Встречу где-нибудь "собачьего фотографа" - прибью без разговоров!" - подумал я.

***

Пришла зима, снег укрыл пепелище Куранихиного дома. Его хозяйка, оказывается, жила теперь у родственников в Тамбове.

Осенний кошмар стал забываться и казался эпизодом из какого-то "ужастика". Лёшка Камбала помер с перепоя. Четырёх больных пенсионеров отправили лечиться в областной онкоцентр. Потом выявилась ещё одна заболевшая женщина лет сорока пяти - её быстро увезли туда же, так что шума не было. Люди успокоились, занятые повседневными делами.

Я каждую свободную минуту проводил на стройке своего дома. Оля мне помогала. Стены и крыша были уже полностью готовы. Оставались внутренняя отделка и сантехника.

По выходным мы ночевали в той комнатёнке, где всё у нас произошло впервые. Вечерами сидели у камина. Я выстругивал из дерева затейливые ложки-поварёшки, которые дачники раскупали влёт. Оля, уткнувшись в ноутбук, шарила по Интернету. Она загорелась идеей обустроить наши 19 соток так, чтобы и прикольно было, и фрукты-овощи росли. А ещё она уговаривала меня углубить летом болотистую впадину в углу участка и сделать там прудик с карпами. Я не возражал.

- Смотри-ка ты, от Эдуарда письмо пришло по электронке! Я ему тогда адрес свой дала... - сказала однажды Ольга. От неожиданности и досады я чуть не испортил заготовку очередной ложки.

- Ну и что пишет твой "фотограф собачий"?

- И совсем он не мой! А пишет... много пишет... и весьма страшновато... Он напоминает, как рассказывал мне, будто мельчайшие существа, из которых мы состоим, могут "просыпаться" по многим причинам или вовсе без причин или от изобретённого им "будильника"... Но, пишет Эдуард, он не учёл главное - всё живое просыпается с наступлением утра. Сейчас совсем немного, чуть-чуть, усиливается какое-то излучение из космоса... Словно во Вселенной кончилась ночь, длившаяся миллиарды лет, и теперь незримо разгорается огромный рассвет, и из-за этого начались всякие странности и стали "просыпаться" наши клетки...

- О! "Столкновение с бездной" и "Чужой" в одном флаконе! - съязвил я.

- Но мы же видим, как погода чудеса вытворяет, катаклизмы происходят, северные сияния наблюдаются, где им не положено. Но самое-то главное... В общем, Эдуард обнаружил, что в природе стали появляться атомы, которые порождают эту самую волну с "кодом Апокалипсиса". И не угадаешь, какие атомы так себя поведут и где появятся. Они способны с воздухом или едой оказаться внутри нас. И клетки человека "проснутся", и он заболеет, сам не зная, почему. Это может с любым случиться - как говорится, на кого Бог пошлёт. Эдуард пишет, мол, пока такое редко происходит, но излучение космическое потихоньку растёт и количество вредных атомов увеличивается... Что же с нами теперь будет?

- А мне кажется, "фотограф собачий" реально втирает, причём, наверное, не тебе одной. Тогда жди от него очередное послание: перечисли, мол, дорогая Оля, баксов сто для продолжения научных изысканий ради спасения человечества. Если найдётся в стране тыщёнка-другая лохов, то у Эдуарда получится неплохая прибавка к пенсии!

- Но ведь собаки-то действительно от рака погибли, причём - очень странно...

- Да он вколол им заразу какую-нибудь! Наверняка препараты такие существуют. А потом поднял пургу: код Апокалипсиса, конец света!.. Гастролирует с этим фокусом по России и денежки зарабатывает. А может, он просто маньяк, сумасшедший, и любит издеваться над животными и дурачить наивных девушек ...

- Ты правда думаешь, будто он жулик или псих?

- Конечно! Выбрось всё это из головы. Где они, бедные усопшие собаки и полоумный Эдуард? Нету их! А дом наш - вот он. И пруд с рыбами у нас появится. А на берегу я поставлю беседку с мангалом, и мы будем жарить на углях жирных карпов с лучком. Представь себе этого карпа с хрустящей поджаристой корочкой!..

- Я даже запах его чувствую!.. Аж слюнки потекли, так есть захотелось!

- Ну, карпа у нас сейчас нет, а вот шашлычок из окорочков мы в камине соорудим в шесть секунд. И бутылочка твоего любимого полусладкого у меня имеется...

Окна нашей комнаты неожиданно озарились с улицы яркими синими проблесками. Наверное, по дороге мимо дома проехала в посёлок то ли милиция, то ли пожарка, то ли "скорая помощь"...